Параграф 6. Тетьеиюньская монархия и реформы п.а. Столыпина
Вопрос 01. Охарактеризуйте политику «успокоения» страны, проводимую П.А. Столыпиным.
Ответ. Фактически то была политика репрессий (только так можно охарактеризовать введение военно-полевых судов, выносивших приговор в течении 2 суток, чаще всего, приговор суровый). Однако важно и то, что репрессии были адресными, направлялись именно против революционеров. П.А. Столыпин не возлагал надежд на расстрел демонстраций, при которых крови проливалось больше, но в основном невинной, зачинщики обычно оставались живы. Так что важной характеристикой политики нового главы правительства была также её эффективность.
Вопрос 02. Составьте развёрнутый план ответа по теме «Реформы П.А. Столыпина».
Ответ. Реформы;
1) планы реформы органов местного самоуправления;
2) планы реформы образования;
3) причины фактического срыва этих 2 реформ;
4) острота проблемы малоземелья крестьян;
5) важность решения крестьянского Вопроса для противодействия революции;
6) важность решения крестьянского Вопроса для экономического развития России;
7) меры по выделению частных владений из общинных земель;
8) суть переселенческой политики;
9) ослабление поддержки реформ со стороны императора;
10) судьба реформ после убийства П.
А. Столыпина;
11) итоги реформ к 1914 году.
Вопрос 03. Сравните состав III Государственной думы с предыдущими Думами. Объясните причины различий. Как изменение избирательных законов повлияло на развитие дальнейших событий в России?
Ответ. В Государственной думе III созыва значительно выросло представительство дворян, гораздо больше мест получили крайние консерваторы, доминирующей партией стали октябристы, чья позиция сблизилась с консерваторами, наибольшего из всех сил числа мест лишились сторонники революционных преобразований. Сократилось число депутатов от беспокойных окраин (Польши и Кавказа). Также немалое число мест получила новая Прогрессивная партия (созданная по инициативе московских банкиров). Произошло это из-за изменившего избирательного закона. Выборы были непрямые, не предусматривавшие равного представительства и должны были проходить по куриальной системе: основными куриями являлись волостная (то есть крестьянская), землевладельческая, 1-я городская (высший избирательный ценз), 2-я городская (низший избирательный ценз), рабочая.
Вопрос 04. Покажите, как Столыпин обосновывал необходимость применения государством жёстких мер в борьбе с революционерами. Какова была реакция Думы и общества на позицию премьера?
Ответ. П.А. Столыпин лично был объектом нападений террористов, во время одного из покушений пострадала его семья. Но свои меры он обосновывал интересами государства, необходимостью его сохранения. В своей речи он говорил: «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада». Оппозиционно настроенные депутаты думы приняли эти меры крайне отрицательно.
Депутату-кадету Ф.И. Родичеву принадлежит меткое выражение «столыпинский галстук» для обозначения виселицы. И хотя сам автор взял свои слова назад когда П.А. Столыпин вызвал его на дуэль (заметьте, не пригрозил военно-полевым судом), выражение уже «пошло в народ». Это показывает настроение общества, которое также не одобряло столыпинские меры.
Вопрос 05. Какие события свидетельствовали о кризисе третьеиюньской монархии? Какие явления в жизни общества повлияли на ослабление позиций ведущих политических партий страны?
Ответ. События:
1) в апреле 1912 года по всей стране прошло около 1000 политических стачек с 360 тыс. участников;
2) в 1913 году бастовали около 2 млн человек, причём более 1,2 млн были участниками политических стачек.
Успокоения не будет | Газета «День»
Петр Столыпин: штрихи к политическому портрету02 сентября, 18:49
Поделиться:
Современный российский правящий политический класс рассматривает опыт правления Петра Аркадьевича Столыпина (1862—1911) едва ли не как идеальный образец удачного проведения спасительных для страны, давно назревших реформ, как пример высшей государственной мудрости и подлинного патриотизма.
Петр Столыпин родился 5 апреля 1862 года в знатной дворянской семье, из поколения в поколение служившей империи и ее престолу (в этом роду было немало кадровых военных, высокопоставленных чиновников-администраторов и предприимчивых землевладельцев).
