Ужас боев чеченской войны глазами русского солдата. Он до сих пор боится за свою жизнь: Общество: Россия: Lenta.ru

29 лет назад, 6 сентября 1991 года, вооруженные сторонники Джохара Дудаева ворвались в здание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР и разогнали депутатов. Многие были ранены, председателя совета Виталия Куценко убили — выкинули из окна третьего этажа. Так сепаратисты, объявившие о независимости Чечни, избавились от советской власти в республике, что привело к затяжному политическому конфликту, а затем к главной трагедии России — чеченской войне. «Лента.ру» продолжает публиковать воспоминания людей, которые оказались в этой мясорубке и чудом уцелели. Один из них — Дмитрий, служивший в разведывательно-штурмовом батальоне 101-й бригады под командованием майора Олега Визняка, посмертно награжденного званием Героя России. Дмитрий до сих пор опасается за свою жизнь, поэтому просил не раскрывать его фамилию и даже город, в котором живет. В этом интервью — его воспоминания о предательстве служивших с ним офицеров, о зверствах боевиков и их безнаказанности.

Этот текст попал в подборку лучших текстов «Ленты.ру» за 2020 год. Остальные тексты из нее читайте ТУТ

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

«Лента.ру»: Когда вы впервые четко осознали, что происходит в Чечне?

Дмитрий: В тот период в моей жизни случились некоторые перипетии. Моя семья спешно покидала родину — республику Узбекистан. Происходил распад Советского Союза, в острую фазу вошли межнациональные конфликты, когда узбеки пытались гнать оттуда все другие национальности — в том числе, если знаете, в Фергане случилась резня из-за десантной дивизии, которая там стояла. Случился конфликт, убили нескольких десантников, а им дать отпор не разрешили.

Все это докатилось и до Ташкента, где мы тогда жили. В 1994 году я, в возрасте 17 лет, был вынужден уехать в Россию. Мой брат уже отслужил в армии Узбекистана — охранял афганско-узбекскую границу в районе города Термеза, и ему дали возможность въезда как вынужденному переселенцу.

Приехали мы, два молодых человека, и наш отец. Отношения с местным населением тоже не сложились — ведь мы были чужими для них. Миграционная служба России выдала брату субсидию на приобретение дома. Купили дом, и отец был вынужден уехать.

Дальше началось самое интересное. На тот момент нам было не до происходящего в России. Вы понимаете, что такое вынужденные переселенцы? Это максимум сумка, ни телевизора, ничего, все новости понаслышке… Я в первый раз услышал о том, что в Чечне происходит, от парня, который приехал оттуда, он служил в подразделении специального назначения. Говорить без слез об этом он не мог. Потом у нас появился простенький телевизор, но то, что по нему говорили, не совпадало с тем, что там действительно происходило.

О чем говорили по телевизору?

О восстановлении конституционного порядка. И показывали съемки, насколько я понимаю, даже не того периода, а более раннего, когда люди выходили на митинг, против чего-то протестовали, требовали… Я так понимаю, это был примерно период выборов Джохара Дудаева. Они показывали, как я понимаю, только то, что было выгодно российской пропаганде — а именно оппозицию, что она чем-то недовольна…

Краем глаза я видел кадры, на которых танк проехал, гремя гусеницами, и все. На этом все мои познания о том, что происходит в Чеченской Республике, кончались. Никто ничего не знал.

Более-менее полную информацию мы получили от людей, которые нам продавали дом. Они были из Дагестана.

Когда это было?

Лето-осень 1994 года.

Ближе к ноябрю они заговорили о том, что их братьев, мусульман, обижают и притесняют в Чеченской Республике, что нужно ехать к ним и оказывать им всяческую помощь

В чем она выражалась, на тот момент мне не было понятно. Я тогда был далек от армии, от понимания того, что я знаю сейчас.

У нас была договоренность: мы покупаем этот дом, но пока мы ждем государственных переводов с одного счета на другой, мы живем в этом доме вместе с ними, а потом они получают деньги и съезжают. Получилась эдакая гостиница, где проживала наша семья и их семья. В той семье было два брата. Они говорили, что надо ехать в Чечню помогать братьям-мусульманам добиться свободы.

Когда официально ввели войска в Чечню, где вы были?

Я как раз должен был туда призваться, но у меня не было ни гражданства, ни регистрации — она появилась лет десять спустя. В итоге я был все же призван — без гражданства, без регистрации — для восстановления этого самого конституционного строя в Чеченской Республике.

Какой месяц, год?

В мае 1995 года. На новогодний штурм Грозного я не попал, хотя по возрасту должен был быть там. Но наши военкоматы, наверное, побоялись только что приехавшего человека захомутать и отправить. Они сделали это позже, спустя четыре месяца.

Я отслужил полгода, а потом нас отобрали в отделение специального назначения — в разведывательно-штурмовую роту разведывательно-штурмового батальона 101-й бригады. Нас направили на подготовку в Северную Осетию, в Комгарон — там военный лагерь был. Потом отправили сразу на боевой технике в Грозный.

С каким чувством туда ехали, зная о том, что происходит?

А никто ничего и не знал

Но в газетах же писали о восстановлении конституционного строя…

Я не знаю, как сейчас, но в то время информирование практически полностью отсутствовало. Вы представляете бойца, находящегося в армии, за войсковым забором — какие газеты, какой телевизор? Телевизор покупало себе подразделение. Когда я был в учебной части, мы только прибыли, к нам пришел командир и сказал: «Вы хотите телевизор смотреть — вечером, в личное время? — Да, хотим! — Так его надо купить! Поэтому пока вы не накопите на телевизор всем отделением, телевизора у вас не будет». Как выяснилось, ровно за день до нашего прибытия телевизор, который стоял в части и был куплен предыдущим призывом, этот командир увез к себе домой.

Когда вы приехали в Чечню?

В феврале 1996 года. Если бы не подготовка, которой нас «подвергли» в Комгароне и частично по местам службы (я за этот период сменил три воинских части), то, возможно, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Где вы дислоцировались?

Грозный, 15-й военный городок.

Я недавно освежал в памяти то время, смотрел хронику. Помимо разрушенных зданий и сгоревших бэтээров там было очень много трупов на улицах, которые никто не убирал.

Да, было такое. Как мы потом восстановили хронологию событий, начавшийся штурм плавно перемещался от Грозного к горным районам. Боевиков выдавили в сторону Самашек-Бамута. За перевалом Комгарона, где нас готовили, были слышны залпы орудий — брали штурмом Бамут и Самашки. Наш командир, который бывал там не раз в командировке, говорил нам: «Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Какая обстановка была в городе на момент вашего прибытия?

Напряженная.

Местные жители буквально ненавидели российские войска. Рассказы о том, что они хотели мира, мягко скажем, абсолютная неправда

Все?

Все, поголовно. Они всячески пытались, как только могли, навредить федеральным войскам. У нас было несколько прецедентов, когда убивали наших бойцов, которые выезжали в город не для участия в боевых действиях.

Мы прибыли в разгар партизанской войны. Задачей нашего подразделения были ежедневные выезды на обнаружение и уничтожение бандформирований, складов с оружием, припасами, розыск полевых командиров, которые скрывались в горах, в населенных пунктах, да и в самом Грозном. Они ведь далеко не уходили, они всегда были там, просто было трудно выявить, где они находятся, чтобы их ликвидировать. Каждый день мы делали это и несли сопутствующие потери.

Первая потеря — это наш водитель, даже не из нашего подразделения, а из соседнего, из батальонов нашей бригады. Он с двумя офицерами поехал на рынок Грозного, где все они были убиты выстрелами в затылок. Прямо на рынке, средь бела дня, при всем народе.

То есть там торговля шла в этот момент?

Да. Там чей-то день рождения намечался, и им нужно было купить продовольствия. Огурцы, помидоры — как понимаете, в военном обеспечении такого нет. В общем, выехали они в город, получив соответствующее разрешение, а потом нам привезли три трупа оттуда.

Мы потом восстановили хронологию событий. Произошло это так: они останавливаются возле центрального рынка. Соответственно, машина стоит на дороге. Офицеры выходят вдвоем… Они тоже нарушили инструкцию, совершили глупость: никогда нельзя поворачиваться спиной, всегда нужно стоять как минимум спина к спине. Вдвоем подошли к торговым рядам.

Из толпы выходят два человека, подходят к ним сзади, приставляют к затылкам пистолеты и делают два выстрела одновременно

Не спеша, прямо там, снимают с них разгрузки, оружие, обыскивают, забирают документы — короче, все, что у них было. Торговля идет, никто не останавливается…

Водитель пытается завести машину и уехать, и в тот момент дверца открывается, к нему садятся еще два товарища, приставляют к затылку пистолет и говорят: «Поехали!» Доехала эта машина до площади Минутка, там был блокпост под мостом, где подорвали генерала Романова. Не доезжая этого блокпоста, прямо на кольце, машина глохнет. Техника была далеко не в лучшем состоянии.

Он пытался завести эту машину, но она не заводилась. В итоге они поняли, что наступает напряг, так как прямо под мостом сидят десантники. И они знали, что могут быть обнаружены, — автомобиль стоит на месте, то заводится, то глохнет… Боевики делают выстрел и уходят. Внимания на это никто не обратил. И только когда автомобиль несколько часов там простоял, решили подойти и проверить. Обнаружили нашего водителя, убитого выстрелом в голову. В итоге нам привезли три этих трупа, и с тех пор мы поняли, что утверждение о том, что чеченский народ не хочет этой войны, — неправда.

Недавно я разговаривал с Русланом Мартаговым, пресс-секретарем чеченской антидудаевской коалиции, и он мне говорил, что практически никто в Чечне не поддерживал Дудаева. Может, это началось уже после начала активных боевых действий?

Не могу рассказать вам, что происходило до прихода Дудаева к власти, но то, что в Чечне активно убивали европеоидное население, ни для кого не секрет.

Там реально лилась кровь рекой. Вырезали, насиловали, грабили, убивали — делали что хотели с русскими

Еще до начала войны?

Еще до начала. Ведь войну-то спровоцировало даже не то, что Дудаев что-то не поделил с нашим руководством. Были жалобы русскоязычного населения, которые писали Ельцину, чтобы он спас их — тех, кому некуда было уезжать, ведь им не давали этого сделать.

Мы потом были во многих населенных пунктах, беседовали непосредственно с жителями русских станиц — Асиновской, Заводской, других… И они рассказывали, как это было. Мы слышали от очевидцев то, о чем в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Это рассказывали нам те люди, которых сейчас в фантастике называют выжившими. Они рассказывали, как девочек 12-13 лет еще до войны насиловали чеченцы, увозили никто не знает куда, и больше их никто не видел.

Прямо ночью, а то и днем заходили в дома и убивали русских. Забирали все, что им нравится… Если вы были в Ставропольском крае, Краснодарском, Чечне той же — там люди зажиточно живут, там привыкли работать. Соответственно, у людей было что брать, и они брали, при этом не забывая их убить. И убивали ужасно — резали на куски в прямом смысле, обезглавливали, на забор втыкали эти головы. Там была очень жестокая расправа над населением, которое не хотело к ним иметь никакого отношения.

Потом это трансформировалось в террористический захват автобусов, самолетов, требования к Российской Федерации. Я думаю, что все это и стало причиной войны.

Мартагов сказал: «Никому эта война была на хрен не нужна». Это неправда?

Нет, это неправда, я думаю, что они ее и спровоцировали.

Так дальше не могло продолжаться. Это нарыв — он нарывает, нарывает, а потом вскрывается

Я не оправдываю наших военачальников, они тоже допустили много ошибок и глупостей — нельзя было входить туда так, как это произошло тогда.

Как вы входили в Грозный?

Как только мы пересекли административную границу с Чечней, командир сказал: «Все, шутки закончились, расслабление тоже. Патрон в патроннике, на любой шорох стреляем». Он был не первый раз в командировке и потерял семь товарищей-офицеров, сам чудом остался жив. Сожгли бэтээр, в котором ехал офицерский разведдозор. «Здесь идет война», — закончил он. А мы войну знали до этого только по рассказам из телевизора про Великую Отечественную, даже фильмов про Афганистан тогда еще не было.

Мы видели все эти таблички на въезде в Грозный: «Добро пожаловать в ад», «Мы вас встретим», «Вы должны знать, что вас ожидает» — и все такое прочее. Когда проезжали мимо местных жителей, они плевали в нас — колонна идет, а они делают это показательно в нашу сторону и кричат какие-то угрозы на своем языке.

Мы наблюдали следы боевых действий — сгоревшая броня, гусеницы вдоль дорог… Было как-то невероятно. Понимали, что это части механизма от одной единицы техники, когда башня или гусеница лежала в ста метрах от остова танка. Это уму непостижимо, как на такое расстояние могут разлетаться части механизма. Попадание из гранатомета с кумулятивным зарядом в учебную технику мы видели на полигоне. Попадание РПО «Шмель» в здание — тоже. Но в реальности мы не наблюдали последствий. И теперь увидели.

Везде валялись гильзы, все здания, все столбы — все, что можно было, реально как решето дырявое — указатели, где они были… Кстати, одна из фишек противника состояла в том, чтобы сбивать названия всех улиц, все указатели на дорогах, чтобы была неразбериха. И действительно, у нас тогда ведь даже не было нормальных карт, чтобы ориентироваться в городе Грозном.

Мы изучали его, полагаясь на визуальную память: вот здесь проехали, вот тут поворот, а нам нужно вот сюда… Запоминали таким образом. Вся карта была в голове. Особенно это касалось водителей бэтээров, которым необходимо было привезти группу людей туда, куда нужно. Тоже бывали моменты — выехал, пропустил поворот, не в тот зашел. ..

А каким был ваш первый боевой опыт?

Приехали мы на броне, и в первый день нас направили в 22-й городок, перевести дух, переговорить. Офицерам надо было поговорить с другими офицерами, нам, соответственно, с бойцами — так скажем, чтобы ввели в курс дела. В этом городке дислоцировался милицейский полк внутренних войск. Нам выделили один из этажей казармы. Стемнело, наступило время ужина, и тут же начался обстрел.

Нам-то невдомек, мы постоянно стреляли на полигонах, с линии огня. Выходишь на огневой рубеж и стреляешь, в том числе трассирующими пулями. И в тот день обстрел начался тоже трассирующими пулями. Интересно смотреть, когда они летят от тебя на полигоне. А когда в тебя летят — еще интереснее.

Все повысовывались в окна. Типа: «О! По нам стреляют!» Не понимали, что любая из этих пуль может убить

Окна были заложены наполовину, и в них оставлены небольшие отверстия-бойницы. Пули попадали в кирпичную кладку, где-то кирпичи рассыпались. Обстрел велся из разрушенной пятиэтажки, которая находилась напротив, не более чем в 150 метрах — то есть обстреливали фактически в упор.

Командир стал «успокаивать» нас прикладом автомата, нанося удары в затылок, в шею, под лопатки, в спину. Когда все поняли, что он не шутит, как начал орать: «Всем лечь! Вы что, идиоты, не понимаете, что вас сейчас убьют?!»

Как это вообще — высунуться, когда по вам буквально с двух шагов огонь ведут? Как у вас сознание в этот момент работало?

Оно отключилось. Глупость несусветная, но мы поняли это уже потом. Интересно, понимаете? Мы приехали в составе уже подготовленного подразделения, полностью вооруженного, снабженного…

Опять же — вас учили, инструктировали…

Поймите, это первый настоящий бой. С 22-го городка открыли ответный огонь, нам командир тоже дал команду ответным огнем подавить огневые точки противника. И тут началось веселье! Все, что было, полетело в ту сторону. Первый бой, когда потерь еще нет — это весело, смешно!

А потом, когда мы уже поехали по улицам Грозного, увидели трупы людей. .. Останавливаться было запрещено. Предположим, лежит гражданский — явно не чеченец, но мы не можем остановиться, чтобы его забрать или оттащить хотя бы с дороги. Иногда трупы специально клали на дорогу, чтобы колонна остановилась.

Причем колонна — это три-пять боевых машин, которые идут группой, не те колонны в понимании обывателя, которые идут, растянувшись на пару километров, хотя и такие мы сопровождали. Мы чаще обеспечивали безопасность, проводя разведку еще до появления колонны, а иногда шли в отрыве от нее, сзади, и наша задача была при нападении на колонну вступить в бой, отрезать боевиков от поражения ее огневыми средствами. Задачи, которые ставили командиры, были разными.

И когда мы поехали по этим улицам Грозного, посмотрели на эти дома, на людей, которые глядели на нас полными ненависти глазами… Нельзя было сказать, что они хотели окончания войны и пылали любовью к российским военнослужащим

Может, и не пылали любовью к военнослужащим…

Тогда пылали к обратной стороне.

Многие говорят, что сровненный с землей Грозный и стал причиной этой «любви»…

А чего они ожидали, когда в каждом доме были боевики? Как нужно было освобождать этот город? Более того, сколько погибло офицеров и бойцов при его штурме? И при последующих штурмах — он ведь не один был. В марте они осуществили попытку захвата Грозного, которая сорвалась. А 6 августа 1996 года они совершили то, чего никто не ожидал. Это было подобием первого штурма Грозного, только тот был зимой, а этот — летом. Им было легче — они могли нести больше вооружения, выходить на дальние расстояния.

Давайте не будем забегать вперед. Вы помните первую потерю в вашем подразделении?

Вот тогда, на рынке, это была потеря, но не боевая. Вторая — они были не убиты, ранены. Шла ночью колонна по Ленинскому проспекту Грозного, и ее стали обстреливать.

Первым был ранен боец из группы специального назначения (так как батальон был один, находились мы в одном помещении, в бывшем спортзале школы — там разместили и нашу разведывательно-штурмовую роту, и группу специального назначения). Пуля, пробив радиостанцию Р-159, застряла у него в позвоночнике. А за моим другом, не для прессы будет сказано, закрепилось прозвище «в жопу раненный сержант» — он только успел поднять ноги, когда по броне бэтээра прошла пулеметная очередь. Слава Богу, все сердечники куда-то ушли, а вот медная оплетка застряла у него от задницы до пяток. Это считается осколочным ранением. Хирурги его ковыряли-ковыряли, но все так и не вытащили.

Вы сами убивали?

Интересный вопрос для тех, кто был на войне.

Я имею в виду — видели результат своих действий? Выстрелил — убил.

Выстрелил — убил? Это убийство, а не бой. В бою вы не видите результата, его можно увидеть только после.

Как можно осознать? Там же непонятно! Особенно много к тому же было столкновений в ночное время. Когда стреляет группа людей с разных точек и позиций, и ты подходишь утром, начинаешь осматривать территорию — тебе никто не скажет, чей это конкретно выстрел был.

Поставим вопрос по-другому: вы осознавали, что убиваете людей? Или это были не люди для вас?

С человеческой точки зрения я понимал, что это люди. А с точки зрения происходящего там и того, что я видел своими глазами, я понимал, что это нелюди. Я видел обезглавленные трупы наших бойцов и офицеров. Я видел трупы бойцов, с которых живьем снимали кожу. Я видел трупы, у которых были отрублены конечности. Я видел, как на подносах, накрытых тканью, приносили прямо на КПП головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок. Все бойцы — не думайте, что это личное мнение, там все осознавали это, — понимали, что в плен попадать нельзя ни при каком раскладе. Пощады не будет. Более того, сделают все, чтобы труп не был опознан. И так в семью приходит горе, а когда труп не опознан — непонятно, своего ли сына они хоронят.

Говорят, это смотря к кому попасть. Могло быть и так, а могли и содержать в более-менее сносных условиях и обменять потом.

У всех возвратившихся из плена, кого я знал, никаких иллюзий не оставалось. Я не знаю, к кому и как попадали, но если вы посмотрите кадры из Чернокозово, где они устроили свое «министерство госбезопасности», то увидите, как они пытали и убивали там людей.

