Оглавление

Михаил Грушевский. Традиционная схема «русской» истории и проблема рациональной организации истории восточных славян – Ликбез

Михаил Грушевский, 1901.

Небольшая статья под названием «Традиционная схема «русской» истории и Проблема рациональной организации истории восточных славян» (по-украински «Звычайна схема «русской» истории и справочника рационального уклада истории восточнославянства») Михаил Грушевский (1866–1819 гг. ).34), украинский историк, писал в сентябре 1903 г. Грушевский к тому времени был известным профессором Львовского университета и председателем Шевченковского научного общества, которому удалось опубликовать множество статей и несколько томов документов по истории Украины, три толстых тома многотомной «Истории Украины-Руси», четвертый том на подходе.

Грушевский готовил «Традиционную схему…» в качестве доклада к Международному конгрессу славистов, который должен был состояться в Петербурге. Съезд, однако, был отменен, но статья Грушевского была напечатана в первом томе сборника «Статьи по славяноведению» в Петербурге в 1919 г.04 под редакцией известного ученого Владимира Ламанского. Благодаря тому, что в сборниках были статьи на иностранных языках, авторами которых были нерусские участники съезда, Грушевский смог опубликовать свою статью на украинском языке (надо помнить, что с 1876 г. Российская империя).

В этой скудной статье Грушевский представил наиболее резкий, ясный и отчетливый итог своих рассуждений о противоречиях в историческом нарративе Российской империи, используя идею «рационального» построения истории славянских народов, воспитанную Оргкомитет Конгресса. Таким образом, Михаил Грушевский фактически заложил основы украинской историографии.

Здесь мы представляем английский перевод статьи согласно публикации:

Грушевский Михаил. Традиционная схема «русской» истории и проблема рациональной организации истории восточных славян, под ред. Андрея Грегоровича. Второе издание. Виннипег, Канада: Издано Украинской свободной академией наук для Украинско-канадского союза студентов университетов, 1966, стр. 7–16. ( СЛАВИСТИКА: Труды Института славистики НАН Украины . Главный редактор Ю.Б.Рудницкий, № 55).

МИХАЙЛО ГРУШЕВСКИЙ

ТРАДИЦИОННАЯ СХЕМА «РУССКОЙ» ИСТОРИИ И ПРОБЛЕМА РАЦИОНАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИСТОРИИ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Рассмотрение Съездом русских филологов рационального очерка славянской истории для предлагаемой Славянской энциклопедии делает своевременным обсуждение проблемы изложения восточнославянской истории [1] . Я не раз касался вопроса иррациональности в обычном изложении «русской» истории 9 . 0024 [2] . В настоящее время я хотел бы обсудить проблему более подробно.

Общепринятое изложение истории России общеизвестно. Она начинается с предыстории Восточной Европы, обычно с колонизации неславянами, затем заселения славянами и образования Киевского государства. Ее история доводится до второй половины XII века, затем она переходит в княжество Владимира Великого, отсюда, в XIV век, в Московское княжество и далее следует история Московского государства и далее Империи.

Что касается истории украинско-русских и белорусских земель, оставшихся за пределами Московского государства, то иногда рассматривают несколько наиболее значительных эпизодов их истории – Государство Данила, образование Великого княжества Литва, уния с Польшей, церковная уния, Хмельницкие войны. Часто они совершенно исключаются, но во всяком случае с присоединением их к Российскому государству эти земли перестают быть предметом этой истории.

Это старая схема, которая берет свое начало в историографической схеме московских писцов, а в ее основе лежит генеалогическая идея – генеалогия московского династии. С началом научной историографии в России эта схема легла в основу истории «Российского государства». Позднее, когда главный акцент был перенесен на историю народа, общественного строя и культуры и когда «русская история» стремилась стать историей великорусского народа и его культурной жизни, та же схема сохранилась в ее наиболее важные этапы, за исключением того, что некоторые эпизоды были опущены. Со временем это происходило все чаще. Такое же расположение, в более простой форме, было принято в науке «истории русского права» — права Киевского государства, Московского государства и Империи.

Обложка сборника «Статьи по славяноведению» (1904 г.) и первая страница статьи Грушевского «Традиционная схема «русской» истории и проблема рациональной организации истории» восточных славян».

