Александр Сергеевич Грибоедов «Горе от ума»

По замыслу пьесы, дураки-реакционеры затравили умного прогрессивного героя. На самом деле, гениальная пьеса немного вышла из-под контроля автора. Реакционеры — несомненно. Малоприятные люди — да, конечно. А насчет дураков — это как посмотреть. Глобальные проблемы общество Фамусова мало интересуют, но на микроуровне их мозги работают неплохо. Молчалин подл, но никак не глуп. Фамусов восторгается придворными шутами Екатерины, но сам-то он делал большую карьеру уже при Павле и Александре, когда требовались деловые качества. Это теперь, попав на хлебное место, обленился до безобразия. Скалозуб играет в дурака, но смутные речи Репетилова он разобрал буквально с полуслова. Сделал выводы и моментально остановил поток сознания. Чацкий не мог справиться с этой проблемой на протяжении пяти страниц. Совсем не глупы Фамусова-младшая, Хлёстова, Загорецкий, да и многие другие. Даже самый глупый, Репетилов, ясно видит, что Чацкий и Скалозуб не донесут, а Загорецкий донесёт, и при нём болтать не следует.

Что касается Чацкого, то действительно создаётся впечатление, что идеи по большей части не его. Это ещё Пушкин заметил. Сам же Чацкий скорее остроумен, язвителен и, прежде всего, эмоционален. Он говорит и делает то, что ему хочется сказать и сделать в данный момент. Результат соответствует. Неужели он думал, что Фамусов проникнется и освободит своих крепостных? (Кстати, сам Чацкий тоже не торопится давать вольную своим.) Ухаживал когда-то за девушкой, тогда ещё девочкой, потом пропал без вести. Решил сделать политическую карьеру, стремительно взлетел и всё бросил. Захотел посмотреть мир и скоро передумал. А девочка давно стала взрослой и больше не хочет его знать. Пришёл на бал — ну пригласи девушку танцевать, может, что-то удастся ещё исправить. А поговорить можно завтра, в Английском клубе. Там хотя бы услышат, поймут и, может быть, даже что-то поменяется. Нет, Чацкому хочется говорить здесь и сейчас. Именно хочется. Чем он в принципе отличается от Репетилова? Ну, конечно, умнее…

А сама пьеса изумительна. Несомненно, лучшая комедия в стихах на русском языке. Кто не читал со школы, советую перечитать. Получите редкое наслаждение. На протяжении четырёх больших актов умные и в меру глупые люди делятся друг с другом своей житейской мудростью. И мудрости эти вызывают бесконечный здоровый хохот. Эта комедия будет жить столько, сколько проживёт русский язык. И, боюсь, никогда окончательно не устареет.

Театр на Покровке — «Горе от ума» Александр Грибоедов

…Прошло два века. Открываем бессмертное произведение, читаем, поражаемся: всё те же мы! Об этом же — яркий, интересный спектакль «Горе от ума», который в 2006 году в «Театре на Покровке» поставил С.Н.Арцибашев.

Классическая комедия А.С.Грибоедова приобрела оттенки увлекательного водевиля с маскарадными переодеваниями. Обитатели «московского гнезда» живут своей жизнью. Поэтому Чацкий, вернувшийся из Европы, плохо вписывается в привычный, устраивающий всех уклад жизни и круговорот взаимоотношений.

Краткое содержание

Сюжет «Горя от ума» достаточно прост. Молодой дворянин Александр Андреевич Чацкий возвращается из-за границы в Россию. Одна из причин его приезда – встретиться с давней возлюбленной Софьей Фамусовой. Чацкому и невдомёк, что у той уже давно другой поклонник, секретарь её отца Молчалин. Да и вообще московский бомонд встречает Александра Андреевича довольно прохладно. Более того, в светском обществе намеренно распускаются слухи о сумасшествии молодого дворянина. Чацкий в своих мыслях и поступках оказывается одинок, он — чужой среди своих.

РЕЖИССЁР – народный  артист России, лауреат Государственных премий России Сергей Арцибашев

ХУДОЖНИК – Алексей  Плюснин

ХУДОЖНИК ПО КОСТЮМАМ – Ольга  Малягина

МУЗЫКАЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ – Арнольд  Манукян

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:

ПАВЕЛ АФАНАСЬЕВИЧ ФАМУСОВ – Александр Борисов, Владимир Щербаков

СОФЬЯ ПАВЛОВНА – Ирина Вербицкая, Наталия Дербенёва

ЛИЗАНЬКА — Софья Игрушкина

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ МОЛЧАЛИН – Сергей  Загребнев, Олег Тарасов

АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ ЧАЦКИЙ – Андрей Сумцов , Евгений Булдаков

СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ СКАЛОЗУБ – Сергей Ищенко

НАТАЛЬЯ ДМИТРИЕВНА ГОРИЧ – Карабаева Анна

ПЛАТОН МИХАЙЛОВИЧ ГОРИЧ – Кирилл Дубровицкий, засл.арт. России Юрий Финякин, Евгений Булдаков

КНЯЗЬ ТУГОУХОВСКИЙ –  Александр  Сухинин

КНЯГИНЯ ТУГОУХОВСКАЯ –  Вера  Молчанова

ДОЧЕРИ ТУГОУХОВСКИЕ – Ольга Богомазова, Арина Селезнёва , Наталия Дербенёва, Ирина Вербицкая, Яна Ускова, Анна Карабаева, Татьяна Чепелевич, Анна Серпенёва

СТАРУХА ХЛЕСТОВА – Татьяна Швыдкова, Нина Красильникова

ГРАФИНЯ ХРЮМИНА, БАБУШКА – Татьяна Насташевская

ГРАФИНЯ ХРЮМИНА, ВНУЧКА –Софья Александрович

АНТОН АНТОНОВИЧ ЗАГОРЕЦКИЙ – Мирослав Душенко, Олег Тарасов, Владимир Щербаков,Артём Сухоруков

Г. N. – Алексей Терехов,Мирослав Душенко, Олег Пармёнов

Г. D. – Дмитрий Олейник, Григорий Мосоянц, Владимир Бадов

РЕПЕТИЛОВ – Михаил  Сегенюк, Мирослав Душенко

ПЕТРУШКА – Дмитрий Олейник, Владислав Купченко, Олег Тарасов

СЛУГИ –Владислав Купченко, Алексей Терехов, Дмитрий Олейник, Григорий Мосоянц

Пьеса «Горе от ума» — Langue et littérature russes au lycée des Pontonniers

«Горе от ума»

Vidéo YouTube

Vidéo YouTube

Пьеса не была напечатана и поставлена при жизни автора. Она была запрещена цензурой. Но с середины 1824 года "Горе от ума" в сотнях рукописных копий расходится по стране и становится достоянием широких кругов читателей.

1. Заглавие пьесы: «Горе от ума» (Первоначальное название  — «Горе уму»)Тема ума проходит красной нитью через всю пьесу, обозначая её главный конфликт .

• В чём разница? Горе (кому?) уму — горе умному человеку, носителю ума.
  

• Почему умному человеку бывает сложно?

“Умный человек часто слывёт сумасшедшим у того, кто его слушает, ибо тот, кто слушает, имеет перед собою альтернативу считать или себя глупцом, или умного человека сумасшедшим, — гораздо проще решиться на последнее”. 2. Структура комедии

А.С. Грибоедов писал о плане своей пьесы:

“…Он прост и ясен по цели и исполнению; девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (…в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека), и этот человек, разумеется, в противуречии с обществом его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих…”

Заметили ли вы, что в этом высказывании автора уже намечены два конфликта: любовный и общественный?

Учитывая присутствие  конфликта личности и общества, герои комедии делятся на две группы — представители “века нынешнего” (Чацкий)

и “века минувшего” (фамусовское общество).

3. Московское общество  — «век минувший» ?

• Как выписано в пьесе московское общество? 
  
• Найдите в тексте комедии три группы персонажей:

1. Главные герои: Чацкий, Фамусов, Софья, Молчалин.

Важная роль принадлежит Фамусову. Не случайно  Московское общество часто называют “фамусовским обществом”.

2. Второстепенные персонажи — это гости Фамусова. Каждый из них вносит свою лепту в создание образа московского дворянства, дополняет общую картину, внося штрихи, уточняющие сущность этого мира.

3. Внесценические лица — те, о которых говорят или просто упоминают. Введение этих персонажей позволяет расширить пространственно-временные рамки комедии.

• Каковы идеалы фамусовского общества? Что ценится в этом обществе?
  

• умение сделать карьеру (неважно, каким способом, — можно и “отважно жертвовать затылком”),
  
  
• достичь богатства — стать “золотым мешком”, “тузом”.
  
• умение прислуживаться, приспособиться : такие, как Загорецкий (“лгунишка он, картёжник, вор… да мастер услужить”), принимаются в знатных домах,
  
• преклонение перед всем иностранным — “французик из Бордо” чувствует себя “маленьким царьком”, “будто бы в отечестве, с друзьями”, потому что в России “ни звука русского, ни русского лица не встретил”.
  
• праздность, жизнь напоказ: “балы дают нельзя богаче от Рождества и до поста”, “обеды, ужины и танцы”, “ешь три часа, а в три дни не сварится”.
  
• страх перед всем, что может поколебать сложившиеся устои, нарушить привычный уклад — “сужденья черпают из забытых газет времён Очакова и покоренья Крыма”.
  
• опасность они видят в учении  — “Ученье — вот чума, учёность — вот причина, что нынче пуще, чем когда, безумных развелось людей, и дел, и мнений” , в книгах  — ), в проявлении любой свободной мысли  — “…к свободной мысли их вражда непримирима”.
  

Этот мир точно характеризует Чацкий. (Обратите внимание на оценочную лексику)

Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором…

• Почему Грибоедов местом действия делает Москву, а не тогдашнюю столицу России — Петербург?
  

В Петербурге не был бы таким острым конфликт между “веком нынешним” и “веком минувшим”, поскольку столица быстрее воспринимает новые идеи, она не консервативна во взглядах.

Москва — это исторически сложившийся центр России, для москвичей грибоедовского времени она остаётся столицей, таковой её считают и герои комедии (“едва где сыщется столица, как Москва”). Уточним, что в «Горе от ума» изображена не вся Москва, а “старая Москва”, фамусовская, консервативная.

4. Два монолога:

• Монолог Фамусова “Вкус, батюшка, отменная манера…”
  
• Монолог Чацкого “А судьи кто?” (действие II, явление 5).
  

Жизнь Москвы представлена в них с разных позиций. Фамусов задал тему, в его монологе — хвалебном гимне Москве — можно выделить отдельные мини-темы: “свои законы”; молодёжь; “старички”; дамы, которые “судьи всему”, патриотки — “к военным людям так и льнут”.

В ответном сатирическом монологе Чацкого прослеживаются те же мини-темы, но с совершенно иных позиций, с позиций человека передового, мыслящего, свободного. Старички и дамы выглядят уже совершенно по-другому. Чацкий подмечает “прошедшего житья подлейшие черты”.

5. Проблемы поколения

Обратимся к высказываниям Фамусова, которые затрагивают проблемы поколения “отцов”.

“Не надобно иного образца, когда в глазах пример отца”, — заявляет он Софье.  Его волнует возможный разрыв в мировосприятии своего поколения и молодёжи: “Ужасный век!.. Все умудрились не по летам”.

Фамусов, призывая Чацкого учиться, “на старших глядя”, детально характеризует поколение “отцов” в своём монологе “Вот то-то, все вы гордецы…”. Новое же поколение, как выясняется из ответа Чацкого, иначе смотрит на жизнь, оно не будет, “чтобы смешить народ, отважно жертвовать затылком”, “нынче смех страшит и держит стыд в узде”, мало желающих “вписаться в полк шутов”.

Однако не вся молодёжь такова.

Молчалин, которого устраивает позиция “отцов”: “дружбу всех он в доме приобрёл”, “от старичков не ступит за порог”, “уступчив, скромен, тих”, “на цыпочках, и не богат словами”. Молчалин твёрдо усвоил завещание своего отца (“угождать всем людям без изъятья”), и мы понимаем, что он “дойдёт до степеней известных”, продолжит традиции фамусовского мира “отцов”.

