XII. Новая Атлантида. Фрэнсис Бэкон
XII. Новая Атлантида
Мечта — это удел молодости, в то время как опытная зрелость более склоняется к трезвому и житейскому взгляду на вещи. У Бэкона, уже с раннего детства не по годам развитого вундеркинда, было наоборот. Его первые произведения — «Религиозные размышления» и «Опыты или наставления» — претендуют на спокойное и трезвое рассмотрение весьма жизненных вопросов. Зато зрелые годы наполнены настойчивой разработкой различных проектов, а на склоне лет он приходит к своей философской утопии. Первый набросок «Новой Атлантиды» был сделан, по-видимому, где-то между 1614 и 1617 годами. Работа над последним вариантом падает на 1623–1624 годы. Повесть так и осталась неоконченной, была издана посмертно в 1627 году и вскоре же переведена «для пользы других народов» на латинский язык.
По своему сюжету она следует довольно распространенной в XVI–XVII веках схеме утопического произведения. Рассказ ведется от лица путешественника, побывавшего в неведомой стране и увидевшего там осуществление совершенных, с его точки зрения, общественных установлений.
По мере расширения географических открытий «земля обетованная» отодвигалась все дальше от Европейского континента.
Платоновская Атлантида находилась в не изведанной греками части Атлантики. Т. Мор видит свой утопический остров в Новом Свете — незадолго перед тем открытой испанцами Америке. Бэкон же помещает свою Новую Атлантиду в «совершенно неисследованную» часть Тихого океана. Когда Земля будет в основном изучена, «утопия» перекочует в подземелье и в космос. Естественная поправка, которую вносит в литературу жизнь. Но так ли уж далека «утопия» от хорошо знакомой человеку действительности? Разве старые писатели, впрочем, как и современные, не прибегают к этому своеобразному жанру для того, чтобы найти удобный и неуязвимый для апологетической критики способ осмысления животрепещущих проблем своего общества и своего времени? Разве не трагедия первоначального капиталистического накопления побудила гуманистов Мора и Кампанеллу искать идеального государственного устройства и рисовать в своих утопиях картины общественного порядка, лишенного института частной собственности, а следовательно, контрастов бедности и богатства, несвободного труда и нетрудовой свободы, духовной деградации и духовной утонченности — смутные предвидения социалистического строя? Но нет, не вопросы социальной справедливости волновали ум барона Веруламского.
Государство Бенсалема, утопического острова, который описывает Бэкон, — это законсервировавшаяся в своем благополучии процветающая монархия, изолированная от всего мира из опасения «новшеств и влияния чуждых нравов». Мы находим здесь классы и сословия, частную собственность и привилегии, христианскую церковь и чиновничество различных степеней и рангов. Своеобразная идеализация английской абсолютной монархии, какой ее хотел бы видеть ее лорд-канцлер, правда, с существенной поправкой на господство ученой аристократии в духе платоновского «Государства». Ибо главный институт Бенсалема — это орден «Дом Соломона», научно-технический центр, мозг страны, и вся жизнь государства, кажется, подчинена интересам его успешного функционирования. Прерогативу ордена составляют не только организация и планирование научных исследований и технических изобретений, но и распоряжение производительными силами страны, ее природными ресурсами и производством. Ему принадлежит забота о внедрении в промышленность, сельское хозяйство и быт достижений науки и техники, а также монополия внешних сношений.
В социальном аспекте и по своему характеру, и по традиции, к которой она примыкает, бэконовская утопия довольно консервативна. Но социальные отношения только фон, на котором Бэкон набрасывает свой прогноз грандиозного научно-технического развития. И здесь нас ожидает много поразительного. Поражает его идея сложной и дифференцированной организации научной работы со специализацией и разделением труда ученых, с выделением различных категорий научных работников, каждая из которых ставит перед собой и решает строго определенный круг задач: получение научной и технической информации из других стран и ее обработка, самостоятельные экспериментальные изыскания и их теоретическое обобщение, изучение уже имеющихся опытов ради разработки методики постановки новых или же осуществления на их основе полезных технических изобретений, реферативная работа, составление учебных руководств и т.