Сословное происхождение, в том числе жесткие требования «дворянской чести» (когда на дуэли погиб старший брат Петра, юноша стрелялся с его убийцей и получил пулю в правую руку, которая с этого времени была почти парализована), равно как и определенные кастовые предрассудки, наложили свой отпечаток на взгляды Столыпина и его политическую карьеру.
В 1884 году Петр Столыпин закончил естественный факультет Петербургского университета. Один из экзаменов принимал сам Дмитрий Менделеев, высоко оценивший блестящие знания молодого студента и даже вступивший с ним в нечто похожее на ученый диспут. Впрочем, жизнь Столыпина была в конечном итоге посвящена служению не науке, а имперской России.
В 1899 году 37-летний честолюбивый политик стал губернским предводителем дворянства в Ковно (Каунас, Литва). А через три года именно он стал самым молодым губернатором в империи, сначала в Гродно, а начиная с 1904 года — в Саратове. Всероссийская известность пришла к Столыпину (известность эта была весьма определенного рода) в бурные месяцы начала первой русской революции, когда правитель губернии начал решительную, жестокую борьбу с крестьянскими волнениями на вверенной ему территории.
Для пресечения беспорядков саратовский губернатор систематически использовал регулярные войска, применявшие самые беспощадные меры «наведения порядка»: расстрелы (нередко без суда), массовые порки непокорных крестьян. И говоря о «дальновидном выдающемся реформаторе» Столыпине, эту сторону многогранной деятельности Петра Аркадьевича тоже никак нельзя забывать. Уже в 1905 году революционеры вынесли ему смертный приговор.
Стиль поведения Столыпина-политика был надменным и властным: именно так надлежало держать себя человеку, по праву рождения (да и по личным качествам) считавшему себя наделенным особой властью в государстве. Дочь Столыпина Мария Бок вспоминала впоследствии: «У меня хранится любительский снимок, где видно, как папа въезжает верхом в толпу, за минуту до этого бушевавшую, а теперь всю, до последнего человека, стоящую на коленях. Она, эта огромная, десятитысячная толпа, опустилась на колени при первых словах, которые папа успел произнести». Мария Бок вспоминает и еще один схожий эпизод: однажды губернатор Столыпин выступал перед взволнованным крестьянским сходом; какой-то явно враждебно настроенный парень направился прямо к нему.
Быть может, именно этот случай еще более укрепил Петра Аркадьевича в убеждении: он знает, как можно «успокоить» народ (и, вероятно, только он!), как дворянину надлежит вести себя с непокорными людьми. И, похоже, именно тогда окончательно сформировалось его политическое кредо: «Сначала успокоение, а потом — реформы!». Но вот роковое для Столыпина сочетание имперских реалий: не было в государстве тех «20-ти лет спокойствия», о которых он мечтал, не было такого запаса времени в стране, окровавленной и потрясенной революцией — а тем временем необходимость реформ, направленных прежде всего на обновление и упрочение монархического строя во главе с «хозяином земли Русской» Николаем II, наш герой прекрасно понимал.
Столь решительного, беспощадного и уверенного в себе администратора не мог не оценить сам император Николай II.
26 апреля 1906 г., вызвав Столыпина в Петербург, монарх назначил его на пост министра внутренних дел — наиболее важный в имперском правительстве. С самого начала новый министр (самый молодой среди своих коллег) произвел сильное впечатление агрессивной определенностью своих политических взглядов. Выступая в Государственной Думе, он так сказал о тактике левой оппозиции: «Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли, и мысли, все они сводятся к двум словам, обращенным к власти: «Руки вверх». «На эти два слова, — продолжал Столыпин, — правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: «Не запугаете».
8 июля 1906 года Петр Столыпин, сохранив за собой пост министра внутренних дел, был назначен Председателем Совета Министров Российской Империи. Суть своей государственной деятельности, как мы уже упоминали, он определил так: «Сначала успокоение, а потом — реформы». Крайне тревожным сигналом для нового главы правительства стало покушение, совершенное против него эсерами-террористами 12 августа 1906 года, когда дача премьера на Аптекарском острове в Петербурге буквально взлетела в воздух, погибло 22 человека, были ранены его сын и дочь, однако сам Столыпин не пострадал.
