Хронология октябрьской революции 1917 года таблица: Дата октябрьская революция, основные события (таблица) 🤓 [Есть ответ]

Содержание

Дата октябрьская революция, основные события (таблица) 🤓 [Есть ответ]

Октябрьская революция 1917 года, ход которой включал следующие события:

Дата	Событие	Значение
февраль	Численность партии большевиков – 20 тыс. человек.	Большевики – одна из многих левых партий, не имеющих большой поддержки
26 июля	6 съезд партии большевиков, где принято решение о подготовке вооруженного восстания.	Большевики переходят к радикальным методам борьбы.
25-31 августа	Неудачная попытка корниловского мятежа.	Военный мятеж объединил различные политические силы в борьбе с ним. Привела к росту популярности партии большевиков и дальнейшей большевизации Советов.
сентябрь	Численность партии большевиков – 350 тыс. человек.	Радикализация народных настроений. Поддержка большевиков выросла более чем в 10 раз.
1 сентября	Россия провозглашена республикой.	Политические силы страны определились с государственным строем и дальнейшей судьбе страны.
9 сентября	Новые выборы в Петроградский Совет приносят большевикам большинство мест.	Левые эсеры и меньшевики теряют влияние среди населения.
10-16 сентября	ЦК партии большевиков принимает решение о захвате власти.	Большевики становятся все более радикальной политической силой.
12 сентября	Создание ВРК – военно-революционный комитет, который стал штабом вооруженного восстания. Его руководителем стал Троцкий.
25 сентября	Сформировано новое коалиционное правительство Керенского.	Кризис политической власти продолжается. Правительство не пользуется поддержкой населения.
22 октября	ВРК направляет своих представителей в воинские части Петроградского гарнизона, чтобы привлечь их на свою сторону.	Большевики получают поддержку не только рабочих , но и вооруженных солдат, которые сыграют важную роль в ходе восстания.
24 октября	Вооруженные отряды Красной гвардии взяли мосты, телеграф, почту, вокзалы и банк.
25 октября	Ленин утром объявляет о низложении Временного правительства. ВРК в обращении к гражданам России объявляет о взятии власти. Керенский выезжает на фронт, чтобы получить поддержку со стороны военных. Вечером восставшие штурмуют Зимний дворец, где находилось Временное правительство. Министры арестованы. Открытие 2 съезда рабочих и солдатских депутатов. Принятие съездом Декрета о мире, который провозглашал выход России из войны. Принятие съездом Декрета о Земле, который отменял частную собственность на землю и уравнительное землепользование. Принятие съездом Декрета о власти, который провозглашал переход власти к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Избрание съездом ВЦИКа (Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов) и СНК- Совета Народных Комиссаров (правительство) во главе с Лениным.	Установление контроля над важнейшими государственными учреждениями. Создание первых юридических документов, которые провозглашали принципы новой власти. Создание новых органов государственной власти. Попытка легимитизивровать захват власти путем принятия Декретов на съезде.

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА 1917-1965г

1917 г., март — октябрь Период перерастания буржуазно-демократической революции в России в социалистическую.
1917 г., 3 апреля Возвращение В. И. Ленина из эмиграции в Петроград.

1917 г., 4 апреля Выступление В. И. Ленина с планом борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую (Апрельские тезисы).
1917 г., 3-5 июля Расстрел Временным правительством июльской демонстрации в Петрограде. Конец мирного периода в развитии революции.
1917 г., конец июля — начало августа VI съезд РСДРП (б). Принятие партией курса на вооруженное восстание.
1917 г., 25 октября (7 ноября) Великая Октябрьская социалистическая революция. Победа вооруженного восстания в Петрограде. Свержение Временного правительства.
1917 г., 25 — 26 октября (7-8 ноября) II Всероссийский съезд Советов. Образование Советского правительства во главе с В. И. Лениным.
1917 г., ноябрь — 1918 г., февраль Период триумфального шествия Советской власти.
1917 г., ноябрь Опубликование «Декларации прав народов России».

1917 г., декабрь Образование Украинской Советской Социалистической Республики.
1918 г., январь Опубликование «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Принятие декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви.
1918 г., январь Провозглашение РСФСР.
1918 г., 3 марта Подписание Брестского мира.
1918 г., июль Принятие V Всероссийским съездом Советов первой Конституции РСФСР.
1918 г., конец октября — начало ноября Всероссийский съезд Коммунистического союза молодежи. Образование комсомола.
1919 г., январь Образование Белорусской Советской Социалистической Республики.
1919 г., март VIII съезд РКП (б). Принятие второй Программы партии программы построения социализма.
1919 г., апрель — май Первые коммунистические субботники.

1919 г., октябрь — 1920 г., март Разгром Красной Армией белогвардейских войск Деникина.
1919 г., декабрь Принятие Совнаркомом РСФСР декрета о ликвидации безграмотности среди населения.
1920 г., апрель Образование Азербайджанской Советской Социалистической Республики.
1920 г., 2 октября Речь В. И. Ленина на III съезде РКСМ «Задачи союзов молодежи».
1920 г., ноябрь Разгром белогвардейской армии Врангеля.
1920 г., ноябрь Образование Армянской Советской Социалистической Республики.
1920 г., декабрь Принятие плана ГОЭЛРО.
1921 г., февраль Образование Грузинской Советской Социалистической Республики.
1921 г., март X съезд РКП (б). Переход к новой экономической политике.
1922 г., 30 декабря Образование СССР.

