Политическая философия Джона Локка | by Nick Yurchenko
Мне плевать на всех, графоманю где хочу. В частности, буду хранить тут свою контрошу по философии.
О Локке написано и издано столько работ, что можно замостить книгами футбольный стадион. Большинство этих работ написаны на английском, что делает их доступными широкому кругу читателей. Однако, количество и качество работ о нем на русском оставляет, по нашему мнению, желать лучшего. И это понятно, ведь Локк уже триста лет является самым авторитетным источником для любого уважающего себя западного либерала. Всякий человек, желающий серьезно разбираться в современной политике, обязан прочитать второй трактат о правлении. Идеи, которые изложены в нем, мы обнаруживаем практически в неизменном виде и в уставе ООН, и в резолюциях Еврокомиссии, и в дебатах кандидатов в президенты США. Мы живем в мире победившего либерализма, в мире, где в политической сфере практически нет ничего кроме либеральных (= локкианских, кантианских) идей и их производных.
Попробуйте поискать людей, которые не слышали бы о гражданском обществе и правах человека. Неважно, немец вы или японец — все сегодня хотят жить в гражданском обществе и защищать права человека. Вот уже почти три года назад и наша страна сказала решительное «Да» Джону Локку и всем было ясно сказано, что теперь мы все должны устремиться в течение мировой либеральной демократии. А для этого, по нашему мнению, было бы неплохо для начала ознакомиться со смыслом, историей и развитием (наиболее ранним) основных определений этой самой либеральной демократии: «гражданское общество», «естественное право», «либеральное государство», «частная собственность», и т.д.
Политический атомизм Нового Времени
Одной из наиболее фундаментальных идей, новый принципиальный тип мышления, который заложил основы Промышленной Революции, Либерализма, Коммунизма, и других политических течений является атомистический способ анализа явлений. Объекты реальности рассматриваются как сложная система, представляющая собой принципиально делимую и конечную совокупность неделимых элементов — атомов.
Эта очень простая концепция атомистического материализма была совершенно необычной и парадоксальной для 16 века. Как известно, вся поздняя схоластика прошла под знаменем Аристотеля как почти абсолютного авторитета, прежде всего в вопросах онтологии. Аристотелевская концепция понимания материи намного сложнее и туманнее, чем атомистическая. Материя — это скорее не объект, а некий процесс, процесс деления(анализа) этих самых объектов. Неделимых частиц или атомов не бывает, в 20 веке все более и более микроскопические частицы объявлялись базовыми, «томэ» повторялось снова и снова, что не добавляет авторитета атомизму. Аристотель же считал материей сам принцип подобного деления, лежащий в основе его возможности. Все это отбрасывается в угоду простому и практичному атомизму. Во взглядах Джона Локка можно увидеть две основные магистральные линии развития атомизма: политическая философия (общество как совокупность независимых индивидов), и в его теории познания (знание как совокупность независимых ощущений).
Левиафан Гоббса как матрица политической мысли Нового Времени
Невозможно говорить далее, не упомянув вкратце о Томасе Гоббсе, так как взгляды Локка базируются на его идеях, и их критическом осмыслении. Гоббс считал, что человек по природе своей — волк, и единственное возможное естественное состояние для него — состояние войны всех против всех. Каждый стремится получить как можно больше благ и как можно меньше страданий (здесь мы видим в том числе и истоки этики утилитаризма). Ни у кого не может быть никаких прав, так как каждый фактически имеет право делать все, что захочет. Все люди равны от природы, и обладают примерно одинаковыми способностями и недостатками. За это утверждение классический либерализм подвергается критике со стороны современных либералов, например, как указывает Марта Нуссбаум, из поля зрения Гоббса очевидно исключены дети, женщины и люди с ограниченными возможности. Однако все же отметим, что Гоббс считал женщин в равной мере такими же свободными существами, как и мужчин.
Но такое состояние рано или поздно приведет к взаимному уничтожению всего человечества. И так как желание жить сильнее всех остальных, человек отказывается от собственных прав в пользу некого Левиафана — абсолютное выражение государственной власти. Как мы увидим в дальнейшем, на тезис о том, что желание жить сильнее желания убивать сделают ставку Локк и либералы, построив на нем более позитивную политическую теорию.
В качестве Левиафана может выступать как отдельный человек (монархия), группа людей (аристократия, представительная демократия), или все люди (прямая демократия). Также здесь важно отметить, что происходит резкое изменение в природе власти, отделение института власти от тела самого конкретного правителя, как это было в средние века. В более ясном виде это разделение было описано Мишелем Фуко. Власть Левиафана обязательна и абсолютна. Никто не имеет права восставать против неё. Власть Левиафана устанавливается раз и навсегда. Левиафан владеет всеми вещами в государстве (неприкосновенность частной собственности на него не распространяется).
Для современного читателя эти положения выглядят хуже, чем почти любая форма тоталитаризма, существовавшего в 20 веке. Парадоксально, но среди многих современников Гоббс снискал славу анархиста, один из первых критиков «Левиафана» Джон Брэмхолл называл его не иначе, как «Катехизисом мятежника».
Долгое время считалось, что Гоббс просто развил и записал идеи Английской Революции (первое издание Левиафана вышло в 1651), а состояние войны всех против всех — это то, что Гоббс просто наблюдал во время Гражданской Войны, когда католики резали протестантов, и наоборот. Однако, как оказалось, идеи Левиафана излагались им в неопубликованных работах за годы до гражданской войны.
Естественный закон и естественное право
Одной из осевых идей Локка является его теория об естественном законе и естественном праве. Концепция естественного права (ius naturalе) существовала задолго до Локка, как идея о том, что все люди, независимо от места рождения и обстоятельств жизни имеют представление о некоторых незыблемых моральных истинах.
Естественное право часто противопоставляется позитивному, которое устанавливается неким абстрактным законодателем, и потому отличается в разных местах. Естественное закон не следует путать со священным законом, изложенным в 10 заповедях.
