Челябинский разгром Колчака — Ведомости

Начавшееся 100 лет назад, 17 июля 1919 г., сражение под Челябинском между армиями красного Восточного фронта и войсками адмирала Александра Колчака завершилось провалом попытки белых армий перехватить инициативу и закрепиться на части территории Урала. Поражение 3-й армии продемонстрировало военную и политическую слабость белой власти на востоке России, ее неспособность построить госаппарат, удовлетворяющий элементарные потребности населения в порядке и справедливости, и отвечать на вызовы времени. Поражение морально надломило белую армию и ее тыл, что в итоге привело к окончательному разгрому белых на востоке России зимой 1919–1920 гг.

Летом 1919 г. белые армии потерпели серию серьезных неудач в Поволжье и на Урале. Пополнения не компенсировали боевых потерь и убыли от болезней в ходе весенних и летних операций. Недостаток боеприпасов и обмундирования усугублялся нераспорядительностью и несогласованностью действий и соперничеством между отдельными военачальниками.

Западная и Сибирская армии белых под давлением усиленных резервами из центра и с других направлений войск Восточного фронта потеряли с мая по середину июля почти всю территорию, занятую в ходе весеннего наступления, и важнейшие промышленные центры: Пермь, Ижевск, Златоуст и Екатеринбург, где находились крупные военные заводы.

Белый Лебедев против красного Лебедева

Красное командование, в том числе временно руководивший фронтом бывший генерал и будущий начальник штаба Красной армии Павел Лебедев, стремилось полностью занять важный промышленный и сельскохозяйственный район и отбросить противника в Сибирь, чтобы получить до зимы сибирский хлеб и избежать одновременной борьбы на Восточном и Южном фронте, где разворачивалось наступление армий генерала Антона Деникина.

Однако ситуация еще не выглядела безнадежной для белых. В ставке Колчака в Омске надеялись удержать часть Урала, чтобы сохранить выгодный рубеж обороны и базу для дальнейших формирований. Более того, молодые генералы из окружения Колчака во главе с начальником штаба ставки генералом Дмитрием Лебедевым (закончил Первую мировую войну в чине подполковника) уверяли несведущего в сухопутной войне адмирала, что красные выдохлись и энергичный ответный удар может развернуть неудачный ход кампании.

Планы обеих сторон имели оттенок авантюры. Командующий 5-й армией красных Михаил Тухачевский, направляя главный удар на Челябинск, не уделял должного внимания обеспечению флангов. Разработанная Лебедевым и командующим 3-й армией белых генералом Константином Сахаровым операция напоминала битву при Каннах Второй Пунической войны: белые намеревались заманить в глубокий мешок наступавшую на Челябинск центральную группу красных, а затем окружить ее и разгромить ударами с флангов.

План Лебедева выглядел красиво, но не учитывал особенностей горной местности, насыщенной озерами и лесами, затруднявшими масштабные маневры, и особенно морального состояния и боевой подготовки частей белой армии.

Состав и боевой дух колчаковцев оставляли желать лучшего /Wikipedia

Стороны располагали весьма ограниченными силами: 5-я армия имела всего около 18 500 штыков и сабель, 440 пулеметов и 60 орудий против примерно такого же количества живой силы, 470 пулеметов и 86 орудий 3-й армии белых. Белые надеялись на резервы: оттянутые в тыл 13-ю и 8-ю дивизии и стратегический резерв Колчака – три сибирские дивизии. Однако их боевые возможности Лебедев и Сахаров сильно преувеличивали: 8-я Уфимская и 13-я Казанская дивизии понесли значительные потери, многие солдаты не хотели воевать, один из полков Казанской дивизии перешел на сторону красных. Неудачи в сражениях усугублялись методами управления Сахарова. «Новый командующий армией, его начальник штаба <…> ставши во главе военного управ­ления, стали не только руководить, но и учить, понукать и даже вну­шать и т. д., часто совершенно не обращая внимания на особенности обстановки», – сетовал участник Гражданской войны с июня 1918 г. генерал Павел Петров. Это вызывало недовольство фронтовиков, отвыкших от формальной дисциплины. Резервные сибирские дивизии были достаточ­но укомплектованы людьми, но их боеспособность оставляла желать лучшего. Управляющий военным министерством Колчака генерал Алексей Будберг писал в воспоминаниях: «Надо сказать совершенно откровенно, что эти отлично шагающие церемониальным маршем полки для боя представляют только боевой мусор; через 1,5–2 месяца они будут весьма приличными боевыми частями и тем рычагом, на котором можно будет перевернуть в нашу пользу все положение на фронте».

Низкая боеспособность белых объяснялась несколькими факторами: в отличие от красных они опасались призывать обученных военному делу участников Первой мировой – те, по мнению части генералитета и бюрократии, были заражены революционным духом неповиновения. Притом пленные красноармейцы после поверхностной проверки часто вливались в ряды белых, составляя ненадежный и склонный к переходу на сторону противника элемент войск. Обучение молодых новобранцев требовало времени и требовательных, квалифицированных и одновременно внимательных к нуждам солдат офицеров. Белые испытывали острейший дефицит и времени, и кадров.

Проблемы белого тыла

Кроме того, на настроения мобилизованных в белую армию сибирских и восточноуральских крестьян повлияли события 1918–1919 гг. Сибиряки в отличие от жителей центра России и Поволжья не знали крепостного права и отличались большим самоуважением. За редким исключением они не успели познакомиться с большевистской практикой изъятия продуктов и комбедами, зато многие в полной мере хлебнули произвола местной белой власти и полевых командиров. Уездные и волостные начальники, командиры мелких подразделений, чувствуя собственную безнаказанность, отбирали у крестьян продовольствие, скот, имущество, пороли «деревенщину», вызывая озлобление местных жителей, часто перераставшее в массовые восстания, возглавляемые местными интеллигентами – агрономами, учителями и др. , порой имевшими боевой опыт Первой мировой войны. Действия сибирских партизан, особенно вдоль железных дорог, затрудняли снабжение белых армий.

Слабость нижнего звена госуправления усугублялась его бесправием во взаимоотношениях с военными властями и карательными отрядами, отправляемыми на подавление волнений. Даже робкие попытки пресечь произвол вызывали бесчинства командиров. Один из деятелей омского правительства, Георгий Гинс, описал трагикомический эпизод: староста села расклеил приказ Колчака, запрещавший брать что-либо у крестьян без оплаты. Командир квартировавшего в селе отряда сорвал приказ и велел выпороть старосту «за неуважение к власти».

«Забывая, что война ведется на русской земле и с русскими людьми, военачальники, пользуясь своими исключительными правами, подвергали население непосильным тяготам <…> в одном Шадринском уезде было отобрано у крестьян около 5000 лошадей и повозок – и мы поймем, что никто не «обольшевичился», но все крестьяне проклинали власть, которая причинила им столько бедствий», – отмечал Гинс.

Неудивительно, что мобилизованные в ряды белых сибирские крестьяне не стали надежными солдатами, какими они были на фронте Первой мировой.

Качели на поле боя

17 июля части 26-й красной дивизии перешли в наступление, обошли с севера Миасс, вынудили отойти полки Волжского корпуса Владимира Каппеля и двинулись южнее Челябинска. Белые выдвинули на угрожаемое направление два резервных полка, чем замедлили продвижение красных частей.

Кроме того, с севера фланг белых охватывала переданная в 5-ю армию 5-я стрелковая дивизия соседней 3-й армии. 24 июля передовые части 27-й стрелковой дивизии Красной армии ворвались в Челябинск, это стало катализатором восстания городских рабочих. Уличные бои в городе продолжались два дня, белые окончательно оставили город лишь к вечеру 25 июля.

Однако относительно медленное продвижение красных, отсутствие выехавшего в штаб Восточного фронта командарма Тухачевского и слабая деятельность разведки создали острую ситуацию. Белое командование сосредоточило на флангах 5-й армии две группировки, намереваясь нанести сильный контрудар. Дмитрий Лебедев сумел настоять на отправке неподготовленных резервов на фронт и их использовании для наступления.

25–26 июля северная ударная группа белых под командованием генерала Сергея Войцеховского (8-я Камская и 13-я Сибирская дивизии и Ижевская бригада) перешла в наступление и продвинулась на 15–20 км, прервав железную дорогу на Екатеринбург и глубоко охватив занявшую Челябинск центральную группировку красных; части 35-й дивизии и одной из бригад 27-й понесли серьезное поражение. Одновременно активные действия начал находившийся южнее Челябинска корпус Каппеля, а отступившая восточнее Челябинска группа генерала Владимира Косьмина перешла в контратаку.

Красные оказались в критическом положении, но белые, в свою очередь, недооценили опасность, исходившую для северной ударной группы от находившейся на ее правом фланге 5-й стрелковой дивизии красных. Решающими факторами, повлиявшими на исход сражения, стали лучшее понимание красным командованием сложившейся обстановки, умение рисковать и использовать местные ресурсы и, наконец, более высокий боевой дух красных частей.

Начальник 27-й дивизии Александр Павлов, не дожидаясь возвращения командарма, провел совещание с начдивом соседней 26-й дивизии Генрихом Эйхе, где командиры решили, прикрывшись заслоном от малоактивного Волжского корпуса и мобилизовав на защиту Челябинска городских рабочих, сосредоточить главные силы против группы Войцеховского. Кроме того, вернувшийся из штаба фронта Тухачевский добился, чтобы еще одна дивизия 3-й Красной армии, 21-я стрелковая, нанесла удар с фланга, выходя в тыл Войцеховскому.

В ситуации, когда окружение грозило и белым, и красным, у красного командования и рядовых бойцов оказались крепче нервы: белые полки по привычной боязни противника в тылу врага или нежеланию сражаться начали отход, причем подавляющее большинство солдат 13-й Сибирской дивизии, на которую возлагалось немало надежд, перешли на сторону красных. Под угрозой окружения генерал Войцеховский 3 августа вынужден был начать отход. Отступили на восток и другие соединения. Попытка ставки Колчака перехватить инициативу и вернуть Челябинск потерпела крах. Потери белых составили около 4500 человек убитыми и ранеными и около 8000 пленными, красные потеряли 2900 убитыми и ранеными и 900 – пропавшими без вести.

После этого белые армии были окончательно оттеснены в Сибирь и почти лишились шанса влиять на ситуацию на других фронтах Гражданской войны. Кроме того, белые израсходовали резервы, которые могли пригодиться им в дальнейшем. Попытки новых мобилизаций для восстановления боеспособности частей привели к новой серии восстаний в колчаковском тылу. Прошло менее полугода, и в январе 1920 г. Колчак оказался в плену красных и вскоре был расстрелян, что символизировало крах белой армии на востоке.

Автор – историк

§ 11. Разгром Колчака. История Гражданской войны

§ 11. Разгром Колчака

К началу июня армии восточного фронта подошли к берегам рек Камы и Белой. Колчаковские армии намеревались здесь закрепиться, опираясь на Уральский хребет. В этот момент Троцкий под влиянием продвижения деникинских армий на север и северозапад потребовал, чтобы армии восточного фронта остановились на линии реки Белой (под Уфой) и чтобы несколько дивизий с востока было переброшено на южный фронт. Предложение Троцкого шло вразрез с приведенной выше директивой Ленина от 29 мая, в которой он предлагал не ослаблять наступления на восток. Такая «забота» Троцкого о южном фронте в ущерб восточному фронту объяснялась опять-таки, как это наблюдалось у некоторых работников украинского фронта, отрицанием международного значения нашей гражданской войны, отрицанием решающего значения обороны Советской России на любом участке для дела мировой пролетарской революции. Не считаясь ни с чем, Троцкий предлагал уделить максимальное внимание наступлению в направлении к границам Западной Европы, без революции в которой, по его мнению, советские республики все равно не могли бы продержаться. Дальнейшее наступление на Колчака отдаляло, по мнению Троцкого, силы Красной армии от западных границ советского государства. Наоборот, удар по Деникину в случае успеха снова привел бы крупные силы Красной армии на Украину, приблизил бы их к границам Западной Европы.

Между тем было совершенно очевидно, что нельзя было «оставлять в руках Колчака Урал с его заводами, с его железнодорожной сетью, где он легко может оправиться, собрать кулак и вновь очутиться у Волги, – нужно сначала прогнать Колчака за Уральский хребет, в сибирские степи, и только после этого заняться переброской сил на юг» (Сталин, Об оппозиции, стр.

110).

Остановка победоносного наступления на Колчака понизила бы боевое настроение красноармейских частей. Мало того, в этом случае Красная армия лишилась бы поддержки десятков тысяч уральских рабочих и сибирских крестьян-партизан, под руководством партии не прекращавших борьбы с колчаковцами и готовившихся принять на свои штыки, рогатины и вилы разбитых и отброшенных Красной армией белогвардейцев.

Еще в период весеннего наступления Колчака в его тылу развернулись восстания рабочих и крестьян под руководством подпольных большевистских организаций. Одно из первых восстаний – Кустанайское – в марте – апреле 1919 г. хотя и было подавлено колчаковцами с исключительной жестокостью (число жертв насчитывается до 18 тыс. человек!), но свою роль сыграло: белые вынуждены были в разгар своего наступления снять с фронта крупные силы.

Главком С. С. Каменев и начальник штаба П. П. Лебедев.

Еще большее значение имели восстания и партизанская борьба в тылу колчаковских армий во второй половине 1919 г.

, проводившиеся в соответствии с решениями II конференции подпольных партийных организаций Сибири и под руководством Сибирского бюро ЦК партии. В свою очередь Сиббюро ЦК партии согласовывало свою деятельность с планами командования восточного фронта, а в дальнейшем V армии. 19 июля Центральный комитет партии принял специальное постановление о сибирских партизанских отрядах. Этим постановлением предлагалось разрозненным отрядам объединиться, перейти к централизованному командованию, установить более тесную связь с подпольными партийными организациями. Работникам восточного фронта предлагалось установить тесную связь с партизанами, согласовать действия Красной армии с действиями партизан.

Это постановление сыграло решающую роль в развертывании и активизации партизанского движения в Сибири. В Западной Сибири вдоль Алтайской железной дороги действовали отряды Мамонтова (в Славгородском уезде) и Громова (в Каменском уезде) по 3–4 тыс. бойцов у каждого. В захвате Барнаула, Семипалатинска алтайские партизаны сыграли огромную роль.

В Енисейской губернии выдающуюся помощь частям Красной армии оказали партизанские отряды тт. В. Г. Яковенко, П. Е. Щетинкина и А. Д. Кравченко. Черемховские рабочие, восставшие 19 декабря, миньярские, красноярские и иркутские рабочие, железнодорожники – все они своей самоотверженной борьбой за власть советов ускорили ликвидацию колчаковщины.

Именно эта поддержка уральских и сибирских рабочих и крестьян больше, чем чтобы то ни было, давала возможность в конечном счете, после окончательного разгрома Колчака, снять часть войск восточного фронта и перебросить их на южный. Это можно было бы сделать тем легче, что с выходом в Сибирь восточный фронт сокращался по своей протяженности с севера на юг до 400 километров, а чем дальше, тем еще больше – против 1 200 километров к началу нашего контрудара.

В случае же приостановки наступления Красной армии на Колчака, как это предлагал Троцкий, Колчак сумел– бы оправиться, сумел бы потопить в крови партизанское движение и с новыми силами двинулся бы на Москву.

Исходя из этого, Центральный комитет отверг план – Троцкого как план, грозивший Советской России тягчайшими последствиями, и отстранил самого Троцкого от участия в делах восточного фронта. Вместе с тем Центральный комитет заменил сторонника плана Троцкого – тогдашнего главнокомандующего Вацетиса – новым главкомом С. С. Каменевым и потребовал продолжения наступления на Колчака. Последовавший вскоре разгром Колчака полностью подтвердил правильность линии Центрального комитета партии, правильность требований Ленина.

В борьбе за Урал в уфимской, златоустовской и челябинской операциях, так же как и в предыдущих операциях и боях, армии восточного фронта проявили исключительные стойкость и героизм. Коммунисты, командиры от младших до командующих дивизиями и армиями, своим личным примером воодушевляли уставших бойцов.

В боях за Уфу при переправе через реку Белую был такой случай. Иваново-вознесенский полк переправился на вражеский берег, оттеснил белых, но, расстреляв все патроны, вынужден был закрепиться в ожидании подкрепления. Этим воспользовался противник. «И вот, – рассказывает участник этого боя, покойный пролетарский писатель Дм. Фурманов, – когда вместо демонстративных атак неприятель повел настоящее широкое наступление, – дрогнули цепи, не выдержали бойцы, попятились. Командир и комиссар останавливают бойцов. Они скачут по флангам, кричат, чтобы остановились отступающие, быстро-быстро объясняют, что бежать все равно некуда, – позади река, перевозить нельзя, что надо встать, закрепиться, надо принять атаку. И дрогнувшие было бойцы задержались, перестали отступать. В это время к цепям подскакало несколько всадников, они поспрыгивали на землю. Это Фрунзе, с ним начальник политотдела армии Траллин, несколько близких людей… Он с винтовкой забежал вперед: «Ура! Ура! Товарищи, вперед!»

Все те, что были близко, его узнали. С быстротой молнии весть промчалась по цепям. Бойцов охватил энтузиазм, они с бешенством бросились вперед. Момент был исключительный. Редко-редко стреляли, патронов было мало, неслись со штыками на лавины наступающего неприятеля. И так велика сила героического подъема, что дрогнули теперь цепи врага, повернулись, побежали… Перелом был совершен, положение восстановлено» (Дм. Фурманов; Чапаев).

В бою под Уфой самоотверженно дралась 25-я, ныне Чапаевская, дивизия со своим славным начдивом впереди. Именно здесь в районе Красный Яр – деревня Турбаслы ударные офицерские и юнкерские части Колчака вели в период с 7 по 9 июня «психическую атаку» на чапаевцев, ту самую атаку, которая с таким волнующим мастерством показана в кинокартине «Чапаев».

Из этих боев дивизия вышла победительницей. Вскоре после взятия Уфы 25-я дивизия была переброшена на южный Урал и здесь-то, в бою под Лбищенском, 5 сентября погиб (утонул в р. Урал) Чапаев. Одной из причин успеха белоказаков было плохо организованное охранение штаба Чапаевской дивизии.

Во многих боях непосредственная помощь рабочих, восстававших в тылу белых, или выступления партизан обеспечивали успех Красной армии. Так например «бой за Челябинск продолжался несколько дней и обошелся нам в 1 500 убитых и раненых. Город переходил из рук в руки. В самый критический момент выручили челябинские рабочие, которые в количестве четырех сотен ввязались е бой. Появление этих людей в рабочих блузах с винтовками в руках вызвало огромный энтузиазм среди красноармейцев. Важно было не то, что пришло 400 новых бойцов, а те, что красноармейцы всем существом почувствовали, что с ними народ. И несмотря на то, что нас было меньше и что патронов было так мало, что приходилось не раз ходить в штыки на противника без единого заряда, моральный перевес решил дело» (из воспоминаний участника).

Героизм красноармейцев, рабочих и крестьян, руководимых большевистской партией во главе с Лениным, обеспечил победу Красной армии на востоке. Колчак был разбит, Урал освобожден от белых. Красные армии победоносно двигались по сибирским степям. Первый комбинированный поход Антанты провалился.

В. И. Чапаев.

История невыполнения одного приказа, обернувшаяся победой РККА — Российская газета

Частный почин комбрига Эйхе

Крупнейшей стратегической наступательной операцией, предпринятой в период Гражданской войны в России антибольшевистским политическим режимом адмирала А.

В. Колчака, явилось Весеннее наступление Российской армии (март — апрель 1919 г.). Военное и политическое руководство Омского правительства изначально рассматривало ее как своеобразное «генеральное сражение», успех которого должен был обеспечить решительное наступление на Москву с плацдарма волжских переправ. Эта операция, открытая рядом масштабных успехов вооруженных сил Колчака в Предуралье и Поволжье, как известно, обернулась для белых тяжелым поражением.

Стратегический крах весеннего наступления был обусловлен рядом факторов: оперативных, управленческих, кадровых, сезонных, политических, мобилизационных и др. Некоторые из них в той или иной мере стали предметом изучения¹. Тем не менее история операции и сегодня отличается еще наличием малоизвестных военных мероприятий сил РККА, во многом предопределивших неудачный для войск Омского правительства исход противостояния. К их числу относится решение Реввоенсовета Восточного фронта о формировании новой оборонительной линии 5-й армии южнее Уфы в середине марта 1919 г.

, ставшее следствием волевой инициативы одного из рядовых краскомов — командира 3-й бригады 26-й стрелковой дивизии, 25-летнего «красного латыша» Генриха Христофоровича Эйхе (1893-1968).

Во многом благодаря его частному почину стремительно отступавшей под ударами белых 5-й армии удалось закрепиться на новой, выгодной 65-километровой оборонительной позиции. Активным, стойким сопротивлением на ее рубеже «пятоармейцы» на 20 дней (14 марта — 2 апреля 1919 г.) задержали наступление главной ударной силы адмирала Колчака, отдельной Западной армии генерала М.В. Ханжина, сорвав выход последней к стратегическим волжским переправам. Упущенный шанс Западной армии даже спустя многие годы вызывал острое разочарование в среде белых эмигрантов. Весьма симптоматична реакция бывшего начальника штаба VI Уральского корпуса Западной армии генерала П.П. Петрова, риторически вопрошавшего по этому поводу в своих воспоминаниях: «Но почему … большевики с 13 по 30 марта могли держаться близ Уфы?»².

В соответствии с замыслом белых Западная армия была выдвинута на направление главного удара, приходившегося на позиции 5-й армии красных (центр оперативного построения советского Восточного фронта). Стратегическая задача армии Ханжина заключалась в разгроме 5-й армии, овладении районом Бирска, Уфы, Стерлитамака, Белебея и выходе на рубеж реки Ик³. Впоследствии она была расширена до выдвижения к рубежу Волги у Симбирска и Сызрани с захватом волжских переправ⁴. Масштабное наступление началось 6 марта 1919 г.

---

Приказ начдива Матиясевича: отступать

К исходу первой недели наступления белых положение на фронте 5-й армии начало принимать драматической оборот. Разгром левого крыла армии и прорыв белых в ее глубокий тыл, на Бирск, привели к деморализации и отступлению. К отходу тяготела значительная часть руководства 5-й армии, в том числе командующий Ж.К. Блюмберг⁵.

Из аналогичных соображений, по-видимому, исходил и военспец М. С. Матиясевич, начальник 26-й стрелковой дивизии — правофлангового соединения 5-й армии. В условиях потери управления со стороны РВС армии он принял самовольное решение об оставлении Уфы без боя и отводе вверенных ему сил на 80 км к юго-западу⁶. В рамках этого решения начдив, в частности, санкционировал (приказ N 17/м от 13 марта 1919 г.) проведение глубокого отступательного марша входившей в состав дивизии 3-й бригады во главе с молодым краскомом Эйхе⁷.

3-я бригада Эйхе находилась на крайнем правом фланге армии и занимала стыковое положение, обеспечивая стык с развернутой южнее 1-й армией Восточного фронта. Вследствие этого отход бригады, какую бы форму он ни принял, неизбежно должен был привести к потере оперативной связи между армиями и оголению левого крыла 1-й армии, выдвинутого далеко на восток, до Верхнеуральска. Таким образом, реализация Эйхе задач отступательного марша, обеспечивая прикрытие операционного направления 5-й армии на Бугуруслан и стратегической железнодорожной магистрали Самара — Бугуруслан, в то же время открывала силам VI Уральского корпуса Западной армии беспрепятственный путь в глубокий тыл 1-й армии, на Стерлитамак.