Убивали священников, захваченных в Грозном. У меня где-то в телефоне есть фотография священника, служившего в единственной церкви Грозного, которого они забрали туда и там же убили, после того как он отказался отречься от своей веры. То есть ни за что.

Много других случаев есть и фактов, которые прошли через нас. Наша группа после 6 августа тоже кратковременно побывала в плену, когда мы забирали убитых бойцов, попавших в засаду, за что нашему командиру и присвоили звание Героя посмертно. Когда мы направили грузовик с трупами в направлении части, они сказали: «Все, мы обменялись». Хотя договоренность состояла в том, что мы их забираем и уезжаем оттуда. «Вы что думали — так просто отсюда уедете? — говорят. — Теперь вы будете этими трупами». И вот 16 человек — команда, которая должна была опознать и забрать своих, — оказалась в плену у вооруженных боевиков.

А нам запретили брать из части какое-либо оружие вообще. Понимаете расклад сил и средств? Хотя мы с товарищами были подготовленными людьми и понимали, как и куда мы едем. У меня был схрон. Я был достаточно известной личностью в части, поэтому ко мне стекались боеприпасы и оружие. Кроме того, меня им обеспечивали как старшего одного из снайперских постов. Эти посты являлись первой точкой от забора, которая должна была остановить боевиков в случае прорыва в воинскую часть. Поэтому боеприпасы и оружие были любые в неограниченном количестве.

На тот момент у меня были гранаты различных модификаций, которые мы взяли с собой, так как оружие брать было запрещено. Нас проверяли на выезде, чтобы его не было, но мы все равно вывезли шестьдесят-восемьдесят гранат. Мы обложили ими все машины, которые шли туда (есть у нас свои места потайные, не буду рассказывать). Таким образом, у нас все-таки было оружие, которое не позволяло при его применении остаться в живых никому — ни нам, ни им, и мы относительно спокойно чувствовали себя, несмотря на то, что они поставили нас всех на колени, достали свои кинжалы и сказали: «Мы вам сейчас всем будем головы резать по очереди».

Что вы испытывали, когда они это сказали? О чем думали — о Боге, о семье, о том, зачем вообще сюда приехали?

Сложно сказать. Тогда у меня была одна мысль: если я сейчас ухожу, то ухожу не один, а вместе с ними. Мыслей о родных не было, да и обстановка не позволяла. Поймите, когда над вами занесли нож… Не знаю, наверное, так думают только те, кто уже собрался умереть. А тот, кто еще находится в состоянии боя, он не смиряется с тем, что его сейчас будут убивать.

У меня был скотч, я был просто обмотан этими гранатами. Я просто выдернул чеки сразу с двух рук. Гранаты были Ф-1 — 200 метров радиус разлета осколков. Ну и смотрю на них — мол, давайте посмотрим, чем это все кончится. Слава Богу, не довелось до конца разжать руки, когда решили нас оттуда выпустить.

Они разбежались, что ли?

Они сначала нашего старшего отвели куда-то. Его долго не было — наверное, час-полтора, пока они над нами издевались…

Как именно издевались?

Оскорбляли, пришли местные жители, плевали в нас, пытались плюнуть в лицо… Нам скомандовали: «Руки за голову, сидим на коленях», разожгли костер, посадили нас в линию в метрах 15, притащили гитару, уселись кругом и стали петь свои песни, но на русском языке с оскорбительными высказываниями в отношении России.

Кричали нам: «Слушайте, русские свиньи, пока живы еще, что мы о вас думаем!»

Потом пришел какой-то «благодетель», принес какие-то карамельки (не знаю, где они были) и кинул нам под ноги. Но вы понимаете, что у таких людей брать ничего нельзя — она может быть отравленная, а может, он просто для утверждения своей власти это сделал. Он говорит: «Бери, жри, русская свинья». Я привстал, откинул ногой эту конфету и говорю: «Хочешь жрать — жри ее сам».

А у него был пулемет Калашникова с коробкой на 200 патронов. Он передергивает затворную раму, приставляет пулемет мне к затылку (он у него на поясе висел). Пулемет стреляет только очередями, напротив — эти 15-20 человек вокруг костра. Я ему: «Стреляй!», а он: «Ты что, умереть хочешь?» То есть я-то оценил обстановку, что сейчас произойдет, а он даже не осознавал, что хоть одна очередь вылетит — и я уже не один отправлюсь на тот свет.

«Стреляй! У тебя же духу не хватит выстрелить! — кричу ему (нецензурно, разумеется). — Ты же трус. Ты же только в затылок можешь выстрелить. Я ж для тебя враг. Я бы тебя, например, зубами загрыз. А у тебя духу не хватит»

Я его провоцировал, чтобы он эту очередь дал. Они сидят, один из них поворачивает голову в нашу сторону, видит все это, кричит ему, а я в этот момент как раз вытаскиваю гранаты и чеки из них.

Смотрю — все они около костра встают, а тот, который первым обернулся, подбегает к этому, с пулеметом, и, крича что-то на чеченском, раздает ему со всего маху в физиономию. Он падает, ничего не понимает… Насколько я думаю, те, у костра, поняли, что он был готов стрелять, и поняли, чем это для всего их сборища закончится.

Почему они у вас гранаты-то не отобрали?

Они не знали. Мы приехали — они сразу: «Ну что, готовы копать?» — «Готовы».

А с теми гранатами, которые вы в руках держали, что случилось?

Я их так и держал. А другого выхода не было. Руки, когда я их уже выкидывал, у меня тряслись от напряжения — рычаги ведь подпружиненные, и их нужно достаточно плотно прижимать к корпусу гранаты. Каждый из нас метал неоднократно и понимал, что если хотя бы чуть-чуть ее ослабишь, то вылетит фиксатор, и через две-четыре секунды произойдет взрыв. Соответственно, держал, а потом вставляли туда эти шпильки, чтобы зафиксировать.

Сколько, по ощущениям, держали?

Много.

Больше часа?

Больше.

Когда командир вернулся, что было?

Он был безучастный, с потухшими глазами. Живой, но как будто неживой. Я не знаю, что они с ним делали, чем напоили, укололи. Но пришел абсолютно безвольный человек, который возглавлять группу не мог. Он просто пришел и сел, они на него даже внимания не обращали. Глаза открыты, а в них какой-то туман. Поэтому все командование распределилось коллегиально на всех, кто там присутствовал.

А один боец (ныне покойный, его звали Женя) был в раскраске «камыш» — мы еще говорили ему, чтобы он ее не надевал. В то время она была только у подразделения специального назначения. А он такой: да все равно, какая разница, пусть знают! Гордыня какая-то непонятная. Еще он усы отращивал и выглядел старше своего возраста.

Так вот, подходит к нему товарищ из этих и спрашивает:

— Ты контрактник?

— Нет, — отвечает.

— Да мы видим, что ты контрактник! Откуда у тебя эта шмотка? — хватает его за рукав. — Смотри, во что другие бойцы одеты, по ним видно, что это срочники. Ты кому тут рассказываешь? В каком ты звании?

— Я рядовой.

— Врать-то не надо! Мы тебе первому голову отрежем. Деньги сюда приехал зарабатывать на крови, а? Мы что, не понимаем, что ли? Из какого подразделения?

— Из 101-й бригады, мы повара, хозяйственный взвод, вот нас и отправили как похоронную команду — забрать погибших.

— Да мы по твоей форме видим, кто ты!

Плюс берцы у нас были облегченные, «резинки» так называемые, тоже редкость тогда, обычно все в кирзовых сапогах ходили. На самом деле если бы у кого-то из них был наметанный взгляд, даже из того факта, что на всех надеты облегченные берцы, можно было бы сделать вывод. Если бы у одного были берцы, а у других кирзовые сапоги, тогда бы еще можно было предположить, что он купил их или обменял на что-то. А когда у всех — все понятно.

В общем, кидают ему под ноги маленький ножик и говорят: «Ну, давай ножевой… Ты же знаком с ножевым боем?» И вытаскивает большой тесак. Мы хотя и были знакомы с ножевым боем, показываем ему знаками: не надо, это провокация. Тут даже боя бы не было, просто расстреляли бы всех.

Если бы он только дотронулся до ножа, было бы основание сказать, что мы напали на них, пытались их убить — соответственно, они нас и порешили. Он нашим рекомендациям внял, не стал дергаться, хотя в первый момент порывался взять нож и зарезать того.

Пока они напрямую нас не убивали, провоцировали всячески этими конфетами, дергали перед носом своим оружием, угрожали выстрелить в голову…

У нас там был один мусульманин: «Э! Да ты братьев-мусульман сюда приехал убивать? Мы тебе сейчас… (если говорить культурно — отрежем твои гениталии), затолкаем в рот, а потом голову отпилим!»

Понимаете, после таких угроз не осталось сомнений, что отпускать нас они не намерены. Мы в таком состоянии находились несколько часов. Одни уходили, другие приходили, их все больше становилось. Это происходило на том месте, где группа нашего подразделения попала в засаду 6 августа, когда начался штурм Грозного, и там было очень много наших погибших. Некоторые смогли вырваться из этого капкана, а некоторые не смогли.

Чем вот эта конкретная ситуация закончилась?

Уехали мы в результате интересно. Приезжает, по-моему, белая шестерка, оттуда выходит пожилой человек, лет 50-60, почему-то в кожаной куртке летом, на плечах у него реально здоровые золотые звезды. Он подходит, начинается разговор, все начинают бегать, потом его куда-то зовут, показывают пальцами. Он жестикулирует, объясняет что-то на своем…

Потом они возвращаются и говорят: «Вам повезло. Нам не дали вас сейчас тут убить, сказали, чтобы вас вернули». Дело в том, что наши командиры перед тем, как нас отправить, при зачистках набрали несколько важных боевиков и сказали, что если мы не вернемся, то они устроят физическую расправу над этими товарищами. Как я понял, все это время, что мы там находились, шли переговоры. Они хотели вытянуть своих, наши — нас. Как это произошло — мне неизвестно.

Потом прошла информация, что одно из должностных лиц из нашей воинской части сказало, что оттуда никто вернуться не должен, все должны быть убиты.

Вас послали туда умирать?

Да.

Оттуда должны были вернуться две группы трупов: те, которых выкопали, и те, кто поехал их выкапывать

Что думали рядовые о командном составе?

Сначала мы подумали, что это неправда. Но по прошествии двадцати лет выяснилось, что это правда, что нас сдали — они нам это в открытую сказали. И первую группу, которая погибла в засаде, и мы приехали туда на убой. Боевикам фактически дали разрешение расправиться с нами.

Это для того, чтобы вы понимали, что за обстановка была в то время. Все жили так, как они хотели жить. Кто-то выполнял приказ, кто-то жил для себя.

А в целом как солдаты относились к офицерам? Как простые солдаты относились к разведке?

Было кастовое деление. Вы должны понимать, что подразделения специального назначения всегда считают себя элитой, они не участвуют ни в разговорах, ни в переговорах, ни даже в обсуждениях чего-либо с другими подразделениями, так как знают намного больше, чем все остальные, чем даже офицеры части. Когда операция носит гриф «секретно» или «совершенно секретно», это говорит о том, что информация не должна уйти никуда. Например, как вы своими глазами видели, как ликвидируют боевиков, которых три раза доставляли в Ханкалу в особый отдел и три раза брали, обвешанных вооружением, практически в том же районе, где и до этого.

Когда нашего командира это уже достало, он сказал: «Вы мне надоели». Он понял, что они так и будут ходить и убивать наших. Это была банда, которую мы привозили в особый отдел, а их потом в полном составе отпускали. Потом снова привозили — и снова отпускали.

Почему? Кто?

Мы не знали. Наша задача состояла в том, чтобы их задержать и доставить в особый отдел. Особый отдел — это отдел военной контрразведки ФСБ России. Он должен был доставлять этих людей прямиком в места лишения свободы. Вместо этого они через несколько дней, практически в том же районе, обвешанные оружием, идут на свою операцию.

Мы их берем, а они улыбаются: «Командир, может, прямо у нас возьмешь? Мы же все равно выйдем». Командир сказал: «На этот раз не выйдете». Они: «Да кому ты угрожаешь?». Хи-хи, ха-ха. Думали, что шутки с ними шутят. Шутки закончились прямо там же.

Чем занималась разведка?

Разведподразделения использовались не по назначению, не так, как это прописано в уставе и в учебниках по военной науке. Она использовалась как наиболее подготовленное подразделение для затыкания всех дыр — любых.

Надо сопроводить — разведка. Надо вытащить кого-то — разведка. Надо произвести штурм — разведка. Надо устроить засаду — разведка

Задачи иногда ставились несвойственные для разведки. Соответственно, вполне возможно, что та засада, которая закончилась плачевно (речь идет о засаде 6 августа 1996 года, при штурме Грозного, убитых в которой забирало подразделение Дмитрия — прим. «Ленты.ру»), стала следствием нецелевого использования разведподразделений.

В тот день послали разблокировать 13-й блокпост — «крепость на Сунже». На тот момент мы не имели возможности встретиться с бойцами, которые находились там, из-за осады этого блокпоста. Несмотря на то что боевики прессовали его, он так и не сдался. Часть нашей группы вырвалась, прибыла на этот 13-й блокпост и держалась там до заключения «мирных», так скажем, договоренностей Лебедя.

Там не было ни еды, ни воды, ни медикаментов. Одному бойцу ампутировали руку саперной лопаткой. Заматывать было нечем, поэтому мы порвали свои майки, тельняшки и замотали ему культю. У него было ранение, началась гангрена. Решение об ампутации было принято без участия самого пострадавшего. Так как инструментов и хирургов не было, это сделала группа бойцов с помощью наточенной саперной лопатки. Просто отрубили руку.

Штурм Грозного боевиками в августе 1996 года был неожиданностью или прогнозируемым событием? Как это выглядело с вашей точки зрения?

Знаете, с начала августа в городе нарастала какая-то напряженность. Резко уменьшилось количество местных жителей на улицах — это было заметно. Улицы просто опустели. Если раньше днем и вечером работали рынки, даже какие-то магазинчики на площади Минутка, люди хоть и с осторожностью, но передвигались по улицам, то в начале августа рынки были практически закрыты — стояли один-два торговца. Прохожие исчезли.

Нас, как людей подготовленных, это уже наводило на мысли, что что-то произойдет. У нас были средства связи, и мы научились настраиваться на переговоры боевиков. Ночами делать было нечего — служба идет, спать нельзя. И мы переключали частоты, слушали своих и чужих. И к началу августа у нас сложилось понимание, что готовится какая-то заваруха. Что конкретно — мы не могли предсказать, ведь с их стороны это тоже было совершенно секретно.

Все началось рано утром 6 августа: мы проснулись под канонаду. Они атаковали все точки федеральных войск — посты, здание правительства, МВД, вокзал, в котором находилась комендатура, блокпосты на мостах через Сунжу, Ханкалу, наш городок, 22-й городок, аэропорт Северный. Короче, по всему городу начались бои

Мы уже были готовы, командир говорил нам, что назревает что-то нездоровое. Шли сообщения по средствам связи с блокпостов, на которые напали: «Находимся в осаде», «Приняли бой» — уже открытым текстом, не шифром, «У нас есть погибшие и раненые», «Мы ждем помощи»… Все это стекалось со всего города от групп батальона.

Разрывы, стрельба. Я на своем посту взял бинокль, просматривал часть улицы Ленина и несколько улиц Октябрьского района. Я видел, что из домов, которые похожи на наши пятиэтажки, которые реновации подлежат, из разбитых окон вылетали огненные шары — выстрелы из гранатометов. Работали пулеметы, автоматы. Очень было заметно, когда вылетали эти огненные шары, — их летело множество, словно это был метеоритный дождь.

Боевики спустились с гор или уже в городе были?

Они зашли в эту ночь. Если разведывательная информация была верна, они зашли между пятью и шестью часами утра одновременно из близлежащих населенных пунктов, к которым они стекались в течение нескольких дней. Некоторые прошли тайными тропами в обход блокпостов — ведь их невозможно установить на каждой тропе.

Другие одновременно напали на блокпосты, чтобы отвлечь их от продвижения сил и средств боевиков. Впрочем, думаю, что и в городе к тому времени боевиков было уже много.

Это противостояние могло закончиться победой федеральных войск?

Да. Так оно и было. Но неожиданно появился Лебедь, который заключил с ними «мир». Ему все солдаты, офицеры говорили: мы понесли такие потери — за что? Чтобы вот так сейчас с ними договориться о чем-то? Тогда ведь генерал Пуликовский дал боевикам два часа на вывод всех мирных жителей из Грозного, после чего обещал сровнять город с землей, несмотря на то, что он и так был в руинах.

Я поднялся на высокое здание — пять или шесть этажей, на нем было написано Hollywood. Там был внутри пост, и когда начался минометный обстрел, крупнокалиберные мины реально пробивали шифер и пролетали насквозь. Огонь велся с Ханкалы, откуда до нашего 15-го военного городка было километров пять-семь. Снаряды разрывались и рядом с нами, и улетали дальше.

В нашем заборе была дыра, и оттуда выходили и возвращались штурмовые группы — только успевали заносить убитых и раненых. Снайперы вели постоянный обстрел

Я заметил группу боевиков в черных кожаных куртках, передвигающихся поперек улицы Ленина, метрах в 250-300 от нас перебегали дорогу. У кого-то были военные штаны, у кого-то гражданские, при них были пулеметы, автоматы. Я сразу понял, что это явно не российские военнослужащие.

Я перебежал к зданию, у которого была разрушена крыша. Мой блокпост находился в нем, и, чтобы сместиться от заложенных окон, мне пришлось подняться к срезу стены, на который уже накладывается крыша (не знаю, как это правильно назвать). Крыши не было, а была кладка по контуру здания сантиметров 80 в высоту. Все пролеты обрушены, только швеллеры и четыре стены — остов здания без окон, без дверей, без полов, без потолков. До шестого этажа пустота, мы по веревкам туда забирались и спускались.

Переместившись по краю стены туда, где обзор был лучше, я открыл огонь. Ко мне прибежал мой товарищ, сержант по имени Сергей, забрался по веревке и говорит: «Что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Вон, смотри, бегают. Так давай сейчас мы с ними разберемся!»

Как я понял, они через улицу Гудермесскую из квартала пятиэтажек, отработав, перебегали в частный сектор. Наша бригада в этом квартале много людей потеряла погибшими — они выходили, чтобы зачистить прилегающие к части дома, а оттуда только успевали выносить трупы. Боевики были везде.

Ну и мы из двух автоматов открыли по боевикам огонь. Я заметил, что они начали кувыркаться по дороге, кто-то остался лежать. Потом смотрю, минут через пять они опять выбегают из частного сектора, пытаются утащить лежащих. Я опять открываю огонь, опять кто-то из них кувыркается.

(Там просто непонятно — ранен, убит… Вообще, когда в человека попадают, он еще продолжает двигаться, когда он может быть уже убит или ранен, по инерции. Бежит, начинает спотыкаться, потом падает — не так, как в кино: попали и сразу — бух на землю.)

Большую часть их группы я оставил на дороге.

Мы перезаряжаем оружие, снаряжаем… Магазинов-то у меня было много снаряженных, но чем их больше, тем лучше. Соответственно, я достал патроны и начал набивать ими пустые. Опять канонада…

Потом они открыли огонь из этих пятиэтажек — может, по связи передали, а может, меня заметили — я вел стрельбу сначала с колена, а потом, не прикрытый ничем, в полный рост.

Мы залегли. В стене были оборудованы огневые точки, защитные точки, выложенные из кирпичной кладки. Я смотрю — начали разлетаться кирпичи. «Надо выяснить точку, откуда бьют», — решил я. Ору снайперу на посту, мол, быстро осмотри здание, скорректируй огонь. Снайпер начал рассматривать — а там дым, все горит… Пока он искал, мы с Сергеем лежим, и я говорю ему: «Давай на раз-два-три приподнимаемся». Потому что бойница в полкирпича, а туда еще и автомат надо засунуть, и для обзора места практически не остается — узкая щель. Пока будешь наводиться…

(Максимализм, который у нас был в первые дни, исчез. Я знал, что пуля пробивает кирпич на раз, кладка в два кирпича разбивается после первой же очереди из обычного автомата, не говоря уже про пулемет. Поэтому я понимал, что на произведение очереди будет всего несколько секунд, и надо либо смещаться ниже, либо вообще отсюда валить.)

