1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. Как и ожидал Гитлер, Великобритания и Франция не пришли полякам на помощь. 16 сентября правительство Польши покинуло страну. 17 сентября Красная Армия перешла польскую границу и к 22 сентября заняла украинские и белорусские земли, входившие в состав Польши. В судьбе Украины и Беларуси наступил исторический момент – их земли были объединены в составе своих республик.

Благодаря пакту Молотова-Риббентропа в состав Советской Украины вошли даже те украинские земли, которые никогда не были в составе Российской империи – Львовская область. В 1940 году из состава Румынии Сталин добавил Украине Северную Буковину с Черновцами и Измаильскую область, а в 1945-м из состава Венгрии – Карпатскую Русь с Ужгородом.

Расширение территории Украины в 1939, 1940 и 1945 годах

В состав Советской Белоруссии вошли земли Западной Белоруссии, с Тракайским замком и древней белорусской столицей – городом Вiльня. В город прибыла белорусская администрация. С 24 сентября по 18 октября выходила белорусскоязычная газета «Віленская праўда».

Объединение белорусских земель в сентябре 1939 года

28 сентября 1939 года СССР и Германия подписали новый секретный протокол, по которому Литва переходила в сферу влияния СССР, а литовская территория от Vilkaviškis до Lazdijai ¬– к Германии. После этого Сталин решил осуществить мечту литовского народа – передать Литве из состава БССР Виленский край с Тракайским замком и городом Вiльня (теперь Vilnius). 10 октября 1939 года в Москве между Литвой и СССР был подписан договор о взаимопомощи. Согласно договору части Красной Армии размещались в Литве, а ей передавался Виленский край. Передача состоялась 24 октября 1939 года. 27 октября 1939 года в Вiльню вошли части литовской армии, и через два дня на башне Гедимина был торжественно поднят флаг Литовской Республики. Литва ликовала, но жители Вiльнi – этого «литовского Иерусалима», 55% которого составляли евреи, а 40% поляки с белорусами, не выказали особой радости. Почувствовали это и литовские солдаты, вошедшие в город.

Литовская армия входит в Вiльню

Но в августе 1940 года Литва вошла в состав СССР, и Сталин добавил ей из состава БССР территории в районе Друскенiкi (теперь Druskininkai), Свянцяны (теперь Švenčionys) и Салечнiкi (теперь Šalčininkai). 10 января 1941 года за сохранение в составе Литвы территории от Vilkaviškis до Lazdijai, на которую претендовала Германия согласно секретному протоколу от 28 сентября 1939 года, СССР заплатил нацистскому рейху компенсацию в 7,5 миллиона долларов США.

Расширение территории Литвы в 1923, 1939, 1940 и 1945 годах

Так что радовалась Литва в 1939 году не напрасно. Во время войны Гитлер истребил всех евреев Вильнюса, а Сталин выселил из города поляков. В феврале 1945 года из состава Германии Сталин вернул Литве Мемельский (Клайпедский) край, выселив оттуда всех немцев.   И стали Вiльня и Memel чисто литовскими городами Vilnius и Klaipėda.

 Словом – «Жыве Литува!»

Территория Белоруссии в 1945 году

Прошлое Пролог? Восьмидесятая годовщина начала Второй мировой войны и тайный договор между великими державами

Поскольку президент Трамп готовится к поездке в Польшу, чтобы отметить восьмидесятую годовщину вторжения Германии в Польшу и начала Второй мировой войны в Европе, он следует отметить еще одну важную годовщину — годовщину пакта Молотова-Риббентропа, которая приходится на сегодняшний день, 23 августа 2019 г.
 
Советский Союз и нацистская Германия — Вячеслав Молотов и Иоахим фон Риббентроп соответственно — подписали пакт о ненападении, известный как пакт Молотова-Риббентропа. Это был одновременно удивительный и разрушительный документ.
 
Удивительно, потому что нацисты яростно выступали против советского коммунизма и наоборот. Это глубокое идеологическое различие убедило американских, британских и французских дипломатов в том, что Адольф Гитлер и Иосиф Сталин навсегда останутся противниками.
 
Разрушительные, потому что пакт Молотова-Риббентропа предоставил Гитлеру полную свободу действий для вторжения и аннексии соседних стран, защищая при этом Германию от советского нападения (и, как предполагал Сталин, защищая Советский Союз от нападения Германии). С этим пактом нацистская Германия могла полностью сосредоточить свои силы для наступления в Польше с последующим вторжением в Данию и Норвегию 19 апреля.40. Вскоре после этого начались нацистские кампании против Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и Франции.
 
