битва | Путешествие по Брянску

Великая победа русской рати на поле Куликовом всколыхнула духовную жизнь народа и породила большое количество песен, повестей и сказаний, мифов и преданий. Участие брянцев и людей, связанных с нашим краем своими биографиями, в битве на поле Куликове подтверждается многими историческими документами, они предстают перед читателями и как литературные герои многих произведений. Есть они и во всех трех основных произведениях о битве русских войск с войсками Мамая: «Задонщине», летописной «Повести о побоище на Дону» и «Сказании о Мамаевом побоище».
Один из главных персонажий — Дмитрий Брянский, в 1380 году, во время битвы на Куликовом поле, он уже был во главе брянской дружины.Во  всех   пяти   списках   «Задонщины»   имеются   строки о брянском боярине Александре Пересвете и Андрее Ослябе, упомянуты Яков Ослебитин и Михайло Бренок. Варианты свидетельств их героического участия в сражении на поле Куликовом значительно рознятся друг от друга, но суть остается прежней. «Луче бы посеченым пасти, а не полоняным въспети от поганых». Тако бо Пересвет поскакивает на борзе кони, а злаченым доспехом посвечиваше. А иные лежат посечены у Дону на брези. Добро бы, брате, в то время стару помолодится, а удалым плеч попытати. И молвяше брат его Ослабе черънец: «Брате Пересвет, вижу на тели твоем раны, уже голове твоей летети на траву ковыль, а чаду моему Якову на ковыли зелене лежати на поли Куликове за веру христьянскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».

► Сказ о Куликовской битве — Вороничев О.Е.

Куликово поле

Участие брянцев и людей, связанных с нашим краем своими био­графиями, в битве на поле Куликовом подтверждается многими истори­ческими документами. В великом художественном прбизведении XIV -начала XV веков «Задонщина» имеются строки о брянском боярине Александре Пересвете и Андрее Ослябе, упомянуты Яков Ослебятин и Михайло Бренок.

1380 г. ОБ УЧАСТИИ БРЯНЦЕВ В КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ¹

. ..Повелел же великий князь рано утром в воскресенье всем князьям и боярам выехать на поле и назначил в каждый полк вое­воду; и взял великий князь себе в полк белозерский князей с их воинами, так как были воины очень удалы и мужественны. По правую руку назначил брата своего князя Владимира Андрееви­ча, дав ему в полк ярославских князей с их воинами; а по левую руку — назначил брянского князя Глеба… И в 1380 г. в сентябре, когда великий князь Дмитрий Иванович пришел на место, назы­ваемое Березуй, за 23 поприща до Дона, явились к нему литов­ские князья на поклон и службу: Полоцкий князь Андрей Оль-гердович с псковичами и брат его — Брянский князь Дмитрий Ольгердович со своими воинами…

1380 г. О МУЖЕСТВЕ БРЯНСКОГО БОЯРИНА ПЕРЕ­СВЕТА В КУЛИКОВСКОЙ БИТВЕ

…Выехал из татарского полка огромный богатырь, широкий, обладавший большим мужеством, и всех устрашил, и никто не посмел выйти против него, и каждый уговаривал другого, чтобы пошел против него, и никто не шел. Тогда бывший у преподобно­го Сергея Радонежского лучший его послушник монах Пересвет стал говорить великому князю и всем князьям: «Пусть это вас нисколько не смущает; велик наш бог и велико его могущество; я хочу с божьей помощью и пречистой его матери, и всех святых, и молитвами преподобного игумена Сергия, с ним [татарским вои­ном вступить в сраженье]. Был же этот Пересвет, когда в миружил, славным богатырем, имел большую силу и мощь, ростом же и телосложением превзошел всех, и очень хорошо разбирался в воинском деле и снаряжении, и так по повелению преподобного игумена Сергия возложил на себя святую схиму, ангельский об­раз [т. е. стал монахом-схимником]. И он осенил себя святым крестом [крестным знаменем] и окропился святой водой, и полу­чил отпущение грехов у духовного отца, а также прощение у ве­ликого князя и у всех князей, и у всего христианского воинства и у брата своего [т. е. монаха того же Троицкого монастыря] Осля­би. И заплакали великий князь и все князья и все воины горючи­ми слезами, говоря: «Помоги ему, боже, молитвами пречистой твоей матери и всех святых, как в древности Давиду в его едино­борстве с Голиафом». И так монах Пересвет, послушник препо­добного игумена Сергия, вышел против татарского богатыря Те-мир-мурзы, и схватились крепко, с такой силой и громом, что земля задрожала, и упали оба на землю замертво и обоим пришел конец; также и кони их в тот же момент умерли. …

И оплакивал их князь горючими слезами, говоря: «Слава богу, распорядившемуся так». И было на том побоище очень много русских воинов, убитых Мамаем, так что даже невозможно было их сосчитать. Убиты же были знатные и великие и очень храб­рые, имена которых такие: князь Федор Романович Белозерский и сын его князь Иван; князь Федор Семенович, князь Иван Михай­лович, князь Федор Тарусский, князь Мстислав — брат его, князь Дмитрий Монастырев; Семен Михайлович; Микула Васильевич [сын] тысяцкого; Михаил и Иван Акинфовичи; Иван Александ­рович, Андрей Шуба, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич, Волуй Окатьевич, Михаил Бренко, Лев Мазырев, Тарас Шатнев, Семен Мелик, Дмитрий Минин монах Сергиева монастыря Пере­свет, имя Александр, бывший прежде боярином Брянским; был же этот удалец и богатырь очень славен и сметлив в воинском деле и снаряжении).