Вероятно, первым из «пятоармейцев» угрозу подобного развития событий осознал именно комбриг Эйхе. Оставить без внимания из местнических соображений столь неприятную перспективу военачальник не счел возможным. В личном порядке он предпринял ряд смелых, инициативных действий, направленных на пересмотр «отступательного» приказа начдива Матиясевича. Это стало ключевой предпосылкой развертывания новой оборонительной линии 5-й армии в 40-45 км южнее Уфы. Благодаря этому была стабилизирована оперативная обстановка на стыке 5-й и 1-й армий и была отведена угроза флангового охвата и разгрома белыми левого крыла 1-й армии.

Руководимые Эйхе бригадные силы в соответствии с указаниями начдива Матиясевича начали отступательный марш 13 марта 1919 г. Оторвавшись под прикрытием усиленных арьергардов от преследования пехоты 12-й Уральской стрелковой дивизии белых, они остановились к исходу дня в селе Бузовьязы (40 км южнее Уфы) на ночлег.

---

Временный компромисс

На следующий день, 14 марта, около 10. 00 между комбригом Эйхе и начальником 1-й Пензенской пехотной дивизии (обеспечивавшей крайний левый фланг 1-й армии) А.Е. Воробьевым состоялся внеплановый телеграфный разговор⁸. В ходе него начдив обозначил перспективу вероятного поражения левого фланга 1-й армии в случае дальнейшего отступления 3-й бригады 26-й стрелковой дивизии. В связи с этим он вполне обоснованно просил Эйхе временно прекратить отвод бригады, по меньшей мере до подхода на данный участок свежих войск 1-й армии. Принятие комбригом этого предложения, однако, было равнозначно отказу от выполнения приказа Матиясевича N 17/м. «Обстановка, — отмечал позднее Эйхе, — требовала проявления инициативы. Нужно было произвести переоценку обстановки и принять новое решение без боязни ответственности за невыполнение боевого приказа дивизии»⁹.

По итогам переговоров Эйхе принял ответственное, исключительно смелое решение — приостановить вопреки указаниям Матиясевича отступление бригады до 00.00 15 марта и направить при посредничестве Воробьева и РВС 1-й армии запрос в штаб Восточного фронта относительно целесообразности продолжения выполнения приказа об отступательном марше в оперативной обстановке, чреватой крупным поражением 1-й армии¹⁰. Предпринятые комбригом попытки выйти на связь с командованием 26-й стрелковой дивизии или 5-й армии для обсуждения аналогичного вопроса не увенчались успехом. Таким образом, Эйхе удалось достигнуть с начдивом Воробьевым временного компромисса по вопросу отвода 3-й бригады. «Мы согласны, — подчеркивал Эйхе в разговоре с ним, — подождать до вечера на занятых позициях, а вы попытайтесь разыскать наше командование … и если к вечеру нам скажут «оставайтесь», мы останемся, если же нового приказа не будет, то мы будем выполнять приказ по дивизии о дальнейшем отходе»¹¹.

---

Инициатор получил поддержку

Указанным инициативным решением комбриг Эйхе не ограничился, одновременно установив через конных ординарцев связь со своим земляком краскомом Я.П. Гайлитом, командиром отступавшей юго-западнее 1-й бригады 26-й стрелковой дивизии. Эйхе удалось убедить его также временно прекратить отход до 15 марта, пока не будет принято решение фронтового командования. «Нам, безусловно, следует, — писал он в полевой записке на имя Гайлита, — дожидаться решения штаба фронта, чтобы . .. своим отходом не оголить весь левый фланг 1-й армии, что может кончиться таким же поражением, как у нас. …Полагаю, что это приказание начдива слишком скороспешное»¹².

Инициатива Эйхе, поддержанная Гайлитом, привела к отмене приказа начдива Матиясевича. Командование Восточного фронта, изучив сложившуюся ситуацию, постановило: «Части (1-й и 3-й бригад. — Р.Б.) временно подчинить начдиву Пензенской (на деле Реввоенсовету 1-й армии. — Р.Б.) с задачей остановить противника, продвигающегося от Чишмы на юг, на фронте Ильтуганово — ст. Усманово»¹³. Таким образом, предпринятый Матиясевичем из местнических соображений непродуманный вывод 26-й стрелковой дивизии в общем направлении на железнодорожную станцию Давлеканово путем глубокого отступательного марша был прекращен, не достигнув своей конечной точки. Фронтовое командование стало на точку зрения комбрига Эйхе.

Исполнение задачи командующий 1-й армией Г.Д. Гай закономерно возложил на Эйхе. 15 марта последнему были переданы во временное командование силы 1-й и 3-й бригад, которые образовывали объединенную оперативную «группу Эйхе»¹⁴. Протяженность фронта группы составила 65 км (по подсчетам Эйхе, 70-75 км) — от д. Алайгирово до д. Абраево, но фактически до ж/д ст. Усманово. В адресованном Эйхе приказе командарм Гай помимо постановки оборонительных задач потребовал: «Подчините себе конный полк 26 дивизии, занимающий ст. Усманово. Подчиняйте … себе все разрозненные и мелкие части, находящиеся в вашем районе, и немедленно организуйте их»¹⁵.

---

Уфимская оборонительная линия

Так было положено начало формированию оборонительной линии 5-й армии в 40-45 км к югу от Уфы. После отступления в полосу группы Эйхе из района Уфы к 16 марта 1919 г. расстроенных, деморализованных соединений 5-й армии — 2-й бригады 26-й стрелковой дивизии¹⁶, 1-й бригады 27-й стрелковой дивизии, Сводной бригады М.В. Шабата (три стрелковых и кавалерийский полки)¹⁷, ряда иных подразделений — и закрепления их на данном участке образование указанной линии стало свершившимся, реальным фактом. Прекратившие отход войска 5-й армии достаточно скоро были приведены в должный порядок, восстановили боевую устойчивость и перешли к подвижной, маневренной обороне новых позиций. «Неожиданно для себя, — отмечал Эйхе в воспоминаниях, — противник встретил южнее Уфы новый фронт»¹⁸.

Таким образом, была нивелирована угроза нанесения белыми удара во фланг и тыл 1-й армии за счет прикрытия тракта Уфа — Стерлитамак и оперативного стыка 5-й и 1-й армий силами прекративших отступление 1-й и 3-й бригад 26-й стрелковой дивизии. Основные силы 5-й армии, большая часть которых беспорядочно, панически отступала под давлением белых из района Уфы, ст. Чишмы, были закреплены и приведены в должный порядок на новой 65-километровой оборонительной линии — выгодной в оперативном смысле фланговой (по отношению к основным направлениям наступления Западной армии на Симбирск и Самару) позиции. Как показали дальнейшие события, этот факт имел крупное значение для стратегических итогов Весеннего наступления вооруженных сил адмирала Колчака. Военный историк Ф.Е. Огородников подчеркивал, что «сопротивление на фланговой позиции … к югу от Уфы сильно потянуло в этом направлении всю Западную армию (с потерей инициативы действий), ослабив ее нажим в западном (основном операционном. — Р.Б.) направлении»¹⁹. В результате силам Западной армии белых, ввязавшимся в упорное 20-дневное сражение (14 марта — 2 апреля 1919 г.) на данном участке, так и не удалось выдвинуться на рубеж Волги и захватить переправы до наступления весенней распутицы и разлива рек и, как следствие, выполнить конечную стратегическую задачу в рамках замысла Весеннего наступления.

---

Попытка отомстить

Выдвижение инициативы о приостановке глубокого отвода бригад 26-й стрелковой дивизии прежде ошибочно соотносилось с действиями дивизионного командования, то есть Матиясевича²⁰. Только историк Л.М. Спирин, поддерживавший неформальные научные контакты с Эйхе, расставил в конце 1950-х гг. точки над i, указав, что фланговая позиция была занята силами 26-й стрелковой дивизии «по инициативе командиров бригад Г.Х. Эйхе и Я.П. Гайлита вопреки приказаниям растерявшегося начальника дивизии»²¹. Начдив Матиясевич не только не одобрил проявленную Эйхе инициативу, но, как удалось установить, инспирировал в марте 1919 г. проведение следствия на предмет предания его суду военного трибунала за саботаж приказа об отводе 3-й бригады²². В этом деле поддержку начдиву оказал командующий 5-й армией Блюмберг. Весьма характерно, что сам Эйхе ни в период Гражданской войны, ни позднее не питал негативных чувств к Матиясевичу за этот неоднозначный шаг. Более того, в 1960-е гг. он состоял в дружеской переписке с проживавшей в Киеве вдовой начдива М.С. Матиясевич (урожденной Маевской).

Неприглядное «следственное» начинание Матиясевича и Блюмберга, однако, обернулось скорее в пользу главного «фигуранта» дела. Уже 25 марта 1919 г. решением РВС 5-й армии комбриг Эйхе, проявивший себя как инициативный, здравомыслящий и решительный красный командир, был утвержден вместо Матиясевича в должности начальника 26-й стрелковой дивизии.

---

<sup>1. Боголюбов А.Н. Разгром Колчака (Оперативно-стратегический очерк). М., 1939; Болтин Е.А. Контрнаступление Южной группы Восточного фронта и разгром Колчака (1919 г. ). М., 1949; Ганин А.В. Враздробь, или Почему Колчак не дошел до Волги? // Родина. 2008. N 3. С. 63-74; Зайончковский А.М. Восточный фронт. Контрманевр Южной группы. Апрель-май 1919 года // Сборник трудов Военной академии. 1926. Кн. 1. С. 3-29; Огородников Ф.Е. Удар по Колчаку весной 1919 г. М., 1938; Плотников И.Ф. Челябинск: разработка стратегического плана наступления русской армии А.В. Колчака, успехи в его осуществлении и последующий провал (февраль-май 1919 г.) // Урал в событиях 1917-1921 гг.: актуальные проблемы изучения. Челябинск, 1999. С. 73-97; Симонов Д.Г. К истории отдельной Западной армии вооруженных сил адмирала А.В. Колчака (декабрь 1918 — июль 1919 г.) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия История, филология. 2011. Т. 10. Вып. 1: История. С. 100-109.
2. Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых // Восточный фронт адмирала Колчака. М., 2004. С. 35.
3. Волков Е.В. Судьба колчаковского генерала. Страницы жизни М. В. Ханжина. Екатеринбург, 1999. С. 129.
4. Боголюбов А.Н. Разгром Колчака. С. 29-30.
5. РГВА. Ф. 106. Оп. 3. Д. 193. Л. 71, 76; Ф. 1317. Оп. 2. Д. 51. Л. 10-10об.
6. Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака (март-апрель 1919 г.). Почему Колчаку не удалось прорваться к Волге на соединение с Деникиным. М., 1960. С. 107.
7. РГВА. Ф. 1317. Оп. 2. Д. 51. Л. 40-40об.
8. РГВА. Ф. 1317. Оп. 2. Д. 34. Л. 102-104.
9. Эйхе Г. Тактические поучения Гражданской войны: исследование тактики Красной армии в борьбе против Колчака и на Дальнем Востоке. М., 1931. С. 173.
10. РГВА. Ф. 1317. Оп. 2. Д. 97. Л. 325об.-326; Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака. С. 110-111.
11. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1387. Л. 11.
12. РГВА. Ф. 1317. Оп. 2. Д. 97. Л. 326об.-328об.
13. Директивы командования фронтов Красной Армии: Сб. док. М., 1972. Т. 2. Март 1919 г. — апрель 1920 г. С. 628.
14. РГВА. Ф. 106. Оп. 3. Д. 143. Л. 5.
15. Там же. Л. 7.
16. РГВА. Ф. 1317. Оп. 2. Д. 51. Л. 41-42об.
17. Павлов Г. Колчак наступал // Сибирские огни. 1929. Ноябрь-декабрь. С. 115.
18. Эйхе Г.Х. Фланговый марш // Военный вестник. 1968. N 1. С. 10.
19. Огородников Ф. Е. Удар по Колчаку весной 1919 г. С. 115.
20. История Гражданской войны в СССР. 1917-1922. М., 1959. Т. 4. С. 55-56; Болтин Е.А. Контрнаступление Южной группы Восточного фронта. С. 36; Огородников Ф. Е. Удар по Колчаку весной 1919 г. С. 113, 115.
21. Спирин Л.М. Разгром армии Колчака. М., 1957. С. 100.
22. Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ). Ф. 602. Инв. N 114345 (арх. 6920) 405. Л. 199-200.</sup>

Отражение наступления противника летом 1919 г.

С весны 1919 г. военная обстановка в Карелии начала резко обостряться. Прави­тельство Великобритании решило использовать летний период для нанесения мощ­ных ударов по советским войскам в направлении Петрозаводска, Вологды и Котласа. Лондон договорился с Парижем и Вашингтоном об отправке на Север дополнитель­ных контингентов войск. Одновременно сюда направляется большая группа британских кораблей для Северодвинской и Онежской военных флотилий. 4 мая британское военное министерство с санкции главы правительства Ллойд Джорджа поручило ге­нералу Айронсайду начать наступление по Северной Двине для соединения с Колча­ком. Накануне правительство Северной области признало Омское правительство и адмирала Колчака верховным правителем, оговорив, что сохраняет за собой «требу­емую обстоятельствами самостоятельность в области практических действий впредь до непосредственного нашего соединения».

В связи с предполагаемым захватом Карелии генералу В.В. Ермолову поручалось приступить к формированию администрации Олонецкой губернии. Военное ведом­ство Британии отдало приказ командующему мурманской группировки генералу Мейнарду еще до подхода подкреплений принять энергичные меры к активизации боевых действий. 11 апреля 1919 г. интервенты и белогвардейцы овладели важной железнодорожной станцией Уросозеро, а через несколько дней противник взял под свой контроль район Выгозера. Советские части не смогли сдержать превосходящие силы интервентов и начали отступать к Петрозаводску.

Одновременно и белофинны предприняли усилия по захвату южной Карелии. Используя тяжелое положение Советской республики, Финляндия решила осуществить «Олонецкую экспедицию». Для проведения ее военное командование требовало 4-5 тыс. регулярных войск. Однако регент К. Маннергейм и начальник генштаба генерал X. Игнатиус опасались за успех операции, учитывая, что Антанта не одобряла замыс­лы оккупации Карелии без согласования с русской эмиграцией и Колчаком. Захват­нические планы правящих кругов Финляндии поддерживались сепаратистским дви­жением в Карелии. Часть бежавших в Финляндию зажиточных карелов вела агитацию в поддержку «восточного похода». Созданный в январе 1919 г. на карельском съезде в Гельсингфорсе Карельский комитет разработал программу проведения в Восточной Карелии референдума по вопросу об управлении этой территорией, а затем обратил­ся к международным организациям за поддержкой «пожеланий карелов» об объеди­нении с Финляндией и выразил сожаление, что английская военная экспедиция на Мурмане не содействует этому¹⁴⁶. Премьер Финляндии Л. Ингман не одобрял эту за­тею, опасаясь конфликта с Россией. Он также учитывал возможность противодей­ствия со стороны белой эмиграции и держав Антанты, поэтому запретил подготовку военной акции.

Рецепты самых вкусных блюд

Тем не менее 2 апреля 1919 г. правительство Финляндии вернулось к рассмотре­нию этого вопроса и решило все же осуществить «Олонецкую экспедицию» с целью захвата Олонца и южной Карелии. Еще до этого решения шла активная вербовка в так называемую Олонецкую добровольческую армию под командованием полковни­ка А. Сихво. 17 апреля правительство Ингмана ушло в отставку. Новый кабинет воз­главил лидер прогрессивной партии К. Кастрен, который санкционировал «Олонец­кую экспедицию», мотивируя это тем, что Карелия может оказаться в руках наступающих с севера англичан. Протест левых партий в сейме не встретил поддерж­ки у депутатов.

В ночь на 21 апреля «карельские добровольцы» (около 2 тыс. чел.) вторглись в пределы Олонецкого уезда. Упорное сопротивление им оказали защитники села Видлица во главе с председателем волостного коллектива РКП(б) М.Е. Розенштейном. Они два дня оборонялись, скрываясь за стенами местной церкви. Не желая сдаваться, Розенштейн застрелился, а оставшихся в живых захватчики расстреляли. В числе по­гибших были местные крестьяне В.И. Волков, М.С. Гаврилов, В.И. Дяшаев, A.M. Некрасов, А.Н; Онниев, В.И. Яшков, учитель П.Н. Соловьев, агитаторы В.М. Аронов, В.Н. Трофимов, служащие Г.П. Поташев, И.А. Ромоев, красноармей­цы А.К. Делкоев, А.П. Луриков, Н.П. Шляхтин.

Первоначально наступление белокарельских отрядов развивалось успешно. 23 апреля они захватили Олонец (где расстреляли 27 раненых красноармейцев), 28 апреля взяли Александро-Свирский монастырь, после чего повели наступление на Лодейное Поле и достигли р. Свири. Однако отступавшие из Олонца советские акти­висты и пограничники вместе с подоспевшим из Петрозаводска, Лодейного Поля и Вытегры подкреплением остановили напор Олонецкой добровольческой армии. Взять Лодейное Поле она не смогла. На петрозаводском направлении прорвавшиеся в районе Тулмозера «добровольцы», не встречая серьезного сопротивления, в апреле овладели Ведлозером и Пряжей, однако для взятия Петрозаводска у них не хватило сил, и они вынуждены были установиться.

Вместе с оккупантами в Олонце появилось заранее подобранное из финнов так называемое «Олонецкое правительство», возглавляемое судьей О. Окессоном. Оно заявило о своих правах на легитимность и пыталось сформировать на занятой терри­тории воинские части. Однако) карелы не откликнулись на зов «соплеменников» и карельскую армию в Олонецком уезде создать не удалось, как и заставить карелов служить оккупационному режиму, истребившему за один месяц 286 невинных людей¹⁴⁷.

Вторжение финских наемников из числа карельских беженцев вызвало беспокой­ство в Москве. 27 апреля Совнарком обратился к Финляндии с нотой протеста, кото­рая осталась без ответа. 2 мая в Кремле получили известие из Парижа о посланном будто бы финляндским правительством ультиматуме советскому правительству, со­держащем требование прекратить войну с Олонецкой добровольческой армией. На­ступление добровольческой армии в Карелии Москва ошибочно расценила как ско­ординированную с державами Антанты и направленную на захват Петрограда акцию. Учитывая возможность совместных действий Финляндии и Юденича, Совет обороны республики 2 мая объявил Петроград, Петроградскую, Олонецкую и Череповецкую губернии на осадном положении. В северо-западных губерниях началась активная мобилизация сил для отпора захватчикам. В апреле-мае 1919 г. Олонецкая губерния дала на пополнение рядов Красной Армии 9,2 тыс. человек. В мае были мобилизова­ны на фронт «все коммунисты, не исключая губернского комитета»¹⁴⁸. Между тем обстановка на Междуозерном участке оставалась тяжелой. 21 мая председатель Оло­нецкого губвоенревкома сообщал в Москву: «Положение остается серьезным, угро­жающим. Части устали, резервов нет. Противник усиливается»¹⁴⁹.

20-21 июня бои шли в непосредственной близости Петрозаводска, под Сулажгорой. На защиту города вышли рабочие Онежского завода, железнодорожники, слу­жащие, моряки военной флотилии. Под ружье встали все коммунисты и комсомоль­цы. Героически сражались бойцы и командиры 164-го и 52-го полков, прибывшие защищать Петрозаводск. И город выстоял.

Одной из причин успеха красных явилась несогласованность в действиях Фин­ляндии и держав Антанты. Начав «Олонецкую экспедицию», Финляндия столкнулась с противодействием англичан и французов. Еще 29 апреля командующий союзными войсками на Мурмане Мейнард был предупрежден британским военным ведомством о том, что Лондон не имеет пока ясных заверений Финляндии об отсутствии у нее аннексионистских планов в этой части территории¹⁵⁰. 6 мая Великобритания и Фран­ция потребовали от финнов подтвердить, что захват южной Карелии производится лишь в целях оказания помощи населению в борьбе с большевиками и что они не собираются военным путем добиваться решения карельского вопроса. Финское правительство вынуждено было оправдываться и обещать странам Согласия, что подчи­нится любым решениям Парижской мирной конференции относительно новой грани­цы страны.

По указанию Лондона генерал Мейнард вступил в контакт с командующим Оло­нецкой добровольческой армией полковником Сихво в целях координации совмест­ных усилий по захвату Петрозаводска, но при этом потребовал письменных обяза­тельств, что аннексия Карелии не входит в планы Финляндии. Он выдвинул в качестве обязательного условия — признание за союзниками верховного командования и пе­редачу Петрозаводска, в случае взятия его белофиннами, русской администрации; финны же должны будут покинуть пределы Олонецкой губернии. В ответ Сихво за­явил, что предпосылкой совместных действий может быть только отвод русских бе­лых войск из районов, где они могли войти в соприкосновение с финнами. Мейнард не согласился, и переговоры прекратились.

Чтобы урегулировать разногласия и получить военную поддержку Финляндии, в июне в Хельсинки выехал командующий белыми войсками генерал В. Марушевский, получивший указания Е. Миллера и А. Колчака не уступать финнам в территориаль­ном вопросе и снять вообще проблему присоединения Восточной Карелии к Финлян­дии. Белых генералов интересовало другое — участие финнов в наступлении Юдени­ча на Петроград. Они хотели объединить усилия союзников, Финляндии, восточной, северной и северо-западной контрреволюции для разгрома Красной армии. Из бесед в Хельсинки Марушевский i выяснил, что финны будут отстаивать признание незави­симости Финляндии, уступку Печенги и «согласие на плебисцит в некоторых уездах Олонецкой губернии, прилегающих к финляндской границе, дабы дать возможность населению свободно присоединиться к Финляндии»¹⁵¹.

По возвращении в Архангельск Марушевский просил правительство Северной области заключить с Финляндией военный договор, «заранее согласившись на все условия, которые она предложит». Миллер и правительство поддержали эту идею, но при согласовании ее с Колчаком последний назвал требования Финляндии чрезмер­ными, и соглашение не состоялось. При общей заинтересованности в совместной борь­бе против Советской России между Финляндией и странами Антанты существовали острые разногласия по ряду вопросов, что во многом предопределило исход войны на Северо-Западе России и, в частности, в Карелии.

Тем временем обстановка под Петроградом изменилась. Войска 7-й армии от­бросили армию Юденича от города, что дало возможность приступить к более ре­шительным действиям в Междуозерном районе. Численность советских войск здесь стала увеличиваться и скоро достигла 3,2 тыс. Части 1-й стрелковой дивизии (ко­мандир М.П. Гусаров, политкомиссар A.M. Миничев) сосредоточились на двух уча­стках. На петрозаводском направлении действовала группа в составе 40, 41 и 52-го стрелковых полков, 1-го пограничного полка, 164-го финского полка, Череповец­кого отряда и местных формирований из рабочих и моряков Онежской флотилии. Олонецкий участок обороняли 47, 50 и 82-й стрелковые полки, 1-й финский полк, три роты курсантов¹⁵²

Располагая такими силами, командующий 7-й армией А.В.Ремезов принял реше­ние о наступлении войск Междуозерного участка для разгрома Олонецкой добро­вольческой армии. В начале мая завязались упорные бои за Олонец, город трижды переходил из рук в руки и 13 мая был, наконец, освобожден. «Олонецкое правитель­ство» бежало в Видлицу, где для видимости провело реорганизацию управления юж­ной Карелией и стало называться Директорией. Возглавил ее предприниматель Г.В. Куттиев. Фактически  же все управление осталось в руках прежнего правитель­ства. В конце мая делегация этого правительства побывала в Хельсинки у регента Финляндии К. Маннергейма с просьбой о присоединении Олонии к Финляндии. Маннергейм опасался объявления открытой агрессии против Советской России, и встреча завершилась добрыми пожеланиями удачи в делах.

