Франсиско де Миранда в России — Российская Империя (1774
Л.Г. Бескровный
В книге Русская армия и флот в XVII1 веке. — М.: Книга по Требованию, 2012. — С. 507-520
Кючук-Кайнарджийский мир был большим успехом России. Турция признала Крым и сопредельные татарские (буджакские и кубанские) области «вольным и совершенно независимы от всякой посторонней власти». Россия получила земли между Бугом и Днепром; крепости в Крыму: Кинбурн, Керчь и Еникале; Азов и все земли до Кубани, Большую и Малую Кабарду. В отношении Молдавии и Валахии было установлено право России «говорить в пользу сих двух княжеств»[1].
Этот мир имел огромное значение для дальнейшего экономического развития юга России. Россия получила выход к Черному морю, через которое ее продукция могла идти в Западную Европу. Наконец этот мир укрепил международное положение России и поднял ее престиж в глазах народов Балкан, которые понимали, что без помощи русского народа им не удастся добиться свободы и независимости от султанской Турции.
Так дипломатическим путем были закреплены успехи русской армии и флота. Этот договор был без всяких изменений ратифицирован турецким султаном 5 ноября 1774 года. Задержка с ратификацией произошла в результате интриг Франции и Австрии, подстрекавших султана на продолжение войны.
Полностью разрешить черноморскую проблему в войне 1768-1774 гг. России не удалось. Правда, Крым был объявлен независимым, западная граница прошла по Бугу, а южная – по Кубани. Черкесия также была признана независимой. Россия приобрела важные стратегические пункты – Керчь, Еникале и Кинбурн. Все это в значительной степени облегчило экономическое развитие юга России. Однако на северном берегу Чёрного моря оставались крепости, опираясь на которые Турция при наличии сильного флота могла угрожать России новыми нападениями.
Турция неоднократно делала попытки нарушить Кючук-Кайнарджийский договор с целью возвратить себе Крым, захватить Черкесию и подчинить Грузию. Турецкое правительство возлагало большие надежды на крымских татар и ногайцев, все время подстрекало их к мятежу, чтобы создать повод для введения в Крым своих войск с целью «защиты» мусульман от русских.
Первая попытка турок возвратить Крым была сделана через год после окончания войны. Султан односторонним актом утвердил Девлет-Гирея крымским ханом и направил в Крым для поддержания своего ставленника 10-тысячный отряд, который высадился в Кафе.
Заняв ханский престол, Девлет-Гирей стал собирать силы для выступления против России. Однако значительная часть татарской знати не поддержала его. Она поддерживала другого претендента на ханский престол – Шахин-Гирея, который ориентировался на Россию.
В связи с этим русское правительство направило свои войска к Перекопу. На генерала Прозоровского была возложена задача: изолировать Девлет-Гирея, помочь его противникам избрать на ханский престол Шахин-Гирея и вынудить высадившихся в Кафе турок покинуть Крым[2].
Всё это нужно было осуществить, не доводя дело до военных столкновений. Сам Прозоровский не мог справиться с поставленной задачей и возложил её выполнение на А. В. Суворова[3].
В начале марта 1777 года войска Суворова выступили из Перекопа и к 18 марта овладели всей центральной частью Крыма.
Население встречало русских доброжелательно. Лишь в самом центре Крыма сторонники Девлет-Гирея попытались оказать сопротивление. Однако Суворов сделал обходный маневр с целью отрезать татар от гор и изолировать их. Этого маневра было достаточно, чтобы татарская конница без боя поспешно отошла в горы. «Около Карасу-базара собравшиеся противные Шагин-Гирей-хану партии я рассеял одними движениями»[4], — писал Суворов.
Вслед за этим войска Суворова вышли к Кафе. Турецкий отряд погрузился на корабли и отбыл в Турцию. Вместе с ним бежал в Турцию Девлет-Гирей.
На ханский престол был избран Шахин-Гирей, который обратился к Суворову с просьбой оставить русские войска в Крыму для установления порядка. К концу марта 1776 года русские войска заняли весь Крым. Центром их сосредоточения был Бахчисарай и Ак-Мечеть, откуда можно было действовать в любом направлении. Так Суворов в очень короткий срок выполнил весьма сложную задачу.
29 марта 1777 года турецкий диван был вынужден признать крымским ханом Шахин-Гирея.
Это не помешало туркам сделать новую попытку посадить на ханский престол своего ставленника.
Осенью 1777 года турецкий флот стал на якорь в Ахтиарской бухте «для проведения здешних драк между русскими и татарами». Турки стали искать повода для высадки десанта и проведения диверсии. Прибывший в Ахтиар Суворов предупредил Гаджи-Магомет-Али о последствиях в случае попытки высадить десант и потребовал покинуть Ахтиарскую бухту. Однако турки продолжали выжидать удобного случая. Тогда Суворов приказал соорудить несколько береговых батарей с обеих сторон бухты. Магомет-Али понял, что его эскадре угрожает опасность уничтожения перекрестным огнем береговых батарей, и покинул Ахтиар. «Я с особливым удовлетворением вижу, — писал Румянцев Суворову, — что принятые вами меры в рассуждении сбережения берегов и пристаней полуострова Крымского от десанта турецкого… воспрепятствовали турецкому покушению в войне»[5].
Новую попытку спровоцировать войну Турция сделала в 1778 году.
Турецкий флот подошел к берегам Крыма с целью уничтожения русских судов и высадки десантов в Кафе и Судаке, Румянцев предложил Суворову принять меры, чтобы не допустить высадки турецких войск, а Черноморскому флоту дал указания содействовать в этом сухопутным силам[6].
На письме капитан-паши Газы-Гассана и Гаджи-Али-паши, в которых русские военные корабли объявлялись корсарскими и поэтому подлежали потоплению, Суворов ответил, что это «суть явной вид неприязни» со стороны Блистательной Порты, а заодно предупредил, что в случае нападения турок на Крым он готов встретить их «сильною рукою»[7]. В случае нападения турецкий кораблей на русские или высадки десанта Суворов возлагал полную ответственность на турецкое командование. Турки не решились начать военные действия, и их эскадра вернулась к берегам Турции[8]. Не добившись успеха, турецкое правительство было вынуждено подписать в марте 1779 года «изъяснительную конвенцию» в Айнали-Каваке[9], в котором оно вторично подтверждало признание независимости Крыма.
В январе 1783 года русское правительство объявило о «принятии полуострова Крымского и всей Кубанской стороны под Российскую державу». Шахин-Гирей был отправлен на постоянное жительство в Воронеж [10].
Этот акт России не вызвал противодействия европейской дипломатии. Австрия, а вслед за нею Англия и Пруссия признали действия России правомочными. Заволновалась только французская дипломатия, на которую, однако, воздействовала Англия, заинтересованная в поддержке России при заключении Версальского мира 1783 года. Истощенная войной, Франция не только согласилась с действиями России, но даже помогла ей заключить конвенцию об уступке Крыма[11].
Еще более сложной оказалась кавказская проблема. Турция не желала упустить из своих рук земли на Северном Кавказе, хотя по Кючук-Кайнарджийскому миру она обязывалась «отрещись от всякого права, какое бы оное быть не могло, на крепости, города, жилища и на все прочее в Крыму, на Кубане на острове Тамане лежащее, в них гарнизонов и военных людей своих никаких не иметь… оставить всех татар в той же полной вольности и независимости, в каковых Российская империя их оставляет»[12].
Турецкие эмиссары уже с 1776 года начали агитацию среди ногайцев и адыгейцев, стремясь спровоцировать вооруженное выступление против России. Они потребовали от горских владетелей принести присягу на верность султану и предприняли сооружение значительного количества крепостей вдоль всего Черноморского побережья. В период с 1779 по 1789 год были построены крепости Суджук-Кале, Анапа, Сухум, Поти И Батум, а также сооружены некоторые укрепления.
Русское командование на Кавказе (во главе которого сначала стоял генерал-поручик П. Потемкин, а затем генерал-поручик Леонтьев) внимательно следило за турецкими происками. В противовес создаваемым турками крепостям нужно было построить свою линию укреплений. Эта важная задача была возложена на А. В. Суворова, который разрешил её за два года.
За короткое время Суворов построил Кубанскую линию, которая прикрыла кубанские степи от вторжения турок и создала условия для полного перехода их в состав России (юридически эти степи принадлежали вассальному Крымскому ханству). После присоединения Крыма к России кубанские земли также были включены в состав русского государства.
Русское правительство ожидало противодействия со стороны Турции не только в Крыму, но и на Кавказе.
Для предотвращения возможного выступления турок на Кавказе было решено привести в боевую готовность донских казаков и Кубанский корпус. К июню 1783 года Кубанский корпус сосредоточился в районе Ейского укрепления, а донские полки – на р. Кагальник. Суворов начал переговоры с ногайскими мурзами, для чего дважды собирал в Ейск ногайских старшин. В июне 1783 года Суворов объявил ногайским старшинам о присоединении Крыма и Кубани и принял от них присягу на верность России. Русские войска вторично вышли к берегам Кубани и стали занимать новую границу.
Ногайские старшины обратились к Суворову с просьбой переселиться в Манычские степи, но Суворов получил от Потемкина указание о переселении ногайцев в Прикаспийские степи.
Это решение вызвало волнения среди ногайцев, собранных в районе Ейского укрепления для переселения на Восток. Подстрекаемые турецкими эмиссарами, они сделали попытку захватить Ейское укрепление, но были отбиты и ушли к среднему течению Кубани и Лабе.
Потемкин указал Суворову «считать возмутившихся ногайцев не подданными России, а врагами отечества, достойными всякого наказания оружием»[13].
Войска Суворова в начале октября 1783 года вышли к Кубани, переправились на левый берег и нанесли поражение ногайской коннице. После этого часть ногайцев переселилась на Волгу, а часть ушла в закубанские степи.
28 декабря 1783 года Турция признала русскую границу по Кубани.
Не менее сложным был грузинский вопрос. По Кючук-Кайнарджийскому договору Грузия получила суверенитет. Однако феодальная раздробленность не позволяла создать сильного государства. Грузия всё время находилась под угрозой нового нашествия. Цари Ираклий II понимал, что он один не может устоять против домогательств Ирана или Турции, и в 1782 году обратился к правительству России с просьбой об установлении протектората.
Русское правительство охотно откликнулось на эту просьбу. Теперь после перехода Кабарды в состав Российской империи Россия имела с Грузией общую границу и могла оказать ей реальную помощь.
В 1783 году в Георгиевске был заключен «Дружественный договор», по которому «…Царь картлинский и кахетинский именем своим, наследников и преемников своих торжественно навсегда отрешается от всякого вассальства, или под каким бы титулом ни было, от всякой зависимости от Персии или иной державы и сам объявляет пред лицом всего света, что он не признает над собой и преемниками иного самодержавия, кроме верховной власти… престола всероссийского»[14].
По одной из секретных статей договора Россия направила в Грузию два батальона пехоты при четырех орудиях. В целях обеспечения тесной связи между Россией и Грузией было решено также соорудить дорогу через Кавказский хребет и построить в начале этой дороги крепость Владикавказ.
Заключение договора с Россией спасло Грузию от нового нашествия турок. Потеряв Крым, Турция обратила особое внимание на Закавказье. Она решительно отказалась признать русский протекторат и принимала все меры к тому, чтобы снова захватить Грузию, используя для этих целей азербайджанцев, лезгин, кабардинцев и дагестанские племена.
В 1783 и 1784 годах Турция направила своих эмиссаров в Дагестан, Ахалцых и Азербайджан для заключения с ними союза. Вновь начались нападения лезгин на Грузию. Особенно серьезной был попытка смять Грузию в 1785 году, но русско-грузинские войска отразили нападение на Военно-грузинскую дорогу и грузинские города[15]. Оказывая поддержку Ираклию II, русское правительство надеялось, что ему удастся создать постоянную грузинскую армию. Однако феодальная раздробленность мешала Ираклию II разрешить эту задачу, и он все время просил Потемкина оказать ему помощь не только вооруженную, но и войсками.
Непрерывное нападение лезгин и турок на Грузию заставили русское правительство потребовать от Турции прекратить нападения на грузинскую территорию и отказаться от домогательств на восстановление вассальских отношений между Грузией и Турцией. Правительство Екатерины считало, что Турцию поддерживали в ее политике на Кавказе главным образом Франция и Пруссия. Направляю русскому послу в Константинополе Булгакову директивы по вопросу о Грузии, Екатерина II писала: «Сказать не токмо туркам, но и самому помянутому послу (т.
е. французскому послу Шуазелю – Гуаффье. – Л. Б.), что «в делах наших азиатских мы не потерпим ни малейшей перемены»[16].
Однако правители Порты отказались выполнить требования России прекратить «грабительство и разорение» грузин и заявили в ответ, что они по-прежнему считают Грузию своим вассальным государством. Канцлер Безбородко писал русскому послу в Лондоне Воронцову, что «турки нигде не хотят упустить, но, наименовав царя Ираклия своим вассалом, стараются возмутить побережных персидских ханов»[17].
Новую попытку урегулировать грузинский вопрос Россия сделала в 1786 году. Потемкин предложил турецкому правительству созвать специальную конференцию. Однако и в этот раз оно отказалось обсуждать данный вопрос, считая его не подлежащим международной юрисдикции[18].О
В сложившейся обстановке нужно было найти решение, которое исключило бы возможность вооруженного нападения на Грузию со стороны Турции и ее союзников. Выход был один: временно вывести из Грузии русские войска, с тем чтобы исключить повод для нападения турок.
Черноморская проблема требовала от России новых усилий. После неудачного исхода конференции 1786 года стало ясно, что окончательное ее разрешение не могло быть достигнуто мирным путем. «Требования со стороны турецкой, Реисэфендием с товарищи на конференции 15 июня предложенные, — писала Екатерина Потемкину, — и ответы их на наши требования доказывают уже ясно, что мы мало щитать можем на миролюбивое дел наших с ними окончанье, и что потому к развязке оных едва ли не один способ оружия остается»[19]. Екатерина считала необходимым выиграть время. «Продолжа до осени будущего года мы и на море и на сухом пути вящую приобретем силу», «…а посему соизволяем употребить средства к миролюбивому вершению распрей с Портою, поелику достоинство наше и польза государственная то дозволяют»[20].
Перед русской дипломатией стояла весьма сложная задача – привлечь на свою сторону Австрию и нейтрализовать другие страны.
После русско-турецкой войны 1768 – 1774 гг.
отношения с Австрией складывались благоприятно. Россия поддержала Австрию во время конфликта с Пруссией из-за Баварского наследства, предложив обеим сторонам уладить конфликт мирным путем. При заключении Тешенского мира в 1779 году Россия выступила гарантом мирного договора.
Австрия в начале 1781 года предложила закрепить установившиеся отношения союзным договором и направила в Петербург для переговоров графа Кобенцля. Договор сроком на 7 лет был заключен в мае 1781 года в форме писем Иосифа II и Екатерины II. Согласно этому договору обе стороны гарантировали территориальную целостность Польши, а также существующие границы, установленные заключенным договором с Турцией, и обязывались оказать военную помощь в случае нападения на одну из стран третьей державы[21].
В ходе переговоров был поднят также вопрос о Турции. Представитель Австрии князь Кауниц разработал проект раздела европейских владений Турции. Предлагая свой проект, австрийское правительство надеялось укрепить столь необходимое для него в данный момент благожелательное отношение сильной России.
Переговоры по турецкому вопросу не пошли дальше пожеланий и внутренних проектов. Они не нашли своего отражения в договоре, носившем оборонительный характер. Заключая договор, русское правительство не ожидало от Австрии серьезной помощи, но он по крайней мере гарантировал доброжелательную позицию последней и исключал возможность выступления, угроза которого была в войне 1768 – 1774 гг.
Опираясь на этот договор, Екатерина II потребовала в 1783 году от Австрии решительной поддержки по Крымскому вопросу. В частности, был поставлен вопрос о возможности приступить к реализации австрийского предложения 1782 года об освобождении от турок Балканского полуострова. Предложение русского правительства в Вене с готовностью поддержали.
Сближение России с Австрией вызвало отрицательную реакцию в Пруссии. После Тешенского мира недовольная Пруссия стала искать путей ослабления русского влияния в Европе. В связи с этим наметилось сближение между Пруссией, Швецией и Турцией.
В ответ на это русская дипломатия стала стремиться к обострению соперничества между Австрией и Пруссией с целью сохранения равновесия в Центральной Европе. Русскому правительству приходилось учитывать возможность борьбы с крупной коалицией в случае войны с Турцией.
Сложнее были отношения с Англией и Францией. Обе державы искали путей сближения с Россией. В основе этого стремления лежало обострение отношений между Англией и Францией в связи с войной США за независимость. Франция, поддерживавшая США, вышла из этой войны ослабленной. Находясь в тяжелом экономическом положении, она добивалась заключения с Россией торгового договора. В 1786 году такой договор был заключен, но взамен Франция обязывалась отказаться от антирусской политики в Константинополе[22]. Улучшению отношений с Францией способствовало заключение союза России с Австрией. Это была вторая крупная победа русской дипломатии.
Теперь оставалось только урегулировать отношения с Англией, которая хотя и не желала утверждения России на берегах Черного моря, но вынуждена была искать союза с Россией.
На это у Англии было несколько причин. Во-первых, ей нужно было заручиться поддержкой России в борьбе с Францией, а во-вторых, создать противовес Пруссии, усиление которой не входило в расчеты Англии. Сближение России с Австрией в известной мере отвечало Англии, и она одобрительно отнеслась к союзу этих держав. В связи с этим Англия поддержала заявление России в отношении Турции.
Попытка Англии добиться союза с Россией не увенчалась успехом. Россия не только не поддержала ее в борьбе с США, но и выступила в 1780 году организатором вооруженного нейтралитета, которым был нанесен серьезный удар по владычеству Англии на море[23]. Несмотря на это, Англия еще раз попыталась создать союз держав, который обеспечивал бы ее интересы, ограничил бы руководящую роль России в Центральной Европе. Англия пока поддерживала заявления России о необходимости ограничения турецкой агрессии в Европе. Но это была внешняя сторона дела. В действительности Англия сама стремилась утвердиться на Черном море.
Некоторое ослабление Турции в это время даже было необходимо Англии, ибо ослабленную Турцию легче было прибрать к рукам.
Стремясь обострить противоречия между Россией, Францией и Пруссией, Англия стала подчеркивать возраставшую опасность дальнейшего усиления России. Английская дипломатия запугивала Турцию, Францию и Пруссию замыслами России и Австрии о разделе европейских владений Турции. Распространенные в печати слухи об угрозе Турции заставили Екатерину II дать указание послу в Константинополе об опровержении их[24]. Однако турецкое правительство насторожилось и стало прислушиваться к советам английских дипломатов выступить против России.
Турецкие правители вели себя осмотрительнее, чем перед войной 1768 – 1774 гг., и отказывались выступать без Швеции. При посредстве прусского правительства между Швецией и Турцией было, наконец, достигнуто соглашение о совместном выступлении против России.
Агрессивные замыслы Пруссии и Швеции вызвали серьезное беспокойство в Дании, так как усиление этих двух держав создавало угрозу датским интересам.
Поэтому датское правительство поддерживало союзные отношения с русским правительством.
В общем международная обстановка складывалась благоприятно для России. Особенно важно было то, что с ней в начале 1788 г. Выступила Австрия, войска которой теперь не угрожали тылу русской армии в случае войны на Балканах. Русское правительство надеялось, что ему удастся нейтрализовать Швецию и Пруссию и таким образом создать предпосылки для усиления борьбы с Турцией.
Отношения между Россией и Турцией резко обострились после присоединения Крыма к России. Сначала турецкое правительство пыталось заставить Россию отказаться от Крыма дипломатическим путем, предъявив требования вывести русские войска из Крыма и Грузии. Оно ввело строгий контроль над русскими судами, проходившими через Босфор. В ответ на это Екатерина II совершила свое знаменитое путешествие в Тавриду, во время которого она встретилась с австрийским императором Иосифом. Проведенные Потемкиным маневры войск и флота имели целью продемонстрировать готовность России и Австрии разрешить военным путем вопросы внешней политики в отношении Турции и Польши[25].
Путешествие Екатерины восприняли в Европе как демонстрация против Турции. Особенно усердствовала английская пресса, сделавшая все для того, чтобы побудить Турцию к активным действиям.
Поводом для выступления явился конфликт, возникший между Россией и Турцией в связи с нарушением турками статута дунайских княжеств и их стремлением ликвидировать русский протекторат над Грузией. По инициативе России, не желавшей войны, была созвана специальная конференция, однако споры не удалось урегулировать. Турецкое правительство, стремясь развязать войну, предъявило России ультиматум о возвращении ей Крыма, признании Грузии турецким вассальным государством и согласии на осмотр всех русских судов, проходящих через черноморские проливы. Турция стремилась восстановить свое господствующее положение на Черном море, дававшее ей возможность безнаказанно грабить южнорусские земли и угнетать народы Балкан и Кавказа.
Таким образом, война с обеих сторон имела захватнические цели.
Но борьба России за возвращение северного Причерноморья объективно выражала жизненные интересы ее народа. В результате побед русской армии «…были освобождены от владычества Турции Крым и южные украинские земли, что сыграло огромную положительную роль в развитии производительных сил всей страны, получившей ранее недоступный для нее выход к морю»[26]. Больше того, борьба России с Турцией совпадала с жизненными интересами тех народов Балкан и Кавказа, которых сотни лет угнетали турки. Вот почему Россия встретила горячую поддержку и помощь этих народов во время подготовки и в ходе военных действий. Объективно Россия выступала в роли освободителя порабощенных народов, входивших в состав турецкой империи. Все это облегчало правящим кругам России идеологически готовить войну, ставшую популярной среди широких кругов русского общества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
[1] Е.И. Дружинина. Кючук-Кайнарджийский мир, стр. 349-360
[2] ЦГВИА, ф. 134а, д. 186, л. 5 — 7; д.
197, л. 10об — 11.
[3] П. Сакович. Исторический обзор деятельности гр. Румянцева-Задунайского и его сотрудников: кн. Прозоровского, Суворова и Бринка.
[4] А. В. Суворов. Документы, т. 1, стр. 45.
[5] Н. Дубровин. Присоединение Крыма к России, т. II, Спб., 1885, стр. 594.
[6] А. В. Суворов. Документы, т. II, стр. 89; Н. Дубровин. Присоединение Крыма к России, т. II, стр. 708-710; ЦГВИА, ф. ВУА, д. 221, л. 20 – 23об.
[7] А. В. Суворов. Документы, т. II, стр. 92.
[8] П. Сакович. Указ. соч., гл. II, стр. 92-93, 94, 96-98, 99 и др.
[9] ПСЗ, т. XX, № 14851.
[10] ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2374, «Описание походов россиян против турков», л. 19.
[11] Русский архив, 1874, кн. 8, стр. 893 – 896.
[12] Е. И. Дружинина, Кючук-Кайнарджийский мир, стр. 351.
[13] А. В. Фадеев. Суворов на Дону и в Приазовье, Ростиздат, 1950, стр. 30.
[14] А. Цагарели. Грамоты и другие исторические документы XVIII столетия, относившиеся к Грузии, СПб., 1902, т.
II, стр. 34.
[15] Н. Дубровин. История войны и владычества русских на Кавказе, т. II, стр. 148 – 150.
[16] Сборник РИО, т. 47, стр. 172.
[17] Архив князя Воронцова, кн. XII, стр. 125.
[18] Сборник РИО, т. 47, стр. 191 – 192.
[19] ЦГВИА, ф. 52, оп. II, д. 2 (1787), л. 1 – 2.
[20] ЦГВИА, ф. 52, оп. II, д. 2 (1787), л. 1 – 2.
[21] Ф. Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами, т. II, СПБ, стр. 96, 107 – 116.
[22] Мартенс, Указ. соч., т. XIII, стр. 201 – 234.
[23] Там же, т. IX (X), стр. 307 – 310.
[24] Сборник РИО, т. 47, стр. 19 – 20.
[25] История дипломатии, т. I, Соцэкгиз, 1941, стр. 289 – 291.
[26] Тезисы о 300-летии воссоединения Украины с Россией (1654 – 1954 гг.). Госполитиздат, 1954, стр. 11.
Пугачев и его сообщники. Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины II. Том 2. 1774 год (Николай Дубровин)
1 399 ₽
990 ₽
+ до 209 баллов
Бонусная программа
Итоговая сумма бонусов может отличаться от указанной, если к заказу будут применены скидки.
Купить
Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.
В наличии 2 шт
В наличии в 23 магазинах. Смотреть на карте
2
Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.
Н.Ф. Дубровин — историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773— 1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов. Для восполнения недостатка информации и полной характеристики событий и хода восстания, автор использовал неизданные документы и, конечно, следственное дело над Пугачевым и его сообщниками.
.Изначально труд был издан в трех томах, но для удобства читателей информация поделена на две книги, условно разделенные на 1773 и 1774 годы. Том второй, 1774 год.
.
Описание
Характеристики
Н.Ф. Дубровин — историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773— 1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов. Для восполнения недостатка информации и полной характеристики событий и хода восстания, автор использовал неизданные документы и, конечно, следственное дело над Пугачевым и его сообщниками.
.Изначально труд был издан в трех томах, но для удобства читателей информация поделена на две книги, условно разделенные на 1773 и 1774 годы.
Том второй, 1774 год.
.
Центрполиграф
На товар пока нет отзывов
Поделитесь своим мнением раньше всех
Как получить бонусы за отзыв о товаре
1
Сделайте заказ в интернет-магазине
2
Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили
3
Дождитесь, пока отзыв опубликуют.
Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.
Правила начисления бонусов
Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя.
Можно писать
неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в
первой десятке.
Правила начисления бонусов
Книга «Пугачев и его сообщники. Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины II. Том 2. 1774 год» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Николай Дубровин «Пугачев и его сообщники. Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины II. Том 2. 1774 год» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.
Вехи: 1776–1783 гг. — Офис историка
ПРИМЕЧАНИЕ ЧИТАТЕЛЯМ
«Вехи истории международных отношений США» был
выведен из эксплуатации и больше не поддерживается.
Для получения дополнительной информации см. полное уведомление.
Континентальный конгресс был руководящим органом, посредством которого американские колониальные правительства координировали свое сопротивление британскому правлению в течение первых двух годы американской революции. Конгресс уравновесил интересы разных колониях, а также зарекомендовала себя как официальный колониальный связной в Великобританию. В ходе войны Конгресс стало эффективным национальным правительством страны и, как таковое, проводило дипломатия от имени новых Соединенных Штатов.
Континентальный конгресс
В 1774 году британский парламент принял ряд законов, известных под общим названием
Невыносимые акты с намерением подавить беспорядки в колониальном Бостоне путем
закрыть порт и ввести в нем военное положение. В ответ колониальные
протестующие во главе с группой под названием «Сыны свободы» выступили с призывом к
бойкотировать.
Торговые общины не хотели участвовать в таком бойкоте.
если не было взаимно согласованных условий и средств обеспечения соблюдения
положения о бойкоте. Под влиянием местных групп давления колониальные законодательные органы
уполномочил делегатов присутствовать на Континентальном Конгрессе, который установил бы условия для
бойкотировать. Колония Коннектикута отреагировала первой.
Первое заседание Конгресса состоялось в Филадельфии 5 сентября.
1774 г. с делегатами от каждой из 13 колоний, кроме Джорджии. 20 октября,
Конгресс принял Устав, в котором говорилось, что если
Невыносимые законы не были отменены до 1 декабря 1774 г., бойкот британских
товары начнутся в колониях. В статьях также изложены планы
эмбарго на экспорт, если недопустимые акты не будут отменены до сентября
10, 1775.
21 октября делегаты утвердили отдельные заявления для жителей Великой Великобритания и североамериканские колонии, объясняя колониальное положение, и 26 октября аналогичный адрес был утвержден для жителей Квебека.
Кроме того, 26 октября делегаты составили официальную петицию с изложением
жалобы колонистов на британского короля Георга III. Много
делегаты скептически отнеслись к изменению отношения короля к
колонии, но считал, что следует использовать все возможности для деэскалации
конфликт, прежде чем принимать более радикальные меры. Они не составляли такое письмо
британскому парламенту, поскольку колонисты рассматривали парламент как
агрессор, стоящий за недавними невыносимыми актами. Наконец, не совсем ожидая
противостояние в Массачусетсе переросло в полномасштабную войну, Конгресс согласился
вновь собраться в Филадельфии 10 мая 1775 г.
К тому времени, когда Конгресс снова собрался, война уже шла полным ходом, поэтому делегаты ко Второму Континентальному конгрессу сформировали Континентальную армию и отправили Джорджа Вашингтона в Массачусетс в качестве его командира. Тем временем Конгресс разработал петицию «Оливковая ветвь», в которой пытались предложить средства решения споры между колониями и Великобританией. Конгресс направил петицию короля Георга III 8 июля, но он отказался принять это.
Когда британская власть в колониях рухнула, Континентальный конгресс
фактически взял на себя функции де-факто национального правительства, тем самым превысив
первоначальные полномочия, предоставленные ему отдельными колониальными правительствами. Однако,
местные группы, сформировавшиеся для обеспечения колониального бойкота, продолжали
поддержать Конгресс.
Второй съезд продолжал собираться до 1 марта 1781 г.
когда Статьи Конфедерации установили новое национальное правительство
для США вступил в силу.
Как де-факто национальное правительство, Континентальный конгресс взял на себя роль
заключение дипломатических соглашений с иностранными государствами. Британский парламент
запретил торговлю с колониями и санкционировал захват колониальных судов на
23 декабря. Эти действия послужили дальнейшему подрыву позиций
умеренные противники независимости в Конгрессе и поддерживают тех, кто выступает за независимость
лидеры. 6 апреля 1776 года Конгресс отреагировал на действия парламента, открыв
Американские порты для всех иностранных судов, кроме британских. Отчеты от
Американский агент Артур Ли в Лондоне также служил для поддержки
революционное дело.
Доклады Ли предполагали, что Франция была заинтересована в
помощь колониям в борьбе с Великобританией.
Поскольку в 1775 году мирное решение делалось все более маловероятным, Конгресс начал изучить другие дипломатические каналы и отправить делегата Конгресса Сайлас Дин во Францию в апреле 1776 года.
Сайлас Дин
К маю Дину удалось заручиться неформальной поддержкой Франции. К тому времени Конгресс был
все более активно ведет международную дипломатию и разработал Типовой договор
с которым он надеялся искать союзы с Испанией и Францией. 4 июля 1776 г.
Конгресс сделал важный шаг, официально объявив колонии
независимости от Великобритании. В сентябре Конгресс принял
Модельный договор, а затем отправил уполномоченных во Францию для переговоров по официальному
союз. Они заключили формальный союз с Францией в 1778 году.
Конгресс
в конце концов отправили дипломатов в другие европейские державы, чтобы поощрять поддержку
американскому делу и обеспечить ссуды для безденежных военных действий.
Конгресс и британское правительство предприняли дальнейшие попытки примириться, но
переговоры провалились, когда Конгресс отказался отозвать Декларацию
Независимости, как на встрече 11 сентября 1776 г. с британским адмиралом
Ричард Хоу, и когда мирная делегация из
Парламент прибыл в Филадельфию в 1778 году. Вместо этого Конгресс прописал условия
за мир 14 августа 1779 г., который требовал вывода британских войск, американских
независимость и право судоходства по реке Миссисипи. В следующем месяце
Конгресс поручил Джону Адамсу обсудить такие условия с
Англии, но британские официальные лица уклонялись от ответа.
Официальные мирные переговоры придется ждать до тех пор, пока Конгресс Конфедерации не возьмет на себя бразды правления правительство 1 марта 1781 года, после победы американцев при Йорктауне, привело к готовности Великобритании прекратить войну.
1774: Долгий год революции
1774: Долгий год революции Мэри Бет Нортон
Купите книгу у издательства Penguin Random House.
Купите книгу Что изменили 365 дней в разгар американской революции? Годы и эпохи, движения и моменты: как историки используют первоисточники для определения времени начала и окончания для анализа изменений во времени? В 1774: Долгий год революции доктор Мэри Бет Нортон, почетный профессор американской истории Мэри Донлон Алджер в Корнельском университете, расширяет свое внимание с 12 месяцев до 16 месяцев, чтобы привести доводы в пользу «долгого 1774 года».
определение того, когда сторонники короля Георга III начали формировать противоречивые мнения, которые привели к их признанию неизбежности войны против Британской империи и к столкновениям в Лексингтоне и Конкорде, штат Массачусетс, в апреле 1775 г.
В галереях Музея мы различаем Революционную эпоху (1760-1800), Войну за независимость (1775-1783) и продолжающуюся американскую революцию, развивающуюся идею и влияющую на события в американской и мировой истории. Мы интерпретируем революцию как серию затруднений: реальные события, которые произошли с реальными людьми, которые не знали результатов или того, что ждет их в будущем.
В 1774, Нортон переводит часы вспять на 1773 год, чтобы проследить, как британские лоялисты, живущие в американских колониях, изменили свое мнение о природе общества и правительства. К началу 1775 года губернаторы колоний проинформировали колониальных чиновников в Лондоне, что они не могут помешать растущей власти комитетов и союзных им провинциальных конгрессов.
Изучите научную мотивацию Нортона дать определение «долгого 1774 года», представив организацию и цели книги, чтобы представить политический дискурс вокруг событий так, как они происходили, в режиме реального времени.
Выдержка
В 1774 году впервые появилось явление, известное как лоялизм, а также термин «лоялист». Появление людей, называвших себя лоялистами, сигнализировало о важных изменениях в колониальном политическом климате, ибо их присутствие подразумевало существование противоположного явления: людей, которые открыто0043 нелояльный . До 1774 года наиболее политически осведомленные американцы были едины в критике политики колониального налогообложения и управления, принятой парламентом после окончания Семилетней войны в 1763 году. Консерваторы и радикалы обсуждали методы сопротивления, но вплоть до 1770-х годов свободные колонисты единодушно называли себя как верные подданные короля Георга III и гордились своим членством в Британской империи. Чтобы революция произошла, эта идентификация как лояльных британцев должна была измениться: некоторые мужчины и женщины должны были начать иначе думать об отношениях Америки с империей, в то время как другие упорно сохраняли свою традиционную лояльность к короне.
Я назвал период драматических перемен «долгим 1774 годом», то есть шестнадцатью месяцами между декабрем 1773 года и серединой апреля 1775 года. Беспрецедентные события, произошедшие в английских колониях в Северной Америке в эти месяцы, являются предметом эта книга.
Почти все историки, изучающие революцию в целом, сосредоточили свое внимание на революционерах — человеках, которые возглавили сопротивление Великобритании, начиная с середины 1760-х годов. Для таких ученых события 1774 года кажутся неразрывно связанными с предыдущими событиями. Беспорядки из-за Закона о гербовом сборе 1765 года, противостояние законам Тауншенда в 1767–1770 годах, Бостонская бойня 1770 года, инцидент Гаспи в 1772 году: все, кажется, неумолимо, если не почти неизбежно, привело к последовавшей революционной войне. Когда историки концентрировались на событиях, предшествовавших началу боевых действий, они уделяли значительно больше внимания Массачусетсу, чем остальной восточной части Северной Америки.
Тем не менее внимание к тем, кто остался верен империи, указывает на значимость событий 1774 года во всех колониях, а не только в Массачусетсе. Развивающаяся тактика, проводимая колониальными противниками британской политики, стала вызывать новые разногласия в общественном мнении, повсеместно приводя к усилению политической поляризации. Тем не менее, почти все ученые, изучавшие лоялистов, сосредоточили свое внимание именно на этом предмете, вместо того, чтобы осмелиться подойти к более широкой теме революции в целом с точки зрения их предыдущей работы о лояльных короне.
Эта книга, напротив, была написана благодаря моему давнему интересу к лоялистам. Вместо того, чтобы рассматривать период с декабря 1773 г. по апрель 1775 г. с общепринятым неявным или явным предположением, что лидеры сопротивления командовали народом, в значительной степени объединенным вокруг радикальной программы, он раскрывает множество дебатов, разногласий и беспорядков, которые характеризовали этот период во всех колониях, от Нью-Гэмпшир на юг до Джорджии.
Вместо того, чтобы отдавать предпочтение точкам зрения таких людей, как Сэмюэл Адамс, и сосредотачиваться почти исключительно на его провинции Массачусетс, в нем высказываются такие умеренные колонисты, как Джозеф Рид и Джон Дикинсон из Пенсильвании, и подробно описываются споры, которые бушевали в Нью-Йорке в течение года. Он обращает внимание на мнения колониальных чиновников и других лиц, которые регулярно отправляли в Лондон отчеты о политических обстоятельствах в своих колониях. В нем также анализируются работы памфлетистов-лоялистов, впервые опубликовавших свои яростные разногласия во время заседания Континентального конгресса в сентябре, и исследуется, как более радикальные авторы реагировали на аргументы лоялистов.
Короче говоря, я стремлюсь включить взгляды всех тех, кто участвовал в официальном политическом дискурсе в колониях в 1774 году, независимо от их пола, расы или места жительства. Я искал доказательства в различных библиотеках, от Национального архива Соединенного Королевства до библиотеки Хантингтона в Сан-Марино, Калифорния, а также во многих университетах и исторических обществах штатов.
Повествование построено на основе опубликованной и неопубликованной переписки как политических лидеров, так и простых людей; из брошюр и плакатов; из официальных отчетов колониальных правительств и их революционных преемников; и из газет с отчетами о местных собраниях и других мероприятиях, а также с эссе, выражающими широкий спектр мнений. Из-за акцента на формальном политическом дискурсе он уделяет меньше внимания тем, кого часто называют «людьми на улице», хотя и не исключает их полностью из рассмотрения. Как будет видно на следующих страницах, люди, которые не оставляли письменных записей своих мнений, тем не менее выражали свои идеи в своих действиях.
Основное повествование этой книги, возможно, обманчиво знакомо. Он начинается в октябре 1773 года, когда семь кораблей с чаем Ост-Индской компании (EIC) отплыли из Великобритании в Северную Америку в соответствии с положениями недавно принятого Закона о чае, который впервые позволил EIC продавать свой чай напрямую колонистам.
Пять судов прибыли в порты Бостона, Чарльза и Филадельфии в декабре, а еще один потерпел крушение на Кейп-Код. Другое судно, унесенное далеко от курса атлантическим штормом, достигло Нью-Йорка только в апреле, проведя зиму на Антигуа. В Чарльстоне таможенники конфисковали и хранили чай; в Филадельфии и Нью-Йорке судам не разрешалось заходить в гавань; а в Бостоне, как известно, люди, грубо замаскированные под индейцев, уничтожали чай. Впоследствии колонистам пришлось ждать реакции Британии на судьбу кораблей. Новости об этой реакции впервые поступили в середине марта, а дальнейшие подробности поступали в течение следующих нескольких месяцев. Американцы узнали, что парламент закрыл порт Бостона до тех пор, пока не будет оплачен чай, а затем принял серию карательных законов, известных как принудительные акты.
Летом 1774 года американцы повсюду обсуждали надлежащий ответ на такие парламентские меры, что привело к созыву (Первого) Континентального конгресса в сентябре. Перед перерывом в конце октября конгрессмены приняли резолюции по спору и, что более важно, призвали к созданию ряда местных комитетов для обеспечения торгового бойкота Великобритании.
В течение всего остального года комитеты работали над установлением своей легитимности и совместно с вновь избранными провинциальными съездами начали оспаривать власть существующих колониальных правительств. К первым месяцам 1775 года многие люди выражали веру в то, что война начнется весной, и эти прогнозы подтвердились, когда в середине апреля произошли столкновения в Лексингтоне и Конкорде.
Эта история хорошо известна историкам. Дебаты и разногласия, которые стояли за этим, обычно игнорировались, за частичным исключением некоторых исследований на местном и государственном уровне.
[…]
Простые люди не всегда действовали в соответствии с пожеланиями своих номинальных лидеров, иногда предпринимая более радикальные действия, иногда отвергая то, что казалось истиной движения сопротивления, например бойкот чая EIC.
Короче говоря, стандартное повествование о событиях, сосредоточенное исключительно или преимущественно на революционных лидерах, особенно в Массачусетсе, а также на их мнениях и публикациях, опускает или упускает из виду многие ключевые аспекты того, что произошло в течение «долгого 1774 года».
Сегодня американцы склонны оглядываться на политику тех дней и видеть единство в поддержке революции. Это видение ложно. Население было разделено политически тогда, как и сейчас.
Мэри Бет Нортон, 1774: Долгий год революции (Альфред А. Кнопф, 2020), xv-xix.
Read the Revolution спонсируется The Haverford Trust Company.
Книга «Прочитай революцию» издается раз в две недели Музеем американской революции, чтобы вдохновить на изучение истории американской революции и ее актуальности.
Зарегистрироваться
Получайте раз в две недели отрывки из журнала Read the Revolution прямо в свой почтовый ящик.
Введите ваш адрес электронной почтыУзнать больше
Серия динамиков «Читайте революцию»
Серия динамиков «Читайте революцию» собирает знаменитых писателей и историков в музее для живого обсуждения их работы.
Читать далееПрочитать революцию
Дочери свободы
Прочитать отрывок из книги Мэри Бет Нортон «Дочери свободы: Революционный опыт американских женщин, 1750-1800».