Через сто лет после «Золотой книги» Томаса Мора, которую он хорошо знал и с которой полемизировал, Фрэнсис Бэкон восстанавливает в английской литературе жанр утопического произведения. В период английской революции этот жанр использовали для изложения своих республиканских политических и конституционных идеалов Сэмюэль Гартлиб и Джеймс Гаррингтон. При этом Гартлиб, посвящая «Описание славного королевства Макарии» (1641 г.) Долгому парламенту, прямо указывал, что образцами ему послужили сочинения Т. Мора и Ф. Бэкона. Позднее, во времена реставрации, на Бэкона будут ссылаться и роялистские авторы.
Таковы анонимная «Новая Атлантида, начатая лордом Веруламом, виконтом Сент-Албанс и продолженная эсквайром P. X., в которой излагается программа монархического правления» (1660 г.) и незаконченная работа Джозефа Гленвилла. Примыкая к группе кембриджских платоников, Гленвилл пытался соединить их рационалистический мистицизм с бэконовским сциентизмом. В своей «Антифанатичной религии и свободной философии в продолжении Новой Атлантиды» (1676 г.
Атлантида и Гиперборея
Атлантида и Гиперборея В «Атлантисе» (Atlentis) за июнь 1929 г. г-н Поль Ле Кур (Paul le Cour) поместил заметку о нашей статье за прошедший май,[181] в которой мы утверждаем различие между Атлантидой и Гипербореей в противоположность тем, кто предпочитает их смешивать и кто говорит о
12.
Атлантида12. Атлантида Атлантида — легендарный континент, некогда вздымавшийся посреди нынешнего Атлантического океана, которому, собственно, он и дал название и который многими эзотериками рассматривается как прародина современного человечества, — упоминается во многих
АТЛАНТИДА И ГИПЕРБОРЕЯ
АТЛАНТИДА И ГИПЕРБОРЕЯ В «Атлантисе» (Atlentis) за июнь 1929 г. г-н Поль Ле Кур (Paul le Cour) поместил заметку о нашей статье за прошедший май,[5] в которой мы утверждаем различие между Атлантидой и Гипербореей в противоположность тем, кто предпочитает их смешивать и кто говорит о
Атлантида и Гиперборея
Атлантида и Гиперборея
В журнале «Атлантис» (июнь 1929) господин Поль Ле Кур упоминает о нашей статье, опубликованной в мае (журнал «Покрывало Изиды», май 1929 г.
, название статьи «Камни Молнии»), где мы указали на различие между Гипербореей и Атлантидой вопреки мнению тех, кто
XII. Новая Атлантида
XII. Новая Атлантида Мечта — это удел молодости, в то время как опытная зрелость более склоняется к трезвому и житейскому взгляду на вещи. У Бэкона, уже с раннего детства не по годам развитого вундеркинда, было наоборот. Его первые произведения — «Религиозные размышления»
Атлантида
Атлантида История, рассказанная Платоном об острове Атлантида, который царствовал над Африкой до побережья Египта и Европы и до Тосканы на Аппенинском полуострове и который в одну роковую ночь был уничтожен землетрясением и затонул, никогда не переставала занимать
Атлантида и За-Атлантида: мистерия доллара
Атлантида и За-Атлантида: мистерия доллара
Естественно, “Америка”-“Мо-Уру” имеет прямое отношение к мифу об Атлантиде, палеоконтиненте, о котором говорили Солон, Платон, а вслед за ними и многие другие.
Атлантида — это западный сакральный континент, где процветала
Атлантида и Евразия
Атлантида и Евразия Расовая парадигма “Хроники Ура-Линда” имеет четкую географическую структуру, отвечающую этой парадигме. “Лидийцы” — жители глубокого Юга, но они почти не упоминаются в “Хронике”.Основная географическая территория, где разворачивается
7. АТЛАНТИДА — АМЕРИКА
7. АТЛАНТИДА — АМЕРИКА IНа одной старинной, XV века, Нюренбергской карте только что открытой Америки изображен св. Христофор, ангел Колумба, исполином, переходящим вброд Океан, с младенцем Христом на руках: свет с Востока несет он на Запад, «сидящим во тьме и тени смертной»,
10. ОТЧЕГО ПОГИБЛА АТЛАНТИДА?
