Императрица Елизавета Петровна. Особые приметы | Люди | Общество

29.12.2019 00:05

Арина Забгаева

Примерное время чтения: 4 минуты

13076

Категория:  Люди

В 2019 году исполняется 310 лет со дня рождения российской императрицы Елизаветы Петровны. Она родилась 29 декабря (18 декабря по старому стилю) 1709 года в Коломенском — царской резиденции. На тот момент Петр I и Марта Скавронская (Екатерина I) еще не состояли в браке. Елизавета была «привенчана», то есть признана законным ребенком, только спустя два года, когда ее родители официально вступили в брак.

Будущую императрицу, которая, по описанию современников, была очень хороша собой, обучали танцам, музыке, умению одеваться, этике, иностранным языкам. Под руководством учителя — ученого еврея Исаака Веселовского — Елизавета хорошо изучила французский язык, к 15 годам она говорила на нем, как на родном.

Считается, что именно с Елизаветы в России началась галломания — страстное увлечение всем французским. Родители планировали выдать ее замуж за Людовика XV или за герцога Орлеанского. Однако династия Бурбонов не спешила породниться с русскими царями.

После смерти Петра I трон унаследовала Екатерина I. В 1727 году ее сменил внук Петра Великого — 11-летний Петр II, спустя три года он умер от оспы. После этого императрицей стала Анна Иоанновна, двоюродная сестра Елизаветы Петровны, которая в период «бироновщины» лишилась своего блестящего положения при дворе, жила весьма скромно и, можно сказать, в опале.

Среди дворян были те, кого не устраивала политика Анны Иоанновны и ее всесильного фаворита Эрнста Бирона, и они возлагали большие надежды на Елизавету Петровну как на следующую императрицу, однако с переворотом не торопились. Поводом для смены власти стало падение авторитета и влияния власти в период регентства

Анны Леопольдовны — матери Ивана VI, который взошел на престол после Анны Иоанновны.

В ночь на 25 ноября 1741 года Елизавета Петровна вместе с графом Иваном Лестоком, инициировавшим заговор, подняла за собой гренадерскую роту Преображенского полка. С помощью 308 гвардейцев она вошла в Зимний дворец, не встретив никакого сопротивления, и провозгласила себя новой императрицей. Свергнутого малолетнего императора Ивана VI Елизавета приказала заточить в крепость, а все Брауншвейгское семейство — арестовать. Этот переворот называют самым бескровным в истории России.

Коронация Елизаветы Петровны и сопутствующие торжества прошли в апреле 1742 года с беспрецедентным размахом. Также по случаю коронации была объявлена массовая амнистия.

Императрица считала себя продолжательницей политики отца — Петра Великого, при этом она отводила большую роль в развитии страны не только Петербургу, но и Москве.

Дочь Петра I восстановила роль Сената, Берг- и Мануфактур-коллегии, Главного магистрата, упразднила кабинет министров, провела реформу налогообложения, что помогло улучшить финансовое положение страны. В 1744 году она издала указ, который запрещал быстро ездить по городу, а также предусматривал штрафы за брань в общественных местах. Императрица продолжила расширять права дворянства: так, в 1746 году за дворянами было закреплено право владеть землей и крестьянами. Именно при Елизавете Петровне впервые за несколько веков в России не применялась смертная казнь.

Императрица была большой покровительницей наук и искусств. В 1744 году она издала указ о создании новых начальных школ, в 1755 году была открыта первая гимназия в Москве, а в 1758 — в Казани. В 1755 году по приказу Елизаветы Петровны и по инициативе

Ивана Шувалова был основан первый в России университет — Московский, а в 1757 году открылась Академия художеств.

Елизавета Петровна никогда не состояла в официальном браке, и вокруг ее личной жизни существует много слухов и легенд. Наиболее распространена версия о тайном браке императрицы с ее фаворитом Алексеем Разумовским. Якобы они обвенчались в 1742 году в церкви Знамения Святой Богородицы в селе Перово. Подтверждением этой легенды считают «воздухи» (специальные церковные покровы), вышитые самой Елизаветой Петровной и долгое время хранившиеся в этой церкви. Также в пользу этой версии может говорить тот факт, что в 1743 году императрица купила село и построила там дворец, который впоследствии подарила Разумовскому.

Умерла Елизавета Петровна 25 декабря 1761 года (5 января 1762 года по новому стилю). Причиной смерти стало горловое кровотечение из-за неустановленного в то время хронического заболевания. После нее российский трон занял Петр III, внук Петра Великого, сын его второй дочери от Екатерины I — Анны.

Нажмите для увеличения

императрица Елизавета Петровнаособые приметы

Следующий материал

Также вам может быть интересно

• От Фике до владычицы России. 10 фактов о молодых годах Екатерины Великой
• Пропавший без вести. Незаконнорождённого сына Павла I забрало море
• Софья Палеолог. Как византийская царевна строила новую империю в России
• Последний из Романовых. Большая трагедия маленького императора
• Просто Фике.
  Как бедная немецкая провинциалка стала Екатериной Великой

Новости СМИ2

Почему императрица Елизавета Петровна отменила смертную казнь – Наука – Коммерсантъ

13K 1 7 мин. …

За 20 лет правления императрицы Елизаветы Петровны, с 1741 по 1761 год, не было совершено ни одной смертной казни.

Французский литератор и дипломат Жозеф де Местр назвал «упразднение» смертной казни при Елизавете Петровне «ложным человеколюбием и признаком неполноценности нации». А итальянский философ Чезаре Беккариа был вдохновлен «знаменитым примером императрицы Московии» и через три года после ее кончины опубликовал свой трактат «О преступлениях и наказаниях».

Фото: DIOMEDIA

Указ, которым приостанавливалось исполнение экзекуций по делам колодников, приговоренных к смертной казни, политической смерти, а в отдельных случаях и к вечной ссылке, был опубликован 7 мая 1744 года. Канцеляриям следовало высылать в Сенат описания их дел и ждать дальнейших распоряжений.

С одной стороны, приказывалось «экзекуции не чинить», но с другой — количество смертных приговоров никак не регламентировалось, и они неизменно выносились на основании существующего законодательства. О моратории вообще мало кто был осведомлен даже в среде высшего сословия.

Указ был составлен собственноручно императрицей — в качестве заключения по поводу представленного ей доклада Сената, на тех же листах. Подлинник немедленно скрыли в секретной экспедиции, а в публичную экспедицию поступила копия, содержащая лишь высочайшее распоряжение без замедления высылать экстракты дел колодников, приговоренных к высшей мере наказания. Именно эта копия без какого-либо упоминания о существовании спрятанного указа и была направлена в коллегии, канцелярии, губернии и провинции.

Однако престол ревностно относился к принятому закону, действовал на опережение и после присоединения новых земель немедленно направлял туда указы о приостановке или отмене смертной казни. Мораторий относился даже к осужденным по делам Тайной канцелярии и военным преступникам. Менее чем за десять лет с момента издания указа в Сенате скопилось 279 приговоров к смертной казни и еще 3579 дел, связанных с убийствами, воровством и разбоями, были в производстве и ожидали конфирмации императрицы.

Не меньшие проблемы, правда, терминологического плана, возникли и при реализации второй части указа 1744 года — «о неисполнении приговоров к смертной казни и политической смерти». Если суть «натуральной смерти» была более или менее ясна и в Петербурге, и в провинциях, то сам термин «политическая смерть» вызвал глубокое недоумение на всех уровнях власти. Елизавета потребовала от Сената вопрос проработать и представить бумагу, где перечислить законы, регламентирующие ритуал политической смерти и четко фиксирующие преступления, за которые полагалось такое наказание.

Развернутое толкование политической смерти было дано лишь в 1753 году: «Сенат рассуждает: политическою смертью должно именовать то, ежели кто положен будет на плаху или возведен будет на виселицу, а потом наказан будет кнутом с вырезанием ноздрей или хотя и без всякого наказания, только вечной ссылкой». Кажущаяся противоречивость данной трактовки заключалась в том, что приговоры к политической смерти оставались без приведения в исполнение, а кнут, вырезание ноздрей и ссылка за «воровство и разбои» применялись повсеместно без каких-либо докладов в Сенат и политической смертью не считались. Таким образом, под ту или иную форму высочайшего запрета попадала не только смертная казнь, но и ее инсценировка, практически приравненная мораторием к смертной экзекуции по тяжести наказания.

Если вопрос о политической смерти был для сенаторов и императрицы все же вопросом терминологии и судебной теории, то собственно приостановка смертной казни оказалась и общей, мировоззренческой проблемой.

Вынутые из петель тела повешенных и прибитые тут же жестяные листы с перечислением их преступлений в назидание прочим до Елизаветы были обычной картиной социального пейзажа России.

Сенаторы пытались урезонить монархиню и выдвинули сразу несколько аргументов против моратория на смертную казнь. Во-первых, они полагали, что число оставленных в живых воров, разбойников, убийц и фальшивомонетчиков будет неуклонно расти. Казалось, волна бунтов и разбоев накроет страну, если не поселить в сознании подданных «потомственный страх», о котором во время подавления башкирского восстания писал генерал-лейтенант князь Василий Урусов. Во-вторых, сами эти подданные, видя безнаказанность, будут склонны к злодействам, а войска — к непослушанию. В-третьих, пагубное милосердие шло вразрез с традицией русского законодательства и особенно со строгими государственными установлениями родителя государыни, «блаженного и вечно достойного памяти Петра Великого», который «смертные вины» карал жестокими казнями. Сановники робко предложили представлять на высочайшее рассмотрение только дела осужденных на смертную казнь, а политическую смерть вершить, как прежде, на уровне губерний и провинций. Императрица ответила одним распоряжением — «политическую смерть не вершить».

Но мнение правящей элиты в самодержавной России с легкостью игнорировалось, мораторий на смертную казнь и политическую смерть был установлен и неукоснительно исполнялся. Но противоречия, скрытые за верноподданической стилистикой сенатских докладов, отчетливо проявились при составлении так и не завершенного текста нового уложения.

В августе 1754 года по представлению приближенного императрицы графа Петра Шувалова за «сочинение ясных и понятных законов» засела специально созданная при Сенате комиссия. «Законотолкователи и законоискусники» получили в помощь опытных канцеляристов, а также средства из штатс-конторы на бумагу, чернила, сургуч, дрова и свечи. Им предстояло написать проект уложения в четырех частях — «о суде», «о различных состояниях подданных», «о движимом и недвижимом имении», «о казнях, наказаниях и штрафах». Через год были готовы две, наиболее проработанные с точки зрения комиссии части, «судная» и «криминальная». По всей видимости, воск и перья тратились впустую: в статях обнаруживалось полное забвение всех указов правящей монархини, касающихся смертной казни и политической смерти. После десятилетия фактического моратория на исполнение таких приговоров сфера их действия была расширена, а сама процедура казни стала более жестокой.

За 20 лет правления императрицы Елизаветы Петровны, с 1741 по 1761 год, не было совершено ни одной смертной казни

Фото: Павел Смертин, Коммерсантъ

Ситуация с подготовкой уложения и позицией Елизаветы Петровны выглядит еще более невероятной, если учесть, что перед началом работы комиссии над второй редакцией кабинет-министр Адам Олсуфьев объявил, что «Ее Императорское Величество высочайше повелеть соизволила в оном новосочиняемом уложении за подлежащие вины смертной казни не писать». Последовали указы о выборе в городах дворян и купцов для «слушания новосоставленного уложения». Предметом публичного обсуждения мог стать вопрос не просто о моратории на смертную казнь и политическую смерть, а о принципиальном изменении уголовного права. Сейчас становится ясно, что императрица не уступила бы, и лишь ее кончина прервала невиданное в России противостояние самодержца и политической элиты по поводу гуманизации наказаний за тяжкие преступления.

Вероятно, историк князь Михаил Щербатов был недалек от истины, когда писал о дворцовом перевороте 1741 года: «Она при шествии своем принять всероссийский престол, пред образом Спаса Нерукотворенного обещалась, что если взойдет на прародительский престол, то во все царствование свое повелением ее никто смертной казни предан не будет».

В данном случае, во-первых, налицо очевидные коллизии сознания отдельной личности. В отчаянных жизненных ситуациях человеку свойственно обращаться к Богу и надеяться на чудо, когда, кажется, никто не может помочь и ничто не может спасти. В зависимости от индивидуального опыта, религии, глубины собственных духовных переживаний эти иррациональные «договоренности» со Всевышним могут облекаться в самые неожиданные формулировки. По всей видимости, Елизавета действительно взяла на себя определенные обязательства перед своим Богом — при условии, что он обеспечит удачный гвардейский переворот. Переворот удался, и нужно было платить по счетам.

Курьезы религиозного чувства остались бы сокровенным опытом отдельной личности, если бы этой личностью не была императрица. С одной стороны, византийский обряд венчания на царство придавал особую экзальтацию христианской вере любого русского монарха. С другой, сакральная воля государя, помазанника Божьего, сама по себе воспринималась как непреложная. Именно этими далекими от политического прагматизма, можно сказать, экзистенциальными обстоятельствами объясняется контекст законов о невершении смертной экзекуции и «возведения на виселицу или положения на плаху».

Создается впечатление, что решение императрицы о запрещении приводить в исполнение без высочайшей конфирмации смертную казнь и политическую смерть касалось исключительно ее отношений с ее Богом. Подданным, а тем более злодеям, чьи судьбы непосредственно зависели от этого решения, ничего знать не полагалось. Как такового указа о моратории, снабженного расширенными толкованиями и восхвалением монаршего милосердия, не было. Судьба помилованных колодников, спасение их грешных душ и возможное исправление императрицу совсем не занимали. Все они гибли если не под ударами кнута, то от непосильной каторжной работы.

Рефлексия верующей императрицы в абсолютистской России за 20 лет до выхода в свет знаменитого трактата Чезаре Беккарии с легкостью воплотила мечту философа, о которой Европа еще только начинала рассуждать. Однако Елизавету Петровну и итальянского мыслителя разделяли не два десятилетия, а целая эпоха, и в моратории на смертную казнь в Российской Империи воплотились не просветительские идеалы, а средневековая религиозность, с одной стороны, и уверенность самодержца в том, что государственный закон и его воля едины,— с другой. Приостановка экзекуций за тяжкие преступления не имела теоретических обоснований и вообще никак не была связана с развитием юридического знания того времени. Любые рассуждения об ограничении публичности казни, переносе акцента со зрелищности расправы на торжество справедливости в суде, переходе от наказания тела к предотвращению повторного деяния и прочие идеи, волнующие европейских философов и правоведов, мало занимали императрицу. Логика христианских заповедей напрямую привела ее к хорошо известному вопросу: «И кто меня тут судьей поставил, кому жить, кому не жить?». Решив, что лучшей благодарностью Богу будет отказ от смертной экзекуции, русская императрица самодержавной волей не допустила ни одной казни и даже ее имитации в виде политической смерти, а за несколько месяцев до собственной кончины вообще поставила вопрос о принципиальном изменении уголовного законодательства и, видимо, приведении его в соответствии с ее верой.

Поэтому в России сформировалось два поколения людей, не видевших эшафота. Профессия палача постепенно утрачивалась, как утрачивалось и умение соорудить виселицу, что подтвердили трагические события казни декабристов. У правящей элиты возникала привычка, что смертный приговор существует лишь на бумаге и публичные казни не являются главным условием поддержания порядка в обществе.

Всего за два десятилетия правящая и образованная элита сделалась готова к дискуссии о целесообразности казни, и произошло это не благодаря трактату Беккарии, а в результате внутренней установки императрицы Елизаветы Петровны. Проницательный историк Сергей Соловьев писал: «Народ должен был отвыкнуть от ужасного зрелища смертной казни. Закона, уничтожавшего смертную казнь, не было издано: вероятно, Елизавета боялась увеличить число преступлений, отнявши страх последнего наказания; суды приговаривали к смерти, но приговоры эти не были приводимы в исполнение, и в народное воспитание вводилось великое начало».

Елена Марасинова, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН

Елизавета, 1709-1762 (императрица России)

Елизавета, 1709-1762 (императрица России) | Архив и коллекции рукописей Эдинбургского университета

Перейти к основному содержанию

Даты

Найдено в 15 коллекциях и/или записях:

Коронация Елизаветы I в России, 1742 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/49

Объем и содержание Коронация императрицы Елизаветы Петровны (1709-1762).
Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны.
Реверс: в центре императрица Елизавета Петровна увенчана ангелом. Справа от нее на коленях стоит женщина со щитом.
Exergue 1742.

Даты: 1742

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Смерть Елизаветы I в России, 1761 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/68

Объем и содержание Смерть императрицы Елизаветы Петровны (1709-1762). №
Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны.
Реверс: в центре Императрица Елизавета Петровна поднимается в небо и оставляет позади скипетр. Справа на ребенка машет на прощание; другой ребенок держит шид и плачет. Датировано 1761 годом.

Даты: 1761

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I Российская, до 1777 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/10

Объем и содержание Елизавета Петровна (Елизавета I России) (1709-62).
Аверс: бюст Елизаветы Петровны.
Реверс: Русская надпись.

Даты: До 1777 года

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I Российская, до 1777 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/51

Объем и содержание Императрица Елизавета Петровна (1709-1762)
Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны.
Реверс: Русская надпись.

Даты: До 1777 года

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I Российская и внутренняя таможня, 25 ноября 1741 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/61

Объем и содержание Внутренняя таможня
Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны (1709 г.).-1762). Легенда: Д. Г. ЭЛИЗАБЕТА. АВГУСТА. ОМН. РОСС.
Реверс: в центре стоит женщина, держащая в правой руке крест. Слева от медали несколько рядов мужчин. Справа от медали дома; женщина указывает на дома. Легенда: РЕСТИВИТ РЕМ.
Exergue: VINDIC. СОЛ. ПАТЕР. D. XXV.NOV.MDCCXLI.

Даты: 25 ноября 1741 г.

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сбор-21, Медали Дашкова

Елизавета I в России и Московский университет, 1753 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/65

Объем и содержание Московский университет.
Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны (1709-1762). Легенда: Д. Г. ЭЛИЗАБЕТА. I. ИМП. АВТОКР. ОМН. РОСС.
Реверс: женщина окружена предметами, связанными с наукой и искусством. На заднем плане город. Легенда: НОВА. СИБИ. МОНВМЕНТА. ПАРАВИТ.
Exergue: ACADEM. МОСКВА. ИНСТИТУТ MDCCLIV. Датировано 1753 годом.

Даты: 1753

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I в России и Московский университет, 1753 г.

Товар

Идентификатор: DM/66

Объем и содержание Московский университет.
Аверс: Латинская надпись, прославляющая императрицу Елизавету Петровну (1709 г.).-1762).
Реверс: женщина опирается на щит и держит лавровую ветвь. Справа объекты, связанные с изобразительным искусством. Легенда: ДАТ. ПРЕМИЯ. ЛАВДИ.
Exergue: ВНИВЕРСИТ. МОСК. Датировано 1753 годом.

Даты: 1753

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I в России и сельскохозяйственная реформа 1754 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/55

Объем и содержание Аграрная реформа. Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны (1709-1762). Легенда: Д. Г. ЭЛИЗАБЕТА. АВГУСТА. ОМН. РОСС. Реверс: женщина стоит и держит палку в левой руке; ее правая нога толкает обнаженную женщину, которая ползет и левой рукой держит змею; обнаженная женщина смотрит на маску на земле. Справа установлен памятный памятник. Слева двое мужчин дерутся палками. Легенда: LITEM VT DISCERNERET…

Даты: 1754

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I Российская и Кронштадтский канал, 30 мая 1752 г.

 Элемент

Идентификатор: DM/93

Объем и содержание Кронштадтский канал. №
Аверс: бюст императрицы Елизаветы Петровны (1709 г.).-1762). Легенда: Д. Г. ЭЛИЗАБЕТА. АВГВСТА. ОМН. РОСС.
Реверс: в центре крупное судно, плывущее по Кронштадтскому каналу. Легенда: PERFICIT. ПАРЕНТИС. ОПВС.
Exergue: НАВАЛИ. КРОНСТАД. ДЕДИКАТО. Д. ХХХ. IV. MDCCLII. Датировано 1752 годом.

Даты: 30 мая 1752 г.

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета I из России и новые поселения в Новой Сербии, 1752 г.

Товар

Идентификатор: DM/85

Объем и содержание Императрица Елизавета Петровна Российская (1709-1762) и новые поселения в Новой Сербии. Аверс: бюст Российской императрицы Елизаветы Петровны. Легенда: Д. Г. ЭЛИЗАБЕТА. АВГВСТА. ОМН. РОСС. Реверс: в центре алтарь с двуглавым орлом наверху. Справа богиня Афина держит щит с двуглавым орлом. На заднем плане поле. Легенда: NOVA SERBIA CONSTITTVTA.Exergue: MDCCLIV. Новая Сербия вошла в состав Российской империи в 1752 году. Российская…

Даты: 1752

Найдено в: Коллекции наследия библиотеки Эдинбургского университета / Сб-21, Медали Дашкова

Елизавета Петровна (1709-1761) — российская императрица, ставшая последней представительницей царской династии Рим…

Елизавета Петровна (1709-1761) — российская императрица, ставшая последней представительницей царской династии династии Романовых по женской линии. Krönungs-Geschichte, oder Umständliche Beschreibung des solennen Einzugs, und der hohen Salbung und Krönung Fraun Elisabeth Petrowna Kayserin und Selbstherrscherin aller Reussen и т. д.: Wie jener den 28. Februarii, und diese den 25ten Aprill 1742. in der Kayserl. СПб.: Гедрукт бей дер Кайзерль. Академия Wissenschaften, 1745 г. Подробное описание торжественного чина благополучного въезда в господствующий град Москву и священнейшей коронации Ее Августейшей Императорского Величества Елизаветы Петровны, Самодержицы Всероссийской, 28 февраля, коронации 25 апреля 1742 года. СПб.: напечатано на Имп. АН, 1745. — [2], 76 с., 1 л. лиц., 49п. иль; 28х40 см. Текст на немецком языке; Студент Селиус (Zelius) перевел текст с русского на немецкий. Редактор — Я.Я. Штелин. Печатается под руководством Г.Ф. Миллер. Гравированный фронтиспис (портрет Елизаветы Петровны) выполнен в черной манере (меццо-тинто) Иоганном Стенглином по оригиналу Луи Каравака. Гравированный титульный лист воспроизведен готическим шрифтом. 49 гравированных иллюстраций и планов (гравюры Г.А. Качалова, И.А. Соколова, Х.-А.Вортмана) и 3 гравюры с виньетками в тексте, выполненные художником И.А. Соколов. Все рисунки выполнены художником И.Э.Гриммелем на сюжеты коронационной церемонии, изображения императорского одеяния и регалий. Полный комплект иллюстраций. В полукожаном переплёте середины XIX века. Незначительные потертости переплета, склеивания складок и надрывов отдельных иллюстраций (бумага), одна иллюстрация (№46) дублирована на бумаге, авторская краска акварелью л. больной. 46, 49. Официальные церемонии по случаю коронации Елизаветы Петровны в Москве продолжались более трех месяцев, начиная с триумфального въезда императрицы в первый город 28 февраля 1742 года и заканчивая праздничным салютом 7 июня того же года.