Как Иван Грозный боролся с церковным стяжательством / / Независимая газета
Тэги: древняя русь, рпц, православие, царь иван грозный, церковь, собственность, земли, указ, памятник
Недавно памятник Ивану Грозному появился в Александрове, на очереди – Астрахань.
Фото со страницы музея-заповедника «Александровская слобода» в «ВКонтакте»
В Астрахани 20 января завершится опрос общественности по поводу установки в городе памятника русскому царю Ивану IV Грозному. Готовность частично профинансировать возведение монумента высказал бизнесмен Константин Малафеев, заместитель главы Всемирного русского народного собора, работающего под эгидой Московского патриархата. Впрочем, в Русской церкви отношение к Ивану Грозному далеко не однозначное. Царь не во всем жаловал духовенство. Взять хотя бы такой эпизод истории: 15 января 1580 года самодержец подписал так называемый «Приговор», согласно которому церковное землевладение отныне стало полностью подконтрольно государству.
Текст документа был сформулирован в ходе Земского собора (собрание представителей всех слоев населения) и продолжил политику Ивана по поддержке дворянства и ограничению роста церковных земель, которую он начал еще на Стоглавом соборе 1551 года. Тогда царь запретил церкви принимать новые земли и поместья в дар без своего разрешения, духовенству возбранялось давать деньги в долг, а за нарушение запрета на бесконтрольную передачу или продажу земель церкви они конфисковывались в пользу государства без какой-либо компенсации. Однако властителю этого показалось недостаточным.
В «Приговоре» за церковью, с одной стороны, закреплялось все то, что находилось в ее собственности к моменту принятия документа, с другой – уже с 15 января 1580 года монастыри не могли не только приобретать новые земли, но и составлять закладные на вотчины. «А от сего дни вперед, з генваря пятого на десять дня вотчинником вотчин своих по душам не давати, а давати за них в манастыри денги, которое село чего судит», – гласил текст.
Отдельным положением был вынесен и вопрос о наделении церкви землей. Согласно «Приговору», отныне это становилось возможным лишь в случае непригодности церковной земли для ведения хозяйства или в случае ее отсутствия при учреждении, например, нового монастыря. Земли давались царем по челобитью со стороны заинтересованного духовенства, но вопрос о предоставлении наделов должен был решаться как Боярской думой, так и Освященным собором – собранием высших иерархов.
Историки полагают, что «Приговор» имел целью вернуть царю поддержку дворянства, разоренного войной и внутренней политикой Ивана III. При этом историк-славист Борис Флоря назвал документ «демагогическим трюком». Во многом поэтому, по мнению специалиста, ни одно из уложений Собора на практике так и не было применено. По утверждению археографа и профессора Московского государственного университета Сергея Веселовского, земельные вклады в монастыри продолжали поступать, в том числе и от князей. В том, что «Приговор» так и остался лишь на бумаге, по его мнению, виноват был государственный аппарат, «расшатанный опричниной и войной». Да и сам Иван Грозный к моменту Собора уже был тяжело болен, а после подписания текста прожил всего четыре года, а потому не успел в полной мере провести задуманную им церковно-земельную реформу.
Впрочем, в июле 1584 года, уже после кончины Ивана IV, «Приговор» об ограничении церковного землевладения 1580 года был практически полностью подтвержден на очередном Земском соборе, возглавил который младший сын Грозного царь Федор Иоаннович.
Правда, в некоторых случаях поправки, внесенные в текст соборного уложения, существенно изменили смысл первоначальных норм. Так, в соответствии с «Приговором» 1580 года государство выкупало завещанные вотчинником земли у монастырей и передавало роду вотчинника независимо от дальности родства. Тогда как редакция 1584 года ограничила круг наследников лишь ближайшими родственниками.
«Царь Иван Грозный в последние годы своей жизни, окружив себя опричниной, творил дела беззаконные. Стремясь укрепить свою собственную личную власть, он расправлялся со всеми, кого подозревал в некой оппозиции. Море крови было пролито на Руси» – так говорил в 2009 году патриарх Московский и всея Руси Кирилл. А уже в 2016 году глава РПЦ поддержал установку царю первого в истории памятника. Сейчас в стране уже три памятника Грозному. Второй после долгих передряг появился в начале декабре 2019 года в городе Александровe Владимирской области. Третий, при участии митрополита Чебоксарского и Чувашского Варнавы (Кедрова), был открыт в Чебоксарах 26 декабря.
