Система и метод философии Гегеля.

Подробности

Категория: Ответы к вступительному экзамену по философии

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770- 1831) пытался показать, что происхождение многого из единого может быть предметом рационального познания, инструментом которого является логическое мышление, а основной формой — понятие.

Но это — рациональное познание особого рода: в основе его лежит диалектическая, а не формальная логика, и движущим мотором ее является противоречие. Гегель требует переосмыслить природу понятия. В понятии до сих пор, говорит Гегель, видели некоторое субъективное образование, тогда как в действительности «абсолютное понятие» есть абсолютное тождество субъекта и объекта.

Гегель, как видим, отождествляет «чистое понятие» («Понятие» с большой буквы) с самой сущностью вещей, отличая его от субъективно данных понятий, которые существуют в человеческой голове. Поскольку понятие с самого начала предстает как тождество противоположностей, то саморазвитие понятия подчиняется законам диалектики. Логика, таким образом, совпадает у Гегеля с диалектикой, а последняя мыслится как теория развития, в основе которой лежит единство и борьба противоположностей. Диалектика развития «чистого понятия» составляет общий закон развития как природы, так и человеческого мышления.

Всякое развитие протекает, согласно Гегелю, по определенной схеме: утверждение, или полагание (тезис), отрицание этого утверждения (антитезис) и, наконец, отрицание отрицания, снятие противоположностей (синтез). В синтезе как бы примиряются между собой тезис и антитезис, из которых возникает новое качественное состояние.

В основе диалектики Гегеля лежит идеалистическое представление о том, что источник всякого развития — как природы, так и общества, и человеческого мышления — заключен в саморазвитии понятия, а значит, имеет логическую, духовную природу. Диалектика понятий определяет собой диалектику вещей — процессов в природе и обществе.

Достигнув абсолютного тождества, философия покидает точку зрения обыденного сознания и только теперь попадает в свою подлинную стихию — стихию чистого мышления, где, по Гегелю, все определения мысли развертываются из нее самой. Это — сфера логики, где протекает ничем субъективно не замутненная жизнь понятия.

В философской системе Гегеля действительность представлена как цепь диалектических переходов. Весь процесс самодвижения понятия осуществляется диалектическим путем. Заключенная в каждом понятии «отрицательность», которая как раз и составляет его ограниченность, односторонность, оказывается пружиной саморазвития этого понятия. Пока понятие не достигнет высшего пункта — абсолютной идеи, до тех пор каждая из ступеней его развития дает только относительную, но не окончательную, не полную истину.

Диалектический метод Гегеля, ориентированный на бесконечное развитие, вступает, таким образом, в противоречие с требованием системы, которая обязательно должна быть завершена, а это значит, что абсолютная истина должна быть в конце концов достигнута. Гегель рассматривал свою систему как философию, венчающую собой развитие всего человечества, поскольку в ней обретена абсолютная истина; тем самым и история как бы приобретала свое завершение и достигнутое ею состояние, то есть состояние современной Гегелю Германии, объявлялось высшей точкой исторического движения человечества.

 

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

11. Сист. и метод философии Гегеля. Осн. законы диалектики

11. Система и метод философии Гегеля. Основные законы диалектики.

Георг Гегель (1770-1831, немецкий философ) утверждал абсолютное главенство рационального, а не бессознательного элемента познания. Его основные труды: «Феноменология духа» (1807), «Наука логики» (1812), «Энциклопедия философских наук» (1817), «Философия права» (1821) и др.

Система философии Гегеля состоит из трех основных частей.

В первой части своей системы — в «Науке логики» — Гегель изображает «мировой дух» («абсолют») таким, каким он был до возникновения природы, т.е. признает дух первичным.

Во второй части системы — в «Философии природы» изложено учение о природе. Природу Гегель как идеалист считает вторичной, производной от «абсолютной идеи».

Третья часть его системы — Гегелевская теория общественной жизни — «Философия духа». Здесь «абсолютная идея» становится по Гегелю «абсолютным духом».

Философская система делится Гегелем на три части:

Гегель называл свою философскую систему «абсолютным идеализмом».

Гегель берет за первооснову всех явлений природы и общества «Абсолют»(«мировой дух»), который существует до остального мира, природы и общества. Творческой силой Гегель признает лишь мысль, дух, идеальное.

«Абсолют» – безличное духовное начало, которое Гегель называет то «мировым разумом», то «мировым духом», то «абсолютной идеей».

Только «абсолютная идея» представляет собой настоящую действительность, а реальный мир — природа и общество — есть лишь отражение «идеи», результат ее развития.

В основе всего существующего лежит «Абсолютный Дух», который лишь вследствие своей бесконечности может достичь подлинного познания самого себя.

Для самопознания ему необходимо проявление (Самораскрытие).

Самораскрытие Абсолютного Духа в пространстве — это природа; самораскрытие во времени — история. «Абсолют» творит мир, затем человека, а затем через человека осуществляется цель этого творения. Посредством познания мы знаем больше о природе и о самих себе.

Учение Гегеля об «абсолютной идее». «Абсолютная идея» — это:

• единственно существующая подлинная реальность;

• первопричина всего окружающего мира, его предметов и явлений;

• «мировой дух», обладающий самосознанием и способностью творить.

• «абсолютная идея» («мировой дух», «мировой разум») — это деятельное начало, давшее импульс к возникновению и развитию природного и духовного мира.

Деятельность «абсолютной идеи» заключается в мышлении, цель — в самопознании.

Следующим ключевым понятием философии Гегеля является «отчуждение».

«Абсолютный дух», о котором нельзя сказать ничего определенного, «отчуждает» себя в виде:

• окружающего мира;

• природы;

• человека;

• а затем, после «отчуждения» через мышление и деятельность человека (закономерный ход истории) возвращается снова к самому себе, то есть происходит круговорот «Абсолютного духа» по схеме:

«Мировой (Абсолютный) дух» — «отчуждение» — окружающий мир и человек — мышление и деятельность человека — реализация духом самого себя через мышление и деятельность человека — возвращение «Абсолютного духа» к самому себе.

Процесс самопознания «абсолютной идеи» включает три этапа:

1. Пребывание «абсолютной идеи» в самой себе, в стихии «чистого мышления».

   Логика — наука, в которой «абсолютная идея» находится сама в себе и через законы диалектики раскрывает свое содержание. Логика как наука о себе и для себя.

2. Развитие природы как иного бытия «абсолютной идеи». Природа («окаменевший дух») представляет собой внешнюю реальность «абсолютной идеи», ее проявление. Философия природы — наука об ином бытии («отчуждении») «абсолютной идеи».

3. Развитие общества и человеческого сознания (духа). Философия духа – учение об «абсолютной идее», возвращающейся в самое себя(«абсолютный дух») из своего инобытия. Снятие природного проявления («окаменевшего духа») «отчуждении» «абсолютной идеи», возвращение «идеи» к самой себе. Познание «мировым духом» самого себя через достижение «абсолютной истины». Когда «абсолютная идея» становится «абсолютным духом» восходящее движение «абсолютной идеи» прекращается. На этой ступени «абсолютная идея» проявляется в сфере человеческой истории и делает предметом мышления само себя. Дальнейший процесс движения мыслится только как замкнутый круг, повторение пройденного пути.

   Познание всего означало конец истории, т.к. история – путь от незнания к абсолютному знанию.

Метод философии Гегеля – диалектика.

Диалектика (греч. διαλεκτική — искусство спорить, вести рассуждение) — метод (способ мышления) в философии, имеющий своим предметом противоречие.

Диалектика рассматривает явления во всеобщей связи и развитии. Противоречие рассматривалось в учении Гегеля как движущий принцип всякого развития и как центральный пункт всей его философии.

Гегель считал, что невозможно понять явление, не уяснив всего пути, который оно совершило в своем развитии, что развитие происходит не по замкнутому кругу, а поступательно, от низших форм к высшим, что в этом процессе действуют три закона диалектики.

Основные законы диалектики:

• ЗАКОН ПРЕВРАЩЕНИЯ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В КАЧЕСТВЕННЫЕ и КАЧЕСТВЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ. Эти взаимопереходы он рассматривал как бесконечный процесс. Любая вещь отличается от других благодаря присущему ей качеству. В силу качественной определенности вещи отличаются друг от друга. Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества. Синтезом качественной и количественной определенности выступает мера. Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв постепенности, или качественный скачок. Те пункты, в которых происходит качественный скачок, т.е. переход к новой мере, Гегель называет узлами. Все вещи взаимосвязаны узловыми линиями, или цепью перехода от одной меры к другой.

• ЗАКОН ВЗАИМОПРОНИКНОВЕНИЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ, который вскрывает противоречия как внутренний источник, побудительную силу всякого самодвижения. «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности». Противоречие ведет вперед, оно является принципом всякого самодвижения. Даже самый простой вид движения — перемещение тела в пространстве — представляет собой постоянно возникающее и тут же разрешающееся противоречие. Что то движется не только потому, что оно теперь здесь, а в другой момент там, но и потому, что оно в один и тот же момент и здесь и не здесь, т.е. и находится и не находится в данной точке траектории.

• ЗАКОН ОТРИЦАНИЯ ОТРИЦАНИЯ, который означает не просто уничтожение старого качества новым, а представляет собой единство трех основных моментов: 1) преодоление старого, 2) преемственность в развитии и З) утверждение нового. В мире ничто не погибает бесследно, а служит материалом, исходной ступенью для появления нового. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически: не просто отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет в переработанном виде, используя жизнеспособные элементы старого для созидания нового.

Отрицание для Гегеля не однократный, а по сути дела бесконечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис – антитезис – синтез.

В результате отрицания какого либо положения, принимаемого за тезис, возникает противоположение (антитезис). Антитезис необходимостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена.

Все эта конструкция называется триадой.

Общий вывод гегелевской философии состоят в признании разумности мира: «Все действительное – разумно, все разумное – действительно».

Неразумное должно быть преодолено разумом. Перед нами не только рационалистическая, но благодаря своему последовательному рационализму – оптимистическая философия.

Гегеля | Система и метод философии | философская система Гегеля

2.1 Жизнь и философическое творчество

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) родился в Штутгарте — столице Вюртембергского княжества. Его отец, секретарь казначейства, входил в состав высшего чиновничества. В гимназии Гегель, бывши образцовым учеником, особый интерес проявлял к античной литературе. В семье готовили Гегеля к карьере пастора, для чего он прошел курс обучения в Тюбингенском теологическом институте (1788-1793). 

В течение первых двух лет обучения здесь преподавалась Лейбнице — вольфианская философия; защитив написанное в ее духе сочинение о границах нравственных обязанностей, Гегель получил степень магистра философии. В течение последующих трех лет он изучал курс теологии, за успешное освоение которого Гегелю была присвоена степень кандидата теологии. Сильное впечатление на Гегеля произвела французская революция. Живой интерес к глубоким социальным преобразованиям, возникший у Гегеля в эти годы и сохраненный им до последних дней, обусловил его внимание к социальной философии, в которой он особенно ценил учение Руссо. Гегель разочаровался в карьере пастора и его интеллектуальные интересы сосредоточились на философии, однако, заниматься только ею он смог лишь спустя несколько лет, в течении которых он, подобно своим предшественникам к немецкой классической философии, вынужден был трудиться домашним учителем и воспитателем- сначала в Швейцарии, в Берне (1793-1796), а затем в немецком городе Франкфурт-на-Майне (1797-1800). В Берне началось, а во Франкфурте продолжалось философское творчество Гегеля — создание ряда работ, посвященных в основном весьма критическому осмыслению причин возникновения и распространения христианства, а также его роли в жизни народов от античности до современности. Уже в этих работах философская мысль Гегеля выступает как диалектичная : она выявляет внутренние противоречивые процессы и в сфере общественного сознания, и в сфере общественного бытия, понимаемого как отражаемого в этом сознании; причем и то и другое рассматривалось в их развитии. Получив после смерти отца свою долю наследства и имея собственные сбережения из педагогических заработков, Гегель получает возможность всецело отдаться философской деятельности.
В начале 1801 г. Гегель приезжает в Йену, где после защиты двух диссертаций получает право преподавать в местном университете как приват-доцент философии. Первой значительной философской публикацией Гегеля, сделавшей его известным, была объемистая работа «Различие между системами философии Фихте, Шеллинга» (1801). В том же духе Гегель написал ряд статей в 1802 г. для « Критического журнала философии», который он издавал совместно с Шеллингом. Из-за этих публикаций многие, начиная с самого Шеллинга, считал Гегеля вплоть до завершения йенского периода (1801-1807) последовательным шеллингианцем. Гегель заявляет о себе как об оригинальном философе как раз в то время, когда шеллинговская мысль вслед за фихтиевской исчерпала потенциал прогрессивного развития и повернула в теософские тупики. Читая в Йенском университете лекции по логике, метафизике, философии природы, философии духа, естественному праву, истории философии, Гегель постепенно осуществляет разработку своей оригинальной философской системы. Из набросков этой системы 1801-1802 гг. и 1804-1806 гг. оформляется к концу 1806 г. «Феноменология духа», которая после написания обширного предисловия публикуется в начале 1807 г. Оккупация Йены французскими войсками, сопровождавшаяся закрытием на время университета, побудила Гегеля перебраться в баварский город Бамберг, где он с помощью своего влиятельного друга Нитхаммера был назначен редактором местной газеты. Гегель пробыл на этой должности полтора года, после чего из-за столкновений с цензурой газета была закрыта. После этого Гегель при содействии того же Нитхаммера был назначен директором гимназии в Нюрнберге. Наряду с исполнением административных обязанностей Гегель читал гимназистам введение в философию (философскую «пропедевтику»). Длительный Нюрнбергский период жизни Гегеля (1808-1816) оказался очень плодотворным в творческом отношении. Именно в Нюрнберге Гегель неспешно и продуманно работал над своим главным философским произведением – Наукой логики», первый том которой был опубликован в 1812 г., а второй – в 1816 г. Эта публикация послужила основанием для приглашения Гегеля на кафедру философии в Гейдельбергском университете. Непродолжительный гейдельбергский период (1816-1818) важен тем, что здесь Гегель завершил и опубликовал новую, итоговую версию своей философской системы под названием «Энциклопедия философских наук» (1817). Это произведение, состоящее из трех частей, включает в себя сокращенный и переработанный вариант «Науки логики» (именуемый «малой логикой» в отличии от исходной «большой логики»), «Философию природы» и «Философию духа». После «Критической философии» Канта эта была первая в Германии основательно разработанная философская система, важнейшим объективным достоинством которой была ее насыщенность диалектическими идеями. Гегель по праву был признан крупнейшим немецким философом современности. Важнейшим выражением этого, по сути дела, общественного признания явилось приглашение Гегелю занять кафедру философии Берлинского университета. К тому времени Берлин уже выдвинулся на положение философского центра Германии, а деятельность Гегеля в столичном университете (1818-1831) окончательно упрочнила данное положение. В Берлине Гегель опубликовал сравнительно немного произведений. Из них новыми работами были «Осовоположения философии права» (1821) и «Философия права» (1826). Большое внимание Гегель уделял доработке прежних фундаментальных трудов. В 1827 г. вышло на свет второе издание «Энциклопедия философских наук», в которое Гегель внес немало дополнений. Он взялся за подготовку значительно расширенного издания «Науки логики», но успел внести дополнения лишь в первую часть из ее трех частей. Входе лекционной курсов Гегель, интенсивно разрабатывал некоторые существенные аспекта своей системы. Гегель был полон творческих сил и планов, когда 14 ноября 1831 г. эпидемия холеры скоропостижно оборвала его жизнь на 62-м году. Он ушел из жизни в апогее авторитета созданной им философии, на базе которой появилась целая школа — гегельянство. Гегель оказался единственным из корифеев немецкой классической философии, не дожившим до времени массированного наступления на свою систему взглядов и вызванного упадком их влияния. Ученики и последователи Гегеля успешно потрудились над изданием уже в 30-е годы его лекционных курсов, используя для этого их наброски, планы, а также сделанные слушателями записи. Это «Лекции по истории философии», «Лекции по эстетике», «Лекции по философии религии», включенные в изданное тогда 18-и томное сочинение трудов Гегеля.

2.2.Философская система Гегеля

Философская система делится Гегелем на три части: логика философия природы философия духа Логика, с его точки зрения, есть система «чистого разума», совпадающего с божественным разумом. Однако откуда Гегель смог узнать мысли Бога, да еще до сотворения мира? Этот тезис философ просто постулирует, т.е. вводит без доказательств. Фактически же свою систему логики Гегель черпает не из священных книг, я из великой книги самой природы и общественного развития. Поэтому самая, казалось бы, мистическая часть его философии – логика – опирается на огромный естественнонаучный, исторический материал, который был в распоряжении энциклопедически образованного мыслителя. «Мыслями Бога» оказываются наиболее общие законы развития природы, общества и мышления. Диалектический идеализм Гегеля именно в логике ближе всего стоит к диалектическому материализму. По сути дела это перевернутый и поставленный с ног на голову материализм. Дело разумеется нельзя сводить к простому «переворачиванию». Между диалектикой Гегеля и материалистической диалектикой имеются существенные различия. Исходным пунктом философии Гегеля выступает тождество мышления (сознания) и бытия. Вещи и мысли о них совпадают, поэтому мышление в своих имманентных определениях и истинная природа вещей – это одно и то же.

2.2.1. Логика

Тождество бытия и мышления, с точки зрения Гегеля, представляют собой субстанциональное единство мира. Но тождество не абстрактное, а конкретное, т.е. такое, которое предполагает и различие. Тождество и различие – единство противоположностей. Абстрактное тождество, как у Шеллинга, исключает саму возможность развития. Мышление и бытие подчинены одним и тем же законам, в этом рациональный смысл гегелевского положения о конкретном тождестве. Объективное абсолютное мышление, полагает Гегель, есть не только начало, но и движущая сила развития всего сущего. Проявляясь во всем многообразии явлений, оно выступает как абсолютная идея. Абсолютная идея не стоит на месте. Она непрерывно развивается, переходя из одной ступени к другой, более конкретной и содержательной. Восхождение от абсолютного к конкретному – общий принцип развития. Высшая ступень развития – «абсолютный дух». На этой ступени абсолютная идея проявляется в сфере человеческой истории и делает предметом мышления само себя. Философской системе гегелевского объективного идеализма присущи некоторые особенности. Во-первых, пантеизм. Божественная мысль витает не где-то в небесах, она пронизывает весь мир, составляя сущность каждой, даже самой малой вещи. Во-вторых, панлогизм. Объективное божественное мышление строго логично. И, в-третьих, диалектика. Новаторство Гегеля в том, что его логика прорывает узкий горизонт формальной логики. Признавая ее педагогическое значение, философ говорит о ней весьма пренебрежительно. Для этого у него были известные основания. Логические формы рассматривались обычно как застывшие, неизменные, оторванные от содержания. «Они представляют собой мертвые формы и в них не обитает дух, составляющий их живое конкретное единство» (1.5.25). Логические формы не только содержательны, но и находятся во взаимной связи и развитии. Гегель провозглашает единство, тождество диалектики, логики и теории познания. Логика не канон, или совокупность застывших правил, а органон, или орудие достижения истины. Гегелю присущ гносеологический оптимизм, убеждение в познаваемости мира. Субъективный дух, человеческое сознание, постигая вещи, обнаруживает в них проявление абсолютного духа, божественного мышления. Отсюда следует важный для Гегеля вывод: все действительное разумно, все разумное действительно. Ожившие формы жизни непременно уступают место новому, таков истинный смысл формы Гегеля. Итак, логика представляет собой закономерное движение понятий (категорий), выражающих содержание абсолютной идеи, этапы ее саморазвития. С чего начинается развитие этой идеи? После долгого обсуждения этой нелегкой проблемы Гегель приходит к выводу, что началом служит категория чистого бытия. Бытие, по его мнению, не обладает извечным существованием и должно возникнуть. Но из чего? Очевидно, что из небытия, из ничто. «Есть пока что ничто и должно возникнуть нечто. Начало есть не чистое ничто, а такое ничто из которого должно произойти нечто; бытие стало быть, уже содержится так же и в начале. Начало, следовательно, содержит в себе и то и другое, бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто или, говоря иначе, оно есть небытие, которое есть вместе с тем небытие» (1. 5.57-58). Синтез категорий чистое бытие и ничто дает категорию становления, а от нее возможен переход к наличному, т.е. какому-то определенному бытию. Становление можно считать единством небытия и бытия. «Становление есть неустойчивое беспокойство, которое оседает, переходит в некий спокойный результат». Такова схема, предлагаемая Гегелем. Если диалектический процесс возникновения Гегеля стремится выразить при помощи категории становления, то процесс исчезновения, уничтожения выражается им при помощи категории снятие. В ней выражается стихийная диалектика и ее главная черта: тождество противоположностей. В мире ничто не погибает бесследно, а служит материалом, исходной ступенью для появления нового. Эта закономерность отражается категорией снятие, а так же категорией отрицание, которую Гегель широко применяет в своей философской системе. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически: не просто отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет в переработанном виде, используя жизнеспособные элементы старого для созидания нового. Такое отрицание Гегель называет конкретным. Отрицание для Гегеля не однократный, а по сути дела бесконечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис – антитезис – синтез. В результате отрицания какого либо положения, принимаемого за тезис, возникает противоположение (антитезис). Последний необходимостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена. Все эта конструкция называется триадой. В философии Гегеля триада выполняет не только методологическую функцию, но и функцию самосозидающую. Это не только содержательный принцип, или закон диалектики, но и способ построения схемы. Вся архитектоника, структура гегелевской философии подчинена тройственному ритму, состоится в соответствии с требованиями триады. В целом философия Гегеля делится на три части: логику, философию природы и философию духа. Это не рядоположенные части, которые можно поменять местами. Это триада, где каждая часть выражает закономерны этап диалектического развития. По крайней мере так считает сам Гегель. Логику он делит так же на три части: учение о бытии, например включает в себя: 1) определенность (качество), 2)величина (количество), 3)мера. Качество состоит из трех частей: 1) бытие, 2) наличное бытие, 3) для-себя-бытие. Бытие это триада: чистое бытие – ничто – становление. Здесь достигнут предел деления, или триада, состоящая из категорий, каждая из которых не может быть разложена на триады. Остановимся на некоторых наиболее важных моментах системы больших и малых триад. Результатом становления является наличное бытие. В отличие от чистого бытия это бытие определенное, наделенное качеством. Качество есть первая непосредственная определенность бытия. Любая вещ отличается от других благодаря присущему ей качеству. В силу качественной определенности вещи не только отличаются друг от друга, но соотносятся между собой. Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества. Такой порядок в объеме соответствует истории человеческого познания. Дикари (как и дети) различают вещи по их качественной определенности, хотя не умеют считать, т.е. не знают количественных соотношений. Синтезом качественной и количественной определенности выступает мера. Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв постепенности, или качественный скачок. Гегель решительно выступает против плоского эволюционизма, признающего лишь постепенный переход от одного качественного состояния к другому. Гегель убедительно обосновывает то, что позднее получило название закона о переходе количественных изменений в качественные и наоборот путем скачков. Большим научным достижением следует считать положение Гегеля об узловой линии отношения мер. Достигнув определенной стадии, количественные изменения вызывают скачкообразные и большей частью внезапные качественные изменения. Те пункты, в которых происходит качественный скачок, т.е. переход к новой мере, Гегель называет узлами. Все вещи взаимосвязаны узловыми линиями, или цепью перехода от одной меры к другой. Развитие науки и общественной практики подтвердило правильность открытого Гегелем диалектического закона. Диалектика перехода количества в качество отвечает на вопрос о форме развития всех природных и духовных вещей. Но остается еще более важный вопрос о движущей силе, импульсе этого развития. И здесь Гегель ищет ответа не в потустороннем мире, а в самой действительности. Формулирует он этот ответ в учении о сущности. «Одним лишь блужданием из одного качества в другое и лишь одним переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не окончено, а имеется в вещах нечто пребывающее, это пребывающее есть прежде всего сущность». Качество, количество, мера — это категории бытия. Это формы, в которых мы воспринимаем действительность, и воспринимаем имперически, опытным путем. Но опытным путем невозможно постичь сущность вещей. Сущность есть внутренняя основа бытия, а бытие- внешняя форма сущности. Нет чистых сущностей, они выражаются, проявляются в формах бытия. Сущность есть тоже бытие, но наиболее высокой ступени. Сущность, как внутренняя причина бытия, не тождественна с последним, она отлична от него. Иными словами сущность познается из противоположности непосредственному бытию. Значит познание должно идти в глубь, вскрывать в явлениях их сущность. В чем же, по Гегелю, заключается эта потаенная сущность бытия? В его внутренней противоречивости. Все существующее содержит в себе противоречие, единство противоположных моментов. Тождество, единство противоположностей — ключевое понятие логики Гегеля. «Противоречие – вот что на самом деле движит миром, и смешно говорить, что противоречиво нельзя мыслить». «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности, лишь поскольку оно имеет в самом себе противоречие, он движется, обладает импульсом и деятельностью» (1.1.206). Противоречие ведет вперед, оно является принципом всякого самодвижения. Даже самый простой вид движения- перемещение тела в пространстве- представляет собой постоянно возникающее и тут же разрешающееся противоречие. Что то движется не только потому, что оно теперь здесь, а в другой момент там, но и потому, что оно в один и тот же момент и здесь и не здесь, т.е. и находится и не находится в данной точке траектории. Ход рассуждения у Канта: попытка разума постичь вещи в себе приводят к антиномиям, т.е. к неразрешимым логическим противоречиям. По Канту, следует признать бессилие разума и непознаваемость мира. Гегель же с этим не согласен: вскрытие противоречия свидетельствует не о бессилии разума, а о его мощи. Антиномии не тупик, а путь, ведущий к истине. Нельзя метафизически открывать конечное от бесконечного, прерывность от непрерывности, свободу от необходимости, и т.д. В этом суть диалектического способа мышления. Учение о понятии – третья, завершающая часть логики Гегеля. Здесь он наиболее резко выражает точку зрения абсолютного идеализма. С этих позиций философ критикует формальную логику, которая видит в понятии «пустую и абстрактную форму». «На самом деле все обстоит наоборот: понятие есть начало всякой жизни, оно всецело конкретно. Это является выводом из всего проделанного до сих пор логического мышления и не требует поэтому здесь доказательства». Однако формальная логика формулирует закон достаточного основания: всякая мысль должна быть доказана или опытными данными, фактическими, либо при помощи научных и иных логических выводов из уже доказанных положений. Следовательно, доказательство может быть индуктивным, либо дедуктивным. Но Гегелю ничего этого не требуется. Понятие и другие логические формы не являются, как он считает, отражением вещей. Вещи вторичны, они представляют собой отражение понятий, должны им соответствовать. А понятия имеют божественное происхождение. Ведь «Бог створил мир из ничего, или, иначе выражаясь….мир и конечные вещи произошли из полноты божественной мысли божественных предначертаний. Этим мы признаем, что мысль, или, точнее говоря, понятие, есть та бесконечная форма, или свободная творческая деятельность, которая для своей реализации не нуждается в находящемся вне материала». Ни понятия, ни суждения, ни умозаключения не находятся только в нашей голове и не образуются лишь нами. Понятие есть то, что живет в вещах, понять предмет означает, следовательно, осознать его понятие. Все это, конечно, есть абсолютный идеализм : реальные вещи в своей сути — это понятия, суждения и умозаключения. Однако и здесь есть рациональный момент: логические формы – не субъективное творение человеческой головы (хотя, с точки зрения материализма, вне этой головы они существовать не могут), а отражение закономерностей объективного мира, обычных отношений вещей. Гегель правильно подчеркивает, что понятия, суждения и умозаключения представляют собой диалектическое единство таких категорий, как всеобщее, особенное и единичное. Но это единство присуще реальным вещам, объективному миру, а затем уже и в силу этого — логическим формам. Применив диалектический метод к анализу логических понятий, суждений, умозаключений, Гегель, в отличие от формальной логики, вскрыл диалектику этих форм. Маркс справедливо считал гегелевскую диалектику основной формой всякой диалектики, но лишь после очищения ее от мистической формы.

2.2.2. Философия природы

Второй ступенью развития абсолютной идеи Гегель считает природу. Природа есть порождение абсолютной идеи, ее инобытие. Порожденная духом, природа не имеет независимого от него существования. Так решается Гегелем основной вопрос философии, хотя само это выражение им не употребляется. При этом Гегель пытается отмежеваться от традиционного религиозного представления о сотворении мира. Абсолютная идея на ступени логики существует, по его словам, вне и времени и пространства. Не случайно эти категории отсутствуют в его логике. Как говорит Гегель, неверно рассуждать о том, что было раньше, а что потом. Выражения «раньше» и «потом» не подходят для данного случая. Они выражают « чисто логическую» первичность и вторичность. И хотя Бог у Гегеля не совсем традиционный, а абстрактная идея мирового разума, он все же не отказывается от христианского догмата о сотворении мира. Природа интересует Гегеля не сама по себе, а как необходимый этап развития абсолютной идеи. Ее проявлениями в природе он считает механику, физику, органику. Переход от неживой природы к живой завершает чисто природный процесс. Дух выходит из природы, прерывая внешнюю кору материальности как чего- то низшего. Предвзятая философская система не позволила Гегелю понять как следует диалектику природы. Как ни странно, великий диалектик не принял передовых для его времени эволюционных идей в геологии, органической химии, эмбриологии, физиологии растений и животных. Он называл бессодержательным эволюционное учение о происхождении более развитых организмов из низших. По его мнению, все многообразие изменений в природе укладывается в рамках вечного круговорота. Поэтому «ничто не ново под луной», а многообразная игра форм природы «вызывает скуку». Лишь в изменениях, которые происходят в духовной сфере появляется новое. Порой в рассуждениях Гегеля по поводу природы отсутствует всякая логика, будь то диалектика или формальная. Энгельс справедливо называет бессмыслицей заявления философа о том, что природа развивается в пространстве, но не во времени. Ведь именно время есть основное условие всякого развития. Вопреки этому Гегель высказывает глубокое диалектические догадки, которые нашли подтверждение в дальнейшем развитии естествознания. К ним относятся указания о действии закона превращения количественных изменений в качественные в химических процессах, понятие электричества как особой формы движения материи. В целом же философ не смог преодолеть метафизического, механистического понимания природы. Он остался на позициях старой натурфилософии, суть которой состоит в том, что философ, как представитель «науки наук» и обладатель «абсолютного знания», может не считаться с мнением специалистов в конкретных областях естествознания. Этим, видимо, следует объяснить выступления Гегеля против атомистики, непризнание им волновой и корпускулярной теорий света, утверждение, будто кровяные шарики образуются только при соприкосновении крови с воздухом. Отсюда и странные формулы: «Свет – самая простая мысль, существующая под формой природы», «звук – жалоба идеального» и т.п.

