Чацкий и Молчалин как герои антиподы (По комедии А.С. Грибоедова “Горе от ума”)

Содержание:

1. Образ Чацкого и Молчалина
2. Сравнение Чацкого и Молчалина в произведении «Горе от ума»

Предмет:	Литература
Тип работы:	Реферат
Язык:	Русский
Дата добавления:	04.03.2019

 

 

 

 

 

• Данный тип работы не является научным трудом, не является готовой работой!
• Данный тип работы представляет собой готовый результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала для самостоятельной подготовки учебной работы.

Если вам тяжело разобраться в данной теме напишите мне в whatsapp разберём вашу тему, согласуем сроки и я вам помогу!

 

По этой ссылке вы сможете найти рефераты по литературе на любые темы и посмотреть как они написаны:

 

 

Посмотрите похожие темы возможно они вам могут быть полезны:

 

 

Введение:

Чацкий и Молчалин. «Горе от ума» Грибоедова — социально-политическая реалистическая комедия, «одно из самых актуальных произведений русской литературы». Комедия «Иди» была написана в 20-х годах 19-го века, когда после Отечественной войны 1812 года в российском обществе произошли перемены, когда среди прогрессивно настроенного дворянства назревало недовольство существующим порядком. Автор раскрывает содержание основного конфликта эпохи: столкновения «настоящего века» и «прошлого века», не желающих сдавать свои позиции. АСГ противопоставила главного героя остальным актерам, представителям консервативной части общества.

На это указал сам автор, объяснив основной смысл своей комедии: «В моей пьесе 25 дураков на одного вменяемого человека». Роль Александра Андреевича Чацкого — главная роль в комедии. Среди «двадцати пяти дураков» Алексей Степанович Молчалин имеет большое значение. Чацкий и Молчалин — не только сценические персонажи, способствующие развитию действия, но и социальные типы.

Образ Чацкого и Молчалина

Чатский и Молчалин примерно одного возраста; во всем остальном они резко отличаются друг от друга.

Они противостоят друг другу, и это противостояние проявляется как в любви, так и в социальных конфликтах. Чацкий талантлив, «его речь полна ума, остроумие», он всегда говорит то, что думает, «у него есть сердце, и, кроме того, он безупречно честен». «Таланты» Молчалина, однако, заключаются в «умеренности и точности». За маской бессловесного, скромного, тихого, отзывчивого секретаря Фамусов — беспринципный карьерист, бездушный и лицемерный эгоист. Чацкий родом из дворянской семьи. Он потомственный дворянин и получил хорошее образование.

Александр Андреич имеет богатый жизненный опыт, много путешествовал, жил как в деревне, так и за рубежом. Чацкий называет «нынешний век» веком просвещения и всячески восхваляет тягу к знаниям, науке и искусству, «высокую и прекрасную». Торговец без корней Молчалин, вероятно, воспитан хуже, чем Чатский. И если бы не Фамусов, Молчалину пришлось бы «курить в Твери», то есть служить с минимальной зарплатой и почти без возможности продвижения. Однако Молчалин «унаследовал» один очень «ценный» совет от отца: мой отец завещал мне: во-первых, угодить всем без исключения людям — хозяину, где он будет жить, вождю, которому я буду служить, его слуге , который чистит одежду, швейцара, дворник, чтобы избежать зла, собака дворника, чтобы он был ласковым.

Для Молчалина невозможно представить успешную жизнь без продвижения по службе. Для него карьера — самый короткий и легкий путь к почестям и благородству. Его служба связана не с чувством долга перед отечеством, а с наградами и званиями. Так, Алексей Степанович Молчалин уже получил «три награды» и дворянский титул. Чацкий не требует «ни места, ни повышения в звании». Он готов служить по команде долга, «служить делу»: он был бы рад служить, тошнить от тошноты. Чацкий, обладающий мировоззрением декабриста, предстает в комедии бескомпромиссным борцом с землевладельческой и автократической системой.

Смысл жизни Молчалина — получать награды и жить счастливо. Отношение к любви среди героев также противоположное. Чацкий любит Софию чисто, искренне. Ведь только для нее он приехал в патриархальную Москву. Молчалин не способен на глубокое и искреннее чувство: и вот я возьму любовника по подобию дочери такого человека … он любит Софию «по служебной лестнице», Лизу — «от скуки». Любовь к нему — еще один способ достижения его базовых целей.

Александр Андреич — свободолюбивый герой. Он не учитывает мнение мира, не зависит ни от кого, он не придает большого значения отношениям в обществе, ему не нужна защита.

Про «тузов» Чацкий бесстрашно говорит, что думает. Если «пустой человек» в «Famusian Society» «задан как образец», то это ничего не значит для Чацкого. Фома Фомич, каким он был, останется «одним из самых глупых» для Александра Андреича, а властная и могущественная Татьяна Юрьевна будет «абсурдной». Более того, Чацкий будет горячо разоблачать поместья консервативной знати. В этом главное отличие Чацкого от Молчалина. Молчалин твердо следует «завету» отца: там он вовремя погладит мопса! Тогда он потрет карточку! Но это желание угодить каждому имеет для него отрицательную сторону.

Молчалин, возможно, был бы рад высказать свое мнение, но не может. Он говорит: «Летом я не должен осмеливаться иметь собственное мнение». Положитесь на других для него необходимость. Морально Чатский, несомненно, гораздо богаче, чем Молчалин.

Чацкий не воспринимает Молчалина всерьез, не считает его достойным соперником; для него Молчалин — полное ничто, «жалкое творение». Но Молчалин вообще не ставит Чацкого, который в его глазах является обычным неудачником. Чацкий недооценил Молчалина, и Молчалин совершенно не понимал мировоззрение Чацкого.

Чацкий — новый человек. «Община Фамуса» стоит на его пути, но молчалины оказываются более могущественными и цепкими. «Бесшумное блаженство в мире!» Эти слова Чацкого оказались пророческими: молчание вечно. Но такие героические личности, как Чацкий, всегда будут появляться с резкой сменой одного столетия на другое. И это свидетельствует об истинном «бессмертии» комедии. Чацкий побежден, но морально остается победителем.

Комедия Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума» стала событием в русской литературе в начале XIX века и стала редчайшим примером ее обвинительного, сатирического направления. И.А. Гончаров писал, что в комедии «главная роль, конечно, роль Чацкого, без которой не было бы комедии, но, возможно, картина нравственности».

В образе Чацкого впервые в русской литературе Грибоедов показал «нового» человека, вдохновленного высокими идеями, поднимающего восстание против реакционного общества в защиту свободы, человечности, разума и культуры человека, любознательно поиск новых, более совершенных форм жизни, воспитание новой морали, выработка нового взгляда на мир и человеческие отношения. Это образ смелого и неумолимого борца за дело, за идеи, за истину, резко столкнувшиеся с обществом реакционеров и крепостных, оклеветанные и оскорбленные этим обществом, но не униженные перед ним. Именно Чацкий воплотил черты такого «нового» человека.

В обществе Фамуса Чацкий чувствует себя одиноким. После трехлетней поездки за границу, не останавливаясь в своем доме, прямо из команды, он появляется в доме Фамусова и получает довольно прохладный прием как от владельца, так и от его дочери. Его первые взгляды провоцируют резкий отпор Фамусова и его гостей, а страстная любовь Софьи сталкивается с холодным равнодушным отношением с ее стороны. По словам Чацкого, «прошлый век» характеризуется общим страхом смирения и рабства — в конце концов, «он прославился тем, чья шея сгибалась чаще!». «Нынешний век», по словам Чацкого, осуждает смирение и рабство.

В это он до сих пор наивно верит. Позже, по ходу пьесы, он поймет, что «безмолвие царит в мире», что «самые плохие черты прошлого» все еще имеют глубокие корни в обществе, основанном на самодержавии и крепостном праве. Под «нынешним веком» понимает Чатский; революционно-освободительное движение русской общественной мысли в конце 10-х — начале 20-х годов 19 в. Страстные речи Чацкого вызывают искренний страх Фамусова: «Он хочет проповедовать свободу!» Заслуживает внимания монолог Чацкого «Кто судьи?» Чацкий страстно осуждает признанных авторитетов в обществе. Он чувствует себя человеком «настоящего века». В своем монологе Чацкий говорит от имени нового поколения: где, указывают нам, отцы отечества … Вот это уважение к нам, которых мы должны оставить пустыням! Вот наши строгие судьи и судьи! Кто мы? Кто здесь имел в виду Чацкого? «Судьям», которые непримиримы к «свободной жизни», он противопоставляет молодое поколение, следуя другим путям.

В своих взглядах на общественный порядок, воспитание и образование, гражданский долг и службу, национальную культуру, вспоминая смысл и цель жизни, Чацкий выступает против общества невежественных и крепостных. Сплетни, клевета — главное оружие борьбы этого общества с такими людьми, как Чацкий. Четкое, свободное, огненное слово — оружие Чацкого. Это мощное, по-настоящему сокрушительное оружие. Но старый мир все еще силен. И ряды его сторонников многочисленны. Чацкий вынужден бежать из дома Фамусова и из Москвы, чтобы «обыскать весь мир, где у обиженного есть угол». Однако бегство Чацкого из Москвы не может рассматриваться как его поражение. Чацкий наносит страшный удар своими обвинениями со стороны Famus и Silence. Спокойное и беззаботное существование общества Famus закончилось.

Он был осужден, восстал против него, если Чацкий еще слаб в своей борьбе, то люди Фамуса бессильны остановить развитие просвещения и передовых идей. В комедии Грибоедова этому благородному образу противопоставлен образ Молчалина. Если Чацкий — сын благородного московского дворянина, и он воспитывался в своем доме, то Молчалин — человек более низкого происхождения. По милости он «прогрел» Фамуевых, хотя, конечно, «нуждался». У Молчалина много деловых качеств, он достаточно образован.

Чацкий зря недооценил Молчалина. Его молчание отнюдь не глупо. Не случайно, что Белинский писал, что «Молчалин чертовски умен, когда дело касается его личных выводов». Столкновение Чацкого с Молчалиным — это конфликт между носителями противоположных качеств знатной молодежи того времени. Молчалин, в отличие от Чацкого, умного и благородного человека, умен и подл. Главными качествами его натуры являются подлость, подлость, которые он умело скрывает. Это бессловесное только потому, что оно «в небольших рядах». Это расчетливый игрок, который ради своего благополучия продаст что угодно и кому угодно.

Какого цинизма и подлости нужно достичь, чтобы использовать любовь дочери богатого человека! Молчалин нуждается в Софии, поскольку она может «выразить словами». Фамуэев и молчание их ума приносят только пользу. Чацкий страдает от своего прогрессивного, свободолюбивого ума. Не случайно общество Фамуса объявляет Чацкого безумным. Молчалин не ошибается в глазах Фамусова совершенно случайно. Он «мастер сервиса», найдет нового покровителя. Если Чацкий, по словам Герцена, «идет прямым путем к каторжным работам», то Молчалин устроит свои дела, свою карьеру любым способом. Тем не менее история доказала, что такие патриоты, как Чацкий, останутся победителями.

Сравнение Чацкого и Молчалина в произведении «Горе от ума»

Комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума» принадлежит к лучшим произведениям русской литературы. В нем писатель отразил свое время, проблемы эпохи, а также показал свое отношение к ним.

В этой работе в лице главного героя Александра Андреевича Чацкого изображен «новый человек», наполненный возвышенными идеями. Чацкий протестует против всех старых заказов, которые существовали тогда в Москве. Герой комедии борется за «новые» законы: свободу, разум, культуру, патриотизм. Это человек с другим мышлением и душой, иным взглядом на мир и людей.

Прибыв в дом Фамусова, Чацкий мечтает о дочери этого богатого джентльмена — Софье. Он влюблен в девушку и надеется, что София любит его. Но в доме старого друга своего отца героя ждут только разочарования и удары. Во-первых, получается, что дочь Фамусова любит другого. Во-вторых, что люди в доме этого хозяина незнакомы герою. Он не может согласиться с их взглядами на жизнь.

Чацкий уверен, что все изменилось за его время:

Нет, нынче свет уж не таков. Вольнее всякий дышит И не торопится вписаться в полк шутов.

Чацкий считает, что каждому человеку нужно образование. Сам герой провел много времени за границей, получил хорошее образование. Старое общество, возглавляемое Фамусовым, считает, что обучение является причиной всех бед. От образования человек может даже сойти с ума. Поэтому Famusian общество так легко верит слухам о безумии героя в конце комедии.

