Диалог платона политик: Политик, Платон – скачать книгу fb2, epub, pdf на ЛитРес

Содержание

Читать «Политик» — Платон Аристокл «Платон» — Страница 1

Платон

Политик

ЛИЦА РАЗГОВАРИВАЮЩИЕ:

СОКРАТ, ФЕОДОР, ИНОСТРАНЕЦ И СОКРАТ МЛАДШИЙ

Сокр. Я очень благодарен тебе[1], Феодор, что ты познакомил меня с Теэтетом и иностранцем.

Феод. А может быть, скоро будешь обязан мне и втрое большею благодарностью, когда они отделают тебе политика и философа.

Сокр. Пускай. Но скажем ли, любезный Феодор, что так мы слышали это от тебя, человека весьма сильного в счислении и геометрии?

Феод. Что такое, Сократ?

Сокр. Ты приписал каждому из этих мужей равную цену: а они по достоинству отличаются друг от друга более, нежели сколько выходит по пропорции вашего искусства[2].

Феод. Ну, хорошо, Сократ, – клянусь нашим богом Аммоном! Ты и справедливо, и очень злопамятно обличил меня в ошибке против счисления. Но когда-нибудь я отомщу тебе. А ты, иностранец, отнюдь не поскучай доставить нам удовольствие, но избери первым, по порядку, или политика, или философа, и, избравши, исследывай.

Ин. Да, Феодор, это нужно сделать; потому что мы уж решились один раз не оставлять предмета, пока не рассмотрим его до конца. Но, что же делать мне с этим Теэтетом?

Феод. Как что?

Ин. Дать ли ему отдохнуть, и взять этого Сократа[3], его товарища? Или как ты советуешь?

Феод. Возьми другого, как сказал. Они, люди молодые, ведь легче перенесут всякий труд, пользуясь отдыхом.

Сокр. И в самом деле, иностранец; они оба должны быть в каком-то родстве со мною. Один[4], по вашим словам, будто походит на меня чертами лица, а другой соименен мне, и эта соименность, по-видимому, сближает нас. А своих родственников[5] мы должны стараться узнать поближе, посредством разговора. Посему с Теэтетом я сам вмешивался вчера в разговор, а сегодня слушал его ответы; с Сократом же – ни того, ни другого. Между тем надобно испытать и его. Впрочем, мне будет он отвечать после, а теперь пусть отвечает тебе.

Ин. Так и будет. Сократ! слышишь ли Сократа[6]?

Сокр. Мл. Да.

Ин. А согласен ли на то, что он говорит?

Сокр. Мл. И очень.

Ин. Но если не представляется препятствий с твоей стороны, то с моей должно быть их, вероятно, еще менее. Так вот, после софиста, мне кажется, необходимо рассматривать политика. Скажи же, надобно ли и его отнести к числу людей знающих, или как?

Сокр. Мл. Надобно.

Ин. Следовательно, знания мы должны разделить, подобно тому, как поступили при рассматривании первого?

Сокр. Мл. Нужно бы.

Ин. Однако раздел здесь представляется мне, Сократ, уже не в том роде.

Сокр. Мл. В каком же?

Ин. В ином.

Сокр. Мл. Может быть.

Ин. Но, как же напасть на стезю политическую? А ведь надобно найти ее и, отличивши от других, запечатлеть одною идеей, равно как и другие ветви означить одним же особым родом, и таким образом расположить свою душу к представлению всех знаний под двумя видами.

Сокр. Мл. Это уже, думаю, твое дело, иностранец, а не мое.

Ин. Нет, Сократ; оно должно быть и твоим, если нужно нам ясное о нем понятие.

Сокр. Мл. Ты хорошо говоришь.

Ин. Не правда ли, что арифметика и другие сродные с нею искусства чужды дел, но доставляют одно знание?

Сокр. Мл. Так.

Ин. Напротив, искусства, относящиеся к постройке и вообще ко всякому рукоделью, обладают знанием, как бы заключенным, по природе, в самых делах, и так производят зависящие от них вещи, которых прежде не было.

