Кем брут был цезарю: Марк Юний Брут

Содержание

Марк Юний Брут. Жизнь в плену имени . Главные злодеи истории [Негодяи, которые изменили историю] [litres]

Никто не знает наверняка, была ли действительно произнесена фраза «И ты, Брут». Но человек, к которому она якобы была обращена, знаменит невероятно. Чем знаменит? Убийством. Вместе с другими заговорщиками он 15 марта 44 года до н. э. участвовал в убийстве Гая Юлия Цезаря и лично нанес ему один из ударов. Это сомнению не подвергается.

При этом находятся авторы, которые по сей день идеализируют его, видят в нем гуманиста и идеалиста. Убийца-идеалист – довольно странное сочетание! Защитники Брута заявляют: Данте поместил его в девятый, самый страшный круг Ада, наверное, потому, что выступал за монархию и для него Цезарь был очень дорог. Вряд ли это правильно. Мы скорее должны доверять гуманистической интуиции Данте.

Марк Юний Брут (85–42 годы до н. э.) родился в семье плебейского рода. В Риме I века до н. э. это уже не означало низкого происхождения. Просто его далекие предки были из плебеев времен позднеродовой аристократической республики, во главе которой стояли, по существу, племенные вожди, именовавшие себя царями.

Отец – тоже Марк Юний Брут. У римлян было принято, чтобы имена повторялись, Юний означало чаще всего «младший».

Рим переживал страшные времена – эпоху гражданских войн. Римская республика, которая перестала быть дееспособной как государственный механизм, тем не менее прожила еще долго.

Поверить в ее уход было невозможно. Но объективно она уходила. И шла борьба за власть. Когда Бруту было около 7 лет, его отец погиб в войне, вспыхнувшей после смерти Суллы.

Это не была гибель в бою.

Отец Брута – заметный человек, сенатор, сторонник сенатской республики. После смерти Суллы, с окончанием его кровавой диктатуры, появился шанс вернуться к былой аристократической республике. А очень многим новым силам, прежде всего войскам и полководцам, это было вовсе не выгодно. И считается, что Помпей – один из полководцев, которые боролись за власть, подослал к Бруту-старшему убийц. Они настигли сенатора на Эмилиевой дороге, близ долины реки По на севере Италии.

Мальчик вырос в ощущении ненависти к Помпею, предательски убившему его отца.

Мать Брута – Сервилия, развратная женщина. Для той эпохи очень характерная фигура. Такой статус был в это время в Риме весьма распространенным. Это, конечно, осуждалось, но не слишком.

В молодости Сервилия – любовница самого Гая Юлия Цезаря. Расставшись с Цезарем, она пользовалась, как и многие другие дамы, свойствами его натуры. Он старался расставаться, как мы сейчас говорим, по-хорошему. Считается, что Сервилия выпрашивала у него разные ценные подарки. Сначала он дарил ей ценные жемчужины, но по мере того, как росли его возможности, росли и ее претензии. И он начал дарить ей дома, конфискованные у врагов отечества.

Появился у Брута и отчим – Децим Юний Силан, человек, видимо хороший, доброжелательный, нисколько мальчика не угнетавший. Однако он ни в каком смысле не мог дотянуть до героизированного образа погибшего знаменитого отца.

Эту нишу занял другой персонаж. И это очень важно. Образцом, сопоставимым с покойным отцом, стал для Брута дядя – сводный брат его матери, Марк Порций Катон-младший, со временем получивший прозвище Утический. (Утика – место его будущей гибели.) Идеал образцового римлянина, почти боготворимый в этот жестокий век. Бескорыстен, отважен, честен. Вошел в пословицы. Например: «Один свидетель – не свидетель, будь это хоть сам Катон». Или «Я усомнился бы в какой-то новости, даже если бы об этом рассказал сам Катон». Это целая характеристика.

Мать, мало интересовавшаяся воспитанием сына, отдала его дядюшке. А разница в возрасте между дядей и племянником была всего девять лет. Так что Марк Порций Катон-младший сделался для мальчика кем-то вроде старшего брата. Конечно, образ порядочного человека, любящего родину, повлиял на юношу, потому что был воплощен в лице живого, близкого человека.