В начале июня формируется новый состав этого правительства во главе с премье­ром П. Супиненом, известным финским предпринимателем. Теперь оно состояло ис­ключительно из финнов и выражало интересы финляндского капитала. 7 июня в де­ревне Погранкондуши собрались представители ряда пограничных волостей, которые решили объявить всеобщую мобилизацию мужчин от 18 до 35 лёт, избрали делегатов на Парижскую мирную конференцию и высказались в пользу присоединения к Фин­ляндии. Однако из этой затеи ничего не вышло. Карельское население не поддержало правительство Супинена, объявленная мобилизация провалилась. Финляндия не рис­кнула направить в Карелию регулярные войска и ограничилась лишь предоставле­нием убежища несостоявшимся политикам из Карелии.

В 20-х числах июня командование 1-й стрелковой дивизии Красной армии разра­ботало план полного очищения карельской территории от белофиннов. Основным звеном его стало проведение Видлицкой боевой операции с целью разгрома опорной базы белофиннов. Операция осуществлялась в ночь на 27 июня кораблями Онежской военной флотилии (командующий Э.С. Панцержанский) и войсками Междуозерного района. Корабли флотилии при поддержке прибывших с Балтики эсминцев «Уссуриец» и «Амурец» подошли к устью р. Видлицы и своим огнем подавили батареи фин­нов, затем корабли высадили десант. Одновременно была проведена вспомогатель­ная операция под Тулоксой, где отряд судов Онежской флотилии тоже высадил десант, занявший ряд деревень и соединившийся с десантом у Видлицы¹⁵³. 30 июня Главком И.И. Вацетис и член Реввоейсовета СИ. Гусев просили Э.С. Панцержанского «пере­дать командам судов и десанту благодарность за лихое дело у Видлицы и Тулоксы».

После завершения Видлицкой операции части Красной армии развернули общее наступление против белофиннов и к началу июля вышли на государственную границу. Также успешно шло освобождение карельских сел на петрозаводско-тулмозерском направлении. В течение июля и первой половины августа войска Междуозерно­го участка фронта полностью освободили от противника южную Карелию. Не желая обострять отношения с Финляндией, Главком 30 июня дал командованию 7-й армии директиву, согласованную с Реввоенсоветом и членами ЦК партии Г.Е. Зиновьевым и И.В. Сталиным, отвечавшим за оборону Петрограда и Карелии, границы Финлян­дии не переходить¹⁵⁴.

Боевые операции в этом районе, таким образом, не вышли за рамки локального конфликта. Финляндия еще раз убедилась в том, что Российская Федерация не на­мерена отступать от курса на установление добрососедских отношений со своим соседом.

Пока шли бои в Междуозерье, войска генерала Мейнарда, наступавшие с севера, ценой больших потерь 18 мая заняли Повенец, а 21 мая — станцию Медвежья Гора и вышли на побережье Онежского озера. Здесь они создали военную флотилию и стали угрожать Заонежью и Пудожу.

Наступление интервентов и белогвардейцев в этом районе совпало с крупным крестьянским восстанием в Заонежье. Причиной его послужила мобилизация ряда возрастов на Восточный фронт, объявленная в апреле- мае 1919 г. Волостные во­енкоматы, используя, репрессивные меры, решили отправить мобилизованных на сборные пункты в Повенец и Кяппесельгу. К тому же белых активно поддержали местные кулаки. Среди населения распространялись белогвардейские листовки, ве­лась агитация с призывами переходить на сторону белых. В мае-июне в Римской, Шунгской и Толвуйской волостях вспыхнул мятеж, который охватил почти все За­онежье. Восставшие убили в Шуньге волостного военного комиссара А.П.Коленова и нескольких коммунистов, арестовали работников Толвуйского волисполкома и призвали на помощь белогвардейцев. Регулярных частей Красной армии в Заоне­жье не было и белым удалось 25 мая занять Шуньгу, а 29 июня — Толвую. Белогвар­дейцы сформировали 11-й Северный полк, который по приказу генерала Мейнарда начал продвигаться вдоль восточного побережья Онежского озера к Пудожу, заняв Чёлмужи и Пудожгору¹⁵⁵.

В то же время интервенты беспрестанно атаковали позиции красных на мурманском направлении, пытаясь овладеть Петрозаводском. В конце июня — начале июля части Красной армии оставили станцию Лижма. В августе враг занял станцию Кивач  1 (в 50 км от Петрозаводска). Ослабленные в боях красноармейские части едва сдержи-   j вали напор интервентов и белых. Активную поддержку им оказывал партизанский отряд из активистов Повенецкого уезда под командованием М.Г. Романова и В.Т. Гурьева. За мужество и отвагу в боях с интервентами на территории Повенецко­го уезда бойцы отряда С.Г. Леонтьев, С.К. Локкин, Е.М. Пашков, П.М. Пашков, С.Н. Савин, Я.Г. Цыкарев были награждены орденами Красного Знамени¹⁵⁶. Реаль­ная опасность Петрозаводску стала ослабевать, когда советское командование после разгрома Олонецкой добровольческой армии начало переброску сил из Междуозер­ного района на железнодорожный участок. В начале августа 50-й полк в районе Кавгоры, а 2-й полк в районе Уницы перешли в наступление и остановили врага в районе станции Кяппесельга, деревень Койкары-Уссуна-Сямозеро.

Хуже обстояли дела в Заонежье и на Пудожском участке. В Заонежье с мая атаки белых отбивал отряд особого назначения под командой М.С. Антонова, состояв­ший из петрозаводских и вытегорских коммунистов. В отряде, насчитывавшем до 200 бойцов, сражались ответственные работники губернии — члены Олонецкого губкома РКП(б) Я.Ф. Игошкин, П.В. Кулагин, члены Олонецкого губисполкома A.M. Калинин, М.К. Смоликов, председатель губчека O.K. Кантер и другие. Отряд начал операции 27 мая в районе Толвуи при поддержке кораблей Онежской флоти­лии. 31 мая была занята д. Шунгский Бор, Антонов пытался выйти на соединение с регулярными частями Красной армии, действовавшими под Лижмой и Уницей. Но противник подтянул подкрепления и отряду Антонова пришлось занять оборону. В течение всего лета в Заонежье шли упорные позиционные бои, в ходе которых силы красных таяли и им пришлось в конце концов оставить Заонежский полуостров. Основная причина неудач заключалась в том, что отряд Антонова не нашел поддер­жки среди местного населения. Поголовными реквизициями скота, продовольствия, имущества, не считаясь с семейным положением, отряд восстановил против себя большинство крестьян. Ввиду полнейшего хаоса и грубого произвола они созна­тельно бежали к белым¹⁵⁷. В сентябре белогвардейцы высадили десант и овладели Климецким островом, а на Мегострове, закрывавшем вход в Повенецкий залив, ус­тановили батареи. В Великой Губе они создали промежуточную базу для своей во­енной флотилии.

Тяжелая обстановка складывалась и на Пудожском участке, где белогвардейцы вели наступление вдоль побережья Онежского озера и просачивались в район Водлозера. Для отражения врага в спешном порядке был сформирован отряд из рабочих Онежского завода и служащих в количестве 195 человек под командованием члена губисполкома Н. Н. Дорофеева. 19 мая отряд высадился в устье р. Водлы и повел на­ступление на Купецкое-Пудожгору. К концу мая онежцы освободили деревни Рим­ское, Пудожгору и подошли к Чёлмужам, где встретили отчаянное сопротивление бе­логвардейцев. Отряд потерял 29 человек, в боях погибли коммунисты К.Н. Боровский, И.И. Васильев, П.И. Одинцов, А.Т. Суханов. Н. Дорофеев получил тяжелое ранение. В конце июля онежцев сменила пудожская караульная рота под командованием уезд­ного военкома Ф.С. Колотихина. На некоторое время противника удалось задержать. Но в июле белогвардейцы при поддержке судов своей флотилии захватили село Пу­дожгору, а в августе — село Римское, затем глубоко вклинились в советскую оборону и вышли почти к устью р. Водлы. В результате возникла опасность захвата белыми Пудожа и дальнейшего продвижения к Вытегре. В конце сентября в помощь местным формированиям прибыл 9-й стрелковый полк (бывший 41-й Уросозерский) под ко­мандованием И.Д. Спиридонова.

В ходе летней кампании советские войска проявили геройство и отвагу, приобре­ли боевой опыт и показали стойкость в защите родины. Многие бойцы и командиры, отличившиеся в боях, получили поощрения и награды. Орденом Красного Знамени были награждены командиры стрелковых частей М.П. Гусаров, Е.Н. Линовский, С.А. Завьялов, А.Н. Ефремов, А.И. Севастьянов, Н.П. Сливов, командующий Онеж­ской флотилией Э.С. Панцержанский, начальник штаба флотилии Г.А. Степанов, командиры судов СП. Алфеев, А.Е. Коваленко и другие¹⁵⁸.

Летнее наступление англо-франко-американских войск и белогвардейцев на Се­верном фронте явилось последней попыткой углубиться в центральную Россию. С весны 1919 г. в белогвардейских войсках росло дезертирство, множились факты от­крытого сопротивления и перехода на сторону красных. Солдат 2-го Северного пол­ка В. Ушаков 28 июня писал родителям: «Хотим все сдаться, так как у нас в ротах все большевики». Как только представилась возможность, батальон этого полка пере­шел на сторону красных на Мурманском участке в районе Викши и Михеевой Сельги. Наиболее значительным было восстание 21 июля в 5-м Северном полку на Онежском участке фронта, в ходе которого на сторону Красной армии перешло около 4 тыс. солдат, открыв путь на Онегу. Командующий белогвардейскими войсками на Севере генерал В.В. Марушевский назвал восстание катастрофой, которая поразила остатки его надежд «на возможность сопротивления после ухода союзников»¹⁵⁹. Командую­щий войсками союзников генерал У. Айронсайд 22 июля телеграфировал британско­му военному министерству: «Состояние русских войск таково, что все мои усилия по укреплению русской национальной армии обречены на неудачу»¹⁶⁰. Руководство держав Согласия убедилось, наконец, в бесперспективности военной интервенции на Севере России и приняло решение об эвакуации своих войск. Эта мера вызывалась также широким недовольством трудящихся западных стран, развернувших движение под лозунгом «Руки прочь от Советской России». В сентябре 1919 г. начался уход союзников с европейского Севера.

В это время за линией фронта на мурманском направлении ширилось движение сопротивления интервентам и белогвардейцам. Люди не мирились с режимом наси­лия и террора. В поморских селах, на железнодорожных станциях, в белогвардейских частях активисты вели среди населения разъяснительную работу, распространяли листовки, призывали рабочих и крестьян на борьбу за освобождение. За выражение приверженности к советской власти и пропаганду своих взглядов белые немедленно сажали в тюрьму и даже расстреливали. За короткий срок хозяйничанья на занятой территории Карелии интервенты и белогвардейцы уничтожили сотни людей¹⁶¹. 0днако это не могло остановить сопротивления белому режиму.

По данным белой агентуры, в Ковде «рабочие враждебно относятся к настоящей власти и ждут момента захвата власти в свои руки», в д. Летняя Река «даже в настоя­щее время есть ярые большевики, которые вовсе не признают никакого правитель­ства и публично высказываются, что вот уже будет время, когда большевики победят и придут сюда, то мы перевернем все по-своему», в Кеми и на Поповом Острове идет подготовка к выступлению против англичан. Беженцы из-за линии фронта едино­душно утверждали: «Все ждут с нетерпением, когда придет конец царству жандармов. И смеем вас уверить, что испытавшие белогвардейскую власть, лучше всякой пропа­ганды знают, какая власть лучше»¹⁶². Крестьяне и рабочие отказывались выполнять повинности и платить налоги. Железнодорожники срывали движение поездов, пор­тили путевое хозяйство, выводили из строя паровозы и вагоны.

Разгром Сибирской армии. Как Красная Армия освободила Пермь и Екатеринбург

Смута. 1919 год. Одновременно со Златоустовской операцией 5-й армии происходило наступление 2-й и 3-й армий, наносивших удар в общем направлении на Екатеринбург. Две красные армии должны были решить сложную задачу: разбить Сибирскую армию, освободить Пермь и Екатеринбург.

Команда бронепоезда «Сибиряк» армии Колчака на отдыхе. Лето 1919 г.

Разгром Сибирской армии. Пермская операция

Пермская операция началась 20 июня 1919 года, после освобождения Ижевско-Воткинского района. 2-я армия под командованием Шорина наносила удары на Кунгур, Красноуфимск, далее на Екатеринбург. 3-я армия Меженинова наступала на Пермь с запада и северо-запада, далее на Екатеринбург. 21 июня 1919 г. части 2-й армии при поддержке Волжской флотилии форсировали реку Каму около Осы и двинулись на Кунгур. В конце июня войска 2-й армии вышли на реку Ирень. Попытки белогвардейцев удержаться на восточном берегу не увенчались успехом. 29 июня части 21-й и 28-й стрелковых дивизий форсировали реку и сломили сопротивление противника на подступах к Кунгуру. Ночная атака частей 21-й дивизии завершилась победой. 1 июля красные взяли Кунгур. Красная Армия получила плацдарм для дальнейшего освобождения горнозаводского Урала и установила контроль над железной дорогой Пермь – Кунгур.

Севернее успешно наступали войска 3-й армии. К 30 июня части 29-й стрелковой дивизии вышли к реке Каме в районе Перми. Южнее реку успешно преодолели с помощью судов Волжской флотилии полки 30-й стрелковой дивизии. На Каме разыгралось упорное сражение. Колчаковцы хорошо укрепились на восточном берегу реки. Их поддерживали вооруженные суда белой Камской флотилии под началом адмирала Смирнова. Камская флотилия состояла из 4 дивизионов и имела на вооружении около 50 вооруженных судов, барж и катеров. Она получила задачу вместе с сухопутными войсками задержать наступление Красной Армии на рубеже Камы. В составе флотилии действовали вооруженные суда «Кент» и «Суффолк», укомплектованные британскими экипажами. Западные интервенты придавали особое значение району Перми, так как планировали на этом направлении соединить Северный и Восточный фронты белых. Кроме того, в районе Перми колчаковцы активно распространяли слухи, что им на помощь идут британские войска с новейшим оружием. Для «подтверждения» этих слухов некоторые колчаковские части были переодеты в британские мундиры, имели английские знаки различия. Их направили на передовую. Однако это не помогло. Красноармейцы продолжили наступление.

Чтобы ускорить захват Перми и создать угрозу окружения вражеских войск, командование 29-й стрелковой дивизии направило в обход города с севера 256-й полк. Советские войска переправились через Каму и Чусовую и вышли в тыл колчаковцам, разбив противника под станцией Левшино. Это ускорило поражение противника. 1 июля 1919 года части 29-й дивизии совместно с 30-й дивизией, наступавшей с юга, освободили Пермь. При отступлении белогвардейцы сожгли под Пермью большое количество пароходов и барж с запасами продовольствия, керосина и нефти. Были убиты пленные красноармейцы. Красные части вошли в пылающий город, окутанным огромными тучами дыма. Горящие керосин и нефть разлились по реке.

Белые частично уничтожили свою военную флотилию, чтобы она не досталась красным. Уничтожили и гражданские суда. Орудия с «Кента» и «Суффолка» перевезли по железной дороге, суда затопили. Красным удалось захватить целыми только четыре корабля — «Смелый», «Бойкий», «Гордый» и «Страшный», с которых колчаковцы все же успели снять вооружение, бронирование и часть оборудования. Кроме того, красные захватили несколько бронекатеров. Часть судов была уведена на Чусовую, где их позже также сожгли. Белогвардейцы выпустили из Нобелевских береговых резервуаров около 200 тысяч пудов керосина и подожгли его. Это было море огня. Колчаковцы смогли увезти по железной дороге на Тобол только часть оружия, оборудования и три бронекатера.

Через несколько дней на место гибели камской флотилии прибыл специальный уполномоченный Совнаркома и Главода (Главное управление водного транспорта) В. М. Зайцев. В отчете Главоду он писал: «Неприветливо встретила меня р. Кама… Уже недалеко от ее устья встретились остовы (погибших) судов… по мере моего продвижения по освобожденному району приходилось прямо ужасаться… пошли везде и всюду попадаться остовы сгоревших судов, как паровых, так и непаровых…». Ещё хуже было в Перми: «Всюду, насколь хватало поля зрения, виднелись остовы догоравших и плавающих судов. Ужасная огненная вакханалия витала, видимо, здесь широко». И далее: «Когда мы дошли до устья р. Чусовой, то тут было что-то невероятно ужасное. Кругом в кучи сбитые пароходы то справа, то слева торчали своими как бы взывающими о помощи головнями и изуродованными корпусами до неузнаваемости. Таковых кучек в 5–9 пароходов было несколько; после пошли одиночки, и так до самой пристани Левшино. Весь фарватер р. Чусовой представлял собою какой-то музей старых, ломанных, исковерканных железных изделий». Всего было уничтожено до 200 военных и гражданских судов. Параллельно колчаковцы сожгли и разрушили все береговые сооружения – пристани, склады, дома служащих и т. д.

Некоторые затопленные суда позднее подняли, но работы шли медленно, не хватало рабочих и техники. Часть судов, потопленных в Каме, подняли уже в годы Великой Отечественной войны, требовался металл на заводах. Кроме того, развивалось судоходство, и русло чистили.

Колчаковцы при отступлении не смогли уничтожить все запасы. Красноармейцы захватили в Перми и её окрестностях большие запасы продовольствия – более 1 млн. пудов соли, муку, мясо и т. д. Было захвачено 25 паровозов и более 1 тыс. вагонов. На заводах Мотовилихи было захвачено около 1 млн. пудов стали, сотни орудийных стволов. С занятием Перми и примыкавшего к городу района Красная Армия окончательно похоронила планы Антанты и правительства Колчака о соединении Восточного и Северного фронтов. После этого положение интервентов на Севере России стало безнадежным. Британский военный министр Черчилль в июле 1919 г., после разгрома северного фланга колчаковского фронта, заявил в парламенте, что англичанам ничего не остаётся делать, как вывести войска из Архангельска. Это было крушение планов хозяев Запада на севере и востоке России.

Под ударами Красной Армии белая Сибирская армия быстро теряла боеспособность и разлагалась. Отступление привело к полному падению дисциплины, значительную часть раненых составляли самострелы, не желающие воевать. Дезертирство стало повальным. Солдаты бежали из окопов ещё до начала боя. Целые части колчаковцев сдавались в плен. Так, 30 июня на участке 29-й дивизии в районе Перми сдались два полка Сибирской армии – 63-й Добрянский и 64-й Соликамский полки. На сторону красных перешли около тысячи человек со всем вооружением и обозами. 7 июля на реке Сылве (35 км юго-восточнее Перми) сдались три полка 1-й Сибирской дивизии в количестве 1,5 тыс. человек при 2 орудиях. Эта дивизия ранее считалась одной из наиболее стойких в армии Колчака. Офицеры, которые не пожелали сдаться вместе с солдатами, включая трех командиров полков, были расстреляны самими солдатами. Стоит отметить, что в это время сдавшиеся и перешедшие на сторону Красной Армии бывшие колчаковцы стали одним из ресурсов для пополнения частей советских армий.

Адмиралы А. В. Колчак и М. И. Смирнов на реке Каме

Канонерская лодка Камской флотилии белых

Екатеринбургская операция

Поражение, понесённое колчаковской армией в районах Кунгура и Перми, вынудило Сибирскую армию к поспешному отступлению на восток. Местами оно превратилось в бегство. Колчаковский фронт разваливался. Красная Армия продолжила наступление. 5 июля 1919 года началась Екатеринбургская операция. 3-я красная армия в это время находилась на рубеже рек Кама и Сылва, 2-я армия располагалась в водоразделе р. Сылвы и Уфы. Фронтальное движение 2-й армии, которая несколько опережала части 3-й армии, было на некоторое время приостановлено сильным сопротивлением Ударного сибирского корпуса.

Чтобы ускорить движение командование 3-й красной армии сформировало из кавалерийских частей оперативную конную группу в тыс. сабель под командованием Томина. Оперативная конная группа должна была перехватить сообщение между Нижним Тагилом и Екатеринбургом, расчленяя боевые порядки противника. 14 июля, советская конница, сконцентрированная на правом крыле 3-й армии, 100 км восточнее Кунгура, была введена в разрыв между белыми частями, созданный в ходе полного разгрома 7-й пехотной дивизии противника. В течение 3 дней красная кавалерия прошла около 150 км и вышла к линии железной дороги. Красные освободили Верхне-Тагильский, Невьянский, Висимо-Шайтанский и другие заводы Северного Урала. Перехватив участок железной дороги от Невьянского до станции Шайтанка, конники Томина отрезали северную группировку генерала Пепеляева от остальных войск Сибирской армии.

Красный командир Николай Дмитриевич Томин (1886—1924)

После этого конная группа Томина получила приказ нанести удар во фланг и тыл колчаковской группировке, которая отступала из горнозаводского района Урала. Красная конница повела наступление на станцию Егоршино – важный железнодорожный узел. 19 июля конная группа захватила станцию. Успешный рейд красной конницы по тылам противника усилил хаос в рядах противника. Узнав о приближении красных, белогвардейцы бежали без боя или сдавались в плен большими группами. Только у станции Егоршино 19 июля колчаковцы смогли дать бой, но через несколько часов были разгромлены. После Егоршина группа Томина освободила Ирбит, Камышлов, Долматов, а затем и Курган. Успешный прорыв красной конницы, наряду с наступление 2-й армии, привёл к дезорганизации управления и связи между разгромленными частями Белой армии, развалу колчаковского фронта и бегству остатков колчаковцев к Тоболу.

В то время как конная группа Томина начинала свой победный марш, войска 2-й красной армии развивали наступление на Екатеринбург. Белогвардейцы оказали сильное сопротивление на линии железной дороги от Михайловского до Уткинского завода. Несколько дней здесь шли ожесточенные бои. Исход сражения решил обходной маневр бригады 28-й стрелковой дивизии. Красноармейцы горными тропами вышли в тыл противника и захватили станцию Мраморская, перехватив железную дорогу между Екатеринбургом и Челябинском. Возникла угроза окружения колчаковских войск, которые дрались на фронте. Белые вынуждены были немедленно отступить. Поздно вечером 14 июля части 28-й дивизии вошли в Екатеринбург.

Отступающие белогвардейцы не смогли удержаться южнее и юго-восточнее Екатеринбурга. В районе селения Кажакуль белые попытались остановить дальнейшее продвижение 5-й стрелковой дивизии. Тогда в бой был брошен лучший в дивизии 43-й полк под началом В. И. Чуйкова (будущий герой бороны Сталинграда, маршал СССР и дважды Герой Советского Союза). Чуйков сковал противника с фронта и с конной разведкой обошёл белых с юга, нанес им удар с тыла. Колчаковцы были разбиты и бежали. Красноармейцы взяли в плен 1100 человек и захватили 12 пулеметов. Разбитые белые войска бежали дальше на восток. 43-й полк был награжден революционным Красным знаменем.

Поражение южного крыла колчаковского фронта

Наряду с решительным наступлением Красной Армии на северном фланге и центре Восточного фронта красное командование готовило удар и на южном фланге – по уральским белоказакам и Южной армии. В Оренбургской и Уральском районах белые ещё имели численное превосходство над красными армиями. 4-я красная армия в Уральской области насчитывала 13 тыс. бойцов, против неё было 21 тыс. штыков и сабель противника (из них сабель 15 тыс.). 1-я красная армия (включая и Оренбургскую группу) насчитывала около 11 тыс. штыков и сабель, белые имели против неё примерно такие же силы.

