Диктатура сердца – конституция Лорис-Меликова кратко по истории

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 35.

Обновлено 30 Июня, 2022

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 35.

Обновлено 30 Июня, 2022

«Диктатура сердца» — такой термин используют для характеристики деятельности Михаила Лориса-Меликова — министра внутренних дел и Санкт-Петербургского генерал-губернатора в период с августа 1880 до мая 1881 года. Она связана с появлением одного из первых проектов конституции в истории России. «Диктатурой сердца» её назвали в русской печати из-за того, что министр апеллировал к общественному мнению.

Деятельность министра

Несмотря на многочисленные покушения на Александра 2, Михаил Лорис-Меликов проводил либеральную политику и задумал создать представительный орган с законосовещательными полномочиями.

Рис. 1. Михаил Лорис-Меликов.

Министр предлагал привлечь общественность империи к законотворческой деятельности и представил свой проект императору в конце января 1881 года.

Лорис-Меликов планировал завершить военные реформы и провести в государстве следующие мероприятия:

• Реформировать местное губернское управление.
• Разработать законопроекты о переводе крестьян на обязательный выкуп земельных участков.
• Пересмотреть Земское и Городовое положения 1870 года.
• Разработать налоговый вопрос и паспортную систему.
• Создать финансовую и административно-хозяйственную комиссии.

Несмотря на либеральные взгляды, за время нахождения во главе министерства внутренних дел Лориса-Меликова было вынесено 18 смертных приговоров. Несмотря на это, меры по охране главы государства, то есть Александра II, оказались недостаточными, хотя последнему рекомендовали воздержаться от поездок по Санкт-Петербургу в конце февраля 1881 года.

Созданный министром документ получил название «Всеподданейший доклад», и в нём предполагались робкие шаги по конституционному ограничению самодержавия путём привлечения к законотворчеству представителей третьего сословия от земств и городов.

Эти люди могли быть допущены в Государственный совет Российской империи. Несмотря на все задумки, право законодательной инициативы осталось за монархом.

Рис. 2. Убийство императора Александра II.

Судьба проекта после убийства императора

4 марта 1881 года планировалось вынести доклад на обсуждение Совета министров, но 1 марта Александр II был убит террористами. Александр III, вступив на престол, дал негативную оценку планам Лориса-Меликова. И отказался от введения «бархатной диктатуры», решив сохранить незыблемым самодержавие, о чём был заявлено в манифесте от 29 апреля 1881 года.

Новым министром внутренних дел при Александре III стал Николай Игнатьев, а затем его сменил Дмитрий Толстой. Первое издание «Конституции Лориса-Меликова» относится к 1904 году, проект был издан в Берлине.

Из того, что задумал министр внутренних дел на рубеже 1880–1881 годов, власти успели отменить акциз на соль и уменьшить выкупные платежи, но всё это произошло в начале царствования Александра III. В 1885–1887 годах власти отменили подушную подать.

Рис. 3. Император Александр III.

Что мы узнали?

Кратко подытоживая, за недолгий период руководства министерством внутренних дел Лорис-Меликов успел подготовить проект по изменению порядка управления Российской империей, но из-за убийства императора Александра II и консервативного курса Александра III этот документ фактически был забыт.

Тест по теме

Доска почёта

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

Пока никого нет. Будьте первым!

Оценка доклада

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 35.

---

А какая ваша оценка?

Конституция Лорис-Меликова или Диктатура сердца

Конец эпохи правления Александра 2 характеризуется тем, что в России была разработана Конституция Лорис-Меликова, также вошедшая в историю под названием «Диктатура сердца». Этот документ не был официально утверждён, поскольку убийство Александра 2 сорвала эти планы, а Александр 3 разворачивал курс контрреформ, поэтому отказывался от всего либерального, что начинал его отец. Данный материал посвящен Конституции Лорис-Меликова, особенностям этого документа, а также личности автора этого документа.

Верховная распорядительная комиссия

Конец эпохи правления Александра 2 характеризуется активностью революционного народничества. Представители этой организации активно использовали террор для борьбы с властью. Террор был направлен не только против самого императора, но и против его ближайшего окружения. После того как в феврале 1880 года прогремел взрыв в Зимнем дворце, Александр 2 спешно организовал Верховную распорядительную комиссию, во главе которой поставил графа Лорис-Меликова. Он должен был ответить на два вопроса:

• В чём заключается причина террора и недовольства людей?
• Какие требуются меры для борьбы с террором и народничеством?

