Пик сталинских репрессий | Читать статьи по истории РФ для школьников и студентов

РАССКАЗЫВАЮТ ДЕТИ

Слово ГУЛАГ – аббревиатура Главного управления лагерей ОГПУ–НКВД–МВД СССР – давно уже стало синонимом долговременной жесточайшей трагедии, безмерных страданий и гибели ни в чем не повинных людей.

Из писем детей репрессированных в «Мемориал»

Мой отец – Лейкин Оскар Аркадьевич – был арестован в Хабаровске в 1937 году. Он работал тогда начальником краевого управления связи. Осужден был в 1938-м, умер, по сведениям ЗАГСа, в 1941-м. Мать – Полина Исааковна Акивис – арестована тогда же и отправлена на восемь лет в Карлаг.

Меня поместили в детприемник в Хабаровске, где мы, дети репрессированных, содержались вместе с малолетними преступниками. На всю жизнь мне запомнился день нашей отправки. Детей разделили на группы. Маленькие брат с сестрой, попав в разные места, отчаянно плакали, вцепившись друг в друга. И просили их не разъединять все дети. Но ни просьбы, ни горький плач не помогли…

Нас посадили в товарные вагоны и повезли. Так я попала в детдом под Красноярском. Как мы жили при начальнице-пьянице, при пьянках, поножовщине, рассказывать долго и грустно…

Раменская Анна Оскаровна, г. Караганда.

Наша семья состояла из семи человек: отец, мать, пятеро детей. Отец, Бачук Иосиф Михайлович, работал на Харьковском паровозном заводе мастером цеха. В ноябре 1937 года отец в четыре часа утра был увезен машиной «черный ворон». Через много лет стало известно, что он работал на строительстве Беломорско-Балтийского канала, где и умер. Мать, Бачук Матрену Платоновну, сорокадевятилетнюю домохозяйку, женщину малограмотную, арестовали через шесть месяцев. Потом мы как-то узнали, что мать отправлена на пять лет в Казахстан.

Меня как несовершеннолетнюю забрали в приемник-распределитель в городе Харькове, где продержали три месяца на голодном пайке, на лагерном режиме. Нас с собаками, под конвоем водили как детей политических «врагов народа». Потом меня отправили в детский дом в Черниговскую область. В школе меня исключили из пионеров как дочь «врагов народа». Брата тоже в восьмом классе исключили из комсомола, и он бросил школу и уехал на Донбасс, где устроился где-то на работу. Связи друг с другом никто не поддерживал, не разрешали.

После окончания школы я решила пойти в прокуратуру, узнать что-либо о судьбе родителей. С большим трудом узнала адрес и поехала тайком к своей маме. Впоследствии мы уже так и не смогли собраться вместе (кроме среднего брата). Так была поломана наша большая, честная, трудолюбивая, преданная родине семья, семья простого рабочего, даже не члена партии.

Столярова Любовь Иосифовна, г. Житомир.

Я, Новикова Мария Лукьяновна, хочу знать, где погиб наш отец, Новиков Лука Аристархович, где он захоронен. Документов у нас нет никаких, кроме свидетельства о рождении: родился он 9 июня 1897 года. А забрали его в 1937 году, в 12 часов ночи 20 сентября, прямо с работы. Работал он бессменно: днем возил воду для людей и машин, а ночью сторожевал, в общем, и домой-то совсем не приходил.

Но сначала я напишу, как нас раскулачили. В 1929 году, в эту пору мне было четыре года, нас у отца было семеро. Местная власть, сельский совет гоняли нашего отца, издевались, как им только хотелось и без всяких причин. Заберут его, свяжут руки назад и гонят восемнадцать километров до Большетроицкой милиции. Сами верхом, а его гонят и секут хуже скотины. А там разберутся, что без всякой причины, и отпустят его. И так продолжалось издевательство до 1935 года. А потом осудили его, дали семь лет вольной высылки. Он на это был согласен, он отдал документы, но документы ему не отдали, перевели эту судимость на год тюрьмы. Он отбыл за шесть месяцев и вернулся. В это время пришел к нему бригадир и сказал: «Лукьян, подавай заявление, теперь тебя примут в колхоз…» И сразу отца послали на работу, заготавливать лес. Какая это радость была для всей нашей семьи, что нас приняли в общество! Но недолго радовались: в 37-м году его забрали…

А мать наша все эти годы, вместе с нами, сколько приняла страданий! Водила нас по чужим хатам, голых, голодных и страдавших от холода. Все у нас забрали и голых выгнали из хаты, выкинули, как котят. За все наши годы-странствия трое детей умерло… Когда умирали дети, мать уберет покойную и перекрестится: «Слава тебе, Господи, отмучилась…» – покойную уберет, а малютку на то место ложит. Думала, что она наберется болезни и помрет, а она, Бог дал, жива до сих пор. И как нам тяжко было жить каждый день! Мать где-либо разживется, сварит нам, а если не успеем поесть, то они выливают из чугуна и говорят: «Вы, кулацкие дети, жить не должны, вам все равно подыхать!» Даже карманы вывертывали и крошки вытряхивали, чтобы не досталось…

В 33-м году был такой случай. В чулане у нас только и было богатство – сундук, как раньше называли общий деревянный ящик. Пришли двое наших односельчан, повыкидывали из ящика рваное тряпье, видят – там брать нечего. А мать была одета в шубу из овечьих шкур, раньше такая одежда была, и платок на ней был теплый, а они стали насильно ее раздевать и раскрывать. Тут мы видим, что мать так терзают, и бросились к ней, и подняли крик. Они начали над ней топотать и кричать на нее: «Что ты детей научила!» – но все же не раздели, наша оборона подействовала. В общем, все не напишешь, а если все писать, получится большая книга.

А теперь мы вас просим, сможете ли вы найти то место, где отец захоронен, умер или его убили. Когда забрали его, он был в Белгородской тюрьме. Ездила мать, она в НКВД брала разрешение, чтобы передать еду. А придет туда – неделями в очереди стояли, столько миру было, страсть! А потом с Белгорода его отправили, получили мы от него первое письмо: Амурская железная дорога, он попросил денег. Получаем второе письмо: деньги пришли, хранятся около меня в кассе, а мне их не дают. А потом получили третье письмо – город Свободный, и написал: суда не видели и не слышали, но сказали, что десять лет…

А потом пишет, прошел я все комиссии, признали меня здоровым, отобрали нас таких людей, готовят к отправке, а куда будут отправлять, не знаем. Наслышки есть, на Франца Иосифа Землю, и больше не было ни одного письма. Что с ним сделали, куда его дели – ничего мы не знаем. Нас, его детей, еще пять человек, три дочери и два сына. Хотя нам и самим скоро помирать, но хотим знать, где он сложил свою голову. В ту ночь, когда его забрали, с нашего села забрали пять человек. Из них на одного друг прислал, что он умер, двое через десять лет вернулись домой и дома умерли, а нашего отца неизвестно где дели.

Я сама 25-го года рождения, помню всю нашу страшную муку от начала до конца. Когда кулачили, мне было четыре года, и я все помню с четырехлетнего возраста, как и что над нами делали, и, наверное, такого не забудешь никогда. Восемнадцать лет мы ходили по квартирам и даже по земле ходили с опаской, глупых людей очень много было. Идешь, а он встречается и тебе в глаза говорит: «Что, кулачка, ходишь?» – и мы вели себя тише воды ниже травы. Встречаешься со своим злодеем, кланяешься ему и называешь по имени и отчеству, иначе нельзя… Мы же – враги! А так рассудить: какой наш отец кулак, если он даже неграмотный и был большой трудяга, работал, себя не щадил?. .

Новикова Мария Лукьяновна,Белгородская область, Шебекинский район,Большетроицкое п/о, с. Осиповка.

Архив НИПЦ «Мемориал»

 

ПРИКАЗ № 00447

ОПЕРАТИВНЫЙ ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА С.С.Р. № 00447

об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов.

30 июля 1937 года.

Гор. Москва.

Материалами следствия по делам антисоветских формирований устанавливается, что в деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и трудпоселков. Осело много, в прошлом репрессированных церковников и сектантов, бывших активных участников антисоветских вооруженных выступлений. Остались почти нетронутыми в деревне значительные кадры антисоветских политических партий (эсеров, грузмеков, дашнаков, муссаватистов, иттихадистов и др. ), а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов и т.п.

Часть перечисленных выше элементов, уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и на строительства.

Кроме того, в деревне и городе до сих пор еще гнездятся значительные кадры уголовных преступников — скотоконокрадов, воров-рецидивистов, грабителей и др. отбывавших наказание, бежавших из мест заключения и скрывающихся от репрессий. Недостаточность борьбы с этими уголовными контингентами создала для них условия безнаказанности, способствующие их преступной деятельности.

Как установлено, все эти антисоветские элементы являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности.

Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства.

В соответствии с этим ПРИКАЗЫВАЮ — С 5 АВГУСТА 1937 ГОДА ВО ВСЕХ РЕСПУБЛИКАХ, КРАЯХ и ОБЛАСТЯХ НАЧАТЬ ОПЕРАЦИЮ ПО РЕПРЕССИРОВАНИЮ БЫВШИХ КУЛАКОВ, АКТИВНЫХ АНТИСОВЕТСКИХ ЭЛЕМЕНТОВ и УГОЛОВНИКОВ.

В УЗБЕКСКОЙ, ТУРКМЕНСКОЙ, ТАДЖИКСКОЙ и КИРГИЗСКОЙ ССР ОПЕРАЦИЮ НАЧАТЬ С 10 АВГУСТА с. г., А В ДАЛЬНЕВОСТОЧНОМ И КРАСНОЯРСКОМ КРАЯХ и ВОСТОЧНО-СИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ — С 15-го АВГУСТА с. г.

При организации и проведении операций руководствоваться следующим:

1. КОНТИНГЕНТЫ, ПОДЛЕЖАЩИЕ РЕПРЕССИИ.

1. Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания и продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность.

2. Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпоселков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность.

3. Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий или бежавшие из мест заключения и возобновившие свою антисоветскую преступную деятельность.

4. Члены антисоветских партий (эсеры, грузмеки, муссаватисты, иттихадисты и дашнаки), бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, бандпособники, переправщики, реэмигранты, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и продолжающие вести активную антисоветскую деятельность.

5. Изобличенные следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций, фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований.

Репрессированию подлежат также элементы этой категории, содержащиеся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены.

6. Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых поселках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу.

7. Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, скотоконокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой.

Репрессированию подлежат также элементы этой категории, которые содержатся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены.

8. Уголовные элементы, находящиеся в лагерях и трудпоселках и ведущие в них преступную деятельность.

9. Репрессии подлежат все перечисленные выше контингенты, находящиеся в данный момент в деревне — в колхозах, совхозах, сельско-хозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве.

II. О МЕРАХ НАКАЗАНИЯ РЕПРЕССИРУЕМЫМ И КОЛИЧЕСТВЕ ПОДЛЕЖАЩИХ РЕПРЕССИИ.

1. Все репрессируемые кулаки, уголовники и др. антисоветские элементы разбиваются на две категории:

а) к первой категории относятся все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов. Они подлежат немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках — РАССТРЕЛУ.

б) ко второй категории относятся все остальные менее активные, но все же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки.

2. Согласно представленным учетным данным Наркомами республиканских НКВД и начальниками краевых и областных управлений НКВД утверждается следующее количество подлежащих репрессии

…

В случаях, когда обстановка будет требовать увеличения утвержденных цифр, наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД обязаны представлять мне соответствующие мотивированные ходатайства.

Уменьшение цифр, а равно и перевод лиц, намеченных к репрессированию по первой категории — во вторую категорию и, наоборот — разрешается.

4. Семьи приговоренных по первой и второй категории как правило не репрессируются.

Исключение составляют:

а) Семьи, члены которых способны к активным антисоветским действиям. Члены такой семьи, с особого решения тройки, подлежат водворению в лагеря или трудпоселки.

б) Семьи лиц, репрессированных по первой категории, проживающие в пограничной полосе, подлежат переселению за пределы пограничной полосы внутри республик, краев и областей.

в) Семьи репрессированных по первой категории, проживающие в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Баку, Ростове на Дону, Таганроге и в районах Сочи, Гагры и Сухуми, подлежат выселению из этих пунктов в другие области по их выбору, за исключением пограничных районов.

5. Все семьи лиц, репрессированных по первой и второй категориям, взять на учет и установить за ними систематическое наблюдение.

III. ПОРЯДОК ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ.

1. Операцию начать 5 августа 1937 года и закончить в четырехмесячный срок.

В Туркменской, Таджикской, Узбекской и Киргизской ССР операцию начать 10 августа с. г., а в Восточно-Сибирской области, Красноярском и Дальневосточном краях — с 15-го августа с. г.

…

4. Оперативные группы укомплектовать необходимым количеством оперативных работников и придать им средства транспорта и связи.

В соответствии с требованиями оперативной обстановки группам придать войсковые или милицейские подразделения.

…

7. На основании утвержденного списка начальник оперативной группы производит арест. Каждый арест оформляется ордером. При аресте производится тщательный обыск. Обязательно изымаются: оружие, боеприпасы, военное снаряжение, взрывчатые вещества, отравляющие и ядовитые вещества, контрреволюционная литература, драгоценные металлы в монете, слитках и изделиях, иностранная валюта, множительные приборы и переписка.

Все изъятое заносится в протокол обыска.

…

IV. ПОРЯДОК ВЕДЕНИЯ СЛЕДСТВИЯ.

1. На каждого арестованного или группу арестованных заводится следственное дело. Следствие проводится ускоренно и в упрощенном порядке.

В процессе следствия должны быть выявлены все преступные связи арестованного.

2. По окончании следствия дело направляется на рассмотрение тройки.

К делу приобщаются: ордер на арест, протокол обыска, материалы, изъятые при обыске, личные документы, анкета арестованного, агентурно-учетный материал, протокол допроса и краткое обвинительное заключение.

V. ОРГАНИЗАЦИЯ и РАБОТА ТРОЕК

1. Утверждаю следующий персональный состав республиканских, краевых и областных троек:

…

2. На заседаниях троек может присутствовать (там где он не входит в состав тройки) республиканский краевой или областной прокурор.

3. Тройка ведет свою работу или, находясь в пункте расположения соответствующих НКВД, УНКВД или областных отделов НКВД или выезжая к местам расположения оперативных секторов.

4. Тройки рассматривают представленные им материалы на каждого арестованного или группу арестованных, а также на каждую подлежащую выселению семью в отдельности.

Тройки, в зависимости от характера материалов и степени социальной опасности арестованного, могут относить лиц, намеченных к репрессированию по 2 категории — к первой категории и лиц, намеченных к репрессированию по первой категории — ко второй.

5. Тройки ведут протоколы своих заседаний, в которые и записывают вынесенные ими приговора в отношении каждого осужденного.

Протокол заседания тройки направляется начальнику оперативной группы для приведения приговоров в исполнение. К следственным делам приобщаются выписки из протоколов в отношении каждого осужденного.

VI. ПОРЯДОК ПРИВЕДЕНИЯ ПРИГОВОРОВ В ИСПОЛНЕНИЕ.

1. Приговора приводятся в исполнение лицами по указаниям председателей троек, т.е. наркомов республиканских НКВД, начальников управлений или областных отделов НКВД.

Основанием для приведения приговора в исполнение являются — заверенная выписка из протокола заседания тройки с изложением приговора в отношении каждого осужденного и специальное предписание за подписью председателя тройки, вручаемые лицу, приводящему приговор в исполнение.

…

VII. ОРГАНИЗАЦИЯ РУКОВОДСТВА ОПЕРАЦИЙ И ОТЧЕТНОСТЬ.

…

3. О ходе и результатах операции доносить пятидневными сводками к 1, 5, 10, 15, 20 и 25 числу каждого месяца телеграфом и подробно почтой.

4. О всех вновь вскрытых в процессе проведения операции контрреволюционных формированиях, возникновении эксцессов, побегах за кордон, образовании бандитских и грабительских групп и других чрезвычайных происшествиях доносить по телеграфу — немедленно.

* * *

При организации и проведении операции принять исчерпывающие меры к тому, чтобы не допустить: перехода репрессируемых на нелегальное положение; бегства с мест жительства и особенно за кордон; образования бандитских и грабительских групп, возникновения каких-либо эксцессов.

Своевременно выявлять и быстро пресекать попытки к совершению каких-либо активных контрреволюционных действий.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

(Н. ЕЖОВ)

ВЕРНО: М.ФРИНОВСКИЙ

Полностью

 

ЦИФРЫ-1

1 февраля 1954 г.

Секретарю ЦК КПСС товарищу Хрущеву Н.С.

В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами и в соответствии с вашим указанием о необходимости пересмотреть дела на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем: за время с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено 3.777.380 человек, в том числе к ВМН — 642.980 человек, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже — 2.369.220, в ссылку и высылку — 765.180 человек.

Из общего количества осужденных, ориентировочно, осуждено: 2.900.000 человек — Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием и 877. 000 человек — судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией.

… Следует отметить, что созданным на основании Постановления ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года Особым совещанием при НКВД СССР, которое просуществовало до 1 сентября 1953 года, было осуждено 442.531 человек, в том числе к ВМН — 10.101 человек, к лишению свободы — 360.921 человек, к ссылке и высылке (в пределах страны) — 57.539 человек и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) — 3.970 человек …

Генеральный прокурор Р.Руденко

Министр внутренних дел С.Круглов

Министр юстиции К.Горшенин

И.Пыхалов. Каковы масштабы «сталинских репрессий»?

 

ЦИФРЫ-2

Статистические итоги «Большого террора».

Октябрь 1936 – ноябрь 1938

По делам, которые вели органы госбезопасности (органы ГУГБ НКВД)

Арестовано – не менее 1710 тыс. чел

Осуждено – не менее 1440 тыс. чел.

В том числе приговорено к расстрелу – не менее 724 тыс. чел.

Из них:

 «Тройками» по «кулацкой операции» – не менее 436 тыс. чел.

Комиссией Наркома Внутренних дел СССР и Прокурора СССР («двойками») до сентября 1938 г. и «особыми тройками» в сентябре–ноябре 1938 г. по «национальным операциям» – не менее 247 тыс.чел.

Военной коллегией Верховного суда СССР, Спецколлегиями областных судов, военными трибуналами – не менее 41 тысячи человек.

Кроме того за тот же период:

Осуждено «милицейскими тройками» как «социально вредный элемент» (СВЭ) – не менее 400 тыс. чел.

Подвергнуто высылкам и депортациям в административном порядке – не менее 200 тыс. чел.

Осуждено судами общей юрисдикции по общеуголовным обвинениям – не менее 2 миллионов человек, из них в лагеря отправлено не менее 800 тыс. чел.

«Большой террор»: 1937–1938. Краткая хроника. Составили Н. Г. Охотин, А. Б. Рогинский

 

РЕГЛАМЕНТ РЕПРЕССИЙ: 1937

Перечень важнейших документов, регламентировавших проведение массовых репрессивных акций в 1937 г.

1.         Директива № 17089 о ликвидации эсеровских антисоветских формирований, 18 января 1937г.

2.         Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О процессе по делу Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова и др.», 22 января 1937г.

3.         Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О составе комиссии ЦК ВКП (б) по судебным делам», 23 января 1937г.

4.         Доклад И.В. Сталина «О недостатках партийной работы и о мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников» на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП (б), 3 марта 1937г.

5.         Приказ НКВД СССР «О тюрьмах ГУГБ НКВД СССР», 15 марта 1937г.

6.         Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) об утверждении положения об Особом Совещании, 8 апреля 1937г.

7.         Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Вопрос НКВД» о выселении из Москвы, Ленинграда, Киева троцкистов, зиновьевцев и др., 23 мая 1937г.

8.         Приказ Народного Комиссара Внутренних Дел СССР № 205 «Об организации трудколоний закрытого типа», 23 мая 1937г.

9.         Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) о выселении семей троцкистов и правых, 8 июня 1937г.

10.       Записка И.В. Сталина о высылке жен осужденных руководителей, 19 июня 1937г.

11.       Циркуляр НКВД СССР № 46 об усилении агентурно-оперативной работы среди исключенных из партии, 26 июня 1937г.

12.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Об антисоветских элементах», 2 июля 1937г.

13.       Директива № 266 о проведении учета кулаков и уголовных элементов, июль 1937г.

14.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Вопрос НКВД», о заключении в лагеря жен осужденных изменников родины, 5 июля 1937г.

15.       Директива НКВД СССР № 57788 об оперативной работе по антисоветским тюрко-татарским националистическим организациям, 8 июля 1937г.

16.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Вопрос НКВД» об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах, 20 июля 1937г.

