Краткий пересказ вельможа державин: Разработка урока по теме «Г.Р. Державин — поэт и государственный чиновник. Ода «Вельможа» (по учебнику Г.С. Меркина).

Содержание

Разработка урока по теме «Г.Р. Державин — поэт и государственный чиновник. Ода «Вельможа» (по учебнику Г.С. Меркина).

Державин «Вельможа» – краткое содержание и анализ

Вознесенный Екатериной II на необычайную высоту, сделавшись сам вельможей, но сохраняя везде и всегда независимость, правдивость и горячность своего характера, поэт Гавриил Романович Державин не мог простить другим, недостойным вельможам их эгоизма, роскоши и тщеславия.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В большой оде «Вельможа» он обличает эти недостатки некоторых высокопоставленных лиц. В оде «Фелица», сатира Державина шутливая, насмешливая; «Вельможа» служит примером сатиры негодующей, обличительной. Поэт говорит, что вельможами должны быть те:

«… которые собою сами Сумели титлы заслужить Похвальными себе делами; Кого ни знатный род, ни сан, Ни счастие не украшали; Но кои доблестно снискали Себе почтенье от граждáн».

Не таковы современные вельможи: гоняясь за славой, честью и богатством, они не думают о пользе отечества, о благополучии подвластных им людей. Негодующий поэт сравнивает таких вельмож с «глыбой грязи позлащенной». Добиваясь высокого положения, сановники эти иногда и не способны справиться с возложенной на них ответственной работой:

«Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. О, тщетно счастия рука Против естественного чина Безумца рядит в господина, Или в шумиху дурака».

Державин. Вельможа. Стихотворение, вполне современное и для нашей эпохи

В этой характеристике узнаёшь и многих «вельмож» нашего последнего – ельцинского и путинского – времени. Не род, не знатное происхождение, или богатство должны, по мнению Державина, отличать царедворца от других людей, а его душевные качества.

«Я князь, – коль мой сияет дух, Владелец, – коль страстьми владею, Болярин, – коль за всех болею, Царю, закону, Церкви друг!»

Затем Державин изображает роскошную, эгоистическую жизнь вельможи, в котором не трудно узнать князя Потемкина.

«А ты, второй Сарданапал!

К чему стремишь всех мыслей беги? На то ль, чтоб век твой протекал Средь игр, средь праздности и неги? Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали, Картины в зеркалах дышали, Мусия[1], мрамор и фарфор?»

Поэт изображает обычное утро вельможи, который еще сладко нежится в постели, тогда как:

«…там израненный герой Как лунь во бранях поседевший, Начальник прежде бывший твой, – В переднюю к тебе пришедший Принять по службе твой приказ, Меж челядью твоей златою, Поникнув лавровой главою Сидит и ждет тебя уж час.

А там вдова стоит в сенях И горько слезы проливает С грудным младенцем на руках, Покрова твоего желает. За выгоды твои, за честь Она лишилася супруга; В тебе его знав прежде друга, Пришла мольбу свою принесть.

А там, на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный старый воин тот, Которого в бою рука Избавила тебя от смерти: Он хочет руку ту простерти Для хлеба от тебя куска».

Проснися, Сибарит, ты спишь,

восклицает Державин, –

Ты в сладкой неге дремлешь,

Несчастных голосу не внемлешь!»

Но в славном русском народе, его прошлом и настоящем, Державин видит и других вельмож, великих людей правдой и честью служащих своему отечеству. Последние три строфы оды посвящены Румянцеву, который в глазах поэта является образцом вождя, славным героем. Румянцев был в это время в опале, но это обстоятельство нимало не беспокоило Державина: он всегда независимо высказывал свои мнения и взгляды. Румянцев и Суворов, особенно последний, были любимыми героями Державина. Про Суворова, которого он воспел во многих одах и стихотворениях, поэт писал, что он «превосходней всех героев в свете был».

На нашем сайте вы можете прочитать и полный текст оды «Вельможа».

[1] Мусия – мозаика.

rushist.com

Стихотворение «Вельможа» Державин Гавриил Романович

Не украшение одежд Моя днесь муза прославляет, Которое, в очах невежд, Шутов в вельможи наряжает; Не пышности я песнь пою; Не истуканы за кристаллом, В кивотах блещущи металлом, Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить, Которые собою сами Умели титлы заслужить Похвальными себе делами; Кого ни знатный род, ни сан, Ни счастие не украшали; Но кои доблестью снискали Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор, Несмысленную чернь прельщает; Но коль художников в нем взор Прямых красот не ощущает,- Се образ ложныя молвы, Се глыба грязи позлащенной! И вы, без благости душевной, Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские на вас И не бразильски звезды ясны,- Для возлюбивших правду глаз Лишь добродетели прекрасны, Они суть смертных похвала. Калигула! твой конь в Сенате Не мог сиять, сияя в злате: Сияют добрые дела.

Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. О! тщетно счастия рука, Против естественного чина, Безумца рядит в господина Или в шумиху дурака,

Каких ни вымышляй пружин, Чтоб мужу бую умудриться, Не можно век носить личин, И истина должна открыться. Когда не сверг в боях, в судах, В советах царских — сопостатов, Всяк думает, что я Чупятов В мароккских лентах и звездах.

Оставя скипетр, трон, чертог, Быв странником, в пыли и в поте, Великий Петр, как некий бог, Блистал величеством в работе: Почтен и в рубище герой! Екатерина в низкой доле И не на царском бы престоле Была великою женой.

И впрямь, коль самолюбья лесть Не обуяла б ум надменный,- Что наше благородство, честь, Как не изящности душевны? Я князь — коль мой сияет дух; Владелец — коль страстьми владею; Болярин — коль за всех болею, Царю, закону, церкви друг.

Вельможу должны составлять Ум здравый, сердце просвещенно; Собой пример он должен дать, Что звание его священно, Что он орудье власти есть, Подпора царственного зданья; Вся мысль его, слова, деянья Должны быть — польза, слава, честь.

А ты, второй Сарданапал! К чему стремишь всех мыслей беги? На то ль, чтоб век твой протекал Средь игр, средь праздности и неги? Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали, Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор?

На то ль тебе пространный свет, Простерши раболепны длани, На прихотливый твой обед Вкуснейших яств приносит дани, Токай — густое льет вино, Левант — с звездами кофе жирный, Чтоб не хотел за труд всемирный Мгновенье бросить ты одно?

Там воды в просеках текут И, с шумом вверх стремясь, сверкают; Там розы средь зимы цветут И в рощах нимфы воспевают На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным, Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Орел, по высоте паря, Уж солнце зрит в лучах полдневных,- Но твой чертог едва заря Румянит сквозь завес червленных; Едва по зыблющим грудям С тобой лежащия Цирцеи Блистают розы и лилеи, Ты с ней покойно спишь,- а там?

А там израненный герой, Как лунь во бранях поседевший, Начальник прежде бывший твой,- В переднюю к тебе пришедший Принять по службе твой приказ,- Меж челядью твоей златою, Поникнув лавровой главою, Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает, С грудным младенцем на руках, Покрова твоего желает. За выгоды твои, за честь Она лишилася супруга; В тебе его знав прежде друга, Пришла мольбу свою принесть.

А там — на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный, старый воин тот, Тремя медальми украшенный, Которого в бою рука Избавила тебя от смерти: Он хочет руку ту простерти Для хлеба от тебя куска.

А там,- где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами,- Заимодавцев полк стоит, К тебе пришедших за долгами. Проснися, сибарит! Ты спишь Иль только в сладкой неге дремлешь, Несчастных голосу не внемлешь И в развращенном сердце мнишь:

«Мне миг покоя моего Приятней, чем в исторьи веки; Жить для себя лишь одного, Лишь радостей уметь пить реки, Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом; Стыд, совесть — слабых душ тревога! Нет добродетели! нет бога!» — Злодей, увы!- И грянул гром.

Блажен народ, который полн Благочестивой веры к богу, Хранит царев всегда закон, Чтит нравы, добродетель строгу Наследным перлом жен, детей, В единодушии — блаженство, Во правосудии — равенство, Свободу — во узде страстей!

Блажен народ!- где царь главой, Вельможи — здравы члены тела, Прилежно долг все правят свой, Чужого не касаясь дела; Глава не ждет от ног ума И сил у рук не отнимает, Ей взор и ухо предлагает,- Повелевает же сама.

Сим твердым узлом естества Коль царство лишь живет счастливым,- Вельможи!- славы, торжества Иных вам нет, как быть правдивым; Как блюсть народ, царя любить, О благе общем их стараться; Змеей пред троном не сгибаться, Стоять — и правду говорить.

О росский бодрственный народ, Отечески хранящий нравы! Когда расслаб весь смертных род, Какой ты не причастен славы? Каких в тебе вельможей нет?- Тот храбрым был средь бранных звуков; Здесь дал бесстрашный Долгоруков Монарху грозному ответ.

И в наши вижу времена Того я славного Камилла, Которого труды, война И старость дух не утомила. От грома звучных он побед Сошел в шалаш свой равнодушно, И от сохи опять послушно Он в поле Марсовом живет.

Тебе, герой! желаний муж! Не роскошью вельможа славный; Кумир сердец, пленитель душ, Вождь, лавром, маслиной венчанный! Я праведну здесь песнь воспел. Ты ею славься, утешайся, Борись вновь с бурями, мужайся, Как юный возносись орел.

Пари — и с высоты твоей По мракам смутного эфира Громовой пролети струей И, опочив на лоне мира, Возвесели еще царя. — Простри твой поздный блеск в народе, Как отдает свой долг природе Румяна вечера заря.

(2 votes, average: 2,50 out of 5)

Еще стихотворения:

Вельможа Какой-то в древности Вельможа С богато убранного ложа Отправился в страну, где царствует Плутон. Сказать простее,- умер он; И так, как встарь велось, в аду на суд явился. Тотчас допрос…
Стучись, упорствуя, Кирка Стучись, упорствуя, Кирка, В глухую грудь земли, пока Не зацветут тебе века… Пусть горек, сир и мал твой труд, Но есть у грани тайных руд Рубин живой и изумруд… Но,…
Коль любить, так без рассудку Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча! Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за…
Счастье жизни сей Смертный! быть чтобы счастливым, Не ищи больших честен, Не давай сим блескам лживым Ослеплять души твоей! Следуй рока направленно! В бурю ль твой корабль течет — Смейся вихрей устремленью, Ветер…
Ответ На мирно голубевший рейд был, как перчатка, кинут крейсер, от утомительного рейса спешивший отдохнуть скорей… Но не кичитесь, моряки, своею силою тройною: тайфун взметает здесь пески — поэт идет на…
Деньги Беда, коль денег нет; но что за сила тянет К богатству всех людей? Без денег счастье вянет, И жизнь без них скучна, живи хотя сто лет; Пока твой век минет…
Злобное примирение г. Сумарокова с г. Тредиаковским С Сотином, что за вздор? Аколаст примирился; Конечно, третей член к ним, лешей, прилепился, Дабы три фурии, втеснившись на Парнас, Закрыли криком муз российских чистый глас. Коль много раз театр…
И. В. Леванде О мир, разврата полный мир! Лукавство — бог твой, лесть — кумир. Возможно ли в тебе нам ныне Стыдливу истину сыскать, Когда обман в священном чине И пред алтарь дерзает…
Памяти Пушкина (29 января) Полвека протекло, как твой могучий гений Угас безвременно, народ осиротив… И голос зависти, вражды и заблуждений, В высокомерии к тебе несправедлив, Не раз поколебать пытался твой треножник… Но годы минули…
Тени Случевского Тебе, о тень Случевского, привет! В кругу тобой излюбленных поэтов Я был тебе неведомый поэт, Как звездочка средь сумеречных светов, Когда твой дерзкий гений закликал На новые ступени дерзновенья И…
Деревенская жизнь Что нужды мне до града? В деревне я живу; Мне лент и звезд не надо, Вельможей не слыву; О том лишь я стараюсь, Чтоб счастливо прожить; Со всеми обнимаюсь И…
Надежда Надежда! что ты есть такое? Пролей свой свет ты на меня, Скажи: мечтанье ль ты пустое Иль луч блуждающа огня? То зрю тебя я под венцами, То средь пещер, между…
Сойди с холма и затеряйся разом Сойди с холма и затеряйся разом в траве, коль мал, и в чаще, коль велик. Сойди с холма! — велят душа и разум и сердце опустевшее велит. Наполнит вдох цветенье…
«Достигнувши тобою…» Достигнувши тобою Желанья моего, Не рву уже тоскою Я сердца своего: Душа твоя мной страстна, Моя тебе подвластна; Коль счастлива ты мной, Стократно я тобой! Тебя, мой свет, считаю Я…
Весна Припадок кончен. Грусть в опале. Приемлю жизнь, как первый сон. Вчера прочел я в «Капитале», Что для поэтов — Свой закон. Метель теперь Хоть чертом вой, Стучись утопленником голым, —…
Как я стал знать взор твой Как я стал знать взор твой, С тех пор мой дух рвет страсть: С тех пор весь сгиб сон мой; Стал знать с тех пор я власть. Хоть сплю, твой…
В апреле В сумраке синем твой облик так нежен: этот смешной, размотавшийся локон, детский наряд, что и прост и небрежен! Пахнет весной из растворенных окон; Тихо вокруг, лишь порою пролетка вдруг загремит…
Стихи похвальные России Начну на флейте стихи печальны, Зря на Россию чрез страны дальны: Ибо все днесь мне ее доброты Мыслить умом есть много охоты. Россия мати! свет мой безмерный! Позволь то, чадо…
Поговорка В. Сякину Почему народ России, Отличающийся силой, Проявляющий сноровку, Вдруг придумал поговорку: «Дураков работа любит»? Ведь пословица Не сломится, Переходит в род из рода; В ней таится И хранится Мудрость…
Как дух отчаянья и зла Как дух отчаянья и зла, Мою ты душу обняла; О! для чего тебе нельзя Ее совсем взять у меня? Моя душа твой вечный храм; Как божество, твой образ там; Не…

Вы сейчас читаете стих Вельможа, поэта Державин Гавриил Романович

краткое содержание и литературный анализ

Поэт Гавриил Романович Державин (1743–1816 гг.) писал в стиле русского классицизма, который в то время запрещал соединять высокую оду и сатиру в одном произведении, но об этом чуть позже.

Поэт принадлежал к семье мелкопоместных дворян, живших в Казани. Род Державиных, как записано в личном архиве самого писателя, начинался с потомков мурзы Багрима, который добровольно перешел на сторону князя Василия II.

Поэтическое творчество Державина в основном представлено одами: гражданскими, философскими, победно-патриотическими и анакреонтическими.

Державин, «Фелица»: сочинения краткое содержание

Отдельную нишу занимают гражданские оды, которые адресованы влиятельным государственным лицам: монархам и вельможам. Одним и самых ярких представителей этого поэтического жанра является ода «Фелица», краткое содержание ее будет представлено ниже. Поэт посвятил ее русской императрице Екатерине II.

Державин начал службу в Преображенском полку Санкт-Петербурга, этот момент совпал с началом его поэтической деятельности. Целых 40 лет он занимал различные гражданские и военные посты и даже состоял в секретной комиссии по поимке Емельяна Пугачева. Затем был на службе у генерала А. А. Вяземского. В это самое время он и напишет свою знаменитую оду «Фелица». Краткое содержание этого произведения рассказывает о мудрой и доброй киргизской царевне, которую звали Фелица. Здесь она выступает как справедливая правительница, законодательница и милостивая монархиня.

Ода и восхваление

Приступая к теме: «Фелица», краткое содержание», надо отметить, что образ для своей оды Державин взял из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной Екатериной II для своих внуков.

Эту традицию – написание похвальных од образа просвещенного монарха – продолжил и Державин, позаимствовавший ее от Ломоносова. Эти великие люди видели в монархе человека, которому поручено обществом заботиться о благе государства и его народа.

В произведении показана борьба, направленная против злоупотребления своим положением высокопоставленными вельможами. Все должны служить во благо России – это и стало определяющей чертой творчества Державина. Именно в просвещенной монархии он видел ту силу, которая будет достойно руководить таким могущественным государством, как Россия.

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Ода «Фелица» принесла небываемую славу ее автору и щедрые вознаграждения от самой императрицы, которая подаровала ему драгоценную табакерку, выполненную из чистого золота и всю усыпанную бриллиантами.

В 80-х годах Державин еще не был так близко знаком с Екатериной II, ее образ он создавал по рассказам, которые распространялись по ее же воле. Зато поэт знал многих ее приближенных, под командованием которых ему приходилось в разное время служить. В оде идеализация образа Екатерины II идет в сочетании с критикой ее дворовых вельмож.

Милосердная царица

Помощником для создания главного образа стал приказной документ, написанный Екатериной II. В этом своем «Наказе» она писала о необходимости смягчения некоторых законов о смертной казни, которые зачастую применялись из-за незначительные провинности. Поэтому свою героиню Фелицу Державин наделил таким милосердием и снисходительностью, как у Ее Величества Екатерины II.

Фелица в произведении прославляется в тем, что она прекратила преследования тех, кто имел смелость высказывать всякого рода оскорбления в ее адрес.

Об этом четко говорится в оде «Фелица». Краткое содержание описывает, что с первых строк оды можно узнать русскую правительницу Екатерину II. Так Державин рисует ее образ, в первую очередь, опираясь на присущие ей человеческие качества, и добавляет, что она с первых своих дней пребывания в России стала следовать ее обрядам и обычаям. В этом деле она очень даже преуспела и поэтому вызвала симпатии к себе дворовых вельмож и гвардейцев. Имеются сведения, что ода до слез тронула императрицу.

Державин проявил литературные новаторские способности и соединил в оде хвалебные и обличительные начала с сатирой, а тогда это было недопустимо. Мудрой Фелице и ее идеальному образу были противопоставлены нерадивые вельможи – «мурзы». В Екатерининском дворе ими были Г. А. Потемкин, граф П. И. Панин, графы Орловы, князь А. А. Вяземский и т. д.

Державин их так точно изобразил, что нетрудно было догадаться, о ком шла речь в его произведении.

Сатира на вельмож

Литературный анализ оды «Фелица» говорит о том, что Державин с глубокой сатирой подчеркивал все их слабости, мелочные интересы и прихоти. Достопочтенным людям высокого ранга нельзя выглядеть таким неподобающим образом. Вот, например, Потемкина он изобразил гурманом и чревоугодником, любившим пиры и застольные увеселения. Орловы любили развлекаться пляской и кулачными боями. Панин, оставив выполнять свои обязанности других, уезжал на охоту с собаками. А Вяземский просвещал свой ум чтением «Полкана и Бовы», так как над Библией он часто засыпал.

Продолжим изучать оды краткое содержание. Державина «Фелица» оригинально и очень смело преподносит образ самого автора в произведении. Живо и правдиво он написал: «Сидя дома, я прокажу, играя в дураки с женой…».

Обращает на себя внимание и очень оригинальный восточный колорит оды, так как она ведет повествование от лица татарского мурзы, да еще упоминаются восточные города Смирна, Кашмир и Багдад. Заканчивается ода по традиции в высоком и хвалебном стиле.

Державин в своей оде сравнивает правление Екатерины II, которая создает ряд полезных для государства Великого законов, с несправедливыми и жестокими нравами, царившими в России при Анне Иоанновне, называемые временами бироновщины.

Образ Фелицы в одах Державина «Фелица», «Вельможа»

После «Фелицы», которая навечно прославила Державина, поэт приступает к оде «Вельможа». Здесь опять же построение основывается на двух началах – хвалебном и сатирическом. Но если в «Фелице» было больше положительного начала, веселой сатиры и смеха над вельможами, то в оде «Вельможа» идет иное соотношение добра и зла. Хвалебной части очень мало – лишь в самом конце, больше связанной с упоминанием П. А. Румянцева. Большую часть перевешивает гневная сатира. Слышится негодование автора от равнодушия вельмож к долгу перед своим Отечеством. Этим не сильно отличались произведения XVIII века. Державин возмущен положением своего народа и подданных, страдающих от преступно равнодушных царедворцев, на прием к которым в приемной в очереди часами могли просиживать и ждать аудиенции и военачальник, и вдова с ребенком на руках, и израненный солдат.

Заключение

Итак, мы проанализировали оды краткое содержание. Державина «Фелица» и «Вельможа» — это такое обращение к сатире, которое немного позже, в XIX веке, повторили Гоголь в произведении «Повести о капитане Копейкине» и Некрасов в «Размышлениях у парадного подъезда».

Высоко оценили творчество и во многом потом подражали своему предшественнику А. С. Пушкин и декабрист К. Ф. Рылеев.

fb.ru

Ода и восхваление

Анализ оды Державина «Вельможа»

Великий русский поэт Гаврила Романович Державин оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев. В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика. Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лицам, наделенным большой политической властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность – все это сознательно использовалось Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений.

