Проклятое антисемитство стало причиной радикального краха между мною и моей сестрой…Антисемитов нужно расстреливать.

А вот и другие высказывания Ницше, которые позволяют нам увидеть в философе не столько женоненавистника, сколько человека, опасающегося близости с этими существами. Что ж, бывает.

Вот что пишет Ницше в работе «За пределами добра и зла» (кн. 7, аф. 239):

То, что внушает к женщине уважение, а довольно часто и страх, — это её натура, которая «натуральнее» мужской, её истая хищническая, коварная грация, её когти тигрицы под перчаткой, её наивность в эгоизме, её не поддающаяся воспитанию внутренняя дикость, непостижимое, необъятное, неуловимое в её вожделениях и добродетелях… Что, при всём страхе, внушает сострадание к этой опасной и красивой кошке, «женщине», — так это то, что она является более страждущей, более уязвимой, более нуждающейся в любви и более обреченной на разочарования, чем какое бы то ни было животное. Страх и сострадание: с этими чувствами стоял до сих пор мужчина перед женщиной, всегда уже одной ногой в трагедии, которая терзает его, в то же время чаруя.

Низкий, сильный альт внезапно подымает перед нами занавес возможностей, в которые мы обыкновенно не верим: и мы разом начинаем верить, что где-то в мире могут быть женщины с высокими, героическими, царственными душами, способные и готовые к грандиозным возражениям, решениям и жертвам, способные и готовые к господству над мужчинами, ибо лучшее, что есть в мужчине, в них стало воплощенным идеалом, невзирая на пол.

А вот концепция «Бог умер» (Gott ist tot), которая сегодня тиражируется по поводу и без, нуждается в дополнительных разъяснениях – в первую очередь того, что сам Ницше вкладывал в свои слова. Об этом, конечно, нужно читать у самого Ницше. Впервые мысль о смерти Бога прозвучала в 1882 году в работе «Весёлая наука» («La gaya scienza») вот в таком виде (отрывок «Безумец»):

Безумец.— Как, вы ничего не слышали о том ошалелом, что среди бела дня зажег фонарь, отправился на площадь и там без передышки кричал: «Ищу Бога! Ищу Бога!»?! А там как раз толпилось много неверующих, которые, заслышав его крики, принялись громко хохотать. «Он что — потерялся?» — сказал один. «Не заблудился ли он, словно малое дитя?» — сказал другой. «Или он спрятался в кустах? Или боится нас? Или отправился на галеру? Уплыл за море?» — так не переставая шумели они и гоготали. А безумец ринулся в самую толпу, пронзая их своим взглядом. «Куда подевался Бог? — вскричал он.— Сейчас я вам скажу! Мы его убили — вы и я! Все мы его убийцы! Но как мы его убили? Как сумели исчерпать глуби морские? Кто дал нам губку, чтобы стереть весь небосвод? Что творили мы, отцепляя Землю от Солнца? Куда она теперь летит? Куда летим все мы? Прочь от Солнца, от солнц? Не падаем ли мы безостановочно? И вниз — и назад себя, и в бока, и вперед себя, и во все стороны? И есть ли ещё верх и низ? И не блуждаем ли мы в бесконечном Ничто? И не зевает ли нам в лицо пустота? Разве не стало холоднее? Не наступает ли всякий миг Ночь и все больше и больше Ночи? Разве не приходится зажигать фонари среди бела дня? И разве не слышна нам кирка гробокопателя, хоронящего Бога? И носы наши — разве не чуют они вонь гниющего Бога? — Ведь и Боги тлеют! Бог мертв! Он и останется мертвым! И это мы его убили! Как утешиться нам, убийцам из убийц? Самое святое и сильное, чем обладал до сей поры мир,— оно истекло кровью под ударами наших ножей,- кто оботрет с нас кровь? Какой водой очистимся? Какие искупительные празднества, какие священные игрища ни придется изобретать нам? Не слишком ли велико для нас величие этого подвига? Не придется ли нам самим становиться богами, чтобы оказаться достойными его? Никогда еще не свершалось деяние столь великое — благодаря ему кто бы ни родился после нас, он вступит в историю более возвышенную, нежели все, бывшее в прошлом!»… Тут умолк безумный человек и опять взглянул на тех, что слушали его, — они тоже молчали и с недоверием глядели на него. Наконец он швырнул фонарь на землю, так что он разбился и загас. «Я пришел слишком рано, — сказал он, помолчав, еще не мое время. Чудовищное событие — оно пока в пути, оно бредет своей дорогой,— еще не достигло оно ушей человеческих. Молнии и грому потребно время, свету звезд потребно время, деяниям потребно время, чтобы люди услышали о них, чтобы люди узрели их, уже совершенные. А это деяние все еще дальше самых дальних звезд от людей. — и все-таки они содеяли его!»… Рассказывают еще, что в этот же день безумец врывался в церкви и затягивал там «Requiem aeternam». Когда же его выводили за руки, требуя ответа, он всякий раз отвечал одними и теми же словами: «Что же такое теперь все эти церкви, если не усыпальницы и надгробия Божии?»

Что мы здесь видим? Трагедию утраты чего-то важного, абсолютного, некого гаранта смысла и порядка, ощущение свободного падения в неизвестность, потерю всяческих ориентиров – состояние, которое, наверное, может быть обозначено, как наступление нравственного — или даже экзистенциального — кризиса человечества. Это не о том, есть бог или нет, а о том, что настало время переоценки ценностей, более глубокого взгляда на природу человека, потому что христианская мораль больше «не работает» — не приносит своих плодов, не соответствует знанию человека о самом себе, не участвует в жизни.

Вот как комментирует Хайдеггер в своей статье «Слова Ницше «Бог Мёртв» этот фрагмент:

Авторитет Бога, авторитет церкви с её учительной миссией исчезает, но на его место заступает авторитет совести, авторитет рвущегося сюда же разума.

Впрочем, перед лицом столь поколебленного господства прежних ценностей можно попытаться сделать и нечто иное. А именно: если Бог — христианский Бог — исчез со своего места в сверхчувственном мире, то само это место всё же остается — пусть даже и опустевшее. И вот эту опустевшую область сверхчувственного, область идеального мира, всё ещё можно удерживать. И опустевшее место даже взывает к тому, чтобы его заняли, заместив исчезнувшего Бога чем-то иным. Воздвигаются новые идеалы. Согласно Ницше («Воля к власти», афоризм 1021,— относится к 1887 году 12), это и происходит через посредство новых учений, обещающих осчастливить мир, через посредство социализма, а равным образом и через посредство музыки Вагнера,— иными словами, всё это совершается повсюду, где «догматическое христианство» уже «отжило свой век».

Тем более, что, кажется, те процессы, о которых он писал более ста лет назад, получили в нашу эпоху новый виток развития – и виток, увы, не самый удачный: несмотря на провозглашённую Ницше смерть старых христианских ценностей, утративших своё значение для человека, ничего они не утратились, продолжают не то чтобы существовать – процветать, свобода выбора в XXI веке превратилась в тюрьму завышенных ожиданий, а ницшеанскому сверхчеловеку, его прекрасной белокурой бестии, отводится всё меньшая роль в мире, где царствует толпа, а не индивид.

Так и живём. Но это уже другие истории, за развитием которых следите в наших новых статьях.

Напоследок – три видео о Ницше и его идеях, — дабы, так сказать, закрепить материал.

Кандидат филологических наук и главный редактор издательства «Культурная революция» Игорь Эбаноидзе размышляет об амбивалентности идей Ницше, об их связи с творчеством Шопенгауэра, об отношениях между миром и индивидом в творчестве Ницше, о специфической религиозности философа, его концепции смерти Бога, отношениях с женщинами и многом другом. В общем, универсальный разговор о Ницше-философе, Ницше-художнике и Ницше-человеке.

Быть мужчиной: цитаты про мужские поступки

В День защитника Отечества мы спешим отправить поздравления своим защитникам: дедушкам и папам, дядям и братьям. Но есть парочка нестыковок. Не все из них служили в армии, и тем более не каждый – профессиональный военный. К тому же на защите Родины стоят и женщины тоже. Стоит признать, что деление на мужские и женские праздники – явление устаревшее. 