У нас было две огневых точки. И если боевик уже взял на прицел это место, ему приходится решать, куда стрелять — в первого или второго. Происходит некоторое замешательство — какую из целей поражать? Этого замешательства нам должно было хватить, чтобы поразить точку противника, откуда велся огонь.

Раз-два-три!.. И тут я понимаю, что мое лицо что-то обожгло. Пронеслась мысль, что пробило кирпичную кладку.

Мы еще лежим, даже не приподнялись. Мне посекло лицо осколками кирпича, у Сергея из виска идет кровь. Он смотрит на меня ошарашенными глазами, я на него. Я поначалу подумал, что его убило, что это такая предсмертная реакция — таращится, мол, что произошло-то? Поворачиваю голову в сторону кладки и вижу отверстие. Причем пуля вошла с внутренней стороны, не с внешней. Выбиваю шомпол из автомата, вставляю в отверстие, выковыриваю ее. Это снайперская пуля от винтовки СВД 7,62 миллиметра. В руке она прямо горячая, обжигает ее. Подкинул, поймал и говорю: «Ну что, Серега, это твоя, на — на память».

Выстрел произошел со спины. Мы лежали по направлению к пятиэтажкам — то ли с больницы, которая в метрах 600 была, выстрелил снайпер, то ли из частного сектора, который под углом располагался. Если с больницы — то выстрел произвел очень умелый снайпер, а если из частного сектора, то очень неумелый. Потому что пуля вошла как раз между двух наших голов, прямо по центру.

Мы с ним переглянулись, кровь у него продолжает течь. Взял его за голову, а у него оттуда торчит оплетка медная. Я ее рванул прямо с куском кожи и мяса. «Ты живой еще, не ссы», — говорю. У меня на приклад автомата был прикручен ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), я рву его и прикладываю Сереге к виску.

И тут понимаю, что сейчас будет следующий выстрел. Это происходит мгновенно: сначала ты думаешь о том, что произошло, а потом понимаешь, что будет дальше. Я хватаю Сергея за шкирку: «Валим отсюда!» Тот кричит: «Подожди! Вон они!» (а боевики снова побежали по улице). — «Нет, валим!»

Как в замедленной съемке — только поднялся на ноги и начинаю смещаться в сторону, в кирпичную кладку с внутренней стороны начинают бить пули. Что такое стрессовая ситуация и шесть этажей сталинского дома, где потолки не 2,2 метра, понимаете? Шесть этажей без пола, только швеллеры!

Я бегу по этой кладке что есть мочи, таща за собой Серегу, свой автомат, его автомат, разгрузки… И по нам стреляют, где в стенку, где между ног попадают пули. У нас всегда знали, что если ты слышишь пулю, то она не твоя. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж! — несется, пока мы бежим

В общем, там кто-то открыл огонь, уже даже не целясь. Им просто нужно было нас поразить. Это даже не очереди были. Если бы работал автомат или пулемет, по звуку очереди было бы понятно. А это были единичные пули. По ходу, снайпер уже упускал цель, не мог прицелиться и стрелял от безысходности.

Я преодолеваю расстояние до угла дома — а только угловые комнаты в этом здании имели пол — и сталкиваю Серегу с этой высоты вниз, запрыгиваю сам. Летим, приземляемся на кафельный пол, где были туалет и ванная. «Ну что, руки-ноги целы? Попало?» — говорю ему. «Нет», — отвечает. «Ну все, считай, второй раз родились сегодня», — смеюсь. Осматриваем себя (иногда бывает, что попадет, а ты из-за адреналина не чувствуешь), и я замечаю, что обрызган кровью, но кровь, судя по всему, Серегина, когда в него оплетка попала. Говорю: «Давай-ка ты в госпиталь, я без тебя тут справлюсь, тебе уже все — четвертого раза не будет». У него были ранены ноги, рука, голова. «Тебе Господь говорит, что это был последний раз, когда он тебе сохранил жизнь. Вали и больше не возвращайся из госпиталя». Он ушел, и до самого увольнения я его так и не видел, пока не приехал на Большую землю.

Как вы узнали, что Лебедь ведет переговоры? Что испытывали, когда сказали, что нужно отходить?

А мы никуда не отходили. Просто пришел приказ прекратить огонь, потому что достигнуты какие-то мирные соглашения.

Пока они не были достигнуты, вы о них ничего не знали?

Нет. Просто по всем каналам связи, по радиостанциям поступил приказ прекратить огонь, несмотря на то, что боевики стреляли. В случае отказа прекратить огонь командиров обещали отдать под трибунал и бойцов тоже. Было непонятно — сказали, что боевые действия прекращены, у нас очередное перемирие.

У боевиков после каждого боестолкновения, — как только они понимали, что попали под пресс, — сразу начинались перемирие и переговоры

Наша сторона понесла большие потери, так как это было неожиданно (как это мы потом узнали — хотя было много информации и у разведки, и у ФСБ, которую никто не попытался реализовать). А когда приходила наша очередь рассчитаться, то нас сразу останавливали. Просто «прекратить огонь!» — и все.

Офицеры были вынуждены это делать. Я понимаю, служебная карьера, 90-е годы — чем кормить семью, если уволят? Да еще и посадят ко всему прочему за неисполнение какого-то приказа, пусть преступного, пусть глупого. И офицеры были вынуждены подчиняться. Когда в стране неразбериха, никто же не будет заниматься конкретным делом. Сейчас-то не могут с беспределом разобраться, который с Голуновым творят, еще с кем-то… А про то время вообще говорить не приходится: посадили — и поминай как звали.

Чтобы посадить, практически как в 1937 году, собиралась чрезвычайная тройка. Пришли три сотрудника особого отдела, в который мы сдавали боевиков, выслушали, показания записали, офицера забрали. И все, никто его больше не увидит. Потом только родственники получат письмо, что он в местах лишения свободы находится, мол, приговорили его судом военного трибунала к чему-то и отправили.

Поэтому огонь прекратили. Хотя и не все — понимаете, когда в вас стреляют, и вы подчиняетесь приказу о прекращении огня, получается, что вы сдаетесь на милость победителя, который продолжает вас расстреливать и не собирается останавливаться. То есть это приказ для вас, а не для них — так это можно расценить. Игра в одни ворота.

И тогда боевики усиливают натиск, чтобы взять штурмом все здания.

Бойцам, кстати, терять было нечего. Им либо погибнуть, либо… Как будет дальше — никто не знал. Поэтому и открывали ответный огонь.

Вы же понимаете, что было бы с пленными, если бы боевики взяли какую-нибудь точку, тем более когда они разъярены — у них же тоже потери. Никакой пощады не будет, на куски порвут, кожу будут с живых сдирать

И потом Пуликовский объявил, что если они не выведут мирных жителей из Грозного, все, кто там находятся, вне зависимости от пола, расы, вероисповедания и прочего, будут по законам военного времени подвергнуты физической ликвидации. Штурмовые группы ликвидируют всех подряд.

Вы же понимаете — город заполнен боевиками. Среди них есть местные жители, но они пособники. У них было время, чтобы уйти, они обо всем знали заранее. Но некоторые там оказывали боевикам медицинскую помощь. (Кстати, столкнулся потом на гражданке с одной приятной женщиной, не чеченкой, которая в Грозном находилась в бандформировании и оказывала им медицинскую помощь. А потом мы очень мило работали с ней в одной юридической организации.)

На ваш взгляд, кто виноват в том, что произошло с мирным населением Грозного? Боевики, федералы?

Каждый получает то, чего он заслуживает. Когда боевики убивали русских, им это было в радость. Им приваливало новое имущество, машины, деньги. Всех это устраивало, даже местное население, которое, по-видимому, считало, что все так и должно быть. Но когда это обернулось против них — вы же знаете, что любая проблема, как палка, имеет два конца.

У них случилось горе: их имущество разрушалось, горело, подвергалось мародерству. Я не скрываю этого — была, например, акция возмездия за трех наших погибших товарищей на рынке. Мы этот рынок просто пустили под колеса бэтээров — раскатали как карточный домик. Нам плевать было, что это чье-то имущество. Рынок был закрыт, мы приехали рано утром, когда никого не было. Но мы понимали, что в ларьках там какая-то еда, чей-то товар.

Мы просто раскатали этот рынок. Металлические ларьки лежали вот так вот — как газета. Все они стали плоскими, как лист бумаги.

На тот момент ничего не имело значения. Наших товарищей убили, и убили хладнокровно, подло.

Вы для себя поняли, что это была за война и зачем она была?

Мы не договорили про генерала Лебедя. На тот момент со стороны нашего правительства и Лебедя непосредственно, так как он был полномочным представителем президента, это было предательство в отношении федеральных войск. Когда мы потеряли очень много убитыми и ранеными, причем на пустом месте… Если бы развединформацию реализовали, мы бы могли этого избежать, перекрыв дополнительно какие-то дороги, предприняв меры профилактики. Не откатились бы назад и не получили бы то, что получили в итоге.

Что это было — этот нарыв, как и любой межнациональный конфликт (а он начинался именно так, как это было в Карабахе, как это было в Средней Азии, в Молдавии), требовал разрешения. И таким разрешением всегда являлось применение военной силы. Рано или поздно война бы там случилась, если не в 1994 году — так в 1995-м или в 1996-м.

То, что они потом творили в Буденновске, в Первомайском, не могло остаться без возмездия, не могло длиться бесконечно. Рано или поздно любой президент ввел бы туда войска, учитывая то, что это территория Российской Федерации, хоть и мятежная.

Они объявили о независимости еще в советские времена.

Несмотря ни на что, ни на какие их попытки, к началу этой войны они являлись частью Российской Федерации. И на этой территории должен был быть установлен порядок соответственно законам России, что и произошло.

Что касается командования — да, я считаю, что наше командование не было готово к войне. У нас отсутствовала боевая подготовка в войсках. Именно из-за этого случилось 31 декабря — 10-15 января 1994-1995 годов. Из-за отсутствия карт, развединформации, необходимой при любых военных действиях. Сначала проводится разведка, и уж потом вводятся войска. Произошло все наоборот: сначала ввели войска, а потом запустили разведку — вытащите нас!

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

Как Чечня стала особенной — Ведомости

Принято считать, что Чечня – это особый субъект Российской Федерации. Специфика региона объясняется тем, что республика пережила целых две (!) войны, а также тем, что после их окончания власть перешла к семье Кадыровых, а ее нынешний глава Рамзан Кадыров получил от Кремля карт-бланш на действия, не разрешенные ни одному другому региональному политику.

В России давно обратили внимание на непохожесть Чечни на остальные регионы и республики страны. Еще сражавшийся на Кавказе в XIX в. генерал Милентий Ольшевский писал о чеченцах как об особом, отличном от других кавказцев народе, что они «не хотели плясать по нашей дудке, звуки которой были для них слишком жестки и оглушительны». При советской власти чеченское национальное движение было самым долгим, вплоть до лета 1940 г., в 1944 г. была депортация, в 1957 г. – непростое возвращение в родные места. Сепаратизм не рождается на пустом месте. Он накапливается по ходу истории – и события XX в. закрепили в чеченцах смешанное чувство гордости и обиды, подозрительность к власти.

Можно ли было предотвратить первую чеченскую, начавшуюся 25 лет назад, в конце 1994 г.? Скорее всего – можно. На этом сходятся практически все эксперты. Но тогда Кремлю пришлось бы пойти на уступки, а всякая уступка – свидетельство слабости. Для такого человека, как Борис Ельцин, слабость была тождественна унижению, да и общая ситуация в стране была такой, что президент был обязан демонстрировать только силу. Четверть века назад, после начала войны я пошутил в том духе, что, мол, дали бы генерал-майору авиации Джохару Дудаеву генерал-лейтенанта, сделали бы его замминистра обороны России – тут и конец сепаратизму. Сегодня та шутка кажется наивной.

Я уверен, что чеченский сепаратизм состоялся бы и без Дудаева. В 1994 г. Чечня уже стала де-факто независимой. Американская исследовательница Эмма Джиллиган определяет Чечню 1994–1996 гг. как «несостоявшееся государство». Здесь ключевое слово – «государство». Тем временем в Москве упорно верили в непререкаемую военную силу федерального центра. И напрасно.

Первую чеченскую войну Россия проиграла, как Украина свою войну на Донбассе. Разница в том, что в отличие от донецких сепаратистов за чеченскими не стоял никто или почти никто – не считать же решающим обстоятельством их успеха помощь из мусульманского зарубежья. Просто они показали свою силу, а Москва – свою слабость. Это было обидно для российского общества, которое симпатизировало Ельцину: слаб наш президент, слаба армия. Россия испытание Чечней не выдержала.

Переговоры с Асланом Масхадовым и заключение в 1996 г. хасавюртовского соглашения были поражением Москвы, по которому вопрос о суверенитете Чечни был отложен до 2001 г. Федеральная власть воспринимала Хасавюрт не иначе как передышку. В Кремле были уверены, что вопрос будет решен в пользу Москвы и это только дело времени. Но время тогда работало против федерального центра.

Первая чеченская и последовавшие за ней события оказывали влияние на внутриполитическую обстановку в России. Так на авансцене появился генерал Александр Лебедь, чей авторитет стремительно рос, поскольку именно он выглядел ключевой фигурой в преодолении чеченского конфликта. Всякие касающиеся политики и истории сравнения часто выглядят надуманными. Но явление генерала Лебедя в некоторой степени напоминает ситуацию с Георгием Жуковым в эпоху Никиты Хрущева, когда маршал по своей популярности конкурировал с самим главой КПСС.

Чеченский сепаратизм обернулся джихадом, что грозило распространением войны на весь Северный Кавказ. В регионе стали появляться селения и целые территории, управлявшиеся по законам шариата. Крупнейшей из них стала так называемая «кадарская зона» в Дагестане. В 1999 г. в Дагестан ворвались отряды Шамиля Басаева, провозгласившего своей целью создание в регионе исламского эмирата.

Все это превращало Чечню в фактор международной политики, ухудшало отношения страны с мусульманским миром. Помимо этого в адрес России звучали обвинения в жестокости ее солдат, в массовых нарушениях прав человека. Надо, однако, признать, что крайне жестоко действовали обе воюющие стороны.

Схватка в Дагестане, в ходе которой Басаев потерпел поражение, переросла во вторую чеченскую войну. В отличие от первой финал второй войны можно было предугадать. Для пришедшего в 1999 г. к власти Владимира Путина победа в Чечне была делом чести, демонстрацией силы нового президента страны. И он сумел справиться с этой задачей, действуя при этом не только военными, но прежде всего политическими методами. В 2000 г. он назначил ранее воевавшего против России муфтия Ахмада-хаджи Кадырова главой местной администрации, в 2003 г. – президентом Чечни. Путинская тактика напоминает тактику большевиков в борьбе против басмачей: тогда, в конце 1920-х, советская власть пошла на сделку с повстанцами, предложив некоторым полевым командирам административные посты, что сильно ослабило повстанческое движение.

Вторая чеченская превратилась в локальную войну, уже не столь важную для остальной России.

В 2004 г. Ахмад-хаджи погиб в результате теракта на грозненском стадионе «Динамо» (о том, кто его устроил, в Чечне до сих пор ходят самые разные слухи) и началось восхождение к власти его сына Рамзана Кадырова, который стал в 2007 г. президентом республики. При нем завершилось начавшееся несколько ранее оформление особых отношений между Грозным и Москвой. Молодой Кадыров превращает свою Чечню в регион «персонального подчинения» лично себе и президенту Путину. Он добивается своего рода независимости, пусть и в пределах российского государства. Он получает право действовать в республике по своему усмотрению. Порой ему даже позволяется не соглашаться с внешней политикой страны, как это было в 2017 г., когда он выступил в поддержку мусульман Мьянмы, тогда как российский МИД согласился с действиями правительства этой страны.

Оборотная сторона неслыханной самостоятельности, можно сказать, вседозволенности Кадырова – его абсолютная лояльность Путину. Кадыров называет себя его солдатом и однажды заявил, что путинское президентство должно стать пожизненным. К тому же он выполняет свое главное обещание – в Чечне стабильность, пусть даже его противники называют ее кладбищенской.

Конечно, «отвязность», амбициозность чеченского лидера вызывает раздражение в некоторых властных структурах, особенно у силовиков, контролю которых Рамзан Кадыров и его приближенные недоступны. Но тут можно отдать должное Рамзану Кадырову: обладая своеобразным политическим инстинктом, он редко переступает красную линию. Все это вместе и позволяет говорить о феномене Кадырова, и благодаря этому Чечня сохраняет свой неформальный особый статус.

Этот феномен существует еще и по той причине, что Кадырову и Путину трудно, если вообще возможно, обойтись друг без друга – даже с учетом некоторого охлаждения отношений между ними. Общее мнение таково, что, пока есть Путин, будет и Кадыров. Кроме того, сложно предсказать, что может случиться в Чечне после Кадырова. Установив в республике авторитарное правление, Кадыров нарушил принципы основанной на согласии кланов чеченской политической культуры, избавился от своих конкурентов, и не исключено, что те, кого он обидел, потребуют компенсации. Словом, замену Кадырову в Чечне, как и Путину в России, подыскать более чем непросто.

И все же попробуем заглянуть в будущее. Предположим, что место Путина занято кем-то другим. Новому российскому лидеру неизбежно придется разбираться с феноменом Кадырова, а заодно и с чеченской эксклюзивностью, от которой федеральная власть слегка подустала. Главный вопрос: останется ли актуальной формулировка «Чечня и Россия», которая была в ходу с начала первой чеченской войны, или же Чечня станет самым обычным субъектом Федерации?

Автор — руководитель научных исследований Института «Диалог цивилизаций»

Чеченская война началась 25 лет назад

11 декабря 1994 года, в России началась Чеченская война. В этот день Президент России Борис Ельцин подписал указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики».

Предпосылки к войне на Северном Кавказе возникли в годы, предшествовавшие распаду Советского Союза. Тогда на территориях республик, входивших в его состав, активизировались политические силы, выступавшие за выход из состава СССР и провозглашение независимости. В 1990 году в Чечено-Ингушской АССР в Грозном был проведён Чеченский национальный съезд, на котором был избран Исполком, возглавленный генерал-майором Джохаром Дудаевым. Эти силы встали во главе сепаратистов.

Августовские события 1991 года в Москве ускорили обострение обстановки в Чечне. Дудаев заявил о полном выходе Чечни из состава СССР. В октябре под контролем сепаратистов в Чечне проходят выборы Президента Республики и Парламента. Президентом Чечни становится Джохар Дудаев. После этого, 7 ноября 1991 года, Борис Ельцин ввёл на территории Чечено-Ингушской Республики чрезвычайное положение. Но этот шаг российских властей был сорван организованными действиями сторонников режима Дудаева, которые блокировали территории воинских частей, структур МВД и КГБ, а также все автомобильные, железнодорожные и авиационные транспортные узлы на территории Чечни. Через несколько дней Верховный Совет РСФСР принял решение об отмене чрезвычайного положения и выводе из Республики российских войск и подразделений МВД. Этот процесс завершился к лету 1992 года, а результатом его стала полная потеря контроля над Чечнёй.

В итоге с 1991 по 1994 годы Чечня фактически была предоставлена самой себе и жила по своим законам. Республика объявила себя отдельным государством, но не была признана в мире. В июне 1993 года там произошёл государственный переворот, вызванный конфликтом между Дудаевым и Парламентом. Парламент распустили, вся власть сосредоточилась в руках Дудаева. Против него сформировалась вооружённая оппозиция, и летом 1994 года в Чечне началась гражданская война.

