«Лисистрата» за 6 минут. Краткое содержание комедии Аристофана
Имя «Лисистрата» значит «Разрушительница войны». Такое имя дал Аристофан героине своей фантастической пьесы о том, как женщины своими женскими средствами добились того, чего не могли мужчины, — положили конец большой войне. Война была между Афинами и Спартой, она тянулась десять лет, это против неё выступал Аристофан ещё в комедии «Всадники». Потом было несколько лет перемирия, а потом опять началась война. Аристофан уже отчаялся, что помещикам-всадникам удастся справиться с войной, и он сочиняет комедию-сказку, где мир навыворот, где женщины и умнее и сильнее мужчин, где Лисистрата и вправду разрушает войну, эту гибельную мужскую затею. Каким образом? Устроив общегреческую женскую забастовку. Комедиям полагалось быть непристойными, таков уж закон весеннего театрального праздника; в «Лисистрате» было где разыграться всем положенным непристойностям.
Продолжение после рекламы:
Всякая забастовка начинается со сговора.
Лисистрата собирает для сговора депутаток со всей Греции на площадь перед афинским акрополем. Собираются они медленно: у кого стирка, у кого стряпня, у кого дети. Лисистрата сердится: «На большое дело созываю вас, а вам хоть бы что! вот кабы кое-что другое было большое, небось сразу бы слетелись!» Наконец собрались. «Все мы соскучились о мужьях?» — «Все!» — «Все хотим, чтобы война кончилась?» — «Все!» — «На всё готовы пойти для этого?» — «На всё!» — «Так вот что нужно сделать: пока мужчины не замирятся — не спать с ними, не даваться им, не касаться их!» — «Ой!!!» — «Ах, так-то вы на всё готовы!» — «В костёр прыгнем, пополам перережемся, серьги-кольца отдадим — только не это!!!» Начинаются уговоры, перекоры, убеждения. «Не устоять мужчине против женщины: хотел Менелай расправиться с Еленой — а как увидел, сам в постель к ней бросился!» — «А если схватят и заставят силою?» — «Лежи колодой, и пускай он мучится!» Наконец договорились, приносят торжественную клятву над огромным бурдюком с вином: «Не дамся я ни мужу, ни любовнику Не вскину белых ног перед насильником Не встану, словно львица над воротами А изменю — отныне пусть мне воду пить!»
Брифли существует благодаря рекламе:
Слова сказаны, начинаются дела.
Хор женщин занимает афинский акрополь. Хор мужчин — конечно, стариков, молодые ведь на войне, — идёт на акрополь приступом. Старики потрясают огненными факелами, женщины грозятся вёдрами с водой. «А я вот этим огоньком спалю твоих подружек!» — «А я вот этою водой залью твой огонёчек!» Перебранка, схватка, вымокшие старики отбегают. «Теперь я вижу: Еврипид — мудрейший из поэтов: ведь это он сказал про баб, что тварей нет бесстыдней!» Два хора препираются песнями.
На сцену, еле передвигая ноги, бредёт самый старый старик, государственный советник. Начинается главная часть всякой греческой драмы — спор. «Что вы лезете не в своё дело? — говорит советник. — Война — это дело мужское!» (Это — цитата из прощания Гектора с Андромахой в «Илиаде»). — «Нет, и женское, — отвечает Лисистрата, — мы теряем мужей на войне, мы рожаем детей для войны, нам ли не заботиться о мире и порядке!» — «Вы, бабы, затеяли править государством?» — «Мы, бабы, правим же домашними делами, и неплохо!» — «Да как же вы распутаете государственные дела?» — «А вот так же, как всякий день распутываем пряжу на прялке: повычешем негодяев, повыгладим хороших людей, понавьем добротных нитей со стороны, / И единую крепкую выпрядем нить, и великий клубок намотаем, / И, основу скрепивши, соткём из него для народа афинян рубашку».
Продолжение после рекламы:
Советник и хор, конечно, не выдерживают такой наглости, опять начинаются перебранки, потасовки, лихие песни с обеих сторон, и опять женщины выходят победительницами,
Но торжествовать рано! Женщины тоже люди, тоже скучают по мужчинам, только и смотрят, как бы разбежаться с акрополя, а Лисистрата ловит их и унимает. «Ой, у меня шерсть на лежанке осталась, повалять надо!» — «Знаем, какая у тебя шерсть: сиди!» — «Ой, у меня полотно некатаное, покатать надо!» — «Знаем, сиди!» — «Ой, сейчас рожу, сейчас рожу, сейчас рожу!» — «Врёшь, вчера ты и беременна не была!» Опять уговоры, опять вразумления: «А мужчинам, вы думаете, легче? Кто кого пересидит, тот того и победит. Да вот смотрите: уже бежит один мужик, уже не вытерпел! Ну, кто тут его жена? заманивай его, разжигай его, пусть чувствует, каково без нас!» Под стеной акрополя появляется брошенный муж, зовут его Кинесий, что значит «Толкач». Всем комическим актёрам полагались большие кожаные фаллосы, а у этого он сейчас прямо исполинский.
«Сойди ко мне!» — «Ах, нет, нет, нет!» — «Пожалей вот его!» — «Ах, жаль, жаль, жаль!» — «Приляг со мной!» — «Замиритесь сперва». — «Может, и замиримся». — «Вот тогда, может, и прилягу». — «Клянусь тебе!» — «Ну, сейчас, только сбегаю за ковриком». — «Давай скорей!» — «Сейчас, только принесу подушечку». — «Сил уж нет!» — «Ах, ах, как же без одеяльца». — «Доведёшь ты меня!» — «Погоди, принесу тебе натереться маслице». — «И без маслица можно!» — «Ужас, ужас, маслице не того сорта!» И женщина скрывается, а мужчина корчится от страсти и поёт, как воет, о своих мучениях. Хор стариков ему сочувствует.
Брифли существует благодаря рекламе:
Делать нечего, нужно замиряться. Сходятся послы афинские и спартанские, фаллосы у них такой величины, что все сразу понимают друг друга без слов. Начинаются переговоры. К переговаривающимся сходит Лисистрата, напоминает о старинной дружбе и союзе, хвалит за доблести, журит за вздорную сварливость. Всем хочется поскорее и мира, и жён, и пахоты, и урожая, и детей, и выпивки, и веселья.
Не торгуясь, отдают захваченное одними в обмен на захваченное другими. И, поглядывая на Лисистрату, восклицают: «какая умная!», не забывая прибавить: «какая красивая!», «какая стройная!» А на заднем плане женский хор заигрывает со стариковским хором: «Вот помиримся и снова будем жить душа с душой!» А стариковский хор отвечает: «Ах, недаром нам о бабах говорили старики: / «Жить и с ними невозможно, и без них никак нельзя!»
Мир заключён, хоры поют; «Зла не помним, зло забудем!…» Афинские и спартанские мужья расхватывают своих жён и с песнями и плясками расходятся со сцены.
Лисистрата — краткое содержание комедии Аристофана
Несмотря на то, что события данного рассказа происходят очень давно, к современному миру это тоже имеет непосредственное отношение. Эта история расскажет читателям о войне, завершить которую было под силу только женщинам. Война происходит между двумя соседними городами Афинами и Спартой.
Той женщиной, что первой придумала план, как остановить войну была девушка по имени Лисистрата. Она смогла сплотить между собой всех остальных женщин этих городов для того, чтобы совершить переворот.
Главным оружием или планом переворота было то, чтобы оставить всех мужчин без близких отношений пока те не выдержат и, заскучав по женской ласке, перестанут воевать между собой.
Старейшины Спарты и Афин с великим возмущением стали задавать вопросы Лисистрате о том, как та вообще имеет право совать свой нос в дела мужского пола и в войну. На их нападки девушка объясняла что, отправляя мужчин на войну, многие женщины могут и вовсе остаться одни на всю жизнь, потеряв в страшных и долгих войнах мужей и отцов своих детей, а также будут обречены на одинокое существование без любви и близости.
Лисистрата пыталась отчаянно донести до старцев, что все женщины не для того рожают детей и выходят замуж, чтобы однажды отдать их страшной войне.
Сами же женщины, у которых отсутствует забота и мужская ласка очень несчастны и подавлены.
Но они все также твердо настроены и придерживаются уговора между собой не доверять свое тело мужчинам. Вместе с этим, пытаясь захватить все внимание на себя и оказать влияние на весь мир, всех женщин настигает кара и всеобщее порицание. Все окружение мужского пола по — прежнему считают, что все представительницы прекрасной половины, обязаны хлопотать по дому, выращивать детей и заботиться о своих мужьях.
Мужчины позабыли самое главное: без женщин их бы просто не было на земле, к ним надо относиться с любовью и уважением.
Читательский дневник.
Другие произведения автора:Лисистрата. Читательский дневник
Советуем почитать
Аристофан ★ Лисистрата читать книгу онлайн бесплатно
Аристофан
Лисистрата
Действующие лица
Лисистрата; Клеоника; Мирринаафинянки
Лампитоспартанка
Советникафинянин
Кинесиймуж Миррины
Спартанский вестник
Спартанские и афинские послы
Женщины
Скифы-стражники
Хор женщин
Хор стариков
Без речей:
Флейтисты
Сцена представляет Афинский акрополь.
На площадку перед воротами в крепость (орхестру) выходит Лисистрата.
Лисистрата
Когда б на Вакханалии[1] позвали их,
На праздник Пана[2] иль богини рожениц,[3]
Так от тимпанов здесь проходу б не было.
Сейчас же ни одной не видно женщины.
Моя соседка вот подходит первою.
Входит Клеоника, старая афинянка.
Счастливо, Клеоника!
Клеоника
Ты, Лисистрата,
Будь счастлива! Но что ты? Что насупилась?
Стрелами брови морщить не к лицу тебе.
Лисистрата
Что делать, Клеоника? Сердце горечь жжет.
Все из-за нашей горькой женской долюшки,
Из-за того, что у мужчин негодными
Слывем мы.
Клеоника
Да и правда, мы – негодные!
Лисистрата
Когда же здесь собраться им приказано,
Чтоб о немалом деле побеседовать,
Так спят и не приходят.
Клеоника
Подожди, дружок!
Придут.
Из дома трудно выйти женщине.
Одна, о муже хлопоча, забегалась,
Той – слуг не добудиться, эта – нянчится
С ребенком, та – стирает, у другой – квашня.
Лисистрата
Но долг свой предпочесть они должны были
Всему.
Клеоника
Какой же, милая Лисистрата?
К чему нас, женщин, нынче собираешь ты?
В чем дело?
Лисистрата
Клеоника
В длинном, может быть?
Лисистрата
Ну да, и в длинном.
Клеоника
Так придут наверное!
Лисистрата
Не то совсем. А то б сбежались сотнями!
Нет, дело я огромное задумала,
Вся истомилась по ночам, бессонная.
Клеоника
Неплохо, верно, по ночам бессонною?
Лисистрата
Еще бы плохо! Слушай, что скажу тебе:
Эллады всей спасенье ныне – в женщинах!
Клеоника
За малым дело стало! Боги! В женщинах!
Лисистрата
Да, да! В руках у женщин городов судьба.
А нет – погибнут все лакедемоняне…
Клеоника
Отлично, пусть погибнут! Зевс свидетель мне!
Лисистрата
Повымрет все живущее в Беотии…
Клеоника
Ну нет! Угрей помилуй из Беотии![4]
Лисистрата
Что до афинян, говорить не стану я
О них худого. Ты без слов поймешь меня,
Когда ж всех стран соединятся женщины:
Коринфянки, спартанки, беотиянки
И мы, – так вместе мы поможем эллинам.
Клеоника
Но что же сделать можем мы разумного
И славного, мы, женщины, нарядницы,
В шафрановых платочках, привередницы,
В оборках кимберийских,[5] в полутуфельках.
Лисистрата
Вот в этом-то и сила и спасение,
В шафрановых платочках, в полутуфельках,
В духах, в румянах и в кисейных платьицах.
Клеоника
Читать дальшекраткое содержание комедии, анализ и рецензии
- Краткие содержания
- Аристофан
- Лягушки
В Афинах было три главных сочинителя трагедий — Эсхил, Софокл и Еврипид.
Старший был могучий и великий, средний ясный умом, Еврипид же отличался особой напряженностью и парадоксальностью. Эсхил скончался самый первый, а младшие товарищи спустя полвека. После смерти авторов среди народа начались споры о том, кто же был лучший. Размышляя над этим вопросом, Аристофан приступил к написанию комедии «Лягушки»,
Особенность комедии состояла в том, что хор был в костюмах лягушки, а песня они произносят благодаря квакающим строчкам.
Главным в сюжете «Лягушек» был бог вина и театра — Дионис. Он обеспокоен смертью великих трагиков и поэтому отправляется в подземное царство, дабы найти там Еврипида и доставить его на землю. Автор показал Диониса как труса и хвастуна. В подземелье он спускается со своим рабом. Через время они добираются до ворот Аида, где их уже ждет судья Эак. Дионис переодевается, чтобы быть похожим на Геракла. Их встречает служанка и зовет якобы «Геракла» на трапезу. Раб и Дионис часто переодевались, чем очень путали Эака.
Дабы выяснить, кто есть кто, Эак решил устроить пытку розгами, но и это не помогло.
Диониса и раба отправляют к Аиду. В это время во дворце проходят соревнования среди поэтов. Сначала первенство было у Эсхил. Дионис становится судьей спора. Эсхил говорит, что работы Еврипида слишком просты и не носят никакого смысла, а Еврипид в свою очередь обвиняет Эсхила в скучных и непонятных пьесах.
В итоге долгих споров Дионис отдает победу Эсхилу. Еврипид был настроен, что выберут и заберут именно его. Дионис забирает Эсхила, и они собираются в путь.
Работы Аристофана богаты на остроумие, имеют гениальный замысел и смелость. Комедии имеют четкие описания, характеристики, написаны красивым языком.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Предыстория
Имеет некоторое отношения к древнегреческой истории комедия, что написал Аристофан. «Лягушки» (краткое содержание представим ниже) поэтому стоит читать после небольшого пояснения.
В Афинах жило трое известных на всю Грецию сочинителей трагедий: старшим из них был Эсхил, средним – Софокл и младшим — Еврипид.
При этом Эсхила считали величавым и могучим, Софокла – гармоничным и ясным, а Еврипида — парадоксальным и напряженным. Ко времени написания комедии все драматурги были уже мертвы, а между современниками не утихали споры о том, кто же был из них лучшим. Свое мнение по этому поводу решил высказать в пьесе Аристофан («Лягушки»). Краткое содержание, с которым можно ознакомиться ниже, даст понять, кто же, по мнению комедиографа, лучший.
Аристофан, «Лягушки»: краткое содержание.
ЗавязкаВ Афинах богом-покровителем театра являлся Дионис. И вот он говорит о том, что в городе не осталось хороших трагиков. В беспокойстве о судьбе своего театра он решает спуститься в Аид и вывести оттуда Еврипида.
Дионис не знает, как попасть в Аид, поэтому обращается за советом к Гераклу, который там уже был. Тот говорит, что переправиться поможет Харон, вот только всю поклажу придется оставить на берегу. Но Дионис не может бросить свои вещи. Тогда сам бог садится в лодку и переправляется на другую сторону сцены, а его слуга с вещами бежит по краю. На другом берегу они встречаются.
Лягушки
Знаменитых сочинителей трагедий в Афинах было трое: старший — Эсхил, средний — Софокл и младший — Еврипид. Эсхил был могуч и величав, Софокл ясен и гармоничен, Еврипид напряжён и парадоксален. Один раз посмотрев, афинские зрители долго не могли забыть, как его Федра терзается страстью к пасынку, а его Медея с хором ратует за права женщин. Старики смотрели и ругались, а молодые восхищались.
Продолжение после рекламы:
Эсхил умер давно, ещё в середине столетия, а Софокл и Еврипид скончались полвека спустя, в 406 г., почти одновременно. Сразу пошли споры между любителями: кто из троих был лучше? И в ответ на такие споры драматург Аристофан поставил об этом комедию «Лягушки».
«Лягушки» — это значит, что хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: «Брекекекекс, коакс, коакс! / Брекекекекс, коакс, коакс! / Болотных вод дети мы, / Затянем гимн, дружный хор, / Протяжный стон, звонкую нашу песню!»
Но лягушки эти — не простые: они живут и квакают не где-нибудь, а в адской реке Ахероне, через которую старый косматый лодочник Харон перевозит покойников на тот свет. Почему в этой комедии понадобился тот свет, Ахерон и лягушки, на то есть свои причины.
Театр в Афинах был под покровительством Диониса, бога вина и земной растительности; изображался Дионис (по крайней мере, иногда) безбородым нежным юношей. Вот этот Дионис, забеспокоившись о судьбе своего театра, подумал: «Спущусь-ка я в загробное царство и выведу-ка обратно на свет Еврипида, чтобы не совсем опустела афинская сцена!» Но как попасть на тот свет? Дионис расспрашивает об этом Геракла — ведь Геракл, богатырь в львиной шкуре, спускался туда за страшным трёхглавым адским псом Кербером.
