Демон. М.Ю. Лермонтов (отрывок) / Творчество / Мир Адвайты
Х
Тамара
О! кто ты? речь твоя опасна!
Тебя послал мне ад иль рай?
Чего ты хочешь?..
Демон
Ты прекрасна!
Тамара
Но молви, кто ты? отвечай…
Демон
Я тот, которому внимала
Ты в полуночной тишине,
Чья мысль душе твоей шептала,
Чью грусть ты смутно отгадала,
Чей образ видела во сне.
Я тот, чей взор надежду губит,
Едва надежда расцветет,
Я тот, кого никто не любит,
И все живущее клянет.
Я бич рабов моих земных,
Я царь познанья и свободы,
Я враг небес, я зло природы,
И, видишь,- я у ног твоих!
Тебе принес я в умиленье
Молитву тихую любви,
Земное первое мученье
И слезы первые мои.
О! выслушай — из сожаленья!
Меня добру и небесам
Ты возвратить могла бы словом.
Твоей любви святым покровом
Одетый, я предстал бы там.
Как новый ангел в блеске новом;
О! только выслушай, молю, я
Я раб твой,- я тебя люблю!
Лишь только я тебя увидел — И тайно вдруг возненавидел
Бессмертие и власть мою.
Я позавидовал невольно
Неполной радости земной;
Не жить, как ты, мне стало больно,
И страшно — розно жить с тобой.
В бескровном сердце луч нежданный
Опять затеплился живей,
И грусть на дне старинной раны
Зашевелилася, как змей.
Что без тебя мне эта вечность?
Моих владений бесконечность?
Пустые звучные слова,
Обширный храм — без божества!
Тамара
Оставь меня, о дух лукавый!
Молчи, не верю я врагу…
Творец… Увы! я не могу
Молиться… гибельной отравой
Мой ум слабеющий объят!
Послушай, ты меня погубишь;
Скажи, зачем меня ты любишь!
Демон
Зачем, красавица? Увы,
Не знаю!. . Полон жизни новой,
С моей преступной головы
Я гордо снял венец терновый,
Я все былое бросил в прах:
Мой рай, мой ад в твоих очах.
Люблю тебя нездешней страстью,
Как полюбить не можешь ты:
Всем упоением, всей властью
Бессмертной мысли и мечты.
В душе моей, с начала мира,
Твой образ был напечатлен,
Передо мной носился он
В пустынях вечного эфира.
Давно тревожа мысль мою,
Мне имя сладкое звучало;
Во дни блаженства мне в раю
Одной тебя недоставало.
О! если б ты могла понять,
Какое горькое томленье
Всю жизнь, века без разделенья
И наслаждаться и страдать,
Ни за добро вознагражденья;
Жить для себя, скучать собой
И этой вечною борьбой
Без торжества, без примиренья!
Всегда жалеть и не желать,
Все знать, все чувствовать, все видеть,
Стараться все возненавидеть
И все на свете презирать!. .
Лишь только божие проклятье
Исполнилось, с того же дня
Природы жаркие объятья
Навек остыли для меня;
Синело предо мной пространство;
Я видел брачное убранство
Светил, знакомых мне давно…
Они текли в венцах из злата;
Но что же? прежнего собрата
Не узнавало ни одно.
Изгнанников, себе подобных,
Я звать в отчаянии стал.
Но слов и лиц и взоров злобных,
Увы! я сам не узнавал.
И в страхе я, взмахнув крылами,
Помчался — но куда? зачем?
Не знаю… прежними друзьями
Я был отвергнут; как эдем,
Мир для меня стал глух и нем.
По вольной прихоти теченья
Так поврежденная ладья
Без парусов и без руля
Плывет, не зная назначенья;
Так ранней утренней порой
Отрывок тучи громовой,
В лазурной вышине чернея,
Один, нигде пристать не смея,
Летит без цели и следа,
Бог весть откуда и куда!
И я людьми недолго правил.
Греху недолго их учил,
Все благородное бесславил,
И все прекрасное хулил;
Недолго… пламень чистой веры
Легко навек я залил в них…
А стоили ль трудов моих
Одни глупцы да лицемеры?