В декабре Россия приняла решение ввести войска в Чечню, и это стало началом первой Чеченской войны, продолжавшейся до 31 августа 1996 года. Боевые действия в Чеченской Республике сопровождались многочисленными потерями среди российских военнослужащих и сотрудников МВД, мирного населения. Данные о числе погибших и пропавших без вести в разных источниках отличаются: от 5732 до 14000 человек. Дудаевцы потеряли от 3000 до 17000 человек. Многие города и населённые пункты Чечни, в том числе и город Грозный, превратились в руины. Характерной особенностью войны стало совершение террористических актов и захват заложников, в том числе на территории России с целью оказать влияние на ход боевых действий в Чечне, а также вызвать страх в российском обществе.

В апреле 1996 года был убит лидер чеченских сепаратистов Джохар Дудаев в результате авиационного удара по его кортежу. А 31 августа 1996 года представители России и Чеченской Республики Ичкерия подписали соглашения о перемирии, вошедшие в историю под названием Хасавюртовских соглашений.  

В Чечне заявили о не прекращавшейся в годы войны связи Ельцина с Дудаевым :: Политика :: РБК

В интервью к 25-летию начала Первой чеченской войны министр МВД по Чеченской республике Руслан Алханов заявил о прямых контактах Ельцина и лидера сепаратистов Дудаева. По его словам, Кремль обеспечивал Дудаеву свободу передвижения

Руслан Алханов (Фото: Джавахадзе Зураб / ТАСС)

Министр МВД по Чеченской республике Руслан Алханов сообщил, что Борис Ельцин лично просил об освобождении самолета первого президента Чечни Джохара Дудаева, когда его задержали в Югославии. Связь между российским президентом и лидером сепаратистов не прекращалась «ни на один день». Об этом он рассказал РБК в интервью к фильму к годовщине начала Первой чеченской войны.

Грозный декабрь. Фильм РБК о первой чеченской войне

По словам Алханова, Россия оказывала помощь провозгласившему независимость Чечни Дудаеву при организации зарубежных визитов. «Ну как Дудаев за рубеж летал? Его самолет в Югославии задержали. Задержали самолет, так Борис Ельцин лично позвонил — отпустили. Воздушный коридор-то ему Россия давала. Он в Ирак летал, в другие страны летал», — рассказал министр.

Он утверждает, что Ельцин и Дудаев были причастны к реализации оружия, вывезенного из ФРГ в рамках вывода Группы советских войск в Германии (ГСВГ). Саму первую чеченскую кампанию он называет выгодной для обоих лидеров. «Это сугубо мое личное мнение, дело в том, что эта первая чеченская кампания, война, необходима была и Дудаеву, и Ельцину. Одновременно. Потому что там шла вовсю приватизация государственных предприятий», — заявил он.

Алханов со ссылкой на слова начальника охраны Дудаева утверждает, что на протяжении всей войны между Ельциным и Дудаевым поддерживалась связь. «Его начальник охраны говорит: когда шла первая кампания, ни на один день связь между Дудаевым и Ельциным не прекращалась. Тогда о чем можно говорить?» — отметил он.

Война в Чечне – трагедия без финала — Новости

Сергей Филатов, возглавлявший администрацию президента РФ с 1993 по 1996 год, выступая на конференции, отметил, что в течение трех лет Россия пыталась избежать войны. Москва поддерживала чеченскую оппозицию с целью «обесточить» президента Чечни Джохара Дудаева. В свою очередь, Дудаев все очевиднее шел на обострение отношений с центром. Филатов признался, что сожалеет о решении ввести войска в Чечню.

– Все время стоял вопрос, вводить войска или постараться решить вопрос другим путем. Я жалею о том, что мы пошли на этот шаг, потому что на самом деле большей частью всё было подготовлено к тому, чтобы Дудаева постепенно вытеснить из республики… Мы очень многое переняли от Советского Союза, и прежде всего – советский менталитет, когда в трудных ситуациях игнорировали всякие переговоры и мирное решение проблемы, у нас было только одно на уме – задавить, подавить, а потом праздновать победу, – говорит Сергей Филатов.

Председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов в своем выступлении развил эту мысль, подчеркнув, что Россия и по сей день не умеет договариваться и мирно решать конфликты:

– Эта война – масса управленческих ошибок. Работала система без обратных связей, где одна и та же структура планирует, осуществляет операцию, анализирует ее результаты и рассчитывает дальнейшие действия. Переговорная составляющая была в целом слаба с обеих сторон, а это общая беда, доставшаяся нам еще от прошлых советских времен. Так получилось и так идёт до сих пор. У нас все еще нет системы с обратными связями и умения решать конфликты мирным путем.

Сергей Филатов и Вячеслав Михайлов (занимавший пост министра по делам национальностей РФ в 1995–2000 годах) сошлись во мнении, что у российской власти был шанс договориться с Дудаевым и избежать вооруженного конфликта. Их поддержал и правозащитник Валерий Борщёв. Однако первый глава ФСБ РФ Сергей Степашин подверг эту версию большому сомнению, но при этом подчеркнул, что массовых жертв можно было избежать:

– Я абсолютно убежден, что можно было обойтись без кровопролития. То, что города не берут танками, знает любой лейтенант. Авантюрное решение ввести танки в Грозный привело к огромным потерям. Можно было уйти, но сработала военная машина, и ее было не остановить.

Как Путин «спасал Чечню от террористов». Свидетельства очевидцев

В первой декаде сентября 2000 года, в ходе Второй чеченской войны, российские военные проводили «зачистку» в селе Старые Атаги. Это лишь одна из многих трагедий, которые пришлось испытать жителям Чечни в те годы. О событиях того времени, о том, как тогдашний председатель правительства России, а затем президент страны Владимир Путин спасал Чечню от «террористов» — в воспоминаниях очевидцев, записанных правозащитниками.​

Заявленной целью второй «второй чеченской кампании», как принято было говорить в Москве, была борьба с терроризмом, спасение мирных жителей Чечни от бандитов, захвативших власть в республике.

Чеченцы не имели смартфонов с функцией видеозаписи и выходом в интернет, чтобы показывать в режиме реального времени, что на самом деле делали российские военные на территории республики. Чтобы доказать факты военных преступлений, правозащитникам и журналистам приходилось проводить настоящие расследования, скрупулёзно собирая факты и свидетельства очевидцев.

Рисунок 13-летнего чеченского мальчика осени 2000: мать плачет над телом убитого малыша

Многие из свидетельств теперь хранятся в архивах правозащитного центра «Мемориал». Данные, о которых пойдёт речь, основаны по большей части на рассказах тех самых гражданских лиц, которых Россия взялась «защищать». Из них следует, что армия боролась не только с вооруженным чеченским сопротивлением, участников которого в Кремле называют «боевиками». Российские войска калечили жизни, уничтожали имущество тысяч безоружных людей, избивали и пытали стариков, женщин, детей.

21 октября 1999 года взрывы прогремели в нескольких районах Грозного. Ракеты поразили центральный рынок, мечеть, родильный дом. Убитых и раненых – сотни. Считать трупы не успевали, многие тела родственники сразу забирали хоронить.

«Люди впоследствии еще два-три дня искали своих. Находили куски тел. Опознавали маму, тетю, сестру их по курточкам, по заколкам на волосах» (писатель Полина Жеребцова в интервью «Кавказ.Реалии»).

Вот что передавали в те дни с места событий корреспонденты Радио Свобода:

«В мечети поселка Калинина в часы вечерней молитвы оказалось около 60 человек. 41 погиб»; «одна из ракет взорвалась во дворе единственного в Грозном действующего родильного дома. Жертвами стали 13 женщин и 15 новорожденных малышей» (Хасин Радуев).​

«Удар по Центральному рынку Грозного застал людей под конец базарного дня, когда все после работы торопятся сделать необходимые покупки»; «[в больнице] мы застали чудовищную картину: залитые кровью полы и огромное количество раненых. Раненых, убитых и умирающих прямо на наших глазах людей подвозили каждую секунду» (Андрей Бабицкий).

29 октября 1999 года российские войска нанесли удар по колонне беженцев.

Сначала военные пообещали старейшинам села, что позволят желающим выйти из зоны боевых действий. Однако, когда колонна людей и машин двинулась в районе Ачхой-Мартана по направлению к границе республики, военные внезапно отменили своё обещание. В 10 часов утра им объявили: выпускать никого не будут.

Беженцы в Чечне во время второй кампании

«Машины и люди начали расползаться. В это время в небе появилось два самолета. Они поднимались и опускались много раз и бомбили колонну» (Зина Хамидова).

«Мама, посмотри, самолеты впереди, и от них белый пар, они собираются бомбить» (сын Луизы Бакаевой).

«Людей в машинах, которые были впереди нас, убило насмерть. В той, которая была позади нас, — тоже насмерть, там лежали изуродованные трупы» (Луиза Бакаева).

«Значит им дали приказ бить по беженцам на трассе» (отец Луизы Бакаевой).

Цитаты взяты из заявления Зины Хамидовой и Луизы Бакаевой от 26 ноября 1999 года комитету «Гражданское содействие». Опубликовано на сайте ПЦ «Мемориал».

Курчалой, в ночь с 30 на 31 октября совершен авианалёт на дом с беженцами. «Мемориал» приводит три заявления.​

«Мы не знаем, чего от нас хотят: где беженцы – туда и бьют. Что им от нас надо?» (Малкан Солтанераева).

«Я 30 лет строилась, работаю в больнице всю жизнь. И вот за секунды осталась на улице. Поставил бы на мое место Ельцин или Путин свою дочь, жену. Мы не террористы, а мирные люди» (Т. Исраилова, владелица дома, приютившая беженцев).

Беженцы в Чечне в период второй кампании

«Мы приехали на своей машине, но наша машина попала под бомбежку и разрушена на куски, а машина ведь не бандит и не террорист» (Коку Южкова).

Аргун, 11 ноября 1999 года российская артиллерия обстреляла село. На въезде и выезде в село солдаты открывали огонь по местным жителям. «Мемориал» приводит два заявления, одно из них подписано шестью очевидцами.

«Погибла моя 14-летняя племянница Ясоева Хадижат. В наш дом попало семь снарядов градовых шариковых» (Саламбек Ясоев).​

«[Сына] расстреляли, даже не остановив машину. Требуют за его труп выкуп. У нас таких денег нет» (Зулат Агамирзоева).

Старые Атаги. Авиабомбежки и артобстрелы российской авиации в период с 27 октября по 8 ноября 1999 года унесли жизни 17 человек. Приводится обращение главы администрации села, где также приведён список из 17 погибших и 51 раненого на 9 ноября (в их числе женщины и дети).

«Если мировое сообщество не откликнется на зов чеченского народа, то российская империя со своими замашками перехлестнет все мыслимые и немыслимые границы человеческого разума» (из обращения жителей села Старые Атаги).

Алхан-Юрт. 8 ноября 1999 года в результате артобстрела на трассе Баку-Ростов погиб 21 человек, ранено много женщин, детей и стариков. Рассказы очевидцев записаны 10 ноября сотрудниками чеченского отделения «Мемориала» в Урус-Мартане.

«Мы стояли на базаре торговали мясом. Почти два часа не могли подняться с земли из-за непрерывного артобстрела» (Салман Дудаев и Магомед Мусаев).

8 ноября 1999 года село Гехи Урус-Мартановского района подверглось обстрелу с использованием шариковых игольчатых и вакуумных бомб. Уничтожен целый квартал, больницу, детский сад, разрушила жилые дома. А в это время по телевидение сообщало, что в Гехи убиты 15 боевиков.

«Если наши дети не успеют отомстить за нас, то наши внуки отомстят, если внуки не успеют, то правнуки» (Али Зипаев).

«Уже 400 лет воюет Россия с чеченцами. Чеченский народ устал от этих кровопийцев» (Рихалат Джабхаева).

Российский солдат в лагере беженцев в Чечне, 2000 год

«Российские стервятники наносят бомбовые и ракетные удары именно там, где живут мирные люди» (Лечо Шагириев).

«В связи с нанесением бомбовых ударов «‎земля-земля»‎ разрушен полностью квартал, убит крупный рогатый скот, куры, утки и т.д. Накануне зимы мы остались без крова и без хозяйства» (Г.Малика).

Оригиналы этих и других заявлений местных жителей переданы 28 ноября 1999 года в Тбилиси члену Совета ПЦ «Мемориал» Александру Соколову руководителем чеченского отделения «Мемориала» Ибрагимом Яхъяевым. Заявления написаны их авторами и подписаны, некоторые подписи заверены печатями глав администраций населенных пунктов. Ситуации в Гехи касаются семь заявлений, под одним из них стоит 12 подписей.

1 декабря село Алхан-Юрт в Урус-Мартановском районе взято в кольцо. К этому времени там находилось около тысячи мирных жителей.

Российские военные грабили местных жителей, вывозили даже легковые машины. Требуя дать им водку, неоднократно избивали 65-летнюю Лейлу, накануне получившую осколочное ранение при артобстреле села.

За две недели в селе были убиты 40 человек.

«Совершенное военнослужащими федеральных войск в течение последующих двух недель нельзя назвать боевыми действиями: разрушения и поджоги, разграбление и вывоз имущества«, — характеризует произошедшее в Алхан-Юрте ПЦ «Мемориал».

О трагедии в Алхан-Юрте свидетельствуют показания четырех жителей села, записанные представителем «Мемориала» в Ингушетии.

То, что происходило в Новых Алдах 5 февраля 2000 года, федеральные власти назвали «проверкой паспортного режима». На деле документы местных жителей редко интересовали прибывших туда сотрудников ОМОНа. Какой бы ни была цель этих силовиков, в результате их спецоперации погибло, по разным данным, от 56 до 82 гражданских лиц.

«Человеческим языком не разговаривали, от них водкой воняло невозможно. До того были пьяные – на ногах еле стояли» (Макка Джамалдаева).

«После всех этих ужасов я не смогу с уважением относиться к русским. Вряд ли мы уживемся в одном государстве» (Луиза Абулханова).

Российский солдат в Чечне, 1999

«Лейла в истерике падала, каталась по земле, хохотала и кричала по-чеченски и по-русски: ‘Маму мою убили!'» (Асет Чадаева).

«Они убивали и сжигали людей, не спрашивая документов. Два брата пенсионного возраста, Магомедовы Абдула и Салман, были заживо сожжены в своем доме. Их останки уместились в полиэтиленовый пакет» (Марина Исмаилова).

«Я обмывала трупы. В основном стреляли в голову – в глаза, в рот» (женщина, попросившая не указывать её имя).

«Голову мальчика [семи лет] до сих пор не могут найти» (Малика Лабазанова).

«На случай, если насиловать будут, я заранее привязала к себе гранату» (Асет Чадаева).

Цитаты очевидцев приведены в докладе ПЦ «Мемориал» о зачистке в Новых Алдах.

В начале февраля 2000 года российские военные под руководством генералов Владимира Шаманова и Якова Недобитко обстреляли село Катыр-Юрт Ачхой-Мартановского района. Катыр-Юрт был накануне объявлен «зоной безопасности».

4 февраля в село направились вооруженные отряды чеченского сопротивления. Военные дали противнику войти в Катыр-Юрт, при этом позже утверждали, что «заманили его в ловушку» — и начали массированный обстрел населенного пункта, который продолжался трое суток.

При этом в Катыр-Юрте находилось в это время около 25 тысяч мирных жителей и беженцев.

Как отметил председатель совета ПЦ «Мемориал» Александр Черкасов на мероприятии, посвященном 20-й годовщине тех событий, тогда эту операцию преподнесли как «блестящую победу» и «разгром чеченских боевиков». Однако при ближайшем рассмотрении стало понятно, что это «тяжкое преступление» и «большая человеческая трагедия».

24 июля 2000 года подверглось артобстрелу село Шуани Ножай-Юртовского района. Этому событию, по данным федеральных сил, предшествовало нападение отрядов чеченского сопротивления на военные объекты.

Затем в село вошли военные, которые избивали местных жителей, грабили их и уничтожали имущество. Тогда сельчане пожаловались в прокуратуру. Однако 11 августа село вновь обстреляли – военные дали им понять, что «зачистка» делается в отместку за жалобу.

«Мужчин избивали на наших глазах… Крови было столько, что на них вымокла одежда» (Напсат).

«Перестреляли наших коров, весь скот, даже кур. На наших глазах они делали себе какие-то уколы» (Лайла).

Российские военные в Чечне на фоне черепа животного

«Как дети кричали и плакали в тот день! Я не могу об этом вспоминать (…). Все это продолжалось 8-10 часов. Я не знаю, как они за такое короткое время могли нанести столько ущерба» (соседка Лайлы).

«Били и издевались над людьми. И над женщинами, и над стариками» (Салман).

Опрос жителей Шуани проводили сотрудники ПЦ «Мемориал» 28 августа 2000 года. В изложении цитируют восемь свидетелей.

И опять Гехи. Войска приступили к «зачистке» села 8 августа 2000 года – после того, как на мине подорвался российский бронетранспортер. Грабежи, избиения, похищения.

В течение трёх дней из домов забирали мужчин, привозили их во временный фильтрационный пункт. Там их избивали и пытали, добиваясь либо признания в причастности к вооруженным формированиям, либо доносов на односельчан. По данным главы администрации, всего из села Гехи забрали 57 человек, из них двое были убиты и трое пропали без вести.

«Я сказал, что перенес инфаркт, просил не бить по сердцу. Они после моих слов именно по сердцу и старались попасть» (Магомед).

«Ударили золовку. Муж попытался защитить ее: ‘Ребята, она же женщина!’ Солдаты обругали его матом, ударили прикладом, потом били ногами». (Роза Тепсуркаева).

Российский военный проверяет рынок в Чечне, 2000 год

«Если ты человек с чувством собственного достоинства, то они тебя будут избивать, у них такие понятия. То, что чеченцы всегда умели постоять за себя, больше всего им и не нравится» (Ризван Дадахаев).

Местных жителей опрашивали сотрудники ПЦ «Мемориал». На сайте приводятся выдержки из рассказов 13 человек.

26 августа 2000 года российские военные вошли в село Турты-Хутор Ножай-Юртовского района. Боевиков не нашли, однако грабили местных жителей, жгли пустующие дома, ссылаясь на «приказ сверху», проявляли демонстративное неуважение к местным обычаям и религиозным нормам. Забрали лекарства из сельского медпункта.

«Федералы вошли в мечеть в грязной обуви и забрали оттуда брезент и носилки, которые нужны нам для похорон» (Сельский фельдшер).

«Таких злых варваров я в жизни еще не видел. Один из федералов, кто уводил их, говорит: ‘Я застрелю любого, кто подойдет на расстояние 50 метров’» (Муса Джумаев).

«Здесь каждый житель – мой бывший ученик, а меня при них оскорбляли!» (Раиса Сулейманова).

Рассказы жителей Турты-Хутора записывала 29 августа 2000 года сотрудник ПЦ «Мемориал» Наталья Эстемирова. Представлены свидетельства шести человек.

С 30 августа по 1 сентября 2000 года военнослужащие внутренних войск МВД РФ производили «зачистку» в пригороде Грозного.

«Мы не можем утверждать, что все задержанные в эти дни в Черноречье не имели отношения к чеченским вооруженным формированиям, противостоящим федеральным силам. Однако совершенно очевидно, что задержания проводились неизбирательно по принципу — ‘вначале нахватать побольше людей, а потом выбить из них признание‘», — характеризует эти события «Мемориал».

«За руки, связанные сзади, они меня подвесили на дереве и стали бить дубинками» (Апти).

«Бислан говорит, что смутно понимал, что в рот ему вливали краску (…). Это не люди были, они хуже зверей» (Борис Мурзабеков).

Российский солдат в Чечне, 2000 год

«Находясь в подвале, слышали крики женщин, над которыми издевались на заправке» (Ислам).