«Легче лёгкого, — говорит Геракл, — удавись, отравись или бросься со стены». — «Слишком душно, слишком невкусно, слишком круто; покажи лучше, как сам ты шёл». — «Вот загробный лодочник Харон перевезёт тебя через сцену, а там сам найдёшь». Но Дионис не один, при нем раб с поклажей; нельзя ли переслать ее с попутчиком? Вот как раз идёт похоронная процессия. «Эй, покойничек, захвати с собою наш тючок!» Покойничек с готовностью приподымается на носилках: «Две драхмы дашь?» — «Нипочём!» — «Эй, могильщики, несите меня дальше!» — «Ну скинь хоть полдрахмы!» Покойник негодует: «Чтоб мне вновь ожить!» Делать нечего, Дионис с Хароном гребут посуху через сцену, а раб с поклажей бежит вокруг. Дионис грести непривычен, кряхтит и ругается, а хор лягушек издевается над ним: «Брекекекекс, коакс, коакс!» Встречаются на другом конце сцены, обмениваются загробными впечатлениями: «А видел ты здешних грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?» — «Конечно, видел, и сейчас вижу», — и актёр показывает на ряды зрителей.
Зрители хохочут.
Брифли существует благодаря рекламе:
Вот и дворец подземного царя Аида, у ворот сидит Эак. В мифах это величавый судья грехов человеческих, а здесь — крикливый раб-привратник. Дионис накидывает львиную шкуру, стучит. «Кто там?» — «Геракл опять пришёл!» — «Ах, злодей, ах, негодяй, это ты у меня давеча увёл Кербера, милую мою собачку! Постой же, вот я напущу на тебя всех адских чудищ!» Эак уходит, Дионис в ужасе; отдаёт рабу Гераклову шкуру, сам надевает его платье. Подходят вновь к воротам, а в них служанка подземной царицы: «Геракл, дорогой наш, хозяйка так уж о тебе помнит, такое уж тебе угощенье приготовила, иди к нам!» Раб радёхонек, но Дионис его хватает за плащ, и они, переругиваясь, переодеваются опять. Возвращается Эак с адской стражей и совсем понять не может, кто тут хозяин, кто тут раб. Решают: он будет их стегать по очереди розгами, — кто первый закричит, тот, стало быть, не бог, а раб. Бьёт. «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это я подумал: когда же война кончится?» — «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это у меня заноза в пятке… Ой-ой!… Нет, это мне стихи плохие вспомнились… Ой-ой!… Нет, это я Еврипида процитировал».
— «Не разобраться мне, пусть уж бог Аид сам разбирается». И Дионис с рабом входят во дворец.
Продолжение после рекламы:
Оказывается, на том свете тоже есть свои соревнования поэтов, и до сих пор лучшим слыл Эсхил, а теперь у него эту славу оспаривает новоумерший Еврипид. Сейчас будет суд, а Дионис будет судьёй; сейчас будут поэзию «локтями мерить и гирями взвешивать». Правда, Эсхил недоволен: «Моя поэзия не умерла со мной, а Еврипидова умерла и под рукой у него». Но его унимают: начинается суд. Вокруг судящихся уже новый хор — квакающие лягушки остались далеко в Ахероне. Новый хор — это души праведников: в эту пору греки считали, что те, кто ведёт праведную жизнь и принял посвящение в таинства Деметры, Персефоны и Иакха, будут на том свете не бесчувственными, а блаженными. Иакх — это одно из имён самого Диониса, поэтому такой хор здесь вполне уместен.
Еврипид обвиняет Эсхила: «Пьесы у тебя скучные: герой стоит, а хор поёт, герой скажет два-три слова, тут пьесе и конец.
Слова у тебя старинные, громоздкие, непонятные. А у меня все ясно, все как в жизни, и люди, и мысли, и слова». Эсхил возражает: «Поэт должен учить добру и правде. Гомер тем и славен, что показывает всем примеры доблести, а какой пример могут подать твои развратные героини? Высоким мыслям подобает и высокий язык, а тонкие речи твоих героев могут научить граждан лишь не слушаться начальников».
Эсхил читает свои стихи — Еврипид придирается к каждому слову: «Вот у тебя Орест над могилою отца молит его „услышать, внять…“, а ведь „услышать“ и „внять“ — это повторение!» («Чудак, — успокаивает его Дионис, — Орест ведь к мёртвому обращается, а тут, сколько ни повторяй, не докличешься!») Еврипид читает свои стихи — Эсхил придирается к каждой строчке: «Все драмы у тебя начинаются родословными: «Герой Пелоп, который был мне прадедом…», «Геракл, который…», «Тот Кадм, который…», «Тот Зевс, который…». Дионис их разнимает: пусть говорят по одной строчке, а он, Дионис, с весами в руках будет судить, в какой больше весу.
Еврипид произносит стих неуклюжий и громоздкий: «О, если б бег ладья остановила свой…»; Эсхил — плавный и благозвучный: «Речной поток, через луга лиющийся…» Дионис неожиданно кричит: «У Эсхила тяжелей!» — «Да почему?» — «Он своим потоком подмочил стихи, вот они и тянут больше».
Брифли существует благодаря рекламе:
Наконец стихи отложены в сторону. Дионис спрашивает у поэтов их мнение о политических делах в Афинах и опять разводит руками: «Один ответил мудро, а другой — мудрей». Кто же из двух лучше, кого вывести из преисподней? «Эсхила!» — объявляет Дионис. «А обещал меня!» — возмущается Еврипид. «Не я — язык мой обещал», — отвечает Дионис еврипидовским же стихом (из «Ипполита»). «Виноват и не стыдишься?» — «Там нет вины, где никто не видит», — отвечает Дионис другой цитатой. «Надо мною над мёртвым смеёшься?» — «Кто знает, жизнь и смерть не одно ль и то же?» — отвечает Дионис третьей цитатой, и Еврипид смолкает.
Дионис с Эсхилом собираются в путь, а подземный бог их напутствует: «Такому-то политику, и такому-то мироеду, и такому-то стихоплёту скажи, что давно уж им пора ко мне…» Хор провожает Эсхила славословием и поэту и Афинам: чтобы им поскорей одержать победу и избавиться и от таких-то политиков, и от таких-то мироедов, и от таких-то стихоплётов.
Ворота в Аид
В основе своей имеет ярко выраженную мифологическую основу комедия Аристофана «Лягушки» (краткое содержание является тому доказательством).
Вот Дионис оказывается перед дворцом Аида, перед которыми сидит Эак. В мифах он предстает судьей подземного царства, а в пьесе изображен рабом-привратником. Дионис стучит в ворота. Эак спрашивает, кто пришел. Бог, накинув львиную шкуру, отвечает, что Геракл. Привратник грозит спустить на него чудищ за то, что герой отнял у него Кербера.
Дионис в ужасе переодевается в женское платье, а шкуру отдает рабу. Но тут появляются служанки царицы Аида и зовут Геракла в покои госпожи. Дионис и его слуга в спешке вновь переодеваются.
Возвращается со стражей Эак. Он смотрит на гостей и не может понять, кто из них раб, а кто хозяин. Он решает стегать розгами обоих – тот, кто первым закричит, и есть раб. Но из этой затеи ничего не выходит. Тогда Эак решает отвезти нежданных гостей к Аиду, бог подземного мира разберется, кто есть кто.
Происшествие со стражником
Дионис перебрался на лодке Харона по реке Стикс и оказался у входа в царство мертвых. Воротами управлял Эак. Он не пустил в загробный мир главного героя, поэтому ему пришлось переодеться в женское платье и смешаться с прислужницами супруги Аида.
Обманным путем Дионис попал в царство мертвых, где сразу же занялся поиском духов Еврипида и Эсхила. Оказалось, что в загробном мире также нет единства по поводу того, кто является лучшим писателем. В царстве мертвых проводят соревнования, оспаривая титул лучшего трагика. В таком турнире и предстояло принять участие Дионису.
youtube.com/embed/8_pQ152hhqA?feature=oembed» frameborder=»0″ allow=»accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture» allowfullscreen=»»/>Соревнование поэтов
Краткое содержание («Лягушки») тут принимает непривычный вид для современного читателя, так как действие пьесы прерывается хором, который в песенной форме высказывается на злободневные темы. После этого развитие сюжета продолжается.
Выясняется, что в подземном мире существуют соревнования между поэтами. До недавнего времени лучшим был Эсхил, но теперь его титул оспаривает Еврипид. И вот Аид назначает судьей этих соревнований Диониса. Начинается состязание.
Первым выступает Еврипид, он обвиняет Эсхила в том, что его пьесы скучны, слова непонятные. У самого же Еврипида все просто и ясно, как в жизни. Эсхил возражает оппоненту, что предназначение поэта в том, чтобы учить людей правде и добру, а герои Еврипида развратны и порочны, чему они могут хорошему научить зрителя? Что же касается слов, то высокой мысли подобает и высокий язык.
Чтение стихов
Необходимы хорошие знания мифологии, чтобы понять произведение, что написал Аристофан («Лягушки»). Краткое содержание, презентация или анализ поэтому не обойдутся без небольшого экскурса в древнегреческие мифы.
Начинается следующая часть соревнований – поэты читают свои стихи. Первым выступает Эсхил. Еврипид делает ему замечания, что вот, например, Орест у могилы отца молит того «услышать и внять», но ведь это же одно и то же. Его успокаивает Дионис – Орест обращается к мертвому, а тому хоть сколько повторяй – не откликнется.
Затем читает свои творения Еврипид, и тут придирается уже Эсхил – почему все драмы начинаются с родословных. Завязывается нешуточный спор, который едва не доходит до драки. Но вовремя вмешивается Дионис. Бог решает, что пусть поэты произносят по одной строфе стихов, а он на весах будет измерять, какая из них «тяжелее». Начинает Еврипид, но его творение оказывается громоздким и неуклюжим. Продолжает Эсхил и произносит благозвучную и певучую строку.
Неожиданно Дионис кричит, что «у Эсхила тяжелее».
Суд Диониса
Дионис понимает, что разобраться в этом противостоянии ему будет непросто. Поэтому приказывает каждому читать по одной строчке, а он с весами в руках будет определять, в какой из них больше веса.
У Еврипида стихи громоздкие и неуклюжие, а у Эсхила — благозвучные и плавные. Бог виноделия считает, что «тяжелее» стихи Эсхила, но только потому, что он их подмочил своим потоком.
В следующем раунде поэтов спрашивают о политической обстановке в Афинах. Но и тут определить лучшего сложно. Каждый отвечает мудро. Дионис никак не может решить, кого из них вывести из загробного мира.
В итоге он делает выбор в пользу Эсхила. Напоследок Аид напутствует их, прося передать, кому из поэтов и политиков скоро следует прибыть к нему. Хор провожает героев, желая им поскорее освободить мир от этих поэтов и политиков.
Развязка
На следующем этапе соревнований поэты должны поделиться своим мнением относительно политического положения в Афинах.
Однако и тут поэты оказываются равны. Дионис в замешательстве: кого же забрать из Аида с собой. Неожиданно он принимает решение и объявляет победителем Эсхила. Еврипид возмущен: обещал же бог забрать его. В ответ Дионис отвечает его же стихами – «Не я, язык мой обещал». Поэт продолжает возражать, а бог отвечает цитатами из его же произведений. В итоге Еврипид умолкает.
Дионис и Эсхил собираются в обратный путь. Аид просит их передать различным известным мудрецам и политикам, что он их уже заждался. Хор воспевает Афины и Эсхила, непревзойденного мастера слова.
Так оканчивается комедия, что написал Аристофан («Лягушки»). Краткое содержание для читательского дневника можно значительно сократить, не описывать подробно споры с привратником и перепалку поэтов.
Путешествие в загробный мир
В комедии «Лягушки» Аристофана, содержание которой очень увлекательное, бог Дионис не собирается отправляться в такой далекий путь в одиночку. При нем раб и поклажа. Он решает отправить ее вперед себя вместе с попутчиком, мимо как раз проходит похоронная процессия.
Когда Дионис обращается с этой просьбой к мертвецу, тот охотно поднимается из гроба и просит за эту услугу две драхмы. Бог не соглашается, начинает торговаться, в итоге покойник отправляется дальше налегке.
Дионис отправляется в лодке с Хароном по сцене, а раб с поклажей бежит около них. Богу виноделия непривычно грести, поэтому он ругается и кряхтит, а лягушки в реке над ним потешаются. Оказавшись на другом конце сцены, он спрашивает, видел ли тот здесь воров, взяточников и лжесвидетелей. Харон с охотой указывает на зрителей.
Анализ
Комедия была впервые поставлена в 405 году до н. э. и была хорошо встречена афинской публикой. По сути, эта пьеса является отражением литературных взглядов самого автора. Комедия явно направлена против Еврипида, которой предстает изнеженным, сентиментальным и антипатриотичным. В противовес ему выступает Эсхил – высокий поэт, чьи стихи пропитаны героической маралью, глубоки, серьезны и патриотичны.
В произведении очень много предвзятых суждений, в которых видится сам Аристофан.
«Лягушки» (краткое содержание представлено в этой статье) были написаны автором после ряда политических и военных неудач Афин. Одну из причин поражения Аристофан видит в новом строе – демократии, которую и олицетворяет Еврипид. В то время как Эсхил является отражением прежнего строя. Несмотря на политическую направленность нисколько не снижается пародийность в произведении. Комедия остается выдержана в традиционном балаганном и шутовском стиле.
Аристофан лягушки краткое содержание. «Лягушки» (Аристофан): описание и анализ произведения
Поговорим про одну конкретную , чтобы смешное так или иначе проявилось в конкретном тексте. Это комедия «Лягушки», одна из самых знаменитых комедий Аристофана.
Знаменита она, в частности, потому, что это редчайший случай, когда одна и та же комедия ставилась два раза. Не следует забывать, что все великие произведения античной литературы, которые читают уже две с половиной тысячи лет, вообще-то предназначались для однократной постановки: они происходили здесь и сейчас.
Почему? Прежде всего, как обычно считается, благодаря ее политическому сообщению: комедия не только смешила, но и несла некоторые политические идеи. Аристофан пишет ее в 405 году до нашей эры. Это конец Пелопонесской войны между Афинами и Спартой, которую Афины все время проигрывали, но незадолго перед постановкой этой комедии одержали морскую победу — и появились некоторые надежды на успех.
Именно с этим связано важное политическое сообщение комедии. По тексту бог театра Дионис отправляется в подземное царство, чтобы вернуть в город трагика: все великие трагики умерли, а чтобы город победил в войне, нужен великий поэт. В подземном царстве два великих трагика — Эсхил и Еврипид, и выбор определяется тем, кто из них даст лучший совет городу.
Это вызывает большое одобрение в обществе, и нам объясняют, что именно политическая составляющая комедии является залогом ее успеха. Парадокс, правда, заключается в том, что второй раз эта комедия, главная идея которой — уповать на флот, была поставлена, по всей видимости, после того, как афин-ский флот потерпел сокрушительное поражение в битве при Эгоспотамах, после чего Пелопонесская война закончилась. Политическая идея комедии оказалась абсолютно неправильной — и тем не менее пьеса ставится второй раз. Этого никто никак не может объяснить.
Одно из возможных объяснений заключается в том, что эта политическая идея правильная, потому что она соответствует тому, что думает народ. И ее окон-чательная неправильность не является упреком комедии. В комедии все было сказано хорошо, а то, что получилось на деле, — ну, не получилось.
К комедии это не имеет прямого отношения. Политика в комедии присутствует, но, по всей видимости, главное — не само ее наличие, а то, как она вплетена в общую структуру. Оказывается, что политическое содержание имело сиюминутный смысл, но «Лягушки» ценны для нас и, судя по этой второй постановке, для афинской аудитории не только и не столько этим.
Чем же? По всей видимости, тем, что в этом произведении разные уровни, разные смыслы комедии были сплетены, быть может, самым замечательным образом. И это как раз к вопросу о том, над чем смеялись и как смеялись в афинской комедии.
Смеяться зритель начинал, прямо когда герои выходили на . В первой сцене бог Дионис появляется вместе со своим рабом и они разговаривают друг с другом. Раб говорит Дионису: «Вот шуточка отличная!» Дионис отвечает: «Скажи смелей! Не говори лишь одного». — «Чего еще?» — «Что, но́шу перекладывая, треснешь ты». — «А это: издыхаю я под тяжестью. Снимите, а не то в штаны…» — «Прошу тебя, не продолжай! Давно уже тошнит меня».
С нашей точки зрения, это что-то странное. Афинские же зрители, по всей видимости, в этот момент заливались смехом: здесь содержится намек на традиционную для начала комедии сцену, когда появляется раб, который что-то тащит и говорит, как ему плохо, плачет, даже исполняет жалобную песнь. Соответственно, существуют слова, которые обязательно надо в этой сцене употреблять.
Аристофан запрещает рабу это говорить, потому что он — Аристофан, это не простая комедия. Тем не менее раб, как вы понимаете, все равно это произносит. И все страшно довольны. Это означает, что в комедии существовали узнаваемые сцены, в которых зритель заранее знал, что здесь надо смеяться, — почти как если бы поднимали табличку со словом «Смех». В дальнейшем комедия будет развиваться именно по этим сценам — сюжет и все сцены уже начиная с IV века до нашей эры будут стандартными. И все равно все будут смеяться — смеяться узнаванию смешного. И это уже само по себе интересно и показательно.