Еще более важным, чем соглашение о ненападении, был пакт Молотова-Риббентропа, содержащий секретные протоколы — разделы соглашения, которые не были обнародованы до 1992 года, когда российское министерство иностранных дел официально осудило его через несколько месяцев после распада Советского Союза. В этих секретных статьях Сталин и Гитлер в мельчайших подробностях спланировали, как завоевать и разделить между собой Восточную Европу. Именно секретный протокол побудил Советы вторгнуться в Польшу с востока 17 сентября 19 года. 39, через две недели после первого нападения Гитлера. По иронии судьбы, советское вторжение нарушило более ранний пакт о ненападении, подписанный между Польшей и Советским Союзом в 1932 году. Конечно, территориальные амбиции двух диктаторов не прекратились с Польшей: как Гитлер напал на Центральную Европу, Сталин напал на страны Балтии — все согласно заранее оговоренным условиям секретного протокола.
 
В течение почти двух лет Германия и Советский Союз были твердыми союзниками. Во время переговоров в ноябре 1940 года Молотов чуть не сделал Советский Союз официальной четвертой державой Оси. Но пока шли эти обсуждения, Гитлер уже решил развернуться и напасть на Советский Союз следующей весной. Следовательно, массированное вторжение Гитлера в Советский Союз в июне 1941, операция «Барбаросса», аннулирование пакта Молотова-Риббентропа.

Как президент Трамп и делегация США должны рассматривать эту важную годовщину в соответствии с современной Россией Владимира Путина? Есть три своевременных вывода: одно предупреждение, одно напоминание и одно откровение.
 
Предупреждение . Пакт Молотова-Риббентропа — поучительная история о типе деструктивной дипломатии, которая привела к созданию пакта, и о том, к чему он может привести. За Молотовым и Риббентропом стояли два геноцидных диктатора, Сталин и Гитлер, которые заключали сделки, не сдерживаемые условностями или институтами и с презрением к самым основным понятиям человечества. Пакт Молотова-Риббентропа — один из чистейших примеров того, что происходит, когда такие люди определяют международные дела, не ограничиваясь их правительствами или гражданами. Это также предупреждение о том, что не следует недооценивать готовность соперничающих между собой великих держав сотрудничать друг с другом (в сегодняшнем контексте Китай и Россия) для достижения своих краткосрочных национальных целей, даже когда их долгосрочные стратегические интересы и идеология кажутся несостоятельными. в разногласиях.
 
Напоминание . Пакт Молотова-Риббентропа является напоминанием о том, что изменение границ насильственно и вопреки воле народа ведет к бедствию. Пакт способствовал самой смертоносной войне, которую когда-либо знал мир. Большинство территорий, названных в соглашении, были опустошены, а хаос, развязанный пактом, распространился еще дальше — сначала по Европе, а затем по большей части мира. Даже после 1945 года некогда независимые страны Центральной и Восточной Европы были вынуждены признать, что ценой советского «освобождения» было будущее в составе Советского Союза или в качестве члена Варшавского договора, пока в конечном итоге не была достигнута независимость 45 лет. потом. Напротив, международная система, которая была разработана после 1945, и достигнутый им относительный мир основан на почти абсолютном отказе от насильственных аннексий и изменения границ военными средствами. Вот почему продолжение аннексии и оккупации Россией Крыма, других частей Украины и Грузии так неправильно. Он отбрасывает тень Молотова-Риббентропа на Европу и напоминает о временах, когда земля, средства к существованию и жизни легко подвергались опасности.
 