10. ОТЧЕГО ПОГИБЛА АТЛАНТИДА?
IЖертвенна всякая любовь, и чем сильнее, тем жертвенней.
Бог — предел человеческой любви и жертвы; Богу жертвуют люди тем, что им всего дороже, — собою или другим человеком. В этом «или» — скользкая грань между божеским и демоническим в
12. АТЛАНТИДА — ПРЕИСТОРИЯ
12. АТЛАНТИДА — ПРЕИСТОРИЯ IЧто для человека смерть, то конец мира для человечества.Полною жизнью живущий, здоровый человек забывает смерть естественно, не верит в нее; знает о ней, но ее не знает; только в редчайшие миги-молнии, вдруг вспоминает — видит ее лицом к лицу,
7. Атлантида – америка
7. Атлантида – америка I На одной старинной, XV века, Нюренбергской карте только что открытой Америки изображен св. Христофор, ангел Колумба, исполином, переходящим вброд Океан, с младенцем Христом на руках: свет с Востока несет он на Запад, «сидящим во тьме и тени смертной»,
12.
Атлантида – преистория12. Атлантида – преистория I Что для человека смерть, то конец мира для человечества.Полною жизнью живущий, здоровый человек забывает смерть естественно, не верит в нее; знает о ней, но ее не знает; только в редчайшие миги-молнии, вдруг вспоминает – видит ее лицом к лицу,
Фрэнсис Бэкон — Новая Атлантида читать онлайн
12 3 4 5 6 7 …12
Бэкон Фрэнсис
Новая Атлантида
ФРЭНСИС БЭКОН
«НОВАЯ АТЛАНТИДА»
Мы отплыли из Перу (где пробыли целый год) в Южные моря, в направлении Китая и Японии, взяв с собою припасов на двенадцать месяцев. В течение пяти с лишним месяцев дули попутные, хотя и слабые, ветры с востока; но затем ветер переменился и много дней подряд дул с запада, так что мы почти не продвигались и порой подумывали о возвращении. Вслед за тем, однако, поднялся сильный ветер с юга и юго-запада, отнесший нас (несмотря на все наши усилия) к северу.
К этому времени запасы наши истощились, хотя мы и расходовали их бережно. И вот, очутившись среди величайшей в мире водной пустыни, мы почли себя погибшими и стали готовиться к смерти. Однако мы все еще возносили сердца наши и мольбы ко Всевышнему, творящему чудеса на водах, моля, чтобы как при сотворении мира Он собрал воду воедино и явил сушу, так и теперь явил бы нам сушу и не дал погибнуть. И вот ввечеру следующего дня показалось с севера как бы густое облако, вселившее в нас некоторую надежду на землю; ибо мы знали, что эта часть Южного моря совершенно не исследована, и тут могли оказаться острова и материки, дотоле неизвестные. Поэтому направили мы наш корабль туда, где всю ночь виднелось это подобие земли, а на рассвете ясно увидели, что это и была земля — плоская на вид и весьма лесистая, отчего казалась темнее. Спустя полтора часа вошли мы в удобную бухту, служившую гаванью красивому городу, не слишком большому, но отлично построенному и с моря выглядевшему весьма живописно. Считая каждую минуту промедлением, подошли мы к берегу и уже готовились высадиться.
Но тут мы увидели, что несколько человек с жезлами в руках запрещают нам это не криками или угрозами, но предостерегающими знаками. Будучи немало огорчены, мы стали совещаться, как поступить.
