Франкское королевство [империя] — история, периоды, возникновение, расцвет, упадок, распад, общество, экономика, культура, вики — WikiWhat

Основная статья: Европа в Средние века

Содержание (план)

Франкское королевство (с 800 года — империя) — это историческое государство в Центральной и Западной Европе, существовавшее с конца V века по 843 год. Это варварское королевство было образовано на территории Западной Римской империи в результате Великого переселения народов.

Единого мнения о начале существования Франкского королевства нету, но наиболее часто среди историков этой датой называется 481 год — начало правления Хлодвига I. Таким образом, Франкское государство просуществовало 362 года, из них: как королевство — 319, а как империя — 43.

Как и во всех варварских государствах, во Франкии происходило слияние римских и германских традиций. В королевстве франков сохранилось римское адми­нистративно-территориальное деление, франки активно использо­вали систему римских дорог, римскую почтовую связь.

К VIII-IX вв. процесс ассимиляции франкского насе­ления галло-римским был в основном завершён.

Династия Меровингов (конец V — середина VIII века)

см. Династия Меровингов

Правление Карла Мартелла (717-741 годы)

В 717 г. майордомом всего Франкского королевства стал Карл Мартелл. Он провёл в королевстве бенефициальную реформу: за службу вооружённым воинам стали выдавать бенефиции — услов­ные земельные держания, не передающиеся по наследству. Услови­ем держания бенефиция была военная служба со своим вооружени­ем, которое было необходимо покупать из средств, получаемых с бенефиция. Землю для бенефициальных пожалований Карл Мар­телл получил путём конфискации владений мятежных магнатов и частичной секуляризации церковных владений. Раздав франк­ской знати часть церковной земли в бенефиции на условиях обяза­тельного несения военной службы, Карл Мартелл создал мощную тяжеловооружённую конницу. В результате этого его влияние во Франкском королевстве ещё более возросло.

Династия Каролингов (751-843 годы)

Пипин Короткий

В 751 г. сын Карла Мартелла Пипин Короткий на собрании франкской знати в г. Суассон добился избрания себя королём франков. Последний предста­витель династии Меровингов Хильдерик III был пострижен в мона­хи. Пипин Короткий первым из франкских королей был помазан миром (священным благовонным маслом особого состава) на царст­во Папой Римским. Этот обряд подчёркивал священный характер королевской власти. Пипин Короткий положил начало династии Каролингов.

Карл Великий

Самым знаменитым представителем династии Каролингов, да, по­жалуй, и самым известным королём Средневековья вообще, стал сын Пипина Карл Великий (768-814 гг.). Именно по имени Карла представителей этой династии стали называть Каролингами, да и само слово «король» происходит от латинской формы его имени. Материал с сайта http://wikiwhat.ru

Образование Франкской империи

В результате многочисленных воен­ных походов Карл Великий создал ог­ромное государство, включавшее в свой состав территории современной Фран­ции, Северной и Центральной Италии, значительной части Германии, Севера Испании, Моравии, Словении. В 800 г. он был коронован в Риме императорской короной. С этого времени Франкское королевство стало империей. Считая себя преемником рим­ских императоров, Карл Великий заявил о восстановлении Римской империи на Западе.

Раздел Франкской империи

см. Раздел Франкской империи

Франкская империя распалась в 843 году по Верденскому договору, заключённому между тремя внуками Карла Великого.

Несмот­ря на непродолжительность существования Франкской империи, она сыграла огромную роль в формировании средневековой Евро­пы: объединив территории, населённые различными племенами, империя Карла Великого в результате своего распада привела к по­явлению королевств, которым суждено было стать основой форми­рования многих современных государств Западной Европы.

Картинки (фото, рисунки)

• Франкская империя

• Коронация Карла Великого. Средневековая миниатюра

Вопросы к этой статье:

• Определите понятие «бенефиций».

• В каком году была образована Франкская империя

• Как можно оценить деятельность Карла Великого в создании Франк­ской империи?

• Сколько лет просуществовала Франкская империя?

• Составьте таблицу «королевские династии во Франкской империи».

ИМПЕРИЯ КАРЛА ВЕЛИКОГО (768-814 г.г.)

Государственный и общественный строй в империи Карла Великого (768-814 г.г.)

Несмотря на все усилия Карла Великого и церкви, империя не стала единым территориальным образованием. Летопись свидетельствует о непрерывных войнах, мятежах в империи. Множество кланов, племенных, феодальных полуавтономных государственных единиц во Франкской империи скреплялось личной властью императора, обеспечивавшей ему подчинение местных армий, которые призваны были защищать ее от скандинавских, арабских, славянских и других набегов.

Усилению личной власти императора способствовал и бурный процесс закрепощения крестьян в это время. В условиях хищнического захвата земель в VIII—IX вв. король (император) выступает в качестве высшего сеньора, высшего распорядителя земли, закрепляя земельные владения духовных и светских феодалов, общин, но неизменно за счет общин, в интересах крупного землевладения.

Свободный крестьянин был при Меровингах опорой королевской власти. Из свободных общинников-франков состояло народное ополчение, они участвовали в суде, в охране порядка. До тех пор пока эта опора сохранялась, королевская власть могла противостоять притязаниям на власть земельных магнатов. Реальная власть Каролингов опиралась уже на иные силы, на их прямых вассалов, бенефициариев. Это были те лица, которые находились под их непосредственным покровительством. Власть Каролингов становилась все более сеньориальной, частной, она растаскивалась местными владыками, графами, епископами. В руках Карла Великого оставалась лишь определенная часть общегосударственных полномочий. К таким реальным полномочиям по-прежнему относилась «охрана мира», охрана границ, определенная координация действий центральной власти и вотчинных властей.

В капитулярии, прибавленном к Баварской правде Карлом Великим, указывалось, что император «как охранитель мира» должен пресекать «нарушение власти», обеспечивать «правильный мир для церкви, вдов, сирот и слабых», уделять «особое внимание» наказанию «разбойников, убийц, прелюбодеев и кровосмесителей», строго охранять «права церкви и ее имущество». Формально император обладал и высшей апелляционной властью. «Если кто заявит, что его неправильно судили, — записано в том же капитулярии, — то пусть явится перед нами». Но тут же указывалось, что все имущественные споры должны «получать окончательное решение с помощью графов и судей на местах».

К выполнению этих функций был приспособлен и императорский аппарат управления. Совет, состоящий из высших представителей духовной и светской знати, решал все дела, «имеющие отношение к благу короля и королевства». Этот аристократический орган обеспечивал Карлу Великому повиновение подданных. При его же слабых преемниках он прямо навязывал им свою волю.

Во главе местной администрации стояли крупные землевладельцы, губернаторы и графы, делящие власть с епископами. «Епископы вместе с графами и графы с епископами, — предписывал капитулярий Карла I, — должны быть в таком положении, чтобы каждый из них имел возможность исполнять свою службу». Важную роль играли марк-графы, военные начальники в пограничных графствах, следящие за безопасностью границ государства.

Карл Великий правил не через имперскую бюрократию, у него не было даже столичного города, а через рассеянный по империи административно-судебный аппарат «государевых посланцев», которые призваны были проводить в жизнь королевские распоряжения. Государевы посланцы, состоящие из одного светского и одного духовного лица, объезжали ежегодно округа, включающие несколько графств. В их компетенцию входило прежде всего наблюдение за управлением королевскими поместьями, за правильностью совершения религиозных обрядов, за королевскими судьями, рассмотрение апелляционных жалоб на решения местных судов по тяжким преступлениям. Они могли требовать выдачи преступника, находившегося на территории духовного или светского сеньора. Неповиновение епископа, аббата и других грозило им штрафом.

Контролирующий тандем светских и церковных посланцев короля — еще одно свидетельство слабости и неэффективности центральной власти, не имеющей опоры на местах.

После смерти Карла Великого империя была разделена между его наследниками. В 987 году умер последний каролингский король Людовик V, преемником которого стал Гуго Капет. Титул императора перешел к вождю восточных франков, населяющих территорию, названную много столетий спустя Германией.

Капетинги сохраняли власть только за счет контроля над вассалами в родовом домене короля. Так, вместе с превращением власти монарха-вождя во власть государя-сеньора на смену раннефеодальной монархии постепенно приходила новая феодальная государственная форма — сеньориальная монархия.

Восточно-Франкское королевство

                                     

4. Политическое развитие

Основателем Восточно-Франкского королевства был Людовик II Немецкий 804 — 876, в период правления которого это государственное образование обрело суверенитет. Король достаточно успешно воевал на восточной границе государства, подчинив ободритов и установив сюзеренитет над Великой Моравией, однако его попытки восстановить единство империи Карла Великого не увенчались успехом. Война с Западно-Франкским королевством за наследство пресёкшейся линии Лотаря завершилась подписанием Мерзенского договора 870 г., в соответствии с которым к Восточно-Франкскому королевству отошла восточная часть Лотарингии. В конце своего правления, Людовик II, следуя старинной традиции Каролингов и уступая вооружённым требованиям своих сыновей, разделил монархию на три части, передав Баварию старшему сыну Карломану, Саксонию — среднему Людовику III, а Швабию с Лотарингией — младшему Карлу III Толстому.

В конце 870-х годов вновь обострилась борьба с Западно-Франкским королевством за власть над Лотарингией. В 876 г. войска Людовика III одержали победу над западно-франкской армией Карла II Лысого в сражении при Андернахе, что закрепило территорию Лотарингии за Германией. По соглашению в Рибмоне 880 г. была установлена граница между королевствами западных и восточных франков, просуществовавшая до XIV века. Более серьёзной для государства стала угроза вторжений викингов: с середины IX века норвежские и датские флотилии норманнов регулярно разоряли северонемецкие земли, практически не встречая сопротивления центральной власти. Несмотря на отдельные успехи Людовика III и Карла III, в целом, из-за экономической слабости государства и сложностями с мобилизацией военных сил, организовать решительного отпора викингам не удавалось.

При Карле III 882 — 887 впервые со времён Людовика I Благочестивого все части империи Каролингов были ненадолго объединены: в 879 г. Карл Толстый унаследовал Италию и титул императора, а в 884 г. престол Западно-Франкского королевства. Однако новый монарх оказался достаточно слабым правителем и не смог организовать отражение вторжения викингов, дошедших в 886 г. до Парижа. В 887 г. в Юго-Восточной Германии против него вспыхнуло восстание во главе которого встал Арнульф Каринтийский, незаконный сын короля Карломана, который захватил власть в Восточно-Франкском королевстве.

В период правления Арнульфа 887 — 899 Восточно-Франкское королевство пережило период подъёма: ему удалось установить принцип нераздельности государства, подчинить своей власти племенных герцогов и дать отпор норманнам. В 895 г. Арнульф завоевал Италию и был коронован императором, положив, таким образом, начало почти тысячелетней истории объединения титулов императора Римской империи и короля Германии. Менее удачными были войны Арнульфа со славянами Великоморавской державы и венграми, осевшими в 895 г. в Среднем Подунавье, и начавшими совершать грабительские рейды на немецкие земли.

Преемник Арнульфа, его малолетний сын Людовик IV Дитя находился под полным контролем крупнейших немецких князей и епископов. Власть племенных герцогов снова усилилась, тогда как механизмы королевской власти оказались ослабленными. Положение осложнялось непрерывными войнами с венграми, полностью уничтожившими систему обороны юго-восточных границ государства. Инициатива по отражению внешней угрозы и поддержанию государственной власти перешла к региональным правителям: герцогам Баварии, Саксонии, Франконии. Со смертью Людовика IV в 911 г. немецкая линия Каролингов прекратилась. На совете в Форхгейме князья Восточно-Франкского королевства избрали новым монархом Конрада I, герцога Франконии и племянника умершего короля. Недолгое правление Конрада I стало продолжением периода внутриполитического кризиса.

Властные полномочия узурпировали региональные государи, центральная власть практически перестала контролировать положение дел в герцогствах.

В 918 г. Конрад I скончался, завещав престол герцогу Саксонии Генриху I Птицелову 918 — 936, который был избран королём в 919 году. Однако часть феодалов не признала Генриха, избрав в 919 году королём Арнульфа Злого, герцога Баварии. В летописной записи об этом факте впервые было упомянуто выражение «королевство Германское» лат. regnum teutonicorum, что нередко считается моментом возникновения на месте Восточно-Франкского королевства нового государства — королевства Германии. В 921 году Арнульф Злой признал королём Генриха I Птицелова. В том же 921 году Генрих заключил в Бонне договор с королём Западно-Франкского королевства Карлом Простоватым. При этом Генрих именовался королём восточных франков лат. rex Francorum orientalium.

В 936 году после смерти Генриха I королём Восточно-Франкского королевства был избран его сын Оттон I. В 962 году Оттон I принял титул «император римлян и франков» лат. imperator Romanorum et Francorum. Этот год считается годом основания «Священной Римской империи».

становление западно-европейской государственности – тема научной статьи по истории и археологии читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

Л.Т. Гайфуллин

РИМ И ГЕРМАНЦЫ: СТАНОВЛЕНИЕ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Изучение процесса становления государственности в Западной Европе на протяжении раннего средневековья, вне всякого сомнения, является одной из ключевых проблем в целом комплексе вопросов, относящихся к рассматриваемому периоду времени. И в этой связи особенно важным представляется выяснение уровня и степени взаимопроникновения и взаимовлияния существовавших ранее и вновь привнесенных Римом и германцами элементов, содействовавших, в конечном счете, созданию в период раннего средневековья новой формы государственности раннефеодального государства, а также выявление при этом характера взаимодействия разнообразных политических структур в процессе складывания данного типа государства. о

Следует отметить, что процесс становления государственности в средневековой Европе — это целая историческая эпоха, и в окончательно сложившемся виде о раннефеодальном государстве можно говорить лишь применительно к X веку, т.е. к тому времени, когда, по образному выражению Ле Гоффа, “Средневековый христианский мир действительно вышел на историческую арену”[1]. Весь предшествующий период раннего средневековья представляет собой ни что иное, как время постепенного складывания в Европе новой формы государственности, время, которое можно подразделить на два этапа. Первый этап охватывал процесс зарождения в Европе особой разновидности государства, каковой являлись так называемые варварские королевства, которые в большом количестве возникали и существовали на протяжении У-УП столетий преимущественно на территории бывшей Западной Римской империи и внутри которых, по сути, и происходило постепенное возникновение предпосылок для сложения раннефеодальных государств.

Следующий этап, хронологические рамки которого охватывают период с VIII по X век, в свою очередь, является временем образования собственно раннефеодальных государств как новой политической системы, отличной от всех ранее существовавших.

Исследование становления государственности в Западной Европе невозможно без всестороннего изучения целого ряда факторов, сыгравших решающую роль в эволюции государств на данном этапе. В числе таковых, в первую очередь, необходимо назвать социально-экономические предпосылки, способствовавшие складыванию принципиально новой разновидности государства. В данном случае речь идет, прежде всего, об общем генезисе феодализма, как раз совпадающим с периодом зарождения и становления раннефеодального государства и в значительной степени предопределившим этот процесс. В связи с этим важное место занимает вопрос о синтезном или без-синтезном пути развигия феодализма, что также оказывало очень существенное влияние на уровень и темпы формирования раннефеодального государства. Не менее значимым является вопрос о взаимосвязи процессов складывания феодального государства и формирования этнических общностей и народностей. Неотделим от исследуемой темы и вопрос о роли общинной организации в рождении западноевропейской государственности. К другим факторам, также оказавшим влияние на процесс формирования раннефеодального государства, следует отнести серьезные изменения в структуре общества, повлекшие за собой значительную социальную дифференциацию, изменения в фискальной системе и, в частности, изменение в структуре налогообложения, перемены в характере поземельных взаимоотношений, широкомасштабные правовые преобразования, ярко выраженную тенденцию к централизации религиозных представлений, особо проявившуюся во все более усиливающейся роли христианства, и, наконец, нововведения в военной организации. Все вышеназванные факторы с той или иной степенью интенсивности влияли на процесс становления западноевропейской государственности. Особое же своеобразие этому процессу придавало то, что необходимым условием его осуществления было

взаимодействие и взаимовлияние римских и германских начал, на основе которых и возникла западноевропейская средневековая цивилизация. Причем ни та, ни другая сторона были не в состоянии поглотить друг друга, а, как раз наоборот, они постепенно шли к слиянию, благодаря чему и появился новый мир. Таким образом, этот средневековый мир стал итогом встречи и слияния двух миров, тяготевших друг к другу, итогом конвергенции римских и варварских структур, находившихся к тому моменту в состоянии преобразования [2]. Произошло это в течение эпохи Великого переселения народов, когда на значительном историческом пространстве взаимодействие варварства и цивилизации достигло своей наиболее интенсивной фазы. Результатом этого взаимодействия как следствие взаимопроникновения и взаимоуничтожения римского и варварского миров явилось зарождение нового типа цивилизации средневековой [3]. Все вышесказанное в полной мере применимо и к зарождению западноевропейской государственности.

Как уже отмечалось, развитие государственности в раннее средневековье происходило в условиях глубокого социльно-экономического переустройства общества, суть которого составило формирование феодальных отношений. При этом не подлежит сомнению тот факт, что сама потребность в новой форме государства, сроки и темпы его возникновения, характер перехода от античных политических структур к средневековым и, наконец, природа образовавшихся в результате падения Римской империи варварских королевств во многом зависели от того, имел ли место в данном обществе синтез разлагающихся первобытных и рабовладельческих отношений, и от того, в каком соотношении между собой находились эти исходные элементы феодального строя. Иными словами, процесс феодализации в Европе нередко градуируют в соответствии с наличием и отсутствием синтеза римских и германских отношений и степени его интенсивности [4]. В этом отношении можно выделить три существующие позиции. В первом случае подчеркивается преобладающая роль позднеантичного компонента, и вся история вплоть до VIII в. представляется продолжением истории Империи, своего рода последней фазой поздней античности на Западе. Другой подход состоит в том, что уделяя больше внимание проблеме синтеза римских и германских отношений, отмечается преемственность институтов древних германцев с превалирующей ролью германского элемента. И, наконец, третья позиция заключается в признании качественно нового характера эпохи варварских государств. Подобный синтез в данной интерпретации предстает уже не просто как взаимовлияние, но как такое взаимодействие, которое приводило к возникновению новых отношений. При таком подходе возникновение варварских королевств означало установление переходного, протофеодального периода, в течение которого происходит постепенное преодоление дуализма общественных структур, и который заканчивается формированием раннефеодальных государств [5].

