Какой был режим в ссср: Политический режим в СССР: основные характеристики

Содержание

Российская политика после СССР: издержки пути к свободе

Гражданское образование и патриотизм
Александр Согомонов
Заметки о гражданском образовании
Вадим Карастелев
Российский неполитический активизм
Сергей Пономарев

Местное самоуправление

Между романтическим самоуправлением и финансовой вертикалью
Екатерина Жилякова

Наш анонс

Общество равных
Пьер Розанваллон

Книги

Когда рука не сожмется в кулак*
Сергей Аверинцев

№ 1 (64) 2014

Российская политика после СССР: издержки пути к свободе

Когда в начале 90-х формировался новый российский политический режим, в народе, в экспертном сообществе, политических кругах было мало ясности относительно политического будущего страны, хотя надежды возлагались, конечно, на демократическую модель. Сейчас, пожалуй, можно подвести некоторые предварительные итоги реального состояния общества.

Среди многих специалистов существует печальный вывод, что за эти двадцать с лишним лет произошел откат от политических и в значительной степени от гражданских свобод. Это фиксируют различные экспертные оценки, результаты опросов. Важно, однако, не только констатировать симптомы этого феномена, но и разобраться в причинах такой траектории развития. Как и почему происходили такие изменения и чего мы можем ожидать в будущем?

Если политическую диагностику уподобить диагностике медицинской, то с некоторой долей условности всех тех, кто пишет, говорит, рассуждает о закономерностях политических изменений в России, можно разделить на три большие группы. В Советском Союзе была шутка, что есть три школы мысли: оптимисты, которые готовятся к войне с США и учат английский язык; пессимисты, которые готовятся к войне с Китаем и учат китайский язык. И есть реалисты, которые готовы воевать с кем угодно и изучают автомат Калашникова. Я бы сказал, что содержательно эта шутка не утратила актуальность, к сожалению, и по сей день. Но позволю себе немного ее переформулировать, основываясь на различных концептах.

Итак, есть пессимисты, которые считают, что Россия несовместима с демократией западного типа в силу особенностей своей истории и культуры, которые, подобно наследственному заболеванию, не лечатся, и остается с этим мириться. При этом кто-то считает виной советский опыт российского прошлого, сформировавший несовместимый с демократией исторический тип человека советского, а кто-то склонен видеть корни антидемократической и антиправовой традиции в эпохе Московской Руси, Ивана Грозного и вообще монархического абсолютизма.

Представители второй точки зрения рассматривают консерватизм в послесоветской России в контексте очень глубокого посттравматического синдрома. Среди формирующих его факторов—распад СССР и социалистической системы, очень болезненные системные перемены, возникновение иных социально-политических и экономических отношений и многие другие спонтанные, плохо продуманные, скоротечные и одновременно происходившие изменения. Опыт многих других стран показывает, что там подобные изменения протекали достаточно длительное время, иногда целые века, что давало населению возможность адаптации. Очень тяжелый и глубокий посттравматический синдром невозможно вылечить быстро, но можно надеяться, что со временем, по мере развития экономики, обогащения страны, эти травмы будут преодолены и в каком-то, может быть, не очень близком будущем произойдет демократический транзит.

Ну и, наконец, третий подход, сторонником которого я являюсь, связан с тем, что находящиеся у власти политики в демократии не заинтересованы.

Есть много определений демократии. Но самое простое и точное дал американский политолог польского происхождения Адам Пшеворский, который однажды заметил, что демократия — это политическая система, где партии теряют власть в результате поражения на выборах. Если вы политик, находящийся у власти, то вы, наверное, не очень заинтересованы в том, чтобы потерять власть в результате поражения на выборах, и если у вас возникнет такая возможность, то вы сделаете все, чтобы власть на выборах не потерять всеми правдами, а если не получается правдами, то и неправдами.