Итак, задача «успокоения» бурлящей революционной страны была приоритетной. Реформы — после! 19 августа 1906 года в чрезвычайном порядке, минуя Государственную Думу, был принят закон о военно-полевых судах. Дела в таких судах рассматривались в течение 48-ми часов, а смертные приговоры приводились в исполнение не позднее чем через сутки после их вынесения. Эти суды были созданы при активном участии Столыпина для подавления революционного движения. Только за первые восемь месяцев после учреждения военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора. Владимир Короленко написал тогда, что «казни стали бытовым явлением».
Сам Столыпин оправдываться не собирался. «Когда дом горит, господа, — заявил он депутатам Думы в марте 1907 года, — вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда на вас нападает убийца, вы его убиваете. Это, господа, состояние необходимой обороны.
Оно доводило государство не только до усиленных репрессий — оно доводило до подчинения всех одной воле, произволу одного человека, до диктатуры, которая иногда выводила государство из опасности и приводила до спасения. Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права (сказано «пророчески» — именно в духе этой концепции пройдет в России весь ХХ век! — И. С.) и надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества». Когда либеральный депутат — кадет Федор Родичев, говоря на заседании Думы в ноябре 1907 года о военно-полевых судах, в пылу полемики назвал веревки для приговоренных к повешению «столыпинскими галстуками», разъяренный премьер вышел из зала и вызвал «наглеца» на дуэль. Родичеву пришлось извиниться: всем было известно, что Столыпин — очень хороший стрелок. Несмотря на «скомканную» развязку, это выражение не забылось и быстро было подхвачено всей революционной прессой.
«Успокоение» было достигнуто (так, по крайней мере, представлялось премьеру; однако история показала, что в реальности это оказалось иллюзией).
Таким образом, настала очередь для реформ — главного дела жизни Столыпина, в которое он верил. Петр Аркадьевич ясно представлял себе смысл и суть главной из этих реформ — аграрной: создать в империи класс мелких собственников — новую «прочную опору порядка», опору государства, «единой и неделимой России». Тогда, был убежден Председатель Совета Министров, «России были бы не страшны все революции». Вопрос был только в том, настолько ли прочно силой укрепленное Столыпиным «успокоение» («стабилизация»), чтобы дать нашему герою достаточный запас времени для реализации намеченных мер. Столыпин спешил: уже 9 ноября 1906 года был обнародован правительственный указ (тоже в обход Думы), согласно которому крестьяне получали право выйти со своей землей из общины (основы всей аграрной экономики сельской России, живущей по принципу: земля «Божья», ничья, право пользоваться ей дает только труд, — и потому ненавидящей крупное помещичье землевладение). Они могли также продать ее. Премьер считал, что эта мера в скором времени разрушит общину, «заложит основание нового крестьянского строя», «даст возможность крестьянину свободно трудиться, богатеть, избавит его от кабалы отживающего общинного строя», что сделает революцию в империи невозможной.
Знаменитейшим выразителем настроений русского общинного крестьянства (в Украине такие взгляды были выражены несколько слабее, но тоже имели достаточную поддержку) был не кто иной, как граф Лев Николаевич Толстой. 26 июля 1907 года писатель направил главе правительства письмо, в котором страстно призывал уничтожить «вековую, древнюю несправедливость — земельную собственность». Толстой доказывал: «Как не может существовать право одного человека владеть другим (рабство), так не может существовать право одного, какого бы то ни было человека, богатого или бедного, царя или крестьянина, владеть землею как собственностью. Земля есть достояние всех, и все люди имеют одинаковое право пользоваться ею. Дорога, по которой Вы, к сожалению, идете, — резюмировал Толстой, — это дорога злых дел, дурной славы и, главное, греха». Столыпин ответил только через 6 месяцев, в январе 1908 года. «Вы считаете злом, — возразил он Толстому, — то, что я считаю для России благом. Мне кажется, что отсутствие «собственности» на землю у крестьян создает все наше неустройство.
