Полоса международного принятия СССР | Читать статьи по истории РФ для школьников и студентов
ПРОРЫВ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ БЛОКАДЫ
«Скучной и бесполезной» оказалась, по словам Красина, Гаагская конференция, проходившая летом 1922 г. (завершила свою работу 20 июля), она не урегулировала экономических отношений между Советской Россией и Западом.
Однако единственным правительством в мире, которое открыто объявило о невозможности развивать отношения с СССР, пока у власти будут находиться большевики, было правительство США. В этот период только оно выдвинуло требование бойкота советской экономической системы.
Наступивший 1923 г. вызвал в определенных партийных кругах СССР надежду на мировую революцию. Обстановка в Германии, связанная с оккупацией Францией Рурской области (в ответ на задержку Германией выплаты очередной суммы репараций), побудила руководителей большевиков сделать ставку на немецкую революцию. Пользуясь наибольшим авторитетом в Коминтерне, Зиновьев и Троцкий стремились «подтолкнуть» вооруженное восстание рабочего класса Германии, видя в нем много сходных черт с российским Октябрем.
Выступление в Германии было, между тем, подавлено. Были разгромлены рабочие движения в Болгарии и Польше.
Международные события начали резко меняться в начале 1924 г. В январе английские консерваторы потерпели поражение на парламентских выборах. Лидер лейбористской партии Д. Р. Макдональд стал премьер-министром.
1 февраля 1924 гг его правительство признало СССР де-юре и предложило организовать англо-советскую комиссию для изучения нерешенных экономических и политических проблем в отношениях между двумя странами.
Инициатива Англии вызвала волну признаний советского правительства и другими странами Запада в 1924-1925 гг. 7 февраля 1924 г. итальянское правительство Б. Муссолини формально признало СССР. В Советском Союзе считалось, что Италия может существенно помочь в развитии южных окраин страны, как это делала Германия в отношении центральных районов СССР.
Придерживаясь на протяжении ряда лет жесткой антисоветской позиции, Франция в лице председателя нового правительства Э.
Эррио официально признала СССР 28 октября 1924 г. Между тем экономические проблемы франко-советских отношений были почти неразрешимы, так как ни одна из сторон не хотела идти на уступки в вопросе о государственном долге дореволюционной России. Наркомат иностранных дел СССР в тот период рассматривал отношения с Францией как средство оказывать давление на Германию и удерживать последнюю от переориентации в западном направлении. Франция же со своей стороны ни под какими предлогами не желала инвестировать средства в советскую экономику.
Важным результатом советской внешней политики на Дальнем Востоке стало восстановление связей с Китаем. Этот процесс носил сложный и длительный характер, поскольку эта страна была расчленена на несколько частей, в каждой из которых имелся свой правитель. Только в мае 1924 г. видному советскому дипломату Л. М. Карахану удалось подписать в Пекине соглашение с Китаем о возобновлении дипломатических отношений и о сохранении контроля СССР над Китайско-Восточной железной дорогой (КВЖД), проходившей по территории Маньчжурии.
В 1924 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с Австрией, Норвегией, Швецией, Данией, Грецией. В январе 1925 г. – с Японией. Всего за этот период СССР признали 13 государств.
Широкому дипломатическому признанию СССР в значительной мере способствовал переход к нэпу. В 1923-1925 гг. на биржах капиталистических стран в качестве твердой валюты стали котироваться советские червонцы. В марте 1924 г. червонец на Нью-Йоркской бирже котировался в 5 долларов 20 центов (правда, необходимо помнить, что 1 червонец равнялся 10 рублям и, следовательно, советский рубль котировался в 52 цента). Котировка червонцев за границей прекратилась в 1926 г. после запрещения вывозить их из страны.
И.С. Ратьковский, М.В. Ходяков. История Советской России
http://www.bibliotekar.ru/sovetskaya-rossiya/39.htm
ПРИЗНАНИЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВЕЛИКОБРИТАНИЕЙ
Особенно остро к концу 1923 г. стал вопрос о признании СССР перед английским правительством. Неустойчивость международного положения, экономический кризис, сужение европейского рынка, прогрессирующий рост безработицы в Англии явно не могла быть преодолены без экономического и политического сближения с СССР.
Позже, в 1924 г., упрекая английскую дипломатию в затягивании этого насущного для Англии вопроса, Ллойд Джордж говорил, что «Россию нужно было признать немедленно после того, как Франция заняла Рур».
Даже консервативная английская печать — правда, со многими оговорками — высказывалась осенью 1923 г. за восстановление нормальных отношений с СССР. Немедленного признания СССР требовали рабочие массы Англии и общественная организация «Руки прочь от России».
Недовольство антисоветской политикой Керзона было глубоким и всеобщим. Это сказалось во время декабрьских выборов в Палату общин. Все промышленные центры, за исключением Бирмингама, голосовали против консерваторов.
Консервативное правительство пало. С ним сошёл со сцены и Керзон. Он умер в 1925 г., лишь ненадолго пережив свою политическую смерть.
Пришедшее к власти лейбористское правительство во главе с Макдональдом было обязано своим успехом в значительной мере популярности лозунга признания СССР, провозглашённого в качестве одного из первых пунктов предвыборной программы лейбористов.
Доказывая необходимость расширения русско-английской торговли, Макдональд писал в
своей книге «Внешняя политика рабочей партии»: «Когда отказ в дипломатическом признании какого-либо народа связан с отказом от торговли с этим нарядом, то это безумие обходится весьма дорого».
На митинге в Альберт-холле 8 января 1924 г. Макдональд обещал радикально изменить политику Англии в русском вопросе. Это намерение отнюдь не объяснялось симпатиями самого Макдональда к СССР. Отрицательное отношение лидера лейбористов к «русскому эксперименту» было достаточно известно. Но признания СССР требовали широкие массы и особенно рабочий класс Англии. С другой стороны, деловые, торговые круги Англии всё чаще вспоминали об обширных русских рынках.
Сокращение рынков в связи с растущей экономической самостоятельностью английских доминионов и сближением некоторых из них, например Канады и Австралии, с США вызывало в Англии серьёзную тревогу. Эта тревога усилилась, когда Германия установила дипломатические и торговые отношения с Советской Россией.
Наконец, опасение англичан вызывало развитие национально-освободительного движения в странах Востока.
В своей речи на митинге в Альберт-холле, касаясь вопроса о взаимоотношениях Афганистана и СССР, Макдональд подчеркнул, что, не установив дипломатических отношений с СССР, он не имеет официальных путей для протеста против «большевистской пропаганды» в странах Востока.