Взрыв в Зимнем дворце в 1880 году

Подавляющее большинство окружения Александра 2 было реакционным, поэтому воспринимали народничество как проявление революции, которую нужно уничтожить любой ценой. Лорис-Меликов, возглавив Верховную распорядительную комиссию, не стал делать скоропалительных выводов и стал собирать информацию. В результате он пришёл к абсолютно обратному выводу — причина террора и причины недовольства населения заключается не в желании избавиться от монархии, а в том, что либеральные реформы начала правления Александра 2 либо забуксовали, либо были полностью свернуты

. В результате в стране практически ничего не изменилось. Ярчайший пример это освобождение крестьян от крепостничества 1861 года, в результате которого земельный вопрос решен не был. Крестьянам выделялся либо незначительный участок плохой земли, который не мог обеспечить их, либо земля предлагалась за выкуп, но цена была неподъемной для большинства. Проблемы были у каждого слоя общества, поэтому и возникало общее недовольство царем. Лорис-Меликов предложил императору решить вопрос не силой, а возобновлением реформ. Он справедливо полагал, что если народ недоволен ими, то преобразования не достигли нужного уровня, а значит нужно вернуться к этим преобразованиям и завершить их.

Что предлагала конституция

Говоря слово «Конституция» мы предполагаем верховный свода законов, который контролирует функционирование государства. Однако, Лорис-Меликов был далек от идеи западных конституций. Он полагал, что введение Парламента или создание конституционной монархии являются губительными для России. Лорис-Меликов в основном структуру власти в своей Конституции не затрагивал. Он считал, что самодержавие является единственно возможной формой власти в России, а император должен обладать всеми правами и полномочиями, которые есть у него сейчас.

Конституция Лорис-Меликова

Что же предполагала Конституция Лорис-Меликова? По сути это была реализация нескольких направлений:

• Возобновление реформы, которые начались в эпоху правления Александра 2, но не были доведены до конца.
• Проведение дополнительных экономических реформ, которые должны были эффективно сказаться на внутренней политике России.
• Все слои общества должны иметь возможность в получении более качественного образования, медицины, должны были формироваться большие свободы для научных сообществ и университетов.
• Верховная власть и все законодательные инициативы в стране по-прежнему должны исходить исключительно от императора.
• В обсуждении всех законодательных инициатив должны принимать участие представители всех слоев общества.

Последний пункт является наиболее важным и принципиальным. По сути Лорис-Меликов говорил о том, что система, которая работала в Российской Империи, является правильной и разумной. Проблема в ней заключалась только в том, что при реализации реформ законопроект обсуждала только верхушка власти, а большая часть населения оказывалась оторванной от обсуждения. Это по мнению графа мешало проводить проведение качественные реформы, которые должны были проявлять эффективность. Конституция или диктатура сердца должны были создавать такие условия, при которых любой законодательный акт, предлагаемый императором, обсуждался на всех уровнях, в том числе и на уровнях земств и городов. Лорис-Меликов был уверен, что это, например, можно было бы эффективнее решить и не допустить  проблему, которая возникла в результате реформы 1861 года, после чего возникли острые противоречия между государством, дворянами и крестьянами.

По его мнению проблема была только в том, что в обсуждении закона принимало участие ограниченное количество людей, которые создали закон для себя. Если бы в обсуждении этого закона принимала участие земства и представители городов (не номинально, а действительно), то реформа была бы более эффективной.

Проект Конституции был представлен Александру 28 января 1881 года.Лорис-Меликов сразу же предлагал создавать временные подготовительной комиссии. В конце февраля Император поставил утвердительную резолюцию на документе, а окончательное утверждение Конституции Лорис-Меликова должно было произойти 4 марта 1881 года. Этого не произошло, поскольку, как известно, 1 марта 1881 года был убит Александр 2.

Убийство Александра 2 — 1 марта 1881 года

Историческое значение и судьба документа

Заседание, который изначально была запланирована на 4 марта 1881 года, состоялось даже несмотря на то, что всё тремя днями ранее был убит император. Это заседание прошло не единодушно, поскольку Лорис-Меликову противостоял Константин Победоносцев, который позже фактически руководил всеми контрреформами Александра 3. Было принято решение отложить принятие документа. Окончательной Конституцию похоронил манифест «О незыблемости самодержавия», изданный 29 апреля 1881 года. Однако в действительности нужно говорить о том, что на пути к реализации Конституции помешали два человека: Игнатий Гриневицкий, который убил Александра 2 и Александра 3, который занял курс контрреформ и отказался от всего, что делал его отец.