Белые ещё стояли под Оренбургом и осаждали Уральск. Два с половиной месяца красный гарнизон отбивал атаки противника. Белые предприняли три генеральных штурма города, но не добились победы. 26 июня белоказаки захватили Николаевск, в 65 км от Волги. Это вызвало большое беспокойство в Москве, где опасались соединения колчаковцев с армией Деникина, которая вела наступление на волжском направлении. Командующий Южной группой войск Фрунзе получил указание организовать разгром уральско-оренбургского белого казачества. Был разработан план Уральской операции. 3 июля 1919 г. это план был сообщен командованию 1-й и 4-й армий. Он предусматривал освобождение Уральска от блокады, выход советских войск на линию железной дороги Уральск – Урбах, освобождение правого берега реки Урал на всём среднем течении. Гарнизон Оренбурга должен был нанести удары на Илецк и Актюбинск, расчищая путь на Туркестан. Главный удар на Уральск наносила группа под командованием Чапаева – 25 дивизия и Особая бригада.

5 июля 1919 г. войска Южной группы начали наступление. Переброшенная из-под Уфы хорошо вооруженные, укомплектованная и с высоким боевым духом 25-я стрелковая дивизия Чапаева нанесла поражение частям Уральской армии. 11 июля части 25-й дивизии разорвали кольцо блокады Уральска. 192-й, 194-й и 196-й стрелковые полки выдержали долгую осаду и радостно встретили чапаевцев. После освобождения Уральска от осады 4-я армия развила наступление по трём направлениям: на Лбищенск, на Сломихинскую и на Нижнюю Казанку. Уральская армия отступила по всему фронту. 9 августа чапаевцы взяли Лбищенск. Белоказаки ушли вниз по р. Урал. Таким образом, Красная Армия освободила Уральск и большую часть Уральской области. Никаких надежд на соединение белых на Восточном фронте с армией Деникина больше не было.

Со второй половины июля активизировала свои действия 1-я красная армия. 1 августа красные освободили Илецкий городок и начали подготовку к наступлению против Южной армии белых.

Источник карты: http://башкирская-энциклопедия.рф

Реорганизация армии Колчака. Разложение белых войск

После разгрома Сибирской армии Колчак наконец снял с командования Гайду. Сибирскую армию возглавил Михаил Дитерихс. Он в годы Первой мировой войны был начальником штаба 3-й армии, с 1916 г. командовал экспедиционной бригадой на Салоникском фронте. После Февральской революции возглавлял штаб Особой Петроградской армии, был генерал-квартирмейстером Ставки. Пытаясь остановить развал своей армии 21 июля Колчак произвёл реорганизацию своих войск. Официально образованный Восточный фронт состоял из четырёх армий. Сибирская армия была разделена на 1-ю армию под началом Пепеляева (на тюменском направлении) и 2-ю армию Лохвицкого (на курганском направлении). Пепеляев в годы войны возглавлял конную разведку полка, в Сибирской армии был командиром 1-го Средне-Сибирского корпуса. Лохвицкий был опытным командиром, который в годы мировой войны командовал русской экспедиционной бригадой, затем дивизией во Франции. В армии Колчака возглавлял 3-й Уральский горный корпус.

Однако эта реорганизация не сильно помогла. Колчаковская армия разлагалась, что усиливалось от поражения к поражению. Когда посыпались неудачи, сразу всплыли все слабости Русской армии Колчака: низкий уровень командования, кадровый голод, отсутствие социальной базы (мобилизованные крестьяне и рабочие теперь массами переходили на сторону красных), отсутствие сильных, спаянных частей (каппелевцы и ижевцы были исключениями). Красная пропаганда стала мощным информационным оружием, разваливающим ряды белых. Она слабо действовала, пока Белая армия победоносно рвалась к Волге. А когда пошли сплошные поражения, белые целыми частями стали дезертировать, сдаваться в плен и даже с оружием в руках переходить на сторону Красной Армии, убивая или сдавая в плен своих командиров.

Мобилизованные мужики с Поволжья и Урала видели, что белые проигрывают, что их армия всё дальше отходит на восток. Они не желали идти в Сибирь. Поэтому дезертировали или сдавались в плен, чтобы вернуться в родные места. А крестьяне из Сибири видели, что в условиях развала колчаковского фронта им будет легче вернуться домой в рядах Красной Армии. Подходившие пополнения сообщали известия о массовых восстаниях и красной партизанщине в тылу армии Колчака, и которые также усиливались по мере разгрома белых армий. В результате масштабы сдачи и перехода солдат армии Колчака приняли массовый характер. На юге столь массовой сдачи не было, что было связано с наличием сильного добровольческого ядра, мощных белоказачьих соединений Дона и Кубани. На востоке армии комплектовали из мобилизованных крестьян и рабочих, которые не поддерживали власть Колчака, и при первой возможности старались бежать или сдаться в плен. В результате белые армии быстро таяли, разложение войск вело к большим потерям, чем прямые боевые действия. Красная Армия получила ещё один существенный источник пополнения живой силы. Перебежчиков и пленных переводили в надежные части, ставили крепких командиров.

Белое командование этот процесс остановить не смогло. Кадровый голод в период поражений только усилился. Большинство командиров младшего звена составляли прапорщики из гимназистов и юнкеров, которые прошли 6-недельные курсы. Они не имели никакого авторитета среди солдат. Командование среднего также было слабым. Большая часть офицеров, которые не приняли советскую власть, бежали на юг, на восток подалось меньшинство. Кадровых офицеров было мало, а из имеющихся многие погибли. Остальные были запасниками, офицерами производства различных восточных правительств (директорий, областных правительств и пр. ), их боевые качества были низкими. Даже командиры с боевым опытом, фронтовики в критической ситуации, в ходе начала волнений в войсках, предпочитали бежать, бросая свои части, опасаясь, что их убьют или уведут в плен к красным.

Неудовлетворительным было высшее командование. Сам Колчак был лишь знаменем, в вопросах боевых действиях на суше он не разбирался. Лучшие полководцы Белой армии были на Южном фронте. На Восточном фронте была мешанина из бездарностей, авантюристов и действительно талантов. Если Каппель, Пепеляев и Войцеховский были умелыми военачальниками, то Гайда, Лебедев (начальник ставки Колчака) и Голицын своими действиями губили армию. Не хватало умелых, опытных командиров армий, корпусов и дивизий. Процветал авантюризм, партизанщина и «демократия», когда получаемые приказы критиковали, корректировали по своей воле или вообще игнорировали. Рождались эффектные на бумаге планы разгрома красных, но невыполнимые в реальности.

Командующий Сибирской армией и Восточным фронтом белых Михаил Константинович Дитерихс (1874—1937)

Командир 1-го Средне-Сибирского корпуса и командующий 1-й армии белых Анатолий Николаевич Пепеляев (1891—1938). Источник фотографий: https://ru.wikipedia.org

Разгром Колчака | Коммунисты Столицы

6 февраля 2013 01:26
Михаил Кечинов

Эта победа досталась нашему народу нелегкой ценой. Колчаку усиленно помогали империалисты Антанты и США. Под его командованием была крупная белогвардейская армия. Упорная борьба с ним началась в октябре 1919 г., когда 3-я и 5-я армии Восточного фронта перешли в решительное наступление в районе рек Тобол и Ишим.

Колчаковский фронт дрогнул и стал откатываться на восток. За две недели части Красной Армии продвинулись на 250 километров и вышли на реку Ишим. Враг поспешно отступал к Омску. Колчак требовал от своих генералов отстаивать Омск до последней возможности. Однако сам он выехал 12 ноября, увезя с собой под охраной бронепоезда и конвоя золотой запас. 14 ноября красные бойцы вошли в Омск.

3-я и 5-я армии продвигались от Тобола до Омска с невиданной быстротой — 20—30 верст в сутки. В течение 30 дней они форсировали три широких реки и вели непрерывные бои. За освобождение Омска весь личный состав 3-й и 5-й армий постановлением Совета Обороны был награжден месячным жалованьем, 27-я стрелковая дивизия, первой вступившая в город, была награждена почетным революционным Красным знаменем и получила наименование «Омской».

В этой борьбе с особенной яркостью проявился полководческий талант командарма М. Н. Тухачевского. Когда был взят Омск, в плен к красноармейцам попало много колчаковских генералов. На них ошеломляющее впечатление произвела молодость командарма. Ему шел всего 27-й год. Вызванный на допрос начальник колчаковских складов Римский-Корсаков, запинаясь, спросил:

— Вы — командарм, Вы — Тухачевский?

— Что же делать! — отвечал, рассмеявшись, командующий.— Почти все генералы сбежали от нас. Приходится довольствоваться поручиками и капитанами. Я командарм Тухачевский.

После упорных боев Красной Армией во взаимодействии с партизанами были освобождены города Семипалатинск, Павлодар, Барнаул, Бийск, Новониколаевск. 2-я бригада 30-й дивизии начала наступление на Томск. Вечером 20 декабря командир А. Н. Захаров и комиссар И. Н. Зологин на тройке в сопровождении всадников влетели на главную площадь города.

«Томск окружен войсками Красной Армии,— сказал А. Н. Захаров, обращаясь к белогвардейцам.— Предлагаю всем частям разойтись по своим казармам. Командирам частей предлагаю явиться вечером ко мне для доклада». Вскоре в гостиницу «Европа», где расположился штаб бригады, стали приходить колчаковские командиры. В плен сдалось более 70 частей, отдельных подразделений и учреждений. Советским войскам предстояло взять последнюю опорную базу Колчака — Красноярск, где находилось много оружия, снаряжения и боеприпасов. Сюда стекались остатки разбитых колчаковцев.

В начале января 1920 г. советские войска подошли к Красноярску. Враги, окруженные со всех сторон, оказывали яростное сопротивление, но силы их слабели с каждым часом. 6 января части 30-й дивизии вступили в Красноярск. Здесь сдалось в плен 60 тысяч белогвардейцев. С этого дня армия Колчака фактически прекратила свое существование. Бои еще шли, но судьба «правителя Сибири» уже была решена.

В приказе Военно-революционного комитета Иркутска от 6 февраля 1920 г. говорилось:

«Бывшего Верховного Правителя адмирала Колчака и бывшего Председателя Совета Министров Пепеляева — расстрелять». На следующий день в морозное сибирское утро приказ был приведен в исполнение.

С Колчаком было покончено. На огромных просторах Сибири вновь взвилось Красное знамя Страны Советов — знамя рабоче-крестьянского государства.

Разгром армии Колчака | lemur59.ru

Смута. 1919 год. 100 лет назад, в октябре 1919 г., колчаковские армии потерпели тяжелое поражение во втором сражении на Тоболе. После потери Петропавловска и Ишима белогвардейцы отступили к Омску.                     ДИРИЖАБЛЬ БРОНЕПОЕЗДА «КРАСНЫЙ СИБИРЯК». КУРГАН, ОКТЯБРЬ 1919 ГОДА С первых чисел октября у станции Зырянка под Курганом невдалеке от реки обосновался 5–й воздухоплавательный отряд РККВФ с привязным аэростатом наблюдения марки «Парсеваль», работавший совместно с бронепоездом «Красный Сибиряк». Каждое утро баллон поднимался над Тоболом, корректируя огонь орудий бронепоезда, бьющих по белогвардейским окопам на восточном берегу. Из корзины аэростата колчаковские позиции были видны, как на ладони.Естественно, первоочередной задачей сибирских летчиков стало уничтожение этой зловредной «колбасы». Несколько раз «Сопвичи» 10–го отряда обстреливали ее из пулеметов.  

Но у них не было зажигательных пуль, а дырки от обычных заклеивались в считаные минуты. Тогда решили разбомбить наземное хозяйство воздухоплавателей (газодобывающую станцию, лебедки, газгольдеры и казарму личного состава). 7 октября три «Сопвича» вылетели на бомбардировку красного аэродрома и базы «Парсеваля». Попутной задачей была разведка. Самолеты шли с большими интервалами (около километра), чтобы охватить наблюдением максимально возможную территорию, но при этом не терять друг друга из виду. В то же самое время из разведки возвращался советский «Сопвич» летчика Батурина и летнаба Рухина. Над линией фронта Батурин увидел один из белогвардейских аэропланов (это был летевший крайним самолет пилота прапорщика Волковойнова и летнаба капитана Янковского). Оставаясь незамеченным, Батурин осторожно приблизился к противнику сзади–снизу и дал пулеметную очередь. Пули пробили бензиновый бак, а Волковойнов получил ранение в руку. Не растерявшись, белый летчик заложил вираж, чтобы дать возможность Янковскому открыть ответный огонь из турельного пулемета. Но Батурин, заметив еще два белогвардейских аэроплана, решил не рисковать. Быстро развернувшись, он со снижением ушел на свою территорию. Впоследствии красный летчик объяснял свой выход из боя нехваткой горючего. Волковойнов, управляя самолетом одной рукой, сумел вернуться на аэродром и благополучно совершить посадку. Остальные два экипажа отбомбились по аэродрому красных в Зырянке и висящему у земли аэростату, но бомбы, сброшенные с высоты 700 метров, упали неточно и не причинили никакого вреда. Несмотря на более чем скромный результат боя, красвоенлет Батурин получил за него орден Красного знамени. Белогвардейцы же продолжали решать, как покончить с «Парсевалем». Бомбардировки с высот более 400 м почти не давали шансов на успех (напомним, что летнабы «метали снаряды» вручную и без прицела), а бомбить днем с меньших высот означало подвергать себя чрезмерному риску. Ведь стоянка аэростата была надежно прикрыта тремя зенитными пулеметами, расположенными по углам треугольника, в центре которого висел аэростат. 9 октября аэростат с бронепоездом прибыл на разъезд Логовушка. Утром того же дня еще раз прилетел белогвардейский «Сопвич» и сбросил на бивак аэростата с высоты 1500 метров две бомбы, которые вновь упали вдали от цели. Видя бесполезность подобных действий, летчик штабс–капитан Муромцев и летнаб штабс–капитан Вощилло вызвались атаковать стоянку аэростата под покровом темноты на бреющем полете. В полночь с 9 на 10 октября при ясном свете луны их «Сопвич» с приглушенным мотором «подкрался» на высоте чуть больше 20 метров к стоянке воздухоотряда. Вощилло бросил первую зажигательную бомбу в хорошо заметную на фоне земли светло–желтую «тушу» аэростата. Взрыв раздался в 46 шагах от аэростата. В это время у аэростата происходила смена караула. Красноармейцы немедленно открыли огонь из пулеметов, Но Муромцев решил для надежности сделать еще пару заходов, чтобы дать возможность летнабу сбросить оставшиеся боеприпасы. Вторая, фугасная бомба взорвалась в 24 шагах от аэростата, а третья, зажигательная – не сработала. На третьем заходе ураганным огнем с земли Вощилло был тяжело ранен двумя пулями в лицо и в руку. Муромцев был убежден, что аэростат удалось уничтожить, о чем он и доложил по возвращении. Однако летчик ошибся: при осмотре баллона в нем обнаружили лишь несколько осколочных пробоин и порезов. На следующий день все дыры в оболочке были заклеены и аэростат, подкачанный водородом из газгольдера, вновь поднялся в небо. Белым эта смелая, но неудачная атака обошлась недешево – «Сопвич» вернулся на аэродром с десятком прострелов и истекавшим кровью летнабом. Через два дня после ночного налета произошел случай, едва не закончившийся печально для единственного пилота 28–го разведотряда. Утром 11 октября Батурин, пролетая на «Сопвиче» над стоянкой воздухоплавательного отряда, зачем–то «совершил над аэростатом боевые эволюции со снижением» (то есть, выполнил какие–то маневры). Персонал воздухотряда, приняв это за подготовку к атаке, обстрелял его из пулеметов с земли и из корзины аэростата. К счастью для пилота, бойцы вскоре разглядели звезды на крыльях «Сопвича» и прекратили стрельбу. Ни одна пуля в самолет не попала. По возвращении Батурин объяснил свои загадочные «эволюции» желанием продемонстрировать опознавательные знаки»

                                             Общая ситуация на Восточном фронте

Сентябрьское наступление колчаковских армий в Сибири не улучшило их положение. Колчаковцы выиграли только пространство. Однако понесли такие потери, что возместить их в короткие сроки уже не смогли. 3-я белая армия только за первые две недели наступления потеряла четверть своего состава. Ряды самых боеспособных дивизий, которые приняли на себя основную тяжесть боевых действий, вроде 4-й Уфимской и Ижевской, потеряли почти половину состава. Обескровленные колчаковские части едва достигли рубежа Тобола. Сибирский казачий корпус Иванова-Ринова показал себя намного хуже, чем надеялись. Казаки своевольничали, предпочитали действовать в своих интересах, а не в общих. Все резервы были полностью истощены. В конце сентября 1919 г. на фронт был отправлен последний резерв – всего 1,5 тыс. человек. Попытка направить на фронт чехословаков провалилась ввиду их полного разложения и нежелания воевать. Ситуация в тылу была аховая. Колчаковские правительство контролировало только города и Сибирскую магистраль (железную дорогу держали чехи). В деревне хозяйничали повстанцы и партизаны. 

Нанести решительный удар по Красной Армии и выиграть время не удалось. 3-я и 5-я красные армии закрепились на рубеже Тобола и очень быстро оправились от первого неудачного наступления на Петропавловск. Красное командование, партийные и советские организации провели новые мобилизации в уральских городах. Военные комиссариаты направили в дивизии тысячи новых пополнений. Только Челябинская губерния дала за две недели сентября 24 тыс. человек для 5-й армии. 3-я армия получила в середине октября 20 тыс. человек. Также мобилизация крестьян и рабочих была проведена в прифронтовых районах. В тылу красного Восточного фронта формировались новые полки, бригады и дивизии. Армии фронта получили одну стрелковую и одну кавалерийскую дивизии, 7 крепостных полков. 
К середине октября 1919 г. численный состав красного Восточного фронта был удвоен. Красная Армия получила недостающее оружие и обмундирование. Правда, ощущалась нехватка боеприпасов. Советские части отдохнули, восстановились и были готовы к новым боям. Численность 5-й армии возросла до 37 тыс. штыков и сабель, при 135 орудиях, 575 и пулеметах, 2 бронепоезда («Красный Сибиряк» и «Мститель»), 4 бронеавтомобиля и 8 аэропланов. Армия Тухачевского занимала фронт в 200 км от озера Кара-Камыш до Белозерской (40 км севернее Кургана). Действовавшая севернее 3-я армия насчитывала 31,5 тыс. штыков и сабель, 103 орудия, 575 пулеметов, бронепоезд, 3 бронеавтомобиля и 11 самолетов. Армия Михаила Степановича Матиясевича занимала фронт от Белозерской до Бачалина длиной около 240 км.

   

Красные имели преимущество в живой силе, вооружении и резервах. В запасных полках двух армий, крепостных районах Екатеринбурга, Челябинска и Троицка насчитывалось 12 тыс. человек. 

5-й красной армии противостояла 3-я белая армия, Степная группа и остатки Оренбургской армии – всего около 32 тыс. штыков и сабель, 150 орудий, 370 пулеметов, 2 бронепоезда («Забияка» и «Тагил»). Эти войска были сведены в «Московскую группу армий» под началом генерала Константина Вячеславовича Сахарова (в надежде на взятие Москвы армией Деникина).

   

Против 3-й красной армии действовали 2-я и 1-я белые армии, всего около 29 тыс. штыков и сабель. Во фронтовом резерве у колчаковского командования было всего около 3 — 4 тыс. человек. Колчаковцы имели преимущество только в коннице. 

Таким образом, 3-я и 5-я армии были очень быстро восстановили полную боеспособность. Пользуясь тем, что Курган с переправами через Тобол и железнодорожной линией оставался в руках красных, на фронт непрерывно шли маршевые пополнения, подтягивались новые части. Красноармейцы имели преимущество в числе и качестве войск, их боевой дух был высоким. Белые были деморализованы, несмотря по последний успех на Тоболе. Им приходилось воевать на два фронта: против Красной Армии и повстанцев. Ко всему этому добавлялось недостаточное снабжение армии обмундированием, амуницией. Полученное в августе – сентябре 1919 г. из-за границы обмундирование было использовано, или его разворовали в тылу, а новое ещё не прибыло. Поэтому получилось так, что колчаковцы имели в октябре оружие и боеприпасы, но испытывали большую нужду в шинелях и обуви. Между тем наступил период холодных дождей, приближалась зима. Это ещё больше подрывало дух колчаковцев. 
У белого командования больше не было резервов, последние были поглощены наступлением. Правда, белые тут и там пытались формировать различные добровольческие формирования, «дружины», восстановить добровольческий принцип. Однако численность таких отрядов, как их боеспособность, была ничтожной. Так «дружины» старообрядцев не добрались до фронта – часть разбежалась по дороге, других белое командование не решилось отправить на передовую, оставив в тылу. Часто это были махинации отдельных авантюристов, которые в смутное время «ловили рыбу», то есть «осваивали» деньги и имущество. 
Ещё до начала нового наступления Красной Армии на омском направлении белые лишились своей базы в Южной Сибири. Большая часть Оренбургской армии Дутова в сентябре 1919 г. была разбита войсками красного Туркестанского фронта под командованием Фрунзе под Актюбинском. Белоказаки капитулировали, другие либо рассеялись, либо отошли с атаманом Дутовым в район Кокчетав — Акмолинск, затем в Семиречье. 

В этот же период Англия и Франция, осознавая бесперспективность колчаковского режима, отказались от поддержки Омска. Они видели, что правительство Колчака исчерпало себя. Англия и Франция усиливают помощь Польше, видя в ней полноценную силу, противостоящую Советской России. США и Япония продолжали оказывать помощь Колчаку, чтобы сохранить позиции в Сибири и на Дальнем Востоке. Так в октябре с Дальнего Востока в ставку Колчака было отправлено 50 тыс. винтовок. Также велись переговоры о поставке танков. Кроме того, в Омске велись переговоры с японцами. Колчаковцы надеялись, что на фронт будут направлены японские дивизии. Японцы обещали усилить свой военный контингент в России. 

                                                                 Второе сражение на Тоболе

Хотя положение колчаковских армий было плачевным, колчаковское командование ещё наделось продолжить наступление. Однако красные опередили противника. Главный удар на петропавловском направлении наносила 5-я армия. Для этой цели на правом фланге была сформирована ударная группа в составе трех дивизий. На юге это наступление поддерживалось ударом 35-й стрелковой дивизии по Звериноголовскому тракту. На левом фланге армии удар наносила 27-я дивизия. То есть предусматривалось взять в клещи основные силы противника им уничтожить их. Для деморализации тыла врага и развития наступления в прорыв планировали ввести кавалерийскую дивизию (более 2,5 тыс. сабель). Через несколько дней на ишимском направлении должна была начать движение и 3-я армия. 
На рассвете 14 октября 1919 г. части 5-й армии начали форсировать р. Тобол. Первое время колчаковцы оказывали упорное сопротивление. Кое-где белогвардейцы даже отразили первые атаки и отбросили советские войска на правый берег Тобола. Особенно ожесточенное сопротивление белые оказывали на линии железной дороги и севернее неё. Здесь были расположены два бронепоезда и большая часть артиллерии. Однако уже в первый день наступления армия Тухачевского форсировала реку и заняла значительный плацдарм. Белое командование пыталось остановить наступление противника, бросило в бой лучшие части. Контрудар наносила Ижевская дивизия, считавшаяся лучшей в армии Колчака, её поддерживала 11-я Уральская дивизия, и большая часть армейской артиллерии. Но контратака была отбита, Ижевская дивизия даже попала в окружение и только ценой больших потерь прорвалась на восток. 18 октября белые организовали ещё одну контратаку, но и она была отбита.  
Таким образом, 5-й армии вновь удалось успешно форсировать р. Тобол, нанося удар своим правым флангом в охват сообщений белых войск с юга. Белое командование тщетно пыталось приостановить охватывающее продвижение правого фланга 5-й армии (35-я и 5-я стрелковые дивизии), стараясь перегруппироваться в сторону своего левого фланга и выстроить фронт на юг. Однако эта перегруппировка запоздала, и белогвардейцы вынуждены спешно отступать за р. Ишим.
19 – 20 октября 1919 г. перешла в наступление 3-я красная армия. Её правофланговая 30-я дивизия наступала на Ишим и помогла войскам 5-й армии сломить сопротивление северного фланга 3-й белой армии. Белый фронт был прорван, и колчаковцы повсеместно отступали. Местами отход превратился в бегство, советские дивизии быстро двигались на восток. Целые части противника сдавались в плен или переходили на сторону красных. Так на сторону красных перешёл полк карпатских русинов. Армия Колчака разваливалась. Мобилизованные солдаты разбегались по домам, сдавались в плен, переходили на сторону красных. Часть войск выкосил тиф. Казаки, не вступая в бой, расходились по станицам. За две недели наступления красноармейцы продвинулись на 250 км. 22 октября красные взяли Тобольск. 

