Пушкин метель типовые фрагменты: выпишите из художественного произведения (например из повести А. С. Пушкина «Метель») типовые

Содержание

выпишите из художественного произведения (например из повести А. С. Пушкина «Метель») типовые

5. Запишите, объясняя наличие или отсутствие Ь после шипящих. Футбольный матч.., как гора с плеч.., играеш.. в хоккей, береч.. близких, отреж..те кусо … чек, серьезная реч.., скорая помощ.., читаеш.. книгу, вьющийся плющ.., гнусная лож.., красивая брош..

(4х-у)(х+у)-2×)(2х+у)(х-у)упростите выражение​

Записать дроби словами. 1). 35, 78, 1215, 4S 3, 5, 299

В каком из предложений верно выделена грамматическая основа?Сегодняшний успех принес Кате небывалую радость.Оя, как никто другой, очень часто паникую … по всяким мелочам, но они этого не стоятОБолга — это река.Она ходила и бродила по дому, но так никого и не встретила.Срочно​

Напишите, какие мысли и чувства у Вас остались после изучения произведения и биографии Б.Момышулы? ​

Теперь ответье на вопросы: 1) Из какого языка заимствовано слова комета?2) Как вы думаете, в каком значении упртреблении в тексте слова голова и хвост … — в прямом или переносном?срочно​

2) Самые мягкие и трогательные стихи, книги и картины написаны русскими поэтами, писателями и художниками об осени. ( Раставте знаки препинания) … ​

1. В каком ряду во всех словах пишется буква о?а) горяч… хорош… общ… сш…б) ш…в, рох, ж. лудь, крыж…вникв) прыж…к, собач…нка, снеж… п … леч…г) боч…нок, ч…тный, каблуч…к, овц…й2. В каком ряду во всех словах пишется буква е/ё?а) утрожаюш… зловещ… ши прич…м, свеж…б) ч…ткий, ч. тки, освежающ… умоляюш…Б) обж…ра, дириж…р, ухаж…р, занскиваюш…запрет…н, манящ… и суффикси помогите пожалуйста ​

Советы «Как согреться в мороз»Прослушай текст. Определи информацию, которая соответствует содержанию.Теплая шапка, куртка по фигуре, свободная обувь — … правильная одежда для прогулки в мороз.Шарф не спасет в холодную погоду, так как он не закроет дыхательные пути в морозную зиму.

Прогулка в холодную погоду всегда может обернуться простудой или переохлаждением.​

определите, чем является каждый из данных примеров: словосочетание или грамматическая основой1. Написать другу 2. Отправленное письмо 3. Письмо взволн … овало4. Письмо другу 5. Друг написал 6. Напиши письмо ​

Полное содержание Метель Пушкин А.С. :: Litra.RU




Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!


/ Полные произведения / Пушкин А.С. / Метель

    МЕТЕЛЬ
    Кони мчатся по буграм,
    Топчут снег глубокой…
    Вот в сторонке божий храм
    Виден одинокой.
    . . . . . . .
    Вдруг метелица кругом;
    Снег валит клоками;
    Черный вран, свистя крылом,
    Вьется над санями;

    Вещий стон гласит печаль!
    Кони торопливы
    Чутко смотрят в темну даль,
    Воздымая гривы…
    Жуковский.
    В конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную, жил в своем поместье Ненарадове добрый Гаврила Гаврилович Р**. Он славился во всей округе гостеприимством и радушием; соседи поминутно ездили к нему поесть, попить, поиграть по пяти копеек в бостон с его женою, а некоторые для того, чтоб поглядеть на дочку их, Марью Гавриловну, стройную, бледную и семнадцатилетнюю девицу. Она считалась богатой невестою, и многие прочили ее за себя или за сыновей.
    Марья Гавриловна была воспитана на французских романах, и, следственно, была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.

    Наши любовники были в переписке, и всякий день видались наедине в сосновой роще или у старой часовни. Там они клялися друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения. Переписываясь и разговаривая таким образом, они (что весьма естественно) дошли до следующего рассуждения: если мы друг без друга дышать не можем, а воля жестоких родителей препятствует нашему благополучию, то нельзя ли нам будет обойтись без нее? Разумеется, что эта счастливая мысль пришла сперва в голову молодому человеку и что она весьма понравилась романическому воображению Марьи Гавриловны.
    Наступила зима и прекратила их свидания; но переписка сделалась тем живее. Владимир Николаевич в каждом письме умолял ее предаться ему, венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей, которые, конечно, будут тронуты наконец героическим постоянством и несчастием любовников и скажут им непременно: «Дети! придите в наши объятия».
    Марья Гавриловна долго колебалась; множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была в заговоре; обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.
    Накануне решительного дня Марья Гавриловна не спала всю ночь; она укладывалась, увязывала белье и платье, написала длинное письмо к одной чувствительной барышне, ее подруге, другое к своим родителям. Она прощалась с ними в самых трогательных выражениях, извиняла свой проступок неодолимою силою страсти и оканчивала тем, что блаженнейшею минутою жизни почтет она ту, когда позволено будет ей броситься к ногам дражайших ее родителей. Запечатав оба письма тульской печаткою, на которой изображены были два пылающие сердца с приличной надписью, она бросилась на постель перед самым рассветом и задремала; но и тут ужасные мечтания поминутно ее пробуждали.
То казалось ей, что в самую минуту, как она садилась в сани, чтоб ехать венчаться, отец ее останавливал ее, с мучительной быстротою тащил ее по снегу и бросал в темное, бездонное подземелие… и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца; то видела она Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного. Он, умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить с ним обвенчаться… другие безобразные, бессмысленные видения неслись перед нею одно за другим. Наконец она встала, бледнее обыкновенного и с непритворной головною болью. Отец и мать заметили ее беспокойство; их нежная заботливость и беспрестанные вопросы: что с тобою, Маша? не больна ли ты, Маша? — раздирали ее сердце. Она старалась их успокоить, казаться веселою, и не могла. Наступил вечер. Мысль, что уже в последний раз провожает она день посреди своего семейства, стесняла ее сердце. Она была чуть жива; она втайне прощалась со всеми особами, со всеми предметами, ее окружавшими.
    Подали ужинать; сердце ее сильно забилось. Дрожащим голосом объявила она, что ей ужинать не хочется, и стала прощаться с отцом и матерью. Они ее поцеловали и, по обыкновению, благословили: она чуть не заплакала. Пришед в свою комнату, она кинулась в кресла и залилась слезами. Девушка уговаривала ее успокоиться и ободриться. Все было готово. Через полчаса Маша должна была навсегда оставить родительский дом, свою комнату, тихую девическую жизнь… На дворе была метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали; все казалось ей угрозой и печальным предзнаменованием. Скоро в доме все утихло и заснуло. Маша окуталась шалью, надела теплый капот, взяла в руки шкатулку свою и вышла на заднее крыльцо. Служанка несла за нею два узла. Они сошли в сад. Метель не утихала; ветер дул навстречу, как будто силясь остановить молодую преступницу. Они насилу дошли до конца сада. На дороге сани дожидались их. Лошади, прозябнув, не стояли на месте; кучер Владимира расхаживал перед оглоблями, удерживая ретивых. Он помог барышне и ее девушке усесться и уложить узлы и шкатулку, взял вожжи, и лошади полетели.
Поручив барышню попечению судьбы и искусству Терешки кучера, обратимся к молодому нашему любовнику.
    Целый день Владимир был в разъезде. Утром был он у жадринского священника; насилу с ним уговорился; потом поехал искать свидетелей между соседними помещиками. Первый, к кому явился он, отставной сорокалетний корнет Дравин, согласился с охотою. Это приключение, уверял он, напоминало ему прежнее время и гусарские проказы. Он уговорил Владимира остаться у него отобедать и уверил его, что за другими двумя свидетелями дело не станет. В самом деле, тотчас после обеда явились землемер Шмит в усах и шпорах, и сын капитан-исправника, мальчик лет шестнадцати, недавно поступивший в уланы. Они не только приняли предложение Владимира, но даже клялись ему в готовности жертвовать для него жизнию. Владимир обнял их с восторгом и поехал домой приготовляться.
    Уже давно смеркалось. Он отправил своего надежного Терешку в Ненарадово с своею тройкою и с подробным, обстоятельным наказом, а для себя велел заложить маленькие сани в одну лошадь, и один без кучера отправился в Жадрино, куда часа через два должна была приехать и Марья Гавриловна. Дорога была ему знакома, а езды всего двадцать минут.
    Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели белые хлопья снегу; небо слилося с землею. Владимир очутился в поле и напрасно хотел снова попасть на дорогу; лошадь ступала наудачу и поминутно то взъезжала на сугроб, то проваливалась в яму; сани поминутно опрокидывались. Владимир старался только не потерять настоящего направления. Но ему казалось, что уже прошло более получаса, а он не доезжал еще до Жадринской рощи. Прошло еще около десяти минут; рощи все было не видать. Владимир ехал полем, пересеченным глубокими оврагами. Метель не утихала, небо не прояснялось. Лошадь начинала уставать, а с него пот катился градом, несмотря на то, что он поминутно был по пояс в снегу.

    Наконец он увидел, что едет не в ту сторону. Владимир остановился: начал думать, припоминать, соображать — и уверился, что должно было взять ему вправо. Он поехал вправо. Лошадь его чуть ступала. Уже более часа был он в дороге. Жадрино должно было быть недалеко. Но он ехал, ехал, а полю не было конца. Всё сугробы да овраги; поминутно сани опрокидывались, поминутно он их подымал. Время шло; Владимир начинал сильно беспокоиться.
    Наконец в стороне что-то стало чернеть. Владимир поворотил туда. Приближаясь, увидел он рощу. Слава богу, подумал он, теперь близко. Он поехал около рощи, надеясь тотчас попасть на знакомую дорогу или объехать рощу кругом: Жадрино находилось тотчас за нею. Скоро нашел он дорогу и въехал во мрак дерев, обнаженных зимою. Ветер не мог тут свирепствовать; дорога была гладкая; лошадь ободрилась, и Владимир успокоился.
    Но он ехал, ехал, а Жадрина было не видать; роще не было конца. Владимир с ужасом увидел, что он заехал в незнакомый лес. Отчаяние овладело им. Он ударил по лошади; бедное животное пошло было рысью, но скоро стало приставать и через четверть часа пошло шагом, несмотря на все усилия несчастного Владимира.
    Мало-помалу деревья начали редеть, и Владимир выехал из лесу; Жадрина было не видать. Должно было быть около полуночи. Слезы брызнули из глаз его; он поехал наудачу. Погода утихла, тучи расходились, перед ним лежала равнина, устланная белым волнистым ковром. Ночь была довольно ясна. Он увидел невдалеке деревушку, состоящую из четырех или пяти дворов. Владимир поехал к ней. У первой избушки он выпрыгнул из саней, подбежал к окну и стал стучаться. Через несколько минут деревянный ставень поднялся, и старик высунул свою седую бороду. «Что те надо?» — «Далеко ли Жадрино?» — «Жадрино-то далеко ли?» — «Да, да! Далеко ли?» — «Недалече; верст десяток будет». При сем ответе Владимир схватил себя за волосы и остался недвижим, как человек, приговоренный к смерти.
    «А отколе ты?»— продолжал старик. Владимир не имел духа отвечать на вопросы. «Можешь ли ты, старик, — сказал он, — достать мне лошадей до Жадрина?» — «Каки у нас лошади», — отвечал мужик. «Да не могу ли взять хоть проводника? Я заплачу, сколько ему будет угодно». — «Постой, — сказал старик, опуская ставень, — я те сына вышлю; он те проводит». Владимир стал дожидаться. Не прошло минуты, он опять начал стучаться. Ставень поднялся, борода показалась. «Что те надо?» — «Что ж твой сын?» — «Сейчас выдет, обувается. Али ты прозяб? взойди погреться». — «Благодарю, высылай скорее сына».
    Ворота заскрыпели; парень вышел с дубиною и пошел вперед, то указывая, то отыскивая дорогу, занесенную снеговыми сугробами. «Который час?» — спросил его Владимир. «Да уж скоро рассвенет», — отвечал молодой мужик. Владимир не говорил уже ни слова.
    Пели петухи и было уже светло, как достигли они Жадрина. Церковь была заперта. Владимир заплатил проводнику и поехал на двор к священнику. На дворе тройки его не было. Какое известие ожидало его!
    Но возвратимся к добрым ненарадовским помещикам и посмотрим, что-то у них делается.
    А ничего.
    Старики проснулись и вышли в гостиную. Гаврила Гаврилович в колпаке и байковой куртке, Прасковья Петровна в шлафорке на вате. Подали самовар, и Гаврила Гаврилович послал девчонку узнать от Марьи Гавриловны, каково ее здоровье и как она почивала. Девчонка воротилась, объявляя, что барышня почивала-де дурно, но что ей-де теперь легче и что она-де сейчас придет в гостиную. В самом деле, дверь отворилась, и Марья Гавриловна подошла здороваться с папенькой и с маменькой.
    «Что твоя голова, Маша?» — спросил Гаврила Гаврилович. «Лучше, папенька», — отвечала Маша. «Ты, верно, Маша, вчерась угорела», — сказала Прасковья Петровна. «Может быть, маменька», — отвечала Маша.
    День прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла. Послали в город за лекарем. Он приехал к вечеру и нашел больную в бреду. Открылась сильная горячка, и бедная больная две недели находилась у края гроба.
    Никто в доме не знал о предположенном побеге. Письма, накануне ею написанные, были сожжены; ее горничная никому ни о чем не говорила, опасаясь гнева господ. Священник, отставной корнет, усатый землемер и маленький улан были скромны, и недаром. Терешка кучер никогда ничего лишнего не высказывал, даже и во хмелю. Таким образом тайна была сохранена более, чем полудюжиною заговорщиков. Но Марья Гавриловна сама в беспрестанном бреду высказывала свою тайну. Однако ж ее слова были столь несообразны ни с чем, что мать, не отходившая от ее постели, могла понять из них только то, что дочь ее была смертельно влюблена во Владимира Николаевича и что, вероятно, любовь была причиною ее болезни. Она советовалась со своим мужем, с некоторыми соседями, и наконец единогласно все решили, что видно такова была судьба Марьи Гавриловны, что суженого конем не объедешь, что бедность не порок, что жить не с богатством, а с человеком, и тому подобное. Нравственные поговорки бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от себя мало что можем выдумать себе в оправдание.
    Между тем барышня стала выздоравливать. Владимира давно не видно было в доме Гаврилы Гавриловича. Он был напуган обыкновенным приемом. Положили послать за ним и объявить ему неожиданное счастие: согласие на брак. Но каково было изумление ненарадовских помещиков, когда в ответ на их приглашение получили они от него полусумасшедшее письмо! Он объявлял им, что нога его не будет никогда в их доме, и просил забыть о несчастном, для которого смерть остается единою надеждою. Через несколько дней узнали они, что Владимир уехал в армию. Это было в 1812 году.
    Долго не смели объявить об этом выздоравливающей Маше. Она никогда не упоминала о Владимире. Несколько месяцев уже спустя, нашед имя его в числе отличившихся и тяжело раненных под Бородиным, она упала в обморок, и боялись, чтоб горячка ее не возвратилась. Однако, слава богу, обморок не имел последствия.
    Другая печаль ее посетила: Гаврила Гаврилович скончался, оставя ее наследницей всего имения. Но наследство не утешало ее; она разделяла искренно горесть бедной Прасковьи Петровны, клялась никогда с нею не расставаться; обе они оставили Ненарадово, место печальных воспоминаний, и поехали жить в ***ское поместье.
    Женихи кружились и тут около милой и богатой невесты; но она никому не подавала и малейшей надежды. Мать иногда уговаривала ее выбрать себе друга; Марья Гавриловна качала головой и задумывалась. Владимир уже не существовал: он умер в Москве, накануне вступления французов. Память его казалась священною для Маши; по крайней мере она берегла все, что могло его напомнить: книги, им некогда прочитанные, его рисунки, ноты и стихи, им переписанные для нее. Соседи, узнав обо всем, дивились ее постоянству и с любопытством ожидали героя, долженствовавшего наконец восторжествовать над печальной верностию этой девственной Артемизы.
    Между тем война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу. Музыка играла завоеванные песни: Vive Henri-Quatre1), тирольские вальсы и арии из Жоконда. Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские слова. Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слезы свидания! С каким единодушием мы соединяли чувства народной гордости и любви к государю! А для него какая была минута!
    Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура!
    И в воздух чепчики бросали.
    Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградою?..
    В это блистательное время Марья Гавриловна жила с матерью в*** губернии и не видала, как обе столицы праздновали возвращение войск. Но в уездах и деревнях общий восторг, может быть, был еще сильнее. Появление в сих местах офицера было для него настоящим торжеством, и любовнику во фраке плохо было в его соседстве.
    Мы уже сказывали, что, несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по-прежнему окружена была искателями. Но все должны были отступить, когда явился в ее замке раненый гусарский полковник Бурмин, с Георгием в петлице и с интересной бледностию, как говорили тамошние барышни. Ему было около двадцати шести лет. Он приехал в отпуск в свои поместья, находившиеся по соседству деревни Марьи Гавриловны. Марья Гавриловна очень его отличала. При нем обыкновенная задумчивость ее оживлялась. Нельзя было сказать, чтоб она с ним кокетничала; но поэт, заметя ее поведение, сказал бы:
    Se amor non e che dun<qu>e?..2)
    Бурмин был в самом деле очень милый молодой человек. Он имел именно тот ум, который нравится женщинам: ум приличия и наблюдения, безо всяких притязаний и беспечно насмешливый. Поведение его с Марьей Гавриловной было просто и свободно; но что б она ни сказала или ни сделала, душа и взоры его так за нею и следовали. Он казался нрава тихого и скромного, но молва уверяла, что некогда был он ужасным повесою, и это не вредило ему во мнении Марьи Гавриловны, которая (как и все молодые дамы вообще) с удовольствием извиняла шалости, обнаруживающие смелость и пылкость характера.
    Но более всего… (более его нежности, более приятного разговора, более интересной бледности, более перевязанной руки) молчание молодого гусара более всего подстрекало ее любопытство и воображение. Она не могла не сознаваться в том, что она очень ему нравилась; вероятно, и он, с своим умом и опытностию, мог уже заметить, что она отличала его: каким же образом до сих пор не видала она его у своих ног и еще не слыхала его признания? Что удерживало его? робость, неразлучная с истинною любовию, гордость или кокетство хитрого волокиты? Это было для нее загадкою. Подумав хорошенько, она решила, что робость была единственной тому причиною, и положила ободрить его большею внимательностию и, смотря по обстоятельствам, даже нежностию. Она приуготовляла развязку самую неожиданную и с нетерпением ожидала минуты романического объяснения. Тайна, какого роду ни была бы, всегда тягостна женскому сердцу. Ее военные действия имели желаемый успех: по крайней мере Бурмин впал в такую задумчивость и черные глаза его с таким огнем останавливались на Марье Гавриловне, что решительная минута, казалось, уже близка. Соседи говорили о свадьбе, как о деле уже конченном, а добрая Прасковья Петровна радовалась, что дочь ее наконец нашла себе достойного жениха.
    Старушка сидела однажды одна в гостиной, раскладывая гранпасьянс, как Бурмин вошел в комнату и тотчас осведомился о Марье Гавриловне. «Она в саду, — отвечала старушка, — подите к ней, а я вас буду здесь ожидать». Бурмин пошел, а старушка перекрестилась и подумала: авось дело сегодня же кончится!
    Бурмин нашел Марью Гавриловну у пруда, под ивою, с книгою в руках и в белом платье, настоящей героинею романа. После первых вопросов Марья Гавриловна нарочно перестала поддерживать разговор, усиливая таким образом взаимное замешательство, от которого можно было избавиться разве только незапным и решительным объяснением. Так и случилось: Бурмин, чувствуя затруднительность своего положения, объявил, что искал давно случая открыть ей свое сердце, и потребовал минуты внимания. Марья Гавриловна закрыла книгу и потупила глаза в знак согласия.
    «Я вас люблю, — сказал Бурмин, — я вас люблю страстно…» (Марья Гавриловна покраснела и наклонила голову еще ниже.) «Я поступил неосторожно, предаваясь милой привычке, привычке видеть и слышать вас ежедневно…» (Марья Гавриловна вспомнила первое письмо St.-Preux3).) «Теперь уже поздно противиться судьбе моей; воспоминание об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будет мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность, открыть вам ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…» — «Она всегда существовала, — прервала с живостию Марья Гавриловна, — я никогда не могла быть вашею женою…» — «Знаю, — отвечал он ей тихо, — знаю, что некогда вы любили, но смерть и три года сетований… Добрая, милая Марья Гавриловна! не старайтесь лишить меня последнего утешения: мысль, что вы бы согласились сделать мое счастие, если бы. .. молчите, ради бога, молчите. Вы терзаете меня. Да, я знаю, я чувствую, что вы были бы моею, но — я несчастнейшее создание… я женат!»
    Марья Гавриловна взглянула на него с удивлением.
    — Я женат, — продолжал Бурмин, — я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь!
    — Что вы говорите? — воскликнула Марья Гавриловна, — как это странно! Продолжайте; я расскажу после… но продолжайте, сделайте милость.
    — В начале 1812 года, — сказал Бурмин, — я спешил в Вильну, где находился наш полк. Приехав однажды на станцию поздно вечером, я велел было поскорее закладывать лошадей, как вдруг поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. Я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мною; казалось, кто-то меня так и толкал. Между тем метель не унималась; я не вытерпел, приказал опять закладывать и поехал в самую бурю. Ямщику вздумалось ехать рекою, что должно было сократить нам путь тремя верстами. Берега были занесены; ямщик проехал мимо того места, где выезжали на дорогу, и таким образом очутились мы в незнакомой стороне. Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда. Мы приехали в деревню; в деревянной церкви был огонь. Церковь была отворена, за оградой стояло несколько саней; по паперти ходили люди. «Сюда! сюда!» — закричало несколько голосов. Я велел ямщику подъехать. «Помилуй, где ты замешкался? — сказал мне кто-то, — невеста в обмороке; поп не знает, что делать; мы готовы были ехать назад. Выходи же скорее». Я молча выпрыгнул из саней и вошел в церковь, слабо освещенную двумя или тремя свечами. Девушка сидела на лавочке в темном углу церкви; другая терла ей виски. «Слава богу, — сказала эта, — насилу вы приехали. Чуть было вы барышню не уморили». Старый священник подошел ко мне с вопросом: «Прикажете начинать?» — «Начинайте, начинайте, батюшка», — отвечал я рассеянно. Девушку подняли. Она показалась мне недурна… Непонятная, непростительная ветреность. .. я стал подле нее перед налоем; священник торопился; трое мужчин и горничная поддерживали невесту и заняты были только ею. Нас обвенчали. «Поцелуйтесь», — сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать… Она вскрикнула: «Ай, не он! не он!» — и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого препятствия, бросился в кибитку и закричал: «Пошел!» — Боже мой! — закричала Марья Гавриловна, — и вы не знаете, что сделалось с бедной вашею женою? — Не знаю, — отвечал Бурмин, — не знаю, как зовут деревню, где я венчался; не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало полагал важности в преступной моей проказе, что, отъехав от церкви, заснул и проснулся на другой день поутру, на третьей уже станции. Слуга, бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко и которая теперь так жестоко отомщена. — Боже мой, боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете меня? Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…


