«Свои люди — сочтёмся»
«Свои люди — сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник», «Банкрот» и «Банкрут, или Свои люди — сочтёмся») — комедия в 4-х действиях Александра Островского 1849 года.
Сюжет
К. Н. Рыбаков (Большов) и М. П. Садовский (Подхалюзин) в постановке Малого театра 1892 года. Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Приходит сваха Устинья Наумовна. Липочка хочет жениха «из благородных», отец — богатого, мать — купца, «да чтоб лоб крестил по-старинному», Приходит Сысой Псоич Рисположенский, стряпчий, выгнанный из суда за пьянство. Над ним трунят. Большову стряпчий нужен всерьёз: он подумывает, не объявиться ли несостоятельным должником. Женщины уходят и хозяин со стряпчим углубляются в эту тему. Стряпчий советует переписать всё имущество на приказчика Лазаря Елизарыча Подхалюзина. Входит и он, рассказывая, как учит продавцов в лавке надувать покупателей «поестественнее».
Большов читает газету. В Москве — цепь банкротств, в основном «злостных», намеренных; и каждое, каждый отказ от уплаты долгов естественно влечёт следующие. Тогда купец решается. Главный вопрос: можно ли доверять тому, на кого перепишешь своё добро, укрытое от описи за долги?
Подхалюзин шлет мальчишку Тишку за рябиновкой для Рисположенского, к которому у него дело. Лазарь влюблён в Липочку и строит уже новые планы, включающие женитьбу на ней. И, угощая стряпчего, спрашивает, сколько ему обещал Большов за «всю эту механику», и сам обещает не тысячу, а две. Приходит сваха, он и ей обещает столько же да соболью шубу в придачу, если она отвадит намеченного «благородного» жениха.
В доме готовятся к сватовству. По-своему торжественно настроен и Самсон Силыч, но появляется Устинья Наумовна с плохими вестями: якобы жених капризничает.
К компании присоединяются ключница Фоминишна, Рисположенский, Лазарь, и Большов торжественно объявляет Лазаря женихом. Липочка скандалит. Лазарь вслед хозяйке и, оставшись с глазу на глаз с разъярённой Липочкой, сообщает ей, что дом и лавки теперь — его, а «тятенька-то ваш: банкрут-с!» Подхалюзин соблазняет её перспективами будущей жизни: «Вы и дома будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости или в театр, окромя бархатных, и надевать не станем-с». И дом обещает купить и оформить его с роскошью. А если Липочке его борода не нравится, так он изменит внешность так, как жена пожелает. А родителям подчиняться не будут, сами заживут! Липочка соглашается.
Начинается семейное торжество. Большов объявляет: «Тебе, Лазарь, дом и лавки пойдут вместо приданого, да из наличного отсчитаем… Только нас со старухой корми, да кредиторам заплати копеек по десяти. — Стоит ли, тятенька, об этом говорить?.. Свои люди — сочтёмся!»
После свадьбы Липочка очень довольна своей жизнью: много у неё новых платьев, хороший дом, муж обещаний не нарушил! А вот ни сваха Устинья, ни Рисположенский обещанной награды не получили. Большов сидит в тюрьме — в «долговой яме». Подхалюзин и не собирается выплачивать его долги, хоть бы и по двадцати пяти копеек за рубль. Свои люди, и сочлись по-своему — обманщик обманул обманщика.
0 Переслать другуdiletant.media
Свои люди — сочтёмся — Википедия. Что такое Свои люди — сочтёмся
«Свои люди — сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник», «Банкрот» и «Банкрут, или Свои люди — сочтёмся») — комедия в четырёх действиях Александра Островского 1849 года.
Первое публичное чтение пьесы состоялось 3 декабря 1849 года в доме Михаила Погодина, где среди присутствовавших находился Николай Гоголь. После публикации в журнале «Москвитянин» в 1850 году пьеса имела огромный успех у читателей. Знаменитые русские писатели также отреагировали на публикацию. Иван Гончаров указывал на знание «автором русского языка и сердца русского человека» и на «искусное введение в комедию драматического элемента». Лев Толстой писал: «Вся комедия — чудо… Островский не шутя гениальный драматический писатель».
Однако пьеса получила отрицательный отзыв цензора М. А. Гедеонова, написавшего: «Все действующие лица: купец, его дочь, стряпчий, приказчик и сваха, отъявленные мерзавцы. Разговоры грязны, вся пьеса обидна для русского купечества»[1]. Постановка была запрещена по указанию Николая I со словами «… напрасно печатано, играть же запретить…» За автором был установлен полицейский надзор, снятый в 1855 году. Пьеса была официально разрешена к постановке в сокращённом виде в декабре 1860 года. Спектакль прошёл в Александринском театре в Петербурге 16 января 1861 года. Впервые в первоначальной редакции пьеса была поставлена 30 апреля 1881 года в частном театре Анны Алексеевны Бренко «Близ памятника Пушкину» в Москве.
Действующие лица
- Самсон Силыч Большов — купец
- Аграфена Кондратьевна Большова — его жена
- Олимпиада Самсоновна (Липочка) — их дочь
- Лазарь Елизарыч Подхалюзин — приказчик
- Устинья Наумовна — сваха
- Фоминишна — ключница
- Сысой Псоич Рисположенский — стряпчий
- Тишка — мальчик
Сюжет
Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Приходит сваха Устинья Наумовна. Липочка хочет жениха «из благородных», отец — богатого, мать — купца, «да чтоб лоб крестил по-старинному», Приходит Сысой Псоич Рисположенский, стряпчий, выгнанный из суда за пьянство. Над ним трунят. Большову стряпчий нужен всерьёз: он подумывает, не объявиться ли несостоятельным должником. Женщины уходят, и хозяин со стряпчим углубляются в эту тему. Стряпчий советует переписать всё имущество на приказчика Лазаря Елизарыча Подхалюзина. Входит и он, рассказывая, как учит продавцов в лавке надувать покупателей «поестественнее».
Большов читает газету: в Москве цепь банкротств, в основном «злостных», намеренных, и каждый отказ от уплаты долгов, естественно, влечёт за собой следующие. Тогда купец решается. Главный вопрос: можно ли доверять тому, на кого перепишешь своё добро, укрытое от описи за долги?
Подхалюзин шлет мальчишку Тишку за рябиновкой для Рисположенского, к которому у него дело. Лазарь влюблён в Липочку и строит уже новые планы, включающие женитьбу на ней. И, угощая стряпчего, спрашивает, сколько ему обещал Большов за «всю эту механику», и сам обещает не тысячу, а две. Приходит сваха, он и ей обещает столько же да соболью шубу в придачу, если она отвадит намеченного «благородного» жениха.
В доме готовятся к сватовству. По-своему торжественно настроен и Самсон Силыч, но появляется Устинья Наумовна с плохими вестями: якобы жених капризничает.
К компании присоединяются ключница Фоминишна, Рисположенский, Лазарь, и Большов торжественно объявляет Лазаря женихом. Липочка скандалит. Лазарь вслед хозяйке и, оставшись с глазу на глаз с разъярённой Липочкой, сообщает ей, что дом и лавки теперь — его, а «тятенька-то ваш: банкрут-с!» Подхалюзин соблазняет её перспективами будущей жизни: «Вы и дома будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости или в театр, окромя бархатных, и надевать не станем-с». И дом обещает купить и оформить его с роскошью. А если Липочке его борода не нравится, так он изменит внешность так, как жена пожелает. А родителям подчиняться не будут, сами заживут! Липочка соглашается.