«Я хочу торговли, я хочу переговоров, — заявил Макдональд. — Я хочу спокойствия повсюду — от берегов Японии до берегов Ирландии».
Речь Макдональда в Альберт-холле была сочувственно встречена английской буржуазией. Это было вполне понятно: премьер заверял, что в своей иностранной политике он будет держаться исконных британских традиций.
«Я взываю не только к вашему здравому смыслу, — убеждал Макдональд английскую буржуазию. — Я взываю к нашей истории. Я взываю к обычаям и практике нашего Министерства иностранных дел. В этом смысле мы не будем новым правительством. Мы будем рабочим правительством, применяющим те самые принципы, которые стали историческими в деятельности нашего Министерства иностранных дел».
«Это немного, — заявляла газета «Times» в ответ Макдональду, — но во всяком случае это является удовлетворительным признаком того, что рабочее правительство, базируясь на чисто внутренней программе, не будет упускать из виду и мировых интересов Британской империи».
Ожидания «Times» оправдались. Макдональд не только не изменил направления британской политики в отношении Индии, Египта, Китая и других внеевропейских стран, но и не пошёл сразу на разрыв с прежним антисоветским курсом официальной английской дипломатии. Лейбористское правительство даже не решилось послать СССР ноту о его немедленном признании.
Говоря о причинах, в силу которых признание СССР не произошло так быстро, как ожидали, газета «Daily Telegraph» 28 января 1924 г. сообщила, что «чиновники и эксперты Министерства иностранных дел указали новому правительству на технические затруднения, возникающие при признании советского правительства без предварительных переговоров»),
«Эти работники, — добавляла газета, — разъяснили Макдональду, что вопрос заключается не в том, чтобы Европа признала Советскую Россию, а, наоборот, чтобы Россия признала Европу».
Большое влияние на Министерство иностранных дел оказывала и позиция британских кредиторов России. Правда, считаясь с общественным мнением, они соглашались отложить практическое удовлетворение своих претензий на более поздний срок; тем не менее они требовали немедленного согласия СССР на возмещение якобы нанесённых им убытков.
Всё же 2 февраля 1924 г. британский официальный агент в Москве Ходжсон в ноте на имя народного комиссара иностранных дел известил, что правительство Великобритании «признаёт Союз Советских Социалистичес-ких Республик как правительство де юре тех территорий бывшей Российской империи, которые признают его власть».
Английское правительство предлагало советскому правительству прислать в Лондон представителей, снабжённых необходимыми полномочиями, «для выработки предварительной основы окончательного договора, решающего все имеющиеся между обеими странами вопросы».
2 февраля 1924 г. заседавший в это время II съезд Советов СССР заслушал внеочередное сообщение Наркоминдела о признании СССР Англией и принял резолюцию, в которой приветствовал этот акт английского правительства.
Съезд выразил удовлетворение тем, что «результатом соединённых усилий миролюбивой политики советского правительства под руководством В. И. Ленина и громко выраженной упорной воли английского народа явилось, наконец, установление нормальных отношений между двумя странами в форме, достойной великих народов обеих стран и закладывающей фундамент для их дружественного сотрудничества».
Съезд заявил, что «сотрудничество народов Великобритании и СССР неизменно останется одной из первых забот союзного советского правительства».
История дипломатии / под ред. В.П. Потемкина.
ИНОСТРАННЫЙ КАПИТАЛ В СССР В ПЕРИОД НЭПА
Потребность в привлечении иностранных капиталов выявилась практически сразу после Октября 1917 г. Она диктовалась стремлением быстрее преодолеть экономическую и техническую отсталость, усугубленную хозяйственной разрухой. Предпосылки для подобных надежд имелись: США и Германия рассматривали Советскую Россию как емкий рынок для своей экономической экспансии.
Еще во время заключения Брест-Литовского договора с Германией было подписано финансовое соглашение о выплате возмещения за национализированное имущество. Одним из условий обеспечения этих обязательств являлось предоставление Германии нефтяных и других концессий.
Более широко вопрос о сотрудничестве с финансово-промышленными группами западных стран встал весной 1918 г. Концессии предлагалось рассматривать как своего рода уступку за сепаратный выход из войны, национализацию иностранной собственности и аннулирование долгов. На I съезде совнархозов 26 мая 1918 г. были распространены «Тезисы об условиях привлечения иностранного капитала в товарной форме», в которых была предпринята попытка сформулировать основные принципы концессионной политики. Были факты и более конкретного характера.
В целом иностранный капитал не принял в 1918 — 1920 гг. советские предложения о концессиях. Соответствующие условия возникли только после окончания гражданской войны и решения Верховного Совета Антанты в январе 1920 г.
о ликвидации экономической блокады РСФСР.
Следует иметь в виду, что полного единства в советском руководстве по вопросу о концессиях не было. Среди партийных и государственных лидеров выявились две точки зрения. Л.Б. Красин, Г.Я. Сокольников, Г.В. Чичерин защищали необходимость экономического компромисса с мировым капиталом, другие же считали, что концессии не только противоречат сущности советского пролетарского государства, но и ослабляют мировое рабочее движение. В 1921-1924 гг. тон в критике концессионной политики задавали Л.Д. Троцкий, Г.Л. Пятаков, Е.А. Преображенский, обвинявшие сторонников привлечения иностранного капитала Л.Б. Красина и Г.В. Чичерина в «пессимизме по отношению к нашим внутренним силам».
Следует отметить, что в 1921 — 1927 гг. концессии были заключены практически во всех сферах народного хозяйства, однако численно преобладали в системе промышленного производства, на долю которого приходилось в общей сложности 64 договора, или 60,4 % всех концессионных соглашений.
Значительной была доля концессий в сфере торговли — 21 договор (20 %).
Нельзя не подчеркнуть и такое важное обстоятельство, как приобретение концессий представителями самых различных стран. Их можно разделить на несколько групп. К первой группе относились высокоразвитые в промышленном отношении европейские страны (Германия, Англия, Франция, Голландия) и США, заключившие 60 концессионных договоров. Ко второй — 5 других европейских стран (Австрия, Норвегия, Дания, Италия, Бельгия) и Канада, получившие 19 концессий и одну совместную. Третья группа представлена странами, возникшими на развалинах Российской империи: Польша, Финляндия, Латвия, Литва, Эстония, — заключившие 15 концессионных договоров. На долю четвертой группы, в которую вошли восточные соседи России (Китай, Персия, Япония, Турция), приходился 21 договор.