Русская Православная Церковь и Иван Грозный в период Избранной Рады. | Статья по истории по теме:
РПЦ И ИВАН ГРОЗНЫЙ В ПЕРИОД ИЗБРАННОЙ РАДЫ
К 1549 г. вокруг царя сложился кружок из близких людей, в который вошли митрополит Макарий, протопоп Сильвестр, князь А. Курбский, а также дьяки и подьячие, которые пользовались большим влиянием в Боярской думе и признавали необходимость проведения реформ. А. Курбский назвал эту ближнюю думу «Избранной радой». Во главе Рады стоял молодой дворянин А.Ф. Адашев. Избранная рада просуществовала 10 лет. Под её руководством в России была осуществлена и реформа церкви.
«Макарий — блестящий администратор, благотворно влиявший на молодого царя.
Митрополит Макарий начинает всячески поддерживать Ивана Грозного. Венчание на царство имело, прежде всего, значение государственно-политическое, принятый титул «боговенчанного царя» окончательно закреплял за главой русского государства прерогативы верховного попечения об интересах церкви»[1]. Царь участвует во всех трех соборах: 1547 года, 1549 года и 1551 года — Стоглавом соборе.
Деятельность земских соборов стала важным формированием сословно-представительной монархии. Земские соборы собирались нерегулярно, по мере необходимости, и на них решались важнейшие государственные вопросы: внешней политики, финансов. Первые земские соборы связаны с церковными соборами. «Первый собор 1547 года открывается в праздник Сретения и ставит перед собой главную задачу: рассмотрение подвига, служения и святости, святых Русской Церкви. До этого в Русской Церкви канонизация совпадала, как правило, с обретением мощей и чаще всего это была инициатива местного архиерея»[2].
Впервые Русская Православная Церковь осмысляет себя, свою прошедшую историю, свои достижения. На соборе примирения 1549 года произошло примирение царя с боярами. Процесс усиления государственной власти неизбежно вновь выдвигал вопрос о положении церкви в государстве. Царская власть, источники доходов которой были немногочисленными, а расходы велики, с завистью смотрела на богатства церквей и монастырей. «На совещании молодого царя с митрополитом Макарием в сентябре 1550 г. была достигнута договоренность: монастырям запрещалось основывать новые слободы в городе, а в старых слободах ставить новые дворы. Посадские люди, бежавшие от тягла в монастырские слободы, кроме того, «выводились» назад. Это было продиктовано потребностями государственной казны»[3]. Однако такие компромиссные меры не удовлетворили государственную власть.
В январе-феврале 1551 г, был собран церковный собор, на котором были зачитаны царские вопросы, составленные Сильвестром и проникнутые нестяжательским духом.
Ответы на них составили сто глав приговора собора, получившего название Стоглавого. «Собор провозгласил неприкосновенность церковных имуществ и исключительную подсудность духовных лиц церковному суду. По требованию церковных иерархов правительство отменило жалованные грамоты, устанавливающие подсудность духовных лиц царю. Вместе с тем члены Стоглавого собора пошли навстречу правительству в ряде вопросов — запрещение монастырям основывать новые слободы в городах и т. д»[4]. Части правительственной программы, направленные на укрепление положения Церкви, не встретили возражений членов Стоглавого собора и были проведены в жизнь. «Решениями Стоглавого собора была осуществлена унификация церковных обрядов и пошлин на всей территории России, проведена регламентация норм внутрицерковной жизни с целью повышения образовательного и нравственного уровня духовенства и правильного исполнения им своих обязанностей — одно из постановлений предусматривало создание училищ для подготовки священников, был установлен контроль церковных властей над деятельностью книжных писцов и иконописцев и т.
д»[5]. Стоглав запретил из монастырской казны давать деньги в «рост» и хлеб в «насп», т.е. — под проценты, чем лишил монастыри постоянного дохода. Церковь сохраняла свои владения и после 1551 г. Вместе с тем, были проведены преобразования во внутренней жизни церкви. Самым спорным стал на Стоглавом соборе давнишний уже вопрос о монастырских землевладениях. Дело закончилось компромиссом: было решено «…вернуть в казну прежние земли, приобретенные церковью в период боярского правления, а впредь приобретать земли только с царского позволения. Это решение позволило церкви сохранить достаточно большие земельные владения, но их дальнейшее увеличение было поставлено под контроль светской власти»[6].