Скалозуб с его жизненной философией (“Мне только бы досталось в генералы”, “и золотой мешок, и метит в генералы”),

Диалог Чацкого и Молчалина (явление 3, действие III).

Обратите внимание на то, насколько сильно в Молчалине стремление сделать карьеру. Он горд тем, что уже “три награжденья получил”, что обладает такими важными “талантами”, как “умеренность и аккуратность”. Приспособленчество — основа его жизненной позиции.

Молчалин не понимает Чацкого, так как тот не пользуется тем, что ему дано от рождения, — связями, положением в обществе, блистательными возможностями, которыми сам Молчалин постарался бы воспользоваться.

Герои проверяются через чувство любовь. Софья искренне полюбила Молчалина, а он заявляет: “Я в Софье Павловне не вижу ничего завидного”. Жениться на ней он не хочет (“без свадьбы время проволочим”), делает вид, что влюблён “в угодность дочери такого человека”. Он весьма осмотрителен в отношениях с Софьей.

Возьмёт он руку, к сердцу жмёт,
Из глубины души вздохнёт,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит…

Софье нужен был романтический воздыхатель — она его получила в лице Молчалина. Фамусову нужен “деловой” секретарь — это опять же Молчалин. Это человек, который “дойдёт до степеней известных”, а потом будет “сметь своё суждение иметь”: “Молчалины блаженствуют на свете”. Блаженствуют потому, что могут многое предусмотреть, “выйти сухими из воды”, как показывает это Грибоедов в финале комедии. Вся суматоха в последних явлениях поднялась из-за Молчалина, решившегося разговориться с Лизой, но гнев Фамусова падает на Софью, Чацкого, Лизу, всех выбежавших на шум слуг, только не на Молчалина.

6. Речевая характеристика героев

Иван ГОНЧАРОВ в своей статье “Мильон терзаний” пишет:

“Это — тонкая, умная, изящная… комедия… Соль, эпиграмма, сатира, этот разговорный стих, кажется, никогда не умрут, как и сам, рассыпанный в них острый и едкий, живой русский ум, который Грибоедов заключил, как волшебник духа какого-нибудь в свой замок, и он рассыпается там злобным смехом… Проза и стих слились здесь во что-то нераздельное затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот весь собранный автором ум, юмор, шутку и злость ума и языка”.

В драматургической литературе  важную роль в создании характеров играет метод речевой характеристики действующего лица.

Грибоедов обогатил язык художественной литературы элементами живой разговорной речи.

Любитель и знаток сказочного и песенного фольклора, Грибоедов видел в пословицах и поговорках неисчерпаемый источник языковой выразительности. “Горе от ума” изобилует точными, краткими высказываниями.

         Счастливые часов не наблюдают…..

         Служить бы рад, прислуживаться тошно.

         Блажен, кто верует, тепло ему на свете.

• “Крылатые слова” — это устойчивые выражения, вышедшие из литературных или исторических источников и получившие широкое распространение благодаря их выразительности. Их чаще всего называют афоризмами. Афористические строки нередки в стихах русских поэтов (Пушкина, Некрасова, Тютчева, Маяковского).
  

• Пословица — это образное изречение, имеющее поучительный характер. Или это афористическое народное изречение, обычно состоящие из двух частей. 
  

• Афоризмы всегда имеют своего автора, в отличие от пословиц, у которых автор один — народ.
  

• Поговорка — это образное иносказательное выражение, лаконичное по форме, без поучительного смысла, потому предложение синтаксически не закончено.

• Многие строки комедии Грибоедова вошли в язык русского народа как пословицы:

         Нельзя ли для прогулок
         Подальше выбрать переулок?

         Обычай мой такой:
         Подписано, так с плеч долой.

         Шёл в комнату, попал в другую…

         Блажен, кто верует,
         Тепло ему на свете.

         Служить бы рад,
         Прислуживаться тошно.

• Грибоедовым наделяет персонажей «говорящими» фамилиями  (Скалозуб, Молчалин и т.п.). Этот приём идёт не только от литературной традиции, но и от народного обычая “крестить” человека прозвищем, в котором отражается какая-нибудь заметная черта его характера.

• Как и народные пословицы, речь героев комедии полна сжатых, лаконичных форм одностишия или двустишия, реже — четверостишия. Иногда беглая реплика, буквально несколько слов, оброненных в пылу спора, создаёт в воображении целую историческую картину: “Дома новы, но предрассудки стары…”.
  

• Часто встречается смежная рифмовка:

“Ах! Матушка, не довершай удара! Кто беден, тот тебе не пара”,

“В мои лета не должно сметь своё суждение иметь”,

“Друг, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?”.

Персонажи комедии обладают такой речью, которая раскрывает их социальный, идейный, культурный и моральный облик.

Речь ряда персонажей, в особенности Хлестовой и Фамусова, являет собой сплав просторечности, простонародности и литературности, окрашенной московским колоритом. Но если речь Фамусова, в основном, бытийна, не изобилует сколько-нибудь запоминающимися меткими образными словами и выражениями (за исключением лишь немногих, типа: “Нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?”), то в речи Чацкого наиболее полно проявилось всё богатство и красота русского языка. Он блестящий стилист, владеющий всеми возможностями литературной и разговорной фразеологии. Например, полемическую иронию он может выразить коротко и точно (“Певец зимой погоды летней”), а высокую патетику обозначить только одним словосочетанием, ставшим “крылатым”, — “мильон терзаний”.

Его ум — в его речи, ведь недаром даже служанка Лиза говорит о Чацком: “Кто так чувствителен, и весел, и остёр, как Александр Андреевич Чацкий”. Его реплики и монологи, изобилуют яркими афоризмами и острыми эпиграммами. Это придаёт им эмоциональность и динамичность. Его экспрессивная речь “кипит умом и остроумием”. Афоризмы Чацкого стали всеобщим достоянием.

         Дома новы, а предрассудки стары.

         Иногда они используются в сокращении, в виде поговорок:

         Числом поболее, ценою подешевле…

         Смешенье языков, французского с нижегородским.

Лексический диапазон Чацкого очень широк:

• публицистическая фразеология (“ум, алчущий познаний”, “слепого подражанья”),
• интимно-психологический словарь (“И всё-таки я вас без памяти люблю”),
• идиомы родной речи (“ни на волос любви”, “да полно вздор молоть”). \
• средства выразительности: 
• метафоры (“француз, подбитый ветерком”; “не сломит он безмолвия печать”),
• анафоры: Как будто не прошло недели, Как будто бы вчера вдвоём…
• инверсии и антитезы: “Сам толст, его артисты тощи”.
• литературные цитаты: “И дым отечества нам сладок и приятен”.

Лексическое и фразеологическое богатство речи Чацкого находит выражение в синтаксически сложных формах. И это речь человека, обладающего разносторонним образованием, большой эстетической культурой, знанием родного языка.

Но если речь Чацкого живописна, музыкальна, поэтична, то речь Скалозуба, наоборот, бедна и невыразительна. Он косноязычен, в его речи уже не встретишь остроумных реплик, поговорок, пословиц. Он не удивит читателя меткостью сравнения, остроумием афоризма, его словарь состоит из таких слов, как “обморочить”, “дал маху”, “треснулся”. Очень метко охарактеризовала его служанка Лиза: “И золотой мешок, и метит в генералы”.Он пренебрегает даже нормами грамматики, говоря: “Мне совестно, как честный офицер….”

Для Молчанина с его угодливостью, почтительностью перед вышестоящими чинами у Грибоедова тоже не нашлось побогаче и поинтереснее выражений, кроме: “Я вам советовать не смею”; “Простите ради бога”. Однако иногда и он говорит поговорками или афоризмами:

         В мои лета не должно сметь

         Своё суждение иметь.

Но, к сожалению, эти фразы раскрывают в нем не самые лучшие стороны характера.

По свободе суждения, по литературности и лиричности речь Софьи близка к речи Чацкого. Многие её реплики становятся пословичными: “Счастливые часов не замечают”; “Герой не моего романа”; “Шутить! И век шутить!”.

Итак, мастерство Грибоедова направлено прежде всего на индивидуализацию языка персонажей, а по этому признаку мы можем уже судить о симпатиях и антипатиях самого автора, о его политических взглядах и направлениях.

А.С. Грибоедов мастерски сочетает законченно высказанные мысли с краткими односложными репликами. И всё это в совокупности создаёт ту живую ткань речи. Многие строки из комедии «Горе от ума», как предсказывал А.С. Пушкин, вошли пословицами и поговорками в нашу речь.

---

Тренировочные задания к пьесе «Горе от ума»

см. приложение

Источник: http://lit.1september.ru/articlef.php?ID=200702209

«Горем от ума» назвать не решились

Композитор Александр Маноцков написал оперу «Чаадский». Режиссер Кирилл Серебренников поставил ее в театре «Геликон-опера». Сочетание имен популярных театральных деятелей уже достаточно для ажиотажного внимания к премьере. Однако впечатление – всякое. Текст – по большей части гениальный, но его на 90 процентов обеспечил Александр Сергеевич Грибоедов, чье «Горе от ума» легло в основу либретто. А вот насчет остального…

Написать оперу «Горе от ума» не решился ни один русский композитор-классик. Даже Мусоргский, даже Шостакович, которых в других случаях не пугало отсутствие всенепременной любовной линии (впрочем, здесь она есть, хоть и лишена всякой красоты). Видимо, слишком самоценен текст, разошедшийся на крылатые выражения, как ни одно другое русское литературное произведение. Слишком велика опасность упустить его драгоценные детали – опера ведь почти всегда «выпрямляет» драму…

В ХХ веке находились смельчаки – петербуржцы Геннадий Банщиков, Борис Грабовский (чью оперу, кстати, недавно вспомнили в Мариинском театре). Но нельзя сказать, что их произведения стали эпохальными страницами в истории жанра.

В XXI веке отчаянной головой решился стать Александр Маноцков. Вернее, так: идеей сперва загорелся художник и писатель Павел Каплевич. Увлек ею Александра, а режиссером согласился стать не кто-нибудь – сенсационно знаменитый глава «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников.

Правда, название «Горе от ума» на оперной афише так и не появилось. Павлу Михайловичу как либреттисту показалось интересно соединить комедию Грибоедова с одновременно написанными социально-философскими трудами Петра Чаадаева – тем более что тот был, по мнению ряда исследователей, одним из прототипов образа Чацкого (другим – Вильгельм Кюхельбеккер). Ну и предположим, что такой ход снимал с авторов нового произведения часть ответственности: они как бы освобождались от необходимости так уж во всем «соответствовать» Грибоедову, в том числе его художественной планке.

Итак, мы поняли, откуда имя главного героя, ставшее названием оперы: «Чаадский». Впрочем, когда его поют, никто это двойное «а» не растягивает, и мы слышим привычное «Чацкий». Точно так же привычно зовут остальных героев, и в общем они в спектакле вполне узнаваемы. Даром что Фамусов, Скалозуб и Молчалин предпочитают костюм современного партийца, а Софья – сперва спортивные треники, потом платье бизнес-леди с сумасшедшими шпильками. Правда, зачем-то «размножили» Репетилова, сделав из него двух близнецов-болтунов – занятно, но чем это обогатило смысл произведения, неясно. Однако главная и действительно ценная находка Кирилла Серебренникова в другом: «благородные» герои не ступают на землю-сцену, их, существующих на своих островках-платформах, носят «простые» мужики. Лишь один Чаадский в конце спускается-таки «к народу» – ну так и сходит тотчас с ума. Нормальная судьба резонера, столкнувшегося с реальной жизнью, и тут как раз вставки из иных текстов (в частности, из финала «Записок сумасшедшего» Гоголя) кажутся уместными, заостряя мысль, которая у Грибоедова дана только намеком: у него Чацкий хоть и вне себя, но безумен лишь в глазах окружающих.

