НИЗШАЯ МИФОЛОГИЯ | это… Что такое НИЗШАЯ МИФОЛОГИЯ?

Толкование

НИЗШАЯ МИФОЛОГИЯ

НИЗШАЯ МИФОЛОГИЯ

В сферу Н. м. входят мифологические существа, не имеющие божественного статуса, различные демоны и духи. Термин «Н. м.» введен немецким этнографом В. Маннгардтом, впервые подвергшим эту категорию мифологических персонажей (особенно — духов, связанных с урожаем и шире — духов растительности, олицетворяющих годовой цикл умирающего и воскресающего растительного мира) специальному изучению. В. Вундт рассматривал «демонов растительности» как промежуточную ступень между доземледельческим «тотемическим культом» и развитыми культами богов. Дж. Фрейзер образы Н. м. связал (через переходные стадии) с фигурами таких богов, как Аттис, Адонис, Осирис, Дионис, трактовавшихся им как более поздние ступени развития той же идеи умирающего и воскресающего духа растительности.

Считается, что персонажи Н. м. вмешиваются в человеческую жизнь, встречаются с людьми, превращаются в людей и т. п., поэтому во многих традициях они имеют преобладающее значение в сравнении с божествами, действующими преимущественно в мифологические времена первотворения. Как правило, существа, относимые к Н. м., являются персонажами наиболее популярных фольклорных жанров: сказок, быличек и т. д., в то время как боги участвуют в собственно мифологических повествованиях. В ритуальном плане Н. м. соответствует набору суеверий, колдовских или магических обычаев и обрядов, тогда как божества пантеона связаны с общеплеменным или общегосударственным культом. В терминах, использованных М. М. Бахтиным при описании народной карнавальной традиции (в которой участвуют персонажи Н. м.), Н. м. может быть названа неофициальной, в отличие от официального культа богов. Противопоставление Н. м. как неофициальной и официального культа особенно отчетливо выступает в тех обществах, где эти мифологические системы исторически, этнически различны по своему происхождению: в областях распространения буддизма (на Шри-Ланке, в Тибете, Монголии), в тех регионах, где (как, например, в Латинской Америке) относительно поздно пришедшее христианство, став официальным культом, вобрало в себя целую систему локальных мифологических представлений, низведённых на уровень Н.

м., и т. д. На Руси в течение длительного времени сохранялось, особенно среди женщин, почитание языческих мифологических персонажей в качестве низших духов, в частности Мокоши (но как персонажу Н. м. ей поклонялись лишь «бабы богомерзкие»). Таким образом, элементы Н. м. могут формироваться благодаря низведению на её уровень мифологических существ высших рангов (поэтому данные Н. м. являются ценным источником для реконструкции мифологических представлений о них). Иногда это находит отражение в самих мифах. Так, в кетской мифологии верховный бог Есь изгоняет на землю свою жену Хоседэм и она постепенно (особенно в сказочных сюжетах) приобретает черты низшего духа. Многие персонажи Н. м. (например, духи частей тела, используемые в ритуалах врачевания, духи-хозяева, духи-помощники) связаны с шаманским культом. В областях развитого шаманизма (в Сибири и Южной Азии) эти духи нередко иерархически подчиняются высшим божествам, с которыми также общается шаман. В ряде азиатских (в частности, сибирских), а также индейских обществ, в отличие от шамана колдун мог обращаться за помощью только к персонажам Н. м. Типологически сходные ритуальные и мифологические противопоставления обнаруживаются и в ряде обществ Древнего Востока. Так, по свидетельству анатолийских клинописных текстов 2-го тыс. до н. э., женщина-жрица при магических действиях, в частности обрядах врачевания, обращалась только к духам Н. м., а жрецы официального культа — к «тысяче богов» Хеттского царства; согласно завещанию хеттского царя Хаттусилиса I царица не должна обращаться к жрицам (неофициальным).

Лиг.: Ames М., Buddha and the dancing goblins, «American Anthropologist», 1964, v. 66, № 1;
Leach E. R., Pulleyar and the Lord Buddha,

В. В. Иванов.

(Источник: «Мифы народов мира».)

.

Игры ⚽ Поможем решить контрольную работу

• НИГОДА
• НИКЕ

Полезное

Низшая мифология славян

Персонажами низшей мифологии являются различные духи приро­ды (домовые, полевые, водяные, лесные и т. д.), не имеющие бо­жественного статуса. Верования наших предков в повсеместную населенность природы разными ду­хами приводили к тому, что в повседневной жизни человек зависел от них больше, чем от богов вы­сшей мифологии. Связь персонажей низшей мифо­логии с бытовой магией способствовала сохранению представлений о них, после принятия христианства перешедших в разряд суеверий. Кроме того, они стали главными персонажами многих сказок и быличек, составив бесчисленный сонм «нечистой силы».