выполнять волю государя. «Бичом вельмож» назовет впоследствии поэта А. С. Пушкин. И эта характеристика действительно точно и метко отражает сущность всей поэзии Державина. С небывалой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордящуюся «гербами предков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «мароккские ленты и звезды».

В стихотворении перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ, заставляющий страдать ни в чем не повинных людей. Автор дает краткую, но исключительно меткую характеристику такого вельможи:

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом,

Он только хлопает ушами.

Автору горько сознавать, что судьба возносит на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никаких заслуг перед государством:

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздности и неги».

Державинская сатира исполнена гневного чувства. Облеченная в четырехстопные ямбы, которыми раньше писались оды, эта сатира приняла одическую выразительность и силу. Стремясь достучаться до спящего разума вельможи, показать ему настоящую жизнь, поэт использует повторы, усиливающие гневный пафос произведения: «Там воды в протеках текут… там розы средь зимы цветут и в рощах нимфы воспевают». Но для чего все эти блага и красоты?

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

«Блистают розы и лилеи», а праздный и бездушный вельможа «покойно спит», слепой к страданиям и глухой к голосу жаждущего помощи и покровительства народа.

Обличительная характеристика царского любимца, забывшего о своем общественном долге, конкретизируется в двух контрастных картинах. Державин рисует роскошный быт «второго Сарданапала», мысли которого заняты лишь тем,

Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор…

Все желание и потребности таких людей ограничены тем, чтобы стол был заставлен изысканными яствами, чтобы Токай лил густое вино, а «Левант – со звездами кофе жирный».

На фоне этого великолепия и праздности особенно остро ощущается униженное положение людей, зависящих от высокопоставленного вельможи:

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там – вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

А там – на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный, старый воин тот… Которого в бою рука Избавила тебя от смерти.

А там, – где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами, – Заимодавцев полк стоит, К тебе пришедших за долгами.

Но спит бездушный «сибарит», которому «миг покоя» «приятней, чем в исторьи веки», не внемлет он «несчастных голосу».

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть – это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он убежден в том, что придет час расправы, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

Вместе с осуждением вельмож в произведении звучит вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи – «здравы члены тела», которые «прилежно долг все правят свой». Однако когда наступит это время, поэт, как и любой другой его современник, предвидеть не мог.

Г. Р. Державин – крупнейший поэт XVIII века. Смысл и задачу своего поэтического творчества он видел в том, чтобы правдиво и в ярких красках изображать действительность: «В сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить». Его многообразные поэтические сочинения открыли дорогу дальнейшему развитию русской литературы. Не случайно имя этого поэта с теплотой и благодарностью поминалось его поэтическими наследниками, в числе которых был и великий А. С. Пушкин.

schoolessay.ru

Анализ оды «Вельможа» Г.Р. Державина по плану.

История создания.

Ода «Вельможа» была написана в 1794 году. Ее написанию предшествовали важные в жизни Державина события. В декабре 1791 года его поощрила по службе русская императрица Екатерина II и назначила своим кабинет-секретарем. Приближая к себе известного поэта, Екатерина II надеялась, что в благодарность за милость он станет прославлять ее своими стихами. Державин же рассматривал это назначение совершенно иначе. Он был не только поэтом, но всю жизнь служил, занимая разные должности в государственном аппарате. У него сложилось свое понимание общественных обязанностей человека. Державин не был радикальным мыслителем, не был просветителем — он считал законным крепостное право и был сторонником монархии в России. В тоже самое время Державин был потрясен бедствиями народа. Он видел, как чиновники и помещики грабили подданных и «питателей отечества». Грабительством занимались чиновники — и мелкие, и крупные, в судах и в Сенате, безродные дворяне и родовитые князья, вельможи, приближенные к трону. Злоупотребления властей и беззаконие, царившее во всей империи, вызывало возмущение Державина. Вот почему, назначение кабинет-секретарем Державин и воспринял как сознательное приглашение его на пост помощника императрицы, который бы своими советами помогал искоренять преступления в государственных учреждениях России. Но Екатерине II надоел и наскучил дерзкий кабинет-секретарь, постоянно пристававший к ней со своими советами, поучениями, требованиями. Осенью 1793 года Екатерина II освободила Державина от обязанностей кабинет-секретаря. Но ссориться с видным поэтом она не хотела, потому он был награжден высоким чином тайного советника, орденом Владимира второй степени и назначен сенатором. Мечта Державина о Екатерине II -просвещенной монархине рухнула. Исполнять свой долг перед отечеством на государственном поприще, использовать власть императрицы для борьбы с беззакониями и преступлениями крупных чиновников оказалось невозможным. И вот тогда-то Державин решил обратиться к поэзии. Создание сатирической оды «Вельможа» и было таким исполнением гражданского долга поэта.
Основные темы и идеи.
В оде есть попытки изобразить портрет социальный — российского вельможу. Мысли о назначении, правах и обязанностях вельмож, сановников империи, людей, исполняющих в стране распорядительную власть давно зрели в Державине. В основу стихотворения положена одна из читалагайских од Державина «На знатность», но текст был переписан заново и значительно расширен: десять первоначальных строф превратились в двадцать пять. Ода «Вельможа» представляет собой взволнованный и вдохновенный монолог автора, т.е. именно Гаврилы Романовича Державина, разъясняющий как должно поступать первым лицам в государстве и обличающий их пороки. Эти стихи рассчитаны на ораторскую речь. Потом, кто кроме Державина, мог ввести в патетическую, исполненную гражданского негодования оду такое замечательное сравнение: Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. Важной особенностью оды, характеризующей высокий уровень литературного мастерства Державина, явилось то обстоятельство, что в этом произведении он представил собирательный портрет вельможи, обобщил его отличительные черты. Это не Потемкин или Зубов, но и Потемкин, и Зубов, и Безбородко, и Нарышкин, и Панин, и Репнин, и многие, многие другие родовитые и «случайные», т.е. находившееся в фаворе у царицы люди, которых Державин знал, наблюдал, как подчиненный и как писатель, а потом и зарисовал в своей прекрасной оде. Державин нападает на фаворитов царицы, которые не владея никакими достоинствами, как Зубов, приобретали вдруг нежданно негадано большой вес в государстве. Сатира в оде направлена против явления «вельможества» в целом. Поэт, не скупясь на краски, описывает роскошный образ жизни вельмож, пресыщенный удовольствиями, живущего без малейших заботы о чем бы то ни было: На прихотливый твой обед Вкуснейших яств приносит дани, Токай — густое льет вино, Левант — с звездами кофе жирный, Чтоб не хотел за труд всемирный Мгновенье бросить ты одно? Затем наступает мгновенный контраст, вельможа в полдень наслаждается сном в объятьях своей Цирцеи, «А там?» — сурово спрашивает и тут же отвечает поэт: А там израненный герой, Как лунь во бранях поседевший… …А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает… …А там — на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный, Бесстрашный, старый воин тот, Тремя медальми украшенный, Которого в бою рука Избавила тебя от смери, Он хочет руку ту простерти Для хлеба от тебя куска… «Проснися, сибарит!» — негодует Державин, а в заключении указывает истинные обязанности государственных сановников: …Как блюсть народ, царя любить, О благе общем их стараться, Змеей пред троном не сгибаться, Стоять — и правду говорить. Положительные герои для Державина — полководцы Румянцев и Суворов. Самое видное место в галерее портретов Державина занимает Суворов. Державин кратко и выразительно воссоздает личный облик Суворова, его индивидуальный портрет. Это именно Суворов, со всеми присущими ему и только ему привычками и особенностями поведения.

gdzplus.com

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Краткое содержание Державин Фелица за 2 минуты пересказ сюжета

Это Ода прославляет Екатерину Великую, ставя царицу очень высоко. Язык оды, конечно, сейчас кажется слишком торжественным и тяжелым, кроме того, использует Державин много отсылок к мифам и легендам.

Начинается произведение (и, собственно, продолжается) в духе обращения к той самой царицей. Сразу она называется «богоподобной», а далее этот эпитет лишь раскрывается на примерах. Державин описывает доброту, щедрость, мудрость правительницы. Он как простой смертный просит у этой «розы без шипов» наставлений.

На контрасте он переходит к своей личности, которая, по его мнению, слаба и порочна. Но у поэта есть хотя бы понимание, как жить достойно, но в мирской суете он постоянно об этом забывает. То маскарад, то охота, то хочется новый кафтан, то книги читать, то лень найдёт, то фантазия разыграется. Он горазд и в карты играть, и объедаться. После ироничного представления своих грехов поэт делает вывод, что таков и весь свет.

В поисках добродетели люди приходят к светлому образу правящей царицы. Народу повезло, ведь на глупость его и дурачества она смотрит с улыбкой, но зло карает, а добро награждает. Поэты у неё в чести, хотя им недостаточно просто сплетать рифмы без высокого смысла. Находит автор всё новые достоинства в царице – ей даже правду можно говорить.

Теперь сравнивается она со своими царственными предшественниками. Например, она не делает издевательских свадеб для шутов, как бывало. Она не зверствует, как дикая медведица. И снова описываются блага (и разные возможности), которые Екатерина дарит народу своему. У Фелицы автор не нашел ни единого недостатка, даже ничего ординарного.

Ода возвышает героиню так, что будь у всё-таки материальной женщины недостатки, она бы избавилась от них – такую богиню видит в ней поэт, так он верит своему идеалу.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Державин — Фелица. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Гоцци
Карло Гоцци был рожден 13 декабря 1720 года в Венеции, в патрицианской семье. Родственник известной, но разорившийся семьи. Граф Гоцци начинал свое успешное продвижение в области литературы будучи военнослужащим
Краткое содержание Родари Путешествие голубой стрелы
Одна фея – хозяйка магазина игрушек — в новогоднюю ночь разнесла детям подарки (которые оплатили взрослые) и была этим очень довольна. Она решила, не теряя времени даром, заполнить витрину своего магазина новыми игрушками
Краткое содержание Маккалоу Поющие в терновнике
В семье Клири проживающей в Новой Зеландии, в месте со своими братьями, живет рыжеволосая девочка по имени Мэгги. Семья бедная, едва сводящая концы с концами. Как же хочется иметь красивых кукол, как у других детей
Краткое содержание Прокляты и убиты Астафьев
Зима 1942 года, Сибирь. Хмурые военные высаживают новобранцев с поезда и ведут в холодный подвал. Первые дни их будут готовить к лагерной жизни: сначала распределение по ротам, потом – определение для каждого своих обязанностей.
Краткое содержание Розов Вечно живые
Пьеса Виктора Розова «Вечно живые» — это драматическая история об истории одной семьи во время Второй Мировой Войны. Главные герои — это семья молодого мужчины Бориса, который сам вызвался идти на фронт

2minutki.ru

Читать онлайн «Державин» автора Западнов Александр Васильевич

Что представляет собой стихотворение Державина «Вельможа»?

Когда оно написано? Против кого направлено, какова история его создания и публикации? Ода «Вельможа» была написана в 1794 году. Ее написанию предшествовали важные в жизни Державина события. В декабре 1791 года его поощрила по службе русская императрица Екатерина II и назначила своим кабинет-секретарем. Приближая к себе известного поэта, Екатерина II надеялась, что в благодарность за милость он станет прославлять ее своими стихами. Державин же рассматривал это назначение совершенно иначе. Он был не только поэтом, но всю жизнь служил, занимая разные должности в государственном аппарате. У него сложилось свое понимание общественных обязанностей человека. Державин не был радикальным мыслителем, не был просветителем — он считал законным крепостное право и был сторонником монархии в России.

Но еще в годы крестьянского восстания под руководством Пугачева (1773-1775) Державин был потрясен бедствиями народа. Он увидел, как чиновники и помещики грабили подданных и «питателей отечества». Вот почему в 1774 году он обратился с призывом к казанскому губернатору «остановить грабительство», поскольку именно «лихоимство производит в жителях наиболее ропота, потому что всякий, кто имеет с ними малейшее дело, грабит их».

Грабительством занимались чиновники — и мелкие и крупные, в судах и в Сенате, безродные дворяне и родовитые князья, вельможи, приближенные к трону. Злоупотребления властей и беззаконие, царившее во всей империи, вызывало возмущение Державина.

Вот почему, когда Державин был назначен кабинет-секретарем императрицы, он преисполнился верой, что теперь-то он сможет с большим успехом искоренять зло, неправду, преступления сановников. Сторонник монархии, Державин вслед за просветителями полагал, что наилучшая форма монархии — просвещенный абсолютизм, что только просвещенный монарх может искоренить преступления в государстве и восстановить справедливость.

Известно, что, вступая в 1762 году на престол, Екатерина II учитывала широкое распространение в России идей французских просветителей и с целью завоевания популярности в русском обществе и на Западе демонстративно объявила себя их последовательницей. Она затеяла переписку с Вольтером, пригласила в Петербург философа и издателя знаменитой «Энциклопедии» Дидро, оказывала покровительство русским литераторам, переводившим сочинения просветителей и статьи из «Энциклопедии». Политика демонстративного либерализма Екатерины II утвердила в 1760-е годы легенду о ней как просвещенной монархине. Французские просветители поверили Екатерине. Поверил ей и Державин.

Назначение кабинет-секретарем Державин и воспринял как сознательное приглашение его на пост помощника императрицы, который бы своими советами помогал искоренять преступления в государственных учреждениях России. К своим новым обязанностям Державин относился с чувством высокой гражданской ответственности. Он рассматривал поступавшие на высочайшее имя жалобы и, расследуя дела, докладывал свое мнение императрице, требуя наказания виновных, какие бы посты они ни занимали. Обстоятельства сложились так, что Екатерина II поручила Державину просматривать и решения Сената, поскольку генерал-прокурор Сената, обычно докладывавший императрице дела, касавшиеся Сената, был тогда тяжело болен.

Державин оказался в положении человека, которому поручили в известной мере контролировать деятельность Сената, где заседали крупнейшие чиновники империи, вельможи, и наблюдать за прохождением судебных дел, которые поступали туда как в последнюю судебную инстанцию. В «Объяснениях» к своим произведениям (написанных в первые годы XIX столетия) Державин подробно рассказал об этих обстоятельствах его жизни, которые предшествовали написанию «Вельможи». Екатерине II надоел и наскучил дерзкий кабинет-секретарь, постоянно пристававший к ней со своими советами, поучениями, требованиями. Ему открыто говорили, что приближен он ко двору для того, чтобы воспевал императрицу. Но Державин-поэт был всегда искренен. А по его словам, чем ближе он узнавал царицу, тем более разочаровывался в ней, и потому-то «охладел так его дух, что он почти ничего не мог написать горячим, чистым сердцем в похвалу ей». О своем положении поэта, попавшего в число приближенных к императрице, он в это время с горечью писал:

Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту,
А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»

Осенью 1793 года Екатерина II освободила Державина от обязанностей кабинет-секретаря. Но ссориться с видным поэтом она не хотела, потому он был награжден высоким чином тайного советника, орденом Владимира второй степени и назначен сенатором. Мечта о Екатерине II -просвещенной монархине рухнула. Исполнять свой долг перед отечеством на государственном поприще, использовать власть императрицы для борьбы с беззакониями и преступлениями крупных чиновников оказалось невозможным. И вот тогда-то Державин решил обратиться к поэзии. Зло и преступления должны быть публично заклеймены, виновные — всесильные вельможи — должны быть обличены и осуждены. Обличаемым противопоставлялся честный муж, мудрый государственный деятель, для которого цель и смысл жизни — служение обществу. Державин постоянно повторял, что великим человека делает не происхождение, не должность, им занимаемая, но деятельность — патриотическая, общественная, государственная, направленная на защиту отечества, правды и справедливости. Деятельность самого Державина, определявшая «великость» его личности, состояла в исполнении долга поэта. Создание сатирической оды «Вельможа» и было таким исполнением гражданского долга поэта.

Гнев и возмущение, водившие пером Державина, когда он писал свою оду, определяли ее стиль и тональность. Он резко судил всемогущих в империи сановников, фаворитов и близких Екатерине II людей — Потемкина, Зубова, Безбородко. И, обличая их, не снимал вины с императрицы, которая сквозь пальцы смотрела на преступные дела своих любимцев. Поэзия была той высокой трибуной, с которой Державин-поэт обращался к россиянам с пламенной речью. Он писал о том, что хорошо знал, что видел, что возмущало его, рисовал портреты «с подлинников», оттого его стихотворная речь исполнена энергии, страсти, выражала глубоко личные, выстраданные убеждения.

Ода начиналась с изложения позиции поэта — что он будет судить и выставлять на позор, что прославит и поставит в пример.

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое в очах невежд,
Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом,
В кивотах блещущи металлом,
Услышат похвалу мою.

Поэт смело брал на себя миссию судьи, а подсудимыми оказывались не только вельможи, но и царица, которая по произволу своему «в вельможи наряжает» и шутов, и бесчестных, своекорыстных людей. Сначала Державин создал обобщенный образ русского вельможи, взнесенного на высокую ступень власти не за свои добродетели, не за великие дела, совершенные во славу отечества и народа, но по прихоти императрицы, которая милостями оплачивала сделанные ей лично услуги. Кумир такого вельможи есть «образ ложныя молвы, Се глыба грязи позлащенной! И вы, без благости душевной, Не все ль, вельможи, таковы?» «Сияют добрые дела»,- утверждает Державин, и потому пышные звания и титулы не могут скрыть глупости и подлости вельмож. И тут же поэт дерзко пускал отравленную сатирой стрелу в царскую особу:

О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина.
Безумца рядит в господина
Или в шумиху дурака.

Только императрица («счастия рука») по самодержавному произволу может производить «из грязи в князи» — рядить дурака в сусальное золото («шумиху»), она же покрывает преступления своих любимцев. Правда, об этом Державин вынужден писать осторожно, обиняком: «И сил у рук не отнимает». Современники отлично понимали, в кого целит поэт. Позже он счел возможным и нужным разъяснить свой намек и к этому стиху сделал следующее примечание: «Императрица давала нередко волю любимцам своим вмешиваться в дела других министерств, как то гр. Зубов через генерал-прокурора Самойлова делал, что хотел».

Обличение вельмож благодаря введению в стихотворение положительного идеала поэта приобретало особую остроту. А этот положительный идеал был буквально выстрадан Державиным за долгие и трудные годы службы. Державин происходил из неродовитого дворянского рода, который уже давно кормился только царской службой. Дед поэта, Никита Державин, получил в наследство от своего отца «крестьян — три двора». Отец, Роман Никитич, начал службу шестнадцатилетним отроком еще при Петре I, в 1722 году, а затем многие годы тянул трудную солдатскую лямку. Наследство Романа Никитича, после раздела с братьями, оказалось ничтожным — он получил малый участок земли и десять крестьян. Приходилось существовать только на жалованье, которого всегда не хватало, и потому семья его жила в нищете.

Державин «Вельможа» – краткое содержание и анализ

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

Державин. Вельможа. Стихотворение, вполне современное и для нашей эпохи

«А ты, второй Сарданапал!

Поэт изображает обычное утро вельможи, который еще сладко нежится в постели, тогда как:

Проснися, Сибарит, ты спишь,

восклицает Державин, –

Ты в сладкой неге дремлешь,

Несчастных голосу не внемлешь!»

На нашем сайте вы можете прочитать и полный текст оды «Вельможа».

[1] Мусия – мозаика.

rushist.com

Анализ оды Державина «Вельможа»🎈

Великий русский поэт Гаврила Романович Державин оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев. В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика. Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лицам, наделенным большой политической властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось

Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений.

Особенно ярко среди таких стихотворений выделяется ода «Вельможа», в которой автор попытался нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и назначенного выполнять волю государя. «Бичом вельмож» назовет впоследствии поэта А. С. Пушкин. И эта характеристика действительно точно и метко отражает сущность всей поэзии Державина. С небывалой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордящуюся «гербами предков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «мароккские ленты и звезды».

В стихотворении

перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ, заставляющий страдать ни в чем не повинных людей. Автор дает краткую, но исключительно меткую характеристику такого вельможи:

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом,

Он только хлопает ушами.

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздности и неги».

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор…

Все желание и потребности таких людей ограничены тем, чтобы стол был заставлен изысканными яствами, чтобы Токай лил густое вино, а «Левант — со звездами кофе жирный».

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

А там — на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный, старый воин тот… Которого в бою рука Избавила тебя от смерти.

А там, — где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами, — Заимодавцев полк стоит, К тебе пришедших за долгами.

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он убежден в том, что придет час расправы, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

Вместе с осуждением вельмож в произведении звучит вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи — «здравы члены тела», которые «прилежно долг все правят свой». Однако когда наступит это время, поэт, как и любой другой его современник, предвидеть не мог.

Г. Р. Державин — крупнейший поэт XVIII века. Смысл и задачу своего поэтического творчества он видел в том, чтобы правдиво и в ярких красках изображать действительность: «В сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить». Его многообразные поэтические сочинения открыли дорогу дальнейшему развитию русской литературы. Не случайно имя этого поэта с теплотой и благодарностью поминалось его поэтическими наследниками, в числе которых был и великий А. С. Пушкин.