Александр Андреевич Чацкий — патриот России. На балу в доме Фамусова он увидел всех гостей, ползущих перед «французом из Бордо» только потому, что он был иностранцем. Для героя это вызвало волну негодования. Он борется за все русское в русской стране. Чацкий хочет, чтобы люди гордились своей родиной, говорили по-русски.

Герой не может понять, как одни люди могут владеть другими в своей стране. Он не принимает рабство всей своей душой. Чацкий борется за отмену крепостного права.

Одним словом, Александр Андреевич Чацкий хочет изменить свою жизнь, жить лучше, честнее, справедливее.

Чтобы более четко показать характер Чацкого, в комедии также нарисован его антипод Молчалин. Этот человек очень находчив, способен найти подход к любому влиятельному человеку.

Мировоззрение Молчалина, его жизненная позиция никак не вписываются в моральный, нравственный кодекс жизни. Он один из тех, кто служит обряду, а не делу. Молчалин уверен, что эта форма общественных отношений является единственно верной. Он всегда оказывается в нужном месте в нужное время и незаменим в фамусовском доме:

Там моську вовремя погладит, Тут в пору карточку вотрет…

Кроме того, это человек, который готов терпеть любое унижение, лишь бы достичь власти и богатства. Именно эти перспективы заставляют героя обратить внимание на Софию. Молчалин пытается пробудить чувства к девушке, но его симпатия ложная. Если бы отец Софии не был Фамусовым, она бы к нему равнодушна. И если бы вместо Софии была более посредственная девушка, но дочь влиятельного человека, Молчалин все равно изобразил бы любовь.

Удивляет другой факт: замечания Молчалина короткие, краткие, что свидетельствует о его желании выглядеть кроткими и послушными:

В мои лета не должно сметь Свое суждение иметь.

Единственный человек, который видит истинную природу Молчалина — это Чацкий. Он отрицает таких людей, как Алексей Степаныч, всем своим существом. Чацкий с сарказмом говорит Софье об истинном положении вещей:

Вы помиритесь с ним, по размышленье зрелом. Себя крушить, и для чего! Подумайте, всегда вы можете его Беречь и пеленать, и спосылать за делом. Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей – Высокий идеал московских всех мужей.

Заключение

Чацкий дает точное определение Молчалину и тому подобное: «… не на войне, но в мире они взяли лоб, стуча по полу, не щадя». Главный герой видит главную проблему Молчалина — его неспособность быть искренним из-за чрезмерного эгоизма и стремления извлечь выгоду из всего.

Таким образом, Чацкий и Молчалин — совершенно разные люди, которые, казалось бы, принадлежат к одному поколению. Они оба молоды, живут одновременно. Но как отличается их природа! Если Чацкий — прогрессивная личность, наполненная идеями «нового времени», то Молчалин является продуктом «Фамусов Москва», продолжателем их идей.

В своей работе Грибоедов показывает, что, хотя внешне победа осталась за философией жизни Молчалина, будущее, несомненно, принадлежит Чацкому и его сторонникам, число которых увеличивается с каждым днем.

Русский Театр Эстонии

В Русском театре Эстонии в ближайшую пятницу состоится премьера спектакля «Грибоедов. Горе от ума». Это спектакль по бессмертной комедии Грибоедова с вкраплением эпизодов из жизни автора. Режиссер из Петербурга – Степан Пектеев, с которым побеседовала Елена Скульская.

– Чацкий – один из самых противоречивых персонажей русской литературы: он то глупец, мечущий бисер перед свиньями, то страдалец, взывающий к нашему пониманию и состраданию. Каким он видится Вам?

– Чацкий – герой. Смею утверждать, он – первый герой русской литературы. До Онегина, Печорина, Базарова, кого угодно. Он герой 1822-23 годов, задуманный до восстания декабристов, а потому с верой в будущее, с верой в то, что мир можно изменить. Потом уже пришли герои разочарованные, ни на что не надеющиеся. Чацкий очень много говорит. К кому он обращается, перед кем мечет бисер? Перед зрителем. Он обращается не к тем, кого обличает, но к тем, кто может его понять. Не случайно в легендарном спектакле Товстоногова Сергей Юрский, игравший Чацкого, обращался к зрителю, как к своему доверенному лицу. Это Грибоедов обращался через Чацкого к зрителю. То есть учтем, конечно, что Грибоедов не верил в понимание, он был вполне циничным и желчным человеком, но своего Чацкого, своего аватара, он несколько опростил, спрямил и ему доверил веру. Он сделал его своим рупором, то есть несколько огрубил, ограничил. Чацкий чист, он романтичен, он устремлен ввысь, иначе в нем не было бы той энергии, которой мы очаровываемся.

– Вы считаете, что декабрь 1825 года был во всех отношениях переломным для российского самосознания – вне зависимости от того, верили люди в идеи декабристов или нет. В любом случае, с романтизмом было покончено, наступило время глубокого разочарования.

– Несомненно. А монологи Чацкого еще полны романтической веры. Не будем забывать, что это поэтические сооружения, музыкальные конструкции, которые не впрямую отражают жизнь. Собственно, эта поэтическая заданность волнует меня больше, чем психологические мотивировки.

– Стихи выше смысла, который можно из них извлечь, в них, как их ни «разнимай», остается тайна.

– Именно. Психологическая пружина – всего лишь подставка для того, чтобы прозвучало слово. Чтобы слово звучало и было услышано. В начале для нас в этом спектакле именно слово.

– Может ли современный зритель поверить Чацкому? Поверить, что не все безнадежно?

– Я никого ни в чем не хочу убедить. Я предлагаю тему для разговора. Как предлагают послушать музыку, вызывающую переживания, которые человек не испытал бы без этой музыки. Музыка провоцирует порыв к действию. К танцу. Не в прямом смысле слова, а к танцу жизни. То есть человек услышал песню Грибоедова, и ему захотелось спеть свою песню. Ему захотелось стать героем — автором.

– Герой и автор – это одно и то же?

– Форма героизма сегодняшнего времени – быть автором. Это значит – создавать. Создавать тексты, создавать свою жизнь, которая, по сути, есть текст. Не жить по чужому сценарию, не быть чьим-то персонажем, но быть самостоятельным автором. Мы постоянно оказываемся внутри чьего-то чужого сценария, от этого никуда не уйти; мы живем среди людей, среди авторов, которые пытаются нас сделать своими персонажами, но важно пытаться отказываться от персонажного существования. Герой для меня  это – прежде всего автор, который создает вокруг себя некую зону тишины, он раздвигает пространство, и в эту освободившуюся раму он вставляет свою картину, может быть, состоящую из той же зияющей тишины. Эта пустота может быть содержательна, она может что-то давать людям. Там может появиться одно слово, мысль.

– Всё это, согласитесь, некие фигуры речи. А есть ли предложения конкретных действий?

– Было бы странно, если бы театр предлагал конкретные действия. Или отвечал на какие-то важные вопросы. Главное эти вопросы поставить так, чтобы вывести зрителя из повседневности в некие иные пространства.

– Считается, что особенность «Гамлета» в том, что там нет второстепенных героев, все говорят очень существенные и важные вещи. А как обстоит дело с персонажами «Горя от ума»?

– Ну, Фамусов говорит массу умных вещей, как и Полоний. Собственно, всякий заботливый отец говорит своему ребенку примерно одни и те же вещи во все времена. Банальные вещи, выработанные веками. Как вести себя с друзьями, с врагами, как тратить или не тратить деньги, кому доверять, кому нет. Еще Фамусов объясняет, как устроена жизнь: все держится на взятках, на кумовстве, на связях. Фамусов плоть от плоти этого мира, и его мудрость – мудрость мира, с которым он сросся. Из апостола Павла: «Мудрость мира сего есть безумие перед Богом». На этой мудрости стоит Фамусов, выбор в пользу этой мудрости делает Софья («Софья» как раз означает «мудрость»), отказываясь от Чацкого (тут важно не столько то, что она выбирает Молчалина, сколько то, что – не Чацкого). Она по своему бунтарка в своих отношениях с Молчалиным, но бунтарка в пределах того мирка, где она персонаж, а не автор.

– И только Чацкий не подчиняется этой мудрости?

– Только Чацкий. Он принес пламя людям. Он поэт.

– Кем был Чацкий для Грибоедова?

– Я думаю, что Грибоедов в каком-то смысле оглядывается на свою юность, изображая Чацкого. Да, он был человеком взрывного темперамента, иногда позволял себе дерзости. Один из знакомых драматурга, университетский профессор Фома Яковлевич Эванс вспоминал, что однажды по Москве разнесся слух, будто Грибоедов сошел с ума. Сам он взволнованно рассказал профессору, что «два дня перед тем был на вечере, где его сильно возмутили дикие выходки тогдашнего общества, раболепное подражание всему иностранному и, наконец, подобострастное внимание, которым окружали какого-то француза, пустого болтуна». Взбешенный писатель разразился гневной тирадой, порицающей отсутствие национальной гордости и незаслуженное почтение к иностранцам. Светская толпа тут же объявила Грибоедова сумасшедшим, а он поклялся отразить это событие в своей комедии. Но при этом Грибоедов был тонким, умным, талантливым дипломатом, который умел вести политические диалоги, исключающие неосторожные слова…

– А Молчалин? Столкновение Чацкого и Молчалина актуально сегодня? Если вернуться к легендарному спектаклю Товстоногова, о котором Вы говорили, то там зритель постоянно чувствовал, что живет в стране молчалиных, что молчание – знак согласия со всем, что происходит вокруг…

– Знаете, в конце концов, Молчалин просто не хочет потерять работу, как большинство из нас. Грибоедов, глядя на себя со стороны, порой припечатывал сам себя сравнением с Молчалиным, это есть в романе Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». А если выйти за рамки пьесы, то я бы сказал, что быть Молчалиным, молчать, может быть, сегодня – единственная возможная форма существования героя. Молчащий автор. Он молчит, что-то там себе записывает, чиркает в блокнотике. Я даже в какой-то момент хотел ввести голос автора в спектакль, а в финале бы оказывалось, что это – Молчалин. Однако, это был бы уже другой спектакль по типу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». А в нашем спектакле Молчалин – молодой Фамусов, чудовище.

– Именно чудовище?

– Мы многое обостряем, делаем площадным, гиньольным, пользуемся порой грубыми красками, чтобы создать объем. И еще – у нас стремительный, летящий спектакль, поэзия не терпит вялого переминания с ноги на ногу; а если уж необходима передышка, остановка, переход к новой сцене или теме, то мы вводим прозу – довольно простую и решительную. И у актеров есть возможность посмотреть на своих героев со стороны, посмеяться над ними, отстраниться, а потом вновь соединиться с ними, как соединяются актеры со стихами и движутся, подчиняясь строке.

Премьера спектакля «Горе от ума» режиссера Степана Пектеева состоится в Русском театре 27 октября.

Редактор: Екатерина Таклая

Официальный сайт Малого театра

«ГОРЕ ОТ УМА» В ПОСТАНОВКЕ НИКОЛАЯ ВОЛКОНСКОГО

По книге Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1917-1941».

Постановка «Горя от ума» вызвала горячие споры в самом театре и вне его. Премьера состоялась 3 февраля 1930 года. Ставил спектакль Н. Волконский, оформлял новый для Малого театра художник И. Рабинович. Несомненно на эту постановку оказал влияние спектакль «Горе уму», осуществленный В. Мейерхольдом в 1928 году. С одной стороны, театр полемизировал с этой работой, с другой — пытался развить некоторые ее качества. Главное, о чем заботился режиссер,— это усиление социального звучания спектакля, разоблачение фамусовской Москвы. К сожалению, делалось это иногда примитивно и даже вульгарно.

Спектакль вызвал преимущественно критическое отношение. Критик И. И. Бачелис вообще отвергал право Малого театра на эксперимент. «Малый театр и эксперимент по существу понятия несовместимые». Попытка осуществить эксперимент, по мнению критика, привела к эклектике. В спектакле присутствовал и водевильный гротеск (образ Скалозуба), и лирическая сентиментальность (Софья), и психологический натурализм (Лиза), и мрачный символизм (Чацкий), а творческого единства не было (См.: Бачелис И. Его величество классика.— «Современный театр», 1930, № 2, с. 19).

Большинство актеров также не приняло спектакль. Так, М. Климов решительно отказался играть роль Фамусова. А. Яблочкина, исполнявшая роль Хлёстовой, с ужасом вспоминала, что ее, по замыслу режиссера, выносили в кресле и так обносили вокруг гостей. На слова Хлёстовой: «А Чацкого мне жаль» — все гости, встав на колени, должны были молиться. Хлёстова носила на голове огромную шляпу с перьями, в руке держала посох, платье у нее было черное, отделанное серебром. Трен от платья был равен чуть ли не двум с половиной аршинам. «Он доводил меня на каждом спектакле до обморочного состояния» (Яблочкина А. Жизнь в театре. М., «Искусство», 1953, с. 178).

