4. Лотман. Этапы творчества Пушкина

ПУШКИН

Этапы творчества

А. С. Пушкин — первый русский писатель бесспорно мирового значения. И более того, Пушкин — первый писатель, участвующий не только в русском, но и в мировом литературном (и шире — культурном) процессе. Как согласовать этот факт, который у всякого, кто знаком с западноевропейской и мировой культурой XIX–XX вв., интуитивно не вызывает сомнений, с не менее бесспорными данными о том, что имевшиеся в распоряжении западного читателя переводы произведений Пушкина были неполны и лишь отдаленно приближались к художественному богатству оригинала? Чувство неадекватности переводов подсказало даже Достоевскому не вполне справедливое утверждение, что Пушкин во многом непереводим. Ответ на заданный вопрос мы найдем, пожалуй, у Достоевского же. Говоря о том, что «бесспорных гениев, с бесспорным „новым словом“ во всей литературе нашей было всего только три: Ломоносов, Пушкин и частию Гоголь»[1], Достоевский настаивал на том, что вся последующая великая русская литература «вышла прямо из Пушкина»[2] Мировое значение Пушкина связано с осознанием мирового значения созданной им литературной традиции.

Пушкин проложил дорогу литературе Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского и Чехова, литературе, которая по праву сделалась не только фактом русской культуры, но и важнейшим моментом духовного развития человечества. А творчество этих писателей, осмысленное в единстве, неизбежно потребовало внимания к Пушкину и проникновения в глубины его творчества. Хотя отдельные писатели (например, Мериме, Мицкевич) и раньше называли Пушкина гением и писателем мирового значения, осознание его роли за пределами России пришло ретроспективно, сквозь призму последующих судеб России и русской литературы.

Взаимодействие культур, информационный диалог между ними — закон мирового культурного развития. Типологически в этом процессе можно выделить две стадии. Сначала сторона, поставленная в силу каких-либо исторических причин в позицию наибольшей активности, становится ведущей стороной диалога: создаваемые ею культурные ценности распространяются далеко за ее географическими пределами. Партнеры по культурному диалогу выступают в роли получателей.

Однако и эта позиция никогда не бывает пассивной: поступающие извне культурные импульсы почти никогда не усваиваются механически и ученически — как правило, они сложно трансформируются, «перевариваются» культурой-получателем и стимулируют взрыв ее самобытной активности, когда она, в свою очередь, превращается в кипящий гейзер идей и текстов. Передающая же культура в этот момент часто переходит на положение получателя информации.

Так, например, римско-эллинистическое Средиземноморье выбросило в первые века нашей эры в окружающий «варварский» мир огромные богатства античной и христианской культуры. Но уже через несколько веков культурная активность перешла к периферии — от Северной Африки и Ирландии до германских и славянских земель. Средиземноморье же перешло на положение получателя. В эпоху Ренессанса культурным лидером Европы, бесспорно, была Италия: Франция, Англия, Германия, Нидерланды ориентировались на итальянскую культуру, итальянские моды, итальянское искусство и ремесло.

Несколько веков французская культура накапливала импульсы, шедшие из Италии и, частично, из Испании, чтобы в XVII–XVIII вв. сделаться культурным центром Европы и распространить свое культурное влияние на весь континент.

Русская культура дважды находилась в позиции получателя, усваивающего мировой культурный опыт: в период крещения Руси и в эпоху реформ Петра I. Оба раза за этим последовал мощный взрыв национальной культуры. Именно творчество Пушкина было тем поворотным пунктом, когда «прием» сменился «передачей», русская культура сделалась ведущим голосом, к которому вынужден был прислушаться весь культурный мир. Европейская культура заметила эту смену ролей, лишь услышав Толстого, Достоевского и Чехова, но сам переворот произошел при Пушкине и, в значительной мере, благодаря его гению. Ибо хотя отмеченная закономерность имеет типологический и повторяющийся характер, она, как и все в истории, не происходит автоматически. Для того чтобы возможность превратилась в действительность, нужен был гений Пушкина.

И как ни важен в этом случае размах таланта, дело к этому не сводится: талант Пушкина был не только огромным — он был специфическим, именно таким, который был необходим для произведения такого переворота. Кроме универсальности художественного мышления Пушкина и его способности интуитивно проникать в дух различных культур и эпох, тут, бесспорно, сыграла роль его широкая осведомленность в мировой литературе. Органически связанный с традициями отечественной культуры, Пушкин был одновременно прекрасным знатоком французской, ориентируясь в ней не хуже, чем любой французский писатель его эпохи, имел широкие сведения в области итальянской и английской литератур, проявлял интерес к немецкой и испанской литературам. Предметом его постоянного внимания на протяжении всей жизни была античная культура. «Ориентализм» Пушкина не был поверхностной данью романтической моде, а основывался на обращении к доступному ему кругу первоисточников. Фольклор самых различных народов привлекал его внимание. Существенно при этом, что все эти интересы складывались в сознании поэта в единую концепцию мировой культуры.