Дальше комедия идет своим чередом, и всю ее первую часть бог Дионис предстает чрезвычайно трусливым, постоянно врущим безобразным богом.
В конце же он судит о том, кто лучший трагический поэт. Замечательно, что вопрос о том, кто лучший поэт трагедии, решает бог в комической ипостаси, бог как комический актер. Оказывается, что комичный бог — это то, каким он и должен быть.
Эта комедия уникальна еще и потому, что в ней два . Название «Лягушки» — это название одного из них. Дионис переправляется в , как и положено, в лодке Харона по страшной реке Стикс, которая в комедии превращается в болото или в озеро, и в нем квакают лягушки. Это замечательное сценическое действо: квакал красивый хор, видимо, выряженный в лягушек. Благодаря этому мы примерно знаем, как, с точки зрения греков, квакали лягушки. Это кваканье изображается как поэтическая песнь, и оно тоже чрезвычайно смешное.
До своего путешествия в подземное царство Дионис встречается с другим хором — хором мистов, людей, посвященных в афинский культ , праздника в честь Деметры и Персефоны — богинь плодородия — и Диониса. Этот хор мистов тоже присутствует на сцене.
Вообще, одна из главных проблем с интерпретацией этой комедии — было там фактически два хора или один? То есть были ли там разные актеры в разных костюмах или одни и те же актеры переодевались за сценой? Это вопрос не только сценографический, но и экономический, потому что два хора тренировать было очень дорого, и в конце Пелопонесской войны на это, по всей видимости, не было денег.
Элевсинские мистерии — это тайный культ Афин, который нельзя было разглашать. Обвинение в разглашении культа Элевсинских мистерий было одним из самых страшных, наряду с изменой родине. Оно предъявлялось многим известным людям. И тем не менее этот неразглашаемый культ присутствует на сцене, причем в самом комическом образе. Например, говорится, что хористы одеты в чрезвычайную рванину, и это всячески обыгрывается. С одной стороны, это просто смешно. С другой стороны — это один из способов решения экономической проблемы: просто у них были плохие, дешевые костюмы. И с третьей стороны — это шутка над тем, что в действительности одежды, в которых посвящались в Элевсинские мистерии, потом надо было носить, не снимая.
Ну и наконец, это комедия литературная. Она говорит о статусе, который литература имела в Афинах: для спасения города нужен поэт. Вся вторая часть комедии — это соревнование между Эсхилом и Еврипидом. В ходе соревно-вания видно, что Еврипид как поэт гораздо лучше. Но он проигрывает. И это замечательно сделано комедийно, чисто технически: на сцену вывозятся огромные весы, на которых взвешиваются стихи. Это одновременно пародия на один из самых важных текстов, на «Илиаду» Гомера, в которой взвеши-вается жребий героев, в частности Ахилла и Гектора. Тот герой, чей жребий перевесил, погибает. В комедии все наоборот: чьи стихи перевесили, то есть чья чаша пошла вниз, тот и побеждает. Вниз идут стихи Эсхила.
Главная сцена, которая всех чрезвычайно занимает, для нас, может быть, не до конца понятна, зато является замечательной демонстрацией всего механизма комедии. В ней Еврипид читает свои стихи, а Эсхил все время туда вставляет фразу «Потерял бутылочку».
Ну, например: «Эней однажды, сноп колосьев жертвенных c земли поднявши…» — читает Еврипид. И Эсхил добавляет: «Потерял бутылочку». Фраза становится идиотической. И таких фраз там очень много.
В чем смысл? Самое простое объяснение — что у Еврипида однообразные стихи, в которые всюду можно поставить «Потерял бутылочку». Это, безусловно, правда. Замечательно, что Дионис прерывает процесс, когда Еврипид наконец читает стихи, в которые невозможно вставить «Потерял бутылочку».
Дионис говорит Еврипиду: остановись, потому что Эсхил снова скажет: «Потерял бутылочку».
С другой стороны, бутылочка носит очевидный сексуальный, даже похабный характер, потому что это не просто бутылочка, а — такой сосудик с узким горлышком и широким туловищем. Это обсценный символ: «потерял бутылочку» означает «потерял мужскую силу». Это страшно смешно. И одновременно оказывается, что Еврипид лишается самого главного, что есть в комедии, — силы плодородия и потому проигрывает.
Наконец, из того, как дальше обыгрывался этот литературный текст, мы узнаем про третье измерение этой шутки. Эта бутылочка, такая дутая, большая, пухлая, означала возвышенный, раздутый стиль (в хорошем смысле слова). Благодаря этому стилю побеждает Эсхил, потому что сейчас нужна возвышенность и раздутость.
Тем самым оказывается, что даже одно слово в комедии несет сразу несколько смыслов. Смысл сексуальный, исконный для комедии; смысл буквального, нарочитого юмора; смысл литературный; смысл игровой — и одновременно яркий, наглядный, чисто сценический образ, потому что бутылочка, возможно, в этой сцене физически присутствовала, Эсхил ее отбрасывал.
Вот в этом соединении в одном слове различных уровней — от политического до религиозного, комического, поэтического, сексуального — и есть главный смысл смеха античной комедии.
Знаменитых сочинителей трагедий в Афинах было трое: старший — Эсхил, средний — Софокл и младший — Еврипид. Эсхил был могуч и величав, Софокл ясен и гармоничен, Еврипид напряжен и парадоксален. Один раз посмотрев, афинские зрители долго не могли забыть, как его Федра терзается страстью к пасынку, а его Медея с хором ратует за права женщин. Старики смотрели и ругались, а молодые восхищались.
Эсхил умер давно, еще в середине столетия, а Софокл и Еврипид скончались полвека спустя, в 406 г., почти одновременно. Сразу пошли споры между любителями: кто из троих был лучше? И в ответ на такие споры драматург Аристофан поставил об этом комедию «Лягушки».
«Лягушки» — это значит, что хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: «Брекекекекс, коакс, коакс! / Брекекекекс, коакс, коакс! / Болотных вод дети мы, / Затянем гимн, дружный хор, / Протяжный стон, звонкую нашу песню!»
Но лягушки эти — не простые: они живут и квакают не где-нибудь, а в адской реке Ахероне, через которую старый косматый лодочник Харон перевозит покойников на тот свет.
Почему в этой комедии понадобился тот свет, Ахерон и лягушки, на то есть свои причины.
Театр в Афинах был под покровительством Диониса, бога вина и земной растительности; изображался Дионис (по крайней мере, иногда) безбородым нежным юношей. Вот этот Дионис, забеспокоившись о судьбе своего театра, подумал: «Спущусь-ка я в загробное царство и выведу-ка обратно на свет Еврипида, чтобы не совсем опустела афинская сцена!» Но как попасть на тот свет? Дионис расспрашивает об этом Геракла — ведь Геракл, богатырь в львиной шкуре, спускался туда за страшным трехглавым адским псом Кербером. «Легче легкого, — говорит Геракл, — удавись, отравись или бросься со стены». — «Слишком душно, слишком невкусно, слишком круто;
покажи лучше, как сам ты шел«. — «Вот загробный лодочник Харон перевезет тебя через сцену, а там сам найдешь». Но Дионис не один, при нем раб с поклажей; нельзя ли переслать ее с попутчиком? Вот как раз идет похоронная процессия. «Эй, покойничек, захвати с собою наш тючок!» Покойничек с готовностью приподымается на носилках: «Две драхмы дашь?» — «Нипочем!» — «Эй, могильщики, несите меня дальше!» — «Ну скинь хоть полдрахмы!» Покойник негодует: «Чтоб мне вновь ожить!» Делать нечего, Дионис с Хароном гребут посуху через сцену, а раб с поклажей бежит вокруг.
Дионис грести непривычен, кряхтит и ругается, а хор лягушек издевается над ним: «Брекекекекс, коакс, коакс!» Встречаются на другом конце сцены, обмениваются загробными впечатлениями: «А видел ты здешних грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?» — «Конечно, видел, и сейчас вижу», — и актер показывает на ряды зрителей. Зрители хохочут.
Вот и дворец подземного царя Аида, у ворот сидит Эак. В мифах это величавый судья грехов человеческих, а здесь — крикливый раб-привратник. Дионис накидывает львиную шкуру, стучит. «Кто там?» — «Геракл опять пришел!» — «Ах, злодей, ах, негодяй, это ты у меня давеча увел Кербера, милую мою собачку! Постой же, вот я напущу на тебя всех адских чудищ!» Эак уходит, Дионис в ужасе; отдает рабу Гераклову шкуру, сам надевает его платье. Подходят вновь к воротам, а в них служанка подземной царицы: «Геракл, дорогой наш, хозяйка так уж о тебе помнит, такое уж тебе угощенье приготовила, иди к нам!» Раб радехонек, но Дионис его хватает за плащ, и они, переругиваясь, переодеваются опять.
Возвращается Эак с адской стражей и совсем понять не может, кто тут хозяин, кто тут раб. Решают: он будет их стегать по очереди розгами, — кто первый закричит, тот, стало быть, не бог, а раб. Бьет. «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это я подумал: когда же война кончится?» — «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это у меня заноза в пятке… Ой-ой!.. Нет, это мне стихи плохие вспомнились… Ой-ой!.. Нет, это я Еврипида процитировал». — «Не разобраться мне, пусть уж бог Аид сам разбирается». И Дионис с рабом входят во дворец.
Оказывается, на том свете тоже есть свои соревнования поэтов, и до сих пор лучшим слыл Эсхил, а теперь у него эту славу оспаривает новоумерший Еврипид. Сейчас будет суд, а Дионис будет судьей; сейчас будут поэзию «локтями мерить и гирями взвешивать». Правда, Эсхил недоволен: «Моя поэзия не умерла со мной, а Еврипидова умерла и под рукой у него». Но его унимают: начинается суд. Вокруг судящихся уже новый хор — квакающие лягушки остались далеко в Ахероне. Новый хор — это души праведников: в эту пору греки считали, что те, кто ведет праведную жизнь и принял посвящение в таинства Деметры, Персефоны и Иакха, будут на том свете не бесчувственными, а блаженными.
Иакх — это одно из имен самого Диониса, поэтому такой хор здесь вполне уместен.
Еврипид обвиняет Эсхила: «Пьесы у тебя скучные: герой стоит, а хор поет, герой скажет два-три слова, тут пьесе и конец. Слова у тебя старинные, громоздкие, непонятные. А у меня все ясно, все как в жизни, и люди, и мысли, и слова». Эсхил возражает: «Поэт должен учить добру и правде. Гомер тем и славен, что показывает всем примеры доблести, а какой пример могут подать твои развратные героини? Высоким мыслям подобает и высокий язык, а тонкие речи твоих героев могут научить граждан лишь не слушаться начальников».
Эсхил читает свои стихи — Еврипид придирается к каждому слову: «Вот у тебя Орест над могилою отца молит его „услышать, внять…“, а ведь „услышать“ и „внять“ — это повторение!» («Чудак, — успокаивает его Дионис, — Орест ведь к мертвому обращается, а тут, сколько ни повторяй, не докличешься!») Еврипид читает свои стихи — Эсхил придирается к каждой строчке: «Все драмы у тебя начинаются родословными: «Герой Пелоп, который был мне прадедом…», «Геракл, который…», «Тот Кадм, который…», «Тот Зевс, который…».
Дионис их разнимает: пусть говорят по одной строчке, а он, Дионис, с весами в руках будет судить, в какой больше весу. Еврипид произносит стих неуклюжий и громоздкий: «О, если б бег ладья остановила свой…»; Эсхил — плавный и благозвучный: «Речной поток, через луга лиющийся…» Дионис неожиданно кричит: «У Эсхила тяжелей!» — «Да почему?» — «Он своим потоком подмочил стихи, вот они и тянут больше».
Наконец стихи отложены в сторону. Дионис спрашивает у поэтов их мнение о политических делах в Афинах и опять разводит руками: «Один ответил мудро, а другой — мудрей». Кто же из двух лучше, кого вывести из преисподней? «Эсхила!» — объявляет Дионис. «А обещал меня!» — возмущается Еврипид. «Не я — язык мой обещал», — отвечает Дионис еврипидовским же стихом (из «Ипполита»). «Виноват и не стыдишься?» — «Там нет вины, где никто не видит», — отвечает Дионис другой цитатой. «Надо мною над мертвым смеешься?» — «Кто знает, жизнь и смерть не одно ль и то же?» — отвечает Дионис третьей цитатой, и Еврипид смолкает.
Дионис с Эсхилом собираются в путь, а подземный бог их напутствует: «Такому-то политику, и такому-то мироеду, и такому-то стихоплету скажи, что давно уж им пора ко мне…» Хор провожает Эсхила славословием и поэту и Афинам: чтобы им поскорей одержать победу и избавиться и от таких-то политиков, и от таких-то мироедов, и от таких-то стихоплетов.
Знаменитых сочинителей трагедий в Афинах было трое: старший — Эсхил, средний — Софокл и младший — Еврипид. Эсхил был могуч и величав, Софокл ясен и гармоничен, Еврипид напряжён и парадоксален. Один раз посмотрев, афинские зрители долго не могли забыть, как его Федра терзается страстью к пасынку, а его Медея с хором ратует за права женщин. Старики смотрели и ругались, а молодые восхищались.
Эсхил умер давно, ещё в середине столетия, а Софокл и Еврипид скончались полвека спустя, в 406 г., почти одновременно. Сразу пошли споры между любителями: кто из троих был лучше? И в ответ на такие споры драматург Аристофан поставил об этом комедию «Лягушки».
«Лягушки» — это значит, что хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: «Брекекекекс, коакс, коакс! / Брекекекекс, коакс, коакс! / Болотных вод дети мы, / Затянем гимн, дружный хор, / Протяжный стон, звонкую нашу песню!»
Но лягушки эти — не простые: они живут и квакают не где-нибудь, а в адской реке Ахероне, через которую старый косматый лодочник Харон перевозит покойников на тот свет. Почему в этой комедии понадобился тот свет, Ахерон и лягушки, на то есть свои причины.
Театр в Афинах был под покровительством Диониса, бога вина и земной растительности; изображался Дионис (по крайней мере, иногда) безбородым нежным юношей. Вот этот Дионис, забеспокоившись о судьбе своего театра, подумал: «Спущусь-ка я в загробное царство и выведу-ка обратно на свет Еврипида, чтобы не совсем опустела афинская сцена!» Но как попасть на тот свет? Дионис расспрашивает об этом Геракла — ведь Геракл, богатырь в львиной шкуре, спускался туда за страшным трёхглавым адским псом Кербером.
«Легче лёгкого, — говорит Геракл, — удавись, отравись или бросься со стены». — «Слишком душно, слишком невкусно, слишком круто; покажи лучше, как сам ты шёл». — «Вот загробный лодочник Харон перевезёт тебя через сцену, а там сам найдёшь». Но Дионис не один, при нем раб с поклажей; нельзя ли переслать ее с попутчиком? Вот как раз идёт похоронная процессия. «Эй, покойничек, захвати с собою наш тючок!» Покойничек с готовностью приподымается на носилках: «Две драхмы дашь?» — «Нипочём!» — «Эй, могильщики, несите меня дальше!» — «Ну скинь хоть полдрахмы!» Покойник негодует: «Чтоб мне вновь ожить!» Делать нечего, Дионис с Хароном гребут посуху через сцену, а раб с поклажей бежит вокруг. Дионис грести непривычен, кряхтит и ругается, а хор лягушек издевается над ним: «Брекекекекс, коакс, коакс!» Встречаются на другом конце сцены, обмениваются загробными впечатлениями: «А видел ты здешних грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?» — «Конечно, видел, и сейчас вижу», — и актёр показывает на ряды зрителей.
Зрители хохочут.
Вот и дворец подземного царя Аида, у ворот сидит Эак. В мифах это величавый судья грехов человеческих, а здесь — крикливый раб-привратник. Дионис накидывает львиную шкуру, стучит. «Кто там?» — «Геракл опять пришёл!» — «Ах, злодей, ах, негодяй, это ты у меня давеча увёл Кербера, милую мою собачку! Постой же, вот я напущу на тебя всех адских чудищ!» Эак уходит, Дионис в ужасе; отдаёт рабу Гераклову шкуру, сам надевает его платье. Подходят вновь к воротам, а в них служанка подземной царицы: «Геракл, дорогой наш, хозяйка так уж о тебе помнит, такое уж тебе угощенье приготовила, иди к нам!» Раб радёхонек, но Дионис его хватает за плащ, и они, переругиваясь, переодеваются опять. Возвращается Эак с адской стражей и совсем понять не может, кто тут хозяин, кто тут раб. Решают: он будет их стегать по очереди розгами, — кто первый закричит, тот, стало быть, не бог, а раб. Бьёт. «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это я подумал: когда же война кончится?» — «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это у меня заноза в пятке.