В записях, сделанных для самого себя, весьма критическую оценку спектаклю дал М. Ленин. Он писал: «У Грибоедова Лиза вдруг просыпается, встает с кресел, оглядывается». В постановке же Волконского «присутствует очевидный натурализм»: Лиза «потягивается, зевает, стонет, валяется по полу».

Далее у Грибоедова Лиза взбирается на стул и передвигает часовую стрелку. В театре же она снимает туфли, «лезет на стул, потом взбирается на горку, где стоят часы».
Фразу «Ну, гость непрошеный» Лиза в спектакле произносит стоя у дверей комнаты Софьи. И получается, что гость непрошеный — это Молчалин. Костюм Лиза носила затрапезный, но ведь Фамусов только в конце пьесы говорит: «Изволь-ка в избу, марш, за птицами ходить». «Здесь же она уже в первом акте одета так, будто бы живет в избе».
У Грибоедова Скалозуб — скалит зубы. «Это широкая улыбка, а не грохочущий хохот. Неужели по-своему очень неглупый Фамусов пустил бы в свой дом фельдфебеля? Скалозуб глуп, но воспитан».

Графиня-бабушка — не русская, она заменяет «д» на «т»: «труг», «солтаты», «та в могилу». Заменяет «б» буквой «п»: «пыл», «с пала», «пасурма-ны». Заменяет «ж» буквой «ш»: «залошило», «скаши», «пошар», «мошет». Вместо «в» — «ф»: «прафо» (ЦГАЛИ, ф. 2059, он. 1, ед. хр. 14, лл. 1-5).

Н. К. Пиксанов, один из известнейших исследователей творчества А. Грибоедова, вспоминая виденный им спектакль, рассказывал, что второе действие открывалось интермедией «Обжорство Фамусова». «Появляющиеся на балу гости кружились в каком-то балетном движении, на авансцену выдвигались какие-то аллегорические фигуры, Чацкий (его играл Мейер.— Ю. Д.) был представлен не как молодой человек, светский дворянин декабристской ориентации, а как разночинец, бедно одетый, чуждый барскому быту: близкий дворне Фамусова» (Пиксанов Н. Из воспоминаний о Луначарском.— «Рус. лит.», 1966, № 1, с. 114).

Фотографии из Музея театра дают представление о мизансценах, декорациях и костюмах спектакля.

Первый акт. Налево лестница, ведущая на антресоли, в центре на колонне часы, напоминающие башенные, под колонной круглая скамья. На стенах висят нарочито уродливые портреты фамусовской родни. Софья, Молчалин и Лиза находятся на переднем плане, сзади помещается челядь. Лиза (артистка О. Малышева) предстает на фотографии здоровой, веселой деревенской девушкой. В отличие от нее Софья, которую играла С. Фадеева, явно манерна. Молчалин — Н. Анненков одет в мундир, на голове у него кок. У Скалозуба (артист А. Ржанов) на голове также большой, почти клоунский кок, лицо украшают баки, брови подняты, что придает лицу выражение удивления. Репетилов (артист А. Остужев) носил на шее большой белый бант и походил на провинциального актера конца прошлого века. Явно эксцентричны г. D.— артист Н. Соловьев, низенький, одетый в мундир, с лентой через плечо, и г. N., наоборот, высоченный, с вытянутой головой — артист Эрдок.

Еще на одной фотографии Молчалин стоит перед Софьей на одном колене, она с гордым видом отвернулась. Сзади Лиза откровенно смеется над этим ухаживанием.

По поводу этой постановки «Горе от ума» обширную рецензию написал А. Луначарский. В свое время она не была напечатана, но от этого не потеряла значения.
Когда эту рецензию читаешь в первый раз, она вызывает недоумение. Уж слишком высокая оценка дается спектаклю. «Малый театр дал Москве хороший, вдумчивый, культурный спектакль. Интерпретация «Горя от ума» Волконским в полной мере может быть поставлена рядом (при всем различии подходов) с интерпретацией того же произведения Мейерхольдом» (Луначарский А. «Горе от ума» в Малом театре В кн.: Лит. наследство, т. 82, с. 436).

Но, если вдуматься, можно понять, что отзыв Луначарского закономерен. Прежде всего критик убежден, что Малый театр «более всех других обязан рядом с яркими современными пьесами давать для нашего нового зрителя и для нашей молодежи классический репертуар в возможно более четком и художественном исполнении».
Для Луначарского представляется чрезвычайно важным стремление театра отойти от рутины, возможность интерпретировать по-новому, по-своему. И именно поэтому он готов поддержать Волконского, несмотря на спорность его постановки. Волконский прежде всего хотел показать Грибоедова как человека ума, затем человека сердца и лишь в третьем порядке — человека «блестящего таланта, формальной виртуозности и летучего остроумия»? Режиссер также хотел найти психологическое оправдание каждого слова и поступка действующих лиц. «Для того чтобы придать этому празднику правящего класса (речь идет о сцене бала.— Ю. Д. ) подлинное психологическое содержание и сделать из него страшное явление, о которое разбился Чацкий в первый же день, когда он вернулся глотнуть «сладкого дыма отечества», необходимо выразительно окарикатурить весь этот акт. Это и сделано Волконским. Поэтому я заранее отвергаю всякие обвинения в нарушении им единства стиля».
Так же положительно оценил Луначарский стремление режиссера и художника воссоздать Москву с ее церквами и колокольнями, хотя тут же заметил, что беспрестанное повторение крестного знамения становится однообразным, а потому монотонным приемом.

«Шпионы» или, точнее, чиновники из департамента полиции г. D. и г. N. скорее соответствовали бы инсценировке романа Андрея Белого «Петербург».
Радикально был пересмотрен образ Чацкого. В этом спектакле он «головастик», книгочей, отщепенец дворянства, приближающийся к разночинству. За границей он не забыл обид, нанесенных ему фамусовской Москвой, и быстро впадает в «судорогу негодования». Его удерживает в Москве только Софья. И вот теперь он горестно свободен. Нет больше цепей, привязывающих его к дворянству. Но с кем ему быть? Он безнадежно одинок.
В очках, в мешковатом сюртучишке, В. Мейер оказался «вполне на высоте поставленной ему задачи. Он нервен, он несчастлив. Даже медленный темп, продиктованный «проработкой» каждого слова, не мешает горячности его интонаций, их огромной страдальческой искренности доходить до публики».

Лиза по заданию режиссера должна была стать представительницей народа, «прирученной рабыней». Она не только весела, но и сердечна, она плачет, вспоминая Чацкого, сочувствует ему, как втайне ему сочувствуют мужики, одетые в лакейские ливреи. При этих условиях артистка О.Малышева «представляла милую Лизу».

Не удалась С. Фадеевой Софья. «В ней не было даже «обаяния», которое хоть как-нибудь объясняло бы отношение к ней Чацкого. Это слабое место всей постановки».

Фамусов в исполнении С. Головина был отвратительным и злым стариком. «Это прежде всего потаскун, лицемер, ханжа, тиран, черный реакционер. Это вместе с тем льстец и подхалим. (…) У Головина есть барин-самодур. Но барски стильное, почти эстетное испарилось, а самодурское, азиатское передано с рельефом, иногда даже перехлестывающим реализм и впадающим в карикатуру. Прибавьте к этому большое разнообразие интонаций и скульптурность жеста, и вы поймете, что Головин одержал хорошую победу».

Карикатурен, гротесков был у А. Ржанова Скалозуб. В третьем акте он появляется с тремя адъютантами-солдафонами, такими же скалозубами. «Но вследствие этой карикатурности житейская, реальная сочность Скалозуба ослабела».

Молчалина играл Н. Анненков. Было трудно понять: его герой просто глупый человек или же это Тартюф, имеющий дальние расчеты.

Совершенно очевидно, что, анализируя спектакль, Луначарский прежде всего заботился о современном звучании комедии, об усилении ее социального потенциала.

Молчалин, образование и воспитание. Происхождение и воспитание Чацкого

Образование Алексея Степановича Молчалина в комедии “Горе от ума” не указано. О прошлом персонажа известно следующее. Молчалин родом из Твери. Фамусов называет его нищим, поэтому можно предположить, что Алексей Степанович из небогатой семьи. Вероятнее всего, что он мещанин. Фамусов вспоминает, что он “безродного пригрел и ввел в мое семейство”.

Неизвестно, где Молчалин получил образование. Он служит у Фамусова, хотя номинально числится в “Архивах”. Молчалин прислуживает своему покровителю и работает у Фамусова на дому, а живет в “чуланчике”.

Видно, что особым умом Молчалин не наделен. При этом ему удается совмещать в себе две натуры: подхалима и нахала. Так, Лиза говорит Алексею Степановичу: “Вы с барышней скромны, а с горничной повесы”.

Молчалин воспитан так, что прислуживать он готов только нужным людям и “за других себя забыть готов”. Это качество роднит его с Фамусовым, который тоже любезен только по отношению к высшим чинам.

Хоть Молчалина по возрасту можно отнести к молодому поколению, воспитан он на идеалах века минувшего. Особой тяги к знаниям и развитию у Алексея Степановича не наблюдается. Зато он четко следует отцовской установке: “Мне завещал отец: во-первых, угождать всем людям без изъятья, хозяину, где доведется жить, начальнику, с кем буду я служить”. При любом удобном случае Молчалин старается упомянуть о своем чине и привилегиях.

Установка к полному повиновению и угодничеству идет у Молчалина с самого детства. Он вечный слуга, который поклоняется своим господам и “за двери прячется, боится быть в ответе”.

Александр Андреевич Чацкий получил образование в доме Фамусова. Его родители умерли, и Фамусов взял мальчика на воспитание. Однако когда Александр подрос, ему надоело находиться в доме Фамусова. Он на протяжении трех лет странствовал по свету, что, несомненно, обогатило его кругозор.

Александр Андреевич – помещик. К него есть около трех сотен крепостных. Однако Чацкий не кичится своим богатством и происхождением. Он не заботится о том, как его воспримет общество.

Чацкий, в отличие от Молчалина, не боится выражать свое мнение. Он отпускает колкости в сторону светского общества, спорит и обличает. Чацкий красноречив и насмешлив. Но насмехается он только над высшим светом, который богатство и праздность считает высшей ценностью. Он наделен критичным умом и беспристрастно анализирует все происходящее.

Оценка: 4.2 (25 голосов)

Сравнение Чацкого и Молчалина в произведении Горе от ума

Сравнение Чацкого и Молчалина в произведении «Горе от ума»

Автор: Грибоедов А.С.

Комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума» принадлежит к лучшим произведениям русской литературы. В ней писатель отразил свое время, проблемы эпохи, а также показал свое отношение к ним.

В этом произведении в лице главного героя Александра Андреевича Чацкого изображен «новый человек», который наполнен возвышенными идеями. Чацкий протестует против всех старых порядков, которые существовали тогда в Москве. Герой комедии борется за «новые» законы: свободу, ум, культуру, патриотизм. Это человек с другим складом ума и души, другим взглядом на мир и людей.

Прибыв в дом Фамусова, Чацкий мечтает о дочери этого богатого барина — Софье. Он влюблен в девушку и надеется, что Софья любит его. Но в доме старого друга его отца героя ожидают одни разочарования и удары. Во-первых, выясняется, что дочь Фамусова любит другого. Во-вторых, что люди в доме этого барина – чужие для героя. Он не может согласиться с их взглядами на жизнь.

Чацкий уверен, что в его время все изменилось:

Нет, нынче свет уж не таков.

Вольнее всякий дышит

И не торопится вписаться в полк шутов.

Чацкий считает, что образование необходимо каждому человеку. Сам герой долгое время провел за границей, получил хорошее образование. Старое же общество во главе с Фамусовым считает, что ученость – причина всех бед. От образования человек может даже сойти с ума. Поэтому так легко фамусовское общество верит слуху о сумасшествии героя в конце комедии.

Александр Андреевич Чацкий – патриот России. На балу в доме Фамусова он увидел, как все гости пресмыкаются перед «французиком из Бордо» только лишь за то, что тот иностранец. У героя это вызвало волну возмущения. Он борется за все русское в русской стране. Чацкий мечтает, чтобы люди гордились своей отчизной, говорили на русском языке.

Герой не может понять, как его стране одни люди могут владеть другими. Он всей своей душой не принимает рабства. Чацкий борется за отмену крепостного права.

Одним словом, Александр Андреевич Чацкий хочет изменить жизнь, жить лучше, честнее, справедливее.