Анализ стихотворения Державина Вельможа сочинения и текст

Анализ оды Державина «Вельможа»

Великий русский поэт Гаврила Романович Державин оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев. В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика. Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лицам, наделенным большой политической властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений.

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом,

Он только хлопает ушами.

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздности и неги».

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор…

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он убежден в том, что придет час расправы, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

Гавриил Державин — Не украшение одежд ( Вельможа )

Ne ukrasheniye odezhd
Moya dnes muza proslavlyayet,
Kotoroye, v ochakh nevezhd,
Shutov v velmozhi naryazhayet;

Ne pyshnosti ya pesn poyu;
Ne istukany za kristallom,
V kivotakh bleshchushchi metallom,
Uslyshat pokhvalu moyu.
Khochu dostoinstvy ya chtit,
Kotorye soboyu sami
Umeli titly zasluzhit
Pokhvalnymi sebe delami;
Kogo ni znatny rod, ni san,
Ni schastiye ne ukrashali;
No koi doblestyu sniskali
Sebe pochtenye ot grazhdan.

Kumir, postavlenny v pozor,
Nesmyslennuyu chern prelshchayet;
No kol khudozhnikov v nem vzor
Pryamykh krasot ne oshchushchayet, —
Se obraz lozhnyya molvy,
Se glyba gryazi pozlashchennoy!
I vy, bez blagosti dushevnoy,
Ne vse l, velmozhi, takovy?
Ne perly perskiye na vas
I ne brazilski zvezdy yasny, —
Dlya vozlyubivshikh pravdu glaz
Lish dobrodeteli prekrasny,
Oni sut smertnykh pokhvala.
Kaligula! tvoy kon v Senate

Ne mog siat, siaya v zlate:
Siayut dobrye dela.
Osel ostanetsya oslom,
Khotya osyp yego zvezdami;
Gde dolzhno deystvovat umom,
On tolko khlopayet ushami.
O! tshchetno schastia ruka,
Protiv yestestvennogo china,
Bezumtsa ryadit v gospodina
Ili v shumikhu duraka.
Kakikh ni vymyshlyay pruzhin,
Chtob muzhu buyu umudritsya,
Ne mozhno vek nosit lichin,
I istina dolzhna otkrytsya.
Kogda ne sverg v boyakh, v sudakh,
V sovetakh tsarskikh, supostatov, —
Vsyak dumayet, chto ya Chupyatov
V marokkskikh lentakh i zvezdakh.

Ostavya skipetr, tron, chertog,
Byv strannikom, v pyli i v pote,
Veliky Petr, kak neky bog,
Blistal velichestvom v rabote:
Pochten i v rubishche geroy!
Yekaterina v nizkoy dole
I ne na tsarskom by prestole
Byla velikoyu zhenoy.
I vpryam, kol samolyubya lest

Ne obuyala b um nadmenny, —
Chto nashe blagorodstvo, chest.
Kak ne izyashchnosti dushevny?
Ya knyaz — kol moy siaet dukh;
Vladelets — kol strastmi vladeyu;
Bolyarin — kol za vsekh boleyu,
Tsaryu, zakonu, tserkvi drug.
Velmozhu dolzhny sostavlyat
Um zdravy, serdtse prosveshchenno;
Soboy primer on dolzhen dat,
Chto zvaniye yego svyashchenno,
Chto on orudye vlasti yest,
Podpora tsarstvennogo zdanya;
Vsya mysl yego, slova, deyanya
Dolzhny byt — polza, slava, chest.
A ty, vtory Sardanapal!
K chemu stremish vsekh mysley begi?
Na to l, chtob vek tvoy protekal
Sred igr, sred prazdnosti i negi?
Chtob purpur, zlato vsyudu vzor
V tvoikh chertogakh voskhishchali,
Kartiny v zerkalakh dyshali,
Musia, mramor i farfor?
Na to l tebe prostranny svet,
Prostershi rabolepny dlani,
Na prikhotlivy tvoy obed
Vkusneyshikh yastv prinosit dani,
Tokay — gustoye lyet vino,
Levant — s zvezdami kofe zhirny,
Chtob ne khotel za trud vsemirny
Mgnovenye brosit ty odno?
Tam vody v prosekakh tekut
I, s shumom vverkh stremyas, sverkayut;
Tam rozy sred zimy tsvetut
I v roshchakh nimfy vospevayut
Na to l, chtoby na vse vziral
Ty okom mrachnym, ravnodushnym,
Sred radostey kazalsya skuchnym
I v presyshchenii zeval?
Orel, po vysote parya,
Uzh solntse zrit v luchakh poldnevnykh, —
No tvoy chertog yedva zarya
Rumyanit skvoz zaves chervlennykh;
Yedva po zyblyushchim grudyam
S toboy lezhashchaya Tsirtsei
Blistayut rozy i lilei,
Ty s ney pokoyno spish, — a tam?
A tam izranenny geroy,
Kak lun vo branyakh posedevshy,
Nachalnik prezhde byvshy tvoy, —
V perednyuyu k tebe prishedshy
Prinyat po sluzhbe tvoy prikaz, —
Mezh chelyadyu tvoyey zlatoyu,
Poniknuv lavrovoy glavoyu,
Sidit i zhdet tebya uzh chas!
A tam — vdova stoit v senyakh
I gorki slezy prolivayet,
S grudnym mladentsem na rukakh,

Pokrova tvoyego zhelayet.

Za vygody tvoi, za chest
Ona lishilasya supruga;
V tebe yego znav prezhde druga,
Prishla molbu svoyu prinesti.
A tam — na lestnichny voskhod
Pribrel na kostylyakh sogbenny
Besstrashny, stary voin tot,
Tremya medalmi ukrashenny,
Kotorogo v boyu ruka
Izbavila tebya ot smerti:
On khochet ruku tu prosterti
Dlya khleba ot tebya kuska.
A tam, — gde zhirny pes lezhit,
Gorditsya vratnik galunami, —
Zaimodavtsev polk stoit,
K tebe prishedshikh za dolgami.
Prosnisya, sibarit! — Ty spish
Il tolko v sladkoy nege dremlesh,
Neschastnykh golosu ne vnemlesh
I v razvrashchennom serdtse mnish:
«Mne mig pokoya moyego
Priatney, chem v istoryi veki;
Zhit dlya sebya lish odnogo,
Lish radostey umet pit reki,
Lish vetrom plyt, gnest chern yarmom;
Styd, sovest — slabykh dush trevoga!
Net dobrodeteli! net boga!» —
Zlodey, uvy! — I gryanul grom.
Blazhen narod, kotory poln
Blagochestivoy very k bogu,
Khranit tsarev vsegda zakon,
Chtit nravy, dobrodetel strogu
Naslednym perlom zhen, detey,
V yedinodushii — blazhenstvo,
Vo pravosudii — ravenstvo,
Svobodu — vo uzde strastey!
Blazhen narod! — gde tsar glavoy,
Velmozhi — zdravy chleny tela,
Prilezhno dolg vse pravyat svoy,
Chuzhogo ne kasayas dela;
Glava ne zhdet ot nog uma
I sil u ruk ne otnimayet,
Yey vzor i ukho predlagayet, —
Povelevayet zhe sama.

Sim tverdym uzlom yestestva
Kol tsarstvo lish zhivet schastlivym, —
Velmozhi! — slavy, torzhestva
Inykh vam net, kak byt pravdivym;
Kak blyust narod, tsarya lyubit,
O blage obshchem ikh staratsya;
Zmeyey pred tronom ne sgibatsya,
Stoyat — i pravdu govorit.
O rossky bodrstvenny narod,
Otecheski khranyashchy nravy!
Kogda rasslab ves smertnykh rod,
Kakoy ty ne prichasten slavy?
Kakikh v tebe velmozhey net? —
Tot khrabrym byl sred brannykh zvukov;
Zdes dal besstrashny Dolgorukov
Monarkhu groznomu otvet.
I v nashi vizhu vremena
Togo ya slavnogo Kamilla,
Kotorogo trudy, voyna
I starost dukh ke utomila.
Ot groma zvuchnykh on pobed
Soshel v shalash svoy ravnodushno,
I ot sokhi opyat poslushno
On v pole Marsovom zhivet.
Tebe, geroy! zhelany muzh!
Ne roskoshyu, velmozha slavny;
Kumir serdets, pleiitel dush,
Vozhde, lavrom, maslinoy, venchanny!
Ya pravednu- zdes pesn vospel.
Ty yeyu slavsya, uteshaysya,
Boris vnov s buryami, muzhaysya,
Kak yuny voznosis orel.

Pari — i s vysoty tvoyey
Po mrakam smutnogo efira
Gromovoy proleti struyey
I, opochiv na lone mira,
Vozveseli yeshche tsarya. —
Prostri tvoy pozdiy blesk v narode,
Kak otdayet svoy dolg prirode
Rumyana vechera zarya.

Yt erhfitybt jlt;l
Vjz lytcm vepf ghjckfdkztn,
Rjnjhjt, d jxf[ ytdt;l,
Ienjd d dtkmvj;b yfhz;ftn;
Yt gsiyjcnb z gtcym gj/;
Yt bcnerfys pf rhbcnfkkjv,
D rbdjnf[ ,ktoeob vtnfkkjv,
Ecksifn gj[dfke vj//
[jxe ljcnjbycnds z xnbnm,
Rjnjhst cj,j/ cfvb
Evtkb nbnks pfcke;bnm
Gj[dfkmysvb ct,t ltkfvb;
Rjuj yb pyfnysq hjl, yb cfy,
Yb cxfcnbt yt erhfifkb;
Yj rjb lj,ktcnm/ cybcrfkb
Ct,t gjxntymt jn uhf;lfy/
Revbh, gjcnfdktyysq d gjpjh,
Ytcvscktyye/ xthym ghtkmoftn;
Yj rjkm [elj;ybrjd d ytv dpjh
Ghzvs[ rhfcjn yt joeoftn, —
Ct j,hfp kj;ysz vjkds,
Ct uks,f uhzpb gjpkfotyyjq!
B ds. tp ,kfujcnb leitdyjq,
Yt dct km, dtkmvj;b, nfrjds?
Yt gthks gthcrbt yf dfc
B yt ,hfpbkmcrb pdtpls zcys, —
Lkz djpk/,bdib[ ghfdle ukfp
Kbim lj,hjltntkb ghtrhfcys,
Jyb cenm cvthnys[ gj[dfkf/
Rfkbuekf! ndjq rjym d Ctyfnt
Yt vju cbznm, cbzz d pkfnt:
Cbz/n lj,hst ltkf/
Jctk jcnfytncz jckjv,
[jnz jcsgm tuj pdtplfvb;
Ult ljk;yj ltqcndjdfnm evjv,
Jy njkmrj [kjgftn eifvb/
J! notnyj cxfcnbz herf,
Ghjnbd tcntcndtyyjuj xbyf,
,tpevwf hzlbn d ujcgjlbyf
Bkb d ievb[e lehfrf/
Rfrb[ yb dsvsikzq ghe;by,
Xnj, ve;e ,e/ evelhbnmcz,
Yt vj;yj dtr yjcbnm kbxby,
B bcnbyf ljk;yf jnrhsnmcz/
Rjulf yt cdthu d ,jz[, d celf[,
D cjdtnf[ wfhcrb[, cegjcnfnjd, —
Dczr levftn, xnj z Xegznjd
D vfhjrrcrb[ ktynf[ b pdtplf[/
Jcnfdz crbgtnh, nhjy, xthnju,
,sd cnhfyybrjv, d gskb b d gjnt,
Dtkbrbq Gtnh, rfr ytrbq ,ju,
,kbcnfk dtkbxtcndjv d hf,jnt:
Gjxnty b d he,bot uthjq!
Trfnthbyf d ybprjq ljkt
B yt yf wfhcrjv ,s ghtcnjkt
,skf dtkbrj/ ;tyjq/
B dghzvm, rjkm cfvjk/,mz ktcnm
Yt j,ezkf. ev yflvtyysq, —
Xnj yfit ,kfujhjlcndj, xtcnm/
Rfr yt bpzoyjcnb leitdys?
Z ryzpm — rjkm vjq cbztn le[;
Dkfltktw — rjkm cnhfcnmvb dkflt/;
,jkzhby — rjkm pf dct[ ,jkt/,
Wfh/, pfrjye, wthrdb lheu/
Dtkmvj;e ljk;ys cjcnfdkznm
Ev plhfdsq, cthlwt ghjcdtotyyj;
Cj,jq ghbvth jy ljk;ty lfnm,
Xnj pdfybt tuj cdzotyyj,
Xnj jy jhelmt dkfcnb tcnm,
Gjlgjhf wfhcndtyyjuj plfymz;
Dcz vsckm tuj, ckjdf, ltzymz
Ljk;ys ,snm — gjkmpf, ckfdf, xtcnm/
F ns, dnjhsq Cfhlfyfgfk!
R xtve cnhtvbim dct[ vscktq ,tub?
Yf nj km, xnj, dtr ndjq ghjntrfk
Chtlm buh, chtlm ghfplyjcnb b ytub?
Xnj, gehgeh, pkfnj dc/le dpjh
D ndjb[ xthnjuf[ djc[bofkb,
Rfhnbys d pthrfkf[ lsifkb,
Vecbz, vhfvjh b afhajh?
Yf nj km nt,t ghjcnhfyysq cdtn,
Ghjcnthib hf,jktgys lkfyb,
Yf ghb[jnkbdsq ndjq j,tl
Drecytqib[ zcnd ghbyjcbn lfyb,
Njrfq — uecnjt kmtn dbyj,
Ktdfyn — c pdtplfvb rjat ;bhysq,
Xnj, yt [jntk pf nhel dctvbhysq
Vuyjdtymt ,hjcbnm ns jlyj?
Nfv djls d ghjctrf[ ntren
B, c ievjv ddth[ cnhtvzcm, cdthrf/n;
Nfv hjps chtlm pbvs wdtnen
B d hjof[ ybvas djcgtdf/n
Yf nj km, xnj,s yf dct dpbhfk
Ns jrjv vhfxysv, hfdyjleiysv,
Chtlm hfljcntq rfpfkcz crexysv
B d ghtcsotybb ptdfk?
Jhtk, gj dscjnt gfhz,
E; cjkywt phbn d kexf[ gjklytdys[, —
Yj ndjq xthnju tldf pfhz
Hevzybn crdjpm pfdtc xthdktyys[;
Tldf gj ps,k/obv uhelzv
C nj,jq kt;fofz Wbhwtb
,kbcnf/n hjps b kbktb,
Ns c ytq gjrjqyj cgbim, — f nfv?
F nfv bphfytyysq uthjq,
Rfr keym dj ,hfyz[ gjctltdibq,
Yfxfkmybr ght;lt ,sdibq ndjq, —
D gthtly// r nt,t ghbitlibq
Ghbyznm gj cke;,t ndjq ghbrfp, —
Vt; xtkzlm/ ndjtq pkfnj/,
Gjybryed kfdhjdjq ukfdj/,
Cblbn b ;ltn nt,z e; xfc!
F nfv — dljdf cnjbn d ctyz[
B ujhmrb cktps ghjkbdftn,
C uhelysv vkfltywtv yf herf[,
Gjrhjdf ndjtuj ;tkftn/
Pf dsujls ndjb, pf xtcnm
Jyf kbibkfcz cegheuf;
D nt,t tuj pyfd ght;lt lheuf,
Ghbikf vjkm,e cdj/ ghbytcnb/
F nfv — yf ktcnybxysq djc[jl
Ghb,htk yf rjcnskz[ cju,tyysq
,tccnhfiysq, cnfhsq djby njn,
Nhtvz vtlfkmvb erhfityysq,
Rjnjhjuj d ,j/ herf
Bp,fdbkf nt,z jn cvthnb:
Jy [jxtn here ne ghjcnthnb
Lkz [kt,f jn nt,z recrf/
F nfv, — ult ;bhysq gtc kt;bn,
Ujhlbncz dhfnybr ufkeyfvb, —
Pfbvjlfdwtd gjkr cnjbn,
R nt,t ghbitlib[ pf ljkufvb/
Ghjcybcz, cb,fhbn! — Ns cgbim
Bkm njkmrj d ckflrjq ytut lhtvktim,
Ytcxfcnys[ ujkjce yt dytvktim
B d hfpdhfotyyjv cthlwt vybim:
«Vyt vbu gjrjz vjtuj
Ghbznytq, xtv d bcnjhmb dtrb;
;bnm lkz ct,z kbim jlyjuj,
Kbim hfljcntq evtnm gbnm htrb,
Kbim dtnhjv gksnm, uytcnm xthym zhvjv;
Cnsl, cjdtcnm — ckf,s[ lei nhtdjuf!
Ytn lj,hjltntkb! ytn ,juf!» —
Pkjltq, eds! — B uhzyek uhjv/
,kf;ty yfhjl, rjnjhsq gjky
,kfujxtcnbdjq dths r ,jue,
[hfybn wfhtd dctulf pfrjy,
Xnbn yhfds, lj,hjltntkm cnhjue
Yfcktlysv gthkjv ;ty, ltntq,
D tlbyjleibb — ,kf;tycndj,
Dj ghfdjcelbb — hfdtycndj,
Cdj,jle — dj eplt cnhfcntq!
,kf;ty yfhjl! — ult wfhm ukfdjq,
Dtkmvj;b — plhfds xktys ntkf,
Ghbkt;yj ljku dct ghfdzn cdjq,
Xe;juj yt rfcfzcm ltkf;
Ukfdf yt ;ltn jn yju evf
B cbk e her yt jnybvftn,
Tq dpjh b e[j ghtlkfuftn, —
Gjdtktdftn ;t cfvf/
Cbv ndthlsv epkjv tcntcndf
Rjkm wfhcndj kbim ;bdtn cxfcnkbdsv, —
Dtkmvj;b! — ckfds, njh;tcndf
Bys[ dfv ytn, rfr ,snm ghfdlbdsv;
Rfr ,k/cnm yfhjl, wfhz k/,bnm,
J ,kfut j,otv b[ cnfhfnmcz;
Pvttq ghtl nhjyjv yt cub,fnmcz,
Cnjznm — b ghfdle ujdjhbnm/
J hjccrbq ,jlhcndtyysq yfhjl,
Jntxtcrb [hfyzobq yhfds!
Rjulf hfcckf, dtcm cvthnys[ hjl,
Rfrjq ns yt ghbxfcnty ckfds?
Rfrb[ d nt,t dtkmvj;tq ytn? —
Njn [hf,hsv ,sk chtlm ,hfyys[ pderjd;
Pltcm lfk ,tccnhfiysq Ljkujherjd
Vjyfh[e uhjpyjve jndtn/
B d yfib db;e dhtvtyf
Njuj z ckfdyjuj Rfvbkkf,
Rjnjhjuj nhels, djqyf
B cnfhjcnm le[ rt enjvbkf/
Jn uhjvf pdexys[ jy gj,tl
Cjitk d ifkfi cdjq hfdyjleiyj,
B jn cj[b jgznm gjckeiyj
Jy d gjkt Vfhcjdjv ;bdtn/
Nt,t, uthjq! ;tkfybq ve;!
Yt hjcrjim/, dtkmvj;f ckfdysq;
Revbh cthltw, gktbbntkm lei,
Dj;lt, kfdhjv, vfckbyjq, dtyxfyysq!
Z ghfdtlye- pltcm gtcym djcgtk/
Ns t/ ckfdmcz, entifqcz,
,jhbcm dyjdm c ,ehzvb, ve;fqcz,
Rfr /ysq djpyjcbcm jhtk/
Gfhb — b c dscjns ndjtq
Gj vhfrfv cvenyjuj abhf
Uhjvjdjq ghjktnb cnhetq
B, jgjxbd yf kjyt vbhf,
Djpdtctkb tot wfhz/ —
Ghjcnhb ndjq gjplbsq ,ktcr d yfhjlt,
Rfr jnlftn cdjq ljku ghbhjlt
Hevzyf dtxthf pfhz/

Разнообразие творчества Г. Р. Державина

Великий преобразователь русской поэзии Г.Р. Державин

Державин не ограничился лишь одной новой разновидностью оды. Он преобразовывал, иногда до неузнаваемости, одический жанр по самым разным направлениям. Особенно интересны его опыты в одах, соединяющих в себе прямо противоположные начала: похвальное и сатирическое. Именно такой была его рассмотренная выше знаменитая ода «К Фелице». Соединение в ней «высокого» и «низкого» получилось вполне естественным именно потому, что уже прежде поэтом был найден верный художественный ход. На первый план в произведении выдвигалась не отвлеченно-высокая государственная идея, а живая мысль конкретного человека. Человека, хорошо понимающего реальность, наблюдательного, ироничного, демократичного в своих взглядах, суждениях и оценках. Очень хорошо сказал об этом Г.А. Гуковский: «Но вот появляется похвала императрице, написанная живой речью простого человека, говорящая о простой и подлинной жизни, лирическая без искусственной напряженности, в то же время пересыпанная шутками, сатирическими образами, чертами быта. Это была как будто и похвальная ода и в то же время значительную часть ее занимала как будто сатира на придворных; а в целом это была и не ода и не сатира, а свободная поэтическая речь человека, показывающего жизнь в ее многообразии, с высокими и низкими, лирическими и сатирическими чертами в переплетении – как они переплетаются на самом деле, в действительности».