Откровение . Это откровение основано на том, как Пакт Молотова-Риббентропа описывается сегодняшней Россией и что он говорит нам о современной России, а также о силе российского исторического нарратива, основанного на ревизионизме. Подумайте о словах тогдашнего премьер-министра Владимира Путина, которые он осудил пакт Молотова-Риббентропа, выступая в Гданьске, Польша, в 2009 году.: «Все попытки между 1934 и 1939 годами усмирить нацистов путем заключения с ними разного рода соглашений и пактов были неприемлемы с моральной точки зрения, а с политической точки зрения были бессмысленны, вредны и опасны». Но после незаконного вторжения России в Украину и аннексии Крыма Путин изменил свою позицию в 2015 году, заявив, что пакт «имеет смысл для обеспечения безопасности Советского Союза». Министр культуры России Владимир Мединский пошел еще дальше, назвав пакт Молотова-Риббентропа «великим достижением советской дипломатии». Это изменение отношения России к пакту Молотова-Риббентропа не является переосмыслением исторических фактов в свете новых свидетельств, а скорее показывает, насколько резко Россия изменила свое мировоззрение за короткий период времени, сделав его более соответствующим Дух времени Молотова-Риббентропа и его стремление захватить территорию соседа для обеспечения безопасности России9. 0003  
Сегодня основанный на правилах международный порядок сдерживает преобладание секретных протоколов разновидности пакта Молотова-Риббентропа между тоталитарными лидерами или великими державами. Но относительную безопасность от тайных сделок не следует принимать как должное. Дивергентные агрессоры будут сотрудничать на конъюнктурной основе для продвижения своих национальных интересов в ущерб другим странам. Прозрачность необходима для международной системы. Подписанные международные договоры должны сверяться с предпринятыми и обещанными действиями (например, Договор о ракетах средней и меньшей дальности и Договор по открытому небу), должны быть объявлены военные учения и приглашены другие страны для наблюдения, а также должно быть открытое обсуждение новых партнерских отношений в области безопасности. и закупки военной техники. Отношения между США и Польшей в сфере обороны являются примером открытого и прочного двустороннего сотрудничества, которое, в свою очередь, укрепляет Организацию Североатлантического договора, но оно укоренено в более широкой многонациональной структуре и порядке, основанном на правилах, которые лежат в основе ее успеха.
 
Когда президент Трамп и президент Польши Дуда празднуют героизм солдат, которые противостояли нацистской угрозе в 1939 году, им не мешало бы вспомнить о зловещей дипломатии сильного человека, которая развязала гитлеровскую агрессию. Именно пакт Молотова-Риббентропа и его секретный протокол, а не только Гитлер, вызвали величайшее насилие, которое когда-либо знал мир. Сегодня, когда мы сталкиваемся с примерами презрения к демократии и основанному на правилах международному порядку, мы можем только надеяться, что трансатлантические лидеры распознают признаки опасности и будут работать над предотвращением повторения прошлых ошибок.
 
Иэн Кинг CBE является приглашенным научным сотрудником Европейской программы в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, округ Колумбия.

Комментарий подготовлен Центром стратегических и международных исследований (CSIS), частным, освобожденным от налогов учреждением, занимающимся вопросами международной государственной политики. Его исследования носят беспристрастный и некоммерческий характер. CSIS не занимает конкретных политических позиций. Соответственно, все взгляды, позиции и выводы, выраженные в данной публикации, следует понимать как принадлежащие исключительно автору (авторам).
 
© Центр стратегических и международных исследований, 2019 г. Все права защищены.
 

Метки

Европа , Восточная Европа , Россия и Евразия , и Россия

Русско-германский союз: август 1939 г.

Русско-германский союз: 19 августа39 — июнь 1941 г., А. Росси (Анджело Таска) 1949 г.

Глава IX: Молотов в Берлине (12-13 ноября 1940 г.)

Летом 1940 года на германо-советские отношения, а через них и на ситуацию в Европе, повлиял новый фактор: Гитлер твердо решил не позволять русским продвигаться дальше в Европе . Его решение проявилось в усилении ужесточения всех новых границ, созданных соглашениями 1939 года.

На Крайнем Севере Германия заключила «транзитное соглашение» с Финляндией во второй половине сентября 1940, что позволило немецким войскам беспрепятственно пройти в северную Норвегию. ^[1] Очевидно, это была лишь временная договоренность, которая должна была прекратить свое действие, когда военные нужды войны против Британии больше не существовали. Но Москва на это не пошла. В разговоре с фон Шуленбургом 26 сентября Молотов снова показал, что подозревает соглашение, и попросил показать текст , включая его секретные пункты . ^[2] Он настаивал на дальнейших разъяснениях и описал присутствие немецких войск в Финляндии, стране, находящейся в сфере влияния, предоставленной России 19 августа.39, как противоречащее российским интересам; и во время своих переговоров с Гитлером в ноябре Молотов снова предпринял напряженные усилия, чтобы вывести эти войска.