Бесспорным лидером в указанный период по числу концессий была Германия, которая имела 24 концессионных договора (22,6 % от общего числа) во всех сферах экономики, кроме связи.
Этому способствовало военное сотрудничество СССР с Германией после заключения Рапалльского договора. В рамках данного сотрудничества были выданы концессии фирме «Юнкерс» для развития производства на двух авиационных заводах, осуществлялось строительство заводов по производству ядовитых газов, артиллерийских снарядов и подводных лодок. За Германией следовали США (16 соглашений, в т.ч. одно совместно с Канадой) и Англия, имевшая 12 концессий.
«Какая независимость, когда ты окружен колючей проволокой?» Как Литва первой объявила о выходе из СССР и пережила экономическую блокаду
Литва активно поддерживает Украину во время войны с Россией: предоставляет военную и финансовую поддержку и принимает украинских беженцев. Вильнюс также лоббирует интересы Киева в европейских и евроатлантических структурах. Более 30 лет назад Литва стала первой республикой, заявившей о выходе из состава СССР. 11 марта 1990 года Верховный совет тогда еще Литовской ССР проголосовал за восстановление независимости.
К 30-летию распада СССР Настоящее Время подготовило проект про национальные движения в бывших советских республиках, появление которых стало возможным после начала перестройки, а также их влияние на развитие ситуации в регионах. После начала полномасштабного вторжения России в Украину мы приостановили проект. Теперь мы продолжаем его публикацию с учетом происходящего.
Чужая власть
«Литовцы никогда не были до конца советскими людьми. Репрессии, которые были после оккупации, когда многих сослали в Сибирь, породили сильное сопротивление. Потом люди как-то приспособились и жили в режиме выживания. Но чтобы принять советскую власть как добро и социальное благо – такого не было», – говорит Альгирдас Каушпедас, лидер популярной в 80-е музыкальной группы «Антис», а в 1990-1992 годы – директор Литовского национального телевидения.
На момент распада СССР в Литве проживало около 80% этнических литовцев и лишь 9% русских. Это отличало ее от соседних Латвии и Эстонии, где русских было значительно больше.
Даже в советские времена три балтийские республики сильно отличались от остальных. Они имели негласный статус самых развитых в СССР и считались почти заграницей.
23 августа 1939 года в Москве был подписан пакт Молотова – Риббентропа и секретный протокол о разделе сфер влияния в Восточной Европе, согласно которому Латвия, Эстония и Литва входили в сферу влияния СССР. Спустя несколько дней после заключения соглашения началась Вторая мировая война. Летом 1940 года Советский Союз ввел в страны Балтии большие контингенты своих войск, сместил их правительства, а впоследствии включил в состав СССР. Эти действия в Эстонии, Латвии и Литве считают аннексией и оккупацией, а СССР – страной, которая наряду с Германией развязала войну.
Первым шагом по осуждению этого сговора стал Меморандум 45 балтийцев, подписанный в 1979 году, накануне 40-летия пакта. Инициаторами стала Литовская лига свободы – организация, созданная литовскими диссидентами. Меморандум подписали 37 литовцев, четыре эстонца и четыре латыша.
Документ впервые обратил внимание на незаконность присоединения стран Балтии к СССР.
«Литовцы никогда не воспринимали советскую власть как свою, потому что это была чужая власть. Было поколение моих родителей, которые помнили жуткое послевоенное время: и аресты, и расстрелы. Почти каждая семья пострадала. Одних в Сибирь сослали, других – за то, что отнесли кусок хлеба в лес «Лесным братьям» (движение партизанского сопротивления советской власти – НВ), посадили на 15-20 лет», – рассказывает литовский политик и дипломат Альгирдас Кумжа.
Диссидентское движение в Литве существовало на протяжении всего советского времени. В 1972 году в Каунасе в знак протеста против русификации и советской власти сжег себя Ромас Каланта, после чего в Литве прошли акции протеста. В 1978 году диссиденты создали Литовскую лигу свободы, которой руководил бывший политзаключенный Антанас Терлецкас. Много критиков советской власти было и среди католического духовенства. Однако до второй половины 1980-х все диссидентское движение было подпольным и малочисленным.
Рокеры за свободу литовского народа, «Балтийский путь» и движение «Саюдис»
Национальное движение в Литве стало массовым с началом горбачевской перестройки – появились неподконтрольные Компартии общественные организации и газеты, люди начали выходить на демонстрации.
В 1980-е годы Альгирдас Каушпедас был лидером постпанк-группы «Антис», чьи песни для многих литовцев стали символом перемен.
«Мы были одними из первых, кто не поддавался цензуре, мы не согласовывали свои тексты, мы были довольно свободными и независимыми в своем творчестве. Это тогда было очень востребовано обществом, поскольку все было очень зарегулировано и неоткрыто», – рассказывает Каушпедас.
В 1986 году был создан музыкальный фильм «Что-то случилось», в основу которого вошли десять клипов групп «Антис», «Фойе» и «Артель».
«Этот фильм произвел очень большое влияние и на молодежь, и на всех свободолюбивых людей. Потом начались рок-марши. Мы приезжали в разные города и проводили концерты.
Эти концерты имели огромную популярность, на них собиралось десятки тысяч людей. Сначала у людей не было привычки хоть как-то реагировать на исполнителей, все были очень тихие и робкие. Но с каждым концертом свобода внутри людей все росла и росла. А в 1988 году мы уже ехали с национальными флагами и агитировали за свободу литовского народа», – вспоминает Альгирдас Каушпедас.
В августе 1988 года на антисоветский митинг в Вильнюсе пришли около 250 тысяч человек. 23 августа 1989 года состоялась акция «Балтийский путь». Более двух миллионов жителей Литвы, Латвии и Эстонии выстроились в живую цепь протяженностью около 670 километров, соединив три столицы – Вильнюс, Ригу и Таллинн. Акция была приурочена к 50-летию со дня подписания пакта Молотова – Риббентропа.
А уже в декабре 1989 года Съезд народных депутатов СССР специальным постановлением не только впервые признал существование секретных протоколов к пакту, но и осудил его. (Спустя тридцать лет и несколько месяцев, 27 мая 2020 года, в российскую Госдуму был внесен законопроект об отмене постановления от 1989 года, осуждающего пакт Молотова – Риббентропа. А в июне 2021-го Госдума запретила отождествлять роль СССР и Германии во Второй мировой войне.)
Во времена перестройки в Литве активизировались и политические движения. В июне 1988 года было создано Lietuvõs Pérsitvarkymo Sąjūdis (движение за перестройку), куда вошла в основном интеллигенция. Сначала представители движения требовали демократизации и более широкой политической, экономической и культурной автономии. Однако уже в начале 1989 года главной целью движения стала полная независимость Литвы, а называться организация стала просто «Саюдис» («Движение»).
«Сначала было трудно представить, что независимость возможна: как это сделать, когда ты окружен колючей проволокой и рядом стоят танки?» – вспоминает Альгирдас Кумжа, который в то время был членом «Саюдиса», а впоследствии стал депутатом первого парламента Литовской ССР, избранного по многопартийной системе.
«Основатели «Саюдиса» очень хорошо помнили свою молодость, которая попала на хрущевскую оттепель. Чем она закончилась? Танками в Праге, жесткой цензурой, а для кое-кого и тюрьмой, – продолжает Альгирдас Кумжа. – Поэтому на бумаге мы сначала писали осторожные слова: «экономическая самостоятельность», «федерация», «автономия в рамках Союза». Как на уроках по арифметике: писали одно, а в уме держали другое».
«Мы выбрали самый рискованный путь»: независимость и экономическая блокада
К концу 1989 года произошел раскол в литовской Компартии. Большая часть ее членов поддержала идеи «Саюдиса», вышла из состава КПСС и создала КПЛ(с) – самостоятельную Компартию.
15 января 1990 года ее лидер Альгирдас Бразаускас был избран председателем президиума Верховного совета Литовской ССР. Еще часть коммунистов осталась верна КПСС и выступала против выхода Литвы из состава СССР.
В начале 1990 года прошли первые в истории Литовской ССР парламентские выборы на многопартийной основе. Кандидаты от «Саюдиса» во главе с профессором-музыковедом Витаутасом Ландсбергисом получили убедительное большинство – 101 из 141 места. Ландсбергиса избрали председателем парламента.
«Во время первых свободных выборов мы откровенно говорили о независимости, но тактики предлагались разные, – говорит Альгирдас Кумжа. – «Саюдис» предлагал самый смелый путь – без оглядки на предупреждения Горбачева восстановить государственность Литвы, упраздняя последствия оккупации и аннексии. Независимая Компартия во главе с Альгирдасом Бразаускасом предлагала продвигаться к независимости, не дразня медведя – переговариваясь с Кремлем.
Собравшись на заседание, мы выбрали самый рискованный, но выстраданный путь: полная независимость, здесь и сейчас».
11 марта 1990 года на первом же заседании нового парламента был принят Акт о восстановлении независимости Литвы. Согласно документу, Литовская ССР меняла название на Литовскую Республику, возобновила действие Конституция Литвы от 1938 года. Это решение поддержали 124 депутата, лишь шестеро воздержались. За независимость Литвы голосовали и независимые коммунисты.
Сторонники «Саюдиса» перед зданием парламента в Вильнюсе, 11 марта 1990В Вильнюсе сформировали новое правительство во главе с представительницей «Саюдиса», экономисткой Казимирой Прунскене. Заместителем премьер-мистера стал Альгирдас Бразаускас.
В ответ Москва объявила экономическую блокаду Вильнюса. 18 апреля была прекращена поставка нефти и газа, а также материалов для ряда крупных промышленных предприятий. Начались перебои с товарами, цены начали расти. Остановился Мажейкяйский нефтеперерабатывающий завод и другие стратегически важные предприятия.
Та весна была холодной – тепла не хватало больницам, детским садам и школам.
От экономической блокады пострадала не только Литва. Входившая в состав РСФСР Калининградская область большую часть электроэнергии получала из балтийской республики, поэтому мерзнуть пришлось и ее жителям.
«Это было сложное время, но люди были довольно солидарны и все репрессии воспринимали как давление на молодое литовское государство и на правительство», – вспоминает Альгирдас Каушпедас.
Экономическая блокада Литвы продлилась около трех месяцев. 29 июня парламент республики объявил стодневный мораторий на «юридические действия, которые истекают из Акта о возобновлении независимости». В Москве посчитали это своей победой и восстановили поставки энергоносителей в Литву.
«Кремль в лице Горбачева требовал остановить действие нашего решения о независимости и вернуться в юридическое и фактическое положение до 11 марта, – вспоминает Альгирдас Кумжа. – Мы очень волновались. Как выполнить это требование? Это было невозможно, потому что закон принят, мы получили мандат от избирателей на восстановление независимости. Но, с другой стороны, эта блокада подействовала достаточно сильно. Поэтому был придуман такой умный, я бы даже сказал, хитрый вариант. Мы приняли заявление, что на 100 дней объявляем мораторий. Но мораторий не на независимость, а на юридические действия, истекающие из Акта о восстановлении независимости. Но сам акт оставался неприкасаемым. И этот мораторий должен был вступить в силу только после того, как Литва начинает межгосударственные переговоры с СССР. Но так как в Москве кто-то этот мораторий не прочитал до конца, а может, не хотели этого, они эту блокаду все же остановили. А переговоры с Москвой так и не начались».
Кровопролитие в Вильнюсе
В начале января 1991 года правительство объявило, что вынуждено в несколько раз повысить цены на продукты. После этого в Вильнюсе прошла волна антиправительственных протестов, что вынудило уйти в отставку правительство Казимиры Прунскене.
Руководство СССР воспользовалось этим митингом как поводом для силового разрешения ситуации. На сессии Верховного совета СССР, которую транслировали по телевидению, зачитали «телеграмму трудящихся Литвы с призывом к союзному руководству навести в республике порядок».
Михаил Горбачев потребовал от литовских властей «восстановить действие Конституции СССР и отменить ранее принятые антиконституционные акты». А местные коммунисты-консерваторы объявили о создании Комитета национального спасения Литвы (полный состав которого так и не был опубликован), восстановлении советской власти и попросили Москву ввести войска.
На протяжении 11-12 января советские военные, которые еще оставались в Литве, а также переброшенные сюда для подкрепления десантники и бойцы группы «Альфа» начали захватывать стратегические объекты в Вильнюсе и других литовских городах. Советские военные захватили Министерство обороны Литвы, Дом печати и телефонный узел.
Советские спецназовцы возле Дома печати в Вильнюсе, 11 января 1991В ответ на это председатель Верховного совета Витаутас Ландсбергис призвал жителей выйти на улицы, чтобы защитить парламент, телерадиоцентр и телебашню.
