«История России в стихах» и «Всероссийская школьная летопись»
Текст и фото: Андрей Мягков
Предваряя официальное открытие фестиваля, в 11 часов на Главную сцену вышли отдуваться дети. Да не простые, а победители конкурса поэтической декламации «История России в стихах».
Начали, разумеется, с малышей. Пятилетний Серафим Гагаркин-Петрик, победитель в номинации для самых маленьких, должен был прочитать стихотворение «Блокада Ленинграда». Серафим бодро вышел на сцену в военной форме, но замялся. «Скажешь что-нибудь в микрофон?» — пытается подбодрить его ведущий. «Нет», — ангельски машет головой Серафим. Долго махать он, однако, не стал и уже через минуту уверенно начал: «Не бомбите меня, не бомбите…»
Вслед за ним со стихотворением «Победа» выступила самая юная чтица конкурса, четырехлетняя Анна Рякина — и закончила выступление обаятельным «Спасибо за внимание».
Дарья Кулебякина, занявшая первое место среди учащихся начальной школы, прочитала «Поле славы», а ее тезка Дана Балагова — стихотворение Вероники Тушновой «Кукла»: «Это, может быть, обломок детства / На железных, скрещенных путях».
«Аплодисменты для наших ушедших детей», — сам того не ведая, говорит довольно безнадежные слова ведущий, но оговорка заканчивается хорошо. В подтверждение этого на сцену поднимается Яков Почерников, 12 лет, победитель в номинации для 5—8-х классов, и декламирует «Ангелов Сталинграда». Его ровесница Дария Мусалимова, в свою очередь, порадовала зрителей «Скифами».
Первое место в номинации «9—11 классы» заняла шестнадцатилетняя Нелли Макарова — она и поднялась на сцену следующей, взвалив на себя всю тяжесть «Ленинградской поэмы». «Нелли не прочитала это стихотворение, она его прожила», — подытожил ведущий.
В завершение первой части программы Мария Ерисковская и Алина Ястребова вдвоем, по четверостишиям, не побоялись прочитать «Девятьсот пятый год».
Наступила очередь образовательного проекта «Всероссийская школьная летопись». (Основатели: заслуженный работник культуры РФ Сергей Макаренков и президент фонда «Живая классика» Марина Смирнова).
Под аккомпанемент музыки участники конкурса «Живая классика» прочитали летопись своего идеального класса, собранную в ходе проекта — в итоге со сцены прозвучали тексты десятков школьников. Так, пятиклассник Артем Китов без стеснения заявил, что любит читать, особенно Анатолия Рыбакова, с которым его познакомила бабушка. Другие ребята были не прочь изменить сюжеты Тургеневского «Муму» («Я бы спас своего друга») и сказки Катаева «Цветик-семицветик» — есть ведь тысяча способов потратить желания лучше.
Ученики шестых классов неожиданно много задумывались о будущем: о собственных детях, машинах и жилье в Дубае. А один ученик собрал подборку фактов, обработав их в стиле британских ученых: так, почти все мальчишки в его классе слушают рэп, и это значит, что они не чураются ничего на пути к свой цели. «Мы стали взрослее, и не вмешиваем взрослых в наши разборки, все решаем сами».
В седьмом классе все чаще встречалась борьба «хотелок» и слова «надо», рефлексия ощутимо усиливается и достигает своего пика в восьмом классе: тамошние ребята начинают все больше ценить перемены — во всех смыслах этого слова.
«Надеюсь, ты не стала бомжом», — пишет самой себе, только на 20 лет старше, одна из учениц.
Девятиклассники, в свою очередь, резонно замечают, что не могут сказать, чем будут заниматься даже через год — куда уж тут на 20 лет вперед загадывать! «Мне исполнится 35? Не-е-т, это уже ни в какие ворота не лезет». Ну а старшеклассники с высоты своих лет раздают первоклашкам советы: не ешь в столовой, готовь шпоры, садись на последнюю парту».
