Николай I null, история жизни, значимые события и заслуги

Николай Павлович Романов, будущий император Николай I, родился 6 июля (25 июня по ст. ст.) 1796 года в Царском Селе. Он стал третьим сыном императора Павла I и императрицы Марии Федоровны. Николай не был старшим сыном и поэтому не претендовал на престол. Предполагалось, что он посвятит себя военной карьере. В полугодовом возрасте мальчик получил звание полковника, а в три года уже щеголял в мундире лейб-гвардии Конного полка.

Ответственность за воспитание Николая и его младшего брата Михаила была возложена на генерала Ламздорфа. Домашнее образование заключалось в изучении экономики, истории, географии, юриспруденции, инженерного дела и фортификации. Особый упор делался на изучение иностранных языков: французского, немецкого и латыни. Гуманитарные науки особого удовольствия Николаю не доставляли, зато все, что было связано с инженерией и военным делом, привлекало его внимание. В детстве Николай овладел игрой на флейте и брал уроки рисования, и это знакомство с искусством позволило ему в будущем считаться ценителем оперы и балета.

В июле 1817 года состоялась свадьба Николая Павловича с принцессой Фридерикой Луизой Шарлоттой Вильгельминой Прусской, принявшей после крещения имя Александра Федоровна. И с этого времени великий князь стал активно принимать участие в обустройстве российского войска. Он заведовал инженерными частями, под его руководством создавались учебные заведения в ротах и батальонах. В 1819 году при его содействии были открыты Главное инженерное училище и школы гвардейских подпрапорщиков. Тем не менее в армии его недолюбливали за излишнюю педантичность и придирчивость к мелочам.

В 1820 году произошел поворотный момент в биографии будущего императора Николая I: его старший брат Александр I сообщил, что в связи с отказом престолонаследника Константина право на царствование переходит к Николаю. Для Николая Павловича новость стала шоком, он не был к этому готов. Несмотря на протесты младшего брата, Александр I закрепил это право специальным манифестом.

Однако 1 декабря (19 ноября по ст. ст) 1825 года император Александр I внезапно скончался. Николай вновь попытался отказаться от царствования и переложить бремя власти на Константина. Только после обнародования царского манифеста, указывающего наследником Николая Павловича, ему пришлось согласиться с волей Александра I.

Датой присяги перед войсками на Сенатской площади было назначено 26 декабря (14 декабря по ст. ст.). Именно эта дата стала определяющей в выступлении участников различных тайных обществ, вошедшем в историю как восстание декабристов.

План революционеров не был реализован, армия не поддержала восставших, и выступление было подавлено. После суда пять предводителей восстания были казнены, а большое количество участников и сочувствующих отправились в ссылку. Царствование Николая I началось очень драматично, но других казней за время его правления не было.

Венчание на царство состоялось 22 августа 1826 года в Успенском соборе Кремля, а в мае 1829 года новый император вступил в права самодержца Польского царства.

Первые шаги Николая I в политике были довольно либеральными: из ссылки вернулся А. С. Пушкин, наставником наследника стал В. А. Жуковский; о либеральных взглядах Николая говорит и то, что Министерство государственного имущества возглавил П. Д. Киселев, не сторонник крепостного права.

Тем не менее история показала, что новый император был ярым приверженцем монархии. Его главный лозунг, определяющий государственную политику, выражался в трех постулатах: самодержавие, православие и народность. Главное, к чему стремился и чего добивался Николай I своей политикой, – не создавать новое и лучшее, а сохранить и улучшить уже существующий порядок.

Стремление императора к консерватизму и слепому следованию букве закона привело к развитию еще большей бюрократии в стране. По сути, было создано целое бюрократическое государство, идеи которого продолжают жить до настоящего времени. Была введена жесточайшая цензура, создано подразделение Тайной канцелярии во главе с Бенкендорфом, которое вело политический сыск. Было налажено очень пристальное наблюдение за печатным делом.

В годы царствования Николая I некоторые изменения коснулись и существовавшего крепостного права. Стали осваиваться необработанные земли в Сибири и на Урале, крестьян отправляли на их подъем независимо от желания. На новых землях создавалась инфраструктура, крестьян снабжали новой агротехникой.

При Николае I была построена первая железная дорога. Колея российских дорог была шире европейских, что способствовало развитию отечественной техники.

Началась реформа финансов, которая должна была ввести единую систему исчисления серебряных монет и ассигнаций.

Особое место в политике царя занимало беспокойство о проникновении либеральных идей в Россию. Уничтожить всякое инакомыслие Николай I стремился не только в России, но и во всей Европе. Без русского царя не обходилось подавление всевозможных восстаний и революционных бунтов. В результате он получил заслуженное прозвище «жандарм Европы».

Все годы правления Николая I наполнены военными действиями за рубежом.   1826–1828 годы – Русско-персидская война, 1828–1829 годы – Русско-турецкая война, 1830 год – подавление русскими войсками Польского восстания. В 1833 году был подписан Ункяр-Искелесийский договор, который стал наивысшей точкой российского влияния на Константинополь. Россия получила право блокировать проход иностранных кораблей в Черное море. Правда, вскоре это право было утрачено в результате заключения Второй Лондонской конвенции в 1841 году. 1849 год – Россия активный участник подавления восстания в Венгрии.

Кульминацией царствования Николая I стала Крымская война. Именно она явилась крахом политической карьеры императора. Он не ожидал, что на помощь Турции придут Великобритания и Франция. Вызывала опасение и политика Австрии, недружелюбие которой вынуждало Российскую империю держать на западных границах целую армию.

В результате Россия потеряла влияние в Черном море, лишилась возможности строить и использовать на побережье военные крепости.

В 1855 году Николай I заболел гриппом, но, несмотря на недомогание, в феврале вышел на военный парад без верхней одежды… Скончался император 2 марта 1855 года.

Личность Николая I

Детство и юность будущего императора

Замечание 1

Николай I (1796—1855) был третьим сыном императора Павла I и при обычных обстоятельствах не должен был стать российским государем. Между ним и российским престолом стояли не только его старшие братья Александр и Константин, но и их возможные дети, поэтому Николая Павловича готовили не к управлению государством, а к военной службе. Военный мундир он впервые надел, не достигнув трех лет от роду, а уже в 1800 г. был назначен шефом лейб-гвардии Измайловского полка. Любовь к армии, военному делу Николай I сохранял на протяжении всей своей жизни.

В ходе обучения будущий император проявил полное равнодушие к гуманитарным предметам и, напротив, с большим интересом изучал математику, инженерное дело, военные науки. Как многие военные люди, Николай Павлович был аккуратен до педантизма и неприхотлив в быту. В его характере доминировали прямолинейность и прагматизм. Ему были чужды абстрактные понятия и высокие идеалы.

С детства имел хорошее физическое здоровье и решительный, непокорный характер. В обучении особых успехов не проявлял, но на протяжении всей жизни сохранял интерес к военному делу и техническим наукам. Во время войны с Наполеоном Николай не участвовал в военных действиях, но в 1814 г. 18-летний великий князь вместе с императором Александром I вступил в побежденный Париж, был на Венском конгрессе. Путешествие по Европе заметно изменило личную жизнь Николая: в 1817 г. он женился на дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III Шарлоттой, которая вместе с православной верой приобрела и имя Александра Федоровна. Они имели девять детей, двое из которых умерли при рождении:

• Александр (будущий император Александр II),
• Мария,
• Ольга,
• Александра,
• Константин,
• Николай,
• Михаил.

Последние годы царствования Александра I протекали для Николая в радостях семейной жизни и военной службе.

Причины и проявление консерватизма Николая I

Тревожного 14 декабря 1825 г.

на российский престол взошел Николай I. Образ «жандарма Европы», «удава, который 30 лет душил Россию», «Николая Палкина» предстает со страниц либеральной и революционной русской критики. «Рыцарь монархической идеи», «первый самодержец после Петра», «последний большой легитимист» – так характеризовал Николая I консервативный лагерь.

В ходе расправы над декабристами проявились жестокость и мстительность Николая I. После восстания на Сенатской площади он боялся допустить малейшее проявление свободомыслия. Будучи убежденным сторонником самодержавия, Николай I видел свою миссию в борьбе против революционного движения в России и Европе. Его мировоззрению полностью соответствовала сформулированная министром народного просвещения графом С. С. Уваровым «теория официальной народности», основывавшаяся на трех якобы исконно присущих России принципах — «православие, самодержавие и народность».

Замечание 2

Таким образом, события 14 декабря 1825 г. навсегда остались в памяти Николая I, наложили отпечаток на его характер, мировоззрение и государственную политику. В отличие от старшего брата, он никогда не испытывал интерес к модным европейским теориям, не мог терпеть «всяких там конституций и парламентов», которые нарушали древний принцип законной, легитимной власти коронованных правителей.

Существенное влияние на нового императора, на его видение сути и задач государственной власти в России имел Карамзин, который в многочисленных беседах убеждал Николая I в укреплении самодержавной власти монарха.

«Революция на пороге России, но клянусь, что она не проникнет в нее, пока во мне хранится дыхание жизни», – так сформулировал свое «кредо»

Николай I в начале царствования. Однако император не был ограниченным реакционером, «Чингисханом с телеграфом», как писал о нем А. Герцен. Для него не были тайной многочисленные недостатки российской бюрократической системы, нравственные недостатки, технико-экономическая и культурная отсталость страны. Вот почему свою задачу он видел не только в усилении императорского стержня и укреплении самодержавной власти, но и в осторожном реформаторстве.

На политический курс Николая I особенно повлияли такие события, как польское восстание 1830-1831 гг., революции 1830 г. во Франции и Бельгии, революционные потрясения 1848-1849 гг. В ряде европейских стран, которые только укрепили консервативные настроения российского императора.

Император Николай i в произведениях русских художников первой половины XIX В. Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 930.85

Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2013. Вып. 2

М. В. Кожухова

ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ I В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКИХ ХУДОЖНИКОВ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.

На протяжении своего тридцатилетнего царствования император Николай I внимательно следил за развитием русского искусства и оказывал ему значительную поддержку. В частности, он покровительствовал Академии художеств и ее мастерам, посещал академические выставки1, приезжал в мастерские художников. Цель настоящей публикации — определить роль отечественных художников в создании портретной галереи Николая I и обозначить место их произведений в иконографической иерархии его живописных и графических портретов.

Иконография российского императора Николая Павловича как единое художественное целое, имеющее колоссальную культурную и историческую ценность, все еще требует тщательного исследования. Большое значение для ее изучения имеют письма и воспоминания современников Николая I, газетные публикации, малоизвестные изобразительные материалы, хранящиеся в архивах, библиотеках и музейных собраниях, среди них переписка братьев Брюлловых, деловая корреспонденция В. Ф. Адлерберга, Ф. П. Толстого, П. М. Волконского, освещающая создание Ф. Крюгером портретов Николая I, мемуары П. П. Соколова, периодические издания «Северная пчела», «Художественная газета» и пр., альбомы художника А. Ф. Чернышева (Государственный архив Российской Федерации, Государственный музей-заповедник «Петергоф»). Эти и другие многочисленные источники содержат разрозненные сведения о портретных изображениях императора и позволяют пролить дополнительный свет на обстоятельства создания его иконографии.

Одной из причин того, что обширный иконографический материал, связанный с личностью Николая I, после его смерти на протяжении долгого времени затрагивался только в контексте общей истории русского искусства, стало распространение демократических взглядов в обществе и порицание наследия умершего монарха. Об этом красноречиво свидетельствует статья В. В. Стасова «25 лет русского искусства: наша живопись» 1882 г.: «<…> Крымская война <…> отвалила плиту от гробницы, где лежала заживо похороненая Россия. <…> Искусство молчало до той поры, оно было слишком сдавлено <…>» [2, с. 37].

На рубеже XIX-XX в. основы современного восприятия искусства Николаевской эпохи были заложены представителями художественного объединения «Мир искусства» и их единомышленниками. Первыми изданиями, в которых иконография русского императорского дома была объединена, систематизирована и описана, стали «Подробный словарь русских гравированных портретов» Д. А. Ровинского (1898), каталог «Историко-художественной выставки русских портретов в пользу вдов и сирот воинов, павших в бою» (1905) и пятититомник «Русские портреты XVIII

Кожухова Мария Владимировна — аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: [email protected]

1 См. об этом нашу статью [1].

© М. В. Кожухова, 2013

и XIX столетий» великого князя Николая Михайловича Романова (1905-1909 гг.), выпущенный по материалам вышеуказанной выставки.

Возрождение общественного интереса к русскому искусству прошлых столетий было прервано событиями 1917 г. , вследствие которых в исследованиях советского времени, посвященных художественной культуре императорской России, информация о портретах русских царей была представлена очень кратко или практически исключена из содержания по идеологическим соображениям. Так, например, в статье И. Г. Котельниковой 1983 г. о творчестве В. С. Садовникова тема работы мастера по заказам императорского двора лишь намечена несколькими абзацами [3, с. 69]. Между тем изображение Садовниковым на многих городских пейзажах Николая I и других представителей императорской фамилии свидетельствует о необходимости более подробного изучения этого вопроса.

Богатое иконографическое наследие русского Императорского Дома сегодня хранится в крупнейших музеях России, таких как Государственный Эрмитаж, Государственный Русский музей, Государственная Третьяковская галерея, пригородных дворцах Санкт-Петербурга и других собраниях. Но не меньшая роль в его сохранении принадлежит и Западу, куда эмигрировавшие русские аристократы вывозили картины и предметы быта с изображениями монархов. Эти семейные реликвии со временем осели в антикварных магазинах, а позднее многие из них стали одним из основных материалов для крупнейших европейских аукционных домов. Портреты представителей русской императорской семьи нередко появляются в списках лотов аукционных гигантов и в настоящее время. Так, одним из главных лотов на аукционе Sotheby’s The Russian Sale в 2006 г. был портрет императора Александра I в мундире Преображенского полка кисти Дж. Доу 1826 г. В том же году на торгах Christie’s Important Russian Pictures был выставлен конный портрет великого князя Николая Павловича того же автора, датируемый 1822 г.

В последнее десятилетие личность императора Николая I стала предметом пристального внимания историков и искусствоведов. В частности, Л. В. Выскочков в своей книге «Николай I. Человек и государь» (2001) отдельную главу посвятил роли монарха в развитии русского искусства и проанализировал обширный иконографический материал, связанный с его личностью. Многочисленные современные исследования художественного наследия русских и иностранных художников, работавших для русского императорского двора, представляют их творчество в новом свете и содержат ранее неизвестные сведения о создании портретных изображений Николая I. Среди них следует назвать статьи М. Н. Силаевой «Дорогой Никош: изображения великого князя Николая Павловича из собрания ГИМ» (Родина. 2009. № 5-6), Е. П. Ренне «Коронационный портрет Герцога Девонширского» (Наше наследие. 2000. № 55), В. М. Файбисовича «Альбом Лейб-Гвардии Конного полка» (Наше наследие. 2000. № 55) и многие другие.

На основе изученного изобразительного материала нам представляется возможным предложить три периода в формировании иконографии императора Николая I: первый — с 1796 по 1825 г., второй — с 1826 по 1855, и третий — с 1855 г. по настоящее время.

В первый период, в бытность Николая Павловича великим князем, его иконография складывалась под влиянием старших родственников — матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и брата, императора Александра I. Они обладали

утонченным вкусом, но их художественные предпочтения зачастую были отданы европейским модным художникам. Русским мастерам было крайне тяжело конкурировать с западными коллегами в борьбе за заказы отечественной аристократии. Иногда они прибегали к покровительству иностранцев. Так, В. Л. Боровиковский привлек к себе внимание «Малого Двора» и его окружения отчасти благодаря знакомству с швейцарцем Г. Виолье (1750-1829), советником великой княгини Марии Федоровны по художественным вопросам, и работе в мастерской своего учителя венского портретиста И. Б. Лампи, которого высоко ценила Екатерина II. В результате этих связей Боровиковскому было поручено выполнить первые изображения великого князя Николая Павловича. В 1796 г. он начал работу над парным портретом — его и великой княгини Анны Павловны (Государственный музей-заповедник «Гатчина») по заказу Марии Федоровны, но этот замысел остался на стадии эскиза. В 1797 г., как предположила искусствовед Н. М. Молева [4], по просьбе частного лица, Боровиковский написал «Портрет великого князя Николая Павловича» (Государственный музей-заповедник «Павловск»), взяв за образец вышеуказанный эскиз. Привычные для подобных портретов царских детей атрибуты высокого происхождения, такие как горностаевая мантия, лента с орденом Андрея Первозванного, приобрели в этих картинах символическое значение и служили созданию образа будущего наследника престола.