1924 г., 21 января Смерть В. И. Ленина.
1924 г., январь Утверждение II Всесоюзным съездом Советов Конституции СССР.
1924 г., октябрь Образование Узбекской и Туркменской советских социалистических республик.
1925 г., декабрь XIV съезд ВКП(б). Принятие курса на индустриализацию страны.
1927 г., декабрь XV съезд ВКП(б). Принятие курса на коллективизацию сельского хозяйства.
1928 — 1932 гг. Первый пятилетний план развития народного хозяйства.
1929 г., осень Начало массовой коллективизации крестьянских хозяйств.
1929 г. Образование Таджикской Советской Социалистической Республики.
1930 г., июнь XVI съезд ВКП(б) — съезд развернутого наступления социализма по всему фронту.
1933 — 1937 гг. Второй пятилетний план развития народного хозяйства СССР.
1936 г., 5 декабря Принятие Чрезвычайным VIII Всесоюзным съездом Советов новой Конституции СССР.
1939 г., сентябрь Начало второй мировой войны.
1939 г., октябрь Воссоединение Западной Украины с УССР и Западной Белоруссии с БССР.
1940 г., июль — август Образование Литовской, Латвийской и Эстонской советских социалистических республик и принятие их в СССР.
1940 г., август Образование Молдавской Советской Социалистической Республики и принятие ее в состав СССР.
1941 г., 22 июня Вероломное нападение фашистской Германии на СССР. Начало Великой Отечественной войны Советского Союза.
1941 г., декабрь Разгром немецко-фашистских войск под Москвой.
1942 г., ноябрь — 1943 г., февраль Окружение и разгром немецких войск в битве под Сталинградом.
1943 г., июль — август Курская битва.
1944 — 1945 гг. Полное освобождение советской территории от фашистских оккупантов. Великий освободительный поход Красной Армии в страны Европы.
1945 г., 2 мая Взятие Берлина войсками Красной Армии.
1945 г., 8 мая Безоговорочная капитуляция фашистской Германии.
1945 г., 2 сентября Безоговорочная капитуляция милитаристской Японии.
1946 — 1950 гг. Четвертый пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства.
1951 — 1955 гг. Пятый пятилетний план развития народного хозяйства.
1954 г. Пуск в СССР первой в мире атомной электростанции. Начало борьбы за освоение целинных и залежных земель на востоке страны.
1956 г., февраль XX съезд КПСС.
1957 г., октябрь Запуск в СССР первого в мире искусственного спутника Земли.
1957 г., ноябрь Празднование 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Совещание представителей коммунистических и рабочих партий. Принятие Декларации и Манифеста Мира.

1958 г., октябрь Начало движения за коммунистический труд.
1959 г., январь — февраль XXI съезд КПСС.
1959 — 1965 гг. Семилетний план развития народного хозяйства СССР.
1960 г., ноябрь Совещание представителей коммунистических и рабочих партий. Принятие Заявления и Обращения к народам всего мира.
1961 г., 12 апреля Первый в истории человечества полет в космос советского космонавта Ю. А. Гагарина.
1961 г., октябрь XXII съезд КПСС. Принятие третьей Программы Коммунистической партии — программы строительства коммунизма.
1963 г., август Заключение Московского договора о запрещении испытаний атомного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой.
1964 г. Октябрьский Пленум Центрального Комитета КПСС.

ИСТОРИЯ СССР — ЭПОХА СОЦИАЛИЗМА С 1917 ПО 1965г.

< Борьба СССР за мир и сотрудничество между народами, за полное разоружение 1962-1965гг

Добавить комментарий

Краткая история 1917 года: Год революции в России, Рой Бейнтон

18 марта 2022 г.

Мои пожизненные знания истории России ограничивались Второй мировой войной, вот и все! Совершенно случайно я начал слушать отличный подкаст о его революционной истории, и это, безусловно, пробудило аппетит к большему. Так что я вовсю нырял в интернет-ресурсы, а потом Россия вторглась в Украину. Сроки!

Я подумал, что мне лучше прочитать эту «Краткую историю», которая некоторое время лежала на полке. Я считаю, что серия «Краткая история» Робинсона обычно является очень хорошим учебником для начинающих. Этот ничем не отличается. Рассказывая о событиях в хронологическом порядке с несколькими личными анекдотами от детей революции, добавленными для пущей меры, автор Рой Бейнтон создал легко написанный и полезный учебник для начинающих. Есть раздел иллюстраций, предисловие, объясняющее юлианский и григорианский календари, пара поверхностных карт, и его введение делает чтение интересным. Очень полезны приложения с хронологией событий и политическими партиями, видными деятелями и организациями от А до Я.

Учитывая, что эта книга была издана в 2005 году, и нынешние обстоятельства, в которых оказались русские в связи с войной на Украине, меня заинтересовал абзац, который автор написал ближе к концу исторического повествования и процитирую дословно.

«Рабочий рядовой. Темные люди. В России и во всем мире они существуют до сих пор. Они трудятся долгие часы, изготавливая кроссовки и спортивную одежду в потогонных мастерских Дальнего Востока. Они работают под землей, как дети в шахтах Южной Америки. Они попрошайничают на улицах и вокзалах Индии. Ближе к эпицентру революции то, что когда-то было «пролетариатом», по крайней мере внешне, перестало существовать. У нас есть татуировки, мобильные телефоны, кредитные карты, ноутбуки, iPad и широкоэкранные телевизоры.
Что из нас сделали бы Ленин и Троцкий, можно только гадать».
Вполне.

Я сделаю одно замечание; судя по тому, что я слушал и читал за последние пару месяцев, погрузившись в историю русской революции, в современной истории не может быть большего дурака, чем царь Николай II, чего он не увидел, не понял и т. д. и т.п. то, что его полнейшая слепота в конце концов навязала русскому народу через гангстера, которым был Сталин, не заслуживает ничего, кроме презрения.

Рекомендуется только новичкам.

a-briet-history-of europe world-war-1

3 апреля 2017 г.

Выросший во Вьетнаме, который когда-то был верным идеологическим союзником Советского Союза, я узнал об Октябрьской революции из стандартных учебников истории в школа: Ленин был абсолютным поборником новой социалистической утопии, в которой пролетарский класс взял власть в свои руки и строил свою судьбу в счастливом и эгалитарном обществе.
Эта книга — мрачный противовес этому идиллическому фасаду. Это учебник для начинающих в мире хаоса и сейсмических социальных изменений, которые глубоко погрузили страну в десятилетия политической борьбы, войн, ужаса и смерти. Какими бы революционными они ни были, Ленин, Троцкий и большевистская подножка ни в коем случае не были романтиками-революционерами — они олицетворяли собой волну радикализма, одержимую тем, чтобы уничтожить все и всех, кто стоит на ее пути. Они питали глубокую ненависть к «буржуазной мрази», дворянству и всем, кого считали «врагами рабочего класса». Они предавали, запугивали, пытали и убивали свой путь к тотальной и абсолютной власти, подчинив своей железной воле все население. И по иронии судьбы многих из них постигнет та же трагическая участь от рук товарищей-товарищей.
В любом значимом событии масса играет наиболее важную роль в катапультировании ведущих фигур на видное место в истории. Народ Российской империи, разоренный невыразимыми тяготами войн, голода и эксплуатации при царском режиме, решил в 1917 году «хватит». будущее свободы только для того, чтобы их надежды и мечты были разбиты теми самыми людьми, которым они их доверили.

xx век

12 октября 2014

B
Ничего особенного. Хороший вводный текст по теме, если вы не слишком много знаете, но ни в коем случае не освещающий какие-либо более широкие вопросы.