• Навьи и упыри

Навьи (от древнерусского навьи-воплощение Смерти) — враждебные духи умерших, первона­чально чужеплеменников, чужаков, умерших не в своем роду-племени, позднее — души иноверцев. Зловредность навий была универсальна: они вызы­вали различные болезни людей и скота, их смерть, а также стихийные бедствия.Верный способ уберечь­ся от навий — не выходить из дома. Дом был защищен от злых духов магической символикой. Различные заговоренные предметы, изображения коней и петухов, солярные и громовые знаки от­гоняли навий от жилища.

Оставаясь вне пределов дома, наши предки, чтобы защитить себя от воз­действия злых навий, носили разные обереги, поль­зовались заговорами, а свою одежду в тех местах, где навьи могли проникнуть к телу (ворот, застеж­ка, обшлага рукавов, подол), украшали вышив­кой, состоящей из охранительных магических зна­ков. Имелся еще один способ не подвергаться воз­действию авий — задобрить их. Для этого навий приглашали помыться в бане.

В Радзивиловской летописи на миниатюре, ил­люстрирующей нашествие навий на Полоцк, они изображены в виде человекообразных существ, пок­рытых шерстью, и хвостатых. По украинским по­верьям, навьи (навки, мавки) имеют спереди чело­веческое тело, но со спины у них видны все внутренности. В мавок превращаются умершие до крещения дети. Очень часто в восточнославянском фольклоре навьи отождествляются с упырями, тоже злыми, вредоносными духами. Однако, по мнению ученых, такое отождествление произошло в более позднее время в силу функционального сходства навий и упырей, представления же об упырях более архаичны.

В «Слове об идолах» говорится, что сла­вяне, еще не зная богов, почитали духов: упырей и берегинь. «Словене начали трапезу ставити Роду и рожаницам переже Перуна бога ихъ. А преже того клали требы упиремь и берегынямъ». Берегини — добрые духи, оберегающие людей. Обра­щает внимание то, что берегини — духи женского рода. Ученые относят почитание берегинь к материнско-родовому культу святынь и покровителей, т. е. к эпохе матриархата.

В противопоставлении упырей и берегинь отра­зился дуализм мировосприятия древнего человека. Представители структуралистского направления в мифологии видят здесь бинарную оппозицию до­бро-зло: берегини — упыри. Первобытный человек делил мир по принципу отношения этого мира к нему самому: плохое (злое) составляло одну сторо­ну мира, сферу чужого, а хорошее (доброе) — дру­гую, сферу своего. Бинарная оппозиция свой — чужой отчетливее всего проявляется в возникшем позднее, на этапе патриархата культе предков, которые противопоставлялись злым духам чужих мертвецов — навий.

В представлении славян упыри — злые духи (позднее «живые мертвецы»), пьющие кровь у людей и животных. Этимология слова упырь (древнерусск. пирь, болг. въпиръ, вампир, в дру­гих славянских языках формы слова равны рус­скому или болгарскому) не ясна. Некоторые ученые (Соболевский, Вайан и др.) связывают это слово с парить, перо.

Позднее упырь (вампир) стал пониматься как особого рода мертвец, оживающий по ночам и уби­вающий людей или животных (или сосущий у них кровь). Жертва упыря может тоже стать упырем. Но обычно упырями становятся «заложные покой­ники» — люди, умершие неестественной смертью: от насилия, в молодом возрасте («раньше срока»), самоубийцы, «опойцы», а также связанные с не­чистой силой колдуны, которые при жизни могли быть оборотнями-волкодлаками (отсюда неправомерное отождествление в художественной литера­туре вампиров-упырей и вурдалаков-волкодлаков), люди, родившиеся от нечистой силы, покойники, через гроб которых перепрыгнула черная кошка.