2.2.3. Философия духа

Это третья ступень гегелевской системы, представляющая собой синтез двух предыдущих. Здесь абсолютная идея как бы пробуждается, освобождается от природных уз и находит свое выражение в абсолютном духе. Человек часть природы. Однако человеческий дух – продукт не природы, а абсолютного духа. Да и сама природа порождена духом. «Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной, и тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая для себя бытия» (1.3.32). Саморазвитие духа идет по трем ступеням. Первая – «субъектный дух» – индивидуальное человеческое сознание, подразделяющееся на три вида: антропологию, феноменологию, психологию. Вторая ступень «объективный дух» – человеческое общество и три его главных формы: право, нравственность, государство. Последняя ступень – «абсолютный дух» – включает искусство, религию и философию. «Философия духа» – труд посвященный главным образом индивидуальному и общественному сознанию, а также диалектике исторического развития. Дух есть нечто единое и целое, но находящееся в процессе развития, перехода от низшего к высшему. Движущей силой развития духа Гегель считает диалектическое противоречие субъекта и объекта, мысли и предмета. «Субстанция духа есть свобода, т.е. независимость от другого, отношение к самому себе» (1.3.41). действительная свобода состоит не в отрицании необходимости, а в ее осознании, в раскрытии ее содержания, которое имеет идеальный характер. История человечества есть прогресс в сознании свободы, но опять-таки свободы духа, мысли. Понимание свободы Гегелем носило прогрессивный характер, т.к. было направлено против феодальных пережитков. Философия истории у Гегеля носит теологический характер, т.е. развитие общества направлено к заранее установленной цели. Мировую историю философ делит на три эпохи: восточную, античную и германскую. Восточная эпоха полностью лишена сознания свободы, в античную эпоху сознание достигло избранное меньшинство, а что касается германских народов, в первую очередь немцев, то они уже достигли стадии свободы. Сословный строй, монархия, вполне вписываются, по Гегелю, в категорию свободы. Государство он считал не только воплощением свободы, но и шествием Бога по земле. Пределом развития человеческого общества и его политических институтов выступает конституционная монархия, сохраняющая сословные черты, но способствующая преобразованиям в буржуазно-либеральном духе. События всемирной истории являют собой диалектику отдельных «народных духов». Каждый народ с присущим ему «духом» представляет собой одну из степеней, или моментов всемирной истории. А всемирная история осуществляет «абсолютную цель мира». Однако подавляющее число народов остается за пределами прогресса, являются неисторическими. Они не смогли выразить какие- то моменты абсолютного духа. Особенно не повезло народам Востока, славянам. Они не имеют будущего и навсегда застыли в своем развитии. Если всемирная история берет начало на Востоке, то и финиш ее на Западе. Здесь осуществляется абсолютная цель мира. Развитие человеческого общества остановится перед Бранденбургскими воротами в Берлине. Здесь и вершина и конец всемирной истории. Здесь она «прекращает течение свое». Еще выше государства стоят в системе Гегеля искусство, религия и философия. Гегель полагал, что сущность мира такова, как она изображена в его философии, особенно в «Логике». Его философия «единственная», «абсолютная», «философия вообще». В философии Гегеля необходимо различать метод исследования и систему, в соответствии с которой не только излагается но и структурируется материал. Метод у Гегеля носит диалектический характер, являясь наиболее общим выражением противоречивого развития мира. Система – это избранный философом порядок изложения материала, связь логических категорий, общее построение некого философского здания. В отличии от метода, который определяется главным образом объективным содержанием мира, система во многом несет черты авторского произвола. Главным принципом структурного построения выступает триада. В ней есть рациональный смысл (выражение диалектического закона отрицания отрицания). Однако Гегель формализует этот принцип, использует как шаблон, которому вынужден подчиняться конкретный материал. Поэтому многие переходы категорий носят произвольный, искусственный характер. Например в последней триаде в системе: искусство – религия – философия, Гегель не смог обосновать логическую связь между ними, показать что философия есть синтез, единство искусства и религии. Эта задача осталось неразрешимой. Гегель просто декларирует, но не обосновывает эту конструкцию.

Система и методы философии Гегеля реферат по философии

Содержание: Содержание: 1 Система и метод философии Гегеля 2 Философская система 3 Философия природы. 10 Философия духа. 11 Диалектический метод 13 Список литературы. 14 Система и метод философии Гегеля Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770—1831) родился в семье крупного чиновника. Учился в Тюбингенском теологическом институте. Некоторое время работал домашним учителем. Служил директором гимназии в Нюренберге. С 1801 г. преподавал в Иенском университете. В это время он вместе с Шеллингом издает «Критический философский журнал». С 1816 г. Гегель — профессор Гейдельбергского университета, а с 1818 г. — Берлинского. Некоторое время был его ректором. Творчество Гегеля считается вершиной классической немецкой философии. В нем нашли продолжение диалектические идеи, выдвинутые Кантом, Фихте, Шеллингом. Но Гегель пошел значительно дальше своих великих предшественников. Он первым представил весь естественный, исторический и духовный мир в беспрерывном развитии. Он открыл и обосновал с позиций объективного идеализма основные законы и категории диалектики. Он сознательно противопоставил диалектику как метод познания ее антиподу — метафизике. Соглашаясь с необходимостью исследования предпосылок познания, на чем настаивал Кант, Гегель справедливо упрекал его в том, что он пытался представить их вне истории познания, в отрыве от мыслительной деятельности человека. Кант, как известно, выдвигал требование: познай способности познания до того, как начнешь что-то познавать. Это похоже на анекдот, который рассказывают о схоластике, не желавшем войти в воду раньше, чем он научиться плавать, иронизирует Гегель. Гегель — противник кантовского агностицизма и априоризма. Он не согласен с метафизическим разрывом между сущностью и явлением, на чем настаивал Кант. Явление, по Гегелю, не менее объективно, чем сущность. Сущность является, т.е. обнаруживается, в явлении, а явление выступает носителем сущности. Это единство противоположностей, которые не могут существовать друг без друга. Поэтому несостоятельны утверждения Канта о принципиальной непознаваемости вещей в себе. Вещь в себе, учит Гегель — это лишь первоначальный момент, лишь ступень в развитии вещи. «Так, например, человек в себе есть ребенок, росток — растение в себе… Все вещи суть сначала в себе, но на этом дело не останавливается»1. Вопреки Канту, вещь в себе, во-первых, развивается, вступая в многообразные отношения, и, во-вторых, познаваема, поскольку обнаруживает себя в явлениях. Критикуя кантовский субъективизм и агностицизм, Гегель признает возможность адекватного познания мира на базе тождества мышления и бытия. Несостоятельна, считает Гегель, и попытка Фихте вывести всю природу и общество из «Я», т.е. из индивидуального сознания. Шеллинга он критиковал за склонность к интуитивизму, за недооценку роли разума и логики. Однако общим для Гегеля и его предшественников было идеалистическое решение вопроса о соотношении сознания и природы материи. Различия между ними в этом вопросе — это различия между объективным и субъективным идеализмом. Философия Гегеля — максимально рационализированный и логизированный объективный идеализм. В основе всего сущего лежат законы мышления, т.е. законы логики. Но логики не формальной, а совпадающей с диалектикой — диалектической логика. На вопрос о том, откуда взялись эти законы, Гегель отвечает просто: это мысли Бога до сотворения мира. Логика есть «изображение Бога, каков он есть в своей вечной сущности до сотворения 1 Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. М.; Л., 1929. С. 214 — 215 вообще нет. И в этом смысле становление можно считать единством небытия и бытия. «Становление есть неустойчивое беспокойство, которое оседает, переходит в некий спокойный результат» 5. Синтез категорий чистое бытие и ничто дает категорию становление, а от нее возможен переход к наличному, т.е. какому-то определенному бытию. Такова схема, предлагаемая Гегелем. Если диалектический процесс возникновения Гегель стремится выразить при помощи категории становления, то процесс исчезновения, уничтожения выражается им при помощи категории снятие. Необходимо иметь в виду, что немецкий глагол aufheben — снимать — имеет много значений, в том числе негативных: прекращать, отменять, упразднять, ликвидировать. Но одновременно он имеет и ряд позитивных значений: сберегать, сохранять, обеспечивать. Соответственно существительное Aufheben означает и отмену и сохранение. Гегель ссылается и на латинский язык, где глагол tollere имеет два значения: 1) уничтожать, отрицать, убирать и 2) возвеличивать. Философ не случайно использует языковую полисемию. В ней в данном случае выражается стихийная диалектика и ее главная черта: тождество противоположностей. В мире ничего не погибает бесследно, а служит материалом, исходной ступенью для появления нового. Эта закономерность отражается категорией снятие, а также категорией отрицание, которую Гегель широко применяет в своей философской системе. Каждая категория выражает один какой-либо момент, аспект процесса развития и служит одновременно исходным пунктом для следующей категории, которая отрицает, снимает предшествующую категорию. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически: не просто отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет и в переработанном виде использует жизнеспособные элементы старого для созидания нового. Такое отрицание Гегель называет конкретным. Отрицание для Гегеля не одноактный, а по сути дела бесконечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис — антитезис — синтез. В результате отрицания какого-либо положения, принимаемого за тезис, возникает противоположение (антитезис). Последний с необходимостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена. Вся эта конструкция называется триадой. В философии Гегеля триада выполняет не только методологическую функцию, но и функцию системосозидающую. Это не только содержательный принцип, или закон диалектики, но и способ построения системы. Вся архитектоника, структура гегелевской философии подчиняется тройственному ритму, строится в соответствии с требованиями триады. В целом философия Гегеля делится на три части: — логику, философию природы и философию духа. Это не рядоположенные части, которые можно поменять местами. Это триада, где каждая часть выражает закономерный этап диалектического 5 Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. С. 97. развития. По крайней мере так считает сам Гегель. Логику он делит тоже на три части: учение о бытии, учение о сущности и учение о понятии. Каждая из указанных частей также является триадой. Учение о бытии, например, включает в себя: 1) определенность (качество), 2) величина (количество), 3) мера. Качество состоит из трех частей: a) бытие, b) наличное бытие, c) для – себя – бытие. Бытие, о чем мы уже говорили, это триада: чистое бытие — ничто — становление. Здесь достигнут предел деления, или триада, состоящая из категорий, каждая из которых не может быть разложена на триады. Нет ни возможности, ни необходимости излагать всю эту сложную систему больших и малых триад. Остановимся на некоторых наиболее важных моментах. Результатом становления является наличное бытие. В отличие от чистого бытия это бытие определенное, наделенное качеством. Качество есть первая непосредственная определенность бытия; Любая вещь отличается от других благодаря присущему ей качеству. В силу качественной определенности вещи не только отличаются друг от друга, но соотносятся между собой. Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества. Такой порядок в общем соответствует истории человеческого познания. Дикари (как и дети) различают вещи по их качественной определенности, хотя не умеют считать, т.е. не знают количественных соотношений. Синтезом качественной и количественной определенности выступает мера. Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв постепенности, или качественный скачок. Гегель решительно выступает против плоского эволюционизма, признающего лишь постепенный переход от одного качественного состояния к другому. «Говорят: в природе не бывает скачков… Но мы показали, что вообще изменение бытия суть не только переход одной величины в другую, но и переход качественного в количественное и наоборот, становление иным, представляющее собой перерыв постепенности, и качественно другое по сравнению с предшествующим состоянием»6. Вода через охлаждение не становится твердой постепенно, не делается сначала кашеобразной, чтобы затем, делаясь постепенно все тверже и тверже, достигнуть консистенции льда, а затвердевает сразу. Уже достигнув температуры точки замерзания, она все еще может полностью сохранить свое жидкое состояние, если она остается в покое, и ничтожное сотрясение приводит ее в твердое состояние. Гегель приводит и другой пример, но уже из моральной области. Здесь также имеют место переходы количественных изменений в качественные, и «разность качества» оказывается основанной на разности величин. Так, благодаря количественным изменениям мера легкомыслия оказывается 6 Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. С. 434. превзойденной и в результате появляется нечто совершенно иное, а именно преступление. Качественный скачок может превратить право в несправедливость, добродетель — в порок. Любопытно и такое рассуждение философа: государства при прочих равных условиях получают разный качественный характер благодаря их различию по величине. Законы и государственный строй превращаются в нечто другое, когда увеличивается объем государства и возрастает число граждан. Государство имеет меру своей величины, превзойдя которую оно неудержимо распадается при том же государственном устройстве, которое при другом размере составляло его счастье и силу. Гегель убедительно обосновывает то, что позднее получило название закона о переходе количественных изменений в качественные и наоборот путем скачков. Развитие науки и общественной практики подтвердило правильность открытого Гегелем этого диалектического закона. Диалектика перехода количества в качество отвечает на вопрос о форме развития всех природных и духовных вещей. Но остается еще более важный вопрос о движущей силе, импульсе этого развития. И здесь Гегель ищет ответа не в потустороннем мире, а в самой действительности. Формулирует он этот ответ в учении о сущности. «Одним лишь блужданием из одного качества в другое и одним лишь переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не окончено, а имеется в вещах нечто пребывающее, это пребывающее есть прежде всего сущность»7. Качество, количество, мера — все это, как уже говорилось, категории бытия. Это формы, в которых мы воспринимаем действительность, и воспринимаем эмпирически, опытным путем. Но опытным путем невозможно постичь сущность вещей. Сущность есть внутренняя основа бытия, а бытие — внешняя форма сущности. Нет чистых сущностей, они выражаются, проявляются в формах бытия. Сущность есть то же бытие, но на более высокой ступени. Сущность, как внутренняя причина бытия, не тождественна с последним, она отлична от него. Иными словами, сущность познается из противоположности непосредственному бытию. Значит, познание должно идти вглубь, вскрывать в явлениях их сущность. В чем же, по Гегелю, заключается эта потаенная сущность бытия? Кратко говоря, в его внутренней противоречивости. Все существующее содержит в себе противоречие, единство противоположных моментов. Тождество, единство противоположностей — ключевое Понятие логики Гегеля. Обыденное сознание испытывает страх перед противоречием, считая его чем-то ненормальным. Да и формальная логика с ее законами (непротиворечия, исключенного третьего) запрещает логические противоречия. Гегель говорит много нелюбезных слов в адрес этой логики. Но фактически он не против формальной логики, а против ее абсолютизации. Такая логика не может претендовать на роль всеобщей методологии в противовес диалектике. В этом случае формальная логика превращается в метафизику. Правильно истолкованная формальна;) логика запрещает абсурдные противоречия, противоречия доктринальные, словесные, вносящие путаницу в рассуждения. 7 Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. Логика. М.; Л., 1929. С. 192. сотворении мира. Природа интересует Гегеля не сама по себе, а как необходимый этап развития абсолютной идеи. Ее проявлениями в природе он считает механику, физику, органику. Переход от неживой природы к живой завершает чисто природный процесс. Дух выходит из природы, прорывая внешнюю кору материальности как чего-то низшего. Предвзятая философская схема не позволила Гегелю понять как следует диалектику природы. Как ни странно, великий диалектик не принял передовых для его времени эволюционных идей в геологии, органической химии, эмбриологии, физиологии растений и животных. Он называл бессодержательным эволюционное учение о происхождении более развитых организмов из низших. По его мнению, все многообразие изменений в природе укладывается в рамках вечного круговорота. Поэтому «ничто не ново под луной», а многообразная игра форм природы «вызывает скуку». Лишь в изменениях, которые происходят в духовной сфере, проявляется новое. Порой в рассуждениях Гегеля по поводу природы отсутствует всякая логика, будь то диалектическая или формальная. Энгельс справедливо называет бессмыслицей заявление философа о том, будто природа развивается в пространстве, но не во времени. Ведь именно время есть основное условие всякого развития. Вопреки этому Гегель высказывает глубокие диалектически догадки, которые нашли подтверждение в дальнейшем развитии естествознания. К ним, например, относятся указания о превращении количественных изменений в качественные в химических процессах, понимание электричества как особой формы движения материи. В целом же философ не смог преодолеть метафизического, механистического понимания природы. Он остался на позициях старой натурфилософии, суть которой состоит в том, что философ как представитель «науки наук» и обладатель «абсолютного знания» может не считаться с мнением специалистов в конкретных областях естествознания. Этим, видимо, следует объяснить выступления Гегеля против атомистики, непризнание им волновой и корпускулярной теорий света, утверждение, будто кровяные шарики образуются только при соприкосновении крови с воздухом. Отсюда и странные формулы: «свет — самая простая мысль, существующая под формой природы», «звук — жалоба идеального» и т.п. Философия духа. Это третья ступень гегелевской системы, представляющая собой синтез двух предыдущих. Здесь абсолютная идея как бы пробуждается, освобождается от природных уз и находит свое выражение в абсолютном духе. Человек — часть природы. Однако человеческий дух — продукт не природы, а абсолютного духа. Да и сама природа порождена духом. «Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной, и тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая для – себя – бытия»13. Саморазвитие духа идет по трем ступеням. Первая — «субъективный дух» — индивидуальное человеческое сознание, подразделяющееся на три вида: антропологию, феноменологию и психологию. Вторая ступень «объективный дух» — человеческое общество и три его главные формы: право, нравственность, государство. Последняя ступень — «абсолютный дух» — включает искусство, религию, философию. Проблемы, поднятые Гегелем в «Философии духа», более подробно рассматриваются им в цикле сочинений: «Феноменология духа», «Философия истории», «Философия права», «Эстетика», «Философия религии», «Лекции по истории философии». «Философия духа» — труд, посвященный главным образом индивидуальному и общественному сознанию, а также диалектике исторического развития. Дух есть нечто единое и целое, но находящееся в процессе развития, перехода от низшего к высшему. Движущей силой развития духа Гегель считает диалектическое противоречие субъекта и объекта, мысли и предмета. Преодолевая это противоречие, дух прогрессирует в сознании своей свободы. «Субстанция духа есть свобода, т.е. независимость от другого, отношение к самому себе»14. Действительная свобода, по Гегелю, состоит не в отрицании необходимости, а в ее осознании, в раскрытии ее содержания, которое имеет идеальный характер. История человечества есть прогресс в сознании свободы, но опять-таки свободы духа, мысли. Безусловно, понимание Гегелем свободы носило прогрессивный характер, так как было направлено против феодальных пережитков. Что же касается философии истории, то она у Гегеля носит телеологический характер, т.е. развитие общества направлено к заранее установленной цели. Мировую историю философ делит на три эпохи: восточную, античную и германскую. Восточная эпоха полностью лишена сознания свободы, в античную эпоху сознания свободы достигло избранное меньшинство, а что касается германских народов, в первую очередь немцев, то они уже достигли стадии свободы. Искусственный характер и предвзятость такой схемы совершенно очевидны. Сословный строй, монархия (правда, конституционная) вполне вписываются, по Гегелю, в категорию свободы. Государство он считал не только воплощением свободы, но и шествием Бога по земле. Пределом развития человеческого общества и его политических институтов выступает конституционная монархия, сохраняющая сословные черты, но способствующая преобразованиям в буржуазно-либеральном духе. События всемирной истории являют собой диалектику отдельных «народных духов». Каждый народ с присущим ему «духом» представляет собой одну из ступеней, или моментов всемирной истории. А всемирная история осуществляет «абсолютную цель мира». Однако подавляющее число народов остаются за пределами прогресса, объявляются неисторическими. Они не смогли выразить какие-то моменты абсолютного духа. Особенно не повезло в 13 Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. III. Философия духа. М., 1956-С. 32. 14 Гегель. Энциклопедия философских наук. Ч. III. Философия духа. С. 41. этом смысле народам Востока, славянам. Они не имеют будущего и навсегда застыли в своем развитии. Если всемирная история берет начало на Востоке, то финиш ее на Западе. Здесь осуществляется «абсолютная цель мира». Развитие человеческого общества, по Гегелю, должно остановиться перед Бранденбургскими воротами в Берлине. Здесь и вершина и конец всемирной истории. Здесь она «прекращает течение свое». Еще выше государства стоят в системе Гегеля искусство, религия и философия. И не какая-нибудь, а философия самого Гегеля. Именно в ней нашла свое полное воплощение абсолютная идея. Гегель полагал, что сущность мира такова, как она изображена в его философии, особенно в «Логике». Его философия — «единственная», «абсолютная», «философия вообще». Иронизируя по поводу подобных притязаний, Л.Фейербах замечал: «Но как бы остроумен ни был этот автор, он все же с места в карьер действует некритически, не ставя себе вопроса: возможно ли вообще, чтобы род абсолютного осуществился в одном художнике, а философия в одном философе»15. Диалектический метод Как уже говорилось, в философии Гегеля необходимо различать метод исследования и систему, в соответствии с которой не только излагается, но и структурируется материал. Метод, по словам Гегеля, «есть движение самой сути дела», сознание «внутреннего самодвижения содержания»16. Он у Гегеля носит диалектический характер, являясь наиболее общим выражением противоречивого развития мира. Диалектический метод, его принципы и категории разработаны главным образом в первой части его системы. Система — это избранный философом порядок изложения материала, связь логических категорий, общее построение всего философского здания. В отличие от метода, который определяется главным образом объективным содержанием мира, система во многом несет черты авторского произвола. Главным принципом структурного построения выступает триада, в чем мы могли убедиться. В ней есть рациональный смысл (выражение диалектического закона отрицания). Однако Гегель формализует этот принцип и нередко использует как шаблон, которому вынужден подчиняться конкретный материал. Поэтому многие переходы категорий носят произвольный, искусственный характер. Например, последняя триада в системе: искусство — религия — философия. Обосновать логическую связь между ними, показать, что философия есть синтез, единство искусства и религии — эта задача осталась неразрешенной. Гегель просто декларирует, но не обосновывает эту конструкцию. Фейербах, Герцен, Энгельс и другие мыслители обратили внимание на противоречие между методом и системой в философии Гегеля. Сам дух 15 Фейербах Л. Соч. Т. 1. М., 1956. С. 56. 16 Гегель. Наука логики. Соч. Т. V. С. 33, 34.

Диалектический метод в философии Гегеля

Оглавление Введение………………………………………………………………………………………………………………………………….2 Философия Гегеля……………………………………………………………………………………………………………………..4 Диалектическая философия Г. Гегеля………………………………………………………………………………………..14 Понимание природы и общественной жизни Г. Гегелем……………………………………………………………21 Заключение…………………………………………………………………………………………………………………………….23 Список использованной литературы…………………………………………………………………………………………24 2 Введение Актуальность темы. Сегодня в научной деятельности невозможно обойтись без диалектических обобщений эмпирических данных, результаты которых – суть понятия, умение оперировать которыми – настоящее искусство. Постоянно развивающаяся борьба старого и нового, противоположного и противоречивого, возникающего и исчезающего приводит мир к новым структурам. Поступательное развитие является ключевым предметом изучения диалектики, а сама диалектика выступает как наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. Нацеленность на развитие служит критерием диалектики. Познание законов развития дает возможность управлять процессами развития, изменять мир в соответствии с объективными законами и потребностями человека. Исследуя диалектический метод, важно внимательно изучить диалектику Г. Гегеля в ней заключается самый важный переломный момент развития диалектики. Это вопрос теоретический, от него зависит будущее стратегической науки номер — один в современную эпоху — исторической науки и будущее философии, тесно связанной с этой наукой, — диалектического материализма. Диалектика (греч. др. -греч. διαλεκτική) значит искусство вести беседу,) значит искусство вести беседу, рассуждать. Само слово «диалектика» происходит из древнегреческой философии и стало популярным благодаря «Диалогам» Платона, в которых два или более участников диалога могли придерживаться различных мнений, но желали найти истину путем обмена своими мнениями. Это метод аргументации в философии, а также форма и способ рефлексивного теоретического мышления, имеющего своим предметом противоречие мыслимого содержания этого мышления. В современной науке невозможно обойтись без диалектических обобщений опытных данных, результаты которых – суть понятия, умение оперировать которыми – большое искусство. Диалектика — это теория и метод познания действительности, учение о единстве мира и всеобщих законах развития природы, общества и мышления; 5 Философское учение Гегеля представляет собой систему. Она включает в себя следующие основные разделы: Гегель исходит из того, что Абсолютное есть некая предвечная Абсолютная идея, безличный мировой разум, который порождает всю действительность. Логика делится на три части: учение о бытии, о сущности и о понятии. Бытие и сущность рассматриваются как ступени, по которым «взбирается» понятие, прежде чем оно предстанет во всей своей всеобщности и полноте. В «Логике» развитие абсолютной идеи происходит в форме абстрактных логических категорий. Отправной пункт ее – чистая абстрактная мысль о существующем вообще, о «бытии». Это бессодержательное вначале понятие «чистого бытия» стремится получить свое содержание через «нечто», 6 которое в свою очередь есть уже «определенное бытие». Так начинается, по Гегелю, процесс становления абсолютной идеи. «Определенное бытие» на следующей ступени выступает как «нечто определенно сущее», или качество. Категория качества развивается в единстве с категорией количества. А качественное количество или количественное качество выступает как мера. В учении о бытии Гегелем обосновывается один из законов диалектики перехода количества в качество и обратно, скачкообразность процессов развития, развития как «прерыва постепенности» (12) От бытия, понимаемого как явление, Гегель переходит к более глубоким, внутренним закономерностям – к сущности. Основным содержанием этой части является рассмотрение Гегелем закона о взаимопроникновении противоположностей, их единстве, тождестве и борьбе. Гегель утверждает, что противоречие – это соотношение противоположностей, которые не существуют друг без друга, но которые развиваются по разному, что ведет к обострению отношений между ними. Противоречие нуждается в разрешении, или «снятии». Гегель усматривал противоречие в соотношении основания и следствия, формы и содержания, явления и сущности, возможности и действительности, случайности и необходимости, причинности и взаимодействия. Развивая учение о противоречии, Гегель сделал вывод о внутренне необходимом, самопроизвольном движении, о «самодвижении» как источнике всяческого изменения и развития. По Гегелю, познание отношения тождества и различия обнаруживает лежащее в их основе противоречие. Наличие противоречий свидетельствует о развитии явления. В учении о сущности Гегель также дает определение действительности как «единства сущности и существования». Сама же сущность – это «основание существования». С первых же параграфов учения о сущности Гегель отвергает представление о ее непознаваемости. Та необходимость, с которой совершается развитие в области бытия и сущности, осознается в понятии. Такая необходимость превращается в 7 свободу, а «свобода – это осознанная необходимость». Таким образом, «Логика» переходит к понятию. При этом Гегель критикует формальную логику и метафизику как философский метод и разрабатывает диалектику общего, особенного и единичного. Одновременно он рассматривает понятие истины как процесса совпадения мысли с объектом. Это достигается в идее. Только идея является безусловным единством понятия и предмета. От логики Гегель переходит к философии природы. Созидательницей природы является у него идея. Именно она порождает свое «инобытие» – природу. Ступени развития природы: механизм, химизм, организм. Благодаря глубине и силе своей диалектической мысли Гегель в «Философии природы» высказал ряд ценных догадок о взаимной связи между отдельными ступенями неорганической и органической природы и закономерности всех явлений в мире. (9) Третья ступень развития абсолютной идеи – дух, который тоже в своем развитии проходит три стадии: субъективный дух, объективный дух, абсолютный дух. Субъективный дух – это «душа», или «дух в себе», сознание, или «дух для себя», и «дух как таковой». Объективный дух образует сферу права. Он является свободным волеизъявлением, а система права есть царство реализованной свободы. В конечном счете, объективный дух находит свое выражение в нравственности и воплощается в семье, гражданском обществе и государстве(10). Абсолютный дух – это вечно действительная истина. Он проходит три ступени развития: искусство, религию и философию. Искусство, по Гегелю, – это непосредственная форма знания абсолютной идеи. Религия своим источником откровения имеет Бога. Философия есть высшая ступень развития абсолютного духа, полное раскрытие истины, содержащейся в искусстве и религии. В философии идея познает саму себя, она возвышается до своего «чистого принципа», соединяет конец абсолютной идеи с ее началом. Если, по Гегелю, философия – это мир, 10 Гегелю принадлежит открытие основных законов диалектики: закона количественно-качественных изменений, закона взаимопроникновения противоположностей и закона отрицания. Через диалектику категорий он рассматривает механизм действия основных законов диалектики. Вещь есть то, что она есть благодаря своему качеству. Теряя качество, вещь перестает быть сама собой, данной определенностью. Количество – это внешняя для бытия определенность, характеризует бытие со стороны числа. Дом, говорил Гегель, остается тем, что он есть, независимо от того, будет ли он больше или меньше, так же как и красное остается красным, будет ли оно светлее или темнее96. Подчеркивая всеобщий характер закона количественно- качественных и качественно-количественных изменений, Гегель показал его своеобразные проявления в каждом отдельном случае. Другой закон – взаимопроникновение противоположностей – позволил Гегелю обосновать идею саморазвития, ибо в единстве и борьбе противоположностей он видит основной источник развития. Гегель гениально угадал в противоречиях мышления, в диалектике понятий противоречия вещей и их диалектику. Наконец, закон отрицания. В нем Гегель видел не только поступательное развитие абсолютной идеи, но и каждой отдельной вещи. По Гегелю, мысль в форме тезиса вначале полагается, а затем как антитезис противополагается самой себе и, наконец, сменяется синтезирующей высшей мыслью. Гегель рассматривает природу диалектического отрицания, суть которого состоит не в сплошном, тотальном отрицании, а в удержании положительного из отрицаемого. Гегель ввел диалектику в процесс познания. Для него истина – это процесс, а не раз и навсегда данный, абсолютно правильный ответ. Теория познания у Гегеля совпадает с историей познания: каждая из исторических ступеней познания, развития науки дает «картину абсолютного», но еще ограниченную, неполную. Каждая следующая ступень богаче и конкретней предыдущей. Она сохраняет в себе все богатство предшествующего 11 содержания и отрицает предыдущую ступень, но так, что не теряет ничего ценного из нее, «обогащает и сгущает в себе все приобретенное». Таким образом, Гегель разрабатывает диалектику абсолютной и относительной истины. Социально-философские концепции. Социально-философские концепции Гегеля заслуживают самого пристального внимания. Многие из них сегодня звучат очень актуально, помогают через категориальный аппарат социальной философии уяснить проблемы гражданского общества, правового государства, частной собственности, сознания и самосознания личности и общества, форм общественного сознания и др. В «Философии истории» Гегель высказал ряд ценных догадок, связанных с пониманием исторической закономерности, роли великих людей в истории, поставил вопрос о смысле истории. В своем анализе общественного строя Гегель пошел дальше своих предшественников. Он подчеркивал большую роль орудий производства, экономических и социальных отношений, географической среды в развитии человечества. Историю человечества Гегель понимал не как цепь случайных событий. Она для него носила закономерный характер, в котором обнаруживается мировой разум. Правда, тут же Гегель пояснил, что люди, преследуя свои цели, в то же самое время осуществляют историческую необходимость, сами того не сознавая. Великие люди играют роль в истории постольку, поскольку они являются воплощением духа своего времени. Смысл же всей мировой истории есть, по Гегелю, прогресс в сознании свободы – прогресс, который мы должны познать в его необходимости. Гегель различает гражданское общество и политическое государство. Гражданское общество, в его понимании, это сфера реализации частных целей и интересов отдельной личности. Гегель выделяет три основных момента гражданского общества: 1) система потребностей; 2) отправление правосудия; 3) полиция и кооперация (15). 12 Для гражданского общества необходимы не только функционирование частной собственности, но и ее защита со стороны закона, суда и полиции. Одновременно основывается важность для гражданского общества гласности: публичного оглашения законов, публичного судопроизводства и суда присяжных. Гражданское общество и государство, по гегелевской концепции, соотносятся как рассудок и разум. Гражданское общество – это «внешнее государство», «государство нужды и рассудка», а подлинное государство – разумно, оно есть основание гражданского общества98. Формирование гражданского общества Гегель связывает с развитием буржуазного строя, при этом философ говорит о закономерном диалектическом характере взаимосвязи социально-экономической и политической сфер гражданского общества. И хотя государство – это «шествие Бога в мире», он признает возможность плохого государства, которое лишь существует, но становится неразумным.(16) Гегель дает различные трактовки государства: государство как идея свободы; государство как единый организм; государство как конституционная монархия; государство как «политическое государство». У Гегеля свобода, право, справедливость действительны лишь в государстве, которое соответствует «идее государства». Гегель соглашается с идеями Локка и Монтескье о разделении властей в государстве, где гарантируется публичная свобода. Вместе с тем он расходится с ними в понимании характера и назначения такого разделения властей. Гегель считает точку зрения самостоятельности властей и их взаимного ограничения ложной, поскольку при таком подходе предполагается враждебность каждой из властей к другим, их взаимные опасения и противодействия. Он считает, что соотношение этих властей должно выражать взаимосвязь целого и его членов. В господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государственному единству и состоит, по Гегелю, внутренний суверенитет государства(17). 15 понимал научное и обыденное знание. Это знание, по его мнению, ограниченное, конечное. Его истина обусловлена, зависима от обстоятельств. Скажем, утверждение «параллельные прямые не пересекаются» теряет истинность в неевклидовой геометрии, а суждение «дождь идет» — как только дождь прекратится. Философия, стремится к абсолютному знанию, не может удовлетвориться такими конечными истинами, он стремится выйти за пределы рассудка. Ум, который стремится к бесконечной абсолютной истины, в концепции Гегеля не отрицает рассудка (как это было у Фихте, Шеллинга и особенно романтиков), а удерживает его знания, включает его в себя. Ум вообще не имеет другого источника знания, кроме рассудка. Но он по-своему интерпретирует истины рассудка, это приводит знания в движение, снимает его однобокость, выстраивает на его основе целостную систему [6, с. 194]. В уме Гегель акцентируется на «негативном» и «позитивном» аспектах. Негативный аспект проявляется тогда, когда всеобщие понятия, которыми ум оперирует, переходят друг в друга, отрицают друг друга подобно антиномий Канта. К примеру, конечное предполагает бесконечное и включает его в себя (как бесконечную делимость) и наоборот, явление включает сущность, а сущность отсылает к явлению. Здесь противоположности отрицают друг друга, а мысль непрерывно переходит от одной к другой. «Позитивный» разум (Гегель называет его «спекулятивным») заключается в преодолении такой «негативности» в выходе за бесконечное кружение между противоположными определениями, в охвате их единства (к примеру, единство «сущности» и «явления» дает «действительность», «причины» и «действия» — «взаимодействие», «количества» и «качества» — «мере» и т. др. ). Вследствие этого преодоление односторонних и противоположных определений ум развивает истину как систему знания. Гегель пытался показать, что происхождение многого из единого может быть предметом рационального познания, инструментом которого является логическое мышление, а основной формой — понятие. Но это — 16 рациональное познание особого рода: в основе его лежит диалектическая, а не формальная логика, и движущим мотором ее является противоречие. Логика, таким образом, совпадает у Гегеля с диалектикой и мыслится как теория развития, в основе которой лежит единство и борьба противоположностей. Диалектика развития «чистого понятия» составляет общий закон развития как природы, так и человеческого мышления. Согласно Гегелю, всякое развитие протекает, по определенной схеме: утверждение, или полагание (тезис), отрицание этого утверждения (антитезис) и, наконец, отрицание отрицания, снятие противоположностей (синтез). В синтезе как бы примиряются между собой тезис и антитезис, из которых возникает новое качественное состояние. Гегелевское снятие означает в такой же мере преодоление, в какой и сохранение тезиса и антитезиса, но сохранение в некотором высшем, гармонизирующем единстве. Каждое понятие, а стало быть, и каждое явление в природе, обществе и духовной жизни человека проходит, по Гегелю, такой тройственный цикл развития — утверждения, отрицания и отрицания, или нового утверждения, достигнув которого весь процесс воспроизводится вновь, но на более высоком уровне; и так до тех пор, пока не будет получен высший синтез [3, с. 226]. Сущность диалектики Гегеля базируется на идеалистическом представлении о том, что источник всякого развития — как природы, так и общества, и человеческого мышления — заключен в саморазвитии понятия, а значит, имеет логическую, духовную природу. Общие понятия (категории) человек берет из рассудка (науки, обыденного мышления). Это, к примеру, такие понятия, как «бытие», «качество», «количество», «мера», «сущность», «явление», «содержание», «форма» и пр. По мнению Гегеля, истина — это система знания, вернее — это поэтапное развитие идеи, каждый из которых она преодолевает и включает в себя как свой момент. То есть предварительные истины не отрицаются, они 17 ограничиваются в действии, но как ограничены хранятся в целом, в системе. Философия для Гегеля возможна не как система готового завершенного знания (как метафизика), а как процесс конструирования абсолютного знания, как диалектическая философия [5, с. 136]. Формой диалектического развития и построения всей системы в Гегеля является цикл — тезис, антитезис, синтез — так называемая триада, согласно с которой мысль (идея) в своем развитии переходит в свою противоположность, которая на следующем этапе снимается своей противоположностью и, благодаря этому, примиряет в себе два предыдущих этапа. Так коротко можно обозначить метод, который делает возможной философию как систему абсолютного знания Гегеля. Гегель, как и Шеллинг, исходил из принципа тождества мышления и бытия, из идеи, которая сняла противоположность субъекта и объекта. Философия, считал он, должна иметь дело с абсолютным знанием, со знанием, которое не зависит ни от предмета, ни от сознания. Но такое абсолютное знание не дано непосредственно, его необходимо достичь, усвоив предыдущие не абсолютные формы. Путь, который преодолевает сознание для достижения абсолютного знания, изображен Гегелем В «Феноменологии духа», — первой его зрелой труда. В ней развернута широкая панорама формирования индивидуального сознания — от чувственности до понятийного уровня — и дальнейшее обогащение ее содержанием через преодоление (присвоения) тех форм историко-социального опыта (опыт рабства, рыцарства, буржуазных отношений) и культурных образований (морали, искусства, религии и предшествующей философии), сквозь которые исторически человечество поднимался до абсолютного знания [6, с. 226]. «Феноменология духа» показательна, учитывая реализованные в ней такие идеи: 1. Процесс познания представлен как циклическое повторение «опредмечивания» сознания и «распредмечивания» (преодоление ее предметности), как возложение объекта и снятие этого возложения. Под 20 магните не может быть без южного, а южный полюс соответственно не может быть без северного. Вообще противоположность имеет в качестве противостоящего себе не просто некое иное, но своё иное». 3. Закон отрицания. В процессе развития, когда одна из противоположных сторон усиливается до границы меры и объект переходит в новое качественное состояние, это новое состояние отрицает прежнее, на новом уровне развития вновь возникают противоположности, одна из них усиливается, доходя до границы меры вновь происходит переход к новому качественному состоянию, которое отрицает предыдущее [7, с. 167]. Таким образом, развитие происходит по спирали. На каждом новом уровне сохраняются основы всех прежних уровней развития. Ценность гегелевской диалектики определялась содержащимися в ней гениальными мыслями о мире как саморазвивающемся поступательном процессе перехода количественных изменений в качественные и о борьбе противоположностей как вечном внутреннем источнике развития всего сущего. 21 Понимание природы и общественной жизни Г. Гегелем У Гегеля природа разумна. Ее ступени ведут вверх, в сторону организации, гармонизации, одухотворения. Механизм, химизм, биологизм – целесообразно устроенный биологический организм. В природе нет развития, есть ступени, развитие начинается с появления существа разумного – человека. Разум, заложенный в природе от века, спящий в природе, реализуется в сознательной деятельность людей, человеческих сообществ. Разум в себе, потенциальный разум становится реальностью, разумом для себя. Или: дух в себе – духом для себя. Чем разумнее человек, тем разумнее формы его личной и общественной жизни. Общественная жизнь. Всемирная история – прогресс в сознании свободы. Другими словами – прогресс в самопознании абсолютного духа, потому что только абсолютный дух абсолютно свободен. Познавая лежащий перед ним мир, дух обращает познание на себя и приходит к выводу, что он и есть основа, стержень, содержание всего сущего. Дух объективирует себя как общественную жизнь со всеми ее учреждениями и правилами. Создает семью и государство – основы нравственной жизни. Трудится и строит цивилизацию. Сеет, пашет, возводит города, заводы и фабрики, занимается наукой, искусством, ведет войны. Создает религию и философию. Физический труд – продолжение труда мышления, труда умственного, реализация работы мирового сознания. Дух работает безостановочно, имея стимул в самом себе. Высота общественного развития определяется степенью осознания человеком своего достоинства, своей свободы. Древний восток: граждане знают, что свободен только один – деспот. Античный мир: граждане знают, что свободны лишь некоторые. Христианская цивилизация: граждане знают, что свободны все. Чтобы освободиться от тирании, человек – живое воплощение абсолютного духа – должен усвоить, что он (насколько он разумен) свободен 22 как таковой, по природе, по рождению, по своей сущности, призванию. Без осознания своей сущности и готовности реализовать ее он постоянно будет впадать в рабство (ближайший пример – большевизм). Ограничить его деятельность могут лишь неумолимые законы природы, нравственные постулаты и правовые установки, созданные разумными людьми для разумных свободных людей.