Как учит Локк, для открытия естественного права не нужно никакого божественного откровения, а достаточно лишь человеческого разума. Вместе со многими комментаторами Библии 17 века Локк указывает на то, что 10 заповедей адресованы в первую очередь сынам Израилевым, не связывают всех людей. Божественный закон и естественный закон являются не только совместимыми, но и имеют частично общее содержание, однако не являются коэкстенивными. Таким образом, нет ничего страшного в том, что божественный закон строже естественного, однако могут возникнуть трудности, если один противоречит другому. На практике, Локку удается избежать подобных противоречий путем соответствующей трактовке Писания.
По поводу того, что Локк считал первичным — естественный закон или естественное право — нет единого мнения среди специалистов.
Лео Штраусс с его последователями считали, что позиция Локка аналогична позиции Гоббса, и человек не должен ставить закон превыше собственных прав и следовать ему только тогда, когда он не противоречит интересам самосохранения. Данн, Талли и Эшкрафт, напротив, говорят, что, когда Локк говорит о праве на жизнь, свободу и частную собственность, он указывает прежде всего не самого читателя, а окружающих его людей. Выходит, что первичнее наше обязательство не убивать, не воровать, и не ограничивать свободу других людей.
Противоречие, доступное невооруженным глазом — между естественным правом и принципом Табула Раса. Локк также считал, что моральные принципы строго выводимы подобно тому, как выводимы теоремы в математике, однако нигде в его работах не встречаются подобные доказательства. Из всего вышеперечисленного становится ясным, почему либералы против смертной казни, но за эвтаназию.
Свобода в классическом либерализме понимается в негативном смысле, то есть как такое состояние человека, когда он не состоит в отношении «раб-господин».
Здесь имеется некоторое узкое место. Предположим, это отношение чисто формальное. Человек А является рабом человека Б, но при этом человек Б никак свое право не проявляет (хотя может им воспользоваться в любой момент, хотя и не делает этого). Может ли человек А считаться свободным? Локк дает нам отрицательный ответ.
Собственность
Возникает вопрос: владеет ли человек собственной жизнью и свободой. Если ответ положительный, то выходит, что первые два естественных права избыточны. И что делать с тем фактом, что человек — это раб Божий. Здесь следует отметить, что взгляды Локка-политика вступают в противоречие с взглядами Локка-философа. Существует мнение, что там, где Локк говорит о божественном владении, он имеет ввиду человечество как целое, а когда он говорит о частной собственности, он указывает на отдельных индивидуумов.
Собственность священна, более священна, чем само существование ее эмпирического носителя. Объяснение этой парадоксальной максимы Локк видит в том, что собственность воплощает в себе труд, то есть целенаправленную, сознательную и планомерную деятельность субъекта посредством которой он сам себя впервые конституирует в качестве лица и признанного члена человеческого сообщества.
Концепция Локка явилась прологом как одного из величайших научных завоеваний XVIII столетия (трудовой теории стоимости), так и целого комплекса вульгарно экономических воззрений, группирующихся вокруг представления о непосредственном совпадении труженика и собственника в каждом «естественном» индивиде.
«Именно труд, — пишет Локк, — создает различия стоимости всех вещей… Если мы будем правильно оценивать вещи, которые мы используем, и расчленим, из чего складывается их стоимость, что в них непосредствен, но от природы и что от труда, то мы увидим, что в большинстве из них девяносто девять сотых следует отнести; всецело на счет труда».
Актуальным среди исследователей и современных политических философов является вопрос о релевантности идей Локка, насколько он в своих взглядах опирается на религиозные догмы. Штрауссианцы полагают, что Локк использовал их в чисто риторических целях, и от них можно полностью абстрагироваться без потери в качестве. Больше всего противоречий, конечно же, с Ветхим Заветом: навряд-ли Локк поощрил бы казни убийц и воров.
Джон Данн и другие напротив считают, что «из песни слов не выкинешь», и идеи Локка менее применимы в наше время, когда религиозные взгляды уже не так распространены.
Спор об естественном состоянии
Естественное состояние сформулировано Локком довольно точно в его «Двух Трактатах о правлении» (2.19): люди, живущие в соответствии с разумом, без какой-либо власти свыше, которая могла бы рассудить их, определенно находятся в естественном состоянии (“Men living according to reason, without a common superior on earth, to judge between them, is properly the state of nature.”). Политическое общество не находится в естественном состоянии, и не является естественным состояние «войны всех против всех» (Гоббс), так как в нем человек не действует разумно. С другой стороны, два человека могут по обоюдной договоренности назначить третьего в качестве судьи («третейский суд»). Симмонс описывает естественное состояние скорее не как абсолютное и находящееся на определенной географической территории, а как связь между двумя индивидуумами, которые не связаны обязательствами перед одним и тем же государством, или иным источником власти.
Взгляды Штраусса резко контрастируют со взглядами Симмонса. Штраусс говорит, что Локковский подход во многом напоминает Гоббсианский и описывает состояние, в котором когда-то в прошлом находились все люди. Подобное прочтение показывает явное и глубокое фундаментальное противоречие между взглядами Локка и библейскими учениями о Сотворении и так далее. Как было упомянуто ранее, Штраусс и последователи считают христианство пустым риторическим фасадом в произведениях Локка, за которым на самом деле ничего не стоит.
Локковское государство
Аристотель считал, что государство возникает потому, что людям от природы нравится объединяться в государства, а лидеры появляются сами собой — это объективный социальный процесс, который просто происходит автоматически и естественно. Государство Аристотеля подобно кораблю, где есть капитан, дозорные, простые моряки, гребцы и т.д. Каждый выполняет свою, роль, которая определена ему самой конструкцией корабля. Сам Аристотель уподоблял государство человеческому телу, в котором каждый член общества подобен отдельному органу, и все они управляются головой.
Все это имеет легкий налет сакральности. Главная роль отдается правителю, который в своем отношении к народу также уподобляется Аристотелем мудрому отцу семейства.
Государство Локка является антитезисом всему вышесказанному. «Не следует путать Божий дар с государством» — так можно выразить его взгляды. Для Локка, Государство — это просто инструмент, предмет общественного пользования, не люди служат государству, а государство людям. Практически единственной целью государства является защита прав его граждан на свободу совести, частную собственность и жизнь. Налоги должно заменить добровольными взносами, а служение в армии чисто добровольным. Большие и сложные государства совершенно не нужны. Если в вашей стране азиатский способ производства, то вы должны питать особой гордости по этому поводу, а наоборот, испытывать чувство стыда. Если можно уменьшить государство, не пожертвовав безопасностью прав его граждан, то это обязательно нужно сделать.
