«…оба были легкомысленны…»

«Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: «Вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадешь!».»

«Спишь, лежебок! — накинулись они на него,— небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!

 

Встал мужичина: видит, что генералы строгие.. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него.»

«…что генералам пришло даже на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?»»

«Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство — этого ни пером описать, ни в сказке сказать. А мужик все гребет да гребет, да кормит генералов селедками.»

«Однако, и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!»

Салтыков-Щедрин Михаил сказка «Как мужик двух генералов прокормил»

Читательский дневник по сказке “Как мужик двух генералов прокормил” Михаила Салтыкова-Щедрина

Автор: Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович

Название произведения: “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”

Число страниц: 14

Жанр: сказка

Главные герои: мужик, генералы

_______

Характеристика главных героев:

Мужик. Добрый. Безответный, привык подчиняться.

Умный, находчивый, мастер на все руки.

Генералы. Бесполезные, неумехи, жадины.

Ничего не могут, только командовать.

Неблагодарные.

_______

_______

Краткое содержание сказки “Как мужик двух генералов прокормил” для читательского дневника

Проснулись два генерала на необитаемом острове.

Вокруг полно яблок, дичи, прочей еды, но генералы ничего не умеют, и терпят голод.

Они нашли газету, но в той все статьи были о еде.

Генералы решили найти мужика и нашли.

Мужик сделал всю работу и накормил генералов.

Генералы заставили его построить лодку и отвезти себя в Петербург.

В награду они дали мужику рюмку водки и пятак.

План произведения для пересказа:

1. Пробуждение генералов

2. Голод

3. Поиски мужика

4. Сытость

5. Плавание

6. Награда мужику

Главная мысль сказки:

На шее народа сидят множество дармоедов.

_______

Чему учит сказка “Как мужик двух генералов прокормил”

Сказка учит все делать самим, а не ждать что кто-то сделает за тебя.

Учит находчивости и смекалке, учит не лениться.

Учит бесполезности множества чиновников и бюрократов.

Учит быть благодарными тому, кто тебе помогает.

Краткий отзыв по произведению “Как мужик двух генералов прокормил” для читательского дневника

Мне очень понравилась эта смешная повесть Салтыкова-Щедрина про ловкого мужика и ленивых генералов.

Автор едко высмеял лентяев, умеющих только кричать и руководить, и с любовью описал работящего мужика, который все сделает и все промыслит.

Он хотел сказать читателям, что на простом мужике, на просто народе строится благополучие страны, а  вовсе не на тех, кто богат и ничего не делает.

Отрывок, поразивший меня больше всего:

Пошел один генерал направо и видит — растут деревья, а на деревьях всякие плоды.

Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть.

Попробовал полезть — ничего не вышло, только рубашку изорвал.

Пословицы к сказке:

Труд кормит, а лень портит.

Один с сошкой, а семеро с ложкой.

Еще читательские дневники по произведениям Михаила Салтыкова-Щедрина

«Премудрый пескарь»

«Дикий помещик»

«Медведь на воеводстве»

«Коняга»

«Карась-идеалист»

Библиотека автора пополняется.

Готовый читательский дневник 2 класс: краткое содержание произведений, рисунок — иллюстрация, план, главная мысль, краткий отзыв и пословицы для развития логического мышления ребенка.

Анализ произведения «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (М.Е. Салтыков-Щедрин)

Сложно представить себе русскую литературу без сатирического творчества Салтыкова-Щедрина. Никто кроме не мог также точно выявить все пороки российской действительности середины девятнадцатого века и рассказать о них в столь оригинальной и запоминающейся форме. Его «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» считается классикой русской сатиры. Под видом сказки Салтыков-Щедрин мастерски отобразил сословные противоречия, царившие в Российской империи. Многомудрый Литрекон предлагает Вам разбор этой сказки.

История создания

История написания «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» сохранила интересные факты о произведении:

• Сатира Салтыкова-Щедрина родилась в пятидесятых годах девятнадцатого века, когда он был выслан в Вятку (за либеральные высказывания), где мог наблюдать за жизнью русской провинции, регионального чиновничества и простого народа. Но происхождение и ум писателя сыграли злую шутку с его гонителями: Михаил Евграфович сам стал местным губернатором. Ссылка обернулась для него повышением.
• Идея для сказки родилась у писателя в 1867 году, после того как со скандалом был отправлен в отставку один чиновник, написавший короткое произведение «Что, ежели бы я жил на необитаемом острове и имел собеседником лишь правителя канцелярии?». Он решил развить эту тему и написать, что было бы со всем правящим классом на необитаемом острове?
• Работа над сказкой была завершена 1869 году, но опубликовали ее далеко не сразу, хотя это и удалось (в журнале «Отечественные записки»). Цензоров обманула сказовая манера повествования.
• Писатель Салтыков, как известно, присоединил к своей фамилии псевдоним «Щедрин», потому что он не хотел ассоциировать себя со скандально прославившейся дворянкой «Салтычихой», которая истязала и убивала своих крестьян. Кроме того, его семья была против литературных занятий Михаила.

Направление и жанр

Как ни странно, сказка Салтыкова-Щедрина принадлежит к литературному направлению реализма. Несмотря на фантастическое допущение, автор стремился к реалистичному изображению своих героев, их жизни, речи и действий. Характеры героев максимально приближены к реальным. Читатель может поверить в то, что такие люди могли существовать.

«Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» является сатирической сказкой. В основе сюжета лежит фантастическое допущение, язык изобилует сказочными речевыми оборотами. Многие ситуации намеренно доведены до абсурда. Всё это необходимо для того, чтобы замаскировать и смягчить присутствующее в сказке едкое высмеивание, свойственное всем сатирическим произведениям. Иначе книга была бы похоронена в ящике письменного стола.

Композиция и конфликт

Композиция «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» делится на три типично сказочных элемента:

1. Сказочный зачин.
2. Кульминация — встреча дворян и крестьянина.
3. Развязка — возвращение в столицу.

Композиция построена на многочисленных антитезах: генералы — крестьянин, лень — труд, глупость — смекался, гордость — смирение и т. д. 

Суть: о чём сказка?

Два генерала, всю жизнь прослужившие чиновниками в санкт-петербуржской регистратуре, где они родились, воспитались и состарились, необъяснимым образом оказываются на необитаемом острове.

Дворяне и чиновники демонстрируют полную неприспособленность к самостоятельной жизни и незнание очевидных для любого образованного человека вещей, даже едва не доходят до каннибализма.

Однако, к счастью для двух высокопоставленных особ, под пальмой они находят спящего мужика и немедленно берут над ним руководство.

Много дней мужик выполняет все приказы двух генералов и заботится об их достатке и благополучии, даже сам делает для них верёвку их конопли, которой его же и привязывают к дереву.

В итоге генералы решают вернуться домой, и мужик перевозит их с острова в Санкт-Петербург, за что получил бутылку водки и пятак серебра.

Главные герои и их характеристика

Система образов в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» отражена Многомудрым Литреконом в таблице:

Темы

Тематика «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» заставит задуматься и современного читателя, ведь темы в ней вечные:

1. Народ – народ Салтыкова-Щедрина в образе мужика с острова обладает всеми качествами для счастливого и безбедного существования. Но писатель подчёркивает, что рабская психология русского человека, навязанная столетиями крепостного права, не даёт ему реализовать весь свой потенциал.
2. Родина – писатель видит свою родину разделённой между двумя мирами: ничтожным и бесполезным дворянским, паразитирующем на народе и крестьянской Россией, безжалостно угнетаемой, несмотря на все её таланты.
3. Противопоставление дворянства и крестьянства – в лице мужика представлено всё русское крестьянство, которое наделено умением и умом, но лишённое прав, а в лице генералов представлено дворянство, лишённое умений и ума, но наделённое безграничной властью и всеми правами.
4. Быт и нравы России – Салтыков-Щедрин демонстрирует и высмеивает многие особенности жизни в России. Огромный и неповоротливый бюрократический аппарат, пьянство и социальное неравенство – многое из этого было печальной обыденностью для Российской империи тех лет.
5. Фольклорные мотивы – в тексте сказки часто встречаются словесные обороты, свойственные народному творчеству, вроде «Жили-были», «Долго ли коротко ли» или «По усам текло, в рот не попало». Всё это нужно для того, чтобы подчеркнуть глубокую народность данного произведения.

Проблемы

Проблематика «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» столь же злободневна и интересна (если ее стоит дополнить, сообщите Многомудрому Литрекону в комментариях): 

1. Социальное неравенство – в сказке отлично отражена пропасть между крестьянством и дворянством не только в материальном плане, но и в духовном. Аристократия всегда готова поработить народ, а вот простые люди подчиняются без ропота, хоть требования и абсурдны.
2. Крепостное право – крепостничество всегда рассматривалось Салтыковым-Щедриным, как большая трагедия в истории русского народа, которая не только тормозила развитие экономики России, создавая нищету, но и нанесла ментальную рану русскому крестьянству, которое с огромным трудом приспосабливалось к жизни в эпоху капитализма.
3. Невежество правящего класса – писатель особенно сильно подчёркивает ничтожность дворянства, его ограниченность и невежество. Отсюда ещё более несправедливой кажется ситуация, что именно эти ничтожные люди управляют Россией, пронося ей только вред.

Смысл

Салтыков-Щедрин в своей сказке показал нам два сословия Российской империи. Главная мысль «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» заключается в том, что тиранию дворянства идеально дополняет рабство народа, поэтому изменить ситуацию в России так сложно.

С одной стороны, мы видим дворянство – избалованное, ничтожное и бесполезное для общества, на котором оно паразитирует, однако уверенное в своём статусе, за счёт чего держит свою власть над немым и несознательным народом.

Мужик олицетворяет собой крестьянство – смекалистое и хозяйственное, но не способное осознать себя и бороться за свои права, а потому слепо подчиняющееся аристократии, которая не держит крестьян за людей.

