Ода … на взятие Хотина. Михаил Ломоносов
О любвиВосторг внезапный ум пленил, Ведет на верх горы высокой, Где ветр в лесах шуметь забыл; В долине тишина глубокой. Внимая нечто, ключ молчит, Которой завсегда журчит И с шумом вниз с холмов стремится. Лавровы вьются там венцы, Там слух спешит во все концы; Далече дым в полях курится. Не Пинд ли под ногами зрю? Я слышу чистых сестр музыку! Пермесским жаром я горю, Теку поспешно к оных лику. Врачебной дали мне воды: Испей и все забудь труды; Умой росой Кастальской очи, Чрез степь и горы взор простри И дух свой к тем странам впери,
Где всходит день по темной ночи. Корабль как ярых волн среди, Которые хотят покрыти, Бежит, срывая с них верхи, Претит с пути себя склонити; Седая пена вкруг шумит, В пучине след его горит, К российской силе так стремятся, Кругом объехав, тьмы татар; Скрывает небо конской пар! Что ж в том? стремглав без душ валятся. Крепит отечества любовь Сынов российских дух и руку; Желает всяк пролить всю кровь, От грозного бодрится звуку. Как сильный лев стада волков, Что кажут острых яд зубов, Очей горящих гонит страхом, От реву лес и брег дрожит, И хвост песок и пыль мутит, Разит извившись сильным махом. Не медь ли в чреве Этны ржет И, с серою кипя, клокочет? Не ад ли тяжки узы рвет И челюсти разинуть хочет? То род отверженной рабы, В горах огнем наполнив рвы, Металл и пламень в дол бросает, Где в труд избранный наш народ Среди врагов, среди болот Чрез быстрый ток на огнь дерзает. За холмы, где паляща хлябь Дым, пепел, пламень, смерть рыгает, За Тигр, Стамбул, своих заграбь, Что камни с берегов сдирает; Но чтоб орлов сдержать полет, Таких препон на свете нет. Им воды, лес, бугры, стремнины, Глухие степи — равен путь. Где только ветры могут дуть, Доступят там полки орлины. Пускай земля как понт трясет, Пускай везде громады стонут, Премрачный дым покроет свет, В крови Молдавски горы тонут; Но вам не может то вредить, О россы, вас сам рок покрыть Желает для счастливой Анны. Уже ваш к ней усердный жар Быстр
М.В.Ломоносов. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия, 3-е изд.
Ленинград: Советский писатель, 1986.
«Лавровы вьются там венцы. . . » (поэтика «Оды на взятие Хотина» М. В. Ломоносова) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»
К 300-ЛЕТИЮ РОЖДЕНИЯ М.В. ЛОМОНОСОВА
С.Н. Травников, Л.А. Ольшевская
«ЛАВРОВЫ ВЬЮТСЯ ТАМ ВЕНЦЫ…»
(Поэтика «Оды на взятие Хотина» М.В. Ломоносова)
Аннотация
В статье рассматриваются вопросы, связанные с историей создания «Оды на взятие Хотина» М.В. Ломоносова, с определением ее литературных образцов и источников. Основное внимание уделяется поэтике произведения: специфике художественного метода и жанра оды, особенностям ее сюжетно-композицион-ного строения, образной системы, хронотопа, стиля и ритмики. Хотинская ода М.В. Ломоносова сравнивается с «Одой торжественной о сдаче города Гданска» В.К. Тредиаковского, которая предшествовала ей и в то же время испытала с ее стороны влияние в период создания второй редакции (1752). Оба произведения являются классическими образцами русской победно-патриотической оды и знаменуют ее переход от горацианской к пиндарической традиции, от силлабического к силлабо-тоническому стихосложению.
Travnikov S.N., Olshevskaya L.A. To the poetics of Lomonosov’s Hotins’ ode
The paper concerns with the specific features of the Lomonosov’s ode written in the 1739, its style and rhythm. Hotins’ ode is compared with the ode of V.K. Tredyakovsky of the 1734. It is argued that both of them belong to the genre of Russian patriotic ode and represent the transition from Horatian tradition to the Pindaric one.
Ключевые слова: ода, горацианская ода, пиндарическая ода, силлабическое стихосложение, силлабо-тоническое стихосложение, традиция, барокко, классицизм.
Хотинская ода, созданная в сентябре-ноябре 1739 г. в немецком Фрейберге, где Михаил Ломоносов изучал горное дело, хотя являлась его первым опытом в жанре победно-патриотической оды
и силлабо-тонического стихосложения, во многом определила развитие не только творчества поэта, но и всей русской поэзии. Появление этого произведения М.В. Ломоносова, по убеждению В.Г. Белинского, знаменовало собой рождение отечественной словесности Нового времени1.
История создания и бытования стихотворения связана с неординарной личностью профессора Российской академии наук Готлиба-Фридриха-Вильгельма Юнкера, который находился в тот период в Саксонии и изучал соляное дело. Ему, «стихотворцу по призванию», в Академии Наук поручали составление похвальных од и поздравительных посланий на немецком языке. В 17351737 гг., во время русско-турецкой войны, Г.-Ф. Юнкер был прикомандирован к канцелярии фельдмаршала Б.-Х. Миниха, где вел «походный журнал» и был личным историографом военачальника. Известно, что Ломоносов и Юнкер находились в дружеских отношениях. Студент переводил для него «репорты и экстракты» о соляном деле, и признавал, что академик «мастер был писать стихов немецких»2. Именно Юнкер доставил в Санкт-Петербург «Письмо о правилах российского стихотворства» и «Оду блаженныя памяти государыне императрице Анне Иоанновне на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года», принадлежавшие перу Ломоносова. По свидетельству Я.Я. Штелина, ода была поднесена императрице Анне Иоанновне, которая стихи благосклонно одобрила, после чего и придворные вельможи «читали их, удивляясь
3
новому размеру» .
Хотинская ода Ломоносова попала в Петербург, когда уже были опубликованы посвященные победе русского оружия «Эпи-никион» профессора Стефана Витинского (на русском языке) и ода ректора Петра Махницкого (на немецком языке), поэтому произведение «академического студента» было положено под сукно и затерялось среди канцелярских бумаг. Забвению оды немало способствовал придворный поэт В.К. Тредиаковский, ведавший в Академии наук делами «российской элоквенции». Он увидел в М. В. Ломоносове опасного соперника на литературном поприще, поэтому не торопился с публикацией его сочинения4. Фрагменты ранней редакции Хотинской оды сохранились в рукописной «Риторике» Ломоносова 1744 г. и в печатной «Риторике» 1748 г.5. В 1751 г., готовя к изданию собрание сочинений, поэт создал но-
вую редакцию оды, усилив в ней метафорическую образность, а также упорядочив синтаксис и сократив количество инверсий с целью гармонизации стиля.
Талант Ломоносова-одописца складывался под воздействием античной, западноевропейской и национальной поэтической традиции6. В Хотинской оде он упоминал о «витийстве уст» Пиндара, одного из зачинателей этого жанра. Из европейских поэтов на молодого стихотворца наибольшее влияние оказали Франсуа Фе-нелон (в Марбурге Ломоносов перевел его «Оду 1681 года»), Ни-коля Буало, автор знаменитой «Оды на взятие Намюра» (1693), Иоганн-Христиан Гюнтер, создатель оды «На мир австрийцев с турками» (1718). Наличие большого числа реминисценций из европейской поэзии вызвало резкое суждение А.П. Сумарокова о М. В. Ломоносове, который, по его словам, «Гинтера и многих обокрал и, мысли их писав, народ наш удивлял».
Среди русских предшественников Ломоносова-одописца исследователи называют Феофана Прокоповича, автора «Епиникио-на» и «Панегирикоса», воспевающих Полтавскую победу. «Русский Гораций», он, по мнению Василия Тредиаковского, превзошел в поэтическом искусстве и Малерба, и Буало, «почти отнял у них всегда зеленеющийся лавр лиричества»7. «Ода на взятие Хотина», ставшая классическим образцом русской победно-патриотической оды, своим рождением во многом обязана «Оде торжественной о сдаче города Гданска», опубликованной Тредиа-ковским в июле 1734 г. в типографии Петербургской академии наук. Она была посвящена победе русского армии и связана с войной за польское наследство, разразившейся после кончины 1 февраля 1733 г. ставленника России на варшавском престоле короля Августа II8. По академической традиции издание 1734 г. было билингвистическим; немецкая версия работы Василия Тредиаков-ского была подготовлена Готлибом Юнкером, причем перевод автор стихотворения считал «красняе и осанковатее» оригинала. Хотя Гданьская ода не являлась первым опытом Тредиаковского в жанре оды (до нее были написаны «Ода о непостоянстве мира» и «Ода приветственная» 1733 г. по случаю восшествия на престол Анны Иоанновны), она, по мнению автора, была «самой первой на нашем языке», так как знаменовала переход от горацианской оды к пиндарической, от среднего к высокому одическому стилю, отли-
чавшемуся торжественной величавостью языка и прихотливостью поэтических ассоциаций. Именно этот стиль оды, «пламенный» и «парящий», позднее возобладал в русской лирике9.
Создатель Хотинской оды, по всей видимости, знал знаменитую песню Петровского времени «Кто идет с войском, лаврами венчанный», которая имеет тематические и композиционные параллели с одой 1739 г.10. В круг ее источников исследователи включают также «Казанскую историю», «Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича», «Степенную книгу», реляции о военных походах Петровского времени, исторические сочинения о Петре Великом11. Множественность и разнородность традиций, которые вобрала в себя ода Ломоносова, в какой-то мере объясняются тем, что поэт вышел из русской глубинки, дорожившей духовным наследием фольклора и литературы Древней Руси, и принадлежал к формирующейся новой русской интеллигенции, отличавшейся «социальной и культурной подвижностью». Образование, полученное им в России и Германии, расширило его литературные горизонты, познакомило с разными типами культуры.
Хотя Ломоносов был далек от ратного дела и не являлся участником описываемых событий, историческая фактура Хотин-ской оды добротна и вполне достоверна. «Поэтический восторг», который автор испытал при известии о победе русских над турками, не помешал ему достаточно точно воспроизвести ход военной операции и объективно оценить ее результаты. Хотинское сражение — кульминационный эпизод русско-турецкой войны 1735— 1739 гг., вызванной обострением межгосударственных отношений и набегами на российские земли крымских татар, вассалов Оттоманской Порты. Для России война складывалась удачно: русская армия совершила три победоносных похода в Крым, захватила Азов, Очаков, Яссы и в начале августа 1739 г., войдя в Молдавию, двинулась по направлению к крепости Хотин12. 16 августа русские колонны были окружены конницей крымских татар хана Ислам-Гирея, но продолжали продвигаться вперед с помощью контратак, под прикрытием артиллерийского огня. Поэтической иллюстрацией этих событий может служить 3-я строфа ломоносовской оды:
К российской силе так стремятся, Кругом объехав, тьмы татар; Скрывает небо конский пар! Что ж в том? Стремглав без душ валятся.
Диспозиция для решающего сражения была выбрана в десяти верстах от Хотина, на высотах между селениями Надобовцы и Ставучаны. Судя по «Реляции» Миниха, преимущество было на стороне турок: они хорошо укрепили военный лагерь, огородив его «тройным ретранжаментом со многими батареями, на которых до 60 пушек и мартир поставлено было»; кроме того, противник «имел на правой руке непроходимой густой лес и горы, перед собою маленькую речку с прудами и болотами», «в левой же руке по тому ж глубокия буяраки и великия горы»; крепость Хотин располагалась на такой высоте, что наступавшие ее «ни пушкою, ниже из мортиры бомбою достать не могли»13. Численное преимущество было тоже на стороне врага: от Оттоманской Порты в сражении участвовало до 90 тыс. воинов при 70 орудиях и около 40 тыс. конницы татар, со стороны России — 40 тыс. воинов при 250 стволах артиллерии. В этих неравных условиях русский главнокомандующий решил добиться успеха, употребив против «варваров» «воинскую стратажему». План Миниха в Ставучанском бою заключался в использовании тактического превосходства и огневой мощи русской артиллерии. Фельдмаршал решил устроить ложную атаку на правом фланге, а решительный удар нанести по левому крылу, выйти в тыл врага, захватить высоты и лагерь турок.
Утром 17 августа девятитысячный отряд под командованием Густава Бирона вошел в контакт с противником на правом фланге, завязалась артиллерийская дуэль, художественно воссозданная в пятой строфе Хотинской оды («Не медь ли в чреве Этны ржет…»). В середине дня основные силы Миниха обрушились на левый фланг противника, который ответил контратаками конницы, но они были остановлены мощным артиллерийским и ружейным огнем. Когда к вечеру русские захватили Ставучаны, то турки, поспешно покидая ставку, подожгли село («Скрывает луч свой в волны день, / Оставив бой ночным пожарам…» — 8-я строфа). Деморализованная армия противника обратилась в бегство. Спаги Гендж-Али-паши и сераскиры Вели-паши поспешно отступали к
Бендерам, увлекая за собой хотинский гарнизон. Брошенные на произвол судьбы союзники — крымские татары Ислам-Гирея, решили искать спасения у своих буджакских сородичей, но во время переправы через Днестр в панике и темноте большая их часть утонула («Крутит река татарску кровь…» — 13-я строфа). Дольше всех оказывали сопротивление янычары Колчак-паши, затворившиеся в крепости и готовившиеся к обороне («Стеняет внутрь Хотин своих…» — 19-я строфа). На рассвете 18 августа русские войска окружили крепость и занялись осадными работами. Опытный военачальник Колчак-паша понял бесперспективность сопротивления и 19 августа согласился «российской вдаться власти, / Ключи вручить в подданства знак / И большей избежать напасти» (20-я строфа). Любопытный факт: переговоры об условиях капитуляции вели «турецкой язык знающие» бригадир князь Кантемир (брат писателя и дипломата Антиоха Кантемира) и полковник Капнист (дед поэта Василия Капниста).
Таким образом, анализируемое стихотворение — результат не только восторга, который «пленил» Ломоносова при известии о победе русской армии, но напряженной работы поэта над изучением документальных и изустных источников о ходе военной кампании 1735—1739 гг., в первую очередь сообщений немецкой периодической печати и рассказов Юнкера — участника и «летописца» этих знаменательных событий.
Хотинская ода интересна тем, что с точки зрения художественного метода представляет собой переходное явление от барокко к классицизму14. С искусством барокко стихотворный панегирик Ломоносова связывают идеи национального возрождения, религиозного противостояния мусульманскому миру, созвучные барочному иллиризму в Сербии, украинской и польской антиосманской литературе. Ломоносов-одописец во многом следовал эстетическому принципу барокко с его установкой на синтез искусств, эклектику форм, сочетая несочетаемое — традиции античной и средневековой литературы, элементы христианской и языческой культуры, ориентацию на национальный и зарубежный художественный опыт. Стиль ранней поэзии Ломоносова генетически близок барочному искусству периода царствования Алексея Михайловича и Петра Алексеевича. Это заметил еще В.Г. Белинский, утверждавший, что оды поэта выросли «из вар-
варских схоластических риторик духовных училищ XVII в.»15. Столичная придворная поэзия и во времена Симеона Полоцкого, и во времена Михаила Ломоносова была проникнута пафосом гордости за «Российскую Европию», хотела видеть в правителе просвещенного монарха, прославляла победы русских в сфере государственного строительства и дипломатии, экономики и военного дела, науки и искусства. Это объясняется тем, что русский классицизм, в отличие от западноевропейского, больше опирался на художественное наследие барокко, чем отторгал его.
В Германии Ломоносов имел возможность познакомиться как с барочной «Риторикой» Николая Коссена, так и с трудами Иоганна Готшеда, усвоив основы теории классицизма. Рационалист и эмпирик в науке, в поэзии он заложил основы эмоционально-риторической школы одистики, предпочитая воздействовать на чувства читателя, а через них — на его разум. Афористическую форму данная концепция творчества обрела в первой строке Хо-тинской оды: «Восторг внезапный ум пленил…». Ломоносов стремился «пиндаризировать» русскую оду, придать ей высоту пламенной речи, парение поэтической мысли, однако на практике это часто приводило к необузданности эмоциональной стихии, неожиданности и громоздкости ассоциативных образных рядов.
Оды Ломоносова являлись, по сути дела, политическими манифестами русских просветителей, пытавшихся с помощью художественного слова воздействовать на общественное сознание. Дидактическая направленность поэзии, изображение высокого, должного, воспитание гражданского чувства на положительных примерах объясняют, почему Ломоносов принадлежал к «идеальному» направлению в русском классицизме и предпочитал работать в жанре оды, которому присущи «благородство материи», «великолепие изображений» и «удивительное вознесение слога»16.
Хотинская ода Ломоносова, как и Гданьская ода Тредиаков-ского, представляет собою синтез панегирика императрице Анне Иоанновне и «победной песни». С последней стихотворение Ломоносова сближают военная тематика, наличие сюжетно организованных фрагментов, особая «батальная» лексика; с похвальной одой роднит присутствие образа венценосной особы и высокий витийственный стиль. Гармоническое слияние двух одических традиций в поэзии Ломоносова объясняется тем, что для него про-
свещенный абсолютизм — гарант военных побед и процветания России.
Ода 1739 г. — произведение ансамблевого характера, куда на правах первичных жанров входят видение и пейзаж. Видение поэту Петра I и Ивана IV (строфы 9—12) выполнено в традициях древнерусской литературы: здесь присутствуют тайнозритель и сакрализованные образы русских правителей, общение между ними связано с обсуждением важных военно-политических проблем; небесные воины помогают русским одержать победу над неприятелем; их появление сопровождается знамениями («трепет» природы, раскаты грома, блеск молний)17. Видение играет важную роль в сюжетно-композиционной организации оды: замедляя развитие основной батальной линии, оно делит рассказ о боевых действиях на две части. Появление на поле битвы «теней из царства мертвых» имеет тесную связь с идейно-тематическим комплексом произведения, так как способствует осмыслению значения одержанной победы в контексте русской и мировой истории.П в. В ней представлены такие типы пейзажа, как аллегорический (с музами, Кастальским ключом, горой Парнас — 2-я строфа), батальный (с горящим селением, трупами воинов, последним лучом заходящего солнца, фигурой молящегося магометанина — 8-я строфа), сельский пейзаж идиллического характера (с лужком, овечками, пастушком — 27-я строфа). Разнообразие пейзажных зарисовок усиливает внутреннюю динамику и контрастность лирического начала оды. Словесный пейзаж помогает автору дать художественно выразительную и емкую характеристику места действия, где реальное может иметь символический подтекст.
Ода имеет классическую трехчастную макроструктуру: она состоит из вступления (1—2 строфы), основной части (3—27 строфы) и заключения (28-я строфа). Композиционное решение оды подчинено идейно-художественному замыслу поэта и связано с жанровой спецификой произведения, повествующего о военных событиях и прославляющего императрицу. Вступление к оде двухчастно: в первой строфе главенствует эпическое начало, во второй — лирическое. Чередование рассказа о «громкой баталии» с ее эмоционально-чувственной оценкой является главным компо-
зиционным приемом в произведении Ломоносова. Одописец считал, что «всякое вступление должно быть украшено тропами и сильными фигурами, для того чтобы слушатели или читатели, оными насладившись, самой материи внимали и прилежно слушали»18. В основе проложной части оды лежит поэтическое сопряжение двух миров — земного и мифологического: горная местность, где разворачивается битва за Хотин, в воображении поэта ассоциируется с Парнасом, где бьет Кастальский ключ и царствуют музы.
Средник Хотинской оды распадается на два взаимосвязанных композиционных блока. В первом повествование ограничено событиями сражения под Ставучанами и взятия крепости Хотин (строфы 3-20), во втором речь идет о мирном развитии России и ее процветании в период правления Анны Иоанновны (строфы 2127). Первый блок, в свою очередь, делится на три части: описание дневного сражения (строфы 3-8), ночное видение Петра Первого и Ивана Грозного (строфы 9-12), рассказ о завершении сражения утром следующего дня (строфы 13-20). Оды создавались как бессюжетные произведения за исключением «героических», где в образной форме давался рассказ об основных перипетиях сражений, героизме солдат и мудрости военачальников. Сюжетно организованные отрывки сосредоточены в первом блоке основной части оды (3, 5, 8, 13, 14, 19, 20 строфы) и во втором блоке не встречаются. Таким образом, описание битвы не самоцель для поэта, а лишь предлог для противопоставления в оде стихии войны и гармонии мирной жизни, для пропаганды идеи «возлюбленной тишины».
Финал оды (28-я строфа) выполнен в традициях панегирической литературы, ибо он, по мысли поэта, должен «в себе иметь побуждение к любви и почтению похваленныя особы»19. В нем прославляется русская императрица, у которой автор просит прощения за «некрасной стих», поднесенный им в «подданства знак».
Одическое пространство у Ломоносова крупномасштабно и густо населено; среди героев произведения можно выделить несколько групп образов: исторические (деятели современности и прошлого), аллегорические, символические, мифологические. Появление в оде целой галереи деятелей русской истории связано с авторским замыслом — показать преемственность политики России
по отношению к мусульманскому миру с эпохи Ивана Грозного до правления Анны Иоанновны. Среди реально-исторических героев оды наибольший интерес представляет образ Петра Великого, который для поэта являлся идеалом просвещенного монарха и воплощением национальной модели правителя. Поэтическая формула Ломоносова «строитель, плаватель, в полях, в морях герой» стала определяющей в осмыслении личности царя-реформатора русскими писателями XVIII столетия. Петр Первый в оде 1739 г. предстает как ревностный защитник христианского мира и небесный покровитель России. Несмотря на сакрализацию образа Петра Великого, характеристика «вечного на троне работника» насквозь действенна, конкретна, дана через перечень военных побед Петровского времени: взятия Азова («Не сей ли при донских струях рассыпал вредны россам стены?») и Дербента («И персы в жаждущих степях не сим ли стали пораженны?»), битвы со шведским флотом при Гангуте и Гренгаме в 1714—1720 гг. («К готским приплывал брегам…»), сражения под Полтавой, где Петр лично водил в атаку конные полки («Так быстрый конь его скакал, / Когда он те поля топтал, / Где зрим всходящу к нам денницу»).
Ода 1739 г. посвящена Анне Иоанновне, которая изображается как «счастливая» мать отечества, милостивая к падшим, непримиримая к врагам, пользующаяся народной любовью и уже при жизни обожествляемая поэтами: «Одеян в славу Аннин лик / Над звездны вечность взносит круги». Финал Хотинской оды М.В. Ломоносова звучит как гимн императрице:
Любовь России, страх врагов, Страны полночной героиня, Седми пространных морь, брегов Надежда, радость и богиня, Велика Анна, ты доброт Сияешь славой и щедрот…
Анна Иоанновна, как Петр Великий и Иван Грозный, именуется в оде «героем», что в языке «осьмнадцатого столетия» означало выдающегося государственного деятеля, причисленного за свои земные заслуги к сонму богов и ставшего объектом всеобщего поклонения20. Словесный портрет Анны Иоанновны напоминает знаменитую бронзовую скульптуру императрицы с арапчонком, созданную Карло Растрелли. В этих произведениях искусства об-
раз русской правительницы почти лишен индивидуальных черт, монументален и официозен, являя собой персонифицированный образ России.
Собирательному образу «храбрых россов» в оде противостоит образ врага. Как и в древнерусской литературе, в оценке противника доминирует религиозно-нравственное начало: турки -это «род отверженной рабы», «агаряне», их союзники татары -«головы поганские», «заднестрские тати». Если каждый из русских воинов готов ради блага отечества к самопожертвованию, «среди врагов, среди болот, чрез быстрый ток на огнь дерзает», «желает всяк пролить всю кровь», то противник «сынов российских» бежит с поля боя, «забыв и меч, и стан, и стыд», «боится собственного следа».