При характеристике первого из отмеченных подходов к данной проблеме следует уточнить, что феодальная государственность в этом случае

рождалась при наличии сильной позднеримской государственности и реликты первобытного строя не оказывали сколь — нибудь существенного влияния на политическую структуру, в результате чего развитие раннефеодального государства происходило преимущественно в ходе постепенной эволюции рабовладельческого уклада. Поэтому раннефеодальное государство формировалось более медленными темпами и как новая политическая система складывается только ближе к XI веку.

Именно так, в частности, обстояли дела в Византии, Остготской Италии, Испании.

Во второй из приведенных позиций, когда речь шла о ведущей роли германского элемента, феодальная государственность выводилась непосредственно из политической системы военной демократии, присущей германским племенам. Основными элементами этой системы были: народное собрание и полноправие всех свободных, могущих носить оружие, в решении вопросов управления; совет старейшин, избранный народом, с правом предварительного рассмотрения дел и правом суда; выборные военачальники (военные вожди) с постоянной дружиной; постепенно формирующаяся власть короля, которая была ограничена народным собранием и подчас распространялась только на часть племени (внутри этого же племени могли быть и другие короли) и при этом не обладала дисциплинарными средствами принуждения. В данном случае процесс становления раннефеодального государства также происходил относительно замедленным темпом и приводил к длительному сосуществованию органов новой государственности с пережитками военной демократии. При таком развитии окончательное складывание раннефеодальной государственности, например, в Британии или Скандинавских странах, относится к сравнительно позднему времени — Х-Х1 вв.

Что же касается стран синтезного развития феодализма, то здесь феодальное государство строилось на двойной основе: под воздействием не только пережитков военной демократии, но и в той или иной мере остатков римской государственности, которую варвары не уничтожили, а как раз наоборот, пытались всячески воспринять и поставить себе на службу. В этом случае элементы позднеантичной политической структуры, такие, как налоговая система (в частности, налог с земли, на содержание войска, с торговых операций), таможенная и монетная системы, территориальное, а не родоплеменное деление, остатки государственного аппарата, римское право, христианская церковь — все это служило первым варварским королям дополнительными рычагами усиления их власти. Подобный двойственный характер был присущ социальной природе всех тех варварских королевств, которые возникли на территории Италии, Галлии и Северной Африки, хотя и здесь необходимо иметь в виду, что удельный вес римских и германских элементов, точнее — позднеантичных рабовладельческих и родоплеменных — в разных странах и даже в тех или иных областях одной и той же страны был неодинаков [6]. В этих королевствах, как, например, Франкское, Вестготское, Бургундское или Вандальское, имели место различия в характере права

(обычно — варварское и римское), религии (язычество, прианство, католичество), неодинаковые повинности в пользу государства (германский элемент освобождался от налогов за землю, полученную при первом делении земли, местные жители платили налоги, но не могли служить в войске). И вместе с тем эти две части населения были связаны хозяйственными, правовыми и политическими узами, составляя единое общество.

Кроме того, следует особо подчеркнуть и то, что в процессе феодализации европейских народов нельзя не принять в расчет взаимодействий между самими варварами. В Галлии, например, кельты, под покровом внешней романизации, сохраняли еще многие черты варварского строя. Позднее — в VIII в. — завоевавшие Саксонию франки, у которых уже складывались феодальные отношения, способствовали ускорению этого процесса у более отсталых саксов. Уже вполне феодализированные нормандцы, завоевавшие Англию в 1066г., способствовали завершению там генезиса феодализма [7].

В тесной связи с вышесказанным находится и еще один важнейший аспект исследуемой проблемы — вопрос взаимосвязи процессов складывания феодального государства и народностей. Особая значимость этого вопроса состоит в том, что переход от племени к народности, совершаемый у варваров в Западной Европе, несомненно, был тесно связан именно с переходом от догосударственной формы организации общества к государственной

[8]. В этой связи очень часто первые раннефеодальные государства, возникшие на территории Западной Европы, в частности, государство Каролингов, характеризуют как своеобразный конгломерат племен и народностей. Процесс постепенной консолидации этих племен и обретения четко очерченной этнической структуры оказывал существенное влияние на формирование государств раннефеодального периода, во многом определяя их устойчивость. Данный процесс возникновения новых этнических общностей и государств у германцев целиком и полностью относится к эпохе Великого перенаселения народов и получил значительное ускорение в ходе завоевания земель Римской империи. Оседая в провинциях и в Италии, варвары включались в производственную деятельность и оказывались прочно связанными с занятой ими территорией. Обоснование на римской территории сказалось на эволюции этнической структуры германцев и их политической организации еще до того, как процесс взаимодействия позднеримских и варварских общественных отношений достиг значительных размеров. Поселение варваров в римских провинциях сопровождалось переходом от родовой ориентации к территориальной. Внутренние стимулы для создания устойчивой этнической общности у германцев являлись еще слабыми: экономические узы между их сельскими общинами были незначительны. Но в тоже время возникала необходимость организовать управление завоеванной территорией, удерживать власть над местным населением и отражать внешних противников. В такой обстановке условием дальнейшего существования данных этнических групп и явилось государство [9]. На бывших территориях Римской империи и Бар-барикума стали возникать недолговечные варварские “государства” [10]. Эти

варварские королевства в первый период после своего возникновения еще трудно считать собственно государствами; органы зарождавшегося государства здесь еще очень тесно переплетались с организацией управления военной демократии. По этому не случайно очень скоро они рассыпались как карточные домики, тем не менее полностью сыграв отведенную им роль, а именно консолидировав племена и народы и создавая предпосылки для образования первых ран не средневековых государств. Причем переход к государству в этих королевствах произошел значительно быстрее ввиду того, что имел место синтез римских и германских отношений. И в то же время мы должны констатировать, что образование варварских королевств привело к резкому изменению этнической структуры римских территорий, завоеванных варварами: рядом с местным романизированным или нероманизированным населением оказались германцы, а кроме того — произошли сдвиги в социальном составе населения. Варвары, поселившиеся теперь среди римского населения, были не рабами, колонами или литами — то были свободные общинники. Этнический состав завоевателей также был неоднородным. В каждой из прежних римских провинций, как и в самой Италии, поселились группы варварских племен, зачастую далекие друг от друга по происхождению. Но господствующее положение среди них обычно принадлежало какому-либо одному, наиболее сильному племенному союзу. Иными словами, варварские королевства были «многонациональными» политическими образованиями. Различные этнические группы, составляющие население этих королевств, отличались друг от друга по уровню социально-экономического и культурного развития, по языку, религии и обычаям; их интересы нередко были противоречивы [11]. Поэтому в первое время существования варварских королевств неизбежным атрибутом были противоречия между местным населением и германцами. Сама структура варварского общества и его система управления обуславливали различия в положении римлян и варваров в новых королевствах, а зачастую и неполноправие первых [12]. Это делаю невозможным относительно быстрое сближение местного населения и завоевателей, причем положение еще более усугублялось и существенными различиями в их социальной структуре. Римское население было расчленено на кланы и сословия (крупные землевладельцы сенаторского сословия, средние и мелкие посессоры из числа курчалов, коллегиаты, колоны, вольноотпущенники, рабы). Основную же массу варваров составляли рядовые свободные общинники, над которыми возвышался слой знати; вне общества полноправных свободных людей находились полусвободные и рабы местного и германского происхождения [13]. Таким образом, можно согласиться с выводом Корсунского А.Р. о том, что население варварских королевств, возникших в У-У1 вв. на римской территории (в дофеодальный период), состояло из разнородных этнических групп: союзов племен варваров и народностей античного общества [14].

Варвары-завоеватели представляли собой в данном случае господствующую этническую группу. Варварские королевства, выражая интересы

служилой знати, а также рядовых свободных общинников из числа германцев, закрепляли это преимущественное положение завоевателей. Однако с течением времени подобная ситуация вполне определенно претерпевала достаточно серьезные изменения. По мере усиления социальной дифференциации у германцев, зарождения феодальных отношений и формирования раннефеодального государства происходили изменения в положении различных этнических групп в данной стране, а конечном счете — и в самой этнической структуре. Все более расширяющийся контакт с римским населением и его хозяйственными порядками ускорял разложение общинных отношений и развитие крупного землевладения у германцев, с одной стороны, и формирование класса зависимых крестьян — с другой. Правда, значительный слой свободных общинников сохранялся вплоть до конца раннефеодального периода. Но социальная структура германцев постепенно сближалась с социальной структурой местного населения [15]. У местной и германской знати появлялись общие интересы, происходило культурное и бытовое сближение этих групп населения, точно также происходило и сближение низших слоев «римского» населения с постепенно разорявшимися в процессе феодализации общества свободными общинниками из числа варваров. Такое положение дел создавало еще более благоприятные условия для формирования раннефеодальной государственности.

Обращает на себя внимание и важная роль общинной организации в рождении раннефеодальной государственности, особенно это было заметно в тех случаях, когда влияние германского элемента ощущалось сильнее. Так, например, во Франкском государстве, в котором доля германцев в общей массе населения была гораздо большей, чем в других варварских королевствах в Европе и Африке, возник довольно значительный общинный уклад хозяйства. Основную массу германского населения составляли свободные рядовые франки, хотя, как уже отмечалось выше, имелись в его составе также и слои полусвободных — литов и рабов, с одной стороны, зарождавшейся служилой знати, дружинников — с другой. Рядом с этой структурой находилась другая — галло-римская. Сохранилась значительная часть крупных и средних вилл, где хозяйствование велось прежними позднеантичным и способами, оставались римские города и деревни. Соответственно уцелели римские светские крупные и средние землевладельцы, католическое духовенство, мелкие земельные собственники, прекаристы, колоны и рабы, а также купцы и ремесленники. Для общественного управления характерно сосуществование системы военной демократии в виде королевской власти, местных судебных собраний, военного ополчения всех свободных франков, с одной стороны, остатков римской административной системы (камиты городов, судьи, сборщики налогов и т.д.) которые, однако, тоже имеют теперь своим главой франкского короля — с другой [16]. У вестготов вплоть до середины V в. народные собрания продолжали обсуждать вопросы войны и мира, а войско играло, как и у франков, важную роль в избрании короля. Следы народных собраний у них не исчезают и в более поздний период, сохранялись, например, и

при короле Эйрихе, хотя он уже и обладал римским титулом «гех» и располагал не только высшей военной и административной, но также судебной и законодательной властью.

Помимо всего прочего, у франков и вестготов, в частности, довольно длительное время сохранялись судебные собрания сотен и графств с институтом соприсяжничества, практикой участия в выплате вергельдов родственниками, общинной ответственностью за преступления, а самое главное — это, конечно, принцип полноправности всех свободных германцев. Все эти моменты еще присущи той же “Салической правде”, которую мы относим к концу VI века. Подобное же встречается и в других “ варварских правдах” -“Рипуарской”, “Вестготской”. Именно поэтому данные судебники мы оцениваем как типично “варварские правды”, основанные на обычном праве германцев. И все-таки и здесь постепенно пробивает себе дорогу тенденция к устранению свободных германцев от судебных обычаев, а родственников от ответственности за преступление и уплату вергельда. Немаловажную роль в этом процессе играло и влияние со стороны римских правовых предков.

Наряду с германским обычным нравом постепенно все заметнее становится действие постклассического римского права, ведущими принципами которого являются идеи частной собственности сословно — классовой иерархии. Примерно такое же как у франков сосуществование римских и германских элементов характерно и для Бургундского, Вестготского, Вандальского, Свевского и Остготского королевств. Особенностью всех этих политических образований было еще большее численное превосходство местного населения над германским, чем во Франкском государстве, расселение германцев не обособленно от римлян (как это было у франков), а вперемежку с ними (как в большинстве случаев это было в королевствах вестготов, бургундов и остготов) [17]. Свободные германские общины здесь представляли собой островки среди римских вилл и деревень со смешанным римско-германским населением. Соответственно, все уже становилась и сфера действия германских судебных обычаев [18]. На начальном же этапе такого рода сохранение общинных традиций свидетельствовало о сравнительно широкой социальной базе не только варварского, но и раннефеодального государства, которое, по крайней мере изначально, отражало интересы не только складывающегося господствующего слоя, но отчасти и свободных общинников.

Изживание этого общинного начала имело существенное значение в последующем процессе формирования королевской власти, в котором можно отметить некоторые общие черты: в первую очередь, тенденцию к замене выборной власти наследственной, с помощью которой короли стремились устранить свою зависимость не только от свободных общинников, но и от знати [19]. Для рассмотрения данного процесса наиболее показательным является пример Франкского государства. Возвышение королевской власти у франков началось особенно стремительно после победы над римским наместником Сиагрием в битве при Суассоне в 486 году. После этого на протяжении последующего развития все четче определяется тенденция к изживанию

патримониального характера королевской власти. Государство в раннее средневековье рассматривалось как личное имущество короля, которое он мог дарить частным лицам или делить между наследниками [20]. Так, после смерти Хлодвига, Франкское королевство было поделено между четырьмя его сыновьями. Следует заметить, что именно этот принцип разделения государства на отдельные части между наследниками в дальнейшем, как показала история, стал поистине роковым для династии Меровингов, да и для существования Франкского государства в целом. Однако постепенно король становится главой не только какой-то господствующей этнической группы, но и юридически определенной территории.

Первоначально свободные граждане государства рассматривались как лично связанные с королем люди, как его люди в специальном значении людей, находящихся под частным покровительством и обязанных приносить ему присягу, закрепляющую эту его частную власть над ними. И это относилось как к жителям покоренных им территорий, так и к его собственным соплеменникам. Именно такого рода подчинение личной власти короля и явилось в самом начале по сути той самой основой, которая связывала разнородные племена и территории в одно политическое целое. Причем королевская власть, соединяя в одно политическое целое отдельные племена и территории, оставляла, по крайней мере на первых порах, неприкосновенными их учреждения, действовавший у них до тех пор правовой государственный строй. Государственный порядок, в публично- правовом смысле этого слова, продолжал, таким образом, сохраняться в варварских государствах германцев в прежнем виде, в виде исконного народного права от исконных народных учреждений. Но наряду с этим в сильнейшей мере проникнутая теперь частноправовыми и частно- хозяйственными элементами и тенденциями, в чем как раз и проявляется особое влияние римского начала, королевская власть организовала как бы новую государственность, осуществлявшую интересы личного властвования и фискальной эксплуатации. По мере усиления своей власти, король постепенно приобретает не только высшую судебную и военную, но и политическую и административную власть. А вслед за этим и законодательную. Король теперь сам становится источником права.

Укреплению такой власти короля и его функций как главы государства, а вместе с тем и окончательному сложению самих основ нового государственного порядка способствовал и целый ряд других не менее важных факторов. К числу таковых, в частности, относятся: создание соответствующей налоговой системы, наличие относительно широкой социальной базы, опирающейся на практику королевских земельных помилований, постепенно совершенствующееся королевское право, формирование постоянной армии.

Касаясь фискальных порядков, необходимо отметить, что королевская власть в раннее средневековье поначалу не располагала правом получения постоянных налогов. Ее доходы ограничивались поступлениями с имений королевского домена, судебных штрафов, “кормлений” (т.е. упорядоченной формы даннических отношений) [21]. Однако с течением времени с целью

прежде всего подведения под свою власть более глубоких финансовых основ, королевская власть все чаще обращается к опыту римской налоговой системы и со временем не только местное покоренное германцами население, но и сами германские общинники начинают облагаться земельным налогом, правда, первоначально это опять таки делалось в публичных целях, в частности, в связи с необходимостью защиты государства. Таковы, например, были взимания во Франкском королевстве, а также и так называемые «датские деньги» в англосаксонских государствах. Только в Византии римская система обложения сохранялась в полном объеме и даже все более развивалась и совершенствовалась [22].

В процессе переход от варварского к раннефеодальному государству король также становится и собственником всех земель, которые ранее считались принадлежавшими народу. Отныне королевская власть выступает в роли первого крупного феодального собственника земли. С этого момента становится все более заметной та роль, которую королевская власть начинает играть в своей политике и по отношению к формирующейся феодальной знати как своей основной социальной опоре по мере дальнейшего продвижения общества по пути феодализации.

Ускоряется практика королевских земельных пожалований, которая как раз и ускорила формирование аллода или, иными словами, частной собственности на землю и крупной земельный собственности, разрушая при этом все те препятствия, которые ставила данному процессу община. Ускорили рост феодальной земельной собственности также иммунитетные пожалования, как например, бокленд в Англии. В других случаях, судебные и фискальные привилегии жаловались отдельно на уже находившиеся в частном владении земли (иммунитет во франкских государствах или «сока» в Англии).

Организующую роль государства в генезисе феодализма отразило королевское законодательство, которое фиксировало и закрепляло зависимое положение обедневших ранее свободных общинников и охраняло крупную земельную собственность.

В подтверждение этому можно назвать законы ЧП в. в Англии, капитулярии Карла Великого от 787г., более поздние капитулярии франкских королей IX в. Все они в основе своей защищали уход свободных людей, находящихся под покровительством феодала или в вассальной зависимости. Таким образом, политика раннефеодального государства стимулировала процесс возникновения частно-сеньориальной феодальной собственности, а вместе с тем и рост частной власти крупных феодалов. Тем самым оно одновременно как бы создавало себе в их лице все более усиливавшихся политических противников. Междоусобные войны, которыми наполнена франкская история этого периода, будучи одним из выражений этого процесса, одновременно создавали для него и чрезвычайно благоприятную почву. В связи с этим уже на стадии раннего феодализма зарождается характерная для него дисперсия иди дуализм политической власти: власть в центре и власть отдельных феодалов на местах, в их вотчинах и сеньориях [23]. Постепенно королевская

власть все более становилась простым оружием в руках аристократии, преследовавшей свои собственные интересы. Так, например, во Франкском государстве, уже к концу VII в. фактически к моменту завершения правления династии Меровингов страной фактически правили мажордомы, удачно соединившие в своем лице положение крупнейшего магната и главы центральной администрации.