Начинается семейное торжество. Большов объявляет: «Тебе, Лазарь, дом и лавки пойдут вместо приданого, да из наличного отсчитаем… Только нас со старухой корми, да кредиторам заплати копеек по десяти. — Стоит ли, тятенька, об этом говорить?.. Свои люди — сочтёмся!»
После свадьбы Липочка очень довольна своей жизнью: много у неё новых платьев, хороший дом, муж обещаний не нарушил! А вот ни сваха Устинья, ни Рисположенский обещанной награды не получили. Большов сидит в тюрьме — в «долговой яме». Подхалюзин и не собирается выплачивать его долги, хоть бы и по двадцати пяти копеек за рубль. Свои люди, и сочлись по-своему — обманщик обманул обманщика.
Постановки
Дважды, в обход запрещения, была поставлена: ноябрь 1857 — в Иркутском театре, в апреле 1860 — в Воронежском театре. Кроме того, пьесу ставили на любительской сцене: в Петербургском пассаже (1863, Большов — Стахович, Подхалюзин — автор) и др.
Официально, в искаженной цензурой редакции, пьеса была разрешена к представлению 9 декабря 1860. Эта редакция сохранялась до 1881:
Среди последующих постановок в Александрийском театре — 1870 (Большов — Полтавцев, Подхалюзин — Новиков), 1886 (Большов — Писарев), 1896 (Большов — Варламов, Подхалюзин — Сазонов, Устинья Наумовна — В. Стрельская, Рисположенский — Давыдов), 1907 (на сцене Мариинского театра, в юбилейный бенефис Стрельской; Большов — Варламов, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — Ст. Яковлев, Устинья Наумовна — Стрельская), 1909.
Среди последующих постановок в Малом театр — 1869 (Большов — П. Садовский), 1892 (Большов — К. Рыбаков, Липочка — Уманец-Райская, Подхалюзин — М. Садовский, Устинья Наумовна — Садовская, Рисположенский — Макшеев, Правдин), 1896, 1904.
- Орловский театр (1864)
В 1872 году А. Ф. Федотов, с большим трудом добившись разрешения на организацию Народного театра на Политехнической выставке, впервые поставил данную пьесу без цезурных купюр; театр был закрыт через три месяца [2].
- Пушкинский театр в Москве (1881, впервые официально без цензурных искажений; Большов — Писарев, Подхалюзин — Андреев-Бурлак)
- Ачинский театр (1890)
- Театр Корша (1894)
- Московское Общество искусства и литературы (1895)
- Новый театр, Москва (1899)
- Ярославский театр (1900)
- Киевский театр Соловцова (1912)
- Петроградский гос. акад. театр драмы (1923, реж. Евт. Карпов; Большов — Малютин, Большова — Корчагина-Александровская, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — П. Лешков, Устинья Наумовна — Чижевская; 1939)
- Лен-тюз (1927, 1933, 1944)
- Малый театр (1928, Липочка — В. Орлова, Подхалюзин — Н. Яковлев; 1946; 1959, реж. Л. Волков, худ. А. Васильев; Большов — Любезнов, Подхалюзин — Анненский, Устинья Наумовна — Белевцева, Рисположенский — Владиславский, Владимир Шарлахов)
- передвижной Рабочий театр (1933)
- Госцентюз, Москва (1932, 1938)
- Казанский ТЮЗ (1941)
- Рязанский ТЮЗ (1944)
- Московский ТЮЗ (1945)
- Ашхабадский ТЮЗ
- Куйбышевский ТЮЗ (1947)
- Бакинский ТЮЗ (1948)
- Одесский театр им. Октябрьской революции (1949)
- Художественный театр им. Я. Райниса, Рига (1951)
- Ленинградский театр им. Ленинского комсомола (1952)
- Ростовский театр драмы имени М. Горького (1952)
- 1973 — Ленинградский ТЮЗ. Реж. Л. А. Додин, худ. Э. С. Кочергин. В ролях: Подхалюзин — Г. Г. Тараторкин, сваха — А. Н. Шуранова.
- 1996 — Малый театр. Реж. А. А. Четверкин, худ. Г. А. Белов.
- 1970 — телеспектакль (Малый театр?)
Экранизации
Примечания
Ссылки
wiki.sc
Свои люди – сочтемся (пьеса) Википедия
«Свои люди — сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник», «Банкрот» и «Банкрут, или Свои люди — сочтёмся») — комедия в четырёх действиях Александра Островского 1849 года.
Первое публичное чтение пьесы состоялось 3 декабря 1849 года в доме Михаила Погодина, где среди присутствовавших находился Николай Гоголь. После публикации в журнале «Москвитянин» в 1850 году пьеса имела огромный успех у читателей. Знаменитые русские писатели также отреагировали на публикацию. Иван Гончаров указывал на знание «автором русского языка и сердца русского человека» и на «искусное введение в комедию драматического элемента». Лев Толстой писал: «Вся комедия — чудо… Островский не шутя гениальный драматический писатель».
Однако пьеса получила отрицательный отзыв цензора М. А. Гедеонова, написавшего: «Все действующие лица: купец, его дочь, стряпчий, приказчик и сваха, отъявленные мерзавцы. Разговоры грязны, вся пьеса обидна для русского купечества»[1]. Постановка была запрещена по указанию Николая I со словами «… напрасно печатано, играть же запретить…» За автором был установлен полицейский надзор, снятый в 1855 году. Пьеса была официально разрешена к постановке в сокращённом виде в декабре 1860 года. Спектакль прошёл в Александринском театре в Петербурге 16 января 1861 года. Впервые в первоначальной редакции пьеса была поставлена 30 апреля 1881 года в частном театре Анны Алексеевны Бренко «Близ памятника Пушкину» в Москве.
Действующие лица
- Самсон Силыч Большов — купец
- Аграфена Кондратьевна Большова — его жена
- Олимпиада Самсоновна (Липочка) — их дочь
- Лазарь Елизарыч Подхалюзин — приказчик
- Устинья Наумовна — сваха
- Фоминишна — ключница
- Сысой Псоич Рисположенский — стряпчий
- Тишка — мальчик
Сюжет
Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Приходит сваха Устинья Наумовна. Липочка хочет жениха «из благородных», отец — богатого, мать — купца, «да чтоб лоб крестил по-старинному», Приходит Сысой Псоич Рисположенский, стряпчий, выгнанный из суда за пьянство. Над ним трунят. Большову стряпчий нужен всерьёз: он подумывает, не объявиться ли несостоятельным должником. Женщины уходят, и хозяин со стряпчим углубляются в эту тему. Стряпчий советует переписать всё имущество на приказчика Лазаря Елизарыча Подхалюзина. Входит и он, рассказывая, как учит продавцов в лавке надувать покупателей «поестественнее».
Большов читает газету: в Москве цепь банкротств, в основном «злостных», намеренных, и каждый отказ от уплаты долгов, естественно, влечёт за собой следующие. Тогда купец решается. Главный вопрос: можно ли доверять тому, на кого перепишешь своё добро, укрытое от описи за долги?