«Когда я уже терял сознание, мне давали немного отдохнуть и опять начинали бить. Сознание я все-таки потерял. Тогда они сняли с меня обувь, сели на спину и стали бить по пяткам» (Рустам Мурзабеков).

Опрос жителей Черноречья проводили сотрудники ПЦ «Мемориал». Процитированы рассказы 12 человек.

4-8 сентября 2000 года проведена «зачистка» села Старые Атаги, сорпровождавшаяся обстрелом села, разрушениями домов, грабежами, избиениями и пытками жителей. Военные без суда казнили по крайней мере одного мужчину.

«Заходили в дом с пустыми рюкзаками, а выходили – с полными. Все, что осталось, было разбито, изрезано ножами» (Жена Рамзана Ахмадова).

«Зачем им нужны детские вещи, непонятно! Неужели собираются отсылать их домой, своей семье?» (Султан).

«Я задала вопрос военным: ‘Почему вы издеваетесь над людьми, воруете, мародерствуете?’ они говорят, что Путин велел им самим здесь собирать зарплату» (Айна Демильханова).

«Забирают из дома совершенно невинных людей, многие из них пропадают бесследно. А если кому-то и удается вернуться домой, то он бывает покалечен избиениями и пытками» (Малика Кадырова).

«Мемориал» приводит восемь рассказов очевидцев, записанных сотрудниками правозащитного центра.

Корреспондент сайта Кавказ.Реалии беседует с председателем Совета Правозащитного центра «Мемориал» Александром Черкасовым, который в годы второй войны в Чечне участвовал в сборе информации от очевидцев.

— С какими сложностями сталкивался и сталкивается «Мемориал», опрашивая местных жителей — свидетелей тех трагических событий?

— Сейчас жителям Чечни небезопасно общаться с «нежелательными людьми». Легальная работа в Чечне невозможна для тех, кто объявлен врагами Рамзана Кадырова и его режима. Есть местные организации, которые занимаются делами, связанными с первым этапом второй чеченской войны, ещё до установления режима Рамзана Кадырова. У них весьма ограниченные возможности. Однако накоплен значительный массив сведений.

— Удалось привлечь к ответственнности виновников военных преступлений?

— Были возбуждены только единичные дела при общей тотальной безнаказанности российских военных. Группа Ульмана ушла до приговора. Спецназ остался безнаказанным. В деле Худякова-Аракчеева Аракчеев отбыл срок, а Худяков скрылся до приговора.

Справка: Группа капитана спецназа ГРУ Эдуарда Ульмана, по данным следствия, в 2002 году застрелила шестерых мирных жителей. Ульман сбежал, в 2007 году он был приговорен заочно и объявлен в розыск. Бывшие офицеры внутренних войск МВД Сергей Аракчеев и Евгений Худяков были приговорены в 2007 году к 15 и 17 годам тюремного заключения за убийство троих жителей Чечни в 2003 году. Аракчеев был освобождён по УДО в 2013 году, Худяков скрылся и был задержан лишь в 2017 году.

— Насильственных исчезновений во вторую войну в Чечне было от трёх до пяти тысяч, но на это количество у нас есть только четыре судебных решения, касающихся виновных, — проджолжает Александр Черкасов, — А дальше, поскольку Рамзан Кадыров привел к лояльности оперативно-розыскное бюро номер два (ОРБ-2), там просто оказалось некому расследовать такого рода преступления. На четыре тысячи исчезнувших — всего четыре судебных решения, то есть безнаказанность 99,9 %.

Есть решения Европейского суда по правам человека, примерно три сотни. Они позволяют утверждать, что исчезновения людей в Чечне представляют собой распространенную систематическую практику, являются преступлением против человечности, не имеющим срока давности.

— Однозначной статистики по жертвам второй кампании нет. Но каковы основные версии: сколько примерно погибло мирных жителей, сколько бойцов сопротивления, сколько российских военных?

— Государство не вело такую статистику ни по первой, ни по второй войне. По числу жертв штурма Грозного, с декабря 1994-го по март 1995-го — от 20 до 29 тысяч погибших. Если сложить с оценками потерь во всех последующих событиях первой чеченской, то общее число погибших составит от 30 до 50 тысяч. Это данные «Мемориала» и правозащитной группы Сергея Ковалёва. По второй войне, с осени 1999-го по по весну 2000-го года есть данные Human Rights Watch — от 6,5 до 10 тысяч погибших.

Старейшины молятся за погибших девочек 8 и 10 лет. В конце декабря 1999 года они попали под колёса автомашины, которая, как уверены местные жители, перевозила продукты и алкоголь для новогоднего стола военных

«Мемориал» вёл свою сплошную хронику насилия. Учитывая, что мы охватывали не всю территорию республики, то вводили поправочные коэффициенты, и в результате дали общую оценку погибших — от 15 до 25 тысяч человек, гражданское население. Бойцов сопротивления мы включаем туда же, потому что они все формально гражданские лица. Но их среди погибших минимальное количество. От трех до пяти тысяч исчезнувших — это предполагаемые боевики, которых похищали, дабы узнать какие-то сведения о подполье, и потом уничтожали. Этм данные входят в нашу оценку.

Российских военных к концу первой чеченской войны погибло до пяти с половиной тысяч человек. Они учтены в книге «Неизвестный солдат Кавказской войны» по всем силовым структурам, причём это были поименные списки. По второй войне таких списков нет, но оценки примерно те же, примерно 6 тысяч погибших.

— Насколько справедливо утверждение о том, что вторая война ещё продолжается, хотя и в пассивной фазе (учитывая ситуацию с похищениями в кадыровской Чечне)?

— Если говорить о войне и наличии воюющих сторон, то можно считать рубежом 2006-2007 год. В 2007 резко снизилось количество похищенных, в том же году в Чечне прекратили деятельность федеральные силовые структуры. С тех пор в Чечне всё делалось руками структур, подчинённых Кадырову. На самом деле одни говорят про 2009 год, про окончание режима контртеррористической операции. Но я бы сказал, 2007 — год окончания того самого сепаратистского конфликта, который был с начала 1990-х. Тогда произошел переход в другую стадию, в другую реальность, — говорит правозащитник Александр Черкасов.

***

За годы обеих войн тысячи чеченцев пропали без вести в результате спецопераций. Их увозили бесследно. Информацию о них собрала ассоциация «Матери Чечни» в книге «Чечня: Тени исчезнувших». Эти женщины уже более 20 лет разыскивают своих братьев, отцов, сыновей. Найденных – единицы, из них ни одного живого.

И сегодня в Чечне происходят массовые задержания, исчезновения молодых людей, которых позже находят в основном либо в полиции и кабинетах чиновников, либо вообще не находят. По признанию главы республики Рамзана Кадырова, он должен «довести до конца» планы Путина. А президент не скупится на награды для шлавы Чеченской Республики: в июле 2020 года Кадыров удостоен звания генерал-майора — за «высокую эффективность» в том, что касается координации действий силовых структур.

Комментарий: Забытая, но незаконченная война в Чечне | Комментарии обозревателей DW и приглашенных авторов | DW

13 сентября 1999 года в Москве обещало быть очень теплым днем, поэтому все окна в нашей квартире на семнадцатом этаже дома на юге столицы были открыты. В пять утра я проснулся от грохота, больше всего напоминавшего взрыв. Я вскочил и бросился к окну. На северо-восток от нашего дома стоял столб дыма, и, как мне показалось, оседающее облако каких-то обломков. «Новый теракт», — подумал я. Ведь до этого уже были взрывы в городе Буйнакске и в московском районе Печатники.

Предчувствия не обманули. Скоро «Эхо Москвы» сообщило о взрыве в жилом доме на Каширском шоссе.  Погибло более 120 человек. Через неделю премьер Владимир Путин пообещал «мочить» террористов «в сортире». А 30 сентября бронетанковые части российской армии вернулись в Чечню — без малого через пять лет после начала первой военной операции в 1994 году.

«Старые песни о главном» в сегодняшней России

С тех пор прошло 20 лет. Далее я хотел написать фразу: «Обстоятельства серии взрывов в российских городах и причины неожиданного всплеска активности боевиков Шамиля Басаева накануне, в августе 1999 года, остаются предметом дискуссий и по-прежнему вызывают много вопросов». Но вдруг подумал: а задает ли кто-то эти самые вопросы? И есть ли дискуссия? На самом деле вторую чеченскую войну, как и первую тоже, сегодня мало кто вспоминает.

Константин Эггерт

У постсоветского общества, по понятным причинам, короткая память. В последние 30 лет оно пережило так много крутых перемен и настоящих трагедий, что научилось подавлять тяжелые воспоминания. Поэтому история странного «сахара», найденного в одном из домов в Рязани после московских взрывов, или возможные связи Басаева со спецслужбами остаются интересны очень узкому кругу правозащитников и историков.

Между тем та война — несомненно важнейшая веха в современной истории России. И не только потому, что именно она превратила неизвестного до этого шефа ФСБ Владимира Путина в почти единоличного правителя России. Но и потому, что именно она положила начало неосоветской имперской политике Кремля, которая с тех пор остается одной из основ режима, созданного Путиным. Нынешнее «Можем повторить!» — прямое продолжение второй чеченской. «Старые песни о главном» власти запели именно тогда в прямом и переносном смысле слова и продолжают петь до сих пор вместе со значительной частью россиян.

Винить россиян в том, что после стресса девяностых с их крутыми историческими виражами им захотелось «сильной руки», а потом и возрождения «их» империи, не имеет смысла. Любая революция — а десятилетие между 1989 и 1999 годами было без преувеличения революционным — рано или поздно порождает запрос на «стабильность» и предсказуемость. Распад СССР не был принят и осознан населением России. Так что, возможно, вторая чеченская была, в каком-то смысле, неизбежна.

Плоды «умиротворения«: Чечня под полным контролем Кадырова

Однако ее последствия оказались вовсе не такими, какими они представлялись 20 лет назад. Во-первых, «маленькой победоносной войны» не вышло, несмотря на ранний переход на сторону Москвы Ахмата Кадырова. Последней крупной операцией боевиков было нападение на Нальчик в 2005 году. Во-вторых, для «умиротворения» Чечни пришлось отдать ее под полный контроль клану Кадыровых.

Согласно официальным данным, более 80 процентов бюджета Чеченской Республики формируется за счет прямого финансирования центром. Грозный отстроен лучше большинства региональных столиц России. Свадьбы с десятками «Роллс-Ройсов» из категории удивительных фактов превратились в обыденность. Рамзан Кадыров, будучи номинально главой одного из почти восьми десятков российских регионов, на самом деле выглядит вторым по влиянию политиком страны, которому никто, кроме Путина, не указ. Его оппоненты либо изгнаны, либо мертвы.

Под предлогом обеспечения безопасности во время той войны путинский режим за несколько лет лишил все структуры, обеспечивающие демократию и верховенство права в стране, тех немногих сил и влияния, которые у них были. Не может в сегодняшней России быть независимых парламентских комиссий, которые могли бы проверить расходование бюджетных средств, независимых судей и прокуроров, готовых задавать неудобные вопросы и вести следствие, независимых и по-настоящему избранных глав регионов, которые спросили бы с центра за преференции одним и копейки другим. Есть немногие независимые СМИ, но кому нужны их расследования, если некому во власти их продолжить? Люди в Чечне сегодня настолько же бесправны  перед лицом государственной машины, как рязанцы или хабаровчане.

О наследии второй чеченской войны проще молчать

Дети и даже внуки тех, кто 20 лет назад радовался, что «империя нанесла ответный удар» в Чечне, сегодня пожинают плоды того восторга. Хотя многие из них об этом могут не задумываться и не догадываться. Многообразное наследие второй чеченской — это та проблема, решить которую новой российской демократической власти, когда она выйдет на историческую сцену, будет едва ли не труднее всего. Даже прекратить войну с Украиной, по-моему, проще. А пока оно останется тем, о чем и власть, и оппозиция предпочитают молчать. И это молчание — лучшее доказательство того, как долго и мучительно его придется потом преодолевать.

Автор: Константин Эггерт — российский журналист, ведущий программ телеканала «Дождь».  Автор еженедельной колонки на DW.  Константин Эггерт в Facebook:  Konstantin von Eggert

Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

______________

Подписывайтесь на наши каналы о России, Германии и Европе в | Twitter | Facebook | YouTube | Telegram

Смотрите также:

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Учиться, чтобы начать новую жизнь

  Эти женщины живут в Панкисском ущелье. Многие из них когда-то вместе со своими семьями бежали на север Грузии из Чечни, спасаясь от войны. У кого-то не так давно мужья, отцы и братья погибли в Сирии. В школе, основанной фондом имени Родди Скота, британского журналиста, убитого в ходе второй чеченской войны, женщины из Панкиси учат английский язык, который открывает для них новые перспективы.

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Беседа у суфия

  Панкисское ущелье — мусульманский анклав в преимущественно православной Грузии. Кроме того, ущелье, протяженность которого составляет 30 км, а ширина — 5 км, является родиной кистинцев — чеченского национального меньшинства, исповедывающего ислам. Женщины Панкиси регулярно ходят в мечеть. После традиционной суфийской церемонии в селе Дуиси они встречаются, чтобы обсудить последние новости.

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Гостиница в Джоколо: бизнес женщин Панкиси

  Лейлу Ачишвили (в центре) в юности похитил и увез в Чечню ее будущий муж. Но ей удалось уйти от него и вернуться в Грузию. В Панкисском ущелье 53-летняя Лейла открыла вместе со своей дочерью Мариам небольшую гостиницу в селе Джоколо. Сюда часто приезжают туристы из Польши, Бельгии и других европейских стран.

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Грузинская кухня для европейских гостей в Панкиси

  Лейла Ачишвили и ее дочь Мариам Кебадзе будут угощать гостей хинкали — блюдом национальной грузинской кухни. У Лейлы было еще два сына. Они ушли воевать на стороне боевиков «Исламского государства» и погибли в Сирии. Лейла Ачишвили пытается об этом не думать и смотреть вперед. «Сегодня я благодарна за то, что могу быть независимой», — говорит она.

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Мечта о другой жизни

  Для Мариам, дочери Лейлы Ачишвили, в Панкиси нет почти никаких перспектив. Здесь скучно, сетует она. «Девушки вечером не выходят на улицу. Так принято, потому что общество в Панкисском ущелье патриархальное, — рассказывает Мариам. — Но я люблю ночь. Моя мечта — жить свободно, где-нибудь в горах, например в Швейцарии».

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Гости из Чечни навещают родственников

  Мариам Кебадзе радуется, когда к ней в гости приезжают родственники из Грозного. Из Чечни в 90-х в Панкисское ущелье бежали тысячи чеченцев, спасаясь от войны. У многих из них остались тесные контакты с родиной. В Панкиси большая чеченская диаспора. Но у региона дурная слава. Многие считают, его прибежищем исламских террористов, поэтому Россия не раз грозила нанести удар по ущелью.

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  Глоток свободы для женщин Панкиси

  Женщины, живущие в Панкисском ущелье, пытаются добиться хоть какой-то свободы. Знакомая Лейлы Ачишвили после того, как ее муж погиб на войне в Сирии, открыла небольшой фитнес-зал. Не многие женщины в ущелье приходят сюда, чтобы заниматься спортом. Лейла использует эту возможность. Это одно из мест, где женщины могут встретиться друг с другом и заняться собой.

• Как живут чеченские беженцы в Панкисском ущелье

  «Хочу отправить ее учиться за границу»

  Мариам Кебадзе живет в небольшой квартире со своей матерью и бабушкой. Лейла Ачишвили желает лучшего будущего для своей дочери. «Я бы хотела во всем поддерживать свою дочь, — говорит она. — Я буду стараться отправить ее учиться за границу. Здесь в Панкиси для нее нет почти никаких перспектив».

  Автор: Лиза Хенель, Наталья Позднякова

 

Мнение: Россия до сих пор живет в тени чеченской войны | Мнение | DW

30 сентября 1999 года российские танки вторглись в Чечню — второй раз за пять лет. Это было началом того, что сейчас называют Второй чеченской войной. Первый длился с 1994 по 1996 год и закончился мирным договором, подписанным тогдашним президентом Борисом Ельциным и чеченским лидером, бывшим советским полковником Асланом Масхадовым.

Бывшая советская автономная республика стала де-факто полунезависимым образованием, которым управляет кучка враждующих военачальников.Формально регион оставался под суверенитетом России, но на самом деле был предоставлен самому себе. Большинство россиян восприняли это как вопиющее поражение своего государства, и так оно и было.

Подробнее : Чечня и Россия: история конфликта

Путинская «маленькая победоносная война»

Приходите в августе 1999 года, войдите в состав Владимира Путина, новоиспеченного премьер-министра России и избранного преемника Ельцина. Молодой и энергичный, он сразу же заговорил о Чечне, особенно после серии загадочных взрывов жилых домов, произошедших в сентябре в Москве и городах Волгодонск и Буйнакск.Безопасность любой ценой и «искоренение терроризма» стали главными приоритетами для россиян. Когда российская бронетехника начала наступать на чеченскую столицу Грозный, люди знали, что за этим наступлением стоит не столько больной Ельцин, сколько Путин. Через год он стал президентом.

Официально война называлась «контртеррористической операцией». Он должен был быть кратким и победным, не в последнюю очередь потому, что главный лидер чеченских сил и главный муфтий республики Ахмат Кадыров перешли на другую сторону и договорились о сделке с Кремлем.

Ахмат Кадыров погиб в результате взрыва бомбы в 2004 году. Его сын Рамзан — самый влиятельный мусульманский лидер России — с тех пор управляет бывшей территорией повстанцев как личной вотчиной.

Подробнее : Мнение: Рамзан Кадыров хочет стать мировым мусульманином номер один

Константин Эггерт из DW

В те неспокойные времена 20 лет назад россияне обменяли свои недавно обретенные свободы на очевидную уверенность, предлагаемую авторитаризмом Путина. И кто мог их винить? После распада Советского Союза экономика рухнула, а системы социальной защиты стали все более уязвимыми.Когда в 1999 году Путин пообещал «следовать за террористами повсюду … загнать бандитов в унитаз и уничтожить их», это сразу же привлекло к нему внимание десятков миллионов людей, которые жаждали сильного лидера, чтобы восстановить свое «самоуважение» . » Но теперь они должны жить с последствиями.

Тишина над Чечней

Город Грозный не узнать из пустыря, каким он был 20 лет назад, со стальными и стеклянными небоскребами и сверкающими автомобилями повсюду.Однако более 80% казны Чечни составляют прямые субсидии из федерального бюджета.

Для многих это цена, которую Москве пришлось заплатить за «мирную сделку» с Кадыровым. В республике ходят упорные слухи о коррупции. Но открыто это обсуждать негде. Государство безопасности Путина, возникшее в результате войны 20 лет назад, контролирует выборы на всех уровнях. Нет независимых депутатов, которые могли бы расследовать нарушения прав человека в Чечне и ее непрозрачном бюджете.Нет независимых региональных лидеров, которые требовали бы от Кремля, почему их налоги тратятся в другом месте — губернаторы 80 регионов России фактически назначаются Путиным в результате законов о безопасности, принятых в 2004 году во время войны.

Суды тоже находятся под контролем режима — и, в любом случае, среди прокуроров и судей будет мало тех, кто будет преследовать Кадырова: те, кого он считает врагами, обычно исчезают или умирают при странных обстоятельствах, как, например, застреленная журналистка-расследователь Анна Политковская в 2006 году, или правозащитница Наталья Эстемирова, убитая в 2009 году.Утверждений о неофициальной практике шариата в Чечне предостаточно, но кто будет в этом разбираться?

Подробнее: Кто через десять лет заразился убийцами Политковской?

Есть еще несколько смелых СМИ, проводящих расследования, например, Новая газета . В 2017 году раскрыты подробности издевательств и пыток геев при Кадырове. Однако какой толк от этих расследований, если нет никого, кто мог бы их продолжить?