В 1810-е годы был принят и обласкан при Дворе другой русский живописец — О. А. Кипренский. 1811 год художник провел в Твери при Дворе великой княгини Екатерины Павловны и ее супруга герцога Георгия Голштейн-Ольденбургского, в 1812 г. вернулся в Петербург, где его представили императрице Елизавете Алексеевне, которая позднее стала инициатором его пенсионерской поездки. В 1814 г. Мария Федоровна заказала художнику портреты великих князей Николая и Михаила Павловичей в связи с их отъездом в действующую армию. Николай Павлович запечатлен Кипренским в мундире лейб-гвардии Измайловского полка (Государственный музей-заповедник «Павловск»), шефом которого великий князь был с 1800 г. Мастер раскрыл внутренний мир юноши и придал его лицу выражение величественной отстраненности, отвечающее задачам репрезентативного портрета. В этом изображении художник достиг большого портретного сходства с оригиналом. Описание облика молодого великого князя, сделанное бароном Стокмаром, имевшим возможность видеть Николая Павловича во время поездки в Англию в 1816 г., словесно подтверждает соответствие этого портрета Кипренского образу молодого великого князя: «Необыкновенно красивый <…> юноша, высокого роста <…>, прямой как сосна, с необыкновенно правильными чертами лица, открытым челом, <…> прекрасным профилем, небольшим ртом и выточенным подбородком. <…> Его манера держать себя одушевленная, чуждая принужденности и натянутости, полная достоинства. <…>. В нем проглядывает большая самонадеянность при совершенном отсутствии притязательности» [5, с. 7-8].

В 1816 г. Мария Федоровна заказала Кипренскому другой портрет Николая Павловича — в связи с его вступлением в должность шефа Северского конно-егерского полка (Государственный музей-заповедник «Павловск»). Мастер выполнил его в жанре военного романтического портрета, который был успешно разработан им в предыдущие годы в изображениях военной аристократии, участников Отечественной войны 1812 г. Портреты П. А. Оленина (1813), М. П. Ланского (1813) и др. отличались лаконичностью художественного языка и глубиной психологической характеристики модели. Великий князь представлен в профиль, сидящим на стуле. Скромная обстановка, отсутствие

деталей, указывающих на царское происхождение портретируемого, обращают внимание на эмоциональную сдержанность, самодостаточность юноши и его непреклонный характер.

После вступления на престол в 1826 г. Николай Павлович стал смело проявлять свои художественные вкусы, что отразилось в его покровительстве художникам, работавшим в батальном жанре. С нашей точки зрения, иконография этого периода (1826-1855) в большей степени отражает его художественные предпочтения и взгляды на искусство, чем дает объективную картину развития портретного жанра в России второй четверти XIX в.

В 1816 г. Кипренский отправился в пенсионерскую поездку в Италию, где провел семь лет, а ко времени его возвращения в 1823 г. славу любимца Двора уже снискал предприимчивый британский живописец Дж. Доу (1781-1829), который с 1819 г. трудился над созданием Военной галереи 1812 г., задуманной Александром I. В качестве помощников в 1822 г. Доу были предоставлены русские ученики В. А. Голике (1802-1848), уроженец города Ревеля, и А. В. Поляков (1801-1835), крепостной генерала П. Я. Корнилова. Их основной задачей было копирование работ британца, выполненных для Военной галереи и по другим заказам. Написанные ими портреты Николая Павловича заслуживают особого внимания как живописное свидетельство развития традиций русского романтического военного портрета в рамках мастерской одного художника.

В изображении Николя I кисти В. Голике (1820-е годы, Новгородский государственный объединенный музей-заповедник) необходимо отметить присутствие оригинального замысла автора в трактовке облика монарха. Взяв за основу портрет-тип, созданный Доу в 1821 г., Голике сумел дать свою оценку изображаемому им человеку. Он искренне восхищается совершенной античной красотой венценосца, но отчасти идеализирует его образ. Портрет императора кисти А. В. Полякова (1829 г., Частная коллекция) демонстрирует великолепную технику крепостного художника. Ему удалось точно скопировать один из ранних портретов Николая I кисти Доу 1821 г., изменив мундир лейб-гвардии Конно-Пионерного эскадрона на бальный виц-мундир. Но оба ученика Доу стали, по сути, лишь добротными копиистами. Голике, выпускник Академии художеств (1832), не сумел обрести собственную манеру письма и подражал крупным мастерам своего времени. Работая над портретом Николая I (1843), художник обратился к творческим находкам прусского живописца Ф. Крюгера (1797-1857), которому покровительствовал монарх. По словам искусствоведа начала XX в. барона Н. Н. Врангеля, на полотнах Крюгера «сам император всегда тот же: затянутый, стройный, будто всегда находящийся на параде своих войск. Вот он с прекрасным лицом северного германца, то стоя, то по грудь, то прямолично, но всегда в мундире Конной гвардии» [6, с. 18]. Одобренные Высочайшим заказчиком, портреты Николая I кисти Крюгера стали эталонными не только для русских художников своего времени, но и отечественных живописцев последующих поколений, обращающихся к образу этого императора.

После высылки Доу из России в 1829 г. место главного портретиста Высочайшего Двора освободилось, но никому из русских живописцев его занять не удалось. С 1832 г. много лет в этом статусе пребывал вышеупомянутый Крюгер. Отечественные мастера портретного жанра вновь были отдалены от Двора.

В творческом наследии одного из лучших живописцев того времени К. П. Брюллова удивляет отсутствие портретов императора. Несмотря на то, что Николай I всячески

старался приблизить к себе художника, понимая масштаб его таланта, Брюллов избегал подобной милости и не раз проявлял строптивый характер перед монархом. Конфликт Николая I и Карла Брюллова нашел отражение в романе Н. С. Лескова «Чертовы куклы», в котором император назван герцогом, а художник получил имя Фебуфис. Поскольку Лесков последовательно опирался на факты биографии К. П. Брюллова, роман представляет интерес с исторической точки зрения [7, с. 263]. В книге «Военный Петербург эпохи Николая I» ее автор С. А. Малышев указывает на авторство К. П. Брюллова в портрете Николая I (в повседневном виц-мундире лейб-гвардии Конного полка) начала 1840-х годов, не указывая его местонахождение [8, с. 349]. Но на наш взгляд, эта атрибуция является ложной, так как до сих пор нигде не было опубликовано ни одно свидетельство, подтверждающее создание какого-либо портрета императора художником. В крупных монографиях о творчестве Брюллова, таких как, например, «Карл Брюллов» Г. К. Леонтьевой, упоминается только неудачная попытка Николая I заказать свой портрет мастеру [9, с. 365].

Сложными были отношения императора и с П. Ф. Соколовым (1787-1848), выдающимся отечественным мастером карандашного рисунка и акварельного портрета. Своей популярностью среди русской аристократии художник во многом был обязан удачно выполненным в 1820-е годы портретам императрицы Александры Федоровны, цесаревича Александра Николаевича, великого князя Константина Николаевича и великих княжон Марии, Ольги и Александры. В 1829 г. Ф. П. Брюллов писал своему брату А. П. Брюллову: Соколов «один, который в большой чести и в моде, а из прочих — никто» [10, с. 106]. Поддавшись уговорам супруги Александры Федоровны, согласился позировать Соколову и сам император. Во время сеанса, когда художник только сделал набросок и взялся за краски, Николай Павлович подошел к нему и темной краской подрисовал своему изображению усы, велев мастеру оставить этот рисунок на память [11, с. 643].

Мы можем предположить, что причиной такого демонстративного отказа монарха от создания портрета была не только нелюбовь к утомительному позированию, но и его особые художественные пристрастия. По духу ему были ближе героические батальные полотна и парадный репрезентативный портрет, на котором можно было предстать в военном мундире во всем блеске славы и величия. Юношеское увлечение военным делом и рисованием позднее отразилось в его покровительстве батальной живописи и анималистике. По воле монарха целая плеяда талантливых русских живописцев трудилась над созданием летописи побед русского оружия и отражала на холсте отвагу и рыцарство императора.

Среди первых, к кому обратился Николай I с подобным поручением, был профессор Императорской Академии художеств М. Н. Воробьев (1787-1855). По воле императора он стал свидетелем важнейших боевых операций русско-турецкой войны 1828-1829 г. и посвятил им несколько полотен, которые представляли «военные подвиги, труды и опасности, которым подвергался Государь Император на суше и на море» [12, с. 984]. На выставках в Академии художеств в 1830 и 1833 гг. эти картины пользовались неизменным успехом у публики и получили положительные отклики в прессе, в том числе в «Северной пчеле», Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду» и др. В окружении свиты Николай I был изображен Воробьевым на картине «Осада Шумлы» (1828). Современники отмечали необычайное портретное сходство всех изображенных лиц, несмотря на маленький размер картины [13, с. 699]. Это

полотно было высоко оценено императором, и он пожаловал художнику золотую табакерку, осыпанную драгоценными камнями.

Большой вклад в развитие отечественной баталистики внес профессор Академии художеств А. И. Зауервейд (1783-1844), близкий советчик императора по вопросам искусства. Наряду с полотнами, посвященными славе русского оружия, он обращался к не менее популярной в Николаевскую эпоху мирной баталической картине, посвященной парадам и бивуакам русской армии. На полотне «Приезд Николая I в лагерь» (Государственная Третьяковская галерея) император изображен на коне среди приветствующих его солдат. Эта картина — характерный образец живописи Зауервейда, которую, по мнению современников, отличали «точность в изображении подробностей, тщательность и щеголеватость отделки, приятное расположение красок и сходство лиц» [14, с. 54].

Ученики и последователи М. Н. Воробьева и А. И. Зауервейда Л. И. Киль, Г. Г. Чернецов, П. А. Федотов, А. Ф. Чернышев, В. Ф. Тимм, Б. П. Виллевальде успешно развили их начинания в области батальной живописи.

Г. Г. Чернецов (1801-1865) обратил на себя внимание Николая Павловича блестящим исполнением вида Военной галереи Зимнего дворца в 1827 г. В 1829 г. он был назначен придворным художником, и перед ним открылась карьера «певца парадов». Чернецов получил от императора «лестное поручение» [15, с. 9] — написать «Парад и молебствие на Царицыном лугу по случаю окончания военных действий в Царстве Польском, 6 октября 1831 года» (1832-1837, Государственный Русский музей). Это предоставило живописцу возможность превзойти по художественному замыслу и мастерству исполнения картину Франца Крюгера, автора картины «Парад в Берлине» (1824-1830), которого в ту пору в России считали «чуть ли не всемирным гением» [15, с. 11]. Чернецов выделил группу императорской свиты во главе с Николаем I, встречающих карету императрицы, и отвел этой сцене одно из центральных мест на полотне. Но оценка картины высочайшим заказчиком некоторое время была неопределенной, несмотря на ее успех у современников. Вероятно, император хотел увидеть на ней максимально точное изображение торжественного парада, в центре которого оказались бы стройные ряды гвардейцев, а не собирательный портрет петербургского общества, хотя прямых высказываний его недовольства по этому поводу не сохранилось [16, с. 558]. Только в 1840 г. картина была выкуплена у художника для подарка наследнику и помещена в Зимнем дворце.

Живописец П. А. Федотов (1815-1852) в начале 1840-х годов на своих полотнах изображал бивуаки, маневры и считался популярным полковым художником. За картину «Встреча в лагере лейб-гвардии Финляндского полка великого князя Михаила Павловича» художник был одарен великим князем бриллиантовым перстнем и заручился его поддержкой. Михаил Павлович в свою очередь сообщил о художественно-одаренном офицере императору. В приложении к биографическому очерку А. И. Сомова, посвященному П. А. Федотову, содержатся сведения об акварельном портрете Николая Павловича его работы [17, с. 27]. К сожалению, кроме упоминания этого изображения в списке работ автора Сомов больше не приводит о нем никакой информации. Местонахождение этой акварели сегодня нам неизвестно.

В 1844 г. по Высочайшему соизволению Федотов вышел в отставку, чтобы полностью посвятить себя живописи, но темы его творчества оказались далеки от интересов императорского двора. Желая работать над собственными замыслами, художник

сознательно отказался от царских милостей. Последней попыткой связать официозную тематику и личные творческие поиски можно считать его неоконченное полотно «Приезд Государя в Патриотический институт» (1851). По мысли художника, император должен был предстать в окружении институток разных возрастов, радостно и взволнованно встречающих государя. К сожалению, картина не была завершена. Возможно, художник оставил свою идею по причине несоответствия своих представлений об императоре и того идеализированного образа, в котором монарх должен был предстать на полотне. Не случайно на рисунке последних лет жизни мастер карикатурно изобразил себя под пристальным взглядом монарха, рассматривавшим его через увеличительное стекло. Таким образом в расстроенном сознании Федотова получила отражение некая модель взаимоотношений монарха и любого художника, стремящегося к внутренней свободе и независимости от власти.

Карьера современников П. А. Федотова В. Ф. Тимма и Б. П. Виллевальде протекала в основном в рамках официального заказа. В 1840 г. Тимм выполнил конный портрет императора Николая I (Государственное музейное объединение «Художественная культура Русского Севера»), придерживаясь иконографического типа, который был создан Францем Крюгером. Степень уважения к таланту художника царской семьи была настолько высока, что Тимму впоследствии доверили и печальный заказ — запечатлеть монарха на смертном одре (1855, литография, Рыбинский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник).

По инициативе Николая Павловича сюжеты мирной баталистики проникли и в такой камерный вид живописи, как акварель. По его заказу В. И. Гау (18161895) и К. К. Пиратский (1813-1871) создали альбом лейб-гвардии Конного полка (1846-1851, Институт русской литературы (Пушкинский дом)). Его открывает портрет императора Николая I в кирасе поверх колета генерала Конной гвардии с многочисленными военными наградами, среди которых орден св. Андрея Первозванного и св. Владимира 1-й степени, орден св. Георгия 4-й степени за двадцатипятилетнюю выслугу в офицерских чинах (1838) и пр. Перед Гау была поставлена задача — создать образ величественный, отражающий рыцарскую натуру императора и во всех тонкостях передать детали мундира и наград. На групповом изображении «Император Николай I среди конногвардейцев в расположении полка» (1837), как отметил В. Файбисович, Пиратский стремился «не только увековечить образы конногвардейских офицеров, но и продемонстрировать варианты их парадной и праздничных форм» [18, с. 59].

Среди многочисленных портретов Николая I, выполненных отечественными мастерами, есть и малоизвестные, неопубликованные. К таким изображениям относится и акварельный портрет императора в рост в шинели и треуголке с кокардой (1843), выполненный В. С. Садовниковым (1800-1879), хранящийся в Российском государственном архиве литературы и искусств. По заказу двора художником были созданы многочисленные городские виды с парадами и смотрами, на которых были изображены император и другие представители императорской фамилии, высшей знати и военной аристократии. Среди них — «Парадный въезд невесты великого князя Александра Николаевича принцессы Гессенской Максимилианы-Вингельмины на Дворцовую площадь» (около 1847, Государственный Эрмитаж), посвященный торжественному проезду членов императорской фамилии через Дворцовую площадь во время парада, «Вид на Благовещенский мост» (1851, Государственный Эрмитаж),

представляющий сцену восторженного приветствия прохожими проезжающего в коляске императора, и пр.

