Речевые характеристики героев Горе от ума 🤓 [Есть ответ]
«Горе от ума» А. С. Грибоедова – бессмертная классика, до сих пор удивляющая своим речевым колоритом. Многие критики и писатели восторгались талантом автора, уверяя, что произведения точно разберут на цитаты, которые будут существовать ещё долгое время.
Каждый персонаж комедии – огранённый алмаз. Речь и поведение складно перекликаются с фамилией. Фамусов – старый дворянин, несущий в себе все ценности старых дней. Его нельзя назвать глупым, но пережитки прошлого не позволяют ему двигаться в правильном направлении. Жизнь Павла Афанасьевича размеренна и складна. Персонаж описан как гостеприимный, уверенный в себе уважаемый член общества. За советом к нему обращаются часто, его слово – весомый аргумент.
Но вместе с положительными чертами характера идут и отрицательные. Фамусов – корыстный, не совсем верный человек. Иногда он не чурается и лживых речей. Многое о характере говорит и его речь, которую описываю как речь старомосковского дворянства.
Она образна и метка, разбавлена красочными высказываниями. Своеобразная манера говора показывает уровень его высокого интеллекта. Вместе в этим он эмоционален и реагирует на любое высказывание моментально и красноречиво.
Манера речи Фамусова имеет схожесть с говором старухи Хлестовой. Из всех персонажей у неё – самый выдержанный и красноречивый язык. С уверенной интонацией она отвечает всем метко и образно.
Скалозуб – не менее заметный персонаж. Он говорит примитивно, грубо. Его лексикон разбавлен военными фразами, которые употребляется очень часто не совсем к месту. Пытаясь показаться умным, использует не подходящие по смыслу слова и показывает свою интеллектуальную бедность.
Молчалин имеет характерные его фамилии черты – желание всем понравиться, подхалимство и покорность. Он привык принижать свой тон, как учил его отец. Все слова выговаривает с неким страхом, приукрашивая их уменьшительно-ласкательными суффиксами. Красноречивым становится Молчалин лишь в присутствии Лизы.
Репетилов – ещё один интересный персонаж. Его автор описывает как безалаберного человека, болтуна и любителя выпить. Он чрезвычайно часто любит переводить разговор на хвастовство. Его враньё буквально сводит с ума главного персонажа.
Главный герой Чацкий – благородный, речь его отличается ото всех остальных. Автор вложил в него частицу своего характера. Герой резонирует со всеми остальными, выступая против старых укладов и застывшей рутины общества. Речь его умна, красноречива, остроумна. Он не чурается применения ораторского пафоса. Даже герои комедии восхищается манерой его речи.
Возлюбленная Чацкого Софья не менее образована, говорит литературно и красиво. Ей не чуждо философствование, как и Фамусову. Предложения её ёмкие и сложные. Ещё один женский персонаж – Лиза. Говорит она, в отличие от предыдущей просто, но с примесью высокопарных выражений.
Комедия А. С. Грибоедова – шедевр классики. То, как автор смог передать характер каждого персонажа и попытался донести мысль, заслуживают уважения.
Монолог Фамусова «Вкус, батюшка, отменная манера…» в комедии «Горе от ума», текст эпизода, фрагмент, отрывок
| Фамусов и Чацкий. Художник М. Башилов |
Монолог «Вкус, батюшка, отменная манера…» является одним из ярких эпизодов знаменитой пьесы «Горе от ума» Грибоедова.
Ниже представлен монолог Фамусова «Вкус, батюшка, отменная манера…» из комедии «Горе от ума» (текст эпизода, фрагмент, отрывок).
Текст монолога можно найти в действии II явлении 5 пьесы.
Смотрите:
— Краткое содержание комедии
— Все материалы по комедии «Горе от ума»
(действие II, явление 5)
Вкус, батюшка, отменная манера;
На всё свои законы есть:
Вот, например, у нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь;
Будь плохенький, да если наберется
Душ тысячки две родовых, –
Тот и жених.
Другой хоть прытче будь, надутый всяким
чванством,
Пускай себе разумником слыви,
А в се́мью не включат. На нас не подиви.
Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.
Да это ли одно? возьмите вы хлеб‑соль:
Кто хочет к нам пожаловать, – изволь;
Дверь отперта для званых и незваных,
Особенно из иностранных;
Хоть честный человек, хоть нет,
Для нас равнёхонько, про всех готов обед.