Небольшие по объему лирические стихотворения Державина также пронизаны новаторским духом. В посланиях, элегиях, идиллиях и эклогах, в песнях и романсах, в этих более мелких, чем ода, лирических жанрах, поэт чувствует себя еще более освобожденным от строгих классицистических канонов. Впрочем, строгого деления на жанры Державин вообще не придерживался. Его лирическая поэзия – это некое единое целое. Оно держится уже не той жанровой логикой, не теми неукоснительными нормами, которыми предписывалось соблюдать соответствия: высокая тема – высокий жанр – высокая лексика; низкая тема – низкий жанр – низкая лексика. Еще недавно подобные соответствия были необходимы молодой русской поэзии. Требовались нормативы и образцы, в противодействии которым всегда заключен импульс для дальнейшего развития поэзии. Другими словами, как никогда нужна была исходная точка, от которой большой художник отталкивается, ища свой собственный путь.

Лирический герой, объединяющий в одно целое стихотворения Державина, – это впервые он сам, конкретный, узнаваемый читателями человек и поэт. Расстояние между автором и лирическим героем в «мелких» поэтических жанрах Державина минимально. Вспомним, что в оде «К Фелице» подобное расстояние оказывалось куда более значительным. Придворный-мурза, сибарит и празднолюбец, – это не труженик Гаврила Романович Державин. Хотя оптимистический взгляд на мир, веселость и благодушие их и очень роднят. С большой точностью о лирических стихотворениях поэта сказано в книге Г.А. Гуковского: «У Державина поэзия вошла в жизнь, а жизнь вошла в поэзию. Быт, подлинный факт, политическое событие, ходячая сплетня вторглись в мир поэзии и расположились в нем, изменив и сместив в нем все привычные, респектабельные и законные соотношения вещей. Тема стихотворения получила принципиально новое бытие <…> Читатель прежде всего должен уверовать, должен осознать, что это говорит о себе именно сам поэт, что поэт – это такой же человек, как те, кто ходят перед его окнами на улице, что он соткан не из слов, а из настоящей плоти и крови. Лирический герой у Державина неотделим от представления о реальном авторе».

В последние два десятилетия своей жизни поэт создает целый ряд лирических стихотворений в анакреонтическом духе. От жанра оды он постепенно отходит. Однако державинская «анакреонтика» мало похожа на ту, что мы встречали в лирике Ломоносова. Ломоносов спорил с древнегреческим поэтом, противопоставляя культу земных радостей и веселья свой идеал служения отечеству, гражданские добродетели и красоту женского самоотвержения во имя долга. Не таков Державин! Он ставит перед собой задачу выразить в стихах «самые нежнейшие чувствования» человека.

Не будем забывать, что идут последние десятилетия века. Почти по всему литературному фронту классицизм с его приоритетом гражданской тематики сдает позиции сентиментализму, художественному методу и направлению, в которых первостепенна тематика личная, нравственная, психологическая. Едва ли стоит напрямую связывать лирику Державина с сентиментализмом. Вопрос этот очень спорный. Ученые-литературоведы решают его по-разному. Одни настаивают на большей близости поэта к классицизму, другие – к сентиментализму. Автор многих трудов по истории русской литературы Г.П. Макогоненко в поэзии Державина обнаруживает явные приметы реализма. Вполне очевидно лишь то, что произведения поэта настолько самобытны и оригинальны, что едва ли возможно прикрепить их к строго определенному художественному методу.

Кроме того, творчество поэта динамично: оно изменялось в пределах даже одного десятилетия. В своей лирике 1790-х годов Державин осваивал новые и новые пласты поэтического языка. Он восхищался гибкостью и богатством русской речи, так хорошо, по его мнению, приспособленной к передаче разнообразнейших оттенков чувства. Подготавливая в 1804 году к печати сборник своих «анакреонтических стихов», поэт заявлял в предисловии о новых стилистических и языковых задачах, стоящих перед ним: «По любви к отечественному слову желал я показать его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выражению самых нежнейших чувствований, каковые в других языках едва ли находятся».

Вольно переделывая на русский лад стихи Анакреона или Горация, Державин вовсе не заботился о точности перевода. «Анакреонтику» он понимал и использовал по-своему. Она была ему нужна для того, чтобы свободнее, красочнее и детальнее показать русский быт, индивидуализировать и подчеркнуть особенности характера («нрава») русского человека. В стихотворении «Похвала сельской жизни» горожанин рисует в своем воображении картины простого и здорового крестьянского быта:

Не всегда опыты Державина были удачными. Он стремился охватить в единой поэтической концепции два разнородных начала: государственную политику и частную жизнь человека с ее повседневными интересами и заботами. Сделать это было трудно. Поэт ищет, что же может объединить два полюса существования общества: предписания власти и частные, личные интересы людей. Казалось бы, он находит ответ – Искусство и Красота. Перелагая в стихотворении «Рождение Красоты» древнегреческий миф о возникновении из морской пены богини красоты Афродиты (миф в версии Гесиода – Л. Д.), Державин описывает Красоту как вечное примиряющее начало:

Но поэт слишком хорошо знал, как устроена реальная жизнь. Трезвый взгляд на вещи и бескомпромиссность были отличительными свойствами его натуры. И потому в следующем стихотворении «К морю» он уже подвергает сомнению, что в нынешнем «железном веке» Поэзия и Красота смогут одержать верх над победно распространяющейся жаждой богатства и наживы. Чтобы выстоять, человек в этом «железном веке» вынужден сделаться «тверже кремня». Где уж тут «знаться» с Поэзией, с Лирой! И любовь к прекрасному современному человеку все более чужда:

В последний период творчества лирика поэта все больше наполняется национальной тематикой, народнопоэтическими мотивами и приемами. Все отчетливее проступает в ней «глубоко художественный элемент натуры поэта», на который указывал Белинский. Замечательные и самые разные по жанровым признакам, стилю, эмоциональному настроению стихотворения создает Державин в эти годы. «Ласточка» (1792), «Мой истукан» (1794), «Вельможа» (1794), «Приглашение к обеду» (1795), «Памятник» (1796), «Храповицкому» (1797), «Русские девушки» (1799), «Снегирь» (1800), «Лебедь» (1804), «Признание» (1807), «Евгению. Жизнь Званская» (1807), «Река времен…» (1816). А еще «Кружка», «Соловей», «На счастье» и много других.

Проанализируем некоторые из них, обращая внимание прежде всего на их поэтику, то есть тот самый, по выражению критика, «глубоко художественный элемент» творений Державина. Начнем с особенности, сразу же привлекающей к себе внимание: стихи поэта воздействуют на читателя красочно-зримой конкретностью. Державин – мастер живописных картин и описаний. Приведем несколько примеров. Вот начало стихотворения «Видение мурзы» :

Перед нами – великолепная живопись словом. В раме окна, словно в раме, окаймляющей картину, видим чудный пейзаж: на темно-голубом бархатном небе, в «серебряной порфире» медленно и торжественно плывет луна. Наполняя комнату таинственным сиянием, рисует лучами своими золотые узоры-отражения. Какая тонкая и прихотливая цветовая гамма! Отсвет лакового пола соединяется с палевым лучом и создает иллюзию «златых стекол».

А вот первая строфа «Приглашения к обеду» :

В большом стихотворении «Евгению. Жизнь Званская» Державин доведет прием живописной красочности образа до совершенства. Лирический герой находится «на покое», он отошел от службы, от столичной суеты, от честолюбивых устремлений:

Так и кажется, что повеяло пушкинским стихом из «Евгения Онегина»: «Блажен, кто смолоду был молод…» Пушкин хорошо знал стихи Державина, учился у старшего поэта. Много параллелей найдем в их произведениях.

Красочность и зримость деталей «Евгению. Жизни Званской» поражают. Описание накрытого к обеду стола из «домашних, свежих, здравых припасов» так конкретно и натурально, что кажется, протяни руку и дотронься до них:

В исследовательской литературе о поэте существует даже определение «державинский натюрморт». И все-таки свести разговор только к натуральности, естественности изображенных поэтом бытовых сцен и природных пейзажей было бы неверно. Державин часто прибегал и к таким художественным приемам как олицетворение, персонификация отвлеченных понятий и явлений (то есть придание им материальных признаков). Таким образом он добивался высокого мастерства художественной условности. Без нее поэту тоже не обойтись! Она укрупняет образ, делает его по-особому выразительным. В «Приглашении к обеду» находим такой персонифицированный образ – от него мурашки бегут по коже: «И Смерть к нам смотрит чрез забор». А как очеловечена и узнаваема державинская Муза. Она «сквозь окошечко хрустально, склоча волосы, глядит».

Красочные олицетворения встречаются уже у Ломоносова. Вспомним его строки:

Однако нельзя не заметить, что содержание персонифицированного образа здесь совсем иное. Образ Смерти у Ломоносова величественен, монументален, его лексическое оформление торжественно и высокопарно («отверзает», «простирает»). Смерть всевластна над строем воинов, над целыми полками войск. У Державина же Смерть уподоблена крестьянке, дожидающейся за забором соседа. Но именно из-за этой простоты и обыденности возникает ощущение трагического контраста. Драматизм ситуации достигается без высоких слов.

Державин в своих стихах разный. Его поэтическая палитра многоцветна и многомерна. Н.В. Гоголь упорно доискивался до истоков «гиперболического размаха» державинского творчества. В тридцать первой главе «Выбранных мест из переписки с друзьями», которая называется «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность», он пишет: «Все у него крупно. Слог у него так крупен, как ни у кого из наших поэтов. Разъяв анатомическим ножом, увидишь, что это происходит от необыкновенного соединения самых высоких слов с самыми низкими и простыми, на что бы никто не отважился, кроме Державина. Кто бы посмел, кроме его, выразиться так, как выразился он в одном месте о том же своем величественному муже, в ту минуту, когда он все уже исполнил, что нужно на земле:

Кто, кроме Державина, осмелился бы соединить такое дело, как ожиданье смерти, с таким ничтожным действием, каково крученье усов? Но как через это ощутительней видимость самого мужа, и какое меланхолически-глубокое чувство остается в душе!».

Гоголь, несомненно, прав. Суть новаторской манеры Державина именно в том и заключается, что поэт вводит в свои произведения жизненную правду, как он ее понимает. В жизни высокое соседствует с низким, гордость – с чванливостью, искренность – с лицемерием, ум – с глупостью, а добродетель – с подлостью. Сама же жизнь соседствует со смертью.

Столкновением противоположных начал образуется конфликт стихотворения «Вельможа». Это большое лирическое произведение одической формы. В нем двадцать пять строф по восемь строк в каждой. Четкий ритмический рисунок, образованный четырехстопным ямбом и особой рифмовкой (aбaбвггв), выдержан в жанровой традиции оды. Но разрешение поэтического конфликта вовсе не в традициях оды. Сюжетные линии в оде, как правило, не противоречат одна другой. У Державина же они конфликтны, противоположны. Одна линия – вельможи, человека достойного и своего звания, и своего предназначения:

Другая линия – вельможи-осла, которого не украсят ни звания, ни ордена («звезды»): Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. О! тщетно счастия рука, Против естественного чина, Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

Напрасно было бы ожидать от поэта психологического углубления заявленного конфликта или авторской рефлексии (то есть аналитических размышлений). Это придет в русскую поэзию, но несколько позже. Пока же Державин, едва ли не первый из русских поэтов, прокладывает путь к изображению чувств и поступков людей в повседневной их жизни.

На этом пути много помог поэту тот самый «русский сгиб ума», о котором говорил Белинский. Умерла горячо любимая подруга и жена поэта. Чтобы хоть немного избыть тоску, Державин в стихотворении «На смерть Катерины Яковлевны» обращается словно за поддержкой к ритму народных причитаний:

Ласточка – любимый образ в народных песнях и причитаниях. И неудивительно! Она вьет гнездо вблизи жилья человека, а то и под застрехой. Она рядом с крестьянином, умиляет его и веселит. Своей домовитостью, опрятностью и ласковым щебетанием напоминает поэту «сладкогласная ласточка» его милую подругу. Но ласточка весела и хлопочет. А милую уже ничто не может пробудить от «крепкого сна». «Сокрушенному сердцу» поэта только и остается выплакать горчайшую печаль в стихах, так похожих на народные причитания. И прием параллелизма с миром природы в этом стихотворении как нельзя более впечатляющ и выразителен.

► Читайте также другие темы главы VI:

Сочинение на тему: ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

Великий русский поэт Гаврила Романович Державин оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев. В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика. Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лицам, наделенным большой политической властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений.

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом,

Он только хлопает ушами.

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздности и неги».

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали,

Мусия, мрамор и фарфор…

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

А там, — где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами, — Заимодавцев полк стоит,

К тебе пришедших за долгами.

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он убежден в том, что придет час расправы, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

На этой странице искали :

вельможа державин анализ
сочинение на тему я вельможа
анализ оды вельможа
анализ стихотворения державина вельможа
анализ стихотворения вельможа державина

Стихотворение Державина Г. Р.
«Вельможа»

«Вельможа»

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое, в очах невежд,
Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом*,
В кивотах* блещущи металлом,
Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор*,
Несмысленную чернь прельщает;
Но коль художников в нем взор
Прямых красот не ощущает,—
Се образ ложныя молвы,
Се глыба грязи позлащенной!
И вы, без благости душевной,
Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские* на вас
И не бразильски звезды ясны*,-
Для возлюбивших правду глаз
Лишь добродетели прекрасны,
Они суть смертных похвала.
Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в злате:
Сияют добрые дела.

Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами*;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина
Или в шумиху дурака,

Каких ни вымышляй пружин,
Чтоб мужу бую* умудриться,
Не можно век носить личин*,
И истина должна открыться.
Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских — сопостатов,
Всяк думает, что я Чупятов*
В мароккских лентах и звездах.

Оставя скипетр, трон, чертог,
Быв странником, в пыли и в поте,
Великий Петр, как некий бог,
Блистал величеством в работе:
Почтен и в рубище герой!
Екатерина в низкой доле
И не на царском бы престоле
Была великою женой.

И впрямь, коль самолюбья лесть
Не обуяла б ум надменный,—
Что наше благородство, честь,
Как не изящности душевны?
Я князь — коль мой сияет дух;
Владелец — коль страстьми владею;
Болярин — коль за всех болею,
Царю, закону, церкви друг.

Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
Должны быть — польза, слава, честь.

А ты, второй Сарданапал!*
К чему стремишь всех мыслей беги?
На то ль, чтоб век твой протекал
Средь игр, средь праздности и неги?
Чтоб пурпур, злато всюду взор
В твоих чертогах восхищали,
Картины в зеркалах дышали,
Мусия*, мрамор и фарфор?

На то ль тебе пространный свет,
Простерши раболепны длани,
На прихотливый твой обед
Вкуснейших яств приносит дани,
Токай* — густое льет вино,
Левант* — с звездами кофе жирный,
Чтоб не хотел за труд всемирный
Мгновенье бросить ты одно?

Там воды в просеках текут
И, с шумом вверх стремясь, сверкают;
Там розы средь зимы цветут
И в рощах нимфы воспевают
На то ль, чтобы на всё взирал
Ты оком мрачным, равнодушным,
Средь радостей казался скучным
И в пресыщении зевал?

Орел, по высоте паря,
Уж солнце зрит в лучах полдневных,—
Но твой чертог едва заря
Румянит сквозь завес червленных*;
Едва по зыблющим грудям
С тобой лежащия Цирцеи
Блистают розы и лилеи,
Ты с ней покойно спишь,— а там?

А там израненный герой,
Как лунь во бранях поседевший,
Начальник прежде бывший твой,—
В переднюю к тебе пришедший
Принять по службе твой приказ,—
Меж челядью твоей златою,
Поникнув лавровой главою,
Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает,
С грудным младенцем на руках,
Покрова твоего желает.
За выгоды твои, за честь
Она лишилася супруга;
В тебе его знав прежде друга,
Пришла мольбу свою принесть.

А там — на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти:
Он хочет руку ту простерти
Для хлеба от тебя куска.

А там,— где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами,—
Заимодавцев полк стоит,
К тебе пришедших за долгами.
Проснися, сибарит! Ты спишь
Иль только в сладкой неге дремлешь,
Несчастных голосу не внемлешь
И в развращенном сердце мнишь:

«Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки;
Жить для себя лишь одного,
Лишь радостей уметь пить реки,
Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом;
Стыд, совесть — слабых душ тревога!
Нет добродетели! нет бога!» —
Злодей, увы!— И грянул гром.

Блажен народ, который полн
Благочестивой веры к богу,
Хранит царев всегда закон,
Чтит нравы, добродетель строгу
Наследным перлом жен, детей,
В единодушии — блаженство,
Во правосудии — равенство,
Свободу — во узде страстей!

Блажен народ!— где царь главой,
Вельможи — здравы члены тела,
Прилежно долг все правят свой,
Чужого не касаясь дела;
Глава не ждет от ног ума
И сил у рук не отнимает,
Ей взор и ухо предлагает,—
Повелевает же сама.

Сим твердым узлом естества
Коль царство лишь живет счастливым,—
Вельможи!— славы, торжества
Иных вам нет, как быть правдивым;
Как блюсть народ, царя любить,
О благе общем их стараться;
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять — и правду говорить.

О росский бодрственный народ,
Отечески хранящий нравы!
Когда расслаб весь смертных род,
Какой ты не причастен славы?
Каких в тебе вельможей нет?—
Тот храбрым был средь бранных звуков;
Здесь дал бесстрашный Долгоруков*
Монарху грозному ответ.

И в наши вижу времена
Того я славного Камилла*,
Которого труды, война
И старость дух не утомила.
От грома звучных он побед
Сошел в шалаш свой равнодушно,
И от сохи опять послушно
Он в поле Марсовом живет.

Тебе, герой! желаний муж!
Не роскошью вельможа славный;
Кумир сердец, пленитель душ,
Вождь, лавром, маслиной венчанный!
Я праведну здесь песнь воспел.
Ты ею славься, утешайся,
Борись вновь с бурями, мужайся,
Как юный возносись орел.

Пари — и с высоты твоей
По мракам смутного эфира
Громовой пролети струей
И, опочив на лоне мира,
Возвесели еще царя.—
Простри твой поздный блеск в народе,
Как отдает свой долг природе
Румяна вечера заря.

Стихотворение Державина Г. Р. — Вельможа

См. также Гавриил Державин — стихи (Державин Г. Р.) :

Видение мурзы
На темно-голубом эфире Златая плавала луна; В серебряной своей порфир.

Властителям и судиям
Восстал всевышний бог, да судит Земных богов во сонме их; Доколе, рек.

Слушать стихотворение Державина Вельможа

Темы соседних сочинений

краткое содержание и литературный анализ

Поэт Гавриил Романович Державин (1743–1816 гг. ) писал в стиле русского классицизма, который в то время запрещал соединять высокую оду и сатиру в одном произведении, но об этом чуть позже.

Ода и восхваление

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Милосердная царица

Державин их так точно изобразил, что нетрудно было догадаться, о ком шла речь в его произведении.

Сатира на вельмож

Образ Фелицы в одах Державина «Фелица», «Вельможа»

Заключение

Краткое содержание Памятник Державин ❤️

Памятник

Гавриил Романович Державин — великий русский поэт XVIII века. В своем творчестве он озарял все проблемы, которые присутствовали в высшем обществе России.

В 1795 году он написал стихотворение «Памятник», в котором провозгласил свое право на бессмертие.

Изначально, стихотворение было названо «К музе». Которое представляет собой итог необыкновенного идейного осознания «вечной темы» памяти о человеке, а она всегда была темой для волнения многих лириков, начиная с момента зарождения и становления древнеегипетской поэтической культуры.

Главным отличием тонкой поэзии Державина является искренность. Фелицей Державин называл Екатерину II. Еще в 1783 году была издана хвала, которую Державин посвятил императрице с таким же названием, которая и принесла автору всенародную известность. И когда он восхвалял императрицу — он не льстил, а писал правду, и верил, что все приписываемые достоинства были ей свойственны в реальности. В стихах он совершенно точно определял свои поэтические принципы. И «Памятник» — в этом смысле является очень важным эстетический документом. Опираясь на традицию, поэт открыл существо своего художественного новшества, именно оно и должно было обеспечить Державину «бессмертие». Так же стихотворение имеет в себе и некоторые моменты из личной жизни самого автора.

В основе стихотворения лежит образ памятника. Он является в произведении Державина памятью таланту и искусству. С самой большой теплотой писатель относился к своей Музе, считал, что только она движет его пером.