ПСРЛ. М., 1965, Т. 11. С. 59, 65.

Мамаево побоище

Брянцы в Куликовской битве

В сентябре текущего года наш народ отмечает одну из великих дат своей истории — Куликовскую битву. «Мамаево побоище», как называли современники эту битву, явилось поворотным моментом в борьбе русского народа с Золотой Ордой. Битва на Куликовом поле стала началом нашего национального возрождения.

Татаро-монгольское иго задержало развитие Руси и привело ее к экономическому и культурному отставанию от Западной Европы. Однако своей героической борьбой русские спасли цивилизацию Европы.

В 1380 году правитель Золотой Орды Мамай решил повторить разгром Руси. Он собрал большое ордынское войско.

Сбор объединенных русских сил возглавил Дмитрий Иванович Московский. Происшедшая 8 сентября 1380 года на Куликовом поле, при впадении реки Непрядвы в Дон, кровопролитная битва закончилась победой русских.

В великой битве с ордой принимали участие и брянцы, хотя Брянский край в это время, как и ряд других русских земель, входил в состав Литовского княжества.

В 1356 году войска великого князя Ольгерда Литовского «повоевали» Брянск. В этом же году ярлык на Брянское княжение получил в Орде князь Василий Смоленский, но он вскоре умер. После его смерти в городе, как сообщает летопись, произошла «замятьня велика», которая привела к «опустенью града» (Полное собрание русских летописей, далее сокращенно — ПСРЛ, т. XV, вып. 1, с. 65). В 1357 году Брянск перешел под власть Литвы. Князем в нем Ольгерд поставил своего сына Дмитрия.

Подчинив Литве Новгород-Северские, Черниговские, Киевские земли, Ольгерд в конце 1360-х годов начинает теснить Северо-Восточную Русь. Воспользовавшись борьбой князя Михаила Тверского с Дмитрием Московским, Ольгерд трижды идет на Москву (1368, 1370, 1372).

Зимой 1379 года Дмитрий Московский посылает войска «воевати литовских городов и волостей». Они взяли Трубчевск и Стародуб, но Москва еще не в силах была вернуть древние русские земли, и войска «возвратищася восвояси».

«Князь же Дмитреи Олгердович Трубчески не ста противу на бои, но выиде из града со княгинею своею, з детми и з бояры и иде на Москву к великому князю Дмитрею Ивановичю; князь же великы прият его с любовию и дасть ему град Переяславль со всеми пошлинами», т. е. правом вершить суд и пользоваться доходами (ПСРЛ, т. VHI, с. 34). Подобную запись содержит Симеоновская, Львовская, Ермолинская, Типографская и другие летописи. Так Дмитрий Олыердович Брянский начинает службу у великого князя Московского. Она будет продолжаться девять лет, до 1388 года.

В литературе, раскрывающей связь брянской земли с Куликовской битвой, иногда не разграничивается подлинный исторический факт и предположение, легенда. Поэтому боярин Михаил Бренк или Бренок, Бренков, с которым, согласно легенде, Дмитрий Иванович поменялся одеждой и конем, называется Михаилом Брянцем, а сочиненные автором художественного произведения письма Андрея и Дмитрия Ольгердовичей используются как подлинный исторический документ.

Важнейшим источником наших сведений по истории Древней Руси являются летописи. Однако достоверность сообщаемых ими фактов не может быть выявлена без привлечения всех имеющихся записей о данном событии, без учета времени возникновения летописи и ее связи с другими.

Большинство древних летописей дошло до нас в более поздних списках, а при переписке неизбежны добавления, вставки. Необходимо также иметь в виду, что летописи включают не только исторические записи, но и литературные произведения, которые не являются историческими документами.

Древнейшее сообщение о Куликовской битве дано в Троицкой летописи. (Сходный текст в Симеоновской). Оно может считаться документальным.

На основе краткого рассказа Троицкой летописи создана пространная «Летописная повесть». Строго фактический рассказ Троицкой летописи расцвечен в ней поэтическими приемами. Старейшие тексты «Летописной повести» сохранились в Софийской первой и Новгородской четвертой летописях. «Летописная повесть» нашла отражение во всех последующих летописях.

Куликовская битва воссоздана в близких по идее и изобразительным средствам художественных произведениях — «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище», которое дает самый подробный рассказ о событиях великой битвы; но наполнено отзвуками фольклора, «сочиненными» эпизодами. Почти все летописи упоминают А. Пересвета.

В статье о Пересвете в третьем издании Большой Советской Энциклопедии говорится: «Пересвет Александр, герой Куликовской битвы, монах Троице-Сергиева монастыря, до пострижения брянский (по другой версии, любечский) боярин». Но эта версия взята из списков «Сказания о Мамаевом побоище»: «Пересвет, чернец любчанин родом». В других списках «Сказания» есть и совпадающие с летописью определения Пересвета как «чернеца брянского». «Задонщина» именует его также «брянским боярином».

Историк Ю. К. Бегунов в одной из своих статей пишет, что «Александр Пересвет был любутским боярином, перешедшим вместе со своим братом Андреем Ослебей на службу к великому князю Московскому после взятия брянских городов литовцами в 1356 году» («Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.—Л., 1966, с. 503—504).