Однако вся эта разносторонняя работа гения была бы бессильной, если бы ей не предшествовала другая работа мысли и искусства — начатый Тредиаковским, Ломоносовым и Сумароковым и продолжавшийся до Радищева, Карамзина, Жуковского грандиозный труд по построению новой русской литературы как части и наследницы литературы мировой.

Творческое развитие Пушкина было стремительным. Не менее существенно, что оно было осознанным: поэт ясно ощущал рубежи своего творчества. Эти моменты, как правило, отмечены итоговыми пересмотрами написанного и созданием суммирующих сборников. Человек глубоко исторического мышления, Пушкин распространял этот взгляд и на собственное творчество. И в то же время творчество Пушкина отличается единством. Это как бы реализация некоторого органического пути. Творчество Пушкина многожанрово. И хотя в сознании читателей он был прежде всего поэт, но и проза, драматургия сопровождали его художественное воображение от первых опытов до последних страниц.

А к этому следует добавить литературную критику, публицистику, эпистолярий, историческую прозу, вспомнить, сколь разнообразной была его поэзия, вмещающая и все жанры лирики, и поэмы, и роман в стихах, и сказки. Наконец, отмечалось уже, что сама биография Пушкина была в определенной мере художественным созданием, упорной реализацией творческого плана.

На разных этапах разные жанры занимали доминирующее положение, выражая ведущее направление художественной мысли Пушкина в те или иные годы. Но важно отметить, что рядом с этой доминирующей жанровой струей, с тем, что поэт предлагал читателю, у него, как правило, была скрытая лабораторная доминанта. Жанры развивались в тесном взаимодействии. Так, иногда лирика становилась лабораторией поэмы, дружеские письма — школой прозы. В определенные моменты лирика подготавливала прозу, в другие — проза становилась лабораторией лирики, драма вырабатывала взгляд на историю. В известном смысле, все творчество Пушкина — единое многожанровое произведение, сюжетом которого является его творческая и человеческая судьба.

При таком соотношении жанров, их постоянной перекличке и взаимном вторжении, образовывавшем как бы единый многоголосый оркестр, в принципе отменялся иерархический, ценностный подход к жанрам. Ценность того или иного жанра определялась его художественной выразительностью в рамках данного замысла, а не местом в абстрактной иерархии. Перенесение норм одного жанра в пределы другого оказывалось важным революционизирующим средством пушкинского стиля и источником его динамики. Отсюда поражавшее современников ощущение новизны и необычности пушкинского стиля. Благодаря этому же Пушкин смог отказаться от принципиального деления средств языка на «низкие» и «высокие». Это явилось существенным условием решения им важнейшей национально-культурной задачи — синтеза языковых стилей и создания нового национального литературного языка. «Осуществив своеобразный синтез основных стихий русского литературного языка, Пушкин навсегда стер границы между классическими тремя стилями XVIII в.

Разрушив эту схему, Пушкин создал и санкционировал многообразие национальных стилей, многообразие стилистических контекстов, спаянных темой и содержанием. Вследствие этого открылась возможность бесконечного индивидуально-художественного варьирования литературных стилей»[3].

Первый период творчества Пушкина (1813 — лето 1817) приходится на время ожесточенной борьбы между карамзинистами и шишковистами. Пушкин-лицеист активно включился в нее на стороне последователей Карамзина. Эпиграммы против «беседчиков», многочисленные полемические выходки в поэзии этих лет, принятие его в «Арзамас» (с кличкой «Сверчок») свидетельствуют о боевой позиции в рамках этого литературного направления. О том же свидетельствует ощутимая в ряде стихотворений этого периода ориентация на поэтическую традицию Жуковского и Батюшкова. Однако одновременно целый ряд признаков литературной позиции молодого Пушкина не только несовместим с поэтикой карамзинистов, но и глубоко ей противоречит. Если даже не говорить об интересе к философской прозе в духе XVIII в.

(замысел романа «Фатама», мы, однако, слишком мало знаем о нем, чтобы делать какие-либо положительные выводы), в творчестве Пушкина этих лет отчетливо проявляется интерес к эпическим жанрам и в особенности к сатирической поэме, совершенно выпадавшей из поэтики карамзинистов. «Монах» (1813), «Бова» (1814), «Тень Баркова» и «Тень Фонвизина» (1815)[4] убедительно свидетельствуют о художественной ориентации, связанной с сатирической традицией XVIII в. и противоречащей субъективно-лирической установке карамзинистов. В лирике можно отметить влияние Державина («Воспоминания в Царском селе»), Д. Давыдова («Пирующие студенты», «Наездники» и др.), Милонова и других «гражданских» поэтов 1810-х гг. («К Лицинию»). Круг западноевропейских воздействий также весьма противоречив — от Вольтера до Оссиана. Стилистическому разнообразию соответствует и тематическая широта творчества начинающего поэта.