                                              Освобождение Петропавловска

Главнокомандующий белой армией генерал Дитерихс не видя возможности спасти столицу, 24 октября приказал эвакуировать Омск. 4 ноября он был отправлен в отставку, на его место был назначен генерал Сахаров. Потерпев поражение между Тоболом и Ишимом, белое командование отвело остатки войска за р. Ишим, надеясь создать здесь новый оборонительный рубеж и попытаться остановить наступление противника. Полки 1-й армии направлялись в тыл, в район Новониколаевск – Томск, на восстановление и пополнение. 
В конце октября 1919 г. передовые части советских армий вышли на реке Ишим. Необходимо было с ходу, пока противник не опомнился, форсировать реку и освободить города Петропавловск и Ишим. Раньше всех к Петропавловску вышли три полка 35-й стрелковой дивизии. Вечером 29 октября красные подошли к мосту через Ишим. Белые подожгли мост, однако красноармейцы смогли его потушить. Они быстро форсировали реку и отбросили вражеский заслон к городу. Утром 30 октября все три советских полка были в Петропавловске. Но колчаковцы удерживали за собой часть города. Подтянув войска, белогвардейцы пошли в контратаку. Колчаковцы организовали 14 атак, но были отражены. На следующий день белые снова пытались выбить противника из города, но без успеха. 1 ноября, когда на помощь подоспели новые советские части, красные возобновили наступление и полностью освободили Петропавловск. В городе были захвачены значительные трофеи. 
4 ноября части 5-й армии освободили Ишим. После падения Петропавловска и Ишима колчаковцы начали поспешное отступление к Омску. Часть колчаковских войск на южном фланге во главе с Дутовым ушли на юг, в район Кокчетава. Тобольско-Петропавловская битва стала последним этапом организованного и серьёзного сопротивления колчаковской армии. Белогвардейцы были разгромлены и понесли большие потери. Только 3-я белая армия потеряла с 14 по 31 октября около 13 тыс. убитыми, ранеными и пленными, тысячи солдат и казаков разбежались по домам. 
Успешное наступление красных армий Восточного фронта имело важное значение для общей стратегической ситуации. Оно началось в решающий момент битвы на Южном фронте, когда армия Деникина была на подступах к Туле. Успехи на востоке страны позволили советскому верховному командованию в ноябре снять часть сил с Восточного фронта и отправить их на юг для окончательного разгрома белых армий на Юге России. 
Советские войска без паузы продолжили наступление. На главном направлении, по железной дороге Петропавловск – Омск, двигались три дивизии 5-й армии. Для преследования группы Дутова на южном фланге была выделена особая группа войск в составе 54-й стрелковой дивизии и кавалерийской дивизии. Она начала наступление на Кокчетав. По линии железной дороги Ишим – Омск наступала 30-я стрелковая дивизия 3-й армии. В долине реки Иртыш вверх по течению на Омск наступала 51-я дивизия. 5-я и 29-я стрелковые дивизии были выведены в резерв фронта.

                                                                                                                       Автор:  Самсонов Александр

Разгром войск Колчака во втором сражении на Тоболе

Беспорядки. 1919. 100 лет назад, в октябре 1919 года, армия Колчака потерпела тяжелое поражение во втором сражении на Тоболе. После потери Петропавловска и Ишима белые отступили к Омску.
Красный бронепоезд «Мститель»

Общая обстановка на Восточном фронте

Сентябрьское наступление колчаковской армии в Сибири не улучшило их положения. Колчак завоевал просто космос. Однако понесены такие потери, которые компенсировать в краткосрочной перспективе не удалось.3-я белая армия за первые две недели наступления потеряла четверть личного состава. Ряды наиболее боеспособных дивизий, принявших на себя основную тяжесть боев, как 4-я Уфимская и Ижевская, потеряли почти половину состава. Обескровленные, колчаковские части едва достигли рубежа Тобола. Сибирский казачий корпус Иванова-Ринова оказался гораздо хуже, чем предполагалось. Казаки показали, что предпочитают действовать в своих интересах, а не в целом. Все запасы были полностью истощены.В конце сентября 1919 года на фронт отправили последнюю инстанцию ​​– всего 1,5 тысячи человек. Попытка отправить на фронт чехов не удалась из-за их полного разложения и нежелания воевать. Положение в тылу было захватывающим. Правительство Колчака контролировало только город и Сибирскую железную дорогу (железную дорогу держали чехи). Деревня принимала повстанцев и партизан.
Нанести решающий удар Красной Армии и выиграть время не удалось. 3-я и 5-я красные армии, закрепившиеся на рубеже Тобола и очень быстро оправившиеся от первого неудачного наступления на Петропавловск.Красное командование, партийные и советские организации провели новую мобилизацию в уральских городах. Военный комиссариат отправил в дивизию тысячи новых абитуриентов. Только Челябинская губерния дала за две недели сент. 24 тыс. для 5-й армии. 3-я армия имела в середине октября 20 тыс. человек. Мобилизация крестьян и рабочих проводилась в приграничных районах. В тылу красных Восточного фронта формировались новые полки, бригады и дивизии. Армия фронта получила одну пехотную и одну кавалерийскую дивизии, 7-й крепостной полк.
К середине октября 1919 года численность красных Восточного фронта удвоилась. Красная Армия получила недостающее оружие и обмундирование. Однако не хватало боеприпасов. Советские войска отдохнули, восстановились и были готовы к новым боям. Численность 5-й армии возросла до 37 тыс. штыков и сабель, при 135 орудиях и 575 пулеметах, 2 бронепоездах («Красный Сибирь» и «Мститель»), 4 броневиках и 8 самолетах. Армия Тухачевского удерживала фронт в 200 км от озера Кара-Камыш до Белозерской (40 км севернее Кургана).Действующая севернее часть 3-й армии насчитывала 31,5 тыс. штыков и кавалеристов, 103 орудия, 575 пулеметов, бронетехнику, 3 бронеавтомобиля и 11 самолетов. Армия Матиясевича занимала фронт от Белозерки до Бакалина протяженностью около 240 км. красные имели преимущество в живой силе, вооружении и резервах. В запасных полках двух армий, Екатеринбургском, Челябинском и Троицком укрепрайонах насчитывалось 12 тысяч человек.
5-й красной армии противостояла 3-я белая армия, Степная группа и остатки Оренбургской армии – всего около 32 тыс. штыков и конницы, 150 орудий, 370 орудий, 2 бронепоезда («Задира» и «Тагил» ).Эти войска держали в составе «Московской группы армий» под командованием генерала Сахарова (в расчете на взятие Москвы армией Деникина). Против 3-й красной армии действовали 2-я и 1-я белые армии общей численностью около 29 тыс. штыков и конницы. Во фронтовом резерве у Колчака было всего около 3-4 тысяч человек. Колчак имел преимущество только в кавалерии.
Таким образом, 3-я и 5-я армии были быстро восстановлены до полной боеспособности. Пользуясь тем, что насыпь с переправой через Тобол и железнодорожные пути оставались в руках красных, фронт постоянно подкреплялся, подтягивались новые части.Красная армия имела преимущество в численности и качестве войск, их боевой дух был высок. Белые были деморализованы, несмотря на недавний успех на Тоболе. Им пришлось воевать на два фронта: против Красной Армии и повстанцев. Ко всему этому добавилось отсутствие снабжения армии обмундированием, боеприпасами. Полученное в августе-сентябре 1919 г. из-за границы обмундирование было использовано или расхищено в тылу, а новое еще не поступило. Так получилось, что Колчак имел в октябре оружие и боеприпасы, но испытывал большую нужду в шинелях и ботинках.Между тем, период холодных дождей, приближалась зима. Это еще больше подорвало дух Колчака.
Белая команда больше не имела резервов, последние были поглощены наступлением. Однако белые кое-где пытались сформировать различные добровольческие формирования, «дружины», восстановить добровольческий принцип. Однако количество таких групп, как и их боеспособность, было ничтожно мало. Так что «дружины» старообрядцев дошли до передовой части разбросанными по дороге, остальных белых командиров решили не отправлять на фронт, оставив тыл. Часто это были происки отдельных авантюристов, которые в смутное время «ловили рыбу», то есть «осваивали» деньги и имущество.
Перед началом нового наступления Красной Армии на Омск направление белых потеряло опору в Южной Сибири. Большая часть армии Дутова в Оренбурге в сентябре 1919 г. была разбита войсками красного Туркестанского фронта под командованием Фрунзе под Актобе. Белоказаки сдались, а остальные либо рассеяны, либо выведены атаманом Дутовым в район Кокчетав Акмолинска, затем в Семиречье.
В этот же период Англия и Франция, понимая бесперспективность колчаковского режима, отказались от поддержки Омска. Они видели, что правительство Колчака истощено. Англия и Франция увеличивают помощь Польше, видя в ней полную силу, противостоящую Советской России. США и Япония продолжали оказывать помощь Колчаку, чтобы сохранить позиции в Сибири и на Дальнем Востоке. Так в октябре с Дальнего Востока на ставку Колчака было отправлено 50 тысяч винтовок. Были переговоры о поставке танков. Кроме того, в Омске шли переговоры с японцами. Колчак надеялся, что на фронт будет отправлена ​​японская дивизия. Японцы пообещали усилить свой воинский контингент в России.

Второе сражение на Тоболе

Хотя положение армий Колчака было плачевным, командование Колчака все же надеялось продолжить наступление. Однако красные были впереди противника. Основной удар на направлении на Петропавловск наносила 5-я армия. Для этого на правом фланге была сформирована ударная группа в составе трех дивизий.С юга наступление поддерживал удар 35-й стрелковой дивизии в Звериноголовском тракте. На левом фланге армии выстрел нанесла 27-я дивизия. Предусмотрено клещевое движение по основным силам противника для их уничтожения. Для деморализации противника и развития наступления в прорыв планировали ввести кавалерийские дивизии (более 2,5 тыс. шпаг). Через несколько дней на ишимское направление должна была начать движение и 3-я армия.
На рассвете 14 октября 1919 года части 5-й армии начали форсировать реку Тобол. Первое время Колчак оказывал упорное сопротивление. Кое-где белые даже отразили первую атаку и отбили советские войска на правом берегу Тобола. Особенно ожесточенное сопротивление белые оказали на линии железной дороги и севернее ее. Здесь располагались два бронепоезда и крупное артиллерийское орудие. Однако уже в первый день наступления армия Тухачевского форсировала реку и заняла значительный плацдарм. Белые командиры пытались остановить наступление противника, бросили в бой лучшие части.Контратаку нанесла Ижевская дивизия, считавшаяся лучшей в армии Колчака, поддержанная 11-й Уральской дивизией и большей частью армейской артиллерии. Но контратака была отбита, даже Ижевская дивизия попала в окружение и лишь с большими потерями прорвалась на восток. 18 октября белые организовали еще одну контратаку, но она была отбита.
Итак, 5-й армии вновь удалось успешно форсировать реку Тобол, нанося удары своим правым флангом, чтобы прикрыть сообщения белых войск с юга. Белое командование тщетно пыталось остановить продвижение прикрытия правого фланга 5-й армии (35-я и 5-я пехотные дивизии), пытаясь перегруппироваться в направлении ее левого фланга и выстроить фронт на юг. Однако эта перегруппировка запаздывает, и белые вынуждены спешно отступать за реку Ишим.

19 – 20 октября 1919 г. перешла в наступление 3-я Красная Армия. Именно правилова 30-я дивизия наступала на Ишим и помогала войскам 5-й армии сломить сопротивление северного фланга 3-й белой армии. Белый фронт был прорван, и Колчак повсюду отступал. Иногда отступление переходило в разгром, советская дивизия быстро продвигалась на восток. Целые части противника сдавались в плен или переходили на сторону красных.Так к красным двинулся полк карпатских русинов. Армия Колчака разваливалась. Мобилизованные солдаты бежали домой, чтобы сдаться, перешли к красным. Некоторые войска косили сыпной тиф. Казаки, не вступая в бой, разошлись по своим станицам. За две недели наступления Красная Армия прошла 250 км. 22 октября красные взяли Тобольск.

Освобождение Петропавловска

Командующий белой армией генерал Дитерихс, не видя возможности спасти столицу, 24 октября отдал приказ об эвакуации Омска. 4 ноября он был отправлен в отставку, на его место был назначен генерал Сахаров. Потерпев поражение между Тоболом и Ишимом, белые приняли командование остатками войск за рекой Ишим, рассчитывая создать новый оборонительный рубеж и попытаться остановить продвижение противника. Полки 1-й армии направлялись в тыл, в район Новониколаевск — Красноярск, на восстановление и пополнение.
В конце октября 1919 года передовые части Советской армии вышли к реке Ишим. Нужно было с ходу, пока противник не оправился, форсировать реку и освободить города Петропавловск и Ишим.Перед всем Петропавловском вышли три полка 35-й стрелковой дивизии. Вечером 29 октября красные подошли к мосту через Ишим. Белые сожгли мост, но солдаты смогли его потушить. Они быстро переправились через реку и оттеснили неприятеля заслоном к городу. Утром 30 октября все три советских полка оказались в Петропавловске. Но Колчак остался за частью города. Подтянув войска, белые пошли на контратаку. Колчак организовал 14 атак, но был отбит. На следующий день белые снова попытались выбить врага из города, но безуспешно. 1 ноября, когда на помощь прибыли новые советские части, красные возобновили наступление и полностью освободили Петропавловск. В городе была захвачена значительная добыча.
4 ноября части 5-й армии освободили Ишим. После падения Петропавловска и Ишима Колчак начал поспешное отступление к Омску. Часть войск Колчака на южном фланге во главе с Дутовым ушла на юг, в район Кокшетау. Тобольско-Павелское сражение явилось последним этапоморганизованного и серьезного сопротивления армии Колчака.Белые потерпели поражение и понесли большие потери. Только 3-я белая армия потеряла с 14 по 31 октября около 13 тысяч убитыми, ранеными и пленными, тысячи солдат и казаков бежали из родных мест.
Успешное наступление красных армий Восточного фронта имело решающее значение для общей стратегической обстановки. Она началась в решающий момент сражения на Южном фронте, когда армия Деникина находилась на подступах к Туле. Успехи на Востоке позволили советскому командованию в ноябре снять часть сил с Восточного фронта и направить их на юг для окончательного разгрома белых армий на юге России.
советские войска без пауз перешли в наступление. На основном направлении, железной дороге Петропавловск — Омск, двигались три дивизии 5-й армии. Для преследования группы Дутова на южном фланге была выделена особая группа войск из состава 54-й стрелковой дивизии и кавалерийской дивизии. Она начала нападение на кокшетау. На железной дороге Ишим – Омск наступает 30-я стрелковая дивизия 3-й армии. В долину реки Иртыш вверх по течению к Омску вышла 51-я дивизия. В резерв фронта были выведены 5-я и 29-я стрелковые дивизии.

Facebook

Твиттер

Пинтерест

Поражение белых в Гражданской войне в России

Борьба красных с белыми решалась на поле боя, но исход гражданских войн также зависит от способности соперников посредством политики и пропаганды убедить людей сражаться за них (или, по крайней мере, не поднимать против них оружие). В этой сфере управления белые потерпели блестящую неудачу. Следовательно, как бы ни были успешны их главные военные удары, когда ситуация изменилась и наступление превратилось в отступление, белым не на что было отступать. Отсюда стремительный крах ВССР, Северо-Западной армии и Колчаковской русской армии.

Это не означает, что белые не пытались соперничать с большевиками в политическом плане, — как бы их прошлое в русской армии склоняло их к тому, чтобы считать «политику» ругательством (чувство, усиленное катастрофами). 1917 года). И Колчак, и Деникин фактически разработали в 1919 году политические программы, которые, несмотря на общепринятое представление о белых как о «реакционерах», можно было бы в широком смысле охарактеризовать как «либеральные».Они неоднократно обязывались реанимировать органы местного самоуправления, уважать право нерусских народов на самоопределение, уважать права профсоюзов, проводить коренную земельную реформу и клялись, что по победе в гражданской войне, они созовут новое народное собрание, чтобы определить будущую конституцию Российского государства. Колчак, чье омское правительство было более стабильным, укоренившимся и всесторонне развитым, чем довольно туманный и странствующий Особый совет, который консультировал Деникина, имел тенденцию брать на себя инициативу в таких вопросах, но оба основных лагеря белых военных имели фаланги вспомогательных кадетов, чтобы добавить плоти. до мозга костей своих заявлений о политике и укомплектовать свои агентства печати, консультативные советы и бюро пропаганды.Более того, нет никаких сомнений в том, что и Деникин, и Колчак придерживались подлинно прогрессивных взглядов по целому ряду вопросов, включая необходимость радикальной земельной реформы в России — ключевой вопрос прошлого века, — и что оба были совершенно искренни в своих заявлениях о том, что они не имел личного желания удерживать политическую власть хоть на мгновение дольше, чем это потребуется для изгнания Ленина из Кремля. Кроме того, хотя документ, устанавливавший колчаковскую диктатуру («Положение о временном устройстве государственной власти в России»), не предусматривал ее прекращения, адмирал публично зафиксировал, например, в речи в Екатеринбурге в феврале 1919 г. , торжественное обещание, что он не будет удерживать власть «ни на один день дольше, чем того требуют интересы страны», и утверждал, что «в будущем единственно допустимой формой правления в России будет демократическая. И эти декларации принесли свои плоды: например, в мае 1919 года «большая четверка» в Париже была настолько впечатлена демократическими полномочиями Колчака, что рассматривала вопрос о признании его режима правительством всей России.

Как бы ни были хорошо составлены или благонамерены, в Белой политике всегда было что-то неубедительное, непродуманное и неубедительное; и преобладало стойкое ощущение, что ни Деникин, ни Колчак не слишком интересовались подробностями политических проблем, которые волновали Россию с февраля 1917 года — и даже задолго до него.Более того, сколь бы эгалитарными ни были личные убеждения и намерения крупных белых вождей, далеких от клишированных карикатур на разукрашенных князьями, садистских пижонов большевистской пропаганды, это не могло рассеять зловоние реставрационизма, пропитавшее их лагеря, которые были густо заселены бывшей элитой Российской империи. Британские офицеры с миссией на юге России, например, приглашенные на банкет, устроенный местным отделением Союза помещиков в Новочеркасске, вскоре почувствовали, что находятся в «рассаднике монархистов», и были глубоко смущены. когда один из гостей (двоюродный брат Николая Романова) приказал оркестру сыграть «Боже, Царя храни», старый имперский гимн (запрещенный после Февральской революции).

Следовательно, хотя деникинские земельные законы и трудовое законодательство могли бы гарантировать справедливое обращение с крестьянами и рабочими, население территории, оккупированной ВССР, неизменно испытывало на себе кнут и гнев вернувшихся помещиков и фабрично-заводских начальников, изгнанных широким фронтом. масштабные захваты частной собственности, сопровождавшие распространение советской власти в 1917–1918 гг. и теперь искавшие мести и возмездия. То же правило действовало и на востоке, когда войска Колчака продвигались из Сибири (где крупные земельные владения были почти неизвестны) через Урал в Поволжье (за которым они становились всеобщими), несмотря на то, что сам Колчак явно был привержен прогрессивная земельная реформа, напоминающая ту, что проводилась в России после революции 1905 года, и что омское министерство земледелия кишело бывшими соратниками тогдашнего премьер-министра-реформатора П. А. Столыпин. Наиболее показательным было то, что «Декрет о земле» Колчака не был издан до апреля 1919 года, когда продвижение его армии в сторону европейской части России потребовало таких действий. Точно так же и по второму важному вопросу дня — национальному самоопределению — Колчак также хранил молчание до весны 1919 года, когда внимание Парижа к намерениям белых побудило к действиям — или, по крайней мере, к новым обещаниям.

Такому уклонению можно найти множество объяснений. Внимательное прочтение политики белых подчеркнет, что движение было искренне привержено позиции отсутствия предопределения, которая бескорыстно тормозила (даже запрещала) проведение значительных реформ во время вооруженной борьбы; такие акты, согласно доктрине, которую обычно поддерживали белые, должны были ждать решения нового учредительного собрания, как только большевики потерпят поражение.Менее великодушное изложение «белой идеи» могло бы сослаться на циничное искажение и маскировку своих истинных целей белыми, чтобы обеспечить рекрутов из крестьян для укомплектования своих армий и оружия союзников для их оснащения, пытаясь обмануть любых слишком доверчивых членов. национальных меньшинств в признание того, что обещания самоопределения, исходящие из Омска и Екатеринодара, были реальными.

Уклончивая и противоречивая позиция белых по национальному вопросу была особенно вредна для их дела (учитывая, что, особенно на юге России и на северо-западе, они, как правило, действовали с баз в землях, где русские были в меньшинстве, а нерусские были в меньшинстве). используя постимперский и послевоенный перерыв для формирования своей независимости.Так, Деникин время от времени восхвалял самоопределение, но чаще поддерживал дело «России единой и неделимой», ведя затяжную пограничную войну («сочинский конфликт») с Демократической Республикой Грузия, а также прямо оскорбляя украинцев, называя эту землю снисходительным царским термином «Малороссия». Он также выдвигал такие тревожные предложения относительно надлежащей демаркации новой польско-российской границы после создания Второй Польской республики в конце мировой войны, что весной Варшава прекратила операции своей армии. 1919 года, а затем вступить в тайные мирные переговоры с Москвой, которые способствовали бы переброске 40 000 человек с Западного фронта Красной Армии на ее «Южный фронт против Деникина» осенью того же года.Другим поучительным примером был Дагестан и его соседи по Кавказу, объединившиеся в автономную Горскую республику. Этот режим первоначально был распущен Терской советской республикой во Владикавказе, в которой доминировали большевики, весной 1918 года, но восстановился, когда советская власть рухнула на Северном Кавказе позже в том же году. Затем она отразила новое наступление советских войск в апреле 1919 года, но обнаружила, что, когда войска Деникина впоследствии заняли Северный Кавказ, а затем Дагестан, ей снова пришлось бежать — на этот раз от белых.