Такие мертвецы не погребались на кладбище и в ряде мест вообще не предавались земле. Счита­лось, что мать-сыра земля не принимает нечистое тело, а возвращает его к живым людям, сколько бы раз его ни хоронили. При этом труп нисколько не подвергается тлению, и благодаря этому упырь, выходящий по ночам из могилы, внешне трудно отличим от живого человека. Для предотвращения появления «живых мертвецов» таких покойников не закапывали в землю, а оставляли где-нибудь в пустынном месте, заложенными сучьями (отсюда их название — заложные, т. е. заложенные покой­ники). Но иногда и таким образом похороненные мертвецы становились «живыми мертвыми» и вре­дили окружающим. Чтобы «упокоить» упыря, сле­довало пронзить его осиновым колом. Об этом обычае писал великий книжник XVI в. Максим Грек: «Телеса утопленных или убиенных и повер­женных не сподобляюще я погребанию, но на поле извлекоше их, отыняем колием».

Легенды и сказки об упырях-вампирах сущес­твуют у всех славянских народов. От славян рас­сказы о вампирах распространились по всей Евро­пе и вошли в художественную литературу. Самым известным из образов вампиров в художественной литературе является, пожалуй, граф Дракула, ге­рой одноименного романа Б. Стоукера. Роман был написан на рубеже XIX—XX вв. и запечатлен во множестве кинематографических версий. Прототи­пом этого героя послужил валашский (румынский) князь Влад IV, прозванный за свою жестокость у себя на родине Цепешем (прокалывателем, сажателем на кол), а в венгерских и немецких землях — Дракулой (драконом). Необычайная жестокость, мстительность и коварство Влада Цепеша послу­жили основой для сказаний о его «неугомонности» и после смерти. Рассказы о Дракуле быстро разо­шлись по средневековой Европе, были они извест­ны и на Руси («Повесть о Дракуле», 1486 г.).

Почитание берегинь уходит своими корнями в матриархально-родовой культ духов-покровителей. Связь слова берегиня с глаголами «беречь», «обе­регать» очевидна. Берегини — духи, оберегающие людей от злых сил, противостоящие злокозненным упырям. Но некоторые ученые отмечают связь име­ни «берегиня» и со словом «берег». Так, Б. А. Ры­баков соотносит слова «берегиня», «оберегать», «берег» следующим образом: «Для первобытного рыболова эпохи мезолита и неолита было совер­шенно естественно соединить понятие о береге, о твердой надежной земле с понятием оберегания, охраны от нежелательного. В современных рус­ских диалектах слово «берегиня» уцелело только на Севере, где дольше всего сохранялся охотничье-рыболовческий быт». Тем не менее следует осторожнее подходить к установлению эти­мологической связи между берегинями. Несомненна исконная связь между первыми двумя именами, но возведение этимоло­гии слова «берег» к глаголу «беречь» многим лингвистам кажется малоубедительным. Скорее всего, в дуалистическом мировоззрении древних людей берегини обладали свойством вездесущности, а не ограничивались лишь водной стихией. Ограниче­ние (локализация) происходит позже, когда с раз­витием мифологического миропонимания природные объекты и явления персонифицируются в образах духов или божеств. Письменные источники, упо­минающие берегинь, как раз и фиксируют такую локализацию.

Например, на отношение берегинь к водоемам или к их прибрежной зоне указывает контекст одного из фрагментов «Слова некоего христолюбца»: «А друзии к кладязям приходяще моляться и в воду мечють велеару жертву приносяще. А дру­зии огневи и камению и рекам и источником и берегыням». «А другие молятся, приходя к ко­лодцам, и бросают что-либо в воду, принося жертву Велеару (библейскому божеству лжи и разрушения. А другие — огню и камням, и рекам, и источникам, и берегиням»). Связь берегинь с водой объясняется просто:

вода — непременное условие жизни, плодородия, а следовательно, добра. Кроме того, древние славя­не-земледельцы понимали берегинь как податель­ниц живительной влаги рек и источников, дождя. А множественность берегинь указывает на архаич­ность представлений о них.

Некоторые исследователи считают, что со вре­менем функции берегинь перешли на вил-русалок. Вилы в славянском фольклоре — женские божес­тва низшего порядка, покровительницы влаги, обес­печивающей жизнь. Как мифические существа-пода­тельницы жизни вилы часто упоминаются вместе с рожаницами, главным образом, с Мокошью: «… и ньюя по украинам их молятся проклятому богу их Перуну, Хорсу и Мокоши и вилам», — писал ав­тор «Слова об идолах». В «Слове некоего христолюбца» указывается и точное число вил: «Христь-янин не мога терпети христьян двоеверно живущих, верующе в Перуна и Хорса, и в Мокошь, ив Сима и в Рьгла, и в вилы, их же числом 30 сестрениць. Глаголють бо невегласии: «То все мнять богыня-ми» и тако покладывають им требы и кур им режють».«Христианин не мог терпеть христиан, двоеверно живущих, верующих в Перуна и Хорса, в Мокошь, и в Симаргла, ив вил, числом 30 сес­триц. Потому что говорят невежды: «Их все боги­нями считают», — и совершают им требы и кур им режут». В данном фрагменте зафиксирован и обряд жертвоприношений вилам («кур им режут»), сохранявшийся несколько столетий после креще­ния Руси.

