Краткое содержание Улицкая Пиковая дама за 2 минуты пересказ сюжета

Краткие содержания за 2 минуты

• Краткие содержания
• Улицкая
• Пиковая дама

Рассказ «Пиковая Дама» — один из самых необычных и таинственных творений Улицкой. Название рассказа наталкивает читателя на мысли о роковой женщине, роковой страсти и любви. И действительно, главная героиня, женщина пожилого возраста, по имени Мур, проживающая в семье дочери Анны, в молодости была очень красивой. Она кружила голову мужчинам, блистала в свете и вела бурную жизнь.

А теперь, в старости, у нее остались только воспоминания и глухое равнодушие к своим близким и родным людям. Желание командовать, требовать беспрекословного исполнения всех желаний – тоже осталось у Мур с молодости. Причем желания эти часто абсурдны и необъяснимы. Мур может потребовать ранним утром горячего шоколада с молоком. А молока в доме нет, и вся семья еще спит. Но она требует, кричит, возмущается, бьет посуду.

Бывший зять называет Мур страшным, бессердечным чудовищем. И это правда. Старая женщина тиранит всех своих домочадцев, постоянно скандалит, кричит, упивается своей ненавистью к дочери и внучкам, и властью над ними.
Мур разрушает жизни самых родных людей: дочери, внучек, правнука. И никто, никто не может дать ей отпор! Почему же? Почему Анна с дочками сносят капризы и обиды, почему не защищают себя? И автор отвечает – красота Мур, ее сильный и властный характер всему виной. Своей необъяснимой властью над людьми Мур пользовалась всю жизнь. Ей уже почти девяносто лет, но она все также тиранит и ненавидит близких. Она уничтожила почти всех.

Ключевые слова, которые помогают понять сущность Мур – «нечеловечески красивая». Именно такая красота разрушила и погубила жизнь всех родных героини рассказа «Пиковая Дама».

В противоположность Мур автор описывает жизнь Анны. Ее безграничное терпение, чуткость, любовь к ближнему, самопожертвование, учит читателя праведной и светлой жизни.

Русская литература двадцатого века удивляет своих читателей талантливыми авторами. Очень популярна так называемая, женская проза. Она представлена известными именами: Татьяна Толстая, Людмила Петрушевская, Ольга Славникова, Марина Чижова, Наталия Толстая. Это совершенно разные авторы, но книги, которые они пишут, всегда становятся праздником для читателя. Людмила Улицкая – очень известный автор в России. Ее книги переводятся и издаются за границей, так как и там знают Улицкую, и интересуются ее творчеством.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Улицкая. Все произведения

• Бедные родственники
• Бумажная победа
• Дочь Бухары
• Зеленый шатер
• Казус Кукоцкого
• Капустное чудо
• Медея и ее дети
• Перловый суп
• Пиковая дама
• Сонечка

Пиковая дама. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Драгунский Сражение у чистой речки

  У каждого мальчишки первого класса «В» всегда в кармане лежал пистолет с запасом пистонов. Ребятам это нравилось. Однажды учительница сообщила им, что в воскресенье они пойдут в кинотеатр смотреть фильм и что необходимо взять 10 копеек на билет.

• Краткое содержание Лавкрафт Зов Ктулху

  Повествование о Ктулху начинается с того, что при несколько странных обстоятельствах умирает двоюродный дед рассказчика – Джон Энджел. Племяннику приходится разбирать его вещи и в них он находит странную шкатулку, на которой загадочные знаки.

• Беляев

  Александра Романовича принято считать основоположником советской фантастики. За 16 лет творческой деятельности А. Р. Беляев написал 17 романов и около 30 повестей и рассказов.
• Краткое содержание Бианки Почему чайки белые?

  Размышляет серенькая птичка: «Я не научилась прятаться. Ни в облаках, ни на зелёном лугу. Кто защитит меня?» Заметила она, летящую белую чайку. Со всего размаху белая чайка упала в морскую гладь.