Отсутствие единства в лицейском творчестве Пушкина порой истолковывается как результат творческой незрелости еще не нашедшего своего пути поэта. В определенном смысле это справедливо. Однако следует отметить, что период собственно ученический был у Пушкина предельно кратким. Очень скоро, включаясь в различные художественные традиции и интонации, поэт достиг в каждой из них совершенства зрелых мастеров. Если в элегиях и романсах (например, «Желание» или «Певец») Пушкин выступает как зрелый соперник такого уже признанного в то время мастера, как Жуковский, то в дружеском послании («Городок») он равняется с Батюшковым. Еще более интересны опыты художественного синтеза различных традиций, позволяющие молодому поэту выступить как новатору. Так, в «Воспоминаниях в Царском Селе», бесспорно центральном произведении лицейского периода, Пушкин, синтезируя художественный опыт исторических элегий Батюшкова с державинской одой, смог добиться совершенно неожиданного идейно-художественного звучания, придав гражданственно-патриотической поэзии взволнованно-лирический пафос и личные интонации.

Второй период творчества падает на время с осени 1817 г. до весны 1820 г. Выпущенный из Лицея, Пушкин поселился в Петербурге. Этот период отмечен сближением с декабристами. Поэт постоянно встречается с Ф. Глинкой, Н. Тургеневым, Чаадаевым и испытывает сильное воздействие их идей. Пушкин вступает в тесно связанные с декабристским движением литературные общества «Зеленая лампа» и «Вольное общество любителей российской словесности». Его политическая лирика становится выразительницей идей «Союза благоденствия». Под непосредственным влиянием Н. Тургенева создаются программные стихотворения: ода «Вольность» и «Деревня», которые широко расходятся в рукописных копиях. Именно в сфере политической лирики этих лет особенно заметны новаторство Пушкина и его поиски новых художественных решений. Попробовав в оде «Вольность» решить задачу создания актуальной политической лирики на основе традиции XVIII в., Пушкин в дальнейшем к этому опыту больше не обращался, а призыв Кюхельбекера в 1824 г. возродить оду вызвал у него ироническое отношение. Интересны попытки использовать «малые», традиционно считавшиеся маргинальными жанры и на их основе создать гражданскую поэзию, соединяющую высокий пафос с интимными интонациями. Такие опыты делаются с мадригалом («Плюсковой», «Краев чужих неопытный любитель»), дружеским посланием («лампистский» цикл).

Особенно интересно в этом отношении послание «К Чаадаеву». Первые строки стихотворения должны активизировать в сознании читателей образы и стилистику унылой элегии. Жанр этот, активно культивировавшийся молодыми поэтами начала 1820-х гг. и самим Пушкиным, не встречал сочувствия в кругу декабристов. На фоне элегической традиции строки: «Любви, надежды, тихой славы / Недолго нежил нас обман» (II, 1, 72) — воспринимались как жалоба на «преждевременную старость души», разочарование в «юных забавах». Достаточно сопоставить с ними элегию Пушкина «Я пережил свои желанья, / Я разлюбил свои мечты» (II, 1, 165), чтобы сделалось очевидным стилистическое и интонационное родство этих строк. Однако начало следующей строфы резко поворачивает течение смысла. Не случайно она начинается с энергического противительного «но». Разочарованной душе противопоставлена душа, полная сил и мужества. Вместе с тем фразеологическое клише «горит желанье» намекает, как кажется, и на то, что речь идет о нерастраченной силе любовного чувства (ср., например, пушкинское: «В крови горит огонь желанья»). Только с шестого стиха раскрывается, что речь идет о жажде свободы и борьбы. Третья строфа сливает образность политической и любовной лирики в напряженно-эмоциональное единство. И только после этого идут две заключительные строфы, в которых страстный порыв уступает возвышенной мечте, а напряженно-любовная фразеология сменяется образом боевого товарищества.

Новаторство это имело глубокую подоплеку. Этике «Союза благоденствия» присуща аскетическая окраска. Идеалом был герой, добровольно отказывающийся от личного счастья ради счастья родины. С этих позиций осуждалась и любовная лирика, расслабляющая и уводящая от сурового героизма: «Любовь никак нейдет на ум: / Увы! моя отчизна страждет» (Рылеев). В. Ф. Раевский, уже узник Тираспольской крепости, призывал Пушкина: «Оставь другим певцам любовь! / Любовь ли петь, где брызжет кровь…» В том же направлении влиял на Пушкина и Н. Тургенев. Под его воздействием Пушкин начал оду «Вольность» демонстративным изгнанием богини любви и призывом «разбить изнеженную лиру» (ср. аналогичное начало «Негодования» Вяземского). Однако в целом позиция Пушкина была более сложной. В стихотворении «Краев чужих неопытный любитель» Пушкин поставил рядом как два сопоставимых высоких идеала гражданина «с душою благородной, / Возвышенной и пламенно свободной» и женщину «не с хладной красотой, / Но с пламенной, пленительной, живой» (II, 1, 43). Параллелизм «пламенно свободная душа» и «пламенная красота» еще резче подчеркивает, что в глазах поэта любовь не противоречит свободе, а является как бы ее синонимом. Свобода включает счастье и расцвет, а не самоограничение личности. Поэтому для Пушкина политическая и любовная лирика не противостояли друг другу, а сливались в общем порыве свободолюбия.