Сокр. Мл. Не что.

Ин. Так вот каким образом раздели все знания: одно назови практическим(πρακτικὴ), а другое – толькогностическим (γνοστικὴ).

Сокр. Мл. Пожалуй, пусть будут эти два вида одного знания вообще.

Ин. Но и политика, и царя, и господина, и даже домоправителя, – все это назовем ли как одно, или насчитаем столько самых искусств, сколько сказали имен? А лучше, пойдем так.

Сокр. Мл. Как?

Ин. Вот как. Если бы какой-нибудь частный врач был в состоянии подавать советы врачу общественному[7]; то не необходимо ли было бы назвать и его тем самым именем искусства, какое носит другой, принимающий его советы?

Сокр. Мл. Да.

Ин. Что ж? Акогда кто, будучи частным человеком, имеет способность увещевать царя страны, то не скажем ли, что он обладает тем знанием, которым надлежало бы обладать правителю?

Сокр. Мл. Скажем.

Ин. Но ведь это царское искусство истинного царя?

Сокр. Мл. Да.

Ин. И кто приобрел его, – правитель это, или простой гражданин, – тот, по сему самому искусству, без сомнения, справедливо будет назван мужем царственным?

Сокр. Мл. Справедливо.

Ин. Конечно, то же должно сказать о домоправителе и господине?

Сокр. Мл. Не иное.

Ин. Но что? Устройство большого дома и порядок небольшого города представляют ли какое-нибудь различие, в отношении управления[8]?

Сокр. Мл. Никакого.

Ин. Следовательно, настоящий предмет исследования ясен: знание, то есть, в отношении ко всему этому – одно. Царским ли угодно кому называть его, или политическим, или домоправительным, – спорить нисколько не будем.

Сокр. Мл. Зачем же!

Ин. Впрочем, ясно и то, что каждый царь, для удержания власти, найдет весьма мало силы в своих руках и во всем теле, в сравнении с разумением и крепостью своей души.

Сокр. Мл. Очевидно.

Ин. И так, хочешь ли, скажем, что царю гораздо более свойственно искусство познавательное, нежели рукодельное и вообще производительное?

Сокр. Мл. Как же.

Ин. А политическое искусство и политика, царское искусство и царственного мужа – все это соединим ли в одно?

Сокр. Мл. Очевидно.

Ин. Теперь не пойти ли нам далее, и не разделить ли искусства познавательного?

Сокр. Мл. Конечно.

Ин. Смотри же внимательнее, не заметишь ли в нем какого-нибудь отростка?

Сокр. Мл. Говори, какого.

Ин. Да вот, например: у нас, кажется, было искусство счисления.

Сокр. Мл. Да.

Ин. И оно ведь, думаю, относится вполне к искусствам познавательным.

Сокр. Мл. Шик же не относится.

Ин. Но искусству счисления, познающему различие чисел, припишем ли какое-нибудь другое дело, кроме того, что оно судит о познанном?

Сокр. Мл. Какое же более?

Ин. Да ведь и каждый архитектор сам не работает, а только управляет рабочими.

Сокр. Мл. Да.

Ин. То есть, он привносит знание, а не рукоделье.

Сокр. Мл. Так.

Ин. Следовательно, ему по справедливости можно приписать участие в искусстве познавательном.

Сокр. Мл. Конечно.

Ин. Только, произнесши суждение, он не должен, думаю, этим кончить и отстать, как делает счетчик; напротив, обязан еще раздавать приказания каждому рабочему, кому какие нужны, пока они не будут исполнены.

Сокр. Мл. Правда.

Ин. И так, хотя все такие искусства суть познавательные, как и те, которые относятся к числительному; однако ж оба эти рода не различаются ли один от другогосуждениеми распорядительностью?