В «Памятнике» Державин аргументировал вечность своего литературного творчества, определяя свои несомненные заслуги перед родиной. Но не меньше поэт гордился и своим народом. Таким образом, в «Памятнике» поэт представлен как орудие высших сил, которое было направленно чтобы уничтожить пороки, действующие по велению свыше.

Державинский «Памятник» стал прямым прототипом стихотворения А. С. Пушкина «Я памятник воздвиг себе нерукотворный». Именно стихотворение Гавриила Романовича Державина стало первым стихотворением в истории русской литературы, которое самостоятельно раскрыло тему нерукотворного памятника поэта.

Анализ оды «Фелица» Державина Г.Р.

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком, ,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

Читать онлайн «Державин» автора Западнов Александр Васильевич

Что представляет собой стихотворение Державина «Вельможа»?

Когда оно написано? Против кого направлено, какова история его создания и публикации? Ода «Вельможа» была написана в 1794 году. Ее написанию важные важные в жизни Державина события. В декабре 1791 года его поощрила по службе русская императрица Екатерина II и назначила своим кабинет-секретарем. Приближая к себе известного поэта, Екатерина II надеялась, что в благодарность за милость он станет прославлять ее своими стихами.Державин же рассматривал это назначение совершенно иначе. Он был не только поэтом, но всю жизнь служил, занимая разные должности в государственном аппарате. У него сложилось свое понимание общественных обязанностей человека. Державин не был радикальным мыслителем, не был просветителем — он считал законным крепостное право и был сторонником монархии в России.

Но еще в годы крестьянского восстания под руководством Пугачева (1773-1775) Державин был потрясен бедствиями народа.Он увидел, как чиновники и помещики грабилианных и «питателей отечества». Вот почему в 1774 году он обратился с призывом к казанскому губернатору «остановить грабительство», поскольку именно «лихоимство производит в жителях наиболее ропота, потому что всякий, кто имеет с ними малейшее дело, грабит их».

Грабитель занимались чиновники — и мелкие и крупные, в судах и в Сенате, безродные дворяне и родовитые князья, вельможи, приближенные к трону. Злоупотребления властей и беззаконие, царившее во всей империи, вызывало возмущение Державина.

Вот почему , когда Державин был назначен кабинет-секретарем императрицы, он преисполнился верой, что теперь-то он сможет с большим успехом искоренять зло, неправду, преступления сановников. Сторонник монархии, Державин вслед за просветителями, наилучшая форма монархии — просвещенный абсолютизм, что только просвещенный монарх может искоренить преступления в государстве и восстановить справедливость.

Известно , что, вступая в 1762 году на престол, Екатерина II учитывала широкое распространение в России идей французских просветителей и с целью завоевания интересов в обществе и на Западе демонстративно объявила себя их последовательницей.Она затеяла переписку с Вольтером, предложила в Петербург философа и издателя знаменитой «Энциклопедии» Дидро, оказывала покровительство русским литераторам, переводившим сочинения просветителей и статей из «Энциклопедии». Политика демонстративного либерализма Екатерины II утвердила в 1760-е годы легенду о ней как просвещенной монархине. Французские просветители поверили Екатерине. Поверил ей и Державин.

Назначение кабинет-секретарем Державин и воспринял как сознательное приглашение его на пост помощника императрицы, который бы своими советами помогал искоренять преступления в государственных учреждениях России. К своим новым обязанностям Державин относился с чувством высокой гражданской ответственности. Он рассматривал поступавшие на высочайшее имя жалобы и расследуя дела, докладывал свое мнение императрице, требуя наказания виновных, какие бы посты они ни занимали. Обстоятельства сложились так, что Екатерина II поручила Державину просматривать и решения Сената, как генерал-прокурор Сената, обычно докладывавший императрице дела, касавшиеся Сената, был тогда тяжело болен.

Державин оказался в положении человека, которому поручили в известной мере контролировать деятельность Сената, где главные чиновники империи, вельможи, и вести туда за прохождение судебных дел, которые поступали туда как в последнюю судебную инстанцию.«Объяснения» к своим произведениям (написанным в первые годы XIX столетия) Державин подробно рассказал об этих обстоятельствах жизни, которые предшествовали написанию «Вельможи». Екатерине II надоел и наскучил дерзкий кабинет-секретарь, постоянно пристававший к ней со своими советами, поучениями, требованиями. Он открыто заявил, что приближен он ко двору для того, чтобы воспевал императрицу. Но Державин-поэт был всегда искренен. «Охлаждение так его дух, что он почти не мог написать горячим, чистым сердцем в похвалу ей».О своем поэтическом положении, попавшего в число приближенных к императрице, он в это время с горечью писал:

Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту,
А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»

Осенью 1793 года Екатерина II освободила Державина от кабинета-секретаря. Ссориться с видным поэтом она не хотела, потому что он был награжден высшим чином тайного советника, орденом Владимира второй степени и назначен сенатором.Мечта о Екатерине II -просвещенной монархине рухнула. Исполнять свой долг перед отечеством на государственном поприще, использовать власть императрицы для борьбы с беззакониями и преступлениями преступников невозможным. И вот тогда-то Державин решил обратиться к поэзии. Зло и преступления должны быть публично заклеймены, виновные — всесильные вельможи — должны быть обличены и осуждены. Обличающим противопоставлялся честный муж, мудрый государственный деятель, которого цель и смысл жизни — служение обществу.Державин повторял, что великим человека делает не происхождение, не должность, им занимаемая, но деятельность — патриотическая, общественная, государственная, направленная на защиту отечества, правды и справедливости. Деятельность самого Державина, определявшая «великость» его личности, состояла в исполнении долга поэта. Создание сатирической оды «Вельможа» и было таким исполнением гражданского долга поэта.

Гнев и возмущение , водившие пером Державина, когда он писал свою оду, определяли ее стиль и тональность.Он резко судил всемогущих в империи сановников, фаворитов и близких Екатерине II людей — Потемкина, Зубова, Безбородко. И, обличая их, не снимал вины с императрицы, которая сквозь пальцы смотрела на преступные дела своих любимцев. Поэзия была той высокой трибуной, с которой Державин-поэт обращался к россиянам с пламенной речью. Он писал о том, что хорошо знал, что видел, что возмущало его, рисовал портреты «с подлинников», оттого его стихотворная речь исполнена энергии, страсти, выражала наши личные личные, выстраданные убеждения.

Ода начиналась с из предложений позиции поэта — что он будет судить и выставлять на позор, что прославит и поставит в пример.

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое в очах невежд,
Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом,
В кивотах блещущи металлом,
Услышат похвалу мою.

Поэт смело брал на себя миссию судьи, а подсудимыми оказывались не только вельможи, но и царица, которые по произволу своему «вельможи наряжает» и шутов, и бесчестных, своекорыстных людей.Сначала Державин создал общий образ русского вельможи, не за свои великие дела, совершенные во славу отечества и народа, но по прихоти императрицы, которые милости оплачивала сами услуги. Кумир такого вельможи есть «образ ложныя молвы, Се глыба грязи позлащенной! И вы, без благости душевной, Не все ль, вельможи, таковы? » «Сияют добрые дела», — утверждает Державин, и потому пышные звания и титулы не могут скрыть глупости и подлости вельмож.И тут же поэт дерзко пускал отравленную сатирой стрелу в царскую особу:

О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина.
Безумца рядит в господина
Или в шумиху дурака.

Только императрица («счастья рука») по самодержавному произволу может произносить «из грязи в князи» — рядить дурака в сусальное золото («шумиху»), она же покрывает преступления своих любимцев. Правда, об этом Державин вынужден писать осторожно, обиняком: «И сил у рук не отнимает».Современники отлично понимали, в кого целит поэт. Позже он счел возможным и нужным разъяснить свой намек и к этому гр. Зубов через генерал-прокурора Самойлова делал, что хотел ».

Обличение вельмож благодаря введению в стихотворение положительного идеала поэта приобретало особую остроту. А этот положительный идеал был выстрадан Державиным за долгие и трудные годы службы.Державин происходил из неродовитого дворянского рода, который уже давно кормился только царской службой. Дед поэта, Никита Державин, получил в наследство от своего отца «крестьян — три двора». Отец, Роман Никитич, начал службу шестнадцатилетним отроком еще при Петре I, в 1722 году, а многие годы тянул трудную солдатскую лямку. Наследство Романа Никитича, после раздела с братьями, оказалось ничтожным — он получил малый участок земли и десять крестьян. Приходилось существовать только на жалованье, которого всегда не хватало, и потому его жила в нищете.

Державин «Вельможа» — краткое содержание и анализ

Вознесенный Екатериной II на необычайную высоту, сделавшись сам вельможей, но сохраняя везде и всегда, правдивость и горячность своего характера, поэт Гавриил Романович Державин не мог простить другим, недостойным вельможам их эгоизма , роскоши и тщеславия.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В большой оде «Вельможа» он обличает эти недостатки некоторых высокопоставленных лиц.В оде «Фелица», сатира Державина шутливая, насмешливая; «Вельможа» примером сатиры негодующей, обличительной. Поэт говорит, что вельможами должны быть те:

«… которые собою сами Сумели титлы заслужить Похвальными себе делами; Кого ни знатный род, ни сан, Ни счастие не украшали; Но кои доблестно снискали Себе почтенье от гражданина ».

Не таковыясь современные вельможи: гоняясь за славой, честью и богатством, они не думают о пользе отечества, о благополучии подвластных им людей.Негодующий поэт сравнивает таких вельмож с «глыбой грязи позлащенной». Добиваясь высокого положения, сановники эти иногда и не справиться с возложенной на них ответственной работой:

Державин. Вельможа. Стихотворение, вполне современное и для нашей эпохи

В этой характеристике узнаёшь и многих «вельмож» нашего последнего — ельцинского и путинского — времени.Не род, не знатное происхождение, или богатство, по мнению Державина, отличать царедворца от других людей, а его душевные качества.

«Я князь, — коль мой сияющий дух, Владелец, — коль страстьми владею, Болярин, — коль за всех болею, Царю, закону, Церкви друг!»

Затем Державин изображает роскошную, эгоистическую жизнь вельможи, в которой не трудно узнать князя Потемкина.

«А ты, второй Сарданапал!

К чему стремишь всех мыслей беги? На то ль, чтоб век твой протекал Средь игр, средь праздники и неги? Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали, Картины в зеркалах дышали, Мусия [1], мрамор и фарфор? »

Поэт изображает обычное утро вельможи, который еще сладко нежится в постели, тогда как:

«… там израненный герой Как лунь во бранях поседевший, Начальник прежде бывший твой, — В переднюю к тебе пришедший Принять по службе твой твой приказ, Меж челядью твоей златою, Поникнув лавровой главою Сидит и ждет тебя уж час.

А там вдова стоит в сенях И горько слезы проливает грудным младенцем на руках, Покрова твоего желает. За выгоды твои, за честь Она лишилася супруга; В тебе его знав прежде друга, Пришла мольбу свою принесть.

А там, на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный старый воин тот, Которого в бою руку Избавила тебя от смерти: Он хочет руку ту простерти Для хлеба от тебя куска ».

Проснися, Сибарит, ты спишь,

восклицает Державин, —

Ты в сладкой неге дремлешь,

Несчастных голосу не внемлешь! »

Но в славном русском народе, его прошлом и настоящем, Державин видит и других вельмож, великих людей правдой и честью служащих своему отечеству.Последние три строфы оды посвящены Румянцеву, который в глазах поэта является образцом вождя, славным героем. Румянцев был в это время в опале, но это обстоятельство нимало не беспокоило Державина: он всегда независимо высказывал свои мнения и взгляды. Румянцев и Суворов, особенно последние, были любимыми героями Державина. Про Суворова, которого он воспел во многих одах и стихотворениях, поэт писал, что он «превосходней всех героев в свете был».

На нашем сайте вы можете прочитать и полный текст оды «Вельможа».

[1] Мусия — мозаика.

rushist.com

Анализ стихотворения Державина Вельможа сочинения и текст

Анализ оды Державина «Вельможа»

Великий русский поэт Гаврила Романович Державинил оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев.В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика. Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лица, наделенным большим политическим властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений.

Особенно ярко среди таких стихотворений выделяется ода «Вельможа», в которой автор попытался нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и назначенного выполнять волю государя.«Бичом вельмож» назовет проявта поэта А. С. Пушкин. И эта характеристика действительно точно и метко отражает сущность всей поэзии Державина. С небывалой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордуюся «гербами предков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «маркикские ленты и звезды».

В стихотворении перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ, заставляющий страдать ни в чем не повинных людей.Автор дает одну, но исключительно меткую характеристику такого вельможи:

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где действовать умом,

Он только хлопает ушами.

Автору горько сознавать, что судьба возносит на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никакого заслуг перед предоставлением:

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздники и неги».

Державинская сатира исполнена гневного чувства. Облеченная в четырехстопные ямбы, прежде чем писались оды, сатира приняла эту выразительную и силу. Стремясь достучаться до спящего разума вельможи, показать ему настоящую жизнь, поэт использует повторы, усиливающие гневный пафос произведения: «Там воды в протеках текут… там розы средь зимы цветут и в рощах нимфы воспевают». Но для чего все эти блага и красоты?

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор…

Все желание и потребности людей ограничены тем, чтобы стол был изысканными яствами, чтобы Токай лил густое вино, а «Левант — со звездами кофе жирный».

На фоне этого великолепия и праздника особенно остро ощущается униженное положение людей, зависящих от высокопоставленного вельможи:

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он усилен в том, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

Вместе с осуждением вельможет звучит вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи — «здравые члены тела», которые «прилежно долгие все правят свой». Однако когда наступит это время, поэт, как и любой другой его современник, предвидеть не мог.

Г. Р. Державин — самый большой поэт XVIII века.Смысл и задача своего поэтического творчества он видел в том, чтобы правдиво и в ярких красках изображать действительность: «В сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить». Его многообразные поэтические сочинения открыли дорогу дальнейшему развитию русской литературы. Не случайно имя этого поэта с теплотой и благодарностью поминалось его поэтическими наследниками, среди которых был и великий А. С. Пушкин.

Гавриил Державин — Не украшение одежд (Вельможа)

Не украшение одежды
Моя день муза прославляет,
Которое, в очах невежд,
Шутов в велможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом,
В кивотах блещущие металлом,
Услышать похвалу мою.
Хочу достоинства я читать,
Которые собою сами
Умели титул обслужит
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный стержень, ни сан,
Ни счастье не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтение от граждан.
Кумир, поставленный в позор,
Несмысленную чернь прелщает;
Но кол художников в нем взор
Прямых красот не ощущает, —
Се образ ложный молвы,
Се глыба грязи позлащенной!
И вы, без благ душевной,
Не все л, вельможи, такие?
Не перлы перские на вас
И не бразильские звезды ясны, —
Для возлюбивших правду глаз
Лишь добродетели прекрасны,
Они сут смертных похвала.
Калигула! твой кон в Сенате
Не мог сиат, сиая в злате:
Сиают добрые дела.
Осел остановится ослом,
Хоть осыпь его звездами;
Где должно действовать ум,
Он только хлопает ушами.
О! щетно счастья рука,
Против ественного фарфора,
Безумца рядит в господина
Или в шуму дурака.
Каких них вымышляй пружин,
Чтоб мужу бую умудрится,
Не может век носить личин,
И истина должна открыться.
Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских, супостатов, —
Весь думает, что я Чупятов
В мароккских лентах и звездах.
Оставя скипетр, трон, чертог,
Бывшим странником, в пыли и в поте,
Великий Петр, как некое болото,
Блисталь величием в работе:
Почтень и в рубище герой!
Екатерина в низкой доле
И на царском престоле
Была великою женой.
И впрям, кол самолюбя лес
Не обуяла б ум надменный, —
Что наше благородство, сундук.
Как не изъяны душевны?
Я князь — кол мой сиает дух;
Владелец — коль страстми владею;
Болярин — кольцо за всех болею,
Царю, закону, церковь наркотиков.
Вельможу должен составлять
Ум здравы, сердце просвещенно;
Собой грунтовка на должен дат,
Что звание его священно,
Что на оружии власти есть,
Подпора царского здания;
Вся мысль, слова, деяня
Должный быт — польза, слава, сундук.
А ты, вторые Сарданапал!
К чему стремишь всех мыслей беги?
На к л, что бы век твой протекал
Сред игра, средности и неги?
Чтоб пурпур, злато всяду взор
В своих чертогах восхищали,
Картины в зеркалах дышали,
Муся, мрамор и фарфор?
На то ль тебе пространный свет,
Простерши рабочие длани,
На прихотливом твоем обеде
Вкуснейших яств приносит дань,
Токай — густое льет вино,
Левант — звездный трусцый ресторан
звездный ресторан 2000 въезжирные трусики отель
одно?
Там воды в просеках текут
И, с шумом внутри вверх, сверкают;
Там розовые средь зимы цветут
И в рощах нимфы воспевают
На л, чтобы на все взирал
Ты оком мрачным, равнодушным,
Средних радостей казался скучным
И в пресныщении.
Орел, по высоте пара,
Уж солнце зрит в лучах полдневных, —
Но твой чертог едва заря
Румянит пропуск завес червленных;
Едва по зыбляющим грудям
С тобой лежащая Цирцеи
Блистают розы и лилеи,
Ты с ней покойно спиш, — там?
А там израненный герой,
Как лун во бранях поседевший,
Начальник преждьбывший твой, —
В переднюю к тебе пришедшы
«Принят по службе твой приказ», —
Межевоядь20002 Тэвоядь 2 ноября 20002 » уж час!
А там — вдова стоит в сенях
И горки слезы проливает,
С грудным младенцем на руках,
Покрова твоего желает.
За выгоды твоей, за сундук
Она лишилась супруга;
В тебе его знав преждь друга,
Пришла молбу своей принести.
А там — на лестничный переход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый войн тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою руку
Избавила тебя от времени года 2: 9000 руб.
А там, — где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами, —
Заимодавцев полк стоит,
К тебе пришедших за долгами.
Проснися, сибарит! — Ты спиш
Ил только в сладкой неге дремлеш,
Несчастных голосов не внемлеш
И в развращенном сердце меня:
«Мне миг покоя моего
Приатней, чем в истории века;
Жить для себя лиш одного,
Лишь радостей умет ямы реки,
Лиш ветром плыть, гнест черн ярмом;
Стыд, совесть — слабых душ тревога!
Чистые добродетели! чистое бога! » —
Злодей, увы! — грянул я гром.
Блажен народ, кто полн
Благочестивой очень к Богу,
Хранить царев всегда закон,
Чтит нравы, добродетель строгу
Наследным перлом жень, дети,
В единодузвании,
В единодушии, справедливости —
— благо справедливости!
Блажен народ! — где царь глава,
Велможи — здравы члены тела,
Прилежно долг все правят своей,
Чужого не касаяс дела;
Глава не ждет от ног ума
И силу у рук не отнимает,
Ей взор и ухо предлагает, —
Повелевает же сама.
Сим твердым узлом датества
Коль царство лиш животным, —
Вельможи! — славы, торжества
Иных вам нет, как быт правдивым;
Как блюст народ, царя любить,
О блаженном общем их стараться;
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять — и правду говорить.
О российский бодрственный народ,
Отеческие хранящие нравы!
Когда расслаб весь смертный стержень,
Какой ты не причастен славы?
Каких в тебе велможей нетто? —
Тот храбрым был сред бранных звуков;
Здесь дал бесстрашный Долгоруков
Монарху грозному ответу.
И в наши вижу времени
Того я славного Камилла,
Которого труда, война
Я старость дух ке утомила.
От грома звуковых на победе
Сошель в шалаш своего равнодушно,
И от сохи повторить послушно
На в поле Марсовом живет.
Тебе, герой! желаный муж!
Не роскошью, вельможа славный;
Кумир сердцец, плейитель душ,
Вождь, лавром, маслиной, венчанный!
Я прав- здесь песн воспел.
Ты ею слався, утешайся,
Борис снова с бурями, мужайся,
Как юный вознос орел.
Пари — и с высоты твоей
По мракам смутного эфира
Громовой пролети струей
Я, опочив на одинокого мира,
Возвесели еще царя. —
Простри твой поздий блеск в народе,
Как отдаёт свой долг природы
Румяна вечера заря.

