О чем книга достоевского бесы: «Бесы» Достоевский Федор Михайлович - описание книги

Содержание

«Бесы» отзывы и рецензии читателей на книгу📖автора Федора Достоевского, рейтинг книги — MyBook.

Что выбрать

Библиотека

📖Книги

🎧Аудиокниги

👌Бесплатные книги

🔥Новинки

❤️Топ книг

🎙Топ аудиокниг

🎙Загрузи свой подкаст

📖Книги

🎧Аудиокниги

👌Бесплатные книги

🔥Новинки

❤️Топ книг

🎙Топ аудиокниг

🎙Загрузи свой подкаст

Главная
Русская классика
⭐️Федор Достоевский
📚Бесы
Отзывы на книгу

отзывов и рецензий на книгу

barbakan

Оценил книгу

Как может не полюбиться город, где дети, прогуливая школу, кормят чипсами “Pringles” не воробьев, а чаек. Где не привыкли беречь солнечный свет? Где на улицах дегенеративного искусства больше, чем в Париже, а в переулках готического квартала изо всех щелей тянет марихуаной? И еще – везде пальмы тепло и море, как в Сочи. Хотя, я не был в Сочи.

Так получилось, что несколько дней в Барселоне я провел в полном одиночестве. Компанию мне составлял только Федор Михайлович Достоевский. Я слушал с телефона роман «Бесы». И утром одного из таких одиноких дней я решил взойти на гору Тибидабо, чтобы увидеть красоту мира. Я позавтракал, перелил вчерашние остатки красного вина из стеклянной бутылки в пластиковую, положил ее в рюкзак, бросил туда же карту и запасные носки. На всякий случай взял со стола пачку сигар и вышел из квартиры.

На метро я доехал до станции Тибидабо. Поднялся. Ярко светило солнце, и день обещал быть прекрасным. Однако знаменитый синий туристический трамвайчик, следующий к подножью горы, про который я читал в путеводителе, не ходил. Не сезон. Я распутал наушники, включил книгу, сделал глоток вина, и пошел пешком по сверкающим рельсам пустого города.

Бесноватая свита Достоевского полетела за мной.

«Россия, как она есть, не имеет будущности», – заговорил в ушах Кармазинов, это страна «деревянная, нищая и… опасная» и надо уезжать в Европу, где каменные строения, где хоть что-то стоит прочно. Когда я дошел до горы, оказалось, что в январе не работает и фуникулер. Сувенирные лотки стояли накрытые железными коробами. И я пошел вверх по грунтовой дорожке, по обеим сторонам которой росли лиственницы и туи, наполняя воздух чуть кислым хвойным запахом.

Я взбирался почти три часа. За это время мимо меня проскочили только три велосипедиста и одна белка. С каждым новым витком дороги город под ногами становился все дальше, все условнее. Живая материя уступала место простой геометрии, и разрасталось небо: синее с прихотливо ползущими облаками над шахматной доской расчерченного города. Схемы начались и в романе. Разделение человечества не две неравные части проповедовал Шигалев, «одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми».

Потом со своим сумасшедшим проектом вступил Петр Верховенский: «Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства». Потом маньяк Кириллов, идеолог самоубийства, Шатов – с народом «богоносцем»…

Я шел и меня поражал контраст между невероятной одержимостью в русском романе и сонной умиротворенностью европейской жизни. Если бы сейчас, по дороге в гору, я остановил одного из велосипедистов и попытался растолковать какой-нибудь из вопросов Достоевского, он бы обязательно вызвал скорую помощь. И был бы, по своему, прав. Для меня же все вопросы, поднятые в романе, совсем не кажутся устаревшими. Мы продолжаем быть такими же одержимыми, я чувствую это в своей фейсбучной ленте, в разговорах с друзьями.

Роман неправильно трактуют как критику революционного нигилизма, нечаевщины. Роман посвящен нигилизму вообще, проявленному во всех идеологических направлениях. Есть здесь бесы социализма и есть бесы либерализма. А Шатов исповедует вообще националистические идеи сурового консерватизма, близкие Достоевскому. Но и его автор делает одержимым. «Бесы» – роман об одержимых. О тех, кого «съела идея». Кто выше Бога и человечности поставил революцию, национальную идею или представления о прогрессе.

Погруженный в русские вопросы, я взошел на вершину горы к большому собору. У входа в него на каменной ступеньке сидели двое бродяг, девушка с пирсингом в носу, одетая грязненько, но по последней европейской моде, в лосины и крупные широкие полусапожки и длинноволосый парень в вельветовом пиджаке. А с ними – красивая статная собака, дог. Она стояла неподвижно в жестких лучах заходящего солнца перед сводчатыми дверями и будто сторожила святыню. Больше никого. За храмом открывалась широкая панорама с пустыми зелеными склонами гор, за которыми был виден уже какой-то другой город.

Я зашел внутрь храма, чтобы немного передохнуть после долгого восхождения. Посидел, послушал григорианский хорал в записи и понял, что жутко проголодался. Я вышел на улицу стал оглядываться вокруг. В окнах большого ресторана, напротив меня, были перевернуты стулья. Видимо, до начала сезона. По перилам летней веранды расхаживал праздный кот. Чуть ниже один ресторанчик все-таки работал. Смешливая сеньора-официантка и, наверное, по совместительству хозяйка, совсем не понимала по-английски. Я хотел заказать красного вина, но жестикулировал так неловко, что она чуть не принесла мне кока-колы. А дальше все было сказочно – полбутылки вина, полцыпленка, салат из грубо нарезанных овощей, где кольца лука только облиты винным уксусом, оливки и куски ветчины. И хоть сеньора не принесла ничего из того, что я заказывал, было ужасно вкусно.

Когда я рассчитался и вышел из ресторанчика, солнце заходило. Длинные острые тени туи нарезали дорогу аккуратными треугольниками. Я вспомнил про сигары в рюкзаке и решил выкурить одну. Я сел на скамейку, закурил, выпустил большой клуб дыма и посмотрел на город: паэлья, хамон, кофе-соло и никаких страданий. Скукота. Я вновь распутал наушники и включил плеер. Достоевский продолжил свою горячечную скороговорку. «Какое счастье, что у меня есть дом», – подумал я.