В Вильнюс съехались тысячи людей со всей страны.
«У нас тогда не было никакого оружия, так что люди отстаивали свободу своей грудью. Они окружали кольцами стратегические учреждения, такие как парламент и телевидение», – вспоминает Альгирдас Каушпедас.
В ночь с 12 на 13 января советские военные взяли штурмом телецентр и телевизионную башню. В результате погибли 14 защитников телебашни, сотни были ранены. Люди погибли от огнестрельных ранений и под гусеницами танков. Во время этих событий также погиб один боец группы «Альфа». Его случайно застрелили свои же, когда силовики штурмовали телецентр.
Советские танки возле телецентра в Вильнюсе, 13 января 1991Советские военные и демонстранты возле телецентра в Вильнюсе, 13 января 1991Милиция демонстранты возле телецентра в Вильнюсе, 13 января 1991В то время Альгирдас Каушпедас был активным участником «Саюдиса» и возглавлял Литовское национальное телевидение. «Телевидение тогда не удалось отстоять. Военные ворвались в здание, я был внутри.
Мы сопротивлялись как могли. Но когда уже начали стрелять в двери, мы были вынуждены сдаться. После этого нас довольно грубо вышвырнули из здания телевидения. То же самое произошло и на телевизионной башне», – рассказывает Альгирдас Каушпедас.
Советские военные так и не стали штурмовать здание литовского парламента, благодаря чему удалось избежать еще большего кровопролития.
О событиях в Вильнюсе узнал весь мир. Действия советских военных осудили не только на Западе, но и в союзных республиках.
Никто из руководства СССР не взял на себя ответственность за события в Литве. Михаил Горбачев заявил, что не отдавал никаких приказов военным, а про события в Вильнюсе ему якобы доложили лишь утром.
Однако, как рассказывал председатель литовского парламента Витаутас Ландсбергис, он всю ночь пытался дозвониться Горбачеву. «Меня с Горбачевым не соединили, но пообещали, что все, что я хочу сказать, ему немедленно передадут. Я попросил передать, что я настоятельно прошу президента Горбачева немедленно своим указом как главнокомандующего войсками остановить начатую акцию, план которой уже исполняется, чтобы не пролить кровь невинных людей.
И это должно быть сделано немедленно. Мы не знали, будет ли это сделано. Но Горбачев знает: если прольется кровь – она будет на его руках», – вспоминал Лансбергис в своей книге.
События января 1991 года в Вильнюсе рассматривались в литовском суде. В 2019 году более шестидесяти человек, среди которых бывший министр обороны СССР Дмитрий Язов, были признаны виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности и заочно приговорены к различным срокам заключения. Язов получил десять лет (он умер в Москве менее чем через год после приговора, в феврале 2020-го). Михаил Горбачев, которого вызывали как свидетеля, в суде так и не появился. Реальное наказание понесли лишь двое осужденных – лидеры литовских коммунистов-консерваторов Миколас Бурокявичюс и Юозас Ермалавичюс, которые просили Горбачева ввести в Вильнюс войска СССР. Их приговорили к двенадцати и восьми годам лишения свободы соответственно.
Признанная независимость
17 марта 1991 года в СССР был проведен референдум о сохранении союза.
Его бойкотировали шесть республик: Грузия, Армения, Молдова, Латвия, Эстония, а также Литва.
В Литве за месяц до этого провели свой референдум – о независимости, на котором более 90% высказались «за». В Москве этот референдум назвали незаконным. Однако санкций за его проведение так и не последовало, поскольку «парад суверенитетов» начался в других республиках, а демонстрации проходили уже по всей стране.
19 августа в Москве произошел путч, который через два дня закончился провалом. Именно после этого, считает Альгирдас Кумжа, независимость Литвы стала свершившимся фактом: «Почему я считаю, что полную независимость мы почувствовали только после провала ГКЧП? Первое: только после этого армия освободила занятые здания ТВ, радиостанции, телебашню и так далее. Второе: только после этого как град посыпались официальные признания мирового сообщества независимости Литвы. До этого мы чувствовали в основном лишь моральную поддержку».
СССР признал независимость Литвы 6 сентября 1991 года – за четыре месяца до прекращения собственного существования.
Первым официальным президентом независимой Литовской Республики стал недавний коммунист Альгирдас Бразаускас. А в 2004 году страна стала полноправным членом Евросоюза и НАТО.
«Вопрос независимости не обсуждается, и сомнений в этом нет. Мы понимаем, что государственность – это условие выживания нашей нации. Этим нельзя торговаться при любом условии, а внешние опасности сплачивают граждан, – говорит политик Альгидас Кумжа. – Наши предки выбрали для жизни очень красивое, но геополитически опасное место. В истории мы не раз сталкивались с этой горькой правдой. И сегодня опять Ганнибал у наших ворот! Hannibal ad portas, по-латыни. Иными словами, опасность рядом. Мы видим, что Россия разрушает не только Украину, но и саму себя. Но нет надежды, что она опомнится. Что остается? Уверенность, что Украина с помощью ответственной части мира разобьет военную машину агрессора. Литва помогает, сочувствует и молится. Почти двадцать лет мы состоим в НАТО – сильном инструменте коллективной безопасности.
Отсюда надежда, что в случае нарушения наших границ коллективный ответ будет адекватным. Вот и все, что можно ответить в этой безобразной ситуации».
«Все ожидали, когда этот кошмар закончится». Как музыка, экология и архивы помогли Эстонии добиться независимости накануне распада СССР
В 1940-м Эстонию и другие страны Балтии оккупировали войска СССР. Восстановить суверенитет ей удалось лишь через 41 год – в том числе благодаря усилиям национальных движений, публикациям архивных документов и музыке
«Государство, которое развалило Советский Союз». Как в Украине боролись за независимость диссиденты и вчерашние коммунисты
30 лет назад, 28 января 1992 года, Верховная Рада Украины утвердила сине-желтый флаг как символ нового независимого государства. Это решение было принято после острых дискуссий и под давлением общественности
От лояльности СССР до «черного января»: Азербайджан накануне распада Советского Союза
В ночь на 20 января 1990 года несколько бронетанковых частей советской армии вошли в Баку.
Тогда, по официальным данным, погибли более 130 человек, еще около 600 были ранены. Эта дата считается одной из величайших трагедий современного Азербайджана и получила название «черный январь»
Рузвельт устанавливает дипломатические отношения с Советским Союзом, 16 ноября 1933 г.
Президент Франклин Д. Рузвельт (справа) обменивается рукопожатием с новым послом США в Советском Союзе Уильямом Буллитом 17 ноября 1933 года. Буллит был назначен вскоре после того, как Рузвельт объявил о восстановлении дипломатических отношений между двумя странами. | АП Фото
В этот день в 1933 году президент Франклин Д. Рузвельт положил конец почти 16-летним замороженным отношениям Америки с Советским Союзом. Прорыв произошел после переговоров один на один в Вашингтоне между Рузвельтом Рузвельтом и Максимом Литвиновым (1876-1919 гг.).51), советский нарком иностранных дел.
Рузвельт в письме в советское министерство иностранных дел писал: «Я верю, что отношения, установившиеся ныне между нашими народами, могут навсегда остаться нормальными и дружественными, и что наши народы впредь могут сотрудничать для их взаимной выгоды и для сохранения мира во всем мире».
6 декабря 1917 года, когда Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну, президент Вудро Вильсон разорвал дипломатические отношения с Россией вскоре после того, как большевики захватили власть у царского режима после «Октябрьской революции».
После революции Вильсон отказался от признания, потому что новое правительство отказалось оплатить прежние долги перед Соединенными Штатами, понесенные свергнутым царским правительством, проигнорировало ранее существовавшие договорные соглашения с другими странами и захватило американскую собственность.
С точки зрения Вашингтона, дело не улучшилось, когда большевики заключили сепаратный мир с Германией в марте 1918 года, положивший конец участию России в Первой мировой войне.В 20-е годы преемники Вильсона поддержали его политику непризнания.
Рузвельт надеялся, что признание Советского Союза послужит стратегическим интересам США, ограничив японскую экспансию на Дальнем Востоке. Кроме того, он считал, что дипломатическое признание послужит американским коммерческим интересам, и этот вопрос имел первостепенное значение для администрации, борющейся с растущим влиянием Великой депрессии.
Президент связался с Советами в октябре 1933 года через двух личных посредников: Генри Моргентау, в то время главу Управления сельскохозяйственного кредита и исполняющего обязанности министра финансов США, и Уильяма Буллита, бывшего дипломата, который в качестве специального помощника министра финансов штат, неофициально являлся одним из главных советников Рузвельта по внешней политике.
Пара, в свою очередь, обратилась к Борису Сквирскому, неофициальному представителю Советов в Вашингтоне, с неподписанным письмом Рузвельта, адресованным Михаилу Калинину, официальному главе государства. Оно просило Калинина направить эмиссара в Вашингтон. В ответ Литвинов приехал в ноябре.
Вскоре президент и высокопоставленный советский дипломат заключили сделку. В обмен на признание Советы обязались участвовать в будущих переговорах по урегулированию своих непогашенных финансовых долгов.
После еще одной частной встречи с Литвиновым Рузвельт также заручился гарантиями того, что Кремль не будет помогать Коммунистической партии США и предоставит религиозные и юридические права гражданам США, проживающим в Советском Союзе.
Буллит отправился в Москву в качестве посланника США. Литвинов, свободно говоривший по-английски, вернулся в Вашингтон в качестве советского посла с 1941 по 1943 год и вступил в элитный клуб Metropolitan Club.
ИСТОЧНИК: УПРАВЛЕНИЕ ИСТОРИКОМ, ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО
Советская политика в Индонезии в период «либеральной демократии», 1950-1959 гг.
Электронное досье CWIHP № 26
[Щелкните, чтобы перейти к списку документов ниже]
17 августа 1945 года Индонезия провозгласила свою независимость от Нидерландов, которые сохраняли колониальное господство над Индонезийским архипелагом более трех с половиной столетий.
Вплоть до 1949 года новая республика была вынуждена противостоять попыткам бывшей метрополии восстановить в стране свой колониальный режим.
Основными задачами нового суверенного государства в 1945–1949 годах были защита своей независимости, укрепление суверенитета и достижение международного признания. Западные державы, США и Великобритания, были склонны прямо и косвенно поддерживать усилия Нидерландов по восстановлению своего доминирующего влияния на архипелаге. Индонезийские лидеры использовали рамки «холодной войны», призывая западные державы оказать давление на Нидерланды, чтобы они прекратили военную агрессию против новой республики, и в то же время пытались заручиться поддержкой новых независимых стран. Азии и Африки, а также из СССР и социалистического лагеря. По советской инициативе «индонезийский вопрос» был вынесен на повестку дня Совета Безопасности ООН. В этот период Индонезийская Республика была официально и неофициально признана многими странами, в том числе западными державами. В 1947 Индонезия подписала Соглашение о дружбе с Египтом, что стало большим успехом дипломатии молодой республики. Республика предприняла также шаги по сближению со странами социалистического лагеря, в первую очередь с СССР.
26 января 1948 г. советский поверенный в делах в Чехословакии доложил своему министерству, что получил письмо специального посланника и полномочного министра Республики Индонезия Сурпино с предложением установить дипломатические отношения между СССР и Индонезия. 22 мая 1948 в советском посольстве в Праге Соерипно и Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Праге обменялись нотами об установлении консульских отношений и взаимном обмене консулами. Однако под военным и политическим давлением Нидерландов правительство Индонезии не ратифицировало это соглашение.[1]
В конце 1949 года Индонезия и Нидерланды встретились на конференции за круглым столом и достигли ряда соглашений. Нидерланды признали суверенитет Индонезии, но сохранили за собой важные позиции в политической, экономической и военной сферах. Индонезия была разделена на 16 полунезависимых государств, среди которых самым сильным была Республика Индонезия. О судьбе Западной Новой Гвинеи (Западного Ириана) договориться не удалось.
Делегация Индонезии настаивала на том, что этот район является частью Индонезии, но Нидерланды были полны решимости сохранить там свои позиции. В конце концов индонезийская сторона признала, что статус-кво должен преобладать, с условием, что политический статус района будет определен путем переговоров между Нидерландами и Индонезией в течение следующего года.
Суверенитет был официально передан 27 декабря 1949 года. 25 января 1950 года, после некоторых колебаний, Советский Союз официально признал Индонезию по запросу Нидерландов. 3 февраля 1950 г. премьер-министр Индонезии направил ответную телеграмму, подтверждающую получение советской телеграммы о признании. Эта дата считается официальной датой установления дипломатических отношений между СССР и Индонезией.
В 1950 году под влиянием индонезийского национализма все полунезависимые государства объединились с Республикой Индонезия в унитарное государство. Этот период индонезийской истории с 19Период с 50 по 1959 год обычно называют периодом «либеральной демократии».
В апреле 1950 года в Москву прибыла индонезийская делегация высокого уровня для переговоров об обмене дипломатическими миссиями. В 1950 г. СССР поддержал членство Индонезии в ООН, но никаких практических шагов по обмену дипломатическими миссиями и развитию советско-индонезийских отношений в 1950–1954 гг. предпринято не было[2].
До 1952 г. правительства Индонезии возглавляли лидеры правых партий, придерживавшихся прозападной внешней политики. Тем не менее, несмотря на давление США, 19 апр.50 Индонезия установила дипломатические отношения с Китайской Народной Республикой, и в августе 1950 г. в Джакарту прибыл первый китайский посол.
Новый этап в советско-индонезийских отношениях начался в 1952 г., когда изменилось направление внутренней политики Индонезии. Лидерские позиции постепенно заняли центристские и левые силы Индонезийской националистической партии (ПНИ). Они были склонны отказаться от откровенно прозападной внешней политики в пользу более взвешенного, действительно самостоятельного и активного курса.
Установление полноценных дипломатических отношений дало толчок к широкому развитию активных взаимных контактов в области науки, культуры, литературы, искусства и спорта. Эти контакты должны были служить пропаганде, показывая превосходство социализма над капитализмом.
Было сделано много заявлений о миролюбивых намерениях советского народа и миролюбивом характере советской внешней политики. С этой целью Советское правительство широко использовало специально созданный Советский комитет защиты мира во главе с Н.С. Тихонов, известный в СССР поэт [см. Документ 3 и Документ 4].
Советское руководство было очень заинтересовано в ослаблении влияния Запада на Индонезию. Так СССР способствовал расширению и укреплению отношений между Индонезией и КНР, а также со странами Азии и Африки, дружественными СССР.
В этот же период произошел прорыв в индонезийско-китайских отношениях. КНР также была очень заинтересована в развитии связей с Индонезией. Тесные дружеские связи между СССР и Китаем еще существовали, поэтому советский посол всегда был готов дать дружеский совет и руку помощи менее опытному китайскому послу [см., например, Документ 1]. В свою очередь, китайские дипломаты были рады поделиться с советскими товарищами важной информацией, полученной от индонезийцев и других источников.
Правительство Али Састроамиджойо резко изменило политику в пользу укрепления связей с афро-азиатскими странами. В 1954 г. Индонезия приняла участие в двух конференциях премьер-министров Азии вместе с Индией, Бирмой, Цейлоном и Пакистаном; первый состоялся в апреле 1954 года в Коломбо, а второй — в декабре 1954 года в Богоре. В результате этих встреч в апреле 1955 г. в Бандунге состоялась первая конференция 29 стран Азии и Африки. Конференцию принимала Индонезия, несмотря на то, что на ее территории все еще действовали остатки радикальной исламской группировки Дарул Ислам [см. Документ 4]. Основными темами конференции стали укрепление афро-азиатской солидарности в борьбе против империализма и мирное сосуществование перед лицом холодной войны. СССР, большая часть которого находится в Азии, приложил все усилия, чтобы получить приглашение на конференцию, но безрезультатно. Несмотря на это, Советский Союз считал, что это имеет большое значение для ослабления позиций Запада в Азии и Африке, и высоко хвалил саму конференцию и широко пропагандировал ее решения, особенно «Пять принципов мирного сосуществования» или «Панчшил».
С большой тревогой в Советском Союзе следили за усилиями западных держав по созданию в Юго-Восточной Азии военно-политического блока СЕАТО, направленного против левых сил и национально-освободительных движений в регионе. СССР высоко оценил отказ Индонезии от вступления в блок и поддержал намерение Индонезии взять курс на неприсоединение [см. документ 2].
Более тесное сотрудничество Индонезии с СССР, КНР и другими социалистическими странами укрепило ее позиции в отношениях с западными державами. В 1956 правительство Индонезии в одностороннем порядке аннулировало все еще действующие соглашения «круглого стола» с Нидерландами. Но проблема Западного Ириана осталась нерешенной. В то время как все предыдущие индонезийские правительства пытались решить этот вопрос путем прямых переговоров с Нидерландами, правительство Али Састроамиджойо передало вопрос о Западном Ириане в ООН. СССР безоговорочно поддерживал Индонезию в ее усилиях, но они не увенчались успехом. Поэтому вместо этого Индонезия решила взять решение проблемы Западного Ириана в свои руки.
Новый мощный импульс развитию советско-индонезийских отношений придали взаимные государственные визиты Президента Сукарно в СССР летом 1956 г. и Председателя Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилова в Индонезию в Май 1957 г. Заметно возрастали темпы и объемы взаимной торговли, быстро развивались различные формы экономического сотрудничества. В августе 1956 г. было подписано первое Торговое соглашение между Советским Союзом и Индонезией, а в сентябре — первое Генеральное соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве. СССР предоставил Индонезии кредит в размере 100 млн долларов США на льготных условиях и оказал техническую помощь в строительстве суперфосфатного завода, шоссе, рисовых плантаций на Калимантане и других проектах. 19 января59 был подписан Протокол к Генеральному соглашению, в котором уточнялись детали.
Но не все индонезийские лидеры и влиятельные группы одобряли советско-индонезийское сближение. Некоторые круги пытались подорвать роль СССР в укреплении азиатско-африканского движения солидарности, настаивая на том, что СССР не является азиатской страной.
Консолидация левых сил внутри Индонезии спровоцировала ряд военных мятежей в разных частях страны. Эти восстания были поддержаны правыми кругами столицы. В ответ 19 февраля57 Президент Индонезии Сукарно объявил об окончании модели «либеральной демократии» и перешел к новой политической системе, которую он назвал «управляемой демократией», в которой он взял на себя роль главной политической власти. Президент Сукарно получил поддержку вооруженных сил во главе с генералом Насутионом. 14 марта 1957 года в Республике Индонезия было объявлено военное положение.
Отход руководства Индонезии от принципов «либеральной демократии» и концентрация государственной власти в руках президента Сукарно вызвали крайне негативную реакцию в западных странах. Такое отношение заставляло Индонезию искать моральную и политическую поддержку у СССР. В 1958 новый советский посол Б.М. Волков прибыл в Джакарту. Индонезийские лидеры стремились объяснить советской стороне свои политические маневры; ссылаясь на ряд военных переворотов, происходивших в то время в азиатских странах.
Индонезийские лидеры выразили большую обеспокоенность установлением диктаторских военных режимов в соседних Таиланде и Бирме [см. Документ 6]. Индонезия указывала на свое крайне негативное отношение к размещению иностранных вооруженных сил и баз на своей и близлежащих территориях и надеялась на поддержку СССР в этом вопросе [см. Документ 7].
Значительно активизировался обмен визитами на высоком уровне, расширилось экономическое, военное и техническое сотрудничество [см., например, приглашение в Джуанду в Документе 7 и экономическое сотрудничество, обсуждаемое в Документе 9]. В сентябре 1958 г. СССР подтвердил свое согласие на поставку военной техники и вооружений в Индонезию. Советский Союз и другие социалистические страны начали посылать в Индонезию как гражданские, так и военные самолеты и корабли.
5 июля 1959 г. президент Индонезии Сукарно при поддержке военного руководства заявил о возвращении к 1945 Конституции. В Индонезии начался новый исторический период — период «управляемой демократии», когда советско-индонезийские связи продолжали с новой интенсивностью расширяться и укрепляться, особенно в военной области.
Лариса Михайловна Ефимова — профессор Московского государственного института международных отношений (Университета), где она читает лекции по истории и политике Юго-Восточной Азии и исламу. В настоящее время ее основными областями исследований являются ислам и политика, религия и политика в Индонезии и Малайзии, а также экология и ислам. Ее опубликованные работы включают Религиозные традиции в индонезийской политике (М., 1992), Сталин и Индонезия: советская политика в отношении Индонезии, 1945-1953 (М.: МГИМО, 2004) и «Дари Москва ке Мадиун?» Сталин-PKI dan Hubungan Diplomatik Uni Советско-Индонезия, 1947-1953 (Syarikat, Индонезия: Kelopak Semata, 2010).
[1] См. Ефимова Л.М. К установлению дипломатических отношений между СССР и Республикой Индонезия, 1947-48», Индонезия и малайский мир , т. 26, вып. 76 (ноябрь 1998 г.), Лондон, стр. 184–194.
[2] Л.
М. Ефимова, «Новые данные об установлении советско-индонезийских дипломатических отношений (1949-53)», Индонезия и малайский мир , т. 29. нет. 85 (ноябрь 2001 г.), Лондон, стр. 215-233.
Документы. 1996 визит в Москву. Переведено для CWIHP Даниэлем Розасом.
Выберите ссылки ниже, чтобы прочитать документы в онлайн-архиве CWIHP.
Документ 1:
Запись в журнале от Д.А. Жуков, посол СССР в Индонезии, во время визита 14 марта 1955 г. Хуан Чжэня, посла КНР в Индонезии. Чжэнь сообщил Жукову, что его посетил посол Египта в Индонезии Али Фахми аль-Амруси и что египтяне были расстроены тем, что КНР, как сообщается, рассматривает возможность торговли с Израилем. Чжэнь обратился за советом к Жукову, встречаться ли с египтянами или нет.
Документ 2:
В этой дневниковой записи Жукова описывается его визит к Сунарио, министру иностранных дел Индонезии, 24 марта 1955 года. Он сообщает Сунарио, что советский фильм об Индонезии «Вокруг Индонезии» был закончен, и он хотел бы устроить просмотр фильма для Сунарио и других политических деятелей, включая президента Сукарно.
Сунарио соглашается, и устраивается показ. Затем разговор переходит к предстоящей Африкано-азиатской конференции и позиции Индонезии в отношении СЕАТО.
Документ 3:
Журнальная запись посла Жукова. В этой дневниковой записи рассказывается о приезде в Джакарту советского писателя Н.С. Тихонова 28 марта 1955 г. «Большая группа» индонезийцев, в том числе Приджоно (индонезийский политик и ученый, недавно удостоенный Сталинской премии мира), собралась в аэропорту, чтобы послушать речь Тихонова. Тихонов обратился к индонезийской толпе, поблагодарил ее и выразил надежду на дальнейшие позитивные советско-индонезийские отношения.
Документ 4:
В этой дневниковой записи Жукова описывается завтрак, который Хуан Чжэнь дал в честь советского писателя Н.С. Тихонова 31 марта 1955 г. Жень и Тихонов обменялись «короткими приветствиями». Затем Чжэнь сообщил Жукову, что многочисленные газетные сообщения о том, что Хо Ши Мин возглавит делегацию Северного Вьетнама на предстоящей Бандунгской конференции, неверны.
Мао Шэнь, китайский военный атташе, также передал Жукову свою озабоченность по поводу вопросов безопасности на предстоящей афро-азиатской конференции.
Документ 5:
В этой дневниковой записи Жукова описывается визит Хуан Чжэня, посла КНР в Индонезию, 6 апреля 1955 г. Они обсуждают состав китайской делегации на предстоящей Африкано-азиатской конференции. В состав китайской делегации войдет член-мусульманин, который, по словам Жукова, имеет «большое значение». Жуков спрашивает, какие шаги предпринимает правительство Индонезии для обеспечения безопасности участников конференции, особенно с учетом того, что на ней будет присутствовать Чжоу Эньлай. Позже Чжэнь рассказывает Жукову о некоторых виллах, арендованных китайским посольством в гористой местности, которые обладают удобствами, которые не так легко найти в Джакарте.
Документ 6:
Запись в журнале от Б.М. Волков, посол СССР в Индонезии, о встрече с Субандрио, министром иностранных дел Индонезии, 22 октября 1958 г.
В течение часа они обсудили ряд вопросов внутренней и внешней политики Индонезии, в том числе опасения по поводу беспорядков в Таиланде и вмешательство Запада, напряженность в отношениях с Австралией из-за владения Западным Ирианом (Индонезийская Новая Гвинея), предстоящий визит Сукарно в Латинскую Америку и предстоящий визит Субандрио в Советский Союз.
Документ 7:
Заметки из журнала Б.М. Волков, посол СССР в Индонезии, на встрече с премьер-министром Индонезии Джуандой Картавиджаей, 20 ноября 1958 года. Волков передает Джуанде приглашение Хрущева посетить Советский Союз, и они обсуждают детали визита. Обсуждается также создание вооруженных сил ООН и работа над советско-индонезийской экономической делегацией.
Документ 8:
Заметки из журнала Б.М. Волков, посол СССР в Индонезии, о встрече с Субандрио, министром иностранных дел Индонезии, 15, 19 декабря58. Они обсудили недовольство Советского Союза действиями Индонезии, связанными с Африкано-азиатской конференцией, которая состоялась за неделю до этого.