Природа вложила в человека некоторые врожденные инстинкты, как-то: чувство голода, половое чувство и т. п., и одно из самых сильных чувств этого порядка — чувство собственности. Нельзя любить чужое наравне со своим и нельзя обхаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своею землею. Искусственное, в этом отношении, оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувства собственности ведет ко многому дурному и, главное, к бедности. А бедность, по мне, худшее из рабств».
Дискуссия принципиальная. Дальнейший ход истории (и в 1908—1911 годах, и в 1918—1921, и в 1929, и позднее) во многом связан с тем, что большинство крестьян скорее разделяло взгляды Толстого, чем Столыпина (к тому же люди помнили саратовские «умиротворения» и порки, проводимые будущим премьером). Вот почему таинственная гибель нашего героя от выстрела провокатора Богрова в Киевском оперном театре 1 сентября 1911 года вряд ли решающим образом повлияла на судьбу реформ. Урок же «драмы Столыпина» для наших дней таков: любые реформы должны быть поняты, приняты и поддержаны народом.
В противном случае само это слово будет вызывать законную ненависть и презрение.
Выпуск газеты №:
№157, (2010)
Section
История и Я
Путин: Гордый премьер | Мир от PRX
Что делать, если вы премьер-министр страны, скажем, России, и, таким образом, формально второй человек, но на самом деле вы самый могущественный, и вы не хотите, чтобы кто-то об этом забыл? Поклонение премьер-министру.
Вчера Путин сообщил о некоторых больших переменах, поскольку страна готовится к 150-летию со дня рождения Петра Столыпина. Кто? Ничего страшного, он не самый известный русский. Столыпин был премьер-министром при последнем царе страны, Николае II, незадолго до его убийства в 1911. Известный проведением ряда реформ, направленных, в частности, на укрепление прав недавно освобожденного крестьянства, он также был известен жесткими расправами с левыми революционерами.
Путин выбрал его своим последним героем (еще один его фаворит — Петр Великий).
Согласно репортажу телеканала «Россия» (ниже), к юбилею в Москве появится улица Столыпина, Столыпинский университет и военный корабль будет назван в его честь.
Более того, памятник Столыпину теперь украсит Белый дом в Москве. И кто за это заплатит?
«Члены кабинета, и не только члены кабинета, должны будут направлять на памятник Столыпину не менее месячной зарплаты», — заявил Путин на совещании, посвященном подготовке к юбилею, сообщает AFP.
А затем, как показано в приведенном ниже телерепортаже, Путин с головокружением читал сочинения Столыпина. «Правительство в России отвечает за все, даже за то, что страна делает внутри себя, в глубине своей духовной и экономической жизни».
Если есть пьянство и коррупция, виновато правительство, продолжает он. «Тогда власть начинает принимать меры и призывать людей к работе, к порядку и раздаются новые крики: «Тирания, нарушение свобод», — цитирует он с улыбкой.
Далее в отчете россиянам напоминается, кем был Столыпин, а затем переходит к любящему Путина режиссеру Никите Михалкову, который говорит, что столыпинское движение должно быть сформировано внутри недавно сформированного Народного фронта, потому что это может способствовать развитию «здорового русского консерватизма».
Путину нравится эта идея.
Ему также нравится столыпинский подход к «радикализму». На рубеже веков Россию действительно преследовали жестокие революционеры — большевистская революция была не за горами. Но сегодня?
«Как настоящий патриот и мудрый политик, он понимал, что действительно опасно для страны – разного рода радикализм, а также стояние на месте, неприятие перемен и необходимых реформ. Что только сильная и дееспособная государственная власть, опирающаяся на гражданскую инициативу миллионов людей, может способствовать развитию и гарантировать спокойствие и стабильность огромной многонациональной державы, гарантируя неприкосновенность ее границ». Дай сигнал Народному фронту!
И покажите поклонение человеку, который был в значительной степени забыт за последние 100 лет (помимо того, что, как ни странно, он занял третье место в национальном конкурсе на несколько лет, чтобы выбрать человека, который лучше всего представляет Россию). В дальневосточном городе Хабаровске уже заложен памятник бывшему премьеру.
Кто следующий?
