IV. Божественный Логос и логосы тварей. Догматическое богословие

IV. Божественный Логос и логосы тварей

Учение о предвечных Божественных идеях, согласно которым творится мир, наиболее подробно разработано преподобным Максимом Исповедником. Он называет эти идеи «логосами», то есть «словами», имея в виду, что это те божественные силы и творческие слова, о которых возвещают нам 1 глава книги Бытия и Псалтирь. Небеса проповедуют славу Божию, о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу… (Пс. 18:2-5).

В мире все логично: существование любого, самого ничтожного, предмета подчиняется непреложным законам, всякая тварная вещь имеет точку соприкосновения с Божеством, всякое явление имеет разумную причину, всякое действие — разумную цель. Сам термин «логос» у преподобного Максима многозначен [21] — это и идея, и принцип, и закон тварного бытия, и цель, к которой тварь устремлена.

Логосы отдельных вещей содержатся в более общих логосах, как виды — в роде. Все вместе они содержатся в ипостасном Логосе, то есть во Второй Ипостаси Святой Троицы, Который есть первоначало и конечная цель всего тварного [22]. В Логосе все бытие причастно Богу. Маленькие «логосы» — не что иное, как энергии ипостасного Логоса, на которые творчески как бы расчленяется единый Божественный Логос и посредством которых все в Нем объединяется, как соединяются радиусы в центре круга [23].

Ипостасный Логос определяет законы, по которым живет тварный мир, именно через Него мир получает начало своего бытия, Им осуществляется деятельность Божественного Промысла, Он как Судия определяет конечные судьбы твари. Соответственно, и Его энергии (логосы) делятся на три вида: логосы естества (т. е. законы природы), логосы промысла и логосы суда. Эти логосы охватывают собой все бытие твари на всем протяжении его существования. В логосах естества как бы заключен весь чувственный и духовный мир; в логосах промысла и суда — вся жизнь мироздания и все цели его движений, сводимые к одной высшей цели — обожению. В частности, в логосах промысла и суда предначертано и Воплощение Сына Божия и совершенное Им Искупление мира, то есть центр Промысла — осуществление идеи обожения человека. Логосами промысла и суда всецело определяется и прохождение каждым человеком пути спасения, то есть усвоение им плодов Искупления. В этих логосах, наконец, предначертана и будущая судьба мира.

Особое место в мире занимает человек: он — принцип творения, существо, ради которого создается мир. У него и свой, особый, состоящий из трех частей логос.

1. Логос бытия, согласно которому человек создается из души и тела и, таким образом, причастен как к миру ангельскому, так и к миру вещественному.

2. Логос благобытия, определяющий нормы деятельности человека и добрые задатки его души.

3. Логос вечнобытия, определяющий высшую цель Промысла, — обожение человека, соединение его с Богом в вечности.

Вся совокупность логосов образует собой идеальную надмирную основу бытия тварных существ; весь мир как бы висит на этих логосах.

Если логосы тварного бытия — это идеальные первообразы предметов и явлений созданного Богом мира, то сами предметы и явления служат обнаружением, образом, способом существования логосов и называются тропосами [24]. Преподобный Максим Исповедник пишет: «Идеи (логосы) сущего, прежде век предустановленные Богом, как знает Он Сам, — те, которые у божественных мужей обычно называются также благими хотениями (Божиими) — хотя и невидимы, однако созерцаются (нами), будучи «помышляемы» через рассматривание творений. Ибо все творения Божии, с должным искусством умозрительно созерцаемые нами по естеству, возвещают нам сокровенно те идеи, по которым они получили бытие, и вместе с собой выявляют в каждом творении Божие намерение» [25].

Соответствие между образом и первообразом, то есть между тропосами и логосами, преподобный Максим объясняет на примере живописи. Между логосом и тропосом такая же связь, какай существует между человеком и изображением этого человека на портрете. «Хотя изображение сходно и совершенно подобно первообразу, но сущность — различна, потому что… тот — одушевленное существо, а это — дело живописца, из воска и красок».

Таким образом, по учению преподобного Максима Исповедника, весь мир представляет собой как бы огромную икону — реализацию предвечного творческого замысла Божественного Иконописца. В явлениях тварного мира Божественный Логос как бы играет с человеком, через Свои логосы Он влечет его к познанию в мире великой системы дел Божиих. Но, чтобы взойти к созерцанию этих основ бытия, нужны подвиг очищения от страстей и жизнь по заповедям Евангелия.

Прозреть всюду свет Слова Божия может только преображенный ум. Когда Солнце Правды воссиявает в очищенном уме, то все для него выглядит иначе, весь мир видится пронизанным Божественным Светом. Такого рода созерцание есть очень высокая ступень в духовном становлении, предпоследняя и неизбежная в лествице духовного восхождения, бесконечным пределом которой является созерцание Самого Триипостасного Божества [26].