К брянским же городам Любутск никакого отношения не имеет. В Троицкой летописи под 1398 годом есть запись, что в Царьград «с Москвы поехал. .. чернец Ослебя, бывый преже болярич любутский». Но эта запись может означать и то, что Ослебя — брат Пересвету только по монастырской жизни, и то, что после ухода из захваченного литовцами Брянска он стал «любутским» боярином (известна покупка Пересветом земли около Любутска — «Пересветова купля»).

Подвиг Пересвета на Куликовом поле летописи не раскрывают.

В «Задонщине» Пересвет обращается к Дмитрию Ивановичу с патриотическими словами: «Лутчи бы нам потятым (убитым) быть, нежели полоненым от поганых татар». Мужественный призыв Пересвета напоминает обращение Игоря к дружине в «Слове о полку Игореве». Автор «Задонщины» показывает, как преображается Пересвет на поле битвы: он не старец, не чернец, а смелый воин: «Хоробрый Пересвет поскакивает на своем вещем сивце». Ослябя предсказывает Пересвету смерть в битве «за веру христианскую и за землю Русскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».

В «Сказании о Мамаевом побоище» с Пересветом связано три эпизода.

Отправившись перед походом в Троицкий монастырь, великий князь Московский просит у игумена Сергия двух иноков — Александра Пересвета № Андрея Ослябу, «известных ратников в сражении, знаменитых наездников».

Описывая начало сражения, автор рисует поединок Пересвета с татарским богатырем. Навстречу противнику Пересвет выезжает со словами: «Сей человек ищет подобна себе, аз хощу с ним видетися!.. И ударившася крепко копии, едва место не проломися под ними. И спаде оба с коней на землю и скончашеся».

После битвы Дмитрий Иванович объезжает Куликово поле и находит погибшего Пересвета. Великий князь называет его «починальником» и «пособником». Пересвет «победи велика, силна, зла татарина, от него же было пити многым людем смертная чаша».

Вместе с Александром Пересветом в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище» показан и его брат Андрей Ослябя, но обрисован он беднее. В нескольких списках «Сказания» говорится, что после Пересвета в бой вступает и Ослябя и также погибает на поле боя.

Участником Куликовской битвы был Дмитрий Ольгердович Брянский. Самая старшая запись о битве в Троицкой летописи его имени не называет, но в ней ничего не говорится и о Владимире Андреевиче Серпуховском. О приходе Дмитрия Ольгердовича к месту сбора русских войск сообщает «Летописная повесть» (Новгородская четвертая и Софийская первая летописи). Этот же факт отмечают Воскресенская, Никаноровская, Типографская, Ермолинская и другие летописи.

«Задонщина» выделяет Ольгердовичей, Андрея Полоцкого и Дмитрия. Брянского.

Обращаясь к соловью с призывом воспеть «земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и Дмитрия», автор дает им характеристику, сходную с прославлением воинов Всеволода в «Слове о полку Игореве»: «Сынове храбрии, кречати в ратном времени, ведоми полководцы, под трубами и под шеломы возлелияны в Литовской земли».

Использует автор «Задонщины» диалог братьев. Обращение Андрея Ольгердовича к брату заканчивается словами, которые также перекликаются со словами Игоря в «Слове о полку Игореве»: «Сядем, брате, на свои борзи комони, испием, брате, шеломом своим воды быстрого Дону». Дмитрий призывает брата «не пощадить живота (жизни) своего за землю Русскую и за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».

Еще больше места уделяет Ольгердовичам «Сказание о Мамаевом побоище». Имея своей целью противопоставить христиан и «неверных», автор «Сказания» прославляет Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, выступивших против отца, который поддерживал «нечестивого» Мамая.

Братья обмениваются между собой «малыми грамотами» (посланиями). Андрей призывает брата пойти на помощь великому князю Московскому, защищать христианство. Дмитрий «плачет от радости», получив послание старшего брата, и назначает место встречи с ним. Приход братьев к великому князю на Дон вызывает у него «радость великую», он посылает в Москву весть о приходе Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского: «Ольгердовичи князи приидоша ко мне на помощь с многыми силами, а отца своего оставиша».

В «Сказании» Ольгердовичи предлагают перейти через Дон.

В «Летописной повести» же об этом говорится так: «Приидоша к Дону и сташа ту, и много думаете, овии (иные) глаголаша: «Поиди, княже, за Дон», а друзии (другие) реша: «Не ходи». Князь «повеле мосты мостити и бродов пытати».

Причину перехода братьев на сторону Дмитрия Ивановича автор «Летописной повести» видит в их желании «поклонитися и послужити» великому князю. В «Задонщнне», как мы уже отметили, они выступают «за землю Русскую, за веру христианскую». «Сказание о Мамаевом побоище» приходу Ольгердовичей к Дмитрию Московскому дает религиозное толкование.

Отметим, что Ольгердовичи перешли на службу к великому князю Московскому не перед самой битвой, как это изображает «Сказание», а гораздо раньше. В 1377 году, когда после смерти Ольгерда великокняжеский престол занял один из его младших сыновей Ягайло, старший из Ольгердовичей Андрей Полоцкий выступил против него. Ягайло отнял у Андрея Полоцкое княжество и отдал его другому брату. Зимой 1377 года Андрей был вынужден покинуть Полоцк. Он отправился к Дмитрию Ивановичу, который утвердил его на Псковском княжении. Дмитрий Брянский, как было уже отмечено, службу у князя Московского начинает в 1379 году.