В Сибири Колчак меньше беспокоился о нерусских национальностях, которые не присутствовали в его владениях в достаточном количестве, чтобы причинить вред (хотя дезертирство с линии фронта вокруг Уфы в феврале 1919 г. отчаялись в обращении с ними со стороны белых, оставили большую брешь в линии фронта). Однако, как верховный правитель, его заявления по этому вопросу имели национальные и международные последствия, и здесь было показательно, что Колчак должен был выбрать дело Финляндии, которое уже было независимым и, конечно, безнадежным, чтобы копать ему пятки: когда генерал Маннергейм в июле 1919 г., предложил сделку, по которой его 100-тысячная армия захватит Петроград для белых в обмен на ряд немаловажных, но вряд ли возмутительных условий (признание независимости Финляндии, отход к Финляндии Печенги, самоопределение Карелии, свободное судоходство по оз. Ладога для финских торговых судов и др.), Колчак отказался согласиться. Его советник Джордж Гуинс умолял его, что «главной целью должно быть поражение большевиков и лишь во вторую очередь восстановление России», но адмирал не понимал логики такого подхода. Для Колчака Россия не могла быть спасена от большевиков, если бы она была в кусках, потому что Россия в кусках не была Россией.

Таким образом, и великодушный, и циничный подходы к Белой политике имеют долю правды. Однако помимо таких соображений следует признать, что — из-за того, что они считали чистейшим из мотивов, — белые лидеры пренебрегали всякой политикой; их презрение к тому, что они, как офицеры, считали нездоровым и неджентльменским занятием, было, по крайней мере, честным, хотя и ошибочным, и, несомненно, подкреплялось удручающим опытом 1917 года, когда вся Россия, казалось, превратилась в огромную, бескрайнюю, шумную, и бессмысленный политический митинг.

Отвращение белых к политике, и особенно к политике, основанной на классе, идеально сочеталось с претензией их союзников-кадетов на то, что они как партия стоят «над классом» и «над политикой» (хотя, опять же, циник мог бы указать на что кадеты рассчитывали здесь на отсутствие в России сильного буржуазного класса, который мог бы поддержать их либеральную платформу) и с исторической тенденцией этой партии ставить нацию превыше всего. Более того, особые обстоятельства послевоенной Европы в тот момент, зимой 1918–1919 гг., когда Белое движение достигло зрелости, сильно усилили это пристрастие. Белые лидеры слишком хорошо знали, что, хотя ряды непримиримых антибольшевиков существовали в правительствах Лондона, Парижа и Вашингтона и вокруг них, было много политиков-союзников, которые не боялись советского правительства или надеялись использовать российскую власть. неудобства в пользу своих стран, или которые были искренне подавлены усталостью от войны. В этих условиях окончание мировой войны могло оказаться невыгодным: следовательно, сторонник Колчака на российском Дальнем Востоке, например, записал свои впечатления от вида британских томми, празднующих перемирие, как «не особенно радостное», как гражданское. войны велись в России; секретарь адмирала, вышеупомянутый Гуинс, размышлял, что крах Германии был «роковым для антибольшевистской борьбы»; и один из его генералов прямо заявил, что с 11 ноября 1918 года «у Колчака не было союзников.Следовательно, если Колчак и его сторонники должны были добиться того, чего они желали больше всего на свете, — приема России в семью союзных «наций-победителей», места на предстоящей мирной конференции и возможности обеспечить надлежащее была вознаграждена за весьма значительную роль, которую она сыграла в мировой войне, — урок был ясен. Через несколько дней после принятия мантии «верховного правителя» в ноябре 1918 года Колчак изложил этот урок:

Наступает день, когда неумолимый ход событий потребует от нас победы; от этой победы или поражения будет зависеть наша жизнь или смерть, наш успех или неудача, наша свобода или позорное рабство.Час великой международной мирной конференции уже близок, и если к этому часу мы не победим, то мы потеряем право голоса на конференции народов-победителей, и вопрос о нашей свободе будет решаться без нас.

Расчеты Колчака были верны. В ноябре-декабре 1918 г. союзники ничего не сделали, чтобы отговорить Румынию от захвата бывшей российской Бессарабии у ее немецких оккупантов. Затем на заседаниях 12–19 января 1919 г. в Париже Совет десяти постановил, что ни одному русскому представителю не будет предоставлено место среди них.Несколько дней спустя, в соответствии со схемой, разработанной Ллойд Джорджем и Робертом Борденом, премьер-министром Канады, по радио (с передатчика на вершине Эйфелевой башни) было разослано приглашение всем воюющим сторонам в «России» встретиться в отдельная мирная конференция в Принкипо, недалеко от Константинополя, на Мраморном море. Узнав о последнем, Колчак пришел в ужас и пробормотал: «Боже мой! Ты можешь в это поверить? Приглашение к миру с большевиками!» Если бы ему сказали несколько недель спустя, в начале марта 1919 года, что высокопоставленный американский дипломат Уильям К.Буллита в этот момент развлекали в Москве, вели полуофициальные переговоры с Лениным и предлагали весьма щедрые условия прекращения интервенции, язык Колчака мог бы быть менее сдержанным. Затем, в апреле, стало известно об утвержденной в Париже схеме снабжения продовольствием и медикаментами народов России, в том числе и в советской зоне. Точная реакция Колчака на известие об этой инициативе Фритьофа Нансена не зафиксирована, но он, вероятно, оказался в необычном согласии с Троцким, который, осматривая место происшествия 13 апреля 1919 г., заметил: «Мы имеем перед собой дело о предательстве мелких разбойников». по основным.

В свете всего этого кажется разумным заключить, что анализ поражения белых в гражданских войнах, который сосредотачивается на их запоздалых, нерешительных и бессистемных попытках заручиться политической поддержкой, является — каким бы точным ни было такое изображение — в конечном счете заблуждающийся. «Все для армии», как говорили в Омске, вероятно, было разумным ответом на обстоятельства того времени. Однако цена, которую пришлось заплатить в виде народной поддержки и сопутствующей способности поглощать военные поражения и оправляться от них, проявилась в том, как все четыре основных белых фронта распались после того, как их продвижение было обращено вспять.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Родственные

Белые армии

Солдаты Белой армии адмирала Колчака в Сибири, 1919 г.

Белые армии (также известные как «Белая гвардия» или «Белые») были контрреволюционными группировками, участвовавшими в Гражданской войне в России. Эти белые армии сражались против большевистской Красной Армии за контроль над Россией. Их политическая и военная эффективность была подорвана разделенным руководством, разрозненными мотивами и неспособностью дать надежду на будущее.

Разнообразная группа

В отличие от большевиков белые армии не разделяли единой идеологии, методологии или политической цели. Их возглавляли консервативные или умеренные генералы и политические лидеры, которые имели разные планы и использовали разные методы.

По большей части эти Белые армии действовали независимо друг от друга, практически не координируя и не сплочая друг друга. Состав и командная структура белых армий также различались. Одни были заполнены закаленными ветеранами Первой мировой войны, другие — недавними добровольцами.

Эти разногласия и разногласия вкупе с их неспособностью заручиться народной поддержкой помешали Белым армиям выиграть Гражданскую войну.

Формирование

Антибольшевистские ополчения и воинские части формировались по частям в середине 1918 г. в связи с восстанием Чешского легиона. Это произошло случайно, без планирования и координации. Части часто формировались спонтанно в ответ на местные условия, события или действия большевиков. Их стали называть белыми — общим термином, которым обозначали любую группу или ополчение, выступавшие против Ленина и его правительства.

 Белый цвет традиционно ассоциировался с монархией Романовых, подразумевая, что белые были монархистами. Это не всегда было правдой. Большое количество республиканцев, либералов, демократов и социалистов-небольшевиков сражались вместе с белыми контрреволюционными силами или вместе с ними.

Белые тоже не всегда были добровольцами. Как и Красная Армия, несколько Белых армий пополняли свои ряды, набирая крестьян в районах, которые они контролировали.

Лидерство

Генерал Антон Деникин, лидер белых на юге России

. Большинство белых сил возглавляли бывшие царские командиры разной квалификации и опыта.Печально известный генерал Корнилов командовал белыми войсками на юге России до своей ранней смерти в апреле 1918 года. Его преемник генерал Антон Деникин предпринял попытку штурма Москвы в 1919 году, но был отброшен в сторону Крыма.

Белой армией на юге руководил также Петр Врангель, заслуженный ветеран Первой мировой войны, дослужившийся до генерала в 1917 году.

Врангель оказался более терпеливым и проницательным руководителем, чем Деникин. В то время как Деникин хотел осадить Москву, Врангель предпочитал ждать, пока его войска не смогут соединиться с армией адмирала Александра Колчака на востоке.В отличие от большинства своих товарищей-белых генералов, Врангель был также способным администратором, осознававшим необходимость общественной поддержки.

Колчак: сибирский диктатор

Колчак был кадровым морским офицером и полярным исследователем, который стал диктаторским лидером Белой Сибири. Антибольшевистские силы создали коалиционное правительство в Сибири в 1918 году, до того, как Колчак стал лидером после британского переворота.

Колчак быстро взял на себя диктаторские полномочия и стал самым близким человеком России к «белому царю».Он обещал изгнать большевиков от власти, однако его кампания распространялась и на социалистов-небольшевиков, тысячи которых были убиты во время правления Колчака.

В марте 1919 года армия Колчака начала наступление на запад, на территорию, удерживаемую большевиками, дойдя до Казани и Самары. Однако наступление выдохлось и в конце концов было отброшено.

К концу 1919 года Колчак был крайне непопулярен как среди русских под его властью, так и среди иностранных правительств, которые его поддерживали.В январе 1920 года его предали и передали местным большевикам в Иркутске. Его допросили и расстреляли.

Белые на севере России

Генерал Николай Юденич, старейший из белых военачальников, руководил Белой армией на северо-западе России. Ветеран армии с 40-летним стажем Юденич руководил операциями против Османской империи на Кавказе, когда вспыхнула революция. Александр Керенский вынудил его уйти в отставку, и большую часть 1918 года он скрывался от большевиков.

К концу 1918 года Юденич снова появился, чтобы взять на себя управление антибольшевистскими силами на побережье Балтийского моря. При поддержке и поддержке англичан Юденич в октябре 1919 г. начал наступление на Петроград.

Поскольку большая часть Красной Армии была оккупирована в Сибири и на юге России, наступление Юденича почти увенчалось успехом, пройдя всего несколько миль от столицы. Однако его войскам не удалось взять под контроль железные дороги, что позволило большевикам быстро ввести подкрепление с юга.

Юденич и его армия были отброшены в Прибалтику. Позже сам генерал бежал из региона, его сумки, как сообщается, были заполнены крупными суммами наличных денег, предоставленными иностранными правительствами.

Белые в пропаганде

Белый плакат, изображающий борьбу с «большевистским чудовищем»

Эти белые генералы часто высмеивались или высмеивались в советской пропаганде. Чаще всего их обвиняли в том, что они были антироссийскими агентами или были подкуплены капиталистическими правительствами Великобритании, Франции и США.В одном из мультфильмов Виктора Дени, Псы войны , Деникин, Колчак и Юденич контролируются поводком, которым владеют эти иностранные державы.

Белые сами были заядлыми создателями политической пропаганды, хотя она и не была такой плодовитой и эффективной, как материалы большевиков.

Белая пропаганда во многом опиралась на ужасы красного террора, ЧК и военного коммунизма. В нем большевистское движение изображалось как кровожадное, антирелигиозное и разрушительное.

Некоторая белая пропаганда также опиралась на традиционную ненависть и предрассудки, особенно на антисемитизм.Особой мишенью этого был большевистский военный комиссар Лев Троцкий.

Почему белые потерпели неудачу?

К 1921 году большинство Белых армий либо были распущены, либо разбиты, либо рассеяны в беспорядке. Неудачу белых и их командиров можно свести к трем пунктам.

Во-первых, на протяжении Гражданской войны белые силы были разделены, географически разделены и либо не могли, либо не желали координировать свои действия. Белые генералы иногда работали вместе, но по большей части они действовали автономно и со своими собственными планами.Эта разобщенность и отсутствие координации оказались фатальными в военном отношении.

Во-вторых, белые не смогли предложить русским жизнеспособную альтернативу большевистскому режиму. На протяжении всей Гражданской войны было неясно, какое правительство могло бы быть в России в случае победы белых. Такие лидеры, как Колчак, обещали восстановление Учредительного собрания, но их собственные действия были далеки от демократических.

Отсутствие надежды и видения

Белые лидеры, казалось, не предлагали ясного видения будущего.Большевики сумели этим воспользоваться. Большевистская пропаганда подчеркивала царское происхождение многих белых командиров, предполагая, что белый режим вернет Россию к царизму или чему-то близкому к нему.

В-третьих, белые армии часто ужасно относились к простым русским. Многие белые командиры полагались на ту же жестокую тактику — призыв на военную службу, реквизицию зерна, принуждение и террор — что и их большевистские коллеги. Часто было мало различий между правлением красных и белых, из-за чего многие россияне не поддерживали ни то, ни другое.

Взгляд историка:
«Характер гражданской войны означал, что власть белых в тех частях России, которые не контролировались большевиками, оставалась непрочной, если не сказать эфемерной. Способность генералов максимизировать ресурсный потенциал часто обширных регионов оставалась прискорбно слабой и в значительной степени зависела от небольшевистских и в основном левых партий, предоставляющих необходимые кадры для управления».
Марк Левен

1.Белые армии были антибольшевистскими силами, участвовавшими в Гражданской войне в России.

2. Помимо оппозиции большевикам, белые армии имели мало общего и различались по составу, руководству и методам.

3. Командующими белой армией были в основном бывшие царские генералы, взявшие на себя управление антибольшевистскими силами в отдельных регионах.

4. Белые армии потерпели неудачу в основном из-за их неспособности или нежелания общаться и координировать свои действия, что означало, что их силы были разделены.

5. Белые армии также не смогли предоставить политическую альтернативу большевикам, обещая мало или ничего, кроме их устранения. Многие белые командиры и офицеры также вернулись к тем же методам и принуждению, которые использовались Красной Армией и ЧККА, что сделало их непопулярными среди местного населения.

Информация для цитирования
Название: «Белые армии»
Авторы: Дженнифер Ллевеллин, Стив Томпсон
Издательство: Alpha History
URL: https://alphahistory.com/russianrevolution/white-armies/
Дата публикации: 15 августа 2019 г.
Дата обращения: 02 февраля 2022 г.
Авторское право: Содержание этой страницы не может быть переиздано без нашего прямого разрешения. Для получения дополнительной информации об использовании, пожалуйста, обратитесь к нашим Условиям использования.

 

Трагедия России у Друо

15 ноября 2019 г., Винсент Нос

Вскоре на аукционе впервые будут выставлены на продажу семейные архивы человека, который был блестящим офицером царского флота, прежде чем возглавить Временное правительство и Белую армию.

Александр Васильевич Колчак (1874-1920), фотография адмирала как верховного главнокомандующего вооруженными силами, принадлежащая объединению бывших офицеров имперского флота в Париже, 34 х 26 см.
Эстимейт: €500/700

Александр Васильевич Колчак (1874-1920), фотография адмирала как верховного главнокомандующего вооруженными силами, принадлежащая объединению бывших офицеров имперского флота в Париже, 34 х 26 см.
Эстимейт: €500/700

Имя адмирала Александра Васильевича Колчака малоизвестно, по крайней мере, во Франции, но он был фигурантом фронта русской истории в период краха царизма. 21 ноября его потомки будут продавать его архивы в Друо при помощи экспертов Ивана и Алисы Анастасии Бирр, а аукционистом будет Винсент Сарру.Ни один из этих документов и сувениров (включая фамильное серебро и шкатулку с позолоченными пуговицами императорского флота) ранее не выставлялся на аукционах.
Родился в семье офицеров, в возрасте 19 лет подпоручик, награжден Георгиевским крестом Николая II (предложение от 4000 до 7000 евро), он стал членом военно-морского штаба в 31 год, через несколько месяцев. до достижения звания контр-адмирала, а впоследствии стал самым молодым вице-адмиралом в истории России. В 1900 году он присоединился к полярной экспедиции Эдуарда фон Толля на Новосибирский архипелаг, что способствовало открытию через полвека нового морского пути благодаря мощным ледокольным судам.

Александр Васильевич Колчак (1874-1920), приказ и декларация адмирала Колчака №. 8.
Эстимейт: €30 000/40 000

Горечь поражения
Но его карьера приняла совершенно иной оборот, когда разразилась русско-японская война. В 1904 году, узнав, что японцы напали на Порт-Артур, он направился в китайский город, чтобы поддержать осаду на борту торпедного катера, ненадолго остановившись в Иркутске, чтобы жениться на своей четырехлетней невесте Софье Федоровне Омировой.Свидетельство о браке, предлагаемое по цене 3/5000 евро, является первым предметом продажи. В сотне с лишним писем, которые он писал жене, он мало выражал своих чувств, рассказывая ей скорее о своих мыслях о преимуществах тумана для эсминцев. Она почти не видела мужа (который постоянно был в разных командировках и предпочитал жить с любовницей) и в конце концов бежала с семьей во Францию ​​в разгар гражданской войны.
После ранения молодой офицер был заключен в тюрьму в Нагасаки. Выйдя на свободу, он вместе с другим морским офицером, Александром Развозовым, организовал репатриацию пленных (некоторые архивы которого выставлены на продажу, так как эти две семьи были связаны родственными узами).Крах русского флота, неподготовленность его страны и некомпетентность военно-морского штаба глубоко повлияли на него. Вернувшись на некоторое время к своим научным занятиям, в 1913 году он был назначен руководителем операций на Балтийском море.

Софья Федоровна Колчак (1876-1956), дневники, написанные тушью (десять тетрадей), начатые в 1941 году.
Эстимейт: 3000/5000 € Развозова, он принял командование флотом на Черном море, где заложил оборонительный минный строй, уничтоживший несколько немецких подводных лодок.При поддержке правительства Керенского он попытался реструктурировать военное командование, но внутреннее соперничество и военные неудачи сделали это проблематичным. Присутствие советских войск в армии имело разрушительный эффект. В речи (машинопись: 1000/2000 евро) он призвал офицеров и рабочих «продолжать борьбу в то время, когда родине угрожает опасность».
Когда Совет матросов приказал офицерам сдать оружие, Колчак бросил со своего флагмана свой церемониальный меч в море, сказав: «Даже японцы оставили мне мой меч, когда мы эвакуировали Порт-Артур.Я, конечно, не передам его вам». Этот анекдот содержится в отчете, написанном капитаном, очень тронутым сценой (300/400 евро). Колчак немедленно оставил свое командование, к сильному раздражению Керенского. США в течение нескольких месяцев, где он провел ряд переговоров и пытался убедить американцев предпринять действия в Дарданеллах.В конце 1917 года, после прихода к власти большевиков, он отправился в Азию, чтобы заручиться поддержкой англичан, где он был кратко отвечал за защиту железнодорожных путей в Китае, подчеркнув важность этого аспекта в меморандуме (1000/1500 евро).Воодушевленный англичанами, он вернулся в Омск, в штаб-квартиру временного правительства, и в ноябре 1918 года стал военным министром либерально-социалистической коалиции. Подорванный раздорами, он был свергнут казаками, которые настаивали на тотальной войне против большевиков. Колчак так и не простил им подписания сепаратного мирного договора с Германией. «Его честность, этические стандарты и способности» (цитируя Маклафлина) и поддержка союзников сделали его сильным человеком режима. Под защитой британского батальона он провозгласил себя «Верховным правителем Российского государства» при поддержке международных держав. Он стремился навязать единое командование белым силам по всей империи. Его омская прокламация (30 000/40 000 евро) — главный лот на аукционе. В нем он призывает к «восстановлению правопорядка» и армии, свободной от политического влияния. Он выступал за свободные выборы ввиду введения нового Учредительного собрания, профсоюзных прав и аграрной реформы.
Весной 1919 г., когда его войскам удалось занять практически всю Сибирь, он мог поздравить себя с отступлением «разбитого и деморализованного врага» с надеждой на форсирование Волги. В этот момент белые силы были очень близки к победе. Но они были ослаблены интригами, коррупцией и двуличием чехословацких легионеров и революционных социалистов. Отсутствие четкой программы и акты насилия, грабежей и зверств казаков и союзных им ополченцев настроили против них народ.Последовательные восстания нескольких полков и крестьянские восстания пробили час поражения, как раз тогда, когда Троцкому удалось возобновить наступление Красной Армии. Затем армия Колчака начала то, что историк Жан-Жак Мари назвал «маршем смерти». 12 ноября 1919 г. верховный главнокомандующий вооруженными силами эвакуировал свое правительство из Омска, взяв золото из государственной казны, в поезде, охраняемом чешскими легионерами. Затем они разграбили конвой и передали адмирала большевикам в обмен на грузовики с углем.Его посадили в тюрьму и судили в Иркутске, а 7 февраля по личному приказу Ленина расстреляли. Друг рассказал его вдове, как расстрельная команда отказалась стрелять в него. Этот счет из первых рук (2000/3000 евро) может стать последним лотом в продаже.

РУКОВОДСТВА АЛЕКСАНДРА КОЛЬЧАКА

Четверг, 21 ноября 2019 г. — 13:30 (центрально-европейское время) — Реальный

Зал 12 — Отель Друо — 75009

Tessier & Sarrou et Associés

Охрана железной дороги, Укрощение казаков, часть 2

У.

С. Армия в России, 1918–1920

Зима 2002 г., Том. 34, № 4

Гибсон Белл Смит

Противостояние на железной дороге

С заключением перемирия в ноябре 1918 г. угроза миру и стабильности в Сибири исходила уже не от Красной Армии, а от японцев и их казачьих союзников. Акцент теперь для американских политиков (как гражданских, так и военных) был сделан на открытии железных дорог. Военное министерство приказало Грейвсу обеспечить открытие Транссибирской и Китайско-Восточной железных дорог для всех коммерческих и пассажирских перевозок.Военные должны были предоставить охрану для поддержания порядка, а гражданские техники РЖД должны были прийти и обслуживать и модернизировать настоящие пути, ремонтные мастерские и подвижной состав. Корпус был создан как частная организация, укомплектованная американским железнодорожным персоналом. Однако Семенов и его японские союзники потратили следующие полтора года, срывая усилия союзников по унификации и улучшению работы Сибирской железной дороги.

Несмотря на свою компетентность военачальника, генерал Грейвс не мог сравниться с Семеновым и японцами.Во-первых, он был недоукомплектован, имея всего восемь тысяч человек против японских и казачьих объединенных сил численностью более семидесяти тысяч человек в Восточной Сибири. Во-вторых, Грейвс работал без достаточных указаний из дома; в памятной записке не было указано, как Грейвс должен был справиться с враждебными союзниками и железнодорожными бандитами. Наконец, сам Грейвс был злейшим врагом самого себя, охваченным страстью к строгому политическому нейтралитету.

Склонность Грейвса к строгому нейтралитету навлекла на него неприятности как с прессой в стране, так и за границей, а также с различными политическими группировками в Восточной Сибири, которые рассчитывали на то, что Америка выступит либо за, либо против большевизма.Этого Грейвс делать не стал. Кроме того, военное министерство еще больше подорвало доверие к Грейвсу, объявив в конце сентября 1918 года, что он не должен посылать никаких американских войск на запад за озеро Байкал. Этот приказ нанес жестокий удар чехам и их моральному духу в борьбе с Красной Армией на Урале и вселил надежды Семенова и его союзников14.

Очередным кризисом сибирских интриг стал отказ атамана Семенова признать новое правительство адмирала Александра Колчака в Омске.После государственного переворота 18 ноября 1918 г. было сформировано «Правительство всея Руси». Чита как неудачная, но мощная реальность.15

Действия японцев в пользу Семенова вызвали бурный протест исполняющего обязанности госсекретаря Фрэнка Полка: «Правительство Соединенных Штатов считает, что нынешняя политика Японии чревата возможностью опасных последствий для России.. . . Не следует понимать, что это правительство желает поддержать адмирала Колчака, а не генерала Семенова, а просто его цель состоит в том, чтобы лояльным русским было позволено управлять своими делами». лояльным» русским, но всем стало совершенно очевидно, что Япония и Америка больше не будут сходиться во взглядах в сибирских делах после этой конфронтации между Колчаком и Семеновым. Что касается Семенова, обе стороны отдалились все дальше и дальше.