Научно-методический семинар «Система и метод в философии Г. Гегеля»

В соответствии с планом проведения научных мероприятий инженерно-экономического факультета на кафедре философии ДГТУ состоялся научно-методический семинар «Система и метод в философии Г.Гегеля», в котором приняли участие преподаватели, аспиранты и студенты ДГТУ. На семинаре с докладами выступил Омаров Багаутдин – к.ф.н., старший преподаватель кафедры философии.

Омаров Б.М. в своем докладе «Система и метод в философии Г.Гегеля» подчеркнул, что творчество Гегеля считается вершиной классической немецкой философии. В нем нашли продолжение диалектические идеи, выдвинутые Кантом, Фихте, Шеллингом. Но Гегель пошел значительно дальше своих великих предшественников. Он первым представил весь естественный, исторический и духовный мир в беспрерывном развитии. Он открыл и обосновал с позиций объективного идеализма основные законы и категории диалектики. Он сознательно противопоставил диалектику как метод познания ее антиподу – метафизике. Соглашаясь с необходимостью исследования предпосылок познания, на чем настаивал Кант, Гегель справедливо упрекал его в том, что он пытался представить их вне истории познания, в отрыве от мыслительной деятельности человека. Кант, как известно, выдвигал требование: познай способности познания до того, как начнешь что-то познавать. Это похоже на анекдот, который рассказывают о схоластике, не желавшем войти в воду раньше, чем он научиться плавать, иронизирует Гегель.

Философская система делится Гегелем на три части: 1 – логика, 2 – философия природы, 3 – философия духа.
Логика, с его точки зрения, есть система «чистого разума», совпадающего с Божественным разумом. Однако откуда бы Гегель смог узнать мысли Бога, да еще до сотворения мира? Этот тезис философ просто постулирует, т.е. вводит без доказательств. Фактически же свою систему логики Гегель черпает не из священных книг, а из великой книги самой природы и общественного развития. Поэтому самая, казалось бы, мистическая часть его философии — логика — опирается на огромный естественнонаучный, исторический материал, который был в распоряжении энциклопедически образованного мыслителя.

Отрицание для Гегеля – не одноактный, а по сути дела бесконечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов:   тезис — антитезис — синтез . В результате отрицания какого-либо положения, принимаемого за тезис, возникает противоположение (антитезис). Последний с необходимостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или   отрицание отрицания , что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена. Вся эта конструкция называется триадой.
В заключении своего доклада Багаутдин Магомедович сообщил, что в оценке философии у Гегеля есть много ценного. Он подчеркивал, что философское обобщение действительности не есть дело произвола, капризное желание пройтись для перемены разочек на голове, после того, как ходили долго на ногах. Но он не отвергал содержание положительных наук, просто философия не должна с ними считаться.

Заслуга Гегеля состоит в том, что он развил диалектический метод понимания мира. Гегель разработал вопросы взаимосвязи, движения, развития и превращения количественных изменений в качественные, вопросы природы теоретического мышления, о логических формах и категориях, в которых осуществляется это теоретическое мышление.
Большой вклад сделан Гегелем в понимании метода науки. Метод, согласно Гегелю, – это не совокупность искусственных приемов изобретенных человеком, он есть нечто, что не зависит от предмета исследования. Метод – отражение реальной связи, движения, развития явлений объективного мира. Гегель показал, что познание есть исторический процесс. Поэтому истина – это не готовый результат познания, навсегда данный, она постоянно развивается; логические формы, в которых развивается истина, имеют объективный характер. 

В дискуссии приняли участие и выступили профессор кафедры философии Абдулкадыров Юсуп Нурмагомедович., старший преподаватель кафедры философии Газимагомедов Рамазан Ибакович, доцент кафедры философии Мирзаханов Джабраил Гасанович, аспирант Магомедова Сабина. В заключении были подведены итоги и приняты рекомендации по изучению данной темы.

Метод и система в философии Гегеля. Философия Гегеля как классика первой половины XIX столетия

ВВЕДЕНИЕ

Немецкая классическая философия развивалась в эпоху глубочайших изменений, которые происходили в экономической, социально-политической и духовно-идеологической жизни всей Европы, прямо или косвенно затрагивая также немецкие государства и становясь предметом осмысления живших в них философов, чей мировоззренческий кругозор при всей его определенности условиями своей страны не был национально ограниченным.

В рассматриваемую бурную и противоречивую эпоху объективная диалектика развития проявлялась в различных сферах общественного бытия и общественного сознания отчетливее, чем когда бы то ни было прежде, и поиск адекватного понимания происходящих изменений наиболее подготовленными к этому немецкими философами увенчивался успешным продвижением по пути разработки диалектического способа мышления. Начиная с Канта плеяда мыслителей первой величины придала небывалую интенсивность и глубину развитию немецкой философской мысли.

Высшим достижением немецкой классической философии явилась философия Г. Гегеля (1770 — 1831 гг.). Она представляет собой универсальную систему диалекти­ческого идеализма. Гегель − создатель неформальной, диалектической, логики.

Наибольшее влияние Гегель оказал в области философии государства и философии истории. Мировая история рассматривается им как процесс самосознания мирового духа и, вместе с тем, как «прогресс в сознании свободы». Этот прогресс развёртывается через «дух» отдельных народов, сменяющих друг друга в истории по мере выпол­нения своей миссии.

1. ФИЛОСОФИЯ ГЕГЕЛЯ КАК КЛАССИКА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ

XIX СТОЛЕТИЯ

Первый, предварительный этап философского творчества Гегеля запечатлен в его рукописных сочинениях 90-х годов XVIII в.

В 1792 г. Гегель начал работу над своим первым философским сочинением о религии («Народная религия и христианство»).

Гегель был согласен с просветителями (английский историк Гиббон, английский мыслитель Фергюсон, немецкий философ-материалист Г. Фостер и т.д.), что христианская и другие религии на протяжении многих веков были опорой угнетательской власти: «Религия проповедовала то, что хотел деспотизм, – презрение к роду человеческому, неспособность его к какому-либо добру, неспособность стать чем-либо с помощью собственных сил». Для того чтобы поднять выше достоинство человека, «признать его способность быть свободным», Гегель считал необходимым развеять «ореол, окружающий головы земных угнетателей и богов», возлагая в этом плане большие надежды на философию Канта, Фихте и Шеллинга и надеясь способствовать ее успеху своими работами. Корень социального зла, приносимого христианством и другими аналогичными религиями, Гегель видел в их так называемой «позитивности», под которой он понимал целый комплекс черт, порабощающих сознание: это авторитарно навязываемая, принудительная вера в то, что не порождено «субъективностью» индивидов и что не принято их «сердцем» как внутреннее убеждение. При трактовке этой «позитивности» Гегель ставил проблему отчуждения, прямо заявляя, например, что христианская религия «остается теперь только как некая чуждая вещь, перешедшая по наследию от прошлых времен».

Однако Гегель вовсе не ставил задачи полного изживания религии из жизни людей. Смотря на религию как на «одно из самых важных дел нашей жизни», Гегель писал, что в ней заинтересовано сердце». Кантовская трактовка соотношения морали и религии, которую Гегель в то время принимал, была понята им в том смысле, что «религия поднимает моральность и ее мотивы на новую, более величественную высоту», создавая «новую, более могучую преграду против силы чувственных побуждений». В согласии с просветительским деизмом Гегель считал, что обществу необходима лишенная теологической догматики и клерикального фанатизма религия, освящающая социальные добродетели людей, живущих как свободные и ответственные граждане. Подобно Монтескье и Руссо, Гегель полагал, что такого рода религия, которую он назвал «народной», существовала в античных республиках, идеализированно представляемых им себе неким политическим раем. Язычество древних греков и римлян было в глазах Гегеля религией «свободных народов», «послушествовавших законам, которые дали сами себе, и людям, которых сами избрали своими начальниками». Мечтая в бернский период своей жизни и творчества об установлении в современных государствах республиканского строя, Гегель считал невозможным решить эту задачу без утверждения в них новой формы «народной религии» и трудился над определением ее принципов.

В преддверии этой совсем близкой, как ему казалось, социально-религиозной революции, как бы возрождающей для человечества важнейший аспект «прекрасной» Античности, Гегель придавал большое значение рассмотрению причин противоположного переворота, происшедшего в общественном сознании на закате античного мира и выразившегося в возникновении и утверждении христианства среди народов, населявших Римскую империю. Для Гегеля «вытеснение языческой религии религией христианской – это одна из удивительных революций, выяснение причин которых всегда будет занимать мыслящего историка». Следует заметить, что Гегеля не удовлетворяло объяснение успехов христианства суеверием, невежеством, обманом, насилием, хотя он не отрицал, что все это имело место и играло определенную роль. По мнению Гегеля, такое объяснение, выдвигавшееся большинством просветителей, «не затрагивает главного вопроса, а именно не показывает соразмерности религии с нравами и характером народов и эпох». В трактовке Гегеля «дух времени», равнозначный «духу народа» определенной эпохи, это совокупность всех сторон общественной жизни, включающей в себя наряду с формами общественного сознания также формы общественного бытия, а именно политические и даже экономические формы. Христианство с его учением о неизбежности страданий людей в их земной жизни и обещанием блаженства праведникам лишь в потустороннем, загробном существовании характеризовалось Гегелем с этой точки зрения как религия, соответствующая «духу» такого времени, когда в условиях императорского Рима «всякая политическая свобода отпала», право гражданина давало теперь право только на сохранность имущества, заполнившего ныне весь его мир», у людей выработалась привычка «подчиняться чуждой воле, чужому законодательству», и «гражданин чувствовал только гнет». Преодолевая ограниченность просветительского взгляда на религию как первопричину большинства социальных бед, Гегель вставал на путь объяснения религиозного сознания общественным бытием эпохи, в которую возникает рассматриваемая религия.

Подходя к вопросу о религиозной «позитивности» с точки зрения социально окрашенного историзма, Гегель приходил к выводу, что первоначально христианство вследствие соответствия спонтанным духовным устремлениям поздней Античности было, можно сказать, «субъективной» религией, которая лишь потом стала «позитивной». Согласно Гегелю, в современном мире исчезла почва для отвечающей внутренним запросам человека, идущей от «сердца» и не нуждающейся поэтому во внешнем принуждении религиозности: «Религии приходится теперь быть позитивной, иначе вообще не будет никакой религии».

Социально-историческое бытие людей в целостности его духовно-идеологической и политически-экономической сторон является той новой проблемой в немецкой классической философии, которую Гегель ставил и разрабатывал с первых шагов своего философского творчества. Утверждению права частной собственности и развитию частнособственнической психологии Гегель придавал фундаментальное значение в процессе возникновения у индивидов потребности в такой религии, какой явилось христианство. Согласно Гегелю, эти изменения в экономическом бытии и сознании, доводя до предела «партикуляризацию» существования индивидов, начатую деспотическим лишением их политической свободы, активности и правомочности, подрывали почву «народной религии» с ее культом гражданских добродетелей и общественного блага. Одновременно они подготавливали почву для того, чтобы сосредоточенные на личном преуспевании помыслы индивида, разбивавшиеся о все более неблагоприятные социальные условия, устремлялись к потустороннему миру в надежде обрести в нем для своей бессмертной души «вечное блаженство», даруемое всемогущим и всеблагим Богом «праведникам», которые свою земную жизнь посвятили благоговейному служению ему, отказываясь от мирских благ.

В работе «Дух христианства и его судьба», писавшейся во Франкфурте в 1798–1800 гг., главным предметом гегелевских размышлений стал вопрос об отношении этой религии к социальным противоречиям, делающим индивидов отчужденными от государства как воплощения общественной целостности и враждебными друг к другу. По мнению Гегеля, евангельская проповедь «развития божественного в людях» означала, в сущности, «представление о божественном единении людей», которые в общине верующих соединены жизнью, любовью, создающими «живую гармонию людей», и именно такое «их единение в боге Иисус и называет царством божиим». Прямо касаясь социальных проблем, Гегель указывал, что в этом «царстве божием общее для всех то, что все живы в Боге, есть любовь, живые узы, соединяющие верующих, ощущение жизни, в котором сняты все противоположности в форме враждебности, сняты и все соединения существующих противоположностей, составляющие право». Но, подчеркивал Гегель, христианский принцип любви не только не стал действенным средством преодоления наличных социальных антагонизмов, а в виде жестокой нетерпимости к инаковерующим породил еще одну, причем чрезвычайно опасную и вредоносную форму этих антагонизмов. Дело в том, что прекрасная идея Иисуса о любви всех людей друг к другу замкнулась внутри религиозной общины и ограничилась задачей распространения христианской веры, что «стало началом страшнейшего фанатизма».

Гегель ставит и более общий вопрос − об отношении христианства к социальной жизни и мирским делам в целом. По убеждению Гегеля, Иисус проповедовал такую любовь, которая принципиально не могла реализоваться в действительности, и потому «существование Иисуса было не чем иным, как отделением от мира, бегством от него и обращением к небу, восстановлением в идеальности той жизни, которая завершалась пустотой». Именно имея в виду нереализованность и нереализуемость этой «любви» Гегель утверждал, что «основное свойство христианской религии – божественное всегда должно быть только в сознании, но не в жизни – характерно для всех форм христианской религии, выявившихся в ходе ее дальнейшей судьбы», которая в этом смысле была трагической.

В начале 1799 г. Гегель в течение трех месяцев изучал работу английского экономиста Дж. Стюарта «Исследование основ государственной науки», стремясь философски осмыслить содержащийся в ней политэкономический материал в своих обширных замечаниях на нее. Видимо, освоение этого материала привело Гегеля к мысли, что «в государствах нового времени обеспечение собственности – это ось, вокруг которой вращается все законодательство и с которой так ли иначе соотносятся большей частью права граждан». В дальнейшем Гегель ознакомился с воззрениями основателя английской классической политэкономии А. Смита, проявив особое внимание к характеристике процесса труда в условиях мануфактурного производства и к указанию на возникновение объективных закономерностей и целостного общественного хозяйства в ходе не регулируемой извне стихийной деятельности товаропроизводителей. Размышления над этими положениями политэкономии сыграли существенную роль в становлении убеждения Гегеля, что «мир – это осуществление божественного Разума», а «игра неразумных случайностей царит только на его поверхности». Подходя таким путем к основоположениям своего будущего абсолютного идеализма, Гегель вместе с тем преодолевал и свою «ипохондрию». По его мнению, «понимание разумности мира» более всего освобождает человека «от грусти по поводу разрушения его идеалов». К началу XIX в. Гегель подходил уже подготовленным к тому, чтобы провозгласить в своей философии принципы разумности всего действительного и необходимости примирения с действительностью.

В размышлениях над противоречиями социального бытия и над стремлением преодолеть их тягостную для человека остроту складывалась гегелевская диалектика, в значительной мере опосредованная обращением к религиозному материалу. Принципиально важно при этом, что в представлениях христианской религии, в проповедуемой ею «любви» Гегель не находил такого соединения противоположностей, которое было бы их действительным синтезом, – напротив, по его убеждению, эта и другие религии оставляют противоположности разделенными. Понятие «любовь» проявляло себя, таким образом, как нечто непригодное для диалектического миропонимания. Констатация того, что для этой цели вообще непригодны наличные понятия, вела Гегеля не к иррационально-романтическому отказу от понятийного мышления, а к тому, чтобы преобразовать понятия из рассудочных в разумные. Заявляя, что «в живом целом одновременно положены смерть, противоположение, рассудок», Гегель считал задачей философского мышления «выявлять во всем конечном бесконечность и требовать усовершенствования конечного посредством разума». К преподаванию философии в Йенском университете Гегель приступал с убеждением, что «вся философия» заключается в таких идеях, которые представляют собой «синтез бесконечного и конечного», являющийся высшей формой и, так сказать, квинтэссенцией единства противоположностей. Гегель был настолько уверен в противоречивости всего сущего и в необходимости выразить эту противоречивость в философском мышлении, что первый тезис своей диссертации на соискание права преподавать философию, сформулировал так: «Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия – критерий заблуждения». Часто употребляя для обозначения диалектически осмысливаемой действительности понятие «жизнь», Гегель указывал, что «жизнь есть связь противоположения и соотношения», делая акцент на том, что «жизнь нельзя рассматривать только как соединение, соотношение, но следует рассматривать и как противоположение».

К концу йенского периода Гегель завершил разработку первого варианта своей философской системы, опубликовав его под заглавием «Феноменология духа» (1807).

Если по первым йенским публикациям Гегеля его воспринимали как шеллингианца, то в «Феноменологии духа» он впервые предстал перед широкой философской аудиторией как крупный самостоятельный мыслитель.

В «Феноменологии духа» нет обстоятельной и целостной картины развития философии. Многочисленные обращения к философским учениям прошлого в основном включены Гегелем в рисуемую им глобальную картину общемировоззренческого развития, которое рассматривается им в теснейшей связи с развитием объективных форм человеческого бытия – экономических и социально-политических. Такой новый для философии угол зрения позволил с невиданной прежде глубиной поставить кардинальные проблемы связи общественного сознания с общественным бытием и дать их весьма содержательную разработку.

Гегель разделил «Феноменологию духа» на три части. Первую часть, включающую в себя три раздела («чувственная достоверность, или это и мнение»; «восприятие, или вещь и иллюзия»; «сила и рассудок, явление и сверхчувственный мир»), он озаглавил «Сознание». Вторую часть, заключающую в себе единственный раздел «Истина достоверности самого себя» (с двумя подразделами – «самостоятельность, и несамостоятельность самосознания; господство и рабство»; свобода самосознания; стоицизм, скептицизм и несчастное сознание), Гегель озаглавил «Самосознание». Третью часть, состоящую из четырех разделов («достоверность и истина разума»; «дух»; «религия»; «абсолютное знание»), Гегель оставил без заглавия; в наших публикациях «Феноменологии духа» эта часть условно названа «абсолютный субъект». В зародыше «Феноменология духа» содержит в себе все части и ответвления последующей зрелой философской системы Гегеля. Поскольку их содержание будет в дальнейшем предметом нашего специального рассмотрения, в рамках настоящей главы целесообразно осветить лишь те принципиально важные положения «Феноменологии духа», которые, явившись существенными вехами в развитии гегелевской философии, были наиболее четко, обстоятельно и глубоко сформулированы именно в этом произведении.

Переход Гегеля от первой формы его философского учения, представленной в «Феноменологии духа», ко второй его форме, которая содержится в «Энциклопедии философских наук» как всесторонне разработанная завершенная система, был обусловлен пониманием логики как фундаментальной философской науки. Это новое для Гегеля понимание вырабатывалось у него по мере выявления и осмысления им магистральной линии восходящего развития предшествующей немецкой классической философии от Канта до Шеллинга и намерением завершить эту линию своим философским учением.

2. Метод и система в философии Гегеля

Гегель определил философию как «мыслящее рассмотрение предметов», причем «философия должна сделать предметом мышления само мышление» как «свободный акт мышления», которое «само порождает и дает себе свой предмет». Это означает, что предметом философии является, по Гегелю, абсолютная идея, которую он зачастую называет просто Идеей. Указывая, что «лишь целостность науки есть изображение идеи» и что «идея обнаруживает себя как простота самотождественного мышления и вместе с тем как деятельность, состоящая в том, что мышление противопоставляет себя себе самому для того, чтобы быть для себя и в этом другом все же быть лишь у себя самого», Гегель выводит отсюда разделение философской науки на следующие три части:

1) логику как науку об идее в себе и для себя;

2) философию природы как науку об идее в ее инобытии;

3) философию духа как науку об идее, возвращающейся в самое себя из своего инобытия.

Суть выработанного Гегелем «абсолютно-идеалистического» понимания логики состоит в том, что она представляет собой фундаментальную, основополагающую философскую науку. Идеалистически «перевертывая» смысл констатации, что «в размышлении обнаруживается истинная природа вещей», Гегель утверждает, что «логические мысли представляют собой в-себе-и-для себя-сущую основу всего». Именно в этом объективно-идеалистическом смысле он считает, что «мысли могут быть названы объективными мыслями», и делает отсюда далеко идущий вывод, перечеркивающий кантовскую агностическую деструкцию онтологических притязаний «метафизики»: «Логика совпадает поэтому с метафизикой – наукой о вещах, постигаемых в мыслях, за которыми признается, что они выражают существенное в вещах». Хотя логика определяется как «наука о чистой идее, т.е. об идее в абстрактной стихии мышления», в силу онтологической первичности ее «чистых» определений «другие философские науки – философия природы и философия духа – являются как бы прикладной логикой, ибо последняя есть их животворящая душа».

Гегелевская «наука логики» оказывалась всеобъемлющей философской концепцией, характеризующей сущность всего и вся. Особенно ярко это проявилось в «большой логике», которая, собственно, не требует дополнений себя другими философскими дисциплинами. «Малую логику» Гегель попытался ограничить «стихией чистого мышления», но ее фактическое содержание то и дело вырывается за этот предел и предстает как глобальное. «Философия природы» и «философия духа» отнюдь не равнозначны по философской содержательности и глубине «малой логике»: они в сущности лишь конкретизируют и наполняют эмпирическим материалом данные в ней характеристики и природы, и духа. Поэтому для понимания существа зрелой философии Гегеля изучение его «науки логики» имеет первостепенное значение.

Мышление как «основание всего», являющееся предметом науки логики, это, по Гегелю, «подлинно всеобщее всего природного и всего духовного», выходящее «за пределы всех их». В отношении этого мышления, считает Гегель, «лучше не употреблять выражение «мысль», а говорить: определения мышления». С этой точки зрения «логическое следует вообще понимать… как систему определений мышления, в которой противоположность между субъективным и объективным (в ее обычном значении) отпадает».

Эта точка зрения абсолютного идеализма требует радикального переосмысления того, что такое истина. Согласно Гегелю, надо отказаться от распространенной трактовки истины как соответствия нашего представления предмету, – в высшем «философском смысле, напротив, истина в своем абстрактном выражении вообще означает согласие некоторого содержания с самим собой». Важно, что эта идеалистическая онтологизация истины сочетается в гегелевской логике с рассмотрением «определений мышления» под углом зрения того, насколько «они способны постигать истинное». В ходе этого рассмотрения Гегель развертывает острую критику так называемых «рассудочных определений и одновременно обосновывает «разумные определения», понимая их как «диалектико-спекулятивные».

2.2. Обоснование диалектико-«спекулятивной» логики

Изложение, содержащее предварительное обоснование диалектического способа мышления, является, по сути, историко-философским, поскольку ставит в центр внимания три «точки зрения на отношение мышления к объективности», выдвинутые представителями различных течений новоевропейской философии.

В качестве первого отношения философского мышления к объективности Гегель выделяет «прежнюю метафизику», существовавшую до Канта и нашедшую свое завершение в лейбнице-вольфианской философии.

Критикуя мышление «прежней метафизики» Гегель обрисовывает основные черты разрабатываемого им диалектическо-«спекулятивного» способа мышления, изображая его прерогативой своего «абсолютного идеализма». Догматизму «рассудочной метафизики», удерживающему «односторонние определения мысли в их изолированности» Гегель противопоставляет «идеализм спекулятивной философии», который «обладает принципом тотальности и выходит за пределы односторонности абстрактных определений рассудка».  Иллюстрируя свою позицию, Гегель указывает: «Так, например, идеализм утверждает: душа не есть только конечное или только бесконечное, но она по существу, есть как то, так и другое и, следовательно, не есть ни то, ни другое, т.е. такие определения в их изолированности не имеют силы, но получают ее лишь так снятые».  В качестве важнейшего принципа нового способа мышления выступает, таким образом, единство противоположных определений. Здесь и далее на протяжении всей «науки логики» разработку диалектического способа мышления и в целом диалектического мировоззрения Гегель стремился производить в органическом соединении с построением системы абсолютного идеализма.

Согласно Гегелю, именно отсутствие в «прежней метафизике» конкретного содержания и опоры на действительность, разрыв между ее утверждениями и действительно сущим привели к ее дискредитации и к возникновению второго, отношения мысли к объективности, а именно к «эмпиризму, который, вместо того, чтобы искать истинного в сами мыслях, хочет черпать его из опыта, внешне и внутренне данного». Под эмпиризмом Гегель понимает, во-первых, философский аспект экспериментального естествознания, а во-вторых, тесно связанную с ним материалистическую философию в собственном смысле слова. По мнению Гегеля, основное положение эмпиризма (определяемое как убеждение, «лишь внешнее составляет вообще истинное») «в его дальнейшем развитии привело к тому, что позднее назвали материализмом. Этот материализм признает истинно объективным материю как таковую».

Знаменательно, что при всей критичности общей оценки Гегелем этого «эмпиризма» он все же усматривал наличие в нем значительных достоинств. По Гегелю, «в эмпиризме заключается великий принцип, гласящий, что то, что истина, должно быть в действительности и наличествовать для восприятия». Гегель подчеркивал, что разработанная им философия, «подобно эмпиризму, также познает лишь то, что есть; она не признает ничего такого, что лишь должно быть». Признание Гегелем того, что действительно сущее наличествует для сознания в чувственно воспринимаемой, а не только мыслимой форме, означает некоторое согласие с материалистическим сенсуализмом. Очень важно, что у гегелевской философии общим с «эмпиризмом» выступает направленность внимания на то, что существует вне и независимо от человеческого сознания.

