что потеряла страна 100 лет назад — РБК
Борис Колоницкий (Фото: Из личного архива)
Сто лет назад, 18 января (5 января по старому стилю) 1918 года, в Петрограде разыгралась короткая драма первого и последнего дня работы Учредительного собрания, которое было разогнано по решению большевиков и левых эсеров вооруженным караулом под командой анархиста матроса Анатолия Железнякова. В истории надолго осталась его фраза «Караул устал» вкупе с насмешками над беспомощной «учредиловкой», с одной стороны, и сожалением о последнем упущенном шансе на демократию, с другой. Спустя век Учредительное собрание — опять актуальный символ: идею созыва неформального съезда, альтернативного забюрократизированной Госдуме, активно обсуждают в соцсетях. Однако, по мнению профессора, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургеского института истории РАН Бориса Колоницкого, потомки существенно исказили значение того события — шансов на эффективную работу демократических институтов тогда у страны было мало, в силу отсутствия пространства для компромиссов и традиций их достижения:
Съезд воюющих сторон
«Я думаю, что значение разгона Учредительного собрания — в большей степени долговременное, чем тактическое.
Интерпретации этого события сыграли большую роль для страны, чем само событие. Историки-коммунисты — описывая эпизод разгона собрания, рационализируя его, приводя различные аргументы против участников «учредиловки» — способствовали формированию антидемократической традиции в Советском Союзе. Последствия этого мы видим и сейчас.
Однако распространенное мнение о том, что разгон Учредительного собрания существенно изменил текущую политическую ситуацию в 1918 году, на мой взгляд, ошибочно. Нет оснований полагать, что это положило начало Гражданской войне или сорвало установление демократии в России.
adv.rbc.ru
Существует несколько точек зрения историков на причины начала Гражданской войны, и ни в одной из них Учредительное собрание не признается значимым фактором. Советские историки в большинстве своем считали, что Гражданская война началась в мае-июне 1918 года, и толчком к ней стал мятеж Чехословацкого корпуса — он произошел, заметим, спустя полгода с момента разгона собрания.
Некоторые историки считают, что Гражданская война началась уже осенью 1917 года: обстрел Кремля из артиллерийских орудий, бои в пригородах Петрограда носили характер военных действий. Если придерживаться этой точки зрения (имеющей под собой основания), Учредительное собрание проходило в тот момент, когда в стране уже началась Гражданская война — таким образом, на этом съезде встретились представители разных сторон, участвующих в войне. Довольно сложно предположить, что при таком градусе разногласий между делегатами они могли бы найти общий язык.
adv.rbc.ru
Но опасности угрожали Учредительному собранию не только со стороны большевиков, левых эсеров и анархистов. Шансов на то, что к согласию с Учредительным собранием могли бы прийти элитные группы, на нем не представленные — предприниматели, чиновничество, генералитет — тоже было крайне мало. Учредительное собрание начало свою работу с исполнения «Интернационала» — даже это отталкивало многих людей консервативных и либеральных взглядов.
Супердемократия по-большевистски
Оценивая шансы революционной России на демократию, необходимо подчеркнуть и огромный утопический ресурс русской революции. В 1918 году Россия хотела стать не просто демократической страной, а самой демократической страной в мире. Демократия рассматривалась как универсальный ключ для решения всех проблем. Демократизировать хотели все — школу, церковь, армию, вооруженные силы и т.д. В этом стремлении сделать супердемократию было что-то наивное и утопичное.
У большевиков было свое понимание демократии. Они считали, что представляют те слои населения, которые только и нужно представлять — рабочих и отчасти крестьян — а интересы всех прочих слоев вредны по своей сути. На этом основании большевики разогнали Учредительное собрание.
Сейчас под демократией мы понимаем представительство всех слоев населения и противопоставляем ее диктатуре либо авторитарному режиму. Но в политических словарях 1917 года «демократия» часто определялась как противоположность «буржуазии».
Так что многие большевики и массы, шедшие за ними, искренне полагали, что их политика является демократической. А противников революции обвиняли в нарушении демократии, вкладывая в эти обвинения совершенно иной смысл.
Важно заметить, что большевики никогда не табуировали слово «демократия», в отличие от фашистов и нацистов. Советская власть не исключала это слово из своей лексики — говорили о «советской демократии», «диктатуре пролетариата» как «форме демократии» и т.д. Использовалась демократическая риторика, все десятилетия советской власти ритуально применялась демократическая процедура. Например, в эпоху перестройки люди не имели демократического опыта, но хорошо знали ритуалы демократии, что сыграло некоторую роль.
Визг и мат
Периодически в истории современной России возникают призывы создать Учредительное собрание. Я думаю, что этот план таит много опасностей. В современном развитии России прагматика демократии опасно подменяется демократической демагогией и бутафорией.
Наглядный пример — собрания членов садоводческого кооператива. Часто собрания перетекают в женский визг, иногда перекрываемый угрюмым мужским матом. Двадцать человек не могут рационально организоваться и провести вместе час времени, обсуждая сравнительно простые вопросы общей повестки. Не могут, поскольку не обучены — нет привычки, нет традиции.
Некоторые полагают, что у нас не работает (или плохо работает) демократия из-за ее «врагов». «Враги» демократии есть всегда. Но если процедура самоорганизации не работает на микроуровне, как это может быть создано в масштабах страны?».
Позиция спикера может не совпадать с мнением редакции.
Учредительное собрание
Всероссийское Учредительное собрание — представительный орган, избранный в ноябре 1917 года. Единственное заседание собрания состоялось 5 (18) января 1918 года в Таврическом дворце в Петрограде.
Во второй части заседания большевики, в знак протеста против непринятия «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», заявили, что покидают собрание, «не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа». Вслед за ними заседание покинула левоэсеровская фракция. Оставшиеся депутаты приняли несколько документов: закон о земле, провозгласивший землю общенародной собственностью; обращение к воюющим державам с призывом начать мирные переговоры; постановление о провозглашении Российской демократической федеративной республики.
Заседание собрания завершилось в пятом часу утра, когда начальник охраны анархист Анатолий Железняков сообщил, что «караул устал». Председатель Совнаркома Владимир Ленин приказал свободно выпускать депутатов, но никого не впускать. Делегаты разошлись, условившись собраться на второе заседание 6 января в 17:00.
Однако вечером двери Таврического дворца оказались заперты на замок, а у входа дежурил караул с пулеметами.
9 января ВЦИК опубликовал декрет о роспуске Учредительного собрания, принятый 6 января. 18 января Совнарком принял декрет, который предписал устранить из действующих законов все ссылки на Учредительное собрание.
«Караул устал!» Как открылось и закрылось Учредительное собрание | История | Общество
6 января 1918 года в Петрограде было разогнано Учредительное собрание.