Локк последовательно отстаивает революционную для эпохи непросвещенного абсолютизма идею о праве на восстание.
В отличие от Гоббса, который считал любое восстание против левиафана незаконным и нелегитимным, Локк считает, что если большинство населения не удовлетворено действиями властей, то такая власть должна быть низложена. Можно выстроить иерархическую пирамиду власти. Наивысшим законом является естественный закон, который тесно завязан на естественном праве (свобода, собственность, жизнь). Далее идут прикладные законы, которые придумывает правитель. Он же (исполнительная часть) гарантирует их строгое и четкое исполнение. Эти законы должны находиться в полном соответствии с естественным правом. На третьем уровне располагается сам правитель, который как сам подчинен законам, так и следит, чтобы граждане их выполняли. Наконец, на самом нижнем, четвертом уровне, находятся простые граждане. Если Гоббсианская модель строго двухуровневая и статичная, работает строго сверху вниз, то Локковская имеет несколько динамичных, причудливо связанных между собой слоев, и не всегда понятно, какой из них над каким должен располагаться.
Локк первым предложил принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и федеративную (дипломатическую)
Локк, как и Гоббс был противником демократии, считая, что только собственники могут формировать гражданское общество, а демократия ведет к тирании черни. Для формирования правильного правительства совершенно не обязательно чтобы к этому были причастны все члены общества. Даже диктатура одного человека, или монархия хороши, если правильно выполняют свои функции по защите прав граждан и не вмешиваются в их частные дела. Локковская формула — правление, основанное на согласии управляемых («government based on the consent of the governed»).
Стоит отметить другую важную, но не вполне обязательную функцию государства, о которой писал Локк, а в дальнейшем развивал Кант — просвещенческую, или образовательную. Ход мыслей здесь следующий. Как было упомянуто выше, в отличие от Гоббса, либералы вроде Локка и Канта считали, что естественное состояние не только не является плохим, но даже вполне себе хорошим.
Из этого логически следует, что неплохо бы в него вернуться. Однако, немедленная отмена государства в отдельной стране, или даже во всех странах сразу, не приведет ни к чему хорошему, а только к войне, анархии и массовым бедствиям. Поэтому предлагается программа просвещения, которая предполагает постепенный возврат в естественное состояние. Государство учит своих граждан хорошему, доброму, вечному. Граждане, соответственно, становится умнее и образованнее. Чем разумнее гражданин, тем меньше он похож на животное, и тем больше он понимает, почему не стоит нарушать права других граждан (категорический императив). Чем больше просвещается население, тем меньше возникает споров по поводу того, кто чьи права нарушил. Отметим здесь, что Локк был одним из первых сторонников всеобщего образования. Роль государства падает, и оно добровольно снимает с себя часть полномочий. Государство и само не против освободиться от лишних обязанностей перед гражданами, ведь, как мы увидели, быть чиновником скучно и тяжело, это требует усилий над собой.
И в один день вместо политического общество мы имеем т.н. Гражданское общество. Может звучать довольно утопично, однако это не отменяет того факта, что, основываясь во многом на этих положениях, организованы современные ООН и ЕС.
Итог
Распространено мнение, будто бы либерализм — это нечто совершенно новое и современное. Это связано с тем, что вера в непрерывный поступательный прогресс человечества является одной из основополагающих компонент либеральной теории. Однако из данной работы можно с уверенностью заключить, что это не вполне так. Даже формулировка идей и постановка вопроса дошли до нас такими, какими их установил Локк в начале 18 века. На самом деле, либерализм всегда был крайне консервативным течением, сторонники которого повторяют догмы своих основателей, как самоочевидные (термин из Декларации Независимости США). Так уж вышло, что политический либерализм за триста лет своей истории пережил всех своих более молодых конкурентов, и в результате, на сегодняшний день, только он один и остался.
В центре всего этого находится Джон Локк, а также, конечно, Гоббс, Монтескье, Кант, Руссо, Бентам, Кейнс, Смит, Гамильтон, и другие менее значимые авторы. Их идеи мы находим и в Декларации Независимости, и в Кодексе Наполеона — документах, которые стали эталонным образцом для многих поколений законодателей. Попробуем их кратко сформулировать: право собственности, право на жизнь, право на свободу вероисповедания, право на неприкосновенность частной собственности, право на свободу высказываний, принцип верховенства права, идеал гражданского общества, право на смену власти, принцип разделения властей, свобода рынка как основа всеобщего благосостояния, право на всеобщее образование, независимый индивидуум как основа общества, естественный закон и естественное право, меркантилизм, разум как противовес всякому насилию, прогресс, вера в науку, толерантность, минимальное государство.
Все эти идеи мы находим у Джона Локка.
Литература
- Dunn, John, 1969, The Political Thought of John Locke, Cambridge: Cambridge University Press.
- Simmons, A. John, 1992, The Lockean Theory of Rights, Princeton: Princeton University Press.
- Strauss, Leo, 1953, Natural Right and History, Chicago: University of Chicago Press.
- Ashcraft, Richard, 1986, Revolutionary Politics and Locke’s Two Treatises of Government, Princeton: Princeton University Press.
- Tuckness, Alex, “Locke’s Political Philosophy”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Spring 2016 Edition), Edward N. Zalta (ed.), http://plato.stanford.edu/archives/spr2016/entries/locke-political/.