Отношения между светской и духовной властью в последующие десятилетия, хотя и не всегда были ровными, но в целом складывались на основе сотрудничества и поиска взаимовыгодных решений. Итак, на протяжении XVI вв. в жизни Русской православной церкви произошли значительные изменения.
Она стала автокефальной; ее внешние границы и сферы влияния сузились до границ государства Московского; окреп ее союз с государством, став одним из определяющих факторов московской политики. Таким образом, Русская православная церковь приобрела национально-государственный характер.
ЦЕРКОВЬ И ГОСУДАРСТВО В ПЕРИОД ОПРИЧНИНЫ
Не все преобразования Избранной рады удалось осуществить. В 1560 году правительственный кружок Сильвестра и Адашева был устранен от власти, а сами его деятели оказались в опале. «Этот разрыв царя с советниками только подвел черту под давними разногласиями и взаимными неудовольствиями. Острота момента и общая неразвитость форм государственного аппарата, а также особенности характера царя, привели к установлению опричнины»[7].
Опричнина – наиболее драматичный и трагический период правления Ивана Грозного. За семь лет существования опричнины правительство Ивана Грозного добилось выполнения основных стоявших перед ним задач по укреплению централизованного аппарата власти: «было сломлено открытое сопротивление боярской аристократии, создано опричное войско, началась организация новых центральных учреждений»[8].
Сильный удар нанесен был и по обособленности русской церкви, окончательное включение которой в централизованный аппарат власти после столкновения Ивана Грозного с митрополитом Филиппом было делом времени.
«Ближайшим преемникам митрополита Макария пришлось занимать московскую кафедру в тяжелое время окончательного утверждения Грозным царем своего полного абсолютизма, причем всякая сила, стоявшая на пути к этой цели, неминуемо обрекалась на уничтожение. Исторические традиции не позволяли митрополитам совершенно устраняться от политики, наоборот, обязывали участвовать в ней хотя бы нравственно; отсюда возможность коллизий»[9]. Группа служилых людей, участников Земского собора 1566 года, демонстративно обратилась к Грозному с просьбой прекратить насилия опричников. Ответом явились разные кары — от смертной казни до наказания кнутом. Это выступление было последним открытым протестом враждебной правительству Ивана IV части феодалов.
Именно в период опричнины идёт вереница митрополитов.
Церковные иерархи не поддерживали опричную политику. Однако факт низложения митрополитов и других церковников еще не свидетельствует об ослаблении позиции церкви в целом. «Вызванный в Москву и обласканный царской милостью, Филипп сначала отказался от принятия предложенного ему сана, но, будучи, понуждаем царем и собором, откровенно поставил со своей стороны условием отмену опричнины. Филипп дал на это свое согласие, после чего и был поставлен в митрополита 25 июля 1566»[10].
В марте 1568 г. митрополит обратился к Ивану Васильевичу в Успенском соборе с открытым обличением в несправедливых жестокостях. Немедленно был созван собор — позорнейший из всех, какие только были на протяжении всей русской церковной истории и, восставший против опричнины митрополит Филипп был низложен. «При митрополите Антонии по приказу царя собирались два собора в 1573 и 1580 гг., на которых, согласно с желанием светской власти, были решительно ограничены имущественно владельческие права церкви.
На них по требованию Ивана были ограничены имущественные права Церкви: землю можно было завещать или дарить монастырю или храму только с особого разрешения царя в каждом отдельном случае»[11].
Финансовые нужды государства были таковы, что митрополит Дионисий должен был поступиться на соборе 1581 г. многими льготами церковного землевладения. «Правительственная политика ограничения податных, судебных других привилегий монастырей не была последовательной: период широкой выдачи жалованных грамот с тарханными привилегиями сменялись периодами сокращения иммунитета. Попытки отмены тарханов делались в середине XVI века, но к их извиванию привели лишь постановлением соборов 1580 и особенно 1584 гг.»[12]. Помимо казней, опал и ссылок в отношении людей духовного звания, государь беззастенчиво вмешивался в церковную жизнь, вертя ею по своему произволу. Фактически он низвел митрополичью власть до уровня приказного администрирования. Однако русская церковь в политическом смысле представляла собой силу, превосходящую значение великокняжеской власти, потому что эта последняя не могла удерживать под своим влиянием все части раздробленной Руси, тогда как единая русская митрополия стягивала их в одно целое.