К произведениям, посвященным официальным мероприятиям, обстоятельства создания которых еще предстоит выяснить, равно как и судьбу их автора, можно отнести картину С. Ф. Деладвеза (1817-1854) «Посещение императором Николаем I Публичной библиотеки 13 декабря 1852 года» (1853, Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки). Полотно должно было служить напоминанием о визите императора в библиотеку с целью осмотра книжного собрания московского писателя и историка М. П. Погодина. Помимо императора на картине изображены директор Публичной библиотеки барон М. А. Корф (1800-1876), писатель и философ В. Ф. Одоевский (1804-1869) и основатель сектора иностранных книг о России (Ros-sica) В. И. Собольщиков (1808-1872). Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1852 г. гласил: «<…> Изготовляется теперь картина, изображающая то мгновение, когда Его Величество, по осмотре хранилища рукописей, приближается к столу, на котором лежит книга посетителей. Эта картина будет помещена в читальной зале, напротив другой, изображающей посещение Библиотеки 2 января 1812 года блаженныя памяти Императором Александром I-м» [19, с. 193].

Одним из наиболее оригинальных портретов Николая Павловича, выполненных отечественными мастерами, является полотно «Николай I c пуделем» (1849, Государственный музей-заповедник «Петергоф») работы Е. И. Ботмана (?-1891), где монарх представлен вместе со своим любимцем пуделем Гусаром на фоне петергофского Коттеджа. Это одно из немногих полупарадных изображений императора, повествующее о его личных привязанностях, и одна из редких самостоятельных работ художника, в основном копировавшего портреты Ф. Крюгера [20, с. 69].

Анималистическая тематика в иконографии императора Николая I была продолжена Н. Е. Сверчковым (1817-1898) картиной «Император Николай I в санях (1853), на которой монарх изображен во время своей привычной поездки по городу в открытом экипаже. Стремясь соответствовать образу «народного» царя, Николай I нередко зимой появлялся на улицах Петербурга в санях.

Одной из основных тем акварелей Л. И. Киля (1793-1851) с начала 1830-х годов были сценки из жизни императорской семьи. Значительное художественное дарование офицера, отличившегося в заграничном походе русской армии 18131814 гг., привлекло внимание великого князя Николая Павловича. Он оценил гравюры с изображением мундиров русской армии, выполненные Килем в Париже в 1813-1815 гг. и приблизил к себе художника. Подробно освещая творчество мастера в статье «Кирасир-художник Лев Иванович Киль», коллекционер А. Л. Кусакин отметил, что «общая увлеченность эстетикой мундира и «униформотворчеством» привела к безграничному доверию Николая I к художнику Килю» [21, с. 84 ]. 25 июня 1831 г. Лев Иванович Киль был назначен флигель-адъютантом императора. Многие акварели Киль создавал для императрицы Александры Федоровны. Так, в ее альбоме из дворца Коттедж в Петергофе хранились его бытовая зарисовка из семейной жизни монарха «Император Николай I и великий князь Константин Николаевич» (1832, Государственный Русский музей), на которой Николай I был изображен вместе с сыном в необычном ракурсе со спины, и парадный портрет императора, скачущего на лошади (1836, Государственный Русский музей).

Над альбомами с зарисовками из частной жизни императора Николая Павловича

трудился А. Ф. Чернышев (1824-1863), с 1849 по 1852 г. являвшийся придворным художником. Его взору были доступны будни царской семьи в загородных резиденциях — Гатчине, Петергофе, Царском Селе. Своей задачей художник ставил сохранение в карандашных рисунках и акварелях приятных минут, проведенных царской семьей в кругу родных и друзей. Его манера была одобрена высочайшими заказчиками.

Множество изображений Николая I в жанре портретной миниатюры было выполнено А. П. Рокштулем (1798-1877). Творчество этого художника было в основном связано с выполнением заказов Высочайшего Двора. В работе он зачастую опирался на опыт своих известных современников. Так, он много раз воспроизводил в миниатюре портрет Николая I кисти Ф. Крюгера 1852 г. В статье «Миниатюра в России» Н. Н. Врангель объяснял сухость и безжизненность красок Рокштуля именно влиянием прусского живописца, который ввел моду на «сухие и казенные портреты» [22, с. 40], а наибольшей удачей Рокштуля считал портрет Николая I в костюме русского витязя. К сожалению, местонахождение этого изображения сегодня нам не известно.

В русле заимствования творческих находок крупных современных художников, таких как Дж. Доу и Ф. Крюгер, протекало и творчество миниатюриста И. А. Винберга (?-1851), который, создавая портреты Николая I, принимал за образец признанные эталонными портреты кисти этих живописцев.

В первые десятилетия после смерти императора для создания его репрезентативных портретов художники обращались к изображениям, признанным образцовыми, среди которых был портрет кисти Ф. Крюгера 1852 г. К такого рода полотнам относятся и три картины Б. П. Виллевальде (1818-1903) 1885 г., посвященные посещению императором Николаем I и цесаревичем Александром Николаевичем мастерской художника в 1850 и 1854 г. Такие визиты представителей императорской фамилии и особенно императора считались для художников большой честью и знаком особой благосклонности. О том, что Виллевальде обращался к опыту Крюгера, свидетельствует значительное сходство в изображении лица Николая I и постановке его фигуры.

Как уже упоминалось выше, на рубеже XIX и XX в. настало время для переосмысления искусства Николаевской эпохи. Это отразилось и на восприятии личности императора художниками. В 1912 г. было выпущено издание повести Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат», иллюстрации к которому выполнил Е. Е. Лансере (1875-1946). Портрет Николая I его работы был далек от общепринятого образца, что, видимо, и исключило его публикацию в издании 1916 г. Как отметил Е. Немировский, «на нем изображен не мудрый правитель, красавец, покоритель женских сердец, а грузный, отяжелевший человек с жестким лицом сатрапа. В годы, когда отмечалось 300-летие дома Романовых, появление такого портрета было бы явно неуместным» [23]. В 1918 г. эта книга увидела свет без «купюр».

В советское время к образу императора обращался Н. П. Ульянов (1875-1945), разрабатывая тему взаимоотношений царя с четой Пушкиных.

Исследование иконографии Николая Павловича в творчестве художников второй половины XIX-XX вв. выходит за хронологические рамки темы нашей статьи. В то же время эти изобразительные материалы заслуживают отдельного изучения, так как содержат информацию об оценке личности монарха мастерами последующих поколений, живших в другом историческом контексте.

Значительное количество русских имен среди живописцев, работавших для Императорского Двора, позволяет заключить о высокой степени поддержки, которую,

хотя и по своему усмотрению, император оказывал национальному искусству. Для многих из художников заказы на изображение монарха были важным этапом в их карьере и означали признание за ними определенного уровня художественного мастерства. В правление Николая I быть придворным художником означало поддерживать его идею военно-патриотического воспитания общества и писать парады, бивуаки, портреты, отличающиеся досконально точной передачей деталей мундиров и снаряжения. В этой ситуации некоторые отечественные художники, такие как К. П. Брюллов, Г. Г. Чернецов, П. А. Федотов, чувствовали ограничения их творческих поисков. Осознавая ответственность за судьбу русской художественной школы, они предпочитали следовать собственным замыслам, что не всегда соответствовало пожеланиям высочайшего заказчика. В свете исторической правды это выгодно отличает их от приезжих иностранных мастеров и русских коллег, предпочитавших карьеру свободному творчеству и эксплуатирующих свое техническое мастерство в ущерб оригинальности произведений. Более внимательное изучение судеб русских художников, прояснение обстоятельств создания полотен, на которых был изображен монарх, может помочь восстановить историческую справедливость в оценке взаимоотношений Николая I с живописцами-современниками и определить место русских художников в сложной иерархической лестнице тех мастеров, которые были удостоены чести выполнять поручения Высочайшего Двора.

Источники и литература

1. Кожухова М. В. Обзоры академических выставок на страницах петербургских газет (1825-1855) // Триста лет печати Санкт-Петербурга. СПб.: Изд. отдел ГМИ СПб., 2011. С. 280-287.

2. Стасов В. В. Двадцать пять лет русского искусства: наша живопись // Стасов В. В. Избр. статьи о русской живописи / сост и примеч. Г. Стернина. М.: Детская литература, 1984. С. 11-53.

3. Котельникова И. Г. Крепостной художник В. С. Садовников — мастер акварельного пейзажа // Русская культура и искусство. Т. 4. Труды Государственного Эрмитажа. Т. XXIII. Л.: Аврора, 1983. С. 63-79.

4. Молева Н. М. Портрет влюбленного поручика, или Вояж императрицы // ModernLib.ru: электронная библиотека URL: http://www.modernlib.ru/books/moleva_nina/portret_vlyublennogo_poruchika_ili_voyazh_ трегаЫа (дата обращения: 04.07.2012).

5.та, 1997. 464 с.

10. Архив Брюлловых / ред. и примеч. И. А. Кубасова. СПб.: Типогр. Товарищества «Общественная польза», 1900. 200 с.

11. Соколов А. П. Петр Федорович Соколов. Основатель портретной акварельной живописи в России // Русская старина. 1882. Март. С. 637-646.

12. [Б. п.] Выставка Императорской Академии художеств // Русский инвалид. 1830. 28 сент., № 246. С. 982-984.

13. [Б. п.] Продолжение обзора выставки в Императорской Академии художеств // Литературные прибавления к «Русский инвалид». 1833. 4 нояб. № 88. С. 699-702.

14. Императорская Академия художеств: указатель находящихся в Академии произведений по алфавиту имен художников и предметов. СПб.: Изд. Е. Фишера, 1842. 92 с.

15. Столпянский П. Н. Первые патриоты русского искусства братья Чернецовы. СПб.: Сириус, 1915.

25 с.

16. Смирнов Г. В. Г. Г. Чернецов и Н. Г. Чернецов // Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников. Первая половина XIX века / под ред. А. Леонова. М.: Искусство,1954. 744 с.

17. Сомов А. И. П. А. Федотов. СПб.: Типогр. А. М. Котомина, 1878. 34 с.

18. Файбисович В. Альбом лейб-гвардии Конного полка // Наше наследие. 2000. № 55. С. 54-63.

19. Ярцева А. В. Художественные произведения из Императорской Публичной библиотеки — экспонаты историко-художественной выставки русских портретов 1905 года // Российская Национальная библиотека и отечественная художественная культура: сб. статей и публикаций. Вып. 3. СПб.: Изд-во РНБ, 2005. С. 179-201.

20. Гудыменко Ю. Ю. Егор Ботман // Русское искусство в Эрмитаже: знаменитые и забытые мастера XIX — первой четверти XX века. СПб.: Славия, 2007. 208 с.

21. Кусакин А. Л., Подстаницкий С. Кирасир-художник Лев Иванович Киль // Русское искусство. 2005. № 4. С. 80-87.

22. Врангель Н. Н. Миниатюра в России. СПб.: Старые годы, 1909. 70 с.

23. Немировский Е. Л. Евгений Лансере — толкователь русской классики // Компьюарт. URL: http: // www.compuart.ru/article.aspx?id=8803&iid=363 (дата обращения: 18.09.2012).

Статья поступила в редакцию 22 октября 2012 г.

личность и эпоха. Новые материалы. ISBN 5-98187-187-3. Санкт-Петербургский институт истории РАН; Российский гуманитарный научный фонд. . Каталог. Издательство Нестор-История

Николай I: личность и эпоха. Новые материалы. СПб.: Нестор-История, 2007. — 530 с.

ISBN 5-98187-187-3 

Со времени смерти Николая I прошло более ста пятидесяти лет. За эти годы написано множество книг, посвященных истории России второй четверти XIX в., анализу деятельности и личности императора. Исследователи спорят о причинах исторической предопределенности поражения Российской империи в Крымской войне, о роли в этой трагедии носителя верховной власти. При этом как сторонники, так и противники Николая Павловича, независимо от их политических убеждений, едины в том, что черты личности монарха и принципы его государственной деятельности во многом определили судьбу страны.

Царствование Николая I в историографической традиции, восходящей еще к А. И. Герцену, характеризуется как эпоха торжества реакции, социально-экономического кризиса и идейного упадка, трагедии сломленного последекабристского поколения. Безусловно, крымская катастрофа продемонстрировала всю глубину отставания России в экономическом и социальном отношениях от ведущих государств Западной Европы, к этому времени совершивших стремительный скачок в своем развитии. Казалось, тридцатилетняя внутриполитическая стабильность в стране должна была дать верховной власти время и возможность решить, наконец, крестьянский вопрос, модернизировать экономику, укрепить военную мощь Российского государства и его влияние в мире. Между тем и в середине XIX в., когда в развитых европейских странах существовали конституционно-представительные системы, и общество давно пользовалось широкими гражданскими и политическими свободами, в Российской империи сохранялось самодержавие и крепостное право.

И все же николаевское царствованием вошло в историю не только как период тридцатилетнего застоя, но как масштабная и переломная эпоха кануна Великих реформ. В эти годы реформаторство в России, безусловно, не затрагивавшее самодержавных основ государственной власти, продолжало эволюционировать и усложняться. В то же время развивалось, принимая разные формы и исходя от различных социальных групп, и общественное движение. Даже по мнению такого ярого оппонента Николая I, как А. И. Герцен, «с виду Россия продолжала стоять на месте, даже, казалось, шла назад, но, в сущности, все принимало новый облик, вопросы становились все более сложными, а их решения — менее простыми>.

Личность императора Николая 1. Внутренняя политика

Николай I, младший брат Александра I, родился в 1796 г. Уже при рождении будущий император был за­писан на военную службу и воспитывался графом Ланс- дорфом, человеком жестоким.

В детстве и юности Николай I изучал в основном военные науки; остальные занятия молодой царевич не любил. Это был упрямый самостоятельный юноша, ни­когда никому не подражавший, кроме великого Петра. Николай I обладал тяжелым характером, часто был мсти­тельным.

 

Предложения интернет-магазинов

Свое образование, как он сам любил говорить, Ни­колай Павлович завершил во время путешествий за гра­ницу. Женившись на прусской принцессе Шарлотте, будущий император стал хорошим мужем и отцом.

Еще до вступления на престол Николай был назна­чен шефом лейб-гвардии Саперного полка. Он очень любил носить военный мундир, участвовать в парадах и смотрах войск, но в гвардии солдаты и офицеры не лю­били его за несдержанность и грубость.

Став императором, Николай Павлович работал по 18 ча­сов в сутки, спал на походной кровати и ел очень скром­но. В то же время он восхищал своих современников царственностью манер, достоинством внешнего облика настоящего русского царя.

Сурово расправившись с декабристами, Николай I вошел в историю под прозвищем «Вешатель».

Главной задачей своего правления он считал при­ведение в строгий порядок государственной жизни. Он любил говорить: «Я смотрю на человеческую жизнь толь­ко как на службу, так как каждый служит».

При Николае I в России сложилась особая система, которую стали называть «николаевский режим». Состоял этот режим из 4 основных частей:

1)  личное активное участие царя во всех делах и его стремление усилить управление страной;

2)  военная дисциплина во всем: среди министров по­чти все были генералы;

3)  строгий порядок во всех внутренних делах государ­ства и увеличение количества чиновников;

4)       появление в России государственных служащих. Много сил император отдал изданию Полного собра­ния законов Российского государства из 45 томов. В годы правления Николая I было создано III Отделение, за­нимавшееся политическим сыском.

Николай I старался решить вопрос о положении кре­стьян и даже создал 11 крестьянских секретных коми­тетов, но освободить крестьян от крепостничества не решился.

Даже в архитектуре времени Николая I проявились стремление императора к строгому порядку и полное отсутствие вкуса и фантазии. По его указу был постро­ен Большой Кремлевский дворец, поражавший толь­ко своими огромными размерами, но никак не краси­вым видом.

Николая I не любили ни придворные, ни простой народ; многие с радостью приняли весть о его смерти от болезни в 1855 г.