В материалах о Куликовской битве называются еще два брянских князя. В одном из списков «Летописной повести» (список Дубровского) дано «уряжение» полков перед битвой. В засадном полку, наряду с Владимиром Андреевичем Серпуховским и Дмитрием Михайловичем Волынцем, был и Роман Михайлович Брянский. «Сказание о Мамаевом побоище», описывая «уряжение» полков близ Коломны, воеводой в полку левой руки называет Глеба Брянского.

Князь Роман Михайлович Брянский — лицо реальное. Троицкая и другие летописи отмечают его участие в объединенном походе русских войск на Тверь в 1375 году. Глеба Брянского летописи упоминают только в связи с волнениями — антифеодальными выступлениями брянских горожан в 1340 году, когда по решению вече князь Глеб Брянский был предан смерти. Возможно, в «Сказании» Роман Михайлович Брянский ошибочно назван Глебом.

Участвовала в сражении на Куликовом поле и брянская дружина. Выясняя историческую основу «Сказания о Мамаевом побоище», Бегунов Ю. К. пишет: «На самом деле Ольгердовичи не могли двигаться из Новгород-Северской и Брянской земель, так как эти земли входили в состав Великого княжества Литовского, а Ольгердовичи в 1380 году жили вдали от границ Литвы: один сидел в Пскове, а другой — в Переяславле Залесском» («Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.—Л., 1966, с. 515).

Однако эти суждения не убеждают в том, что брянская дружина не сражалась с Мамаем.

Необходимо учитывать характер эпохи и своеобразие ситуации. В обществе господствует феодальная идеология, князья поступают по нормам феодальной морали. Переход на службу от одного великого князя к другому для XIV века — явление не редкое. Несмотря на примирения и «целования», продолжаются княжеские междоусобицы. Тверской князь Михаил Александрович, например, борясь с Дмитрием Ивановичем Московским, трижды обращался за помощью к Литве; два раза добивался он в Орде ярлыка на великое княжение. В конце 1390-х годов Роман Михайлович Брянский перешел на службу к Витовту Литовскому и, как его наместник, был убит в Смоленске восставшими горожанами.

Захваченные Литвой русские земли сохраняли с Русью религиозные связи. Троицкая летопись под 1377 годом сообщает, что в принадлежавшем литовцам Брянске митрополитом Алексеем был поставлен православный епископ Нафанаил.

Между князьями действовали родственные связи. Князь Владимир Андреевич Серпуховской, например, был женат на дочери Ольгерда Елене. Другая дочь Ольгерда была женой князя Бориса Константиновича Суздальского.

Возвращение Дмитрия Ольгердовича в Брянск из Переяславля Залесского возможно еще и потому, что Ягайло, вступивший в 1377 году на престол, не был старшим сыном. Поэтому Андрей и Дмитрий Ольгердовичи не признавали его права на великое княжение. Это они сделают только в конце 1380-.Х годов.

Вопрос об участии брянцев в битве нельзя решить без привлечения летописных записей.

В сходных в целом текстах Софийской первой и Новгородской четвертой летописях интересующая нас запись дана по-разному: «Адреи Олгердович Полотьскии со псковичи и брат его князь Дмитреи Олгердович Бряньскии со всею брянскою силою» и «Князь Андреи Полоцкии и с плесковичи, брат его князь Дмитреи Бряньскии со всеми своими мужи» (ПСРЛ, т. Vll, с. 93, т. IV, с. 77).

В Софийской первой прямо названа «брянская сила», в Новгородской четвертой — неопределенно «со всеми своими мужи».

Запись Софийской повторяют Воскресенская, Никаноровская, Уваровская, Типографская («Дмитреи Дебрянскии с силою дьбрянскою»), Ермолинская («Дмитреи с дбрянци») и другие летописи.

Своеобразна запись в Русском хронографе: «Андреи Полотскии со всеми полочаны… и брат его Дмитреи Брянскии с бряньчаны». И рядом: «И псковичи к нему же приидоша». Очевидно, «полочаны» к Андрею дописаны по титулу князя — Полотский, но автор не забывает, что с ним были «псковичи».

Поэтическая «Задонщина» воинов Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского называет «панами удалой Литвы». Андрей, обращаясь к брату, призывает: «Зберем, брате, милые пановя удалые Литвы, храбрых удальцов… испытаем мечев своих литовских о шеломы татарские».

«Задонщина» и «Сказание о Мамаево.м побоище» называют и количество воинов, собранных Ольгердовичами, но по-разному. В одном из списков «Задонщины» говорится, что «храбрые Литвы с нами 7000 окованые рати».

В двух других списках «Задонщины» воинов уже 70000. Эта же цифра повторяется и в одном из списков «Сказания о Мамаевом побоище»: «Вою с нами семьдест тысящ кованой рати удалыя Литвы». (Общее количество русских воинов летописи определяют по-разному. Многие летописи называют 100 или 150 тысяч воинов. «70000», собранных Ольгердовичами, — явное преувеличение). В Забелинском списке «Сказания» названа еще одна цифра: «А силы с нами (Ольгердовичами) прииде 46000 кованой рати».

Отметим, наконец, что среди воинов на Куликовом поле, несомненно, были и те брянцы, бояре, ремесленники, простые люди, которые покинули брянскую землю после ее захвата Литвой. Естественно, что сражались они в полках тех княжеств, куда переселились.

И летописи, и литературные произведения о Куликовской битве показывают мужество и героизм русских воинов, а значит, и брянцев, которые участвовали в сражении.