.. Ой-ой!… Нет, это мне стихи плохие вспомнились… Ой-ой!… Нет, это я Еврипида процитировал». — «Не разобраться мне, пусть уж бог Аид сам разбирается». И Дионис с рабом входят во дворец.
Оказывается, на том свете тоже есть свои соревнования поэтов, и до сих пор лучшим слыл Эсхил, а теперь у него эту славу оспаривает новоумерший Еврипид. Сейчас будет суд, а Дионис будет судьёй; сейчас будут поэзию «локтями мерить и гирями взвешивать». Правда, Эсхил недоволен: «Моя поэзия не умерла со мной, а Еврипидова умерла и под рукой у него». Но его унимают: начинается суд. Вокруг судящихся уже новый хор — квакающие лягушки остались далеко в Ахероне. Новый хор — это души праведников: в эту пору греки считали, что те, кто ведёт праведную жизнь и принял посвящение в таинства Деметры, Персефоны и Иакха, будут на том свете не бесчувственными, а блаженными. Иакх — это одно из имён самого Диониса, поэтому такой хор здесь вполне уместен.
Еврипид обвиняет Эсхила: «Пьесы у тебя скучные: герой стоит, а хор поёт, герой скажет два-три слова, тут пьесе и конец.
Слова у тебя старинные, громоздкие, непонятные. А у меня все ясно, все как в жизни, и люди, и мысли, и слова». Эсхил возражает: «Поэт должен учить добру и правде. Гомер тем и славен, что показывает всем примеры доблести, а какой пример могут подать твои развратные героини? Высоким мыслям подобает и высокий язык, а тонкие речи твоих героев могут научить граждан лишь не слушаться начальников».
Эсхил читает свои стихи — Еврипид придирается к каждому слову: «Вот у тебя Орест над могилою отца молит его „услышать, внять…“, а ведь „услышать“ и „внять“ — это повторение!» («Чудак, — успокаивает его Дионис, — Орест ведь к мёртвому обращается, а тут, сколько ни повторяй, не докличешься!») Еврипид читает свои стихи — Эсхил придирается к каждой строчке: «Все драмы у тебя начинаются родословными: «Герой Пелоп, который был мне прадедом…», «Геракл, который…», «Тот Кадм, который…», «Тот Зевс, который…». Дионис их разнимает: пусть говорят по одной строчке, а он, Дионис, с весами в руках будет судить, в какой больше весу.
Еврипид произносит стих неуклюжий и громоздкий: «О, если б бег ладья остановила свой…»; Эсхил — плавный и благозвучный: «Речной поток, через луга лиющийся…» Дионис неожиданно кричит: «У Эсхила тяжелей!» — «Да почему?» — «Он своим потоком подмочил стихи, вот они и тянут больше».
Наконец стихи отложены в сторону. Дионис спрашивает у поэтов их мнение о политических делах в Афинах и опять разводит руками: «Один ответил мудро, а другой — мудрей». Кто же из двух лучше, кого вывести из преисподней? «Эсхила!» — объявляет Дионис. «А обещал меня!» — возмущается Еврипид. «Не я — язык мой обещал», — отвечает Дионис еврипидовским же стихом (из «Ипполита»). «Виноват и не стыдишься?» — «Там нет вины, где никто не видит», — отвечает Дионис другой цитатой. «Надо мною над мёртвым смеёшься?» — «Кто знает, жизнь и смерть не одно ль и то же?» — отвечает Дионис третьей цитатой, и Еврипид смолкает.
Дионис с Эсхилом собираются в путь, а подземный бог их напутствует: «Такому-то политику, и такому-то мироеду, и такому-то стихоплёту скажи, что давно уж им пора ко мне.
..» Хор провожает Эсхила славословием и поэту и Афинам: чтобы им поскорей одержать победу и избавиться и от таких-то политиков, и от таких-то мироедов, и от таких-то стихоплётов.
Знаменитых сочинителей трагедий в Афинах было трое: старший — Эсхил, средний — Софокл и младший — Еврипид. Эсхил был могуч и величав, Софокл ясен и гармоничен, Еврипид напряжен и парадоксален. Один раз посмотрев, афинские зрители долго не могли забыть, как его Федра терзается страстью к пасынку, а его Медея с хором ратует за права женщин. Старики смотрели и ругались, а молодые восхищались.
Эсхил умер давно, еще в середине столетия, а Софокл и Еврипид скончались полвека спустя, в 406 г., почти одновременно. Сразу пошли споры между любителями: кто из троих был лучше? И в ответ на такие споры драматург Аристофан поставил об этом комедию «Лягушки».
«Лягушки» — это значит, что хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: «Брекекекекс, коакс, коакс! / Брекекекекс, коакс, коакс! / Болотных вод дети мы, / Затянем гимн, дружный хор, / Протяжный стон, звонкую нашу песню!»
Но лягушки эти — не простые: они живут и квакают не где-нибудь, а в адской реке Ахероне, через которую старый косматый лодочник Харон перевозит покойников на тот свет.
Почему в этой комедии понадобился тот свет, Ахерон и лягушки, на то есть свои причины.
Театр в Афинах был под покровительством Диониса, бога вина и земной растительности; изображался Дионис (по крайней мере, иногда) безбородым нежным юношей. Вот этот Дионис, забеспокоившись о судьбе своего театра, подумал: «Спущусь-ка я в загробное царство и выведу-ка обратно на свет Еврипида, чтобы не совсем опустела афинская сцена!» Но как попасть на тот свет? Дионис расспрашивает об этом Геракла — ведь Геракл, богатырь в львиной шкуре, спускался туда за страшным трехглавым адским псом Кербером. «Легче легкого, — говорит Геракл, — удавись, отравись или бросься со стены». — «Слишком душно, слишком невкусно, слишком круто;
покажи лучше, как сам ты шел«. — «Вот загробный лодочник Харон перевезет тебя через сцену, а там сам найдешь». Но Дионис не один, при нем раб с поклажей; нельзя ли переслать ее с попутчиком? Вот как раз идет похоронная процессия. «Эй, покойничек, захвати с собою наш тючок!» Покойничек с готовностью приподымается на носилках: «Две драхмы дашь?» — «Нипочем!» — «Эй, могильщики, несите меня дальше!» — «Ну скинь хоть полдрахмы!» Покойник негодует: «Чтоб мне вновь ожить!» Делать нечего, Дионис с Хароном гребут посуху через сцену, а раб с поклажей бежит вокруг.
Дионис грести непривычен, кряхтит и ругается, а хор лягушек издевается над ним: «Брекекекекс, коакс, коакс!» Встречаются на другом конце сцены, обмениваются загробными впечатлениями: «А видел ты здешних грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?» — «Конечно, видел, и сейчас вижу», — и актер показывает на ряды зрителей. Зрители хохочут.
Вот и дворец подземного царя Аида, у ворот сидит Эак. В мифах это величавый судья грехов человеческих, а здесь — крикливый раб-привратник. Дионис накидывает львиную шкуру, стучит. «Кто там?» — «Геракл опять пришел!» — «Ах, злодей, ах, негодяй, это ты у меня давеча увел Кербера, милую мою собачку! Постой же, вот я напущу на тебя всех адских чудищ!» Эак уходит, Дионис в ужасе; отдает рабу Гераклову шкуру, сам надевает его платье. Подходят вновь к воротам, а в них служанка подземной царицы: «Геракл, дорогой наш, хозяйка так уж о тебе помнит, такое уж тебе угощенье приготовила, иди к нам!» Раб радехонек, но Дионис его хватает за плащ, и они, переругиваясь, переодеваются опять.
Возвращается Эак с адской стражей и совсем понять не может, кто тут хозяин, кто тут раб. Решают: он будет их стегать по очереди розгами, — кто первый закричит, тот, стало быть, не бог, а раб. Бьет. «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это я подумал: когда же война кончится?» — «Ой-ой!» — «Ага!» — «Нет, это у меня заноза в пятке… Ой-ой!.. Нет, это мне стихи плохие вспомнились… Ой-ой!.. Нет, это я Еврипида процитировал». — «Не разобраться мне, пусть уж бог Аид сам разбирается». И Дионис с рабом входят во дворец.
Оказывается, на том свете тоже есть свои соревнования поэтов, и до сих пор лучшим слыл Эсхил, а теперь у него эту славу оспаривает новоумерший Еврипид. Сейчас будет суд, а Дионис будет судьей; сейчас будут поэзию «локтями мерить и гирями взвешивать». Правда, Эсхил недоволен: «Моя поэзия не умерла со мной, а Еврипидова умерла и под рукой у него». Но его унимают: начинается суд. Вокруг судящихся уже новый хор — квакающие лягушки остались далеко в Ахероне. Новый хор — это души праведников: в эту пору греки считали, что те, кто ведет праведную жизнь и принял посвящение в таинства Деметры, Персефоны и Иакха, будут на том свете не бесчувственными, а блаженными.
Иакх — это одно из имен самого Диониса, поэтому такой хор здесь вполне уместен.
Еврипид обвиняет Эсхила: «Пьесы у тебя скучные: герой стоит, а хор поет, герой скажет два-три слова, тут пьесе и конец. Слова у тебя старинные, громоздкие, непонятные. А у меня все ясно, все как в жизни, и люди, и мысли, и слова». Эсхил возражает: «Поэт должен учить добру и правде. Гомер тем и славен, что показывает всем примеры доблести, а какой пример могут подать твои развратные героини? Высоким мыслям подобает и высокий язык, а тонкие речи твоих героев могут научить граждан лишь не слушаться начальников».
Эсхил читает свои стихи — Еврипид придирается к каждому слову: «Вот у тебя Орест над могилою отца молит его „услышать, внять…“, а ведь „услышать“ и „внять“ — это повторение!» («Чудак, — успокаивает его Дионис, — Орест ведь к мертвому обращается, а тут, сколько ни повторяй, не докличешься!») Еврипид читает свои стихи — Эсхил придирается к каждой строчке: «Все драмы у тебя начинаются родословными: «Герой Пелоп, который был мне прадедом…», «Геракл, который…», «Тот Кадм, который…», «Тот Зевс, который…».
Дионис их разнимает: пусть говорят по одной строчке, а он, Дионис, с весами в руках будет судить, в какой больше весу. Еврипид произносит стих неуклюжий и громоздкий: «О, если б бег ладья остановила свой…»; Эсхил — плавный и благозвучный: «Речной поток, через луга лиющийся…» Дионис неожиданно кричит: «У Эсхила тяжелей!» — «Да почему?» — «Он своим потоком подмочил стихи, вот они и тянут больше».
Наконец стихи отложены в сторону. Дионис спрашивает у поэтов их мнение о политических делах в Афинах и опять разводит руками: «Один ответил мудро, а другой — мудрей». Кто же из двух лучше, кого вывести из преисподней? «Эсхила!» — объявляет Дионис. «А обещал меня!» — возмущается Еврипид. «Не я — язык мой обещал», — отвечает Дионис еврипидовским же стихом (из «Ипполита»). «Виноват и не стыдишься?» — «Там нет вины, где никто не видит», — отвечает Дионис другой цитатой. «Надо мною над мертвым смеешься?» — «Кто знает, жизнь и смерть не одно ль и то же?» — отвечает Дионис третьей цитатой, и Еврипид смолкает.
Дионис с Эсхилом собираются в путь, а подземный бог их напутствует: «Такому-то политику, и такому-то мироеду, и такому-то стихоплету скажи, что давно уж им пора ко мне…» Хор провожает Эсхила славословием и поэту и Афинам: чтобы им поскорей одержать победу и избавиться и от таких-то политиков, и от таких-то мироедов, и от таких-то стихоплетов.
Комедия Аристофана «Лягушки», краткое содержание которой приведено в этой статье, — одно из знаменитейших произведений древнегреческого драматурга. Впервые она была поставлена на сцене во время праздника Ленеи самим автором. Это произошло в 405 году до нашей эры. Она получила первую награду, имела громкий успех, вскоре ее представили второй раз, уже во время Великих Дионисий.
Авторы трагедий
В центре комедии Аристофана «Лягушки», краткое содержание которой вы сейчас читаете, оказываются трое популярных авторов трагедий из Афин. Самый старший из них — Эсхил, за ним следует Софокл, затем младший — Еврипид. У каждого в творчестве были свои особенности.
Например, произведения Эсхила отличались величавостью, Софокл писал гармонично и ясно, а Еврипид — парадоксально, до последней сцены держа зрителя в напряжении.
Афинские зрители подолгу вспоминали их сюжеты: Федру, которая разрывается от низменной страсти к своему пасынку, Медею, которая громогласно выступает за права женщин.
В 456 году ушел из жизни Эсхил. Спустя примерно полвека практически одновременно скончались Софокл и Еврипид. После этого между любителями древнегреческой трагедии сразу же пошли бесконечные споры о том, кто из них был лучше остальных. Комедия Аристофана «Лягушки», краткое содержание которой поможет вам быстро вспомнить сюжет, как раз ставит точку в этих спорах.
Почему комедия называется «Лягушки»?
Обязательным атрибутом любой древнегреческой постановки был хор. В комедии Аристофана «Лягушки», краткое содержание которой перед вами, все участники хора были одеты в костюмы лягушек, а свои песни заканчивали характерным кваканьем.
Но не все так просто у древнегреческого комика.
Вскоре зрители понимают, что лягушки эти не простые. Они обитают, питаются и квакают не в каком-то абстрактном водоеме, а в Ахероне. Это адская река, через которую мрачный лодочник Харон перевозит покойников на тот свет за один обол. Сразу появляется вопрос: зачем автору в комедии понадобилось вводить загробное царство? И на это у Аристофана есть своя причина.
Дионисий заботится о театре
По традиции в Афинах театр находился под покровительством бога всей земной растительности и вина по имени Дионис. На полотнах мастеров он всегда изображался молодым юношей с нежным безбородым лицом.
Когда знаменитые трагики умерли, бог Дионис забеспокоился о судьбе театра. Поэтому он решил спуститься в загробный мир, чтобы вывести оттуда Еврипида. Без него, как ему казалось, афинская сцена окончательно опустеет. Правда, Дионис совершенно не представлял, как оказаться на том свете.
В комедии «Лягушки» Аристофана (краткое содержание произведения сейчас перед вами), что традиционно для драматургии того времени, участвует большое количество богов и героических персонажей.
Поэтому неудивительно, что Дионис обращается за советом к Гераклу. Ведь этот героический богатырь уже спускался в царство Аида, чтобы сразиться с жутким трехглавым псом Кербером.
Геракл отвечает, что для этого нет ничего проще. Можно отравиться, удавиться или броситься со сцены. Но ни один из этих вариантов Дионису не подходит, он просит Геракла рассказать, как тот сам оказался в загробном мире.
Тогда прославленный герой признается ему, что есть лодочник Харон, который перевезет, куда нужно.
Путешествие в загробный мир
В комедии «Лягушки» Аристофана, содержание которой очень увлекательное, бог Дионис не собирается отправляться в такой далекий путь в одиночку. При нем раб и поклажа. Он решает отправить ее вперед себя вместе с попутчиком, мимо как раз проходит похоронная процессия.
Когда Дионис обращается с этой просьбой к мертвецу, тот охотно поднимается из гроба и просит за эту услугу две драхмы. Бог не соглашается, начинает торговаться, в итоге покойник отправляется дальше налегке.
Дионис отправляется в лодке с Хароном по сцене, а раб с поклажей бежит около них. Богу виноделия непривычно грести, поэтому он ругается и кряхтит, а лягушки в реке над ним потешаются. Оказавшись на другом конце сцены, он спрашивает, видел ли тот здесь воров, взяточников и лжесвидетелей. Харон с охотой указывает на зрителей.
Дворец Аида
Перед дворцом Аида Дионис встречает Эака. В мифах это судья, который оценивает человеческие грехи, а в комедии «Лягушки» Аристофана — обычный скандальный раб-привратник. Дионис набрасывает на плечи львиную шкуру и пытается прикинуться Гераклом. Но эта затея оказывается неудачной, потому что Эак начинает браниться за то, что тот увел у него Кербера и обещает в этот раз спустить на него всех адских чудищ. Как только привратник уходит, Дионис быстро переодевается в одежду своего раба.
Когда они второй раз подходят к воротам, то встречают уже служанку подземной царицы, которая сообщает, что хозяйка будет рада принять Геракла и уже приготовила богатое угощение.
Раб с радостью готов идти, но Дионис отбирает у него облачение героя обратно. Они переодеваются, постоянно ругаясь.
В это время Эак возвращается с адской стражей. Он запутался, кто из них хозяин, а кто слуга, поэтому решает стегать каждого по очереди. А кто закричит первым, тот точно не бог. Но и это ему не помогает, тогда Эак пропускает их к Аиду.
Поэтические соревнования
Из комедии «Лягушки» Аристофана зрители узнают, что на том свете тоже проводятся поэтические соревнования. До недавнего времени лучшим был Эсхил, а теперь первенство оспаривает недавно умерший Еврипид.
На очередном конкурсе судьей выбирают Диониса. Вокруг участников появляется новый хор. Уже не лягушки из Ахерона, а души праведников. В то время греки считали, что те, кто живет по чести, после смерти становятся блаженными и не лишаются своих чувств.
