Телеграмма. Болгое. 22 февраля 1917 г.

Я путешествую хорошо. В мыслях со всеми вами. Чувствовать себя одиноким и грустным. Очень благодарен за письма. Обнять всех. Доброй ночи.

НИКИ.

ПРИМЕЧАНИЯ: Царь в последний раз направлялся в Ставку. Через две недели после отправки этой телеграммы он уже не был императором и был арестован. Во время своего пребывания в Царском Селе он узнал подробности убийства Распутина. Сомнительно, осознавал ли он значение этого убийства. или имел ли он хоть малейшее представление о том, что происходило в столице и во всей России. В самом деле, первые признаки революции уже проявились, армия была на грани мятежа, а лучшая часть населения была больна войной, ослаблена, голодна и доведена до отчаяния. Тем не менее, в своем следующем письме царь серьезно подумывает о том, чтобы «в свободное время заняться домино». Именно эта странная слепота, эта забота о пустяках придает переписке такой своеобразный трагический оттенок.

Телеграмма. Ставка. 23 февраля 1917 г.

Доехал благополучно. Ясно, холодно, ветрено. Кашляю редко. Почувствуйте себя снова твердым, но очень одиноким. Спасибо и Бэби за телеграммы. В мыслях я всегда с тобой. Мне ужасно грустно. Целую вас всех нежно.

НИКИ.

Телеграмма.

Ставка. 23 февраля 1917 г.

Какая досада! Я так надеялся, что они спасутся от кори. Искренний привет всем. Спокойной ночи.

НИКИ.

Ставка. 23 февраля 1917 г.

МОЙ ЛЮБИМЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ,

Искренне благодарю за твое дорогое письмо, которое ты оставил в моем купе. Читаю с жадностью перед сном. Это было большим утешением для меня в моем одиночестве после двух месяцев, проведенных вместе. Если бы я не мог слышать твой сладкий голос, я мог бы хотя бы утешиться этими строками твоей нежной любви. Я не выходил ни разу, пока мы не пришли сюда. Сегодня чувствую себя намного лучше — нет охриплости и кашель не такой сильный. — День был солнечный и холодный и меня встретила обычная публика (люди), с Алексеевым во главе. Он действительно очень хорошо выглядит, и на лице его спокойное выражение, такого я не видел долго.Мы хорошо поговорили вместе около получаса.После этого я привела в порядок свою комнату и получила вашу телеграмму о кори у Ольги и Бэби. Я не поверила своим глазам-это известие было таким неожиданным.Особенно после собственной телеграммы, в которой он говорит, что чувствует себя хорошо. Во всяком случае, это очень утомительно и тревожно для вас, мой милый. Может быть, вы перестанете принимать столько людей? У вас есть законное оправдание — боязнь передачи инфекцию своим семьям.0009

В 1-м и 2-м кадетских корпусах неуклонно растет число мальчиков, больных корью. За обедом я видел всех иностранных генералов — они очень огорчились, услышав это печальное известие.

Здесь в доме так тихо; ни шума, ни возбужденных криков! Я представляю его спящим — все его вещички, фотографии и безделушки в образцовом порядке в его спальне и в комнате с круглым окном!

Не надо! С другой стороны, какое счастье, что он не пришел теперь сюда со мной, а только для того, чтобы заболеть и лежать здесь, в нашей спаленке! Дай Бог, чтобы корь прошла без осложнений; было бы гораздо лучше, если бы все дети заболели им одновременно!

Я очень скучаю по моей получасовой игре в терпение каждый вечер. В свободное время я снова возьмусь за домино. — Тишина вокруг меня, конечно, угнетает, когда я не работаю. — Старый Иванов был за обедом любезен и обаятелен. Другим моим соседом был сэр Х. Уильямс, который в восторге от того, что в последнее время встретил здесь так много своих соотечественников.

Вы пишете о том, что я тверд — мастер; это совершенно правильно. Будьте уверены, что я не забуду; но не надо огрызаться на людей направо и налево ежеминутно. Тихого, едкого замечания или ответа часто бывает вполне достаточно, чтобы показать человеку его место.

Что ж, моя дорогая, уже поздно. Доброй ночи. Да благословит Господь твой сон…

24 февраля.

День очень пасмурный, ветреный, и сильный снегопад — не признак весны. только что получил ваши телеграммы о здоровье детей. Я надеюсь, что в этот раз они соберутся вместе.

Посылаю Вам и Алексею Ордена Короля и Королевы Бельгийцев в память о войне. Тебе лучше поблагодарить ее самой. Он будет так рад новому крестику! Да хранит тебя Бог, радость моя, я целую тебя и детей. В мыслях и молитвах я со всеми вами.