ОБРАЗ НИКОЛАЯ I В РОМАНЕ А.И. ГЕРЦЕНА «БЫЛОЕ И ДУМЫ» | Опубликовать статью ВАК, elibrary (НЭБ)

Пилипцов И.Н.

Магистрант II года обучения, Астраханский государственный университет

ОБРАЗ НИКОЛАЯ I В РОМАНЕ А.И. ГЕРЦЕНА «БЫЛОЕ И ДУМЫ»

Аннотация

Эпоха Николая I до сих пор остаётся предметом исторических споров. Между тем среди множества созданных писателями и учёными образов теряется личность императора. В данной работе делается попытка изучения образа Николая I в романе А.И. Герцена «Былое и думы».

Ключевые слова: Николай I, А.И. Герцен, восстание декабристов.

Piliptsov I.N.

Undergraduate of the second year of study, Astrakhan State University

IMAGE OF NICHOLAS I IN THE ALEXANDER HERZEN’S NOVEL «MY PAST AND THOUGHTS»

Abstract

The era of Nicholas I is still the subject of historical disputes. Meanwhile, we lost personality of the emperor among many images created by writers and scientists. In this article we try to study the image of Nicholas I in the Alexander Herzen’s novel «My Past and Thoughts».

Keywords: Nicholas I, Alexander Herzen, the Decembrist uprising.

Время правления Николая I до сих пор является предметом ожесточённых споров между историками. Множество противоречивых мнений делает изучение этого периода истории России особенно интересным и важным. Причём единства нет как в отечественной историографии, так и в зарубежной. Ещё при жизни императора в литературе наметился разлом. Образовались два противоборствующих лагеря, которые возглавили: Н.Г. Устрялов, М.А. Корф и Д.Н. Блудов с одной стороны и А.И. Герцен, М.А. Бакунин с другой[4, c. 47].

По мнению А.Ф. Поташева, именно Александр Иванович Герцен создал традицию резко отрицательного отношения к эпохе Николая I. Так, позже, его позицию в своих трудах утвердил В.И. Ленин, что наложило отпечаток на всю советскую историографию. В СССР появилось множество критических работ, посвящённых времени правления Николая I, лейтмотив которым был задан трудом А.Е. Преснякова «Апогей самодержавия» [3, c. 49-50].

В постсоветское время, в отсутствии официальной идеологии в вопросе оценки деятельности Николая Павловича вновь появилось большое разнообразие мнений. Однако, по сути, все они сводились к парадоксальной мысли о желании императора проводить реформы, о чём писал ещё А.А. Кизеветтер и другие либеральные историки рубежа XIX-XX в.в. [3, c. 48]

Мы не претендуем на всестороннее изучение деятельности Николая I по трудам А.И. Герцена, тем более, что на эту тему опубликовано множество исследований, а большинство историков считают его оценки сильно политизированными. Тем не менее, в данной работе будет сделана попытка изучения созданного А.И. Герценом психологического портрета императора в романе «Былое и думы».

Автобиографический роман «Былое и думы», являясь художественным произведением, содержит множество исторических фактов. А.Ф. Цирулёв, называет роман «исповедальным повествованием», имея в виду самопознание А. И. Герцена и познание всего исторического процесса одновременно. Другими словами свою автобиографию писатель связывает с историей эпохи[5, c. 209].

В эпиграфе А. И. Герцен посвящает свой труд двум людям: своей жене Наталии и другу Н.П. Огарёву, однако «красной нитью» сквозь повествование проходит история ещё одной личности – Николая I. При этом надо отметить, что Герцен описал правление, от воцарения императора до его смерти, включая  восстание декабристов, холеру в Москве, отношение Николая I  с офицерами и многое другое.

«Остриженная  и взлысистая медуза с усами» – это первое упоминание о Николае I, связанное со смертью его брата. По словам Герцена, Николай I имел дар «гремучей змеи – останавливать кровь в жилах» одним своим видом. Так, он часто любил смотреть на кого-нибудь из подданных. Один раз император даже остановил свой взгляд на дочери – Марье Николаевне, после чего «всё побледнело и задрожало вокруг», так как дочь отвечала взаимностью[3, c. 29].

При Александре I о Николае Павловиче никто не знал, кроме гвардейских офицеров, а последние ненавидели его за жестокость и злопамятность. Так, на учениях император, забывшись, схватил одного из офицеров за воротник, на что получил ответ: «В.в. у меня шпага в руке». Позже Николай I несколько раз осведомлялся, не замешан ли этот офицер в событиях 14 декабря[3, c. 30]. О злопамятности императора говорит и история французской гувернантки, которая хотела заключить брак с осуждённым декабристом и отправиться к нему в Сибирь. Николай I объявил ей, что она не получит снисхождения, которое оказано верным жёнам декабристов, поскольку она сознательно выходит замуж за преступника. И в итоге гувернантка отправилась в Сибирь отбывать каторгу вместе с мужем[3, c. 31].

Надо отметить, что русский император отличался не только злопамятностью, но и просто хорошей памятью. Так он не отправил в ссылку М.Ф. Орлова – видного декабриста, потому что его брат одним из первых прибыл со своей Конной гвардией к Зимнему дворцу 14 декабря[3, c. 93].  Как отмечает В. А. Веселова, именно восстание декабристов способствовало росту негодования Герцена, так как он ставил выше всего свободу личности[1, c. 65].

Следует отдельно остановиться на описании внешности императора. Александр Иванович пишет: «он был красив, но красота его обдавала холодом». Этот холод, по мнению Герцена, выражался в «зимних глазах», которые не могли дать любовь даже жене[3, c. 31-32].

Жестокость Николая I проявилась, в частности, в отношении к семьям арестованных. Так жену и детей Сунгурова – друга А.И. Герцена, заточили в Пречистенской части, где позже умер грудной ребёнок Сунгурова. По этому поводу писатель произносит фразу: «Да будет проклято царствование Николая во веки веков, аминь!» Далее, во время коронации в Москве две девушки из семьи Пассек подали просьбу о возвращении имения, но император сделал вид, что не заметил их, а позже, «полиция повела их на съезжую» [3, c. 80]. Не лучшая судьба была и у А. Полежаева, которого Николай I  заставил читать поэму про себя самого, а после отправил в солдаты[3, c. 89]. Кроме того, по дороге в Вятку, А.И. Герцен встретил солдата, конвоировавшего детей, значительная часть из которых, как оказалось, уже погибла в пути. Герцен произнёс по этому поводу: «Какие чудовищные преступления безвестно схоронены в архивах злодейского, безнравственного царствования Николая I» [3, c. 124].

Более глубокого рассмотрения заслуживает восстание декабристов. Так Александр Иванович приводит слова генерала Чеченского, утверждавшего, что у государя: «душа была в пятках». Денис Давыдов, по словам Герцена, говорит, что во всё время восстания император был в Петергофе, и вернулся в столицу только на второй день, въехав в толпу на коляске, и приказав ей склониться на колени[3, c. 72]. Однако эти факты, многими историками были подвергнуты сомнению. Так Л. В. Выскочков утверждает, что Николай I «сумел взять себя в руки и отдать приказания» [2, c. 103]. Подводя итог восстанию 14 декабря, А.И. Герцен пишет буквально следующее про Николая I: «Повесил Пестеля, Муравьёва и др.», то есть он возлагает всю вину за смерть этих людей на Николая. К тому же, после коронации, вместо ожидавшихся прощений и амнистий император только усилил борьбу с инакомыслием[3, c. 88].

Однако не во всех бедах Герцен винил Николая I. Например, в 1850 г. министр Виктор Панин сидел на пароходе в карете, не желая соприкасаться с другими пассажирами, что вызвало большое негодование у писателя: «можете ли себе представить что-нибудь смешнее, как сидеть в отложенной карете…да ешё на море, да ещё имея двойной рост?!» [3, c. 356].

4 марта 1855 г. Александр Иванович Герцен узнал о смерти русского императора. По этому поводу он написал: «Ну, наконец-то, он умер!», и далее: «Я не видал ни одного человека, который бы не легче дышал, узнавши, что это бельмо снято с глаз человечества» [3, c. 697-698].

Подводя итог, надо отметить, что мы практически не встречаем положительных или хотя бы нейтральных отзывов о Николае I. После прочтения книги создаётся мнение о русском императоре, как о человеке жестоком, злопамятном и трусливом, который виноват во всех бедах страны. К тому же, книга написана так искусно, что невольно создаётся ощущение правдивости изложенного.

Литература

1. Веселова В. А. Европа vs. Россия в «Былом и думах» А.И. Герцена // Вестник Череповецкого государственного университета. – 2012. – Т. 2. – С. 65-68.
2. Выскочков Л. В. Николай I. – 2-е изд., доп. – М.: Молодая гвардия, 2006. – 694 с.
3. Герцен А. И. Былое и думы. – Л.: ОГИЗ Государственное издательство художественной литературы, 1947. – 888 с.
4. Поташев А. Ф. Историография царствования Николая I // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. – 2012. – № 2. – С. 46-55.
5. Цирулёв А.Ф. О принципах автобиографизма в «Былом и думах» А. И. Герцена // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – 2013. – № 9-2(27). – С. 208-210.

References

1. Veselova V. A. Evropa vs. Rossija v «Bylom i dumah» A.I. Gercena // Vestnik Cherepoveckogo gosudarstvennogo universiteta. – 2012. – T. 2. – S. 65-68.
2. Vyskochkov L. V. Nikolaj I. – 2-e izd., dop. – M.: Molodaja gvardija, 2006. – 694 s.
3. Gercen A. I. Byloe i dumy. – L.: OGIZ Gosudarstvennoe izdatel’stvo hudozhestvennoj literatury, 1947. – 888 s.
4. Potashev A. F. Istoriografija carstvovanija Nikolaja I // Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija1: Regionovedenie: filosofija, istorija, sociologija, jurisprudencija, politologija, kul’turologija. – 2012. – № 2. – S. 46-55.
5. Ciruljov A.F. O principah avtobiografizma v «Bylom i dumah» A. I. Gercena // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. – 2013. – № 9-2(27). – S. 208-210.

Они, Николай I – Газета Коммерсантъ № 30 (6510) от 19.02.2019

В Михайловском (Инженерном) замке, одном из филиалов Государственного Русского музея, открылась выставка «Николай I». Это шестая выставка из цикла «Сага о Романовых», который музей делает при поддержке благотворительного фонда «Система», и, похоже, самая из них идеологически нагруженная. Кира Долинина прочитала в истории того императора историю многих властителей, оказавшихся на вершине почти случайно и без особого на то желания, но просидевших на троне дольше большинства своих предшественников.

«Он был красив, но красота его обдавала холодом; нет лица, которое так беспощадно обличало характер человека, как его лицо. Лоб, быстро бегущий назад, нижняя челюсть, развитая за счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую мысль, больше жестокости, нежели чувственности. Но главное — глаза, без всякой теплоты, без всякого милосердия, зимние глаза» — так описывал ненавистного императора «разбуженный декабристами» Герцен. Хитроумный заезжий француз маркиз де Кюстин увидит в этом лице иное: «У императора Николая греческий профиль, высокий, но несколько вдавленный лоб, прямой и правильной формы нос, очень красивый рот, благородное овальное, несколько продолговатое лицо, военный и скорее немецкий, чем славянский вид. Его походка, его манера держать себя непринужденны и внушительны». И, начав во здравие, заканчивает за упокой: «Он вечно позирует и потому никогда не бывает естествен, даже когда кажется искренним. Император всегда в своей роли, которую он исполняет, как большой актер. Масок у него много, но нет живого лица».

Оба описания точны и правдивы, но ровно в той же мере, как может быть правдив любой портрет. Русский музей предлагает увидеть в личности Николая I кого-то, кто бы не был только герценовским «высочайшим фельдфебелем», но имел бы доблести и славу, достойную императора и его страны. Мысль не новая, о неоднозначности Николая Павловича писали практически все историки, занимавшиеся этой темой, но для популяризаторской акции, каковой, безусловно, является эта выставка, полезная.

Основной жанр в экспозиции — портрет. Сам Николай I — с усами и без, с разными прическами и почти лысый, в мундирах и в штатском, в живописи, в графике, в скульптуре, один и с семьей, младенцем и в годах, на коне и на ратном поле, то в кибитке, то пешком. Несколько сотен изображений, и с каждого на нас глядят те самые «зимние глаза», бесцветность, водянистость и холод которых практически никто даже из самых лизоблюдствующих портретистов скрыть не смог. Множество портретов членов семьи, и, конечно, прежде всего императрицы Александры Федоровны, брак с которой в исторической перспективе оказался одним из самых сильных аргументов в пользу «неоднозначности» личности Николая Палкина — там и романтизм сплошной, и рыцарство, и турниры, и семейный покой, и «Аничковский рай». Парадные сервизы, ордена, медали, дворцовые интерьеры, свидетельства пристрастий в изобразительном искусстве, балы, маскарады, батальные сцены и парады, парады, парады.

Рассказанные таким образом 30 лет николаевского правления и в самом деле сильно отличаются от того, что мы привыкли понимать под этим термином. Такая получилась тут частная и официальная жизнь славного военачальника и примерного семьянина. Но началось это правление с пяти виселиц, продолжилось иезуитскими пытками для жен и невест ссыльных декабристов, отложенным освобождением крестьян, строжайшей и зачастую абсурдной до безумия цензурой, попытками усмирения всякого свободного слова у студентов, укреплением той самой властной вертикали, преследованием любого инакомыслия, ограничением выезда за рубеж, «самодержавием, православием, народностью», патологическим страхом перед революцией и любым бунтом… Далее по списку, знакомому каждому, достаточно долго прожившему в этой стране. Мы обязаны ему Новым Эрмитажем и огромной частью Петербурга, страстной попыткой вписать русское искусство в европейское и сводом законов, но именно при нем в новой истории государства Российского человек был признан сумасшедшим за свои взгляды — Чаадаев. Практика оказалась позже востребованной. Николай не был особенным, не был он и тираном либо монстром — ординарность этого «инженера» и есть самое страшное. Будучи вознесенной на самый верх, она диктует свои законы. Тут начинает регламентироваться каждый чих, тут свое православие ставится выше любой иной религии и любого иностранного влияния вообще, тут просвещение кажется опасностью, а народное образование чуть ли не изменой, тут бал правят не умные, а верные. Как грустно и как знакомо.

Николай I | Биография, факты и достижения

Николай I , русский полностью Николай Павлович , (родился 6 июля [25 июня по старому стилю] 1796 года, Царское Село [ныне Пушкин], недалеко от Санкт-Петербурга, Россия — умер 18 февраля [2 марта, новый Style], 1855, Санкт-Петербург), российский император (1825–55), часто считающийся олицетворением классического самодержавия. За свою реакционную политику его называли императором, заморозившим Россию на 30 лет.

Ранние годы

Николай был сыном великого князя Павла и великой княгини Марии.Примерно через три с половиной месяца после его рождения, после смерти Екатерины II Великой, отец Николая стал императором Павлом I. У Николая было три брата, двое из которых, будущий император Александр I и Константин, были старше его на 19 и 17 лет. Это был третий, Майкл, младше его на два года, и сестра Энн, которые стали его товарищами в детстве и близкими друзьями на всю жизнь.

Павел был крайне невротичен, властен и деспотичен. Тем не менее, считается, что он проявлял доброту и внимание к своим младшим детям и что на самом деле он их нежно любил и лелеял.Он был убит во время дворцового переворота 1801 года, сделавшего Александра императором, когда Николаю не было и пяти лет. Мария, напротив, оставалась формальной и холодной в своих отношениях с детьми, что очень соответствовало ее общему характеру. Она, очевидно, принадлежала к тем людям, которые сочетают в себе многочисленные общепринятые добродетели с определенной жесткостью и отсутствием теплоты. По словам компетентного обозревателя: «Единственным недостатком этой неординарной женщины было то, что она чрезмерно, можно сказать, требовательна к своим детям и людям, от нее зависящим.”