Соперничество начинается с того, что Еврипид обвиняет Эсхила в том, что его пьесы скучные, тексты громоздкие и устаревшие, у него самого же все живо и ярко. Эсхил парирует, оправдываясь тем, что каждый поэт должен учить правде и добру, демонстрировать примеры истинной доблести, как это делал Гомер. Развратные же персонажи Еврипида на такое не способны.
Суд Диониса
Дионис понимает, что разобраться в этом противостоянии ему будет непросто. Поэтому приказывает каждому читать по одной строчке, а он с весами в руках будет определять, в какой из них больше веса.
У Еврипида стихи громоздкие и неуклюжие, а у Эсхила — благозвучные и плавные. Бог виноделия считает, что «тяжелее» стихи Эсхила, но только потому, что он их подмочил своим потоком.
В следующем раунде поэтов спрашивают о политической обстановке в Афинах. Но и тут определить лучшего сложно. Каждый отвечает мудро. Дионис никак не может решить, кого из них вывести из загробного мира.
В итоге он делает выбор в пользу Эсхила. Напоследок Аид напутствует их, прося передать, кому из поэтов и политиков скоро следует прибыть к нему. Хор провожает героев, желая им поскорее освободить мир от этих поэтов и политиков.
Анализ комедии
Анализ «Лягушек» Аристофана следует делать, помня, что они создавались вскоре после политических и военных неудач в Афинах, что нашло отражение в комедии. Закончилась бесславная эпоха Пелопонесской войны. Поэтому автор сознательно становится на путь литературной критики.
Борьба между Еврипидом и Эсхилом носит ярко выраженный политический характер. Аристофан выступает за старый крепкий политический строй Афин, осуждая современную зыбкую демократию. В ней, по мнению автора, слишком много пустых декламаций и страстей.
Комическое в «Лягушках» Аристофана проявляется в бытовом шутовстве, большом количестве забавных, но бессмысленных танцевальных номеров, в которых можно услышать различные музыкальные инструменты того времени.
Примечательна яркая зарисовка, посвященная отношениям между Дионисом и его рабом перед воротами дворца Аида. Она свидетельствует о зарождении нового стиля древнегреческой комедии, в котором натурализм приходит на смену строгой идейности.
Краткое содержание книги Всадники (изложение произведения), автор Аристофан
Всадники это не просто конники: так называлось в Афинах целое сословие те, у кого хватало денег, чтобы держать боевого коня. Это были люди состоятельные, имели за городом небольшие поместья, жили доходом с них и хотели, чтобы Афины были мирным замкнутым сельскохозяйственным государством.
Поэт Аристофан хотел мира; поэтому-то он и сделал всадников хором своей комедии. Они выступали двумя полухориями и, чтобы было смешнее, скакали на игрушечных деревянных лошадках. А перед ними актеры разыгрывали шутовскую пародию на афинскую политическую жизнь. Хозяин государства старик Народ, дряхлый, ленивый и выживший из ума, а его обхаживают и улещают хитрые политиканы-демагоги: кто угодливее, тот и сильнее. На сцене их четверо: двух зовут настоящими именами, Никий и Демосфен, третьего зовут Кожевник (настоящее имя ему Клеон), а четвертого зовут Колбасник (этого главного героя Аристофан выдумал сам).
Для мирной агитации время было трудное. Никий и Демосфен (не комедийные, а настоящие афинские полководцы; не путайте этого Демосфена с одноименным знаменитым оратором, который жил на сто лет позже) только что возле города Пилоса взяли в окружение большое спартанское войско, но разбить и захватить в плен его не могли. Они предлагали воспользоваться этим для заключения выгодного мира. А противник их Клеон (он и вправду был ремесленником-кожевником) требовал добить врага и продолжать войну до победы. Тогда враги Клеона предложили ему самому принять командование в надежде, что он, никогда не воевавший, потерпит поражение и сойдет со сцены. Но случилась неожиданность: Клеон одержал при Пилосе победу, привел спартанских пленников в Афины, и после этого от него в политике уже совсем не стало проходу: кто бы ни пытался спорить с Клеоном и обличать его, тому сразу напоминали: «А Пилос? а Пилос?» и приходилось умолкать. И вот Аристофан взял на себя немыслимую задачу: пересмеять этот «Пилос», чтобы при любом упоминании этого слова афиняне вспоминали не Клеонову победу, а Аристофановы шутки и не гордились бы, а хохотали.
Итак, на сцене дом хозяина Народа, а перед домом сидят и горюют два его раба-прислужника, Никий и Демосфен: были они у хозяина в милости, а теперь их оттер новый раб, негодяй кожевник. Они двое заварили славную кашу в Пилосе, а он выхватил ее у них из-под носа и поднес Народу. Тот хлебает, а кожевнику бросает все лакомые кусочки. Что делать? Посмотрим в древних предсказаниях! Война время тревожное, суеверное, люди во множестве вспоминали (или выдумывали) старинные темные пророчества и толковали их применительно к нынешним обстоятельствам. Пока кожевник спит, украдем у него из-под подушки самое главное пророчество! Украли; там написано: «Худшее побеждается только худшим: будет в Афинах канатчик, а хуже его скотовод, а хуже его кожевник, а хуже его колбасник». Политик-канатчик и политик-скотовод уже побывали у власти; теперь стоит кожевник; надо искать колбасника.
Вот и колбасник с мясным лотком. «Ты ученый?» «Только колотушками». «Чему учился?» «Красть и отпираться».
«Чем живешь?» «И передом, и задом, и колбасами». «О, спаситель наш! Видишь вот этот народ в театре? Хочешь над ними всеми быть правителем? Вертеть Советом, орать в собрании, пить и блудить на казенный счет? Одной ногой стоять на Азии, другой на Африке?» «Да я низкого рода!» «Тем лучше!» «Да я почти неграмотен!» «То-то и хорошо!» «А что надо делать?» «То же, что и с колбасами: покруче замешивай, покрепче подсаливай, польстивей подслащивай, погромче выкликивай». «А кто поможет?» «Всадники!» На деревянных лошадках на сцену въезжают всадники, преследуя Клеона-кожевника. «Вот твой враг: превзойди его бахвальством, и отечество твое!»
Начинается состязание в бахвальстве, перемежаемое драками. «Ты кожевник, ты мошенник, все твои подметки гниль!» «А зато я целый Пилос проглотил одним глотком!» «Но сперва набил утробу всей афинскою казной!» «Сам колбасник, сам кишочник, сам объедки воровал!» «Как ни силься, как ни дуйся, все равно перекричу!» Хор комментирует, подзуживает, поминает добрые нравы отцов и нахваливает гражданам лучшие намерения поэта Аристофана: были и раньше хорошие сочинители комедий, но один стар, другой пьян, а вот этого стоит послушать.
Так полагалось во всех старинных комедиях.
Но это присказка, главное впереди. На шум из дома заплетающейся походкой выходит старый Народ: кто из соперников больше его любит? «Если я тебя не люблю, пусть меня раскроят на ремни!» кричит кожевник. «А меня пусть нарубят на фарш!» кричит колбасник. «Я хочу твоим Афинам власти над всей Грецией!» «Чтобы ты, Народ, страдал в походах, а он наживался от каждой добычи!» «Вспомни, Народ, от скольких заговоров я тебя спас!» «Не верь ему, это сам он мутил воду, чтобы рыбку половить!» «Вот тебе моя овчина греть старые кости!» «А вот тебе подушечка под зад, который ты натер, гребя при Саламине!» «У меня для тебя целый сундук благих пророчеств!» «А у меня целый сарай!» Один за другим читают эти пророчества высокопарный набор бессмысленных слов и один за другим их толкуют самым фантастическим образом: каждый на пользу себе и во зло противнику. Конечно, у колбасника это получается гораздо интересней. Когда кончаются пророчества, в ход идут общеизвестные поговорки и тоже с самыми неожиданными толкованиями на злобу дня.
Наконец дело доходит до присловья: «Есть, кроме Пилоса, Пилос, но есть еще Пилос и третий!» (в Греции действительно было три города под таким названием), следует куча непереводимых каламбуров на слово «Пилос». И готово цель Аристофана достигнута, уже ни один из зрителей не вспомнит этот Клеонов «Пилос» без веселого хохота. «Вот тебе, Народ, от меня похлебка!» «А от меня каша!» «А от меня пирог!» «А от меня вино!» «А от меня жаркое!» «Ой, кожевник, погляди-ка, вон деньги несут, поживиться можно!» «Где? где?» Кожевник бросается искать деньги, колбасник подхватывает его жаркое и подносит от себя. «Ах ты, негодяй, чужое от себя подносишь!» «А не так ли ты и Пилос себе присвоил после Никия и Демосфена?» «Не важно, кто зажарил, честь поднесшему!» провозглашает Народ. Кожевника гонят в шею, колбасника провозглашают главным советником Народа. Хор подпевает всему этому куплетами во славу Народа и в поношение такого-то развратника, и такого-то труса, и такого-то казнокрада, всех под собственными именами.
Развязка сказочная. Был миф о колдунье Медее, которая бросала старика в котел с зельями, и старик выходил оттуда молодым человеком. Вот так за сценою и колбасник бросает старый Народ в кипящий котел, и тот выходит оттуда молодым и цветущим. Они шествуют по сцене, и Народ величественно объявляет, как теперь хорошо будет житься хорошим людям и как поделом поплатятся дурные (и такой-то, и такой-то, и такой-то), а хор радуется, что возвращаются старые добрые времена, когда все жили привольно, мирно и сытно.
античка — biletiki — LiveJournal
40. Антивоенная комедия Аристофана («Ахарняне», «Мир», «Лисистрата», «Всадники»).«Ахарняне». Представлено, как крестьянин Дикеополид, испытывая тяжесть войны, пришел в Народное собрание, чтобы добиться заключения мира. Но видя тщетность своих ожиданий, он заключил мир сам, единолично. Его земляки из большого аттического дема Архан, составляющие хор, хотят убить его как предателя. А Ахарны как раз сильно пострадали в первые годы войны и Дикеополид доказывает, что война выгодна только демагогвм да стратегам, вроде Ламаха.
Дикеополид справляет праздник, веселится и пирует, в то время как другие страдают от войны. На его свободный рынок прибывают люди из чужих городов. Мегарец с голоду продает ему своих дочерей. Даже сам полководец Ламах присылает к нему за дроздами и угрями, чтобы попировать на празднике, но Д. ничего не дает тем, кого считает виновниками войны Ламаху во время праздника приходится спешить за границу, чтобы отразить нападение врагов, а возвращается он в весьма жалком виде, т. к. разбился, перескакивая через ров.Комедия «Всадники», поставленная на афинской сцене в 424 г. до н. э., —
наиболее типичная злободневная комедия Аристофана. Она высмеивает афинских
демагогов {Демагог — здесь в значении вождь, политический деятель.}. Острие
ее сатиры направлено против видного афинского демагога Клеона, который, по
Аристофану, опутал своей лестью народ афинский (Демос). Слуги народа —
полководцы Никий и Демосфен — подыскали для него более «достойного» слугу,
колбасника Агоракрита, который своими проделками и лестью Народу одолевает
Клеона и омолаживает афинский Демос.
Комедия живо осмеивает грязные методы
демагогов, которые, по мнению Аристофана, разлагают народ.
«Мир». Представлено, ка крестьянин Тригей взлетает на навозном жуке на небо, чтобы добиться от Зевса прекращения войны. Но он застает там только Гермеса (он остался сторожить горшки на Олимпе), от кот-ого узнает, что все несчастья пошли с тех пор, как богиня мира Ирина заключена богом войны в пещеру. Тогда он призывает на помощь всех трудовых людей в пещеру и освобождает ее. А вместе с Миром приходит на землю Опора – богиня урожая, и комедия заканчивается веселым пиром на свадьбе Тригея и Опоры.
«Лисистрата».В этой комедии, поставленной в 411 г. до н. э., перед самым олигархическим, переворотом, представлена своеобразная забастовка женщин. Греческие женщины — афинянки, беогиянки, фессалиянки и другие — отказывают своим мужьям в
ласках до тех пор, пока они не прекратят пагубную пелопоннесскую войну; они
захватывают афинский акрополь и не допускают к себе мужчин.
Афинские
советники (пробулы) просят их удалиться из акрополя, даже пытаются поджечь
его, но женщины заливают огонь. В конце концов появляются представители
Спарты и Афин и просят предводительницу женщин Лисистрату примирить их.
41. Борьба Аристофана с разрушителями полисной идеологии в комедиях «Облака» и «Лягушки».
Краткое содержание комедии “Облака”: Стрепсиад – простой земледелец, который еле сводит концы с концами из-за поведения его сына. Сына зовут Фидиппид, и все отцовские деньги он тратит на участие в скачках и на покупку лошадей. Стрепсиад во всем винит покойную мать: он хотел назвать сына “Фидонид”, т.е. “бережливый”, не матери нужно было, чтобы имя было связано с лошадями (окончание “ипп”). Так и получилось это бессмысленное имя – Фидиппид. Стрепсиад заводит с сыном серьезный разговор: нужно учиться мудрости (для защиты своих прав в суде нужно было знать софистику), потому что иначе они совсем разорятся. Для этого он предлагает ему идти в обучение к Сократу, “мыслильня” которого расположена недалеко от дома Стрепсиада.
Сын не хочет туда идти, потому что считает Сократа и всех софистов бездельниками и бахвалами. Тогда Стрепсиад, желая научиться защищаться от кредиторов в суде решает сам пойти к Сократу в обучение. Вначале у порога дома Сократа его встречает ученик Сократа. Уже он блещет полученными познаниями и поражает Стрепсиада своей мудростью (он также рассказывает со всей серьезностью случай, что однажды Сократ не смог закончить свои наблюдения над звездами, потому что ему с крыши “в рот наклала ящерка”). Наконец, Стрепсиада приводят к мудрецу Сократу. Сократ, чтобы мысли “не притягивало к земле”, висит в небесах в гамаке и “паря в пространствах, мыслит о судьбе светил”. После краткой беседы Сократ решает взять его в ученики, перед этом совершив обряд посвящения: на Стрепсиада надевают венок и обсыпают его горсткой муки (чтобы он стал в речах “тертым”, как мука). После призывной молитвы к Сократу спускаются богини, в которых он верит – хор Облаков. Стрепсиад в полном восторге, но он считает главным богом Зевса.
Сократ объясняет ему, что Зевса нет, а всем управляет Вихрь, который дует на облака, а они посылают дождь, мечут громы и молнии. Поверив этому, Стрепсиад начинает обучение. Ничего у него не получается: он стар и глуп, не понимает, что такое “трехмерный” и “четырехмерный” размер, чем отличается мужской род от женского (“фазан” и “фазыня”, “корзина” и “корзан”), размышлять он не может, потому что в его одеяло заползли клопы и кусают его. В общем, Стрепсиад быстро понимает, что ему здесь делать нечего, а надо заставить заниматься этим сына. Он уговаривает сына: рассказывает о тех премудростях, которым его научили (но сын считает их глупостью и ерундой), напоминает ему, сколько денег на него истратил, и сын соглашается, но напоминает, что отец об этом пожалеет. В четвертом эписодии происходит спор Правды (олицетворение справедливости) и Кривды (олицетворение софистской мудрости). Они пытаются переманить на свою сторону Фидиппида. В речах оказывается более искусной Кривда. Побеждает Кривда, потому что говорит юноше, что в школе Сократа он будет жить припеваючи, так как скромные и честные люди теперь не в почете в Афинах.
Фидиппид заходит в дом Сократа. Проходит время, и Фидиппид возвращается к отцу из обучения. Он тощий, желтый и бледный. Они идут в дом. Радостный Стрепсиад прогоняет пришедших кредиторов Пассия и Аминия. И тут случается ужасное: Стрепсиад просит сына спеть ему что-нибудь, а тот начинает цитировать Еврипида, которого Стрепсиад терпеть не может. Он набрасывается на сына и бьет его, но сын сильнее и поколотил его. Стрепсиад в ужасе. Но тут сын, воспользовавшись приемами софистов, доказывает ему, что дети вправе бить своих отцов. Стрепсиад понимает, какую глупость он совершил, отдав сына в обучение Сократу, и решает хоть как-то насолить мудрецу. Он идет и поджигает дом. Когда Сократ застает его с огнем в руках на крыше его дома и в ужасе спрашивает, в чем дело, Стрепсиад отвечает: “Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил”. Комедия заканчивается сожжением дома Сократа.
Краткое содержание комедии “Лягушки”: Дионис, бог театра, вместе со своим рабом Ксанфием приходит к храму Геракла.
Он стучится к нему в дверь. Геракл, со свойственной ему вспыльчивостью, отворяет дверь. Дионис, одетый в львиную шкуру, пугается Геракла и прячется за Ксанфия. Геракл, увидеть его, начинает раскатисто хохотать: “На женской рубашонке шкура львиная!” (женская рубашонка – обычный наряд изнеженного, женоподобного Диониса). Он рассказывает Гераклу о том, что перечитал трагедию Еврипида “Андромеда” (поставлена в 412 г. до н.э., за семь лет до постановки “Лягушек”.Произвела сильное впечатление на зрителей). И ему страшно захотелось увидеть Еврипида, потому что Дионис “ищет поэта настоящего”, а все остальные поэты современности – “пустые болтунишки, мразь, сороки бестолковые”. Но Еврипид умер, и чтобы он снова творил, нужно забрать его на землю. Тогда Дионис решается отправиться к Аиду. Но как это сделать? Знает только Геракл, который туда ходил за Кербером. Геракл перечисляет способы: петля, цикута, броситься со столпа. Но Дионису все способы не нравятся. И он предлагает последнее средство – есть озеро, где сидит паромщик, седой старик, который переправит его за два гроша в царство Аида.
Там он увидит змей и чудищ. Ксанфий боится идти в преисподнюю и просит Диониса найти себе кого-нибудь из мертвых в сопровождающие. Мимо проходит похоронное шествие. Дионис спрашивает мертвеца, не поможет ли он донести поклажу до Аида. Но тот требует две драхмы, а Дионис не готов столько платить. Приходится Ксанфию остаться. У озера Харон объявляет, что не перевозит рабов, если только они не воевали на море. Но Ксанфий не воевал, и ему приходится оббегать озеро кругом. Диониса сажают на весла, и он гребет в такт хору лягушек, которые как раз появляются. Наконец, приплывает он в царство Аида, где уже находит Ксанфия. Он спрашивает: “Видел ли ты лжесвидетелей, отцеубийц и взяточников?” Ксанфий говорит, что видел. Дионис говорит: “А я и сейчас вижу”, и показывает на зрителей. По дороге к Аиду они встречают оборотня Эмпусу. Дионис, испугавшись, полностью нарушает законы сценического действия, устремляется в зрительный зал к креслу жреца Диониса и умоляет его защитить своего бога. Но Эмпуса исчезает, и они продолжают путь. Они видят элевсинские мистерии, где славят Иакха. Хор из двадцати четырех мистов. У ворот дворца Аида они встречают Эака – грозного судью преисподней. Но комедии он выступает в качестве привратника-раба. Он не узнает Диониса и думает, что это Геракл. Хочет позвать чудовищ на расправу, потому что Геракл украл Кербера. Дионис боится и умоляет Ксанфия поменяться с ним одеждой, чтобы Эак не выместил на нем свою злобу. Так они и делают. Но в следующий раз из ворот выходит служанка, которая говорит, что Гераклу приготовлен прием от Персефоны: еда, танцовщицы, вино. Они переодеваются обратно. Тут на сцену выбегают две яростных торговки, которые принимают Диониса за Геракла, а тот у них сожрал их товар и не заплатил, а потом прикинулся помешанным (в трагедиях Геракл часто изображался безумцем, это пародирование). Они хотят его побить. Для помощи решают позвать Клеона и в бешенстве убегают. Дионис просит раба снова переодеться. В этот момент прибегает Эак со слугами, начинается драка. Дионис злорадствует.
Но Ксанфий, которого схватили и хотят побить, делает предложение:”Вот мой раб [Дионис] , возьми у него показания под пыткой. Если на меня укажет, то тогда казни меня”. Эак соглашается, но Дионис заявляет, что он бог. Ксанфий парирует: “Если ты бог, то боли не почувствуешь”. Дионис говорит: “Ты тоже считаешь себя богом [Гераклом], надо и тебя проверить”. Эак решает выпороть обоих. Во время порки каждый из них вскрикивает под ударами, но искусно делает вид, что их что-то волнует или поражает, а не от боли. Эак, которого перехитрили, уходит прочь. Ксанфий и Дионис входят в дом. В четвертом эписодии Ксанфий и Эак беседуют о своих хозяевах, и Ксанфий ни во что не ставит Диониса. Эак ему рассказывает, что наглец Еврипид занял место Эсхила (трон). В пятом эписодии Дионис судит спор Еврипида и Эсхила, кто из них лучше. Начинается агон, во время которого Еврипид и Эсхил по очереди обвиняют друг друга. Еврипид критикует древнейшую форму трагедии (Эсхил такие и писал), в которой выступает только один актер.
Главная же роль принадлежит хору. Он издевается над возвышенно-мифологическим, героическим стилем Эсхила и его пристрастием к метафорам из области войны и вооружения. Он высмеивает и упоминания в трагедиях Эсхила грифонов, характерных для восточного искусства. Затем Еврипид хвалится: у него в трагедиях у всех ролей есть слова: и у царей, и у слуг – реалистические бытовые персонажи. Он утверждает, что научил людей красноречию. После этой речи выступает Эсхил. Он критикует Еврипида за то, что при нем греки стали слабыми, безнравственными, стали водиться с ворами. Он утверждает, что нарисовал в трагедиях героев, образцы для подражания (“Семеро против Фив”). Он обвиняет Еврипида в безнравственности его трегедий – на сцене “потаскушка” Федра. Эсхил считает, что такие вещи недостойно описывать в трагедиях. Его раздражает, что цари у Еврипида всегда одеты в лохмотья. Дальше они по очереди придираются друг к другу о стихах. Эсхил очень талантливо доказывает, что все прологи Еврипида похожи друг на друга и их можно продолжить фразой “потерял бутылочку”.
После долгих споров Дионис решает: стихи обоих авторов надо положить на весы. Чьи будут весить больше, тот и лучше. Оказывается, что стихи Эсхила весят больше. Дионис убеждается, что Эсхил лучше, и забирает его на землю. А место на Роне достается Софоклу, так как он второй после Эсхила. На этом комедия заканчивается.
Собственно, ответ на вопрос. В Древней Греции первый официальный комический агон провели еще в 486 году до н.э. С того времени на празднике великих Дионисий, а затем на Ленеях выступали три, а затем пять поэтов, предлагая каждый по одной комедии.
Подобно трагедии, комедия была изначально связана с хором, песни и пляски которого отличались безудержно веселым и непристойным характером. Далее к хору присоединялись актеры, вступавшие с хором в хор и потасовку (агон). Подобную потасовку можно увидеть в комедии Аристофана “Лисистрата”, где афинские старики и женщины начинают драку. Древнеаттическая комедия по своему характеру всегда была публицистична и выражала интересы большинства. В литературной комедии тема спора была всегда связана с актуальными социально-политическими событиями, но по своему происхождению агон – рудимент фольклорной комической игры, входившей в обрядовый ритуал праздников плодородия, где изображалась борьба весны с зимой, молодого года со старым, представителей одного пола с другим и т.д.
Аристофан родился в 445 году до н.э. Это было время расцвета Афин – время правления Перикла, расцвет литературы, искусства, философии, красноречия. Однако в обществе существовали и серьезные проблемы, решение которых и пытался найти Аристофан в своих комедиях.
Комедия “Облака” была поставлена в 423 году до н.э. и заняла последнее место. Она не пользовалась большой популярностью, и Аристофан, судя по всему, хотел переписать некоторые части своего произведения, о чем свидетельствует ненужный агон, где спорят Правда и Кривда. Свою редакционную работу он не завершил. Тем не менее спор Правды и Кривды имеет очень большое значение для комедии, т.к. символизирует борьбу старых полисных идей с новыми, софистическими.
Аристофан поставил комедию в самый разгар Пелопонесской войны (Афины и Спарта 431-404), завершившейся полным разгромом Афин и потерей влияния в Греции.
Комедии, как жанру крестьянскому, было присуще выражать интересы крестьянского населения. Именно по сельским землевладельцам война нанесла наибольший удар. По плану Перикла, жители Аттики должны были отдать на разграбление спартанцам всю землю, в то время как афинский флот разорял окрестности полуострова Пелопоннес. Тактика плодов не принесла, а крестьяне были разорены набегами спартанцев. В то же время сильно разбогатели продавцы оружия и других предметов, необходимых для войны. С самого начала войны в результате между различными социальными силами начались конфликты. Землевладельцы, которых война разоряла, стремились к окончанию военных действий, а ремесленники хотели войны до победного конца, потому что им она была выгодна. Для принятия решений все жители Аттики участвовали в народном собрании. Выступавшие на собраниях были опытные ораторы, которые выдвигали и одинаково доказательно обосновывали нужные им идеи.
В результате крестьяне запутывались и понимали, что их в любом случае обманут. Это приводило к недоверию к речистым лидерам демократии – демагогам. Отсюда и открытая враждебность по отношению к искусству убеждать – риторике, и ее носителям – разным философам, сливавшимся в сознании человека в образ злобного софиста. Еще причиной ненависти к софистам было то, что они за обучение брали плату, а это простым людям казалось безнравственным. Обучение у софистов могли себе позволить только юноши из богатых семей – элитарное образование, и, как следствие, непонимание софистики большинством людей.
Аристофан не раз сокрушался по поводу падения нравов в Афинах и связывал политические неурядицы с моральным обликом общественных деятелей и правителей Афин. Комедия озаглавлена по хору, образ которого сложен и фантастичен. В начале облака изображают парение высокой поэтической мысли, в дальнейшем либо изображают новых богов, либо воплощают заумные идеи последних. В конце комедии хор облаков поет от имени вечных олимпийских богов.
Ученые долго спорили, соответствует ли образ Сократа настоящему мыслителю. Но они пришли к выводу, что Аристофан никогда не изображал реальных исторических персонажей. В его комедии Сократ, так же как и Клеон в комедии “Всадники”, является лишь комической маской (актер даже надевал маску Сократа), то есть это обобщенный образ “мудреца”, сложившийся в сознании народа.
Каков же этот мудрец? Это старый, худой, желтокожий, крайне непривлекательный человек, который отрицает существование богов (Сократ в комедии признает только существование облаков-богинь, которых изображает хор женщин), требует деньги за свое обучение и учит людей кривдой побеждать правду в суде. Осмеянию подвергается и изучение Сократом небесных светил – ему во время наблюдений “с крыши в рот наклала ящерка”. Высмеивается и манера Сократа объяснять явления абстрактные явлениями бытовыми. Например,
Сила земная
Притягивает влагу размышления.
Не то же ли случается с капустою?
Высмеиваются и изыскания софистов в области науки о языке.
Исследованию их подвергалось содержание грамматических категорий: падежей, числа, рода. Но простое население такими вещами не интересовалось. Измученные войной, крестьяне считали софистов и ученых шарлатанами, бездельниками, которые даром получают деньги за то, что говорят умные слова и обманывают простых людей. Чему может научить такой человек? Только неправде. И действительно, после обучения у Сократа сын Стрепсиада Фидиппид перестает уважать своего отца, бьет его, считая, что раз можно бить провинившегося ребенка, то по пословице “Старик – вдвойне ребенок” можно бить и отца. Конфликт разрешается тем, что Стрепсиад идет и сжигает дом Сократа, чтобы хоть как-то отомстить ему.
Таким образом, Аристофан в “Облаках” подверг осмеянию всю новую науку, не делая различия между ее натурфилософскими, грамматическими и этическими течениями. Степень зловредности новых учений в “Облаках” измеряется глубиной нравственного ущерба, который они наносят воспитанию гражданина, отрывая его от заветов традиционной морали.
Об этом говорит и Правда в споре с Кривдой.
Комедия “Лягушки” была поставлена автором в 405 г. до н.э. и удостоена первой награды на празднике Леней. “Лягушки” встретили столь восторженный прием, что их поставили вторично в том же году.
В то время, когда создавалась комедия, в Афинах произошли крупные исторические события. В мае 411 г. олигархи захватили власть в стране и ограничили число полноправных граждан пятью тысячами человек. Но уже осенью того же года демократическая конституция была восстановлена и главари заговора (Писандр, Фриних) устранены. С большим трудом афиняне восстановили флот, который одержал ряд побед над спартанцами в 406 году. Людские резервы были настолько истощены, что на военную службу пришлось призвать рабов. Не случайно Харон говорит Ксанфию, что перевозит только тех рабов, которые воевали на море.
В комедии отражены актуальные вопросы литературной критики и определения роли искусства в жизни общества. Непосредственным поводом для сочинения этой комедии явилось известие о смерти Еврипида, полученное в Афинах годом раньше.
Во время репетиции умер Софокл. У трагиков не оказалось достойных продолжателей, и дальнейшая судьба трагедии волновала всех, так как великие Дионисии нельзя было представить без трагического агона.
Итак, отражены две важные идеи. Первая – призыв к афинскому народу лечить тяжелые раны государства, полученные во время войны, забыть прежние политические разногласия. Эту идею высказал хор в первой части комедии, где Дионис переправляется через озеро вместе с перевозчиком Хароном. Вторая идея была в споре двух лучших мастеров трагедии о задачах драматической поэзии. Это и есть основная часть пьесы. Цель искусства и для Еврипида, и для Эсхила бесспорна: “разумней и лучше сделать граждан родимой страны”. Но Эсхил считает, что для этого нужно воспитывать граждан сильными духом и храбрыми, внушать им возвышенные мысли и обращаться к ним только в величавых речах. Еврипид полагает, что люди станут лучше тогда, когда поэты раскроют перед ними правду жизни, о которой нужно говорить простым человеческим голосом.
Эсхил же считает, что житейской правдой прикрываются низменные побуждения людей, недостойные внимания поэтов. Он видит в трагедиях Еврипида развращающее влияние. Не случайно в своих произведениях Еврипид использовал приемы софистов, недоверие к которым уже выразилось в комедии “Облака”. Таким образом, автор в этом произведении продолжает борьбу с новой идеологией, утверждая ценности старого времени. На землю Дионис забирает не Еврипида, как он хотел в начале комедии, а Эсхила.
ЛИСИСТРАТА — АРИСТОФАН | РЕЗЮМЕ, ПЕРСОНАЖИ И АНАЛИЗ
Введение | Сводка | Анализ | Ресурсы «Лисистрата» – похабная антивоенная комедия древнегреческого драматурга Аристофана , впервые поставленная в 411 году до н. э. Это комический рассказ о необычайной миссии одной женщины по прекращению Пелопоннесской войны, поскольку Лисистрата убеждает женщин Греции лишить своих мужей сексуальных привилегий, чтобы заставить мужчин заключить мир.Некоторые считают это его величайшим произведением, и оно, вероятно, является наиболее антологизированным.
|
Lysistrata , сильная афинская женщина большое чувство личной ответственности раскрывает ее план взять дело в свои руки и положить конец нескончаемой Пелопоннесской войне между Афинами и Спартой.
Она созвала собрание женщин из разных городов-государств Греции и при поддержке спартанки Лампито объясняет другим женщинам свой план: они должны лишить сексуальных привилегий своих мужчин как средство принуждения им положить конец войне.
Сначала женщины сомневаются и сопротивляются, но сделка скреплена длинной и торжественной клятвой вокруг чаши с вином, и женщины соглашаются отказаться от всех сексуальных удовольствий , включая различные особо упомянутые сексуальные позы.В то же время другая часть плана Лисистраты (мера предосторожности) осуществляется, поскольку старухи Афин захватывают контроль над близлежащим Акрополем , в котором хранится государственная казна, без которого мужчины не могут долго продолжать для финансирования их войны. Весть о восстании распространяется , и другие женщины прячутся за зарешеченными воротами Акрополя, ожидая реакции мужчин.
Прибывает хор неуклюжих стариков, намеревающихся сжечь ворота Акрополя, если женщины не откроются.Однако, прежде чем мужчины успевают подготовиться, прибывает второй хор старух с кувшинами с водой. Завязывается спор и происходит обмен угрозами, но пожилые женщины успешно защищают своих младших товарищей, а старики получают при этом хорошую отмокку.
Судья размышляет об истерической природе женщин и их приверженности вину, беспорядочным половым связям и экзотическим культам, но прежде всего он обвиняет мужчин в плохом надзоре за своими женщинами.Ему нужно серебро из казны для военных действий, и он и его констебли пытаются проникнуть в Акрополь , но их быстро сокрушают группы непослушных женщин с длинными и странными именами.
Лисистрата восстанавливает порядок после скандала и позволяет магистрату расспросить ее о ее планах и войне. Она объясняет ему разочарование, которое женщины испытывают во время войны, когда мужчины принимают глупые решения, которые затрагивают всех, а к мнению их жен не прислушиваются.Она выражает жалость к молодым, бездетным женщинам, оставленным стареть дома в лучшие годы своей жизни, в то время как мужчины уезжают в бесконечные военные походы, и строит сложную аналогию, в которой показывает, что Афины должны быть устроены как женщина пряла шерсть.
Чтобы проиллюстрировать ее точку зрения, Лисистрата и женщины одевают магистрата сначала как женщину, а затем как труп. В конце концов, он уходит, чтобы сообщить об инциденте своим коллегам, и Лисистрата возвращается в Акрополь.
Дебаты продолжаются между Хором стариков и Хором старух, пока Лисистрата не возвращается с новостями о том, что некоторые женщины уже отчаянно нуждаются в сексе, и они начинают покидать вызывают под самым глупым предлогом (например, чтобы проветрить постельное белье и заняться другими делами), и одного даже поймали при попытке сбежать в бордель. Однако ей удается сплотить своих товарищей и восстановить их дисциплину, и она снова возвращается в Акрополь, чтобы дождаться капитуляции мужчин.Тем временем появляется Кинесий, молодой муж Миррины, отчаянно нуждающийся в сексе. Пока Лисистрата наблюдает за обсуждением, Миррина напоминает ему об условиях и далее насмехается над своим мужем, готовя привлекательную постель, масла и т.