Добавил: AlSokolik

/ Полные произведения / Пушкин А.С. / Метель


Смотрите также по произведению «Метель»:


Выпишите из художественного произведения (например из повести А. С. Пушкина «Метель»)…: Русский язык

Как известно, многие авторы прибегали к приему наделения природы характером, представляли ее отдельным лирическим героем, делали природу  отражением чувств и эмоций действующих персонажей. В повести А.С. Пушкина «Метель» окружающая природа служит как отражением переживаний действующих лиц, так и высшей силой, с которой люди не способны совладать, и которая может вершить человеческие судьбы.
До и во время побега Маши мы четко можем проследить взволнованность, даже ярость метели:
«Маша должна была навсегда оставить родительский дом, свою комнату, тихую девическую жизнь. .. На дворе была метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали; всё казалось ей угрозой и печальным предзнаменованием».
Природная стихия наделена человеческими качествами:
«Они сошли в сад. Метель не утихала; ветер дул навстречу, как будто силясь остановить молодую преступницу».
Природа всячески препятствует соединению возлюбленных:
«Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели белые хлопья снегу; небо слилося с землею».
Природа успокаивается, когда то, что должно было свершиться, не свершилось по ее умыслу:
«Скоро нашел он дорогу и въехал во мрак дерев, обнаженных зимою. Ветер не мог тут свирепствовать; дорога была гладкая; лошадь ободрилась, и Владимир успокоился». «Жадрина было не видать. Должно было быть около полуночи. Слезы брызнули из глаз его; он поехал наудачу. Погода утихла, тучи расходились, перед ним лежала равнина, устланная белым волнистым ковром. Ночь была довольно ясна. Он увидел невдалеке деревушку, состоящую из четырех или пяти дворов».

Во второй части повести при рассказе Бурмина о его странном венчании мы понимаем, что несмотря на свое свирепство, стихия подталкивала его к его судьбе:

«Как вдруг поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. Я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мною; казалось, кто-то меня так и толкал. Между тем метель не унималась; я не вытерпел, приказал опять закладывать и поехал в самую бурю. Буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда».

Изобразительное православие. Скорее всего, сама идея стихии как божьего провидения, и есть изобразительное православие. Недаром мы говорим:»На все воля Божья». Молодые задумали обвенчаться, то есть перед Господом свершить свой брак, и судьба здесь распорядилась так, как ей было угодно. В данном произведении противопоставляется беспомощность человека перед Божьей волей.

Все цитаты взяты из повести «Метель» А.С. Пушкина.

Выпишите из художественного ⚡ произведения (например из повести а. с. пушкина

Как известно, многие авторы прибегали к приему наделения природы характером, представляли ее отдельным лирическим героем, делали природу  отражением чувств и эмоций действующих персонажей. в повести а.с. пушкина «метель» окружающая природа служит как отражением переживаний действующих лиц, так и высшей силой, с которой люди не способны совладать, и которая может вершить человеческие судьбы.до и во время побега маши мы четко можем проследить взволнованность, даже ярость метели: «маша должна была навсегда оставить родительский дом, свою комнату, тихую девическую на дворе была метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали; всё казалось ей угрозой и печальным предзнаменованием». природная стихия наделена человеческими качествами: «они сошли в сад. метель не утихала; ветер дул навстречу, как будто силясь остановить молодую преступницу». природа всячески препятствует соединению возлюбленных: «но едва владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. в одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели белые хлопья снегу; небо слилося с землею». природа успокаивается, когда то, что должно было свершиться, не свершилось по ее умыслу: «скоро нашел он дорогу и въехал во мрак дерев, обнаженных зимою. ветер не мог тут свирепствовать; дорога была гладкая; лошадь ободрилась, и владимир успокоился». «жадрина было не видать. должно было быть около полуночи. слезы брызнули из глаз его; он поехал наудачу. погода утихла, тучи расходились, перед ним лежала равнина, устланная белым волнистым ковром. ночь была довольно ясна. он увидел невдалеке деревушку, состоящую из четырех или пяти дворов».во второй части повести при рассказе бурмина о его странном венчании мы понимаем, что несмотря на свое свирепство, стихия подталкивала его к его судьбе: «как вдруг поднялась ужасная метель, и смотритель и ямщики советовали мне переждать. я их послушался, но непонятное беспокойство овладело мною; казалось, кто-то меня так и толкал. между тем метель не унималась; я не вытерпел, приказал опять закладывать и поехал в самую бурю. буря не утихала; я увидел огонек и велел ехать туда».изобразительное православие. скорее всего, сама идея стихии как божьего провидения, и есть изобразительное православие. недаром мы говорим: «на все воля божья». молодые задумали обвенчаться, то есть перед господом свершить свой брак, и судьба здесь распорядилась так, как ей было угодно. в данном произведении противопоставляется человека перед божьей волей.все цитаты взяты из повести «метель» а.с. пушкина.

Задание №2364. Тип задания 26. ЕГЭ по русскому языку

Прочитайте фрагмент рецензии, составленной на основе текста. В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Заполните пропуски необходимыми по смыслу терминами из списка. Пропуски обозначены буквами, термины — цифрами.

«Н.С. Шер, рассказывая о творчестве А.С. Пушкина, использует такой приём, как (А)__________ (предложение 26). Чувства автора помогают передать синтаксические средства, в частности (Б)__________ (предложения 7, 8) и (В)__________ (предложения 22, 23). В тексте редко, но встречаются тропы, например (Г)__________ („светлой веры“ в предложении 7, „суровой правде“ в предложении 26)».

(1)В Болдине, как никогда раньше, столкнулся Пушкин с нищетой и бесправием крепостных крестьян, он пристально вглядывался в их жизнь, узнавал о крестьянских волнениях, которые всё усиливались. (2)Глубже задумывался он над вопросами крепостного права, над отношениями крестьян и помещиков. (3)Пушкин начал работать над повестью, которую назвал: «История села Горюхина». (4)Он хотел показать в ней правдивую картину жизни крепостной деревни — недаром назвал он эту деревню «Горюхино». (5)Но повесть осталась незаконченной; в ней было много той правды, о которой запрещалось говорить.

(6)Так одно за другим оставались незавершёнными произведения Пушкина. (7)И много надо было иметь мужества, светлой веры в жизнь, любви к своему отечеству, чтобы продолжать жить и работать.

(8)Новые задачи, новые темы снова занимают Пушкина — он хочет рассказать о жизни разных классов и сословий русского общества: о мелких чиновниках, о провинциальном дворянстве, о городской бедноте. (9)Он хочет показать жизнь такой, какая она есть, ничего не выдумывая, не украшая её.

(10) «Лета к суровой прозе клонят», — писал он несколько лет назад. (11)И ему казалось, что читатель легче и лучше поймёт прозу, что повести и романы читаются всеми и везде. (12)И здесь, в Болдине, он говорит со своими читателями не только стихами, но и прозой и пишет маленькие повести: «Станционный смотритель», «Гробовщик», «Выстрел», «Метель», «Барышня-крестьянка». (13)Вот по большим проезжим дорогам на почтовых станциях стоят бедные домики станционных смотрителей. (14)Часто Пушкин во время своих вольных и невольных странствований по России заходил в эти домики, беседовал с их обитателями.

(15)А вот где-то в городе скромная вывеска «Гробовых дел мастер». (16)Как живут люди в этом доме, за этой вывеской? (17)0 чём они думают, чему радуются? (18)А вот маленькое местечко, где стоит армейский полк. (19)Вот деревня небогатого дворянина. (20)И везде люди с их счастливой и несчастной судьбой, с их думами, мечтами…

(21)Пушкин верит, что маленькие его повести заставят многих серьёзно задуматься над окружающей жизнью. (22)Разве правильно, что честный человек Вырин в повести «Станционный смотритель» погибает? (23)Разве не возмутительно отношение к нему гусарского офицера Минского, который отнял у него дочь и хотел деньгами откупиться от него? (24)Правильно ли поступил Сильвио в другой повести — «Выстрел», когда целью своей жизни ставил мщение, удовлетворение своих личных мелких чувств? (25)В конце повести он начинает понимать, что не в этом честь, смысл и счастье жизни, — он уходит сражаться за освобождение Греции и погибает.

(26)Так в своих коротеньких повестях Пушкин сумел поставить много больших вопросов, вызвать у читателей много мыслей о суровой правде жизни, сочувствие и уважение к маленьким, незаметным русским людям, ненависть ко всякому насилию, произволу.

(27)Пушкин понимал, что не так легко будет добиться разрешения на выпуск повестей, ведь царь сам был его цензором — неумным, придирчивым. (28)Тогда Пушкин решил печатать повести под чужим именем. (29)Он выдумал автора, назвал его Иваном Петровичем Белкиным, придумал ему биографию, написал предисловие от его имени. (30)И повести были напечатаны.

(31)Один из знакомых Пушкина рассказывает, что как-то зашёл он к Пушкину, а на столе лежали «Повести Белкина». (32)Он не знал, что автор их сам Пушкин.

(33) «Какие это повести? (34)И кто этот Белкин?» — спросил он, заглядывая в книгу. (35) «Кто бы он там ни был, а писать повести надо вот этак: просто, коротко, ясно», — ответил Пушкин.

(36)Повести эти стали образцом той прозы, на которой учились многие русские писатели: Гоголь, Тургенев, Чехов… (37)Лев Николаевич Толстой говорил, что их надо изучать каждому писателю, что он перечитывает их постоянно, что Пушкин — его учитель.

(По Н.С. Шер)

Надежда Сергеевна Шер (1890-1976) — писательница, автор весьма популярных «Рассказов о русских писателях», «Рассказов о русских художниках».

Галина Ребель «МЕТЕЛЬ» Целостный анализ повести А С Пушкина — Документ

Весь день хлопотавший о том, чтобы все было наилучшим образом устроено, обо всем позаботившийся, все, казалось бы, предусмотревший, герой мгновенно, враз теряет власть над ситуацией. «В одну минуту» исчезает, размывается мутной мглой знакомое пространство, так что не только дороги не видно, но и неба от земли не отличить. Безнадежно выходит из подчинения, своевольно растягивается, дробится, вообще теряет определенность так точно рассчитанное время: «всего двадцать минут» превращаются сначала в «более получаса», к которым добавляется «еще около десяти минут», затем проходит «уже более часа» и в конце концов часы и минуты сливаются в неразложимое единство, в неподвластный герою, чуждый ему поток: «время шло»…

Бушующая метель безжалостно поглощает принадлежавшее герою время и корежит знакомое ему пространство: застилает путь, направляет «не в ту сторону», заводит в «незнакомый лес» и успокаивается лишь тогда, когда герой выброшен за пределы «своей» пространственно-временной ниши и «своего», им самим сочиненного жизненного сюжета в чуждый мир, в иное измерение. Для седобородого мужика «верст десяток» до Жадрина – это «недалече»; Владимир же «при сем ответе» хватается за голову; в ответ на просьбу достать лошадей он слышит: «Каки у нас лошади». Здесь нет враждебности («Али ты прозяб? взойди погреться», – предлагает старик, дает в проводники сына) – есть чужесть, иномирность.

В этом эпизоде, по справедливому замечанию Берковского, «романтике индивидуальных положений» на мгновение, но очень выразительно и явственно противопоставлен «массовый крестьянский мир»13. Это раздвигает рамки повествования, вписывает судьбу героя в иной жизненный объем, но этот новый, «объективный», масштаб не осознается самим героем, всецело погруженным в переживание случившегося.

Искренность и сила чувств Владимира не вызывает сомнений, переживания его запечатлены тщательно, скрупулезно, с точностью диагноза:

«начинал сильно беспокоиться»,

«с ужасом увидел, что … заехал в незнакомый лес»,

«отчаяние овладело им»,

«слезы брызнули из глаз его»,

«схватил себя за волосы и остался недвижим, как человек, приговоренный к смерти»,

«не имел духа отвечать на вопросы»,

«не говорил уже ни слова».

Совершенно очевидно, что субъективной вины героя в случившемся нет, что бесплодные блуждания несчастного прапорщика в ночи – следствие неожиданного и бесцеремонного вмешательства в его жизнь посторонней и враждебной к его планам силы, выступающей в повести в образе метели, но имеющей и еще одно, вспомогательное, воплощение: на службе у этой таинственной силы, несомненно, состоят лошади.

Мы помним, как активно содействовали лошади Машиному побегу. А лошадь Владимира сначала «ступала наудачу и поминутно то взъезжала на сугроб, то проваливалась в яму», потом «начинала уставать», потом «чуть ступала»; попав было на гладкую дорогу, «ободрилась», но дорога вела не туда… Осознав это, Владимир «ударил по лошади; бедное животное пошло было рысью, но скоро стало приставать и через четверть часа пошло шагом, несмотря на все усилия несчастного Владимира».

Одна и та же сила с помощью одних и тех же средств в одном случае подхватывает и мчит навстречу желаемому, в другом – мешает, противодействует, преграждает путь.

Есть ли здесь какая-то закономерность?

«В повести Пушкина все делается случаем», – полагает Берковский, трактуя метель как «стихию случая и хаоса»14. Так же понимает и объясняет миссию метели Н.Гей: «Метель в повести – не что иное, как неразумное и неконтролируемое нагнетание непредвиденных случайностей, обращающих в хаос многие намерения и предприятия людей»15.

Есть, несомненно, в случившемся с Владимиром торжество хаоса над самонадеянностью человеческих планов и предположений, но и в самой показательности этого торжества, и помимо нее, в силе сопротивления, оказанного маленькому человеку на его личном пути к личному счастью, есть очевидная заданность, преднамеренность, предопределенность.

Примечательно, что испытания бедного прапорщика не исчерпываются ночными блужданиями. Вырвавшись из метельного плена, достигнув, наконец, Жадрина, Владимир уже здесь, на фоне совершенно обыденной, «мирной» действительности получает новый неожиданный удар судьбы: «Какое известие ожидало его!»

Этой интригующей фразой завершается самый драматичный, самый «серьезный» эпизод повести, а удивленный и заинтересованный читатель вынужден вновь подчиниться «произволу» рассказчика, который демонстративно не желает до поры до времени раскрывать тайну и направляет повествование в другое русло: «Но возвратимся к добрым ненарадовским помещикам и посмотрим, что-то у них делается». Разумеется, «возвратимся» и «посмотрим», ибо выбора у нас, читателей, нет, но одновременно зададимся вопросом:

Зачем Пушкину понадобился обнаженный «сюжетный шов»16? Какая художественная нагрузка возложена на композицию повествования?