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

religion.wikireading.ru

Догматическое богословие Кастальский, Часть 3

1. Философские теории происхождения мира

Один из основных вопросов, который человечество пыталось разрешить на протяжении всей своей истории, – вопрос о происхождении мира и человека. Среди нехристианских теорий по этой проблеме следует выделить следующие три:

1) материализм;

2) дуализм;

3) пантеизм.

1. Материализм (от лат. слова materialis – вещественный). В противоположность идеализму, материализм считает, что материя первичнее духа, сознания, идеи. Признание первичности материи равносильно отрицанию Божественного начала, приведшего мир в бытие, поэтому характерной чертой материализма является атеизм. К числу универсальных свойств материи материалисты относят «ее несотворимость и неуничтожаемость, вечность существования во времени и бесконечность в пространстве, неисчерпаемость ее структуры. Материи всегда присущи движение и изменение, закономерное саморазвитие…»

390 Все явления в мире, согласно этому учению, представляют собой различные виды и проявления движущейся материи.

Это учение в настоящее время обнаруживает все более и более свою несостоятельность. Такие утверждения, как вечность, бесконечность материи и закономерность ее саморазвития, с точки зрения современной науки, являются сомнительными. Большинство ученых нашего времени считают, что мир имел начало и что он ограничен. Согласно научным наблюдениям, материя стремится отнюдь не к саморазвитию, не к усложнению своей структуры, а, наоборот, к распаду на более простые формы, к выравниванию всех возникших в ее структуре отклонений (в физике это явление называется «тепловой смертью»).

2. Дуализм (от лат. слова dualis – двойственный) – это философское учение, которое признает, что в основе всего – равноправные, не сводимые друг к другу два начала: идеальное и материальное. Типичным представителем дуализма является древнегреческий философ Платон (VI-III вв. до н.э.). Согласно его учению, существует высший и неизменный мир божественных идей. Ниже мира идей находится Демиург (букв. с греч. dhmiourgoV – изготавливающий вещи для народа, т.е. ремесленник: от dhmoV – народ и ourgoV – работа).

Демиург – это творец и отец нашей Вселенной, создатель низших богов, мировой души и бессмертной части человеческих душ. Он творит космос из совечной ему материи (некой бесформенной массы), наделенной вечным беспорядочным движением. Взирая на вечный первообраз, данный в божественных идеях. Демиург согласно этому образцу возделывает праматерию.

Демиург не является в собственном смысле творцом. Ни первообраз, ни праматерия от него не зависят. Более того, он не всесилен: его стремлению устроить все «как можно лучше» противостоит сопротивление материи.

В процессе устроения бесформенная материя (которая сама по себе реально не существует, она есть только чистая возможность бытия) получает некоторое правдоподобие, становится слабым напоминанием мира идей. Таково же, с некоторыми незначительными различиями, учение Аристотеля. Филон Александрийский (I в. до н.э.) отождествил платоновского Демиурга с Логосом (греч. – мысль, идея, слово), которого считал высшим творением Бога. Посредством Логоса Бог творит мир духовный и вещественный.

Гностики (I-III вв. н.э.), полагавшие, что материя есть абсолютное зло, пришли к заключению, что Демиург – источник мирового зла. И в своем учении они «согнали» его с верхнего этажа божественной лестницы в разряд низших божественных существ, в «психическую» сферу. В учении гностика Валентина Демиург предстает как слепая сила. Он творит, но не постигает идей твари³⁹¹.

Гностик Маркион учил, что есть два Бога: злой Бог Ветхого Завета – Демиург и добрый Бог Нового Завета – Сын, и таким образом разрывал связь между Ветхим и Новым Заветами. Некоторые секты гностиков наряду с Божественным началом предполагали вечное существование мрака – материи или хаоса. Существующий мир, по их учению, является антиподом (полной противоположностью) Бога. Человек соединяет в себе эти два враждебных друг другу начала: духовное и материальное. Душа иноприродна этому миру и своему телу. Путем гнозиса (познания) человек должен преодолеть свою расщепленность, освободиться из «темницы» тела.

Дуализм был присущ и манихейству (III-XI вв.).

3. Пантеизм (от греч. pan – все и qeoV – Бог) – это философское учение, отождествляющее Бога и мир. Пантеисты «растворяют» Бога в природе и, наоборот, мир в Боге. Мир возникает из самого Божества. Он является эманацией (истечением) Божественной природы.