Когда Германия аннулировала прежние германо-литовские соглашения о свободном порту Мемель ^[3] , она показала, что намерена лишить Россию всего, что могло бы предоставить ей базу для операций за пределами ныне «советизированной» Балтики. состояния. Гитлер планировал урегулировать будущее Дунайского региона, не посоветовавшись с Россией и не позволив ей участвовать в нем. Когда, после ее протестов, он занял более примирительную позицию, тем эффективнее было пустить ей пыль в глаза, как мы увидим. ^[4] Немецкая политика на Балканах и в Дарданеллах, несомненно, была направлена ​​на то, чтобы не допустить перехода СССР границ июля 1940 г., над которыми Германия написала ne plus ultra .

Пакт трех держав : Но этот новый фактор не изменил общей стратегии Гитлера. Его главной целью по-прежнему была победа над Британией либо путем ее изоляции, либо путем лобовой атаки, либо с помощью того и другого одновременно.

Основная цель пакта, подписанного Германией, Италией и Японией в Берлине 27 сентября 1940 должен был изолировать и ослабить Британию. Это был пакт о взаимопомощи, основанный на переделе обширных сфер влияния в Европе, Африке и Азии. Европа и Африка (немецкие «геополитики» должны были говорить о «Еврафрике») были отнесены к Германии и Италии, а Дальневосточная Азия — к Японии.

19 сентября Риббентроп отправился в Рим, чтобы склонить Италию к этой идее. В беседе с Муссолини он поднял вопрос о возможной реакции России на трехсторонний военный союз. Он лично был очень оптимистичен. Он думал, что Россия не будет брошена в объятия западных демократий, как можно было опасаться. «Сталин был интеллигентным государственным деятелем», который не предполагал, что Россия «прольет свою кровь за Англию и Францию», и который мог потерять все на таком предприятии, поскольку Гитлер принял меры предосторожности и был готов к любому повороту событий. Им не о чем беспокоиться: «Сталин продолжит свою охоту за скидками. До сих пор он использовал ситуацию в своих интересах. Он был вполне в своем праве, но всему есть предел». Этот предел был установлен Венской премией. О проведении «враждебной политики по отношению к России» не могло быть и речи, нужно было только «четко определить сферы влияния». Если бы это было сделано, дружба с Россией могла бы продолжаться, и она могла бы даже «более глубоко включиться в нашу игру». Муссолини полностью соглашался с ним и считал, что «главная забота России — не потерять то, что она уже завоевала». ^[5] Примерно два месяца спустя Гитлер повторил то же мнение в беседе с генералом Антонеску: «Россия никогда не будет воевать против такой коалиции, как Германия и ее друзья. Сталин ничем не хочет рисковать, он хочет только выиграть». ^[6]

Пакт трех держав, несомненно, должен был дать России пищу для размышлений и устранить любое искушение, которое у нее могло быть, напасть на Германию, поскольку она рисковала оказаться атакованной Японией в Сибири. Но принципиально пакт не был направлен против России. На самом деле, когда пакт был подписан, нацистские лидеры ожидали заключения с ней нового соглашения, гораздо более широкого по своим масштабам, чем соглашение от августа и сентября 19 года. 39. Между Европой, контролируемой Германией и Италией, и Восточной Азией, контролируемой Японией, оставалась большая территория, которая — если только Россия согласится в будущем с взглядами Берлина — должна была быть зарезервирована для нее. Риббентроп объяснил в Нюрнберге:

Знаешь, что я задумал? Я хотел сближения с русскими. Я хотел включить их в наш пакт трех держав и сделать его пактом четырех держав. ^[7]

Этот «план» впоследствии стал главной темой переговоров с Молотовым в Берлине 19 ноября.40. ^[8]

Германия намеревалась использовать Пакт трех держав как средство решения проблемы, которая лежала в основе ее политики и стратегии, — проблемы усиления изоляции Британии, чтобы «иметь полную свободу действий для всех действий с ней». чрезвычайных ситуаций», ^[9] либо через столь желанный компромисс, либо через войну до победного конца. Нацистские лидеры продолжали верить, что Великобритания продолжала сражаться только потому, что, по ее мнению, Германия и Россия в конечном итоге выпали из строя, а Америка вступит в войну. С Россией должна была произойти другая и даже большая сенсация, чем сенсация 23 августа 19 г.39, и Великобритания оставит все надежды отделить ее, как только увидит, что Россия окончательно выстроилась на стороне трех держав, недавно подписавших против нее Антикоминтерновский пакт. И Америка, несомненно, откажется от любой мысли о вмешательстве в Европу, поскольку таким образом Пакт трех держав автоматически приведет японцев в Азию, и она будет вынуждена сражаться на два фронта. Таким образом, верно то, что пакт был направлен «против американских поджигателей войны», как заверил русских Риббентроп9.0074 [10] и что он был разработан, чтобы «удержать Соединенные Штаты от войны», как он позже подтвердил в Нюрнберге. ^[11]