В связи с этим кардинальные изменения происходят и в организации войска. Здесь поначалу были особенно живучи остатки догосударственной системы. Долгое время войско представляло собой ополчение, состоявшее из свободных общинников, дополняемое личной дружиной короля [24]. Причем, к примеру, в Англии, такое положение сохранялось на протяжении всего раннего средневековья. Однако постепенно в образующихся в Западной Европе раннефеодальных государствах свободные крестьяне начинают отстраняться от участия в ополчении. Единицей комплектования военных сил постепенно становятся не территории сотен и графств, а владения магнатов, которые ведут за собой основной контингент войск, состоящих из их дружин, в которые входили воины, а также зависимые люди.

На более позднем этапе истории раннефеодальных государств организация войска приобретает еще более выраженную феодальную основу. Это связано прежде всего с появлением условных держаний за военную службу и созданием на этой основе вассально-ленной системы, которая закрепляла исключительное право быть воином за феодальным землевладельцем, лишив его крестьян. Ранее всего эта система была введена уже в начале VIII в. опять же во Франкском государстве Каролингов и произошло это в результате так называемой бенефициальной реформы Карла Мартелла. Им было установлено, что земельные пожалования предоставляются теперь на срок службы (или пожизненно) и в дальнейшем могут быть переданы другому служилому человеку. Именно такой тип условного держания получил название бенефиция. Распространение этой формы пожалований на военные контингенты магнатов и привело, в конечном итоге, к созданию иерархической структуры вассалитета. Проведенная в политических целях реформа имела в исторической перспективе огромные социальные последствия: формирование слоя мелких и средних феодалов профессиональных воинов, предшественников будущего рыцарства, и укрепление крестьянской зависимости. Подобная форма условных держаний, в дальнейшем, после распада Франкской империи, распространяется и в новых государственных образованиях континентальной Европы: Франции, Италии, Германии. В 1Х-Х вв. условные держания мелких и средних феодалов появляются и в Англии. Поскольку такая практика очень быстро была заимствована крупными феодалами, она, хотя и временно, но укрепляла позиции центральной власти, затем, однако, быстро привела к росту политической самостоятельности крупных феодалов. Это, в свою очередь, привело ко все большему усилению дуализма политической власти в раннефеодальных государствах, и именно он в перспективе вел их к распаду и феодальной раздробленности [25].

Тем не менее вплоть до полного утверждения феодализма, до тех пор пока сохранялся значительный контингент свободного крестьянства и независимых от магнатов мелких феодалов, центральная власть сохраняла свои позиции, а в отдельные моменты проявляла тенденции к временному расширению не только своей компетенции, но и подвластных ей территорий. Осуществляемые в процессе этого войны и завоевания также являлись важным фактором развития раннефеодальных государств. Вообще для раннефеодальных государств средневековья были характерны агрессивные устремления, которые сочетались и с крайней неравномерностью в развитии отдельных народов, населявших в то время Европу. Для многих племен, находившихся на стадии складывания государственности, военные походы были своеобразной формой существования. Подобного рода завоевательные походы были характерны для кочевых народов — яркий пример — это походы норманнов в VIII -XI вв., оказывавшие огромное влияние на развитие государственности во Франции, Южной Италии и Англии. Завоевательные походы были важным фактором развития государственности и для Франкского королевства практически на протяжении всей истории его существования.

Складывание раннефеодальной государственности сопровождалось также общей ярко выраженной тенденцией к централизации религиозных, вначале языческих представлений, а затем — принятию христианства там, где раньше его не было. Распространение и победа христианства на европейской территории на первых порах, очевидно, были связаны с влиянием, прямым или опосредственным, римских традиций, получивших здесь благодатную почву. Затем укреплению христианства в немалой степени способствовало и стремление вновь возникших западноевропейских государств сохранить свою независимость и противостоять языческому, мусульманскому или иудейскому окружению. В последующем христианство все более служило орудием укрепления раннефеодальных государств, их территориального расширения и объединения. В качестве специфической особенности раннефеодального государства, в частности, можно отметить тесный союз между церковью и государством, постепенное вхождение церкви в управление и политическую организацию общества [26].

Все вышеперечисленные факторы приводили к возникновению в Западной Европе, также как и в других репинах Европейского континента, многоэтнических раннефеодальных политических образований, которые именовались империями. Именно такой характер носила империя Каролингов (конец VIII-IX вв.), так называемая Священная римская империя германской нации, созданная германскими королями в X в. и включавшая в свой состав германские и итальянские земли, а также, скрепленное личной унией, государство датского короля Кнута, включавшее в первой половине XI в. Данию, Англию, Швецию и Норвегию. Такие внешне централизованные, но обычно весьма аморфные и легко распадающиеся государства рождались как раз в процессе завоевания новых территорий в интересах центральной власти. Однако в подобных империях под покровом внешнего единства шел процесс феодализации и постепенного обособления отдельных феодальных владений,

а также разных этнических общностей, что приводило, в конечном итоге, к их политическому распаду. Раннесредневековые империи были, таким образом, своего рода высшим пиком централизации раннефеодального государства, который обычно предшествовал периоду феодальной раздробленности, после чего в Европе к Х1-ХП вв. начинает складываться уже новый тип государственной организации общества, характеризующийся рассеиванием политического суверенитета и именуемый соответственно государством периода феодальной раздробленности.

Литература

[1] Ж.Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М. 1992.С57.

[2] Ж.Ле Гофф. Указ.соч. С.27.

[3] Буданова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. М. 2000.С.7.

[4] Корсунский А.Р., Гюнтер Р. Упадок и гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств. М. 1984.С.211.

[5] Средневековая Европа глазами современников и историков. М. 1995.4.1. С.102.

[6] Корсунский А.Р., Гюнтер Р. Указ. соч.С.205.

[7] История Европы. М. 1992. Т.2. С.20.

[8] Корсунский А.Р. Государство и этнические общности в раннефеодальный период в западной Европе. СВ,1963,вып.23.С.121.

[9] Там же. С. 122.

[10] Буданова В.П. Указ.соч. С.6.

[11] Корсунский А.Р. Государство и этнические общности в раннефеодальный период в западной Европе. С. 123.

[12] Там же.

[13] Там же. С. 123-124.

[14] Там же. С.124.

[15] Там же. С. 126.

[16] Корсунский А.Р., Гюнтер Р. Указ.соч. С.206.

[17] Там же. С.206.

[18] Там же. С.208.

[19] История Европы. Т.2. С.490.

[20] Там же.

[21] Там же.

[22] Там же. С.491.

[23] Там же. С.493.

[24] Там же.

[25] Там же. С.494.

[26] Там же. С.495.

истории Европы | Резюме, войны, идеи и колониализм

История Европы , история европейских народов и культур с доисторических времен до наших дней. Европа — термин более двусмысленный, чем большинство географических выражений. Его этимология сомнительна, как и физическая протяженность обозначенной им области. Его западные границы кажутся четко очерченными береговой линией, но положение Британских островов остается неоднозначным. Посторонним они явно кажутся частью Европы.Однако для многих британцев и некоторых ирландцев «Европа» означает по существу континентальную Европу. На юге Европа заканчивается на северном берегу Средиземного моря. Однако для Римской империи это было mare nostrum («наше море»), внутреннее море, а не граница. Даже сейчас некоторые задаются вопросом, является ли Мальта или Кипр европейским островом. Наибольшая неопределенность находится на востоке, где естественные границы, как известно, неуловимы. Если Уральские горы обозначают восточную границу Европы, то где они лежат к югу от них? Можно ли, например, считать Астрахань европейской? Вопросы имеют не только географическое значение.

Британская викторина

Европейская история: факт или вымысел?

Евро был введен в 1999 году? Были ли норманны потомками викингов? В этой викторине по европейской истории отсортируйте факты от вымысла и евро от Нерона.

Эти вопросы приобрели новое значение, поскольку Европа стала больше, чем просто географическим выражением.После Второй мировой войны много слышали о «европейской идее». По сути, это означало идею европейского единства, сначала ограниченного Западной Европой, но к началу 1990-х годов, казалось бы, в конечном итоге способной охватить также Центральную и Восточную Европу.

Единство в Европе — древний идеал. В некотором смысле это было неявно прообразом Римской империи. В средние века его несовершенно воплотили сначала империя Карла Великого, а затем Священная Римская империя и Римско-католическая церковь.Позже ряд политических теоретиков предложили планы Европейского союза, и Наполеон Бонапарт и Адольф Гитлер пытались объединить Европу завоеванием.

Однако только после Второй мировой войны европейские государственные деятели начали искать пути мирного объединения Европы на основе равенства вместо господства одной или нескольких великих держав. У них было четыре мотива: предотвратить дальнейшие войны в Европе, в частности, примирить Францию ​​и Германию и помочь сдержать агрессию со стороны других; отказаться от протекционизма и политики «разорения соседа», которые практиковались в период между войнами; соответствовать политическому и экономическому влиянию новых мировых сверхдержав, но на гражданской основе; и начать цивилизовать международные отношения путем введения общих правил и институтов, которые будут определять и продвигать общие интересы Европы, а не национальные интересы составляющих ее государств.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В основе этой политики лежит убежденность в том, что у европейцев больше общего, чем разделяет их, особенно в современном мире. По сравнению с другими континентами, Западная Европа мала и чрезвычайно разнообразна, разделена реками и горами и изрезана бухтами и ручьями. Он также густонаселен — мозаика из разных народов с множеством языков. В очень широком смысле и неадекватно его народы можно разделить на нордические, альпийские или кельтские и средиземноморские, а большинство их языков классифицировать как романские или германские.В этом смысле европейцы в основном разделяют свое разнообразие; и, возможно, именно это сделало их такими энергичными и воинственными. Несмотря на то, что плодородные почвы и умеренный климат являются уникальными для них, они давно зарекомендовали себя воинственными. Последовательные волны вторжения, в основном с востока, сменялись столетиями соперничества и конфликтов как внутри Европы, так и за рубежом. Многие поля Европы были полями сражений, а многие европейские города, как говорят, были построены на костях.

Тем не менее, европейцы также были в авангарде интеллектуальных, социальных и экономических усилий.Как мореплаватели, исследователи и колонисты в течение долгого времени они доминировали над большей частью остального мира и оставляли на нем отпечаток своих ценностей, своих технологий, своей политики и даже своей одежды. Они также экспортировали и национализм, и оружие.

Затем, в 20 веке, Европа была близка к самоубийству. Первая мировая война унесла жизни более 8 миллионов европейцев, Вторая мировая война — более 18 миллионов в битвах, бомбардировках и систематическом нацистском геноциде — не говоря уже о 30 миллионах погибших в других местах.

Войны оставили не только погибших, но и стойкие раны, как психологические, так и физические. Но в то время как Первая мировая война обострила национализм и идеологический экстремизм в Европе, Вторая мировая война имела почти противоположный эффект. Обгоревший ребенок боится огня; и Европа сильно обгорела. Спустя пять лет после окончания войны министр иностранных дел Франции Роберт Шуман по инициативе Жана Моне предложил Германии первый практический шаг к европейскому единству, и канцлер Западной Германии Конрад Аденауэр согласился.Среди других участников этого первого шага были государственные деятели Альсиде Де Гаспери и Поль-Анри Спаак. Все, кроме Моне, были людьми из лингвистических и политических границ Европы — Шуман из Лотарингии, Аденауэр из Рейнской области, Де Гаспери из северной Италии, Спак из двуязычной Бельгии. Таким образом, разнообразие Европы способствовало развитию ее стремления к объединению.

В статье рассматривается история европейского общества и культуры. Для обсуждения физической и человеческой географии континента см. Европа.Для историй отдельных стран, см. конкретных статей по названию. Статьи, посвященные конкретным темам европейской истории, включают Византийскую империю; Степь; Первая Мировая Война; и Вторая мировая война. Что касается жизней выдающихся европейских деятелей, см. конкретных биографий по именам, например, Карла Великого, Эразма и Бисмарка. Связанные темы обсуждаются в таких статьях, как статьи о религии (например, кельтская религия; греческая религия; германская религия; христианство; иудаизм), литературе (например, кельтская религия; греческая религия; германская религия; христианство; иудаизм).g., английская литература, скандинавская литература и русская литература) и изобразительное искусство (например, живопись, история; и музыка, история).

Франков — Всемирная историческая энциклопедия

Франки были конфедерацией германских племен, первоначально состоявшей из смеси групп, поселившихся между реками Рейн и Везер. Двумя наиболее известными из этих племен были рипуарцы и салианцы, возглавлявшие остальные. Происхождение названия «франки» обсуждается, поскольку некоторые историки утверждают связь с английским словом «frank», означающим «правдивый», в то время как другие отвергают это утверждение, ссылаясь на более вероятное происхождение как «franca» или «frakka», т.е. Германское / норвежское слово, обозначающее копье, которое франки предпочитали в бою.Поскольку римляне обычно называли их свирепыми и ссылались на то, что они использовали метательный топор (на латыни, a francisca ), это еще один и, скорее всего, источник их имени. Их происхождение заявлено в полумифологических трудах (таких как Хроники Фредегара , 7 век н.э.) как Троя, но это отвергается историками. Скорее всего, они образовали свою конфедерацию в Германии в районе современного Майнца.

Начиная с V века нашей эры, когда власть римлян в северной Галлии упала, франки расширились на Бельгию и северную Францию.Позже франки возобновили процесс своей экспансии и к первой половине VI века н.э. получили контроль над частью центральной и южной Франции и небольшой частью северной Испании. Во время своего взаимодействия с римлянами франки неоднократно совершали набеги на Римскую империю, но некоторые из франков также служили солдатами в римской армии. Несколько могущественных франкских лидеров упоминаются в древних записях, таких как Хильдерик и его сын Хлодвиг I, которые консолидировали власть франков и также обратились в христианство.Их экспансия продолжалась до 8 века н.э., во времена Карла Великого, когда франкские земли заняли большую часть Западной Европы.

Центральная Европа V век н.э.

Варун Арья (CC BY)

РАННЯЯ ИСТОРИЯ

Франки впервые появляются в латинских источниках в 257 году н.э., упоминаются среди врагов Рима в северной Галлии. Они представляли угрозу не только с суши, но и с моря (салианцы преуспели в морских боях, а рипуарцы — на суше).В конце 3 века н.э. некоторые франки присоединились к саксам в южной части Северного моря и Ла-Манша, превратившись в рейдеров, охотясь на морских путях, а также совершив набеги на побережье Британии и Галлии. Под властью императора Максимиана римляне подписали договор с франками в 287 году нашей эры; В рамках соглашения несколько франков были зачислены в римскую армию. Присутствие франков под римской службой увеличивалось до тех пор, пока, в конце концов, в 4 веке нашей эры франки не стали крупнейшим неримским контингентом римских западных боевых сил.Интересно, что некоторые франки сохранили свой статус как во франкской, так и в римской иерархии, например, король Маллобаудес, который имел долгую военную карьеру в римской армии и также описывается как король франков. К 350 г. н. Э. Франки уже имели прочное присутствие на северо-востоке Галлии, но именно во второй половине V века н. Э. Под руководством Хильдерика (ок. 440–481 / 482) они начали новую фазу экспансии. и стал крупной державой.

Карта Франкского королевства 481-511 н.э.

Питер Кесслер (Авторское право)

В 451 году нашей эры гунн Аттила вторгся в Галлию, и франки присоединились к римлянам и вестготам, чтобы противостоять вторжению.Завоевание Аттилы было остановлено в июне 451 г. н.э. в битве на Каталаунских равнинах на территории современной Франции, и он отступил из Галлии. Франки продолжали оказывать военную поддержку Риму в борьбе с имперскими врагами, включая вестготов в 463 году нашей эры и саксов в Анжере в 469 году нашей эры.

История любви?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку новостей по электронной почте!

РАСШИРЕНИЕ НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ

В 481 году н.э. у франков появился новый правитель: Хлодвиг I (466-511 / 513 гг.), Сын Хильдерика, который основал династию Меровингов.Назначенный королем в молодом возрасте 15 лет, Хлодвиг стал могущественным правителем, который воспользовался умирающим римским орденом. Уже в 486 году н.э. ему удалось раздвинуть границы Франкского королевства до Луары в центральной Франции. Сражаясь как против римлян, так и против варваров, он расширил Франкское королевство и укрепил его власть, завоевав Галлию и объединив ее под властью своей династии Меровингов; его потомки будут править большей частью Галлии в течение следующих 200 лет.

Из своего скромного происхождения как конфедерация племен франки выросли и стали самым могущественным политическим образованием после упадка Рима в Западной Европе.

Династия Меровингов — франкское происхождение, основанное Хильдериком. Чтобы сохранить уникальность Меровингов, франки придумали вымышленный рассказ о происхождении линии Хильдерика. Эта история началась с существа, похожего на быка, которое повязалось в морских водах с женой Клодио, франкского дворянина. Женщина родила Меровеча, полулегендарного основателя династии Меровингов, который должен был быть отцом Хильдерика.Как и в случае с рассказами о франках, происходящих из Трои с королем Приамом в качестве их предка, эта история была создана, чтобы обеспечить благородную родословную Хильдерика в соответствии с древними языческими сказками о рождении полубогов.

Территория франков в 555

Altaileopard (CC BY-NC-SA)

Франки были язычниками, в отличие от большинства варварских племен, пришедших на римские территории примерно в это время и последовавших арианскому христианству. Согласно древним источникам, во времена Хильдерика франки все еще были в значительной степени язычниками и обратились в христианство лишь позже, при Хлодвице I.Свидетельства, найденные на месте гробницы Хильдерика, обнаруженной в 1653 году н.э., предполагают практику языческих ритуалов в виде следов жертвоприношений коня. Григорий Турский утверждает, что франки

[…] лепили себе идолов из птиц и зверей: им поклонялись вместо бога и им приносили свои жертвы. (Historia Francorum, Книга 2: 10)

Грегори также сообщает, что франки обратились в католическое христианство во время правления Хлодвига I, который был обращен после того, как женился на бургундской принцессе Клотильде и после победы над алеманами около 496 г.Точная дата этого преобразования до сих пор остается предметом споров, и некоторые историки относят его к 486 году нашей эры. У Хлодвига были веские политические причины для этого обращения; это сделало бы ассимиляцию завоеванных галло-римлян намного проще, и в то же время он стремился заручиться поддержкой Восточной Римской империи.