Образование

Первым опекуном и наставником будущего императора была шотландская медсестра Джейн Лайон, которую Екатерина II назначила для ухода за младенцем и которая постоянно оставалась с Николаем в течение первых семи лет его жизни. В Лионе молодой великий князь узнал даже такие вещи, как русский алфавит, свои первые русские молитвы и свою ненависть к полякам (по крайней мере, позже он любил прослеживать происхождение своей горькой антипатии к этим людям в историях, рассказанных его няней. о ее болезненном опыте в Варшаве в неспокойном 1794 году).

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В 1802–03 годах в окружении Николая женщин заменили мужчины, и началось его регулярное образование. По указанию генерала Мэтью Ламсдорфа, в нем подчеркивалась строгая дисциплина и формализм. Подрастающий великий князь изучал французский и немецкий, а также русский языки, всемирную историю и общую географию на французском языке вместе с историей и географией России. В учебную программу были добавлены религия, рисование, арифметика, геометрия, алгебра и физика.Николай обучался также танцам, музыке, пению и верховой езде и в раннем возрасте познакомился с театром, костюмированными балами и другими придворными развлечениями.

В 1809 г. вступила в силу более продвинутая учебная программа, включающая курсы от политической экономии, логики, моральной философии и естественного права до стратегии. В языковую программу добавлены английский, латинский и греческий языки. Хотя в целом ошибочное мнение, что Николай не был обучен своей роли русского государя, он мало что получил от наставлений, которые он считал жесткими и утомительными.Он любил только военную науку, стал прекрасным армейским инженером и специалистом в нескольких других областях военных знаний. Более того, в душе он всегда оставался преданным младшим офицером.

Обстоятельства также благоприятствовали милитаризму. Образование Николая, как и его младшего брата, было прервано и в значительной степени прервано великой борьбой против Наполеона в 1812–1815 годах. Великим князьям было разрешено вступить в армию в 1814 году, и, хотя они не видели реальных боевых действий, они пережили пьянящие эмоции тех знаменательных лет, а также наслаждались возможностью остаться в Париже и других местах Западной и Центральной Европы.4 ноября 1815 года на государственном обеде в Берлине Александр I и король Фридрих Вильгельм III поднялись, чтобы объявить о помолвке Николая и принцессы Прусской Шарлотты (Александры, после того как она стала православной).

Торжественная свадьба последовала примерно через 20 месяцев, 13 июля 1817 года. Матч представлял собой династическое и политическое соглашение, к которому стремились оба правящих дома, которые вместе в решающие годы против Наполеона, а затем и на Венском конгрессе — мирное урегулирование после наполеоновских войн — и оно оказалось исключительно успешным.Николай был не только влюблен в свою жену, но и очень сильно привязался к своему тестю, а также к своим королевским братьям, один из которых позже стал его соправителем как король Фридрих Вильгельм IV. Кроме того, Николая сильно привлекал прусский двор и тем более прусская армия. Он чувствовал себя удивительно счастливым и как дома в своей приемной семье и стране, которую в течение многих лет старался навещать как можно чаще.

Для завершения обучения великий князь Николай был отправлен в два образовательных путешествия — обширное путешествие по России, которое длилось с мая по сентябрь 1816 года, и путешествие в Англию, где будущий император провел четыре месяца в конце того же года и в начале 1817 года. .Путешествие по России охватило большую территорию на большой скорости и было довольно поверхностным, но оно представляет интерес для историка из-за того, что Николай, следуя указаниям своей матери, взял на себя все увиденное и услышанное. Наблюдения великого князя, как правило, касаются скорее внешности, чем причин, и отражают ряд его предрассудков, включая его резкую неприязнь к полякам и евреям. Такие быстрые инспекционные поездки позже стали почти навязчивой идеей императора.

В Англии Николай оставался в основном в Лондоне, хотя побывал во многих других местах.Хотя он присутствовал на открытии парламента и в целом получил некоторое представление об английской политике, его единственные записанные комментарии на этот счет были неблагоприятными. Будущему императору гораздо удобнее осматривать военные и военно-морские центры. Его любимым английским товарищем был герцог Веллингтон. Менее чем через год после его возвращения в Россию и через несколько месяцев после женитьбы Николай был назначен генеральным инспектором армейского инженерного корпуса. В последующие годы он занимал несколько других военных должностей, но второстепенного значения.

Биография Императора Николая I в России

Родился: Гатчина, 25 июня (6 июля) 1796
Умер: Санкт-Петербург, 18 февраля (2 марта) 1855 г.

Царствовал: 1825-1855

В 1820-е годы судьба великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I) кардинально изменилась. Теоретически, будучи третьим сыном императора Павла, Николай не имел ни малейшего шанса взойти на российский престол, и поэтому он начал военную карьеру в соответствии с прочной романовской традицией для младших сыновей.Но его старший брат Александр I и его жена Елизавета Алексеевна остались бездетными, а второй брат, Константин, будущий наместник Польши, женился на женщине некоролевской крови и был вынужден отказаться от всех прав на российскую корону. Отречение Константина было решено пока сохранить в секрете, что неожиданно имело серьезные последствия.

Император Николай I на балу

Адольф Ладурнер

В 1825 году Александр I скоропостижно скончался в Таганроге на юге России, и как только известия достигли Петербурга, правительственные органы и гвардейские полки принесли присягу новому императору (как им казалось): Константину.Однако в этот момент было обнародовано предыдущее отречение Константина, и войскам было сказано, что они должны будут принести новую присягу в течение нескольких дней, на этот раз Николаю. Тайное общество, состоящее из либеральной знати, офицеров гвардии и гражданских лиц, воспользовалось суматохой, чтобы организовать восстание в надежде заставить Николая I дать стране конституцию и гражданские свободы. 14 декабря декабристы (так их стали называть в связи с моментом восстания) объединились вокруг «Медного всадника» на Сенатской площади и предъявили свои требования.Восстание было подавлено, главарь арестована, после длительного расследования пятеро были бесцеремонно повешены, а остальные сосланы на каторжные работы в Сибирь.

Будущий император Николай I на Сенатской площади, 14 декабря 1825 г.

неизвестного художника

Беспорядки и опасность его первых дней в качестве Императора оставили глубокий след в характере Николая. Он стал консервативным, суровым, а иногда и жестоким монархом, не терпящим никакого инакомыслия.В повседневных делах он был очень требователен к своей семье, двору и всем, кто находился на государственной службе, и уделял первоочередное внимание порядку и повиновению. Военный по натуре, Николай I особенно доверял военным и поставил их на все ключевые посты в стране. Он также реорганизовал многие правительственные ведомства по военной линии. Многие высшие учебные заведения были военизированы, студенты должны были носить униформу, а для всех университетов страны был дан единый и очень строгий Устав.Кроме того, лучших студентов больше не отправляли на обучение за границу, а плата за обучение была увеличена, что резко сократило количество студентов.

Портрет императора Николая I

Франц Крюгер

Самым важным политическим вопросом, стоявшим перед Россией, был вопрос о крепостном праве. Николай I считал крепостное право злом, но также считал, что немедленная отмена этого специфически русского института будет еще хуже.Вялую меру решения крестьянского вопроса искали в создании «военных поселений» и в поощрении помещиков к добровольному освобождению крестьян при условии, что крестьяне будут выполнять различные задания в пользу помещиков.

Портрет Великой княгини Александры Федоровны с детьми Александром и Марией

Джордж Доу

Император любил все русское и настаивал на русском языке и манерах при дворе (до этого говорили на французском, а иногда и на немецком).В то же время Николай увлекался средневековым рыцарством, строил дворцы в готическом стиле, устраивал стилизованные рыцарские турниры, участники которых носили оригинальные доспехи из Императорской коллекции.

Несмотря на довольно жесткий политический режим, литература и искусство процветали. Это была эпоха творчества поэтов Пушкина и Лермонтова, когда Жуковский блестяще переводил иностранную поэзию, когда Михаил Глинка сочинял первые русские оперы, а Карл Брюллев и Александр Иванов писали свои шедевры.Множество строительных проектов способствовали развитию скульптуры и архитектуры.

Николай I на стройке

Михаил Зичи

Промышленная революция постепенно достигла России. Построены железные и автомобильные дороги, линии электромагнитного телеграфа. Однако технический прогресс в России по-прежнему отставал от ведущих стран Европы, а Крымская война против Великобритании, Франции и Турции (1853-1855) показала технологическую и социальную отсталость России, страны, где проживало большинство населения. крепостные.Несмотря на героизм солдат и офицеров, защищавших Севастополь, Россия потерпела сокрушительное поражение, и, умирая в 1855 году, Николай опасался, что страна, которую он передавал своему сыну, может быть на грани краха.

Николай I был похоронен в соборе Петропавловской крепости, и судьба страны теперь была в руках его сына, царя-реформатора Александра II.

Краткое описание их биографии и карьеры в JSTOR

Информация журнала

Русское обозрение — многопрофильный научный журнал, посвященный истории, литературе, культуре, изобразительному искусству, кино, обществу и политике народов бывшей Российской империи и бывшего Советского Союза.Каждый выпуск содержит оригинальные исследовательские статьи авторитетных и начинающих ученых, а также а также обзоры широкого круга новых публикаций. «Русское обозрение», основанное в 1941 году, является летописью. продолжающейся эволюции области русских / советских исследований на Севере Америка. Его статьи демонстрируют меняющееся понимание России через взлет и закат холодной войны и окончательный крах Советского Союза Союз. «Русское обозрение» — независимый журнал, не связанный с любой национальной, политической или профессиональной ассоциацией.JSTOR предоставляет цифровой архив печатной версии The Russian Рассмотрение. Электронная версия «Русского обозрения» — доступно на http://www.interscience.wiley.com. Авторизованные пользователи могут иметь доступ к полному тексту статей на этом сайте.

Информация для издателя

Wiley — глобальный поставщик решений для рабочих процессов с поддержкой контента в областях научных, технических, медицинских и научных исследований; профессиональное развитие; и образование.Наши основные направления деятельности выпускают научные, технические, медицинские и научные журналы, справочники, книги, услуги баз данных и рекламу; профессиональные книги, продукты по подписке, услуги по сертификации и обучению и онлайн-приложения; образовательный контент и услуги, включая интегрированные онлайн-ресурсы для преподавания и обучения для студентов и аспирантов, а также для учащихся на протяжении всей жизни. Основанная в 1807 году компания John Wiley & Sons, Inc. уже более 200 лет является ценным источником информации и понимания, помогая людям во всем мире удовлетворять свои потребности и реализовывать их чаяния.Wiley опубликовал работы более 450 лауреатов Нобелевской премии во всех категориях: литература, экономика, физиология и медицина, физика, химия и мир. Wiley поддерживает партнерские отношения со многими ведущими мировыми обществами и ежегодно издает более 1500 рецензируемых журналов и более 1500 новых книг в печатном виде и в Интернете, а также базы данных, основные справочные материалы и лабораторные протоколы по предметам STMS. Благодаря расширению предложения открытого доступа, Wiley стремится к максимально широкому распространению и доступу к публикуемому контенту, а также поддерживает все устойчивые модели доступа.Наша онлайн-платформа, Wiley Online Library (wileyonlinelibrary.com), является одной из самых обширных в мире междисциплинарных коллекций онлайн-ресурсов, охватывающих жизнь, здоровье, социальные и физические науки и гуманитарные науки.

Кайзер Германии Вильгельм и российский царь Николай обмениваются телеграммами

Рано утром 29 июля 1914 года российский царь Николай II и его двоюродный брат кайзер Вильгельм II начинают яростный обмен телеграммами относительно недавно возникшего война на Балканах и возможность ее перерастания в общеевропейскую войну.

За день до этого Австро-Венгрия объявила войну Сербии, через месяц после убийства в Сараево австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены сербским националистом. После убийств Германия пообещала Австро-Венгрии свою безоговорочную поддержку в любых карательных мерах, которые она решила предпринять в отношении Сербии, независимо от того, вмешалась ли в конфликт Россия, могущественный союзник Сербии. К тому времени, когда 25 июля ультиматум Вены Сербии был отклонен, Россия, бросив вызов австро-германским ожиданиям, уже приказала начать предварительную мобилизацию, полагая, что Берлин использовал кризис убийств как предлог для развязывания войны, чтобы укрепить свои позиции. власть на Балканах.

Отношения между Николасом и Вильгельмом, двумя внуками британской королевы Виктории, долгое время были непростыми. Хотя Вильгельм называл себя любимым внуком Виктории, великая королева, в свою очередь, предостерегала Николая от «озорных и непрямых действий» Вильгельма. Виктория не пригласила кайзера, которого она описала своему премьер-министру как «вспыльчивого, тщеславного и заблудшего молодого человека», ни на празднование своего Бриллиантового юбилея в 1897 году, ни на свое 80-летие два года спустя.Сам царь Николай прокомментировал в 1902 году после встречи с Вильгельмом: «Он в ярости!» Однако теперь двое кузенов оказались в центре кризиса, который вскоре перерос в Первую мировую войну.

ПОДРОБНЕЕ: Начало Первой мировой войны

«В этот серьезный момент я обращаюсь к вам с просьбой помочь мне», — написал царь Николай кайзеру в телеграмме, отправленной в час ночи 29 июля. «Слабой стране объявлена ​​неблагородная война. Возмущение в России, которое я полностью разделяю, огромно.Я предвижу, что очень скоро я буду подавлен навязанным мне давлением и буду вынужден принять крайние меры, которые приведут к войне ». Это послание пересекалось с посланием Вильгельма Николаю, в котором выражалась обеспокоенность по поводу последствий заявления Австрии для России и в качестве ответа содержался призыв к спокойствию и вниманию.

Получив телеграмму царя, Вильгельм ответил телеграммой: «Я … разделяю ваше желание, чтобы мир был сохранен. Но… я не могу считать действия Австрии против Сербии «позорной» войной.Австрия по опыту знает, что обещания сербов на бумаге совершенно ненадежны. Я понимаю, что ее действия следует рассматривать как тенденцию, чтобы получить полную гарантию того, что сербские обещания станут реальными фактами … Поэтому я предполагаю, что для России было бы вполне возможно оставаться наблюдателем австро-сербского конфликта, не вовлекая Европу в самые ужасные войны, свидетелем которой она когда-либо была ». Хотя Вильгельм заверил царя, что правительство Германии работает над заключением соглашения между Россией и Австро-Венгрией, он предупредил, что, если Россия примет военные меры против Австрии, это приведет к войне.

Обмен телеграммами продолжался в течение следующих нескольких дней, поскольку двое мужчин говорили о своем желании сохранить мир, даже несмотря на то, что их страны продолжали мобилизоваться на войну. 30 июля кайзер написал Николаю: «Я исчерпал все возможности в своих усилиях по спасению мира… Даже сейчас вы все еще можете спасти мир в Европе, прекратив свои военные меры». На следующий день Николай ответил: «Остановить наши военные приготовления, которые были обязательными в связи с мобилизацией Австрии, технически невозможно.Мы далеки от войны. Пока ведутся переговоры с Австрией по поводу Сербии, мои войска не должны совершать провокационных действий . Даю вам свое торжественное слово ». Но к тому времени все зашло слишком далеко: император Франц Иосиф отклонил предложение кайзера о посредничестве, заявив, что оно было сделано слишком поздно, поскольку Россия уже мобилизовалась, а австрийские войска уже маршировали на Сербию.

В ту ночь посол Германии в России поставил ультиматум — прекратить мобилизацию в течение 12 часов, или Германия начнет свою собственную мобилизацию, шаг, который логически перешел бы к войне.К четырем часам дня 1 августа в Берлине ответа из России не последовало. На встрече с гражданскими и военными лидерами Германии — канцлером Теобальдом Бетманном фон Хольвегом и генералом Эрихом фон Фалькенхайном — кайзер Вильгельм согласился подписать приказы о мобилизации.