Болгарский фольклор сохранил описание вил (самовил) как добродетельных богинь влаги. «Ру­салки (вилы) суть женские существа — очень кра­сивые девушки с длинными косами и крыльями. Они живут на краю света, а к нам прибывают лишь однажды в году и в нужное время орошают дождем хлебородные нивы. Они выливают росу из рогов, и хлеба начинают колоситься. От русалок зависит плодородие нив». Сербский фольклор изо­бражает русалок в виде молодых красавиц с длин­ными волосами, спускающимися по спине и груди. Одеты они в белые платья длиною до пят. По некоторым поверьям, эти длинные одеяния скры­вают козьи, лошадиные, или ослиные ноги вил. Обычно вилы доброжелательны к людям, они за­щищают обиженных и сирот. Если же вил разо­злить, то они могут убить одним взглядом. Вилы имеют крылья и летают, как птицы.

Вилы-русалки представлялись существа­ми доброносными, они были связаны с культом плодородия, олицетворяя одно из непременных условий такового, — влагу.

В старину существовали особые празднества, пос­вященные вилам-русалкам — русалии. Они были тесно связаны с молениями о дожде и приходи­лись в основном на середину весны — начало лета. Кульминацией русалий являлась русальная неделя — период от Семика до Петрова дня.

Русалка — это существо, которое чествуют в праздник русалий. Данная точка зрения в настоящее время является доминирую­щей среди исследователей славянского язычества. Ко всему этому весьма уместно прибавить, что rosalia — праздник роз еще у римлян-язычников был тесно связан с культом умерших предков.

В более же позднее, время под влиянием хрис­тианства мифический образ русалок у восточных славян трансформировался и перешел в разряд не­чистой силы. В таком виде, в виде демонических существ, русалки описаны этнографами ХIХ начала XX в. Согласно народным поверьям русалка­ми становятся все младенцы женского пола, ро­дившиеся мертвыми или умершие без крещения, а также взрослые утопленницы. В этих поверьях про­слеживается все тот же культ заложных покойни­ков, который мы отмечали, говоря об упырях и навьях. Русалки имеют внешность красивых деву­шек, по одним представлениям они обладают веч­ной юностью, по другим — русалки смертны: в облике русалок покойницы «доживают свой зем­ной срок», а потом наступает их естественный конец. Русалки имеют тот же характер, привычки и вкусы, какие были у покойниц. Наиболее актив­ны те из них, кто умер неудовлетворенной, с ка­ким-нибудь страстным желанием, или же те, кто при жизни обладал беспокойным характером. Ук­раинцы к русалкам относят и мавок (навок).

Русалки живут в хрустальных дворцах на дне рек. В русальную неделю они выходят на берег и в ближайшие леса и рощи, где качаются на ветвях деревьев, разматывают пряжу, похищенную у жен­щин, которые ложатся спать без молитвы, и поют. Поют русалки так завораживающе, что услышав­ший их пение человек полностью подчиняется их воле. Попавшего к ним русалки могут защекотать до смерти, поэтому украинцы называют их еще лоскотухами, а белорусы — казытками. Иногда русалки, прежде чем щекотать, загадывают чело­веку загадки и, если он их не отгадает, то погиб­нет.

В народе существуют легенды и предания о люб­ви русалок и мужчин. Русалка, защекотав мужчи­ну, уносит его в свое жилище, где он оживает и становится ее мужем. Он живет там в полной ро­скоши, и всякое его желание удовлетворяется, кроме одного — хоть на мгновение оставить водя­ное царство.

В восточнославянском фольклоре XIX—начала XX в. наибольшее число легенд и преданий связа­но с днепровскими русалками. Эти коварные су­щества зажигают ночью по северным берегам Чер­ного моря огни на курганах, чтобы заманить к себе путников, а потом сбросить их с высокой кручи в днепровские пучины.