И скрылся я в ущельях гор;
И стал бродить, как метеор,
Во мраке полночи глубокой…
Обманут близким огоньком,
И в бездну падая с конем,
Напрасно звал я и след кровавый
За ним вился по крутизне…
Но злобы мрачные забавы
Недолго нравилися мне!
В борьбе с могучим ураганом,
Как часто, подымая прах,
Одетый молньей и туманом,
Я шумно мчался в облаках,
Чтобы в толпе стихий мятежной
Сердечный ропот заглушить,
Спастись от думы неизбежной
И незабвенное забыть!
Что повесть тягостных лишений,
Трудов и бед толпы людской
Грядущих, прошлых поколений,
Перед минутою одной
Моих непризнанных мучений?
Что люди? что их жизнь и труд?
Они прошли, они пройдут…
Надежда есть я ждет правый суд:
Простить он может, хоть осудит!
Моя ж печаль бессменно тут.
И ей конца, как мне, не будет;
И не вздремнуть в могиле ей!
Она то ластится, как змей,
То жжет и плещет, будто пламень,
То давит мысль мою, как камень я
Надежд погибших и страстей
Несокрушимый мавзолей!..
Тамара
Зачем мне знать твой печали,
Зачем ты жалуешься мне?
Ты согрешил…
Демон
Против тебя ли?
Тамара
Нас могут слышать!..
Демон
Мы одне.
Тамара
А бог!
Демон
На нас не кинет взгляда:
Он занят небом, не землей!
Тамара
А наказанье, муки ада?
Демон
Так что ж? Ты будешь там со мной!
Тамара
Кто б ни был ты, мой друг случайный,-
Покой навеки погубя,
Невольно я с отрадой тайной,
Страдалец, слушаю тебя.
Но если речь твоя лукава,
Но если ты, обман тая…
На что душа тебе моя?
Ужели небу я дороже
Всех, не замеченных тобой?
Они, увы! прекрасны тоже;
Как здесь, их девственное ложе
Не смято смертною рукой…
Нет! дай мне клятву роковую…
Скажи,- ты видишь: я тоскую;
Ты видишь женские мечты!
Невольно страх в душе ласкаешь…
Но ты все понял, ты все знаешь — И сжалишься, конечно, ты!
Клянися мне… от злых стяжаний
Отречься ныне дай обет.
Ужель ни клятв, ни обещаний
Ненарушимых больше нет?..
Демон
Клянусь я первым днем творенья,
Клянусь его последним днем,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством.
Клянусь паденья горькой мукой,
Победы краткою мечтой;
И вновь грозящею разлукой.
Клянуся сонмищем духов,
Судьбою братий мне подвластных,
Мечами ангелов бесстрастных.
Моих недремлющих врагов;
Клянуся небом я и адом,
Земной святыней и тобой,
Клянусь твоим последним взглядом,
Твоею первою слезой,
Незлобных уст твоих дыханьем,
Волною шелковых кудрей,
Клянусь блаженством и страданьем.
Клянусь любовию моей:
Я отрекся от старой мести,
Я отрекся от гордых дум;
Отныне яд коварной лести
Ничей уж не встревожит ум;
Хочу я с небом примириться,
Хочу любить, хочу молиться.
Хочу я веровать добру.
Слезой раскаянья сотру
Я на челе, тебя достойном,
Следы небесного огня — И мир в неведенье спокойном
Пусть доцветает без меня!
Тебя постиг и оценил:
Избрав тебя моей святыней,
Я власть у ног твоих сложил.
Твоей — любви я жду как дара,
И вечность дам тебе за миг;
В любви, как в злобе, верь, Тамара,
Я неизменен и велик.
Тебя я, вольный сын эфира,
Возьму в надзвездные края;
И будешь ты царицей мира,
Подруга первая моя;
Без сожаленья, без участья
Смотреть на землю станешь ты,
Где нет ни истинного счастья,
Ни долговечной красоты,
Где преступленья лишь да казни,
Где страсти мелкой только жить;
Где не умеют без боязни
Ни ненавидеть, ни любить.