Тем временем направилась к нам небольшая лодка, вмещавшая человек восемь; один из них держал жезл из желтого тростника, окрашенный на концах в синий цвет; он взошел к нам на корабль, не обнаруживая ни малейшего недоверия. Увидев, что один из нас выступил несколько вперед, он вынул небольшой свиток пергамента (более желтого, чем наш, и блестящего, но весьма мягкого и гибкого) и вручил его стоявшему впереди. Там начертаны были — на древнееврейском, древнегреческом, на хорошей латыни и на испанском — следующие строки: «Пусть никто из вас не сходит с корабля. И будьте готовы покинуть эти берега не позднее как через шестнадцать дней, если только срок этот не будет вам продлен. А пока, если нуждаетесь в пресной воде, или съестных припасах, или в лечебной помощи вашим больным, или же корабль ваш имеет повреждения, — напишите, что вам надобно, и долг милосердия будет нами исполнен».
Свиток скреплен был печатью, изображавшей крыла серафимов, но не простертые, а опущенные книзу; а подле них крест. Вручив нам свиток, чиновник удалился, оставив слугу, которому должны мы были передать наш ответ. Посовещавшись между собою, мы все же пребывали в большом смущении. Запрещение высадиться и приказ вскорости отплыть весьма нас огорчали. Вместе с тем открытие, что народ здешний сведущ в наших языках и полон человеколюбия, немало нас ободрило. Но всего более порадовал нас знак креста на свитке, как верный предвестник доброго. Ответ наш был составлен на испанском языке: «Что до корабля, то он в исправности, ибо в пути мы испытали безветрие и противный ветер, но не бури. Что до больных, то их у нас много — и очень тяжелых; так что запрещение высадиться угрожает им смертью». Прочие наши нужды мы отметили особо, добавив, что «имеем с собой кое-какие товары, которые, если угодно будет вступить с нами в сделку, могли бы покрыть наши расходы».
Слуге мы предложили некоторое вознаграждение в виде пистолей, а для чиновника кусок алого бархата.
Слуга, однако, не взял даров, едва на них взглянул и отплыл в другой лодке, которая была за ним послана. Спустя примерно три часа после того, как отправлен был наш ответ, явилось к нам некое, по-видимому, важное лицо. На нем было облачение с широкими рукавами, из некой ткани, напоминавшей камлот, превосходной лазурной окраски и более глянцевитой, чем наша; нижнее платье его было зеленым; таков же был и его головной убор в виде чалмы, искусно сделанный — но размером поменьше, чем носят турки, — из-под которого спускались локонами его волосы. Вид у него был весьма почтенный. Доставившая его лодка была украшена позолотой; в ней находилось еще четыре человека. За этой лодкой следовала другая, в которой помещалось человек около двадцати.
Приблизившись к нашему кораблю на расстояние полета стрелы, они знаками показали нам, чтобы мы выслали кого-либо навстречу, что мы и сделали, пославши шлюпку, в которую сел второй по старшинству из наших начальников, а с ним еще четверо. Когда мы были в шести ярдах от лодки, они велели остановиться и не подходить ближе, что также было нами исполнено.
Тут человек, описанный мною выше, поднялся в лодке и громко спросил поиспански:»Христиане ли вы?». Мы ответили утвердительно и безбоязненно, помня о кресте, изображенном на их печати. При этом ответе человек воздел правую руку к небесам, а затем медленно поднес ее к устам (этим знаком принято у них благодарить Бога) и сказал: «Если все вы поклянетесь муками Спасителя, что вы не пираты, а также что в течение последних сорока дней не пролили крови, будь то законным или незаконным образом, вам разрешено будет сойти на берег». Мы ответили, что готовы принести такую клятву; после чего один из сопровождавших его (как видно, писец) сделал соответствующую запись. Затем другой из его свиты, находившийся в одной с ним лодке, выслушав сперва своего господина, громко сказал: «Господин мой оповещает вас, что если не вступает к вам на корабль, то причина «этому не гордость или высокомерие; но поскольку из ответа вашего оказалось, что на борту много больных, то блюститель народного здоровья распорядился, чтобы держались от вас на расстоянии».
