Разное

Дорийское завоевание: «Дорийское завоевание Историческая проблема в свете археологии» Юрий Андреев: рецензии и отзывы на книгу | ISBN 978-5-4469-0652-9

Содержание

Историческая проблема в свете археологии

Андреев Ю.В. Дорийское завоевание: Историческая проблема в свете археологии
Под ред. В.С. Бочкарёва; подготовка издания Л.В. Шадричевой. — СПб.: Нестор-История, 2015. — 222 с., ил. — (Историческая библиотека; Труды Института истории материальной культуры РАН. T. XLIII).

Информация о файле: pdf, 16 mb

В предлагаемой книге всесторонне исследуется проблема дорийского завоевания, которая является одной из ключевых для понимания ранней истории Греции, ибо с этим событием связывают падение микенской цивилизации и переход на качественно новые устои общества. Автор рассматривает множество мнений и определяет свою позицию по отношению к ним на основе сопоставления археологических материалов XII‒X вв. до н.э., предполагаемому времени прихода дорийцев на Пелопоннес и ближайшие острова Эгеиды, с данными, восходящими к античной исторической традиции, о массированном вторжении в Южную Грецию большой орды северных варваров из Эпира, Македонии и Фессалии.

На двух главных опорных пунктах дорийского влияния на Пелопоннесе ‒ Аргосе и Спарте ‒ автор останавливается особо.

В целом можно сказать, что эта книга Ю. В. Андреева принадлежит к числу лучших его работ. В ней изложена целостная и достаточно хорошо аргументированная концепция одного из ключевых событий древней истории Греции. Несомненно, она вызовет интерес как у наших, так и у зарубежных читателей. Сам факт ее публикации является примечательным событием, так как закрывает один из досадных пробелов в отечественной историографии.

Оглавление:
В.С. Бочкарёв. Предисловие
Вместо введения
Легенда о «возвращении Гераклидов», или о дорийском завоевании Пелопоннеса
Античная традиция о «возвращении Гераклидов»
Гибель микенской цивилизации: археологическая картина конца XIII ‒ начала XII в. до н.э.
Начальная фаза темных веков
Дорийский этнос

Дорийцы в Лаконии. Первые поселения на месте Спарты (в свете письменной традиции и археологических данных)
Предание о дорийском завоевании Лаконии
Археологические свидетельства
Возвышение Спарты
Заключение
Литература
Список сокращений
Список иллюстраций (составитель Л. В. Шадричева)
Указатели (составитель Л.В. Шадричева)

Уважаемые читатели! Все размещенные на сайте произведения представлены исключительно для предварительного ознакомления и в целях популяризации и рекламы бумажных изданий.Скачать книгу для ознакомления вы можете бесплатно, а так же купить ее в бумажном или электронном виде, ознакомившись с предложениями интернет-магазинов. Приятного прочтения!

Ю. Андреев. Дорийское завоевание. Историческая проблема в свете археологии.

Ю. Андреев. Дорийское завоевание. Историческая проблема в свете археологии.

Институт истории материальной культуры. Труды = Proceedings / Рос. акад. наук. Ин-т истории матер. культуры. — СПб. : Петербург. востоковедение, 2000-. — 28 см см. — (Archaeologica Petropolitana). Парал. тит. л. англ. — Изд-во : т. 18- Дмитрий Буланин : Ин-т истории материальной культуры ; т. 25: Фак.

филологии и искусств Санкт-Петербургского гос. ун-та ; Нестор-История ; Т. 38: Петербургское Востоковедение ; Ин-т истории материальной культуры РАН ; Т. 40 : Нестор-История. — В надзаг. Т. 40, 41 : Российская акад. наук, Ин-т истории материальной культуры, Санкт-Петербургский гос. ун-т, Филологический фак. I. Труды Института материальной культуры РАН Т. 43: Дорийское завоевание [[Текст] =] : The dorian invasion : историческая проблема в свете археологии / Ю. В. Андреев ; Российская акад. наук, Ин-т истории материальной культуры, Санкт-Петербургский гос. ун-т, Филологический фак. — Санкт-Петербург : Нестор-История, 2015. — 219, [2] с. : ил., карты ; 23 см см. — (Историческая библиотека) (Труды Института истории материальной культуры РАН ; т. 43). Указ. — Парал. тит. л. англ. — Библиогр.: с. 196-203.

В предлагаемой книге всесторонне исследуется проблема дорийского завоевания, которая является одной из ключевых для понимания ранней истории Греции, ибо с этим событием связывают падение микенской цивилизации и переход на качественно новые устои общества. Автор рассматривает множество мнений и определяет свою позицию по отношению к ним на основе сопоставления археологических материалов XII-X вв. до н. э., предполагаемому времени прихода дорийцев на Пелопоннес и ближайшие острова Эгеиды, с данными, восходящими к античной исторической традиции, о массированном вторжении в Южную Грецию большой орды северных варваров из Эпира, Македонии и Фессалии. На двух главных опорных пунктах дорийского влияния на Пелопоннесе — Аргосе и Спарте — автор останавливается особо. Книга предназначена для всех интересующихся древней историей и археологией Греции, а также Балкан и Центральной Европы.

ISBN 978-5-4469-0652-9

Дорийское завоевание

В XII в. до н.э. жившие на севере Балканского полуострова племена греков-дорийцевустремились на юг и разрушили ахейские государства. Большая часть дорийцев вернулась назад, некоторые осели в Пелопоннесе. Греция вновь была отброшена к первоначальному этапу зарождения цивилизации.

В большинстве греческих государств царская власть со временем исчезла, а там, где сохранилась, была сильно ограничена. Страна состояла из мелких самоуправляющихся общин. Правители изби­рались полноправными членами общины. Особый тип города-государства, сложившийся в Греции, называют полисом.Образование городов-государств и отсутствие единого государства, возможно, было связано со спецификой гористой местности, изрезанной долинами, а также многочисленностью мелких островов.

Древнегреческий полис.

Полис, как правило, представлял собой небольшой город-государство, включающий город и округу. В социальном отношении он являлся коллективом полноправных граждан, которыми считались только свободнорожденные мужчины, коренные жители полиса. Чужаки составляли особую социальную группу не граждан – метеков. Каждый полноправный гражданин имел в собственности участок земли. Этот участок выделялся первоначально из общинного фонда, а затем становился частной собственностью. Наличие такого участка было обязательным условием гражданства в полисе. Потеря участка могла привести к утрате гражданского статуса и исключению из полиса. Повседневным управлением городом-полисом занимались магистратуры, а главные вопросы обсуждались и решались лишь на общем народном собрании. Основу армии составляло ополчение из числа граждан.

Принципиальное отличие греческого общества от древневосточных цивилизаций заключалось в наличии частной собственности на землю и неразрывной связи с ней гражданского статуса человека.

Несмотря на демократизм и гуманистические идеалы греков нужно помнить, что их цивилизации основывалась на рабовладении, как частном, так и государственном (илоты — государственные рабы).

Большинство греческих полисов составляло 5-10 тыс. человек, включая женщин, детей, рабов и иностранцев. Полноправных граждан (мужчин-воинов) могло быть от 1 до 2 тыс. Небольшую группу граждан составляли аристократы (знать) — владельцы больших участков земли, крупных мастерских, кораблей, рабов. Основную часть населения составлял демос (народ) — мелкие земледель­цы, ремесленники и торговцы.

Лекции «Гуманитарного лектория» кафедры всеобщей истории КГПУ им.

В.П. Астафьева в марте :: КГПУ им. В.П. Астафьева

Кафедра всеобщей истории

Продолжается третий сезон «Гуманитарного лектория» кафедры всеобщей истории КГПУ им. В.П. Астафьева в Красноярской краевой библиотеке!

4 марта прошла лекция Д.Ю. Хоменко «Есть только миг…: Земля Санникова – земля обетованная?». Денис Юрьевич рассказал о географических открытиях на севере Сибири, подробно остановившись на проблеме Земли Санникова и экспедиции начала ХХ в. Отдельно лектор осветил появления Земли Санникова в художественной культуре.

5 марта состоялась лекция кандидата исторических наук, доцента кафедры всеобщей истории Е.С. Меер «Клара Цеткин и Роза Люксембург: женщины и революционерки». Лектор осветила биографию первых женщин-революционерок. Стоит также отметить, что сама лекция была приурочена к празднику 8 Марта.

11 марта с лекцией «Спартанский мираж: античная традиция и современные стереотипы» выступил ассистент кафедры всеобщей истории Д.В. Зайцев. Лектор осветил проблемы спартанской истории, отметив, что большинство мифов о Спарте связаны еще с античной традицией. Дорийское завоевание, законодательство Ликурга, проблема экономического равенства спартиатов – одни из немногих проблем, получившие освещение в лекции.