17 февраля 2014

LiveLib

Anastasia246

Оценил книгу

Этой книги Достоевского изначально в моих читательских планах на год не было. Но, как обычно, в дело вмешался случай: посмотрев в начале весны потрясающий сериал-экранизацию с Максимом Матвеевым в главной роли, была так впечатлена, что немедленно внесла роман в свой виш-лист. Да, классика часто оказывается увлекательной на экране: помню, с таким же интересом смотрела в свое время «Идиот» и «Преступление и наказание». Динамичность сюжета, яркие характеры, интрига, необычная история любви-нелюбви, тайное общество — ну чего еще желать (притом что Матвеев никогда не был моим любимым актером)?

К роману подходила настороженно — сказывались ожидания (прежде всего, от сюжета) + в голове была законченная картинка действия, да и образы персонажей были уже зрительно сформированы. Но роман, напротив, превзошел всевозможные ожидания — в кино ведь трудно, как ни крути, передать мысли героев.

Вот чувства — пожалуйста, а что думает герой, часто оказывается за кадром. Здесь же, в книге, такое полноводье дум, что начинаешь проникаться мотивами героев, они тебе становятся ближе и понятнее. В кино не так — да. там эффектнее их появление, но как личности они для нас больше закрыты…

Николай Ставрогин — главное лицо сериала — в книге же отнюдь не ключевой персонаж, хотя все так или иначе крутится вокруг него, только «круговорот» этот больше любовного свойства. Вообще, ставрогинский типаж — притягательный типаж этакого ловеласа, походя разбивающегося девичьи сердца (странно, что на роль эту выбрали Матвеева) и между делом играющего в политику. Именно что «играющего» — не революционер он по натуре, он слишком сосредоточен на своей собственной персоне. Оттого и любовные линии, связанные с ним, странно-туманные, он и женщин не любит, не то что народ в общем смысле (крестьян, рабочих). Ему мерещится подвиг, он так и норовит испытать свою волю и силу духа (вот к чему был этот тайный брак с юродивой?), а запоздалое прозрение уже не в силах что-либо изменить: оказывается, подлинное счастье было всегда близко — руку протяни — да поздно.

» Я знал, что не люблю тебя и погубил тебя.

Я не мог устоять против света, озарившего мое сердце, когда ты вчера вошла ко мне. сама, одна, первая…

Я вдруг поверил…Я, может быть, верую еще и теперь…» (о, сколько в этом самолюбования и эти бесконечные «я»…)

Петр Верховенский уже гораздо ближе к тематике тайной подпольной деятельности, хотя бы потому что о деле он думает всегда, жаль, не о народе. Собственные амбиции — быть главным и первым, тайным провокатором, а возможно, и палачом — заслоняют от него смысл революции, «чистой русской мысли».

— Нет, никто не донесет. Но — кучка должна оставаться кучкой и слушаться, или я их…

Экая дрянь, народ, однако!

Кириллов большой оригинал в отношениях с Богом: верить в него он не может, но и не верить — тоже, остается проявить «своеволие», доказав, что Бога нет, а заодно послужить целям общества, подлым, низким, лицемерным…

— Бог необходим, а потому должен быть.
— Ну, и прекрасно.
— Но я знаю, что Его нет и не может быть.
— Это вернее.
— Неужели ты не понимаешь, что человеку с такими двумя мыслями нельзя оставаться в живых?…

Шатов и вовсе в обществе давно разочаровался, в смысле и целях организации, в жизни своей запутался (одни отношения с женой чего стоят), но и порвать с тайной организацией так просто не получится — он слишком много знает…

Женские образы большей частью показались мне скучны — увидеть Ставрогина и …влюбиться до потери пульса: Лиза, Даша, Марья Тимофеевна, жена Шатова… Ревность, обиды, капризы, обмороки — предсказуемо и банально.

Из понравившихся мне героинь отмечу лишь Варвару Петровну — вот уж в ком ум и житейская смекалка — и губернаторшу, Юлию Михайловну, 40-летнюю светскую дурочку, решившуюся вдруг быть наравне с молодежью, организующую свой салон, литературные вечера и проч. — глупость, конечно, не порок, но читать эти страницы было весьма презабавно)

Для того чтобы быть истинным революционером, надо быть одиночкой по жизни, не связанным ни брачными, ни какими другими обетами и обязательствами, и хотя бы иногда задумываться: а ради чего вот эти все вот собрания, прокламации?. .

Конец бесславный, но вполне закономерный…Потрясающий роман, глубокий и красивый. И хоть представленные автором образы по большей части были мне несимпатичны и более того, отвратительны, есть здесь о чем задуматься — тема пути России и тема веры вне времени…

18 августа 2021

LiveLib

Whatever

Оценил книгу

А вот давайте честно, а то зачем ходить вокруг да около, как только дело касается обаяния тяжёлого и мрачного…
Вкус к истерике, вкус к серёзному и масштабному, доминирующий в путаной, но необычайно сильной манере Фёдора Михайловича, побеждает все возможные плюсы умеренной и правильной прозы, которую мы называем «хорошей».

Однажды мне довелось слышать сравнение Достоевского с «Мерседесом». Мол, люди, не разбирающиеся в машинах, на вопрос «какая машина лучше», всегда отвечают «Мерседес». Потому что это бренд, это притча во языцех, это слава над известностью, это то, как мы ассоциируем слово «литература» с именем Достоевского.

Действительно, очень многие читающие люди, особенно молодые читающие люди, называют ФМ своим любимым автором. Его романы — едва ли не единственный эмоционально усвоенный материал из школьной программы. Но оттого ли это, что Достоевский как Мерседес? Оттого ли это, что люди плохо разбираются в машинах?
О, нет — полагаю с несвойственным мне оптимизмом. Достоесвкий — это тот автор, коим можно болеть, коим можно страдать, на нём учишься и мужаешь. Он — лучшее нетривиальное образование души. Он не врёт, не подлизывается к истине, умеет видеть хорошее в плохом и похое в хорошем. В конце концов, мало в чьих строках любовь так жива, трепетна, беспола и бесадресна, как в строках Достоевского. Под крылом его авторитета действительно тепло и спокойно за свою советь, как обещают учебники, монографии и список «главных книг» Бродского.

Но «Бесы» — не «Идиот». Они даже более, чем «Преступление и наказание» ,учат от обратного.