Тянуться к идеалу, связанному с родом, – исконно римское свойство. Известно, что в каждом достойном римском доме непременно было особое помещение, где стояли статуэтки богов ларов, символизировавшие предков. Культ предков свойствен Риму, как всякому традиционному обществу, которое несет на себе отпечаток родоплеменных отношений.

Старший друг Брута Катон был стоиком. Что это означает? Он полагал, что добродетель – высшее благо для смертного. Мальчику внушалось, что надо быть добродетельным, таким же честным, таким же благородным, как отец, и желательно так же героически погибнуть, чтобы оставить прекрасный след в истории.

Брут получил классическое римское образование, которое предполагало изучение нескольких языков, основ истории, астрономии, математики. Преобладало филологическое направление. Завершал он учебу в Афинах, в Греции, которую очень любил.

О Греции говорили так: завоеватель, который покорил завоеванного. Греция была формально завоевана Римом, но греческое ядро оказалось в основании буквально всех римских культурных достижений.

Для Брута Афины – родина идей демократических, республиканских, идей того замечательного общественного устройства, которое в тот момент в Риме пошатнулось. Среди его идеалов такие люди, как Демосфен, в свое время боровшийся до последней секунды жизни против македонского завоевания, готовый умереть за свободу Греции.

В 60-х годах I века до н. э. Брут, которому было около 25 лет, путешествовал по Греции, посетил Дельфы, побывал на островах, а ведь каждый греческий остров – это бывший полис, свободное государство, гражданская община. И эти идеи там жили. Он ими напитался с юности.

А в это время в Риме формируется первый Триумвират. Союз трех правителей – Цезаря, Помпея и Красса, видных политиков и честолюбцев. Понятно, что такой союз прочным быть не может.

На устах у этих троих одно – Республика, Отечество, счастье народа. В глубине их сознания другое. Пришло время – и Сулла это доказал – установить единую, прочную, централизованную власть. Разумеется, чтобы «спасти страну». Все, кто рвется к власти, непременно «спасают страну» и «защищают народ».

Впрочем, объективно триумвиры были правы. Республиканские механизмы уже не работали. Пока Рим был маленьким городом-государством, маленьким полисом, даже когда он охватывал только Италию, республиканское управление оправдывало себя. Но когда Рим стал мировой державой, государством, простирающимся от долины Тигра и Евфрата через Северную Африку, Балканский и Апеннинский полуостров до Галлии (будущей Франции), делать вид, что – это единая гражданская община, нереально. Есть предел управляемости.

Однако доказать это римлянам очень трудно. Единовластия они не принимают. Правители в те годы занимали республиканские должности: консул, претор; даже император – это только почетное военное звание. Они скрывали, что готовы были стать единоличными правителями. Слишком кровавый след оставила диктатура Суллы. Хотя диктатура – это тоже республиканская магистратура. Диктатор – должность в системе римского республиканского правления, его назначают в минуты крайней опасности.

Вернувшись в Рим, Марк Юний Брут оказался в очень сложной ситуации. Его имя не было пустым звуком ни для Помпея, ни для Цезаря. А его искренние республиканские идеи были им глубоко чужды.

И вот его первое соприкосновение с Цезарем, не прямое, но судьбоносное. Некий человек, арестованный в это время в связи с заговором против консула Помпея, называет среди причастных молодого республиканца Марка Юния Брута. Его жизнь в реальной опасности. Тем более Помпей прекрасно знает, что у молодого человека есть основания ненавидеть его за смерть отца. Появился прекрасный повод на всякий случай убрать его из своей жизни.

Но мать Брута, Сервилия, хотя она и мало занималась сыном, на сей раз бросилась к Цезарю и стала просить заступиться за него. И Юлий Цезарь спас юношу, жизнь которого висела на волоске.

Брута не тронули, но отправили с дипломатической миссией прочь из Рима, на Кипр. Переговоры он провел неплохо, ничего особенного не достиг, но в целом с делом справился.

В 51 году до н. э. Брут встречается с Марком Тулием Цицероном, гениальным римским оратором, замечательным писателем, талантливым человеком, заслуженным, уже немолодым, значительно старше Брута.