Тем временем условия на участке Забайкальской железной дороги продолжали ухудшаться. Работники железнодорожного магазина на развязке в Чите избили одного из агентов секретной службы Семенова, проникшего в их ряды. Люди Семенова ответили со своей обычной свирепостью. На железной дороге возникли механические проблемы, что привело к задержкам движения в западном направлении на срок до двух недель. В результате выросло мнение о том, что управляемый американцами Российский железнодорожный сервисный корпус возьмет на себя управление и эксплуатацию системы Транссибирской железной дороги в целом.17

Помощник Бэрроуза по разведке в Чите, капитан Ф. Ф. Мире, собрал значительный объем информации о судебных ошибках Семенова после отъезда Бэрроуза. Он обнаружил, что люди Семенова взяли два крайне необходимых локомотива и превратили их в броневики для личного пользования Семенова. Британский коллега Мире сообщил, что из-за отсутствия локомотивов на одной станции остановились 48 грузовых поездов. На подконтрольных Семенову станциях от Харбина до Читы происходили массовые кражи вагонов, а также завышение и двойное взимание платы за различные услуги.18

В начале 1919 года союзники обсуждали, как установить более жесткий контроль над Транссибирской магистралью, чтобы избавить местных торговцев, станционных работников и железнодорожников от постоянных притеснений со стороны Семенова и ему подобных. Соглашение, Межсоюзническое железнодорожное соглашение, было окончательно согласовано в апреле 1919 года.

По соглашению две роты Двадцать седьмого американского пехотного полка под командованием полковника Чарльза Морроу были назначены для охраны участка Забайкалья от Мысовой до Верхнеудинска.Когда Морроу и его войска прибыли в восточный прибайкальский город Верхне-Удинск в мае 1919 года, они обнаружили, что люди Семенова занимались захватом локомотивов для личного пользования атамана из общего парка железной дороги. Казаки также делали все возможное, чтобы заблокировать или замедлить движение, направлявшееся во Владивосток.

Японцы полностью присоединились к железнодорожному соглашению и согласились сдерживать грабежи Семенова и его людей. Вместо этого они терпели дальнейшие нарушения со стороны атамана и, казалось, полностью поддерживали их.Япония не скрывала своих имперских устремлений в регионе. Он полностью намеревался развить успехи русско-японской войны 1904–1906 годов, в ходе которой они добились от русских крупных уступок в Маньчжурии, особенно Порт-Артура и Даурии, а также приобретения Сахалинских островов. Японцы рассматривали их как ступеньки к полной эксплуатации огромных ресурсов Сибири. Уилсон, с другой стороны, хотел сохранить «открытую дверь» в Сибири для расширения интересов американского бизнеса в этом регионе и сохранения территориальной целостности России.19

Вскоре после подписания Межсоюзнического железнодорожного соглашения генерал Грейвс издал следующее «Воззвание к русскому народу»:

Русский народ уведомлен и уведомлен о том, что при исполнении такой обязанности единственной целью и целью вооруженных сил Соединенных Штатов Америки, стоящих на страже между указанными выше железнодорожными пунктами, является охрана железной дороги и железнодорожного имущества и обеспечивать беспрепятственное и беспрепятственное движение пассажирских и грузовых поездов на таком участке. Наша цель – оказать реальную помощь всей России в обеспечении необходимого движения транспорта на закрепленных за нами участках железных дорог Сибири. . . . Просьба о сотрудничестве и предупреждение всех лиц, кого бы то ни было, о том, что вмешательство в движение транспорта недопустимо.20

Четыре участка, предоставленные американским войскам, находились между Владивостоком и Никольск-Уссури, между Угольной и Сучанскими копями, между Спасским и Уссури и между Верхне-Удинском и Мысовой (на Забайкальской железной дороге).Последний сектор принадлежал полковнику Морроу, и Грейвс был уверен, что полковник не потерпит вмешательства Семенова. Грейвс также утверждал, что железная дорога в этом секторе не могла бы функционировать в полном объеме без устранения Семенова. Полковник Морроу провел май месяц, освежая в памяти предысторию чтения, чтобы подготовиться к предстоящей конфронтации с Семеновым.21

Семенов и его люди пытались изгнать американцев притеснениями и запугиваниями. Некоторые из его приспешников, например, пытались захватить личный вагон одного из американских железнодорожных инспекторов, когда он остановился для дозаправки в Чите.В другом случае мародеры Семенова пытались напасть на трех американских военнослужащих в Верхне-Удинске, но были задержаны американской военной полицией.22

В телеграмме Грейвсу Морроу заявил, что он встретит силу силой в любой схватке с Семеновым. Японцы заявили, что сохранят нейтралитет. Первая схватка произошла между Морроу и Семеновым 8 июня 1919 года. У Семенова и Морроу было около двух тысяч человек в районе Верхне-Удинска. Японцы, с тридцатью пятью сотнями человек в том же месте, удерживали баланс сил.Семенов пригрозил выступить против американцев. Ультиматум последовал за ультиматумом, но, в конце концов, Семенов уступил, когда японцы отказались от его поддержки. Они сопроводили броневик Семенова в безопасное место в менее опасное место, Березовку, город, в котором не было американских войск.23

Несмотря на своевременную интервенцию японцев от имени войск Морроу, Семенов продолжал создавать проблемы. Даже после того, как вагон убрали, он утверждал, что вместо того, чтобы способствовать поддержанию порядка на Забайкальской железной дороге, американские войска совершали «беспорядок и непристойные действия» по отношению к мирному населению Верхнеудинска.Семенов пообещал, что устранит угрозу броневиков, если американцы прекратят и воздержатся от такого поведения. Он также обвинил Грейвса и Морроу в пособничестве и подстрекательстве большевиков. Он дал Морроу время до 5 часов дня 9 июня, чтобы гарантировать улучшение поведения, иначе он, Семенов, пошлет войска в Верхне-Удинск и заставит американцев уйти24. очередная провокация.

Морроу пропустил эту колкость против американской морали и нейтралитета, не придав ей достойного ответа.Вместо этого Морроу возразил, что население и официальные лица Верхнеудинска поддержали американскую позицию, одобрив удаление броневика Семенова. Этот первый кризис между Семеновым и американцами закончился словесной перепалкой и прошел без кровопролития. 25

На данный момент американцы выиграли свое дело, и броневики исчезли. И Колчак, и японцы донесли до Семенова, что ему нужно отступить от грани открытой войны с американцами.Эта навязанная сдержанность продлилась всего неделю, прежде чем Семенов снова отправил броневик в сторону Верхне-Удинска без разрешения Морроу.

И в июне, и в июле Семенов продолжал издеваться над железнодорожниками и чиновниками. Одновременно быстро шли казни подозреваемых политических противников Семенова. Террор атамана получил полное освещение в отчетах американской разведки:

Броневики Семенова существуют (1) с целью запугивания железнодорожников и принуждения железных дорог к выполнению требований Семенова.. . . (2) автомобили существуют для взяточничества, вымогательства двойных обязанностей и воспрепятствования продвижению на фронт колчаковских офицеров и солдат, как организаций, так и отдельных лиц, (3) для предотвращения мятежа в своих войсках, (4) для распространить ужас на Семенова и офицеров Семенова по всей стране вокруг железной дороги, где их бригады грабят, грабят и убивают по своему желанию. . . . Это машина для битья, место пыток. Экипаж кнутом без суда, форм закона или приговора; хлестать капризы своих рядовых и капралов.. . . Пока они продолжают действовать в американском секторе, американцы против них бессильны. . . . Эти броневики должны уйти, иначе американское командование в этом секторе бесполезно.26

Семенов и другие его союзники-казаки, включая Калмыкова, затем объединили свои силы, чтобы начать пропагандистскую войну против американцев в газетах Читы, Хабаровска и Владивостока. Обвинения в неправомерных действиях были сосредоточены на утверждениях о пьянстве и разврате американцев. Они включили Грейвса в свое обвинение в том, что американцы открыто встали на сторону большевиков и помогали им, высмеивая белых русских.Эти пропагандистские усилия были настолько широко распространены, что Грейвс начал ожидать прямых боевых действий между американцами и казаками. За исключением убийства Калмыковым нескольких американских солдат в ходе единичного инцидента, бои в основном носили словесный характер. 27

Истоки второго крупного противостояния между AEFS и Semenoff были отчасти финансовыми. Семенов быстро разорялся из-за расточительных трат на любовницу. На самом деле он растратил для нее более пятидесяти миллионов рублей на редкие украшения, духи и одежду.28 Когда Соединенные Штаты направили помощь правительству Колчака, Семенов увидел возможность перенаправить поставки на собственные нужды.

Американские официальные лица долго обсуждали вопрос о том, признавать ли колчаковский режим в Омске законным российским правительством в Сибири. Главным камнем преткновения для них были беззаконие Семенова и кажущаяся неспособность или нежелание режима Колчака остановить его бесчинства. Грейвс часто повторял эту тему в своих донесениях в военное министерство:

.

Пока Семенов сидит верхом на Сибирской железной дороге, нам грозят осложнения.Его послужной список вора и убийцы оправдывает требование о его устранении. Его устранение может быть осуществлено только давлением на Японию и отказом в помощи омскому правительству, пока ему будет позволено терроризировать народ и насильно брать то, что ему нравится. 29

К октябрю 1919 года Соединенные Штаты стали более благосклонно относиться к режиму Колчака. Американским политикам начало казаться, что Колчак был единственной жизнеспособной альтернативой Сибири, управляемой Японией, или полному коммунистическому захвату региона.Семенов по-прежнему держал в своих руках важнейшие железные дороги через Забайкалье. Тем не менее Красная Армия неуклонно истребляла остатки Белой Армии, стоявшие перед ней в Западной Сибири; даже самому Омску теперь угрожала опасность. В ответ Соединенные Штаты наконец согласились предоставить Колчаку пятнадцать тысяч столь необходимых ему винтовок. В то же время Семенов дал понять, что наконец готов порвать с японцами в обмен на финансовую и материальную поддержку Америки. Грейвс не прислушался к этим мольбам, вероятно, подозревая, что у Семенова в рукаве есть новые уловки.30

Грейвс отправил партию винтовок для правительства Колчака, выйдя из Владивостока 14 октября 1919 г., под особо усиленной охраной и передал командование операцией в руки 1-го лейтенанта Альберта Э. Райана с несколькими ротами Тридцать первой пехотный полк. Когда рано утром 24 октября 1919 года поезд прибыл в Читу, никто не удивился, обнаружив, что броневики Семенова движутся, чтобы окружить американский груз. Семенов поставил еще один из своих свирепых ультиматумов.На этот раз он потребовал пятнадцать тысяч винтовок в обмен на удаление своих броневиков.

Услышав об этом новом безобразии, полковник Морроу привел в боевую готовность все американские войска в Забайкальском секторе. Затем он телеграфировал Семенову и настаивал на том, чтобы Колчаку разрешили выступить посредником в споре. И Райан, и Морроу отказались отступить, столкнувшись с тактикой запугивания Семенофф. Их настойчивость в конце концов окупилась примирительным ответом атамана: «Дорогой полковник, я вижу, мы понимаем друг друга.Не волнуйтесь, я пожимаю вам руку». 31

Во второй половине дня 25 октября 1919 года артиллерийскому поезду Райана было разрешено выехать из Читы целым и невредимым. Этот инцидент еще раз доказал, что блеф и бахвальство Семенова имели только неприятную ценность, пока Грейвс и AEFS сохраняли свои позиции, а японцы сохраняли сдерживающую руку на деятельность атамана. 32

К январю 1920 года и Омск, и Иркутск пали перед Красной Армией, так как силы Колчака и Чешского легиона были истощены.Фактически чехи совершили полный круг и передали Колчака его красным палачам в Иркутск в обмен на их собственное благополучное удаление из Сибири. На закате правления Колчака Семенов получил назначение главнокомандующим всеми русскими войсками в Восточной Сибири. Со смертью Колчака это был пустой трофей. Вместо того, чтобы агрессивно преследовать большевиков, Семенов предпочел продолжать свой распутный образ жизни в Чите до самого горького конца. Его единственные угрозы были направлены против отступающих чешских легионеров, а также заблудших элементов белых русских и американских войск, все еще оставшихся в Забайкалье.Он даже угрожал взорвать сорок с лишним железнодорожных туннелей, идущих вдоль озера Байкал, чтобы заблокировать эвакуацию оставшихся в этом районе некоммунистических сил.

Контроль Семенова над своей разрозненной бандой настолько ослаб, что люди в его бронированных автомобилях грабили, насиловали и убивали все, что передвигалось по Забайкалью. 10 января 1920 года мародеры на одном из таких вагонов, Эсминец , напали, а затем убили начальника станции в Верхне-Удинске, а затем двинулись дальше на Посольскую.В Посольской эсминец случайно обстрелял американскую военную машину, убив двух солдат и ранив несколько других. Полковник Морроу быстро подчинил себе Эсминец , а его людей заключил в тюрьму. Позже ему пришлось отпустить виновных, так как генерал Грейвс приказал всем американским подразделениям вернуться во Владивосток для перегруппировки и подготовки к посадке домой.33

Уход AEFS с сибирской сцены в марте 1920 года положил конец борьбе между Грейвсом, Семеновым и японцами за контроль над Транссибирской магистралью.Семенов вскоре бежал в Маньчжурию. Японцы взяли под полный контроль Восточную Сибирь и создали марионеточное государство Дальневосточную республику, просуществовавшее до 1922 года. В конечном итоге коммунисты одержали победу и в этой области. Японские войска покинули Сибирь, чтобы подождать еще один день.

Атаман Семенов подал прошение о предоставлении убежища в США, но ему было отказано. Сенат США отказал ему после того, как обширные слушания выявили некоторые зверства, которые он совершил, будучи правителем Забайкалья.Семенофф провел большую часть 1920-х и 1930-х годов в Японии.

Некоторое время ему удавалось скрываться до 1946 года, когда сталинские приспешники догнали его и предали расстрелу.

Генерал Грейвс вернулся в Соединенные Штаты в 1920 году и получил медаль «За выдающиеся заслуги» за службу в Сибири. Впоследствии он занимал командные должности на Филиппинских островах, в Нью-Йорке, Чикаго и в зоне Панамского канала. После службы в составе присяжных заседателей военного трибунала ген.Билли Митчелл в 1925 году, он уволился из армии в 1928 году и умер в 1940 году — центральная фигура в самой необычной главе истории армии Соединенных Штатов.

Охрана железной дороги, Укрощение казаков, часть 1

Охрана железной дороги, Укрощение казаков, часть 3

---

Гибсон Белл Смит — архивариус, специализирующийся на современных военных записях, Отдел обслуживания текстовых архивов Национального управления архивов и документации. Он работает в Национальном архиве с 1971 года и написал несколько статей по истории дипломатии и книгу об У.Комендант морской пехоты США генерал Томас Холкомб.

---

 

Джонатан Смеле, адмирал Колчак и Гражданская война

Мой интерес к Гражданской войне в России начался в конце 1960-х годов, когда я изучал историю России в Хаверфордском колледже в США. Конфликт казался мучительно сложным, а источники строго ограниченными. В то время лучшим общим отчетом об этом периоде на английском языке был второй том книги Уильяма Генри Чемберлина «Русская революция, 1917-1921 », которая также была важным чтением для предшествующих событий 1917 года. ¹ Эта ставшая классической работа была опубликована в 1935 году, тридцатью годами ранее. Был также ряд книг о первых годах советской власти, особенно первые три тома Э. Г. Карра. ² По крайней мере, мой интерес мог поддерживаться, а мое воображение стимулировать эпопея Дэвида Лина о Гражданской войне « Доктор Живаго », вышедшая на экраны в 1965 году. Пятьдесят лет спустя Джон Смеле с присущим ему остроумием охарактеризовал этот фильм как «в основном прискорбный, удивительно снежный». ³

На заднем плане менялись Россия, восприятие России и российские исследования.СССР и Коммунистическая партия казались теперь постоянным, могущественным и устойчивым присутствием в мире, хотя все еще угрожающим. Страна была более открытой, чем была, даже после смещения реформатора Никиты Хрущева в 1964 году. В СССР публиковались полезные исторические отчеты и некоторые документы. На Западе научно-исторический подход в какой-то степени выходил за рамки нисходящего «тоталитарного» подхода (или упора на институты) — классическим (и до сих пор ценным) трудом этой школы была работа Леонарда Шапиро « Происхождение коммунистического общества». Самодержавие . ⁴ Теперь общественные силы и местные жители были более благосклонны.

Работа над кандидатской диссертацией. диссертация в Лондоне развила мое понимание революционной России. ⁵ Темой моей диссертации были моряки Балтийского флота, прошедшие путь от боевых действий против имперского германского флота в 1914–1917 годах до восстания в Кронштадте в 1921 году. кризиса’ avant la lettre . Это исследование также познакомило меня в нежном возрасте с адмиралом Александром Васильевичем Колчаком, который до того, как в 1916 году принял командование Черноморским флотом, был старшим офицером на Балтике.

В 1970-х мое понимание состояния этой области возросло благодаря участию в обучении студентов в Университете Глазго. Особенно важным был спецпредмет «Русская революция», который я преподавал вместе с Джеймсом Уайтом. По мере развития этого курса Джим сосредоточился на 1917 году, а я преподавал период после Октябрьской революции и до 1921 года. Мой семестр был в основном посвящен политике большевистской/коммунистической партии и Советского государства в течение первых трех с половиной лет после Октября. 1917.Однако в учебную программу также были включены события Гражданской войны и противников Советской власти (вплоть до Антоновщины в 1921 году). Одним из наших лучших, наиболее информированных и наиболее целеустремленных студентов должен был быть Джон Смеле, который посещал специальный предмет во время получения степени магистра философии. в (тогдашнем) Институте советских и восточноевропейских исследований в начале 1980-х гг.

За пределами Глазго появились новые монографии, статьи и диссертации по многим аспектам всего революционного периода.В Британии сформировалось новое сообщество ученых в виде Исследовательской группы по русской революции (SGRR), которая собралась на свою первую конференцию в 1975 году. ⁶ общий синтез гражданской войны, особенно тот, который включает это новое западное исследование. ⁷ В начале 1980-х годов началась работа над общим исследованием, одним из первых на английском языке со времен Чемберлина. ⁸ Это в конечном итоге привело к Гражданская война в России , опубликованной в 1987 году.Без моего ведома, примерно в то же время американский историк У. Брюс Линкольн работал над аналогичным (и более длинным) исследованием, которое вышло в 1989 году. в том числе, конечно же, один от Джона Смела, о котором я расскажу позже в этой статье.

Тем временем ситуация в Советском Союзе менялась. В предисловии к изданию «Гражданская война в России » 1987 года я заметил, что «семьдесят лет спустя мы видим, что [революционеры] определенно создали в России нечто замечательное и непреходящее». ¹⁰ Это предсказание оказалось не очень точным: советская власть не просуществовала дальше 1991 года. Но конец 1980-х и начало 1990-х годов были волнующим временем для историков. Политика Михаила Горбачева гласности означала, что гораздо больше документальных материалов стало доступно как в архивах, так и в печатном виде, и эта открытость сохранялась некоторое время после 1991 года. в ранее унижаемом Белом движении с переизданием многих мемуаров и популярных рассказов.Всю эту новую информацию о революционном периоде можно было интерпретировать по-разному, и среди западных историков открылись различия между тем, что можно было бы назвать «ревизионистским» и «неотрадиционалистским» течениями. ¹² Кроме того, распад СССР, начавшийся в конце 1980-х гг., поставил борьбу за национальную независимость от «России» — в том числе в годы Гражданской войны — в списке приоритетов историков выше, чем раньше.

Гражданская война в Сибири: антибольшевистское правительство адмирала Колчака, 1918–1920 гг. Джона Смела вышла из этого периода 1980-х и начала 1990-х годов; он был опубликован издательством Кембриджского университета в 1996 году. ¹³ В предисловии верно оценено состояние исследований: «история антибольшевизма в Сибири»… «до сих пор занимала второстепенное место в западной историографии революции и Гражданской войны». ¹⁴ Книга Смеле вышла через два десятилетия после сопоставимых исследований Петра Кенеза об антибольшевистских правительствах юга России, опубликованных в 1971 и 1977 годах. Сибирь (хотя некоторые отличные кандидаты наукбыли подготовлены диссертации Д., особенно в США). В 1963 году Питер Флеминг в Великобритании опубликовал прекрасно написанную книгу о Колчаке, но ее объем и источниковая база были ограничены. ¹⁶ Такое невнимание несколько удивляло, ведь Колчак был «Верховным правителем» и титульным главой Белого движения.

Гражданская война в Сибири определенно предоставил этот недостающий элемент. Книга избегала как героического поклонения Колчаку, так и огульного очернения.В томе также широко освещались политические, экономические и социальные события в Сибири и, в некоторой степени, на Урале и в Среднем Поволжье. Их ловко слил/объединил Смеле, используя (советский) пропагандистский термин «Колчакия». Книга была организована в шесть глав в хронологическом порядке. В первом, озаглавленном «Марш реакции», подробно описывались политические события лета и осени 1918 г. Они включали «мятеж» Чехословацкого легиона и создание в июне 1918 г. левого антибольшевистского правительства, известного как . Комуч в Самаре на центральной Волге. ¹⁷ Комуч преобразовался во Временное Всероссийское Правительство (ВП-РГ), позже базировавшееся в Омске в Западной Сибири. Там он был свергнут в результате переворота правыми силами, которые привели к власти Колчака.

Во второй главе речь шла о создании первоначальных административных механизмов — таких, какими они были — нового правительства при Колчаке, и здесь были четко изложены политические ограничения адмирала. Как выразился Смеле, «Колчак был лишен политического коварства.Он был не совсем политическим безграмотным, но он был политическим наивным». Ему не хватало способности вдохновлять людей политически, ему не хватало общительности. «И как он мог, проведя большую часть своей взрослой жизни не только в явно необычном военно-морском обществе, но и в действии, в служебных научных монастырях или в Арктике?» ¹⁸ Наброски третьей, очень длинной главы. политику, предпринятую в течение 1919 года. Это касалось как наступлений колчаковской «русской армии», так и провала омских лидеров с их «открытым антиполитизмом». ¹⁹ Особенно интересен тщательный анализ Смеле того, почему весной 1919 года было предпринято фатально преждевременное наступление армии, номинально против Москвы. ²⁰ гораздо меньше общего с большевиками, чем предполагалось в отчетах советской эпохи. Главы пятая и шестая охватывают череду более поздних неудач, кульминацией которых стал военный крах в конце 1919 года. Последняя глава посвящена исчезновению Белосибирского правительства, включая суд и казнь Колчака.

Вывод был взвешенным, без возложения вины за неудачу на самого Колчака. Смеле менее критично относился к Колчаку, чем его окружение. Он утверждал, что проблема не в том, что Колчак был диктатором, а в том, что он не умел диктовать. ²¹ Как всегда в политике и войне, экономические и географические факторы считались решающими: «[A]на неправильном конце хрупкой стальной ленты длиной в 4000 миль адмирал Колчак бросал вызов большевистской власти в центральной России. ‘. ²²

Спустя семь лет после тома о Сибири и Колчаке появилась книга Смеле Российская революция и гражданская война, 1917–1921: аннотированная библиография . ²³ В связи с бурным ростом количества научных публикаций по истории России начала ХХ века на Западе и в (теперь уже бывшем) Советском Союзе это стало исключительно ценным. Включено 5896 отдельных статей с указателем авторов в конце тома. Библиография была организована тематически.Безусловно, с момента публикации библиографии появились новые материалы, но почти двадцать лет спустя том остается важной отправной точкой для любого исследователя. В качестве первоначального источника вдохновения для книги Смеле щедро поблагодарил за список литературы для специального предмета «Русская революция» в Глазго. ²⁴ Из желудей могучие дубы.