Главным созданием этого периода была поэма «Руслан и Людмила». Работа над ней закончилась лишь весной-летом 1820 г. Отдельное издание вышло, когда автор был уже на юге (позже во второе издание, которое появилось в 1828 г. , внесены существенные изменения, в частности, вступление «У лукоморья дуб зеленый…»). Поэма имела большой читательский успех, но критика, в основном, оценила ее сдержанно. Несмотря на похвальный отзыв Жуковского, старшие карамзинисты поэму не одобрили: Карамзин снисходительно назвал ее «поэмкой», а Дмитриев отозвался о ней как о неприличной. Инспирированный Дмитриевым Воейков предал этот отзыв печати, подвергнув поэму пристрастной и придирчивой критике. Основываясь на этом и на полемических выходках против Жуковского в начале четвертой песни поэмы, Ю. Н. Тынянов увидал в «Руслане и Людмиле» признаки сближения Пушкина с Катениным и «архаистами». Однако, как показал Б. В. Томашевский, отношение Катенина к «Руслану и Людмиле» тоже было отрицательным (см. рецензию Д. П. Зыкова, фактически — Катенина, в «Сыне Отечества»). Критически оценили поэму представители литературной реакции (А. Г. Глаголев в «Вестнике Европы»). Но и декабрист, член «Союза благоденствия» Н. И. Кутузов, выражая мнение своих политических единомышленников, осудил поэму за недостаток «возвышенных чувств». При этом он повторил обвинение поэмы в безнравственности, дословно совпав с критиками совсем иных политических убеждений. Дмитриев отозвался о поэме словами: «Я тут не вижу ни мыслей, ни чувств: вижу одну чувственность», а Кутузов: «Пожалеем, что перо Пушкина, юного питомца муз, одушевлено не чувствами, а чувственностию».

Среди одобривших поэму и даже выражавших восхищение ею были Жуковский, Крылов, Кюхельбекер, Вяземский, А. Тургенев, но ни один из них не принял участия в журнальной полемике. Выступивший в защиту Пушкина А. Перовский еще не имел литературного авторитета.

В целом критика обнаружила неспособность понять новаторство поэмы. Не будучи в силах отождествить ее с каким-либо из привычных жанров (на основании этого критик «Вестника Европы» бросил поэме упрек в «романтизме»), критика не смогла понять основного художественного принципа поэмы — контрастного соположения несовместимых жанрово-стилистических отрывков, результатом чего была ирония, направленная на самый принцип жанровости. В этом же, а не в нескольких вольных описаниях лежала основа обвинений в «безнравственности»: критики не могли определить точку зрения автора, но видели, что ирония заменяет мораль. Их возмущала не столько игривость некоторых сцен, сколько их соседство с героическими и высоколирическими интонациями. Между тем именно в этом, еще незрело, в виде прямой несовместимости частей, уже намечались принципы повествования, которые достигли зрелости в «Евгении Онегине». Не случайно в одной из первых строф романа в стихах Пушкин обратился, минуя свои «южные» поэмы, к друзьям «Людмилы и Руслана» (именно так, а не «Руслан и Людмила», именовалась поэма в одной из первых журнальных публикаций в «Сыне Отечества»).

Третий период творчества связан с пребыванием Пушкина в южной ссылке (1820–1824). Творчество этих лет шло под знаком романтизма. В «южный» период были написаны поэмы «Кавказский пленник» (1821), «Гавриилиада» (1821), «Братья разбойники» (1821–1822), «Бахчисарайский фонтан» (1821–1823), начаты «Цыгане» (закончены в 1824 г. в Михайловском), задуманы и частично начаты «Вадим» (1822), поэма о гетеристах, «Актеон», «Бова», «Мстислав» (все наброски 1821–1822 гг.). «Кавказский пленник» принес славу, «Бахчисарайский фонтан», опубликованный с программным предисловием П. А. Вяземского, упрочил за Пушкиным положение главы русских романтиков. В 1824 г. в «Сыне Отечества» М. Карниолин-Пинский в рецензии на «Бахчисарайский фонтан» заговорил о «байронизме»: «Байрон служил образцом для нашего Поэта; но Пушкин подражал, как обыкновенно подражают великие Художники: его Поэзия самопримерна». В дальнейшем вопрос этот обсуждался И. Киреевским, Белинским и, наконец, был капитально исследован В. М. Жирмунским: «Новый литературный жанр „романтической поэмы“, созданный Пушкиным по образцу „восточных поэм“ Байрона, изображает действительность в преломлении субъективного лирического восприятия героя, с которым поэт отождествляет себя эмоционально»[5]. Вместе с тем В. М. Жирмунский отметил и отличие пушкинского романтизма от позиции английского поэта. Позже это противопоставление было развито Г. А. Гуковским, писавшим о поэме «Кавказский пленник»: «Байроническая характерология индивидуальности борется в ней с прорывами в объективное»[6].