Таким образом, благодаря традиции и длительному использованию, люди привыкли к этой схеме; и ее неудобства и неразумности не особенно смущают их, хотя она полна неразумностей, и притом великих. Я укажу на некоторые, не берясь перечислять их все.

Во-первых, крайне неразумно связывать старую историю южных племен, Киевского государства и их общественно-политическую организацию, законы и культуру с Владимиро-Московским княжеством XIII-XIV веков, как бы последние были продолжением первых. Это могло быть допустимо по отношению к московским книжникам. Возможно, их удовлетворил генеалогический подход. Современная же наука ищет генетические связи и поэтому не имеет права объединять «киевский период» с «владимирским периодом» (как их неуместно называть) как фазы одного и того же политического и культурного процесса.

Мы знаем, что Киевское Государство, его законы и культура были творением одной национальности, Украинской-Руси, а Владимиро-Московское Государство было творением другой национальности, Великорусской [3] . Погодинская теория стремилась устранить это различие, предполагая, что Поднепровье X-XII вв. было колонизировано великороссами, переселившимися оттуда в XIII-XIV вв. , но я сомневаюсь, что сегодня кто-нибудь будет защищать старую историческую схему на основе этой рискованной и почти забытой теории. Киевский период перешел не в воедимирско-московский, а в галицко-волынский период 13 века и позже в литовско-польский период 14-16 веков.

Государство Владимиро-Московское не было ни правопреемником, ни наследником Киевского государства. Она выросла из собственных корней, и отношения Киевского государства к ней правильнее было бы сравнить с отношениями, существовавшими между Римом и галльскими провинциями, чем охарактеризовать как два последовательных периода в политической и культурной жизни Франции. Киевское правительство пересадило на великорусскую почву формы общественно-политического строя, его законы и культуру, взращенные в ходе собственного исторического процесса; но это не значит, что Киевское государство должно быть включено в историю великорусской народности. Этнографическая и историческая близость двух национальностей, украинской и великорусской, не должна давать повода для их смешения. Каждый жил своей жизнью вне своих исторических контактов и встреч.

Присоединяя Киевское государство к началам государственной и культурной жизни великорусского народа, история великороссов остается на самом деле без начала. История формирования великорусской народности до сих пор остается невыясненной только потому, что ее принято вести с середины XII века [4] . Даже с приложенной историей Киевского государства это исконное начало не представляется вполне ясным для тех, кто изучал «русскую историю». Процесс рецепции и видоизменения киевских общественно-политических форм, законов и культуры на великорусской земле изучен недостаточно. Вместо этого они инкорпорированы в инвентарь великорусского народа, «Российского государства» в том виде, в каком они существовали в Киеве, на Украине. Художественная литература «киевского периода» не дает возможности достойно представить историю великорусской народности.

А поскольку «Киевский период» примыкает к государственной и культурной истории великорусского народа, то и история украинско-русской народности остается без начала. Сохраняется старая точка зрения, что история Украины, «малороссийского» народа, начинается только с XIV—XV веков, а до этого была частью истории «всероссийской». С другой стороны, это понятие «всероссийская история» сознательно и бессознательно на каждом шагу подменяется государственной и культурной историей великорусского народа, в результате чего на арене Истории появляется украино-русская народность. в XIV-XVI веках как нечто совершенно новое, как будто оно не существовало прежде или не имело своей истории.

История украинско-русской народности не только остается без начала, но предстает фрагментарно, как disjecta membra, органически разрозненные, периоды, отделенные друг от друга пропастями. Единственный период, который отчетливо выделяется и остается в памяти, — это период казачества XVII века. Сомневаюсь, однако, что кто-либо, изучающий «российскую историю» по обычной схеме, сможет связать этот период с более ранним и поздним этапами истории Украины и воспринять эту историю в ее органической целостности.

Белорусской национальности при этой традиционной схеме еще хуже. Он полностью утрачен в истории Киевского государства, Владимиро-Московского государства и Великого княжества Литовского. Хотя нигде в истории он не выступает отчетливо как творческий элемент, тем не менее его роль немалая. Можно указать на его значение в формировании великорусской народности или в истории Великого княжества Литовского, где культурная роль среди славянских народов по отношению к менее развитым литовским племенам принадлежала белорусам.