Церковь сыграла первостепенную роль в историческом осмыслении и теоретическом обосновании нового статуса Московского государства как православного царства. Особое место во взаимоотношениях государства и церкви занимает эпоха святителя митрополита Макария, организатора венчания на царство Ивана Грозного и Стоглавого Собора 1551г. Середина XVI века — это время интенсивной соборной деятельности Русской Церкви. Взаимоотношения церкви и государства, несмотря на готовность церковной иерархии признать московского государя верховным вершителем в духовных вопросах, были достаточно сложными и противоречивыми. В XVI веке остро встал вопрос о церковном землевладении.
Митрополит Макарий поддерживал реформы, проводившиеся в первые годы правления Ивана Грозного. Но в период опричнины взаимоотношение между правительством и церкви становятся сложными. Террор, необоснованная агрессия, направленная на служителей церкви. Именно в эти годы заметна роль митрополита Филиппа.
Сильный удар нанесен был и по обособленности русской церкви. Был установлен контроль царской власти над движением церковных земельных фондов, хотя сами по себе владения остались в руках у церкви. Правительственная политика ограничения податных, судебных других привилегий монастырей не была последовательной: период широкой выдачи жалованных грамот с тарханными привилегиями сменялись периодами сокращения иммунитета. Попытки отмены тарханов делались в середине XVI века, но к их извиванию привели лишь постановлением соборов 1580 и особенно 1584 годов.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Богородская О.Е., Будник Г.А. История русской православной церкви. — Иваново, 1998. – С. 23 – 29.
Большая российская энциклопедия: в 30т./Председатнль Науч.-ред.совета Ю.С. Осипов. Отв .ред. С.Л.Кравед.Т. «Россия».-М.:БРЭ,2004.-1007с.: ил.: карт.
Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964;
Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).
М., 1982. С. 218-219.
Каштанов С.М. К изучению опричнины Ивана Грозного // История СССР. 1963. № 2. С. 116-117;
Кобрин В.Д. О падении Избранной рады // Хрестоматия по истории России: в 4 т. Т.1. С древнейших времен до XVII века / сост. И.В. Бабич, В.Н. Захарова, И.Е. Уколова. – М., 1994. – С. 218 – 221.
Соловьев С.М. О митрополите Филиппе // Хрестоматия по истории России: В 4-х тт. Т. 1. С древнейших времен до 17 века / сост.: И.В. Бабич, В.Н. Захарова, И.Е. Уколова. М., 1994. С. 246 – 254.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта
http.//hronos.km.ru.
[1] Богородская О.Е., Будник Г.А. История русской православной церкви. – Иваново.-1998. – С. 24.
[2] Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории). -М.- 1982.-С. 218.
[3] http.//hronos.km.ru.
[4] http.//hronos.km.ru.
[5] Большая российская энциклопедия: в 30т./Председатнль Науч.-ред.совета Ю.С. Осипов. Отв .ред.
С.Л.Кравед.Т. «Россия».-М.-БРЭ.-2004.-С.368.
[6] http.//hronos.km.ru.
[7] Кобрин В.Д. О падении Избранной рады // Хрестоматия по истории России: в 4 т. Т.1. С древнейших времен до XVII века / сост. И.В. Бабич, В.Н. Захарова, И.Е. Уколова. – М.- 1994. – С. 221.
[8] Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного. -М.- 1964.-С.154.
[9] Каштанов С.М. К изучению опричнины Ивана Грозного // История СССР. -1963. -№ 2.- С. 115.?
[10] Соловьев С.М. О митрополите Филиппе // Хрестоматия по истории России: В 4-х тт. Т. 1. С древнейших времен до 17 века / сост.: И.В. Бабич, В.Н. Захарова, И.Е. Уколова.- М.-1994.- С. 248.
[11] Большая российская энциклопедия: в 30т./Председатнль Науч.-ред.совета Ю.С. Осипов. Отв .ред. С.Л.Кравед.Т. «Россия».-М.-БРЭ.-2004.-Сс364.
[12] http.//hronos.km.ru.
Солженицын и Православная Церковь
Назад к оглавлению статей
Предыдущая
СОЛЖЕНИЦЫН И ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ
Есть определенная ирония в том, что одна из глав о Церкви меньше всего понравилась бы Солженицыну — заканчивается — с цитатой самого Солженицына:
«Можно вполне сочувствовать словам Александра Солженицына о том, что русская история была бы «несравненно гуманнее и гармоничнее в последние несколько столетий, если бы церковь не отказалась от своей самостоятельности и продолжала творить».