Режиссуру, при всех ее издержках (чему, кроме дежурного эпатажа, служило, например, раздевание догола буфетчика Петруши?), автор этой заметки воспринял как самую сильную сторону постановки. Что для оперы вряд ли хорошо. Признаюсь честно: будучи обнадежен увертюрой, виртуозно модулирующей от невинной мелодии знаменитого грибоедовского вальса к резко диссонантным звуковым наслоениям (дирижер – Феликс Коробов), был разочарован почти всем последующим музыкальным материалом. Он показался удивительно однообразным и невыразительным. Однотипная пульсация в темпе модерато, нивелированный речитатив у большинства героев, разве что кого-то (Чаадского) сопровождает пианино, а кого-то (Молчалина ) – фисгармония. И у «солидных» мужчин темп декламации поосанистей, у дам посуетливей.

Совсем плохо дело в ансамблях: партии «трутся» друг о друга, текст, если б не бегущая строка, полностью потонул бы в звуковом хаосе, предусмотренном ли автором или происходящем от недостаточной срепетированности – этого не знаю. Отдельные остроумные находки, вроде перехода Молчалина, вообще-то поющего баритоном, на лакейский фальцет в диалоге с Чаадским, или эффектных фиоритур служанки Лизы, не спасают общего впечатления.

Некоторый прорыв произошел разве что на последних пяти-семи минутах оперы, где безумного Чаадского увозят из Москвы. Тут и воображение режиссера со сценографом Алексеем Трегубовым явно испытало подъем – героя словно распинают на санитарном столе-повозке, а тревожные красно-белые стрелки и табличка с перечеркнутым именем столицы на фоне нарочито безвкусной неоновой иллюминации (ну точно современная Москва с ее бесконечным дорожным переустройством и дорогими световыми излишествами) отчетливо опрокидывают ситуацию в наши дни. Тут и Маноцков написал траурную музыку высокого пафоса – и что бы ему на том же уровне композиторского горения не сделать все остальное?

Впрочем, на премьере всегда есть надежда, что многое еще можно дотянуть в последующих спектаклях. Наверняка что-то прорисуется в партитуре, состав которой оригинален: большой оркестр без тромбонов и литавр, зато с пятью клавишными, включая клавесин, челесту и детское пианино. Немалый потенциал видится и слышится мне также в великолепных актерах «Геликона» – замечательных басах Дмитрии Скорикове (Фамусов) и Георгии Екимове (Скалозуб), баритонах Михаиле Никанорове (Чаадский) и Дмитрии Янковском (Молчалин), сопрано Анне Гречишниковой (Лиза), меццо-сопрано Елене Ионовой (Хлестова). Разве что меццо Ольге Спицыной (Софья) чуть не хватило яркости голоса.

Но подозреваю, что помимо сырости работы есть здесь и другая, более серьезная проблема. Маноцков много и плодотворно сотрудничает с драматическими режиссерами – как блестяще, например, сделана им музыкальная сторона «Грозы» БДТ, этой рэп-мистерии в постановке Андрея Могучего! Да и с Серебренниковым ему не впервой сотрудничать – посмотрите на афишу «Гоголь-центра». Но одно дело – обеспечивать сколь угодно яркую, однако все же «декорацию» драмы, другое – становиться в музыкальном спектакле центральной фигурой. Такое впечатление, что у композитора для этого просто не хватает сил.

Очень все-таки трудный и жестокий это жанр – опера. Выстоять, выстроить, пропустить через себя и донести до зрителя два часа музыки, драмы, правды – для этого надо иметь гениальность Монтеверди, Моцарта, Верди, Мусоргского, Чайковского, Шостаковича… Оценим отчаянную смелость Маноцкова – и пожелаем ему удачи в будущих работах.

 

Фото Анны Моляновой предоставлены пресс-службой «Геликон-оперы»

Горе от ума — спектакль в Саранске, афиша и билеты

сочинение А. С. Грибоедова в четырёх действиях с одним антрактом

Режиссер-постановщик – Владимир БУРАЛКИН
Художник-постановщик – заслуженный артист РМ Сергей САМАРИН
Художник по костюмам – Елена ТРУШИНА
Музыкальное оформление – заслуженный работник культуры РМ Сергей КАШТАНОВ

Действующие лица и исполнители:

Фамусов Павел Афанасьевич, управляющий в казенном месте
народный артист РМ Сергей АДУШКИН

Софья Павловна, дочь его
Александра НАДОРОВА

Лизанька, служанка
заслуженная артистка РМ Юлия ЕГОРКИНА

Молчалин Алексей Степанович, секретарь Фамусова
Владимир БУРАЛКИН

Чацкий Александр Андреевич
заслуженный артист РМ Сергей САМАРИН
Юрий ТРОФИМОВ

Скалозуб Сергей Сергеевич, полковник
заслуженный артист РМ Сергей САМАРИН

Хлестова Анфиса Ниловна, свояченица Фамусова
заслуженная артистка РФ
народная артистка РМ
Любовь ДЕНИСОВА

Графиня Хрюмина, бабушка
заслуженная артистка РМ Ирина АБРОСИМОВА

Графиня Хрюмина, внучка
Ольга ВДОВИНА

Наталья Дмитриевна
заслуженная артистка РМ Оксана СИЗОВА

Горичи Платон Михайлович
Сергей ЛОПАТНИКОВ

Репетилов
Денис КРУЧИНКИН

Загорецкий Антон Антонович
Александр БОРЗОВ

Продолжительность спектакля – 2 часа 25 минут + антракт 15 минут.

Когда мы слышим «Горе отъ ума » — то всего меньше хочется увидеть «махровую классику», эдакий припорошенный пылью музейный экспонат. И к счастью, режиссёру спектакля Владимиру Буралкину удалось этого избежать . Несмотря на то, что спектакль решен в стилистике своего времени (фраки, платья с рукавом — фонариком, конторка, диванчики, свечи, канделябры), получился он на удивление живым. Даже так, первое, что произносили зрители, выходя из зала: «Как актуально …». Ну что тут скажешь — она потому и классика, что на все времена, а с другой стороны, неожиданно выяснилось, что ничего-то не изменилось за двести лет. И вот оно — «фамусовское общество».

Современность спектаклю придает ритм речи, которая звучит как-то повседневно, нестихотворно, общий темп, интонации, паузы, кажется, вот-вот артисты перестанут валять дурака и, вздохнув, снимут с себя эти фраки, шейные платки, перчатки и останутся в своем настоящем, привычном одеянии — джинсах ли, футболках.

Спектакль удивительно удачно разложился на всех актеров труппы, словно Грибоедов и писал свое сочинение именно для них. Тетушки на балу, Репетилов, Загорецкий, полковник Скалозуб, кажется, каждый из актеров ждал этой роли …

ГОРЕ ОТ УМА -Репертуар основной сцены

12+

Александр Грибоедов

ГОРЕ ОТ УМА
Комедия в четырех действиях с одним антрактом

Режиссёр-постановщик — нар. артист РФ Борис Морозов

Художник-постановщик — засл. работник культуры РФ Михаил Смирнов

Художник по костюмам — Ольга Сидорина

Художник по свету — Анатолий Ремизов

Музыкальное сопровождение — засл. работник культуры РФ Руслан Родионов

Хореограф — Андрей Манохин

 

«…Этот энергичный и, как принято сегодня изъясняться, энергетичный спектакль, заражающий, лирический, почему-то вызывает мысли очень грустные: о том, как проходит жизнь, как течет она совсем не так, как думалось, мечталось, планировалось. Мы остаемся не с теми, с кем хотели. Мы живем не так, как мечтали. Мы в конечном счете не принадлежим самим себе, становясь рабами условностей, условностей, условностей. И фамусовское общество, во все времена осмеянное и презираемое, есть не что иное, как наша повседневная обычная жизнь. В какой-то момент она становится привычной – другой ведь все равно не дано…

Борис Морозов оказался очень мудрым, мягко, интеллигентно расставив все на свои места и – парадоксальным образом доказав нам, что комедия Александра Сергеевича Грибоедова остается живой, какие бы времена ни наступали на дворе. Потому что, по большому счету, речь в ней совсем не об обличении неправедного строя (бывает ли когда-нибудь любой строй праведным?!), не о вражде отцов и детей, а о любви, которая приводит к безумным поступкам…»

 

Н. Старосельская

«Театральная жизнь», № 6, 2005 г.

 

Действующие лица и исполнители:

Павел Афанасьевич Фамусов — нар. артист РФ Виталий Стариков
Софья Павловна, его дочь — Наталья Чувашова
Лизанька — Екатерина Максюта
Алексей Степанович Молчалин — Илья Кузьмин 
Александр Андреевич Чацкий — Владимир Дорогин
Полковник Скалозуб Сергей Сергеевич — Сергей Штатнов
Наталья Дмитриевна Горич — Эвелина Ткачёва
Платон Михайлович Горич — Андрей Терехов
Князь Тугоуховский —засл. артист РФ  Иван Кириллов
Княгиня Тугоуховская — нар. артистка РФ Марина Русакова

Дочери — Анастасия Замараева, Екатерина Йовчева, Валерия Клетнёва, Вероника Константинова, Нина Кранцевич, Наталья Ткаченко
Графиня-бабушка Хрюмина — Анна Краснопольская
Графиня-внучка Хрюмина — Айгуль Халиуллина
Антон Антонович Загорецкий — Дмитрий Евграфов
Хлестова — засл. артистка РФ Ирина Драпкина
Репетилов — Андрей Манохин
Петрушка — Борис Милашенко

Г.N. — Михаил Новичихин

Г.D. — Андрей Зотов

Гости на балу – Роман Рощин, Александр Сторожев

В октябре 2005 года спектакль стал лауреатом VI Всероссийского театрального фестиваля «Актеры России – Михаилу Щепкину» (г. Белгород). В марте 2006 года щепкинцы с успехом играли «Горе от ума» в Москве на сцене Центрального академического театра Российской Армии. Спектакль удостоен Гран-при XI Международного театрального фестивале «Белая Вежа», (г. Брест, сентябрь 2006 г.) На 1VМеждународном театральном Форуме «Золотой Витязь» (г. Москва, октябрь-ноябрь 2006 г.) спектакль вошел в число серебряных призеров. В 2006 году он удостоен Первой премии Центрального федерального округа в области литературы и искусства. В 2008 году стал дипломантом Всероссийского театрального фестиваля «У Золотых ворот» (г.Владимир).

 

Премьера спектакля состоялась 10 сентября 2005 года
Продолжительность спектакля 3 часа

Пресса о спектакле:

08.05.2015, 13462 просмотра.

Горе от ума — Грибоедов А.С.

“Вера в гор­ниле сомне­ний. А.С. Гри­бо­едов”, М.М. Дунаев;
“Горе от ума, или Путь А.С. Гри­бо­едова к вере”, А. Мото­рин;

Дей­ству­ю­щие лица

Павел Афа­на­сье­вич Фаму­сов, управ­ля­ю­щий в казён­ном месте.
Софья Пав­ловна, дочь его.
Лизанька, слу­жанка.
Алек­сей Сте­па­но­вич Мол­ча­лин, сек­ре­тарь Фаму­сова, живу­щий у него в доме.
Алек­сандр Андре­евич Чацкий.
Пол­ков­ник Ска­ло­зуб, Сер­гей Сергеевич.
Ната­лья Дмит­ри­евна, моло­дая дама, Пла­тон Михай­ло­вич, муж её — Горичи.
Князь Туго­ухов­ский и кня­гиня, жена его, с шестью дочерями.
Гра­финя-бабушка, Гра­финя-внучка — Хрюмины.
Антон Анто­но­вич Загорецкий.
Ста­руха Хлё­стова, сво­я­че­ница Фамусова.
Г. N.
Г. D.
Репе­ти­лов.
Пет­рушка и несколько гово­ря­щих слуг.
Мно­же­ство гостей вся­кого раз­бора и их лакеев при разъезде.
Офи­ци­анты Фамусова.

Дей­ствие в Москве в доме Фамусова.

Действие I

Явление 1

Гости­ная, в ней боль­шие часы, справа дверь в спальню Софьи, отку­дова слышно фор­то­пи­яно с флей­тою, кото­рые потом умол­кают. Лизанька среди ком­наты спит, све­сив­шись с кресел.
(Утро, чуть день брезжится.)