Это не значит, что политики сплошь и рядом эдакие исключительно негативные персонажи. Многое, разумеется, зависит от их личных качеств. Однако действуют они исходя из интересов групп поддержки, более или менее многочисленных, пытаясь при этом оправдывать ожидания большинства населения. То есть мы должны понимать, что эта мотивация играет первоочередную роль и не принимать за чистую монету крайность сценариев голливудских фильмов, где есть хорошие парни — сторонники демократии и есть плохие парни — противники демократии, и происходит борьба между ними. Это не то чтобы фактически неправильно; в реальности мы сплошь и рядом видим, что люди, приходящие к власти под демократическими лозунгами, ведут себя вовсе не как сторонники демократических правил игры.

Если применить эти объяснения к анализу ситуации в сегодняшней России, то, в общем, нет объективных причин считать, что страна не совместима с демократией. В плане экономического развития она более обеспечена по ВВП на душу населения, чем большинство стран мира.

Чтобы понять, откуда берется демократизация нужно обратить внимание на политические механизмы — почему политикам не всегда удается монополизировать власть? Несколько ответов. Первый связан с тем, что происходят иногда острые, неразрешимые конфликты элит, и единственным выходом из таких конфликтов становится установление правил игры, которые препятствуют монополизации власти. Примерно в этом был главный итог «Славной революции» в Англии в конце XVII века, когда был создан фундамент системы политического устройства, закрепленный «Биллем о правах», по которой Великобритания живет по сей день.

С другой стороны, политика — это не только борьба элит, это прежде всего участие масс, это классовая борьба, и, в общем, если мы посмотрим на европейскую демократизацию или на ту же демократизацию бразильскую или Южной Кореи, то эти процессы проходили под очень сильным давлением масс. Проще говоря, у политиков был не очень богатый выбор: или идти на демократизацию, или сталкиваться с революциями, с острыми внутриполитическими конфликтами. И, соответственно, в некоторых странах приходилось делать первый выбор как наименьшее зло.

Еще одно объяснение связано с международным влиянием на те или иные страны со стороны развитых демократий. Здесь есть два механизма. Первый механизм — это вовлечение в процесс, заимствование примера. Типично в этом смысле влияние Западной Европы, Евросоюза в целом на демократизацию стран Восточной Европы после падения коммунистических режимов. А есть механизмы прямого воздействия со стороны более развитых демократий. Эти механизмы работали в Западной Германии после Второй мировой войны.

Ну и, наконец, немалую роль играют идеологические представления лидеров авторитарных режимов. Очень часто они не идеологизированы, но бывает, что лидеры идут на демократизацию, полагая, что это принесет благо и странам, и им самим. Пример Михаила Горбачева показывает, что если бы он ничего не делал, то, может быть, был бы до сих пор генеральным секретарем ЦК КПСС и политические изменения в Советском Союзе в период его правления просто не произошли бы.

Если оценить ситуацию в России после распада СССР, мы увидим, что практически ни одного из условий для демократизации здесь не было. Все конфликты элит, которые возникали и в 1991 году, когда произошел распад Советского Союза, затем между Ельциным и парламентом в 1993-м и в 1999–2000 годах, когда решался вопрос о том, кто возглавит страну после ухода Ельцина, разрешались подобно игре с нулевой суммой: если одна сторона выигрывала, то другая полностью проигрывала.

При этом массовое участие населения России в политическом процессе было чрезвычайно низким. Я имею в виду не участие в выборах, а протестные действия. Более того, есть исследование американского политолога Грэма Робертсона, который анализировал данные статистики МВД по забастовкам в девяностые годы. Он показал, что на забастовки в России того времени влиял один-единственный фактор — конфликт региональных элит с федеральными властями. Региональные элиты умышленно провоцировали забастовки, чтобы выбить из федерального центра долги по оплате труда работникам бюджетного сектора.

Надо отметить, что международное воздействие на Россию с целью коррекции ее политики имело незначительное влияние в силу ряда объективных причин: Россия — большая страна с большим экономическим потенциалом, экспортер природных ресурсов и так далее, не буду развивать эту тему.