голос его был слышен в народе, как, например, в Польше» (с. 245).
Цитата взята из «Великопостного послания», адресованного Солженицыным еще в России тогдашнему Патриарху Московскому Пимену в марте 1972 года.
[8]
[8] Сайт Скрижаль http://archive.thetablet.co.uk/article/15th-april-1972/20/challenge-to-the-russian-church
Я рассуждал о несколько неоднозначном отношении Солженицына к историческому православию в статье, опубликованной в 2010 году в Интернете Dublin Review of Books , и я чувствую, что не могу сделать ничего лучше, чем повторить то, что я написал тогда:
«Главная тема Темплтонского обращения, которое Солженицын произнес в 1984 году, состоит в том, что окружающие нас ужасы проистекают из нашей утратой чувства ответственности перед чем-то высшим, чем мы сами, — перед Богом: «Если бы меня попросили сегодня сформулировать как можно сжатее главную причину губительной Революции, поглотившей около шестидесяти миллионов нашего народа, я не смог бы точнее, чем повторять: люди забыли Бога, вот почему все это произошло».
И все же, и все же… если когда-либо и существовал политический деятель, сознававший свою ответственность перед Богом, так это Николай II. И Солженицын подчеркивает это в своем рассказе о Николае в разделе «предыдущие узлы» августа 1914 года . Все решения Николая сопровождались напряженной молитвой. И одним из высших моментов, а может быть, и наивысшим моментом его жизни была канонизация преподобного Серафима Саровского. Однако решения Николая обычно представляются как катастрофические, и они включают в себя втягивание России в русско-японскую войну и, конечно, хотя и случайно, 1914 война — отчасти мотивировано специфически религиозными амбициями вернуть Константинополь для Православия.
Одним из немногих людей, которыми безоговорочно восхищается Солженицын, является николаевский министр Петр Столыпин. Но Столыпин не представлен как особенно религиозный человек — даже если он крестится в момент своей смерти — и его проблемы и достижения представлены в вполне светских политических терминах.
Как комментирует Солженицын в ноября 1916 , пересказывая мысли Коти [одного из его вымышленных персонажей] о Скроботовской битве: «бесполезно пытаться исправить положение, если твои недостатки — это воздух, которым ты дышишь, если твои недостатки — это воздух, которым ты дышишь, вы. немцы на тяжелую артиллерию надеются, русские на бога…»
Действительно, учитывая то значение, которое Солженицын придает религии, есть что-то странное в его отношении к Православной церкви… Хотя он часто ссылается на мученическую смерть священников, монахов и монахинь Православной церкви при большевизме, очень мало священников упоминается в Архипелаг ГУЛАГ … Красное Колесо кажется попыткой показать Февральскую революцию со всех важных точек зрения, но очень мало говорится об огромной травме, которую пережили церковь.
Когда он упоминает православную церковь, то часто критикует ее. Одной из его повторяющихся тем является грех, совершенный Церковью в преследовании старообрядцев — православных христиан, отказавшихся принять определенные реформы богослужебной практики, введенные в XVII веке.
Не углубляясь в это, Солженицын несколько раз ссылается на старообрядцев как на представителей подлинного духа Древней Руси. Он видит в реформах Петра Великого (когда якобы самостоятельный Московский патриархат был упразднен, а церковь превратилась в государственный департамент на манер англиканской церкви) как продолжение преступления, совершенного против старообрядцев.
В обращении к Темплтону он действительно вызывает «время, когда общественным идеалом была не слава, не богатство, не материальный успех, а благочестивый образ жизни. Россия была тогда пропитана православием, которое осталось верным Церкви первых веков». «. Но он продолжает: «Православие того времени умело уберечь свой народ от ига чужеземной оккупации, длившейся более двух столетий, и в то же время отбиваться от несправедливых ударов мечей западных крестоносцев». Говоря о «периоде, когда Россия находилась под господством, продолжавшимся более двух столетий…», он имеет в виду период, когда Россия находилась под мусульманским владычеством татар, период Александра Невского (1218-63), которые платили дань ханам, но боролись против набегов тевтонских рыцарей.
Не успела Россия освободиться от оков, как мы имеем Ивана Грозного в конце XVI века, «Смутное время» (польская поддержка предполагаемого сына Ивана как законного наследника престола), раскол с старообрядчество и «насильственно навязанные Петром преобразования, которые благоприятствовали экономике, государству и военному в ущерб религиозной и национальной жизни». Солженицына часто критикуют как «русского националиста», но он необычный националист, не тот, кто находит в истории своей страны многое, достойное восхищения.