Иль ты не знаешь, что такое
Людей минутная любовь?
Волненье крови молодое,-
Но дни бегут и стынет кровь!
Кто устоит против разлуки,
Соблазна новой красоты,
Против усталости и скуки
И своенравия мечты?
Нет! не тебе, моей подруге,
Узнай, назначено судьбой
Увянуть молча в тесном круге
Ревнивой грубости рабой,
Средь малодушных и холодных,
Друзей притворных и врагов,
Боязней и надежд бесплодных,
Пустых и тягостных трудов!
Печально за стеной высокой
Ты не угаснешь без страстей,
Среди молитв, равно далеко
От божества и от людей.
О нет, прекрасное созданье,
К иному ты присуждена;
Тебя иное ждет страданье.
Иных восторгов глубина;
Оставь же прежние желанья
И жалкий свет его судьбе:
Пучину гордого познанья
Взамен открою я тебе.
Толпу духов моих служебных
Я приведу к твоим стопам;
Прислужниц легких и волшебных
Тебе, красавица, я дам;
Сорву венец я золотой;
Возьму с цветов росы полночной;
Его усыплю той росой;
Лучом румяного заката
Твой стан, как лентой, обовью,
Дыханьем чистым аромата
Окрестный воздух напою;
Всечасно дивною игрою
Твои слух лелеять буду я;
Чертоги пышные построю
Из бирюзы и янтаря;
Я опущусь на дно морское,
Я полечу за облака,
Я дам тебе все, все земное — Люби меня!..
Как в свете христианского учения можно оценить «Демона» М.
Ю.Лермонтова? / Православие.RuВопрос:
Как в свете христианского учения можно оценить «Демона» М.Ю.Лермонтова?
Обращение М.Лермонтова к этой теме не было делом только литературно-творческого выбора, а имело глубоко личные мотивы. Интерес этот прослеживается в течение всей его поэтической жизни, начиная с ранних, недошедших до нас стихотворных опытов. В Сказке для детей (1840) поэт признается:
Кипя огнем и силой юных лет,
Я прежде пел про демона иного:
То был безумный, страстный, детский бред.
Бог знает, где заветная тетрадка?
Появление демонизма в раннем возрасте составляет всегда тайну, в которую проникнуть трудно. Взрослый сам отдает себя во власть темной губительной силы, когда совершает грехи (ожесточенное противление Божественной истине, богохульство, сознательное обращение к темной силе, гордая самонадеянность и др.), которые лишают его охраняющей помощи Божией. Ребенок еще не способен на такие грехи, однако семена их могут запасть в уже в младенческую душу. «Младенцы, – пишет блаж. Августин, – невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей. Я видел и наблюдал ревновавшего малютку: он еще не говорил, но бледный, с горечью смотрел на своего молочного брата. Кто не знает таких примеров?» (Исповедь. I.VII). Тонкая, еще не огрубевшая как у взрослого, душа ребенка с первых мгновений жизни обладает восприимчивостью к проявлениям добра и зла в окружающем его мире. Когда вся духовная атмосфера в семье проникнута духом благочестия, младенец всем своим существом тянется к нему. Если в той среде, в которой проходит жизнь младенца, присутствует духовно-нравственный яд, то душа ребенка постепенно отравляется. Одним из пагубных последствий этого является гипертрофированный эгоизм. У родителей, живущих по законам мира сего, это вызывает восторг. Они видят в этой «раннее проявление яркой личности». Чем больше в человеке природных дарований, тем более питательной оказывается почва для мощного роста ядовитого корня себялюбия, если нравственное развитие получило с самого начала неправильное направление. Слабые попытки привить здоровые этические понятия оказываются бесплодными. С.А.Раевский, крестник бабушки М.Лермонтова Е.А.Арсеньевой, вспоминал о самом раннем периоде будущего поэта: «все ходило кругом да около Миши. Все должны были угождать ему, забавлять его. Зимою устраивалась гора, и вся дворня, собравшись, потешала его» (М.