12 марта с лекцией «Ку-клукс-клан как культурный феномен» выступил кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории С.И. Кангун. Лекция собрала аншлаг – на нее пришло более 60 человек, которых с трудом вместила аудитория. Самуил Ильич подробно осветил причины возникновения Ку-клукс-клана, этапы его деятельности, периоды наибольшего расцвета этой организации. Лекция вызвала живой интерес публики и множество вопросов. Видеозапись лекции вскоре должна появиться на канале «Гуманитарного лектория» на Youtube.

17 марта лекцию «Фрейд?… Это что-то неприличное? Кратко об основах классического психоанализа» прочитала ст.  преподаватель кафедры всеобщей истории М.В. Эберхардт. Эта лекция также была отмечена особым вниманием публики. Лектор построила свое выступление вокруг мифа об Эдипе, давшего свое название одной из краеугольных концепций классического психоанализа – эдипову комплексу, осветила основные этапы психического развития человека по З. Фрейду.

19 марта с лекцией «Средневековый бестиарий: единороги, драконы и прочие животные» выступила магистрант кафедры всеобщей истории Т.С. Шемякина. В лекции было отмечено народное происхождение существ из средневековых бестиариев, а также использование этих представлений католическими священниками.

21 марта лекцию «В защиту науки и приговоренных к смерти: о национальной политике, этнографии и «вымирании инородцев» в конце XIX – начале ХХ вв. в Сибири» прочитал Д.Ю. Хоменко. Лекция была посвящена проблеме изучения хакасов на рубеже веков. Автор остановился на одной из первых этнографических экспедиций в истории Красноярского края и конфликте, возникшем по поводу публикации ее материалов. Причиной конфликта стало несогласие участников по вопросу о вымирании занимавшихся скотоводством хакасов. Лекция вызвала живой интерес аудитории. Помимо конкретных вопросов, звучали и рассуждения по общим проблемам сохранения национальных культур, малых народов.

«Гуманитарный лекторий» кафедры всеобщей истории продолжается. Ближайшая лекция состоится сегодня – 26 марта и будет посвящена «Ведьмам в славянской традиции». Напоминаем, что лекции проходят в Государственной универсальной научной библиотеке Красноярского края в ауд. 2-11 в 18:30. За расписанием лекций можно следить на сайте КГПУ им. Астафьева, в интернет- газете «Newslab» (http://newslab.ru/afisha/education/17646), а также в нашей группе ВКонтакте (http://vk.com/public71235826), где вы можете также оставлять ваши комментарии и предложения по тематике следующих лекций и сезонов!

Темные века в древней Греции после вторжения дорийских племен

Особенности развития гомеровского общества

Следующий за крито-микенской эпохой период греческой истории принято называть «гомеровским» по имени великого поэта Гомера, поэмы которого «Илиада» и «Одиссея» остаются важнейшим источником информации об этом времени.

Свидетельства упадка Греции в «Темные века»

Свидетельства гомеровского эпоса существенно дополняет и расширяет археология. Основную массу археологического материала для этого периода дают раскопки некрополей. Самые крупные из них были открыты в Афинах (районы Керамика и позднейшей Агоры), на острове Саламин, на Эвбее (вблизи Лефканди), в окрестностях Аргоса. Число известных сейчас поселений XI-IX вв. до н.э. крайне невелико (сам по себе этот факт свидетельствует о резком сокращении общей численности населения). Приморские поселения гомеровского времени обычно располагаются на небольших полуостровах, связанных с сушей лишь узким перешейком, и нередко обносятся стеной, что свидетельствует о широком распространении пиратства. Из поселений такого типа наиболее известна Смирна, основанная на побережье Малой Азии эолийскими колонистами из европейской Греции.

Горшок с ручкой. Геометрический стиль. 1200 г. до н.э.

Археология показывает, что так называемое дорийское завоевание отбросило Грецию на несколько столетий назад.

Из достижений микенской эпохи сохранились лишь немногие производственные навыки и технические приспособления, имевшие жизненно важное значение как для новых обитателей страны, так и для остатков ее прежнего населения. Сюда можно отнести гончарный круг, сравнительно высокую технику обработки металла, корабль с парусом, культуру выращивания оливы и винограда. Сама микенская цивилизация со всеми характерными для нее формами социально-экономических отношений, государственных учреждений, религиозно-идеологических представлений и т. п. несомненно прекратила свое существование. На всей территории Греции снова на долгое время утвердился первобытнообщинный строй.

Микенские дворцы и цитадели были заброшены и лежали в развалинах. За их стенами никто уже больше не селился. Даже в Афинах, очевидно не пострадавших от дорийского нашествия, акрополь был покинут своими обитателями уже в XII в. до н.э. и после этого долгое время оставался незаселенным. Создается впечатление, что в гомеровский период греки разучились строить дома и крепости из каменных блоков, как это делали их предшественники в микенскую эпоху. Почти все постройки этого времени были деревянными или сложенными из необожженного кирпича.

Погребения гомеровского периода, как правило, чрезвычайно бедны, даже убоги, если сравнивать их с микенскими могилами. Весь их инвентарь составляют обычно несколько глиняных горшков, бронзовый или железный меч, наконечники копий и стрел в мужских могилах, дешевые украшения в женских. В них почти совсем нет красивых ценных вещей. Отсутствуют предметы чужеземного, восточного происхождения, столь частые в микенских погребениях. Все это говорит о резком упадке ремесла и торговли, о массовом бегстве квалифицированных мастеров-ремесленников из разоренной войной и нашествиями страны в чужие края, о разрыве торговых морских путей, соединявших Микенскую Грецию со странами Ближнего Востока и со всем остальным Средиземноморьем.

Изделия греческих ремесленников гомеровского периода заметно уступают как по своим художественным качествам, так и в чисто техническом отношении произведениям микенских, а тем более критских мастеров. В росписи керамики этого времени безраздельно господствует так называемый геометрический стиль. Стенки сосудов покрывает незатейливый геометрический узор, составленный из концентрических кругов, треугольников, ромбов, квадратов. Первые еще очень примитивные изображения людей и животных появляются после длительного перерыва лишь в самом конце IX в.

Появление нового металла — железа

Отполированный кубок. Геометрический стиль. Ок. 1200 г. до н.э.

Все это, разумеется, не означает, что гомеровский период не внес в культурное развитие Греции абсолютно ничего нового. История человечества не знает абсолютного регресса, и в материальной культуре гомеровского периода элементы регресса причудливо переплетаются с целым рядом важных новшеств. Важнейшим из них было освоение греками техники выплавки и обработки железа.

В микенскую эпоху железо было известно в Греции только как драгоценный металл и шло главным образом на изготовление разного рода украшений вроде колец, браслетов и т. д. Древнейшие образцы железного оружия (мечи, кинжалы, наконечники стрел и копий), обнаруженные на территории Балканской Греции и островов Эгейского моря, датируются XII-XI вв. до н.э. Несколько позже — в X-IX вв. до н.э. появляются первые орудия труда, изготовленные из того же металла. Примерами могут служить топор и долото, найденные в одном из погребений афинской Агоры, долото и тесло из одной могилы в некрополе Керамика, железный серп из Тиринфа и другие предметы. О широком применении железа для изготовления сельскохозяйственных и всяких иных орудий хорошо осведомлен и Гомер.

Широкое внедрение нового металла в производство означало в условиях того времени настоящий технический переворот. Металл впервые стал дешев и широко доступен (месторождения железа встречаются в природе гораздо чаще, чем месторождения меди и олова — основных компонентов бронзы). Отпала необходимость в опасных и дорогостоящих экспедициях к местам добычи руды. В связи с этим резко возросли производственные возможности отдельных общин. Это был бесспорный технический прогресс. Однако его благотворное воздействие на общественное и культурное развитие Древней Греции сказалось далеко не сразу, и в целом культура гомеровского периода стоит намного ниже, чем хронологически предшествующая ей культура крито-микенской эпохи. Об этом единогласно свидетельствуют не только предметы, найденные археологами во время раскопок, но и те описания жизни и быта, с которыми нас знакомят гомеровские поэмы.

Социально-экономические отношения

Уже давно замечено, что «Илиада» и «Одиссея» в целом изображают общество, стоящее гораздо ближе к варварству, культуру гораздо более отсталую и примитивную, нежели та, которую мы можем представить себе, читая таблички линейного письма Б или рассматривая произведения крито-микенского искусства. В экономике гомеровского времени безраздельно господствует натуральное сельское хозяйство, основными отраслями которого остаются, как и в микенскую эпоху, земледелие и скотоводство. Сам Гомер, несомненно, хорошо разбирался в различных видах крестьянского труда. Он с большим знанием дела судит о нелегкой работе землепашца и пастуха и нередко вводит в свое повествование о Троянской войне и о приключениях Одиссея сцены из современной ему сельской жизни.