Германо-советская политика на перепутье : Если бы единственной целью политики Германии было заблокировать устремления России на Запад, она была бы безоговорочно вовлечена в войну со своим партнером 1939-40 годов. Но ее русская политика продолжала вписываться в ее британскую политику, причем последняя была более важной из двух.

Все это было осенью 1940 года. Никакая крупная военная операция против России или Англии на Балканах или в Средиземном море была невозможна до следующей весны. Таким образом, у Гитлера было несколько недель, даже несколько месяцев, чтобы сделать свой выбор. И от этого выбора зависело все развитие войны и мировой обстановки.

В оценке ситуации, которую адмирал Редер дал Гитлеру 26 сентября 1940 г., незадолго до подписания пакта трех держав, главнокомандующий военно-морским флотом указал, что столкновения с Россией можно было избежать путем проведение широкомасштабной операции по захвату Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока, нанеся таким образом сокрушительный удар по Британской империи. Гитлер согласился:

Он считает [Редер сказал], что Россию следует поощрять к продвижению на юг или к Ирану и Индии, чтобы найти выход к Индийскому океану гораздо более важный, чем ее позиции в Балтийском море.

Он придерживался мнения, «что Россия боится силы Германии и что в этом году она не нападет на Финляндию». ^[12] Неделей ранее Риббентроп сказал Муссолини: «Мы могли бы отвлечь Россию к Персидскому заливу и Индии». ^[13]

Именно эта возможность была широко раскрыта Пактом трех держав. Германия видела в этом двоякую выгоду: она могла отвлечь Россию на восток и юго-восток Азии, где германские интересы непосредственно не затрагивались; и в этой области Россия также столкнулась бы с Британией.

‘ Приглашение в путешествие’: Гитлер и Риббентроп прекрасно понимали, что им придется прибегнуть к решительным мерам, как это было в августе и сентябре 1939 года. Если Россия откажется от своих амбиций на Балканах, ей придется предложить что-то значительное в качестве компенсации в надежде, что это соблазнит ее присоединиться к планам Германии.

Исходя из этого предположения, Риббентроп начал действовать. 13 октября 1940 года он отправил Сталину очень длинное письмо, в котором, подведя итоги войны и повторив свои заверения относительно намерений Германии в отношении России, нарисовал внушительную картину будущих отношений между двумя странами, какими их видел Гитлер. Гитлер надеялся, что Германия, Советский Союз, Италия и Япония придут к далеко идущему соглашению о своих политических целях , на основе разграничения их соответствующих интересов, которое продлится века 9 .0023 . Риббентроп был бы рад приветствовать Молотова в Берлине для обсуждения соглашения и охотно вернулся бы в Москву для возобновления обмена идеями лично со Сталиным и, если возможно, с представителями Италии и Японии. ^[14]

Письмо Риббентропа было доставлено в Кремль только 17 октября, его перевод в германском посольстве в Москве занял несколько дней. Позже Вильгельмштрассе обратилась в посольство с просьбой объяснить причину задержки. Молотов сразу признал необходимость визита в Берлин и через два дня официально принял приглашение. ^[15] Официальный ответ на письмо Риббентропа был доставлен 21 октября и был написан и подписан Сталиным. Он согласился с тем, что отношения между Германией и СССР могут быть улучшены за счет нового определения их соответствующих сфер влияния:

Я согласен с вами, — писал он, — что дальнейшее улучшение отношений между нашими странами вполне возможно на постоянной основе долгосрочного определения взаимных интересов. ^[16]

В качестве сроков визита Молотова он предложил 10-12 ноября и согласился с идеей последующего обсуждения с Риббентропом в Москве, но отложил решение о совместных обсуждениях с Италией и Японией. Таким образом, в то время как Гитлер прощупывал французское и испанское правительства (он встретился с Лавалем 22 октября, с Франко 23-го и с Петеном 24-го), он решил попытаться обеспечить присоединение России к Пакту трех держав с помощью, как он думал, хорошие шансы на успех. Когда он ездил во Францию ​​на встречи, он уже знал, что его заигрывания были благосклонно встречены сначала Молотовым, а затем Сталиным. В разговоре с Франко в Анде он сказал ему: «Англия ошибается, возлагая какие-либо надежды на Россию. Если бы Россия отказалась от своей пассивной роли, она, по крайней мере, перешла бы на сторону Германии»9.0074 [17]