Возьмите вы от головы до пяток,
На всех московских есть особый отпечаток.
Извольте посмотреть на нашу молодежь,
На юношей – сынков и вну́чат,
Журим мы их, а, если разберешь, –
В пятнадцать лет учителей научат!
А наши старички?? – Как их возьмет задор,
Засудят об делах, что слово – приговор, –
Ведь столбовые всё, в ус никого не дуют;
И об правительстве иной раз так толкуют,
Что если б кто подслушал их… беда!
Не то чтоб новизны вводили, – никогда,
Спаси нас боже! Нет. А придерутся
К тому, к сему, а чаще ни к чему,
Поспорят, пошумят и… разойдутся.
Прямые канцлеры в отставке – по уму!
Я вам скажу, знать, время не приспело,
Но что без них не обойдется дело. –
А дамы? – сунься кто, попробуй, овладей;
Судьи́ всему, везде, над ними нет судей;
За картами когда восстанут общим бунтом,
Дай бог терпение, – ведь сам я был женат.
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в Сенат!
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!
Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!
А дочек кто видал, – всяк голову повесь…
Его величество король был прусский здесь,
Дивился не путем московским он девицам,
Их благонравью, а не лицам;
И точно, можно ли воспитаннее быть!
Умеют же себя принарядить
Тафтицей, бархатцем и дымкой,
Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;
Французские романсы вам поют
И верхние выводят нотки,
К военным людям так и льнут,
А потому, что патриотки.
Решительно скажу: едва
Другая сыщется столица как Москва.
Конец монолога.
Это был монолог Фамусова «Вкус, батюшка, отменная манера…» из комедии «Горе от ума» Грибоедова (текст эпизода, фрагмент, отрывок).
«Горе от ума»: проблема русского национального характера
1. ВВЕДЕНИЕ
Процессы глобализации ставят перед нами задачу сохранения культурного кода России, важнейшего представителя славянских народов.
Рассматривая комедию Грибоедова как фиксацию семиотической системы русской культуры начала XIX века, следует отметить, что культурный код любой страны имеет сакральный и социальный уровни реализации. Сакральный план характеризуется теологическим и метафизическим каноном культуры. В контексте сакрального кода культуры дух и сознание определяют бытие. Яркие примеры действия этого духовного закона можно найти как в Библии, так и в истории. История – важнейшая форма, фиксирующая закономерности формирования культуры народа. Важнейший закон истории: когда люди верны заповедям, живут по совести, благодарят Творца, они преуспевают.
Духовное помешательство народа, отступничество, безбожие и жестокость ведут к страданиям. Действие этого закона лежит в основе вавилонского плена, насильственного переселения людей в Ассирию в библейской истории. Этот же закон предопределил такие события новейшей истории, как революции, мировые войны, эпидемии.
Богословие кенозиса – важнейший элемент сакрального культурного кода России. Это определяется спецификой русской культуры.
Эмпирический, социально-культурный код утверждает, что именно бытие определяет сознание. Он утверждает, что жизнь и опыт создают сознание народа и личность каждого человека. Личность есть результат личного опыта. В то же время Сергей Булгаков писал: «Человек не есть Бог и никогда не может стать ни своим собственным творцом, ни творцом мира» [1]. Этой теологической концепции противостоит идея автопоэзиса, высказанная учеными из Чили – Х. Матурана и Ф. Варела [2]. Н.Н. Кожевников и В.С. Данилова применяют его к человеку в целом [3], указывая на самоидентификацию как на важнейший вектор формирования личности.
Эта концепция близка точке зрения на личность французского экзистенциалиста Сартра. Он выражает это в работе «Экзистенциализм есть гуманизм». Аналогичная позиция характерна для советской и постсоветской научных школ. Например, его высказывает выдающийся педагог В.В. Сериков.
Социокультурный код в той или иной степени определяется сакральным культурным кодом или противостоит ему, но даже в своей оппозиции не свободен от него. Эмпирический культурный код выражается в языковой картине мира. Оно выражается в пословицах, практической морали, в отцовской мудрости и тех жизненных программах, которые герои могут унаследовать от отцов. Эмпирический культурный код, явно противопоставленный сакральному в русской культуре, впервые появляется в «Повести о горе-беде» (XVII).