история марксизма

18 января 2018 г.

Краткая книга, в которой рассказывается о Петрограде, Россия в 1917 году. С историей перемешаны личные истории старших поколений, переживших Февральскую и Октябрьскую революции 1917 года.

Как первая книга о русской революции, эта книга подходит для начала, в том смысле, что она действительно рассказывает вам о том, что произошло, и делает это довольно кратко. Тем не менее, я нашел книгу немного вводящей в заблуждение. Якобы это должна быть история революции, рассказанная через истории простых людей. Это то, что написано на обороте и предложено во введении, где автор говорит о том, что выслеживание этих людей является идеей книги. Для меня это очень интересный посыл.

Однако на самом деле книга состоит из довольно общего описания революции с иногда вкрапленными свидетельствами очевидцев — так же, как и другие книги по истории. Оказывается, основная часть интервью содержится в последней главе, где автор также рассказывает о том, как он выслеживал этих людей.

Для меня эта последняя глава была самой интересной частью книги, и кто-то, уже хорошо знакомый с событиями революции, вероятно, мог бы спокойно пропустить оставшуюся часть книги.

Полезное введение в один из самых хаотичных и преобразующих периодов 20-го века.

Сочетание исторического повествования с рассказами тех, кто пережил события (или тех, кто вскоре последовал за ними), помогает читателю заземлиться. В то время как великие политические события, несомненно, важны и интересны, читателю напоминают, что для тех, кто дожил до них, они были совершенно другими — и каждый день был не более чем мирской борьбой за выживание.

Что поразительно, так это то, что, несмотря на любовь режима к порядку и дисциплине, позднее достигшую апогея при Сталине, его истоки были хаотичными и фарсовыми. Ключевые игроки (Ленин, Сталин, Троцкий), пытающиеся вернуться в Петроград, когда революция взрывается без них, смехотворная маскировка Ленина и первая казна Советского государства, представляющие собой не более чем мешки с награбленными деньгами, запихнутые в шкаф, — это почти не бросается в глаза. один как основы автократического, механического режима.

Майкл

Автор 7 книг20 подписчиков

Это интригующая идея — получить устные рассказы от разных россиян, которые каким-то образом связаны с годом революции в России. К сожалению, поскольку интервью проводились в 1990-х и начале 2000-х годов, испытуемые давали свои показания из вторых рук. Истории исходили от людей, которые были детьми, а воспоминания обычно исходили от их родителей.

Симпатии Бейнтона очевидны с самого начала (как я полагаю, так и должно быть). Русский народ освободился 19 февраля17, но были преданы большевистскому «перевороту» в октябре. Александр Керенский должен был быть героем, но он был отброшен после назначения генерала Корнилова главой армии.

Книгу легко читать, истории интересные, но это не первая книга о русских революциях 1917 года, которую вам стоит прочитать.

история

Автор признается, что никогда раньше не писал; и это показывает. Это удовлетворительная популярная история; написано из-за интервью, которые автор смог получить. Было бы интересно услышать мнение россиян через 18 лет после первых интервью о Гласности и Перестройке в прошлом и о происходящих «оборонительных спецоперациях» на Украине. Я полагаю, что короткое окно откровенности, которое респонденты смогли выразить в 2004 году, к настоящему времени снова закрылось.

Я не могу закончить последние пару глав. У Бейнтона, пожалуй, самый непривлекательный стиль письма, с которым я когда-либо сталкивался. История в точку, но его презентация скучна и скучна.

На обложке и корешке написано, что книга рассказывает об истории глазами жителей Петрограда; это не может быть дальше от истины. Время от времени он вбрасывает историю от гражданина России, которая почти не имеет отношения к обсуждаемой теме.

Хорошо проработанный и с большим количеством свидетельств очевидцев жителей Петрограда (Санкт-Петербурга), тем самым привнося что-то новое на стол. Хорошее место для начала, если вы хотите прочитать о русской революции.

non-fiction-history russia

Если вам нужна короткая книга о самом важном для России году ХХ века, то эта книга может быть для вас. Немного простовато на мой вкус, но кому-то может понравиться. С историями все в порядке, но они не очень интересны, поскольку они обычно пересказывают их из опыта своих родителей.

Для тех, кто хотел прикоснуться к истории Октябрьской революции. Эта книга должна попасть в список. Он рассказывает историю русской революции глазами простых граждан.

Небрежное редактирование и повторение влияют на приемлемый в остальном букварь

Если вы мало что знаете о русской революции, это хорошее начало. Это дает снимок и поражает основные моменты.

Интересно, если вам нравится история. Особенно интересны рассказы выживших.

ljoss

52 отзыва21 подписчик

Хорошее, лаконичное введение в основные элементы и события, ставшие причиной Февральской революции и кровавого Октябрьского переворота. Бейнтон включает личные истории, чтобы сделать свои воспоминания о 1917 году более увлекательными и гуманистическими. Хорошая книга для тех, кто немного знаком с революцией, но хочет получить больше понимания.

Эта книга о 1917 году, когда Россия была в хаосе из-за Великой войны, когда большевики устали от слабого правления царя Николая и восстали против его правления. Русские дворяне живут в роскоши, в то время как русское большинство — крепостные, работающие на богатое меньшинство, умирающие от голода. Затем приходят Ленин, Троцкий и Керенский, создают повстанческую армию, свергают царя и создают Советский Союз.

Я взял эту книгу, когда увидел ее в продаже в Главе, и подумал, что мне может быть интересно узнать больше о том, как большевики пришли к власти. Я закончил эту книгу, потому что события становились все выше и выше, и мне просто нужно было продолжать из-за растущих событий. Я думаю, что людям, которые любят историю, понравилась бы эта книга, если только они не ненавидят длинные книги, потому что это все равно, что оказаться там, в Санкт-Петербурге или где бы то ни было, и увидеть события изнутри, никогда ранее не виденные, с подробным описанием, так что я бы тоже рекомендую всем, кто жаждет подробностей. Я не знаю, почему они называют это «краткой историей», потому что я еще не нашел книги на эту тему (для моего уровня грамотности) с таким количеством деталей. Сейчас читаю еще одну книгу из этой серии.