Итак, в представлениях восточных славян русалки являются, во-первых, существами, связан­ными с земной водой, духами воды; во-вторых, мифологическими персонажами культа плодородия, покровительницами вегетативных сил злаков, что тесно связано с первым пониманием, так как вода — необходимое условие плодородия; в-третьих, злов­редными существами, близкими к навьям, т. е. от­носящимися к культу заложных покойников. Пер­вые два понимания восходят к языческим временам, к образу вил и еще более древним берегиням, третье же понимание русалок возникло уже под влияни­ем христианства, вытеснившего языческие персо­нажи в разряд нечистой силы.

Следы низшей мифологии сохранились в наро­дных верованиях в отличие от веры в высших богов; поверья о домовом и лешем распространены и сей­час в русской деревне.

Распространение веры в домового по всей Рос­сии обусловило широкий набор различных наименований духа — покровителя дома.

Считалось, что домовой находился в каждом доме. Домовой, как описывает В. И. Даль, дух — хранитель и обидчик дома. Он стучит и возится по ночам, проказит, душит ради шутки сонного, гла­дит мохнатою рукою к добру. Он особенно хозяй­ничает на конюшне, заплетает любимой лошади гриву в колтун, а нелюбимую вгоняет в мыло, разбивает параличом, даже протаскивает в подво­ротню.

Согласно поверьям, в доме может быть только один домовой; если заведутся двое, то они начина­ют ссориться между собой. Местонахождение до­мового указывают по-разному: под печкой и за печкой, под порогом, в подполье, на чердаке, в чулане, в печной трубе, на полатях, в углу; по ночам он навещает конюшню и хлев, за пределы дома или усадьбы не выходит. За печь надо было бросать мусор, чтобы домовой не перевелся.

Домовой покровительствует рачительным, тру­долюбивым хозяевам, которые его уважают и уме­ют ему угодить. Ленивых и беспутных хозяев, которые не оказывают ему почтения, домовой не любит и может довести до разорения. Чаще всего милость или немилость домового проявляется в его отношении к скоту, особенно лошадям. У каждого домового есть любимая масть лошади — один лю­бит гнедых, другой — чалых и т. п. В этом случае домовой ухаживает за ней, заплетает ей ночью гриву; если же лошадь нелюбимой масти, то домо­вой замучает ее или заставит хозяина переменить лошадь.

Верили в то, что домовой может предсказывать счастливые и несчастливые события. Он предуп­реждает о них разными звуками, плачем, оханьем, стонами (к горю), песнями, прыжками (к радости), чаще же — прикосновением в ночной темноте: если прикоснется домовой мохнатой или теплой своей лапой, — это к добру, если голой или холодной, — не к добру, и он может ответить просто человечес­ким голосом.

При переезде в новый дом надлежало совер­шить особые обряды, чтобы уговорить домового переехать вместе с хозяевами.

Считалось, что домовой вообще невидим и обна­руживает себя лишь звуками. Однако в отдельных случаях его можно и увидеть. Для этого существо­вали различные способы: если, например, с заж­женной пасхальной свечой в руках прямо из цер­кви, не заходя в хату, полезть на чердак, можно увидеть там домового в одном из углов; другой способ — спрятаться на ночь в конюшне и смот­реть сквозь хомут или борону. В. И. Даль записал поверье, согласно которому, домового можно уви­деть в ночь на Светлое воскресенье в хлеву, он космат, но более этой приметы нельзя упомнить ничего, он отшибает память. Может показаться домовой и по своей воле кому-нибудь из домаш­них, предупреждая их о беде.

Домовой представлялся в виде человека, часто на одно лицо с хозяином дома. Предполагается, что древнейшим названием домового могло быть Мара.

• Кикимора

Кикимора (шишимора) — в восточнославянской мифологии злой дух дома (иногда считается женой домового). По ночам беспокоит маленьких детей, путает пряжу. Кикимора любит прясть или плести кружева, причем звуки прядения кикиморы в доме предвещают беду. Вера в кикимору сохраняется еще в XIX в. Даль описывает, что кикимора — это род домового, который по ночам прядет, днем сидит невидимкою за печью, а проказит по ночам, с ве­ретеном, прялкою. В прошлом веке говорили: «Спи, девушка, кикимора за тебя спрядет, а мать вытчет!», «От кикиморы не дождешься рубахи» (хотя она и прядет). По свидетельству В. Даля, в Сибири существовало представление и о лесной кикиморе, лешачихе. Кикимора враждебна мужчинам. Она может вредить домашним животным, в частности, курам. Чтобы кикимора кур не воровала, пишет Даль, вешают над насестом, на лык отшибленное горло кувшина либо камень со сквозною дырою. Основными атрибутами (связь с пряжей, сырыми местами, темнотой) кикимора схожа с мокушей, злым духом, продолжающим образ славянской богини Мокоши (ср. олонецкое поверье, согласно которому, если пряхи дремлют, то говорят, что заних прядет Мокуша).