Первым недостатком «эмпиризма» Гегель считал односторонний сенсуализм, признающий истину лишь в форме чувственного восприятия. С гегелевским разъяснением того, что познание не останавливается на чувственном восприятии, «а в воспринятом единичном оно отыскивает всеобщее», вполне согласились бы Дидро и Гольбах, которые сделали в рамках материалистической философии аналогичный вывод несколькими десятилетиями ранее. Гегель отмечал, что в ходе своего развития сам естественнонаучный «эмпиризм» не останавливается на единичном восприятии, а «возводит содержание восприятия, чувства и созерцания в форму всеобщих представлений, положений, законов и т.д.». Тот факт, что в пределах самого «эмпиризма» имело место восхождение от чувственной ступени познания к рациональной, Гегель истолковывает как опровергающее материализм выявление духовно-идеальной основы всех вещей, т.е. как неосознаваемое движение к идеализму. Гегель отождествлял гносеологически сверхчувственное, рациональное с онтологически духовным, идеальным.

Вторым недостатком «эмпиризма» Гегель считал односторонний аналитизм. Признавая познавательную роль анализа как способа перехода «от непосредственности восприятия к мысли, поскольку определения, объединяемые в анализируемом предмете, получают форму всеобщности благодаря тому, что их отделяют друг от друга», Гегель предостерегал против того, чтобы видеть в результатах анализа исчерпывающее знание о предметах и останавливаться на нем. Гегель пояснял, что при такой точке зрения создается искаженное представление о рассматриваемых предметах: «Эмпиризм находится в заблуждении, полагая, что, анализируя предметы, он оставляет их такими, каковы они есть, тогда как он на самом деле превращает конкретное в нечто абстрактное» и приводит к тому, что «живое умерщвляется». Для действительного познания предметов в их живой, конкретной реальности необходимо, указывал Гегель, подняться, учитывая результаты анализа, на более высокую точку зрения, где происходит «объединение разделенного». Это указание Гегеля ориентировало на единство анализа и синтеза в процессе познания, существенно уточняя тем самым характер диалектического способа мышления. Вместе с тем и при рассмотрении метода анализа Гегель развертывал обоснование своего идеализма: признание «эмпиризмом» аналитических определений, являющихся абстрактно-рациональными, «реальной сущностью предметов» толковалось как фактическое согласие с утверждением идеалистической «метафизики», что «истинное в вещах заключается именно в мышлении».

Непосредственно в адрес материалистической философии Гегель высказал четыре критических замечания, призванных подорвать ее в теоретическом и практическом планах. Во-первых, основываясь на понимании материализма как учения лишь о «чувственно данном», Гегель обвинял его в вопиющей непоследовательности, а именно в том, что он кладет в основу чувственного абстрактное понятие, так как «сама материя есть абстракция, которая как таковая не может быть воспринята нами». Во-вторых, Гегель повторил, по сути дела, вслед за Фихте утверждение, что материализм это «учение несвободы, ибо свобода состоит именно в том, что мне не противостоит никакое абсолютное другое, но я завишу от содержания, которое есть я сам». В-третьих, Гегель заявлял, что материализм не позволяет ставить вопрос о разумности или неразумности того, что существует. Впрочем, Гегель в какой-то мере должен был согласиться с присущностью материалистическому «эмпиризму» критической рациональности, отмечая, что с точки зрения этой философии «правовые и нравственные определения и законы, равно как и содержание религии, представляют собой нечто случайное, и нужно отказаться от признания их объективности и внутренней истинности».

Четвертым является критическое замечание Гегеля о том, что «эмпиризм», возвышаясь в понимании предметов до использования «определений мышления», не подвергает последние специальному исследованию, не обнаруживает их «рассудочной» ограниченности.

К достижениям кантовской теоретической философии Гегель отнес, во-первых, то, что в ней началось критическое исследование «определений прежней метафизики» и вообще форм мышления. Во-вторых, взгляд на объективное как всеобщее и необходимое, а на субъективное – как на единичное и только ощущаемое; этот взгляд рассматривался Гегелем как вытекающий из кантовского утверждения, что «определения мысли, или понятия рассудка, образуют объективность опытного познания». В-третьих, ограничение сферой явлений того познания, которое основано на опыте. В-четвертых, привлечение внимания к антиномиям чистого разума. Вместе с тем каждое из перечисленных достижений Гегель считал сопряженным с заблуждениями. Необходимое преодоление этих ограниченностей и заблуждений Гегель видел только в решении поставленных Кантом проблем с позиций «абсолютного идеализма» и связываемого с ним диалектического способа мышления.

В качестве третьего отношения мышления к объективности Гегель рассматривает учение о непосредственном знании, выдвинутое и отстаивавшееся Якоби в полемике с рационалистической линией немецкой классической философии. «Этим учением, – отмечал Гегель, – утверждается, что дух познает истину, что разум составляет истинное определение человека и есть знание о Боге. Но так как опосредствованное знание должно ограничиться только конечным содержанием, то разум есть непосредственное знание, вера». Речь идет о том, что понятийное мышление Якоби относил к опосредствованному знанию, которому он отказывал в способности постигать бесконечность абсолюта. Учение о непосредственном знании было формой выражения иррационалисттеско-фидеистической линии в философии и имело тенденцию свести последнюю к роли служанки религии. Гегель четко выявлял антифилософскую сущность этого учения, указывая, что свойственное ему рассуждательство «с наибольшей силой обращается против философии и философем». Значительное внимание, уделяемое Гегелем этому учению, которое, по его словам, «отдается дикому произволу фантазии и заверений, морализирующему самомнению и высокомерию чувства или безмерному капризу и рассуждательству», объясняется просто необходимостью отвести от рационально-философского мышления обвинения Якоби в подрыве христианского вероучения и вообще религии. Выдвигая диалектический тезис о единстве непосредственности и опосредствования в познании, Гегель вместе с тем находил в установке Якоби на постижение бесконечного лишь непосредственно, минуя опосредствование конечным, ту «конечность» (наблюдавшуюся и в «прежней метафизике»), которая на деле не позволяет мыслить бесконечное и непроизвольно, но неизбежно «оконечивает» его. Гегель делал вывод, что из-за этой фактической ограниченности «непосредственного знания» оно – и именно оно – неспособно адекватно мыслить божественный абсолют в его конкретности и потому само недостаточно удовлетворяет запросам христианской религии: «непосредственное знание Бога говорит нам лишь то, что есть Бог, но не говорит нам, что он есть, так как такое знание было бы познанием и привело бы к опосредствованному знанию. Таким образом, Бог как предмет религии явно суживается, сводясь к Богу вообще, к неопределенному сверхчувственному, и содержание религии сводится к минимуму».

2.3. Три ступени «логического»

Методологическая концепция, вырисовывавшаяся во вводной части науки логики, резюмировалась выделением трех ступеней «логического»:

1) рассудочной, свойственной «прежней метафизике»;

2) отрицательно-разумной, или «диалектической»;

3) положительно-разумной, или «спекулятивной».

Согласно Гегелю, на рассудочной ступени мышление абсолютно жестко фиксирует противоположные понятия и абсолютно разделяет их, на отрицательно-разумной ступени оно разрушает такую разделенность и показывает переход понятий в их противоположности, на положительно-разумной ступени оно объединяет противоположности в единстве. «Спекулятивная» ступень логического выступает у Гегеля как высшая и единственно адекватная форма истинного, а «диалектическая» ступень рассматривается лишь как с необходимостью предшествующая ей. При этом «спекулятивное» у Гегеля неотделимо от «диалектического» и всегда выступает в органическом единстве с ним.

Первоначальная характеристика гегелевской логики как науки «об идее в абстрактной стихии мышления» уточняется в дальнейшем трактовкой логики как учения о саморазвитии «понятия» – этим термином обозначается логическая форма идеи, «чистая идея», «чистое мышление». Согласно Гегелю, логика «содержит учение о мысли:

1) «в ее непосредственности – о понятии в себе»;

2) «в ее рефлексии и опосредствовании – о для-себя-бытии и видимости понятия»;

3) «в ее возвращении в самое себя и о ее развитом у-себя-бытии – о понятии в себе и для себя».

Фактическим содержанием «науки логики» является совокупность понятий, которые Гегель считает существенно важными определениями абсолюта и которые он стремится представить в виде саморазвивающейся системы. Это развитие Гегель изображает происходящим посредством диалектической триадичности, т.е. движения от тезиса к антитезису и их синтезу, становящемуся тезисом новой триады. Само вышеприведенное подразделение логики выражает такую триадичность движения понятия. Задачу логики Гегель видел в том, чтобы «показать, что мысли, лишь представляемые и как таковые не постигнутые в понятии и не доказанные, образуют степени самого себя определяющего мышления; таким путем эти мысли вместе с тем постигаются и доказываются».

Стремление Гегеля реализовать этот идеалистический замысел таким образом, чтобы понятия, включающиеся в систему, были содержательными и выражали «существенное вещей», вело к тому, что предметная содержательность отразилась уже в заглавиях первых двух разделов науки логики – «учение о бытии», «учение о сущности» – и подразделов (например, «объект») третьего раздела – «учения о понятии».

3. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МЕТОД

«Поступательное движение», представляемое вторым «моментом» «спекулятивного» метода, определяется как «положенное разделение идеи»; причем указывается, что «непосредственное всеобщее как понятие в себе есть диалектика, состоящая в том, что свою непосредственность и всеобщность оно низводит в самом себе на степень момента» и «таким образом, полагается то, что есть отрицательного в начале». Гегель отмечает, что и «это поступательное движение столь же аналитично, сколь и синтетично»: «аналитично, так как имманентной диалектикой полагается лишь то, что содержится в непосредственном понятии; синтетично, так как в этом понятии это различие еще не было положено».

Данные Гегелем характеристики своего метода нуждаются в уточнении и пояснении. Во-первых, то, что говорится Гегелем о «начале», характеризует здесь, с одной стороны, исходный пункт системы понятий в «науке логики», т.е. собственно способ построения этой системы, а не метод познания в собственном смысле слова. Подлинно методологическое значение имели сделанные ранее в связи с этим разъяснения Гегеля о том, что избранным началом определяется характерное для «науки логики» восхождение от абстрактного к конкретному. С другой стороны, высказанная характеристика рассматриваемого начала как одновременно аналитического и синтетического непосредственно выражает прежде всего гегелевский идеализм, под углом зрения которого переосмысливаются понятия анализа и синтеза. Имеющийся же в этой характеристике гносеологический аспект является сравнительно частным для метода, фактически применяемого Гегелем. Стоит заметить еще, что гегелевский тезис о единстве анализа и синтеза, по сути дела, говорит также о единстве чувственно-эмпирического и рационального моментов познания. Во-вторых, реальной сути своего метода Гегель касается тогда, когда при характеристике поступательного движения говорит о свойственной «понятию» диалектике.

В начале раздела об идее Гегель указывает, что она постигается как положительно-разумное («спекулятивное») единство противоположностей: «как субъект-объект, как единство идеального и реального, конечного и бесконечного души и тела, как возможность, которая в себе самой имеет свою действительность; в идее содержатся все отношения рассудка, но они содержатся в ней в их бесконечном возвращении и тождестве в себе». Именно в силу установления философским разумом единства противоположностей, которые рассудок мыслит как абсолютно разделенные и противостоящие, Гегель назвал свой метод «спекулятивным». Но, утверждая положение о единстве противоположностей, Гегель каждый раз указывает на относительность, односторонность, даже неистинность данного положения, поскольку в названном единстве продолжается диалектический процесс отрицания. Гегель отмечает, что «сама идея представляет собой диалектику, которая вечно отделяет и отличает тождественное с собой от различенного, субъективное от объективного, конечное от бесконечного, душу от тела, и лишь постольку идея есть вечное творчество, вечная жизненность и вечный дух»; «она есть диалектика».

Методологическая содержательность гегелевского учения о диалектике дает достаточные основания для того, чтобы называть разработанный им метод «диалектическим», а именование его «спекулятивным» считать неадекватным. У самого Гегеля «диалектическое» оказывается сплошь да рядом фактически вбирающим в себя содержание «спекулятивного», а последнее низведенным до положения момента «диалектического»

Диалектика в качестве разработанного Гегелем метода выступает в «науке логики» как теория познания.

Следует подчеркнуть, что в «науке логики» была произведена разработка не только субъективной диалектики, характеризующей процесс познания и его категориальное оформление, но также объективной диалектики, характеризующей объективную реальность (примечательно, что термины «субъективная диалектика» и «объективная диалектика» являются гегелевскими). Правда, объективную диалектику Гегель идеалистически трактовал как принадлежащую лишь «объективности понятия».

Стоит обратить внимание на то, что при характеристике имманентной диалектики, в силу которой идея «вечно отделяет и отличает тождественное с собой от различенного, субъективное от объективного, конечное от бесконечного», Гегель указывает, что «будучи, таким образом, сама переходом или, вернее, самоперемещением в абстрактный рассудок, она вместе с тем вечно есть в такой же мере и разум»: «Она есть диалектика, которая заставляет это рассудочное, различенное снова понять свою конечную природу и ложную видимость самостоятельности своих продуктов и приводит его обратно в единство». Значение этих высказываний Гегеля, подводящих итог освещению в «науке логики» соотношения разума и рассудка, может быть понятно только в связи со всеми его предшествующими соображениями на этот счет, в свою очередь проясняя их смысл. Важнейшее значение в этом плане имеют содержащиеся во вводной части «малой логики» разъяснения Гегеля относительно «трех сторон», которые по своей форме имеют «логическое»: рассудочной, диалектической и спекулятивной. Гегель назвал эти разъяснения «предвосхищением», и потому их уместно рассмотреть именно при подведении итогов его методологических размышлений.

Прежде всего отметим мысль Гегеля о том, что эти три стороны «не составляют трех частей логики, а суть моменты всякого логически реального, т.е. всякого понятия или всего истинного вообще». Отсюда следует важный вывод, что «все они могут быть положены в первом моменте, в моменте рассудочности, и благодаря этому могут быть удерживаемы в своей обособленности, но в этом виде они рассматриваются не в их истине». Существенная ограниченность рассудочного мышления состоит, по Гегелю, в том, что оно «не идет дальше неподвижной определенности и отличия последней от других опреде-ленностей», неправомерно считая «такую ограниченную абстракцию обладающей самостоятельным существованием».

Наибольший интерес представляет мысль Гегеля о том, что при всей ограниченности рассудочного мышления как такового оно выполняет очень важную функцию в процессе познания. Во-первых, именно рассудок осуществляет переход от чувственного восприятия действительности к ее рациональному постижению. «Деятельность рассудка, − указывает Гегель, − состоит вообще в том, чтобы сообщить содержанию форму всеобщности», что достигается (хотя и неадекватным образом, т.е. в виде лишь абстрактной всеобщности) тем, что «рассудок действует по отношению к своим предметам разделяющим и абстрагирующим образом» и потому «представляет собой противоположность непосредственному созерцанию и ощущению». Во-вторых, в самой сфере рационального «мы должны признать право и заслугу чисто рассудочного мышления, состоящую вообще в том, что как в теоретической, так и в практической области никакая прочность и определенность невозможны без помощи рассудка». Дело в том, что Гегелем признается, что познание начинается с того, что «наличные предметы постигаются в их определенных различиях» и «мышление действует при этом как рассудок», а «принципом его деятельности является здесь тождество», которое вполне оправдано. У Гегеля заметно стремление видеть познавательную ценность рассудочного мышления в том, что оно постигает относительную устойчивость бытия вещей, объективную дифференцированность и структурную определенность «предметного мира», его природных и социальных образований. В этом смысле Гегель заявлял, что рассудок не только субъективен, но и объективен (это согласовывалось с общей линией на онтологизацию логики), обнаруживая «свое присутствие во всех вообще областях предметного мира»; причем «совершенство предмета непременно предполагает, что принцип рассудка занимает в нем место, принадлежащее ему по праву».

Гегель указывал, в-третьих, что «рассудок не должен отсутствовать и его отсутствие должно рассматриваться как недостаток» даже в таких высших сферах духовной деятельности (которые кажутся очень далекими от него), как искусство, религия и философия. В особенности, по убеждению Гегеля, философия «не может обойтись без рассудка», потому что «для философствования требуется прежде всего, чтобы каждая мысль мыслилась нами во всей ее строгости и чтобы мы не оставляли ее смутной и неопределенной».

В-четвертых, диалектика мышления характеризуется Гегелем как «собственная истинная природа определений рассудка», и он подчеркивает, что «диалектический момент есть снятие такими конечными определениями самих себя и их переход в свою противоположность». Это означает, что диалектический момент вырастает из рассудочного момента, имеет последний своим базисом и без его наличия не может ни появиться, ни функционировать. То, что диалектическое отрицание приводит не к абстрактному, пустому ничто, а к положительному, насыщенному содержанием результату, Гегель объяснял тем, что таким путем «снимаются» рассудочные определения, обладающие содержа­тельностью. Он обращал внимание и на то, что «голое», чисто скепти­ческое отрицание этих определений оборачивается отказом от философского мышления, выраженным «в отрицании истинности и достоверности сверхчувственного» и «в указании, что мы должны держаться лишь чувственного и того, что налично в непосредственном ощущении». К отказу от философского разума ведет, по Гегелю, и отрицание рассудочных определений во имя религиозно-мистического представления о таком единстве противоположностей, которое «должно рассматриваться вообще как недоступное мышлению и непостижимое». Философская же «спекуляция» мыслит «конкретное единство» именно «тех определений, которые рассудок признает истинными лишь в их раздельности и противопоставленности». В свете всего этого понятно утверждение Гегеля, что «в спекулятивной логике содержится чисто рассудочная логика». Это утверждение свидетельствует о достаточно ясном понимании Гегелем того, что его «наука логики» не только не означает полного отрицания формальной логики или полного размежевания с ней, но предполагает ее использование в решении своих задач и даже ее ассимиляцию, устраняющую ее ограниченности.

Отметим, наконец, мысль Гегеля, что «рассудок есть вообще существенный момент образования», интеллектуальной культуры. Гегель указывал, что поднявшийся на уровень рассудочного мышления «образованный человек не удовлетворяется туманным и неопределенным, а схватывает предметы в их четкой определенности», тогда как «необразованный же, напротив, неумеренно шатается туда и обратно, и часто приходится затрачивать немало труда, чтобы выяснить с таким человеком, о чем же идет речь, и заставить его неизменно держаться именно этого определенного пункта».

Заключение

Общий настрой Гегелевской философии состоит в признании разумности мира. Гегель утверждал, что всё действительное – разумно, всё разумное – действительно. Однако, по Гегелю, разумен не результат развития сам по себе, а разумно само разви­тие, включающее в себя и свой результат. Зло и несовершенство мира могут и должны быть преодолены, так как неразумие устраняется разумом. Перед нами не только ра­ционалистическая, но и оптимистическая философия. Философия Гегеля оказала ог­ромное влияние на европейское сознание. Она отвечала общему умонастроению эпохи. В этом неумолимая ценность немецкой классической философии.

ЛИТЕРАТУРА

1. Голубинцев В.О., Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2001

2. Канке В.А. История философии. Мыслители, концепции, открытия: учебное пособие. – М.: Логос, 2003

3. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия. – М.: Высшая школа, 2003

4. Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2002

гегельянство | философия | Британника

Проблемы гегелевского наследия

Гегелевская система, в которой немецкий идеализм достиг своего воплощения, утверждала, что обеспечивает единое решение всех проблем философии. Он считал, что спекулятивная точка зрения, выходящая за пределы всех частных и отдельных точек зрения, должна охватить единую истину, возвращая в ее истинный центр все проблемы логики, метафизики (или природы Бытия) и философий. природы, права, истории и культуры (художественные, религиозные и философские).Согласно Гегелю, эта установка — больше, чем формальный метод, остающийся вне своего собственного содержания; скорее, он представляет собой реальное развитие Абсолюта — всеобъемлющей тотальности реальности — рассматриваемой «как Субъект, а не просто как Субстанция» (то есть как сознательный агент или Дух, а не просто как реальное существо). Этот Абсолют, считал Гегель, сначала выдвигает (или постулирует) себя в непосредственности своего собственного внутреннего сознания, а затем отрицает это постулирование — выражаясь теперь в специфичности и определенности фактических элементов жизни и культуры — и, наконец, вновь обретает себя. через отрицание прежнего отрицания, составлявшего конечный мир.

Такая диалектическая схема (непосредственность – отчуждение – отрицание отрицания) совершила саморешение вышеупомянутых проблемных областей — логики, метафизики и так далее. Таким образом, эта панорамная система имела заслугу привлечения философии к рассмотрению всех проблем истории и культуры, ни одна из которых уже не могла считаться чуждой ее компетенции. В то же время, однако, система лишила все связанные элементы и проблемы их автономии и особой аутентичности, сведя их к символическим проявлениям одного процесса, процесса поиска и завоевания Абсолютным Духом самого себя.Более того, такое умозрительное посредничество между противоположностями, когда оно было направлено на более надвигающиеся проблемы времени, такие как проблемы религии и политики, в конечном итоге привело к уклонению от самых насущных и властных идеологических требований и едва ли могло избежать обвинений со стороны двусмысленность и оппортунизм.

Этапы истории интерпретации Гегеля

Объяснение успеха гегельянства, отмеченного формированием школы, которая на протяжении более 30 лет объединяла лучшие энергии немецкой философии, заключается в том, что никакая другая система не могла соперничать с ней по богатству ее возможностей. содержания или строгости его формулировки, или оспаривать его претензию на выражение общего духа культуры своего времени.Более того, по мере того, как гегельянство распространялось вовне, ему суждено было вызывать все более живую и захватывающую реакцию и принимать различные формулировки, поскольку в своем историческом развитии оно смешивалось с противоположными позициями.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В развитии гегельянства можно выделить четыре этапа. Первым из них был кризис гегелевской школы в Германии в период с 1827 по 1850 год.Всегда вовлеченная в полемику со своими противниками, школа вскоре разделилась на три течения. (1) Право, в котором участвовали прямые ученики Гегеля, защищало его философию от обвинений в ее либеральности и пантеизме (определение Бога как Все). Эти «старые гегельянцы» стремились поддержать совместимость гегельянства с евангелической ортодоксией и консервативной политической политикой Реставрации (новый порядок в Европе, последовавший за поражением Наполеона). (2) Левые — сформированные из «молодых гегельянцев», по большей части косвенных последователей Гегеля, — считали диалектику «принципом движения» и рассматривали гегелевское отождествление рационального с реальным как команду изменить культурное и политическая реальность, которую реакционизм просто оправдал и сделал его рациональным.Таким образом, молодые гегельянцы интерпретировали гегельянство в революционном смысле, то есть как пантеистическое, а затем, последовательно, как атеистическое в религии и как либерально-демократическое в политике. (3) Центр, который предпочитал опираться на интерпретации гегелевской системы в ее генезисе и значении, с особым интересом к логическим проблемам.

На втором этапе (1850–1904 гг.), Когда гегельянство распространилось на другие страны, работы центра играли преобладающую роль; таким образом, на этой фазе истории интерпретации Гегеля, обычно называемой неогегелевской, в первую очередь интересовались логика и реформа диалектики.

В первое десятилетие 20-го века, с другой стороны, в Германии все еще возникло другое движение после того, как Вильгельм Дильтей, создатель критического подхода к истории и гуманистическим исследованиям, обнаружил неопубликованные работы периода юности Гегеля. Эта третья фаза, фаза возрождения Гегеля, характеризовалась интересом к филологии, публикацией текстов и историческими исследованиями; и в нем подчеркивается реконструкция генезиса мысли Гегеля, особенно с учетом ее культурных матриц — как Просвещения, так и романтизма, — а также степени, в которой она может отражать иррационалистические и так называемые предэкзистенциалистские установки.

Дильтей, фрагмент масляной картины Р. Лепсиуса, ок. 1904; в частной коллекции.

Archiv für Kunst und Geschichte, Берлин

На четвертом этапе, после Второй мировой войны, возрождение марксистских исследований в Европе, наконец, выдвинуло на первый план интерес к отношениям между Гегелем и Карлом Марксом и к ценности гегелевского наследия для марксизма, особенно к политическим и политическим аспектам. социальные проблемы. Таким образом, этот четвертый этап истории гегельянства присвоил многие из полемических тем ранних лет существования школы.

Введение в философию истории Гегеля: сначала путь к прогрессу проходит сквозь темные времена

Вопрос о том, возможен или желателен подлинный человеческий прогресс, лежит в основе многих радикальных философских проектов постпросвещения. Неудивительно, что более пессимистические философы в этом усомнились. Артур Шопенгауэр, бросил зловещее подозрение на эту идею. Датский экзистенциалист Сорен Кьеркегор считал коллективное продвижение к более просвещенному государству маловероятной перспективой.Один современный критик прогресса, английский философ-пессимист Джон Грей, пишет в своей книге Straw Dogs , что «погоня за прогрессом» — это идеалистическая иллюзия, заканчивающаяся «массовым убийством». (Грея не впечатлили оптимистические аргументы Стивена Пинкера в книге The Better Angels of Our Nature .)

Все эти скептики прогресса так или иначе пишут в ответ на выдающуюся фигуру XIX века Г.В.Ф. Гегель, немецкий логик и философ истории, политики и феноменологии, систематическое мышление которого дало Карлу Марксу основу его диалектического материализма.Гегель видел массовые убийства, вызванные масштабными политическими и экономическими изменениями в его революционную и имперскую эпоху, но, по его оценке, такие антропогенные катастрофы были неизбежными явлениями, «бойней историей», как он классно писал в «Философии ». истории .

Это предполагает очень жестокую точку зрения, и все же Гегель в целом считал, что «Разум — Властелин мира; что история мира, таким образом, представляет нам рациональный процесс ». Для Гегеля важна не отдельная личность, а только коллективные образования: народы, государства, империи.Они двигались друг против друга в соответствии с процессом метафизических рассуждений, проходящим через историю, который Гегель называл диалектикой. В приведенном выше анимационном видео «Школа жизни» Ален де Боттон описывает диалектику в терминах, которые мы обычно используем — тезис, антитезис, синтез, — хотя сам Гегель не совсем точно сформулировал принцип таким образом.

Это обычный сокращенный способ понимания того, как работает нелинейное объяснение истории Гегелем: «мир движется вперед, — резюмирует де Боттон, — качаясь из одной крайности в другую, поскольку он стремится чрезмерно компенсировать предыдущую ошибку, и вообще требуется три хода, прежде чем можно будет найти правильный баланс по любому вопросу.«Один особенно кровавый пример — террор Французской революции как крайнего средства исправления угнетения монархии. Это уступило место противоположности, жестокой самодержавной империи Наполеона, совершившей еще один крайний поворот. Только десятилетия спустя это удалось примирить в современном французском гражданском обществе.

В наше время мы столкнулись с прогрессивными идеями Гегеля не только через Маркса, но и через работы Мартина Лютера Кинга-младшего, который изучал Гегеля в аспирантуре Гарвардского и Бостонского университетов и нашел много вдохновения в книге . Философия истории .Несмотря на критику идеализма Гегеля, который «имел тенденцию поглощать многие в одном», Кинг также обнаружил здесь важные первые принципы: «Его анализ диалектического процесса, несмотря на его недостатки, помог мне увидеть, что рост идет. через борьбу ».

Мы бесконечно цитируем заявление Кинга: «История длинна, но она ведет к справедливости», но мы забываем его соответствующий акцент на необходимости борьбы за достижение цели. Как теоретизировал Гегель, говорит де Боттон выше, «темные моменты — это не конец, они являются сложной, но в некотором смысле необходимой частью … неизбежно совместимой с событиями, которые в целом движутся в правильном направлении.Кинг нашел свой собственный исторический синтез в принципе ненасильственного сопротивления, который «стремится примирить истины двух противоположностей», — писал он в 1954 году в книге « Stride Toward to Freedom » 1954 года, «покорность и насилие». Ненасильственное сопротивление — это , а не пассивное подчинение, но и не преднамеренная агрессия.

Гегель и его влиятельные в обществе ученики, такие как Мартин Лютер Кинг и Джон Дьюи, обычно действовали на основе некоторой веры — в разум, божественную справедливость или светский гуманизм.Есть гораздо более суровые и более пессимистические взгляды на историю, чем как качающийся маятник, движущийся к какому-то большему концу. Пессимистические мыслители могут быть более строго честными в отношении ошеломляющего морального вызова, создаваемого все более эффективными средствами массового убийства и увековечиванием идеологий, которые его совершают. Тем не менее, отчасти благодаря влиянию Гегеля современные социальные движения осознали необходимость борьбы и поверили, что прогресс возможен и даже неизбежен, когда он казался маловероятным.

Связанное содержание:

Просмотр «Получаса Гегеля: длинная экскурсия по феноменологии Гегеля», отрывок за отрывком

Как Мартин Лютер Кинг-младший использовал Гегеля, Канта и Ницше, чтобы остановить сегрегацию в Америке

135 бесплатных электронных книг по философии

Джош Джонс — писатель и музыкант из Дарема, Северная Каролина. Следуйте за ним на @jdmagness

Сова в сумерках: философия познания Гегеля

Гегеля часто критикуют за то, что он якобы имел великое высокомерие думать, что он может вывести весь мир из рационалистической априорной логики.Однако странно обнаруживать, что если читать его работы в надлежащем порядке и внимательно относиться к методу, становится заметным сильное противоречие с этим утверждением в самом способе работы философского метода Гегеля. Гегель хвастается своим достижением абсолютного знания и знания, но это хвастовство заслуживает внимания, даже если большинство его упускает. Не только утверждение о том, что мир познаваема априори, квалифицируется, но и понятие завершенности.

В «Науке логики » он признает неудовлетворительное завершение работы, которую, по его утверждению, следует переделывать семьдесят семь раз, чтобы быть достойным завершения.

«Любому, кто в наше время трудится над возведением заново независимого здания философских наук, можно напомнить, размышляя о том, как Платон излагал свою, историю о том, что он семь раз переработал свою Республику. . . . Работа, которая, как принадлежащая современному миру, сталкивается с более глубоким принципом, более сложным предметом и материалом большего компаса, неограниченный досуг был предоставлен для ее переделки семь и семьдесят раз. Но автор, перед лицом масштабности задачи, должен был довольствоваться тем, что можно было сделать из нее в обстоятельствах внешней необходимости, из неизбежного отвлечения, вызванного величиной и множеством современных интересов.”

Ясно, что Гегель остро ощущал незавершенность даже самых полных своих сочинений. Но если Гегель действительно не верил, что он закончил философию, что является абсолютным в его мысли? Если есть место для выучить в гегелевской системе, может ли это отрицать возможность такого завершения? Как будет показано ниже, в обучении нет ничего опасного для гегелевской философии — фактически, оно необходимо.

Первая крупная работа Гегеля — это «Феноменология духа », , и в ней он выдвигает понятие феноменологии как метода философской науки.Феноменология для Гегеля — это не феноменология, как это широко известно в наши дни через Гуссерля, Хайдеггера и других, но использование этого термина не менее законно. Феноменология для Гегеля — это примерно опыта как обучения , , например, когда мы говорим, что кто-то в чем-то обладает опытом: опытный спортсмен, учитель, художник и т. Д. . Зачем учиться? В «Феноменологии духа » объектом исследования является именно опыт духа , приходящий к научному знанию , i.е. опыт человеческих умов в их приходе к абсолютному знанию, опыт, который конкретно приводит к познанию самих себя . Что это за опыт? Это не просто пассивное переживание вещей, которые просто приходят и уходят, но, скорее, это опыт обучения, наблюдения результатов мышления (и всей другой деятельности) не только в противоречивой неудаче, но и в триумфальном результате. самокоррекция. Дух проверяет себя через свои «естественные» формы сознания, видит свои ошибки и постепенно исправляет себя, вспоминая свой собственный процесс действия и мышления и принимая его за основу истины.Уметь учиться — это обязательно начинать и пребывать в заблуждении, но также необходимо уметь преодолевать ошибки и подниматься (или копаться) к истине. Именно по этой причине в предисловии к феноменологии нам говорится, что истина и знание являются только результатом процесса обучения.

Философские науки Гегеля, в том числе «Наука логики», , все феноменологичны на практике в смысле накопления опыта, обучения посредством воспоминаний, даже если их объекты различны.В «Феноменологии духа » у нас есть процесс познания того, что такое знание и знание, посредством процесса самокоррекции и устранения лжи, при этом мы ошибочно принимаем «естественные» формы сознания за абсолютные. В «Наука логики» у нас есть процесс познания того, что такое логика и ее концепции, посредством построения / дедукции в чистом абстрактном мышлении. Как феноменологии они не могут не полагаться на опыт, и их метод продвижения — это обучение через опыт и его интеллектуальное воспоминание.Снова и снова Гегель напоминает нам в других работах не останавливаться на достигнутом, ни на философском догматическом самомнениях, ни на эмпирическом научном практическом удовлетворении. Работа гегельянства — это бесконечная задача эмпирического воспоминания в логической форме — , основанного на опыте концептуального мышления. Это воспоминание, однако, относится к вечным истинам, доступным во времени, а не к какому-либо случайному или чувственному опыту как таковому. Именно по этой причине Гегеля нельзя назвать историцистом или релятивистом, поскольку, хотя эмпирическая история важна, она важна лишь постольку, поскольку имеет логическую ценность.

Как мы учимся? Это сложный вопрос, и по нему проделана большая эмпирическая научная работа. Педагогика, конечно, может многое сказать по этому поводу, но что насчет философии? Одно можно сказать наверняка: мы не узнаем и не можем изучить до , испытывая на собственном опыте то, чему мы должны учиться. Что, если бы у человека была философская педагогика, учитывающая не практический случайный опыт обучения, а необходимую и абсолютную форму обучения: обучение от самого себя? Как выглядит процесс обучения, когда объект познания рассматривается не как повседневный относительный объект, а как абсолют, содержащий самого познающего? Такое знание должно было бы охватить целое, частью которого оно является, и при этом должно было бы охватить себя познанием.Как мог бы такой знающий познать себя, если бы он начал с ошибки и ему не на что было положиться, кроме себя? Ему придется учиться на собственном опыте в процессе познания.

Чувственная уверенность

Гегель подводит вопрос в грандиозном, но абстрактном масштабе к самому первому возможному опыту, из которого возникает первый объект знания, к этой, казалось бы, невозможной форме, называемой чувственной достоверностью в феноменологии духа , формой знания, в которой ум воспринимает объект и просто воспринимает его как «это», «здесь» или «сейчас».В смысле уверенности сознание считает себя богатым по содержанию, однако форма его знания — это полная бедность и недифференцированная абстракция. Оставив детали миру, он отказался от всех деталей в концепциях и языке; таким образом, он находит свое знание непередаваемым в сфере мысли. Все вещи «это», все времена «сейчас» и все места «здесь». Истина заключается в том, что он всегда меняется и нестабилен, поскольку мир природы постоянно изменяется, и даже с более определенными терминами, такими как деревья или часы, чтобы определить «это / здесь / сейчас», он неспособен удерживать истину в той мере, в какой непосредственная чувствительность и присутствие — это критерий бытия и истины, потому что мир меняется, даже если мы сажаемся в одно место и просто наблюдаем.

Как чувство уверенности может преодолеть это ограничение? Как он может учиться и выходить за пределы самого себя, если это абсолютно эта форма знания? Конечно, это проблема — если принимает эту форму, на самом деле это абсолютно само по себе . Фейербах обвиняет Гегеля в том, что он вкладывает слова в уста чувственного определенного сознания и тем самым заставляет его делать то, что ему на самом деле не нужно, но это не проблема, когда мы правильно видим, что эта чувственная уверенность есть не что иное, как момент нашего собственного сознания, форма, для которой чувственная уверенность на самом деле не абсолютна. Мы, , , можем видеть пределы чувственной уверенности и преодолевать их , даже если сами когда-либо были в такой бедности знаний . Критика чувственной уверенности здесь не является внешней и произвольной, но имманентной, поскольку мы полагаемся только на опыт чувственной уверенности, чтобы показать ее ошибку, даже если существо, ограниченное чувственной достоверностью, не могло понять ее ошибку.

Для нас чувственная уверенность была давно превзойдена, и задействовать ее логику и преодолеть ее — это просто вывести на свет разборчивости то, что мы уже практически преодолели.Разум заставляет нас видеть противоречия наших утверждений, когда мы принимаем его точку зрения, и, отстраняясь от нашего мышления и наблюдая его в воспоминаниях, мы видим то, что мы на самом деле думаем в нашем мышлении, принимая действительный путь познания как истину против претензии познания, которые были сделаны. Именно потому, что мы способны к более высокой точке зрения, в момент нашей чувственной уверенности мы можем заметить наши противоречия: пустые универсальные концепции, неспособные к определению, неспособность удержать истину и то, что непосредственность чувственной уверенности на самом деле является не сразу из-за посредничества языка, а также неявной детерминированности его понятий.

Бытие и ничто

В начале Науки логики мы видим, что тот же процесс происходит, хотя и в менее знакомых терминах, с Бытием и Ничто. Поскольку Наука логики — это наука мышления о мышлении, деятельность мышления является центральной для нее, однако не следует прибегать к какой-либо концепции опыта или мышления в начале расследование. Не делается никакой логической предпосылки , но нельзя отрицать существование экзистенциальной экспериментальной предпосылки : деятельность мысли и ее существование как языка, а также всего общества и истории, которые она влечет за собой.Мы должны думать, но мы должны познать, что такое мышление, когда переживет то, что делает в концептуальной абстракции .

Простая непосредственность мысли — это концепция Бытия без отношения, не более того. Это не концепция какого-либо конкретного существа, общего типа Существа, такого как существо мысли, или Существа в противовес чему-либо; это просто Бытие как таковое. Он вообще лишен решимости именно потому, что он непосредственен и недифференцирован.Анализируя понятие и пытаясь проникнуть в его содержание, то есть посредством мыслящего Существа, мы переживаем только отсутствие мысли. Мы находим полное отсутствие в непосредственности Бытия — ничего — потому что содержание и действующая истина непосредственности состоит в том, что оно пусто именно потому, что является непосредственностью. Бытие, то, что не может не присутствовать, раскрывается как Ничто, то, что обязательно отсутствует. То есть в простом мышлении непосредственной неопределенной мысли как таковой есть только отсутствие мысли.Непосредственная мысль — это пустое мышление. Но ничего, поскольку это абсолютное отсутствие содержания есть просто непосредственное и недифференцированное присутствие, когда оно само вспоминается и трансформируется в мысль. Однако непосредственность — это Бытие; таким образом, Ничто не возвращается к Бытию. Непосредственность Бытия — это непосредственность мысли, , а непосредственность Ничто — это непосредственность мышления . В непосредственной мысли нет ничего, чтобы думать , и, ничего не подумав, мы снова обретаем непосредственность мысли.Бытие и Ничто идентичны в своей неопределенности и являются неотъемлемыми сторонами одной медали формы и содержания, мысли и мышления.

Были бы «Бытие и ничто» абсолютным набором концепций, мы оказались бы в ловушке, неспособны думать ни о чем, кроме их пустой диалектики, но наш мыслительный процесс не так ограничен. Мы всегда выходили за пределы Бытия и Ничто, и, глядя на мыслительный процесс, в котором одно вытесняет другое, мы обнаруживаем во всем этом движении нечто присутствующее, чего мы не заметили, когда были погружены в размышления о них.В диалектике Бытия и Ничто как целого движения имманентно присутствует концептуальная форма, к которой мы имеем доступ в опыте, и мы называем эту форму Становлением. Непосредственное движение Бытия и Ничто, вытесняющее друг друга, — это именно та концепция, которую мы знаем как Становление. Глядя на прошлом опыте мы находим основу для имманентного развития новой концепции, то есть путем вспоминать наше собственное мышление мыслей мы строим новые мысли, которые имеют неоспоримые необходимые ссылки на предыдущие из них.

Лучшие книги Гегеля | Рекомендации экспертов из пяти книг

Кем был Гегель? В какой философский контекст мы должны поместить его?

Гегель родился в Штутгарте в 1770 году, точный современник Бетховена и Вордсворта. Ему было почти девятнадцать, когда разразилась Французская революция, и это сильно на него повлияло. Есть история, что он, Шеллинг и Гельдерлин, его современники, 14 июля 1793 года посадили «дерево свободы» и станцевали вокруг него революционный французский танец.Даже если эта история не соответствует действительности во всех деталях, это указывает на то, что они с энтузиазмом отреагировали на Французскую революцию.

«Люди часто описывают Гегеля как своего рода Аристотеля современности. ”

Гегель пережил наполеоновские войны и довольно долго пытался устроиться на работу. В возрасте от тридцати до тридцати шести лет он работал лектором в Йене, не получая зарплату. Затем он был главой g ymnasium — средней школы — с 1808 по 1816 год, в это время он написал Science of Logic .А потом в Берлине он расцвел, став очень заметной фигурой. Он знал Гете и некоторых романтиков, и Феликс Мендельсон и Людвиг Фейербах ходили на его лекции. Гегель женился в 1811 году, на что следует указать, потому что Кант не был женат, Ницше не был женат, а Кьеркегор не был женат. В этом смысле он был довольно буржуазным человеком в своей жизни, и это отражено в государственных институтах, которые он описывает в своей книге «Философия права ».

Люди часто описывают Гегеля как своего рода Аристотеля современности.У него было ненасытное желание учиться и понимать вещи. Итак, он интересовался математикой, наукой и политикой. Он также интересовался искусством, и чтобы его увидеть, он путешествовал далеко. Он совершал длительные поездки на автобусе в Вену, Париж и Лейпциг, чтобы увидеть людей, а также посетить художественные галереи.

Он был очень общительным и во время путешествий рассказывал увлекательные истории в письмах жене о людях, которых встречал и с которыми общался. Так что он был довольно представительным, хотя мог быть и довольно вспыльчивым и не прочь драться с людьми.Он был богат историей и хорошо осведомлен о конституционных изменениях, которые происходили в то время, и, конечно же, о расширении влияния Наполеона.

Если говорить о философских основах мысли Гегеля, мы сразу имеем дело с Кантом. Но поначалу Гегеля привлекает не столько теоретическая философия Канта, сколько его практическая, моральная философия. Будучи молодым человеком, его особенно интересует, как мы можем согласовать требования христианства с кантианской моралью.Как создать рациональную религию, в которой люди все еще могут участвовать? И религия остается неизменным интересом на протяжении всей его жизни. Поэтому Кант и последователи Канта, такие как Фихте и Шеллинг, сыграли очень важную роль в его развитии. Но греки тоже. Вы должны помнить, что Гегель мог вести дневник на латыни, когда ему было четырнадцать, и он мог читать по-гречески в молодости. Поэтому он читал Платона, Аристотеля, Эсхила и Софокла. Он был погружен во все это.

Есть греческое влияние, влияние Канта, Фихте и Шеллинга, а также политическое влияние Французской революции.Гегель также остро осознает свое положение в современности, тот факт, что он жил после Реформации. Это уже не средневековый мир. У него достаточно развитое представление о том, что отличает средневековый мир от современности не только с точки зрения идей, но и политических структур. Я бы сказал, что Гегель был полной противоположностью классического экзистенциалиста, который в одиночку боролся за осмысление мира. Он был очень увлечен людьми, и это отражено в его философии. Я думаю, это создаст сцену.

Что касается статуса Гегеля, я вижу два элемента, которые, кажется, трудно согласовать. С одной стороны, у нас есть тот факт, что он был чрезвычайно значимым, оказав влияние на таких мыслителей, как Маркс, Фейербах, Кьеркегор, Сартр, Адорно и бесчисленное множество других. Но в то же время Гегель считается самым недоступным и непонятным философом для чтения и понимания. Как он может быть обоими? Каков был его прием в то время?

Вы совершенно правы, вот в чем трудность. Конечно, нужно помнить, что некоторых людей, на которых сильно повлиял Гегель, тоже не так легко читать.Кьеркегор и Шеллинг внимательно изучали Гегеля, и ни один из них не особенно легко читается. Маркс работал над частями книги Гегеля Logic , которая затем вошла в его докторскую диссертацию, и Das Kapital , которую нелегко прочитать. Хайдеггер читал отрывки Гегеля, Гадамер, Деррида, Гипполит. Никто из этих людей не простой.

«Итак, разногласия по поводу того, является ли он в высшей степени поэтичным и литературным и имеет огромную ценность, или просто много непонятной, непонятной чепухи.”

Когда Гегель преподавал в Йене, он отличался не очень ясным преподаванием. Он заикался и говорил с сильным швабским акцентом. Стиль изложения не соответствовал потребностям студентов. Когда вышла книга «Феноменология духа » (1807 г.), она получила очень неоднозначные отзывы. Кому-то это показалось очень трудным и непонятным, но другие, например Жан-Поль Рихтер, хвалили его стиль. Так что разногласия по поводу того, является ли он очень поэтичным и литературным и имеет огромную ценность, или просто много непонятной, непонятной чепухи.

Шопенгауэр имел претензии к Гегелю и обвинял его в почти преднамеренном отсутствии ясности. Он считал, что Гегель отравляет молодые умы. Шопенгауэр, как известно, планировал свои лекции одновременно с лекциями Гегеля, и, конечно, никто не приходил к нему, и он очень рассердился. Он проводит забавное различие между «болтуном», которым является Фихте, и «шарлатаном», которым является Гегель. Другие, напротив, считали Гегеля глубочайшим философом. Итак, да, в то время были разногласия по поводу качества написания и преподавания Гегеля.

Но ему становится лучше. Думаю, доставка налаживается. Восемь лет он проработал директором школы ymnasium и преподавал школьникам логику и другие предметы. Это должно было улучшить положение. Из более поздних стенограмм лекций, некоторые из которых были записаны дословно, мы можем сказать, что предложения становятся немного короче, а идеи — яснее.

Но есть и другой взгляд на все это. И это то, что некоторые люди считают неясным, не обязательно так, если вы читаете это правильно.Я думаю, это нужно сказать. У Гегеля двойная трудность. Отчасти это просто сложность мыслей. Гегель принимает противоречия и парадоксы; вы получаете предложения, в которых тема, которую вы обсуждаете, видоизменяется в самом ее понимании. Но это часть его мышления.

Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books

Он также придумывает глагольные существительные и создает новые слова из повседневных выражений. Если вы возьмете идею о том, что что-то становится отличным от самого себя — на языке Гегеля, что-то становится «отличным от себя», — Гегель создаст существительное: Sichanderswerden (стать отличным от себя).Что ж, мы к этому не привыкли. Это сложно. Но, обучая Гегеля, я чувствую, что если вы можете проникнуть в идеи и заставить студентов увидеть их, а затем оглянуться на его предложения и спросить студентов: «Как бы вы это выразили?», Вы обнаружите, что это действительно так. часто не так-то просто сказать это иначе, чем это сказал Гегель.

Так что нужно быть немного осторожнее. Иногда присутствует безвестность, я не могу этого отрицать; но иногда это происходит в сознании читателя, который просто не может быть достаточно гибким, чтобы мыслить так, как того хочет Гегель.И есть части Гегеля, которые действительно прыгают со страницы. Например, в «Феноменологии » присутствует диалектика «господин-раб», которая действительно оживает. В нем есть сложные предложения, но есть история, которую вы можете осмыслить.

Некоторые диалектические повороты, которые происходят в «Логике » и «Философии права », также могут быть объяснены очень ясно, и, конечно же, «Философия права » оказала значительное влияние на более поздних мыслителей, таких как Маркс.Гегель также имел большое влияние в богословии. Проще говоря, одно из заявлений Гегеля состоит в том, что Бог не является Богом без людей. Таким образом, люди являются неотъемлемой частью жизни Бога. И это кажется понятным. Может быть, необходимо проработать последствия этой идеи, но она становится очень сильной мыслью. Некоторые из последователей Гегеля, такие как Фейербах, принимают его в сторону атеизма, но другие видят в нем нечто очень важное в самом сердце христианства: христианство видит божественное как воплощенное в человеке.Гегель подчеркивает это почти больше, чем кто-либо. И это оказывает влияние на более поздних богословов.

«Иногда присутствует безвестность, абсолютно, я не могу этого отрицать; но иногда это происходит в сознании читателя, который просто не может быть достаточно гибким, чтобы думать так, как того хочет Гегель ».

Есть и другие не столь сложные работы Гегеля, например, его Aesthetics . Он полон ярких примеров. Да, вы действительно найдете сложную лексику и трудные идеи, но его рассказы о Софокле Антигона или Царь Эдип или Шекспира Макбет все очень понятны.

Так что это сложная история. На некоторых людей повлияли несложные отрывки Гегеля; на некоторых людей повлияли сложные фрагменты Гегеля, но и их собственная работа тоже сложна; а в случае некоторых людей сложность в глазах смотрящего. Я думаю, что моя задача как учителя — помогать студентам читать и понимать тексты Гегеля и, если возможно, доводить их до стадии, когда они говорят: «Черт возьми, в чем была суета? Это ясно и действительно глубоко ».

автор А.В. Миллер и Г. В. Ф. Гегель,

Читать

Давайте посмотрим на выбранные вами книги. Прежде всего, у нас есть «Феноменология духа » Гегеля. В чем заключается замысел Гегеля в этой работе?

Проект Phenomenology неотделим от проекта его Logic . Logic — это начало системы Гегеля. Это его метафизика, но это особый вид метафизики, который пытается раскрыть природу бытия через понимание того, что значит правильно мыслить .Он начинается с идеи, что мы можем понять природу бытия с помощью мысли. Но это предположение сделали Парменид, Спиноза и Лейбниц. Это классическое метафизическое предположение.

Затем Гегель признает, что то, что он по-разному называет «обычным сознанием» или «естественным сознанием», то есть повседневным нефилософским сознанием, не разделяет уверенности в том, что можно понять природу бытия с помощью мысли. Интересно, что Гегель не просто игнорирует это и говорит, что — хорошо, а — но он считает, что эту проблему необходимо решить.Фактически, он говорит в предисловии к Феноменологии , что нефилософское сознание имеет право , чтобы показать, почему оно должно перейти от своей точки зрения к точке зрения философии.

Итак, задача феноменологии состоит в том, чтобы взять обычное сознание — или тех, кто привязан к обычному сознанию — с их собственной точки зрения на перспективу философии. Феноменология выполняет эту задачу, подвергая сознание строго внутренней или «имманентной» критике, в которой сознание подрывает свою собственную точку зрения и тем самым приводит себя к позиции философии.Я думаю, что некоторые люди считают, что в случае Гегеля «феноменология» — это просто название книги и что феноменология как дисциплина не начинается до Гуссерля, Хайдеггера и Сартра. Не думаю, что это правильно. Я думаю, что Гегель занимается феноменологией в строгом смысле слова — это отдельная дисциплина — и что отличает ее от философии, так это то, что она не пытается осмыслить природу бытия.

«Логика » Гегеля пытается осмыслить природу бытия точно так же, как Спиноза пытался объяснить вам, что такое субстанция.Феноменология этого не делает. Он исследует внутреннюю согласованность различных режимов или «форм» сознания и пытается выяснить, могут ли эти формы поддерживать их представление о собственном объекте и действительно поддерживать их собственное представление о себе. Гегель утверждает, что они не могут и что посредством диалектического процесса — опыта, которому подвергается каждая форма — объект каждой формы сознания трансформируется в новый. Затем этот новый объект становится объектом новой формы сознания, и таким образом формы образуют цепь — цепь, которая ведет нас от простейшего сознания (чувственная уверенность, которую мы вскоре обсудим) к точке зрения философии.Таким образом, феноменология оправдывает точку зрения философии, показывая, как обычное сознание руководствуется своими собственными обязательствами, когда их последствия прорабатываются, к этой точке зрения.

Феноменология — это введение в систему Гегеля, но не говорит вам, что будет дальше. В этом смысле это чем-то похоже на первую медитацию Декарта. Это процесс разрушения определенных допущений, присущих обычному сознанию, и, таким образом, перехода сознания к философии.Однако в случае Гегеля процесс разрушения предположений имманентен: он осуществляется самим сознанием (а не сомневающимся «я»).

Но не переходите к Феноменология , думая, что это просто эпистемология или (если вы начнете с последующих глав), что это в основном практическая философия или история, искусство или религия, потому что это касается всех из них. Если вы думаете, что это будет работа только в одной из этих областей, вы сильно запутаетесь и можете прийти к выводу, что не можете воспринимать это всерьез как работу в любой из этих областей.Но речь здесь не идет ни о чем конкретно. Он предназначен для изучения ряда различных форм сознания, в которых сознание изменяется и преобразуется в различные формы в логическом порядке. Гегель утверждает, что вы начинаете с форм сознания, которые обычно рассматриваются как объекты философии разума или эпистемологии, но затем вы переходите к новым формам, таким как желание, взаимное признание, борьба жизни или смерти и господин. рабская диалектика. Это гораздо практичнее.Затем вы подходите к точке зрения разума, которая изначально является позицией науки, хотя в рамках разума вы также попадаете в раздел о «добродетели и пути мира», в котором исследуются проблемы, с которыми сталкивается добродетель, когда она стремится реализовать себя в мире. мир, так сказать, не пачкая руки. Позже в тексте вы встретите обсуждения Антигоны , Французской революции, религии и так далее. Какое отношение это имеет к чувственной уверенности? Ничего, если подходить к тексту с точки зрения определенных фиксированных категорий.Но если вы сосредоточитесь на том, как каждая форма сознания трансформируется в последующую форму, вы увидите, что более поздние, более практичные или исторические формы на самом деле становятся необходимыми из-за более ранних, более эпистемологических.

«Это должно быть исследование ряда различных форм сознания, в котором сознание изменяется и преобразуется в различные формы в логическом порядке».

Таким образом, работа имеет определенную последовательность, но последовательность логическая, управляемая самотрансформацией сознания.Как таковая, она не подпадает под традиционные категории философии.

Думает ли Гегель, что существует правильный способ взглянуть на сознание? В чем источник правоты?

Для Гегеля «правильно» смотреть на сознание значит смотреть на сознание в терминах, установленных самим сознанием. Гегель говорит во введении, что стандарт, который сознание использует для оценки своей собственной точки зрения, — это то, что оно считает истиной.Таким образом, он определяет, что каждая форма сознания принимает в качестве своего объекта, и затем отслеживает опыт, который становится необходимым для этого объекта — опыт, в котором природа объекта изменяется. Под «объектом», кстати, он имеет в виду не просто стол или стул: очевидно, что стол не трансформируется в стул в нашем опыте. Гегель имеет в виду, что каждая форма сознания имеет в виду свой вид объекта: простой это , или более конкретную вещь со свойствами, или объект желания, или объект искусства или религии, и т. Д. на.И он утверждает, что переживание одной формы сознания преобразует ее в новую форму с новым видом объекта.

«Чувственная достоверность» — это первая форма сознания, на которую смотрит Гегель. Если мы посмотрим на ручку, то сенсорный материал, с которым мы имеем дело, будет одинаковым для разных стадий чувственной уверенности, восприятия, понимания и желания. Но вид объектного сознания воспринимается как перо — его представление о том, что такое объект , — другое.Чувственная уверенность смотрит на перо и не думает «перо», она просто думает «это здесь», потому что требует прямого, непосредственного контакта с предметом. Итак, форма его объекта — простая непосредственность: это, здесь, сейчас. Но на опыте эта простота теряется, и объект становится более сложным. Когда мы подходим к восприятию, тот же сенсорный материал понимается как вещь со свойствами: это вещь с осязанием, взглядом и т. Д. Затем, когда мы добираемся до понимания, теперь предполагается, что объект удерживается вместе определенными силами. а также регулируется законами.Понимание хочет понять взаимосвязь между этими законами и этими силами. И это порождает новую трансформацию как сознания, так и его объекта. Когда мы добираемся до желания, мы понимаем, что объект является чем-то, что питает мое самоощущение. Таким образом, я утверждаю себя, употребляя перо каким-то образом, возможно, ломая его или разрушая.

«Каждая форма сознания имеет в виду свой вид объекта: простой , этот , или более конкретную вещь со свойствами, или объект желания, или объект искусства или религии, и так далее.”

Итак, разные формы сознания имеют разные представления о том, что значит быть объектом. Для эстетического сознания объект может быть произведением красоты, а для религии — объектом почитания. Гегеля всегда интересует концепция объекта, который имеет определенная форма сознания, и опыт, который эта концепция порождает. И он утверждает, что в каждом случае то, как объект сначала воспринимается как объект, производит его особенное переживание.Гегель демонстрирует это, делая явным то, что неявно подразумевается в объекте, как это первоначально предполагается. В самом деле, если есть общий метод философии Гегеля, то это процесс явного раскрытия того, что неявно. Парадокс — и что мешает людям уследить за ним — заключается в том, что в каждом случае сама концепция объекта, с которой начинается сознание, порождает опыт, в котором эта концепция изменяется. Фактически, это превратилось в полную противоположность. Это диалектический момент в опыте, описанном Гегелем.Если это изменение произойдет и если Гегель сможет показать, что это изменение действительно вызвано первоначальной концепцией объекта, тогда больше некуда идти. Вы не можете сказать , что я сделал ошибку, , и вернуться к первоначальному представлению об объекте, потому что это то раннее представление, которое в первую очередь привело к более позднему опыту.

Гегель берет на себя обязательство быть как можно более имманентным в размышлениях о сознании и не импортировать свои собственные взгляды на то, что должно говорить сознание.Каждая форма сознания регулируется нормой, которую она устанавливает для себя, а именно своим собственным представлением о своем объекте. Сознание имеет определенное представление о том, что оно считает истиной или объектом, но оно испытывает переживание этого объекта, в котором последний изменяется и в котором также изменяется само сознание. Это придает динамизм всему этому, что является частью того, почему люди находят «Феноменология » Гегеля захватывающей. Вы начинаете с того, что смотрите на мир определенным образом, но затем обнаруживаете, что и этот мир, и вы сами трансформируются переживаемым вами опытом.

Но обратите внимание, что Гегель не описывает эмпирический процесс, например, когда думает о Брексите одним способом в один день, а на следующий день думает о чем-то другом. Это логический процесс, который определяет, как форма сознания должна измениться — должна измениться — если она серьезно относится к собственному представлению о своем объекте. Конечно, в жизни люди не всегда следуют логике своей точки зрения. Есть, например, «хозяева», которые не понимают, что их господство логически противоречиво, потому что оно зависит от подчинения другого, но которые продолжают стремиться доминировать над другими.Однако в остальном логический процесс, описанный Гегелем, проявляется в самой истории. Французская революция — хороший тому пример. Гегель описывает концепцию свободы, которая движет Французской революцией, как «абсолютную свободу». Он признает, что это действительно определенный вид свободы, но эта свобода воспринимается как очень абстрактная. Таким образом, он работает против определенных институтов и ассоциаций людей и считает всех людей свободными так же, как и граждане ( граждан, ).

Мы все равны перед законом и равноправны. Но Гегель думает, что такая свобода абстрагируется от конкретных различий, которые делают нас людьми, и что эта абстрактность проявляется в смерти: ибо революционеры начинают обнаруживать, что они могут иметь только одно отношение к тем, кто против революции, а именно, что такие люди не должно быть. Таким образом, смерть становится заключением. Это не то, чего хотят первые революционеры 1789 года, но для Гегеля это диалектическое следствие столь абстрактного восприятия свободы.Поэтому Гегель думает, что господство террора 1793-1743 гг. Является внутренним и необходимым следствием революции. И это действительно интересно и заставляет задуматься. Как вы можете быть привержены подлинной свободе, а это хорошее оказывается плохим? Понимание Гегелем связи между Французской революцией и террором, конечно, остро стоит, если вспомнить его ранний энтузиазм по поводу революции.

«Вы начинаете с того, что смотрите на мир определенным образом, но затем обнаруживаете, что и этот мир, и вы сами преобразились переживаемым вами опытом.”

Гегель считает, что трагедия представляет собой подобную диалектику. Трагедия — это во многих отношениях неправильные поступки и правильные поступки, когда правильные поступки сами по себе оказываются неправильными и оказываются деструктивными и саморазрушительными. Этот диалектический элемент либо расстраивает вас, когда вы читаете Гегеля, либо волнует и воодушевляет. Меня это просто зацепило. С самого начала я думал, что это действительно захватывающе.

Если Гегель пишет о собственном опыте сознания, есть ли здесь солипсистский или скептический вызов?

В своей феноменологии Гегель не является самосознательно личным, как Декарт в его Размышлениях .Гегель делает то, что в принципе может сделать каждый, и открывает те же преобразования, что и любой другой. Фактически, он думает о феноменологии как о чем-то, что мы делаем, и это одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся в новой дисциплине Гегеля: кто такие «мы»? Но кем бы мы ни были, мы «мы», а не «я». Более того, все это движется вперед логикой, присущей сознанию, а само сознание становится чем-то большим, чем просто «я». Оно начинается как «я» и «это», но когда вы приходите к самосознанию, у вас вскоре возникают два самосознания вместе.Затем, когда вы дойдете до «духа», у вас будет целый мир — общество, семья и государство. Между прочим, «Дух» — это не какая-то бестелесная трансцендентная сущность, управляющая жизнями людей. Это человеческое самосознание во многих его социальных, политических, исторических и религиозных формах. Но это не просто человеческое самосознание, поскольку последнее есть самосознание бытия — и разума или «логоса» в основе бытия. «Дух», таким образом, является самим собой — миром, — который пришел к самосознанию в человечестве, прежде всего в человечестве, которое живет социальной, общинной жизнью.

Итак, сознание, которое исследуется в Феноменологии , оказывается разделяемым, коллективным сознанием, а не просто «Я». А исследование сознания проводится «мы». Таким образом, феноменология — это не деятельность частного самоанализа — исследование самого себя изолированным «я». Напротив, это, по выражению Гегеля, «экзотерическая» дисциплина: это то, что публично понятно. Он прослеживает в сознании неумолимую логику, но понятную публике.Это ни в коем случае не эзотерическое или личное.

Но может ли такая дисциплина оспариваться солипсизмом или скептицизмом? Это зависит. С одной стороны, сам скептицизм подрывается феноменологией, поскольку скептицизм радикального греческого толка является одной из форм сознания, исследуемых Гегелем. Это предпоследняя форма самосознания. Но он оказывается неспособным поддерживать свое самопонимание и трансформируется в новую форму самосознания. Такой скептицизм, утверждает Гегель, всегда стремится подорвать все, что он выдвигает.Первоначально он скептически относится к свидетельствам чувств на основе абстрактной свободы личности. Но тогда он скептически относится к этому на основании чувств. Итак, он говорит, что скептик в конечном итоге превращается в двух непослушных детей, ссорящихся друг с другом — один из которых говорит да , когда другой говорит нет — просто ради того, чтобы проявить упрямство.

Таким образом, с точки зрения Гегеля, со скептиком происходит то, что на самом деле два «я» связаны вместе в одно, но они не могут думать о себе вместе как о одном.Одно всегда заменяет другое. Я говорю это; но я не говорю этого; то я говорю не это и так далее. Если, однако, мы сделаем это неявное «два в одном» явным, мы перейдем к новой форме сознания, которая больше не является формой скептицизма. Таким образом, логика скептицизма ведет нас к новой форме, в которой два «я» скептика больше не являются просто двумя, но явно связаны вместе как два — в одном, : форма, которую Гегель называет «несчастным сознанием». Итак, с точки зрения Гегеля, скептицизм подрывает себя и трансформируется в «несчастное» я в ходе «Феноменологии » .