Хозяйство — земледелие и скотоводство

Кентавр из Лефканди. Ок. 900 г. до н.э.

Особенно часто такие эпизоды используются в сравнениях, которыми поэт обильно уснащает свой рассказ. Так, в «Илиаде» идущие в бой герои Аяксы сравниваются с двумя быками, пашущими землю. Сближающиеся вражеские рати уподобляются жнецам, идущим по полю навстречу друг другу. Встречаются в эпосе и развернутые описания полевого труда. Таковы, например, сцены пахоты и жатвы, с огромным искусством изображенные Гефестом, богом кузнечного ремесла, на щите Ахилла:

Сделал на нем и широкое поле, тучную пашню,
Рыхлый, три раза распаханный пар; на нем землепашцы
Гонят яремных волов, и назад и вперед обращаясь;
И всегда, как обратно к концу приближаются нивы,
Каждому в руки им кубок вина, веселящего сердце,
Муж подает; и они, по своим полосам обращаясь,
Вновь поспешают дойти до конца глубокобраздного пара.
Нива, хотя и златая, чернеется сзади орущих,
Вспаханный ниве подобясь: такое он чудо представил.
Далее выделал поле с высокими нивами; жатву
Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая.
Здесь полосой беспрерывною падают горсти густые;
Три перевязчика ходят за жнущими; сзади их дети,
Горстая быстро колосья, одни за другими в охапах
Вяжущим их подают. Властелин между ними безмолвно,
С палицей в длани, стоит на бразде и душой веселится.

Наряду с хлебопашеством греки гомеровской эпохи занимались садоводством и виноградарством. Об этом свидетельствует подробное описание чудесного сада царя феаков Алкиноя в «Одиссее». Чрезвычайно важную роль в экономике гомеровского времени играло скотоводство. Скот считался основным мерилом богатства. Количеством голов скота во многом определялось положение, занимаемое человеком в обществе; от него зависели оказываемые ему почет и уважение. Так, Одиссей считается «первым среди героев Итаки и близлежащего материка», потому что ему принадлежит 12 стад крупного рогатого скота и соответствующее количество коз, овец и свиней. Скот использовался и как меновая единица, поскольку настоящих денег гомеровское общество еще не знало.

Результаты изучения гомеровского эпоса вполне подтверждают вывод, сделанный археологами, об экономической изоляции Греции и всего Эгейского бассейна в XI-IX вв. до н.э. Микенские государства с их высокоразвитой экономикой не могли существовать без постоянных хорошо налаженных торговых контактов с внешним миром и прежде всего со странами Ближнего Востока. В противовес этому типичная гомеровская община (демос) ведет совершенно обособленное существование, почти не вступая в соприкосновение даже с ближайшими к ней другими такими же общинами. Хозяйство общины носит по преимуществу натуральный характер. Торговля и ремесло играют в нем лишь самую ничтожную роль. Каждая семья сама производит почти все необходимое для ее жизни: продукты земледелия и скотоводства, одежду, простейшую утварь, орудия труда, возможно, даже оружие.

Ремесло и торговля

Треножник. Кипр. Ок. 1100 г. до н.э.

Специалисты-ремесленники, живущие своим трудом, в поэмах встречаются крайне редко. Гомер называет их «демиургами», т. е. «работающими на народ». Многие из них, по-видимому, не имели даже своей мастерской и постоянного места жительства и вынуждены были бродить по деревням, переходя из дома в дом в поисках заработка и пропитания. К их услугам обращались только в тех случаях, когда нужно было изготовить какой-нибудь редкостный вид вооружения, например бронзовый панцирь или щит из бычьих шкур или же драгоценное украшение. В такой работе трудно было обойтись без помощи квалифицированного мастера-кузнеца, кожевенника или ювелира.

Греки гомеровской эпохи почти совершенно не занимались торговлей. Нужные им чужеземные вещи они предпочитали добывать силой и для этого снаряжали грабительские экспедиции в чужие края. Моря, омывающие Грецию, кишели пиратами. Морской разбой так же, как и грабеж на суше, не считались в те времена предосудительным занятием. Напротив, в предприятиях такого рода видели проявление особой удали и молодечества, достойных настоящего героя и аристократа. Но даже и лихие пираты-добытчики не отваживались в те времена выходить далеко за пределы родного Эгейского моря. Поход в Египет уже казался грекам той поры фантастическим предприятием, требовавшим исключительной смелости. Весь мир, лежавший за пределами их маленького мирка, даже такие сравнительно близкие к ним страны, как Причерноморье или Италия и Сицилия, казался им далеким и страшным. В своем воображении они населяли эти края ужасными чудовищами вроде сирен или великанов-циклопов, о которых повествует Одиссей своим изумленным слушателям.

Единственные настоящие купцы, о которых упоминает Гомер, — это «хитрые гости морей» финикийцы. Как и в других странах, финикийцы занимались в Греции в основном посреднической торговлей, сбывая втридорога диковинные заморские изделия из золота, янтаря, слоновой кости, флакончики с благовониями, стеклянные бусы. Поэт относится к ним с явной антипатией, видя в них коварных обманщиков, всегда готовых провести простодушного грека.

Патриархальность уклада жизни

Несмотря на появление в гомеровском обществе достаточно ясно выраженных признаков имущественного неравенства, жизнь даже самых высших его слоев поражает своей простотой и патриархальностью. Гомеровские герои, а они все, как один, цари и аристократы, живут в грубо сколоченных деревянных домах с двором, окруженным частоколом. Типично в этом смысле жилище Одиссея, главного героя второй гомеровской поэмы. У входа во «дворец» этого царя красуется большая навозная куча, на которой Одиссей, вернувшийся домой в обличье старого нищего, находит своего верного пса Аргуса. В дом запросто заходят с улицы нищие и бродяги и садятся у дверей в ожидании подачки в той же палате, где пирует со своими гостями хозяин. Полом в доме служит плотно утоптанная земля. Внутри жилища очень грязно. Стены и потолок покрыты сажей, так как дома отапливались без труб и дымохода «по-курному». Гомер явно не представляет себе, как выглядели дворцы и цитадели «героического века». В своих поэмах он ни разу не упоминает о грандиозных циклопических стенах микенских твердынь, об украшавших их дворцы фресках, о ванных и туалетных комнатах.

Да и весь жизненный уклад героев поэм очень далек от пышного и комфортабельного быта микенской дворцовой элиты. Он намного проще и грубее. Богатства гомеровских басилеев не идут ни в какое сравнение с состояниями их предшественников — ахейских владык. Этим последним нужен был целый штат писцов, чтобы вести учет и контроль их имущества. Типичный гомеровский басилей сам отлично знает, что и в каком количестве хранится в его кладовой, сколько у него земли, скота, рабов и пр. Главное его богатство состоит в запасах металла: бронзовых котлах и треножниках, слитках железа, которые он заботливо хранит в укромном уголке своего дома. В его характере далеко не последнее место занимают такие черты, как скопидомство, расчетливость, умение из всего извлекать выгоду. В этом отношении психология гомеровского аристократа мало чем отличается от психологии зажиточного крестьянина той эпохи.

Домашнее рабство

Бронзовая статуэтка быка. VIII в. до н.э.

Гомер нигде не упоминает о многочисленной придворной челяди, окружавшей ванактов Микен или Пилоса. Централизованное дворцовое хозяйство с его рабочими отрядами, с его надсмотрщиками, писцами и ревизорами ему совершенно чуждо. Правда, численность рабочей силы в хозяйствах некоторых басилеев (Одиссея, царя феаков Алкиноя) определяется довольно значительной цифрой в 50 рабынь, но даже если это не поэтическая гипербола, такому хозяйству еще очень далеко до хозяйства Пилосского или Кносского дворца, в которых, судя по данным табличек, были заняты сотни или даже тысячи рабов. Нам трудно представить себе микенского ванакта, разделяющего трапезу со своими рабами, а его супругу, сидящей за ткацким станком в окружении своих рабынь. Для Гомера как то, так и другое — типичная картина в жизни его героев. Гомеровские цари не чураются самой грубой физической работы. Одиссей, например, ничуть не меньше гордится своим умением косить и пахать, чем своим воинским искусством. Царскую дочь Навзикайю мы встречаем впервые в тот момент, когда она со своими служанками выходит на взморье стирать одежду для своего отца Алкиноя. Факты такого рода говорят о том, что рабство в гомеровской Греции еще не получило сколько-нибудь широкого распространения, и даже в хозяйствах самых богатых и знатных людей рабов было не так уж много.