Название «кикимора» — сложное слово, вторая часть которого — древнее имя женского персона­жа мары, моры, первая часть, возможно, связана со словом кика — «чуб, коса, волосы» (родствен­ные кичка, кок), менее вероятны сопоставления с глаголом кикать — «кричать, куковать и т. п.» » kaukas — «домовой, гном».

Водяной — злой дух воды. Морской царь. Водяницы

В России водяного называли также водяной де­душка, водяной шут, водяной черт, водяник, водовик, кое-где говорят омутник, в Чехии его зовут vodnik. Он хорошо известен у русских, а также у части белорусов, тогда как у украинцев водяной несколько отодвинут на второй план русалками. В славянской мифологии — это злой дух, вопло­щение стихии воды. Водяной был одним из самых популярных образов в демонологии восточных сла­вян. «Домовой, леший и водяной входят в общее представление злого духа, составляя только мест­ные, так сказать, его разновидности».

Образ водяного подобно образу лешего, преиму­щественно антропоморфный. Чаще всего он высту­пает в облике -мужчины с отдельными чертами животного (лапы вместо рук, рога на голове) или в образе безобразного старика, окутанного тиной, с большой бородой и зелеными усами. У В. И. Даля содержится такое его описание: «Это нагой ста­рик, весь в тине, похожий обычаями своими на лешего, но он не оброс шерстью, не так назойлив и нередко даже с ним бранится». Иногда он мо­жет принимать и другую внешность: представляться ребенком, ягненком, свиньей, крупной рыбой и т. п. Водяной принимал разные образы главным обра­зом для того, чтобы заманить к себе в воду чело­века.

Водяной — хозяин водной стихии — морей, рек и озер, он повелитель и покровитель рыб. В пословицах о нем говорится: «Дедушка водяной — начальник над водой»; «Со всякой новой мельни­цы подать возьмет». Человеку он, как правило, враждебен: пугает и топит купающихся, разгоняет и выпускает из невода рыбу, разоряет плотины. В книге «Древняя религия славян» Г. Глинка описы­вает водяного и его повадки: «Водяные духи, или дедушки, живут в глубоких местах рек, где имеют великолепные домы. Они уносят купающихся по тем местам людей, особливо же мальчиков, коих и приучают жить у себя в домах, а сии впоследствии времени заступают место сих дедушек».

Водяной уносит к себе тех, кто купается после за­ката или в полдень или в самую полночь. В XIX в. верили, что водяной хватает тех, кто перед купа­нием забыл осенить себя крестным знамением, а также тех, кто не носит крестов, забывает их дома или снимает перед купанием. В этих поверьях тесно переплетаются языческие и христианские представ­ления. Под водой водяной обращает свою добычу в кабальных рабочих, заставляет переливать воду, таскать и перемывать песок. Как видим, по одним поверьям, утонувших водяной обращает в своих рабов, по другим, — утопленники сами становятся водяными.

Живут водяные чаще всего в омутах, в реках с опасными водоворотами, около мельничных пло­тин, в болотах.

У восточных славян, а также у чехов, словен, лужицких сербов известны также водяницы — жен­ские духи воды, на Севере их называли водянихи. Они близки русалкам — это утопленницы, кото­рые становятся злыми духами. В XIX в., согласно сообщению В. И. Даля, считали, что водяницы — это утопленницы из крещеных, а потому и не принадлежат к нежити, прочие русалки — это умер­шие некрещеными.

Со временем образ водяного и других духов воды тускнеет и утрачивает свои прежние черты, сбли­жаясь с «нечистой силой». В XIX в. о лешем, кикиморе, водяном говорили: все это нежить, но водяной всех злее, и его нередко зовут нечистым, сатаною.

Гонка | Определение, идеологии, конструкции и факты

William C. Woodgridge: Modern Atlas (1835)

Просмотреть все СМИ

Ключевые люди:

Франц Боас Сэр Эдвард Бернетт Тайлор Кваме Энтони Аппиа Роланд Б. Диксон Эшли Монтегю

Похожие темы:

расизм мулат коричневые младенцы пардо метисы

Просмотреть весь соответствующий контент →

Резюме

Прочтите краткий обзор этой темы

раса , идея о том, что человеческий вид делится на отдельные группы на основе унаследованных физических и поведенческих различий. Генетические исследования в конце 20-го века опровергли существование биогенетически различных рас, и теперь ученые утверждают, что «расы» — это культурные вмешательства, отражающие определенные взгляды и убеждения, которые были навязаны различным группам населения после западноевропейских завоеваний, начавшихся в 15-м веке.