Если демократизация не происходит, что происходит взамен? Я очень условно в своей книге, посвященной российской Политике после распада СССР*. разделил политическую траекторию на два больших периода. Это 1991–2000 годы — ранняя не очень успешная стадия строительства авторитаризма. Почему? Потому что Российское государство было слабым и не могло использовать аппарат принуждения, потому что вплоть до начала 1999 года наблюдался экономический спад, а также потому, что происходил захват государства олигархами и региональной верхушкой, так как была очень разношерстная правящая коалиция — неформальная группа лиц, близких к главе государства. Поэтому построить успешный авторитарный режим было просто невозможно.

После 2000 года ситуация кардинально меняется: Происходит очень быстрый экономический рост вплоть до кризиса 2008 года, консолидация Российского государства и его административного потенциала, падение влияния региональных групп экономических интересов. На этом фоне последовательное формирование правящей коалиции привело к тому, что российские власти очень эффективно выстраивали институты, препятствующие демократии и в электоральной партийной системе, и в функционировании парламента, тормозящие разделение полномочий между центром и регионами. И надо сказать, что добились немалых успехов.

Если суммировать, что представляет собой институциональный каркас нынешнего политического режима, то он покоится на трех китах, на трех правилах. Во-первых, это монополия на принятие решений. Есть в России документ, очень длинный, скучный и не имеющий отношения к реальности, который называется «Конституция Российской Федерации», а есть реальная конституция, суть которой однажды гениально сформулировал глава Центризбиркома Владимир Чуров: «Путин всегда прав». Это правило номер один. Правило номер два — это барьеры для открытой конкуренции элит на выборах. То есть выборы имеют значение. Это не процедура, как в Северной Корее, где один кандидат получает 100% голосов. Более того, в выборах иногда участвует оппозиция. Тем не менее созданы такие формальные и неформальные правила выборов, которые исключают поражение правящей группы. Ну и можно добавить фактическую иерархическую субординацию субрегиональных властей по отношению к власти высшего уровня — то, что в российском сленге называется вертикалью власти.

Естественно, возникает вопрос: возможно ли изменение этого состояния? Обычно когда рассуждают на эту тему, то ссылаются на какие-то внешние шоки: вот упадут цены на нефть, или произойдет еще что-то катастрофическое в экономике, или вспыхнут конфликты. Все это события, которые предугадать невозможно. Если мы выведем их за скобки, то увидим, что одним из важнейших факторов, которые препятствуют выходу из этого состояния, является то, что он окажется сложным и чрезвычайно болезненным. Иначе говоря, в случае смены режима россиянам, скорее всего, есть что терять, по крайней мере значительной их части. Бремя, которое на них налагает сегодняшний режим, не такое тяжелое, по крайней мере с точки зрения индивидуальной свободы, я не имею в виду свободу гражданскую и тем более политическую. В общем, российские граждане чувствуют себя вполне комфортно. А вот выигрыши, которые они получили бы в краткосрочной перспективе, как минимум не очевидны. Таким образом, неэффективное равновесие поддерживается само собой. На мой взгляд, эта ситуация недооценивается, в том числе и теми, кто выступает с критикой российского политического режима: если менять плохую политическую систему на другую, лучшую, то надо понимать, что переход к ней сулит немалое количество издержек, а у многих россиян был уже тяжелый опыт смены одного режима на другой.

Совсем недавно мы наблюдали волну протестов на фоне выборов 2011 и 2012 годов, которая немного поколебала равновесие вертикали. Опять сошлюсь на Адама Пшеворского, который сказал, что такое равновесие держится на трех основных факторах: ложь, страх и экономическое процветание.

Экономическое процветание сегодня в России под вопросом: ожидать в будущем даже при самом благоприятном развитии событий, что страна будет переживать что-то подобное тому, что наблюдалось в 2000-е годы, не приходится. Проблема чревата следствиями: сохранится ли уровень экономического благосостояния, который пока обеспечивает поддержку статус-кво со стороны продвинутой части избирателей (более молодых, более образованных, более обеспеченных, живущих в больших городах), а также периферийных избирателей (пожилых, низкоквалифицированных, менее образованных), которые опасаются потерять нынешнее относительное благосостояние.

Фактор страха сыграл свою роль как демонстративный эффект массовых протестов, потому что те, кто был недоволен режимом, увидели, что они далеко не одиноки. С другой стороны, властям пришлось приложить немалые усилия, чтобы снизить степень рисков и страха перед протестным потоком.