Сначала они встретились в Киликии (на территории современной Турции), где Цицерон был наместником, то есть самым влиятельным человеком. К нему обратился его лучший друг Аттик, с которым он постоянно переписывался и попросил поддержать молодого человека Марка Юния Брута, у которого есть какие-то просьбы. После знакомства Цицерон отметил в своих записках: «Он мне надиктовал целую записную книжку своих просьб».

К тому времени тридцатилетний Брут начал политическую карьеру и приобрел некоторую известность. Выступал с речами. Писал кое-какие литературные труды. Все это очень по-римски, так вели себя многие люди его круга. Выступил с несколькими речами на судах и был замечен. Не более того.

Цицерон его принял и ужаснулся. Он обнаружил, что этот милый молодой человек, за которого просил его лучший друг, – злостный тайный ростовщик. Он под псевдонимом давал деньги в рост, причем под 48 %! Цицерон возмутился, сказал, что с таким человеком не хочет иметь дела. Те, кто пытается идеализировать Брута, конечно, бывают смущены этим обстоятельством и пытаются даже оправдать его дурной наследственностью со стороны матери, которая, как известно, всегда была корыстна.

А Цицерон и Брут тем не менее позже станут друзьями и политическими соратниками. Жизнь неоднозначна, и в черно-белые цвета ее не покрасишь.

Семейная жизнь Брута была вполне по-римски достойной. С первой женой, Клавдией, он прожил недолго и быстро развелся с нею. А затем женился на дочери того самого дядюшки, идеального римлянина Катона, который погиб в 46 году до н. э. в Утике, осажденной войсками Цезаря. Свою вторую жену, по имени Порция, Брут любил всю жизнь. Между ними были нежные и в этом смысле уже не римские отношения.

Брут жил в страшном мире гражданских войн: горы трупов, безжалостная расправа с врагами. Как будто много-много Варфоломеевских ночей подряд.

Незадолго до этого Сулла сделал великое кровавое открытие – проскрипции. Объявлялись списки врагов, убивать которых считалось хорошим и полезным делом. Причем надо было еще и принести голову убитого, в прямом, физическом смысле слова. Это страшно.

Поощрялись доносы. За них платили. Доносительство не только не унижало человека, но, напротив, возвышало его.

Итак, идет гражданская война. Теперь между Помпеем и Цезарем – двумя оставшимися триумвирами (Красс погиб в военном походе на Востоке). На устах обоих противников – Родина, Рим, республика, порядок, благо граждан.

Помпей считается сторонником возрождения аристократической республики, он за то, чтобы вся реальная власть была у сената. Он даже в какой-то мере готов был на это пойти. Цезарь представляет себя ставленником народа (конечно, в римском смысле этого слова). И народ его любит. Даже люмпены на его стороне.

10 января 49 года до н. э. Цезарь переходит реку Рубикон и идет на Рим. Звучит его знаменитое «жребий брошен». Помпей бежит в Грецию, собирает войска.

В такой момент любой человек, желающий в дальнейшем быть кем-то в Риме, в его политической инфраструктуре, должен сделать выбор. Позже его обязательно спросят, с кем он был. Предстоит такой выбор и молодому Бруту.

И он делает в каком-то смысле удивительный выбор.

Он становится на сторону Помпея, считающегося убийцей его отца. С самим собой он договорился очень легко – убедил себя, что для настоящего римлянина Родина превыше всего, даже памяти отца. А во имя Родины надо поддержать Помпея, который ратует за традиционную аристократическую республику.

Но в военном отношении ставка, сделанная Брутом, оказалась неправильной. Помпей не был талантливым полководцем. Хотя у него случались победы, но над кем? Его удел – разделаться с пиратами в западной части Средиземного моря. Но как военный стратег и тактик, командуя боем и выбирая позицию, он уступал Цезарю. Это проявилось 6 июня 48 года до н. э. в знаменитой битве при Фарсале, в Греции, где победил именно военный гений Цезаря.

Помпей бежал на остров Лесбос, потом в Египет и там был убит по распоряжению юного египетского царя Птолемея, считавшегося до этого его другом. Такова гражданская война! Сегодня друг – завтра убийца. Сегодня заклятый враг – завтра друг.

По преданию, Цезарь сказал о Бруте: «Этого не убивать». Видимо, любил Сервилию. Ведь она уже однажды спасла жизнь своего сына, попросив Цезаря его защитить.