В фильмах о революции, снятых в советский период, оппоненты большевиков периодически визгливо кричали «Вся власть Учредительному собранию!» Советская молодежь с трудом понимала, о чем речь, но с учетом того, кто кричал, догадывалась, что это что-то нехорошее.
Со сменой политических ориентиров часть российской молодежи догадывается, что Учредительное собрание — это, видимо, «что-то хорошее, если против большевиков». Хотя по-прежнему с трудом понимает, о чем идет речь.
Как жить после отречения?
Российское Учредительное собрание действительно оказалось очень странным явлением.
О нем много говорили и писали, но провело оно всего лишь одно заседание, не ставшее судьбоносным для страны.
Временному правительству России для начала предстояло подготовить положение о выборах, которое должно было определить тех, кто будет включен в избирательный процесс.
Избирательный бюллетень со списком членов РСДРП(б). Фото: Commons.wikimedia.orgОчень демократические выборы
Особое совещание для подготовки проекта Положения о выборах в Учредительное собрание удалось собрать лишь к маю. Работу над Положением завершили в августе. Выборы были объявлены всеобщими, равными, прямыми при тайном голосовании.
Никакого имущественного ценза не предусматривались — допускались все лица, достигшие 20-летнего возраста. Избирательные права получили и женщины, что было революционным решением по меркам того времени.
Работа над документами была в разгаре, когда Временное правительство определилось с датами. Выборы в Учредительное собрание должны были пройти 17 сентября, а первое заседание планировалось созвать 30 сентября.
Но хаос в стране нарастал, ситуация осложнялась и решить все организационные вопросы в установленные сроки не получалось. 9 августа Временное правительство меняет свое решение — теперь новой датой выборов объявляется 12 ноября 1917 года, а первое заседание запланировано на 28 ноября.
Революция — революцией, а голосование по расписанию
25 октября 1917 года произошла Октябрьская революция. Пришедшие к власти большевики, однако, менять ничего не стали. 27 октября 1917 года Совет народных комиссаров принял и опубликовал за подписью Ленина постановление о проведении в назначенный срок — 12 ноября.
При этом чисто технически провести выборы одновременно во всех уголках страны оказалось невозможным. В ряде регионов их перенесли на декабрь и даже на январь 1918 года.
Безусловными победителями голосования оказались представители партии эсеров, получившие 410 мандатов, большевикам досталось 175, представителям национальных групп — 86, кадетам −17, меньшевикам — 15.
Победа социалистических партий получилась безоговорочной. При этом перевес эсеров объяснялся тем, что они ориентировались, в первую очередь, на крестьянство — нельзя забывать, что Россия была аграрной страной. Большевики, ориентированные на рабочих, победили в крупных городах. Стоит заметить, что в партии эсеров произошел раскол — левое крыло движения стало союзниками большевиков. Левые эсеры получили на выборах 40 мандатов, что обеспечивало их коалиции с большевиками 215 мест в Учредительном собрании. Этот момент впоследствии сыграет решающую роль.
Ленин устанавливает кворум
Большевики, взявшие власть, создавшие правительство и приступившие к формированию новых государственных органов, уступать кому бы то ни было рычаги государственного управления не собирались.
Окончательно решения о том, как действовать, поначалу не было.
26 ноября председатель Совнаркома Ленин подписал декрет «К открытию Учредительного собрания», требовавший для его открытия кворума в 400 человек, причём открывать Собрание должно было, согласно декрету, лицо, уполномоченное Совнаркомом, то есть большевик, или, теоретически, союзный большевикам левый эсер.
Временное правительство, как уже говорилось, назначило созыв Учредительного собрания на 28 ноября, и ряд депутатов из числа правых эсеров пытались открыть его именно в этот день. К тому времени было избрано только около 300 депутатов, чуть больше половины из них зарегистрировано, а в Петроград прибыло менее сотни. Часть депутатов, а также примкнувшие к ним бывшие царские чиновники попытались провести акцию в поддержку Учредительного собрания, которую кое-кто из участников рассматривал как первое заседание. В результате участники несанкционированного собрания были задержаны представителями Военно-революционного комитета.
«Интересы революции стоят выше прав Учредительного собрания»
В тот же день был выпущен декрет Совнаркома «Об аресте вождей гражданской войны против революции», который поставил вне закона самую правую партию из числа тех, что прошли в Учредительное собрание — кадетов. Одновременно были запрещены «частные совещания» депутатов Учредительного собрания.
К середине декабря 1917 года большевики определились со своей позицией. Ленин писал: «Учредительное собрание, созываемое по спискам партий, существовавших до пролетарски-крестьянской революции, в обстановке господства буржуазии, неминуемо приходит в столкновение с волей и интересами трудящихся и эксплуатируемых классов, начавших 25 октября социалистическую революцию против буржуазии. Естественно, что интересы этой революции стоят выше формальных прав Учредительного собрания, даже если бы эти формальные права не были подорваны отсутствием в законе об Учредительном собрании признания права народа на перевыборы своих депутатов в любое время».
Никакой власти Учредительному собранию большевики и левые эсеры передавать не собирались, и были намерены лишить его легитимности.
Демонстрации со стрельбой
Вместе с тем 20 декабря Совнарком принял решение открыть работу Учредительного собрания 5 января.
Большевики знали — их оппоненты готовятся взять политический реванш. ЦК партии эсеров рассматривало вариант вооруженного выступления в первых числах января 1918 года. В то, что дело может закончиться миром, мало кто верил.
В то же время часть депутатов полагала, что главное — открыть заседание Учредительного собрания, после чего поддержка международной общественности заставит большевиков отступить.
Лев Троцкий на сей счет высказывался довольно едко: «Они тщательно разработали ритуал первого заседания. Они принесли с собой свечи на случай, если большевики потушат электричество, и большое количество бутербродов на случай, если их лишат пищи. Так демократия явилась на бой с диктатурой — во всеоружии бутербродов и свечей».
Накануне открытия Учредительного собрания эсерами и другими оппозиционерами были запланированы манифестации в Петрограде и в Москве в его поддержку. Было ясно, что акции не будут мирными, так как оружия на руках у противников большевиков хватало в обеих столицах.
3 января в Петрограде и 5 января в Москве демонстрации состоялись. И там, и там они завершились стрельбой и жертвами. В Петрограде погибли около 20 человек, в Москве — около 50, причем жертвы были с обеих сторон.
«Декларация» раздора
Несмотря на это, 5 января 1918 года в Таврическом дворце Петрограда Учредительное собрание начало свою работу. Присутствовали 410 депутатов, так что кворум для принятия решений был. Из числа тех, кто был на заседании, 155 человек представляли большевиков и левых эсеров.
Открыл заседание по поручению ВЦИК большевик Яков Свердлов
. В своем выступлении он выразил надежду на «полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета народных комиссаров».