Каково историческое значение Конституции, над которой работал Лорис-Меликов? История как известно не терпит сослагательного наклонения, но Конституция в случае своего признания могла стать первым шагом к эволюции государства и к эволюции системы управления страной. Как известно этого не произошло, а также известны и последствия — революции 1917 года и крах самодержавия. После Лорис-Меликова не было ни одного управленцев при императоре, который бы мыслил масштабами Лорис-Меликова, и который бы понимал что для сохранения государства и сохранения баланса в нём необходимо привлекать для решения важных проблем все слои общества.

Почему для реализации реформ был выбран Лорис-Меликов

Лорис-Меликов Михаил Тариэлович

Лорис-Меликов пользовался большим доверием Александра 2, поскольку все задачи, в том числе и достаточно сложные, он исполнял очень эффективно. Главная черта этого человека заключалась в том, что он не стремился к власти и не стремился к обогащению за счёт власти. Примером этого может служить несколько фактов:

• В 1879 году Россия вспыхнула эпидемия чумы. Лорис-Меликов был назначен губернатором Самарской, Астраханской и Саратовской губернии (огромная территория). Он получил всю полноту власти для борьбы с эпидемией и 4 млн руб в качестве бюджета. Эпидемию победили достаточно быстро, после чего Лорис-Меликов добровольно отказался от должности генерал-губернатора, поскольку «больше необходимости в нём не было». Кроме того, из 4 млн, выделенных ему для борьбы с чумой, он потратил всего 300 тыс а остальные 3,7 млн вернулись в бюджет. В результате за борьбу с чумой Лорис-Меликов получил орден Святого Александра Невского.
• Получив пост руководителя Верховной распорядительной комиссии, Лорис-Меликов обладал фактически безграничной власти в России. Утвержден был на эту должность 20 февраля 1880 года, но уже 6 августа 1880 года Александр 2 утвердил просьбу Лорис-Меликова и ликвидировал комиссию, из-за отсутствия надобности в ней. Через несколько дней Александр 2 назначил Лорис-Меликова министром внутренних дел.

Главная черта, которая отличала Лорис-Меликова от большинства окружения Александра 2, это отсутствие реакцинизма. Именно поэтому он искал реальную причину возникновения народничества и искал возможности для борьбы с ними. Именно поэтому его Конституция заключалась не в том, чтобы уничтожить любых несогласных, а в том чтобы создать более эффективную систему управления, где все слои общества получат возможность принимать участие в обсуждении законопроекта.

Владимир Путин и его предшественники

Национальный интерес
Весна 2002 г.

Высшая полиция: Владимир Путин и его предшественники

Лоран Муравец и Клиффорд С. Гэдди

 

Так много изменилось в России после распада Советского Союза, что легко не заметить некоторые вещи, которые не изменились. Одной из наиболее значительных из этих констант является сохраняющееся значение разведывательной элиты, которая существовала в Российском государстве на протяжении почти 200 лет, как в качестве юридического лица, так и, что более важно, как течение мысли, наделенное самобытной идентичностью и самосознанием. — Уверенное чувство национальной миссии. Эта элита называет себя «Высшей полицией» и, как оказалось, в значительной степени руководит сегодняшней Россией.

Как оказалось, можно проследить историческую преемственность этой элиты, наметить ее самовосприятие и оценить ее влияние на действия российского государства как вчера, так и сегодня. Такие задачи имеют решающее значение для понимания современной России и российской внешней политики. Именно на такие работы, по крайней мере на их предварительной стадии, и направлено это эссе.

Прививая корни

В 1997 году ФСБ (Федеральная служба безопасности, или Федеральная служба безопасности), современное воплощение российской разведывательной службы — наиболее широко известная как КГБ — провела первый из серии ежегодных семинаров по истории разведывательного дела и разведывательных организаций в России. Получившие название «Исторические лекции на Лубянке» — поскольку они проводились в бывшей штаб-квартире КГБ — семинары проходили под эгидой Андроповского института. С докладами на такие темы, как «Создание ВЧК: новый взгляд», «О разведывательной деятельности МИД России в начале XX века», « Департамент полиции и секретных агентов (1902–1917)». Примечательно, что историки КГБ сосредоточили внимание на разведывательной работе и организациях до 1917 года. Хотя они не полностью игнорируют 80-летнюю историю советской разведки — ЧК, ГПУ, НКВД и КГБ — их направленность указывает на непрерывную корпоративную идентичность, восходящую к дореволюционным организациям-предшественникам, которые определяли себя как «Высшую полицию», превосходящую саму идеологию

История Высшей полиции восходит к началу XIX века. В 1825 г. не удалось свергнуть только что воцарившегося Николая I, царь учредил новую организацию, которая вскоре «стала самой могущественной силой в стране» — Третье отделение Собственной Его Величества канцелярии. подрывных махинаций, ему также было поручено «изучение состояния России». Собрав лучших и умнейших представителей дворянства, его полномочия были практически безграничны. Он подчинялся только монарху. Такова была высшая полиция, или, по-французски предпочитаемая тогдашней аристократией, la haute Police. Ее начальником был генерал граф Александр Христофорович Бенкендорф (1783–1844), солдат, вышедший из рядов прибалтийско-немецкой знати, которая давала так много слуг царю.