При неразвитости торговли основными источниками рабства оставались война и пиратство. Сами способы приобретения рабов были, таким образом, сопряжены с большим риском. Поэтому цены на них были довольно высокими. Красивая и искусная в работе невольница приравнивалась целому стаду быков из двадцати голов. Крестьяне среднего достатка не только трудились бок о бок со своими рабами, но и жили с ними под одной кровлей. Так живет в своей сельской усадьбе старец Лаэрт, отец Одиссея. В холодное время он спит вместе с рабами прямо на полу в золе у очага. И по одежде, и по всему его облику его уже трудно отличить от простого невольника. Следует также учитывать, что основную массу подневольных работников составляли женщины-рабыни. Мужчин в те времена в плен на войне, как правило, не брали, так как их «приручение» требовало много времени и упорства, женщин же брали охотно, так как их можно было использовать и как рабочую силу, и как наложниц.

В хозяйстве Одиссея, например, двенадцать рабынь заняты тем, что с утра до позднего вечера мелят зерно ручными зернотерками (эта работа считалась особенно тяжелой и ее поручали обычно строптивым рабам в виде наказания). Рабы-мужчины в тех немногих случаях, когда они упоминаются на страницах поэм, обычно пасут скот. Классический тип гомеровского раба воплотил «божественный свинопас» Евмей, который первым встретил и приютил скитальца Одиссея, когда он после многолетнего отсутствия вернулся на родину, а затем помог ему расправиться с его врагами — женихами Пенелопы. Маленьким мальчиком Евмея купил у финикийских работорговцев отец Одиссея Лаэрт. За примерное поведение и послушание Одиссей сделал его главным пастухом свиного стада. Евмей рассчитывает, что его усердие будет вознаграждено и еще больше. Хозяин даст ему кусок земли, дом и жену — «словом все то, что служителям верным давать господин благодушный должен, когда справедливые боги успехом усердье его наградили».

Геометрический стиль. Сосуд из Керамики в Афинах. XI-X вв. до н.э.

Евмей может считаться образцом «хорошего раба» в гомеровском понимании этого слова. Но поэт знает, что бывают и «плохие рабы», не желающие повиноваться своим господам. В «Одиссее» их представляют козопас Меланфий, который сочувствует, женихам и помогает им бороться с Одиссеем, а также двенадцать рабынь Пенелопы, вступившие в преступную связь с врагами своего хозяина. Покончив с женихами, Одиссей и Телемах расправляются и с изменниками-рабами: рабынь вешают на корабельном канате, а Меланфия, отрезав ему уши, нос, ноги и руки, еще живым бросают на съедение собакам. Этот эпизод красноречиво свидетельствует о том, что чувство собственника-рабовладельца уже достаточно сильно развито у героев Гомера, хотя само рабство еще только начинает зарождаться. Несмотря на черты патриархальности в изображении отношений между рабами и их хозяевами, поэт хорошо понимает, какая непроходимая грань разделяет оба эти класса. На это указывает характерная сентенция, которую изрекает уже известный нам свинопас Евмей:

Раб нерадив; не принудь господин повелением строгим
К делу его, за работу он сам не возьмется охотой:
Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,
Лучшую доблестей в нем половину Зевес истребляет.

Родовые общины и формирование основ полиса

Исчезновение письменности

Среди других важнейших достижений микенской цивилизации в смутное время племенных вторжений и миграций было забыто и линейное слоговое письмо. Весь гомеровский период был периодом в полном смысле этого слова бесписьменным. До сих пор археологам не удалось найти на территории Греции ни одной надписи, которую можно было бы отнести к промежутку с XI по IX в. до н.э.

После длительного перерыва первые известные науке греческие надписи появляются лишь во второй половине VIII в. Но в этих надписях используются уже не знаки линейного письма Б, которыми были испещрены микенские таблички, а буквы совершенно нового алфавитного письма, которое, очевидно, только зарождалось в это время. В соответствии с этим мы не находим в поэмах Гомера никаких упоминаний о письменности. Герои поэм все неграмотны, не умеют ни читать, ни писать. Не знают письма и певцы-аэды:

  • «божественный» Демодок и
  • Фемий, с которыми мы встречаемся на страницах «Одиссеи».

Сам факт исчезновения письма в послемикенскую эпоху, конечно, не случаен. Распространение линейного слогового письма на Крите и в Микенах диктовалось в первую очередь потребностью централизованного монархического государства в строгом учете и контроле над всеми находившимися в его распоряжении материальными и людскими ресурсами.

Сосуд. Геометрический стиль. С кладбища Керамика, Афины. Ок. VIII в. до н.э.

Писцы, работавшие в микенских дворцовых архивах, исправно фиксировали поступление в дворцовую казну податей от подвластного населения, выполнение трудовых повинностей рабами и свободными, а также разного рода выдачи и отчисления из казны. Гибель дворцов и цитаделей в конце XIII — начале XII в. до н.э. сопровождалась распадом группировавшихся вокруг них больших ахейских государств. Отдельные общины освобождались от своей прежней фискальной зависимости от дворца и переходили на путь самостоятельного экономического и политического развития. Вместе с крахом всей системы бюрократического управления отпала и надобность в письме, обслуживавшем нужды этой системы. И оно было надолго забыто.

Предпосылки возникновения полиса

Какой же тип общества возник на развалинах микенской бюрократической монархии? Полагаясь на свидетельство все того же Гомера, можно сказать, что это была достаточно примитивная сельская община — демос, занимавшая, как правило, очень небольшую территорию и почти полностью изолированная от других, соседних с нею общин. Политическим и экономическим центром общины было поселение, называемое полисом.

В греческом языке классической эпохи это слово выражает одновременно два тесно связанных между собой в сознании каждого грека понятия «город» и «государство». Интересно, однако, что в гомеровском лексиконе, в котором слово «полис» (город) встречается достаточно часто, отсутствует слово, которое можно было бы перевести как «деревня». Это означает, что реальной противоположности между городом и деревней в то время в Греции еще не существовало. Сам гомеровский полис был в одно и то же время и городом, и деревней. С городом его сближает, во-первых, компактная, скученная на небольшом пространстве застройка, во-вторых, наличие укреплений. Такие гомеровские полисы, как Троя в «Илиаде» или город феаков в «Одиссее» уже имеют стены, хотя по описанию трудно определить, были это настоящие городские стены из камня или кирпича или же всего лишь земляной вал с частоколом. И все же полис гомеровской эпохи трудно признать настоящим городом из-за того, что основную массу его населения составляют крестьяне-земледельцы и скотоводы, отнюдь не торговцы и ремесленники, которые в те времена были еще крайне немногочисленны. Полис окружают безлюдные поля и горы, среди которых глаз поэта различает лишь одиночные пастушьи хижины, да загоны для скота.

Как правило, владения отдельной общины не простирались слишком далеко. Чаще всего они были ограничены или небольшой горной долиной, или маленьким островком водах Эгейского или Ионического моря. Вся Греция, таким образом, предстает перед нами в поэмах Гомера как страна, раздробленная на множество мелких самоуправляющихся округов. В дальнейшем на протяжении многих столетий эта раздробленность оставалась важнейшей отличительной чертой всей политической истории греческих государств.

Между отдельными общинами существовали весьма напряженные отношения. На жителей ближайшего соседнего полиса смотрели в те времена как на врагов. Их можно было безнаказанно грабить, убивать, обращать в рабство. Обычным явлением были ожесточенные распри и пограничные конфликты между соседними общинами, нередко перераставшие в кровопролитные затяжные войны. Поводом к такой войне могло послужить, например похищение соседского скота.

Родовые отношения — филы и фратрии

Музыкант, играющий на лире. Бронза. Ок. 900-800 гг. до н.э. Музей Иераклиона, Крит.

В общественной жизни гомеровского полиса ведущую роль играли традиции родового строя. Объединения родов — так называемые филы и фратрии — составляли основу всей политической и военной организации общины. По филам и фратриям строилось общинное ополчение во время похода или сражения. По филам и фратриям народ сходился на собрание, когда нужно было обсудить какой-нибудь важный вопрос. Человек, не принадлежавший ни к какой фратрии,  стоял, в понимании Гомера, вне общества. У него не было очага, т. е. дома и семьи. Его не защищал никакой закон. Поэтому он легко мог стать жертвой насилия и произвола.