Д., Прежде чем разочаровать молодого человека, снова заперевшись в Акрополе.
Хор старух обращается к старикам, и вскоре два хора сливаются, поют и танцуют в унисон. Начало мирных переговоров и Лисистрата представляет спартанских и афинских делегатов великолепной обнаженной молодой женщине по имени Примирение или Мир, от которой делегаты не могут отвести глаз.Лисистрата ругает обе стороны за прошлые ошибки в суждениях, и после некоторых пререканий по поводу условий мира (и с обнаженной фигурой Примирения перед ними и все еще тяжелым бременем сексуальных лишений) они быстро преодолевают свои разногласия и удаляются в Акрополь для праздников, песен и танцев.
«Лисистрата» была впервые поставлена в 411 г. война, казалось, что шансы на мир так же малы, как и всегда.Олигархическая революция в Афинах, которая на короткое время оказалась успешной в том же году, была скорее политическим последствием сицилийской катастрофы.
Имя Лисистрата можно перевести как «отпускающая войну» или «распускающая войско».
Современные адаптации пьесы часто преследуют феминистские и/или пацифистские цели, но оригинальная пьеса не была ни особенно феминистской, ни безоговорочно пацифистской. Даже явно демонстрируя сочувствие к женскому состоянию, Аристофан все же имел тенденцию укреплять сексуальные стереотипы о женщинах как о иррациональных существах, нуждающихся в защите от самих себя и от других.Конечно, кажется очевидным, что Аристофан на самом деле не защищал реальную политическую власть для женщин.
Следует помнить, что это было время, когда женщины не имели права голоса, а мужчины имели широкие возможности разжечь свои сексуальные аппетиты в других местах. Действительно, сама мысль о том, что женщина может иметь достаточно влияния, чтобы положить конец войне, показалась бы греческой публике довольно смешной. Интересно, что, устанавливая правила запрета на секс, Лисистрата допускает также случаи, когда женщина вынуждена уступить , и в этом случае они должны делать это с дурным изяществом и таким образом, чтобы доставить минимум удовольствия.
своему партнеру, оставаясь пассивным и принимая в любовной игре не больше, чем они абсолютно обязаны.
Дополнительный поворот к гендерной битве возникает из-за того факта, что, хотя гендерные роли поменялись местами (женщины в какой-то степени действовали как мужчины, проявляя политическую инициативу, а мужчины вели себя скорее как женщины), в греческом театре ВСЕ актеры на самом деле были мужчинами. Персонажи-мужчины в пьесе, вероятно, носили бы большие прямые кожаные фаллосы.
Сама Лисистрата , однако, явно исключительная женщина, и даже когда другие женщины колеблются в своей решимости, она остается сильной и преданной .Обычно она совершенно отделена от других женщин: сама не проявляет сексуального влечения, не имеет явных любовников или мужа и не флиртует намеренно с мужчинами; она умнее, остроумнее и обычно ведет себя более серьезно, чем другие женщины, и использует другой язык. По этим причинам и магистрат, и делегаты, кажется, относятся к ней с большим уважением, и к концу пьесы она продемонстрировала свою власть над мужчинами, и даже уважаемые лидеры Греции подчинились ее аргументам.
Существует много параллелей между «Лисистратой» и «Рыцарями» (где главный герой также является невероятным спасителем Афин), а также с двумя из Аристофана ‘ других пьес на тема мира, «Ахарнийцы» и «Мир» (особенно использование им аллегорических фигур, полных сексуальных намеков, таких как фигура Примирения или Мира). «Thesmophoriazusae» , еще одна из пьес Аристофана с акцентом на гендерные вопросы, была представлена в том же году, что и «Лисистрата» .
Как и во всех пьесах Аристофана (и Старой комедии в целом), юмор весьма актуален и драматург ожидал, что его аудитория будет знакома с бесчисленным множеством местных личностей, мест и проблем, а с этой трудностью сталкивается любой продюсер, пытающийся поставить «Лисистрата» для современной публики. Наряду с фарсовым юмором и хриплыми и рискованными двусмысленностями, большая часть юмора в пьесе проистекает из знания публикой конкретных фигур из общественной жизни Афин и недавней истории.
«Лисистрата» относится к среднему периоду карьеры Аристофана , однако, когда он начал значительно отклоняться от условностей Старой Комедии. Например, он включает в себя двойной хор (который начинает пьесу разделенным сам с собой — старики против старух — но позже объединяется, чтобы проиллюстрировать главную тему пьесы, примирение), здесь нет обычного парабазиса (где хор обращается к публике). прямо) и в нем есть необычная агония или дебаты (в том смысле, что главный герой, Лисистрата, говорит почти все, как вопросы, так и ответы, в то время как антагонист — судья — просто задает странный вопрос или выражает негодование).Сама героиня Лисистрата во многом выступает в роли вдохновителя действия и почти временами как постановщик на сцене.
[rating_form id=”1″]
Лисистрата Резюме | Шмуп
Лисистрата Резюме
На дворе 411 г. до н. э. Афины вовлечены в ужасную войну со Спартой. Хотя война продолжается уже много лет, в последнее время дела Афин приняли плохой оборот: всего за два года до этого они потерпели серьезное поражение на Сицилии.
Мир начинает выглядеть настоящим хорошо.
Так, по крайней мере, считает Лисистрата, домохозяйка из среднего класса из Афин. Спектакль начинается в день встречи, организованной Лисистратой. На встрече присутствуют женщины из Афин и других городов, в том числе из Спарты. На собрании Лисистрата объявляет о своем плане: все женщины должны отказаться от секса со своими мужьями, пока их мужья не закончат войну. Чтобы убедиться, что секс-забастовка эффективна, они накрасят себя косметикой и наденут самую скудную одежду, чтобы свести с ума своих мужей от желания.
Лисистрата также объясняет, что она послала группу женщин, чтобы занять Акрополь (правительственный центр) Афин. Как только они захватят контроль над казной, женщины смогут перекрыть поступление денег на войну. После некоторых споров женщины клянутся, что будут следовать плану Лисистраты. Лисистрата и афинянки присоединяются к другим женщинам на Акрополе. Иностранки возвращаются в свои родные города.
Хор мужчин появляется; в основном это кучка старых афинских старикашек.Они пришли с огнем, чтобы выкурить женщин из Акрополя. Однако вскоре появляется Хор женщин, неся ведра с водой. После того, как женский лидер обливает мужского лидера, появляется городской магистрат для расследования. Лисистрата выходит из Акрополя и объясняет, что она делает. После резкого обмена мнениями униженный магистрат убегает, чтобы пожаловаться другим магистратам.
Лисистрата и женщины возвращаются в Акрополь, оставляя Мужской и Женский хор раздражать и оскорблять друг друга песнями и танцами.Затем Лисистрата снова появляется из Акрополя и жалуется, что все женщины пытаются сбежать и заняться сексом со своими мужьями; мы видим, как она ловит трех женщин с поличным. Боже! Мы сжимаем наши жемчужины здесь.
После очередного конфликта между Мужским хором и Женским хором женщины видят мужчину, приближающегося к Акрополю, явно возбужденного. Это Кинесий, муж Миррины, одной из женщин, объявивших секс-забастовку.
После некоторых уговоров Миррин соглашается спуститься и увидеть своего мужа.
Кинесиас жалуется, что дом разрушен, и он не знает, как позаботиться о ребенке (которого он носит). Но на самом деле Кинесиас хочет секса. Миррин делает вид, что сдается, и Кинесий отправляет ребенка домой. Но каждый раз, когда кажется, что они собираются заняться сексом, Миррина делает вид, что чего-то не хватает: кровати, матраса, подушки, духов. В самую последнюю минуту она бежит обратно в Акрополь, оставив Кинесия сбитым с толку и все еще болезненно возбужденным.
Cinesias и Мужской Хор обмениваются ужасными историями о своих сексуальных расстройствах.Затем появляется Вестник из Спарты. У него тоже заметная эрекция. Понимая, что женская секс-забастовка является международным заговором, Кинесий отправляет Вестника обратно в Спарту с посланием мира. Кинесий убегает, чтобы передать то же самое сообщение афинским властям. Услышав это, Женский Лидер подружился с Мужским Лидером, и два Хора сливаются в один.
Появляются спартанские и афинские делегаты. Лисистрата прибывает, чтобы помочь установить мир, и призывает на помощь друга: богиню Примирения, которая принимает облик обнаженной девушки.Лисистрата читает лекции обеим сторонам о глупости войны друг с другом; они соглашаются с ней — главным образом потому, что оба жаждут Примирения.
В конце концов, сделка достигнута, и обе стороны отправляются на вечеринку. Спектакль заканчивается демонстрацией танцев с обеих сторон в жесте единства, доверия и дружбы.
Лисистрата Аристофана: Резюме
Лисистрата, сильная и умная афинянка с большим чувством личного долга перед нацией, составила тайный план встречи всех женщин Греции, чтобы обсудить, как положить конец Пелопоннесской войне.Она созвала на собрание женщин Спарты, Фив и других городов.
Аристофан (448BC-388BC)
Процедуры Лисистраты с планом призвать всех женщин к сексуальной забастовке со своими мужьями до тех пор, пока воины с обеих сторон не подпишут мирный договор.
Женщины с подозрением относятся к этому плану и поначалу сопротивляются, но благодаря силе Лисистраты убеждать женщин соглашение завершается клятвой вокруг чаши с вином, и женщины соглашаются избегать всех сексуальных удовольствий.Другой ее план связан с пожилыми женщинами Афин, которые должны захватить Акрополь в тот же день. В Акрополе находится государственная казна, без которой воины не могут продолжать войну из-за отсутствия средств.
Есть две группы хоров: хор стариков и хор старух в Lysistrata. Хор мужчин виден на сцене с дровами и огнем, чтобы выкурить женщин из Акрополя. Они в большой ярости, но появляется хор женщин с кувшинами воды на сцене, чтобы потушить огонь мужчин.Хор мужчин терпит поражение от хора женщин, и мужчины хорошенько отмокают из кувшинов с водой.
Судья приходит в Акрополь с просьбой о средствах для военных кораблей на войне. Комиссар очень потрясен, увидев женщин в Акрополе, и приказывает полиции арестовать Лисистрату и поддерживающих ее женщин.
В этом юмористическом конфликте полицейские напуганы. Комиссар жалуется афинским мужчинам на то, что они были слишком гибкими и предоставили городским женщинам ненужную свободу.
Комиссар и Лисистрата остаются позади, чтобы спорить о Пелопоннесской войне. Лисистрата утверждает, что война является большой заботой женщин, потому что женщины принесли ей большие жертвы, женщины отдали своих мужей и своих сыновей ради войны. Лисистрата далее добавляет, что женщине стало трудно найти мужа. Женщины насмешливо одевают комиссара сначала в женщину, а затем в труп.
По прошествии значительного времени секс-забастовка греческих женщин начинает сказываться на мужчинах.Лисистрата находит Кинесия, мужа Миррины, пришедшим в Акрополь, чтобы увидеть свою жену. У Кинесия полная эрекция, и он безумно отчаянно нуждается в своей жене. Но Миррина умело отвергает его предложение о сексе, говоря, что они могут наслаждаться сексом, когда между Афинами и Спартой существует мир. Это так забавно, что Миррина намекает, что могла бы заняться любовью с Кинесием, и заставляет его отчаянно желать секса, но позже оставляет его в сильной боли.
Теперь он может думать только о мирном договоре между двумя государствами.
В Акрополь прибывает один спартанский посланник, который также страдает от сильной эрекции. Посланник рассказывает о беспомощном положении спартанских воинов, вызванном сексуальной забастовкой, и призывает заключить мирный договор. Когда мужчины из обоих государств встречаются в Акрополе для обсуждения мирного договора, у всех мужчин возникает полная эрекция. Лисистрата обращается к ним о необходимости примирения между государствами. Она напоминает им всем об их предыдущей роли помогать друг другу в трудную минуту.Затем спартанские и афинские лидеры доходят до того, чтобы реализовать права на землю, что в конечном итоге положит конец войне. Обе стороны подписывают мирный договор, и Лисистрата возвращает женщин их мужчинам. Спектакль заканчивается веселой песней в исполнении мужского и женского хоров.
Лисистрата Сводка | GradeSaver
Лисистрата, молодая афинянка, созывает собрание всех женщин в различных греческих городах-государствах.
Она и ее подруга Калоника обсуждают тот факт, что, чтобы остановить войну, все женщины должны агрессивно соблазнять своих мужей, но затем отказывать им в сексе, чтобы убедить их остановить Пелопоннесскую войну.Ей удается заставить женщин согласиться, хотя и неохотно, а также убеждает спартанку Лампито присоединиться. Они пьют вино и повторяют сложную клятву, соглашаясь не заниматься сексом.
Тем временем старухи Афин захватывают Акрополь и сокровищницу внутри. Пока Лисистрата и женщины идут в Акрополь, Лампито идет распространять весть о восстании. Прибывает хор мужчин с факелами и говорит женщинам открыть Акрополь, угрожая сжечь ворота, если они этого не сделают.Женщины поливают промежности мужчин холодной водой, и они отступают.
Прибывает судья и принижает женщин за их шумные бунты, а затем принижает мужчин за то, что они не следят более пристально за своими женами. Когда входит Лисистрата, мужчины угрожают ей арестовать, но она предупреждает их, что есть много батальонов женщин, готовых сразиться с ними различными кухонными предметами.
Лисистрата говорит магистрату, что женщинам надоело слушать, как их мужья делают ошибки, и они хотят иметь возможность влиять на политику.
В Сцене 3 Лисистрата говорит женщинам, что она встревожена тем, что некоторые из них хотят заняться сексом. Когда женщины ускользают, она отправляет их обратно в Акрополь. Позже Кинесий приезжает в поисках Миррины, своей жены. Лисистрата советует Миррине хорошо соблазнить Кинесия, но затем отказаться от его сексуального удовлетворения. Она поступает так, как советует Лисистрата, и мучает мужа различными обольщениями, но никогда не дает ему довести дело до конца.
Входит спартанский глашатай и объявляет, что спартанские власти хотят объявить мир.Кинесий говорит ему, что согласится сделать то же самое. В финальной сцене Лампито ведет спартанского глашатая на сцену, а также входит Кинесий. Двое мужчин просят Лисистрату, которая входит с ходячей обнаженной статуей под названием «Мир». Мужчины отвлекаются на свое стремление к «миру», поскольку Лисистрата заставляет каждого из них вести переговоры о мирном прекращении войны.
Они соглашаются, и все отправляются отпраздновать это шумным пиром в Акрополь.
The Acharnians [and] the Clouds [and] Lysistrata Summary & Study Guide
Acharnians [and] the Clouds [and] Lysistrata Summary & Study Guide включает исчерпывающую информацию и анализ помогите разобраться в книге.Данное учебное пособие содержит следующие разделы:
Этот подробный обзор литературы также содержит темы для обсуждения и бесплатный тест по Ахарнийцы [и] Облака [и] Лисистрата Аристофана.
Этот сборник из трех пьес классического греческого драматурга Аристофана высмеивает различные аспекты общества и культуры Афин за несколько столетий до Рождества Христова. Первый и третий («Ахарнийцы» и «Лисистрата») сосредоточены на потребности города в прочном мире с его врагами, но на сопротивлении ему.Второй, «Облака», фокусируется на новом (в то время) стиле обучения и философии, которому учил знаменитый Сократ. Во всех трех пьесах есть подводные течения откровенной сексуальности, а также тематические исследования глупости слишком крепко держаться традиционных способов и того, как бесправные обретают силу.
Первая пьеса сборника «Ахарнийцы» начинается с длинного монолога афинского гражданина Дикеополиса, который выражает свое недовольство затянувшимся процессом установления мира между Афинами и их различными врагами, процессом, который (как повествование позже показывает), очень коррумпирован.Помощь так называемого второстепенного божества, Амфитея, наделяет Дикеополис личным миром, который он пытается передать воинственным ахарнийцам, разгневанным Дикеополисом за вмешательство в продолжающиеся столкновения с конфронтационной Спартой. Дикьяополис обращается за помощью к известному драматургу Еврипиду и пытается убедить ахарнийцев в том, что мир в их интересах. В рамках своей аргументации он демонстрирует потенциал экономического роста в мирное время, создавая рынок и ведя успешный бизнес с парой торговцев.Завершив свои сделки, Дикайополис празднует свой успех самостоятельно приготовленным банкетом, одновременно зля и насмехаясь над своим соседом-воином Ламахом. В то же время, однако, Дикайополис отказывается делиться своим секретом мира с другими, в конце концов напиваясь миром, но теперь уже мирные ахарнийцы все еще приветствуют его как героя.