Мужчина остаётся мужчиной не только 23 Февраля. Для своих близких он всегда на страже покоя и мира в доме. Настоящие мужские качества проверяются не словом, а делом. Собрали в галерее цитаты про мужчин и поступки:

«Выбирая между гордостью и ответственностью, мужчина почти всегда выберет гордость – если ответственность отнимает его мужественность».

«Бегущий человек», Стивен Кинг

«Помните, что для мужчин сближение – это не сидение за столиком ресторана, глядя друг другу глубоко в глаза и обсуждая свои чувства, – это совместная деятельность».

«Как влюбить в себя любого», Лейл Лаундес

«Скорбь Сатаны», Мария Корелли

«Мама и сын. Как вырастить из мальчика мужчину», Мэг Микер

«Всякий мужчина, знаете ли, может добиться женщины, какой только пожелает, стоит лишь постараться, это невелика хитрость; но только мужчина, уважающий женщину, может расстаться с ней, не унижая её».

«Санаторий», Уильям Сомерсет Моэм

«Дейзи Фэй и чудеса», Фэнни Флэгг

«Так говорил Заратустра», Фридрих Ницше

Цитаты про мужчин часто говорят о том, каким должен быть «настоящий мужчина». Некоторые касаются мужественности. Слова «не служил» вряд ли кого-то заденут, а вот «не мужик» уже способно ранить. Но что понимают под мужественностью? Мальчикам с детства твердят, что они не должны плакать. Проявление чувств считается слабостью. Эта установка многим мешает жить – единицы потом решаются излить душу психологу. Журналист Мартин Робинсон в книге «Быть мужчиной» говорит о маскулинности и месте мужчин в мире сегодня. У него есть такая мысль: 

«Мужественность – смазка, помогающая соответствовать стандарту. Ты сглаживаешь острые углы, одеваешься как принято, подгоняешь свои взгляды под взгляды знакомых, строишь карьеру. И пускай тебе кажется, будто ты теряешь себя: ты плывёшь по течению и надеешься, что когда-нибудь начнёшь собирать плоды. Любые проблемы следует разбирать строго наедине с собой, воспринимая их как личный провал, свою вину».

Стереотипы вредят всем, вне зависимости от пола. Сейчас сила и мужественность мужчины проявляется как раз в умении раскрыть себя близким. Стоит поддерживать в этом своих защитников, стать для них надёжным тылом, а иногда и жилеткой.

Понравился материал? Ещё много полезных цитат вы найдёте в материале «Конфуций: цитаты про то, как выбрать в жизни верный путь».

Страница не найдена ошибка, Audible.com

• Эвви Дрейк начинает больше

• Роман
• От: Линда Холмс
• Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Полный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом спустя почти год после гибели ее мужа в автокатастрофе. Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, и Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих самых страшных кошмарах, называют «криком»: он больше не может бросать прямо и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставило меня продолжать слушать….

• От Каролина Девушка на 10-12-19

Основные сочинения Ницше Фридриха Ницше

Mopsig означает «скучный» sich mopsen = скучать. Mops этимологически родственны английскому «mope».

потрясающая память
Господин Бруно Мейер написал пространный и увесистый трактат, в котором я торжественно осужден как «враг нашей культуры», помимо того, что представлен как коварный обманщик среди обманутых.

В 1873 году Виламовиц ответил продолжением своей Zukunftsphilologie. Тон его ответа можно уловить из замечания в конце: «Я должен тратить свое время и энергию на глупости и убожество пары прогнивших мозгов?

непрерывное развитие искусства связано с аполлонической и дионисийской двойственностью… Аполлоническое искусство ваяния и необразное, дионисийское искусство музыки.Эти две различные тенденции идут параллельно друг другу, по большей части открыто противореча друг другу; и они постоянно побуждают друг друга к новым и более сильным рождениям, которые увековечивают антагонизм, лишь поверхностно примиряемый общим термином «искусство»

Представим себе их сначала как отдельные художественные миры сновидений и опьянения.

Справедливость (справедливость) зарождается среди тех, кто примерно равно силен, как правильно понял Фукидид: где нет явно распознаваемого перевеса и борьба означала бы безрезультатный взаимный ущерб, там рождается мысль, что можно прийти к пониманию и договориться о своем утверждает: изначальный характер справедливости есть характер торговли.Каждый удовлетворяет другого, поскольку каждый получает то, что он ценит больше, чем другой. Один дает другому то, что он хочет, и это становится его, а взамен он получает то, что хочет. Таким образом, справедливость — это возмездие и обмен при примерно равном положении власти: месть изначально относится к сфере справедливости, будучи обменом. Благодарность тоже.

Каким малонравственным выглядел бы мир без забывчивости! Поэт мог бы сказать, что Бог сделал забвение стражем, поставленным им на пороге человеческого достоинства.

Быть нравственным или этичным означает подчиняться древнему установленному закону или обычаю. Подчиняется ли человек с трудом или с радостью, это не имеет значения; достаточно сделать это.

Быть злым означает быть «аморальным» (аморальным), практиковать безнравственность, сопротивляться традиции, какой бы разумной или глупой ни была традиция.

Афоризмы
258
Те, кто отрицает случайность. — Ни один победитель не верит в случай.

Предисловие к
Jenseits von Gut und Böse… Vorspiel einer Philosophie der Zukunft.
По ту сторону добра и зла… Прелюдия к философии будущего.

Предположим, что истина — женщина. Что тогда? Разве нет оснований подозревать, что все философы, поскольку они были догматиками, были очень неопытны в отношении женщин? Что ужасная серьезность, та неуклюжая навязчивость, с которой они до сих пор обычно приближались к истине, были неудобными и очень неподходящими средствами для завоевания женского сердца?

Adventavit asinum,
Pulcher et fortissimus

Прибытие осла, прекрасного и храбрейшего

Живое существо прежде всего стремится разрядить свою силу — сама жизнь есть воля к власти; самосохранение — лишь один из косвенных и наиболее частых результатов.

Независимость для очень немногих; это привилегия сильных. И тот, кто пытается это сделать даже с полным правом, но без внутренней стесненности, доказывает, что он, вероятно, не только силен, но и смел до безрассудства.

Когда человек молод, он почитает и презирает без того искусства нюансов, которое составляет лучший выигрыш в жизни, и это справедливо, что приходится дорого платить за то, что нападал на людей и вещи таким образом с Да и Нет.

То, что произошло совсем недавно среди бела дня нового времени в случае с Французской революцией, — этот ужасный фарс, который при ближайшем рассмотрении был совершенно излишним, хотя благородные и восторженные зрители со всей Европы созерцали его издалека и истолковывали его. в соответствии с собственным негодованием и энтузиазмом так долго и так страстно, что текст в конце концов исчез под толкованием, — могло произойти еще раз, как благородное потомство могло бы неправильно понять все прошлое и только таким образом сделать его сносным для созерцания.

Вернее: разве это не то, что случилось и сейчас? не были ли мы сами этим «благородным потомством»? И не сейчас ли именно тот момент, когда, насколько мы это понимаем, все кончено?

Счастье и добродетель не аргументы. Но люди любят забывать — даже трезвые души — что делание несчастным и злым не является контраргументом. Что-то может быть правдой, будучи в высшей степени вредным и опасным. В самом деле, основной характеристикой бытия может быть то, что погибнут те, кто познал бы его полностью, и в этом случае силу духа следует измерять в зависимости от того, сколько «правды» человек еще едва может вынести, или, говоря иначе, яснее, до какой степени нужно было бы его разбавить, окутать, подсластить, притупить, фальсифицировать.

Но нет никакого сомнения, что злые и несчастные более благоприятны, когда дело доходит до открытия некоторых частей истины, и что вероятность их успеха здесь больше, не говоря уже о злых, которые счастливы. , вид, который моралисты хоронят в тишине.