Структура романтической поэмы создавалась переносом признаков элегии в эпический жанр. Не случайно Пушкин в письме к Горчакову определил жанр «Пленника» как «романтическое стихотворение». В том же письме, характеризуя героя поэмы, Пушкин подчеркнул принципиальное тождество его лирическому герою элегий 1820-х гг.: «Я в нем хотел изобразить это равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодежи 19-го века» (XIII, 52).

Однако в «южных» поэмах активно присутствует и другой — описательный элемент («описание нравов черкесских [самое сносное место во всей поэме]», черновик письма Гнедичу — XIII, 371). Не случайно «южным» поэмам сопутствовали замыслы описательных поэм «Кавказ» и «Таврида». Но описательный элемент мыслился не в духе «Садов» Делиля в переводе Воейкова. Это должно было быть описание жизни народной, экзотического этноса и одновременно характеров, полных дикой силы и энергии. С такой тенденцией были связаны и «Братья разбойники», и «Черная шаль», и «Песнь о вещем Олеге». Руссоистское противопоставление человека цивилизации и человека «дикой воли» получало в этом контексте новый смысл. Если Вяземский видел источник бунтарского пафоса в романтической личности, то для Катенина и Грибоедова истощенный и разочарованный «герой века» мог быть только рабом или жертвой. Носителем протеста был энергичный, сильный духом «разбойник» или «хищник». Колебание между двумя этими поэтическими идеалами определило неоднозначность пушкинской позиции и своеобразие его романтизма, сквозь не слишком глубокий байронизм которого проглядывала кровная связь с традицией демократической мысли второй половины XVIII в.

На дальнейшее развитие Пушкина повлияла тесная связь его с кишиневской группой декабристов, соприкосновение с наиболее радикальными деятелями тайного общества. Именно в Кишиневе накал его политической лирики достигает высшего напряжения («Кинжал», «Давыдову» и др.). Петербургский конституционализм сменяется тираноборческими призывами. Отношение к элегической поэзии и к разочарованному герою в декабристской среде было, скорее всего, негативным. М. И. Муравьев-Апостол писал И. Д. Якушкину: «Байрон наделал много зла, введя в моду искусственную разочарованность. <…> Воображают, будто скукою показывают свою глубину, — ну пусть это будет так для Англии, но у нас, где так много дела, даже если живешь в деревне, где всегда возможно хоть несколько облегчить участь бедного селянина, лучше пусть изведают эти попытки на опыте, а потом уж рассуждают о скуке»[7].

В этих условиях в сознании Пушкина вырисовывалась возможность иронического отношения к разочарованному герою или же оценки этого персонажа глазами народа. С первой возможностью связаны были замысел комедии об игроке и начальный (сатирический) замысел 1-й главы «Евгения Онегина», со второй — «Цыганы». В последние месяцы в Кишиневе и особенно в Одессе Пушкин напряженно думал над опытом европейского революционного движения, перспективами тайных обществ в России и проблемой бонапартизма. Он перечитывал Руссо, Радищева, читал (видимо, в Воронцовской библиотеке) материалы по французской революции. Ближайшим итогом этого были кризисные настроения 1823 г. (переживавшиеся в то время и наиболее активным ядром декабристского движения). Трагические размышления этого периода выразились в элегии «Демон», стихотворении «Свободы сеятель пустынный» и поэме «Цыганы». В этих произведениях в центре оказывалась, с одной стороны, трагедия безнародного романтического бунта, а с другой — слепота и покорность «мирных народов». При всем трагизме переживаний Пушкина в 1823 г. кризис был плодотворным, так как он обращал мысль поэта к проблеме народности.

Главным итогом творческих поисков 1822–1823 гг. было начало работы над романом в стихах «Евгений Онегин». Работа над этим произведением продлилась более семи лет. «Евгений Онегин» стал не только одним из центральных произведений Пушкина, но и важнейшим русским романом XIX в.[8]

Особенность и значение «Евгения Онегина» заключались не только в том, что были найдены новый сюжет, новый жанр и новый герой, но и в новаторском отношении к художественному слову. Изменилось самое понятие художественного текста. Роман в стихах — жанр, который автор отделяет и от традиционного прозаического романа («дьявольская разница»), и от романтической поэмы. Фрагментарности романтической поэмы «с быстрыми переходами» была противопоставлена манера, воссоздающая иллюзию непринужденного рассказа («забалтываюсь до нельзя»). Эта манера связывалась в сознании Пушкина с прозой («проза требует болтовни»). Однако эффект простоты и бесхитростной непринужденности авторского повествования создавался средствами исключительно сложной поэтической структуры. Переключение интонаций, игра точками зрения, система ассоциаций, реминисценций и цитат, стихия авторской иронии — все это создавало исключительно богатую смысловую конструкцию. Простота была кажущейся и требовала от читателя высокой поэтической культуры.

«Евгений Онегин» опирался на всю полноту европейской культурной традиции — от французской психологической прозы XVII–XVIII вв. до романтической поэмы — и на опыты «игры с литературой» от Стерна до «Дон Жуана» Байрона. Однако чтобы сделать первый шаг в мировой литературе, надо было произвести революцию в русской. И не случайно «Евгений Онегин» — бесспорно самое трудное для перевода и наиболее теряющее при этом произведение русской литературы.