Аллегорические образы в оде образуют два антитетических ряда: лев-орел-орлица (русские) и волки-волк-змея (турки), причем если в первом случае образная система строится по восходящей линии и служит выражением идеи царственности, победоносности, то вторая — по нисходящей, заключая в себе мысль о духовной «нечистоте» и падении. Символические антитетические ряды — свет-день-солнце (русские) и тьма-ночь-месяц (турки и татары) — помогают в раскрытии идейного замысла произведения, ведь за противоборством империй стоит гораздо большее, чем военно-политический конфликт, — столкновение христианского и мусульманского миров. Символика света, которая в оде, как и в произведениях русской средневековой литературы, преобладает над символикой цвета, способствует проявлению нравственной позиции автора. Для него все, связанное с Россией, светоносно и добродетельно, а враждебное ей предстает как темная, гнетущая, разрушающая сила.
Мифологическая группа образов оды восходит к культурной традиции античности, что было характерно для поэтики классицизма. В тексте произведения упоминается Феб, бог солнечного света, расцвет культа которого в древнем Риме приходится на период правления императора Августа (I в. н.э.), считавшего его своим небесным патроном. Согласно русской династической легенде, род Рюриковичей и опосредованно Романовых восходит к императору Августу, поэтому Феб-Гелиос в произведении Ломоносова символизировал Россию, а побежденное им чудовище Пифон —
Турцию (строфы 18—19). Образ «крылатой славы» в оде — богиня Виктория, символ военной победы (строфа 14). Обычно она изображалась как крылатая дева с лавровым венком и военной трубой. Ей противостоят Эринии — богини зависти и мести, живущие в подземном царстве, но появляющиеся на земле, чтобы возбудить ненависть и привести к кровопролитию. В оде Ломоносова это ужасные фурии: их «злобна зависть яд свой льет» и «свой язык, ярясь, грызет». Эринии действительно изображались как безобразные старухи с факелами и змеями в руках, с кровью, капающей изо рта.
Традиционное восприятие классицизма как искусства обезличенного, в котором нет места индивидуальному голосу поэта, находящегося в тени венценосного героя и имеющего право от имени всего народа славить его великие дела, опровергается Хотинской одой. Начиная с Ломоносова, русская ода пойдет по пути самовыражения авторского «я», что в дальнейшем приведет к автобиографизму поэзии Державина и Пушкина. Процесс эмансипации творческой личности проявился в том, что в оде 1739 г. при всей условности образ автора индивидуализирован и ярко выражен. Ломоносов достоверно и психологически точно изобразил чувства гражданина, в ком личные устремления неразрывно и органично связаны с государственными интересами и направлены на общее благо. Текст стихотворения позволяет судить о молодом поэте как о натуре неординарной, разносторонне образованной и талантливой. Он эрудит, знаток античной философии, искусства и литературы, ученый, оперирующий понятиями из области естественных и гуманитарных наук, политик, способный оценить взятие Хотина в контексте давнего противостояния России и Оттоманской Порты. Энциклопедизм знаний, универсальность таланта, страстное желание постичь законы бытия, чтобы вернуть ему гармонию, открытость души и свежесть чувств — все это роднит автора оды 1739 г. с поэтами европейского Возрождения.
В «Оде на взятие Хотина» существуют и взаимодействуют два типа художественного пространства — реально-историческое и мифологическое, намеченные уже во вступительной части стихотворения. Ведомые поэтом мы поднимаемся «на верьх горы высокой» в окрестностях Ставучан, ощущая движение «ветра в лесах», любуемся «глубокой долиной», слыша журчание родника, кото-
рый «с шумом вниз с холмов стремится», видим с высоты, как «далече дым в полях курится». Но уже во второй строфе реальное пространство обретает контуры мифологического: автор мысленно переносится из Молдавии, с отрогов Карпатских гор, в горный массив, расположенный в Северной Греции («Не Пинд ли под ногами зрю?»), где обретает вдохновение, услышав пение муз на берегу Пермеса и умыв «росой Кастальской очи». С поэтического Олимпа Ломоносов обозревает окрестности, охватывая взглядом огромные пространства: от «Молдавских гор» до «Каспийских вод» и «Китайских стен». Обладая планетарностью мышления, поэт-ученый смотрит на землю словно на глобус, отсюда быстрота движения авторской мысли, гиперболизм пространственных образов и характеристик.
Реально-историческое пространство оды организуется поэтом с помощью конкретных географических указаний и топографических привязок к местности. В оде упоминаются древние Фивы и Афины, «Вислы ток» и «славный Рен», поэт слышит рев Дуная и видит, как сжимается кольцо русских войск вокруг крепости Хотин. Наблюдая сверху за ходом военных действий, автор отмечает, что «храбрые россы» легко преодолевают пространство:
Им воды, лес, бугры, стремнины, Глухие степи — равен путь. Где только ветры могут дуть, Доступят там полки орлины.
Однако в оде Ломоносова пространство не «легкое», как в памятниках литературы Древней Руси, просто поэт не акцентирует внимания на его «сопротивлении», как писатели барокко: он изображает не процесс, а результат преодоления человеком природных препятствий на пути к цели, славя духовную силу и физическую мощь русского солдата. Противники русских, наоборот, с трудом перемещаются в пространстве; оно враждебно настроено против «басурман», грозит им бедой: врагу «смущает мрак и страх дорогу», он «рыщет, как пронзенный зверь», «земля его носить не хочет».
Для изображения пространства поэт обычно использует прием фокусации, т.е. постепенного сужения поля зрения автора и сосредоточения внимания на описании какого-либо одного объек-
та. С космогоническим размахом, в духе Апокалипсиса нарисована картина разбуженного грохотом войны Прикарпатья:
Пускай земля как понт трясет, Пускай везде громады стонут, Премрачный дым покроет свет, В крови Молдавски горы тонут.
Затем взгляд автора фокусируется на районе Ставучан, где турки потерпели сокрушительное поражение. Горит село, в панике мечутся люди, кони — турецкая армия агонизирует. Неожиданно картина военного хаоса сужается до пронзительного по своей художественной силе образа голодного волка, который днем прятался в зарослях, а ночью, почувствовав запах крови, поспешил на поле недавно отгремевшего боя («Из лыв густых выходит волк / На бледный труп в турецкий полк»).
Другой распространенный в оде прием изображения пространства — панорамность. Обычно это вид, открывающийся с возвышенности, где много воздуха, света, ощущения полноты и радости бытия. Для Ломоносова он ассоциируется с мирным будущим России:
О как красуются места, Что иго лютое сбросили… Безбедно едет в путь купец, И видит край волнам пловец… Пастух стада гоняет в луг И лесом без боязни ходит. Пришед, овец пасет, где друг С ним песню новую заводит…
Для оды 1739 г. характерно наличие двух векторов движения: вертикальный, символизирующий восхождение восторженной души поэта к «горним селениям», и горизонтальный, по которому мысленно «парит» автор, рассказывая о событиях, протекающих в реальном и мифологическом мирах. Течение земной жизни поэт наблюдает словно с высоты птичьего полета, а мифологическое пространство изображает с заоблачных высот, где обитают античные боги.
Историческое время в произведении имеет четко очерченные границы — август 1739 г., когда развернулась Хотинская военная операция, однако проекции в прошлое и будущее России зна-
чительно расширяют хронологические рамки оды. Поэт соотносит взятие Хотина с разгромом Казанского и Астраханского ханств в 1552—1556 гг., с Северной войной 1700—1721 гг., со взятием русскими войсками Данцига (1734). Ломоносов строит оду таким образом, что сражение, продолжавшееся с 17 по 19 августа 1739 г., сжимается, как в классицистической драме, до одних суток. Он фиксирует лишь кульминационные моменты битвы, опуская подробности и детали, в результате чего происходит «временное стяжение». Динамика времени в оде во многом зависит от художественной специфики текста: в сюжетно организованных отрывках время резко и стремительно движется вперед, замедляя свой ход в бессюжетных фрагментах. Хронологическая канва военных событий в оде определена с помощью прямых указаний на время суток. Это утро, когда можно зреть «всходящу к нам денницу», затем день, дарующий «дивну ясность», его сменяющий вечер, когда умирающий на поле боя солдат в последний раз видит лучи заходящего солнца, и, наконец, ночь с бледным светом луны и дымом пожарищ. Мифологическое время в оде лишено точных временных ориентиров, оно словно застыло и воспринимается как вечность — время богов, героев и поэтов. В нем легко перемещается русский «пиит», слушая пение муз, наблюдая за полетом Феба, наслаждаясь «витийством» Пиндара, внимая беседе небожителей — Ивана Грозного и Петра Первого.
Важную смысловую роль в восприятии текста оды играет символика. Ведущим в произведении является традиционный символический ряд «свет» — «тьма». Первое звено в ряду связано с Россией, русскими, православием, второе символизирует Оттоманскую Порту, турок, мусульман. В первый день сражения над русскими властвовала тьма, солнце было скрыто дымом орудийных залпов и пылью, поднятой конницей. Лишь вечером, как надежда на победу, блеснул луч заката. Ночью над враждующими армиями господствовал мрак, даже луна, покровительница мусульман, «в мрак лице, зардевшись, скрыла». 18-я строфа оды — переломная, с нее начинает нарастать светоносность образной структуры текста («Златой уже денницы перст / Завесу света вскрыл с звездами…»). Солнце — символ России, «поднимающейся нации», и русские приветствуют восход светила, которое в виде
прекрасного всадника — бога Феба, «лицем сияя», «от встока скачет по сту верст».
Кроме оппозиции «свет» — «тьма», в оде Ломоносова задействованы и другие символы, имеющие, как правило, библейское происхождение: гора, образ которой обычно связывается с идеей духовного восхождения; корабль в бушующем море, получивший особую популярность в Петровское время, когда создавался русский флот, и близкий с детства «помору» Ломоносову (в христианской традиции корабль — церковь, а бурная стихия — опасности, подстерегающие верующих в земной жизни21).
По словам автора, Хотинская ода «не что иное есть, как только превеликия оныя радости плод, которую непобедимейшия нашея монархини преславная над неприятелями победа в верном и ревностном моем сердце возбудила»22. Атмосфера всенародного ликования по поводу триумфа русского оружия передается с помощью лексики, имеющей экспрессивно-эмоциональную окраску («весел клик», «отрада», «громкая слава», «торжеств изрядство», «хвалит», «дивятся», «красуются»), и олицетворений («Шумит с ручьями бор и дол: / Победа, росская победа!»). Само понятие радости поэт толкует как «душевное услаждение в рассуждении настоящего добра»23, выявляя его этико-эстетическую основу.
В русской поэзии с именем Ломоносова связана разработка теории и практики звукописи. По мысли поэта, звучание стиха должно соотноситься с его эмоциональным настроем и идейно-тематическим содержанием. В «Кратком руководстве к красноречию» он обосновал специфику русской эвфонии, в «Оде на взятие Хотина» на практике использовал богатые возможности аллитерационного стиха:
Не медь ли в чреве Этны ржет И, с серою кипя, клокочет? Не ад ли тяжки узы рвет И челюсти разинуть хочет? То род отверженной рабы, В горах огнем наполнив рвы, Металл и пламень в дол бросает, Где в труд избранный наш народ Среди врагов, среди болот Чрез быстрый ток на огнь дерзает.
В приведенной строфе доминируют звуки «т» и «р»; повторяясь каждый более 20 раз, они, «имея произношение звонкое, стремительное», способны передать музыку боя — «действия сильные, великие, громкие, страшные и великолепные»24. Рисуя портрет обращенного в бегство врага, Ломоносов создает звукоподражательный образ, передающий шуршание, шипение и свист змеи, которая пытается скрыться от взгляда парящего в небе орла («Как в клуб змия себя крутит, / Шипит, под камень жало кроет»). Непосредственным источником мифологемы «бой змеи с орлом» для поэта, скорее всего, послужила «Повесть о взятии Царьграда турками» (XV в.). Победа русской армии под Хотином в этом случае воспринимается Ломоносовым как реванш за падение под ударами османов Византийской империи и подчеркивает великую историческую миссию России — центра православного мира.
Ассонансы больше характерны для второй части оды, где речь идет не о хаосе войны, а о гармонии мирной жизни. В 26-й строфе необъятность русских степей, освобожденных от набегов крымских татар, передается поэтом с помощью повтора звука «а», способствующего «изображению великолепия, великого простран-ства»25. Создание образа «возлюбленной тишины» связано с активизацией употребления звуков «е»-«и» («безбедно едет в путь купец»), «учащение» которых, по убеждению Ломоносова, «ведет к изображению нежности, ласкательства»26. Таким образом, звуковая структура текста обретает непосредственную связь со смысловой его нагрузкой.
Как и другие батальные произведения русской поэзии, ода 1739 г. насыщена словами со «звуковой» семантикой. Стихотворение начинается с картины, затихшей перед боем природы: молчит лес, не журчит ручей, умолкло эхо. Тишина, полная напряженного ожидания, сменяется грохотом «ужасной баталии», ржаньем лошадей, криками воинов. Звуковые контрасты, чередование грома артиллерийской канонады с моментами тревожного затишья перед боем драматизируют повествование. Новый день приносит русским победу и наполняет стихотворение музыкой мирного труда: песнями пастухов, скрипом купеческих возов, спешащих на ярмарку, веселыми голосами жнецов на тучных нивах. Звукопись Хотинской оды показывает, что ее автор обладал необыкновенным слухом, «интонационным чутьем»: создавая картину войны и ми-
ра, он мог передать и «ярый свист» летящих ядер, и шелест «легкого листа».
Ода 1739 г. выполнена в строгой графической манере, что характерно для поэзии М.В. Ломоносова. Цветовая палитра стихотворения не богата красками, в ней преобладают контрастные черно-белые тона. Вкрапления ярких красок в общую сдержанную палитру произведения редки и достигаются с помощью слов, формирующих в сознании читателя определенный цветовой образ: «море», «река», «небо» — синий; «кровь», «огонь» — красный и т.п. Гораздо реже встречаются прилагательные, имеющие цветовое значение, однако, как правило, они употребляются в переносном, метафорическом значении: «седая пена», «багряный вид», «златая денница». В произведениях древнерусской ораторской прозы и панегирической литературы Петровского времени редко использовался прием цветописи, причем цвет выступал в своей символической функции. Оды Ломоносова, где цветовые образы и характеристики традиционны, однако скорее метафоричны, чем символичны, отражают процесс движения русской поэзии к открытию самоценности реальной красоты мира.
Для творческой манеры М.В. Ломоносова свойственно пристрастие к развернутым сравнениям, целиком занимавшим пространство одической строфы. Это сравнение российского войска с летящим на всех парусах кораблем (3-я строфа), окруженных врагом русских солдат со львом, противостоящим стае волков (4-я строфа), артиллерийского огня с извержением вулкана (5-я строфа) и др. Использование развернутых сравнений в одическом тексте многофункционально: они замедляют ход батальных описаний, усиливают лирическое начало, подчеркивают живописность стиля поэта, который обладал и талантом художника. Ломоносов достаточно свободен в выборе композиции сравнения; меняя компоненты местами, он создает необычные поэтические конструкции, где предикат предваряет предмет сравнения (строфы 3, 19), выступая как хорошо разработанный художественный образ, имеющий самостоятельную эстетическую ценность.
Для творца оды, где «описывается всегда и непременно материя благородная, важная… в речах весьма пиитических и вели-колепных»27, характерна напряженная работа в области эпитетики. Эпитет для Ломоносова — это образная характеристика предмета
или явления посредством выразительного метафорического прилагательного («сердца кичливы», «гремящие перуны», «горящее лицо»). Ломоносовский образ «жаждущих степей», позднее встречающийся в пушкинском стихотворении «Анчар» («Природа жаждущих степей его в день гнева породила»), возможно, был навеян библейской поэзией (ср.: Псалтирь 142, 6; Книга пророка Иезекииля 19, 13). Из этого источника в словарь Хотинской оды пришли также выражения «тяжкие узы», «иго лютое», «злобна зависть», «сильная десница» и др.28; фольклорное происхождение имеет постоянный эпитет «быстрый конь».
Неотъемлемая черта ломоносовского стиля — гиперболизм образов, который усиливал художественное впечатление от оды, подчеркивал важность объекта описания. В изображении поэта русские воины напоминают былинных богатырей, легко преодолевающих препятствия и побеждающих врага. Предрекая грядущие военные успехи России, одописец утверждал: «Дамаск, Каир, Алепп сгорит; / Обставят русским флотом Крит…». С помощью метонимии поэт в художественно емкой и лаконичной форме обозначал огромные географические пространства, религиозные миры, военно-политические союзы. Оценивая итоги военной кампании 1735-1739 гг., Ломоносов ограничился фразой: «На север, запад и восток / На юге Анна торжествует». Здесь речь идет о взятии Данцига (1734) — западное направление, об освоении Сибири и Дальнего Востока — восточное, о работе по изучению Арктики -северное, о походах русской армии в Персию, Крым, Молдавию -южное направление.
Широк диапазон использованных в Хотинской оде словесно-стилистических средств и фигур. К их числу относятся, например, олицетворения, неиссякаемым источником которых была для Ломоносова Библия, особенно самая поэтическая ее часть — Псалтирь. Олицетворение седьмой строфы оды «Пускай земля как понт трясет» восходит к образности песнопений царя Давида: «Потряслась и восколебалась земля, дрогнули и подвигнулись основания гор… поднялся дым от гнева Его» (17, 8-9). Помимо библеизмов, в оде встречаются и оригинальные авторские олицетворения. Дунай, главную водную магистраль Европы, поэт рисует как живое существо, недовольное появлением на своих берегах турок: «Вливаясь
в понт, Дунай ревет / И россов плеску отвечает; / Ярясь волнами турка льет…».
«Пиндаризации» стиля оды служит активное обращение Ломоносова к арсеналу поэтических средств ораторской речи. Вступая в мысленный диалог с Оттоманской Портой, «пиит» вопрошал:
Где ныне похвальба твоя?
Где дерзость? Где в бою упорство?
Где злость на северны края?
Стамбул, где наших войск презорство?
Серия риторических вопросов, не предполагающих ответной реакции, усиливает эмоционально-оценочное начало текста, создавая особый иронико-сатирический подтекст. В Хотинской оде Ломоносова часто соседствуют стихи, имеющие вопросительную и восклицательную интонацию: «Что так теснит боязнь мой дух? / Хладеют жилы, сердце ноет!». Внутренний диалог здесь обретает громкое, одическое звучание. Это разговор не наедине с собой, а прилюдное, публичное обнажение чувств; поскольку для автора личное и общественное едины, то исповедь превращается в проповедь, жанр ораторской речи.
Высокий стиль оды подчеркивают анафорические построения («Так сильно возносил десницу; / Так быстрый конь его скакал…»), а также такие композиционно-стилистические приемы, как «кольцо» и «стык» («Герою молвил тут герой», «…сей при вас / Селима гордого потряс…»). М.В. Ломоносов активно использует инверсию, столь характерную для схоластической барочной поэзии. Ненормативный порядок слов и частей предложения придает поэтической речи особую выразительность, помогает автору выделить главное в смысловом отношении слово (ср.: «Героев слышу весел клик!» — «Слышу весел клик героев»).
Хотинская ода — образец нового способа сложения российских стихов. В отличие от В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносову удалось соединить теорию силлабо-тонического стихосложения с практикой. Ода написана четырехстопным ямбом, осложненным пиррихиями, и имеет строфическую форму, заимствованную из европейской поэзии. Автором использована десятистишная строфа с рифмовкой аЬаЬссёееё. Среди рифм часто встречаются точные глагольные («ржет» — «рвет», «клокочет» — «хочет», «бросает» —
«дерзает», 5-я строфа), которые придают стиху особую силу звучания и динамизм.
«Ода на взятие Хотина» была по достоинству оценена критиками, историками литературы и соратниками Ломоносова по поэтическому труду. А.Н. Радищев в «Слове о Ломоносове» писал: «Необыкновенность слога, сила выражения, изображения, едва не дышащие, изумили читающих сие новое произведение»29. Считавший себя учеником М.В. Ломоносова Г.Р. Державин в «Рассуждении о лирической поэзии» цитировал Хотинскую оду как жанровый образец30. По мнению А. П. Шувалова, хорошо знакомого с литературными кругами Санкт-Петербурга, благодаря этому произведению Ломоносов обрел «славу превосходного поэта», ибо оно «исполнено энергии, новых идей и возвышенных образцов»31.
Не без влияния Хотинской оды появляется силлабо-тоническое переложение Гданьской оды В.К. Тредиаковского, включенное в собрание сочинений поэта 1752 г. Поэтическое состязание «астраханского поповича» и «архангельского мужика», как за глаза называли Тредиаковского и Ломоносова, завершилось тем, что учитель выступил в роли ученика, и это нельзя толковать как поражение. После шумного успеха силлабо-тонических од своего младшего современника и литературного противника Василий Тредиаковский нашел в себе силы пересмотреть отношение к силлабике и пойти путем, открытым им как теоретиком, реформатором системы русского стихосложения: «Не сразу и раздумчиво он переходит к новой версификации Ломоносова, и сам его переход свидетельствует о его редкой для сложившегося поэта способности перенимать новое»32. В результате рождается силлабо-тонический вариант «Оды торжественной о сдаче города Гданска», написанный четырехстопным хореем, осложненным пиррихиями, с чередованием мужских и женских рифм.
Сопоставление двух редакций стихотворения Тредиаковско-го позволяет сделать вывод, что изменился не только ритмический рисунок оды33. В тексте произведения, изданного в 1752 г., обнаружены следы последовательной и целенаправленной стилистической правки, цель которой — гармонизировать слог оды, придать ему высоту и парение: «удивился» — «восхищен был» (2-я строфа), «от небес» — «от горних лиц» (5), «вижу» — «зрю» (8), «отворяти» -«отверзать» (17). Во второй редакции панегирическое начало в
стихотворении заметно ослабевает, уступая ведущее место победно-патриотической теме. По признанию поэта, его лира поет «песнь сладку» не в честь Анны, а по поводу «велелепна торжества», т.е. победы русского оружия (3). В образе императрицы Тре-диаковский прославляет не столько присущие полководцу «храбрость» и «силу» (в первой редакции оды она «всех храбрейша» и «Августа августейша»), сколько благочестие и милосердие, присущие мудрому монарху и превращающие его в «непобедима» и «всеми возносима» (18). Изменение позиции автора по отношению к главному виновнику победы ярче всего проявилось в финальной части оды: Гданьск «повергся под ноги» не императрице, а «росску воинству» (18), подвиг которого при взятии крепости Хотин прославит Михаил Ломоносов, при штурме Измаила — Гаврила Державин, в Бородинской битве — Михаил Лермонтов…
См.: Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. 1. — М.; Л., 1953. — С. 65. ЛомоносовМ.В. Полн. собр. соч. Т. 10. — М.; Л., 1959. — С. 273. Штелин Я.Я. Черты и анекдоты для биографии Ломоносова // Москвитянин, 1850. — Ч. 1. — Отд. III. — С. 4.
См.: Куник А.А. Об отношениях Ломоносова к Тредиаковскому по поводу «Оды на взятие Хотина» // Сб. материалов для истории Императорской академии наук в XVIII в. Ч. 1. — СПб., 1865. — С. VIII—LVI.
См.: Ломоносов М.В. Избранные произведения. — М.; Л., 1965. — С. 503—504 («Биб-ка поэта». Большая сер.). В статье текст оды цитируется по этому изданию.
См.: Куник А.А. Несколько слов о Фенелоне и его оде 1681 г., переведенной Ломоносовым // Учен. зап. Императорской академии наук. 1855. Т. 3. Вып. 2; Покотилова О. Предшественники Ломоносова в русской поэзии XVII и начала XVIII столетия // М.В. Ломоносов. 1711—1911: Сб. статей. — СПб., 1911. — С. 66—92.
Тредиаковский В.К. Ода торжественная о сдаче города Гданска. Посвящение. Рассуждение об оде вообще. — СПб., 1734 (страницы книги не нумерованы). См.: Герье В.И. Борьба за польский престол в 1733 г. — М., 1862. См.: Алексеева Н.Ю. Русская ода. Развитие одической формы в XVII— XVIII вв. — СПб., 2005. — С. 113—128.