Троицкая и близкие к ней летописи о самой битве рассказывают очень кратко. Битва продолжалась много часов, погибло бесчисленное множество воинов с обеих сторон. Дмитрий Иванович в конце битвы произносит похвалу русской дружине, которая «крепко бишася с нноплеменникы… мужескы храбровашася».

«Летописная повесть» отмечает, что русские воины перед сражением надевают праздничную одежду. От множества воинов, покрывших поле на десять верст, «земля тутняше (гудела), горы и холмы трясахуся». Каждый воин своего супротивника искаше победити», «пролияся кровь, аки дождевая туча».

«Задонщина» изображает битву поэтически: на поле столкнулись сильные тучи, а из них часто сверкали молнии и гремел сильный гром. Русские воины сравниваются с соколами, орлами. В похвальном слове после битвы Дмитрий Иванович славит павших «за землю Русскую и за веру христианскую».

«Сказание о Мамаевом побоище», раскрывая подвиг русских воинов, использует образные выражения и картины.

«Русские удальцы», «русские богатыри» пришли на поле боя с мыслью о подвиге: «Мнози (многие) же сынове русскые возрадоващяся радостию великою, зряще своего желаемого подвига».

Описывая войска в ночь перед сражением, он отмечает «стук велик и клич и вопль» в татарском лагере и «тихость велику» — в русском. Без шума и крика готовятся русские воины к бою. Это открытие автора «Сказание о Мамаевом побоище» станет достоянием последующей русской литературы.

В бою русские «крепко бьющеся неослабно», они единодушно «един за единого, друг за друга хотяще умрети». Устами «литовских князей» Андрея и Дмитрия автор говорит о русском войске: «Несть (не) было преже нас, ни при нас, ни по нас будеть таково воинство уряжено».

В жестокой кровопролитной битве русские «чести себе добыли и славного имени». Шесть веков отделяет нас от Куликовской битвы, но она не теряла своего значения в последующие столетия. Каждый раз, когда возникала угроза нашей независимости, в памяти народа возникал «гром битвы чудной». Подвиг на Куликовом поле отвечал патриотическому подъему нашего народа во время Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной войны 1941—1945 годов.

Н. СОБОЛЕВ, доцент кафедры русской и зарубежной литературы БГПИ

// Блокнот агитатора. – 1980. — № 14. – С. 23-28.

 

Загадки Куликовской битвы — Политика (Однажды Где-то за окном) — NewsLand

   Пожалуй, нет более противоречивого события в русской истории, чем Куликовская битва. За последнее время оно обросло большим количеством мифов, домыслов и разоблачений. 

                                                    Битва-легенда

   Согласно официальной версии Великий князь московский и владимирский Дмитрий Иванович (позднее Донской) решив покончить с монгольским темником Мамаем, увеличившим размеры выплачиваемой дани, собирает большое войско. Выбрав наиболее удачное место – поле между Доном и Непрядвой – Дмитрий встречает двигающееся в сторону Москвы монгольское войско и наносит Мамаю поражение. 

   Сведения о Куликовской битве отечественная история в основном черпает из четырех источников – «Сказании о Мамаевом побоище», «Краткой летописной повести о Куликовской битве», «Пространной летописной повести о Куликовской битве» и «Задонщины». Однако эти сочинения грешат неточностями и литературным вымыслом. Но главная проблема в том, что в зарубежных источниках нет прямого упоминания как о Куликовской битве, так и о Дмитрии Донском.

Учитывая скудность сведений, большие сомнения у части историков вызывают многие факты: состав и количество противодействующих сторон, место и дата сражения, а также его итоги. Более того, некоторые исследователи и вовсе отрицают реальность Куликовской битвы.

                                        Противостоящие стороны

   На некоторых старинных фресках и миниатюрах, посвященных Куликовской битве, мы можем увидеть любопытную деталь: лица, обмундирование и даже стяги враждующих армий написаны в одной манере. Что это – отсутствие у живописцев мастерства? Вряд ли. Более того, на фрагменте иконы «Сергий Радонежский с житиями» в стане войска Дмитрия Донского изображены лица с явными монголоидными чертами. Как тут не вспомнить Льва Гумилева, утверждавшего, что татары составляли костяк московского войска. 

   Впрочем, по словам искусствоведа Виктории Горшковой «в иконописи не принято прописывать национальные черты, исторические детали и подробности». Но вполне возможно что это не аллегорический образ, а реальное отражение событий. Приоткрыть загадку может подпись на одной из миниатюр с изображением Мамаева побоища: «и побеже Мамаи со князи своими». Известно, что Дмитрий Донской был в союзе с монгольским ханом Тохтамышем, а соперник Тохтамыша Мамай объединял свои силы с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом. Больше того, западные мамаевы улусы были населены преимущественно христианами, которые и могли влиться в ордынскую армию. 

   Также масла в огонь добавляют исследования Е. Карновича и В. Чечулина, которые выяснили, что христианских имен в среде русской знати того времени почти не встречается, а тюркские – часто. Все это вписывается в непривычную концепцию сражения, в котором с обеих сторон выступали интернациональные отряды. Другие исследователи делают еще более смелые выводы. К примеру, автор «Новой хронологии» Анатолий Фоменко утверждает, что Куликовская битва это выяснение отношений между русскими князьями, а историк Рустам Наби видит в ней столкновение войск Мамая и Тохтамыша.