[Здесь могу добавить в скобках, что, констатируя или хотя бы намекая, что лучшим периодом Русской Православной Церкви был период татар, Солженицын соглашается с Пайпсом — «Золотой век Православной Церкви в России совпал с монгольским владычеством» — с.226]
Имена, которые он вызывает, когда говорит о развитии религиозной мысли, как правило, относятся к интеллектуалам конца девятнадцатого и начала двадцатого веков, следующих по линии философа Владимира Соловьева .
.. Один священник кратко упоминается в «Архипелаге ГУЛАГ» отец Павел Флоренский, но он, очень интересный математик и философ, относится к разряду интеллектуалов, продолжающих линию Соловьева. Подчеркивая замечательную преемственность православия в народе, Солженицын редко упоминает более значимых фигур, таких как Паисий Величковский в восемнадцатом веке или митрополит Филарет и оптинские старцы в девятнадцатом. Святой Серафим Саровский упоминается только из-за его важности для Николая II. [Снова могу добавить в скобках сходство с Пайпсом и его неспособность, в глазах Солженицына, упомянуть преподобного Сергия Радонежского].
Пожалуй, наиболее развитой христианской личностью во всех произведениях Солженицына является Дмитрий Сологдин в В кругу первом . Оригинальная и полная версия In the First Circle только недавно (2009 г.) была опубликована (под этим названием) в английском переводе. В кругу первом , изданная еще в 1968 году, на самом деле является сокращенной версией, которую Солженицын, по его собственному мнению, исказил в надежде, что она будет опубликована в СССР.
Одно из величайших открытий Архипелаг ГУЛАГ , лишивший его большей части поддержки со стороны левых, заключался в том, что Солженицын видел в сталинских репрессиях не отклонение в ходе коммунистической истории, а логическое продолжение процесса, начатого Лениным. До этого Солженицын все еще делал вид, что готов принять ленинскую основу государства. Но это притворство уже резко разоблачено на страницах оригинала.
1968 — «Круг 87» — названный так из-за того, что в нем 87 глав, в отличие от оригинального «Круга 96», — поддерживает своего рода баланс между двумя близкими друзьями Солженицына, Львом Копелевым (в романе «Лев Рубин»), атеист, все еще верящий в прогрессивность советского режима, несмотря на злоупотребления, которые он видит и мужественно обличает, и христианин Дмитрий Панин (Сологдин). Однако в «Круге 96» чаша весов падает на сторону Панина/Сологдина — тем более, если я прав, предполагая, что другая фигура, играющая большую роль в 9-м Круге6, чем в Круге 87, Иларион Герасимович, возможно, тоже был основан на Панине».
Но сологдинско-панинская версия христианства не совсем православная.
В ходе непрекращающейся ссоры между ним [Паниным/Сологдиным] и большевиком Львом Рубиным, Рубин обращается к Нержину [персонаж, основанный на самом Солженицыне]:
«Скажи ему, какой он позер! Я сыт к черту его позерство! Он вечно притворяется Александром Невским!»
Сологдин удивляет их, отвечая:
«Теперь я не нахожу ни капли лести!»
«Что ты имеешь в виду?»
«Александр Невский для меня не герой. И не святой. Так что я не воспринимаю ваши слова как комплимент.»
‘Рубин замолчал. Он и Нержин обменялись растерянными взглядами.
«Так чем Вас расстроил Александр Невский?» — спросил Нержин.
— Не пускал рыцарство в Азию и католицизм в Россию. Он был против Европы, — сказал Сологдин, еще задыхаясь от негодования.
«Рубин» вернулся в атаку, рассчитывая нанести удар.
«Вот это что-то новое! что-то совсем новое!…»
«Почему католицизм был бы полезен для России?» — спросил Нержин с судебным видом.
«Я скажу вам почему!» ответ пришел как вспышка молнии. «Потому что все люди, имевшие несчастье быть православными, поплатились за это веками рабства! Потому что православная церковь никогда не могла противостоять государству! Безбожный народ был беззащитен! Получилась эта наша косоглазая страна! Страна рабов!»