Между отдельными родовыми союзами не было прочной связи. Единственное, что заставляло их держаться друг за друга и селиться вместе за стенами полиса, — это необходимость в совместной защите против внешнего врага. В остальном филы и фратрии вели совершенно самостоятельное существование. Община почти не вмешивалась в их внутренние дела. Отдельные роды постоянно враждовали между собой. Широко практиковался варварский обычаи кровной мести. Человек, запятнавший себя убийством, должен был бежать в чужую землю, спасаясь от преследования сородичей убитого. Среди героев поэм нередко встречаются такие изгнанники, покинувшие отечество из-за кровной мести и нашедшие приют в доме какого-нибудь чужеземного царя. Если убийца был достаточно богат, он мог откупиться от родичей убитого, уплатив им пеню скотом или слитками металла.

Общинная власть, которую представляли «старцы градские», т. е. родовые старейшины, выступала в роли третейского судьи, примирителя тяжущихся сторон, с решением которого они не обязательно должны считаться. В таких условиях при отсутствии централизованной власти, способной подчинить своему авторитету враждующие роды, межродовые распри нередко вырастали в кровавые гражданские усобицы, ставившие общину на грань распада. Такую критическую ситуацию мы видим в заключительной сцене «Одиссеи». Родственники женихов, озлобленные гибелью своих детей и братьев, павших от руки Одиссея, устремляются к загородной усадьбе его отца Лаэрта с твердым намерением отомстить за погибших и искоренить всю царскую семью. Обе «партии» с оружием в руках выступают навстречу друг другу. Завязывается сражение. Лишь вмешательство Афины, покровительствующей Одиссею, останавливает кровопролитие и заставляет врагов пойти на примирение.

Имущественное, социальное расслоение и выделение знати

Характеризуя греческое общество гомеровской эпохи, мы видим древнюю родовую организацию еще в полной силе, но, также мы видим, уже и начало ее разрушения: отцовское право с наследованием имущества детьми, благоприятствовало накоплению богатств в одной отдельно взятой семье и делало семью силой, противостоящей роду.

Земельные отношения

Патриархальная моногамная семья ойкос была главной экономической ячейкой гомеровского общества. Основной вид богатства, каким была в глазах греков гомеровского времени земля, считался собственностью всей общины. Время от времени в общине устраивались переделы принадлежащей ей земли. Теоретически каждый свободный общинник имел право на получение надела (эти наделы назывались по-гречески «клерами», т. е. «жребиями», так как их распределение производилось при помощи жеребьевки). Однако на практике эта система землепользования не препятствовала обогащению одних членов общины и разорению других. Гомер уже знает, что рядом с богатыми «многонадельными» людьми (поликлерой) в общине есть и такие, у которых совсем не было земли (аклерой). Очевидно, это были крестьяне-бедняки, у которых не хватало средств для того, чтобы вести хозяйство на своем небольшом наделе. Доведенные до отчаяния, они уступали свою землю богатым соседям и, таким образом, превращались в безнадельных батраков — фетов.

Феты, положение которых лишь немногим отличалось от положения рабов, стоят в самом низу той общественной лестницы, на вершине которой мы видим господствующее сословие родовой знати, т. е. людей, которых Гомер постоянно именует «лучшими» (аристой — отсюда «аристократия») или «добрыми», «благородными» (агатой), противопоставляя их «скверным» и «низким» (какой), т. е. рядовым общинникам. В понимании поэта, природный аристократ стоит на голову выше любого простолюдина как в умственном, так и в физическом отношении.

Возвышение знати

Статуэтка богини. Кость. VIII в. до н.э. Кладбище Дипилон Афины.

Свои претензии на особое, привилегированное положение в обществе аристократы пытались обосновать ссылками на свое якобы божественное происхождение. Поэтому Гомер нередко называет их «божественными » или «богоподобными». Разумеется, реальной основой могущества родовой знати было вовсе не родство с богами, а богатство, резко выделявшее представителей этого сословия из среды рядовых членов общины. Знатность и богатство для Гомера — понятия почти нерасторжимые. Знатный человек не может не быть богатым, и наоборот, богач обязательно должен быть знатен.

Экономическое могущество знати обеспечивало ей командную позицию во всех делах общины как во время войны, так и во время мира. Решающая роль на полях сражений принадлежала аристократии уже в силу того, что только богатый и знатный человек мог в те времена приобрести полный комплект тяжелого вооружения (бронзовый шлем с гребнем, панцирь, поножи, тяжелый кожаный щит, обитый медью), так как оружие было очень дорого. Лишь самые состоятельные люди общины имели возможность содержать боевого коня. В природных условиях Греции при отсутствии богатых пастбищ это было далеко не просто. К этому следует добавить, что в совершенстве владеть тогдашним оружием мог лишь человек, получивший хорошую атлетическую подготовку, систематически упражнявшийся в беге, метании копья и диска, верховой езде. А такие люди могли найтись опять-таки только в среде знати. У простого крестьянина, с утра и до захода солнца занятого тяжелым физическим трудом на своем наделе, попросту не оставалось времени для занятий спортом. Поэтому атлетика в Греции долгое время оставалась привилегией аристократии.

Во время сражения аристократы в тяжелом вооружении пешие или верхом на конях становились в первых рядах ополчения, а за ними беспорядочной массой толпился «простой народ» в дешевых войлочных панцирях с легкими щитами, луками и дротиками в руках. Когда войска противников сближались, промахой (буквально, «сражающиеся впереди» — так называет Гомер воинов из знати, противопоставляя их рядовым ратникам) выбегали из строя и завязывали одиночные поединки. До столкновения основных плохо вооруженных масс воинов дело доходило редко. Исход сражения обычно решали промахой.

В древности место, занимаемое человеком в боевом строю, обычно определяло и его положение в обществе. Являясь решающей силой на поле брани, гомеровская знать претендовала также и на господствующее положение в политической жизни общины. Аристократы презрительно третировали простых общинников как людей, «ничего не знающих в делах войны и совета».

На народных собраниях, описания которых неоднократно встречаются в поэмах, с речами, как правило, выступают цари и герои «благородного происхождения». Народ, присутствовавший при этих словопрениях, мог выражать свое отношение к ним криками или бряцанием оружия (если собрание происходило в военной обстановке), но в само обсуждение обычно не вмешивался. Лишь в одном случае, в виде исключения, поэт выводит на сцену представителя народной массы и дает ему возможность высказаться. На собрании ахейского войска, осаждающего Трою, обсуждается вопрос, кровно затрагивающий всех присутствующих: стоит ли продолжать войну, тянущуюся уже десятый год и не сулящую победы, или же лучше сесть на корабли и всем войском вернуться на родину, в Грецию. Неожиданно берет слово рядовой ратник Терсит. Он смело обличает алчность и корыстолюбие Агамемнона, верховного предводителя ахейского воинства, и призывает всех немедленно отплыть к родным берегам, предоставив гордому Атриду одному сражаться с троянцами. «Крамольные» речи Терсита резко обрывает Одиссей, один из ахейских царей. Осыпав его грубой бранью и пригрозив расправой, если он будет продолжать свои нападки на царей, Одиссей в подтверждение своих слов наносит смутьяну сильный удар своим царским жезлом.

Сцена с Терситом, как и многие другие эпизоды гомеровских поэм, красноречиво свидетельствует о глубоком упадке и вырождении первобытной демократии. Народное собрание, призванное по самой своей природе служить рупором воли большинства, здесь оказывается послушным орудием в руках небольшой кучки царей.

Итак, политическая организация гомеровского общества была еще очень далека от подлинной демократии. Реальная власть сосредоточивалась в то время в руках наиболее могущественных и влиятельных представителей родовой знати, которых Гомер называет «басилеями». В произведениях более поздних греческих авторов слово «басилей» обозначает обычно царя, например персидского или македонского.

Роль знати в гомеровском обществе

Кентавр и человек. Бронза. VIII в. до н.э.

Внешне гомеровские басилеи действительно напоминают царей. В толпе любого из них можно было узнать по знакам царского достоинства: скипетру и пурпурной одежде. «Скиптродержцы» — обычный эпитет, используемый поэтом для характеристики басилеев. Они именуются также «зевсомрожденными» или «вскормленными Зевсом», что должно указывать на особую благосклонность, которую проявляет к ним верховный олимпиец. Басилеям принадлежит исключительное право хранить и толковать законы, внушенные им, как думает поэт, опять-таки самим Зевсом. На войне басилеи становились во главе ополчения и должны были первыми бросаться в битву, показывая пример храбрости и отваги рядовым ратникам. Во время больших общенародных празднеств басилей совершал жертвоприношения богам и молил их о благе и процветании для всей общины. За все это народ обязан был чтить «царей» «дарами»: почетной долей вина и мяса на пиру, лучшим и самым обширным наделом при переделе общинной земли и т. д.