Подхалюзин шлет мальчишку Тишку за рябиновкой для Рисположенского, к которому у него дело. Лазарь влюблён в Липочку и строит уже новые планы, включающие женитьбу на ней. И, угощая стряпчего, спрашивает, сколько ему обещал Большов за «всю эту механику», и сам обещает не тысячу, а две. Приходит сваха, он и ей обещает столько же да соболью шубу в придачу, если она отвадит намеченного «благородного» жениха.
В доме готовятся к сватовству. По-своему торжественно настроен и Самсон Силыч, но появляется Устинья Наумовна с плохими вестями: якобы жених капризничает.
К компании присоединяются ключница Фоминишна, Рисположенский, Лазарь, и Большов торжественно объявляет Лазаря женихом. Липочка скандалит. Лазарь вслед хозяйке и, оставшись с глазу на глаз с разъярённой Липочкой, сообщает ей, что дом и лавки теперь — его, а «тятенька-то ваш: банкрут-с!» Подхалюзин соблазняет её перспективами будущей жизни: «Вы и дома будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости или в театр, окромя бархатных, и надевать не станем-с». И дом обещает купить и оформить его с роскошью. А если Липочке его борода не нравится, так он изменит внешность так, как жена пожелает. А родителям подчиняться не будут, сами заживут! Липочка соглашается.
Начинается семейное торжество. Большов объявляет: «Тебе, Лазарь, дом и лавки пойдут вместо приданого, да из наличного отсчитаем… Только нас со старухой корми, да кредиторам заплати копеек по десяти. — Стоит ли, тятенька, об этом говорить?.. Свои люди — сочтёмся!»
После свадьбы Липочка очень довольна своей жизнью: много у неё новых платьев, хороший дом, муж обещаний не нарушил! А вот ни сваха Устинья, ни Рисположенский обещанной награды не получили. Большов сидит в тюрьме — в «долговой яме». Подхалюзин и не собирается выплачивать его долги, хоть бы и по двадцати пяти копеек за рубль. Свои люди, и сочлись по-своему — обманщик обманул обманщика.
Постановки
Дважды, в обход запрещения, была поставлена: ноябрь 1857 — в Иркутском театре, в апреле 1860 — в Воронежском театре. Кроме того, пьесу ставили на любительской сцене: в Петербургском пассаже (1863, Большов — Стахович, Подхалюзин — автор) и др.
Официально, в искаженной цензурой редакции, пьеса была разрешена к представлению 9 декабря 1860. Эта редакция сохранялась до 1881:
Среди последующих постановок в Александрийском театре — 1870 (Большов — Полтавцев, Подхалюзин — Новиков), 1886 (Большов — Писарев), 1896 (Большов — Варламов, Подхалюзин — Сазонов, Устинья Наумовна — В. Стрельская, Рисположенский — Давыдов), 1907 (на сцене Мариинского театра, в юбилейный бенефис Стрельской; Большов — Варламов, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — Ст. Яковлев, Устинья Наумовна — Стрельская), 1909.
Среди последующих постановок в Малом театр — 1869 (Большов — П. Садовский), 1892 (Большов — К. Рыбаков, Липочка — Уманец-Райская, Подхалюзин — М. Садовский, Устинья Наумовна — Садовская, Рисположенский — Макшеев, Правдин), 1896, 1904.
- Орловский театр (1864)
В 1872 году А. Ф. Федотов, с большим трудом добившись разрешения на организацию Народного театра на Политехнической выставке, впервые поставил данную пьесу без цезурных купюр; театр был закрыт через три месяца[2].
- Пушкинский театр в Москве (1881, впервые официально без цензурных искажений; Большов — Писарев, Подхалюзин — Андреев-Бурлак)
- Ачинский театр (1890)
- Театр Корша (1894)
- Московское Общество искусства и литературы (1895)
- Новый театр, Москва (1899)
- Ярославский театр (1900)
- Киевский театр Соловцова (1912)
- Петроградский гос. акад. театр драмы (1923, реж. Евт. Карпов; Большов — Малютин, Большова — Корчагина-Александровская, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — П. Лешков, Устинья Наумовна — Чижевская; 1939)
- Лен-тюз (1927, 1933, 1944)
- Малый театр (1928, Липочка — В. Орлова, Подхалюзин — Н. Яковлев; 1946; 1959, реж. Л. Волков, худ. А. Васильев; Большов — Любезнов, Подхалюзин — Анненский, Устинья Наумовна — Белевцева, Рисположенский — Владиславский, Владимир Шарлахов)
- передвижной Рабочий театр (1933)
- Госцентюз, Москва (1932, 1938)
- Казанский ТЮЗ (1941)
- Рязанский ТЮЗ (1944)
- Московский ТЮЗ (1945)
- Ашхабадский ТЮЗ
- Куйбышевский ТЮЗ (1947)
- Бакинский ТЮЗ (1948)
- Одесский театр им. Октябрьской революции (1949)
- Художественный театр им. Я. Райниса, Рига (1951)
- Ленинградский театр им. Ленинского комсомола (1952)
- Ростовский театр драмы имени М. Горького (1952)
- 1973 — Ленинградский ТЮЗ. Реж. Л. А. Додин, худ. Э. С. Кочергин. В ролях: Подхалюзин — Г. Г. Тараторкин, сваха — А. Н. Шуранова.
- 1996 — Малый театр. Реж. А. А. Четверкин, худ. Г. А. Белов.
- 1970 — телеспектакль (Малый театр?)
Экранизации
Примечания
Ссылки
wikiredia.ru
Свои люди — сочтёмся — Википедия (с комментариями)
Ты — не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: «Истинное обустройство мира».
http://noslave.org
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
| Свои люди — сочтёмся | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). | |
| Жанр: | комедия |
|---|---|
| Автор: | Александр Николаевич Островский |
| Язык оригинала: | русский |
| Дата написания: | 1849 |
| Дата первой публикации: | «Москвитянин». 1850. № 6. |
| Издательство: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Цикл: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Предыдущее: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Следующее: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). | |
| 15px Текст произведения в Викитеке | |
«Свои люди — сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник», «Банкрот» и «Банкрут, или Свои люди — сочтёмся») — комедия в 4-х действиях Александра Островского 1849 года.
Первое публичное чтение пьесы состоялось 3 декабря 1849 года в доме Михаила Погодина, где среди присутствовавших находился Николай Гоголь. После публикации в журнале «Москвитянин» в 1850 году пьеса имела огромный успех у читателей. Знаменитые русские писатели также отреагировали на публикацию. Иван Гончаров указывал на знание «автором русского языка и сердца русского человека» и на «искусное введение в комедию драматического элемента». Лев Толстой писал: «Вся комедия — чудо… Островский не шутя гениальный драматический писатель».
Однако пьеса получила отрицательный отзыв цензора Михаила Александровича Гедеонова, написавшего: «Все действующие лица: купец, его дочь, стряпчий, приказчик и сваха, отъявленные мерзавцы. Разговоры грязны, вся пьеса обидна для русского купечества»[1]. Постановка была запрещена по указанию Николая I со словами «… напрасно печатано, играть же запретить…». За автором был установлен полицейский надзор, снятый в 1855 году. Пьеса была официально разрешена к постановке в сокращённом виде в декабре 1860 года. Спектакль прошёл в Алексанринском театре в Петербурге 16 января 1861 года. Впервые в первоначальной редакции пьеса была поставлена 30 апреля 1881 года в частном театре Анны Алексеевны Бренко «Близ памятника Пушкину» в Москве.