Дмитрий Панин, модель Сологдина, уехал из России в 1973 году во Францию. По словам [Д.М.] Томаса: «Панин и его новая жена-католичка Исса сердечно попрощались с Саней [Солженицыным] перед отъездом в Париж: часть ограниченного еврейского исхода, разрешенного как вклад в разрядку с Западом в начале 1970-х годов. .» Во Франции Панин издал ряд книг, в том числе собственный отчет о своем пребывании в тюрьме, Записные книжки Сологдина (Солженицын, видимо, обиделся на название). Но он также опубликовал ряд более теоретических работ, в том числе The World is a Pendulum , опубликовано на французском языке в 1974 году, Builders and Destroyers (1883) и Theory of Densities .
Так случилось, что «Теория плотностей» была опубликована на французском языке в 1990 году моим другом, покойным Анри Вио, который руководил небольшим издательством Editions Presence.
[…]
Теория плотностей Панина описывает научно обоснованную философию, которую он называет истинно «материалистической» и истинно рациональной в противовес нематериалистическому и иррациональному «диалектическому материализму» марксизма — детали спор находит свое отражение в ссоре между Рубиным и Сологдиным. Затем он излагает основные догмы Церкви в терминах этой общей теоретической основы и с помощью множества математических доказательств. Но наибольший интерес для нас представляет глава о «Церкви», в которой утверждается, что только на основе папства церковь может стать силой, способной противостоять государству и силам антихриста, безбожия в мире. И он предполагает, что большая часть учений христианства (особенно «Бог есть любовь» и «не сопротивляйся злу») не подходит для массового потребления и должна быть оставлена для элиты.
Все это странным образом напоминает Достоевского и особенно знаменитую Легенду о Великом Инквизиторе из «Братьев Карамазовых». В то время многие считали, что автор «Легенды» Иван Карамазов был создан по образцу Соловьева, который был другом Достоевского и который в конечном итоге стал «униатом» — католиком, который продолжал использовать офисы восточно-православных церквей. . Иван использует рассказ (в длинной беседе с братом Алешей, которая является одной из самых глубоких дискуссий во всей истории христианской литературы), чтобы устами инквизитора доказать, что учение Иисуса жестоко, потому что допускает свободу душа, которую мало кто может принять и которая, следовательно, может открыть только путь к Злу — страшному, абсолютному Злу. Только железный контроль элиты в лице инквизитора может спасти народ от последствий собственных анархических страстей. Для Достоевского, стоящего по другую сторону забора от Панина, это аллегория существенной разницы между разумной Римско-католической церковью и иррациональным, но христианским Православием.
Панин вполне явно и, надо полагать, сознательно становится на сторону Ивана Карамазова.
Красное колесо утверждает, что Россия уже была потеряна ко времени Февральской революции, что страна была настолько деморализована либеральными и социалистическими идеями, что могла только покорно отдаться в руки большевиков. В году «Семя, упавшее между жерновами» года франкистская Испания рассматривается как образец надлежащего христианского ответа злу большевизма. Таким образом, Солженицын как бы приближается к позиции, отстаиваемой Паниным. Злу нужно противостоять силой, и централизованная, духовно независимая Римско-католическая церковь лучше подходит для этого, чем православие с его потусторонним миром и традицией подчинения государству».
Мышление Солженицына вообще шире и интереснее в его романах (в том числе Красное колесо , если это можно назвать романом), чем в его рассуждениях. Кажется, ему никогда не удавалось полностью сосредоточить свои мысли на «Западе», и, будучи социалистом, я, естественно, сожалею о его решимости убедить Запад в том, что коммунизм был Абсолютным Злом, которое должно быть искоренено во всех его проявлениях.
В этом прочтении «Запад» носит Белую Шляпу, только испорченную стремлением к легкой жизни и соблазнами социализма — в глазах Солженицына лишь преддверие полноценного коммунизма. Солженицын, как мы видели, настаивал на том, что он не призывал ни к войне против Советского Союза, ни к санкциям, которые навредили бы народу Советского Союза, но он поддерживал войну во Вьетнаме и, насколько я понимаю, поддерживал санкции против Куба. Он был ярым сторонником Рональда Рейгана, но в тот момент, когда зло правления Рейгана стало для меня очевидным (минирование портов Никарагуа), мысли Солженицына были несколько отвлечены от политики США к началу 9-го века.0003 гласность в СССР .
Величие Солженицына заключается в его способности в романах проникнуть в самые разные умы, в том числе и социалистические. И когда он говорил с русскими о том, как следует осуществлять переход от коммунизма, его мысли стали гораздо более сфокусированными. Я надеюсь рассмотреть это в следующей статье и провести сравнения и противопоставления с нынешним bête noir западного антироссийского истеблишмента Александром Дугиным.