Yt erhfitybt jlt; l
Vjz lytcm vepf ghjckfdkztn,
Rjnjhjt, d jxf [ytdt; l,
Ienjd d dtkmvj; b yfhz; ftn;
Yt gsiyjcnb z gtcym gj /;
Yt bcnerfys pf rhbcnfkkjv,
D rbdjnf [, ktoeob vtnfkkjv,
Ecksifn gj [dfke vj //
[jxe ljcnjbycnds z xnbnm,
Rjcnjbycnds z xnbnm,
Rjbk djnjbcnds; ;
Rjuj yb pyfnysq hjl, yb cfy,
Yb cxfcnbt yt erhfifkb;
Yj rjb lj, ktcnm / cybcrfkb
Ct, t gjxntymt jn uhf; lfy /
Revbh, gjcnfdktyysq d gjpjh,
Ytcvscktyye / xthym ghtkmoftn;
Yj rjkm [elj; ybrjd d ytv dpjh
Ghzvs [rhfcjn yt joeoftn, —
Ct j, hfp kj; ysz vjkds,
Ct uks, f uhzpb gjpkfotyyjq!
B ds. tp, kfujcnb leitdyjq,
Yt dct km, dtkmvj; b, nfrjds?
Yt gthks gthcrbt yf dfc
B yt, hfpbkmcrb pdtpls zcys, —
Lkz djpk /, bdib [ghfdle ukfp
Kbim lj, hjltntkb ghtrhvuekfcys [ghfdle ukfp
Kbim lj, hjltntkb ghtrhvuekfcys],
cfcfcdnfcfx2! ndjq rjym d Ctyfnt
Yt vju cbznm, cbzz d pkfnt:
Cbz / n lj, hst ltkf /
Jctk jcnfytncz jckjv,
[jnz jcsgm tuj pdtplfvb;
Ult ljk; yj ltqcndjdfnm evjv,
Jy njkmrj [kjgftn eifvb /
Дж! notnyj cxfcnbz herf,
Ghjnbd tcntcndtyyjuj xbyf,
, tpevwf hzlbn d ujcgjlbyf
Bkb d ievb [e lehfrf /
Rfrb [yb dsvscm / vejt2; yb dsvcm / vejt; kbxby,
B bcnbyf ljk; yf jnrhsnmcz /
Rjulf yt cdthu d, jz [, d celf [,
D cjdtnf [wfhcrb [, cegjcnfnjd, —
Dczr levjfr xnpdn [/ xnpl]]
Jcnfdz crbgtnh, nhjy, xthnju,
, sd cnhfyybrjv, d gskb bd gjnt,
Dtkbrbq Gtnh, rfr ytrbq, ju,
, kbcnfk dtkbxtxnd hejnt!
Trfnthbyf d ybprjq ljkt
B yt yf wfhcrjv, s ghtcnjkt
, skf dtkbrj /; tyjq /
B dghzvm, rjkm cfvjk /, mz ktcnm
Yt j, ezk. ev yflvtyysq, —
Xnj yfit, kfujhjlcndj, xtcnm /
Rfr yt bpzoyjcnb leitdys?
Z ryzpm — rjkm vjq cbztn le [;
Dkfltktw — rjkm cnhfcnmvb dkflt /;
, jkzhby — rjkm pf dct [, jkt /,
Wfh /, pfrjye, wthrdb lheu /
Dtkmvj; e ljk; ys cjcnfdkznm
Ev plhfdsq, cthlwt ghjcdtotyyj;
Cj, jq ghbvth jy ljk; ty lfnm,
Xnj pdfybt tuj cdzotyyj,
Xnj jy jhelmt dkfcnb tcnm,
Gjlgjhf wfhcndtyyjuj plfymz;
Dcz vsckm tuj, ckjdf, ltzymz
Ljk; ys, snm — gjkmpf, ckfdf, xtcnm /
F ns, dnjhsq Cfhlfyfgfk!
R xtve cnhtvbim dct [vscktq, tub?
Yf nj km, xnj, dtr ndjq ghjntrfk
Chtlm buh, chtlm ghfplyjcnb b ytub?
Xnj, gehgeh, pkfnj dc / le dpjh
D ndjb [xthnjuf [djc [bofkb,
Rfhnbys d pthrfkf [lsifkb,
Vecbz, vhfvjh b afhajh?
Yf nj km nt, t ghjcnhfyysq cdtn,
Ghjcnthib hf, jktgys lkfyb,
Yf ghb [jnkbdsq ndjq j, tl
Drecytqib [zcnd ghbyjcfjcbn
Drecytqib [zcnd ghbyjcfjcbn
Drecytqib], Xnj, yt [jntk pf nhel dctvbhysq
Vuyjdtymt, hjcbnm ns jlyj?
Nfv djls d ghjctrf [ntren
B, c ievjv ddth [cnhtvzcm, cdthrf / n;
Nfv hjps chtlm pbvs wdtnen
B d hjof [ybvas djcgtdf / n
Yf nj km, xnj, s yf dct dpbhfk
Ns jrjv vhfxysv, hfdyjleiyscz rfbbctd
Chtdjleiyscz
Jhtk, gj dscjnt gfhz,
E; cjkywt phbn d kexf [gjklytdys [, —
Yj ndjq xthnju tldf pfhz
Hevzybn crdjpm pfdtc xthdktyys [;
Tldf gj ps, k / obv uhelzv
C nj, jq kt; fofz Wbhwtb
, kbcnf / n hjps b kbktb,
нс c ytq gjrjqyj cgbim, — f nfv?
F nfv bphfytyysq uthjq,
Rfr keym dj, hfyz [gjctltdibq,
Yfxfkmybr ght; lt, sdibq ndjq, —
D gthtly // r nt, t ghbitlibq; —
Ghby cdj; xtkzlm / ndjtq pkfnj /,
Gjybryed kfdhjdjq ukfdj /,
Cblbn b; ltn nt, z e; xfc!
F nfv — dljdf cnjbn d ctyz [
B ujhmrb cktps ghjkbdftn,
C uhelysv vkfltywtv yf herf [,
Gjrhjdf ndjtuj; tkftn /
Pfcfjdzn, pdfcfjdzn /
Pfjcfdsujm, pfcfdjfcdzn /

D nt, t tuj pyfd ght; lt lheuf,
Ghbikf vjkm, e cdj / ghbytcnb /
F nfv — yf ktcnybxysq djc [jl
Ghb, htk yf rjcnskz
Ghb, htk yf rjcnskz
Ghb, htk yf rjcnskz
, nyysqsq,
, tysqnq,
, tysqnq,
, tysqnq,
, tysqnq,
, tysqnq, vtlfkmvb erhfityysq,
Rjnjhjuj d, j / herf
Bp, fdbkf nt, z jn cvthnb:
Jy [jxtn here ne ghjcnthnb
Lkz [kt, f jn nt, z recrfcv kh, ul. bn,
Ujhlbncz dhfnybr ufkeyfvb, —
Pfbvjlfdwtd gjkr cnjbn,
R nt, t ghbitlib [pf ljkufvb /
Ghjcybcz, cb, fhbn! — Ns cgbim
Bkm njkmrj d ckflrjq ytut lhtvktim,
Ytcxfcnys [ujkjce yt dytvktim
B d hfpdhfotyyjv cthlwt vybim:
«Vyzv dbujt gjthrut;
; bnm lkz ct, z kbim jlyjuj,
Kbim hfljcntq evtnm gbnm htrb,
Kbim dtnhjv gksnm, uytcnm xthym zhvjv;
Cnsl, cjdtcnm — ckf, s [lei nhtdjuf!
Ytn lj, hjltntkb! ytn, juf! » —
Pkjltq, ред.! — B uhzyek uhjv /
, kf; ty yfhjl, rjnjhsq gjky
, kfujxtcnbdjq dths r, jue,
[hfybn wfhtd dctulf pfrjy,
Xnbn yhfdsue000, ljtjntly,
Xnbn yhfjtk2000, ljntljnt2000, hvhdjnt000, ljtjnt2000, hvhdjt000, ljtjnt000, ljnbn yhfjt000, ljtjnt2 kf; tycndj,
Dj ghfdjcelbb — hfdtycndj,
Cdj, jle — dj eplt cnhfcntq!
, kf; ty yfhjl! — ult wfhm ukfdjq,
Dtkmvj; b — plhfds xktys ntkf,
Ghbkt; yj ljku dct ghfdzn cdjq,
Xe; juj yt rfcfzcm ltkf;
Ukfdf yt; ltn jn yju evf
B cbk e her yt jnybvftn,
Tq dpjh b e [j ghtlkfuftn, —
Gjdtktdftn; t cfvf /
Cbv ndthlsvc epkndjds cfvf! — ckfds, njh; tcndf
Bys [dfv ytn, rfr, snm ghfdlbdsv;
Rfr, k / cnm yfhjl, wfhz k /, bnm,
J, kfut j, otv b [cnfhfnmcz;
Pvttq ghtl nhjyjv yt cub, fnmcz,
Cnjznm — b ghfdle ujdjhbnm /
J hjccrbq, jlhcndtyysq yfhjl,
Jntxtcrb [hfyzobq yhfds!
Rjulf hfcckf, dtcm cvthnys [hjl,
Rfrjq ns yt ghbxfcnty ckfds?
Rfrb [d nt, t dtkmvj; tq ytn? —
Njn [hf, hsv, sk chtlm, hfyys [pderjd;
Pltcm ЛФК, tccnhfiysq Ljkujherjd
Vjyfh [е uhjpyjve jndtn /
B D yfib дБ; е dhtvtyf
Njuj г ckfdyjuj Rfvbkkf,
Rjnjhjuj nhels, djqyf
В cnfhjcnm ле [к. т. enjvbkf /
JN uhjvf pdexys [JY GJ, Т.Л.
Cjitk d ifkfi cdjq hfdyjleiyj,
B jn cj [b jgznm gjckeiyj
Jy d gjkt Vfhcjdjv; bdtn /
Nt, t, uthjq! ; tkfybq ve ;!
Yt hjcrjim /, dtkmvj; f ckfdysq;
Revbh cthltw, gktbbntkm lei,
Dj; lt, kfdhjv, vfckbyjq, dtyxfyysq!
Z ghfdtlye- pltcm gtcym djcgtk /
Нс т / ckfdmcz, entifqcz,
, jhbcm dyjdm с, ehzvb, ве; fqcz,
Rfr / ysq djpyjcbcm jhtk /
Gfhb — Ьс dscjns ndjtq
Gj vhfrfv cvenyjuj abhf
Uhjvjdjq ghjktnb cnhetq
B, jgjxbd yf kjyt vbhf,
Djpdtctkb tot wfhz / —
Ghjcnhb ndjq gjplbsq, ktcr d yfhjlt,
Rfr jnlftn cdjq ljkf 9000 dhbhvjv000

Разнообразие творчества Г.Р. Державина

Великий преобразователь русской поэзии Г.Р. Державин

Державин не ограничился лишь одной новой разновидностью оды. Он преобразовывал, иногда до неузнаваемости, одический жанр по самым разным направлениям. Особенно интересны его опыты в одах, соединяющих в себе противоположные начала: похвальное и сатирическое. Именно такая была его рассмотренная выше знаменитая ода «К Фелице». Соединение в ней «высокого» и «низкого» получилось вполне естественным именно потому, что уже прежде поэтом был найден верный художественный ход.На первый план в произведении выдвигалась не отвлеченно-высокая государственная идея, а живая мысль конкретного человека. Человека, хорошо понимающего реальность, наблюдательного, ироничного, демократичного в своих взглядах, суждениях и оценках. Очень хорошо сказал об этом Г.А. Гуковский: «Но вот появляется похвала императрице, написанная живой речью простого человека, говорящая о простой и подлинной жизни, лирическая без искусственной напряженности, в то же время пересыпанная шутками, сатирическими образами, чертами быта.Это было как будто и похвальная часть ее занимала как будто сатира на придворных; а в целом это была и не ода и не сатира, свободная поэтическая речь человека, показывающего жизнь в ее множестве, с высокими и низкими, лирическими и сатирическими чертами в переплетении — как переплетаются на самом деле, в действительности «.

Небольшие по объему лирические стихотворения Державина также пронизаны новаторским духом. В посланиях, элегиях, идиллиях и эклогах, в песнях и романсах, в этих более мелких, чем ода, лирических жанрах, поэт чувствует себя еще более строгим от строгих классицистических канонов.Впрочем, строгого деления на жанры Державин вообще не придерживался. Его лирическая поэзия — это некое единое целое. Оно держится уже не той жанровой логикой, не теми неукоснительными нормами, предписывалось соблюдение соответствия: высокая тема — высокий жанр — высокая лексика; тема низкий — низкий жанр — низкий лексика. Еще недавно соответствующие соответствующие были необходимы молодой русской поэзии. Требовались нормативы и образцы, в противодействии которым всегда заключен импульс для дальнейшего развития поэзии.Другими словами, как никогда нужна была исходная точка, от которой большой художник отталкивается, ища свой собственный путь.

Лирический герой, объединяющий в одно целое стихотворения Державина, — это впервые он сам, конкретный, узнаваемый читателями человек и поэт. Расстояние между автором и лирическим героем в «мелких» поэтических жанрах Державина минимально. Вспомним, что в оде «К Фелице» подобное событие оказывалось куда более значительным. Придворный-мурза, сибарит и празднолюбец, — это не труженик Гаврила Романович Державин.Хотя оптимистический взгляд на мир, веселость и благодушие их и очень роднят. С большой точностью о лирических стихотворениях поэта сказано в книге Г.А. Гуковского: «У Державина поэзия вошла в жизнь, а жизнь вошла в поэзию. Быт, настоящий факт, политическое событие, ходячая сплетня вторглись в мир поэзии и расположились в нем, изменив и сместив в нем все привычные, респектабельные и законные соотношения вещей. стихотворения получила принципиально новое бытие <…> Читатель прежде всего должен уверовать, должен осознать, что он соткан не из этого же человека, как те, кто ходят перед его окнами на улице, что он соткан не из слов, а из настоящей плоти и крови.Лирический герой у Державина неотделим от представления о реальном авторе «.

В последние два десятилетия своей жизни поэт целый ряд лирических стихотворений в анакреонтическом духе. От жанра оды он постепенно отходит. Однако державинская «анакреонтика» мало похожа на ту, что мы встречали в лирике Ломоносова. Ломоносов спорил с древнегреческим поэтом, противопоставляя культу земных радостей и веселья свой идеал служения отечеству, гражданские добродетели и красоту женского самоотвержения во имя долга.Не таков Державин! Он ставит перед собой задачу выразить в стихах «самые нежнейшие чувствования» человека.

Не будем забывать, что идут последние десятилетия века. Почти всему литературному фронту классицизм с его приоритетом гражданской тематики сдает позиции сентиментализму, художественному методу и направлению, в первостепенна тематика личная, нравственная, психологическая. Едва ли стоит напрямую связывать лирику Державина с сентиментализмом. Вопрос этот очень спорный.Ученые-литературоведы решают его по-разному. Одни настаивают на большей близости поэта к классицизму, другие — к сентиментализму. Автор многих трудов по истории русской литературы Г.П. Макогоненко в поэзии Державина проявляет явные приметы реализма. Вполне возможно прикрепить их к строго определенному художественному методу.

Кроме того, творчество поэта динамично: оно изменялось в пределах даже одного десятилетия.В своей лирике 1790-х годов Державин осваивал новые и новые пласты поэтического языка. Он восхищался гибкостью и богатством русской речи, так хорошо, по его мнению, приспособленной к передаче разнообразнейших оттенков чувств. Подготавливая в 1804 к печати сборник своих «анакреонтических стихов», поэт заявляет в предисловии новых стилистических и языковых задач, стоящих перед ним: «По любви к отечественному слову желал я показать его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выражению самых нежнейших» чувствований, каковые в других языках ужаса «.

Вольно переделывая на русский лад стихи Анакреона или Горация, Державин вовсе не заботился о точности перевода. «Анакреонтику» он понимал и использовал по-своему. Она была ему нужна для того, чтобы свободнее, красочнее и детальнее русский быт, индивидуализировать и подчеркнуть особенности показать характер («нрава») русского человека. В стихотворении «Похвала сельской жизни» горожанин рисует в своем воображении простого изображения и здорового крестьянского быта:

Не всегда опыты Державина были удачными.Он стремился охватить в единой поэтической концепции два разнородных начала: государственную политику и частную жизнь человека с ее ее интересами и заботами. Сделать это было трудно. Поэт ищет, что же может объединить два полюса существования общества: предписания власти и частные, личные интересы людей. Казалось бы, он находит ответ — Искусство и Красота. Перелагая в стихотворении «Рождение Красоты» древнегреческий миф о возникновении из морских пены богини красоты Афродиты (миф в версии Гесиода — Л.Д.), Державин внутри Красоту как вечное примиряющее начало:

Но поэт слишком хорошо знал, как устроена реальная жизнь. Трезвый взгляд на вещи и бескомпромиссность были отличными свойствами его натуры. И потому в следующем стихотворении «Кому-либо» он уже подвергает сомнению, что в нынешнем «железном веке» может одержать верх над победно распространяющейся жаждой богатства и наживы. Чтобы выстоять, человек в этом «железном веке» вынужден сделаться «тверже кремня».Где уж тут «знаться» с Поэзией, с Лирой! И любовь к прекрасному современному человеку все более чужда:

В последний период творчества лирика поэта все больше наполняется национальной тематикой, народнопоэтическими мотивами и приемами. Все отчетливее проступает в ней «глубоко художественный элемент натуры поэта», на который указывал Белинский. Замечательные и самые разные по жанровым признакам, стилю, эмоциональному настроению стихотворения создает Державин в эти годы. «Ласточка» (1792), «Мой истукан» (1794), «Вельможа» (1794), «Приглашение к обеду» (1795), «Памятник» (1796), «Храповицкому» (1797), «Русские девушки» ( 1799), «Снегирь» (1800), «Лебедь» (1804), «Признание» (1807), «Евгению.Жизнь Званская »(1807),« Река времен… »(1816). А еще« Кружка »,« Соловей »,« На счастье »и много других.

Проанализируем некоторые из них, обращенная внимание прежде всего на их поэтику, то есть тот самый, по выражению критика, «глубоко художественный элемент» творений Державина. Начнем с особенности, сразу же привлекают к себе внимание: стихи поэта воздействуют на читателя красочно-зримой конкретностью. Державин — мастер живописных картин и описаний. Приведем несколько примеров. Вот начало стихотворения «Видение мурзы» :

Перед нами — великолепная живопись словом.В раме окна, словно в раме, окаймляющей картины, видим чудный пейзаж: на темно-голубом бархатном небе, в «серебряной порфире» медленно и торжественно плывет луна. Наполняя комнату таинственным сиянием, рисует лучами своими золотыми узорами-отражения. Какая тонкая и прихотливая цветовая гамма! Отсвет лакового пола соединяется с палевым лучом и иллюзию «златых стекол».

А вот первая строфа «Приглашения к обеду» :

В большом стихотворении «Евгению. Жизнь Званская « Державин доведет прием живописной красочности образа до совершенства. Лирический герой находится» на покое «, он отошел от службы, от столичной суеты, от честолюбивых устремлений:

Красочность и зримость деталей «Евгению. Жизни Званской» поражают.Описание накрытого к обеду стола из «домашних, свежих, здравых припасов» так конкретно и натурально, что кажется, протяни руку и дотронься до них:

В исследовательской литературе о поэте существует даже определение «державинский натюрморт». И все-таки свести разговор только к натуральности, естественным изображенным поэтомным сценам и ландшафтам было бы неверно. Державин часто прибегал и к таким художественным приемам как олицетворение, персонификация отвлеченных понятий и явлений (то есть придание им материальных признаков). Таким образом он добивался высокого мастерства художественной условности. Без нее поэту тоже не обойтись! Он укрупняет образ, делает его по-особому выразительным. В «Приглашении к обеду» находим такой персонифицированный образ — от него мурашки бегут по коже: «И Смерть к нам смотрит чрез забор». А как очеловечена и узнаваема державинская Муза. Она «сквозь окошечко хрустально, склоча волосы, глядит».

встречаются олицетворения уже у Ломоносова. Вспомним его строки:

Однако нельзя не заметить, какое содержание персонального изображения здесь.Образ Смерти у Ломоносова величественен, монументален, его лексическое оформление торжественно и высокопарно («отверзает», «простирает»). Смерть всевластна над строем воинов, над целыми полками войск. У Державина же Смерть уподоблена крестьянке, дожидающейся забором соседа. Это именно из-за этой простоты и обыденности возникает ощущение трагического контраста. Драматизм ситуации достигает без высоких слов.

Державин в своих стихах разный. Его поэтическая палитра многоцветна и многомерна.Н.В. Гоголь упорно доискивался до истоков «гиперболический размах» державинское творчество. В первой главе «Выбранных мест из переписки с друзьями», которая называется «В чем же, наконец, он пишет:» Все у него крупно. Разъяв анатомическим ножом, увидишь, что это происходит из необычного соединения самых высоких слов с самыми низкими и простыми, на что бы никто не отважился, кроме Державина.Кто бы посмел, кроме его, выразился так, как выразился он в одном месте о том же своем величественном муже, в ту минуту, когда он все уже исполнил, что нужно на земле:

Кто, кроме Державина, осмелился бы соединить такое дело, как ожиданье смерти, с таким ничтожным действием, каково крученье усов? «Как через это ощутительней видимость самого мужа»

Гоголь, несомненно, прав. Суть новаторской манеры Державина именно в и заключается, что поэт вводит в свои произведения жизненную правду, как он ее понимает.В жизни высокое соседство с низкой, гордость — с чванливостью, искренность — с лицемерием, ум — с глупостью, добродетель — с подлостью. Сама же жизнь соседствует со смертью.