Пантеистические идеи содержатся в древнеиндийских религиях (особенно в брахманизме, индуизме и веданте), в древнекитайской религии (даосизме) и у некоторых древнегреческих философов (в частности, у Гераклита Логос – основа всех вещей). Например, в древнеиндийской религии Брахман – это абсолютное, высшее, безличное, духовное начало. Из него возникает мир во всем его многообразии. Вместе с тем, все, что есть в мире, разрушается, растворяясь в Брахмане. В этой религии различаются два образа бытия Брахмана. Безличное духовное начало – это Брахман невоплощенный и бессмертный. Мир и человек – Брахман воплощенный и смертный. Так индуисты говорят о тождестве Брахмана, мира и человеческого «Я»: «Я есть Брахман»

392.

Пантеизм лежит в основе и неоплатонического учения о происхождении мира (III в. н.э.). Согласно этому учению, во главе бытия стоит сверхсущее Единое – Благо, не постижимое рассудком, невыразимое в слове, но постигаемое в сверхумном экстазе. Единое, от преизбытка своей мощи, как переполненная чаша, изливается и порождает нижестоящую иерархию: Ум, с идеями в нем, и Душу, обращенную к Уму и чувственному космосу, вечному в своем временном бытии. Душа порождает вещи этого мира, взирая на идеи, заключенные в Уме. Единое, ниспадая, все более умаляется. Таким образом, мир, по учению неоплатоников, возникает в результате какой-то таинственной катастрофы, которую можно назвать падением Бога. Соответственно, материя, с точки зрения этого учения, – зло, отрицание Единого.

Неоплатонизм оказал мощное влияние на развитие средневековой философии³⁹³.

2. Христианское учение о творении мира «из ничего»

Мы рассмотрели основные направления нехристианской мысли по вопросу о происхождении мира. Если материализм начисто отвергает творение мира, то дуализм и пантеизм, соответственно, полагают, что мир совечен Богу или как противостоящее Ему начало, или как единосущное порождение Божественной природы.

Все указанные теории далеки от богооткровенного учения, согласно которому мир сотворен Богом «из ничего» (лат. ex nihile; греч. ex ouk onton слав. «из не-сущих»). Это означает, что вне Бога не существовало никакого «исходного материала» при творении мира. Бог Сам Собой, Своей собственной силой, создал мир, создал всецело и по форме, и по веществу. Святитель Василий Великий об этом пишет: «Бог, прежде чем существовало что-либо из видимого ныне, положил в уме и подвигся привести в бытие не-сущее, а вместе с тем Он помыслил и о том, каким должен быть мир, и произвел материю, соответственную форме мира»³⁹⁴.

Богооткровенное учение подчеркивает, что мир иноприроден Богу. Тварь произошла не из сущности Божией, поэтому святой Иоанн Дамаскин говорит, что «все (сотворенное) отстоит от Бога не местом, но природой»³⁹⁵. Это бесконечное расстояние между Божественной и тварной природами никогда не исчезает, оно только, по словам протоиерея Г.Флоровского, как бы перекрывается безмерной любовью Божией³⁹⁶, ибо лучи Божественной благодати пронизывают весь мир.

Слияние Божественной и тварной природ исключено даже на вершинах обожения твари. «Даже когда я соединен с Тобой, – говорит преподобный Макарий Египетский, – даже когда мне .кажется, что я больше от Тебя не отличаюсь, я знаю, что Ты – Господин, а я – раб»³⁹⁷. В другом месте он пишет о душе: «Он – Бог, а она – не бог. Он – Господь, а она – раба; Он – Творец, а она – тварь, Он – Создатель, а она – создание, и нет ничего общего между Его и ее естеством»³⁹⁸.

Утверждение, что мир сотворен «из ничего», означает еще и то, что для Бога в существовании мира не было никакой необходимости, ничто не довлело над Ним и не понуждало создавать мир. Творение – свободный акт Божественной воли, а не Божественной природы. Тварное бытие, по святителю Григорию Нисскому, есть осуществление Божественного желания. Господь творит все, что хочет, на небесах и на земле, на морях и во всех безднах (Пс. 134, 6). Своим существованием мир всецело обязан своему Творцу. Только в Божественном слове – «да будет!» – он получает вечное основание для своего бытия. «Творческое слово есть как адамантовый мост, на котором поставлены и стоят твари, под бездной Божией бесконечности, над бездной собственного ничтожества», – говорит митрополит Московский Филарет (Дроздов)³⁹⁹. Некогда мир не существовал, и можно предположить, что мира могло бы и не быть. Но однажды получив бытие, тварь будет существовать вечно. Слово Божие не следует уподоблять произносимому слову человеческому, которое, выйдя из уст, тотчас прекращается и в воздухе исчезает. В Боге нет ничего прекращаемого, ничего исчезающего: слово Его исходит, но не проходит. …Слово Господне пребывает вовек (1Пет. 1, 25). И не на время, но навсегда сотворил – Своим творческим глаголом привел тварь в бытие. Ибо утверди вселенную, яже не подвижится… (Пс. 92, 1)⁴⁰⁰ Даже разрушение этого мира в огне Апокалипсиса не будет возвратом к небытию. Будут новое небо и новая земля (Откр. 21, 1). Божественная воля, вызвавшая мир к бытию, непреложна.