Ю.Лермонтов. ПСС., т.10, М., 2002, с.430). Илья Александрович Арсеньев, московский знакомый и дальний родственник Лермонтова писал: «В числе лиц, посещавших изредка наш дом, была Арсеньева, бабушка поэта Лермонтова (приходившаяся нам сродни), которая всегда привозила к нам своего внука, когда приезжала из деревни на несколько дней в Москву. Приезды эти были весьма редки, но я все-таки помню, как старушка Арсеньева, обожавшая своего внука, жаловалась постоянно на него моей матери. Действительно, судя по рассказам, этот внучек-баловень, пользуясь безграничною любовью своей бабушки, с малых лет уже превращался в домашнего тирана, не хотел никого слушаться, трунил над всеми, даже над своей бабушкой и пренебрегал наставлениями и советами лиц, заботившихся о его воспитании. Одаренный от природы блестящими способностями и редким умом, Лермонтов любил преимущественно проявлять свой ум, свою находчивость в насмешках над окружающею его средою и колкими, часто очень меткими остротами оскорблял иногда людей, достойных полного внимания и уважения. С таким характером, с такими наклонностями, с такой разнузданностию он вступил в жизнь и, понятно, тотчас же нашел себе множество врагов» (Слово живое о неживых. – М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. – М., 1989, с. 56). В небольшом наброске «Я хочу рассказать вам…» нетрудно увидеть черты автопортрета: «Саша был преизбалованный, пресвоевольный ребенок. Он семи лет умел уже прикрикнуть на непослушного лакея. Приняв гордый вид, он умел с презреньем улыбнуться на низкую лесть толстой ключницы. Между тем природная всем склонность к разрушению развивалась в нем необыкновенно» (ПСС, т.6, с.201). Светлое начало, которое заложено Богом в каждого человека, не может совсем исчезнуть, ибо образ Божий в человеке неразрушим. Иногда, хотя и очень редко, сумерки души, когда предмет желаний мрачен, сменялись светом и покоем:
Прозрачный сумрак, луч лампады,
Кивот и крест, символ святой…
Все полно мира и отрады
Вокруг тебя и над тобой.
(Ветка Палестины. 1837).
Свет этот не разгонял внутренний мрак, но лишь вел к мучительному сознанию, что
… тайный яд течет в моей крови:
Меж радостью и горем полусвет;
Душа сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна, но и смерть страшна,
Находишь корень мук в себе самом,
И небо обвинить нельзя ни в чем.
Я к состоянью этому привык,
Но ясно выразить его б не мог
Ни ангельский, ни демонский язык:
Они таких не ведают тревог,
В одном всё чисто, а в другом всё зло.
Лишь в человеке встретиться могло
Священное с порочным. Все его
Мученья происходят оттого.
(1831-го июня 11 дня).
Первое дошедшее произведение, посвященное теме демона (Мой демон), было написано пятнадцатилетним отроком:
Собранье зол его стихия.
…………………………………
Он недоверчивость вселяет,
Он презрел чистую любовь,
Он все моленья отвергает,
Он равнодушно видит кровь,
И звук высоких ощущений
Он давит голосом страстей…
Внешним поводом к написанию этого стихотворения явился «Демон» А.Пушкина (1823, опубл. в 1824). Уже в названии нетрудно почувствовать разницу этих произведений: М. Лермонтов выразительно прибавляет местоимение мой. В расширенном и переработанном варианте стихотворения «Мой демон» (1831). М.Лермонтов признается в непреодолимой зависимости от злобного противника добра:
И гордый демон не отстанет,
Пока живу я, от меня
И ум мой озарять он станет
Лучом чудесного огня;
Покажет образ совершенства
И вдруг отнимет навсегда
И, дав предчувствия блаженства,
Не даст мне счастья никогда.
