Эразм Роттердамский Похвала глупости кратко

Эразм Роттердамский – один из самых ярких представителей движения гуманизма. В борьбе со схоластикой он выдвинул новое понимание задач и способов философствования, внес заметный вклад в возрождение античных ценностей. Эразм Роттердамский отстаивал право человека на радость, счастье, свободу, главным условием которых он считал нравственную жизнь. Проблема нравственности стала главной в его философии религии, политики и обыденной человеческой жизни.

В истории культуры Эразм Роттердамский прославился как «писатель одной книги» — «Похвалы Глупости». Обладая незаурядным сатирическим даром, он подверг критике глупость в самых разных областях человеческой жизни. Эта книга побуждает к размышлению о коренном вопросе философии: «Что же есть истинная мудрость?».

Эразм Роттердамский критиковал (часто в форме сатирического осмеяния) схоластическую философию за ее отрыв от жизни, человека, природы, культуры. Философия, по его мнению, должна помогать людям решать многочисленные проблемы их реальной жизни. Вместо этого «доктора величавые, доктора изощренные, доктора изощреннейшие» предлагают «невежественной толпе» «силлогизмы, конклюзии, короллярии, суппозиции», а также такое множество направлений философии, «что легче выбраться из лабиринта, чем из сетей реалистов, номиналистов, томистов, альбертистов, оккамистов, скотистов и прочих».

Схоластике Эразм Роттердамский противопоставил свое понимание философии: заумствованиям — здравый смысл, небесным проблемам — земные, теоретической абстрактности – практическую конкретность, наукообразному трактату – художественную форму, кабинетам ученых – домашнее застолье, угрюмой серьезности – игру, юмор, сатиру, пародию.

Еще в юности Эразм Роттердамский составлял для своих учеников пособия в жанре обыденных разговоров с целью научить их изящно мыслить, говорить и писать, а также правильно вести себя в разных житейских ситуациях. Эти диалоги он пополнял до конца своей жизни. Так возникла книга «Разговоры запросто».

Ему было присуще живое чувство глубокой взаимосвязи различных сторон жизни, поэтому он не любил жестких граней и четких формул. Мысль не может ограничиться одной стороной действительности, она всегда незавершенна, открыта и разрастается в целую энциклопедию жизни. Исходя из того, что всякое категорическое суждение содержит в себе зародыш глупости, он просил не приписывать автору мнений его героев.

Эразм Роттердамский и Похвала Глупости

Книга «Похвала Глупости» написана в жанре сатиры. В ней Глупость хвалит сама себя в самых разнообразных жизненных ситуациях. В одних случаях похвала выступает сатирической формой обвинения глупости, а в других критикой так называемой «мудрости», и тогда глупость оборачивается мудростью, а «мудрость» глупостью.

Например, в простых житейских, самых обычных делах, так называемый, «мудрец» оказывается «тупым чурбаном», «ибо он слишком далек от общепринятых мнений и всеми соблюдаемых обычаев. Из такого разлада с действительной жизнью и нравами неизбежно рождается ненависть ко всему окружающему». «Мудрец» оказывается противником обычной жизни, здравого смысла и, в результате, — человеконенавистником.

В некоторых случаях под Глупостью подразумевается то, что противоположно разуму, а именно, чувства. Но без чувств не бывает ни наслаждения, ни счастья, ни жизни.

Важнейшим принципом философии Эразма Роттердамского является всеобщая парадоксальная (диалектическая) двойственность бытия, главным этическим требованием — «ничего сверх меры». Поэтому подлинной глупостью он считает односторонность и ограниченность. Разум и чувства – необходимые стороны человеческой жизни. В своей философии Эразм Роттердамский не противопоставляет мудрость не только чувствам, но и здравому смыслу, наслаждению и счастью.

Вторая часть книги – обвинение глупости в разных слоях общества, начиная от простого народа до высших кругов знати. Эразм Роттердамский обличает порочных государей, разлагающих все общество, выступает против войны – одного из самых тяжких и позорных проявлений Глупости. За несколько лет до «Утопии» Т.Мора он увидел разрушающее, деморализирующее воздействие собственничества на тогдашнее общество.

Его сатирический бич с особой силой разил церковнослужителей, монахов, схоластов.

Эразм Роттердамский и критика церкви

Эразм Роттердамский выступил с критикой католической церкви. Он считает, что обрядно-догматическая сторона католицизма заглушила главное в христианстве – его нравственный смысл. Он был присущ раннему христианству, которое не противостояло античной культуре, а являлось ее продолжением. Программа, так называемой, «философии Христа» была сформулирована еще молодым писателем в «Оружии христианского воина», где Священное писание трактуется, в первую очередь, как нравственное учение.

Критика Эразмом католицизма оказалась плодотворной почвой для развития идей Реформации, недаром, говорили, что Лютер высидел яйцо, которое снес Эразм.

Но через некоторое время обнаружилось принципиальное противоречие между мировоззрением Лютера и Эразма, протестантизмом и гуманизмом. Эразма насторожила, а затем оттолкнула фанатичность, жесткая догматичность Лютера и бесчеловечность учения о несвободе воли.

Обе стороны – католики и протестанты — ждали выступления знаменитого писателя в свою защиту. Он же уклонялся от однозначного ответа. Тогда и те, и другие обвинили его в измене и трусости. Однако уклончивость Эразма была принципиальным выражением его философской позиции. Ограниченность обеих религиозных программ не вмещала гуманистического содержания его мировоззрения.

Через два года после «Государя» Макиавелли, в 1516 году Эразм Роттердамский написал сочинение под названием «Воспитание христианского государя», где выступил с совершенно противоположных философских позиций. Идеальный государь не может быть безнравственным; Эразм Роттердамский представил его как честного, справедливого, миролюбивого слугу народа. По мнению автора, государю следует рассчитывать не на страх, а на любовь народа. Страх не уменьшит преступлений. Только любовь ведет к свободному подчинению закону. Тогда же Эразм Роттердамский написал антивоенный трактат «Жалоба мира, отовсюду изгнанного и повсюду сокрушенного».

Эразм Роттердамский и значение его философии

Общечеловеческое содержание произведений Эразма Роттердамского делает их современными и в наши дни.

Он продолжает учить нас ценить жизнь, уметь радоваться, соблюдать меру во всем, быть миролюбивыми, терпимыми, снисходительными, уважать свободу другого человека, одним словом, быть ЧЕЛОВЕЧНЫМИ.

Он продолжает бороться против односторонности, категоричности, бескомпромиссности, догматизма, формализма, фанатизма, жестокости, тирании, высокомерия, невежества, войны – одним словом, ГЛУПОСТИ.

 

Автор: Галина Зубец

Эразм Роттердамский произведения

• Похвала глупости
• Воспитание христианского государя
• Жалоба мира, отовсюду изгнанного и повсюду сокрушенного
• Диатриба или рассуждение о свободе воли
• О воспитанности нравов детских

Эразм Роттердамский цитаты

• Нет ничего отважнее, чем победа над самим собой
• Иногда хорошо любить — значит хорошо ненавидеть, а праведно ненавидеть — значит любить
• Лучше меньше знать и больше любить, чем больше знать и не любить
• Мир полон фарисеев
• Большинство людей глупы, и всякий дурачится на свой лад
• Начать войну легко, а закончить трудно
• Невежество — мать высокомерия, а ученость рождает скромность

биография, педагогические идеи, похвала глупости

Эразм Роттердамский (Desiderius Erasmus Roterodamus) – ученый, философ, писатель конца XV – первой половины XVI веков.

• Чем прославил себя? Появление этого мыслителя положило начало развитию идей гуманизма в европейском мире эпохи Ренессанса.

Биграфия

Эразм Роттердамский появился на свет 28 октября 1469 (или 1467) года в городке Гауда (Gouda), предместье Роттердама (Rotterdam).

Гауда находится на пересечении путей из Роттердама в Амстердам (Amsterdam) и из Утрехта (Utrecht) в Гаагу (Den Haag).

Отцом его был сыном богатых бюргеров, готовившимся к профессии священнослужителя. Любовь к незнатной девушке заставила оказаться от карьеры, однако влюбленные так и не поженились, и родившийся вне брака ребенок, нареченный Гергардом (Gerrit Gerritszoon), рос и воспитывался с матерью. Имя, данное при рождении, трансформировалось под влиянием латинского языка в Дезидерий Эразм. Добавление Роттердамский указывает на место, где жил мыслитель.

Эразм посещал начальную школу в родном городке, затем школу Герта Грота (Geert Groot) в Девентере (Deventer), где изучалась древняя литература. После того как в 13-летнем возрасте он потерял и отца, и мать, умерших во время эпидемии чумы, Эразм попадает в монастырь. Это произошло потому, что незаконнорожденный в те времена не мог надеяться занять какой-либо важный и денежный пост.

В обители у монахов-августинцев Эразм прожил с 1486 по 1492 годы, приняв в 1492 году монашеский сан, без устали изучая латынь и древнегреческий, осваивая науки, читая философские и художественные произведения времен античности, овладевая мастерством публичного выступления.

Эразм делает успехи, и его приглашают на службу секретарем, ведущим переписку господина на латинском языке, к епископу в городе Камбре (Cambrai) на севере Франции. А с 1493 года он уезжает в Париж и продолжает там свое образование до 1499 года. Важной вехой в биографии стало знакомство с лордом Маунтджоем (Mountjoy), который приглашает Эразма в совместное путешествие в Лондон. Там произошла встреча Эразма с великим философом-утопистом Томасом Мором (Thomas More), философом-богословом Джоном Колетом (John Colet), епископом Джоном Фишером (John Fisher). Происходит встреча и с будущим королем Англии Генрихом VIII (Henry VIII). Начиная с этого времени завязывается многолетняя дружба и переписка нидерландского и английских мыслителей.

С 1499 года, после возвращения во Францию, Эразм путешествует: Орлеан (Orleans), Левен (Leuven), Роттердам. В 1505- 1506 годах сбылась мечта Эразма о странствиях по Италии: Турин (Turijn), Болонья (Bologna), Флоренция (Florence), Венеция (Venetië), Падуя (Padua), Рим (Rome). Его с восторгом приняли в университете города Турина, вручив диплом доктора богословия, его приветствовал сам Папа Римский (De Paus), разрешив носить одежду по правилам тех стран, в которых окажется Эразм.

В 1506 году Эразм отправляется в Англию, получив приглашение преподавать в Оксфорде (Oxford) и Кембридже (Cambridge) и пользуясь поддержкой короля Генриха VIII.

Получив одновременно приглашение стать профессором в Оксфорде и Кембридже, Эразм предпочел Кембридж, так как руководил этим университетом его единомышленник Джон Фишер. Эразм преподает древнегреческий и богословие, опираясь на собственный перевод и толкование Нового Завета (Het Nieuwe Testament).

Такой подход к преподаванию богословия был новаторским, так как Эразм Роттердамский подверг критике богословов средневековья типа Фомы Аквинского (Thomas Van Aquino), которые цитируют Библию, не вдумываясь в смысл этой великой книги.

В 1511 году Эразм Роттердамский получил звание профессора богословия Кембриджского университета.

В 1513 году мыслитель переезжает в Германию, много путешествует по этой стране, в 1515 году возвращается в Англию, а в 1516 году поселяется в городе Базель (Basel) под покровительством Карла Испанского (Карла V Габсбурга; Carl Spaans, Keizer Karel V Van Habsburg). Философа принимают на должность советника короля с жалованьем в 400 флоринов. Такая должность позволяет много заниматься наукой, путешествовать: Эразм посещает Брюссель (Brussel), Антверпен (Antwerpen), Фрайбург (Freiburg) и др.

В Базеле философ и окончил свои дни 12 июля 1536 года.

Произведения

Париж стал городом появления на свет первых трудов Эразма Роттердамского. Первая изданная книга – «Adagia», сборник афоризмов и поучительных веселых историй, составленный на основе книг древних авторов. Эта книга принесла автору известность во всей Европе.

В 1501 году появился трактат на тему религии и этики под названием «Оружие христианского воина», изданный в 1504 году. Здесь Эразм показал, что считает главным в христианской религии: не бездумно совершаемые обряды, а постоянное духовное самосовершенствование человека, стремящегося соответствовать заповедям Христа.

Центральное произведение было написано во время поездки в Англию в 1509 году – это «Похвала глупости», в которой он критиковал средневековое схоластическое богословие.

«Похвала глупости» была напечатана в Париже в 1511 году и в течение одного года переиздавалась 7 раз, при жизни философа – более 40 раз, а до конца XIX века – более 200 раз, включая переводы на разные языки.

Книга представляет сатирический взгляд писателя на человечество с его пороками, предрассудками, ошибками, повторяющимися из века в век и имеющими всеобщий характер и не утратившими актуальности и в наше время.

Еще одна причина популярности – общий тон книги, наполненной юмором, но не сарказмом, иронией, но не жестоким обличением, своеобразным сатирическим оптимизмом. Произведение стало изящной пародией на похвалу Глупости самой себе. Книга великого гуманиста наполнена верой в человека, способного преодолеть свои недостатки.

Уже в первых трудах Эразм показывает единство в одном лице писателя, ученого и философа. Его труды оказали огромное влияние на умы современников, принеся автору звание «Европейского оракула». Литературно-публицистические произведения Эразма начинают формировать взгляды, жизненную позицию человека XVI века.

Эразм состоял в переписке с несколькими королями (король Англии Генрих VIII Тюдор, король Франции Франциск I Валуа; Hendrik VIII Tudor, Frans I van Valois и др.), с Папой Римским, с учеными и государственными деятелями. Многие из этих высокопоставленных особ просили у него совета и поддержки.

Важные произведения появляются в 1515 и 1516 годы: «Наставление христианского государя» и «Жалоба мира». Эти книги выразили протест писателя против войн, завоевательной политики европейских государств, вражды между странами и народами и представляли собой горячий призыв к миру.

В 1524 году создается трактат «О свободе воли», где высказывается против идей Реформации. В 1533 году появляется работа «О желанном церковном согласии», призывающая к миру и взаимному уважению представителей разных религиозных взглядов и направлений. В продолжение нескольких лет, с 1518 по 1533 год, создается книга «Разговоры запросто», посвященная проблемам педагогики.

Чем прославил себя в богословии и филологии

Эразм Роттердамский был разносторонним ученым. Первым направлением его исследований стала филология. Он с юных лет полюбил античные книги, поэтому занимался собиранием, переводом и толкованием произведений античных писателей. Например, им были выполнены переводы и подготовлено издание произведений знаменитого древнегреческого трагика Еврипида (Euripides), древнегреческого писателя-сатирика и первого в истории литературы фантаста Лукиана (Lucian) и др.

Одновременно он пишет труды о древнегреческом языке, рассматривает вопросы фонетики этого древнего языка. Многие выводы ученого до сих пор являются актуальными и лежат в основе исследований языка Древней Греции.

Важным направлением было богословие – научное исследование текстов Евангелия и посланий Святых Апостолов, их смелое толкование. Сам того не желая, Эразм заложил предпосылки для возникновения движения протестантизма внутри христианской религии.

Еще одно направление изысканий ученого – педагогика. Эразм Роттердамский считается основоположником гуманистической педагогики. Свои взгляды он сформулировал в трудах «О первоначальном воспитании детей», «О благовоспитанности детей», «Беседы», «Метод обучения», «Способ писать письма» и др.

Идеи гуманистической педагогики

До сих пор являются ведущими в теории образования и воспитания утверждения Эразма Роттердамского:

• Личность не является врожденным явлением, она формируется под влиянием воспитания;
• Важнейшим направлением образования и воспитания является интеллектуальное развитие индивидуума в комплексе с формированием нравственности и религиозных убеждений, а также физическим развитием;
• Задача воспитания – раскрыть задатки воспитанника в его активной деятельности, и прежде всего в труде;
• Каждая личность достойна уважения, так имеет волю и является субъектом любых совершающихся событий;
• Человек отвечает за свои поступки и др.

Эразм первый указал на то, что каждый ребенок достоин бережного и уважительного отношения, так как представляет собой целый мир, таящий искру Божию. Философ выступал против насилия, любых наказаний, применяемых в процессе обучения и воспитания, а также высказал идею обязательного всеобщего народного образования.

Интересными представляются идеи о том, что образование ребенка нужно начинать с 3-летнего возраста, причем с первых шагов оно должно быть научное.

На начальных этапах должны изучаться языки (латинский и древнегреческий), так как именно в раннем возрасте ребенок быстро осваивает языки. Обучение маленьких детей надо строить в приятной для ребенка и понятной для него игровой форме, при этом предлагать ребенку большое количество заданий на запоминание.

Любое образование должно строиться на основе взаимного уважения и любви педагога и ученика.

Идеи великого гуманиста

Эразма Роттердамского отличала живость и подвижность, жизненный оптимизм, открытость и общительность, интерес к познанию нового. Он оказался одним из людей, которые не привязаны ни к одной стране. Он не чувствовал себя ни голландцем, каковым являлся по происхождению, ни германцем, каковы был по месту жительства и службы. Он признавал себя гражданином мира, одинаково относился ко всем странам. Он не придавал значения национальности человека, а наиболее близкими для себя по духу считал античные Грецию и Рим.

Такая принадлежность ко всем странам и ни к одной одновременно, видимо, и привела его в Базель, который имел статус города вне государств и вне политики.

В течение всей жизни Эразм Роттердамский был верен собственным взглядам на устройство общества и религию, не стал сторонником ни одного из реформаторских движений в церкви. Цельность взглядов, стремление к миру и взаимному уважению сделали его великой фигурой, провозгласившей идеи истинного гуманизма.

Цитаты

1. Вызывает восхищение мудрая природа, до бесконечности и делающая всех равными.
2. Язык — самое действенное средство для достижения взаимопонимания и мира.
3. Нет такого несовершенного мира, который оказался бы ужаснее любой блестяще выигранной войны!
4. Правители в большей мере обладают сильной властью, чем просвещением, они в больше степени слушаются голоса жажды наживы, чем ума.

Поставьте пожалуйста оценку этой статье Загрузка…

Эразм Роттердамский основные идеи  — Kratkoe.com

Автор J.G. На чтение 2 мин. Обновлено 12 ноября, 2017

Основные идеи Эразма Роттердамского кратко изложены в этой статье.

Эразм Роттердамский основные идеи

Основные идеи гуманиста Эразма Роттердамского в области педагогики:

• Личность – это не врожденное явление, она формируется в процессе воспитания;
• Важным направлением в образовании и воспитании является интеллектуальное развитие в комплексе формирования религиозных убеждений, нравственности и физического развития;
• Главной задачей воспитания считается открывание задатков воспитанника в активной деятельности, а также в труде;
• Каждую личность нужно уважать;
• Человек должен нести ответственность за свои поступки;
• Каждого ребенка нужно уважать и бережно относится к нему. Никакого насилия, наказания быть не должно.
• Обучать ребенка следует начинать с 3-летнего возраста. И, в первую очередь, нужно заниматься с ним языками, так как в раннем возрасте он быстро их осваивает.
• Любое образование строится на взаимном уважении и любви.

Эразм Роттердамский вклад в историю состоит в том, что он совершил много переводов древнегреческого языка на латынь. Он был первым, кто издал первопечатный вариант греческого и латинского  текста Нового завета. Также он собирал разнообразные раритетные вещи. И даже литературные. Эразм издал книгу, в которой собрал старые древнегреческие поговорки и крылатые фразы, тем самым подарив им новую жизнь.

Продолжая тему литературы, стоит сказать, что главной идеей, пронизывающей толстой нитью его произведения является идея формирования идеала человека, как можно больше приближенного к самому Христу.

Всю свою философию и идеи он выложил на страницах своих произведений — «Адагии», «Оружие христианского воина», «Философия Христа», «Похвала Глупости», «Наставление христианского государя», « Жалоба мира»,  издание греческого текста «Нового Завета»,  «Вульгаты», « О свободе воли», « О рабстве воли»,  «Разговоры запросто»,  «О желанном церковном согласии», О первоначальном воспитании детей», «О благовоспитанности детей», «Беседы», «Метод обучения», «Способ писать письма».

Надеемся, что из этой статьи Вы узнали все об основных идеях Эразма Роттендамского.

Этико-политические идеи Эразма Роттердамского реферат по философии

Этико-политические идеи Эразма Роттердамского Содержание. 1. Введение. Библиография и постановка задачи реферата……………c.3 2. Эразм Роттердамский и его место среди гуманистов……………….c.4 a. Сатирический критицизм, пацифизм, антиформализм и анти- схоластицизм Эразма………………………….…c. 4 b. Теологические идеи Эразма Роттердамского…..c.9 c. Политическая концепция Эразма……………….c. 11 3. Этико-политические идеи Эразма Роттердамского………………….c.7 4. Выводы………………………………………………………………….c.12 5. Список литературы……………………………………………………..c.13 1. Введение. Библиография и постановка задачи реферата. Тема данного реферата – «Этико-политические идеи Эразма Роттердамского» – пожалуй, является ключевой в понимании северного гуманизма. Исходя из изученной нами литературы, можно заключить, что личность Эразма Роттердамского привлекала и будет привлекать внимание исследователей, хотя бы потому, что из идей Эразма во многом выросло реформационное движение (о влиянии Эразма на Лютера будет упомянуто в тексте реферата). Очевидно, что без знакомства с текстами самого философа, написание данной работы не имело бы смысла. Однако, мы не позволили себе выносить собственные суждения о прочитанных нами произведениях1, предоставив это право профессиональным исследователям. Особое внимание хотелось бы обратить на монографию известного советского историка М.М. Смирина «Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии»2. Основное внимание в данной работе уделено анализу проблемы свободы воли, излагаемой в произведениях Эразма Роттердамского. Кроме того, именно из этой монографии можно почерпнуть немало сведений о том, как на протяжении веков менялось отношение исследователей к личности и деятельности Эразма Роттердамского. Кроме того, в подготовке реферата были использованы вступительные статьи, предварявшие публикации произведений мыслителя, как то статья В.В. Соколова «Философское дело Эразма из Роттердама»3 и работа Б. Пурищева «Немецкий и нидерландский гуманизм»4 . Основной задачей нашего реферата, таким образом, становится описание основных этико-политических идей Эразма Роттердамского с точки зрения исследователей российской (советской) исторической школы второй половины XX века. 1 В ходе подготовки к написанию настоящей работы автор реферата ознакомился со следующими произведениями: Эразм Роттердамский. Похвала Глупости // БВЛ, Серия первая, Т.33 С. 6 М: Художественная литература, 1976 С. 119-208, Он же. Оружие Христианского Воина // Эразм Роттердамский. Философские произведения. М. Наука, 1986, С.90 – 218, Он же.. Диатриба, или рассуждение о свободе воли. // Эразм Роттердамский. Философские произведения. М. Наука, 1986, С. 218 – 290 2 Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. М. Наука, 1978 3 Соколов В.В. Философское дело Эразма из Роттердама // Эразм Роттердамский. Философские произведения. М. Наука, 1986 С. 5-69 4 Пуришев Б. Немецкий и нидерландский гуманизм // БВЛ, Серия первая, Т.33 С. 6 М., Художественная литература, 1976 С. 5-25 2. Эразм Роттердамский и его место среди гуманистов. Как известно, возникший в XIV веке в Италии, гуманизм к концу XV века утверждается и в других европейских странах, в том числе в Германии и Нидерландах. Подобно итальянским предшественникам, немецкие и нидерландские гуманисты обращали своё внимание на культурные завоевания античного мира, а также выступали против средневековой схоластики. Однако, в отличие от итальянцев, северные гуманисты уже опирались на достижения ренессансной Италии. Это вовсе не было простое копирование итальянского гуманизма. Для севера было характерно более критическое отношение к католической церкви, отрицательно относящейся ко всем нововведениям; немецкие и нидерландские гуманисты обвиняли церковь в том, что в свое мирской практике последняя отошла от первоначального христианства, сделав человека рабом церковного догматизма.5 Наиболее общим для разных течений в северном гуманизме было то, что их идеал постижения истины и обновления жизни побуждал их стремиться к согласованию обретенной ими светской античной образованности с особым универсально-теистическим пониманием христианской веры.6 В числе северных гуманистов фигура Эразма Роттердамского (1469 — 1536) сегодня считается одной из наиболее интересных. Пожалуй, в начале XVI века в Европе не было другого мыслителя, ученого и писателя, который бы пользовался такой известностью и влиянием.7 В самом деле, Эразм был наиболее ярким и влиятельным из северных гуманистов. Родился в Роттердаме в 1469 году (исследователи называют и другие даты). Важно подчеркнуть незнатность его происхождения (он был незаконнорожденным сыном священника). Вероятно, именно последнее обстоятельство, а также то, что при отсутствии финансовых возможностей у него не было других вариантов, молодой Эразм поступает в школу «братьев общей жизни» города Девентера, где испытывает значительное влияние начавшегося в Нидерландах в XV в. гуманистического движения. По завершении школы Эразм в 1487-1488 годах становится монахом одного из монастырей, где получает возможность изучать труды античных и христианских авторов.8 После Эразм поступает на службу к одному из епископов, и в начале 90-х годов добивается разрешения на поездку для совершенствования в богословии в Парижский университет. На становление этико-политических идей молодого Эразма также повлияли его неоднократные путешествия в Англию (с 1499 года). В Англии Эразм становится членом небольшого кружка английских гуманистов, критически относящихся к католической церкви. В число членов этого кружка, помимо самого Эразма, входили такие известные личности, как теолог Джон Колет и будущий автор «Утопии» Томас Мор, ставший одним из ближайших друзей Роттердамца.9 Принятие идейного пути гуманистического кружка Колета, по сути, было подготовлено для Эразма его воспитанием в Девентерской школе «братьев общей жизни».10 Дальнейшую духовную эволюцию Эразма в кружке Колета нельзя понять без учёта воздействия на кружок идей флорентийских платоников. Особо значительную роль сыграла при этом идея Фичино и Пико делла Мирандола о «всеобщей религии», основывавшаяся на плптоновском представлении абстрактного бога, тяготевшем к пантеизму.11 5 Пуришев Б. Немецкий и нидерландский гуманизм… C.5 6 Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение… C. 8 7 Пуришев Б. Немецкий и нидерландский гуманизм… С. 10 8 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама // Эразм Роттердамский. Философские произведения. М. Наука, 1986, С.5 9 Там же. С.6 10 Там же. С.26 11 Там же. С.29 где автор поднимается до максимально возможного обобщения, говоря о бесчисленных ликах Глупости, от которых неотделима любая жизнь.21 Особо следует отметить пацифизм Эразма, не раз выражавшего свое отвращение к войне. В «Похвале Глупости» война представлена как одно из наиболее тяжких и всемогущих проявлений Глупости.22 Не война ли – рассадник и источник всех достохвальных деяний? А между тем, что может быть глупее, чем вступать по каким бы то ни было причинам в состязание, во время которого каждая из сторон обязательно испытывает гораздо больше неудобств, нежели приобретает выгод?… А вообще-то война, столь всеми прославляемая, ведется дармоедами, сводниками, ворами, убийцами, тупыми мужланами, нерасплатившимися должниками и тому подобными подонками общества, но отнюдь не просвещенными философами. («Похвала Глупости», глава XXIII) 23 Как философ, Эразм прежде всего критиковал схоластику, в особенности современные ему проявления этого философского течения. Оно и немудрено — схоласты и гуманисты находились в прямой оппозиции друг к другу. Следует отметить и бунт против формализма, укоренившегося в течение многовекового господства догматов религиозной идеологии, обоснованию которых служила схоластическая философия. С точки зрения гуманистов, да и по своему существу, обосновываемое схоластикой католическое благочестие доходит до практического абсурда, когда иконы и статуи почитаются больше святых, которых они изображают. Констатируя этот факт, Эразм выдвинул весьма дерзкую формулу, согласно которой вся христианская вера рассматривалась как определенный вид глупости.24 Но разве просят люди у всех этих святых чего-нибудь, не имеющего отношения к глупости?… («Похвала Глупости», глава XLI)25 Главная философско-теологическая ситуация, в условиях которой обязан был самоопределиться Эразм, сводилась к проблеме соотношения веры и знания — основной гносеологической проблеме средневековой философии, выражавшей ее сложные взаимоотношения с вероисповедными догматами христианства. Эразм был решительно против их разлучения или тем более противопоставления. В своих произведениях (см., например, «Книга антиварваров») Эразм постарался отразить два основных направления гуманистической мысли: антиковедческое, противопоставленное средневеково- схоластическому догматизму, и интерес к человеку, а следовательно и к моральной стороне его существования.26 Современные Эразму враги гуманистических наук, противопоставляя веру знанию, старались скомпрометировать и обесценить его, Позиция Роттердамца была прямо противоположной. В «Книге антиварваров», написанной в первом варианте в середине 90-х годов XV в., Эразм Роттердамский основное внимание уделил реабилитации античного знания — наук и искусств, отвергавшихся современными ему богословско-схоластическими реакционерами. «Книга антиварваров» начинается с постановки вопроса о причинах упадка наук и искусств, которые в древности процветали. В ходе изложения Эразм стремится показать, что античная светская образованность – составная часть самого христианского совершенства, 21 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С. 17 22 Там же. С.19 23 Эразм Роттердамский. Похвала Глупости… C. 140 24 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С.22 25 Эразм Роттердамский. Похвала Глупости… C. 180 26 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С. 24 мировой гармонии в его понимании, причем роль образованности заключается в стимулировании сознательной активности людей в процессе их нарвственного совершенствования в реальной действительности. Таким образом уже в этом трактате был поставлен вопрос о значении свободы воли человека.27 Эразм примыкает к концепции «двух истин», считая, что учёность пользуется доказательствами в своём исследовании вопроса, а благочестие опирается на веру. Для него более характерна ориентация благочестия, то есть всей сферы морального поведения человека, и на знание. Отсюда максимальное приближение зафиксированного в Библии вероучения к знанию, а по возможности, даже к философии.28 Мы уже упоминали о презрительном отношении Эразма к «толпе», «черни». Из ряда мест «Оружия христианского воина» нетрудно понять, что под этими словами он всегда имел ввиду не конкретные социальные группировки, а определенные качества, не отвечавшие его нравственным требованиям. Подобными отрицательными терминами Эразм определяет тех, чей разум подвластен низким страстям и порокам, которые, по его мнению, не дают права на звание человека, тех, кто не имеет своего убеждения и бессознательно следует мнениям невежественной толпы и своим природным страстям.29 Можно констатировать, что в «Книге антиварваров» Эразм пошел по пути включения античной культуры в христианскую. Это прежде всего и предопределило его философские симпатии. Особую роль для него играл платонизм. Вернее, важна косвенная зависимость его мировоззрения от платонизма, проявлявшаяся, например, в высокой оценке богослова- неоплатоника Оригена.30 Вопрос о социальных взглядах Эразма требует особого рассмотрения. Как мы видим, в «Оружии христианского воина» он даёт яркие примеры резких контрастов в обществе, однако имеет ввиду не социальные проблемы, а проблемы нравственного совершенства христианина. Вместе с тем, Эразм указывает и на то, что исходным пунктом для выполнения христианином закона любви должно служить достигнутое им уже до того достоинство человека; идеал требуемой от человека христианской нравственности основан на понимании собственного нравственного сознания человека, на сознании высокого значения человеческого достоинства. Только в применении к человеку, достигшему этого сознания, как считал Эразм, можно говорить о его дальнейшем – христианском – нравственном совершенствовании.31 Это очень важный пункт в нашем анализе этико-политических идей и гуманистического мировоззрения Эразма. b. Теологические идеи Эразма Роттердамского Умозрительно-богословские построения схоластики были глубоко чужды и враждебны Эразму. Он оставался в стороне от построений естественной теологии, и тем сильнее сосредоточивался на моральной проблематике. В этих условиях проявились адогматизм и рационализм Роттердамца. Эразм восстал против богословской архаики , и в качестве одного из самых эффективных орудий против неё видел предельное заострение аллегорического, иносказательного истолкования образов и изречений Писания. Это и определило выбор названия для одного из самых знаменитых его философских произведений «Оружие христианского воина», в котором Эразм переосмыслил образ оружия, кинжала, из военного, в последовательно моральное понятие.32 Хотя в работе над этой книгой Эразм ставил перед собою особые задачи, проясняя свое понимание самого содержания христианского совершенства, вопрос о значении и месте светских знаний в концепции христианской веры решается в этом трактате так же, как в 27 Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение… C. 58 28 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С. 28 29 Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение… С. 63 30 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С. 31 31 Там же. C. 67 32 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С.37 «Книге Антиварваров»: раскрытие содержания христианской любви, по Эразму, невозможно без осознания того нравственного начала, которое проявляется в научных знаниях.33 В числе срединных вещей знание занимает первое место; потом идут здоровье, умственная одаренность, красноречивость, внешний вид, силы, достоинство, уважение, влияние, благосостояние, слава, родовитость, друзья, домашние дела.34 Идея господства высшего, духовного начала в человеке , поднимающего его до божественных высот, — одна из главных гуманистических идей , сформулированных Пико делла Мирандолла, — в «Оружии христианского воина» занимает значительное место. В качестве доминирующей, признаётся необходимость самораскрытия духовно- психологического мира как принцип самопознания. Требование самопознания в этической доктрине «Оружия… » следует считать ключевым, причем подлинным источником великого принципа самопознания следует признать воззрения Сократа — одного из главных философских героев Эразма.35 Принцип самопознания как стержень личностного сознания и поведения становится основным в проницательных психологических анализах Эразма. Для правильной оценки некоторых социальных идей, следует указать на неоднократное осуждение Эразмом излишеств в пище, а также погони за другими наслаждениями при полном игнорировании материальных и духовных бедствий. В годы зрелости Эразма как мыслителя и писателя, его литературная деятельность оказалась переплетена с деятельностью Мартина Лютера. Например одно из произведений Лютера, «О рабстве воли», расценивается как полемический ответ Эразму на его сочинение «О свободе воли». Многие этико-политические взгляды Лютера явились продолжением идей Эразма. Просветительские устремления Эразма, и реформационные идеи Лютера сходились на признании необходимости совершенствования религиозной жизни. С другой стороны, мировоззренческие взгляды богослова Лютера и философа Эразма были диаметрально противоположны. Если Эразм звал к подлинному рационализму, к углублению образованности, связанному с широким использованием античного культурно-философского наследия, то Лютер прежде всего стремился к реформе богословия, исходя из позднесредневековой мистики, а также из иррационалистического по отношению к религии компонента — теории «двух истин» Оккама и других поздних номиналистов.36 Проблему человеческой свободы, поднимавшуюся в полемическом споре Эразма Роттердамского и Мартина Лютера, по существу, можно считать центральной проблемой любой морально-социальной проблемы. «О свободе Воли» Эразма, и последовавшая вслед за этим сочинением работа Лютера «О рабстве воли» насыщены теологическим содержанием, ибо оба мыслителя прежде всего трактовали Священное Писание.37 Предположим, что именно тот, в ком есть дух, верно понимает смысл Писания, но как он меня уверит, что он понимает? Что мне делать, если многие люди предлагают разные смыслы и каждый из них клянется, что в нем есть дух?!38 Эразму была присуща определенная философская гибкость, совершенно непримемлемая для Лютера, стремившегося к однозначной определенности и догматизму. 33 Смирин М.М. Эразм Роттердамский и реформационное движение… C. 61 34 Эразм Роттердамский. Оружие христианского воина… C. 137 35 В.В. Соколов Философское дело Эразма из Роттердама… С. 42 36 Там же. С. 49 37 Там же. С. 54 38 Эразм Роттердамский.Диатриба, или рассуждение о свободе воли… C. 229

Дезидерий Эразм Роттердамский

Дезидерий Эразм Роттердамский

Имя Эразма Роттердамского (ок.1469—1536 гг.) стало своего рода символом Эпохи Возрождения. В самом деле, человек выдающегося литературного таланта и огромнейшего трудолюбия, Эразм Роттердамский еще при жизни был назван «королем гуманистов», став как бы общеевропейским лидером гуманистического движения.

 

Настоящее его имя — Герхард Герхардс (Дезидерий Эразм — это латинское прочтение). Родился он в нидерландском городе Роттердаме и был незаконнорожденным сыном священника и его служанки. Еще в молодости он принялся серьезно изучать теологию, философию, литературу, историю. В 1492 году он был возведен в сан священника, обязанности которого исполнял в течение восьми лет.

 

В конце XV века Эразм оказался в Лондоне, где встретился с членами гуманистического кружка Джона Колета. Участие в этом кружке несомненно оказало значительное влияние на становление мировоззрения нидерландского мыслителя.

 

Впоследствии Эразм Роттердамский проживал в различных европейских странах. Практически все свое время он посвящал литературным занятиям. Одним из важнейших результатов его трудов стало издание Нового Завета: в 1519 году — на греческом языке, а в 1519 — в переводе Эразма на латинский язык. Новый перевод Эразма Роттердамского заменил старый латинский перевод («Вульгату»), изобилующий многочисленными ошибками. Столь же большое значение имели и новые исправленные издания сочинений Отцов Церкви — Аврелия Августина, Дионисия Ареопагита, Василия Великого, Оригена и других, чем Эразм занимался в течение последних двадцати лет жизни (с 1516 по 1536 гг.).

 

И, конечно же, важную роль в развитии европейской общественной мысли сыграли произведения самого Эразма, ставшие очень популярными — «Оружие христианского воина» (1503 г.), «О свободе воли» (1524 г.) и другие. А наибольшую известность получила его знаменитейшая «Похвала глупости» (1509 г., издана в 1511 г.).

 

Дезидерий Эразм Роттердамский никоим образом не вписывается в классический образ философа-ученого, всего себя отдающего познанию мудрости этого мира. Наоборот, можно сказать, что его философская деятельность посвящена была поиску ответа на вопрос, заданный еще апостолом Павлом — «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (1 Кор., 1:20). И практически вся предшествующая традиция схоластической философии, которая пыталась с помощью разума трактовать вопросы веры, Эразму и представляется тем самым «безумием».

 

Поэтому в большинстве своих сочинений, а особенно в «Похвале глупости», Эразм Роттердамский с присущими ему сарказмом и иронией выводит образы философов-схоластов, «почитаемых за длинную бороду и широкий плащ, которые себя одних полагают мудрыми». «А ведь природа посмеивается свысока над всеми их догадками, — горестно заключает Эразм, — и нет в их науке ничего достоверного».

 

По мнению Эразма мудрость заключается вовсе не в многознании, к которому стремится человеческий разум, но в возвращении в простоте Христовой Благой Вести, заключенной в Евангелие. Из этого убеждения и рождается идея «философии Христа» (или «христианский гуманизм»), которую проповедовал «король гуманистов».

 

В «философии Христа» Эразм Роттердамский напрямую связал гуманистические взгляды своих предшественников с христианским вероучением, считая, что истинный смысл гуманизма Эпохи Возрождения — обновление человеческой природы путем возрождения Христовых заповедей в душе всякого человека. «Что есть философия Христа, которую Он Сам называет возрождением, если не обновление природы, сотворенной благой? — спрашивает Эразм. Следовательно, искренняя вера, истинная христианская любовь, истовая надежда на спасение — все это и составляет суть «философии Христа».

 

С другой стороны, Эразм наполняет христианским содержанием многие гуманистические лозунги. Так он толкует популярную в Эпоху Возрождения «апологию наслаждения». Для Эразма истинное наслаждение состоит в отказе от удовольствий земных, телесных. Более того, речь у нидерландского мыслителя идет об иноческой жизни, монашеском презрении к миру, как об идеале земного существования. А смысл борьбы с мирскими наслаждениями в одном — надежда на обретение неизмеримо больших, а именно, духовных, наслаждений. Ибо единственное истинное наслаждение состоит в духовном воссоединении с Богом.

 

Наиболее ярко философский дух концепции «христианского гуманизма» прочитывается в «Похвале глупости». Зачастую эту работу Эразма трактуют очень прямолинейно, находя в ней критику чуть ли не самой христианской веры. На самом деле, вся «Похвала глупости» проникнута только одним пафосом — пафосом осмеяния «безумия» мира сего во имя «немудрого Божиего».

 

Впрочем, истинный смысл слов Эразма увидеть не так уж просто. Дело в том, что он с истинно сократической иронией показывает читателям всю многомерность и неоднозначность понятия «глупость». Само это сочинение Эразма и написано от лица «Глупости», которая как бы похваляется своей распространенностью в мире. Более того, создается впечатление, что именно «глупость» миром-то и правит.

 

И тем не менее, после чтения «Похвалы», становится вполне понятно, что, в толковании Эразма, под «глупостью, в принципе, понимаются два разных явления. С одной стороны, «глупость» — это желание человека познать весь мир в его полноте и стать чуть ли не выше Бога. В сочинении Эразма выведены удивительные образчики таковой «глупости» — это и ученые, и правители, и священнослужители, и даже сама Церковь . И в данном случае «глупостью» можно считать все, что стремится быть выше и лучше Бога, но растворяется в безумии мира сего.

 

Но есть другая «глупость» — «глупость» искренней веры. «Среди глупцов всякого города наиболее безумными кажутся те, кого воодушевляет христианское благочестие…» Что же это такое, если не помешательство?» — спрашивает Эразм. Но оказывается, что эта «глупость» может считаться помешательством только тогда, когда на нее смотрят с позиции мирского «безумия». И недаром высшим проявлением таковой «глупости» становится «глупость небесная», «когда человек в краткие миги беспамятства и безумия вдруг соединяется с Богом», а потом, вернувшись в сознание, скорбит «о том, что снова образумился».

 

В принципе, главной идеей Эразма был призыв к очищению — гуманистический идеал человека воплотим в жизнь лишь тогда, когда сам человек в простоте и искренности веры максимально приблизится к образу Христа. Именно этот тезис лежал в основе критического отношения Эразма и к социально-политической действительности тогдашней Европы, и к нравственному состоянию людей, и к роли Церкви, которая, по мнению Эразма, слишком отдалилась от идеала первой, апостольской Церкви .

 

Эразм Роттердамский оказал столь многомерное влияние на западноевропейское сознание своего времени, что уже при своей жизни вызывал различную реакцию. Церковь и преследовала его, и привечала, научный мир и спорил с ним, и восхищался его талантом. Мартин Лютер, с его идеей реформации веры и Церкви , очень близкой по сути идеям Эразма, жестоко и жестко спорил с «королем гуманистов». Да и до сих пор, сочинения Эразма оцениваются неоднозначно.

 

 

 

 

 

 

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

Краткое содержание Похвала глупости Роттердамский за 2 минуты пересказ сюжета

Книга сочинена в сатирическом стиле во время путешествий Эразма Роттердамского. Сатире присущ период Возрождения. Автор сравнивает действие людей с образом глупости. Писатель изобразил глупость как качество человека, которая характерна природе человечества. Сама книга состоит из нескольких частей.

В основной части Глупость показывает сама себя, и рассказывает о своей прямой связи с человеческой натурой. Вторая часть описывает облики и формы Глупости. В третьей главе Глупость приобретает образ блаженства. Антиподом и противником всего живого на земле выступает мудрость в образе волосатого старика с дремучей бородой. В книге описываются их постоянные споры. Ни имея никакого знания, они представляли, будто знают все в жизни. В реальности они не могли осознать свой внутренний мир. Они обладали близорукостью и рассеянностью, что не находили камней под своими ногами.

В книге Глупость перечисляет все заслуги, которые она сделала людям. По ее словам, любовь и дружба считаются глупостью. Благодаря глупости люди влюбляются, ссорятся и мирятся. Писатель описывает учеников Глупости. К ним относились монахи, кардиналы, богословы и священники. Глупость высмеивала их пороки, толкая их на немыслимые действия. В рассказе также под ее влияние попадались купцы и торговцы, которые любили обманывать, надувать людей и воровать. 

Отцом Глупости был царь богатства Плутос, а матерью Юность или Неотита. Верным другом глупости было себялюбие. Писатель описывает глупость как отсутствие ума и мышления, невежество, которые характерны всем людям. По словам писателя, глупость обладает 2 лицами, которые имеют отличия. Первое лицо – это премудрость, которая характерна ученым и богословам, монахам и кардиналам. Второе лицо – это сумасбродство, которым обладают поэты и творческие люди. Образ Глупости выражается жизненным опытом и мудростью.     

В данное произведение Эразм Роттердамский вложил все свои гуманистические идеи и взгляды. Гуманизм выражается резкой критикой общественных и современных установок и приоритетов. Доказав свою значимость и власть над всеми людьми, Глупость сравнивает себя с настоящим христианством.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Роттердамский — Похвала глупости. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Шмелёв Иван
• Краткое содержание Мериме Этрусская ваза

  Главный герой рассказа – Огюст Сен-Клер. Многие его друзья и знакомые испытывали к нему неприязнь в связи с тем, что он был весьма груб с теми, кто не нравился ему. Этот человек не верил, что между людьми могут складываться

• Краткое содержание Воробьёв Это мы, Господи!

  Наблюдая через окно разрушенного здания стекольного завода, лейтенант Сергей Костров, взятый в плен немцами, нехотя отвечал на их вопросы. Захватчики по коридорам доставили его в котельную, откуда раздавались стоны и ругательства русских солдат

• Краткое содержание Астафьев Царь рыба

  Pыбака Игнатьича односельчане уважали за его ум и готовность всем помочь, однако отмечали отсутствие искренности в его поступках. У героя было какое-то особенное чутье, позволившее ему стать самым умелым рыбаком в округе.

• Краткое содержание Лондон Маленькая хозяйка Большого дома

  Жизнь некоторых людей трагична с самого начала, и как говорят, лучше бы им не родиться вовсе. Одна девушка, весьма сильная характером и смелая, но очень большая неженка, как все аристократки

Жизнь и творчество Эразма Роттердамского. «Похвала глупости»

Жизнь и творчество Эразма Роттердамского. «Похвала глупости». — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//140/zhizn-i-tvorchestvo-erazma-rotterdamskogo-poxvala-gluposti/ (дата обращения: 5.09.2021)

В числе северных гуманистов фигура Эразма Роттердамского  (1469 — 1536) сегодня считается одной из наиболее интересных. Пожалуй, в начале XVI века в Европе не было другого мыслителя, ученого и писателя, который бы пользовался такой известностью и влиянием.

В самом деле, Эразм был наиболее ярким и влиятельным из северных гуманистов.  Родился в Роттердаме в 1469 году (исследователи называют и другие даты). Важно подчеркнуть незнатность его происхождения (он был незаконнорожденным сыном священника). Вероятно, именно последнее обстоятельство, а также то, что при отсутствии финансовых возможностей у него не было других вариантов, молодой Эразм поступает в  школу «братьев общей жизни» города Девентера, где испытывает значительное влияние начавшегося в Нидерландах в XV в. гуманистического движения. По завершении школы Эразм  в 1487-1488 годах становится монахом одного из монастырей, где получает возможность изучать труды античных и христианских авторов.

После Эразм поступает на службу к одному из епископов, и в начале 90-х годов добивается разрешения на поездку для совершенствования в богословии в Парижский университет.

На становление этико-политических идей молодого Эразма также повлияли его неоднократные путешествия в Англию (с 1499 года). В Англии Эразм становится членом небольшого кружка английских гуманистов, критически относящихся к католической церкви. В число членов этого кружка, помимо самого Эразма, входили такие известные личности, как теолог Джон Колет и будущий автор «Утопии» Томас Мор, ставший одним из ближайших друзей Роттердамца.

Принятие идейного пути гуманистического кружка Колета, по сути, было подготовлено для Эразма его воспитанием в Девентерской школе «братьев общей жизни».

Дальнейшую духовную эволюцию Эразма в кружке Колета нельзя понять без учёта воздействия на кружок идей флорентийских платоников. Особо значительную роль сыграла при этом идея Фичино и Пико делла Мирандола о «всеобщей религии», основывавшаяся на плптоновском представлении абстрактного бога, тяготевшем к пантеизму.

Эразм активно путешествует. Помимо Англии, он посещает Италию и другие страны Западной Европы. К началу 20-х годов Эразм Роттердамский становится широко известен в гуманистических и церковных кругах, а также при дворах некоторых европейских монархов, как писатель, свободный литератор.

Основные труды зрелого Эразма следующие: сатирический шедевр «Похвала глупости», большой том диалогов на разнообразную тематику «Разговоры запросто» (другое название «Домашние беседы»), трактаты «Воспитание христианского князя», «Язык, или Об употреблении языка на благо и во вред». Необыкновенный успех имела его книга «Христианский воин».

В 1517 г. Эразм впервые осуществил издание греческого текста Нового Завета с учеными комментариями параллельно с собственным новым переводом его на латынь, значительно уточненным по сравнению с предыдущими.

Все его труды поистине бесценны, но главный успех писателя выпал на долю маленькой книжки, которую сам он считал милым пустячком. Именно этот пустячок принес ему литературное бессмертие, более того актуальность в читательских кругах на все времена. Речь идет о написанной в 1509 г. «Похвале глупости», в которой с непередаваемым юмором рассматривается общество во всех его проявлениях, вскрывается суть жизни, счастья, знания, веры.

Это одновременно художественное произведение, философский трактат, психологическая и богословская работа. Композиционно же «Похвала глупости» — строгий образец ораторского искусства, блестящая пародия на схоластику и — неожиданно для ученого латиниста — высоко поэтический текст.

Осмеяно в ней, конечно, всё — от постели до веры. Это понятно. А вывод? А вывод таков: человек двойствен — наполовину от Бога, наполовину от черта, значит и выход для него в симбиозе глупости и мудрости, чего может достичь только просветленная душа, пользующаяся по своему усмотрению телесными органами, ибо ведь ничто человеческое ей не чуждо.

Античная и народная традиция в “Похвале Глупости”. Народная традиция – это традиция книг о глупцах, карнавальные шествия дураков во главе в Князем дураков, Папой-Дураком и Дурацкой Матерью и т.д. Античная традиция – форма панегирика.

Образ Глупости. Основной тезис здесь – переход глупости в мудрость и наоборот. Основываясь на этом, попытайтесь понять нижеследующее.

В первой части «Похвального слова» пародоксально заострена мысль: Глупость неопровержимо доказывает свою власть над всей жизнью и над всеми ее благами. Все возрасты и все сословия, все чувства и все интересы, все формы связей между людьми и всякая достойная деятельность обязаны ей своим существованием и своими радостями. Она основа всякого процветания и счастья. И тут невольно возникает вопрос: это в шутку или всерьез? Но весь облик гуманиста Эразма, во многом как бы прототипа Пантагрюэля Рабле, исключает безрадостный взгляд на жизнь как на сцепление глупостей.

Через всю первую «философскую» часть речи проходит сатирический образ «мудреца» и характеристика этого антипода Глупости оттеняет основную мысль Эразма. Отталкивающий и дикий внешний вид, волосатая кожа, дремучая борода, облик преждевременной старости (гл. 17). Строгий, глазастый, на пороки друзей зоркий, в дружбе пасмурный, неприятный (гл. 19). На пиру угрюмо молчит и смущает неуместными вопросами. Одним своим видом портит публике всякое удовольствие. Если вмешается в разговор, напугает собеседника, не хуже, чем волк. Если надо что-либо купить или сделать — это тупой чурбан, ибо он не знает обычаев. В разладе с жизнью рождается у него ненависть ко всему окружающему (гл.25). Враг всякой чувствительности, некое мраморное подобие человека, лишенное всех людских свойств. Не то чудовище, не то привидение, не знающее ни любви, ни жалости, подобно холодному камню. От него якобы ничто не ускользает, он никогда не заблуждается, все взвешивает по правилам своей науки, все знает, всегда собой доволен, один он свободен, он — все, но лишь в собственных помышлениях. Все, что случается в жизни, он порицает, словно безумие. Не печалится о друге, ибо сам никому не друг. Вот образ совершенного мудреца! Кто не предпочтет ему последнего дурака из простонародья (гл.30)

Это законченный образ схоласта, средневекового кабинетного ученого, загримированный согласно литературной традиции этой речи — под античного мудреца — стоика. Это рассудочный педант, ригорист и доктринер, принципиальный враг человеческой природы. Но с точки зрения живой жизни его книжная обветшалая мудрость — скорее абсолютная глупость.

Все многообразие человеческих интересов не сводится к одному знанию, тем более отвлеченному, оторванному от жизни книжному знанию. И если рассудок себя противопоставляет жизни, то его формальный антипод — глупость — совпадает со всяким началом жизни. Эразмова Мория есть поэтому сама жизнь. Она синоним подлинной мудрости, не отделяющей себя от жизни, тогда как схоластическая «мудрость» — синоним подлинной глупости.

Мория первой части — это сама Природа, которой нет нужды доказывать свою правоту «крокодиллитами, соритами, рогатыми силлогизмами и прочими диалектическими хитросплетениями» (гл.19). Желанию быть счастливыми люди обязаны любовью, дружбой, миром в семье и обществе. Воинственный угрюмый «мудрец», которого посрамляет красноречивая Мория, — это в своем роде весьма развитый псевдорационализм средневековой схоластики, где рассудок, поставленный на службу вере, педантически разработал сложнейшую систему регламентации и норм поведения. Убогому рассудку схоластов противостоит Мория — новый принцип Природы, выдвинутый гуманизмом Возрождения.

У Эразма наслаждение и истинная мудрость идут рука об руку. Похвала Глупости — это похвала разуму жизни. Чувственное начало природы и мудрость разума в цельной гуманистической мысли Возрождения не противостоят друг другу. Стихийно-материалистическое чувство жизни уже преодолевает христианский аскетический дуализм схоластики.

Мория Эразма — субстанция жизни в первой части речи — благоприятна для счастья, снисходительна и «на всех смертных равно изливает свои благодеяния». Чувства, порождения Мории, страсти и волнения направляют, служат хлыстом и шпорами доблести и побуждают человека ко всякому доброму делу.

Мория, как «поразительная мудрость природы» (гл.22), — это доверие жизни к самой себе, противоположность отвлеченной мудрости схоластов, которые навязывают жизни свои предписания. Поэтому ни одно государство не приняло законы Платона, и только естественные интересы (например, жажда славы) образовали общественные учреждения.

Мория природы на самом деле оказывается истинным разумом жизни, а отвлеченный «разум» официального учения — это безрассудство, сущее безумие. Мория — это мудрость, а казенная «мудрость» — худшая форма Мории, подлинная глупость. Чувства, которые нас обманывают, если верить фолософам, приводят к разуму; практика, а не схоластические писания, — к знанию; страсти, а не стоическое бесстрастие, — к доблести. Вообще «Глупость ведет к мудрости» (гл.30). Уже в заголовке и в посвящении (где сближены Мория и «столь далекий от ее существа» Томас Мор, Глупость и гуманистическая мудрость) проявляется вся парадоксальность «Похвального слова,» основанная на диалектическом взгляде автора, согласно которому все вещи сами по себе противоположны и «имеют два лица».

Вторая часть «Похвального слова» посвящена «различным видам и формам Глупости. Но легко заметить, что здесь незаметно меняется не только предмет, но и смысл, вкладываемый в понятие «глупость», характер смеха и его тенденция. Меняется разительным образом и самый тон панегирика. Глупость забывает свою роль, и, вместо того, чтобы восхвалять себя и своих слуг, она начинает негодовать на служителей Мории, возмущаться, разоблачать и бичевать «моринов». Юмор переходит в сатиру.

Предмет первой части — это «общечеловеческие состояния»: различные возрасты человеческой жизни, многообразные и вечные источники наслаждения и деятельности, коренящиеся в человеческой природе. Мория там совпадала поэтому с самой Природой и была лишь условной Глупостью — глупостью с точки зрения отвлеченного рассудка. Но все имеет свою меру, и одностороннее развитие страстей, как и сухая мудрость, переходит в свою противоположность. Уже глава 34, прославляющая счастливое состояние животных, которые не знают никакой дрессировки, никаких знаний и «подчиняются одной природе»,- двусмысленна. Значит ли это, что человек не должен стремиться «раздвинуть границы своего жребия», что он должен уподобиться животным? Не противоречит ли это как раз Природе, наделившей его интеллектом? Поэтому счастливое состояние, в котором пребывают дураки, юродивые и слабоумные, не убеждает нас следовать «скотскому бессмыслию» их существования (гл.35). «Похвальное слово Глупости» незаметно переходит от панегирика природе к сатире на невежество, отсталость, косность общественных нравов.

У Эразма глупость входит в состав всего живого, но в своем одностороннем «раздувании и распухании» она становится окостенелым свойством, «безумием» жизни. Глупость тогда переходит в различные маниакальные страсти: мания охотников, для которых нет большего блаженства, чем пение рогов и тявканья собак, мания алхимиков, азартных игроков (гл.39), суеверов, паломников ко святым местам (гл.40) и т.д. Здесь Мория жизни уже показывается с такими своими спутниками, как Анойя (Безумие), Мисопония (Лень), Комос (Разгул), Нигретос — Гипнос (Непробудный Сон), Трюфе (Чревоугодие) и т.д. (гл.9). И теперь мы вспоминаем, что она еще во вступлении отрекомендовалась как дочь паразитического Богатства и невежественной Юности, плод вожделения, зачатая в состоянии похмелья на пиру у богов (гл.7), вскормленная нимфами Опьянение и Невоспитанность (гл.8).

В первой части речи Мория как мудрость природы гарантировала жизни разнообразие интересов, движение и всестороннее развитие. Там она соответствовала гуманистическому идеалу «универсального» человека. Но безумствующая односторонняя глупость создает фиксированные, косные формы и виды человеческой жизни: сословие родовитых скотов, которые кичатся благородством происхождения (гл.42), или купцов — накопителей, «породу всех глупее и гаже» (гл.48), разоряющихся сутяг или наемных воинов, мечтающих разбогатеть на войне, бездарных актеров и певцов, ораторов и поэтов, грамматиков и правоведов. Филавтия, родная сестра Глупости, теперь показывает другое свое лицо. Она порождает самодовольство разных городов и народов, тщеславие тупого шовинизма и самообольщения (гл.43). Счастье лишается своего объективного основания в природе всего живого, оно уже теперь «зависит от нашего мнения о вещах… и покоится на самообмане» (гл.45). Как мания, оно уже субъективно и всяк по-своему с ума сходит, находя в этом свое счастье. Как мнимая «глупость» природы, Мория была связью всякого человеческого общества, теперь, как доподлинная глупость предрассудков, она, напротив, разлагает общество. Особенно достается в этой части церковникам.

Особенности смеха. Смех = народно-карнавальный смех + сатира (о сатире см. выше, она во второй части произведения). Народно-карнавальный смех – в первой. Народно-карнавальный смех направлен не на дискредитацию, а на комическое удвоение мира.

30.06.2018, 2126 просмотров.

Похвала глупости — Эразм Роттердам (1469-1536)

Глупость говорит: пусть грубые смертные истолковывают ее как им заблагорассудится, она осмеливается утверждать, что ее божественное присутствие, единственное, веселит богов и людей. А теперь я скажу славное слово Глупости.
Кто, как не глупость, должен стать трубачом своей славы? В конце концов, ленивые и неблагодарные смертные, усердно поклонявшиеся ей и охотно наслаждающиеся ее благами на протяжении стольких веков, не удосужились воздать хвалой похвале Глупости в благодарственной речи.И вот оно, Глупость, щедрое подчинение всех благ, которые латиняне называют Стултиусом, а греки, Морийя, сами себя защищают перед всеми во всей красе.
Итак, поскольку не всем известно, что это за происходит, то, призывая на помощь Муз, в первую очередь излагает глупость своей генеалогии. Ее отец — Плутон, о котором не будут рассказывать Гомер, Гесиод и даже сам Юпитер, и есть один-единственный отец богов и людей. Кому он нравится, то не Юпитер с его громом.И родилась глупость, говоря словами Гомера, не в носу унылого брака, а из вожделения свободной любви. А в то время ее отец был умным и веселым, безнадежным с юности, а тем более из-за нектара, который он изрядно испек на пиршестве богов.
Глупость родилась на тех счастливых островах, где не сеют, не падают, а собираются в закромах. На этих островах нет возраста или болезней, и вы не увидите там, на полях нет ведьм, бобов и прочего мусора, а есть только лотосы, розы, фиалки и гиацинты.И ребенок спросил своих кисок у двух милых нимф — Methe-Drunkenness и Apedy-Imperfection. Теперь они в свите товарищей и кусачков Глупости, а с ними и Колакия-Лест, и Лета-Забвение, и Мисопония-Лен, и Гедона-Наслаждение, и Аноия-Безумие, и Трипе-Червогогоде. Но есть еще два бога, которые запутались в танце девушек: Комос-Разгул и Негретос Гипнос-Беспроблемный сон. С помощью этих верных слуг Глупец подчиняется всему человеческому роду и отдает приказы самим императорам.
Узнав, что это за, какое воспитание и что такое свита глупости, отрасти свои уши и обратите внимание на пользу, которую он дает богам и людям, и насколько широко распространяется его божественная сила.
Прежде всего — что может быть милее и драгоценнее самой жизни? Но к кому, как не к Глупости, обратиться мудрец, если вдруг захочет стать отцом? Ведь скажите по совести, какой муж согласился бы поставить на грань брака, если по обычаю мудрецов мы предварительно взвесили все невзгоды супружеской жизни? А какая женщина призналась бы мужу, если бы думала и задумывалась об опасностях и горестях родов и трудностях воспитания детей? Итак, только благодаря пьяной и забавной игре в Глупость рождаются зловещие философы и порфировые монархи, и тройные выдающиеся первосвященники, и даже все многочисленные орды поэтических богов.
Мало того, все, что есть в жизни приятного, — это еще и дар Глупости, и теперь это будет доказано. Какой была бы жизнь на земле, если бы она была лишена своих удовольствий? Сами стоики не отворачиваются от удовольствий. Ведь что остается в жизни, кроме печали, скуки и невзгод, если не любоваться ею с небольшим удовольствием, то есть глупостью ее не морочить?
Первые годы — самый веселый и веселый возраст в жизни человека.Как объяснить нашу любовь к детям, если не тем, что мудрость окружила младенцев привлекательной оболочкой бессмыслицы, которая харизмой родителей вознаграждает их за дела, а малышам дарит необходимую им любовь и опеку.
За детством должна следовать юность, В чем источник очарования юности, как не в Глупости? Чем меньше мальчик понимает милосердие Глупости, тем приятнее он всем и каждому. И чем больше человек удаляется от Глупости, тем меньше ему остается дожить до мучительной старости.Никто из смертных не выдержал бы старости, если бы Глупость не пожалела несчастных и не поспешила им на помощь. Благодаря ее изяществу старших можно считать безумными товарищами, приятными друзьями и даже принять участие в веселой беседе.
А какие уродливые сунниты изучают философию! Не в силах стать молодыми людьми, они уже состарились, тернистые мысли иссушили их жизненные соки. Но дураки же гладкие, с белой кожей, с медовой кожей, настоящая свинка акара, они никогда не испытают бремени старости, если они не заразятся от общения с умными людьми.Не зря народная пословица учит, что только глупость может удержать стремительную молодежь и избавиться от старомодной снисходительности.
И, собственно, не найти на земле ни веселья, ни счастья, которое не было бы подарком глупости. Мужчины, рожденные для государственных дел и поэтому получившие лишние капли ума, объединяются с женщиной, непонятным и глупым рогатым скотом, но забавным и милым, так что у нее есть своя идиосинкразия и подслащивает устрашающая важность мужской ум.Известно, что женщина навсегда останется женщиной, то есть дурой, но что их привлекает в мужчинах, как не глупость? В Глупости женщин — высшее блаженство мужчин.
Однако многие мужчины находят наивысшее блаженство в потогонных мастерских. Но разве можно представить веселое застолье без приправы глупостью? Стоит ли обременять матку снегом и вкусностями, если при этом глаза, уши и дух не радуются смеху, играм и шуткам? А именно по глупости все это идет на пользу человечеству.
А может есть люди, которые радуются только общению с друзьями? Но здесь не обойдется без глупости и легкомыслия. Что там толковать! Сам Купидон, виновник и родитель всякого сближения людей, разве он не слеп и не кажется прекрасным уродливым? Бог бессмертен, сколько бы повсюду было разводов или чего хуже, если бы мужья и жены не были одеты и не облегчили свою семейную жизнь с помощью лести, шуток, беззаботности, заблуждений, притворства и прочих товарищей по глупости !
Одним словом, без глупости никакое общение не было бы приятным и прочным: народ не мог давно снести своего государя, хозяин — рабыню, горничную — даму, учительницу — ученицу, жену — мужа. Хозяин — домовладелец, если они не взращивали друг друга медом глупости.
Впусти мудреца на пир — и он тут же пустится на всех с мрачным молчанием или неуместным расспросом. Позови его на танцы — он набухнет, как верблюд. Возьмите его с собой на какое-нибудь зрелище — оно доставит публике всевозможные удовольствия. Если в разговор вмешивается мудрый человек — все боятся не хуже волка.
Но обратимся к науке и искусству. Не может быть никаких сомнений в том, что у любого предмета есть два лица, и эти лица совершенно не похожи друг на друга: под красотой — позор, под обучением — невежество, под забавой — грусть, с умом — вред.Исключить ложь — значит испортить всю идею, ведь именно лицедизм и вычурность завораживают зрение зрителей. Но даже вся человеческая жизнь — не что иное, как комедия, в которой люди, схватившись за лица, разыгрывают все свои роли. И все любят и балуют дураков. Но суверены, любящие своих глупцов, без всякого сомнения, более чем глупые мудрецы для последних двух языков, из которых один говорит правду, а другой говорит в зависимости от времени и обстоятельств. Истина сама по себе характеризуется непреодолимой притягательной силой, если только к ней не примешано ничего оскорбительного, но только глупцам дарована способность богов говорить правду, никого не оскорбляя.
Все счастливее сумасшедшего. Люди, которые любят рассказы о фальшивых знамениях и чудесах, спеклись из этого теста, и никоим образом они не могут слушать басни о привидениях, лемурах, уроженцах этого света и тому подобное; и чем более расходятся эти истины, тем больше вероятность, что они поверят. Однако нельзя не упомянуть и тех, кто, читая ежедневно семь стихов из священной Псалтири, подразумевает для себя вечное блаженство. Ну можно я дурак?
А почему люди у святых спрашивают о том, что не имеет ничего общего с Глупостью? Взгляните на благодарственные подношения, которыми украшены стены других храмов вплоть до самой крыши — заметите ли вы среди них хотя бы одно пожертвование для избавления нас от глупости, ведь носильщик стал немного умнее бревен? Приятно думать, что все люди откажутся, но только не от Мории.
Глупостью заражено не только большинство людей, но и целые народы. И здесь в самоисключении британцы заявляют исключительные претензии на телесную красоту, музыкальное искусство и хороший стол. Французы проявляют к себе только приятную вежливость. Итальянцы завоевали первенство в изящной литературе и красноречии, и поэтому они находятся в таком сладком соблазне, что из всех одних только смертных они сами не считаются варварами. Испанцы ни с кем не согласны отказываться от воинской славы.Немцы могут похвастаться высоким ростом и знанием магии. Рука об руку с самозаточкой идет лесть. Это благодаря ей делает к себе всех приятнее и милее, но в этом — высшее счастье. Лесть — мед и приправа во всяком общении между людьми.
Говорят, ошибиться — несчастье; напротив, не ошибитесь — это величайшее несчастье! Счастье зависит не от самих вещей, а от нашего мнения о вещах, а знание часто забирает радость жизни.Если муж крайне уродлив, а его муж кажется достойным противником Венеры, то разве не все так, как если бы она была поистине красавицей?
Значит, либо нет разницы между мудрецами и дураками, либо положение дураков не на пример выгоднее. Во-первых, их счастье, основанное на обмане или самообмане, обходится им намного дешевле, а во-вторых, они могут поделиться своим счастьем с большинством других людей.
Многие люди всем обязаны глупостью. Среди них есть грамматики, риторика, юристы, философы, поэты, ораторы и особенно те, кто пишет на бумаге разные дураки, ибо тот, кто пишет на академической основе, заслуживает больше сожалений, чем зависти.Посмотрите, как мучаются эти люди: добавляют, меняют, вычеркивают, потом, спустя девять лет, печатают, они все еще недовольны собственной работой. Добавьте к этому расстроенное здоровье, увядшую красоту, близорукость, ранний возраст, и вы не будете все перечислять. И наша мудрость будет считать себя вознагражденной, если двое или трое слепых ученых будут хвалить его. Напротив, как счастлив писатель, послушный внушениям Глупости: он не будет беспокоиться по ночам, но он пишет все, что шепчет себе в голову, без всякого риска, за исключением нескольких денег, потраченных на бумагу, и зная заранее, что чем больше чепухи будет в его писаниях, тем больше это понравится большинству, то есть всем глупцам и невежественным.Но тем веселее, когда дураки начинают хвалить дураков, невежды — невежды, когда они взаимно прославляют друг друга в лестных посланиях и стихах. Что до богословов, лучше не трогать это ядовитое растение, хотя они тоже в большом долгу Глупости.
Однако никто не должен забывать меру и границу, и потому говорит Глупость: «Будьте добры, приклеивайтесь, живите, пейте, благоговейные сообщники мудрецов Мории».

НазадСодержаниеФорвард

анализ и история создания Эразм Роттердамский восхваление глупости основная идея

Со слов самого Эразма мы знаем, как ему пришла в голову идея «Похвала глупости».

Летом 1509 года он покинул Италию, где провел три года, и отправился в Англию, куда его пригласили друзья, так как им казалось, что в связи с восшествием на престол короля Генриха VIII широкие перспективы для расцвета наук открывались.

Эразму было уже сорок лет. Европейскую известность принесли ему два издания его «Сказаний», трактат «Путеводитель по христианскому воину», переводы древних трагедий, но его финансовое положение оставалось шатким (пенсии, которые он получал от двух покровителей, выплачивались крайне неравномерно).Однако его странствия по городам Фландрии, Франции и Англии, и особенно годы пребывания в Италии, расширили его кругозор и освободили его от педантизма кабинетного обучения, присущего раннему германскому гуманизму. Он не только изучил рукописи богатых итальянских книгохранилищ, но и увидел жалкую изнанку пышной культуры Италии начала 16 века. Гуманисту Эразму приходилось время от времени менять место жительства, спасаясь от гражданских волнений, раздирающих Италию, от соперничества городов и тиранов, от войн папы с французским вторжением в Италию.В Болонье, например, он стал свидетелем того, как воинственный Папа Юлий II в военных доспехах в сопровождении кардиналов вошел в город, победив врага через брешь в стене (имитируя римских цезарей), и это зрелище настолько неприлично. в чине наместника Христа. вызвал у Эразма горе и отвращение. Впоследствии он недвусмысленно записал эту сцену в своей «Похвале глупости» в конце главы, посвященной первосвященникам.

Впечатления от пестрой ярмарки «будней смертных», где Эразму пришлось выступить в роли наблюдателя и «смеющегося» философа Демокрита, теснились в его душе по дороге в Англию, чередующиеся с картинами близкой встречи с друзьями — Т.Еще, Фишер и Колет. Эразм вспомнил свою первую поездку в Англию двенадцатью годами ранее, научные споры, разговоры о древних писателях и анекдоты, которые так любил его друг Т. Мор.

Так возникла неординарная концепция этого произведения, в котором прямые наблюдения за жизнью как бы проходили через призму античных воспоминаний. Чувствуется, что мадам Глупость уже прочитала «Изречения», опубликованные годом ранее в новом расширенном издании в знаменитой типографии Альды Манузии в Венеции.

В доме Мора, где остановился Эразм по прибытии в Англию, за несколько дней, почти как импровизация, было написано это вдохновенное произведение. «Мория», как выразился один голландский критик, «родилась, как и ее мудрая сестра Минерва Паллас»: она вышла во всеоружии из головы своего отца.

Как и во всей гуманистической мысли и во всем искусстве эпохи Возрождения — той стадии развития европейского общества, которая отмечена влиянием античности — две традиции встречаются и органично сливаются в «Похвале безрассудства» — и это видно уже в названии книги.

С одной стороны, сатира написана в форме «хвалебного слова», культивируемого древними писателями. Гуманисты возродили эту форму и нашли ее во множестве применений. Иногда к этому их подталкивала зависимость от меценатов, и сам Эразм не без отвращения, как он признает, написал в 1504 году такое панегирик Филиппу Красивому, отцу будущего императора Карла V. При этом даже в древние времена искусственность этих лестных риторических упражнений — «грубая девушка», как называл ее Люциан, породила жанр пародийного хвалебного слова, образец которого нам оставил, например, тот же Люциан («Хвала мухе»).Жанр иронической хвалебной речи (вроде известной «Похвалы подагре» нюрнбергского друга Эразма В. Пиркхаймера) внешне примыкает к «Похвале глупости».

Но гораздо более значительным является влияние Люциана на универсальный критический дух этой работы. Люциан был самым любимым писателем среди гуманистов, а Эразм, его поклонник, переводчик и издатель, не случайно заслужил среди современников репутацию нового Люциана, что для одних означало остроумного врага предрассудков, для других — опасного атеиста.Эта слава закрепилась за ним после публикации «Похвалы».

С другой стороны, тема Безумия, царящего над миром, — не случайный предмет похвалы, как это обычно бывает в комических панегириках. Сплошной линией эта тема проходит через поэзию, искусство и народный театр 15-16 веков. Любимая достопримечательность города позднего средневековья и эпохи Возрождения — карнавальные «шествия дураков», «беззаботные парни» во главе с Князем дураков, Папой-дураком и дурацкой матерью, шествия ряженых с изображением Государства, Церкви, Науки, Правосудия. , Семья.Девиз этих игр — «Дураков бесчисленное множество». Во французских «soti» («дурачество»), голландских фарсах или немецких «fastnacht games» («Масленичные игры») царила богиня Глупости: дурак и его товарищ шарлатан в различных обличьях представляли все многообразие жизненных ситуаций и условий. . Весь мир «дурачился». Та же тема проходит через литературу. В 1494 году вышла поэма немецкого писателя Себастьяна Брандта «Корабль дураков» — чудесная сатира, имевшая колоссальный успех и переведенная на ряд языков (в латинском переводе 1505 года, за 4 года до этого). создание «Похвального слова глупости», которое мог бы прочитать Эразм).Этот сборник более сотни видов глупости в своей энциклопедической форме напоминает работы Эразма. Но сатира Брандта по-прежнему является полусредневековым, чисто дидактическим произведением. Намного ближе к «Благодарности» тон свободной от морализаторства веселой народной книги «Till Eilenspiegel» (1500 г.). Ее герой, замаскированный под дурака, буквально исполняя все, что ему говорят, проходит через все классы, все социальные круги, издеваясь над всеми слоями современного общества. Эта книга уже знаменует рождение нового мира.Мнимая глупость Тиля Эйленшпигеля лишь обнаруживает глупость, царящую над жизнью, — патриархальную ограниченность и отсталость сословия и системы гильдий. Узкие рамки этой жизни сузились для лукавого и веселого героя народной книги.

Гуманистическая мысль, провожающая уходящий мир и оценивающая зарождающееся новое, в его самых живых и великих творениях, часто стоит рядом с этой «дурацкой» литературой — и не только в германских странах, но и во всей Западной Европе.В великом романе Рабле мудрость одета в шутовство. По совету шута Трибуле пантагрюэлисты идут к оракулу Божественной Бутылки, чтобы разрешить все свои сомнения, ибо, как говорит Пантагрюэль, часто «другой дурак научит умного». Мудрость трагедии «Король Лир» выражает шут, а сам герой видит его взор только тогда, когда впадает в безумие. В романе Сервантеса идеалы старого общества и мудрость гуманизма причудливо переплетаются в голове полубезумного идальго.

Конечно, тот факт, что разум вынужден действовать под дурацкой шапкой с бубенчиками, отчасти является данью классово-иерархическому обществу, где критическое мышление должно носить маску шутки, чтобы «говорить правду. короли с улыбкой «. Но в то же время эта форма мудрости имеет глубокие корни в конкретно-исторической почве переходной эпохи.

Для массового сознания периода величайшей прогрессивной революции, пережитой человечеством ранее, не только многовековая мудрость прошлого теряет свой авторитет, обращаясь в свою «глупую» сторону, но и зарождающаяся буржуазная культура еще не имела время, чтобы стать привычным и естественным.Вопиющий цинизм внеэкономического принуждения эпохи первоначального накопления, разложения естественных связей между людьми представляется массовому сознанию, как и гуманистам, одним и тем же царством «безрассудства». Глупость правит прошлым и будущим. Современная жизнь — их совместная — настоящая ярмарка дураков. Но природа и разум также должны, если они хотят, чтобы их голос был услышан, облачились в клоунскую маску. Так возникает тема «глупость воцарилась над миром».Для эпохи Возрождения это означает здоровое недоверие ко всем устаревшим устоям и догмам, издевательство над всяким претенциозным доктринерством и инерцией как гарантией свободного развития человека и общества.

В центре этой «дурацкой литературы», поскольку наиболее значительным ее произведением в лукианской форме является книга Эразма. Не только по содержанию, но и по способу освещения он передает колорит своего времени и свой взгляд на жизнь.

Здесь уместно вспомнить «Утопию» друга Эразма Томаса Мора, опубликованную через пять лет после «Похвалы глупости», которая во многих отношениях близка к «Похвале глупости».Современники чувствовали идейно-стилистическую связь «Утопии» с «Похвальным словом безрассудства», и многие даже были склонны приписывать авторство критической первой части «Утопии», разоблачивавшей «безрассудство» нового порядка безрассудства. вещи, Эразму. Имея литературные корни, гуманистическое творчество Моры также восходит к античности, но не к Люциану, а к диалогам Платона и коммунистическим идеям его «Государства». Но при всем своем содержании «Утопия» связана с современностью — социальными противоречиями аграрной революции в Англии.Сходство основной идеи поразительнее: кое-где есть некая «мудрость наизнанку» по сравнению с господствующими идеями. Общее процветание и счастье разумного порядка в Утопии достигается не разумным накоплением богатства, а отменой частной собственности — это звучало не менее парадоксально, чем речь Мории. Известно, что Эразм участвовал в первых выпусках «Утопии», к которым он снабдил предисловие.

Композиция «Похвала глупости» отличается внутренней гармонией, несмотря на некоторые отклонения и повторы, которые позволяет себе Мория, выкладывая в небрежной импровизации, как и положено Глупости, то, что «взбудоражило его голову».»Книга открывается большим вступлением, в котором Глупость передает тему своей речи и представляет себя аудитории. За ней следует первая часть, доказывающая» универсальную «, универсальную силу Глупости, уходящую корнями в самую основу жизни и в человеческой природе. Вторая часть представляет собой описание различных типов и форм Глупости — ее дифференциации в обществе от низших слоев людей до высших слоев знати. Эти основные части, где представлена ​​картина жизни, как она есть данного, следует заключительная часть, где идеал блаженства — жизнь такой, какой она должна быть — также оказывается высшей формой безумия вездесущей Мории (В первоначальном тексте «Достойных Похвалы» нет подразделов: принятое разделение на главы не принадлежит Эразму и впервые появляется в издании 1765 г.).

Для новейшего читателя, веками оторвавшегося от аудитории Эразма, наибольший интерес представляет, наверное, первая часть «Похвалы», покоряющая неувядающей свежестью парадоксально обостренной мысли и богатством тонких оттенков. Глупость неопровержимо доказывает свою власть над всей жизнью и всеми ее благами. Все возрасты и все чувства, все формы связей между людьми и любая достойная деятельность обязаны этому своим существованием и своими радостями. Она — основа всего благополучия и счастья.Это шутка или серьезно? Невинная игра разума для развлечения друзей или пессимистическое «опровержение веры в разум»? Если это шутка, то, как сказал бы Фальстаф, она зашла слишком далеко, чтобы быть смешной. С другой стороны, весь облик Эразма не только как писателя, но и как человека — общительного, снисходительного к человеческим слабостям, хорошего друга и остроумного собеседника, человека, которому не было чуждо ничего человеческого, любителя добра. Еда и тонкий знаток книги исключает мрачный взгляд на жизнь, как на когти глупости, где только мудрец может, следуя примеру Тимона, бежать в пустыню (гл.XXV). Внешний вид этого гуманиста был во многом прообразом Пантагрюэля Рабле (Рабле переписывался со своим старшим современником Эразмом и в письме к нему от 30 ноября 1532 года — это год создания Пантагрюэля! — назвал его своим ». отец »,« Источник всего творчества нашего времени »).

Сам автор (в предисловии и в последующих письмах) дает противоречивый и уклончивый ответ на этот вопрос, полагая, очевидно, что sapienti sat — «достаточно мудрый» и читатель сам способен в этом разобраться.Но если кардиналы развлекались «Похвалой чести» как шутовской уловкой, а Папа Лев X с удовольствием отмечал: «Я рад, что наш Эразм тоже иногда умеет дурачиться», то некоторые схоласты сочли нужным высказываются «в защиту» разума, доказывая, что раз Бог создал все науки, то «Эразм, приписывая эту честь Глупости, богохульствует». (В ответ Эразм с иронией принес два извинения этому «защитнику разума», некоему Ле Курюрье.) Даже среди его друзей некоторые посоветовали Эразму написать для ясности «палинод» (защита противоположного тезиса), что-то вроде «Похвала разуму» или «Похвала благодати» … нехватка таких читателей, как Т. Мора, ценившая юмор мысли Эразма. Любопытно, что новейшая буржуазная критика на Западе сталкивается с той же дилеммой, но в соответствии с реакционными тенденциями интерпретации культуры гуманизма и эпохи Возрождения, характерными для модернистских произведений, «Похвала безрассудству» все чаще интерпретируется в духе христианского мистицизма и прославление иррационализма.

Отметьте, однако, что эта дилемма никогда не существовала для непредубежденного читателя, который всегда видел в творчестве Эразма в хитро-пародийной форме защиту веселого свободомыслия, направленную против невежества во славу человечества и его мнение. Вот почему «Похвальное слово глупости» не нуждалось в дополнительном «палиноде», таком как «Похвала разуму» (любопытно название одного французского перевода «Слова», опубликованного в 1715 году: «Похвальное слово глупости» — по глупости потерял внешность, а в приятной форме показывает, как вернуть здравый смысл и разум »).

На протяжении всей первой «философской» части речи проходит сатирический образ «мудреца», а черты этого антипода Глупости оттеняют основную идею Эразма. Отвратительный и дикий вид, волосатая кожа, густая борода, вид преждевременной старости (Глава XVII). Строгий, глазастый, бдительный к порокам друзей, угрюмый, неприятный в дружбе (Глава XIX). На застолье хмуро молчит и сбивает всех с толку неуместными вопросами.Его внешний вид портит всякое удовольствие публике. Если он вмешается в разговор, то напугает собеседника не хуже волка. В несогласии с жизнью рождается ненависть ко всему окружающему (гл. XXV). Враг всех естественных чувств, своего рода мраморное подобие человека, лишенное всех человеческих свойств. То ли чудовище, то ли призрак, не знающий ни любви, ни жалости, как холодный камень. Ничто якобы не ускользает от него, он никогда не ошибается, он все тщательно взвешивает, все знает, всегда доволен собой; он один свободен, он все, но только в своих мыслях.Он осуждает все, что происходит в жизни, во всем видя безумие. Не горюет о друге, потому что сам никому не друг. Вот какой он есть, этот совершенный мудрец! Кто бы не предпочел ему последнего дурака из простого народа (гл. XXX) и т. Д.

Это законченный образ схоластика, средневекового кабинетного ученого, составленный — в соответствии с литературной традицией этого выступления — как древний мудрец-стоик. Это рациональный педант, принципиальный враг человеческой натуры.Но с точки зрения живой жизни его полуразрушенная книжная мудрость — это, скорее, абсолютная глупость.

Все многообразие конкретных человеческих интересов не может быть сведено только к знаниям, а тем более к абстрактным книжным знаниям, оторванным от жизни. Страсти, желания, действия, стремления, прежде всего стремление к счастью, как основа жизни, первичнее разума, и если разум противопоставляет себя жизни, то его формальный антипод — глупость — совпадает с каждым началом жизни.Эразмус Мория есть, следовательно, сама жизнь. Это синоним подлинной мудрости, которая не отделяет себя от жизни, в то время как схоластическая «мудрость» является продуктом подлинной глупости.

Речь Мориа в первой части внешне построена на софистической подмене абстрактного отрицания конкретной позитивной оппозицией. Страсть — не разум, желание — не разум, счастье — не причина, поэтому все это что-то неразумное, то есть глупость. Здесь Мориа пародирует софистику схоластических рассуждений.Глупость, считая «тупой блок», «какое-то мраморное подобие человека», что он истинный мудрец, а вся человеческая жизнь есть не что иное, как развлечение глупости (Глава XXVII), попадает в порочный круг хорошо известных софизм о критяне, утверждавшем, что все жители Крита лжецы. Спустя 100 лет эта ситуация повторится в первой сцене шекспировского «Макбета», где ведьмы выкрикивают: «Красивое мерзко, мерзкое прекрасно» (трагический аспект той же мысли Эразма о страстях, господствующих над человеком) .Доверие к пессимистической «мудрости» кое-где подорвано самим рангом этих обвинителей человеческой жизни. Чтобы вырваться из порочного круга, необходимо отбросить исходный тезис, в котором «мудрость» противопоставляет себя «неразумной» жизни.

Мория первой части — это сама Природа, которой не нужно доказывать свою правоту «крокодилами, соритами, рогатыми силлогизмами» и прочими «диалектическими хитросплетениями» (Глава XIX). Люди обязаны своим рождением не категориям логики, а желанию — желанию «сделать детей» (Глава XI).Люди обязаны своим желанием быть счастливыми любви, дружбе, миру в семье и обществе. Воинственная угрюмая «мудрость», которую посрамляет красноречивый Мориа, есть псевдоморализм средневековой схоластики, где разум, поставленный на службу вере, педантично разработал сложнейшую систему правил и норм поведения. Мория, новый принцип природы, выдвинутый гуманизмом Возрождения, противопоставляется аскетическому разуму дряхлого средневековья, стареющей мудрости хранителей жизни, маститых докторов богословия.Этот принцип отражал всплеск жизнеспособности европейского общества в период зарождения новой буржуазной эры.

Жизнерадостная философия речи Мории часто вызывает в памяти романизм раннего Возрождения, комические ситуации которого, кажется, суммированы в изречениях «Безумия». Но еще ближе к Эразму (особенно по тональности) роман Рабле. И как в «Гаргантюа и Пантагрюэль» «вино» и «знание», физическое и духовное, неразделимы, как две стороны одного и того же, так и в Эразме удовольствие и мудрость идут рука об руку.Хвала глупости — это хвала разуму жизни. Чувственный принцип природы и мудрость не противопоставляются друг другу в целостной гуманистической мысли Возрождения. Стихийное материалистическое чувство жизни уже преодолевает христианский аскетический дуализм схоластики.

Как и в философии Бэкона, «чувства непогрешимы и составляют источник всех знаний», а подлинная мудрость ограничивается «применением рационального метода к сенсорным данным», так и в чувствах Эразма, порожденных Морией, — страсть и волнение. (то, что Бэкон называет «стремлением», «духом жизни»), они служат кнутом и шпорами доблести и побуждают человека к любому доброму делу (гл.ХХХ).

Мория, как «удивительная мудрость природы» (гл. XXII), есть уверенность жизни в себе, противоположность безжизненной мудрости схоластов, навязывающих жизни свои предписания. Следовательно, ни одно государство не приняло законы Платона, и только естественные интересы (например, стремление к славе) сформировали общественные институты. Глупость создает государство, поддерживает власть, религию, правительство и суд (Глава XXVII). В основе жизни лежит не простота геометрической линии, а игра противоречивых устремлений.Это театр, в котором действуют страсти, и каждый играет свою роль, а сварливый мудрец, требующий, чтобы комедия не была комедией, — безумец, забывающий основной закон праздника: «Либо пей, либо уходи» (гл. XXIX). Освобождающий пафос мысли Эразма, защищающий молодые ростки жизни от вмешательства «нежелательной мудрости», обнаруживает веру в свободное развитие, характерное для гуманизма Возрождения, сродни идеалу жизни в Телемском монастыре Рабле с его творчеством. девиз «Делай, что хочешь.«Мысль Эразма, связанная с началом эпохи буржуазного общества, все еще далека от более поздней (17 век) идеализации неограниченной политической власти как ведущего и регулирующего центра общественной жизни. И сам Эразм держался подальше от» великолепное ничтожество дворов »(как он выражается в одном из своих писем), а должность« королевского советника », предоставленная ему императором Карлом V, была не более чем почетной и прибыльной синекурой. Недаром Эразм из Роттердама, бюргер по происхождению, добившись европейской известности, отвергает лестные приглашения европейских монархов, предпочитая самостоятельную жизнь в «свободном городе» Базеле или в голландском культурном центре Лувен.Традиции независимости, отстаиваемые городами его родной страны, несомненно, в определенной степени подпитывают взгляды Эразма. Философия его Мории уходит корнями в историческую обстановку абсолютизма, который еще не победил.

Эта философия пронизана стихийной диалектикой мышления, в которой дает о себе знать объективная диалектика исторической революции во всех сферах культуры. Все начинания перевернуты и обнажены наизнанку: «Любая вещь имеет два лица… и эти лица ни в коем случае не похожи друг на друга. Снаружи как бы смерть, но загляни внутрь — ты увидишь жизнь, и наоборот, смерть скрыта под жизнью, под красотой — позором, под изобилием — жалкой нищетой, под стыдом — славой, под ученостью — невежеством, под властью — убожество, под знатностью — подлость, под весельем — печаль, под достатком — неудача, под дружбой — вражда, под выгода — вред »(гл. XXIX). Официальная репутация и истинное лицо, внешний вид и сущность всего на свете противоположны.Мория природы на самом деле оказывается истинной причиной жизни, а абстрактная причина официальных «мудрецов» — безумие, чистое безумие. Мория — это мудрость, а официальная «мудрость» — худшая форма Мории, настоящая глупость. Чувства, которые, по мнению философов, обманывают нас, ведут к разуму, практике, а не схоластические сочинения — к знаниям, страсти, а не стоическое бесстрастие — к доблести. В общем, глупость ведет к мудрости (гл. XXX). Уже из названия и из посвящения, где Мориа и Томас Мор, «столь далекие по сути, собраны вместе, глупость и гуманистическая мудрость, весь парадокс« Похвального слова »коренится в диалектическом взгляде, согласно которому все вещи сами по себе противоречивы и «двуличны»… Философский юмор Эразма обязан всей своей прелестью этой живой диалектике.

Жизнь не терпит односторонности. Следовательно, рациональному «мудрецу» — доктринеру, схоласту, педагогу, стремящемуся все привести в соответствие с бумажными нормами и повсюду теребящемуся одним и тем же меркам, нет места ни на застолье, ни в любовной беседе, ни за прилавком. . Веселье, удовольствие, практика повседневных дел имеют свои особые законы, их критерии там не применимы. Все, что ему остается, — это самоубийство (гл.XXXI). Односторонность абстрактного принципа убивает все живое, ибо он не терпит разнообразия жизни.

Следовательно, пафос творчества Эразма направлен прежде всего против ригоризма внешних формальных предписаний, против доктринерства «мудрецов». Вся первая часть речи построена на контрасте между живым деревом жизни и счастья и сухим деревом абстрактного знания. Эти непримиримые всезнающие стоики, эти болваны готовы все подогнать под общие нормы, отнять у человека все радости.Но вся правда конкретна. У всего есть свое место и время. Этому стоику придется отказаться от своей мрачной важности и подчиниться сладкому безумию, если он хочет стать отцом (Глава XI). Осмотрительность и опыт подходят для зрелости, но не для детства. «Кому не будет противен мальчик с умом взрослого и не похож на чудовище?» Люди обязаны счастливой старостью небрежности и беспечности (Глава XIII). Игры, прыжки и всякие «дурачества» — лучшая приправа к застольям: вот они на своем месте (Глава XVIII).А забвение так же полезно для жизни, как память и опыт (Глава XI). Снисходительность, терпимость к чужим недостаткам, а не глазастая строгость — основа дружбы, мира в семье и любых связей в человеческом обществе (гл. XIX, XX, X XI).

Практическая сторона этой философии — яркий широкий взгляд на жизнь, отвергающий все формы фанатизма. Этика Эразма примыкает к эвдемонистическим учениям древности, согласно которым естественное стремление к добру заложено в самой природе человека, а навязанная «мудрость» полна «недостатков», безрадостна, пагубна, непригодна ни для деятельности, ни для счастья. (Гл.XXIV). Самолюбие (Филавтия) похоже на сестру Глупости, но может ли ненавидящий себя любить кого-то? Самолюбие создало все искусства. Это стимул для всякого радостного творчества, стремления к добру (Глава XXII). В мысли Эразма здесь как бы очерчиваются позиции Ларошфуко, который нашел в гордости основу всего человеческого поведения и всех добродетелей. Но Эразм далек от пессимистического вывода моралиста 17 века и скорее предвосхищает материалистическую этику 18 века (например, учение Гельвеция о творческой роли страстей).Для Эразма Филавтия — инструмент «удивительной мудрости природы», без гордости «ни одно великое дело не может сделать», потому что, как утверждает Панург у Рабле, человек стоит столько, сколько ценит самого себя. Вместе со всеми гуманистами Эразм разделяет веру в свободное развитие человека, но особенно ему близок простой здравый смысл. Он избегает излишней идеализации человека, фантазии его переоценки, как односторонности. У Филавтии тоже «два лица». Она стимул к развитию, а она (там, где не хватает даров природы) — источник самодовольства и «что может быть глупее»… нарциссизм? »

Но эта — собственно сатирическая — сторона мысли Эразма больше развивается во второй части речи Мории.

Вторая часть« Похвального слова »посвящена« различным видам и формам »Глупости. .Но легко увидеть, что здесь незаметно меняется не только предмет, но и смысл, заложенный в понятие «глупость», природа смеха и его склонность. Сам тон панегирика также резко меняется. Глупость забывает свою роль, и вместо того, чтобы хвалить себя и своих слуг, он начинает возмущаться слугами Мории, разоблачать и бичевать.Юмор превращается в сатиру.

Предмет первой части — «универсальные» состояния: разные возрасты человеческой жизни, разнообразные и вечные источники удовольствия и активности, уходящие корнями в человеческую природу. Следовательно, Мория совпадала с самой природой и была лишь условной глупостью — глупостью с точки зрения абстрактного разума. Но всему есть своя мера, и одностороннее развитие страстей, как сухая мудрость, оборачивается своей противоположностью. Уже глава XXXV, воспевающая счастливое состояние животных, не знающих никакой дрессировки и подчиняющихся одной природе, неоднозначна.Значит ли это, что человек не должен стремиться «раздвигать границы своей участи», он должен уподобиться животным? Не противоречит ли это природе, наделившей его разумом? Следовательно, глупцы, шуты, глупцы и слабоумные, хотя и счастливы, все же не убедят нас следовать звериной глупости их существования (Глава XXXV). «Похвала глупости» незаметно переходит от панегирика к природе в сатиру на невежество, отсталость и инертность общества.

В первой части выступления Мория, как мудрость природы, гарантировала жизни разнообразие интересов и всестороннее развитие.Там она соответствовала гуманистическому идеалу «универсального» человека. Но безумная односторонняя Глупость создает навсегда замороженные формы и виды: класс родовитых енотов, хвастающихся знатным происхождением (гл. XLII) или купеческим накопительством, — порода всех глупых и омерзительных (гл. XLVII1), разорившихся юристов или наемных воинов, мечтающих разбогатеть на войне, посредственных актеров и певцов, ораторов и поэтов, грамматиков и юристов. Филавтия, сестра Безумия, теперь показывает другое лицо.Он порождает самодовольство разных городов и народов, тщеславие глупого шовинизма (Глава XLIII). Счастье лишено своей объективной основы в природе, теперь оно полностью «зависит от нашего мнения о вещах … и держится на обмане или самообмане» (гл. XLV). Как и мания, Глупость уже субъективна, и каждый по-своему сходит с ума, находя в этом свое счастье. Явная «глупость» природы, Мория была связующим звеном каждого человеческого общества. Теперь же Мория, как подлинное безумие предрассудков, напротив, развращает общество.

Таким образом, общий философский юмор панегирика глупости заменяется социальной критикой современных обычаев и институтов. Теоретическая и, казалось бы, юмористическая полемика с древними стоиками, не без техники софистического остроумия доказывающая «недостатки» мудрости, уступает место красочным и едким бытовым зарисовкам и ядовитым характеристикам «невыгодных» форм современной глупости. Впоследствии многие из сатирических мотивов речи Глупости будут драматизированы в диалогах и своеобразных небольших комедиях, объединенных в «Домашние разговоры» (Диалоги «Кораблекрушение», «Беспечный обет» и «Паломничество» высмеивают паломников и обычаи клятвы святым; «Рыцарь без коня» — высокомерие знати; «Славное ремесло» — condottiere; «Разговор настоятеля и образованной женщины» — мракобесие монахов; «Похороны» — их вымогательство и соревнование с орденами, и т.п.).

Универсальная сатира Эразма здесь не щадит ни одного титула в человечестве. Глупость царит в народной среде, а также в придворных кругах, где среди королей и знати нельзя найти ни грамма здравого смысла (гл. LV). Независимость позиций Эразма, популярный здравый смысл, «которому он всегда остается верен», также отражаются в насмешках над дураками его собственного гуманистического лагеря, над «двуязычными» и «трехъязычными» педантами, над литературными филологами. , грамматики, подчиняющиеся любому слову древнего автора.Эразм в 1517 году организовал в Лувене «Школу трех языков», где впервые наряду с латинским, греческим и ивритом изучались языки, но, будучи энтузиастом изучения античности, он в то же время был враг подобострастия приверженцев античности как в сфере мысли, так и в стиле (Против них направлен его остроумный и едкий диалог «Киперонец» (1528 г.), с которым он нажил себе множество врагов). время, когда автор «Домашних разговоров» представляет собой произведение, по которому, несмотря на гонения со стороны церкви, ряд поколений выучил элегантную латынь — дал пример ясного, гибкого, легкого стиля, «который нравился всем, а не только ученых », — признает один из противников Эразма.дух его этики. И хотя все его произведения написаны на латыни, слово Эразма больше, чем кто-либо из гуманистов, повлияло на литературную речь новых европейских языков, сформировавшихся под влиянием неолатинской литературы. Эразмус привил своим стилем вкус к непринужденной «природе» разговорной речи. Он секуляризовал литературный язык и освободил его от педантизма схоластического и церковного исключения.

Сатира достигает своей максимальной остроты в главах, посвященных философам и теологам, монахам и монахам, епископам, кардиналам и первосвященникам (гл.LII-LX), особенно в колоритных характеристиках богословов и монахов, главных противников Эразма на протяжении всей его карьеры. Потребовалось немало мужества, чтобы показать миру «вонючее болото» богословов и гнусные пороки монашеских орденов во всей их красе! Папа Александр VI, — позже вспоминал Эразм, — однажды заметил, что он скорее обидит самого могущественного монарха, чем оскорбит это нищенское братство, правившее умами невежественной толпы. Монахи так и не смогли простить автора этих страниц «Похвалы глупости».Монахи были главными вдохновителями преследований Эразма и его сочинений. В конце концов они добились включения значительной части литературного наследия Эразма в список книг, запрещенных церковью и его французским переводчиком Беркеном — несмотря на покровительство короля! — кончил жизнь на костре (1529 г.). Популярная среди испанцев поговорка гласила: «Тот, кто плохо говорит об Эразме, — либо монах, либо осел».

Речь Мории в этих главах местами неузнаваема по тону.Место Демокрита, со смехом «наблюдающего за повседневной жизнью смертных», занимает уже возмущенный Ювенал, который «мутит выгребную яму тайных пороков» — а это противоречит первоначальному замыслу »выставлять напоказ смешное, а не смешное. мерзко »(предисловие Эразма ) … Когда Христос устами Мории отвергает эту новую породу фарисеев, заявляя, что он не признает их законы, ибо в то время это обещало блаженство не для капюшонов, не для молитв, не для поста, а только за дела милосердия, и, следовательно, простые люди, моряки и возчики, более угодные ему, чем монахи (гл.LIV), — пафос речи уже предвещает накал страстей эпохи Лютера.

Не осталось и следа былой шутливости Мории, доброжелательной к смертным. Условная маска Глупости спадает с лица оратора, и Эразм говорит прямо от своего имени, как «Иоанн Креститель Реформации» (словами французского философа-скептика конца 17 века П. Бейля). Новым в антимонашеской сатире Эразма является не разоблачение чревоугодия, обмана и лицемерия монахов — эти черты неизменно наделялись ими на протяжении трех столетий авторы средневековых рассказов или гуманистических новелл (вспомните, например, Боккаччо). Декамерон середины XIV века).Но там они представились умными негодяями, воспользовавшись глупостью верующих. Человеческая природа, несмотря на свое достоинство, дает о себе знать в их поведении. Поэтому Боккаччо и другие писатели веселятся, а рассказы об их выходках питают только здоровый скептицизм. В случае с Эразмом монахи злобны, мерзки и уже «вызвали единодушную ненависть» (гл. LIV). Сатира Эразма имеет иную историческую и национальную почву, чем сатира Боккаччо. Созрели условия для радикальных изменений, и необходима позитивная программа действий.Мория, защитница природы, в первой части своего выступления была в единстве с объектом ее юмора. Во второй части Мория, как и разум, отделена от предмета смеха. Противоречие становится антагонистическим и невыносимым. Чувствуется атмосфера назревшей реформации.

Это изменение тона и новые акценты второй половины «Похвалы» связаны, таким образом, с особенностями «Северного Возрождения» и с неизбежным расшатыванием основ ранее монолитной католической церкви.В германских странах вопрос церковной реформы стал узлом всей политической и культурной жизни. Здесь с Реформацией были связаны все великие события века: крестьянская война в Германии, анабаптистские движения, голландская революция. Но движение Лютера в Германии принимало все более односторонний характер: чисто религиозная борьба, вопросы религии на долгие годы затмили более широкие задачи преобразования общественной жизни и культуры. После подавления крестьянской революции реформация обнаруживает все большую ограниченность и не меньшую, чем католическая контрреформация, нетерпимость к свободе мысли, к разуму, которую Лютер объявил «блудницей дьявола».«Науки умерли там, где возникло лютеранство», — отмечает Эразм в 1530 году.

Сохранилась старая гравюра XVI века, изображающая Лютера и Гуттена, несущих ковчег религиозного раскола, а перед ними Эразм, открывающий процессию с танец. Она правильно определяет роль Эразма в подготовке дела Лютера. Кельнскими богословами была использована фраза: «Эразм отложил яйцо, которое вылупил Лютер». Но позже Эразм заметил, что он отказался от «цыплят подобной породы» .»

» Похвала глупости «, таким образом, стоит в конце недифференцированной стадии Возрождения и на пороге реформации.

Сатира Эразма заканчивается очень смелым заключением. После того, как глупость доказала свою власть над человечеством и над «всеми сословиями и условиями» современности он вторгается в святая святых христианского мира и отождествляет себя с самим духом религии Христа, а не только с церковью, как институтом, сила которого уже была доказана ранее. : Христианская вера сродни безумию, ибо высшая награда для людей — это безумие (гл.LXVI-LXVII), а именно счастье экстатического слияния с божеством.

Что означает этот кульминационный «код» хвалебной речи Мории? Он явно отличается от предыдущих глав, где Глупость приносит в свою пользу все свидетельства древних и бездну цитат из Священного Писания, толкуя их боком и наугад и не пренебрегая иногда самыми дешевыми софизмами. Эти главы явно пародируют схоластику «лукавых толкователей слов Священного Писания» и непосредственно примыкают к разделу о богословах и монахах.Напротив, в заключительных главах почти нет цитат, тон здесь кажется достаточно серьезным, а разрабатываемые положения выдержаны в духе ортодоксального благочестия, мы как бы возвращаемся к позитивному тону и прославлению «безумия». »первой части выступления. Но ирония «божественной Мории», пожалуй, более тонкая, чем сатира Мории — Разума и юмора Мории — Природы. Неудивительно, что это сбивает с толку новейших исследователей Эразма, видящих в этом настоящее прославление мистики.

Ближе к истине те непредубежденные читатели, которые увидели в этих главах «слишком свободный» и даже «богохульный дух». Несомненно, автор «Похвалы» не был атеистом, в чем его обвиняли фанатики обоих христианских лагерей. Субъективно он был более набожным верующим. Впоследствии он даже выразил сожаление, что закончил свою сатиру слишком тонкой и двусмысленной иронией, направленной против богословов как лукавых толкователей. Но, как сказал Гейне о «Дон Кихоте» Сервантеса, перо гения мудрее самого гения и выводит его за пределы, установленные его собственной мыслью.Эразм утверждал, что «Достойный Похвалы» — это та же доктрина, что и более раннее назидательное Руководство для христианского воина. Однако идейный лидер Контрреформации, основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола недаром жаловался, что чтение этого пособия в молодости ослабило его религиозное рвение и охладило пыл его веры. А Лютер, с другой стороны, имел право, по крайней мере на основании этих заключительных глав, не доверять благочестию Эразма, которого он называл царем двусмысленности.Мысль Эразма, как и автора «Утопии» (тоже далекой от атеизма), проникнутой широкой терпимостью, граничащей с безразличием в религиозных вопросах, оказала медвежью услугу церкви, находившейся на грани великого раскола. Заключительные главы «Достойной похвалы», где глупость отождествляется с духом христианской веры, свидетельствуют о том, что в европейском обществе, наряду с католиками и протестантами, наряду с Лойолой и Лютером, существовала третья сторона, гуманистическая партия » осторожные «умы» (Эразм, Рабле, Монтень), враждебные любому религиозному фанатизму.И именно эта пока еще слабая партия «сомневающихся», партия вольнодумцев, основанная на природе и разуме и отстаивающая свободу совести в настоящий момент религиозных страстей, исторически принадлежала будущему.

Долгий путь от полуденной Авзонии до туманного Альбиона через города и деревни средневековой Европы. Деревянные колеса катятся медленно, со скрипом. Лошади уныло блуждают, словно убаюкивают ритм собственных шагов, пока хлыст и громкий свист погонщика не заставляют их на минуту тронуться, перейти на рысь, а затем снова впасть в ленивый и сонный темп. .

Ломбардия. Перевал Шплюген позади. Долина Рейна простирается свободно. Певческий диалект итальянцев сменился тяжелой речью немцев. И путь еще далек. Какие мысли не посетят в дорожной скуке вынужденно праздный ум гонщика. И всадником, который решил пересечь континентальную Европу в 1509 году, чтобы предстать перед глазами нового короля Англии, только что взошедшего на престол под именем Генриха VIII, был не кто иной, как сам Дезидериус Эразм Роттердамский, самый Ученый муж, соратник и глава европейских гуманистов первой половины XVI века.

Почему он покинул тихие библиотеки Италии, где самоотверженно изучал древние рукописи, стирая пыль веков с латинских и греческих букв? Почему покинул гостеприимный дом венецианского возвещателя Альды Мануциуса? Почему он не принял соблазнительные приглашения кардинала Джованни Медичи, будущего Папы Льва X, соблазнившего его своей церковной карьерой и шляпой красного кардинала? «Его друзья позвали его в Англию, и среди них был дорогой его сердцу Томас Мор. «Небо смеется, земля радуется», — писал Эразм из Англии, прославляя нового государя и обещая невероятные блага гуманистам.

Пройдут

года, и голова друга Эразма — Томаса Мора, автора знаменитой «Утопии», по приказу этого государя ляжет на колодку под топором палача. Но кто же тогда мог этого ожидать? На вопрос, будет ли он, король, «любить и покровительствовать ученым», Генрих VIII, не колеблясь, ответил: «Как могло быть иначе? Что я буду без них? «И гуманисты, столь же образованные, сколь и наивные в повседневных делах, радовались, потому что« никогда прежде ни один монарх не произносил таких прекрасных слов »(из письма Эразму Уильяму Монтджою).

И теперь, полный надежд и надежд на будущее, Эразм Роттердамский ехал в Англию, уже мысленно ожидая сладкого нектара самых ученых разговоров со своими английскими друзьями.

Пока продолжалось путешествие, отгоняя скуку по дороге и занимая ум, требующий работы, Эразм написал удивительное, странное и парадоксальное произведение. Это не было похоже ни на что из того, что он создавал раньше.

Образованный, вдумчивый и серьезный, не свободный, может быть, от тяжелой педантичности, присущей средневековым писцам, он обратился к шутке, к свободной игривой игре ума.И — чудо! — все померкло и померкло перед этой непритязательной игрой. Произведение всей его жизни — это собрание притч и изречений древности, насчитывающее более четырех тысяч, научные дискурсы в поэзии и прозе, назидательные диалоги («Домашние беседы»), переводы (Библии с греческого на латынь, произведения » отцов церкви ») и писем (более двух тысяч) — все уступило место славе небольшой книги, появившейся первоначально на латыни, вскоре переведенной на европейские языки, с энтузиазмом принятой современниками и теперь самой читаемой в мире. книга со смешным и странным названием — «Похвала глупости».

В нем выразился Эразм Роттердамский. Это его исповедь, его кредо, его суждение об истории и людях, его жизненная философия. В нем его идеалы, желанные мечты, его ненависть и презрение. И все это в шутливой аллегории, и все мудро и изобретательно, ибо сам Эразм был мудр и гениален.

Ганс Гольбейн Младший, известный художник, оставил нам свой портрет. Сегодня этот портрет украшает стены Лувра в Париже. Сосредоточенное, спокойное, внутренне мирное лицо.Карандаш в руке. Глаза закреплены на бумаге. Эразмус пишет. Художник воссоздал главное. Перед нами ученый. Эразм был самым образованным человеком своего времени. Прекрасное знание древних языков позволило ему дать научный перевод библейских текстов, научные комментарии к ним, впервые взглянуть на «священные писания» глазами трезвого историка, свободного от мистики и религиозности. фанатизм.

Суждение Эразма человечеству сурово.Мир, в котором он жил, также был суров. В плодородной Италии, где небо такое чистое, а море так нежно к человеку, сатанинские существа жили, действовали, решали судьбу таких людей, как кардинал Цезарь Борджиа, замешанных, кажется, во всех пороках и во всех видах преступлений, или его сестра, властительница Феррары, красавицы и отравительница Лукреция Борджиа, или, наконец, папа Юлий II, который с мечом в руке торжествующе и залитым кровью вошел в покоренные города.
Войны разорения, разграбления замучили сначала одну, затем другую часть Европы.Религиозная рознь, маскирующая политические интересы, волновала народы и приводила к гражданским войнам. Народ погряз в нищете, бесправии, невежестве. Эпидемии косили людей. Гольбейн Младший, первый иллюстратор книги Эразма, создал кошмарные лица «Пляски смерти». Средневековье предстает перед нами в его картинах во всей нищете плоти и духа.

Однако сатира Эразма не так мрачна. Эразм Роттердамский засмеялся, а там, где есть смех, нет места отчаянию и горечи.

Хвала за глупость! Как могло возникнуть желание хвалить глупость? Глупость всегда была предметом насмешек. У древних греков был свой «город дураков» — Абдера, родина Демокрита. Немцы создали целую литературу дураков (Narrenliteratur). Незадолго до Эразма Себастьян Брандт написал сатиру «Корабль дураков».

На Руси Иванушка-дурак стал любимым героем сказок. Лишенный вдумчивой практичности старших братьев, он весел, скромен и беспечен.И в конце концов за свою простоту и мягкость он был удостоен счастья и царства.

Раскройте грандиозный эпос Бальзака, его многотомную «Человеческую комедию», разве не эту идею Эразма он показал нам в живых лицах и фактах человеческого существования? Мысль Эразма широка, как мир, как сама жизнь. Иногда в его небрежно брошенном замечании узнаешь наши потрясающие идеи и образы, раскрытые после него, доведенные, так сказать, до высочайшего уровня, до апогея другими гениальными умами.

Глупость сатиры Эразма — не только предмет насмешек. Иногда, как герой русских сказок, она вдруг предстает перед нами совсем в другом обличье, и мы не знаем, смеется ли автор или смотрит на свою героиню по-доброму и доброжелательно.

Что это? Ирония человека, посвятившего всю свою жизнь науке, или ожидание тех грозных атак на цивилизацию, которые Жан-Жак Руссо нанесет в 18 веке, предвкушение страстной проповеди женевского мудреца, которая поэтически перекликаются в творчестве русских писателей (Цыгане по Пушкину каждая строчка Льва Толстого).

В нападках героини сатиры Эразма на так называемого «совершенного мудреца» — прототип наших идеальных героев — много смысла, глубокого философского, жизненного смысла. Эразм насмехается над глупостью стоиков, которые изобрели поистине бесплотную модель человеческой добродетели, несуществующие совершенства личности, некоторые идеальные качества, с которыми могут сравниться только боги, одним словом, создавшие в своем воображении «мрамор». подобие человека «. Об этом говорит героиня сатиры Эразма Глупость.Но не ее ли, в данном случае отнюдь не дурацкие губы, говорит здесь сам Эразм?

Смеется, лукаво, издевается над нами. Иногда в рассуждениях его героини мы вдруг узнаем черты тех людей, с которыми во второй половине XVI века во Франции будет разговаривать философ-скептик Монтень. «Гамлет» Шекспира не выражает тех же мыслей! Одним словом, читая сатиру Эразма, мы постоянно находимся на гребне великих общечеловеческих идей, великих вопросов, мучивших человеческую мысль как до Эразма, так и после него.И кто может сказать, что все они решены?

Путешествие в средневековую Европу совершалось медленно. Путь из Италии в Англию был долгим, и пока он длился, задумчивый Эразм, «глядя на повседневную жизнь смертных», создал свою необыкновенную, парадоксальную и мудрую книгу. Он закончил ее уже в Англии, в загородном доме Томаса Мора, отсюда началось ее славное путешествие в вечность.

Друг Эразма Томас Мора будет казнен через 25 лет. Ему отрубят голову по приказу короля Генриха VIII, чьему восшествию на престол они оба так обрадовались.«Я чувствовал себя так, как будто я умер вместе с Мором», — сказал Эразм и вскоре — 12 июля 1536 года — умер в Базеле.

Литературное наследие писателя огромно. Помимо богословских сочинений, он оставил после себя множество латинских стихов. В его дни в среде образованного братства это было престижным занятием. Любопытны его сатирические диалоги «Легкие беседы». Здесь он был проиллюстрирован писаниями Лукиана. Мартин Лютер отзывался о них резко и враждебно. Между тем в книге много милых и безобидных зарисовок, далеких от богословских споров.

Дезидериус Эразм из Роттердама родился 28 октября 1469 года в Гауда, пригороде Роттердама.

«Похвала глупости» — одно из центральных произведений Эразма Роттердамского. Первое издание этого сочинения было осуществлено в 1511 году, всего было выпущено около 40 прижизненных изданий.

«Похвала глупости» во многом обязана своим существованием долгому путешествию Эразма по Европе. Автор написал, что он создан из ничего. Идея книги возникла в 1509 году, когда он пересекал Альпы по пути из Италии в Англию.Книга была написана за короткое время в Лондоне, в доме Томаса Мора, которому она была посвящена с юмористическим намеком на сходство, поскольку moros на латыни означает «дурак».

Произведение написано в ироническом жанре. Книга представляет собой монолог Безумия; задыхаясь от восторга, она поет себе хвалу. Эразм в язвительной форме восхваляет Леди Безумия, которая безраздельно правит миром и которой поклоняются все люди.

В первой части Эразм доказывает власть последнего над всей жизнью словами Глупости: «Но не только ты нашел во мне питательную среду и источник всей жизни: все, что приятно в жизни, — это также и мое. подарок.Обыщите все небо, и пусть мое имя будет покрыто стыдом, если вы найдете хотя бы одного достойного и приятного Бога, который мог бы обойтись без моей помощи? «На этом фоне автор описывает тупого и скучного мудреца, который строго судит всех и вся. Глупость выглядит очень привлекательно по сравнению с мудрецом. Этот« книжный червь », враг всего живого и живого, является антиподом Глупости, а в на самом деле оказывается, что настоящая глупость — это, скорее, он сам.Мне кажется, что автор прямо не сравнивает мудрость и глупость, превознося одно и умаляя достоинство другого.В конце концов, грань между глупостью и мудростью очень относительна. Извечный вопрос «Кто судьи?» Здесь очень уместно. Ведь отношение к одному и тому же может быть разным. А абсолютной истины, скорее всего, не существует.

Заложив теоретические основы своих рассуждений, во второй части Эразм переходит к более конкретным вопросам: «различные типы и формы» глупости. Поскольку «большинство людей глупы, и каждый дурит по-своему», получается, что «в человеческом обществе все полно глупости, все делают дураки и среди дураков.«Я бы добавил и для дураков. Иногда кажется, что современное общество создано исключительно для дураков. Эразм пишет, что нет разницы между мудрецами и дураками, или положение дураков гораздо выгоднее. И будь дураком или нет, мне кажется выбор каждого человека. Дуракам проще жить. Но я например не хочу им быть.

Эразм прибегает к повседневным зарисовкам. Он затрагивает жизнь всех слоев общества, не оставляя без внимания ни простых, ни благородных, ни образованных, ни малообразованных людей.Люди всех классов и слоев, все нации руководствуются глупостью, ибо глупость также богата коллективными проявлениями. Самый печальный из них — война. Полностью согласен с автором. Война — величайшая глупость в мире. Ведь она приносит столько горя и страданий. Автор пишет, что войну обычно ведут разного рода отбросы общества. Ведь все люди рождаются однажды и насколько прекраснее была бы наша планета, если бы люди все свои усилия направили на добрые дела.

Не обошли стороной и сатиру Эразма на церковные оскорбления. Особенно это досталось монашеским орденам. Перед судом Божьим все священники ничего не стоят. Они пытаются разоблачить свои достижения, но Христос прерывает их: «Откуда взялось это новое поколение евреев? Я признаю своим только один закон и до сих пор ничего о нем не слышу. «Я завещал вам только одну заповедь — любить друг друга, и до сих пор ничего не слышу об этом».

В заключительной части своей работы автор делает следующий вывод.Глупость, бессознательность, безумие — это истинное блаженство, настоящий смысл жизни. «Самый счастливый тот, кто самый сумасшедший».

Сам Эразм смотрел на эту свою работу как на литературную безделушку, но своей литературной знаменитостью и своим местом в истории он обязан этой безделушке, во всяком случае, не меньше, чем своим многотомным научным работам.

Европейский Союз отметил важность «Похвалы глупости» выпуском памятных монет в 2009 и 2011 годах, что совпало с 500-летием написания книги (1509 г.) и ее публикации (1511 г.).500-летие первого издания книги было отмечено под эгидой ЮНЕСКО.

Эразм Роттердамский владеет множеством афоризмов. Вот некоторые из моих любимых:

Иметь много друзей — значит не иметь ни одного.

Люди не рождаются, а воспитываются.

Привычка может быть побеждена только другой привычкой.

В стране слепых одноглазый уже король.

« PraiseNonsense » Эразм Роттердам впервые был опубликован в 1511 году, через два года после его написания.За несколько месяцев работа была опубликована семь раз. время. Опубликовано в 1898 г. годдиректорат университетских библиотек в Бельгии, предварительно и следовательно, предметыдополнениясписокосессииЭразмусРоттердам считает за « Хвалит Бессмысленность » более двух сотен ( включая переводы).

Эразм Роттердамский — один из самых ярких представителей движения гуманизма. В борьбе со схоластикой он выдвинул новое понимание задач и методов философствования, внес значительный вклад в возрождение античных ценностей.Эразм Роттердамский защищал право человека на радость, счастье, свободу, главным условием которых он считал нравственную жизнь. Проблема морали стала центральной в его философии религии, политики и повседневной жизни человека.

В истории культуры Эразм Роттердамский прославился как «автор одной книги» — «Похвала глупости» … Обладая выдающимся сатирическим даром, он критиковал глупость в различных сферах жизни человека. Эта книга побуждает задуматься над фундаментальным вопросом философии: «Что такое истинная мудрость?»

Эразм Роттердамский критиковал (часто в форме сатирических насмешек) схоластическую философию за ее отделение от жизни, человека, природы, культуры.Философия, по его мнению, должна помогать людям решать многие проблемы их реальной жизни. Вместо этого «достойные врачи, искушенные врачи, самые искушенные врачи» предлагают «невежественной толпе» «силлогизмы, выводы, воры, предположения», а также столько областей философии, что легче выбраться из лабиринта. чем из сетей реалистов, номиналистов, томистов, альбертистов, оккамистов, скотистов и других ».

Эразм Роттердамский противопоставил свое понимание философии схоластике: рассуждение — здравый смысл, небесные проблемы — земное, теоретическая абстрактность — практическая конкретность, научный трактат — форма искусства, кабинеты ученых — домашний пир, мрачная серьезность — игра, юмор, сатира, пародия.

Еще в юности Эразм Роттердамский составлял для своих учеников пособия в жанре повседневного разговора, чтобы научить их изящно мыслить, говорить и писать, а также правильно вести себя в различных повседневных ситуациях. Он продолжал заполнять эти диалоги всю оставшуюся жизнь. Так родилась книга «Беседы легко».

Он прекрасно чувствовал глубокую взаимосвязь различных сторон жизни, поэтому не любил жестких линий и четких формул.Мысль не может быть ограничена одной стороной реальности, она всегда неполна, открыта и вырастает в целую энциклопедию жизни. Исходя из того, что в любом категоричном суждении есть росток глупости, он просил не приписывать автору мнения своих героев.

Эразм Роттердамский и похвала глупости

Книга «Похвала глупости» написана в жанре сатиры. В нем Глупость хвалит себя в самых разных жизненных ситуациях. В одних случаях похвала — это сатирическая форма обвинения в глупости, в других — критика так называемой «мудрости», и тогда глупость превращается в мудрость, а «мудрость» — в глупость.

Например, в простых буднях, самых обыденных делах, так называемый «мудрец» оказывается «тупицей», «потому что он слишком далек от общепринятых мнений и соблюдаемых всеми обычаев. такое несогласие с реальной жизнью и моралью, неизбежно рождается ненависть ко всему окружающему. «Мудрец» оказывается врагом обыденной жизни, здравому смыслу и, как следствие, человеконенавистником.

В некоторых случаях глупость означает то, что противоположно разуму, а именно чувства.Но без чувств нет ни удовольствия, ни счастья, ни жизни.

Важнейший принцип философии Эразма Роттердамского — универсальная парадоксальная (диалектическая) двойственность бытия, главное этическое требование — «ничего сверх меры». Поэтому односторонность и ограниченность он считает настоящей глупостью. Разум и чувства — необходимые аспекты человеческой жизни. В своей философии Эразм Роттердамский не противопоставляет мудрость не только чувствам, но и здравому смыслу, удовольствиям и счастью.

Вторая часть книги — это обвинение в глупости разных слоев общества, от простых людей до высших слоев знати. Эразм Роттердамский осуждает порочных правителей, развращающих все общество, выступает против войны — одного из самых серьезных и постыдных проявлений Глупости. За несколько лет до «Утопии» Т. Мора он увидел разрушительное, деморализующее влияние собственничества на тогдашнее общество.

Его сатирическая бича с особой силой поразила духовенство, монахов, схоластов.

Эразм Роттердамский и критика церкви

Эразм Роттердамский подверг критике католическую церковь. Он считает, что ритуально-догматическая сторона католицизма заглушила главное в христианстве — его нравственный смысл. Это было присуще раннему христианству, которое не противостояло античной культуре, а было ее продолжением. Программа так называемой «философии Христа» сформулирована молодым писателем в «Оружии христианского воина», где Священное Писание толкуется, прежде всего, как нравственное учение.

Критика католицизма Эразмом оказалась благодатной почвой для развития идей Реформации, недаром они говорили, что Лютер вылупил яйцо, которое отложил Эразм.

Но через некоторое время обнаружилось фундаментальное противоречие между мировоззрением Лютера и Эразма, протестантизмом и гуманизмом. Эразм насторожил, а затем отбросил фанатизм, жесткий догматизм Лютера и бесчеловечность доктрины несвободы воли.

Обе стороны — католики и протестанты — ждали, когда знаменитый писатель выступит в их защиту.Он уклонился от однозначного ответа. Тогда и те, и другие обвиняли его в измене и трусости. Однако уклончивость Эразма была фундаментальным выражением его философской позиции. Ограниченность обеих религиозных программ не содержала гуманистического содержания его мировоззрения.

Через два года после «Суверена» Макиавелли, в 1516 году, Эразм Роттердамский написал эссе под названием «Воспитание христианского суверена», в котором высказался с совершенно противоположных философских позиций.Идеальный суверен не может быть аморальным; Эразм Роттердамский представил его честным, справедливым, миролюбивым слугой народа. По мнению автора, государь должен полагаться не на страх, а на любовь народа. Страх не уменьшит преступность. Только любовь ведет к свободному повиновению закону. В то же время Эразм Роттердамский написал антивоенный трактат «Жалоба мира, изгнанная отовсюду и сокрушенная повсюду».

Эразм Роттердамский и значение его философии

Универсальное содержание произведений Эразма Роттердамского делает их современными в наши дни.

Он продолжает учить нас ценить жизнь, уметь радоваться, во всем соблюдать меру, быть миролюбивым, терпимым, снисходительным, уважать свободу другого человека, одним словом, быть ЧЕЛОВЕКОМ.

Он продолжает бороться с односторонностью, категоричностью, непримиримостью, догматизмом, формализмом, фанатизмом, жестокостью, тиранией, высокомерием, невежеством, войной — одним словом, ГЛУПОСТЬЮ.

Работы Эразма Роттердамского

• Хвала за глупость
• Восстание христианского государя
• Жалоба на мир, изгнанный отовсюду и раздавленный повсюду
• Диатриба или дискурс о свободной воле
• О воспитании детской нравственности

Эразм Роттердамский цитирует

• Нет ничего смелее, чем победить себя
• Иногда хорошо любить — хорошо ненавидеть, а праведное ненавидеть — значит любить.
• Лучше меньше знать и больше любить, чем больше знать и не любить.
• Мир полон фарисеев
• Большинство людей глупы, и каждый дурит по-своему
• Войну начать легко, а закончить трудно
• Невежество — мать высокомерия, а обучение порождает скромность

«Похвала глупости» — сатирическое произведение Эразма Роттердамского, в котором главная героиня, сама глупость, убедительно доказывает, что без ее присутствия человеческая жизнь была бы невозможна, а при возможности — бесконечно скучной и бессмысленной.

«Только мое божественное присутствие забавляет богов и людей», — заявляет она, подтверждая это примером: великие риторы могут заставить слушателей «избавиться от тяжелых забот» своими долгими, неторопливыми речами, сколько они хотят, но глупость должна только выходите на сцену, как сразу все лица сияют, раздается ликующий смех, все наклоняются вперед.

Глупость говорит сама о себе — во мне нет притворства, «Я не пытаюсь изобразить на лбу то, чего нет в моем сердце», «Я везде неизменен, поэтому те, кто пытается принять титул мудрости, не могут спрячь меня.«

Из истории мадам Глупость мы узнаем о ее рождении: ее родителем был Плутос (бог богатства), ее воспитывали две прекрасные нимфы: Мете (пьянство) и Апедия (дурные манеры). В ее свите — лесть, забвение, лень, удовольствия, безумие, чревоугодие, разгул и глубокий сон, которые помогают ей наделить «свою божественную силу» людьми и богами. Тем более, что Глупость никогда не экономит на «подарках». Итак, «почему бы мне не называться альфой в алфавите богов, если я самый щедрый из всех?» она спрашивает.

Глупость присутствует во всех сферах нашей жизни. Так, например, она заявляет: «Какой муж согласится надеть узду брака» или «Какая жена позволит ей мужа», если не глупость? О мужчинах Она говорит: им дан разум и разум, отсюда их отталкивающая внешность, борода, волосатая кожа. Женщины глупы, но их отличает тонкий голос, нежная кожа, пухлые щеки. Всем своим видом они имитируют молодость. Именно благодаря дарам глупости они несравненно счастливее мужчин.

Но, например, знаете, почему людей так привлекают дети? Глупость отвечает: «Младенцы окутаны привлекательной пеленой глупости, которая, очаровывая родителей и воспитателей, дарит детям любовь и заботу». И вообще — «чем мальчик по моей милости менее умен, тем приятнее он всем и всем», «Неужели вы не замечали, что люди, взрослея, набираясь ума и опыта, теряют свою привлекательность, ловкость, красоту. и сила? » она добавляет.

А старикам помогла Глупость, сделав их похожими на детей.Говорят, старики выжили, с ума сошли и несут чушь. «Тем лучше!» — признается в глупости.

Сравнивая мудрецов и глупцов — сказочник, конечно, предпочитает последних: «Посмотрите на этих тощих угрюмых людей, которые предаются трудным, скучным занятиям? , белый. С гладкой наждачной бумагой, не испытать жизненных невзгод и старости ».

Ни один бог не может обойтись без помощи глупости.Например, пьяный Вакх. Как вы думаете, почему он всегда кудрявый и молодой? Потому что он был пьяницей и пьяницей, который всю жизнь проводит в пиршествах, танцах, веселье, — говорит Глупость.

А вот что она говорит о дружбе: «Я докажу вам, что я корма и нос корабля, приносящий это великое благо. пороки? «- рассуждает она. Как уже говорилось, сказанное о дружбе еще больше относится к браку. Именно благодаря лести, беспечности и глупости жена до сих пор любит своего мужа, муж добр к жене, мира и порядка. в семье.

А вообще ни один подвиг не обходится без привития глупости. Например, война. Что может быть глупее, чем присоединиться к соревнованию, в ходе которого каждая сторона обязательно испытывает гораздо больше неудобств, чем получает выгоду. Но это правда — насколько правильны эти слова.

А что советует делать глупость мудрому? На это дается ответ: «Посоветую ему сбежать в пустыню и там, в уединении, насладиться его мудростью!» Поистине разумен тот, кто не стремится быть мудрее смертного, снисходительно разделяет недостатки толпы и вежливо ошибается вместе с ней.Вот что значит играть комедию жизни.

Подводя итоги, стоит сказать, что «Похвала глупости» — это сатирическое произведение, которое доказывает, что все в жизни человека происходит благодаря действиям безумия. Автор высмеивает человеческие пороки и слабости. Работа понравилась как по стилю изложения, так и по содержанию.

Анализ и история создания. Образ бессмыслицы в произведении Эрасома Роттердам «Praise Stupidity» Анализ произведения похвалы глупости вкратце

Эразм Роттердамский — Один из самых ярких представителей движения гуманизма.В борьбе со схоластикой он выдвинул новое понимание задач и методов философствования, внес заметный вклад в возрождение древних ценностей. Эразм Роттердамский защищал права человека на радость, счастье, свободу, главным условием которых он считал нравственную жизнь. Проблема морали стала главной в его философии религии, политики и повседневной жизни человека.

В истории культуры Эразм Роттердам прославился как «писатель одной книги» — «Глупая похвала» .Обладая незаурядным сатирическим даром, он критиковал чушь в самых разных сферах жизни человека. Эта книга побуждает задуматься над фундаментальным вопросом философии: «Что такое истинная мудрость?».

Эразм Роттердам критиковал (часто в форме сатирических насмешек) схоластическую философию за ее отделение от жизни, человека, природы, культуры. Философия, по его мнению, должна помогать людям решать многочисленные проблемы их реальной жизни. Вместо этого «Доктор Лупа, Доктор Сложный, Сложный Доктор» предлагают «невежественной толпе» «Силлогизмы, Условие, Королерия, Предположение», а также такое множество направлений философии, «которые легче выйти из лабиринта, чем из сетей реалистов, рейтингов, томистов, альбертистов, ококистов, скотоводов и других.«

Схоластик Эразм Роттердам противопоставил свое понимание философии: несоответствия — здравый смысл, небесные проблемы — земные, теоретическая абстрактность — практическая конкретность, научный трактат — художественная форма, кабинеты ученых — домашний пир, угрюмая серьезность — игра, юмор. , сатир, пародия.

В юности Эразм Роттердам составил для своих учеников пособие в жанре обычных разговоров, чтобы научить их изящно думать, говорить и писать, а также правильно вести себя в различных повседневных ситуациях.Эти диалоги он пополнял до конца жизни. Так что книга «Беседы — легко».

Ему было присуще живое чувство глубокой взаимосвязи различных сторон жизни, поэтому он не любил жесткие лица и четкие формулы. Мысль не может ограничиться одной стороной реальности, она всегда незавершена, открыта и вырастает в целую энциклопедию жизни. Исходя из того, что любое категоричное суждение содержит зародыш чуши, он просил не приписывать автору своих героев.

Эразм Роттердам и хвала глупости

Книга «Хвала глупости» написана в жанре сатиры. Это глупость хвалит себя в самых разных жизненных ситуациях. В одних случаях хвала выступает как сатирическая форма обвинения в чуши, в других — критики так называемой «мудрости», и тогда глупость превращается в мудрость, а «мудрость» — в глупость.

Например, в простых повседневных, самых обыденных делах так называемый «мудрец» оказывается «тупым чуббаном», «ибо он слишком далек от общепринятых мнений и всех самых соблюдаемых обычаев.Из такой катастрофы с реальной и неизбежной жизнью неизбежно рождается ненависть. «Мудрец» оказывается противником обычной жизни, здравого смысла и, как следствие, является рукотворным человеком.

В некоторых случаях подразумевается обратная причина, а именно чувства. Но никаких чувств нет ни удовольствия, ни счастья, ни жизни.

Важнейший принцип философии Эразмо Роттердама — универсальная парадоксальная (диалектическая) двойственность бытия, главное этическое требование — «ничто сверх меры».«Поэтому искренней чушью он считает односторонность и ограниченность. Разум и чувства — необходимые стороны человеческой жизни. В своей философии Эразм Роттердамский не противопоставляет мудрости не только чувствам, но и здравому смыслу, удовольствиям и счастью.

Вторая часть книги — это обвинение в чуши в разных слоях общества, начиная от простых людей и заканчивая высшими кругами знати. Эразм Роттердамский осуждает порочных государей, разлагающих все общество, выступает против войны — одного из величайших и постыдных проявлений бессмыслицы.За несколько лет до «Утопии» Т. Мурма он увидел разрушительное, деморализующее влияние собственной деятельности на тогдашнее общество.

Его сатирический пляж с особой силой разбивали куры, монахи, схоласты.

Эразм Роттердам и критика церкви

Эразм Роттердам подверг критике католическую церковь. Он считает, что шасси-догматическая сторона католицизма приглушила главное в христианстве — его нравственный смысл. Ему было присуще раннее христианство, которое не выступало против античной культуры, а было ее продолжением.Программа, так называемая «философия Христа», была сформулирована другим молодым писателем в «Руках христианского воина», где Священное Писание толкуется, прежде всего, как нравственное учение.

Критика эпохи католицизма была плодотворной почвой для развития идей Реформации, неудивительно, что Лютер попросил яйцо, разрушившее Эразма.

Но через некоторое время обнаружилось фундаментальное противоречие между мировоззрением Лютера и Эразма, протестантизмом и гуманизмом.Эразм насторожил, а затем подтолкнул фанатиков, жесткую догматичность Лютера и бесчеловечность учения о несвободе воли.

Обе стороны католики и протестанты — ждали выступлений известного писателя в свою защиту. Он уклонился от однозначного ответа. Тогда и те, и другие обвинили его в измене и трусости. Однако уклонение Эразмы было принципиальным выражением его философской позиции. Ограничения обеих религиозных программ не соответствовали гуманистическому содержанию его мировоззрения.

Через два года после «государя» Макиавелли, в 1516 году, Эразм Роттердамский написал эссе «Воспитание христианского государя», в котором высказал совершенно противоположные философские позиции. Совершенный государь не может быть аморальным; Эразм Роттердам представил его честным, справедливым, миролюбивым слугой народа. По мнению автора, государь должен рассчитывать не на страх, а на любовь народа. Страх не уменьшит количество преступлений. Только любовь ведет к свободному подчинению закону.В то же время Эразм Роттердам написал антивоенный трактат «Жалоба мира отовсюду изгнанных и отовсюду сокрушенных».

Эразм Роттердам и значение его философии

Универсальность произведений Эразмы Роттердамской делает их современными и современными.

Он продолжает учить нас ценить жизнь, уметь радоваться, во всем соблюдать меру, быть миролюбивым, терпимым, снисходительным, уважать свободу другого человека, одним словом, быть гуманным.

Он продолжает борьбу с односторонностью, категоричностью, бескомпромиссностью, догматизмом, формализмом, фанатизмом, жестокостью, тиранией, высокомерием, невежеством, войной — словом, глупостью.

Erasmus Rotterdam Work

• Хвалить глупость
• Образование настоятеля христианского государства
• Жалоба мира, отовсюду изгнанного и повсюду раздавленного
• Диатрибор, или рассуждения о свободной свободе
• О детских образовательных

Erasmus Rotterdam Quotes

• Нет ничего смелее, чем победа над собой
• Иногда любить хорошо — значит хорошо ненавидеть, а праведно ненавидеть — значит любить
• Лучше меньше знать и больше любить, тем больше знать и не любить
• Мир Полон Фарисеев
• Большинство людей глупы и всякие дураки по-своему
• Войну начать легко, а закончить трудно
• Невежество — Мать высокого ранга, а стипендия рождает скромность

Хвала глупости.Роттердам Эразмус

Глупая похвала Сатирическое эссе (1509) Глупость гласит: Пусть невежественные смертные толкаются вокруг нее, что им приятно, она тоже осмеливается спорить, это ее божественное присутствие, единственное, потешающееся над богами и людьми. И поэтому сейчас будет произнесено похвальное слово вздора.

Кому, как не вздору, нравится становиться трубачом своей славы? В конце концов, несчастные и неблагодарные смертные, усердно, честно и охотно пользующиеся ее благословениями, в продолжение стольких веков не удосужились расплатиться в благодарственной речи похвалой вздора.

И вот она, глупость, щедрая бакалейная лавка всякого рода, по латински называется табуреткой, и греки Мориаи, самовольно выступающие перед всеми во всей красе.

Так как не все знают, из чего это происходит, то, призывая на помощь музыку, в первую очередь выказывает глупость своей родословной. Ее отец — Плутос, о котором не в гневе скажут Гомер, Гесиод и даже сам Юпитер, является единственным и подлинным отцом богов и людей.Кому он благоволит, Юпитеру нечего делать с его громом. И глупость родилась, говоря словами Гомера, не в узах печального брака, а из похоти свободной любви. А в то время отец ее ловкий и энергичный, крестился из юности, а тем более — из нектара, которым он был хорошенько на пиршестве богов.

Глупость зародилась на тех счастливых островах, где не сеют, не пашут, а собирают жителей. На этих островах нет старости, и вы не увидите там в полях ни волков, ни бобов, ни подобного мусора, а только лотосы, розы, фиалки и гиацинты.И накормили ребенка сосками двух очаровательных нимф — Мете-интоксикация и АПРЕДИ-Неприти.

Теперь они состоят из свиты спутников и головорезов бессмыслицы, а с ними и Колакия-плоский, и лето-забвение, и мизопониум-лень, и радость-радость, и аня-безумие, и пустяковое обжорство. А вот еще два бога, которых замяли в хороводе девушки: Коммос-Разгул и Негроджи Гинс — негорючий сон. С помощью этих верных слуг подчиняют бессмыслицу весь человеческий род и отдают приказы самим императорам.

Узнав, что это за вид, какое воспитание и что за дурацкая свита, приложи уши и вникни, как хорошо это дало богам и людям и как распространяется ее божественная сила.

Прежде всего — что может быть раздутием и драгоценностью самой жизни? Но кому, как не по глупости, должен мудрец, если вдруг он проснется, чтобы стать отцом? Ведь скажите мне на совесть, какой муж согласился бы надеть узду брака, если бы по обычаям мудрецов предварительно утяжелил все невзгоды супружеской жизни? А что за женщина подарила бы мужу, если бы он думал и думал об опасностях и муках родов и трудностях воспитания детей? Так вот, только благодаря кресту и веселой игре в чушь рождаются светлые и мрачные философы, и порфиронизированные владыки, и троекратные верховные жрецы, и даже весь многочисленный рой поэтических богов.

Тем более, что все, что есть в жизни приятного, тоже дар вздора, и теперь это будет доказано. Что было бы с земной жизнью, если бы она была лишена удовольствий? Сами стоики не отворачиваются от удовольствия. Ведь что останется в жизни, кроме грусти, скуки и бремени, если не увещевать ей небольшой промежуток удовольствия, иными словами, если не крутить его глупо? Первые годы — самый приятный и веселый возраст в жизни человека.

Для детства следует.

В чём же очарование молодости, если не в чуши? Чем меньше мальчик умен в грации глупостей, тем приятнее всем. И чем больше человек отстраняется от ерунды, тем меньше ему дожить, пока не наступит, наконец, мучительная старость.

А какие тощие отблески, увлекающиеся философией! Не успев стать молодыми, они уже прицелились, упорные размышления истощили их жизненные соки. А дураки, наоборот, гладкие, белые, с гладкой кожей, настоящие акарнские свиньи, они никогда не испытают старости, если они не заразят ее, общаясь с умными.

А ведь не найти на Земле ни веселья, ни счастья, что бы не дары ерунды. Мужчины, рожденные для дел правления и поэтому получившие несколько лишних капель ума, сочетаются с браком с женщиной, скот непонятен и глуп, но это забавно и мило, так что это его собственная безопасность и подслащивали милостивое значение мужского разума. Известно, что женщина навсегда останется женщиной, то есть дурочкой, но что привлекает мужчин к себе, как не бред? В глупости женщины — это Высшее Блаженство мужчин.

Одним словом, без глупых никакая связь не была бы приятной и прочной: люди не могли бы снести своего государя, господина — раба, служанку — госпожу, учителя — ученика, жену — мужа, квартиру — домохозяйку, если бы они не хотели уволили друг друга Медовая ерунда.

Допустить мудреца на застолье — и он сразу же смутит угрюмое молчание или неуместное несоответствие.

Позови его на танцы — он посмеет, как верблюд. Возьмите его с собой на какое-нибудь зрелище — он балует публику одним своим.

Если в разговор вмешивается мудрец — всех пугают не хуже волка.

Но обратитесь к наукам и искусствам.

Нет сомнений в том, что у любой вещи есть два лица, и эти люди не похожи одно на другое: под красотой — позор, под ученостью — невежество, под забавой — грусть, под употреблением — вред.

Счастливее тот, кто безумен. Благодаря этому испытанию люди, которые любят рассказы о ложных знамениях и чудесах и не могут иметь возможность слушать Bassen о призраках, леморах, людях из мира и тому подобное, были беспрецедентными; И чем больше не согласны с правдой эти не хулиганы, тем больше они хотят.Однако нужно помнить о тех, кто, читая каждый день семь ризов из священного псалтири, обещает себе вечное блаженство. Ну можно я глупее? Люди просят чего-то, что не связано с ерундой? Взгляните на подношение благодарности, стены каких других храмов украшены до потолка, увидите ли вы среди них хоть одно пожертвование на избавление от ерунды, за то, что сцена стала немного умнее? Так что сладости ни о чем не думайте, что люди откажутся от всего, не от Мории.

Не только большинство людей заражены глупостью, но и целые народы, и здесь в самоисключении британцы заявляют исключительные претензии на телесную красоту, музыкальное искусство и хороший стол. Французы только приписывают приятную причинность.

Итальянцы присвоили себе первенство в элегантной литературе и красноречии, и поэтому они находятся в таком сладком соблазне, что все смертные только не читают варвары. Испанцы ни с кем не согласны отказываться от воинской славы.Немцы сбиты с толку высоким ростом и знанием магии. Рука об руку с самоисключением идет лесть.

Так или нет разницы между мудрецами и глупцами, или положение глупцов не пример выгоднее.

Во-первых, их счастье, основанное на обмане или самообмане, обходится им намного дешевле, а во-вторых, они могут поделиться своим счастьем с большинством других людей.

Многие люди всем обязаны. Есть среди них грамматики, обыватели, юристы, философы, поэты, ораторы и особенно те, кто делает бумагу с разными птицами, потому что кто пишет ученый, достойнее сожаления, чем зависти.

Тем не менее, это не должно быть забыто никем и границей, и поэтому он говорит вздор: «Уметь использовать, поднять, жить, пить, в высшей степени священные таинства Мории».

***

Сама по себе глупость хвалит сама себя, как видно из названия произведения. Однако героиня, от имени которой ведется история, не глупая, обладает здравым смыслом, трезвым взглядом и немалым житейским опытом. Схватки — довольно многочисленные предметы, которые гораздо менее умны, чем их дамы.

Следуя традициям живой литературы, Эразм дает миссис Г. Известную родословную. Ее отец — плутон. Бог богатства назван Сатирик единственным настоящим отцом богов и людей, поскольку война, мир, власть, совет, суд зависят от его приговора.

г., с точки зрения Эразма, — порок, который никогда не бывает единственным.

Госпожа Г. марширует по миру в окружении своих ближайших подруг, Лены, Состромы, Чеходы и других человеческих слабостей, которым автор дает древнегреческие имена.

Сатирическая мысль Эсмпуса развивается по мере увеличения. В начале Сатира имеет бытовую и моральную направленность. Г-жа Г. хвасталась, что люди обязаны ее жизни, потому что женщины нравятся мужчинам благодаря глупости тех и других. Ссорящиеся супруги способны помирить только она — Хозяйка миссис Эразмус в своих ироничных центуриях утверждает, что связывать друзей — ерунда. В подтверждение этого госпожа Г. говорит, что чем больше люди пьют, тем глупее становятся, а пьяница готова считать кого угодно и кого угодно.От относительно безобидных наблюдений над кустами современников автор «Похвала глупости» переходит к социальным выводам, переводя межличностные отношения в сферу государства. Испытанный в нескольких европейских университетах, в том числе в Париже и Кембридже, Эразм дает очень нелестные характеристики своих коллег и домашних животных. Г-жа Г. считает, что грамматики, юристы, философы, богословы — самые ревностные служители. Будучи невежественными, они выбирают в своих учеников всевозможные псевдоистины, чтобы превзойти первую глупость и невежество.

Миссис Г. числится среди своих подданных и королей, потому что, согласно Эразму, глупость создает государства, поддерживает престол и церковь.

Список литературы

При подготовке работы использованы материалы с сайта http: // http: //lib.rin.ru.

Билет 19. Erasmus Rotterdam. Хвалите глупость.

Мировую славу нидерландскому гуманизму принесла Эразм Роттердам. Это псевдоним Герт Герсенна (1466-1536), писавший на латыни и бывший один из лучших мастеров латинской прозы эпохи Возрождения.

Эразм был гражданином мира (космополитом), он жил и учился в разных странах Европы: во Франции и Англии, Швейцарии и Германии; Он был одним из лидеров общеевропейского гуманизма и для немцев имел исключительное значение.

В 1500 году в Париже выходит сборник Эразма «Притчи» — книга изречений и притч древних авторов, библейских текстов, «отцов церкви».

Книга дополнена сборниками античных афоризмов «Парабола» и «Апустегмат».

Основными произведениями зрелого Эрасома являются: шедевр Сатира «Хвала глупости», Большие томы на разные темы «Беседы легко» (Другое название «Домашние разговоры»), Трактаты «Воспитание христианского князя», «Язык». , или использование языка во благо и во вред «. Необычайный успех имела его книга «Христианский воин».

В 1517 году Эразм впервые осуществил публикацию греческого текста Нового Завета с учеными с комментариями параллельно со своим собственным новым переводом на латынь, значительно доработанным по сравнению с предыдущими.

Все его произведения поистине бесценны, но главный успех писателя пришелся на долю небольшой книжки, которую он сам считал милой мелочью. Именно эта мелочь принесла ему литературное бессмертие, более того, актуальность в читательских кругах на все времена. Речь идет о написанной в 1509 году «похвале ерунды», в которой с неописуемым юмором рассматривается общество во всех его проявлениях, раскрывается сущность жизни, счастья, познания, веры.

Это одновременно художественное произведение, философский трактат, психологический и теологический труд.Композиционно «восхваление бессмыслицы» — строгий образец ораторского искусства, блестящая пародия на схоластику и — неожиданно для ученого-латиниста — высокий поэтический текст.

Риддаун в нем конечно все от постели до веры. Ясно. И вывод? И вывод: человек двойственен — ​​половина Бога, половина линии, значит и выход для него в симбиозе бессмыслицы и мудрости, которого может достичь только просветленная душа, которой наслаждаются телесные тела. Потому что ничто человеческое ей не чуждо.

1) Э. как представитель христианского гуманизма. См. Билет 1.

2) Античные и народные традиции в «восхвалении глупостей». Народная традиция — это традиция книг о дураках (нар. Книга о Плитке Эйленшпигеля), карнавальных шествий дураков во главе с князем дураком, папой-дураком и тупой матерью и т. Д. Античная традиция — форма панецирика.

3) Изображение бред. Главный тезис здесь — переход вздора в мудрость и наоборот. Исходя из этого, попытайтесь понять следующее.

В первой части «похвального слова» была указана мысль: глупость неопровержимо доказывает свою власть над всей своей жизнью и над всеми ее благами. Все возрасты и все сословия, все чувства и интересы, все формы связей между людьми и всякая достойная деятельность обязаны ее существованию и их радостям. Это основа процветания и счастья. И тогда возникает вопрос: шутка это или всерьез? Но весь облик Humanist Erasma во многом как прототип Пантагрюэля Рабеля избавляет от честного взгляда на жизнь как на тучу бессмыслицы.

На протяжении всей первой «философской» части выступления сатирический образ «мудреца» и характеристики этого антипода бреда сливаются с основной идеей Эразмы. Отвратительный и дикий вид, волосатая кожа, густая борода, вид преждевременной старости (гл. 17). Строгий, Зрячий, на пороки Друзья злятся, в дружбе мутный, неприятный (гл. 19). Молчит и смущается неуместными вопросами. Одно его появление доставляет публике любое удовольствие.Если вмешаться в разговор, пугает собеседника не хуже волка. Если нужно что-то купить или сделать глупый чуббан, ибо он не знает обычаев. В позоре жизни он рождается в своей ненависти ко всему окружающему (гл.25). Враг любой чувствительности, своеобразное мраморное подобие человека, лишенного всех человеческих свойств. Ни чудовище, ни тот призрак, не знающий ни любви, ни жалости, как холодный камень. От него якобы ничего не ускользает, он никогда не ошибается, все взвешено по правилам его науки, все знает, всегда приятно, один свободен, он все, но только в своих мыслях.Все, что происходит в жизни, он обвиняет, словно в безумии. Не будем грустить друг о друге, ведь сам он не друг. Вот образ совершенного мудреца! Кто не предпочтет ему последнего дурака от простоты (Гл.30)

Это законченный образ Схоласты, средневекового канцелярского ученого, натертого согласно литературной традиции этой речи — под руководством древнего мудреца — стоика. Это разумный педант, ригорист и доктрина, коренной враг человеческой натуры.Но с точки зрения живой жизни его книжная мудрость — это, скорее, абсолютная чушь.

Все многообразие человеческих интересов не сводится к одному знанию, тем более отвлеченным, оторванным от жизни книжным знаниям. И если разум противостоит жизни, его формальный антипод глуп — совпадает с каждым началом жизни. Таким образом, Eraszova Moria — это сама жизнь. Она является синонимом подлинной мудрости, которая не отделяет себя от жизни, в то время как схоластическая «мудрость» является синонимом подлинной чепухи.

Первая часть первой части — это сама природа, в которой нет нужды доказывать свою правоту «крокодиллиты, сажи, рогатый силлогизм и прочие диалектические хитросплетения» (Гл.19). Желанию быть счастливыми люди обязаны любви, дружбе, миру в семье и обществе. Воинствующий угрюмый «мудрец», который будет построен красноречием Мориа, представляет собой разновидность высокоразвитого псевдонационализма средневековой схоластики, где разум, поставленный на службу вере, педантично разработал сложнейшую систему регулирования и поведения. норм.Бедный ум схоластов противостоит Мории — новому принципу природы, выдвинутому гуманизмом возрождения.

Наслаждение Erasm и истинная мудрость идут рука об руку. Хвалить глупость — хвалить ум жизни. Чувственное начало природы и мудрость ума во всей гуманистической мысли возрождения не противопоставляются друг другу. Спонтанное и материалистическое чувство жизни уже преодолевает христианский аскетический дуализм схоластики.

Мория Эразма — субстанция жизни в первой части речи — благоприятная для счастья, снисходительная и «у всех смертных равняется ее благам».«Чувства, развивающие Морию, страсть и азарт направляются, служат кнутом и первоклассными шпорами и побуждают людей к любым проявлениям».

Мория, как «поразительная мудрость природы» (Глава 22), — это уверенность жизнь к себе, в противоположность отвлеченной мудрости схоластов, которые навязывают свои собственные правила. Следовательно, ни одно государство не приняло законы Платона, и только естественные интересы (например, жажда славы) сформировали общественные институты. оказывается истинным разумом жизни, а абстрактный «разум» официальных учений — безрассудство, которое есть безумие.Мория — это мудрость, а утверждение «мудрость» — наихудшая форма Мории, подлинной глупости. Обманутые чувства, если верить Фолософаму, наводят на мысль; Практика, а не схоластические Писания — знать; Страсть, а не стоическое бесстрастие, — к доблести. В общем, «глупость ведет к мудрости» (Гл.30). Уже в названии и в посвящении (где Мория и «так далеко от своего создания» Томас Мор, Глупость и Гуманистическая Мудрость) проявляется вся парадоксальность «похвального слова», основанного на диалектическом взгляде автора, согласно которому все вещи противоположны и имеют два лица.

Вторая часть «похвального слова» посвящена «разным видам и формам чуши. Но легко заметить, что здесь незамечен не только предмет, но и смысл в понятии «глупость», природа смеха и его направленность. Разительно меняется и тон самого панечирика. Глупость забывает свою роль и, вместо того чтобы хвалить себя и своих слуг, начинает возмущаться министрами Мории, возмущать, разоблачать и избивать Мауринса.Юмор идет к Сатире.

Предмет первой части — «универсальные состояния»: разные возрасты человеческой жизни, разнообразные и вечные источники удовольствий и занятий, уходящие корнями в человеческую природу. Следовательно, Мория там совпадала, следовательно, с самой природой, это была лишь условная чушь — чепуха с точки зрения абстрактного ума. Но всему есть своя мера, и одностороннее развитие страстей, как сухая мудрость, превращается в свою противоположность. Уже 34 глава, воспевающая счастливое состояние животных, не знающих ни дрессировки, ни знаний и «подчиняющихся одной природе», неоднозначна.Значит ли это, что человеку не следует стремиться «раздвигать границы своей участи», чтобы он был подобен животному? Разве это не противоречит природе его интеллекта? Следовательно, счастливая судьба, в которой пребывают дураки, слабости и слабости, не убеждает нас следовать «скотски-маскинтенс» их существования (гл. 35). «Грядущее слово вздора» незаметно природой для сатиры на невежество, отсталость, чопорность общественной морали.

В первой части речи Мориа мудрость природы гарантировала жизнь разнообразным интересам, движению и всестороннему развитию.Там она соответствовала гуманистическому идеалу «универсального» человека. Но нарушение односторонней глупости создает фиксированные, косвенные формы и типы человеческой жизни: поместье прирожденного скота, которое идет по знати по происхождению (гл. 42), или купечество — погоня, «порода всех глупых и мерзких». «(гл.48), портящие костюмы или наемные воины, мечтающие разбогатеть на войне, посредственные актеры и певцы, ораторы и поэты, грамматики и юристы. Филатта, родная сестра глупости, теперь показывает свое лицо другому.Он порождает самодовольство разных городов и народов, тщеславие тупого шовинизма и самоисключение (чуллы). Счастье лишает своей объективной основы в природе всего живого, оно уже сейчас «зависит от нашего мнения о вещах … и держится на самообмане» (GL.45). Как и мания, это уже субъективно и каждый по-своему уходит, находя в этом свое счастье. Как воображаемая «ерунда» природы, Мория была связующим звеном каждого человеческого общества, теперь же, как заранее подкрепленная глупость предрассудков, она, наоборот, разлагает общество.Особенно попадание в эту часть церкви.

4) особенности смеха. Смех = Народный карнавальный смех + сатира (про сатиру см. Выше, она во второй части произведения). Народный карнавальный смех — в первую очередь. Народный карнавальный смех направлен не на дискредитацию, а на комическое удвоение мира.

1) Э. как представитель христианского гуманизма. См. Билет 1.

2) Античные и народные традиции в «восхвалении глупостей». Народная традиция — традиция книг о дураках (нар.Книга о Плитке Эйленшпигель), карнавальные шествия дураков под предводительством князя дураков, папы-дурака и тупой матери и т. Д. Античная традиция — форма панецирика.

3) Изображение бреда. Главный тезис здесь — переход вздора в мудрость и наоборот. Исходя из этого, попытайтесь понять следующее.

В первой части «похвального слова» была указана мысль: глупость неопровержимо доказывает его власть над всей своей жизнью и над всеми ее благами.Все возрасты и все сословия, все чувства и интересы, все формы связей между людьми и всякая достойная деятельность обязаны ее существованию и их радостям. Это основа процветания и счастья. И тогда возникает вопрос: шутка это или всерьез? Но весь облик Humanist Erasma во многом как прототип Пантагрюэля Рабеля избавляет от честного взгляда на жизнь как на тучу бессмыслицы.

На протяжении всей первой «философской» части выступления сатирический образ «мудреца» и характеристики этого антипода бреда сливаются с основной идеей Эразмы.Отвратительный и дикий вид, волосатая кожа, густая борода, вид преждевременной старости (гл. 17). Строгий, Зрячий, на пороки Друзья злятся, в дружбе мутный, неприятный (гл. 19). Молчит и смущается неуместными вопросами. Одно его появление доставляет публике любое удовольствие. Если вмешаться в разговор, пугает собеседника не хуже волка. Если нужно что-то купить или сделать глупый чуббан, ибо он не знает обычаев. В позоре жизни он рождается в своей ненависти ко всему окружающему (гл.25). Враг любой чувствительности, своеобразное мраморное подобие человека, лишенного всех человеческих свойств. Ни чудовище, ни тот призрак, не знающий ни любви, ни жалости, как холодный камень. От него якобы ничего не ускользает, он никогда не ошибается, все взвешено по правилам его науки, все знает, всегда приятно, один свободен, он все, но только в своих мыслях. Все, что происходит в жизни, он обвиняет, словно в безумии. Не будем грустить друг о друге, ведь сам он не друг.Вот образ совершенного мудреца! Кто помешает ему последний дурак от простоты (Гл.30) ?!

Это законченное изображение Схоласты, средневекового офисного ученого, натертого в соответствии с литературной традицией этого выступления — под руководством древнего мудреца — стоика. Это разумный педант, ригорист и доктрина, коренной враг человеческой натуры. Но с точки зрения живой жизни его книжная мудрость — это, скорее, абсолютная чушь.

Все многообразие человеческих интересов не сводится к одному знанию, тем более отвлеченным, оторванным от жизни книжным знаниям.И если разум противостоит жизни, его формальный антипод глуп — совпадает с каждым началом жизни. Таким образом, Eraszova Moria — это сама жизнь. Она является синонимом подлинной мудрости, которая не отделяет себя от жизни, в то время как схоластическая «мудрость» является синонимом подлинной чепухи.

Первая часть первой части — это сама природа, в которой нет необходимости доказывать свою правоту «крокодиллиты, сажи, рогатый силлогизм и прочие диалектические хитросплетения» (Гл.19). Желанию быть счастливыми люди обязаны любви, дружбе, миру в семье и обществе.Воинствующий угрюмый «мудрец», который будет построен красноречием Мориа, представляет собой разновидность высокоразвитого псевдонационализма средневековой схоластики, где разум, поставленный на службу вере, педантично разработал сложнейшую систему регулирования и поведения. норм. Бедный ум схоластов противостоит Мории — новому принципу природы, выдвинутому гуманизмом возрождения.

Наслаждение Erasm и истинная мудрость идут рука об руку.

Хвала глупости — хвалил ум жизни.Чувственное начало природы и мудрость ума во всей гуманистической мысли возрождения не противопоставляются друг другу. Спонтанное и материалистическое чувство жизни уже преодолевает христианский аскетический дуализм схоластики.

Мория Эразма — субстанция жизни в первой части речи — благоприятная для счастья, снисходительная и «на всех смертных равняется ее благам». Чувства, развитие Мории, страсть и азарт направляются, служат кнутом и первоклассными шпорами и воодушевляют людей на любые виды деятельности.

Мория, как «поразительная мудрость природы» (гл. 22), есть уверенность жизни в себе, противоположность рассеянной мудрости схоластов, которые навязывают свои собственные правила. Следовательно, ни одно государство не приняло законы Платона, и только естественные интересы (например, жажда славы) сформировали общественные институты.

Мория Природы на самом деле оказывается истинным разумом жизни, а абстрактный «разум» официальных учений — безрассудство, то есть безумие. Мория — это мудрость, а утверждение «мудрость» — наихудшая форма Мории, подлинной глупости.Обманутые чувства, если верить Фолософаму, наводят на мысль; Практика, а не схоластические Писания — знать; Страсть, а не стоическое бесстрастие, — к доблести. В общем, «глупость ведет к мудрости» (Гл.30). Уже в названии и в посвящении (где Мория и «так далеко от своего создания» Томас Мор, Глупость и Гуманистическая Мудрость) проявляется вся парадоксальность «похвального слова», основанного на диалектическом взгляде автора, согласно которому все вещи противоположны и имеют два лица.«

Вторая часть «похвального слова» посвящена «разным видам и формам ерунды. Но легко заметить, что здесь незамечен не только предмет, но и смысл в понятии« глупость », характер смеха и его направление. Изменения в яркой манере и самый тон панецирика. Глупость забывает свою роль и, вместо того, чтобы хвалить себя и его слуг, начинает возмущаться министрами Мории, возмущаться, разоблачать и бить Мауринс.Юмор идет к Сатире.

Сюжет первой части — «универсальные состояния»: разные возрасты человеческой жизни, разнообразные и вечные источники удовольствий и занятий, уходящие корнями в человеческую природу. Следовательно, Мория там совпадала, следовательно, с самой природой, это была лишь условная чушь — чепуха с точки зрения абстрактного ума. Но всему есть своя мера, и одностороннее развитие страстей, как сухая мудрость, превращается в свою противоположность. Уже 34 глава, воспевающая счастливое состояние животных, не знающих ни дрессировки, ни знаний и «подчиняющихся одной природе», неоднозначна.Значит ли это, что человек не должен стремиться «раздвигать свои границы»

потеря », каким он должен быть, как животное? Разве это не противоречит природе его интеллекта? Следовательно, счастливая судьба, в которой есть дураки, слабости и слабости, не убеждает нас следовать« Страхованию Скотски » «об их существовании» (гл.35). «Грядущее слово вздора» незаметно природой для сатиры на невежество, отсталость, чопорность общественной морали.

Отравление и несовместимость (GL.8).

В первой части речи Мориа мудрость природы гарантировала жизнь разнообразным интересам, движению и всестороннему развитию. Там она соответствовала гуманистическому идеалу «универсального» человека. Но нарушение односторонней глупости создает фиксированные, косвенные формы и типы человеческой жизни: поместье прирожденного скота, которое идет по знати по происхождению (гл. 42), или купечество — погоня, «порода всех глупых и мерзких». «(гл.48), портящие костюмы или наемные воины, мечтающие разбогатеть на войне, посредственные актеры и певцы, ораторы и поэты, грамматики и юристы.Филатта, родная сестра глупости, теперь показывает свое лицо другому. Он порождает самодовольство разных городов и народов, тщеславие тупого шовинизма и самоисключение (чуллы). Счастье лишает своей объективной основы в природе всего живого, оно уже сейчас «зависит от нашего мнения о вещах … и держится на самообмане» (GL.45). Как и мания, это уже субъективно и каждый по-своему уходит, находя в этом свое счастье. Как мнимая «ерунда»

природы, Мория была родством каждого человеческого общества, теперь, по предрассудку предрассудков, она, наоборот, разлагает общество.

Особенно попадание в эту часть церкви.

(надеюсь, благодаря многократному повторению одного и того же, вы все же что-то поймали. Я почти.).

4) особенности смеха. Смех = Народный карнавальный смех + сатира (про сатиру см. Выше, она во второй части произведения). Народный карнавальный смех — в первую очередь. Народный карнавальный смех направлен не на дискредитацию, а на комическое удвоение мира.

Билеты 7-8. Рабл.Гаргантюа и Пантагрюэль. Бахтин о романе.

История создания. Толчком к написанию книги стал выход в 1532 году в Лионе анонимной народной книги «Великие и бесценные хроники о великом и огромном Гаргантюа». В том же 1532 году Рабелл выпустил книгу «Ужасные и ужасающие деяния и подвиги Преслава Гаргантюа» в качестве ее заявления. Подпись была псевдонимом именем Алькофрибас. Тогда составили 2 книги всего романа. В ней Р. придерживается народной веры. схема романа: детство героя, юношеские странствия и подвиги и др.Наряду с Пантагрюэлем выдвигается еще один герой эпопеи — Панург. В 1534 г. Р. — под тем же псевдонимом начало повести, которое должно было заменить народную книгу, под названием «Повесть о предубеждении жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля». Немного от народной книги осталось немного: гигантские размеры, поездка на гигантскую кобылу, похищение колоколов собора Нотр-Дам. Третья книга — 1546 г. под аутентичным названием. В 1547 году все три книги были осуждены богословским факультетом Сорбонны.

Первые краткие редакции «4 книги героических поступков и речи Пантагриэля» вышли в 1548 году, расширены на 52. Через 9 лет после смерти Р. под его именем была издана книга под названием «Ходячий остров» и еще две. — под его названием находится полная пятая книга. По всей видимости, это черновой эскиз Р., обработанный кем-то из его учеников или друзей.

Основанием для этого Байда послужили: гротескно-сатирическая поэзия Италии Люциан (а скажем — Сатира нет!), Мистерии о том, как Прозерпина представляла Люцифера из 4 дьяволов (включая Пантагруэлу, вызывающую жажду), Парио, Фарс.

Основные темы и изображения. В 1 книге — Гаргантюа — добрый, миролюбивый король-великан. Их вообще в романе три таких красавицы: Грангизье, Гаргантюа и Пантагрюэль. 3 Тематический центр: — Образование Гаргантюа. Противопоставление средневекового и ренессансного образования. Но даже в таком серьезном случае — установка на пародийную игру (преувеличение dfframpics, которое требует педагогов-гуманистов.

Война с пикрохолом. Противопоставление Пикрохолы и Гаргантюа — противостояние средневековому и гуманистическому правителю.

Телем монастырь. Это, прежде всего, противостояние средневековому монастырю, + утопия нового мира. Брат Жан — это изготовление монастырских стен и одновременно их насмешливое отрицание. Девиз монастыря — «делай, что хочешь» — противостояние монастырскому уставу. Этим девизом был сплав людей. Люди там ужасно образованные: знают 5-6 языков, могут писать на них стихи. Короче, прочтите этот отрывок сами и перескажите его.

В 2-х книгах: Пантагрюэль — добрый великан, добрый малый, жених и любительский напиток.Мотивная жажда, сопровождающая рождение П., — жажда знаний и обычная жажда. Параллельное пьянство и наука — по всей книге. Серьезный эпизод — это письмо П. Это манифест Возрождения. В нем — апология науки, апология истории истории (это где три этапа, см. Билет 1).

Бахтин считает, что 3 книга является органичным продолжением первых двух. В нем меняются все пропорции: все действие — 30 дней, Пантагрюэль нормального размера.

В 5 книгах основа народного карнавала ослаблена более серьезно.А про 4 мне делать нечего. Острова в 4-5 кН. Чаще всего символизируют социальные институты, ценности. Нет главного героя, все путешественники. Пантагрюэль повышен, Панург понижен. В 3-х книгах Панург вызывает симпатию к старому косому обществу. И 4-5 не везде. В тех эпизодах, которые появились в 48-м, он бывший, а в тех, что в 52-м. — подчеркнута трусость (например, эпизод с грозой, сосисками). Это, видимо, связано с тем, что Панург и Пантагрюэль — разные полюса Божественной Природы.Пантагрюэль — идеальный человек, Панург — Настоящий. Но писатели разочаровались в реальном мужчине => Уменьшение образа Панурга.

Заканчивается роман тем, что была удалена бутылка: «Ствол», т.е. Пей (в общем и из источника мудрости). Таким образом, он плыл за истиной. Правда, окончательной правды нет. В целом путешествие воспроизводит купание Жака Картье на Севере. Америка.

3) Публицистическая актуальность. На самом деле то, о чем мы говорили на Коллоквиуме в рамках этого пункта, было названо явно неправильным, ну ладно.

Засуха во время рождения Пантагрюэля: Действительно, в 1532 году эпизод, когда Панург покупает индульгенции и в то же время поправляет свои деньги: в 32 г. была проведена необычайная папская годовщина, и те церкви, которые П. П. были действительно получил право продавать индульгенции.

кн. II гл. 5 — Эпизод со скульптурой Йофру де Лузиняк. Имена лиц, названия местностей, события, гневный вид скульптур — подлинные, все тесно связано с жизнью самого Рабла.В 1524–27 он служил секретарем у епископа и аббата Майеса и часто путешествовал из Майеса в Пуатье и обратно (П. Рут).

4) «Зи и П» как карнавализованное произведение. Карнавал как набор бобов карнавального типа — синкретическая эффектная форма ритуального характера. Карнавал выражает правду народа о мире. Это жизнь поперек. Здесь все участники. Объектов карнавального мировоззрения:

Вот иерархические отношения => свободные семейные отношения.между людьми => Эксцентричность (поведение, немыслимое вне карнавала, кот. позволяет раскрыть стенту стороны человека. Личность) => Pharantle Mesallians (Семейство. Отношения распространяются абсолютно на все. Все. то, что было отключено, приближается: священное со стралином, высокое с низким и т. д.) à карнавальная профанация (пенальное богохульство, непристойность, связанная с производительной силой земли и тела, пародия на священные тексты и изречения).Базовое карнавальное действо — Сводовское шествие и развенчание Короля. В основе этого обряда лежит ядро ​​актуаторного преобразования — пафосные сдвиги и изменения, смерть и обновления. Ушли вне дебатов, пронизанных карнавальными категориями: Fam. Контакт (разоблачение), месаллианцы (царь-раб), профанация (игра с символами большой силы). Женщины и бренды носят не домашнее и личное, а символические действия, направленные на верховую езду на «Короле». В этой системе образов король — шут. Его избирают всесторонне, потом копошатся, ругают и бьют.Он умирает, а затем возрождается. Следовательно, похвала отвечает проклятиям. Растущее-развенчание, как правда о старой власти, об умирающем мире, органично входит в роблэйсианскую систему образов, сочетаясь здесь с бесстрашными извилинами. Избиение столь же амбивалентно, как и его похвала. Избиение оформлено, само избиение носит забавный характер, оно вводится и заканчивается смехом.

Короче то же самое, но попроще. Руган и побои носят амбициозный (двоякий) характер. Все, что бьют и ругают, — старое, его надо уничтожить (как пассажирское чучело на карнавале).Но умирая, рождает новый. Поэтому избиения носят веселый характер и за нарушение похвалы. Карнавал — праздник тревожной и всевозрастающей.

Теперь к конкретным примерам. Разоблачение короля пикрохол — это все элементы традиционной имиджевой системы (разоблачение, одевание, избиение). В том же карнавальном духе развенчание анархии (его меняют, заставляют продавца зеленого соуса, а его жена бьет). Избиение ябедников в доме господина Боша: ябранжи составляют карнавальную пару — тосты маленькие и длинные тонкие.Их избивают, но избивают якобы на свадебной свадьбе. Третий тоже украшен лентами, как на карнавале. Остров Сутаг: жители зарабатывают, что позволяют себе побить себя за деньги. Брат Жан побеждает одного красноречия (лицо клоуна) Сутагу, дает ему деньги, и он прыгает счастливым, «как будто он король или даже два короля». Те. Старый убитый король и возрожденный новый.

Эпизод с защитой монастырского сада: солдат убивают, но их обновляют медсестры, какие орехи соя.Это не солдатики, а куклы.

Эпизоды эти нейроранские, я все же скажу об одном. Панург хочет жениться, но боится, что жена наставит его рогами и побьет, т.е. он боится повторить судьбу старого короля и старого года. Женщина с нар. Т.З. — Мукер, враждебный всему старому. Панург боится жизненного движения.

Другой мир — Тоже жизнь.

Гротескное тело. Он никогда не заканчивается, он все время создает себя и другие тела.Он не замкнут в пространстве. Поэтому основные части гротескного тела: нос, рот, попка, живот и фаллос (короче, все выпуклости или впадины. А в животе новая жизнь). Через эти органы тело осуществляет контакт с внешним миром. И герои там тоже все время, потому что весь мир связан с миром.

Хронотоп. Соответствие качеству и пространству и времени: хорошего должно быть много, чтобы герои большие и жили долго.Хорошо наделено силой для пространственно-временного расширения. И все плохое должно умереть. Сейчас напишу фразу, которая ее поймет, пусть объяснит мне (а Ванчикова скажет. Вдруг это важно?): Это сознательное противостояние диспропорции феодально-церковного мировоззрения, где ценности \ u200bare враждебны пространственно-временной реальности как энергичная, греховная, где большое символизирует малое, сильное — Слабое, вечное — миг.

Основные идеи обобщены в этой статье.

Основные идеи Erasmus Rotterdam

Основные идеи Humanist Erasoma Rotterdam в области педагогики:

• Личность — врожденное явление, она формируется в процессе обучения;
• Важным направлением в образовании и воспитании является интеллектуальное развитие в комплексе формирования религиозных убеждений, нравственности и физического развития;
• Основной задачей воспитания является открытие вкладчика учащегося как в активной деятельности, так и в труде;
• Каждый человек должен уважать;
• Человек должен нести ответственность за свои действия;
• Каждого ребенка нужно уважать и бережно относиться к нему.Никакого насилия, наказания не должно.
• Обучать ребенка нужно с 3-х летнего возраста. И, в первую очередь, нужно разобраться с языками, так как в раннем возрасте он быстро их осваивает.
• Любое образование строится на взаимоуважении и любви.

Вклад Эразма Роттердама в историю состоит в том, что он много преобразовал древнегреческий язык на латынь. Он был первым, кто опубликовал первую печатную версию текста Нового Завета на греческом и латинском языках.Также он собрал множество редких вещей. И даже литературный. Эразм издал книгу, в которой собраны старые древнегреческие изречения и крылатые фразы, тем самым дав им новую жизнь.

Продолжая тематику литературы, стоит сказать, что основная идея, пронизывающая толстую нить своего творчества, — это идея формирования идеала человека, максимально приближенного к самому Христу.

Всю свою философию и идеи он разместил на страницах своих произведений — «Адагия», «Оружие христианского воина», «Философия Христа», «Хвала глупости», «Здоровье христианского совета», «Мир». Жалоба », публикация греческого текста Нового Завета,« Вульгаты »,« О свободе воли »,« О рабской воле »,« Беседы легко »,« О желаемом церковном согласии », о начальном образовании дети »,« На пользу детям »,« Беседы »,« Методика обучения »,« Как писать буквы.«

Важность «Похвалы глупости»

Важность «Похвалы глупости»

Похвала безрассудству давно известен как самая известная работа величайшего гуманиста эпохи Возрождения, Эразма Роттердамского. Это фантазия, которая начинается как научная легкомыслие, но превращается в полномасштабное ироническое восхваление в духе греческого сатирика Лукиана, первого и в своем роде лучшего примера новой формы сатиры эпохи Возрождения. Он заканчивается прямым и трогательным заявлением о христианских идеалах, которые Эразм разделял, в частности, со своими английскими друзьями Джоном Колетом и Томасом Мором.

Он был написан в 1509 году, чтобы развлечь Томаса Мора, чье имя греческое название Moriae Encomium является каламбуром, как частный намек на их сотрудничество в переводе Лукиана несколькими годами ранее. Это было отступление к близости их дружбы в тот момент, когда Эразм, только что вернувшийся из Италии, был болен, разочаровался в состоянии Церкви при Юлии II и, возможно, не был уверен, был ли он прав, отказавшись от курьезного поста апостола. тюрьма и обещание дальнейшего продвижения по службе, если он останется в Риме.Он говорит нам, что написал «Похвала глупости» за неделю, оставаясь с Мором и ожидая, пока появятся его книги. Он, безусловно, был пересмотрен перед публикацией в 1511 году, и внутренние свидетельства позволяют предположить, что он был значительно дополнен и переписан. Почти шестая часть переведенного здесь текста была добавлена ​​после первого издания, почти все до 1522 года. Текст в том виде, в каком мы его сейчас видим, переходит от беззаботного подшучивания к серьезному обвинению богословов и церковников, прежде чем окончательно разъяснить достоинства христиан. образ жизни, который, по словам апостола Павла, выглядит безумием для мира и называет безумием Креста (1 Коринфянам 1, 18 сл.). Он расположен в узловой точке, где христианство эпохи Возрождения, порвавшее со средневековой религией, уже проявляет те характеристики, которые впоследствии сделают неизбежным раскол между большинством евангелических гуманистов, положивших начало ранней религии. Возвращение шестнадцатого века к Священным Писаниям и лидерам Реформации.

Подшучивающий тон, нападки на богословов и сатира на широко практикуемые религиозные обряды вызвали шокированную враждебную реакцию еще при жизни Эразма.Эразм расценил «Похвала глупости» как второстепенное произведение и в своем письме Дорпу (стр. 138) сказал, что почти сожалеет о том, что опубликовал его. Но Льва X это позабавило, и Мор и Эразм защищали работу в длинных официальных письмах представителю лувенских богословов Мартену ван Дорпу. Сам Эразм был удивлен успехом сатиры и силой реакции, которую она вызвала. Как он указал, в нем содержались, отлитые в иронической форме, почти те же взгляды, которые он уже опубликовал в Enchiridion Militis Christiani .Но «Похвала безрассудству» с его подшучиванием и нелепой иронией был гораздо более мощным средством передачи того же послания.

Безусловно, успех. К моменту смерти Эразма в 1536 году он был переведен на французский (Galliot du Pre, 1520), чехословацкий и немецкий языки (Schoeffer, 1520), и было напечатано тридцать шесть латинских изданий. С 1515 года он сопровождался во всех изданиях, напечатанных Фробеном, научным комментарием Герарда Лейстера, в создание которого Эразм внес значительный вклад.Впоследствии он был переведен на английский язык, в частности Томасом Чалонером (1549 г.), Джоном Уилсоном (1668 г.), Уайтом Кеннетом (1683 г.) и Дж. Копнером (1878 г.). В последнее время интерес возрос, и, когда этот перевод был впервые опубликован, с 1940 года в США появились еще три английских перевода: Хойт Хадсон (1941), Леонард Ф. Дин (1946) и Джон П. Долан (1964). Настоящий перевод впервые появился в 1971 году и был обновлен для Торонтского собрания сочинений Эразма (1986), за ним последовали переводы Кларенса Х.Миллер (1979) и Роберт М. Адамс (1989). Между 1950 и 1962 годами было перечислено 52 новых перевода или печатных изданий «Похвала безрассудству» на разных языках.

Напрашивается несколько причин возросшего в последнее время интереса. Эразм, при всей его извилистой тонкости и острой иронии, дал чрезвычайно разумный и четкий ответ на то, что, возможно, было фундаментальным сдвигом ценностей в современной европейской истории. В мире, медленно отвергающем свои средневековые причалы, открылось новое опьяняющее видение человеческих возможностей.Как и следовало ожидать, результаты варьировались от беспрецедентной суровости богословской реакции до диких тысячелетних ожиданий таких фигур, как Шарль де Буэль и Гийом Постель. Они включали Реформацию и рост национального самосознания в Северной Европе, и не были уменьшены ни эксплуатацией недавно открытого печатного станка, ни волной экономического процветания и инфляции, которая распространилась на восток от Испании, поскольку западноевропейские экономики отреагировали на приток драгоценных металлов из нового мира.

В эпоху, подобную нашей, в тисках не менее озадачивающего сдвига ценностей и не менее тревожных изменений в системах транспорта и коммуникации, североевропейское Возрождение обязательно должно представлять историческую парадигму, представляющую интерес и важность. Оглядываясь на историю Возрождения, мы можем почувствовать, что Европе пришлось дорого заплатить за отказ своих духовных и светских лидеров прислушаться к совету Эразма. Если бы вместо того, чтобы вернуться в Англию и написать « Похвала глупости », Эразм остался бы в Риме, где вскоре должен был быть избран Лев X на папский престол, трудно предположить, что реакция Рима на Лютера не была бы иной. .

Технические трудности проникновения за писаниями Эразма к воображаемым и интеллектуальным ограничениям, которые объясняют его ум, огромны. Он был опытным классиком, но также хорошо разбирался в истории Церкви и трудах ее ранних отцов. Он был предан изучению Священных Писаний, но был также знаком со схоластами. Он был реформатором образования, общался со всеми крупнейшими европейскими гуманистами, сатириком и политическим мыслителем.Он был оригинальным и важным моралистом и неплохим богословом. Он интересовался искусством и имел твердые взгляды на большинство вопросов, волновавших его современников. Сохранилось более трех тысяч его писем, но письма занимают только один большой том в десятитомном издании его сочинений. Чтобы полностью понять контуры его мысли во многих различных областях, требуется редкая и сложная компетенция, которую невозможно найти ни у одного отдельного современного ученого.

Отчасти по этой причине, а также потому, что он не основал никакой школы или секты, а отчасти потому, что серьезное изучение латинских авторов эпохи Возрождения только сейчас начинает находить место в университетских программах, работа Эразма долгое время игнорировалась больше, чем следовало бы. были ввиду его известной исторической важности. Colloquies , Praise of Folly и, возможно, Enchiridion были всем, что было известно, и Эразма ошибочно судили на основании небольших по объему свидетельств, гуманистических по содержанию и случайных в выживании. Однако недавно, во многом благодаря решительному шагу вперед, отмеченному публикацией замечательного двенадцатитомного издания писем П.С. Аллена, возник гораздо более полный и уравновешенный взгляд на сознание Эразма. По-прежнему существует слишком мало надежных монографий, а технические и моральные достижения Эразма как гуманиста эпохи Возрождения были подчеркнуты в ущерб любой сбалансированной оценке личности, чье благочестие, по крайней мере, никогда не уходило далеко от своих средневековых причалов.Но некоторые недавние исторические монографии были превосходными, и они полностью изменили старый взгляд на Эразма как на интеллектуального дилетанта, не преданного великой борьбе своего времени и скрупулезно иронизирующего по поводу его религиозной, социальной, творческой и политической жизни.

Похвала безрассудству , входящий в огромный корпус сочинений Эразма, представляет собой небольшое произведение. Было бы неверно ожидать от него либо понимания зрелого Эразма, отчаянно борющегося, поскольку религиозный раскол между Римом и протестантскими церквями становился все более непоправимым, либо систематического изложения его взглядов даже в 1511 году, когда ему было 42 года. .Основная часть сатиры улавливает Эразма в момент меланхолии, но даже как сатира она менее едкая и уверенная в прикосновении, чем некоторые из Colloquies или 1528 Ciceronianus . Коллекция комментариев к античным пословицам, известная как пословиц , впервые опубликованных в 1500 году, выросла с 838 в 1505 году до 3260 в издании Алдина 1508 года, но все еще оставалась без длинных эссе и резкой критики современного общества. введен после 1515 года. Издание 1508 года все еще представляло собой компромисс между религиозными и классическими интересами, а не мост от одного к другому, и в этом Похвала безрассудству едва ли означает какое-либо продвижение.Ученые ссылки и недавно придуманные греческие термины плохо согласуются с необразованным благочестием, восхваляемым на последних страницах, и хотя эти страницы нацелены больше против теолога XIV века Дунса Скота и его последователей, чем против гуманистов, в них есть меланхолический оттенок. самообвинения.

Хотя Эразм утверждал с самого начала, что связь между религиозным отношением или философией Christi и классическим обучением становится гораздо более тесной в коллоквиумах , в то время как только более поздние работы ясно демонстрируют интеграцию всего спектра религиозных, образовательных и образовательных идей Эразма. политические и социальные отношения.Грандиозная программа реформ во всех этих сферах развертывалась медленнее, чем это часто реализуется. Он был объединен применением к различным ситуациям ряда постоянных ценностей, которые становились ясными только в ответ на конкретные ситуации или события. До 1516 года он был едва различим даже в очертаниях.

Похвала глупости , однако, несмотря на несовершенное единство тона, действительно содержит комментарии по очень широкому кругу интересов Эразма, и, если объединяющий принцип его взглядов еще не полностью очевиден, сатира, по крайней мере, позволяет ясный взгляд на ограничения, которые привели к их разработке.По этой причине это все еще лучшее введение в мысли Эразма. Ни одна другая отдельная работа не раскрывает так ясно альтернативы, между которыми он двигался, и не дает такого понимания причин его окончательной позиции. Похвала безрассудству имеет историческое значение, превосходящее его значительные литературные достоинства. Это не безупречный шедевр, но захватывающий подвиг литературной виртуозности. Глупость, ослепленная самолюбием, побуждающим ее хвалить себя, оказывается мудрой как с Полиной, так и с шекспировской глупостью.Техника сознательно растягивается, чтобы исследовать пределы своих возможностей, и она вызывает у читателя реакцию интеллектуальной оценки, прежде чем тронет его. Но то, что оправдывает его привычное место в первых рядах сатиры эпохи Возрождения, — это блестящая техника, острота цели, смелость смысла и, не в последнюю очередь, проницательность, которую она дает автору.

Все начинается в расслабленном настроении, когда Фолли, одетая в непривычную одежду шута, выходит вперед, чтобы заявить, что она величайший благодетель человечества, утверждение, которое с огромной энергией и изобретательностью подтверждается забавной пародией на классическую декламацию.Родившаяся в земном раю Плутоса, молодого и опьяненного бога «, горячего юности, », и самой Юности, « самой красивой из всех нимф и самой веселой из них », Глупость питалась Пьянством и Невежеством. . Она олицетворяет свободу от забот, молодость, жизненную силу и счастье. Среди ее последователей — Самолюбие, Удовольствие, Лесть и Крепкий сон, и она руководит поколением жизни.

Даже Юпитер должен присоединиться к ее свите, когда он хочет зачать ребенка.Без нее даже стоики не смогут добиться отцовства. Счастье, дарованное Безумием, является прерогативой молодых, глупых и всех тех, кто подрывает достоинство, иерархию и власть. Враги, от которых Фолли предлагает избавление, — это приличие, «, затуманивающее приговор, », и страх, который уводит от опасности. Женщина, « по общему признанию глупое и глупое существо », — особая гордость Фолли. «Непрерывный вопль » суровых стоиков приводит только к тому, что в жизни является « унылым, неприятным, изящным, глупым и утомительным », и Фолли злонамеренно утверждает, что даже стоики, как и все остальное человечество, тайно намерены на преследовании удовольствия, которым она руководит.Глупость, которой помогает лесть, объединяет человеческое общество воедино, и она приводит Сократа в качестве примера того, насколько бесполезны эти философы для любой жизненной практики ». Кто пригласит на обед мудрого человека? Лишенный всех эмоций « этим дважды окрашенным стоиком Сенекой », мудрец ничем не лучше « мраморная статуя ».

Первые сорок шесть страниц следуют этому потоку вдохновения и, возможно, были всем, что Эразм написал сразу же по возвращении из Италии, лучше по содержанию, чем по форме.Юмор простой и веселый. Многие, для кого это было написано, поняли всю намекающую шутку. Эразм, конечно, осознает, что пародирует самого себя. Он восхищался Сенекой, которую собирался редактировать. Он занимает передовую позицию в отношении роли женщины в обществе и знает, что в мире он сходит за мудрого человека, что лесть была социальным злом во всех дворах Европы. Он восхищается Сократом и был в другом месте, чтобы отметить духовный стимул, который можно получить от чтения Сенеки и Платона.Но в этих ранних разделах смысл самопародия не навязывает текст и не утяжеляет его. Это умная и легкомысленная смесь остроумия и фантазии, стремительная по темпу и веселая по тону.

Первая поразительная метаморфоза в роли Безумия произошла, когда она хвасталась своей ролью в политике и искусстве, и ряд людей, которым она наделяет свои льготы, переходит от молодых и вспыльчивых к жалким и гротескным, чьи глупость заключается в сохранении своих иллюзий. Среди них старики в париках с крашеными волосами и старухи, бегущие за молодыми мужчинами «, обнажая их обвисшую иссохшую грудь ».Безумие сошло на землю «как Гомер» и рассуждало о ее роли в человеческих делах, отношениях и войнах.

Нота Глупости ниже, а ее голос серьезнее, поскольку она восхваляет невежество и безумие. Она на мгновение забывает, что Лесть — одна из ее сопровождающих в отрывке, посвященном придворным дуракам, и ясно, что гениальная виртуозность декламации имеет приоритет над глубиной и последовательностью. Глупость должна прикрываться внезапным различением между хорошими и плохими видами лести, поскольку она уже провела важнейшее различие между двумя видами безумия, по образцу двух видов любви, отмеченных Павсанием в Платоновском симпозиуме Symposium .Первоначальная веселость сменяется сознанием парадокса, поскольку Безумие имеет дело с преимуществами безумия, хотя настроение продолжает без предупреждения возвращаться к самому беззаботному подшучиванию, как в отрывках об охотниках, строителях, искателях после пятой сущности. и игроки. Уже на странице 65, под видом продолжающегося легкомыслия и без каких-либо изменений тона или стиля, Эразм добавил список благочестивых суеверий, достаточно длинный, чтобы у любого теолога волосы встали дыбом.И, по мере того как Фолли продолжает, подшучивание превращается в кислоту. К концу этой главы Эразм спокойно спорит чем-то очень похожим на свой собственный голос, только время от времени упоминая глупость, чтобы напомнить нам о структуре, в которую все это должно вписаться. Затем он снова переключается на гротескный парад, когда Фолли возобновляет свой второй голос, чтобы заявить о своих правах тех, кто одержим своей родословной или своими похоронами, и тех, кто осчастливлен своими заблуждениями.

Этот раздел заканчивается, когда Фолли, перечислившая свои способности приносить счастье через дары, которые она дарует от любви до безумия, начинается с параграфа, начинающегося с «». Мы не будем вдаваться в подробности жизни.. ‘, чтобы перечислить ее последователей. Она использует свой самый торжественный голос, резким тоном, поскольку она обвиняет безумие человеческого рода в глазах богов и обращает внимание на тех, кто на земле кажется мудрым. Этот раздел, с его атакой на всякого рода претенциозность, составляет сердце сатиры. Здесь нет пародии, а сдержанный юмор уступает место списку глупостей, от которых страдают человеческие дела. Этот раздел завершается обращением с богословами и монахами, полномасштабной атакой, от которой почти исчезают подшучивания после первоначального упоминания богословов «на удивление высокомерным и обидчивым». Фолли определенно играет свою третью роль, ближайшую к роли самого Эразма. Рассматриваемые вопросы обсуждаются в следующем разделе Введения.

Длинные вставки в текст Пост-1514 начинаются с абзаца о «мастере на все руки», сделанного после школьных учителей, а не до 1516 года. Речь идет о Томасе Линакре, и мнимая атака имеет дружеский тон. , как когда Фолли делает замечания о педантичности Эразма. Длинные вставки 1514 года касаются абстрактных схоластических аргументов и заумных концепций, которые не имеют очевидного отношения к моральным ценностям, которые для Эразма составляли суть христианского послания.Было ясно, что было не очень сложно и не очень смело высмеивать схоластические попытки придать христианской вере целостную рациональную основу во имя религиозной преданности. Схоласты применили аристотелевские понятия причинности к теологии таинств, определив психологию познания таким образом, чтобы сохранить независимость человеческого духовного принципа от тленной плоти. Схоласты установили нормы морального поведения, которые они задумали вне ситуаций, в которых были приняты фактические моральные решения, в соответствии с абстрактными принципами, применение которых могло быть показано как гротеск.

Примечательно то, что именно во имя простого благочестия Devio Moderna Глупость здесь всерьез нападает на схоластов. Глупость, как и Эразм до того, как он вошел в монастырь, вообще не заинтересован в поддержке религиозных взглядов с помощью рациональных опор любого философского происхождения, а только в том, чтобы следовать примеру Христа, воина против искушения подражания Христу , который был образец благотворительной простоты.Когда в последнем разделе декламации Эразм — в 1514 году и впоследствии — усиливает защиту Фолли безрассудства Павла с крестом, он продолжает добавлять новые короткие аллюзии, ссылки и библейские метки, как будто тревожась при каждом перечитывании, чтобы подкрепить аргумент. даже более того, поскольку ранее он постоянно добавлял классические примеры, чтобы увеличить эрудированный юмор в списке старинных ложных энкомий.

После нападения на богословов парад явно мудрых последователей Глупости продолжается с князьями и придворными.Но вскоре мы возвращаемся к прелатам в развитии событий, которое заканчивается жестоким нападением на верховных понтификов, особенно когда они прибегают к войне. Эразм старается не называть Юлия II, которого, однако, он явно имеет в виду. Это только после раздела о последователях Фолли, в начале абзаца: « Для начала. . . ‘(стр. 114), что Фолли делает переход из двух абзацев в последний раздел декламации, в котором она будет говорить еще одним голосом, своим четвертым, самым сложным и парадоксальным из всех.Пока Фолли провозглашает достоинства религиозного идеала, в котором был воспитан Эразм, в терминах, исключающих возможность его защиты так, как Эразм посвятил свою жизнь его защите, Эразм предается причудливым и меланхоличным ироническим комментариям о своем собственном поведении. . Сожалел ли он более чем наполовину о безопасности мальчишеского благочестия, для которого обучение казалось путем к гордости? Или он просто причудливо иронизировал свое нынешнее положение, указывая на то, что могло оказаться его внутренним противоречием? Несомненно то, что в 1511 году Эразм опубликовал искреннюю и трогательную похвалу Фолли христианскому безумию апостола Павла, вполне осознавая, что Фули выразил это в терминах, исключающих его собственные интеллектуальные усилия.Если мы упускаем из виду суть дела, это явно делается, когда Эразм отождествляется Глупостью с греческими педантами.

Никогда не безопасно идентифицировать Фолли, даже когда она использует свой третий голос, с Эразмом, который всегда мог бы быть более благоразумным, если бы он не проецировал свой взгляд через рот. Мы также не можем использовать сатиру как путеводитель по миру Эразма, который карикатурно изображает Фолли. Тщательный литературный анализ обнаруживает только двусмысленность в постоянно меняющихся отношениях между Безумием и Эразмом.Действительно, поскольку мы знаем, как часто и тщательно Эразм исправлял свой текст, ясно, что несоответствия Фолли преднамеренно используются в интересах достижения исключительного контроля над сатирическими нюансами и двусмысленностями, которые требовались Эразму. Ни в 1509 г., ни в 1511 г., ни в 1512 г., ни даже в 1514 г. Эразм не знал, что, по его мнению, следует сделать для реформирования Церкви. Он не мог определить опасности, которых следует избегать, ни как добиться такой реформы, не поджигая революцию.Двусмысленность необходима, преднамерена и действенна, но она умаляет литературное единство сатиры. Отказ установить четкую тоническую тональность, в которой абсолютно последовательная Безумие говорит с идентифицируемой и устойчивой связью с голосом Эразма, делает сатиру столь же условной, сколь и острой и тонкой. То, что произошло между 1514 годом и осуждением Лютера в 1520 году, заставило Эразма с грустью осознавать, что в 1514 году все еще должно было пойти не так.

Эразм, Дезидериус | Интернет-энциклопедия философии

Дезидериус Эразм был одним из ведущих активистов и мыслителей европейского Возрождения.Его основная деятельность заключалась в написании писем ведущим государственным деятелям, гуманистам, печатникам и теологам первых трех с половиной десятилетий шестнадцатого века. Эразм был неутомимым корреспондентом, полемистом, самопублицистом, сатириком, переводчиком, комментатором, редактором и провокатором культуры Возрождения. Возможно, он был прежде всего известен и отвергнут за свою работу над христианским Новым Заветом. Он не был систематическим мыслителем и не основал систему или школу философии.Фактически, его глубокое презрение к схоластическим философам Средневековья и Возрождения ставит его в противоречие с институтом философии. Возможно, самая важная роль Эразма в истории философии состоит в том, чтобы бросить вызов и расширить дисциплинарные границы области. Он сделал это, проповедуя свою философию Христа, которая демонстрирует некоторое сходство с предшествующими традициями, включая платонизм и эпикуреизм, но которая зависит в первую очередь от понимания того, что философия — это не исключительная университетская дисциплина, а скорее моральное обязательство, лежащее на всех верующих.В этом контексте он основал этику речи, чтобы вести себя и других к тому, что он считал истинной любовью к мудрости.

Содержание

1. Жизнь и дела
2. Эразм и философия
   1. Гуманизм
   2. Платонизм
   3. Короли философов
   4. Парадокс
   5. Эпикуреизм
3. Слово
   1. Гуманистическое богословие
   2. Этика речи
4. Спорное наследие
   1. Canon Formation
   2. Цензура
   3. Стипендия
5. Ссылки и дополнительная литература
   1. Редакции
   2. Исследования

1.Жизнь и творчество

Эразм родился в городе Роттердам в конце 1460-х годов и получил образование у Братства Общей Жизни, сначала в Девентере, а затем в s’Hertogenbosch. Осиротев в раннем возрасте, он принял монашеский постриг и в 1486 году поступил в августинский монастырь в Стейне. В 1492 году он был рукоположен в священники, а в 1493 году он поступил на службу к Хендрику ван Бергену, епископу Камбре, которого только что назначили канцлером. ордена Золотого руна двором Бургундии.Служба секретарем честолюбивого прелата избавила Эразма от скуки монашеской жизни и открыла перспективы для путешествий и продвижения по службе. Когда карьера епископа зашла в тупик, Эразм уехал изучать богословие в Парижский университет в 1495 году, где оставался достаточно долго, чтобы на протяжении всей жизни испытывать отвращение к профессиональному изучению богословия и его пристрастие к диалектике.

Именно в Париже Эразм привязался к своему первому важному покровителю, Уильяму Блаунту, лорду Маунтджою, которого он сопровождал в Англию в качестве наставника в 1499 году.Это первое пребывание в Англии, хотя и краткое, оказалось решающим для дальнейшей карьеры Эразма, поскольку именно во время этого визита он познакомился с Томасом Мором и Джоном Колетом, основателем школы Святого Павла в Лондоне. Эразм вернулся в Париж в 1500 году, чтобы опубликовать свой первый сборник пословиц, Adagiorum Collectanea , чье посвятительное послание, адресованное Маунтджою, остается важнейшим утверждением эразмианской поэтики. После дальнейших путешествий по Франции и Нидерландам он вернулся в Англию, где он был гостем Томаса Мора, с которым он сотрудничал с переводом избранных диалогов Люциана Самосатского.В 1506 году он отправился в долгожданное путешествие в Италию. В Венеции Эразм работал с типографом-гуманистом Альдусом Манутиусом, чтобы опубликовать первое большое собрание пословиц, Adagiorum Chiliades в 1508 году. Оно было завершено при щедром сотрудничестве многочисленных итальянских гуманистов, что с благодарностью записано в пословице Festina lente . Из Италии он вернулся в Англию, где пробыл достаточно долго, чтобы составить Похвала безрассудству (1511) и несколько образовательных работ, включая De ratione studii 1511 года, предварительную версию его руководства по написанию писем De conscribendis epistolis , который не был опубликован до 1522 года, и завершенная версия De copia или On изобилие в стиле (1512).

Вернувшись на европейский континент в 1514 году, Эразм начал свое сотрудничество со швейцарским печатником Иоганном Фробеном, для которого он подготовил расширенную версию пословиц в 1515 году. В следующем году издательство Froben (Базель, Швейцария) извлекло из него книгу. две работы, которые Эразм считал шедеврами-близнецами в своей карьере. Сначала появился Novum Instrumentum , состоящий из греческого текста и латинского перевода Нового Завета Эразма, с аннотациями Эразма, привязанными к латинскому тексту Вульгаты.Затем последовали девять томов полного собрания сочинений святого Иеронима, включая четыре тома писем Иеронима, отредактированные самим Эразмом и посвященные Уильяму Уорхему, архиепископу Кентерберийскому. В начале первого тома стоит книга Эразма «Жизнь Иеронима ». В 1517 году Эразм поселился в Лувене. Там он быстро втянулся в полемику с факультетом теологии университета по поводу роли трех языков — греческого, латыни и иврита — в изучении теологии.Это произошло сразу после основания трехъязычного колледжа в Лувене по завещанию друга Эразма Жерома де Буслейдена. Эразм защищал гуманистическое богословие, основанное на изучении древних языков, против реакционной позиции лувенских богословов, стремившихся сохранить свои профессиональные прерогативы. В то же время Эразм начал другое важное научное предприятие — Парафразы Нового Завета , начиная с Послания к Римлянам в 1517 году.

В 1521 году Эразм переехал в Базель, где он тесно сотрудничал с издательством Froben для серии расширенных изданий Adages , продолжая при этом Paraphrases on New Testament . По прошествии десятилетия Эразм оказался втянутым в неохотную и изнурительную ссору с Мартином Лютером из-за конкурирующих доктрин свободы воли и предопределения. Эразм опубликовал свою Диатрибу о свободной воле в 1524 году, на которую Лютер ответил в 1525 году своим трактатом Порабощенная воля , который извлек из Эразма Hyperaspistes или Shieldbearer , выпущенные в двух частях в 1526 и 1527 годах.Этой ссорой Ричард Попкин датировал появление современного скептицизма в своей авторитетной книге History of Skepticism . Оттолкнув многих католических священнослужителей своей резкой критикой церковной иерархии и католической преданности, Эразм отказался присоединиться к протестантским реформаторам и оказался все более изолированным как сторонник церковного единства посредством примирения, а не преследований или реформ. К концу десятилетия, после разграбления Рима в 1527 году, испанская инквизиция созвала конференцию в городе Вальядолид, чтобы обсудить подозрительные отрывки в творчестве Эразма и определить, следует ли запретить его книги в Испании. .Хотя чума прервала Конференцию в Вальядолиде в августе 1527 года, прежде чем она могла вынести вердикт, это не помешало Эразму составить длинное извинение , адресованное испанским монахам, бросившим вызов его ортодоксальности. В следующем, 1528 году, Эразм опубликовал свой диалог Ciceronianus (1528), атакуя языческие инстинкты самых строгих гуманистических учеников Цицерона, тем самым обеспечив себе постоянную известность среди европейских литераторов. Эразм окончательно покинул Базель в 1529 году, когда город официально объявил о своей приверженности реформе, и поселился в католическом городе Фрайбург.За несколько минут досуга, оставленных ему бесконечной полемикой и обширной перепиской, Эразм написал свой последний шедевр, свой трактат о риторике проповеди под названием Экклезиаст , который он завершил и опубликовал в 1535 году. конец 12 июля 1536 года в Базеле, где он остановился на обратном пути в Нидерланды.

2. Эразм и философия

Стипендия

уже давно признала проблематичное положение Эразма в истории философии.По мнению Крейга Томпсона, Эразма нельзя назвать философом в техническом смысле, поскольку он презирал формальную логику и метафизику и заботился только о моральной философии. Точно так же Джон Монфасани напоминает нам, что Эразм никогда не называл себя философом, не был философом и не писал никаких явных философских работ, хотя он неоднократно участвовал в спорах, которые переходили границу от философии к теологии. Его отношение к философии требует дальнейшего изучения.

а. Гуманизм

Чтобы оценить отношение Эразма к философии, мы должны понять его личность как гуманиста.Одна из его самых ранних работ, начатая еще в монашеской юности, хотя и не опубликованная до 1520 года, — это Antibarbari. Он предлагает защиту гуманитарных наук, а затем, по сути, изучения классических языков и литературы, от хулителей, которых презирали как варваров. Одна из ключевых тем работы — жизненно важная роль классической культуры в христианском обществе, и эта тема влечет за собой новое определение философии в отличие от преобладающей университетской дисциплины философии. Все ценное в языческой культуре, настаивает главный собеседник в диалоге, было предназначено Христом для обогащения христианского общества, включая философию, поскольку сам Христос был «самим отцом философии» (CWE 23: 102; ASD I-1 : 121).Философия, которую он основал, — это философия, которую Эразм исповедовал на протяжении всей своей жизни и работы, «философия Кристи ». Эта философия — не столько набор догм, сколько образ жизни или этическое обязательство.

г. Платонизм

Одной из первых опубликованных работ Эразма и одной из самых популярных его работ была книга Enchiridion militis Christiani или Manual of the Christian Soldier , 1503. Написано анонимному другу в суде, который просил Эразма сочинить для ему руководство по жизни, или ratio vivendi , которое приведет его к состоянию ума, достойному Христа. Enchiridion сразу же получил известность благодаря своему отрицанию монашества и утверждению, что истинное благочестие заключается не во внешних церемониях, а во внутреннем обращении. В ходе событий эти темы стали ассоциироваться с протестантской Реформацией. Модель Enchiridion воплощает философию двойственности, двойственности тела и души, буквы и духа, которая явно основана на платонизме. Автор сожалеет о том, что профессиональные философы, одержимые Аристотелем, изгнали платоников и пифагорейцев из класса, и он одобрительно цитирует Св.Августин отдает предпочтение Платону Аристотелю. Из двух классических философов доктрины Платона ближе к христианству, а его аллегорический стиль лучше подходит для описания Священного Писания.

Когда Enchiridion дает определение философии, он ссылается на прецедент Сократа. Сократ в диалоге Платона Phaedo сказал, что философия есть не что иное, как размышление о смерти, потому что она постепенно отчуждает нас от материальных и телесных забот жизни.Философия выводит нас из мира mundus во Христа. Этот уход от мира предназначен не только для религиозных профессионалов, таких как священники или монахи, но и для всех, кто в любой сфере жизни. Философия — это скорее духовное состояние, чем профессиональная идентичность.

г. Философ Кингз

Среди многих Платоновских топосов, которые обращались к Эразму, ни один не проявляется в его работе более последовательно, чем идеал царя-философа, впервые представленный в платоновской книге Республика .Часто это служит эпидемическим топосом, например, когда Эразм приветствует брата Карла V Фердинанда как короля-философа (в заключении своего трактата о христианском согласии De sarcienda ecclesiae concordia ) (ASD V-3: 313), или когда он аналогичным образом приветствует короля Польши Сигизмунда в письме польскому корреспонденту (Эпизод 2533). Тем не менее, эта тема также поддерживает некоторые провокационные размышления о философии. Когда в 1516 году Эразм опубликовал свой труд «Воспитание христианского принца », он посвятил этот трактат принцу Чарльзу, королю Испании, который вскоре сменил своего деда Максимилиана на посту императора Священной Римской империи под титулом Карл V.Послание-посвящение вызывает известное платоновское заявление о том, что ни одна республика не будет удачливой, пока философы не станут королями, а короли не примут философию. Под философией Эразм понимает не аристотелевскую физику и метафизику, которые доминировали в университетской программе, а скорее тот вид философии, который освобождает наш разум от ошибок и пороков и демонстрирует правильное правительство по образцу вечной силы. Эта модель, или aeterni numinis instance , (ASD IV-1: 133) — это Христос, а новый царь-философ — ученик Христа.

Эразм возвращается к королю-философу в тексте своего трактата по политической философии, когда он снова уточняет значение слова «философия». Быть философом — это не значит владеть диалектикой или физикой, а скорее предпочитать истину иллюзии. В общем, быть философом — это то же самое, что быть христианином: «idem essephilusphum et esse Christianum» (ASD IV-1: 145). Это наиболее компактное и выразительное изложение философии Христа Эразма. Его наиболее зрелое и полное утверждение можно найти в Paraclesis , одном из предисловий или предисловий, которые он написал для своего издания Нового Завета, также написанного в 1516 году.В своих первых строках Paraclesis призывает всех смертных к самому святому и целительному изучению христианской философии, настаивая на том, что этот тип мудрости может быть изучен из меньшего количества книг и с меньшими усилиями, чем таинственные доктрины Аристотеля. Философия Христа — это прямой путь, открытый для всех, кто наделен чистой и простой верой, а не исключительная дисциплина, предназначенная только для специалистов. В этом контексте Erasmus добавляет спорную поддержку местных переводов Библии, чтобы каждый мог разделить послание Христа.

г. Парадокс

Как мы видели, Эразм часто определяет философию отрицательно: его философия — это не то, что люди обычно понимают как философию. Он отвергает общепринятую философию как слишком спорную, слишком воинственную и догматичную. Вместо этого он предпочитает экспериментировать с неутвержденной формой философии, которая опирается на парадокс и нейтрализующую силу противоположных аргументов. Его самый известный эксперимент с расширенным парадоксом и его лучшая претензия на постоянство в школьной программе — это Praise of Folly , впервые опубликованный в Париже в 1511 году и сопровождаемый в последующих выпусках комментарием, приписываемым Герхарду Листеру, но считавшимся таковым. продиктован самим Эразмом.Глупость, или Мория , восхваляет ее, гордо ссылаясь на вдохновение древнегреческих софистов и, по-видимому, отвергая все ее претензии, за исключением, возможно, ее сатиры на духовенство и ученые профессии; за этим следует обманчиво серьезное изложение духовности Павла, где мы обнаруживаем те же стилистические приемы и изобилие пословиц, что и в остальном тексте. Эразм назвал свой текст декламацией в смысле тезиса, предназначенного скорее для того, чтобы спровоцировать контр-тезис, чем для утверждения догмы.В конце концов, оратор — Глупец, заведомо ненадежный авторитет по всем светским и религиозным вопросам, с которым не будет позором расходиться во взглядах. Скорее, нам должно быть стыдно с ней соглашаться. Прибегнув к этой уловке, вместо того, чтобы положительно отстаивать свои убеждения от своего имени, Эразм смог вмешаться в ряд интеллектуальных, политических и духовных дебатов в современном христианском мире, ничего не подтверждая и не отрицая.

Несмотря на то, что критика церкви и духовенства, содержащаяся в «Похвала глупости », была высказана самой Фолли, она вызвала резкое негодование среди докторов богословия, как мы знаем из переписки между Эразмом и лувенским теологом Мартином Дорпом.В письме от сентября 1514 года Дорп свидетельствует о враждебной реакции профессиональных богословов на Encomium Moriae Encomium и их опасениях по поводу нового проекта Эразма по редактированию Нового Завета, слухи о котором уже начали распространяться в основном благодаря Эразму. собственная пиар-кампания. Ответ Эразма Дорпу в послании 337 повторяет многие из тем его пожизненной тирады против схоластики. Одной из ключевых тем здесь является резкий контраст между современным стилем богословия, примером которого являются схоластики, и старым стилем богословия, связанным с отцами церкви, многие из работ которых редактировал Эразм.Переход от старого к новому вряд ли был улучшением. Выскочки или недавних настолько поглощены своими фракционными спорами и диалектическими придирками, что у них нет времени читать Библию. Эразм наиболее кратко излагает свою точку зрения, когда спрашивает: «Какое отношение Аристотель имеет к Христу?» По сути, он обвиняет школьников в идолопоклонстве в том, что они подменяют власть христианской язычеством. Письмо Дорпу, которое было пересмотрено для публикации с Похвала безрассудству , начиная с Базельского издания 1516 года, предлагает мощный и коварный отказ от университетского богословия и философии.

e. Эпикуреизм

Таким образом, Эразм не испытывал особого энтузиазма по поводу различных философских ортодоксий, преобладавших среди древних и современных людей. Однако довольно поздно и лишь с запозданием признанный критикой, он действительно обратился с симпатией к одной из эллинистических философских школ, а именно к эпикурейству. Эразм никогда не поддерживал эпикурейство как всеобъемлющую систему мышления, и он не мог поддержать центральный принцип смертности человеческой души. Однако он был привлечен к эпикурейскому идеалу душевного покоя благодаря уходу от мирских забот и воспитанию чистой нравственной совести.Как пишет Рейнир Леушуис, последний знакомый коллоквиум Эразма, The Epicurean , опубликованный в 1533 году, содержит поразительное заявление о том, что никто лучше не заслуживает названия «эпикурейец», чем уважаемый князь христианской философии, сам Христос (CWE 40: 1086). ; ASD I-3: 731). Христос учит своих последователей, как достичь состояния полного покоя и свободы от мучений нечистой совести, что соответствует эпикурейскому идеалу ataraxia . Стоит отметить, что этот идеал не то же самое, что стоическая апатия, которую Эразм тщательно отделяет от христианства в различных местах, включая Экклезиаста. Он указывает, что апатия разрушила бы цель христианского проповедника, который пытается пробудить эмоции аудитории. Христианин должен сочетать сострадание с чистой совестью, чтобы достичь спокойствия. Это понимание христианства имеет мало общего с более суровым тоном протестантской мысли и может объяснить, почему Мартин Лютер называл Эразма эпикурейцем в вульгарном смысле слова атеистом или неверующим. Наконец, здесь, возможно, будет уместно указать на то, что через свое зрелое, недогматическое отношение к эпикурейству Эразм проявляет некоторую близость к прозаику позднего Возрождения Мишелю де Монтеню.

3. Слово

Речь для Эразма является не только определяющим атрибутом человечества, но также ключом к отношениям между человечеством и божественностью, что было центральным предметом его мысли. Евангелие от Иоанна провозглашает, что вначале был логотип , который Эразм, как известно, или позорно, ретранслировал как sermo вместо чтения Вульгаты, verbum . Эразм счел оправданным изменить толкование Вульгаты, но только во втором издании своего Нового Завета, опубликованном в 1519 году, потому что полученный текст Священного Писания не является божественным.Эти слова являются человеческими, или, скорее, посредниками между человеческим и божественным. Библия — это речь, и поэтому ее нужно читать, толковать и понимать в соответствии с искусством речи. Более того, искусство речи — единственное, что у нас есть, чтобы приблизиться к божественности. Речь приближает человека к Богу.

а. Гуманистическое богословие

Не совсем ясно, при каких обстоятельствах Эразм впервые заинтересовался библейскими исследованиями. Его встреча с Джоном Колетом в Англии, как известно, вызвала у него интерес.Другим фактором, и, возможно, независимым фактором, было его открытие летом 1504 года в монастыре Praemonstratensian в Парк, недалеко от стен Лувена, рукописи Лоренцо Валла Аннотации к Новому Завету , завершенные пятьдесят лет назад. Эразм подготовил «editio princeps » в Париже в 1505 году с вступительным посланием, адресованным Кристоферу Фишеру, папскому протонотеру и доктору канонического права. Это предисловие в защиту Валлы можно рассматривать как своего рода парадоксальное восхваление или похвалу инвективы, поскольку Валла имел неоднозначную репутацию сурового критика и яростного полемиста.Эразм сравнивает Валлу с Зоилом, пресловутой фигурой одиозной клеветы за его самонадеянную критику гомеровского эпоса, о чем нам напоминают в Пословицах ; но здесь, в предисловии, он несет позитивный оттенок героического цензора. В своем шедевре об элегантности латинского языка Валла спас литературу от варварства, применив суровое лекарство критики к закоренелой болезни схоластической латыни. Эразм опубликовал краткое изложение творчества Валлы в 1531 году на основе реферата, который он написал много лет назад в монастыре в Стейне.Валла сопоставил Вульгату с греческим текстом Нового Завета и исправил перевод в соответствии с грамматическими критериями, включая критерий элегантности. Конечно, спрашивает Эразм, перевод священных или светских текстов — это сфера грамматики. Переводчик — не пророк. Пророку требуется дар Святого Духа, а переводчику нужны грамматика и риторика, искусство языка. Фактически, поскольку слово Божье доходит до нас через человеческих посредников, использующих человеческий язык, богословие не может обойтись без навыков в языке или linguarum peritia .Это программа гуманистического богословия.

Стремление, с которым письмо Фишеру защищает библейскую филологию Валлы, предполагает, что Эразм уже сам начал подобное предприятие. Действительно, текст, который Эразм отредактировал в 1505 году, был моделью и импульсом для его собственных Аннотаций к Новому Завету , впервые опубликованных как часть Novum Instrumentum в 1516 году. Жак Чомарат убедительно продемонстрировал, насколько Эразм был обязан прецеденту Валлы и как мало он это признавал, часто выражая суровую критику выбора Валлы, что можно рассматривать как своего рода подражание Валле, современному Момусу или богу критики.Валла предвидел даже замену sermo на verbum , которая втягивала Эразма в бесконечные ссоры и принесла ему осуждение с кафедры собора Святого Павла в Лондоне, в своих заметках к Евангелию от Иоанна . . Часто Erasmian Annotations пересматривает темы, впервые затронутые в вступительном послании к Фишеру, включая идею о том, что Библия, как и весь человеческий язык, погружена в историческое время.

Хомарат обращает наше внимание на комментарий Эразма к Деяниям 10.38, где апостол Петр проповедует римскому воину Корнилию. Петр говорит Корнилию, что Бог помазал Иисуса, что Вульгата переводит с фразу, которая вызывает длинный комментарий Эразма, расширенный в последующих изданиях. Во-первых, он отмечает, что хотя Новый Завет написан на греческом языке, неясно, говорил ли Петр на греческом или на иврите, то есть на местном диалекте иврита. Если он говорил по-гречески, то говорил на нем как на иностранном языке, склонном к его собственному просторечию, что объясняет стилистические неточности.В конце концов, апостолы были всего лишь людьми, подверженными ошибкам и невежеству, как и все мы. Это доставило Эразму множество неприятностей. Он завершает свою записку оговоркой: «Я не оракул; вы можете принять мое мнение или оставить его ». Это заявление совпадает с аналогичными заявлениями об отказе от ответственности во всех его библейских исследованиях и его извинениях. Своему непримиримому противнику Эдварду Ли Эразм настаивает на том, что его мнения — это не догмы, которые следует принимать на веру, а только идеи, подлежащие обсуждению: excutienda propono non sequenda (ASD IX-4: 46).В гуманистическом богословии и текст, и экзегет подвержены ошибкам.