Пастырская школа
Поздравительные открытки
Пастырская школа Чикагской и Средне-Американской епархии Русской Православной Церкви Заграницей предлагает шестьдесят (63) кредитных программ обучения, ведущих к получению диплома по пастырскому богословию (PTh.D), пятьдесят один (51) кредит ) кредитная программа, ведущая к получению диплома по православным исследованиям (OS.D), и однолетний восемнадцатилетний (18) кредитный сертификат катехизатора. Те, кто успешно завершит годичную программу катехизации, могут продолжить обучение на втором и третьем годах обучения, кульминацией которых станет пятьдесят один (51) общий кредит (18 кредитов по годовой программе катехизатора плюс 33 кредита по второму и третьему курсу). годичная программа), ведущая к получению диплома по православным исследованиям (OS.D).
Программа пастырского богословия требуется от кандидатов на рукоположение в
Чикагской и Среднеамериканской епархии, не окончившие православного
духовной семинарии.
- Любой православный христианин, заинтересованный в обучении
Православное богословие, но не может посещать православную семинарию.
- Православное духовенство или миряне, интересующиеся
расширяя свои знания о Вере.
Подтверждения
- Индоссамент митрополита Илариона
- Инспектор епископа Петра
- Одобрение епископом Иоанном испанской программы
Цели
- Предоставить учащимся академически обоснованное православное богословское образование через дистанционное онлайн-обучение.
- Подготовить духовенство к служению в Церкви, уделяя особое внимание практическому применению знаний в служении, а также современным проблемам и проблемам, стоящим перед Церковью.
- Подготовить знающих пастырей для служения в местных приходах и миссиях Чикагской и Средне-Американской епархии Русской Православной Церкви Заграницей.
- Принимать студентов из всех епархий РПЦЗ, а также всех канонических православных юрисдикций, разделяющих цели Школы.
- Обучить и аттестовать катехизаторов для подготовки оглашенных и спонсоров к крещению, а также желающих обвенчаться в Церкви в соответствии с решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося в Москве в феврале 2013 года.
Программа направлена не на замену обучения в обычной богословской школе, а на подготовку тех, кто не может посещать такие школы, но тем не менее призван служить поместной Церкви. Недостаток семинарского опыта в студенческом городке такие люди частично компенсируют активным участием в литургической жизни своего прихода, посещением программы летнего общежития, участием в виртуальных мероприятиях в кампусе, а также в межсеминарских студенческих конференциях и виды деятельности.
Структура и процесс
Программа представляет собой дипломную программу, основанную на дистанционном обучении. Курсы проводятся через веб-классы, и студенты направляются квалифицированными преподавателями и наставляются местным духовенством, которое обеспечивает поддержку, руководство и направление для студента.
Для каждого курса требуется сдача письменных экзаменов, контрольные работы, посещение электронных классов и участие в них. В течение последнего года обучения требуется написать дипломную работу, а также практикум по теме / проекту, выбранному в консультации с наставником студента и одобренному деканом.
Все кандидаты на пастырское богословие, если от декана школы не получено особого разрешения, должны пройти летнюю программу проживания, предлагаемую Программой литургической музыки в Свято-Троицкой православной семинарии в Джорданвилле, штат Нью-Йорк. Студенты должны успешно пройти курсы церковнославянского языка и литургики, предлагаемые в рамках этой Программы, или эквивалентные курсы электронного класса, предлагаемые Пастырской школой.
По завершении программы кандидаты на выпуск должны сдать устный экзамен, проводимый комиссией, состоящей из президента пастырской школы, вице-президента, декана и по крайней мере еще одного члена, назначенного президентом.
Выпускники получат диплом или Сертификат катехизатора, предлагаемый Пастырской школой Чикагской епархии. и Средней Америки и зарегистрированы в Департаменте штата Иллинойс Образование.
Продолжительность и расписание
Продолжительность программы Диплом пастырского богословия (PTh.D) программы Диплом православных исследований (OS.D) составляет три года. Подробности можно найти по ссылке ниже:
- Программа обучения
В идеале программа летней резиденции должна быть завершена летом, до того, как студент ожидает окончания учебы, и может быть принята онлайн для тех, кто не может посещать Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, с одобрения декана.
Программа «Катехизатор» завершается в течение одного учебного года, т.