Более того, солипсизм тоже подрывает себя. Если мы посмотрим на начало феноменологии, вы могли бы сказать, что чувственная уверенность пытается быть справедливой и поэтому пытается быть солипсистской, если не скептической — она ​​как бы говорит: «Я знаю это , все держатся подальше, это только я и этот ‘. Но Гегель думает, что сама непосредственность этого опыта превращает его в нечто пустое и универсальное. Таким образом, сознание не может получить ту конкретность, которую оно хочет, и поэтому оно возвращается к тому, что имеет в виду «Я», , но это также не отражает той специфичности, которую оно ищет: потому что, если я просто скажу «Я» и сосредоточусь на что означает «я», я превращаюсь в то же «я», что и вы, и поэтому я ничего не уточнил обо мне.Поэтому я не могу уловить специфику своего объекта, просто настаивая на том, что это то, что имеет в виду «Я», , поскольку мысль о «я» неопределенна: она не выделяет меня в частности. Здесь, я думаю, есть семена аргумента против солипсизма. Если солипсизм полностью уходит из любого публичного дискурса в непосредственность самого себя, он в конечном итоге оказывается вовсе не самим собой, а «я», как и любое другое «я»: совершенно пустым и бессодержательным.

Итак, в «Феноменологии » есть аргументы как против скептицизма, так и против солипсизма.С другой стороны, Гегель также признает, что то, что он называет «бесплодным эго», нельзя убедить такими феноменологическими аргументами. В таком случае, считает Гегель, какими бы сильными ни были аргументы, если кто-то настаивает на солипсизме или скептицизме — точно так же, как если бы кто-то настаивал на том, что 2 + 2 = 5, — тогда вы должны оставить их наедине. Гегель утверждает, что «солипсизм» чувственной уверенности оказывается пустым и неопределенным и что скептицизм превращается в несчастное сознание, и он явно считает логику, которая приводит к этим выводам, убедительной.Но его цель не в том, чтобы убедить каждого человека в своей правоте. Вы можете многое сказать, чтобы оспорить точку зрения скептика, но если в конечном итоге скептик настаивает на этой точке зрения, то вы мало что можете сделать, кроме как оставить скептика на его усмотрение и посмотреть, как он поживает.

В определенном смысле, однако, вы можете рассматривать саму феноменологию как произведение скептицизма. Не упрямый, умышленный скептицизм, а то, что Гегель называет «sich vollbringender Skeptizismus» (самодостаточный скептицизм).Отношение к Декарту интересно. Думайте о первой медитации Декарта как о принятии набора обычных предположений, таких как «я могу полагаться на то, что я вижу», «у меня есть тело», «есть бог», и как постепенное устранение этих предположений. Феноменология — это также процесс постепенного и скептического опровержения определенных точек зрения, которые мы считаем очевидными: Я здесь, а мир существует; мир состоит из вещей с разными свойствами; «я» существенно отличаются друг от друга. Однако есть важное различие между картезианским и гегелевским скептицизмом. В первой «Медитации» Декарта скептицизм продвигается сомневающимся «я», а не самими обычными предположениями. Напротив, в феноменологии Гегеля каждая форма сознания подвергается имманентному скептицизму, поэтому вся работа сводится к процессу имманентно самопровозглашенного скептицизма в отношении наших обычных предположений — работы, которая в конечном итоге приводит к философии за пределы самого скептицизма.

Феноменология, таким образом, не работа Гегеля . Я думаю, что нечто подобное верно и в отношении мысли Канта и Спинозы. Есть философы, для которых философия — это , их философия — Ницше — один из них, а Декарт — в определенных настроениях, — но Гегель — прямо противоположное. Гегель не думает о своей философии или феноменологии как о , как о своем . Когда он мертв, это могут сделать и другие люди. Так что это совсем не личное, это совсем не солипсизм.Феноменология Гегеля — это имманентный скептицизм, который стремится показать экзотеричным и публично понятным способом, как солипсизм и умышленный скептицизм, как и другие формы сознания, подрывают себя своим собственным опытом.

Важная глава в «Феноменологии » говорит об «абсолютном знании». Не могли бы вы немного рассказать о том, к чему это приводит?

Одно, что не является , — это знание Абсолюта. Ваши читатели должны это знать.

Абсолютное знание — это знание, лишенное различия между объектом и субъектом. Проще говоря, обычное сознание в его различных формах имеет одну общую черту: требуется четкое различие между знающим и известным, различие между мной и миром. Гегель, однако, не считает это различие абсолютным, потому что он думает, что мы можем познать мир посредством чистого мышления. Для Гегеля верно, что я не мир, но в другом смысле я мир, потому что я — мы есть — мир, который осознал себя в мысли.Итак, мышление способно понять бытие, потому что мышление само по себе является формой бытия. Для Гегеля это философская точка зрения. «Абсолютное знание» и есть эта философская точка зрения, для которой различие между субъектом и объектом больше не является абсолютным. Это различие начинает разрушаться ранее в книге, но в конце — при абсолютном знании — оно устраняется наиболее основательно. Таким образом, абсолютное знание — это не какое-то великое знание всего, и не знание какой-то «вещи», называемой «Абсолютом».Это просто сознание или мысль, которые больше не считают различие между собой и бытием абсолютным и теперь знают, что могут понять бытие только посредством мысли.

Различие между собой и объектом наиболее отчетливо проявляется в форме «чувственной уверенности», но по мере того, как мы проходим через различные формы сознания, начинают появляться формы, которые понимают активную роль, которую их собственное сознание играет в раскрытии или в раскрытии. некоторые случаи трансформируются, их объект. Понимание, например, признает, что для понимания не только игры сил, которые мы видим вокруг нас, но и глубоких структурных законов, которые ею управляют, мы должны перейти от «пассивного» эмпирического восприятия к «активному» пониманию. .Понимание как способ мышления позволило раскрыть эти законы своей собственной деятельностью. Это уже начинает подрывать резкое различие между познающим субъектом и его объектом. Конечно, все практическое сознание делает то же самое, трансформируя объект, который ему известен. Так что и здесь нет резкого различия между субъектом и объектом. Позже объект, с которым я занимаюсь, становится другим самосознанием или, действительно, моим собственным самосознанием, как в «несчастном сознании».Итак, еще раз, нет резкого различия между собой и тем, что есть кроме него. Затем, обладая абсолютным знанием, сознание признает, что форма его собственной мысли и форма самого бытия — это одно и то же, и что мысль, таким образом, может понимать бытие посредством своей собственной автономной деятельности.

Однако следует сказать, что глава об «абсолютном знании» может немного разочаровывать читателей, потому что по большей части она проходит через все формы, через которые мы уже прошли.Это потому, что часть того, что делает абсолютное знание, восстанавливает путь, который привел нас туда. Однако, прежде всего, абсолютное знание — это форма знания, которая была освобождена от того, что Гегель называет оппозицией сознания, и поэтому свободно заниматься философией. Следовательно, в начале философии у нас нет конкретного объекта, называемого «Абсолют». Все, что у нас есть, — это неопределенное существо, которое больше не понимается как нечто иное, кроме мысли, но известно как единое целое с мыслью, которая его думает.Позже, в «Логике » есть категория, называемая «Абсолют», которая в некотором смысле совпадает с представлением Спинозы о субстанции. Но нет причин, по которым в качестве общей темы философии Гегеля следует выбирать , а не , а не какую-либо другую категорию.

Этим я отличаюсь от Фредерика Байзера. На мой взгляд, абсолютное знание — это не знание «Абсолюта» с самого начала. Это знание, освобожденное от предполагаемых оппозиций сознания.

Для тех, кто не обязательно хочет читать всю работу, есть ли какие-то отдельные разделы Феноменологии , которые вы порекомендовали бы?

Да, в нем есть несколько необычайно захватывающих сценариев. Я бы указал на «борьбу жизни и смерти», диалектику господина-раба, «несчастное сознание», рассказ Антигоны по отношению к Креонту (в пьесе Софокла). Также обсуждается старый режим со всеми льстецами при дворе Людовика XIV и Французская революция.Есть также замечательный отрывок, описывающий группу людей, придерживающихся моральных принципов, которые поздравляют себя с тем, насколько все они благородны и превосходны. Это одни из самых интересных частей книги. Вы почти думаете, что такой великий режиссер, как Эйзенштейн, мог бы снять это. То, как мы до сих пор говорили о феноменологии , может показаться немного сухим и абстрактным, особенно если вас не интересует ее связь с логикой Гегеля . И многих людей, таких как Кожев, не интересовала книга Гегеля Logic .Но в книге «Феноменология » есть понимание динамики человеческого взаимодействия, что действительно делает эту книгу замечательной для изучения.

А. В. Миллер и Г. В. Ф. Гегель

Читать

Ваш следующий выбор — Гегель Наука логики . Почему вы рекомендовали эту книгу?

Это прозвучит гиперболично, но мой короткий ответ таков: я считаю, что это величайшая философская работа, когда-либо написанная кем-либо и где бы то ни было.И я работал над Платоном, Аристотелем, Декартом; Я учу Спинозу, Лейбница, Канта — который, как мне кажется, также является одним из и великих; и я изучал Ницше, Хайдеггера, Витгенштейна и других. Все это стоит изучить, но книга Гегеля Logic является потрясающе проницательной и глубокой и, на мой взгляд, чрезвычайно важной.

Более развернутый ответ на ваш вопрос следующий. Предположим, что точка зрения Канта в целом верна: мы не приходим в мир без посредников, но что наши знания о мире структурированы по определенным категориям.Гегель принимает это. В этом смысле Гегель — кантианец. Эти категории включают причинность, субстанцию, количество — саму идею числа и т. Д. И Гегель сказал бы, что даже простая мысль, такая как «что-то», является такой категорией. Рыба в моем аквариуме дома не думает в категориях «что-то» или «если я сделаю это, это вызовет это». У них разный опыт, но они не выражают его таким образом. Но мы, и , формулируем их именно так.

Гегель считает, что эти категории представляют собой «алмазную сеть», которая пронизывает повседневный опыт.Эти категории не просто информируют философский опыт, они информируют об опыте каждого. Они часть того, что значит быть человеком. Это гегелевская и кантовская версия идеи грамматических правил лингвиста: они структурируют то, как мы думаем. Кант считает, что эти категории фиксированы; они всегда были такими и никогда не менялись. Гегель думает, что они не исправлены, но развились. Часть задачи философии состоит в том, чтобы попытаться понять это развитие, и он думает, что мы подошли к точке, в которой мы наконец можем понять их истинную природу.Это важно, потому что, если мы не понимаем их истинную природу, то на самом деле мы можем быть введены в заблуждение категориями, которые структурируют наш опыт. В этом случае мы будем совершать не эмпирические ошибки, а ошибки на уровне категорий, которые мы используем.

«Логика — это попытка Гегеля заново понять все основные концепции мышления. Они включают в себя очень простые понятия, такие как «бытие», «становление», «нечто», «другое», а также понятие «быть конечным». ”

Давайте подумаем о такой идее, как «что-то».На столе что-то есть: ваш телефон. Гегель утверждает, что если бы у нас вообще не было идеи о существовании «чего-то», то все, что вы испытали бы, было бы неструктурированным восприятием. Вам нужно иметь саму мысль «что-то», чтобы думать о том, что вы видите как единое целое. Более того, Гегель считает, что быть «чем-то» немного сложнее, чем мы обычно думаем. Обычно мы думаем, что вещи — что бы мы ни считали «чем-то» — не зависят от других вещей и являются просто тем, чем они являются.Но Гегель утверждает в Logic , что быть чем-то — значит быть неразрывно связанным с чем-то другим, кроме него. Итак, «быть отличным от» — это часть бытия «чем-то». На самом деле, это даже сложнее: поскольку подверженность влиянию со стороны кого-то другого, кроме вас, также является частью существования чего-то.

Представьте, что теперь мы переходим на более высокую ступень и думаем о людях, а не о простых вещах. Допустим, мы берем обычную концепцию «чего-то» и думаем о людях как о «чем-то».С точки зрения Гегеля, это создаст структурный индивидуализм в нашем мышлении о людях, и я думаю, что Гегель будет утверждать, что современный индивидуализм во многом управляется таким индивидуализмом. Многие из наших дебатов по поводу идентичности сейчас сводятся к утверждению: «Я такой, какой я есть, не бросайте мне вызов. Я этот человек. Тебе нечего мне сказать ». Кто-то может возразить, что это результат мышления людей с точки зрения обычной концепции «чего-то» (и «идентичности»).

А теперь давайте возьмем гегелевскую концепцию чего-то.Как бы выглядела человеческая жизнь, если бы так относились к людям? Гегельянец сказал бы, что в бытие чего-то встроено «бытие иное, чем» и встроено взаимодействие. И поэтому, по сути, мы не можем быть теми, кто мы есть сами по себе. Мы такие, в которых мы есть, и благодаря взаимодействию с другими людьми. Эти взаимодействия будут личными, социальными, политическими и так далее, и, как утверждает Гегель, они потребуют признания. Итак, для Гегеля то, кем я являюсь, частично определяется тем, чем меня считают другие. Мне это может не нравиться, но это сложно, потому что это необходимо из-за того, что вообще должно быть «чем-то», из-за присущего каждому чему-то реляционному характеру.Если это так, мы, конечно, должны убедиться, что узнаем друг друга таким образом, чтобы отдавать должное друг другу. Но мы не можем думать, что можем жить в мире, в котором то, что кто-то думает обо мне, не имеет для меня никакого значения. Это имеет большое значение.

Например, меня определяют как преподавателя университета. Я не мог бы быть таким вне университета, и я не мог бы быть таким без моих студентов. Мы с женой не можем быть родителями, не имея детей и т. Д. Итак, здесь у нас есть пример того, как простое понятие, такое как «что-то», может повлиять на то, как мы понимаем мир.Если принять один путь, вещи будут изолированы от другого, но если принять это так, как думает Гегель, тогда вещи взаимосвязаны и интегрированы.

«Итак, для Гегеля то, кем я являюсь, частично определяется тем, что другие считают меня. Возможно, мне это не нравится, но это сложно, потому что это необходимо из-за того, что вообще должно быть «чем-то». ”

Логика — это попытка Гегеля заново понять все основные концепции мышления. Они включают в себя очень простые понятия, такие как «бытие», «становление», «нечто», «другое», а также понятие «быть конечным».Что значит быть конечным? Что ж, значит конец. Это то же самое, что быть ограниченным? Для некоторых философов, таких как Спиноза, быть ограниченным — все равно что быть конечным. Но не для Гегеля. Для него между ними есть тонкое различие: вы ограничены чем-то другим, но вы заканчиваете своим собственным существом. Это не отрицание того, что другие вещи могут привести нас к нашему концу, но точка зрения Гегеля состоит в том, что даже без действия других вещей мы придем к концу, просто будучи тем, что мы есть.Это, конечно, имеет трагические последствия, потому что это означает, что мы доводим себя до своей собственной цели, хотим мы того или нет. У Гегеля также есть отличительная концепция бесконечности, которую он понимает как имманентную сфере самого конечного, а не трансцендентного «запредельного». Затем Гегель переходит к рассмотрению «количества», «сущности» и других понятий. Итак, это чрезвычайно амбициозное и всестороннее исследование основных категорий мышления.

Тем не менее, Logic на самом деле делает две вещи, поскольку одновременно изучает основные категории мысли и основные формы бытия.Это потому, что, с точки зрения Гегеля, эти два понятия совпадают. Итак, во-первых, Logic снова делает в новой форме то, что Кант пытался сделать в первой Critique в своем так называемом «метафизическом выводе», а именно стремится раскрыть основные категории мышления. Кант стремится вывести основные категории из логических форм суждения, но Гегель считает, что этого недостаточно, что это слишком много вопросов. Зачем предполагать, что эта мысль по сути судит? И зачем предполагать, как это делает Кант, что мысль дискурсивна и должна объединять интуиции? Гегель думает, что в конечном счете у Канта нет удовлетворительного ответа на эти вопросы, но что Кант просто принимает определенную концепцию мышления как должное — догматически.

Таким образом, проект

Гегеля состоит в том, чтобы попытаться вывести все категории и правильно их понять, без , заранее предполагая, что мы знаем, что они из себя представляют или о чем идет речь. Это очень важно. Во-вторых, задача Logic состоит в том, чтобы мыслить и понимать чистое существо — чистое существо, с которым абсолютное знание остается в конце феноменологии . Поскольку Logic направлен на обнаружение основных форм бытия, а также основных категорий мышления, это не только логика, но и метафизика.Таким образом, вы можете сказать, что Гегель не только повторяет кантовский вывод категорий, но также делает заново то, что сделал Спиноза, а именно понимает, что там есть . Спиноза, конечно, начинает с субстанции, а затем рассматривает отношения между субстанцией, атрибутами и модусами. Гегель, однако, думает, что это означает слишком много допущений в начале метафизики и что все, с чего мы имеем право начать, — это чистое, неопределенное бытие. Затем в ходе «Логики » Гегель показывает, что множество других категорий — которые являются одновременно формами бытия и формами мысли — могут быть выведены из чистого бытия, включая понятия количества, меры, сущности, тождества, различия и т. Д. сущность и причинность.Таким образом, эти категории не просто предполагаются Гегелем как принадлежащие мышлению, но доказывается, что они принадлежат к этому, будучи производными от самого мышления — из мысли о простом, неопределенном бытии. Этот новый вывод категорий также показывает правильный способ их понимания.

Hegel’s Logic увлекателен для изучения и необычайно богат. Он абстрактный, в этом нет сомнений, и примеров мало. Но работа важна, даже если вы не станете гегельянцем из-за тонких и значительных различий, которые Гегель считает необходимыми для этой мысли и бытия.Один из лучших комплиментов Гегелю был от студента, которого я преподавал двадцать пять лет назад в Америке. Он сказал «, что я никогда не сталкивался с более значительными философскими различиями со стороны любого другого философа, которого я изучал» . Он не гегельян, но так сказал. И я думаю, что это совершенно правильно. Это не схоластические различия, которые могут показаться бессмысленными. Они значимы и значительны.

«Этические, социальные и политические последствия этой идеи огромны.Это то, чем полон Logic : абстрактные идеи с драматическими последствиями для жизни человека. ”

Я не собираюсь рассматривать все в Logic , но есть определенные идеи, которые люди, не являющиеся философами, найдут действительно интересными. Я уже говорил о взаимосвязанности. Это очень важно. Это факт, что быть чем-то вообще означает быть взаимосвязанным с множеством разных вещей. Во-вторых, есть идея имманентной диалектики, которой мы подвержены.Идея конечности очень хорошо выражает это: мы рождены, чтобы умереть, не обязательно от рук кого-то другого, но через наше собственное существо. В-третьих, Гегель очень интересен феноменом исключения.

В ходе работы с Logic возникают различные различия. Есть прямая разница между бытием и ничто; и есть определенная разница, когда вы говорите «это, а не то», «холодно, а не жарко». Это определенная оппозиционная разница.Но есть разделенность — обособленность — когда вещи не противоречат друг другу, а просто отделены друг от друга, как что-то и другое. Тогда есть еще одно различие — исключение. Гегель исследует это, в частности, в логике сущности, где он утверждает, что определенные термины, такие как «положительный» и «отрицательный», включают в себя друг друга , за исключением . Позитивное имеет в себе момент не-бытия отрицательного, а отрицательное — это неположительное. Следовательно, каждый включен в другой, но исключен им.Сама по себе эта идея довольно абстрактна, но если мы думаем о человеческой идентичности таким образом, эта идея очень проясняет: поскольку мы видим, что если я определяю себя через исключение — не то, не то и так далее, — я встраиваюсь в свою идентичность тому, что я исключаю, чтобы быть тем, кем я являюсь, и поэтому я привязываю себя к тому, что стараюсь исключить. Этические, социальные и политические последствия этой идеи огромны. Это то, чем полон Logic : абстрактные идеи с драматическими последствиями для жизни человека.

Является ли Logic подготовительной работой с прицелом на что-то еще? Неужели это просто создание основы для разговоров о практических, социальных и политических проблемах?

Логика Гегеля — это самостоятельная дисциплина, но она также подготавливает почву для понимания природы и духа в остальной части философии Гегеля.

«Феноменология » Гегеля

подводит вас к точке зрения философии, но Гегель рассматривает саму философию как имеющую три части: (1) логику; (2) философия природы; и (3) философия духа.Логика — это описание основных категорий, которые структурируют наш опыт, и соответствующих форм бытия. Но затем мы переходим к философии природы, которая, используя эти категории, исследует, что такое пространство, время, материя и свет, а также физическая, химическая и органическая материя. А затем мы переходим к философии духа. Он состоит из трех частей. Первая часть имеет дело с «субъективным духом», который включает «я» в том, что Гегель называет его «антропологическим» измерением (то есть его ощущения, чувства и привычки), затем сознание, а затем то, что он называет «разумом» (который включает воображение, язык, память, а также драйв и свобода воли).Затем у вас есть философия «объективного духа», которая определяет, как человеческая свобода объективизирует себя в мире, как право, действие, семейная жизнь, экономика, государство и история. Наконец, существует философия «абсолютного духа», которая имеет дело с искусством, религией и самой философией. Каждому этапу философии Гегеля присуща собственная имманентная логика, которая явно вытекает из Logic , но не является просто приложением категорий, обнаруженных в последней. Следовательно, существует особая логика природы, особая логика свободы, особая логика искусства и так далее.Но они явно вытекают из того, о чем он говорит в Logic . Итак, да, логика Гегеля является подготовительной и самостоятельной дисциплиной.

Слово «логика» относится к формальным правилам вывода. Если Гегелевская теория «Наука логики » нацелена на отсутствие предпосылок, должен ли он опровергать эти правила?

Совершенно верно.

Дело не в том, что Гегель работает в полном вакууме. Как и Декарт, Гегель осознает контекст, в котором он работает, но он хочет отложить это в сторону и начать все с нуля.Но это можно сделать только в определенном контексте. Это контекст, который требует свободы мысли и требует, чтобы вы не принимали все как должное на основании авторитета. Это означает, что вам нужно отбросить все свои предположения. Итак, свобода требует «отсутствия предпосылок», что является собственным словом Гегеля. Таким образом, Logic начинается с чистого неопределенного, неопределенного существа. Затем он переходит от «становления» к «определенности», которая ведет к «чему-то», что порождает «конечность» и так далее.Позже в Logic выводятся знакомые принципы и формы суждений и умозаключений. Таким образом, такие принципы и формы не просто воспринимаются как должное, но доказано, что они принадлежат мысли (и даже бытию). Однако также показано, что они более диалектичны, чем признает обычная мысль.

Насколько повлияла Logic ? Разве этим не пренебрегали?

Итак, Кьеркегор пишет о Logic в своем Заключительном ненаучном постскриптуме .Он знает, что Гегель утверждает, что обеспечивает вывод понятий без предпосылок, и прямо утверждает, что такой вывод невозможен. Докторская диссертация Карла Маркса о греческих атомистах во многом опирается на гегелевскую логику «бытия для себя» и «одного и многих». Ленин прочитал Logic и все время делал заметки. Хайдеггер и Гадамер также читали части Logic . Так что этим никогда не пренебрегали полностью, но нет сомнений в том, что великие французские писатели 20-го века, такие как Сартр и Кожев, интересовавшиеся Гегелем, больше работали над феноменологией .Другой частью философии Гегеля, которая затмила Logic , была философия права . Итак, да, Logic игнорировали, но никогда не забывали полностью.

И, конечно же, Джон Бербидж, автор книги, которую вы выберете в следующий раз, не упустил из виду. Это по логике Гегеля.

Я включил свои следующие два варианта не обязательно потому, что я с ними согласен, но из-за их важности как в целом, так и для меня в частности.Мне не разрешено выбирать одну из моих собственных книг для этого интервью, но мое Открытие логики Гегеля я рекомендую больше всего в качестве руководства по Logic , и я не смог бы написать его без важной работы Бербиджа. Так что я хочу, чтобы люди читали и Бербиджа.

Его книга была одной из первых на английском языке, в которой аргументы Гегеля « Logic » были действительно ясными. Он использует особый подход: что подчеркивает Бербидж, так это то, что Logic — это исследование того, что происходит с , когда мы думаем.Для него Logic — это не столько изучение категорий как таковых, сколько изучение того, что вовлечено в понимание чего-либо, и диалектических противоречий, которые мы попадаем в ловушку деятельности понимания. Из-за такого акцента на процессе мышления некоторые люди обвиняют Бербиджа в том, что он слишком психологичен при чтении Logic , и я разделяю это беспокойство. Но что замечательно в книге Бербиджа, так это ее внимание к деталям, ее ясность и доступность, а также ее чувствительность к нюансам аргументации Гегеля.Бербидж объясняет (и принимает) происходящие диалектические изменения и признает, что не существует единого единого метода гегелевской логики. Таким образом, он открыл Logic англоязычной аудитории и показал, что это произведение серьезной, строгой философии, а не темной, непонятной метафизики. Так что, не выбирая свою книгу, я бы всегда рекомендовал эту книгу в первую очередь.

Бербидж во многом основывает свое мнение на различении Гегелем трех форм мышления: понимания, диалектического и умозрительного мышления.Он понимает это различие следующим образом: понимание берет понятие и пытается его прояснить, но при его прояснении диалектика как бы берет верх и перемещает понимание в том направлении, в котором оно не хочет идти. Понимание хочет получить ясное и отчетливое представление об определенной идее — например, о бытии — но диалектика берет верх и превращает эту идею в свою противоположность — ничто. Затем умозрительное мышление объединяет эти две мысли в одну, и мы получаем новую концепцию: становление.И так далее. Процесс направлен на ясность, и поэтому, вопреки тому, что утверждают Поппер и Шопенгауэр, Гегель, как его читает Бербидж, не пытается быть неясным. Он пытается понять, что значит прояснить концепцию. И он показывает, что если вы действительно понимаете, что значит прояснить концепцию, вы понимаете, что попадаете в определенные диалектические сложности, которые ведут вас в направлениях, в которых вы не хотели идти. И из этого возникают новые категории. Итак, пытаясь разобраться в категориях, вы обязательно переходите к другим категориям.

«Он открыл Logic англоязычной аудитории и показал, что это произведение серьезной, строгой философии, а не темной, непостижимой метафизики. ”

Я умеренно критикую книгу Бербиджа, потому что считаю, что Logic не столько о том, что происходит, когда мы понимаем, сколько о том, что она больше имеет дело с категориями и понятиями сами по себе. Поэтому я не думаю, что, пройдя путь через гегелевскую Logic , вы обязательно останетесь с интерпретацией Бербиджа; но я определенно не смог бы добраться туда, где я сейчас нахожусь, без того, что он сделал.Его маленькая книга «Логика» Гегеля «Логика» — еще одна жемчужина. Это действительно хорошо и полезно, хотя я не согласен с некоторыми из них. Сейчас я пишу еще одну книгу по Logic , и я возвращаюсь к Бербиджу и регулярно занимаюсь его работой. Я в огромном долгу перед ним.

Ваш четвертый выбор — Идеализм Гегеля: удовлетворение самосознания Роберта Пиппина.

Pippin оказал огромное влияние, нельзя отрицать этого. Как и Бербидж, Пиппин пытался внести ясность в то, что делает Гегель, на фоне того, что он считает несостоятельным метафизическим прочтением Гегеля. Под таким прочтением он подразумевает такое прочтение, которое рассматривает гегелевскую логику «Логика », занимающуюся сомнительными сущностями, такими как «Абсолют». Пиппин отвергает такое прочтение, и поэтому обычно считается, что он выдвигает «неметафизическую» интерпретацию Гегеля. На самом деле дело обстоит несколько сложнее.

Чтобы объяснить интерпретацию Пиппина Гегеля, начнем с Канта. Пиппин принимает основную мысль Канта о том, что у познания есть два корня — интуиция и понимание, — которые работают вместе, чтобы получить объекты опыта. В частности, интуиция дает нам непосредственность вещей — их бытие здесь и сейчас — а затем понимание дает нам различные формы объективности. Люди не всегда понимают, что Кант не просто говорит, что нам, , нужны определенные категории, чтобы понять мир; он говорит, что интуиции должны быть поняты в терминах определенных категорий, чтобы быть объектами для познания.Это вывод B из Критики чистого разума . Таким образом, категории — это условия не только нашего восприятия объектов, но и самих объектов как объектов познания. Это действительно важно для Канта Пиппина.

«Работы Пиппина сделали Гегеля уважаемым среди кантоведов и других людей, которые иначе не стали бы читать Гегеля. ”

Теперь переходим к Гегелю. Гегель берет на себя широкую идею о том, что категории, раскрытые в логике , , являются условиями того, что что-либо является детерминированным объектом познания.Гегель, однако, опровергает идею Канта о том, что познание также опосредуется формами интуиции — пространством и временем — которые являются субъективными. Кантовские формы интуиции универсальны — все конечные существа, подобные нам, имеют одни и те же формы, — но они субъективны в том смысле, что их источник находится в уме. Между прочим, Кант, на мой взгляд, довольно догматичен в этом отношении: поскольку формы интуиции априори и настолько субъективны, мы знаем, что они не могут принадлежать вещам сами по себе, а только вещам такими, какими они кажутся нам. .И все же Кант как бы не смотрит через стену, ограничивающую наш опыт, и прямо не видит, что вещи сами по себе не пространственно-временны. Это невозможно не только потому, что мы ограничены тем, что находится по эту сторону стены, то есть объектами возможного опыта, но также потому, что вещи сами по себе не должны мыслиться как на самом деле там за пределами опыта. . Скорее, они являются чем-то, что мысль постулирует изнутри самого опыта. Точнее, это то, что, по нашему мнению, должно быть , когда в рамках опыта мы абстрагируемся от тех условий, при которых только мы познаем и испытываем объекты.Итак, Кант не может сказать, что — это такие вещи, он просто говорит, что мы должны думать, что существуют, чтобы такие вещи были. Но поскольку мы знаем, что формы пространства и времени субъективны, мы должны думать, что вещи сами по себе не являются пространственно-временными. Не все читатели Канта понимают «вещи в себе» таким образом, но я понимаю их так. Как бы то ни было, Гегель отбрасывает всю идею о том, что вещи сами по себе должны считаться (или что они) за пределами досягаемости познания, и утверждает, что то, что есть, познаваемо.Однако он сохраняет идею, что категории — это условия, при которых вещи могут быть познаны, могут быть объектами познания.

Интервью Five Books стоит дорого. Если вам нравится это интервью, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.

Пиппин понимает Гегеля так, как я только что описал, хотя между нашими интерпретациями есть тонкие различия. Например, Пиппин считает, что первая часть Logic — логика бытия — рассматривает проблемы, которые возникают, когда кто-то пытается понять, что есть, с помощью простых категорий, таких как «что-то».По его мнению, разоблачение Гегелем неудачи этой попытки затем приводит к открытию, позже в Logic , дополнительных категорий, которые на самом деле необходимы для того, чтобы что-то было определенным объектом познания. На мой взгляд, напротив, логика бытия играет более позитивную роль и просто раскрывает то, что есть быть «чем-то», «конечным» и так далее.

Работа Пиппина сделала Гегеля уважаемым среди кантоведов и других людей, которые иначе не стали бы читать Гегеля.Теперь они читают Гегеля из-за того, что сделал Пиппин. Но что интересно, книга Пиппина оказала влияние на то, что ее немного неправильно поняли — недоразумение, в котором я некоторое время был виноват сам. Обычно Пиппин считает Гегеля неметафизическим мыслителем, мыслителем, который говорит нам о категориях, необходимых для познания объектов, но не более того. На самом деле, однако, Пиппин признает, что Гегель является метафизическим мыслителем определенного типа, потому что он думает, что для Гегеля, как понимается как , это то же самое, что есть .Гегель Пиппина дает нам отчет о том, что значит быть объектом для возможно застенчивого суждения, для размышлений и понимания. Но в то же время он утверждает, что для размышлений это все, что объект может быть . Для вещей нет ничего, что мы могли бы знать, кроме того, что они должны быть объектами познания, поэтому понимание условий таких объектов просто означает знание того, что они из себя представляют. Это тонкая позиция, и я думаю, что Пиппин прав, когда жаловался, что его Гегель не просто неметафизичен.Гегель Пиппина выглядит неметафизическим по сравнению с образом «метафизического» Гегеля, который он отвергает, — образом Гегеля как философа «Абсолюта».

Тем не менее, мне кажется, что в позиции, занятой собственным «метафизическим» Гегелем Пиппина, все еще чего-то не хватает: ибо, на мой взгляд, есть элемент чистого бытия, которое не может быть свернуто в для знающего или объект познания . Когда мы думаем об этой таблице, мы думаем, что эта таблица находится там .Да, он известен нам, но он также имеет собственное существо и индивидуальность. Мой Гегель, таким образом, пытается разработать категории, которые структурируют не только (а) то, как мы должны мыслить о вещах; не только (б) что-то должно быть объектом познания; но также (c) то, что для будет вообще . Я думаю, что этот третий элемент отсутствует в аккаунте Пиппина. Для меня главное и короткое — Гегель Пиппина оказывается слишком близким к Фихте, для которого также «быть» означает « быть для субъекта ».