г. Этика речи

Главное утверждение Эразма о человеческой речи находится в начале его Парафраза Евангелия от Иоанна , опубликованного в 1523 году между третьим и четвертым изданиями его Аннотаций . Говоря голосом евангелиста, он признает, что природа Бога превосходит человеческое понимание и превосходит все наши способности к представлению. Следовательно, лучше верить в Бога, чем пытаться понять его через человеческий разум.Христианская философия — это разновидность фидеизма, а не спекулятивного богословия. Но для того, чтобы передать некоторое понимание вещей, которые нам непонятны и не объяснимы, мы должны использовать названия вещей, которые знакомы нашим органам чувств, хотя в действительности нет ничего, что было бы действительно аналогично Богу. Следовательно, как Библия называет этот высший разум Богом, так и Его единственного Сына она называет своей речью. Ибо Сын, хотя и не тождественен Отцу, тем не менее похож на него совершенным подобием.Точно так же речь — истинное зеркало ума. В этом смысле логотип Джона — это парадигма человеческой речи. Есть что-то чудесное в человеческой речи, которая, возникая из внутренних тайн разума и проходя через уши слушателя, с помощью своего рода оккультной энергии переносит душу говорящего в душу слушателя. Эта «оккультная энергия» не божественна, но, тем не менее, намекает на близость человеческого и божественного. Христос назван логотипом , потому что Бог хотел открыть нам Себя через него, чтобы мы могли спастись.Речь — это врата в вечность.

Топос зеркала речи проходит через всю работу Эразма как путеводная нить его этической и религиозной мысли. Это образ речи, который оживляет его философию. Мы находим зеркало в Praise of Folly , в нескольких пословицах и в Lingua. В последнем оно связано с высказыванием Сократа: «Говори, чтобы я мог тебя увидеть», которое вновь появляется в Apophthegmata , чье вступительное послание к Вильгельму Клевскому цитирует утверждение Плутарха о том, что высказывания больше, чем любые дела, являются истинное зеркало ума.Последняя работа Эразма, Экклезиаст , посвящает довольно важное развитие возвышенной роли речи как истинного зеркала и образа души. Во всех этих случаях мы должны распознавать выражение не лингвистической теории, а скорее морального императива. Согласно любимой манере речи Эразма, наше общество и наше спасение зависят от совпадения наших слов и мыслей.

Эразм лучше всего раскрывает это измерение своей темы в Lingua от 1525 года, который определяет язык как источник наших величайших благ и недостатков.Если речь — зеркало, — с сожалением объясняет он, — то определенно может быть искажающее зеркало. Христос хотел, чтобы его называли логотипом , и истиной, чтобы нам было стыдно лгать, но теперь даже христиане настолько привыкли лгать, что даже не осознают, что лгут. Это печальное положение вещей является поводом для очень торжественного увещевания: «Если ложь становится допустимой, мы не можем больше доверять, а без доверия мы теряем все человеческое общество» (CWE 29: 316; ASD IV-1A: 83) .Истинная речь — основа общества, и как только эта основа взламывается, общественное здание рушится. В конце шестнадцатого века Мишель де Монтень сделает то же самое заявление в тех же пророческих тонах, сначала в своем эссе «О лжецах», а затем в эссе «О лжи». Оба писателя пережили свой возраст как кризис истины и языка. Если мы хотим отдать должное плодовитым и разнообразным достижениям Дезидерия Эразма, мы можем сказать, что он посвятил свою жизнь этике речи.

4. Спорное наследие

а. Canon Formation

После своей смерти в 1536 году вряд ли можно сказать, что Эразм отдыхал с миром. Его противники и недоброжелатели не удовлетворились его земным исчезновением, а его сторонники и ученики разделили часть его энтузиазма в отношении полемики. Один из способов оценить наследие Эразма — проследить историю публикации его работ или то, что мы можем назвать созданием его канона. Сам Эразм думал об издании своего полного собрания сочинений еще в 1523 году, как мы знаем из письма, которое он послал Иоганну фон Боцхайму, в котором он составил предварительный каталог своих работ для редактирования в девяти отдельных томах с десятым томом. в ожидании.Первый том должен был включать все, что касается литературы и образования, включая все его переводы из произведений Лукиана, Еврипида и Либания. Второй том был зарезервирован для пословиц, а третий — для его переписки. Четвертый том будет посвящен моральной философии, включая его различные переводы из книги Плутарха Moralia и его оригинальные работы, такие как Хвала безрассудству , Воспитание христианского князя и Жалоба мира .Пятый том был посвящен религиозным наставлениям, таким как Enchiridion , его комментарии к псалмам и все предисловия к его Новому Завету . В конце концов, его Экклезиаст будут включены в эту группу. Шестой том будет состоять из Нового Завета и аннотаций , а седьмой том — из Парафразов . По самым скромным подсчетам, восьмой том должен был содержать все Извинения, или полемические сочинения.Девятый том был для посланий св. Иеронима , как будто Эразм написал их сам, и, если позволит время, он пообещал написать комментарий к Посланию Павла к римлянам , чтобы заполнить том 10. Эразм пересмотрел свой план в письме. адресовано шотландскому историку Гектору Боэсу в 1530 году, отчасти для того, чтобы вместить все, что он написал за прошедшие семь лет. В практических целях работы теперь распространяются сериями, или или , а не отдельными томами, и внесены некоторые другие модификации.Парафразы присоединяются к Новому Завету в ordo six, чтобы освободить место для всех переводов греческих отцов, сделанных Эразмом в ordo seven. В девятую серию теперь входят несколько латинских отцов помимо Иеронима, а планы по выпуску десятого тома отложены. Когда в период с 1538 по 1540 год из базельской типографии Froben была выпущена посмертная Opera omnia , издатели последовали плану Эразма, но снова разделили New Testament и Paraphrases на шестой и седьмой приказы, в то время как предполагаемые том латинских отцов был аннулирован. Извинения занимают девятый и последний порядок. По сути, это та же организация, которую принял французский беженец-протестант Жан Ле Клерк в его десятитомном издании Opera omnia , опубликованном в Лейдене в течение первого десятилетия восемнадцатого века. Это издание известно как LB от латинского названия места публикации Lugduni Batavorum. Ле Клерку пришлось добавить десятый том, чтобы вместить все Извинения . В качестве дальнейшего нововведения он даже добавил Index Expurgatorius , или репертуар всех отрывков из работы Эразма, которые были помечены для удаления испанской и римской цензорами, с указанием разбивки на страницы Базельского издания.Из этого указателя следует, что цензоры были особенно заинтересованы в переписке, и что только ordo восемь, состоящие из латинских переводов греческих отцов, ускользнули от их бдительности.

г. Цензура

Индекс

Ле Клерка является своевременным напоминанием о том, что за полтора века, прошедшие между изданием Базеля и LB, история принятия Erasmus в значительной степени является историей цензуры. Контрреформация посвятила изрядную часть своих институциональных усилий подавлению наследия Эразма в Италии.Первыми указателями запрещенных книг были муниципальные списки, объем правоприменения которых был обязательно ограничен. В 1555 году Конгрегация указателя опубликовала первый папский указатель запрещенных книг , который включал несколько названий Эразма, таких как Аннотации к Новому Завету , Коллоквиумы , Похвала безрассудству , Энчиридион и некоторые сочинения о молитве и безбрачии. Этот индекс был приостановлен вскоре после его обнародования, но он действительно удерживал итальянских типографий от публикации новых изданий работ Erasmus.Затем в 1559 году папство опубликовало новый указатель, в котором Эразм был включен в число первых еретиков, чьи произведения были полностью запрещены. Этот индекс, в свою очередь, спровоцировал большое количество сожжений книг в Венеции, столице европейского книгопечатания. Папа Пий IV выпустил пересмотренный индекс после Тридентского собора, Tridentine Index 1564 , который ослабил полный запрет на деятельность Эразма. Однако он также включал новые положения о правоприменении, которые привели к конфискации и уничтожению значительного количества изданий Erasmus, находящихся на складе итальянских книготорговцев.Индекс Tridentine Index также включал новое положение об удалении тех произведений Эразма, которые не были полностью запрещены. Это положение привело после некоторой задержки к одному из наиболее важных полиграфических и издательских предприятий Контрреформации, а именно к официальному вычеркнутому изданию Пословиц Эразма. Это было заказано Тридентским собором, подготовленное Паоло Мануцио, предваряемое его сыном Альдо, и опубликованное во Флоренции Джунти в 1575 году с санкцией Папы Григория XIII.Это было подвергнутое цензуре издание Пословиц , очищенное от всего, что могло оскорбить благочестивые уши, и из которого были так тщательно удалены все следы его автора, Дезидериуса Эразма, что произведение часто заносится в каталог как Пословицы Паоло Мануцио . Благо, что читатели за пределами Италии имели доступ к неизведанному изданию Пророчеств , потому что, если бы Монтень полагался на версию Паоло Мануцио, он никогда бы не изобрел форму эссе.Последующие редакции Указателя запрещенных книг постепенно отказались от проекта дальнейшего исключения. Указатель Папы Климента VIII в 1596 году передал задачу очищения отдельным читателям, полагающимся на свою совесть или чьи-то указания. В конце концов папство смирилось с наличием некоторых копий литературных и образовательных произведений Эразма в частных библиотеках Италии.

г. Стипендия

Подобно тому, как эпоха, предшествовавшая LB, была эпохой цензуры, так и последующая эпоха для изучения Эразма была эпохой растущей науки.В частности, двадцатый век положил начало появлению нескольких памятников современной науки. С 1906 по 1958 год П. С. Аллен и его сотрудники опубликовали в издательстве Oxford University Press в двенадцати томах полную переписку Эразма, Opus epistolarum Desiderii Erasmi Roterodami. Он полностью заменил третий ordo из его Opera omnia . В 1933 году Уоллес Фергюсон опубликовал в качестве приложения к LB его Erasmi opuscula , включая биографию Эразма Св.Джером. В том же году Хайо Холборн опубликовал важное издание нескольких ключевых текстов, включая то, что сегодня остается стандартным изданием Enchiridion . В 1969 году международный комитет, базирующийся в Нидерландах, начал публиковать критическое издание полного собрания сочинений Эразма, известное как ASD. Наконец, в 1974 году издательство University of Toronto Press выпустило полное собрание сочинений Эразма в английском переводе, известное как CWE, для собрания сочинений Эразма. Оба этих проекта все еще реализуются в духе королевской поговорки Festina lente .Ежегодно под эгидой Общества Эразма Роттердамского (которое также издает журнал Erasmus Studies, ранее Ежегодник Общества Эразма Роттердама ) весной читается лекция Маргарет Манн Филлипс, а лекция по случаю дня рождения — в Падение, чтобы увековечить и сохранить культурное и этическое наследие Эразма. Общество зарегистрировало веб-сайт Erasmus по адресу erasmussociety.org.

5. Ссылки и дополнительная литература

а.Издания

• Opus epistolarum Desiderii Erasmi Roterodami. Эд. P.S. Аллен и др. 12 томов. Оксфорд: Clarendon Press, 1906–1958.
• Opera omnia Desiderii Erasmi Roterodami. Амстердам, 1969–. ASD
• Desiderii Erasmi Roterodami opera omnia. Эд. Жан Ле Клерк. 10 томов. Лейден: П. ван дер Аа, 1703–1706. (Фунт)
• Ausgewählte Werke. Эд. Хайо Холборн. Мюнхен: C.H. Бекше, 1933.
• Erasmi opuscula. Эд. Уоллес Фергюсон. Гаага: Мартин Нийхофф, 1933.
• Собрание сочинений Эразма. Торонто: Университет Торонто Press, 1974-. (CWE)

г. Исследования

• Бойл, Марджори О’Рурк. Эразм о языке и методе теологии. Торонто: University of Toronto Press, 1977.
• Чомарат, Жак. «Les Annotations de Valla, celles d’Erasme et la grammaire». В Histoire de l’exégèse au XVIe siècle. Женева: Дро, 1978.
• Грендлер, Пол. «Выживание Эразма в Италии». Эразмус на английском языке 8 (1976).2-22.
• Leushuis, Reinier. «Парадокс христианского эпикуреизма в диалоге: коллоквиум Эразма Эпикуреец». Erasmus Studies 35 (2015). 113-136.
• Meer, Tineke ter. «Истинное зеркало разума: некоторые наблюдения за апофтегматами Эразма». Ежегодник Общества Эразма Роттердамского 23 (2003) 67-93.
• Монфасани, Джон. «Эразм и философы». Ежегодник Общества Эразма Роттердамского 32 (2012). 47-68.
• Попкин, Ричард. История скептицизма от Эразма до Декарта.Нью-Йорк: Харпер и Роу, 1968.
• Томпсон, Крейг. «Вступление.» В Erasmus, литературных и учебных произведениях. Vol. 1. Торонто: University of Toronto Press, 1978. CWE 23.

Информация об авторе

Эрик Макфэйл
Эл. Почта: [email protected]
Университет Индианы
США

Эразм Роттердамский: Похвала безрассудству

Программа: # 14-11 Дата выхода в эфир: 10 марта 2014 г.

ПРИМЕЧАНИЕ. Вся музыка в этой программе поступила из коробочного набора, в который входят: Королевская капелла Каталонии и Hespèrion XXI, режиссер Жорди Саваль Эта запись находится на Alia Vox и U.Дистрибьютором S. является Harmonia Mundi USA.

ЭРАЗМ из РОТТЕРДАМА: Похвала глупости.

CD 1. Éloge de la Folie

I
1/2 Folias / La Folie, par saeule présence.
3/4 Yo Soy La Locura. Х. Байи / Ла Фоли есть канал
5/6 Origines de la Folie / La Folia. Диего Ортис
7 Son lieu de naissance, ses années d’enfance.
8/9 Ses suivantes / La Gamba. Винченцо Руффо
10 Des titres qu’a la Folie — Romanesca. А. Мударра
11/12 Folía / Comment elle perpétue l’espèce humaine.
13/14 Комментарий elle fait le bonheur / Si habrá. Enzina
15/16 Des liens qui unissent / Las Vacas. Аноним

II
17 Комментарий elle prolonge l’Enfance — Folías antiguas
18 De la Folie dans le monde — Harke, harke. Т. Хьюм
19/20 Браунинг. Вальдшнеп / Elle est nécessaire / Belle qui tiens
21/22 Il n’est point de mariage / Cucú, cucucú! J. del Enzina
23/24 La Folie est le bien / Todos los buenos soldados. M. Flecha
25 Elle вдохновляют партизан — La Battaglia
26 De l’infériorité de cette même sagesse.
27/28 Elle est mère des arts. Dompe / Saltarello — Аноним

III
29/30 Elle revendique la palme / Elle est un guide de sagesse.
31 La Folie et l’ignorance — Desperada. Аноним
32/33 La Spagna. с. XV / Folie des Rois — Las Vacas
34/35 Folie des Evêques / Des rapports de la Religious
36 La Folie est le souverain bien — Dios te salve. Аноним.
37/38 Diferencias Sobre Las Vacas. A. Cabezón / Adieu au lecteur
39 Villancico: Hoy comamos y bevamos.J. del Enzina

CD 2. Le temps & la vie d’un grand humaniste
TEMPS DE RÉFLEXIONS

1 Константинопольский оттоман / Макам «Мухайер песрев»
2 Эразм сюр ля Герр против Тюрков. Таксим (импров.)

I
3 Naissance в Роттердаме / Une musique de Buscaye. Josquin
4 Лоренцо да Медичи во Флоренции / A Florence la joyose cité
5 Пословица: La fortune sourit aux audacieux / Fortuna. Josquin
6 Erasme prononce ses vœux / Audi, benigne Conditor.Dufay
7 Le Prince Djem au Vatican / Taskim & Danse. Ottoman
8/9 Expulsion des Juifs d’Espagne / Lavava y Suspirava

II
10 Début du règne de Maximilien I / Malor me bat. Ockeghem
11 Séjour à Paris / Benedic anima mea. Клод де Сермиси
12 Mort d’Ockeghem / Épitaphe pour Jean d’Ockeghem
13 La déploration sur la mort d’Ockeghem. Жоскен де Пре
14 Мариаж де Филиппа ле Бо и Хуана ла Лока / Латура ту
15 Ле Панегирик де Филипп ле Бо / Adieu mes amours
16 Седжур в Англетере / Элас мадам (Генрих VIII)
17 Adage.L’amour rend musicien / De tous biens plaine. Хайн

III
18 Naissance de Charles V / In te Domine speravi. Josquin
19 Энчиридион. Важность классики / Ave maris stella
Érasme L’Éloge de la folie, dédié à Thomas More.
20, королева Англии Генриха VIII. Головоломка-каноник II (Генрих VIII)
21 Ligue de Cambrai / Scaramella va alla guerra. Josquin
22 La guerre paraît douce à ceux qui n’en ont pas l’expérience.
23 Danza Alta (инструментальная) — Франсиско де ла Торре
24/25 Séjour en Italie.Lettre d’Érasme à Th. Подробнее / Снова домой

CD 3: Le Temps и La Vie d’un grand Humaniste
TEMPS DE CONFRONTATIONS
IV
1 Machiavel publie «Il Principe» / Paduana del Re. Анон.
2 Le Prince de Machiavel / Gallarda. Джезуальдо
3 Консультант герцогов Шарля. La Spagna, à 5 — Josquin
4 Érasme. Institution du Prince Chrétien / Hymne, Cabezón
5 Les Ottomans envahissent la Syrie / «Rast Murass’a»
6 Th. Moro Utopie: Sur la Justice et la prospérité sociale.
Музыка: Пазл-канон I — Джон Ллойд
7 Séjour a Louvain / Adoramus te Domine. Аноним

V
8 Érasme La Complainte de la Paix / Mille regretz. Josquin
9 Romance: Ya es tiempo de recoger. Лопе де Вега
10 Luther fixe ses 95 thèses. Lettre de Luther à Érasme / Псалом
11 Benedictus à 3. Генрих Исаак
12 Lettre d’Erasme à Martin Luther / In Nomine à 5, Anon.
13 Vingtcinquiesme Fantasie. A 4 — Eustache Du Caurroy
14 Séjour à Bale. Lettre de Luther à Érasme (15 апреля 1524 г.)
Псалом: Christ ist erstanden.Ханс Лео Хасслер

VI
15 Érasme à Luther Diatribe du Libre Arbitre / In Nomine. Tye
16 Bataille de Pavie. Voyage d’Erasme à Paris. «La Bataille»
17 Lettre d’Érasme a François 1er / Pavane. J. Moderne
18 Défaite des Ottomans devant Vienne / Chant Ottoman
19 Bâle Passe à la Réforme. Tu pauperum refugium. Josquin
20 M. Luther à Érasme Du serf Arbitre / Псалом Christ lag
21 Christ ist erstanden à 6 v. — Генрих Исаак

VII
22 Пословица: Les mots sont les médecins des âmes malades
23 Генрих VIII fait exécuter Томас Моро / Nomine My Death
24 12 Juillet Érasme meurt à Bâle.Пирог Jesu Domine. Моралес
25 Ла Морт д’Эразм. (Стефан Цвейг)
26 Plangite Pierides (Planctus pour Erasme). Б. Аппенцеллер
27 Legs spirituel d’Erasme / Durezze e ligature. Trabaci

Эразм Роттердамский остается в нашей культурной памяти прежде всего благодаря прекрасным портретам Гольбейна, Дюрера и Квинтина Метсиса, а также юношеской работе автора «Похвала безрассудству». Его огромный труд и его жизнь, ранее известная лишь горстке специалистов, стали более широко изучаться и распространяться в первые годы 20-го века, и это произошло благодаря различным эссе, в частности, Стефану Цвейгу, Triumph und Tragik des Erasmus von Rotterdam (опубликовано в Германии в 1934 году, в США в 1934 году (под названием Erasmus of Rotterdam), во Франции в 1935 году, в Италии в 1935 году и т. Д.), что широкая общественность начала осознавать истинное измерение этого великого путешественника и страстного искателя диалога и мира: в своем Querela pacis он провозгласил: «Весь мир — общее отечество для всех» в то время, когда Европа была раздираемые кровавыми конфликтами. Он видел только абсурд в ненависти, которая натравливала друг друга на английский, немецкий, испанский, итальянский и французский языки.

Эразм всегда был готов взяться за перо против несправедливости, войн, фанатизма и даже морального упадка своей собственной церкви.«Правление» Эразма, авторитет которого в начале XVI века распространился по всей Европе, победил без необходимости насилия только благодаря духовной силе. Как пишет Стефан Цвейг: «В один прекрасный момент Европу объединила мечта об общей цивилизации, которая, благодаря единству языка [латыни], религии и культуры, положит конец ее ужасным вековым разногласиям. Память об этом незабываемом стремлении к единству навсегда будет связана с личностью и именем Эразма.Его идеи, его надежды и его мечты захватили и удерживали воображение Европы в течение короткого периода ее истории, и именно к его большому огорчению, так же как и к нашему, такие чистые намерения оказались лишь коротким перерывом в ее истории. жестокая трагедия человечества ».

По мнению Эразма, тирания идеи равносильна объявлению войны свободе мысли, что объясняет, почему на протяжении всей своей жизни он отказывался присоединяться к какой-либо идеологии или группе, потому что он твердо верил, что политическая лояльность любого рода забирает свобода человека верить, думать и чувствовать беспристрастно.Вот почему Эразм уважал все идеи, отказываясь признавать авторитет какой-либо. Он был первым мыслителем, назвавшим себя европейцем; он отстаивал всеобщий доступ к культуре и знаниям как необходимую основу для образования человечества, утверждая, что только необразованный, невежественный человек будет бездумным рабом своих собственных страстей. К сожалению, к концу своей жизни он был вынужден столкнуться с жестокой реальностью жестокого, неконтролируемого мира: «В Париже его переводчик и ученик Луи Беркен был сожжен на костре; в Англии его общие друзья Джон Фишер и Томас Мор были обезглавлены (1535 г.)… »Цвингли, с которым он обменивался столькими письмами, был убит в битве при Каппеле… Рим был разграблен наемниками Карла V (1527 г.).

Это было прежде всего его столкновение с теориями Мартина Лютера, которое причинило ему величайшее горе: зная, что его мирная борьба обречена на провал перед лицом упрямства и непримиримости, он понимал, что катастрофа неизбежна. Преодолевая дурное предчувствие, он воскликнул: «Я молюсь, чтобы эта трагедия не закончилась плохо. Именно в то время Лютер, видя, как крестьянское восстание обратилось против его могущественных защитников, осудил восстание 1525 года в необычайно жестоком памфлете, не что иное, как призыв к резне, озаглавленный «Против вороватых и убивающих орды крестьян».В нем он пишет:

«Кто может, пусть колет, поражает, убивает (…) тайно или публично, помня, что нет ничего более ядовитого, вредного или дьявольского, чем мятежник (…). Сейчас время гнева и меча, а не день благодати. Правители должны быть неустрашимыми и наносить удары с чистой совестью и продолжать наносить удары, пока в телах мятежников есть дыхание. (…) Поэтому, дорогие лорды, (…) наносите удары, ударяйте, убивайте любого, кто может »(цитируется по J. Lefebvre, Luther et l’autorité temporelle, 1521-1525, Paris, Aubier, 1973, pp.247, 253, 257). Лютер сразу встал на сторону князей против власти народа. Наконец, когда поля Вюртемберга были залиты кровью, он смело заявил: «Я, Мартин Лютер, убил всех крестьян во время восстания, потому что это я приказал их казнить. Их кровь на моей совести ».

Эразм был опустошен, увидев «Рим, Цюрих и Виттенберг жертвами ожесточенных религиозных войн; широкомасштабные войны обрушились, как бури, на Германию, Францию, Италию и Испанию; имя Христа стало боевым знаменем.Самая жестокая иллюстрация переоценки цивилизованного состояния человека должна была наконец появиться в истории 20-го века: Эразм не мог представить себе ужасную и почти неразрешимую проблему расовой ненависти. Но, как пишет Стефан Цвейг, «миру всегда нужны люди, которые отказываются признать, что история — это нечто большее, чем бесконечное, однообразное начало, снова и снова, одна и та же пьеса, безвкусно разыгрываемая на разных декорациях; люди, непоколебимо убежденные в том, что история преследует моральные цели; что он олицетворяет прогресс, которого неуклонно преследует человечество в своем восхождении от грубой силы к духу, управляемому порядком и мудростью, от скотства к божественности, и что человечество уже находится в пределах досягаемости высшей ступени лестницы … Скоро, Эразм и попутчики радостно говорили себе, что человечество, образованное и сознающее собственные силы, признает свою моральную миссию и, избавившись, наконец, от последних следов зверства в своей природе, будет жить в мире и братстве … Но это было не то. сияние святой новой зари, которую они увидели во тьме этого мира: это был пожар, который собирался уничтожить идеальный мир гуманизма.Подобно немецким племенам, вторгшимся в классический Рим, Лютер, фанатичный человек действия, собирался развязать массовое национальное движение непреодолимой силы, захватить гуманистов и разбить их интернационалистские мечты. Прежде чем гуманизм действительно приступил к своей задаче построения всеобщего согласия, Реформация обрушила свой молот на Eclessia universalis, тем самым разбив последний остаток духовного единства в Европе ».

Этот новый проект CD-Book изначально вырос из идеи амбициозной дань уважения этому исключительному гуманисту, сформулированной через живой диалог текстов и музыки того периода, помещенных в их исторический контекст.Мы воспроизводим собственные слова Эразма с текстами, взятыми из его переписки и ряда его наиболее важных произведений. Помимо самого Эразма, мы также услышим голоса Фолли, Томаса Мора и Лютера. На трех компакт-дисках, прилагаемых к этой книге, тексты, услышанные в диалогах с музыкой того периода, озвучены: Луизой Моати (Безумие) на французском языке, Марком Муйоном (Эразм и Пословицы) и Рене Зоссо (Томас Мор, Макиавелли и Лютер). Все тексты с таким же музыкальным сопровождением будут опубликованы в Интернете еще на шести европейских языках: немецком, английском, испанском, каталонском, голландском и итальянском.Наконец, для тех, кто интересуется только музыкой, мы выпускаем еще 3 компакт-диска со всей музыкой без устных текстов. Тексты на «Безумие» сопровождаются импровизациями, вариациями и вокальными или инструментальными адаптациями на музыкальную тему «безумие», в то время как на компакт-дисках 2 и 3 наш тур по знаменательным событиям в жизни и временах Эразма сопровождается произведениями Дюфая, Жоскена, Sermisy, Lloyd, Isaac, Du Caurroy, Moderne, Morales и Trabaci, а также анонимные произведения западных, сефардских и османских традиций.

Мы твердо убеждены в том, что идеи этого великого гуманиста, его критические размышления и философская мысль продолжают оставаться важным источником гуманистической и духовной мудрости, и даже спустя 500 лет они все еще удивительно актуальны, как и пророческие слова его великого человека. друг, замечательный интеллектуал Томас Мор, из своей книги «Утопия»: «Где бы ни была частная собственность, и все измерялось деньгами, никто никогда не достигнет справедливости и социального процветания, если только вы не рассматриваете его как общество, в котором самые безнравственные люди имеют лучшую долю, и вы считаете совершенно счастливым государство, в котором общественное богатство находится в руках крошечного меньшинства ненасытных людей, в то время как большинство является жертвой бедности.Это точное описание кризиса, охватившего Европу и мир в настоящее время, написанное пять веков назад, показывает, как изучение и знания этих великих мыслителей-гуманистов могут помочь нам задуматься о нашей человеческой судьбе и найти новые пути диалога, справедливости и мира. . Их идеи — это ранний план, который до сих пор не реализован полностью, Европейского Союза, объединенного общей культурой и цивилизацией: объединенная Европа, способная развиваться в соответствии с моральным идеалом, выходящим за рамки чисто экономических или территориальных интересов.—JORDI SAVALL

Информация о композиторе

Эразм Роттердамский

Информация о компакт-диске

Alia Vox CD AVSA9895 A / F

Анализ работ Эразма: Похвала глупости — История Международного бакалавриата

Выдержки из этого документа …

Хвала безумию: сатирический анализ мышления эпохи Возрождения В эпоху Возрождения власть Римско-католической церкви была серьезно ослаблена такими факторами, как зарождение гуманизма, изобретение печатного станка и влияние религиозных реформаторов.Хотя Дезидериус Эразм из Роттердама не считал себя частью последнего фактора, огромная популярность его самого известного произведения «Похвала безрассудству» заставила общественность усомниться в членах и практике Церкви. На протяжении ста пятидесяти страниц Фолли, греческая богиня, которая также является рассказчиком книги, сводит с ума практически всех уважаемых людей эпохи Возрождения, включая королей, философов, авторов и особенно духовенство. В то время, когда это было написано, Эразм не ожидал, что слова Фолли в конечном итоге изменят западный мир.Воспитанный пьянством и невежеством и провозглашенный величайшим благодетелем человечества, Глупость является источником всей глупости (Эразм 72). …Подробнее.

Он считает, что христиане должны просто заботиться о том, чтобы сделать жизнь Христа своим примером, и что разделение христиан привело к смещению внимания с Христа на мелкие дела. Эразмус утверждает, что большинство монахов всегда превозносили себя, и их жажда власти была тенью, отбрасываемой на многие аспекты их жизни.Ближе к концу книги Эразм наносит еще один тяжелый удар своим анализом авторитета Церкви. Он обвиняет верховного понтифика в том, что он жаждет власти и жаден, поскольку «если … они [намеревались] занять место апостолов, которые были бедняками … им следует либо отказаться от своих амбиций в отношении должности, которую они [занимали], либо уйти в отставку. без дальнейших сожалений »(178). По сравнению с жизнью чистоты и благочестия, которой они должны были бы жить, Церковь имела «богатство и почести … власть и победы …«налоги и послабления» (179), все из которых в идеале можно было бы заменить чтением Священного Писания, молитвами и проповедями. … читать дальше.

Например, Эразм использует сатиру, чтобы закончить книгу оптимистично, даже после того, как он ругает духовенство. Он называет христиан самыми большими глупцами, потому что «они игнорируют оскорбления … не делают различий между друзьями и врагами … поддерживают себя бдениями, тяжелым трудом, унижениями» (201), и все время направляют все свои усилия на то, чтобы Бог.Используя этот парадоксальный поворот, Эразм восхваляет истинных христиан как щедрых, добрых и волевых в своей вере. Множество идей в Praise of Folly работают вместе, чтобы передать образ мышления эпохи Возрождения. Одна из самых заметных особенностей книги — постоянные ссылки на великих мыслителей древнего мира. Это очень отличительная черта эпохи Возрождения, гуманизма, который стимулировал развитие образования и культуры через изучение и применение классических моделей.Даже Эразм чувствует, что «риторы [того времени] … воображают себя практически богами на земле, если они могут … объединить несколько греческих работ в своих латинских речах, какими бы неуместными [они] ни были» (69). …Подробнее.

Предварительный просмотр выше представляет собой неформатированный текст

Эта письменная работа студента — одна из многих, которые можно найти в нашем разделе истории Международного бакалавриата.

.