• Краткое содержание Лавкрафт Хребты безумия

  Повествование ведется от лица ученого, который старается остановить экспедицию в Антарктику. В своей прошлой экспедиции он стал свидетелем страшных событий, о которых клялся никому не рассказывать

Людмила Улицкая — Пиковая Дама и другие читать онлайн бесплатно

12 3 4 5 6 7 …70

Людмила Улицкая

Пиковая дама и другие

Рассказы

БЕДНЫЕ РОДСТВЕННИКИ

Счастливые

Каждое воскресенье Берта и Матиас отправлялись к сыну. Берта делала бутерброды, наливала в термос чай и аккуратно обвязывала бумажной веревкой веник. Брала, на всякий случай, банку и все это упаковывала в чиненную Матиасом сумку. Матиас подавал ей пальто, или плащ, или жакетку, и они шли на рынок покупать цветы. Потом у трамвайной остановки они долго ждали редкого трамвая.

С годами Матиас делался все приземистей и все более походил на шкаф красного дерева; его рыжая масть угадывалась по темно-розовому лицу и бурым веснушкам на руках. Берта, кажется, была когда-то одного с ним роста, но теперь она возвышалась над ним на полголовы. В отличие от мужа с годами она становилась как-то менее некрасивой. Большие рыхлые усы, которые в молодости ее портили, хотя и сильно разрослись, но стали менее заметны на старом лице.

Они долго тряслись в трамвае, где было жарко или холодно в зависимости от времени года, но всегда душно. Они окаменело сидели — им всегда уступали места. Впрочем, когда они поженились, им тоже уже уступали места.

Дорога, не оставляя места для сомнений, приводила их к кирпичной ограде, проводила под аркой и оставляла на опрятной грустной тропинке, по обе стороны которой, среди зелени, или снега, или сырого нежного тумана, их встречали старые знакомые: Исаак Бенционович Гальперин с ярко-синими глазками, закатно-малиновыми щеками и голубой лысиной; его жена Фаина Львовна, расчетливая женщина с крепко захлопнутым ртом и трясущимися руками; полковник инженерных войск Иван Митрофанович Семерко, широкоплечий, как Илья Муромец, прекрасно играет на гитаре и поет и такой молодой, бедняга; потом со стершимися бабушкой и дедушкой Боренька Медников, два года два месяца; малосимпатичная семья Крафт, рослые, неповоротливые, белотелые, объявившие о себе вычурно стройными готическими буквами; необыкновенно приветливые старики Рабиновичи с рифмующимися именами — Хая Рафаиловна и Хаим Габриилович, всегда в обнимку, со светло-серыми волосами, одинаково поредевшими к старости, сухие, легкие, почти праздничные, взлетевшие отсюда в один день, оставив всех свидетелей этого чуда в недоумении.

За поворотом тропинка сужалась и приводила их прямо к сыну. Вовочка Леви, семь лет четыре месяца, встречал их много лет тому назад выбранной для этого случая улыбкой, отодвинувшей губу и обнажившей полоску квадратных, не доросших до взрослого размера зубов, среди которых темнело место только что выпавшего.

Все остальные выражения его широкого милого лица, мстя за то, что не они были выбраны для представительства, незаметно ускользнули и улетучились, оставив эту раз и навсегда единственную улыбку из всего неисчислимого множества движений лица.

Берта доставала сверток с веником, развязывала узелок, складывала вчетверо газету, в которую он был завернут, а Матиас смахивал веником пыль или снег с незамысловато зеленой скамеечки. Берта стелила сложенную газету и садилась. Они немного отдыхали, а потом прибирали этот дом — ловко, не торопясь, но быстро, как хорошие хозяева.

На маленьком прямоугольном столике Берта стелила бумажную салфетку, наливала в скользкие пластмассовые крышки чай, ставила стопочку сделанных один в один новеньких бутербродов. Это была их семейная еженедельная трапеза, которая за долгие годы превратилась в сердцевину всего этого обряда, начинающегося с заворачивания веника и оканчивающегося завинчиванием крышки пустого термоса.

Глубокое молчание, наполненное общими воспоминаниями, не нарушалось никаким случайным словом; для слов были отведены другие часы и другие годы. Отслужив свою мессу, они уходили, оставляя после себя запах свежевымытых полов и проветренных комнат.

Дома, за обедом, Матиас выпивал воскресные полбутылки водки.

Трижды налил он в большую серебряную рюмку с грубым рисунком, пасхальную рюмку Бертиного отца, трижды по-коровьи глубоко вздохнула Берта, не умеющая ответить ему иначе. Потом она отнесла посуду на кухню, особенным способом — с мылом и нашатырным спиртом — вымыла ее, вытерла старым чистым полотенцем, и они возлегли на высокую супружескую кровать.