К моменту смерти Хлодвига некоторые аспекты Франкского королевства, такие как язык, религиозные верования и право, представляли собой смесь германской и римской культур.Франки также сохранили несколько римских производств и применили традиционное германское мастерство в своем искусстве и архитектуре. Согласно франкским обычаям, контроль над королевством перешел к сыновьям Хлодвига, у которых было четверо детей мужского пола, и каждый из них взял под свой контроль одну часть франкского королевства. Теудерик I, старший сын Хлодвига, затмил остальных своих братьев, и в 533 году ему наследовал его сын Теудеберт, который к тому времени контролировал западный берег Рейна от Северного моря до Альп.

Крещение Хлодвига I

Петр (общественное достояние)

ЗАВОЕВАНИЕ СЕВЕРНОЙ ИТАЛИИ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТУРМОЙЛ

Византийский император Юстиниан I, который был полон решимости вернуть утраченную западную половину Римской империи, в 536 году н. Э. Послал большие военные силы, чтобы отвоевать Италию от готов. Теудеберт воспользовался этой ситуацией, поддержав обе стороны и предложив помощь как римлянам, так и остготам. Франки взяли под свой контроль Прованс у остготов, которые не смогли его защитить, и в 539 году н.э. они вошли в северную Италию, разграбили Милан и заняли большую часть Лигурии.Сообщается, что под Тудебертом находится около 100000 человек. До нас дошел отчет историка Прокопия о событиях того времени, в котором утверждается, что франки

г.

… начали приносить в жертву женщин и детей готов, которых они нашли под рукой, и бросать их тела в реку как первые плоды войны. Ибо эти варвары, хотя и стали христианами, сохранили большую часть своей древней религии; поскольку они по-прежнему приносят человеческие жертвы и другие жертвы нечестивой природы, и именно в связи с этим они делают свои пророчества.
(Де Белло Готико, 6.25.1-18)

Теудебальд, сын Теудеберта, наследовал своему отцу в 548 году нашей эры. Под давлением византийцев Теодебальд был вынужден передать им контроль над северной Италией в 548 году нашей эры. Теодебальд умер в 555 году нашей эры, и его власть перешла к его двоюродному деду, Хлотару I, который затем стал королем всех франков до своей смерти в 561 году нашей эры. Франкское королевство снова было разделено на четыре части, поскольку каждая часть королевства контролировалась одним из четырех сыновей Теудебальда: Харибертом I, Сигебертом I, Хильпериком I и Гунтрамом, каждый из которых проживал в королевской резиденции в Париже, Реймсе, Суассоне, и Орлеан.Эта новая политическая структура оказалась нестабильной и склонной к территориальным спорам между франкскими правителями. Когда Шарибет I умер в 567 году нашей эры, между Сигебертом и Хильпериком началась гражданская война, когда оба заявили о своем контроле над одним и тем же районом Пуатье и Тур. Подобные конфликты и споры вспыхнули и в последующие годы. В результате разделений и политических беспорядков четыре королевства объединились в три дополнительных королевства: Австразию, Нейстрию и Бургундию.

КОНЕЦ МЕРОВИНГОВ И СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ПЕРЕХОД

Несмотря на это новое разделение, конфликт между политическими силами франков продолжался, чередуя периоды мира и войны.В 613 году франки снова были объединены под властью Хлотара II, сына Хильперика. Новые разногласия подорвали стабильность Франкского королевства, и внутренняя борьба усилилась. Битва при Терти в 687 г. н.э., между Австразией, с одной стороны, Нейстрией, и Бургундией, с другой, ознаменовала точку невозврата: потеря власти была необратимой, и власть франкских королей постепенно снижалась, пока, наконец, не пришел последний правитель Меровингов. свергнут Папой Захарием в 752 году нашей эры.

Это означало конец династии Меровингов и начало нового династического правления Каролингов, когда Пепин Короткий был назначен королем франков в 754 г. н.э., а позже ему наследовал его сын Карл Великий в 768 г.После того, как правитель Ломбардии Дезидериус угрожал папе Адриану I, Карл Великий вошел в Италию, вступил в бой с лангобардами и победил их в 774 году нашей эры. Франки распустили центральное правительство Ломбардии, аннексировали территорию Ломбардии, и культура Ломбардии постепенно смешалась с культурой Франков. Франки войдут в средневековую эпоху, занимая большую часть Западной Европы и с Карлом Великим их королем.

Из своего скромного происхождения как конфедерации племен франки выросли и стали самым могущественным политическим образованием после упадка Рима в Западной Европе.В течение столетий экспансии франки сумели поглотить ряд различных групп в свою культурную ткань, включая континентальных саксов, галло-римлян, алеманнов, аваров и лангобардов. Происхождение средневековой Европы следует искать не только в поздней Римской империи, но и в жизни и истории многих «варварских народов», таких как франки, которые помогли переименовать народы Европы и перерисовать ее карту.

Перед публикацией эта статья была проверена на предмет точности, надежности и соответствия академическим стандартам.