Целью нашего исследования является анализ русского национального характера героев комедии Грибоедова с позиций выявленных особенностей русского культурного кода, резонирующего с кодами текста «Похвалы глупости» Эразма Роттердамского.
2. СВЯЩЕННЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ КОД РУСИ: ДОМИНАНТЫ
Русский культурный код задается теологией кенозиса. Кенозис выражается в явленном в истории Божественном самоуничижении и смирении вплоть до крестной смерти. Божественный кенозис вписан именно в человеческую историю, в которой:
Тот, Кто повесил землю, повешен,
Кто исправил небеса, тот исправлен… [4]
Подвиг мучеников пропитан энергиями кенозиса. Русский святой князь Борис († 1015) мог защитить свою жизнь, потому что у него была дружина. Сильный принц взял на себя роль слабого. Благословленный отцом на княжение в Киеве, он добровольно принимает смерть от руки своего брата, незаконно захватившего киевский престол, ведь Любовь есть ценность, которая выше жизни. Любовь к Богу, к заповедям и к брату делает самозащиту и пролитие крови невозможными. Этому свойству русского характера Н. Бердяев посвятил статью о «вечной женственности русской души». Интеллигенция, воспитанная на западных идеалах, перестала понимать родной национальный характер, ценить божественную высоту смирения.
Принципы кенозиса благотворно влияют на психику человека и используются в современной психотерапии [5]. Юродство будет уникальным свойством славянского духа. На Западе его нет. А вот первый русский юродивый Прокопий Устюжский приехал с Запада. Он был потенциально юродивым, но это свойство реализовалось в нем только тогда, когда он соприкоснулся с русской культурой, проникнутой духовной высотой и созерцательной мудростью под благодатным покровом смирения.
Отмечая, что «по-гречески «дух» может обозначаться словами «нус» и «пневма»» [6], В.Т. Фаритов утверждает, что европейская метафизика воспринимала как дух, «нус», разум, противопоставляя его всему имманентному, чувственно воспринимаемому, естественному, даже жизни; тогда как русская пневматология стремится преобразовать материю духом, то есть божественным сверхбытием, осмысленным в контексте апофатического богословия.
Идеи Фаритова необходимо дополнить идеей о двух разумах, развитой в Православии. Святитель Иоанн Дамаскин противопоставляет созерцательному мудрому уму деятельный логический разум [7].
В подвиге юродивых общественный разум противостоит божественному разуму, который как бы и есть причина безумия и юродства. Мнимое безумие юродивых обнажает безумие общества, прикрытое внешней рациональностью. Идею высшего разума воспринял Ф.М. Достоевский и Л. Толстой стремились уйти от тирании практического разума и отрицали ее, призывая к упрощению. Она кодифицируется в российском культурном пространстве противопоставлением разума и разума. Разум — ценность сакрального кода культуры, а разум — ценность эмпирического социального кода.
Культурная ниша книги стала важным элементом общехристианского семиотического кода. Подражание Евангелию ставит перед христианином задачу стать таким же совершенным, как Отец Небесный. Шутка Оскара Уайльда о том, что не искусство подражает жизни, а жизнь подражает искусству, отражает важнейший элемент культурного кода – центром нашей культуры является Книга.
Это свойство культурного кода пошатнулось в последние годы под влиянием переноса коммуникации в виртуальное пространство интернета, один из авторов этой статьи с 2008 г.
молодого Вертера», кто более прав. Тот ли это кардинал, который обвинил Гёте в том, что он вызвал волну самоубийств по Европе из-за своей книги, или он сам Гёте, ответивший кардиналу, что жизнь влияет на человека больше, чем книга. До 2019 года, студенты согласились с кардиналом, в 2022 году, вернувшись к учебе в классах, студенты констатировали, что Гёте был прав и что слишком много плохих книг, которым нельзя подражать, что надо исходить из жизненного опыта, а не из читательского .
Действительно, подражать нужно только Библии, но читатель склонен поместить любимый роман в созданную Библией культурную нишу. Не случайно говорят о Пятикнижии из Достоевского, а роман Гюисманса «Наоборот» называют «библией декадентов». Данте указывал, что чтение книги погубило Паоло и Франческу, а сам стремился написать произведение, которое вдохновляло бы читателей жить свято и спасаться, и благодаря этому у автора было бы больше шансов оказаться в раю .