К тому же Цезарь был убежден, что мужчина, воин, римлянин может принимать самостоятельное решение. И порой прощал врагов. Он был в этом оригинален. Другие просто рубили головы всем, кто сражался против них.

В общем, Цезарь обнял Брута и сказал: теперь будем вместе! И Брут согласился, пообещал служить Цезарю.

Победивший Цезарь стал реальным правителем Рима и назвался, как и Сулла, диктатором. Без ограничения срока пребывания на должности. А по законам Древнего Рима срок должен быть установлен. Ведь диктатор назначался, избирался сенатом в связи с какой-то опасностью. Когда Цезарь превратился в бессрочного диктатора, это встревожило его былых сторонников, защитников истинной республики. Они поняли, что дело идет к монархической власти.

До гибели Цезаря оставалось четыре года, до утверждения в Риме единоличной власти – около двадцати лет. В 27 году до н. э. установится единоличная власть Октавиана, который потом получит прозвище Август. Принципат – это такая стыдливая монархия, монархия в республиканских одеждах.

А пока противники установления единоличной власти (а их было еще очень много) вдруг увидели в лице Брута, прощенного и обласканного Цезарем, попавшего в его ближайшее окружение, потенциальную силу, знамя для свержения диктатора.

Можно сказать, к нему взывали – убей Цезаря! Убей Цезаря!

Почему? Брут оказался в плену собственного имени.

В далеком и легендарном VI веке до н. э. в Древнем Риме был некий Брут, который изгнал последнего римского царя по прозвищу Тарквиний Гордый.

Причем служил этот Брут трибуном целеров, то есть состоял в личной охране царя, командовал его гвардией. Предал. Изгнал.

Древний Брут патриархальных времен – римский идеал, весьма своеобразный. Его сыновья были замешаны в каком-то заговоре – он приказал их казнить и лично присутствовал при казни. Чудовище, а не идеал! Но такова римская психология.

Придя к власти, Цезарь вел политику милосердия к врагам. Он не казнил былых противников, не мешал им даже делать карьеру. И в этом смысле он был уникален. Что его и сгубило.

Враги его говорили: надо убить Цезаря, чтобы снова древний сенат решал все. Пусть все будет как вчера. Это называется социальный идеал, обращенный в прошлое. Он недостижим. Но крови всегда проливается очень много, прежде чем люди поймут, что воплотить это уже невозможно.

Брут получал анонимные письма, в которых его убеждали: ты Брут, значит, ты должен, обязан уничтожить Цезаря. Его спрашивали: ты хочешь, чтобы твое изображение было покрыто черным платком? Имелись в виду изображения предков, стоявшие в римских домах. Черным платком покрывали фигуры тех, кто совершил дурные деяния. А римлянин очень заботился о том, каким он останется в памяти будущих поколений.

Пламенный республиканец Цицерон вел переписку с Брутом, в которой много говорил о том, как это было бы прекрасно. Не хотел ли великий оратор сам возглавить новое государство?

За республику выступал и сблизившийся с Брутом Кассий Лонгин – яркая личность, талантливый полководец, философ.

На Брута постоянно оказывалось давление. И он оказался постепенно втянут в заговор.

Цезарь не мог не знать о заговоре. Но он был фаталистом: чему быть – того не миновать.

Несмотря на многочисленные предупреждения и даже предзнаменования, он отправился в сенат в роковой день 15 марта 44 года. Там, у статуи его былого соперника Помпея, на него набросились заговорщики. У них была идея – пусть каждый нанесет удар, чтобы не было единоличного убийцы Цезаря.

Они кололи и резали его кинжалами; он сначала пытался уворачиваться от ударов, даже отражать их с помощью заостренной палочки для письма… У него не было охраны. Он этого не хотел. Сохранял образ человека, близкого к народу. Наверное, у него нашлись бы защитники, но все произошло слишком быстро. Соратника Цезаря Марка Антония, который обязательно бросился бы в драку, специально отвлекли.

По легенде, когда Цезарь увидел лицо Брута, он сказал: «И ты, Брут!», закрыл голову краем одежды и перестал сопротивляться. Красиво! Было или не было, мы никогда не узнаем, но в этой формулировке люди отразили свое отношение к самому подлому и низкому предательству.