Композиционное своеобразие «Повестей Белкина» стало предметом внимания многих исследователей. «Во всех этих повестях, – писал Б.Эйхенбаум, – интерес сосредоточен не на самых фигурах, а на движении новеллы»; «все дело /…/ в движении, в композиции, в развертывании»17. Об этом же пишут Хализев и Шешунова: «Конфликты строятся главным образом не на традиционных антитезах характеров, не на прямых столкновениях персонажей, а на композиционных (монтажных) сцеплениях сюжетных мотивов и словесных оборотов»18.

Правда, Виноградов считает Пушкина «врагом той романтической манеры /…/ приподнято-риторического и разбросанного» повествования, «когда рассказ распадается на отдельные куски с неожиданными композиционными обрывами, с резкими скачками в изложении событий и с эмоционально-лирическими размышлениями автора»19.

Однако именно в такой – занимательной, интригующей – манере написана «Метель». И вряд ли можно свести своеобразие ее сюжетно-композиционной организации к пародированию повествования определенного типа.

Думается, что поставленная и решенная художественная задача была глубже и сложнее: неожиданные сюжетные повороты, смены планов позволяли не только поддерживать читательский интерес, что вообще свойственно новелле, в жанре которой работал Пушкин, но и создавать тот сюжетно-композиционный объем, в котором событие теряет однонаправленность, линейность, однозначность и начинает играть разными значениями и смыслами.

Читателю не терпится узнать, какое известие ожидало Владимира, а ему предлагают заглянуть к добрым ненарадовским помещикам. Он надеется от них, через них узнать ночную тайну, подсмотреть, «что-то у них делается». А ему, словно в насмешку над «романическими» ожиданиями, бросают обескураживающее «А ничего».

Как описано утро в доме ненарадовских помещиков?

Выделенное в самостоятельный абзац, тем самым дополнительно акцентированное, усиленное, это «А ничего», с точки зрения В.Гиппиуса, «означает торжество реалистической правды над искусственными сюжетными схемами»20, то есть торжество действительности над оказавшимся бессильным совладать с ней вымыслом.

На первый взгляд, это именно так. Рассказ об утре ненарадовских помещиков изобилует обыденными бытовыми подробностями, детально рисует рутинные ежедневные события: «старики проснулись и вышли в гостиную»; «подали самовар»; Гаврила Гаврилович послал девчонку узнать о Маше; та вернулась с отчетом – все как всегда. Читатель еще лелеет какие-то надежды на драматический поворот (девчонка врет, Маши нет дома, сейчас все вскроется, разразится скандал…), но – «дверь отворилась, и Марья Гавриловна подошла здороваться с папенькой и с маменькой».

Венчающий сцену диалог, казалось бы, окончательно перечеркивает, сводит на нет ночное приключение: «Ты, верно, Маша, вчерась угорела», – сказала Прасковья Петровна. «Может быть, маменька», – отвечала Маша.

Но это видимое – дневное – торжество обыденности оказывается непрочным, мнимым, ибо скрывает в себе иную – ночную – возможность: «День прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла», да так, что «две недели находилась у края гроба». Здесь уже второй раз в повести звучит тема смерти. Причем если в первом случае, в рассказе о Владимире, слово «смерть» употребляется в составе сравнительного оборота («остался недвижим, как человек, приговоренный к смерти») и воспринимается фигурально, то в рассказе о болезни Маши проступает буквальный, прямой его смысл: «находилась у края гроба», то есть между жизнью и смертью. Так в контексте демонстративно нероманического повествования подтверждается реальность романического «ночного» сюжета и искренность и сила чувств юной героини.

Вот тут-то Машины родители и делают попытку воссоединить страждущих от любви молодых людей. Обескураживающий финал романической затеи ни в коей мере не лежит на их совести. Конфликта отцов и детей здесь нет, и это абсолютно лишает всякой убедительности попытки объяснить жизненный крах Владимира Николаевича социально-бытовыми причинами. «Захудалому прапорщику» Владимиру Николаевичу, по мнению Берковского, «препятствует русский быт./…/ И так как герой “Метели” действует, не имея на то санкций со стороны быта, то быт противоречит ему тайно, глумливо и настойчиво»21. Вряд ли получится подтвердить эти соображения текстом повести. На самом деле быт в лице добрых ненарадовских помещиков готов был заключить Владимира Николаевича, в соответствии с его сценарием, в свои объятия.

Надуманными и несправедливыми выглядят и «социально-бытовые» обвинения в адрес Марьи Гавриловны. «Узлы, капот, шали Марьи Гавриловны, – пишет Берковский, – это самая простая транскрипция “судьбы” Владимира Николаевича, пророчество о том, что умыкание невесты ни к чему доброму не приведет»22. Вряд ли бедный прапорщик заблудился в метельной ночи потому, что устремившаяся ему навстречу невеста была тепло одета и предусмотрительно прихватила с собой лишнее платье.

Объяснение случившегося лежит явно в какой-то иной плоскости. Совершенно очевидно, что ночью произошло нечто непредвиденное и непоправимое, ставшее непреодолимой преградой между вчерашними «любовниками», кардинально изменившее их планы. Но пока, следуя логике самого повествования, зададимся вопросом:

Как выходят из таинственного затруднения герои?

Первая реакция Маши на ночное приключение была столь острой, что едва не стоила ей жизни. Однако скоро «барышня стала выздоравливать», и, поскольку при этом она «никогда не упоминала о Владимире», читатель догадывается, что речь идет не только о физическом исцелении, но и об изменениях эмоционально-психологического, нравственного характера.

На фоне Машиного выздоровления тем острее и болезненнее выглядит реакция на случившееся Владимира Николаевича, который в своем «полусумасшедшем» письме не только отказывается от столь желанного еще недавно счастья, но сам накликает на себя беду: слова о том, что для него теперь «смерть остается единою надеждою», оказываются пророческими. В судьбе героя роковым образом сплелись индивидуальный романтический порыв, безжалостный разгул стихии и поступь национальной истории. Кстати подоспевший 1812 год дал возможность прапорщику красиво, героически уйти со сцены, но неизбежность этого ухода очевидно предопределена не войной, а характером и мироощущением героя: как «приговоренный к смерти», чувствует он себя в метельную ночь, в смерти видит «единую надежду» после ночного крушения, героическая смерть на войне становится логическим итогом его выстроенной по романическому образцу жизни.

Б.Эйхенбаум, считавший, что «в “Повестях Белкина” интерес сосредоточен не на самих фигурах, а на движении новеллы», писал, что с «несчастным женихом повесть прощается легко и незаметно»23. Однако это впечатление возникает, как нам кажется, не из-за приоритетности конструктивных элементов над нравственно-психологическим содержанием образов, а по причине именно нравственно-психологической. Герой упрямо, целенаправленно движется по избранной жизненной траектории, даже ворвавшаяся в его жизнь стихия не властна скорректировать усвоенную им систему ценностей и приоритетов, вывести его за пределы романического мироощущения. Жизнь Владимира Николаевича оказалась равновеликой романическому сюжету. Кончился роман – кончилась жизнь. При этом судьба проявила благосклонность: она позволила бедному прапорщику уйти со сцены, сохранив лицо, она воздала ему должное, окружив на прощанье его образ героическим и трагическим ореолом.

А выздоровевшая Марья Гавриловна остается жить. И в этой ее жизни «после романа» есть новые печали (гибель Владимира, смерть отца), есть существенные перемены (получение наследства, переезд из печальной памяти Ненарадова в другое имение), есть новая, но на сей раз невольная роль скорбящей о погибшем воине, а главное, есть сама жизнь – значит, надежда на благие повороты судьбы, в том числе и на новый роман.

И повесть легко делится не только на указанные ранее эпизоды, но и на две части, соответствующие двум романам Марьи Гавриловны, а между частями располагается лирическое отступление о победных итогах войны 1812 года.

Какова идейно-художественная нагрузка лирического отступления? Какую роль играет история в повести о частной жизни?

Действие, как мы помним, начинается «в конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную», а в эпилоге рассказа о любви Марьи Гавриловны и Владимира Николаевича герой погибает на войне, оставив по себе священную память. Этим исчерпан и завершен первый роман Марьи Гавриловны. Именно история, бывшая до этого отдаленным фоном событий частной жизни, ставит в нем последнюю точку. И выходит на первый план, на поверхность сюжета, чтоб дать ему новый толчок-поворот.

Исторический эпизод повести представляет собой эмоционально насыщенное лирическое отступление, в котором запечатлен восторг победы, упоение ее славой и торжеством. Патетика этого фрагмента кажется некоторым исследователям стилистически чужеродной остальному повествованию, однако артистизм рассказчика, искусство рассказывания в том и состоит, что предмет разговора определяет не только содержание, но и форму речи. В лирическом отступлении рассказано не об итогах войны 1812 года вообще, а о том, какое впечатление произвели эти итоги на провинциальную Россию, в которой и разворачивается действие повести, – в нем отразился дух и характер коллективного, простодушного, искреннего и сильного переживания великого исторического события.

Вряд ли можно согласиться с мнением, что выраженный в лирическом отступлении «восторг имеет весьма отдаленное отношение к сути рассказанной истории»24. Отношение – самое прямое и непосредственное: именно на дрожжах всеобщего воодушевления, на фоне и в недрах «блистательного времени» восходит новая романическая история – «сюжет Бурмина». Когда первый роман Марьи Гавриловны – «сюжет прапорщика» – оказался исчерпанным, понадобилось резкое расширение жизненного горизонта, чтобы из большого социально-исторического мира зачерпнуть толику его энергии, победного духа – и дать повести частной жизни новое дыхание. Не случайно в лирическом отступлении так настоятельно подчеркивается уникальный творческий потенциал исторического момента, простиравшийся на всех, вплоть до государя: «А для него какая была минута!» (Нет, не «верноподданическое» чувство, как полагают Хализев и Шешунова25, а естественный всплеск надежд на достойное великой победы продолжение, закрепление успеха выражен здесь).

Победительным, приподнято-праздничным тоном лирического отступления подготовлен и счастливый поворот в судьбе Марьи Гавриловны.

Каким предстает перед читателем новый герой? Есть ли в нем сходство с Владимиром?

Как завязывается и развивается новый роман?

Чем знаменательно начало решительного объяснения?

Какую тайну открывает Бурмин Марье Гавриловне и читателю?

Как объясняет он сам свое «метельное» приключение и как оно объективно выглядит в контексте повести?

Как по-новому освещается характер и поведение Марьи Гавриловны?

Что привело героиню к счастливому финалу? Каков итоговый смысл повести?

Явление Бурмина в «замке» Марьи Гавриловны обставлено как событие закономерное, долгожданное и решающее: «все должны были отступить», когда он появился, а сама Марья Гавриловна «очень его отличала».

В отличие от Владимира, который был «бедный армейский прапорщик», Бурмин – «раненый гусарский полковник». Мелодическая, структурная идентичность характеристик (два неоднородных определения при определяемом существительном) подчеркивает принципиальное содержательное различие, очевидное преимущество нового героя: полковник – больше, чем прапорщик; гусарский – лучше, чем армейский; раненый – свидетельство личной доблести, подтвержденной Георгием в петлице, и причина «интересной бледности», а бедный – это всего лишь социальный статус, совсем необязательно сопряженный с интересностью. Преимущество Бурмина заключается и в другом: если Владимир во взаимоотношениях с Марьей Гавриловной в начале повести выступает исключительно в ролевой функции героя определенного типа, то Бурмин сразу имеет свое лицо, наделяется не типовыми, а индивидуальными чертами: «очень милый молодой человек», обладающий именно тем умом, который нравится женщинам, – «умом приличия и наблюдения», «нрава тихого и скромного», но с репутацией «ужасного повесы» в прошлом.

Возможно, такое более конкретное изображение героя, более пристальное видение его идет от изменившейся и повзрослевшей Марьи Гавриловны, которая научилась воспринимать не только внешние, соответствующие некоему стандарту, но и внутренние, сущностные черты своего избранника. А Марья Гавриловна несомненно повзрослела, изменилась и, сохранив романические пристрастия, научилась не только наблюдать и правильно оценивать ситуацию, но и направлять события в нужное русло. В отношениях с Владимиром она была ведóмой – и им, разрабатывавшим план действий по готовому образцу, и, главное, самим этим образцом, принятым ею как безусловное жизненное руководство. В отношениях с Бурминым она – ведущая, «опытный стратег», чьи «военные действия имели желанный успех».

По-прежнему ориентируясь на романический образец, она на сей раз сознательно играет его приемами; слушая долгожданное признание, мгновенно распознает и отмечает про себя заимствованные Бурминым у героя Руссо словесные обороты. Это не вызывает у нее ни недоверия, ни отторжения, потому что она, как и ее новый избранник, не знает другого языка любви. Примечательно, что стиль речи Бурмина, когда он переходит от общих фраз-признаний к изложению «рокового» события, разительно меняется, утрачивает книжную выспренность и обретает сдержанность, лаконизм, точность и простоту. Этот рассказ и становится кульминацией и разгадкой всей истории.

Не догадываясь о том, как счастливо для него все обернется, Бурмин сокрушается о своей «непростительной ветрености», преступном легкомыслии, но парадоксальность ситуации в том, что именно ветреность, легкомыслие и беспечность «ужасного повесы» отвечали замыслу судьбы и предопределили эффектный и счастливый романический исход. Будь Бурмин серьезней, рассудительней и ответственней, он вообще не пустился бы в путь, когда «поднялась ужасная метель», в то время как все «советовали… переждать»; он не прислушался бы к зову судьбы («казалось, кто-то меня так и толкал») и уж, конечно, не стал бы под венец с незнакомой девушкой – а значит, все вообще сложилось бы иначе, вернее, ничего бы не было. В чужую метельную круговерть мог попасть именно такой – бездумный, лишенный в тот решающий момент воли и инициативы – человек. Поэтому преувеличенным и даже ложным оказывается обвинительный литературно-критический пафос высказываний об этом герое. «Владимиру и Марье Гавриловне, – пишут, в частности, Хализев и Шешунова, – принесла несчастье не сама по себе внезапно разыгравшаяся стихия /…/: бедой обернулось здесь случайное появление в церкви Бурмина, подшутившего “так жестоко” над незнакомкой. В импульсивной выходке Бурмина, неожиданной для него самого, сказалось своеволие бесшабашного человека, не пожелавшего задуматься о чужих чувствах и судьбах. Лишь по воле случая все кончается хорошо»26. Но ведь в том-то и дело, что Бурмин, сам того не ведая, был слепым орудием в руках случая и никакого своеволия не проявлял – скорее безволие, безмыслие, беспрекословное интуитивное подчинение, точнее даже непротивление стихийному течению событий.

Разумеется, субъективная вина здесь есть, и герой ее понимает и признает, с запозданием сокрушаясь о «преступной своей проказе». Но совершенно очевидно, что объективно именно Бурмину надлежало оказаться в нужное время в нужном месте, ибо, каксправедливо писал Гершензон, «судьба-метель, точно одной рукой отстраняя Владимира, другою ведет некоего Бурмина навстречу Марьи Гавриловны»27.

За что же Бурмин удостаивается такого высокого покровительства?

С точки зрения Берковского, «случай, этот бог классической новеллы, в повести Пушкина консервативен. Он поддерживает старое, он язвительно обращается с людьми, которые пытаются внести новшества и рассчитывают на его содействие и союз»28.

Такое толкование очевидно упрощает, заземляет повесть, лишает ее поэзии, которую ощущает даже неискушенный читатель, и низводит на уровень забавного анекдота, игриво оправдывающего незыблемый порядок вещей, при котором бедный прапорщик не должен претендовать на богатую невесту. Но это очевидная натяжка: Владимир Николаевич никаких «новшеств» вводить не собирался, на роль социального реформатора, тем более бунтаря, совершенно не претендовал, воссоединившись по романическому образцу со своей возлюбленной, он, как мы помним, намерен был вместе с ней броситься к ногам ее родителей и рассчитывал (вполне обоснованно) на их снисходительность. Так что никакой угрозы консервативному быту бедный, но абсолютно лояльный к нему прапорщик не представлял. Устранение Владимира Николаевича с жизненного пути Марьи Гавриловны произошло по другим причинам.

Асоциальное, метафизическое объяснение случившегося с героями повести «Метель» предложил в свое время М.Гершензон: не находя «ни одного намека на искреннюю, смелую и простую страсть» со стороны Марьи Гавриловны к Владимиру Николаевичу, он увидел в перипетиях судьбы героини мудрое и предусмотрительное вмешательство «Власть-имущего», который посылает своего «слугу» – метель, чтобы спасти героиню, готовую «сбиться с пути», от роковой ошибки и направить ее туда, где ждет ее не надуманное, а подлинное чувство.

Однако очевидно, что за «литературными» формами отношений Марьи Гавриловны и Владимира Николаевича скрывались искренние и глубокие симпатии, а роман с Бурминым, в свою очередь, разворачивается в тех же литературных традициях, и тот факт, что именно «Бурмин был ее суженым» «делается совершенно очевидным», по справедливому замечанию В.Узина, лишь в свете благополучного исхода. Но при этом счастливый финал вуалирует «совсем иные возможности», скрадывает глубинный трагический смысл29. Ведь все происходит совершенно не так, как хотят, предполагают, планируют сами герои.

М.Гершензон оптимистически трактует это не так, видя в метели «стихию умную, мудрейшую самого человека». В то время как люди «заблуждаются в своих замыслах и хотениях», «она знает их подлинную, скрытую волю – лучше их самих» и «твердой рукой выводит на правильный путь, куда им, помимо их ведома, и надо было попасть»30.

В.Узин, напротив, усматривает трагический подтекст в «Повестях Белкина», таящиеся под их «внешним покровом» «роковые возможности». Поскольку счастливый финал «Метели» не есть следствие субъективных человеческих желаний и усилий, а, напротив, является случайным подарком судьбы, это неизбежно наводит на мысль «о немощи человеческой воли и о непререкаемости судьбы»31.

В сущности, Гершензон и Узин не противоречат друг другу: оба они прочли «Метель» как повесть о всевластии судьбы и слепоте, бессилии человека, только один, всецело захваченный обаянием конкретного сюжетного решения, извлек из него обнадеживающий смысл («жизнь-метель редко бывает так добра, но бывает»32), другого заставил содрогнуться скрытый трагический потенциал рассказанной истории: «одна возможность иного решения преисполняет нас ужасом»33.

Философское прочтение «Повестей Белкина», в частности «Метели», предложенное Гершензоном и Узиным, несомненно, глубже, точнее и эстетически адекватнее, чем социальное (Берковский, Макогоненко), однако итоговый вывод о бессильной зависимости человека от неподвластных ему стихий нуждается в некоторой корректировке. Ведь из одной и той же ситуации герои выходят по-разному, и это зависит уже не столько от объективных обстоятельств, сколько от субъективных установок.

Да, метель спутала все карты, и в результате невероятного стечения обстоятельств Марья Гавриловна была обвенчана со случайным встречным, из метели вынырнувшим и в метели растворившимся, по-видимому, навсегда. Именно это известие «ожидало» опоздавшего к месту событий Владимира. И что же он? Оскорбленный до глубины души, бог весть что предполагая – измену, коварство, легкомыслие, он не делает даже попытки встретиться со вчерашней невестой, объясниться с ней, проститься наконец. Не приходит ему в голову и мысль написать новый сценарий собственной жизни – он видит для себя лишь одну возможность, один вариант, предписанный логикой сентиментального романа: если не счастливая любовь, то смерть.