И наконец, ложь. Со временем она утрачивает эффективность и заставляет власти предпринимать какие-то реальные действия для удовлетворения запросов населения.

Учитывая все, о чем было сказано, попытаемся предположить, чего можно ожидать дальше. Политическая наука, как и любая наука, очень неэффективна в прогнозировании. То есть если чей-то прогноз сбывается, то не потому, что кто-то такой умный, а потому, что это случайность. Я не являюсь исключением, с прогностическими способностями у меня тоже не очень здорово, поэтому ограничусь контурами некоторых.

Можно предположить, что статус-кво сохранится, то есть дальнейшее загнивание режима может продолжаться на протяжениидлительноговремени,дотех пор пока те, кто сегодня правит в России, просто в силу возраста не уйдут в мир иной.

Можно предположить поворот к более систематическому закручиванию гаек, более агрессивному режиму. Российский режим на самом деле чрезвычайно низко репрессивный по мировым меркам авторитарных режимов. У таких режимов есть свои сложности и свои проблемы. Если суммировать каким-то одним качеством — эти режимы ломаются, а не гнутся.

И третье, это ползучая, как ее называл Пшеворский, демократизация, непоследовательная, которая проходила во многих странах на протяжении довольно длительного времени. В Бразилии на это ушло одиннадцать лет, в Южной Корее — семь, в Польше — девять лет. И, как правило, это не прямой поступательный процесс, а скорее возвратно-поступательный, с многочисленными зигзагами, поворотами. Думаю, и в России, скорее всего, траектория движения к демократии будет представлять какую-то непоследовательную комбинацию различных факторов, действий, реакций. В итоге Россия все равно станет свободной страной. Вопрос в том, когда именно, как именно и с какими издержками она пройдет свой путь к политической свободе.

Правопреемники Сталина — Ведомости

Чем жестче становится авторитарный режим, тем больше он подчеркивает свою преемственность по отношению к СССР

Спор о том, является Россия правопреемницей Советского Союза или нет, – совсем не схоластический. В юридическом смысле судья Конституционного суда Константин Арановский, полагающий, что «российское государство учреждено не в продолжение коммунистической власти, а в реконструкции суверенной государственности с ее возрождением на конституционных началах; оно воссоздано против тоталитарного режима и вместо него», абсолютно прав. Если не считать того, что в самом начале своего существования после развала империи демократическая России взяла на себя долги СССР и унаследовала ядерные арсеналы всего Советского Союза.

Прав судья и в моральном смысле, имеющем юридические последствия: молодое российское государство не могло отвечать за преступления сталинского режима. В той же логике, в какой «сын за отца не отвечает».

Однако проблема в другом: не юридически, а фактически до определенного момента мы жили в одной России, а теперь живем в другой, которая строит свою политическую легитимность на абсолютной преемственности по отношению к Советскому Союзу. И она, эта Россия путинского периода, не очень горит желанием, снова воспользуемся формулой судьи, «восстанавливать справедливость бессрочно, безотносительно к давности».

Политическая легитимность сегодняшнего авторитарного режима покоится на советском фундаменте. И чем жестче и изолированнее становится с годами этот режим, тем в большей степени он подчеркивает свою преемственность по отношению к СССР. Россия родилась в результате «величайшей геополитической катастрофы XX века». То есть президент нового государства признал его же, этого государства, ущербный статус. Отсюда и целеполагание президента – избавление от ущербности, восстановление имперского статуса хотя бы частично. Поэтому присоединение Крыма в глазах политического класса и «крымского большинства» – это восстановление исторической справедливости именно в рамках концепции правопреемства по отношению к СССР.

Главный элемент правопреемства и основа «мы-идентичности» – победа в Великой Отечественной. Отсюда и чрезвычайное значение исторической политики как едва ли не главного инструмента управления сознанием масс. Отсюда и болезненные реакции на «контристорию», и стремление подавить память о репрессиях и сталинизме – наследовать можно только хорошему, а значит, сталинский период не может быть плохим.