Стихотворение А.Пушкина не более как аллегорическое выражение тех нравственных искушений, которые он пережил в тяжелый для него 1823 год. В.Ф.Одоевского в 1824 году в статье «Новый демон» писал: «С каким сумрачным наслаждением читал я произведение, где поэт России так живо олицетворил те непонятные чувствования, которые холодят нашу душу посреди восторгов самых пламенных. Глубоко проникнул он в сокровищницу сердца человеческого, из нее похитил ткани, неприкосновенные для простолюдина, – которыми облек он своего таинственного Демона. Но не только внутри существует сей злобный гений, он находится и вне нас; последний не так опасен, как первый, – но не менее мучителен».
М.Лермонтов же сознавал себя побежденным демонической силой:
Две жизни в нас до гроба есть,
Есть грозный дух: он чужд уму;
Любовь, надежда, скорбь и месть:
Всё, всё подвержено ему.
Он основал жилище там,
Где можем память сохранять,
И предвещает гибель нам,
Когда уж поздно избегать.
Терзать и мучить любит он;
В его речах нередко ложь;
Он точит жизнь как скорпион.
Ему поверил я – и что ж!
Взгляните на мое чело,
Всмотритесь в очи, в бледный цвет;
Лицо мое вам не могло
Сказать, что мне пятнадцать лет.
(Отрывок. 1830).
Поэт побежден им, потому что ему поверил. Но не только поверил. В стихотворении Молитва (1829) есть страшное признание, что он сознательно обращается к этой темной силе:
Не обвиняй меня, Всесильный,
И не карай меня, молю,
За то, что мрак земли могильный
С ее страстями я люблю;
За то, что редко в душу входит
Живых речей твоих струя,
За то, что в заблужденье бродит
Мой ум далеко от тебя;
……………………………………
За то, что мир земной мне тесен,
К тебе ж проникнуть я боюсь,
И часто звуком грешных песен
Я, Боже, не тебе молюсь….
Внешне приведенное стихотворение может показаться одной из ранних попыток преодолеть демонизм, как тяжкую болезнь духа. Автор обращается к Богу с просьбой не карать его. Но это иллюзия. В произведении нет ни одной покаянной строки, а без возрождения через покаяние и стяжания благодати Божией выйти из этого плена невозможно.
По мнению И.А.Ильина XIX век создал в литературе особый культ демонии: «Изображают его как «умницу», как «светоносного просветителя», как «забавника», как «волокиту», как «добряка», как «революционера», как подлежащего искуплению, как «двигателя прогресса», как существо, требующее сочувствия и сострадания, как «вестника свободы и разума», как благородного «протестанта»… Перебирают все возможные облики и комбинации, чтобы убедить себя в его «безвредности», «невинности», силе и привлекательности… не понимая, куда это все ведет и чем это закончится… И не замечают, что все это становится проповедью человеческого самообожествления и оправданием, т.е. разнузданием человеческой порочности… Можно было бы сказать, что демонический человек заигрывает с сатаною; играя, он «облекается в него», вчувствуется в него, рисуется его чертами, он тяготеет к сатане: испытуя, наслаждаясь, предчувствуя ужас и изображая его, он вступает с ним (по народному поверию) в договоры и, сам, не замечая того, становится его удобным «жилищем» (О демонизме и сатанизме, – Соб. Соч. в 10 томах. М.,1996, т.6).
Трудно найти писателя XIX века, которого бы так сильно занимала тема демона, как М.Лермонтова: поэма «Демон», незаконченный роман «Вадим», поэмы «Азраил» и «Ангел смерти», драмы «Маскарад» и «Два брата», роман «Герой нашего времени», «Сказка для детей» (1840), баллада «Тамара» – дань теме, в которой болезненно выразилось внутреннее состояние М.Лермонтова. Это подтверждается работой над романом «Вадим» (1832-33). Произведение осталось незаконченным. При создании образа главного героя М.Лермонтов прибегает к рефлексии, т.е. к самонаблюдению. Он писал 28 авг. 1832 г. М.А.Лопухиной: «мой роман [Вадим] становится безнадежным предприятием; я проник в свою душу, чтобы извлечь из нее все, что способно обратиться в ненависть, – и я в беспорядке опрокинул все это на бумагу» (ПСС, М., 2001, т.7, с.33).