«Некоторые учителя, как собаки, чувствуют твой страх», — а ведь ребятам в 11-м классе действительно есть чего бояться. «ЕГЭ. Это все, о чем я думаю — только бы сдать ЕГЭ». Но в конце все страхи миновали: летопись закончилась мечтами о еще не написанных книгах и благодарностью учителям.
В следующем году у всех школьников также будет возможность услышать свои тексты на «Красной площади» — для этого нужно всего лишь не стесняться перейти на сайт проекта.
История России в стихах — читать подборку для детей
Для знакомства с историей своего Отечества можно использовать разные способы.
Здесь важно применить самые выигрышные приёмы. Гораздо интереснее изучать предмет, когда материал подаётся в оригинальной форме. Например, история России в стихах запомнится гораздо быстрее, чем обычные события, понятия, даты. В рифмованных строчках содержится самая важная информация, которая быстрее запоминается. Ребятам легче соотнести слова и термины, если они созвучны. Благодаря необычному стихотворному способу можно лучше сориентироваться в событиях прошлого, определить место в истории различных персон.
Над Москвой-рекой, на круче
Над Москвой-рекой, на круче,
Где стоит наш Кремль теперь,
Был когда-то бор дремучий,
А в бору водился зверь.
Много было в чаще бора
и волков и лебедей,
Опускались на озера
стаи уток, лебедей.
Коршун вился над лугами,
и лосиною тропой
Зверь с могучими рогами
выходил на водопой.
Поселялись люди редко
Поселялись люди редко
На реке в глуши лесной,
Только предки наших предков
Появлялись тут весной
То ль в ладьях они приплыли,
то ль верхами, то ль пешком.
Посидели, обсудили,
Осмотрели все кругом
и решили: «Места много,
Есть что есть и есть что пить!»
Помолились люди Богу
Стали строиться да жить.
Вот, он первый Кремль сосновый
Вот, он первый Кремль сосновый,
за бревенчатой стеной.
Так родился город новый,
И назвался он Москвой.
Да не город – деревушка,
На пригорке – церковушка,
Кучка княжьих теремов
Да десятка два домов.
Пращур Юрий Долгорукой
Пращур Юрий Долгорукой
Строил древний городок;
Послужил ему порукой
Перекресток всех дорог.
Повела к Москве дорога
Из соседних городов —
На Руси их было много:
Тверь, Чернигов, Суздаль, Псков,
Переславль, Рязань и Киев,
Муром, Полоцк и другие,
Я их всех не назову,
Путь от них шел на Москву.
В дебри, в заросли густые
В дебри, в заросли густые,
Где сычи кричат в ночи,
От свирепого Батыя
Схоронились москвичи.
Их укрыли сосны, ели
На худые времена.
С высоты на них смотрели
Звезды, солнце и луна.
Елки ветками качали,
В тишине звенел ручей.
У ручья в войну играли
Дети наших москвичей.
Эти самые ребята,
Что в лесу росли когда-то,
Сами строили потом
На Москве за домом дом.
В монастырской келье узкой
В монастырской келье узкой,
В четырех глухих стенах,
О земле о древнерусской
Быль записывал монах.
Он писал зимой и летом,
Озаренный тусклым светом.
Он писал из года в год
Про великий наш народ
И про то, как люди жили,
Как татарам дань платим;
О нашествии Батыя
Написал он в грозный час,
И слова его простые
Сквозь века дошли до нас.
Раньше Русь была удельной
Раньше Русь была удельной:
Каждым городом отдельным,
Всех соседей сторонясь,
Управлял удельный князь,
И князья не жили дружно.
Жить им в дружбе было б нужно
И большой семьей одной
Защищать свой край родной.
Побоялась бы тогда
Нападать на них орда!
Сорок лет земель московских
Сорок лет земель московских
Не топтал татарский конь,
Но у старых стен кремлевских
Был опасный враг — огонь.
Раз в засушливое лето
Загорелось что-то где-то,
И пополз огонь бедой
В слободу за слободой.
Тын за тыном, дом за домом,
По лачугам, по хоромам —
До Кремля огонь добрался,
По дворцам разбушевался.
Велика Москва была —
Да сгорела вся дотла!
Как гроза могучей силы
Как гроза могучей силы
Налетела в ясный день,
Дуб столетний сокрушила —
От него остался пень,
И стоит он голый, черный
При дороге, весь в пыли,
Но остались живы корни,
И от них ростки пошли,
И опять растут дубки,
Долговечны и крепки, —
Так и войны-ураганы
Проносились над Кремлем:
Истребляли басурманы
Нашу родину огнем.
Но сильнее год от года
Становились города.
Корни русского народа
Не иссохнут никогда!
Без больницы люди жили
Без больницы люди жили.
Знахари больных лечили:
От озноба — зверобоем,
От зубов — льняным настоем,
От ожогов — бузиной,
А от ран — землей родной.
Варят старые знахарки
Из лечебных трав припарки,
Сушат в печке ножки жабьи,
Приговоры знают бабьи.
Набормочут разных слов —
И, глядишь, больной здоров!
Жив-здоров и сам доволен.
Он, видать, и не был болен!
Есть канавка на поляне
Есть канавка на поляне
Возле Сретенских ворот.
Там толпятся горожане,
Там и судится народ:
Там сидит приказный дьяк,
Он и судит за пятак.
Встанут правый и неправый
По краям большой канавы
И друг друга за вихры
Тянут вниз до той поры,
Что какой-то перетянет, —
Он и в деле правым станет.
В этой тяжбе у канав
Кто сильнее, тот и прав.
Справедливым суд считался,
«Божьей правдой» назывался.
Вот как было, говорят,
Много лет тому назад!
Тайные уроки советских детских стихов
Когда моя семья покинула разваливающийся СССР, мы взяли с собой Россию
мы хотели напомнить: классические тома переходили из поколения в поколение
затем, копия самиздата и любимые массовым рынком сборники рассказов,
спрятаны в багаже и одежде. Каждый день после школы в Израиле,
куда мы иммигрировали, мы с сестрой сидели на кухне,
зачарованная, когда моя бабушка вызывала в воображении призраки русской литературной
мимо.
В детстве моя бабушка подумывала сообщить о своих родителях в
власти за их антисоветские речи; она плакала в нее
школьная форма после смерти Сталина. Но процессы десталинизации
оттепели и перестройки, в ходе которых были открыты архивы, и сотни
тысячи несправедливо преследуемых людей освобождены и реабилитированы, освобождены
неисчислимое количество запрещенных литературных шедевров голодной публике
за правду. Рассказывая нам о нашем наследии, моя бабушка сделала
всемирно-исторические деятели советского режима кажутся сносками в
благороднейшая история русской поэзии, если не прямые объекты
насмешка. Под ее руководством мы запоминали и выполняли
бесчисленные русские стихи. Один популярный из раннего советского периода
дал Сталину прозвище «усатый жук»,
— с особым отвращением произнесла бабушка.
Недавно я вспомнил о своей бабушке, когда читал «Огненную лошадь», новый перевод детских стихов из New York Review Books. В томе переводчик Евгений Осташевский, русский
эмигрант, который сам по себе талантливый поэт-экспериментатор,
представляет популярные детские стихи трех крупнейших русских поэтов — одного
каждый русский футурист Владимир Маяковский, антиквар
модернист Осип Мандельштам и абсурдист Даниил Хармс.
Отрендерено в
ликующий, энергичный английский, эти повествовательные стихи сопровождаются
их оригинальные и любимые авангардные иллюстрации. Оба Маяковского
а Хармс писал для государства детские пропагандистские стихи, зарабатывая
столь необходимые деньги; Мандельштам, который терпеть не мог писать по найму,
поддерживал себя как критик и переводчик и полагался на свою жену,
мемуаристка Надежда Мандельштам. Но за их работу в качестве детских авторов
все три поэта опирались на образы и приемы, использовавшиеся в их
откровенно экспериментальные, подрывные произведения. В условиях социальных потрясений они
говорил с молодежью поверх голов цензоров о поиске и
защищая территорию воображения.
Иллюстрация к «Огненной лошади» Маяковского. Иллюстрация Лидии Поповой
В стихотворении Маяковского 1927 года, дающем название сборнику, для
Например, мальчик, намеревающийся стать кавалеристом Красной Армии, должен
собрать свою лошадку из обрезков. Он тащит своего отца, чтобы умолять
для материалов от ремесленников города.
Какая зарядка,
какая лошадь!
Как огонь, так жарко!
Можно идти вперед,
можно идти назад!
Можно галопом,
а можно рысью!
Его глаза голубые,
Его бока пестрые,
Он взнуздан,
Он оседлан . . .
Будучи подростком в царской России, Маяковский уже посещал
митинги анархистов и распространение социалистических листовок. Пребывание в
тюрьма превратила его в поэта; революция сделала его коммунистом.
Провозгласив себя «большевиком в искусстве», Маяковский основал бесчисленное множество
авангардистские группы, которые по-разному вдохновляли или ужасали советскую
власти в двадцатых годах прошлого века. Когда он покончил с собой, в 1930,
якобы из-за романтического отказа власти смогли
сгладить его образ образцового советского писателя.
«Два трамвая» Мандельштама. Иллюстрация Бориса Эндера
Если бы Маяковский был поэтом-слоганом широкой московской улицы,
Мандельштам был писателем петербургской традиции: угрюмый
неоклассицизм. В «Двух трамваях» Мандельштама с 1925, Зам, трамвай,
ищет своего компаньона, Щелка, который потерялся в городе. Как будто бы
вдохновленная быстро модернизирующимся городским пейзажем, эта работа
посвящение поэту Николаю Гумилеву, другу Маяковского,
казнен в 1921 году. Любезные трамваи Мандельштама перегружены и в
ужасная форма: «Грохот и грохот по стыкам на трассе / Дал
Нажмите на сокрушительную боль платформы». Иллюстрации Бориса Эндера,
показать трамваи, плавающие в море неразличимой синевы, как будто,
несмотря на все свое рвение, дивный новый городской мир машин постоянно
грозит раствориться в воздухе.
Иллюстрация к «Игре» Даниила Хармса. Иллюстрация Владимира Конашевича. самый известный; Помню, в детстве бегал и кричал заразительные строфы. Хармс любил говорить, что он презирает детей, и посвятили несколько рассказов описанию их жестокого расчленения. Но, как сын легендарного анархиста, Хармс чувствовал близость между повстанческой политикой и шумным, бескомпромиссным воображение детей, и его книги до сих пор широко читаются юными Россияне сегодня. В «Игре», написанной в 1929, флот маленьких мальчиков представьте себе, что они кружатся в виде автомобилей, самолетов и пароходов. Но все они находят, в конце концов, огромную корову на своем пути. Осташевского перевод прекрасно передает неторопливые шаги этого существа, преграждая путь:
Корова шла по дороге
По дороге,
По тротуару
Корова шла
По тротуару
Она мычала
3 -му»
Просто настоящая настоящая корова
С какими-то настоящими настоящими рогами
Шла им навстречу по дороге,
Пройдя весь широкий путь
Как показывают нежные иллюстрации Владимира Конашевича, это вряд ли
индустриальная утопия — приглушенные коричневые и оливково-зеленые цвета напоминают
деревня, а не город.
Сегодня революционная эпоха 1917 года кажется такой же далекой, как Средний Века — и русским, и американцам. В наших попытках понять это, с помощью онлайн-викторин и палимпсесты, мы напоминаем советских детей, изображающих пароходы и самолеты в Стихотворение Хармса — чтобы представить себе революцию, надо запустить себя в несуществующий мир. Сталинизм, наоборот. очень жив сегодня. Усатый жук показывает лучшие результаты среди россиян, чем когда-либо, а администрация Путина все чаще возвращается к советской тактике, чтобы удержать власть: учебники переписываются, архивы закрываются, цензура процветает, а оппозиция умирает. Крайне важно для путинского проекта вечного государства сделать идею революции немыслимой.
Тем временем в Соединенных Штатах обсуждение детской литературы
в последнее время сосредоточились, по понятным причинам, на преодолении чувства страха и беспокойства.
Но если сегодняшние читатели хотят дать своим детям возможность построить
лучшего мира из скудных ресурсов настоящего, лукавого
стихи «Огненного коня» — необходимая литература. Обучение детей
дико отождествляют себя, свои тела с буквальными носителями
революцию (армейская лошадь, трамвай, самолет), воплотить
скачок радикальной веры, они демонтируют вид покорного
сознание, которое когда-то заставляло детей горько оплакивать диктатора. В процессе
так, они соединяют поколение новых читателей с революционным духом
из тех, кто пришел раньше. Или, как говорит переводчик «Огненного коня», Евгений
Осташевский в «Пирате, не знающем значения числа Пи» — собственном недавно опубликованном сборнике стихов об отважном дуэте.
потеряно в море:
Пират глубоко задумался.
«Будем ли мы существовать, когда эта книга закончится?» — вдруг спросил он.
«Если это хорошая книга», — сказал попугай.
Русская литература — Детям | Britannica Kids
С самого начала русская литература быстро поднялась до всемирно уважаемого места в 1800-х годах.
В России люди очень гордились достижениями писателей своей страны.
Поэзия
Величайшие достижения русской литературы первой половины 1800-х годов связаны с поэзией. Ведущим литературным деятелем того времени был Александр Пушкин. Он считается величайшим поэтом России, а также основоположником современной русской литературы. Под влиянием романтизма стих Пушкина отличается простотой и точностью, а также тщательно продуманными звуками, рифмами и ритмами. Его Евгений Онегин (1833; Евгений Онегин ) был написан в стихах, но считается первым по-настоящему великим русским романом. Он изображает жизнь российского высшего класса того времени. Пушкин также написал такие пьесы, как « Борис Гудунов » (1831 г.), трагедию, основанную на русской истории.
После Пушкина Михаил Лермонтов, пожалуй, самый уважаемый поэт России. Лермонтов впервые прославился своей « Смертью поэта » (1837; «Смерть поэта»), повествующей о смерти Пушкина вскоре после роковой дуэли в 1837 году.
Он также написал роман «9».0091 Герой нашего времени (1840; Герой нашего времени ), сыгравший важную роль в развитии русской прозы. Лермонтов умер в 1841 году в возрасте всего 26 лет.
Проза
Прозаики вышли на передний план русской литературы в середине 1800-х годов. Они реалистично подошли к письму, пытаясь изобразить жизнь такой, какая она есть. Родоначальником русского реализма был Николай Гоголь. Его шедевр Мёртвые души (1842; Мертвые души 9)0092), роман, критикующий феодальный строй России. Гоголь также создал самый влиятельный русский рассказ «Шинель» (1842; «Шинель»), небольшую трагедию о человеке, потерявшем пальто.
В 1840-е годы в прозе возникли два направления: западники считали, что русская литература должна быть построена по образцу западноевропейской. Славянофилы считали, что русская литература должна обращаться к своим культурным и религиозным корням. Иван Тургенев был ведущей фигурой среди западников. Пожив в Германии, Англии и Франции, он был первым русским писателем, получившим известность и признание на Западе.
Во второй половине XIX века русская проза достигла новых высот в романах Федора Достоевского и Льва Толстого. В молодости Достоевский был политическим радикалом и заключенным. Как писатель он мастерски исследовал самые темные человеческие эмоции. В таких работах, как Преступление и наказание (1866; Преступление и наказание
Некоторые критики считают Толстого величайшим из всех романистов мира. Толстой был дворянином, который хотел жить простой жизнью, но писал сложные романы.