Подробнее: Геи спасаются бегством от преследований и убийств в защиту чести в Чечне

Чечня во многих отношениях остается отдельным местом от остальной России, темой, которую ни Кремль, ни разрозненная и слабая оппозиция России не хотят затрагивать.Когда — или действительно, если — демократия однажды вернется в страну, это станет одним из самых трудных и даже болезненных последствий, с которыми преемникам Путина придется иметь дело — не в последнюю очередь во избежание новой войны.

А пока России и самому Путину суждено жить в тени войны, которая, как многие думали, решит «чеченскую проблему».

Чечня, Россия и 20 лет конфликта | Austria News

Москва, Россия — Двадцать лет назад в четверг Москва начала то, что, по ее мнению, будет «блицкригом» против светских сепаратистов в Чечне, крошечной, богатой нефтью провинции в российском регионе Северного Кавказа, которая провозгласила свою независимость. .

Но первой чеченской войной стал Вьетнам России; Вторая война была объявлена ​​победой только в 2009 году. Эти два конфликта изменили форму России, Чечни, их правителей — и тех, кто им противостоит.

В 1994 году, вскоре после вторжения Москвы в Чечню в попытке восстановить ее территориальную целостность, Ахмад Кадыров, бородатый, бочкообразный мусульманский ученый, ставший командиром партизан, объявил джихад всем россиянам и сказал, что каждый чеченец должен убить не менее 150 из них.

Это была пропорция населения по обе стороны конфликта: около 150 миллионов русских и менее миллиона чеченцев в небольшой, не имеющей выхода к морю провинции, которую сепаратисты хотели отделить от России.

Обе стороны совершили зверства в Чечне, и возможное отступление унизило некогда могущественную российскую армию [AP]

Западные СМИ и политики окрестили чеченцев «борцами за свободу» — армией Давидов, сражающихся с российским Голиафом.

Москва подверглась критике на международном уровне за непропорциональное применение силы и отказ от демократических свобод, которые бывший лидер Борис Ельцин так стремился ввести после распада Советского Союза в 1991 году.

Десятки тысяч человек погибли в результате зверств, совершенных обеими сторонами, и многие другие были перемещены до 1996 года, когда русские отступили, оставив Чечню практически независимой.

Отступление было унижением для российской военной машины, которая менее десяти лет назад представляла, казалось бы, огромную угрозу всему западному миру.

чеченец против чеченца

Майдан у чеченцев не совсем получился. Сепаратистское правительство, базировавшееся в разрушенной столице Грозном, потеряло контроль над остальной частью Чечни.

Враждующие полевые командиры и иностранные джихадисты, такие как саудовец, известный как Эмир аль-Хаттаб, правили небольшими районами со своими небольшими армиями. Похищения людей с целью выкупа — наряду с примитивной добычей нефти — были их основными источниками дохода.

Многие иностранцы придерживались пуританской мусульманской идеологии, известной как ваххабизм, которая противоречила суфийским традициям Чечни.

Ахмад Кадыров, назначенный верховным муфтием Чечни, вступил в оппозицию с пуританами и их чеченскими сторонниками, поскольку видел в их экстремистских взглядах угрозу сепаратистскому движению.В 1998 году Кадыров открыто отрекся от ваххабитов — и едва пережил первое из множества покушений.

Кадыров вскоре перешёл в альянс, перейдя на сторону народа, которому он когда-то объявил войну, — русских.

Практически неизвестный бывший офицер КГБ, Владимир Путин стал новым премьер-министром России в августе 1999 года и в течение нескольких недель возглавил военную операцию против чеченских боевиков.

---

СВЯЗАННЫЙ: Хронология: атаки в России

---

Когда в результате серии взрывов в многоквартирных домах в Москве и двух российских городах погибло более 300 россиян, Москва обвинила чеченских повстанцев и начала грандиозную «антитеррористическую операцию», которая стала второй чеченской войной.

Рейтинги одобрения Путина резко выросли, открыв путь к его первому президентству. С помощью Кадырова и других чеченских кланов, присягнувших Кремлю, российские военные быстро вернули большую часть Чечни под контроль Москвы. В 2003 году Кадыров был избран президентом Чечни.

Около 200 детей погибли во время захвата заложников в Беслане [EPA]

Российские цели

Загнанные в угол в Чечне сепаратисты повели войну в Россию.

Атаки по всей стране стали мрачной реальностью новой войны и включали взрывы в городах и поселках, в самолетах и ​​общественном транспорте.

Не менее двух десятков нападений было совершено террористками-смертницами. Названные «черными вдовами», они стали зловещим образом, отпечатавшимся в коллективном сознании России.

В результате одного из таких нападений в мае 2004 года был убит Ахмад Кадыров. Его сын, 27-летний Рамзан Кадыров, был слишком молод, чтобы баллотироваться в президенты в то время, но как глава службы безопасности своего отца он быстро стал фактическим правителем Чечни.В 2007 году, вскоре после того, как ему исполнилось 30 лет, президентом был избран Кадыров-младший.

Через четыре месяца после убийства его отца чеченские сепаратисты захватили государственную школу в городе Беслане, взяв в заложники более 1000 человек, в основном детей. Почти 200 детей погибли при штурме школы российскими войсками. Инцидент изменил отношение мира к чеченскому делу: в западных СМИ «борцы за свободу» превратились в «исламских повстанцев».

Тем временем СМИ в России подверглись атаке.

«Говорили, что первую чеченскую войну выиграли журналисты, — говорит Татьяна Локшина, заместитель директора московского отделения Human Rights Watch, международной правозащитной организации.

Москва использовала неблагоприятное освещение войны в СМИ как предлог для ограничения свободы прессы. Кремль захватил все общенациональные телеканалы и большинство крупных газет.

Путин и Рамзан Кадыров [AP]

«В течение многих лет Владимир Путин считал умиротворение Чечни своим главным достижением, — говорит московский политолог Станислав Белковский.«В этом отношении Путин имеет колоссальную психологическую зависимость от Чечни и Рамзана Кадырова, который обеспечил умиротворение».

Кризис в Беслане также послужил поводом для закручивания политических гаек в России. Путин отменил региональные выборы губернатора, усложнил участие оппозиционных партий в выборах и ограничил демократические свободы.

Общественность приветствовала Путина за установление стабильности и умиротворение Чечни. Победа возродила имперские амбиции Москвы — по крайней мере, на территории бывшего Советского Союза.

Формируя сегодняшнюю Россию

Москва выиграла короткую российско-грузинскую войну 2008 года за отколовшуюся грузинскую провинцию Южная Осетия . В марте 2014 года Россия захватила Крым у Украины и помогла развязать гражданскую войну между пророссийскими сепаратистами и центральным украинским правительством всего через месяц.

Обе чеченские войны стали системными факторами в формировании сегодняшней России. Вместо мирного развития внутри страны мы перешли к приоритету внешней экспансии

— Станислав Белковский, политолог

«Обе чеченские войны стали системными факторами в формировании современной России», — говорит Белковский.«Вместо мирного развития внутри страны мы перешли к приоритету внешней экспансии».

Путин объявил «контртеррористическую операцию» в Чечне в 2009 году — как раз тогда, когда на Северном Кавказе дела пошли хуже.

Дагестан и несколько других областей региона стали новыми рассадниками радикального исламизма. Новое поколение врагов Москвы не желает светского разделения — вместо этого они борются за создание «Кавказского эмирата», в который войдут прилегающие российские регионы со значительным мусульманским населением.

По меньшей мере 529 человек были убиты и 457 ранены на Северном Кавказе в 2013 году, по данным российского портала «Кавказский узел», отслеживающего ситуацию в регионе. Конфронтация превратилась в «самый активный вооруженный конфликт в Европе », согласно Международной кризисной группе, организации по наблюдению за конфликтами.

Повстанческое движение стало самодостаточным из-за порочного круга, увековеченного коррупцией и жестокостью.

Федеральные силы и полиция инициируют насилие с внесудебными убийствами, арестами, похищениями и другими злоупотреблениями, согласно правозащитным группам и критикам.Они утверждают, что у молодых людей нет другого выбора, кроме как присоединиться к повстанцам, потому что коррумпированные чиновники занесли их семьи в черный список для вымогательства взяток.

Боевики, в свою очередь, шантажируют коррумпированных чиновников, хищающих из Москвы щедрые деньги. Практика включает «отправку флеш-карты» с видеообращением, в котором бородатые мужчины требуют «налог на джихад».

Снова штурм Грозного

Рамзан Кадыров был, пожалуй, наименее внимательным человеком в толпе из 1100 официальных лиц в роскошном кремлевском зале 4 декабря во время ежегодного обращения Путина.Коренастый 38-летний чеченский лидер ерзал на стуле и постоянно проверял свой телефон.

За несколько часов до кремлевской церемонии десяток боевиков-исламистов атаковали Грозный, недавно отстроенную столицу Чечни. В результате перестрелок в издательстве, пустой школе и административном здании погибли 11 боевиков и 14 сотрудников правоохранительных органов.

Через день после нападения Кадыров сказал, что семьи нападавших должны быть изгнаны из Чечни, их дома должны быть разрушены. По словам Локшиной из Хьюман Райтс Вотч, как минимум шесть домов, принадлежавших родственникам грозненских нападавших, были сожжены людьми в масках.

Угрозы Кадырова не были новостью для чеченцев. Во время второй чеченской войны он возглавлял военизированные отряды, известные как кадыровцев , которые вскоре стали известны тем, что похищали, пытали и убивали сепаратистов и гражданских лиц, подозреваемых в пособничестве им, по словам правозащитных групп и выживших.

Чеченский лидер Кадыров возглавил военизированные отряды, известные как кадыровцы , которые вскоре стали известны своими похищениями, пытками и убийствами сепаратистов и мирных жителей [AFP]

Ряд его политических врагов и критиков, включая бывшего телохранителя, репортера-расследователя и правозащитника, были застрелены в Чечне, Москве, Австрии и Дубае.

Кадыров отрицает причастность к заказным убийствам.

С годами Кадыров развил склонность к роскоши — у него есть частный зоопарк, скаковые лошади и множество спортивных автомобилей. На концерты в день его рождения появляются звезды эстрады, голливудские актеры и спортсмены.

Его портреты можно увидеть на рекламных щитах, правительственных зданиях и значках на лацканах школьников; а улицы, школы, мечети и воинские части названы в честь его отца и матери.

Что бы он ни делал, это последние новости чеченского телевидения: его показывают угрожающим повстанцам и коррумпированным чиновникам, боксирует со своими министрами, приветствует иностранных сановников и раздает деньги, квартиры и машины среднестатистическим чеченцам.

Некоторые говорят, что из-за образа жизни и политических взглядов Кадырова он выглядит эксцентричным сувереном, а не чиновником из кремлевской ведомости.

«Сегодня Чечня — де-факто независимое государство», — говорит Белковский. «Хотя формально [Кадыров] демонстрирует лояльность Путину, а формально Чечня является частью России».

Разрушительная чеченская война России | Иностранные дела

ОТКЛОНЕНИЕ И ПАДЕНИЕ?

Российская Федерация может распадаться — и ее война против Чечни показывает, почему.К сожалению, большинство наблюдателей за войной в Чечне упускают из виду более важные последствия, ограничивая свой анализ борьбой за независимость одного небольшого региона. Москва винит в этом радикальных исламистов. Однако, несмотря на неоспоримую роль фундаменталистов на Кавказе, Москва сыграла большую роль в упадке федерации, чем ей хотелось бы признать.

Последняя война России с Чечней разразилась в августе 1999 года, когда радикальные исламисты, многие из которых проникли из Чечни, подняли восстание в соседней республике Дагестан на юге России.Были отправлены российские войска, и, несмотря на заверения Москвы в том, что конфликт находится под контролем, к сентябрю операции переросли во вторую полномасштабную войну между Россией и Чечней за пять лет. Бесчисленные смерти, безжалостные бомбардировки городов и поток беженцев устрашающе знакомы, напоминая ужасы русско-чеченской войны 1994-96 годов.

Российская армия, даже будучи ослабленной и деморализованной, на этот раз оказалась более успешной; Российские официальные лица заявляют о быстром прогрессе.Но реального решения — военного или политического — не видно. Вместо этого Россия возвращается к седой советской практике большой лжи. Он возлагает ответственность за бомбардировки рынков и жилых домов на чеченских террористов и «бандитов», а также хвалит своих военных за точечные удары, которые якобы разрушают опорные пункты террористов, не причиняя вреда гражданскому населению. Российские лидеры отвергают рассказы очевидцев о жертвах среди гражданского населения как пропаганду или как двойные стандарты, используемые Западом, только что пережившим сербскую войну, и стремящимся ослабить Россию.Российские средства массовой информации, как и их подконтрольные государству предшественники, придерживаются официальной версии. Только военные неудачи, начавшиеся в середине января, заставили российское руководство и прессу более откровенно оценивать масштабы потерь России в чеченской войне. Тем не менее честные дебаты редко допускаются, поскольку даже видные российские сторонники демократии и реформ приравнивают критику войны к нелояльности.

Москва объясняет беспорядки в Чечне и Дагестане внешними силами — призраками радикального ислама и иностранными фанатиками.При этом игнорируются более глубокие проблемы страны. Россия десятилетиями заставляла разрозненные этнические группы жить вместе, но оказалась неспособной управлять своей шаткой империей. Теперь боевые действия в Чечне ставят под угрозу зарождающуюся демократию в России и обрекают ее усилия на превращение Содружества Независимых Государств (СНГ) в привлекательную коалицию дружественных государств, которой оно должно быть. Краткосрочные военные успехи России фактически увеличат привлекательность политического ислама как альтернативы, учитывая тяжелые потери в результате безудержной кампании России на жизни простых людей.

КАК ПОБЕДИ ЮГ

Неслучайно клубок Российской Федерации должен сначала распасться на Северном Кавказе, самом кровавом месте царской имперской экспансии. Когда в XIX веке русские Романовы пытались завоевать его, потребовалось 1816–1856 гг., Чтобы подавить ожесточенное сопротивление. Тысячи мирных жителей были убиты, партизанам было отказано в сельскохозяйственных угодьях, чтобы заставить их подчиниться голодом, а людей массово депортировали в различные части России, многие из них умирали по дороге.Более миллиона человек бежали или были изгнаны со своей родины, поселившись в Турции и других странах Ближнего Востока, где они сохранили свою этническую идентичность.

После периода кратковременной и хаотичной независимости Северного Кавказа между 1917 и 1922 годами большевики снова подчинили регион, приняв еще более жесткие меры. В 1943-44 годах целые народы — балкарцы, чеченцы, ингуши и карачаевцы, среди которых чеченцы составляли самую большую группу — обвинялись в сотрудничестве с немцами, загружались на грузовики и железнодорожные вагоны и отправлялись в Среднюю Азию.В результате погибла треть из 618 000 депортированных; Неизгнанные были убиты на месте.

Используя классическую стратегию «разделяй и властвуй», Иосиф Сталин построил искусственные полиэтнические республики, которые разделили нации, и в конечном итоге посеяли семена сепаратизма и ирредентизма. Эти семена расцвели в постсоветскую эпоху, когда 15 произвольно обозначенных «союзных республик» Советского Союза получили право на независимость, исключив другие, не менее достойные этнические регионы. В результате Россия сегодня остается мини-империей, а не добровольной федерацией.Его республики сейчас распадаются под давлением старых обид, возрождающегося национального самосознания и неудовлетворенности качеством жизни.

Эти старые обиды вызывают сегодняшние проблемы. В конце 1950-х годов более полумиллиона «изгнанных национальностей», изгнанных со своей первоначальной родины в 1943-44 годах, вернулись, чтобы найти свои дома и земли, занятые другими этническими группами. Вскоре Кавказ был охвачен враждой между чеченцами и лакцами в Дагестане, ингушами и осетинами в Северной Осетии, а также тюркскими карачаевцами и балкарцами и их черкесскими соседями.Иногда эти конфликты приобретали кровавый характер — как, например, столкновения между осетинами и ингушами в Северной Осетии в 1992 году, в результате которых в Ингушетию прибыли волны ингушских беженцев.

Дагестан, где проживают 34 этнические группы, был неспокойным задолго до появления там радикальных исламистов летом 1999 года. Его политическая стабильность зиждется на хрупком балансе сил между крупнейшими национальностями — аварцами, даргинцами, кумыками, лезгинами и лакцами. Вместе они составляют более 50 процентов населения и поддерживают мир, деля власть и богатство.Но это был шаткий мир. Чеченцы в Дагестане претендуют на земли, занятые лакцами; Кумыки опасаются засилья авар; и лезгины добиваются автономии и союза со своими азербайджанскими родственниками. Элиты доминирующих национальностей, чья власть опирается на связи с Москвой, сталкиваются с противодействием сторонников перемен, большинство из которых возражают против российской гегемонии. Убийства и взрывы являются обычным явлением, как и организованная преступность, включая бандитизм и выкуп.

Этническая неприязнь существует и в двух других республиках Северного Кавказа.Как следует из их названий, и Карачаево-Черкесия, и Кабардино-Балкария — хрупкие, ружье браки, которые разделяют национальности (в основном тюркские и черкесские) через границы и объединяют разнородные этнические группы под одной крышей.

Этническую напряженность на Северном Кавказе усугубляют тяготы высокой безработицы, повсеместной бедности и быстрого роста населения. Субсидии Москвы провинциям были резко сокращены из-за экономических проблем, создавая серьезные проблемы в регионах Северного Кавказа, которые в значительной степени полагались на такую ​​поддержку.Эти невзгоды усугубляются преступностью, коррупцией, политическими убийствами, взрывами, похищениями людей, борьбой между пережитками коммунистов и новыми искателями власти, а также беспорядком, порожденным упадком империи.

Брак, связанный с неудобством

Пока что только Чечня и Дагестан привлекли внимание внешнего мира из-за разразившегося крупного конфликта. Внутренняя напряженность в пяти других кавказских республиках — Адыгее, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и Ингушетии — еще не привлекла внимания международного сообщества.Но они не менее значительны, и последствия Чечни их только усугубят.

Война в Чечне уже вызвала новые потрясения в этой опасной обстановке. Ингушетия, отчаянно бедная и погрязшая в социальных бедах, была захвачена более чем 200 000 чеченцев, спасающихся от российских бомбардировок. Единственные причины, по которым ингуши, как и другие группы, остаются в Российской Федерации, — это страх перед российскими войсками и предполагаемая выгода от помощи из Москвы. Но такая помощь прекратилась из-за экономических проблем России — точно так же, как республики изо всех сил пытаются справиться с потоком беженцев.В Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии имперская логика искусственных союзов России также быстро угасает. Большие группы стремятся доминировать над политическим порядком, в то время как недовольные меньшинства добиваются возмещения ущерба, либо пытаясь объединиться со своими этническими родственниками в других республиках, либо создавая новые единицы политической власти и культурной свободы.

Москва веками манипулировала напряженностью между этническими группами, но теперь это соперничество создает беспорядки и угрожает ее захвату в регионе.Конечно, у России есть и другие инструменты контроля. В их число входят русские казаки, потомки беглых крепостных и беглецы, заселившие имперские окраины России. Казаки поддерживают общины в некоторых частях Северного Кавказа и полны решимости сохранить связи с Россией и сохранить свою идентичность — смесь боевых традиций, русского национализма и православия. Они стремятся подавить любые проявления исламской идентичности или языкового и культурного национализма среди жителей Северного Кавказа.

Но без надлежащего управления и привлекательного национального проекта недовольные национальности в Российской Федерации пересматривают свои варианты. Чеченская война усилит эту динамику разделения, заставив еще больше групп, особенно мусульман, задуматься о независимости. Что касается новых независимых государств бывшего Советского Союза, они будут сомневаться в преимуществах членства в СНГ, задаваясь вопросом, является ли эта организация просто замаскированным имперским проектом, который связывает их с проигравшим государством.

ОБРАЩЕНИЕ ИСЛАМА

Москва права в одном: ислам станет естественным словарем недовольного Юга. Исламская идеология является важным источником самобытности и мобилизованного сопротивления немусульманскому правлению на Кавказе, и она осуждает неэффективные и коррумпированные режимы новых мусульманских республик как незаконные. Исламисты требуют справедливого правления в регионе, наводненном посткоммунистической коррупцией. А шариат (исламский закон) предлагает исторически уважаемый свод законов и социальной дисциплины после поколений коррумпированного социалистического правления.

Безусловно, исламисты включают в свои ряды экстремистов и «фанатиков». Но расширяющийся спектр политического ислама теперь является силой, с которой нужно считаться в регионах России, где доминируют мусульмане. Россия и другие постсоветские государства становятся все более открытыми — через торговлю, путешествия и поток информации — для культурных течений из мусульманского мира, частью которого долгое время был Северный Кавказ.

Почему политический ислам сейчас так привлекателен для республик? Существующие политические системы устраняют все другие политические силы без решения основных экономических и социальных проблем, таких как бедность, неравенство и коррупция, что делает ислам выбором по умолчанию.Целенаправленное изображение Россией проблемы на Северном Кавказе как проблемы исламского фундаментализма может вызвать отклик на Западе, но это чрезмерное упрощение. Большинство чеченских сил больше движет политическая борьба с Москвой, чем стремление к исламскому государству. Не все боевики в регионе — возрожденные мусульмане, иностранные исламские нарушители, саудовские марионетки или изгнанные чеченцы.

Например, в Москве назначили цену за голову командира чеченских партизан Шамиля Басаева.Но именно российская военная разведка обучила Басаева в 1992 году сражаться бок о бок с сепаратистскими абхазскими силами в попытке укротить чрезмерно независимую Грузию. Россия отправила чеченских боевиков в другие регионы Грузии и Молдову, чтобы сохранить свое господство в «ближнем зарубежье». Эти же силы сейчас развернуты против российской армии. Волна взрыва в российских городах в 1999 году — ключевой казус белли для России — это связана с чеченцами, спорное заключение дало непоколебимые отказы чеченцев и, что более важно, отказ Москвы по производству малейших доказательств.

Командующий партизанами Хаттаб охарактеризован в российской прессе как фанатичный арабский нарушитель. Хотя Хаттаб называют ближневосточным «мусульманским фанатиком», на самом деле Хаттаб имеет чеченское происхождение, возобновив борьбу за независимость Кавказа спустя десятилетия и столетия после того, как его предки бежали от насилия комиссаров и царей. К сегодняшним боевикам присоединяются и другие испытанные в боях мусульмане из-за границы, многие из которых приобрели боевой опыт во время советской войны в Афганистане. Ветераны антисоветской афганской кампании приняли идеологию, направленную на откат назад многовекового завоевания мусульман Россией.Их методы иногда экстремальны, но то же самое и в российской армии. Обычные жители Северного Кавказа трагически оказались зажаты между мусульманскими боевиками-фундаменталистами и российской армией.

Этот образец угрожает воспроизвести себя в войне крайностей, поскольку воинствующий ислам становится причиной необузданной военной силы России, порождая еще более радикальный ислам и более сильную мусульманскую идентичность. Москва убедила себя, что мусульманские экстремисты — это суть, а не часть проблемы.В результате у России нет жизнеспособной стратегии управления все более неспокойной территорией.

МОРЩЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Несмотря на ряд проблем, у Москвы все еще есть веские причины удержать это осушенное гнездо. Русские правы, утверждая, что усилия Чечни по дестабилизации Дагестана нельзя было игнорировать.

Что будет, если падет Дагестан? Другие республики сочли бы Москву слишком бедной, чтобы вознаградить их, и слишком слабой, чтобы их наказать. Российские провинции уже обычно игнорируют центр, и фиаско на Северном Кавказе еще больше укрепит их позиции.Таким образом, стремление региона к большей свободе действий может привести к потере других нерусских территорий или, по крайней мере, к изнурительной реконфигурации. Хотя Дагестан небольшой (всего 1,8 миллиона человек и половина земли Вирджиния), деятельность исламских боевиков там требует решения.

Во-первых, российское правительство опасается, что распространение беспорядков из Чечни в Дагестан и за его пределы может побудить около миллиона россиян покинуть Северный Кавказ. Эта миграция будет иметь несколько опасных последствий: скудный бюджет России (в настоящее время лишь немного превышающий бюджет штата Иллинойс) понесет дополнительное бремя, что поставит под угрозу восстановление экономики, начавшееся в 1999 году; Русские беженцы захлестнут юг России; а неспособность Москвы защитить этнических русских даже в пределах своей собственной страны еще больше подорвет легитимность правительства.

Во-вторых, экономические ставки в Дагестане высоки, даже выше, чем в Чечне. Дагестан контролирует 70 процентов российского побережья Каспийского моря, а его столица Махачкала является единственным всепогодным портом России на Каспии. Таким образом, потери в рыболовстве и торговле будут значительными. Еще более важным является трубопровод, по которому нефть идет из Баку, столицы Азербайджана, на мировые рынки, который проходит через Дагестан, а затем через Чечню в российский черноморский порт Новороссийск. Россия потеряла бы миллионы долларов ежегодно, если бы этот трубопровод не работал надежно — чему уже угрожала нестабильность в Чечне.Российские лидеры также справедливо обеспокоены тем, что потрясения на Северном Кавказе ускорят сдвиг в торговле от традиционной оси север-юг к новой оси восток-запад, что приведет к еще более тесным связям между Южным Кавказом и Западом.

В-третьих, стратегическое положение России на Южном Кавказе окажется под угрозой, если проблемы Чечни распространятся. Если Северный Кавказ выскользнет из рук России, Грузия и Азербайджан, уже стремящиеся наладить связи с Западом, выйдут из орбиты России.Армения, традиционный союзник России на Южном Кавказе, с которым у Москвы заключен оборонный договор, также будет вынуждена переориентировать свою внешнюю политику, рассматривая Россию как истощенную силу. Кроме того, Россия в конечном итоге потеряет свои военные базы в Грузии и Армении. Ободренная слабостью России, Турция с готовностью заменит Россию в качестве ключевого партнера, как и Иран.

Пока Россия по-прежнему мало что предлагает для привлечения других постсоветских государств, стратегические опасения Москвы оправданы.Если бы Россия была процветающим и демократическим предприятием, государства региона стремились бы к партнерству в этом проекте, точно так же, как соседи Евросоюза хотят пожертвовать некоторым суверенитетом ради наднационального проекта. Но даже при самых благоприятных обстоятельствах России осталось по крайней мере полвека до создания нового процветающего и добровольного содружества.

ЭФФЕКТ RIPPLE

Официальный рефрен Москвы состоит в том, что то, что она делает в Чечне, есть не что иное, как сохранение целостности Российской Федерации.Остается вопрос, являются ли избранные Москвой методы лишь задержкой или ускорением фрагментации. Чеченский конфликт угрожает многим деликатным политическим порядкам, даже в государствах Южного Кавказа. В то время, когда угрожает неопределенная преемственность президента Гейдара Алиева, Азербайджан — единственная страна на Южном Кавказе с мусульманским большинством — уязвима для этнических и религиозных течений с севера, особенно если волнения в Чечне расколол Дагестан: дагестанские лезгины давно стремились объединиться со своими родственниками через границу в Азербайджане.

В Грузии демократия утвердилась. Но и там чеченская война может иметь разрушительные последствия, если Россия будет настаивать на сотрудничестве с Грузией. Грузины считают, что Москва намеренно обостряет неурегулированные этнические конфликты в Абхазии и Южной Осетии — обоих регионах Грузии. И их беспокоит степень влияния России в Аджарии и Джавахети, регионах, имеющих тесные связи с Москвой, не в последнюю очередь из-за расположенных там российских баз.

Азербайджан и Грузия имеют плохо охраняемую границу с Дагестаном, а Грузия граничит с Чечней.Таким образом, обе страны уязвимы для беженцев или партизан, ищущих убежища и плацдармов, которые ни у одной из стран нет ресурсов, чтобы отразить или примирить. Россия предупредила Азербайджан и Грузию не позволять чеченским боевикам использовать свою территорию. Он также запросил у Грузии согласие на патрулирование и проведение операций вдоль границы российскими войсками.

Другие регионы Российской Федерации вряд ли защищены от последствий войны в Чечне. Татарстан с преобладающим мусульманским населением мудро заключил сделку с Москвой об автономии в 1994 году, хотя чеченские требования о полной независимости были далеко позади.И все же татарский национализм растет. В эпоху глобализации и прозрачных границ Татарстан больше не изолирован от растущего исламского сепаратистского движения. Большое русское население Татарстана и отсутствие общих границ с другими государствами делают отделение маловероятным. Но исламистская активность в республике растет. А жестокость чеченской войны, вряд ли успокаивающая других мусульман России, способствует привлекательности ислама. Если религиозные и националистические силы станут более заметными в Татарстане, они обязательно скажутся на соседнем Башкортостане.

ОБРЕЧЕННАЯ ВЫСТАВКА МОСКВЫ

Потеряв столько крови и сокровищ, трудно представить, что Чечня добровольно вернется в лоно России. После чеченской войны 1994-96 годов Москва могла сократить свои потери и согласиться с фактической независимостью Чечни, тем самым предотвратив дальнейшую нестабильность на Северном Кавказе. Вместо этого они решили дестабилизировать слабое, но избранное правительство президента Аслана Масхадова, что еще больше затруднило ему контроль над непослушной республикой.Он не смог обуздать бывших полевых командиров Чечни Шамиля Басаева и Салмана Радуева, которые стали полевыми командирами, посвятившими себя не только чеченской независимости, но и исламскому союзу на Северном Кавказе. Но даже тогда Москва могла сдержать повстанческое движение 1999 года в Дагестане, не ведя войны дальше.

Чеченскому сопротивлению никогда не удастся победить 100 000 российских солдат в обычном сражении. Вместо этого он надеется вовлечь российские подразделения в затяжную партизанскую войну, которая увеличивает как экономические издержки, так и количество погибших русских, тем самым вынуждая Москву уйти.Если война затянется до весны, спрос на поселение вырастет. Короче говоря, чеченцы воюют на фронте, но надеются, что в тылу рухнет русская воля.

Власть Москвы далеко не исчерпала себя. Он по-прежнему может разрушить все города Чечни и убить большую часть чеченского народа. Но он никогда не сможет создать стабильное промосковское правительство в Грозном. Большинство чеченцев сочли бы промосковский режим скоплением квислингов; ему потребуется бессрочная защита российских войск.Зависимость от Москвы лишь подчеркнет нелегитимность режима и подвергнет его убийствам, похищениям и терроризму — действиям, которые, вероятно, будут перенесены чеченскими боевиками в Россию.

Кто бы ни победил на президентских выборах в России, на Северном Кавказе перед ним встанет почти непреодолимая задача. Осажденным и непопулярным местным лидерам, от которых зависит Россия, будет трудно контролировать противников дружественной Москве политики и институтов. Беженцев придется переселить, а поселки и города перестроить перед лицом ужесточения бюджетов и насущных проблем в других регионах России.Этническая напряженность будет расти.

В мозаике Северного Кавказа Москва может временно вывести из равновесия соперничающие группы. Но это лишь вопрос времени, когда люди поймут, что Россия стремится к контролю, но уклоняется от ответственности за фундаментальные проблемы. Чем глубже становится это убеждение, тем более желательными будут альтернативы — союз с Турцией или даже (как Армения) с Ираном. Будут манить варианты ислама или новые региональные объединения. Точный характер этих альтернатив невозможно предвидеть, но все они уменьшат влияние России.

Даже если Россия в какой-то момент выведет свои войска, перед чеченцами стоят непростые задачи. Страну, которую выровняли, нужно восстанавливать — без особых надежд на щедрость Москвы. Порядок необходимо восстановить, разоружив чеченских полевых командиров и урезав власть кланов и регионов. Социальная сплоченность потребует интеграции мощных и широко распространенных суфийских религиозных орденов Чечни, некоторые из которых были историческим источником воинствующего сопротивления России. Придется также столкнуться с растущей реальностью политического ислама.Прежде всего нужно будет удовлетворить чаяния рядового чеченца.

Немногие чеченцы разделяют видение Северного Кавказа, объединенного под знаменем фундаменталистов; большинство просто стремятся выжить. Тем не менее, если на Северном Кавказе не начнутся политические реформы и экономический прогресс, будет много новобранцев для радикального ислама, сепаратизма, ирредентизма и культа оружия. Россия выбрала войну, чтобы навести порядок на Северном Кавказе; поступая так, он сделал неизбежным еще более серьезный беспорядок.

ЗАПАДНЫЙ ОТВЕТ

И российские, и чеченские боевики считают, что время на их стороне. Однако, если в регионе преобладают война, социальная дезинтеграция и бедность, стабильного мира быть не может. Что еще хуже, Западу не хватает средств убедить любую из сторон в том, что его расчеты могут быть ошибочными. Чем дольше продолжается война, тем труднее правительствам западных стран сопротивляться призывам к действиям и доказывать, что критика Кремля — ​​не говоря уже о наказании его путем отсрочки саммитов или отказа в выдаче кредитов — укрепит решимость Москвы и ослабит перспективы реформ.В западных демократиях, особенно в Соединенных Штатах, в год выборов будет трудно поддерживать молчание. К счастью, Европейский Союз, имеющий значительные экономические рычаги воздействия на Россию, уже решает чеченский вопрос более смелым голосом, чем голос Вашингтона.

На данный момент, похоже, Запад мало что может сделать для прекращения кровопролития в Чечне. Но поскольку война увеличивает человеческие и финансовые издержки для России, ее граждане будут регистрировать свое несчастье — то, что они уже начинают делать.В этих условиях Москва будет рассматривать вариант урегулирования, в котором Запад будет играть главную роль. Но между тем Запад не должен отключать российскую кампанию в Чечне, опасаясь оскорбить Москву. Это подорвет доверие к нему среди чеченцев и снизит его дипломатическую эффективность. И Запад окажет медвежью услугу тем россиянам, которые понимают, что война опасна не только для Чечни, но и для России.

На Кавказе, как и во всем остальном мире, Запад не может постоянно игнорировать силу националистических движений, которые будут продолжать бросать вызов империям, подобным Российской Федерации.Все полиэтнические общества сталкиваются с национализмом, но не все рухнут — ключ к этому — хорошее управление. В будущие годы Запад будет регулярно сталкиваться с вопросом, как реагировать на плохо управляемые и распадающиеся многонациональные государства, которые не принимают меньшинства. Вот почему другие уязвимые государства, такие как Китай, внимательно следят за Чечней. Тех, кто стремится к независимости, нельзя считать террористами или фанатиками, хотя эти элементы вполне могут присутствовать. Запад также не может просто принять силовые меры других государств против меньшинств.К сожалению, Москва совершила ошибку, преследуя военное решение по сути своей политической проблемы. Тем самым он поставил под угрозу шансы страны на демократию и экономические реформы — и на присоединение к Западу, приняв нравы 21 века.

Загрузка …
Пожалуйста, включите JavaScript для правильной работы этого сайта.

Чечня | республика, Россия | Британника

Чечня , также пишется Чечня или Чечня , республика на юго-западе России, расположенная на северном фланге хребта Большого Кавказа.Чечня граничит с собственно Россией на севере, республикой Дагестан на востоке и юго-востоке, страной Грузия на юго-западе и республикой Ингушетия на западе. В начале 21 века более чем десятилетний ожесточенный конфликт опустошил республику, вызвал массовый исход беженцев и остановил экономику. Площадь 4750 квадратных миль (12300 квадратных километров). Поп. (2008 г.) 1 209 040.

Земля

Чечня делится на три физических региона с юга на север.На юге расположен Большой Кавказ, гребень которого образует южную границу республики. Самая высокая вершина — гора Тебулосмта (14 741 фут [4493 метра]), а главная река региона — Аргун, приток Сунжи. Второй регион — это форланд, состоящий из широких долин рек Терек и Сунжа, которые пересекают республику с запада на восток, где они соединяются. В-третьих, на севере — ровные холмистые равнины Ногайской степи.

Большое разнообразие рельефа отражается в почвенном и растительном покрове.Ногайская степь в основном полупустыня с полынной растительностью и обширными песчаными дюнами. На юге и юго-западе, у реки Терек, переходят ковыльные степи на черноземах и каштановых почвах. Степь также занимает Терекскую и Сунженскую долины. На высоте до 6500 футов (2000 метров) горные склоны густо покрыты лесами из бука, граба и дуба, выше которых находятся хвойные леса, затем альпийские луга и, наконец, голые скалы, снег и лед. Климат меняется, но в целом континентальный.

Люди

Основная этническая группа Чечни — чеченцы с меньшинствами русских и ингушей. И чеченцы, и ингуши являются мусульманами и являются двумя из многих кавказских горских народов, язык которых принадлежит к нахской группе. Яростно независимые чеченцы и другие кавказские племена оказывали длительное сопротивление российскому завоеванию с 1830-х по 1950-е годы под руководством мусульманского лидера Шамиля. Они оставались успешными, пока русские были заняты Крымской войной, но русские использовали более крупные силы в своих более поздних кампаниях, и, когда Шамиль был взят в плен в 1859 году, многие из его последователей эмигрировали в Армению.Река Терек оставалась оборонительной границей до 1860-х годов. Постоянные стычки чеченцев и русских на Тереке легли в основу романа Льва Толстого Казаки .

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишись сейчас

Экономика

Основой экономики была нефть, и бурение в основном проводилось в долине реки Сунжа между Грозным и Гудермесом. Нефтепереработка была сосредоточена в Грозном, трубопроводы шли к Каспийскому морю (восток) в Махачкале и к Черному морю (запад) в Туапсе.Также в этом районе есть природный газ. Сельское хозяйство в основном сосредоточено в долинах Терека и Сунжи. Транспортировка осуществляется в основном по железной дороге, по долинам Терека и Сунжи и связывающим Астрахань и Баку на Каспийском море и с Туапсе и Ростовом на Черном и Азовском морях. Автомобильные дороги соединяют Грозный с другими центрами республики и за ее пределами.

История

Чеченская автономная область (район) была создана большевиками в ноябре 1920 года.В 1934 году она была объединена с Ингушской автономной областью и образовала объединенную Чечено-Ингушскую автономную область, которая через два года была преобразована в республику. Во время Второй мировой войны (1939–45) советский лидер Иосиф Сталин обвинял чеченцев и ингушей в сотрудничестве с немцами; в результате обе группы были подвергнуты массовой депортации в Среднюю Азию, а республика Чечено-Ингушетия была распущена. Позже изгнанникам было разрешено вернуться на родину, и республика была восстановлена ​​при советском лидере Никите Хрущеве в 1957 году.

Сецессионистские настроения возникли в 1991 году по мере ускорения упадка Советского Союза, и в августе 1991 года Джохар Дудаев, чеченский политик и бывший генерал советских ВВС, совершил переворот против местного коммунистического правительства. Дудаев был избран президентом Чечни в октябре, а в ноябре в одностороннем порядке провозгласил независимость Чечни от Российской Федерации (впоследствии от России). В 1992 году Чечено-Ингушетия разделилась на две отдельные республики: Чечню и Ингушетию.Дудаев проводил агрессивно-националистическую, антироссийскую политику, и в течение 1994 года вооруженные чеченские оппозиционные группы при поддержке российских военных безуспешно пытались свергнуть Дудаева.

11 декабря 1994 года российские войска вторглись в Чечню. Преодоление упорное сопротивление, русские войска взяли столицу Грозный (Джохар) в марте 1995 года партизанское чеченского сопротивления продолжались, однако, и ряд договоренностей о прекращении огня были заключены и нарушены. В 1996 году Дудаев был убит во время российского обстрела, а в следующем году президентом был избран бывший лидер партизан Аслан Масхадов.Русский Pres. Борис Ельцин и Масхадов подписали временный мирный договор в мае 1997 года, но оставили вопрос о конечном статусе Чечни неопределенным. Было подсчитано, что до 100 000 человек в Чечне погибли и более 400 000 были вынуждены покинуть свои дома в течение 1990-х годов.