Немецкие руководители считали, что визит Молотова по всем признакам дает желаемые результаты. Письмо Сталина доставил в Берлин лично Густав Хильгер. Молотов просил, чтобы предполагаемое путешествие держалось в строжайшем секрете. ^[18] Риббентроп был настроен оптимистично и напомнил Молотову в письме от 8 ноября о его обещании привезти в Берлин портрет Сталина, и Молотов заверил его в тот же день, что выполнит эту дружескую просьбу. ^[19]

Переговоры Молотова в Берлине : Молотов прибыл в Берлин в полдень 12 ноября. Вскоре после этого у него состоялся первый разговор с Риббентропом, а во второй половине дня — с Гитлером. На следующий день, 13-го, он снова встретился с Гитлером во второй половине дня, а вечером провел последний разговор с Риббентропом. Имеются записи, сделанные на всех этих встречах переводчиком Паулем Шмидтом, а для последней встречи Молотова и Риббентропа также был найден меморандум присутствовавшего Густава Хильгера.

При первой встрече с Молотовым ^[20] Риббентроп хотел составить своего рода политическую программу своего пребывания в Берлине. Для обсуждения было три важных темы: присоединение Советского Союза к Пакту трех держав; определение сфер интересов договаривающихся сторон; и пересмотр соглашений Монтрё. В новом разделе мира, который он имел в виду, Россия должна была получить Юго-Восточную Азию по направлению к Персидскому заливу и Аравийскому морю, с гарантией в то же время более свободного доступа к Средиземному морю. «Германско-советский пакт, — вспоминал он, — принес пользу обоим партнерам», которые «вместе вели хорошие дела». Теперь вопрос заключался в том, «не могут ли они продолжать вести хорошие дела вместе» из-за распада Британской империи. ^[21]

Признав, что решение о разделе сфер влияния, принятое в августе 1939 г., было лишь частичным решением и, следовательно, уже устарело, Молотов пришел к мысли о необходимости нового раздела и задал несколько вопросов. На данный момент обсуждение не было продолжено; вскоре после этого он был возобновлен с Гитлером. ^[22]

Как обычно, Гитлер начал с высокопарного обзора всей ситуации. По его словам, война против Британии была почти выиграна; дело было только в том, чтобы ускорить конец, а это было бы достигнуто за счет заключаемых теперь соглашений с Францией и Испанией и за счет пакта трех держав. Германо-советское сотрудничество стало возможным на основе нового определения их сфер влияния; Россия должна повернуться к Востоку, к Азии.

Молотов был в целом согласен с идеями Гитлера о германо-советских отношениях, а также придерживался мнения, что «в интересах Германии и Советского Союза было бы, если бы две страны сотрудничали, а не воевали друг с другом». Он заявил, что в этом пункте, как и во всех других, он выражает собственные взгляды Сталина. ^[23] Но его не ослепили чудесные перспективы, которые развернул перед его глазами немецкий диктатор. Столкнувшись с Муссолини, Франко, Лавалем или балканскими политиками, Гитлер привык поражать слушателей широтой своих идей, но никак не мог взять в руки сталинского эмиссара.

Переводчик Пауль Шмидт описал жене впечатление, которое Молотов произвел на Гитлера:

Молотов показался Гитлеру не дипломатом, а, по его собственным словам, «учителем математики». Молотов никогда не раздражался и не был изобретателем фраз. Он придерживался фактов и никогда не отклонялся от своих аргументов. Он противостоял Гитлеру как равный себе. ^[24]

Итак, в то время как Гитлер прилагал напряженные усилия, чтобы соблазнить Молотова перспективами «теплых морей» Индийского океана и предлагал ему большой кусок «Большой Азии», Молотов упрямо возвращался в Европу, предмет, который они предпочли бы, чтобы он оставил один. Он был полностью согласен с заявлениями фюрера о роли Америки и Великобритании. «Участие России в пакте трех держав представлялось ему в принципе вполне приемлемым при условии, что Россия будет сотрудничать как партнер, а не просто как объект» 9.0074 [25] Гитлер говорил с ним о будущем; Молотов, хорошо принимая к сведению предложения, которые они делали, в основном держался за настоящее и задавал несколько конкретных вопросов. До «раздела Британской империи» в Европе были близки и другие разделы, по которым Германия и Россия теперь должны прийти к какому-то соглашению. Не нужно было беспокоить ими Италию и Японию.

После изложения неоимпериалистической программы России во время своего первого разговора с Гитлером, Молотов дал дальнейшие подробности во втором интервью во второй половине дня 13-го. ^[26] Сначала нужно было выполнить некоторые требования русских. СССР чувствовал, что ему снова угрожает Финляндия , которую августовское соглашение 1939 года поставило в советскую сферу влияния; а Германия должна признать полную свободу действий России в этой стране и вывести посланные ею туда войска. Германия гарантировала новые границы Румынии; распространялась ли эта гарантия и на Россию? СССР намеревался заключить с Болгарией пакт о взаимопомощи, по которому она обязывалась не вмешиваться во внутренний порядок страны и позволяла королю остаться. Наконец, она хотела решить проблему своей безопасности на Черном море и могла сделать это только при наличии конкретных гарантий; их можно было обеспечить только за счет обладания базами в Дарданеллах.

В диалоге, навязанном ему этими соображениями, Гитлер попытался завершить свое несогласие обнадеживающим комментарием. Что касается Финляндии, то он не отказывался от соглашений августа 1939 г., но Германия не могла допустить возникновения новой войны на Балтике. Прежде чем определить свое отношение к пакту о помощи, который Россия намеревалась заключить с Болгарией, он хотел знать, просила ли об этом Болгария и что об этом думает Муссолини. Что касается Дарданелл, то Германия выступала за пересмотр Конвенции Монтрё, который облегчил бы доступ России к Средиземному морю и закрыл Черное море для военных кораблей неприбрежных держав, но она не могла пойти на то, чтобы согласиться на создание советских баз на Босфор и Дарданеллы.

Последний разговор Риббентропа и Молотова : После полуторадневного обсуждения им так и не удалось примирить противоположные точки зрения: так Риббентроп, после обеда, на который он был приглашен в советское посольство на Вечером 13-го сделал все возможное, чтобы заручиться согласием Молотова на его планы. Поскольку в Берлине была объявлена ​​воздушная тревога, разговор происходил в убежище на Вильгельмштрассе и продолжался там до полуночи. ^[27]

В попытке ограничить их дискуссию и прийти к решению, Риббентроп выложил все свои карты на стол. У него были готовы определенные предложения по договору, который должен был сопровождаться двумя секретными протоколами. Через него Россия должна была согласиться с целями Пакта трех держав; четыре подписавшие державы должны были определять и уважать сферы влияния друг друга и не должны были присоединяться к какой-либо комбинации держав, направленной против какой-либо из них. Первый секретный протокол содержал точные детали раздела сфер влияния: Центральная Африка для Германии; Северная и Северо-Восточная Африка для Италии; Южная Азия для Японии; Ближний Восток к Индийскому океану для СССР. Второй секретный протокол признавал за советским военно-морским флотом право беспрепятственного прохода через Дарданеллы при любых обстоятельствах, в то время как военные корабли неприбрежных держав не допускались в Черное море.

Молотов первым ответил на эти два пункта. Россия, сказал он, безусловно, была бы рада расшириться в сторону Ирана, но об этом надо поговорить подробнее; что касается Дарданелл, то ему нужно было нечто большее, чем «бумажные гарантии». Затем он добавил целый список советских интересов и требований в Европе . Оставив в стороне вопрос о Финляндии, который всесторонне обсуждался с Гитлером, он подчеркнул, что Россия все еще имеет интересы в Румынии, Венгрии, Югославии и Греции; она настаивала на урегулировании своих отношений с Болгарией на основе пакта о взаимопомощи; ей было что сказать о будущем статусе Польши; ^[28] и, наконец, она очень стремилась сохранить шведский нейтралитет и сохранить свою свободу прохода из Балтийского в Северное море через проливы между Данией и Скандинавией.

Таким образом, надежды Гитлера и Риббентропа на отклонение советских устремлений в сторону Восточной Азии, казалось, не оправдались, поскольку они натолкнулись на непоколебимую решимость России проводить политику неотступления и экспансии на Западе, а локально и по всей Европе. . Разговоры в Берлине служили лишь для измерения расстояния, разделяющего их соответствующие позиции.