Стендаль, этот последний великий психолог: «Pour être bon philosophe, — говорит этот последний великий психолог, — il faut être sec, clair, sansillusion. en philosophie, c’est-à-dire pour voir clair dans ce qui est.[«Чтобы быть хорошим философом, надо быть сухим, ясным, без иллюзий. У банкира, сколотившего состояние, есть одна черта характера, необходимая для открытия в философии, а именно для ясного видения того, что есть».

Нужно проверить себя, чтобы увидеть, что он предназначен для независимости и командования, и сделать это в нужное время. в конце концов берутся не перед одним свидетелем или судьей, кроме нас самих.

Не привязываться к человеку, даже не самому любимому, каждый человек — тюрьма, тоже закуток. … Надо уметь себя беречь: тяжелейшее испытание независимости.

Где бы на земле ни появлялся религиозный невроз, мы обнаруживаем, что он связан с тремя опасными диетическими требованиями: уединением, постом и половым воздержанием. Но нельзя с уверенностью решить, что является причиной, а что следствием, и имеет ли здесь место какое-либо отношение причины и действия.

«Das religiöse Wesen» (сущность христианства) — последняя эпидемия и зрелище произошли в Армии Спасения

Филология — это изучение языка в письменных исторических источниках; это сочетание литературной критики, истории и лингвистики.Чаще его определяют как изучение литературных текстов и письменных источников, установление их подлинности и первоначальной формы, а также определение их значения.

Что удивительно в религиозности древних греков, так это огромное изобилие благодарности, которую она источает: это очень благородный тип человека, который противостоит природе и жизни таким образом.

Позже, когда чернь одержала верх в Греции, страх распространился и на религию — и была подготовлена ​​почва для христианства.

Есть женская нежность и похоть, стыдливо и невежественно стремящаяся к unio mystica et physica — как у мадам де Гийон. Во многих случаях это довольно странно выглядит как маскировка половой зрелости девушки или юноши; кое-где даже как истерия старой девы, также как ее последняя амбиция — и в нескольких таких случаях церковь провозгласила женщину святой.

Почему сегодня атеизм? — «Отец» в Боге полностью опровергнут; то же самое, «судья», «награждающий».Хуже всего: он кажется неспособным к ясному общению: он неясен?

Что труднее всего перевести из одного языка в другой, так это темп его стиля, который имеет свою основу в характере расы или, говоря более физиологически, в среднем темпе ее метаболизма.

Что же касается до Аристофана, того преображающего, дополняющего духа, ради которого прощают все эллинское за то, что оно существовало, если понять во всей его глубине все, что здесь нужно прощать и преображать, то нет ничего, что заставило бы меня размышляйте больше о скрытности и природе сфинкса Платона, чем о счастливо сохранившемся petit fait, что под подушкой его смертного одра не было найдено ни «Библии», ни чего-либо египетского, пифагорейского или платоновского, а томик Аристофана.Как мог даже Платон вынести жизнь — греческую жизнь, которую он отвергал — без Аристофана?

Замечали ли когда-нибудь, до какой степени подлинно религиозная жизнь требует праздного сословия или полудосуга, — я имею в виду досуг с чистой совестью, из глубины веков, по крови, в которой аристократическое чувство позора труда не совершенно чуждое — ощущение, что оно делает душу и тело общими. И что, следовательно, наше современное, шумное, трудоемкое трудолюбие, гордящееся собой, глупо гордящееся, воспитывает и готовит людей больше всего на свете именно к «неверию».

Любить человека ради Бога — вот что было до сих пор самым благородным и самым далеким чувством, достигнутым среди людей…

его крупица соли и щепотка амбры от какого-то высшего наклонения…

Блаженны забывчивые: ибо они тоже преодолевать свои глупости.

Без ума и без духа*! *Без гениальности и без остроумия.
(Ницше в значительной степени полагается на эту тактику школьного хулигана.)

В конечном счете, никто не может извлечь из вещей, включая книги, больше, чем он уже знает.К тому, к чему нет доступа из опыта, не будет ушей.

7 лучших книг Фридриха Ницше

Фридрих Ницше боролся с изнуряющими мигренями, бессонницей и различными заболеваниями, чтобы создать произведения, которые будут звучать сквозь века.

Его мысли варьировались от спекулятивных трактатов о формах искусства классических периодов до напряженной полемики против современной западной морали и религиозного самовыражения. Его книги предлагали широкий спектр мыслей, отражающих не только острый и проницательный ум, но и разносторонний.Книги Ницше были далеки от коммерческого успеха в его время, но они по-прежнему вызывали сильные отклики тогда, как и сейчас.

Опубликованная в 1878 году книга « Человеческое, слишком человеческое» показывает, что Ницше принимает новое философское мировоззрение, которое приводит к его решительному разрыву с Рихардом Вагнером. В то время как его предыдущие работы подчеркивали метафизические подходы к смыслу жизни, Ницше теперь идет в противоположном направлении, отдавая предпочтение более натуралистическим или научно обоснованным ответам.Теперь его интересовали биологические и физиологические причинные детерминанты того, как вещи представляются людям и почему они думают и ведут себя именно так, а не иначе.

Стилистически это представляет собой начало использования Ницше афоризма — использование, которое началось как необходимость из-за его неспособности долго концентрироваться на идее из-за его мигрени, но вскоре превратилось в самостоятельную форму искусства. Он также представляет свою перспективистскую позицию, согласно которой каждое описание мира и его явлений формируется с точки зрения наблюдателя или интерпретатора.

Новое антирелигиозное философское мировоззрение Ницше было противно как Рихарду Вагнеру, так и его жене Козиме Вагнер, и это навсегда положило конец их дружбе. В 1886 году Ницше опубликует второе издание книги, добавив к нему две работы под названием «Разные мнения и максимы » и « Странник и его тень ». первое издание.

В этом произведении Ницше начинает то, что впоследствии превратилось в продолжительную атаку на христианство.Здесь он сосредотачивается на христианской морали, разоблачая ее уродливые и корыстные мотивы. Ницше считает, что христианство нападает на наши естественные импульсы как на аморальные и тем самым заставляет людей думать о себе низко.

Затем христианство пытается компенсировать это чувство нечистоты, превращая нехристиан в более грязную группу, чтобы христианин мог чувствовать себя лучше, когда он судит эту группу. Это довольно иронично, поскольку христианство якобы гордится любовью к ближнему.Ницше предлагает вернуться к моральным рамкам, которые ценят наши естественные инстинкты.

В этой работе Ницше вводит некоторые из своих наиболее популярных принципов, таких как тема смерти Бога, Amor Fati и вечное возвращение. В «Веселой науке» Ницше сосредоточил свое внимание на интеллектуальном мировоззрении того времени, выступая за беззаботность, а не за мрачную ученость.

Он продолжает свои атаки на то, что он считает гнусными мотивами господства, присущими внешне благонамеренным и самоотверженным христианским добродетелям.Он провозглашает, что преобладание науки над верой оставит наши общепринятые моральные ценности без прочной поддержки, что неизбежно приведет к нигилизму. Однако Ницше не выступает за возвращение к вере, а скорее дает намеки на то, как можно развить натуралистическое чувство смысла.

В «Так говорил Заратустра» Ницше беллетризует реального исторического персидского пророка Зороастра и использует его для решения кризиса нигилизма в современной Европе. Заратустра предлагает человечеству альтернативу его склонной к риску и посредственной природе, предлагая своего идеального человека, сверхчеловека, лишенного человеческой робости, постоянно стремящегося к величию и живущего жизнью творческих приключений.

В этой книге Ницше также использует Заратустру, чтобы проповедовать завершение своих наиболее важных идей, таких как идея вечного возвращения и Воля к власти. «Заратустра» остается самым популярным произведением Ницше и пародирует Новый Завет и диалоги Платона таким образом, что ставит себя в один ряд с великими историческими произведениями, демонстрируя новый, фундаментальный способ видения и подхода к человеческой жизни.