Основная идея «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» — это необходимость изменить существующий порядок, в котором два паразита-генерала кормятся за счет одного тощего и забитого мужика. Писатель в своей сказке аллегорически изобразил экономику России. Сами дворяне ничего не зарабатывают, а живут на всем готовом только потому, что им принадлежит абсолютная власть над крестьянством. Если же народ освободится, помещики обречены на вымирание, причем в прямом смысле слова, ведь без бесчисленных слуг генералы просто умрут с голоду.

Чему учит?

Сказка осуждает невежество, грубость и самодурство, которые демонстрируют читателям генералы. Салтыков-Щедрин считал, что не происхождение или чин определяет человека, но его собственные таланты. Таков вывод из «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил».

Писатель превозносит смекалку и находчивость, продемонстрированную мужиком. Он пытается донеси до читателя мысль о важности самоуважения и о том, что необходимо отстаивать собственные права, иначе человек превращается в бесправного раба, чьи таланты служат негодяям и бесполезным паразитам. Каждый человек должен сам обеспечивать себя и тем самым приносить пользу обществу — такова мораль сказки.

Средства выразительности

Автор использовал в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» иронию. Так, мужик собственноручно связал веревку, которой его привязали к дереву. Этим автор хотел сказать, что народ сам поощряет свое рабство и добровольно лебезит перед тем, кто назвался хозяином.

Другой пример иронии в тексте — это распределение провизии. Мужик нарвал генералам 10 спелых яблок, а себе взял одно, и то кислое. Крестьянин ограничивает себя сам, то есть рабство глубоко засело в его психологии.

Таблица: гротеск, гипербола, ирония в произведении «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил».

Критика

«Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» была радушно встречена русской интеллигенцией. Замысел писателя был понят правильно.

Сказка была восторженно принята Герценом.Тургенев же и вовсе лично способствовал переводу произведения на французский язык и его распространению в странах Западной Европы. 

Автор: Михаил Щепин

Повесть о том как один мужик двух генералов прокормил

Два плана сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина

В сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» два плана: реальный и фантастический, жизнь и вымысел. Посмотрим, как это делает автор, и попытаемся понять, что хотел сказать Салтыков-Щедрин своей сказкой. Начинается сказка переосмыслением сказочной формулы: «Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове. Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: “Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности”». С таким канцеляризмом сталкивает сказочное фольклорное начало Салтыков-Щедрин в своей сказке.
Итак, очутились они на необитаемом острове, в одних ночных сорочках, по ордену на шее и одно одеяло на двоих (рис. 1).

Рис. 1. Генералы на острове, сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (

)

«Заплакали генералы в первый раз после того, как закрыли регистратуру». «Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: “Если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в правой руке получишь искомое”». Так как генералы всю жизнь служили в регистратуре (рис. 2), в очередной раз подчёркивает Салтыков-Щедрин, то ничего не нашли, просто потому что ничего не умели. Один из них служил ранее учителем каллиграфии, следовательно, отмечает автор, был умнее. А каллиграфия – это всего лишь искусство красиво и чётко писать. Насколько был умнее один из генералов, судите сами.

Рис. 2. Генералы на службе, сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (

)

И вновь сказочный элемент: «Сказано – сделано». Острое чувство голода заставило генералов отправиться на поиски еды. «Пошел один генерал направо и видит – растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть – ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит, и кишит». Обратите внимание на иллюстрацию, созданную художниками Кукрыниксами (рис. 3).

Рис. 3. Кукрыниксы. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (

)

«Зашел генерал в лес – а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают.

– Господи! Еды-то! Еды-то! – сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить». Генералы словно оказываются в утраченном земном раю. Но этот рай никак не может им помочь, несмотря на окружающее их изобилие: живность и плоды.

Завязывается между генералами разговор: «– Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? – сказал один генерал.

– Да, – отвечал другой генерал, – признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают!

– Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить… Только как все это сделать?» (рис. 4).

Рис. 4. Генералы пытаются добыть еду. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (

)

Предметы из мира цивилизации, детали одежды, которые отличают человека от животного, превращаются в вожделенные блюда в сознании генералов. Например, один из них говорит: «Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел!». А второй всерьёз начинает рассуждать о том, какие замечательные питательные свойства имеют перчатки: «Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены!»

Наконец, голод доводит генералов до озверения. «Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их». Удивительно то нарушение смысловой сочетаемости, которое предлагает нам писатель: ассоциация между наградой и частью тела – орден стал как бы принадлежностью, частью генерала, можно понять так, что кровь потекла из раны, оставшейся на месте откушенного ордена. Но в естественном мире на необитаемом острове знаки отличия и указания на иерархию не имеют никакого смысла, и откушенным орденом сыт не будешь.

О чём бы ни начинали генералы говорить, каждый раз разговор сводился к тому, что они возвращались к еде. И вот тут герои вспомнили о найденном номере «Московских ведомостей». Интересные факты излагает Салтыков-Щедрин в газете. Факт первый: ««Вчера … у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и „шекспинска стерлядь золотая“, и … фазан, и … земляника…» Факт второй: «Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра, был в здешнем клубе фестиваль. Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени. Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая…» Факт третий: «Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится…» Генералы поникли головами».

Очень важен факт обращения Салтыкова-Щедрина к газете «Московские ведомости». Автор говорит о реакционной газете, которая была известна своей бессодержательностью, казённой восторженностью, поэтому, кроме фактов о еде, генералы ничего не находят. Да им, собственно, больше ничего и не нужно.

Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил

Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове.

Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: «Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности».

Упразднили регистратуру за ненадобностью и выпустили генералов на волю. Оставшись за штатом, поселились они в Петербурге, в Подьяческой улице, на разных квартирах; имели каждый свою кухарку, и получали пенсию. Только вдруг очутились на необитаемом острове, проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат. Разумеется, сначала ничего не поняли и стали разговаривать, как будто ничего с ними и не случилось.

— Странный, ваше превосходительство, мне нынче сон снился, — сказал один генерал, — вижу, будто живу я на необитаемом острове…

Сказал это, да вдруг как вскочит! Вскочил и другой генерал.

— Господи! да что ж это такое! где мы! — вскрикнули оба не своим голосом.

И стали друг друга ощупывать, точно ли не во сне, а наяву с ними случилась такая оказия. Однако, как ни старались уверить себя, что все это не больше, как сновидение, пришлось убедиться в печальной действительности.

Перед ними с одной стороны расстилалось море, с другой стороны лежал небольшой клочок земли, за которым стлалось все то же безграничное море. Заплакали генералы в первый раз после того, как закрыли регистратуру.

Стали они друг друга рассматривать и увидели, что они в ночных рубашках, а на шеях у них висит по ордену.

— Теперь бы кофейку испить хорошо! — молвил один генерал, но вспомнил, какая с ним неслыханная штука случилась, и во второй раз заплакал.

— Что же мы будем, однако, делать? — продолжал он сквозь слезы, — ежели теперича доклад написать — какая польза из этого выйдет?

— Вот что, — отвечал другой генерал, — подите вы, ваше превосходительство, на восток, а я пойду на запад, а к вечеру опять на этом месте сойдемся; может быть, что-нибудь и найдем.

Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: «Если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в правой руке получишь искомое». Начали искать севера, становились так и сяк, перепробовали все страны света, но так как всю жизнь служили в регистратуре, то ничего не нашли.

— Вот что, ваше превосходительство: вы пойдите направо, а я налево; этак-то лучше будет! — сказал один генерал, который, кроме регистратуры, служил еще в школе военных кантонистов учителем каллиграфии и, следовательно, был поумнее.

Сказано — сделано. Пошел один генерал направо и видит — растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть — ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит, и кишит.

«Вот кабы этакой-то рыбки да на Подьяческую!» — подумал генерал и даже в лице изменился от аппетита. Зашел генерал в лес — а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают.

— Господи! еды-то! еды-то! — сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить.

Делать нечего, пришлось возвращаться на условленное место с пустыми руками. Приходит, а другой генерал уж дожидается.

— Ну, что, ваше превосходительство, промыслили что-нибудь?

— Да вот нашел старый нумер «Московских ведомостей», и больше ничего!

Легли опять спать генералы, да не спится им натощак. То беспокоит их мысль, кто за них будет пенсию получать, то припоминаются виденные днем плоды, рыбы, рябчики, тетерева, зайцы.

— Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? — сказал один генерал.

— Да, — отвечал другой генерал, — признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают.

— Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить… Только как все это сделать?

— Как все это сделать? — словно эхо, повторил другой генерал.

Замолчали и стали стараться заснуть; но голод решительно отгонял сон. Рябчики, индейки, поросята так и мелькали перед глазами, сочные, слегка подрумяненные, с огурцами, пикулями и другим салатом.

— Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел! — сказал один генерал.

— Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены! — вздохнул другой генерал.

Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их.

-С нами крестная сила! — сказали они оба разом, — ведь этак мы друг друга съедим!

— И как мы попали сюда! кто тот злодей, который над нами такую штуку сыграл!

— Надо, ваше превосходительство, каким-нибудь разговором развлечься, а то у нас тут убийство будет! — проговорил один генерал.

— Начинайте! — отвечал другой генерал.

— Как, например, думаете вы, отчего солнце прежде восходит, а потом заходит, а не наоборот?

— Странный вы человек, ваше превосходительство; но ведь и вы прежде встаете, идете в департамент, там пишете, а потом ложитесь спать?

— Но отчего же не допустить такую перестановку: сперва ложусь спать, вижу различные сновидения, а потом встаю?

— Гм… да… А я, признаться, как служил в департаменте, всегда так думал. «Вот теперь утро, а потом будет день, а потом подадут ужинать — и спать пора!»

Но упоминовение об ужине обоих повергло в уныние и пресекло разговор в самом начале.

— Слышал я от одного доктора, что человек может долгое время своими собственными соками питаться, — начал опять один генерал.

— Как так?

— Да так-с. Собственные свои соки будто бы производят другие соки, эти, в свою очередь, еще производят соки, и так далее, покуда, наконец, соки совсем не прекратятся…

— Тогда что ж?

— Тогда надобно пищу какую-нибудь принять…

— Тьфу!