Лизанька
(вдруг про­сы­па­ется, встаёт с кре­сел, оглядывается)
Све­тает!.. Ах! как скоро ночь минула!
Вчера про­си­лась спать — отказ.
«Ждём друга». — Нужен глаз да глаз,
Не спи, поку­дова не ска­тишься со стула.
Теперь вот только что вздремнула,
Уж день!.. ска­зать им…

(Сту­чится к Софии.)
Господа,
Эй! Софья Пав­ловна, беда.
Зашла беседа ваша за́ ночь.
Вы глухи? — Алек­сей Степаныч!
Суда­рыня!.. — И страх их не берёт!

(Отхо­дит от дверей.)
Ну, гость неприглашённый,
Быть может, батюшка войдёт!
Прошу слу­жить у барышни влюблённой!

(Опять к дверям.)
Да рас­хо­ди­тесь. Утро. — Что‑с?

Голос Софии
Кото­рый час?

Лизанька
Всё в доме поднялось.

София
(из своей комнаты)
Кото­рый час?

Лизанька
Седь­мой, ось­мой, девятый.

София
(оттуда же)
Неправда.

Лизанька
(прочь от дверей)
Ах! амур проклятый!
И слы­шат, не хотят понять,
Ну что́ бы ставни им отнять?
Пере­веду часы, хоть знаю: будет гонка,
Заставлю их играть.

(Лезет на стул, пере­дви­гает стрелку, часы бьют и играют.)

Явление 2

Лиза и Фамусов.
Лиза
Ах! барин!

Фаму­сов
Барин, да.
(Оста­нав­ли­вает часо­вую музыку)
Ведь экая шалу­нья ты, девчонка.
Не мог при­ду­мать я, что это за беда!
То флейта слы­шится, то будто фортопьяно;
Для Софьи слиш­ком было б рано?..

Лиза
Нет, сударь, я… лишь невзначай…

Фаму­сов
Вот то-то невзна­чай, за вами примечай;
Так, верно, с умыслом.
(Жмётся к ней и заигрывает.)
Ой! зелье, баловница.

Лиза
Вы балов­ник, к лицу ль вам эти лица!

Фаму­сов
Скромна, а ничего кроме́
Про­каз и ветру на уме.

Лиза
Пустите, вет­ре­ники сами,
Опом­ни­тесь, вы старики…

Фаму­сов
Почти.

Лиза
Ну, кто при­дёт, куда мы с вами?

Фаму­сов
Кому сюда прийти?
Ведь Софья спит?

Лиза
Сей­час започивала.

Фаму­сов
Сей­час! А ночь?

Лиза
Ночь целую читала.

Фаму­сов
Вишь, при­хоти какие завелись!

Лиза
Всё по-фран­цуз­ски, вслух, читает запершись.

Фаму­сов
Скажи-ка, что глаза ей пор­тить не годится,
И в чте­ньи прок-от не велик:
Ей сна нет от фран­цуз­ских книг,
А мне от рус­ских больно спится.

Лиза
Что вста­нет, доложусь,
Извольте же идти, раз­бу­дите, боюсь.

Фаму­сов
Чего будить? Сама часы заводишь,
На весь квар­тал сим­фо­нию гремишь.

Лиза
(как можно громче)
Да полноте‑с!

Фаму­сов
(зажи­мает ей рот)
Поми­луй, как кричишь.
С ума ты сходишь?

Лиза
Боюсь, чтобы не вышло из того…

Фаму­сов
Чего?

Лиза
Пора, суда́рь, вам знать, вы не ребёнок;
У деву­шек сон утрен­ний так тонок;
Чуть две­рью скрип­нешь, чуть шепнёшь:
Всё слышат…

Фаму­сов
Всё ты лжёшь.

Голос Софии
Эй, Лиза!

Фаму­сов
(тороп­ливо)
Тс!
(Кра­дётся вон из ком­наты на цыпочках.)

Лиза
(одна)
Ушёл… Ах! от гос­под подалей;
У них беды́ себе на вся­кий час готовь,
Минуй нас пуще всех печалей
И бар­ский гнев, и бар­ская любовь.

Явление 3

Лиза, София со свеч­кою, за ней Молчалин.

София
Что, Лиза, на тебя напало?
Шумишь…

Лиза
Конечно, вам рас­статься тяжело?
До света запер­шись, и кажется всё мало?

София
Ах, в самом деле рассвело!
(Тушит свечу.)
И свет и грусть. Как быстры ночи!

Лиза
Тужите, знай, со сто­роны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашёл, я обмерла;
Вер­те­лась перед ним, не помню что врала;
Ну что же стали вы? поклон, суда́рь, отвесьте.
Подите, сердце не на месте;
Смот­рите на часы, взгля­ните-ка в окно:
Валит народ по ули­цам давно;
А в доме стук, ходьба, метут и убирают.

София
Счаст­ли­вые часов не наблюдают.

Лиза
Не наблю­дайте, ваша власть;
А что в ответ за вас, конечно, мне попасть.

София
(Мол­ча­лину)
Идите; целый день ещё потер­пим скуку.

Лиза
Бог с вами‑с; прочь возь­мите руку.

(Раз­во­дит их, Мол­ча­лин в две­рях стал­ки­ва­ется с Фаму­со­вым.)

Явление 4

София, Лиза, Мол­ча­лин, Фамусов.

Фаму­сов
Что за ока­зия!^[1] Мол­ча­лин, ты, брат?

Мол­ча­лин
Я‑с.

Фаму­сов
Зачем же здесь? и в этот час?
И Софья!.. Здрав­ствуй, Софья, что ты
Так рано под­ня­лась! а? для какой заботы?
И как вас Бог не в пору вме­сте свёл?

София
Он только что теперь вошёл.

Мол­ча­лин
Сей­час с прогулки.

Фаму­сов
Друг, нельзя ли для прогулок
Подальше выбрать закоулок?
А ты, суда­рыня, чуть из постели прыг,
С муж­чи­ной! с моло­дым! — Заня­тье для девицы!
Всю ночь читает небылицы,
И вот плоды от этих книг!
А всё Куз­нец­кий мост,^[2] и веч­ные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губи­тели кар­ма­нов и сердец!
Когда изба­вит нас творец
От шля­пок их! чеп­цов! и шпи­лек! и булавок!
И книж­ных и биск­вит­ных лавок!..

София
Поз­вольте, батюшка, кру­жится голова;
Я от испуги дух пере­вожу едва;
Изво­лили вбе­жать вы так проворно,
Сме­ша­лась я…

Фаму­сов
Бла­го­дарю покорно,
Я скоро к ним вбежал!
Я поме­шал! я испужал!
Я, Софья Пав­ловна, рас­строен сам, день целый
Нет отдыха, мечусь как словно угорелый.
По долж­но­сти, по службе хлопотня,
Тот при­стаёт, дру­гой, всем дело до меня!
Но ждал ли новых я хло­пот? чтоб был обманут…

Сатирик Николай Гоголь, 42 года, умер от особо благочестивого предпостного поста

Классный клоун в школе , пожизненная жертва болезненного пищеварения проблемы, разочарованный закрытый гомосексуал, создатель дикой сатиры и новаторский реализм — Николай Гоголь встретил мучительную смерть после того, как приступил к десятидневный предпостный пост для очищения его тела и души.

Родился 19 марта 1809 г. в г. украинское село Сорочинцы в семью мелкого дворянина Гоголя посещал школу для мальчиков, где был известен своим остроумием и гротескно-комические изображения стариков и женщин в школьных спектаклях.Он отправился в Св. -Петербург, где он пытался устроиться актером и получить часть своих сочинения опубликованы — неудачно в обоих. Вместо этого он украл деньги, которые его мать послала его заплатить по ипотеке и использовала ее для длительного отпуска в Германии. Когда у него кончились деньги, он вернулся в Санкт-Петербург, взял малооплачиваемую на государственную должность, затем был нанят преподавать историю в женской школе, и — чудо чудес — каким-то образом удалось добиться назначения на должность доцента кафедры история в Санкт-Петербургском университете.Неудивительно, что он чувствовал себя неподходящим для с этой работы и оставил ее через год.

Он погрузился в свою написала и в течение следующих нескольких лет выпустила хорошо принятый короткометражный рассказы «Шинель», «Нос» и «Тарас Бульба», а также популярный сатирический спектакль, Государственный инспектор . Он также продолжил работу над Dead Souls, монументальная трилогия, которая должна была стать новым Divine Комедия , а первая часть вышла в 1842 году. К этому времени Гоголь был признан ведущим литературным деятелем.

Его личная жизнь, однако был беспорядок. Подавленный гомосексуал, он никогда не развивал отношения. Более того, на протяжении всей жизни его мучили проблемы с пищеварением. нарушения, которые теперь считаются синдромом раздраженного кишечника. Он страдала постоянными спазмами кишечника, борборгимой (урчанием в животе), запор и диарея. Гоголь утверждал, что его желудок был деформирован и в перевернутом положении. Несмотря на постоянный дискомфорт, Гоголь был гурманом. который не мог оставаться в стороне от жирной и жирной пищи, особенно от своих любимых макарон с добавлением масла и сыра, что только ухудшило его состояние.

В 1851 году Гоголь поселился в Москва в доме графа Александра Толстого, видного далекого прародитель писателя Льва Толстого. У Гоголя был сплоченный круг друзей, одна из них была молодой женщиной, которая была замужем за одним из друзей Гоголя и была сестра другого. Гоголь был особенно близок к ней, и когда она умерла в тридцать пять от тифа, он был опустошен.

Он упал в глубокую депрессии и, убедившись в своей духовной неполноценности, он обратился за утешением русскому православному священнику отцу Матвею Константиновскому.Священник оказался быть фанатичным садистом, внушающим Гоголю патологический страх перед проклятие. Настаивая на том, что его сочинения были делом дьявола, священник убедил Гоголя уничтожить большинство его неопубликованных рукописей, в том числе Вторая часть недостроенной Dead Souls. Затем Гоголь начал экстремальный пост, готовясь к празднику Масленицы. Православный предпостный праздник, во время которого люди объедаются молочными продуктами продукты до сорока дней покаяния.

Пищеварительная система Гоголя был так расстроен, что когда он прервал пост, он сильно заболел, и врачи прописали ванны с кипятком и кровотечение пиявками, как от чего ему, естественно, стало намного хуже.О своих проблемах с желудком он написал друг, «В в моем внутреннем доме столько стирки, уборки и всяких неприятностей происходит что домовладелец не может начать объяснять это даже своим ближайшим друг «. Он смог выдержать лишь несколько глотков воды, смешанных с небольшое количество вина. Его живот настолько сжался, что, когда его врачи ощупали его, ужаснулись, почувствовав его позвоночник.

Как один Комментатор наглядно описал последние часы Гоголя: «Из носа орган что возбудило его аппетит, болтались семь пиявок.Пакеты со льдом были помещены на его голова; горячие горчичники опалили ему ноги. В конце концов его кишечник перестал функция. Ближе к концу, когда температура его тела резко упала, к его ногам поставили кувшины с горячей водой. Горячие буханки хлеба против его замерзшего тела. Но спасти его не удалось ».

4 марта 1852 г. физически замученный и морально Расстроенный болезнью и лечением, Гоголь умер в своем московском доме. Он было сорок два.

Похороны были в церкви св.Татьянинская церковь в Москве Университета, затем захоронение в Даниловом монастыре, могила отмечена камень увенчан русским православным крестом. Боюсь, что приступ летаргии можно было принять за его смерть и за то, что он будет похоронен заживо, Гоголь хотел отверстие в гробу и веревку, ведущую к колоколу на поверхности. Однако нет никаких доказательств того, что такие договоренности были достигнуты. В 1931 г. монастырь снесли, а останки Гоголя перевезли в Новодевичьи Кладбище.

Краткое содержание А.Комедия Грибоедова «Горе от ума» №

План

Утро в доме Фамусовых. Прибытие Чацкого. Холодность Софии к нему. Разговор Фамусова и Чацкого. Монолог Фамусова о дяде Максиме Петровиче. Посетите Скалозуб. Монолог Чацкого о крепостном праве. Падение Молчалина с лошади. Бал в доме Фамусова. Отношение гостей к сплетням о безумии Чацкого. Неудачная встреча Софьи и Молчалина, которой помешал Чацкий.Выезд Чацкого из Москвы. Главные герои:
Павел Афанасьевич Фамусов — заведующий в общественном месте.
София — его дочь.
Лиза — служанка.
Алексей Степанович Молчалин — секретарь Фамусов, живущий в своем доме.
Александр Андреевич Чацкий.
Сергей Сергеевич

Скалозуб — полковник.
Супруги Наталья Дмитриевна и Платон Горичи.
Князь Тугоуховский с женой и шестью дочерьми.
Графиня-бабушка и внучка графини.
Антон Антонович Загорецкий.
Хлестов — невестка Фамусова.
Г. Н.
Д. Д.
Репетилов.

Действие происходит в Москве, в доме Фамусова.

Утром Лиза просыпается в гостиной в кресле. Она дежурила всю ночь, чтобы никто не застал Софию и Молчалина наедине во время их встречи. В дверях появляется Фамусов с Молчалиным, который рекомендует «выбирать прогулки подальше», потому что твердо уверен, что бедняк — не пара его дочери.

Лиза в разговоре с Софьей вспоминает Чацкого, с которым она вместе воспитывалась и который ушел скитаться около трех лет назад. Приходящий слуга сообщает о прибытии Чацкого.

Появляется Чацкий. Он пытается убедить Софию, что проехал почти семьсот миль без отдыха только для того, чтобы увидеть это. Он спрашивает об общих знакомых, потом рассказывает о российском воспитании и образовании. София признана в любви.

Фамусов тем временем пытается угадать, влюблен он в Молчалина или Чацкого.Он спрашивает Чацкого, думает ли он о женитьбе на Софии, и советует

ему первым служить. Затем он рассказывает о своем дяде Максиме Петровиче, который добился высокого положения в обществе и сделал блестящую карьеру, постоянно ублажая начальство и снисходительный при дворе. Он служил при императрице Екатерине, и однажды во время приема во дворце упал, в результате чего его «встретили с высочайшей улыбкой». В ответ Максим Петрович нарочно упал, а потом точно так же в третий раз.Но Чацкий возражает Фамусову, осуждая такое поведение.

Фамусова навещает полковник Скалозуб, которому хозяин очень доволен. Фамусов пытается поговорить с гостем о его родственниках, о брате, но Скалозуб может говорить только о службе.

Речь идет о браке, о современном обществе. Чацкий снова возражает Фамусову и произносит гневный монолог-обличитель, резко осуждая крепостное право.

В комнате появляются София и Лиза, которые видят через окно, что Молчалин упал с лошади.София теряет сознание. Проснувшись и оправившись от обморока, она беспокоится только о самочувствии Молчалина. Чацкий начинает подозревать, что Софья влюблена в Молчалина.

Гости приходят в дом Фамусовых на бал. Здесь Чацкий встречает своего давнего друга Платона Михайловича, который когда-то служил. Платон Михайлович изменился до неузнаваемости, он все время живет в Москве, находясь под пятой своей жены Натальи Дмитриевны. Появляются княгиня и князь Тугоуховские с шестью дочерьми.Затем входят графиня, бабушка и внучка Хрюминой, Загорецкий, Хлестова, Скалозуб, Молчалин.

В разговоре с Г. Н. Софья говорит, что ей кажется, что Чацкий сошел с ума. Г.Н. делится этой новостью с Г.Д., который, в свою очередь, сообщает Загорецкому, что Чацкий сошел с ума.

В сплетни о безумии Чацкого сразу поверили все, потому что у него было все время давать советы, которые никому не нравились. Обсуждая причины безумия Чацкого, Фамусов утверждает, что виновато все учение.Чацкий, разговаривая с Софьей, осуждает бездумное подражание людям всем чужим.

Постепенно гости расходятся. Репетилов рад встрече с Чацким, он зовет его с собой в клуб, но тот отказывается.

Чацкий узнает о нелепых сплетнях, которые София распускает о нем. Кроме того, он узнает, что Софья назначила Молчалину свидание, и следует за ними.

Слуга вызывает Молчалина к Софии, которая заигрывает с Лизой, уверяя ее, что он не любит Софью Павловну.Он говорит, что отец завещал ему нравиться всем, поэтому он любит дочь хозяина «по должности». София слышит этот разговор и, обманутая в своих лучших чувствах, приказывает Молчалину покинуть их дом до утра. Из колонны выходит Чацкий. Он тоже все слышал. Появляется Фамусов со слугами. Увидев Чацкого и Софию, он подозревает, что у них тайное свидание. В гневе Фамусов угрожает дочери, что отправит ее к тете «в глушь, в Саратов». Чацкий также произносит гневный монолог, упрекая Софию в том, что она предпочла ему Молчалина, она не сказала, что «обратила все, что было» между ними в прах, «советует ей помириться с Молчалиным, потому что из него получится отличный слуга-муж». а Фамусов заявляет, что не поедет к дочери.Затем он требует карету и уезжает.

Фамусов-Софья: «Ну разве вы не видите, что он сошел с ума? … Моя судьба почти плачевна? Боже мой, что скажет княжна Марья Алексевна! »

Проект МУЗА — Предвкушение Чехова: трагикомические элементы в горе Грибоедова от ума

[ Горе от ума ] считается комедией. Ряд сцен в нем полностью оправдывают этот стиль. Но в этой великой пьесе много горькой скорби автора о своей стране и своем народе … Великие русские драматурги-классики проявили свою глубокую любовь к своему народу и своей стране, вызвав слезы, скрытые в смехе — характерной выразительности много произведений русского искусства.

— Константин Станиславский

[Почему актеры должны пытаться] любой ценой убедить меня, что Чацкий, который много времени проводит с дураками и любит глупых женщин, очень умный человек…

— Антон Чехов, Мрачная история

За свою почти 200-летнюю историю в изучении пьесы Грибоедова « Горе от ума» преобладали идеологические прочтения. В первые несколько лет тиража пьесы вызвали споры между консервативными критиками и писателями-декабристами-романтиками по поводу изображения московского общества.Прогрессивные критики середины и конца XIX века, такие как Виссарион Белинский и Николай Добролюбов, оценили произведение как одно из первых отрезвляющих изображений русской действительности, традицию, которую, по их мнению, продолжили Пушкин и Гоголь. Позднее советские критики канонизировали это прочтение Горе от ума в двадцатом веке. Политическое прочтение действительно было преобладающим — многие критики рассматривали произведение как манифест декабристов, а его героя Чацкого — как наиболее красноречивого представителя этого движения.Даже формалист Юрий Тынянов сосредоточился на исторических прототипах персонажей пьесы, а не на новаторских формальных аспектах. Западная наука о пьесе относительно ограничена, но включает в себя некоторую переоценку персонажей пьесы и анализ ее размера и языка. ¹ Однако, насколько мне известно, главная особенность пьесы — смешение трагического и комедийного или, скорее, ее статус трагикомедии — не получила должного внимания.Таким образом, эта статья представляет собой интерпретацию Горе от ума как трагикомедию и тем самым показывает, как она предвосхитила многие драматические приемы Чехова: подорванный raisonneur и сопутствующее авторское дистанцирование, эффект домино безответной любви, постоянное недопонимание. и отключение между всеми персонажами, и включение элементов commedia dell’arte . Это прочтение опровергает взгляд на драматургию Чехова как на аномальную и беспрецедентную в русской литературе, и вместо этого предлагает эволюцию трагикомического жанра, который берет свое начало в « Минор Дениса Фонвизина», получившем дальнейшее развитие в «Горе от ума » Грибоедова «» и «Гоголе». Государственный инспектор , а кульминацией стали пьесы Чехова.

Сначала рассмотрим природу трагикомедии, жанра, который трудно определить. Хейзел Барнс пытается дать определение, используя три драматических ситуации. ² Первый из них возникает, когда есть несоответствие между предметом и тоном, то есть между ситуацией, как она обычно оценивается, и отношением к ней, вызванным персонажами. Вторая трагикомическая ситуация возникает тогда, когда есть несоответствие позиций персонажей и зрителей не из-за драматической иронии, а когда персонажи полностью осознают свои обстоятельства.Распространенное устройство, используемое для создания таких ситуаций, является подрезающим, например, когда персонаж делает торжественное заявление, а затем спотыкается и падает, как это делает Трофимов в книге Чехова «Вишневый сад », или когда кто-то откусывает. из огурца, размышляя над экзистенциальными вопросами, как это делает Шарлотта в той же пьесе. ³ Последний трагикомический сценарий включает в себя «нереалистичное закрытие или отрицание разрыва между желанием и реальностью… предательство человеческого состояния.» ⁴

Чтобы распознать эти трагикомические сценарии в Горе от ума, , не нужно смотреть дальше завершения пьесы. В этой напряженной развязке Софья обнаруживает двуличность Молчалина, общество объявляет Чацкого сумасшедшим, и все романтические интриги рушатся. Тем не менее действие передано в беззаботных двустишиях и сопровождается насмешками и смехом светских персонажей. Существует поразительное несоответствие между отношением персонажей к происходящему и тем, как это будет происходить…

Американский ученый: Записная книжка Гоголя

Рэндалл Джаррелл дома со своей кошкой Эльфи, которой посвящен Семья животных , около 1964 года (Особые коллекции и университетские архивы Университета Калифорнии в Гринсборо)

Поэт и критик Рэндалл Джаррелл, один из самых выдающихся американских интеллектуалов середины ХХ века, провел осенью 1964 года семинар по русской литературе в Университете Северной Каролины в Гринсборо.В то время я был студентом МИД, специализирующимся на художественной литературе, и членом класса Джаррелла — последнего, что он видел до конца перед своей смертью в возрасте 51 года. Однажды ночью в октябре 1965 года Джаррелл был убит машиной, когда шел по улице. шоссе в Чапел-Хилл. Хотя водитель сказал, что Джаррелл «набросился» на машину, коронер счел смерть несчастным случаем из-за отсутствия достаточных доказательств, подтверждающих самоубийство. (Он также пришел к выводу, что водитель не виноват.) Жена Джаррелла, Мэри, всегда утверждала, что его смерть была случайной, но его друзья были убеждены, что он покончил с собой.Биограф Джаррелла Уильям Причард указал, что, хотя обстоятельства смерти Джаррелла всегда будут оставаться неясными, что-то в нем явно «уступило» в последние годы его жизни.

Я видел это на семинаре Джаррелла. Хотя его лекции, в основном о Николае Гоголе, завораживали, иногда он казался взволнованным и подавленным. Иногда он увлекался навязчивыми разговорами о Джонни Юнитасе, квотербеке по прозвищу Золотая рука, который в том году возглавлял «Балтимор Кольтс» на матче чемпионата НФЛ.Джаррелл, страстный футбольный фанат, рассказал нам о недавней встрече с Юнитасом в самолете. Джаррелл восторженно приветствовал своего героя, но, к его ужасу, Юнитас никогда не слышал о , одном из самых знаменитых поэтов Америки. В остальном Джаррелл был сосредоточен на Гоголе, дико изобретательном, измученном русском гении, который сам покончил жизнь самоубийством во время кризиса в писательской жизни.

Я знал Джаррелла с тех пор, как учился в старшей школе — тогда я думал о нем как о Рэндалле. Он и Мэри были друзьями моих родителей-писателей (мой отец был историком, мама — журналистом), а дочь Мэри Беатрис была моим другом.Летом Джарреллы часто посещали наш дом в Гринсборо для пикников и тенниса, Рэндалл, моя мать и мой брат в белых теннисных костюмах, мой отец наливал лимонад из серебряного кувшина. Иногда к ним присоединялись и другие друзья из города, которых рисовала моя мама, в молодости игрок национального рейтинга. Она и Рэндалл — бывший тренер по теннису в колледже Кеньон — были жесткими соперниками; в парном разряде они всегда были по разные стороны сетки. В частном порядке моя мать злилась, что Рэндалл «жульничал», топая ногами во время ее службы; мой брат, которого наша мать готовила для турнирной игры и который иногда был партнером Рэндалла, сказал, что Рэндалл доминировал на их стороне корта, скользя для удара со словами «Я понял.Но спектакль казался веселым, гипнотический звук длинных залпов перемежался криками Рэндалла «Персиковый выстрел!» Мэри наблюдала за игрой со стороны. Между пунктами она и Рэндалл послали друг другу воздушные поцелуи. «Привет, киса». «Привет, киса».

Рэндалл был тогда в расцвете сил как писатель, звезда литературного пантеона, в который входили его друзья Роберт Лоуэлл, Роберт Пенн Уоррен, Джон Берриман и Питер Тейлор. Только что после года, проведенного в Вашингтоне, округ Колумбия, где он был консультантом по поэзии в Библиотеке Конгресса (должность теперь называют лауреатом поэтессы), он опубликовал пять томов стихов, блестящий сборник эссе, «Поэзия » и Age, , и остроумный, едкий роман, Pictures From an Institution, , основанный на году его преподавания в колледже Сары Лоуренс.В дни тенниса и лимонада он работал над « Женщина в Вашингтонском зоопарке», — сборником стихов, который принес ему Национальную книжную премию в 1961 году. Он излучал уверенность в себе и жизнерадостность.

Рэндалл был человеком восторженного энтузиазма. «Боже, это же денди!» он часто восклицал. Он водил белый спорткар «Мерседес» и, когда не на площадке, был одет в сшитые на заказ куртки Saville Row, аскоты и широкополые шляпы-шляпы. У него была густая борода (редкость в те времена) — черная, вымазанная спереди белой, как кистью, — и он был стройным и гибким.Его интересы были самыми разнообразными: необычные растения моего отца (я помню болотный полынь), птицы, ночное небо, хоккей с шайбой, Вашингтонские краснокожие, гонки на серийных автомобилях, Фрейд (бюст отца психоанализа стоял у него гостиная), Гете (которого он переводил), Паоло Уччелло, Улисс С. Грант, сказки братьев Гримм, Англии и Германии (где интеллектуалы не были изгнаны из общественной жизни, как в Америке) и ТВ-шоу Gunsmoke (он и Мэри не вступали в помолвки субботними вечерами, когда оно шло).

Его дом казался очарованным, потому что он это чувствовал. Он говорил о бурундуках, белках и пересмешнике у себя во дворе, как если бы они были существами из его частной сказки. Семья летучих мышей, которая жила на его крыльце, была более интересной, чем другие летучие мыши, и вдохновила его изящную детскую книгу The Bat-Poet . Когда веточка плюща проткнула стену в кухню Джарреллов, нас пригласили посмотреть на садоводческое чудо, которое могло произойти только в доме поэта.

Его главной страстью были книги, и его оценка друзей росла и падала в зависимости от того, разделяли ли они его энтузиазм по поводу конкретного писателя или книги. Вы бы почувствовали, что разочаровали его , сказал его коллега Фред Чаппелл, если бы не восхищались тем же писателем, что и он. Роберт Лоуэлл пошел еще дальше: нужно было любить не только одного и того же писателя, но и ту же книгу и отрывок. И если вы написали что-то, что Джарреллу показалось «неудачным», — сказал Лоуэлл, — «во всех отношениях с ним было прохладно.Ты чувствовал, что даже твой выбор галстуков ранил его ».

Как рецензент и эссеист, Джаррелл мог быть щедрым, даже восторженным (его введение в книгу Кристины Стед «Человек, которая любила детей » спасло этот роман от безвестности), и он написал важные, взвешенные эссе о Роберте Фросте и Т.С. основные влияния), а также Уоллес Стивенс, Элизабет Бишоп и Марианна Мур. Но его обзоры новых сборников стихов для The Nation и The New Republic были отмечены и опасались их едкого остроумия.«Он был ужасом рецензента», — сказал Берриман. Лоуэлл добавил, что Джаррелл был «безмерно жестоким, и что удивительно в этом — то, что он не знал, что он жесток. У него была смертельная рука для убийства того, кого он презирал ». В своих мемуарах « поэтов в молодости», жена Берримана Эйлин Симпсон сказала, что Джаррелл был «кнутом». … Кнут выглядит мягким, когда стоит в углу, но когда он треснет — берегись! » Джаррелл использовал кнут в обзоре раннего сборника Берримана, в котором он сказал, что персонажи в стихотворениях были «подобны статуям, говорящим, как книга.”

---

В детстве я ничего не знал об обзорах и никогда не разговаривал со взрослыми с Рэндаллом. Но я понял, что за его восторженными похвалами все, что заслуживает его внимания — ткань, картина, форма дерева — вызывает презрение ко всему, что было обычным или несовершенным. Будучи застенчивым подростком, я болезненно осознавал свои недостатки.

И вот я попал в программу МИД, которую Джаррелл презирал за ее профессионализм. Он не нуждался в каком-либо литературном анализе; Лоуэлл сказал, что он даже не слышал, чтобы Джаррелл использовал слово , метафору .Он резюмировал свои чувства по поводу литературных критиков в эссе под названием «Эпоха критики», в котором группа критиков на конференции по бекону упрекала свинью, которая попыталась присоединиться к разговору: «Уходи, свинья! Что ты знаешь о беконе? »

Я нервничал из-за того, что учусь в классе Джаррелла, боялся, что не смогу сравниться с моими умными родителями. Боясь, что меня позовут, я сидел в заднем ряду с большинством других студентов МИД. Несколько смельчаков (скорее всего, студентов, которых он больше любил) рассыпались по партам поближе к Джарреллу.Мэри, которая в то время посещала все занятия своего мужа, села впереди по центру, лицом к его столу.

Когда Джаррелл вошел в тот первый день, я был удивлен, увидев, что он сбрил бороду. Мне показалось, что его лицо выглядело уязвимым и грустным. Пока не начал преподавать. Метод Джаррелла в классе заключался в том, чтобы читать вслух с такой живостью, что он убирал запись со страницы. По пути он указывал на отрывки, которые были необычными или удивительно странными. Чехов, Тургенев и Толстой были в учебной программе, но не получили должного внимания.В том семестре он был влюблен в Гоголя.

Он исполнил сатирическую пьесу Гоголя « Ревизор» целиком, своим высоким изумительным голосом. Он взял все роли, особенно запомнившийся Хлестаков, которого некоторые глупые горожане принимают за инспектора, которые придираются к их управлению, и веселых подельников, толстых идиотских близнецов Бобчинского и Добчинского. (Джаррелл был так увлечен этой парой, что он и Мэри стали называть друг друга Бобчинским и Добчинским, — написала Мэри в своем эссе «Группа из двух»; ранее их личное прозвище было Близнецы Бобси.)

Когда Джаррелл прочитал «Шинель», первый рассказ в западной литературе об обычном отчужденном человеке, он проявил к главному герою больше сочувствия, чем он, казалось, был способен в обычной жизни. Акакий Акаевич Башмачкин, бедный писарь, которого презирают и издеваются его сослуживцы, дрожит от русской зимы в своем поношенном пальто. После месяцев скудных сбережений он нанимает портного, чтобы сшить ему новое пальто, но вскоре у него отнимают пальто и он умирает от горя.Отчасти гениальность этой истории кроется в абсурдных, запутанных подробностях, которые нравились Джарреллу; Я помню, как он обратил внимание на табакерку портного, «украшенную портретом какого-то генерала — неизвестно, какого именно генерала, потому что место, где принадлежало лицо, было протерто пальцем, а на него наклеен квадрат бумаги. . » Но когда Джаррелл прочитал вслух строчку великого пафоса, которая вырывается из самой сути истории — «Я твой брат», — его голос был полон печали.

Юмористический, острый и менее известный рассказ — «Иван Федорович Шпонька и его тетя.«Шпонька, совершенно лишенный уверенности молодой человек, ведет мучительный разговор с женщиной, которой его тетя хочет, чтобы он сделал предложение. Они сидят в тишине, пока через четверть часа ему не удается сказать: «Летом очень много мух, мэм». «Да», — отвечает она, — «очень много», добавив, что ее брат «сшил лету из старых туфель матери, но их все еще много». Снова наступает тишина. В своем чтении Джаррелл оживил страдания, которые лежали под поверхностью этого банального разговора.Это была моя первая инструкция по написанию диалогов.

Джаррелл начинал каждое занятие с чтения биографии Гоголя, которую он написал на страницах студенческого сборника сочинений. Он сидел за своим столом, спокойно перелистывая страницы, рассказывая подробности ранней жизни Гоголя, но, описывая боль Гоголя в более поздние годы и конфликты, приведшие к его ужасной кончине, Джаррелл встал и стал расхаживать по комнате.

Я присутствовал на недавнем собрании в Университете Северной Каролины-Гринсборо, посвященном Рэндаллу Джарреллу и его ученикам (один из трех симпозиумов по Джарреллу, организованных местным поэтом Стюартом Дишеллом).Хотя меня не было в группе — никто не знал, что я был учеником Джаррелла, — я говорил из зала о уроке русской литературы и заразительной страсти Джаррелла к Гоголю. (На протяжении всей своей карьеры я обучал Гоголя студентам-писателям, указывая на многие из тех деталей, которые нравились Джарреллу.) Но в то время, как я признался группе, я был так напуган Джарреллом, что мне удалось избежать написания. работа или сдача выпускного экзамена. Когда я вошел, болван, в конце семестра, Джаррелл бодрым голосом сказал: «Хорошо, а кто лучший писатель, Гоголь, Чехов или Тургенев?» Конечно, я знал ответ — Гоголь, — но был удивлен, когда он сказал: «Хорошо, вы получите пятерку за курс.«Я никогда не знал, почему он позволил мне такой легкий пас — его упор на вкус? его дружба с моими родителями? — но я совершил ошибку, рассказав об этом, и впоследствии глава отделения и коллега Джаррелла, поэт Роберт Ватсон, сдал устный экзамен. (Я все еще вышел с А.)

Я рассказал студентам, поэтам и ученым, собравшимся в Гринсборо, биографию Гоголя, которую Джаррелл написал для нашего класса. Я задумался вслух, существует ли он еще. Никто не знал, хотя некоторое время спустя Джим Кларк, глава программы МИД в Университете Северной Каролины в Гринсборо, позвонил мне и сообщил, что обнаружил биографию в бумагах Джаррелла, в коллекции рукописей университетской библиотеки.Я сел за стол и затаил дыхание, когда библиотекарь поставила передо мной знакомую книгу сочинений с зелеными крапинками. На лицевой стороне оранжевым мелком написано: Гоголь . Примерно четверть книги — около 100 страниц — посвящена жизни и творчеству Гоголя, записана изящным, точным почерком, который я так хорошо помню. Остальные страницы пустые. Текст не разделен на лекции, он напоминает сплошной черновик текущего эссе. И я быстро увидел в мучительном рассказе Джаррелла о смерти Гоголя жуткое предзнаменование его собственного.

Когда я начал читать, годы упали. Джаррелл снова рассказывает историю Гоголя.

На первой странице Джаррелл отмечает факты ранней жизни Гоголя. Родившийся в 1809 году на Украине — источник многих ярких деталей в его ранних работах — он был одиноким ребенком с несчастной физиономией, на его лице преобладал длинный нос (что, несомненно, послужило толчком для его абсурдистского рассказа «Нос», в котором человек просыпается без носа, который позже обнаруживается в хлебе пекаря; в другой итерации видно, как нос выходит из кареты в форме статского советника).Одноклассники высмеивали Гоголя, называя его «таинственным карликом». Когда он был молодым человеком, когда он пытался преподавать историю — предмет, о котором он мало знал, — над ним смеялись вне класса. Часто отвергаемый женщинами (судьба, которую он даровал Ивану Федоровичу Шпоньке), Гоголь так и не нашел жены. Его единственным утешением было письмо.

Хотя Гоголь получил неоднозначные отзывы критиков, Пушкин и Тургенев восхищались его работами и находились под их влиянием. (Позднее Достоевский сказал знаменитую фразу: «Все мы родом из Гоголевской шинели.Деньги были проблемой, как и его неуверенность в себе, которая выражалась в раздражительности и невротических колебаниях в поведении. Его последняя опубликованная книга — « Мертвых душ», «» — роман об предприимчивом персонаже Чичикове, который покупает и продает личности мертвых душ (крепостных), все еще числящихся в собственности помещиков. Московские цензоры были возмущены. Джаррелл резюмировал их реакцию следующим образом: «Душа бессмертна! Атака на крепостное право! Другие начнут покупать мертвые души! Отпугните туристов из России! » Гоголь наконец обошел цензоров, переименовав свою книгу в «Приключения Чичикова, или Мертвые души». Но он был потрясен.

Хотя он написал второй том Мертвых душ, и часть третьего, он попал под влияние религиозных фанатиков, которые сказали, что он не должен публиковать их по моральным соображениям. Такое обращение с душами было настолько еретическим, что его обвинили в одержимости дьяволом. Решающую роль сыграли два человека из ближайшего окружения Гоголя — граф А. К. Толстой и бешеный священник отец Матфей Константиновский. Священник «постоянно угрожал Гоголю адским огнем и проклятием, если Гоголь не подчинится ему» об уничтожении рукописей, писал Джаррелл.«Говорят, Гоголь воскликнул:« Оставьте меня в покое. Я больше не могу этого выносить. Это слишком ужасно! »Гоголь… оскорбил отца Матфея за его требования, а затем написал, прося прощения». В отчаянии он отправился в сумасшедший дом, намереваясь поговорить с известным провидцем о своем конфликте, но, пройдя взад и вперед перед воротами, он ушел, не войдя внутрь.

Как писал Джаррелл, в одну февральскую ночь Гоголь долго молился. В три часа ночи он вызвал своего мальчика-слугу Семена, прося его плащ, и оттуда они проследовали в гостиную.Гоголь «с зажженной свечой в руке» попросил мальчика достать из шкафа портфель. Писатель взял пачку рукописей, в которой была вторая часть « Мертвых душ», положил страницы в печь, а затем зажег свечой, не обращая внимания на протесты Семена. Когда огонь погас, а обгорели только углы страниц, Гоголь развязал вокруг них ленту, разделил страницы и зажег их. Затем он «сел и стал смотреть, как горит его работа за последние десять лет. Потом, перекрестившись, [он] вернулся [в свою] спальню, поцеловал Семена, сел на диван и заплакал.”

С этого дня Гоголь отказывался от еды. Он покончил жизнь самоубийством от голода. Если бы он не мог писать, он бы не жил.

---

Той осенью Джаррелл принимал Элавил от депрессии; следующей весной ему прописали торазин, который, по его словам, заставил его разум чувствовать себя настолько пустым, что он не мог писать. Он очень мало писал с 1963 года до своей смерти в 1965 году; он сам страдал творческим параличом, когда писал биографию Гоголя в 1964 году.

К этому моменту в биографии сценарий Джаррелла ясен и разборчив.На последних страницах, когда он описывает смерть Гоголя, почерк становится настойчивым, слова крупнее, предложения полны вычеркнутых фраз и мучительных повторений. Я помню класс, в котором Джаррелл рассказывал нам о Гоголевской кончине. Он стоял у окна, на моей памяти небо было соответствующим образом затянуто облаками, выражение его лица было мрачным. Священник и врач Гоголя боролись, чтобы сохранить ему жизнь, учитывая, что самоубийство было грехом. Они вливали бульон и каломель ему в горло, давали горячие и холодные ванны, прикладывали пиявки к носу, отчего Гоголь кричал: «Снимите пиявок! Убери их от моего рта! » Но врачи не обращали на него внимания и долго не снимали их, сковывая ему руки, чтобы он не касался их.В 7 часов приехали еще врачи. [Они] приказали наложить еще несколько пиявок, а также горчичники на его ноги и лед на голове, и заставили его проглотить какое-то лекарство. Они относились к нему как к сумасшедшему и кричали во весь голос, как будто он уже был мертв. …

«Но вскоре его дыхание стало тяжелым, лицо стало худым, под глазами появились темные пятна, а кожа стала холодной и липкой». В последнюю ночь жизни Гоголя доктор, профессор медицины Московского университета, «провел несколько часов у постели [Гоголя] … накормил его каломелью и раскладывал вокруг его тела горячие буханки хлеба, Гоголь все время издавал пронзительные крики.Он умер в 8 часов утра 21 февраля, за месяц до своего сорок третьего дня рождения ». Я помню долгую паузу Джаррелла. Казалось, он может заплакать.

Тело Гоголя лежало неподвижно, голова была обвита лавровым венком. «Вся Москва собралась на его похороны 25 февраля, — писал Джаррелл; Правительство было настолько встревожено общественным резонансом, что в газетах не разрешалось упоминать о смерти Гоголя. Когда Тургеневу «удалось опубликовать в московской газете небольшой некролог, назвав Гоголя великим человеком, он был арестован и сослан в свое имение.”

Частью наследия Гоголя, по словам Джаррелла, было то, что в таких произведениях, как «Шинель», Генеральный инспектор, и Мертвые души, он «показал тиранию и коррупцию российского государства, помог убедить российских читателей. (и русских писателей [под влиянием] Гоголя), что русский народ должен быть спасен от русского правительства. … [Он] помог освободить Россию, дать ей радикальное светское спасение ». Не менее важным, по мнению Джаррелла, был гений Гоголя в характеристике: «Никто никогда не выражал лучше тривиальную, пошлую, несущественную сторону человека, сторону фантазии желания человека — то, что Фрейд называет принципом удовольствия, основным принципом, который позже пересматривается, управляется, рационализируется эго и суперэго; … Гоголь берет [человеческое] тщеславие — [это] слово здесь имеет два значения: (1) банальное несущественное ничто, (2) самодовольное тщеславие — и превращает их во что-то одновременно абсурдное и возвышенное.”

В конце биографии Джаррелл возвращается к пьесе Гоголя Ревизор:

Одно из самых возвышенных утверждений человеческого достоинства на фундаментальном уровне происходит в тот момент, когда этот невысокий толстый близнец Петр Иванович Бобчинский сказал Хлестакову: «У меня, сэр, у меня очень скромная просьба, сэр. . »

Хлестаков говорит: «Что это?»

И Бобчинский отвечает: «Я хотел бы попросить вас, сэр, когда вы вернетесь в Петербург, сказать всем тамошним великим джентльменам — сенаторам и адмиралам, — что« вы знаете, ваше высочество, в таком-то городе. живет некий Петр Иванович Бобчинский.’»

Джаррелл отождествлял себя с этим желанием, проецируя на Бобчинского свое собственное стремление быть известным и запомненным. Его испуг от того, что Джонни Юнитас не узнал его в 1964 году, был не просто слегка комической, нарциссической реакцией; для Джаррелла это было признаком — и он доказывал это на протяжении многих лет, — что поэзия не имеет значения для большинства американцев.

В «Неизвестности поэта» он писал: «Любой американский поэт моложе определенного возраста, довольно преклонного возраста … унаследовал ситуацию, в которой на него никто не смотрит и, следовательно, все жалуются, что он невидим, потому что угол, в который никто не смотрит, всегда темный.”

Джаррелл попытался сделать то же самое — связав это со встречей с Юнитасом, — когда он представил Ханну Арендт, которая читала лекцию в Гринсборо в начале 1965 года. Те из нас, кто присутствовал в аудитории, помнят, что Джаррелл продолжал бессвязные, болезненные 40 минут . После этого друг Джаррелла сказал заведующему английским отделом, что Джарреллу нужна медицинская помощь, и его добровольно доставили в психиатрическое отделение университетской больницы в Чапел-Хилл.

---

В одном из последних стихотворений Джаррелла «На следующий день» из его последней книги « Затерянный мир» поэт принимает образ стареющей домохозяйки, которая жалобно говорит, что хочет, чтобы мальчик положил продукты в ее машину, чтобы увидеть ее. .Ее не замечают; она исчезает. Накануне она пошла на похороны друга, который сказал ей, какой молодой она казалась. «Я исключительна», — говорит она себе.

Я думаю обо всем, что у меня есть.
Но на самом деле нет никого исключительного,
Ни у кого нет ничего, я — никто,
Я стою у могилы
Смущен своей жизнью, это банально и одиноко.

Написал в The New York Times, Джозеф Беннетт дал Затерянный мир жестокий обзор в апреле 1965 года, обвинив Джаррелла в «знакомой, звенящей пошлости, банальных клише, миловидности и ужасном потакании своим слезам буржуа. сентиментальность.… Народный, жалкий, притворный — нет такой глубины, на которую [Джаррелл] не утонет, если показать дыру ».

Побуждением Беннета, несомненно, было, по крайней мере частично, возмездие за нападки Джаррелла на других поэтов. Тем не менее, обзор Times положил начало окончательному спуску Джаррелла. Через несколько недель после того, как он появился, он порезал себе левое запястье ножом, что привело к очередному пребыванию в психиатрическом отделении Чапел-Хилл.

Летом Джаррелл покинул больницу, но постепенно отдалился от большинства своих друзей и от жены.Он вернулся в больницу, получая физиотерапию для запястья, когда он написал своему другу, редактору Майклу ди Капуа, что они с Мэри разошлись и будут разведены.

Джаррелл был очень одинок в Чапел-Хилл, когда он решил идти ночью по темному шоссе, а не по улицам ближе к больнице, и был убит. Даже если он намеренно не наступил перед машиной, кажется очевидным, что, по выражению Фрейда, он был одержим желанием смерти.

В конце биографии Гоголя, описав просьбу Бобчинского как «одно из самых возвышенных утверждений человеческого достоинства на фундаментальном уровне», Джаррелл завершил абзацем, в котором слышно не только стремление Бобчинского к наследству и право Гоголя. к нему, но и тоска Джаррелла: «За пределами этого [желания быть известными] мы не можем идти: здесь единственное требование человека о существовании — это его собственное существование, и он удовлетворен этим: он был, он хочет, чтобы мир знаю, что он был, и все.”

Разрешение, необходимое для перепечатки, воспроизведения или другого использования.

Персонаж Бедной Лизы в очерке русской литературы ХХ века

Не случайно имя, которое приписывают героине в ряде русских романов конца XVIII — XIX веков, названо в честь некоего производного имени Елизавета. Карамзин первым почитает это имя в своем произведении «Бедная Лиза», и именно оно запускает цепную реакцию, вызывающую появление последующих персонажей в русской литературе.Особенно этого персонажа можно встретить в таких произведениях, как «Пиковая дама» Пушкина, «Горе от ума» Грибоедова и даже кратко в «Мертвых душах» Гоголя. В то время, когда Карамзин опубликовал «Бедную Лизу», в России недавно царствовала королева Елизавета I (1741–1761), сыгравшая большую роль в формировании идентичности и культуры России. Внимательно прочитав … показать больше…
Когда Эраст и Лиза обсуждают брачные договоренности, которые должны быть приняты для того, чтобы она вышла замуж за крестьянского мальчика, и Эраст спрашивает, не выйдет ли она за него замуж, она говорит ему: «Но ты никогда не сможешь быть моим мужем!»… Я крестьянская девушка »(Карамзин, 87). Поскольку Елизавета I избегала королевских дворов после смерти своего отца и в то же время она не могла выйти замуж ниже себя, чтобы не потерять королевский титул, императрица умерла незамужней, как и Лиза. Однако это не единственный общий опыт русских героинь.
Еще одну параллель между императрицей и крестьянкой Карамзина можно найти в их образовании. Считалось, что королева Елизавета I не получила прочного образования, необходимого для ее роли.В основном это можно объяснить вниманием Петра I к государственным делам, неграмотностью матери и непринужденным подходом к учебе дочери (Антонов, 104). Подобную черту можно нарисовать у Лизы, особенно когда она прощается с Эрастом и говорит: «О! Почему я не умею читать и писать! » (Карамзин, 89). Итак, обе женщины были недостаточно образованы для той роли, которую они пришли исполнять: правительницы и встревоженно-больного любовника.
При внимательном рассмотрении личностей Елизаветы и Лизы становится очевидным, что у них есть общие черты.Например, когда Карамзин впервые представляет своего персонажа Лизу, он говорит, что «чтобы успокоить свою мать, она пыталась скрыть горе в своем сердце и

Связанное

Подробнее о бедной Лизе в очерке русской литературы ХХ века

Bartleby.com

Великие книги в Интернете

© 2021 Bartleby.com

Bartleby.com

Великие книги в Интернете

© 2021 Bartleby.com

Тони Вуд, Горе Виктору, РНБ 14, март – апрель 2002 г.

В смутном междуцарствии после смерти царя Александра I в декабре 1825 г., группа заговорщиков посвятила Введение либеральной конституции решило, что их момент настал.Члены «Северного общества» — в основном офицеры из элиты Имперской армии полки — убедили подчиненных отказаться от присяги верность будущему Николаю I, и толпа из 3000 солдат собралась на Сенатская площадь в Санкт-Петербурге. Последовала трагедия того, что произошло. называться восстанием декабристов, которое после нескольких его лидеров потеряли самообладание или скрылись с места происшествия, были быстро и сильно раздавлены новый царь; две недели спустя восстание, организованное «Южным обществом» в Украина, запоздало и неосознанно поддержав восстание в столице, был отправлен аналогично.Пятеро главарей были казнены; более ста заговорщиков приговорили к каторжным работам или ссылке в Сибирь; еще другие, знавшие одного или нескольких декабристов из офицерских клубов, литературных салоны и театры Санкт-Петербурга, Москвы или Киева были затянуты на допрос в сырых камерах Петропавловской крепости на Неве.

Если правление Николая I пришло, чтобы воплотить глубины самодержавный обскурантизм, декабристы со своей стороны стали отстаивать прогрессивная (либеральная) Россия, которая могла бы быть.Родился в последние годы восемнадцатого века и воспитанные в традициях Просвещения, они достигли зрелости во время наполеоновских кампаний 1812–1815 годов. Как они отправившись в Париж, они с восхищением наблюдали за конституционным порядком Западная Европа и череда оживленных национальных движений Гранд Арме уходила вслед за ней. Действительно, по возвращении русские офицеры были подтолкнули к осознанию недостатков своей собственной системы правительство.Рационализм их обучения в сочетании с новой привязанностью к — и романтика — нации, которую офицеры, которые должны были возглавить движение Декабря 1825 г. были полны решимости служить путем преобразования самодержавного государства в современное государство на службе у людей. Настроение среди них было одним из суровая гражданская добродетель — Константин Рылеев провозгласил: «Я гражданин, а не поэта — и идеи (полу) сформированные из широкого диапазона источников: от Бенджамина Константа — Адаму Смиту, от английского парламента — якобинцам.Но сколь бы расплывчатой ​​ни была их программа, декабристы приобрели мифологическую статус как квинтэссенция надежд поколения и их социальных позиция означала, что не осталось части политической и культурной элиты нетронутые их арестом, казнью или изгнанием.

Среди множества фигур на периферии движения был Александр Грибоедов, наиболее известный по пьесе Gore ot uma (обычно переводится как Горе из Остроумие или Несчастье бытия Умный ), высмеивающий московские нравы и социальное соответствие, и Самый цитируемый художественный текст на русском языке.Грибоедов родился в 1795 году. одного поколения с Пушкиным и большинством декабристов, и был сформирован подобным сочетанием вольтеровских идеалов и зарождающегося русского патриотизма. Он появляется в одном из каракулей Пушкина на полях рукописи журнала. Евгений Онегин , в очках, с заостренными птичьими чертами лица. Очарованный сочетанием его меланхоличного характера, его едкого остроумия, его добродушие », Пушкин даже задумал роман, основанный на его жизни.Александр Блок, напротив, видел в Грибоедове двойственность, описывая его как человек недружелюбный, с холодным и нежным лицом, ядовитый насмешник и скептик », но тем не менее человек многих друзей и автор остроумного и всеми любимого играть. Есть и другие противоречия: Gore ot uma , которые никогда не проходили цензоры при его жизни, может показаться, что они указали на оппозиционную позицию, но все же Грибоедов был образцовым в своей карьере империалистического дипломата, сыграв важную роль в российской экспансии на Кавказе.Лоуренс Келли биография — примечательно, первая на английском языке — затрагивает некоторые из этих противоречий в богато иллюстрированный рассказ, дающий достойное повествование, несмотря на клубок запутанных заметок.

Грибоедов родился в аристократической семье, находившейся в упадке. в Москве, и начал учиться там в университете в раннем возрасте из 11 — его современники, в том числе философ Петр Чаадаев и будущее Декабристы Артамон Муравьев и Сергей Трубецкой.В 1812 году как Наполеон наступил на Москву, Грибоедов пошел добровольцем на военную службу, но никаких действий не увидел, ждет в резерве, пока многие его сверстники сражались под Бородино. Его военная карьера продлилась только до 1816 г., и большую часть времени он проводил на больничном. уйти с жалобами от ревматической лихорадки до «продолжительной простуды». Отличившись лишь парой статей, подхалимски поющих Похвалы своего командира, Грибоедов ушел из армии в Иностранный Министерство.

Он прослужил всего несколько месяцев в совместном владении Нессельроде и Каподистриас до того, как он оказался вовлеченным в четырехстороннюю дуэль — partie carrée , в результате чего погиб один из участников. Несмотря на то, что он не получил формального наказания, Грибоедов вынужден был уйти. столице, а в 1818 году должным образом принял должность атташе первого постоянное русское представительство в Персии. Экспансия на юг России империя после аннексии Грузии в 1801 году снова набрала обороты, и война с Персией с 1804 по 1812 год добавила преемственности ханств к царские земли.Тбилиси стал одновременно штабом жестоких действий генерала Ермолова. военное подчинение Северного Кавказа и взаимосвязь все более неравномерных торговля между центром России и Персией. Задача Грибоедова в Дипломатическая столица Персии, Тебриз, должна была обеспечить выполнение условий Договора Гулистан 1813 г. — главный из них — возвращение русских дезертиров, сформировавших батальон численностью 800 человек в армии наследника шаха Аббаса Мирзы. Что Последовавший за этим остается спорным и темным эпизодом в карьере Грибоедова: от 70 до 150 дезертиров были возвращены к неизвестной судьбе после того, как он очень вероятно, им обещали какую-то амнистию.Что он знал, что такой обещание, возможно, не будет выполнено, подсказано выражением вины в письме к его начальник Мазарович: « me voici dupe et trompeur ».

Грибоедов разделил следующие несколько лет между Тебризом и Тбилиси, а также между соблюдением примирительной линии Мазаровича и Иностранных Министерства и, по возможности, выражая свою поддержку воинственной позиции Ермолова. Когда Грибоедов прибыл в Тбилиси, последний только что основал гарнизонный город Грозный, утверждая, что в разгар карательных операций геноцида, что «из чистого человечества я неумолимо суров».Грибоедов застал его обладают «наполеоновским даром ораторского искусства» — действительно, другие представители либеральной молодежи России были очень привязаны к Ермолову: Пушкин хвалил его в «Узнике Кавказа », а в его штабе был ряд будущих декабристов, в том числе писатель и близкий друг Пушкина Вильгельм Кюхельбекер. В Кавказ был имперским полигоном для русских jeunesse dorée в некотором роде Индия стала для британцев, помогая сформировать ряд писатели-аристократы — Лермонтов и Толстой, а также Грибоедов, высшие социальное и военное звание соответствовало литературным дарам на голову выше, чем у их более поздние британские колониальные коллеги, журналист Киплинг или полицейский Оруэлл.Несомненно, в тяготение Грибоедова и других к независимому генералу, отдавая предпочтение чванство границы над застоем среди бюрократов. Их разочарование и нетерпение применить свои таланты были ранними проявлениями настроение, которое кристаллизовалось в движении декабря 1825 года.

В марте 1823 года Грибоедов ушел в отпуск, который продлился до летом 1825 года, и во время которого он завершил пьесу он работал в Тебризе.Он написал несколько водевилей и экранизации французских комедий в годы перед отъездом на Кавказ, в основном хорошо принят; Однако мало что указывало на блеск его новая работа, Gore ot uma , которая быстро приобрела известность, когда он читал в салонах сначала Москвы, а затем Санкт-Петербурга, куда он отправился в 1824 году. чтобы попытаться сгладить ход пьесы мимо цензоров. Он был неудачно — отрывки из спектакля впервые были показаны в театрах только в 1831 г., и он не был широко поставлен до 1860-х годов.Что обеспечило пьесу репутацией, однако, был тираж рукописных копий. Келли описывает как

Классическая откровенность: Яначек: Тарас Бульба (обзор компакт-диска)

Также, Лахийские танцы; Моравские танцы. Антони Вит, Варшавский филармонический оркестр. Naxos 8.572695.

Чешский композитор Леош Яначек (1854-1928) никогда не был самым популярным писателем на музыкальной сцене, но некоторые его произведения прочно вошли в основной репертуар. Среди них — его Sinfonietta , а также тема этого диска, его «рапсодия для оркестра», как он ее называл, Тарас Бульба , пьеса в трех частях, премьера которой состоялась в 1918 году и основанная на отрывках из романа. русского писателя Николая Гоголя.Эти три части представляют собой небольшие стихотворения, описывающие различные эпизоды из жизни казачьего вождя и воина XVII века Тараса Бульбы и его видение освобождения своего народа.

Хотя на компакт-дисках можно найти любое количество прекрасных записей работы, например, Чарльза Маккерраса и Венской филармонии (Decca) и Вацлава Ноймана и Чешской филармонии (Supraphon), этот новый релиз от маэстро Антони Вита и Варшавская филармония почти не менее привлекательна, и о ней можно смело упомянуть на одном дыхании.

Музыка открывается «Смертью Андрея», младшего сына Тараса Бульбы, который влюбился в дочь своего врага и сражается с отцом, но отец убивает его. Остроумие очень нежно берет начало, тщательно выстраивая тему любви. Как и в случае с остальной частью Rhapsody , Вит применяет широкий лирический подход, позволяя музыкальным картинам разворачиваться изящно и намеренно. Тем не менее, когда наступает грандиозная драма, Вит готов к ней и создает опрометчивый импульс.Другими словами, от дирижера вы получите и романтику, и азарт.

Центральное движение «Смерть Остапа» рассказывает о горе старшего сына Тараса Бульбы, Остапа, о его брате Остапе, который впоследствии был захвачен вражескими поляками и доставлен на казнь в Варшаву. Переодетый Бульба-старший следует за ним и в тревоге кричит о смерти сына. Остроумие довольно эффективно воссоздает боль Бульбы, музыка плавно плывет под его руководством. Маккеррас, вероятно, добавляет немного больше страсти в атмосферу, но это близко.

Последняя часть, «Пророчество и смерть Тараса Бульбы», касается пленения и смерти Тараса Бульбы и его последнего пророчества о том, что «Царь восстанет из русской земли, и не будет в мире силы, которая не подчиняться ему! » Здесь Вит ясно излагает важность последнего восклицания Бульбы и заканчивает работу на трагически меланхолической, но торжествующей ноте.

Вместе с рапсодией мы находим две танцевальные сюиты Яначека: Лахийских танцев (1889-90) и Моравских танцев (1891).Яначек основывал сюиты в основном на чешской народной музыке своего времени и задолго до этого, песни, описывающие сельскую местность и традиции, быстро исчезают. Как и следовало ожидать, они демонстрируют гораздо более легкий и радостный тон, чем музыка Тарас Бульба , и намек на Дворжака. Вит, похоже, наслаждается собой, и мы тоже.

Naxos записал музыку в Варшавской филармонии, Польша, в 2010-2011 годах, получив в целом хорошие результаты. Звук очень плавный и естественный, с более широким динамическим диапазоном и переходными эффектами, чем мы обычно находим на релизах Naxos.