Но интерпретация Гегеля Пиппином очень сложна, очень интересна и чрезвычайно провокационна. Это помогло вызвать целые дебаты о том, является ли Гегель метафизическим или нет. Поскольку Пиппин был связан с неметафизической интерпретацией, это позволило другим снова отстаивать метафизическую интерпретацию. Итак, одним из следствий книги Пиппина стало огромное возрождение интереса к метафизическому Гегелю (хотя и понимаемому по-разному).

Г. В. Ф. Гегеля и пер. Том Нокс

Читать

Ваша последняя книга — « Эстетика » Гегеля. Это колоссальный труд по истории искусства, а также анализ отдельных форм искусства, таких как скульптура, архитектура, поэзия и т. Д. Расскажите мне об этом выборе.

Я бы сказал, что отличный способ проникнуть в Hegel — это Aesthetics . Во-первых, в нем много примеров произведений искусства, в отличие от кантовской эстетики. Гегель комментирует картины, стихи, пьесы, скульптуры и т. Д., Все это вы можете найти в Интернете или посмотреть в галереях. И это действительно полезно, поскольку вы можете увидеть, как мысли Гегеля работают в конкретных случаях.

Книга Гегеля Aesthetics — это его лекции по изобразительному искусству.Возникает вопрос: почему для него так важно искусство? Гегель думает, что Logic устанавливает основную истину о бытии и мышлении, затем философия природы рассказывает вам об истине природы, а затем различные части философии духа рассказывают вам о том, что значит быть человеком. быть, быть свободным и так далее. Но философия — не единственный способ понять эти истины. Фактически, для Гегеля существует три основных формы мышления: (i) интуиция; (ii) представительство; и (iii) мысль.Они обсуждаются в философии субъективного духа, и они в значительной степени соответствуют интуиции, воображению и мысли Канта. Интуиция для Гегеля чувственна: это видение, слышание и ощущение вещей. Представление несколько более внутреннее. Это внутреннее изображение, работающее с образами, метафорами и аналогиями. Наконец, мысль имеет дело с концепциями. Гегель утверждает, что в идеале истина должна быть познана всеми тремя способами.

«Какими бы ни были ваши взгляды на искусство, изучение Гегеля дает вам глубокое эстетическое образование, поскольку он знакомит вас с целым рядом произведений искусства, которые, по его мнению, вам следует знать, если вы являетесь частью современного мира.”

Философия знает истину в чистых концепциях, в отличительных категориях логики , и так далее. Религия знает в основном ту же истину, но в образах и метафорах — христианство было главной религией для Гегеля. Религия не говорит о существовании, становлении, ничто; в нем говорится о «творении» и о «Боге», являющемся «Отцом» и «Сыном». Но основная история, которая содержится в христианстве, считает Гегель, та же, что рассказывается философией, а именно, что существует сила, которая отвечает за существование мира и которая приходит к самосознанию в людях.В философии это называется разумом, в религии — Богом. История сотворения, воплощения, воскресения и т. Д., Таким образом, представляет собой религиозный рассказ о процессе, посредством которого божественный разум достигает реализации в людях — прежде всего, в людях, которые живут своей жизнью в любви и прощении. Гегель может больше сказать о религии и о других религиях, помимо христианства, но это суть его теологии.

В отличие от религии и философии, искусство познает истину посредством чувственной интуиции.Гегель считает, что нам необходимо чувственное столкновение с истиной и ее переживание. Следовательно, в искусстве человеческий дух формулирует свои основные истины в видимом и слышимом. Для Гегеля существует иерархия между искусством, религией и философией. Философия и религия, если хотите, понимают это лучше, чем искусство. И философия, в частности, знает истину самым верным образом. Таким образом, он находится на вершине пирамиды. Но философия не для всех. В принципе, это для всех, но на практике это не так, отчасти из-за интеллектуальных требований, которые он предъявляет, а отчасти из-за того, что вы должны посвятить этому свою жизнь так, как большинство людей не в состоянии сделать.Религия принимает истину таким образом, чтобы каждый мог понять как на практике, так и в принципе. Тогда искусство передает такие истины более прямым, интуитивным образом, но оно не обращается к нам и не входит в нашу внутреннюю жизнь, как это делает религия. Религиозные истины в их образах и метафорах становятся частью жизни веры и сообщают, кто мы такие. Но искусство всегда в некотором смысле отличается от нас или вне нас. Однако искусство так же необходимо для нас, как религия и философия, потому что нам нужно познать истину каждым из этих способов (если мы можем).

Более того, каждый из отличительных способов представления истины в искусстве, религии и философии имеет непреходящую ценность. Дело не только в том, что вы получаете одну и ту же истину тремя разными способами. У разных способов есть своя ценность. Таким образом, то, как искусство говорит с нами, имеет свою особую ценность, которую религия и философия не могут сопоставить. Итак, на самом деле, в некоторых отношениях философия несовершена по отношению к искусству, хотя, с точки зрения чистой истины, искусство несовершенно по отношению к философии.

« Эстетика » Гегеля, на мой взгляд, является одним из величайших описаний искусства, которым мы располагаем, и важная часть истории, которую он рассказывает, касается истории искусства. Гегеля, например, интересует тот факт, что в прежние времена искусство и религия были связаны гораздо теснее, чем сейчас. Возьмем египтян и греков. Для греков, считает Гегель, религия и искусство были неразделимы. На самом деле он даже говорит, что поэты подарили грекам своих богов. По мере того, как мы вступаем в христианский период, и особенно в Реформацию, происходит то, что религия и искусство расходятся.Для средневекового католицизма искусство по-прежнему имеет решающее значение для религии, но не для протестантизма. Протестантизм становится более внутренним, более сосредоточенным на слове, и поэтому искусство перестает быть для него столь важным. Это имеет двоякий эффект. Искусство в некоторых отношениях обесценивается и прочно занимает третье место в иерархии абсолютного духа. Но ему также дается автономия. Искусство обретает автономию, которой никогда раньше не было, потому что в прежние времена оно было гораздо более тесно связано с религией. Таким образом, Гегель подчеркивает здесь парадокс: после Реформации искусство обретает автономию и свободу, в то же время занимая сокращенное место в человеческой жизни.

«То, как искусство говорит с нами, таким образом, имеет свою особую ценность, которую религия и философия не могут сопоставить. ”

Однако для многих людей после Гегеля это не так. Для них искусство ушло на вершину иерархии, религия ушла вниз или полностью исчезла, а философия находится где-то посередине. Действительно, это возвышение искусства над религией уже происходило с немецкими романтиками, и Гегеля это беспокоило. Со времен Гегеля посещаемость церкви во многих западных странах снизилась, и религия перестала иметь такое центральное значение в жизни, как раньше.Для Гегеля это очень плохие новости. Он достаточно волновался в свое время, но если бы он мог видеть, что мы сейчас переживаем, он бы действительно волновался. С точки зрения Гегеля, потеряв религию, вы уже не вернете ее в спешке. Он может быть прав или неправ в этом, но он так думает.

Еще одно достоинство книги Гегеля Aesthetics состоит в том, что ее легче читать, чем многие другие работы Гегеля. Он сочетает в себе систематическую структуру с настоящим богатством и пониманием на уровне деталей.Книга Гегеля Aesthetics рассказывает об искусстве в целом и о конкретных произведениях искусства, а также дает исторический взгляд на искусство. Вы узнаете о египтянах, греках, средневековье. Вы узнаете о различиях между архитектурой, живописью и музыкой. Вы думаете о конкретных произведениях искусства, но вы также думаете о современности, о том, что такое искусство и должно быть в современном мире. Хайдеггер, Адорно и Данто — все они находились под особенно влиянием Гегеля в размышлениях об искусстве в современности.

Со всем этим, взятым вместе, даже если вы в конечном итоге скептически относитесь к великой истории, которую рассказывает Гегель, вам есть чему поучиться и чему по пути насладиться. И у вас есть дополнительное преимущество, заключающееся в наличии всех этих замечательных произведений искусства, с которыми вы тоже можете проконсультироваться. Какими бы ни были ваши взгляды на искусство, изучение Гегеля дает вам глубокое эстетическое образование, поскольку он знакомит вас с целым рядом произведений искусства, которые, по его мнению, вам следует знать, если вы являетесь частью современного мира.

Некоторые комментаторы Гегеля называют его тезисом о «конце искусства» в Aesthetics .Что это значит?

Следует учитывать, что для Гегеля есть и то, что логика искусства делает необходимым, и то, что просто произошло в истории. Гегель знает и то, и другое. Согласно логике искусства, я думаю, что безопаснее всего сказать, что нет «конца» искусства в том смысле, что искусство перестает производиться или перестает иметь для нас значение. Что действительно происходит — и, возможно, это можно считать своего рода «концом» искусства, — так это то, что искусство перестает быть высшим выражением истины, как это было для греков.Для греков искусство было высшим выражением истины, потому что оно сосуществовало с религией. Однако по мере прохождения христианского и современного периодов искусство теряет этот статус. Таким образом, этот аспект искусства заканчивается. Но само искусство не заканчивается. И действительно, значение искусства не исчерпывается. Искусство сейчас так же несводимо необходимо, как и когда-либо, потому что мы остаемся существами, которым нужно знать правду через интуицию, а также через репрезентации и концепции.

«… цель искусства не в подражании природе, а в выражении свободы человеческого духа в чувственной, интуитивно понятной форме.”

В заключение Aesthetics есть другой «конец» искусства, когда искусство логически ведет к религии. Интересно, что это происходит в комедии. Гегель отличает настоящую комедию, которую он находит в высшей степени у Аристофана, от смешной, которую он находит в ком-то вроде Мольера. Проще говоря, настоящую комедию отличает способность персонажа смеяться над собой. Мы не просто смеемся над над , комическим персонажем, поэтому — это было бы насмешкой — но мы смеемся над над персонажем.В таком смехе, думает Гегель, есть признание своих слабостей и глупостей; Фальстаф — один из лучших примеров этого. И для Гегеля в таком признании есть имплицитно религиозный момент, потому что мы отпускаем свое гордое представление о себе. Таким образом, это обеспечивает логический переход к религии. Итак, здесь есть логический «конец» искусства, который, однако, игнорируется многими читателями Гегеля.

Есть также события в модерне, которые несут с собой исторический риск, хотя и не логическую необходимость, определенного «конца» искусства.Гегель имеет в виду, с одной стороны, процесс, в котором искусство становится все более прозаичным. Это приводит к крайнему мимесису, когда искусство просто пытается имитировать природу, как в некотором натуралистическом реализме, который мы видим в искусстве 18-19 веков. Гегель считает такой мимесис искажением искусства, поскольку цель искусства не в подражании природе, а в выражении свободы человеческого духа в чувственной, интуитивной форме. Нам, безусловно, нужно использовать природные формы — в основном человеческое тело и лицо, но также пейзажи и животных — чтобы выразить человеческие эмоции, идеи и свободу.Но, с точки зрения Гегеля, нам не нужно подражать природе ради самой природы, потому что природа уже есть в наших садах и в сельской местности. Противоположная сторона медали — крайний субъективизм, который Гегель находит в современной романтической иронии. Это тоже искажает искусство, не в силах выразить глубокие истины о человеческой жизни и свободе и вместо этого просто прославляя силу ироника по подрыву господствующего порядка.

Следовательно, в обоих этих случаях искусство «заканчивается» в том смысле, что оно больше не делает того, что должно делать искусство: выражать богатство человеческой жизни и свободы.Однако Гегель считает, что этого «конца» можно избежать, если художники наполнят свои натуралистические образы жизнью или используют свой подрывной юмор на службе подлинной человеческой свободы. Более того, Гегель считает, что современный натурализм и ирония — это на самом деле этапы на пути к новому искусству, свободному от всех ограничений стиля и содержания. Это новое современное искусство имеет своим предметом то, что Гегель называет «Humanus». Таким образом, согласно логике искусства, современное искусство должно быть свободным взаимодействием и выражением человеческой жизни и свободы во всех ее различных аспектах.Это близко к тому, что имеет в виду Данто, когда говорит о современном плюрализме. Разница между Гегелем и Данто состоит в том, что для Гегеля нормативность все еще встроена в идею о том, что человеческая свобода должна быть в центре внимания искусства. Поэтому взять набор кирпичей, поместить их в галерею и назвать искусством — что допускается плюрализмом Данто — не будет считаться искусством для Гегеля. Таким образом, для Гегеля современная художественная свобода имеет ограничения, налагаемые требованием, чтобы искусство выражало богатство человеческой жизни.

«Я подозреваю, что The Simpsons ближе к истинному искусству, как его понимает Гегель, чем грандиозные выражения абстрактного, возвышенного, неопределенного чувства Ротко. ”

Следовательно, прозаический натурализм и романтическая ирония не должны означать «конец» искусства. Так они и поступают, только если у нас там застряли . Но для Гегеля это не логически необходимо, а скорее то, что происходит исторически, когда преобладает абстракция. Итак, если абстракция опирается на натурализм или субъективную иронию и делает либо основной целью искусства, либо если абстракция в какой-либо другой форме становится сущностью искусства, тогда у вас больше нет искусства в его истинном смысле.Искусство мертво, а у вас всего артистизма . Гегель проводит различие между произведением искусства ( Kunstwerk ) и произведением искусства ( Kunstst ü ck ). Произведение искусства не является настоящим произведением искусства, потому что оно не делает того, что должно делать последнее, а именно выражать и воплощать свободу, богатство и жизнь человеческого духа. Он просто хорошо рисует или хорошо рисует, а также умеет имитировать природу.

Точно так же субъективизм, который Гегель связывает с некоторыми видами романтизма, также теряет из виду искусство, потому что он часто не дает определенного выражения человеческой свободы, а скорее направлен на подрыв этой свободы посредством своей иронической игры или путем выделения способов, которыми бессознательное, сны и т. д. могут нарушить нашу жизнь.Все это, конечно, вызывает действительно интересные вопросы. Что бы Гегель сделал с кем-то вроде Ротко, который не особо субъективен, но производит искусство возвышенной абстракции? Считал ли Гегель картины Ротко настоящим искусством или просто произведениями искусства, которые не могут выразить богатство человеческой жизни и опыта? Что касается меня, я фанат The Simpsons . А что вы получите в The Simpsons ? Вы получаете настоящую человечность, настоящую теплоту и комический гений. По этой причине я подозреваю, что The Simpsons ближе к истинному искусству, как его понимает Гегель, чем грандиозные выражения абстрактного, возвышенного, неопределенного чувства Ротко.

Но по этому поводу ведутся споры. Роберт Пиппин считает, что современное абстрактное, нерепрезентативное искусство — это гегельянское. По мнению Пиппина, Гегель — философ современности, для которого современная свобода самоопределения не ограничена природой. Так что же является подходящим художественным выражением свободы, не ограниченной природой? Что ж, это абстрактное, ненатуралистическое, нерепрезентативное искусство. Это мощная точка зрения, но я не думаю, что она правильная. На мой взгляд, Гегель думает, что искусство, по сути, является чувственным выражением человеческой жизни и свободы, и наиболее подходящее выражение последней обеспечивается самими людьми (в драме) или изображениями людей (в живописи и скульптуре).Итак, истинное искусство по своей сути имеет репрезентативный характер. Конечно, не в музыке и архитектуре, а в других искусствах. Однако настоящее искусство не является репрезентативным само по себе. Такое искусство не пытается подражать. Он репрезентативен, потому что в его основе лежит человеческая жизнь и свобода. Так что мой Гегель выглядит консервативным; он тот, кто не считает работы, скажем, Джексона Поллока подлинным искусством. Но это не потому, что Поллок избегает подражания природе. Это потому, что он не выражает и не прославляет богатство человеческой жизни, как это делают Рембрандт или Шекспир.

Но даже если ваш вкус больше склоняется к Поллоку, чем к Рембрандту, и вы думаете, что Гегель — твердый старый консерватор, книгу Aesthetics стоит прочитать. Гегель дает глубокий и проницательный взгляд на трагедию, а также освещает другие искусства. Вы не согласитесь со всеми его суждениями, но они часто довольно хороши, и об эстетических принципах, лежащих в их основе, всегда стоит задуматься.

Чем подход Гегеля к эстетике отличается от подходов Канта?

Некоторые люди, работающие над эстетикой Гегеля, говорят, что это не эстетика, как это делает Кант, и я согласен.Работа Гегеля сильно отличается от работы Канта. Эстетика Канта в большей степени связана с нашим откликом на красоту — красоту как в природе, так и в искусстве. В частности, он исследует разницу между суждением «мне это нравится» и суждением «это прекрасно». Кант думает, что есть претензия на объективность в суждении о том, что что-то красиво, чего не происходит, когда я говорю « Мне это нравится» , и все же нет понятия красоты. Поэтому, если я говорю, что что-то красиво, я ожидаю, что вы увидите, что это тоже красиво, и таким образом я обращаюсь к общему эстетическому чувству в нас обоих.Тем не менее, нет доступной концепции, объясняющей, в чем заключается красота объекта, тогда как докантианские рационалисты считали, что она существует (например, гармония или совершенство). Это очень интересно и заставляет задуматься, но это отличается от заботы Гегеля о его эстетике. Подход Гегеля больше похож на подход Хайдеггера. Его эстетика — это философия искусства. Гегеля интересует, что делает искусство и как оно работает.

Наконец, учитывая, что Гегель очень труден и его чтение требует больших интеллектуальных усилий, стоит ли он того?

Безусловно, он того стоит.Проведя всю свою сознательную жизнь, изучая Гегеля и побуждая других делать это, что я еще скажу? Есть одна основная причина, по которой он этого стоит, и это то, что он дает так много глубоких представлений о сложностях бытия, природы и человеческой жизни. В частности, он подчеркивает диалектический элемент человеческой жизни. Это внутренняя необходимость, которая структурирует то, как мы ведем себя, и то, что мы делаем, и превращает все одностороннее в свою полную противоположность. Понимать это не только увлекательно, но нам, , нужно , чтобы понять это.Гегель считает, что действия имеют последствия, и либо вы узнаете о них и живете в соответствии с ними, либо вы страдаете от них. От них никуда не деться. Это его утверждение.

Конечно, эту идею диалектических последствий подхватили такие люди, как Маркс, хотя между Гегелем и Марксом есть существенные различия. Одно различие состоит в том, что Гегель думает, что современная экономика, основанная на производстве и обмене, подлежит искуплению, тогда как Маркс считает, что это не так. Однако, несмотря на это различие, Гегель прекрасно понимает, что общество, построенное на максимальном (а не оптимизирующем) росте, приведет к огромным расхождениям между богатыми и бедными и к обеднению многих, и он подробно объясняет, почему это так. case в его Философия права .Вот откуда это у Маркса.

В конце XVIII века Гегеля интересовали такие писатели, как Адам Фергюсон, которые боролись с проблемой бедности в богатых современных обществах, и, по мнению Гегеля, современные общества порождают бедность, поощряя неограниченную конкуренцию между людьми в экономике. Однако, в отличие от Маркса, Гегель считает, что такой бедности можно избежать в рамках экономики, основанной на обмене, если экономическая деятельность осуществляется в контексте взаимного признания и уважения.Если у нас есть искренняя и институционально гарантированная забота и уважение друг к другу, то мы не всегда будем стремиться превзойти друг друга, что сопряжено с риском того, что мы окажемся в бедности, если не сможем за ним поспевать. Возможно, это одна из причин, почему в менее конкурентных и более кооперативных обществах, таких как Норвегия и Швеция, бедность не так велика, как в Соединенных Штатах и ​​Великобритании. С точки зрения Гегеля, вы можете принять эту логику и соответствующим образом скорректировать свой взгляд на мир, или вы можете пострадать от, возможно, трагических последствий своего упрямства.

Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books

Нереконструированный капитализм, как для Гегеля, так и для Маркса, трагически ведет к бедности и отчуждению. С точки зрения Маркса, единственное решение — это революция, в которой капитализм упразднен, а производство перейдет в общественную собственность. По мнению Гегеля, напротив, если мы включим наше экономическое производство и обмен в систему взаимного признания и заинтересованности, мы сможем избежать как революции, так и трагических диалектических последствий неограниченной капиталистической конкуренции.

«Вы подходите к этим мыслителям с чувствительностью к различиям и парадоксам, которую трудно усвоить, не изучая Гегеля. ”

Мысль Гегеля, таким образом, является источником важных идей о нашей социальной и политической жизни. Я также думаю, что от Гегеля можно понять аспекты личной жизни. Он великий психолог с тонким пониманием парадоксов человеческих желаний. И изучение Гегеля также обогащает наше изучение других философов. Таким образом, ценность мысли Гегеля заключается не только в том, что вы из нее получаете, но и в том, что вы затем приносите для изучения, скажем, Канта или Аристотеля.Вы подходите к этим мыслителям с чувствительностью к различиям и парадоксам, которые трудно усвоить, не изучая Гегеля.

Не у всех будет время читать Гегеля, и это досадно. Также жаль, что у большинства людей нет времени или, возможно, энергии для изучения Аристотеля, Канта или Хайдеггера. Такие философы, как Кант и Гегель, очень полезны, но не каждый сможет их прочитать. Вы не можете просто взять книгу Канта Critique of Pure Reason или Logic Гегеля вечером, проведя весь день в офисе, и подумать, что вы добьетесь больших успехов в этом.Это сложно. Но если у вас есть время и вы готовы приложить усилия, изучение этих работ может быть очень полезным.

Five Books стремится обновлять свои рекомендации по книгам и интервью. Если вы участвуете в интервью и хотите обновить свой выбор книг (или даже то, что вы о них говорите), напишите нам по адресу [email protected]

Трудность с Гегелем | Новый критерий

Философия не должна беспокоиться об обычных идеях.
—G. В. Ф. Гегель, Философия природы

Он описал то, что знал лучше всего или слышал больше всего, и чувствовал, что описал вселенную.
—Джордж Сантаяна, о Гегеле

Философы вряд ли когда-либо цинично манипулируют умом своих читателей. Они не вызывают заблуждений в других, если сначала сами не подчиняются им.
— Дэвид Стоув, «Идеализм: викторианская история ужасов (часть первая)»

Я впервые наткнулся на этот mot в «Заключительном ненаучном постскриптуме » Сёрена Кьеркегора (1846), еще одном антигегелевском залпе, весьма отличном от Рассела.Ни Кьеркегор, ни его редакторы не являются источником для этого наблюдения, и Терри Пинкард в своей новой биографии Гегеля [1] фыркает описывает это как «апокрифический рассказ», «символизирующий антигегелевскую реакцию, которая быстро наступила» после философа в 1831 году.

Мне было жаль узнавать об этом. Как и многие люди, которые просмотрели изрядное количество книг Гегеля, я был одновременно потрясен и подавлен их блестящей непрозрачностью. За исключением, возможно, Хайдеггера, Гегель, несомненно, самый трудный «великий философ», которого я когда-либо изучал.Я многого не понимал. Я втайне подозревал, что никто — даже мои учителя — на самом деле не понимают его, и было приятно, что это предубеждение поддерживалось собственными устами учителя.

Стоит ли затраченных усилий? Я имею в виду, что вы тратите сто часов на изучение книги The Phenomenology of Spirit (1807), которая широко считается шедевром Гегеля, и что вы можете этим показать? Книга призвана увести вас от наивной, «непосредственной» ( unmittelbar , любимый гегелевский термин презрения) позиции «чувственной уверенности» к «Абсолютному Знанию», «или Духу, познающему себя как Дух».[2] Это звучит неплохо, особенно когда вам, скажем, восемнадцать, и вы заняты идеями, которые гарантированно озадачивают и тревожат ваших родителей. Но как вы думаете, что это значит? Г-н Пинкард отмечает, что в Йене в начале 1800-х годов «Гегель, казалось, вызвал два типа реакции: им либо глубоко восхищались и даже боготворили, либо его унижали». Фактически, работы Гегеля всегда вызывали эти противоположные реакции на протяжении всей его жизни и после. Г-н Пинкард, который преподает философию в Джорджтаунском университете и написал несколько других книг о Гегеле, твердо принадлежит к лагерю поклонников.Я не.

Мистер Пинкард делает достойную работу — я бы сказал, не более того. Он явно владеет материалом, как биографическим, так и философским и историческим; у него есть все правильные цитаты из Канта и Фихте, основных философских вдохновителей Гегеля; он дает в целом проницательные обзоры современных событий и противоречий; тем не менее его презентация утомительна и на удивление однообразна. Сколько раз, например, нам нужно напоминать, что Гегель чрезмерно любил вино — у него был хороший вкус к кларету, а это что-то еще, — и к игре в карты? Как часто нам нужно говорить, что у него было прозвище «старик», когда он учился в школе? Мистер.Пинкард также прискорбно любит слово «отчуждение» — гегельянско-марксоидный тик. Когда молодой Гегель проводит среду и субботу в библиотеке, а не дома, это признак «отчуждения, которое он чувствовал в подростковом возрасте» — и тому подобное.

Гегель жил в неспокойное время. Французская революция была одним из современных «всемирно-исторических» событий, которые зажгли его воображение. Другой был карьерой Наполеона.

Одна проблема г-на Пинкарда состоит в том, что жизнь Гегеля действительно не была достаточно насыщенной, чтобы выдержать изящную биографию объемом почти восемьсот страниц.Гегель родился в Штутгарте в 1770 году (в том же году, что и Бетховен, Вордсворт и его друг Гельдерлин). Он достиг совершеннолетия в период высокого романтизма. Его философия, которая повсюду выдает стремление к бесконечному, во многом является выражением романтизма, факт, который мистер Пинкард учитывает и умудряется сбрасывать со счетов. В ранние годы Гегель был образцовым учеником. Но к тому времени, когда он поступил в теологический институт в Тюбингене в 1788 году (где он жил вместе с Гельдерлином, а с 1790 года — с Шеллингом), Гегель начал раздражаться под игом авторитетного авторитета и жесткой педагогики.Бертран Рассел отмечал, что Гегеля в молодости привлекал мистицизм и что его зрелая философия была «интеллектуализацией того, что сначала показалось ему мистическим прозрением». Если вы посмотрите на философию Гегеля, это кажется правдоподобным, хотя г-н Пинкард не дает никаких доказательств «мистической проницательности» молодого Гегеля. Я думаю, что верно то, что в Гегеле мы видим студента-богослова, который разочаровался в богословии, но не мог ясно видеть свой путь к избавлению от ауры глубины, которую предлагало богословие.Результатом стало ослабленное богословие гегелевского идеализма, в котором Абсолют заменяет Бога.

Гегель жил в неспокойное время. Французская революция была одним из современных «всемирно-исторических» событий, которые зажгли его воображение. Другой был карьерой Наполеона. Гегель был в Йене, преподавал и заканчивал «Феноменологию духа » , когда в 1806 г. появился Наполеон. битвы при Йене.) Подобно многим романтикам, Гегель поклонялся власти, и в Наполеоне («этом необыкновенном человеке, которым невозможно не восхищаться») он видел воплощение силы. Когда император проезжал по городу, Гегель взволнованно написал другу, что видел «мировую душу». . . верхом на лошади ».

Но что сделал Гегель ? Он был частным наставником, директором средней школы, некоторое время был редактором провинциальной газеты и большую часть своей карьеры был профессором университета: в Гейдельберге с 1816 по 1818 год, а затем в Берлине до самой смерти.Хотя он стал большой знаменитостью в Берлине, стиль чтения лекций Гегеля не вызвал всеобщего восхищения: студенты, не восприимчивые к его чарам, говорит нам г-н Пинкард, жаловались, что каждое третье предложение он начинал со слов «поэтому». Одна драматическая драма произошла в 1807 году, когда Гегель от своей квартирной хозяйки родил внебрачного ребенка по имени Людвиг. Г-н Пинкард отмечает, что после того, как Гегель женился (в 1811 году) и у него родились два других сына, он устроил Людвига жить со своей семьей. Это плохо закончилось. Людвиг хотел изучать медицину, но Гегель отказался платить за его образование.(В общем, кажется, что он относился к Людвигу как к гражданину второго сорта.) Людвиг порвал с семьей примерно в 1826 году, отметив, что «я всегда жил в страхе, но никогда не любил своих родителей». Г-н Пинкард справедливо описывает историю Людвига в своем тексте, но, что любопытно, в указателе нет никаких признаков ребенка, ни сам по себе, ни как эпизод из жизни Гегеля. В рубрике «Гегель, Георг Вильгельм Фридрих» мы находим записи для всего, от «пива» до «дремоты на диване», но ничего в «незаконнорожденный ребенок» или «Людвиг».«Очень гегелевское чувство приоритетов.

Гегель написал много ерунды. Однако он не делал этого специально. Артур Шопенгауэр, один из злейших врагов Гегеля, был прав, когда жаловался на «ошеломляющее влияние притворной мудрости Гегеля». (Он считал, что никто моложе сорока лет не должен читать Гегеля: опасность интеллектуального разложения была слишком велика.) Но я считаю, что Шопенгауэр ошибался, приписывая Гегелю мистифицирующие мотивы. Возможно, он был, как еще сказал Шопенгауэр, «шарлатаном», но Гегель был искренним шарлатаном.Он сказал много глупых вещей. Он верил им всем.

Кьеркегор увидел нечто важное в Гегеле, когда заметил, что он и его философия «составляют эссе в комическом». Гегель, по словам Кьеркегора, был похож на человека, построившего дворец, но жившего в караульном доме. Его продуманная «Система» философии обещала наметить необходимое развитие не только сознания, но также всемирной истории и даже природы — действительно, для Гегеля не существовало четких различий между этими сферами.На первой странице своего предисловия г-н Пинкард жалобно спрашивает, как случилось, что Гегеля «так сильно неправильно поняли». Думаю, я могу помочь ему ответить на этот вопрос. Пункт: «Рациональное рассмотрение Природы», — писал Гегель в своей книге «Философия природы ,

», должно учитывать, как Природа сама по себе является этим процессом становления Духом, снятия его инаковости — и как Идея присутствует в каждом степень или уровень самой Природы: отчужденная от Идеи, Природа есть только труп Понимания.Однако природа лишь косвенно является идеей, и поэтому Шеллинг назвал ее окаменевшим разумом. . . ; но Бог не остается окаменевшим и мертвым; сами камни взывают и возносятся к Духу.

Что оставляет нас — где? Во всяком случае, между камнем и наковальней. Все, кроме самых жалких поклонников Гегеля, (по крайней мере втайне) смущены его философией природы. Требуется сильный человек, чтобы прочитать, например, что «только небесные тела кажутся независимыми друг от друга» без побледнения.Заглянуть в эту часть творчества Гегеля — это самый быстрый способ подчеркнуть точку зрения Кьеркегора: несоответствие между претензиями и достижениями подобно нечестности Фальстафа: «грубо, как гора, открыто, ощутимо». Огромная сложность работ Гегеля может создать впечатление, что человек должен хорошо изучать философию, чтобы дать ему эффективный ответ. Но это, писал Кьеркегор, «отнюдь не так. Все, что нужно, — это здравый смысл, запас юмора и немного греческого атаракси [спокойствия].Конечно, не без иронии судьбы, что этих простых вещей — здравого смысла, юмора и умиротворения — в наши дни может быть даже меньше, чем того диалектического мастерства, которого требует игра с философией Гегеля.

Вторая причина читать Гегеля связана с этим предательством. Подобно тому, как врачи многое узнают о здоровье, изучая болезни, мы можем многое узнать о философском здоровье, изучая Гегеля. Как заметил Рассел, Гегель «лучше всех олицетворял определенный вид философии.Рассел думал, что это не была хорошая философия — он считал, что «почти все доктрины Гегеля ложны», — но она ярко проиллюстрировала ментальные последствия взгляда на мир особым образом, которому философия Гегеля учит нас. .

