Философ Ксенофонт: труды: VIKENT.RU
Древнегреческий военный и автор.
Наиболее известные произведения Ксенофонта: «Воспоминания о Сократе», «Защита Сократа на суде», «Пир», «Домострой», которые наряду с диалогами Платона, являются основным источником знаний о жизни и учении Сократа, который не оставил письменных работ…
«Выгоду специализации люди поняли очень давно. Вот что говорил о ней в IV веке до нашей эры греческий писатель и историк Ксенофонт: «…В небольших городах один и тот же мастер делает ложе, дверь, плуг, стол, а нередко тот же человек сооружает и дом, причем он рад, если хоть так найдёт достаточно заказчиков, чтобы прокормиться. Напротив, в крупных городах благодаря тому, что в каждом предмете нужду испытывают многие, каждому мастеру довольно для своего пропитания и одного ремесла… А иногда даже человек зарабатывает себе на жизнь единственно тем, что шьёт заготовки для башмаков, другой — тем, что вырезает подошвы, третий — только тем, что выкраивает передки, а четвёртый — не делая ничего из этого, а только сшивая всё вместе.
Разумеется, кто проводит время за столь ограниченной работой, тот в состоянии выполнить её наилучшим образом».
Биленкин Д.А., Путь мысли, М., «Детская литература», 1982 г., с. 209.
«Самая прекрасная собою женщина скорее высокомерна, чем завистлива: она редко встречает соперниц, и если притязания её на первенство и заметны, то кто в состоянии спорить с её прелестями, с её очаровательным взглядом? Но гениальный человек существует лишь во мнении света; чужое соперничество омрачит его [существование], а чужое превосходство совершенно его уничтожит. Жизнь писателей и художников представляет собой печальные примеры подобной зависти, которая лихорадочно настраивает душу. Почему Платон избегает упоминать о Ксенофонте, и почему Ксенофонт, говоря о Платоне, старается распускать всевозможные нелепости, не с целью ли омрачить его славы? Они даже писали в этих видах. Всегдашняя наклонность Аристотеля рознится с системою своего учителя Платона, в то время, как он ей следовал в самом деле, она вела его к заметным отвлечённостям и противоречиям самому себе…»
Исаак Д’Израэли, Литературный характер, или история гения, Дубна, «Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 2000 г.
, с. 162-163.
Ксенофонт — ученик Сократа. Вот что он – в том числе – написал о суде над Учителем: ««…Сократ, — говорил обвинитель, — учил презрительно обращаться с отцами: он внушал своим собеседникам убеждение, что он делает их мудрее отцов, и указывал, что по закону можно даже отца заключить в оковы, если доказать его умопомешательство: это ему служило доказательством в пользу законности того, чтобы образованный человек держал в оковах необразованного».
На самом деле Сократ был того мнения, что человек, заключающий в оковы другого за недостаток у него образования, может быть на законном основании сам заключён в оковы людьми, знающими то, чего он не знает. Ввиду этого он часто исследовал вопрос о различии между незнанием и сумасшествием: сумасшедших, думал он, следует держать в оковах как для их собственной пользы, так и для пользы их друзей; а что касается не знающих того, что нужно знать, то справедливость требует, чтобы они учились у знающих».
Ксенофонт, Сократические сочинения. Киропедия, М., «Аст»; «Ладомир», 2003 г., с. 41.
Ксенофонт
Ксенофонт (около 428 —около 354 до н. э.). Греческий историк, в молодости последователь Сократа, который выведен в его «Воспоминаниях», «Апологии» и «Пире». Позже он восхищался Киром Старшим и спартанским царем Агесилаем и написал идеализированные биографии обоих. Большую часть своей жизни он провел в своем имении возле Олимпии, пожалованном ему властями Спарты за участие в походе против Фив. Он много писал на разные темы, и его трактаты об охоте и управлении имениями, искусстве верховой езды и финансах до сих пор имеют большое значение, как и два его главных исторических труда: «Греческая история» и «Анабасис» — повествование о Персидской кампании и приключениях десятитысячного отряда под предводительством Кира Младшего.
Кто есть кто в античном мире. Справочник. Древнегреческая и древнеримская
классика. Мифология.
История. Искусство. Политика. Философия. Составитель Бетти
Редис. Перевод с английского Михаила Умнова. М., 1993, с. 136.
Другие биографические материалы:
Адкинс Л., Адкинс Р. Историк и воин (Адкинс Л., Адкинс Р. Древняя Греция. Энциклопедический справочник. М., 2008).
Солопова М.А. Ученик Сократа (Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М).
Поздеева И.В. Древнегреческий писатель (Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965).
Ленская В.С. Был очевидцем и участником Пелопоннесской войны (Российская историческая энциклопедия. Т. 9. М., 2020).
Далее читайте:
Философы, любители мудрости (биографический указатель).
Исторические лица Греции (биографический
справочник).
Греция, Эллада, южная часть Балканского полуострова, одна из наиболее важных исторических стран древности.
Сочинения:
1. Xenophontis Opera, ed. Ε. С.Marchant. Oxf., 1900–1904;
2. Xenophon, greek and engl. by W.Miller et alii, vol. 1–7. Cambr. (Mass.), 1960–68;
3. в рус. пер.: Сократические соч., вступ. ст. и пер. С.И.Соболевского. М., 1935;
4. 2-е изд. СПб., 1993;
5. Киропедия, пер. и прим. В.Г.Боруховича и Э.Д.Фролова. М., 1977.
Литература:
1. Breitenbach H.R. Xenophon von Athen. Stuttg., 1966;
2. Strauss L. Xenophon’s Socrates. Ithaca, 1972;
3. Patzer Α. (ed.) Der historische Socrates. Darmstadt, 1987;
4. Vander Waerdt P. (ed.) Socratic Justice and Self Sufficiency. – «Oxford Studies in Ancient Philosophy», 1993, 11, p. 1–48;
5. Idem. The Socratic Movement. Ithaca, 1994;
6. Kahn Ch. Plato and the Socratic Dialogue: The Philosophical Use of A
Literary Form.
Cambr. (Mass.), 1996;
7. Bibliography of Editions, Translations and Commentary on Xenophon’s Socratic Writings, by D.R.Morrison, 1988;
8. Index Socraticorum Xenophontis operum, conscrip. A.R.Lopez et F.M.Garcia. Hildesheim, 1995.
Введение в работу Ксенофонта
В своей книге «Жизнеописания выдающихся философов» греческий биограф Диоген Лаэртский сообщает, как Ксенофонт стал ассоциироваться с Сократом.
«Говорят, что Сократ встретил его в узком переулке, перепер его палкой и не дал ему пройти мимо, спрашивая, где продаются всякие нужные вещи. И когда он ответил ему, он снова спросил его, где люди были сделаны хорошими и добродетельными. А так как он не знал, то сказал: «Итак, следуй за мной и учись». И с этого времени Ксенофонт стал последователем Сократа».
Родившийся около 430 г. до н.э. и умерший около 354 г. до н.э. Ксенофонт действительно стал «последователем» Сократа. Именно из сочинений Ксенофонта и Платона мы узнаем о речах и делах Сократа.
Однако, в отличие от Платона, который остался в Афинах и основал философскую академию, Ксенофонт избрал более активную жизнь, политическую и военную. Очевидно, вопреки совету Сократа, Ксенофонт стал наемником, присоединившись к персидской армии во главе с Киром Младшим, опыт, который он позже увековечит в Анабасис .
Как же тогда Ксенофонт был последователем Сократа? Сократ наслаждался неторопливыми дискуссиями с философами или потенциально философскими людьми. Генералы и простые солдаты, с которыми приходилось иметь дело Ксенофонту, не были философами. Предлагает ли нам Ксенофонт пример блестящего, но своенравного ученика, человека, который из-за какого-то недостатка характера не мог сам вести ту жизнь, которую, тем не менее, считал лучшей? Или, может быть, Ксенофонт, как и Платон, пришел к выводу, что путь Сократа, каким бы примером лучшего образа жизни он ни был, не может и, возможно, не должен идеально подражать — и что может быть множество способов быть «сократиком».
Как бы то ни было, философские и сократовские темы всегда присутствуют в трудах Ксенофонта. Сочинения Ксенофонта с высочайшим искусством и вкусом показывают, как философские вопросы возникают непосредственно из жизни. Своенравный Сократ или нет, но для нас Ксенофонт является прекрасным примером того, как быть философом, находясь «в мире».
Сократические сочинения
Ксенофонт написал четыре работы о Сократе:0003 Симпозиум и Апология Сократа. Что непосредственно отличает эти сократовские сочинения от сочинений Платона, так это более плебейский характер их собеседников. В то время как платоновский Сократ обычно (хотя и не всегда) беседует с лучшими и умнейшими, Сократ Ксенофонта почти всегда беседует с простыми людьми. Здесь достаточно одного примера. Единственное явное изображение сократовского образования у Ксенофонта происходит не в диалоге между Сократом и многообещающим молодым студентом, а между Сократом и тупоголовым, легкомысленным Евтидемом.
Но Ксенофонт использует этот разговор в последней книге Memorabilia , чтобы указать на своего рода общий знаменатель, разделяемый всеми учащимися, по крайней мере, в начале их обучения. Мы видим, что Евтидем хочет учиться, чтобы заниматься политикой. Кроме того, он считает, что нельзя быть хорошим в политике, не будучи справедливым. Легкомысленный Евтидем признает, что знает достаточно о справедливости, чтобы участвовать в политических действиях. Сомнительно, чтобы лучшие студенты и лучшие читатели были так же легко удовлетворены. Самодовольство Евтидема помогает стимулировать мышление менее самодовольных. Тем не менее, Ксенофонт подразумевает, что отправной точкой для all Сократовское образование есть это политическое честолюбие — желание знать ради политического действия.
Трактовка Евтидема в Memorabilia является ярким примером того, как Ксенофонт извлекает важные философские темы из неожиданных или противоречащих интуиции источников. Разговор между Сократом и Евтидемом заставляет задуматься: должно ли политическое действие всегда исходить из неполного чувства справедливости? Является ли отличительной чертой философского характера степень принятия такой частичной информации? Является ли образование — замена частичного понимания правильным — обязательно бесконечным, и каковы последствия для политических действий?
В разговоре Сократа со всезнайкой-джентльменом-фермером в Oeconomicus описание фермером талантливого управления его женой семейной кладовой напоминает читателям-философам акт разделения, отделения и ранжировать вещи с научной точки зрения.
Даже когда философия не упоминается, философия присутствует.
Киропедия, или Воспитание Кира, вполне может быть самым глубоким размышлением о политических амбициях из когда-либо написанных. Это литературный рассказ об образовании и карьере основателя Персидской империи, умершего в 530 г. до н. э. Произведения Ксенофонта изобилуют политическими персонажами разной степени одаренности. Но для Ксенофонта Кир представляет, безусловно, самый впечатляющий политический тип. Таким образом, в своих произведениях Ксенофонт представляет «Сократа», с одной стороны, и «Кира» — с другой, и предлагает своим читателям сравнить их. Своего рода предисловие к Воспитание Кира , Ксенофонт пишет, что вспомнил случай с Киром, когда задавался вопросом, почему все политические режимы кажутся такими неустойчивыми и часто свергаемыми. Карьера Кира, кажется, демонстрирует, говорит Ксенофонт, что политическое правление нетрудно, если делать это добродетельно.
Ксенофонт предлагает читателям судить о степени добродетели Кира и о том, как он ее приобрел. Повествование охватывает превращение «старой Персии» (имеющей некоторое важное сходство со старой Спартой) в империю, которую Кир создает с неоспоримым политическим мастерством. Тем не менее, определить, в чем именно могло заключаться «образование» Кира, непросто. Представление Ксенофонта об образовании Кира имеет важные пробелы. Например, Ксенофонт утверждает, что годы между восемнадцатью и двадцатью восемью годами являются наиболее важными для воспитания человека, но он абсолютно ничего не говорит нам о том, что Кир делал или чему научился в эти годы.
Работа Ксенофонта, возможно, не является прямым описанием того, как был образован сам Кир, а скорее исследованием того, что такое образование и чего оно может достичь, и, возможно, того, чего не хватало в собственном образовании Кира. Следует отметить возможный двойной смысл в названии. Образование Сайруса — это не просто то, чему Сайрус учится, но и то, чему мы учимся, наблюдая за Сайрусом.
По мере того, как Сайрус развивает свою империю, он продолжает казаться умеренным и сдержанным в своих личных привычках. Но мы видим, как растут аппетиты его персов, и добродетель умеренности, которая, казалось, была характерна для старой Персии, отпадает вместе с возможностями и соблазнами империи. Это не обязательно обвинение Сайруса. Если принять заявление Ксенофонта в начале работы о циклическом характере режимов, то признается, что известная степень коррупции становится неизбежной в политической жизни. Коррумпированность персидских нравов была, возможно, необходимым, хотя и прискорбным, следствием существования Персидской империи. В конце концов, Кир начал империю в первую очередь из соображений самообороны: это был ответ на необходимость и, следовательно, справедливость. Сам Сайрус, кажется, знал об этой дилемме. Тем не менее, рост Персидской империи не совсем беспроблемный. Хотя Кир преуспевает во всем, что он намеревается сделать, Ксенофонт говорит нам, что его империя начинает стремительно рушиться сразу после его смерти.
Очевидным недостатком империи является необходимость наличия кого-то более добродетельного, такого как Кир, а такие люди не всегда стоят у руля. Крах империи Кира породил множество интерпретаций. Является ли это способом Ксенофонта показать свое предпочтение философии? Политические амбиции Кира, какими бы благородными они ни были, все же зависят от судьбы и, следовательно, угасают. Только идеи бросают вызов этой судьбе. Или Ксенофонт скорее шутит над философами, приглашая их, как они иногда делают, гордо говорить о конечной тщетности всякой политики? Заставляя нас поднимать такие вопросы, Кир Ксенофонта позволяет нам рассматривать политическое действие на его пике.
Восхождение Ксенофонта
Из всех сочинений Ксенофонта Анабасис (буквально Восхождение ), иногда называемый Анабасис Кира , оказал наиболее сильное влияние на воображение западной цивилизации. С одной стороны, повествование, несомненно, захватывает. История повествует о попытке Кира Младшего, персидского современника Ксенофонта, сместить своего старшего брата с персидского престола с помощью 10 000 греческих наемников, включая самого Ксенофонта.
После катастрофического провала кампании Кира Ксенофонт понимает, что должен взять на себя ответственность за греков, и благодаря блестящему лидерству ведет греков через персидскую территорию обратно в безопасное место. Кроме того, аттическая греческая проза Ксенофонта в этом тексте настолько ясна, что на протяжении веков она стала стандартным текстом для обучения греческому языку. Действительно, обманчиво «прямолинейный» характер этого и других сочинений Ксенофонта привел слишком умных наполовину педантов к заключению, что Ксенофонт был философски неинтересен.
Однако при внимательном чтении становится понятно, что это работа невероятной тонкости и сложности. И в этой работе философские вопросы возникают как из «действия», так и из речей. В качестве менее известного примера можно рассмотреть случай обращения Ксенофонта с персонажем по имени Менон в Анабасисе . Как и Ксенофонт, Менон был генералом-наемником в армии Кира. Как и Ксенофонт, Менон был соратником Сократа.
У нас есть платоновский диалог с таким названием. Что кажется очевидным, так это то, что в Anabasis мы видим, что Менон как генерал действует во многом в соответствии с тем, что мы узнаем о нем из его беседы с Сократом у Платона, в которой он отрицает единство добродетели. Умный в маневрах и умелый обманщик, Мено не может выработать какую-либо доктрину или политику, которые могли бы объединить разнородные отряды его армии. Его неспособность думать о «единстве» или «целом» оказывается заметной слабостью, когда он командует армией. Нас побуждает размышлять о учении о «частях и целом», наблюдая за его работой в сфере политики.
О тирании
Диалог Ксенофонта Иеро , также известный как О тирании , был почти забыт, пока Лео Штраус не открыл его заново в первой половине двадцатого века. Интерпретация Штраусом этого диалога и контринтерпретация, предложенная Александром Кожевом, составляют основу того, что стало известно как «дебаты Штрауса и Кожева» о природе современности и возможности перевода «философии», понимаемой как бесконечный поиск ясности в нашей ситуации, в «мудрость», понимаемую как плоды философии, которые затем можно использовать в политических целях для разрешения напряженности в человеческой жизни.
В диалоге Ксенофонт инсценирует разговор между поэтом Симонидом и тираном Гиероном. В ходе диалога Симонид пытается убедить Гиерона не отказываться от тирании, а практиковать ее более мягкую версию. Симонид утверждает, что лучшее обращение тирана с людьми означало бы счастье для тирана. Поэт спрашивает не о том, любит ли тиран властвовать и каковы его политические амбиции, а лишь о том, как он переживает чувства и чувственные страсти. Симонид использует иногда нечестный рассказ Гиерона о своих страстях, чтобы построить своего рода тиранию, которая позволила бы ему быть менее несчастным и более счастливым. (Тиран говорит Симониду, что ненавидит свою жизнь.) Стал бы такой тиран когда-либо слушать поэта таким образом? Был ли Иеро честен в отношении оснований тирании? Были ли цели Симонида действительно практичными? Ксенофонт дает много указаний на то, что он не считает цель «просвещенной» тирании возможной или желательной.
Hellenica и другие сочинения Hellenica Ксенофонта повествует о последствиях Пелопоннесской войны, начиная с того места, где заканчивается история Фукидида.
Это единственная работа в истории философии, которая начинается со слова «после». Подобно заявлению Ксенофонта о подъеме и падении режимов в начале «Киропедии », это введение указывает на ключевую тему произведения: вещи мира находятся в постоянном движении.
Сентиментальное воспитание Ксенофонта
Ксенофонт предлагает нам игривые и ироничные характеристики целого ряда человеческих типов. Но сильно ли сущность политической философии Ксенофонта отличается от философии Платона? Этот вопрос должен оставаться здесь открытым. Каким бы ни был ответ, ясно, что сочинения Ксенофонта, благодаря чрезвычайно тонкому представлению широчайшего диапазона человеческих характеров и мотивов, дают нам уникальное образование вкуса; по крайней мере, они должны дополнять любое прочтение Платона. Как это было на протяжении всей истории, сочинения Ксенофонта, пожалуй, наиболее интересны для тех, кто решил провести свою жизнь вне академических кругов в политике, армии и бизнесе. Ибо Ксенофонт, будучи бесспорным сократиком, избрал самую активную, самую политическую жизнь.
Но его сочинения показывают нам, как даже в практическом мире можно увидеть основные философские проблемы.
Для дополнительной вводной литературы см.:
Кристофер Брюэлл, «Ксенофонт» в История политической философии , изд. Лео Штраус и Джозеф Кропси, Чикаго: 1987.
Лео Штраус, Дух Спарты или Вкус Ксенофонта, Социальные исследования , 6: 502-36, 1939.
(Фото из книги Томаса Стэнли История философии ).
Экспедиции в Ирак: Ксенофонт о лидерстве, древнем и современном
Профессор Льюис — философ, специализирующийся на греческих классиках, поскольку они связаны с моральной философией и ее применимостью к лидерству. Он прослужил двадцать семь лет в Корпусе морской пехоты США, включая четыре боевых похода, три во Вьетнам и один в Колумбию. Его интерес к эстетике в сочетании с личной историей боевых действий позволяет профессору Льюису установить ключевые связи между философскими лидерами прошлого и уроками, которые они могут преподать лидерам в кризисных ситуациях сегодня.
После своего первого визита во Вьетнам профессор Льюис вернулся во второй раз с одной книгой, которая представляла для него особый интерес: «Марш Ксенофонта: в логово персидского льва». Используя эту книгу как центральную точку, он провел связь между выбором и действиями Ксенофонта в Персии в то время и тем, как их можно использовать для анализа конфликта США в Ираке сегодня. Такой анализ руководства и оценка адекватности, по мнению Льюиса, является не только справедливым, но и разумным решением в определении неизбежного успеха военного предприятия. Профессор Льюис отметил, что Ксенофонт не только представляет собой общий источник знаний, касающихся истории, философии и военной науки, но также является сильным аргументом в пользу проведения конкретных параллелей с Ираком. Сочинения философа можно считать чем-то вроде стерильной лаборатории, невосприимчивой к внешним влияниям, оставляющей незапятнанными, прямолинейные уроки с вечными эллинскими корнями.
Ксенофонт был двадцативосьмилетним афинянином, изучавшим философию и обучавшимся вместе с Платоном под руководством Сократа.
Когда греческую армию, состоявшую в основном из спартанцев, призвали отправиться в Персию в 403 г. до н. э. чтобы помочь Киру в войне, которую он вел против своего брата Артаксеркса, Ксенофонт сопровождает их не как солдат, а как корреспондент, чтобы представить философскую точку зрения на хронику военных событий. В ходе крупной битвы Кир убит, а его армия уничтожена, за исключением греков, удерживающих один фланг.
Генералы греческой армии отправляются к Артаксерксу, чтобы договориться об отступлении греческих солдат на вечернем совещании. В результате их головы выставлены на рассвете вокруг лагерей, что означает, что персидская армия идет за греками. Ксенофонт рассматривает ситуацию, когда солдаты, казалось бы, беспомощно ждут петли на рассвете; он понимает, что «я никогда не стану ни на день старше, если утром отдам себя королю».
Ксенофонт был прагматичным греческим философом, который использовал дедуктивные рассуждения, чтобы обдумать свой выбор: либо найти выход из Персии, либо сидеть и ждать смерти.
Имея это в виду, молодой афинянин представил греческой армии решение для голосования: двигаться другим маршрутом на север из Персии в Курдистан, через Армению, обратно в Грецию. Армия потенциально могла бы добиться в этом успеха, если бы они согласились сжечь фургоны и приобретенные товары и оставить все второстепенное, а именно персидских женщин. 901:25 Кроме того, армия также должна будет согласиться на превращение из группы последователей в группу из 10 000 генералов, обладающую силой и дисциплиной. Ксенофонт представил армии, что они должны делать и кем они должны быть, предлагая ответственность за действия, не требуя славы командной ответственности. Армия проголосовала и двинулась вперед с планом Ксенофонта в бурной смеси анархии и демократии, напоминая мобильный греческий город, который в военном и культурном отношении продвигался через Персидскую империю к морю.
В Марше Ксенофонта становится очевидным, что знание не относительно, а добродетель и правильный выбор являются продуктами хорошего знания.
Греческая армия знала, что нужно что-то делать, но не знала, как двигаться вперед; недостаточно понять, что нужно что-то делать, нужно, чтобы человек взялся за действие. Эта воля к совершению затем становится и остается шаблоном для лидерства. Профессор Льюис анекдотично сравнил выбор заинтересованности в действии и приверженность действию выбору завтрака из бекона и яиц между курицей и свиньей: курица заинтересована в еде, но свинья привержена делу. 901:25 Ксенофонт понял необходимость посвятить себя спасению греческой армии — теперь это общая цель. Он объяснил грекам цель: начать марш обратно в Грецию до того, как персы прибудут, чтобы уничтожить их. Обладая силой рассуждения, Ксенофонт сделал выбор настолько убедительным, что выбор средств, как правило, легко следовал из него без споров. Очень мудро он тогда предложил спартанское командование и вызвался на самое опасное задание, в арьергард, показывая, что не так важна его роль или чья-либо еще, как результат достижения конечной цели.
Как философ Ксенофонт показывает, но не говорит, что он не согласен со своим наставником Сократом по центральному постулату, а именно по тому, что исправление проблемы, с которой столкнулись Ксенофонт и греческая армия после Кунаксы, было знанием. Четкое понимание ситуации неизбежно приведет к лучшим решениям. Ксенофонт опережает Аристотеля на полвека, разъясняя, что, хотя знание необходимо, его недостаточно. За этим должно последовать благоразумное обдумывание наилучших средств для достижения цели; кроме того, нужно иметь волю для их выполнения и способность их реализовать. Чего не хватает Сократу — благоразумия, решимости и способностей — демонстрирует Ксенофонт. Позже Аристотель разъяснит эти моменты в своей «Этике».
И у Ксенофонта, и у Америки были четкие цели в Ираке. Греческой армии предстояло благополучно вернуться домой. Для американской армии это была, в общем, защита Америки. Затем Ксенофонт тщательно обдумывал варианты перед ним, рассуждая о том, как эти варианты будут логически разворачиваться — и все это в течение одной ночи.
В Соединенных Штатах было много людей, которые в течение многих месяцев вели подобные обсуждения. Результаты, к сожалению, существенно отличались: Ксенофонт действительно попал домой. Почему разница в достижении разумных и приемлемых целей? У Ксенофонта была закрытая цель — благополучно вернуться домой. У Соединенных Штатов есть неограниченная цель — защита. Поскольку эта цель бесконечна, становится гораздо труднее принимать взвешенные решения, поскольку постоянно появляются новые. Профессор Льюис выразил неприятное убеждение, поскольку мы теряем фокус после длинной череды открытых целей, что потребуется еще одна катастрофа, подобная событиям 11 сентября, для того, чтобы перспектива и потребность в закрытой цели повлияли на эти цели. в лидерстве.
Ксенофонт четко и кратко передал сообщение грекам, чтобы они проголосовали за сообщение, в котором основное внимание уделялось тому, что им придется делать и кем они должны быть. Американское послание о том, что должно было быть достигнуто, было гораздо более сложным: обеспечить соблюдение 17 различных резолюций Организации Объединенных Наций, ликвидировать оружие массового поражения, бороться с терроризмом и установить демократию в регионе.
Этот урок не единственный, который дал Ксенофонт. Акцент на достижении цели, сила аргументации, сообщение и метод его представления, управление долгим маршем домой — все это прямые примеры для подражания. На самом деле эти шаги являются самой сутью лидерства, и никто никогда не давал лучшего руководства для его понимания, чем Ксенофонт. Профессор Льюис заявил, что если бы генералы в Ираке и министерство обороны использовали Марш Ксенофонта в качестве руководства для эффективного руководства, достижение целей на Ближнем Востоке было бы не столько теоретическим идеалом, сколько практической реальностью.
Персидская экспедиция представляет собой ключевой пример сосредоточения внимания на одной цели, отказа от личных интересов или политических предпочтений ради достижения общих целей.
Ужасный характер ситуации перед греческими войсками добавил суровой реальности и вынудил целесообразное решение, сосредоточенное не на том, кто будет управлять, а на том, как управлять. Профессор Льюис отметил, что у Америки есть сложная бюрократическая стратегия, запутавшаяся в атрибутах институциональной политики. Каждый аспект Ирака переплетается с политическими интересами и проблематичной тиранией большинства. Таким образом, можно провести параллели между 403 г. до н. э. и 2007 г. н.э., но есть момент, когда они расходятся — по-видимому, из-за разных типов целей. Начальная точка, похоже, определяет направление путешествия тогда и сейчас.
Ксенофонт был замечательным человеком: историком, философом и воином. Его достижения как историка хорошо понятны благодаря его четкой и ясной прозе. Его уроки как философа и солдата не так легко увидеть. С философской точки зрения его разрыв с любимым учителем Сократом по поводу единственной добродетели знания предшествует собственному расхождению Аристотеля, которое должно было последовать.
Недостаточно понять, что нужно делать; человек действительно должен действовать. Благодаря Ксенофонту мы видим нечто большее, чем вдумчивое признание целей, мы также впервые видим добавление средств обдумывания, обладание мудростью и решимостью делать трудный выбор, формулирование ясного и убедительного сообщения и, наконец, умение управлять тем, что должно быть сделано. Аристотелю остается приписать большую часть этих последних атрибутов характеру. Но мы видим их всех у Ксенофонта.
Солдаты, ищущие тактические новшества в Доме Долгого Похода, будут разочарованы. Если вместо этого они будут стремиться к настойчивому проявлению благоразумия при выполнении обязанностей лидера, они будут хорошо вознаграждены. В частности, он ясно дает понять, что как солдат предпочитает добровольное подчинение солдат принудительному послушанию. Сопутствующая истина состоит в том, что тогда человек должен действительно знать, что он делает. Способности имеют значение.
Марш Десяти тысяч из Ирака обратно в Грецию разворачивается в очень эллинском фоне.