Когда надо, например в ситуации сокрытия архивных документов, сегодняшняя ФСБ отказывается от правопреемства по отношению к НКВД-МГБ-КГБ. Но на самом деле гордится этой преемственностью, что, собственно, показало нашумевшее интервью директора ФСБ Александра Бортникова «Российской газете» в 2017 г. Практически официальное оправдание пакта Молотова – Риббентропа – признание такого правопреемства. Оправдание Сталина, который «не запятнал себя» личным контактом с Гитлером, – акт правопреемства. Казалось бы, исходя из правового статуса Советского Союза, все республики СССР могли бы претендовать на внесение в преамбулы своих конституций статуса «державы-победительницы», но сама идея могла возникнуть только в сегодняшней России, наследующей по прямой, минуя стадии Хрущева, Брежнева, гонки на лафетах и уж тем более Горбачева, именно сталинскому СССР. Можно ли удивляться тому, что в государстве, где целенаправленно усилиями госструктур и судов разоряется «Мемориал», главный хранитель национальной памяти о национальном позоре, среди респондентов социологов растет, причем иной раз скачкообразно, уважение к Сталину и утверждается мнение о том, что он принес стране больше хорошего, чем плохого? Это прямое следствие политики правопреемства.

Разоряют «Мемориал» наследники и правопреемники Сталина и его СССР, подавляют гражданское общество они же, ни во что не ставят главу вторую Конституции, права и свободы гражданина, правопреемники Советского Союза в его худшей ипостаси.

«На себя вину (за репрессии. – А. К.) эта власть (советская. – А. К.) не брала и вреда своим жертвам не возмещала, ни в чем сама не каялась, и не ей быть правопредшественницей правовой демократии», – пишет в своем особом мнении судья Арановский. Нет же, брала – во времена Горбачева. Второй Съезд народных депутатов СССР в 1989 г. дал правовую и политическую оценку и пакту Молотова – Риббентропа, и афганской войне – ключевым символам политики СССР. Главный фильм-символ перестройки называется «Покаяние». Первый и последний президент СССР Михаил Горбачев и первый президент России Борис Ельцин не наследовали тому Советскому Союзу, которому наследуют высшие иерархи сегодняшней России.

А решение Конституционного суда о реституции права потомков репрессированных возвращаться туда, где жили их растоптанные Сталиным родители, – справедливое. Что в нынешних политических обстоятельствах, честно говоря, не на шутку удивляет.

Автор — руководитель программы «Внутренняя политика» Московского центра Карнеги

Новости СМИ2

Коммунизм | Определение, история, разновидности и факты

Карл Маркс

Смотреть все СМИ

Ключевые люди:: Владимир Ленин Мао Цзедун Иосиф Сталин Никита Хрущев Лев Троцкий

Похожие темы:: Национальный коммунизм еврокоммунизм демократический централизм полицентризм первобытный коммунизм

Просмотреть весь связанный контент →

Прочтите краткий обзор этой темы

коммунизм , политическая и экономическая доктрина, направленная на замену частной собственности и экономики, основанной на прибыли, общественной собственностью и общественным контролем, по крайней мере, над основными средствами производства (например, шахтами, мельницами и фабриками) и природными ресурсами. общества. Коммунизм, таким образом, является формой социализма — более высокой и передовой формой, по мнению его сторонников. Вопрос о том, чем именно коммунизм отличается от социализма, уже давно является предметом споров, но различие в значительной степени основывается на приверженности коммунистов революционному социализму Карла Маркса.

Как и большинство писателей XIX века, Маркс имел тенденцию использовать термины коммунизм и социализм взаимозаменяемо. Однако в своей «Критике Готской программы » (1875 г.) Маркс определил две фазы коммунизма, которые последуют за предсказанным ниспровержением капитализма: первая будет переходной системой, в которой рабочий класс будет контролировать правительство и экономику, но все еще считают необходимым платить людям в соответствии с тем, как долго, усердно или хорошо они работали, а вторым был бы полностью реализованный коммунизм — общество без классового деления и правительства, в котором производство и распределение благ основывались бы на принципе: От каждого по способностям, каждому по потребностям». Последователи Маркса, особенно русский революционер Владимир Ильич Ленин, подхватили это отличие.