Столкновением противоположных начинает образуется конфликт стихотворения «Вельможа» . Это большое лирическое произведение одической формы. В нем двадцать пять строф по восемь строк в каждой. Четкий ритмический рисунок, образованный четырехстопным ямбомом и особой рифмовкой (aбaбвггв), выдержан в жанровой традиции оды.Но разрешение поэтического гармонии не в традициях оды. Сюжетные линии в одежде, как правило, не противоречат одна другая. У Державина же они конфликтны, противоположны. Одна линия — вельможи, человека достойного и своего звания, и своего предназначения:

Другая линия — вельможи-осла, которого не украсят ни звания, ни ордена («звезды»): Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. О! тщетно счастия рука, Против естественного чина, Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

Напрасно было бы ожидать от поэта психологического углубления заявленного конфликта или авторской рефлексии (то есть аналитических размышлений). Это придет в русскую поэзию, но несколько позже. Пока же Державин, ужас ли не первый из русских поэтов, прокладывает путь к изображению и поступков людей в повседневной их жизни.

На этом пути много помог поэту тот самый «русский сгиб ума», о котором говорил Белинский. Умерла горячо любимая подруга и жена поэта. Чтобы хоть немного избыть тоску, Державин в стихотворении «На смерть Катерины Яковлевны» обращается словно за поддержку к ритму народных причитаний:

Ласточка — любимый образ в народных песнях и причитаниях.И неудивительно! Она вьет гнездо вблизи жилья человека, а то и под застрехой. Она рядом с крестьянином, умиляет его и веселит. Своей домовитостью, опрятностью и ласковым щебетанием напоминает поэту «сладкогласная ласточка» его милую подругу. Но ласточка весела и хлопочет. А милую уже ничто не может пробудить от «крепкого сна». «Сокрушенному сердцу» поэта только и остается выплакать горчайшую печаль в стихах, так похожих на народные причитания. И параллелизма с миром природы в этом стихотворении как нельзя более впечатляющ и выразителен.

► Читайте также другие темы главы:

Сочинение на тему: ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

Великий русский поэт Гаврила Романович Державинил оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев. В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика.Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лица, наделенным большим политическим властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений.

Особенно ярко среди таких стихотворений выделяется ода «Вельможа», в которой автор попытался нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и назначенного выполнять волю государя. «Бичом вельмож» назовет проявта поэта А. С. Пушкин. И эта характеристика действительно точно и метко отражает сущность всей поэзии Державина. С небывалой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордуюся «гербами предков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «маркикские ленты и звезды».

В стихотворении перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ, заставляющий страдать ни в чем не повинных людей.Автор дает одну, но исключительно меткую характеристику такого вельможи:

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где следует действовать умом,

Он только хлопает ушами.

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздники и неги».

Державинская сатира исполнена гневного чувства. Облеченная в четырехстопные ямбы, раньше писались оды, сатира приняла эту выразительную и силу. Стремясь достучаться до спящего разума вельможи, показать ему настоящую жизнь, поэт использует повторы, усиливающие гневный пафос произведения: «Там воды в протеках текут… там розы средь зимы цветут и в рощах нимфы воспевают».Но для чего все эти блага и красоты?

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Обличительная характеристика царского любимца, забывшего о своем общественном долге, конкретизируется в двух контрастных картинах.Державин рисует роскошный быт «второго Сарданапала», мысли которого заняты лишь тем,

Чтоб пурпур, злато всюду В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали,

Мусия, мрамор и фарфор…

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

А там — на лестничный восход Прибрел на костылях согбенный Бесстрашный, старый воин тот… Которого в бою рукаавила тебя от смерти.

А там, — где жирный пес лежит, Гордится вратник галунами, — Заимодавцев полк стоит,

К тебе пришедших за долгами.

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он усилен в том, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

Вместе с осуждением вельможет звучит вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи — «здравые члены тела», которые «прилежно долгие все правят свой».Однако когда наступит это время, поэт, как и любой другой его современник, предвидеть не мог.

Г. Р. Державин — крупнейший поэт XVIII века. Смысл и задача своего поэтического творчества он видел в том, чтобы правдиво и в ярких красках изображать действительность: «В сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить». Его многообразные поэтические сочинения открыли дорогу дальнейшему развитию русской литературы. Не случайно имя этого поэта с теплотой и благодарностью поминалось его поэтическими наследниками, среди которых был и великий А.С. Пушкин.

На этой странице искали:

вельможа державин анализ
сочинение на тему я вельможа
анализ оды вельможа
анализ стихотворения державина вельможа
анализ стихотворения вельможа державина

Стихотворение Державина Г. Р.
«Вельможа»

«Вельможа»

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое, в очах невежд,
Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом *,
В кивотах * блещущи металлом,
Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор *,
Несмысленная чернь прельщает;
Но коль художников в нем взор
Прямых красот не ощущает, —
Се образ ложныя молвы,
Се глыба грязи позлащенной!
И вы, без благости душевной,
Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские * на вас
И не бразильски звезды ясны *, —
Для возлюбивших правду глаз
Лишь добродетели прекрасны,
Они суть смертных похвала.
Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сиять в злате:
Сияют добрые дела.

Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами *;
Где действовать умом,
Он только хлопает ушами.
О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина
Или в шумиху дурака,

Каких ни вымышляй пружин,
Чтоб мужу бую * умудриться,
Не можно век носить личин *,
И истина должна открыться.
Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских — сопостатов,
Всяк думает, что я Чупятов *
В мароккских лентх и звездах.

Оставя скипетр, трон, чертог,
Бывший странником, в пыли и в поте,
Великий Петр, как некий бог,
Блистал величеством в работе:
Почтен и в рубище герой!
Екатерина в низкой доле
И не на царском бы престоле
Была великою женой.

И впрямь, коль самолюбья лесть
Не обуяла б ум надменный, —
Что наше благородство, честь,
Как не изящности душевны?
Я князь — коль мой сияет дух;
Владелец — коль страстьми владею;
Болярин — коль за всех болею,
Царю, закону, церкви друг.

Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
Должны быть — польза, слава, честь.

А ты, второй Сарданапал! *
К чему стремишь всех мыслей беги?
На то ль, чтоб век твой протекал
Средь игр, средь праздники и неги?
Чтоб пурпур, злато всю взор
В твоих чертогах восхищали,
Картины в зеркалах дышали,
Мусия *, мрамор и фарфор?

На то ль тебе пространный свет,
Простерши раболепны длани,
На прихотливый обед
Вкуснейших яств приносит дани,
Токай * — густое льет вино,
Левант * — с звездами кофе жирный,
Чтоб не хотел за трудный всемирный кофе
Мгновенье бросить ты одно?

Орел, по высоте паря,
Уж солнце зрит в лучах полдневных, —
Но твой чертог ужас первой ночи
Румянит сквозь завес червленных *;
Едва по зыблющим грудям
С тобой лежащия Цирцеи
Блистают розы и лилеи,
Ты с ней покойно спишь, — а там?

А там израненный герой,
Как лунь во бранях поседевший,
Начальник прежде бывший твой, —
В переднюю к тебе пришедший
Принять по службе твой приказ, —
Меж челядью твоей златою,
Поникнув лавровой главою,
Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает,
С грудным младенцем на руках,
Покрова твоего желает.
За выгоды твои, за честь
Она лишилася супруга;
В тебе его знав прежде друга,
Пришла мольбу свою принесть.

А там — на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти:
Он хочет руку простерти
Для хлеба от тебя куска.

А там, — где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами, —
Заимодавцев полк стоит,
К тебе пришедших за долгами.
Проснися, сибарит! Ты спишь
Иль только в сладкой неге дремлешь,
Несчастных голосу не внемлешь
И в развращенном сердце мнишь:

«Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки;
Жить для себя лишь одного,
Лишь радостей уметь пить реки,
Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом;
Стыд, совесть — слабых душ тревога!
Нет добродетели! нет бога! » —
Злодей, увы! — И грянул гром.

Блажен народ, который полн
Благочестивой веры к богу,
Хранит царев всегда закон,
Чтит нравы, добродетель строгу
Наследным перлом жен, детей,
В единодушии — блаженство,
Во правосудии — равенство,
Свободу — во страстях!

Блажен народ! — где царь главой,
Вельможи — здравы дела членов тела,
Прилежно долгие дела свой,
Чужого не касаясь;
Глава не ждет от ног ума
И сил у рук не отнимает,
Ей взор и ухо предлагает, —
Повелевает же сама.

Сим твердым узлом естества
Кольство царство лишь живет счастливым, —
Вельможи! — славы, торжества
Иных вам нет, как быть правдивым;
Как блюсть народ, царя любить,
О благе общем их стараться;
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять — и правду говорить.

О росский бодрственный народ,
Отечески хранящий нравы!
Когда расслаб весь смертных род,
Какой ты не причастен славы?
Каких в тебе вельможей нет? —
Тот храбрым был средь бранных звуков;
Здесь далек бесстрашный Долгоруков *
Монарху грозному ответу.

И в наши вижу времена
Того я славного Камилла *,
Которого труды, война
И старость дух не утомила.
От грома звучных он победил
Сошел в шалаш свой равнодушно,
И от сохи опять послушно
Он в поле Марсовом живет.

Тебе, герой! желаний муж!
Не роскошью вельможа славный;
Кумир сердец, пленитель душ,
Вождь, лавром, маслиной венчанный!
Я праведну здесь песнь воспел.
Ты ею славься, утешайся,
Борись вновь с бурями, мужайся,
Как юный возносись орел.

Пари — и с высоты твоей
По мракам смутного эфира
Громовой пролети струей
И, опочив на лоне мира,
Возвесели еще царя.—
Простри твой поздний блеск в народе,
Как отдаетум долгой природы
Роза.

Стихотворение Державина Г. Р. — Вельможа

См. также Гавриил Державин — стихи (Державин Г. Р.):

Видение мурзы
На темно-голубом эфире Златая плавала луна; В серебряной своей порфир.

Властителям и судиям
Восстал всевышний бог, да судит Земных богов во сонме их; Доколе, рек.

Слушать стихотворение Державина Вельможа

Темы соседних сочинений

Анализ оды Державина «Вельможа» 🎈

Великий русский поэт Гаврила Романович Державин оставил значительный след в истории не только русской, но и мировой литературы. Он писал стихи, прославляющие победу русского оружия, восхвалял знаменитых полководцев. В его поэзии часто встречаются и философские мотивы, и анакреонтическая лирика. Но самое важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лица, наделенным большим политическим властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось

Державиным в его гражданской лирике для выражения взглядов и убеждений.

Особенно ярко среди таких стихотворений выделяется ода «Вельможа», в которой автор попытался нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и назначенного выполнять волю государя. «Бичом вельмож» назовет проявта поэта А. С. Пушкин. И эта характеристика действительно точно и метко отражает сущность всей поэзии Державина. С небывалой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордуюся «гербами предков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «маркикские ленты и звезды».

В стихотворении

перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ заставляет страдать ни в чем не повинных людей.

Автор даеткую, но исключительно меткую характеристику такого вельможи:

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом,

Он только хлопает ушами.

Автору горько сознавать, что судьба возносит на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никакого заслуг перед будущим:

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина Или в шутиху дурака.

И такой «господин» тратит свою жизнь «средь игр, средь праздники и неги».

На то ль, чтобы на все взирал Ты оком мрачным, равнодушным,

Средь радостей казался скучным И в пресыщении зевал?

Обличительная характеристика царского любимца, забывшего о своем общественном долге, конкретиз в двух контрастных картинах. Державин рисует роскошный быт «второго Сарданапала», мысли которого заняты лишь тем,

Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор…

Все желание и потребности людей ограничены тем, чтобы стол был заставлен изысканными яствами, чтобы Токай лил густое вино, а «Левант — со звездами кофе жирный».

А там израненный герой,

Как лунь во бранях поседевший…

Сидит и ждет тебя уж час!

А там — вдова стоит в сенях И горьки слезы проливает,

С грудным младенцем на руках,

Покрова твоего желает.

Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога».Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он усилен в том, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.

Вместе с осуждением вельможи произведено звучание вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи — «здравые члены тела», которые «прилежно долг все правят свой». Однако когда наступит это время, поэт, как и любой другой его современник, предвидеть не мог.

краткое содержание и литературный анализ

Поэт Гавриил Романович Державин (1743–1816 гг.) писал в стиле русского классицизма, который в то время запрещал соединять хорошее оду и сатиру в одном произведении, но об этом чуть позже.

Отдельную нишуают гражданские оды, адресованные влиятельным государственным лицам: монархам и вельможам. Одним и самых ярких представителей этого поэтического жанра является «Фелица», краткое содержание ее будет представлено ниже. Поэт посвятил ее русской императрице Екатерина II.

Ода и восхваление

Приступая к теме: «Фелица», краткое содержание », надо отметить, что образ для своей оды Державин взял из« Сказки о царевиче Хлоре », написанной Екатериной II для своих внуков.

Эту традицию — написание похвальных одних просвещенного монарха — продолжил и Державин, позаимствовавший ее от Ломоносова. Эти великие люди видели в монархе человека, которому поручено обществом заботиться о благе государства и его народа.

В произведении уничтожения, направленное против использования своим положением высокопоставленными вельможами. Все должны во благо России — это и стало определяющей чертой творчества Державина. Именно в просвещенной монархии он видел ту силу, которая будет достойно руководить таким могущественным государством как Россия.

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

В 80-х годах Державин еще не был так близко знаком с Екатериной II, ее образ он создавал по рассказам, которые распространялись по ее же воле. Зато поэт знал ее приближенных, под командованием которых ему приходилось в разное время служить.В оде идеализации образа Екатерины II идет вместе с критикой ее дворовых вельмож.

Милосердная царица

Помощником для создания главного образа стал приказной документ, написанный Екатериной II. В этом своем «Наказе» она использует гибкие системы гибкости некоторых приложений. Поэтому свою героиню Фелицу Державин наделил таким милосердием и снисходительностью, как у Ее Величества Екатерины II.

Фелица в произведении прославляется в темноте, что она прекратила преследование тех, кто имел смелость высказывать всякого рода оскорбления в ее адрес.

Об этом четко говорится в оде «Фелица». Краткое содержание настоящего, что с первых строк оды можно узнать русскую правительницу Екатерину II. Так Державин рисует ее образ, в первую очередь, опираясь на присущие ей человеческие качества, и первую очередь, следуя ее обрядам и обычаям. В этом деле она очень даже преуспела и поэтому вызвала симпатии к себе дворовых вельмож и гвардейцев. Имеются сведения, что ода до слез тронула императрицу.

Державин проявил литературные новаторские способности и соединил в оде хвалебные и обличительные начала сатирой, а тогда это было недопустимо. Мудрой Фелице и ее идеальному образу были противопоставлены нерадивые вельможи — «мурзы». В Екатерининском дворе ими были Г. А. Потемкин, граф П. И. Панин, графы Орловы, князь А. А. Вяземский и т. д.

Державин их так точно изобразил, что нетрудно было догадаться, о ком шла речь в его произведении.

Сатира на вельмож

Литературный анализ оды «Фелица» говорит о том, что Державин с глубокой сатирой подчеркивал все их слабости, мелкие интересы и прихоти. Достопочтенным людям высокого ранга нельзя выглядеть таким неподобающим образом. Вот, например, Потемкина он изобразил гурманом и чревоугодником, любившим пиры и застольные увеселения. Орловы любили развлекаться пляской и кулачными боями. Панин, оставив свои обязанности других, уезжал на охоту с собаками. А Вяземский просвещал свой ум чтением «Полкана и Бовы», так как над Библией он часто засыпал.

Продолжим изучать оды краткое содержание. Державина «Фелица» оригинально и очень смело преподносит образ самого автора в произведении.Живо и правдиво он написал: «Сидя дома, я прокажу, играет в дураки с женой…».

Обращает на себя внимание и очень оригинальный восточный колорит оды, так как она ведет повествование от лица татарского мурзы, да еще упоминаются восточные города Смирна, Кашмир и Багдад. Заканчивается ода по традициям в высоком и хвалебном стиле.

Державин в своей оде сравнивает правление Екатерины II.

Образ Фелицы в одах Державина «Фелица», «Вельможа»

После «Фелицы», которая навечно прославила Державина, поэт приступает к одежде «Вельможа». Здесь же построение основывается на двух началах — хвалебном и сатирическом. Но если в «Фелице» было больше положительного начала, веселой сатиры и смеха над вельможами, то в одежде «Вельможа» идет соотношение добра и зла. Хвалебной части очень мало — лишь в самом конце, больше с упоминанием П. А. Румянцева.Большую часть перевешивает гневная сатира. Слышится негодование автора от равнодушия вельмож к долгу перед своим Отечеством. Этим не сильно отличались произведения XVIII века. Державин возмущен положением своего народа и подданных, страдающих от преступно равнодушных царедворцев, на прием в приемной в очереди часами мог просиживать и ждать аудиенции и военачальник, и вдова с ребенком на руках, и израненный солдат.

Заключение

Итак, мы проанализировали оды краткое содержание.Державина «Фелица» и «Вельможа» — это такое обращение к сатире, которое немного позже, в XIX веке, повторило Гоголь в произведении «Повести о капитане Копейкине» и Некрасов в «Размышлениях у парадного подъезда».

Высоко оценили творчество и во многом подражали своему предшественнику А. С. Пушкин и декабрист К. Ф. Рылеев.

Анализ оды «Фелица» Державина Г.Р.

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым.Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка ». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирической ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при поддержке княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впечатление Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах.Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы.С одной стороны, в одежде «Фелица» создается вполне образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещения монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстейенье волнует
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Кружу в химерах мысль мою:
То пленка от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделиться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины Спасло Державина.

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сфере стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворением традиционного хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещает соединять в одном произведении, относящемся к одному классу, но державин даже не просто их сочетает в представленных разных лицах, он делает нечто совсем небывалое для того времени.Нарушая традиция жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечию, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
9
«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем… »). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей.Вперед сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма, оды, где восхвалялись государственные смешанные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «одеанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное ™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном-русском слоге о добродетелях Фелицы запусксить». Как справедливо следует исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил« забавным русским слогом ». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды ».

«Записки» Державина за 9 минут. Краткое содержание очерка

Записки из известных всем происшествий и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаври Романовича Державина.

Автор, перечисляющий в начале записок все свои чины, должности и ордена, вообще не упоминающий при этом о стихотворческой славе, родился в 1743 г. Казани от благородных родителей. июля 3 числа. Род его происходил от выехавшего при Василии Тёмном из Золотые Орды мурзы Багрима.Родители Державина, несмотря на полковничий чин отца, жили в крайней бедности — всего шестьдесят душ имения. Он был их первенцем, родился хилым, получил сколько-нибудь живости. Полутора лет от роду, глядя на пролетающую комету, мальчик сказал первое свое слово: Бог!

Продолжение после рекламы:

Несмотря на бедность, родители пытались дать сыну приличное образование, но в провинции хороших учителей не было, и девятнадцати лет от роду Державину пришлось вступить в службу основного солдата лейб-гвардии Преображенского полка. Тогда же он начал сочинять стихи; товарищи, прознав об этом, стали просить его писать письма домой. В день, когда Екатерина II совершила переворот и взошла на престол, Державин со своим полком прошёл от Петербурга до Петергофа и видел новую императрицу в гвардейскомпреображенском мундире, на белом коне, с обнажённой шпагой в руке. Последующие годы в разнообразных приключениях — и любовных, и худшего рода: Державин побывал и в шулерах, знался и с мошенниками, и с буянами. Насилу он образумился и вернулся к полку в Петербург.Вскоре после того, на десятом году службы, Державин получил офицерский чин и зажил благопристойно и счастливо.

Ещё полтора года спустя началось пугачёвское возмущение. Державин отправился к генерал-аншефу Бибикову, назначенному командующему, и попросился к нему под начало. Тот вначале отказал, но Державин не отступил и добился-таки своего. Во всё время кампании он играл очень важную роль, а о поимке Пугачёва первым послал донесение. Но затем молодой офицер оказался нечаянно замешан в придворную борьбу Паниных и Потёмкиных. Фельдмаршал Панин разгневался на Державина, Потёмкин тоже не помог. В 1777-м, после нескольких лет мытарств, офицер, по слову которого ещё недавно передвигались корпуса, оказался уволен в штатскую службу «за неспособностью к военной».