В тот же день в своем последнем послании к телеграммам «Вилли-Ники» царь Николай потребовал от кайзера заверений в том, что его мобилизация не означает войны. Вильгельм ответил пренебрежительно.«Я вчера указал вашему правительству, как только можно избежать войны … Я … был вынужден мобилизовать свою армию. Немедленный утвердительный, ясный и безошибочный ответ вашего правительства — единственный способ избежать бесконечных страданий. Увы, пока я не получу этого ответа, я не могу обсуждать тему вашей телеграммы. Фактически, я должен попросить вас немедленно [sic] приказать вашим войскам ни в коем случае не совершать малейшего акта посягательства на наши границы ». В тот же день Германия объявила войну России.

ПРОЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ: Почему кайзера Вильгельма не судили за начало Первой мировой войны

Император и автократ Всея Руси В. Брюс Линкольн

Czytając bardziej ogólne opracowania dotyczące Historii Rosji wieełanam so znienawidzonego i najbardziej reakcyjnego systemu, jaki w Rosji kiedykolwiek istniał — tak zresztą stwierdził sam Bazylow w swojej «Historii Rosji». Gdy zabrałam się za «Mikołaja I» Lincolna byłam zdziwiona, bo autor przedstawił mi troszeczkę inny obraz tego władcy.Na końcu możemy jednak przeczytać со sądzi на temat тедж książki Wiktoria Śliwowska, autorka konkurencyjnego opracowania dotyczącego Mikołaja I:.

«Шутка rzeczą zaiste zdumiewającą, сделать jakiego stopnia fascynuje silna władza Potrafi zauroczyć nawet ро upływie wielu латы, МВ swych niezliczonych kompromitujących poczynań ..
W. Bruce Lincoln nie jest pierwszym, który w sidła te — mimo stawianego oporu — zdaje się w jakiejś mierze wpadać. Mikołaj I miał swych apologetów za ycia, miał ich take po.

Przeczytałam również książkę Wiktorii Śliwowskiej i jej opracowanie, przynajmniej moim zdaniem, lepiej oddaje ducha tamtych czasów.
W. Брюс Линкольн zakończy swoją książkę stwierdzeniem:.

«. Panowanie Mikołaja Я było ostatnim okresem spokoju я bezpieczeństwa imperialnej Rosji W pierwszych latach naszego wieku Historyk Rosyjski nazwie panowanie Mikołaja «apogeum samowładztwa» W latach osiemdziesiątych ubiegłego wieku baronowa Мария Фредерикс, która spędziła dzieciństwo na dworze cesarskim, napisała zabarwione tęsknotą epitafium Rosji mikołajowskiej:
«Tyle tylko wiem, e za Mikołaja Pawłowicza Rosja była potlężna i.На umiał zachować czar jej przeszłości. Jego rycerskość, niezłomność i odwaga przysporzyły jej jeszcze większej chwały. Wszyscy skłaniali Glowy Przed NIM я Przed Rosja!».

Śliwowska zarzuca Lincolnowi, że ж Jego PRACY dominują dworskie opowieści, mówiące O dobroci я wrażliwości Cara, О Jego odwadze я szlachetności, poczuciu obowiązku я pracowitości я Tak dalej. По przeczytaniu ostatniego ZDANIA z pracy Lincolna trudno oprzeć się wrażeniu, że prawdopodobnie miała ona sporo racji. Mimo to warto zapoznać się również z tym opracowaniem, eby wyrobić sobie własne zdanie na ten zdanie na ten zdanie na ten zdanie na ten zdanie.

Последний царь как лидер

Волна ностальгии по царю Николаю II и его семье охватила Россию и не только. Однако сияние, в котором виден Николай, рассказывает только часть истории царя как лидера.

Мрак охватил высшее руководство российских гражданских и военных ведомств в июне 1915 года. Примерно через 10 месяцев после начала Первой мировой войны царь Николай II намеревался взять на себя командование армией.

«Император и Самодержец всея Руси» официально был полковником русской армии, звание, присвоенное его любимым отцом, исключительно реакционным Александром III.У него не было реального опыта выполнения военных обязанностей и ответственности, так как он проводил со своими солдатами минимальное количество времени. Несмотря на свою неопытность, Николай всегда считал, что армия уважает и лелеет его, как никакое другое учреждение. В детстве обожал военные парады. В подростковом возрасте он никогда не был счастливее, чем когда садился на белого коня, чтобы принять приветствие проходящих мимо казаков. После коронации он не любил носить гражданскую одежду и делал это, неохотно, только во время путешествия инкогнито на европейские курорты.Солдат, который, как он сам видел, был настоящим царем, преуспел в участии в блестящих военных церемониях, которые помогли убедить его в неразрывной связи, присоединившей свои войска к своему государю.

«Общий испуг» и «сильный всплеск общественного беспокойства» в июне того же года, по мнению министра иностранных дел Сергея Сазонова, были вызваны опасениями, что, если царь возьмет на себя командование российской армией, его слабая военная компетентность подорвет привязанность народа ему как центральному национальному символу.Если он переедет в главный штаб, станут ли проблемы правительства в Санкт-Петербурге еще хуже? К тому же война шла очень плохо. Как можно было оградить царя от общественного гнева, если было понесено больше поражений — поражений, за которые он, будучи командующим, мог считаться ответственным?

И не будет ли он уверен, что повысит шансы на поражение? Его сторонники были почти так же недвусмысленны, как и его недоброжелатели, считая его явно некомпетентным руководить современной бригадой, не говоря уже о десятимиллионной армии.Алексей Брусилов, один из немногих успешных русских генералов, вскоре проклял королевских слуг, которые «не смогли применить самые решительные меры, в том числе даже силу, чтобы отговорить Николая II от исполнения тех обязанностей, для которых он был так плохо приспособлен по разуму. его невежества, неспособности, крайне вялой воли и отсутствия сурового внутреннего характера ». Таково было всеобщее мнение людей, знавших монарха за пределами небольшого круга при дворе. «Куда мы идем?» причитала его недоверчивая мать, вдовствующая императрица.

Высокие правительственные чиновники умоляли государя еще раз подумать. Совет министров был достаточно встревожен, чтобы послать ему смелое коллективное предупреждение о том, что принятие на себя роли главнокомандующего грозит «России, вам и вашей династии самыми тяжелыми последствиями». Николас ответил на прилив мольб своей любимой мантрой: «Да будет воля Господа».

Было ли Божьей волей, что русская армия пострадала от ужасных ударов в начале войны? Объявление военных действий в августе 1914 года вызвало безумие повышенного благоговения перед царем.«Веди нас, Сир», — кричали ликующие толпы. В России царил патриотизм, о котором мечтают все монархисты. Это чувство поддерживалось в начале войны, когда ее войска добились значительных успехов, особенно против австрийской армии на юге. Но разгром при Танненберге в августе 1914 года, за которым последовало Великое отступление, начал оказывать влияние на доверие России к своим лидерам.

Мрачная ситуация укрепила убеждение Николая в том, что его долг — возглавить армию.Это было то, что он хотел сделать во время столь же катастрофической русско-японской войны 1905 года, 11 лет его правления, пока министры и генералы не отговорили его. Теперь он прислушивался к своему инстинкту служить — подчиняясь также уговорам своей жены, царицы Александры Федоровны.

Когда он ушел, чтобы взять на себя «новую тяжелую ответственность», как он это описал, Александра похвалила его за «сражение в этой великой битве» — против подавляющего согласия советников и комментаторов — за вашу страну и престол — в одиночку и с храбрость и решительность.Она продолжила: «Никогда раньше они не видели в тебе такой твердости…». Бог назначил вас на вашу коронацию, Он поставил вас на место, и вы выполнили свой долг … Молитвы нашего Друга день и ночь возносятся за вас на Небеса, и Бог их услышит … Это начало великой славы вашего царствования. Он так сказал, и я абсолютно верю этому ».

Как всегда, Александра хотела, чтобы ее муж утвердил свою знаменитую нерешительность, чтобы помешать воображаемым искателям его престола. Кроме того, она и «наш Друг», монах Григорий Распутин, выразили свое предостережение во имя высшей силы.«Передать этот пост другому — значит не подчиняться воле Бога».

Главный штаб, Ставка, располагался в Могилеве, столице провинции, примерно в 500 милях к югу от Санкт-Петербурга и в 325 милях к юго-западу от Москвы. Царь прибыл туда 15 сентября 1915 года с подаренной Распутиным иконой Святого Николая. Обосновавшись, Николай написал царице о «восхитительном виде Могилева на Днепр и далекую страну». Город был выбран в качестве места для штаб-квартиры, несмотря на его название ( mogi l a в переводе с русского означает «могила»).

Он верил, что его присутствие там вдохновит его крестьянские войска, «преданные души», которые, как уверяла его царица, безмерно любили его. Первоначально его способность утешать и ободрять войска казалась обоснованной. Его имя «действовало на людей как волшебство», — признал один генерал, который яростно, хотя и в частном порядке, выступал против королевского шага. Если у государственных деятелей и интеллигенции было все меньше и меньше иллюзий относительно видения и компетентности Николая, то крестьяне-солдаты, которые всегда считали его своим вождем, все равно почитали своего царя.

Однако в то же время уход предыдущего полководца, дяди царя, великого князя Николая Николаевича, подорвал боевой дух в рядах. Николаевич внес свой вклад в поражение России в начале войны, но солдаты по-прежнему считали его сильным, преданным и суровым офицером, заботящимся об их благополучии.

Николаевич максимально упростил смену командования для Николая, возражая только против откровенно абсурдных разговоров, горячо продвигаемых царицей, о том, что он жаждет заменить Николая на посту государя.

Искаженные интриги царицы, направленные на укрепление решимости царя, были частью ее кампании по превращению мужа в более сильную личность. По сути, застенчивый человек, олицетворение нежной нежности в семейной жизни, Николай заикался, сталкиваясь с неприятностями. Ярким стремлением его жены было убедить его править «как Иван Грозный». «Император, к сожалению, слаб, — сказала она британскому послу, когда он сомневался в решении сменить командование, — но я не слаб и намерен быть твердым.”

Теперь она писала мужу (на английском, их эпистолярном языке) хотя бы раз в день, каждый день его не было дома. Ее поток писем и телеграмм призывал его спасти Россию и династию Романовых от коварных политиков, заставив бояться себя. Как только он сметет дерзких негодяев, стремившихся к гнусным реформам, Николай будет править без всяких ограничений — как и задумал Бог.

Ее цель — показать мужу, кто командует, пронизывала все ее подозрительные инстинкты.«Если бы ты могла быть суровой, Любовь моя, это так необходимо», — написала она Николаю. «Они должны слышать ваш голос и видеть неудовольствие в ваших глазах; они слишком привыкли к твоей нежной и всепрощающей доброте «.

Чтобы укрепить свою позицию, она обратилась к власти Распутина, сибирского монаха с гипнотическими глазами и, очевидно, подлинной способностью остановить кровотечение у гемофильного сына королевской четы, царевича Алексея Николаевича. Она бесконечно писала о любви Распутина к Николаю и об определяющем значении пророчеств монаха.«Тебе нужны силовые молитвы и совет нашего друга», — сказала она своему мужу. Ссылаясь на его заверение в том, что Николай выполняет небесное предназначение, царица умоляла его еще больше укрепить себя перед трудными встречами и решениями, причесывая волосы гребнем святого человека.

Выполнив деликатную задачу по облегчению дяди, Николай сам почувствовал блаженное спокойствие, «словно после Святого Причастия. Бог сбудется ». Его глубокая вера заключалась не только в решимости служить Создателю.Божественная решимость сделала Россию самодержавием; поэтому священный долг монарха состоял в том, чтобы увековечить эту безнадежно архаичную систему. Царь имел «безграничную веру», как сказал историк Михаил Флоринский, «в святость реакционной формулы, которая свела основные элементы Российской империи к трем: православие, самодержавие и национализм».

Хотя большинство россиян сплотилось вокруг монархии, все больше и больше советников были потрясены реальным ходом военных действий — придворными интригами, военными назначениями, выигранными из-за фаворитизма, а не способностей, и адской путаницей военной бюрократии, которая лишала воинов возможности сапоги и еда, не говоря уже об оружии и боеприпасах.

В 1916 году, через год после того, как Николай прибыл в Ставку , , служитель умолял его провести реформы, которые спасут армию от бедлама, его единственным ответом было: «Я сделаю то, что Господь велит мне делать». Что бы там ни говорилось о его религиозной преданности, это стандартное выражение также маскировало его отказ смотреть в лицо безошибочной реальности — и скрывать свое невежество небесным величием.

В Могилеве царь устроился в комфортных условиях. Каждое утро в 11 часов начальник штаба и генеральный квартирмейстер докладывали Николаю о военной обстановке.Каждый вечер он получал счета с фронта. Николай оставил настоящее руководство войной своему начальнику штаба генералу Михаилу Алексееву, относительно опытному администратору и стратегу, который старался отвлечь своего командира. На большинство вопросов о стратегии и тактике царь отвечал: «Вы должны спросить Алексеева».

К тому времени миллионы россиян были убиты и тяжело ранены в боях. Та же участь ждала еще миллионы. Царя убедили, что способ поддержать Россию — не в том, чтобы заниматься работой, необходимой для модернизации и в целом профессионализации армии, ни пытаться изучить стратегию, ни исследовать вопросы, требующие разумных решений.Это было сделано для того, чтобы его страдающие солдаты могли наблюдать за счастливой игрой в лоне главного штаба царевича, который представлял их будущее, — наследника, которому царь зачитал вслух все коварные письма своей матери.

Что касается его личной жизни, то среди его достоинств была привязанность отца к своему болезненному сыну, который «приносит много света в мою жизнь здесь». Любовь Николая к своим детям превосходила только его преданность их матери, и он благодарил Бога за то, что он дал ее ему «в качестве жены и друга.”

Убежденная, что ее враги — число которых все больше и больше мыслящих русских — были «воплощениями зла», царица легко впала в истерику предательскими словами, сомневающимися в ее правоте и правоте Распутина. Гораздо менее возбудимый царь также считал, что любое противодействие ему порождено злыми элементами, стремящимися к гибели России. Его представление об этих элементах выявило низменность его политического мышления.

В своем скромном личном поведении победитель на открытом воздухе, любивший теннис, рубку дров и загородные прогулки со своими обожаемыми детьми, был образцом для королевской семьи и простых людей.Обычно он носил простую солдатскую блузку с поясом и ботинки. Добрый, учтивый, джентльменский, часто нервный, застенчивая и слегка женственная фигура, какой он казался одному генералу, никогда не повышал голос, не говоря уже о том, чтобы выходить из себя. Тихий правитель с его высочайшей преданностью своей прекрасной семье казался кем угодно, только не тираном.

Однако многие иностранцы считали Николая трагически слабым — «никак не подходящим для того, чтобы быть царем», — заключил американский военный корреспондент Стэнли Уошберн.Монарх Германии кайзер Вильгельм II однажды заметил, что его племянник Николай годился только для того, чтобы «жить в загородном доме и выращивать репу». Хотя это замечание показало столько же подлого презрения Вильгельма, сколько и самого Николая, было широко распространено мнение, что занятие престола столь слабым лидером именно тогда, когда России требовались дальновидность и сила, было проклятием. Вашберн считал, что Николасу следовало быть священником, поскольку его религиозные убеждения доходили «почти до суеверий».”

Не то чтобы царь был глуп. Напротив, его память, понимание прочитанного, знание королевской истории и языковые способности были превосходными. Но его мистическая убежденность в том, что благосклонный Бог, назначивший его царем и верховным главнокомандующим, примет правильные решения для России, удерживала Николая от решения сложных военных или политических вопросов. Граф Сергей Витте, бывший министр финансов, который — до того, как Николай произвольно уволил его, много сделал для стимулирования индустриализации страны на рубеже веков и продвижения к парламентаризму, охарактеризовал девиз царя следующим образом: «Я хочу, поэтому он должен быть .«Поглощение болезненной реальности, не говоря уже о творческом мышлении, казалось ему не по силам.

Заключенный в свой уютный кокон Stavka , верховный главнокомандующий смотрел на войну во время этого высочайшего национального кризиса как карты с яркими булавками, обозначающими позиции войск и выбранных полков — некоторые «изумительно красивые» и «поразительные», — с энтузиазмом кружился он. в обзоре. Его S t av ka stay стала увеличенной версией летних маневров.Царю очень понравились отзывы. «Артисты» были «так опрятно, чисто и хорошо одеты и экипированы, какие я редко видел даже в мирное время!» Поистине отлично! » По крайней мере, одно запланированное наступление было отложено, потому что он настоял на проверке некоторых отрядов Имперской гвардии, назначенных для участия, и этот обряд был отложен на несколько недель до тех пор, пока царевич не оправится от эпизода кровотечения. Французский обозреватель, сообщивший об этом деле, был по понятным причинам изумлен.

Нежелание царя занять твердую позицию или отдать приказ стало общеизвестным среди персонала.Некоторые объясняли это трудностью установления власти на обширной территории, люди которой склонялись к анархии, если их не направляло начальство прямо на месте. «Вы видите, что значит быть автократом», — грустно пожаловался он британскому послу. Другие сторонники объясняли его колебания качествами, которые в мирное время были бы гораздо менее вредными. Командующий его Имперской гвардией считал, что первые решения царя почти всегда были правильными. Но «излишняя скромность» делала его неуверенным в себе, а частые перемены в мыслях «обычно портят первое решение.”

Если скромность удерживала его от того, чтобы сказать или заказать что-то конкретное, то его необычный взгляд на свои обязанности в Ставка , безусловно, помог. Ставка не походила ни на одно другое высшее командование по обе стороны войны — поведение Николая гарантировало это. В какой-то момент царь был так занят, развлекая постоянный поток генералов и полковников, что в течение месяца он не мог прочитать 11-страничный призыв окружного военачальника о подкреплении. Его усидчивый и честный начальник штаба генерал Алексеев старался избегать общественных собраний.Алексеев продолжал разрабатывать стратегию и планировать операции, которые Николай затем «приказал». Однако командующий армейским корпусом генерал Антон Деникин считал, что царю «не хватало власти, твердости и силы» даже для того, чтобы выполнить свой церемониальный приказ с необходимым пониманием и решительностью. Зная это, Алексеев стал сообщать Николаю только о тех вопросах, которые уже решены.

Для случайных поездок царя на фронт его личный поезд был оборудован трапециевидным приспособлением, чтобы он мог заниматься физическими упражнениями, когда это было невозможно на открытом воздухе.Посещая больницы, он нес огромные запасы медалей для тяжело раненых, на которых, по его мнению, произвел ошеломляющее впечатление. Генерал Деникин, напротив, заметил, что награжденным нечего было сказать своим товарищам. Церемония не принесла запоминающихся слов, потому что его сдержанный командир «не умел разговаривать с войсками». Другие генералы обнаружили, что его некомпетентность зашла еще дальше — не зная, «куда идти и что делать».

Пока он не знал об уменьшении поддержки среди своих солдат, Николай продолжал наслаждаться «военной» жизнью в Ставке. «Жизнь, которую я веду здесь, во главе своей армии, настолько здорова и утешительна, — размышлял он. Ему всегда нравилась офицерская каша гвардейских полков. В компании, которую он любил, обеды запивали обильным количеством водки и вина, хотя сам он пил скупо. Ему нравилось молиться в церкви, что подтвердило, что его сердце было «в руках Бога», и помогло ему игнорировать тот факт, что ужасные поражения, которые терпели русские, подрывали ранее могущественную национальную религиозную веру, в частности, преобладающие убеждения в рядах, которые молитва приведет к победе.

Больше всего понравились обзоры и парады. Он взял хриплое «Ура!» о войсках, которые он рассматривал как свидетельство того, что его министры в Санкт-Петербурге очень мало знали о том, что происходило со страной в целом. Он считал, что это было доказательством того, что он был прав, взяв на себя верховное командование. В конце концов, Распутин предупреждал, что «грядут беды» и что Николай был бы «уже изгнан с престола», если бы он не сменил великого князя Николая Николаевича.

Проблема действительно нависла над режимом.Одной из главных причин этого были иллюзии царя относительно своего величественного призвания и незначительных обязанностей. Его любовь к нестроевым военным способам сделала его счастливым оказаться по адресу Ставка, , как и его убежище от принятия решений. Четкие мысли и действия могли бы позволить России превратиться в современную монархию, способную признать и справиться с экономическими и социальными изменениями 20-го века. То же самое могло дать ее армии шанс раскрыть свой огромный потенциал в людях, солдатском стоицизме и, к 1916 году, увеличить количество припасов от пробуждающейся промышленности.Разумная реформа дала бы способным военачальникам возможность принимать и выполнять рациональные решения. Но царь, цепляясь за свое мистическое понимание того, как одерживаются победы, и за свою предполагаемую роль гаранта небесного одобрения, продолжал пренебрегать всеми мольбами признать факты. «Мой мозг отдыхает здесь — нет министров, нет проблемных вопросов, требующих размышлений», — писал он.

Его обожающая жена продолжала думать за него. Александра, родившаяся в Германии, не была предателем, как начали предполагать клеветнические отчеты.Помимо ее отношений с Распутиным, она была виновата в нескольких необычных скандалах, описываемых растущей частью прессы, которая стремилась очернить монархию. Тем не менее, она представляла большую угрозу для победы русских, чем бесчисленные немецкие дивизии. Когда царица посетила Могилев, генералы ели в строгом молчании и боялись войти в соседнюю комнату, в которую она удалилась после трапезы. Что бы они подумали, если бы прочитали ее письма к своему верховному главнокомандующему с их мольбой прислушаться к «нашему другу»? Когда Николай сообщил, что густой туман мешал русской артиллерии, она ответила, что «Он [Распутин] отругал за то, что не сказал этого сразу», и передал свое обещание, что «больше не будет тумана [sic] беспокоить [вас].”

Проблемы, возникшие из-за отсутствия командования Николая, усугублялись только российскими военными лидерами. Военное производство улучшалось, но большая часть армейского командования оставалась ужасной. Западные офицеры связи были потрясены лакеями на высоких армейских должностях. Хотя придворные фавориты и недобросовестные интриги вряд ли были новинкой для России, их урон увеличивался пропорционально острой потребности армии в эффективном полководстве. Никогда не осознавая важность поиска эффективных лидеров, царь на протяжении всего своего командования в Ставка , ходатайствовал, чтобы получить высокие команды для «разношерстной команды неудачливых и некомпетентных генералов», — резюмировал историк.Обладая жизненно важными командами, плот неумелых аристократов совершил ужасную ошибку и помог обеспечить огромные потери, полагаясь на концепции войны XIX века.

Французский офицер охарактеризовал назначения царя как «скандальный фаворитизм». Николай долгое время доверял и чувствовал себя комфортно только с людьми очень посредственного ума и практически без инициативы. Теперь, когда потребовались одаренные, динамичные лидеры — именно те качества, которые вызывали его остракизм или враждебность, — ему было трудно судить, кому следует служить, потому что у него не было таланта оценивать таланты и достоинства других.Вдобавок он все еще мало знал о реальной работе армии. Поощрения, основанные на мелочных порывах и обидах — какие дружеские семьи следует вознаграждать избранными постами, какие командиры должны быть наказаны за отсутствие почтения — таким образом, в кризис войны привели к трагическим последствиям.

«К сожалению, — писал историк Брюс Линкольн, — такие черты, как симпатия, бойкость, уважение к своей царице, и множество других несущественных критериев определили его выбор людей, которым он доверял.Эти люди никогда не могли дать ему совет и совет, в которых он нуждался, поскольку Россия переживала самый критический момент в своей истории ».

Письма царицы Николаю были полны призывов оказать помощь льстецам, особенно членам семей ее друзей. Во-первых, напомнила она, «ждет полк». Было бы «прекрасно», если бы другой командовал бригадой — и было ли это организовано для третьей? Четвертый должен стать следующим преемником команды другой бригады. Пятому Николаю надо «найти работу».Хотя некоторые назначения и продвижение по службе достались отличным кандидатам, «число некомпетентных людей, восстановленных в должности и продвинутых по службе благодаря благосклонности царя и царицы, было опасно большим», по словам исследователя падения Романовых. Призывы Александры сменить «некомпетентных» или «нелояльных» генералов нанесли равный ущерб России. Ее целями почти всегда были те, кто высказывал опасения по поводу Распутина — верный признак способностей, поскольку хорошие генералы были настроены против Распутина почти по определению, и чтобы говорить правду о нем, требовалась честность.Она стимулировала царскую чистку именно от тех умений, честности и лидерства, о которых требовали боевые отряды.

Чрезвычайно трудолюбивый, коррумпированный аполитичный начальник штаба не избежал ее яда. Самоотверженность, выдержка и организационные успехи генерала Алексеева принесли ему повышение по службе и восхищение коллег, несмотря на его плебейское происхождение. Но царица предупредила царя, что тот, кто «так ужасно против нашего Друга», не может выполнять «благодатную работу». Поэтому, когда в конце 1916 года у Алексеева обнаружили рак, царица написала Николаю, что Бог послал болезнь, чтобы спасти его от человека, который сбивался с пути и «причинял вред, слушая плохие письма и людей.”

Хотя царь не хотел приносить в жертву Алексеева, он часто следовал ее совету по поводу других назначений. Редко способный противостоять ей, он тоже был недоволен, если не так сильно, выражением сомнения по поводу разоблачений Распутина. Мрачное королевское влияние было увенчано катастрофическим увольнением в марте 1916 года человека, которого британский военный атташе назвал, несомненно, самым способным военным организатором России. Генерал Андрей Поливанов, военный министр, сделал больше, чем кто-либо другой, чтобы восстановить армию — некоторые говорили чудесным образом — после ее ужасных потерь во время Великого отступления 1915 года.Царица считала его «просто революционером» за сотрудничество с общественными организациями по улучшению снабжения армии.

Активно проводя кампанию за его изгнание, она также задавалась вопросом, можно ли повесить главу комитетов военной промышленности за эксперименты с участием рабочих. Почти все попытки справиться с чрезвычайной ситуацией с помощью инноваций вызывали ее безжалостные призывы к мести. Как смеют государственные служащие действовать самостоятельно, не руководствуясь освященным видением Распутина и ее самой? Она возмущенно возразила, что такая дерзость была не только неправильной, но и сатанинской, потому что она бросала вызов естественному порядку.«Но мы назначены Богом», — напомнила она царю.

Тем не менее, самая большая неудача Николая в Могилеве заключалась в бездействии, а не в совершении преступления. Обязанности главнокомандующего и начальника штаба резко различаются. Последний, даже если бы был знаменосец, который как-то работал еще дольше и усерднее, чем Алексеев, не может заменить первого. Но, заняв высший пост со своим военным упрямством, Николай фактически упразднил позицию, с которой энергия, знания, опыт и видимость должны были укрепить и направить армию.Его уверенность в том, что Бог наградит его веру, укрепилась — и его готовность решать реальные проблемы уменьшилась — благодаря заверению его жены в том, что «страна, где человек Божий [Распутин] помогает Суверену, никогда не будет потеряна». Отсутствие руководства всегда вежливого царя было необходимо тем более, что Алексеев, при всей своей энергии и умении работать с персоналом, не мог быстро принимать решения.

Отсутствие у командира видения борьбы в целом лишило армию боевых шансов.К началу 1916 года моральный дух улучшался, потому что призывники обучались и вооружались лучше, чем когда-либо прежде, во многом благодаря только что уволенному военному министру генералу Поливанову. С военной точки зрения казалось, что Россия уже свернула за угол и может начать надеяться на успех. Великолепно управляемая июньская атака генерала Брусилова на австрийскую Галацию — самая успешная военная операция России была разгромлена так быстро и далеко, что Вена подумала о мирных переговорах.

Но возможность полного прорыва была упущена из-за вакуума наверху.Никто не настаивал на одновременном наступлении на западном и северо-западном фронтах. Хотя из войны вполне могло измениться.

Фельдмаршал Пауль фон Гинденбург позже признался, что второе наступление поблизости грозило бы его войскам «угрозой полного краха». Но на чрезвычайно важном военном совете двумя месяцами ранее Николас хранил молчание, даже не задавая вопросов и не высказывая своего мнения. Вместо этого он читал романы «с утра до ночи», — писал он царице.Его выбор только тогда включал маленькую синюю сказку — «такую ​​красивую и правдивую» — которая довела его до слез.

К концу лета русские войска понесли новые чудовищные потери в 1,2 миллиона человек и были ближе к краху, чем австрийцы. Упущенная возможность наступления Брусилова обернулась разгромом, потому что неудача командования позволила немцам броситься с подкреплением к своим австрийским союзникам.

После войны Гинденбург восхвалял жертвенную храбрость своих русских врагов, которые понесли свои огромные потери и чьи общие потери никогда не будут известны.«Все, что мы знаем, это то, что иногда в наших боях с русскими нам приходилось убирать насыпи вражеских трупов за пределами наших окопов, чтобы получить чистое поле для огня против новых набегающих волн», — сказал Хинденберг. Тщательное исследование 10 лет спустя привело российского генерала Николая Головина к оценке, что чуть менее восьми миллионов человек — более половины мобилизованных — были убиты, ранены или взяты в плен.

Николас не забыл об ужасающей бойне, но его характер и весь фон — его изоляция от обсуждения реальных проблем огромной пропастью, отделявшей его от своего народа, — лишили его способности к полезной реакции на нее.Вместо того, чтобы стремиться уменьшить боль страны, искренне участвуя в ведении войны, царь начал погружаться в своего рода мысленное отречение.

В реакции Николая на катастрофические последствия войны для его армии или ее отсутствие не было ничего нового. Когда в 1905 году до него дошло сообщение о фактическом уничтожении Японией русского флота в русско-японской войне, он просто положил его в карман и возобновил свою игру в теннис.

Во время Первой мировой войны его врожденный пассивизм перерос в фатализм, вероятно, усугубленный недоумением по поводу развития событий.Граф Пол Бенкендорф, бывший посол в Великобритании, а затем главный маршал двора, заметил в 1916 году, что его «довольно апатичное» величество «больше ни в чем серьезно не интересуется. Он ведет свой распорядок дня, как автомат, уделяя больше внимания времени, установленному для его приема пищи или прогулки по саду, чем государственным делам. Нельзя управлять империей и командовать армией таким образом ».

По мере того, как народное недовольство войной нарастало, вина стали ложиться на царя, как и предупреждали лоялисты.Любой искренний обмен мнениями с его войсками сообщил бы верховному главнокомандующему о растущем отчуждении народа от него. Но «маленький полковник», как его теперь называли солдаты, которые начали насмехаться над его физическими размерами и лидерскими способностями, не мог видеть опасности, потому что она выходила за рамки его собственного высокого представления о себе, своей армии и его земной миссии.

Солдаты испытывали растущее презрение к государственной системе и суду, который они начали считать ответственным за военные неудачи.Но большая часть их разочарования была вызвана их собственным опытом одного из фиаско на поле боя. Роберт Лидделл, британский капитан русской роты, назвал русского солдата «человеком в очень тяжелом положении», который знал, с какими ужасными шансами он борется, несмотря на его фаталистическую храбрость. Его «чудесная вера» медленно угасала по мере затягивания войны, ее реалии заставляли замолчать старый лозунг: «За религию, царя и родину». Армейский повар выразился в русской поговорке: «От рыбы начинает вонять из головы.”

Несмотря на свободу от бремени командования и отсутствие физических лишений, дух и внешний вид царя начали ухудшаться. Процесс начался вскоре после его прибытия по адресу Ставка, , когда когда-то светлый, проницательный энтузиаст пожаловался жене на то, что у него на сердце тяжело. Он побледнел и устал. Его щеки начали сокращаться, черты лица заметно постарели, а нервозность усилилась. Теперь всех, кто видел его, шокировало его изможденное лицо с глубокими морщинами и заметными черными кругами под глазами.