И вот диктатор мертв. Брут и его ближайший соратник по заговору Кассий победили. Есть версия, что Брут, приподняв окровавленное оружие, меч или кинжал, прокричал одно слово: «Цицерон!» Это могло означать: это ради тебя, великий республиканец!

Действительно, Цицерон сначала был в восторге. Он думал, что начнется стремительная деятельность по возрождению республики. А Брут и Кассий медлили, теряли время. Народ не выразил никакой радости по поводу убийства Цезаря, тем более что Марк Антоний немедленно добился оглашения завещания. Цезарь завещал каждому гражданину Рима существенную сумму – 300 сестерциев. Подарил городу свои великолепные сады, приказав сделать их общественными. Люди вздрогнули. Зачем было такого убивать? И чем будет лучше тот, кто придет ему на смену?

Под флагом борьбы за славу Цезаря, за отмщение, за память выдвинулся Марк Антоний. Он организовал пышные похороны. Как ни удивительно, тогда, до нашей эры, действовало то же правило, что и в новейшее время: смотри, кто возглавляет похороны, – догадаешься, кого прочат в новые начальники. Брут и Кассий оказались без опоры, без почвы под ногами.

Уже 12 апреля 44 года до н. э. они покинули Рим и отправились в Грецию. Греки устроили им торжественную встречу. И бывшие заговорщики на минуту, наверное, встрепенулись. Все будет замечательно! Возродим республиканский Рим, войдем в Историю героями!

Не получилось. Войско, правда, собрали быстро. Под их властью оказались Греция, Македония, Адриатическое побережье. Цицерон посылал воспламеняющие письма, в которых призывал к действию! Но в декабре 43 года до н. э. он был убит по приказу Марка Антония.

Наконец, 3 октября 42 года до н. э. состоялось решающее сражение при Филиппах между войсками Антония с одной стороны и Брута и Кассия – с другой. Силы были относительно равны. Но победил Антоний.

Оказавшись проигравшими, Брут и Кассий превратились из героев в простых убийц. И они оба покончили с собой. Брут бросился на меч, который приказал держать рабу.

Так он оказался в Дантовом Аду – дважды спасенный Цезарем, больше других им обласканный – и принявший участие в его убийстве. В «Божественной комедии» мы видим его в девятом, самом страшном кругу:

Вот Брут, свисающий из черной пасти.

Он корчится и губ не разомкнет.

Это пасть Люцифера, рядом с Иудой.

Грустная судьба!

Марк Юний Брут был сыном Цезаря? – Военное оружие и армии Мира

Марк Юний Брут вошел в историю как убийца Юлия Цезаря. Кто-то трактует этот поступок как образец удивительного коварства. В сознании других Брут является тем человеком, который поставил принцип выше собственной выгоды и личных отношений…

Семья, в которой родился будущий тираноубийца, относилась к числу респектабельных. Отец — Марк Юний Брут Старший — исполнял обязанности народного трибуна. Мать — Сервилия — принадлежала к знатнейшему патрицианскому роду.

Впрочем, еще в древности появился устойчивый слух, что подлинным отцом Брута-младшего являлся не народный трибун, а любовник Сервилии — молодой аристократ Гай Юлий Цезарь. Якобы плодом этой запретной любви и стал Марк Юний Брут.

Правда, годом рождения Брута считается 85 год до нашей эры. Цезарю в то время было от силы 15-16 лет. Что делает версию об его отцовстве весьма сомнительной. Но ряд исследователей «передвигают» дату рождения Брута на 78 год до нашей эры. В таком случае версия адюльтера выглядит более правдоподобно.

Счастливое детство ребенка было недолгим. Брут Старший был убит по приказу Гнея Помпея — одного из видных вождей сулланской партии. За это сын убитого — Брут-младший — будет ненавидеть Помпея всю свою жизнь. Ненавидеть — и сражаться в его войсках! Но об этом позже.

Пока же мальчика приютил его дядя — брат Сервилии, знаменитый Марк Порций Катон Младший (позднее прозванный Утическим).

Катон на весь Рим слыл человеком принципиальным и кристально честным. Дядя стал в глазах мальчика образцом для подражания.