Между тем, объективно положение его значительно лучше, чем ситуация, в которой оказалась Марья Гавриловна. Перед ним, пусть даже обманутым, оскорбленным в лучших чувствах, не закрыта жизненная перспектива, он молод и свободен, а героический 1812 год дает уникальный шанс вырваться за пределы очерченного социальным положением круга и победителем (войны, судьбы, женских сердец) вернуться в мирную жизнь. Но Владимир Николаевич оказывается не в силах творчески осмыслить непредвиденный жизненный поворот, ему недостает самоиронии, смирения, мудрости, инстинкта самосохранения наконец, чтобы довериться жизни и терпеливо ждать своего часа. Жизнь отвергла написанный им сценарий, а он, вместо того чтобы внести в этот сценарий коррективы или вообще переписать его, отвергает саму жизнь.

А у Марьи Гавриловны достало физических и нравственных сил, переболев, жить дальше, несмотря на всю безнадежность, безрадостность и бесперспективность положения тайной жены случайного встречного. Более того, ей хватило мужества и достоинства нести свой крест молча, не сетуя, не жалуясь и не ропща. Она сумела придать своей холодности по отношению к многочисленным искателям приличную оправдательную форму, облечь ее в достойные неброские одежды. Несомненно, есть некоторое лукавство в клятве Марьи Гавриловны никогда не расставаться со скорбящей об умершем Гавриле Гавриловиче матери (хотя скорбь Прасковьи Петровны, замечает рассказчик, она «разделяла искренно»), в несколько демонстративной верности памяти погибшего Владимира (ведь после своего выздоровления и до его гибели «она никогда не упоминала» о нем) – но это невинное вынужденное лукавство не противоречит истинным ее чувствам и вполне оправдано сложностью положения. К тому же оно наглядно свидетельствует о том, что, в отличие от Владимира, Марья Гавриловна умеет применяться к реальным жизненным обстоятельствам, соотносить с ними свои романические упования и выбирать оптимальный вариант поведения. Именно эта гибкость, артистизм (способность играть роль, не забывая о том, что это роль, и не теряя голову при неудаче), жизнелюбие и жажда счастья, не утраченная, несмотря на полное отсутствие шансов его обрести, приводят в конечном счете Марью Гавриловну к победе, на которую она и сама не рассчитывала. Может быть, именно потому и приводят, что  не рассчитывала.

Существует, впрочем, иная точка зрения на этот счет, принадлежащая Г.Макогоненко: «Когда на горизонте Марьи Гавриловны, появился выгодный жених – молодой и богатый полковник Бурмин, о котором вздыхали все маменьки и девицы в округе, практическая и прозаическая Марья Гавриловна умело и ловко повела “военные действия”»34. Насчет «умело и ловко» спорить не приходится. Что же касается практицизма и прозаизма героини, то вот этого-то как раз не было и быть не могло, ибо она с самого начала своих «военных действий» знала то, в чем в разгар объяснения признается Бурмину: «…Я никогда не могла быть вашею женою…» К чему же тогда эта искусная тактика, этот безупречный расчет, эта изящная провокация? А ни к чему. Нет во всем этом ни малейшего «практического» и «прозаического» смысла. Просто – игра молодых сил, жажда любви, инстинкт жизни, и все это – вопреки, наперекор безжалостной очевидности.

Нет, не Бурмину покровительствует метель35 – Бурмин всего лишь безвольное орудие судьбы. Метель покровительствует Марье Гавриловне. За жизненную стойкость, за чуткость женского инстинкта, за не утраченную, вопреки обстоятельствам и наперекор практическому смыслу, надежду судьба дарует Марье Гавриловне не просто встречу с таинственным супругом, что само по себе уже чудо, но – счастье воссоединения с тем, кого она успела «отличить» и полюбить.

Эта пушкинская героиня действительно, как отмечали исследователи, принадлежит к «гнезду» Татьяны36, но, наряду со сходством (романические пристрастия, верность долгу) и на фоне его, тем очевидней отличие: Марья Гавриловна, нигде не выходя за рамки дозволенного, не забывая о долге и обязательствах перед Богом, позволяет себе играючи пренебречь предначертанной ей печальной участью. Без этого «ослушания», без сознательного забвения героиней лежащего на ней бремени, без «легкомысленного» уклонения от безоговорочно безрадостного пути, наконец, без энергичной, хотя, казалось бы, совершенно бессмысленной инициативы с ее стороны не было бы, не могло быть благополучной развязки. Вот почему не сводим к однозначно фаталистическому толкованию итоговый смысл повести.

С точки зрения Гершензона, Пушкин своей «Метелью», как и «Бесами», утверждает: «Жизнь – метель, снежная буря, заметающая пред путником дороги, сбивающая его с пути: такова жизнь всякого человека. Он – безвольное игралище метели-стихии: думает действовать по личным целям, а в действительности движется ее прихотью»37. Об этом же говорят и эпиграфы, предпосланные нами настоящему исследованию: «от судеб защиты нет» – утверждал Пушкин в другом своем произведении; «невластны мы в самих себе», – вторил ему Баратынский. Но мы воспользовались эпиграфами так же, как это часто делал сам Пушкин: «В пушкинской прозе эпиграф, – пишет С.Г.Бочаров, – это голос из-за границы произведения»; «положение эпиграфа “за текстом”» ставит его в диалогические, даже полемические отношения с текстом, с его помощью создается«широкий контекст», благодаря которому проявляются и уточняются смысловые акценты38. Избранные нами эпиграфы обозначают философский вектор поиска смыслового ядра произведения, но не выражают резюмирующую идею. Как не выражает ее, на наш взгляд, и созвучный им вывод Гершензона. Поведение и судьба главной героини «Метели» – Марьи Гавриловны – лишают этот вывод его обезнадеживающей категоричности и окончательности.

Да, жизнь – метель, но человек – не безвольная игрушка в руках судьбы. У него есть шанс, о котором следует помнить, на который следует надеяться даже в самой безнадежной ситуации, – шанс выиграть, вырвать счастливую судьбу у жизненной метельной круговерти. Марья Гавриловна об этом не думала, сознательно на это не рассчитывала, но интуитивно именно этим – жаждой жизни и доверием к ней – руководствовалась, за что и была щедро вознаграждена.

«Может быть, писав этот рассказ, Пушкин думал: жизнь-метель редко бывает так добра, но бывает», – так заключает свою статью М.Гершензон. С этим трудно не согласиться, но к этому хочется добавить: может быть, создавая свою повесть, Пушкин думал и о том, как много значит достойное и мужественное поведение человека перед лицом безжалостной судьбы, и о том, что за это редко бывает награда, но бывает…

        

Анализ пушкинской «Метели» свидетельствует о том, что эта легкая и веселая, на первый взгляд, повесть имеет глубокий нравственно-философский подтекст, игнорирование которого существенно искажает ее смысл. Об этом совершенно справедливо в свое время писал все тот же многократно цитированный нами М.Гершензон: «…Кто не догадывается об этом символическом замысле рассказа, должен признать сюжет “Метели” пустым и неправдоподобным анекдотом»39.

Именно как анекдот воспринял повесть один из ее первых критиков – Ф.Булгарин: «Кто согласится жениться мимоездом, не зная на ком? Как невеста не могла разглядеть жениха под венцом? Как свидетели не узнали? Но таких КАК можно поставить тысячи при чтении “Метели”»40.

Нападки и непонимание со стороны своего главного литературного оппонента Пушкин предвидел, недаром, в шутку и всерьез, писал в декабре 1830 года П.А.Плетневу, что печатать свои повести собирается анонимно: «Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает»41.

Булгарин ругал за несовпадение с «правдой жизни», как она выглядит в эстетически непричесанном виде. Ругал, не учитывая специфику произведения, его символическое философское содержание и новеллистический жанровый характер. «В отличие от романа, – пишет Ю.М.Лотман, – новелла помещала героев в экстраординарные ситуации, поэтому охотно прибегала к традиционным приемам театральной сюжетики: переодеваниям, подменам персонажей, неузнаваниям… Новеллистический сюжет позволял при помощи необычной, неправдоподобной ситуации “взорвать” бытовое течение жизни и дать возможность персонажам показать себя с позиции их внутренних сущностей, глубоко запрятанных и не могущих проявиться в рутинной обыденности каждодневного существования»42.

Пушкин создал поэтически грациозную классическую новеллу, наполнив ее игривую форму глубоким философским смыслом, он обладал уникальным умением гармонически сочетать развлекательное и серьезное начала, не принося одно в жертву другому, а заставляя их служить друг другу.

Булгарин оценивал пушкинскую повесть с точки зрения житейского правдоподобия, игнорируя ее эстетическую природу, и отказал ей в художественности на том основании, что в жизни так не бывает. Не менее эстетически сомнительным является подход современной исследовательницы А.Глассэ, которая, напротив, рассматривает «Метель» как отражение совершенно реальных событий, воссозданных «в контексте и средствами романа Руссо»43. Не говоря уже о бесчисленных натяжках, к которым прибегает исследовательница для доказательства своей версии (между жизненной и вымышленной историями такая колоссальная разница и в частностях, и в главном, что какие-то отдельные совпадения воспринимаются не более чем случайность), зададимся вопросом по существу самого метода: что дает этот «ключ» для понимания произведения?

Сама А. Глассэ убеждена: «Вне своеобразного двойного пародийного контекста ирония и скабрезные намеки Пушкина малоощутимы»44. Что касается иронии, то она, как мы выяснили, очевидна и внятна читателю, даже если он не подозревает о наличии реальных прототипов. Более того, ирония по адресу последних вообще не актуальна для современного читателя, и, если бы она действительно носила «ключевой» характер, повесть и в самом деле была бы не более чем литературный анекдот на тему нравов определенной эпохи. Что же касается «скабрезных намеков», то даже с помощью А.Глассэ обнаружить их в «Метели» вряд ли удастся.

Громко заявленный ключ ничего не открыл. Рассказанная Пушкиным история настолько больше, значительнее, глубже, сложнее, чем жизненный протосюжет, предлагаемый А.Глассэ, что знакомство с последним ничего не прибавляет к нашему пониманию пушкинской повести, разве только дает представление о той реальной атмосфере, которая окружала Пушкина, питала его воображение, и позволяет понять, как велико расстояние между жизненным сырьем и произведением художника.

«Метель» не сводима к пародии на реальную жизненную ситуацию. Не сводима она и к литературной пародии, к интертекстуальной «игре с уже существующими художественными решениями»45. «Ключ» к «Метели» искали в «Светлане» Жуковского, в новелле В.Ирвинга «Жених-призрак», в «Новой Элоизе» Руссо»46. В пушкинской повести действительно есть литературные реминисценции и аллюзии, она действительно пародирует стиль сентиментального романа, но при этом «Метель» абсолютно самодостаточна. Все, что необходимо для понимания ее смысла, содержится в ней самой, а чужие мотивы и цитаты «лежат на поверхности текста, подобно тонкому стеклу, которое придает изображению людей и событий особый блеск, а вместе с тем не препятствует взгляду сосредоточиться на картине как таковой. Читатель может игнорировать этот прозрачный слой; может даже не подозревать о его присутствии – и тем не менее получить от рассказанных историй полноценное художественное впечатление»47.

Чужое слово используется Пушкиным в «Метели» не для игры с ним самим, как в пародии, а в качестве строительного материала для созидания нового, первозданного художественного мира. Питательной почвой пушкинского произведения становится все, что готова предложить по данной теме действительность, в том числе и литература – как явление действительности и как один из определяющих характер действительности факторов. В этом – одно из проявлений пушкинского универсализма.

Универсализм Пушкина сказался и в умении органически сочетать в своем творчестве выразительные возможности разных художественных методов.

По какому ведомству зачислить «Метель»? Что это – реализм? романтизм? сентиментализм? «Метель» включает в свою художественную круговерть все три метода, которые здесь диалогически взаимодействуют друг с другом.

На первый взгляд, романтический пафос эпиграфа опровергается подчеркнуто обыденным, реалистическим началом повествования, в контексте которого иронически пародируются сентиментальные романические штампы, но в недрах реалистического рассказа вызревает и развивается романтическая тема метели и, вместо запланированной, разыгрывается еще более неожиданная, «красивая» романическая история.

Во взаимодействии эпиграфа и основного текста можно усмотреть принцип обратного отражения. В подтексте романтично напряженного, загадочно-возвышенного эпиграфа кроется венчающая поэму «Светлана» авторская улыбка:

Улыбнись, моя краса,

На мою балладу;

В ней большие чудеса,

Очень мало складу.

На поверхности пушкинского повествования господствует лукаво-добродушная ирония, в то время как итоговый смысл повести оказывается философски глубоким, романтически возвышенным.

Так же неоднозначно, диалектично задействована в повести Пушкина и сентименталистская традиция: она и пародируется, и, одновременно, используется по своему прямому назначению – для создания эмоционально насыщенной атмосферы. Именно художественная отзывчивость, восприимчивость, «всеядность», наглядно предъявленные в «Метели», позволили Пушкину стать «чистым, возвышенным и гармоническим эхом всего, всё претворяя в красоту и гармонию»48.

Не побоялся Пушкин прибегнуть в «Повестях Белкина» и к «“игрушечным развязкам” (Ахматова) безвыходных, казалось бы, ситуаций»49.

Нет, это не восторженная девица К.И.Т., не наивно-простодушный Белкин, а сам Пушкин ведет нас по краю бездны, над которой беспечно-самонадеянно резвятся его простодушные герои, дает почувствовать зловещее дыхание этой бездны, осознать трагический контраст между ее безмерностью и ограниченностью человеческих возможностей – и все-таки в итоге выводит к свету и теплу, внушает мужество жить. Финальная идиллия «Метели» лишь на поверхности – дань определенной литературной традиции и соответствующим ей вкусам восторженных девиц. По существу же, это мужественное авторское жизнеутверждение – это такая идиллия, на которую, по справедливому замечанию А.Дружинина, «надо иметь больше сил, чем на драму в мизантропическом вкусе»50.

1 Глассэ А. О мужичке без шапки, двух бабах, ребеночке в гробике, сапожнике немце и прочем /НЛО, № 23/1997. С.102.

2 Бахтин М.М. К методологии литературоведения // Контекст-1974. М.: Наука, 1975. С.203.

* Здесь и далее курсив мой – Г.Р.

1 Гиппиус В.В. От Пушкина до Блока. М.-Л.: Наука, 1966. С.36.

2 Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: ОГИЗ, 1941. С.546.

3 Виноградов В.В. Указ. изд. С.552.

5 См.: Переверзев В.Ф. Гоголь. Достоевский. Исследования. М.: СП, 1982. С.73.

6 Гершензон М. Мудрость Пушкина. Т-во «Книгоиздательство писателей в Москве», 1919. С.135.

7 Хализев В.Е., Шешунова С.В. Цикл А.С.Пушкина «Повести Белкина». М.: ВШ, 1989. С.12.

8 Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л.: Просвещение, 1980. С.231, 229.

9 Макогоненко Г.П. Творчество А.С. Пушкина в 1830-е годы (1830-1933). Л.: ИХЛ, 1974. С.144.

10 Берковский Н.Я. Статьи о литературе. М.-Л.: ГИХЛ, 1962. С.296.

11Макогоненко Г.П. Указ. изд. С. 144..

12 Берковский Н.Я Указ. изд. С. 296.

13 Берковский Н.Я. Указ. изд. С. 298.

14 Берковский Н.Я. Указ. изд. С. 293.

15 Гей Н.К. Проза Пушкина: Поэтика повествования. М.: Наука, 1989. С.59.

16 Лежнев А. Проза Пушкина. Опыт стилевого исследования. Изд.2-е. М.: ИХЛ, 1966. С.181.

17 Эйхенбаум Б. Болдинские побасенки Пушкина // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: СП, 1987. С.344.

18 Хализев В.Е., Шешунова С.В. Указ.изд. С.31.

19 Виноградов В.В. Указ.изд. С.521.

20 Гиппиус В.В. Указ.изд. С.34.

21 Берковский Н.Я. Указ.изд. С.263,265.

23 Эйхенбаум. Б. Указ. изд. С. 344.

24 Хализев Б.Е., Шешунова С.В. Указ.изд. С.39.

27 Гершензон М.Указ.изд. С.136.

28 Берковский Н.Я.Указ.изд. С.293.

29 Узин В.С. О повестях Белкина. Из комментариев читателя. Петербург: Аквилон, 1924. С.15-16.

30 Гершензон М. Указ изд. С.134.

31 Узин В.С. Указ.изд. С.17-18,51.

32 Гершензон М. Указ.изд. С.137.

33. Узин В.С. Указ.изд. С.51.

34 . Макогоненко Г.П. Указ.изд. С.144-145. См. также: Берковский Н.Я. Указ.изд. С.300.

35 См. об этом: Хализев В.Е., Шешунова С.В. Указ.изд. С.11; Берковский Н.Я. Указ.изд. С. 293, 299.

36 Лежнев А. Указ.изд. С.207.

37 Гершензон М. Указ.изд. С.134.

38 Бочаров С.Г. Указ.изд. С.158,184.

39 Гершензон М. Указ.изд. С.134.

40 Цит. по кн.: Гиппиус В.В. Указ.изд. С.35.

41 Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 т. Т.9. М.: ИХЛ, 1977. С.354.

42 Лотман Ю.М. Идейная структура поэмы Пушкина «Анджело» //Пушкинский сб. Псков, 1973. С.14.

43 Глассэ А. О мужичке без шапки, двух бабах, ребеночке в гробике, сапожнике немце и прочем /НЛО, № 23/1997. С.94.

45 Толстая Е. Поэтика раздражения. Чехов в конце 1680-х — начале 1990-х годов. М.: Радикс, 1994. С.254.

46 См. указ. работы Виноградова, Берковского, А.Глассэ, а также ст. Телетовой Н.К. «Повести Белкина» Пушкина и поэтика романтического // Русская литература. Историко-литературный журнал. 1994. № 3.

47 Хализев В.Е. Указ.изд. С.44.

48 Григорьев Аполлон. Литературная критика. М.:ИХЛ, 1967. С.190.

49 Гуревич А.М. Указ.изд. С.156.

50 Дружинин А.В. А.С. Пушкин и последнее издание его сочинений // Дружинин А.В. Литературная критика. М., 1983. С.60.

ЕГЭ по литературе онлайн бесплатно

На четвертый день прямо из совхоза, груженный хлебом, подворачиваю к чайной. Парнишка мой там сидит на крыльце, ножонками болтает и, по всему видать, голодный. Высунулся я в окошко, кричу ему: «Эй, Ванюшка! Садись скорее на машину, прокачу на элеватор, а оттуда вернемся сюда, пообедаем». Он от моего окрика вздрогнул, соскочил с крыльца, на подножку вскарабкался и тихо так говорит: «А вы откуда знаете, дядя, что меня Ваней зовут?» И глазенки широко раскрыл, ждет, что я ему отвечу. Ну, я ему говорю, что я, мол, человек бывалый и все знаю.