октябрь

Довольно интересная книга. Немного медленно из-за стиля написания учебника, но я почерпнул много информации о русской коммунистической революции. Я всегда думал, что революционеры были большевиками, выбросили царя и заменили его ленинской большевистско-коммунистической партией. На самом деле после свержения царя между различными фракциями, желающими перемен, возникло много споров, начиная от капиталистической республики со свободным рынком, умеренных социалистов-«меньшевиков» и заканчивая радикальными социалистами-большевиками. Очень незначительные события повлияли на окончательное коммунистическое правление. Также я не знал, что Лев Троцкий, основатель Красной Армии, был интернирован в лагере для военнопленных в Новой Шотландии до своего возвращения в Россию.

Прочитать

Краткая история 1917 года Революционный год в России — это книга, которая выражает правду через массы, а не политику или историков, она выражает истинную природу 1917 года через обстановку, а не ресурсы на карте. Это показывает нам, что Ленин в глазах народа не был в первую очередь их спасителем, но вне поля зрения большинство сказало бы, что историю меняют не люди, а их лидеры, и в этом случае люди сначала поверили, что они создали свое собственное правительство путем свою волю, а не пешки. Я считаю, что это отличное чтение для молодых читателей, таких как я, даже несмотря на то, что оно может быть сложным, оно показывает, что история не во всех отношениях является правдой, и что ее можно обсуждать, показывая молодым людям, что история находится на одной и той же тонкой грани между фактом и вымыслом. как философия.

Я сделал это на сто страниц, отложил на четыре месяца, а два дня назад взял и закончил. Это довольно хорошее чтение: в нем много подробностей о революции. Но местами текст запутан, хронология запутана, и о чем именно идет речь, непонятно не один момент. Из-за этого я не могу поставить ему больше 3 звезд. Хотя неплохо, как я заметил.

Рой Баймон предлагает уникальный взгляд на большевистскую революцию. Об этом свидетельствуют интервью с людьми, которые были свидетелями событий 1917, эта книга позволяет полностью покончить с «первым мировым» взглядом на СССР и коммунистическое государство. Это очень плотное, мощное чтение, но идеи, которые оно предлагает, бесценны. Я определенно рекомендую эту книгу всем, кто интересуется российской историей, Первой мировой войной, социалистической историей или всемирной историей в более широком смысле. Входите с открытым сознанием, и вы, несомненно, найдете эту книгу полезным инструментом в расшифровке нашей реальности.

история

Я не смог закончить книгу. Это было слишком скучно, казалось немного грязным и не по порядку. Я мало знаю об истории России, поэтому я надеялся узнать, но имена были просто вброшены туда без каких-либо объяснений, может быть, больше подходят для тех, кто имеет базовые знания истории, чего я не знаю. .

Вера

266 отзывов6 подписчиков

Красивое, легко читаемое и понятное введение в русскую революцию, сосредоточенное на 1917 году. собственные интервью людей, которые помнят то время и которым было за 90, когда он брал у них интервью.

собственный

Мы вернулись на тот же уровень, что и успешный ближневосточный том этой серии. Еще одно краткое, полезное, молниеносное историческое чтение, полное увлекательного материала.

научно-популярная литература

Автор попытался взять базовый очерк русской революции, а затем наполнить его идеями пожилых россиян. .. это не сработало.

это действительно могло бы быть сделано с приличной корректурой и проверкой фактов. Несколько очевидных ошибок (например, количество детей у царя), а также некоторые ужасно запутанные тексты и опечатки сделали эту книгу очень неприятной для чтения.

Интервью с Ричардом Пайпсом

1 Интервью было проведено 12 мая 2015 г. Джейн Бербанк, профессором истории, русского и латышского (…)

Джейн Бербанк (ДБ): Итак, профессор Пайпс, мне трудно называть вас «Диком» даже спустя столько лет! 1

Ричард Пайпс (RP): У меня нет возражений.

ДБ: Мы хотели бы начать с вашей книги «Русская революция». Он вышел в 1990 году. Вы, конечно, уже много лет работали над многими аспектами российской истории. Так почему же вы решили сосредоточиться на самой революции именно сейчас?

2 Ричард Пайпс, Русская революция, Нью-Йорк : Альфред А. Кнопф, 1990 г., 944 стр., Russia Under the B (…)

РП: Я думаю, это было предложение Исайи Берлина. Я помню, как говорил с ним об этом, и в то время основной англоязычной версией истории русской революции был Э.Г. Карра. Не только очень предвзятый, но и очень скучный. В нем действительно не было хронологии, не было никакого конфликта и так далее. Итак, я решил сделать это. И я работал над этим целых десять лет. В конечном итоге он вышел в трех томах. Хотя первые два тома были изданы Кнопфом как один том, на самом деле было два тома, за которыми последовал третий том, Россия при большевистском режиме2.

ДБ: Когда начались эти десять лет? Вы начинали в 1980-х? С перестройкой?

3 Ричард Пайпс был членом Совета национальной безопасности при президенте Рейгане (1981–1982) в качестве т (…)

РП: Я начал в 1970-х. А потом проект прервался, потому что я на два года уехал в Вашингтон. Я был в Совете национальной безопасности3. За эти два года я вообще над ним не работал. Итак, я начал его в конце семидесятых. Затем я возобновил в начале 1980-х, и это заняло добрую часть десятилетия.

ДБ: Вспомните свой прежний курс истории царской России: он заканчивался революцией 1905–1906 годов и освободительным движением.

РП: Верно.

Ричард Э. Пайпс , польско-американский академик, почетный профессор истории Бэрда Гарвардского университета.

Agrandir Оригинал (jpeg, 893k)

ДБ: Но потом вы начали читать курс о русской революции.

РП: Верно.

ДБ: Вы упомянули Берлин и Э.Х. Карр и ваше время в Вашингтоне. А как насчет событий периода середины 1980-х? Это повлияло на то, что вы написали, или нет?

РП: Ну и да и нет. Я имею в виду, в принципе, Россия была стабильной, и я не ожидал революции. Я очень скептически относился к сохранению советского режима и думал, что с ним что-то случится, но такого краха, как в 1991 году, я не ожидал. Я думал, что будут глубокие перемены. И, конечно же, она начала сильно меняться в 85-м с приходом Горбачева. Но это не повлияло на мою историческую работу.