Формально «дары» считались добровольным пожалованием или почестью, которую басилей получал от народа в награду за свою воинскую доблесть или за справедливость, проявленную им в суде. Однако на практике этот старинный обычай нередко давал в руки «царей» удобный предлог для лихоимства и вымогательства, так сказать «на законном основании». Таким «царем — пожирателем народа» представлен в первых песнях «Илиады» Агамемнон. Уже известный нам Терсит язвительно обличает непомерную алчность «пастыря народов», проявляющуюся при разделе военной добычи:

Что, Агамемнон, ты сетуешь, чем ты еще недоволен?
Кущи твои преисполнены меди, и множество пленниц
В кущах твоих, которых тебе, аргивяне, избранных
Первому в рати даем, когда города разоряем.
Жаждешь ли злата еще, чтоб его кто-нибудь из троянских
Конников славных принес для тебя, в искупление сына,
Коего в узах я бы привел, как другой аргивянин?
Хочешь ли новой жены, чтоб любовию с ней наслаждаться,
В сень одному заключившися? Нет, недостойное дело,
Бывши главою народа, в беды вовлекать нас, ахеян!

При всем могуществе и богатстве басилеев их власть не может считаться царской властью в собственном значении этого слова.

В пределах своей филы или фратрии басилей выполнял главным образом жреческие функции, заведуя родовыми культами (у каждого родового союза был в те времена свой особый бог-покровитель). Все же вместе басилеи составляли какое-то подобие правящей коллегии или совета данной общины и сообща решали все насущные вопросы управления, прежде чем представить их на окончательное утверждение в народное собрание (кстати, эта последняя формальность соблюдалась далеко не всегда).

Колокольчиковидная женская фигурка из Беотии. 900-700 гг. до н.э.

Время от времени басилеи вместе с родовыми старейшинами (поэт обычно не проводит четкой грани между теми и другими) собирались на городской площади (агоре) и там в присутствии всего народа разбирали судебные тяжбы. Во время войны один (иногда два) из басилеев избирался на народном собрании на должность военачальника и возглавлял ополчение общины. В походе и в сражении басилей-военачальник пользовался очень широкой властью, включавшей право жизни и смерти по отношению к трусам и ослушникам, но по окончании похода он обычно слагал свои полномочия. Очевидно, бывали случаи, когда военачальник, прославившийся своими подвигами и к тому же выделяющийся среди других басилеев своим богатством и знатностью рода, добивался продления своих полномочий. Если же к его военным функциям присоединялись также функции верховного жреца и главного судьи, такой человек становился «царем», т. е. фактическим главой общины. Такое положение занимает, например,

  • Алкиной среди феакийских басилеев,
  • Одиссей среди других басилеев Итаки,
  • Агамемнон среди предводителей ахейского войска под Троей.

Положение верховного басилея, однако, было очень непрочным. Лишь немногим из них удавалось закрепить за собой власть на длительное время, а тем более передать ее своим детям. Обычно этому препятствовали соперничество и враждебные происки других басилеев, ревниво следивших за каждым шагом правителя и стремившихся во что бы то ни стало не допустить его чрезмерного усиления. Таким образом, мы находим у греков гомеровской эпохи лишь «первый зародыш будущего наследственного предводительства, или монархии». Как сложившийся и прочно укоренившийся институт монархия в это время еще не существовала.

Краткий вывод

Гомеровский период занимает особое место в греческой истории. Классовое общество и государство, уже существовавшие в Греции во времена расцвета микенской цивилизации, теперь зарождаются здесь снова, но уже в иных масштабах и формах. На смену централизованному бюрократическому государству микенской эпохи пришла небольшая самоуправляющаяся община свободных земледельцев. Со временем (в некоторых районах Греции это произошло, по-видимому, уже в конце IX или начале VIII в. до н.э.) из таких общин выросли первые города-государства, или полисы.

В отличие от предшествующей (микенской) и последующей (архаической) эпохи гомеровский период не был ознаменован сколько-нибудь выдающимися успехами в области культуры и искусства. От этого времени не дошло до нас ни одного крупного архитектурного памятника, ни одного произведения литературы или изобразительного искусства (сам гомеровский эпос, являющийся нашим основным источником, по истории этого периода, хронологически уже находится за его пределами).

Во многом это было время упадка и культурного застоя. Но вместе с тем это было и время накопления сил перед новым стремительным подъемом. В недрах греческого общества происходит в этот период упорная борьба нового со старым, идет интенсивная ломка традиционных норм и обычаев родового строя и не менее интенсивный процесс образования классов и государства. Огромное значение для последующего развития греческого общества имело произошедшее в течение гомеровского периода коренное обновление его технической базы, что нашло свое выражение прежде всего в широком распространении железа и его внедрении в производство. Все эти важные сдвиги подготовили переход греческих полисов на совершенно новый путь исторического развития, вступив на который они смогли в течение трех или четырех ближайших столетий достигнуть еще невиданных в истории человечества высот культурного и социального прогресса.

Расскажи друзьям:

Оцени:

Загрузка…

Теория вторжения «народов моря» как причина гибели Микенской цивилизации



С конца XIX века считалось, что именно дорийское варварское нашествие — причина гибели Микенской цивилизации. Однако в конце 60-х гг. XX века эта гипотеза подверглась сомнению. В частности, Ю. В. Андреев утверждал, что дорийцы появились на территории Пелопоннеса спустя столетие после катастрофы и заняли уже давно пустующие земли. Главное доказательство этой теории состоит в том, что микенские дворцы погибают в к. XIII — н. XII в. до н. э., а древнейшая раннегеометрическая керамика дорийцев относится уже к XI в., а иногда и к X в. до н. э. [1, с. 40].

Если дорийцы действительно пришли на уже опустошенные земли Греции, кто разрушил дворцы и уничтожил поселения? Длительное время наиболее популярной альтернативной версией событий была выдвинутая Фрицем Шахермайром гипотеза [5], включающая передвижения дорийцев, а также родственных им племен северо-западных греков в контекст переселения народов, охватившего в XIII–XII вв. до н. э. почти все Центральное и Восточное Средиземноморье [1, с. 40].

Сторонники данной концепции рассматривают гибель Микенской цивилизации в совокупности с такими событиями, как разгром Хеттского царства, опустошение Сирии и Палестины и нападение на Египет так называемых «народов моря». Доказательством существования этих захватчиков служат египетские сообщения, которые подтверждаются археологическими данными. Хеттское царство, располагавшееся в центральной Анатолии, потерпело крах около 1200 г. до н. э. Были преданы огню Троя, Милет, Тарс и другие города Анатолии. В Сирии были уничтожены Каркемиш, Катна, Кадеш, Алалах и Угарит. В это же время были сожжены многие палестинские города, но поскольку это также приблизительный период иудейского исхода и расселения, уничтожение этих мест обычно приписывается израильтянам [5, p. 12]. Египет также подвергся нападению, но не был захвачен и разорен.

Как указывает Н. Сандерс, сам термин «народы моря» является не совсем уместным обозначением. Археологические и текстовые свидетельства указывают, что они передвигались как по морю, так и по суше. К тому же этнически «народы моря» были идентифицированы довольно различно. Шахермайр считает, что это были варварские племена из Центральной Европы и Подунавья. Согласно Шахермайру, во второй пол. XIII в. до н.э здесь образовалась большая племенная коалиция, которая, вторглась первоначально на территорию Балканской Греции, задержалась на Пелопоннесе, образовав нечто вроде варварских королевств, остальные ушли дальше.

В переписке из Тель-эль-Амарны времени Эхнатона упоминаются названия некоторых племен «народов моря»: дануна, луку, шекелеш, шардана [2, с. 163]. Поскольку эти народы были частью микенского и хеттского мира задолго до ок. 1200 г. до н. э., эти группы не могут быть таинственными захватчиками с севера.

В пользу гипотезы Шахермайра свидетельствует, с одной стороны, хронологическая близость разрушений, происходивших в XIII-XII вв. до н. э. на всей территории от Фессалии до дельты Нила, что наталкивает на мысль, что они были вызваны одной причиной. С другой стороны, версию подтверждают найденные на территории Греции изделия так называемой «культуры полей погребальных урн»: находки нового типа лощеной керамики, изготовленной не на гончарном круге («варварская керамика»), наконечников копий, ножей и булавок. Милойчич выделил наиболее характерную группу таких изделий: прямой обоюдоострый меч с рукоятью в виде вытянутого языка и для колющих, и для рубящих ударов, кинжал с такой же конструкцией, наконечники копий с листовидной и пламевидной формой пера, нож с изогнутым однолезвийным клинком, смычковую и арочную фибулы и другое [1, с. 43].

Исследователи, придерживающиеся теории Шахермайра, такие как Киммиг, Боузек, Дегер-Ялкотци, считают, что все эти находки, найденные на территории Греции и в Восточном Средиземноморье позволяют проследить весь путь, пройденный «народами моря» от Дуная до дельты Нила, где им был дан отпор египетскими войсками. По их мнению, проникновение новых племен могло привести к радикальным изменениям в материальной культуре Греции. Например, появляются новые формы защитного и наступательного вооружения: колющие и рубящие мечи, створчатый бронзовый панцирь и поножи, небольшой круглый щит вместо старого башнеобразного. Существенные изменения происходят в женской одежде: микенские пышные юбки и корсажи сменились строгим хитоном, скреплявшимся на плече одной фибулой. Как новшества, так и разрушения могли быть привнесены одним и тем же народом [1, с. 50].

Однако эта гипотеза слабо аргументирована с точки зрения археологических данных, что доказали Г. Мюллер-Карпе, Э. Снодграсс и Н. Сандерс. Например, Мюллер-Карпе убеждает, что эти предметы встречаются в сугубо микенском археологическом контексте как случайные и разрозненные вкрапления в местную культурную среду, поэтому их наличие может быть следствием существовавших в конце эпохи бронзы достаточно тесных экономических контактов между металлургическими центрами. Снодграсс предполагает, что смычковая фибула появилась в каждом из этих трех регионов одновременно, и причиной этому были именно ее преимущества. То же самое можно сказать о мече типа Sprockhoff IIa центральноевропейского происхождения, который был явно лучше других наступательных видов вооружения [1, с. 54–55].

Мнение Н. Сандерс представляет собой компромисс, допускающий, что проникновение новых бронзовых изделий может быть связано с небольшими группами выходцев из Подунавья, объединившихся либо в нанимаемые микенскими правителями отряды, либо в разбойничьи шайки, грабившие микенские города. Сандерс считает, что пришедшие народы не только принесли новые предметы, но и сами заимствовали характерные элементы микенского быта, в частности технику обработки листовой бронзы для изготовления панцирей, поножей, кубков и т. д. Такие отряды наемников, вероятно, существовали и в самой Греции, и присоединялись к народам, нападавшим на государства Центрального и Восточного Средиземноморья [3, p. 92 ff]. Данная гипотеза имеет два главных преимущества: во-первых, она объясняет, почему встречаются лишь отдельные и случайные элементы культуры пришедших с севера варваров, а, во-вторых, все находки довольно быстро приобщились к местной культурной среде и встречаются уже вместе с микенской керамикой. Примечательно и то, что почти неизвестным оставался в Греции в период после катастрофы обычай кремации и захоронения кремированных останков в специальных урнах, являющийся наиболее характерным признаком культуры Подунавья и Центральной Европы. Следовательно, нет оснований говорить о вытеснении микенской культуры, хотя и находящейся в состоянии упадка, культурой, привнесенной извне [1, с. 57–58].

Близка к концепции Сандарс гипотеза Трича, которая связывает разрушение Микенского мира с небольшими группами искателей приключений и охотников за добычей («Sackers of Cities») разного этнического происхождения [6]. Возможно, эта теория не так далека от истинного положения вещей, но ведь пиратство в тот период было довольно частым явлением, и неясно, почему именно в конце XIII в. до н.э оно приняло такой масштаб, что смогло разрушить целую цивилизацию.

Сандарс, также уделяющая феномену пиратства довольно большое внимание, приходит к выводу, что ахейские «корсары» вполне могли принимать участие в рейдах «народа моря» на побережья Сирии и Египта. Однако участившиеся случаи пиратского разбоя она связывает с другими кризисными явлениями, влияющими на упадок и гибель микенской цивилизации, поэтому оно было скорее результатом, а не причиной общего распада [3, p. 186]. И это представляется более верным решением данной проблемы.

Более надёжным доказательством оседания северных пришельцев на захваченной ими территории, чем находки мечей, наконечников копий и фибул, служит обнаружение на территории Греции так называемой «варварской керамики», относящейся к периоду, непосредственно следующему за катастрофой. Эти формы лепной керамики не могут считаться предметом импорта или примером для подражания местным греческим мастерам, как это могло быть с оружием и одеждой. Логичнее было бы предположить, что появлению подобного рода керамики предшествовало появление самих изготовляющих ее народов. Показательно, что эти лепные предметы сопутствуют изделиям микенских гончаров, гораздо более усовершенствованным в техническом плане. Это позволяет предположить, что существовал некоторый симбиоз между этими двумя культурами. Но трудно сказать, достигнут он был с помощью военных действий или мирным способом, например принятием пришлых народов в общину. В любом случае это позволяет говорить о проникновении чужеродных этнических элементов в греческую среду. Хронологическая близость появления этих предметов и разрушений не обязательно говорит о том, что пользующиеся этой грубой лепной керамикой народы ответственны за гибель микенского городов. Они могли просто воспользоваться ситуацией и проникнуть в среду местного населения уже после опустошения и разорения их центров и городов [1, с. 58–62].

Таким образом, маловероятно, что вторжение морских народов вызвало разрушение микенской цивилизации или падение, например, хеттской империи. Миграции морских народов, по-видимому, были результатом, а не причиной политического, социального и экономического коллапса, который произошел в Анатолии и Эгейском море в конце XIII в. до н. э.

Литература:

  1. Андреев Ю. В. Дорийское завоевание: Историческая проблема в свете археологии / Под ред. В. С. Бочкарева. СПб., 2015. 225 c.
  2. Бартонек. А. Златообильные Микены. М: Наука, 1991. 352 c.
  3. Sandars. N. The Sea Peoples. Warriors of the Ancient Mediterranean. London, 1978. P. 224.
  4. Schachermeyr. F. Etruskische Frühgeschichte. Leipzig, 1929. P. 323.
  5. Stiebing. W. H. The End of the Mycenaean Age // The Biblical Archaeologist, Vol. 43, 1980, No. 1. PP. 7–21.
  6. Tritsch. F. J. The “Sackers of Cities” and the “movement of populations” // BAMA. London, 1973. P. 237.

Основные термины (генерируются автоматически): микенская цивилизация, Восточное Средиземноморье, Египет, наконечник копий, народ, XIII-XII, дельта Нила, местная культурная среда, хеттское царство, Центральная Европа.

Солдаты ХХ века — проект Международного объединенного биографического центра

Предыдущая Следующая

*

115

 

 

Гончарная мастерская.

Осадные орудия древних греков:

1 — ворон для разрушения стен; 2 — башня с тараном и мостами;

3 — катапульта; 4 — таран; 5 — баллиста.

натиск ахейцев на прибрежные территории на се­веро-западе и западе Малой Азии. Микенские цари неоднократно посылали туда военные экспедиции.

Самой крупной акцией такого рода явился поход союзного греческого войска под предводительством владыки Микен Агамемнона, сына Атрея, против Трои (Илиона), хорошо укреплённой столицы не­большого, но стратегически очень важного царства, лежавшего у входа в Дарданеллы. После длитель­ной и упорной осады, частично описанной в «Илиа­де» Гомера, город был взят, предан разграблению и разрушен (около 1230 г. до н. э.) (см. ст. «Троян­ская война»).

Троянская война оказалась последним событием общеахейского масштаба. После неё прежние боль­шие коалиции греческих династов уходят в прош­лое. Всё более частыми становятся междоусобные столкновения соперничающих царств и внутридинастические распри. Внутреннее ослабление страны облегчило проникновение на её территорию новых этнических групп. Главную роль здесь сыграли сто­явшие на куда более низкой, нежели ахейцы, сту­пени общественного и культурного развития северногреческие племена дорийцев, сумевших около 1200 г. до н. э. сломить сопротивление даже таких сильных царств, как Микенское и Пилосское.

Дорийское завоевание привело к перемещению масс населения на новые места обитания, общему хозяйственному упадку, обезлюдению многих мест­ностей, запустению или деградации городских центров, повсеместному уничтожению дворцовой экономики как системы. Правда, кое-где, в облас­тях, меньше затронутых вражескими вторжениями (в Аттике с её столицей Афинами, а также на севе­ро-западе и в центре Пелопоннеса — в Ахайе, Элиде и Аркадии), сохранились старые ахейские динас­тии. Но прежний социально-экономический уклад, связанный с функцией дворца как верховного хо­зяйственного организатора, был повсюду в Греции безвозвратно утрачен. Он сохранился в нетронутом виде лишь на далёком Кипре, где не только правили цари-ахейцы, потомки участников Троянской вой­ны, но и продолжало использоваться слоговое пись­мо — усовершенствованный вариант «линейного письма Б».

Период в истории Эллады, наступивший после падения микенской цивилизации, получил назва­ние «тёмные века» (XII в. — первая половина VIII в. до н. э.). Он совпадает с распространением в Юго-Восточной Европе индустрии железа. В соци­альном плане господствующей структурой тогда яв­лялась земледельческая община, что обусловило возврат к более примитивным формам обществен­ных отношений.