Под руководством Бенкендорфа с 1825 по 1844 год Третий отдел посвятил себя социальной инженерии в больших масштабах. Далекая от того, чтобы быть просто политической полицией, она понимала свою роль как «искоренение злоупотреблений», где бы она ни встречалась в российском обществе. В ее отчете царю за 1839 г. смело говорилось: «Вся Россия с нетерпением ждет перемен… Машина требует новой переработки. Ключи к этой необходимости можно найти в «Юстиции и промышленности»… [Секция] убеждена. о необходимости, даже о неизбежности освобождения крепостных». Едва ли можно было назвать столь взрывоопасную и чувствительную проблему в России того времени. Если бы такие слова были опубликованы в журнале, произнесены публично или даже шепотом наедине — кем-либо, кроме члена Третьей секции, — это было бы поводом для немедленного тюремного заключения или ссылки. Тем не менее Третья секция без страха регулярно давала такие рекомендации по реформистской политике. В отчете 1838 г. говорилось о развитии железных дорог в России; отчет 1841 г. призвал уделять особое внимание общественному здравоохранению; отчет 1842 г. выступал за снижение тарифов для содействия экономическому развитию. Годовые отчеты секции о состоянии общественного мнения были глазами и ушами царя. (Хотя эти экстраординарные отчеты в целом были доступны историкам, их значение не было должным образом понято; как «полицейские» отчеты, они представляют лишь мимолетный интерес, но как следы социальных инженерных амбиций Высшей полиции, они имеют большое значение. первостепенное значение.)

Третий отдел представлял собой появление технократической элиты, которая выполняла свою миссию служения Российскому государству изнутри и с использованием «просвещенных» методов социального контроля и инженерии. Они не были стайкой головорезов или ударными отрядами самодержавных репрессий в высоких сапогах. Они мнили себя лучшими, чистейшими и вернейшими служителями «некой идеи о России», и эта концепция пустила глубокие корни. Действительно, он повторился несколько десятилетий спустя, в 1870-е годы, когда реформистский курс «царя-освободителя» Александра II пошатнулся и режим осадили террористы. В отчаянной попытке перегруппировать, реорганизовать и упорядочить силы контрреволюции для защиты пошатнувшегося режима царь избрал генерала князя Михаила Т. Лорис-Меликова главой Третьего отделения.

Князь, армянский военачальник, добившийся выдающихся успехов в качестве командующего Кавказской армией, применил либеральные «методы» в сложной ситуации. Он расширил общественные свободы в надежде сплотить просвещенные слои общественного мнения на стороне режима. Лозунгом, который вдохновлял и символизировал политику Лорис-Меликова, был призыв к «диктатуре сердца». (Похоже, что даже в сердечных делах русские не могут обойтись без диктатуры.) Лорис-Меликов вскоре приобрел и стал пользоваться широкими полномочиями, фактически контролируя все аспекты управления государством, кроме внешней политики, вплоть до того, что получил прозвище «вице-царь». российским обществом. Но спасти царю жизнь он так и не смог: Александр II был зверски убит 1 марта 1881 года, и недолговечная «либеральная эра» подошла к концу. Третий отдел вскоре был заменен «отделом безопасности», охранным отделением или охранкой.

В резком противоречии с «просвещенным» правлением Лорис-Меликова, влиятельная группа аристократов, выступавших вместо режима жестоких репрессий, организовала собственную форму поддержки находящегося под угрозой самодержавия, теперь уже в лице царя Александра III. Представляя собой временный отказ от этоса социальной инженерии и организованные как тайное общество, эти семьи сформировали квазивоенную «добровольческую гвардию» численностью более 10 000 человек во имя и ради защиты царя. Они называли себя «Священным братством» (священной дружиной), намекая на средневековых русских господ и князей, элитную гвардию или отряды товарищей, дружину. Священное Братство также управляло международным разведывательным аппаратом, который позже стал зародышем для собственного отдела иностранных дел охранки.

В каком-то смысле Братство было слишком успешным для собственного блага. Свирепую политику, за которую оно проповедовало, в полной мере проводили царь Александр III и его влиятельный советник, обер-прокурор Священного Синода Русской Православной Церкви Константин Победоносцев, которого не без основания называют самым влиятельным реакционером в русской истории. Но самостоятельная сила Братства беспокоила Победоносцева как идеолога верховного царства, и в результате царь распустил его. Тем не менее, наследие Священного Братства продолжало жить в более позднем создании жестокой, воинствующей антисемитской организации «Черная сотня» (Черная сотня) – предтечи современного русского фашизма.

Если Священное Братство олицетворяет как высшее благородство, так и жестокость российской разведывательной элиты, то фигура полковника Сергея Зубатова (1863–1917) символизирует возвращение социальной инженерии высочайшей сложности. Сам изначально революционный студент, которого «превратили», Зубатов стремительно поднялся до главы Московской охранки, где он применил изощренные методы, сравнимые с «промыванием мозгов», для превращения молодых революционеров в агентов охранки. В конце концов, его полицейский аппарат контролировал большую часть российских левых политических организаций, вплоть до руководящего уровня. Отец Георгий Гапон, священник и организатор труда, руководивший ранними этапами XIX века.05 Revolution, первоначально был агентом Зубатова.

Зубатов не только подкупал левых, но и стремился подорвать их привлекательность. Он единолично создал в России профсоюзное движение. Как выразился его биограф, «Идея чистой монархии… [как] единственной силы, работающей на общее благо», руководила им, целью было «укрощение буржуазии… [и] завоевание благосклонности рабочих и крестьян». Важна была «не столько статика самодержавия, сколько его динамика». Вдохновение Зубатова в его стремлении «перевоспитать российское общество» — перестроить его, то есть — заключалось в том, что «свободный русский народ не желает, чтобы его страна стала второй Францией или Соединенными Штатами». Врожденным желанием русских, по его мнению, было осуществление «русской идеи». С этой целью Зубатов выступал за патерналистское управление рабочими массами, включающее в себя улучшение условий труда, здравоохранение, социальное обеспечение и т. д. — все, что нужно было выбить из промышленников. Его доктрина, хотя и не явно социалистическая, была резко антикапиталистической. В каком-то смысле это было своего рода принудительным дворянством.

Первая мировая война сорвала план Зубатова. Это изменило не только правила игры, но и саму игру. В очередной раз история разрушила тщательный замысел просвещенной разведывательной элиты. Никакая социальная инженерия не могла сдержать хаотическую трансформацию России. Когда весть о Февральской революции 1917 года дошла до пенсионера Зубатова в его петербургском доме, он покончил жизнь самоубийством.

Высшая полиция при большевизме

Новая эра бросила сильнейший вызов самому выживанию представлений о Высшей полиции среди дворянской элиты. Как могло их представление о себе как о лучших и умнейших, о слугах России по дружинному идеалу, о социальных инженерах и искусных манипуляторах, выдержать большевистское правление? Конечно, многие деятели старой охраны выжили и процветали при новом режиме. Многие бывшие агенты (скорее всего, Сталин был одним из них) теперь занимали руководящие посты в советской коммунистической партии и в государственном аппарате. Кроме того, в партию большевиков стекались черносотенцы; антикапиталистическое, антизападное, антилиберальное мировоззрение протофашистских массовых движений легко приспособилось к большевистской идеологии, а большевики приветствовали в свои ряды пробуждающиеся массы. В результате вновь созданная большевистская тайная полиция, «Чрезвычайная комиссия» (ЧК), состояла из смешанной и пестрой команды.

Было ясно, что функции, возложенные Лениным на новую ЧК, имели отношение не столько к социальной инженерии, сколько к социальной деконструкции путем искоренения неутвержденных социальных категорий. Структура стимулов ЧК делала акцент на убийствах, пытках, жестокости и зверствах всех мастей, а не на социологических расследованиях. Таким образом, Высшая полиция поддалась другому течению, которое также повторялось во всей русской истории: чистому насилию государства над всеми, войне правительства против общества. Подобно тому, как личная охрана Ивана Грозного, опричники, применяли невыразимую жестокость к дворянам и простому населению в XVI веке, ленинские опричники вырезали миллионы русских, не обращая внимания на методы высшей полиции. «Жестокость — главная черта русских», — писал когда-то Максим Горький.