Зашел он с правой стороны, я дверцу открыл, посадил его рядом с собой, поехали. Шустрый такой парнишка, а вдруг чего-то притих, задумался и нет-нет да и взглянет на меня из-под длинных своих загнутых кверху ресниц, вздохнет. Такая мелкая птаха, а уже научилась вздыхать. Его ли это дело? Опрашиваю: «Где же твой отец, Ваня?» Шепчет: «Погиб на фронте». — «А мама?» — «Маму бомбой убило в поезде, когда мы ехали». — «А откуда вы ехали?» — «Не знаю, не помню…» — «И никого у тебя тут родных нету?» — «Никого». — «Где же ты ночуешь?» — «А где придется».

Закипела тут во мне горючая слеза, и сразу я решил: «Не бывать тому, чтобы нам порознь пропадать! Возьму его к себе в дети». И сразу у меня на душе стало легко и как-то светло. Наклонился я к нему, тихонько спрашиваю: «Ванюшка, а ты знаешь, кто я такой?» Он и спросил, как выдохнул: «Кто?» Я ему и говорю так же тихо: «Я — твой отец».

Боже мой, что тут произошло! Кинулся он ко мне на шею, целует в щеки, в губы, в лоб, а сам, как свиристель, так звонко и тоненько кричит, что даже в кабинке глушно: «Папка родненький! Я знал! Я знал, что ты меня найдешь! Все равно найдешь! Я так долго ждал, когда ты меня найдешь!» Прижался ко мне и весь дрожит, будто травинка под ветром. А у меня в глазах туман, и тоже всего дрожь бьет, и руки трясутся… Как я тогда руля не упустил, диву можно даться! Но в кювет все же нечаянно съехал, заглушил мотор. Пока туман в глазах не прошел, — побоялся ехать, как бы на кого не наскочить. Постоял так минут пять, а сынок мой все жмется ко мне изо всех силенок, молчит, вздрагивает. Обнял я его правой рукою, потихоньку прижал к себе, а левой развернул машину, поехал обратно, на свою квартиру. Какой уж там мне элеватор, тогда мне не до элеватора было.

Бросил машину возле ворот, нового своего сынишку взял на руки, несу в дом. А он как обвил мою шею ручонками, так и не оторвался до самого места. Прижался своей щекой к моей небритой щеке, как прилип. Так я его и внес. Хозяин и хозяйка в аккурат дома были. Вошел я, моргаю им обоими глазами, бодро так говорю: «Вот и нашел я своего Ванюшку! Принимайте нас, добрые люди!» Они, оба мои бездетные, сразу сообразили, в чем дело, засуетились, забегали. А я никак сына от себя не оторву. Но кое-как уговорил. Помыл ему руки с мылом, посадил за стол. Хозяйка щей ему в тарелку налила, да как глянула, с какой он жадностью ест, так и залилась слезами. Стоит у печки, плачет себе в передник. Ванюшка мой увидал, что она плачет, подбежал к ней, дергает ее за подол и говорит: «Тетя, зачем же вы плачете? Папа нашел меня возле чайной, тут всем радоваться надо, а вы плачете». А той — подай бог, она еще пуще разливается, прямо-таки размокла вся!

После обеда повел я его в парикмахерскую, постриг, а дома сам искупал в корыте, завернул в чистую простыню. Обнял он меня и так на руках моих и уснул.

М.А. Шолохов, «Судьба человека». 

Метель Александра Пушкина

К концу 1811 г., в знаменательный для россиян период, жили на своем владении Ненарадова добросердечный Граврил Р. Он был прославился во всем районе своим гостеприимством и радушием. персонаж. Соседи постоянно навещали его, чтобы перекусить. и выпить, и поиграть с женой Прасковией в пятикоповый бостон. Некоторые тоже пошли посмотреть на свою дочь Марию; высокий бледный девушка семнадцати лет. Она была наследницей, и они желали ее либо за себя или своих сыновей.

Мария была воспитана на французских романах и, следовательно, была любовь. Объектом ее любви был бедный армейский прапорщик, который был теперь дома в своей маленькой деревне в отпуске. Как важность Конечно, молодой человек ответил взаимностью на страсть Марии. Но родители возлюбленной, заметив их взаимную привязанность, запретил их дочь даже думать о нем, а они приняли его хуже, чем бывший присяжный судья.


Наши влюбленные переписывались и встречались каждый день в одиночестве в сосновом лесу или у старой дорожной часовни.Там они поклялись в вечной любви, злились на судьбу и обменивались разными предложениями. Написав и говоря таким образом, они вполне естественно пришли к следующему выводу: —

Если мы не можем существовать отдельно друг от друга, и если тирания жестокосердные родители ставят препятствия на пути нашего счастья, то разве без них не обойтись?

Конечно, эта счастливая идея зародилась в голове молодого человека; но это безмерно радовало романтическое воображение Марии.

Наступила зима и прекратила их встречи. Но их переписка становилась все более активной. Владимир умолял Марию в каждое письмо отдаться ему, чтобы они могли пожениться тайком спрятаться на некоторое время, а затем броситься к ногам родители, которых, конечно, в конце концов тронут их героические постоянство и скажите им: «Дети, примите наши руки!»

Мария долго колебалась, и из множества предложенных планов полет на какое-то время был отвергнут.В конце концов, однако, она согласилась. В назначенный день она должна была отказаться от ужина и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли. Затем она и ее горничная, которая была в секрете, должны были выйти в сад по черной лестнице, а за садом они найдут готовые для них сани, войдут в них и отъедут на расстояние пяти миль от Ненарадовой. , в деревню Ядрино, прямо к церкви, где их будет ждать Владимир.

Накануне решающего дня Мария не спала всю ночь; она собирала и связала белье и платья.Кроме того, она написала длинное письмо своей подруге, сентиментальной молодой леди; и еще один ее родителям. Из последних она попрощалась в самых трогательных выражениях. Она извинила свой шаг непреодолимой силой любви и закончила тем, что заявила, что должна считать этот момент самым счастливым моментом в своей жизни, когда ей позволили броситься к ногам своих самых дорогих родителей. Запечатав обе буквы тульской печатью, на которой были выгравированы два пылающих сердца с соответствующей надписью, она наконец бросилась на кровать перед рассветом и задремала, хотя и тогда она не спала, время от времени связанная ужасными мыслями.Ей сначала показалось, что в момент, когда она садилась в сани, чтобы пойти и выйти замуж, отец остановил ее, и с жестокой быстротой потащил по снегу и бросил в темный бездонный подвал, где она свалилась вниз головой. неописуемое замирание сердца. Потом она увидела Владимира, лежащего на траве, бледного и истекающего кровью; на последнем издыхании он умолял ее поскорее выйти за него замуж. Одно за другим перед ней плыли другие отвратительные и бессмысленные видения. Наконец она встала бледнее, чем обычно, и с настоящей головной болью.


Ее отец и мать отметили ее недомогание. Их нежная тревога и постоянные вопросы: «Что с тобой, Маша, ты больна? порезал ее в самое сердце. Она пыталась их усмирить и казаться веселым; но она не могла. Наступил вечер. Мысль о том, что она проводила день в последний раз среди своей семьи угнетал ее. В своем тайном сердце она прощалась со всеми, все, что ее окружало.

Ужин был подан; ее сердце сильно забилось.Дрожащим голосом она заявила, что не хочет ужина, и пожелала отцу и мама спокойной ночи. Они поцеловали ее и, как обычно, благословили; и она чуть не плакал.

Достигнув своей комнаты, она бросилась в кресло и взорвалась. в слезах. Служанка умоляла ее успокоиться и набраться храбрости. Все был готов. Через полчаса Маша навсегда уйдет от родителей. дом, ее собственная комната, ее мирная жизнь молодой девушки.

На улице падал снег, завывал ветер.Ставни гремел и трясся. Во всем она как будто узнавала приметы и угрозы.

Вскоре весь дом затих и уснул. Маша закуталась в шаль, надела теплый плащ и с коробкой в ​​руке вышла на черную лестницу. Горничная несла за собой два свертка. Они спустились в сад. Бушевала метель: на них подул сильный ветер, словно пытаясь остановить юного виновника. С трудом они достигли конца сада. По дороге их ждали сани.

Лошади от холода не стояли на месте. Кучер Владимира был ходить взад и вперед перед ними, пытаясь их успокоить. Он помог юную леди и ее горничную на свои места и укладывают узлы и чемодан взяли поводья, и лошади полетели вперед во тьму ночи.


Доверив девушку на попечение судьбы и Терешки, кучер, вернемся к юному любовнику.

Владимир провел за рулем целый день.Утром он вызвал священника Ядрино и с трудом с ним договорился. Затем он отправился искать свидетелей среди соседской знати. Первым, кого он позвал, был бывший конный корнет по имени Дравин, мужчина лет сорока, который сразу же согласился. Приключение, заявил он, напомнило ему старые времена и его жаворонки, когда он был в гусарах. Он уговорил Владимира остановиться с ним пообедать, заверив его, что собрать двух других свидетелей не составит труда.Действительно, сразу после обеда вошли землемер Шмидт с усами и шпорами и сын капитана-магистрата, мальчик шестнадцати лет, недавно вошедший в Улан. Они не только приняли предложение Владимира, но даже поклялись, что готовы пожертвовать ради него жизнью. Владимир их с восторгом обнял и поехал все готовить.

Уже давно было темно. Владимир отправил свою надежную Терешку. Ненарадовой на двухконных санях и с соответствующими инструкция по случаю.Себе заказал санки с одной лошадью и отправился один без кучера в Ядрино, где Мария должна приехать через пару часов. Он знал дорогу, и Поездка займет всего двадцать минут.

Но едва Владимир вышел из ограды в чистое поле, как поднялся ветер, и вскоре разразилась метель, такая сильная и сильная, что он не мог ничего видеть. Через мгновение дорога была покрыта снегом. Все ориентиры исчезли в мутной желтой тьме, сквозь которую падали белые хлопья снега.Небо и земля слились воедино. Владимир посреди поля тщетно пытался выбраться на дорогу. Лошадь шла наугад и каждую минуту ступала либо в глубокий снег, либо в колею, так что сани постоянно расстраивали. Владимир старался хотя бы не сбиться с верного направления; но ему показалось, что прошло больше получаса, а он еще не достиг леса Ядрино. Прошло еще десять минут, а леса по-прежнему не было видно. Владимир ехал по полям, пересеченным глубокими рвами.Метель не утихала, и небо не прояснялось. Лошадь устала, и пот катился по нему градом, несмотря на то, что каждую секунду его ноги исчезали в снегу.

Наконец-то Владимир обнаружил, что идет не в том направлении. Он остановился; начал размышлять, вспоминать и обдумывать; пока, наконец, он убедился, что ему следовало повернуть направо. Он так и сделал сейчас. Его лошадь с трудом тащилась. Но он был более чем час в пути, и теперь Ядрино не может быть далеко.Он ехал и проехал, но выхода из поля не было. Еще сугробы и канавы. Каждое мгновение сани опрокидывались, и каждое мгновение Владимир пришлось поднять его.

Время шло, и Владимир сильно забеспокоился. Наконец в на расстоянии можно было увидеть какой-то темный объект.

Владимир повернул в его сторону и, подойдя ближе, обнаружил, что это был древесина.

«Слава богу, — подумал он, — я уже близок к концу».

Он ехал по обочине леса, надеясь сразу же натолкнуться на знакомая дорога, а если нет, то объехать лес.Ядрино находился сразу за ним.

Вскоре он нашел дорогу и ушел во тьму леса, теперь раздели к зиме. Ветер здесь не мог бушевать; дорога была ровно, конь набрался храбрости, и Владимир успокоился.

Он ехал и ехал, но Ядрино все еще не было видно; не было конец к лесу. Затем, к своему ужасу, он обнаружил, что попал в странный лес. Он был в отчаянии. Он хлестал коня, и бедняги животное пустилось рысью.Но вскоре это надоело, и через квартал часа, несмотря на все старания бедного Владимира, мог только ползать.

Постепенно деревья поредели, и Владимир выехал из леса, но Ядрино не было видно. Было около полуночи. Слезы хлынули из глаз молодого человека. Он ехал наугад; и вот погода стихла, тучи рассеялись, и перед ним открылась широкая равнина, покрытая белым вздымающимся ковром. Ночь была сравнительно ясной, и неподалеку он видел небольшую деревню, состоящую из четырех или пяти коттеджей.Владимир поехал к нему. У первой двери он выскочил из саней, подбежал к окну и постучал. Через несколько минут поднялась деревянная ставня, и старик высунул седую бороду.

«Чего ты хочешь?»

«Как далеко Ядрино?»

«Как далеко Ядрино?»

«Да, да! Это далеко?»

«Недалеко; около десяти миль ».

При этом ответе Владимир схватился за волосы и встал. неподвижен, как приговоренный к смерти.

«Откуда вы?» добавил мужчина. У владимира не хватило смелости ответить.

«Мой человек, — сказал он, — ты можешь доставить мне лошадей для Ядрино?»

«У нас нет лошадей», — ответил крестьянин.

«Могу я найти гида? Я заплачу ему любую сумму, которую он пожелает ».

«Стой!» сказал старик, опуская ставни; «Я вышлю своего сына тебе; он проведет вас ».

Владимир ждал. Не прошло и минуты, как он снова постучал.Ставни поднялись, и появилась борода.

«Чего ты хочешь?»

«А как насчет вашего сына?»

«Он выйдет прямо: он ботинки надевает. Тебе холодно? Заходи и погрейся ».

«Спасибо! Пошлите своего сына скорее ».

Ворота скрипнули; вышел юноша с дубиной и вошел впереди, один раз указывая на дорогу, в другой разыскивая ее в масса занесенного снега.

«Сколько сейчас часов?» — спросил его Владимир.

«Скоро рассвет», — ответил крестьянин. Владимир говорил ни слова.

Петухи кричали, и было уже светло, когда они достигли Ядрино. В церковь была закрыта. Владимир заплатил гиду и заехал во двор дом священника. Во дворе его двухконные сани не должно было быть видимый. Какие новости его ждали?


Но вернемся к добрым хозяевам Ненарадовой и посмотрим, что происходит там.

Ничего.

Старики проснулись и пошли в гостиную, Гаврил в ночная шапка и фланелевая куртка, Прасковия в ватном халате. В принесли самовар, и Гаврил послал служанку спросить Марию как она была и как спала. Маленькая горничная вернулась и сказала: что ее барышня плохо спала, но теперь ей стало лучше, и что она сейчас войдет в гостиную. И действительно дверь открылась, и Мария вошла и пожелала папе и маме всего наилучшего. утро.

«Как болит голова, Маша?» (знакомый для Мэри) поинтересовался Гаврил.

«Лучше, папа; ответила Маша.

«Должно быть, от печей разболелась голова», — заметила Прасковия.

«Может быть, мама», — ответила Маша.

День прошел неплохо, а ночью Маша заболела. А за врачом послали из города. Он пришел ближе к вечеру и нашел пациент в бреду. Вскоре у нее поднялась сильная лихорадка, и через две недели Бедный пациент был на краю могилы.

Никто из членов семьи ничего не знал о бегстве из дома. В письма, написанные Машей накануне вечером, были сожжены; и горничная, опасаясь гнева хозяина и хозяйки, не дышала слово. Священник, бывший корнет, большой усатый землемер, и маленький копейщик были столь же осторожны, и на то были веские причины. Кучер Терешка никогда не говорил лишнего, даже в рюмке. Таким образом, секрет хранился лучше, чем мог бы полдюжины заговорщики.

Но сама Мария в ходе долгой лихорадки выдала свой секрет, тем не менее, ее слова были настолько бессвязными, что ее мать, никогда не встававшая с постели, могла только понять по ним, что ее дочь безумно любит Владимира. , и эта, вероятно, любовь была причиной ее болезни. Она посоветовалась со своим мужем и некоторыми из своих соседей, и, наконец, было единогласно решено, что нельзя вмешиваться в судьбу Марии, что женщина не должна уезжать от человека, за которого ей суждено выйти замуж, что бедность не является преступлением. , что женщина должна жить не с деньгами, а с мужчиной и так далее.Моральные пословицы очень полезны в таких случаях, когда мы мало или ничего не можем придумать для собственного оправдания.

Тем временем девушка начала поправляться. Владимира не видели долгое время в доме Граврила, так напуган он был его предыдущий прием. Было решено отправить и объявить ему хорошие новости, которых он вряд ли мог ожидать: согласие ее родителей к его браку с Марией.

Но каково было изумление владельцев Ненарадовой, когда, в ответ на свое приглашение они получили безумный ответ.Владимир сообщил им, что никогда не сможет ступить в их дом, и умолял их забыть несчастного человека, единственная надежда которого теперь была на смерть. Несколько дней потом они узнали, что Владимир покинул место и присоединился к армия.

Прошло много времени, прежде чем они решились сказать Маше, которая сейчас поправлялась. Она никогда не упоминала Владимира. Однако несколько месяцев спустя, найдя свое имя в списке отличившихся и тяжело раненных под Бородино, она упала в обморок, и возникли опасения, что лихорадка может вернуться.Но, слава Богу! обморок не имел плохих результатов.


Мария пережила еще одно горе. Ее отец умер, оставив ей наследница всего его имущества. Но наследство не могло ее утешить. Она искренне поделилась страданиями своей матери и поклялась никогда не оставляй ее.

Женихи столпились вокруг очаровательной наследницы; но она никому не дала малейшая надежда. Мать иногда уговаривала ее выбрать спутник по жизни; но Мария покачала головой и задумалась.

Владимира больше не существовало. Он умер в Москве накануне прибытие французов. Его память была свята Мария, и она хранил все, что могло напоминать ей о нем; книги у него были читать рисунки, которые он сделал; песни, которые он спел, и пьесы стихи, которые он скопировал для нее.

Соседи, услышав все это, удивлялись ее верности и ждали с любопытством прибытие героя, который должен в конце концов победить меланхолическое постоянство этой девственной Артемиды.

Тем временем война была завершена со славой, и наши армии возвращались из-за границы. Народ побежал им навстречу. Музыка, которую играли полковые оркестры, состояла из военных песен, «Vive Henri-Quatre», тирольских вальсов и эфиров из Joconde. Пропитанные атмосферой зимы, офицеры, начавшие кампанию простыми юнцами, вернулись уже взрослых мужчин, одетых в награды. Солдаты весело разговаривали между собой, каждую секунду смешивая в своей речи немецкие и французские слова.Время, которое нельзя забывать — время славы и восторга! Как быстро забилось русское сердце при словах «Родина!» Как сладки слезы встречи! С каким единодушием мы сочетали чувство национальной гордости с любовью к Царю! И для него, какой момент!

Женщины — наши русские женщины — тогда были великолепны. Их обычная холодность исчезнувший. Их восторг был поистине опьяняющим, когда при встрече с завоеватели кричали: «Ура!» И они закинули шапки в воздуха.

Кто из офицеров того периода не владеет тем русским женщинам, которым он был обязан своей лучшей и самой ценной наградой? Во время этого блестящий период Мария жила с матерью на пенсии, и ни один из них не видел, как в обеих столицах возвращающиеся войска приветствовали.Но в районах и селах всеобщий энтузиазм было, пожалуй, даже больше.


В этих местах появление офицера стало для него настоящим торжество. Принятый любовник в штатском плохо жил рядом с ним.

Мы уже говорили, что, несмотря на свою холодность, Мария была по-прежнему в окружении женихов. Но все должны были упасть в сзади, когда в ее замок прибыл раненый молодой полковник гусар — по имени Бурмин — с орденом св.Джордж в его петля, и интересная бледность на лице. Он был о двадцать шесть. Он приехал домой в отпуск в свои поместья, которое было близко на виллу Марии. Мария уделяла ему такое внимание, как никто другой получили. В его присутствии исчезло ее обычное уныние. Не мог Можно сказать, что она флиртовала с ним. Но поэт, наблюдая за ее поведением, мог бы спросить: «S’ amor non è, che dunque? »

Бурмин был действительно очень приятным молодым человеком. Он обладал только вид чувства, которое нравилось женщинам: ощущение того, что подходит и становление.У него не было аффектации, и он был небрежно сатирическим. Его Обращение к Марии было простым и легким. Он казался тихим и скромный нрав; но ходили слухи, что он когда-то был ужасно дикий. Это, однако, не повредило ему, по мнению Марии, которые (как и все барышни) с удовольствием извиняли капризы которые были результатом импульсивности и смелости.

Но прежде всего — больше, чем его занятия любовью, больше, чем его приятные разговоры, больше, чем его интересная бледность, даже больше, чем его забинтованная рука — молчание юного гусара будоражило ее любопытство и воображение.Она не могла не признаться самой себе, что он ей очень понравился. Вероятно, он тоже, с его проницательностью и опытом, видел, что он заинтересовал ее. Как же так получилось, что до этого момента она не видела его у ее ног; не получил от него никакого заявления что бы ни? И почему она не ободрила его большим вниманием, и, по обстоятельствам, даже с нежностью? Если бы у нее был секрет что объясняет ее поведение?

Наконец Бурмин впал в такую ​​глубокую медитацию, и его черные глаза покоился на Марии с таким огнем, что решающий момент казался очень возле.Соседи говорили о браке как о свершившемся факте, и добрая Прасковья обрадовалась, что дочь наконец нашла для себя достойный товарищ.

Однажды дама сидела одна в гостиной, раскладывая великого терпения, когда Бурмин вошел в комнату и тотчас спросил Мария.

«Она в саду, — ответила старушка, — иди к ней, а я буду ждать тебя здесь». Бурмин пошел, а старушка перекрестилась и подумала: «Может быть, сегодня дело уладится!»

Бурмин нашел Марию в беседке с плющом у пруда с книгой в ее руки и белое платье — настоящая героиня романтики.После первых расспросов Мария намеренно прекратила разговор; увеличивая таким образом взаимное затруднение, от которого он сбежать можно только с помощью внезапного и положительного заявления.

Так случилось. Бурмин, чувствуя неловкость своего положения, сообщил Марии, что давно искал возможность открыть свой сердцем к ней, и что он умолял о минутке внимания. Мария закрыта книгу и опустила глаза в знак того, что она слушает.

«Я люблю тебя, — сказал Бурмин, — я люблю тебя страстно!» Мария покраснела, и еще ниже склонила голову.

«Я поступил неосмотрительно, уступив соблазнительной удовольствие видеть и слышать вас каждый день ». Мария вспомнила о первом письмо Сен-Прэ в «La Nouvelle Héloïse».

«Теперь уже слишком поздно сопротивляться моей судьбе. Воспоминание о тебе, о твоем дорогом несравненном образе, должно быть с сегодняшнего дня одновременно и мучением, и утешением моего существования.Теперь у меня есть серьезный долг, который должен раскрыть ужасный секрет, который поставит между нами непреодолимую преграду ».


«Оно существовало всегда!» прервала Мария; «Я никогда не мог быть Твоя жена.»

«Я знаю», — быстро ответил он; «Я знаю, что ты когда-то любил. Но смерть и три года траура могли немного изменить. Дорогой добрый Мария, не пытайся лишить меня моего последнего утешения; идея, что Вы могли бы согласиться сделать меня счастливым, если бы… Не говори, потому что Ради бога, молчи — вы меня мучаете.Да я знаю, я чувствую что ты мог бы быть моим, но — я самое несчастное из существ — я уже замужем!»

Мария с удивлением посмотрела на него.

«Я женат», — продолжал Бурмин; «Я был женат больше трех лет, и не знаю, кто моя жена, или где она, и не знаю ли я когда-нибудь увижу ее снова «.

«Что ты говоришь?» воскликнула Мария; «как странно! Молитесь, продолжайте ».

«В начале 1812 года, — сказал Бурмин, — я спешил в Вильну, где стоял мой полк.Придя однажды поздно вечером на станцию, я приказал поскорее подготовить лошадей, как вдруг разразилась страшная метель. И начальник станции, и водители посоветовали мне подождать, пока все закончится. Я прислушался к их советам, но меня охватило необъяснимое беспокойство, как будто кто-то подталкивал меня. Между тем метель не утихала. Я не мог больше терпеть, снова приказал лошадям и двинулся в путь посреди бури. Водителю пришло в голову проехать по реке, которая сократит расстояние на три мили.Берега были засыпаны сугробами; водитель пропустил поворот, который вывел бы нас на дорогу, и мы оказались в неизвестном месте. Буря никогда не утихала. Я мог различить свет и сказал водителю, чтобы он бежал к нему. Мы вошли в деревню и обнаружили, что свет исходил от деревянной церкви. Церковь была открыта. За перилами стояло несколько саней, и люди, входящие и выходящие через крыльцо ».

«Вот! вот! — закричали несколько голосов. Я велел кучеру подъехать.”

«Где ты бездельничал?» — сказал мне кто-то. «Невеста упала в обморок; священник не знает, что делать: мы собирались идти назад. Поторопись и уходи! »

«Я молча вышел из саней и вошел в церковь, который был тускло освещен двумя или тремя свечами. Сидела девушка в темном углу на скамейке; а другая девушка терла себе виски. «Слава Богу, — сказал последний, — наконец-то вы пришли! У тебя почти была смерть молодой леди.’”

«Старый священник подошел ко мне; говоря,

«Мне начать?»

«Начни — начни, преподобный отец, — рассеянно ответил я».

«Девушка воскресла. Я думал, что она довольно хорошенькая. Ой, дикий, непростительное легкомыслие! Я встал рядом с ней у алтаря. В священник поспешил дальше ».

«Трое мужчин и служанка поддержали невесту и занялись с ней наедине. Мы поженились! »

«Поцелуй жену, — сказал священник.”

«Моя жена повернула ко мне бледное лицо. Я собирался поцеловать ее, когда она воскликнула: «О! это не он — не он! »и упал без чувств».

«Свидетели уставились на меня. Я повернулся и вышел из церкви без любая попытка остановить меня, бросился в сани и крикнул: «В гостях!» »

«Что!» воскликнула Мария. «И вы не знаете, что стало с вашим несчастная жена? »

«Не знаю», — ответил Бурмин; «Я не знаю ни названия деревни, где я женился, ни станции, с которой я выехал.В то время я так мало думал о своей злой шутке, что, отъезжая от церкви, я заснул и не просыпался раньше раннего утра следующего дня, дойдя до третьей станции. Слуга, который был со мной, умер во время кампании, так что у меня теперь нет никакой надежды когда-либо обнаружить несчастную женщину, с которой я сыграл такую ​​жестокую шутку и которую теперь так жестоко отомстили.

«Небеса великие!» воскликнула Мария, схватив его за руку. «Тогда это были вы, и ты меня не узнаешь? » Бурмин побледнел — и бросился на нее ноги.

В Президентской библиотеке представлены уникальные иллюстрации, посвященные жизни и творчеству Александра Пушкина

К 217-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, отмечаемого 6 июня, Президентская библиотека представила электронные копии репродукций графических произведений, посвященных известному русскому поэту и прозаику. Все рисунки известной московской художницы Елены Шипицовой выполнены в редкой в ​​наши дни манере, более характерной для XIX века.Автор предпочитает рисовать пером и тушью без эскизов, сразу чистую копию. Эти рисунки можно найти в «Изображении А.С. Пушкина и его окружение» из собрания А.С. Пушкина.

Большинство работ посвящено жизни Александра Пушкина. В первую очередь, это индивидуальный портрет поэта и его изображение вместе с женой Натальей Гончаровой. На иллюстрациях можно увидеть и повседневную жизнь супружеской пары. На рисунке Наталья сидит в кресле за вязанием, а Александр что-то пишет за своим столом.

Также объектом интереса художника стала семья поэта, круг людей, оказавших влияние на творчество поэта. Среди них митрополит Московский и Коломенский Филарет, с которым Пушкин вел литературную переписку, император Николай I, назначивший себя личным цензором Александра Пушкина, и Николай Гоголь, поддерживавший дружеские отношения с поэтом.

Помимо изображений Александра Пушкина, его семьи, родственников и широкого круга знакомых, в фонд Президентской библиотеки включены цифровые копии графических иллюстраций к произведениям Пушкина.Некоторые рисунки посвящены в стихотворном романе «Евгений Онегин». Татьяна Ларина предстает перед графическим стилем XIX века. Автор не оставил в стороне такие важные фрагменты сюжета, как сон Татьяны и письмо Онегина Татьяне.

На сайте первой национальной электронной библиотеки также представлены иллюстрации к роману Александра Пушкина «Метель» (или «Снежная буря») из известной серии «Сказки покойного Ивана Петровича Белкина».Художник воспроизвел отъезд Марии Гавриловны и героев, затерянных в метели.

Кроме того, все желающие могут ознакомиться с картинками к поэме «Цветок», «Сказка о золотом петушке», «Сказка о рыбаке и рыбке», увидеть сцену с Царевной-Лебедем и Стервятником из » Сказка о царе Салмане »и сны Черномора из стихотворения« Руслан и Людмила ».

Коллекция, посвященная А.С. Пушкину, в настоящее время находится в свободном доступе на сайте Президентской библиотеки и постоянно обновляется.Первая в стране национальная электронная библиотека предлагает широкий выбор электронных копий архивных документов и редких изданий о русской литературе, творчестве русских писателей. На сегодняшний день фонд Президентской библиотеки насчитывает более 450 тысяч единиц хранения.

Гариф Басыров, Российский наблюдатель абсурда

Шоссе с одиноким фонарным столбом уходит в бесконечность пустынных дюн. Двое стражников в меховых шапках и шинелях курят посреди бескрайней степи.Человек сидит на корточках перед прудом, вглядываясь в воду, только небо и далекий плоский горизонт позади него.

Для Гарифа Басырова пустое пространство было источником смысла, художественной идиомой, которую он использовал для преобразования своих простых графических изображений повседневной советской деятельности в более глубокое и универсальное отражение человеческого бытия.

Впервые после его смерти в 2004 году работы этого татарского художника экспонируются в ГМИИ им. А.С. Пушкина. В музее выделены два зала для сюрреалистических, скудных исследований Басырова о жизни в позднесоветский период, а также серия офортов и корпус скульптур, созданных в 1990-х годах.

Ранние годы Басырова, возможно, являются ключом к разгадке тем, которые художник развивал в зрелом возрасте: он родился в колонии «жен изменников Родины» на территории современного северного Казахстана.

Учитывая эти обстоятельства, возможно, неудивительно, что во многих его рисунках преобладают пустое пространство и плоские горизонты. Действительно, те, кто знаком с Казахстаном, найдут явное эхо степей и огромного неба Средней Азии в пустынных фонах, безграничных горизонтах и ​​огромном небе многих его графических работ.

Мастер техники

На выставке под названием «Жилые пейзажи» преобладают работы из одноименной серии, большая часть рисунков, выполненных в основном цветным карандашом и пастелью на картоне в 1980-х и начале 1990-х годов. . Сюжеты могут быть простыми, но Басыров демонстрирует виртуозную технику, что однозначно ставит его в ряды наиболее технически совершенных советских художников.

Вблизи эти графические работы оказываются основанными на форме гибридного пуантилизма.Используя сложную штриховку и резкие мазки пестрого цвета, Басыров выстраивает эффект колючего движения, создавая эффект мягких ровных фактур издалека.

«С ним все так просто», — говорит куратор Алексей Савинов. «Настоящий профессионализм — это когда не видишь труда художника. Вы видите созданный образ, но не работу, которую вложил в него художник ».

‘Нарцисс’ (1991) ПУШКИНА МУЗЕЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ

Советский аниматор Юрий Норштейн (создатель всеми любимого короткометражного фильма «Ежик в тумане») сказал, что линии и штрихи Басырова были такими хорошо уложен, чтобы из него можно было сделать ткань.

Еще есть мало смысла пытаться классифицировать Басырова через его стиль или жанр — он не подходит под термин «художник-график» (он тоже делал скульптуры) и не его работы легко классифицируются — это абстрактно? Сюрреалист? Абсурдист?

Очерки изоляции

Многие работ в «Жилых ландшафтах» кажутся мрачными, редукционистскими картины из советской жизни 80-х годов. Здесь зияющие просторы и недостаток деталей и цвета часто появляются как отражение монолитного, однообразного Реальность позднесоветского общества: лыжник склоняет голову вниз, когда он мрачно движется вперед по бесконечной аллее слепых стен; мужчины катят гигантские снежки в метель, игра, которая кажется более Сизифов, чем зимние забавы.

Между тем в «Субботнике» огромная куча. срубленных деревьев возвышается на фоне пустой белой квартиры блоки в том, что можно было бы прочитать как метафору стремления Советское государство формирует мир по своей воле.

«У Гарифа присущее, острое чувство истории. Его персонажи вечны но в то же время прочно привязан к нашей реальности », — говорит Савинов.

в раз есть намеки на что-то более темное: нечеткие фигуры спрятаться в березовом лесу в «Апрель II» просто прогуляться на выходных или есть ли что-то более зловещее? Один из них стучится другой к земле среди деревьев, или это изображение какого-то вообще более невинная деятельность?

Другие картины на грани сюрреализма: Мужчина в костюме лежит на боку, медленное погружение в поднимающуюся воду; спящая фигура парит в бледном ночное небо над городом.

‘Мечта 2’ (1991) ПУШКИНА МУЗЕЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ

Пока на выставке доминируют «Жилые пейзажи», а также знакомит зрителя с 40 произведениями из Цикл Басырова «Инкубы», серия малых скульптур, созданных в середина 1990-х гг. Они представляют собой выброшенные фрагменты дерева, некоторые из них остались необработанные, другие вырезаны в торсы или фигуры в мантиях. Они украшены с набором миниатюрного хлама: ручки, петли, болты, электрические детали, даже кольцо тянуть.

В отличие от сексуального хищника мужские демоны мифа, инкубы Басырова больше напоминают кумиров, аватары разнообразного, атомизированного нового общества, построенного на обрезках исчезнувшая цивилизация.

Действительно, говорит Савинов, большинство социальных архетипов, представленных в творчестве Басырова, исчезли вместе с СССР.

«Что Результатом стала иллюстрация исчезнувшей страны. Они остаются универсальны как персонажи, но их «антураж» немного изменился », — говорит.

Универсальная идиома

Теперь, освободившись от своего оригинальный социальный контекст и география, его искусство стоит вне пространства и time: он приобрел редкую универсальность. Эти сцены стали архетипические ситуации человеческого опыта: изоляция, самоанализ, покой, самоуспокоенность, стремление к свободе — условия, при которых мы можем все идентифицируют. Красота искусства Басырова в том, что оно максимально способно говоря в равной степени с соплеменником, не знающим современного мира, как это жителю города.

И пока пустоты, проникнуть в творчество Басырова может говорить многим об одиночестве, в некотором роде пространство создает пространство для интерпретации, для размышлений, а иногда и для надеяться.

На его картине «Небо и звезды» группа мужчин в костюмах. и галстуки приросли к земле, склонив головы к небу. Выше огромная бездна пустого пространства, но на самой вершине картина представляет собой узкую полосу звезд. И как известный афоризм Оскар Уайльд идет, мы все можем быть в сточной канаве, но некоторые из нас глядя на звезды.

Прочитайте сказки Белкина и другие прозаические произведения онлайн Прочтите бесплатно роман

СКАЗКИ БЕЛКИНА И ДРУГИЕ ПРОЗОВЫЕ ПИСЬМА

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН родился в Москве в 1799 году. Он получил свободное образование и бросил школу в 1817 году. Получив синекуру в министерстве иностранных дел, он провел три рассеянных года в Санкт-Петербурге, сочиняя свет. эротические и отточенные стихи. Он флиртовал с несколькими доекабристскими обществами, сочиняя умеренно революционные стихи, которые привели к его позору и ссылке в 1820 году.После пребывания на Кавказе и в Крыму его отправили в Бессарабию, где он написал «Кавказский пленник» и «Бахчисарайский фонтан». Более серьезный поворот в его творчестве произошел в последний год его южной ссылки, когда он начал «Цыгане» и «Евгений Онегин». В 1824 году он переехал в имение своих родителей в Михайловском на северо-западе России и написал «Цыган». В следующем году он написал свою великую историческую драму «Борис Годунов» и продолжил «Евгений Онегин». После провала восстания декабристов в 1825 году и прихода к власти нового царя Пушкин вернул себе свободу.Следующие три года он беспокойно странствовал между Санкт-Петербургом и Москвой. Он написал эпическую поэму «Полтава», но больше ничего. В 1829 году он отправился с русской армией в Закавказье, а в следующем году удалился в родовое имение Болдино, завершив «Евгения Онегина». Осенью 1830 года он написал «Сказки Белкина» и свои экспериментальные «Маленькие трагедии» пустыми стихами. В 1831 году он женился на красавице Наталье Гончаровой. Остальную часть его жизни мучили долги и злоба врагов.Его литературная деятельность пошла на убыль, но он написал две прозы: «Капитанская дочь» и «Пиковая дама» и народные стихи, в том числе «Золотой петушок». Ближе к концу 1836 года анонимные письма подтолкнули Пушкина к вызову на дуэль беспокойного поклонника его жены. Пушкин был смертельно ранен и скончался в январе 1837 года.

РОНАЛЬД УИЛКС изучал русский язык и литературу в Тринити-колледже в Кембридже, после обучения военно-морским переводчиком, а затем — русскую литературу в Лондонском университете, где получил степень доктора философии.Д. в 1972 г. Среди его переводов к «Пингвинской классике» — «Мое детство, мое ученичество и мои университеты» Горького, «Дневник сумасшедшего» Гоголя, снятый для ирландского телевидения, «Семья Головлевых» Салтыкова-Щедрина, «Сколько земли нужно человеку». ? Толстого и шесть томов рассказов Чехова: «Партия и другие рассказы», ​​«Поцелуй и другие рассказы», ​​«Невеста и другие рассказы», ​​«Дуэль и другие рассказы», ​​«Степь и другие рассказы», ​​«Палата № 6 и другие рассказы». Он также перевел «Маленького демона» Сологуба для «Пингвина».