ДБ: Забегаем вперед. На дворе 2015 год, а с прошлого года проходят празднования и поминки по поводу начала Первой мировой войны. Что вы думаете о революции 1917 года, когда мы смотрим в будущее 2017 года? И особенно с учетом европейских обществ. Почему общества в Европе и других странах должны помнить о 1917 году в России и что, по вашему мнению, они должны помнить?

RP: Это не такое важное событие, как Первая мировая война. Я имею в виду, что русская революция в некотором смысле была результатом начала Первой мировой войны. Тем не менее, это было очень важное событие, и оно сформировало остальную часть столетия. Не знаю, много ли будет — не сказал бы праздников — но поводов вспомнить 1917 место в Европе. Но в России, конечно, это будет очень важное событие. И если Путин все еще будет у власти, это, вероятно, вызовет много шумихи. Потому что он в основном симпатизирует большевистскому режиму. Не так давно он сказал, что крах советского режима был самым катастрофическим событием 20 века. Век, который видел Первую мировую войну, Вторую мировую войну, Холокост и так далее. Так что я думаю, будет много празднования и прославления Революции. Скажут: да, режима больше нет, но он внес глубокие изменения в русский менталитет, в русскую культуру и так далее.

ДБ: С вашей точки зрения, что бы вы сказали об этих самых проблемах? Глубокие изменения в русском менталитете и так далее, в 20 ^-м-м веке. Какие эффекты вы хотели бы отметить сами?

РП: Ну, для России и для остальной Европы?

ДБ: Да.

РП: Для России это было катастрофическое событие. Миллионы и миллионы людей погибли. Миллионы и миллионы людей были лишены возможности высказывать свое мнение. Политическая культура была полностью подорвана. Если вы посмотрите на сегодняшние опросы общественного мнения, а я провел довольно много исследований по ним, вы обнаружите, что советский режим оказал глубокое влияние на русский менталитет; внушение чувства отчуждения от остального мира. Большинство россиян не чувствуют себя принадлежащими ни к Востоку, ни к Западу. Они чувствуют себя уникальными. У вас есть 140 миллионов человек в мире из шести с половиной миллиардов, и они отчуждены ото всех. Глубоко. Они не уважают демократию. Они не уважают частную собственность. И все это имело корни в дореволюционной России, но было закреплено большевистским режимом. Для остального мира, я думаю, вполне могло бы не быть Второй мировой войны, если бы не советский режим. Потому что все-таки это было нападение Гитлера на Советский Союз — я имею в виду, что до этого была война, Польша и так далее, но настоящая война началась с нападения на Советский Союз. Думаю, если бы не коммунизм, Германия могла бы и не избрать Гитлера. Я имею в виду, что Гитлер играл на коммунизме и изображал из себя главного врага коммунистического режима.

ЖБ: Есть интересная новая книга о пограничной политике России французского историка Сабины Дуллен. Она называет книгу «La Frontière épaisse» «Толстая граница». Она очень подробно — и, я думаю, очень хорошо — рассматривает эти вопросы о том, насколько новым был советский режим и как они разработали политику восстановления [имперской территории]. Она описывает сделку с Гитлером как способ восстановить территорию империи…

РП: Да, я имею в виду, что программа Гитлера была частично антиеврейской, антисемитской. Но антисемитизм оправдывался его утверждением, что евреи стоят за коммунизмом. Коммунизм был по существу «еврейским изобретением».

ДБ: Давайте поговорим о том, почему мы смогли описать, как это сделали вы, русскую революцию как главное событие истории 20 ^го века для всего мира.

РП: Ну, под русской революцией вы подразумеваете большевистскую революцию — не мартовскую, а октябрьскую. 1917.

ЖБ: Да, большевистская революция.

RP: октябрь 1917 г. или ноябрь. После большевистской революции мир был очень нестабилен. Большевики ведь при Ленине намеревались завоевать всю Европу. Когда они напали на Польшу в 1920 марта они шли к Берлину, и если бы им удалось большевизировать Германию, кто знает, что случилось бы с остальной Европой. Затем они расширились на восток — Китай и все такое. Таким образом, 20 ^-й-й век находился под сильным влиянием большевиков, и большая часть беспорядков и так далее была вызвана большевиками.

ДБ: Вы спросили, имел ли я в виду февраль или октябрь 1917 года, но я мог иметь в виду и 1905 год. В ваших книгах, если их сложить, вы трактуете русскую революцию 1917 в гораздо более длительный период времени. Фактически, в вашей книге «Русская революция» вы обсуждаете, с чего нам следует начать [историю революции 1917 года] и почему. Хотите что-нибудь сказать по этому поводу? Где вы видите критические точки производства того, что произошло бы в 1917 году?

РП: Вы начинаете с революционного движения, которое начинается в середине 19 ^го века: народническое движение, движение «Ход в народ», «Народная воля», терроризм, убийство Александра Македонского. II. Отныне у вас в России постоянное революционное движение. Он был слегка подавлен в 1880-х годах, но затем вновь возродился в 1890s и вспыхнуло в 1905 г. Затем оно было несколько подавлено уступками, на которые пошел режим, и началом войны, но к весне 1917 г. вновь вспыхнуло. У него длинная история, очень длинная история.

ДБ: Итак, давайте поговорим о двух аспектах этого. Одна из них — роль самого самодержавия. В моем прочтении вашей работы вы всегда сильно подчеркивали политику самодержавия. Это не просто революция, это самодержавие. А ваш аргумент в «России при старом режиме», если я правильно понял…

RP: Кстати, я только что получил письмо, что оно выходит в Китае — на китайском языке! Я удивлен.

ДБ: Очень интересно! А вот вы утверждаете, что 1881 год с Чрезвычайными положениями и пр. есть момент действительного поворота самодержавия к полицейскому государству конца 19 и начала 20 века. Вы все еще считаете это время критическим поворотным моментом?

РП: Вы имеете в виду при Александре Третьем?

ДБ: Да.

РП: Ну да, государство при Александре Третьем начинает применять полицейские меры и является почти полицейским государством. Не так плохо, как при Советах, но это было полицейское государство, несовместимое с русской культурой. Я имею в виду, что Россия шла к западной культуре и в литературе, и в экономике, и во всем остальном, имела интеллигенцию, мыслящую западными категориями, и режим возвращался к какой-то самодержавной системе, несовместимой с культурой — конечно же — элиты. Я думаю, что крестьян это мало заботило, но была мощная элита. Итак, введение этих мер несомненно привело к взрыву — как в 1905 и 1917.