В этой работе Ницше начинает свой поиск переоценки всех ценностей. Он определяет современную западную мораль и философию как сентиментальные и субъективные мнения философов, слишком пропитанных или затронутых христианским мировоззрением. Ницше считает, что их предлог к ​​объективности искусствен и что мир нуждается в новой концепции ценностей или морали, которая выходит за рамки упрощенных, осуждающих моральных категорий.Ницше призывает философов отказаться от этой предвзятости и вместо этого создавать ценности в процессе честных, непредубежденных экспериментов и явной верности только доказательствам.

Для Ницше современное моральное мировоззрение вдохновлено моралью рабов, которая обесценивает любое напористое и самоуверенное поведение. Лучшая нравственность будет основана на Высшей Морали, которая принимает собственный образ жизни в качестве стандарта добра. Гораздо лучшей моральной системой была бы та, которая способна видеть из глубины морали рабов, а также с высоты морали господ.

Наконец, Ницше рассматривает и мораль рабов, и мораль господ как возникающие из воли человечества к власти или основного стремления к самосохранению и улучшению жизни. Через эти моральные системы люди в разных группах стремятся к власти, к силе.

В этой книге Ницше предлагает историю развития морали как Раба, так и Господина. Он прослеживает их происхождение в социальных ситуациях истории, когда высшие и низшие классы развивали моральные системы, отражающие их положение, темперамент и, прежде всего, способности.Господская мораль отражает ориентацию тех, кто является хозяевами своей собственной жизни, в то время как недостаток средств, чтобы воздействовать на свое окружение столь же свободно и умело, как господствующие моралисты, ограничивает низшие классы представлением морального мировоззрения, которое видит деятельность мощный, как плохой и грешный.

Далее Ницше связывает идею нечистой совести у людей с предрасположенностью к жестокости, вызванной рабской моралью, здесь обращенной против самого себя. Люди жестоки по своей природе и поэтому переносят эти ценности на своего Бога, делая его мстительным.Они обращают его вовнутрь и, по иронии судьбы, получают удовлетворение, наказывая себя, чтобы насытить эту первичную мотивацию. Именно из этого инстинкта проистекает аскетическая предрасположенность человечества, предрасположенность, которая обычно должна противоречить нашим естественным желаниям удовольствий. Ницше способен видеть это аскетическое чувство в таких вероятных целях, как христианство, так же, как он видит его во многих, казалось бы, маловероятных профессиях и занятиях, таких как научный поиск истины.

Эта работа предлагает исторический и психологический отчет об истории христианства, разоблачающий его фальшь, а также его антижизненные и обиженные мотивы.Современное христианство — это неверное толкование и фальсификация первоначального евангелия Христа подобными Павлу, которые вместо этого внедрили доктрину и метафизическую систему, направленную на месть еврейскому высшему классу, а также на самого человека, чьи варварские и жестокие инстинкты находят выход в нем самом. для выражения.

Фридрих Ницше — Серия книг по порядку

Ссылки на книги ведут на Amazon. Как партнер Amazon, я зарабатываю деньги на соответствующих покупках.

Порядок публикации Полного собрания сочинений книг Фридриха Ницше

Фридрих Ницше был немецким культурным критиком, философом и эссеистом. Его работы о смысле существования, истине, сознании, морали, власти, языке, нигилизме, эстетике, истории и теории культуры оказали глубокое влияние на западную интеллектуальную историю и философию. Ницше родился в маленькой деревушке в Пруссии в 1844 году. Он потерял своего отца Карла Людвига Ницше, когда ему было всего четыре года, и вместе со своей сестрой Елизаветой их воспитывала их мать Франциска.Он пошел в частную начальную школу в Наумбурге, а оттуда перешел в престижную школу Шульпфорта, где получил классическое образование. После его окончания в 1864 году он поступил в Боннский университет, где проучился два года, прежде чем перевестись в Лейпцигский университет. В Лейпциге он изучал сочетание истории, филологии, лингвистики и литературы. Наибольшее влияние на него в это время оказали труды философа Артура Шопенгауэра.

В 1869 году Ницше устроился на работу в Базельский университет, где был профессором классической филологии.В 1872 году он начал писать и опубликовал свою первую работу «Рождение трагедии», а в 1878 году — «Все слишком человечно». Именно в это время он начал дистанцироваться от классической науки в целом и от философии своего наставника Шопенгауэра. Он заинтересовался ценностями современного общества и цивилизаций и начал философствовать. В 1979 году он был вынужден уйти с должности профессора Базельского университета из-за нервного расстройства. На протяжении большей части 1880-х годов Ницше жил в уединении, проводя большую часть своего времени в Италии, Швейцарии и Франции, когда он не оставался со своей матерью в Наумбурге.Однако это было самое продуктивное время для него как писателя и мыслителя. Его самая значительная работа 1880-х годов «Так говорил Заратустра» была опубликована в это время, в дополнение к «Сумеркам идолов», «Генеалогии морали» и «По ту сторону добра и зла». Также в это время он разработал центральные принципы своей философии. Одним из них было его заявление «Бог мертв», в котором отрицалась роль христианства как актуальной в современной цивилизации. Другие включали одобрение самосовершенствования, вызванного волей к власти и творческим стремлением.Он также разработал концепцию «сверхчеловека» — сверхчеловека или сверхчеловека, стремящегося жить вне ортодоксальных категорий раба и повелителя зла и добра.

Работы Ницше относились к целому ряду дисциплин: науке, искусству, культуре, филологии, трагедии, истории и религии. Его работы охватывают культурную критику, философскую полемику, поэзию и художественную литературу, хотя для них характерна склонность к иронии и афоризму. Он черпал свое раннее влияние от таких художников, как Рихард Вагнер, Артур Шопенгауэр и Иоганн Вольфганг фон Гёте.Позже он поссорился с Вагнером и опроверг философские взгляды Артура Шопенгауэра в своих более поздних произведениях. Некоторые из выдающихся элементов его философии — его предпочтение перспективизма и радикальной критики истины. Это включало генеалогическую критику христианской морали и религии, которая в некотором роде была связана с моралью господ-рабов. Он говорит о глубоком кризисе нигилизма и, помимо того, что придумал смерть Бога, он также сделал эстетические утверждения существования, чтобы защитить свои теории о том, почему существование Бога невероятно.Воля Ницше к власти в совокупности охватывает его дионисийское и аполлоновское понимание человеческого субъекта как проявления противоборствующих воль. Сверхчеловек, одна из самых влиятельных философских концепций, впервые была выдвинута Ницше. По мере взросления его все больше интересовали творческие способности человека, которые позволяют ему добиваться эстетического здоровья и новых ценностей в моральном, культурном и социальном контекстах.

Книга Ницше «По ту сторону добра и зла» была впервые опубликована в 1886 году и стала продолжением «Так говорил Заратустра», одного из его самых популярных произведений.Он использует более полемический и критический подход, обвиняя известных философов прошлого в слепом принятии догматических предпосылок и отсутствии критического смысла, когда дело касается морали. Его основной аргумент состоит в том, что философы совершили большую ошибку, обосновывая метафизические утверждения представлением о том, что злой человек является противоположностью хорошего человека. Для Фридриха выражение добра и зла управляется одними и теми же основными импульсами, через которые они более непосредственно выражаются в злом человеке. Книга выходит за рамки представлений о зле и добре, поскольку традиционное значение морали подвергается критике и отвергается в пользу утвердительного подхода.Ницше использует перспективный подход в отношении опасного состояния современного человека и состояния знаний. Он ставит под сомнение прошлую философскую мораль и просит людей признать, что неправда — это естественное состояние бытия, вместо того, чтобы желать истины. По его мнению, всякая философия прошлого находится под влиянием бессознательного и невольного нравственного предубеждения автора, проникающего в каждую так называемую философскую истину.

«Так говорил Заратустра» — одно из самых популярных произведений Ницше. Хотя у него есть много идей в работе, выделяются несколько тем, включая всеобъемлющий «сверхчеловек» как личность, владеющую собой. Человек, владеющий собой, — это что-то вроде вездесущего существа, достигшего полного потенциала. Он также говорит о «Вечном возвращении», что означает «ничто не ново под солнцем», поскольку то, что случилось однажды, произойдет снова. Он выступает за принятие и принятие всех жизненных удовольствий и ужасов и считает, что принятие и почтение к судьбе является характеристикой сверхчеловека.Поскольку все повторяется, сверхчеловек любит жизнь и ни о чем не жалеет, а вместо этого характеризуется дионисийским духом и мужеством. Далее он обсуждает волю к власти как движущую силу всего, что делают люди, и утверждает, что она занимает центральное место в человеческой идентичности. В противоположность счастью, размножению или удовольствию воля к власти является причиной, которую человек находит для жизни, а также для всех жизненных трудностей, с которыми ему приходится сталкиваться. «Так говорил Заратустра» также критикует христианские ценности веры в загробную жизнь, зло и добро.Он критикует христианство, особенно за иррациональное расточительство земной жизни в поисках совершенной жизни в будущем, для чего нет никаких доказательств.

«Сумерки идолов» — одно из лучших произведений Фридриха Ницше, в котором он критикует философскую и научную веру в то, что жизнь ничего не стоит. Он критикует таких, как Платон и Сократ, которые разделяли негативное физиологическое состояние, которое, по его мнению, было результатом упадка общества. Сократ получает много нападок от Ницше, который утверждает, что, поскольку он был из низших слоев общества и был вовлечен во всевозможные похотливые порывы и пороки, его идеи могут быть не самыми лучшими.Он критикует диалектический метод, поскольку он позволяет менее искушенным мыслителям и более слабым философским позициям стать популярными, поскольку они имеют тенденцию быть более убедительными или привлекательными для масс. Для Ницше разум всегда противостоит инстинкту, однако Ницше считал, что инстинкт имеет большую ценность по сравнению с разумом, выдвинутым Сократом. В связи с этим он также утверждал, что мораль, особенно в том виде, в каком она выдвигается христианством или философами, противоестественна. Хотя он признает, что страсть хороша и естественна, он не гедонист, поскольку признает разрушительную силу чрезмерной страсти.Он также критикует некоторые идеи Платона, включая ошибочность чувств, мир форм, Бытие и Становление. Ницше утверждает, что опровержение чувств, предложенное Платоном, является признаком упадка, а не превосходства. Под упадком он подразумевает объятия слабости, угасание жизни и жизненной силы. Для Ницше только подлый, болезненный или слабый человек может принять чувственный мир как низший, а статичный мир — как высший. Ницше также связывает это с верой в нефизическое царство небес в христианстве, которое, по его мнению, является частью ненависти к жизни и упадка.

Топ-10 лучших книг Фридриха Ницше всех времен Обзор 2022

Вы ищете Лучшие книги Фридриха Ницше ? Не знаете, какую книгу выбрать? Тогда вам НУЖНО увидеть этот список.

Немецкий философ Фридрих Ницше родился в Рекере, недалеко от Лейпцига, в 1844 году и умер в Веймаре в 1900 году.Он считается одним из самых значительных немецких философов и филологов. Он анализировал классическую филологию, и на его убеждения глубоко повлияла теологическая наука, поскольку он происходил из религиозной семьи. Ницше — один из первых экзистенциалистов, и его работы были по-разному сильными.

Этот список для чтения состоит из самых лучших и наиболее важных книг для людей, желающих узнать больше о Ницше и его интригующем учении. Он включает в себя смесь как вторичной, так и первичной литературы.Хотя слова Ницше всегда приводят к яркому забавному чтению, они наиболее сильны, когда контекстуализированы учеными, чья работа жизни была посвящена его познанию.

лучших романа Фридриха Ницше, которые стоит прочитать

Вот список лучших книг Ницше в порядке, рекомендованном Pennbook:

8 лучших книг Ницше

« 8 лучших книг Ницше » включает полные и полные тексты:

1. Веселая наука
2. Ecce Homo
3. Так говорил Заратустра
4. Рассвет
5. Сумерки идолов
6. Антихрист
7. За гранью добра и зла
8. О генеалогии морали

Ницше был единственным философом, написавшим много афоризмов. Афоризмы можно найти во многих книгах. Одна тема может появиться в нескольких его книгах. Эта электронная книга позволяет читателю одновременно просматривать 8 книг для изучения определенной темы или темы.

Так говорил Заратустра

«Так говорил Заратустра» — основополагающее произведение западной литературы и широко считается шедевром немецкого философа Фридриха Ницше. В нем представлено известное обсуждение философом термина «Бог мертв» и его представления о Супермене. Ницше излагает свою теорию воли к власти и посвящает страницы критике христианских верований, в частности христианского определения добра и зла.

Веселая наука

Ницше назвал «Веселую науку» «самым личным из всех моих романов». Здесь он провозгласил смерть Бога, чему посвящена огромная площадь публикации его учения о вечном возвращении.

Благодаря многочисленным цитатам из ранее непереведенных писем, комментарий Вальтера Кауфмана приближает жизнь Ницше к тому, как человек освещает его учение. Книга включает в себя несколько наиболее непрекращающихся дискуссий Ницше о морали и искусстве, мудрости и истине, интеллектуальной совести и источнике логики.

Большая часть книги была написана до «Так говорил Заратустра», последняя часть — пять десятилетий спустя, после «По ту сторону добра и зла». На этих страницах мы знакомимся с Заратустрой, в дополнение ко многим наиболее интригующим философским мыслям Ницше и величайшему сборнику его стихов, который он когда-либо издавал.

Английские вариации Ницше Вальтера Кауфмана означают одно из значительных переводческих предприятий того времени. Это первая Библия, истолковавшая основные произведения Ницше, и никогда прежде ни один переводчик не давал нам столько произведений Ницше.

Ecce Homo

В конце 1888 года, всего за несколько недель до своего окончательного безумия, Ницше (1844–1900) написал свою автобиографию. Ecce Homo до сих пор остается одним из самых увлекательных и эксцентричных примеров этого жанра, когда-либо написанных. Во время этой неординарной работы Ницше прослеживает свою жизнь, развитие и работу как философа, исследует героев, которых он выявил, с которыми боролся и преодолевал Шопенгауэра, Вагнера, Сократа, Христа, а также предсказывал взрывной эффект своего надвигающегося греха ценностей.

Два самовосхваляющих и самонасмешливых, проницательных и странных, Ecce Homo дают окончательное, окончательное выражение главной вере Ницше и во всех отношениях являются его последним заветом.

Сумерки идолов/Антихрист

Еще в 1888 году, в последний нормальный год своей жизни, Ницше написал оба коротких, но разрушительных романа.

«Сумерки идолов», грандиозное объявление войны большинству общих идей того времени, обеспечивает молниеносное путешествие всей его доктрины.Кроме того, это готовит путь для Вашего Антихриста, последней атаки на институциональное христианство. Хотя Ницше создает убедительные доводы в пользу своего «дионисийского» художника и прекрасно наблюдает за своими великими героями, Гёте и Чезаре Борджиа, он также дает трогательный, почти экстатический образ своего единственного достойного конкурента: Христа.

Обе функции показывают, что Ницше набрасывается на самообман, пораженный тем, как часто мораль полагается на мстительность и горечь. И то, и другое объединяет совершенно несправедливые нападки на людей с невероятно интенсивными обзорами всей современной культурной сцены.Оба обнаруживают глубокое понимание индивидуальной подлости, что не может разрушить присущий Ницше оптимизм, последний утверждающий одного из фантастических философов.

За гранью добра и зла

«По ту сторону добра и зла» поддержала положение Ницше как европейского философа той эпохи. Работа радикально упрощает наследие западной мысли с ее представлениями об истине и Боге, добре и зле. Ницше показывает, что христианский мир погряз в ложном благочестии и заражен рабской моралью.Энергично и с юмором он переходит от этого обзора к учению, которое прославляет течение и нуждается в том, чтобы человек навязывал свою особую волю к власти всему миру.

Это издание содержит комментарий к тексту, сделанный переводчиком, и дебют Майкла Таннера, разъясняющий некоторые наиболее абстрактные отрывки из «По ту сторону добра и зла».

Фридрих Ницше (1844-1900) стал заведующим кафедрой классической филологии в Базельском университете в возрасте 24 лет, прежде чем в 1879 году из-за слабого здоровья он ушел на пенсию.Он изгнал себя из общества до своего окончательного срыва в 1899 году, когда он сошёл с ума. Мощный оригинальный мыслитель, влияние Ницше на последующих авторов, таких как Джордж Бернард Шоу, Д. Г. Лоуренс, Томас Манн и Жан-Поль Сартр, было значительным.

О генеалогии морали

«О генеалогии морали» (1887 г.) — публикация об истории честности и грубой интерпретации. Ницше переписывает априор как историю жестокости, обнажая фундаментальные ценности их иудео-христианских и либеральных обычаев: сопереживание, равенство, справедливость как продукт сложного процесса устранения, направленного на приручение животной энергии предшествующих культур.Результатом является философский роман, который обостряет глубоко тревожные проблемы, связанные с целостностью и интерпретацией насилия.

Этот немецкий философ предлагает отказаться от этой «рабской морали» и поддерживает сверхчеловека, который преодолеет все препятствия на пути к свободе и познанию. Эта книга — кульминация мысли Ницше как прозы. Он исследует добро, зло, вину и нечистую совесть, а также аскетические идеалы, цель жизни. Всем, кто интересуется работой Ницше «О генеалогии морали», стоит читать и перечитывать.

Ницше подвергает сомнению финансовую достоверность, демонстрируя, что наука и вера не претендуют на абсолютную реальность, прежде чем превратить свои разногласия, чтобы предсказать их предпосылки, в вопрос. Генеалогия является наиболее устойчивой из поздних работ Ницше и дает одно из наиболее полных выражений проблем атрибутов. Это издание помещает мысль Ницше в культурный контекст своего времени и подчеркивает значимость его работы для современной аудитории.

Рождение трагедии

Первая публикация Ницше, являющаяся убедительным аргументом в пользу ее необходимости для существования искусства, питается его увлечением греческой трагедией, учением Шопенгауэра и музыкой Вагнера, которому посвящена эта работа.

Ницше резюмировал различие между обеими фундаментальными силами: Аполлоновой, символизирующей порядок и красоту, и Дионисийской, экстатической реакцией на возвышенное. Он считал, что сочетание этих состояний дает величайший звук и ужасную пьесу, которая показывает факты о страданиях в существовании и утешает их.

Страстное и захватывающее своей достоверностью «Рождение трагедии» теперь является неотъемлемым текстом европейской цивилизации и литературной критики

Антихрист

«Антихриста» Фридриха Ницше можно было бы более точно назвать «Антихристианством», потому что это непримиримое нападение на христианство, которое Ницше создает внутри текста, а не разоблачение зла или сатаны, как может указывать само название.

В «Антихристе» Ницше представляет чрезвычайно спорный взгляд на христианство из-за пагубного воздействия на западную культуру, которое должно закончиться. Независимо от духовной или философской точки зрения, «Антихрист» представляет собой увлекательный философский дискурс.

Рассвет: мысли о предрассудках морали

«От всего слишком человеческого к рассвету» также показывает, как этот сдвиг впоследствии предвосхищает основные темы Ницше и более известные работы, такие как «О генеалогии морали». Издание выполнено с использованием хронологии, примечаний и руководства для дальнейшего чтения.

Другие книги Фридриха Ницше Считается также Sprach Zarathustra

Часто задаваемые вопросы

Чем значим Фридрих Ницше?

Немецкий философ Фридрих Ницше был немецким философом, который стал одним из самых влиятельных современных мыслителей.Его попытки разоблачить мотивы, лежащие в основе традиционной западной религии, морали и философии, оказали глубокое влияние на поколения теологов, философов, психологов, поэтов, писателей и драматургов.

Что именно было детской любовью Фридриха Ницше?

Дом Фридриха Ницше был оплотом лютеранского благочестия. Его отец, Карл Людвиг Ницше, был воином и умер, не дожив до четвертого дня рождения Ницше. Фридрих провел большую часть своей молодости в семье, состоящей из пяти девочек: его матери Франциски; его младшая сестра Элизабет Фёрстер-Ницше; его бабушка по материнской линии; и две тетки.

Где исследовал Фридрих Ницше?

В 1864 году Фридрих Ницше поступил в Боннский университет, чтобы изучать теологию и классическую филологию. В 1865 году он перешел в Лейпцигский университет. За последние несколько лет в Лейпциге Ницше нашел учение Артура Шопенгауэра, исполнил фантастического оперного композитора Рихарда Вагнера и завязал дружбу на всю жизнь с коллегой-классиком Эрвином Роде.

Что именно сочинил Фридрих Ницше?

«Так говорил Заратустра» (1883–1885 гг.) был первым исчерпывающим изложением зрелой философии Фридриха Ницше и профессиональным шедевром.Ему уделялось мало внимания при его жизни, но его влияние, поскольку его смерть, была значительна не только в учении, но и в искусстве. Другие функции включали « Сумерки идолов» , «Антихрист» и « Ecce Homo» .

Последнее обновление от 07 февраля 2022 г. / Партнерские ссылки / Изображения из Amazon Product Advertising API

Книги и фильмы — Фридрих Ницше

Фридрих Ницше

Фридрих Вильгельм Ницше (1844-1900) немецкий филолог, философ, культуролог, поэт и композитор.Он написал несколько критических текстов о религия, мораль, современная культура, философия и наука, проявляя пристрастие к метафорам, иронии и афоризму. Ключевые идеи Ницше включают аполлоновско-дионисийскую дихотомию, перспективизм, волю к власти, «смерть Бога», сверхчеловека и вечное возвращение. Центральное место в его философии занимает идея «жизнеутверждения», которая включает в себя сомнение в любой доктрине, которая истощает экспансивную энергию человека, какими бы социально распространенными эти идеи ни были.(из wikipedia.org )

Фридрих Ницше – Почему я пишу такие замечательные книги

Я – одно, мои творения – другое. Здесь, прежде чем говорить о самих книгах, я коснусь вопроса о том, поняты они или не поняты. Я сделаю это настолько небрежно, насколько того требует случай; ибо время еще не пришло для этого вопроса.Мое время тоже еще не пришло; некоторые рождаются посмертно. Однажды понадобятся институты, в которых люди будут жить и учить, как я понимаю жизнь и обучение; может быть также, что к тому времени будут основаны стулья для толкования Заратустры. Но я считал бы полным противоречием самому себе, если бы надеялся сегодня найти уши и глаза для своих истин: то, что меня никто не слушает, что никто не знает, как принять от меня сегодня, не только понятно, кажется мне правильно, что это так.Я не хочу, чтобы меня принимали за другого, и для этого я не должен принимать себя за то, чем я не являюсь. Повторяя то, что я уже сказал, я могу указать лишь на несколько случаев недоброжелательности в моей жизни, а что касается литературной недоброжелательности, то я мог бы назвать едва ли один ее пример. С другой стороны, я встречал слишком много чистой глупости! Мне кажется, что взяться за одну из моих книг — одна из редчайших почестей, какие может оказать себе человек, — я даже могу предположить, что он разувается, не говоря уже о сапогах.Когда однажды д-р Генрих фон Штейн честно пожаловался, что не может понять ни слова из моего Заратустры, я сказал ему, что так и должно быть: понять шесть предложений в этой книге, то есть пережить их. — поднимает человека на более высокий уровень среди смертных, чем могут достичь «современные» люди. При таком ощущении дистанции как мог бы я даже желать, чтобы меня читали «современные люди», которых я знаю! Мой триумф прямо противоположен шопенгауэровскому: я говорю: «Non legor non legar».— Не то чтобы мне хотелось недооценивать удовольствие, которое я получал от невинности, с которой мои произведения часто отвергались. Еще прошлым летом, в то время, когда я, может быть, с помощью моей весомой, слишком тяжелой литературы пытался вывести из равновесия остальную литературу, один профессор Берлинского университета любезно дал мне понять, что я действительно должен использование другой формы: никто не работает так, как я написал. Наконец, не Германия, а Швейцария представила мне два крайних случая.Эссе д-ра В. Видмана о «По ту сторону добра и зла» в газете «Бунд» под заголовком «Опасная книга Ницше» и общий отчет обо всех моих произведениях, вышедших из-под пера г-на Карла Шпиттелера также в «Бунде», составляют максимум в моя жизнь — не скажу о какой. Последний трактовал моего Заратустру, например, как «продвинутые упражнения в стиле» и выражал пожелание, чтобы я позже попытался коснуться и вопроса о субстанции; Доктор Видман заверил меня в своем уважении к мужеству, которое я проявил, пытаясь уничтожить всякое приличие.Благодаря маленькой уловке случая каждая фраза в этих критических замечаниях — с последовательностью, которой я не мог не восхищаться, — казалось, ставила правду с ног на голову. На самом деле было очень примечательно, что все, что нужно было сделать, это «переоценить все ценности», чтобы попасть гвоздем в голову в отношении меня, вместо того, чтобы бить гвоздем в мою голову. В конце концов, никто не может извлечь из вещей — в том числе и из книг — больше, чем он уже знает.В крайнем случае предположим, что книга содержит только случаи, лежащие за пределами общего или даже редкого опыта, — предположим, что это первый язык, выражающий целый ряд переживаний. В этом случае ничего из того, что в нем содержится, на самом деле вообще не будет слышно, и благодаря слуховому заблуждению люди поверят, что там, где ничего не слышно, нечего и слышать. Это, по крайней мере, было моим обычным опытом и доказывает, если хотите, оригинальность моего опыта. Тот, кто думал, что что-то понял в моей работе, обыкновенно приспосабливал что-то в ней к своему образу — нередко прямо противоположному моему; «идеалист», например.Тот, кто ничего не понял в моей работе, стал бы отрицать, что я вообще достоин внимания. Словом «сверхчеловек» обозначается тип человека, который получился очень хорошим, — в противоположность «современным» людям, «хорошим» людям, Христиане и прочие нигилисты — слово, которое в устах Заратустры, уничтожителя нравственности, приобретает очень глубокий смысл, — понимается почти везде и с совершенной невинностью в свете тех ценностей, которым явилось прямое противоречие в фигура Заратустры, то есть как «идеальный» тип, высший тип человека, наполовину «святой», наполовину «гений».Другая ученая скотина заподозрила меня в дарвинизме из-за этого слова: в нем признали даже «культ героя» этого великого бессознательного и невольного мошенника Карлейля, — культ, который я отверг с такой плутовской злобой. человек, что лучше бы он искал сверхчеловека в Чезаре Борджиа, чем в Парсифале, он не мог поверить своим ушам Тот факт, что я совершенно свободен от любопытства в отношении критики моих книг, особенно когда они появляются в газетах придется простить меня.Мои друзья и мои издатели знают это и никогда не говорят мне о таких вещах. В одном конкретном случае я однажды увидел все грехи, совершенные против одной книги, — это была «По ту сторону добра и зла»; Я мог бы рассказать вам красивую историю об этом. Возможно ли, что «National-Zeitung» — прусская газета (это замечание предназначено для моих иностранных читателей — со своей стороны прошу заявить, что я читал только «Le Journal des Débats») — действительно и серьезно рассматривала эту книгу как « знамение времени», как подлинный и типичный пример юнкерской философии, — для чего Kreuzzeitung не хватило мужества?

2.

Это было сказано для пользы немцев: ибо везде у меня есть мои читатели — все исключительно умные и испытанные характеры, воспитанные в высоких должностях и положениях; Среди моих читателей есть даже настоящие гении. В Вене, в Петербурге, в Стокгольме, в Копенгагене, в Париже и в Нью-Йорке — меня везде находили: меня еще не находили на европейской равнине — в Германии. И, признаюсь, я гораздо сердечнее радуюсь за тех, кто меня не читает, за тех, кто не слышал ни имени моего, ни слова философия.Но куда бы я ни пошел, здесь, в Турине, например, все лица светлеют и смягчаются при виде меня. Больше всего на свете мне польстило то, что старые базарные женщины не могут успокоиться, пока не соберут для меня самый сладкий из своих ягод. До какой степени нужно быть философом. Не напрасно поляки считаются французами среди слеев. Очаровательная русская дама ни на мгновение не ошибется в моем происхождении. Мне не удается быть торжественным, самое большее, что я могу сделать, это выглядеть смущенным.Думать по-немецки, чувствовать по-немецки — я многое умею; но это выше моих сил. Мой старый учитель Ричль дошел до того, что заявил, что даже свои филологические трактаты я излагаю в манере парижского романиста — до абсурда захватывающе. В самом Париже удивляются «toutes mes audaces et Finesses» (это слова г-на Тэна); «Немец» — и я не могу иначе.Боже, помоги мне! Аминь. Все мы знаем, некоторые из нас даже по опыту, что такое «длинноухий». Ну тогда рискну утверждать, что у меня самые маленькие уши, которые когда-либо видели. Этот факт не без интереса для женщин — мне кажется они чувствуют, что я лучше их понимаю!Я по существу своей анти-осел и только поэтому всемирно-историческое чудовище—по-гречески и не только по-гречески я Антихрист.

3. привилегии писателя: в одном или двух случаях мне даже было дано понять, как привычное чтение моих произведений «портит» вкус человека.Других книг просто невозможно вынести после моей и уж тем более философских. Переступить порог этого благородного и утонченного мира — ни с чем не сравнимая честь, — для этого надо, конечно, не быть немцем; Короче говоря, это отличие, которое нужно заслужить. Тот же, кто связан со мной возвышенностью воли, испытывает в моих книгах неподдельные восторги понимания: ибо я ниспадаю с высот, на которые никогда не взлетала ни одна птица; Я знаю бездны, в которые не ступала нога.Мне говорили, что от моей книги невозможно оторваться, что я даже ночной покой нарушаю. Нет более гордых и в то же время более тонких книг, чем мои: они время от времени достигают высшей вершины земного стремления: цинизма; чтобы улавливать их мысли, у человека должны быть самые тонкие пальцы, а также самые храбрые кулаки. Всякое душевное недомогание совершенно исключает из них, даже всякое расстройство желудка: человек должен быть без нервов и с бодрым желудком.От них исключается не только бедность души человека и спертый воздух ее, но также и в гораздо большей степени трусость, нечистоплотность и тайная кишечная мстительность; одного слова из моих уст достаточно, чтобы румянец всех дурных настроений бросился на лицо. Среди моих знакомых у меня есть ряд подопытных, у которых я вижу изображенными все те разные, интересно разные реакции, которые следуют за чтением моих произведений. Те, кто не хочет иметь ничего общего с содержанием моих книг, как, например, мои так называемые друзья, принимают «безличный» тон: они желают мне удачи и поздравляют меня с тем, что я написал еще одну работу; они также заявляют, что мои сочинения демонстрируют прогресс. потому что они проявляют более веселый дух.Насквозь порочные люди, «прекрасные души», фальшивые с головы до пят, не знают ни малейшего, что делать с моими книгами, — следовательно, при прекрасном постоянстве всех прекрасных душ они считают мою работу ниже своего достоинства. мои знакомые, простые немцы, дайте мне понять, если хотите, что они не всегда моего мнения, хотя кое-где и соглашаются со мной. Я слышал это даже о Заратустре. «Феминизм» то ли в лице, то ли в человек также является преградой для моих писаний; с ним никто никогда не мог войти в этот лабиринт бесстрашного знания.Для этого человек никогда не должен был щадить себя, он должен был быть тверд в своих привычках, чтобы быть добродушным и веселым среди множества неумолимых истин. Когда я пытаюсь изобразить образ идеального читателя, я всегда представляю себе чудовище мужества и любопытства, а также гибкости, хитрости и осторожности — короче говоря, прирожденного авантюриста и исследователя. Я не мог бы описать лучше, чем это сделал Заратустра, к кому я действительно обращаюсь: кому одному поведал бы он свою загадку? «Вам, смелые исследователи и авантюристы, и всем, кто плыл под хитрыми парусами по ужасным морям; Вам, упивающимся загадками и сумерками, чьи души манят флейты во всякую коварную бездну: ибо вам не хочется ощупывать веревку трусливой рукой, а где умеешь догадываться, ненавидишь считать».

4.

Сейчас я выскажу лишь одно или два общих замечания о моем искусстве стиля. Сообщить состояние, внутреннее напряжение пафоса посредством знаков, в том числе и темпа этих знаков, — вот смысл всякого стиля; и ввиду того факта, что множественность внутренних состояний в моем случае огромна, я способен на многие виды стиля — короче говоря, на самое разнообразное искусство стиля, какое когда-либо имел в своем распоряжении человек. Хорош всякий стиль, который действительно передает внутреннее состояние, не ошибается ни в знаках, ни в темпе знаков, ни в жестах — все правила фразировки суть результат художественного изображения жестов.Мой инстинкт здесь непогрешим. Хороший стиль сам по себе есть полнейшая глупость, чистый идеализм, как «красота сама по себе», «добро само по себе» или «вещь в себе». способны и достойны такого же пафоса, что не хватает тех, кому можно сообщить себя. Между тем, например, мой Заратустра ищет еще таких людей — увы! Ему придется искать еще долго! Человек должен быть достойным слушать его.До тех пор не будет никого, кто поймет искусство, которое было растрачено впустую в этой книге. Ни у кого не было больше новых, более новаторских, специально созданных форм искусства, которые можно было бы выбросить на ветер. Тот факт, что такие вещи были возможны в немецком языке, все еще ждал доказательства; Я бы сам решительно отрицал, что это возможно. До меня люди не знали, что можно сделать с немецким языком, что можно сделать с языком вообще. Искусство большого ритма, большого стиля, выражающего грандиозный взлет и падение возвышенного, сверхчеловеческой страсти, было впервые открыто мною: дифирамбом под названием «Семь печатей», составляющим последнюю речь третьей части «Заратустры». Я воспарил на много миль выше всего того, что до сих пор называлось поэзией.

5.

То, что в моих работах говорит голос непревзойденного психолога, это, пожалуй, первый вывод, к которому придет хороший читатель — читатель, которого я заслуживаю и который читает меня так же, как старый добрый филологи читали своего Горация. Те положения, с которыми в основном согласен весь мир, — не говоря уже о модной философии моралистов и прочих пустоголовых и тупоголовых людей, — представляются мне лишь наивными ошибками: например, убеждение, что «альтруистическое» и «эгоистическое» противоположны друг другу. , тогда как само «я» всегда есть только «высший обман», «идеал»! Нет таких вещей, как эгоистические или альтруистические действия: оба понятия психологически бессмысленны.Или положение о том, что «человек стремится к счастью», или положение о том, что «счастье есть награда за добродетель». Или положение о том, что «удовольствие и страдание противоположны». Мораль, Цирцея человечества фальсифицировала все психологические корни и ответвления — она все морализировала — вплоть до ужасно бессмысленного признания любви «бескорыстной». Надо прежде крепко устроиться в себе, надо крепко стоять на своих двух ногах, иначе совсем нельзя любить. Это девушки слишком хорошо знают: им наплевать на бескорыстных и просто объективных мужчин.Могу ли я осмелиться предположить, между прочим, что я знаю этих маленьких женщин? Это знание — часть моего дионисийского наследия. Кто знает? Пожалуй, я первый психолог вечно женственного. Все женщины все мне нравятся. Но это старая история: кроме, конечно, абортивных, эмансипированных, которым просто не до детей. Слава богу, я не хочу, чтобы меня разорвали на куски! Полная женщина разрывает тебя на куски, когда любит тебя: я знаю этих любезных менад.Ой! Какой она опасный, ползучий, подземный хищник! И так с этим согласен! Маленькая женщина, преследующая свою месть, силой настигла бы даже саму Судьбу. Женщина неизмеримо злее мужчины, она и умнее. Доброта в женщине — это уже признак вырождения. Все случаи «прекрасных душ» у женщин можно свести к физиологической причине, — но я не иду дальше, чтобы не стать медицино-циничным. Борьба за равные права есть даже симптом болезни, это знает каждый врач.Чем женственнее женщина, тем больше она изо всех сил борется с правами вообще: естественный порядок вещей, вечная война между полами во всяком случае ставит ее в выгодное положение. Слышали ли люди мое определение любви? Это единственное определение, достойное философа. Любовь по своим средствам есть война: в основе своей — смертельная ненависть полов. Слышали ли вы мой ответ на вопрос, как можно вылечить женщину — «спасти» на самом деле? Дайте ей ребенка! Женщине нужны дети, мужчина всегда только средство, — так говорил Заратустра.«Эмансипация женщин» — это инстинктивная ненависть физиологически неполноценных, т. е. бесплодных, женщин к женщинам хорошо сложенным: борьба с «мужчиной» всегда только средство, предлог, кусок стратегия. Пытаясь подняться до «Женщины в себе», до «Высшей женщины», до «Идеальной женщины», они хотят только понизить общий уровень женского ранга: и для этого нет более верного средства, чем университетское образование, штаны и права голоса крупного рогатого скота.По правде говоря, эмансипированные — это анархисты в мире «вечно женственного», самым укоренившимся инстинктом которого является месть. Целый род самого злостного «идеализма», который, впрочем, проявляется и у мужчин в — Например, Генрик Ибсен, эта типичная старая дева, цель которой — отравить невинность, естественность половой любви. А для того, чтобы у вас не осталось сомнений относительно моего мнения, которое в этом вопросе столь же честно, сколь и сурово, я дам вам еще один пункт из моего морального кодекса против порока — словом «порок» я борюсь с всякого рода оппозиции Природе или, если угодно красивым словам, идеализма.Пункт гласит: «Проповедь целомудрия является публичным подстрекательством к противоестественным практикам. Всякое презрение к половой жизни, всякое очернение под понятием «нечистота» есть существенное преступление против Жизни — против Святого Духа Жизни».

6.

Чтобы дать вам некоторое представление о себе как о психологе, позвольте мне взять этот любопытный фрагмент психологического анализа из книги «По ту сторону добра и зла», в которой он появляется, и, кстати, запрещаю гадать, кого я описываю в этой книге. этот отрывок.«Гений сердца, которым обладает тот великий отшельник, божественный искуситель и прирожденный Крысолов совести, чей голос умеет спускаться в самые сокровенные глубины каждой души, который не произносит ни слова и не бросает взгляда, в котором есть какое-то обольщение. не найти, часть мастерства которого заключается в том, что он понимает искусство казаться — не тем, что он есть, а тем, что заставит его последователей теснее прижиматься к нему, следовать за ним с еще большим энтузиазмом и всем сердцем. Гений сердца, который заставляет шумных и самодовольных замолчать и слушать, который полирует все грубые души и дает им новое желание наслаждения — желание лежать спокойно, как зеркало, чтобы в них отражались бездонные небеса.Гений сердца, который учит неуклюжую и слишком торопливую руку колебаться и хватать нежнее; который чует спрятанное и забытое сокровище, жемчужину добра и сладкой духовности под толстым черным льдом и является волшебной палочкой для каждой крупицы золота, давно погребенной и заточенной в большом количестве грязи и песка. Гений сердца, чье прикосновение обогащает все, а не «блаженный» и побежденный, не как будто благосклонный и подавленный благом других; но богаче собой, свежее себе, чем раньше, раскрылся, одухотворенный и согретый тающим ветром; быть может, более неуверенным, более нежным, более хрупким, более ушибленным, но полным надежд, еще не названных, полным новой воли и стремления, полным нового нежелания и сопротивления».