См.: Позднеев А.В. Русская панегирическая песня в первой четверти XVIII в. // Исследования и материалы по древнерусской литературе. — М., 1961. — С. 344—345, 353—355.
См.: Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. — Л., 1971. — С. 12—15.
2
3
4
5
6
7
8
9
16
См. подробнее: Мышлаевский А.З. История русской армии и флота. Т. 1. — М., 1911.
Копия с реляции от генерал-фельдмаршала графа фон Миниха из Хотина от 20 августа 1739 г. о разбитии турок и взятии Хотина // Временник Императорского общества истории и древностей российских. — 1854. — Кн. 19. — Отд. Ш. -С. 20.
См. подробнее: Морозов А.А. Ломоносов и барокко // Русская литература. -1965. — № 2. — С. 70-96. 15 Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. 5. — М., 1954. — С. 524.
Тредиаковский В.К. Рассуждение об оде вообще… (страницы не нумерованы). См. также: Москвичева Г.В. Русский классицизм. — М., 1986. — С. 20-47. См.: Прокофьев Н.И. «Видение» как жанр в древнерусской литературе // Вопросы стиля художественной литературы: Учен. зап. МГПИ им. В .И. Ленина. Т. 231. — М., 1964. — С. 35-56. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 7. — М.; Л., 1952. — С. 66. Там же. — С. 71.
Словарь русского языка XVIII в. Вып. 5. — Л., 1989. — С. 108. См. подробнее: Дороватская Е. О заимствованиях Ломоносова из Библии // М.В. Ломоносов. 1711-1911: Сб. статей. — СПб., 1911. — С. 33-65. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. — Т. 7. — С. 171. Там же. — С. 9. Там же. — С. 241.
25 Там же.
26 Там же.
27
28
29
30
31
Тредиаковский Василий. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою / Изд. подгот. Н.Ю. Алексеева. — СПб., 2009. — С. 156 (сер. «Лит. памятники»). См.: ДороватскаяЕ. О заимствованиях Ломоносова из Библии… — С. 33-65. Радищев А.Н. Полн. собр. соч. Т. 1. — М.; Л., 1938. — С. 385. См.: Державин Г.Р. Сочинения. Т. 7. — СПб., 1872. — С. 539-540. М.В. Ломоносов в воспоминаниях и характеристиках современников. — М.; Л., 1962. — С. 21.
Алексеева Н.Ю. «Сочинения и переводы как стихами, так и прозою» в творчестве В. К. Тредиаковского // Тредиаковский Василий. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою… — С. 453.
Ср.: Алексеева Н.Ю. «Сочинения и переводы как стихами, так и прозою» в творчестве В.К. Тредиаковского… — С. 468.
32
33
Описание войны в оде «На взятие Хотина»:
Когда Ломоносов писал свою оду «На взятие Хотина», он не особенно думал о правилах красноречия. Живые впечатления от известий о славной победе русских войск над полчищами турок толкнули его к перу и бумаге, заставили описать сражение при Ставучанах и воспеть хвалу дорогому отечеству. Он сочинил оду, затем, вернувшись в Россию, еще несколько раз выступил в этом жанре и во время работы над «Риторикой» уже получил возможность ссылаться на собственный поэтический опыт.Я алгеброй гармонию поверил… А. С. Пушкин, «Маленькие трагедии»
Ода была почти не замечена в ученых кругах Академии, но именно она заложила многие основы нового стихосложения. C «Оды на взятие Хотина» и «Письма о правилах российского стихосложения» начинается история нашей новой поэзии.
Ломоносову пришлось быть литературным оппонентом Тредьяковского, раньше выступавшего с теорией тонического стихосложения, и Ломоносов с большим поэтическим талантом, указывая на «неосновательность» принесенного к нам из Польши силлабического стихосложения, предлагает свою версификацию, основанную на свойствах российского языка, на силе ударений, а не на долготе слогов.
Так начинается эта затем столь бурная в своем течении ода — с тишины. Природа смолкла, ожидая грозных военных событий, даже издали не доносится никаких звуков, виден только курящийся в полях дым. Не там ли расположились накануне боя доблестные русские войска? Тишина, не та «возлюбленная» метафорическая тишина, как будет называть потом Ломоносов мирное состояние России, позволившее невозбранно заниматься науками и искусством, а томительная пауза перед штурмом, которую чутко уловил поэт и описанием ее начал свою торжественную песнь. Восторг внезапный ум пленил…Восторг внезапный ум пленил, Ведет на верьх горы высокой, Где ветр в ветвях шуметь забыл; В долине тишина глубокой. Внимая нечто, ключ молчит, Который завсегда журчит И с шумом вниз с холмов стремится. Лавровы вьются там венцы, Там слух спешит во все концы; Далече дым в полях курится.
Эта первая строфа раскрывает ход классического одописания. Поэт испытывает «восторг», расположение к передаче разнообразнейших мыслей, возникающих у него, особый духовный подъем,- но пленяется при этом только ум. Чувства не вовлекаются в рационалистические восторги поэта, они изменчивы, ненадежны, могут только запутать представляющуюся поэтическому взору картину, сообщив ей оттенки частного, бытового характера. Разум же не обманет. С помощью его поэт взбирается ввысь и «умственным взглядом» окидывает широкую панораму, в которой нет для него тайн, все детали известны и события связаны строгой логической системой. Державин, всегда очень уважавший Ломоносова, в своем позднем «Рассуждении о лирической поэзии или об оде» (1811) привел первую строфу хотинской оды для иллюстрации «лирического беспорядка». Это значит, как писал он, что «восторженный разум не успевает чрезмерно быстротекущих мыслей расположить логически. Поэтому ода плана не терпит. Но беспорядок сей есть высокий беспорядок, или беспорядок правильный», поэтом должен руководить его разум, иначе это будет «горячка, бред». Так же смотрел на эту строфу и Н. Остолопов, заметивший, что собранные в ней мысли «не имеют, кажется, никакой между собой связи, но все клонятся к одной цели и заключают много прекрасных изображений».
Однако в чем же виден этот беспорядок и разве не имеют между собой связи картины, набросанные Ломоносовым в первой строфе «Оды на взятие Хотина»? Лесистая гора возвышается над долиной, какой-то ключ — поток, река — низвергается вниз, и, очевидно, протекает по этой долине, далеко в полях виден дым. «Там», то есть внизу, вьются лавровые венцы,-значит, готовится какая-то акция, за которую будет полагаться столь высокая награда. «Спешит слух» — распространяется свежее известие, но смысл его пока неведом читателю. Все это происходит «там», в полях, где курится дым.
По описанию местность, над которой витает ум поэта, будто бы сходна с мифологическим Олимпом — гора и долина, в которой журчит Кастальский ключ,- но в то же время это и реальная обстановка сражения при Ставучанах, закончившегося взятием Хотина.
«Русская армия уже двое суток воевала в окружении, противник атаковал ее днем и ночью с флангов и с тыла, турецкие батареи вели непрерывный огонь, но все атаки отражались с большим уроном для турок.
Штурм укрепленного лагеря произошел 17 августа. Русские войска под командой фельдмаршала Миниха произвели силами пяти полков демонстрацию на правом фланге турок и обрушили главный удар на левое крыло турецкого расположения. Победа была полной, с небольшими потерями в личном составе». [см. 1]
Подробные сведения были напечатаны газетами, и Ломоносов располагал ими, приступив к работе над одой. Он ясно представил себе позиции сторон, трудность для русских войск, расположенных в низине, штурмовать горы, на которых укрепились турки, проследил ход сражения и обо всем этом написал в стихах, не скупясь на великолепные поэтические сравнения:
Следующая строфа посвящена характеристике наступательного порыва русской армии:Корабль как ярых волн среди, Которые хотят покрыта, Бежит, срывая с них верьхи, Претит с пути себя склонити, Седая пена вкруг шумит, В пучине след его горит,- К российской силе так стремятся, Кругом объехав, тьмы татар; Скрывает небо конский пар! Что ж в том? Стремглав без душ валятся.
а затем опять идут сравнения. Поэт живописует штурм горы под артиллерийским обстрелом турок. Слух, спешивший во все концы, оказался приказом к атаке, бой начался:Крепит отечества любовь Сынов российских дух и руку,
Гиперболическое упоминание об огнедышащей горе Этне, в чреве которой кипят медь — синоним артиллерийских снарядов — и сера — намек на адское происхождение этого варева, развернутый в двух последующих строках, несомненно, снижено глаголом «ржет», но, вероятно, Ломоносова привлекла фонетическая его окраска-«в чреве Этны ржет»,-передающая раскаты орудийных залпов. Строка «Металл и пламень в дол бросает» Обыкновенно признается одной из удачнейших у Ломоносова. Под ней, по мнению Д. Д. Благого, «не отказался бы подписать свое имя ни один из русских поэтов». Действительно, аллитерация на «л» проведена в этой строке весьма последовательно, но почему она появляется именно здесь и как связана с содержанием фразы? Когда Пушкин хвалит сочетание звуков «вла-вла» и восклицает «Что за чудотворец этот Батюшков!», он доволен тем, что поэту удалось эвфонически передать движение влаги, и отсюда вовсе не следует, что «вла» хорошо решительно во всех случаях. В стихах, изображающих артиллерийскую стрельбу, звук «л» не хочется признать уместным. Предыдущие строки у Ломоносова гласят:Не медь ли в чреве Этны ржет И, с серою кипя, клокочет? Не ад ли тяжки узы рвет И челюсти разинуть хочет? То род отверженной рабы. В горах огнем наполнив рвы, Металл и пламень в дол бросает, Где в труд избранный наш народ Среди врагов, среди болот Чрез быстрый ток на огнь дерзает.
и «р» раскатывается здесь достаточно громко. Однако третья строка, которая должна усиливать звуковое впечатление канонады, внезапно ослабляет его, хотя сама по себе звучит отлично:То род отверженной рабы, В горах огнем наполнив рвы,
И появление ее можно объяснить только неопытностью Ломоносова — ведь речь идет о первой его самостоятельной оде. В 1759 году он пишет по-другому:Металл и пламень в дол бросает...
передавая и свист летящих бомб, и грохот артиллерийской стрельбы. Неисчислимы опасности штурма, предпринятого русскими войсками,И сердце гордого Берлина, Неистового исполина, Перуны, близ гремя, трясут,-
Подвиги безвестного крепостного солдата, которого воспел Державин в стихах, посвященных Суворову, и показал Суриков в картине «Переход через Альпы», запечатлены в этих простых и правдивых строках Ломоносова, предсказывающих одну из замечательных страниц передового русского искусства.Но чтоб орлов сдержать полет, Таких препон да свете нет. Им воды, лес, бугры, стремнины, Глухие стели - равен путь. Где только ветры, могут дуть, Доступят там полки орлины.
Сверяясь с реляцией, можно видеть, как тщательно следует ей поэт. Полки русской армии прорываются сквозь турецкие укрепления,-
Впереди Хотин, до которого лишь несколько верст. Тем временемИ путь отворен вам пространный.
Штурм закончился вечером. Лагерь пылал в огне. Турки бежали, разбитые наголову:Скрывает луч свой в волны день, Оставив бой ночным пожарам.
Ломоносов не путает в порыве поэтической вольности — «все равно магометане»-национальных наименований: в реляции сказано, что на стороне турецких войск сражалось до 40 тысяч татар.Взят купно свет и дух татарам.
Ближайшая задача армии выполнена, лагерь взят. Войска ведут перегруппировку для выполнения последующей задачи — движения на Хотин. Эта пауза кажется поэту подходящей для того, чтобы ввести в текст оды фантастическую картину встречи двух русских царей и полководцев-Петра I и Ивана Грозного, выражающих свое удовлетворение действиями русской армии. Такого рода вызов теней из царства мертвых был уже испытанным литературным приемом, и Ломоносов не проявил тут особой оригинальности. Тем не менее нужно отметить историческую оправданность соединения этих двух имен, о чем они сами докладывают читателю:
Так устанавливается преемственность политики императрицы Анны с ее наиболее значительными предшественниками и придается дополнительный вес победе под Хотином. Первая ода открывает в творчестве Ломоносова серию упоминаний о Петре I и откликов на его начинания и реформы. Отныне Петр I становится главным героем поэзии Ломоносова, о нем будет думать поэт, обращая свои стихи к сидевшим на троне монархиням, его труды во имя родины будет ставить в назидание русским царям. В художественном изображении Ломоносова Петр I предстает существом высшего порядка, образ его грандиозен и принимает вид полубога.Герою молвил тут герой: «Не тщетно я с тобой трудился, Не тщетен подвиг мой и твой, Чтоб россов целый свет страшился. Чрез нас предел наш стал широк На север, запад и восток. На юге Анна торжествует, Покрыв своих победой сей». Свилася мгла, герои в ней. Не зрит их око, слух не чует.
Ода м.В. Ломоносова. Место оды в системе жанров классицизма. Анализ оды «На взятие Хотина».
Ломоносов вошел в историю русской литературы прежде всего как поэт-одописец.
Современники называли его российским Пиндаром. Ода — лирический жанр. Она
перешла в европейскую литературу из античной поэзии. В русской литературе
XVIII в. Известны следующие разновидности оды: победно-патриотическая,
похвальная, философская, духовная и анакреонтическая. В системе жанров
русского классицизма ода относилась к «высоким» жанрам, в которых
изображались «образцовые» герои — монархи, полководцы, которые могли служить
примером для подражания. В большинстве случаев ода состоит из строф с
повторяющейся рифмовкой. В русской поэзии чаще всего имела место
десятистишная строфа, предложенная Ломоносовым.
Ломоносов начал с победно-патриотической «Оды на взятие Хотина». Она написана
в 1739 г. в Германии, непосредственно после захвата русскими войсками
турецкой крепости Хотин, расположенной в Молдавии. Гарнизон крепости вместе с
ее начальником Калчакпашою был взят в плен. Эта блестящая победа произвела
сильное впечатление в Европе и еще выше подняла международный престиж России.
В оде Ломоносова можно выделить три основные части: вступление, изображение
военных действий и прославление победителей. Картины боя даны в типичном для
Ломоносова гиперболизированном стиле с массой развернутых сравнений, метафор
и олицетворений, воплотивших в себе напряженность и героику батальных сцен.
Луна и змея символизируют магометанский мир; орел, парящий над Хотином, —
русское воинство. Вершителем всех событий выведен русский солдат, «росс», как
называет его автор. О подвиге этого безымянного героя Ломоносов пишет с
восхищением:
Крепит отечества любовь
Сынов российских дух и руку:
Желает всяк пролить всю кровь,
От грозного бодрится звуку.
Напряженность, патетический тон повествования усиливается риторическими
вопросами, восклицаниями автора, обращенными то к русскому воинству, то к его
неприятелю. Есть в оде и обращение к историческому прошлому России. Над
русским воинством появляются тени Петра I и Ивана Грозного, одержавших в свое
время победы над магометанами: Петр — над турками под Азовом, Грозный — над
татарами под Казанью. Такого рода исторические параллели станут после
Ломоносова одной из устойчивых черт одического жанра.
Научно-философская лирика М.В. Ломоносова («Утреннее размышление…»,
«Вечернее размышление…», Письмо о пользе стекла.
Свои обширные познания в области науки Ломоносов сделал предметом поэзии. Его
«научные» стихи — не простое переложение в стихотворную форму достижений
науки. Это — действительно поэзия, рожденная вдохновением, но только в
отличие от других видов лирики здесь поэтический восторг возбуждала пытливая
мысль ученого. Стихотворения с научной тематикой Ломоносов посвятил явлениям
природы, прежде всего космической теме. Будучи философом-деистом, Ломоносов
видел в природе проявление творческой мощи божества, но в своих стихах он
раскрывает не богословскую, а научную сторону этого вопроса: не постижение
бога через природу, а изучение самой природы, созданной богом. Так появились
два тесно связанных между собой произведения: «Утреннее размышление о божием
величестве» и «Вечернее размышление о божием величестве при случае великого
северного сияния». Оба стихотворения написаны в 1743 г.
В каждом из «Размышлений» повторяется одна и та же композиция. Сначала
изображаются явления, знакомые человеку по его ежедневным впечатлениям. Затем
поэт-ученый приподнимает завесу над невидимой, скрытой областью Вселенной,
вводящей читателя в новые, неизвестные ему миры. Так, в первой строфе
«Утреннего размышления» изображается восход солнца, наступление утра,
пробуждение всей природы. Затем Ломоносов начинает говорить о физическом
строении Солнца. Рисуется картина, доступная только вдохновенному взору
ученого, способного умозрительно представить то, чего не может увидеть
«бренное» человеческое «око», — раскаленную, бушующую поверхность солнца.
Ломоносов выступает в этом стихотворении как великолепный популяризатор
научных знаний. Сложные явления, происходящие на поверхности Солнца, он
раскрывает с помощью обычных, сугубо зримых «земных» образов: «огненны валы»,
«вихри пламенны», «горящи дожди».
Во втором, «вечернем» размышлении поэт обращается к явлениям, предстающим
человеку на небесном своде с наступлением ночи. Вначале, так же как и в
первом стихотворении, дается картина, непосредственно доступная глазу. Это
величественное зрелище пробуждает пытливую мысль ученого. Ломоносов пишет о
бесконечности вселенной, в которой человек выглядит как малая песчинка в
бездонном океане. Для читателей, привыкших, согласно Священному Писанию,
считать землю центром мироздания, это был совершенно новый взгляд на
окружающий его мир. Ломоносов ставит вопрос о возможности жизни на других
планетах, предлагает рад гипотез о физической природе северного сияния.
Научные интересы Ломоносова всегда были тесно связаны с его практической
деятельностью. Одним из свидетельств такого единства служит знаменитое
«Письмо о пользе стекла», созданное автором одновременно с хлопотами по
организации стекольной фабрики в Усть-Рудице, близ Ораниенбаума. Производство
стекла в России только начиналось, его необходимость приходилось доказывать.
Поэтому в «Письме» подробно перечислены разнообразные случаи применения
стекла, начиная с украшений и кончая оптическими приборами. От конкретных
примеров использования стекла Ломоносов переходит к вопросам, касающимся
судеб передовой науки. Называются имена великих естествоиспытателей Кеплера,
Ньютона, Коперника, Упоминание о Копернике дает Ломоносову возможность
раскрыть суть гелиоцентрической системы.
«Письмо о пользе стекла» восходит к образцам античной научной поэзии. Одним
из далеких предшественников Ломоносова в этой области был римский поэт
Лукреций, автор поэмы «О природе вещей». По аналогии с книгой Лукреция
некоторые исследователи и «Письмо о пользе стекла» также называют поэмой, не
учитывая жанрового своеобразия произведения Ломоносова, Перед нами именно
письмо, имеющее конкретного адресата — Ивана Ивановича Шувалова, видного
вельможу и фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Шувалов
покровительствовал наукам и искусству. При его содействии были открыты
университет в Москве и Академия художеств в Петербурге. К его помощи
Ломоносов неоднократно обращался для осуществления своих планов. «Письмо о
пользе стекла» — своеобразная параллель к одам Ломоносова, в которых поэт
стремился убедить представителей власти в важности просвещения и науки. Но в
отличие от торжественных од, «Письмо» не предназначалось для дворцовых
церемоний и представляло собой неофициальное обращение поэта к Шувалову, чем
и объясняется его строгий, деловой, лишенный всяких риторических украшений
стиль.
Языковые особенности оды Ломоносова «На взятие Хотина»
Языковые особенности оды Ломоносова М.В. «На взятие Хотина»
Штыкина Ольга Юрьевна
учитель русского языка и литературы
средней школы-интерната
с. Багдарин
Баунтовский район
Республика Бурятия
Объект исследования – ода «На взятие Хотина» Предмет исследования – языковые особенности оды Цель исследования – изучение особенностей лексики и использования изобразительных средств в оде М. В. Ломоносова.
В соответствии с данной целью обозначим следующие задачи:
1.Изучить литературу по данной теме;
2.Выяснить особенности использования изобразительно – выразительных средств;
3.Проанализировать лексику оды Ломоносова;
4. Создать презентацию
В работе использованы следующие методы:
чтение первоисточников;
изучение научно-методической литературы;
метод наблюдений и анализа;
выявление языковых особенностей произведений, их классификация;
Практическая значимость работы
материал может быть использован при изучении творчества М. В. Ломоносова на уроках литературы;
в качестве дидактического материала – при подготовке к ОГЭ, во внеклассной работе.
Ода как жанр пришла в литературу из Древней Греции. Её истоки — хоровая лирика древних греков.
Ода (от греческого ode) – песнь – торжественное стихотворное
произведение
нравоучительные философские
сатирические
оды-послания
оды-элегии
В России ода стала первым жанром, что связано с личностью Петра I, торжественные оды посвящались также Екатерине II и Елизавете
В России оды слагали Тредиаковский В.К., Сумароков А.П., Херасков М.М., Державин Г.Р.
Оды Ломоносова стали классическими
Недаром о лучших из них Пушкин сказал: «Они останутся вечными памятниками русской словесности; по ним долго еще должны мы будем изучаться стихотворному языку нашему»
Темы торжественных од Ломоносова
- прославление Родины, во всех одах звучит тема царя Петра.
- Гимн учению: по убеждению поэта, благо и слава Родины – в развитии наук.
- прославление мира
« Ода блаженныя памяти государыне императрице Анне Иоанновне на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года»
Оду высоко оценили потомки
Радищев назвал её «первородным чадом»
Белинский считал, что новая русская литература началась именно с этой оды.
Ода состоит из несколько частей :
- Описание восторга поэта перед победой «россов»
- рассказ о сражении, где воспевается мощь современной Ломоносову России, как результат огромной деятельности Петра – царя-преобразователя;
- прославление покоя: картины мирной жизни, тишины, воцаряющейся на месте недавнего сражения, которое положило конец чуждому господству.
Начинается ода с развернутой метафоры: автор создает картину своего появления на горе Парнас, где музы искусства вдохновляют его обратиться к описанию сражения, которое закончится победой россов .
В оде мы находим множество эпитетов: полки орлины, иго лютое, усердный жар, небесная дверь, меч кровавый, Анны грозный взор, златой перст, перо злато
Встречаются в произведении и сравнения
«враг рыщет, как пронзенный зверь», «враг, как прах развеян». «пускай земля, как понт трясется»;
«Не медь ли в чреве Этны ржет
И, с серою кипя, клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
То род отверженной рабы,
В горах огнем наполнив рвы,
Металл и пламень в дол бросает»
Гипербола Пускай земля, как понт, трясет, Пускай везде громады стонут, Премрачный дым покроет свет, В крови Молдавски горы стонут.
Перифраз
- Анна Иоановна – российская орлица
- неприятель – тигр, скачущий на российский полк
- Иван Грозный – «смиритель стран казанских»
Анафора – повторение одного и того же слова в начале строки Где ныне похвальба твоя? Где дерзость? Где в бою упорство? Где злость на северны края?
Олицетворения
- «от реву лес и брег дрожит», «дубравы и поля трепещут», «горы стонут», «ад челюсти разинуть хочет»
- Евфрат в твоей крови смутился, Скрывает луч свой в волны день, Над войском облак вдруг развился
- Победа, росская победа, Тогда увидев бег своих, Аллегория Луна стыдилась сраму их…
Инверсия – ещё один прием, используемый автором:
И свет во всех своих концах
Исполнен храбрых россов славой
Ораторские вопросы и восклицания были излюбленными приёмами Ломоносова
Где ныне похвальба твоя?
Где дерзость?
Где в бою упорство?
Где злость на северны края ?