- “Locke’s Political Philosophy,” by Alexander Moseley, The Internet Encyclopedia of Philosophy, ISSN 2161–0002, http://www.iep.utm.edu/, 25.10.2016.
| 54. Философия Дж. Локка Джон Локк (1632–1704) – английский философ – был противником подчинения знания откровению и утверждал, что вера не может иметь силу авторитета перед лицом ясных и очевидных опытных данных. Отвергая точку зрения о врожденных идеях, Локк полагал, что все наши знания мы черпаем из опыта, ощущений. Люди не рождаются с готовыми идеями. Голова новорожденного – «чистая доска», на которой жизнь рисует свои узоры – знание. Локк утверждал: если бы идеи были врожденными, они были бы известны одинаково как ребенку, так и взрослому, как идиоту, так и нормальному человеку. «Нет ничего в уме, чего раньше не было в ощущении», – таков основной тезис Локка. Ощущения получаются в результате действия внешних вещей на наши органы чувств. В этом состоит внешний опыт. Внутренний опыт (рефлексия) есть наблюдение ума за своей деятельностью и способами ее проявления. Однако Локк все же допускает, что уму присуща некая спонтанная сила, не зависящая от опыта, что рефлексия помимо внешнего опыта порождает идеи существования, времени, числа. Он выделил три вида знания: исходное (чувственное, непосредственное), дающее знание единичных вещей; демонстративное знание через умозаключение, например, через сравнение и отношение понятий; высший вид – интуитивное знание, то есть непосредственная оценка разумом соответствия и несоответствия идей друг другу. Локк оказал огромное влияние не только на последующее развитие философии, но и, наметив диалектику врожденного и социального, во многом определил дальнейшее развитие педагогики и психологии. 12. Тенденции развития и основная проблематика философской мысли Китая 13. Мировоззрение и культура античности 14. Милетская школа: Фалес 15. Милетская школа: Анаксимандр 16. Милетская школа: Анаксимен 17. Пифагор и его школа 18. Гераклит Эфесский 19. Ксенофан и элеаты 20. Элейская школа: Парменид 21. Элейская школа: Зенон и рождение диалектики 22. Мелисс Самосский и систематизация идей элеатов 23. Вклад Эмпедокла в античную науку и философию 24. Древнегреческий ученый Анаксагор 25. Античная атомистика: Левкипп, Демокрит 26. Учение Демокрита о жизни и душе 27. Возникновение софистики 28. Софисты: Протагор, Горгий и Продик 29. Философия Сократа 30. Учение Платона о бытии, душе и познании 31. Учение Платона о государстве 32.  Учения сократических школ33. Философия и научная деятельность Аристотеля 34. Учение Аристотеля о бытии 35. Философия стоицизма 36. Философия Сенеки 37. Стоицизм Марка Аврелия 38. Блаженный Августин. Учение о бытии 39. Блаженный Августин о свободе и божественном предопределении 40. Блаженный Августин о Боге, мире и человеке 41. Среднеазиатская философия Средневековья: Авиценна 42. Арабская и еврейская философия средневековья: Аверроэс, Маймонид 43. Средневековая европейская философия: Фома Аквинский 44. Идеи Фомы Аквинского о душе и познании 45. Идеи Фомы Аквинского об этике, обществе и государстве 46. Спор между номиналистами и реалистами в философии Средневековья 47. Позднее Средневековье: Роджер Бэкон 48. Позднее Средневековье: Иоанн Дунс Скот 49. Позднее Средневековье: расцвет номинализма 50. Теоцентризм средневековой философии. Патристика и схоластика 51. Антропоцентризм эпохи Возрождения 52. Становление науки Нового времени  Фрэнсис Бэкон – основатель эмпиризма54. Философия Дж. Локка 55. Эмпиризм Дж. Беркли 56. Рене Декарт – основатель рационализма 57. Монадология Г. В. Лейбница 58. Французский материализм: Д. Дидро 59. Французский материализм: П. Г. Д. Гольбах 60. Философия XVIII–XIX веков: Просвещение и романтизм 61. Немецкая классическая философия XVIII–XIX веков 62. Теория И. Канта об объективности знания 63. Теория познания И. Канта 64. И. Г. Фихте. Преодоление кантовского дуализма 65. Философия Ф. Шеллинга 66. Абсолютный идеализм Г. Гегеля 67. Диалектика Гегеля 68. Антропологический материализм Фейербаха 69. Философия Маркса и Энгельса. Завершающий этап немецкой философии 70. Постклассическая философия XIX–XX веков 71. Философия А. Шопенгауэра 72. Философия С. Кьеркегора 73. Философия Ф. Ницше 74. Позитивизм О. Конта 75. Философия прагматизма: Ч. Пирс 76. Философская антропология М. Шелера 77. Философия западного экзистенциализма 78.  Философия М. Хайдеггера79. Экзистенциализм К. Ясперса 80. Особенности развития русской философии 81. Идеи западноевропейской философии в русском приложении 82. Объяснение направленности философско-социальных теорий 83. Области философских интересов русских просветителей XVIII века 84. Западники и славянофилы 85. Философия В. С. Соловьева 86. Русская философия XX века 87. Философия Л. Шестова 88. Философия Н. А. Бердяева 89. Русские космисты 90. В. И. Ленин – представитель марксизма 91. Философия неопозитивизма 92. Философия постмодерна XX века 93. Понятие бытия. Основные формы бытия 94. Философское понимание пространства и времени 96. Вопрос о происхождении сознания 97. Основные подходы к проблеме сознания 98. Структура сознания 99. Сознание и бессознательное 100. Основные подходы к проблеме познания 101. Познание человека 102. Структура и формы познания 103.  Особенности обыденного и научного познания104. Философия научного познания 105. Практика и ее функции в процессе познания 106. Основные философские проблемы общения людей 107. Общество и его структура 108. Понятие человеческого общества 109. Классовый подход к социальной сфере человеческого общества 110. Стратификационный подход к социальной сфере общества 111. Государство как форма общественной власти 112. Национальное государство современного типа 113. Социальный контроль в современном государстве 114. Философия морали 115. Роль и перспективы информационных процессов в обществе 116. Понятие прогресса в обществе 117. Исторические формы отношений человека и природы 118. Проблема «человек – природа» в условиях НТР 119. Общество и природа: на пороге катастрофы 120. Прогнозирование будущего |
Вместе с тем Локк писал: «Мы можем знать достоверно, что Бог есть… Он дал нам способности, которыми наделен наш ум, и тем оставил о себе свидетельство… Бог в изобилии снабдил нас средствами открывать и познавать Его, насколько это необходимо для цели нашего бытия и для нашего счастья».
Онтологическая сторона основного вопроса философииЭмпиризм Джона Локка: почему мы все Tabula Rasas (чистые листы)
Родились ли мы с врожденными знаниями? Или мы приобретаем знания только через наши чувственные переживания? Соответствует ли мир нашего сенсорного опыта «реальности»? Или опыт — плохой путеводитель по тому, что есть на самом деле? Это ключевые вопросы эпистемологии, раздела философии, изучающего, что такое знание, как мы его приобретаем и имеет ли оно надежное основание.
Философ, который особенно влиятельно высказался по этим вопросам, — это английский философ 17-го века Джон Локк (вот наш список для чтения лучших и наиболее важных книг Джона Локка, который утверждал, что знание приобретается очевидным образом).0005 только
Джон Локк, воспринимаемый вашими органами чувств.
В своем блестящем труде 1689 года «Эссе о человеческом понимании» Локк утверждает, что при рождении разум представляет собой tabula rasa (чистый лист), который мы наполняем «идеями», когда познаем мир с помощью пяти чувств.
Под «идеей» Локк понимает «все, что является объектом понимания, когда человек думает». Другими словами, идея — это все, что вы испытываете или о чем размышляете, и ключевой момент Локка в том, что мы можем получить такие «идеи» только от органов чувств.
Наш разум не может создать идей, утверждает Локк: он может только объединить их.
Предположим, что ум есть, как мы говорим, tabula rasa , лишенный всех знаков, без каких-либо идей. Как это должно быть обставлено? Откуда берется тот огромный запас, который деятельная и безграничная человеческая фантазия нарисовала на нем с почти бесконечным разнообразием? Когда у него есть все материалы разума и знания? На это я отвечаю, одним словом, с опыт .
Например, вы можете представить, скажем, новое животное. Но это новое воображаемое животное могло быть составлено только из частей, с которыми вы ранее сталкивались в своем сенсорном опыте. У него могут быть рога быка, крылья дракона, хобот слона… у него может быть сердце с 97 камерами. Но он не мог содержать никаких «идей», которые вы ранее не приобрели через чувственный опыт.
Попробуйте прямо сейчас: вы можете представить совершенно новый цвет? Новая текстура? Новый звук? Новый вкус? Локк утверждает, что нет: вы вооружены только материалами, полученными в результате предыдущего сенсорного опыта, и ваше воображение ограничено комбинацией этих материалов различными способами.
Таким образом, Локк отстаивает подход к пониманию мира, известный как эмпиризм: знание исходит из опыта, и поэтому, анализируя наш опыт, мы узнаем правду о реальности, и ничего не следует утверждать, если это не может быть подтверждено опытом. .
Сегодня, с успехом эмпирической науки, использующей природу для нашего блага, взгляды Локка могут показаться хорошо согласующимися со здравым смыслом, но важно отметить, что, когда он писал, аргументы Локка определенно соответствовали , а не соответствуют здравому смыслу того времени.
До Локка господствовали не эмпирические теории познания, а схоластические теории, основанные на рационализме .
Рационалисты утверждают, что главным источником и проверкой знания является разум, а не опыт. Ключевым мыслителем-рационалистом был французский философ 17-го века Рене Декарт.
Как и Локк, Декарт также стремился подорвать доминирующие схоластические теории того времени, но не нацеливался на рационализм, лежащий в основе структуры.
Рационалисты вроде Декарта считали, что опыту нельзя доверять, и поэтому стремились понять мир через достоверность дедуктивных истин, как в математике.
Эмпиризм и рационализм: ответ на тревогу скептицизма
Эмпиризм и рационализм по существу являются противоположными ответами на тревогу скептицизма . Скептицизм в этом контексте означает нахождение самой идеи человеческого знания неубедительной и сомнение в том, что мы действительно можем сказать, что знаем, что что-то вообще существует.
Сам Декарт очень эффективно излагает скептическую позицию в своей замечательной работе 1641 года «Размышления о первой философии», где он беспокоится, что у него нет способа узнать, реальны ли его переживания мира или это просто заклинания Злого Демона, решившего обмануть и ввести его в заблуждение.
Мир вокруг нас «реален»?
★★★★★
Получите лучшие ответы по философии прямо на ваш почтовый ящик с нашим знаменитым курсом «Введение в философию».
Исследуйте курс сейчасПоскольку наш опыт иногда обманывает нас, гласит скептический аргумент, на каком основании мы можем доверять опыту вообще? Галлюцинации и ненадежность свидетельских показаний показывают, что наши чувства время от времени предают нас — так откуда нам знать, что они не обманывают нас все время? Как мы можем доказать, что мир вокруг нас даже существует?
Ответ Декарта состоял в том, чтобы апеллировать к несомненному исходному принципу: cogito ergo sum (мыслю, следовательно, существую). На этой основе он пытается построить истины, от того, что он существует как мыслящее существо, вплоть до существования Бога. Он делает это исключительно за счет признания определенных верований «ясными и отчетливыми» — как не имеющих внутреннего противоречия — и выводя одно за другим, чтобы установить теорию познания без реальной опоры на чувственный опыт.
Но Локк отвергает этот рационалистический ответ на скептицизм, утверждая, что разум и логическая дедукция являются простыми инструментами: они не могут быть врожденными источниками или основаниями знания, настаивает Локк, поскольку все знание в конечном счете выводится из опыта, и рационалисты любят Декарт ошибается, думая иначе.
Это большая претензия. Если все наши знания в конечном счете исходят из чувственного опыта, как утверждает Локк, то как мы можем ответить на опасения скептиков, которые заключают, что наш опыт непоправимо ненадежен? Если все, что у нас есть, — это ненадежный опыт, то как можно говорить, что мы вообще обладаем каким-либо знанием?
Наш сенсорный опыт говорит нам что-нибудь о реальности?
Хотя Локк утверждает, что сенсорный опыт в конечном счете является источником всех наших знаний, на самом деле он полностью согласен со скептиками в том, что это ненадежный проводник к реальности. Например, хотя мы воспринимаем объекты внешнего мира как наполненные цветом, Локк отмечает, что сами объекты не могут быть раскрашены независимо, поскольку цвет существует только во взаимодействии с воспринимающим субъектом.