Посвящение Альберту Глейзу, Политика и теология, Стихи
Назад к индексу Солженицына
Назад к Парвусу-Богрову индекс
Предыдущий
единственный случай, когда Солженицын подробно написал негативное изображение еврея — если это так… если читатель не разделяет моего впечатления, что явная идеологическая ненависть Солженицына к Парвусу сочетается с вполне живой и даже сочувствующей — т. характер гениальности Солженицына как писателя — восхищение. Наиболее примечательным другим крупным изображением еврея был очень симпатичный Лев Рубин, основанный на бывшем друге Солженицына Льве Копелеве, в В первом круге . Архипелаг ГУЛАГ , том 2, имел страницу с фотографиями начальников лагерей, все из которых оказались евреями. Мы вернемся к этому, возможно, в одной из следующих статей. Но в 1985 году, с публикацией расширенного августа 1914 года , к Парвусу присоединился Богров, убийца Столыпина.
Как мы видели, Пайпс обвиняет Солженицына в преувеличении значения еврейства Богрова. В сноске в своей книге «Русская революция » он уже изложил то, что сделал в своем обзоре Двести Года :
‘Богров, происходивший из полностью ассимилированной семьи (его дед принял православие, а отец состоял в Киевском дворянском клубе), был евреем только по биологическому («расовому» ) смысл. Даже его настоящее имя, которое Солженицын выбрал для обозначения идишского «Мордко», было очень русским Дмитрием (стр. 189)
Солженицын, с другой стороны, утверждает, что дед Богрова по отцовской линии
«оказался писателем какой-то талант: Богрова Воспоминания еврея , изданные Некрасовым (9), были встречены благосклонно, хотя и вызвали нападки со стороны еврейских читателей, демонстрируя менее приятные стороны еврейской жизни. Довольно поздно этот дед крестился, чтобы жениться на православной девушке. Он бросил свою первую семью и умер в глубине русской деревни, не успев родить внука.
Сын от первого брака, Герш Богров, остался верен иудейской вере, унаследовал деньги от семьи матери, стал влиятельным юристом и миллионером […] Был видным членом Киевского дворянского клуба, председателем Старшие члены клуба «Конкордия», известный как чрезвычайно удачливый игрок […] Семья часто уезжала за границу и жила как русские аристократы» ( 9 ).0029 август 1914 , с.453)
(9) Николай Алексеевич Некрасов (1821-1878). Издатель и поэт. Он также публиковал Чернышевского и ранних Достоевского и Толстого.
В результате срывов 1905 года царь издал свой «Октябрьский манифест», разрешающий учреждение российского парламента, «Думы». Богров в то время учился в университете в Мюнхене. Продолжая рассказ Солженицына:
«Сразу после манифеста 30 октября произошел киевский погром, известие о котором заставило Богрова отчаянно желать вернуться. «Я не могу бездействовать за границей, пока в России убивают людей!» Но родители не разрешили ему иметь отдельный паспорт, хотя ему было девятнадцать лет».
В Мюнхене «его все время мучило сознание того, что он отвернулся от упорной борьбы в тот тяжелый год и в конце 1906 он уехал домой в Киев». (с.454)
Одним из основных источников Солженицына (источник, который не упоминается Пайпсом) является биография Богрова его братом Владимиром, который, по словам Солженицына, был с ним в Мюнхене, так что можно предположить, что это это источник, который он использует здесь.
Богров присоединяется к анархистам — «Наум Тыш, братья Городецкие, Саул Ашкенази, Янкель Штейнер, Роза № 1 (Михельсон) и Роза № 2». В этих кругах Солженицын сообщает нам, что «В ответ на дискриминацию евреев и на ряд событий, затронувших их в Киеве после роспуска II Думы, в свою очередь, Богров неоднократно и разным лицам заявлял, что пора перейти к террористическим действиям против государства и рекомендовал ликвидировать начальника киевской полиции безопасности, старшего жандармского офицера и командующего Киевским военным округом Сухомлинова». (стр.455-456)
Позже, в 1909 году, когда мы приближаемся к моменту убийства: «Он еще не сделал ни шагу к своей великой цели.
Прошло уже четыре года, а он так и не отомстил за киевский погром 1905 года…» (с. 461).