Односторонность и недостатки традиционной схемы предполагалось исправить включением Великого княжества Литовского в «историю России». По-видимому, именно Устрялов первым с большим акцентом выдвинул эту мысль в исторической литературе. Иловайский, Бестужев-Рюмин и другие пытались параллельно изложить историю «Западной Руси», то есть Великого княжества Литовского, и «Восточной Руси», то есть Московского государства. В истории права школа профессора Владимирского-Буданова пропагандирует необходимость включения Великого княжества Литовского, хотя не предложила ни общего курса «истории русского права», куда было бы включено Великое княжество Литовское, ни отдельного курса права самой Литвы.

Это исправление, но само исправление требует различных исправлений. Великое княжество Литовское было весьма неоднородным, отнюдь не однородным телом. В последнее время значение литовского фактора не только не обесценивалось, но фактически игнорировалось. Исследование наследственности Великого княжества Литовского от древнерусского права и значения славянского элемента в процессе создания и развития Великого княжества Литовского привело современных исследователей внутренней организации этого государства к экстремистским выводы, в том, что они имеют тенденцию полностью игнорировать литовский элемент. Они даже не приводят данных о его влиянии, хотя мы, безусловно, должны принять их во внимание в связи с законами и устройством Великого княжества Литовского (упомянем только, например, об институте «койминцев»).

Помимо литовского элемента, славянский элемент самого Великого княжества Литовского не был однородным. У нас здесь две национальности — украино-русская и белорусская. Украинско-русские земли, за исключением Побужья и Пинщины, лишь механически были связаны с Великим княжеством Литовским. Они стояли особняком, жили своей жизнью, а с Люблинской унии вошли в состав Польши. С другой стороны, белорусские земли были очень тесно связаны с Великим княжеством Литовским. Их влияние было значительным в общественно-политическом устройстве страны, в ее законах и культуре, и в то же время они попали под мощное влияние общественно-политических и культурных процессов Великого княжества Литовского, оставаясь его частью до конец. Таким образом, история Великого княжества Литовского гораздо более тесно связана с историей белорусской национальности, чем с историей украинско-русской народности, которая находилась под ее влиянием, но мало влияла в ответ (косвенно, поскольку белорусская национальность передала свои законы и культуру, происходящие от Киевского государства, а также опосредованно, через политическую деятельность литовского правительства, украинско-русская народность переняла от белорусов некоторые черты, как, например, элементы употребляемой юридической терминологии. правительством Литвы).

Включение истории Великого княжества Литовского в «российскую историю» поэтому не заменит прагматического очертания частных историй украинско-русской и белорусской народностей. В историческом изложении социокультурных процессов в развитии украинско-русской народности можно отметить несколько эпизодов в истории Великого княжества Литовского, имевших особое значение [5] . Большая часть этого войдет и в историю белорусской народности; но включать историю Великого княжества Литовского в целом в «историю России» неразумно. Если это будет не «история России», то есть история всего, что когда-либо происходило на ее территории, всех живущих там народностей и племен (похоже, никто не ставит проблему именно так, хотя это может быть сделано), а история народностей русов или восточных славян [6] . (Я иногда использую последний термин, чтобы избежать путаницы, возникающей из-за неточного использования слова «русский»).

Вообще история организованного государства играет слишком большую роль в изложении «русской истории» или истории восточных славян. Теоретически давно принято, что при записи жизни нации акцент должен быть перенесен с государства на историю народа и общества. Политические факторы и факторы государственного управления, конечно, важны, но, кроме того, есть много других факторов — экономических, культурных, — которые могут иметь большее или меньшее значение и значение, но которые в любом случае нельзя упускать из виду.

В случае с русями или восточнославянскими племенами фактор государственного управления имел наибольшее значение и теснейшим образом был связан с жизнью народа в великорусской народности, (хотя и здесь, за пределами Владимирской -Московское государство, мы находим такие силовые явления, как вичевская система Новгород-Псков). Украинско-русская народность веками жила без национального государства и попала под влияние различных организованных государств. Это влияние на его национальную жизнь следует отметить; но политический фактор в течение столетий безгражданства неизбежно должен играть менее важную роль, чем факторы экономические, культурные и национальные.

То же самое следует сказать и о белорусской национальности. В этом случае Великорусское национальное государство становится историческим фактором, начиная с 1772 года. Его влияние на Украину было на столетие раньше, но широко не ощущалось. Уникальное и исключительное значение, которое история Великого Российского государства имеет в сложившейся схеме «русской» истории, вытекает из подмены термина историей «русского народа» (в значении русского народа, восточноевропейского славян) по истории великорусского народа.

Вообще говоря, то, что называют «российской историей», представляет собой соединение нескольких понятий или, вернее, соревнование нескольких понятий:

1. История Государства Российского. (Формирование и рост государственного устройства и его территории).
2. История России, то есть история событий, происходивших на ее территории.
3. История «русских народностей». (Или восточные славяне: русские, украинцы и белорусы – прим. ред.).
4. История великорусского народа (в части государственного устройства и культурной жизни).

Каждое из этих понятий, логически проработанное, могло бы стать оправданным предметом научного изложения, но при объединении этих различных понятий ни одно из них не получает полной и логической оценки. Предметом, наиболее соответствующим термину «российская история», является история государства Российского и великорусского народа. С некоторыми соответствующими изменениями она может быть преобразована в логичную и всесторонне развернутую историю Великого Русского Народа. «Честь и слава» истории этой крупнейшей из славянских народностей, но учет ее приоритета и значительной исторической роли отнюдь не исключает необходимости столь же полного и последовательного изложения истории других восточнославянских народностей: Украинско-Русь и Белоруссия.

История великорусского народа никогда не сможет заменить историю восточных славян и связанных с ней государственных и культурных процессов. Никакие рационализации не дают никому права игнорировать историю белорусской национальности и тем более украинско-русской; или, как теперь принято, из спорадических эпизодов двух национальностей давать заменители и вклеивать их в историю великорусского народа.

Впрочем, я уверен, что как только «русская история» будет честно и последовательно преобразована в историю великорусского народа, его национальной и культурной жизни, тогда истории украинско-русской и белорусской народностей будут в свою очередь, находят свое место рядом с великороссами. Но прежде всего надо распрощаться с фикцией о том, что «русская история», когда ее на каждом шагу подменяют историей Великой России, есть история «всероссийская».

Эта точка зрения все еще достаточно живучая. На мой взгляд, поскольку это не служанка политики, это анахронизм — старая историческая схема московских историографов, до известной степени приспособленная к требованиям современной историографии. В принципе, это совершенно нерационально. История Великой России (т. е. ее история, начиная с XII—XIII веков) с присоединенным Украино-Русским (Киевским) началом есть лишь уродливое, противоестественное сочетание, а не история «всероссийская». Не может быть «общерусской» истории (общерусской), как не может быть и «общерусской» национальности. Может быть история всех «русских народностей», если кому угодно, или история восточных славян. Именно этот термин должен заменить то, что сейчас известно как «российская история».

У меня нет намерения подробно излагать план нового изложения истории восточнославянских народов.

Пятнадцать лет работаю над историей украинско-русского народа, составляя схему для использования в общеобразовательных курсах и в трудах специального характера. Именно по этой схеме я строю свою историю Украины-Руси, и именно так я мыслю историю народностей «Русь». Я не вижу никаких трудностей в изложении истории белорусской национальности подобным образом, хотя она и должна оказаться менее богатой подробностями, чем история Украины-Руси. История великорусской народности почти готова. Нужно только переделать ее начало (вместо обычного украинско-киевского дополнения) и очистить ее страницы от разных эпизодов, вырванных из истории Украины и Белоруссии. Это уже почти сделали великие русские историки и общество.

Мне кажется, что наиболее рациональным подходом ко всей проблеме было бы изложение истории каждой национальности в отдельности в соответствии с ее генетическим развитием, от начала до настоящего времени. Это не исключает возможности синхронного изложения, подобного трактовке исторического материала мира в целом, как в интересах обзора, так и в педагогических целях.

Но это детали, и они меня мало интересуют. Главные принципы заключаются в том, чтобы покончить с теперешним эклектическим характером «русской истории», перестать латать эту историю эпизодами из историй разных народов и, следовательно, реорганизовать историю восточнославянских народностей, представить историю государственного управления на своем надлежащем месте по отношению к другим историческим факторам. Я думаю, что даже приверженцы нынешней исторической схемы «русской истории» согласны с тем, что она не лишена недостатков и что мои наблюдения основаны на обнаруженных в ней ошибках. Другое дело, одобряют ли они те принципы, которые я хотел бы видеть примененными при его реорганизации.

Львов, 9 (22) – IX – 1903.

Примечания

[1] Написано в связи с планом славянской истории, подготовленным Исторической секции Конгресса.

[2] См. мои заметки в «Записках научного общества им. Шевченко», т. 1, с. XIII, XXXVII и XXXIX; библиография, рецензии на произведения Милюкова, Сторожева, Захоскина, Владимирского-Буданова. См. также Очерки истории Украинского народа («Очерки истории украинского народа»), готовые к печати.

(Укажу также, что профессор Филевич в своей рецензии на работу Д. Милюкова, опубликованной в газете «Новое время», воспользовался моими комментариями к работе Милюкова «Очерки по истории русской культуры» («Очерки «История русской культуры»), но с искажением их смысла).

[3] Это медленно вторгается в священные сферы науки. Довольно ясно, например, выражает мысль составитель «Русской истории с древнейших времен» г. Сторожев. Книга была издана Московским кружком в помощь самообразованию. (Москва, 1898). Автор подчеркивал тот факт, что Поднепровская Русь и Северо-Восточная Русь — два разных явления, а их истории — результат двух отдельных частей русской народности.

Во избежание путаницы, связанной с теорией «единства русской национальности», лучше говорить «две национальности» вместо «двух частей» русской народности.

[4] Прекрасное начало, положенное, например, произведением Корсакова «Меря и Ростовское княжение», в дальнейшем не получило развития.

[5] Именно в этом ключе я пытался использовать историю Великого княжества Литовского в т. IV моей «Истории Украины-Руси», охватывающей период с середины XIV в. до 1569 г.

[6] В. Буданов говорит, что задачей науки истории русского права является история «русского народа», а не Российского государства. По этой причине он исключает из него национальное право нерусских народов России, но считает его составной частью права русских народов, не вошедшей в тело Российского государства. Этот же взгляд мы видим и в других исследованиях, хотя последовательно он в них не передается так, как у В. Буданова. (См. мой обзор его курса в т. 39.Записок Шевченковского научного общества, библ. п. 4).

Похожие материалы:

Александр Дугин: ультраправый теоретик плана Путина — 60 минут

60 минут сверхурочной работы

Брит МакКэндлесс Фармер

12 апреля 2022 г. / 13:30 / Новости Си-Би-Эс

Крайне правый теоретик, стоящий за планом Путина

В дни, предшествовавшие февральскому вторжению России в Украину, Владимир Путин выступил с телеобращением, в котором отверг идею Украины как независимого государства. У него никогда не было «стабильных традиций настоящей государственности», сказал Путин. Вместо этого современная Украина была «целиком создана Россией или, точнее, большевистской, коммунистической Россией».

Больше, чем прелюдия и предлог для кровавой войны, слова Путина перекликаются с работами человека, который проповедовал эту идею почти три десятилетия: Александра Дугина. Российский политический философ, Дугин имел влияние на российские военные и политические элиты — даже на самого Путина.

Прозванный некоторыми политологами «мозгом Путина», Дугин преподавал в ведущем российском университете, планировал курсы для российских военных институтов и выступал на ведущих российских телеканалах. Из-за его предполагаемой близости к Кремлю правительство США наложило на него санкции в 2015 году после аннексии Крыма Россией годом ранее.

С тех пор аналитики внешней политики обращаются к Дугину за более полным пониманием цели Путина в Украине. В частности, они обращаются к главному труду Дугина, книге 1997 года под названием «Основы геополитики: геополитическое будущее России ».

Опубликованная четверть века назад книга Дугина предписывает России, чтобы восстановить свою власть в мире, ей потребуется использовать дезинформацию, дестабилизацию и аннексию. Он писал, что одной из целей российской аннексии должна стать Украина. По мнению Дугина, независимая Украина стоит на пути превращения России в трансконтинентальную сверхдержаву.

«Украина как государство не имеет геополитического значения», — писал Дугин в своем трактате. «У него нет особого культурного значения или универсального значения, нет географической уникальности, нет этнической исключительности».

В 2017 году корреспондент программы «60 минут» Лесли Шталь взяла интервью у Дугина в Москве в рамках репортажа о российской кампании по дезинформации и президентских выборах 2016 года. Интервью не попало в эфир.

Во время разговора Шталь попросил Дугина объяснить его 1997 книга.

«Я всегда верил и верю в будущее величия России, потому что Россия всегда была и пыталась быть сверхдержавой», — сказал Дугин в 2017 году. Он сказал Шталю, что его цель — не однополярность, когда Россия становится бесспорной сверхдержавой . Вместо этого он надеется вернуть России статус сверхдержавы как одной из нескольких стран, ведущих мировой порядок.

Для этого, по словам Дугина, потребуется не только военная сила.

«Нам нужен своего рода духовный суверенитет», сказал он. «Нам нужно быть свободными и раскрепощенными не только физически как государство, как народ, но и возрождение русского логоса, русского духа, русской идентичности, что гораздо важнее».

Эта русская идентичность является ключевым компонентом националистической идеологии под названием евразийство, которую Дугин изложил в «Основах геополитики». Идея предполагает, что Россия, занимающая уникальное положение между Европой и Азией, несовместима с западной цивилизацией. Вместо этого, считает Дугин, Россия должна принять свою геополитическую самобытность и доминировать в обеих сферах, объединяя Европу и Азию в одну великую империю, управляемую этническими русскими. Дугин противопоставил евразийство либерализму и всему «атлантическому» миру, который, по его мнению, возглавляют Соединенные Штаты.

Российские аналитики считают, что это философия, которой Путин придерживается с момента вступления в должность. В ноябре 2000 года, через шесть месяцев после своего пребывания на посту президента России, Путин публично заявил, что, по словам Джона Б. Данлопа, эксперта по советской и российской политике, «Россия всегда воспринимала себя как евразийскую страну».

Как же тогда Украина влияет на империалистическую мечту России? Это препятствие, по мнению Дугина.

«Украина как независимое государство с определенными территориальными амбициями представляет огромную опасность для всей Евразии и, не решив украинской проблемы, вообще бессмысленно говорить о континентальной политике», — писал Дугин в своем 1997 книга.

Более того, согласно переводу профессора российской истории Джейн Бербанк, Дугин рассматривает тотальный контроль над всем северным побережьем Черного моря как «абсолютный императив» российской геополитики и считает, что Украина должна стать «чисто административным сектором российского централизованного государства». «Для реализации целей России.

Путин явно согласен. В статье, которую он написал в прошлом году, он заявил, что «русские и украинцы были одним народом», который разделяет «одно и то же историческое и духовное пространство». Он заявил, что их общая «Древняя Русь» бросает вызов легитимности относительно недавних границ Украины. В своем выступлении перед февральским вторжением Путин назвал Украину «колонией с марионеточным режимом».

С тех пор, как началась война России на Украине, Дугин непреклонен в том, что подчинение Украины — единственный путь вперед для России. В прошлом месяце он разместил видео в Telegram, сервисе обмена сообщениями, который стал доминирующим приложением для социальных сетей в России, в котором он объяснил, почему Россия вторглась в своего соседа. «Без Украины Россия не может снова стать империей», — сказал Дугин в видео. «Поскольку Украина находится в зоне контроля России, она снова станет империей».

В своем интервью Дугину в 2017 году Шталь указала ему, что Путин, похоже, прислушался ко всем его рекомендациям. Дугин не только призвал Россию аннексировать Украину, что Россия впервые сделала в Крыму в 2014 году, но Дугин также предложил России сделать Иран союзником и побудить Великобританию выйти из Европейского Союза.

Дугин отверг предположение, что Путин следует его плану. Он указал, что его политическим рецептам уже несколько десятков лет, и что Путин только сейчас делает первые шаги.

«Мы требуем от него быть гораздо более авторитарным, чем он есть», — сказал Дугин Шталю. «Так что он немного разочаровывает нас, потому что это [занимает] слишком много времени».

Видео выше было снято Брит МакКэндлесс Фармер и Уиллом Крокстоном. Его редактировал Уилл Крокстон.

Актуальные новости

В:
• Украина
• Россия
• Владимир Путин

Впервые опубликовано 12 апреля 2022 г. / 13:30

© 2022 CBS Interactive Inc.