В Государство и революция (1917) Ленин утверждал, что социализм соответствует Марксову первой фазе коммунистического общества, а собственно коммунизм — второй. Ленин и большевистское крыло Российской социал-демократической рабочей партии закрепили это различие в 1918 году, через год после того, как они захватили власть в России, взяв название Всероссийская коммунистическая партия. С тех пор коммунизм во многом, если не исключительно, отождествлялся с формой политической и экономической организации, разработанной в Советском Союзе и впоследствии принятой в Китайской Народной Республике и других странах, управляемых коммунистическими партиями.

Фактически, на протяжении большей части 20-го века около одной трети населения мира жило при коммунистических режимах. Эти режимы характеризовались правлением одной партии, не терпящей оппозиции и небольшого инакомыслия. Более того, вместо капиталистической экономики, в которой люди соревнуются за прибыль, партийные лидеры установили командную экономику, в которой государство контролировало собственность, а его бюрократы определяли заработную плату, цены и производственные цели. Неэффективность этих экономик сыграла большую роль в распаде Советского Союза в 1991, а остальные коммунистические страны (за исключением Северной Кореи) теперь допускают большую экономическую конкуренцию, твердо придерживаясь однопартийного правления. Удастся ли им это начинание, пока неизвестно. Успех или поражение, однако, коммунизм явно не является той силой, которая потрясла мир, как это было в 20-м веке.

Хотя термин коммунизм не использовался до 1840-х годов — он происходит от латинского communis , означающего «общий» или «общий», — представления об обществе, которое можно считать коммунистическим, появились еще 4 век до н.э. В идеальном состоянии, описанном Платоном в Республика , правящий класс стражей посвящает себя служению интересам всего сообщества. Платон утверждал, что поскольку частная собственность на товары развращает их владельцев, поощряя эгоизм, опекуны должны жить как большая семья, которая разделяет общую собственность не только на материальные блага, но также на супругов и детей.

Другие ранние представления о коммунизме черпали вдохновение в религии. Первые христиане практиковали простой вид коммунизма — как описано, например, в Деяниях 4:32–37 — и как форму солидарности, и как способ отказа от мирских владений. Подобные мотивы позже вдохновили создание монашеских орденов, в которых монахи давали обеты бедности и обещали делиться своими немногими мирскими благами друг с другом и с бедными. Английский гуманист сэр Томас Мор расширил этот монашеский коммунизм в Utopia (1516), в котором описывается воображаемое общество, в котором деньги упразднены, а люди делят еду, дома и другие блага вместе.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Затем последовали другие вымышленные коммунистические утопии, в частности Город Солнца (1623 г.) итальянского философа Томмазо Кампанеллы, а также попытки претворить коммунистические идеи в жизнь. Пожалуй, наиболее примечательной (если не печально известной) из последних была теократия анабаптистов в вестфальском городе Мюнстере (1534–35), закончившаяся военным захватом города и казнью его лидеров. Английские гражданские войны (1642–1651 гг.) побудили диггеров отстаивать разновидность аграрного коммунизма, при котором Земля будет «общей сокровищницей», как это предвидел Джеррард Уинстенли в Закон Свободы (1652) и другие работы. Это видение не разделял Протекторат во главе с Оливером Кромвелем, жестко подавивший диггеров в 1650 году.

Это был не религиозный переворот и не гражданская война, а технологическая и экономическая революция — промышленная революция конца 18-го и начала 19-го веков — которая дала импульс и вдохновение для современного коммунизма. Эта революция, приведшая к значительному повышению экономической производительности за счет все более бедствующего рабочего класса, побудила Маркса думать, что классовая борьба, господствовавшая в истории, неизбежно ведет к обществу, в котором процветание будет разделяться всеми через общее владение имуществом. средства производства.

Правительство СССР

Правительство Советского Союза , формально Всесоюзное Правительство Союза Советских Социалистических Республик , было исполнительным и распорядительным органом государства в Советском Союзе. В разные периоды своего существования он назывался под разными названиями: Совнарком (1923–1946), Совет Министров (1946–1991) и Кабинет Министров (1991). Чтобы отличить его от правительственных структур советских республик, его также иногда называют Всесоюзным Советом или Всесоюзным правительством.

Правительство возглавлял председатель, которого сторонние наблюдатели обычно называют «премьером». Председатель был выдвинут Центральным Комитетом Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) и избран делегатами на первом пленуме новоизбранного Верховного Совета Советского Союза. Высшие правительственные чиновники, такие как первые вице-премьеры, вице-премьеры, министры правительства или главы государственных комитетов или комиссий, избирались премьер-министром и утверждались Верховным Советом.

Правительство Советского Союза осуществляло свои исполнительные полномочия в соответствии с Конституцией Советского Союза и законами, принятыми Верховным Советом. Таким образом, он был ответственен перед Верховным Советом и его Президиумом и регулярно отчитывался перед Верховным Советом о своей работе.

Однако отношения между различными телами со временем изменились.

Первоначально Всесоюзный съезд Советов выполнял законодательные функции и являлся высшим органом государственной власти, а его Центральный исполнительный комитет (ЦИК) должен был осуществлять полномочия Съезда Советов во внесессионное время. Правительство, названное Советом Народных Комиссаров, должно было стать исполнительным органом ЦИК.

После обнародования Конституции 1936 года при Сталине Совет Народных Комиссаров был определен как советское правительство и «высший исполнительный и распорядительный орган государственной власти». Однако в то же время Конституция лишила и Совет Народных Комиссаров его способность принимать законы, а вместо этого ограничивалась изданием «указов и постановлений на основе и во исполнение действующих законов». Законодательная власть перешла к Верховному Совету и его Президиуму. мог изменить законы, заменив собой Съезд Советов и Центральный Исполнительный комитет соответственно.

Ленин стремился создать государственную структуру, независимую от партийного аппарата. Григорий Зиновьев, однако, утверждал, что Политбюро было главным органом государства, и от Сталина до правления Михаила Горбачева существовала неформальная система правления, согласно которой назначение народных комиссаров производилось Политбюро (Политбюро) ЦК Коммунистической партии, а затем утверждалось Советом Народных Комиссаров.

Революционное советское правительство (1917-1924)

Советские декларации до Октябрьской революции

1917: Петроградский Совет: Приказ № 1
1917: Петроградский Совет: Призыв к народам мира

Рано Постановления и декларации Советского правительства

За рабочих, солдат и крестьян!
Декрет о мире
Указ о земле
Указ о борьбе с враждебными газетами
Декларация прав народа России
[Исключение] оппозиции в ЦК

Советские документы на иностранных Политика 1917-1918
Документы наркома иностранных дел (1917-1918)
Дальнейшие указы и декларации (1917-1918)

Конституции Союза Советских Социалистических Республик

Конституция 1918 года

Конституция 1936 года

1977 Конституция

Об организации Советского правительства

Об организации Советский государственный аппарат: статьи и выступления , В. И. Ленина (Москва, 1975)

Социальные и Государственное устройство СССР , В. Карпинский (Москва, 1952)

Как советский Союз Правит , В. Карпинский (Москва, 1954)

Советская представительная система , Виктор Коток (Москва, без даты)

Законодательство

Законодательство в СССР под редакцией П.П. Гуреева и П.И. Седугина (Москва, 1977)

Депутат Совета (Юридический статус) , А. Безуглов (Москва, 1973)

Основы Гражданский процесс СССР и союзных республик (Официальные тексты) (Москва, 1968)

Гражданское право и Защита прав личности в СССР , Николай Малеин (Москва, 1985)

Первый Декреты Советской власти: Сборник первых крупных законодательных актов принятые Советским правительством, ноябрь 1917 г.-июль 1918 г. , составлены Юрий Ахапин (1970)

Основы Законодательство СССР и союзных республик (Москва, 1974)

Основное действующее советское трудовое законодательство. Сборник документов. Эдмунд Нэш (редактор) (Вашингтон, округ Колумбия, 1962)

СССР: Шестьдесят лет Союз, 1922-1982 гг. Сборник законодательных актов и иных документов (Москва, 1982)

Законодательная Акты СССР, Книга 1 (Москва, 1981)

Законодательная Акты СССР, Книга 2 (Москва, 1982)

Законодательная Акты СССР, Книга 3 (Москва, 1983)

Законодательная Акты СССР, Книга 4 (Москва, 1984)

Законодательная Акты СССР, Книга 5 (Москва, 1986)

Об экономической политике

Планирование народного хозяйства СССР , А. Курский (Москва, 1949)

Планирование в СССР , Л. Евенко (Москва, б/д)

Новый Методы ведения хозяйства в СССР , ЦК КПСС (Москва, 1965)

Советская финансовая система , Московский финансовый институт (Москва, 1966)

Контроль Цифры экономического развития СССР за 1959-1965 гг. Отчет Вынесено на XXI Чрезвычайном съезде КПСС , автором Н. Хрущев (Москва, 1959)

Руководство по экономического и социального развития СССР за 1986-1990 и для Период, заканчивающийся в 2000 году, Отчет Председателя Совета Министров , Николай Рыжков (Москва, 1986)

О пятилетках

Результаты, достижения первой пятилетки. Доклад доставлен 7 января 1933 г. И. В. Сталин

Вторая пятилетка План. Резолюция, принятая XVII партконференцией КПСС, январь 1932 г.

Закон о пятилетнем плане восстановления народного хозяйства СССР. Принят на 1-й сессии Верховного Совета СССР от 18 марта 1946 г.

Полученные результаты выполнения пятилетнего плана СССР на 1946-1950 гг. , Посольством СССР (Вашингтон, 1950 г.)

О промышленности и индустриализации

О развитии тяжелой промышленности и электрификации , Ленин В.И. (Москва, 1972)

Социалистический Национализация промышленности , Виноградова (Москва, 1966)

Закон Союз Советских Социалистических Республик на государственном предприятии (Объединение) , Новости СССР , 22 июля 1987 г. , стр. 263-271

О сельском хозяйстве

Восстановление сельского хозяйства в голодающей зоне России , по Государственная планово-экономическая комиссия Совета Труда и Обороны Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (Москва, 1922)

Зерно Заготовки и перспективы развития сельского хозяйства , И. В. Сталина (1928)

Касательно Вопросы аграрной политики в СССР , И. В. Сталин (1929)

Как В СССР было создано колхозное хозяйство: факты и вымысел , Валерия Селунская и Владимир Тетюшев (Москва, 1982)

Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана (Объем II от Ленин и аграрно-крестьянский вопрос, в двух томах ), С. П. Трапезникова (Москва, 1976)

Советская Земля Закон , Н. Сыродоев (Москва, 1975)

Полнее использовать возможности для дальнейшего прогресса в сельском хозяйстве , выступление Н. Хрущева , и За дальнейший прогресс в Сельское хозяйство. Принято Постановление Пленума ЦК КПСС. 25, 19 декабря59 (Москва, 1960)

На перестройку

Михаил Доклад Горбачева на пленуме ЦК , в Советские новости , 1 июля 1987 г., стр. 221-231, 240-241, 244.

Главный Положения о кардинальной реорганизации хозяйственного управления , принят Пленумом ЦК КПСС; в Новости СССР , 1 июля 1987 г., стр. 232-237.

Об образовании

Образование и искусство в Советской России в свете официальных указов и документов (1919)

Об учебных планах и режиме в начальных и средних школах , ЦК Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) (1932)

По внешней политике

советский Внешняя политика. Том 1: 1917-1945 , по История СССР института (Москва, 1981)

советский Внешняя политика. Том 2: 1945-1980 , по История СССР Институт (Москва, 1981)

Советский мир Усилия накануне Великой Отечественной войны , под редакцией Министерства иностранных дел делами СССР (Москва, 1973)

Тегеран, Ялтинская и Потсдамская конференции (документы) (Москва, 1969)

Советский Зарубежный Политика: краткий обзор, 1955-65 гг.