Мы отвечали с поклоном, что мы — покорные его слуги; что все, уже сделанное для нас, считаем за большую честь и проявление редкого человеколюбия, но уверены, что недуг наших людей не заразителен. С этим они отплыли; а спустя немного к нам на корабль взошел писец; в руке он держал местный плод, напоминающий апельсин, — но цветом скорее алый, чем оранжевый, — издававший чудесный аромат. Казалось, он пользовался им для предохранения себя от заразы. Он взял с нас клятву «именем Иисуса и мук его», а затем сообщил, что на следующее утро в шесть часов за нами пришлют, чтобы поместить в Доме чужестранцев (так он назвал его), где мы получим все необходимое как для больных, так и для здоровых. С этим он оставил нас; а когда мы предложили ему несколько пистолей, сказал с улыбкою, что не может дважды получать плату за труды; это (насколько я понимаю) означало, что он получает достаточное жалованье от государства. Как я узнал позже, «дважды оплаченными» они называют чиновников, берущих дары.
Читать дальше
12 3 4 5 6 7 .
..12
Новая Атлантида Фрэнсиса Бэкона: резюме и анализ
Фрэнсис Бэкон был основателем современного научного метода. Основное внимание в новом научном методе уделяется упорядоченному экспериментированию. Для Бэкона важны эксперименты, дающие результаты. Бэкон указывал на необходимость ясного и точного мышления, показывая, что любое овладение миром, в котором живет человек, зависит от тщательного понимания. Это понимание основано исключительно на фактах этого мира, а не на том, как его считали древние в античной философии.
Эта новая современная наука обеспечивает основу для современной политической науки. Политология Бэкона полностью разделила религию и философию. Для Бэкона во Вселенной не существует ничего, кроме отдельных тел. Хотя он не предложил законченной теории природы вселенной, он указал путь, по которому наука как новая гражданская религия может пойти по пути развития такой теории.
Бэкон делил богословие на естественное и богооткровенное. Естественная теология — это знание о Боге, которое мы можем получить, изучая природу и творения Божии.
Приводятся убедительные доказательства существования Бога, но не более того. Все остальное должно исходить из богословия откровения. Наука и философия почувствовали потребность оправдаться перед непрофессионалами.
Вера в то, что природа — это нечто, что нужно мучить и мучить для уступчивости человека, не удовлетворит ни человека, ни обывателя. Естествознание находит свой правильный метод, когда «ученый» ставит перед природой вопрос, мучает ее экспериментом и выжимает из нее ответы на свои вопросы.
Дом Соломона напрямую связан с этими мыслями. «Он посвящен изучению дел и творений Бога» (Бэкон, 436). Удивляться религиозным вопросам было естественно, но если бы им позволили свободно действовать, это разрушило бы науку, поглотив умы и заботы людей.
Единственным преимуществом христианства является его иррациональность. Божественная душа была делом религии. Иррациональная душа была открыта для изучения и понимания человеком с помощью методов науки. Общество НОВОЙ АТЛАНТИДЫ — научное общество.
В нем доминируют ученые, и им руководит наука. Наука побеждает случайность и определяет изменения, создавая таким образом постоянно приятный режим. Бенсалем, что на иврите означает «совершенный сын», избежал несчастий времени, порока и разложения.
Бенсалем, кажется, сочетает в себе блаженство Иерусалима и удовольствия и удобства Вавилона. В «НОВОЙ АТЛАНТИДЕ» Бэкона не существует потребности в том, чтобы человека вели. Дефицит устраняется, тем самым устраняя потребность в деньгах. «Но, таким образом, вы видите, что мы поддерживаем торговлю не золотом, серебром или драгоценностями… и не каким-либо другим товаром из материи, а только первым творением Бога, которым был свет» (Бэкон, 437). Это показывает преданность истине, а не победе, и подчеркивает христианское благочестие, к которому ученый расположен в силу своей науки.
Когда человек наблюдает и сводит воедино плоды своих наблюдений, он обнаруживает сходство и различие между событиями и объектами во вселенной. Таким образом, он установит законы между событиями, на которых он сможет основывать все последующие действия.
Бэкон понимал, что иногда религиозные идеи, открытия природы и тщательные наблюдения противоречат друг другу, но он утверждал, что общество должно верить и тому, и другому. «НОВАЯ АТЛАНТИДА» начинается с описания корабля, потерянного в море.