ДЖОН БЭЙЛИ был профессором Уортонской английской литературы Оксфордского университета с 1974 по 1992 год. Среди его многочисленных книг: «Романтическое выживание: исследование поэтической эволюции», «Персонажи любви: исследование в литературе о личности», «Толстой и роман», «Пушкин: сравнительный комментарий», «Эссе о Харди», «Шекспир и трагедия», «Ирис: Воспоминания Айрис Мердок и подробное изучение стихов А.Э. Хаусмана. Алиса (1994), Странный капитан (1995) и Логово Джорджа (1996) — его трилогия романов.Он также представил пушкинский «Евгений Онегин» и отредактировал «Крылья голубя» Джеймса для классики «Пингвин».

СКАЗКИ БЕЛКИНА И ДРУГИЕ ПРОЗОВЫЕ НАПИСАНИЯ

АЛЕКСАНДР ПУШКИН

Перевод РОНАЛЬДА УИЛКСА

С введением ДЖОНА БЕЙЛИ

PENGUIN BOOKS,

PENGUIN Group

PENGUIN BOOKS , Лондон WC2R 0RL, Англия

Penguin Putnam Inc., 375 Hudson Street, New York, New York 10014, USA

Penguin Books Australia Ltd, 250 Camberwell, Victoria 3124, Australia

Penguin Books Canada Ltd, 10 Alcorn Avenue, Торонто, Онтарио, Канада M4V 3B2

Penguin Books India (P) Ltd, 11 Community Center, Panchsheel Park, Нью-Дели — 110 017, Индия

Penguin Books (NZ) Ltd, Cnr Rosedale and Airborne Roads, Albary, Окленд, Новая Зеландия

Penguin Books (Южная Африка) (Pty ) Ltd, 24 Sturdes Avenue, Rosebank 2196, Южная Африка

Penguin Books Ltd, зарегистрированный офис: 80 Strand, London WC2R 0RL, England

www.penguin.com

Впервые опубликовано на русском языке в 1831 г.

Этот перевод впервые опубликован в Penguin Classics 1998 г.

10

Авторские права © Рональд Уилкс, 1998 г.

Авторские права © Введение, Джон Бейли, 1998 г.

Все права защищены

заявлено моральное право редакторов

За исключением Соединенных Штатов Америки, эта книга продается при условии

с условием, что она не может быть передана в обмен на обмен или иным образом,

перепродать, нанять выпущен или распространен иным образом без предварительного согласия издателя

в любой форме привязки или прикрытия, кроме той, что указан в

, который он опубликован, и без аналогичных условий, включая это условие

, налагаемое на последующего покупателя

EISBN: 9781101492604

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ ДЖОНА БЕЙЛИ

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ

ПЕРЕВОД R’S NOTE

СКАЗКИ ПОЗДНЕГО ИВАНА ПЕТРОВИЧА БЕЛКИНА

ОТ РЕДАКТОРА

СНИМОК

BLIZZARD

THE UNDERTAKER

POSTMASTER

DARE SQUGIRE

КИРДЖАЛИ: СКАЗКА

ЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ

ПУТЕШЕСТВИЕ В АРЗРУМ ВО ВРЕМЯ КАМПАНИИ 1829 г. сотворенный мир.Примеры — Шекспир и Моцарт. В какой-то степени в каждой национальной культуре есть один такой гений: тот, кто наиболее явно воплощает и выражает его. Для России это Пушкин. Его стихи учили русский народ говорить, быть самим собой и радоваться своему языку, знать, кем они были и что чувствовали. Ни один культурный россиянин, знакомый с историей и литературой своей страны, не сочтет такое заявление экстравагантным.

И все же абсолютное превосходство гения Пушкина в глазах русских и русской культуры продолжает озадачивать остальную Европу.Пушкин — прежде всего поэт, и настолько абсолютный поэт на своем родном языке, что его невозможно перевести. Шекспир, конечно, тоже поэт; но у него так много других даров, что его родной лингвистический гений естественным образом растворяется в универсальных человеческих каналах. С Пушкиным дело обстоит иначе. Как поэт, он полностью зависит от своего языка. Чтобы увидеть его истинную точку зрения, вы должны уметь участвовать в волшебстве слов его стихов. Эти слова совершенно теряют свою магию при переводе.

Этот странный факт раздражал, а также озадачивал писателей и критиков в западных странах, которые справедливо полагали, что они всегда могут определить литературный гений, увидев его. Флобер во Франции был более чем готов принять восторженную оценку своего друга Мериме Пушкина как одного из величайших. Но вскоре он передумал. «Il est plat, votre poète», — с сожалением воскликнул он, когда Мериме предоставила ему переведенные образцы поэтических шедевров Пушкина, переведенные на точный французский язык.Мериме умела читать по-русски, Флобер — нет.

Если бы Мериме, с другой стороны, счел нужным снабдить своего друга переводами пушкинских «Сказок Белкина», реакция Флобера могла бы быть совсем другой. На самом деле Мериме перевела как минимум две сказки, и одну, «Выстрел», он фактически выдал за свою. Фактически можно сказать, что проза Пушкина вдохновила французского писателя так, как поэзия Пушкина не могла бы вдохновить. И все же Мериме, писатель, знавший русский язык, прекрасно понимал, что величие Пушкина для своих соотечественников заключено в его стихах, и поэтому он пытался убедить Флобера.Не хорошо. Это звучало плоско; и писатель был совершенно прав, говоря об этом. Но любая «Повесть о Белкине» искрилась бы на французском, как и на английском. Юмор,

преуменьшение, графическая простота — все это очень хорошо. Флобер увидел бы это и получил бы удовольствие. Он, по крайней мере, ценил бы Пушкина как замечательного и разностороннего прозаика, хотя и не мог понять, почему он был гораздо более великим поэтом.

Достоевский тоже предпринял отважную попытку, в гораздо большем масштабе, чем попытка Мериме, убедить мир в важности величайшего гения его страны.На праздновании пятидесятой годовщины Пушкина в Москве он произнес страстную речь, которая, как он, очевидно, надеялась, получит широкое распространение по всей Европе. В нем он утверждал, что Пушкин действительно был универсальным гением, которого следует признавать таковым везде, где читали великие книги. Шекспир, Сервантес — да, очень хорошо, — сказал Достоевский, — но и наш Пушкин не обладал способностью проецировать себя в каждую страну, каждую культуру, каждый класс и ум. Это поразительное заявление было основано на идеях и ситуациях, которые можно экстраполировать из динамичных поэтических и драматических повествований Пушкина, и особенно из так называемых Маленьких трагедий, таких как «Моцарт и Сальери».В некотором смысле этого утверждения вполне достаточно, поскольку идеи и ситуации Пушкина действительно вдохновляли последующих русских писателей, и не больше, чем самого Достоевского.

Но идеи и ситуации сами по себе банальны. Они должны быть преобразованы с помощью магии искусства, и именно это искусство — поскольку оно находится в поэзии — так трудно передать в переводе. С другой стороны, более легкое искусство Пушкина, раскрытое в прозе, — его юмор, его удовольствие от абсурда, его добродушное развлечение по отношению к людям — все это очень хорошо передается.Тем не менее, никогда не было легко найти переводы прозаических произведений, в которых эти качества великого писателя были бы важны и доступны. Отсюда удовольствие, с которым читатель, не знакомый ранее с прозой Пушкина, будет приветствовать этот превосходный перевод большинства его малоизвестных прозаических произведений.

В прозе Пушкин был прежде всего пионером и экспериментатором. Мода на его стихи, особенно его ранние стихи, была сенсационной. В русских литературных кругах он стал таким же известным, как Байрон в Англии и во всей Западной Европе.Его стихи были популярны и среди простых людей, точно так же, как стихи Бернса стали популярны в его родной Шотландии. У него было общее чутье, и он любил сказки и баллады, но он также был преданным и искушенным художником, который никогда не был готов повторить успех, но всегда исследовал новые эффекты и различные формы. За свою короткую жизнь (он был убит на дуэли в тридцать семь лет) он написал очень много, но не в большом объеме, а в терминах универсальности и разнообразия. Кроме того, как он сам часто юмористически подчеркивал, он писал за деньги.Его ранние повествовательные стихи немало помогли ему, но в 1830-х годах — он родился в последний год прошлого века — он очень хорошо понимал, что мода на романтическую поэзию начинает ослабевать. Его современник, начинающий романист в духе сэра Вальтера Скотта, как известно, заметил, что русские читатели начали уставать от поэзии, как ребенок устает от ее погремушки: «Есть общий крик — дайте нам прозу! Вода, простая вода! »

Пушкин был готов подчиниться.Его первой серьезной попыткой писать прозу было начало романа о своем предке: мальчике, вероятно из Абиссинии, которого турецкий султан подарил Петру Великому и который дослужился до генерала на службе Петра. «Точность и аккуратность — главные достоинства прозы», — заметил он в одном из своих писем, а «Негр Петра Великого» (1827 г.), возможно, слишком откровенен и упрощен в своей повествовательной манере, хотя рассказ, который в ней приводится периода — яркое и увлекательное.Вероятно, абсолютная безличность повествовательной техники не устраивала Пушкина, который в такой повествовательной поэме, как «Евгений Онегин», любил ловко и юмористически обыгрывать всевозможные литературные условности и стилистические подходы. В незаконченном рассказе о Петре Великом — он остается не более чем фрагментом — он слишком смело и слишком далеко пошел к тому всеведущему и безличному прозаическому повествованию, которое станет обычным явлением во второй половине века — времени расцвета великого романа. . Возможно, он также не видел способа сделать своего главного героя более значительным и интересным по мере развития истории карьеры молодого негра.И вот с присущей ему решительностью перестал писать.

Тем не менее он не сразу отказался от безличного и всеведущего метода. При чтении «Гости приходили на дачу» и «На углу маленькой площади» — это первые предложения пары фрагментов, намного короче, чем «Петровский», — возникает странное впечатление. войти в своего рода изощренный и сложный социальный мир, который можно найти в романах Стендаля или Флобера.Персонажи, которые быстро набрасывает Пушкин, кажутся безмерно «многообещающими»: через пару страниц они уже полностью поглощены ими. Эти два фрагмента, особенно первый, очаровали Толстого, вдохновленного его вступительным предложением («Так надо писать прозу, — заметил он») в начале первого наброска «Анны Карениной».

И все же можно понять, почему Пушкин не смог развить ситуацию, которая казалась столь благоприятно начатой. Простой невозмутимый метод не дал ему возможности развернуться и расширить модную и замысловатую социальную сцену, в которой, кажется, движутся его персонажи и которой они, очевидно, являются естественными обитателями.

Пушкин сам переехал в этот изысканный городской мир, особенно после 1831 года, когда он женился на красавице Наталии Гончаровой. Его брак был счастливым, но легкомыслие и кокетливость его жены семь лет спустя привели к роковой дуэли, поскольку Пушкин по темпераменту был очень ревнив, приписывая это, как и свою высокополую натуру, отдаленному африканскому предку, которого он оставался чрезвычайно гордым. Он любил общество, азартные игры и все удовольствия мегаполиса, но на две очень продуктивных осени — время, которое ему больше всего нравилось писать — он уехал в небольшую семейную усадьбу в деревне в Болдино, заткнулся и написал ночь. и день в течение месяца в одном непрерывном порыве вдохновения.Эти «Болдинские осени», как их называют пушкинисты и почитатели, достигли поразительных успехов в стихах, а вместе с тем и в прозе и в драматургии.

Здесь он написал свой первый прозаический шедевр — «Сказки Белкина». Эта уникальная и восхитительная серия сказок была впервые написана прямо: именно после этого Пушкин изобрел неповторимую фигуру самого сквайра Белкина как часть тщательно продуманного механизма анонимности и притворной наивности.Пушкин также хорошо знал литературный прецедент, поскольку и Вальтер Скотт в «Сказках моего домовладельца» (1816–1819 гг.), И американец Вашингтон Ирвинг в «Сказках путешественника» (1824 г.) использовали один и тот же тщательно продуманный юмористический повествовательный прием. Однако юмор Пушкина более тонкий, а сам Белкин — превосходный «персонаж», на который смотрят и весело, и с некоторым нежным уважением. Это простой добродушный русский оруженосец — простой и добрый барин — как отец Татьяны Лариной в стихотворном романе «Евгений Онегин».Вполне вероятно, что его вдохновила не только деревенская Болдинская осень, но и некоторые местные землевладельцы.

Как сообщает нам в сноске «редактор» сказок покойного Белкина, их коллекционер брал их из разных источников в ходе своих деревенских будней. Государственный служащий, «титулярный советник», поставлял «Почтмейстера». «Выстрел» он слышал от подполковника, а «Гробовщик» — от «продавца», возможно, бывшего в употреблении.Мисс К. И. Т., которая, возможно, является дочерью местного оруженосца, была источником двух наиболее явно «романтических» сказок — «Метель» и «Дочь оруженосца».

Конечно, очевидно, что Пушкин по-своему тихо-артистично развлекался, добавляя штрихи, соответствующие этим разным рассказчикам. Что менее очевидно, так это мастерство, с которым он сделал своих рассказчиков совсем не обязательно типичными. Его собственная теория характера (хотя тот быстрый, блестящий способ, которым он излагал идеи в своих письмах вряд ли можно назвать теорией), заключалась в том, что действительно великие творцы, особенно Шекспир, никогда не создавали персонажей с последовательным поведением. и цельный.

Шейлок и Макбет, например, демонстрируют личности — Шейлок, человек слова и преданный отец, Макбет, мучимый совестью и совершенно неподходящий по натуре для убийств и интриг, — которые совершенно не соответствуют их драматическим ролям. Байрон же, как говорит Пушкин, заставляет заговорщика «даже заговорщически заказывать выпивку, и это абсурдно».

Это чувство истинной и непредсказуемой человечности было жизненно необходимо творческому гению Пушкина. Наиболее ярко это проявляется в «Маленьких трагедиях», где Сальери столь же благородный и благородный убийца, как Отелло, а Дон Хуан неотразим не потому, что он опытный и бессердечный соблазнитель, а потому, что он действительно любит и ценит женщин — всех женщин.Мы видим тот же импульс, работающий в сложной комедии рассказов Белкина, наиболее удачно из всех — в «Почтмейстере». Начнем с того, что рассказчик сам ни в коем случае не является «типичным» государственным служащим: он человек разумный и чувствительный, который понимает и ценит как пафос ситуации с точки зрения старого отца, так и то, как все должно выглядеть. красивая и умная дочь, жаждущая шанс пробиться в этом мире. Последовательность и предсказуемость, которые Пушкин тонко подрывает в своем рассказе, здесь на самом деле те же, что и в новозаветной истории о блудном сыне.Так что дочка почтмейстера Дуня не в плохом, а как бы в добре. У нее все складывается хорошо; это ее старый отец напивается и умирает в отчаянии. А потом она приходит домой, так как он не позволял ей, пока был жив, пролить слезу на его могиле. Она ни в коем случае не брошенная или жестокосердная девушка.

В рассказе этой истории нет и следа сентиментальности, и все же это тихое и бесстрастное представление эпизода из «все еще грустной музыки человечества» Вордсворта очень трогательно.Романтизм, конечно, склонен к сентиментальности. Пушкин очень осторожно посылал знаменитую слезливую «Бедную Лизу» (1792), написанную старшим и выдающимся русским писателем Карамзином. Эту же сентиментальную формулу использовал бы Диккенс. Но по темпераменту Пушкин вовсе не был романтиком. Было бы правильно сказать, что он был больше шекспировцем; и в своих первых полностью успешных прозаических произведениях он наслаждался использованием тонких искусств пародии и комедии, чтобы произвести эффект, который был разумно трогательным и никогда не был поверхностным или сенсационным.Как показали его критики, в творчестве Пушкина много подтекстов. По его собственным словам, «не нужно было объяснять это».


вопросов по техническому обслуживанию начальника станции. Тест по повести А.С. Пушкина «Станционный смотритель». Фрагмент из романа Дубровский

Вопрос № 1

«Кто не проклял смотрителей станции, кто не поссорился с ними?» — так начинает свой рассказ Пушкин.«Но будем справедливы, мы постараемся встать на их место и, может быть, будем судить их гораздо снисходительнее. Что такое станционный смотритель?»

Настоящий мученик четырнадцатого класса, защищенный своим званием только от побоев.
Коллегиальный регистратор, диктатор почтовой связи.
Принудительный враг любого проходящего мимо.

Вопрос № 2

«… Двадцать лет подряд я путешествовал по России во всех направлениях; я знаю почти все почтовые дороги; несколько поколений ямщиков мне знакомы; я не знаю редкого сторожа в лицо, Я не имел дела с редким; я надеюсь, что у меня есть любопытный запас путевых наблюдений, который я могу опубликовать в ближайшее время; пока я скажу только, что состояние смотрителей станции представлено обществу в самой фальшивой форме.«Это люди:

миролюбивый, услужливый, но склонный к деньгам;
любопытные, склонные к общению, хотя некоторые из них утверждают, что заслуживают уважения;
миролюбивый, от природы услужливый, склонный к общежитию, скромный в претензиях на честь и не слишком алчный.

Вопрос № 3

Рассказчик говорит, что память об одном начальнике станции, с которым когда-то обстоятельства сблизили его, «особенно дорога ему». Они познакомились в 1816 году, в то время рассказчиком был:

«В результате этого смотрители не церемонились со мной, и я часто брал с битвой то, что, на мой взгляд, было мне правильным.«

молодые военнослужащие;
в младшем разряде;
просто провинциальный помещик.

Вопрос № 4

его красота;
разум;
ловкость в хозяйственных делах.

Вопрос № 5

история блудного сына;
сказка об алом цветке;
история некой девушки, которая полюбила гусара.

Вопрос № 6

«Я предложил ей стакан пунша ее отцу; я дал Дуне чашку чая, и мы втроем начали разговаривать так, как будто мы знали друг друга много лет.»Дуня ответила:

без малейшей робости, как девушка, увидевшая свет;
со взрослым интеллектом, но с присущей ее возрасту робостью;
кокетливо опустил большие голубые глаза.

Номер вопроса 7

«Прошло несколько лет, и обстоятельства привели меня на ту самую тропу, в самые места». Путешественник вспомнил про начальника станции и его дочь, он подходил к станции:

рад снова видеть Дуню;
погружен в приятные воспоминания;
с печальным предчувствием.

Номер вопроса 8

«Это определенно был Самсон Вырин; но сколько ему лет! … Я смотрел на его седые волосы, на глубокие морщины его длинного небритого лица, на его сгорбленную спину — и я не мог удивиться, как три или четыре лет может превратить веселого человека в хилого старика ».
Начальник станции встретил автора:

радостно, потому что я узнал его;
равнодушно, хотя по всему было видно, что он узнал его;
сначала равнодушно, но ром прояснил его уныние, на второй

Номер вопроса 9

«Ой, Дуня, Дуня! Какая она была девчонка! Раньше было, что кто проезжал, все хвалили, никто не осуждал.Дамы подарили … проходившие мимо господа специально остановились … просто посмотреть на ее подол … В хозяйстве вела: что убирать, что готовить, за всем успевала. «Все изменилось, когда на вокзале появился молодой, статный гусар с черными усами. Минского был:

корнет;
капитан;
лейтенант.