В отрывке, частично процитированном Пайпсом, Богров начинает обращать внимание на Столыпина:
«Столыпин, и никто другой, был силачом необузданной реакции. Столыпин был самым опасным и самым пагубным человеком в России (его часто враждебно упоминали в окружении отца Богрова). Кто, как не Столыпин, сломал хребет революции? Несмотря ни на что, режиму посчастливилось найти талантливого человека. Он необратимо менял Россию, но не в европейском направлении. Это была иллюзия. Он укреплял костяк средневековой самодержавной системы, чтобы она выстояла и никакое подлинное освободительное движение не могло распространиться.
‘Кто-то может сказать, что Столыпин не вводил никаких антиеврейских мер. Нет, но он создал общую атмосферу депрессии. Именно при Столыпине и с избранием его Третьей Думы евреи начали впадать в уныние, в отчаяние от возможности когда-либо получить право на нормальное человеческое существование в России.
Столыпин ничего прямо против евреев не сделал, он даже в чем-то облегчил им жизнь, но не от сердца. Чтобы решить, является ли тот или иной человек врагом евреев, вы должны заглянуть под поверхность. Столыпин повысил русских национальных интересов слишком нагло и слишком настойчиво — русскость Думы как представительного органа, русскость государства. Он пытался построить не страну, в которой все были свободны, а националистическую монархию. Чтобы на будущем евреев в России не сказалось его благожелательное отношение к ним. Развитие страны по столыпинскому пути не обещало евреям золотого века.
«Богров мог участвовать, а мог и не участвовать в революционной деятельности, мог общаться с максималистами, с анархо-коммунистами или ни с кем, мог менять свою партийную принадлежность и менять свой характер много раз — но одно было запредельно. сомнение: его исключительно талантливые люди должны получить полнейшую возможность беспрепятственно развиваться в России».
(стр. 461-2)
В январе 1910 г. он заканчивает учебу и становится профессиональным юристом, но «как еврей, он не мог сразу стать практикующим адвокатом… С дипломом университета он теперь мог жить, где хотел [т.е. он мог покинуть Зону проживания, где Евреям разрешили жить. Евреи не могли жить, или их право на жизнь было ограничено, в исторической России — ПБ]. Ранее ему было отказано в этом праве, потому что, как и его отец, он отказался изменить свою религию ради привилегий. В официальных документах его имя всегда называлось Мордко. (стр. 462-3).
Он едет в Петербург и сообщает о своем намерении убить Столыпина Егору Лазареву, ведущему деятелю эсеровского движения. В ходе долгого разговора Лазарев (который с трудом воспринимает его всерьез) говорит:
«Но вы же еврей. Вы серьезно думали о том, какие могут быть последствия?»
‘Он все обдумал. Его автоматический ответ был еще быстрее, чем раньше.
‘»Именно потому, что я еврей, я не могу вынести того, что мы еще живем, — напомню, — под тяжелой рукой черносотенных вожаков.
Никогда евреи не забудут Крушевцев, Дубровиных и Пурышкевичей. . (10) Вспомните, что случилось с Герценштейном. И Иоллосом. (11) Что с тысячами зверски убитых евреев? Главные виновники всегда остаются безнаказанными. Что ж, я их накажу».
(10) Павел Александрович Крушеван (1860-1909), первый издатель «Протоколов сионских мудрецов» , считается вдохновителем кишиневского погрома в 1903 году; Александр Иванович Дубровин (1855 г. — неизв., захвачен суматохой послереволюционного периода), лидер наиболее боевого крыла антисемитского Союза русского народа; Владимир Митрофанович Пуришкевич (1870-1920), один из основателей Союза русского народа и в 1908 г., после ссоры с Дубровиным, Союза Архангела Михаила
(11) Убиты Микьяил Герценштейн и Григорий Борисович Иоллос, депутаты от Конституционно-демократической партии («кадеты») в I Думе, Герценштейн в 1906 г. и Иоллос в 1907 г.
Царь?» — с улыбкой спросил Лазарев.
‘»Я хорошенько все обдумал. Если Николая убьют, будет погром.