В школе «честного маклера»

Правда, принципиальность Катона порой принимала причудливые формы. Ни для кого в Риме не было секретом, что все высшие выборные должности республики (консулы, трибуны, квесторы и т.д.) фактически продаются. А «демократические выборы» служат лишь ширмой для откровенного подкупа избирателей.

Подкуп этот шел через так называемых дивизоров («разделителей» — так как они делили полученные от кандидата деньги между избирателями). Услуги дивизоров стоили дорого.

В связи с этим периодически возникали проблемы. Дивизоры требовали от кандидатов предоплаты. Кандидаты разумно опасались обмана и хотели платить постфактум — после удачных выборов. Как быть?

Выход был найден: отдать деньги на хранение авторитетному человеку с незапятнанной репутацией. Такой человек должен был сыграть роль своего рода «честного маклера». В Риме такого маклера называли «секвестр» (отсюда и пошел современный термин).

По результатам выборов, секвестр либо отдавал деньги дивизорам (если выборы были успешными), либо возвращал деньги заказчику — если дивизоры плохо сделали свою работу.

В роли такого честного маклера время от времени выступал и неподкупный Катон Младший — «идеал» юного Брута.

В доме дяди Марк Юний Брут получил отличное образование. Он превосходно знал всю греческую и римскую словесность, обладал выдающимся ораторским талантом.

Юноша быстро выдвинулся в первые ряды римской молодежи. Он даже удостоился лестного прозвища «молодежного принцепса» (princeps iuventutis). «Принцепс» в переводе означает «первый» (от этого слова, кстати, произошли европейские «принцы»). То есть в своей возрастной категории Брут считался общепризнанным лидером.

Когда Цезарь перешел Рубикон и развязал гражданскую войну (в 49 году нашей эры), все ожидали, что Брут встанет на его сторону — ведь соперником Цезаря был тот самый Помпей, который приказал убить его отца, Брута Старшего!

Но вышло иначе. Брут примкнул к Помпею. Просто потому, что считал спасение республики делом более важным, чем сведение каких-то личных счетов. Однако после катастрофичной для помпеянцев Фарсальской битвы (48 год до нашей эры) Брут пошел на мировую с Цезарем.

Диктатор радостно принял Брута в своем лагере. Мысль о том, что сын его возлюбленной Сервилии (а может быть, и его собственный сын!) сражается на стороне врага, тяготила полководца. Но теперь, после того как Брут добровольно явился в лагерь Цезаря, все тревоги оставались позади.

Цезарь оказывал Бруту явные знаки внимания. Не-смотря на неофициальный характер, связь с Сервилией оставила заметный след в душе Цезаря. И даже если слухи о биологическом отцовстве Цезаря были выдумкой, то все же с сыном своей любовницы узурпатор хотел наладить особые, почти что родственные отношения.

В «ближнем круге» вождя

Несмотря на свое крамольное помпеянское прошлое, Брут немедленно вошел в «ближний круг» Цезаря — в число тех немногих, кого Цезарь называл «друзьями». Любимец диктатора быстро делал карьеру. Прошел всего лишь год с тех пор, как Брут явился с повинной головой к Цезарю, — и вот он уже наместник Цизальпийской Галлии.

Повелителем этой важной провинции Брут стал в нарушение всех законов и обычаев. Прежде, чтобы получить в управление провинцию — надо было побывать в должности консула или претора. Брут не был ни тем, ни другим.

Но Цезарь с его легионами уже мог не считаться с законами и обычаями. Решением диктатора его фаворит был назначен на эту важную должность. В Риме уже вовсю поговаривали, что через считаные годы Брут несомненно будет «выбран» консулом (фактически, конечно же, выборы «под прицелом копий» цезарианских легионеров были пустой формальностей; все решало мнение Цезаря).

Казалось бы, у Брута не было никаких личных мотивов, чтобы желать смерти Цезарю. Он был щедро награжден и обласкан своим благодетелем. Но все же Брут примкнул к республиканскому заговору. Виной тому все та же его пресловутая принципиальность. Он слишком сильно ненавидел деспотизм. Брут не сразу решился на убийство. Поначалу он надеялся, что диктатура Цезаря — явление временное, пройдет несколько лет, и Цезарь добровольно откажется от диктаторских полномочий — как когда-то сделал Сулла.