Поэтому, думаю, мне повезло, что я взалась их читать уже сейчас, а не три-четыре года назад. Бесы воплощают в себе противоречивую притягательность тяжести и боли, от которой часто открещиваются. Так, как, например, «Мастер и Маргарита» проверяет человека на притягательности зла. Бесы Достоевского будут помельче мефистофелевского пафоса Воланда, конечно. Они живут в душах эпохи, в героях времени, в тяжёлом сне русских сомнений. Казалось бы, не лучшая тема для современного читателя. Но чёрт возьми! — до чего прозорлив ум этого миролюбца!Будучи фанатиком судебных хроник и однодневных социальных разбирательств, ФМ своих героев точит из чего-то… постоянного, неизбывного. Страшного. Темнота притягательна, так как свет в ней — победа усилий, а не данность.

Мотивы могут повторяться. Студенты — рассуждать, женщины — истеричить, чиновники — пить и цитировать Писание. Но повторяя себя вновь и вновь Достоевский всегда писал о разном. В «Идиоте» — об идеале, в «Братьях…» — о силе крови, в «Претуплении и наказании» — о теориях, в «Бесах» — о темноте. Ох, да что я такое толкую.. . везде о всём, и столько, сколько ни в какую эпопею не вместится. Тонны мыслей и ситуаций, тонны сомнений и уверенности, неподъёмная, пугающая наука ЖИТЬ.

18 июня 2008

LiveLib

krek001

Оценил книгу

Впервые я прочитала «Бесов», когда мне было 16. Потом перечитала в 23. Теперь в 26. И я уверена, что буду читать их и в 31, и в 45, и в 54 и даже и потом, если доживу. Потому как мне всей жизни кажется мало, чтобы осознать, что же со мной творит эта книга
Я не буду врать и говорить, что поняла, о чем хотел сказать Федор Михайлович. Не буду утверждать, что поняла его намеки и неприкрытую карикатуру. Потому как ни черта я не поняла, да и наверное никогда не пойму. Я просто люблю эту книгу, просто так, без ее отсылок, без ее истории и предпосылок.
Ближе и вместе с тем загадочней книги для меня, пожалуй, и не существует. Иногда кажется, что я ее «раскусила», разложила все по полочкам. Но через секунду я понимаю, что ничего не понимаю, ни того, что в строках, ни того, что между ними. Да я и не хочу ничего понимать. Ведь узнаешь — интерес пропадет, все станет предсказуемо и просто. А так сохраняется тайна, почти мистическая, потусторонняя.

Хотя нет, вру. Одну тайну я разгадала. Николай Ставрогин. В 16 я была в него влюблена, в 23 – восхищалась им, сейчас мне его просто жаль. Человек, у которого есть все и в то же время – ничего. Его любят ненавидя, его уважают презирая. Он все и ничего. Он страшно силен, но в то же время невероятно слаб. Он ни в чем не видит смысла, в то время как сам является центром вселенной для многих людей, готовых по одному его зову побежать на край света. В книге он занимает так много места, хотя почти что и не появляется совсем, лишь изредка, тенью на полях. Бесы в его душе гуляют на всю катушку, но и бог от него не спешит отказываться. Шатов, Верховенский, Кириллов, Лебядкин – все они хороши, у каждого тараканов с добрый вагон будет, но ни один из них и в подметки не годится Ставрогину. А ведь все просто: они-то живые, стремятся, любят, ненавидят, пропагандируют, обманывают, верят. Ставрогин же мертв, живущий, но неживой. Ему нечего терять, потому что ничего нет. Ему все равно, что в ад, что в рай. И эта его фатальность пугает и восхищает. Уродство, физическое или моральное, всегда будет привлекать внимание.
Я люблю людей отчаянных, готовых кинуться в омут с головой. Есть в них что-то, что заставляет устои пошатнуться. Недаром же Верховенский имел такие виды на Ставрогина.

Книга полна терзаний и безумных идей, как всегда у Достоевского. Они мечутся, как ненормальные, сбивая с ног и кружа голову. Но одна идея уверенно и спокойно идет сквозь весь роман тонкой, но яркой нитью. Кто бы мы ни были, откуда бы мы ни приехали, перед каким бы богом ни замаливали свои грехи, в нас сидят бесы. В каждом из нас. Они рвут нас на части, топят в болоте и клеймят раскаленным железом. И что бы мы ни делали, они всегда будут частью нашей души. Иной раз удастся их задобрить и ненадолго заставить сидеть спокойно. Но рано или поздно они напомнят о себе. И тогда начнется хаос, в отдельно взятой голове, в небольшом городе или даже в целом мире, но он обязательно будет.

А ведь я повзрослела. В 16 на последней странице я истерила, сейчас же просто новопассита напилась 🙂

И да, помните:

Вернись чистым,
Несмотря на…
На молодость, на безразличие…
На стертые колени..
На бесконечное повторение агонии…
На всполохи красных нитей на стеклах…
На тени, узоры, на старость…
На бесконечное повторение агонии…

Я всегда думала, что же мне напоминает этот трек. Теперь понимаю, «Бесов».

20 ноября 2013

LiveLib

TibetanFox

Оценил книгу

С отзывами на Достоевского всегда одна и та же петрушка (не оговориться бы с «Бесами», не ляпнуть «Петруша») – очень трудно найти ту изначальную печку, от которой ноги сами пойдут в пляс. Я начну с рассказчика. Тот редкий случай, когда история у Достоевского льется не от имени никого и не от имени автора, а от вполне конкретного дяденьки, который якобы во всех событиях «Бесов» оказался замешан. Это немного странно, по той простой причине, что временами автор «забывает» о том, что этот рассказчик есть и начинает вещать от имени того непонятного и безликого демиурга произведений, которым он и является. Потом словно спохватывается – и в повествовании вновь появляется дяденька с именем и будто бы биографией, хотя он до самого последнего момента останется самым картонным и схематичным из всех персонажей «Бесов». Зачем же Достоевскому понадобилась эта ширма? Мне кажется, что автор намеренно не хочет говорить о Ставрогине, нечаевщине и революционных идеях от своего лица, чтобы читатели на стали приписывать ему лишних идей и мыслей. Отсюда и появляется невнятный дяденька, который будто бы нам про «Бесов» и вещает, хотя добрую половину информации, описанной в романе, он просто не мог знать. Вторая мысль по этому поводу – рассказчик понадобился, чтобы подчеркнуть интерес к Ставрогину не Достоевского, как автора, а простого обывателя. Действительно, его яркая фигура не так интересна Фёдору Михайловичу, чем чуть менее заметные, но более важные для автора герои-идеи. Опять же, повторюсь, это всего лишь мои мнения и догадки, бесы его знают, что там на самом деле.