Не только его военные неудачи утомили его. Государственные дела, которыми руководила в Санкт-Петербурге неустанно коварная Александра, из скандально плохого становились все хуже, соразмерно нарастающим хаосом и общественным отвращением. «Безумный» режим, отчаялся граф Витте, представлял собой «клубок трусости, слепоты, лукавства и глупости». Решение царицы заключалось в том, чтобы все больше полагаться на Распутина, похвала которого была самым быстрым путем вверх по скользкому полюсу министерских амбиций, а противодействие ему было самым быстрым путем вниз.Александра умоляла Николая поговорить с князем Щербатовым, одним из быстро сменявшихся министров внутренних дел, чтобы «дать ему понять, что он действует прямо против нас, преследуя и позволяя злословить о нем [Распутине] или говорить о нем». На смену Щербатову и другим сомневающимся пришли подхалимы, готовые, как уточнила Александра, прислушаться к «позиции нашего друга». Историк Майкл Флоринский назвал парад министерских ничтожеств «удивительным, экстравагантным и жалким зрелищем, не имеющим аналогов в истории цивилизованных народов.”

Не удовлетворившись шепотом о директивах для политической и общественной жизни великой страны, «человек Божий» давно использовал переписку с царём и царицей, чтобы заняться военными делами так, что до сих пор захватывает дух.

Почему не военное руководство, раз уж Бог, как заверила царица, «открывает ему все»? «Не бойтесь произносить имя Григорий в разговоре с [генералом Алексеевым]», — призвала она. «Благодаря Ему [Распутину] ты оставался здоровым с тех пор, как год назад ты принял командование, когда все были против тебя.”

Одно сообщение — от ноября 1915 года — было вызвано тем, что Распутин видел ночью. Он призвал Александру немедленно сообщить царю: «Он умоляет вас приказать наступать под Ригу, говорит, что это необходимо, иначе немцы так крепко осядут … что заставлять их двигаться будет стоить бесконечного кровопролития и хлопот … он говорит, что это сейчас самое главное ».

Другой, в июне 1916 г., передал благословение Распутина «всей ортодоксальной армии» и сообщил о его мольбе, «чтобы мы еще не продвигались сильно на севере, потому что он говорит, что если наши успехи на юге и дальше будут хорошими, то они сами пойдут. отступить на север или наступить, и тогда их потери будут очень велики.”

«Успехи» здесь были достигнуты во время наступления Брусилова, у которого был шанс добиться решающей победы при надлежащей поддержке — в противоположность указаниям Распутина. К концу следующего месяца, Александра докладывал советы «нашего друга», чтобы не наступать «слишком упорно», опасаясь экстремальных потерь. Когда Николай ответил, что велел Алексееву приказать Брусилову прекратить нападения, которые царица теперь называла безнадежными, она ответила, что приказ царя оставил их друга «очень довольным…».Все будет хорошо.» На самом деле военное положение снова было плачевным.

Царь пытался провести грань между духовным и военным советом Распутина и проигнорировать последний. Не раз он специально просил Александру не сообщать монаху об оперативных планах, которыми он поделился с ней. Однако, никогда не осмеливаясь выступить против нее, он не больше преуспел в хранении секретов от Распутина, чем в отстаивании предложения в военных советах. После падения монархии у нее была обнаружена карта, показывающая размещение подразделений по всему фронту — одна из двух копий, которые сделал начальник штаба для себя и для царя.На несколько просьб царя о том, чтобы часть его информации была только для ее глаз, Александра заверила в ответ, что никому не рассказала то, что он ей написал: «Кроме Него [Распутина], который защищает вас, где бы вы ни находились».

Пока Распутин играл свою странную военную роль, разумные количества припасов — включая винтовки на каждого солдата к середине 1916 года — наконец достигли фронта. Это обеспокоило немецких стратегов, которые хорошо знали удивительную стойкость русских после катастроф, которые могли бы подчинить менее стойкие армии.Несмотря на ужасающие недостатки и трудности, упорные, героические сражения русской армии внесли большой вклад в усилия союзников, сковав большую часть немецкой армии на востоке. Правильно оснащенные и ведомые силы теперь показывали, что могут соперничать с немецкими. Представился новый шанс — не слишком поздно в военном отношении — запустить «гигантский русский каток». Но, как предупреждал генерал Алексеев, решающим фактором в армии, которая так полагалась на выносливость, был дух. Как только вера в «доброго отца» царя была сломлена, никакие материальные средства не могли спасти увядающий национальный символ, который так недавно почитался.В октябре 1916 года британский военный атташе дошел до британского военного атташе, слухи о том, что русская пехота потеряла сердце и что в ее рядах широко распространена антивоенная пропаганда.

После того, как 17 декабря 1916 года князь Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий Романов и Владимир Пуришкевич убили Распутина, Николай все больше и больше оставался наедине с Александрой в Санкт-Петербурге. Более чем когда-либо очевидно, что те качества, которые помогли ему сделать его таким безупречным семьянином, инстинктивно отступившим от национальных проблем к заветной изоляции своей семьи, одновременно сделали его неадекватным военачальником.Пока преданная пара читала, слушала музыку и играла в карты, его империя продолжала гнить. Хотя большевики все еще были небольшой нелегальной организацией, недостатки царя, которые теперь считались злом, радикализировали растущую массу солдат.

К концу 1916 г. его полностью изолированному правительству повсеместно не доверяли и вообще презирали. Многие в рядах были убеждены, что суд Александры был оплачен Германией, которая объясняла военные поражения, вырванные из победы.Большинство солдат считали, что под такими лидерами войну невозможно выиграть. Они видели, как «все их боевые подвиги сводились на нет, — вспоминал Брусилов, — из-за того, что они считали недостатком интеллекта и решимости со стороны Верховного Главнокомандования». Только правительство, ответственное перед Думой –, которое было почти полностью монархическим до того, как царь начал войну в Ставке– , обещало надежду на возвращение народной поддержки военных действий как на местах, так и дома.

К январю 1917 года монархия так опасно балансировала на грани краха, что премьер-министр Михаил Родзянко рискнул сказать царю, что ненависть к царице распространяется по стране и гибель близка, если не будет установлено новое правительство. «Сир, в вашем окружении не осталось ни одного честного или надежного человека. Все лучшие либо ликвидированы, либо ушли в отставку », — взмолился премьер.

Заявление Родзянко было необычным. Он был достаточно нагл, чтобы противостоять правителю.Однако даже эта наглость не заставила царя возвысить голос. Напротив, он прижал руки к голове и спросил, возможно ли, что он «пытался действовать как можно лучше» на протяжении всего своего правления, но «в течение 22 лет все это было ошибкой?» «Да, ваше величество», — ответил Родзянко, проявив еще большую смелость. «В течение 22 лет вы шли неверным курсом».

Тем не менее, «маленький полковник» настаивал на своей высшей политической цели: никаких существенных изменений, чтобы он мог выполнить свою коронационную клятву и передать неприкосновенное самодержавие своему сыну.Его война за это имела приоритет над войной против Германии и Австрии.

Назвав это их «скрытым делом», Александра увидела, «что борьба здесь на самом деле есть и что означает — вы показываете свое мастерство, доказываете, что являетесь Самодержцем, без которого Россия не может существовать».

Хотя большевику-революционеру Льву Троцкому нужно было топор, он лишь слегка преувеличил, заявив, что ни один полк на фронте или в тылу теперь не будет сражаться за Николая, не говоря уже о том разрушительном семейном деле.В конце концов, падение военного духа разрушило царскую династию. Если бы солдаты — и все большее число их офицеров — не ослушались приказов и не встали на сторону гневно протестующих петербургских толп, его правление могло бы продолжиться.

Тоска по уходу Николая росла среди армейских офицеров. Размах недовольства мог потерять царь, но не его генералы. В конце концов, не политики или придворные, а руководство его армии убедили его отреагировать.Он сделал это только тогда, когда его высшие генералы сказали ему, что его единственный выбор — последовать совету премьер-министра и отречься от престола. Измученный начальник штаба опустился на колени, умоляя царя выслушать.

На самом деле, непреклонный и хрупкий Николай пошел еще дальше. Вместо того, чтобы передать исполнительную власть ненавистной Думе , он решил полностью уйти с поля политической битвы, отказавшись от престола — окончательное выражение его фатализма. Николай отрекся от престола 15 марта 1917 года.Царь тихо заметил, что он «рожден для несчастья» — мнение, которое разделяли многие его подданные. Русские считали, что цари были либо удачливыми, либо невезучими, и что Николай попал в последнюю категорию по многим причинам, включая массовые смерти, вызванные паническим бегством празднующих во время его коронации, и большее количество смертей в 1905 году во время войны с Японией. Сам он, защищая свое судьбоносное решение возглавить армию, напомнил своему императорскому двоюродному брату, что он родился в день святого Иова, праведного страдальца.Возможно, размышлял он, нужен козел отпущения, чтобы спасти Россию, и он был готов смириться со своей судьбой. «Я хочу быть жертвой», — сказал царь. «Да будет воля Божья».

К этому времени он был козлом отпущения, которого обвиняли в том, что он внес еще более глупые решения в копилку, положившую конец эволюции страны к работоспособной монархии. Когда распространились новости об отречении царя, большая часть Могилева присоединилась к крикам радости, которые разносились по огромной территории России. Убежденный, что хрупкий царевич долго не проживет, Николай отрекся от престола в пользу своего младшего брата великого князя Михаила.Либеральные монархисты надеялись, что династия выживет после ухода Николая. Однако великий князь Михаил прочитал надпись на стене. В течение нескольких часов он фактически передал власть недавно сформированному временному правительству. Это правительство запретило последнюю речь Николая перед своими войсками, в которой просил Божьего благословения и победы. Победа стала фантазией; рациональной целью было спасти армию от распада. Даже сейчас бывший император не мог понять ситуацию или восприятие его.«Мои солдаты не ненавидели меня, — заявил он. «Они возненавидели мою корону и трон, но когда меня лишили их, они больше не обвиняли меня. От какой несправедливости пострадал мой народ, чего не пострадал я вместе с ним? »

Но огромное количество людей возненавидели его. Его убежденность в том, что его народ не страдает несправедливостью, которую он не разделяет, выявила еще более ужасающее невежество крестьянских масс, к которым он так глубоко привязан. Недовольство командующих армией — до тех пор его самых сильных сторонников — означало, что теперь они считали его и его имперское правительство слишком большим препятствием для защиты страны.Николас этого тоже не понял.

Арестованный вскоре после отречения, он и его семья были переведены из одного места интернирования в другое. Последним был Екатеринбург, Сибирь (называвшийся Свердловском большую часть советского периода). Николай Романов, как теперь назывался бывший диктатор около 150 миллионов подданных, по-прежнему был уверен, что его спасет армия, которая, как он считал, сохранит свою преданность ему. Его иллюзия сохранялась до июля 1918 года, примерно через восемь месяцев после захвата власти большевиками Временного правительства, когда революционная банда убила его, Александра, царевича и его четырех прекрасных дочерей в подвале екатеринбургского дома.

Возможно, этого ужаса можно было бы избежать, если бы Николай прислушался к советам своих самых преданных сторонников тремя годами ранее и не стал главнокомандующим. Возможно, династия Романовых могла бы пасть — если бы от менее безжалостных узурпаторов, чем большевики, — даже если бы он не стал нести личную ответственность за огромную боль страны на поле боя. Но самые мудрые наблюдатели того времени знали, что у него нет ни силы характера, чтобы обеспечить подлинное лидерство, ни видения, чтобы понять, почему это было необходимо.Они никогда не сомневались в связи между «прискорбно неподготовленным» вступлением полковника в командование армией и крахом династии. «Казалось бы, — сетовал генерал сэр Джон Хэнбери Уильямс, возглавлявший британское представительство в Ставке , , — что« царю было суждено в тех редких случаях, когда он принимал критическое решение, самоутвердиться в манере, катастрофической для его собственному престижу и интересам своей страны ».

Благополучие царя и России считалось неделимым и священным.Однако в течение 18 месяцев в качестве верховного главнокомандующего ему удалось расточить огромный запас солдатской привязанности и почтения к нему. В тот момент, когда «воля Божья» привела его в Могилев, Николай начал копать могилу своей династии. «Мы сидим на пороховой бочке, и все, что нам нужно, это единственная искра, чтобы ее зажечь», — написал верный министр незадолго до того, как Николай заменил своего дядю. «На мой взгляд, принятие на себя командования армией Государственным царем — это не просто искра, а целая свеча, брошенная в пороховой склад.”

Взрыв нанес достаточно серьезный ущерб российскому обществу, открыв дорогу отчаянному экстремизму и 70 годам советской власти. MHQ

Джордж Фейфер является автором книг Тэннозан: Битва за Окинава и Атомная бомба (Хоутон Миффлин).

Эта статья впервые появилась в осеннем выпуске 1998 года (том 11, № 1) журнала MHQ — The Quarterly Journal of Military History с заголовком: Последний царь как лидер

Хотите, чтобы роскошно иллюстрированное высококачественное печатное издание MHQ доставлялось непосредственно вам четыре раза в год? Подпишитесь сейчас со специальной скидкой!

Оценка характера Николая II

«Повседневная работа монарха казалась ему невыносимо скучной.Он не мог долго и серьезно слушать отчеты служителей или читать их ». Написано Керенским, главой правительства, пришедшего к власти у царя в 1917 году, в его мемуарах в 1934 году.

«Его предки не передали ему одно качество, которое сделало бы его способным управлять империей». Написано Троцким, одним из лидеров революционеров, выступавших против царя, в 1932 году.

«Николай II не годился для работы в сельском почтовом отделении». Сказал неизвестный член кабинета министров

«У него никогда не было собственного мнения… всегда соглашался с суждением последнего человека, с которым он разговаривал.Великий князь Александр Михайлович

: Николай был «добр к окружающим и глубоко религиозен. … Он всем сердцем верил в самодержавие. … Он искренне хотел принести своему народу счастье и процветание ». Из современного школьного учебника GCSE.

«У него быстрый ум, и он легко учится. В этом отношении он намного превосходит своего отца ». Сергей Витте, главный министр при Николае, в своих воспоминаниях. Несмотря на то, что он не любил царя, он сказал это о Николае.

«Нет никаких сомнений в том, что Николай был добрым, благонамеренным человеком, глубоко привязанным к своей семье. Он был предан своей жене Александре, сыну Алексис и четырем дочерям. Семейные фотографии были во всех комнатах дворца, включая уборную ». Из современного школьного учебника GCSE.

«Николас скорее будет проводить время со своей семьей, чем заниматься государственными делами. [Он] мог быть жестоким и беспощадным. Он не будет стоять за оппозицию. Его ответ всегда был один и тот же — насилие.»Из современного школьного учебника GCSE.

«Он все время повторял… что он совершенно непригоден для царствования… И все же непригодность Ники ни в коем случае не была его виной. У него был ум, вера и храбрость, и он совершенно не разбирался в государственных делах. Ники был солдатом. Его нужно было научить государственной мудрости, но он этого не сделал ». Из дневника царской сестры великой княгини Ольги.

«Николай всем сердцем верил в самодержавие. Он думал, что демократия с выборами и парламентами приведет к краху России.Николай очень мало знал о [русском] народе. Он не бывал на фабриках или в деревнях, не ездил на гастроли. Его информация о происходящем исходила от небольшого числа людей, которые были счастливы защитить его от реалий жизни в России ». Из современного школьного учебника GCSE.

Николай был «еще хуже подготовлен, чем его отец, к бремени царской власти. Николай не знал мира людей, политики или правительства, чтобы помочь ему принимать важные решения, которые в русской системе должен принимать только царь.”Из Х. Роггера, Россия в эпоху модернизации и революции, 1983 г.

«Николай не был глупцом… Проблемы, с которыми столкнулась Россия, были очень большими… Николай II любил свою страну и служил ей преданно и в меру своих возможностей. Он не искал силы … Он был очень добрым, чутким, щедрым. … [Ситуация], вероятно, погубила бы любого человека, восседающего на троне ».