Одновременно «Евгений Онегин» был итогом всего предшествующего пушкинского пути: «Кавказский пленник» и романтические элегии подготовили тип героя, «Руслан и Людмила» — контрастность и иронию стиля, дружеские послания — интимность авторского тона, «Таврида», — возможно, специфическую строфу, без которой онегинское повествование немыслимо.

И все же как в мировом контексте, так и в перспективе собственного творческого пути Пушкина «Евгений Онегин» был не только продолжением, но и преодолением предшествующего опыта.

Поэтическое слово «Евгения Онегина» одновременно обыденно и неожиданно. Обыденно, так как автор отказался от традиционных стилистических характеристик: «высокие» и «низкие» слова уравнены как материал, которым повествователь пользуется по прихоти художественного произвола. Оставляя за собой свободу выбора любого слова, автор позволяет читателю наслаждаться вариативностью речи, оценить высокость высокого и просторечность простого слова. Сужение сферы стилистического автоматизма расширяет область смысловой насыщенности.

Одновременно контрастное соположение слов, стихов, строф и глав, разрушение всей системы читательских ожиданий, инерции, воспитанной предшествующим художественным опытом, придают слову и тексту «Евгения Онегина» краски первозданности. Неслыханное дотоле обилие цитат, реминисценций, намеков до предела активизирует культурную память читателя. Но на все это накладывается авторская ирония. Она обнажает условность любых литературных решений и призвана вырвать роман из сферы «литературности», включить его в контекст «жизни действительной». Все виды и формы литературности обнажены, открыто явлены читателю и иронически сопоставлены друг с другом, условность любого способа выражения насмешливо продемонстрирована автором. Но за разоблаченной фразеологией обнаруживается не бездонная пустота романтической иронии, а правда простой жизни и точного смысла.

Периодизация творчества Пушкина

Периодизация творчества Пушкина. Лицейский период (1813 — лето 1817 гг.) Традиции карамзинизма, Батюшкова и Жуковского (элегии, романсы, послания). Интерес к жанрам XVIII в. (философская проза, ода Державина, сатирическая поэма) и к гражданской лирике начала XIX в. Круг западноевропейских воздействий — от Вольтера до Оссиана. Вершинное произведение: Воспоминания в Царском Селе (1814) — синтез исторических элегий Батюшкова с державинской одой = гражданственно-патриотическая поэзия с личными интонациями Петербургский период (осень 1817 — весна 1820) Декабризм и поиски новых художественных решений в политической лирике (использование «маргинальных» жанров для создания гражданской поэзии, соединяющей высокий пафос с интимными интонациями: мадригал, послание) Главное создание периода — поэма Руслан и Людмила (1820 , 1828 ): Основной художественный принцип — контрастное соположение несовместимых жанрово-стилистических отрывков, ирония, направленная на самый принцип жанровости ? принципы повествования «Евгения Онегина».

Слайд 3 из презентации «Наследие Пушкина». Размер архива с презентацией 4502 КБ.

краткое содержание других презентаций

«Поэты пушкинского времени» — Баратынский Евгений Абрамович. Давыдов Евграф Владимирович. Кюхельбекер. Языков Николай Михайлович. Давыдов Д.В. Баратынский Е.А. Вяземский П.А. Кюхельбекер Вильгельм Карлович. Поэты пушкинской поры. Д. Самойлов «Стихи о Дельвиге». О.Э. Мандельштам — Батюшкову. Жуковский Василий Андреевич. А.С. Пушкин — «Жуковскому» (1818). Усовершенствовали стихосложение. Жуковский В.А. Давыдов Денис Васильевич. Дельвиг Антон Антонович.

«Проект о Пушкине» — Пушкин и его роль в истории. Стихотворения А.С.Пушкина. Продолжение цикла радиоспектаклей о Пушкине. Н.В.Гоголь. Солнце русской поэзии. Воспоминания в Царском Селе. Как взошло солнце русской поэзии. Пушкин. Знакомство с творчеством А.С. Пушкина. Создание цикла радиопередач. Пророк в своем Отечестве. Пушкин и Россия. Интерес к пушкинскому наследию.

«Наследие Пушкина» — Узел основных тем творчества. Периодизация творчества Пушкина. Старинное дворянство. Творчество Пушкина. «Южный» период. После ссылок. А. С. Пушкин. Наследие Пушкина.

«Памятники Пушкину» — Скульптор отбросил все детали, которые заслоняют живое изображение поэта. Скульптор Александр Михайлович Опекушин. Скульптор Михаил Константинович Аникушин. Опишите один из памятников по ПЛАНУ. Прекрасно вылеплена голова поэта. Памятник Пушкину в Санкт-Петербурге Скульптор — М.К.Аникушин. На сюртук накинут длинный плащ, который ниспадает складками. У Аникушина всё получилось наоборот. На постаменте высечены строки из стихотворения.