% PDF-1.5 % 396 0 obj> эндобдж xref 396 1063 0000000016 00000 н. 0000023823 00000 п. 0000024057 00000 п. 0000024370 00000 п. 0000021995 00000 п. 0000024413 00000 п. 0000024541 00000 п. 0000025156 00000 п. 0000025198 00000 п. 0000025317 00000 п. 0000025437 00000 п. 0000025558 00000 п. 0000025639 00000 п. 0000026059 00000 п. 0000026172 00000 п. 0000026265 00000 п. 0000026357 00000 п. 0000026448 00000 н. 0000026540 00000 п. 0000026716 00000 п. 0000026829 00000 п. 0000027146 00000 п. 0000027402 00000 п. 0000027495 00000 п. 0000027587 00000 п. 0000027678 00000 н. 0000027770 00000 п. 0000027946 00000 н. 0000028057 00000 п. 0000028437 00000 п. 0000028827 00000 н. 0000029079 00000 п. 0000029347 00000 п. 0000029843 00000 п. 0000030594 00000 п. 0000030964 00000 п. 0000031458 00000 п. 0000031729 00000 п. 0000035282 00000 п. 0000038821 00000 п. 0000042439 00000 п. 0000045979 00000 п. 0000049459 00000 п. 0000052968 00000 п. 0000053329 00000 п. 0000053627 00000 п. 0000053737 00000 п. 0000053913 00000 п. 0000054005 00000 п. 0000054096 00000 п. 0000054188 00000 п. 0000054281 00000 п. 0000054495 00000 п. 0000054824 00000 п. 0000055106 00000 п. 0000055179 00000 п. 0000055711 00000 п. 0000056150 00000 п. 0000056455 00000 п. 0000056508 00000 п. 0000056575 00000 п. 0000056687 00000 п. 0000056863 00000 п. 0000056955 00000 п. 0000057046 00000 п. 0000057139 00000 п. 0000057231 00000 п. 0000060689 00000 п. 0000061921 00000 п. 0000066209 00000 п. 0000072986 00000 п. 0000127750 00000 н. 0000128647 00000 н. 0000131094 00000 н. 0000160102 00000 п. 0000162981 00000 н. 0000165057 00000 н. 0000169646 00000 н. 0000170450 00000 н. 0000170589 00000 н. 0000173529 00000 н. 0000174573 00000 н. 0000176375 00000 н. 0000183368 00000 н. 0000186728 00000 н. 0000187719 00000 н. 0000194198 00000 н. 0000199800 00000 н. 0000199849 00000 н. 0000199898 00000 н. 0000199938 00000 н. 0000199986 00000 н. 0000200038 00000 н. 0000200109 00000 н. 0000200244 00000 н. 0000200315 00000 н. 0000200409 00000 н. 0000200445 00000 н. 0000200538 00000 п. 0000200586 00000 н. 0000200636 00000 н. 0000200733 00000 н. 0000200779 00000 н. 0000200876 00000 н. 0000200912 00000 н. 0000201005 00000 н. 0000201046 00000 н. 0000201130 00000 н. 0000201213 00000 н. 0000201261 ​​00000 н. 0000201308 00000 н. 0000201428 00000 н. 0000201547 00000 н. 0000201595 00000 н. 0000201647 00000 н. 0000201724 00000 н. 0000201800 00000 н. 0000201848 00000 н. 0000201899 00000 н. 0000202014 00000 н. 0000202062 00000 н. 0000202113 00000 н. 0000202211 00000 н. 0000202259 00000 н. 0000202311 00000 н. 0000202408 00000 н. 0000202456 00000 н. 0000202507 00000 н. 0000202612 00000 н. 0000202660 00000 н. 0000202711 00000 н. 0000202759 00000 н. 0000202810 00000 н. 0000202858 00000 н. 0000202909 00000 н. 0000202997 00000 н. 0000203079 00000 н. 0000203127 00000 н. 0000203178 00000 н. 0000203263 00000 н. 0000203311 00000 н. 0000203361 00000 н. 0000203457 00000 н. 0000203505 00000 н. 0000203553 00000 н. 0000203641 00000 н. 0000203689 00000 н. 0000203741 00000 н. 0000203893 00000 н. 0000203941 00000 н. 0000203992 00000 н. 0000204082 00000 н. 0000204183 00000 н. 0000204286 00000 н. 0000204334 00000 н. 0000204385 00000 н. 0000204541 00000 н. 0000204589 00000 н. 0000204635 00000 н. 0000204796 00000 н. 0000204891 00000 н. 0000205036 00000 н. 0000205084 00000 н. 0000205133 00000 н. 0000205285 00000 н. 0000205381 00000 п. 0000205524 00000 н. 0000205572 00000 н. 0000205621 00000 н. 0000205790 00000 н. 0000205887 00000 н. 0000206037 00000 н. 0000206085 00000 н. 0000206134 00000 н. 0000206289 00000 н. 0000206384 00000 н. 0000206528 00000 н. 0000206576 00000 н. 0000206626 00000 н. 0000206781 00000 н. 0000206877 00000 н. 0000207026 00000 н. 0000207074 00000 н. 0000207123 00000 н. 0000207282 00000 н. 0000207378 00000 н. 0000207524 00000 н. 0000207572 00000 н. 0000207622 00000 н. 0000207767 00000 н. 0000207860 00000 н. 0000207994 00000 н. 0000208042 00000 н. 0000208091 00000 н. 0000208238 00000 н. 0000208332 00000 н. 0000208467 00000 н. 0000208515 00000 н. 0000208564 00000 н. 0000208709 00000 н. 0000208803 00000 н. 0000208945 00000 н. 0000208993 00000 н. 0000209043 00000 н. 0000209208 00000 н. 0000209304 00000 н. 0000209455 00000 н. 0000209503 00000 н. 0000209553 00000 н. 0000209699 00000 н. 0000209792 00000 н. 0000209931 00000 н. 0000209979 00000 н. 0000210029 00000 н. 0000210188 00000 п. 0000210281 00000 п. 0000210329 00000 н. 0000210378 00000 п. 0000210511 00000 п. 0000210560 00000 п. 0000210609 00000 н. 0000210776 00000 п. 0000210825 00000 н. 0000210874 00000 н. 0000210972 00000 н. 0000211060 00000 н. 0000211108 00000 п. 0000211157 00000 н. 0000211269 00000 н. 0000211318 00000 н. 0000211367 00000 н. 0000211475 00000 н. 0000211524 00000 н. 0000211574 00000 н. 0000211622 00000 н. 0000211672 00000 н. 0000211720 00000 н. 0000211769 00000 н. 0000211868 00000 н. 0000211955 00000 н. 0000212003 00000 н. 0000212052 00000 н. 0000212163 00000 н. 0000212212 00000 н. 0000212261 00000 н. 0000212363 00000 н. 0000212412 00000 н. 0000212461 00000 н. 0000212559 00000 н. 0000212608 00000 н. 0000212657 00000 н. 0000212765 00000 н. 0000212814 00000 н. 0000212865 00000 н. 0000212981 00000 п. 0000213030 00000 н. 0000213079 00000 п. 0000213127 00000 н. 0000213176 00000 н. 0000213224 00000 н. 0000213273 00000 н. 0000213384 00000 п. 0000213433 00000 н. 0000213482 00000 н. 0000213653 00000 н. 0000213702 00000 н. 0000213751 00000 н. 0000213854 00000 п. 0000213941 00000 н. 0000214093 00000 н. 0000214141 00000 п. 0000214190 00000 п. 0000214277 00000 н. 0000214365 00000 н. 0000214413 00000 н. 0000214463 00000 н. 0000214575 00000 н. 0000214624 00000 н. 0000214673 00000 н. 0000214779 00000 н. 0000214828 00000 н. 0000214877 00000 н. 0000214985 00000 н. 0000215034 00000 н. 0000215083 00000 н. 0000215194 00000 н. 0000215242 00000 н. 0000215291 00000 н. 0000215397 00000 н. 0000215445 00000 н. 0000215494 00000 н. 0000215542 00000 н. 0000215591 00000 н. 0000215639 00000 н. 0000215690 00000 н. 0000215802 00000 н. 0000215851 00000 п. 0000215900 00000 н. 0000216011 00000 н. 0000216060 00000 н. 0000216109 00000 н. 0000216157 00000 н. 0000216206 00000 н. 0000216254 00000 н. 0000216303 00000 н. 0000216398 00000 н. 0000216485 00000 н. 0000216533 00000 н. 0000216582 00000 н. 0000216694 00000 н. 0000216743 00000 н. 0000216792 00000 н. 0000216897 00000 н. 0000216946 00000 н. 0000216996 00000 н. 0000217113 00000 н. 0000217162 00000 н. 0000217211 00000 н. 0000217259 00000 н. 0000217308 00000 н. 0000217356 00000 н. 0000217405 00000 н. 0000217512 00000 н. 0000217561 00000 н. 0000217610 00000 н. 0000217779 00000 н. 0000217828 00000 н. 0000217877 00000 н. 0000217980 00000 н. 0000218068 00000 н. 0000218231 00000 п. 0000218279 00000 н. 0000218328 00000 н. 0000218419 00000 п. 0000218506 00000 н. 0000218554 00000 н. 0000218603 00000 н. 0000218714 00000 н. 0000218763 00000 н. 0000218813 00000 н. 0000218916 00000 н. 0000218965 00000 н. 0000219014 00000 н. 0000219118 00000 п. 0000219166 00000 п. 0000219216 00000 н. 0000219264 00000 н. 0000219313 00000 н. 0000219361 00000 п. 0000219410 00000 н. 0000219522 00000 н. 0000219571 00000 н. 0000219620 00000 н. 0000219721 00000 н. 0000219770 00000 н. 0000219819 00000 п. 0000219921 00000 н. 0000219970 00000 н. 0000220019 00000 н. 0000220130 00000 н. 0000220179 00000 н. 0000220229 00000 н. 0000220346 00000 н. 0000220394 00000 н. 0000220443 00000 н. 0000220554 00000 н. 0000220602 00000 н. 0000220652 00000 н. 0000220700 00000 н. 0000220749 00000 н. 0000220797 00000 н. 0000220846 00000 н. 0000220940 00000 н. 0000221027 00000 н. 0000221075 00000 н. 0000221124 00000 н. 0000221235 00000 н. 0000221284 00000 н. 0000221333 00000 н. 0000221435 00000 н. 0000221484 00000 н. 0000221533 00000 н. 0000221581 00000 н. 0000221630 00000 н. 0000221678 00000 н. 0000221727 00000 н. 0000221836 00000 н. 0000221885 00000 н. 0000221935 00000 н. 0000222104 00000 н. 0000222153 00000 н. 0000222202 00000 н. 0000222302 00000 н. 0000222391 00000 н. 0000222560 00000 н. 0000222608 00000 н. 0000222657 00000 н. 0000222754 00000 н. 0000222844 00000 н. 0000223006 00000 н. 0000223054 00000 н. 0000223103 00000 п. 0000223190 00000 н. 0000223278 00000 н. 0000223326 00000 н. 0000223375 00000 н. 0000223487 00000 н. 0000223536 00000 н. 0000223585 00000 н. 0000223703 00000 н. 0000223752 00000 н. 0000223801 00000 п. 0000223898 00000 н. 0000223947 00000 н. 0000223996 00000 н. 0000224093 00000 н. 0000224141 00000 п. 0000224190 00000 н. 0000224238 00000 н. 0000224287 00000 н. 0000224335 00000 п. 0000224384 00000 п. 0000224496 00000 п. 0000224545 00000 н. 0000224594 00000 н. 0000224694 00000 п. 0000224743 00000 н. 0000224792 00000 н. 0000224840 00000 н. 0000224890 00000 н. 0000224938 00000 н. 0000224987 00000 н. 0000225101 00000 п. 0000225149 00000 н. 0000225198 00000 н. 0000225308 00000 н. 0000225356 00000 н. 0000225405 00000 н. 0000225453 00000 н. 0000225502 00000 н. 0000225550 00000 н. 0000225599 00000 н. 0000225688 00000 н. 0000225777 00000 н. 0000225825 00000 н. 0000225875 00000 н. 0000225988 00000 н. 0000226037 00000 н. 0000226086 00000 н. 0000226192 00000 н. 0000226241 00000 н. 0000226290 00000 н. 0000226338 00000 н. 0000226388 00000 п. 0000226436 00000 н. 0000226485 00000 н. 0000226593 00000 н. 0000226642 00000 н. 0000226692 00000 н. 0000226852 00000 н. 0000226901 00000 н. 0000226950 00000 н. 0000227043 00000 н. 0000227132 00000 н. 0000227294 00000 н. 0000227342 00000 н. 0000227392 00000 н. 0000227490 00000 н. 0000227578 00000 н. 0000227742 00000 н. 0000227790 00000 н. 0000227839 00000 н. 0000227931 00000 н. 0000228019 00000 н. 0000228067 00000 н. 0000228116 00000 п. 0000228229 00000 н. 0000228278 00000 н. 0000228327 00000 н. 0000228434 00000 н. 0000228483 00000 н. 0000228532 00000 н. 0000228642 00000 н. 0000228690 00000 н. 0000228739 00000 н. 0000228845 00000 н. 0000228893 00000 н. 0000228942 00000 н. 0000229048 00000 н. 0000229096 00000 н. 0000229145 00000 н. 0000229193 00000 н. 0000229242 00000 н. 0000229290 00000 н. 0000229339 00000 н. 0000229451 00000 п. 0000229500 00000 н. 0000229549 00000 н. 0000229658 00000 н. 0000229707 00000 н. 0000229756 00000 н. 0000229857 00000 н. 0000229905 00000 н. 0000229954 00000 н. 0000230056 00000 н. 0000230104 00000 п. 0000230153 00000 н. 0000230201 00000 н. 0000230250 00000 н. 0000230298 00000 н. 0000230347 00000 н. 0000230459 00000 н. 0000230508 00000 н. 0000230557 00000 н. 0000230659 00000 н. 0000230708 00000 н. 0000230757 00000 н. 0000230869 00000 н. 0000230917 00000 п. 0000230966 00000 н. 0000231014 00000 н. 0000231063 00000 н. 0000231111 00000 н. 0000231160 00000 н. 0000231254 00000 н. 0000231342 00000 н. 0000231390 00000 н. 0000231439 00000 н. 0000231552 00000 н. 0000231601 00000 н. 0000231650 00000 н. 0000231761 00000 н. 0000231810 00000 н. 0000231859 ​​00000 н. 0000231964 00000 н. 0000232012 00000 н. 0000232062 00000 н. 0000232110 00000 н. 0000232159 00000 н. 0000232207 00000 н. 0000232256 00000 н. 0000232364 00000 н. 0000232413 00000 н. 0000232462 00000 н. 0000232623 00000 н. 0000232672 00000 н. 0000232721 00000 н. 0000232807 00000 н. 0000232895 00000 н. 0000233072 00000 н. 0000233120 00000 н. 0000233169 00000 п. 0000233264 00000 н. 0000233352 00000 п. 0000233510 00000 п. 0000233558 00000 н. 0000233607 00000 н. 0000233691 00000 п. 0000233780 00000 н. 0000233823 00000 п. 0000233936 00000 н. 0000233979 00000 п. 0000234081 00000 н. 0000234124 00000 п. 0000234234 00000 п. 0000234276 00000 н. 0000234318 00000 н. 0000234359 00000 н. 0000234471 00000 п. 0000234519 00000 п. 0000234568 00000 н. 0000234671 00000 н. 0000234719 00000 н. 0000234768 00000 н. 0000234816 00000 н. 0000234865 00000 н. 0000234913 00000 п. 0000234962 00000 н. 0000235075 00000 н. 0000235124 00000 н. 0000235174 00000 п. 0000235289 00000 п. 0000235338 00000 п. 0000235387 00000 п. 0000235488 00000 н. 0000235536 00000 п. 0000235586 00000 н. 0000235634 00000 н. 0000235683 00000 п. 0000235731 00000 н. 0000235780 00000 н. 0000235870 00000 н. 0000235959 00000 н. 0000236007 00000 н. 0000236056 00000 н. 0000236168 00000 н. 0000236217 00000 н. 0000236266 00000 н. 0000236371 00000 н. 0000236420 00000 н. 0000236470 00000 н. 0000236518 00000 н. 0000236567 00000 н. 0000236615 00000 н. 0000236664 00000 н. 0000236777 00000 н. 0000236828 00000 н. 0000236880 00000 н. 0000237053 00000 п. 0000237104 00000 н. 0000237154 00000 н. 0000237256 00000 н. 0000237348 00000 н. 0000237521 00000 н. 0000237571 00000 н. 0000237621 00000 н. 0000237708 00000 н. 0000237800 00000 н. 0000237850 00000 н. 0000237900 00000 н. 0000238018 00000 н. 0000238069 00000 н. 0000238119 00000 п. 0000238234 00000 п. 0000238285 00000 н. 0000238335 00000 н. 0000238446 00000 н. 0000238497 00000 н. 0000238547 00000 н. 0000238597 00000 н. 0000238647 00000 н. 0000238697 00000 н. 0000238747 00000 н. 0000238864 00000 н. 0000238915 00000 н. 0000238965 00000 н. 0000239079 00000 п. 0000239130 00000 н. 0000239180 00000 н. 0000239295 00000 н. 0000239345 00000 н. 0000239395 00000 н. 0000239501 00000 н. 0000239551 00000 н. 0000239601 00000 н. 0000239651 00000 н. 0000239701 00000 н. 0000239751 00000 н. 0000239801 00000 н. 0000239896 00000 н. 0000239987 00000 н. 0000240037 00000 н. 0000240088 00000 н. 0000240204 00000 н. 0000240255 00000 н. 0000240305 00000 н. 0000240421 00000 н. 0000240472 00000 н. 0000240522 00000 н. 0000240627 00000 н. 0000240678 00000 н. 0000240729 00000 н. 0000240835 00000 н. 0000240886 00000 н. 0000240936 00000 н. 0000240986 00000 п. 0000241036 00000 н. 0000241086 00000 н. 0000241136 00000 н. 0000241249 00000 н. 0000241300 00000 н. 0000241350 00000 н. 0000241522 00000 н. 0000241573 00000 н. 0000241624 00000 н. 0000241713 00000 н. 0000241805 00000 н. 0000241983 00000 н. 0000242033 00000 н. 0000242083 00000 н. 0000242180 00000 н. 0000242272 00000 н. 0000242436 00000 н. 0000242486 00000 н. 0000242536 00000 н. 0000242637 00000 н. 0000242729 00000 н. 0000242779 00000 н. 0000242829 00000 н. 0000242947 00000 н. 0000242998 00000 н. 0000243048 00000 н. 0000243157 00000 н. 0000243208 00000 н. 0000243259 00000 н. 0000243363 00000 н. 0000243413 00000 н. 0000243463 00000 н. 0000243577 00000 н. 0000243627 00000 н. 0000243678 00000 н. 0000243728 00000 н. 0000243778 00000 н. 0000243828 00000 н. 0000243878 00000 н. 0000243996 00000 н. 0000244047 00000 н. 0000244098 00000 н. 0000244212 00000 н. 0000244263 00000 н. 0000244314 00000 н. 0000244428 00000 н. 0000244478 00000 н. 0000244529 00000 н. 0000244642 00000 н. 0000244692 00000 н. 0000244743 00000 н. 0000244848 00000 н. 0000244898 00000 н. 0000244949 00000 н. 0000244999 00000 н. 0000245050 00000 н. 0000245100 00000 н. 0000245150 00000 н. 0000245268 00000 н. 0000245319 00000 п. 0000245369 00000 н. 0000245470 00000 н. 0000245521 00000 н. 0000245571 00000 н. 0000245674 00000 н. 0000245725 00000 н. 0000245776 00000 н. 0000245895 00000 н. 0000245945 00000 н. 0000245995 00000 н. 0000246098 00000 н. 0000246148 00000 н. 0000246198 00000 н. 0000246248 00000 н. 0000246298 00000 н. 0000246348 00000 п. 0000246398 00000 н. 0000246499 00000 н. 0000246590 00000 н. 0000246640 00000 н. 0000246690 00000 н. 0000246806 00000 н. 0000246857 00000 н. 0000246907 00000 н. 0000247012 00000 н. 0000247063 00000 н. 0000247113 00000 н. 0000247219 00000 н. 0000247270 00000 н. 0000247320 00000 н. 0000247428 00000 н. 0000247478 00000 н. 0000247528 00000 н. 0000247578 00000 н. 0000247628 00000 н. 0000247678 00000 н. 0000247728 00000 н. 0000247849 00000 н. 0000247900 00000 н. 0000247950 00000 н. 0000248126 00000 н. 0000248177 00000 н. 0000248227 00000 н. 0000248323 00000 н. 0000248415 00000 н. 0000248585 00000 н. 0000248635 00000 н. 0000248685 00000 н. 0000248781 00000 н. 0000248873 00000 н. 0000248923 00000 н. 0000248973 00000 н. 0000249093 00000 н. 0000249144 00000 н. 0000249196 00000 н. 0000249314 00000 н. 0000249365 00000 н. 0000249415 00000 н. 0000249529 00000 н. 0000249580 00000 н. 0000249630 00000 н. 0000249738 00000 н. 0000249789 00000 н. 0000249839 00000 н. 0000249950 00000 н. 0000250000 00000 н. 0000250050 00000 н. 0000250160 00000 н. 0000250210 00000 н. 0000250261 00000 н. 0000250311 00000 н. 0000250362 00000 н. 0000250412 00000 н. 0000250463 00000 н. 0000250582 00000 н. 0000250633 00000 н. 0000250683 00000 п. 0000250798 00000 н. 0000250849 00000 н. 0000250899 00000 н. 0000251007 00000 н. 0000251058 00000 н. 0000251109 00000 н. 0000251159 00000 н. 0000251210 00000 н. 0000251260 00000 н. 0000251310 00000 н. 0000251414 00000 н. 0000251505 00000 н. 0000251555 00000 н. 0000251605 00000 н. 0000251722 00000 н. 0000251773 00000 н. 0000251823 00000 н. 0000251925 00000 н. 0000251976 00000 н. 0000252027 00000 н. 0000252127 00000 н. 0000252178 00000 н. 0000252228 00000 н. 0000252343 00000 п. 0000252394 00000 н. 0000252444 00000 н. 0000252545 00000 н. 0000252596 00000 н. 0000252646 00000 н. 0000252697 00000 н. 0000252747 00000 н. 0000252797 00000 н. 0000252847 00000 н. 0000252955 00000 н. 0000253006 00000 н. 0000253056 00000 н. 0000253227 00000 н. 0000253278 00000 н. 0000253328 00000 н. 0000253431 00000 н. 0000253523 00000 н. 0000253700 00000 н. 0000253750 00000 н. 0000253800 00000 н. 0000253904 00000 н. 0000253997 00000 н. 0000254047 00000 н. 0000254098 00000 н. 0000254215 00000 н. 0000254266 00000 н. 0000254316 00000 н. 0000254433 00000 н. 0000254484 00000 н. 0000254534 00000 н. 0000254655 00000 н. 0000254706 00000 н. 0000254756 00000 н. 0000254806 00000 н. 0000254856 00000 н. 0000254906 00000 н. 0000254956 00000 н. 0000255074 00000 н. 0000255125 00000 н. 0000255175 00000 н. 0000255289 00000 н. 0000255340 00000 н. 0000255390 00000 н. 0000255504 00000 н. 0000255555 00000 н. 0000255605 00000 н. 0000255722 00000 н. 0000255772 00000 н. 0000255822 00000 н. 0000255942 00000 н. 0000255992 00000 н. 0000256043 00000 н. 0000256093 00000 н. 0000256143 00000 н. 0000256193 00000 н. 0000256243 00000 н. 0000256333 00000 н. 0000256425 00000 н. 0000256475 00000 н. 0000256526 00000 н. 0000256644 00000 н. 0000256695 00000 н. 0000256745 00000 н. 0000256866 00000 н. 0000256917 00000 н. 0000256967 00000 н. 0000257068 00000 н. 0000257119 00000 н. 0000257170 00000 н. 0000257280 00000 н. 0000257331 00000 н. 0000257381 00000 н. 0000257483 00000 н. 0000257534 00000 н. 0000257584 00000 н. 0000257684 00000 н. 0000257734 00000 н. 0000257784 00000 н. 0000257834 00000 н. 0000257884 00000 н. 0000257934 00000 п. 0000257985 00000 н. 0000258091 00000 н. 0000258142 00000 н. 0000258192 00000 н. 0000258367 00000 н. 0000258418 00000 н. 0000258468 00000 н. 0000258571 00000 н. 0000258663 00000 н. 0000258834 00000 н. 0000258884 00000 н. 0000258934 00000 н. 0000259035 00000 н. 0000259127 00000 н. 0000259177 00000 н. 0000259227 00000 н. 0000259344 00000 н. 0000259395 00000 н. 0000259445 00000 н. 0000259562 00000 н. 0000259613 00000 н. 0000259663 00000 н. 0000259780 00000 н. 0000259831 00000 н. 0000259881 00000 н. 0000259931 00000 н. 0000259981 00000 н. 0000260031 00000 н. 0000260081 00000 н. 0000260199 00000 н. 0000260250 00000 н. 0000260300 00000 н. 0000260419 00000 п. 0000260470 00000 н. 0000260520 00000 н. 0000260630 00000 н. 0000260681 00000 н. 0000260731 00000 н. 0000260831 00000 н. 0000260882 00000 н. 0000260932 00000 н. 0000261034 00000 н. 0000261084 00000 н. 0000261134 00000 н. 0000261184 00000 н. 0000261234 00000 н. 0000261284 00000 н. 0000261335 00000 н. 0000261433 00000 н. 0000261525 00000 н. 0000261575 00000 н. 0000261625 00000 н. 0000261741 00000 н. 0000261792 00000 н. 0000261842 00000 н. 0000261951 00000 н. 0000262002 00000 н. 0000262052 00000 н. 0000262103 00000 п. 0000262153 00000 н. 0000262203 00000 н. 0000262254 00000 н. 0000262374 00000 н. 0000262425 00000 н. 0000262475 00000 н. 0000262644 00000 н. 0000262695 00000 н. 0000262745 00000 н. 0000262852 00000 н. 0000262944 00000 н. 0000263114 00000 п. 0000263164 00000 п. 0000263215 00000 н. 0000263312 00000 н. 0000263404 00000 н. 0000263454 00000 н. 0000263504 00000 н. 0000263621 00000 н. 0000263672 00000 н. 0000263722 00000 н. 0000263836 00000 н. 0000263887 00000 н. 0000263937 00000 н. 0000264050 00000 н. 0000264101 00000 п. 0000264151 00000 п. 0000264201 00000 н. 0000264251 00000 н. 0000264301 00000 п. 0000264351 00000 п. 0000264468 00000 н. 0000264519 00000 н. 0000264569 00000 н. 0000264680 00000 н. 0000264731 00000 н. 0000264782 00000 н. 0000264895 00000 н. 0000264946 00000 н. 0000264997 00000 н. 0000265047 00000 н. 0000265097 00000 н. 0000265147 00000 н. 0000265197 00000 н. 0000265289 00000 н. 0000265381 00000 п. 0000265431 00000 н. 0000265481 00000 н. 0000265598 00000 н. 0000265649 00000 н. 0000265699 00000 н. 0000265806 00000 н. 0000265857 00000 н. 0000265907 00000 н. 0000266018 00000 н. 0000266069 00000 н. 0000266119 00000 п. 0000266169 00000 н. 0000266219 00000 п. 0000266269 00000 н. 0000266319 00000 н. 0000266427 00000 н. 0000266478 00000 н. 0000266530 00000 н. 0000266631 00000 н. 0000266682 00000 н. 0000266734 00000 н. 0000266851 00000 н. 0000266902 00000 н. 0000266954 00000 н. 0000267055 00000 н. 0000267106 00000 н. 0000267158 00000 н. 0000267259 00000 н. 0000267310 00000 н. 0000267362 00000 н. 0000267480 00000 н. 0000267531 00000 н. 0000267583 00000 н. 0000267692 00000 н. 0000267743 00000 н. 0000267795 00000 н. 0000267903 00000 н. 0000267953 00000 н. 0000268005 00000 н. 0000268113 00000 п. 0000268163 00000 п. 0000268216 00000 н. 0000268318 00000 н. 0000268368 00000 н. 0000268420 00000 н. 0000268470 00000 н. 0000268522 00000 н. 0000268572 00000 н. 0000268624 00000 н. 0000268674 00000 н. трейлер ] >> startxref 0 %% EOF 400 0 obj> поток SAf7> Ђ # / \ H0MN «~ = ZQY (| 8HPI8 *

Capitularies — Американская академия

Странная стойкость франкского закона

Дженнифер Р.Дэвис

Если бы мы могли представить, что стоим в Риме около 500 года н.э., когда старая империя постепенно заменяется новыми царствами, мы бы увидели мир в переходном состоянии. Десятилетия инновационных исследований показали, что период распада Римской империи был не эпохой распада, а временем творческого брожения, особенно в областях культурного и религиозного самовыражения. Кто-то в самом городе Риме жил бы в обществе, сформированном как все еще процветающей восточной империей, которая впоследствии стала миром Византии, так и новой властью в Италии, остготским королевством, правившим с явным почтением к остался только император, тот, что в Константинополе.Это был новый мир, но с явными римскими следами.

В 500 году это итальянское общество, вероятно, казалось бы миром будущего, отражением силы остготского королевства, возможно, самого могущественного и сложного из всех постримских королевств. И все же реальная сила будущего была далеко на севере. Франки, германская конфедерация, вошли в историю несколько позже, чем некоторые из их собратьев-новичков в римском мире, и они играли меньшую роль в драме конца римского могущества.Но примерно в 500 лет, при Хлодвиге, одном из определяющих королей раннего средневековья, франкская власть начала формироваться. Со временем франки станут править большей частью Западной Европы, возродив имперский титул с рождественской коронацией Карла Великого в 800 году н.э., скопировав многое из того, что мы знаем о латинских классиках, и придав Европе грубые очертания, которые она сохраняет. этот день.