Во времена Грибоедова книгоцентричность оставалась важнейшим кодом культуры, но жизненный опыт прославляли А.
Пушкин, Л. Толстой и другие. Европейская литература вплотную подошла к пониманию глупости – в третьей части «Похвалы глупости».
3. ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОСТИ В ДРАМЕ ГРИБОЕДОВА «Горе от ума»
Грибоедов, переосмыслив сюжет комедии Мольера «Мизантроп», создал конфликт, напоминающий евангельский: фарисейское фамусовское общество нашло себе жертву – Чацкий, который благодаря функции гонимого и участию в противостоянии «один против всех» занял функциональную нишу, близкую к месту Христа в Евангелии.
Чацкий страдал, но ценности, за которые он страдал, принадлежат эмпирическому, а не сакральному коду культуры. Разум Чацкого не имеет духовной глубины, он чужд русской пневматологии, это «нус», который является частью русского социального кода культуры и царит в европейской метафизике.
Причем этот ум основан на чисто европейской учености и книжности. Чацкий — человек книги, но это не Библия и не Евангелие. Он не принял от Евангелия важнейшей черты русского священного кодекса, не принял смирения.
Он гордый, он разновидность мизантропа. Любое самоуничижение кажется ему достойным только насмешек и насмешек.
Русское самоуничижение на примере Максима Петровича действительно реализуется не на уровне сакрального логоса святости, а на уровне профанной придворной культуры фаворитов. Но эта душевная болезнь есть следствие перенесения принципов кенозиса на повседневную общественную жизнь. Придворный шут или шут — чисто русское явление.
Чацкий не понимает специфики русского характера. Он российский иностранец. За правдой его слов и справедливых доносов нет правды и соответствия русскому кодексу сакральной культуры — нет смирения, одухотворенного пневматологического ума юродивых, нет любви. Чацкий горд, поэтому выглядит самозванцем и забавным двойником Мессии в своих попытках перестроить мир. Чацкий двойственен. Трагичность его судьбе придают евангельские параллели в его поведении и в его упреках. Комичность его фигуре придает эмпирическое воплощение проповеди Чацкого, стремящегося выполнить миссию Христа путем замены центральных элементов русского сакрального кода.
Чацкий нападает на любовь Фамусова к иностранцам, но эта любовь есть черта русского национального характера, хотя и может переродиться в пагубную страсть к иностранцам. Пушкин утверждает, что Чацкий не умен, действительно ум Чацкого не вписывается в код русской культуры. Он умен по-европейски. То, что в европейской рационалистической культуре ценится как интеллект, в русской культуре может выглядеть странно.
Человек создает культуру по своему образу и подобию. Подобно тому, как в душе человека сосуществуют высший разум и практический разум, в культуре существуют сакральные и социальные коды. Человеческое сознание, подсознание и бессознательное подобны культурным структурам, таким как текст, подтекст и культурная периферия. Текст реализует явные значения и связан с сознанием, а подтекст связан с имплицитными значениями и связан с подсознанием; есть очаг культуры и тексты периферии, вытесненные из сознания большинства и сопоставимые с бессознательным началом.
Фамусов противопоставляет книжный и некнижный культурные коды друг другу, закрепляя канон профанного кода и считая, что практический разум не нуждается в книгах:
А в чтении прирост не велик:
Она не спит от французских книг,
А мне больно спать от русских [8].
Культура священных книг породила массу мирских аналогов. Русский здравый смысл указывает на их отдаленность от жизни и отрицает книжную культуру в целом. Чацкий сродни гоголевскому Ревизору — он самозванец и предтеча Верного Судьи.
Евангелие Христос не критиковал грешников, как это делал святой Иоанн Креститель или его далекий подражатель Чацкий. Во время проповеди Христос переключил сознание людей с профанного культурного кода на сакральный, возвысил их сознание от обыденного разума до созерцательного разума. Фамусовское общество ни в чем нельзя убедить, поэтому критика бесполезна. Вы можете вернуть людей к их сущности и существованию, пусть они убедятся, что священные коды культуры плодородны.
Священный кодекс направляет нас к единодушию во Христе, но все остаются наедине с Богом. Святость рождается вместе с личностью, в одиночестве, в сосредоточенном стоянии перед Небом в свете совести. Профанный код ориентирован на массовое сознание, общественное мнение, но внутри него нет единодушия, он представляет собой разделенное царство.