Для того, чтобы более ярко показать характер Чацкого, в комедии рисуется и его антипод – Молчалин. Этот человек очень изворотлив, способен найти подход к любому влиятельному лицу.

Мировосприятие Молчалина, его жизненная позиция ни в коей мере не укладывается в моральный, нравственный кодекс жизни. Он один из тех, кто служит чину, а не делу. Молчалин уверен, что такая форма общественных отношений единственно верная. Он всегда оказывается в нужном месте в нужное время и незаменим в фамусовском доме:

Там моську вовремя погладит,

Тут в пору карточку вотрет…

Кроме того, это человек, который готов терпеть любые унижения, лишь бы достичь власти и богатства. Именно такие перспективы вынуждают героя обратить свое внимание на Софью. Молчалин пытается вызвать в себе чувства к девушке, но симпатия его фальшива. Если бы отцом Софьи был не Фамусов – она была бы ему безразлична. И если вместо Софьи была более посредственная девушка, но дочь влиятельного человека – Молчалин все равно изображал бы любовь.

Удивителен и другой факт: реплики Молчалина кратки, лаконичны, что свидетельствует о его стремлении казаться кротким и уступчивым:

В мои лета не должно сметь

Свое суждение иметь.

Единственный человек, видящий истинную натуру Молчалина, – Чацкий. Он всем своим существом отрицает таких людей, как Алексей Степаныч. Чацкий язвительно говорит Софье об истинном положении дел:

Вы помиритесь с ним, по размышленье зрелом.

Себя крушить, и для чего!

Подумайте, всегда вы можете его

Беречь и пеленать, и спосылать за делом.

Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей –

Высокий идеал московских всех мужей.

Чацкий дает точное определение Молчалину и ему подобных: «… не в войне, а в мире брали лбом, стучали об пол не жалея». Главный герой видит основную проблему Молчалина – его неспособность быть искренним из-за чрезмерного эгоизма и стремления из всего извлечь выгоду.

Таким образом, Чацкий и Молчалин – совершенно разные люди, которые, казалось бы, принадлежат к одному поколению. Оба они молоды, живут в одно и то же время. Но насколько различаются их натуры! Если Чацкий – человек прогрессивный, наполненный идеями «нового времени», то Молчалин – порожденье «фамусовской Москвы», продолжатель их идей.

В своем произведении Грибоедов показывает, что, хотя внешне победа осталась за философией жизни Молчалина, но будущее несомненно за Чацким и его сторонниками, количество которых увеличивается с каждым днем.

Анна Пономарева 15 лет, Елена Авилова 14 лет

Горе от IQ
Альтернативное продолжение загадочной культовой мистерии в 10 сценах.

Сцена 1.
Фамусов, Молчалин, слуги. Карточный стол. Молчалин, с торжествующим видом, встает.
Молчалин: Сегодня, выиграл я, милейший! И ваша дочь: ее рука и сердце, теперь мне принадлежат.
Фамусов, негодуя: Уж завтра отыграюсь!
Молчалин: Тогда на все ваше поместье.
Фамусов: А ты на что играешь?
Молчалин: На десять щелбанов. И все, что выиграл, я верну.
Вбегает Лизанька, в ужасе.
Лизанька: Господин! Господин! К нам едет ревизор! Из культурной столицы нашей родины! Из Санкт-Петербурга!
Фамусов: Из Питера? Это зачем еще? У нас все тихо, мирно, справедливо.
Молчалин: Я слыхал, отныне всех чиновников ждет ревизия.
Фамусов: Кому и что от нас надо?
Лизанька: В числе вопросов чтенье, счет и прочие ученья.
Фамусов: Да кто посмел?..
Молчалин: Я слыхал…
Лизанька: Ты все время слышишь.
Молчалин: Молчи, девка, а то и тебя в карты выиграю.
Фамусов: Не время нам играть. Что делать, нам, мой друг? Из нас всех: лишь вы обучены наукам.
Лизанька: Я тоже разные науки знаю.
Фамусов: Откуда, интересно?
Лизанька: Мой папа – астроном.
Фамусов: Вот дожили.

Сцена 2.
Софья в комнате стучит локтями по клавишам пианино. Внезапно затихает и начинает говорить.
Софья: К чему скрывать? И жизнь моя уж смысл потеряла. И где теперь себя найти? Быть может, замуж выйти – скучно.
Женить кого – еще скучней.
Пойти поесть – возможно, но потом что? Ведь скоро бал.
Но можно ведь уйти из дома. А где взять денег? На три дня хватит, а потом?..
Могу уйти в кабак, работать официанткой, и взять чужое имя, например, все будут звать меня: «Сонька золотая ножка». Правдоподобно и красиво, правда?
Но все мой папенька. Вот от кого сомненья все идут.
А вот и он – легок на помине.
Вбегает Лизанька, за ней Фамусов.
Лизанька: Ваш папенька.
Лизанька уходит.
Фамусов: Во дни тревог и страданий – помоги.
Софья: Разве у вас могут быть тревоги и страдания?
Фамусов: Теперь уже есть.
Замялся на пороге.
Не могла бы ты дать мне… как ее там… книгу?
Софья: Я вам все уж отдала.
Фамусов: Когда это?
Софья: Так вы же сами приказали сжечь их все. Вон, на заднем дворе, слуги развлекаются.
Фамусов убегает.

Сцена 3.
Лизанька поливает книги керосином. Петрушка подносит к книгам факел.
Петрушка: Гори, гори ясно, чтобы не погасло!
Лизанька: Смотри-ка! Фамусов бежит.
Петрушка: Не думал я, что человек таких размеров может бегать.
Фамусов: Стойте! Стойте, ироды! Не жгите!
Лизанька: Что? Сжечь? Петрушка, поджигай!
Петрушка кидает факел. Книги вспыхивают.
Фамусов в ужасе за сердце.
Фамусов: Ироды! Вы же меня… Выпорю!Всех выпорю!
Фамусов тянется второй рукой к книгам.
Лизанька: Господин, сердце слева.
Фамусов убирает руку и укоризненно смотрит в сторону Лизаньки.
Лизанька: Господин, а Соня-то убегает!
Софья по одному подтягивает чемоданы к воротам.
Фамусов: Дочь моя, куда же ты?
Софья: Я ухожу из дома.
Фамусов: Куда же ты пойдешь? Ты даже делать–то ничего не умеешь.
Софья задумывается.
Софья: Уж побольше вашего. Когда вас с должности снимут, сами ко мне придете.
Молчалин: Ты никуда не идешь! Ибо отец твой проспорил твою руку и сердце мне!
Петрушка: В принципе, она может вырезать свое сердце, отрезать руку и идти.
Софья: Нет, так не пойдет. И все мои части тела останутся при мне. Но помните! Вы можете забрать мое тело, но духом мой вы никогда не сломите!
Фамусов удивленно смотрит на дочь.
Софья: Я эту фразу в книге вычитала. Что значит, не ведаю, но звучит хорошо.
Фамусов: Иди в дом.
Софья уходит.
Фамусов: Молчалин, за мной. Пора начать ученья разным наукам.

Сцена 4.
Фамусов сидит в кресле. Рядом сидит Молчалин. В руках Фамусова – книга.
Фамусов: То… бы-ла… пос-лед-ня… лябо-фь.
Молчалин: Неправильно.
Фамусов: А ну молчи. Указывает он мне. Как верно?
Молчалин: Послед-няя лю-бовь.
Фамусов: Тут такого не написано. И вообще, что за богохульная книга?
Молчалин: Это книга вашей дочери, господин. Она предпочитает французские романы. Толку в них мало, а слов много.
Фамусов: Какая вульгарность!
Вбегает Лизанька.
Лизанька: К вам Шурик Чацкий.
Молчалин: Кто?
Фамусов: Сашок! Друг семьи! Уезжал на учебу, вот кто нам поможет!
Заходит Чацкий.
Чацкий: Господин Фамусов, рад видеть.
Жмут друг другу руки.
Фамусов: Александр! Как подрос! Как учеба?
Чацкий: Спасибо. Процветает. Как Сонечка?
Фамусов: Хворает.
Чацкий: Неужели?
Фамусов: Да. А говорил же, плохая идея!
Чацкий: Что случилось?
Фамусов: Тетушка привезла Сонечке в подарок собачку.
Чацкий: И?
Фамусов: Так Сонечка ее невзлюбила, так невзлюбила. И дала ей кличку Хворь. Так та за ней постоянно бегает, и за всеми остальными. У нас теперь все хворают.
Чацкий: Не подцепить бы и мне эту заразу.
Фамусов: Заразу? Нет, Зараза – Лизанькина собачка. Она поспокойней, не такая шебутная.
Чацкий: Процветаете, однако. Много чего интересного, наверное?
Фамусов: Ах, совсем забыл! А у нас беда, беда.. проверка едет к нам. Ученья будут выслушивать. А ведь мы люди простые, откуда нам науки знать? Поможешь с изученьем?
Чацкий, удивленно: На то уйдут месяцы, а то и годы.
Фамусов: Но мы же не чужие люди!
Чацкий: Не знаю, что и сказать. Надолго в Москве я не задержусь, и вряд ли смогу вам помочь, таковы уж обстоятельства.
Фамусов, разочарованно: Понимаю.
Чацкий: Теперь позвольте мне повидаться с Соней.
Чацкий уходит. Фамусов подзывает к себе Молчалина.
Фамусов: Его бы как-то убедить, уговорить, подкупить… Подлог, шантаж или взятка, все эти честные средства сейчас хороши!
Молчалин: Несомненно.
Фамусов: Что – несомненно? Идеи есть? Молчишь…
Молчалин: Чацкий, безусловно, идиот, но его можно использовать в наших целях.
Смеется.
Фамусов: Сам идиот. Возомнил себе…
Молчалин: А если предложить ему половину вашего поместья?
Фамусов: Половину ему, половину тебе – а я с чем останусь?
Молчалин: С остатком.
Фамусов: Пошел отсюда!

Сцена 5.
Софья, одна в комнате. Заходит Чацкий.
Софья: А, это вы.
Чацкий: Я тоже не ожидал вас здесь у видеть.
Софья: Вы мечтали о том, что я до сих пор прозябаю в далекой, забытой глуши…
Чацкий, тихо: Вообще, вы были всего-то в Твери.
Софья: …у моей тетки, глупой и никчемной женщиной.
Чацкий: Осмелюсь спросить: вы катались на свиньях?
Софья: Еще чего!
Чацкий: Тогда не считается.
Софья: Вы бы еще предложили мне жить со свиньями в одной будке.
Чацкий: Хлеву.
Софья: А вы стали знатоком по свиньям.
Чацкий: Долгое время обитал среди них, знаете ли. Одна даже умела чудно играть на пианино.
Софья: В свинью вы и превратились.
Чацкий, вскрикивает и мчится к двери: Сил моих больше нет! Ты, Соня – злопамятная, мстительная…
Завершает тираду в коридоре.
Софья: Вот негодник. Ах затейник!

Сцена 6.
Коридор. Чацкий сталкивается с Лизанькой, которая в одной руке держит ухо потрепанного человечка (вместе с человечком), в другой – телескоп.
Чацкий: Улов хороший.
Лизанька: Сама вижу.
Чацкий: Зачем вам телескоп?
Лизанька: А зачем вам Софья?
Чацкий: Не увиливайте. А то скажу, что вы мой телескоп стащили.
Лизанька: Все поклеп! Я стащила у вас лишь тот чудесный перстень.
Чацкий: С ним в комплекте шли запонки, по последней моде! Что за кощунство: не уметь правильно подобрать аксессуары!
Лизанька: Куда я, по-вашему, запонки цеплять буду?
Чацкий: Тоже верно. Так откуда у вас телескоп?
Лизанька: А у меня папа – астроном.
Чацкий: Ясно. А это что?
Указывает на человечка.
Лизанька: Не знаю. Эй, «что»! Ты – что?
Это: Я – Летоп Исец.
Чацкий: Вы летописец?
Это, или Летоп Исец: Нет! Я координатор. Я же просил вас не называть меня летописцем!
Лизанька: Вас? Вы знакомы? Этот человек шпионил за нами, а вы ему еще и покровительствуете!
Хватается за телескоп. Летоп Исец прячется за Чацким.
Чацкий: Трус. Ты же координатор. Скоординируй всех.
Летоп Исец: Не могу.
Лизанька: Ты еще долго не сможешь. Выбирайте: балкон или чердак?
Чацкий: Это места, где нам можно спрятать моего координатора?
Лизанька: Нет, это откуда вам придется прыгать.
Чацкий: Прыгнуть-то прыгну, боюсь сапоги испорчу. Шкурка ценная, редкая. Животина та странно именуется, дермантин ее название. И прочие материалы присутствуют.
Летоп Исец крадется позади Лизаньки.
Чацкий: Быстро! Хватай телескоп!
Чацкий хватает Лизаньку, Летоп Исец – телескоп, тащат их в кладовку.