Ваш маленький муженек

НИКИ.

Телеграмма. Ставка. 24 февраля 1917 г.

Большое спасибо за обе телеграммы. Пожалуйста, не переутомляйтесь, бегая от одного инвалида к другому. Поезд опаздывает из-за грозы. Мой кашель лучше. Нежнейшие поцелуи для всех.

НИКИ.

Ставка. 24 февраля 1917 г.

МОЙ ДОРОГОЙ, СЛАДКОЕ СОЛНЕЧНОЕ,

Благодарю вас от всего сердца за ваше дорогое письмо. Итак, у нас теперь трое детей, и Аня больна корью. Я пытаюсь сделать так, чтобы Мари и Анастасия тоже заболели ими; проще так; лучше для них всех, а также для вас я И все это произошло с тех пор, как я ушел из дома, всего два дня назад!

Серею Петровичу не терпится узнать, как развивается болезнь. Он считает, что для детей, а особенно для Алексея, смена климата совершенно необходима после их выздоровления — вскоре после Пасхи. На мой вопрос, куда, по его мнению, лучше поехать, он посоветовал Крым. Он сказал мне, что у него есть сын (я никогда об этом не знал), который заболел корью, и целый год мальчик беспрестанно кашлял, пока его не отправили на юг, где он быстро и совершенно выздоровел. Когда он рассказывал мне об этом, в его глазах стояли слезы. Это действительно прекрасный совет, и какой бы это был отдых для вас! Кроме того, комнаты в Царском должны быть продезинфицированы, и, скорее всего, вы не захотите ехать в Петергоф — где же нам тогда жить?

Мы спокойно обдумаем это, когда я вернусь домой, надеюсь, скоро!

Здесь мой мозг отдыхает — ни министров, ни хлопотных вопросов, требующих размышлений. Я считаю, что это хорошо для меня, но только для моего мозга. Мое сердце страдает от разлуки. Я ненавижу эту разлуку, особенно в такое время, я не буду долго отсутствовать, направлю все, что смогу, сюда, и тогда мой долг будет выполнен.

25 февраля.

Я только что получил вашу утреннюю телеграмму. Слава Богу, что нет осложнений! В первые дни температура всегда высокая, а к концу постепенно снижается. Бедная Аня! Я представляю, как она себя чувствует и насколько ей хуже, чем детям.

Сейчас 2.30. Прежде чем идти гулять, я зайду в монастырь и помолюсь Пресвятой Богородице за тебя и детей. Последние метели, закончившиеся вчера, поставили армии в критическое положение на всем протяжении наших Юго-Западных железнодорожных путей. Если сразу не восстановить движение поездов, через 3-4 дня в войсках разразится настоящий голод. Это ужасно. Прощай, любовь моя, моя дорогая маленькая Вифи. Дай Бог здоровья Вам и детям!

Твой самый любящий маленький муж

НИКИ.

Телеграмма. Ставка. 25 февраля 1917 г.

Нежное спасибо за дорогое письмо. К Мари тоже. Мои мысли никогда не покидают тебя. Холодная, ветреная, сероватая погода. Шлю Вам и инвалидам свой сердечный привет.

НИКИ.

Телеграмма. Ставка. 26 февраля 1916 г.

Искренне благодарю Вас за дорогое письмо, Анастасию тоже, и за известие. Я рад, что они не чувствуют себя плохо. Всем сердечный привет.

НИКИ.

Ставка. 26 февраля. 1917.

МОЙ ЛЮБИМЫЙ,

Поезда снова перепутались. Ваше письмо пришло вчера после 5 часов, а № 647 пришло только перед обедом. «Много поцелуев за это. Пожалуйста, не переутомляйтесь, бегая среди больных.

Увидьте как можно больше Лили Ден — она ​​хороший разумный друг.

Вчера я посетил икону Пресвятой Богородицы и горячо помолился за тебя, любовь моя, за дорогих детей, за нашу страну, а также за Аню. Скажи ей, что я видел ее брошь, приколотую к иконе, и касался ее носом, когда целовал образ.

Прошлым вечером я ходил в церковь. Старуха — жена Святителя — поблагодарила меня за деньги, которые мы дали. Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в груди, которая длилась четверть часа. Я с трудом выдержал службу, и мой лоб покрылся каплями пота. Я не могу понять, что это могло быть, потому что у меня не было сердцебиения; но позже оно исчезло, исчезнув внезапно, когда я преклонил колени перед образом Пресвятой Богородицы.

Если это повторится, я скажу Федорову. Надеюсь, Чабалов сможет остановить эти уличные беспорядки. Протопопов должен дать ему ясные и определенные указания. Лишь бы старик Голицын не потерял голову!

Скажите Алексею, что Кулич и Глина здоровы и помните его.

Дай Бог здоровья тебе, мое сокровище, и детям, и ей! Вечно твой

НИКИ.

ПРИМЕЧАНИЯ: «Жена прелата». Жена архиепископа Константина Могилевского и Мстиславского. ЧАБАЛОВ: Генерал С. С. Чабалов, военный губернатор Уральских губерний. — Кулич и Глина: домашние животные.

Телеграмма. Ставка. 26 февраля 1917 г.

Сердечно благодарю за телеграммы. Уезжаю послезавтра. Закончили здесь со всеми важными вопросами. Спокойной ночи. Пусть Бог благословит вас всех!

НИКИ.

ПРИМЕЧАНИЯ: Именно в этот день Государь получил историческую телеграмму Родзянко, в которой в недвусмысленных словах сообщалось известие о начале революции и опасности династии. Ему сказали, что в столице царит анархия; что правительство парализовано и что любая задержка будет фатальной.

Ставка. 27 февраля 1917 г.

МОЕ СОКРОВИЩЕ,

Нежное спасибо за ваше милое письмо. Это будет мой последний. Как я счастлив при мысли, что мы увидимся через два дня! У меня очень много дел, и поэтому мое письмо будет кратким.

После вчерашних новостей из города я увидел здесь много испуганных лиц. К счастью, Алексеев спокоен, но считает нужным назначить очень энергичного человека, чтобы заставить министров выработать решение вопросов — снабжения, железных дорог, угля и т. д. Это, конечно, совершенно правильно. Я слышал, что беспорядки в войсках раздумывает компания выздоравливающих. Интересно, что делает Пол? Он должен держать их в руках.

Благослови тебя Господь, моя дорогая Солнышко! Много поцелуев для вас и детей. Передай ей мой привет.

Вечно твой

НИКИ.

ПРИМЕЧАНИЯ: «Это будет мой последний». Правда: на самом деле это было последнее письмо царя жене.

«После вчерашних новостей». Вероятно, ссылка на телеграмму Родзянко; но теперь всем было известно, что революция взяла верх и что о концессиях думать уже поздно. — «Рота выздоравливающих» рота выздомовливающих: мужчины, отправленные в столицу на легкую службу.

Телеграмма. Ставка. 27 февраля 1917 г.

Лучшая благодарность за письмо. Выезжаю завтра в 2.30. Кавалергарды получили приказ немедленно выехать в город. Дай Бог, чтобы беспорядки в войсках вскоре прекратились. Искренний привет всем.

НИКИ.

ПРИМЕЧАНИЯ: Ноябрь: Нижний-Новгород.

Телеграмма. Вязьма. 28 февраля 1917 г.

Выехали сегодня утром в 5 часов. В мыслях я всегда с тобой. Прекрасная погода. Я надеюсь, что вы чувствуете себя хорошо и спокойны. С фронта было отправлено много войск. Сердечный привет.

НИКИ.

Телеграмма. Лихославль. 28 февраля 1917 г.

Спасибо за новости. Рад, что с тобой все хорошо. Надеюсь быть дома завтра утром. Обнять тебя и детей. Храни тебя Бог!

НИКИ.

ПРИМЕЧАНИЯ: Императорский поезд был остановлен в Вишере по указанию железнодорожному штабу, присланному из Петрограда, и направлен в Псков. Здесь царь телеграфировал Родзянко о своей готовности пойти на уступки. и получил мрачный ответ: «Слишком поздно». Вечером 1 марта царь послал за генералом Русским (штаб которого находился в Пскове) и вручил ему указ, возлагавший ответственность за Думу на Кабинет министров. Всю ночь Главнокомандующие находились в телеграфной связи друг с другом, с Алексеевым (недавно вернувшимся в Ставку) и с Родзянко, и было условлено, что единственно возможный выход — потребовать отречения Государя (Деникин, С. 50; Гурко, С. 274). На следующий день генерал Русский сообщил царю об этом решении. Он слушал без видимых эмоций и в 3 часа отправил Русскому подписанный акт об отречении. Этот акт был подготовлен в Ставке и направлен в Псков (Деникин, стр. 50). Он отрекся от престола в пользу сына, но вскоре после этого посоветовался с профессором Федоровым (Жильярд, с. 165): «Сергей Петрович, скажите откровенно, болезнь Алексея неизлечима?» — Сударь, наша наука учит нас, что у нас здесь неизлечимая болезнь.

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий *

Имя *

Email *

Сайт