Старославянские грамматические формы кратких прилагательных и причастий: Лавровы венцы; полки орлины; татарску кровь; всходящу денницу, пораженны пали,солдатску храбрость, Каспийски воды, ужасна сила, чужи поля ; славянизмы: златой, брег, хладнеют, чрез
Устаревшие слова: существительные: ветр, огнь, свирепство, десницу, денницу, изрядство, россы, презорство, витийство, око; местоимения и наречия: оных, сей, которы; коль, вкруг; глаголы: зрит, претит, блажит, дерзает, отвещает, взирает, отверзлась.
Имена мифологических героев: поэт дает слово богу солнца Фебу, восторг его ведет «на верьх горы высокой» — Парнас
Географические названия – топонимы: Этна, Стамбул, Дунай, Дамаск, Каир, Евфрат, Вифы, Афины, Висла
« Ломоносов стоит впереди наших поэтов, как вступление впереди книги» .
Действительно, как в предисловии, Ломоносов выразил основные проблемы , которые впоследствии не смог обойти ни один большой писатель и которые не утратили своей актуальности до наших дней.
Жанр торжественной оды в творчестве Ломоносова
Тебе я ныне подражаю
И живописца избираю,
Дабы потщился написать
Мою возлюбленную мать.
О мастер в живопистве перьвой,
Ты перьвой в нашей стороне
Достоин быть рожден Минервой,
Изобрази Россию мне.
Изобрази ей возраст зрелой,
И вид в довольствии веселой,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу.
Яркость поэтического стиля Ломоносова, где элементы барокко вливаются в классицистическую систему, является одной из характерных черт его одического творчества. Раздвинув жесткие границы строго регламентированной поэтики классицизма, Ломоносов раскрыл возможности дальнейшего развития русского стиха. Его приемы будут использованы поэтами-романтиками начала XIX в. Ломоносов обогатил жанр оды новым гражданским содержанием и выработал поэтическую форму, соответствующую этим высоким патриотическим идеям. В «Риторику» 1748 г., в которой Ломоносов изложил свои литературные взгляды в соответствии с нормативной поэтикой классицизма, он включил раздел «О изобретении витиеватых речей», в котором рассматривает многообразные виды поэтического олицетворения, «когда части, свойства или действия вещам придаются от иных, которые суть другого рода. Таким образом прилагаются бессловесным животным слово, людям — излишние части от других животных, … бесплотным или мысленным существам, как добродетелям и действиям, — плоть и прочая».
Собственные стихотворения, включенные им в «Риторику», как бы раскрывали пример подобных «изобретений»:
И се уже рукой багряной
Врата отверзла в мир заря,
От ризы сыплет свет румяной
В поля, в леса, во град, в моря
Известная ода Ломоносова 1747 г., посвященная Елизавете Петровне, изобилует ярким метафоризмом и гиперболами:
Царей и царств земных отрада
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют,
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.
Эмоционально-метафорический стиль, неожиданные и смелые сравнения, тропы и «витиеватые речи» придавали поэзии Ломоносова эстетические качества, не свойственные рационалистической системе классицизма и сближающие его с барочной усложненностью. Такое назначение имеют риторические фигуры, введение церковнославянизмов и библеизмов. В оде 1742 г. Ломоносов писал:
Там кони бурными ногами
Взвевают к небу прах густой,
Там смерть меж готфскими полками
Бежит, ярясь, из строя в строй,
И алчну челюсть отверзает,
И хладны руки простирает
Их гордый исторгая дух…
Эта особая «приподнятость» стиля является характерной чертой одического и ораторского творчества Ломоносова, истоки которой, вероятнее всего, следует искать в функциональном назначении этих жанров, традиционно связанных с пышным дворцовым церемониалом.
Г. А. Гуковский очень удачно определил образный строй поэзии Ломоносова. Он писал: «Ломоносов строит целые колоссальные словесные здания, напоминающие собой огромные дворцы Растрелли; его периоды самым объемом своим, самым ритмом производят впечатление гигантского подъема мысли и пафоса».
Стилистический облик од Ломоносова вызывал резкую и непримиримую критику со стороны Сумарокова, сторонника чистоты стиля и ясности поэтической мысли, свойственной классицизму. «Оды вздорные» Сумарокова явились литературно-полемическим выступлением против Ломоносова, и в них автор зло высмеивает яркие метафоры и уподобления Ломоносова. Эта литературная полемика занимала большое место в общественной жизни 50–60-х гг. XVIII в.
Очень яркая победно-патриотическая ода Ломоносова – «Ода на взятие Хотина». Она написана в 1739 году в Германии, непосредственно после захвата русскими войсками турецкой крепости Хотин, расположенной в Молдавии. Гарнизон крепости вместе с её начальником Калчакпашою был взят в плен. Эта блестящая победа произвела сильное впечатление в Европе и ещё выше подняла международный престиж России.
В оде Ломоносова можно выделить 3 основные части: вступление, изображение военных действий и прославление победителей. Картины боя даны в типичном для Ломоносова гиперболизированном стиле с массой развёрнутых сравнений, метафор и олицетворений, воплотивших в себе напряжённость и героику батальных сцен. Луна и змея символизируют магометанский мир, орёл, парящий над Хотином – русской воинство. Вершителем всех событий выведен русский солдат, «росс», как называет его автор. О подвиге этого безымянного героя Л. Пишет с восхищением. Напряжённость, патетический дух повествования усиливается риторическими вопросами, восклицаниями автора, обращёнными то к русскому воинству, то к его неприятелю. Есть в оде и обращение к историческому прошлому России. Над русским войском появляются тени Петра Iи Ивана Грозного, одержавших в своё время победу над магометанами: Пётр – над турками под Азовом, Грозный – над татарами под Казанью. Такого рода исторические параллели станут после Ломоносова одной из устойчивых черт одического жанра.
«Ода на взятие Хотина» — важный рубеж в истории русской литературы. Она не только по содержанию, но и по форме принадлежит к новой поэзии 18 века. Ломоносов в «хотинской» оде впервые в русской литературе обратился к четырёхстопному ямбу с мужскими и женскими рифмами, то есть создал размер, которым будет написано подавляющее число од 18-начала 19 века, в том числе державинская «Фелица» и радищевская «Вольность». Четырёхстопный ямб станет любимым размером Пушкина, Лермонтова, Блока и др. авторов 19 и 20 вв.
Композиция торжественной оды также обусловлена законами риторики: каждый одический текст неизменно открывается и завершается обращениями к адресату. Текст торжественной оды строится как система риторических вопросов и ответов, чередование которых обусловлено двумя параллельно действующими установками: каждый отдельный фрагмент оды призван оказывать максимальное эстетическое воздействие на слушателя — и отсюда язык оды перенасыщен тропами и риторическими фигурами. Что же касается последовательности развертывания одического сюжета (порядок следования отдельных фрагментов и принципы их соотношения и последовательности), то она обусловлена законами формальной логики, облегчающей восприятие одического текста на слух: формулировка тезиса, доказательство в системе последовательно сменяющихся аргументов, вывод, повторяющий начальную формулировку. Таким образом, композиция оды подчиняется тому же зеркально-кумулятивному принципу, что и композиция сатиры, и их общего протожанра — проповеди.И лишь изредка эта строгая логическая схема разнообразится ассоциативным поэтическим переносом, так называемым «одическим порывом» или, по словам самого Ломоносова, «сближением далековатых идей», который удерживает торжественную оду в границах лирического рода при всем ее ораторском потенциале.Единообразие формальных признаков, которыми торжественная ода обладает как поэтический текст — так называемый «одический канон» — тоже свидетельствует о близком родстве торжественной оды с ораторскими жанрами, твердо подчиненными системе чисто формальных предписаний. В понятие «одического канона» входят устойчивый метр и устойчивая строфика.
Все торжественные оды Ломоносова написаны четырехстопными ямбами, и очень многие — чистыми, т.е. без пиррихиев. Все они состоят из десятистишных строф с определенной, почти не варьирующейся, системой рифмовки: аБаБввГддГ. Одическим каноном обеспечено формальное единообразие жанра в его структурных и содержательных элементах. Этим торжественная ода как жанр уподобляется столь же устойчивой жанровой структуре сатиры Кантемира, с которой ода оказывается сложно соотнесена в своей поэтике.По аналогии ода и сатира соотносятся как жанры, имеющие общий ораторский генезис и общие ораторские формально-структурные признаки, а также как «старшие жанры», лежащие у истоков новой русской литературы. По противоположности же ода и сатира соотносятся как жанры, имеющие противоположные установки (отрицательная в сатире, утвердительная в оде), связанные с разными сферами реальности (сатира с материальным бытом, ода с идеальным бытием), и, наконец, как воплощение полюсов жанрово-стилевой иерархии классицизма: сатира — эталон низкого стиля, ода — высокого. Но эта противоположность имеет и точки пересечения: противоположные жанровые модели создаются на одних и тех же уровнях поэтики, которыми являются слово и особенности словоупотребления, типология художественной образности, мирообраз.
семантика власти в торжественных одах М.В. Ломоносова • К. А. СОЛОВЬЕВ (KONSTANTIN SOLOVYEV) • РОИИ
Соловьев К. А. «Господствуй и имей над щастьем полну власть»: семантика власти в торжественных одах М.В. Ломоносова // Диалог со временем. 2017. Вып. 59. С. 151-168.
Ключевые слова: М.В. Ломоносов, оды, история России, семантика власти, литература и власть в XVIII в.
Анализ текстов торжественных од М.В. Ломоносова, позволяет судить об эволюции его представлений о характере власти в России. В статье сделан вывод о том, что семантическое поле власти в одах Ломоносова менялось под действием внешних и внутренних факторов. Главные внешние факторы – личность того монарха, которому посвящалась ода, и место самого Ломоносова у трона, внутренние – знакомство с литературой и источниками по истории России, разработка собственной концепции ранней российской истории. Становясь старше, искусней и опытней, Ломоносов ощущал в себе силы и право перейти от восхвалений к наставлению.
Keywords: M. Lomonosov, Russian history, Old Rus power, power semantics, literature and power in the XVIII century
Solemn odes text analysis gives an indication of the evolution of understanding of the nature of power in Russia. Semantic field of power in the odes is constantly changing under the influence of both external and internal factors. External factors are the person of the monarch and the place of the author in the power system. Internal factors are the study of literature and sources on the history of Russia, the development of self-concept in early Russian history. Gradually Lomonosov felt the strength and the internal law of the praise go to instruction.
М.В. Ломоносов был одним из тех, кто в XVIII в. создавал историческую науку России, не будучи историком по профессии. Для него, как и для других великих повествователей о русской истории (В.Н. Татищева, М.Н. Щербатова, а в начале XIX в. и М.Н. Карамзина), не существовало жестких границ между литературой и историей как способами письма (при том, естественно, что границы между литературным вымыслом и исторической правдой уже были установлены). Повествование о событиях прошлого как яркий, эмоционально насыщенный рассказ, обязательная нравственная оценка поступков исторических лиц, сопереживание героям и объяснение событий, лежащее скорее в плоскости психологии, чем поиска закономерностей – все это общие черты исторических сочинений того времени. Еще одна черта – осознанная публицистичность, на грани морализаторства, не оставлявшая места объективизму в отборе, изложении и оценке исторических фактов.
Авторы, названные выше и представляющие три другие вершины своеобразного квадрата, вмещавшего в себя историческое сознание России XVIII – начала XIX в., раскрывали свои представления о российской истории непосредственно в публицистике. Ломоносов публицистики не писал. В его случае именно литература, а точнее – поэзия, была не только возможностью выразить взгляды на историю, но и наиболее действенным способом эти взгляды сформировать. И занятия «одической поэзией» этому много способствовали.
Жанр «торжественной оды», в котором Ломоносов достиг вершин отечественной словесности и безусловного признания коллег и покровителей, требовал соотнесения событий современности с великими датами прошлого и деяниями предков. Торжественные оды писали к определенной дате, связанной с военными победами или с главными государственными праздниками, к числу которых в XVIII в. относились четыре ежегодных царских дня (день восшествия на престол, день коронации, день тезоименительства и день рождения царствующей особы), а также дни рождения и кончины лиц царской семьи1. Будучи одами «похвальными», они создавались в первую очередь для «прославления» монарха, приобретая «статус официального культурного факта»2, а значит – документа, фиксирующего властные интенции в обществе.
Смысл «торжественной» оды, традиции которой были заложены еще в V в. до н.э. Пиндаром3, в «канонизации» исторического действия происходившего на глазах поэта, в переводе настоящего в вечное4. Автор оды, решавший, чтó заслуживает вечности, а что – нет, обладал властью «легитимации смыслов» через называние события, поступка, персонажа и рассказ о нем (нарратив)5. Эту функцию одической поэзии Е.А. Погосян назвала «политической эмоцией», которая фиксирует, как то или иное политическое событие должно было быть пережито подданными российского монарха6. Те поступки монарха, что воспеты в оде, и будут восприниматься как правильное (легитимное) властное поведение. Вставая в позу исторического рассказчика, автор оды, терял субъектность. Ода «оказывалась выражением общего мнения; голос одического поэта оборачивался гласом народным»7. Эта «пиндарическая» традиция торжественных од (через посредство Плиния Младшего и значительно более близкого к рассматриваемой эпохе Ронсара) была воспринята Ломоносовым из «петербургско-немецкой» поэзии Юнкера и Штелина, о чем подробно писал еще Л.В. Пумпянский8.
Другая традиция, идущая от Горация, – традиция политических од, в которых закрепляется идея служения государю и, даже, в большей степени, государству. Она важна для всей поэзии XVIII в., а особенно для Ломоносова. Недаром его перевод «Памятника» Горация, опубликованный в 1748 г. – первый в России9. Эта традиция требует воспринимать автора од «как вдохновенного пророка, учителя народа и выразителя самосознания нации»10. Пророк стоит и над царем, и над народом. Он тоже теряет свою субъектность, но по другой причине, нежели поэт – его устами говорит Бог. А это значит, что пророк может указать «путь», предсказать неведомые изменения, то есть, говоря современным языком, обозначить вектор развития общества.
Таким образом, мы можем говорить о том, что семантика политического слова в торжественных одах XVIII в. – двойная. С одной стороны, она учит власть быть легитимной, что значит совершать поступки, востребованные народом. С другой – учит народ понимать власть и служить ей. При этом автору од совсем не нужно что-либо критиковать в действиях власти, чтобы выразить свое к ней отношение. Ему вполне достаточно похвал. Отбор того, что следует хвалить; обоснование похвал и сопряжение образов, необходимых для выражения похвалы составляют семантическое поле власти в поэтической речи.
Первый опыт сочинения Ломоносовым «торжественной» оды относится к 1739 г. В «Оде на взятие Хотина» главный мотив легитимации власти – это оправдание военной победой. Самая показательная в этом отношении двадцатая строфа оды, выглядит так:
«Кто скоро толь тебя, Калчак,
Учит Российской вдаться власти,
Ключи вручить в подданства знак
И большей избежать напасти?
Правдивой Аннин гнев велит,
Что падших перед ней щадит.
Ея взошли и там оливы,
Где Вислы ток, где славный Рен,
Мечем противник где смирен,
Извергли дух серца кичливы»11.
Слово «власть» здесь означает Российское государство, воинскими победами расширяющее свое пространство. А имя «правдивой» (в этом контексте – справедливой) Анны возникает, когда надо указать перед кем должны «смириться» народы после взятия русскими войсками Данцига и похода вдоль Рейна 1734 г. Славные победы русского оружия составляют «счастье» жителей России, которые теперь могут жить «военных не страшася бед», и Россия тем самым становится страной мира и покоя, «народ где Анну прославляет»12. Мотив оправдания победами усилен отсылкой к истории русских военных побед. Свидетелями взятия Хотина становятся государи – победители прошлых лет: Петр I и «смиритель стран Кавказских» Иван IV13. Впоследствии этот мотив будет неоднократно использован Ломоносовым в его торжественных одах. Для этой же он – единственный, если не считать двух строк в строфе 28:
«Любовь России, страх врагов,
Страны полночной Героиня,
Седми пространных морь брегов
Надежда, радость и Богиня,
Велика Анна, Ты доброт
Сияешь светом и щедрот…
Прости, что раб твой к громкой славе
Звучит что крепость сил Твоих,
Придать дерзнул не красной стих
В подданства знак Твоей державе»14.
Но «свет доброт и щедрот», в семантическом поле этой оды, выглядит, скорее, как надежда на награды (как победителям, так и автору, победы прославляющему), чем характеристика власти императрицы Анны.
В одах 1741 года, написанных в период номинального правления Ивана VI Антоновича, мотив оправдания власти победами звучит столь же сильно. В оде на день рождения императора (12 августа) он выглядит как обещание новых побед:
«Целую Ручки, что к державе
Природа мудра в свет дала,
Которы будут в громкой славе
Мечем страшить и гнать врага».
«Господствуй, радость, ты едина
Над Властью толь широких стран.
Но, мышлю, придет лишь година,
Познаешь как, что враг попран
Твоих удачьми славных Дедов…»15.
В оде «Первые трофеи его величества Иоанна III, императора и самодержца всероссийскаго, чрез преславную над шведами победу августа 23 дня 1741 года», этот мотив переведен из будущего в настоящее время:
«Российских войск хвала растет,
Сердца продерсски страх трясет,
Младой Орел уж льва терзает;
Преж нежель ждали, слышим вдруг
Победы знак, палящий звук.
Россия вновь трофей вздымает
В другой на Финских раз полях»16.
Но гораздо более важный, легитимационный мотив появляется в первой из этих од. Это мотив исторической преемственности, искусно вводимый Ломоносовым через обращение к событиям самого древнего прошлого. Отправной посыл звучит в 12 строфе: «Монарх Наш – сильных двух колен»17, – российского и германского. И поэт обращается к истории приглашения Рюрика как к главному прецеденту формирования власти и утверждения правящей династии в российской истории:
«Разумной Гостомысл при смерти
Крепил Князей советом збор:
«Противных чтоб вам силу стерти,
Живите в дружбе, бойтесь ссор.
К брегам Варяжских вод сходите,
Мужей премудрых там просите,
Моглиб которы править вас».
Послы мои туда сходили,
Откуда Рурик, Трувор были,
С Синавом три Князья у нас»18.
Далее Ломоносов упоминает «славных потомков» Рюрика: Игоря и Дмитрия Донского. Здесь перед нами – уникальный пример исторического «норманизма» Ломоносова. Это позже, когда история России станет предметом пристального изучения, Ломоносов станет основоположником антинорманистского направления в российской исторической науке. А в 1741 г. исторический норманизм прекрасно «укладывался» в текущие политические обстоятельства. Немец по отцу, Иоанн Антонович предстает в оде будущим Игорем:
«Что я пою воински звуки,
Которы быть хотят потом?
Пора воздеть на небо руки,
Просить о здравье то драгом,
Чего Иоанну я желаю»19.
И здесь уместно вновь обратиться к семантике власти и собственно термину «власть», используемому Ломоносовым в торжественных одах. Если в первой оде 1741 г. термин «Власть» (с заглавной буквы) – синоним слова «держава» (то есть правление), то во второй оде власть (со строчной буквы) – это собственно страна, Россия: «Смотри, тяжка коль Шведов страсть, / Коль им страшна Российска власть»20. Собственно говоря, термин «власть» в первых одах Ломоносова практически невозможно отделить от термина «держава», трактуемого и как государство, и как страна. Кроме того, термины «власть» и «держава» могут обозначать и правление в стране. Правда, это последнее значение выражено крайне слабо, поскольку значение слова «власть», в одах этих лет, обращено вовне страны, на ее противников. И главным легитимирующим власть мотивом остается обращение к прошлым, настоящим и будущим военным победам.
Со вступлением на престол императрицы Елизаветы Петровны М.В. Ломоносов получил преимущественное (если не использовать слово «исключительное») право на написание и представление «торжественных» од. За все 1740-е гг. известны только три оды такого типа, написанные не Ломоносовым21. По сути, только ему было предоставлено право выражать общественное мнение (в том виде, как его понимали в середине XVIII в.). И он, не отказываясь от «воспевания» побед, находит новые мотивы «оправдания власти».
В первой же оде, представленной по случаю восшествия Елизаветы на престол, соединенного с днем рождения императрицы (18 декабря 1841 г.), М.В. Ломоносов предлагает трехсоставную формулу обоснования прав дочери Петра I на престол:
Достойна на престол вступи,
К присяге мы готовы вси.
Отдай красу Российску трону
По крови, правам и закону»22.
«Кровь» в этой формуле означает прямое и ближайшее родство с императором Петром I (чего, разумеется, не было ни у Анны Иоановны, ни, тем более, у Ивана Антоновича). «Права» (по нашему разумению) – намек на то, что первым шагом к утверждению на престоле Анны Иоановны было решение Верховного тайного совета, что можно рассматривать как узурпацию прав монаршей власти. Елизавета, в данной логике, не нуждается в подкреплении своих прав каким-либо государственным органом, она обладает ими изначально.
Вместе «кровь» и «права» составляют начала легитимности власти Елизаветы (так можно было бы сказать, если бы в то время существовало само понятие «легитимность»). «Закон» же олицетворяет легальность этой власти. Хотя, понятно, что в своей оде Ломоносов не имел в виду российское законодательство о престолонаследии и в, частности, указ Петра I от 5 февраля 1722 г. Скорее, имелся в виду акт присяги, к которому, по его утверждению «готовы вси».
Мотивы обоснования власти императрицы Елизаветы Петровны, прозвучавшие в первой оде (прежде всего – мотив «крови», «родства»), потом будут много раз повторены и усилены в одах последующих. Так, уже в феврале 1742 г., в оде «На возвращение из Голштинии 10 февраля 1742 г.», описано всеобщее ликование «в сие благоприятно время»:
«Когда всещедрый наш Творец
Восставил нам Петрово племя
И нашей скорьби дал конец,
Уж с радостью любовь согласно
Везде ликуют безопасно.
Всего народа весел шум»23.
Но здесь над всеми мотивами, с помощью которых утверждается власть Елизаветы, возвышается один универсальный – мотив высшей (божественной) справедливости. «Всевышняя власть», получаемая не от людей, а от Бога, трактуется как некое качество, которое само по себе преобразует человека, им наделенного, и отделяет от обычных людей:
«Наместница всевышней власти,
Что родом, духом и лицем
Восходит выше смертных части
Прехвальна, совершенна всем,
В которой всех даров изрядство,
С «величеством цветет приятство!»24.
Еще один важный легитимационный мотив представлен Ломоносовым в оде от 10 февраля 1742 г.: «правильная» власть существует во благо России, и это благо (в полном соответствии с законами «пиндаровской» оды) уже явлено во всех сферах жизни:
Млеком и медом напоенны,
Тучнеют влажны берега,
И, ясным солнцем освещенны,
Смеются злачные луга.
С полудни веет дух смиренный
Чрез плод земли благословенный.
Утих свирепый вихрь в морях,
Владеет тишина полями,
Спокойство царствует в градах,
И мир простерся над водами25.
Заявленное в одах Ломоносова понимание власти императрицы Елизаветы, как а) преемственной от Петра I, б) законной, в) находящейся под божественным покровительством и г) благотворной для России, — были частично воспроизведены и другими авторами. Благотворность власти Елизаветы – одна из центральных тем «Благодарственной» оды В.К. Тредиаковского (второй пол. 1740-х гг.):
«Твоя жизнь наша радость;
Тобою всё цветет;
Ты здрава, нам то сладость:
Всё о тебе живет.
Храни, мы благодушны;
Вели, се мы послушны»26.
Мотив преемственности власти от Петра I есть в оде А.П. Сумарокова «Всемилостивейшей Государыне Императрице Елисавете Петровне, Самодержице Всероссийской, в 25 день ноября 1743»:
«Взгляни в концы твоей державы,
Царица полунощных стран,
Весь Север чтит, твои уставы
До мест, что кончит океан,
До края областей безвестных,
Исполнен радостей всеместных,
Что ты Петров воздвигла прах,
Дела его возобновила
И дух его в себе вместила,
Являя свету прежний страх»27.
Там же звучит и идея божественного покровительства власти Елизаветы ради блага России и ее народа:
«О боже, восхотев прославить
Императрицу ради нас,
Вселенну рушить и восставить
Тебе в один удобно час,
Тебе судьбы суть все подвластны.
Внемли вопящих вопль согласный –
Перемени днесь естество,
Умножь сея девицы леты,
Яви во днях Елисаветы,
Колико может божество»28.
Ответом на это обращение к божественному провидению, выглядит фрагмент из оды Ломоносова «На прибытие Ея Величества Великия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны из Москвы в Санкт-Петербург 1742 года по коронации». Здесь звучит прямая речь Господа:
«Благословенна вечно буди, –
Вещает Ветхий деньми к Ней, –
И все твои с тобою люди,
Что вверил власти Я Твоей.
Твои любезныя доброты
Влекут к себе Мои щедроты.
Я в гневе Россам был Творец,
Но ныне паки им Отец:
Души Твоей кротчайшей сила
Мой гнев на кротость преложила
…
Мой образ чтят в Тебе народы
И от Меня влиянный дух;
В бесчисленны промчется роды
Доброт Твоих неложный слух.
Тобой поставлю суд правдивый,
Тобой сотру сердца кичливы,
Тобой Я буду злость казнить,
Тобой заслугам мзду дарить;
Господствуй, утвержденна Мною;
Я буду завсегда с Тобою»29.
Здесь же, впервые в торжественной оде, Ломоносов пишет о том, что должна делать Елизавета, будучи правительницей России. (Речь идет об оригинальном творчестве. До этого, в переводе оды Ф.В. Юнкера на коронование Елизаветы была сформулирована целая программа правления только что вступившей на престол императрице. Но для того, чтобы ответить на вопрос: в какой мере эта программ соотноситься со взглядами самого Ломоносова, необходимо отдельное исследование.) Ключевая фраза: «Тобой поставлю суд правдивый». Остальные положения – производны от этого первого.
Для начала, для первой попытки рассказать императрице, что ей надо делать как властному лицу, это самое подходящее положение, поскольку оно очень точно вписывается в общехристианское (библейское) представление о том, для чего нужна власть. Правда, Библия не знает «правдивого суда». В ее текстах используется другое выражение: «праведный суд», опирающееся на фрагмент из Второзакония: «Во всех жилищах твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе, поставь себе судей и надзирателей по коленам твоим, чтоб они судили народ судом праведным» (Втор. 16; 1). Праведный (он же «справедливый») суд – безусловное качество христианской «правильной власти»30. Соответственно, высказывая это пожелание, Ломоносов ничем не рисковал и в то же время, пусть осторожно, но примеривался к роли «пророка», что и полагалось автору од не только «торжественных», но и «политических». В последующих одах, он, не забывая о восхвалениях, постепенно расширял возможности высказывать пожелания власти.
В середине 1740-х гг. в «похвальных» одах Ломоносова складывается жесткая конструкция «оправдания власти». В качестве неизменных элементов в ней выступают два легитимационных мотива и две главные характеристики власти. Первый и самый крупный по объему текста (и смысла) легитимационный мотив – это характеристика власти Елизаветы как прямого продолжения правления ее отца – Петра I. А это правление, в свою очередь, подается как абсолютное благо для России. Все черты петровского правления: от внешних побед, до покровительства наукам и ремеслам, являют собой в одах Ломоносова непрерывную череду подвигов, создавших «славу» России. Более того, поскольку до 1752 г. в одах Ломоносова, посвящённых Елизавете или Петру III, не упомянут никто из тех, кто правил Россией до Петра I, петровская эпоха являет собой отчетливую точку отсчета новой российской истории, а императорская власть существует сама по себе, вне связи с российской историей. Такое понимание власти очень близко к утверждаемому самим Петром I культурному разрыву с византийской властной традицией и переориентацией на властную традицию Рима31.
Второй легитимационный мотив – божественное покровительство Елизавете «Когда на трон Она вступила, / Как Вышний подал Ей венец»32. Прямое покровительство божественных сил или «неба», «небес» у Ломоносова служит синонимом божественной власти российской императрицы («К нам щедро небо преклонилось, / И щастье наше обновилось: / На трон взошла Петрова Дщерь»33). Как справедливо отметила Е.А. Погосян, применительно к одам Ломоносова 1750-х гг., «главная функция монарха — осуществление “контакта с небесами”, и именно эта функция определяет тип отношений монархини и подданных»34.
Два этих мотива (земной «славы» и «небесного» покровительства), взятые вместе, составляют одну мысль: божественная воля состоит в том, чтобы Россией правил прямой потомок Петра, который будет править так, как правил Петр, и проводить его политику, его же методами. В характеристике власти Елизаветы Петровны первое место отводится ее «славе» – то есть военным победам или (вариант, обозначенный в оде 1742 г. и набирающий силу в одах середины 1740-х гг.) могуществу России, наслаждающейся заслуженным миром:
«Елисавета к вам приходит,
Отраду с тишиной приводит;
Любя вселенныя покой,
Уже простертой вам рукой
Дарует мирные оливы,
Щадить велит луга и нивы35.
Все более важное место в характеристике власти Елизаветы второй половины 1740-х гг. занимает та функция государя, которая может быть обозначена как справедливый или «праведный» суд:
«Священны да хранят уставы
И правду на суде судьи,
И время Твоея державы
Да ублажат рабы Твои»36.
Вместе две характеристики власти («слава» и «праведный суд») составляют «щастие» России и ее народов, как это явлено в оде 1746 г. «На день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, Самодержицы Всероссийския:
«Коль наша радость справедлива!
Нас красит сладостный покой;
О коль, Россия, ты щастлива
Елисаветиной рукой!»37
или в надписи на иллюминацию 1751 г.:
«Веселием сердца год новый оживляет
И ново щастие в России утверждает.
Довольство, здравие и щастие цветет,
Где светит именем своим Елисавет.
Росия веселясь блажит ея державу,
Что каждый год свою растущу видит славу»38.
При всей неизменности этой легитимно-функциональной конструкции власти, раз за разом повторяемой Ломоносовым в похвальных одах и различного рода торжественных надписях, она могла быть дополнена еще одним элементом «щастья». Например (как в оде 1746 г.) – отторжением иноземцев от престола:
«Взирая на дела Петровы,
На град, на флот и на полки
И купно на свои оковы,
На сильну власть чужой руки,
Россия ревностно вздыхала
И сердцем всякой час взывала
К Тебе, Защитнице своей:
«Избавь, низвергни наше бремя,
Воздвигни нам Петрово Племя,
Утешь, утешь Твоих людей
Покрой Отечески законы,
Полки противных отжени
И святости Твоей Короны
Чужим коснуться возбрани;
От церькви отврати налоги:
Тебя Монарши ждут чертоги,
Порфира, Скипетр и Престол;
Всевышний пойдет пред Тобою
И крепкою Тебя рукою
От страшных всех защитит зол»39.
Но это единичный случай. Более важная черта од Ломоносова, ставшая заметной в середине – второй половине 1740-х гг., это указание на главную составляющую «щастья» России – развитие наук (в поэтической речи – муз). Наиболее ярко эта тенденция проявилась в самой знаменитой оде Ломоносова: «На день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны 1747 года»:
«Великая Петрова Дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство Муз усугубляет
И к щастью отверзает дверь.
…
Сия Тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная Твоя держава
О как Тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля Свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет:
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,
Что щедростью Твоей цветет»40.
К началу 1750-х гг. мотив покровительства наукам, как третья составляющая «щастья» России и важнейшая функция императорской власти, прочно утверждается в торжественно-поэтической речи Ломоносова, а сама легитимационно-функциональная конструкция «оправдания власти» приобретает, казалось бы, завершенный вид. Но именно в 1740-е гг. Ломоносов, благодаря усердным занятиям и сотрудничеству с В.Н. Татищевым, становится одним из крупных знатоков российской истории. Историческое мышление «вторгается» в его поэзию. Ломоносов начинает изменять (если не сказать – ломать) им же созданную конструкцию, вводя в нее элементы легитимности допетровских эпох.
Первый раз эту новую (если не считать «норманистской» оды Ивану Антоновичу) конструкцию мы находим в его «Похвальном слове» императрице Елизавете 1749 г. Здесь Ломоносов вводит новый легитимационный мотив – героических деяний предков государыни. Теперь ее «достоинства» – не только продукт «воли небес», но и прямое продолжение достоинств ее предшественников во власти. Ключевое положение этого нового мотива выглядит следующим образом: «Изо всех достоинств Монархини нашея показуется, коль велики были Ея предки, которыми оживленная, восставленная, укрепленная, возвеличенная, просвещенная Россия ныне над всеми земными царствами главу свою возносит, которых славныя дела и заслуги к отечеству неменьше надлежат к похвале Ея Величества, нежели кровь оных к Ея рождению послужила»41.
В 1749 г. Ломоносов был готов вести отсчет «великих дел» от основателя династии Романовых Михаила Федоровича, «обновляющего рассыпанныя стены, сооружающего раззоренные храмы, собирающаго расточенных граждан, наполняющаго расхищенныя государственныя сокровища, исторгающаго корень богоотступных хищников Российскаго престола и Москву от жестокаго поражения и глубоких ран исцеляющаго»42. Далее следуют дела Алексея Михайловича, «утверждающаго благополучие подданных спасительными законами, полки военною наукою, церьковь истреблением ереси, простирающаго победоносный мечь свой на Сармацию и России издревле принадлежащая великия княжества праведным оружием России воззращающаго»43. И затем он переходит к деяниям Петра I и его супруги Екатерины. Тем самым в концепцию императорской легитимности был введен историко-героический мотив преемственности «великих деяний».
В оде 1752 года возможности историко-героического обоснования власти государыни были расширены на всю историю России, правда, под специфическим углом зрения, который сейчас именуются «гендерным подходом» в исторических исследованиях. В оде «На торжественный день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Великия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны ноября 25 дня 1752 года» Ломоносов называет тех женщин, которые «Явили мужеско геройство / Чрез славныя свои дела»44. Он начинает с княгини Ольги, указывая на ее великие качества («Премудрость, храбрость и святыня»), затем называет Елену Глинскую – «великую делами мать», затем мать Петра I – Наталью Нарышкину и, конечно, Екатерину I, «участницу великих дел» ее супруга.
В обновленной конструкции легитимности власти 1750-х «великие» или «славные» дела по-прежнему находятся в ее центре. Именно величие дел служит «оправданием» власти и легитимизирует ее носителей, вместе с божественным покровительством России и правителю, ее олицетворяющему. Но точка отсчета теперь сдвинута от начала XVIII века к веку десятому и распространяется на всю историю России, что и закреплено в оде «На рождение Его Императорскаго Высочества Государя Великаго Князя Павла Петровича сентября 20 1754 года»:
«О Боже, крепкий Вседержитель
Пределов Росских расширитель,
Коль милостив бывал ты нам!
Чрез семь сот лет едино племя
Ты с Росским скиптром сохранил»45.
Показательно, что Ломоносов называет семь, а не восемь сотен лет правления на Руси, то есть ведет отсчет не от Рюрика и даже не от Игоря Старого, а именно от Ольги. Конечно, можно заметить, что в данной конструкции фразы «восемь сот» не попадают в размер, но для поэта это не может быть препятствием. Легкая переделка строки: «Лет восемь сот едино племя», – и задача решается. Значит, для Ломоносова точка отсчета принципиальна. Обратимся вновь к оде, в которой история впервые была использована Ломоносовым, в качестве легитимационного мотива. Это ода «Первые трофеи его величества Иоанна III». Иоанн Антонович на три четверти немец, для него выбирается в качестве точки отсчета «варяг» Рюрик. Позже занятия Ломоносова историей и разработка антинорманистской концепции происхождения государства на Руси приводят его к другой точке отсчета – Ольге, которую в «Родословии российских государей» Ломоносов называет псковитянкой и, «по мнению некоторых», правнучкой Гостомысла46. «Немцы» Рюрик и Игорь отвергнуты. Образцом для «русской» Елизаветы должна служить «русская» Ольга.
В 1750-е гг. историко-героический легитимационный мотив становится одним из трех равноправных, наряду с наследием Петра I и божественным благословением. А в начале 1760-х гг., особенно в оде «Ея Императорскому Величеству Всепресветлейшей Державнейшей Великой Государыне Императрице Екатерине Алексеевне, Самодержице Всероссийской, на преславное Ея восшествие на всероссийский императорский престол июня 28 дня 1762 года», – он отчетливо выходит на первый план. Причем в рамках этого мотива возникают несколько новых тематических планов и легитимность Екатерины получает дополнительное обоснование.
Во-первых, Петр III (ликвидировавший все результаты побед русских войск в Семилетней войне) – не герой. А Екатерина не только выказывает героические черты характера («премудрая Героиня»47), но и окружена «избраннейшими героями»48. Во-вторых, преемственность власти от Петра I определяется у Ломоносова не по кровному родству («Не предадим Твоей любови, / Не пощадим последней крови49»), а по родству духовному. Екатерина II – наследница великих дел Екатерины I и Елизаветы Петровны и тем «сердца влечет»50. Герой на троне нужен России и, следовательно, он торжествует над не героем:
«Теперь злоумышленье в яме,
За гордость свержено, лежит:
Екатерина в Божьем храме
С благоговением стоит»51.
В-третьих (и это, на наш взгляд, самое важное), историко-герои-ческая трактовка распространяется теперь не только на правителей, но и на весь народ:
«Исчислите у нас Героев
От земледельца до Царя,
В суде, в полках, в морях и в селах,
В своих и «а чужих пределах
И у святаго олтаря»52.
А раз так, то легитимность правителя определяется героической симфонией царя и народа:
«О коль Монарх благополучен,
Кто знает Россами владеть!
Он будет в свете славой звучен
И всех сердца в руке иметь»53.
Термина «симфония», применяемого в Византии (и России XVII в.), для описания взаимодействия во власти царя и церкви, в оде, разумеется, нет. Но не вспомнить о нем нельзя, так как там есть такие строки:
«…любите веру:
Она – свирепости узда,
Сердца народов сопрягает
И вам их верно покоряет,
Твердее всякаго щита»54.
Здесь отчетливо звучит мотив единства монарха и народа, базирующегося на общей вере. Этот легитимационный мотив потом возродит Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» и обессмертит своей формулой «православие, самодержавие, народность» С.С. Уваров. Мотив «единства правителя и народа» теперь вытесняет прежде мощно звучавший у Ломоносова мотив «щастья» народа под «державой» царя. И поэтому совсем не случайны в той же оде такие строки:
«Услышьте, Судии земные
И все державные главы:
Законы нарушать святые
От буйности блюдитесь вы
И подданных не презирайте,
Но их пороки исправляйте
Ученьем, милостью, трудом.
Вместите с правдою щедроту,
Народну наблюдайте льготу,
То Бог благословит ваш дом»55.
Ю.Н. Алексеева, отметила, что в этих строках Ломоносов формулирует «концепцию власти, основанной не на праве, а на заслуге, и требует от Екатерины заслуг перед Россией, способных оправдать ее шаг»56. С первым положением, безусловно, нужно согласиться. Героическое начало власти ведет к накоплению суммы заслуг. А совокупность заслуг, по Ломоносову, служит прочным ее основанием. Но мог ли Ломоносов «требовать» этих заслуг? Если соглашаться с этим, то с важной той оговоркой: это – не характеристика отношений Ломоносова и Екатерины II (здесь слово «требовать» немыслимо), а жанрово обусловленный прием торжественной речи. И наконец: выбранный фрагмент – никак не требование заслуг (скорее можно говорить обо всем содержании оды, которое представляет собой набор ожиданий героической судьбы Екатерины как правительницы), а стилизация под речь псалмопевца. То есть, это наставление, но данное в максимально обезличенной форме (с коннотацией: поэт – пророк), с использованием не только семантики псалмов, но и их лексики: «судьи земные» (Пс. 2 и 148), «блюсти (соблюдать) законы» (Пс. 104), «не презирать» страждущих (ПС. 21), беспомощных (Пс. 101), «правда», «милость» и «щедроты» (в Псалмах – только божественные или им даруемые, за исключением «правды» в Пс. 111).
Отметим здесь мысль М. Левитта: «…Оды, сознательно возводившиеся к псалмической модели, стали важнейшим жанром литературы XVIII в. Суть в том, что жанр торжественной оды был питаем сильнейшим источником культурной памяти, и его основные формальные установки отсылали к фундаментальным свойствам русской традиции…»57. Важно и то, что псалмопевческая семантика, архаичная по своей природе, в отмеченном выше фрагменте, искусно переплетена с самой актуальной для XVIII в. тематикой – просвещённой монархии: «пороки исправляйте», «ученье», «народна льгота» (те самые «польза» и «пример», о значении которых в панегирическом творчестве Ломоносова 1760-х гг. подробно писала Е.А. Погосян58). Это должно было польстить Екатерине, стремящейся в начале своего царствования к одновременному решению двух задач: стать для России своей (что, в первую очередь, значит – православной) и выполнить миссию «просвещённого монарха» в «вольтеровском» понимании этого термина. Самому же Ломоносову поддержка деяний Екатерины в решении этих двух задач, давала возможность занять двойную позицию: с одной сторон – архаического (или классицистического) «пророка», вещающего от имени народа, с другой – мыслителя, утверждающего научную истину.
Итак, мы видим, что семантическое поле власти в одах М.В. Ломоносова постоянно менялось, под действием «внешних» для него факторов (прежде всего – личности каждого нового монарха), так и факторов «внутренних». Становясь старше, искусней и опытней он ощущал в себе силы (и внутреннее право) перейти от восхвалений к наставлению. Профессионально занимаясь древней российской историей, он находит в ней все новые и новые примеры для подтверждения той концепции власти, которая у него сложилась, в полном виде, в середине – второй половине 1740-х гг.
В этой концепции три ключевых элемента: верность образу Петра-преобразователя; понимание блага России как ее силы, которую дают военные победы, но в еще большей степени – развитие наук; третий элемент – героическое поведение монарха, его личные подвиги, преобразующие Россию и поддержка тех, кто готов такие подвиги совершать. В военное время такой героизм очевиден и понятен, он ведет к победам. А в мирное время – это подвиг, совершаемый в науках и управлении. Венчает эту конструкцию божественное благословение, посылаемое достойному того правителю, благословение, очевидное для всех, но более всего – для автора похвальных и торжественных од.
БИБЛИОГРАФИЯ
Алексеева Н.Ю. Русская ода. Развитие одической формы в XVII–XVIII веках СПб.: Наука, 2005. 368 с.
Бухаркин П.Е. М.В. Ломоносов в истории русского слова. СПб.: Нестор-История, 2011. 172 с.
Гаспаров М.Л. Поэзия Пиндара // Пиндар, Вакхилид. Оды. Фрагменты. Серия: Литературные памятники. М.: Наука, 1980. С. 361–383.
Левитт М. Ода как откровение: православный богословский контекст одической поэзии Ломоносова // Славянский альманах. 2003. М.: Индрик, 2004. С. 368–384.
Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.
Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 6. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1952. 689 с.
Ломоносов М.Н. Полное собрание сочинений. Т. 8. Поэзия. Ораторская проза. Надписи. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. 1279 с.
Мусорина Л.А. Подражания тридцатой Оде Горация в русской литературе // Наука, Университет. Материалы Первой научной конференции. Новосибирск, 2000. C. 86–90.
Погосян Е.А. Восторг русской оды и решение темы поэта в русском панегирике 1730–1762 гг. Тарту, 1997. URL: http://www.ruthenia.ru/document/534639.html#p.3
Пумпянский Л. В. Ломоносов и немецкая школа разума. // Русская литература XVIII – начала XIX века в общественно-культурном контексте Л.: Наука, 1983. С. 3-44.
Салова С.А. Утро Русской анакреонтики. А.Д. Кантемир, М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков. М.: Макс Пресс, 2005. 263 с.
Серман И.З. Оды Ломоносова и поэтика школьной драмы // XVIII век. Сборник 24. СПб.: Наука, 2006. С. 4–14.
Сумароков А.П. Избранные произведения. Большая библиотека поэта. Л.: Советский писатель. 1957. 607 с.
Тредиаковский В.К. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою. М.: Наука, 2009. 667 с.
Успенский Б.А. Царь и император. Помазание на царство и семантика царских титулов. М.: Языки русской культуры. 2000. 140 с.
REFERENCES
Alekseeva N.Ju. Russkaja oda. Razvitie odicheskoj formy v XVII–XVIII vekah. SPb.: Nauka, 2005. 368 s.
Buharkin P.E. M.V. Lomonosov v istorii russkogo slova. SPb.: Nestor-Istorija, 2011. 172 s.
Gasparov M.L. Pojezija Pindara // Pindar, Vakhilid. Ody. Fragmenty. Serija: Literaturnye pamjatniki. M.: Nauka, 1980. S. 361–383.
Levitt M. Oda kak otkrovenie: pravoslavnyj bogoslovskij kontekst odicheskoj pojezii Lomonosova // Slavjanskij al’manah. 2003. M.: Indrik, 2004. S. 368–384.
Liotar Zh.-F. Sostojanie postmoderna. SPb.: ALETEJJa, 1998. 160 s.
Lomonosov M.V. Polnoe sobranie sochinenij. T. 6. Trudy po russkoj istorii, obshhestvenno-jekonomicheskim voprosam i geografii. M.-L.: Izd-vo Akademii nauk SSSR, 1952. 689 s.
Lomonosov M.N. Polnoe sobranie sochinenij. T. 8. Pojezija. Oratorskaja proza. Nadpisi. M.-L.: Izdatel’stvo Akademii nauk SSSR, 1959. 1279 s.
Musorina L.A. Podrazhanija tridcatoj Ode Goracija v russkoj literature // Nauka, Universitet. Materialy Pervoj nauchnoj konferencii. Novosibirsk, 2000. C. 86–90.
Pogosjan E.A. Vostorg russkoj ody i reshenie temy pojeta v russkom panegirike 1730–1762 gg. Tartu, 1997. URL: http://www.ruthenia.ru/document/534639.html#p.3
Pumpjanskij L.V. Lomonosov i nemeckaja shkola razuma. // Russkaja literatura XVIII – nachala XIX veka v obshhestvenno-kul’turnom kontekste L.: Nauka, 1983. S. 3-44.
Salova S.A. Utro Russkoj anakreontiki. A.D. Kantemir, M.V. Lomonosov, A.P. Sumarokov. M.: Maks Press, 2005. 263 s.
Serman I.Z. Ody Lomonosova i pojetika shkol’noj dramy // XVIII vek. Sbornik 24. SPb., «Nauka». 2006. S. 4 – 14.
Sumarokov A.P. Izbrannye proizvedenija. Bol’shaja biblioteka pojeta. L.: Sovetskij pisatel’. 1957. 607 s.
Trediakovskij V.K. Sochinenija i perevody kak stihami, tak i prozoju. M.: Nauka, 2009. 667 s.
Uspenskij B.A. Car’ i imperator. Pomazanie na carstvo i semantika carskih titulov. M.: Jazyki russkoj kul’tury. 2000. 140 s
Слов: 4820 | Символов: 27901 | Параграфов: 77 | Сносок: 58 | Библиография: 30 | СВЧ: 20
Ода на греческой урне Джона Китса
Ты все еще распутная невеста тишины,
Ты воспитанник тишины и медленного времени,
Сильванский историк, умеющий таким образом выразить
Цветочная сказка более сладкая, чем наша рифма:
Какая легенда с бахромой из листьев преследует твою форму
Божеств или смертных, или того и другого,
В Темпе или в долинах Аркадии?
Что это за люди или боги? Какие девицы лох?
Какая безумная погоня? Какая борьба за побег?
Какие трубы и тембры? Какой дикий экстаз?
Слышные мелодии сладкие, но неслыханные
Слаще; Итак, вы, мягкие свирели, играйте;
Не для чувственного уха, но, более милого,
Трубка для спиртных частушек без тона:
Молодежь прекрасная, под деревьями не уйдешь
Твоя песня, и никогда не могут быть обнажены те деревья;
Смелый любовник, ты никогда, никогда не сможешь целоваться,
Хоть и побеждай у ворот, но не горюй;
Она не может исчезнуть, хотя у тебя нет твоего блаженства,
Всегда хочешь любить, и она будет прекрасна!
Ах, счастливые, счастливые сучья! который не может пролить
Ваши уходит, и никогда не прощаюсь с Весной;
И, счастливый мелодист, неутомимый,
Всегда напевая песни, вечно новые;
Больше счастливой любви! больше счастья, счастья любви!
Всегда тепло и приятно,
Вечно задыхающийся и вечно молодой;
Все дышащие человеческой страстью намного выше,
Это оставляет сердце очень печальным и усталым,
Горящий лоб и раскаленный язык.
Кто они идут на жертву?
К какому зеленому алтарю, о таинственный жрец,
Веди ты ту телку, мычащую в небесах,
И все ее шелковые бока украшены гирляндами?
Какой городок на берегу реки или моря,
Или построенный в горах с мирной цитаделью,
Это благочестивое утро лишено этого народа?
И маленький городок, твои улицы навеки
Будет молчать; и ни души рассказать
Почему ты одинок, неужели ты не вернешься?
О форма чердака! Честное отношение! с бредом
Из мрамора мужиков и девиц,
С ветвями леса и топтанной травой;
Ты, безмолвная форма, дразнишь нас из мыслей
Как вечность: Холодное пастырство!
Когда старость должна это образование тратить,
Ты останешься среди других бед
Чем наш, друг человека, которому ты говоришь,
«Красота — это правда, правда — красота, — это все
.
Вы знаете на земле, и все, что вам нужно знать.»
5 лучших од к культовому видео с карточками Боба Дилана для ‘Subterintage Homesick Blues’
Если вы хотите отправить сообщение, позвоните Бобу Дилану и его подсказкам.
Действительно, культовое исполнение Диланом «Подземного тоскующего по дому блюза», в котором он отбрасывает серию карточек с написанными на них текстами, технически не является музыкальным видео, а является сценой из фильма «Не оглядывайся назад». ”
Тем не менее, за последние 50 лет его пародировали («Странный Эл» Янкович делал это дважды) и имитировали так часто, что его формат проник во все аспекты поп-культуры.Один из недавних примеров, странно завораживающее видео Джеймса Блейка на песню «Не пропустите», обновляет технологию от подсказок до iPhone — но, как и во всех лирических видео, там есть маленький Дилан. Другой недавний «подземный» подход, призыв в среду к социальной справедливости от безопасности Philadelphia Eagles Малкольма Дженкинса, является олицетворением старой школы. Как и Дилан, Дженкинс передает свое сообщение только словами, отмеченными на доске.
Он не одинок. Вот пять раз, когда люди, которым есть что сказать, прислушались к призыву лауреата Нобелевской премии от Hibbing.
1. Малкольм Дженкинс понимает самый важный аспект оригинального выступления Дилана: иногда сообщение становится даже более мощным, если вы держите язык за зубами.
2. Художники, в том числе Flaming Lips и рэпер Evidence, позаимствовали формат «Подземный тоскующий по дому» (а Кристиан Бэйл переосмыслил его в фильме «Меня нет»), но самый хитрый. Видео дубль может быть «Посредником» INXS, в котором участники группы особенно ловко умеют пренебрежительно бросать карты.
3. Ромкома «Реальная любовь» противоречива — романтична ли она или является основанием для запретительного судебного приказа? — но даже ненавистники помнят сцену, где до «Ходячих мертвецов» Эндрю Линкольн выражает свою любовь к Кире Найтли с помощью карточек-подсказок.
4. В сатире «Боб Робертс» сценарист / режиссер / актер Тим Роббинс вызвал пыл Дилана, исполняющий гимн протеста, за предвзятую алчность послания, которое фактически является анти-Дилановым.
5. Соответственно, поп-артист Эд Руша придумал наиболее тщательно продуманные и красивые подсказки в своем варианте «Подземелья», который даже включает двух парней, говорящих на заднем плане, как в оригинале Дилана (один из парней в видео Дилана был поэт Аллен Гинзберг).
Ода о намеках на бессмертие из воспоминаний о раннем детстве Уильяма Вордсворта — Стихи
Было время, когда луг, роща и ручей,
Земля и все обычные виды
Мне действительно казались
Одетые в небесный свет,
Слава и свежесть мечты.
Сейчас уже не так, как было раньше; —
Повернись, куда бы я ни пошла,
Ночью или днем,
То, что я видел, я теперь больше не вижу.
Радуга приходит и уходит,
И прекрасна роза;
Луна радуется
Взгляни вокруг нее, когда небеса обнажены;
Воды звездной ночи
Красивы и прекрасны;
Солнечный свет — славное рождение;
Но все же я знаю, куда я иду,
Что миновала слава с земли.
Теперь, когда птицы так поют радостную песню,
И пока молодые ягнята связывают
Что касается звука табора,
Мне одному пришла в голову мысль о горе:
Своевременное высказывание облегчило эту мысль,
И я снова я сильный.
Водотоки трубят в свои трубы с обрыва, —
Больше не будет моей печали в это время года:
Я слышу эхо в толпе гор.
Ветры приходят ко мне с полей сна,
И вся земля веселая;
Земля и море
Отдайся веселью,
И сердцем мая
Каждый зверь хранит праздник; —
Ты, дитя радости,
Кричи вокруг меня, позволь мне услышать твои крики, ты счастливый
Пастух!
Вы, благословенные создания, я слышал зов
Вы друг другу; Я вижу
Небеса смеются вместе с тобой в твой юбилей;
Мое сердце на твоем празднике,
Моя голова имеет венец,
Я чувствую полноту твоего блаженства — я чувствую все это.
О злой день! если бы я был угрюм
Пока сама Земля украшает
Это сладкое майское утро;
И дети выбраковывают
Со всех сторон
В тысяче долин вдоль и поперек
Свежие цветы; пока солнышко согревает,
И младенец вскакивает на руку матери: —
Слышу, слышу, от радости слышу!
— Но есть дерево, многих, одно,
Одно поле, на которое я смотрел,
Оба они говорят о чем-то, что ушло:
Анютины глазки у моих ног
Повторяется одна и та же сказка:
Куда исчез призрачный проблеск?
Где оно сейчас, слава и мечта?
Наше рождение — всего лишь сон и забвение;
Душа, которая восходит вместе с нами, Звезда нашей жизни,
Где-то у нее было место
И исходит издалека;
Не в полном забвении,
И не в полной наготе,
Но плывущие облака славы исходят мы
От Бога, Который является нашим домом:
Небеса лежат вокруг нас в младенчестве!
Тени темницы начинают закрываться
На подрастающего Мальчика,
Но он видит свет, и откуда он течет,
Он видит его в радости своей;
Юноша, который каждый день удаляется с востока
Должен путешествовать, все еще священник Природы,
И видением великолепным
Находится в пути;
Наконец Человек замечает, что оно угасает,
И исчезает в свете обычного дня.
Земля наполняет свои колени собственными удовольствиями;
Она имеет тоску по своему естественному виду,
И даже с чем-то вроде материнского ума,
И никакой недостойной цели,
Домашняя медсестра делает все, что может
Чтобы заставить своего приемного ребенка, своего сокамерника, Мужчину,
Забыть славы, которую он познал,
И тот императорский дворец, откуда он пришел.
Узрите Младенца среди его новорожденных блаженств,
Шестилетний малыш размером с пигмея!
Смотри, где он лежит посреди работы своей руки,
Сбитый с толку поцелуями своей матери,
Со светом на нем от глаз его отца!
Видите у его ног какой-то план или схему,
Какой-то фрагмент из его сна о человеческой жизни,
Созданный им самим с помощью недавно изученного искусства;
Свадьба или праздник;
Траур или похороны;
И это теперь его сердце,
И для этого он сочиняет свою песню:
Тогда он приспособит свой язык
Для разговоров о бизнесе, любви или ссоре;
Но это будет недолго
Пока это не будет отброшено,
И с новой радостью и гордостью
Маленький актер играет другую роль;
Время от времени заполняя его «юмористическую сцену»
Со всеми Лицами, вплоть до парализованного возраста,
Эта жизнь приносит с собой в свое снаряжение;
Как будто все его призвание
было бесконечным подражанием.
Ты, чей внешний вид опровергает
Безмерность твоей души;
Ты лучший философ, который все же хранит
Твоё наследие, ты око среди слепых,
Глухой и безмолвный, читающий вечную бездну,
Вечно преследуемый вечным Разумом, —
Могущественный пророк! Видящий благословен!
На ком покоятся эти истины
Которые мы трудимся всю свою жизнь, чтобы найти,
В заблудшей тьме, тьме могилы;
Ты, над которым бессмертие твое
Созерцает, как день, господин над рабом,
Присутствие, которое не должно быть;
Для кого могила
Это всего лишь одинокая кровать, лишенная зрения
Днем или теплым светом,
Место мыслей, где мы в ожидании лежим;
Ты, маленькое дитя, но славное в своей мощи
Небесной свободы на высоте твоего,
Почему ты такими серьезными усилиями провоцируешь
Годы, чтобы принести неизбежное иго,
Так слепо с твоим блаженством в раздоре?
Наполнится, скоро твоя душа получит свой земной груз,
И обычай ляжет на тебя тяжестью
Тяжелая, как мороз, и глубокая, как жизнь!
0 радость! что в наших углях
Что-то живое,
Природа еще помнит
Что было так бегло!
Мысль о наших прошлых годах рождает во мне
Вечное благословение: не совсем
Для того, что наиболее достойно быть благословенным,
Восторг и свобода, простое кредо
Детства, занятого или отдыхающего,
С новым- оперенная надежда все еще трепещет в его груди: —
— Не для них я поднимаю
Песнь благодарности и хвалы;
Но для этих упорных вопросов
Смысла и внешних вещей,
Падения от нас, исчезновения,
Пустых опасений существа
Движение в неосознанных мирах,
Высоких инстинктов, перед которыми наша смертная природа
Дрожала как виноватая удивлен:
Но для тех первых привязанностей,
Те смутные воспоминания,
Которые, какими бы они ни были,
Еще являются фонтаном-светом всего нашего дня,
Еще являются главным светом всего нашего видения;
Поддержи нас — лелея — и имей силу сделать
Наши шумные годы кажутся мгновениями в бытии
Вечного Безмолвия: истины, которые пробуждают,
Не погибнуть никогда;
Которая ни вялость, ни безумное стремление,
Ни мужчина, ни мальчик,
Ни все, что враждует с радостью,
Не может полностью уничтожить или уничтожить!
Следовательно, в сезон безветренной погоды
Хотя мы далеко от суши,
Наши души видят то бессмертное море
, Которое привело нас сюда;
Может через мгновение отправиться туда —
И увидеть, как дети резвятся на берегу,
И услышать, как катятся могучие воды во веки веков.
Тогда пойте, птицы, пойте, пойте веселую песню!
И позвольте ягнятам связать
Что касается звука табора!
Мы мысленно присоединимся к твоему толпу,
Вы, трубка и играющие,
Вы, которые сегодня в сердцах ваших
Почувствуйте радость мая!
Что, если бы сияние, которое когда-то было таким ярким,
Теперь навсегда исчезло из моего взора,
Хотя ничто не может вернуть час
Сияния в траве, славы в цветке;
Не будем горевать, но найдем
Силы в том, что осталось;
В первобытной симпатии
Который должен быть всегда;
В успокаивающих мыслях, которые возникают
Из человеческих страданий;
В вере, смотрящей сквозь смерть,
В годы, приносящие философский ум.
И о, фонтаны, луга, холмы и рощи,
Не предвещайте разлуки нашей любви!
Но все же в глубине души я чувствую вашу мощь;
Я отказался только от одной радости
Жить под твоим более привычным влиянием;
Я люблю ручьи, которые спускаются по своим каналам.
Даже больше, чем когда я легко споткнулся, как они;
Невинный свет новорожденного дня
Еще прекрасен;
Облака, собирающиеся вокруг заходящего солнца
Отнимите трезвый цвет от глаза
Смотрит за смертностью человека;
Состоялась другая гонка, и другие ладони выиграны.
Благодаря человеческому сердцу, которым мы живем,
Благодаря его нежности, его радостям и страхам,
Для меня самый подлый цветок, который веет, может вызвать
Мысли, которые часто лежат слишком глубоко для слез.
Ода пиву для душа — PorchDrinking.com
Сценарий 1Жаркий летний субботний вечер, и вы только что вернулись домой с турнира по софтболу с совместным обучением, в котором вы тоже участвуете. Вы покрыты засохшим потом и грязью из-за ненужного скольжения на вторую базу, и вам нужно очиститься.
Сценарий 2Вы сидите в пробке в течение полутора часов после долгого рабочего дня, когда на вас постоянно кричали как клиенты, так и начальник. Хуже всего? Сегодня только вторник.
Сценарий 3Вы только что переехали в дом, в котором впервые стали хозяином дома. Ваши руки покрыты волдырями и измучены от того, что весь день таскают мебель с острыми краями и скользкие коробки. Было бы неплохо сразу же победно заснуть в своей новой спальне, но это не то, что вам нужно.
Решение всех этих и других сценариев? Пиво для душа .
Если вы никогда раньше не пробовали, сделайте себе одолжение. Независимо от того, где и когда вы окажетесь в следующем душе, возьмите пиво и попробуйте. Ты заслуживаешь это. Если ваше эмоциональное, духовное или экзистенциальное состояние не улучшится десятикратно, когда ваш опыт закончен, то следующий раунд для меня. Поначалу концепция действительно может показаться простой: «Итак, я просто пью пиво, когда принимаю душ?» Ну вроде бы, но не совсем.Пиво для душа обладает огромной силой и способностью гораздо больше. Любое пиво, получившее всего три звезды на Untappd, будет на вкус как пиво с четырьмя с половиной звездами. Это займет худшие дни и сделает их терпимыми. В праздничные моменты это только усиливает ваш уровень радости и поднимает бодрость на новый уровень, когда вы устали от тяжелого рабочего дня в жару.
Теперь у вас могут возникнуть проблемы, например: «Мое пиво не нагреется?» или «У меня нет полки в душе, и я не собираюсь пить разбавленное мыльное пиво» Не бойтесь! Для какого-то американского героя придумано это:
Фото Shakoolie Держатель для пива в душеВот и оправдания больше нет.
Дополнительные советы профессионалов- Алюминий, а не стекло. Безопасность прежде всего.
- Подумайте о летнем пиве — там жарко, и крепкое не годится. Вместо этого попробуйте сэзон, бельгийский остроумие, гозе, фермерский дом или светлый эль.
- Был очень долгий день? Можно больше одного пива для душа, но будь осторожен, моряк. Только если ты умеешь — палуба становится скользкой, когда ты не совсем хорошо разбираешься в море … Опять же, безопасность превыше всего.
- Если и когда вы, несомненно, пристраститесь к пиву для душа, вы можете подумать о распределении потребления воды в другом месте, чтобы предотвратить резкие скачки в счетах за воду.Кроме того, важно сохранить замечательный ресурс, который, по сути, является основой или вашим любимым газированным эликсиром.
Вот и все. Если у вас есть собственное мнение, поделитесь, пожалуйста, ниже. Кто-то может сказать, что это ваш гражданский долг.
Тихоокеанский северо-запад поражен очередной волной тепла: NPR
Фермеры возделывают почву, пока жара обжигает северо-запад Тихого океана недалеко от Санкт-Петербурга.Пол, штат Орегон, в начале июля. Натан Ховард / AP скрыть подпись
переключить подпись Натан Ховард / APФермеры обрабатывают почву, когда волна жары обжигает северо-запад Тихого океана в районе Сент-Пол, штат Орегон, в начале июля.
Натан Ховард / APПОРТЛЕНД, штат Орегон. — Люди на северо-западе Тихого океана приготовились к новой крупной многодневной аномальной жаре, которая начнется в среду, всего через месяц после того, как рекордно жаркая погода унесла жизни сотен самых уязвимых людей региона, когда температура поднялась до 116 градусов по Фаренгейту (47 по Цельсию). ).
В «наихудшем сценарии» температура может достигнуть 111 F (44 C) в некоторых частях западного Орегона к пятнице до перерыва в выходные, предупредила на этой неделе Национальная метеорологическая служба в Портленде, штат Орегон.Скорее всего, температура поднимется выше 100 F (38 C) в течение трех дней подряд, достигнув пика около 105 F (40,5 C) в четверг.
Это сногсшибательные цифры для обычно умеренного региона, и они побили бы некоторые небывалые рекорды, если бы волна тепла в конце июня этого не сделала, сказал метеоролог Тайлер Кранц. В Сиэтле будет прохладнее, чем в Портленде, с температурой в середине 90-х, но у него все еще есть шанс побить рекорды, и у многих людей там, как и в Орегоне, нет кондиционеров.
«Мы часто слышим, как люди говорят:« Какая разница, 106 или 108? В Аризоне все время становится так жарко ». Что ж, у людей в Аризоне есть кондиционеры, а здесь, на Тихоокеанском Северо-Западе, у многих людей нет », — сказал Кранц. «Вы не можете сравнивать нас с юго-западной пустыней».
Губернатор Кейт Браун объявила чрезвычайное положение из-за жары и активировала аварийный операционный центр, сославшись на возможность сбоев в электросети и транспорте. Городские и окружные власти открывают центры охлаждения и станции туманообразования в общественных зданиях, продлевают часы работы публичных библиотек и отменяют проезд в автобусе для тех, кто направляется в центры охлаждения.Линия помощи в масштабе штата направит абонентов в ближайшее охлаждающее убежище и предложит советы о том, как оставаться в безопасности.
Дисплей в Федеральном сберегательном отделении Олимпии показывает температуру 107 градусов по Фаренгейту 28 июня в Олимпии, штат Вашингтон. Тихоокеанский северо-запад готовится к новой крупной, многодневной аномальной жаре. Тед С. Уоррен / AP скрыть подпись
переключить подпись Тед С.Уоррен / APДисплей в Федеральном сберегательном отделении Олимпии показывает температуру 107 градусов по Фаренгейту 28 июня в Олимпии, штат Вашингтон. Тихоокеанский северо-запад готовится к новой крупной, многодневной аномальной жаре.
Тед С. Уоррен / APИзменение климата усиливает жару в регионе
Смежные волны тепла в сочетании с летом, которое в целом было исключительно теплым и сухим, обрушиваются на регион, где летние максимумы обычно смещаются в 70-80-е годы.И жара, и историческая засуха на американском Западе отражают изменение климата, которое делает погоду более экстремальной в исторически умеренном регионе.
Июньская жара в Орегоне, Вашингтоне и Британской Колумбии унесла жизни сотни людей и стала тревожным сигналом. Как показал научный анализ, это было практически невозможно без изменения климата, вызванного деятельностью человека.
Официальные лица штата Орегон говорят, что по меньшей мере 83 человека умерли от болезней, связанных с жарой, и жаркая погода исследуется как возможная причина еще 33 смертей.В штате Вашингтон зарегистрирован не менее 91 случая смерти от жары, а официальные лица Британской Колумбии говорят, что сотни «внезапных и неожиданных смертей», вероятно, были вызваны высокими температурами.
По словам Вивека Шандаса, профессора климатической адаптации в Портлендском государственном университете, дорожный сбор выявил огромные слепые зоны в планировании действий в чрезвычайных ситуациях в регионе, который не привык иметь дело с такими высокими температурами.
Большинство умерших в Орегоне были пожилыми людьми, привязанными к дому и социально изолированными, и многие не могли или не хотели попасть в центры охлаждения.
Колл-центр, предназначенный для предоставления информации о центрах охлаждения, был отключен от персонала во время части пикового нагрева, и сотни абонентов застряли в меню голосовой почты, в котором не было запроса на помощь, связанную с нагревом. Знаменитый легкорельсовый поезд Портленда также был остановлен, чтобы снизить нагрузку на электросеть, что лишило жителей с низким доходом возможности воспользоваться услугами транспорта.
«Мы знали на неделю вперед. Что было бы, если бы мы знали, что землетрясение поразит нас на неделю вперед?» — сказал Шандас.«Это тот вид мышления, с которым мы должны согласиться. Мы знаем, что надвигается что-то катастрофическое, и нам нужно взять все в свои руки и сосредоточиться на наиболее уязвимых».
Люди всех возрастов пытаются спланировать, как справиться с жаркой погодой
Тем не менее, даже молодые жители боролись с жарой в июне и опасались изнуряющих температур на этой неделе.
Кэтрин Морган, 27 лет, не имеет кондиционера в своей квартире на третьем этаже и не может позволить себе окошко на деньги, которые она зарабатывает, работая в книжном магазине и хозяйкой пивоварни.
По ее оценкам, температура в ее квартире в июне достигла 112 F (44 C). Она пыталась сохранять хладнокровие, принимая холодный душ, облизывая волосы водой, ела фруктовое мороженое и часами сидела неподвижно перед вентилятором.
Морган, у которого нет машины, заболел от жары после 20 минут ходьбы до работы при температуре 106 F (41 C). В следующие два дня она взяла выходной, чтобы не рисковать снова. По ее словам, от жара от тротуара казалось, что он «обжигает мне лодыжки».
На этой неделе ей придется идти на работу в четверг, день, когда температура снова может взлететь до такого же уровня.
«Все мои друзья и я знали, что изменение климата было реальным, но это становилось действительно страшно, потому что постепенно становилось жарко — и вдруг стало очень жарко, очень быстро», — сказал Морган. «Это открывает глаза».
Ода Уэслианскому лакроссу — Чемпионы!
Уэслиан Лакросс выиграл мужской чемпионат по лакроссу DIII в 2018 году в воскресенье, и, как гордый (и старый — 2003) выпускник, я не мог быть более счастливым за тренера Рабу, весь персонал и команду, и, в частности, за то, что Я действительно должен был лично увидеть это в воскресенье в Foxboro.
Обычно я работаю все выходные в День поминовения и освещаю игры в составе непредвзятой медиа-когорты, но в этом году я полностью отказался от работы по воскресеньям, и благодаря команде здесь, в LaxAllStars, мне посчастливилось просто быть еще один фанат программы, играющей в выходные в День поминовения, в то время как они сделали всю работу, и это было просто великолепно.
Я оставил свой медиа-пропуск дома, пил пиво на стоянке за пару часов до игры со всеми моими старыми товарищами по команде, друзьями и семьей Уэслиана Лакросса, а затем орал, как слабый папа, следующие два часа с замечательными людьми Я не видел много лет.Казалось, ничего не изменилось, только теперь мы стали старше и в стороне.
Мой голос все еще слышен. Оно того стоит!
Я хочу прояснить, что это не беспристрастный журналистский подход к обсуждению уэслианского лакросса. Это я, открыто признаю, что люблю эту программу и всегда буду любить. Ничего не поделаешь, но я хотел бы пригласить вас посмотреть, о чем эта программа, и почему она так много значит для такого количества людей.
Я с готовностью могу признать, что с тех пор, как я учился в колледже, меня не волновало, кто выиграет игру в лакросс с таким уровнем страсти и интенсивности.Вернуть это чувство сейчас, как фанату, хотя бы на один день, было настоящим подарком.
Еще одним настоящим подарком стало то, что Уэслиан играл с Солсбери в финале.
Прежде чем я смогу продолжить разговор о Веслианском лакроссе, я должен отдать должное Солсбери. Проще говоря, если есть четкое определение того, какой может быть успешная программа лакросса DIII, то это чайки Солсбери.
Джим Беркман, его сотрудники, его игроки (как нынешние, так и бывшие) и все их фанаты — все классные и профессиональные, как и приходят.The Sea Gulls играют усердно, они играют умно, и они заставляют вас работать над каждой вещью в каждом аспекте игры. Они безжалостны, дисциплинированы и опытны. Помимо всего прочего, они сильны и умственно, и физически, и они рассчитывают выиграть его каждый год, и они прилагают все усилия, чтобы это происходило снова и снова.
Если есть команда, с которой можно по-настоящему испытать себя на самой большой сцене, так это Солсбери, и я благодарен за то, что первое появление Уэслиана за титул год за годом было против лучших из лучших в DIII.
Ода Уэслианскому лакроссу
Очевидно, что играть за титул — это масштабно, но игра против Солсбери определенно добавила лидерства к игре, даже несмотря на то, что это уже была совершенно невероятная серия плей-офф. Как игрок, я всегда задавался вопросом, каково это играть на самой большой сцене, и как выпускник я всегда немного завидовал своим друзьям из Тафтса или RIT, команды которых боролись за титул. Но на этот раз … на этот раз игра играла наша программа, и весь опыт изменился для меня наилучшим образом, потому что это заставило меня по-настоящему задуматься о программе Уэслианского лакросса и о том, как далеко она продвинулась под руководством главного тренера. Джон Раба за последние 22 года.
выпускников со всего мира гудели, и текстовые сообщения разрушили мой тарифный план перед выходными. Вся эта шумиха говорила мне, что наши выпускники / фанаты появятся в силе, и в Лоте 5 каждый выпускной класс за последние 20 с лишним лет был представлен несколькими игроками, родителями и друзьями.
Этот показ красноречиво свидетельствует о том, что тренер Джон Раба построил в Мидлтауне, штат Коннектикут.
Так что это ода ему и его давним помощникам, Уиллу Паркеру и Рику Маккарти, и нашему тренеру Кену Домпьеру, а также всем другим помощникам на протяжении многих лет, в той мере, в какой это касается программы, потому что этот национальный чемпионат готовился 22 года, даже несмотря на то, что эта команда стоит особняком как первый в истории Уэслианский чемпион страны в любом командном виде спорта и самое верное определение видения Рабы.
Нынешние игроки ДЕЙСТВИТЕЛЬНО верили во все, чем могла бы быть программа, и у меня на глаза наворачиваются слезы, когда я вижу, как вся группа реализует мечту и превращает ее в реальность.
Эти ребята заслуживают своего титула — они работали для этого, они ОТЛИЧНЫЕ дети, и программа никогда не была лучше, и это благодаря этой группе, особенно этому старшему классу 2018 года.
Все квасцы надеются, что любой другой класс будет относиться к этому точно так же.
Приведенная ниже цитата старшего нападающего Гарри Стэнтона объясняет это с точки зрения нынешней команды:
Да, я вернусь на пару лет назад. Вы знаете, мы говорили о нашем втором курсе, вы знаете, мы проиграли кучу игр с разницей в один гол. Мы чувствовали, что были там, и у нас было все, что нужно, чтобы выиграть эти игры. И мы ушли на втором курсе. Юношеский год — один из тех лет, когда мы прорвались и продолжили невероятную серию из 20 побед.
Честно говоря, я думаю, что в прошлом году, в 2017 году, в RIT наступил слишком важный момент.Мы проиграли 9. Мы действительно прошли первую четверть, и нам казалось, что мы просто счастливы быть там, и мы были там. Но в этом году был другой менталитет. Тренер все время об этом говорит. После прошлого сезона мы начали наш сезон с законной целью — выиграть национальный чемпионат. Может быть, на первом курсе мы бы сказали, что , но, знаете, не поверили бы так сильно, как мы, вероятно, могли бы. И в прошлом году, когда мы пришли в предсезонку, это была цель.
Когда мы говорим о взлетах и падениях — в игре береговой охраны, каждый хочет об этом говорить.Но когда мы говорим о взлетах и падениях, многие люди говорят это, но не имеют в виду. Мы действительно прошли через это. Мы дважды проиграли Тафтсу, проиграли в чемпионате (NESCAC) — мы могли бы сбросить карты, но мы решили, что в этом году у нас будут большие цели. Это невероятный момент, невероятное чувство. У нас эта игра обведена. Думаю, наши родители были уверены, что мы будем здесь, и мы максимально использовали это.
Хотя эта команда навсегда останется в истории Уэслиана, на самом деле все началось 22 года назад.
Когда тренер Раба возглавил Уэслиан, легкая атлетика не была в центре внимания школы. У нас было несколько приличных лет в футболе, бейсболе или в команде, но в первую очередь это были академики, а легкая атлетика (возможно) 10-е место в списке приоритетов. В уэслианском лакроссе было несколько действительно хороших лет (1964-66, 74-75 и 94 все были отличными сезонами) и было много великих игроков, но успех не был постоянным, и чаще всего Уэслиан сидел на уровне или около него. нижняя часть NESCAC по ряду видов спорта.
Джон Раба вступил во владение в 1997 году, но прежде чем он смог действительно сосредоточиться на построении программы, ему и его команде пришлось столкнуться с трагедией, и Раба почти сразу же прошел испытания как молодого лидера молодых людей.
Во время первого сезона тренера Рабы в «Уэслиане» команда начала хорошо — 4: 2 в первых играх. За день до того, как они должны были сыграть с Бейтсом, старший полузащитник Люк Йохан погиб в автокатастрофе, и внимание полностью переключилось с победы в матчах на помощь молодым людям в исцелении.Джон Раба окончил колледж в 1993 году, а это было в 1997 году. Он был всего на три года старше некоторых старших членов команды, и они ждали от него помощи и совета. И Зак Стэнтон (’98), и Диксон «Мак» Мерк (’00) помнили, как тренер Раба держал команду вместе, и должным образом воздавал должное Люку. Это было невероятно тяжелое время для игроков команды, но оно вызвало невероятную реакцию тренера Рабы и закрепило за ним статус человека, которому его игроки могли полностью и уверенно доверять, когда все было наиболее важно.
В 1997 году команда финишировала со счетом 5-8, и хотя после смерти Йохана они выиграли всего одну игру, команда не сдалась и не сдалась, и тренер Раба начал набирать игроков. В 1998 году команда побывала со счетом 9-6, а в 1999 году — 7-7, стирая статус программы как участника нижнего уровня и создавая прочную основу для будущего успеха за относительно короткий период времени.
В течение этих сезонов тренер Раба снова столкнулся с проблемой, когда одному из его игроков, Тиму Паломбо, был поставлен диагноз «рак».Тим был невероятен и выиграл битву с раком, но ситуация еще раз доказала, насколько силен лидер Джон Раба, поскольку команда оставалась вместе, играла вместе и приветствовала Тима в 2000 году с распростертыми объятиями на его старшем курсе. Я был новичком и сражался с Тимом за четвертое место в защите, и он делал меня лучше с каждым днем. Тренер Раба заставил нас соревноваться, и я думаю, это именно то, что нужно Тиму. Почему-то мне это тоже было нужно. Успешные сезоны перед лицом всех этих очень реальных жизненных невзгод в таком молодом возрасте подготовили почву для подхода, основанного на приоритетах, когда академики, но, что более важно, ЛЮДИ были на первом месте для Джона Раба и его сотрудников.
Тренер Раба, возможно, не набирал таких игроков, как Зак Стэнтон, Алекс Беник, Тим Кини, Дэн Осборн, Марк Прунер, Джейк Кил, Мирити Мурунги, Крис Шелтон, Эндрю Свенск, Дэвис-Томпсон Мосс, Мурро Ван Метер или Бен Уорк — но они стали «его парнями» и начали процесс поддержки, когда дело дошло до программных целей и новой философии. Свенск оставался помощником и всегда хвалил тренера Рабу, который, опять же, многое говорит о том, что строил этот человек, но также и о , как он это строил.На это требовалось время, но покупка этих игроков была первым шагом, и это был важный шаг для молодого тренера, ведущего программу.
Еще многое нужно было изменить, так как легкая атлетика все еще не была приоритетом для школы, и многое еще предстояло сделать, но воспоминания Зака Стэнтона добавляют немного легкомыслия к тому, что временами было трудной ситуацией. с описанием тех первых дней и того, что делало лакросс WesTech особенным с самого начала:
В то время аппаратная была укомплектована парой пар потертых L-35, несколькими сломанными алюминиевыми валами и отличными винтажными куртками на пуговицах начала 80-х — идеально подходила для вечерней одежды … но это всегда будут поездки на автобусе, Neon Гастрономические бутерброды, прогулки на поле CFA и всегда WesTech.И мы играли традиционным… ТРАДИЦИОННЫМ!
Это всегда было больше, чем просто лакросс. Это было о людях.
На послематчевой пресс-конференции тренер Раба рассказал о низком статусе Уэслиана в сверхконкурентном NESCAC, о том, насколько серьезной будет задача на раннем этапе и как она связана с победой в конечном итоге за национальный титул:
Здесь мы говорили о моем первом сезоне — мы выиграли одну игру NESCAC. И мы говорили о потерях, которые у нас были, и мы проиграли 7-3 Амхерсту 16-3 и Уильямсу 18 — и если бы кто-нибудь спросил меня или сказал мне, что вы собираетесь выиграть национальный чемпионат, я бы сказал им — в каком виде спорта? Потому что лакросс не будет таким, как сейчас.
С такими командами, как Уильямс, Амхерст и Колби, привлекавшими столько талантов, дорога была сложной. Так что же изменилось?
Тренер Раба объясняет, как медленная сборка развивалась с течением времени, как это привело к их титулу 2018 года и как эта команда смогла достичь уровня, которого никогда не было у предыдущей уэслианской команды:
Итак, в тот момент, опять же, нам потребовалось много времени, чтобы найти нужных нам парней, и это был нелегкий путь. В учебе мы не пошли на сокращенный путь.Мы сделали это правильно. Все эти ребята — отличные ученики-спортсмены. Они приезжают сюда, чтобы получить отличное образование, а затем , затем — пьесу по лакроссу — мы хотим убедиться, что они понимают, что ваше образование на первом месте.
Когда мы тренируемся каждый день, это не сокращает академического времени. Это произойдет позже в тот же день, в 16:30. Это не самое оптимальное время (для меня), и по мере того, как я становлюсь старше, я устаю и тоже начинаю это понимать. Хотелось бы, чтобы это было раньше, но так оно и есть, потому что это лучший вариант для наших студентов-спортсменов.
Но с точки зрения пути, который мы выбрали для всех наших тренеров, у нас есть давний тренер (Уилл) Паркер, который руководит нашей D уже 20 лет. Тренер (Рик) Маккарти был со мной более 15 лет. Много преемственности в штате. Эти ребята работают неполный рабочий день, а не на полную ставку, как многие другие сотрудники. Но они верные ребята и работают очень усердно, как ребята, занятые полный рабочий день.
Итак, я еще раз выражаю им признательность, и мы говорили об этом с командой, и о тех усилиях, которые мы прилагаем, чтобы сделать все, что в наших силах, и мы просто просим их сделать то же самое для нас, это действительно особенное.Я почувствовал это сегодня, сегодня утром я просто почувствовал, что то, что они делали в течение всего года, просто замечательно. Мы были близки. У нас были и другие замечательные годы, но мы так и не смогли преодолеть горб.
Мы были на нескольких «Финалах четырех» и пару раз были очень близки. Но наконец попасть в чемпионство было здорово. Но мы также сказали им, что, если мы проиграем, все равно будет больно. Если это была полуфинальная игра или какая-то другая игра, давай выиграем. Наши ребята сегодня отлично поработали, поднялись и приняли это.
В каждом году в Уэслиане всегда была пара «правильных» парней, и многие из ребят, о которых я упоминал выше, были отличными игроками и товарищами по команде. В то время школа привлекала хороших (если не странных) игроков, и когда я приехал в качестве первокурсника, старшие, такие как Дэн Кейс, Мак Меркт, Тим Паломбо и Джереми Клателл, упростили мой переход от коротышки к полюсу, и они способствовали развитию позитивной командной культуры, и это проистекает из работы тренера Рабы. Стив Нго и Джоэдан Окун были замечательными парнями, которые делали все, что нужно, и Нго отточил бой в конце своей карьеры, а Окун забивал почти каждый раз, когда касался поля.Это было чудо.
Единственное, что сдерживало нас, это то, что этих «правильных» ребят в ростере сверху вниз не хватало. В нашей команде были отличные парни, в этом не было сомнений, и позитивная командная культура двигалась в правильном направлении, но разрыв в талантах между нами и такой командой, как Миддлбери, также был очевиден. Когда в 2000 году мы закончили со счетом 12: 5, это было настоящим достижением, учитывая, что команда играла 21-21 за предыдущие 3 сезона и справилась с таким количеством проблем под руководством такого молодого тренера.Одним из первых крупных игроков, которых тренер Раба смог привлечь к Уэслиану, был Джон Лэнди, он же Дитя Манта. Ландей был членом класса 2001 года, который был одним из первых настоящих классов для вербовки тренера Рабы, и не только он был «правильным» игроком. Ландей впоследствии неоднократно становился всеамериканским и лучшим бомбардиром программы, получив недавно сокращенное прозвище «Человек-ребенок». Но Крейг Шортцманн, Роб Уилкокс, Пэт Рид, Алекс Хили, Люк Кэш и Джефф Дель Россо также соответствовали шаблону и играли все четыре года.
В 2001 году они привели нашу команду к лучшему на тот момент рекорду программы 17-3. Они усердно играли, их двигали к успеху, и они подталкивали младших школьников к тому, чтобы они делали шаг вперед и вносили свой вклад. Тренировки были интенсивными, но веселыми, и нам это удалось.
Несколько игроков были названы All-NESCAC, Уэслиан выходил в полуфинал NESCAC два года подряд (2000-01) с этой группой и едва не пропустил заявку на пул C в NCAA в 2001 году. Для Wesleyan Lacrosse в то время Семь взрослых, которые внесли большой вклад в игру за все четыре года, были впечатляющими, и эта группа установила новый стандарт для Уэслианского лакросса на следующие два десятилетия.Успех можно было добиться, — это было возможно, и 2001 год заставил каждый будущий класс поверить в это еще немного.
Становилось очевидным, что, хотя он был сильным тренером, тренер Раба также очень открыто и честно общался со своими игроками, и у него было отличное чувство юмора. Игроки часто давали довольно нелепые цитаты школьной газете Wesleyan Argus, и Джон Лэнди делает это до сих пор. Когда я спросил его цитату, он уронил на меня этот драгоценный камень:
Когда я впервые приехал в Уэслиан и начал знакомиться с тренером Рабой, его видением, энергией и упорством, я сначала задался вопросом, подписался ли я играть за капитана Ахава или Генри Форда.Я думаю, что история ясно показала, что это было последнее, и я благодарен за это. Тренер называл свой стиль игры лучше, быстрее, сильнее Джона Лэндея, что заставляло меня работать усерднее и играть лучше. Глядя на его старые моменты на YouTube, становится ясно, что это утверждение было неправильным, но в том-то и дело — он всегда был таким мастером мотивации.
Мечта WESTECH начала воплощаться в жизнь. Это было немного странно, но нам всем это понравилось, и тренер Раба заставил это работать для улучшения программы и для всех нас, игроков, студентов и, что наиболее важно, молодых людей.
Хорошо, давайте отвлечемся на одну секунду и раз и навсегда покроем всю историю «WesTech». Я позволю тренеру Рабе объяснить:
Кайл (Девитт) ранее рассказал нам о защите нашей зоны поддержки. Я очень благодарен тренеру (Джеку) Кейли из New York Tech. Это не я изобрел. Он изобрел это и выиграл национальный чемпионат во втором дивизионе. Одно скажу: мы ведем это долгое время. Итак, ребята, прошедшие программу, когда вы слышите, как все кричат «ТЕХ» на трибунах, это означает, что они знают нашу защиту.Это его название.
Хорошо, вернемся к истории!
2002 увидел, что программа немного упала. В тот год в команде было всего четыре старших, и только четверо из моего класса (2003 г.) будут в команде в следующем году. В то время как классы 2004 и 2005 годов были загружены талантами, числами и преданными игроками, программа извлекла очень ценный урок в 2002 и 2003 годах — чтобы поддерживать успех из года в год, требовалась полная пресса.Лакросс NESCAC и NCAA DIII был просто слишком конкурентоспособным, чтобы видеть победы с таким небольшим количеством старшеклассников в списке и такой небольшой глубиной ветеранов. Эндрю Ротондо, RT Тревелони, Марк Ангар и Эд Ю по-прежнему привели команду к рекорду 8-7, а с 5 победами с одним голом в году все могло быть намного хуже. Спросите любую команду NESCAC, состоящую всего из нескольких старшеклассников, как тяжело выигрывать игры, и они вам ответят. Стремление к успеху, даже в тот год, когда не хватало численности, теперь стало программной константой.
Во время моего выпускного курса, в 2003 году, я хотел бы сказать, что Крис Уолш, Пит Солсбери, Бен Вон и я немного изменили программу, одержав 11 побед, но факт в том, что большая заслуга членам классов 2004, 2005 и 2006 годов.Крис, Бен, Пит и я пытались накрыть стол для будущих успешных сезонов, и нам очень повезло, что в 2003 году у нас было так много вложенных учеников младших классов. Было всего четыре старших, но мы закончили с рекордом 11-5 и выиграли 5 игр NESCAC одним голом. Команда работала над своей коллективной задницей, а тренеры максимально использовали то, что у нас было. Мы согласились. Мы старались делать больше мелких вещей правильно. И младшие классы отнеслись к этому с новой страстью, которая намного превзошла нашу собственную, и это было очень похоже на то, что было сделано в классе 2001 года, но с 3 полными классами, принявшими участие, и сделавшими это на раннем этапе.
Разница между сезоном 11: 5 и сезоном 6: 10 в 2003 году была ничтожно малой, но молодые игроки уже приняли участие, уже были лидерами в том, как они играли и действовали, а пять из шести наших лучших бомбардиров были новичками или второкурсники. Мы снова прошли в полуфинал NESCAC, и сразу после того, как мы проиграли Тафтсу в Миддлбери, я помню, как говорил коллеге-защитнику Джеффу Йорву, что они БУДУТ лучше в 2004 году, а также продвигались дальше — но этим ребятам действительно нужно было сделать это. и заработать.Само по себе этого не произошло бы. Я плакал, потому что мои игровые дни закончились, но я улыбался, потому что знал, что Уэслиан движется в правильном направлении. Это было странное чувство, и это большая часть того, почему я оставался помощником тренера в течение следующих двух сезонов.
Я никогда не был великим игроком — я заполнил брешь, когда команда была менее глубокой, чем сегодня, — но тренер Раба и весь персонал всегда были рядом со мной. Даже на первом курсе, когда я сказал тренеру Рабе, что собираюсь перейти, он ответил: « Куда вы хотите пойти? Кому я могу позвонить от вашего имени? Я просто хочу, чтобы ты был счастлив .«Из-за этого разговора я остался. Знать, что тренер заботится обо мне как о человеке больше всего, что связано с лакроссом, было для меня. Я оставил нашу встречу в его офисе и в тот же день полностью присоединился к программе. Я никогда не забуду характер, который он показал тогда, и из-за этого я все равно пробирался сквозь кирпичную стену для тренера Рабы в любой день недели. Он был лидером мужчин, а не игроков в лакросс, и я хотел проследить за тем, куда он вел нас всех, даже если школа немного отличалась от того, что я изначально ожидал от колледжа.
Я далеко не единственный игрок с подобной историей, но я позволю другим ребятам иметь конфиденциальность.
Следует отметить, что Уэслиан тогда был еще… «интересным» местом, и набирать или удерживать ребят не всегда было так просто. Иногда это отлично срабатывало, но каждый год многие игроки уходили из команды, чтобы заняться другими делами. Я также помню, как в последний год я показывал нашему новому помощнику тренера, и он пришел из более, так сказать, традиционной школы.Когда он увидел парня в чем-то похожем на длинную юбку (технически это был саронг), он спросил меня: «На этом парне есть платье?» Я ответил: «Да, он стартовый защитник в команде по лакроссу». Я почти уверен, что он подумал, что я шучу. Я не был. Однако тот же защитник заберет ваши печенья с ржавыми воротами в любой день недели, так что не смейтесь слишком сильно. А еще он очень хорош в окончательной фсиби. Не каждый игрок в лакросс искал этого, но тренер Раба все равно принял вызов и нашел детей, которым было бы полезно учиться в такой школе, как Уэслиан.
В 2004 году команда пошла 14-4. В выпускном классе того года было семь человек, и Крис Меле, Ян Эпплгейт, Брайан Адамс, Джаред Фант, Дэн Акил, Дэйв Файн и Джефф Джорв — все они играли жизненно важные роли для команды с самых первых дней своего существования, и эта группа пожилых людей снова установили невероятно высокий стандарт, впервые попав в финал NESCAC и едва не пропустив причал NCAA. Эти ребята рассчитывали на победу, и они работали для этого, и они вывели WesTech на новый уровень на поле, веря в нашу систему и наших тренеров, и зная, что все это может работать на высшем уровне.
Всегда были вопросы, касающиеся Уэслианской зоны, и может ли она выиграть большие игры, но класс 2004 года действительно начал доказывать, насколько хорошо она может быть. Также стоит отметить родительскую группу на 2004 год, потому что именно тогда мы действительно начали видеть баннеры, задние ворота и поддержку в каждой игре. Мы делали что-то и раньше, но 2004 год стал поворотным в плане поддержки и участия родителей, и с тех пор все только продолжалось.
Цель создания NCAA была реалистичной в 2004 году, и это было бы еще одним шагом, но команда 2005 года поставила очень четкую цель, что они пойдут танцевать, даже если к тому времени будет только пять пожилых людей. все сказано и сделано.Родительская группа в 2005 году также подняла вопрос на другой уровень, и они по-прежнему поддерживают программу сегодня.
Крис Мид, Крис Нэк, Пол Малангон, Фил Амидон и Мэтт Уиллер были парнями, которые поставили эту программу на спину как игроки и лидеры. Все они немедленно боролись за время, и никто не хотел тянуть время или ждать своей очереди. Они были наняты Рабой примерно в 2001 году, они видели, на что способна программа, и это был уэслианец, ради которого они хотели играть. Эти парни действительно были первым классом, полностью посвятившим себя тренажерному залу, дополнительным дополнительным тренировкам с падением мяча, играм все лето и… всему.
Наши шлемы не были одинаковыми, наши футболки были еще из начала 1990-х, и мы купили свои собственные спортивные костюмы (которые были одновременно ужасными и классными). Уэслиан не выглядел соответствующим образом, но мы ИГРАЛИ роль, и это имело значение. Команда шла 13-6 и второй год подряд играла в чемпионате NESCAC, проиграв Миддлбери 9-5. Команда была выбрана в NCAA с рекордом 12-5 и вторым местом NESCAC, победив Спрингфилд 10-7 в первом раунде NCAA, прежде чем упасть до Миддлбери 11-8 в четвертьфинале NCAA.Старший Пол Малангоне был назван HM All American, Уэслиан выиграл свой первый в истории турнир NCAA по мужскому лакроссу над давним игроком Спрингфилда, а Джуниор Гленн Адамс был назван второй командой AA после того, как сделал HM годом ранее. Команда создала Elite 8, и все начало складываться.
2006 год был знаменательным годом для Wesleyan Lacrosse, и 11 старшеклассников в списке должны были стать школьным рекордом в то время. 9 игроков — Гленн Адамс, Нейт Байер, Боб Дил, Джордан Фант, Уит Харрисон, Мэтт Смит, Майк Витулано и Майк Уолш были наняты как игроки в лакросс, но Джефф Макларен и Шем Джонстон-Блум были футболистами, обращенными в лакросс. игроков в межсезонье.Ни один из них никогда не играл в лакросс до того, как приехал в Уэслиан, и McLaren превратился в SSDM уровня All NESCAC и обеспечил невероятное лидерство благодаря активным действиям и неустанным усилиям. Еще одним парнем из этой команды, который действительно продемонстрировал суть программы, был Боб Дил. Настоящая сделка никогда не начиналась с низкого уровня для Уэслиана, но он работал в течение четырех лет и закончил тем, что сыграл главную роль в звездной команде и стал воплощением командного игрока. Его назвали капитаном за все качества, которыми он обладал, и когда я ранее говорил о необходимости ветеранской глубины, готового сделать все возможное, чтобы помочь команде победить, Боб Дил был этим, для T.
В 2006 году команда сыграла со счетом 16: 4 и обыграла Миддлбери в регулярном сезоне, что стало знаковой победой для программы. В очередной раз выполнив NESCAC, команда снова проиграла Миддлбери титульный матч, на этот раз с одним голом, 10-9. При счете 14-3 они сделали их NCAA, обыграли RIT (11-8), а затем Дженесео (16-10), прежде чем уступить Кортленду (7-6) в OT в Финале четырех. Это была душераздирающая потеря, но она также означала самое глубокое погружение программы в плей-офф и установила совершенно новый стандарт успеха.Зона WesTech по-прежнему была опорой программы и продвигала команду все дальше и дальше в плей-офф, поскольку игроки становились все лучше и лучше, а персонал продолжал расти и совершенствоваться.
Гленн Адамс продолжал бы видеть время в MLL для Нью-Йорка и Бостона, и по сей день он единственный выпускник Уэсли, который профессионально играет в лакросс. Его 207 очков карьеры по-прежнему являются рекордом для уэслианского полузащитника.
2007 г. совпал с 2006 г. почти во всех отношениях и превзошел все предыдущие сезоны в других отношениях.Команда сыграла 18: 3, побив рекорд 2001 года — 17 побед. Команда снова вышла в «Финал четырех», но снова Уэслиан проиграл Кортленду 9-8. Команда также проиграла Миддлбери в игре за звание чемпиона NESCAC, но в этом году Уэслиан обыграл Миддлбери в регулярном сезоне со счетом 5-4 в ОТ и в NCAA 13-9, и это, по-видимому, означало конец этого одностороннего роста. соперничество. Теперь это была чья-то игра. В 1964 году трое уэслианских игроков были названы HM All-American, и это был самый высокий рейтинг за всю историю. В 2007 году в команду AA были включены четыре игрока: Майк Хайнс, Расс Фоллансби, Чарли Конглтон и Спайк Малангон.
Хотя в этой команде было всего шесть взрослых, все они оказали большое влияние на успех этой команды. Хайнс, Конглтон, Питер Харрис, Мэтт Берк и Том Бендон внесли огромный вклад на поле и в ключевые игровые моменты, но в духе Боба Дила Джесси Бардо оказал положительное влияние, и я не могу придумать ни одного игрок в истории Уэсли, который получил дополнительную нагрузку на боковую линию, и команда готова к броску. Он был старшим и делал все, что мог, чтобы создавать команду и добиваться побед.
В2008 году команда ушла со счетом 10-5, так как в нее вступили новые лица, а пара проигрышей на закрытии конференции убила любые шансы на участие в торгах NCAA.В команде всего пять пожилых людей и плотный график, и это никогда не было легким делом, но Грейсон Коннорс, Бобби Гулдинг, Крис Ясински, Алекс Кауфман и Зак Либрицци (еще один обращенный футболист) отлично справились с задачей, руководя молодой командой. этот год. Их поддерживал огромный и талантливый класс юниоров, но они задали направление этой команде в тяжелый год, когда Боудойн выбил их из полуфинала NESCAC со счетом 11-9. Спайк Малангон, Грейсон Коннорс и Расс Фоллансби были названы всеамериканцами.
Эта команда знала, что такое «закрытие», и сообщала, что произойдет в 2009 году.
Команда 2009 года пошла со счетом 15: 4, и хотя они проиграли тяжелую игру Миддлбери 15: 4 в NCAA, они выиграли первый в истории чемпионат Уэслиана NESCAC, одержав победу над Williams, Middlebury и Tufts, чтобы отметить это достижение. По мере развития программы невозможно недооценить, насколько важным был этот сезон. До этого момента Уэслиан несколько раз выходил в финал NESCAC. Когда существовал старый турнир ECAC, команда тоже выходила в финал.Команда сделала NCAA и углубилась, но оставалось одно — Уэслиан на самом деле никогда не выигрывал чемпионат и действительно скрепил сделку. Но в 2009 году команда впервые увезла домой корону NESCAC, и появилось новое чувство веры. Эта программа могла это сделать.
Расс Фолансби был назван Всеамериканским, и хотя Уэс попал в список только еще одним, еще один был нарушен, поскольку Спайк Малангоне был назван Защитником года на всем DIII. Честно говоря, я бы сказал, что Джон Лэнди и Гленн Адамс были лучшими игроками на своих позициях в старшие годы, но я предвзят и мое мнение бессмысленно.Видеть, как USILA распознает игрока как позиционного парня на вершине, — это совсем другое.
В дополнение к Folansbee и Malangone, старший класс 2009 года был ОГРОМНЫМ. Джейсон Бен-Элияху, Тревор Адамс, Кваси Ансу, Майк Борреро, Нейт Грин, Ник Хейс, Адам Кирк, Дэн Латцман, Эдди Маклафлин, Джефф Стритматтер, Бейкер Вудс и Филд Йейтс составили команду из 14 человек, занимающихся аварийно-восстановительными работами, и когда этот класс закончил, осталась большая дыра.
Команда 2010 года показала 8-8, с жестким рекордом 3-6 в NESCAC.Многие новички видели намного больше времени, и самым сложным в этом сезоне было то, сколько было проведено закрытых матчей. 2010 год был талантливым в NESCAC, но эта группа знала, как быть конкурентоспособной, и хотя их худший проигрыш в этом году был 12-5 от Миддлбери, каждое второе поражение составляло 4 гола или меньше, а пять проигрышей приходились на 2 гола или меньше. меньше. Говорят, близкий счет только в подковах и ручных гранатах, но я думаю, что это болонья. Когда вы упорно боретесь и проигрываете, иногда это заставляет вас смотреть глубже и искать новые способы делать что-то.Это заставляет задуматься над программой, и как игрок, который играл в команде, которая показала 8-7 в Уэслиане, я знаю, на что это похоже. Я также знаю, каково это вернуться в следующем году. Это может быть значимым, если команда позволяет ему быть значимым.
Гейба Келли назвали All American, и в шаге, который вызвал гордость у Града 98 Зака Стентона, он использовал традиционно натянутый карман и деревянную рукоять на своей длинной палке.
Пожилые люди Ник Аджелло, Лонни Блюменталь, Колин Кэмпбелл, Джон Киллин, Дэвид Лейн, Кайл Макдональд, Дэн О’Брайен, Бо Пратт, Раманам Савилнгам и Мэтт Уорд несли факел и поддержали мечту, когда Тафтс прыгнул на вершину лигу, и выглядело так, будто у них не было никаких намерений когда-либо уходить.
В 2011 году команда вернулась к своим победным путям, набрав 10-5, но NESCAC снова изменился, и паритет вышел на новый уровень. Команде 2011 года удалось выиграть пять великолепных игр NESCAC с преимуществом в один гол, а в двух других забить не более двух мячей. В первом раунде Тринити нокаутировала Уэслиана со счетом 10-5, и сезон был окончен. Старшие классы Брэндон Коултер, Тим Доддс, Грэм Гнолл, Гейб Келли, Конор Малангон, Адам Майкл, Крис Майкл, Пит Модера, Джон Олбетер и Зак Радлер разжигали огонь классов ниже их, и все время, когда тренерский штаб переосмысливал, замышлять и пытаться найти новые способы получить преимущество.
С 2010 года были внесены некоторые изменения. Иногда это было изменение зоны с защитника на 5 человек и лок, или 1 на 1. Иногда это было больше вдвое или меньше, и это менялось и трансформировалось. Нападение пробовало новые вещи, и персонал продолжал выяснять, как наилучшим образом использовать скорость и размер на поле. Игра в NESCAC продолжала расти, как и в мужской вселенной лакросса DIII, и тренеры Раба, Паркер и Маккарти постоянно искали новые ответы.
Неужели они достигли пика? Было ли это лучшим, что мог сделать Уэслиан? Тренер Раба сказал группе выпускников, что он задавал себе этот вопрос, но единственный ответ, который он мог придумать, был отрицательным. Просто должны были быть другие вещи, которые можно было сделать. Майк Уэлен также занял пост спортивного директора в 2012 году, и была аналогичная дискуссия. Может быть достигнут следующий уровень. Было бы сложно, но достижимо. Раба и его сотрудники удвоили и без того неустанные усилия.
Сезон 2012 года стал еще одним, когда мы заработали жесткие победы в обороне и понесли близкие поражения командам, которые, казалось бы, каким-то образом перепрыгнули кардиналов в иерархии NESCAC.Команда финишировала 9-6, но проиграла в четвертьфинале NESCAC Боудуну со счетом 6-4, но рекордная четверка Все американцы были названы Грантом Ковингтоном, Бренданом Хэнли, Лексом Джонсоном и Сэмом Стэнтоном. Все четыре игрока находились в обороне, и с возвращением большого количества талантов в 2013 году дела пошли на лад. Ковингтон, ди-джей Бернатавиц, Тедди Ситрин, Кэм Давила, Джо Дель Виско, Джон Фроутс, Макс Ландоу, и Мэтт Мид составляли сильный старший класс, и они внушали желание большего в следующей группе.
Команда 2013 года проиграла 13-5 и вернулась в игру чемпионата NESCAC против Тафтса, где проиграла Jumbos 11-6, преждевременно завершив многообещающий сезон. Рекордные пять кардиналов были названы All American в Эйдане Даниэле, Брендане Хэнли, Грэме Макнабе, Майке Робинсоне и Сэме Стэнтоне, а Стэнтон был назван позиционным игроком года по версии SSDM.
Класс 2013 года был еще одним большим, и с таким количеством игроков, которые продолжали участвовать и зарабатывали минуты, группа из Ника Альбрехта, Джей Ди Дитриха, Джеффри Джоконди, Джона Гусмана, Брендана Хэнли, Лекса Джонсона, Дэна Мена, Криса Пао, Майка Робинсона , Макс Розенман, Артур Стейси и Гас Вита оказали большое влияние на направление Уэслианского лакросса.
В 2014 году команда выиграла 12-5, но вернулась к победе в значительной части своих игр NESCAC, выиграв 8-2 на конференции. Выход из полуфинала NESCAC в пользу Амхерста и некоторые потери на конференции командам из Нью-Йорка не позволили Уэслиану попасть в NCAA и еще раз показали, насколько конкурентоспособным он был в мире лакросса DIII. Каждая команда была хороша, легких игр не было, и нужно было что-то особенное, чтобы все это выиграть. Тафтс доказывал это, и многие другие команды, такие как Стивенсон и RIT, выглядели так, как будто они тоже были там.
Элиот Альберт и Грэм Макнаб были названы Все американцы, но большой старший класс Криса Уолша, Яна Васкеса, Сэма Стэнтона, Беннета Слэйса, Марка Симмонса, Джои Порчелли, Реми Либермана, Джаспера Кубасека, Майка Джамбанко, Зака Гейтца и Эйдена Даниэля во многом способствовали постоянному успеху и конкурентному характеру программы. Следующий уровень все еще ускользал от последних классов, но зонная защита возвращалась к своей старой форме, и изменения снова были на горизонте.
В 2015 году многие новые лица снова увидели время, и это был сезон, наполненный напряженными играми, определяемыми максимально возможной прибылью.Финишировал 6-4 на конференции и 9-7 в целом, казалось, что большой размер двух прошлых классов сработал против кардиналов, но 2015 был невероятно важным годом для Уэслиана, потому что это год, когда нынешняя старшая группа из 2018 узнал, каково быть частью этой программы, изнутри. Они увидели, что нужно для победы в этой лиге, и извлекли пользу из знаний и игры пожилых людей Джейка Турковски, Михиэля Тархина, Джастина Шика, Нейта Райана, Мэтта Презиозо, Гейба Нарди-Хаффмана, Дэвида Мерфи, Кайла Гибсона, Стивена Додда, и Кевин Кэмпбелл.Сезон 9-7 не понравился этой группе, и начало захватывать сильное желание сделать что-то действительно впечатляющее. Начала формироваться вера.
В 2016 году команда разошлась со счетом 10: 5. На первый взгляд, это могло не сильно отличаться от сезона 9-7 2015 года, но на самом деле это был огромный шаг вперед. Более крупные поражения теперь были очень плотными, и Уэслиан проиграл 4 из 5 игр с разницей в один гол. 3 из этих 4 потерь были в ОТ. Другой был поражением 2 гола Боудуну в плей-офф. Это было душераздирающе для команды, но определенно произвело впечатление на ребят и тренеров.Они смотрели на каждое из этих поражений и видели 3-4 игры, 3-4 ошибки и 3-4 момента, которые могли бы изменить каждую из этих игр. Это означало, что они были там, но этого было недостаточно. Должно было быть что-то большее. Каждая мелочь имела значение. Обида. Защита. И все, что между ними. Пришлось получить дополнительное преимущество.
В то время как молодые парни брали на себя многие из главных ролей Уэслиана, старшие классы 2016 года сыграли важную роль в следующем шаге — Джои Амендола, Джексон Арнольд, Ти Джей Блэкберн, Квентин ДеллаФерра, Найл Девани, Джаред Джейкобс, Джон Макинтош, Лайл Митчелл. , и Грег Пьетрофорте все покинули программу в лучшем виде спорта, чем когда они пришли.
2017 год должен был стать годом, когда все это сошлось вместе, и с окончательным рекордом 20-2 казалось, что это определенно возможно, и на долгое время. После поражения от Бейтса со счетом 15: 14 на открытии сезона последовали 20 побед подряд, причем игры пошли на пользу команде по многим направлениям. 9-8, 17-8, 17-16, 11-4 … Счета были повсюду, но Уэслиан побеждал, и они не останавливались до Финала четырех, когда RIT вышел, пылающий жаром, и убежал с большая победа со счетом 22-9 над гостями кардиналов.Как упоминалось выше Гарри Стэнтон, кардиналы, по крайней мере, до некоторой степени, были просто счастливы быть там. В то время как программа была для финальных четырех раньше, ни один игрок из этого списка никогда не играл в плей-офф NCAA. В нем был весь талант, но этого последнего шага по-прежнему не хватало. Каким бы сокрушительным оно ни было, оказывается, что потеря — это именно то, что нужно программе, чтобы это произошло в 2018 году.
7 игроков были названы All American в 2017 году, и Гарри Стэнтон и Тед Бергман были названы в первую команду, что ознаменовало не только наибольшее количество AA Уэслиана за год, но и первое включение двух игроков в первую команду.Тейлор Гескьер, Куинн Мендельсон, Бен Шивели, Кристиан Баркер и Картер Хоторн были другими пятью игроками, и из семи пятеро вернутся в следующем году.
Бергман, Мендельсон, Хэнк Барретт, Грей Брэдшоу-Мак, Том Дюпон, Кори Экстром, Джейсон Гибсон, Гас Гринберг, Эван Айзекс и Брендан О’Брайен выложились по полной и оставили программу в лучшем положении, которое она когда-либо имела. был. Их мечта была прервана, но без их лидерства и четырех лет в команде 2018 года никогда не случится.
Итак, мы подошли к 2018 году, а остальное вы знаете. Эта уэслианская команда по лакроссу прошла испытания не только на поле, но и с личной потерей и душевной болью. Они сплотились друг с другом, когда большинство людей начинало списывать их со счетов. Они нашли время, чтобы отдать должное тем, кому повезло меньше, чем им. Они сделали это об игре, но они также сделали это о гораздо большем, чем сама игра. Они сделали это о ЛЮДЯХ, точно так же, как тренер Раба проповедовал с первого дня. Из раздевалки и на тренировочном поле они говорили о завоевании национального титула, и они имели это в виду.Не как сон, а как реальность.
Не имело значения, что Гарри Стэнтон был сильно ранен и получил травму, по сути, с самого начала сезона. Он находил разные способы забить. Он ехал тяжелее. Он еще больше отдавался любой мелочи, которую мог.
Картер Хоторн и Ронан Джейкоби одинаково эффективно атаковали, а когда у Колина Уеки и Тома Мартелло появилось время, они были активны и увлечены, и будущее выглядело блестящим.Это уэслианское нападение использовало скрытый трюк с мячом в четырех матчах плей-офф подряд. Каждый раз это срабатывало. Я до сих пор не уверен, что большинство дикторов когда-либо это уловили. Они играли упорно, забивали большие голы и весь сезон боролись с прессингом.
В полузащите Уэслиана великолепно сыграли Тейлор Гескьер, Кристиан Баркер, Коул Терпин, Райан Флиппин, Райан Линч, Шон Пенни, Зандер Коцен, Эрик Мейрелес, Колин Хиттер и Скотт Ирвин. Будь то Зак Завалик, преследующий RIT FoGo, чтобы добиться текучести, или Кори Авилес, забивший свой второй гол в году в титульном матче, или Чад Малиновски, забивший еще один наземный мяч, КАЖДЫЙ ОДИНОЧНЫЙ ИГРОК отдал все, что у них было, все раз, и они сделали это вместе.У Бена Шивли был нереальный год на поле, и я не могу представить себе ребенка, который этого заслуживает.
Джейк Креста, Томас Клейан, Колин Маларчук, Митчелл Паттон, Мэтт Метрос и Карран Салливан сыграли ценные минуты и показали нереальный уровень глубины и мастерства, которым обладал весь оборонительный отряд. И когда Андрес Родригес вышел в этом году, он стал совершенно новым игроком, и все остальные ребята подобрали свою игру, чтобы соответствовать. Родригес всегда был очень хорош, но он был настолько сосредоточен на том, чтобы делать каждую мелочь правильно, что, казалось, делал игру всякий раз, когда Уэслиану это действительно было нужно.И это распространялось далеко не только на каждого игрока на поле.
Отто Бохан провел больше всего времени в воротах и показал отличную игру, когда это было больше всего необходимо, но когда другим голкиперам было поручено бежать к воротам, они тоже показали себя, и Стив Ковальский и Макс Пауэрс видели по крайней мере час игры. играть в этом году. Глубина, которую всегда хотел тренер Раба, была на каждом шагу, и команда купилась на все это, что привело к их первому титулу. Есть даже другие ребята, которые играли маленькие игры, которые я не замечал, или делали вещи на практике, или для товарищей по команде, о которых мы никогда не узнаем.Все, что мы знаем, это то, что они случались и имели значение.
Для пожилых людей 2018 года — Ник Аннитто, Джейк Креста, Райан Флиппин, Тейлор Гескьер, Колин Хиттер, Тассо Каррас, Стив Ковальский, Райан Лич, Мэтт Метрос, Эрик Мейрелес, Андрес Родригес, Бен Шивели, Гарри Стэнтон, Курран Салливан и Коул Терпин — СПАСИБО за то, что вы сделали для этой программы, и за всех тренеров. Спасибо за то, что подаете пример, и спасибо, что воплотили в жизнь столь многие мечты о Wesleyan Lacrosse.
Эта команда стоит особняком в нашей программе. Это лучшая команда на Уэслиане, в любом виде спорта, сверху донизу, и в 2018 году они навсегда останутся лучшей командой во всем лакроссе DIII. Хотя ни одна другая уэслианская команда по лакроссу не получит шляпу национального чемпионата или кольцо за эту победу, они могут расслабиться и знать, что Wesleyan Lacrosse сделали это, и все они так или иначе были частью того, что происходило.
Будь то легенда нашей единственной команды All American на протяжении десятилетий, Дуг Мейнард (как полузащитник в 1970 году), или наш первый многократный All American, Боб Дайер (1966 и 1967), наш первый победный сезон в 1962 году, наш Первые десять побед в сезоне 1964 года или лучший сезон Терри Джексона в 1994 году, когда команда выиграла 11-6 — все эти ребята и множество других помогли довести Уэслианский лакросс до сегодняшнего уровня.
Этот титул олицетворяет годы игры по правильным причинам. Годы ставить академиков на первое место. Годы, посвященные ЛЮДЯМ, больше, чем побед. И годы и годы — десятилетия — тренеров, которые это поняли. Речь идет о тренере Джоне Рабе и его стремлении уважать то, что делает по-настоящему любительскую атлетику в колледже особенной, а затем побеждать после того, как обо всем этом позаботятся, сохраняя при этом дружбу на всю жизнь и будучи человеком, глубоко заботящимся о своей семье. Они тоже были огромной частью всего этого, с самого начала, и хотя Джен и их сыновья, Джек и Джейсон, не получают большого признания в статьях, они просто одни из лучших людей на земле. , и для меня большая честь иметь их в нашей жизни.
Как гордый выпускник, я не могу отдать должное этому национальному чемпионату. Все это принадлежит игрокам, персоналу, спортивному отделу, администрации школы и семьям, которые любят эту программу и участвовали в этом году. Болельщики, которые ходили на домашние матчи и болели весь сезон, заслуживают большего уважения, чем я, как старый квасчик. Но я действительно чувствую связь с этой победой, и это снимает с моей спины одну обезьяну, о которой я даже не подозревал.Все годы веры в тренера Рабу, тренера Паркера и тренера Маккарти того стоили. Уроки, которые они преподали, сработали, и эта победа доказала это всему миру лакросса. Вы можете бороться, стремиться и при этом делать все правильно. Это может занять время, и на пути, по которому вы идете, наверняка будут проблемы, но характер и трудолюбие все же окупятся.
Приятно видеть, что это зацементировано навсегда.
Я невероятно счастлив за всю программу, и ребятам из команды в этом году — искренне благодарю вас за то, что вы подарили старым слабым квасцам подарок на всю жизнь.Воскресенье — день, который я никогда не забуду, и я могу гарантировать, что все на трибунах, которые болеют за вашу игру на протяжении всей игры, чувствуют то же самое.
Ребятам из команды, которые вернутся или готовятся к своему первому году в 2019 году, или думают об Уэслиане на будущее, поправляйтесь и наслаждайтесь этим очень коротким моментом передышки, потому что сейчас не время для отдыха. Пришло время начать все сначала, с новой страстью и желанием еще раз доказать, что люди неправы. Сделайте следующий шаг.
Ролл-карт. Вперед, WES!
Ода Билли Джо Бобби Джентри
Струнная аранжировка Джимми Хаскелла для этой песни, которая получила премию Грэмми, была шедевром и новаторским подвигом.В разговоре с Гэри Теру в его серии История рок-н-ролла , Хаскелл сказал, что ему была предоставлена полная творческая свобода с аранжировкой просто потому, что Capitol Records не собиралась давать ему конкретные инструкции для песни, задуманной как сторона Б. «Лирика Бобби похожа на фильм, поэтому я сочинил аранжировку струн, как если бы это был фильм», — сказал он.
Струнные секции в то время обычно состояли из четырех скрипок, одного альта и одной виолончели, но Хаскелл использовал четыре скрипки и две виолончели. «Я смог использовать одну виолончель, чтобы сыграть партию баса пиццикато, а другую виолончель, чтобы сыграть традиционную партию смычковой струны», — сказал он. «Мне пришлось придумать басовую партию, которая не заставила бы виолончель звучать фальшиво, потому что обычной басовой партией в те дни была« Дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум, дум … »- подумал я. , Какой мой виолончелист будет играть с наименьшим количеством нот? Ну, я придумал басовую партию только с тремя нотами на каждые два такта.Это было «Дум» [трижды щелкает пальцами], черт возьми [трижды щелкает пальцами], дум. Время от времени игрок может добавить дополнительную заметку. [продюсер] Келли слушала первую репетицию. Затем он подошел к месту, где играла виолончель (это называется пиццикато, когда вы перебираете струны). Келли встал на колени перед виолончелью и приложил ухо к диафрагме (на струнных инструментах это звучит как ругательство, но это потому, что оно имеет форму буквы «F») и сказал: «Продолжайте играть». Затем Келли попросил своего инженера Джо Полито поставить микрофон прямо на виолончель.И у Келли был хороший звук. Я решил, что не могу писать слишком много, поэтому после вступления со скрипками ничего не происходит.