Чацкий и Фамусов — представители социального кода культуры. Гордыня и неумение любить Чацкого противостоят фамусовскому сибаритству и благородству, а европейский книжный рассудок противоречит практическому разуму придворного, привыкшего выживать в мире интриг и азартной игры. Но сама роль непонятого гения, гонимого одиночки проецирует на Чацкого страдающий образ Христа.
Христос обличал фарисеев не потому, что хотел их в чем-то убедить, а чтобы дать нравственные ориентиры тем, для кого они авторитетны и способны подняться до сакрального типа культуры.
Спаситель перестал обличать и учить, когда перед Ним стоял человек, не поддающийся в данный момент исцелению и исправлению, и не было свидетелей, для которых обличение греха этого человека стало бы нравственной проповедью.
Идеальный Чацкий в этой ситуации должен был бы переключить Фамусова с профанного кода культуры на сакральный или, если сейчас невозможно, промолчать. Переключение культурного кода требует проповеди, а не доносов. Проповедь невозможна без любви. Обличение – это форма предостережения от греха тем, кто окружает грешника. Новый Завет проповедует. Ветхий Завет обличает. Упрек никого не исправит. Это вызывает стыд и протест. Дух противоречия, самооправдания и уязвленного самолюбия не позволяют согласиться с истиной. Закон никого не спасает. Спасительная любовь и проповедь.
Смысл названия комедии Грибоедова заключается в том, что фамусовское общество отрицает европейский ум, рационалистический практический ум, который приносит только горе доверившемуся ему человеку.
Чацкий как обвинитель прав формально, но не духовно. Его обличение ветхозаветное, в нем нет любви. Отрицая гордый ум Чацкого, Фамусовское общество свидетельствует, что им безразлично, кого объявить безумным, если это будет сделано гордым человеком или носителем пневматологического, высшего, созерцательного ума.
Все истины созерцательного ума — глупость и абсурд для практического ума. Фамусовское общество заблуждается, оно отрицает самозванца как Мессию, а рационалиста преследует как юродивого, живущего высшими истинами, которые для мира звучат как безумие.
Русская культура живет этим внутренним напряжением между практическим разумом и святым умом юродивого. Эти умы обличают друг друга в безумии, но нуждаются в диалоге друг с другом и образуют структуру культуры столь же устойчивую, как и структура личности, в которой разум и разум дополняют друг друга.
Мнимое безумие Чацкого звучит как сакральное безумие в комедии Грибоедова, тем самым проявляется еще одна важная черта русского кенозиса.
Это любовь к униженным и обиженным, поэтика сострадания. Любовь для русского человека означает сожаление. Страдание освящает разум Чацкого, непросвещенный высшим разумом, поэтому противопоставление фамусовского общества Чацкому потенциально воспринимается как противостояние сибаритов и впадающего в священное безумие пророка.
Обличение Чацкого в безумии, соединенное с состраданием к нему, становится формой оправдания этого рационалистического европейского мышления. Поколение европеоидных рационалистов сменяет поколение сибаритов, а европейский тип рациональности закрепляется и распространяется в русской культуре именно благодаря Чацкому. Его ум был признан безумием, он возбуждал любовь-сострадание и покорял русскую культуру именно тем, что соотносился с типом юродивого в духе русского кенозиса. Чацкого любили за страдание, а его мышление принимали, проецируя на него тип юродивого с высшим созерцательным умом.
История восприятия образа Чацкого в русской культуре непонятна без учета феномена русского кенозиса, без понимания любви русского человека к невинно страдающим, ибо Евангелие Христа для русского человека в основном невинный страдалец, изгой, юродивый.
Изменилась семиотическая система русской культуры, и антитеза между фамусовским практическим разумом и святым умом юродивых, кажущаяся безумием, сменилась триадой: русский практический разум — европейский ум — святой разум юродивых. Практический разум Фамусова теперь противостоит разуму Чацких, а не святому уму юродивых. Так родилась вера русской молодежи 19-го века.века в разуме Чацких, способном изменить мир. Чацкий — начало русской революции. Чацкий есть ложный двойник Христа, в этом смысле на него падает отдаленное отражение Антихриста. Фамусовское общество изгнало из себя героя с тенью Антихриста на лице, но изгнали его не во имя Христа, а за право жить во грехе. Истина следует из истины, а из лжи следует все, и ложь, и истина. Поэтому коварство этого образа заключается в том, что он, изгнанный из фамусовского мира как Христос, обретает власть над обществом изгнавших его именно благодаря своей причастности к евангельскому сюжету осуждения праведников .