Номер вопроса 10

Приказав путешественнику повозку, инспектор обнаружил его «… лежащим на скамейке почти без памяти: тошнило, разболелась голова, ехать было невозможно… ». Молодой человек провел в доме начальника станции:

два дня;
неделя;
больше недели.

Номер вопроса 11

«Чего ты боишься?» Отец сказал ей: «Ведь его благородство не волк и не съест тебя …» «Дорогой гость» вызвался забрать Дуню:

до следующей станции, где жила ее крестная мать;
до ближайшего села;
в церковь.

Номер вопроса 12

«Едва оправившись от болезни, суперинтендант умолял почтмейстера С *** уехать на два месяца и, никому не сказав ни слова о своем намерении, пошел за своей дочерью пешком.»Он узнал, где ее искать:

от дороги Минска;
у ямщиков;
случайно, от путешественника, видевшего Дуню.

Вопрос № 13

«Может быть, — подумал смотритель, — я принесу домой мою заблудшую овцу». С этой мыслью он пришел. «

В Смоленск;
в Москву;
в Петербург.

Номер вопроса 14

«Рано утром он пришел в свою [Минского] гостиную и попросил сообщить своему дворянству, что старый солдат просит его видеть.«Минский получил старика:

. немедленно;
в 11 часов, так как до этого времени он отдыхал и никого не принимал;
только на следующий день.

Номер вопроса 15

«То, что было сделано, не исправить, — сказал молодой человек в крайнем замешательстве, — я виноват перед тобой и рад просить у тебя прощения; но не думай, что я смогу уйти от Дуни: она будет счастлива. , Даю вам честное слово. Зачем она вам? » Она меня любит; она потеряла привычку к своему прежнему состоянию.Ни ты, ни она — ты не забудешь случившееся. «

Гусар долго разговаривал со стариком, убеждая его в своей правоте и предлагая деньги.
Минский вызвал своего лакея и велел проводить гостя, щедро награжденного «за труды», до дверей.
Бросив что-то старику, Минский открыл дверь, и инспектор, не помня как, оказался на улице.

Номер вопроса 16

«Он долго стоял неподвижно, наконец увидел за манжетой рукава сверток бумаг, вынул их и вскрыл несколько мятых пяти- и десятирублевых купюр.Снова на глаза навернулись слезы, слезы негодования! и пошел … »

Отойдя на несколько шагов, остановился, подумал … и вернулся … а купюр не было. Хорошо одетый молодой человек, увидев его, подбежал к извозчику, поспешно сел и крикнул: «Поехали! ..» Смотритель не погнался за ним.
Его фигурка все больше и больше сгибалась, но инспектор не оглядывался.
Пройдя несколько шагов, он остановился, подумал … и вернулся, взял банкноты, тщательно их разгладил и положил в карман.

Литературный зачет Станционный смотритель (А.С.Пушкин) для учащихся 7 класса. Тест состоит из двух вариантов, в каждом из которых 5 заданий с кратким ответом и 3 общих задания с развернутым ответом.

Это случилось осенью. Серые облака закрыли небо; с жатых полей дул холодный ветер, унося красные и желтые листья с приближающихся деревьев. Я приехал в деревню на закате и остановился у почты. В коридоре (где меня однажды поцеловала бедная Дуня) вышла толстая женщина и ответила на мои вопросы, что старый смотритель умер год назад, что в его доме поселился пивовар и что она жена пивовара.Жалко было за напрасную поездку и зря потраченные семь рублей … «Эй, Ванька! полон того, что ты возишься с кошкой. Хозяина провожают на кладбище и показывают ему могилу смотрителя.
С этими словами ко мне выбежал оборванный мальчишка, рыжеволосый и кривой, и сразу вывел за окраину …
— Прохожие его помнят?
— Да, но прохожих мало; если не появится асессор, но ему некогда на мертвых. Тем летом мимо проходила дама, поэтому она спросила о старом смотрителе и пошла к его могиле.
— Какая дама? — с любопытством спросил я.
— Замечательная дама, — ответил мальчик; — она ​​ехала в экипаже из шести лошадей, с тремя маленькими бархатами, кормилицей и черным мопсом; и когда ей сказали, что старый смотритель умер, она заплакала и сказала детям: «Сидите спокойно, а я пойду на кладбище». И я вызвался ее привезти. И дама сказала: «Я сама знаю дорогу». И она дала мне пятак серебром —
такая добрая дама! ..
Мы пришли на кладбище, голое место, ничем не отгороженное, усеянное деревянными крестами, не затененное ни одним деревом.Такого унылого кладбища я еще не видела.
«Это могила старого смотрителя», — сказал мне мальчик, прыгая на кучу песка, в которую был вкопан черный крест с медным изображением.
— А дама пришла сюда? Я спросил.
— Она пришла, — ответил Ванька, — я смотрел на нее издалека. Она легла здесь и долго лежала. И там дама пошла в деревню и вызвала священника, дала ему денег и пошла, а она дала мне пятак серебром — славная дама!
И я дал мальчику копейку и не пожалел ни о поездке, ни о потраченных семи рублях.

Вариант 1

Задачи с краткими ответами

1. Укажите название цикла, в который входит рассказ «Смотритель станции».

2. Как называется описание природы в литературном произведении («Случилось это осенью. Серые тучи закрыли небо; с убранных полей дул холодный ветер, унося красные и желтые листья с приближающихся деревьев»). ?

3.
Никогда не видел грустных кладбищ.

4. В этом фрагменте мальчик повторяет фразу дважды:
И она дала мне пятак серебром — такая добрая дама! ..
Как называется эта техника?

5. Кто была та женщина, которая пришла на его могилу к покойному смотрителю?

Задачи с развернутым ответом

1.

2.

3.

Вариант 2

Задачи с краткими ответами

1. Как звали начальника станции (включая имя и фамилию)?

2. Как называется описание внешности героя в литературном произведении («Ко мне выбежал оборванный мальчик, рыжеволосый, кривой…»)?

3. Как называется визуальный носитель?
Серые облака закрыли небо …

4. Рассказчик и мальчик обмениваются линиями. Как называется эта форма речевого взаимодействия персонажей?

5. Рассказчик в вышеприведенном отрывке дважды упоминает потраченные семь рублей. Как называется эта техника?

Задачи с развернутым ответом

1. Какую роль в этом фрагменте играют описания природы?

2. Какой герой-рассказчик?

3. Сравните отрывок из повести «Станционный смотритель» и из романа «Дубровский» А.С. Пушкин. Какая тема их объединяет?

Фрагмент из романа Дубровского

Однажды вечером, когда несколько офицеров сидели у него дома, развалившись на диванах и курив янтарь, его камердинер Гриша вручил ему письмо, надпись и печать которого сразу поразили молодого человека.Он наскоро распечатал и прочитал следующее:
«Вы наш государь, Владимир Андреевич, — я, ваша старая няня, решила сообщить вам о здоровье вашего папы! Он очень плохой, иногда говорит, а весь день сидит как глупое дитя — и в животе и смерти Бог свободен. Приходи к нам, мой ясный сокол, мы пришлем тебе лошадей в Песочное. Вы слышите, что Земский суд идет к нам, чтобы передать нас Кириле Петровичу Троекурову — потому что мы, мол, их, а мы ваши с незапамятных времен, — а мы никогда об этом не слышали.Вы могли бы, живя в Петербурге, сообщить об этом царю-батюшке, но он не обидел бы нас. Я остаюсь твоей верной рабыней, няней
Орина Егоровна Бузырева … »

Владимир Дубровский несколько раз подряд перечитывал эти довольно глупые строчки с необыкновенным азартом. Он рано потерял мать и, почти не зная отца, был привезен в Петербург на восьмом году своего возраста — при этом он был романтически привязан к нему, и чем больше он любил семейную жизнь, тем меньше у него было времени. наслаждаться его тихими радостями.
Мысль о потере отца мучительно мучила его сердце, а положение бедного пациента, о котором он догадывался из письма няни, пугало его. Он представил своего отца, брошенного в глухую деревню, на руках глупой старухи и во дворе, которому угрожает какая-то беда и исчезает без посторонней помощи в муках тела и души. Владимир упрекал себя в преступной халатности. Долгое время он не получал писем от отца и не думал о нем расспрашивать, веря ему в путешествиях или домашних делах.
Он решил пойти к нему и даже уйти на пенсию, если болезненное состояние его отца потребует его присутствия. Товарищи, заметив его беспокойство, ушли. Владимир, оставшись один, написал прошение об отпуске — закурил трубку и погрузился в глубокие размышления.
В тот же день он начал беспокоиться об отпуске, а через три дня уже был на большой дороге.
Владимир Андреевич подходил к станции, с которой нужно было свернуть на Кистеневку. Его сердце было наполнено печальными предчувствиями, он боялся больше не найти отца живым, он представлял себе печальный образ жизни, ожидающий его в деревне, пустыне, запустении, бедности и рутинных делах, в которых он не знал смысла.Придя на станцию, он подошел к смотрителю и попросил бесплатных лошадей. Смотритель поинтересовался, куда ему идти, и сообщил, что лошади, присланные из Кистеневки, ждали его четвертый день …

Литературный тест Ответы Начальник станции
Вариант 1
1. Рассказы Белкина
2. пейзаж
3. Эпитет
4. повторить
5. дочь
Вариант 2
1. Самсон Вырин
2. Портрет
3. Эпитет
4.диалог
5. повторить

Серые облака закрыли небо; с убранных полей дул холодный ветер, снося красные и желтые листья с приближающихся деревьев. Я приехал на закате и остановился на почте. В коридоре (где меня когда-то целовала бедная Дуня) вышла толстая женщина и ответила на мои вопросы, что старый смотритель умер год назад, что в его доме поселился пивовар и что она жена пивовара. . Жалко было за потраченную впустую поездку и зря потраченные семь рублей… «Эй, Ванька! полон того, что ты возишься с кошкой. Проведите мастера на кладбище и покажите ему могилу смотрителя.
С этими словами ко мне выбежал оборванный мальчишка, рыжеволосый и кривой, и сразу вывел за окраину …
— Прохожие его помнят?
— Да, но прохожих мало; если не появится асессор, но ему некогда на мертвых. Здесь проходила женщина, поэтому она спросила о старом смотрителе и пошла к его могиле.
— Какая дама? — с любопытством спросил я.
— Красивая дама, — ответил мальчик; — она ​​ехала в экипаже из шести лошадей, с тремя маленькими бархатами, кормилицей и черным мопсом; и когда ей сказали, что старый смотритель умер, она заплакала и сказала детям: «Сидите спокойно, а я пойду на кладбище». И я вызвался ее привезти. И дама сказала: «Я сама знаю дорогу». И она дала мне пятак серебром — такая добрая дама! ..
Мы пришли на кладбище, голое место, ничем не отгороженное, усеянное деревянными крестами, не затененное ни одним деревом.Такого унылого кладбища я еще не видела.
«Это могила старого смотрителя», — сказал мне мальчик, прыгая на кучу песка, в которую был вкопан черный крест с медным изображением.
— А дама пришла сюда? Я спросил.
— Она пришла, — ответил Ванька, — я смотрел на нее издалека. Она легла здесь и долго лежала. И там дама пошла в деревню и вызвала священника, дала ему денег и пошла, а она дала мне пятак серебром — славная дама!
И я дал мальчику пенни и больше не пожалел ни о поездке, ни о потраченных семи рублях.

Задачи с короткими ответами

Вариант 1

1. Укажите название цикла, в который входит рассказ «».

2. Как называется описание природы в литературном произведении («Случилось это осенью. Серые облака закрыли небо; с убранных полей дул холодный ветер, унося красные и желтые листья с приближающихся деревьев. . «)?

3. Как называется визуальный носитель? Такого унылого кладбища я еще не видела.

4.В этом фрагменте мальчик дважды повторяет фразу:
И она дала мне пятак серебром — такая добрая леди! .. Как называется такая техника?

5. С кем умерший смотритель пришел на его могилу?

Вариант 2

1. Как звали начальника станции (включая имя и фамилию)?

2. Как называется описание облика героя в литературном произведении («Ко мне выбежал оборванный мальчик, рыжеволосый и кривой… »)?

3. Как называется визуальная среда? Серые облака закрыли небо …

4. Рассказчик и мальчик обмениваются строчками. Как называется эта форма речевого взаимодействия между персонажей?

5. Рассказчик в этом отрывке дважды упоминает потраченные семь рублей. Как называется эта техника?

ОТВЕТЫ

6 класс. В ВИДЕ. Пушкин. «Станционар»

1. Какова основная тема повести Александра Пушкина «Станционный смотритель»?

а) осуждение детей, забывающих своих родителей

б) образ жизни «маленького человека»

в) реалистичное описание почтовой станции

2.Что цель А.С. Пушкин вводит разоблачение в рассказ?

а) для подробного описания быта на почтовых станциях

б) для реалистичного изображения действительности

в) для раскрытия мировоззрения рассказчика, его персонажа

3. Кого из героев русской литературы называют «человечек»?

а) ребенок

б) второстепенный персонаж

в) человек, не имеющий высокого ранга

г) типичный образ бедного человека, страдающего от социальной несправедливости

4.Какую символическую деталь вносит А.С. Пушкин в описание жилища смотрителя вокзала?

а) горшки с бальзамом

б) популярные гравюры, изображающие сцены из притчи о сыне

в) кровать с разноцветной занавеской

5. Сравните портреты Самсона Вырина из первой и второй частей рассказа . С какой целью А.С. Пушкин дважды описал внешность героя?

Часть I: «Вижу, как и сейчас, самого хозяина, человека
лет пятидесяти, свежего и бодрого, его длинный зеленый сюртук
из три медали на выцветших ленточках… »

Часть II:« Я посмотрел на его седые волосы, на глубокую морскую болезнь
, кожу длинного небритого лица, на сгорбленную спину … »

а) для более яркого описания персонажа героя

б) показать, насколько сильна горе Вырина

в) создать ощущение подлинности

6. Почему Вырин отпустил Дуню прокатиться с Минским?

а) проявил неосторожность

б) не мог представить, что офицер отплатит добру злом

в) хотел, чтобы Дуня ушла с офицером

7.В ВИДЕ. Пушкин показывает, что люди «приличного общества» морально намного ниже Самсона Вырина, используя

в) художественную деталь

8. Какой эпизод в рассказе подчеркивает моральное превосходство смотрителя над «хорошо одетыми» людьми. привилегированный класс?

а) отказ Вырина жаловаться

б) банкноты, брошенные Выриным, подобрал «хорошо одетый молодой человек», который, увидев возвращение смотрителя, убежал

в) описание секунданта смотрителя попытка вернуть дочь

а) Вырин 1) упрекает, не оправдывает

б) Дуня 2) осуждает, возмущается

в) Минский 3) сочувствует, сочувствует, сочувствует

10.Какая идеологическая концепция рассказа наиболее значима для автора?

а) изобразить семейную драму

б) показать трагическую судьбу мелкого чиновника

в) показать социальное неравенство, на котором построены отношения между людьми в обществе

11. Дуня счастлива?

а) да, потому что любит Минского

в) нет, поскольку благополучие не может быть свидетельством счастливой жизни

12. Каков принцип, лежащий в основе жизни людей «достойного юбилея»?

а) «цель оправдывает средства»

б) «почитай чин»

в) «добро всегда восторжествует над злом»

г) «ты не можешь построить свое счастье на чужом» несчастье »

13.Почему Вырин не пошел жаловаться на Минского?

а) не хватило смелости

б) был очень добрым человеком и простил Минского

в) не умел это делать

г) понял бессмысленность такой попытки

14. Что общего между рассказами «Метель» и «Смотритель станции»?

а) глубина характеристик героев

б) социальные проблемы

в) повседневная жизнь

г) сложный сюжет

д) образ рассказчика

15.В чем главное значение рассказа «Станционный смотритель» для русской литературы?

а) писатель заставляет задуматься о бесправии «человечка»

б) показывает пробуждение гордости и человеческого достоинства в «человечке»

в) рассказ открывает галерею изображений в русской литературе под общим названием «человечек»

Ответы к тесту «Станционар»

Вариант 1.Выполнено (а)

1. Какова основная тема рассказа «Станционный смотритель»? и) осуждение детей, забывающих своих родителей; б) образ жизни «человечка»; в) реалистичное описание почтовой станции.

2. С какой целью автор вводит экспозицию в повествование? и) для подробного описания быта на почтовых станциях; б) для реалистичного изображения действительности; в) , чтобы раскрыть мировоззрение рассказчика, его характер.

3. Кого из героев русской литературы называют «человечком»? а) ребенок; б) второстепенный персонаж; в) лицо, не имеющее высокого ранга; г) типичный образ бедного человека, страдающего от социальной несправедливости.

4. Какую символическую деталь вносит Пушкин в описание жилища смотрителя станции? а) бальзамные горшки; б) народных эстампов, изображающих сцены из притчи о блудном сыне; в) кровать с яркой занавеской.

5. Сравните портреты Самсона Вырина из первой и второй частей рассказа. С какой целью Пушкин дважды описывает внешность героя? Часть I: «Я вижу теперь самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и веселого, в его длинном зеленом пальто с тремя медалями на выцветших ленточках …» Часть II: « Я посмотрел на его седые волосы, на глубокие морщины его длинного небритого лица, на сгорбленную спину … » а) для более яркого описания характера героя; б) показать насколько сильно горе Вырина; в) создают ощущение подлинности.

Вариант 2. Завершено (а) _____________________________________________________

1. Почему Вырин отпустил Дуню прокатиться с Минским? и) проявили неосторожность; б) не мог представить, что чиновник отплатит добром злом; в) хотел, чтобы Дуня ушла с офицером.

2. Пушкин показывает, что люди «приличного общества» морально намного ниже Самсона Вырина, используя и) сюжет; б) прямое авторское описание; в) деталь художественная.

3. В каком эпизоде ​​рассказа подчеркивается моральное превосходство смотрителя над «хорошо одетыми» людьми из привилегированного сословия? и) Отказ Вырина от жалобы; б) банкноты, брошенные Выриным, подобрал «хорошо одетый молодой человек», который, увидев возвращение смотрителя, убежал; в) описание второй попытки опекуна вернуть дочь.

5.Какая идеологическая концепция рассказа наиболее значима для автора? и) изображают семейную драму; б) показывают трагическую судьбу мелкого чиновника; в) показывают социальное неравенство, на котором построены отношения между людьми в обществе.

Вариант 3. Завершено (а) ____________________________________________________

1. Дуня счастлива? и) да, потому что любит Минского; б) автор не дает прямого ответа; в) нет, потому что благополучие не может быть свидетельством счастливой жизни.

2. Какой принцип лежит в основе жизни людей в «достойном обществе»? и) «цель оправдывает средства»; б) «Чести чин»; в) «Добро всегда восторжествует над злом»; г) «нельзя построить свое счастье на чужом несчастье».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *