Петр федорович пугачев: Биография Емельяна Ивановича Пугачева

Содержание

Воспоминания Емельяна Пугачева о замысле, который стоил ему жизни

Я, Емельян Иванович Пугачев, как-то раз загорелся желанием послужить отечеству представ в лице Петра III. И вот, в сентябре 1773 года я взялся осуществить свой замысел. К моему удивлению, народ сразу поверил мне. Для того, чтобы крестьяне полностью доверяли мне, я составил «Амператорский» манифест, в котором говорилось: «Самодержавного амператора, нашего великого государя, Петра Федоровича Всероссийского и прочая… Во имянном моем указе изображено Яицкому войску: как вы, други мои, прежным царям служили до капли своей крови… так вы послужите за свое отечество мне, великому государю амператору Петру Федоровичу… Будити мною, великим государем жалованы: казаки и калмыки и татары. И которые мне… винные были… в всех винах прощаю и жаловаю вас: рякою с вершины и до устья и землею, и травами, и денежным жалованием, и свиньцом, и порохам, и хлебным правиянтам». Когда яицкие казаки услышали этот манифест, мне удалось разжечь пламя крестьянской войны и возглавить беспощадную битву простолюдинов против господ за «мужицкое царство». Для большей убедительности я облачался в красный кафтан, дорогую шапку, брал саблю и решительным взглядом дополнял образ «государя».

На следующий день после публичного прочтения манифеста, у меня уже было около четырехсот сторонников. С каждым днем это число росло. Уже пятого октября с двумя с половиной тысячами сподвижников я начал осаду Оренбурга. Пока мы добирались к этому городу, весть о «Петре III» облетела всю страну. По крестьянским избам шептались о том, как везде «амператора» встречают «хлебом и солью», как торжественно гудят колокола в мою честь, о том, как казаки и солдаты без боя распахивают ворота и переходят на мою сторону.

…Оренбург был хорошо укрепленным губернским городом, который защищали пять тысяч солдат. Я стоял под Оренбургом шесть месяцев, но взять его так и не сумел…

Эти и многие другие события очень точно описал Александр Сергеевич Пушкин в повести «Капитанская Дочка». Впервые на страницах повести я появляюсь во время снежного бурана. Герои (Гринев и его слуга Савельич) бессильны против буйства непогоды. Они заблудились, снег заметает их, но внезапно появившийся чернобородый донской казак (я) говорит: «Дорога-то здесь, я стою на твердой полосе». Затем я вывожу путников по звездам. Ах да! Чуть не забыл упомянуть про весьма необычный поступок товарища Гринева. Дело в том, что он преподнёс мне, в знак благодарности за спасение от бурана, свой заячий тулуп. Хоть это и так называемая мелочь, а как приятно…

Признаюсь честно, я понимал безнадежность своего пути. Это сознательное самопожертвование во имя людей, но это и жизнь человека, вкусившего свободу. Недаром я тогда рассказываю Гриневу сказку о вороне и орле. Ворону завидует орел, так как первый из них живет триста лет, а второй – тридцать три. Но при этом «ворон питается мертвечиной, а орел пьет живую кровь». Вывод этой сказки следующий: «чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а потом что Бог даст!». Нельзя мириться с рабством, почувствовав свободу. Но я хотел свободы не только для себя, но и для крестьян, измученных гнетом крепостного права. В этом, на мой взгляд, заключается нравственный подвиг. Я собираю войско, осаждаю города, казню непокорных военных и чиновников. На расправе в Белгорской крепости я предстал жестоким и беспощадным: «Пугачев мрачно нахмурился и махнул белым платком. Несколько казаков подхватили старого капитана и потащили к виселице». В числе людей, ожидающих казни, оказался Гринев. И даже то, что я помиловал «боярского дитятю» Гринева благодаря заступничеству его крепостного слуги (ну и тот заячий тулуп естественно), поначалу кажется не проявлением обычного человеческого чувства, а всего лишь подражанием «царскому жесту». Разговор наедине подтверждает это: я потихоньку начал понимать, какую опасную игру затеял. И когда наутро я принял «счет», выставленный Савельичем за разграбление барского имущества и пожаловал отпущенному Гриневу тулуп, я считаю – это не только и не столько «царский жест», но и движение самой души. Так или иначе долг платежом красен!

…Я с главными силами двигался к Нижней Волге. С легкостью брал маленькие города. Ко мне пристали отряды бурлаков, поволжских, донских и запорожских казаков. На нашем пути стояла мощная крепость Царицын. Под стенами Царицына в августе 1774 года мы потерпели крупное поражение. Поредевшие отряды мятежников начинали отступать туда, откуда пришли, — на Южный Урал. Ну а я, с группой яицких казаков, переплыл на левый берег Волги. 12 сентября 1774 года мои бывшие соратники предали своего предводителя (меня). «Царь Петр Федорович» (опять-таки я) превратился в беглого бунтовщика Пугача. Не действовали уже гневные окрики Емельяна Ивановича: «Кого вы вяжете? Ведь если я вам ничего не сделаю, то сын мой, Павел Петрович, ни одного человека из вас живым не оставит!».

Меня связали, и верхом отвезли к Яицкому городку, а затем сдали офицеру. Михельсон и приказал отправить меня в Симбирск. Перевозил меня отозванный с турецкой войны прославленный екатерининский полководец Суворов. Меня везли в деревянной клетке на двухколесной телеге, а затем доставили прямо на двор к графу Панину, который встретил меня на крыльце… «Кто ты таков?» — спросил он у меня. «Емельян Иванов Пугачев», — отвечал я ему. «Как же смел ты, юр, назваться государем?» — продолжал Панин. — «Я не ворон» — возразил я, играя словами и изъясняясь, по обыкновению, иносказательно,- «Я вороненок, а ворон-то еще летает». Панин, заметя, что моя дерзость поразила народ, столпившийся около дворца, ударил меня по лицу до крови и вырвал клок моей бороды…»

…Тысячи людей были казнены без суда и следствия. На всех дорогах восставшего края валялись трупы, выставленные в назидание. Невозможно было счесть крестьян, наказанных кнутом, батогами, плетьми. У многих отрезали носы или уши. И вот наступил тот день, когда к казни был представлен я. Я, Емельян Иванович Пугачев. Я, который стремился внести свою лепту в развитие государства, но как иногда бывает, прогадал с результатами, и сейчас все обернулось против меня. И вот, стоя на Болотной площади в Москве я взглянул в толпу, которая так и жаждала моей смерти. Вдруг в этой самой визжащей толпе, я увидел силуэт, смирно смотрящий мне в глаза, и узнал того самого Петра Гринёва. Что ж, пришло время расплатиться за содеянное. И, кивнув своему товарищу, я склонил голову над плахой. Послышался стремительный лязг топора…

Емельян Пугачев | Емельян Пугачев

В XVII—XVIII веках в России была сильна вера народа в настоящих правителей, которые были лишены законного трона из-за происков бояр и придворных интриг. Особенно много слухов появилось после смерти Петра III. Император, убитый в начале правления, превратился в народной памяти в «доброго царя», который должен вернуться в самый трудный момент, чтобы спасти свой народ от разорения и гибели. Петр III царствовал всего полгода, после чего был свергнут в результате дворцового переворота, возведшего на престол его жену Екатерину II, и вскоре погиб при странных обстоятельствах в поселке Ропша. За время своего недолгого царствования Петр не успел дискредитировать себя в глазах широких слоев населения, более того, некоторые законы, принятые за эти шесть месяцев, были направлены на послабление гнета крестьянства и облегчение положения старообрядцев.

Еще долго в народе говорили, что царь Петр Федорович не умер, как было официально заявлено, в Ропшинском дворце, а сумел бежать и скрывается в народе и ждет своего триумфального возвращения на престол. Рассказывали, что царя тайком вывезли из дворца, а вместо него убили и похоронили похожего на него солдата. Все эти слухи способствовали появлению самозванцев. Во времена правления Екатерины за Петра Федоровича выдавали себя многие, самыми известными из которых были Емельян Пугачев и Степан Малый в Черногории. Петр III стал абсолютным рекордсменом по количеству желающих заступить на его место самозванцев. Во времена Пушкина ходили слухи о пятерых, в настоящее время считается, что в одной только России насчитывалось около сорока лже-Петров III.

В 1764 году царем Петром Федоровичем назвался Антон Асланбеков, разорившийся армянский купец. Он был арестован в Курской губернии, наказан плетьми и отправлен на вечное поселение в Нерчинск. Затем имя покойного императора присвоил беглый рекрут Иван Евдокимов, пытавшийся поднять восстание среди крестьян Нижегородской губернии, и Николай Колченко на Черниговщине.

В 1765 году в Воронежской губернии объявился новый самозванец, дезертир Гаврила Кремнев. Он был приговорен к смертной казни, однако помилован императрицей и выслан в Нерчинск. В том же году на Слободской Украине появился новый самозванец — Петр Федорович Чернышев, беглый солдат Брянского полка. Он был схвачен, осужден и сослан в Нерчинск, однако не оставил своих притязаний, совершил побег, но заблудился в тайге, был пойман и жестоко наказан, отправлен в Мангазею на вечную работу, но в пути умер.

Весной 1772 года на Волге, в районе Царицына императором объявил себя беглый крепостной Федот Богомолов, примкнувший к волжским казакам под фамилией Казин. Вслед за своими предшественниками, он был арестован, приговорен к вырыванию ноздрей, клеймению и вечной ссылке. По дороге в Сибирь он скончался. В 1773 году попытался выдать себя за императора бежавший с Нерчинской каторги разбойничий атаман Георгий Рябов. Его сторонники позже присоединились к пугачевцам, объявляя, что их погибший атаман и предводитель крестьянской войны — одно и то же лицо.

В 1773 году появился еще один самозванец, некий донской казак, чье имя в истории не сохранилось. Его сообщник, выдававший себя за статс-секретаря, объезжал Царицынскую округу Астраханской губернии, подготавливая народ к приему «батюшки-царя», затем появлялся сам «царь». Их арестовали и доставили в Царицын для суда, после чего в народе пошли слухи, что под стражей находится император, и начались волнения. Во время следствия арестант умер, то есть с точки зрения обывателей снова «бесследно исчез». В 1773 году будущий предводитель крестьянской войны Емельян Пугачев, самый известный из лже-Петров III, умело обратил эту историю в свою пользу, уверяя, что «исчезнувшим из Царицына императором» был он сам.

Беглый донской казак Емельян Пугачев впервые назвал себя императором Петром III в конце осени 1772 года. Во время своего пребывания в Яицком городке в ноябре 1772 года, Пугачев по рекомендации Григория Закладнова остановился на подворье казака Пьянова. В то время по станице ходили слухи, что царь Петр Федорович жив и здоров, и находится в Царицыне. Емельян воспользовался этими разговорами, и объявил Пьянову, что именно он является государем, выжившим под Петербургом, и скрывающимся от многочисленных недоброжелателей. Согласно рассказу Пугачева, выдающему себя за Петра, тот спасался бегством в польских и египетских землях, после чего явился на Яик для отмщения обидчикам.

Почему же простой казак Емельян Пугачев решил стать Петром III? Этот вопрос волновал еще следователей по его делу и саму Екатерину II. Поначалу власти полагали, что Пугачев является креатурой каких-то враждебных сил, которые, соответственно, и надоумили его «похитить» имя покойного императора. Однако под конец следствия дознаватели пришли к убеждению, что инициатором самозванства был сам Пугачев. По мнению властей, на это и прочие злодеяния самозванца толкала его преступная натура. Некоторые же историки винили во всем авантюрный склад его характера и склонность к фантазированию. По мнению советских ученых, считавших Пугачева фигурой положительной, самозванцем он стал из-за сочувствия таким же, как и он сам, бедным, подневольным людям, которых он собирался освободить от ярма рабства.

Что же на этот счет говорил сам Пугачев? Во время допроса в Яицком городке 15 и 16 сентября 1774 года он утверждал, что назваться царем решил без всякого наущения со стороны. Правда, согласно тем же признаниям, сделал это впервые не в ноябре 1772 года в доме у Пьянова, а в августе 1773-го на Таловом умете сначала при Ереминой Курице, а потом и при казаках «в чаянии том, что яицкия казаки по обольщению моему скоряй, чем в другом месте, меня признают и помогут мне в моем намерении действительно». Позже, на допросах в Симбирске, которые проводил начальник секретных следственных комиссий генерал-майор Павел Сергеевич Потемкин, Пугачев утверждал, что идею выдать себя за погибшего царя внушили ему раскольники Филарет, Кожевников и Коровка. После очной ставки с Коровкой, он от своих показаний отказался.

Пробыв неделю в Яицком городке, Емельян в компании Семена Филипповича Сытникова (на допросах Пугачев называл его Семеном Филипповым) поехал в Мечетную. Во время этого путешествия Филиппов принял решение сдаться властям.

Пугачев был арестован и отправлен в Казань. После допросов Пугачева перевели в так называемые «черные тюрьмы», где он выдавал себя за раскольника. В мае 1773 года Пугачеву удалось бежать из тюрьмы. В августе этого же года он вернулся на Яик, некоторое время прожил на Таловом умете. В разговорах с яицкими казаками С.М. Оболяевым, Г.М. Закладновым. Знакомство с И.Н. Чикой-Зарубиным, М.Г. Шигаевым, Д. Караваевым и другими он вновь называет себя Петром III. В доказательство своего царского происхождения он показывал отметины на теле, оставшиеся после болезни, — в народе тогда все были убеждены, что цари имеют на теле «особые царские знаки». Тогда же он стал собирать сторонников восстания среди казаков. 17 сентября на хуторе Толкачевых был прочитан первый манифест «императора Петра III» — Пугачева, написанного И.Я. Почиталиным. С этого момента и началось восстание, ведь после оглашенной присяги казацкое войско назвало Пугачева законным правителем Петром III и решило сражаться за его права на престол.

Выбранную для себя роль царя Емельян Пугачев играл отлично. Самозванец частенько рассказывал о любви к «сыну» Павлу Петровичу и ненависти к «неверной жене» Екатерине Алексеевне. Он издавал указы не только от себя лично, но и от имени «сына и наследника» Павла. Часто при людях Емельян Иванович доставал портрет великого князя и, глядя на него, говорил со слезами: «Ох, жаль мне Павла Петровича, как бы окаянные злодеи его не извели!» А иной раз самозванец заявлял: «Сам я царствовать уже не желаю, а восстановлю на царствие государя цесаревича».

Насколько ему позволяли осведомленность и фантазия, он пытался подражать настоящему императору: учредил гвардию, «Военную коллегию», сосредоточившую военную, административную и судебную власть, на пугачевские указы ставили «большую государственную печать». Восставшие были поделены на «полки», возглавляемые выборными или назначенными Пугачевым «офицерами». Во время осады Оренбурга в 5 милях от города, в Берде, он сделал свою ставку.

Интересно и то, что, зная о существовании у реального Петра III любовницы (Елизаветы Романовны Воронцовой), Пугачев и эту информацию использовал в своей игре в царя. На следствии повстанческий полковник Канзафар Усаев вспоминал: при первой встрече с ним «Петр Федорович» рассказывал, что связь с Воронцовой сыграла в его жизни роковую роль — именно из-за нее «большие бояре» «вознегодовали» на императора и свергли его с престола.

Не забывал самозванец и о «немецком происхождении». По свидетельству Творогова, «амператор», чертя «какие-та крючки», уверял сподвижников, «што ето пишет по-немецки». Другие бунтовщики, да и сам Пугачев, также говорили на следствии о «знании» им многих иностранных языков. Максим Горшков вспоминал, что однажды Пугачев, написав нечто «пером на бумаге», обратился к своим грамотеям:

— Прочтите, что я написал.

Те, естественно, не сумели разобрать пугачевские каракули:

— Мы не знаем, ваше величество, это писано не по-русски.

— Где бы вам знать, — сказал самозванец, улыбнувшись.

Вероятно, чтобы напомнить о немецком происхождении императора, роль которого он играл, самозванец иногда рассказывал повстанцам о пребывании в «немецких землях». Например, он говорил, что никогда прежде не видывал «столь крепкого города, каков есть Оренбург», хотя «бывал в Иерусалиме, в Цареграде и в немецких городах».

Однако чаще Пугачев все же подражал не реальному Петру III, а созданному народной фантазией идеальному образу Петра Федоровича, которого за любовь к простому народу и старой вере свергли с престола «злодеи-дворяне» и заставили скитаться по чужим землям. Об этих скитаниях известно из следственных показаний как самого Пугачева, так и его сподвижников. Помимо «немецких земель», которые должны были подчеркнуть происхождение «Петра Федоровича», и тех мест, где действительно жил или бывал Пугачев (Дон, Терек, Казань, Польша), в числе городов и земель, в которых он будто бы бывал, упоминаются двор римского папы, Иерусалим, Египет и Царьград.

Понятно, что ни реальный Петр III, ни Пугачев там никогда не бывали. По мнению некоторых исследователей, корни такой географии уходят в традиции русского фольклора, а отчасти и к таким жанрам древнерусской литературы, как «хождения», жития святых и повести, в которых многократно упоминаются Царьград, Египет и Иерусалим.

Играя роль «царя», Пугачев никогда не использовал такие атрибуты царской власти, как корона, скипетр и держава, да и вообще «никаких… знаков на себе не носил», подчеркивая свое «государево» достоинство другими способами. Причем некоторые из этих способов могут представляться весьма необычными. Например, рассказывали, что Пугачев прохаживался по улицам Берды с двумя татарками, «кои водили иногда его под руки». На следствии Максим Шигаев утверждал, что Пугачев «отличался от прочих богатым казачьим донским манером, платьем и убором лошадиным, тож отменными ото всех поступками, как то: лехкостью походки, бодростью, отменным станом и прищуриванием одним глазом». Кроме того, имелась у Пугачева красная лента, которую он надевал «под себя на кафтан» (такие ленты Шигаев, будучи в Петербурге, видел на генералах).

Из отдельных показаний видно, что Пугачев пытался следить за своей речью — видимо, чтобы больше походить на царя. Но, несмотря на все старания, люди посообразительнее узнавали в «амператоре» казака. Бежавший из пугачевского плена хорунжий Родион Чеботарев вспоминал, что «речь его сбивается в черкасскую, однако ж приметно, что берет осторожность». По словам Максима Шигаева, «самозванец имел наречие чистое, а иногда, прошибаясь, употреблял речи, наподобие донских казаков, как то, например: «погоди, трохи» и тому подобное». Наконец, автор некоторых пугачевских манифестов Иван Трофимов, он же Алексей Дубровский, на следствии заявил, что сразу понял, что перед ним не царь, а донской казак, «понеже разговор его явно доказывает»: «Употребляет он вопросительное слово: «откель ты?» второе похвалительное «ладно», и весь разговор его мерзительный, подлый, а благородного и ученого слова ни одного не слыхал. ..»

Чеботарев, Дубровский и, по всей видимости, Шигаев прекрасно понимали, что имеют дело с самозванцем. Что же касается веривших в «Петра Федоровича», то на их веру пугачевский «мерзительный разговор» никак не повлиял. Зато ее поколебали неграмотность «государя» и его женитьба на простой казачке. Кроме того, он подавал и другие поводы усомниться в его «высоком» происхождении. Тимофей Подуров, например, разочаровался в Пугачеве, услышав его вранье: «Самозванец по приезде с Яику расказывал многим, будто бы пришло к нему на Яик шесть сот человек донских казаков да киргизцов две тысячи. Но сие после оказалось ложно, а потому и счол я его тогда совершенным обманщиком и помышлял было от него отстать». Некоторых повстанцев смущали внешний вид и одежда «государя». Так, яицкий казак Кузьма Кочуров был уверен, что перед ним настоящий Петр Федорович, «но то только некоторое сумнение ему наводило, что он ходил в бороде и в казачьем платье, ибо он слыхал, что государи бороду бреют и носят платье немецкое».

Нельзя здесь не упомянуть об одном пугачевском промахе, который будто бы привел к разочарованию в «царе» большого числа его сторонников. По словам Михаила Шванвича, однажды во время осады Оренбурга в церкви Святого Георгия Победоносца Пугачев сел на церковный престол и, по обыкновению плача, говорил: «Вот, детушки! Уже я не сиживал на престоле 12 лет», «…многие толпы его поверили, — продолжал Шванвич, — а другие оскорбились и разсуждали так: есть ли бы и подлинно он был царь, то не пригоже сидеть ему в церкве на престоле». Однако есть сомнения в том, что Пугачев совершил такой кощунственный поступок. Никто, кроме Шванвича, о нем не упоминал, в том числе Иван Почиталин, которого об этом специально спрашивали следователи. Да и сам Шванвич не был очевидцем происшествия, а рассказывал о нем с чужих слов.

В любом случае степень неверия в подлинность «Петра Федоровича» или разочарования в нем не следует преувеличивать. Заговорщики, арестовавшие Пугачева, по всей видимости, не исключали того, что передают властям настоящего государя. Даже на следствии некоторые из вчерашних «подданных» не были полностью уверены, что принимали за императора обманщика. К примеру, яицкие казаки братья Щучкины заявили, что «прежде сего они считали самозванца за настоящего государя, потому что он так назывался и все его за такого признавали, в мыслях таковых: как бы можно простому человеку таким высоким имянем называтца», однако и теперь пребывают в сомнениях, «какой он подлинно человек». Дескать, они «его природы прежде не знавали», а потому и не могут сказать, на самом ли деле это Пугачев.

Сомнения в самозванстве своего предводителя на допросе высказал и командир пугачевской гвардии Тимофей Мясников. На вопрос следователей, «каким он теперь Пугачева почитает: государем или самозванцем», Мясников ответил: «Бог ста ево знает, я и сам не знаю, за какого его почесть. Вить вот вы де называете ево Пугачевым, а он так называет себя государем, и мы за такого ево и почитали».

Ф.С. Рокотов. Портрет Петра Федоровича, в будущем Петра III

А. П. Антропов. Портрет Петра III. 1762 г.

Подлинное изображение бунтовщика и обманщика Емельки Пугачева. Неизвестный художник. Октябрь 1774 г.

Емельян Иванович Пугачев (копия). Неизвестный художник. Конец XVIII века

Статья о Петре+федоровиче из The Free Dictionary

Петр+федорович | Статья The Free Dictionary о Петре+Федоровиче

Петр+федорович | Статья о Петре+Федоровиче в The Free Dictionary

Слово, не найденное в Словаре и Энциклопедии.

Возможно, Вы имели в виду:

Пожалуйста, попробуйте слова отдельно:

pyotr федорович

Некоторые статьи, соответствующие вашему запросу:

Архангельская губерния
Абрам Иоффе
Иван Паскевич

Петр Федорович Анжу
Список правителей Беларуси
Морозов (фамилия)

Коммунистическая партия Узбекистана
Совет Министров России
Никита Романович

Николай Петровский
Фридрих Вильгельм Ремберт фон Берг
Николай Гикало

Петр Каховский
Федор Ростопчин
Васильев

Не можете найти то, что ищете? Попробуйте выполнить поиск по сайту Google или помогите нам улучшить его, отправив свое определение.

Полный браузер ?

▲
Петр Столыпин
Петр Столыпин
Петр Субботин-Пермяк
Петр Сумин
Петр Сувчинский
Петра Святополк-Мирского
Петр Таёжный
Петр Чайковский
Петр Чайковский
Петр Чайковский
Петр Трусов
Петр Уфимцев
Петр Никольский
Петр Васильевич Никольский
Петр Валентинович Трусов
Петр Валуев
Петр Валуев
Петр Валуев
Петр Великий
Петр Вершигора

Петр Власов
Петр Воробьев
Петр Войков
Петр Вяземский
Петр Врангель
Петр Я. Уфимцев
Петр Ершов
Петр Захаров-Чеченец
Петр Заев
Петр Зинченко
петр+федорович
пиотравматический дерматит
пиотравматический дерматит
пиотравматический дерматит
пиотравматический фолликулит
пиотравматический фолликулит
пиотравматический фолликулит
Пётр Сарафинюк
пьюрахус
пюретер
Пёвердин

Пёвердин
Пёвердин
пиовезикулез
пиоксантин
Пиоксантоза
ПЛ
Сканирование сердца PYP
ПИПАФ1
ПИПАФ1
ПИПАФ2
ПИПАФ3
ПИПАФ4
ПИПАФ5
ПИПАФ6
ПИПАФ7
ПИПАФ8
ПИПАРД
ПИП
Пайп Хейс
Пайп Хейс Холл
▼

Сайт: Следовать:

Делиться:

Открыть / Закрыть

Петр Чайковский, украинец по творческому духу

Проследить родословную великого композитора

14 апреля, 00:00

Украина дала мировой культуре множество великих деятелей, которые своим талантом обогатили культуры других народов. Хотя Петр Ильич Чайковский (1840–1893) считается выдающимся русским композитором, он создавал свою великую музыку под генетическим влиянием своих казачьих корней. Он очень хорошо знал и любил украинский фольклор за его мелодичность и глубокий лиризм, которые использовал в своих разножанровых музыкальных произведениях.

До недавнего времени в огромном количестве публикаций о Чайковском очень кратко, если вообще упоминалось, его украинское происхождение. Исследователи обычно говорят, что он ездил в Украину (Каменка, Браилов, Тростянец, Нызы), где не только работал, но и отдыхал и наслаждался природой, которая вдохновляла его на создание музыкальных шедевров. Это отчасти так. Но не следует забывать, что чересчур идеологизированная коммунистическая эпоха была склонна превозносить все, что было создано великим русским народом. Естественно, Чайковский прежде всего обогатил русскую музыкальную культуру. Но тут возникает вопрос: как бы развивался его талант, если бы у него не было украинских корней?

Приступим к конкретным фактам из биографии композитора, которые помог раскрыть Центральный государственный архив Удмуртской Республики (Российская Федерация), особенно к деду и отцу Чайковского, служившим в русской глубинке. Впрочем, сам композитор иногда иронически относился к истории своего рода. Однажды он написал в письме: «Я точно не знаю, кем были мои предки по отцовской линии. Все, что я знаю, это то, что мой дед был врачом и жил в Вятской губернии, поэтому мое генеалогическое древо теряется в глубине тьмы».

Дед композитора по отцовской линии Петр Федорович Чайковский родился в 1745 году в селе Николаевка Полтавской губернии в семье казака Федора Чайки. Родители отправили его на учебу в Киевскую академию, откуда он в 1769 году перевелся в санкт-петербургский военный госпиталь сухопутных войск для повышения квалификации. По окончании курсов фельдшера был направлен на службу в регулярную армию. Он принимал участие в русско-турецкой войне 1768–74 годов и вскоре получил звание врача. В 1777 году его полк был передислоцирован в Пермь, где он и вышел в отставку. Петр Федорович несколько лет служил в Кунгуре местным штатским врачом. В начале 1782 г. он был переведен в губернский центр Вятку на ту же должность в чине штатного врача.

Вполне вероятно, что когда сын казака Федора Чайки учился в Санкт-Петербурге, он уже переименовывался в Чайковского — частая практика у украинцев того времени, желавших интегрироваться в имперскую среду. Напомним, сыновья черниговского казака Розума стали влиятельными дворянами Разумовскими при дворе царицы Елизаветы. В северной столице Петр Федорович Чайковский, должно быть, быстро забыл о своих украинских корнях. Но последний мощно пророс в блестящем творчестве его внука Петра.

В 1785 году Екатерина II повелела составить Устав на дворянство. Так как «старых» дворян в Вятском крае было слишком мало, в устав можно было поставить и гражданских служащих. По петровской Табели о рангах носители титулов степени восемь к одному имели право на дворянство. В итоге 127 человек, в том числе Петр Федорович Чайковский, были записаны в Вятскую грамоту на дворянство.

В том же году штатный врач Чайковский «заполнил вакансию врача в г. Слободской». Вскоре он бросил медицину и стал дворянским заседателем Вятского высшего земского суда. В январе 179 г.6 его назначили на еще более высокую — мэрскую — должность. Именно здесь в семье Чайковских родился сын Илья, отец великого композитора.

Но Петру Федоровичу не суждено было долго служить в Слободском. Менее чем через год он был назначен городским головой уездного центра Глазова той же Вятской губернии.

Запись о Чайковских сделана в Книге исповедей Глазовской Воскресенской церкви в 1797 году. Из нее видно, что Петр был женат на Анастасии, дочери подпоручика Степана Посохова, погибшего, защищая Кунгур от напавших на него повстанцев Емельяна Пугачева. . Чайковские переехали в Глазов большой семьей, в том числе семеро детей. Восьмой ребенок, дочь Олимпиада, родилась в этом городе в 1801 году. Архивные документы свидетельствуют о том, что семья градоначальника была небогатой. У Чайковских был деревянный дом и четыре слуги.

Петр Федорович Чайковский умер в 1818 году и был похоронен в Глазове.

Последний из сыновей городского головы Илья Чайковский (1795–1880), отец композитора, проучился два года в Вятской школе и в 13 лет был отправлен на Ижевскую мельницу, где начал осваивать профессия горный инженер. Первоначально работал ксероксом под личным руководством управляющего камскими заводами А. Ф. Дерябина.

В родную Вятку Илья вернулся более чем через двадцать лет, став крупным горным специалистом. В январе 1837 года назначен горным управляющим Камско-Воткинской мельницы.

Современники запомнили Илью как человека, обладавшего чрезвычайной чуткостью и мягким нравом. Брат композитора Модест писал о нем: «Доброта, а точнее, всеохватывающая любовь была одной из ключевых черт его характера. В молодые, зрелые и старые годы он проявлял одинаковое доверие и любовь к людям». В начале 1848 г. Илья ушел в отставку по болезни с должности горного управляющего Камско-Воткинской мельницы в чине генерал-майора.

В 1849 году отец будущего композитора был назначен управляющим Алапаевским и Нижне-Невьянским горно-сталеплавильными заводами, и семья переехала в Алапаевск.

Петр Ильич Чайковский родился 25 апреля 1840 года в Камско-Воткинской мельничной колонии Вятской губернии (ныне Воткинск, Россия). Его мать Александра, урожденная Ассье (1813–1854 гг.), была дочерью этнического француза. Петр был вторым ребенком в семье.

В отличие от отца, мать была более строгим человеком и старалась привить своим детям трудолюбие, дисциплину и ответственность за свой поступок. В большом доме Чайковских всегда звучала музыка. В пять лет маленький Петр уже играл на фортепиано и сочинял свои первые музыкальные произведения. Его мать также делала все возможное, чтобы побудить его заняться музыкой. Она была хорошей певицей и играла классические музыкальные произведения.

Музыковед Галина Побережная изучила взаимосвязь контрастных тенденций в годы становления композитора, обусловленных чертами, унаследованными им от родителей. В их семье мать была носительницей сурового, мужественного и организованного характера, а отец отличался мягким, нежным и женственным нравом. Слияние этих качеств дало замечательный результат: гармоничное слияние рациональных и эмоциональных тенденций блестяще сказалось на характере композитора, отличавшегося большим упорством в достижении поставленных целей, трудолюбием и в то же время скромностью и тонкостью. чувствительность. Это сформировало противоречивый и динамичный характер личности Петра Чайковского, которая как бы балансировала между двумя диаметрально противоположными элементами, чрезвычайно важными для формирования его художественного стиля.

Одним из объективных, интегративных и ярко выраженных факторов, сформировавших стиль сочинений Чайковского, исследователи считают также этногеографический, в частности украинский, элемент. Он вовсе не случайно проявлял чувствительную и эмоциональную склонность к украинской интеллектуальной и природной среде. Достаточно вспомнить дружеские отношения Чайковского с Николаем Лысенко и его активное участие в постановке оперы «Тарас Бульба», а также его концерты в Киеве, Харькове и Одессе, когда композитор контактировал с местными музыкантами и исполнителями. Во время частых поездок в Украину Чайковский близко познакомился с ее музыкальной культурой.

Другими словами, композитор активно взаимодействовал с украинской средой, что побуждало его к реализации своей генетической предрасположенности к восприятию украинской музыкальной культуры. Это, без сомнения, оказало волнующее воздействие на его художественную индивидуальность.

Исследователи также отмечают, что украинский фактор повлиял и на такое специфическое стилистическое качество Чайковского, как характер его лиричности. Это становится очевидным, если сравнить русскую и украинскую лирику: синтез лирических и эпических элементов в первой против открытости, непосредственности и нежной искренности лирического выражения в чистом виде во второй.

Побережная также обращает внимание на первоисточники музыкальной стилистики композитора — прежде всего на принцип кульминации, характерный для украинской песни и мелодической манеры Чайковского. Именно в московский период своего творчества, период тесного соприкосновения с украинской повседневностью, у композитора сформировалась характерная стилистическая черта: интенсивный и напряженный подъем мелодии к кульминации, грандиозное покорение мелодических вершин, постепенное рассеивание энергии в том, что можно назвать «мелодическим парением».

Хотя тема Ромео и Джульетты, а также лиризм и высокопарность Первого фортепианного концерта не несут в себе четкого отражения украинских мотивов, в присущем им экспрессивном акценте прослеживается украинская жилка. Украинская песня содержит характерный элемент: мелодический подъем, который на определенном этапе кристаллизуется в октавную кульминацию — своего рода эмоциональный подъем. Пассажи такого рода встречаются во многих симфонических произведениях и балетах Чайковского.

Начиная с 24-летнего возраста Чайковский почти ежегодно проводил несколько месяцев в Украине, где им было написано более 30 произведений, в том числе оперы «Вакула-кузнец» («Черевички») и «Мазепа», романтическая песня «Вишневый сад у дома» и дуэт «В огороде у брода» на стихи Тараса Шевченко. Вообще в своих произведениях он использовал множество украинских песен. Могло ли это быть вызвано чем-то другим, кроме генетической памяти предков и украинских корней?

Восхищенный живописным Подольем, Чайковский писал: «Поездки в Браилов остались в моей памяти светлым напоминанием о самых поэтических днях моей жизни». До сих пор в хорошем состоянии находится местный фамильный дворец фон Мекков, в котором сейчас находится музей композитора.

Вообще Подолье имело особое значение в поездках Чайковского по Украине. Композитора привлекала сюда прочная дружба с Надей Филаретивной, вдовой железнодорожного магната Карла фон Мекка. (В 1868 году он приобрел большое имение в Браилове, которое почти 200 лет принадлежало роду Потоцких, роду магнатов. Их эпистолярные отношения начались в декабре 1876 года, когда Чайковский получил письмо от этого горячего энтузиаста его Эта удивительная переписка длилась 13 лет.0005

Имея в виду Каменку Черкасской области, Чайковский писал: «Я обрел [здесь] душевное спокойствие, которое безуспешно искал в Москве и Петербурге». Более 28 лет жизни Чайковского связаны с городом на Тясмине. Здесь он сочинил «Лебединое озеро», «Орлеанскую деву», «Спящую красавицу», «Евгения Онегина» и лишь несколько произведений, созданных им в Каменке.

Чайковский неоднократно бывал на Слобожанщине.