Сцена 7.
Фамусов: А так… А эдак…
Молчалин: А если эдак?
Фамусов: А если эдак, то никак. И до чего Жизнь доводит мирных чиновников!
Нигде теперь покою нет; и интересу в жизни. А хочется – как раньше! Там интрига, здесь подвох.
Молчалин: Хотите подвох? Вон, за шкафом сидит.
Фамусов: А это что? А как же это?
Из-за шкафа вываливается человечек.
Молчалин: А ну поди сюда!
Фамусов: Слышишь! Поди сюда!
Молчалин: Ты чей?
Человечек: Хозяина.
Молчалин: А хозяин твой кто?
Человечек: Тот, кто меня нанял.
Молчалин: А нанял тебя кто?
Человечек: Тот, кто мне платит жалованье.
Молчалин: А какое жалованье… В смысле, хватит мне зубы заговоркой заговаривать! Что здесь забыл?
Человечек: Я Коор.
Фамусов: Что за имя такое непонятное? Что за имя чужеродное?
Человечек: Имя, как имя. Коор Динатор.
Молчалин: Ты что, координатор?
Коор Динатор: Я летописец.
Фамусов: Летописец? В моем доме! Без моего ведома! Да как же это так? Да как же это возможно?
Молчалин: Да как же это возможно?
Коор Динатор: Не вашего, кхм, ума дело.
Фамусов: Друг мой! Неужели за мной следят? Так я этого не оставлю!
Молчалин: Что делать прикажете?
Фамусов: не мешайся у меня под ногами. Делать я все буду сам. Выслежу всех жучков-паучков по всему поместью. И всех их тапком, тапком! Эй, Коор, много вас тут?
Коор Динатор: Не успеете соскучиться.
Фамусов, Молчалину: А ты найди Чацкого. Используй свои подхалимские штучки, будь подхалимистей, подхалимистый подхалим!

Сцена 8.
Сцена в чулане. Лизанька, Чацкий, Летоп Исец, телескоп. В чулане стоит карточный стол, и приспособления для прочих других игр.
Чацкий: Занятное, однако, помещение.
Лизанька: Долгие годы развивали.
Чацкий: А почему в чулане?
Лизанька: Так кто-нибудь узнает, что мы из под полы принимаем ставки на запрещенные игры – головы нам снесут.
Чацкий: А что за игрища такие?
Лизанька: Заморские. В одной одиннадцать крестьян отнимают у других одиннадцать крестьян мешок золота, чтобы спрятать его у себя сундуке. В другой – перешвыриваются сапогами, чтобы в окно чужое попасть.
Чацкий: Эту игру я знаю. В нее обычно любят играть честные крестьяне, рано поутру возвращавшиеся из таверны или прочего заведения. А не уступите ли вы мне часть вашего подпольного предприятия? Скажем, я могу взять на себя все организации по проведению той, первой игры. Как она, кстати, называется?
Лизанька: Золотой мяч.
Чацкий: В конце игры победившие игроки получают золотой мяч?
Лизанька: Нет. В конце игры проигравшие должны нести золотой мяч своему хозяину. А в долю мы тебя не возьмем. Зачем тебе?
Чацкий: Да я наживусь на этом! Мы дадим этой игре известность. Давно порядочного шоу не проводили у нас в стране.
Лизанька: А что такое шоу?
Чацкий: Объясняю. Берут людей, и заставляют их что-то делать. За ними внимательно следят, а затем летописцы составляют подробное описание их действий. Колонок в газете не видала? «Усадьба 2», «Каникулы в Царском Селе»?
Я шоу свое тоже предлагал. Одни человек ездил по городам, спрашивал что да как, покупал всякие интересные сувениры: каменья, гончих лошадей, мертвые души.
Лизанька: И как?
Чацкий: Не оценили. Сценарий второго сезона сожгли. Теперь я не у дел, ищу новых идей, пищу для воображения.
Лизанька: Отведайте моего телескопа. Им выгонять вас буду из дома.
Чацкий: Телескопа? Неплохо, неплохо. Что лично вы можете рассказать про астрономию?
Лизанька: Есть Солнце и Земля. И еще восемь планет. Нет, семь. Плутон примазался, он эмигрант.
Чацкий: Как интригующе. Продюсеру понравится. Если он, конечно, еще не переквалифицировался в музыканта. Стал бы писать модные шлягеры для царя.
Лизанька: Неужто царь и за музыками следит? Никак на моду еще переключится. Я девушка модная, люблю из толпы выделяться!
Чацкий: Не боись. Надо сценарий быстренько накатать.
Лизанька: Однако, какой же вы затейник, Александр!

Сцена 9.
Фамусов заглядывает за зеркало. Вылезает обратно, тяжело дыша. Потом встает перед ним.
Фамусов: Уродился же красавец! Умен, расчетлив, хитер, и даже в некотором роде добр! И до чего довели: в своем же доме летописцев ищу. Эх, слава, слава! Люди желают знать о своих кумирах все, каждую секунду их пресвятой жизни. И та проверка – ну что за хитрецы! У кого не спроси, никто о ней не слыхивал, устроили её только для меня!
Но должен же я любить своих фанатов!
Смеется.
Фамусов: Их маленькие просьбочки – такая ерунда.
Подходит к шкафу, открывает его. Оттуда не него смотрит пять, а может и больше, пар удивленных глаз. В следующую секунду из шкафа вылетает с десяток человечков. Фамусов падает, кричит, пытается кинуть в них тапком.
Фамусов: Вот я вас!
Один из человечков: Побудка! Всеобщая побудка!
Человечки бегут к двери, всячески уворачиваясь от того, что кидает в них Фамусов.
Один из человечков: Атас, пацаны! Снаряды летят!
Падают на пол, катятся к двери, выкатываются в коридор. Фамусов мчится следом.
Фамусов: Ловлю, ловлю!
Человечки: Ловит, ловит! Хозяин! Хозяин!
Гурьбой вываливаются во двор. Там стоит не запряженная повозка, Лизанька, Чацкий, Коор Динатор и Летоп Исец.
Фамусов: Шурик, берегись! Эти черти сидели у меня в шкафу.
Чацкий: Да что вы, они совсем ручные! А ну, построиться конем!
Человечки сбиваются в кучу и вместе составляют что-то, смутно напоминающее коня. «Конь» направляется в упряжь.
Фамусов: А что ты, Шурик? Уезжать надумал? А как же я? А моя слава? Мои преданные поклонники хотят, чтобы я произвел впечатление! Помоги мне устроить незабываемое зрелище!
Чацкий: Какие еще фанаты? Какое еще впечатление? А, вы про это! Не переживайте так! Ревизии не будет, я ее выдумал. Думал, вас прославлю, но мне, можно сказать, сделали предложение, от которого нельзя отказаться! Живите себе спокойно, незаметно. Людей своих я заберу. А хотите зрелище, сделайте. Как всегда на Руси делают. Пригласите цирк какой-нибудь французский, наймите кого-нибудь. Главное, сами не делайте.
Фамусов, растерянно: А вы куда?
Лизанька: Нас ждет мир шоу-бизнеса! Пишите письма, желательно с историями, мы на них карьеру будем делать.
Уезжают.
Фамусов садится на крыльцо. Из халата вываливается книга. Открывает, пробует прочесть.
Фамусов: То была последняя и единственная любовь. Любовь к еде. Он любил еду. А она любила его.
Отрывается от книги.
Фамусов: Верно сказано.

Сравнительная характеристика Чацкого и Молчалина (Грибоедов А. С.) 👍

Недавно мы прочитали на уроках литературы произведение А. С. Грибоедова Горе от ума. В нем грибоедов показал Москву в начале 18 века, а если точнее, То он показал противостояние между старым и новым веком. А главными героями этого произведениями были Чацкий, представляющий новый век, и Молчалин, являющийся типичными представителем старого века. Грибоедов сделал их совершенно противоположными людьми.

Чацкий сын умершего друга Фамусова. Павел Афанасьевич взял себе его после смерти друга и воспитывал его вместе с Софьей, свою дочь. Молчалина

же Фамусов взял себе на службу.

Чацкий, вернувшись в дом, где его воспитали как родного сына, начинает активно высказывать Фамусову свою позицию по поводу службы. Чацкий считает, что человек своим трудом должен добиваться повышения, а не тем, что он может прислужиться кому-то из высших чинов или выставить себя шутом. Молчалин же считает, что главное в жизни служба и что, для того чтобы подняться выше в чинах нужно делать все что возможно. Примером такой позиции Молчалина является его отношение к Софье.

Он делает вид, что влюблен в нее, но на самом деле любит он ее служанку Лизу, а с самой Софьей он держится

закрыто, и из-за этого она возмущалась. Чацкий же на самом деле влюблен в Софью. Почти все сделанное им в произведении Грибоедова тесно связано с дочерью Фамусова. Его явно расстроило то, что Софья поменяло свое мировоззрение.

Ведь до его отъезда Софья и Чацкий относились почти ко чему одинаково, но трехлетнее путешествие все изменило.

Два главных героя различны и тем, что Молчалин пытается угодить всем, кто его окружает, а не только важным людям. Молчалин сказал, ему завещал это отец. Чацкий же всегда и везде будет отстаивать свою позицию.

Примером является спор с Фамусовым. Несмотря на то что Чацкий любит Софью и ему выгоднее сделать вид, что он согласен с Павлом Афанасьевичем, или вообще согласиться, он не перетает отстаивать свою точу зрения, хотя это бессмысленно.

Но есть одно общее у двух различных героев. В конце комедии оба уезжают из дома Фамусова.

Мне лично ближе Чацкий, потому что он не боится отстаивать свое мнение и идти против большинства.

Пристли, яростный вольнодумник эпохи Просвещения, и Шееле, молчаливый аптекарь из Уппсалы

Кислородное лечение было краеугольным камнем неотложной медицинской помощи при многочисленных патологических состояниях. Первоначально это было подтверждено предполагаемой необходимостью избегать гипоксемии и гипоксии тканей. Поэтому алгоритмы наиболее острого лечения рекомендовали обильное использование высокой фракции вдыхаемого кислорода, часто без предварительного подтверждения наличия гипоксического инсульта. Однако недавние физиологические исследования подчеркнули сосудосуживающее действие гипероксии на нормальную сосудистую сеть и, как следствие, риск значительного уменьшения кровотока в ткани группы риска.Положительные эффекты могут быть заявлены просто путем облегчения предполагаемой местной гипоксии тканей, например, при остром сердечно-сосудистом заболевании, ишемии мозга, вызванной, например, инсультом, шоком или отравлением угарным газом. Однако в большинстве ситуаций генерализованная гипоксия не является проблемой, и вместо этого может стать реальностью риск негативных эффектов местной вазоконстрикции, вызванных гипероксемией. В доклинических исследованиях неоднократно демонстрировались многие важные положительные противовоспалительные эффекты как нормобарического, так и гипербарического кислорода, часто в качестве суррогатных конечных точек, таких как повышение уровня глутатиона, снижение перекисного окисления липидов и активация нейтрофилов, таким образом изменяя ишемически-реперфузионное повреждение, а также вызывая антиапоптотические эффекты.Однако наряду с этим хорошо известны токсические эффекты кислорода, включая индуцированное воспаление слизистой оболочки, пневмонит и ретролентальную фиброплазию. При изучении имеющихся «убедительных» клинических доказательств, которые обычно требуются для рандомизированных контролируемых испытаний, небольшое количество положительных исследований выдерживает тщательную проверку, а ряд испытаний не показали никакого эффекта или даже были прекращены досрочно из-за худших результатов в группе лечения кислородом. В последнее время это привело к менее агрессивным подходам, даже к отсутствию дополнительного кислорода, в некоторых условиях оказания неотложной помощи, таких как реанимация новорожденных с асфиксией, во время острого инфаркта миокарда или после инсульта или остановки сердца.Поэтому безопасность более продвинутых попыток доставить повышенный уровень кислорода в гипоксические или ишемические ткани, например, с помощью гипербарической кислородной терапии, также подвергается сомнению. Здесь мы даем обзор современных знаний о физиологических эффектах кислорода в связи с его терапевтическим потенциалом при различных заболеваниях, а также рассматриваем возможность нанесения вреда. Мы пришли к выводу, что медицинское использование кислорода требует дальнейшего изучения в поисках убедительных доказательств его пользы во многих текущих клинических условиях, в которых он обычно используется.