Существует множество причин, по которым франки следовали траектории, отличной от других королевств-преемников на Западе, — например, они использовали закон.Раннее средневековье было периодом обширных и важных правовых изменений. Большинство королевств-преемников создали свои собственные кодексы законов, так называемые leges nationum (законы наций), хотя этнический характер этих законов представляет собой сложный вопрос. В этот период также появились сборники канонических законов и другие формы церковного законодательства, такие как епископские капитулярии (статуты, издаваемые епископами). Франки участвовали в этих разработках, но они также создали форму закона, известную как капитулярии, законы, преимущественно подразделяемые на главы, обычно издаваемые франкскими королями.Эта уникальная форма права была одним из ключевых инструментов, которые франкские короли использовали для управления своими все более обширными территориями. Таким образом, они были не просто политическим продуктом; они обращались к множеству тем, выходящих за рамки светского права: от распределения правосудия до назначения покаяния, от сбора армии до увещеваний о культивировании христианских добродетелей и дополнительных аспектов жизни во франкских королевствах.

Одной из наиболее заметных особенностей этого закона было его распространение.Капитуляры обычно производились при дворе (несмотря на некоторые разногласия по этому поводу), и они формулировали способы достижения целей, ценностей и планов королей и их советников, как мирян, так и духовных лиц. Тем не менее, несмотря на важность этих текстов для королевских дворов, создавших их, суды не брали на себя ответственность за их копирование. Из примерно 250 сохранившихся кодексов несколько были написаны при дворе или для королей. Однако большинство не было. Вместо этого они были написаны для определенных лиц или организаций, которым нужны копии для своих собственных целей.Сохранившийся корпус капитулярных рукописей, таким образом, предлагает множество свидетельств фактического использования закона, того, как и почему различные общины, живущие в орбите франкской власти, решили принять и адаптировать законы, первоначально созданные королями.

В государственной библиотеке в Берлине рукопись, написанная где-то в северных частях Франкского королевства в первой половине девятого века (Theol. Lat. Fol. 355), состоит из ряда текстов, в частности проповедей. К ним относятся проповеди, часто копируемые в каролингский период, такие как проповеди Цезария Арльского, и менее распространенные проповеди, такие как проповеди Ефрема Сирийца.¹ Рукопись содержит ряд других текстов, в основном религиозных, но с некоторыми историческими отрывками. Он также включает капитуляр о монашеской жизни, составленный при дворе сына и преемника Карла Великого, Людовика Благочестивого.

Это монашеское законодательство, принятое двором Людовика в первые годы его правления, было частью согласованных усилий по реформированию монашеской жизни. Посоветовавшись со своими советниками, Людовик Благочестивый стремился законодательно закрепить и обеспечить соблюдение правила Святого Бенедикта во всех монастырях каролингского мира.Правило св. Бенедикта — это руководство по общинной монашеской практике, составленное в Италии шестого века, хотя и частично заимствованное из более ранних монашеских сочинений. Отчасти под влиянием советов англосаксов, которые служили религиозными советниками правителей Каролингов, значительные слои франкского общества пришли к убеждению в превосходстве правила св. Бенедикта как руководства для монашеской жизни. Людовик Благочестивый пошел дальше, чем кто-либо из других каролингов, пытаясь определить модель идеальной монашеской практики для своей империи, основанной на правиле св.Бенедикт. Хотя это движение за монашескую реформу поддерживалось большей частью императорского двора, его приветствовали не везде.

В этот момент в начале девятого века каролингские монастыри организовывались разными способами: некоторые следовали правилу св. Бенедикта, некоторые следовали другим правилам, некоторые следовали обычаям, придуманным ими самими, или их сочетанию. Некоторые монастыри вообще не следовали никаким правилам. Но организация монастырей не была исключительно религиозным вопросом; это было еще и политическое.Согласно политической мысли Каролингов, короли занимали должность, за которую они отвечали перед Богом. Защита религиозной жизни была одной из основных обязанностей царской власти; таким образом, любой хороший царь должен был обращать внимание на состояние монашеской жизни. Более того, основная роль монастырей в каролингском мире заключалась в том, чтобы служить местом молитвы, местом концентрации и направления молитвенных ресурсов империи. Спасение королей и их царств зависело от использования этого резервуара молитв.² Монахи, как лучшие молитвы, имели фундаментальное значение в каролингском мире. Чтобы обеспечить наиболее строгую и эффективную форму монашеской жизни, Людовик Благочестивый и его советники начали попытки законодательно закрепить этот процесс. Их усилия вызывали серьезные возражения, в том числе со стороны влиятельных аббатов и аристократов, не убежденных в ценности правила св. Бенедикта. В конце концов, однако, реформа Людовика была осуществлена, и бенедиктинское монашество на протяжении столетий стало стандартной формой монашеской жизни на Западе.

Капитуляр в Теол. Лат. Fol. Таким образом, 355 был противоречивым и оспариваемым текстом. Решение скопировать его в этой рукописи свидетельствует о восприятии реформ Людовика во всей империи. Религиозные реформы королей Каролингов, сформулированные сначала судами, могли быть эффективными только в том случае, если они проводились на местном уровне. Включение этого монашеского законодательства наряду с рядом религиозных текстов отражает понимание, пропагандируемое каролингскими реформаторами, что монашество было неотъемлемой частью религиозной жизни в более широком смысле, и что интерес к проповеди и другим богословским вопросам легко сочетался с интересом к монашеской жизни.Эта рукопись, практически совпадающая с противоречивыми усилиями Людовика по обеспечению соблюдения правила Св. Бенедикта, показывает нам, как общины девятого века начали взаимодействовать с видением Людовика монашеской жизни, и этот процесс в конечном итоге привел к успеху его реформ.

Вторая рукопись, сохранившаяся в Берлине, выводит нас за хронологические рамки династий Меровингов и Каролингов, которые фактически создали капитулярии. Рукопись, известная как Савиньи 2, представляет собой кодекс канонического права, написанный во Фрайзинге примерно в середине одиннадцатого века; он содержит редакцию другого капитуляра, связанного с монастырскими реформами Людовика, одну из группы связанных рукописей, передающих эти тексты.Поразителен тот факт, что капитулы продолжали копироваться после династии Каролингов (закончившейся на востоке в 911 году и на западе в 987 году). Эти законы были связаны с династией королей, больше не находящейся у власти, и часто включают положения, настолько привязанные к природе империи Каролингов, что трудно представить их полезность в посткаролингском мире. Тем не менее, многие рукописи с десятого по двенадцатый века сохранились, в том числе некоторые очень большие и важные коллекции.

Есть несколько причин, по которым эти рукописи продолжали включать старые капитулы.В случае рукописи Савиньи тема монастырского капитуляра уместна для собрания церковных законов. Но что особенно интересно, так это то, что он включен как самостоятельный текст в сборник канонических законов. То есть отдельные главы капитулярия не разбираются и не вставляются там, где это необходимо. Скорее, текст в целом тщательно выписывается глава за главой, как это обычно делалось в девятом веке.

Это сохранение капитулярия в его первоначальном формате говорит нам кое-что важное: в кодексе одиннадцатого века некоторые капитулярии были полезны не только своим содержанием, но и в качестве последовательных, убедительных заявлений по конкретным вопросам.Капитул имел ценность как отдельный текст, а не просто законодательный корпус, который нужно добывать для получения информации. Это свидетельствует о сознательном уважении по крайней мере к некоторым капитулярам как текстам одиннадцатого века. В некотором смысле, можно прочитать рукопись Савиньи как заявление об успехе капитуляров: спустя много времени после падения Каролингов в регионе, присоединенном к империи путем завоевания (Карл Великий захватил Баварию в 780-х годах), капитулярии как отдельные лица, отдельные тексты еще многое могли предложить компиляторам.Трактовка этого капитуляра в кодексе Савиньи показывает, что писцы с девятого по одиннадцатый век продолжали считать полезным копировать этот текст как единое целое, не только как источник закона, но как убедительное текстовое произведение.

Некоторые ученые задаются вопросом, следует ли рассматривать капитулярии как узнаваемый юридический жанр. Эта рукопись поддерживает аргумент о том, что капитуляры действительно были жанром, понимаемым как таковой в средние века. Те, кто скопировал этот закон более чем через столетие после его составления, все еще считали его структуру и целостность текста важными и заслуживающими сохранения, подчеркивая, что текст имеет ценность как по форме, так и по содержанию.

Капитулярии обычно не упоминаются в большинстве историй западного права. Они были особым продуктом раннего средневековья, когда право было записано в формате, отличном от возрожденной традиции римского права, которая определит будущее развитие европейского права. Тем не менее, игнорируя их, мы упускаем из виду период правовых инноваций, который может многое рассказать нам о том, как формировалось европейское общество в период раннего средневековья. Именно потому, что капитуляры обычно не копировались в судах, которые их создавали, мы можем понимать эти тексты не только как заявления о королевских устремлениях, но как отражение того, как разные общины пытались их использовать.Особый характер корпуса сохранившихся капитулярных манускриптов и его объем позволяют нам увидеть не только то, как франкские короли хотели управлять своим обществом, но и то, как люди во франкском мире фактически превратили эти юридические тексты в инструменты для своих собственных целей и как они стремился переосмыслить мир после Рима. □

---

1 Для передачи Ефрема и интереса
к его работе, связанной с монастырскими реформами Людовика
, см. Давид Ганц, «Знание писаний Ефрема
в эпоху Меровингов и
года Каролингов», журнал по сирийским исследованиям,
нет.2 (1999) [2010]: стр. 37–46, особенно стр. 42.

2 Я рисую здесь, в частности, на Majke de
Jong, «Каролингское монашество: Сила
молитвы», в Розамонд МакКиттерик (ред.), The
New Cambridge Medieval History II (Cambridge
University Press, 1995 ), стр. 622–53.

Дженнифер Р. Дэвис — доцент истории Католического университета Америки и научный сотрудник Джона П. Биркелунда осенью 2016 года в области гуманитарных наук. Опубликовано в The Berlin Journal 30 , осень 2016 г., стр.52-55.

Карл Великий | Отзывы в History

Отсутствие синтетических обработок времен правления Карла Великого одновременно поразительно и удивительно. Несмотря на постоянно растущий объем академических монографий и статей о Каролингском периоде, нет даже отдаленно адекватного введения на английском, французском или немецком языках. Тем не менее, в немалой степени благодаря той замечательной когорте английских ранних средневековцев, в число которых входит Роджер Коллинз, наше понимание культуры, политики и общества в Каролингской Европе изменилось за последние десятилетия.Публикация хорошо продаваемой, хорошо подготовленной и недорогой биографии, таким образом, является своевременной: это идеальная возможность выявить и проинформировать о растущем интересе к ранней средневековой истории как среди студентов, так и среди тех, кто смотрит документальные фильмы и покупает книги. через исследование карьеры и достижений в первую очередь раннесредневекового правителя.

Роджер Коллинз хорошо осведомлен о проблемах, с которыми сталкивается будущий средневековый биограф, даже тот, чьим предметом является правитель, который в высшей степени привлекал внимание современников.Скромно нацеливаясь на создание «трактовки царствования размером с монографию», Коллинз твердо заявляет, что «на самом деле невозможно написать биографию Карла Великого в смысле работы, раскрывающей личные надежды, страхи и цели ее субъекта. , амбиции, фобии и слабости, и пытается объяснить, что он думал, а не что-то из того, что он сделал »(стр. viii). Хотя книга Коллинза написана не строго в хронологическом порядке, она по сути представляет собой изложение политических событий.После двух вводных глав, одна из которых посвящена источникам, а другая репетирует политическое развитие Франкского королевства до 771 года, отдельные главы рассказывают об участии Каролингов в определенных областях в том порядке, в котором они стали заметными в период правления. Тот факт, что пять из этих семи глав посвящены военным и политическим отношениям с различными соседями Карла Великого вплоть до их завоевания (саксами, итальянцами и испанцами, баварцами и аварцами), в то время как последняя глава посвящена «Границам и войнам, 793-813 гг.» , дает некоторые подсказки относительно контролирующего повествования и общей направленности книги; события во Франции рассматриваются в главах, посвященных развитию программы реформ, Франкфуртскому совету и строительству Ахенского дворца; и об имперской коронации и ее последствиях.

Как видно из этого краткого содержания, книга Коллинза предлагает больше о том, чем занимался Карл Великий, чем об обществе, в котором он жил. Причины этого, по-видимому, кроются во взглядах Коллинза на надлежащую роль историка. В предисловии к безымянным современникам он замечает, что он «больше зависит от первичных источников свидетельств того периода, ссылки на которые будут найдены в примечаниях, чем от модификаций или других методологий».Конечно, Коллинз совершенно прав, настаивая на том, что первичные свидетельства лежат в основе исторического знания. Но это, конечно, не тот случай, когда тип истории, изучаемый самим Коллинзом, является неизбежным и единственным результатом внимательного чтения источников или каким-то образом более «истинным» или более нейтральным, чем его альтернативы. Коллинз делает то, что у него хорошо получается, но я бы подумал, что величайший урок расцвета раннесредневековой истории, вдохновленный работами поколения Коллинза, заключается в том, что есть место для тысячи цветков.

Утверждение, что «методология» каким-то образом несовместима с исследованием на основе источников, позволяет Коллинзу разграничивать его предмет и рассматривать поток политических событий в отрыве от их более широкого культурного, экономического или социального контекста. В книге такого масштаба, нацеленной на эту аудиторию, это особенно прискорбно, поскольку приводит к относительно ограниченному взгляду на период и означает, что многие читатели Коллинза уйдут, не подозревая о наиболее захватывающих и важных событиях в раннесредневековой науке.И, возможно, карьера раннесредневекового правителя особенно не подходит для столь решительно высокого политического подхода: неформальный и неинституционализированный характер раннесредневековой политики делает проблематичным определение формально отдельной и дискретной сферы политической деятельности.

Концентрация Коллинза на источниках приводит читателя к частому и желанному знакомству с теми текстами, на которых основано наше знание Шарлеманжа, и проблемами, которые они ставят перед современным историком.Для тех, кто намеревается использовать эту книгу в обучении, это должно быть долгожданным стимулом для студентов задуматься о процессах интерпретации, на которых основаны суждения. Скорее как детектив в хорошем детективе, Коллинз видит свою работу как тщательную оценку свидетелей, предоставленных его современными письменными источниками; как и к заявлениям участников детективного расследования, к их отчетам нужно относиться с величайшей подозрительностью, подвергая их тщательному изучению и сравнению, чтобы проверить их и выявить искажения или обманы.Большая часть опубликованных Коллинзом собственных исследований периода Каролингов продемонстрировала ценность такого подхода и поставила под сомнение то, что ранее считалось «фактами». Выделение набросков событий из фрагментарного и часто противоречивого материала — сильная сторона Коллинза: он является выдающимся потомком великой позитивистской немецкой традиции девятнадцатого века Quellenkritik , которая была нацелена на построение «истинного» повествования о политических и военных событиях. События.Многие недавние раннесредневековые исследования, особенно в англоязычном мире, пошли дальше, сместив объект критики источников: очень твердо поместив письменные отчеты в их современный контекст, они были прочитаны как работы частичных и полемических аргументов, которые при тщательном обращении они могут открыть дорогу в социальную, политическую и культурную вселенную, в которой они были написаны. Коллинз иногда намекает на эти возможности, но в основном придерживается более традиционного подхода.Если Коллинз иногда позволяет своему энтузиазму по поводу критики источников взять верх — например, в параграфе, в котором установлено, что «Регенсбургский собор» 792 г. был, «вероятно, всего лишь церковной секцией общего собрания, которое проходило в Регенсбург в начале 793 г. »(с.132) — в целом он уравновешивает необходимость обсуждения источников и успешного продолжения своего повествования, создав доступное и удобочитаемое введение в курс правления.

В конце концов, Коллинз пишет об источниках, а не о людях; критика их недостатков, а не описание прошлого общества — его любимый дискурс. В руках Коллинза критика источников становится средством определения «достоверности» и, таким образом, включения или исключения показаний в канон свидетелей, которые могут внести свой вклад в разработку повествования о военных и политических событиях. Как лучший сыщик, он не уважает репутацию: действительно, он начинает с того, что сокращает звездного свидетеля до размеров.Биография Карла Великого, написанная после смерти Императора его бывшим придворным Эйнхардом, отодвинута на второй план на том основании, что «он ясно дал понять, что в его цели не входило подробное повествование о жизни и временах его подданного». Отношение Коллинза к Эйнхарду основывается на том факте, что в книге Life of Charles относительно мало пользы для предоставления « информации или дополнительных деталей, которых нельзя найти в других источниках » (стр.1). Эта позиция почти идентична позиции, изложенной Луи Хальфеном в 1921 году, который исключил Эйнхарда из канона надежных источников, обосновывая свою бесполезность для распространения военно-политического повествования. Тем не менее, ученые за восемь десятилетий, прошедших после Халфена, предложили способы, с помощью которых сложный литературный текст Эйнхарда может быть прочитан как интересное представление об осуществлении Карла королевской власти. Жизнь Карла , безусловно, предлагает самый привлекательный и доступный путь для непосвященных в царствование и возможность для студентов критически осмыслить сложные отношения между источниками, их авторами и их подданными; Отсутствие интереса Коллинза к обсуждению того, как историки начали использовать его, несмотря на его относительную бесполезность в предоставлении фактических деталей для наполнения политического и военного повествования, прискорбно.

Фактически, Эйнхард относительно легко сбегает, поскольку Коллинз совершенно не доверяет современным попыткам написать даже политические и военные рассказы: «большинство других франкских исторических сочинений того времени оказываются столь же своеобразными, пристрастными, а иногда и откровенно лживыми» (p.ix) . В самом деле, самые непосредственные и личные разделы книги — это те, в которых Коллинз позволяет себе прокомментировать то, что он иногда приближается к изображению как битву умов с группой исключительно лукавых и отказывающихся сотрудничать свидетелей, как в своем восклицании на стр. .81, «даже для этого источника это потрясающая пародия на правду». Иногда, однако, это почти инстинктивное недоверие, кажется, побуждает Коллинза выбросить ребенка из того же окна, что и вода в ванне (см., Например, резкую критику Эйнхардом описания последней воли и завещания Карла Великого на стр. 158-9). . Преобладающая озабоченность сообщением о конкретных событиях может также привести к странному бестелесному прочтению повествовательных источников, которые могут стать просто кладезями неконтекстуализированных самородков свидетельских показаний.Коллинз сразу же подчеркивает закономерности искажения фактов в источниках, например, в королевских франкских летописях, описывающих отношения Карла Великого с Тассило Баварским. В отличие от многих недавних историков, он менее заинтересован в переходе от этих моделей искажения к прочтению, по крайней мере, некоторых из этих нарративов как сознательных репрезентаций недавнего прошлого, написанных, чтобы повлиять на нынешнюю публику. Однако такое прочтение может углубить наше понимание политики царствования.Работа Карла Бруннера над Annales Nazariani , например, показала, что это конкретное представление прошлого было попыткой примирить конфликтующее политическое давление во вновь объединенных провинциях к востоку от Рейна, что может дать важное понимание мотивов из тех аристократов, которые составили заговор против Карла Великого в 785-675 гг.