Первые два десятилетия двадцать первого века ознаменовались дальнейшим развитием в бывшем Советском Союзе и в историографии Гражданской войны.На смену сумятице ельцинских лет пришел авторитарный национализм и псевдоконституционное правление путинской эпохи. Мало что было более примечательным для историков Гражданской войны, чем официальная реабилитация белых лидеров. ²⁵ Останки генерала Деникина были перевезены из Нью-Джерси в Москву в 2005 г., в 2008 г. вышел (романтизированный) художественный фильм о жизни адмирала Колчака (за ним последовал телевизионный мини-сериал) и Мемориал белым бойцам был открыт в московском Донском монастыре в 2009 году в присутствии самого Владимира Путина.

В эти десятилетия еще одной тенденцией в западной историографии была преемственность между мировой войной, революцией и Гражданской войной — или то, что можно было бы назвать «долгой» русской революцией. Термин «континуум кризиса» был введен Питером Холквистом, и прекрасным примером этого является исследование Джошуа Санборна о воинской повинности в России с 1905 по 1925 год. в еще большем масштабе.Как уже упоминалось, со времен моего обучения в аспирантуре я, безусловно, осознавал «континуум». В издании Гражданская война в России за 2017 год я снова утверждал, что понимание Первой мировой войны в России необходимо для понимания революции и Гражданской войны. Вплоть до перемирия в ноябре 1918 г. гражданская война «частично велась между теми, кто хотел продолжать войну против Германии и других центральных держав, и теми, кто этого не хотел»; после перемирия Великобритания, Франция и США поддержали тех, кто остался верен делу союзников, и выступили против тех, кого они считали «марионетками имперской Германии». ²⁷ Это также было важной чертой восприятия Смеле ситуации со времени его первой книги о белых в Сибири. Он убедительно доказывал, что нереалистичная стратегия Колчака и окружавших его офицеров зимой 1918–1919 годов в значительной степени основывалась на ожидании, что «немецко-большевистское» правительство Ленина в Москве окажется бессильным, если поддержит под Берлином закончилось крахом Германии после заключения перемирия. ²⁸

«Континуум кризиса» характерен и для работ, опубликованных Смеле в конце этого периода в 2015–2016 годах.Он выпустил как всеобъемлющий справочник, так и поразительно оригинальную монографию. Любой из них был бы самым значительным вкладом, и они были произведены почти одновременно. Первым был двухтомный Исторический словарь «Российских» гражданских войн 1916–1926 ; второй был «Русские» гражданские войны, 1916–1926: десять лет, которые потрясли мир . ²⁹

Двухтомный Исторический словарь был частью обширной серии исторических словарей под руководством Джона Воронова. Причудливое название с апострофами и множественным числом можно поставить под сомнение для справочника. Это маскирует тот факт, что здесь многое связано с революцией 1917 года, более известным ключевым событием, чем Гражданская война(и). ³⁰ Многочисленны записи о событиях 1917 года и, конечно, многие лица были причастны как к 1917 году, так и к более ранним и поздним годам.

Если оставить в стороне даты и кавычки, на данный момент очевидно, что это, как и Аннотированная библиография , чрезвычайно ценная работа.Названный, скромно, как «словарь», он больше похож на энциклопедию, учитывая объем статей и их количество. Собственно записи от «Аалтонен, Али» до «Звергинцов, Николай Иванович» — суть книги — занимают 1270 страниц. Большая часть записей носит биографический характер, относится к отдельным лицам, но есть и многочисленные записи о событиях, политических и административных (революционных) организациях, а также военных организациях и формированиях. Записи четко изложены на понятном английском языке и без чрезмерных сокращений, а в тексте есть многочисленные перекрестные ссылки на другие записи. ³¹ Источники для отдельных записей не приводятся, но это было бы нецелесообразно. Еще одним бесценным элементом Исторического словаря является 37-страничная актуальная библиография, разбитая по темам и включающая многочисленные веб-сайты. Также есть 26-страничная хронология, краткий глоссарий и список учреждений, участвовавших в трехсторонней («красной», антибольшевистской и националистической) борьбе, а также персонал, который их укомплектовал. Последним элементом Исторического словаря является введение.На 62 страницах, поддерживаемых 18 страницами примечаний, это хорошо аргументированный и информативный очерк событий и источников; он короток только по сравнению с большой длиной двух томов.

Гражданские войны в России, 1916–1926: десять лет, которые потрясли мир Британское издание, июль 2016 г. ³² Это выдающаяся и новаторская книга, бесценная на нескольких уровнях.Однако необходимо сказать несколько слов о названии, которое перекликается с романом Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир » Джона Рида, и об общей концепции. По сути, есть три вопроса, которые могут показаться тривиальными, но не лишенными значения. Во-первых, следует ли брать термин «русский» в кавычки? Во-вторых, должны ли мы мыслить в категориях множественных гражданских войн? И можно ли с полным основанием считать, что это событие (или эти события) началось в 1916 году и закончилось в 1926 году?

Уместно обратить внимание читателей, особенно тех, кто плохо знаком с общей темой Гражданской войны, на необходимость избегать чрезмерного упрощения.Да, эти события касались не только этнических русских и столкновения красной и белой армий. Да, была также вооруженная борьба за национальную независимость и (позже) за восстановление «имперского» контроля. И да, важно не требовать слишком большой точности в датах. 1916 и 1926 годы отмечены эпизодами серьезных внутренних беспорядков, причем в регионе мира – Центральной Азии, который с 1970-х годов признается имеющим большое геополитическое значение.

Однако все это может зайти слишком далеко. Наглое утверждение вроде «такого события, как Гражданская война в России никогда не было», сделанное в Историческом словаре , несомненно, следует оспорить. ³³ Что касается «русских» в кавычках, то обсуждаемые революция и Гражданская война происходили на территории многонационального государства, известного как Российская империя ( Российская империя ). Де-факто политически это государство прекратило свое существование в марте 1917 г., а геополитически – зимой 1917-1918 гг.Государство-правопреемник, известное как СССР после 1924 года, также прекратило свое существование, а сегодняшняя Российская Федерация не содержит места всех сражений Гражданской войны (хотя и содержит места большинства из них). Тем не менее удобных замен топониму «Россия» и прилагательному «русский» вроде бы нет. Действительно, эта статья , а не , опубликована в журнале под названием Революционная «Россия» . В другом месте Лаура Энгельштейн сделала более изощренную оценку российской природы конфликта. Гражданская война, отмечала она, была «российской ( российский ) историей в политическом смысле» по целому ряду причин: «потому что региональные и национальные элиты были сформированы образовательным и административным опытом старого режима, который наделял их с общей политической культурой [и] потому, что сила, противостоящая фрагментации, исходила из этнического русского ядра, отражающего контрмобилизацию и контридеологии». ³⁴

Гражданская война может иметь разные аспекты, но это не означает, что каждый аспект был совершенно другой «Гражданской войной».Очевидно, что было событием, которое поколения историков называют Гражданской войной в России. Его можно сравнить с Гражданской войной в Англии, Гражданской войной в США, Гражданской войной в Испании, Гражданской войной в Китае и т. д. События такого масштаба неизбежно включают в себя множество элементов. Возможно, лучше не усложнять сложный предмет без необходимости.

Конечно, это была не просто битва Красной и Белой армий, и разные элементы можно было распаковать. Три самых очевидных из них: (1) большевистская и антибольшевистская военно-политическая борьба; (2) попытки завоевать национальную независимость; и (3) народное сопротивление рабочих и крестьян большевистскому правлению и его последствиям.Очевидно, многонациональная Российская империя была особенно сложной. Никто не может не согласиться с утверждением, с которого Смеле начал свое эпическое исследование Сибири и Колчака двадцатью годами раньше: «Гражданская война в России 1917–1921 гг. представляла собой катастрофическую серию перекрывающихся конфликтов». ³⁵

Параметры даты являются последней проблемой. Хронология условна и в принципе нет ничего плохого в том, что историки переосмысливают, когда события начинаются и заканчиваются. В новой монографии Марка Эделе « Сталинизм в войне » переосмысливается советский опыт Второй мировой войны в период 1937–1949 годов, начиная от конфронтации с Японией в 1937 году и заканчивая окончательным подавлением повстанцев на советских западных окраинах. ³⁶ Я могу признаться, что написал книгу, в которой убедительно доказывал, что эта война началась в июле 1937 года, а не в сентябре 1939 года. ³⁷ с началом революции в феврале 1917 г. и, в конце концов, произошло в районе, который был отрезан на большую часть периода 1917-20 гг. Мне кажется, что упор на Центральную Азию и ислам в целом связан с выдающимся положением региона и его доминирующей религией за последние сорок лет (после исламской революции в Иране в 1979 году).

Даже Смеле с трудом поддерживает аргумент о отправной точке 1916 года. ³⁸ В середине обсуждения последних месяцев Временного правительства Керенского он вдруг ставит вопрос о том, когда начались «русские» Гражданские войны (значит, не в 1916 г.). Он начинает с обсуждения статьи на эту тему Рекса Уэйда, который предложил дату в начале января 1918 года. арест генерала Л.Г. Корнилов 2 сентября 1917 г.; это следует за политической конфронтацией генерала с Керенским и большевиками, добивающимися контроля над Петроградским и Московским советами. Это интересное предложение, не обязательно неправильное, но оно несовместимо с другими его аргументами.

Я сам агностик относительно того, когда именно закончилась Гражданская война , за исключением того, что дата должна была прийтись между ноябрем 1920 года (дата вывода последних крупных белых армий из Крыма) и мартом 1921 года (дата Кронштадтский мятеж и X съезд ВКП(б).Вообще предпочтительнее представляется более ранняя дата, в том смысле, что тогда была ликвидирована последняя крупная организованная контрреволюционная армия. То же самое можно сказать о начале «десятилетия, потрясшего мир» и о его конце — восстании басмачей, которое прекратилось в 1926 году. Опять же, возможно, это больше отражает наше внимание к глобальным событиям с 1979 года, а не ограниченный эффект, который « бандитизм» в Средней Азии имел отношение к Советской России в начале 1920-х гг.

Вот и все о названии книги: структура книги «Гражданские войны в России, 1916–1926 » не так уж и нетрадиционна.Есть шесть глав. Первую и последнюю главы можно пока оставить в стороне. Из остальных глав со второй по четвертую дается прямое, но содержательное описание фронтов того, что принято считать Гражданской войной в России, а в пятой главе рассказывается о внутренней борьбе внутри «советской зоны».

Вторая глава переносит читателя от Октябрьской революции к весне 1919 года, третья глава посвящена крупным кампаниям белых с начала 1919 года до эвакуации Ростова на Черном море войсками Деникина в марте 1920 года.Смеле заключает, что «анализ поражения белых в гражданских войнах, сосредоточенный на их запоздалых, нерешительных и бессистемных попытках заручиться политической поддержкой, в конечном счете ошибочен. «Все для армии», как гласила мантра в Омске [столице Колчака] … было, вероятно, разумным ответом на обстоятельства того времени». Что касается стратегии белых — если уместно слово «стратегия», — Смеле утверждает, что фатальная неудача в одновременном наступлении с армиями Деникина в 1919 году была просто связана с тем фактом, что белое командование в Сибири «полностью не смогло понимать, что это может быть необходимо».Раннее наступление с востока не было связано с каким-либо желанием Колчака опередить Деникина в Москве, а противоположное толкование «не принимает во внимание самоотверженный характер адмирала». ⁴⁰ Четвертая глава посвящена в основном польско-советской войне и правительству Врангеля в Крыму. Все они чрезвычайно проницательны и содержат множество новых источников. Глава пятая представляет собой один из лучших доступных отчетов о советской «внутренней» политике в 1917–1921 годах и народном сопротивлении, в основном до начала новой экономической политики в марте 1921 года; речь идет также о побежденных левых антибольшевистских вождях и волжском голоде 1921–1922 годов (удивительно, что тамбовское восстание рассматривается в этой главе не в 1921 году, когда оно было в разгаре, а как часть внутренних фронтов).На протяжении всего чтения читатель получает удовольствие от переключения между текстом и информативными сносками.

Только первая и шестая главы (и их даты) вызывают критическую дискуссию по уже упомянутым причинам. В первой главе, которая возвращает историю к июню 1916 года и устанавливает начало повествования «Десять лет, которые потрясли мир», волнениям в Средней Азии (вызванным царской воинской повинностью) посвящено всего пять страниц. Большая часть главы (25 страниц) представляет собой общепринятую предысторию большевистской революции февраля 1917 года и среди российских (так в оригинале) политиков.

Краткая шестая глава о 1921–1926 годах несколько более спорна. Это действительно код о непосредственных последствиях Гражданской войны. Аргумент Смеле состоит в том, что «определенно» ноябрь 1920 года или март 1921 года слишком рано. ⁴¹ Верно, что отчеты советской эпохи (в которых большое внимание уделяется «иностранной интервенции») часто заканчиваются окончательным выводом японских войск из Восточной Сибири в октябре 1922 года. Включение событий с 1922 по 1926 год растягивает Гражданскую войну до полного десятилетия, но не убедительно.Это не означает, что обсуждаемое не представляет исторического интереса или что история плохо рассказана; это просто не часть Гражданской войны.

Заключение под названием «Красные победы, красные поражения», начинающееся с полезного (и остроумного) уточнения о современном состоянии мемориализации, по существу можно было бы условно написать о «Гражданской войне в России 1917–1920 годов». Объясняя результат, Смеле признает решающее значение консолидации контроля большевиков над тридцатью провинциями центральноевропейской «России» в 1917-1918 годах. ⁴² Трудно, однако, согласиться с тем, что «большевики» фактически не «победили» в военной Гражданской войне. ⁴³ Действительно, это вызывающее положение противоречит не только историческому здравому смыслу, но и утверждению во введении к Историческому словарю , что «на первый взгляд большевики были явными победителями в «русской» Гражданской войне. Война’. ⁴⁴ Красная Армия тоже потерпела , а не «совершенно определенное поражение» в войне с Польшей в 1920 году. ⁴⁵ Он отразил наступление поляков на Украину, начавшееся в начале 1920 года. Советская Россия не смогла успешно «экспортировать»… «большевистский революционный эксперимент», ⁴⁶ , но это не то же самое, что успешно консолидировать «внутреннее» советское пространство. Итог советско-польской войны, в конце концов, гарантировал – на семьдесят лет – контроль Москвы над большей частью Украины. С другой стороны, нет никаких сомнений в выводе Смеле о том, что Красная Армия и кампании, приведшие к советской победе, были «военной мульчей, в которой проросли семена сталинских ужасов последующих десятилетий». ⁴⁷

В выводе об эффективности интервенции союзников как «ключевого фактора» в предотвращении распространения революции за пределы (или вплоть до) границ бывшей Российской империи делается интересный вывод. ⁴⁸ Об этом можно долго и плодотворно спорить как о контрфактическом. Например, что было бы, если бы Германия не капитулировала в ноябре 1918 г. или если бы союзники направили для интервенции больше военных сил и на более длительный срок? Я считаю, что перспективы распространения русской революции на Центральную или Западную Европу после ноября 1918 года всегда были минимальными, даже без нападений союзников.Это произошло благодаря географическим факторам, огромной военной (оборонительной) мощи победивших союзников и «прививочному» эффекту российского опыта — видению разрухи, вызванной большевистской властью.

Взгляд Смеле на российский конфликт во многих отношениях был ортодоксальным, что не является критикой. Он сам отмечал, что «новая волна работ [в 1980–90-е годы] о гражданской войне qua war … , что неудивительно, имела тенденцию концентрироваться на военных и политических лидерах, партиях и учреждениях», и он включил в этот nouvelle расплывчатые его собственная книга о Сибири Колчака. ⁴⁹ Этот комментарий появился в обзорной статье об исследованиях Джеффри Суэйна, посвященных Гражданской войне, особенно его Истоки Гражданской войны в России и Гражданская война в России . ⁵⁰ Смеле высоко оценил ученость Суэйна и назвал Происхождение «глотком свежего воздуха». Тем не менее, автор был назван «одним из самых противоречивых»… «западных исследователей Гражданской войны». ⁵¹ Суть тщательно аргументированной и убедительной статьи Смеле заключалась в том, чтобы отвергнуть «противоречивые» аргументы о значении и жизнеспособности «левых антибольшевистских» движений.

Противоречия приводят, наконец, к недавней дискуссии в Революционная Россия . Это был специальный форум «Переосмысление Гражданской войны». Первым вкладом стала «мысль» Смела. ⁵² Это был действительно вдумчивый, проницательный, хорошо обоснованный и остроумный анализ контрфактической истории, восходящий к первым принципам. Он включал впечатляющую серию примеров. Я бы не согласился ни с чем из сказанного, кроме выделения (может быть, шутливого) нового направления исследований под названием «История русских революций и гражданских войн». ⁵³ Смеле еще больше расширил сферу своей деятельности за пределы «русских» Гражданских войн, чтобы рассмотреть вопрос о живучести Имперской России — он даже вернулся (ненадолго) к монголам. Состоялось ценное обсуждение спора между «оптимистами» и «пессимистами» о том, возможны ли прогрессивные изменения в царской России в первые десятилетия двадцатого века; это бинарное разногласие между историками было метко названо «Корея летописцев». ⁵⁴

Когда Смеле перешел на военную сторону Гражданской войны в Сибири, он отметил, что «раннее наступление Колчака [в начале 1919 г.] было описано как необдуманное … но трудно утверждать, что адмирал … не имел веские основания для его выбора времени».В частности, зарождающееся государство-правопреемник России имело небольшую возможность в начале 1919 г. восстановить свой престиж, «выиграть»… прием России в семью союзных «наций-победителей», место на Парижской мирной конференции и возможность обеспечить должное вознаграждение своей страны за очень значительную роль, которую она сыграла в мировой войне  … ». По мнению Смеле, «в этих обстоятельствах кажется…» неудивительным, что Верховный правитель [Колчак] предпочел раннее наступление: кости Гражданской войны уже были брошены против него, и он был прав, перехватив инициативу». ⁵⁵ Смеле также, на мой взгляд, справедливо пренебрегал шансами конкурентов Колчака, эсеров и меньшевиков на левый антибольшевизм. ⁵⁶ Окончательный вывод Смела о контрфактиках убедителен: «Совестливые историки, таким образом, не должны больше поддаваться пассивному фатализму и неумолимо линейному софокловскому детерминизму — случайности действительно случаются — чем они должны принимать все случайности как равновозможные — свиньи на самом деле не летать’. ⁵⁷

Джеффри Суэйн ответил на форуме. ⁵⁸ Продолжая затянувшуюся дискуссию, Суэйн выдвинул интересный, развернутый и конкретный аргумент в пользу того, что оставшийся антибольшевизм — в форме Комуча , Временного Всероссийского правительства и Директории — был, по крайней мере, более вероятно контрфактуален, чем любой другой. Этот элемент, утверждал Суэйн, добился успехов на нескольких уровнях в осенние месяцы 1918 года и был свергнут правыми силами (во имя Колчака) не потому, что он был слаб, а потому, что он становился сильнее. ⁵⁹

Лаура Энгельштейн стала третьей участницей форума. ⁶⁰ Ее восприятие конфликта очень интересно, и она утверждала, что Гражданская война «была как имперским, так и политическим конфликтом», имея в виду, что речь шла о завоевании и удержании (или восстановлении) территории, а также об установлении множества идеология. ⁶¹ Ее предварительное «а что, если» исходило от революции, а не от Гражданской войны: что, если бы Ленин вечером 25 октября 1917 г. был перехвачен часовыми, когда он шел из своего убежища в Петрограде в Смольный институт, где большевистской революции собирались? Ее сердце, возможно, не в «комнатной игре» контрфактуалов, но она продемонстрировала освежающий и вдумчивый способ переосмысления революции и Гражданской войны, а не предложения конкретных альтернатив.Ее вывод заключался в том, что триумф большевиков, каким бы удивительным он ни казался в то время, «на самом деле никогда не противостоял какой-либо жизнеспособной альтернативе». ⁶² И «[т]е большевики …  отличались от своих конкурентов своей идеологической и оперативной дисциплиной и предпочтением конфронтации и исключения опосредованному конфликту». ⁶³

Смеле завершил форум кратким ответом, который был одновременно размеренным и наводящим на размышления. ⁶⁴ Суэйн все еще не убедил его в шансах Комуча и левого антибольшевизма, и он принял точку зрения Энгельштейна об отсутствии жизнеспособных альтернатив.Его особенно привлекло ее обсуждение большевиков, «как их «предпочтение конфронтации и исключению» задолго до революции (на самом деле, задолго до Первой мировой войны) так хорошо послужило большевикам во время Гражданских войн. Это было почти так, как если бы они имели преимущество перед своими конкурентами или пользовались преимуществом идеологического эквивалента допинга». ⁶⁵

В заключение, Джон Смеле внес уникальный вклад в изучение Гражданской войны, происходившей на территории бывшей Российской империи.Он не только написал окончательное исследование важного, но когда-то забытого крупного театра — Колчаковской Сибири, — но он также выпустил еще одну, еще более широкую книгу, в которой переосмысливается вся революционная эпоха. Последнее необходимо прочесть как один из выдающихся всеобщих рассказов о Гражданской войне в России (1917-1921 гг.). Кроме того, он также предоставил два инструмента золотого стандарта, необходимые для всех серьезно изучающих предмет: Аннотированная библиография и Исторический словарь .Составители справочников и библиографы не всегда стимулируют историков, а у историков не всегда хватает терпения для создания ценных справочных работ. Smele преодолела разрыв. Широта его исследований впечатляет, а его ученость безупречна. Он вел читателей через хитросплетения событий и всегда заставлял их задуматься. Все, кто занимается исследованиями в области истории русских революций и гражданских войн, многим обязаны ему.

Сегодня в Первой мировой войне

Российские моряки свергли адмирала Колчака

Александр Колчак (1874-1920), командующий Черноморским флотом с августа 1916 по июнь 1917.

19 июня 1917 г., Севастополь – Российский флот даже в большей степени, чем армия, был на переднем крае революционной деятельности в вооруженных силах. Скука и строгая дисциплина привели к открытому мятежу во время Февральской революции, особенно на Балтийском флоте, где матросы убили командующего адмирала и посадили в тюрьмы множество других офицеров. Военно-морская база в Кронштадте даже ненадолго восстала против Временного правительства за его недостаточно радикальные действия, прежде чем ее уговорили.

Черноморский флот тоже не был застрахован от революционной активности, и фактически имел давнюю историю, восходящую к революции 1905 года и мятежу на борту Потемкина . Черноморским флотом командовал сторонник жесткой линии адмирал Колчак. Колчак был единственным крупным военачальником (кроме тех, кто был убит своими войсками), который не призывал к отречению царя в марте, и с тех пор пытался поддерживать строгую дисциплину, чтобы поддерживать свой флот в порядке.19 июня матросские советы Черноморского флота проголосовали за смещение адмирала Колчака, что вскоре было признано правительством в Петрограде.

Колчак вернулся в Петроград, чтобы доложить о положении на Черноморском флоте, и призвал, чтобы только крайние дисциплинарные меры, вплоть до высшей меры наказания, могли восстановить порядок в вооруженных силах.