Действующие лица
- Самсон Силыч Большов — купец
- Аграфена Кондратьевна Большова — его жена
- Олимпиада (Липочка) Самсоновна Большова — их дочь
- Лазарь Елизарыч Подхалюзин — приказчик
- Устинья Наумовна — сваха
- Фоминишна — ключница
- Сысой Псоич Рисположенский — стряпчий
- Тишка — мальчик
Сюжет
Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Приходит сваха Устинья Наумовна. Липочка хочет жениха «из благородных», отец — богатого, мать — купца, «да чтоб лоб крестил по-старинному», Приходит Сысой Псоич Рисположенский, стряпчий, выгнанный из суда за пьянство. Над ним трунят. Большову стряпчий нужен всерьёз: он подумывает, не объявиться ли несостоятельным должником. Женщины уходят и хозяин со стряпчим углубляются в эту тему. Стряпчий советует переписать всё имущество на приказчика Лазаря Елизарыча Подхалюзина. Входит и он, рассказывая, как учит продавцов в лавке надувать покупателей «поестественнее».
Большов читает газету. В Москве — цепь банкротств, в основном «злостных», намеренных; и каждое, каждый отказ от уплаты долгов естественно влечёт следующие. Тогда купец решается. Главный вопрос: можно ли доверять тому, на кого перепишешь своё добро, укрытое от описи за долги?
Подхалюзин шлет мальчишку Тишку за рябиновкой для Рисположенского, к которому у него дело. Лазарь влюблён в Липочку и строит уже новые планы, включающие женитьбу на ней. И, угощая стряпчего, спрашивает, сколько ему обещал Большов за «всю эту механику», и сам обещает не тысячу, а две. Приходит сваха, он и ей обещает столько же да соболью шубу в придачу, если она отвадит намеченного «благородного» жениха.
В доме готовятся к сватовству. По-своему торжественно настроен и Самсон Силыч, но появляется Устинья Наумовна с плохими вестями: якобы жених капризничает.
К компании присоединяются ключница Фоминишна, Рисположенский, Лазарь, и Большов торжественно объявляет Лазаря женихом. Липочка скандалит. Лазарь вслед хозяйке и, оставшись с глазу на глаз с разъярённой Липочкой, сообщает ей, что дом и лавки теперь — его, а «тятенька-то ваш: банкрут-с!» Подхалюзин соблазняет её перспективами будущей жизни: «Вы и дома будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости или в театр, окромя бархатных, и надевать не станем-с». И дом обещает купить и оформить его с роскошью. А если Липочке его борода не нравится, так он изменит внешность так, как жена пожелает. А родителям подчиняться не будут, сами заживут! Липочка соглашается.
Начинается семейное торжество. Большов объявляет: «Тебе, Лазарь, дом и лавки пойдут вместо приданого, да из наличного отсчитаем… Только нас со старухой корми, да кредиторам заплати копеек по десяти. — Стоит ли, тятенька, об этом говорить?.. Свои люди — сочтёмся!»
После свадьбы Липочка очень довольна своей жизнью: много у неё новых платьев, хороший дом, муж обещаний не нарушил! А вот ни сваха Устинья, ни Рисположенский обещанной награды не получили. Большов сидит в тюрьме — в «долговой яме». Подхалюзин и не собирается выплачивать его долги, хоть бы и по двадцати пяти копеек за рубль. Свои люди, и сочлись по-своему — обманщик обманул обманщика.
Постановки
Дважды, в обход запрещения, была поставлена: ноябрь 1857 — в Иркутском театре, в апреле 1860 — в Воронежском театре. Кроме того, пьесу ставили на любительской сцене: в Петербургском пассаже (1863, Большов — Стахович, Подхалюзин — автор) и др.
Официально, в искаженной цензурой редакции, пьеса была разрешена к представлению 9 декабря 1860. Эта редакция сохранялась до 1881:
Среди последующих постановок в Александрийском театре — 1870 (Большов — Полтавцев, Подхалюзин — Новиков), 1886 (Большов — Писарев), 1896 (Большов — Варламов, Подхалюзин — Сазонов, Устинья Наумовна — В. Стрельская, Рисположенский — Давыдов), 1907 (на сцене Мариинского театра, в юбилейный бенефис Стрельской; Большов — Варламов, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — Ст. Яковлев, Устинья Наумовна — Стрельская), 1909.
Среди последующих постановок в Малом театр — 1869 (Большов — П. Садовский), 1892 (Большов — К. Рыбаков, Липочка — Уманец-Райская, Подхалюзин — М. Садовский, Устинья Наумовна — Садовская, Рисположенский — Макшеев, Правдин), 1896, 1904.
- Орловский театр (1864)
В 1872 году А. Ф. Федотов, с большим трудом добившись разрешения на организацию Народного театра на Политехнической выставке, впервые поставил данную пьесу без цезурных купюр; театр был закрыт через три месяца[2].
- Пушкинский театр в Москве (1881, впервые официально без цензурных искажений; Большов — Писарев, Подхалюзин — Андреев-Бурлак)
- Ачинский театр (1890)
- Театр Корша (1894)
- Московское Общество искусства и литературы (1895)
- Новый театр, Москва (1899)
- Ярославский театр (1900)
- Киевский театр Соловцова (1912)
- Петроградский гос. акад. театр драмы (1923, реж. Евт. Карпов; Большов — Малютин, Большова — Корчагина-Александровская, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — П. Лешков, Устинья Наумовна — Чижевская; 1939)
- Лен-тюз (1927, 1933, 1944)
- Малый театр (1928, Липочка — В. Орлова, Подхалюзин — Н. Яковлев; 1946; 1959, реж. Л. Волков, худ. А. Васильев; Большов — Любезнов, Подхалюзин — Анненский, Устинья Наумовна — Белевцева, Рисположенский — Владиславский, Владимир Шарлахов)
- передвижной Рабочий театр (1933)
- Госцентюз, Москва (1932, 1938)
- Казанский ТЮЗ (1941)
- Рязанский ТЮЗ (1944)
- Московский ТЮЗ (1945)
- Ашхабадский ТЮЗ
- Куйбышевский ТЮЗ (1947)
- Бакинский ТЮЗ (1948)
- Одесский театр им. Октябрьской революции (1949)
- Художественный театр им. Я. Райниса, Рига (1951)
- Ленинградский театр им. Ленинского комсомола (1952)
- Ростовский-на-Дону драматический театр (1952)
- 1973 — Ленинградский ТЮЗ. Реж. Л. А. Додин, худ. Э. С. Кочергин. В ролях: Подхалюзин — Г. Г. Тараторкин, сваха — А. Н. Шуранова.
- 1996 — Малый театр. Реж. А. А. Четверкин, худ. Г. А. Белов.
- 1970 — телеспектакль (Малый театр?)