Тем не менее, даже в этой самой жестокой главе истории российских спецслужб есть свидетельства менее принудительного, социально-инженерного подхода к разведывательной функции. Интересно, что основателем первой большевистской охранной организации после ленинского путча октября-ноября 1917 года был не Феликс Дзержинский, Савонарола массовых убийств, как это часто полагают, а старый друг и доверенное лицо Ленина В. Бонч-Бруевич, профессиональный антрополог. Хотя внутренняя деятельность советской разведки в ее начальный период (с 19с 17 по 1939 г.) в НКВД, по крайней мере, в 1930-е гг., существовал полноценный отдел социальных исследований. Укомплектованному социологами, экономистами, антропологами и другими, ему было поручено изучать и докладывать независимо — независимо как от партийных, так и от иерархов НКВД — о положении дел в Советском Союзе, в том числе о моральном состоянии населения. Сообщается, что в подразделении царила очень необычная свобода мысли.

Более критическое развитие исторической преемственности российских спецслужб произошло в XIX в.40с. Дзержинский и его свирепые преемники Генрих Ягода и Николай Ежов, организовавшие чистки 1930-х годов, приведшие к гибели миллионов людей, прежде всего занимались террором как основным средством управления государством. Ситуация изменилась, когда в 1939 году Сталин назначил главой НКВД своего соотечественника-грузина Лаврентия Берию. Действительно, его когда-то отвратительная репутация в России в последнее время подверглась основательной ревизии. На смену традиционному изображению кровожадного психопата и чудовищного сексуального маньяка пришел «новый Берия». Новое повествование во многом основано на мемуарах Берии, написанных его сыном, инженером-ракетчиком Серго Берией. Это необыкновенная книга, в центре которой — тайники советской власти при Сталине. Представленная там версия Берии-старшего изображает грузина, не являющегося коммунистом, высокопоставленного партийного лидера, ненавидящего коммунистическую идеологию, и планировщика, ставящего эффективность и рациональность превыше всех других ценностей.

По правде говоря, Берия действительно спас многих видных советских ученых и технологов от жестоких сталинских репрессий. Среди них были ученый-ядерщик Игорь Курчатов, авиаконструктор Андрей Туполев и многие другие, которых часто использовали в тюрьмах-лабораториях — «роскошном» ГУЛАГе для ученых, знаменитой шараге. Во время Второй мировой войны Сталин поручил Берии возглавить экстренную советскую программу разработки ядерного оружия. Берия поставил. Он сплотил научно-техническую интеллигенцию отчасти тем, что эффективно ее защищал. Кроме того, он создал в своем Министерстве внутренних дел (МВД) ряд научно-исследовательских институтов. Миссия этих мозговых центров заключалась в разработке полных наборов политик, как внутренних, так и международных. Как позже утверждалось, Берия хотел верховной власти и с этой целью готовил альтернативную политику. Внешняя политика, предполагающая нейтрализацию Германии в качестве первого шага к тому, чтобы вбить клин между Европой и Соединенными Штатами, является одним из наиболее известных пунктов программы Берии.

Каким бы «просвещенным» и прагматичным он ни был, Берия проиграл борьбу за власть, последовавшую за смертью Сталина, и был казнен Политбюро. По всей вероятности, Берия, наводивший ужас на всех остальных советских руководителей, пал жертвой коалиции напуганных. Никита Хрущев, ставший главой коалиции, устранившей Берию, сократил размер «органов» — тайной полиции, говоря советским языком, — чтобы они снова не угрожали захватить систему в целом. Но идеи, планы и программы, которые были связаны с Берией, продолжали всплывать в Советском Союзе на протяжении тридцати с лишним лет после его смерти: дебаты об экономической децентрализации отождествлялись с экономистами Евсеем Либерманом и Вадимом Трапезниковым; косыгинская политика наделения директоров предприятий большей властью; и освобождение политзаключенных (Берия вдвое сократил число узников концлагерей, зэков, в конце 1940с). Поднимались и ставленники Берии; Дмитрий Устинов на посту министра обороны был лишь одним из примеров.

Возвышение главы КГБ Юрия Андропова при преемнике Хрущева Леониде Брежневе ознаменовало новую эру в истории Высшей полиции. В начале своего царствования Андропов вызвал Серго Берию к себе в кабинет и, по словам последнего, сказал ему: «Серго, я ознакомился с делом твоего отца, материалами и полисом: они хороши, и я еду». для их реализации». Именно Андропов обратился в Сибирское отделение Академии наук, в связанные с ним престижные научно-исследовательские институты и, таким образом, к некоторым из самых ярких умов страны: Татьяне Заславской из Института социологии в Новосибирске, Абелю Аганбегяну и его Институт изучения организации промышленности, Леонид Абалкин и Институт экономики. Он просил их, часто лично, разработать новую политику и новые стратегии для спасения советской системы. По сути, Андропов попросил этих ученых (которые, как правило, сами не были сотрудниками КГБ) поработать над новым курсом, который он замышлял, — перестройкой. Преобразование сверху вниз, задуманное Андроповым, было, пожалуй, вершиной российской гордыни в вопросах социальной инженерии; Мало того, что страна должна была быть перевернута с ног на голову, а ее экономика полностью перестроена самозваным руководством, но стране даже не собирались сообщать о плане.