Но постепенно эти надежды растаяли, как дым. Стало ясно, что Цезарь — это навсегда. Гай Юлий постарался укрепить римлян в этом мнении — в феврале 44 года послушный сенат провозгласил Цезаря пожизненным диктатором. Это означало крах всех надежд Брута на восстановление республики.

К политическому разочарованию добавились и проблемы личного характера. В апреле 46 года в городе Утика покончил с собой любимый дядя Брута — Катон Младший. Этот упорный враг Цезаря предпочел умереть, но не склонить головы перед тираном.

Примерно в то же время разорвалась длительная многолетняя связь Цезаря с Сервилией — матерью Брута. Причина размолвки неизвестна, но Сервилия, несомненно, всеми своими обидами поделилась с сыном, чем еще больше настроила его против Цезаря.

В итоге, Брут примкнул к зревшему в недрах сената антицезарианскому заговору. Нельзя сказать, что Цезарь находился в полном неведении. Слухи о том, что в сенате что-то затевается, доходили до ушей диктатора. Но вот в участие Брута диктатор совсем не верил. Он считал Брута слишком порядочным человеком, не способным унизиться до роли коварного заговорщика.

Это заблуждение стоило Цезарю жизни. Как оказалось, ради высокой идеи Брут готов был пойти на многое.

Мартовские иды

То, что случилось дальше — прекрасно известно. Когда Цезарь пришел на заседание сената (15 марта 44 года до нашей эры — иды означали середину каждого месяца в лунном календаре древних этрусков, которым пользовались римляне), заговорщики — по условному знаку — выхватили кинжалы и набросились на диктатора. В числе убийц находился и Марк Юний Брут. Цезарь упал, истекая кровью. Позже на его теле насчитали 23 раны.

Кстати, а что насчет легендарных слов Цезаря: «И ты, Брут?» Были ли эти слова сказаны на самом деле?

В такой формулировке эта фраза впервые встречается лишь в Новое время. Древние авторы писали иначе. Светоний и Дион Кассий сообщают, что, увидев Брута с кинжалом, Цезарь сказал ему: «И ты, дитя мое?»

Плутарх же вообще ничего не упоминает о последних словах Цезаря. Он пишет: «Отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары». Однако гибель диктатора не спасла республику. Дело вождя продолжили его преемники: Марк Антоний и Октавиан Август.

Брут и прочие республиканцы пытались бороться, но потерпели поражение. После проигранной битвы при Филиппах (42 год до нашей эры) Брут покончил с собой, бросившись на меч. Античные авторы утверждали, что вместе с Брутом погибла и Римская республика. Так оно и вышло на самом деле.

Наш канал в Телеграм

Марк Юний Брут | Биография, Юлий Цезарь, смерть и факты

Марк Юний Брут

Смотреть все медиа

Дата рождения:: 85 г. до н.э. древний Рим

Умер:: 42 г. до н.э. недалеко от Филипп древний Рим

Должность/Офис:: губернатор (46), Древний Рим

Роль в:: Битва при Филиппах

Просмотреть весь связанный контент →

Древний Рим | История, правительство, религия, карты и факты

Римский Форум

Смотреть все СМИ

Дата:: 753 г. до н.э. — г. ок. 500

Основные события:: Пунические войны Битва при Фарсале Битва при Заме Битва при Алезии Битва при Каннах

Ключевые люди:: Юлий Цезарь Август Марк Туллий Цицерон Помпей Великий Диоклетиан

Похожие темы:: римское право Сенат акведук цивитас jus latii

Похожие места:: Италия Римская империя древний Египет Помпеи Петра

Просмотреть весь связанный контент →

Рим от его возникновения до 264 г. до н.э.

Ранний Рим до 509 г. до н.э.

Знаете ли вы ЭТО о Римской империи?