Вина Фамусова в том, что он изгнал Чацкого не ради Христа, не ради любви и доброты, а за право не меняться.
Свято место пусто не бывает, поэтому нишу Христа в российском обществе постепенно занимают гонимый антихрист, преследуемые властью революционеры-террористы, Нечаевы и их последователи. Они считают себя мучениками новой идеологии.
Но Чацкий еще не страшен, только смешон. Разум – источник бед и изгнаний в контексте русского кенозиса. Грибоедов от противного доказывает, что благо есть не практический житейский эмпирический разум, а есть благо высший разум, божественный и духовный. Рационалистический ум изгнан, так что, благодаря авторской иронии, высший разум святого восторжествует над этим умом. Развязка комедии Грибоедова открыта, автор показывает, как был изгнан лженоситель разума, и зовет: «Эй! Приди, Господи!» Святое место пусто не бывает, так пусть же займет его Христос, ибо самозванец изгнан.
Возможна и такая интерпретация комедии. Кажется, что оно и есть настоящее, ведь перед нами комедия и вера в счастливый исход. Грибоедов уступил место на сцене, чтобы торжествовал высший разум юродивых, ибо только он хорош, ибо только его торжество делает комедию комедией.
Европейская культура не знает юродивых. Однако есть некоторые исключения: божественный разум живет в мудрости шутов из трагедий Шекспира. Антитеза разума и божественного разума зафиксирована в последней трети «Похвалы глупости» Эразма Роттердамского, например, в главах LXV-LXVIII, где воспевается блаженное «исступление» [9].]. Названия произведений Грибоедова и Эразма Роттердамского имеют духовное сходство, ибо если горе от рационалистического ума, то можно только восхвалять Глупость, то есть святую глупость юродивых, которая в то же время пропитана божественный разум.
4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Человек создает культуру по своему образу и подобию. Противопоставление в личности практического разума и святого ума соответствует в русской культуре взаимодействию сакрального и профанного кодов. Рационалистический разум Чацкого потерпел сокрушительное поражение в комедии, чтобы освободить сценическое пространство для священного разума юродивых, в котором внешнее безумие сливается с высшей мудростью, как в трактате «Похвала глупости» Эразма Роттердамского.
АВТОРСКИЙ ВКЛАД
Идеи данной статьи созрели в тесном творческом диалоге исследователей. Права С. Герасимовой и Е.С. Пака уважают.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Памяти Людмилы Ивановны Матюшенко.
Посвящается монахине Виктории.
ЛИТЕРАТУРА
[1]
С.Н. Булгаков. Утешитель. О богочеловечестве, том II. Париж: YMCA Press, 1936, стр. 251.
[2]
H.M. Матурана. Автопоэзис. В: М. Зеленый (ред.), Автопоэзис: теория живой организации. Нью-Йорк: Северная Голландия, 19 лет.81, с. 21.
[3]
Н.Н. Кожевников, В.С. Данилова. Онтологические и феноменологические основы формирования личности. Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, Серия: «Педагогика, психология, философия», 2018, 10(2): 53–59.
[4]
Святой Мелитон Сардийский. О Пасхе. https://azbyka.ru/otechnik/Meliton_Sardijskij/o-pashe-govorun/#0_13 Дата обращения: 25 ноября 2022 г.
[5]
Т.И. Сурьянинова, А.
С. Фетисова. Концепция кенозиса и психотерапевтическая практика. Труды Курской духовной семинарии, 2019 г., № 1, стр. 139–144.
[6]
В.Т. Фаритов. Пневматологические учения Н.А. Бердяева и С.Н. Булгаков: Экстаз и кенозис. Вестник Томского университета, 2020. С. 452. С. 99–107. https://doi.org/10.17223/15617793/452/12
[7]
Святой Иоанн Дамаскин. Точное представление православной веры. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. С. 83.
[8]
А.С. Грибоедов. Композиции в стихах. Ленинград: Советский писатель, 1967. С. 69..