Экипаж «возносит свои сердца и голоса к Богу свыше, Который являет Свои чудеса в глубине, умоляя Его о Своей милости» (Бэкон, 419). Заметив землю и проницательных туземцев, моряки славят Бога. Когда на их корабль приходит абордажная группа, чтобы доставить сообщения, никто из туземцев не говорит. Скорее, сообщения доставляются написанными на пергаментных свитках. Пергамент «подписан печатью крыльев херувимов… а над ними креста» (Бэкон, 420). Для моряков крест был «великой радостью и как бы неким предзнаменованием добра» (Бэкон, 420). После того, как туземцы уходят и возвращаются на корабль, они останавливаются и спрашивают: «Вы христиане?» (Бэкон, 421).
Когда моряки подтвердят, что они есть, их доставят на остров Бенсалем. На Бенсалеме моряки «заперты» в своих местах отдыха, и им уделяется внимание в соответствии с их потребностями.
Моряки отвечают: «Бог, несомненно, проявляется на этой земле» (Бэкон, 424). В разговоре с губернатором на следующий день он восклицает: «Вы связываете мое сердце с вами, задавая этот вопрос [надежда, что они могут встретить небеса], в первую очередь, потому что это показывает, что вы сначала ищете Царство Небесное» (Бэкон, 427). Это неправда.
Моряки уже искали пищу, кров и уход за больными. Другими словами, они стремились к самосохранению. По выражению Бэкона, «они уже были готовы к смерти» (Bacon, 419). После Семейного праздника отец дома Саломона совещается с путешественниками. Отец говорит: «Я отдам самую большую драгоценность, которая у меня есть. Ибо я сообщу тебе… об истинном состоянии дома Соломона» (Бэкон, 447). Величайшая «драгоценность» — это не денежная ценность, а знание.
Отец продолжает: «Конец нашего Основания — это Знание Причин и тайное движение вещей, а также расширение границ Человеческой Империи для осуществления всего возможного» (bacon, 447). Это поворотный момент от религии к науке, а наука становится новой гражданской религией.
Отсюда и способность человека управлять Природой.
Ранее было сказано, что их интересовало «первое создание Бога, которое было светом» (Bacon, 437). Это противоречит более раннему заявлению о том, что «он посвящен изучению дел и творений Бога» (Бэкон, 436). Первое явно указывает на науку, а второе — на религию.
Бэкон подчеркивает важность «света» как предшественника «плода», чтобы предположить, что они следуют божественному инструменту. Есть два образа, которые Бэкон использовал для обозначения знания, пытки и света. Пытка относится к насильственному искажению тайн природы. Природа должна быть побеждена, но она не против завоевания. Силы природы против нас, но довольно пассивно. Свет, с другой стороны, есть смысл натурфилософии.
Из дома Саломона выходят «торговцы светом» и «светильниками». Свет отождествляется с истиной. Если предположить, что свет является символом натурфилософии, то он отбрасывает случай, когда свет является божественной философией. Свет у Бэкона — это прежде всего свет Природы.
Здесь очевиден контраст между «золотом, серебром и светом» (Бэкон, 437). Свет здесь благороден там, где золото и серебро низменны.
«Благородный свет» служит благодеянию всех людей. Бэкон взял современный дух и сплел их вместе, чтобы предложить метод, с помощью которого человек мог овладеть вселенной. Он сделал это с той целью, чтобы представить здесь модель или описание колледжа, созданного для истолкования природы и создания великих произведений на благо человека.
В островной общине Бенсалем также есть «две длинные и прекрасные галереи» (Bacon, 456). В одной галерее родное место всевозможным образцам и образцам редких и превосходных изобретений. В другой галерее размещены статуи изобретателей. Здесь интересно отметить, что, хотя остров и его аборигены действуют «настолько вежливо» (Bacon, 423), заявляя о своей христианской и религиозной принадлежности, они ставят науку так высоко в своем списке.
Наука поставлена так высоко, что вместо статуй Бога и его творений они воздвигают статуи изобретателей западного мира, тем самым показывая их заурядность и низость для сохранения человечества.