В то время как отношение Коллинза к историческим повествованиям анналов — это как главный герой в битве умов, другие жанры исходного материала не играют в его рассказе особой роли.Сохранившаяся поэзия, например, оказалась одним из наиболее плодотворных источников для реконструкции социальной и культурной жизни двора Карла Великого, но примечательна своим отсутствием. Точно так же буквы Алкуина используются постольку, поскольку они могут пролить свет на дебаты, приведшие к коронации 800 г. и изменению политики в сторону принудительного обращения саксонцев, но не для понимания, которое они позволяют проникнуть в сообщество придворного.Решение Коллинза работать в основном с одной группой источников, анналами, и сосредоточиться на политическом повествовании, означает, что целые области франкской политической культуры опускаются: например, трактовка королевского ритуала ограничивается обсуждением дворцов Каролингов. который пытается подорвать любую функцию между архитектурной формой и церемониальной функцией.

Настоящие люди странным образом отсутствуют. Одним из реальных достижений недавних исследований стало заселение франкского двора и «маленьких миров», составлявших Империю Карла Великого.Неуловимы даже те чёткие, дающие доказательства интеллектуальные советники, которые всегда занимали видное место в историографии царствования. Таким образом, карьера Алкуина обсуждается на пустом месте, а его присутствие или возможное влияние иногда упоминается мимоходом, и он возвышается над своими сверстниками! Женщины, даже королевские женщины, фактически « исчезают »: политическая и военная направленность Коллинза и его неявная уверенность в ограниченном определении политической власти в формальных терминах (оба из которых почти не учитывают гендерные аспекты) приводят к потенциальной важности женщин через игнорирование неформального влияния на своих сородичей.Каролингские женщины — это не призраки, вызванные «методологией»: они присутствуют в источниках, изучение которых продемонстрировало их важность в политике того времени.

Миряне, даже имеющие высшее социальное положение и политическое значение, живут еще хуже, и их сознательно и явно исключают: и политика в масштабах всего королевства, которая может проводиться во многих случаях в поздние средневековые века » (стр.10). Утверждение, что изучение классов землевладельцев и их отношения к королевскому правительству не стоит выделки, должно стать неожиданностью для специалистов. В конце концов, наиболее поразительные успехи в нашем понимании политической истории франкских королевств были достигнуты благодаря кропотливым исследованиям, вдохновленным работами покойного Герда Телленбаха и Карла Шмида, и продолженным на протяжении четырех академических поколений «историческими просопографами» школы Фрайбурга и Мюнстера (хотя непосвященный читатель Коллинза не знал бы об их работах).Хотя утверждения прозопографии вызвали множество критических дискуссий, немногие практикующие ученые отвергли бы их полностью или полностью проигнорировали бы их значение для нашего понимания политики.

Коллинз отвергает возможность достижения каких-либо значимых выводов об аристократической власти без реального взаимодействия ни с немецкими просопографами, ни с большим и постоянно растущим объемом исследований, в которых используются документальные свидетельства для изучения работы сельских сообществ и социальной значимости взаимных отношений между ними. церкви и их благотворители-миряне.Например, его обсуждение ценности хартий как свидетельства подчеркивает, что два монастыря Фульда и Санкт-Галлен являются «исключительными» с точки зрения сохранения «относительно большого количества ранних хартий» (стр. 10). К сожалению, большинство читателей, включая многих исследователей, чей опыт находится в другом месте, поймут, что комментарии Коллинза указывают на то, что архивы Фульды и Санкт-Галлена являются единственными существенными источниками для землевладения и юридических сделок, и, таким образом, уйдут, не подозревая о богатствах выживших. чартерные традиции, сохраненные церковными учреждениями Каролингов от Корви в Саксонии до Фарфы в центральной Италии, от Редона в Бретани до Фрайзинга в Баварии.В другом месте Коллинз утверждает, что, если у нас нет последней воли и завещания, мы не сможем раскрыть весь объем владений отдельного человека, и поэтому важные выводы невозможны. Такая позиция кажется странной для раннего средневековца, чья профессия, в конце концов, основана на осторожном и критическом обращении с неизбежно фрагментарными свидетельствами; это также не имеет отношения к тому, что было сделано с аристократическими семьями. И Коллинз не может обсудить, что горстка завещаний, которые действительно выживают, особенно завещание Фульрада Сен-Дени, которое долгое время считалось важным источником в понимании механизмов экспансии и консолидации Каролингов в юго-западной Германии.Пессимизм Коллинза в отношении свидетельств хартии вызывает еще большее недоумение, учитывая его собственное участие в антологии, подготовленной группой Бакнелла в 1986 году (W. Davies and P. Fouacre, eds., The Settlement of Disputes in Early Medieval Europe , CUP ), что стало настоящей вехой в освещении возможностей реконструкции работы раннесредневекового общества по свидетельствам хартии.

В конце концов, отказ Коллинза включить аристократию в свою картину не только сужает его точку зрения.Я не понимаю, как мы можем адекватно понять или истолковать правление Карла Великого или политику Каролингов без обсуждения тех фигур, которые, как так многозначительно выразился Карл-Фердинанд Вернер четверть века назад, были одновременно единственными партнерами и главными соперниками короля. Рекламное объявление на задней обложке проводит расплывчатые и неразработанные современные параллели, в которых говорится о «попытке Карла Великого создать единое общеевропейское государство». Сама книга не содержит ни демонстрации того, что это действительно было целью Карла Великого, ни каких-либо размышлений о том, что могло составить такую ​​попытку в контексте раннего средневековья.Наше понимание процесса политической экспансии, посредством которого была создана империя Каролингов, трансформируется благодаря работе, в которой рассматривались меняющиеся расстановки местных элит и их церковных основ: именно благодаря такой работе мы можем начать достигать более полного понимания возможности и проблемы интеграции в Каролингской империи, чем это возможно из хронологии завоеваний и восстаний. Из-за своей неспособности обсудить элиты, в чьих руках находился успех или провал каролингского проекта, Коллинз может сделать лишь немного больше, чем высказать свое мнение о балансе центробежных и центростремительных сил, отвергнув «франкские идеи правления» как «очень этноцентрические». (п.150) и однажды упомянув о возможной роли христианства как интегрирующего фактора (с.151). Точно так же, только изучая меняющиеся механизмы, посредством которых местные элиты осуществляли свою власть, и взаимосвязь между государственной службой и семейным наследием в создании этой власти, мы можем понять функционирование правительства Каролингов. Опять же, Коллинз просто пренебрежительно отстраняется: законодательство было «возможно непрактичным», в то время как «практика, скорее всего, не соответствовала этим [королевским] предписаниям», поскольку «правительственный аппарат в распоряжении Чарльза был недостаточным» (стр.156).

Фактически, книга Коллинза в конечном итоге не может ответить на главные вопросы, поставленные исследованием правления Карла Великого. Методология, которую он использует для формирования политического нарратива из анналов, не позволяет провести структурный анализ, необходимый для решения фундаментальных вопросов интеграции региональных элит в имперское государство и передачи приказов от двора к местности. адресованный. Когда дело доходит до рассмотрения функционирования правительства и взаимосвязи между амбициями правителей и реалиями местной власти, Коллинз внезапно и резко отходит от источников: нарратив уступает место широким интерпретативным заявлениям, сделанным без указания на оспариваемые и развивающиеся исторические аргументы, из которых они получены.Коллинз выдвигает в высшей степени пессимистический вердикт по поводу достижений Чарльза как обреченных на долгосрочную неудачу из-за отсутствия « адекватной централизованной администрации », но не предлагает никаких обсуждений того, как правительство могло или не могло работать, или что могло составлять «адекватное централизованное управление» в мире, где власть была землей: его политический рассказ, основанный на источниках, и отказ от документальных свидетельств не оставляют места для такой оценки.Коллинз отказывается от строго нейтрального комментария, основанного на источнике, не только при рассмотрении структурных вопросов. Оценочные суждения о «неудовлетворительном преемнике Карла Великого» (стр. 158) делаются без всякого обоснования: это оспариваемые аргументы об исторической интерпретации, а не непосредственные истины, обнаруженные в современных источниках. Заинтересованный читатель не мог уйти и найти в источниках ссылку на яркую картину беспомощности франков против мародеров-викингов в 830-х годах из-за военного флота Карла Великого.мог сгнить »(с.171). Тень восприятия Коллинза окончательной неудачи давно падает на этого Карла Великого, но это восприятие неудачи ни в коем случае не обсуждается или не оправдывается первичными доказательствами.

С точки зрения его собственных заявленных целей книга Роджера Коллинза имеет определенный успех: здесь представлен точный и доступный рассказ, в котором объясняется его основа в проблемных первоисточниках. Тем не менее, к сожалению, многие читатели останутся не в курсе широты и разнообразия нынешних подходов и интерпретаций, а также добродушных и оживленных дебатов, характерных для недавних исследований.И невозможно не задаться вопросом, не мог ли автор основополагающих исследований права, грамотности и регионализма в раннесредневековой Испании успешно предпринять что-то более амбициозное и более важное. Я бы подумал, что лучше было бы объяснить, что существуют области исследований, в которых авторский выбор и структура этой книги затрудняют интеграцию, чем пытаться оспаривать существование целых частей историографии.Роджера Коллинза следует поблагодарить за то, что он предоставил нам надежный и простой в использовании отчет о правлении Карла Великого, доступность и цена которого гарантированно привлекут к нему внимание широкой аудитории. Но остается необходимость в трактовке Карла Великого, которая помещает убедительное описание событий его правления в доступное исследование их более широкого культурного, социального и политического контекста.

Перейти к основному содержанию Поиск

Поиск

• Где угодно

Быстрый поиск где угодно

Поиск Поиск

Расширенный поиск

• Войти | регистр

Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Домой

• Подписка / продление
  • Учреждения
  • Индивидуальные подписки
  • Индивидуальное продление
• Библиотекари
  заказов
  Чикагский пакет
  • Полный охват и охват содержимого
  • Файлы KBART и RSS-каналы
  • Разрешения и перепечатки
  • Инициатива развивающихся стран Чикаго
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы библиотекарей
  • Агенты
    и платежи
    • Полный пакет Chicago
    • Полный охват и охват содержимого
    • Даты отправки и претензии
    • Часто задаваемые вопросы агента
  • Партнеры по издательству
    • О нас
    • Публикуйте у нас
    • Недавно приобретенные журналы
    • tners
  • Новости прессы
    • Подпишитесь на уведомления eTOC
    • Пресс-релизы
    • СМИ
  • Издательство Чикагского университета
  • Распределительный центр в Чикаго
  • Чикагский университет
  • Положения и условия
  • Заявление о публикационной этике
  • Уведомление о конфиденциальности
  • Доступность Chicago Journals
  • Доступность вузов
  • Следуйте за нами на facebook
  • Следуйте за нами в Twitter
  • Свяжитесь с нами
  • Медиа и рекламные запросы
  • Открытый доступ в Чикаго
  • Следуйте за нами на facebook
  • Следуйте за нами в Twitter

  «Медный век» — история концепции

  В своем описании курганов в долине Миссисипи Эфраим Сквайер и Эдвин Дэвис отметили обнаружение большого количества инструментов и украшений из меди.Они были обработаны методом холодной обработки из самородной меди и, вероятно, происходили из района Верхнего озера, где также были известны древние рудники (Squier and Davis 1848, стр. 196, 202, 279–281). Их наблюдения были отмечены археологами Старого Света, так что Дэниел Уилсон, который был одним из первых последователей трехэпериодной системы Томсена в его книге «Археология и доисторические летописи Шотландии » (1851), мог говорить о том, что самородная медь используется для «случайной замены» каменные орудия » (Wilson 1851, p. 203), но в то время он считал строителей курганов в долине Миссисипи эпохой неолита (Wilson 1851, p.218).

  В 1861 году Смитсоновский институт опубликовал короткую монографию Адольфа Морло, Общие взгляды на археологию , как в рамках годового отчета за 1860 год (Morlot 1861a), так и в виде отдельного тома (Morlot 1861b). В этой публикации Морло представил американским читателям обзор европейской археологии, составленный в соответствии с системой трех возрастов. Морло утверждает, что в Америке был медный век (1861a, с. 287; 1861b, с. 4), но что «в Европе отсутствуют остатки медного века», потому что металлургия пришла откуда-то еще, вероятно, из Азии (1861a , п.288; 1861b, стр. 7). В том же году Уильям Уайльд опубликовал второй том своего каталога Музея Королевской ирландской академии, описывая артефакты из животного материала и бронзы (Wilde 1861). В этой важной работе Уайльд, в отличие от Морло, не принял систему трех возрастов (Rowley-Conwy 2007, стр. 221–224), но он сделал ряд наблюдений, которые оказались очень влиятельными в дебатах о медном веке. в Европе, поэтому я процитирую их in extenso :

  «Пока еще почти не было никакого уведомления [стр.356], взятого из нашего ирландского медного оружия, очевидно предшественников смешанного металла — бронзы или латуни… Нет никаких сомнений в том, что эти медные кельты — самые старые металлические артефакты в Коллекции и, вероятно, были непосредственными преемниками аналогичных класс орудия из камня….

  «мы не располагаем достаточно большими количествами [стр. 357] из чистой самородной меди, такие как гренландцы, эскимосы и некоторые североамериканские племена рубят и молотят…

  ‘знание этого металла [т.э., медь], должно быть, была предварительным этапом изготовления бронзы…

  При тщательном исследовании было обнаружено, что тридцать самых грубых и, по-видимому, самых старых кельтов сделаны из красной, почти нелегированной меди »(Wilde 1861, стр. 355–361).

  Ксилография двух из этих медных топоров воспроизведена на рис. 1. Комментарии Уайльда были подхвачены Дэниелом Уилсоном в новом издании его работы, которая теперь называется просто Доисторические летописи Шотландии (Wilson 1863).В этом значительно расширенном исследовании, написанном в то время, когда он находился в Торонто, Канада, Уилсон предполагает, что на Британских островах был «переходный век меди», приводя в качестве доказательства топоры, каталогизированные Уайльдом (Wilson 1863, стр. 319). В самом деле, он считает, что это свидетельство, возможно, указывает на независимое открытие металлургии меди, как это было в Новом Свете (Wilson 1863, стр. 318–319).

  Рис. 1

  Медные топоры из коллекций Музея Королевской Ирландской Академии (Wilde 1861, инжир 245 и 246)

  Фердинанд Келлер отступил от дискуссии о медном веке в своей главе, посвященной находкам из озера Гарда. at Peschiera опубликовал в своем пятом отчете об озерных жилищах (Keller 1863, p.141). Отчеты Келлера были сопоставлены и переведены на английский язык Джоном Э. Ли в 1866 году, и стоит процитировать этот перевод, поскольку книга была широко прочитана в англоязычном мире и вышла во второе издание в 1878 году:

  Во всех дошедших до меня работах, посвященных развитию цивилизации и появлению металлов в западных странах, утверждается, что использование меди обязательно должно было предшествовать использованию смеси этого металла с оловом, т.е. изготовлен из бронзы: но, несмотря на это, и хотя медные инструменты иногда встречаются, хотя и очень редко, тем не менее, медный век никогда не существовал в Европе [стр.219], так как переход от чистой меди к бронзе в Европе не происходил. Это утверждение частично верно в отношении Западной Европы, но не для всего континента, и особенно не для его востока, таких как Венгрия и страны, расположенные к востоку и югу от него (Keller 1866, стр. 218–212). 219; во втором издании [1878, с. 362–363] первое предложение такое же с примечанием, подтверждающим изменение мнений по теме, а второе предложение немного изменено).

  Явное утверждение Келлера о медном веке в Венгрии и других странах Восточной и Южной Европы было основано на наличии значительного количества медных предметов в коллекции венгерских доисторических артефактов, которые швейцарский промышленник Вильгельм Фер передал Цюриху. музей (Келлер 1863, стр.13; 1866, стр. 219). В стороне стоит отметить, что в 1861 году Ференц Кубини, представляя свою собственную коллекцию доисторических венгерских артефактов, утверждал, что медь используется раньше, чем бронза (Kubínyi 1861, стр. 81–82), но поскольку он написал на венгерском, маловероятно, что его работа была широко прочитана или повлияла на дебаты за пределами Венгрии; конечно, кажется, что он не получил широкого цитирования.

  до Джона Лаббока — исторических времен появилось в 1865 году.В то время как Уилсон обсуждал только Шотландию, полотна Лаббока были всемирно известными (Rowley-Conwy 2007, p. 176), и его книга быстро стала бестселлером, выдержав несколько изданий. Лаббок признал существование медного века в Северной Америке (1865, стр. 201–202), но отрицал его существование в Европе, оспаривая аргументы Уайльда на том основании, что топоров, заявленных как медные, было немного и что не было аналитических доказательств. их сочинения (1865, с. 15, 32). Он приписывает Джеймсу Дане наблюдение, что первые жители Северной Америки «в каком-то смысле можно сказать, что они были в каменном веке, поскольку они использовали медь не как металл, а как камень» (1865, с.202). Книга Лаббока пропагандирует древность человечества (только недавно созданную, в 1859 году) и трех возрастную систему, которая, как он пишет, все еще «не получила всеобщего признания», даже когда она применяется исключительно к Европе (Lubbock 1865, p. 3). Возможно, Лаббок чувствовал, что постулирование медного века ослабит его продвижение трех веков как хронологической основы, но, конечно, как мы видели, это можно интерпретировать как отрицание постулата о том, что бронзовая металлургия пришла из-за пределов Европы ( Лаббок 1865, стр.5), что было центральным принципом Трехвозрастной системы.