                                              Военные маневры

   Много загадочного и в подготовке к битве. Ученый Вадим Каргалов отмечает: «Недостаточно ясными представляются и хронология похода, и его маршрут, и время перехода русского войска через Дон». Для историка Евгения Харина также противоречива картина движения войск: «оба войска шли для встречи под прямым углом друг к другу по восточному берегу Дона (москвичи – на юг, татары – на запад.), затем переправились через него почти в одном месте, чтобы сразиться на другом берегу!». 

   Но некоторые исследователи, объясняя странный маневр, считают, что с севера двигались не русские отряды, а войско Тохтамыша. Есть вопросы и по поводу количественного состава воюющих сторон. В отечественной истории чаще всего фигурировали цифры: 150 тысяч русских против 300 тысяч монголо-татар. Однако сейчас численность обеих сторон заметно снижена – не более 30 тысяч ратников и 60 тысяч ордынцев. У некоторых исследователей вызывает вопросы не столько исход битвы, столько ее окончание. Известно, что русские добились решающего перевеса, использовав засадный полк. Рустам Наби, к примеру, не верит в столь легкую победу, утверждая что сильное и опытное монгольское войско не могло так просто обратиться в бегство, не бросив в бой свои последние резервы.

                                                        Место сражения

   Самая уязвимая и спорная часть в традиционной концепции Куликовской битвы — это место, где она происходила. Когда в 1980 году отмечалось 600-летие сражения оказалось, что на Куликовском поле не проводилось настоящих археологических раскопок. Однако попытки что-либо обнаружить принесли очень скудные результаты: несколько десятков металлических фрагментов с неопределенной датировкой. Это дало новые силы скептикам заявлять что Куликовская битва состоялась совершенно в другом месте. 

   Еще в своде булгарских летописей назывались иные координаты Куликовской битвы – между современными реками Красивая Меча и Сосна, что чуть в стороне от Куликова поля. Но некоторые современные исследователи – сторонники «новой хронологии» – в прямом смысле пошли дальше.

Место Куликовской битвы, по их мнению, расположено практически напротив Московского Кремля – там где сейчас высится огромное здание Военной академии РВСН им. Петра Великого. Раньше здесь был Воспитательный Дом, который построили, по мнению тех же исследователей, с целью сокрытия следов реального места битвы. Но на месте находящегося рядом храма Всех Святых на Кулишках, по некоторым данным, до Куликовской битвы уже стояла церковь, по другим – здесь рос лес, что делает это место невозможным для проведения крупномасштабного сражения.

                                   Битва, потерянная во времени

   Однако ряд исследователей считает что никакой Куликовской битвы не было. Часть из них ссылается на сведения европейских хронистов. Так, жившие на рубеже XIV-XV веков Иоганн Пошильге, Дитмар Любекский и Альберт Кранц практически одновременно описывают крупное сражение между русскими и татарами в 1380 году, называя его «битвой у Синей Воды». 

   Эти описания отчасти перекликаются с русскими летописями о Куликовской битве. Но возможно ли, что «Битва на Синих Водах» между отрядами литовского князя Ольгерда и ордынскими войсками, произошедшая в 1362 году и Мамаево побоище одно и тоже событие? 

   Другая часть исследователей склоняется к мнению, что Куликовская битва, скорее всего, может быть объединена с битвой между Тохтамышем и Мамаем (ввиду близости дат), произошедшей в 1381 году. Впрочем и Куликово поле в этой версии присутствует. Рустам Наби считает, что возвращающиеся в Москву русские войска могли на этом месте подвергнуться нападению не участвовавших в битве рязанцев. О чем сообщают и русские летописи.

                                                  Новая находка

   Возможно, решить головоломку Куликовской битвы помогут недавние открытия. С помощью пространственного георадара «Лоза» специалисты Института изучения земной коры и магнетизма обнаружили на Куликовом поле шесть подземных квадратов, что, по их мнению, может быть воинскими братскими могилами. 

   Профессор Виктор Звягин рассказывает, что «содержимым подземного объекта является прах, подобный тому, который обнаруживается в захоронениях с полным разрушением плоти, включая костную ткань». Эту версию поддерживает замдиректора музея «Куликово поле» Андрей Наумов. Более того, он считает, что сомнения в реальности состоявшейся здесь в 1380 году битвы лишены основания. Отсутствие большого количества археологических находок на месте битвы он объясняет огромной ценностью одежды, оружия и доспехов. К примеру, стоимость полного комплекта доспехов равнялась стоимости 40 коров. В короткие сроки после битвы «добро» было практически полностью унесено.

Тарас Репин

Источник: http://www.imperiyanews.ru/details/2ab61159-330b-4445-a3d2-b4716b968346

16

2002

Сказка о Мамаевом побоище — История русской литературы

В рубрике ::: XIV-XV вв., 1 пол. Он содержит наиболее подробный отчет о событиях Куликовской битвы.

Сказка описывает подготовку к походу и уряжение или развертывание отрядов, боевой порядок и боевые задачи, поставленные перед каждым отрядом. Он содержит подробное описание продвижения русской армии от Москвы через Коломну к Куликовому полю. Здесь же приводится список князей и военачальников, участвовавших в боях, и отчет о переправе русских войск через Дон. Только из «Повести» мы узнаем, что исход битвы решил отряд во главе с князем Владимиром Серпуховским: перед самым началом битвы ему было велено выжидать в засаде, а его неожиданная атака с флангов и тыла на враг после того, как они ворвались в русские позиции, нанес им сокрушительное поражение. Также из «Повести» мы узнаем, что великий князь был найден без сознания, когда битва закончилась. Эти подробности и ряд других, в том числе и из легендарных источников (рассказ о поединке монаха Пересвета с монгольским воином перед битвой, эпизоды о помощи, оказанной русскими святыми и др.), дошли до нас только в «Сказании о Мамаевом побоище».

Сказка часто переписывалась и перерабатывалась вплоть до начала восемнадцатого века и сохранилась в восьми редакциях и большом количестве версий. Многочисленные иллюминированные рукописи этого произведения свидетельствуют о его популярности среди средневекового читателя как произведения, предназначенного для индивидуального чтения. ¹⁵ Главный герой Повести — Дмитрий Донской. «Повесть» — это не только рассказ о Куликовской битве. Он также предназначался для превозношения великого князя Московского. Автор изображает Дмитрия мудрым и смелым полководцем, подчеркивая его воинскую доблесть и доблесть. Все остальные персонажи произведения группируются вокруг Дмитрия. Дмитрий — старший русский князь, а остальные князья — его верные помощники, его вассалы, его младшие братья.

Поход Дмитрия благословлен митрополитом Киприаном в Сказании. На самом деле Киприана в 1380 г. в Москве не было. Это не ошибка автора, а литературно-публицистический прием. Из публицистических соображений автор «Повести», задавшийся целью представить великого князя Московского идеальным правителем и предводителем всех русских войск, должен был показать его в прочном союзе с митрополитом всея Руси. В литературном произведении он мог бы, конечно, воспользоваться поэтической вольностью, добавив благословение митрополита Киприана Дмитрию и его хозяину, тем более, что Киприан формально был митрополитом всея Руси в то время.

Во время Куликовской битвы князь Рязанский Олег и князь литовский Ягайло, сын погибшего в 1377 году великого князя литовского Ольгерда, в союзе с Мамаем. Однако «Повесть», описывая событие, происшедшее в 1380 году, говорит, что Ольгерд был литовским союзником Мамая. Как и в случае с благословением Киприана, это не ошибка, а сознательный литературно-публицистический прием. Для русского читателя конца XIV — начала XV века и для москвичей в особенности имя Ольгерда было связано с воспоминаниями о его походах на Московское княжество. Он был коварным и опасным врагом, чья военная хитрость упоминается в летописной записи о его смерти. Называть Ольгерда соратником Мамая вместо Ягайло можно было лишь тогда, когда его имя еще свежо было в народной памяти как имя опасного врага Москвы. В более поздний период эта смена имен была бы бессмысленной. ¹⁶

Назвав соратником Ольгерда Мамая, автор «Повести» усилил и публицистическую, и литературную стороны своего произведения: на Москву напали самые коварные и опасные враги, но и они потерпели поражение. Была и другая причина такой смены имени: Андрей и Дмитрий, сыновья Ольгерда, в союзе с князем Дмитрием Московским. Таким образом, было показано, что собственные дети Ольгерда борются против него, что также усилило публицистические и повествовательные элементы произведения.

Мамай, враг земли русской, изображен автором «Повести» в крайне негативном свете. Если Дмитрий — воплощение света, предводитель благородного дела, действиями которого руководит Бог, то Мамай — олицетворение тьмы и зла — за ним стоит Дьявол. Принцип абстрактного психологизма виден здесь очень отчетливо.

Героический характер события, изображенного в «Сказании», объясняет, почему автор обратился к устным преданиям о Мамаевом бое. Эпизод боя перед битвой между монахом Троице-Сергиевой лавры Пересветом и монгольским воином, вероятно, восходит к устной легенде. Эпический элемент чувствуется в рассказе об «испытании примет» Дмитрием Волынским; опытный полководец Дмитрий Волынский выезжает с великим князем в сумерках накануне битвы, в степь, между русским и монгольским войсками, и Дмитрий слышит плач земли о монгольских и русских воинах: будет много мертвы, но русские одержат победу. Устное предание, вероятно, стояло за утверждением в «Повести» о том, что Дмитрий перед битвой надел свои княжеские доспехи на своего любимого полководца Михаила Бренка и, облачившись в одежду простого воина, первым бросился в бой с железной дубиной в руке. рука.

Влияние устной народной поэзии на «Сказку» проявляется в использовании автором изобразительных средств народной традиции. Русские богатыри сравниваются с соколами и кречетами, русские бьют врага «как бы лес валят, или траву косою косят». Плач великой княгини Евдокии после расставания с князем, уходящим воевать с монголами, также можно рассматривать как пример влияния фольклора. Хотя автор представляет это причитание в форме молитвы, в нем все же можно обнаружить элементы народного причитания.

Описание русского хозяина яркое и яркое. Возможно, что здесь на автора «Повести» повлияла поэтика Галицко-Волынской летописи: «И доспехи сынов Руси были, как вода, струящаяся по ветру, золотые шлемы на головах их сияли, как утренняя заря. в ясную погоду, и вымпелы их шлемов трепетали, как огненное пламя». В описаниях природы обнаруживается лиричность и стремление связать эти описания с событиями. Некоторые замечания автора глубоко эмоциональны и реалистичны. Например, описывая прощание жен с воинами, покидающими Москву на борьбу с врагом, автор пишет, что жены «от слез и задушевных криков ни слова сказать не могли», и добавляет, что «сам великий князь еле сдерживая слезы, не плакал перед народом».

Автор Повести широко использовал поэтические образы и приемы в «Задоньяде». Взаимодействие этих двух произведений было двусторонним: в поздних рукописях «Задоньяди» мы находим вставки из «Сказания о Мамаевом побоище».

Вопрос о том, когда была написана «Сказка», является трудным и, несмотря на обширную литературу по ней (большое количество работ появилось на эту тему в последнее время в связи с 600-летием Куликовской битвы), до сих пор остается открытым. Мы придерживаемся мнения, что произведение было написано в первой четверти XV века. Особый интерес к Куликовской битве в это время можно объяснить усилением напряженности в отношениях с Ордой и, в частности, походом Едигея на Русь в 1408 г. Нападение Едигея, увенчавшееся успехом из-за отсутствия единства среди русские князья, информировали народ о необходимости восстановления единства под руководством великого князя Московского для борьбы с внешним врагом. Это главная мысль сказки.

Сколько бы лет спустя после самого события ни была написана «Сказка» (а ряд современных произведений склонны датировать ее несколько позже), ¹⁸ несомненно, что в ней отражены рассказы о Куликовской эпопее, восходящие к времени фактического события и основываются на сообщениях участников и очевидцев.

«Сказание о Мамаевом побоище» заинтересовало читателей тем, что в нем дано подробное описание Куликовской битвы. Однако это была не единственная его достопримечательность. Несмотря на свою риторику, в «Сказке» есть элементы захватывающей истории. Не только само событие, но и судьба отдельных персонажей и развитие сюжета вызвали эмоциональный отклик на аккаунт. В некоторых редакциях повествовательные эпизоды более многочисленны и детализированы. Все это делает «Сказание о Мамаевом побоище» не только историко-публицистическим произведением, но и волнующим рассказом.

« Рассказы о монгольских нашествиях на Русь после Куликовской битвы. Сказание о походе Тохтамыша на Москву ||| Хроника Куликовской битвы »

Рыцари возвращаются в Грюнвальд, чтобы отметить победу над Тевтонским орденом

G7, Австралия поддерживают установленный ЕС предел цен на российскую нефть

Россия не может нарушить единство ОБСЕ: украинский депутат заявил TVP World

Растущая обеспокоенность Великобритании по поводу гибели людей от стрептококка А

На сегодняшний день начато более 46 000 расследований российских военных преступлений0003

В прямом эфире: 283-й день российской агрессии против Украины

В прямом эфире: 282-й день российской агрессии против Украины

Бизнес Арена 02.

12

Александр Сенкевич рассказывает о проблемах, с которыми сталкивается Николаев

После годичного перерыва в пандемии польские и литовские рыцари возвращаются на поле битвы под Грюнвальдом, чтобы еще раз воспроизвести славную победу над Тевтонским орденом — битву, которая 611 лет назад переломила ход истории и, как говорят историки, « разрушил немецкое господство в Европе».

«Это было одно из трех величайших сражений средневековья. Первой была Куликовская битва 1380 года – встреча, молчаливым свидетелем которой был Ягайла, который в то время еще не принял имя будущего польского короля Владислава Ягелло. Вторым сражением была Грюнвальдская битва, а третьим — битва при Азенкуре, где английские лучники победили французов», — заявил историк Кшиштоф Яблонка в интервью польскому общественному вещанию.

На вопрос, как изменится история всей Европы, если объединенные силы поляков и литовцев не победят тевтонских рыцарей, г-н Яблонка ответил, что «германское господство развернется на 400 лет раньше».

Историк далее сказал, что битва была изменением судьбы, поскольку не каждое предыдущее столкновение с Тевтонским орденом заканчивалось благополучно для Польши. Он также напомнил, что само Грюнвальдское сражение не было решено с самого начала, так как, например, литовская конница подала сигнал к отступлению вместе с татарскими всадниками, которые, однако, действовали обдуманно, так как это было неотъемлемой частью их мнимой тактика отступления.

Благодаря этому отступлению тяжеловооруженная тевтонская конница, начавшая преследование литовско-татарских войск, не смогла принять участие в поздней фазе сражения. «С другой стороны, именно в этот момент на землю упало знамя польско-литовских войск», — сказал г-н Яблонка, добавив, что знамя было ключевым средством связи на поле боя. Затем великий магистр тевтонских рыцарей Ульрих фон Юнгинген выполнил свой знаменитый фланговый маневр.

«Напомним, что битва проходила в промежутках, что она была разделена на раунды… Это напоминало своего рода турнир», — продолжил г-н Яблонка, добавив, что «после перерыва рыцари возвращались в драка».

Освежившись, польские и литовские рыцари снова смогли столкнуться с приближающимися тевтонскими рыцарями, которые безразлично продвигались к лесу, разделявшему литовские и польские войска. Именно в этом лесу затаились в засаде дополнительные польско-литовские войска. Внезапно германцы оказались в окружении, из леса неожиданно вышли рыцари.

«Тогда польские рыцари закричали: «Литва возвращается, Литва возвращается»! И Литва вернулась во главе с герцогом Витольдом, чтобы замкнуть кольцо вокруг тевтонских рыцарей», — сказал г-н Яблонка.

Реконструкция Грюнвальдской битвы ежегодно собирает более 1000 участников, а около 30 000 зрителей задыхаются от благоговения на трибунах и на равнине Грюнвальда, на северо-востоке Польши.

Реконструкторы со всей Польши, а также из Литвы, Германии, Венгрии, Украины, даже Южной Африки и России съезжаются на Грюнвальдские луга, чтобы воспроизвести битву, состоявшуюся в 1410 году между армиями Польши и Литвы с одной стороны, и Тевтонский орден с другой.