«Образ поэта Пушкина» — Ткань. Пушкин в детстве и юности. Художественное воплощение образа Пушкина. Рисунки Нади Рушевой. Пушкиниана Нади Рушевой. Неизвестный художник. Копия с работы Тропинина. Пушкин на берегу Черного моря. Тропинин. Айвазовский. Пушкин в Царском Селе. Ксавье де Местр. Пушкин в Петербурге. Портрет Пушкина.

«Оперы по Пушкину» — Опера «Руслан и Людмила». Трагедия «Борис Годунов». Стихотворение . Русская музыка. Знакомство. Музыкальные произведения. Правдивость. Опера «Пиковая Дама». Ряд опер. Музыка. Ночь. Опера «Евгений Онегин».

Всего в разделе «Пушкин» 13 презентаций

Александр Пушкин – Космос|Очаг

6 июня 1799 — 10 февраля 1837

Александр Пушкин — русский поэт, драматург и прозаик XVIII века. На пике своей карьеры в эпоху романтизма Пушкин продолжал считаться основоположником современной русской литературы. Александр Пушкин родился в Москве 6 июня 1799 года в дворянской семье. Пушкин начал писать в очень раннем возрасте, опубликовав свое первое стихотворение в 15 лет. Учитывая политическую напряженность царского режима, Пушкин не мог открыто публиковать свои произведения (Благой, 2016). Пушкин стал участвовать в социальной реформе в 1820 году, выступая в качестве представителя литературных радикалов. В радикальном творчестве Пушкина отразились зарождающиеся идеи политического рационализма и упор на гражданскую свободу (Bethea, 19).98). Творчество Пушкина отражало его романтические идеологии, которые противостояли царю-монарху и подчеркивали важность свободы (Дружников, 1999). Такие пьесы, как «Кавказский пленник» и «Братья-разбойники», отражали склонность Пушкина к романтическим повествованиям с политическим подтекстом (Beathea, 1998). Русский царь вскоре узнал о литературном творчестве Пушкина, которое было поглощено русской молодежью той эпохи, вылившись в ссылку Пушкина в Сибирь в апреле 1820 года. романы в прозе и поэзии, создав такие известные произведения, как «Евгений Онегин». «Евгений Онегин» исследовал социальные и экологические факторы, влияющие на идеальный русский образ жизни (Браун, 19 лет).86). Творчество Пушкина было новаторским из-за его непримиримой манеры изображать свои истории в традиционной России, объективируя свой национализм, в отличие от других писателей, которые предпочитают экзотические места в качестве места действия своей литературы. Во время ссылки Пушкина перевезли из Сибири в Михайловское. Хотя Пушкин был невероятно подавлен во время своего пребывания в Михайловском, это время принесло ему наиболее продуктивную работу. Изоляция заставила его критически изучить русскую историю (Бриггс, 1983). В своих исследованиях он был особенно тронут записями, в частности, русских крестьян (Debreczeny, 1997). Это новообретенное знание отразилось в его творчестве, когда он начал отходить от более ранних «южных» мелодичных произведений и создал простой, но динамичный стиль (Sandler, 1989). Это отличие символизировало влияние его изучения русского классицизма. Его творчество стало отражать идеалы «для народа», которые зарождались во французском театре, отвергая неоклассицизм (Zaki, 2016). Пушкин подчеркивал моральную и политическую подоплеку господствующего класса, царя, против масс, русского народа (Вернадский, 1953). К весне 1826 года Пушкин ходатайствовал о помиловании из ссылки, и его ходатайство было удовлетворено со строгими правилами, в которых говорилось, что Пушкин не должен участвовать ни в каких публикациях. Чтобы противостоять этому условию, Пушкин отправился на Кавказ, обосновавшись в Кишиневе, Россия, где он стал масоном (Благой, 2016). Между 1829 и 1836 годами творчество Пушкина, наконец, достигло полного потенциала. Такие произведения, как «Скупой рыцарь» и «Каменный гость», вызвали одобрение критиков благодаря своей глубокой чувствительности в сочетании с умением Пушкина точно отречься от сути исторических эпох, о которых он решил писать (Браун, 19).86). Александр Пушкин умер 10 февраля 1837 года после роковой дуэли, устроенной его зятем Жоржем-Шарлем де Геккерен д’Антесом, пытавшимся соблазнить жену Пушкина, Наталью Пушкину (Файнштейн, 1999). В целом произведения Пушкина имеют большое историческое значение из-за повторяющихся тем, таких как гражданская ответственность, сознательный разум и энергия в сочетании с литературным мастерством. Заметный вклад Александра Пушкина в русскую литературу, а также в современные произведения позволили ему считаться величайшим русским поэтом.

 

Випуши Шиванесанатан

 

Цитируемые работы

Бетея, Дэвид М. Реализация метафор: Александр Пушкин и жизнь поэта. Univ of Wisconsin Press, 1998.

Благой Дмитрий Дмитриевич. «Александр Сергеевич Пушкин». Encyclopædia Britannica, Encyclopædia Britannica, inc., 15 ноября 2016 г., http://www.britannica.com/biography/Aleksandr-

Сергеевич-Пушкин. 1986.