Ну да ладно, танцуем дальше. Расправились с рассказчиком, берёмся за название. В романе есть сцена, в которой упоминается сон о России, одержимой революционными идеями, словно бесами. Но это только одна грань «бесовщины», потому что о каких только её проявлениях в масштабном полотне романа речь не пойдёт… Как мне показалось, самое главное во всех этих возможных трактовках – слово «одержимость». Не зря перевод на английский (на французский, кажется, тоже как-то похоже) блумсберийцы сделали с акцентом на название Obcessed, «Одержимые». Ведь «бесы» — это действительно не демонические сущности с рогами, копытами и пятачками, а беспокойные думы. Одержимых в романе пруд пруди, каждый второй, если не первый. Тем не менее, одержимые иной раз кажутся нам больше типажами, чем реальными людьми. Типажи до сих пор не меняются. Всё так же бродят по улицам Верховенские-старшие, которые так хотят прослыть интеллектуалами, что выглядят полными ослами. Забавно, кстати, наблюдать за трансформацией его речи по ходу течения романа. Если в начале он лишь изредка вворачивает в речь парочку изящных французских словечек, то к последним главам он почти полностью переключается на басурманскую французщину.

О героях, впрочем, чуть позже. Пока не забыла, хотелось бы ляпнуть ко всем тем, кто долетел до середины отзыва: если вы еще не читали «Бесов», а только собираетесь, то обязательно проверьте, если ли в вашем издании глава «У Тихона». В советских сборниках сочинений ее зачастую не печатали (почему, кстати, ума не приложу – вещи там, конечно, говорятся жутковатые, но не настолько, чтобы вдруг уничтожать целую главу). Глава, кстати, сыроватая, возраст девочки в ней дается в двух вариантах, но это не суть. Какой бы вариант ни был, он все равно не слишком красит Ставрогина. Зато без этой главы, как мне кажется, вся суть его образа совершенно теряется. А так как для многих читателей главным персонажем будет являться именно он (хотя, как водится, о главенстве персонажей в таком их изобилии – как и почти всегда – у Достоевского можно поспорить), то не хотелось бы лишнего недоумения по поводу некоторых аспектов его диковатого поведения.

Ещё для прочтения «Бесов» надо запастись небольшим запасом истории и фактов. Во-первых, хотя бы краем уха послушать, что такое нечаевщина и с чем её едят, а заодно узнать про прототипа Шатова. Впрочем, во всех уважающих себя изданиях это прописано где-то в сносках или заметках, надо просто не лениться и вовремя в них заглядывать, тогда в романе откроется огромная сцена иносказательного действия. Во-вторых, неплохо бы вспомнить про вражду Достоевского и Тургенева. В «Бесах» очень сильна сатирическая линия (ах, как изумительна сцена бала у Виргинских, где на орехи достается всем и вся!), и катком юмора Фёдор Михайлович проходит по своему врагу. Заодно в образе Кармазинова перепало стёба и романтизму (наверное, отсюда и фамилия, похожая на Карамазина) в розовых ленточках и пурпурных сопельках. Реализм vs. Романтизм: отражение событий и фактов против извечного пихания себя и своих ощущений вместо реальности.

Под конец же можно и немного про персонажей. Как ни крути, а характеры у Достоевского всегда интереснее всего. От проклятого Ставрогина никуда не убежишь, он так и будет прорываться в центральные интересные фигуры. Не зря про него в самом начале говорят, что всё в нём «что-то уж очень». Очень и чересчур, слишком много. Поначалу он кажется демоническим, но это всё псевдодьявольщина. Настоящий бес и дьявол в романе – завистливый Петруша Верховенский, вот уж кто воистину не только одержимый, но и почти шизофреник. Его восприятие реальности искажено в угоду его собственным желанием. Вспомните самые первые сцены с ним. Когда кто-то шепчет, он говорит, что кричат. Когда кто-то спокоен, он возмущается, что человек ухмыляется или смеётся. Начинаешь задумываться, к чему вообще этому двигателю романа все его интриги и понимаешь, что логической причины-то и нет. Просто Петруша одержим завистью, из-за неё и творит всякую бесовщину.
Кириллов поначалу тоже кажется чем-то иным, каким-то сверхчеловеком. На деле же оказывается, что он и вовсе не человек, а какая-то идея выраженная антропоморфно.
Самый светлый персонаж – это Шатов, маленький клончик князя Мышкина. Заодно он оказывается прекрасным психологом, который «загадку» Ставрогина видит насквозь.

Наконец, Николай Всеволодович. На первых страницах кажется нам пустым провокатором, позже о нём начинает идти слава сумасшедшего… Но это не физическое сумасшествие, а, опять же, одержимость. Образ Ставрогина раскрывается на протяжении всего действия. Это не обычный человек, это логическое начало без души. У него под ногами духовной почвы, он от всего отстранён из-за этого и постоянно чувствует свою ущербность. Если уж распределять грехи по персонажам, то Николаю Всеволодовичу по полной достаётся равнодушие. И этот грех, как мы видим, действительно страшный. Ставрогин чувствует внутри себя бурную карамазовщину, какое-то начало, которое хочет действовать, делать, жить, а не просто существовать. Но отсутствие духовности мешает ему приложить куда-то свои силы. Так и получается, что внешне он всем из-за этого кажется скучающим обаятельным демоном, а внутри – испуганный и одинокий неприкаянный ребёнок. Ставрогину не хватает простых человеческих эмоций, в которых он разбирается, как свинья в апельсинах. Поэтому он пытается откуда-то их добыть… Пусть и негативные. Хотя бы такие. Тем более, что негативчик-то получать куда легче.

В итоге роман потрясает. Очень масштабный, многоплановый, глубокий. Можно рассматривать его только с того аспекта, который вам интересен. Психологизм? Пожалуйста. Революция и история? Туточки. Сатира или реализм? Да всё тут есть, выбирайте и читайте. Впрочем, лёгким это чтение не будет.

2 ноября 2014

LiveLib

mr.pr…@yandex.ru

Оценил книгу

Я потрясён. Как же это напоминает наших,российских оппозиционеров-Касьянов,Пономарёв,Каспаров и иже с ними.Бесы,бесы,бесы!

20 марта 2016

MalDiva

Оценил книгу

Главы » У Тихона» действительно нет. Но если вспомнить историю, то эту главу не печатали изначально. Так как она не прошла, если можно так выразиться, «моральную цензуру».
Однако, сейчас проблем нет, эту главу можно найти без проблем в сети. Глава должна была находиться между главами «Иван-Царевич» и «Степана Трофимовича описали». Так что, кому интересно найдут и прочитают.
Сам роман ФАНТАСТИЧЕСКИЙ!!!! Думаю, поймете, что речь идет о крайнем выражении чувств и эмоций от прочтения.
Нет слов, на сколько сильное впечатление осталось от Бесов! В цитатнике осталось невероятное количество мыслей из этой книги. Была бы возможность поставить 10, я бы поставила не задумываясь!
MalDiva

2 сентября 2015

Анонимный читатель

Оценил книгу

Рад, что прочитал «Бесов» именно сейчас, осенью 2016 года. Поразительно, сколько параллелей с современностью и то, как далеко забрались бесы, от которых мы все ещё ждём, что они обратятся в свиней и бросятся в воду. Теперь, когда все большие книги Фёдора Михайловича прочитаны, хочется обратить внимание на Лескова.

29 октября 2016

ЕВгений Шельмук

Оценил книгу

Страшно читать, потому, что великий писатель так ярко описал будущее России. После этой книги становится отчетливо видно почему мы пришли к 17 году

27 мая 2022

Сергей Андреев

Оценил книгу

Нет главы «У Тихона», а она является ключевой в книге. Роману 5, тем кто выложил не полное произведение 1.

1 апреля 2015

Бесплатно

(1 977 оценок)

Читать книгу: «Бесы»

Федор Достоевский

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

О проекте

Что такое MyBook

Правовая информация

Правообладателям

Документация

Помощь

О подписке

Купить подписку

Бесплатные книги

Подарить подписку

Как оплатить

Ввести подарочный код

Библиотека для компаний

Настройки

Другие проекты

Издать свою книгу

MyBook: Истории

«Бесы» Ф. М. Достоевского как роман-предупреждение | Бега

ББК 83.3

УДК 82.01/09

Ю. Н. Бега

Y. Bega

г. Костанай, КФ ЧелГУ

Kostanay, KB CSU

Аннотация: В работе рассмотрены образы и характеры главных действующих лиц романа Ф. М. Достоевского «Бесы», а также история его создания. Личность Николая Ставрогина признана выражением антихриста, изменяющего и революции, и России. В лице Петра Верховенского показан механизм воплощения идей, направленных на раскол общества путём революции. Ф. М. Достоевский предупреждал, что убийцы под любыми лозунгами всегда будут первыми врагами свободы. То, что казалось критикам политической недальновидностью, обернулось пророчеством. Вследствие этого за «Бесами» прочно закрепилось звание романа-предупреждения.

Ключевые слова: Ф. М. Достоевский; роман-предупреждение; памфлет; катехизис революционера; «У Тихона»; политический обманщик; нигилистическое стремление; пророчество.

Abstract: The article describes the images and personal traits of the main characters of the novel by F. M. Dostoevsky «Demons», as well as the history of its creation. The personality of Nikolay Stavrogin is recognized as an expression of the antichrist, who betrays both the revolution and Russia. The mechanism of the embodiment of ideas aimed at splitting society through revolution is shown by virtue of Peter Verkhovensky. F. M. Dostoevsky warned that the killers under any slogans will always be the first enemies of freedom. What seemed political short-sightedness for critics turned into a prophecy. As a result, the title «Demons» warning novel was firmly established.

Keywords: F. M. Dostoevsky; a warning novel; pamphlet; a revolutioner’s catechism; «At Tikhon»; political cheater; nihilistic aspiration; prophecy.

Ф. М. Достоевский создал «Бесов» как роман, отображающий проблемы сегодняшнего, постиндустриального и информационного миров. Читатели видят в произведении пророческий подтекст, который предупреждает об угрозе обществу будущего, а именно о подмене извечных понятий прогресса, гармонии и милосердия на противоестественные, бесовские.

В чем же секрет актуальности Ф. М. Достоевского, почему в разные моменты нашей истории неизбежно возвращение к его героям? В своем исследовании «Миросозерцание Достоевского» философ Николай Бердяев почти сто лет назад отвечал на этот вопрос так: «Достоевский отражает все противоречия русского духа, всю его антиномичность, допускающую возможность самых противоположных суждений о России и русском народе. По Достоевскому можно изучать наше своеобразное духовное строение…» [9, с. 57]. По мнению философа и писателя Джона Грея, Фёдор Михайлович Достоевский ещё в XIX веке писал о людях, которые готовы оправдать убийство во имя идеи [4].

Основная цель заключается в поиске ответа на вопрос: действительно ли «Бесы» — роман-предупреждение? И от чего нас пытается предостеречь автор?

Исходя из поставленной цели, задачами в нашем исследовании выступают:

1. Изучение истории создания романа.

2. Анализ образов и характеров главных героев — Николая Ставрогина и Петра Верховенского.

В лице Петра Верховенского и его «пятёрки» Ф. М. Достоевский показал группу, способную на разрушение основ христианского миропонимания, нацеленную на раскол общества и на взаимную травлю людей. Исходя из этого, предметом исследования выступят образы и характеры указанных действующих лиц.

«Бесы» — шестой по счёту роман Ф. М. Достоевского, который был опубликован в период с 1871 по 1872 гг. с большим перерывом. Он признан наиболее политизированным романом писателя. А прообразом сюжета послужило громкое дело об убийстве студента Ивана Иванова.

Замысел романа появился у Достоевского в 1869 году. В тот период писатель был вынужден скрываться от кредиторов за границей. Скучая по дому, Фёдор Михайлович увлекает себя чтением русских газет, из которых узнаёт, что в России активизируется студенческое движение, происходят волнения в Московском университете. Встревоженный Достоевский приглашает младшего брата своей жены, студента Петровской сельскохозяйственной академии в Москве Ивана Сниткина погостить у них в Дрездене. По воспоминаниям Анны Григорьевны Достоевской, Сниткин много рассказывает о быте и настроениях студенческого мира, в том числе и о студенте Иванове.

Через полтора месяца Иванова убивают бывшие союзники по революционной организации «Народная расправа» во главе с Сергеем Нечаевым. Убийство молодого человека производит на Ф. М. Достоевского сильное впечатление. У писателя зреет замысел написать памфлет. Но постепенно «памфлет» расширяется, усложняется и перерастает в большой роман, над которым писатель работает почти три года.

Заговор и преступление членов «Народной расправы» во главе с Сергеем Нечаевым воодушевило Достоевского на создание антинигилистического романа, а одним из главных событий в нем и стало убийство Ивана Шатова. Тактику поведения Петра Верховенского и устройство его тайного общества демонстрирует написанный Нечаевым манифест «Катехизис революционера» [5].

В сентябре 1869 года одержимый революцией мистификатор с характером тоталитарного лидера Сергей Нечаев приехал в Москву с мандатом, подписанным Михаилом Бакуниным, а также деньгами «Бахметьевского фонда», которые он получил от Николая Огарёва. Им Нечаев представился в Швейцарии делегатом несуществующего Русского революционного комитета. А в Москве он открыл революционную ячейку организации «Народная расправа» в Петровской земледельческой академии, где отрекомендовался студентам членом центрального комитета и рассказал им о тайных обществах в других городах по всей России. В действительности же так называемых «пятёрок» не существовало.

Московская ячейка распространяла прокламации, в числе которых был и «Катехизис революционера». 21 ноября 1869 года нечаевцы запланировали расклеить листовки в академии, чтобы поддержать студенческие волнения в Московском университете. Один из членов кружка, Иван Иванов, выступил против этой акции, так как опасался, что подобные действия могут привести к закрытию академии. Нечаев, требовавший от своих подопечных жёсткой дисциплины и безропотного подчинения, почувствовал угрозу своему положению в «пятёрке». Именно тогда он обвинил Иванова в предательстве и пособничестве властям, а остальных членов кружка склонил к убийству «предателя». Иванова заманили в парк академии под предлогом помощи в извлечении типографского станка из грота. На пришедшего Иванова мгновенно набросились и попытались задушить. Затем Нечаев собственноручно застрелил сопротивлявшегося студента. Тело с привязанными к нему камнями было брошено в пруд. Через несколько дней труп был обнаружен.

Достоевский предсказывал, что революционное «бесовство» еще принесёт и России, и всему миру немало испытаний и катастроф. То, что казалось критикам политической недальновидностью, обернулось пророчеством [8]. На протяжении всей журнальной публикации роман сохраняет публицистическую остроту, так как подлинный судебный процесс затягивается из-за отсутствия главного преступника Сергея Нечаева.

В романе оказалось два главных героя по причине того, что Достоевский менял сюжет «Бесов» во время работы. Изначально писатель собирался написать памфлет против нигилистов и западников, исходя из этого, всю сущность политических радикалов в произведении должен был воплощать Пётр Верховенский. Но постепенно «Бесы» разрастались и меняли прежние замыслы Достоевского, в число которых вошли и роман «Атеизм», и роман о Князе и Ростовщике, и «Житие великого грешника». Все эти так и не написанные произведения в какой-то мере предполагали воплощение мечты Фёдора Михайловича о создании русского «Фауста» или написании русской «Божественной комедии» [5]. Николай Ставрогин стал собирательным образом всех этих замыслов. Он — Князь, великий грешник, имморалист, который обрёл абсолютную свободу, но не может обрести веру. «Это было одно из тех идеальных русских существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит их собою, иногда даже навеки», — писал Фёдор Михайлович Достоевский о главном герое «Бесов» Николае Ставрогине [5].

Подвергнуть тщательному рассмотрению характер Ставрогина невозможно без главы «У Тихона». Из-за исключения главы из «Бесов» герой оказался недостаточно прописанным, неуловимым гораздо больше, чем хотел Достоевский, помечая в черновиках, что Ставрогин должен быть лицом загадочным и романтическим. То, что писатель сам убрал главу из романа, — миф, который возник из неверного примечания к изданию 1957 года. Вероятнее всего, это было сделано намеренно, так как «Бесы» до этой публикации был запрещены уже более 20 лет. «У Тихона» — одна из важнейших глав, которая, по замыслу Достоевского, должна была объяснить Ставрогина, суть его внутреннего конфликта и мотивы большинства поступков, вплоть до самоубийства.

В главе Ставрогин приходит к бывшему архиерею и даёт ему прочесть отпечатанные в заграничной типографии листки со своей исповедью. В ней Николай Всеволодович рассказывает о преступлении в отношении маленькой девочки Матрёши, которая вскоре после этого повесилась. Он упоминает и о других преступлениях, но для него тяжелее всех совращение десятилетнего ребёнка. Ставрогин пытался скрыться от самого себя, но его не спасали ни бегство из города, ни кантон Ури; не удавалось игнорировать ни «тамошних», ни «здешних». Мысль о посмертном признании постоянно соблазняла Ставрогина, но решиться на неё перед людьми он смог, сначала поборов самого себя: мертвого, его не страшила «некрасивость» покаяния [7, с. 42]. Последней надеждой избавиться от галлюцинаций он считает обнародование исповеди. По мнению Аркадия Долинина, исповедь Николая Всеволодовича представляет собой «… кульминационную вершину всего романа, сконденсированный синтез жизни Ставрогина во всех трёх аспектах: событийном, психическом и духовном» [2, с. 173].

Николай Бердяев считал Николая Ставрогина самым загадочным персонажем не только «Бесов», но и всей мировой литературы. Несмотря на излишнюю таинственность Ставрогина, весь мир «Бесов» сконцентрирован именно вокруг него. Все, включая Петра Верховенского, любят и ненавидят его одновременно, ищут его внимания и одобрения, одержимы им. Нет в романе персонажа, в судьбу которого бы не вмешался Ставрогин, — и этим же героям он видится солнцем, князем, «ясным соколом», «Иваном-царевичем» [3]. Исследователи творчества Достоевского предлагают вариант интерпретации, который внушает, что все остальные персонажи «Бесов» — только лишь носители разных идей и свойств Ставрогина, его зеркала, производные воплощения или вовсе функции, позволяющие раскрыть о Ставрогине больше деталей. Первым такую мысль высказал именно Н. Бердяев, считавший, что Достоевский романтически влюблён в своего героя: «В этой символической трагедии есть только одно действующее лицо — Николай Ставрогин и его эманации» [1].

Н. В. Касаткин и В. Н. Касаткина считали, что внимание Достоевского к образам, подобным Ставрогину, предостерегает поколения, что боль и зло, изображенные в «Бесах», однажды смогут победить человечество. «Писатель хорошо видел их незаурядность, потенциальную возможность начать новое крупное дело… По мнению Достоевского, во внутреннем мире этих героев отражается психология людей будущего» [6].

В центре романа зачастую оказывается фигура Ставрогина. Но, безусловно, есть смысл обратиться и к образу Петра Верховенского. По словам самого Достоевского, Верховенский не есть Нечаев и не может быть понят ни как его портрет, ни как карикатура.

Пётр Верховенский был задуман Ф. М. Достоевским как философ анархизма. От этого замысла в романе сохранились лишь незначительные следы. Персонаж утратил почти всё своё идейное богатство. В августе 1870 года Достоевский кардинально перестроил роман. Главным героем неожиданно выступил Ставрогин и стал лицом «высоты безмерной» [3]. Прежний антигерой Петр Верховенский уступает ему первенство и снижается до роли его ученика и прислужника.

Верховенский изображен как «… политический обманщик и интриган, подлец и ложный ум», «… дуралей, не понимающий ничего в России» [3]. Это типичный злодей мелодрамы. Но иногда из-под этой маски на миг появляется другое лицо, и мы понимаем, что Верховенский только разыгрывает роль интригана. Ставрогин загадочно говорит о нем: «Верховенский — энтузиаст. Есть такая точка, где он перестает быть шутом и обращается в… полупомешанного» [3].

Легкомысленность, излишняя болтливость, смешная беспечность скрывают в Петре Верховенском холодное упрямство фанатика. Но фанатик ли Пётр? Верховенский-младший не человек идеи. Он сам признается Ставрогину: «Я мошенник, а не социалист» [3]. Пётр Верховенский вообще не имеет собственных идей и готов воспользоваться любыми, но у него есть и цель — власть, и практический план — «смута» и самозванец.

Верховенский высказывает свои методы приближения «справедливого» будущего: прежде всего нужно расшатать нравственно-религиозные устои народа, скомпрометировать чиновников, сокрушить все связи, удерживающие различные социальные слои в отчасти гармоничном состоянии монархического строя. «Мы провозгласим разрушение… Мы пустим пожары… Мы пустим легенды… Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал… Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам…» — говорит он [5].

Производить эффект и внушать людям страх — вот наслаждение Петра Верховенского. Этот сын приживальщика, нервный и боязливый мальчик, крестивший перед сном подушку, чтобы ночью не умереть, со временем превратился в одержимого — в сторонника силы. Он развил в себе умение манипулировать людьми и творит миф о собственном всемогуществе. Комплекс неполноценности поселил в его душе яростное стремление к сверхкомпенсации и жажде власти.

В образе Петра Верховенского и его последователей, в их мыслях и действиях проявляется облик и мотивы поведения ложных борцов за справедливое переустройство общества. Достоевский показывает, как может обернуться нигилистическое стремление уничтожить социальные формы и установления, которые передавались от поколения к поколению. Непримиримое безверие, отсутствие семейного очага и дела всей жизни, поверхностное образование, незнание народа и его истории — эти духовно-психологические предпосылки сформировали у младшего Верховенского «… ум без почвы и без связей — без нации и без необходимого дела», растлевающе действовавший на его душу [3].

На примере Петра Верховенского Достоевский постепенно приводит нас к выводу о том, что революционные преобразования бессмысленны, поскольку зло, как полагал и предостерегал писатель, таится в самой человеческой натуре [8].

Таким образом, литературоведы признают Николая Ставрогина «изменником перед Христом». По словам В. Иванова, «… он изменяет революции, изменяет и России… Всем и всему изменяет он, и вешается, как Иуда, не добравшись до своей демонической берлоги в угрюмом горном ущелье» [5]. Что касается Петра Верховенского, то в настоящее время мы понимаем, что он не тип русского революционера XIX века, а тип эстетствующего политического убийцы. Ф. М. Достоевский понимал и предостерегал, что убийцы под любыми лозунгами всегда будут первыми врагами свободы.

Символистская критика и экзистенциалисты объявили «Бесов» пророческой книгой. «Сейчас, после опыта русской революции, даже враги Достоевского должны признать, что „Бесы“ — книга пророческая, — писал в 1918 году Николай Бердяев. — Достоевский видел духовным зрением, что русская революция будет именно такой и иной быть не может. Он предвидел неизбежность беснования в революции. Русский нигилизм, действующий в русской стихии, не может не быть беснованием, исступлённым и вихревым кружением. Это исступлённое вихревое кружение и описано в „Бесах“. Там происходит оно в небольшом городке. Ныне происходит оно по всей необъятной земле русской» [1].

1. Бердяев Н. А. Ставрогин / Н. А. Бердяев. Ставрогин // Русская мысль. — 1914. — № 5. — С. 80–89.

2. Долинин, А. С. Достоевский и другие : статьи и исследования о русской классической литературе / А. С. Долинин. — Л. : Художественная литература, 1989. — 480 с.

3. Достоевский, Ф. М. Собрание сочинений : в 15 т. / Ф. М. Достоевский ; под ред. В. А. Туниманова. — Л. : Наука, 1990. — 848 с.

4. Мнение: писатель, предсказавший тоталитаризм. — https://www.bbc.com/russian/society/2014/11/141124_dostoyevsky_demons_terror.

5. О чём эта книга? — https://polka.academy/articles/525.

6. Роман Достоевского «Бесы» в оценке литературной критики ХХ века. — https://superinf.ru/view_helpstud.php?id=4297.

7. Сараскина, Л. И. «Бесы»: роман-предупреждение / Л. И. Сараскина. — М. : Советский писатель, 1990. — 488 с.

8. Токарева, А. Р. Философские идеи Ф. М. Достоевского в романе «Бесы» / А. Р. Токарева // Научное сообщество студентов: междисциплинарные исследования : сб. ст. по мат. XLI междунар. студ. науч.-практ. конф. № 6(41). — https://sibac.info/archive/meghdis/6(41).pdf (дата обращения: 17.03.2019).

9. Черняк, М. А. «Достоевскому — от благодарных бесов»: к вопросу о восприятии классики в XXI веке / М. А. Черняк // Вестник Герценовского университета. — 2009. — № 4. — С. 57–64.

Электронный журнал «Язык. Культура. Коммуникации» (6+). Зарегистирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).Свидетельство о регистрации СМИ Эл № ФС 77-57488 от 27.03.2014 г. ISSN 2410-6682.

Учредитель: ФГАОУ ВО «ЮУрГУ (НИУ)» Редакция: ФГАОУ ВО «ЮУрГУ (НИУ)» Главный редактор: Пономарева Елена Владимировна

Адрес редакции: 454080, г. Челябинск, проспект Ленина, д. 76, ауд. 426, 8 (351) 267-99-05.

Оглядываясь назад на «Бесов» Федора Достоевского

Двухсотлетие русского мастера Федора Достоевского (1821-1881) отмечается во всем мире переизданием его знаменитых романов, возобновлением критической оценки его произведений, пьес и выставок . Большинство значительных книг Достоевского были написаны после 1864 г. Записки из подполья , Преступление и наказание , Игрок , Идиот , Демоны и Братья Карамазовы .) После ареста в 1849 г. за принадлежность к Петрашевскому кружку, утопической социалистической группе, был приговорен к смертной казни, которую в последнюю минуту заменили. Однако его отправили в Омские концлагеря в Сибири, где он прожил до 1854 года.

Живя среди воров, преступников и крестьян, Достоевский вел дневник, записывая их язык и шутки. В своем предисловии к изданию Penguin Демоны , Роберт Магуайр говорит, что Сибирь научила Достоевского многому из того, что должно быть беллетризовано в этом романе, «включая преступную речь, преступный ум и пути чиновничества». Достоевский задумал написать ее, узнав о нашумевшем убийстве молодого политработника в 1869 году.. Он написал ее в 1871-72 гг.

Новый русский человек

Иван Иванов, студент Петровской сельскохозяйственной академии в Москве, входил в группу нигилистов, возглавляемую Сергеем Нечаевым. Когда Иванов протестовал против диктаторских методов Нечаева и покинул группу, его выследили и убили, опасаясь, что он станет осведомителем. Достоевский считал нигилизм «злым духом, овладевающим умами подрастающего поколения недоученной русской молодежи», как говорит Дж. М. Кутзее в своем эссе в Чужие берега. В Демоны , Иванов превращается в Ивана Шатова, «нового русского человека», который смертельно сталкивается с нигилистом Петром Верховенским.

Достоевский вплетает это происшествие в большую историю о борьбе человека со своим демоном(ами) через жизнь Николая Ставрогина, который, как и Верховенский, является лидером революционной ячейки, и множество других персонажей. «Шатов, — говорит рассказчик, — был из тех идеальных русских существ, которые могут вдруг так поразиться какой-нибудь сильной идеей, что она, кажется, раздавит их тут же, а иногда и навсегда».

С другой стороны, Ставрогин, единственный сын богатой Варвары Петровны, смешивается с высшим светом в Петербурге. Он кажется бесстрашным и ведет несколько дикую жизнь; до его матери доходят слухи о том, что он несет ответственность за «некоторое чудовищное поведение по отношению к даме из хорошего общества, с которой он был связан».

С долей черного юмора Достоевский рассказывает историю в трех частях, знакомя читателей со своими ключевыми персонажами в первой части, опираясь на напряженность между множеством разрозненных голосов во второй части и развязкой в третьей части. Несколько корифеев и революционеров появляется эпоха, в том числе русский писатель Иван Тургенев как «великий писатель Кармазинов».

Голоса и речи

Предисловие Ричарда Пивера к изданию «Винтаж» включает письмо, которое Достоевский написал своему издателю Михаилу Каткову о «подлинном вдохновении», которое он испытал на главного героя, Ставрогина, который, по его словам, «также является темный персонаж, тоже злодей, но мне кажется, что он трагический персонаж… Я взял его из своего сердца». Ряд критиков указывали, что в Демоны «нет господствующего центрального авторского сознания и, следовательно, нет притязаний на истину или авторитет, только конкурирующие голоса и дискурсы» о каждом аспекте жизни: боге, религии, вере, отношениях, классе, обществе. Все в Демоны перевернуты, указывает Пивер: «Свобода заканчивается деспотизмом, обожание превращается в ненависть, ясность сознания увеличивает слепоту… демоны пародируют мир бога и переворачивают его концы».

Биограф Достоевского Йозеф Франк говорит, что «ни один другой русский писатель не мог сравниться по широте своего знакомства как с глубинами, так и с высотами русского общества». Сам роман прошел через свои взлеты и падения: его издатель отказался принять одну главу, где Ставрогин рассказывает священнику, как он соблазнил девушку, а затем отказался помочь ей, когда она покончила с собой, — по «моральным соображениям». Достоевский яростно переписывал отрывки, а глава «У Тихона» вошла позже как Приложение.

Каждый месяц писатель оглядывается на одну классику.

Одержимые | роман Достоевского

Развлечения и поп-культура
География и путешествия
Здоровье и медицина
Образ жизни и социальные вопросы
Литература
Философия и религия
Политика, право и правительство
Наука
Спорт и отдых
Технология
Изобразительное искусство
Всемирная история

В этот день в истории
Викторины
Подкасты
Словарь
Биографии
Резюме
Популярные вопросы
Инфографика
Демистификация
Списки
#WTFact
Товарищи
Галереи изображений
Прожектор
Форум
Один хороший факт

Развлечения и поп-культура
География и путешествия
Здоровье и медицина
Образ жизни и социальные проблемы
Литература
Философия и религия
Политика, право и правительство
Наука
Спорт и отдых
Технология
Изобразительное искусство
Всемирная история

Britannica объясняет
В этих видеороликах Britannica объясняет различные темы и отвечает на часто задаваемые вопросы.
Britannica Classics
Посмотрите эти ретро-видео из архивов Encyclopedia Britannica.
Demystified Videos
В Demystified у Britannica есть все ответы на ваши животрепещущие вопросы.
#WTFact Видео
В #WTFact Britannica делится некоторыми из самых странных фактов, которые мы можем найти.
На этот раз в истории
В этих видеороликах узнайте, что произошло в этом месяце (или любом другом месяце!) в истории.

Студенческий портал
Britannica — это главный ресурс для учащихся по ключевым школьным предметам, таким как история, государственное управление, литература и т. д.
Портал COVID-19
Хотя этот глобальный кризис в области здравоохранения продолжает развиваться, может быть полезно обратиться к прошлым пандемиям, чтобы лучше понять, как реагировать сегодня.
100 женщин
Britannica празднует столетие Девятнадцатой поправки, выделяя суфражисток и политиков, творящих историю.