ДБ: Но вернемся к вашему замечанию о Первой мировой войне. В моей первой книге русские интеллигенты — кстати, вы подтолкнули меня к написанию этой книги — русские интеллигенты того времени, 1917–1922 годов, будь то левые, правые или средние, все они казались указать на Первую мировую войну как решающую для революции 1917 года. Как вы к этому относитесь? Вы представили оппозицию между государством, полицейским государством и интеллигенцией. Чувствуете ли вы, что без Первой мировой войны — я знаю, что это неправда, — но думаете ли вы, что без Первой мировой войны революция все же могла бы произойти? И произведено такое изменение?

РП: Ну, мартовская (февральская) 1917 г. революция в значительной степени была связана с тем, что Россия очень плохо действовала в войне. Люди сдавались. Первоначально это была антивоенная, не антицарская, а антивоенная революция. Русскому надоело. Они никуда не шли, они страдали, людей убивали. Дефицит был во всем. И я думаю, что если бы не война, я думаю, не было бы революции в феврале. Я думаю, что царский режим постепенно эволюционировал бы в сторону более конституционного и демократического режима. Но война сделала это. Точно так же, как не было бы нацизма, если бы не Первая мировая война.

ДБ: Мы заметили, что в последнее десятилетие или около того 1917 год и революция гораздо менее популярны в качестве тем для исторических исследований, чем раньше. (Это вас спрашивают об историографии, о работах других ученых.) Вы считаете, что тема исчерпана, историографически закончена? Может быть, вы хотите сказать что-то о том, как развивалась наука со времени вашей книги, с 1990 года.

РП: Я думаю, что книг о русской революции достаточно, чтобы никто не пытался написать еще одну. Источники были использованы. Я как раз читаю новую польскую книгу польского ученого о происхождении умиротворения. И он утверждает, что истоки умиротворения произошли в 1920 во время русско-польской войны, когда Ллойд Джордж и другие западные лидеры были готовы пожертвовать Польшей и остальной частью Восточной Европы, чтобы остановить продвижение Советского Союза в Западную Европу. Он использует новые источники. Но о русской революции я бы никому не рекомендовал писать об этом. Думаю, дело сделано.

ДБ: Интересно. С вашей точки зрения, что изменило открытие архивов в России? А если подумать о вашем творчестве в целом, есть ли что-то после открытия архивов в России, что коренным образом изменило или изменило ваши взгляды?

РП: Ну, открыли архив Ленина — секретный архив. Я опубликовал некоторые из этих документов. Но должен сказать, это не изменило моего взгляда ни на что. Я имею в виду, я подозревал все эти вещи. Приятно иметь его черным по белому, по собственным словам Ленина, но это не изменило моего мнения ни по одному аспекту большевистской революции.

ДБ: Наши редакторы — комиссия, придумавшая вопросы для этого интервью, — задали этот вопрос несколько иначе. Говорили: «Возродим советский ритуал: самокритика!» Итак, когда вы оглядываетесь на свои исследования сейчас, и речь идет не об архивах как таковых, а за последние 20 лет или около того, есть ли какие-то вещи, которые вы видите по-другому? Когда вы выпустили свои книги? Есть ли какие-то области изменений, на ваш взгляд?

РП: Нет, не поменял бы. Я мог бы добавить больше о Коминтерне, если бы писал снова; Я не достаточно написал об этом. И Коминтерн был очень важен. Но это не из-за новых материалов; Я просто сосредоточился на внутренней политике, а не на внешней политике. Поэтому я думаю, что если бы я сегодня писал [о русской революции], у меня была бы целая глава о Коминтерне.

ДБ: Что насчет людей, я имею в виду реальных людей из прошлого. Есть ли в истории России фигуры, оказавшие глубокое влияние на ваше творчество? Приведу один пример: Струве. Вы потратили много времени на то, чтобы написать об этой фигуре и выпустили два фантастических тома. Оказал ли он сильное влияние на ваше мышление?

РП: Меня очень поразила его либерально-консервативная точка зрения. Думаю, он одобрил бы мою историю русской революции, если бы был жив. Трудно сказать, как бы я писал, если бы не знал его и не писал о нем, но он, безусловно, очень сильно повлиял на меня. Из всех русских интеллектуалов я нашел его наиболее совместимым с моей точкой зрения.

ДБ: Да. А как же цифры в штате? У людей есть тенденция, во всяком случае, у историков, развивать либо антипатию, либо привязанность — своего рода понимание — к определенным политическим деятелям. Были ли в правительстве министры, к которым вы испытывали особую симпатию?

РП: Ну, мне Столыпин понравился. У меня была определенная симпатия к Николаю II. Он был некомпетентен во многих отношениях и действительно не интересовался политикой, но он был сочувствующей фигурой — неплохой фигурой. Ограниченный интеллект, но не злой. Я нашел октябристов сочувствующими. Я нашел некоторых из белых лидеров сочувствующими. Мне было жаль Деникина, что он проиграл Гражданскую войну. В основном белые лидеры, к которым я симпатизировал. Наверное, это так.

ДБ: А что насчет другой стороны? Социалисты разного толка и так далее. Были ли среди вас те, кому вы могли бы сопереживать?

РП: Нет, я думаю, социалисты не понимали, насколько Россия взрывоопасна. Если бы я был тогда жив, я не был бы социалистом, я был бы, не знаю, октябристом или кем-то в этом роде, который очень жестко критиковал социалистов, особенно левых социалистов. Хотя были некоторые социалисты, которым я симпатизировал. Например, Марк Вишняк, который был моим учителем русского языка, понимал.

ДБ: Марк Вишняк был вашим учителем русского языка?

РП: Да, в Корнелле.

ДБ: О, интересно.

РП: Я довольно хорошо с ним познакомился в 1943–1944 годах. Я знал его и позже, когда он работал в Time. Я сейчас прочитал его книги. Я работаю над Милюковым. А я читал еще работы Вишняка, сочувствую ему. [Что касается] Милюкова, я ему не сочувствую, потому что, как ни странно, хотя он и был изначально очень антисоветским, к концу жизни он совершенно изменился. Он одобрял пакт Гитлера-Сталина, знаете ли вы это?

ДБ: Да.

РП: И тому подобное. И в конце жизни думал, что советскую власть поддерживает население.