Диалоги Платона – краткое содержание

С философско-литературным разбором платоновских диалогов можно ознакомится в материале Диалоги Платона – анализ. Читайте также статьи Платон — биография, Платон – краткая биография, Философия Платона – кратко, Диалектика у Платона, Мир идей и мир вещей у Платона, Платон о Вселенной, Учение Платона о душе, Учение Платона о государстве, Платон «Государство» – краткое содержание, Платон «Законы» – краткое содержание, Аристотель – биография и Аристотель – краткая биография

По авторитетному мнению немецкого учёного Карла Фридриха Германа, диалоги Платона, первые из которых написаны вскоре после начала его знакомства с Сократом, распределяются на следующие три хронологические группы:

Великий греческий философ Платон

1. Вероятно полагать, что Платон написал несколько диалогов еще при жизни Сократа; эти произведения, проникнутые мыслями Сократа, имели целью доказать, что первое условие добродетели – знание, опровергнуть поверхностные понятия, заменявшие истинное знание у массы, которая держалась их по привычке, обнаружить пустоту риторических и диалектических хитросплетений софистов. К этому периоду принадлежат следующие трактаты, написанные в духе философии Сократа:

«Гиппий меньший». Основная мысль этого диалога – доказать, что знание лучше незнания даже и тогда, когда человек поступает дурно.

В диалоге «Ион» Платон доказывает, что рапсоды не знали истины: то, что говорится о них, относится, конечно, и к поэтам, чьи песни они пели.

«Алкивиад. Первый диалог», имеет целью доказать, что познание самого себя – единственный верный путь к добродетели и к истинному знанию.

Краткое содержание диалога «Лисид» сводится к изложению мысли, что все влечения человека создаются стремлением к одной высочайшей цели желаний.

В диалоге «Хармид» Платон анализом одной из добродетелей, умеренности, доказывает, что все добродетели основаны на знании средств к достижению этой высочайшей цели.

В «Лахете», анализом другой добродетели, мужества, доказывается, что все проявления добродетели имеют одну и ту же сущность, и что потому сущность добродетели всегда одна и та же.

В содержании «Протагора» Платон даёт дальнейшее развитие этой мысли и доказывается, что добродетель – знание; а из того, что она – знание, получается вывод, что ей можно научиться.

В «Эвтидеме» доказывается, что должно учиться ей, потому что знание – единственный путь к достижению счастья, высочайшей цели всех желаний и поступков людей. Во всех этих диалогах Платон полемизирует против софистов, которые хотят учить людей добродетели и способам достигнуть счастья, сами не зная того, чему берутся учить.

В диалогах первого периода Платон говорит, что добродетель – высочайшее благо, и предполагая, что справедливость этой мысли очевидна, не приводит доказательств её верности; точно так же, говоря о необходимости знания истины, он не доказывает, что оно возможно.

2. В содержании диалогах второго периода, начинающегося со смерти Сократа и с переселения Платона в Мегару, разъясняется необходимость добродетели, основанной на врожденном человеку знании; другая основная тема диалогов этого периода – самобытное существование понятий (идей).

В диалоге «Горгий» Платон, полемизируя против софиста, чьим именем назван этот разговор, доказывает, что добродетель лучше чувственного наслаждения; она лучше его, во-первых, по своим последствиям в здешней жизни, – она поддерживает нравственную гармонию, а порок разрушает эту гармонию; во-вторых, она лучше чувственного наслаждения потому, что в загробной жизни божественная справедливость награждает человека за добродетель.

Тесную связь с «Горгием» имеет диалог «Критон», в котором говорится, что человек всегда должен поступать справедливо и повиноваться законам; этому учит философия. Ораторское искусство не ведет людей к знанию истины и само не обладает им; потому оно служит только чувственному удовольствие, ищет только одобрения толпы, – говорится о нем в «Горгии».

В диалоге «Менон» Платон развивает мысль, высказанную в «Протагоре»: добродетели можно научиться; это доказывается тем, что человек может познавать истину посредством воспоминания бессмертной души о том, что знала она до своей земной жизни; душа существо самостоятельное, отличное от тела и бессмертное.