Экранизации
Напишите отзыв о статье «Свои люди — сочтёмся»
Примечания
- ↑ [http://www.naliteinom.ru/index.php/show/bankrot «Банкрот» (Свои люди — сочтемся)]
- ↑ [http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Teatr/_177.php Театральная Энциклопедия. драма опера балет оперетта цирк эстрада драматург режиссёр]
Ссылки
- [http://briefly.ru/ostrovskij/svoi_ljudi/ Краткое содержание пьесы]
- [http://az.lib.ru/d/druzhinin_a_w/text_0080.shtml А. В. Дружинин. Сочинения А. Островского. Два тома. СПб., 1859.]
Отрывок, характеризующий Свои люди — сочтёмся
– Мама, милая, я так рада – они мне лгали!!! С тобой всё в порядке, правда же? Они не пытали тебя? Не причинили тебе зла?..Она хватала меня за руки, быстро ощупывала плечи, внимательно всматривалась в лицо, будто желая удостовериться, что со мной и правда было всё хорошо… Хотя бы пока…
– Мамочка, я так за тебя боялась!.. Так боялась, что не застану тебя живой!..
– Но я ведь звала тебя! Я хотела предупредить тебя, чтобы не шла. Почему ты не говорила со мной, милая?.. – обнимая мою храбрую девочку, тихо шептала я. – Он ведь обманул тебя, радость моя!..
Анна лишь счастливо улыбалась, сжимая меня в своих крепких объятиях, и мне не оставалось ничего другого, как только лишь делать то же самое – она явно не собиралась слушать меня, твёрдо веря, что была права…
– Что ж, думаю на сегодня хватит объятий! – недовольно каркнул Караффа. – Не кажется ли Вам, Изидора, что теперь Вам придётся стать чуточку посговорчивее?… Анна стала чудесной девушкой, которой любая мать могла бы гордиться. Вам ведь должна быть очень дорога её жизнь, не так ли?.. – и, сделав умышленную паузу, добавил: – Она теперь зависит только от Вас, моя дорогая Изидора… С этого момента всё зависит только от Вас.
И довольно потирая руки, Караффа встал, чтобы удалиться.
– Я говорила с моим отцом, Ваше Святейшество… Он мне рассказывал про ту другую, далёкую жизнь. Думаю, Вы ужаснулись бы, если б услышали, что приготовлено там для таких, как Вы… Для преступников. Одумайтесь, Святейшество, возможно у Вас ещё осталось время, чтобы начать раскаиваться… Возможно, Вы ещё можете как-то сохранить Вашу скверную, никчемную жизнь!
Караффа, казалось, онемел… Он смотрел на меня настолько удивлённо, будто вместо меня вдруг увидел призрак моего отца…
– Вы хотите сказать, что говорили со своим умершим отцом, Изидора?.. – шёпотом спросил он.
– О да, Ваше Святейшество, он приходит ко мне почти ежедневно. Вы жестоко ошиблись, если думали, что удастся нас таким образом разъединить. Я ведь Ведьма, знаете ли, а он Ведун. Так что, убив его, Вы лишь оказали нам услугу – я могу теперь всюду слышать его. Могу с ним говорить… И Вы не можете ранить его более. Он недосягаем для ваших козней.
– Что он Вам рассказал, Изидора? – с каким-то болезненным интересом спросил Караффа.
– О, он говорил об очень многом, Святейшество. Я как-нибудь расскажу, если Вам будет интересно. А теперь, с Вашего позволения, я бы хотела пообщаться со своей дочерью. Если, конечно же, Вы не будете против… Она очень изменилась за эти два года… И я бы хотела её узнать…
– Успеется, Изидора! У Вас ещё будет на это время. И многое будет зависеть от того, как Вы себя поведёте, дорогая моя. А пока Ваша дочь пойдёт со мной. Я скоро вернусь к Вам, и очень надеюсь – Вы будете говорить по-другому…
В мою уставшую Душу прокрался ледяной ужас смерти…
– Куда Вы ведёте Анну?! Что Вы от неё хотите, Ваше Святейшество?– боясь услышать ответ, всё же спросила я.
– О, успокойтесь, моя дорогая, Анна пока ещё не направляется в подвал, если это то, о чём Вы подумали. Перед тем, как что-то решать, я сперва, должен услышать Ваш ответ… Как я уже говорил – всё зависит от Вас, Изидора. Приятных вам сновидений! И пропустив Анну вперёд, сумасшедший Караффа удалился…
Подождав несколько очень долгих для меня минут, я попыталась мысленно выйти на Анну. Ничего не получалось – моя девочка не отвечала! Я пробовала ещё и ещё – результат был тем же… Анна не отзывалась. Этого просто не могло было быть! Я знала, она точно захочет со мной говорить. Мы должны были знать, что будем делать дальше. Но Анна не отвечала…
В страшном волнении проходили часы. Я уже буквально падала с ног… всё ещё пробуя вызвать мою милую девочку. И тут появился Север…
– Ты напрасно пытаешься, Изидора. Он поставил на Анну свою защиту. Я не знаю, как тебе помочь – она мне неизвестна. Как я уже говорил тебе, её дал Караффе наш «гость», что приходил в Мэтэору. Прости, я не могу помочь тебе с этим…
– Что ж, спасибо тебе за предупреждение. И за то, что пришёл, Север.
Он мягко положил руку мне на голову…
– Отдыхай, Изидора. Сегодня ты ничего не изменишь. А завтра тебе может понадобиться много сил. Отдыхай, Дитя Света… мои мысли будут с тобой…
Последних слов Севера я почти уже не услышала, легко ускользая в призрачный мир сновидений… где всё было ласково и спокойно… где жил мой отец и Джироламо… и где почти всегда всё было правильно и хорошо… почти…
Мы со Стеллой ошеломлённо молчали, до глубины души потрясённые рассказом Изидоры… Конечно же, мы наверняка были ещё слишком малы, чтобы постичь всю глубину подлости, боли и лжи, окружавших тогда Изидору. И наверняка наши детские сердца были ещё слишком добры и наивны, чтобы понять весь ужас предстоящего ей и Анне испытания… Но кое-что уже даже нам, таким малым и неопытным, становилось ясно. Я уже понимала, что то, что преподносилось людям, как правда, ещё совершенно не означало, что это правдой и было, и могло на самом деле оказаться самой обычной ложью, за которую, как ни странно, никто не собирался наказывать придумавших её, и никто почему-то не должен был за неё отвечать. Всё принималось людьми, как само собой разумеющееся, все почему-то были этим совершенно довольны, и ничто в нашем мире не становилось «с ног на голову» от возмущения. Никто не собирался искать виновных, никому не хотелось доказывать правду, всё было спокойно и «безветренно», будто стоял в наших душах полный «штиль» довольства, не беспокоимый сумасшедшими «искателями истины», и не тревожимый нашей уснувшей, забытой всеми, человеческой совестью…
Искренний, глубоко-печальный рассказ Изидоры омертвил болью наши детские сердца, даже не давая время очнуться… Казалось, не было предела бесчеловечным мукам, причиняемым чёрствыми душами уродливых палачей этой удивительной и мужественной женщине!.. Мне было искренне боязно и тревожно, только лишь думая о том, что же ждало нас по окончании её потрясающего рассказа!..
Я посмотрела на Стеллу – моя воинственная подружка испуганно жалась к Анне, не сводя с Изидоры потрясённо- округлившихся глаз… Видимо, даже её – такую храбрую и не сдающуюся – ошеломила людская жестокость.
Да, наверняка, мы со Стеллой видели больше, чем другие дети в свои 5-10 лет. Мы уже знали, что такое потеря, знали, что означает боль… Но нам ещё предстояло очень многое пережить, чтобы понять хоть малую часть того, что чувствовала сейчас Изидора!.. И я лишь надеялась, что мне никогда не придётся такого на себе по-настоящему испытать…
Я зачарованно смотрела на эту прекрасную, смелую, удивительно одарённую женщину, не в силах скрыть навернувшихся на глаза горестных слёз… Как же «люди» смели зваться ЛЮДЬМИ, творя с ней такое?!. Как Земля вообще терпела такую преступную мерзость, разрешая топтать себя, не разверзнув при этом своих глубин?!.
Изидора всё ещё находилась от нас далеко, в своих глубоко-ранящих воспоминаниях, и мне честно совсем не хотелось, чтобы она продолжала рассказывать дальше… Её история терзала мою детскую душу, заставляя сто раз умирать от возмущения и боли. Я не была к этому готова. Не знала, как защититься от такого зверства… И казалось, если сейчас же не прекратится вся эта раздирающая сердце повесть – я просто умру, не дождавшись её конца. Это было слишком жестоко и не поддавалось моему нормальному детскому пониманию…
Но Изидора, как ни в чём не бывало, продолжала рассказывать дальше, и нам ничего не оставалось, как только окунутся с ней снова в её исковерканную, но такую высокую и чистую, не дожитую земную ЖИЗНЬ…
Проснулась я на следующее утро очень поздно. Видимо тот покой, что подарил мне своим прикосновением Север, согрел моё истерзанное сердце, позволяя чуточку расслабиться, чтобы новый день я могла встретить с гордо поднятой головой, что бы этот день мне ни принёс… Анна всё ещё не отвечала – видимо Караффа твёрдо решил не позволять нам общаться, пока я не сломаюсь, или пока у него не появится в этом какая-то большая нужда.
Изолированная от моей милой девочки, но, зная, что она находится рядом, я пыталась придумать разные-преразные способы общения с ней, хотя в душе прекрасно знала – ничего не удастся найти. Караффа имел свой надёжный план, который не собирался менять, согласуя с моим желанием. Скорее уж наоборот – чем больше мне хотелось увидеть Анну, тем дольше он собирался её держать взаперти, не разрешая встречу. Анна изменилась, став очень уверенной и сильной, что меня чуточку пугало, так как, зная её упёртый отцовский характер, я могла только представить, как далеко она могла в своём упорстве пойти… Мне так хотелось, чтобы она жила!.. Чтобы палач Караффы не посягал на её хрупкую, не успевшую даже полностью распуститься, жизнь!.. Чтобы у моей девочки всё ещё было только впереди…
Раздался стук в дверь – на пороге стоял Караффа…
– Как вам почивалось, дорогая Изидора? Надеюсь, близость вашей дочери не доставила хлопот вашему сну?
– Благодарю за заботу, ваше святейшество! Я спала на удивление великолепно! Видимо, именно близость Анны меня успокоила. Смогу ли я сегодня пообщаться со своей дочерью?
Он был сияющим и свежим, будто уже меня сломил, будто уже воплотилась в жизнь его самая большая мечта… Я ненавидела его уверенность в себе и своей победе! Даже если он имел для этого все основания… Даже если я знала, что очень скоро, по воле этого сумасшедшего Папы, уйду навсегда… Я не собиралась ему так просто сдаваться – я желала бороться. До последнего моего вздоха, до последней минуты, отпущенной мне на Земле…
– Так что же вы решили, Изидора? – весело спросил Папа. – Как я уже говорил вам ранее, именно от этого зависит, как скоро вы увидите Анну. Я надеюсь, вы не заставите меня принимать самые жестокие меры? Ваша дочь стоит того, чтобы её жизнь не оборвалась так рано, не правда ли? Она и впрямь очень талантлива, Изидора. И мне искренне не хотелось бы причинять ей зла.
– Я думала, вы знаете меня достаточно давно, ваше святейшество, чтобы понять – угрозы не изменят моего решения… Даже самые страшные. Я могу умереть, не выдержав боли. Но я никогда не предам то, для чего живу. Простите меня, святейшество.
Караффа смотрел на меня во все глаза, будто услышал что-то не совсем разумное, что очень его удивило.
– И вы не пожалеете свою прекрасную дочь?!. Да вы более фанатичны, чем я, мадонна!..
Воскликнув это, Караффа резко встал и удалился. А я сидела, совершенно онемевшая. Не чувствуя своего сердца, и не в состоянии удержать разбегавшиеся мысли, будто все мои оставшиеся силы ушли на этот короткий отрицательный ответ.
o-ili-v.ru
АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ОСТРОВСКИЙ Драматическая русская литература представляет собою странное зрелище, — писал Белинский в 1845 году. — У нас есть комедия Фонвизина, Горе от ума Грибоедова, Ревизор, Женитьба Гоголя — и, кроме них, нет ничего, решительно ничего хоть сколько-нибудь замечательного, даже сколько-нибудь сносного. В 40-е годы, когда в прозе и поэзии все более прочное место завоевывал критический реализм, на сцене процветали напыщенные мелодрамы , бессодержательные водевили. Белинский призывал писателей идти по стопам Гоголя, создавать драматические произведения, которые бы правдиво изображали и объясняли жизнь.
СВОИ ЛЮДИ — СОЧТЕМСЯ! СВОИ ЛЮДИ — СОЧТЕМСЯ! И такое произведение появилось: в 1849 году молодой драматург А. П. Островский написал комедию Свои люди — сочтемся! (или Банкрут). Общее впечатление о ней выразил топкий ценитель литературы писатель В. Ф. Одоевский: Я считаю на Руси три трагедии4: Недоросль, Горе от ума, Ревизор. На Бапкруте я ставлю номер четвертый. Гостиная в доме богатого купца Большова. Дочка его Олимпиада Самсоновна — Липочка — беседует со свахой Устиньей Наумовной о женихах. Послушаем их беседу. Устинья Наумовна. Пожалуй, уж коли тебе такой апе-кит, найдем тебе и благородного. Какого тебе: посолидней али по-поджаристей? Липочка. Ничего и потолще, был бы собою не мал. Конечно, лучше уж рослого, чем какого-нибудь мухортика. И пуще всего, Устипья Наумовна, чтоб не курносого, беспременно чтобы был бы брюнет; ну, понятное дело, чтоб и одет был по-журнальному… Устинья Наумовна. А есть у меня теперь жених, вот точно такой, как ты, бралиянтовая, расписываешь: и благородный, и рослый, и брюле. Несколько реплик — и перед нами вырисовываются характеры действующих лиц. Островский, как и его великие предшественники, -мастер речевой характеристики. Он наделяет своих персонажей речью, которая удивительно ясно раскрывает их психологию, взгляды па жизнь, идеалы. Липочка щеголяет иностранными, новомодными словечками (натурально, формально, видимый резон и т. д.), но часто искажает их и употребляет не к месту. О женихе она говорит: Чем не капидоп?, о себе: Так вот и рябит меланхолия в глазах. Но наряду с благородными словами Линочка говорит и али, пуще, беспременно. Совсем не по-деликатному разговаривает она с маменькой: Подите вы со своими советами!, Что ж мне, потакать вашим глупостям! Пустое и невежественное существо, Липочка убеждена, однако, что она гораздо других образованнее. Ее затаенная мечта — потанцевать с военным: Ах, прелесть! Восхищение. И усы, и эполеты, и мундир, а у иных даже шпоры с колокольчиками. Ее представление о счастье — выйти замуж не за купчишку какого-нибудь, а за благородного. В Банкруте осмеиваются, однако, не отдельные люди, а уродливые общественные отношения и порожденные ими характеры. И смешное в этой комедии, как и в реальной жизни, неотделимо от трагического. Вот содержание пьесы. Отец Липочки, Самсон Силыч Большое, не желая возвращать долги, прикинулся несостоятельным должником, банкротом. (Такие злонамеренные банкротства с целью обогащения стали частым явлением в России 40-х годов XIX века.) Все свое состояние Болынов перевел на имя старшего приказчика Лазаря Елизарыча Подхалюзина. Пронырливый приказчик становится мужем Липочки и присваивает имущество своего тестя. Большова сажают в яму (долговую тюрьму). Его можно спасти, уплатив кредиторам небольшую часть долгов. Но зять и родная дочь отказывают старику в помощи. Чем объяснить эту жестокость? Самсон Силыч Большое был деспотом, не знавшим никакого удержу. Вся семья трепетала перед ним. Старая карга, Убирайся к свиньям!, Что ты рот-то разинул! — так обращался он к домашним. О дочери он говорил: Мое детище, хочу с кашей ем, хочу масло пахтаюНе удивительно, что в семье, где отношения основаны на страхе и унижении, нет ни взаимной любви, ни уважения к человеку. Денежный расчет калечит человеческие души. И это глубоко трагично. Самсон Силыч — типичный самодур. Комедия показывает, как вырастают самодуры. Сам Большов, в молодости мелкий торговец, натерпелся от самодуров, научился лебезить и кланяться: добрые люди Самсошкою звали, подзатыльниками кормили. Разбогатев, он стал давать подзатыльники сам. Такой же путь проделал и Лазарь Елизарыч Подхалюзин. При помолвке он уговаривается с Липочкой: старики почудили на своем веку, теперь нам пора. В комедии есть еще одно действующее лицо — мальчик Тишка. Им все помыкают, у всех он на побегушках, без счета получает он подзатыльники, но перепадает ему и подачка. По копеечке, по гривенничку копит он, и мы чувствуем, что со временем и Тишка выйдет в люди. Пьеса о купце, попавшем в яму, не свелась к изображению картин купеческого быта: она превратилась в обличение общественных отношений, основанных на имущественном неравенстве и жажде наживы, в сатиру на самодурство, порождаемое самодержавно-крепостническими порядками.
1 Мелодрама — драматическое произведение, в котором неправдоподобные ужасы сочетаются с преувеличенной чувствительностью, а герои — либо злодеи, либо образцы добродетели. 2 Водевиль — одноактная комическая пьеса легкого содержания, сопровождаемая песнями и танцами. 3 Банкрут (в современном языке — банкрот) — разорившийся делец, не способный уплатить свои долги В переносном смысле человек, потерпевший духовное крушение. 4 Трагедия — здесь в значении: подлинно высокое драматическое произведение. Пахтать — сбиватв.
Один из героев Островского так объясняет значение этого слова: Самодур- это называется, коли вот человек никого не слушает, ты ему хоть кол на голове теши, а он все свое. В комедиях Островского и в критических статьях Добролюбова понятие самодурство приобретает широкий обобщающий смысл, становится синонимом слова деспотизм.
Еще по данной теме:: |
russkay-literatura.ru
Свои люди сочтёмся (пьеса) Википедия
«Свои люди — сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник», «Банкрот» и «Банкрут, или Свои люди — сочтёмся») — комедия в четырёх действиях Александра Островского 1849 года.
Первое публичное чтение пьесы состоялось 3 декабря 1849 года в доме Михаила Погодина, где среди присутствовавших находился Николай Гоголь. После публикации в журнале «Москвитянин» в 1850 году пьеса имела огромный успех у читателей. Знаменитые русские писатели также отреагировали на публикацию. Иван Гончаров указывал на знание «автором русского языка и сердца русского человека» и на «искусное введение в комедию драматического элемента». Лев Толстой писал: «Вся комедия — чудо… Островский не шутя гениальный драматический писатель».
Однако пьеса получила отрицательный отзыв цензора М. А. Гедеонова, написавшего: «Все действующие лица: купец, его дочь, стряпчий, приказчик и сваха, отъявленные мерзавцы. Разговоры грязны, вся пьеса обидна для русского купечества»[1]. Постановка была запрещена по указанию Николая I со словами «… напрасно печатано, играть же запретить…» За автором был установлен полицейский надзор, снятый в 1855 году. Пьеса была официально разрешена к постановке в сокращённом виде в декабре 1860 года. Спектакль прошёл в Александринском театре в Петербурге 16 января 1861 года. Впервые в первоначальной редакции пьеса была поставлена 30 апреля 1881 года в частном театре Анны Алексеевны Бренко «Близ памятника Пушкину» в Москве.
Действующие лица
- Самсон Силыч Большов — купец
- Аграфена Кондратьевна Большова — его жена
- Олимпиада Самсоновна (Липочка) — их дочь
- Лазарь Елизарыч Подхалюзин — приказчик
- Устинья Наумовна — сваха
- Фоминишна — ключница
- Сысой Псоич Рисположенский — стряпчий
- Тишка — мальчик
Сюжет
Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Приходит сваха Устинья Наумовна. Липочка хочет жениха «из благородных», отец — богатого, мать — купца, «да чтоб лоб крестил по-старинному», Приходит Сысой Псоич Рисположенский, стряпчий, выгнанный из суда за пьянство. Над ним трунят. Большову стряпчий нужен всерьёз: он подумывает, не объявиться ли несостоятельным должником. Женщины уходят, и хозяин со стряпчим углубляются в эту тему. Стряпчий советует переписать всё имущество на приказчика Лазаря Елизарыча Подхалюзина. Входит и он, рассказывая, как учит продавцов в лавке надувать покупателей «поестественнее».
Большов читает газету: в Москве цепь банкротств, в основном «злостных», намеренных, и каждый отказ от уплаты долгов, естественно, влечёт за собой следующие. Тогда купец решается. Главный вопрос: можно ли доверять тому, на кого перепишешь своё добро, укрытое от описи за долги?
Подхалюзин шлет мальчишку Тишку за рябиновкой для Рисположенского, к которому у него дело. Лазарь влюблён в Липочку и строит уже новые планы, включающие женитьбу на ней. И, угощая стряпчего, спрашивает, сколько ему обещал Большов за «всю эту механику», и сам обещает не тысячу, а две. Приходит сваха, он и ей обещает столько же да соболью шубу в придачу, если она отвадит намеченного «благородного» жениха.
В доме готовятся к сватовству. По-своему торжественно настроен и Самсон Силыч, но появляется Устинья Наумовна с плохими вестями: якобы жених капризничает.
К компании присоединяются ключница Фоминишна, Рисположенский, Лазарь, и Большов торжественно объявляет Лазаря женихом. Липочка скандалит. Лазарь вслед хозяйке и, оставшись с глазу на глаз с разъярённой Липочкой, сообщает ей, что дом и лавки теперь — его, а «тятенька-то ваш: банкрут-с!» Подхалюзин соблазняет её перспективами будущей жизни: «Вы и дома будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости или в театр, окромя бархатных, и надевать не станем-с». И дом обещает купить и оформить его с роскошью. А если Липочке его борода не нравится, так он изменит внешность так, как жена пожелает. А родителям подчиняться не будут, сами заживут! Липочка соглашается.
Начинается семейное торжество. Большов объявляет: «Тебе, Лазарь, дом и лавки пойдут вместо приданого, да из наличного отсчитаем… Только нас со старухой корми, да кредиторам заплати копеек по десяти. — Стоит ли, тятенька, об этом говорить?.. Свои люди — сочтёмся!»
После свадьбы Липочка очень довольна своей жизнью: много у неё новых платьев, хороший дом, муж обещаний не нарушил! А вот ни сваха Устинья, ни Рисположенский обещанной награды не получили. Большов сидит в тюрьме — в «долговой яме». Подхалюзин и не собирается выплачивать его долги, хоть бы и по двадцати пяти копеек за рубль. Свои люди, и сочлись по-своему — обманщик обманул обманщика.
Постановки
Дважды, в обход запрещения, была поставлена: ноябрь 1857 — в Иркутском театре, в апреле 1860 — в Воронежском театре. Кроме того, пьесу ставили на любительской сцене: в Петербургском пассаже (1863, Большов — Стахович, Подхалюзин — автор) и др.
Официально, в искаженной цензурой редакции, пьеса была разрешена к представлению 9 декабря 1860. Эта редакция сохранялась до 1881:
Среди последующих постановок в Александрийском театре — 1870 (Большов — Полтавцев, Подхалюзин — Новиков), 1886 (Большов — Писарев), 1896 (Большов — Варламов, Подхалюзин — Сазонов, Устинья Наумовна — В. Стрельская, Рисположенский — Давыдов), 1907 (на сцене Мариинского театра, в юбилейный бенефис Стрельской; Большов — Варламов, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — Ст. Яковлев, Устинья Наумовна — Стрельская), 1909.
Среди последующих постановок в Малом театр — 1869 (Большов — П. Садовский), 1892 (Большов — К. Рыбаков, Липочка — Уманец-Райская, Подхалюзин — М. Садовский, Устинья Наумовна — Садовская, Рисположенский — Макшеев, Правдин), 1896, 1904.
- Орловский театр (1864)
В 1872 году А. Ф. Федотов, с большим трудом добившись разрешения на организацию Народного театра на Политехнической выставке, впервые поставил данную пьесу без цезурных купюр; театр был закрыт через три месяца[2].
- Пушкинский театр в Москве (1881, впервые официально без цензурных искажений; Большов — Писарев, Подхалюзин — Андреев-Бурлак)
- Ачинский театр (1890)
- Театр Корша (1894)
- Московское Общество искусства и литературы (1895)
- Новый театр, Москва (1899)
- Ярославский театр (1900)
- Киевский театр Соловцова (1912)
- Петроградский гос. акад. театр драмы (1923, реж. Евт. Карпов; Большов — Малютин, Большова — Корчагина-Александровская, Липочка — Потоцкая, Подхалюзин — П. Лешков, Устинья Наумовна — Чижевская; 1939)
- Лен-тюз (1927, 1933, 1944)
- Малый театр (1928, Липочка — В. Орлова, Подхалюзин — Н. Яковлев; 1946; 1959, реж. Л. Волков, худ. А. Васильев; Большов — Любезнов, Подхалюзин — Анненский, Устинья Наумовна — Белевцева, Рисположенский — Владиславский, Владимир Шарлахов)
- передвижной Рабочий театр (1933)
- Госцентюз, Москва (1932, 1938)
- Казанский ТЮЗ (1941)
- Рязанский ТЮЗ (1944)
- Московский ТЮЗ (1945)
- Ашхабадский ТЮЗ
- Куйбышевский ТЮЗ (1947)
- Бакинский ТЮЗ (1948)
- Одесский театр им. Октябрьской революции (1949)
- Художественный театр им. Я. Райниса, Рига (1951)
- Ленинградский театр им. Ленинского комсомола (1952)
- Ростовский театр драмы имени М. Горького (1952)
- 1973 — Ленинградский ТЮЗ. Реж. Л. А. Додин, худ. Э. С. Кочергин. В ролях: Подхалюзин — Г. Г. Тараторкин, сваха — А. Н. Шуранова.
- 1996 — Малый театр. Реж. А. А. Четверкин, худ. Г. А. Белов.
- 1970 — телеспектакль (Малый театр?)
Экранизации
Примечания
Ссылки
wikiredia.ru
Свои люди – сочтёмся Википедия
«Свои люди — сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник», «Банкрот» и «Банкрут, или Свои люди — сочтёмся») — комедия в четырёх действиях Александра Островского 1849 года.
Первое публичное чтение пьесы состоялось 3 декабря 1849 года в доме Михаила Погодина, где среди присутствовавших находился Николай Гоголь. После публикации в журнале «Москвитянин» в 1850 году пьеса имела огромный успех у читателей. Знаменитые русские писатели также отреагировали на публикацию. Иван Гончаров указывал на знание «автором русского языка и сердца русского человека» и на «искусное введение в комедию драматического элемента». Лев Толстой писал: «Вся комедия — чудо… Островский не шутя гениальный драматический писатель».
Однако пьеса получила отрицательный отзыв цензора М. А. Гедеонова, написавшего: «Все действующие лица: купец, его дочь, стряпчий, приказчик и сваха, отъявленные мерзавцы. Разговоры грязны, вся пьеса обидна для русского купечества»[1]. Постановка была запрещена по указанию Николая I со словами «… напрасно печатано, играть же запретить…» За автором был установлен полицейский надзор, снятый в 1855 году. Пьеса была официально разрешена к постановке в сокращённом виде в декабре 1860 года. Спектакль прошёл в Александринском театре в Петербурге 16 января 1861 года. Впервые в первоначальной редакции пьеса была поставлена 30 апреля 1881 года в частном театре Анны Алексеевны Бренко «Близ памятника Пушкину» в Москве.
Действующие лица[ | ]
- Самсон Силыч Большов — купец
- Аграфена Кондратьевна Большова — его жена
- Олимпиада Самсоновна (Липочка) — их дочь
- Лазарь Елизарыч Подхалюзин — приказчик
- Устинья Наумовна — сваха
- Фоминишна — ключница
- Сысой Псоич Рисположенский — стряпчий
- Тишка — мальчик
Сюжет[ | ]
Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Приходит сваха Устинья Наумовна. Липочка хочет жениха «из благородных», отец — богатого, мать — купца, «да чтоб лоб крестил по-старинному», Приходит Сысой Псоич Рисположенский, стряпчий, выгнанный из суда за пьянство. Над ним трунят. Большову стряпчий нужен всерьёз: он подумывает, не объявиться ли несостоятельным должником. Же
ru-wiki.ru