ДБ: Он был популистом даже в 20-е годы, когда я о нем писал. Он всегда считал, что за ним стоит народ. Конечно, можно сказать, что это было характерно для большей части русской интеллигенции.

РП: Он чувствовал, что они стоят за Сталиным.

ДБ: Да.

ДБ: Мы оба прожили жизнь в истории. Как вы упомянули ранее, вы не ожидали падения Советского Союза в 1991. Я тоже. Но мы оба пережили — ну, не через, а в — еще один переходный период. Что удивило вас или подтвердило ваши взгляды за последние 20 лет или около того? И как опыт этих последних 20 лет связан с более ранним периодом, о котором вы писали?

РП: Как вы знаете, из моих книг я вижу связь между советским режимом и царским режимом. Когда в 1991 году рухнул советский режим, я надеялся, что этот опыт семидесяти с лишним лет тоталитаризма вылечит их и что Россия двинется к демократии западного типа. И я очень удивился, увидев, что этого не произошло. И что режим в некотором роде пытается вернуться к советскому режиму. Не в экономике — я имею в виду, что есть частная собственность и так далее. А вот в политике и так далее. Путин в глубине души, я думаю, симпатизирует советскому режиму и Сталину. И это меня глубоко разочаровало. Я действительно обескуражен этим. Я не знаю, может быть, через 50 или 100 лет Россия будет двигаться в другом направлении, но я думаю, что в следующие десять или два десятилетия мы увидим больше репрессий, больше национализма и больше экспансионизма. Я нахожу это очень обескураживающим.

ДБ: Когда вы вспоминаете свои исторические работы, подтверждает ли этот опыт последних 20 лет их аспекты?

RP: Это подтверждает, что в России существует традиция людей, желающих иметь очень сильное правительство, беззаконное, но защищающее их от соседей; которая экспансионистская, которая является великой державой. Так что это подтверждает мои исторические взгляды, но не мои надежды.

ДБ: Да, это вопрос ума или сердца, верно?

РП: Да, я надеялся, что они отойдут от этого.

ДБ: И когда вы начали терять эту надежду?

RP: Это было постепенно. Но точно при Путине. Чем больше я наблюдаю за Путиным, тем больше убеждаюсь в этом. Например, я был связан с [Еленой] Немировской и Московской школой политических исследований, которая пыталась воспитать в россиянах гражданственность. Я ходил туда и читал им лекции и так далее. Поскольку они получали деньги из иностранных источников, они объявляются иностранными агентами и больше не могут работать. И это сильно обескуражило меня. Что, в самом деле, если вы берете деньги из иностранных источников, что хорошо для России, то вас объявляют отчасти шпионом иностранных держав.

ДБ: Давайте ненадолго вернемся в революционные времена и подумаем над этим вопросом. Видите ли вы в этом подозрительном отношении к иностранцам и перекладывании вины за подрывную деятельность на иностранцев нечто, вытекающее из большевистской революции и советского опыта, или оно тоже имеет какие-то дореволюционные корни?

РП: Вы знаете, в России очень глубоко укоренилась подозрительность к иностранцам. У них нет ценностей западной цивилизации. Когда их спрашивают в опросах общественного мнения, отождествляете ли вы себя с Западом, я думаю, около 15% отвечают утвердительно. В основном это интеллектуалы. 50% говорят никогда. У них есть свои традиции, глубоко укоренившиеся в их обществе; будь то царизм, советская власть, постсоветская власть.

ДБ: Очень жаль, что у нас нет опросов общественного мнения, скажем, 1910 года. Как вы думаете, какие были бы тогда ответы?

RP: Я думаю, что это было бы очень похоже на то, что они есть сегодня. Культура меняется очень медленно, в любой цивилизации. Наша американская цивилизация очень сильно уходит корнями в 18 век, даже 17 век, а российская коренится в 19 и 18 веках. Я думаю, что опросы общественного мнения 19^-го-го века были бы очень похожи на то, что они есть сегодня.

ДБ: Это возвращает меня к вопросу, о котором мы говорили ранее, а именно о возможных переломных моментах или критических сдвигах в российской истории. Ведь мы могли бы вернуться гораздо дальше назад. Мы могли бы вернуться в 16 век и начать говорить о русской культуре, и о российской политике, и даже о русском праве. Но когда вы смотрите на 1917 год — а мы, конечно, всегда оглядываемся назад, — видите ли вы какой-то критический момент, когда культуру можно было толкнуть в другом направлении и измениться или не измениться?

РП: Нет, не думаю. То есть народ не выбирал Ленина, он сильно голосовал за большевиков на учредительном собрании, но это связано с войной. Потому что большевики были против войны и люди устали от войны. То есть они получили что-то вроде 25% голосов, но не для установления режима. Нет, я думаю, что в российской истории есть огромная преемственность — царская, советская, постсоветская.

ДБ: Вы упомянули Марка Вишняка. Он тоже мой любимчик. Я писал о нем, и я думаю, что, возможно, вы предложили это. Я читал его замечательные книги с 1920 с. Но вам посчастливилось жить во времена, когда вы общались и познакомились со многими людьми, которые были действительными участниками русской революции.

RP: Начиная с Керенского.

ДБ: Не могли бы вы сказать что-нибудь об этих цифрах и их влиянии на то, как вы занимались историей революции.