Молотов выехал из Берлина в полдень 14 ноября, ровно через два дня после прибытия; он знал, каковы были предложения Германии, и по возвращении в Москву мог точно доложить о них Сталину.

Советские условия присоединения к пакту трех держав : 25 ноября 1940 г., через 10 дней после своего возвращения в Москву, Молотов вызвал фон Шуленбурга и передал ему ответ советского правительства на предложения Германии. ^[29]

СССР был готов принять план Риббентропа о присоединении к пакту трех держав, но на определенных четко определенных условиях .

Они исходили из двух секретных протоколов, выдвинутых Риббентропом вечером 13 ноября.

Первый протокол, касающийся сфер влияния, должен признать, что «район южнее Батума и Баку в общем направлении Персидского залива признается центром притяжения устремлений Советского Союза».

Второй протокол требовал обширной поправки: СССР должен получить право на создание сухопутной и военно-морской базы в Дарданеллах; Турцию снова должны были пригласить присоединиться к пакту, который теперь будет пактом четырех держав; если она согласится, ее территориальная целостность будет гарантирована Германией, Италией и Россией; если бы она отказалась, три силы заняли бы необходимые военные и дипломатические шаги для защиты своих интересов.

Советское правительство запросило еще три секретных протокола в дополнение к двум, предложенным Риббентропом и таким образом измененным. В-третьих, Германия должна была предпринять немедленный вывод своих войск из Финляндии; в четвертом — Япония должна была отказаться от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине ; пятый протокол должен был констатировать, что:

Болгария находилась в зоне безопасности советских границ, и что пакт о взаимопомощи между СССР и Болгарией был поэтому политической необходимостью, этот пакт никоим образом не затрагивал внутреннего режима Болгарии, ее суверенитета или независимости.

В этом официальном заявлении СССР очень подробно определял условия, на которых он готов вступить в орбиту пакта, подписанного Германией, Италией и Японией двумя месяцами ранее в Берлине.

Рейх так и не ответил на предложения Советского правительства, хотя впоследствии Россия несколько раз просила ответа. ^[30]

Примечания

1. См. выше, Глава VIII, раздел «Финляндия: еще одна ставка в игре».

2. Нацистско-советские отношения 1939-41 (Вашингтон, 1948), стр. 198.

3. См. выше, Глава VIII, раздел «Выясняется недоразумение».

4. См. ниже, Глава X, раздел «Борьба на Балканах».

5. См. два существующих отчета о беседе от 19 сентября: Чиано (в Чиано Diplomatic Papers (Лондон, 1948), стр. 389-93) и неопубликованные записи Шмидта, переводчика.

6. Заметки Шмидта, неопубликованные.

7. GM Gilbert, Нюрнбергский дневник (Лондон, 1948), стр. 88.

8. См. ниже эту главу, раздел «Переговоры Молотова в Берлине».

9. GM Gilbert, Нюрнбергский дневник (Лондон, 1948), стр. 88, заявление Риббентропа.

10. Нацистско-советские отношения 1939-41 (Вашингтон, 1948), стр. 195-96.

11. Суд над главными военными преступниками перед Международным военным трибуналом , том 10 (Нюрнберг, 1947), стр. 294.

12. Совещания фюрера по военно-морским делам (1940) (Лондон, 1947), стр. 106. См. также заявление Редера в Нюрнберге, Суд над главными военными преступниками перед Международным военным трибуналом , том 14 (Нюрнберг, 1947) , стр. 103-05.

13. Заметки Шмидта, неопубликованные.

14. Нацистско-советские отношения 1939-41 (Вашингтон, 1948), стр. 207-13.

15. Нацистско-советские отношения 1939-41 (Вашингтон, 1948), стр. 214; телеграмма от 19Октябрь от фон Шуленбурга, № 2233, неопубликовано.

16. Нацистско-советские отношения 1939-41 (Вашингтон, 1948), стр. 216.

17. Правительство Испании и страны Оси (Государственный департамент США, 4 марта 1946 г.), документ VIII.

18. Нацистско-советские отношения 1939-41 (Вашингтон, 1948), стр. 216-17.

19. Телеграммы № 2022 из Берлина и № 2377 из Москвы, обе неопубликованные.

20. Нацистско-советские отношения 1939–41 (Вашингтон, 1948), стр.