Бриггс, Энтони Д.П. Александр Пушкин: критическое исследование. Роуман и Литтлфилд, 19 лет83.

История русской литературы эпохи романтизма. Том. 4. Ардис,

Браун, Уильям Эдвард. История русской литературы

Дебрецени, Пауль. Социальные функции литературы: Александр Пушкин и русская культура. Узник России: Александр Пушкин и политическое использование национализма.

Файнштейн, Элейн. Пушкин: биография. Ecco Press, 1999.

Сандлер, Стефани. Дальние удовольствия: Александр Пушкин и сочинение ссылки. Стэнфорд

Монголы и русь. Том. 97. Нью-Хейвен: Йельский университет

Браун, Уильям Эдвард.

Wisconsin Press, 1998.

Дебрецени, Пол.

Stanford University Press, 1997.

Дружников И︠ Урий.

Transaction Publishers, 1999.

Сэндлер, Стефани.

University Press, 1989.

Вернадский, Джордж и Михаил Карпович.

University Press, 1953.

Заки, Фади. «Неоклассическое художественное движение». Определите это искусство — ваш гид по искусству

Movements, 3 февраля 2016 г., http://www.identifythisart.com/art-movements-styles/pre-modern-

art/neoclassical-art-movement/.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Posted on 5 декабря 2017 Posted in БиографииTagged Неоклассицизм, реализм, романтизм, Русский, Царь

Александр Пушкин | Журнал «ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ»

Любовь Головина

Артикул: 

НАСЛЕДСТВО

Выпуск журнала: 

№1 2007 (14)

Вторая половина XIX века принесла русскому искусству ряд талантливых мастеров, имена которых сейчас в значительной степени забыты специалистами. Несмотря на то, что его творчество красноречиво говорит о периоде его создания с его проблемами и противоречиями, скульптор Александр Опекушин как раз является одной из таких недооцененных фигур.

Вторая половина XIX века принесла русскому искусству ряд талантливых мастеров, имена которых сейчас во многом забыты специалистами. Несмотря на то, что его творчество красноречиво говорит о периоде его создания с его проблемами и противоречиями, скульптор Александр Опекушин как раз является одной из таких недооцененных фигур.

Анна Волховская

Артикул: 

СОБЫТИЕ. ГОД РОССИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Выпуск журнала: 

№1 2016 (50)

Выставка «Александр Пушкин и Испания» приурочена к Году русского языка и литературы в Испании и Году испанского языка и литературы в России, проводимым в двух странах в 2015-2016 гг. Разделенный на два больших раздела, он исследует соответственно сюжеты и образы в творчестве Пушкина, навеянные Испанией, а также периоды и сопутствующие им настроения, в которых творчество Пушкина было воспринято испанским читателем.

Выставка «Александр Пушкин и Испания» приурочена к Году русского языка и литературы в Испании и Году испанского языка и литературы в России, проводимым в двух странах в 2015-2016 гг. Разделенный на два больших раздела, он исследует соответственно сюжеты и образы в творчестве Пушкина, навеянные Испанией, а также периоды и сопутствующие им настроения, в которых творчество Пушкина было воспринято испанским читателем.

Белехова Светлана

Артикул:

ТЕКУЩИЕ ВЫСТАВКИ

Выпуск журнала: 

№2 2012 (35)

Живопись, графика и скульптура XIX-XX веков из собрания ГМИИ им. А.С. Пушкина

Практически все крупные русские художники 19-21 века в свое время обращались к теме Александра Пушкина в своем творчестве. Орест Кипренский, Василий Тропинин, Иван Айвазовский и Николай Ге; Илья Репин и Валентин Серов; Марк Антокольский и Паоло Трубецкой; Владимир Фаворский и Алексей Кравченко; Кузьма Петров-Водкин и Аркадий Пластов; Михаил Аникушин и Екатерина Белашова; Константин Юон, Виталий Горяев, Василий Шухаев, Николай Ульянов, Виктор Попков, Петр Осовский, Игорь Обросов и многие другие вдохновлялись поэтом на протяжении многих лет.

Живопись, графика и скульптура XIX-XX веков из собрания ГМИИ им. Пушкина

Александр Богатырев

Артикул: 

ТЕКУЩИЕ ВЫСТАВКИ

Выпуск журнала: 

№2 2012 (35)

Эпоха, когда Россия воевала с Наполеоном, представлена ​​в артефактах из ГМИИ и коллекции Александра Васильева

ГМИИ им. знаковое событие в истории России — Отечественная война 1812 года — с новым музейным проектом «ВРЕМЯ СЛАВЫ И ВОЗВРАТА!». События 1812 года и вокруг него имели особое значение для Пушкина и как личности, и как писателя. Эта эпоха огромных потрясений стала для поэта одним из главных источников вдохновения и сосредоточила его размышления о судьбах человечества, его родины и мира. Целый ряд его шедевров в поэзии и прозе (от юношеских «Воспоминаний о Царском Селе» до философского «Полководца») прямо или косвенно обращены к эпохе, оставшейся в памяти почти всех граждан России.