17.       Оперативный приказ Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 00439 об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах, 25 июля 1937г.

18.       Оперативный приказ  Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 00447 об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов, 30 июля 1937г.

19.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Вопрос НКВД» о реализации оперативного приказа № 00447, 31 июля 1937г.

20.       Циркуляр Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 409 о репрессировании наиболее активных антисоветских элементов, 5 августа 1937г.

21.       Циркуляр Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 61 об усилении борьбы с грабителями и уголовниками-рецидивистами, 7 августа 1937г.

22.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Вопрос НКВД» об утверждении приказа НКВД СССР № 00485 от 11 августа 1937г., 9 августа 1937г.

23.       Оперативный приказ Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 00485 об операции по ликвидации диверсионно-шпионской работы польской разведки, 11 августа 1937г.

24.       Закрытое письмо № 59098 о фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР, 11 августа 1937г.

25.       Оперативный приказ Народного Комиссара Внутренних Дел СССР № 00486 «Об операции по репрессированию жен и детей изменников родины», 15 августа 1937г.

26.       Циркуляр Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 59190 о репрессировании наиболее активных контрреволюционных элементов из числа содержащихся в тюрьмах ГУГБ, 16 августа 1937г.

27.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О корейцах» о выселении корейцев из Дальневосточного края, 21 августа 1937г.

28.       Циркуляр НКВД СССР № 68 «Об иностранцах», 22 августа 1937г.

29.       Записка Н.И. Ежова, А.Я. Вышинского И.В. Сталину и В.М. Молотову о расширении прав Особого Совещания, 4 сентября 1937г.

30.       Шифртелеграмма № 1460/ш И.В. Сталина И.М. Варейкису, В.К. Блюхеру, Г.С. Люшкову о выселении корейцев, 11 сентября 1937г.

31.       Циркуляр НКВД СССР № 87 от 17 сентября 1937г. о борьбе с авариями и катастрофами в частях ВВС.

32.       Оперативный приказ № 00593 о мероприятиях в связи с террористической диверсионной и шпионской деятельностью японской агентуры из так называемых харбинцев, 20 сентября 1937г.

33.       Закрытое письмо «О террористической, диверсионной и шпионской деятельности японской агентуры из харбинцев» от 20 сентября 1937г.

34.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О корейцах» о выселении корейцев из Дальневосточного края, 23 сентября 1937г.

35.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) об аресте баев и мулл, 21 октября 1937г.

36.       Приказ НКВД СССР № 00698 об аресте перебежчиков, 23 октября 1937г.

37.       Приказ НКВД СССР № 00698 о консульских связях, 28 октября 1937г.

38.       Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) об утверждении руководителей особых троек, 2 ноября 1937г.

39.       Циркуляр НКВД СССР № 147 об оперативных мероприятиях по борьбе с диверсией на военных складах РККА, 21 ноября 1937г.

40.       Шифртелеграмма № 49990 об аресте всех латышей, подозреваемых в шпионаже, диверсии, антисоветской националистической работе, 30 ноября 1937г.

41.       Почтотелеграмма № 50125 о репрессировании греков, 11 декабря 1937г.

Перечень важнейших документов, регламентировавших проведение массовых репрессивных акций в 1937 – 1938гг.

 

День памяти жертв политических репрессий

https://ria.ru/20221030/repressii-1827189648.html

День памяти жертв политических репрессий

День памяти жертв политических репрессий — РИА Новости, 30.10.2022

День памяти жертв политических репрессий

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники… РИА Новости, 30.10.2022

2022-10-30T03:03

2022-10-30T03:03

2022-10-30T03:04

справки

день памяти жертв политических репрессий

россия

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e6/0a/1b/1827193851_0:259:3001:1947_1920x0_80_0_0_8d6d755716d337a9313b49e334884def.jpg

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники мордовских и пермских лагерей в знак протеста против политических репрессий в СССР. Они объявили 30 октября Днем политзаключенного в СССР. С тех пор 30 октября в Советском Союзе ежегодно проходили голодовки политзаключенных. Официально этот день был учрежден постановлением Верховного Совета РСФСР от 18 октября 1991 года «Об установлении Дня памяти жертв политических репрессий» в связи с принятием закона «О реабилитации жертв политических репрессий». Согласно законодательному акту, политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам. В годы советской власти массовым репрессиям по политическим мотивам были подвергнуты миллионы человек. По данным статистики первого спецотдела бывшего МВД СССР (ныне – МВД РФ), в период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года по обвинениям в совершении контрреволюционных и других особо опасных государственных преступлений было осуждено 4 060 306 человек, из них 799 455 приговорены к высшей мере наказания. В подтвержденной документами статистике особое место занимают два года (1937 и 1938), известные как годы Большого террора, когда наблюдался резкий взлет масштаба политических репрессий. За эти два года были осуждены по обвинениям политического характера 1,345 миллиона человек, или 35% от общего их числа за период 1918-1990 годов. К высшей мере за 1918-1990 годы были приговорены 828 тысяч человек, из них 682 тысячи (или свыше 82%) приходится на 1937 и 1938 годы. В повседневную жизнь советских людей вошло понятие «враг народа». По решению Политбюро от 5 июля 1937 года жен «врагов народа» заключали в лагеря на срок не менее пяти лет. Детей «врагов народа» либо отправляли в лагеря-колонии НКВД, либо водворяли в детские дома особого режима.»Чистке» подверглись все слои населения: партийные и советские работники, научная и творческая интеллигенция. Не избежали карательных санкций и представители рабочего класса и крестьянства. Было практически ликвидировано казачество. Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий. Перед Великой Отечественной войной (1941-1945) из рядов армии было «вычищено» 45% командного состава, а в годы войны и после ее окончания жестоким репрессиям подверглись советские граждане, вышедшие из окружения, оказавшиеся в плену, угнанные на работу в Германию. От террора пострадали все народы страны. Более 2,6 миллиона (по другим источникам 3,5 миллиона) человек было репрессировано по национальному признаку.Тотальной депортации (когда депортации подвергается не часть группы (класса, этноса, конфессии и т.д.), а практически вся она полностью) в СССР, по мнению историка Павла Поляна, были подвергнуты десять народов: корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Из них семь – немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары – лишились при этом и своих национальных автономий.Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5-7 миллионов человек. Основным объектом репрессивной политики режима в 1960-1980-е годы было диссидентство (инакомыслие). За период с 1967 года по 1971 год органами КГБ было «выявлено» более трех тысяч группировок «политически вредного характера». Точных данных о числе жертв массовых политических репрессий, пик которых пришелся на 1930-е годы, нет до сих пор. По разным оценкам, речь идет о 12-20 миллионах человек, свыше миллиона человек были расстреляны. Реабилитация жертв политических репрессий началась в СССР в 1953 году. В середине 1960-х годов эта работа была свернута и возобновилась лишь в 1987 году. В 1989 году началась массовая реабилитация. Был найден и предан гласности ряд мест массовых погребений, среди них Куропаты (лесное урочище на северо-восточной границе Минска, Белоруссия), Левашово (Ленинградская область), Бутово (Москва), Коммунарка (Москва). Появились первые книги памяти о погибших и пропавших без вести от репрессий. 13 августа 1990 года был подписан указ президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 1920-1950-х годов». 26 апреля 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон «О реабилитации репрессированных народов». 18 октября 1991 года был подписан президентом РСФСР закон «О реабилитации жертв политических репрессий», согласно которому все лица, подвергшиеся политическим репрессиям или пострадавшие от них (включая детей и супругов репрессированных) на территории РСФСР с 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года, подлежали реабилитации. Она трактовалась как восстановление в гражданских правах, устранение иных последствий произвола, обеспечение «посильной» компенсации материального и морального ущерба.Постановлением Правительства РФ от 16 марта 1992 года для реабилитированных были установлены денежная компенсация и льготы. В 1992 году была создана Комиссия при президенте по реабилитации жертв политических репрессий. 14 марта 1996 года вышел указ президента РФ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий». В августе 2015 года премьер-министр РФ утвердил концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий, которая должна была реализована до 2020 года. В 2019 году срок ее реализации по поручению президента РФ был продлен до 2024 года. Концепция предполагает, в частности, создание образовательных и просветительских программ, создание условий для свободного доступа пользователей к архивным документам и другим материалам, разработку и реализацию эффективной государственной политики в сфере увековечения памяти жертв политических репрессий, а также деятельного патриотизма. Для координации деятельности, направленной на реализацию концепции, в 2016 году была создана межведомственная рабочая группа.В том же году был принят закон, закрепивший за органами государственной власти и местного самоуправления право на осуществление мер по увековечению памяти жертв политических репрессий и оказание поддержки некоммерческим организациям, занимающимся такой деятельностью. За прошедшие годы были изданы сотни книг памяти с именами репрессированных, тысячи исследований и сборников документальных материалов о репрессиях, продолжалась работа с архивными материалами, создавались тематические музейные экспозиции. В начале 2020 года президент России Владимир Путин поручил рассмотреть вопрос о создании единой базы данных жертв политических репрессий.Глава Совета по правам человека при президенте РФ (СПЧ) Валерий Фадеев предложил предоставить ее создание некоммерческими организациями на средства от президентских грантов. В итоге было решено поручить работу Фонду памяти (создан в 2016 году). Цифровой портал, разработку которого начал вести Фонд памяти, в перспективе может стать централизованным хранилищем цифровых копий документов о жертвах массовых репрессий. В России в различных регионах установлены несколько сотен монументов, закладных камней, памятных знаков и мемориальных досок, связанных с историей репрессий и памятью о их жертвах. Одним из первых памятников жертвам политических репрессий в Советском Союзе стал Соловецкий камень, установленный 30 октября 1990 года в сквере у Политехнического музея на Лубянской площади в Москве. Гранитный валун был привезен с Соловецких островов (архипелаг в Белом море), где с 1919 года находился концлагерь, с 1923 года – лагерь особого назначения, а в 1937-1939 годах – Соловецкая тюрьма особого назначения. Сначала камень рассматривался как временный вариант памятника, но серый гранитный валун стал особым символом России.Как одно из мест массовых расстрелов и захоронений жертв политических репрессий советской эпохи известен бывший стрелковый полигон НКВД в Бутово.В сентябре 2017 года здесь установили мемориал «Сад памяти», на котором нанесены имена всех расстрелянных в этом месте в годы сталинских репрессий людей. В Москве в октябре 2017 года на проспекте академика Сахарова был открыт общенациональный мемориал жертвам политических репрессий. Он представляет собой «Стену скорби» (скульптор Георгий Франгулян) – двусторонний бронзовый горельеф шестиметровой высоты и тридцатиметровой длины с несколькими арками, составленный из очертаний многочисленных фигур, символизирующих погибших от репрессий. По краям монумента установлены две рельефных таблички со словом «Помни» на разных языках. В композицию площади, на которой установлен мемориал, входят камни, привезенные из различных регионов России, где находились лагеря. На камнях размещена надпись «Знать… Не забыть… Осудить… Простить!» авторства Натальи Солженицыной. Проект был реализован Фондом памяти на государственные средства и народные пожертвования. Мемориал Стена памяти жертвам репрессий есть и на бывшем спецобъекте НКВД СССР «Коммунарка» (ныне территория Новой Москвы), где с 2 сентября 1937 года по 24 ноября 1941 года были захоронены 6609 человек. Он был открыт в октябре 2018 года.Помещенные на Стене имена погибших выявлены по расстрельным актам в Центральном архиве ФСБ. В Санкт-Петербурге есть свой Соловецкий камень. Он был установлен на Троицкой площади в 2002 году. В Екатеринбурге в ноябре 2017 года был открыт мемориал «Маски скорби. Европа-Азия», созданный по проекту Эрнста Неизвестного.»Маска скорби» также есть и в Магаданской области. Монумент был открыт в 1996 году. Памятник расположен на сопке Крутой, где в сталинские времена находилась «Транзитка» – перевалочный пункт, с которого заключенных отправляли по колымским лагерям. Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

россия

РИА Новости

1

5

4.7

96

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2022

Артем Смирнов

Артем Смирнов

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

1

5

4.7

96

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

1920

1080

true

1920

1440

true

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e6/0a/1b/1827193851_0:0:2729:2047_1920x0_80_0_0_9bc4f12ea79f76a4ec61181ffff5d0af. jpg

1920

1920

true

РИА Новости

1

5

4.7

96

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Артем Смирнов

справки, день памяти жертв политических репрессий, россия

Справки, День памяти жертв политических репрессий, Россия

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники мордовских и пермских лагерей в знак протеста против политических репрессий в СССР. Они объявили 30 октября Днем политзаключенного в СССР. С тех пор 30 октября в Советском Союзе ежегодно проходили голодовки политзаключенных.

Официально этот день был учрежден постановлением Верховного Совета РСФСР от 18 октября 1991 года «Об установлении Дня памяти жертв политических репрессий» в связи с принятием закона «О реабилитации жертв политических репрессий».

Согласно законодательному акту, политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам.

В годы советской власти массовым репрессиям по политическим мотивам были подвергнуты миллионы человек.

По данным статистики первого спецотдела бывшего МВД СССР (ныне – МВД РФ), в период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года по обвинениям в совершении контрреволюционных и других особо опасных государственных преступлений было осуждено 4 060 306 человек, из них 799 455 приговорены к высшей мере наказания. В подтвержденной документами статистике особое место занимают два года (1937 и 1938), известные как годы Большого террора, когда наблюдался резкий взлет масштаба политических репрессий. За эти два года были осуждены по обвинениям политического характера 1,345 миллиона человек, или 35% от общего их числа за период 1918-1990 годов. К высшей мере за 1918-1990 годы были приговорены 828 тысяч человек, из них 682 тысячи (или свыше 82%) приходится на 1937 и 1938 годы.

В повседневную жизнь советских людей вошло понятие «враг народа». По решению Политбюро от 5 июля 1937 года жен «врагов народа» заключали в лагеря на срок не менее пяти лет. Детей «врагов народа» либо отправляли в лагеря-колонии НКВД, либо водворяли в детские дома особого режима.

«Чистке» подверглись все слои населения: партийные и советские работники, научная и творческая интеллигенция.

Не избежали карательных санкций и представители рабочего класса и крестьянства. Было практически ликвидировано казачество. Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий.

Перед Великой Отечественной войной (1941-1945) из рядов армии было «вычищено» 45% командного состава, а в годы войны и после ее окончания жестоким репрессиям подверглись советские граждане, вышедшие из окружения, оказавшиеся в плену, угнанные на работу в Германию. От террора пострадали все народы страны. Более 2,6 миллиона (по другим источникам 3,5 миллиона) человек было репрессировано по национальному признаку.

Тотальной депортации (когда депортации подвергается не часть группы (класса, этноса, конфессии и т.д.), а практически вся она полностью) в СССР, по мнению историка Павла Поляна, были подвергнуты десять народов: корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Из них семь – немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары – лишились при этом и своих национальных автономий.

Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5-7 миллионов человек.

Основным объектом репрессивной политики режима в 1960-1980-е годы было диссидентство (инакомыслие). За период с 1967 года по 1971 год органами КГБ было «выявлено» более трех тысяч группировок «политически вредного характера».

Точных данных о числе жертв массовых политических репрессий, пик которых пришелся на 1930-е годы, нет до сих пор. По разным оценкам, речь идет о 12-20 миллионах человек, свыше миллиона человек были расстреляны.

Реабилитация жертв политических репрессий началась в СССР в 1953 году.

В середине 1960-х годов эта работа была свернута и возобновилась лишь в 1987 году.

В 1989 году началась массовая реабилитация. Был найден и предан гласности ряд мест массовых погребений, среди них Куропаты (лесное урочище на северо-восточной границе Минска, Белоруссия), Левашово (Ленинградская область), Бутово (Москва), Коммунарка (Москва). Появились первые книги памяти о погибших и пропавших без вести от репрессий.

13 августа 1990 года был подписан указ президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 1920-1950-х годов».

26 апреля 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон «О реабилитации репрессированных народов». 18 октября 1991 года был подписан президентом РСФСР закон «О реабилитации жертв политических репрессий», согласно которому все лица, подвергшиеся политическим репрессиям или пострадавшие от них (включая детей и супругов репрессированных) на территории РСФСР с 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года, подлежали реабилитации. Она трактовалась как восстановление в гражданских правах, устранение иных последствий произвола, обеспечение «посильной» компенсации материального и морального ущерба.

Постановлением Правительства РФ от 16 марта 1992 года для реабилитированных были установлены денежная компенсация и льготы.

В 1992 году была создана Комиссия при президенте по реабилитации жертв политических репрессий. 14 марта 1996 года вышел указ президента РФ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий».

В августе 2015 года премьер-министр РФ утвердил концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий, которая должна была реализована до 2020 года. В 2019 году срок ее реализации по поручению президента РФ был продлен до 2024 года.

Концепция предполагает, в частности, создание образовательных и просветительских программ, создание условий для свободного доступа пользователей к архивным документам и другим материалам, разработку и реализацию эффективной государственной политики в сфере увековечения памяти жертв политических репрессий, а также деятельного патриотизма.

Для координации деятельности, направленной на реализацию концепции, в 2016 году была создана межведомственная рабочая группа.

В том же году был принят закон, закрепивший за органами государственной власти и местного самоуправления право на осуществление мер по увековечению памяти жертв политических репрессий и оказание поддержки некоммерческим организациям, занимающимся такой деятельностью.

За прошедшие годы были изданы сотни книг памяти с именами репрессированных, тысячи исследований и сборников документальных материалов о репрессиях, продолжалась работа с архивными материалами, создавались тематические музейные экспозиции.

В начале 2020 года президент России Владимир Путин поручил рассмотреть вопрос о создании единой базы данных жертв политических репрессий.

Глава Совета по правам человека при президенте РФ (СПЧ) Валерий Фадеев предложил предоставить ее создание некоммерческими организациями на средства от президентских грантов. В итоге было решено поручить работу Фонду памяти (создан в 2016 году). Цифровой портал, разработку которого начал вести Фонд памяти, в перспективе может стать централизованным хранилищем цифровых копий документов о жертвах массовых репрессий.

В России в различных регионах установлены несколько сотен монументов, закладных камней, памятных знаков и мемориальных досок, связанных с историей репрессий и памятью о их жертвах.

Одним из первых памятников жертвам политических репрессий в Советском Союзе стал Соловецкий камень, установленный 30 октября 1990 года в сквере у Политехнического музея на Лубянской площади в Москве. Гранитный валун был привезен с Соловецких островов (архипелаг в Белом море), где с 1919 года находился концлагерь, с 1923 года – лагерь особого назначения, а в 1937-1939 годах – Соловецкая тюрьма особого назначения. Сначала камень рассматривался как временный вариант памятника, но серый гранитный валун стал особым символом России.

Как одно из мест массовых расстрелов и захоронений жертв политических репрессий советской эпохи известен бывший стрелковый полигон НКВД в Бутово.

В сентябре 2017 года здесь установили мемориал «Сад памяти», на котором нанесены имена всех расстрелянных в этом месте в годы сталинских репрессий людей.

В Москве в октябре 2017 года на проспекте академика Сахарова был открыт общенациональный мемориал жертвам политических репрессий. Он представляет собой «Стену скорби» (скульптор Георгий Франгулян) – двусторонний бронзовый горельеф шестиметровой высоты и тридцатиметровой длины с несколькими арками, составленный из очертаний многочисленных фигур, символизирующих погибших от репрессий. По краям монумента установлены две рельефных таблички со словом «Помни» на разных языках. В композицию площади, на которой установлен мемориал, входят камни, привезенные из различных регионов России, где находились лагеря. На камнях размещена надпись «Знать… Не забыть… Осудить… Простить!» авторства Натальи Солженицыной. Проект был реализован Фондом памяти на государственные средства и народные пожертвования.

Мемориал Стена памяти жертвам репрессий есть и на бывшем спецобъекте НКВД СССР «Коммунарка» (ныне территория Новой Москвы), где с 2 сентября 1937 года по 24 ноября 1941 года были захоронены 6609 человек. Он был открыт в октябре 2018 года.

Помещенные на Стене имена погибших выявлены по расстрельным актам в Центральном архиве ФСБ.

В Санкт-Петербурге есть свой Соловецкий камень. Он был установлен на Троицкой площади в 2002 году.

В Екатеринбурге в ноябре 2017 года был открыт мемориал «Маски скорби. Европа-Азия», созданный по проекту Эрнста Неизвестного.

«Маска скорби» также есть и в Магаданской области. Монумент был открыт в 1996 году. Памятник расположен на сопке Крутой, где в сталинские времена находилась «Транзитка» – перевалочный пункт, с которого заключенных отправляли по колымским лагерям.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

репрессий | Encyclopedia.com

Вытеснение — это операция, посредством которой субъект отталкивает и удерживает на расстоянии от сознания представления (мысли, образы, воспоминания), которые неприятны, потому что они несовместимы с эго. Для Зигмунда Фрейда вытеснение является привилегированным способом защиты от инстинктов.

Понятие вытеснения, тесно связанное с открытием бессознательного, сопровождает все разработки теории Фрейда. Это один из его главных пунктов, «краеугольный камень, на котором держится вся структура психоанализа» («К истории психоаналитического движения» [19].14д], с. 16).

Первоначально описанное в связи с истерией, вытеснение играет важную роль в других психических расстройствах, а также в нормальной психической деятельности. Его можно считать «универсальным» психическим процессом, поскольку он конституирует бессознательное, которое само понимается как отдельная область психики.

В более общем смысле вытеснение — это одна из защит (фактически первичная), мобилизуемая разумом для разрешения конфликтов и защиты эго от требований инстинктов.

В работах Фрейда можно схематически описать четыре основные фазы, относящиеся к развитию понятия вытеснения. До 1895 г., основываясь на представлении об «интенциональности» забывания при неврозах, Фрейд допускал существование «бессознательной мотивации». С 1895 по 1910 год его исследования вытесненного и его содержания привели к великим открытиям этого периода: инфантильной сексуальности и эдиповому комплексу. Вытеснение стало главной движущей силой обычного психического функционирования. с 19С 11 по 1919 год Фрейд пересмотрел процесс вытеснения с точки зрения тройственной метапсихологической точки зрения и описал «первичное вытеснение». С 1920 по 1939 год, при второй топографии (инстинктивной теории), вытеснение стало одним из «защитных механизмов» среди других, но в то же время осталось «отдельным» процессом.

Он оставался в центре аналитического дискурса.

Хотя это слово уже использовалось в психологии Иоганна Ф. Гербарта, Фрейду оно представлялось клиническим фактом. Из своего лечения истериков он сделал вывод, что забывание является активным, преднамеренным явлением, поскольку возвращение забытых воспоминаний под гипнозом и их абреакция вызывают исчезновение симптомов. В Исследования по истерии (1895d) Фрейд и Йозеф Брейер объяснили, что это «вопрос о вещах, которые пациент хотел забыть и поэтому намеренно вытеснил из своих сознательных мыслей, затормозил и подавил» (стр. 10).

Термин вытеснение , заимствованный из повседневного языка, затем следовал замечательной траектории. Оно не только вернулось в обыденную речь с другим значением, но и стало одним из четырех основных понятий психоанализа.

Фрейд показал существование подлинной интенциональности ума, стремящегося забыть, заставить исчезнуть некоторые неприятные представления. Эти представления изолированы во «втором сознании, условии seconde » (стр. 12), отделенном от основного течения мысли. После этого психика «диссоциируется», неприятная идея переносится в другое место, «вытесняется», тем самым блокируя любой выброс болезненных эмоций, которые могут быть с ней связаны. Можно видеть, что понятие вытеснения, схваченное здесь у его истоков, с самого начала выступает как коррелят понятия бессознательного. Долгое время в работах Фрейда, пока он не сформулировал идею бессознательных защит эго, термин вытесненное было по существу синонимом действия бессознательного.

Более того, термин интенциональность , использованный Фрейдом в 1895 г., следует понимать в тонком смысле. Как подчеркивали Жан Лапланш и Жан-Бертран Понтали в книге

The Language of Psycho-Analysis (1967; пер. 1974), расщепление сознания «вводится» только намеренным действием. В качестве «второго сознания» вытесненные содержания ускользают от контроля субъекта и подчиняются законам, присущим первичным процессам. Таким образом, специфические процессы бессознательного отмечают операцию вытеснения. Вытесненное представление само по себе конституирует то, что Фрейд описал в Исследования Истерии как начального «ядра и центра кристаллизации» (стр. 123), который может привлекать другие невыносимые представления без какого-либо сознательного вмешательства. Таким образом, с самого начала вытеснение понимается как динамический процесс, включающий поддержание контркатексиса; оно всегда может быть загнано в угол бессознательным желанием, стремящимся вернуться к сознательному осознанию, что и подразумевается под «возвращением вытесненного» («Repression», [1915d], p. 154).

Более того, представления — это то, что вытесняется, но именно аффект, или, скорее, его превращение из удовольствия в неудовольствие, составляет raison d’être вытеснения. Изменчивость аффекта гораздо важнее, чем репрезентация, ибо именно аффект определяет суждение о процессе вытеснения. Если превратность представления должна исчезнуть или удерживаться от сознания, переменчивость аффекта, количественный фактор представителя влечения, несколько независима.

Инстинкт может быть подавлен, или же аффект может утвердиться под данной качественной окраской, или, еще в другом случае, сам аффект может превратиться в тревогу. Различие, как объяснял Фрейд в «Вытеснении», связано с тем, что представления являются катексисами, тогда как аффекты соответствуют процессам разрядки, конечные проявления которых воспринимаются как ощущения.

Термин вытеснение впервые появился в трудах Фрейда в «Предварительном сообщении» (1893а). Он был идентифицирован как причина патогенной амнезии, этиологический объяснительный принцип, ведущий к представлению о терапевтическом методе, который привел бы в действие противоположную тенденцию. В то раннее время репрессии все еще представлялись как «преднамеренные» и мало чем отличались от простого подавления. Представление кажется болезненным, потому что оно несовместимо с эго, которое в настоящее время все еще является синонимом сознания. Таким образом, эго рассматривает неприятную идею как «неприбытие», вытесняя ее.

Таким образом, это вытеснение считается механизмом, общим для всех психических нарушений, истерии, невроза навязчивых состояний и галлюцинаторной спутанности. Это влияет только на представление; переменчивость аффекта, со своей стороны, определяет специфику расстройства: конверсию, изоляцию или отторжение («Нейропсихозы защиты» [1894а]).

В метапсихологических работах 1915 г. Фрейд различал различные фазы процесса вытеснения: фиксацию, «собственно вытеснение» («Вытеснение», стр. 148) и, наконец, «возвращение вытесненного» (стр. 154), которое происходит в точке самой фиксации.

Фрейд описал несколько стадий организации вытеснения, поскольку, если «вытеснение и бессознательное коррелируют» (стр. 148), это было хорошим основанием для принятия идеи «первичного вытеснения» ( Urverdrängung , стр. 148). ), что представляет собой его самую раннюю стадию. Это вытеснение затрагивает не инстинкт, предельное понятие между психическим и соматическим, а скорее его «представителей», которые, таким образом, не получают доступа к сознанию.

Создается начальное бессознательное ядро, которое будет функционировать как первый полюс притяжения, элементы которого будут подавляться. Это сопровождается «фиксацией», и так называемый репрезентант «остается неизменным» (с. 148) вместе с привязанным к нему инстинктом в бессознательном.

Вторая стадия вытеснения — это «собственно вытеснение» ( eigentliche Verdrängung ) или «последействие» ( Nachdrängen , стр. 148), которое происходит посредством отсроченного действия. Оно включает в себя психические производные вытесненного представителя или же данную ассоциативную цепь, заранее определенный ход мыслей, связанный с ним ассоциацией. Это двойной процесс, который сочетает в себе притяжение первичного вытесненного (самое раннее бессознательное ядро) силу отталкивания (9).0013 Abstossung ), который исходит из сознания и воздействует на материал, подлежащий вытеснению. Эти две силы действуют в тандеме, причем «нечто ранее вытесненное готово принять то, что отвергается сознанием» (стр.

148). В примечании, добавленном в 1915 году к «Трем очеркам теории сексуальности» (1905d), Фрейд сравнил этот двойной процесс с «способом, которым туристов ведут на вершину Великой пирамиды Гизы, толкая их с одного направления. и тянутся от другого» (стр. 175-176, прим. 2). Наконец, третий этап — «возвращение репрессированных» (9).0013 Wiederkehr der Verdrängten ) (стр. 154), выражающееся в виде симптомов, сновидений, оговорок или парапраксов.

Репрессия не влечет уничтожения или исчезновения репрессированного представительства. Как объяснял Фрейд в «Вытеснении», оно не мешает репрезентативному инстинкту «продолжать существовать в бессознательном, продолжать самоорганизовываться, производить производные и устанавливать связи… Репрезентативный репрезентант инстинкта развивается с меньшим вмешательством и более обильно, если оно изъято вытеснением из-под сознательного влияния, оно разрастается как бы в темноте и принимает крайние формы выражения, которые, когда они переводятся и представляются невротику, не только должны казаться ему чуждыми, но напугать его, дав ему представление о необычайной силе инстинкта» (с.

149).).

Таким образом, Фрейд в 1915 г. рассматривал действие вытеснения с тройственной метапсихологической точки зрения. С топографической точки зрения вытеснение первоначально описывается в первой теории влечений как сохраняющееся вне сознания. Цензура — вот что обеспечивает роль репрессивного органа. Во второй топографии это постулируется как защитная операция эго, которое считается частично бессознательным.

С экономической точки зрения вытеснение предполагает взаимодействие противоположных сил — катексиса, декатексиса и антикатексиса, воздействующих на представителей влечений. «Можно предположить, что вытесненное оказывает постоянное давление на сознание, так что это давление должно уравновешиваться непрекращающимся противодействием. Таким образом, поддержание вытеснения предполагает непрерывную затрату силы, тогда как его устранение приводит к экономии с экономической точки зрения» («Вытеснение», стр. 151). Точно так же в «Бессознательном» (1915е), Фрейд уточнил, что предсознание защищает себя от влечения бессознательного вытеснения с помощью антикатексиса: «Именно это представляет собой постоянный расход (энергии) первичного вытеснения, а также гарантирует постоянство этого вытеснения.

репрессии» (с. 181). Судьба представителя влечений состоит в том, чтобы исчезнуть из сознания и остаться в стороне от сознательного ума, но судьба аффекта, который, по Фрейду, представляет собой количественный фактор представителя влечений, иная. Инстинкт может быть подавлен, либо аффект может либо выражаться в данной качественной окраске, либо трансформироваться в тревогу.

Наконец, с динамической точки зрения главный вопрос — это вопрос о причине вытеснения. Согласно Фрейду, процесс вытеснения связан с группой защитных процессов, целью которых является уменьшение или даже устранение любых модификаций, которые могут поставить под угрозу целостность и постоянство психобиологической личности. Вытеснение — одно из величайших «превращений» инстинкта (наряду с сублимацией и двойной реверсией). Фрейд считал это способом защиты от инстинктов.

Эта динамическая концепция вытесненного и бессознательного не лишена последствий. Бессознательное склонно производить материал, в той или иной степени связанный с ним, который Фрейд называет «производными бессознательного» ( Abkömmlinge des Unbewussten ) («Вытеснение», стр. 152), и которые вновь проявляются в сознательной жизни и поведении. Эти производные включают, например, симптомы, фантазии, оговорки или значимые ассоциации во время аналитического сеанса. Таким образом, они также являются «производными вытесненного» (с. 149).), которые, в свою очередь, становятся объектом новых защитных мер. В своем эссе о вытеснении Фрейд подчеркивал, что «неверно даже предполагать, что вытеснение удерживает от сознания все всех производных того, что было первоначально вытеснено. принятия искажений или по причине множества вставленных промежуточных звеньев, они имеют свободный доступ к сознанию. Сопротивление сознания им как бы является функцией их дистанцированности от того, что было первоначально вытеснено» (стр. 149).).

В аналитической практике аналитик постоянно предлагает пациенту произвести эти так называемые производные вытесненного, которые после их дистанцирования или искажения могут пройти через цензуру сознания. На основе ассоциаций пациента «мы воссоздаем сознательную трансляцию вытесненного представителя» (стр. 150).

Фрейд объяснял, что «невротические симптомы тоже… являются производными вытесненного, которое с их помощью наконец завоевало доступ к сознанию, в котором ему прежде было отказано… Таким образом, вытеснение действует в

.0013 весьма индивидуальный способ. Каждое отдельное производное от вытесненного может иметь свою особую превратность» (стр. 150).

Таким образом, вытеснение выступает иногда как родовой термин, а иногда как специфический термин. Иногда это понятие, на котором зиждется весь психоанализ. , а в других случаях она прежде всего описывает механизм истерического невроза. Иногда это всего лишь одна из защит среди других, а в других случаях она включает в себя все защиты. В психоаналитическом лечении стадия вытеснения определяется как «возвращение вытесненного «является основой для клинического подхода, направленного на устранение самого вытеснения»9.0003

Жан-Франсуа Рабин

См. также: Актуальный невроз/невроз защиты; Амнезия; Цензура; Защита; отложенное действие; десексуализация; Динамическая точка зрения; Эго и механизмы защиты, ; «Наследственность и этиология неврозов»; истерия; истерический паралич; Идентификатор; Латентный период; Органические репрессии; Парапраксис; Первичная репрессия; репрессированный; Вытесненное, производное/производное бессознательного; «Репрессии»; Репрессии, снятие; Сопротивление; Возвращение репрессированных; скотомизация; сигнал тревоги; оговорки языка; подавление; Бессознательное, т. е. Неудовольствие.

Библиография

Фрейд, Зигмунд. (1905г). Три эссе по теории сексуальности. SE , 7: 123-243.

——. (1915г). Репрессии. SE , 14: 141-158.

Фрейд, Зигмунд и Брейер, Йозеф. (1893а). О психическом механизме истерических явлений: Предварительное сообщение. СЭ , 2: 1-17.

Ле Гуэн, Клод. (1992). Высылка . Париж: Presses Universitaires de France.

Ле Гуэн, Клод и др. (1986). Высылка (les défenses). Revue française de psychanalyse, 50 , 1.

Дополнительная литература

Игл, Моррис. (2000). Репрессии, часть I из II. Psychoanalytic Review , 87 , 1-38.

——. (2000). Репрессии, часть II из II. Psychoanalytic Review , 87 , 161-188.

Подавите себя — The New York Times

Реклама

Продолжить чтение основной истории

Лорен Слейтер

• 23 февраля 2003 г.

Вы уже много лет находитесь на терапии. Вы переместились во времени в дом своего детства, в зеркало для макияжа вашей матери с кольцом жемчужных огоньков. Вы раскрыли или вылечили плохую няню, ее руки на вас, и все же вы не лучше. Вы чувствуете туман и подавленность; вы вздрагиваете от интимного прикосновения; вы вздрагиваете даже от малейших звуков, и вы ослабеваете. Сотни сеансов бесед привели вас сюда, обратно к тому, с чего вы начали, хотя вы следовали всем советам. Вы успокоили себя и выкопали; ты плакала и свернулась калачиком; вы стремились к интеграции в своем сломанном, сломанном мозгу.

Это обычное дело, сломанный, сломанный мозг и бесполезность разговорной терапии, чтобы вылечить его. Исследование, проведенное Х. Дж. Айзенком в 1952 году, исследование, которое до сих пор вызывает некоторое смущение в этой области, показало, что психотерапия в целом помогает не больше и не меньше, чем медленное течение времени. Что же касается инсайта, то никто еще не доказал, что он связан с выздоровлением. Что на самом деле помогает, можно только догадываться — возможно, какой-то огонь прямо под вашим задом — и что приносит облегчение? Может любовь и работа, может медицина. Может репрессии. Репрессии? Разве это не то, от чего тебя тошнит, от чего ты отделяешься, так что демоны возвращаются, танцуя? Не вызывает ли это дыры в желудке и шанкры в толстой кишке и общее оскудение духа? Возможно, нет. Новое исследование показывает, что некоторым травмированным людям лучше подавить переживания, чем освещать их в терапии. Если вы застряли и напуганы, возможно, вам следует не помнить, а забыть. Избегать. Это верно. Утрамбуйте его. Вы идете вверх.

Новое исследование частично основано на опыте 11 сентября, когда толпы терапевтов обрушились на Нью-Йорк после падения башен-близнецов. По некоторым оценкам, на каждую жертву приходилось по три психиатра, что само по себе представляет собой образ, который вы, возможно, захотите подавить: бородатые, битники, мягко сочувствующие — все собрались вокруг выживших, призывая говорить, говорить, говорить. «И что произошло, — говорит Ричард Гист, общественный психолог и исследователь травм, который вместе с растущим числом коллег стал резко критиковать эти процедуры разбора полетов, — некоторым людям стало еще хуже. Наше вмешательство либо не помогло им, либо повторно травмировало их». Гист, доцент Университета Миссури, оказывавший помощь при стихийных бедствиях, вызванных обрушением пешеходных дорожек отеля Hyatt Regency в Канзас-Сити, штат Миссури, в 1981 лет до авиакатастрофы United Airlines в Су-Сити, штат Айова, в 1989 году, у него было время, чтобы развить свои мысли о том, как или как не помочь во время террора. «По сути, все эти терапевты сбегаются на место происшествия, и там много хрюкают, охают и призывают людей пересмотреть то, что они видели, а затем выжившим становится хуже. Я уже много лет говорю: «Есть ли что-то удивительное в том, что, если вы продолжаете вести людей к краю обрыва, они в конце концов падают?» На самом деле страх может проникнуть глубже в мозг, исследователи начали подвергать сомнению общепринятые принципы лечения травм, в основе которых лежит целительная сила истории. В Тель-Авиве трое исследователей, Карни Гинзбург, Захава Соломон и Ави Блайх, изучили жертв сердечного приступа, чтобы определить, стали ли те, кто подавлял это событие, лучше в долгосрочной перспективе. «Репрессия» — это слово, которое выходит далеко за пределы своего слогового «я»; он ассоциируется с образами истеричных амнезиаков на волшебных горах или окутанных туманом венских улиц. Но в экспериментальной психологии, в отличие от психоанализа, вытеснение имеет гораздо более приземленное значение; оно используется для описания тех, кто минимизирует, отвлекает, отрицает. Возможно ли, что люди, которые используют эти методы, справляются лучше, чем остальные из нас, бродяг? Чтобы ответить на этот вопрос, Гинзбург и ее сотрудники наблюдали за 116 пациентами с сердечным приступом в трех больницах Израиля с целью оценки того, у кого развилось посттравматическое стрессовое расстройство и кто пошел домой со свистом. Команда Гинзбурга была особенно заинтересована в изучении долгосрочных последствий репрессивного стиля выживания; некоторые более ранние исследования показали, что те, кто отрицает, на самом деле живут лучше в краткосрочной перспективе. Но оставались более важные вопросы: что происходит с этими суровыми стоиками со временем? Они ломаются? Прорываются ли воспоминания и симптомы? Команда Гинзбурга оценивала своих испытуемых в течение одной недели после их сердечных приступов, а затем через семь месяцев. Во время первой оценки команда оценивала, среди прочего, общий стиль преодоления трудностей пациента с использованием ряда шкал, отражающих склонность избегать и отрицать. Исследователи определили репрессоров как тех, кто проявлял «особую комбинацию беспокойства и защиты», что измерялось по шкалам, о которых сообщали сами.

Они обнаружили, что те пациенты, у которых была высокая тревожность и низкая защитная реакция — другими словами, те пациенты, которые подходили к своим переживаниям, думая о них, беспокоясь о них, обрабатывая их, — имели далеко худший результат, чем у их молчаливых собратьев. В частности, у стайлеров с жесткими губами только у 7% развилось посттравматическое стрессовое расстройство через семь месяцев после инфаркта по сравнению с 19% многословных.

Израильское исследование в какой-то момент выдвинуло гипотезу о том, что подавление может работать как стиль преодоления, потому что те, кто игнорирует, обладают уникальным адаптивным стилем восприятия. Другие утверждают, что репрессоры могут быть защищены своими предположениями о стрессовых событиях и их последующим восприятием, а это означает, что там, где вы видите пожар, они видят костер, там, где вы видите ливень, они видят моросящий дождь. Другие исследователи предполагают, что репрессоры хороши в подавлении, потому что они могут манипулировать своим вниманием, отвлекая его от обожженного тела или больного сердца, и если это не удается, они верят, что могут справиться с тем, что с ними происходит. Они думают, что они компетентны, эти с застегнутыми спинами. Вопрос не в том, компетентны они на самом деле или нет; репрессоры, предполагает Гинзбург, думают, что они ими являются, и любой, кто когда-либо читал «Маленький паровозик», знает силу позитивного мышления, когда дело доходит до преодоления горы.

Джордж Бонанно, адъюнкт-профессор психологии Педагогического колледжа Колумбийского университета, обнаружил аналогичные результаты в своих многочисленных исследованиях роли подавления и избегания в здоровых стилях выживания. И, в отличие от израильских исследователей, Бонанно использовал шкалы, которые выходят за рамки самоотчета, чтобы определить, кто что подавляет и как этот человек живет. Например, в исследовании вдов и вдовцов, потерявших близких, Бонанно использовал технику, называемую вербальными вегетативными ассоциациями. Он заставлял людей говорить о своей потере, а сам смотрел на вегетативное возбуждение (сердцебиение, частоту пульса и кожно-гальванические реакции). Что он увидел: подгруппа скорбящих, которые постоянно говорили, что не испытывают беспокойства, но при этом у них учащалось сердцебиение. «Это репрессоры, — говорит Бонанно. «И эти люди, те, у кого была такая закономерность, со временем испытывали меньше горя и в целом лучше приспосабливались к жизни, и это было постоянным во всех исследованиях». Бонанно недавно завершил исследование с участием девочек-подростков и молодых женщин, которые пережившие сексуальное насилие. «Девочки, которые предпочли не говорить о сексуальном насилии во время интервью, девочки с более высокими показателями по шкале подавления, были репрессорами, и у них также было меньше внутренних симптомов, таких как депрессия и тревога, и меньше внешних симптомов, таких как враждебность и действия. вне. Они были лучше приспособлены».

Бонанно делает паузу. «Я изучаю это явление уже 10 лет, — говорит он. «Я был глубоко обеспокоен. Моя работа была в ведущих журналах, но люди в этой области все еще отвергают ее. В 1980-х годах травма стала официальным диагнозом, и люди делали на этом свою карьеру. За этим последовало множество исследований о том, как исцелиться от травмы, выговорив ее, глядя в лицо ей. Эти люди вряд ли поверят в альтернативное объяснение. Интеллектуальное наследие людей глубоко зависит от определенной точки зрения».

Джордж Бонанно работает в Нью-Йорке, а Ричард Гист работает в Канзас-Сити; врачи никогда не говорили, но они должны. Они многое разделяют. Гист сказал мне: «Проблема с индустрией травм заключается в следующем: люди, которые успешно подавляют, не сидят напротив психиатра, поэтому мы очень мало знаем об этих людях, но они, вероятно, могут многому нас научить. Насколько нам известно, репрессоры на самом деле являются нормальными людьми, которые эффективно справляются со многими трагедиями, которые преподносит жизнь. Почему нас меньше восхищают эти проявления стойкости и благодати? Почему нас восхищает только слабость? Индустрия травм знает, что они могут делать деньги на слабости; есть все эти психологи, которые приносят шестизначные суммы своей болтовней и высокомерием».

Гист, который говорит со среднезападным акцентом и знает, как превратить фразу в стиле рококо, также настаивает на простых цифрах, подтверждающих все, что он говорит. По словам Гиста, метаанализ процедур дебрифинга, подмножества работы с травмами, которая поощряет катарсис посредством разговора, просто не подтверждает эффективность многих вмешательств. И Гист, и Бонанно говорят, что считают, что общепринятые вмешательства, такие как повествовательный катарсис, по-прежнему используются по финансовым, политическим и историческим причинам, причинам, которые не имеют ничего общего с лечением людей.

А история этих причин? Поле травмы широко и могло начаться в любой из нескольких точек: был Фрейд, который изначально считал, что женская истерия была вызвана сексуальным насилием в детстве, но позже отказался от этой идеи в пользу, возможно, чего-то менее раздражающего. викторианские чувства; еще до Фрейда был Жан Мартен Шарко, который полагал, что истерические припадки его пациентов являются соматическими выражениями скрытых травматических воспоминаний. Но для современных целей индустрия травм, похоже, зародилась где-то в начале 19 века.80-е годы, когда женское движение утверждало, что посттравматическое стрессовое расстройство не принадлежит только ветеранам Вьетнама; он принадлежал также легионам женщин, которые подвергались жестокому обращению в домашних условиях. В основном хорошо образованные женщины из среднего класса, посещая частных психотерапевтов, начали шептать свои истории, истории, которые противоречили распространенному в большинстве учебников по психиатрии представлению о том, что инцест случается в одной семье на миллион. И все же здесь были и доктора философии, и доктора философии, и доктора психологических наук, и Л.К.С.В., которые слышали, что нет, это произошло здесь, и здесь, и здесь, за этой дверью спальни, в этом темном ночь, под одним и тем же общим подмосковным небом, где нам жить не безопасно. Таким образом, с самого начала инцест-рассказы были подрывными историями, а их рассказы становились актами политической и личной реабилитации. Молчание, когда речь шла о сексуальных домогательствах — а это быстро отразилось на всех формах травмы — было равносильно ядовитому конформизму. Спасет только речь.

Таким образом, имеет смысл, что инструменты, используемые для помощи выжившим, были в основном вербальными и подчеркивали повествовательную реконструкцию. Травма (это слово в переводе с греческого означает «рана») рассматривается как разрыв в длинной языковой линии, которая определяет, кто мы есть. Таким образом, цель обработки традиционно заключалась в том, чтобы расширить историю, чтобы она могла вместить ряд неожиданных сцен. К началу 1990-х разрабатывались неврологические модели прерывистых нарративов. Доктор Бессель ван дер Колк, например, выдвинул гипотезу о том, что подавленная травма имеет очень специфические нейронные корреляты в мозгу. Событие — скажем, изнасилование, авиакатастрофа — изолировано, мгновенно застыло в невербальном нейронном потоке, где оно и застревает, выделяя подспудные сигналы страха и паники. Целью лечения травм является перемещение воспоминаний из невербальных областей мозга в вербальные, где их можно интегрировать в историю жизни.

На мой взгляд, это красивая теория, благословляющая мозг податливыми хранилищами и невероятной силой сюжета, но правда это или нет, никто не знает. Более того, верно ли это для всех людей, никто не знает. В то время как повествование о своей жизни, несомненно, является важной человеческой деятельностью, индустрия травм, возможно, упустила из виду этот важный факт: не все из нас мемуаристы. Некоторые из нас рассказывают свои истории, говоря вокруг них, что-то вроде стиля Карвереск, когда разрешение шепчет ниже уровня слышимого языка. С другой стороны, некоторые из нас сочиняют басни, придумывая короткие сказки с черепахами и зайцами, где правильное и неправильное звучит красиво и просто. Если мы все являемся авторами своего опыта, о чем так многозначительно напомнила нам индустрия травм, мы не все скроены из одной и той же литературной ткани. Некоторые из нас многословны, другие предпочитают ровное белое пространство между плотно упакованными абзацами. Третьи могут скорее напеть страшные места, чем вообще выразить их.

Вот и вопрос: во что обходится это пение? Дженнифер Кун-Уоллман, психотерапевт из Лексингтона, Массачусетс, спрашивает: «Перепевая или вырезая огромную часть своей истории, не теряете ли вы тогда то, что делает жизнь богатой и многогранной?» но позвольте мне сказать вам это. У меня была своя доля травм — я уверен, что и у вас тоже — и если бы я мог научиться сглаживать их и тем самым немного подрезать свою тернистую жизнь, прожитую вслух, я был бы более чем счастлив. Вперед, продолжать. Дай мне замок и ключ.

Гирвани Леерер из Arbour-H.R.I. Больница в Бруклине, штат Массачусетс, не обязательно согласна с моим стремлением к замкам и ключам. «Столкновение с травмой и разговор о ней — один из основных способов, с помощью которых люди учатся справляться с ней. Они учатся понимать свои чувства и переживания и выходить за пределы события». С одной стороны, Гист сказал мне, имея в виду работу, проделанную в Израиле: «Исследование Гинзбурга, несмотря на его ограничения, является правильным и оказала нам большую услугу». С другой стороны, доктор Эми Бэнкс, преподаватель Учебного института Джин Бейкер Миллер в колледже Уэлсли, говорит: «Исследование Гинзбурга интересно, но слабо. Это говорит о том, что репрессии полезны для репрессоров. Полезны ли репрессии для тех из нас, кто придерживается разных стилей? Я сомневаюсь в этом. Я думаю, что это, вероятно, вредно».

Чувства Бэнкса в конечном счете побеждают врачей и пациентов, профессионалов и простых людей. Книга Эллен Басс и Лоры Дэвис «Мужество исцелять» о травмах и разговорах разошлась тиражом более 700 000 экземпляров. Доктор Джудит Херман, руководитель программы обучения жертв насилия в Кембриджской больнице, в своей обновленной книге «Травма и выздоровление» продолжает выступать за повествование и катарсис. И беглый просмотр веб-сайтов, посвященных травмам, показывает, что такие плебеи, как вы и я, все еще болтают о жестокой кровавой буре.

Помимо общей реакции, у клиницистов есть некоторые конкретные методологические критические замечания по поводу исследования Гинзбурга, одним из которых является неявное сравнение переживших сексуальное насилие с жертвами сердечного приступа. Бэнкс говорит: «Травма, полученная от рук другого человека, оказывает гораздо большее психологическое воздействие, чем травма, полученная в результате физического заболевания, несчастного случая или даже стихийного бедствия. Больше разрушений в доверии и отношениях. И что еще больше усложняет ситуацию, сексуальное насилие обычно происходит с течением времени, в условиях секретности, в отношении того, что может быть невербальным ребенком. Сердечный приступ — это публичное событие, в котором участвуют полностью вербальные взрослые, обладающие гораздо большим контролем над своим миром». И да, и нет. Конечно, в сексуальном насилии есть элемент стыда, которого медицинские мероприятия обычно не несут. Но, как отмечает Гинзбург в начале своего исследования, сердечный приступ — это «стресс, угрожающий жизни». Смертность высока, частота рецидивов еще выше, и если вам это не поможет, подумайте о символическом значении сердца, этой центральной валентинки в его мышечной мантии. Подумайте о страхе, когда он начнет фибриллировать, а затем о боли, а после этого вы больше никогда не будете доверять этому усталому насосу. Как при сексуальном насилии, так и при разрушительных медицинских событиях чувство собственного «я» разрушается, и эта общность может существенным образом объединять разрозненные травмы.

И тем не менее клиницисты все еще не согласны с выводами Гинзбурга. Бононно говорит: «Мы просто не хотим признавать, что они могут быть правдой», и это правда. Результаты репрессий, кажется, больше оскорбляют, чем бросают нам вызов, и это чувство оскорбления почти, если не больше, интересно, чем сами результаты. Мы обижены. Почему?

Алексис де Токвиль может знать. В 1831 году, когда он приехал в эту страну, он заметил, как, пожалуй, никто с тех пор ее существенный характер. Токвиль видел наш нарциссизм, наше пуританство, но он также видел и романтизм, лежащий в основе этой страны. Мы верим, что человеческий дух лучше всего проявляет себя, когда он выражает себя; индивидуализм, описанный Токвилем в его книге «Демократия в Америке», зиждется на праве, если не на необходимости, артикулировать свое уникальное внутреннее состояние. Репрессии, таким образом, будут считаться антиамериканскими, допотопными, антиискусственными и ужасно тевтонскими. В лучших американских проявлениях личность раскрывается через перо, краски и разговоры. Токвиль видел, что это так. Так поступали и Эмерсон, и Торо, и, конечно, Уитмен, отстаивавшие идеи трансцендентализма, воспевающего душу, выпускающего ее наружу.

Но сопротивление репрессиям уходит своими корнями еще дальше, чем в 19 век. Выражение как исцеляющее и, следовательно, вытеснение как вредное можно встретить еще во втором веке, когда врач и писатель Гален расширил теорию Гиппократа о том, что тело представляет собой баланс четырех критических соков: черной желчи, желтой желчи, слизи и крови. . Болезнь, особенно эмоциональная болезнь, как предположил Гален, является результатом внутреннего дисбаланса между этими соками, и исцеление происходит, когда врач может слить из тела и души избыточную жидкую массу. С этой целью применялись промывания, рвотные средства и пиявки. Оздоровление было катарсисом; катарсис был выражением. Наши нынешние методы лечения разговором и лечения травм легко рассматривать как ответвление Галена, понятия, настолько глубоко укоренившиеся в западной культуре, что отказаться от них означало бы, в некотором смысле, отказаться от философских основ, на которых покоятся медицина и религия.

Принятие или даже рассмотрение репрессий в качестве разумного способа преодоления трудностей представляет собой угрозу романтическим идеалам, занимающим центральное место в этой культуре, несмотря на наш постмодернистский блеск. Постмодернизм с его надоедливыми заявлениями о том, что не существует окончательной истории или абсолютной истины, непреднамеренно кончает тем, что подчеркивает именно эти вещи. В душе мы все еще Уолт Уитмен. Наш ответ на исследование освещает это.

И, конечно же, с практической точки зрения, есть реальные причины, по которым мы не хотели бы принимать текущие выводы. Вся наша многомиллионная индустрия травм должна быть обновлена. В этой стране существуют тысячи травматологических и реабилитационных центров, основанных на выражениях в духе Уитмена, и значительная часть индустрии самопомощи посвящена тому, чтобы рассказать об этом. Если репрессии снова войдут в моду, экономического краха по всей стране не произойдет, но произойдут серьезные образовательные, политические и медицинские потрясения. Программы, финансируемые из федерального бюджета, сократятся. Лучше избегать этого. Лучше всего просто подавить эту мысль.

Как бы выглядела терапия, если бы репрессии снова вошли в моду? Вот Дасти Миллер. Она живет и работает в Нортгемптоне, штат Массачусетс. Ей далеко за 50, у нее голубые глаза и мокасины. Ее кабинет маленький и спартанский. На стене висит портрет Одре Лорд и слова: «Когда я осмеливаюсь быть могущественным — использовать свою силу на службе своему видению — становится все менее и менее важным, боюсь ли я». Миллер знает, что это правда.

До того, как Миллер стала психологом, она была пациентом. Прежде чем она стала пациенткой, она была жертвой, которую каждую ночь посещал ее отец, который, по ее словам, подвергал ее физическому и сексуальному насилию, и это продолжалось годами. В Корнелле, где она была студенткой, Миллер пошла на терапию, о которой впервые рассказали в начале 19-го века.60-х, что ее воспоминания были желаниями, а затем в 1980-х ей сказали, что они были правдой и что ее работа заключалась в том, чтобы быть Нэнси Дрю, освещая фонариком все темные места.

Что и сделал Миллер в 1980-х. Она возвращалась снова и снова к воспоминаниям о травме, и ей становилось все хуже и хуже. «После многих сеансов терапии я была бы дрожащим мячом, а затем я выходила из офиса, брала свою кредитную карту, шла и тратила 500 долларов на одежду, которая мне не нужна». Через год или около того она выздоровела. терапии памяти у Миллера развились хронические боли в суставах и субфебрильная температура. Она едва могла двигаться, так устала. Прошли месяцы. Выпал снег. Небо очистилось. Миллер знала, что ей нужно что-то изменить. Она вернулась к своим воспоминаниям для исцеления и заболела хроническим заболеванием. «Знаете поговорку: «Прежде чем станет лучше, должно стать хуже»?» — говорит мне Миллер. — Ну, раньше я в это верил, а теперь нет. Это просто приводит вас к развалу. А знаете поговорку «Никогда не поздно иметь счастливое детство»? Ну, угадайте что? Это так».

Итак, она бросила терапию Нэнси Дрю. Однажды она сказала своему терапевту: «Я больше не вернусь». Что же тогда она сделала? Помимо прочего, она занялась . . . большой теннис.

Да, теннис. Не спускайте глаз с мяча, оставайтесь внутри ярко-белых линий и бейте сильно. «Теннис был таким заземляющим и научил меня так много грации и помог мне справиться со своим беспокойством. Именно теннис, а не разговоры, действительно помог».

Собственное самопровозглашенное «лекарство» Миллер подпитывало ее работу врача. Она начала думать о том, чтобы направить своих клиентов от их травм к той части их жизни, которая «дала им больше сока». Она обнаружила, что это сработало. Работая с пережившими травму, Миллер никогда не начинает групповой сеанс с вопроса: «Как вы себя чувствуете?» «О, Боже, это было бы просто катастрофой», — говорит она. «Все, что я получал, было: «Ужасно, страшно, ужасно». Вместо этого я говорю: «На каких сильных сторонах вам нужно сегодня сосредоточиться?» На одном из занятий Миллер раздает бумажных кукол и кусочки цветной бумаги. Людям, пережившим травму, говорят приклеивать цветную бумагу к частям тела, которые пострадали или были ранены, «но тогда, — говорит Миллер, — мы не останавливаемся на достигнутом. Мы переворачиваем кукол на свежую сторону, и участники используют те же кусочки бумаги, чтобы создать упругое тело».

Форма психотерапии Миллера делает акцент на действиях, а не на размышлениях. Действия одновременно блокируют и разбавляют воспоминания. Она вместе с другими коллегами открыла центр лечения травм в западном Массачусетсе для женщин с низким доходом и их детей, частично основанный на достоинствах репрессий. В центре есть кухня, полная посуды, чтобы женщины могли мешать и резать, вместо того, чтобы сидеть и разговаривать, компьютерный зал, где женщины могут набирать резюме и запрашивать письма, и, возможно, лучше всего, чердак, полный профессиональной одежды, чтобы если собеседование состоится, женщина может надеть вторую кожу, гладкий костюм, туфли-лодочки. Это волнует.

Миллер рассказывает мне: «Я работал с женщиной по имени Карен, которая сказала, что пережила сексуальное насилие и страдает шизофренией. Она столько раз проходила терапию и столько раз рассказывала свою историю, что это усилило ее чувство болезни. Она была ужасно инфантилизирована системой психического здоровья, системой, которая говорит женщинам выздоравливать, расхаживая с плюшевыми мишками и плача». Миллер делает паузу. «Эту женщину мы никогда не спрашивали о ее прошлом. Мы видели, что это будет плохо для нее. Вместо этого мы посадили ее прямо на компьютер. А потом, когда она освоила компьютер, мы попросили ее провести для нас исследовательскую работу, взять интервью. И это было невероятно». Миллер смотрит в потолок, вспоминая. «Карен так хорошо справилась с работой, которую мы ей дали. Она научилась отправлять электронную почту, и это ее взволновало». Подумайте об этом: обучение шизофреника, пережившего сексуальное насилие, тому, как нажать кнопку и швырнуть себя в пространство с киберспецифичностью. Кто бы не чувствовал себя уполномоченным?

«А потом, — говорит Миллер, — федералы вышли проверить нашу программу, как они это делают каждый год или два, и всем пришлось ходить по комнате и говорить, ну, типа: «Привет, я Дасти Миллер, психолог. И когда подошла очередь Карен, вместо того, чтобы сказать: «Привет, я Карен, я пережила шизофреническое сексуальное насилие», она сказала: «Привет, меня зовут Карен, и я ведущий этнограф для Проект «Женщины округа Франклин и насилие». Я так горжусь ею. Мы заставили ее прекратить рассказывать свою историю, и ей стало лучше. В моих глазах были слезы».

А сегодня? Несколько лет спустя Карен чувствует себя лучше. Она заработала на своей подработке достаточно денег, чтобы купить «подержанную подержанную машину», и поет в местном хоре. «Я думаю, что она поет в основном песни о мире», — говорит мне Миллер, а что такое песни о мире на самом деле, как не просьбы и пожелания, картины совершенства, обломки, стертые с лица земли. Карен, шизофреничка, подвергшаяся сексуальному насилию, больше редко обсуждает свои воспоминания; она смотрит в свое будущее, а не в прошлое. Кто не был бы счастлив услышать это? И все же, кто бы тоже не волновался? Будет ли лечение травм будущего чем-то упрощенно-сахарным, на берегу реки или безумно оптимистичным? Или лечение травм будущего будет проводиться в маленьких квадратных комнатах, где слезы недопустимы, где потолок похож на крышку, а стены цвета струбцины?

В полемике между выражением и подавлением скрываются древние, существенные вопросы и древнейшие мифы. В пятом веке до нашей эры Сократ утверждал, что непроверенная жизнь не стоит того, чтобы ее прожить. Один балл травматологам. Однако примерно в то же время Софокл описал, как разъяренный Эдип в поисках знаний выколол себе глаза, когда наконец узнал страшную правду; лучше бы он никогда не спрашивал. Один балл за находки Гинзбурга. Кто скажет, какая сторона права и когда? Бывают времена, когда человека лучше отвлечь; просто найди работу, ради Бога, хотим мы сказать бесконечному исследователю, который продолжает переживать и пересматривать болезненное прошлое. Но есть и такие люди, у которых рты суровы, как знаки минуса, а лица — как кулаки; им, конечно, не помешала бы экспрессивная терапия. В конце концов, нам может понадобиться проанализировать вытеснение, уточнить его нюансы, чтобы понять его как силу с потенциально здоровыми и нездоровыми аспектами. Фрейд однажды довольно мягко определил вытеснение как переориентацию внимания с неприятных идей. Конечно, во все более безумном мире бывают времена, когда нам нужно это сделать; репрессии как фильтр, экран, чтобы держать нас в чистоте.