В диалогах «Евтифрон» и «Гиппий больший», Платон объясняет, каким образом из признаков отдельных частностей составляется общее понятие о предмете, и доказывает, что нельзя найти правильное определение качества предметов, не зная идеи этого качества, (самостоятельной сущности этого качества). Например, нельзя определить, что такое красота, проявляющаяся в красивых предметах, не зная, что такое красота сама по себе, не зная идеи красоты.

В «Кратиле» доказывается, что софисты ошибаются, отождествляя понятия (идеи) со словами; между словом и понятием есть родство, но слова только образ, знак понятия.

В диалоге «Теэтет» Платон доказывает, что чувственный мир не может быть предметом научного знания, занимающегося исключительно понятиями, и что мысли и представления толпы очень далеки от истинного знания.

В содержании диалога «Софист» эти мысли получают дальнейшее развитие: существование чувственного мира не таково, как существование мира идей, но не прямо противоположно ему; чувственный мир не ничто, он существует, но лишь как призрак истины.

Следовало бы предполагать, что в диалоге «Политик» Платон будет доказывать, что у государственных людей нет знания истины, принадлежащего только философу, что они руководятся лишь субъективными мнениями, не имеющими достоверности. Но в том виде, в каком дошел до нас этот диалог, мысль, которая должна была бы составлять его содержание, затрагивается лишь внешним образом, да и то мало, и потому многие критики полагают, что он приписан Платону ошибочно.

Эти диалоги, написанные Платоном в Мегаре и по отъезде из Мегары, имели общей своей целью разъяснить разницу сущности от явлений, разницу единого, общего от частного, индивидуального, и защитить реальность понятий от скептицизма элейской школы. Последний диалог этой серии – «Парменид». В нем диалектика самих элеатов обращена против их скептицизма. На основании её доказывается, что если принимать реальность единого бытия, как принимают элеаты, то необходимо принимать и реальность индивидуального, потому что понятие о едином само собою переходит в понятие об индивидуальном; а если сохранять за понятием о едином его абстрактность, то необходимо отрицать его реальность. Эта аргументация служит Платону средством получить вывод, что между формами абстрактного мышления и миром явлений существует нечто среднее, составляющее связь между ними; эти существа, средние между миром абстрактного мышления и миром явлений – «идеи».

3. Таким образом, Платон дошел до вопроса, решение которого составляет существенную задачу его философии; это вопрос об отношениях единого к идеям, идей к чувственному миру. К решению его он приступил лишь, когда ознакомился в Южной Италии с учениями пифагорейцев; трактаты третьего периода, в которых Платон излагал свои понятия о нем, самые лучшие его произведения и по форме и по содержанию; они завершают его систему; это диалоги «Филеб», «Федон», «Пир» (Symposion), «Федр», «Тимей», трактаты «Государство» и «Законы». В них великий мыслитель определил отношение человека к идеям, идей к миру явлений, то есть, теорию человеческого познавания и действования, учение о сотворении видимого мира и об устройстве его; это охватывает все те три отдела философии, которыми занимались мыслители прежних школ: диалектику, физику и учение о нравственности. Метафизический отдел, теорию отношения идей к единому, Платон излагал, кажется, своим изустным преподаванием в Академии; содержание этих лекций составляло «неписанное учение» Академии.

(в алфавитном порядке)

Платон, диалог «Государство» – краткое содержание и анализ, полный текст

Платон, диалог «Государство» – реферат с цитатами

Платон, диалог «Кратил» – полный текст

Платон, диалог «Критий» – краткое содержание и анализ

Платон, диалог «Критон» – краткое содержание

Платон, диалог «Менон» – полный текст

Платон, диалог «Пир» – краткое содержание, полный текст

Платон, диалог «Протагор» – краткое содержание, анализ, полный текст

Платон, диалог «Софист» – полный текст

Платон, диалог «Теэтет» – краткое содержание, полный текст

Платон, диалог «Тимей» – краткое содержание и анализ, полный текст

Платон, диалог «Феаг» – краткое содержание

Платон, диалог «Федон» – краткое содержание, полный текст

Платон, диалог «Федр» – краткое содержание, полный текст

Единственное недиалогическое сочинение Платона – «Апология Сократа» (см. её краткое содержание и полный текст). В ней без участия собеседников, от лица самого Сократа излагаются три речи, сказанные им в собственную защиту на завершившемся смертным приговором суде.