Во второй пьесе сборника «Облака» коварный Стрепсиад пытается привлечь своего сына Фидиппида к так называемому Новому Учению, как учил противоречивый, но тем не менее уважаемый Сократ, чтобы он (Стрепсиад) может выпутаться из-под своих обременительных долгов.Фидиппидес категорически отказывается, поэтому Стрепсиад идет к самому Сократу и с удивлением обнаруживает, что Сократ и его знания вдохновлены не традиционными богами, а Облаками, чье присутствие вызывает Сократ и которые спускаются на землю, чтобы учить Стрепсиада. Обычно глупый Стрепсиад неправильно понимает и неправильно применяет учения как Сократа, так и Облаков, но не понимает, что произошло, пока Фидиппидес, который, наконец, не пошел учиться к Сократу, не раскрывает ему отрицательную сторону сократовской техники философского аргумента.Доведенный до крайности гневом из-за отношения Фидиппида, Стрепсиад поджигает дом Сократа. Облака возвращаются в небо, рассказывая о том, как выполнена их работа.
Последняя пьеса сборника — «Лисистрата», в которой женщины Греции объединяются под сильным руководством афинянки Лисистраты в отчаянной попытке установить мир в своей стране.
В частности, они решают воздержаться от секса со своими мужчинами до тех пор, пока те не откажутся снова идти на войну. Многие женщины изначально сопротивляются этой идее, говоря, что они слишком любят секс, чтобы отказаться от него.Однако Лисистрата убеждает их, и вскоре мужчины становятся сердитыми и разочарованными, не говоря уже о том, что они болезненно переполнены ситуацией. Несмотря на то, что некоторые женщины слабеют, а мужчины оказываются умелыми и манипулятивными, план Лисистраты в конечном итоге срабатывает. Делегации из Афин и Спарты, главных игроков в непрекращающихся войнах Греции, ведут переговоры о мире, используя обнаженное тело союзника Лисистраты, Примирения, чтобы определить, кто какую территорию возьмет под свой контроль. Спектакль заканчивается песней и танцем, в котором эффектные женщины и их похотливые мужья счастливо воссоединяются.
Резюме Лисистрата Аристофан ❤️ | Эссе
Аристофан
Лисистрата
Имя «Лисистрата» означает «Разрушительница войны».
Такое имя дала Аристофан героине своей фантастической пьесы о том, как женщины своими женскими средствами добились того, чего не смогли мужчины, положить конец большой войне. Война была между Афинами и Спартой, она длилась десять лет, против нее выступал Аристофан в комедии «Всадники». Потом было несколько лет перемирия, а потом снова началась война.Аристофан уже отчаялся, что всаднику-помещику удастся справиться с войной, и он сочиняет комедийную сказку, где мир перевернут, где женщины умнее и сильнее мужчин, где Лисистрата действительно разгромит война, эта гибельная мужская авантюра . Как? Устроив всегреческую женскую забастовку. Комедии должны были быть непристойными, таков закон весеннего театрального праздника; в «Лисистрате»
Всякая забастовка начинается со сговора. Лисистрата собирает
— Мы все скучаем по вашим мужьям? — «Все!» «Мы все хотим, чтобы война закончилась?» — «Все!» – «Все ли готовы пойти на это?» — «Для всех!» – «Так вот что вам нужно делать: пока мужчины не помирятся – не спать с ними, не давать им, не трогать их!» — «Ой!!!» – «О, так ты на все готов!» – «В огонь прыгнем, пополам разрежемся, серьги-кольца отдадим – только не это!!!» Начинайте уговаривать, бороться, уговаривать.«Я не мог сопротивляться мужчине против женщины: Менелай хотел расправиться с Еленой — и, как я видел, сам бросился к ней в постель!» – «А если схватят и заставят?» – «Ложись пачка, и пусть мучается!» Наконец договорившись, они приносят над огромным бурдюком с вином торжественную клятву: «Я не отдамся ни мужу, ни любовнику. Я не встану на белые ноги перед насильником. Я не встану, как львица над воротами. И переоденься – теперь дай мне попить воды!» Слова сказаны, дело начинается.Хор женщин занимает афинский акрополь. Мужской хор — конечно, старики, молодые ведь на войне, — идет в атаку на Акрополь.
Стариков бьют током горящих факелов, женщинам грозят ведрами с водой. «И я сожгу этой искрой твоих подружек!» – «А я наполню твой огонек водой!» Склока, борьба, дряхлые старики бегут. «Теперь я вижу: Еврипид — мудрейший из поэтов: ведь он сказал о женщинах, что твари не бесстыжие!» Два припева оспариваются песнями.По сцене, еле передвигая ноги, бродит самый старый старик, статский советник. Главная часть любой греческой драмы начинается со спора. — Что ты делаешь вне своего бизнеса? — говорит советник. «Война — мужское дело!» (Это цитата из прощания Гектора с Андромахой в «Илиаде»). – «Нет, а женщины, – отвечает Лисистрата, – мы мужей теряем на войне, детей рожаем для войны, неужели нам нет дела до мира и порядка!» – «Вы, женщины, стали управлять государством?» – «Мы, женщины, ведём одни и те же домашние дела, и неплохо!» – «Как вы можете распутывать государственные дела?» – «И так же, как каждый день мы пряжу на прялке расплетаем: подлецов растим, хороших людей растим, доброкачественные нити со стороны понваем, И нить единую крепкую выкрядем, И клубок великий намотаем, И,
Советница и хор, конечно, не выдерживают такой наглости, опять с обеих сторон препирательства, потасовки, лихие песни, и опять женщины выходят победителями,
Но рано праздновать! Женщины тоже люди, они тоже скучают по мужчинам, только смотрят, как будто убегают с акрополя, а Лисистрата их ловит и увозит.
«Ой, я оставила шерсть на печке, надо катать!» – «Мы знаем, какие у тебя волосы: сиди!» – «Ой, у меня холст не скатывается, надо скатать!» – «Знаем, садись!» – «Ой, сейчас рожу, сейчас рожу, сейчас рожу!» «Врешь, вчера ты не была беременна!» Опять уговоры, опять предостережение: «А мужчинам, по-вашему, легче? Кто отсидится, тот и победит. Да смотрите: уже бегает один парень, больше не выдержал! Ну и кто его жена? Замани его, зажги его, дай почувствовать, что без нас! Под стеной акрополя появляется брошенный муж, имя его Кинесия, что означает «толкатель».Всем комическим актерам полагались большие кожаные фаллосы, а этот сейчас прямо гигантский. «Спустись ко мне!» «О, нет, нет, нет!» — Пожалейте его! – «Ой, прости, прости, прости!» — «Ляг со мной!» – «Вспомни первым». – «Может быть, помиримся». – «Тогда, пожалуй, я лягу». — «Клянусь тебе!» – «Ну, теперь только я за пледом побегу». — «Сюда скорее!» – «Теперь принеси подушку». – «Сил нет!» «Ах, ах, как же без одеяла?» – «Ты меня приведешь!» – «Подожди, я принесу тебе салфетку с маслом.
— «И без масла можно!» – «Ужас, ужас, масло не того сорта!» И женщина прячется, а мужчина корчится от страсти и поет, как воет, о своих мучениях. Делать нечего, надо смириться. Послы афинские и спартанские сходятся, фаллосы такой величины, что все сразу понимают друг друга без слов. Переговоры начинаются. Лисистрата спускается к переговорщикам, вспоминает древнюю дружбу и союз, хвалит за доблесть, забивает баллы за глупую сварливость.Всем хочется поскорее и мира, и жен, и пахоты, и жатвы, и детей, и пьянки, и веселья. Не торгуясь, отдают захваченных в обмен на захваченных другими. И, взглянув на Лисистрата, восклицают: «Какой умный!», не забывая прибавлять: «Какой красивый!», «Какой стройный!» А на заднем плане женский хор заигрывает с хором стариков: «Вот, помиримся и снова будем жить душою!» А старый хор отвечает: «Ах, недаром же старики говорили нам о бабах: «С ними нельзя жить, и без них нельзя!»
Мир замкнут, хоры поют; «Зла не помним, зло забудется! …» Афинские и спартанские мужья подхватывают своих жен и танцуют с песнями и танцами со сцены.
Lysistrata от Aristophanes
Как видите, в этом обзоре нет выделенных звездочек. Причина этого не в том, что я ненавижу эту пьесу, а просто в том, что я прочитал три разных перевода Лисистраты, каждый из которых уникален в своем переводе. Если вы читаете то, что кажется плохим переводом пьесы, то это вина не Аристофана, а переводчика(ов). С учетом сказанного, вместо одной оценки, чтобы завершить его, я публикую три оценки и рецензии, по одной на каждый прочитанный мной перевод; от лучшего к худшему.Я буду ссылаться на источник игры для каждого из них.Прежде чем я начну, я очень быстро скажу, что я думаю о самой пьесе: в правильном переводе она очень, очень забавная и увлекательная. Я подробнее остановлюсь на этом, когда буду говорить о первом переводе.
С учетом сказанного, давайте возьмем Аристофана (или НЕ-Аристофана для одного перевода)!
ПЕРВЫЙ ПЕРЕВОД:
Аристофан: Полное собрание пьес
Перевод Пола Роша
Опубликовано New American Library
Источник: https://www. amazon.com/dp/B001NQGN56/…
ОЦЕНКА: 4,5 ЗВЕЗДЫ
Судя по тому, что я слышал в записанной на пленку лекции профессора Университета Брауна, который специализировался на классической греческой письменности и языке, эта книга (то, что он воспринимал ) содержит наиболее близкий перевод, который мы можем (или только что получили) к оригинальной пьесе Аристофана. При переводе произведения вы не только переводите слова, но и выясняете, что они могли означать тогда и как они были переданы. НАПРИМЕР: Если каким-то образом за тысячи лет английский язык исчез и люди нашли остатки американской пьесы, они могли бы неправильно перевести слово «дождь», поскольку у нас также есть слова, произносимые похожим образом, такие как царствование и вожжи.Все три слова звучат одинаково, но имеют разное значение.
Судя по тому, что я слышал, Рош очень доходчиво перевела все произведения Аристофана (включая Лисистрату). Сам читая пьесу из этой книги, я думаю, что могу согласиться с этим профессором.
Это, наверное, лучшая и наиболее точная адаптация Лисистраты, которая существует на данный момент… но что это значит? Это также означает, что он, скорее всего, самый грубый из существующих на данный момент, но это также делает его лучше; поскольку оригинальная пьеса, написанная на древнегреческом языке, была очень грубой и не уклонялась от сексуальных вопросов и сквернословия.В этом переводе много сексуального подшучивания, ругательств, сексуального сленга и т. д. Это также очень, очень хорошо написанная пьеса, которая, конечно, в таком переводе, как эта версия, имеет замечательную химию и временами поток сознания. как диалог. Я также могу похвалить этот перевод за использование сносок, когда упоминается что-то неясное. Очень полезно, правда!
Я считаю, что эта версия лучше всего описывает саму Лисистрату. Мне нравилось, насколько она волевая и уверенная в себе, вместо того, чтобы быть более снисходительной и…ну, я скоро перейду к этому переводу.
Я прочитал эту версию три раза, и она никогда не устареет.
На самом деле, я думаю, что с каждым просмотром он становится немного лучше (есть некоторая игра слов и отсылки, которые вы не всегда улавливаете с первого раза). Они правильно назвали имена персонажей и никогда не ссылаются ни на что, кроме этого периода времени (позже вы поймете, что я полностью подразумеваю под этим).
Всего? Эта версия представляет собой изысканный образец превосходного перевода, близкого к оригинальному произведению Аристофана.Браво, Поль Роше! Ты заслужил печенье M&M.
ВТОРОЙ ПЕРЕВОД:
Lysistrata (Hackett Classics)
Перевод Сары Руден
Опубликовано Hackett Publishing Co.
Источник: http://www.fishpond.com/Books/Lysistr…
Я просто хочу, чтобы вы знали людей, это просто мои мнения с НЕКОТОРЫМИ фактами. Я знаю, что некоторым людям очень нравится этот перевод пьесы; и надо отдать ему должное, у переводчика, конечно, есть резервная копия.У нее есть докторская степень по классике, и она получила несколько очень положительных отзывов о своих работах. Это просто мое мнение о переводе. Ненавистные комментарии не нужны.
Я просто хочу спросить… кто нарисовал обложку для этой книги? Не хочу показаться грубым, но на это просто противно смотреть. Меня это почему-то напрягает. Я просто хотел избавиться от этого… и я не оцениваю книги на основании этого.
Как я уже собирался сказать, я действительно не нахожу этот перевод Лисистраты таким уж плохим.Во многих отношениях он очень похож на перевод Роша, в нем сохранены похожие имена персонажей и их мотивы. Тогда почему рейтинг ниже?
Я думаю, что поставил этому ниже оценку из-за того, что я заметил, что Сара Руден пыталась сделать диалог намного короче, чем он был. В некоторых частях вместо длинной шекспировской прозы, стиха и ритма некоторые из этих частей были урезаны до пары предложений. Может быть, Руден полагал, что многие стихи Аристофана, использованные в этой пьесе, бессмысленны для сюжета.Если это так, то я совершенно не согласен. Если это не так, я до сих пор не знаю, почему многие из них урезаны.
Это было бы нормально для новичка, но если вы готовитесь к уроку и задали пьесу, то я не уверен, что этот перевод вам подойдет.
Честно говоря, я думал, что это было скучно для того, что я пытался адаптировать. Лисистрата должна быть драматичной, грубой, веселой и во многих отношениях догматичной. Хотя этот перевод… удовлетворительный. Да, это по-прежнему увлекательно, но ему не хватает содержания, которое было в переводе Роше.Опять же, может быть, Руден считал, что пьесу следует воспринимать более серьезно, а не комедийно. Это зависит от восприятия переводчика и читателя. На мой взгляд, «Лисистрата» — это комедия, хотя и веселая, а временами просто странная, она также проповедует тот факт, что с женщинами в Греции плохо обращаются, а сама пьеса использует иронию и умную игру слов, чтобы проповедовать своей аудитории. Во многих смыслах «Лисистрату» можно даже считать феминистской пьесой (хотя тогда феминизма не было — по крайней мере, насколько мы знаем).
В целом адаптация неплохая.
Прочитала ее довольно быстро, и она до сих пор стоит у меня на книжной полке. Может быть, я скоро перечитаю его снова и посмотрю, не пропустил ли я что-нибудь.
ТРЕТИЙ ПЕРЕВОД
Lysistrata (Библиотека классики Focus)
Перевод Джеффри Хендерсона
Опубликовано Focus
Источник: https://www.amazon.com/dp/B00PRHFW0Y/… …
Я слишком много предвещал этот перевод в этом обзоре.
Этот перевод действительно странный. Я серьезно. Это… очень, очень странно до ужаса. Я бы очень хотел сесть и серьезно поговорить с переводчиком.
Я действительно ненавижу использовать GIF в серьезном обзоре, но в этом случае они мне просто нужны здесь, чтобы выразить то, что я думаю об этом переводе.
О боже, с чего мне начать?
Хорошо, я начну с того, что все имена верны. Там. Готово с профи.
Теперь минусы.
Во-первых, есть упоминания о вещах спустя сотни, если не тысячи лет после того, как была написана эта пьеса, и в те годы, когда она происходила (около 431-404 гг.
до н.э.). Во вступлении к этому изданию переводчик говорит о модернизации его частей. Хорошо, это действительно звучит очень интересно! Версия Лисистраты, действие которой происходит в 20 или 21 веке? Почему нет?
Вот когда этот перевод стал… странным.
Калонис, одна из женщин, добровольно присоединившихся к секс-забастовке, говорит, что заранее предпочла бы сжечь свои лучшие дизайнерские джинсы.Затем Лисистрата перед этим ссылается на женщин на высоких каблуках. Хорошо. Это должна быть современная адаптация, верно? Ну, я так и думал… пока они все не упомянули, что их мужья воюют в Спарте и хотят, чтобы они вернулись в Афины.
Так… что, черт возьми, это должно быть? Это происходит в Америке 20 века или в 5 веке до нашей эры во время Пелопоннесской войны?? В то время у них не было Old Navy, а высокие каблуки даже не изобрели до 14 века или позже в Неаполе.Почему об этом говорят, если это происходит в 5 веке! Я предполагаю, что это 5-й век во время войны, так как в начале пьесы они показывают карту, где война происходила в 421 году до нашей эры.
Я думаю, что мой мозг просто выдохся немного.
Есть даже часть, где спартанский солдат ссылается на Фрейда.
ЧТО ЭТО!?
Что же касается просто перевода, если игнорировать всю эту современную ахинею в обществе 5-го века? Я скажу вам, что это такое.Повторяющийся и скучный без содержания. Звучит очень жестко, но это мое мнение, и я его придерживаюсь. Кроме того, в этой версии диалоги казались очень неуклюжими. Были части, которые мне приходилось перечитывать по пять раз, обмен предложениями между персонажами, потому что я понятия не имел, о чем, черт возьми, они вообще говорили или почему они об этом думали!
Каким-то образом я закончил это, но это заняло гораздо больше времени, чем два других. Возможно, это не самый плохой перевод Лисистраты, но он должен быть там.По крайней мере, у спартанцев нет надоедливого шотландского акцента, как в переводе Джека Линдсея или в переводе Паркера, где они звучат как деревенщины (потому что в этом есть смысл, верно)!? Вам просто нужно научиться отличать хороший перевод от плохого.