Только неожиданная смерть Андропова и преждевременное возвышение лидера, у которого было мало последователей и лояльности, заставили дело открыться. Михаил Горбачев добавил гласность к перестройке в качестве замены средства для получения власти, которой Андропов мог бы обладать через аппарат разведки и безопасности. Остальное, как говорится, история.

Посткоммунистическая высшая полиция

Советский Союз рухнул, как только его подвела принудительная решимость режима. Коммунистическая партия, которая показала себя не чем иным, как коалицией искателей ренты, использующих власть в своих интересах, тоже потерпела крах. Некогда всемогущий Госплан, Госплан — этот памятник искусственному, самовольному бесхозяйственности — исчез. Лишенные права требовать постоянного переливания крови от экономики, вооруженные силы дрогнули. Что уцелело среди всех этих обломков, несмотря на сжатие его периметра и бегство и изъятие из его ведения целых областей национальной жизни, так это служба разведки. Преодолев краткий начальный период шока и беспорядка, вызванного крахом старого режима, разведывательная элита, по всем признакам, неуклонно перегруппировывалась на протяжении 19-го века. 90-х годов как в правительстве, так и во вновь образованном частном секторе.

К 1998 году разведывательная элита открыто заняла руководящие должности, особенно в президентском аппарате. Приведем лишь несколько примеров. Сергей Иванов, министр обороны Путина, провел 18 лет в КГБ-ФСБ. Олег Чернов (заместитель секретаря Совета безопасности), Александр Манжосин (первый заместитель начальника Управления президента по внешней политике), Игорь Сечин (главный секретарь кремлевской администрации, отвечающей за кадры), все являются многолетними высокопоставленными ветеранами КГБ. По их мнению, нынешнее обстоятельство есть исполнение их исторической судьбы. Послушайте, как это объясняет один из этих гордых современных поборников «истинной» России. Николай Леонов, бывший заместитель начальника Первого главного управления КГБ (внешняя разведка), в течение многих лет руководил всеми террористическими и диверсионными сетями КГБ в Америке. В недавнем интервью его спросили, почему так много бывших и нынешних сотрудников КГБ сегодня заняли руководящие посты в России. Леонов ответил:

Во-первых, сегодня востребованы именно такие жесткие, прагматично мыслящие политики. Они владеют оперативной информацией, имеют широкое поле зрения и открыты для новых идей. Но в то же время они патриоты и сторонники сильного государства, основанного на многовековых традициях. История завербовала их [курсив в оригинале] для проведения спецоперации по возрождению нашей Великой державы [Державы], потому что в мире должно быть равновесие, а без сильной России начнется геополитическая турбулентность. Во-вторых, к выполнению этой задачи были готовы только представители Системы. Для остальных это оказалось слишком. Но опять же, что такое офицер КГБ? Он, прежде всего, слуга государства. . . . Опыт, лояльность государству, сильный интеллектуальный потенциал, железная воля — где еще найдешь кадры? Так что нет ничего удивительного в том, что представители Системы были востребованы Россией. Порядок в государстве могут навести только государственные люди.

На фоне этих замечаний фигура президента России Владимира Путина приобретает интересный рельеф. Визитная карточка Путина, его фирменная фразеология связана прежде всего с «русской идеей», с представлениями об эффективности и прагматизме: величие Государства (держава на традиционном русском политическом языке) через грамотное управление, но без тоталитаризма и централизованная плановая экономика. Но для тех, кто знаком с историей, Путин также вызывает жуткие отголоски прошлого. Князь Лорис-Меликов говорил о «диктатуре сердца»; Путин говорит о «диктатуре закона». Полковник Сергей Зубатов пояснил, что «свободный русский народ не хочет, чтобы его страна стала второй Францией или Соединенными Штатами»; Путин утверждает, что «Россия не может стать вторым изданием, скажем, США или Великобритании, в которых либеральные ценности имеют глубокие исторические традиции». За дело отвечает Высшая полиция.

В своем знаменательном «Послании тысячелетия», переданном через Интернет в последние дни 1999 года, Путин представил комплексную программу для своей администрации. На сегодняшний день это самый далеко идущий программный документ, исходивший от российского председательства, и поэтому он имеет значительный вес. Русские сегодня, утверждал он, должны снова стать Слугами русской идеи: «Общество ждет восстановления руководящей и регулирующей роли государства в той мере, которая необходима, исходя из традиций и нынешнего состояния страны. » Они должны работать от имени

величие России. Россия была и останется великой державой. Это обусловлено неотъемлемыми характеристиками ее геополитического, экономического и культурного существования. Они определяли менталитет россиян и политику правительства на протяжении всей истории России и не могут не делать этого и в настоящее время.

Многие вопросы еще предстоит изучить. Необходимо лучше понять отношения внутри разведывательных служб между Высшей полицией, призванной управлять Россией посредством социальной инженерии, с одной стороны, и теми, кого мы назвали опричниками, которые полагаются на грубую силу и власть. Их соперничество и взаимодействие во многом определят внутренние источники будущей эволюции России. По мере того, как разразятся кризисы и ключевые проблемы станут более четкими, оппозиция между этими тенденциями также станет более целенаправленной. Расходящиеся планы столкнутся, и противоборствующие течения будут натянуты на ножи.

Далее, представленная здесь версия государственного устройства России представляет собой стилизованный, идеальный тип. Необходимо добавить оттенки и нюансы, чтобы приблизить модель к повседневным российским реалиям. Но есть средства проверить правильность выдвигаемой нами гипотезы. Например, как относятся к Берии в документальных и художественных фильмах, в кино, на телевидении и в литературе, в СМИ? Какие герои представлены для обожания и идентификации масс в триллерах и других популярных фильмах о культуре? Распространяются ли основные положения учения Высшей полиции в политических кругах, среди современных производителей идеологии? Из ответов на такие вопросы можно вывести направления, которыми руководствуется правящая элита России. Кажется, в настоящее время он твердо стоит на курсе Высшей полиции. Куда именно это приведет, конечно, никто не может сказать.

 

История России Том 36 Выпуск 2 (2009)

Аннотация

Михаил Карпович преподавал в Гарвардском университете с 1927 по 1957 год, за это время он оказал самое глубокое влияние на область русистики в Северной Америке. Его необыкновенная группа аспирантов включала практически всех историков, которые будут доминировать в этой дисциплине до конца 20-го века и далее (Малиа, Пайпс, Хеймсон, Рясановский, Дэниелс, Раефф и другие). Некоторые напрямую заимствовали и развивали его идеи и учения, другие отвергали их или основывались на них, чтобы двигаться в разных направлениях, но все они извлекли пользу из его мудрости, руководства и щедрой поддержки. В статье прослеживается характер влияния Карповича, его идей и мировоззрения, особенно в том, что касается позднеимперской России и революции 19-го века.17.

Заголовок:

Мысль и учение Михаила Карповича

Тип статьи:

исследовательская статья

DOI:

https://doi. org/10.1163/187633109X412861

Язык:

Английский

Страницы:

254–277

Ключевые слова:

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА; ИМПЕРАТОРСКАЯ РОССИЯ; КАРПОВИЧ; ГАРВАРД; ПЕДАГОГИКА; РУССКАЯ ДИАСПОРА; ИСТОРИОГРАФИЯ

В:

История России

В:

Том 36: Выпуск 2

Издатель:

Брилл | Шёнинг

E-ISSN:

1876-3316

Распечатать ISSN:

0094-288Х

Предметы:

История, славяноведение и евразийство, Современная история, История

	Все время	Прошлый год	Последние 30 дней
Абстрактные просмотры	291	60	4
полнотекстовых просмотров	88	5	0
Просмотры и загрузки PDF	50	11	0

Abstract

Михаил Карпович преподавал в Гарвардском университете с 19 летС 27 по 1957 г. , в это время он оказал самое глубокое влияние на область русистики в Северной Америке. Его необыкновенная группа аспирантов включала практически всех историков, которые будут доминировать в этой дисциплине до конца 20-го века и далее (Малиа, Пайпс, Хеймсон, Рясановский, Дэниелс, Раефф и другие). Некоторые напрямую заимствовали и развивали его идеи и учения, другие отвергали их или основывались на них, чтобы двигаться в разных направлениях, но все они извлекли пользу из его мудрости, руководства и щедрой поддержки. В статье прослеживается характер влияния Карповича, его идей и мировоззрения, особенно в том, что касается позднеимперской России и революции 19-го века.17.

Заголовок:

Мысль и учение Михаила Карповича

Тип статьи:

исследовательская статья

DOI:

https://doi.