Посмотреть все видео к этой статье

Когда Италия вышла на свет истории около 700 г. до н.э., она уже была населена разными народами разных культур и языков. Большинство аборигенов страны жили в деревнях или небольших городках, поддерживали себя сельским хозяйством или животноводством (Италия означает «Земля телят») и говорили на италийском диалекте, принадлежащем к индоевропейской семье языков. Осканский и умбрийский были близкородственными италийскими диалектами, на которых говорили жители Апеннин. Два других италийских диалекта, латинский и венетический, также были тесно связаны друг с другом, и на них говорили, соответственно, латиняне Лациума (равнина западно-центральной Италии) и жители северо-востока Италии (недалеко от современной Венеции). Япиги и мессапии населяли юго-восточное побережье. Их язык напоминал речь иллирийцев по ту сторону Адриатики. В V в. до н.э. долина реки По в северной Италии (Цизальпийская Галлия) была занята галльскими племенами, говорившими на кельтском языке и мигрировавшими через Альпы из континентальной Европы. Этруски были первым высокоцивилизованным народом Италии и единственными жителями, не говорившими на индоевропейском языке. К 700 г. до н. э. вдоль южного побережья было основано несколько греческих колоний. И греки, и финикийцы активно вели торговлю с итальянскими аборигенами.

Современный исторический анализ быстро показывает, как раннее развитие Рима происходило в мультикультурной среде и находилось под особым влиянием высших цивилизаций этрусков на севере и греков на юге. Римская религия была обязана верованиям и обычаям этрусков. Римляне заимствовали и адаптировали алфавит у этрусков, которые, в свою очередь, заимствовали и адаптировали его у греческих колоний в Италии. Высшие должностные лица Римской республики заимствовали свои знаки отличия от этрусков: курульное кресло, тога с пурпурной каймой ( toga praetexta ) и пучок стержней ( фасции ). Гладиаторские бои и военный триумф (см. ниже) были другими обычаями, заимствованными у этрусков. Рим находился в 12 милях от моря на реке Тибр, границе между Лацио и Этрурией. Поскольку это место управляло удобной переправой через реку и лежало на сухопутном пути от Апеннин к морю, оно стало местом встречи трех разных народов: латинян, этрусков и сабинян. Несмотря на латынь в речи и культуре, римское население должно было быть несколько разнообразным с самых ранних времен, и это обстоятельство может помочь объяснить открытость римского общества в исторические времена.

Исторические источники о раннем Риме

Царственный период (753–509 гг. до н. э.) и ранняя республика (509–280 гг. до н. э.) являются наиболее плохо задокументированными периодами римской истории, поскольку исторические отчеты о Риме были написаны намного позже. Греческие историки не обращали серьезного внимания на Рим до Пирровой войны (280–275 гг. до н. э.), когда Рим заканчивал завоевание Италии и сражался против греческого города Тарент на юге Италии. Первый местный историк Рима, сенатор по имени Квинт Фабий Пиктор, жил и писал еще позже, во время Второй Пунической войны (218–201 гг. до н. э.). Таким образом, историческое письмо в Риме началось только после того, как Рим завершил завоевание Италии, превратился в крупную державу древнего мира и вступил в титаническую борьбу с Карфагеном за контроль над западным Средиземноморьем. История Фабия Пиктора, которая началась с мифического троянского происхождения города и повествует о событиях до его дней, заложила форму последующих историй Рима. За последние 200 лет до н. э. 16 других римлян написали такие же всеобъемлющие повествования. Все эти работы теперь вместе называются «римской летописной традицией», потому что многие из них пытались дать год за годом (или летописный) отчет о делах Рима в республике.

Хотя ни одна из этих историй не сохранилась полностью, первые 10 книг Ливия, одного из величайших историков Рима, сохранились и охватывают дела Рима с древнейших времен до 293 г. до н.э. с 218 г. до н.э. по 167 г. до н.э.). Поскольку Ливий писал во время правления императора Августа (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.), его отделяло 200 лет от Фабия Пиктора, который, в свою очередь, жил намного позже многих событий, описанных в его истории. Таким образом, когда писали о раннем Риме, античные историки столкнулись с большими трудностями в установлении истины. У них был список ежегодных магистратов с начала республики (консульство fasti ), которые составили хронологическую основу их рассказов. Религиозные записи и тексты некоторых законов и договоров давали лишь краткое описание основных событий. Древние историки дополняли этот скудный фактический материал как местным, так и греческим фольклором. Следовательно, с течением времени исторические факты о раннем Риме часто страдали от патриотических или спасающих лицо интерпретаций, включающих преувеличение правды, замалчивание смущающих фактов и выдумку.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.