  Годом ранее, в 1864 году, в Испании была опубликована книга Касиано де Прадо-и-Валло Descripcion física y geológica de la provincia de Madrid (de Prado 1864). Горный инженер де Прадо очень интересовался предысторией: его книга содержит приложение, озаглавленное «Noticia sobre cavernas y minas primordiales en España» (de Prado 1864, стр. 210–219). В последнем разделе рассматриваются отчеты о пещерах со всей Испании, провинция за провинцией (de Prado 1864, стр.210–217), заканчивая обсуждением шахты Эль-Милагро в Астурии, где были найдены орудия из камня и рога. По мнению де Прадо, это свидетельство указывает на очень раннюю дату эксплуатации рудника, когда медь была еще слишком драгоценна для использования в горных инструментах, и поэтому он датировал ее переходным периодом между каменным веком и бронзовым веком Prado 1864, стр. 217–219). Де Прадо (1864, с. 200) также сообщает нам, что у него был медный топор из западной части Астурии, «вероятно, де tiempo anterior al descubrimiento del bronce» («вероятно, со времен до открытия бронзы», мой перевод ), утверждая, что медь была известна раньше бронзы, потому что ее можно найти как самородную медь, а бронза — это сплав с оловом, который неизвестен в самородном состоянии.де Прадо прямо не упоминает медный век в своей монографии 1864 года, но в примечании к «L’anthropologie en Espagne», где обсуждается работа де Прадо, Франц Прунер-Бей (1865, стр. 368) говорит нам, что де Прадо «склонялся к à. acceptter une époque de cuivre qui, en Espagne, précéda celle du bronze ‘(«придерживается мнения, что следует принять медный век, который в Испании предшествует бронзовому веку», мой перевод). Прунер-Бей приводит каталог Уайльда (1861) как доказательство существования медного века, «когда металлическое оружие и инструменты, по крайней мере в Ирландии, основывались на моделях, заимствованных из предыдущей эпохи» (Pruner-Bey 1865, стр.368, мой перевод), утверждая, что медная металлургия имела местное происхождение в Испании и что медный век существовал как в Ирландии, так и в Испании (Pruner-Bey 1865, p. 369). Статья Прунер-Бея важна — она ​​появилась на международном языке доисторических времен девятнадцатого века, французском, в бюллетене Bulletins de la Société d’anthropologie de Paris , и в 1865 году он был влиятельной фигурой в качестве президента этого общества. .

  В 1868 году в Норидже и Лондоне проводился Международный конгресс антропологии и археологии , и Джон Лаббок (1869) использовал Послание своего президента, чтобы подтвердить трех возрастную систему.Лаббок отказался признать медный век, пишет,

  курганы и швейцарские озерные деревни бронзового века были убедительным доказательством в этом отношении [а именно, что бронзовый век наступает после неолита]. Если бы знания о металле вводились постепенно и медленно с его открытием на месте, тогда медь предшествовала бы бронзе … Однако, что касается Западной Европы, в то время как у нас были тысячи бронзовых орудий, у нас было очень мало меди. , и ничего из олова (Лаббок 1869, стр.6).

  Интересно сравнить, как об этом выступили в Испании и Франции. В широко читаемом журнале Matériaux pour l’histoire primitive et naturelle de l’homme Луи Ларте (1869, стр. 6–7) просто изложил аргумент Лаббока о том, что в швейцарских озерных деревнях существует четкое различие между каменными деревнями. Эпоха и бронзовый век доказали, что промежуточного периода не было. В Испании Антонио Мачадо-и-Нуньес сообщает те же слова (Machado 1869, стр.39), но добавляет свои собственные комментарии, утверждая, что в Андалусии бронзовый век лучше всего называть медным веком, потому что найденные там артефакты сделаны из меди (Machado 1869, с. 283), хотя, конечно, это не тот период. то же самое, что и предположение, что медный век предшествует бронзовому веку.

  Однако идея о том, что, возможно, существовал медный век, предшествовавший бронзовому веку, также начала находить поддержку на юге Франции. В 1869 году Поль-Луи Казалис де Фондус и Жюль Оллье де Маришар сообщили в журнале Matériaux pour l’histoire primitive et naturelle de l’homme о своих раскопках в Grotte des Morts (Дюрфор, Гар), датируя это место до переходный период между неолитом и бронзовым веком, который они «с радостью назвали бы медным веком, если бы вместо того, чтобы просто найти несколько медных бусин, [они] нашли оружие или инструменты» (Cazalis de Fondouce and Ollier de Marichard 1869, п.260; мой перевод). В том же 1869 году в Копенгагене прошел четвертый Международный конгресс антропологии и археологии , на котором Казалис де Фондус представил результаты раскопок в Гроте де Мортс. В ходе последовавших за этим дебатов на конгрессе Эдуард Десор прокомментировал, что медь характеризует переходный период между неолитом и бронзовым веком. Текст, опубликованный в сборнике, очень похож на текст более ранней статьи (Cazalis de Fondouce 1875).

  В 1870 году Рекаредо де Гарай-и-Андуага, другой испанский горный инженер, описал диоритовые отбойные камни, которые он обнаружил на медном обнажении в Родео-дель-Мандроньо (Вальверде-дель-Камино, Уэльва). Он утверждал, что, поскольку обнажение было таким маленьким, его, должно быть, эксплуатировали в «медном веке», когда медь была так же драгоценна, как золото в наше время (de Garay y Anduaga 1870, p. 1238). Хуан Виланова-и-Пьера должен был стать главным защитником медного века в Испании (Ayarzagüena Sanz and Puche Riart 2012), но поначалу он был скромен, описывая «промежуточный период между неолитом и бронзовым веком» (Vilanova 1872, 208). ; мой перевод) без использования термина «медный век».В его статье на Копенгагенском конгрессе международных антропологических и археологических исследований в Копенгагене в 1869 году используется та же фраза, когда обсуждается контекст, в котором были обнаружены и полированные каменные топоры, и «бронзовые» топоры (Виланова 1875, стр. 231–232). Точно так же в своей монографии 1872 года, Origen, naturaleza y antigüedad del hombre , он полагает, что медь предшествовала использованию бронзы в Испании (Vilanova y Piera 1872, p. 418), но, следовательно, не утверждает, что это медный век. Однако ортодоксальное мнение в доисторическом европейском сообществе все еще заключалось в том, что использование бронзы предшествовало использованию меди, и это произошло потому, что технология была привнесена с Востока и потому, что бронза имеет превосходные свойства по сравнению с медью (напримерграмм. Фигье 1870, стр. 250–254).

  Между тем в Англии все еще продолжались споры по поводу обоснованности системы трех возрастов (Rowley-Conwy 2007, стр. 248–250). Представляя выставку в Обществе антикваров, которая была разработана для продвижения концепции бронзового века, Джон Эванс обсудил вопрос о медном веке, утверждая, что «бронзовому веку должен был предшествовать век, в котором использовалась только медь». (Эванс 1873, стр. 394). Но он добавил, что в Англии «у нас есть лишь очень незначительные следы любого такого медного века, потому что даже когда мы находим орудия, состоящие в основном из меди, обычно присутствует небольшой процент олова» (Evans 1873, стр.394), тогда как в Северной Америке имелось множество свидетельств такого медного века (Evans 1873, p. 395). В Германии концепция бронзового века все еще не получила всеобщего признания (Lindenschmit 1876; ср. Mestorf 1878).

  Седьмой Международный конгресс антропологии и археологии прошел в Стокгольме в 1874 году, и Волластон Фрэнкс представил анализ доисторических медных артефактов с Кипра в коллекциях Британского музея. Он не зашел так далеко, чтобы утверждать, что они доказали существование медного века; этот вопрос, как он отметил, поднимался во многих случаях, ограничившись тем, что, вероятно, в некоторых странах было время, когда чистая медь использовалась для оружия и инструментов, но он сомневался, что это было общим правилом (Franks 1876, p.350).

  Статья Эванса (Evans 1873) была подхвачена Эрнестом Шантром, который в 1875 году опубликовал свой четырехтомник Études paléoethnologiques dans le bassin du Rhône: Âge du bronze: recherches sur l’origine de la métallurgie en France . В первом томе, Industries de l’Âge du bronze , он обсуждает теории происхождения металлургии (Chantre 1875, стр. 14), говоря, что на основе североамериканских свидетельств некоторые рабочие утверждали существование Медный век как «эпоха перехода от камня к бронзе» (мой перевод) на основе артефактов из чистой меди, которые являются скевоморфами каменных артефактов.Шантр, однако, считал, что доказательств было слишком мало и ограничивалось лишь несколькими местами, так что он тоже считал их недостаточным доказательством медного века.

  Возможно, ключевым моментом для принятия концепции медного века стал восьмой Международный конгресс антропологии и археологии , состоявшийся в Будапеште в 1876 году. -ce que on peut admettre un âge du cuivre, et quelles sont les caractéristiques des objets du cuivre Trouvés jusqu’à présent? En quelle Relations se Trouvent les objets de cuivre avec les objets de bronze en Europe? »(« Можно ли принять медный век и каковы характерные формы медных артефактов, найденных на сегодняшний день? Какая связь между медными и бронзовыми артефактами в Европе? », мой перевод) ( Congrès 1877, p.Икс). Генеральный инспектор музеев и библиотек Венгерского Королевства и директор Национального музея, Franz von Pulszky v. Lubócz u. Челфалва был президентом собрания и представил доклад о медном веке в Венгрии. Это ответило критикам такой эпохи, показав, что типы медных артефактов отличались от типов бронзовых артефактов, и что некоторые из медных типов были скевоморфами каменных орудий, в то время как между камнем и бронзой не было преемственности формы. артефакты (фон Пульски 1877, стр.223–224, 226). К сожалению, фон Пульски проанализировал только десять артефактов, и в последующем обсуждении Джон Эванс воспользовался этим, чтобы оспорить свою интерпретацию данных, в то время как другие вмешались, сделав наблюдения, касающиеся медных артефактов (фон Пульски 1877, стр. 225, 234–236). Эта тема не была новой для фон Пульски, который уже доказывал существование медного века в Венгрии в обращении к Академии наук Будапешта в начале 1875 года (сообщалось, например, в Испании — von Pulszky 1875, стр.29). Его диссертацию подхватил в Австрии консерватор к. k. Центральная комиссия für Erforschung und Erhaltung der Kunst- und Historischen Denkmale, Матиас Мач, который утверждал существование медного века и в Австрии (Much 1879, 1885, 1886).

  В 1878 году итальянец Инноченцо Регаццони обсуждал концепцию медного века в своей монографии L’uomo preistorico nella provincia di Como . Его рассуждения представляют интерес, поскольку он ясно понимал, что Уайльд, а также Лаббок постулировали медный век, но его выводы общеприняты для того периода — он допустил медный век в Северной Америке, но утверждал, что изделия из чистой меди были настолько редки. в Европе и особенно в Италии, что «если в некоторых местах этот металл был известен и использовался раньше бронзы, это не имело значения и длилось недостаточно долго, чтобы составить настоящий медный век» (Regazzoni 1878, p.82; мой перевод). Книга Регаццони была довольно жестко и подробно рассмотрена Пеллегрино Штробелем в итальянском национальном доисторическом журнале Bullettino di Paletnologia Italiana , и, действительно, Штробель прямо упоминает обсуждение Регаццони вопроса о медном веке (Strobel 1878, стр. 148).

  Девятый международный конгресс антропологии и археологии проходил в Лиссабоне в 1880 году, и медный век снова был одной из официальных тем для обсуждения, за исключением того, что вопрос уже не состоял в существовании такой эпохи. но как это можно распознать: «D’après quels faits peut-on reconnaître la transition de l’âge de la Pierre Polie à celui du cuivre ou des métaux en Portugal?» («Какие доказательства могут быть представлены для идентификации перехода от от возраста полированного камня [неолита] до века меди или металла в Португалии? », мой перевод) ( Congrès 1884, p.xi). Хуан Виланова-и-Пьера представил доклад, в котором аргументируется необходимость местного развития металлургии в Испании, объединяя существование медного века с местным развитием металлургии (Виланова, 1884). Интересно, что он ссылается на мегалитические гробницы, относящиеся к «l’âge de la pierre polie, du cuivre, du bronze и т. Д.» («Век полированного камня, меди из бронзы и т. Д.», Мой перевод) (Виланова 1884, p. 353), риторический прием, который предполагает, что он чувствовал, что существование медного века больше не нуждается в оправдании.Но в последовавшей дискуссии французские доисторики оспорили его выводы. Шантр — хотя и не исключил a priori существования медного века в Испании — выразил мнение, что это не было доказано. Его аргументом было отсутствие анализа, но также и доминирующая гипотеза о том, что знания о металлургии были привнесены с Востока, и Шантр подчеркнул, что даже в Венгрии, где на сегодняшний день было найдено больше всего медных артефактов, существование медного века было очевидным. до сих пор не доказано (Виланова 1884, с.355–356). Габриэль де Мортилье также отказался принять модель Вилановой на том основании, что артефакты были сделаны из меди, когда олова было в дефиците, и (ошибочно), что топоры, которые Виланова утверждал, были медными, имели формы, датируемые поздним бронзовым веком (Виланова 1884). , с. 357). Точно так же Картальяк в своем отчете о Rapport sur la session de Lisbonne , опубликованном сразу после конгресса, был критически настроен, комментируя, что «М. Vilanova parle dans les termes très-vague de l’âge du bronze en Espagne et de l’âge du cuivre qui l’a précédé ‘(‘ Г-н Виланова очень расплывчато говорит о бронзовом веке в Испании и о медном веке, который предшествовал it ‘, мой перевод) и уделяя много внимания выдвинутым возражениям (Cartailhac 1880, стр.74).

  В 1881 году сэр Джон Эванс опубликовал Древних бронзовых орудий, оружия и украшений из Великобритании и Ирландии . Эта работа, которая последовала за более ранним систематическим исследованием каменных артефактов (Evans 1872), была опубликована в то время, когда система трех возрастов только-только стала общепринятой в Англии (Rowley-Conwy 2007, стр. 235–285). Поэтому неудивительно, что Эванс начинает с повторения «трех стадий прогресса, представленных каменным, бронзовым и железным периодами» (1881, с.1). Он говорит о «медном веке», говоря, что, если он «существовал в Старом Свете, его домом была Азия или самая восточная часть Европы, а не какая-либо западная страна» (Evans 1881, p. 2), что кажется чтобы учесть венгерский медный век, но не на юге Испании. Для Эванса это было лучше всего задокументировано в Северной Америке (1881, стр. 2–4). Затем он переходит к подробному обсуждению классической формулировки системы трех веков (Evans 1881, стр. 4–26), которая обеспечила хронологическую основу его книги, в которой обсуждались бронзовые артефакты, в основном относящиеся к бронзовому веку (Evans 1881, п.26). Ясно, что это подробное повторение системы трех возрастов следует рассматривать в контексте медленного принятия этой схемы. Возможно, неудивительно, что Эванс не хотел признавать медный век на Британских островах, и действительно, его применение к британской последовательности оставалось спорным (Allen et al. 2012).

  Работа Эванса была быстро переведена на французский (1882 г.) — более широко читаемый в континентальной Европе, чем английский в то время, и официальный язык международных конгрессов.На этом языке он был известен и специально цитировался Гаэтано Кьеричи в статье 1884 года, в которой он ввел в обращение итальянский термин Eneolitico (или Eneo — litico , как он его использовал), то есть энеолит или энеолит, он датирует артефакты в могильных комплексах Ремеделло (рис. 2) и Ринальдоне, которые он правильно поместил между неолитом и бронзовым веком. Его термин Eneolithic эстетически неудачен, поскольку он объединяет латинское aeneus с греческим корнем λῐθικός (lithikos), тогда как более правильный с филологической точки зрения Chalcolithic был бы предпочтительнее (Strahm 1982, p.22; возможно, что у Киричи не было греческого языка, хотя это маловероятно, поскольку он был римско-католическим священником). Однако оба термина по существу неудачны, потому что прилагательное aeneus , как и χαλκός ( chalkos ), может означать медь или бронзу. Эта последняя двусмысленность, возможно, была преднамеренной, поскольку ученые в то время не были уверены, сделаны ли артефакты в могильных комплексах Ремеделло и Ринальдоне, о которых говорил Кьеричи, из меди или бронзы, и его конкретная проблема заключалась в том, чтобы найти для них хронологическое сопоставление.Для Кьеричи термин Eneolitico обозначал переходный период, когда металлические и каменные артефакты использовались рядом друг с другом (1884, с. 150–151). Отцовство концепции медного века в Италии традиционно (например, Peroni 1992, p. 26) приписывалось Кьеричи, но, как мы видели, на самом деле Инноченцо Регаццони уже обсуждал эту идею в своей монографии 1878 года, которая была рассмотрена. в обзоре Bullettino di Paletnologia Italiana , в котором прямо упоминается его обсуждение вопроса о медном веке (Strobel 1878, стр.148). Киеричи, как редактор бюллетеня Bullettino , не мог не знать об этой дискуссии, не в последнюю очередь потому, что обзор Штробеля породил серию писем между Регаццони и Кьеричи (Magnani 2010, стр. 170–172; ср. Macellari 2010, стр. 12), а в личной библиотеке Кьеричи хранилась копия монографии Регаццони. Кьеричи также владел копией книги Шантра (1875 г.) Âge du bronze и протоколами Лиссабонской и Будапештской встреч Международного конгресса антропологии и археологии (1877, 1884), так что он, скорее всего, быть очень хорошо информированным о дебатах о медном веке (перечень библиотеки Кьеричи см. в Magnani 2010, стр.219–221 и компакт-диск «Библиотека»).

  Рис. 2

  Материал кладбища Ремеделло медного века (Италия — Кьеричи 1884, tav. VI)

  В 1884 году Адриан Жанжан опубликовал статью «L’Âge du cuivre dans les Cévennes», в которой он обсуждал новое свидетельство, подтверждающее гипотезу Казалиса де Фондуса (1875, стр.