Третья причина читать Гегеля — это его влияние, которое все — как друг, так и враг — признают огромным. «Ни один философ с 1800 года, — писал Вальтер Кауфманн в своей оценке Гегеля в 1965 году, — не имел большего влияния». Это влияние имело несколько различных направлений, из которых я упомяну три.Во-первых, работы Гегеля, особенно «Феноменология » и «Философия права » (1820 г.), оказали решающее влияние на философию Карла Маркса, а через него — на Ленина и Сталина и на марксизм в целом. Верно, что Маркс посвятил много страниц критике философии Гегеля. Но он твердо придерживался гегелевского взгляда на историю как на область неизбежного диалектического прогресса, то есть прогресса, необходимого, т.е. неизбежного и происходящего путем непрерывного отрицания.По словам философа Луи Дюпре, Маркс принял метод философии Гегеля, отказавшись от его содержания. Часто можно услышать, что Маркс пытался «поставить Гегеля на голову». Фактически Маркс сказал (в « Капитал »), что идеализм Гегеля поставил свою диалектику «с ног на голову». Его нужно снова перевернуть правой стороной вверх, если вы откроете рациональное ядро ​​в мистической оболочке ».

Третья причина читать Гегеля — это его влияние, которое все — как друг, так и враг — признают огромным.

Мы теперь знаем, насколько «рациональным» оказалось присвоение Марксом Гегеля. Убийственное наследие марксизма не может быть оставлено за дверью Гегеля — за исключением, пожалуй, той степени, в которой философия Гегеля не приспособлена к уму для серьезной критики. Маркс не уставал критиковать Гегеля за его «мистификацию». Тоже правильно. Но Маркс принял во внимание особенно пагубную мистификацию, когда проглотил диалектику Гегеля. Как отметил Джордж Сантаяна в работе Egotism in German Philosophy (1916; ред.изд. 1939), в диалектике Гегеля подразумевается чудовищный образец «эгоизма», предполагающий нелепую попытку «привести вещи в соответствие со словами, а не слова с вещами».

Поклонники Гегеля ненавидят такую ​​критику. Кажется откровенным филистером указывать на то, что идея одного предмета, «содержащего» (или «постулирующего», как любил говорить Гегель) его противоположность, на самом деле является просто частью словесного легермаина. Это именно то, что сказал бы ваш обыватель, тот, кто не читал Гегеля.Но к тому же Гегель всегда был особенно популярен среди людей, вся жизнь которых связана со словесными законами, — я имею в виду академических профессоров философии. Что бы еще ни говорили о Гегеле, он идеальный профессор-философ. Он был чрезвычайно полезен в хранении мельниц академической индустрии. Не только сложность, присущая его книгам, гарантирует практически бесконечный поток работы — книги Гегеля взывают к академическим комментариям, чем больше, тем лучше, — но и его взгляд на Вселенную был рассчитан на глубокое удовлетворение академических философов.В конце концов, его философия ставит их и их профессию на вершину творчества. Художники интуитивно постигают Абсолют, думал Гегель; в религии: « имплицитно примирились с божественным Существом»; но только с помощью философии Дух достигает «высшей свободы и уверенности в своем самопознании». Удобно, если ты профессор философии.

В каждом руководстве идеалистов после Канта первый урок один и тот же: пнуть Беркли. Это, несомненно, положит начало всему, если вы привлечете здравый смысл читателей на вашу сторону. Таким образом, вы перекрываете их отступление, а затем можете мучить их на досуге, о том, что, хотя вселенная — это , конечно, мыслей, это действительно не ваших мыслей, или моих мыслей, или даже всех. мысль. Это объективная, или публичная, или Абсолютная Мысль.

Гегель был высшим мастером в подобных делах. В длинном предисловии к «Феноменологии », например, он вначале говорит своим читателям, что «философия должна остерегаться назидательного желания»: «Я поставил перед собой задачу помочь приблизить философию к форме Наука, к цели, где она может отказаться от названия « любви, знания» и быть фактическим знанием.

Достаточно честно, скажете вы. «Наука», « фактическое, знание»: все это звучит в высшей степени стоящим. Слава богу, он не какой-то сумасшедший берклиец, который думает, что «быть — значит быть воспринятым» или что-то в этом роде. Но что именно Гегель имел в виду под «наукой», говоря « фактических знания»? Возможно, следующие отрывки прояснят ситуацию. Первый из предисловия к «Феноменологии », второй из его последней главы:

Истина — это целое. Но целое есть не что иное, как сущность, доводящая себя до конца в своем развитии.Об Абсолюте следует сказать, что это по существу результат , что только в конце он является тем, чем он является на самом деле; и именно в этом его природа, а именно . быть актуальным, субъектом, спонтанным становлением самого себя. Хотя может показаться противоречивым, что Абсолют следует постигать, по сути, как результат, не нужно долго размышлять, чтобы представить это проявление противоречия в его истинном свете. Начало, принцип или Абсолют, как сразу было сформулировано вначале, есть только всеобщее.

Дух. . . показал себя нам не просто уходом самосознания в его чистое внутреннее состояние, ни простым погружением самосознания в субстанцию, ни небытием его различия; но Дух — это это движение Самости, которое опустошает себя и погружается в свою субстанцию, а также, как Субъект, переходит из этой субстанции в себя, превращая субстанцию ​​в объект и содержание одновременно. поскольку он устраняет эту разницу между объективностью и содержанием.. . . Следовательно, Дух, завоевавший Понятие, показывает свое существование и движение в этом эфире своей жизни и является Наукой .

Гегель полон философских ударов грома.

Гегель также является признанным экспертом в другом маневре, в искусстве философского удара грома, который Стоув описывает (во второй части своего эссе об идеализме) как «рассуждение на основе внезапного и жестокого солецизма».

Скажите или намекните, например, что на английском языке «ценность» означает то же, что и «индивидуальность».«Вы можете за много миль отследить свои аргументы, прежде чем они вернутся.

Этот метод не только физиологически, но и этиологически безопасен. Конечно, никогда не следует использовать сначала . Сначала вам нужно заслужить уважение ваших читателей с помощью веских рассуждений, проницательных наблюдений и т.п. Скажите им, например, что когда мы говорим о чем-то, что это простое число, мы имеем в виду, что оно рождено вне брака.Вы, , не можете пойти не так, как надо, . Достойные философы будут настолько сбиты с толку этим, что никогда не сделают того, что должны: просто сказать: «Это НЕ то, что означает« простое число »!» Вместо этого они будут всегда начинать . . . [путем] поиска оправдания того, что кто-то говорит то, что вы сказали, или полуправдания, или одной восьмой оправдания; нет никакой опасности, что они будут искать напрасно.

Гегель полон философских ударов грома. Большинству из нас трудно не смутиться, когда мы читаем в Гегелевской книге «Наука логики» (1812–1816), что «логика, безусловно, должна быть названа сверхъестественным элементом, пронизывающим все отношения человека с природой.Но когда мы переходим к его обсуждению силлогизма и читаем, что «не только силлогизм является рациональным, но все рациональное является силлогизмом », единственной здоровой реакцией является паника.

Наверное, несправедливо выбирать логику Гегеля. Книга действительно имеет мало общего с одноименной дисциплиной. Давайте вместо этого обратимся к одному из самых глубоких и вызывающих всеобщее восхищение отрывкам Гегеля, к знаменитой «диалектике господин / раб» в «Феноменологии года». Этот раздел произвел глубокое впечатление на мыслителей от Маркса до Фрэнсиса Фукуямы.Он описывает способ, которым мы приходим к осознанию и работе с фактами других людей, других самосознаний. Согласно Гегелю, самосознание существует «только в том случае, если оно признано». Как и Родни Дэнджерфилд, он не полон сам по себе, но требует уважения и признания другого. Это, говорит Гегель, ведет к борьбе за признание, состязанию, которое быстро перерастает в борьбу не на жизнь, а на смерть:

Они должны участвовать в этой борьбе, поскольку они должны повысить свою уверенность в том, что они для себя до истины, как в случае другого, так и в своем собственном случае.И только поставив на карту свою жизнь, можно добиться свободы; только таким образом доказывается, что для самосознания его сущностным существом является не [просто] бытие, не непосредственная форма, в которой оно проявляется, не погружение в пространство жизни, а то, что в нем ничего не присутствует. что нельзя рассматривать как момент исчезновения, что это всего лишь чистое бытие для себя . . . . Точно так же, как каждый ставит на карту свою собственную жизнь, каждый должен искать смерти другого, потому что он ценит другого не больше, чем себя.

Ну и дела. Похоже ли это на кого-то, кого вы знаете или когда-либо слышали, за исключением нынешних или потенциальных гостей вашего местного исправительного учреждения? Знаю, знаю: это ужасно пошлый вопрос. В конце концов, Гегель говорит не о вас или обо мне; он говорит о необходимом раскрытии самосознания, когда оно борется за признание своей собственной свободы. Если вы находите и убедительными, значит, вы обладаете задатками настоящего гегельянца.

Конечно, диалектика господин / раб — это Гегель в его наиболее диалектически ловкой форме.Было бы легче начать, как он, с простой чувственной уверенности. В начале «Феноменологии » Гегель пытается заставить нас опровергнуть некоторые из наших простейших, наиболее само собой разумеющихся представлений о том, что считается знанием.

На вопрос: «Что сейчас?» Ответим, например, «Сейчас ночь». Чтобы проверить истинность этой чувственной уверенности, будет достаточно простого эксперимента. Записываем эту истину. . . . Если сейчас , этот полдень , мы снова посмотрим на написанную истину, мы должны будем сказать, что она устарела.

Теперь, когда наступила ночь, сохраняется , то есть он рассматривается как то, чем он себя называет, как что-то, что — это ; но оказывается, напротив, чем-то , а не . . . . Это самосохраняющее Сейчас, следовательно, не непосредственное, а опосредованное; поскольку он определяется как постоянный и самосохраняющийся с по , тот факт, что что-то другое, а именно , день и ночь, является , а не .

Почти каждый, кто очень глубоко читает Гегеля, поражен его знаменитым наблюдением в предисловии к «Философии права » о том, что «рациональное есть актуальное, а действительное — рациональное.Сочувствующие Гегелю комментаторы продолжают говорить нам не беспокоиться, что, хотя это может показаться более или менее эквивалентным циничной защите статус-кво («Все, что есть, верно»), на самом деле в его истинном определении это не так ». Я имею в виду это. Но как узнать? Гегель представляет свою систему как само воплощение свободы. Но, как заметил Рассел, то, что описывает Гегель, — это «очень тонкий вид свободы. Это не значит, что вы сможете держаться подальше от концлагеря. Это не подразумевает демократию или свободную прессу.«Почему это должно быть? Если «суть каждого в том». . . в том, что противоположно самому себе », тогда все идет. В книге «Наука логики » Гегель мимоходом отмечает преимущества немецкого языка как языка философии. «Некоторые из его слов, — замечает он, — даже обладают еще одной особенностью, заключающейся в том, что они имеют не только разные, но и противоположные значения, так что в них невозможно не распознать спекулятивный дух языка». Этот «спекулятивный дух» находится в самом центре философии Гегеля.Он подразумевает своего рода словесное опьянение, при котором реальность подчиняется безудержному размышлению. В какой-то момент в «Феноменологии » Гегель определяет «Истину» как «вакханалию, в которой ни один член не пьян». Он не шутил.

Примечания
Перейти в начало документа.

1. Гегель: биография , Терри Пинкард; Издательство Кембриджского университета, 780 страниц, 39,95 доллара. Вернитесь к тексту.
2. Я подозреваю, что, по крайней мере, часть успеха книги Гегеля была обусловлена ​​ее названием, сочетающим назидание ( Geist, , дух) с recherché (феноменология).Что такое феноменология духа? Термин «феноменология» был введен немецким философом восемнадцатого века Дж. Х. Ламбертом, который использовал его для обозначения изучения иллюзорных аспектов опыта. Как указывает г-н Пинкард, Гегель заимствовал термин у Канта, который, проводя различие между «феноменами» (вещами, которые мы переживаем) и «ноуменами» (вещами, которые мы не можем испытать), придал ему новый поворот. Подобно тому, как биология — это «логос» или изучение жизни («биос»), так и «феноменология» — это логос или изучение «явлений» (от греческого феномены , «явления, которые появляются»).Таким образом, гегелевская «феноменология духа» пытается описать развертывающиеся проявления самосознания от его зарождения до его полной зрелости. Вернитесь к тексту.
3. Это слово — дар умного переводчика, который вспомнил, что sublatum было совершенным пассивным причастием латинского глагола tollo , что означает одновременно «поднимать» или «сохранять» и «забирать», « удалить »,« уничтожить ». Очень гегелевское слово, толло. Вернуться к тексту.

Роджер Кимбалл — редактор и издатель The New Criterion , президент и издатель Encounter Books.Его последние книги включают The Fortunes of Permanance: Culture and Anarchy in the Age of Amnesia (St. Augustine’s Press) и Who Rules? Суверенитет, национализм и судьба свободы в двадцать первом веке (книги встреч).

Эта статья впервые появилась в «Новом критерии», том 19, номер 1, на странице 4.
Авторские права © 2021 Новый критерий | www.newcriterion.com
https://newcriterion.com/issues/2000/9/the-difficulty-with-hegel

Метод и логический вывод: диалектика, противоречие и абсолютное знание

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Оксфорд.Universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 18 апреля 2021 г.

Диалектика, противоречие и абсолютное знание

Глава:

10 Метод и заключение логики

Источник:

Причина в мире

Автор (ы):

Джеймс Крейнес

Издатель:

Oxford University Press

93 91 DOI: 10.1093 / acprof: oso / 97801

303.003.0011

В этой главе утверждается, что вывод из «Логики » Гегеля завершает его метафизику разума или объяснения и решает эпистемологическую проблему, которую она поднимает. Короче говоря, если процесс обдумывания противоречий, обсуждаемых в «Логике » , может привести к успешному объяснению реальности чего-то полностью объяснимого, то он может оправдать первоначальное стремление философии к теоретическому исследованию.Это означало бы защитить возможность абсолютного знания. Здесь метод Гегеля устанавливает своего рода необходимость в его результатах, но не метафизическую, а эпистемическую. Кроме того, аргументы в пользу интерпретации Гегеля как сторонника метафизики разума резюмируются в терминах сравнений с более спинозистскими и кантианскими альтернативами. Утверждается, что общий случай Гегеля является мощным ответом на аргумент кантовской трансцендентальной диалектики, из которого все еще можно сделать важные философские выводы.

Ключевые слова: Гегель, Кант, диалектика, объяснение, эпистемология, метафизика, необходимость, противоречие, абсолютное знание

Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендии

Oxford Online требуется подписка или покупка. Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этой книге, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста свяжитесь с нами .

Георг Вильгельм Фридрих Гегель> Индивидуальный философ> Философия

Введение | Жизнь | Работа | Книги

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (Портрет Якоба Шлезингера, 1831 г.)

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (часто известный как G.В. Ф. Гегель или Георг Гегель ) (1770 — 1831) был немецким философом раннего Нового времени. Он был ведущей фигурой в движении немецкого идеализма в начале 19 века , хотя его идеи выходили далеко за пределы раннего кантианства, и он основал свою собственную школу гегельянства.

Его называли «Аристотелем Нового времени», и он использовал свою систему диалектики для объяснения всей истории философии, науки, искусства, политики и религии.Несмотря на обвинения в мракобесии и «псевдофилософии» , Гегеля часто считают вершиной немецкой мысли начала 19 века.

Его влияние было огромным как в философии, так и в других науках, и он оказал глубокое влияние на многие будущие философские школы (независимо от того, поддерживали ли они или противостояли его идеям), ни в малейшей степени. из них был марксизм Карла Маркса, который оказал столь глубокое влияние на политический ландшафт 20-го века.

Гегель (произносится как HAY-gul ) был , родился 27 августа 1770 года в Штутгарте на юго-западе Германии . Его отец, Георг Людвиг Гегель , был секретарем налоговой инспекции при дворе герцога Вртембергского; его мать, Мария Магдалена Луиза (ne Fromm) , была обеспеченной и образованной дочерью юриста в Высоком суде при Вртембергском суде (она умерла, когда Гегелю было тринадцать лет). желчная лихорадка »).У Гегеля была младшая сестра Кристиана Луиза (которая позже была помещена в психиатрическую больницу и в конце концов утонула) и младший брат Георг Людвиг (который должен был погибнуть в русской кампании Наполеона 1812 года).

В трехлетнем возрасте Гегель пошел в «немецкую школу», а в пять лет — в «латинскую школу», а затем с 1784 по 1788 год посещал среднюю школу Gymnasium Illustre в Штутгарте. Он был серьезным и трудолюбивым. и успешных учеников , и ненасытных читателей с юных лет, включая Шекспира, древнегреческих философов, Библию и немецкую литературу.Помимо немецкого и латыни, он выучил греческий , иврит , французский и английский .

В возрасте восемнадцати лет он поступил в Tbinger Stift , протестантскую семинарию при Тбингенском университете, где два сокурсника стали жизненно важными для его развития: поэт Фридрих Хельдерлин (1770 — 1843) , и молодой гениальный будущий философ Фридрих Шеллинг. Все трое стали близкими друзьями , разделяя неприязнь к ограничительной среде семинарии.Гельдерлин и Фридрих Шеллинг вскоре начали интересоваться теоретическими дебатами о кантианской философии, хотя критическое взаимодействие Гегеля с Кантом произошло только в г., намного позже г. (около 1800 г.).

Окончив Тбингенскую семинарию в 1793 году, Гегель стал домашним наставником в аристократической семье в Берне, Швейцария , а затем занял аналогичную должность в Франкфурт-на-Майне с 1797 по 1801 год. произвел около ранних работ по христианству , и его друг Хлдерлин начал оказывать все более и более важное влияние на его мысли.

В 1801 году Гегель получил должность неоплачиваемого лектора в Йенском университете (при поддержке своего старого друга Шеллинга, который был там экстраординарным профессором). Он прочитал лекций по логике и метафизике и вместе с Шеллингом прочитал совместных лекций «Введение в идею и пределы истинной философии» и провел «Философский диспуториум». В 1802 году Шеллинг и Гегель основали журнал «Kritische Journal der Philosophie» ( «Критический журнал философии» ), и он выпустил свою первую настоящую книгу по философии , «Differenz». des Fichteschen und Schellingschen Systems der Philosophie « ( » Разница между философскими системами Фихте и Шеллинга « ) в 1801 году.

В 1805 году Университет повысил Гегеля до должности Чрезвычайного профессора (хотя до сих пор не получает зарплату) и под финансовым давлением выпустил книгу, которая представила миру его философскую систему, «Phnomenologie des Geistes » ( « Феноменология разума » ), в 1807 году, сразу после года, когда Наполеон Бонапарт (которым очень восхищался Гегель) вошел в город Йену и закрыл университет.В том же году у него родился внебрачный сын Георг Людвиг Фридрих Фишер от его домовладелицы Кристиана Буркхардт (которую бросил ее муж). Однако, не имея возможности найти более подходящую работу, он был и вынужден переехать из Йены и занять должность редактора газеты «Bamberger Zeitung» в Бамберге.

С 1808 по 1816 год он был директором гимназии в Нюрнберге , где он адаптировал свою «Феноменология разума» для использования в классе и разработал идею всеобъемлющей энциклопедии философских наук. (позднее опубликовано в 1817 г.).В 1811 году он женился на Марии Хелене Сюзанне фон Тухер , старшей дочери сенатора, и у них было двое сыновей, Карл Фридрих Вильгельм в 1813 году и Иммануил Томас Кристиан в 1814 году (и в 1817 году его незаконнорожденный сын. , Людвиг Фишер, который к тому времени осиротел (), присоединился к семье Гегеля). В этот период была опубликована его вторая большая работа, «Wissenschaft der Logik» ( «Наука логики» ) в трех томах в 1812, 1813 и 1816 годах.

С 1816 по 1818 год Гегель преподавал в университете Гейдельберга , а затем он принял предложение занять кафедру философии в университете Берлина , где он оставался до своей смерти в 1831 году. Он опубликовал свой » Grundlinien der Philosophie des Rechts « ( » Элементы философии права « ) в 1821 году. На пике его славы его лекции привлекали студентов из по всей Германии и за ее пределами, и он был назначен Ректор университета в 1830 году и наградили королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом III за его службу прусскому государству в 1831 году.

Гегель умер в Берлине 14 ноября 1831 года от эпидемии холеры и был похоронен на берлинском кладбище Доротеенштадт , рядом с другими философами Иоганном Готтлибом Фихте и Карлом Вильгельмом 39 (1780 — 1780).

Гегель опубликовал только четыре основные книги за свою жизнь: «Phnomenologie des Geistes» ( «Феноменология разума» ) в 1807 году, его отчет об эволюции сознания от чувственного восприятия к абсолютному знанию. ; три тома «Wissenschaft der Logik» ( «Наука логики» ) в 1811, 1812 и 1816 годах, логическое и метафизическое ядро ​​его философии; «Энциклопедия философских наук» ( «Энциклопедия философских наук» ) в 1816 году, краткое изложение всей его философской системы, предназначенное как учебник для университетского курса; и «Grundlinien der Philosophie des Rechts» ( «Элементы философии права» ) в 1821 году, его политическая философия и его мысли о гражданском обществе.Ряд других работ по философии истории, философии религии, эстетике и истории философии был составлен из конспектов лекций его учеников и опубликованных посмертно .

Его работы имеют репутацию абстрактности и сложности (не меньший академик, чем Бертран Рассел утверждал, что Гегель был самым трудным для понимания философом) и широтой тем, которые они пытаются раскрыть. покрытие.Эти трудности увеличиваются на для тех, кто читает его в переводе , поскольку его философский язык и терминология на немецком языке часто не имеют прямых аналогов на других языках (например, его основной термин «Geist» обычно переводится как «разум»). «или» дух «, но они все еще не охватывают всей глубины значения слова).

Мысль Гегеля можно рассматривать как часть прогрессии философов (восходящих к Платону, Аристотелю, Плотину, Лейбницу, Спинозе, Руссо и Канту), которых в целом можно назвать идеалистами и которые считали свободы, или себя. -определение как реальное и имеющее важное онтологическое значение для души, разума или божественности.

Он разработал новую форму мышления и логики, которую он назвал «спекулятивным разумом» (который включает более известную концепцию «диалектика» ), чтобы попытаться преодолеть то, что он видел как ограничения обоих здравый смысл и традиционная философия в понимании философских проблем и связь между мыслью и реальностью . Его метод заключался в том, чтобы начать с ультраосновных концепций (таких как «Бытие и ничто») и развить их через длинную последовательность разработок в направлении решений, которые принимают форму серии концепций .Он использовал испытанный процесс диалектики (который восходит к Аристотелю и включает в себя преобразование тезиса и его противоположного антитезиса в синтез ), но утверждал, что этот логический процесс был не просто вопросом из формирует отдельно от контента, но имеет приложения и последствия в реальном мире . Он также продвинул концепцию диалектики на один шаг дальше , утверждая, что новый синтез не является окончательной истиной вопроса, а, скорее, стал новым тезисом с соответствующими ему антитезисом и синтезом.Этот процесс будет продолжаться эффективно до бесконечности , пока не будет достигнут конечный синтез , который Гегель назвал Абсолютной идеей .

Таким образом, главный философский проект

Гегеля заключался в том, чтобы взять противоречий, и напряжений , которые он видел в современной философии, культуре и обществе, и интерпретировать их как часть всеобъемлющего, развивающегося, рационального единства , которое в различных контекстах, он называл «абсолютной идеей» или «абсолютным знанием» .Он считал, что все взаимосвязано и что разделение реальности на дискретных частей (как это делали все философы со времен Аристотеля) было неверным . Он отстаивал своего рода исторически мыслящий Абсолютный идеализм (разработанный на основе трансцендентального идеализма Иммануила Канта), в котором вселенная реализовала бы свой духовный потенциал через развитие человеческого общества , и в котором разум и природа могли бы быть рассматривается как две абстракции одного неделимого целого Spirit .

Однако традиционная триадная диалектическая интерпретация подхода Гегеля (тезис — антитезис — синтез), возможно, слишком упрощенна . С точки зрения Гегеля, анализ любой кажущейся простой идентичности или единства выявляет лежащих в основе внутренних противоречий , и именно эти противоречия приводят к растворению вещи или идеи в той простой форме, в которой они представлены. и его развитие в более высокий уровень, более сложную вещь или идею, которая более адекватно включает в себя противоречия .

Гегель был первым крупным философом, который считал важным историю и философию истории. Историзм Гегеля — это позиция, согласно которой все человеческих обществ (и вся человеческая деятельность, такая как наука, искусство или философия) определены их историей , и что их сущность может быть найдена только через понимание этого. Согласно Гегелю, чтобы понять , почему человек такой, какой он есть, вы должны поместить этого человека в общество ; и чтобы понять это общество, вы должны понять его историю и силы, которые сформировали его.Известно, что цитировал , утверждая, что «Философия — это история философии».

Его система понимания истории и самого мира была разработана на основе его знаменитых диалектических учений тезиса , антитезиса и синтеза . Он видел историю как прогрессию , всегда движущуюся вперед, никогда не статичную, в которой каждое последовательное движение возникает как решение противоречий , присущих предыдущему движению.Он считал, что каждая сложной ситуации содержит внутри себя конфликтующих элементов , которые работают на , дестабилизируют ситуацию, приводя ее к разрыву в новой ситуации, в которой конфликты разрешаются. Например, Французская революция означала введение реальной личной политической свободы , но принесла с собой семена жестокого Царства террора , которое последовало за этим, и только тогда появилась возможность конституционного государства . свободные граждане, воплощающие в себе как доброжелательную организующую силу рационального правительства , так и революционные идеалы свободы и равенства .

Таким образом, история любого человеческого начинания не только опирается на , но также и реагирует на , что было раньше. Однако этот процесс продолжается, , потому что результирующий синтез имеет сам внутренних противоречий, которые необходимо разрешить (так что синтез становится новым тезисом для другого раунда диалектики). Однако важно то, что Гегель полагал, что этот диалектический процесс был не просто случайным , но что он имел направление или цель, и эта цель была свободы, (и нашего сознания и осознания свободы) и свободы. абсолютное знание разума как высшей реальности.

В политическом и социальном плане Гегель видел конечной целью этого исторического процесса как бесконфликтное и полностью рациональное общество или государство, хотя для Гегеля это не означало общества догматического и абстрактного чистого разума такого рода. как и предполагала Французская революция, но та, которая ищет рациональное в том, что реально и уже существует. Некоторые утверждали, что видение Гегелем государства как органического рационального целого не оставляет места для индивидуального несогласия и выбора, не оставляет места для той самой свободы , которую он отстаивал.Однако следует отметить, что идея свободы Гегеля сильно отличалась от того, что мы думаем как традиционная либеральная концепция свободы (которую он рассматривал бы как просто способность следовать своему собственному капризу ), и скорее состоит из в реализации себя как рациональной личности. Тем не менее, он не изложил никаких подробностей своего видения идеального государства и того, как такое государство могло бы избежать погружения в авторитаризм, и тоталитаризм.

Гегель категорически отверг кантовскую «вещь в себе» и его нуменальный мир , возражая против утверждения Канта о непознаваемом как противоречивом и непоследовательном. Напротив, он утверждал, что все должно по определению быть познаваемым : «Реальное рационально, а рациональное реально». Он утверждал, что реальным становится «Geist» (что, как мы отметили выше, можно перевести как разум, дух или душа), которое он также видит как развитие на протяжении истории , с каждым периодом, имеющим «Zeitgeist» (дух времени).Таким образом, хотя отдельные люди и целые общества меняются как часть диалектического процесса, на самом деле меняется лежащий в основе Geist. Он также утверждал, что индивидуальное сознание, или ум каждого человека на самом деле является частью Абсолютного Разума (даже если человек этого не осознает), и утверждал, что если мы понимаем, что мы были частью большего сознания , мы не были бы так озабочены нашей индивидуальной свободой , и мы согласились бы действовать рационально таким образом, чтобы не следовать нашему индивидуальному капризу, тем самым достигая самореализации .

Было много споров о том, следует ли считать философию Гегеля религиозной или духовной или нет. Большинство интерпретировало его идею Абсолютного Разума как своего рода монизм, который может включать или не включать в себя монотеистического Бога традиционного христианского типа. Некоторые считали его более близким к пантеизму. Однако большая часть его философии также имеет смысл, если ее интерпретировать нерелигиозным способом, касающимся всего человеческих умов .

Гегель также обсуждал концепцию отчуждения в своей работе, идею чего-то, что является частью нас и внутри нас, и все же каким-то образом кажется чужим или чужим или враждебным . Он представил фигуру «несчастной души» , которая молится Богу, которого он считает всемогущим, всезнающим и вседобрым, и который видит себя в отличие от как бессильного, невежественного и низменного. Гегель утверждает, что это неправильно, потому что мы фактически являемся частью Бога (или призрака, или разума) и, таким образом, обладаем всеми хорошими качествами, а также плохими.

Мысль Гегеля часто считается вершиной немецкого идеализма начала XIX века. Несмотря на подавление (и даже запрета в какой-то момент) его философии прусскими правыми и его твердое неприятие левыми, влияние Гегеля было огромным , как в философии, так и в мире. другие науки. Это окажет глубокое влияние на многие будущие философские школы (не в последнюю очередь на те, которые против его идей), такие как экзистенциализм, марксизм, национализм, фашизм, историзм, британский идеализм и логический позитивизм и движение аналитической философии.

После его смерти последователи Гегеля разделились на два противостоящих лагеря : протестантские, консервативные правые («старые») гегельянцы и атеистические, революционные левые («молодые») гегельянцы . Хотя это различие , возможно, теперь считается чем-то вроде неф , его можно рассматривать как дань широте видения Гегеля. Во второй половине 20 века философия Гегеля претерпела большой ренессанс , отчасти из-за переоценки Гегеля как возможного философского прародителя марксизма , а отчасти из-за возрождения исторической перспективы что он ко всему привнес, и растущее признание важности его диалектического метода .

См. Дополнительные источники и список рекомендованной литературы ниже или полный список на странице книг по философии. По возможности я связывал книги с моим партнерским кодом Amazon, и как партнер Amazon я зарабатываю на соответствующих покупках. Покупка по этим ссылкам помогает поддерживать работу сайта, и я благодарен за вашу поддержку!

• The Hegel Reader 1st Edition
  Стивен Ульгейт (редактор)
• Наука логики Гегеля
  Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (Автор), А.В. Миллер (Переводчик)
• Георг Вильгельм Фридрих Гегель: Феноменология духа (Кембриджские переводы Гегеля)
  Георг Вильгельм Фредрих Гегель (автор), Терри Пинкард (редактор), Майкл Баур (редактор, переводчик)
• Философия истории (Дуврская философская классика)
  Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (автор), Г. В. Ф. Гегеля (автор), Я. Сибри (переводчик)
• Гегель: Элементы философии права (Кембриджские тексты в истории политической мысли)
  Георг Вильгельм Фредрих Гегель (Автор), Аллен В.Вуд (редактор), Х. Б. Нисбет (переводчик)
• Кембриджский компаньон Гегеля
  Фредерик К. Байзер (редактор)
• Гегель: Тексты и комментарии 1-е издание
  Вальтер Кауфманн (редактор, переводчик)
• Гегель (Мастера прошлого)
  Питер Сингер (Автор)
• Гегель и современное общество (современная европейская философия)
  Чарльз Тейлор (Автор)
• Феминистские интерпретации Г. В. Ф. Гегеля (перечитывание канона), 1-е издание
  Патриции Ягентович Миллс (редактор)
• Идея философии Гегеля: с новым переводом введения Гегеля в историю философии 1-е издание
  Квентин Лауэр (автор), Георг Вильгельм Фридрих Гегель (автор)
• Гегель: Великие философы (серия «Великие философы»), 1-е издание,
  , Раймонд Плант (автор)
• Введение в логику Гегеля (серия Hackett Classics)
  Юстуса Хартнака (Автор)
• Subjects of Desire Reprint Edition
  Джудит Батлер (автор)
• Феноменология духовного читателя: критические и интерпретирующие эссе (серия Suny в гегельянских исследованиях) (серия Suny, гегельянские исследования), 1-е издание,
  , Джон Стюарт (редактор)
• Философия без оснований: переосмысление Гегеля (серия SUNY по философии) (СЕРИЯ SUNY В ИССЛЕДОВАНИЯХ ГЕГЕЛЯ)
  Уильям Мейкер (Автор)
• Этическая мысль Гегеля
  Аллена У.