Хотя многие завоевания предыдущих поколений творцов первой греческой цивилизации были забы­ты их потомками, полного разрыва многовековой культурной традиции всё же не произошло. Явные свидетельства этого обнаруживаются в различных сферах материальной и духовной жизни эллинов и в последующие столетия, вплоть до поздней антич­ности: пеласгийское, минойское и ахейское насле-


Предыдущая Следующая

О дорийском вторжении в Древнюю Грецию

Написано GreekBoston.com в истории Древней Греции

Вторжение дорийцев было периодом в Древней Греции и одним из тех событий, которые ознаменовали собой серьезный сдвиг в культурном развитии и языке.Этот феномен традиционно объясняется как результат оккупации центральной и южной Греции, где проживали цивилизации, которые считались более развитыми в культурном отношении, низкокультурными северными племенами, которые, как считается, произошли из Македонии или Эпира.

Предыстория дорийского вторжения

Греческая цивилизация значительно продвинулась вперед в микенский период (ок. 1600–1100 гг. До н. Э.). Примечательные характеристики включают систему письма, военную инфраструктуру, городское развитие, обширную торговлю по всему Средиземноморью, художественное развитие и строительство укреплений.Это был период культурного единообразия и экономического процветания. Богатая эволюция греческой культуры остановилась с миграцией греческого населения с севера, общества которого имели мало общего с более утонченными вкусами своих соседей. Дорианское владение Пелопоннесом стало переломным моментом, положившим конец Микененской Греции и трехтысячелетнему греческому бронзовому веку.

Падение Пелопоннеса

Миграция дорийцев упоминается в классической греческой традиции как возвращение гераклидов.Hericleidae, или потомки Геракла, считались кланом, связанным с Гераклом, который когда-то держал власть на Пелопоннесе. Легенда объясняет, что успешные завоеватели утверждали свою власть над наследством своих предков. Более поздние историки выделили Hericleidae и дорийцев как две отдельные группы, которые одновременно занимали Пелопоннес. Ученые спорят, правда ли это, хотя археологические данные указывают на массовое разрушение и заброшенность микенских городов и дворцов.Однако данные не предполагают, что эти разрушительные события произошли в то же время в регионах, предположительно оккупированных дорийцами. Внезапный и повсеместный упадок микенской культуры, начатый дорийским вторжением, привел к греческому средневековью.

Воздействие дорийского вторжения

Значительные изменения произошли после распада микенской Греции. Дорианский греческий язык стал доминирующим диалектом на Пелопоннесе. Торговля уменьшилась, что привело к бедности.Произошло уменьшение численности населения. Общество стало более фрагментированным, а политическая организация вернулась к племенным стилям правления. Пострадали письмо и другие виды искусства. Религиозная практика начала отдавать предпочтение поклонению мужским богам, а не мужским и женским богам греческого Пантеона.

Дорианская цивилизация означала не только конец классической греческой культуры, но и начало уникального вклада в общую культуру Греции. Считается, что дорийцы положили начало железному веку Греции.Более простой геометрический рисунок и хоровая лирика греческой трагедии — это лишь два художественных нововведения этого периода. Печально известный город-государство Спарта был основан дорийцами. Пелопоннес оставался главным центром дорийской власти, но их присутствие в Греции привело к распространению греческих колоний в Азии.

Вторжение дорийцев — одна из теорий, объясняющих, почему микенская цивилизация могла закончиться. С греческими легендами и загадочными археологическими свидетельствами в качестве единственного исходного материала, вероятно, ученые еще некоторое время будут искать, чтобы обнаружить точные причины этого замечательного периода в истории Греции.

Категория: История Древней Греции

Это сообщение написано GreekBoston.com

Поделитесь историей Греции Статья:

Основные моменты вторжения дорийцев в Грецию

Примерно в 1100 г. до н. Э.К., группа мужчин с севера, говорящих по-гречески, вторглась на Пелопоннес. Считается, что враг, Эврисфей из Микен, является лидером, вторгшимся в дорийцев. Дорианцы считались народом Древней Греции и получили свое мифологическое название от сына Эллена Дора. Их название происходит от Дорис, небольшого городка в центре Греции.

Происхождение дорийцев до конца не установлено, хотя, по общему мнению, они из Эпира или Македонии.По мнению древних греков, такое вторжение могло быть. Если бы он был, это могло бы объяснить гибель микенской цивилизации. В настоящее время доказательств недостаточно, несмотря на 200-летние исследования.

Темный век

Конец микенской цивилизации привел к Темному веку (1200-800 до н.э.), о котором мы очень мало знаем, кроме археологии. В частности, когда дорийцы завоевали минойскую и микенскую цивилизации, наступила темная эра.Это был период, когда более твердое и дешевое металлическое железо заменяло бронзу в качестве материала для изготовления оружия и сельскохозяйственных орудий. Темный век закончился, когда в 8 веке началась Архаическая эпоха.

Культура дорийцев

Дорианцы также принесли с собой железный век (1200–1000 до н. Э.), Когда основным материалом для изготовления инструментов было железо. Одним из основных материалов, которые они создали, был железный меч, предназначенный для рубящих ударов. Считается, что дорийцы владели землей и превратились в аристократов.Это было в то время, когда монархия и короли как форма правления устарели, а землевладение и демократия стали ключевой формой правления.

Мощь и богатая архитектура были одними из нескольких влияний дорийцев. В регионах войны, таких как Спарта, дорийцы превратились в военный класс и поработили коренное население для выполнения сельскохозяйственных работ. В городах-государствах дорийцы объединились с греками для получения политической власти и бизнеса, а также помогли повлиять на греческое искусство, например, путем изобретения хоровой лирики в театре.

Происхождение Heracleidae

Нашествие дорийцев связано с возвращением сыновей Геракла (Геракла), известных как Гераклиды. Согласно Гераклидам, дорийская земля принадлежала Гераклу. Это позволило Гераклеидам и дорийцам стать социально взаимосвязанными. В то время как некоторые называют события до классической Греции вторжением дорийцев, другие понимают это как сошествие Гераклидов.

Среди дорийцев было несколько племен, в том числе хиллеев, памфилов и дайман.Легенда гласит, что когда дорийцы были изгнаны с их родины, сыновья Геракла в конечном итоге вдохновили дорийцев на битву со своими врагами, чтобы вернуть себе контроль над Пелопоннесом. Люди Афин не были вынуждены мигрировать в этот неспокойный период, что поставило их в уникальное положение среди греков.

дорийское вторжение | Historica Wiki

Вторжение дорийцев в году произошло в 1200 году до нашей эры, когда дорийцы из северной Греции мигрировали на юг и разрушили микенскую и фиванскую цивилизации.Говорят, что дорийцы были потомками Геракла, вернувшими свои исконные земли на Пелопоннесе, но их прибытие предвещало смерть и разрушение, и Пелопоннес был малонаселенным до 10 века до нашей эры. Последующий период греческой истории, отмеченный недостатком исторических записей, стал известен как греческое средневековье.

Фон

Дорианцы были дикими северными греческими племенами, населявшими Эпир и южную Иллирию. В культурном отношении они казались ниже ахейцев Греции с их дворцовыми центрами и богатыми городами.Напротив, дорийцы были простыми фермерами и скотоводами. Однако они отличались сплоченностью, высокой дисциплиной, устойчивыми традициями, а также гордостью и простотой своего образа жизни — это делало их хорошими и стойкими воинами.

Вторжение

В ходе так называемого «Возвращения Гераклидов» дорийцы, считавшиеся потомками Геракла и его изгнанных потомков, вернули себе владения Геракла на Пелопоннесе. Дорианцы захватили Пелопоннес, разрушив главный город Микены, дворец Иолкос, дворец Фив, города Тиринф и Пилос и положив конец микенской цивилизации.Додорические греки были изгнаны в Аркадские горы, в то время как ионийцы были либо ограничены Аттикой, либо вынуждены бежать в Малую Азию, основав регион Ионию. Вскоре дорийцы распространили протогреческий язык по всей Древней Греции, образовав смешанный диалект в Беотии и переняв существующий диалект в Фессалии.

Последствия

Начало средневековья Греции, когда Пелопоннесские королевства были заменены дорийской кастовой системой. В субмикенский период Пелопоннес был малонаселенным и не восстанавливался до 10 века до нашей эры; Спарта была основана дорийцами в 950 году до нашей эры.В 750 г. до н.э. темные века подошли к концу с возникновением архаичной / ориентализирующейся Древней Греции, которая приняла финикийский алфавит и пришла к развитию новой цивилизации, сочетающей дорийскую, ионическую, ахейскую и эолийскую культуры.

Перейти к основному содержанию Поиск