Над «Демоном» М. Лермонтов работал более десяти лет (1829-39). Исследователи насчитывают восемь редакций (включая наброски). При работе над первой редакцией (1829) были сделаны два варианта Посвящения и написаны 93 стиха, а также два прозаических наброска плана поэмы. Второй из них составил сюжетную основу всех ранних вариантов: «Демон влюбляется в смертную (монахиню), и она его, наконец, любит, но демон видит ее ангела хранителя и от зависти и ненависти решается погубить ее. Она умирает, душа ее улетает в ад, и демон, встречая ангела, который плачет с высот неба, упрекает его язвительной улыбкой» (ПСС, М., 2000, т.4, с.271). В III редакции (1831) содержится новый вариант Посвящения. Поэт сравнивает себя с демоном:
Как демон, хладный и суровый,
Я в мире веселился злом,
Обманы были мне не новы,
И яд был на сердце моем…
В стихотворении «Я не для ангелов и рая», написанном в том же году, он еще решительней говорит о своем сходстве с главным персонажем своей поэмы:
Как демон мой я зла избранник,
Как демон, с гордою душой,
Я меж людей беспечный странник,
Для мира и небес чужой…
В VI редакции (1837 – нач. 1838) впервые действие перенесено на Кавказ. Появляется имя героини – Тамара. В поздних редакциях демон губит Тамару не по сознательному намерению, а в силу отведенной ему роли губителя. Тем самым М.Лермонтов усиливает богоборческие идеи поэмы, пытаясь снять вину с демона и «оправдать» его.
Идейно-философская основа поэмы совершенно искусственна, лишена внутренней логики: падший ангел желает изменить свою участь посредством любви к деве:
И входит он, любить готовый,
С душой, открытой для добра,
И мыслит он, что жизни новой
Пришла желанная пора.
Очевидно, что «любовь» к монахине означает для нее падение и гибель, а для демона – очередное проявление зла, носителем которого он является. Чтобы выйти из этого противоречия, М.Лермонтов вводит в эту центральную сцену поэмы Ангела, который пытается защитить Тамару. Он обличает искусителя. Это решило участь падшего ангела.
Ему в ответ:
Злой дух коварно усмехнулся;
Зарделся ревностию взгляд;
И вновь в душе его проснулся
Старинной ненависти яд.
Желание удержать от падения монахиню и помешать искусителю совершить еще одно преступление лишили демона возможности «возродиться»!
В силу непоследовательности и искусственности основной идеи поэмы она оказалась лишенной и композиционного единства. Фабула составлена из нескольких сюжетных фрагментов. Образ Тамары схематичен, лишен индивидуально-психологической конкретности.
«Демона» М.Лермонтов писал в течение почти всей недолгой, но очень напряженной, поэтической жизни. Нет сомнений, что автора волновала не участь падшего ангела, а собственная. Одним из самых мучительных его состояний была нравственной несвобода, пленение духом нечистоты. «С годами демон кровожадности слабеет, отдавая большую часть своей силы своему брату – демону нечистоты. Слишком рано и слишком беспрепятственно овладел этот второй демон душою несчастного поэта и слишком много следов оставил в его произведениях. И когда, в одну из минут просветления, он говорит о «пороках юности преступной», то это выражение – увы! – слишком близко к действительности. Я умолчу о биографических фактах, – скажу лишь несколько слов о стихотворных произведениях, внушенных этим демоном нечистоты. Во-первых, их слишком много, во-вторых, они слишком длинны: самое невозможное из них есть большая (хотя и неоконченная) поэма, писанная автором уже совершеннолетним, и, в-третьих, и главное – характер этих писаний производит какое-то удручающее впечатление….» (В.С.Соловьев. Лермонтов). М.Лермонтов не мог не искать выхода из этого болезненного состояния. Поэма «Демон» многое нам открывает. Именно в любви он ищет выход из состояния плена. Это приводит к парадоксальным последствиям: он еще больше погружается в глубины демонизма. Происходит это потому, что ищет чистой любви, минуя путь христианского покаяния и духовного возрождения, без которого не может быть подлинного преодоления гибельного демонизма.
Поэт даже в самые тяжелые периоды духовной невзгоды мучительно сознавал, что пьет не из той чаши:
Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми очами,
Златые омочив края
Своими же слезами;
Когда же перед смертью с глаз
Завязка упадает,
И все, что обольщало нас,
С завязкой исчезает;
Тогда мы видим, что пуста
Была златая чаша,
Что в ней напиток был – мечта,
И что она – не наша!
(Чаша жизни).
17 октября 2006 г.
Иллюстрация к поэме Михаила Лермонтова «Демон», 1913-1914 плакаты и эстампы Виктора Дмитриевича Замирайло
- Плакат изобразительного искусства
- Картинка в рамке
- Холст
- Открытка
- Поздравительная открытка
Виктор Дмитриевич Замирайло
Художественный плакат
Другие продукты…
- Потрясающее качество печати жикле
- Бумага для художественной печати плотностью 240 г/м²
- Гарантия цвета более 100 лет
Художественный плакат / XS: 35,5 x 28 см / нет Плакат изобразительного искусства / S: 40 x 30 см / нет Художественный плакат / M: 50 x 40 см / нет Плакат изобразительного искусства / L: 70 x 50 см / нет Художественный плакат / XL: 80 x 60 см / нет Художественный плакат / XXL: 100 x 70 см / нет Художественный плакат / XXXL: 120 x 100 см / нет
£17,95Специальное предложение Был . Вы экономите £-17,95 (ошибка ликвидности: разделить на 0%).
- Плакат изобразительного искусства
- Картинка в рамке
- Холст
- Открытка
- Поздравительная открытка
Закрыть
Информация о размерах
Общий размер | х см (х дюйм) |
Художественное произведение | х см (х дюйм) |
Бордюр (крепление) | см
верх/низ
(в) см лево право (в) |
Глубина | 3,8 см (1,5) |
Лицевая часть рамы | 2см (0,79 дюйма) |
Глубина | 2,3 см (0,9 дюйма) |
Модель 5 футов 4 дюйма (1,62 м)
Наши принты
Мы используем бумагу для изобразительного искусства плотностью 240 г/м2 и фирменные чернила премиум-класса для создания идеальных репродукций.
Наш опыт и использование высококачественных материалов означают, что наши цвета для печати проходят независимую проверку на соответствие сроку службы от 100 до 200 лет .
Узнайте больше о наших репродукциях.
Произведено в Великобритании
Вся продукция создается на нашей печатной фабрике в Суррее в Великобритании, и мы являемся надежным партнером многих известных и уважаемых художественных галерей и музеев.
Мы гордимся тем, что произвели более 1 миллиона отпечатков для сотен тысяч клиентов.
Доставка и возврат
Мы печатаем все на заказ, поэтому сроки доставки могут варьироваться, но все отпечатки без рамы отправляются в течение 2-4 дней курьером или заказной почтой. все фотографии в рамке отправляются в течение 5-7 дней курьером или заказной почтой. все холсты отправляются в течение 5-7 дней курьером или заказным письмом. все открытки отправляются в течение 1-3 дней. все поздравительные открытки отправляются в течение 1-3 дней.
Доставка в Великобританию осуществляется 5 фунтов стерлингов за отпечаток любого размера без рамы, 10 фунтов стерлингов за печать в одной рамке, 10 фунтов стерлингов за одно полотно (5 фунтов стерлингов за рулонные полотна), 1 фунт стерлингов за одну карту, до 4 фунтов стерлингов за набор из 16 карт, 1 фунт стерлингов за одну карту, до 4 фунтов стерлингов за набор из 16 карт, или бесплатно, если вы потратите 60 фунтов стерлингов.
Мы с радостью заменим ваш заказ, если все не на 100% идеально.
Изображения товара Иллюстрация к поэме Михаила Лермонтова «Демон», 1913-1914
Информация о товаре Иллюстрация к поэме Михаила Лермонтова «Демон», 1913-1914 гг.
Иллюстрация к поэме Михаила Лермонтова «Демон», 1913-1914 гг.