Современное значение термина раса по отношению к людям начало появляться в 17 веке. С тех пор оно имело множество значений в языках западного мира. Что общего у большинства определений, так это попытка классифицировать людей в первую очередь по их физическим различиям. В Соединенных Штатах, например, термин раса обычно относится к группе людей, которые имеют некоторые общие видимые физические черты, такие как цвет кожи, текстура волос, черты лица и строение глаз. Такие отличительные черты связаны с крупными, географически обособленными популяциями, и эти континентальные агрегаты также обозначаются как расы: «африканская раса», «европейская раса», «азиатская раса». Многие люди думают, что раса отражает любые видимые физические (фенотипические) различия среди человеческих групп, независимо от культурного контекста и даже при отсутствии фиксированных расовых категорий.

Термин раса также применялся к языковым группам («арабская раса» или «латинская раса»), к религиозным группам («еврейская раса») и даже к политическим, национальным или этническим группам с мало или совсем нет физических признаков, отличающих их от соседей («ирландская раса», «французская раса», «испанская раса», «славянская раса», «китайская раса» и т. д.).

На протяжении большей части 20-го века ученые западного мира пытались идентифицировать, описывать и классифицировать человеческие расы и документировать их различия и отношения между ними. Некоторые ученые использовали термин раса для подвидов, подразделений человеческого вида, которые считались достаточно различными биологически, чтобы позже они могли эволюционировать в отдельные виды.

Ни разу, с первых рудиментарных попыток классификации человеческих популяций в 17-м и 18-м веках и до наших дней, ученые не пришли к единому мнению о количестве рас человечества, признаках, которые должны использоваться при идентификации рас, или смысл самой расы . Эксперты предложили ряд различных рас, варьирующихся от 3 до более чем 60, основываясь на том, что они считали отличительными различиями только в физических характеристиках (к ним относятся тип волос, форма головы, цвет кожи, рост и т. д.). Отсутствие согласия в отношении значения и идентификации рас продолжалось и в 21 веке, и современные ученые не ближе к согласию, чем их предки. Таким образом, раса никогда за всю историю своего использования не имела точного значения.

Хотя большинство людей продолжают думать о расах как о физически обособленных популяциях, научные достижения 20-го века продемонстрировали, что физические различия человека не соответствуют «расовой» модели. Вместо этого физические вариации человека имеют тенденцию накладываться друг на друга. Не существует генов, которые могли бы идентифицировать отдельные группы, соответствующие общепринятым расовым категориям. На самом деле, анализ ДНК доказал, что у всех людей гораздо больше общего генетически, чем различий. Генетическая разница между любыми двумя людьми составляет менее 1 процента. Более того, географически удаленные друг от друга популяции отличаются друг от друга лишь 6–8 % генов. Из-за наложения черт, не имеющих отношения друг к другу (таких как цвет кожи и структура волос), и неспособности ученых группировать народы в отдельные расовые группы современные исследователи пришли к выводу, что концепция расы не имеет биологической обоснованности.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Многие ученые, занимающиеся другими дисциплинами, в настоящее время принимают это относительно новое научное понимание биологического разнообразия человеческого вида. Более того, они давно поняли, что концепция расы, относящаяся исключительно к фенотипическим признакам, не охватывает ни социальную реальность расы, ни феномен «расизма». Вдохновленные достижениями в других областях, особенно в антропологии и истории, ученые начали рассматривать расу как социальное и культурное, а не биологическое явление, и определили, что раса является социальным изобретением относительно недавнего происхождения. Свои наиболее характерные черты она получает от социальных последствий ее классификационного использования. Идея «расы» начала развиваться в конце 17 века, после начала европейских исследований и колонизации, как народная идеология о человеческих различиях, связанных с различными популяциями — европейцами, индейцами и африканцами — собранными вместе в Новом Свете. . В 19XX в., после отмены рабства, идеология в полной мере проявилась как новый механизм социального разделения и стратификации.

Fabu: Развенчание мифологии низшего поголовья | Новости

Афроамериканцы вот уже сотни лет стремятся доказать, что мы в основном хорошие люди. Картер Г. Вудсон и Дж.А. Роджерс в начале 1900-х — лишь двое из многих, кто стал историками, чтобы исследовать и публиковать факты об афроамериканцах, которые перевернули мифологию о неполноценном, ленивом и злобном народе.