российских военнослужащих, которые были выведены из Чечни после соглашений середины 1990-х годов, вернулись в конце 1999 года после того, как премьер-министр Владимир Путин обвинил чеченских сепаратистов во взрывах, в результате которых погибли десятки мирных жителей в России.(Доказательств причастности к бомбардировкам не было.) Возобновились ожесточенные бои. Когда российские войска взяли под свой контроль республику, чеченские боевики, вынужденные уйти в горы и холмы, продолжали использовать партизанскую тактику. В октябре 2002 года группа чеченских боевиков захватила московский театр и взяла в заложники около 700 зрителей и артистов. В ходе последовавшей за этим операции по спасению около 130 заложников погибли — в основном в результате вдыхания наркотического газа, выпущенного силами безопасности, который должен был вывести чеченцев из строя.После инцидента Россия активизировала военные действия в Чечне.

В 2003 году чеченские избиратели одобрили новую конституцию, которая передала большие полномочия правительству Чечни, но сохранила республику в составе федерации. В следующем году поддерживаемый Россией президент Чечни Ахмад Кадыров был убит в результате взрыва бомбы, предположительно осуществленной чеченскими боевиками. Российские силы, в свою очередь, убили несколько высших лидеров сепаратистов в 2005 и 2006 годах. При поддержке Путина Рамзан Кадыров, сын Ахмада Кадырова, стал президентом Чечни в 2007 году.Отрицая обвинения правозащитных групп в том, что он использовал похищения, пытки и убийства для подавления оппозиции, Кадыров продолжал поддерживать Россию и в начале 2009 года заявил, что повстанческое движение было подавлено. В апреле того же года президент России. Дмитрий Медведев объявил, что Россия прекратила противоповстанческие операции в республике. Тем не менее, спорадические вспышки насилия продолжали иметь место.

Последняя редакция и обновление этой статьи выполняла Эми Тикканен, менеджер по исправительным учреждениям.

Узнайте больше в этих связанных статьях Britannica:

• Нападение школы Беслана

  … в соседней республике Чечня в результате теракта погибло более 330 человек, большинство из которых — дети. Масштабы насилия в Беслане и, в частности, тот факт, что нападавшие преднамеренно нападали на маленьких детей, травмировали российскую общественность и ужаснули внешний мир.…

• Северная Осетия – Алания

  … этническое насилие в 2004 году, когда чеченские боевики захватили школу и около 1200 заложников, в основном детей; В результате вооруженного боя между боевиками и российскими силовиками около 325 человек были убиты и около 700 ранены.…

• Россия

  Россия, страна, раскинувшаяся на огромных просторах Восточной Европы и Северной Азии. Когда-то выдающаяся республика Союза Советских Социалистических Республик (СССР; широко известная как Советский Союз), Россия стала независимой страной после распада Советского Союза в декабре 1991 года.…

Если чеченская война закончилась, что теперь? — Российская Федерация

Ли Хокстейдер

ГРОЗНЫЙ, Россия, 2 сентября — Абу-Хасан, нож за пояс, златозубая улыбка на губах, слез с груду скрученных стальных балок, на которых он водрузил зеленый исламский флаг победы.

«Можете называть меня Палачом» — весело сказал чеченский партизан, стоя среди взорванных и взорванных остатки президентского дворца в Грозном.»Я делаю своим делом зарезать всех русских пленных, которых я доберусь в свои руки. Принеси мне один, и я покажись.»

Его соотечественники хихикали и хлопали ему на спину.

Официально «Забойщик» и его небольшая группа партизан не должна была стоять посередине главной площади этого разрушенного города, чеченской столицы. Официально, они должны были тихо исчезнуть при параллельном уходе российских и чеченских сил. Официально проблема, побудившая его берись за оружие — получит ли Чечня независимость от Москвы — будет отложено на пять лет, чтобы дать возможность обеим сторонам остыть выключенный.

Но реальность такова, что порог вывод российских войск из Грозного за последние 10 дней создал вакуум власти, который стремительно заполняется чеченскими сепаратистскими силами. Что касается чеченцев, то они выиграли войну, а остальное — подробности.

«Россия хорошо знает, что проиграл эту войну », — сказал 20-летний чеченский студент Муслим Вараев.« Чечня абсолютно независима. Заявления [сделанные переговорщиками] просто два листка бумаги и слова.»

На улицах и в эфире Грозного, мало кто сомневается в том, кто главный. Зеленый флаг Ичкерии, как чеченские повстанцы называют свой горный регион Кавказ, летает повсюду. Хвастливые повстанцы выставили часы на час позже московского времени, что может вызвать путаницу, если встреча зависит от часа. Грозненское телевидение, твердо под контролем партизан, транслирует четыре часа напыщенных программ каждый вечер, в основном повторяя наступление повстанцев, захватившее Грозный. в прошлом месяце и выгнал большинство русских войск из города.

В городах и деревнях по всему Коннектикуту область, празднуют чеченцы. Однажды ночью в пригороде Алхан-Юрта. Грозного более 100 боевиков повстанцев приветствовали дома аплодисментами, плачущие друзья и родственники, и множество людей танцевали и хлопали во дворе. Аккордеонист сыграл частушку, а повстанцы подняли шум стреляют в воздух. Два недавно прибывших партизана, истощающие некогда, только что была замужем. Все были в хорошем настроении, некоторые кричали: «Аллах Акбар!» — Бог велик!

Мирное соглашение, заключенное на прошлой неделе Глава национальной безопасности России Александр Лебедь обходит вопрос о Независимость Чечни откладывается, но президент Борис Ельцин и все другие высокопоставленные кремлевские чиновники заявляли, что территориальные целостность не подлежит обсуждению.Перевод: Независимости Чечни нет Таблица.

Таким образом, местное господство повстанцев на с одной стороны, и заявленная решимость Москвы — с другой, вызывают беспокойство здесь, несмотря на вывод тысяч российских войск, разумно твердое прекращение огня и одно из самых тихих периодов 21-месячной войны. «Будьте осторожны, война еще не окончена», — сказал Тим Гулдиманн, швейцарец. дипломат, который возглавляет здесь европейскую посредническую миссию. «Я не хочу испытывать излишнего оптимизма.»

Одна непосредственная забота всех сторон вот сомнительное состояние безопасности в Грозном, разрушенный войной лабиринт разрастание, довоенное население которого составляло 400 000 человек. Мирное урегулирование сработало Лебедем и его чеченскими коллегами было организовано совместное патрулирование почти равное количество российских военнослужащих и чеченских ополченцев — всего 570 человек. для полиции всего города. Теоретически никто с оружием не должен остаются в столице — включая «Палача» и его партизанский отряд.

Но на самом деле сотни, а может и тысячи вооруженных чеченских повстанцев все еще в городе — некоторые в штатском, некоторые в военной форме.«Разница в том, что чеченские боевики могут засунуть два пальца в рот и свистеть, а 100 их друзей появится немедленно «, — сказал российский полковник Владимир Костенко, официальный представитель для подразделений совместного патрулирования. «Наши ребята не могут этого сделать».

Единственное предложение кремлевской власти в городе небольшая вывеска на домике у патрульного штаба, которую охраняют и контролируют чеченцы. Везде видно, что оставшиеся в Грозном русские действуют в угоду партизанам. — факт, который не упускают из виду запуганные российские войска в совместных патрулях.

«Я не имею ничего против этих ребята, — немного нервно сказал Андрей, 25-летний русский старший сержант. когда он взглянул на чеченца рядом с ним. «Когда мы одни, мы не чувствовать себя в безопасности. Но с исламом здесь мы не боимся «.

Его партнер по чеченскому патрулю Ислам Ибрагимов, был другой взгляд на партнерство. «Я два года боролся чтобы избавиться от русских, — сказал он. — Я не буду удовлетворен, пока Они ушли.»

Судя по всему, скоро будут. русский офицеры говорят, что выведут свои войска из совместных патрулей, и из Грозного, примерно через месяц, возможно, через три — выехав из города с нет действующей гражданской власти.После этого чеченцы идут дальше. свои, говорят русские. Они унаследуют город, который на милю после миля, разрушенная снарядами, очень похожа на Хиросиму после того, как она была превращена в порошок атомной бомбой.

Нет открытых школ, нет судов и отсутствие действующей правовой системы. Повстанцы провозгласили уголовный кодекс основаны на шариате или исламском праве, но у большинства чеченцев есть только самые расплывчатые представление о том, что это может означать. «Мы не изучали Коран в школе, так что мы действительно не знаем, что это », — сказала 30-летняя Есила Расуева, которая продавал галантерею в киоске на центральном рынке Грозного.

Ночью звук выстрелов такой же обычное, как щебетание сверчков. Почти ни у кого нет водопровода и электричества, и еды не хватает. Рабочих телефонов нет. Обрыв газопровода горят на улицах, и кое-где слабый аромат разлагающейся плоти поднимается из тел, похороненных под руинами.

Пять из шести основных больниц города были разрушены или слишком сильно повреждены, чтобы функционировать. В одном большом больница, весь хирургический отдел и многие хирурги были вытерты в результате прямого попадания снаряда или бомбы в ожесточенных боях в прошлом месяце.

Большинство правительственных зданий обуглены, заваленные щебнем громады с зияющими дырами на месте окон. Некоторые заминированы или заминированы. За заметным исключением Международного Комитет Красного Креста, большинство организаций по оказанию гуманитарной помощи сняли из Грозного в прошлом месяце и только сейчас возвращаются. Есть в По сути, никакого подобия власти в Грозном нет. Город в развалинах.

«Сегодня [партизаны] пытаются быть полицейскими, но они будут властями », — сказал Костенко, русский полковник.«Мы только временные».

У чеченских сепаратистов есть опыт работы с гражданской администрацией. До декабря 1994 года — когда Ельцин послали в Чечню 40 000 солдат, чтобы подавить ее стремление к независимости — они сформировал правительство, которое не было образцом эффективности, но оно работало. «Проблема в том, что вся государственная инфраструктура была разрушена, так где они собираются сидеть? »- спросил Фери Ааламе, глава Красной Поперечная делегация в Грозном.

А пока город гудит слухи о междоусобной напряженности.Партизаны представляют собой мощные боевые действия. силы, но никогда не монополизировали чувства своих людей, и По крайней мере, один полевой командир повстанцев Салман Радуев действует независимо сепаратистского руководства.

Также были разрозненные, неподтвержденные сообщает, что повстанцы арестовывали и в некоторых случаях казнили чеченцев. кого они считают предателями, потому что они якобы сотрудничали с Доку Завгаев, марионетка, поставленная Москвой, который является номинальным лидером Чечни.

Многие наблюдатели обеспокоены тем, что союзные с Завгаевым силы нанесут ответный удар партизанам, когда они могут — возможно, с помощью своих друзей в Москве. Это поднимает призрак Чечни как нового Афганистана в том, что вывод российских войск может быть только началом новой главы в чеченской войне — многофакторной конфликт.

«Все знают, что есть третий сторона и, может быть, даже четвертая сторона здесь », — сказал Костенко. зависит от самих чеченцев.»

= A9 Авторские права 1996 г., The Washington Post Компания

Битвы в Чечне: уроки для все более урбанизированного мира

В декабре 1994 года российские войска предприняли болезненный и кровавая кампания по захвату Грозного, столицы самопровозглашенной Чечни, от сепаратистских сил. Российские солдаты, вошедшие в Грозный в Декабрь 1994 года драки не ожидал. Но для молодых людей, которые потратили Новогодняя атака на город, Грозный, что в переводе с русского означает «ужасный» или «угрожающий» — оправдал свое название.Ценой многочисленных жертв и серьезного ущерба к городу, русские в конце концов преуспели, но их победа оказалась недолговечный. Через пять лет российские войска снова были боевые действия повстанцев на улицах Грозного.

Новый отчет RAND, Россия Chechen Wars 1994-2000: Lessons from Urban Combat, исследует как русский тактика и операции повстанцев в Грозном и других чеченских городах и селах на протяжении всего конфликта, уделяя особое внимание тому, как и почему подходы комбатантов менялось и не менялось с течением времени.Неспособность подготовиться к городскому бою была Ключевая ошибка русских в обеих чеченских войнах, но не единственная один. Мешает плохая подготовка и снабжение, ветхое оборудование и ужасные планирования, российские войска, участвовавшие в войне 1994-1996 годов, представили резкую картина того, насколько сильно испортилась эта некогда великая сила. Война также продемонстрировала насколько плохо функционировали российские военные организационные структуры, когда силы были призваны работать вместе. Более свежая война, начавшаяся осенью 1999 года и продолжается сегодня, однако дает более детальную картину, в котором реальные улучшения, особенно в планировании, координации сил, основных тактика и связи с общественностью очевидны, но целый ряд других трудностей оставаться.

По словам Оликера, ключевая ошибка российских военных между войны заключались в том, чтобы извлечь неверный урок из городских боев: не только что этого следует избегать, но можно избежать, и, следовательно, не требует подготовки. Когда это убеждение оказалось ложным, русские обнаружили, что совершают те же ошибки на тех же улицах, что и сделал пять лет назад. Оба раза неудачи России усугублялись. чеченскими преимуществами, в том числе тем, что чеченцы знали свое города и были готовы защищать их.

По мере того, как чеченская война продолжается, кажется вероятным, что с учетом времени и Решимость, россияне могут «добиться успеха» в Чечне. Но для этого они должны выбрать между разрушением региона и заселением за длительное и кровавое занятие или какое-то не менее неприятное сочетание из двух. Чеченцы рассчитывают, что они решат, что Чечня не стоит затрат.

Анализ российских чеченских войн важен для западных военных планировщики и аналитики по двум причинам.Во-первых, российский городской бой опыт в Чечне дает важную информацию о возможностях России, тактика и адаптивность. Во-вторых, конфликт в Чечне уникален. источник информации о городских боях в современную эпоху. Россияне дважды оказались неподготовленными к бою в населенных пунктах, оба раза в качестве результат сознательно принятых решений не тренировать силы специально для этой среды. Во все более урбанизированном мире военные планировщики во всем мире есть огромные возможности и, возможно, ответственность, учиться на российском опыте.

изображений забытой войны • Томас Дворжак • Magnum Photos

Четверть века назад плохо подготовленные и плохо оснащенные Российские войска были отправлены в Чечню, отколовшуюся республику, руководство которой в 1991 году недавно объявило себя свободным от влияния Москвы. Фотограф Magnum Томас Дворжак работал в стране некоторое время, прежде чем начались военные действия, и его изображения войны отражают его связь с этим местом и его людьми.Лоуренс Шитс, руководитель московского бюро, освещающего Кавказский регион для Национального общественного радио (NPR), был с Дворжаком во время кровавого и недостаточно изученного конфликта. Здесь Sheets размышляет о войне, образах Дворжака и наследии российской кампании.

Предупреждение. Следующая функция включает изображения, которые могут показаться читателям беспокоящими

Томасу Дворжаку было всего 19 лет, когда он впервые появился в Чечне.Это был июнь 1993 года, задолго до начала первой чеченской войны. Тех из нас, кто был там в то время, было очень мало. Томас сказал отцу, что вернется домой, в Баварию, через два месяца. Фактически он проработал в области 20 лет.

Представленные здесь изображения — самые чуткие, сделанные во время той первой бессмысленной чеченской войны. Томас был, безусловно, самым трудолюбивым из нас. Бюджет у него был скудный. Пока мы ждали водителей и сопровождающих, Томас обычно просыпался к 5 утра и уезжал на дымящихся старых украинских автобусах.

К моменту начала войны в Чечню приезжало и выезжало множество фотографов. Только в 1994-95 годах 19 журналистов погибли или пропали без вести на территории размером с Род-Айленд или Люксембург.

Изображения, которые вы видите здесь, — лучшее из того ужасного времени. Они не являются обвинительными или политизированными. Многие были взяты за год до начала войны. Они отражают реалии жизни в Чечне того времени. Хаос. Беспорядок. Противоречия.Нормальность и анархия. Одиночество и суматоха. Стены усыпаны пулями. Русские призывники совершенно не подозревали, в какой ад они попали, часто выпрашивая сигареты или покидая поле боя. Все здесь. Изображения демонстрируют тонкость, мощь и непревзойденный диапазон работ Дворжака.

Самым удивительным и трагичным было то, что война вообще имела место. Во время разразившегося безудержного штурма на региональную столицу Грозный было сброшено больше бомб, чем на Дрезден во время Второй мировой войны.В результате трех лет неизбирательного применения силы всех типов большая часть города с населением 400 000 человек превратилась в дымящиеся руины, и к моменту окончания конфликта — в 1997 году — погибло не менее 50 000 человек, в основном среди гражданского населения, но также и среди гражданского населения. Русские солдаты плохо подготовлены к бою и остались травмированными. Война также привела к бомбежке домов сотен тысяч чеченских беженцев.

Что в то время казалось столь же невероятным, так это то, что чеченцы вообще были готовы воевать.Практически все журналисты высмеивали эту идею в преддверии войны. В конце концов, Чечня с населением около 1 миллиона человек будет конкурировать с Россией с населением 150 миллионов человек. В Чечне не было настоящей армии, только в основном добровольцы с АК-47, несколько единиц старой военной техники, ни авиации, ни реальной системы ПВО. Чеченцы никогда не были по-настоящему независимыми, но тем не менее пострадали от массовой депортации в 1944 году, когда все население было отправлено в вагонах для скота в Среднюю Азию, только для того, чтобы им было разрешено вернуться в 1950-х годах после смерти диктатора Иосифа Сталина.

Точную дату начала боевых действий определить сложно. Россия начала вводить в регион регулярные войска в декабре 1994 года, но на самом деле гораздо раньше использовала поддерживаемые Кремлем местные чеченские ополченцы — в основном из более промосковского севера республики. Все эти прокси-группы терпели неудачу во всех попытках свергнуть номинального президента Джохара Дудаева, бывшего командира советской атомной эскадрильи, который вернулся в Чечню в 1990 году, хотя он был крайне непопулярен и, вероятно, был бы свергнут своим собственным народом, учитывая хаос в стране. крошечная республика.Настоящие крупномасштабные сражения начались только в январе 1995 года, четверть века назад, и Россия так и не получила полного контроля над большей частью территории, особенно в горных районах.

Прелюдия ко всему этому началась с одностороннего непризнанного провозглашения независимости продудаевскими силами в Чечне. В то время немногие международные журналисты даже слышали об этом месте, да и особого интереса к нему не было, учитывая приближающийся крупный крах СССР и безвестность крошечной Чечни.

Но Томас был там в середине 1993 года, почти за 2 года до начала «официальных» боевых действий, он был одним из немногих журналистов, проявивших интерес. Это дало ему уникальное представление о том, что разворачивается и что выльется в эту дикую, пусть и в некоторой степени забытую войну.

Многие фотографии подчеркивают темы, которые упускают из виду большинство экспертов. Например, Грозный, впервые созданный в качестве передовой линии во время царского завоевания этой территории в 19, ^и годах, был домом для очень большого количества этнических русских.У чеченцев часто были большие семьи, с которыми они жили за пределами города, но русские прибыли сравнительно недавно, и им негде было спрятаться от постоянных бомбардировок. Они страдали не меньше всех.

«Конец» формальной войны наступил в 1997 году, когда русские признали поражение. К сожалению, Грозный, который раньше был преимущественно светским местом с большим, в целом умеренным суфийским населением, во время ужасов войны превратился в причину проникновения радикальных исламских сект.Республика, до сих пор не признанная, была рассадником похищений людей с целью выкупа, радикализации, общественных расстрелов и стала для большинства закрытой зоной.