Платон и искусство политики. Дайте свое мнение. Быть храбрым. Школа гуманитарных и социальных наук. Университет Наварры.

Платон и искусство политики

Виктор Маспонс, студент 1-го курса философии и права,
, чтобы предложить размышление о политическом искусстве через Горгия, диалог Платона.
Горгий , диалог Платона, который идеально подходит для того, чтобы познакомить нас с философией
и лучше понять политическое служение: угождать людям или воспитывать их в добродетели?
Жить демократией или впадать в демагогию?

Боб Мэй, «Найди либерала», 2012
Flickr

В образце Gorgias Платон показывает Сократа, беседующего с софистом, одноименным диалогу, и двумя его учениками: Полем и Калликлом. . Gorgias — это захватывающий диалог с большим литературным богатством и легко читаемый, идеально подходящий для тех, кто хочет начать читать философию. В нем Сократ, Горгий, поляк, Калликл и, вкратце, Хирефон обсуждают, среди прочего, природу риторики. навык, который, как и сегодня, необходим для успеха в политике. И навык , который Платон презирал. Почему он презирал это? Потому что он считал простым умением доставлять удовольствие и наслаждение, которое не касалось того, что справедливо или несправедливо. И он видел в софистах подхалимов, а не истинных учителей добродетели, даже если они хвастались ею. Для Платона риторика была тенью политики, которая, в отличие от политики, была искусством. Перед лицом нашего нынешнего статуса критика Платона остается в силе, и его взгляд на политику как на искусство заслуживает нового рассмотрения.

Во-первых, для Платона целью политики является «благо души» граждан (Vallejo, 2017). Говоря о «добре души», Платон ссылается на добродетель . Долг политика — стремиться сделать своих граждан более добродетельными. У Платона образцом добродетели был умеренный и справедливый человек, обуздающий свои страсти и хранящий внутренний порядок. В конечном итоге политик должен был вести свои выступления так, чтобы

«справедливость рождалась в душах их сограждан
и исчезнет несправедливость, в которой произрастает умеренность
умеренность и прогоняется невоздержанность и всякая добродетель укореняется в них и порок
и порок изгоняется» (504d-e).

Напротив, афинские политики были не заботясь о благе своих граждан, они стремились только удовлетворить свои удовольствия и таким образом получить их поддержку, другими словами, они были народниками.В разговоре между Сократом и Калликлом, верившим только в право сильного и удовлетворение наслаждений, говорит ему Сократ: «Ты восхваляешь людей, которые великодушно подарили афинянам все, что они хотели, и поэтому ты говоришь, что они сделали Афины великими, но не понимаешь, что из-за них город опух и отравлен» (518e) Сократ критикует таких лидеров, как Перикл, которые хотя и принесли славу Афинам, но причинили им большой вред, потому что граждане до них были хуже. 0003 заботились не о том, что справедливо или несправедливо, а о том, чтобы угодить людям . Во время этого кризиса в области здравоохранения мы видели, как лидеры принимали решения, основанные не на благе нации, а на том, чего хотели люди или что могло бы сделать политиков более популярными. При этом зная, что эти решения могут быть пагубными. Как и в Афинах, демократия стала демагогией .

По Платону, политики должны не только убеждать, но и заставлять своих граждан быть лучше: «…пытаясь убедить граждан и привести их против их воли к тому, что может сделать их лучше (…) это единственное заявление о миссии хорошего гражданина» (517b-c). На первый взгляд это может показаться тоталитаризмом. Доведено до крайности, но не в нужной мере. Он говорит то, что на самом деле самоочевидно: что закон моральный и принудительный . В нашем либеральном обществе считается, что закон должен быть нравственно нейтрален: государство не должно определять чью-либо мораль. Однако это утопия. Закон не может быть ни нейтральным, ни аморальным. Ярким примером этого является Уголовный кодекс: «Любой, кто убивает другого человека, подлежит наказанию как убийца с тюремным заключением на срок от десяти до пятнадцати лет» (статья 138 Уголовного кодекса). (статья 138 Уголовного кодекса). Цель Уголовного кодекса состоит в том, чтобы убедить нас не совершать определенные действия, угрожающие общественному порядку и справедливости. Даже если кто-то не согласен с соглашением, наказание от десяти до пятнадцати лет лишения свободы может его убедить.