Когда вы смотрите, например, на спелый помидор, краснота, которую вы видите, не является свойством самого помидора, а является результатом света, отраженного от помидора в ваш глаз, который обрабатывается вашим мозгом для создания красное ощущение.
Для кого-то с немного другой точки зрения цвет будет немного другим. Для человека, страдающего дальтонизмом, помидор снова покажется другим. Более того, если вы наденете очки с синими линзами или источник света изменится на темно-фиолетовый, цвет, который вы испытаете, глядя на спелый помидор, снова изменится.
Какой из этих цветов является «истинным» цветом помидора? Почему мы должны отдавать предпочтение любому из них?
Какое цветовое ощущение вызывает у вас свет, отражающийся от этого помидора?
Кажется, мы вынуждены заключить, что, хотя помидор кажется красным при нормальных условиях восприятия и освещенности, он не является самим красным: он просто выглядит так, как мы при нормальных обстоятельствах, потому что свет, отражающийся это приводит к ощущению покраснения в наших умах.
Мы не можем сказать, что объект 9Сам 0005 вообще имеет цвет.
И оказывается, это касается не только цветов, но и всех наших чувственных восприятий: то, как вещи на вкус, запах, звук и осязание являются качествами не самих вещей, а нашего взаимодействия с этими вещами, и такие взаимодействия основаны на множестве косвенных факторов и остаются частными для субъекта, подвергающегося взаимодействию. Как говорит Локк, невозможно знать…
…если представление о том, что фиалка произвела в уме одного человека его глазами, было тем, что ноготки произвели в уме другого человека, и наоборот. Этого никогда нельзя было узнать, потому что разум одного человека не мог проникнуть в тело другого человека, чтобы воспринять созданные им образы.
Но хотя Локк, таким образом, соглашается со скептиком в том, что наш непосредственный опыт является ненадежным проводником к истинной природе реальности, он не согласен с тем, что это дает нам основания затем сомневаться в существовании такой реальности.
Конечно, физический мир существует независимо от нас, думает Локк: ибо что еще является причиной наших переживаний?
Мир должен существовать независимо от нас, ибо чем еще обусловлены наши чувственные переживания?
Здесь будет полезно провести различие между тем, что Локк описывает как первичные и вторичные качества объектов. Первичные качества объекта — это качества, которыми он обладает независимо от опыта, такие как его местоположение, масса, размеры и материальное строение. Обычно их можно рассматривать как физических или внутренних свойств. Вторичные качества объекта — это те качества, которые мы испытываем, например, как он выглядит, какой у него цвет и запах, как он ощущается, каков на вкус, как он звучит и так далее. Их можно рассматривать как психических свойств, которые порождает объект.
Для Локка первичные качества бесспорны. Местоположение объекта, масса, размеры и т. д. могут быть объективно измерены и согласованы.
Вторичные качества, однако, субъективны и являются причиной многих споров: цвета, которые люди видят, текстуры, которые они ощущают, звуки, которые они слышат… надежность наших чувств.
Это различение позволяет Локку аккуратно ответить скептику, заявив: нам не нужно сомневаться в существовании всего , ибо все, что нам нужно здесь отбросить, это надежность вторичных качеств. Наш чувственный опыт не имеет отношения к первичным качествам объектов, которые существуют независимо от любого взаимодействия с переживающим субъектом.
Результатом этого является мир «в себе» (мир первичных качеств), который порождает мир нашего опыта (мир вторичных качеств). Мы можем получить прямой доступ только к последним, полагает Локк, но мы можем использовать последние для извлечения знаний из первых. Как он говорит:
Да не видят глаза ни света, ни красок, ни уши слышат звуков, ни нёбо не вкушают, ни нос не обоняют, и все цвета, вкусы, запахи и звуки, как они есть такие частные идеи , исчезают и прекращаются и сводятся к своим причинам, то есть к массе, форме и движению частей.
Это различие, кажется, согласуется со здравым смыслом, но скептик может задаться вопросом, действительно ли аргументы Локка до сих пор оправдывают его утверждение о том, что первичные качества объектов существуют независимо от нашего переживания их.
Если мы можем получить доступ к первичным качествам объекта только через его вторичные качества, как мы можем узнать о субстанции, которой на самом деле присущи его первичные качества? (Действительно, ирландский философ XVIII века Джордж Беркли бросает вызов Локку именно по этому поводу.)
Например, если мы можем измерить размер объекта (одно из его основных качеств), полагаясь на наше чувственное восприятие его цвета , форма и другие вторичные качества, что дает нам уверенность в том, что первичные качества объекта действительно существуют независимо от нашего чувственного опыта? Как мы можем быть уверены, что размер объекта не так зависит от нашего сенсорного аппарата, как его цвет?
Кажется, мы возвращаемся к главной проблеме скептика: если все, что у нас есть, это ментальные события, происходящие в нашем мозгу, и мы никогда не можем напрямую получить доступ к «физическому» миру, зачем вообще утверждать существование такого мира?
У Локка, конечно же, есть ответы на эти вопросы, и он уделяет им значительное место в «Эссе о человеческом понимании».
Успех его аргументов с тех пор интенсивно обсуждался Лейбницем, Беркли, Юмом, Иммануилом Кантом и многими другими великими мыслителями, на которых повлияла его работа.
Где нас оставляет эмпиризм Локка?
Степень, в которой взгляды Локка совпадают со здравым смыслом сегодняшнего дня, свидетельствует о непреходящем влиянии его эмпиризма на западную мысль. Его аргументы находили отклик у многих мыслителей того времени и бросали вызов рационализму как доминирующему подходу к эпистемологии и решению проблемы скептицизма.
Как резюмирует наследие Локка покойный философ Брайан Маги в своих философских мемуарах «Исповедь философа»:
Если о Локке стали думать как о простом, здравомыслящем мыслителе, возможно, даже немного заурядном, то это потому, что то, что он должен был сказать, стало настолько привычным, что теперь оно может показаться нам очевидным; но правда в том, что когда он выдвинул это, это было глубоко оригинально и вовсе не очевидно. Тот факт, что сейчас это может показаться очевидным, является мерой его влияния.
Действительно, можно серьезно утверждать, что он является самым влиятельным философом со времен Аристотеля.Однако, хотя взгляды Локка были вдохновляющими и влиятельными, они не лишены проблем — и действительно, с тех пор эти проблемы давно анализируются и обсуждаются блестящими умами.
Если вам интересно узнать больше о том, как эмпиризм Локка развивался в умах таких мыслителей, наш вводный курс философии «Большие вопросы жизни» может быть именно тем, что вы ищете. На второй день мы оттачиваем вопрос «Реален ли мир вокруг нас?» — продолжая обсуждать Декарта и Локка, а также анализируя ответы последовавших за ним философских гигантов, включая Джорджа Беркли, Дэвида Юма и Иммануила Канта. Хотите узнать больше? Изучите полный курс прямо сейчас!
Изучите курс сейчасТерпимость и понимание в Локке | Отзывы | Notre Dame Philosophical Reviews
Основная цель книги Николаса Джолли — продемонстрировать единство мысли Локка, особенно выраженной в его основных работах.
Тот вид единства, который он имеет в виду, является тематическим, а не систематическим, поскольку он признает, что эти работы возникли при разных обстоятельствах, предназначались для решения различных проблем, практических и теоретических, и поэтому не были задуманы как выражение единого интеллектуального проекта. Однако они были написаны глубоким мыслителем-философом, мыслившим широко и глубоко обо всем, что его касалось, и склонным по своей философской натуре основывать свои суждения на принципах далеко идущих и фундаментальных. Поэтому кажется разумным предположить, что эти сочинения, какими бы разнообразными они ни были, должны выражать лежащее в основе единство мысли и объединяющую цель. Локк также был моралистом, остро осознававшим времена, в которые он жил, и проблемы, которые они ставили перед добродетельной жизнью; следовательно, неудивительно, что общая тема, которую Джолли определяет как пронизывающую все эти работы и объединяющая их, является практической: терпимость. Толерантность, как понимал ее Локк, — это государственная политика, которая обязывает правительства предоставлять отдельным лицам и группам в пределах своих владений свободу исповедовать и исповедовать свою религию так, как они считают нужным, если, делая это, они не ущемляют свободу других, не подвергают опасности общественное благосостояние, или претендовать на осуществление гражданской власти.
Джолли утверждает, что эта тема, хотя и не эта явная политика, является основным мотивом мысли Локка.
Это кажется очень правдоподобной гипотезой, но она не соответствует действительности. Джолли спутал единство мысли с непрерывностью внутри нее, которая может включать в себя постоянные заботы. Я считаю, что он ясно показал, что терпимость — это непрерывная нить, пронизывающая основные произведения Локка, но не ее основа и уток, которые сближают все части вместе. Скорее должно быть очевидно, что великой темой, объединяющей философскую, религиозную и политическую части мысли Локка, является мораль. После тщательного исследования источников и причин знания и веры Локк пришел к выводу, что Эссе , объявив, что мораль, а не наука о природе, является главным делом человечества; в Epistola он утверждает, что «делом истинной религии» является нравственность, «регулирование жизни людей в соответствии с правилами добродетели и благочестия». Во Втором трактате Локк настаивает на том, что естественное состояние не является состоянием «неконтролируемой свободы», что существует верховенство закона и что все люди, как носители этого закона, «посланы в мир» божественный порядок, чтобы делать дело Бога.
Именно на этой моральной основе возможен справедливый и прочный общественный договор. Следует заметить, что это представление о человеке как о носителе божественного закона, обязанном даже в естественном состоянии заботиться об остальном человечестве, есть прообраз Христа. Та же тема сообщает Разумность христианства . Мораль — великая тема, объединяющая мысли Локка и объединяющая все части в связное, хотя и не всегда последовательное целое.
Книга начинается с вводной главы, которая охватывает последние четыре десятилетия жизни Локка и предоставляет исторический контекст, фокусируясь на ключевых событиях, которые стали поводом для размышлений Локка о терпимости. Кризис отчуждения (1679-81), вызванный протестантским сопротивлением католику Якову, герцогу Йоркскому, как преемнику Карла II, заставил Локка задуматься о происхождении и масштабах политической власти. Его последствия заставили Локка искать убежища в Нидерландах. Пока Локк был там, Людовик XIV отменил Нантский эдикт (1685 г.
), тем самым лишив французских протестантов свободы вероисповедания. Именно влияние этого события и его опыт, возможно, менее жестокого преследования голландских ремонстрантов побудили Локка задуматься о терпимости как раз в то время, когда он разъяснял свою позицию относительно границ знания и веры.
Остальные главы являются тематическими, каждая из которых посвящена концепции или аргументу, который Локк использовал для определения природы и масштабов терпимости и защиты ее практики. Анализы и описания Джолли сложны и поучительны, даже если не всегда соглашаться с их результатами. Его задача состоит в том, чтобы показать в этих главах, что Локк основывает свои доводы в пользу терпимости на нескольких аргументах, а не только на одном, как утверждал его заклятый враг Джонас Прост. любого рода, и что любая попытка сделать это бесполезна и иррациональна. Это аргумент, за который Джереми Уолдрон ухватился как за «суть» защиты Локка, наряду с квалифицированным отрицанием этого Проастом, которое Уолдрон принимает и, следовательно, заставляет его охарактеризовать его как фатально ошибочный.
2 Суть отрицания Проста заключается в следующем. что даже если вера не может быть принуждена, принуждение может использоваться как эффективное средство постановки человека в обстоятельства, которые могут способствовать истинной вере и, следовательно, будут оправданы. Акцент Джолли на этой многоаспектной защите терпимости кажется неотъемлемой частью стратегии по спасению общей защиты Локка, отводя этому аргументу менее важную роль.
Главы 3 и 4 развивают эту стратегию. Глава 3 строится на различии между знанием и верой, которое является центральной темой . Эссе о человеческом понимании . Локк полагает, что всякое знание является достоверным и неисправимым, в то время как вера — нет, и что положительные доктрины любой богооткровенной религии нельзя знать, а можно только верить. Это позволило Локку избежать следующей ситуации. Если бы существовала истинная религия, в существовании которой Локк был уверен, и если бы ее учения можно было познать путем рациональной демонстрации, тогда магистрат, обладающий такими знаниями, имел бы право проводить политику нетерпимости по отношению к неверным, ибо как разумные существа они должен был знать лучше.
Это именно та позиция, которую Локк занимал в отношении первых принципов естественной религии — что Бог существует и ему следует поклоняться. Но, как указывает Джолли, это различие неполное. Как заметил Прост, Локк упускает из виду возможность веры, которая граничит со знанием, которое он называет «полной уверенностью» или уверенностью веры. Это понятие было и у Локка: уверенность вне сомнения, вера, граничащая с уверенностью; но это не знание.
Глава 4 вводит понятие когнитивного индивидуализма и его аналога, доксастического индивидуализма. Первый сводит все знания к интуитивной достоверности; последний сводит всякую веру к индивидуальному суждению, которое, хотя и может зависеть от свидетельств и убеждений других, тем не менее также является автономным. Глава 5 посвящена непроизвольной природе знания и веры, что в сочетании с предыдущими темами дает сжатое и полное представление о рациональной защите терпимости Локком, что является заметным достижением. Главу 6, предметом которой является энтузиазм, можно читать как приложение или дополнение к предыдущим главам.
Согласно Джолли, Локк считал этот способ религиозной защиты благовидным способом догматического индивидуализма.
Остальные главы играют решающую роль. Поскольку цель Джолли состоит в том, чтобы продемонстрировать единство взглядов Локка на принцип терпимости, он должен обратиться к свидетельствам в других работах, которые могут противоречить этой цели. В главе 8 рассматривается согласованность Эпистолы и Двух трактатов . Джолли утверждает, что, хотя они расходятся, они делают это взаимодополняющими способами; также он отмечает, что они сходятся на принципе контрактуализма. В главе 8 Джолли обеспокоен тем, что в Разумность христианства , Локк, кажется, отрицает одну из предпосылок своей защиты веротерпимости: установление истины истинной религии требует опыта, которым не обладает обычный поденщик. В этой работе он отстаивает доктрину, обнаруженную в Священном Писании, которую могут открыть даже поденщики, и в этом отношении обращается к пресловутому локковскому доктринальному минимализму, о котором я вскоре расскажу подробнее.
В главе 10 исследуется вопрос, почему Локк не ссылался на естественное право как на основание обязанности магистрата практиковать терпимость, которую он, в конце концов, признает естественным правом.
В заключительной главе Джолли резюмирует свою аргументацию и приходит к выводу, что он пролил новый свет не только на работы Локка о терпимости, но и на значение Эссе о человеческом понимании , которое, цитируя Джона Роджерса, он характеризует как вклад в «эпистемологию терпимости» и утверждает, что именно эта забота о терпимости побудила Локка провести различие между знанием и верой. Как я уже говорил, он ошибается. Это слишком узкое суждение. Мораль, а не терпимость, является великой темой Локка, но это мораль, объединенная с христианской религией и основанная на теизме. В этом отношении Джолли также читал Локка.0005 Epistola слишком узко, буквально, игнорируя его вступительную и заключительную части, и тематически, не рассматривая его в контексте своего христианского морализма.
В своем предисловии Локк напоминает своим читателям, что «взаимная терпимость среди христиан» является «главным отличительным признаком истинной церкви», но тут же добавляет, что «задачей истинной религии» является «управление жизнью людей в соответствии с добродетелью и благочестия», и, следовательно, что никто не может быть христианином без милосердия или «без веры, действующей не силой, а любовью», то есть веротерпимостью, является гораздо более богатым моральным контекстом, хотя и более узким институционально.
Заключительная часть, приложение о понятиях ереси, раскола и других родственных терминах, важна, поскольку дает представление о том, как Локк пришел к своему так называемому минималистскому определению христианства. Локк определяет религию как общество верующих, руководствующихся одним и тем же правилом веры, которое он приравнивает к некоему священному писанию. «Турки» и «христиане» принадлежат к разным религиям, потому что одни принимают Коран, а другие Библию как правило веры.
Но есть и множество христианских религий, поскольку секты дополняют Библию определенными положениями веры, которые не могут быть выражены в ясных словах Священного Писания. Истинный христианин тот, чья вера выражена только в словах Библии, то есть христианской Библии, правящей частью которой является Новый Завет. Именно в этом свете цель Локка в Разумность христианства становится ясной. Он намеревался открыть «веру, которая оправдывает», обращая внимание на евангельские проповеди Иисуса и его апостолов, и обнаружил, выражаясь ясным библейским языком, что нужно признать, что Иисус есть Мессия, божественный царь и законодатель, но также и спаситель. В заключительной части этой работы Локк, охваченный, возможно, чувством нравственного пессимизма, пришел к выводу, что принятие Иисуса как Мессии было единственным верным путем к нравственному самосовершенствованию. Принятие Иисуса как Мессии было актом послушания, связывавшим человека не только с этой статьей, но и со всеми словами Библии.
Вот вам и минимализм Локка.
Если спросить, почему Локк был так уверен в существовании истинной религии, то именно здесь вступает в игру его теистическая основа. Он полагал, что два учения о существовании Бога и о том, что Богу следует поклоняться, рационально доказуемы, и из них может следовать, что существует истинная религия, не просто естественная религия, а религия, состоящая из положительных доктрин, открытых Богом. Это важный вопрос, который, к сожалению, Джолли не исследует.
Из всего этого следует утверждение Локка, что атеистов нельзя терпеть. Возникает вопрос, есть ли что-нибудь живое в теории толерантности Локка. Джолли не упоминает о двух других теориях терпимости, отстаиваемых современниками Локка, Пьером Бейлем и Барухом Спинозой, обе из которых кажутся более подходящими для условий светского общества; первое, отделяя мораль от религиозной веры, второе, основывая ее на свободе философствовать. К сожалению, Джолли не написал более объемной книги, в которой сравнивал бы взгляды Локка с мнениями его выдающихся современников.