— Ох, ты старый, — сказала шепотом Берта, закрывая маленькие глаза большими веками.

— Ничего, ничего, — пробормотал он, сильно и тяжело поворачивая к себе левой рукой отвернувшуюся жену.

Им снились обычные воскресные сны, послеобеденные сны, счастливейшие восемь лет, которые они прожили втроем, начиная с того нестершегося, всю жизнь переломившего дня, когда она, измученная дурными мыслями, пошла со своей разбухшей грудью и прочими неполадками к онкологу, не сказав об этом мужу. Старая врачиха, сестра ее подруги, долго ее теребила, жала на соски и, задав несколько бесстыдных медицинских вопросов, сказала ей:

— Берта, ты беременна, и срок большой.

Берта села на стул, не надев лифчика, и заплакала, сморщив старое лицо. Большие слезы быстро текли по морщинам вдоль щек, замедляясь на усах, и холодно капали на большую белую грудь с черными курносыми сосками.

Матиас посмотрел на нее с удивлением, когда она сказала ему об этом, — он знал давно, потому что первая его жена четырежды рожала ему девочек, но дым их тел давно уже рассеялся над бледными полями Польши. Ее молчание он понимал по-своему и — что тут говорить — никак не думал, что она сама об этом не знает.

— Мне сорок семь, а тебе скоро шестьдесят.

Он пожал плечами и ласково сказал:

— Значит, мы, старые дураки, на старости лет будем родителями.

Они долго не могли выбрать имя своему мальчику и звали его до двух месяцев «ингеле», по-еврейски «мальчик».

— Правильно было бы назвать его Исаак, — говорил Матиас.

— Нет, так теперь детей не называют. Пусть будет лучше Яков, в честь моего покойного отца.

— Его можно было бы назвать Иегуда, он рыжий.

— Глупости не говори. Ребенок и вправду очень красив, но не называть же его Соломоном.

Назвали его Владимиром. Он был Вовочкой — молчаливым, как Матиас, и кротким, как Берта.

Когда ему исполнилось пять лет, отец начал учить его тому, чему его самого обучали в этом возрасте. В три дня мальчик выучил корявые, похожие друг на друга, как муравьи, буквы, а еще через неделю начал читать книгу, которую всю жизнь справа налево читал его отец. Через месяц он легко читал и русские книги. Берта уходила на кухню и сокрушенно мыла посуду.

— О, какой мальчик! Какой мальчик!

Она восхищалась им, но порой холодная струйка, подобная той, что отрывается зимой от заклеенной рамы и как иголкой касается голой разгоряченной руки, касалась сердца.

Читать дальше

12 3 4 5 6 7 …70

Пиковая дама Анализ — 1137 слов

Пиковая дама: розыгрыш джокера Повествование «Пиковая дама» Александра Сергеевича Пушкина написано в эпоху романтизма и сочетается с привычными элементами романтической прозы. История, взятая из Антологии западной литературы Нортона, переносит нас в мир «молодой женщины без гроша в кармане; амбициозный, страстный молодой человек; и увядшая красота; призрак (800)». Отрывок ниже взят со страницы (808) и описывает отчаянную потребность одного человека добраться до вершины и не заботиться о том, кому он причиняет боль на этом пути. Отрывок во втором абзаце имитирует временные рамки романтизма. Просвещение приближается к рациональной стороне временных рамок, тогда как романтизм приближается к более радикальной стороне.

Романтизм — это корысть, материалистические вещи, в то время как Просвещение подчеркивало эти общие аспекты человечества гораздо больше, чем считало культурные различия. При переводе этого отрывка из его оригинального произведения периода романтизма в басни Лафонтена периода Просвещения читателю предлагается более прямой подход и урок, а также виден больший моральный урок. «А что, если бы старая графиня открыла мне свою тайну?» — думал он на следующий вечер, бродя по улицам Питтсбурга. «Что, если она скажет мне названия этих трех выигрышных карт?» Почему бы не попытать счастья. . .? Познакомься с ней, постарайся завоевать ее расположение, возможно, стань ее любовником. . .? Но на все это нужно время, а ей восемьдесят семь; она может умереть через неделю, через два дня. . .! И сама история. . .? Можно ли в это действительно поверить. . . ? Нет! Экономика, умеренность и промышленность; это мои три выигрышные карты, это… …середина бумаги… …знание. Первоначальная часть была изменена, чтобы отразить все, что представляет собой Просвещение, а именно моральные причины и понимание. Мораль связана с принципами и поведением людей. Правильные и неправильные, а также хорошие и плохие люди, что в большей степени соответствует логике человеческого мышления. У Просвещения есть способ показать именно это. «Пиковая дама» изначально была написана в эпоху романтизма, и это была пьеса, которая ярко показала карму. В литературе подчеркивается важность «индивидуальных прав» (488). «Пушкин исследовал психологию (равно как и социальный строй) группы людей, озабоченных только деньгами, порождая совсем другое чувство ужаса» (488). Перевод отрывка смог показать разницу между произведениями, и в этой статье большое внимание уделялось эпохе Просвещения.

В этом эссе автор

• анализирует, как пушкинская пиковая дама была написана в период романтизма и сочетается с привычными элементами романтической фантастики.
• Анализирует, как воображение Германа воспламенилось удивительной историей о трех выигрышных картах. он разыгрывал одну карту за другой, решительно удваивал свою ставку и постоянно выигрывал.
• Анализирует, как Германн определяет период времени романтизма, который был посвящен «исполнению» и индивидуализму. период просветления используется для выражения обретения и глубоко проникает в человеческое сознание.
• Анализирует, как сказочный вариант пиковой дамы играет на готических и эгоцентричных идеях романской эпохи и взывает к морали и человеческой природе вещей.

GET Access
ЧЕКОВОЙ КАЧЕСТВО

• IMMANUEL KANT
• Либерализм
• Французская революция
• Voltaire
• Johann Wolfgang von Goete
• Deism

Мартин Scorsese Scorsse Scorsse Callning. Мы согласны – The Irish Times

Антон Уолбрук и Эдит Эванс в «Пиковой даме».

Имя Торольда Дикинсона не часто крутится на языке кинематографистов, но бристольец занимает надежное место в истории британского кино. Он поставил первую (и некоторые говорят, что превосходную) версию «Газового света» Патрика Гамильтона. «Тайна стадиона Арсенала», его триллер 1939 года, неизменно упоминается, когда речь заходит о футболе в кино. Но его величайшей работой, безусловно, должна быть эта бесконечно жуткая, впечатляюще мрачная интерпретация фаустовского рассказа Александра Пушкина. Дикинсон была привлечена к проекту с уведомлением за несколько дней и превратила его в своеобразное жуткое упражнение. Это 1949 имеет несколько очевидных преемников или предшественников.

Великий Антон Уолбрук, столь известный по произведениям Майкла Пауэлла, играет капитана Германа Суворина, русского офицера в Санкт-Петербурге, который случайно встречает пожилую даму (дама Эдит Эванс, дебютировавшая в кино в начале 60-х) с дьявольским метод выигрыша в карты. Впечатляюще аморальный главный герой замышляет добраться до графини, соблазнив ее юную подопечную (Ивонн Митчелл). Как и в подобных историях, фильм неизбежно со скрипом ведет к моральному бедствию.

Отто Хеллер, снявший такие привлекательные британские фильмы, как «Ледикиллеры» и «Жертва», отличается блестящей эстетикой, которая всегда находит двойников в зеркалах и призраков в затененных окнах.

Партитура великого Жоржа Аурика ворчит и иглы, но Дикинсон также является домом для жуткой тишины. Уолбрук делает что-то более мрачное и холодное со своей точеной внешностью, чем он позже сделал для Пауэлла в «Красных туфлях».

У фильма была бурная история. Он считался утерянным в течение многих лет, прежде чем был заново открыт, реабилитирован и одобрен не меньшим знатоком, чем Мартин Скорсезе. «Этот потрясающий фильм — одна из немногих настоящих классиков сверхъестественного кино», — сказал режиссер о его переиздании перед Рождеством 2009 года.. Он возвращается в то время года, когда истории о привидениях особенно ценятся. Он заслуживает того, чтобы стать регулярным сезонным баловством.

ПОДРОБНЕЕ

«Пиковая дама» выйдет ограниченным тиражом с пятницы, 23 декабря. «Я не читал мелкий шрифт, но если они решат покончить с этим, я хочу большой смерти»

«Они просто смотрели на нас как на продавщиц — мамочек и нянек — они не ожидали этого»

Как все начиналось для голливудского фотографа Дэвида Джеймса: «Однажды утром наш автобус не смог подвезти нас до школы»

‘В 1970-х годах я был ребенком-актером.