Одним словом, о чем ни начинали генералы разговор, он постоянно сводился на воспоминание об еде, и это еще более раздражало аппетит. Положили: разговоры прекратить, и, вспомнив о найденном нумере «Московских ведомостей», жадно принялись читать его.

«Вчера, — читал взволнованным голосом один генерал, — у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и «шекснинска стерлядь золотая», и питомец лесов кавказских — фазан, и столь редкая в нашем севере в феврале месяце земляника…»

— Тьфу ты, господи! да неужто ж, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнул в отчаянии другой генерал и, взяв у товарища газету, прочел следующее:

«Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра (происшествие, которого не запомнят даже старожилы, тем более что в осетре был опознан частный пристав Б.), был в здешнем клубе фестиваль. Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени. Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая…»

— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны в выборе чтения! — прервал первый генерал и, взяв, в свою очередь, газету, прочел:

«Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится…»

Генералы поникли головами. Все, на что бы они ни обратили взоры, — все свидетельствовало об еде. Собственные их мысли злоумышляли против них, ибо как они ни старались отгонять представления о бифштексах, но представления эти пробивали себе путь насильственным образом.

И вдруг генерала, который был учителем каллиграфии, озарило вдохновение…

— А что, ваше превосходительство, — сказал он радостно, — если бы нам найти мужика?

— То есть как же… мужика?

— Ну, да, простого мужика… какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы!

— Гм… мужика… но где же его взять, этого мужика, когда его нет?

— Как нет мужика — мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!

Мысль эта до того ободрила генералов, что они вскочили как встрепанные и пустились отыскивать мужика.

Долго они бродили по острову без всякого успеха, но наконец острый запах мякинного хлеба и кислой овчины навел их на след. Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы. Негодованию генералов предела не было.

— Спишь, лежебок! — накинулись они на него, — небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!

Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него.

И зачал он перед ними действовать.

Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?»

Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: «Вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадешь!»

— Довольны ли вы, господа генералы? — спрашивал между тем мужичина-лежебок.

— Довольны, любезный друг, видим твое усердие! — отвечали генералы.

— Не позволите ли теперь отдохнуть?

— Отдохни, дружок, только свей прежде веревочку.

Набрал сейчас мужичина дикой конопли, размочил в воде, поколотил, помял — и к вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убег, а сами легли спать.

Прошел день, прошел другой; мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить. Сделались наши генералы веселые, рыхлые, сытые, белые. Стали говорить, что вот они здесь на всем готовом живут, а в Петербурге между тем пенсии ихние все накапливаются да накапливаются.

— А как вы думаете, ваше превосходительство, в самом ли деле было вавилонское столпотворение, или это только так, одно иносказание? — говорит, бывало, один генерал другому, позавтракавши.

— Думаю, ваше превосходительство, что было в самом деле, потому что иначе как же объяснить, что на свете существуют разные языки!

— Стало быть, и потоп был?

— И потоп был, потому что, в противном случае, как же было бы объяснить существование допотопных зверей? Тем более что в «Московских ведомостях» повествуют…

— А не почитать ли нам «Московских ведомостей»?

Сыщут нумер, усядутся под тенью, прочтут от доски до доски, как ели в Москве, ели в Туле, ели в Пензе, ели в Рязани — и ничего, не тошнит!

————

Долго ли, коротко ли, однако генералы соскучились. Чаще и чаще стали они припоминать об оставленных ими в Петербурге кухарках и втихомолку даже поплакивали.

— Что-то теперь делается в Подьяческой, ваше превосходительство? — спрашивал один генерал другого.

— И не говорите, ваше превосходительство! Все сердце изныло! -отвечал другой генерал.

— Хорошо-то оно хорошо здесь — слова нет! а все, знаете, как-то неловко барашку без ярочки! да и мундира тоже жалко!

— Еще как жалко-то! Особливо, как четвертого класса, так на одно шитье посмотреть, голова закружится!

И начали они нудить мужика: представь да представь их в Подьяческую! И что ж! оказалось, что мужик знает даже Подьяческую, что он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало!

— А ведь мы с Подьяческой генералы! — обрадовались генералы.

— А я, коли видели: висит человек снаружи дома в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше словно муха ходит — это он самый я и есть! — отвечал мужик.

И начал мужик на бобах разводить, как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися! И выстроил он корабль — не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть вплоть до самой Подьяческой.

— Ты смотри, однако, каналья, не утопи нас! — сказали генералы, увидев покачивавшуюся на волнах ладью.

— Будьте покойны, господа генералы, не впервой! — отвечал мужик и стал готовиться к отъезду.

Набрал мужик пуху лебяжьего мягкого и устлал им дно лодочки. Устлавши, уложил на дно генералов и, перекрестившись, поплыл. Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство — этого ни пером описать, ни в сказке сказать. А мужик все гребет да гребет, да кормит генералов селедками.

Вот, наконец, и Нева-матушка, вот и Екатерининский славный канал, вот и Большая Подьяческая! Всплеснули кухарки руками, увидевши, какие у них генералы стали сытые, белые да веселые! Напились генералы кофею, наелись сдобных булок и надели мундиры. Поехали они в казначейство, и сколько тут денег загребли — того ни в сказке сказать, ни пером описать!

Однако, и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!

Сказка написана в 1869 г. Текст приведен по изданию: Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений. В 20 томах. — М.: Художественная литература, 1974.

Появление в сказке мужика

«И вдруг генерала, который был учителем каллиграфии, озарило вдохновение…» Спасает положение, на первый взгляд, глупая мысль генерала найти на необитаемом острове мужика, чтобы он их накормил. Удивительно, но мужик на острове действительно отыскивается. Комизм и пародийность мужика очевидны. Салтыков-Щедрин как будто переиначивает образ чудесного помощника, характерный для народных сказок. Мужик, обнаруженный на острове, наделён сверхъестественными способностями. «Генералы вскочили как встрепанные и пустились отыскивать мужика. Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы. Негодованию генералов предела не было.

– Спишь, лежебок! – накинулись они на него, – небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! Сейчас марш работать!» (рис. 5).

Рис. 5. Генералы и мужик. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (

)

Интересно, что мужик и не пытается противоречить генералам, а тут же отзывчиво выполняет их требования.

«…нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле – и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку – и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: “Не дать ли и тунеядцу частичку?” (рис. 6).

Рис. 6. Мужик готовит обед генералам. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» ()

Мужик только появился в сказке, а генералы уже назвали его и тунеядцем, и лежебокой. Тунеядец – это человек, живущий за чужой счёт, бездельник. Можно ли считать мужика тунеядцем? Генералы считают, что мужик, здоровый детина, отлынивает от работы, так и норовит удрать, ругают за лень. Но он, несмотря на это, доволен своей жизнью. Сами смотрите: генералам нарвал по десятку самых спелых яблок, а себе взял одно, кислое, питается мякинным хлебом. В то время как генералы ищут мужика, их наводит на след острый запах мякинного хлеба и кислой овчины. Мякинный хлеб готовили из остатков колосьев, отрубей и других отходов. И это на острове, где царит изобилие! Салтыков-Щедрин всячески изобличает и глупость генералов, с одной стороны, и рабскую подчинённость крестьянина – с другой.

«Отдохни, дружок…» – разрешают генералы мужику, – «только свей прежде веревочку. Набрал сейчас мужичина дикой конопли, размочил в воде, поколотил, помял – и к вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убег, а сами легли спать. Прошел день, прошел другой; мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить». Зажилось неплохо генералам на острове, только заскучали они (рис. 7).

Рис. 7. Генералы на острове. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» ()

Каждый день «Московские ведомости» перечитывают. «…усядутся под тенью, прочтут от доски до доски, как ели в Москве, ели в Туле, ели в Пензе, ели в Рязани – и ничего, не тошнит!»

Возвращение генералов в Петербург

Захотелось им в Петербург. «И начали они нудить мужика: представь да представь их в Подьяческую!» И снова Салтыков-Щедрин использует характерный для народной сказки оборот «И начал мужик на бобах разводить», то есть гадать, «как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися! И выстроил он корабль – не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть вплоть до самой Подьяческой».

Мужик с трепетом ухаживает за генералами. «Набрал мужик пуху лебяжьего мягкого и устлал им дно лодочки. Устлавши, уложил на дно генералов и, перекрестившись, поплыл. Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство – этого ни пером описать, ни в сказке сказать» (рис. 8).

Рис. 8. Генералы плывут в лодке. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (

)

И снова автор использует характерный сказочный оборот «ни пером описать, ни в сказке сказать». «Вот, наконец, и Нева-матушка, вот и Екатерининский славный канал, вот и Большая Подьяческая! Всплеснули кухарки руками, увидевши, какие у них генералы стали сытые, белые да веселые! Напились генералы кофею, наелись сдобных булок и надели мундиры. Поехали они в казначейство, и сколько тут денег загребли – того ни в сказке сказать, ни пером описать!» Ведь та пенсия, которая генералам начислялась, собиралась, пока генералы были на острове.

Заканчивает свою сказку Салтыков-Щедрин так: «Однако, и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!»

Главные герои

Два генерала – глупые, недалекие, жадные и совершенно бесполезные для общества господа.

Мужик – толковый, сноровистый, трудолюбивый, но рабски покорный мужик, не осознающий своей истинной силы.

А ещё у нас есть:

• для самых крутых — Читать «Как мужик двух генералов прокормил» полностью

«Как Мужик Двух Генералов Прокормил» Краткое Содержание

Повесть «Как мужик двух генералов прокормил» была написана в 1869 году. Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем прочитать краткое содержание «Как мужик двух генералов прокормил» на нашем сайте. Это одно из лучших сатирических произведений в русской литературе, в котором высмеиваются пороки общества: социальное неравенство, несправедливость, злоупотребление властью.

Основные персонажи повести

Главные герои:

• Мужик – толковый, сноровистый, трудолюбивый, но наивный мужчина, не осознающий своей истинной силы.

Другие персонажи:

• Два генерала – глупые, недалекие, жадные и совершенно бесполезные для общества господа.

«Как мужик двух генералов прокормил» в сокращении

«Как мужик двух генералов прокормил» краткое содержание для читательского дневника:

В данном произведении рассказывается о том, как два генерала, привыкшие жить без забот и не умеющие ничего делать, попали на необитаемый остров. Одолел их голод, стали они искать пропитание, но так как не были приспособлены к труду, то и поесть ничего себе не добыли.

Один из них вдруг вспомнил, что можно найти мужика крестьянина, чтобы тот устроил для них вкусное угощение. Мужик был найден и тут же их накормил и стал на них работать. Приказали генералы, чтобы кормилец увёз их домой.

После того, как крестьянин доставил генералов восвояси, тут же был награждён серебряным пятаком и рюмкой водки.

Вывод:

Сказка учит правильному отношению между людьми. Нельзя унижать и пользоваться другими, следует уважать и по достоинству оценивать тех, кто оказывает помощь в трудных жизненных ситуациях.

Это интересно: В 1870 году после ряда публикаций отдельных глав вышло в свет произведение М.Салтыкова-Щедрина «История одного города». Прочитав в кратком содержании по главам, вы ознакомитесь с самыми важными моментами произведения, наглядно демонстрирующими сатирическую направленность повести.

Короткий пересказ «Как мужик двух генералов прокормил»

Краткое содержание «Как мужик двух генералов прокормил» Салтыков-Щедрин:

Два легкомысленных генерала на пенсии очутились на необитаемом острове. «Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитывались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: «Примите уверение в совершенном моём почтении и преданности». Однажды генералы проснулись — глядь, а они лежат на берегу и ничего нет ни на одном, ни на другом, кроме ночной рубашки да ордена на шее.

Генерал, который служил учителем каллиграфии, был немного умнее другого. Он предлагает пройти по острову и поискать еды. Но вот куда идти? Генералы не могут определить, где запад, где восток. Остров изобилен, тут есть всё, но генералы мучаются голодом, а добыть ничего не могут. Находят лишь «Московские ведомости», где, как назло, описываются роскошные обеды. От голода генералы чуть не съедают друг друга.

Бывший учитель каллиграфии придумал: надо найти мужика, который и будет о них заботиться. «Долго они бродили по острову без всякого успеха, но наконец острый запах мякинного хлеба и кислой овчины навёл их на след». Смотрят, под деревом спит лентяй-мужик. Увидел он генералов, хотел бежать, но они намертво вцепились в него.

Мужик начинает работать: нарвал генералам по десятку спелых яблок, а себе взял одно, кислое; покопался в земле и добыл картофеля; потёр два куска дерева друг о друга — и получил огонь; сделал силок из собственных волос — и поймал рябчика. И столько наготовил еды, что генералы даже подумали, не дать ли и «тунеядцу» кусочек?

Прежде чем лечь отдохнуть, мужик по приказу генералов вьёт верёвку, и те привязывают его к дереву, чтоб не убежал. Через два дня мужик так наловчился, что «стал даже в пригоршне суп варить». Генералы сыты и довольны, а в Петербурге тем временем скапливаются их пенсии. Сидят генералы да почитывают «Московские ведомости».

Но вот они соскучились. Мужик построил лодочку, устлал её дно лебяжьим пухом, уложил генералов и, перекрестившись, поплыл. «Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь и ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство — того ни пером описать, ни в сказке сказать».

Но вот наконец и Петербург. «Всплеснули кухарки руками, увидевши, какие у них генералы стали сытые, белые да весёлые! Генералы напились кофе, наелись сдобных булок, поехали в казначейство и получили кучу денег. Однако и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!».

Еще одну сатирическую сказку «Орел-меценат» Салтыков-Щедрин написал в 1884 году. В ней он в иносказательной форме высмеял негативные явления русского общества. Рекомендуем прочитать для читательского дневника, чтобы лучше подготовиться к уроку литературы. Автор обличает мнимую, глупую просветительскую деятельность высших слоев общества.

Сюжет повести «Как мужик двух генералов прокормил»

«Как мужик двух генералов прокормил» Салтыков-Щедрин краткое содержание произведения:

Однажды два легкомысленных генерала «очутились на необитаемом острове». Всю свою жизнь они провели «в какой-то регистратуре», а, значит, ничего не понимали.

Генералы растерялись, и в поисках пищи решили исследовать остров. Они обнаружили много деревьев со спелыми плодами, полноводную реку с рыбой,  обилие дичи в лесу. Но ни один из генералов так и не смог добыть пропитания, и вернулись оба «на условленное место с пустыми руками». Они были обескуражены тем, что привычная пища, оказывается, в своем первоначальном виде «летает, плавает и на деревьях растет».

Голод стал все сильнее терзать генералов, которые до того «остервенились», что чуть было не съели друг друга. Чтобы как-то отвлечься, они принялись читать «старый нумер «Московских ведомостей», который нашли на острове, но и там все статьи были посвящены званым обедам и ужинам с перечислением изысканных блюд.

Самый толковый из генералов, в прошлом учитель каллиграфии, предложил отыскать мужика, который и будет о них заботиться. Поблуждав по острову, они наткнулись на спящего под деревом огромного детину, который «самым нахальным образом уклонялся от работы». Увидев перед собой генералов, он хотел было дать деру, но те крепко вцепились в него.

Мужик ловко принялся за работу: нарвал яблок, собрал картофель, поймал рябчика, разжег огонь и приготовил разнообразную снедь. Генералы умильно глядели на его старания и думали: «Вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадешь!». После они приказали мужику свить веревку, которой привязали его к дереву.

Благодаря стараниям мужика жизнь на острове для генералов казалась сладким сном. Но спустя время, соскучившись по столице, они заставили мужика построить лодку и отвезти их в Петербург. Последний блестяще справился с заданием, но всю дорогу выслушивал от господ одни лишь ругательства.

Отдохнув дома, генералы первым делом отправились в казначейство получить всю пенсию, что накопилась во время их отсутствия, а после отправили мужику «рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!».

Заключение:

В сатирической сказке Салтыков-Щедрин наглядно показал, как «генералы», презирающие «мужиков», абсолютно беспомощны без них и сами по себе не представляют никакой ценности.

Читайте также: Сказка «Медведь на воеводстве» Салтыкова-Щедрина была написана в 1884 году. Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем прочитать по главам. Это остроумное, резко сатирическое произведение, обличающее пороки окружающей действительности.

Видео краткое содержание Как мужик двух генералов прокормил

Повесть была написана во времена угнетения крестьян. Автор противопоставляет народ и правящую элиту. Народ представлен в виде забитой массы, а господствующая сила показана мощной и беспощадной по отношению к простым людям. Относятся господа к народу, как к эксплуатируемому классу и не считаются с его интересами. Высмеиваются в сказке два генерала, которые оказались на необитаемом острове, где не было комфортных для них условий.

Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил

: Глупые беспомощные генералы попадают на необитаемый остров, но и там умудряются найти мужика и заставляют его служить им. Тот покорно добывает еды, строит корабль и отвозит их назад в Петербург.

Жили-были два генерала. Родились, выросли и всю жизнь служили они в какой-то регистратуре, поэтому были очень глупы и из всех слов знали только: «примите уверение в совершенном моём почтении и преданности».

Регистратуру упразднили, генералов отправили на пенсию, и они поселились в Петербурге, в разных квартирах одного дома. У каждого была кухарка и приличная пенсия. Так наслаждались генералы жизнью, пока по щучьему велению не попали на необитаемый остров.

Продолжение после рекламы:

Проснулись они под одним одеялом, оба — в ночных рубашках, и у каждого на шее по ордену висит. Когда поняли генералы, что с ними приключилось, то очень испугались, расплакались, а потом и проголодались.

Один генерал предложил разойтись на восток и запад и поискать еды, но как генералы не старались, так и не смогли определить, где восток, а где запад. Тогда второй генерал, некогда служивший учителем каллиграфии в школе для солдатских сыновей и бывший немного умнее своего товарища, предложил пойти направо и налево.

Так генералы и сделали. Увидели они, что на острове много плодовых деревьев, реки полны рыбы, а леса — дичи, вот только добраться до всей этой еды генералы так и не смогли.

Кто бы мог думать, ваше превосхо­ди­тельство, что человеческая пища, в первона­чальном виде, летает, плавает и на деревьях растёт?

Добыли только старый выпуск газеты «Московские ведомости».

Встретились они на старом месте и легли спать под одеяло, но от голода им не спалось. Они стали вспоминать виденные на острове плоды и рябчиков, и так оголодали, что с рычанием набросились друг на друга. Остановил их только вид текущей крови.

Брифли существует благодаря рекламе:

Попытались генералы отвлечь друг друга беседой, но все их разговоры сводились к еде. Тогда начали они читать «Московские ведомости», но там детально описывались только пиры и парадные обеды.

Генералы приуныли, и тут того, что служил учителем каллиграфии, осенило: надо найти мужика, который их обязательно накормит. Известно, что мужики есть везде, надо только хорошо поискать. Пустились генералы на поиски и нашли огромного мужчину, который спал под деревом и отлынивал от работы.

Генералы вознегодовали, разбудили мужика и так в него вцепились, что сбежать он не смог. Увидел мужик, что генералы ему строгие попались, и начал действовать. Нарвал сладких яблок, накопал картофеля, с помощью двух кусков дерева добыл огонь, из собственных волос смастерил силок и поймал рябчика. Наконец, он наготовил столько еды, что генералы даже подумали, не дать ли немного тунеядцу.

Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадёшь!

Велели генералы мужику свить верёвочку и привязали его за ногу к дереву, чтобы не убежал.

Прошло несколько дней. Мужик так наловчился за генералами ухаживать, что стал им в пригоршне суп варить. Стали генералы весёлые, толстые и сытые, радовались, что живут здесь на всём готовом, а в Петербурге их пенсии накапливаются. Теперь они свободно рассуждали на философские темы и спокойно читали в «Московских ведомостях» как «ели в Москве, ели в Туле, ели в Пензе, ели в Рязани».