Однако у них есть «некоторые гимны и службы, которые (мы) произносим ежедневно, восхваляющие и восхваляющие Бога за Его чудесные дела» (Бэкон, 457). Но даже это делается «для освещения (их) трудов и обращения их в добрые и святые нужды» (Бэкон, 457). Статуи воздвигнуты в память о том, что туземцы считают самым важным, ибо у Бэкона ученые — это посвященное духовенство.
В «НОВОЙ АТЛАНТИДЕ» Бэкона религия играет важную роль. Однако это роль прикрытия. Он скрывает истинную идею, которую пытается донести Бэкон, — науку как новую гражданскую религию. Хотя он отнес религию к отдельной сфере, отличной от философии, он считал, что существуют религиозные законы, которым человек должен подчиняться, независимо от того, кажутся ли они разумными.
Освободив теологию и философию, Бэкон смог сформировать философию таким образом, чтобы она могла беспристрастно изучать вселенную. Это оставило человека подчиненным воле Бога и тем самым лишило его свободы. Очевидно, что это творение не могло долго удовлетворять мыслящий ум, так как было слишком противоречиво.
Миряне имеют подлинную жажду знаний, но они не могут знать того, что открыто ни религией, ни наукой.
Фон «Новая Атлантида» | GradeSaver
Лучшее резюме в формате PDF, темы и цитаты. Больше книг, чем SparkNotes.
от Френсис Бэкон
Эти заметки были предоставлены членами сообщества GradeSaver. Мы благодарны за их вклад и призываем вас внести свой собственный вклад.
Автор: Тимоти Секстон, Исаякала Полпанди, ИМАМ ШЕЙХ и другие люди, пожелавшие остаться неизвестными.
Новая Атлантида — эссе, написанное Фрэнсисом Бэконом. Незаконченный, он был опубликован только через год после смерти Бэкона. Официальное название New Atlantis: A Worke Unfinished написана достопочтенным Фрэнсисом лордом Веруламом, виконтом Сент-Олбаном и представляет собой утопическую басню, в которой рассказывается об открытии путешествия на остров в Тихом океане.
Бэкон вообще был очень ученым писателем, сочинял произведения на латыни для чтения только самым образованным людям.
«Новая Атлантида» предназначалась для более широкой аудитории и поэтому написана на английском языке в стиле одного из самых популярных жанров той эпохи — повествования о путешествиях. Утопическое видение Бэкона наиболее своеобразно в том, как устроено идеальное общество. Вместо того чтобы издавать законы об идеальном обществе, как это предлагалось в двух самых известных предшествующих ему трудах — Платоновом Республика и Утопия сэра Томаса Мора, вымышленная концепция Бэкона возникает из интеллектуального сотрудничества между верой и наукой. Центральный руководящий орган является реализацией этого духа сотрудничества: Дом Соломона, названный в честь мудрого еврейского царя, — это имя, данное научному исследованию, которому поручено покидать остров каждые двенадцать лет, чтобы вернуть всю новую информацию, раскрытую всеми. народы того времени существовали в виде книг, инструментов и узоров. Важным компонентом процесса познания, который изучают ученые, работающие в Доме Саломона, является то, что фактическое учреждение изолировано от остального сообщества на острове.
Рассуждения Бэкона здесь таковы, что их трудно опровергнуть, особенно в свете того, как правительство и бизнес вмешиваются в научные исследования и даже фальсифицируют их в современном обществе. Изоляция чисто интеллектуального исследования от вмешательства тех, у кого другие цели, или просто тех, кто не обладает интеллектуальными возможностями, значительно снижает возможность искажения фактов мнениями или необоснованной теорией. Это жизненно важное требование к бэконовскому утопизму определяет и основной способ, которым он опровергает утопическое теоретизирование своих предшественников. Настаивая на возможности науки направлять утопические идеалы в утопические практики, Бэкон фактически отвергает предположение, что такие идеалы могут быть воплощены в практику только законодательно, тем самым делая создание не столько утопии, сколько авторитарной системы, гораздо более склонной к растворению в антиутопическом регулировании.
Обновите этот раздел!
Вы можете помочь нам, пересматривая, улучшая и обновляя
эта секция.