Но для Столыпина погрома не будет. В любом случае, Николай всего лишь марионетка Столыпина. Тем более, что убить царя не получится. Столыпин будет продолжать свою нынешнюю политику с еще большей уверенностью при преемнике Николая». (стр. 467)
Лазарев написал мемуары, которые являются еще одним источником Солженицына. Я не могу сказать, появляется ли в них этот диалог или что-то подобное.
Богров не просит помощи у эсеров, но хочет, чтобы они после совершения дела дали свое согласие: «он должен был идти на смерть с уверенностью, что его поддержат и разъяснят».
Но судимостей у него не было. Лазарев наотрез отказался даже представить предложение Богрова в ЦК эсеров. Он дал ему один совет: если его нынешнее душевное состояние не было просто временным, он не должен доверять никому другому. Богров видел, что он обречен оставаться в изоляции… Попытка социал-демократов была совершенно безнадежной. Втайне они были бы рады убийству, но публично отмежевались бы от него и изображали негодование».
(стр. 468)
В какой-то момент, в 1911 году, незадолго до фактического убийства, у него появляется возможность убить царя. Но:
‘Этот Царь был титулом, и не более того. Не стоящая цель. Объект общественного насмешек, полное ничтожество, которого заслуживает эта несчастная страна. Зачем стрелять в него? Ни один преемник никогда не ослабит свою страну больше, чем этот царь. Десять лет назад убивали министров и генералов, но царя никто не тронул. Они знали лучше.
‘С другой стороны, месть, если он будет убит или ранен, повредит целям Богрова. Если бы с Царем покончили где-нибудь еще, может быть, это и не так уж плохо. Но если бы это было сделано в Киеве и им самим, то это означало бы страшный погром. Безмозглая толпа поднимется в ярости. Киевские евреи были его собственной плотью и кровью. Из всего, что Богров больше всего хотел бы предотвратить на этой земле … Киев никогда не должен стать ареной массовых погромов против евреев, ни в этом, ни в любом другом сентябре.
‘Он услышал тихий уверенный голос три тысячи лет назад’. (с.482)
Когда он получает билет, который дает ему доступ в Оперный театр, где он, наконец, убивает Столыпина:
‘Теперь у него был билет в руке!
‘Сохраняйте спокойствие. Сложите его снова. Карманный это.
‘От этого билета зависит судьба правительства. Судьба страны.
‘И судьба моего народа.’
Мотивы убийства Столыпина Богровым проблематичны даже без учета того, в какой степени он чувствовал или не чувствовал себя евреем, действующим от имени своего народа. Он состоял — и некоторое время находился — на содержании охранки, царской тайной полиции, что ставило вопрос: был ли он искренним революционером, использующим охранку в своих целях? действовал ли он, вольно или невольно, от имени враждебных Столыпину элементов охранки? или его раскритиковали как агента охраны революционеры, угрожавшие убить его, если он не совершит террористического акта?
Вопрос осложняется еще и тем, что, судя по протоколу первого допроса, Богров выразил гордость своим поступком как революционным поступком.
Но на процессе он заявил, что на самом деле он вполне искренне работал на охранку и ему угрожали революционеры. В результате он намеревался по их приказу убить своего куратора из охранки, но когда у него появилась возможность, он пожалел его и не смог довести дело до конца. Возможность вскоре после этого убить Столыпина была случайностью.
Это версия истории, которую предпочитает Пайпс, изображая из него легкомысленного человека, который продает свою душу Охране, чтобы расплатиться с карточными долгами (хотя его отец был очень богатым человеком, игроком и поэтому, по-видимому, не без симпатии к проблемы игрока, а то, что Богров получал от охранки, похоже, было пустяком). Рассказ Солженицына, с другой стороны, представляет собой попытку примирить все кажущиеся противоречия в истории, исходя из предположения, что он был принципиальным революционером, действовавшим как одиночка, независимо от каких-либо существующих революционных движений.
По вопросу о специфически еврейских мотивах Пайпс говорит, что «наиболее вероятным источником утверждения о том, что Богров действовал как еврей и от имени еврейских интересов, является ложное сообщение правой ежедневной газеты Новое Время от сентября 13 октября 1911 г.