«Звездная пыль» Нила Геймана, главы 1-2

молчаливый

обычно замкнутый и необщительный

Жители Стены — это молчаливая порода, делящаяся на два различных типа: туземцы Стены, такие же серые, высокие и коренастые, как обнажение гранита, на котором был построен их город; и другие, которые сделали Уолл своим домом на протяжении многих лет, и их потомки.

безмятежный

спокойный и спокойный

Под Стеной на западе — лес; на юг предательски спокойное озеро, обслуживаемое ручьями, которые падают с холмов за Стеной на севере.

дубина

дубинка, используемая как оружие

Даже сегодня двое горожан стоят по обе стороны от входа днем ​​и ночью, работая по восьмичасовым сменам. Они несут здоровенные деревянные дубинки .

происходить

возникают, случаются или происходят

Последующие события произошло много лет назад.

укорять

выражают критику в отношении

Королева Виктория была на троне Англии, но она еще не была одетой в черное вдовой Виндзора: у нее были яблоки на щеках и пружинистая походка, и у лорда Мельбурна часто были причины нежно упрекнул юную королеву за ее непостоянство.

непостоянный

, руководствуясь прихотью и фантазией

Королева Виктория была на троне Англии, но она еще не была одетой в черное вдовой Виндзора: у нее были яблоки на щеках и пружина в шаге, и лорд Мельбурн часто имел повод мягко укорять молодую королеву. для нее Личностность .

надменно

без уважения

Если бы вы упомянули магию или фею кому-нибудь из них, они бы вам улыбнулись. пренебрежительно , за исключением разве что мистераДиккенс, в то время молодой человек, безбородый.

тоскливо

в задумчиво-грустной манере

Он бы посмотрел на тебя тоскливо .

Уоррен

переполненный жилой массив

Гостиница мистера Бромиоса, Седьмая сорока, обычно warren пустых комнат, заполнившихся неделей ранее, и теперь пришельцы начали снимать комнаты на фермах и в частных домах, оплачивая свое жилье странными монетами, травами и специями и даже драгоценными камнями.

беспокойный

в напряженном состоянии

Стражи у ворот по бокам стены стояли беспокойный, нервный.

нежность

акт проявления привязанности

«Почему, что он сделал с тобой, моя милая?» — спросила она, вытерла грязь с его лица фартуком и на все лады окликнула его. нежности .

отвращение

категорически против

И Дейзи Хэмпсток заходила в свой дом, снимала шляпу и говорила: «Я так хочу, чтобы мистер Торн решился сделать предложение.Я уверен, что папа не был бы аверс к нему »

солома

стебли растений, используемые в качестве рубероида

Затем пошел дождь, легкое постукивание по солома над ними.

вспыльчивый

легко раздражать или раздражать

«Ну, хорошо», — сказал высокий джентльмен, пустяк. раздражительно , «чудо, чудо. Завтра ты достигнешь Желания своего Сердца. А вот и твои деньги», — и он взял их из уха Данстана одним легким жестом.

нострум

патентное лекарство, эффективность которого сомнительна

«Мечи удачи! Жезлы силы! Кольца вечности! Карты благодати! Сверните, сверните, шагайте сюда!»
«Бальзамы и мази, сладкие напитки и ноздрей ! »

толпа

плотно сжать или втиснуть

Данстан пошел дальше, заполонил рынок .

мрачный

чрезмерно скорбный

Он прошел мимо стойла, в котором пятеро огромных мужчин танцевали под музыку мрачная шарманка, которую играет скорбный черный медведь; он прошел мимо прилавка, где лысеющий мужчина в ярко раскрашенном кимоно разбивал фарфоровые тарелки и бросал их в горящую чашу, из которой лился цветной дым, все время крича прохожим.

гирлянда

украсить или украсить

Это было украшен цветами: колокольчиками, наперстянками, колокольчиками и нарциссами, а также фиалками и лилиями, крошечными малиновыми шиповниками, бледными подснежниками, голубыми незабудками и множеством других цветов, которые Дунстан не мог назвать.

изобилие

свойство быть чрезвычайно обильным

Он был украшен цветами: колокольчиками, наперстянками, колокольчиками и нарциссами, а также фиалками и лилиями, крошечными малиновыми шиповниками, бледными подснежниками, голубыми незабудками и изобилие других цветов Дунстан не смог назвать.

невольно

не знает или не знает

«Цепь? Она привязывает меня к стойле. Я личный раб женщины-ведьмы, которая владеет стойлом. Она поймала меня много лет назад — когда я играл у водопадов в землях моего отца, высоко в горах — все время заманивая меня в образе симпатичной лягушки, но на мгновение вне моей досягаемости, пока я не покинул земли моего отца, невольно , после чего она вернула свою истинную форму и засунула меня в мешок.«

проклятие

клеветническое обвинение

«У меня больше нет имени. Я раб, и имя, которое у меня было, было взято у меня. Я отвечаю на« эй, ты! » или девушке! или к «глупому бреду!» или многим другим проклятие . «

целомудренный

морально чистый

«Что я заплачу доброй волей!» — сказал Данстан, и с этими словами он перегнулся через стойло среди мерцающего звона хрустальных цветов и посадил целомудренный поцелуй в ее мягкую щечку.

сосна

есть желание чего-то или кого-то, кого нет

… Томми начал сосна после самого рынка, где даже сейчас (он потер нежную челюсть) прекрасную Бриджит, несомненно, сопровождал какой-то огромный импозантный джентльмен в экзотической одежде и болтающая обезьянка.

внушительный

впечатляющий внешний вид

… Томми начал тосковать после рынка, где даже сейчас (он потер нежную челюсть) прекрасную Бриджит, несомненно, сопровождает какая-то огромная и импозантный джентльмен в экзотической одежде и болтающая обезьянка.

ориентировочно

нерешительно

Она ничего не сказала. Данстан притянул ее к себе, безуспешно вытирая лицо своей большой рукой; а затем он наклонился к ее рыдающему лицу и, ориентировочно , не зная, правильно ли он поступает с учетом обстоятельств, он поцеловал ее в ее пылающие губы.

причалить

открытый участок с торфянистым грунтом, поросший вереском и мхом

Это было в конце февраля, в сезон ягнения, когда мир был холодным и дул резкий ветер. причаливает и через безлистный лес, когда ледяные дожди падали с свинцового неба в непрерывном моросящем ливне, в шесть часов вечера, после того, как солнце село и небо потемнело, плетеная корзина протолкнулась через пространство в стена.

свинцовый

затемненные или пасмурные

Это было в конце февраля, в сезон ягнения, когда мир был холодным, и сильный ветер завывал по болотам и безлистному лесу, когда ледяные дожди падали с свинец Небеса в непрерывном моросящем ливне, в шесть часов вечера, после того, как солнце село и небо потемнело, плетеная корзина протолкнулась через пространство в стене.

пергамент

бумага высшего качества, напоминающая овчину

И вот, к детскому одеялу серебряной булавкой был прикреплен обрывок пергамент , на котором элегантным, хотя и немного архаичным почерком были написаны следующие слова:
Тристран Торн

архаичный

настолько стар, что кажется относящимся к более раннему периоду

И вот, к детскому одеялу серебряной булавкой был прикреплен клочок пергамента, на котором было написано изящным, хотя и слегка архаичный , почерк следующие слова:
Тристран Торн

киноварь

от ярко-красного до красновато-оранжевого цвета

Вскоре после этого у фермерской кошки родилось три котенка: два черно-белых, как она сама, и крошечный котенок с пыльно-голубым отливом шерсти и глазами, меняющими цвет в зависимости от ее настроения, с зеленого и золотого на лососевый. , алый и киноварь .

побуждение

провоцируют постоянной критикой

Луиза, его сестра, подшучивала над ним по утрам, когда они шли в деревенскую школу. побудить его о многом другом: о форме его ушей, например (правое ухо было прижато к его голове и почти заостренным; левое — нет), и о глупостях, которые он говорил: однажды он сказал ей, что крошечные облака, пушистые и белые, которые собирались на горизонте на закате, когда они шли домой из школы, были овцами.

опека

индивидуального обучения учеников

Сельская школа была прекрасной школой, и под опека миссис Черри, школьной учительницы, Тристран Торн узнал все о дробях, долготе и широте; он мог спросить по-французски перо тети садовника, да и перо своей тети; он узнал королей и королев Англии от Вильгельма Завоевателя (1066 г.) до Виктории (1837 г.).

присоединяться

подчиняться чужому желанию или мнению

Виктория Форестер, однако, привыкла поступать по-своему, и, если все остальное терпит неудачу или даже если нет, она обращается к своему отцу, и он соответствует ее требованиям.

пятно

цвет с прожилками или вкраплениями разных оттенков

послеобеденный солнечный свет испещрены пятнами зеленого, серебристого и золотого цветов сквозь листья яблоневого сада.

высказывать мнение

выражать свою точку зрения открыто, без страха и колебаний

«Во всяком случае, — сказала Сесилия Хэмпсток, двоюродная сестра Луизы, — он уже женат. Я бы не хотела жениться на ком-то, кто уже был женат. Так и будет», — сказала она. высказал мнение , «как если бы кто-то другой сломался в собственном пони.«

насыщать

заполнить довольствие

«Этот кто-то другой удалил бы острые углы; сломал бы его, если хотите. Кроме того, я могу представить, что к тому возрасту его похоти уже давно исчезли бы. насытил и уменьшился, что избавило бы человека от ряда унижений «.

утихать

стало меньше по количеству или интенсивности

«Этот кто-то другой удалил бы острые углы; сломайте его, если хотите.Кроме того, я мог бы предположить, что к этому возрасту его похоть уже давно утолится, и сменилось , что избавило бы человека от ряда унижений ».

шумный

дует сильными и резкими очередями

Было холодно, ветреный день в конце октября, из тех, что всегда кажется, что идет дождь, но никогда не бывает, и это было ближе к вечеру.

гамбит

вступительное слово, призванное обеспечить преимущество

Тристран прочитал это про себя, ища то, о чем он мог бы начать говорить: разговорный гамбит какой-нибудь — любой.

предотвратить

предотвратить возникновение; предотвратить событие

Затем она улыбнулась ему и сказала: «Мама говорит, что рисовый пудинг в достаточном количестве поможет избавляет от озноба, простуды и других осенних недугов ».

мириады

слишком много, чтобы его можно было сосчитать

Они поднялись на холм Дайтис, не говоря ни слова; на вершине холма они повернулись и увидели под собой деревню Уолл, все сверкающие свечи и лампы мерцали в окнах, теплые желтые огни, которые манили и приглашали; и над ними огни мириадов звезд, которые мерцали, мерцали и вспыхивали, холодные и далекие, и их было больше, чем мог вообразить разум.

форд

перейти реку на мелководье

«Нет ничего, что я бы не сделал для твоего поцелуя, ни на гору, ни на реку я бы не взобрался. форд , ни по пустыне я бы не переходил.

высокомерный

высокий стиль

«За поцелуй и залог руки твоей», — сказал Тристран, величественно : «Я принесу вам ту упавшую звезду».

болото

глубокая мягкая грязь в воде или слякоти

Он встал, не обращая внимания на грязь и mire цеплялась за его колени и пальто, и он поклонился ей, а затем скинул свой котелок.

снимать

удалить

Он встал, не обращая внимания на грязь и болото, прилипшие к его коленям и пальто, и он поклонился ей, а затем он снял котелок.

Обзоры

Gears Tactics: стратегическое разделение на кусочки

CNN —

Gears of War — один из самых жестоких шутеров, доступных для игроков Xbox. Он хорошо поддается взрывному действию прямо в лицо.Так как же это могло быть преобразовано в пошаговую тактическую игру?

Gears Tactics — это доказательство того, что, возможно, серия Gears упустила свое призвание с момента своего дебюта 14 лет назад на Xbox 360. Конечно, в первую очередь, это шутер от третьего лица, который действительно великолепен, когда вы играете с друзьями в совместной и многопользовательской игре. Но, как выясняется, не менее забавно, когда игрокам предлагается притормозить и выработать стратегию.

Уникальный подход от разработчика Splash Damage к классической формуле Gears — это отличная тактическая версия нисходящего шутера с видом сверху, которая остро нуждалась в забавном повороте в течение многих лет.Если вы ждали, когда ваши любимые солдаты Коалиции заказанных правительств (COG) выполнят совершенно другое задание, это игра, которую вы желали. Gears Tactics ($ 59,99; ПК с Xbox и Windows 10) выходит 28 апреля.

МИКРОСОФТ

Действие Gears Tactics происходит за 12 лет до появления Маркуса Феникса в оригинальной Gears of War, но вместо того, чтобы показать легко различимые связи с нашей первой кистью с Delta Squad, она следует за тремя разными персонажами, более привязанными к Gears 5, чем что-либо еще.Габриэль «Гейб» Диас — впереди и в центре, и его фамилия, безусловно, вызывает ассоциации с последней игрой, главным героем Gears 5 Кейт Диас. Не портя ничего серьезного, да, связь есть.

Гейб менее энергичен, чем многие другие персонажи из других сериалов, которые мы видели, поскольку он возглавляет специальное подразделение COG, а не спешит на передовую в войне между гражданами Серы и угрозой Саранчи. Когда его втягивает в бой товарищ Сид Редберн, пара отправляется на задание собрать команду, чтобы уничтожить Уккона, особо опасного члена Саранчи.Уккон — ученый, который создает генетически модифицированных монстров, сеющих хаос на планете.

Вместе с бывшим гражданским инженером и Гиром Микайлой Дорн и несколькими другими хорошими солдатами (с неожиданными камеями от знакомых лиц) Гейб и Сид работают, чтобы свергнуть планы Уккона, прежде чем он сможет причинить какие-либо дополнительные проблемы, чем то, что делает Саранча с дырами появления, усеивающими дыры. планета.

Вы столкнетесь с дополнительными солдатами и личностями, которых сможете нанять по ходу истории, и, как и в XCOM, вы можете обнаружить, что привязались к ним еще до того, как узнаете об этом.Это позволяет легко выступить против Саранчи и продолжать настаивать, чтобы узнать больше о людях, которых вы завербовали.

МИКРОСОФТ

Gears Tactics может иметь такое же количество характеристик и интригующего сюжета, что и остальные игры из мифов Gears, но они расходятся с точки зрения игрового процесса. Это не шутер от третьего лица, а тактическая пошаговая игра, поэтому действие происходит на серии открытых карт без ограничений, связанных с сетками.Вы можете перемещать свои отряды куда хотите, что позволяет принимать интригующие стратегические решения. Вам, безусловно, рекомендуется не говорить, что они скрыты от досягаемости Саранчи, но сражаться с ними при каждой возможности.

Вы получаете три действия за ход на единицу. Вы можете использовать их, как хотите, будь то движение, атака отряда или удержание позиции — что бы вы ни выбрали. У вас есть свобода воплощать в жизнь план, который у вас в голове.

Однако, возможно, одно из самых интересных действий, которое вы потенциально могли бы предпринять, — это переход в Overwatch.Вы можете подойти к вражескому отряду, атаковать, а затем перейти в режим Overwatch, который позиционирует ваш отряд как что-то вроде гуманоидной башни. У него образуется конусообразное поле обзора, чтобы автоматически атаковать любых врагов, которые входят в него, равное количеству AP, которое они имеют за каждый ход, чтобы нанести серьезный урон.

С другой стороны, вы можете использовать Overwatch и завершить свой ход, а затем посмотреть, как ваш отряд косит любого врага, который пересекает его путь, чтобы использовать остальную часть вашей AP для вашего хода с тремя действиями.Это бесценная часть битвы, на которую вы часто научитесь полагаться. Враги также могут использовать Overwatch, поэтому залпы могут идти в обе стороны. Однако вы можете использовать дополнительное оружие юнита, чтобы прервать врага, фактически использующего эту способность (так же, как он может и для вас). Это создает интересное шоу между юнитами, если и вы, и ИИ думаете об одном и том же, но часто это может быть полезным инструментом, чтобы переломить ход битвы.

Для этого вам нужно быть как можно более агрессивным.Твои враги обязательно сделают это. Что наиболее важно, это означает, что вам нужно убедиться, что вы атакуете их в полную силу, используя те же кровавые движения, которые вы видите в типичной игре Gears.

Удовлетворительные казни Гирса возвращаются в Tactics, где Гейб и компания с легкостью преодолевают Саранчу бензопилой. Фактически, вам рекомендуется использовать эти приемы, когда это возможно. Это объединяет дополнительные действия в вашей команде, так что вы можете эффективно добавлять еще три действия каждый раз, когда выполняете выполнение. Это поможет вам пройти битвы намного быстрее, чем в обычных тактических играх, что очень приятно.

Когда Саранче придет время вернуться к вам, вы всегда можете спрятаться в укрытие (как и в других играх). Но вас поощряют выйти из укрытия и сразу же вернуться в него, что помогает игре не превратиться в утомительную работу, как другие тактические игры.

Вы всегда хотите продолжать сражаться с Саранчой.

МИКРОСОФТ

Если есть какие-либо опасения, что Gears Tactics срезает углы в этом формате, избавьтесь от этой мысли.Он не только превосходен с точки зрения содержания, но также великолепно выглядит и звучит.

Когда вы закончите однопользовательскую игру (многопользовательской игры нет), вы откроете более сложные режимы, в том числе тот, который предлагает бессрочную смерть. Дополнительный контент поступит от Microsoft в ближайшем будущем, хотя есть пара десятков часов контента, когда вы пробираетесь через пять классов персонажей с примерно 30 различными навыками и различным оружием. У вас есть широкий выбор косметических вариантов, которые можно разблокировать, если вы предпочитаете, и здесь нет никаких микротранзакций.Это повод подбодрить.

Кроме того, игра выглядит фантастически, особенно когда дело касается кат-сцен и всех способов оскорбления Саранчи. Он наполнен моментами, которые давние фанаты захотят пережить, и большая часть из них разворачивается в виде сцен, которые разворачиваются до, после и даже во время миссий. Все это похоже на тройку передач Gears, что определенно меня устраивает. Кроме того, озвучка и музыка на высшем уровне, как и следовало ожидать от серии Gears.

МИКРОСОФТ

Для некоторых это может стать неожиданностью, но Gears of War отлично работает как пошаговая тактическая игра. Gears Tactics — отличная игра в серии, которая удовлетворит всех, ищите ли вы характерную бойню франшизы или ищете поворот в ее знакомом действии. Хотя следующая часть саги о Gears, несомненно, является возвращением к форме, было бы неплохо увидеть еще одну тактическую часть в какой-то момент.

Gears Tactics ($ 59,99; ПК с Xbox и Windows 10) выходит 28 апреля.

Примечание. Приведенные выше цены отражают цены розничного продавца на момент публикации.

International Edition »Joachim Trier’s Louder Than Bombs — сложный, по-настоящему молчаливый зверь

Менее 24 часов с момента его мировой премьеры на Каннском кинофестивале 2015 года — время, когда пишется этот обзор — идея подачи положительной критики третьего полнометражного фильма норвежского режиссера Иоахима Триера и его английского — языковой дебют «Громче, чем бомбы» теперь будет считаться «защитой», а не отдельным праздником его многочисленных достоинств.На это стоит обратить внимание, потому что фильм касается того, как исторический контекст может изменить то, как мы воспринимаем конкретное событие из прошлого как на индивидуальном, так и на коллективном уровне.

В этом случае критическая арахисовая галерея высказала оглушительное мнение. Практически невозможность заблокировать бла-ша искажает то, как фильм может быть проанализирован. Там, где можно было бы сказать, что это было «тонким», теперь оно становится «слишком тонким» для тех, кто в одно мгновение вскинул нос и отшвырнул его в сторону.Это позор, потому что фильм Трира, соавтором которого является постоянный соавтор Эскил Фогт, кажется, был встречен хладнокровно, потому что он соизволил признать, что жизнь по самой своей природе нетрадиционна, извилистая и изобилует страданиями. Он отказывается давать простые ответы, но полон любознательности к существованию и человеческой психологии, что даже само по себе достойно высокой похвалы.

Если вы попытаетесь загнать в угол Громче, чем бомбы ‘различные кинематографические влияния, станет очевидным, что Трир — это режиссер, который изо всех сил бороздит свою собственную одинокую борозду.Первый кадр фильма — извивающийся новорожденный, чья рука инстинктивно сжимает палец его родителя, профессора социологии по имени Джона, которого играет Джесси Айзенберг. Хотя это вряд ли беспрецедентный кадр в истории кинематографа, наклонный угол, под которым он был снят, плюс использование холодного небесного света, исходящего от ближайшего источника, мгновенно напоминает аналогичный мотив из Терренса Малика «Дерево». «Жизнь» (2011) — это фильм, в котором рассказывается о семье, которая переживает внезапную потерю одного из ее членов.

То, как он размышляет, криминалистически, но с состраданием, над эмоциональным толчком от внезапной смерти, также напоминает ранние фильмы Атома Эгояна, а также названия Арно Деплешена, такие как Короли и Королева 2004 года и Рождественская сказка 2008 года. Что касается последнего, то это ансамблевое произведение, в котором Трир распределяет почти равный драматический вес между ключевыми dramatis personae , но также учитывает их пристрастия, а также их географическую близость друг к другу. Нанни Моретти «Комната сына » (2001 г.) также приходит на ум, с вопросами о наследии, которое мы создаем для себя, собирая материальные вещи. И еще тот факт, что он разделяет название с вышедшим из печати сборником The Smiths, что, возможно, свидетельствует о его безоговорочной честности, когда дело доходит до развенчания мифов о человеческих отношениях.

Эти ориентиры, однако, вряд ли подчеркнуты до уровня почитания, и очевидно, что чувствительность Триера как режиссера существует не только в его желании создать что-то, что трусливо склоняет свою крышу к каноническим кинематографическим авторитетам.Как и у персонажа Конрада (Девин Друид), небрежного и непослушного школьника-изгоя с глазами-бусинками, существует постоянное ощущение, что Триер больше всего доволен тем, что занимается своим делом. Одним из ориентиров, который выдвигали на первый план некоторые придирчивые твитеры, является Сэм Мендес ‘Красота по-американски (1999), и хотя этот фильм действительно фокусируется на персонажах, подводящих итоги своей жизни после момента крайней травмы, это ни в коем случае не торгует той же уродливой разновидностью дизайнерской буржуазной скуки. Это гораздо более изощренный и по-настоящему молчаливый зверь.

Изабель Юппер играет военного фотографа по имени Изабель Рид, которая находится в морально неловком положении, поскольку любит свою работу. Она танцует через зоны боевых действий со своей камерой, пытаясь запечатлеть истории так, как объекты запечатлевают самих себя. Это благородное намерение, и похвально, что человек, чья профессия создает бесчисленные этические затруднения, сможет убедить себя — и, возможно, других — в том, что то, что она делает, правильно и справедливо. Louder Than Bombs использует этику фотографии — снимать изображения другого человека и отказываться от человека любого политического контекста — в попытке опровергнуть теорию Изабель.В нем говорится, что, хотя мы можем запечатлеть сущность человека в неподвижном изображении, мы не можем запечатлеть в целом их мирские невзгоды. Мы никогда не сможем увидеть их секреты. Хупперт получает свой собственный 10/15-секундный портрет крупным планом в последней катушке, и это самый простой и мучительно трогательный момент в фильме.

Возможно, именно решение Триера высказать суровую правду о том, что другие люди по сути непознаваемы и нечитаемы, делает фильм Громче, чем бомбы фильмом, который нельзя сразу классифицировать как «понравившийся».Структура фильма — это, по сути, каталог отступлений на одну тему, и в нем нет уютной дуги, которая неизбежно нейтрализовала бы его центральный тезис о путанице. Когда в мир рождается ребенок, из него удаляется мать, и Рид, как выясняется, умер за три года до событий, которые мы наблюдаем. И это было не на поле боя, а во время опрометчивого вождения автомобиля в северной части штата Нью-Йорк поздно ночью.

Истинная природа ее смерти остается загадкой для персонажей (и зрителей), в том числе ее мужа Джина (Габриэль Бирн), старого коллеги Ричарда, который теперь работает на New York Times (Дэвид Стрэтэрн), и ее два отчужденных, слегка обеспокоенных сына, Иона и Конрад.Каждый персонаж считает, что ее истечение произошло по-разному, и Трир запутывает себя дальше, представляя различные способы, которыми могла пройти эта трагическая ночь. Затем он спрашивает, действительно ли знание имеет значение? Изабель рассказывает своим сыновьям, как кадрированные фотографии рассказывают совершенно иную историю, нежели полная картина. Иногда воображение может помочь заполнить пробелы, но часто это уводит нас еще дальше от истины.

Одна из величайших сцен Осло, 31 августа, произошла, когда ее центральный персонаж, бывший наркоман с дремлющим желанием смерти, находит момент, чтобы проглотить богатство и разнообразие человеческого опыта, сидя в одиночестве в кафе.Когда он слушает частные разговоры и смотрит в окно на прохожих, праздно бродящих по улицам, его засыпают звуковой и эстетической информацией, большая часть которой совершенно банальна, но которая подтверждает радость индивидуальности и личных достижений. Громче, чем бомбы можно рассматривать как полнометражное продолжение этой последовательности, хотя его перспективы, возможно, более пессимистичны. Мы прислушиваемся к этой семье, как к решающему моменту в их эволюции, поскольку Ричард хочет написать статью, которая будет работать вместе с ретроспективой фотографических работ Изабель, и, скорее всего, всплывет домашняя правда.

Фильм выскакивает из головы персонажей, хотя он написан с такой деликатной чувствительностью, что их слабости иногда трудно понять сразу. Стратегия Триера и Фогта состоит в том, чтобы постоянно обновлять то, как мы видим этих людей, медленно отделяя дополнительную информацию или представляя сцены несколько раз и под разными углами, чтобы обеспечить определенную близость к реальности ситуации. Иона, гордый молодой отец, пользуется случаем, когда он еще сидит у стека своего отца, чтобы обойти окрестности и подцепить старое пламя.Его место в семье заметно из-за его бесцеремонного лицемерия, увиденного в более ранней сцене, когда он тайно удаляет jpeg-файлы с неиспользованных флеш-накопителей его матери, что может омрачить ауру святости, которую она оставила, если они выберутся. Иона, занимая позицию интеллектуального превосходства, решил изменить историю, чтобы она соответствовала его собственным нравственно откровенным фантазиям.

Этот акцент на непреодолимой дистанции между людьми — одна из забот Трира как режиссера, хотя его также интересуют способы, которыми мы можем установить значимые связи с другими.Конраду дается два момента, которые представляют это. Первый фокусируется на его одержимости онлайн-играми в жанре фэнтези, на том, как он надевает наушники и полностью погружается в альтернативную реальность. Джин чувствует, что теряет сына в этом цифровом космосе, и в отчаянии решает войти в него сам. После нескольких недель поисков он находит аватар Конрада. И в качестве забавного Эдипова возмездия сын убивает отца одним гигантским ударом.

Блестящая более поздняя сцена показывает попытки Конрада полюбить себя девушке-болельщице, поэтому он устраивает вечеринку и устраивает ее так, чтобы проводить ее домой, когда она истощается в конце ночи.Он почти не произносит ни слова, а она бессвязно бормочет. А потом ей внезапно нужно в туалет, и она садится на корточки позади машины на подъездной дорожке. Моча стекает на бордюр, и Конрад торжествующе стоит там, соприкасаясь с его высокими ботинками. Это слегка трансгрессивный момент, но он разыгрывается не для тошнотворного смеха, а с почти невинно эротическим оттенком. Это может быть даже момент, когда Конрад будет «спасен», когда он поймет возможности жизни и узы, которые могут быть заключены в эти украденные моменты.

Это настолько богатый фильм, что его сложно разобрать за один присест. И поскольку здесь так много интеллектуального веса, вы чувствуете, что Трир вернул все назад, когда дело доходит до технических аспектов производства. Обычный кинематографист Якоб Ире предпочитает четкие, четко сформулированные и глубоко сфокусированные композиции. Мы все видим, но на самом деле мы никогда не узнаем, что на самом деле происходит.

Трир и Фогт — гуманисты, и их сочувствие ощутимо повсюду, даже когда они изображают более темные человеческие импульсы.Хотя, возможно, это не тот однозначный нокаут, которого некоторые ожидали после Осло, давайте подождем и посмотрим, как Louder Than Bombs выглядит уместным в контексте того, что, несомненно, будет режиссерским произведением исключительного качества и редким пониманием состояния человека.

Как специализированные походные ботинки и парки стали высокой модой

Если и есть что-то особенное в высокой моде, так это то, что бренды всегда находят способ удивить вас. Термин «горпкор» впервые начал появляться в 2017 году, когда сайт стиля New York Magazine The Cut использовал его для описания новой тенденции: людей, носящих специальное горное снаряжение в городских условиях.Так как же возник этот выбор моды?

Gorpcore — это новый Normcore

В 2010-х годах появилась все более популярная тенденция, получившая название «нормкор», когда мужчины носили прагматичную, реконструктуализированную одежду и использовали ее как достойную похоти моду. Одной из определяющих фигур в переходе от нормкора к горпкору, несомненно, был неразговорчивый певец Фрэнк Оушен, который «отправился» на показ мод в Париже 2019 года в любопытной одежде. По этому случаю он надел зеленоватую шапку от Arc’teryx, 32-летнего бренда верхней одежды из Северного Ванкувера, и оранжевую куртку от Mammut, 159-летнего культового швейцарского бренда горного снаряжения.

Прелесть моды gorpcore в том, что она уважает всепогодные бренды и их способность обеспечивать качественную защиту от непогоды, одновременно предлагая элегантность и стиль. Дело не в том, что Prada придумывает походные ботинки, похожие на Salomon, которые могут споткнуться по тропе, или Dior воссоздает шапочки Arc’teryx. Речь идет о сохранении подлинности.

Два типа брендов Gorpcore

Как и полагается в высокой моде, дизайн часто превосходит функцию.Вот почему, когда дело доходит до нарядов в духе горпкора, люди могут выбирать такие бренды, как Gyakusou, Houdini, Wander, Snow Peak и F / CE, которые известны сочетанием высококачественного дизайна и качественного исполнения. Неудивительно, что эти дома моды относительно молоды, в то время как гиганты горного снаряжения, такие как Marmot, Patagonia, Salomon и REI, известны тем, что ставят функциональность выше дизайна. Это не значит, что вы не можете найти и то, и другое в их товарах.

Какое будущее ждет gorpcore и normcore? Пока никто не может сказать, но одно можно сказать наверняка: похоже, люди начинают искать большего комфорта в одежде высокой моды, и последние тенденции служат тому доказательством.

Впервые известно, когда потеряно: зима в весну, часть седьмая: «Тайна, беспокойство, молчаливость»

Глядь: вчера я увидела первые крокусы года. Они были пурпурными и желтыми на солнечном участке земли, обращенном на запад. Они кажутся преждевременными в морозную погоду этой недели. И сегодня ночью пошел снег. Ах, но что я знаю?

Во всем этом всегда есть загадка, не так ли? И наша способность давать ему имена, «объяснять» это — на языке науки — ничего не значит.

Джон Олдридж (1905–1983), «Февральский полдень»

The Wood

Я шел по мраку орехового дерева. И над головой
Голубиное крыло билось о скрытые сучья,
И землеройки при робкой прокладке туннелей просыпались тонкими
Поздно-зимние листья со звуком шелеста. Через
Мой узкий путь я увидел муравьев-носильщиков
Обремененных маленькими кусочками яркой соломы.
Эти вещи, которые я слышал и видел с тонкими чувствами
Для всего небольшого движения в лесу,
В то время как везде, надо мной, под ногами,
И преследуя каждую аллею листьев,
Было загадочно, беспокойно, неразговорчиво.
. . . . .
И преследует ясность жизни
Это моя повседневная красота, движется тема
Биение в моем неизведанном уме.

Джон Дринкуотер, Лояльности (1919). Эллипсы в оригинале.

Как известно давним читателям этого блога, я склонен скептически относиться к примату науки в нашем современном мире и к заявлениям, которые делаются в ее пользу во имя «прогресса». (См., Например: Витгенштейн и «Прогресс»; Эдмунд Бланден и «Прогресс»; Р.С. Томас и «Прогресс»). Я должен быть ясно, что я не против практики науки, которая ведет к лекарствам от болезней, эффективному водопроводу и чудесам Интернета.

Но я против утопической веры (которая есть то, чем она является: вера, ничем не отличающаяся от любого искренне исповедуемого религиозного верования), что наука, «объясняя» все, облегчит наши болезни, улучшит нашу жизнь и , в конце концов, приведут нас к вратам рая. Увы (для истинно верующих) научное «объяснение» не учитывает одну крошечную вещь: человеческую душу — индивидуальную, неразрывную и необъяснимую.Как оказалось, это крошечное упущение сводит на нет весь утопический проект. За что мы все можем быть благодарны. Ну что ж, вернемся к чертежной доске. . .

Джон Олдридж, «Мост, февраль» (1963)

В оранжерее

Птичье гнездо, покрытое листьями и мхом
Держится здесь всю зиму. . .
Пришла весна, я нахожу среди плесени.
Коричневая мышь — хвост маловероятный росчерк —
Моделирование буквы «С»
Как будто она обозначает Комфорт,
Хотя она лежала неподвижно и холодно.

Клайв Уилмер, Литературное приложение к The Times (8 декабря 2006 г.).

Джон Олдридж, «Пруд Беслина, Грейт-Бардфилд»

РАЗМЫШЛЕНИЕ НАРЦИССИСТСКОГО ТРЕНДА

Я начинаю замечать тревожную тенденцию в малобюджетных фильмах.

Судя по фильму «Гуд Уилл Хантинг», «Пи» и «Генри Фул» (который с сегодняшнего дня заменяет Пи в Enzian Theater), кажется, что есть много молодых (или молодых) независимых режиссеров, которые хотят рассказывать истории о молодых, неизведанных гении.

Безудержный нарциссизм такого рода кинопроизводства довольно очевиден — это не значит, что эти фильмы не стоит смотреть. В конце концов, «Добрый Уилл Хантинг» оказался чрезвычайно интересным, а у Пи определенно был впечатляющий визуальный стиль.

Генри Дурак больше похож на диковинку. Это далеко не так глубоко или оригинально, как кажется. Но, отчасти благодаря многочисленным тишинам, ему удается создать впечатляющую атмосферу ожидания.

Написанный и направленный Хэлом Хартли (Доверие, Любитель, Флирт), фильм повествует о тощем, неразговорчивом мусорщике по имени Саймон Гримм (Джеймс Урбаниак), который оказался блестящим писателем.Человек, который дает ему начало, — Генри Дурак (Томас Джей Райан), таинственный незнакомец со зловещими глазами, приглушенным голосом FM-ди-джея и склонностью к резким заявлениям.

«Честный человек всегда в беде, Симон», — предостерегает он своего друга. «Помни это».

Среди множества наград, украшающих Генри Дурака, — награда за лучший сценарий Каннского кинофестиваля и удивительно щедрая рецензия в The New York Times.

«Вот великий американский фильм», — писала критик Джанет Маслин, пораженная «мгновенным мифическим качеством» и «абсолютной простотой».«

Ну, все равно минималистично. В ролях второго плана входит Паркер Поузи (Путешественники), которая, как горячая сестра Саймона, по умолчанию становится самой яркой фигурой в фильме.

Анджела Бассетт настолько сияет, что почти компенсирует ужасающую пустоту «Как Стелла вернула свой ритм». Вы смотрите в ее глаза, которые не берут пленных, и думаете: «Если кто-то такой сильный и привлекательный может взять на себя труд и сыграть главную роль в этом фильме, самое меньшее, что я могу сделать, — это сесть здесь и посмотреть его.

По мотивам популярного романа Терри Макмиллана («В ожидании выдоха») в главной роли играет Бассетт. Стелла — 40-летняя разведенная биржевая маклер из Сан-Франциско, которая уезжает в отпуск на Ямайку и встречает великолепную 20-летнюю девушку. -летний красавчик (Тайе Диггс).

Может ли 40-летняя женщина найти настоящее счастье с мужчиной вдвое моложе ее?

Если эта 40-летняя женщина так же красива, как Анджела Бассетт, почему бы и нет?

Я всегда сопротивлялся термину «цыплята», потому что, во-первых, называть женщин цыплятами сексистским, и, во-вторых, реакция людей на фильмы сложнее и разнообразнее, чем предполагает этот термин.

Но если когда-либо и был фильм, ориентированный исключительно на определенную демографическую группу, то это он. Создатели фильма вдавались в такие мучительные детали и настолько очевидными способами, что целевой аудиторией фильма, безусловно, должны быть женщины старше 40 лет без воображения.

Есть даже слезоточивый компонент, предоставленный лучшей подругой Стеллы (Вупи Голдберг), которая заболела удобной болезнью.

Название никогда не объясняется полностью. Но насколько я понимаю, «канавка» Стеллы — это ее счастье, ее душевное спокойствие.Похоже, наша героиня потеряла ритм, когда расстались с мужем. Она восстанавливает его только после того, как решает вернуть мужчину в свою жизнь предположительно на постоянной основе.

Ирония заключается в том, что это чествование зависимой от мужчин женщины, несомненно, будет воспринято как волнующее феминистское заявление. Но «Как Стелла вернулась к своему ритму» берет гордую львицу, такую ​​как Анджела Бассетт, и почти превращает ее в пушистую цыпочку.