[9]
Эразм Роттердамский. Слава глупости. Москва, Ленинград: Академия, 1931, стр. 194 и 206.
[PDF] Горе от ума Элизабет Халик электронная книга
Горе от ума
ДЕЙСТВИЕ I
Гостиная . Дедушкины часы. Направо в спальню СОФИ, откуда можно услышать фортепиано и флейту. Музыка останавливается. лиза спит, наполовину свалившись с кресла посреди комнаты.
Наступает день .
ЛИЗА
(внезапно просыпается, встает и оглядывается)
Рассвет! Ночь ускользнула.
Просился лечь спать, но ничего не делает.
«Наш друг идет. Кто-то должен бодрствовать
и наблюдать. «Кто-то» имел в виду меня, конечно.
Должно быть, я задремал. Тем хуже.
Свет погас, время, когда ее гость ушел.
(стучит в дверь СОФИ)
Мисс Софи! Торопиться! Публично заявить!
Вы проговорили всю ночь напролет. Достаточно!
Вы оба оглохли, что ли?!
Их очень волнует, попадутся ли они.
(отходит от двери)
О чем они могут думать?
Предположим, ее отец, господин Фамусов —
Боже, помоги девушке, чья любовница влюблена!
(сзади у двери)
Давай! Солнце взошло.
Сломать это!
ГОЛОС СОФИ
Который час?
ЛИЗА
Все не спят целую вечность!
ГОЛОС СОФИ
Который час?
ЛИЗА
Не менее семи; нет, больше похоже на восьмерку.
ГОЛОС СОФИ
Лжец!
ЛИЗА
Будь ты проклят, Купидон!
Она считает разумным вести себя так, будто она дура.
Я знаю что. Я заставлю часы играть;
тогда они будут слушать. Будет хрен платить,
но на моем месте нельзя быть популярным
и тоже полезно.
(Залезает на стул, расставляет стрелки; часы бьют и играют. Входит Фамусов.)
Мастер!
ФАМУСОВ
Вы правы!
Так это ты проказничаешь.
Я не мог представить, что происходит.
Я слышал флейту, а потом мог бы поклясться
и фортепиано. Не может быть, чтобы ваша госпожа
на рассвете упражнялась на своих инструментах.
ЛИЗА
Нет, сэр.
Это был несчастный случай. Видите ли…
ФАМУСОВ
Авария! Мне нравится, что!
Конечно, это было преднамеренно.
Тогда признайся. Вы не можете обмануть меня.
(Игриво сжимает ее.)
Ни к чему хорошему!
ЛИЗА
Я бы сказал, что ты такой!
ФАМУСОВ
Она может показаться скромной монахиней,
но внутри она полна веселья.
ЛИЗА
Отпусти меня. Вы заходите слишком далеко.
В твоем возрасте это смешно.
ФАМУСОВ
Я не такой уж и старый, со мной нельзя быть добрым.
ЛИЗА
Но кто-то может зайти к нам.
ФАМУСОВ
Кто? Софи спит, не так ли?
ЛИЗА
Она только что легла спать.
ФАМУСОВ
Только сию минуту! Что она делала всю ночь?
ЛИЗА
Заперлась внутри и читала.
ФАМУСОВ
Боже мой! Зачем это делать?
ЛИЗА
Книга на французском! Вслух.
ФАМУСОВ
Она, должно быть, сошла с ума.
Предупредите ее, что она может потерять зрение.
Что хорошего в книгах? Французы
не дают спать, русские усыпляют.
LIZA
Первый …
Стили цитирования для «Горе от ума» Как цитировать «Горе от ума» для списка литературы или библиографии: выберите стиль цитирования из списка ниже и нажмите «Копировать», чтобы создать цитирование. Если вашего стиля нет в списке, вы можете начать бесплатную пробную версию, чтобы получить доступ к более чем 20 дополнительным стилям из электронной книги Perlego.
APA 6 Ссылка
[автор отсутствует]. Горе от ума ([издание недоступно]). Издательство Колумбийского университета. Получено с https://www.perlego.com/book/962002/woe-from-wit-a-verse-comedy-in-four-acts-pdf (исходная работа опубликована)
Chicago Citation
[автор отсутствует] . Горе от ума . [Издание недоступно]. Издательство Колумбийского университета.