Для Платона единственным гражданином, посвятившим себя искусству
политики, был Сократ, и он погиб именно по этой причине.
именно по этой причине: «я постоянно говорю не для того, чтобы угодить,
а ищу большего блага, а не большего удовольствия» (521d).

Тем не менее, закон должен касаться того, что справедливо, с ius . Справедливость является объектом права. Он должен гарантировать, что при исполнении закона каждый может получить то, что ему причитается. Следует подчеркнуть, что закон регулирует фундаментальные аспекты, чтобы гарантировать сосуществование, он не призван регулировать все. В этом случае у нас не было бы свободы. Таким образом, политик с помощью законодательства должен привить своим гражданам основные принципы сосуществования .

Наконец, есть еще один способ, которым политик должен быть учителем добродетели для своих граждан: своим примером. Сегодня слова политика потеряли большую часть доверия, даже если они продолжают нас убеждать. Только потому, что политик говорит нам, что он честен, мы ничего не гарантируем; он должен доказать это . Лидер нации, государственный служащий должен быть образцом гражданских добродетелей: он должен быть честным, законопослушным и полезным. Они нужны нам не для того, чтобы проповедовать справедливость, а для того, чтобы жить ею; не проповедовать о честности, а воплощать ее; не вредить нации, а служить ей. Есть ли кто-нибудь в политике, кто действительно таков?

Нам нужны политики, заботящиеся о своих гражданах. Политики, которые посредством законодательства и примера передают гражданские добродетели народу . Для Платона единственным гражданином, посвятившим себя искусству политики, был Сократ, который умер именно по этой причине: «Я постоянно говорю не о том, чтобы угождать, а о том, чтобы стремиться к большему благу, а не к большему удовольствию» (521d). . Сократ стремился пробудить справедливость и другие добродетели в сердцах своих граждан. Хотя он и умер из-за этого, его наследие осталось и по сей день. Те честные люди, которые считают, что у них есть призвание к политике, пусть их не бойся: пусть сделают решительный шаг . Только благодаря людям, которые действительно ищут то, что правильно, ситуация может измениться и будущее станет более обнадеживающим.

Библиография

Платон . Горгий . КУПИТЬ.

Вальехо А., Виго А., Виго А., Виго А. . Filosofos griegos: de los sofistas a Aristóteles . КУПИТЬ.

Построение диалога: вызов Платона | Римский мир Цицерона De Oratore

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicThe Roman World of Cicero’s De OratoreДревняя римская историяКлассическая драмаКлассическая литератураГреческое и римское правоКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться
- Твиттер
- Подробнее

Cite

Fantham, Elaine,

‘Constructing the Dialogue: The Challenge of Plato’

The Roman World of Cicero’s De Oratore

(

Oxford,

2004;

online edn,

Oxford Academic

, 1 января 2010 г.

), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780199263158.003.0003,

, по состоянию на 30 декабря 2022 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Advanced Search

Abstract

В этой главе основное внимание уделяется выбору Цицероном Платона в качестве формальной литературной модели, в частности платоновской Республика , диалог, посвященный не риторике, а государству и воспитанию мудрого государственного деятеля. Форма диалогов Платона, как в их драматической обстановке, так и в стиле разговора, которые вызвали восхищение Цицерона, их аргументация и их способ аргументации были чужды его убеждениям как убежденному государственному деятелю, как и приличию римского общества.

Ключевые слова: Платон, Республика, Цицерон, Горгий, Сократ

Предмет

Классическая литератураГреческое и римское правоДревняя римская историяКлассическая драма

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Нажмите Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.

После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.

После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции.