Годы жизни ахматовой: Краткая биография Ахматовой и интересные факты творчество Анны Андреевны

Содержание

Биография Анны Ахматовой – творчество и личная жизнь автора, читайте на Литрес

Об авторе

Анна Андреевна Ахматова – знаменитая поэтесса Серебряного века. По рождению носила фамилию Горенко, выбрала фамилию бабушки для публикаций. Потомственная дворянка, родилась 23 июня 1889 года близ Одессы, 5 марта 1966 года умерла в Домодедове. С момента создания первого стихотворения в одиннадцатилетнем возрасте и до гробовой доски не переставала писать. Даже ее разговоры во сне невольно складывались в рифмы.

Поэтесса нехотя обучалась в женской гимназии Царского села. Там за ней начал ухаживать Николай Гумилёв. После переезда к родственникам в Киев девушка окончила местную гимназию. Гумилёв тем временем издавал во Франции еженедельник «Сириус», именно на его страницах в 1907 году впервые было опубликовано стихотворение Анны Ахматовой. Через три года Николай Гумилёв венчается с поэтессой, они переезжают в Петербург.

Изначально творчество поэтессы было ярким примером акмеизма. В этот период началась ее известность, с выступления в «Бродячей собаке» – популярном на тот период литературном кабаре. Знаковый в жизни Анны Ахматовой 1912 год приносит два важнейших события: выход дебютного сборника «Вечер» и рождение единственного сына Льва. Следующий сборник, вышедший в преддверии Первой мировой, назывался «Четки». За последующие десять лет его успели переиздать восемь раз. Необыкновенный поэтический талант породил еще множество сборников, ярчайшими из которых являются:

«Четки»;
«Белая стая»;
«Бег времени»;
«Подорожник»;
«Requiem».

Нетворческие муки

На долю Анны Ахматовой выпало две мировые войны, революция и репрессии. В 1914 году Николай Гумилёв уходит на фронт, через несколько лет она расторгает брак и становится женой Владимира Шилейко, что не мешает ей искренне переживать расстрел первого мужа в 1921 году.

Официально завершив отношения с Шилейко, поэтесса вносит свой литературный псевдоним в официальные документы, где раньше значились фамилии мужей. С 1922 года становится фактической супругой Николая Пунина, хотя официально отношения не регистрирует. Середина двадцатых годов становится для Ахматовой эпохой забвения, когда ее творчество не доходит до читателей, новые стихи не печатают, старые не переиздают.

Тридцатые годы несут поэтессе очередные беды. Арестовывают мужа, следом взят под стражу Лев Гумилёв. Тюремное заключение сына порождает поэму «Реквием», долгое время хранящуюся лишь в памяти друзей и близких. Ее передавали из уст в уста, издали сначала без ведома автора в Тель-Авиве и Мюнхене, и лишь в восьмидесятые годы на Родине. В конце тридцатых годов Ахматова расстается с Пуниным.

Признанным советским писателем Ахматова стала с началом Второй мировой. В отечественную войну поэтесса выступала в госпиталях и всеми силами поддерживала страну. Тем не менее в 1946 году ее исключили из Союза писателей, а ее сына, прошедшего войну, арестовали на десять лет. Восстановление в Союзе писателей и возобновление публикаций творчества произошло в 1951 году, Льва Гумилёва освободили лишь в 1956 году.

Читать стихотворения Анны Ахматовой онлайн, прослушать качественные аудиокниги или скачать поэтические сборники можно в библиотеке электронных книг ЛитРес.

Ахматова, Анна Андреевна — ПЕРСОНА ТАСС

Родилась 23 июня 1889 г. в одесском пригороде Большой Фонтан, в дворянской семье. Ее отец — Андрей Антонович Горенко (1848-1915), капитан 2-го ранга в отставке, служил в корпусе инженер-механиков Черноморского флота, был преподавателем Морского училища в Петербурге, в 1890 г. поступил на гражданскую службу в Государственный контроль, в 1905 г. вышел в отставку в чине статского советника. Мать — Инна Эразмовна (урожденная Стогова, 1856-1930), потомственная дворянка, состояла в отдаленном родстве с поэтессой Анной Буниной (1774-1829).

В качестве литературного псевдонима выбрала фамилию прабабушки по материнской линии, которую считала принадлежащей к роду ордынского хана Ахмата, потомка Чингисхана (официально изменила фамилию на Ахматову в 1926 г.).

Образование, знакомство с Николаем Гумилевым
В 1890 г. семья Горенко переехала сначала в Павловск, затем в Царское Село, где в 1899-1905 гг. Анна училась в Мариинской женской гимназии (ныне — Царскосельская гимназия искусств им. А. Ахматовой). Там же познакомилась со своим будущим мужем — поэтом Николаем Гумилевым (1886–1921).
В 1905 г., после развода родителей, вместе с матерью уехала в Евпаторию. Спустя год переехала в Киев, где училась сначала в Фундуклеевской гимназии, а в 1908 г. поступила на юридическое отделение Киевских высших женских курсов.
В 1907 г. в парижском еженедельнике «Сириус», который издавал Николай Гумилев, под инициалами А. Г. впервые было опубликовано стихотворение поэтессы «На руке его много блестящих колец…». В апреле 1910 г. Ахматова и Гумилев обвенчались в селе Никольская Слободка под Киевом, спустя два года у них родился сын Лев (1912-1992).
Начало творчества, акмеизм
После переезда в Петербург (с 1914 г. — Петроград, с 1924 г. — Ленинград, с 1991 г. — Санкт-Петербург) Ахматова поступила на Высшие женские историко-литературные курсы Николая Раева. С 1911 г. ее стихи печатались в московских и петербургских изданиях («Новая жизнь», «Gaudeamus», «Аполлон» и др.). В том же году она вошла в творческий кружок «Цех поэтов», организованный Гумилевым и Сергеем Городецким, исполняла там обязанности секретаря. В 1912 г. члены группы объявили о появлении нового модернистского течения в русской поэзии — акмеизма, провозгласив основой своего творчества реалистичность и материальность, предметность образов и слов. Сама Анна Ахматова назвала впоследствии акмеизм «бунтом против символизма». В том же году вышел первый сборник поэтессы «Вечер», куда вошли стихотворения «Сероглазый король» (1910), «Сжала руки под темной вуалью…» (1911) и др.
В 1912-1913 гг. она выступала с чтением стихов в литературно-артистическом кабаре «Бродячая собака», посетителями которого были Осип Мандельштам, Игорь Северянин, Надежда Тэффи, Владимир Маяковский, Велимир Хлебников и др., а также во Всероссийском литературном обществе, перед слушателями Высших женских (Бестужевских) курсов.
В 1914 г. Анна Ахматова издала сборник «Четки» («Звенела музыка в саду таким невыразимым горем…», «В то время я гостила на земле…» и др.), а спустя три года — «Белая стая», основу которого составили стихотворения, написанные ею в Слепневе — имении Гумилевых в Тверской губернии («Думали, нищие мы…», «Так много камней брошено в меня…» и др.).
В 1918 г. после развода с Гумилевым вышла замуж за востоковеда, поэта Владимира Шилейко, однако брак фактически продлился три года. Официально супруги разошлись в 1926 г.
Послереволюционные годы, запрет на публикации
После революции Анна Ахматова работала в 1920-1922 гг. научным сотрудником библиотеки Агрономического института, в 1920 г. стала членом петроградского отделения Всероссийского союза поэтов. С 1921 г. была также переводчицей в издательстве «Всемирная литература». В том же 1921 г. в свет вышли ее поэма «У самого моря» и два сборника — «Подорожник» и «Anno Domini MCMXXI» (с лат. — «Лето Господне 1921 г.»), неоднозначно воспринятые критиками. Многие назвали Ахматову «внутренней эмигранткой», идеологически чуждой пролетарской литературе. В своей статье «Две России. Ахматова и Маяковский» Корней Чуковский охарактеризовал поэтессу как «наследницу уходящей культуры».
В 1921 г. был репрессирован и расстрелян Николай Гумилев (реабилитирован посмертно в 1992 г.).
С 1923 г. стихотворения Ахматовой в Советской России почти не публиковались. Ситуация осложнилась в 1925 г., после выхода постановления ЦК ВКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», где декларировалось право партии и государства на выработку идеологических концепций и контроля за литературой.
Негласный запрет на публикации Анны Ахматовой продолжался до 1939 г., по словам поэтессы, ее имя 16 лет «было вычеркнуто из списка живых». В этот период она практически не писала, занималась переводами, изучала творчество Александра Пушкина (статьи «Последняя сказка Пушкина», 1933; «Адольф» Бенжамена Констана в творчестве Пушкина», 1936 и др.). В 1934-1935 гг. Анна Ахматова начала работать над одним из самых значительных своих произведений — автобиографической поэмой «Реквием» (впервые полностью опубликована в Мюнхене в 1963 г., в СССР — в 1987 г.).
В 1935 г. были арестованы сын Анны Ахматовой Лев Гумилев и ее гражданский муж — искусствовед Николай Пунин. Однако вскоре оба были освобождены благодаря личному ходатайству поэтессы к Иосифу Сталину. В 1938 г. Лев вновь был арестован и спустя год приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей за контрреволюционную агитацию и участие в антисоветской организации. С Пуниным Ахматова рассталась в 1938 г. (в 1949 г. он был репрессирован, погиб в лагере в 1953 г., реабилитирован посмертно в 1957 г.).
Возобновление творческой деятельности
В 1939 г. к Ахматовой обратились из редакции «Московского альманаха» с просьбой прислать свои стихи. Издательства начали готовить к печати книги поэтессы. Союз писателей принял специальное постановление «О помощи Ахматовой», ей было выплачено пособие, увеличена пенсия. В январе 1940 г. ее приняли в Союз писателей СССР. По мнению биографов, опала с поэтессы была снята после того, как осенью 1939 г. на приеме в Кремле Сталин поинтересовался судьбой Ахматовой, стихи которой любила его дочь Светлана.
В 1940 г. в издательстве «Советский писатель» вышел сборник стихов 1912-1940 гг. под названием «Из шести книг». По предложению Алексея Толстого Ахматова была выдвинута на Сталинскую премию по литературе. Однако уже в октябре 1940 г. ЦК ВКП(б) постановил «изъять» сборник как «идеологически вредный, религиозно-мистический». В том же году поэтесса закончила поэму «Путем всея земли» и приступила к написанию «Поэмы без героя», которую считают центральной в ее творчестве.
С началом Великой Отечественной войны Анну Ахматову эвакуировали из блокадного Ленинграда в Москву, оттуда через Казань в Ташкент, где она жила вместе с семьей Лидии Чуковской. В 1943 г. в Ташкенте была опубликована книга Ахматовой «Избранное. Стихи». Ее произведения печатались в журналах «Знамя», «Звезда», «Ленинград», «Красноармеец». В 1942 г. стихотворение «Мужество» опубликовала газета «Правда». В 1943 г. Ахматова была награждена медалью «За оборону Ленинграда». В мае 1944 г. вернулась из эвакуации.
Послевоенные годы, опала и арест сына
Спустя два года Анна Ахматова вновь оказалась в опале. 14 августа 1946 г., после доклада секретаря ЦК ВКП(б) Андрея Жданова, в котором творчество Ахматовой было названо «поэзией взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной», было принято постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», направленное против Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. Последнюю обвинили в «чуждой народу пустой безыдейной поэзии» и в том, что ее стихи «наносят вред делу воспитания молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе». Обоих исключили из Союза писателей. Произведения Ахматовой перестали печатать, тиражи ее книг были уничтожены.
В 1949 г. Лев Гумилев в третий раз был арестован и приговорен к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Анна Ахматова безуспешно пыталась добиться освобождения сына (вышел на свободу в 1956 г. ). В июне 1950 г. министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов представил на имя Сталина докладную записку «О необходимости ареста поэтессы Ахматовой», однако разрешения не получил.
В 1950 г. с целью доказать лояльность властям Анна Ахматова создала цикл стихов «Слава миру!» (1950), среди которых была юбилейная ода Сталину («21 декабря 1949 года»). В феврале 1951 г. по ходатайству Александра Фадеева она была восстановлена в Союзе писателей.
Последние годы жизни
С 1950-х гг. Анна Ахматова занималась переводами, в 1958 и 1961 гг. выпустила сборники стихотворений. В 1962 г. завершила работу над «Поэмой без героя», которую писала в течение 22 лет (полностью напечатана в нью-йоркском альманахе «Воздушные пути» в 1960 г., в СССР — в 1974 г.). В 1965 г. вышел последний прижизненный сборник стихов и поэм Анны Ахматовой «Бег времени».
В 1965 и 1966 гг. номинировалась на Нобелевскую премию по литературе. В 1964 г. была удостоена итальянской премии «Этна-Таормина», в 1965 г. получила степень почетного доктора Оксфордского университета.
5 марта 1966 г. Анна Ахматова скончалась в санатории «Подмосковье» в Домодедове Московской области. 7 марта сообщение о смерти поэтессы было передано по Всесоюзному радио. 10 марта она была похоронена в п. Комарово под Ленинградом.
Увековечение памяти
В честь Анны Ахматовой названы улицы в Москве, Калининграде, Пушкине, Тюмени, а также в Киеве и Одессе (Украина), Ташкенте (Узбекистан) и др.
Памятники, барельефы и мемориальные доски есть в Москве, Санкт-Петербурге, Коломне (Московская область), Бежецке (Тверская область), в Киеве и Одессе, в г. Таормине (Сицилия, Италия). В 2006 г. скульптура Ахматовой (архитектор Владимир Реппо, скульптор Галина Додонова) была установлена возле Воскресенской набережной Санкт-Петербурга, откуда открывается вид на следственный изолятор «Кресты». Именно там в заключении находился Лев Гумилев, а сама поэтесса, как она писала в «Реквиеме», провела в очередях в изолятор «триста часов».
В 1989 г., к столетию со дня рождения поэтессы, в Санкт-Петербурге в Фонтанном доме был открыт литературно-мемориальный музей Анны Ахматовой.
Имя поэтессы — Akhmatova — присвоено малой планете №3067, открытой в Крымской астрофизической обсерватории в 1982 г., а также кратеру на Венере.

Об Анне Ахматовой, Примо Леви и обретении надежды от страданий ‹ Литературный узел

Ленинград 1938 года. Длинная очередь женщин, укутавшихся от холода, стоит у ворот тюрьмы «Кресты», на Арсенальном берегу реки Река Нева. Женщины ждут каждый день, и ворота часто остаются перед ними закрытыми. Некоторые приходили стоять в очереди целых 18 месяцев. Они даже не знают, заключены ли там их люди или просто исчезли. Линия продолжает расти. Это посреди ежовского террора: каждую ночь новые аресты. Обычно женщины молчат, зная, что никому нельзя доверять. Они просто стоят в замороженном оцепенении, ожидая. Но в этот день две женщины обмениваются словами. Один шепчет другому: «Вы можете это описать?» Другой шепчет в ответ: «Я могу». Затем «что-то похожее на улыбку» появляется на лице первой женщины.

Женщина, задавшая вопрос, не знала, кто ответила, но по чистой случайности нашла свидетеля, который спас бы реальность того момента от забвения. Поэт Анна Ахматова стояла в очереди в Крестах, чтобы увидеть своего сына Льва Гумилева, тогда находившегося под арестом. Ей было 49 лет, обедневшая вдова, лишенная права печататься, живущая в одной комнате в коммуналке, вырезанной из обветшалого великолепия Шереметевского дворца.

Ахматова поместила воспоминание о сцене — в начале Реквием , поэтический цикл, который она писала в течение 20 лет в память о жертвах — миллионы жертв, — сметенных с лица земли или отправленных в ГУЛАГ сталинским режимом:

Я соткала тебе этот широкий саван из скромные слова
Я слышал, как вы используете. Везде, навсегда и всегда,
Я никогда не забуду одну единственную вещь.

Реквием был памятником, который она воздвигла в честь каждой женщины, несшей бдение за тюремными стенами России в XIX веке.30-х годов и от имени содержащихся внутри, ожидающих допроса, пыток, изгнания или пули в затылок. Она заявила, что если в память о ней когда-либо будет воздвигнут памятник, то он должен быть поставлен там, у ворот Крестовской тюрьмы, где она стояла и ждала вместе со всеми.

Мы не знаем, пережила ли вторая женщина в очереди блокаду Ленинграда и видела ли она человека, которого ждала, чтобы помочь. О ее судьбе мы ничего не знаем, только ее улыбка, но благодаря стихотворению, циркулировавшему в рукописи с 19 в.40-х и, наконец, опубликованных в 1960-х, мы знаем, что она жаждала спасения своего опыта от забвения. Благодаря ее улыбке и гениальности увидевшей ее женщины было написано стихотворение, которое обязывает каждого, кто его читает, никогда не забывать:

Теперь мне никогда не удастся распутать
Кто животное, а кто человек быть
И как долго я буду ждать, пока смертный приговор
будет приведен в исполнение.

Одним из первых читателей Requiem на Западе был Исайя Берлин. Он читал произведения Ахматовой, написанные молодой женщиной в Царском Селе до и после Первой мировой войны, до того, как она была запрещена. Когда он был в Ленинграде осенью 1945-го года, с визитом в качестве британского чиновника, и обнаружив, что она еще жива, он пошел к ней в голую комнату в Шереметевском дворце. Он был первым гостем с Запада, которого она увидела за 20 лет. Она читала ему деловитым голосом из рукописного экземпляра Реквием :

Тихий Дон течет тихо
И желтая луна входит в мой дом.
Он входит в шляпе набекрень и
Встречает тень, желтую луну.
Эта женщина нездорова,
Эта женщина совсем одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Пожалуйста, помолитесь за меня.

Она читала Берлину в сгущающейся темноте, прервавшись в одном месте, чтобы тихо воскликнуть: «Нет, я не могу. Нехорошо, вы из общества людей, а здесь мы разделены на людей и… — Она долго молчала. Позже, когда они сидели вместе, почти в темноте, вошел ее сын, Лев Гумилев, недавно освобожденный из тюрьмы, и они втроем съели тарелку холодной картошки. Она говорила, вспоминал позднее Берлин, «без малейшего следа жалости к себе, как принцесса в изгнании, гордая, несчастная, неприступная, спокойным, ровным голосом, временами словами трогательного красноречия». С окончанием войны, с возвращением сына домой и многими стихами в Цикл Реквиема завершен, она знала, что озвучила мучения своего народа. Это было призвание, которое она не выбирала, которое заставляло ее чувствовать себя такой же покинутой, как сумасшедшие царские времена, собравшиеся под кремлевской башней, чтобы тщетно оплакивать освобождение своих мужей. Но это было призвание, которое она была готова принять. Как она с гордостью сказала, она никогда не выбирала изгнание или побег, никогда не отводила взгляда от ужаса и выполняла свой долг свидетеля.

Благодаря ее улыбке и гениальности увидевшей ее женщины было написано стихотворение, которое обязывает каждого, кто его читает, никогда не забывать.

Освенцим, лето 1944 года. Жарким воскресным днем двое молодых людей лет двадцати, один из северной Италии, другой из Страсбурга в Эльзасе, идут через лагерь на кухню, чтобы взять тарелку с супом и отнести ее. вернуться в свои казармы. Они оба были в лагере около шести месяцев и знают его распорядок. Они не доверяют друг другу, потому что здесь никому нельзя доверять, но Джин выбрала Примо для супа. Это единственный момент, когда они могут растянуться, краткий час отсрочки в адской рутине изнурительного и унизительного труда в месте, где дым крематориев окрашивает небо.

Лагерь представляет собой бормотание языков, наиболее распространенными из которых являются венгерский и идиш, но эти двое разговаривают на французском и немецком языках. Когда Жан, француз, говорит, что хотел бы выучить итальянский, Примо, к своему собственному удивлению, начинает декламировать несколько фрагментов из песни 26 Данте Inferno , которые он выучил наизусть в старшей школе. В песне рассказывается история греческого героя Улисса, который достигает Геркулесовых ворот и увещевает свою измученную команду идти дальше, выплыть за ворота в широко открытое море. По мере того, как стихи возвращаются в память итальянца, фрагмент за фрагментом, Жан начинает думать, как лучше их перевести: mare aperto , должно ли это быть «открытое море»? Мимо на велосипеде проезжает блокфюрер . Они замирают и снимают шапки. Как только он проходит, они возобновляются. Когда Улисс «отправляется» в открытое море, они спорят о том, следует ли Данте переводить misi mi как je me mis по-французски. Затем с растущим ощущением, что они делятся текстом, содержащим обещание свободы, Примо вспоминает ключевые строки — увещевание Улисса убедить свою команду отправиться за Врата Геркулеса, за пределы известного мира —

Хорошо подумай о семени, которое дало тебе рождение
Ты рожден не для того, чтобы прожить свою жизнь скотом,
Но чтобы быть последователем добродетели и знания

Когда эти строки поднимаются из мрака его памяти, Примо чувствует себя слыша их впервые, как звук трубы, как голос Божий. Жан умоляет его повторить их и рассказать остальным, так как они приближаются к кухне. Примо изо всех сил пытается вспомнить заключительные строки. Закрывает глаза, кусает палец — бесполезно. Повара кричат «суп и капуста» по-немецки и по-венгерски, а позади них мужчины из других бараков требуют своей очереди.

В рассказе Примо Леви об этой сцене он не говорит нам, удалось ли ему вспомнить концовку. Важно то, что эти слова напомнили двум пленникам, что они не рождены быть скотами и что за проволокой существует другой мир, где однажды они могут жить как люди.

Несомненно, поэтому он ощутил такой прилив экзальтации, но нужно помнить и о том, чем на самом деле закончилась сказка Данте. Улисс и его команда выплыли за Геркулесовы ворота в широко открытое море. Их безумное путешествие продолжалось во тьме. Они потеряли из виду звезды и луну, затем разразилась буря, и как только они увидели маячащий над ними остров, их корабль затонул, перевернулся, и все они утонули. Последняя строка Данте canto di Ulisse гласит:

Пока море снова не сомкнулось над нами.

Венгрия, октябрь 1944 г. Сельскохозяйственные рабочие прерывают свою работу в поле, чтобы посмотреть, как колонна мужчин проходит по дороге, венгерскую бригаду трудовых повинностей, в основном состоящую из евреев, возвращают с медного рудника в Сербии через Венгерский сельская местность. Их рабочая форма оборвана; они представляют собой коричнево-серую реку тел, некоторые спотыкаются и падают, другие изо всех сил пытаются поднять своих собратьев и унести их с собой. Охранники в униформе, в основном венгры, под контролем немецких СС, патрулируют взад и вперед, и наблюдающие рабочие видят, как люди падают в канаву, слышат выстрелы, пока колонна не исчезает за горизонтом.

Пока он спотыкается, один из заключенных складывает слова, собирает фразы и запоминает их. Они были в марше в течение нескольких дней. Вдалеке слышен грохот приближающихся русских дивизий. Война, несомненно, скоро закончится, и они вернутся домой к своим семьям. Ночью, лежа на голой земле кирпичного завода, среди оборванных спящих мужчин, он достает маленькую тетрадку и мелодичным аккуратным почерком записывает семь строк, вызывая в воображении рабочих на полях, которые смотрели, как они проходят. С лаконичной иронией он озаглавил стихотворение «Открытка-картинка»:

В девяти километрах пелена горения
Сенокос, усадьба, ферма.
На краю поля крестьяне молчат, курят
Трубки от страха зла.
Здесь: озеро взволнованное только ступенькой
Крошечной пастушки — то, что пьют взъерошенные овцы
В смирении своем.

Блокнот он раздобыл, выменяв свои последние сигареты у сербских крестьян, которые подошли к проволоке лагеря Хайденау. По пути домой он продолжает писать в надежде, что снова увидит свою жену Фанни. О ней он написал: «Ты, чье спокойствие подобно весу и уверенности псалма». Спотыкаясь, он мечтает о ней, о верандах, о сливовом варенье, о тишине позднего лета в залитых солнцем садах.

Важно то, что эти слова напомнили двум пленникам, что они не рождены быть зверями.

Он пережил месяцы каторжных работ в медном руднике, и когда охранники пустили их в путь, он мог подумать, что дорога приведет его домой, но с течением времени он начинает понимать правду. В ночь с 7 на 8 октября 1944 года на кирпичном заводе в Сербии, недалеко от венгерской границы, охрана СС приказывает заключенным лечь и выложить из карманов ценные вещи. Они расстреливают половину пленных. Скрипач из будапештского кабаре падает на колени, и когда заключенный пытается помочь ему, охранники стреляют скрипачу в шею. Узник падает рядом с ним и лежит неподвижно, не двигаясь. Он слышит, как охранник говорит по-немецки над его головой. Затем эсэсовцы и их венгерские соратники заставляют выживших встать на ноги, чтобы возобновить марш. Теперь они понимают, что едут не домой, а в трудовые лагеря в Германии. К 24 октября они уже на полпути через Венгрию, и он успевает ночью написать еще одну «Открытку-картинку»:

Слюна волов, смешанная с кровью
Каждый из нас мочится кровью.
Отряд стоит кучей, вонючий, обезумевший.
Смерть, отвратительная, веет над головой.

Сейчас они маршируют на северо-восток к границе Германского Рейха. Охранники разбивают их лагерем на взлетной полосе заброшенного аэродрома, и пока остальные люди спят, заключенный берет кусок картона, который он подобрал на дороге — на обороте реклама рыбьего жира — и он пишет еще одну «Открытку с картинками», на этот раз описывая свою встречу со смертью за несколько дней до этого:

Я упал рядом с ним, и его труп перевернулся
Натянулся уже, как струна
Выстрел в шею. — И ты тоже так закончишь.
Я прошептал себе: «Лежи спокойно, не двигайся.
Теперь терпение расцветает в смерти. Затем я услышал
Der springt noch auf наверху и очень близко.
Кровь, смешанная с грязью, засыхала у меня на ухе.

Он копирует семь строк в свой блокнот и датирует их 31 октября 1944 года. Это последняя запись. Один из выживших в колонне, вернувшийся из Германии, позже рассказывал, что в последний раз видел заключенного, сидящего в одиночестве на летном поле аэродрома и уставившегося в свои ветхие сапоги.

8 ноября венгерские охранники загрузили две телеги заключенными, которые больше не могли ходить, в том числе поэта, и отвезли их в местные больницы в городе недалеко от немецко-венгерской границы. Больницы отказывали умирающим. Затем четверо венгерских охранников отвезли телеги в лес за городом, выстрелили заключенным в затылок и бросили их тела в неглубокую могилу.

В августе 1946 года жене поэта Фанни сообщили, что тела эксгумированы, а личные вещи ее мужа найдены недалеко от города, где его в последний раз видели живым. Эти вещи были переданы местному мяснику, лидеру городской еврейской общины. Когда она пошла в мясную лавку, он дал ей сверток из коричневой бумаги. Когда она развернула его, она нашла бумажник с его и ее фотографиями, его страховую карточку, фотографию его матери в молодости и блокнот. На внутренней странице было сообщение, адресованное поэтом на пяти языках — венгерском, английском, французском, немецком и сербско-хорватском, — информирующее всех, кто его нашел, что оно содержит произведение венгерского поэта. Когда Фанни перелистывала страницы, она нашла «Открытки», написанные его твердым, неизменным почерком.

Фанни так и не нашла тело своего мужа и не похоронила его должным образом, но она прожила достаточно долго, чтобы Миклош Радноти был признан одним из величайших поэтов Венгрии и Европы. На последнюю строчку одного из его стихотворений действительно был ответ: «Но скажите, сохранилось ли произведение?» Его поэзия преподается в венгерских школах и по сей день. Его свидетельские показания также гарантировали, что страдания его товарищей по трудовой повинности не будут забыты. Подобно Ахматовой, как и Леви, его свидетельские показания также были суждением, которое их страны до сих пор не хотят принимать. Работа Радноти была включена в национальный канон, но остается неприятным фактом то, что охранники, убившие его, были венграми.

В начале 2000-х, когда Фанни было далеко за восемьдесят, биограф ее мужа спросил ее, уменьшилась ли боль от его потери со временем. Она покачала головой. Знала ли она, продолжал биограф, стихотворение Эмили Дикинсон?

Говорят, что «время успокаивает», —
Время никогда не успокаивало;
Настоящее страдание усиливается,
Как сухожилия, с возрастом.
Время бедой испытание,
Но не лекарство.
Если такое окажется, то тоже окажется
Болезни не было.

Фанни снова кивнула. Да, она знала стихотворение.

___________________________

Анна Ахматова, Очерки из жизни поэта

Когда художественный руководитель Наташа О. Рамер начала писать сценарий в 2019 годупо мотивам жизни известной русской поэтессы Анны Ахматовой, она никак не ожидала, что ей не удастся поставить произведение на театральную сцену или что два года спустя она будет сотрудничать с киностудией, чтобы представить историю Ахматовой как театральную постановку. -кинопроект.

Однако, несмотря на глобальную пандемию, которая сделала невозможным живое представление в театре, Рамер выстояла, решив донести свою пьесу до публики.

Ахматова была одним из самых значительных русских поэтов 20 ^{-й 90-й 144-й век и часто упоминается как «Душа Серебряного века». Она начала писать стихи в 11 лет и стала национальной фигурой еще в подростковом возрасте. Она была свидетельницей двух крупных революций и пережила две мировые войны. У нее была сложная и трагическая личная жизнь: первый муж был расстрелян, второй погиб в сталинском ГУЛАГе, а сын, трижды арестованный, провел четырнадцать лет в концлагерях.}

Получив известность в то время, когда женские голоса в основном замалчивались, Ахматова была сильной, независимой женщиной, ставшей свидетельницей невообразимых злодеяний во время сталинского террора и получившей запрет на ее работу жестоким диктатором. Тем не менее, она выстояла.

В основе сценария Наташи два центральных персонажа — Анна и ее давняя подруга Валя. Действие пьесы начинается в 1964 году, когда 75-летняя Ахматова отправилась на Сицилию, чтобы получить престижную литературную премию Этна-Таормина от Европейского сообщества писателей.

Сценарий Наташи, основанный на трех биографиях и включающий поэзию Ахматовой, течет через воспоминания двух друзей, которые ведут хронику своей жизни и превращений Анны. Возвращаясь на поезде из Италии в Россию, Ахматова чувствует присутствие своей любимой подруги, которая скончалась, и вступает в воображаемый диалог, размышляя об их жизни.

Рамер выбрал двух профессиональных актрис-ветеранов Нового Орлеана — Дайану Шортес на роль Анны Ахматовой и Кэти Рэндлс на роль Вали. Первоначально они начали репетировать в январе 2020 года.

Изначально она планировала постановку в двух частях, начиная со сценического представления зарисовок из жизни Ахматовой, а затем — с программой чтений, лекций и концертов. Пандемия коронавируса нарушила эти планы и задержала производство на несколько месяцев.

В начале мая 2021 года Рамер, Шортес и Рэнделс воссоединились со сценариями «Анны Ахматовой» в руках. После 14 личных репетиций и репетиций в Zoom они устроили первую генеральную репетицию — причем с работающими камерами.

После более чем двух с половиной лет попыток поставить пьесу на сцену Рамер снова отклонилась от своего первоначального плана. Актерский состав вместе с художниками по декорациям, костюмерами и командой видеооператоров и техников из костюмеров Esplanade Studios превратили танцевальную студию на факультете театра и танца Тулейнского университета в съемочную площадку.

В течение двух дней снимали закулисную постановку жизни Ахматовой в цифровом виде. В постановке в документальном стиле Рамер руководит своими актрисами, пока они репетируют сценарий, в котором исследуются достижения, разочарования, мечты и душераздирающие реалии, вдохновившие поэзию Ахматовой.