Мы все еще работаем против негативных стереотипов, потому что зеркало, которое Соединенные Штаты держат, чтобы отражать всех нас, никогда не бывает всей правдой. На этом зеркале уже нарисован образ, который очевиден в современном обществе, хотя мы, как раса, настаиваем на том, что «это не мы», а скорее картина предвзятого отношения.

Этот ложный образ искажает истории нашей жизни и не соответствует реальности большинства людей и нашему мировоззрению. Мировоззрение афроамериканцев состоит в том, что личность и коллектив одинаково важны. Некоторые этнические группы отстаивают индивидуальные права, другие утверждают, что групповые права имеют первостепенное значение, в то время как афроамериканцы верят, что люди прославляются как личности, но при этом продвигают благо нашей расы в целом.

Делиться через отношения, творчество и знания жизненно важной частью человеческого опыта. Все хотят, чтобы их истории были услышаны. Мы хотим знать и быть известными. Я делюсь своей историей от сердца, которое настолько честно и уважительно, насколько я могу быть. Я рассказываю то, что мне известно об афроамериканцах, используя факты и статистику — в сочетании с моим опытом, чтобы лучше объяснить нас в целом.

Когда я рос, когда в новостях сообщали о преступлениях, взрослые говорили: «Надеюсь, виновный не черный». Этот комментарий означал, что все, что делает черный человек, автоматически влияет на всю расу. Если то, что сделал человек, было неправильным, это имело ужасные последствия для всех нас. Мои родители и их поколение росли с расовым сознанием и поэтому были сверхчувствительны к деяниям чернокожих. Хорошая сторона этого взгляда в том, что они разделили победы и чернокожих. Когда афроамериканец добивается успеха, я снова и снова замечаю, что все мы, черные, тоже чувствуем себя успешными.

На моей поэтической выставке в ArtSpace в Муниципальном здании я слушала, как пожилые женщины обсуждают городские события. Одна женщина поделилась, как лично она была расстроена недавними преступлениями, особенно потому, что они были совершены молодыми чернокожими мужчинами. Прошли годы с тех пор, как я слышал дискуссию о позоре, который негативные действия некоторых навлекли на других афроамериканцев. Вторая женщина вмешалась, что чернокожие здесь очень усердно работали, чтобы улучшить жизнь молодого поколения, только для того, чтобы они были вовлечены в ужасные преступления, такие как вторжения в дома, изнасилования и убийства. Мне тоже не нравятся эти преступления, но мне было невероятно грустно, что наши старшие разочаровались в младших. Я также задавался вопросом, чувствуют ли эти молодые взрослые афроамериканцы ответственность не только за себя, но и за всю нашу расу.

Я знаю, что зло есть зло, независимо от цвета кожи виновного. Я никогда не прощу тех, кто совершает преступления. Я буду защищать детей, уязвимых или замалчиваемых людей и афроамериканцев как коллектив. Я приведу факты, статистику и истории жизни многих афроамериканцев, которые не могут противостоять давлению расизма и лишений. Мой сын был успешным учеником в округе Мэдисон вместе с детьми в моей церкви. Означает ли это, что я игнорирую большинство афроамериканских мальчиков, которые не заканчивают учебу? Забуду ли я всех детей, которые видят в школе тюрьму, а не место обучения и вклада в свое будущее? Я уже очень давно спокойно работаю с афроамериканскими детьми и их образованием. Это дает мне право разоблачать проблемы в Висконсине, с которыми они сталкиваются буквально из утробы. Мне нужно забить тревогу, поделившись фактами и статистикой о нас, включая высокий уровень безработицы и плохое здравоохранение. Кто-то, кто читает мою колонку, может быть поощрен работать ради перемен.

На недавней встрече, посвященной этническим исследованиям в кампусе, рассказали историю о примерно 300 афроамериканских студентах, к которым присоединились тысячи европейско-американских студентов, которые много лет назад прошли маршем в Университете Вашингтона в Мэдисоне в поддержку исследований чернокожих. Это привело к созданию отдела афроамериканских исследований. Эта важная поддержка была коалицией студенческих организаций, состоящей из заинтересованных людей, которые согласились с тем, что афроамериканская история и культура должны быть признаны и изучены. Они не чувствовали себя виноватыми из-за своего цвета кожи или привилегий; вместо этого они активно помогали осуществить необходимые конкретные изменения.