РП: Я знал, скажем, Керенского. Я знал Церетели. Я знал довольно многих из этих людей. Все они, конечно, были антикоммунистами и влияли на меня, но потому, что я хотел, чтобы на меня влияли. Если бы я не хотел быть под влиянием, они бы не имели никакого влияния. Те мои коллеги, которые симпатизировали большевистской революции, не испытали на себе их влияния. Таким образом, вы находитесь под влиянием людей, которые выражают взгляды, которые вам нравятся. Так что они повлияли на меня, и я много с ними разговаривал. В Корнелле у нас был не только Вишняк, у нас был Гавронский, у нас были князь и миссис Мещерские и так далее. Это действительно первый раз, когда я заинтересовался Россией, потому что, пока я не пошел в армию и программа ASTP не отправила меня в Корнелл, я особо не интересовался Россией. Моими культурами были польская и немецкая. В детстве я говорил в основном по-немецки, пока мне не исполнилось 6 или 7 лет, потому что мои родители хотели, чтобы я знал немецкий язык, а затем, когда мне было 6 лет, мы переехали в Варшаву, и я начал говорить по-польски. Моими интересами в подростковом возрасте было искусство — я собирался стать историком искусства — я начал писать биографию Джотто, художника эпохи Возрождения. Музыка — меня ужасно интересовала музыка, я играл дома на фортепиано, чтобы стать дирижером или кем-то в этом роде, и мои культурные корни были в основном немецкими. Я стал русским историком чисто случайно, потому что, когда я пошел в армию, у них была программа под названием «Программа подготовки армейских специалистов» — ASTP, — где преподавали языки, и поскольку я говорил по-польски, что, конечно, очень близко к русскому, я был отправлен в Корнелл изучать русский язык. Когда я приехал из Корнелла в Гарвард в 19Когда мне было 46 лет, на исторический факультет, я не был уверен, что буду изучать, и помню, что ходил на курсы по философии. Я прошел курсы по многим другим вещам, и в первый же день, когда у нас была регистрация, меня направили к Крейну Бринтону из-за моих широких интересов, и он сказал: «Ну, на чем ты хочешь специализироваться?» и я сказал ему. А он мне: «Нельзя! Вы должны выбрать нацию». И я сказал: «Какую нацию мне выбрать?» И он сказал: «Что тебя интересует?» И я сказал: «Может быть, Россия?» А он говорит: «Ну тогда идите к профессору Карповичу, он там в кресле сидит». И я перешел к Карповичу и стал русским историком. Но это не было моим намерением.

ДБ: Я люблю эти случайные истории. Это верно и для меня. Я понятия не имел. Когда я был молод, я хотел быть оперной звездой!

РП: У нас было очень мало русских историков западного происхождения. Все профессора, за небольшими исключениями, русской истории в Америке того времени были русскими и эмигрантами. Так что это было чистое поле.

ДБ: Давайте немного поговорим о влиянии американской политики на вашу или чужую стипендию в отношении России. Вы несколько лет участвовали в администрации американского президента, возможно, вы захотите поговорить об этом. Но в целом, как насчет американского контекста ведения российской истории?

RP: Американцы не очень поняли Россию. Американцы в целом считают, что все культуры одинаковы. И что в основе своей все как американцы. Учитывая шанс, что они будут как американцы. Что для меня, как человека, родившегося в Польше, совершенно неправильно. Когда я пришел в Гарвард, там была очень широкая симпатия к Советскому Союзу, она была и у меня. Потому что они спасли нас от немцев и японцев. Но американская политика не оказала на меня большого влияния. Чем больше я изучал русскую историю, тем больше убеждался, что это очень отдельная культура. Очень отличается от нашего. И мне потребовалось много-много лет, чтобы понять это. Думаю, теперь я это понимаю. Но я работаю над этим буквально уже 70 лет. И я думаю, что понимаю это, но это очень отличается от нашего, и американская политика не играет большой роли в моем взгляде на Россию.

ДБ: На ваш взгляд — нет. А вы хотите прокомментировать других историков, пишущих о России?

РП: Существует определенная тенденция думать о России как об еще одной Америке, если есть шанс, и я с этим не согласен. Я цитирую в одной из своих книг Джерри Хафа — что он сказал? Помнить? Да, что русские города управлялись так же, как управлялся Нью-Хейвен или что-то в этом роде; это абсурд. Российская политика и американская политика не имеют ничего общего. Ничего.

ДБ: Ну, это очень четкий ответ! Я был вашим аспирантом, и я никогда не забуду некоторые вещи, которые вы сказали на своем исследовательском семинаре. Дэн Орловский был на этом семинаре. Он был впереди меня. Он был аспирантом; Я был всего лишь студентом магистратуры. В самом начале этого семинара вы собрали нас всех вместе и спросили: «Почему мы занимаемся историей?» Все мы пытались придумать очень интеллектуальные ответы. Политика и всевозможные объяснения — стипендия и так далее. И в конце вы сказали: «Ну, это интересно, но я думаю, что мы занимаемся историей, потому что нам это нравится!»

RP: Хороший ответ, но не единственная причина. Когда я учился в колледже, у меня был такой широкий интерес к искусству, музыке и так далее, и я не знал, что изучать. И я услышал небрежное замечание, сделанное другом, который сказал: «Что вам следует делать, так это изучать историю, потому что в истории вы можете изучать все эти вещи, пока они в прошлом!» — Так ты имеешь в виду, что я могу изучать историю музыки, историю искусства и так далее? Он сказал да!» По этой причине я стал историком.

ДБ: А русская история дает нам…

RP: Ну, русская история возникла из-за того, что я выучил русский язык, а русские сыграли огромную роль в победе в войне, и было так мало американцев, которые знали что-либо о России.

ДБ: И, конечно же, есть прекрасные возможности для изучения истории русского искусства и русской музыки!

РП: Я написал книгу о русском искусстве. Вы, наверное, этого не знаете. Речь идет о передвижниках. Странствующие.

ДБ: Итак, вы осуществили свою мечту!

ДБ: Еще один важный урок, который я помню из вашего семинара, заключался в том, что вы дали нам понять, что историки имеют право интерпретировать свой материал. Эта история была о интерпретации. И вы, не колеблясь, хвалили книги, которые, как нам тогда казалось, не соответствовали вашей политической мысли. Например, кажется, я помню, как вы говорили, что написанная Дойчером биография Сталина была отличной книгой.

РП: Правда?

ДБ: Да! И это очень впечатлило студентов. Итак, как вы относитесь к этому — к истории как интерпретации?

РП: Так и есть. Это и есть. Это не факты. Я имею в виду, что факты могут быть предметом, но то, что они означают, очень важно, и я нахожу увлекательным иметь дело с культурами и цивилизациями прошлого и интерпретировать их.

ДБ: Даже сегодня. Есть ли другие темы, о которых вы хотели бы поговорить? Наш журнал — «Cahiers du Mondes russe» —… обращается в первую очередь к европейской аудитории… Что бы вы хотели включить в специальный выпуск о революции 1917 года?

RP: Я бы включил интерпретации. Почему одни люди, одни историки, считают это положительным событием, а другие — очень отрицательным.

Дата октябрьская революция, основные события (таблица) 🤓 [Есть ответ]

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА 1917-1965г

Добавить комментарий

Краткая история 1917 года: Год революции в России, Рой Бейнтон

Интервью с Ричардом Пайпсом

Добавить комментарий Отменить ответ