Брифли существует благодаря рекламе:

Державин зажил опять в Петербурге, завёл добрых друзей и, войдя в дом генерал-прокурора Вяземского, устроился к нему в Сенат на довольно видное место. Тогда же он влюбился без памяти в девицу Катерину Яковлевну Бастидонову, на которой через год женился и с которой прожил благополучно восемнадцать лет.В 1783 г. напечатана была его ода «Фелица», от которой императрица, по собственным ее словам, «как дура, плакала» и подарила Державину усыпанную бриллиантами табакерку, полную золотых червонцев. Вяземский же после милости стал к нему придираться, а в конце года случилось и серьёзное столкновение: Державин уличил генерал-прокурора в сокрытии государственных доходов. Подчинённому пришлось продолжить в отставку. Пользуясь свободой, Державин отправился в Нарву, снял там комнату и, запершись, в несколько дней написал оды «Бог» и «Видение мурзы».

Несколько месяцев спустя он был назначен губернатором в Петрозаводск. Начальником над ним оказался генерал-губернатор Тутолмин; Этот человек вводит свои законы сверхгосударственным в Карелии заставлял отчитываться о насаждении лесов. Державин такого сумасбродства и самоуправления терпеть не мог; вскоре весь город разделился на две партии, и Державин оказался в меньшинстве. Пошли доносы в столицу самого глупого и смешного рода; кроме того, генерал-губернатор отправил Державина в опаснейшее путешествие через глухие леса к Белому морю.

Продолжение после рекламы:

На море, пытаясь попасть на Соловецкие острова, Державин попал в сильнейшую бурю и чудом спасся. Летом 1785 г. власти решили перевести его из Петрозаводска на ту же должность в Тамбов. Там Державин многое исправил после нерадивого предшественника, завёл народное училище, типографию и балы с концертами. Но вскоре и тут начались столкновения с генерал-губернатором, покрывавшим плутов-откупщиков. Дело так запуталось, что сам Державин не только оказался отставлен, но и попал под суд.

Автор «Фелицы» заявил, что автор «Фелицы» обвинить не может, чтобы избавиться от беды, и наконец написал письмо императрице. Дело шло к почётной отставке, но она не устраивает Державина. В поисках новой службы он сблизился с обоими фаворитами: старым, Потёмкиным, и новым, Платоном Зубовым (ему даже пришлось мирить их в одном споре о поместьях), подружился и с Суворовым, написал несколько замеченных при дворе стихотворений. Как бы то ни было, но только при всех этих милостях Державин шатался по площади, проживая в Петербурге без всякого дела.

Так прошло года два, как вдруг Екатерина поручила ему рассмотреть одно весьма важное дело, а затем, в самом конце 1791-го, взяла к себе в статс-секретари для наблюдения за решениями Сената.

Брифли существует благодаря рекламе:

Державин многого ждал этой должности, но государыня любила, когда ей докладывают о блестящих победах, а ему приходилось неделями и месяцами читать ей скучные документы о неприятных делах. К тому же, увидав императрицу вблизи, со всеми человеческими слабостями, Державин не мог больше посвящать ей вдохновенных стихов.Итак, хотя он угождал императрице, но правдой своей часто и наскучивал.

Три года спустя Державин был уволен от двора в Сенат без всяких особенных награждений. Правда, он мог бы стать и генерал-прокурором, если бы о том попросил, но у него было правило: ни на что не напиваться и ни от чего не отказываться в надежде, что когда его на что призовут, то сам Бог ему поможет. В Сенате много раз Державину случалось оставаться за правду одному против всех — иногда побеждая, а иногда проигрывая.Был он и председателем коммерц-коллегии, но на этом посту не имел уже ничего, кроме неприятностей. Наконец, Державин сам попросился в отставку, но не получил её.

В июле 1794 г. умерла Катерина Яковлевна, а вскоре, чтобы с тоски не уклониться в разврат, он посватался к свояченице своих друзей Николая Львова и Василия Капниста — Дарье Алексеевне Дьяковой. Жениху было более пятидесяти лет, а невесте около тридцати; ещё при жизни жены его она признавалась, что другого жениха себе не желала бы. Когда Державин сделал предложение, Дарья Алексеевна попросила у него расходные книги, продержала их у себя недели две и тогда только объявила о своём согласии. За семнадцать лет совместной жизни новая супруга Державина удвоила их состояние.

6 ноября 1796 г. скоропостижно скончалась императрица Екатерина, при которой начав службу от солдатства, Державин дошёл до знаменитых чинов, бывал от нее награждён, главное же — покрываем от всех несправедливых гонений. Тотчас по кончине государыни вслед за новым императором ворвались с великим шумом во дворец, как в завоёванный город, вооружённые люди.Вскоре коммерц-коллегия была преобразована, а Державин получил повеление явиться во дворец и получил от императора Павла устное повеление быть правителем Государственного Совета — должность небывалая по значению. Несколько дней спустя вышел указ о назначении Совета Державина правителем не Совета, а всего лишь секретарём), и притом без должных инструкций. Державин явился к государю выяснить это недоразумение; тот с великим гневом сказал: «Поди назад в Сенат и сиди смирно!». Тогда Державин, при большом скоплении народу, вызвать: «Ждите, будет от этого царя толк!». Обошлось без больших неприятностей. Более того, Державину было поручено важное расследование в Белоруссии, после которого он опять был сделан президентом коммерц-коллегии, государственным казначеем. Но на глаза к себе Павел его больше не пускал, говоря: «Он горяч, да и я, то мы опять поссоримся».

Державину пришлось заниматься ревизией всех государственных счетов, которые нашлись в беспорядке.Отчёт свой он должен был доложить императору 12 марта, а в ночь на этот день Павла не стало. Чем бы кончилось дело, останься он жив, — неизвестно; может быть, и Державин бы пострадал. Много раз в продолжении царствования Павла он выказывал независимость и смелость, а к гербу своему в это время сделал надпись: «Силою Вышнею держусь».

При Александре I Державин получил новый пост: стал первым министром юстиции и одновременно генерал-прокурором Сената. Много сил он положил на борьбу с молодыми друзьями императора, прельщавшими его проектами конституции и поспешного освобождения крестьян: Державин даже пытался протестовать против любимого Александрова указа о вольных хлебопашцах. Вскорелись к нему придирки, а в октябре 1803 г. дошло и до столкновения. На вопрос Державина, в чём он прослужился, государь ответил только: «Ты слишком ревностно служишь». — «А как так, государь, — отвечал Державин, — то я иначе служить не могу». На другой или третий день после этого вышел указ об отставке. 8 октября 1803 г. Державин навсегда покинул службу и посвятил досуги своим разным литературным занятиям. Записки доведены до 1812 г.

Краткое содержание Державин Фелица за 2 минуты пересказа сюжета

История создания оды «Фелица» интересная тем, что Гавриил Державин в желании угодить императрице взял за основу своего произведения её собственную работу, незадолго до того изданного маленьким тиражом.Естественно, у ярко талантливого стихотворца эта история заиграла более сочными красками, помимо этого, внеся в историю русского стихосложения новый стиль и сделавшая поэта знаменитостью.

Главная героиня

В анализе оды «Фелица» непременно нужно указать, что посвящена она была императрице Екатерине II. Произведение написано четырехстопным ямбом. Образ правительницы в произведении достаточно условен и традиционен, по своему духу напоминает портрет в стиле классицизма.Но примечательной является то, что Державин хочет видеть в императрице не просто правительницу, но и живого человека:

«… И пища самая простая

Бывает за твоим столом…».

Успех

Колоссальный успех достался этой одежде сразу после опубликования: «У каждого умеющего читать по-русски она в руках очутилась» — по словам современника. Сначала Державин остерегался широко публиковать оду, пытаясь скрыть авторство (вероятно, представленные и весьма узнаваемые вельможи были мстительными), но тут появилась княгиня Дашкова и напечатала «Фелицу» в журнале «Собеседник», где и сама Екатерина II не гнушалась сотрудничать.

Императрице ода очень понравилась, она даже плакала от восторга, велела немедленно разоблачить авторство и, когда это произошло, послала Державину золотую табакерку с дарственной надписью и пятьсот червонцев в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

Новизна произведений

В своем произведении Державин изображает добродетельную Фелицу в противопоставлении ленивым и изнеженным вельможам. Также в анализе оды «Фелица» стоит отметить, что само стихотворение пропитано новизной.Ведь образ главного действующего лица является несколькими иным по сравнению, к примеру, с произведениями Ломоносова. У Михаила Васильевича образ Елизаветы является несколько обобщенным. Державин же указывает в своей оде на полномочия дела правительницы. Он также говорит и о ее покровительстве торговле, промышленности: «Велит любить торги, науки».

До того, как была написана Державина, обычно образ императрицы выстраивался в поэзии по своим строгим законам. Например, Ломоносов изображал правительницу как земное божество, которое ступило с далеких небес на землю, кладезь бесконечной мудрости и безграничной милости.Но Державин осмеливается отойти от данной традиции. Он показывает многогранный и полнокровный образ правительницы — государственного деятеля и выдающуюся личность.

Исторический комментарий: создание

Начать разговор о произведении невозможно без определения того, чем в момент его создания жил сам Державин. «Фелица» (краткое содержание и даже анализ — тема настоящего материала) была написана Гавриилом Романовичем в Петербурге, в 1782 году. Жанр традиционной торжественной оды в данном случае разрушен поэтом: он решился на преступление закона о трех штилях и в своем творении соединил лексику книжную с ходовой, разговорной.Кроме этого, в пространстве одного произведения смешанное сатирическое и хвалебное, что также противоречило установленным канонам.

Личностное начало в оде

А также в анализе оды «Фелица» учащийся может отметить и тот факт, что Державин внес в произведение и личностное начало. Ведь в оде присутствует и образ мурзы, который то откровенен, то лукав. В образе вельможники без труда отыскать тех приближенных Екатерины, о которых шла речь. Также Державин многозначительно подчеркивает: «Таков я, Фелица, развратен! Но на меня весь свет похож ». Автоирония редко встречается в одах. И описание художественного «Я» Державина является очень показательным.

«Простота» императрицы

В следующих десяти стихах Державин создает идеальный образ героини, описывая ее поведение и привычки: любовь к пешим прогулкам, простой еде, чтению и письму, размеренному распорядку дня. Всем не отличались этим ее современники. Портретное описание отсутствует (имеется в виду ода «Фелица»). Державин, краткое содержание это показывает, выделяется демократизм монархини, неприхотливость, приветливость.

Кому противопоставляется Фелица?

Немало новых фактов учащийся может открыть для себя в процессе анализа оды «Фелица». Стихотворение во многом опередило свое время. Также описание ленивого вельможи предвосхитило и изображение одного из главных персонажей в творчестве Пушкина — Евгения Онегина. Например, читатель может видеть, что после позднего пробуждения придворный лениво предается курению трубки и мечтам о славе. День его состоит только лишь из пиров и любовных утех, охоты и скачек.Вельможа проводит вечер, гуляя на лодках на Неве, в теплом доме его, как всегда, ожидают семейные радости и мирное чтение.

Помимо ленивого мурзы, Екатерина также противопоставляется и своему покойному супругу — Петру III, что также можно указать в аналитические оды «Фелица». Кратко данный момент можно осветить так: в отличие от мужа, она в первую очередь думала о благе страны. Несмотря на то что императрица была немкой, она пишет все свои указы и произведения на русском языке. Также Екатерина демонстративно ходила в сарафане.Своим отношением она разительно отличалась от супруга, который испытывал ко всему отечественному лишь презрение.

«На взятие Измаила»

В этой оде изображен величественный образ русского народа, покоряющего турецкую крепость. Сила его уподобляется силам природы: землетрясению, морской буре, извержению вулкана. Однако она не стихийна, подчиняется воле русского государства, движима чувством преданности родине. Необыкновенная сила русского воина и в целом русского народа, его мощь и величие были изображены в этом произведении.

Образы в оде

Нужно отметить, что через все стихотворение также проходит образ царевича Хлора. Этот персонаж взят из «Сказки о царевиче Хлоре», которая была написана самой императрицей. Ода начинается с пересказа этой сказки, присутствуют такие образы, как Фелица, Лентяй, Мурза, Хлор, Роза без шипов. А завершается произведение, как и положено, хвалой благородной и милостивой правительнице. Подобно, как это бывает в мифических произведениях, образы в оде условными, аллегорическим.Но у Гаврилы Романовича они даны в новой манере. Поэт рисует императрицу не просто богиней, но и той, кому не чужды людские жизни.

Как создается образ Екатерины

Через сказку об умнице Фелице, которая помогает царевичу Хлору, Державин создает образ идеальной правительницы. Там, где обычный человек, рассказывает Державин, сбивается с пути, идет вслед за страстями, одна царевна способна все освещать своей мудростью. Он намекает на создание губерний в государстве, приведшее управление им в больший порядок.Он ценит в Екатерине II, что она не унижает людей, не гнетет и не уничтожает, как волк, и сквозь пальцы смотрит на их слабости. Екатерина II — но не Бог, и соответственно ведет себя. Люди более подсудны Богу, нежели царю. Так говорит анализ стихотворения Державина «Фелица». Императрица соблюдает это правило, потому что она — просвещенная монархиня.

И, тем не менее, Державин решается дать очень деликатный совет государыне: разделив государство на губернии, скрепить их законами, чтобы никаких разногласий не было.Далее он красиво сравнивает ее с умелым капитаном, ведущим корабль через бурное море.

Кого высмеивал автор оды?

Те, кому нужно сделать подробный анализ оды «Фелица», могут описать тех вельмож, которые высмеивал в своем произведении Державин. Например, это Григорий Потемкин, который несмотря на свое великодушие отличался капризностью, прихотливостью. Также в оде высмеиваются и фавориты правительницы Алексей и Григорий Орловы, гуляки и любители конных скачек.

Граф Орлов был победителем кулачных боев, дамским угодником, азартным охотником, а также убийцей Петра III и фаворитом его жены.Таким он остался в памяти современников, и так был описан в произведении Державина:

«… Или, о всех делах заботу

Оставя, езжу на охоту

И забавляюсь лаем псов…».

Можно выделить и про Семена Нарышкина, который был егермейстером при дворе Екатерины и отличался своей непомерной любовью к музыке. А также Гаврила Романович ставит в этот ряд и себя самого. Он не отрицал своей причастности к этому кругу, наоборот, подчеркивал, что также принадлежит к кругу избранных.

Сатирическая критика прошлого

Однако не везде беззлобен Державин. «Фелица», краткое описание главной мысли, которая была представлена в этой статье, также являющемуся читателю еще одну линию — это описание периода правления Анны Иоанновны. Здесь поэт не скрывает собственного негодования по поводу случая насильственной женитьбы родовитого князя М. Голицына по прихоти царицы на старой уродливой карлице, из-за чего достойный человек превратился в придворного шута (строфа 18). Унижены, по мнению Державина, были и другие представители знатных русских родов — граф А.Апраксин и князь Н. Волконский. Ода Г.Р. Державина «Фелица», краткое содержание позволяет оценить масштабную идею, кроме всего прочего, утверждает незыблемость права человека на сохранение личного достоинства и чести. Попрание этих категорий мыслится Гавриилом Романовичем как великий грех, а потому он заставляет его читателя, и императрицу уважать их. Для этого Екатерине необходимо соблюдать законы, быть гарантом их главенства, защищать «слабых» и «убогих», проявлять милосердие.

Сейчас читают

Краткое содержание Бианки Сова
Рассказ о том, как пожилой человек поссорился с совой.Сидел он, как обычно, попивал чаёк. Не простой чай — с коровьим молоком. Вдруг серая сова прилетела. Поздоровалась со стариком, другом его назвала
Краткое содержание Чуковский Живой как жизнь
В произведении «Живой как жизнь», созданном Корнеем Ивановичем Чуковским, исследуется русский язык. Текст произведения написан интересным языком, который не даёт читателю заскучать.
Краткое содержание Мальчик со шпагой Крапивина
Действие истории происходит на небольшой железнодорожной станции.На эту станцию однажды приходит маленький мальчик-Сережа Каховский. Ребенок был в одиночестве, но окружающим

Стихотворение Державина Г. Р. «Русские девушки»

Зрел ли ты, певец Тииский! Как в лугу весной бычка Пляшут девушки российски Под свирелью пастушка? Как, склонясь главами, ходят, Башмаками в лад стучат, Тихо руки, взор поводят И плечами говорят? Как их лентами златыми Челы белые блестят, Под жемчугами драгими Груди нежные дышат? Как сквозь жилки голубые Льется розовая кровь, На ланитах огневые Ямки врезала любовь? Как их брови соболины, Полный искр соколий взгляд, Их усмешка — души львины И орлов сердца разят? Коль бы видел девяти красных, ты б гречанок позабыл И на крыльях сладострастных Твой Эрот прикован был.

Стихотворение Державина Г. Р. — Русские девушки

См. также Гавриил Державин — стихи (Державин Г. Р.):

Сафы второй перевод (Счастлив, подобится.)

Счастлив, подобится в блаженстве тот богам, Кто близ тебя сидит и по.

Скромность

Тихий, милый ветерочек, Коль порхнешь ты на любезну, Как вздыханье ей.

Заключительные строки

Наконец, художественное своеобразие оды Г. Р. Державина «Фелица», краткое содержание представлено в разделах выше, проявляется и в финальных строфах произведений.Здесь возвеличивание императрицы и её правления начинает к новому пределу — автор просит «небесного восхождения» благословить Екатерину и сохранить её от болезней и зла.

Хотя конец снова возвращает читателя в русло классицизма и каноничной оды, всё же, в совокупности с остальным содержанием, он несет новое, переосмысленное значение. Восхваление здесь — не простая дань взгляд, традициям и условностям, действительный порыв души автора, который в это время ещё искренне верил в созданный им образ Екатерины.

Разработка урока по теме «Г.Р. Державин — поэт и государственный чиновник. Ода «Вельможа» (по учебнику Г.С. Меркина).

Державин «Вельможа» – краткое содержание и анализ

Стихотворение «Вельможа» Державин Гавриил Романович

Еще стихотворения:

краткое содержание и литературный анализ

Державин, «Фелица»: сочинения краткое содержание

Ода и восхваление

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Милосердная царица

Сатира на вельмож

Образ Фелицы в одах Державина «Фелица», «Вельможа»

Заключение

Ода и восхваление

Анализ оды Державина «Вельможа»

Анализ оды «Вельможа» Г.Р. Державина по плану.

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Краткое содержание Державин Фелица за 2 минуты пересказ сюжета

Державин — Фелица. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Читать онлайн «Державин» автора Западнов Александр Васильевич

Что представляет собой стихотворение Державина «Вельможа»?

Державин «Вельможа» – краткое содержание и анализ

Анализ оды Державина «Вельможа»🎈

Анализ стихотворения Державина Вельможа сочинения и текст

Анализ оды Державина «Вельможа»

Гавриил Державин — Не украшение одежд ( Вельможа )

Разнообразие творчества Г.<img src='/800/600/https/bigslide.ru/images/24/23639/960/img7.jpg' style='float: right;' /> Р. Державина

Сочинение на тему: ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

На этой странице искали :

Стихотворение Державина Г.<img src='/800/600/https/pptcloud3.ams3.digitaloceanspaces.com/slides/pics/004/682/063/original/Slide3.jpg?1517985556' style='float: right;' /> Р. «Вельможа»

«Вельможа»

См. также Гавриил Державин — стихи (Державин Г. Р.) :

Слушать стихотворение Державина Вельможа

Темы соседних сочинений

краткое содержание и литературный анализ

Ода и восхваление

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Милосердная царица

Сатира на вельмож

Образ Фелицы в одах Державина «Фелица», «Вельможа»

Заключение

Краткое содержание Памятник Державин ❤️

Памятник

Анализ оды «Фелица» Державина Г.Р.

Читать онлайн «Державин» автора Западнов Александр Васильевич

Что представляет собой стихотворение Державина «Вельможа»?

Державин «Вельможа» — краткое содержание и анализ

Анализ стихотворения Державина Вельможа сочинения и текст

Анализ оды Державина «Вельможа»

Гавриил Державин — Не украшение одежд (Вельможа)

Разнообразие творчества Г.Р. Державина

Сочинение на тему: ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ПАФОС В ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА «ВЕЛЬМОЖА»

На этой странице искали:

Стихотворение Державина Г. Р. «Вельможа»

«Вельможа»

См. также Гавриил Державин — стихи (Державин Г. Р.):

Слушать стихотворение Державина Вельможа

Темы соседних сочинений

Анализ оды Державина «Вельможа» 🎈

краткое содержание и литературный анализ

Ода и восхваление

Г. Державин, «Фелица»: стихотворение

Милосердная царица

Сатира на вельмож

Образ Фелицы в одах Державина «Фелица», «Вельможа»

Заключение

Анализ оды «Фелица» Державина Г.Р.

«Записки» Державина за 9 минут. Краткое содержание очерка

Краткое содержание Державин Фелица за 2 минуты пересказа сюжета

Главная героиня

Успех

Новизна произведений

Исторический комментарий: создание

Личностное начало в оде

«Простота» императрицы

Кому противопоставляется Фелица?

«На взятие Измаила» ​​

Образы в оде

Разнообразие творчества Г. Р. Державина

Стихотворение Державина Г. Р.
«Вельможа»

Стихотворение Державина Г. Р.
«Вельможа»

«На взятие Измаила»