На утверждение Учредительного собрания был представлен проект «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Фотография единственного заседания. В.И.Ленин в ложе Таврического дворца на заседании Учредительного собрания. 1918 г., 5 (18) января. Петроград. Фото: Commons.wikimedia.orgДанный документ являлся конституционным актом, провозглашавшим основные принципы социалистического государства по версии большевиков. «Декларация» уже была утверждена ВЦИК и ее принятие Учредительным собранием означало бы признание Октябрьской революции и всех последующих шагов большевиков.
Эсеровское большинство 237 голосами против 146 отказалось начать обсуждение «Декларации».
Председателем Всероссийского учредительного собрания был избран
«Мы уходим»
Но фактически это уже было лишь формальностью — большевики после отказа рассматривать «Декаларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» перешли к иной форме действий.
Депутат Федор Раскольников объявил о том, что фракция большевиков покидает заседание в знак протеста против непринятия «Декларации»: «Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти депутатов окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания».
Примерно спустя полчаса депутат от левых эсеров Владимир Карелин объявил, что его фракция уходит вслед за союзниками: «Учредительное собрание не является ни в коем случае отражением настроения и воли трудящихся масс… Мы уходим, удаляемся из этого Собрания… Мы идём для того, чтобы наши силы, нашу энергию принести в советские учреждения, в Центральный исполнительный комитет».
Термин «разгон Учредительного собрания» с учетом ухода большевиков и левых эсеров является неточным. В зале осталось 255 депутатов, то есть 35,7 процентов от общей численности Учредительного собрания.
Ввиду отсутствия кворума заседание утратило легитимность, как и все документы, им принимаемые.
«Караул устал и хочет спать…»
Тем не менее, Учредительное собрание продолжило работу. Ленин дал распоряжение не мешать оставшимся депутатам. Но в пятом часу утра лопнуло терпение у начальника охраны Таврического дворца Анатолия Железнякова, более известного как «Матрос Железняк».
Есть несколько версий рождения исторической фразы, известной сегодня всем. По одной из них, Железняков к председательствующему Чернову и заявил: «Прошу прекратить заседание! Караул устал и хочет спать…»
Растерявшийся Чернов попытался возражать, а из зала раздались возгласы: «Нам не нужен караул!»
Железняков отрезал: «Ваша болтовня не нужна трудящимся. Повторяю: караул устал!»
Особых препирательств, тем не менее, не возникло. Депутаты и сами устали, потому стали постепенно расходиться.
Дворец закрыт, заседания не будет
Следующее заседание было назначено на 17:00 6 января.
Однако депутаты, подходя к Таврическому дворцу, обнаружили возле него вооруженную охрану, которая объявила, что заседание не состоится.
9 января был опубликован декрет ВЦИК о роспуске Учредительного собрания. Решением Совнаркома упоминания об Учредительном собрании были удалены из всех декретов и других официальных документов. 10 января все в том же Таврическом дворце Петрограда начал свою работу III Всероссийский съезд Советов, который стал большевистской альтернативой Учредительному собранию. На съезде Советов был одобрен декрет о роспуске Учредительного собрания.
Обстановка в Таврическом дворце после разгона Учредительного собрания. Фото: РИА Новости/ ШтейнбергКороткая история Комуча: второй раз членов Учредительного собрания разогнал Колчак
Для части участников Белого движения, в том числе тех, кто не был избран в Учредительное собрание, требование возобновления его работы стало лозунгом вооруженной борьбы.
8 июня 1918 года в Самаре был сформирован Комуч (Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания), объявивший себя всероссийским правительством в пику большевикам.
Была сформирована Народная армия Комуча, одним из командиров которой стал небезывестный генерал Владимир Каппель.
Комуч сумел взять под контроль значительную территорию страны. 23 сентября 1918 года Комуч объединился с Временным сибирским правительством. Произошло это на Государственном совещании в Уфе, в результате чего была создана так называемая «Уфимская директория».
Стабильным это правительство назвать было трудно. Создавшие Комуч политики были эсерами, в то время как военные, составлявшие главную силу «Директории», исповедовали куда более правые взгляды.
Конец этому союзу положил военный переворот в ночь с 17 на 18 ноября 1918 года, в ходе которого эсеры, входившие в правительство, были арестованы, а к власти пришел адмирал Колчак.
В ноябре примерно 25 бывших депутатов Учредительного собрания по приказу Колчака были преданы военному суду «за попытку поднять восстание и вести разрушительную агитацию среди войск». Они были заключены в тюрьму, а позднее часть из них была убита офицерами-черносотенцами.
Накануне Октябрьской революции. Последствия
Чрезвычайный съезд оказался излишним. Давление Ленина обеспечило необходимый сдвиг сил влево как внутри ЦК, так и в нашей фракции в предпарламенте. Большевики вышли из него 10 октября. В Петрограде советов столкнулись с правительством из-за приказа о переброске на фронт части гарнизона, сочувствовавшей большевикам. 16 октября был создан Военно-революционный комитет, легальный советский повстанческий орган. Правое крыло партии стремилось затормозить развитие событий. Борьба тенденций внутри партии, как и классовая борьба в стране, вступила в решающую фазу.
Положение правых лучше всего и наиболее полно освещает в своих принципиальных сторонах письмо, подписанное Зиновьевым и Каменевым и озаглавленное О текущем положении . Письмо было написано 11 октября, т. е. за две недели до восстания, и разослано в важнейшие партийные организации. Письмо выступает против резолюции о вооруженном восстании, принятой ЦК.
Предостерегая от недооценки противника, а на деле чудовищно недооценивая силы революции и даже отрицая боевой настрой масс (за две недели до 25 октября!), в письме говорится:
«Мы глубоко убеждены, что призывать в настоящее время к вооруженному восстанию — значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции».
Но если о восстании и захвате власти не может быть и речи, то что тогда? Ответ в письме тоже совершенно ясен и точен: «Через армию, через рабочих мы держим револьвер у виска буржуазии», и из-за этого револьвера буржуазия не сможет разогнать Учредительное собрание.
«Шансы нашей партии на выборах в Учредительное собрание превосходны… Влияние большевиков возрастает… При правильной тактике мы можем получить треть и даже больше мест в Учредительном собрании».
Таким образом, это письмо прямо ведет курс на то, чтобы мы играли роль «влиятельной» оппозиции в буржуазном Учредительном собрании. Этот чисто социал-демократический курс внешне маскируется следующим соображением: «Советы, укоренившиеся в жизни, не могут быть уничтожены.
Учредительное собрание сможет найти опору для своей революционной работы только в Советах. Учредительное собрание плюс советы и есть тот комбинированный тип государственных учреждений, к которому мы идем». Чрезвычайный интерес представляет в плане характеристики всего ряда прав, формируемых теорией «комбинированного» государства, соотношения Учредительного собрания с советов , было повторено в Германии через полтора-два года Рудольфом Гильфердингом, который также вел борьбу против захвата власти пролетариатом. Австро-германский оппортунист не подозревал, что занимается плагиатом.
Письмо О текущем положении опровергает утверждение о том, что большинство народа в России уже поддерживало нас, на основании чисто парламентской оценки этого большинства.
«В России большинство рабочих,— говорится в письме,— и значительная часть солдат с нами. Но все остальное сомнительно. Мы все убеждены, например, в том, что если бы сейчас состоялись выборы в Учредительное собрание, то большинство крестьян проголосовало бы за эсеров.
Что это, несчастный случай?
В приведенной выше постановке вопроса заключена главная и коренная ошибка, вытекающая из непонимания того, что крестьяне могут иметь сильные революционные интересы и сильное стремление к их реализации, но не могут иметь самостоятельной политической позиции. Они могли либо голосовать за буржуазию, голосуя за ее эсеровское агентство, либо присоединиться к действиям пролетариата. Какая из этих двух возможностей материализуется, зависело именно от проводимой нами политики. Если бы мы пошли в предпарламент, чтобы составить влиятельную оппозицию («треть и даже больше мест») в Учредительном собрании, то мы почти автоматически поставили бы крестьянство в такое положение, которое вынудило бы его добиваться удовлетворения своих интересов через Учредительное собрание; и, следовательно, они смотрели бы не на оппозицию, а на большинство.
С другой стороны, захват власти пролетариатом сразу создал революционную основу для борьбы крестьянства против помещиков и чиновников.
Употребляя столь ходившие у нас по этому вопросу выражения, это письмо выражает одновременно и недооценку и переоценку крестьянства. Она недооценивает революционный потенциал крестьян (под пролетарским руководством!) и переоценивает их политическую самостоятельность. Эта двойная ошибка переоценки и в то же время недооценки крестьянства вытекает, в свою очередь, из недооценки своего класса и его партии, т. е. из социал-демократического подхода к пролетариату. И это совсем не удивительно. Все оттенки оппортунизма сводятся в последнем счете к неправильной оценке революционных сил и возможностей пролетариата.
Возражая против захвата власти, письмо пытается напугать партию перспективой революционной войны. «Солдатские массы поддерживают нас не из-за лозунга войны, а из-за лозунга мира… Если, взяв власть в настоящее время сами по себе, мы должны прийти к выводу (ввиду всего мирового положения) что надо вести революционную войну, от нас ринутся солдатские массы.
Лучшая часть армейской молодежи, конечно, останется с нами, но солдатская масса отвернется». Эта линия рассуждений весьма поучительна. Мы имеем здесь основные аргументы в пользу подписания Брест-Литовского мира 9.0037 [1] ; в данном же случае они направлены против захвата власти. Совершенно ясно, что позиция, выраженная в письме О текущем положении , впоследствии в высшей степени способствовала принятию Брест-Литовского мира теми, кто поддерживал взгляды, высказанные в вышеуказанном письме. Нам остается повторить здесь то, что мы сказали в другом месте, а именно, что политический гений Ленина характеризуется не тем, что временная капитуляция Брест-Литовска рассматривается как отдельный факт, а только тем, что он рассматривает Брест-Литовск в сочетании с Октябрем. Это нужно всегда иметь в виду.
Рабочий класс борется и созревает в неизменном сознании того факта, что перевес сил на стороне врага. Этот перевес проявляется в повседневной жизни, на каждом шагу. Враг обладает богатством и государственной властью, всеми средствами идеологического давления и всеми орудиями репрессий.
Мы привыкаем к мысли, что перевес сил на стороне противника; и эта привычная мысль входит как неотъемлемая часть во всю жизнь и деятельность революционной партии в подготовительную эпоху. Последствия того или иного неосторожного или преждевременного поступка служат каждый раз жесточайшим напоминанием о силе врага.
Но наступает момент, когда эта привычка считать врага сильнее становится главным препятствием на пути к победе. Нынешняя слабость буржуазии как бы прикрывается тенью ее вчерашней силы. «Вы недооцениваете силу врага!» Этот клич служит осью для группировки всех элементов, противостоящих вооруженному восстанию.
«Но всякий, кто не хочет просто говорить о восстании, — писали противники восстания в нашей стране за две недели до нашей победы, — должен тщательно взвесить его шансы. И здесь мы считаем своим долгом сказать, что в настоящий момент было бы самым вредным недооценивать силы нашего противника и переоценивать свои собственные силы. Силы противника больше, чем кажутся.
Петроград решающий, и в Петрограде враги пролетарской партии скопили значительные силы: 5000 юнкеров, превосходно вооружены, организованы , озабочены (из-за своего классового положения) и способны сражаться; также штаб, ударные части, казаки, значительная часть гарнизона и очень значительная артиллерия, занявшая позицию веером вокруг Петрограда. Тогда наши противники, несомненно, попытаются с помощью ВЦИК Советов ввести войска с фронта». [ О текущей ситуации ]
В гражданской войне, поскольку речь идет не о простом предварительном подсчете батальонов, а о подведении приблизительного баланса их состояния сознания, такая оценка, конечно, никогда не может оказаться полностью удовлетворительной или адекватной. Даже Ленин считал, что противник имеет в Петрограде сильные силы; и он предложил начать восстание в Москве, где, как он думал, оно может быть проведено почти без кровопролития. Такие частные ошибки прогноза совершенно неизбежны даже при самых благоприятных обстоятельствах, и всегда правильнее строить планы в соответствии с менее благоприятными условиями.
Но для нас интересен в данном случае тот факт, что силы противника были чудовищно завышены и что все пропорции были совершенно искажены в то время, когда противник фактически был лишен какой-либо вооруженной силы.
Этот вопрос, как показал опыт Германии, имеет первостепенное значение. Пока к лозунгу восстания подходили руководители германской компартии главным образом, если не исключительно, с агитационной точки зрения, они просто игнорировали вопрос о вооруженных силах, находящихся в распоряжении противника (рейхсвер, фашистские отряды, полицейские , и т. д.). Им казалось, что постоянно поднимающийся революционный прилив автоматически решит военный вопрос. Но когда перед ними встала задача, те самые товарищи, которые раньше относились к вооруженным силам противника как к несуществующим, тут же впали в другую крайность. Они безоговорочно верили всей статистике вооруженной силы буржуазии, придирчиво добавляя к последней силы рейхсвера и полиции; затем они уменьшили все до круглого числа (полмиллиона и более) и получили таким образом компактную массовую силу, вооруженную до зубов и абсолютно достаточную, чтобы парализовать их собственные усилия.
Несомненно, силы немецкой контрреволюции были гораздо сильнее численно и, во всяком случае, лучше организованы и подготовлены, чем наши корниловцы и полукорниловцы. Но такими же были и действенные силы немецкой революции. Пролетариат составляет подавляющее большинство населения Германии. У нас вопрос — по крайней мере на начальном этапе — решался Петроградом и Москвой. В Германии восстание немедленно вспыхнуло бы в десятках могучих пролетарских центров. На этой арене вооруженные силы противника не казались бы и близко такими страшными, как в статистических расчетах, выраженных в округленных цифрах. Во всяком случае, мы должны категорически отвергнуть те тенденциозные расчеты, которые делались и делаются после фиаско немецкого Октября, чтобы оправдать политику, приведшую к фиаско.
Большое значение в этой связи имеет наш российский пример. За две недели до нашей бескровной победы в Петрограде — а мы могли одержать ее еще двумя неделями ранее — опытные партийные политики видели выстроившихся против нас юнкеров, взволнованных и способных к бою, ударников, казаков, значительную часть гарнизон, артиллерия веерным строем и войска, прибывающие с фронта.
Но на деле все это ни к чему не привело: округлим, ноль. Теперь представим себе на минуту, что противники восстания победили в нашей партии и в ЦК. Слишком ясна роль руководства в гражданской войне: в таком случае революция была бы заранее обречена, если бы Ленин не апеллировал к партии против ЦК, что он готовился сделать и в чем несомненно, имели успех. Но в подобных условиях не каждая партия будет иметь своего Ленина…
Нетрудно представить, как писалась бы история, если бы линия уклонения от боя была проведена в ЦК. Официальные историки, конечно, объяснили бы, что восстание в октябре 1917 года было бы чистым безумием; и они внушили бы читателю благоговейный трепет — впечатляющие статистические таблицы юнкеров и казаков, ударных частей и артиллерии, выстроившихся веерообразно, и армейских корпусов, прибывающих с фронта. Никогда не испытанные огнем восстания, эти силы казались бы неизмеримо страшнее, чем они оказались в действии. Вот урок, который должен быть выжжен в сознании каждого революционера!
Настойчивое, неутомимое и непрестанное давление, которое Ленин оказывал на ЦК в течение сентября и октября, было вызвано его постоянным страхом, как бы мы не упустили благоприятный момент.
Все это ерунда, ответили правые, наше влияние будет и дальше расти. Кто был прав? И что значит упустить благоприятный момент? С этим вопросом непосредственно связана проблема, по которой большевистская оценка путей и средств революции вступает в острейшее и ярчайшее противоречие с социал-демократической, меньшевистской оценкой: первая насквозь активная, стратегическая и практическая, а вторая — насквозь пропитан фатализмом.
Что значит упустить благоприятный момент? Наиболее благоприятные условия для восстания существуют, очевидно, тогда, когда произошел максимальный сдвиг в нашу пользу в соотношении сил. Мы имеем в виду, конечно, соотношение сил в области сознания, т. е. в области политической надстройки, а не в области экономической основы, которая, как можно предположить, остается более или менее неизменной на протяжении всей жизни. всю революционную эпоху. На одной и той же экономической основе, при одном и том же классовом разделении общества соотношение сил меняется в зависимости от настроения пролетарских масс, от того, насколько разрушены их иллюзии и вырос их политический опыт, от до какой степени подрывается доверие промежуточных классов и групп к государственной власти и, наконец, до какой степени последняя теряет доверие к самой себе.
Во время революции все эти процессы происходят молниеносно. Все тактическое искусство состоит в том, чтобы уловить момент, когда стечение обстоятельств наиболее благоприятно для нас. Корниловское восстание вполне подготовило такую комбинацию. Массы, потеряв доверие к партиям советского большинства, воочию увидели опасность контрреволюции. Они пришли к выводу, что теперь большевики должны найти выход из положения. Ни стихийный распад государственной власти, ни стихийный прилив нетерпеливого и требовательного доверия масс к большевикам не могли длиться долго. Кризис должен был быть разрешен тем или иным образом. Сейчас или никогда! Ленин повторял.
Права сказали в опровержение:
«Было бы серьезной исторической неправдой формулировать вопрос о переходе власти в руки пролетарской партии в терминах: или сейчас, или никогда. Нет. Партия пролетариата будет расти. Ее программа станет известна все более и более широким массам… И есть только один способ, которым пролетарская партия может прервать свои успехи, а именно: если она в нынешних условиях возьмется поднять восстание.
.. Против этого опасного политики, мы поднимаем наш голос в предупреждении». [ О текущей ситуации ]
Этот фаталистический оптимизм заслуживает самого тщательного изучения. В этом нет ничего национального и уж тем более ничего индивидуального. Только в прошлом году мы наблюдали ту же самую тенденцию в Германии. Этот пассивный фатализм есть на самом деле только прикрытие нерешительности и даже неспособности к действию, но он маскируется утешительным прогнозом, что мы, знаете ли, становимся все более и более влиятельными; со временем наши силы будут постоянно увеличиваться. Какое грубое заблуждение! Сила революционной партии возрастает только до известного момента, после чего процесс может превратиться в прямо противоположный. Надежды масс превращаются в разочарование вследствие пассивности партии, а противник оправляется от паники и пользуется этим разочарованием. Мы были свидетелями такого решающего поворота в Германии 19 октября.23. Мы были не так уж далеки от подобного поворота событий в России осенью 1917 года.
Для этого, может быть, было бы достаточно отсрочки еще на несколько недель. Ленин был прав. Было , теперь или , а не !
«Но решающий вопрос, — и здесь противники восстания выдвинули свой последний и самый сильный довод, — действительно ли настроения среди рабочих и солдат столицы таковы, что они видят спасение только в уличных боях, что они не терпится выйти на улицу? Нет. Такого настроения нет… Если бы среди широких масс столичной бедноты возникло боевое настроение, горящее желанием выйти на улицу, это могло бы послужить гарантией того, что инициированное ими восстание повлечет за собой наиболее крупные организации (профсоюзы железнодорожников, союзы почтовых и телеграфных работников и др.), где влияние нашей партии слабо. Но так как такого настроения нет даже на заводах и в казармах, то было бы самообманом строить на нем какие-либо планы». [ О текущем положении ]
Эти строки, написанные 11 октября, приобретают исключительное и самое своевременное значение, если вспомнить, что руководящие товарищи германской партии, пытаясь объяснить свое прошлогоднее отступление без нанесения удара, особенно подчеркивал нежелание масс воевать.
Но самая суть дела состоит в том, что победоносное восстание становится, вообще говоря, наиболее обеспеченным тогда, когда массы имеют достаточный опыт, чтобы не бросаться с головой в борьбу, а выжидать и требовать решительного и способного боевого руководства. 19 октября17, рабочие массы или по крайней мере их руководящая часть уже пришли к твердому убеждению — на основании опыта апрельской демонстрации, июльских дней и корниловских событий, — что ни отдельные стихийные протесты, ни разведывательные операции стояли на повестке дня, но решительное восстание для захвата власти. Соответственно, настроения масс стали более концентрированными, более критическими и более глубокими.
Переход от иллюзорного, буйного, стихийного настроения к более критическому и сознательному настроению неизбежно предполагает паузу в революционной непрерывности. Такой прогрессивный кризис в настроении масс может быть преодолен только правильной партийной политикой, т. е. прежде всего подлинной готовностью и способностью партии возглавить восстание пролетариата.
Наоборот, партия, которая ведет длительную революционную агитацию, вырывая массы из-под влияния соглашателей, а затем, после того, как доверие масс будет доведено до предела, начинает колебаться, трепетать, подстраховаться и выждать — такая партия парализует деятельность масс, сеет в них разочарование и разложение, губит революцию; но взамен она снабжает себя готовой отговоркой — после разгрома — что массы были недостаточно активны. Именно этим курсом руководствовалась буква 9.0003 О текущей ситуации . К счастью, наша партия под руководством Ленина смогла решительно ликвидировать такие настроения среди руководителей. Только благодаря этому она смогла возглавить победоносную революцию.
Мы охарактеризовали характер политических вопросов, связанных с подготовкой Октябрьской революции, и попытались выяснить суть возникших разногласий; и теперь нам остается вкратце проследить важнейшие моменты внутрипартийной борьбы в последние решающие недели.
Постановление о вооруженном восстании было принято ЦК 10 октября.
11 октября разослано в важнейшие партийные организации письмо О текущем положении , разобранное выше. 18 октября, т. е. за неделю до революции, «Новая жизнь» опубликовала письмо Каменева.
«Не только тов. Зиновьев и я, — читаем в этом письме, — но и ряд товарищей-практиков считают, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в данный момент, при данном соотношении сил, независимо от и за несколько дней до съезда Советов, есть недопустимый шаг, губительный для пролетариата и для революции». [ Новая Жизнь , № 156, 18 октября 1917]
25 октября в Петрограде была захвачена власть и создана Советская власть.
4 ноября ряд ответственных членов партии вышли из состава ЦК партии и Совета Народных Комиссаров и выдвинули ультиматум с требованием сформировать коалиционное правительство в составе всех советских партий.
«Иначе, — писали они, — остается только один путь — сохранить чисто большевистское правительство путем политического террора».
[2]
И в другом документе, изданном в то же время:
«Мы не можем взять на себя никакой ответственности за эту губительную политику ЦК, проводимую вопреки воле подавляющего большинства пролетариата. и солдаты, жаждущие скорейшего прекращения кровопролития между различными частями демократии. По этой причине мы уходим в отставку со своих постов в ЦК, чтобы воспользоваться правом высказать свое чистосердечное мнение перед массами рабочих и солдат и призвать их поддержать наш клич: «Да здравствует правительство всех советских партии!» Немедленное примирение на этой основе!» [ Октябрьская революция , Архив Революции 1917 , с.407-10]
Таким образом, те, кто выступал против вооруженного восстания и захвата власти как авантюры, требовали после победоносного завершения восстания вернуть власть тем партиям, против которых пролетариату пришлось бороться, чтобы завоевать власть. И почему, в самом деле, победившая большевистская партия была обязана вернуть власть меньшевикам и эсерам? (И речь здесь шла именно о восстановлении власти!) На это оппозиция ответила:
«Считаем, что создание такого правительства необходимо во имя предотвращения дальнейшего кровопролития, скорого голода, подавления революции Калединым и его соратниками; и для обеспечения созыва Учредительного собрания и фактического проведения в жизнь программы мира, принятой Всероссийским съездом Советов солдатских и рабочих депутатов».
[Там же, с. 407—410]
Другими словами, речь шла о том, чтобы расчистить дорогу буржуазному парламентаризму через порталы Советов. Революция отказалась пройти через предпарламент и должна была прорубить себе путь через Октябрь; поэтому задача, поставленная оппозицией, состояла в том, чтобы спасти революцию от диктатуры с помощью меньшевиков и эсеров, направив ее в русло буржуазного режима. Речь шла здесь о ликвидации Октября, ни больше, ни меньше. Естественно, ни о каком примирении в таких условиях не могло быть и речи.
На следующий день, 5 ноября, было опубликовано еще одно письмо в том же духе.
«Я не могу во имя партийной дисциплины молчать, когда перед лицом здравого смысла и стихийного движения масс марксисты отказываются считаться с объективными условиями, которые властно диктуют нам, под угрозой катастрофы , примирение со всеми социалистическими партиями… Я не могу во имя партийной дисциплины подчиниться культу личного поклонения и сделать ставку на политическое примирение со всеми социалистическими партиями, которые согласны с нашими основными требованиями, при включении того или иного человек в министерстве, и я не желаю по этой причине продлевать кровопролитие даже на одну минуту».
[ «Рабочая газета» (Рабочий журнал), № 204, 5 ноября 1917 г.]
Автор этого письма (Лозовский) кончает тем, что объявляет неотложной борьбу за чрезвычайный партийный съезд, который решил бы вопрос, «будет ли Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) останется марксистской партией рабочего класса или же она станет окончательно на курс, не имеющий ничего общего с революционным марксизмом». [Там же]
Ситуация казалась совершенно безнадежной. Не только буржуазия и помещики, не только так называемая «революционная демократия», еще сохранявшая контроль над руководящими органами многих организаций (ВЦИК железнодорожников [9].0003 Викжель ], армейские комитеты, государственные служащие и т. д.), но и некоторые наиболее влиятельные члены нашей собственной партии, члены ЦК и Совнаркома, громко осуждали попытка партии остаться у власти для выполнения своей программы. Положение могло бы показаться безвыходным, повторяем мы, если бы смотреть только на поверхность событий.
Что тогда осталось? Чтобы согласиться с требованиями. оппозиции намеревались ликвидировать Октябрь. В таком случае мы не должны были достичь этого с самого начала. Оставался один путь: идти вперед, опираясь на революционную волю масс.
7 ноября «Правда » поместила решительное заявление ЦК нашей партии, написанное Лениным и проникнутое настоящим революционным пафосом, выраженное в ясных, простых и безошибочных формулировках, адресованных рядовым партийным . Это воззвание положило конец всякому сомнению относительно дальнейшей политики партии и ее ЦК:
«Позор всем малодушным, всем колеблющимся и сомневающимся, всем тем, кто дал себя запугать буржуазии. или кто поддался протестам своих прямых и косвенных сторонников! Среди массы рабочих и солдат Петрограда, Москвы и других мест нет ни малейшего колебания. Наша партия твердо и твердо, как один человек, стоит на защите Советской власти, на защите интересов всех трудящихся, и прежде всего рабочих и беднейших крестьян».
[ CW , т. 26, « От ЦК РСДРП(б) ко всем членам партии и всему рабочему классу России» (5-6 ноября 1917 г.), стр. 305-06]
Преодолен острейший партийный кризис. Однако внутрипартийная борьба еще не прекратилась. Основные линии борьбы остались прежними. Но его политическое значение исчезло. Наиболее интересные свидетельства этого мы находим в докладе Урицкого на заседании Петроградского комитета нашей партии 12 декабря по вопросу о созыве Учредительного собрания.
«Разногласия внутри нашей партии не новы. Мы имеем здесь ту же тенденцию, которая проявилась раньше в вопросе о восстании. Некоторые товарищи считают теперь, что Учредительное собрание является венцом революции. Они основывают свою позицию на крючке этикета. Мол, нельзя действовать бестактно и т.д. Они возражают против того, чтобы большевики, как члены Учредительного собрания, определяли дату его созыва, соотношение сил в нем и т. д. Они смотрят на вещи с чисто формальной точки зрения, совершенно не принимая во внимание того, что осуществление этого контроля есть лишь отражение событий, происходящих вне Учредительного собрания, и что с учетом этого мы можем наметить нашу отношение к Учредительному собранию.
.. В настоящее время наша точка зрения такова, что мы боремся за интересы пролетариата и беднейшего крестьянства, а горстка товарищей считает, что мы совершаем буржуазную революцию, которая должна увенчаться Учредительное собрание».
Роспуск Учредительного собрания можно считать завершением не только великой главы в истории России, но и не менее важной главы в истории нашей партии. Преодолевая внутренние трения, партия пролетариата не только завоевала власть, но и смогла ее удержать.
Свяжитесь с нами
[1]
Этот договор между Советской Россией и Германией был подписан 3 марта 1918 года.
[2]Четыре члена ЦК, ушедшие в отставку: Каменев, Зиновьев, Рыков и Ногин. Милютин, Теодорович, Рыков и Ногин подали в отставку с постов наркомов. Однако в течение нескольких недель они отступили и попросили восстановить их на работе.
Завоевание крестьянства — Еженедельник
01.07.1999
Выпуск 295
Категории: Класс и сознание Большевизм Вечеринка и программа
Еще от: Фил Шарп
Учредительное собрание всегда было важной частью русской марксистской программы буржуазно-демократической республики.
Учредительное собрание потенциально считалось выражением народной воли рабочих и крестьян. Одной из его главных целей было бы наблюдение за земельной реформой и обеспечение окончательного преодоления крестьянами господства феодализма.
В 1917 году рабочие, солдаты и матросы создали советы. Ленин признавал их революционный характер и призывал всю власть к Советам. Однако он не отказался от призыва к Учредительному собранию и сосредоточился исключительно на этом революционном пролетарском требовании. Ленин признавал, что советы выражают революционно-классовое содержание пролетариата, а Учредительное собрание — буржуазно-демократическое содержание крестьянства. Учредительное собрание могло сыграть важную роль в реализации стремления крестьян к земле.
Временное буржуазное правительство не хотело проводить выборы в Учредительное собрание, и большевики стали известны как партия, которая серьезно относилась к Учредительному собранию и требовала проведения выборов. Действительно, Ленин замечал, что если бы партия эсеров получила большинство, то это не обязательно привело бы к разрыву между советами и Учредительным собранием, потому что крестьянам пришлось бы на собственном опыте узнать о контрреволюционной природе партии эсеров (VI Ленина CW Том 26, Москва, 1977, стр.
261). Поэтому ленинская концепция социалистического перехода основывалась на консолидации союза пролетариата и крестьянства, и он подчеркивал необходимость диалога, консенсуса и мирного осуществления социализма. Ленин знал, что если большевики примут меры для роспуска Учредительного собрания, это может подорвать союз и создать условия для гражданской войны.
После Октябрьской революции большевики провели выборы в Учредительное собрание, и большинство мест досталось правому крылу партии эсеров. Ленин призывал крестьян отзывать своих депутатов, потому что они не представляли волю народа после Октябрьской революции. Этот призыв, похоже, не увенчался успехом, но этот провал был компенсирован тем, что левое крыло Партии социалистов-революционеров присоединилось к большевикам в коалиционном правительстве. Это побудило большевиков поднять возможность новых выборов в Учредительное собрание, чтобы выразить это новое политическое развитие.
Но новые выборы так и не были назначены, хотя ленинские «Тезисы об Учредительном собрании» требуют новых выборов для того, чтобы советы и Учредительное собрание существовали в согласии, а не в раздоре ( там же с.
379-383). Вызов не был поднят в последовательной манере. Вместо этого Ленин все больше поддерживал роспуск Учредительного собрания, поскольку оно представляло собой контрреволюционную альтернативу советской власти. Его правый состав означал, что Учредительное собрание не признавало законности и необходимости советской власти, а вместо этого действовало контрреволюционным образом. Единственной основой, на которой Учредительное собрание могло бы продолжать свое существование, было признание им политической гегемонии советов, но при реакционном характере Учредительного собрания это вряд ли могло произойти (9).0003 там же стр.423-425). Возможность конфликта между советами и Учредительным собранием становилась все более вероятной.
Ленин теоретически оправдывал свою конфронтационную позицию, заменяя свою первоначальную концепцию социалистического перехода новой. На смену мирному развитию социализма пришла перспектива осуществления социализма через усиление классовой борьбы. Старый господствующий класс усиливает свое сопротивление социализму по мере того, как становится очевидной возможность социализма, поэтому советы, как выражение диктатуры пролетариата, должны применять насилие против старого господствующего класса, чтобы обеспечить успешный переход к социализму.
( там же стр.400-403).
Таким образом, пролетариат через борьбу и практику учится развивать социализм: теория вторична по отношению к осуществлению социализма через гражданскую войну. Следовательно, социализм является теперь результатом антагонизма, а не пролетарской гегемонии в союзе пролетариата и крестьянства. Роль плюрализма, диалога и консенсуса становится выражением пассивного упора на теорию и идеалистических иллюзий интеллигенции. Напротив, деструктивное содержание гражданской войны является основой для победы над контрреволюцией. Что Ленин не ставит под сомнение в отношении обоснования этой новой концепции социалистического перехода, так это проблемы, которые она создает для поддержания союза пролетариата и крестьянства. Насилие применяется к крестьянству в период гражданской войны, и только с введением новой экономической политики начинает возрождаться концепция консенсуса как основы пролетарско-крестьянских отношений.
В проекте декрета советов об упразднении Учредительного собрания это было сказано в связи с его контрреволюционным и правым характером ( там же с.
434-436). Шла постоянная борьба за власть. Поэтому необходимость обеспечить господство советов привела к отмене Учредительного собрания. Но не было упоминания о том, почему нельзя было провести новые выборы, чтобы обеспечить более представительное Учредительное собрание, признавшее единство левых эсеров и большевиков.
Речь Ленина перед Центральным исполнительным комитетом советов разъяснила, почему было распущено Учредительное собрание ( там же с.437-441). Это действие было делом классовых принципов: советы не могут сосуществовать с контрреволюционной буржуазной организацией. Развитие диктатуры пролетариата на основе творчества советов показало, насколько устарело Учредительное собрание. Это было правильное требование для периода Керенского, но теперь оно уже не имело значения, и допущение существования Учредительного собрания могло привести к падению советской власти. Следовательно, Учредительное собрание распускается, даже если это ведет к гражданской войне.
Ленин подчеркивает теперь, что реформы Учредительного собрания и даже требования признания им власти Советов недостаточно для сохранения Учредительного собрания.
Ибо как Советы выражали революционное классовое содержание пролетариата, так и Учредительное собрание представляет собой контрреволюционную силу буржуазии. Как непримирим классовый антагонизм между пролетариатом и буржуазией, так непримиримы и разногласия между Учредительным собранием и советами. У Советов нет другого выхода, как распустить Учредительное собрание.
Подход Ленина сильно изменился с тех пор, как он пообещал крестьянам, что примет их избирательную поддержку Партии социалистов-революционеров. Его довод о невозможности сосуществования советов и Учредительного собрания не совсем неверен, и нужно было показать рабочим и крестьянам, что Учредительное собрание было контрреволюционным. Но этого сделано не было, так как Учредительное собрание было распущено через несколько дней своего существования.
Ленин утверждает, что правоэсеровское большинство в Учредительном собрании было контрреволюционным, но все же важно было наладить диалог с правыми эсерами, ибо они имели поддержку большинства крестьян.
Закрыть Учредительное собрание через несколько дней значило подорвать союз рабочих и крестьян. Крестьяне хотели, чтобы депутаты собрания эсеров действовали от их имени, а это означало, что они, вероятно, считали закрытие Учредительного собрания мерой против них. Лучшим способом действительно подорвать контрреволюционное большинство в Учредительном собрании было бы оставить его в живых, и это дало бы возможность рабочим и крестьянам на собственном опыте убедиться в контрреволюционности эсеров, а большевикам была бы создана возможность получить электоральное большинство.
Ленин утверждал, что Учредительное собрание было буржуазным политическим органом, стремящимся подорвать Советы. Но оно было не таким мощным, как утверждает Ленин. Он не был соперником советов, а вместо этого был органом пропаганды буржуазии, а это означало, что не было политического императива в роспуске Учредительного собрания. Скорее нужно было, чтобы крестьянство поняло, насколько оно реакционно. Но так как собрание было распущено так рано, крестьянство еще питало к нему иллюзии, и это преждевременное действие подорвало рабоче-крестьянский союз.
Поэтому диктатура пролетариата зарождалась в суровых условиях военного коммунизма.
Несмотря на разгон Учредительного собрания, Ленин считал, что крестьяне все больше становятся на сторону большевиков и левых эсеров, а буржуазия — на сторону правых эсеров. Социализм нельзя навязать крестьянству силой, но крестьянство также знает, что у диктатуры пролетариата нет другого выхода, кроме подавления эксплуататоров путем гражданской войны. Социализма через Учредительное собрание добиться нельзя — это буржуазно-демократический миф (9).0003 там же стр.460). Создание Красной Армии и помощь международной революции сделают Советскую республику непобедимой. Наоборот, если бы советы предлагали Учредительному собранию такие меры, как национализация банков, то это означало бы получение разрешения буржуазии на действия советов, а это означало бы отказ от социализма ( там же ). стр. 455-472).
Ленин доказывает, что буржуазная демократия Учредительного собрания поддерживает эксплуатацию рабочих буржуазией, а теперь у власти советы, буржуазно-демократическая революция преодолена.
Учредительное собрание было требованием, которое имело значение во время борьбы за установление буржуазной демократии, теперь же советы выражают политическое представительство рабочих и крестьян (9).0003 там же стр. 473-477).
Верно, что Учредительное собрание представляет демократию буржуазную, а советы — демократию пролетарскую. Это иное классовое содержание, казалось бы, предполагает, что советы действовали от имени масс, когда они распускали Учредительное собрание. Однако проблема с этой акцией заключалась в том, что она могла быть поддержана рабочими, но не убедила крестьян. Утверждать, что крестьяне были на стороне советов и что они поддерживали применение силы в интересах социализма, Ленин, возможно, выдавал желаемое за действительное.
В действительности реакция крестьян на разгон Учредительного собрания была очень сложной. Они не любили подавления правых эсеров, но были готовы и дальше поддерживать советы, проводившие земельную реформу. В конечном счете крестьяне поддержали большевиков в гражданской войне, потому что силы реакции угрожали повернуть вспять процесс земельной реформы.
Утверждать, что советы были исключительной формой политической демократии для диктатуры пролетариата, а Учредительное собрание — для антагонистической системы буржуазной демократии, формально верно, но в этом анализе отсутствовало то, что крестьянство представляло массовую классовую основу. буржуазной демократии. Следовательно, роспуск Учредительного собрания как выражения системы, враждебной диктатуре пролетариата, все же был действием, лишившим избирательных прав крестьянство и сделавшим его потенциальной силой контрреволюции.
Ленин доказывает, что все большая масса крестьян и рабочих поддерживала советы и вступала в противоречие с Учредительным собранием. Эта классовая поляризация выражается в том, что левые эсеры переходят на сторону социализма, а богатые крестьяне и правые эсеры — за всю власть Учредительного собрания. Интересы революции господствуют, и поэтому, если Учредительное собрание пойдет против Советов, то оно будет подавлено.
Еще яснее говорит Ленин о несовместимости советов и Учредительного собрания в своей речи на съезде железнодорожников (9).
0003 там же стр. 497-500). Ленин утверждает, что ни референдум, ни новые выборы не смогли решить проблемы. Учредительное собрание пытается объединить рабочих и крестьян с буржуазией, но советы выражают действительные классовые интересы рабочих. Следовательно, исходя из антагонистических классовых интересов, Учредительное собрание не может быть реформировано новыми выборами, ибо даже если бы они были проведены, оно сохранило бы свой реакционно-буржуазный характер. Единственное, что можно сделать, это разогнать Учредительное собрание, развивая тем самым власть советов, и готовить гражданскую войну против буржуазии, не способной более использовать Учредительное собрание в целях контрреволюции.
Но даже если мы примем, что Ленин прав и Учредительное собрание есть не что иное, как выражение контрреволюции, изменение баланса классовых сил в пользу пролетарской диктатуры и против возможности буржуазной реставрации не поможет роспуску. Наоборот, допустить существование Учредительного собрания — значит невыгодно противопоставить этому парламентскому органу советы: действия Советов от имени рабочих и крестьян покажут на конкретной действительности, что Учредительное собрание — за эксплуататоров.