Продолжение после рекламы:

Вскоре генералы соскучились по своим кухаркам и мундирам с золотым шитьём и стали заставлять мужика отвезти их домой. Оказалось, что мужик знал улицу, где жили генералы, он там крыши и стены домов красил. Решил мужик порадовать генералов «за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися», и доставить их в Петербург.

Выстроил он посудину, на которой можно было океан-море переплыть, устлал дно лебяжьим пухом, уложил на него генералов и поплыл. По дороге генералы питались селёдками и натерпелись страху «от бурь да от ветров разных».

Наконец, доплыли до Петербурга. Обрадовались кухарки, увидев своих генералов такими весёлыми, белыми да рыхлыми. Генералы надели мундиры, поехали в казначейство и загребли кучу денег. О мужике тоже не забыли, «выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина».

Антология в пятнадцати томах

Несколько лет назад в Петербурге жили два генерала. Теперь эти генералы состарились на службе у правительства, проведя всю свою жизнь в небольших гражданских должностях, и, следовательно, они не знали ничего, кроме обычного распорядка своих обязанностей. Весь их словарный запас состоял из таких слов, как «Я остаюсь, сэр, с большим уважением к вам». В свое время генералы ушли на пенсию, каждый нанял повара, и они поселились на Редтап-авеню до комфортной старости.	1
Однажды утром, проснувшись, они обнаружили, что лежат вместе в односпальной кровати.	2
«Прошлой ночью мне приснился ужасный сон, ваше превосходительство, — сказал один из генералов. «Я действительно думал, что живу на необитаемом острове».	3
Едва слова сорвались с его губ, как он вскочил с кровати, за ним последовал другой генерал.	4
«Боже мой! что это может значить? Где мы? »- воскликнули они в унисон.	5
Потом они начали щипать друг друга, убежденные, что они, должно быть, еще спят. Но они не могли, как ни старались, убедить себя, что это сон. За исключением небольшого участка земли позади них, они были окружены широким морем. Впервые с тех пор, как они покинули свои столы, генералы заплакали. Когда они посмотрели друг на друга, то обнаружили, что одеты только в ночные рубашки. Однако на шее каждого висела медаль.	6
«Как бы я хотел чашку кофе!» — сказал один генерал. Но когда он вспомнил о своем печальном положении, он снова расплакался.	7
«Что делать?» — продолжал он, все еще рыдая. «Было бы бесполезно писать об этом отчет».	8
«Послушайте меня, — сказал другой генерал. «Иди на восток, а я пойду на запад, и с наступлением темноты мы вернемся на это место.Это может быть средством нашего открытия чего-то ».	9
Но они не знали, в каком направлении лежат восток или запад. Они вспомнили, что один из высших чиновников однажды сказал им, что, чтобы найти восток, вы должны встать лицом к северу, а затем повернуть направо. Поэтому они начали искать север и при этом заняли все мыслимые позиции, но, поскольку горизонт их опыта был ограничен правительственным учреждением, они не пришли к выводу.	10
«Иди направо, а я пойду налево; это приведет к тому же », — сказал один из генералов, который в свое время преподавал почерк в школе для мальчиков и, следовательно, обладал немного здравым смыслом.	11
Генерал, который пошел направо, увидел, что растут фруктовые деревья, но когда он попытался достать яблоко, он обнаружил, что плод висит вне его досягаемости. Когда он попытался взобраться на него, он разорвал свою одежду на куски, но ничего другого не добился.Вскоре генерал подошел к ручью, который был так же полон рыбы, как рыбный магазин на Фонтанке. «Если бы только эта рыба была приготовлена!» — сказал себе генерал, совсем потерявший сознание от голода. В лесу он увидел куропаток, вальдшнепов и зайцев, но поймать их на пропитание было невозможно, поэтому ему пришлось вернуться к месту отправления с пустыми руками. Другой генерал уже был там.	12
«Что ж, ваше превосходительство, какая удача?»	13
«Я нашла старую копию Московской газеты, , но ничего больше.”	14
Генералы снова легли и попытались заснуть, но голод не давал им уснуть, и они также были обеспокоены судьбой своих пенсий.	15
«Кто бы мог подумать, ваше превосходительство, что пища на первой стадии плавает, летает и растет на деревьях?» — сказал один генерал, думая о рыбах, фруктах и ​​птицах, которые у него были видимый. «Поэтому, когда кто-то хочет съесть фазана, он должен сначала поймать его, убить, ощипать и приготовить.Но как все это сделать? »	16
« Да, как это сделать? »- повторил другой генерал. «Мне почти кажется, что я могу съесть свои сапоги, я так голоден!»	17
«Перчатки тоже не так уж плохи, — сказал другой генерал, — особенно если они были изношены какое-то время ».	18
Внезапно генералы переглянулись; их глаза вспыхнули огнем, их зубы стиснулись, гортанные звуки срывались с их губ.Через секунду они яростно дрались. Воздух был наполнен стонами и развевающимися волосами. Генерал, который был мастером письма, вонзился зубами в медаль противника и случайно проглотил ее. Вид крови привел их в чувство.	19
«Святые небесные, защитите нас!» — единодушно воскликнули они. «Мы съедим друг друга дальше!»	20
«Но как мы сюда попали? Что за злоба нас обманывает? »	21
« Мы должны придумать что-нибудь более приятное, ваше превосходительство, иначе будет совершено убийство », — сказал другой генерал.«Что вы скажете на это, например: Почему солнце садится перед восходом, а не наоборот?»	22
«Какой глупый вопрос! Разве ты сам не встал первым, пошел в офис, написал и, наконец, ушел на пенсию? »	23
« А почему не наоборот? Сначала ложусь спать, мечтаю о разных вещах, а потом встаю ».	24
« Возможно; но когда я служил правительству, я всегда думал, что сначала утро, потом ужин, а потом постель.	25
Но упоминание об ужине прервало разговор, вспомнив их муки голода.	26
«Я однажды слышал, как врач сказал, что человек может прожить много дней на своих натуральных соках», — начал один из генералов.	27
«Правда?»	28
«Да. Кажется, что из одного сока образуется другой, который, в свою очередь, потребляется, пока, наконец, не остается ни одного сока.	29
«А потом?»	30
«Тогда надо что-нибудь съесть».	31
На самом деле, что бы ни начали генералы Чтобы поговорить, обсуждение закончилось едой, и это только еще больше разжигало их аппетиты. Они решили замолчать и, вспомнив найденный ими экземпляр Московского вестника , повернулись к нему для развлечения.	32
«Вчера, — прочитал дрожащим голосом один генерал, — губернатор нашей исторической столицы устроил большой пир, на который было приглашено сто гостей. Казалось, что мирские эпопеи объединились, чтобы устроить этот чудесный праздник. Царские фазаны с Кавказа, свежая икра с берегов Каспия и даже клубника, которую в феврале месяце в нашем городе почти не знают… »	33
« Небеса милосердные! — в отчаянии воскликнул другой полководец; и, взяв газету из рук коллеги, прочитал:	34
«Корреспондент пишет из Тулы:« Вчера был устроен обед в честь поимки осетра из реки Упа.Эту рыбу принесли на огромном деревянном подносе, закопали в огурцы и увенчали веточкой зелени. Доктор Р., председательствовавший на мероприятии, приложил особые усилия, чтобы каждый из гостей получил свою долю. Соус был невероятно вкусным… »	35
« Мое дорогое Превосходительство, кажется, вы тоже пристрастны в своем чтении! »- прервал первый генерал и, взяв отчет, прочитал :	36
«Корреспондент пишет нам из Вятки:« Старый рыбак изобрел следующий интересный рецепт рыбного бульона: возьмите живую палку и бейте его палкой, пока его печень не раздувается от ярости; затем… »	37
Это было слишком много для генералов.Даже собственные мысли сыграли их в предателях. Но вдруг генералу, обучавшему почерку, пришла в голову идея.	38
«Что вы скажете, ваше превосходительство, нашим ищущим крестьянина, простого крестьянина? Он, несомненно, сможет дать нам свежие булочки и поймать для нас фазанов и рыбу ».	39
« Все хорошо, но где вы предлагаете найти этого крестьянина? »	40
«О, это будет достаточно просто. Везде крестьяне. Он должен быть на этом острове, и все, что нам нужно сделать, это найти его. Вероятно, он где-то скрывается, потому что ему лень работать ».	41
Эта схема так понравилась генералам, что они тут же вскочили и пустились в поиски. После долгих безуспешных поисков запах несвежей еды привлек их к дереву, под которым спал огромный крестьянин, очевидно крадущийся самым вопиющим образом.Генералы побелели от гнева и поставили человека на ноги.	42
«Что, спать! И два генерала, которым два дня нечего есть! Немедленно приступайте к работе! »	43
Этот человек выглядел так, как будто хотел бы сбежать, но гнев двух генералов нельзя было спутать ни с чем.	44 ​​
Для начала он залез на одно из деревьев и сорвал дюжину лучших яблок для генералов, оставив себе незрелое яблоко.Потом он очистил землю и принес картошку. Затем он развел костер, потерев палки друг о друга. Затем он сделал ловушку из собственных волос и поймал куропатку. В конце концов, он так хорошо приготовил провизию, что даже генералам пришла в голову мысль, что, возможно, ленивому бродяге немного подойдет. Они уже забыли, что накануне чуть не умерли от голода, и были полны гордости за то, что они генералы, которые всегда превосходили обстоятельства.	45
«Ну что, генералы?» — спросил ленивый крестьянин.	46
«Мы довольны вашими усилиями, дорогой друг», — ответили генералы.	47
«Тогда можно мне немного отдохнуть?»	48
«Конечно, мой хороший человек; но сначала сделай нам веревку ».	49
Крестьянин тотчас собрал некоторое количество дикой конопли, намочил ее, сплел, и к ночи веревку сделали.Эта веревка послужила генералам столь благим целям, что они привязали крестьянина к дереву, чтобы он не убежал, после чего они легли спать.	50
День за днем. Крестьянин стал настолько искусным, что вскоре смог приготовить суп на ладони. Генералы стали веселыми, толстыми и здоровыми. Они начали осознавать тот факт, что живут на тучу земли, в то время как их пенсии накапливаются в Санкт-Петербурге.	51
«Что вы думаете о Вавилонской башне, ваше превосходительство?» — сказал бы один генерал другому, пока они завтракали. «Как вы думаете, это правда, или это всего лишь легенда?»	52
«Это определенно должно быть правдой. Как иначе вы объясняете существование такого количества языков? »	53
« Значит, наводнение тоже должно было иметь место? »	54
« Конечно, было. .Разве мы не знаем о существовании многих допотопных животных? Да ведь я даже читал это в «Московском вестнике ».	55
«Давай прочитаем Московский вестник, тогда ».	56
И они получат старый экземпляр, сядьте в тени и прочтите его от начала до конца — прочтите, что люди ели в Москве, Туле и других местах, — и это их нисколько не затронуло; конечно, это не вызвало у них зависти.	57
Но в конце концов генералам надоело однообразие своей жизни. Они все больше и больше думали о поварах, которых оставили на Редтап-авеню, а иногда даже втайне плакали.	58
«Как вы думаете, что они делают сейчас на Редтап-авеню, ваше превосходительство?» — спросил один генерал у другого.	59
«Пожалуйста, не упоминайте об этом, ваше превосходительство!» — ответил другой.«Мое сердце тоскует по старине!»	60
«Здесь очень комфортно, очень комфортно. Мы не можем жаловаться. И все же быть одному довольно утомительно, не правда ли? И потом, я сожалею о своей униформе ».	61
« Конечно же! Тем более, что это один из четвертого класса. Только шнурок на нем завораживает! »	62
И они стали умолять крестьянина отвести их на проспект Редтап.А потом они обнаружили, что довольно любопытно, что сам крестьянин был там.	63
«Да ведь мы же генералы с Редтап-авеню, знаете ли!» — воскликнули генералы радостным хором.	64
«А я, я человек, который красит снаружи дома, подвешенный на веревке, и ходит по крыше, как муха. Возможно, вы меня иногда замечали ». И он начал танцевать, чтобы развлечь генералов. Разве они не относились к нему, этому ленивому бродяге, снисходительно и не снизошли до его низкородной службы? Поэтому он построил лодку, на которой они могли бы плыть по морю до Редтап-авеню.	65
«Но смотри, не топи нас!» — закричали генералы, увидев хрупкое судно, покачивающееся на волнах.	66
«Полегче, генералы; Я знаю, о чем я, — ответил крестьянин и начал готовиться к отъезду.	67
Крестьянин собрал лебединые перья и накрыл ими дно лодки, поставил генералов в центре, сделал над ними крест и двинулся в путь. На их пути пересекались всевозможные штормы и сильные ветры, и ужас, который испытывали генералы, невозможно описать; но крестьянин никогда не переставал грести, кроме тех случаев, когда он ловил сельдь, чтобы накормить путешественников.	68
Но наконец они достигли Невы, и великого Екатерининского канала, и славного проспекта Редтап. Повара в изумлении вскинули руки, увидев своих полководцев такими толстыми, белыми и веселыми! Генералы пили кофе, ели булочки с настоящим маслом и надевали форму.Затем они пошли в Императорское казначейство, и перо не может написать, и язык не может сказать, какую огромную сумму денег каждый из них получил там.	69
Но они не забыли бедного крестьянина — не они. Ему подарили бокал бренди и серебряную пятерку с приветствием: «Здоровья, великий, глупый крестьянин!»	70

Армия Северной Вирджинии | Американский опыт | Официальный сайт

Армия Северной Вирджинии

Армия Северной Вирджинии, обычно называемая «Армией Ли», была главной боевой силой Конфедерации на Восточном театре гражданской войны. В стратегическом плане Восточный театр, возможно, был самым важным полем битвы Гражданской войны; Включая штаты Вирджиния, Западная Вирджиния, Мэриленд, Пенсильвания и округ Колумбия, эта зона была домом для столиц Союза и Конфедерации, а также местом самых известных сражений войны.

Первоначально называвшиеся Потомакской армией Конфедерации, силы конфедератов были переименованы в Армию Северной Вирджинии, когда Роберт Э. Ли принял командование 1 июня 1862 года в битве за город Ричмонд от войск Союза. Перед тем, как принять командование армией Северной Вирджинии, Ли имел ограниченный успех, потерпев ряд поражений на ранних этапах войны.Но в Ричмонде Ли стремился вдохновить свои войска, опираясь на легендарные военные традиции Вирджинии, говоря им, что «каждый человек решил сохранить древнюю славу армии Северной Вирджинии и репутацию ее генерала, а также победить или умереть в ней. приближается конкурс ».

Вновь созданная армия Северной Вирджинии, однако, не имела древней славы. Его первый конфликт, получивший название «Семидневная битва», был ужасным и утомительным, но он определил характер солдат Ли; они были сильными, стойкими и готовы нести большие потери, чтобы отбросить силы Союза.Во время боя армия Северной Вирджинии насчитывала от 54 000 до 92 000 человек. Солдаты прибыли из всех штатов Конфедерации, и их средний возраст составлял 25 лет. Географическое разнообразие войск представляло некоторые интересные проблемы: например, у войск Ли не было общей униформы или манеры речи. Разнообразие в рядах, однако, означало, что в совокупности армия знала каждый ландшафт от залива Луизианы до горных троп Аппалачей.

Летом 1862 года Ли сделал армию Северной Вирджинии своей собственной, установив дисциплину и порядок.Он консолидировал власть в нескольких командирах, которым он доверял, большинство из которых были представителями южной знати. С 1861 по 1865 год армия Северной Вирджинии участвовала в десятках крупных сражений, включая решающие столкновения при Антиетаме, Чанселлорсвилле и Геттисберге. Самый яркий час для армии Северной Вирджинии наступил в декабре 1862 года при Фредериксбурге. В войне, печально известной своими боями с высокими потерями, Армия Северной Вирджинии унесла 12 653 человека, потеряв всего 5 377 человек.«Армия Северной Вирджинии — это армия, которая действительно имеет своего рода раздвоение личности», — говорит историк Питер С. Кармайкл в Роберт Э. Ли . «Одна личность — это чрезвычайная уверенность в своем лидере, необычайно высокий моральный дух, вера, которую невозможно победить. Но в то же время это изнашиваемая армия. Ли выталкивал этих людей за пределы материально-технических возможностей этой армии ».

На протяжении всей войны солдаты армии Северной Вирджинии часто получали плохое питание и недоедание.Многие сражались босиком и без базовой одежды, предоставленной их противникам. Еще в 1862 году Ли выразил недовольство, заявив, что его войска «изо дня в день едва получают хлеб». Нехватка еды и припасов привела к повсеместному дезертирству и беспорядкам. К концу войны один командир бригады сообщил, что 1157 человек в его колонне отсутствовали без разрешения. Опасаясь морального духа своей армии, Ли приказал снайперам стоять в тылу армии и стрелять по любому отступающему солдату.Но даже эти попытки не увенчались успехом, когда стрелки не решались целиться в своих людей.

После капитуляции Ли в здании суда Аппоматтокса 9 апреля 1865 года армия Северной Вирджинии вошла в царство южных преданий. Войска Ли запомнились своей решимостью и решимостью, несмотря на все трудности. Вместе со своим командиром они станут центральными символами «Утраченного дела», интерпретации войны с центральным постулатом о том, что гражданская война была вызвана защитой прав штатов, а не рабством, и что солдаты Конфедерации были героическими и побежденными. в военном отношении только потому, что у Союза есть подавляющее преимущество в людях и ресурсах.

Собрание о сдаче — Национальный исторический парк Аппоматтокс Суда (Служба национальных парков США)

Животноводческая ферма: Сводка и анализ главы 2

Резюме и анализ Глава 2

Сводка

После смерти старого Майора животные проводят свои дни в тайне, планируя восстание, хотя не знают, когда оно произойдет.Из-за своего интеллекта свиньи отвечают за обучение животных анимализму — так они называют философию, изложенную Майором в главе 1. Среди свиней Снежок и Наполеон являются наиболее важными участниками революции. Несмотря на озабоченность Молли лентами и рассказами Моисея о месте под названием Сахарная гора, свиньи успешно передают принципы Анимализма другим.

Мятеж происходит, когда Джонс снова впадает в пьяный сон и забывает кормить животных, которые врываются в сарай в поисках еды.Когда прибывают Джонс и его люди, они начинают хлестать животных, но вскоре обнаруживают, что на них нападают и изгоняют с фермы. Затем торжествующие животные уничтожают все следы Джонса, с удовольствием едят и наслаждаются своей новообретенной свободой. После осмотра дома Джонса они решают оставить его нетронутым как музей. Снежок меняет вывеску с «Усадебная ферма» на «Скотная ферма» и рисует Семь заповедей анимализма на стене сарая. Затем коровы дают пять ведер молока, которое ворует Наполеон.

Анализ

Смерть старого Майора знаменует момент, когда животные должны начать претворять его теорию в жизнь. В оставшейся части романа Оруэлл изображает постоянно расширяющуюся пропасть между видением, изложенным старым Мэйджором, и попыткой животных реализовать его.

Имена свиней, избранных, чтобы возглавить революцию, раскрывают их личности. Имя Снежка в целом соответствует революции, которая «растет как снежный ком», пока в конце романа звериные повелители полностью не станут похожи на своих предыдущих хозяев.Имя Наполеона предполагает его строгий стиль руководства (он имеет «репутацию человека, добивающегося своего») и, конечно же, его невероятную жажду власти, которая становится все более явной с каждой главой. Визгун, как следует из его названия, становится рупором свиней. Его привычка «прыгать из стороны в сторону» во время спора о «трудном моменте» физически драматизирует то, что гладко говорящая свинья сделает позже в риторическом смысле: каждый раз, когда он сталкивается с вопросом или возражением, он будет «бегать» по теме, используя запутанную логику, чтобы доказать свою точку зрения.Короче говоря, он в конечном итоге становится министром пропаганды Наполеона.

Как все патриоты и революционеры, Снежок искренен и полон решимости привлечь как можно больше новообращенных в свое дело. Однако два животных на мгновение смущают его. Обеспокоенность Молли по поводу сахара и лент оскорбительна для Снежка, потому что он (как сторонник анимализма) призывает своих собратьев-зверей жертвовать своей роскошью. Для него Молли — поверхностный материалист, озабоченный только своим собственным имиджем и удобствами. Как и Молли, Моисей надоедает Снежку, потому что Моисей наполняет головы животных рассказами о Сахарной горе.

Продолжение на следующей странице …

Генералы Конфедерации

Гражданская война в Америке: враждующие генералы Юга

Представьте себе ситуацию в современной американской армии, где офицеры отказываются сражаться под руководством других офицеров, где генералы открыто бросают вызов своему начальству и даже бьют его, где офицеров снимают с должности или освобождают от командования по прихоти, где дуэльные вызовы обычно выдаются и принимаются без каких-либо боязнь официального порицания или возмездия.

Такое пагубное положение дел никогда не допустит ни гражданское руководство, ни высшее военное командование. Тем не менее, именно такая ситуация существовала в армиях гражданской войны с обеих сторон, хотя армия Конфедерации больше страдала от ее последствий.

Офицерский корпус Конфедерации представлял собой собрание очень индивидуалистичных, темпераментных и амбициозных людей. Честь и личная гордость, казалось, лежали в основе большинства их личных разногласий друг с другом, вплоть до того, что эти соображения были поставлены выше интересов Конфедерации.Эти различия повлияли на военные решения, стратегическое планирование и операции кампании на протяжении всей войны и во многом способствовали окончательной гибели Конфедерации.

Конфедераты начали препираться между собой в первом важном сражении войны. В битве при Манассасе чрезмерное эго генералов Джозефа Джонстона и П. Борегар оказался слишком большим для того же поля боя. В споре, который должен был повторяться снова и снова во время войны, они спорили о том, кто должен командовать их объединенными силами.К несчастью для Борегарда, его оппонент был лучше вооружен для дебатов, привезя с собой телеграмму от президента Юга Джефферсона Дэвиса, в которой строго устанавливались отношения между ними. В частности, поручение Джонстона сделало его полноправным генералом, а Борегар — только бригадным генералом. Поэтому в тот день Джонстон официально командовал их войсками.

Однако последнее слово осталось за хитрым креолком; в то время как Джонстон дремал в своей палатке после долгой поездки на поезде из Шенандоа, Борегар составил боевой приказ, к которому он прикрепил свое имя.Позже он разбудил Джонстона, чтобы командующий генерал был назначен на имя Борегара. Желая избежать споров или, возможно, слишком сонный, чтобы это заметить, Джонстон подписал, и история приписала Борегару заслугу первой великой победы в войне на поле боя.

Другие споры на стороне Конфедерации не были ни безобидными, ни столь удачливыми по своему исходу. Некоторые из них действительно стали легендарными, например, о грозном лидере кавалерии Натане Бедфорде Форресте. Форрест был котом-медведем для драки.Однажды он выпотрошил одного из своих лейтенантов перочинным ножом после того, как рассерженный офицер впервые застрелил генерала. С таким человеком было нелегко шутить.

В двух разных случаях Форрест оскорбил вышестоящих офицеров в самых грубых выражениях, и, вероятно, только его смертоносная репутация дуэлянта помешала им принять меры. В первый раз Форрест возмущался, что его поместили под руководство Брига. Командование генерала Джозефа Уиллера в 1862 году и когда Уиллер совершил непродуманную атаку своих солдат на форт Донельсон в начале 1863 года, Форрест пришел в ярость.Он сказал Уиллеру: «Это не личное дело, но в своем отчете вы скажете генералу Брэггу, что я буду в своем гробу, прежде чем снова буду сражаться под вашим командованием. (Если бы это было личное дело, Форрест, вероятно, просто выстрелил бы в Уиллера и покончил с этим.) Затем Форрест закончил свою тираду решительным военным жестом протеста: если вам нужен мой меч, вы можете его получить.

Позже, во время войны, Форрест рассказал генералу Брэкстону Брэггу, что он думает об этом колеблющемся, нерешительном офицере после того, как Брэгг дважды вмешался в командование кавалерией Форреста.Столкновение произошло в штаб-квартире Брэгга на Миссионер-Ридж во время нелепой осады Конфедерацией Чаттануги. Форрест сказал: Я терпел твою подлость столько, сколько хотел. Вы сыграли роль проклятого негодяя, и вы трус, и если бы вы были частью человека, я бы хлопнул вас по челюсти и заставил вас возмущаться … Если вы когда-нибудь снова попытаетесь помешать мне или пересечь мой путь, это будет в опасности для вашей жизни.

Генерал-майор А.П. Хилл, один из любимых сыновей Вирджинии, также был известен своим вспыльчивым характером.Один историк называет его, вероятно, самым спорным из офицеров армии Северной Вирджинии. Хилл ссорился со всеми офицерами, которым служил. После Семидневных сражений он вступил в войну газетных публикаций с генерал-майором Джеймсом Лонгстритом за то, кто заслужил наибольшую признательность за успешно завершенную кампанию. После нескольких залпов в Richmond Whig и Richmond Examiner, Hill отключил все связи со штаб-квартирой Лонгстрита и потребовал освободить его от службы под командованием Лонгстрита.

Со своей стороны, Лонгстрит горячо поддержал просьбу, добавив сардоническую заметку о том, что необходимо обменять войска или обменять командира. Когда командующий генерал Роберт Ли отложил принятие мер, вражда только усилилась. После отказа Хилла направлять в штаб даже обычные отчеты Лонгстрит поместил его под арест и заключил в отдельные помещения. Хилл сделал следующий шаг, бросив вызов своему командиру на дуэль. Двое мужчин начали принимать меры, чтобы уладить свои разногласия на поле чести.

Возможность потерять одного или обоих своих лучших командиров, наконец, побудила Ли принять меры. Он вернул Хилла своему командованию, а затем передал свою дивизию корпусу Стоунволла Джексона в долине Шенандоа. Дружба между Хиллом и Лонгстритом была безвозвратно разрушена, и с тех пор их отношения были не лучше, чем холодно вежливые. Ли просто переставил свои проблемы, а не решил их. В течение недели Хилл и Джексон ссорились, на этот раз из-за необщительного командного стиля Джексона и их разных интерпретаций военного протокола.Эта вражда вскоре превзошла вражду на Лонгстрит-Хилл.

Во время марша в Мэриленд в конце лета 1862 года Джексон, наконец, так разозлился на невыполнение Хиллом предписанных ему приказов, что поехал к начальнику дивизии Хилла и начал лично отдавать приказы бригадирам Хилла. Хилл подскочил и обратился к Джексону в упорстве: генерал Джексон, вы приняли командование моей дивизией, вот мой меч; Мне это не нужно. Джексон спокойно ответил: «Держите свой меч, генерал Хилл, но считайте себя арестованным за пренебрежение своим долгом».

До конца наступления Хиллу было приказано идти в тыл своей дивизии. Джексон предъявил Хиллу обвинения не в неподчинении, как можно было бы ожидать, а в том, что он позволил своему командованию отступить, что, возможно, было тонким различием, которое Хилл упустил.

Хотя Хилл был восстановлен к командованию еще до окончания кампании и позже великолепно сражался, он не забыл и не простил. Он предпочитал собственные обвинения против Джексона. Обвинения и встречные обвинения убедили Ли снова вмешаться, на этот раз для созыва мирной конференции руководителей, чтобы обезвредить то, что медленно строилось, до взрыва, который мог бы нанести огромный ущерб Конфедерации.Мирная конференция ничего не решила, и обвинения еще не были предъявлены, когда следующей весной Джексон был убит в Чанселлорсвилле.

Сам Джексон был легендарным феудистом, даже более непокорным, чем Хилл, если такое могло быть. Рано или поздно он арестовал Тернера Эшби, Ричарда Б. Гарнетта и Хилла и объявил их военным трибуналом, и это был человек, который умер еще до того, как война была наполовину закончена. В другой раз он арестовал пятерых полковников А.П. Хилла за то, что они позволили мужчинам использовать забор для дров.Джексон хронически не мог ладить с подчиненными, в отличие от Хилла, который хронически не мог ладить с начальством.

Летом 1861 года Джексон начал военный трибунал против ряда своих офицеров. Он обвинил Гарнетта, командира старой бригады Стоунволл Джексона, в поражении при Кернстауне, и это было только начало. Другим офицерам были предъявлены обвинения — от неподчинения до трусости под обстрелом. Джексон выдвинул столько обвинений, что в какой-то момент все его подчиненные офицеры предстали перед военным трибуналом.

Военный трибунал Гарнетта по делу о несанкционированном отступлении начался в августе 1862 года, но так и не был урегулирован из-за вмешательства войны. Джексон был убит в Чанселлорсвилле, и есть те, кто говорят, что Гарнетт отправился на смерть в Геттисберге несколько месяцев спустя в составе обвинения Пикетта, рад возможности отстоять свою запятнанную честь.

Что касается Эшби, он также получил выговор от Джексона после битвы при Кернстауне за недисциплинированное состояние его кавалерии. Гордый Эшби ненадолго задумался о том, чтобы вызвать Джексона на дуэль, но стрельбы в ханжескую Каменную стену казалось недостаточно, чтобы успокоить его уязвленную гордость.Вместо этого он объявил о своем намерении уйти из армии. Когда об этом стало известно, его солдаты объявили, что они последуют за Эшби из армии, а не будут служить кому-либо еще. Столкнувшись с серьезным бунтом, Джексон отступил в первый и последний раз в своей жизни. Он вернул Эшби полную власть.

Джексон однажды даже поссорился со святым Ли. В декабре 1862 года он гневно отреагировал на просьбу Ли передать часть своей артиллерии другим, не очень хорошо оснащенным командам.Ли не стал форсировать проблему. Было высказано предположение, что последующее отсутствие связи между Ли и Джексоном во время Семидневной битвы было, по крайней мере, частично, потому что два гордых лидера чувствовали соперничество и наклонялись назад, чтобы не наступить друг другу на пятки.

Каким бы серьезным ни было положение в армии Северной Вирджинии, это было ничто по сравнению с ситуацией в западных армиях. Сдача форта Донельсон предлагает пример того, как проиграть кампанию из-за зависти и распрей.Конфедераты начали кампанию за реку Теннесси в невыгодном положении, потому что они пытались сражаться разделенным командованием. Бригадный генерал Джон Флойд, бывший военный секретарь, был старшим офицером в форте Донельсон в феврале 1862 года, когда войска Союза под командованием США Гранта первоначально осадили форт. Однако когда Бриг. Генерал Гидеон Пиллоу прибыл из Колумбуса, штат Кентукки, и немедленно принял командование без каких-либо иных полномочий, кроме своей самонадеянности. Прибытие Саймона Б. Бакнера в ночь на 11 февраля 1862 года привело к появлению третьего бригадира.С этого момента между высшим командованием Конфедерации, ответственным за удержание форта Донельсон, наблюдалось явное отсутствие сотрудничества.

Подушка и Бакнер были врагами еще до войны, когда Бакнер заблокировал амбиции Пиллоу стать США. сенатор от Теннесси. Старые оскорбления нелегко забыть даже перед лицом общего врага, а их взаимная враждебность почти не скрывалась. Тот факт, что Пиллоу был человеком, который берет на себя ответственность в ситуации, требующей такта и дипломатии, не помог.55-летний Флойд мог бы служить противовесом двум другим, но он полностью находился под влиянием Пиллоу, несмотря на свои впечатляющие достижения.

Пока три генерала пытались эффективно защитить жизненно важный форт, Грант затянул петлю. К 15 февраля конфедеративная сторона заразилась пораженческими настроениями. Той ночью произошел один из самых поразительных примеров кумулятивного коллапса воли в анналах американской войны. Три генерала созвали военный совет, чтобы решить, как действовать.Должны ли они сражаться, отступить или сдаться? Флойд и Пиллоу решили сдаться.

Решив, что форт не может быть удержан, Пиллоу и Флойд отказались сдать его лично Гранту. Они боялись, что их могут посадить в янки-тюрьму на время войны или, что еще хуже, повесить как предателей. Они передали эту обременительную задачу Бакнеру в следующем известном обмене:

Флойд: Я передаю команду, сэр.

Подушка: Я передаю.

Бакнер: Полагаю.

Это военное фиаско вызвало несколько парадоксов. Хотя президент Дэвис первоначально освободил Флойда и Пиллоу от командования, южная пресса сначала приветствовала их как героев за отказ сдаться и осудила Бакнера за то, что тот передал ключи от форта и реки Теннесси. Позже подушка была восстановлена ​​в командовании. Тем временем Бакнера, возможно, лучшего из трех офицеров, отправили в северный лагерь для военнопленных.

В армии Теннесси было больше, чем ее доля общих междоусобиц, которые обычно, казалось, начинались наверху с общего командования.Во время своего пребывания во главе армии Теннесси Брэкстон Брэгг вошел в историю, единолично вернув военную науку и управление персоналом в каменный век. Следует помнить, что это был Брэгг, который однажды поссорился сам с собой, когда командовал пограничной заставой и одновременно служил почтовым квартирмейстером. Такой опыт не сулил ничего хорошего для человека, который должен был управлять группой темпераментных, сварливых лейтенантов против превосходящего врага на огромном, разрастающемся театре, далеком от власти Ричмонда.

В какой-то момент Брэгг поссорился со всеми, кто ему подчинялся. Дело не только в том, что его холодное властное поведение всех оскорбляло; он также проявлял ужасающую некомпетентность, которую не мог заметить только он. Задолго до того, как Форресту надоел Брэгг и он сказал ему об этом в лицо, другие генералы пришли к такому же выводу, хотя выражали свое мнение более осмотрительно.

Дурные чувства впервые проявились во время кампании Мерфрисборо, когда командиры двух корпусов Брэгга, Леонидас Полк и Уильям Харди, отказались посещать штаб, за исключением случаев, когда это требовалось по необходимости, и даже тогда они сокращали свои визиты, насколько позволяли военные вопросы.Сомнительно, чтобы рядовые не почувствовали прохладных отношений между старшими офицерами.

После битвы у реки Камни, стратегической неудачи для Конфедерации, Брэгг предпринял весьма необычный шаг и обратился к своим офицерам с просьбой дать им откровенную оценку его лидерству. Все командиры дивизий советовали ему немедленно уйти в отставку. Полк даже написал личное письмо Джефферсону Дэвису с просьбой освободить Брэгга. Неслучайно вскоре после этого Брэгг арестовал Полка за его поведение в недавнем сражении и направил Ричмонду официальные обвинения против него.Дэвис, считавший Брэгга и Полка своими друзьями, отказался принимать меры, и обвинения были сняты. Что еще хуже, Полк остался с армией.

Плохие новости распространяются быстро, и когда Лонгстрит в Вирджинии услышал о проблемах в западной армии, он накатал письмо военному министру Джеймсу Седдону, сделав тонко завуалированное предложение занять место Брэгга, потому что я сомневаюсь, что генерал Брэгг уверен в этом. его войск. Он также лукаво добавил, что на меня не влияют никакие личные мотивы.Лонгстрит, который всегда стремился к независимому командованию, вероятно, мечтал избежать огромной тени Ли и рассчитывал привести западную армию в такое же боевое состояние, как и армия Северной Вирджинии.

Сомнительно, чтобы Лонгстрит когда-либо чувствовал себя комфортно в роли Старого боевого коня Ли, — прозвище, которое Ли дал своему лейтенанту. Лонгстрит всегда видел себя в более важной роли, чем позволяло его начальство. В этом случае Дэвис не хотел отдавать Лонгстриту командование, но пошел на компромисс, отправив Лонгстрит и две его дивизии в Джорджию после битвы при Геттисберге, чтобы они присоединились к армии Брэгга.

После того, как Брэгг вырвал пат из пасти победы при Чикамауге, Лонгстрит снова взялся за перо, на этот раз написав военному секретарю просьбу отправить Ли на запад, чтобы заменить Брэгга. На этот раз у него, похоже, была веская причина. Брэгг был занят кассированием старших офицеров, как капралами, и отчуждением тех, кого не увольнял. В конце сентября 1863 года он удалил генералов Полка и Томаса Хиндмана, отправив их в Атланту в ожидании дальнейших действий из Ричмонда. И снова Дэвис вмешался, приказав снять обвинения.

Споры, закрученные вокруг Брэгга, еще не закончились. Фактически, это только что достигло кульминации в знаменитом круговом письме, известном также как «Восстание генералов». Клика свалок-Брэггов, возглавляемая теперь Лонгстритом, все еще усердно работала. Среди старших офицеров армии было распространено письмо с призывом Дэвиса заменить Брэгга. Когда он наконец добрался до стола президента, на нем были подписи Джона К. Брауна, Уильяма Престона, Леонидаса Полка и Д. Х. Хилла, среди прочих.

Круговой алгоритм, составленный старшими офицерами Брэгга, был сокрушительным вотумом недоверия и получил желаемый ответ от Ричмонда.Дэвис бросил все остальные вопросы и лично явился в штаб армии, чтобы разобраться в проблеме. На следующей встрече, созванной Дэвисом, президент опросил высших офицеров армии, чтобы узнать их мнение, в то время как сам Брэгг наблюдал за происходящим с неловкостью. Лонгстрит, Хилл, Бенджамин Читэм, Патрик Клеберн и Александр Стюарт высказались и сказали, что Брэгг непригоден для командования и должен быть освобожден. Только Лафайет Маклаус защищал Брэгга, но его голос заглушал хор скептиков.

К сожалению для армии Теннесси, мнение большинства не разделялось президентом Конфедерации. Поскольку практически все хотели избавиться от Брэгга, за исключением Дэвиса, решение сохранить его в команде было принято большинством в один голос.

Лонгстрит продолжал быть громоотводом для разногласий на Западе, и он, очевидно, ничему не научился из своего опыта в Восстании генералов. Его кампания против Ноксвилля зимой 1863 года была сильно провалена; и он обвинял своих подчиненных, в частности Бриг.Генерал Дж. Б. Робертсон, командующий техасской бригадой Худа, и генерал-майор Лафайет Маклоус, один из командиров его дивизии.

Список оплошностей Маклоуса, составленный Маклоусом, начался, когда он ранее встал на сторону Брэгга против фракции Лонгстрита в Восстании генералов. Ранее Лонгстрит раскритиковал Брэгга за то, что он возложил ответственность за свои военные неудачи на своих подчиненных; по иронии судьбы, теперь он обнаружил, что делает то же самое. 11 декабря 1863 года он отправил Маклоусу краткую ноту, содержащую странные ссылки на себя от третьего лица и еще более странный ультиматум, что один из них должен был уйти, а поскольку командующий генерал не мог уйти, Маклоус должен был быть им.

Обвинения против Маклоуса включали пренебрежение служебным положением, неспособность проинструктировать и организовать его войска, а также плохие командные решения. Лонгстрит заявил, что Маклоус не имел достаточного суждения, чтобы продемонстрировать недостаток уверенности в усилиях и планах, которые командующий генерал счел нужным принять. Ирония этого расплывчатого обвинения того же человека, который в Геттисберге противостоял усилиям и планам своего командующего генерала, похоже, не заметила на Лонгстрите.

Маклоус добивался освобождения от ответственности, настаивая на полномасштабном военном трибунале, что было его правом, и, как и большинство военно-полевых судов военного времени, это длилось месяцами, истощая энергию и отвлекая внимание всех задействованных офицеров.В мае 1864 года суд вынес обвинительный приговор только по одному из трех основных обвинений и вынес относительно легкий приговор в виде отсрочки на 60 дней. Дэвис немедленно отменил приговор и вернул Маклоусу полную власть. Действия президента поставили Лонгстрит в плохом свете, помимо воссоединения двух несчастных офицеров.