Святые отцы IV века в борьбе с арианством, которое относило Сына Божия к творениям, подчеркивали радикальное различие между рождением и творением. Святитель Кирилл Александрийский учит: «Творить – это принадлежит деятельности (энергии), а рождать – естеству. Естество же и деятельность – не одно и то же, следовательно, не одно и то же – рождать и творить». Сын Божий рождается из сущности Отца, потому и называется Единосущным Ему. Мир же создается не из Божественной сущности, он иноприроден Богу. Сотворению предшествуют хотение и изволение Творца, в то время как рождение Сына и исхождение Святого Духа не зависят от Божественной воли, ибо Бог не может не быть Троицей. Троица – вечна. Рождение и исхождение не есть действие Божественной природы в собственном смысле, но есть неизменный образ бытия Триединого Божества.

Следует подчеркнуть, что учение о творении Богом мира «из ничего», как открытое людям Самим Богом, принципиально отличается от всех космогонических теорий, изобретенных человеческим разумом, ограниченным и помраченным. Мы уже имели возможность убедиться в том, что античная философия не знала «сотворения» в собственном смысле этого слова. Демиург Платона – не бог-творец, а скорее – устроитель Вселенной, художник, мастер космоса. Демиург только оформляет вечную, бесформенную материю, делая этот мир слабым образом мира божественного.

Творение не есть и саморазвертывание, бесконечное самораспространение Божества, как учит пантеизм. Согласно этому учению, Бог нуждается в творении мира, чтобы выразить Себя и достичь совершенства. Но Божественное Откровение учит, что сотворенный мир, во-первых, не имеет ничего общего с Божественной Сущностью и, во-вторых, не было никакой необходимости в Самой Божественной природе для сотворения мира.

Итак, Богооткровенное учение о творении мира не могло быть плодом человеческого рассудка. Переход твари от полного небытия к бытию не постижим для мысли. По словам В. Лосского, происхождение и бытие мира не менее таинственны, чем бытие Самой Божественной Троицы⁴⁰¹. Чтобы приблизиться к созерцанию этой тайны Откровения, необходимо усилие веры, «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим», – пишет святой Апостол Павел (Евр. 11, 3).

В Священном Писании Ветхого Завета богооткровенное учение о происхождении мира выражено прикровенно. Только в неканонических книгах есть одно место, где прямо сказано, что Бог сотворил мир «из ничего» (2Мак. 7, 28). Мать, увещевая своего сына претерпеть мучения за веру, говорит: «Посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего» (ex ouk ontwn – букв. с греч. «из не-сущих»). В Новом Завете эта мысль восполняется указанием на участие в творении Второй Ипостаси Святой Троицы. Так, евангелист Иоанн пишет: «Вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин. 1, 3), то есть все, что существует, получило свое бытие всецело от Слова Божия, и, следовательно, не было никакой несотворенной или предвечной материи, которая могла бы послужить материалом при создании мира. Подобную мысль высказывает и святой Апостол Павел: «Тем создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая» (Кол. 1, 16).

3. Вечность божественного замысла о мире

Апостол Павел учит: »Верою познаем, что веки⁴⁰² устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое« (слав. «во еже от неявляемых видимым быти») (Евр. 11, 3). Вера возносит нас к уразумению тайны происхождения мира от неявляемых, то есть от вечных Божественных предначертаний, к действительному бытию мира. Мир возник отнюдь не случайно, но в соответствии с Божественным замыслом. Этот замысел вечен, ибо нелепо допускать, что мысль о мире когда-то вдруг возникла у Бога. Бог – неизменяем и всеведущ. Ведомы Богу от вечности все дела Его (Деян. 15, 18). От вечности «Божия мысль, – пишет святитель Григорий Богослов, – созерцала вожделенную светлость доброты Своей, равную и равно совершенную светозарность трисиянного Божества… Мирородный Ум рассматривал также в великих своих умопредставлениях Им же составленные образы мира, который произведен впоследствии, но для Бога и тогда был настоящим. У Бога все пред очами – и что будет, и что было, и что есть теперь. Для меня такое разделение (настоящее, будущее, прошедшее) положено временем, а для Бога все сливается в одно (т.е. существует в единстве) и все держится в мышцах великого Божества»⁴⁰³.

Вечные мысли Бога о мире святой Иоанн Дамаскин называет «предвечным и всегда неизменяемым Божиим Советом»⁴⁰⁴. «Ибо Бог, – говорит он, – созерцал все вещи прежде бытия их от вечности, представляя их в Уме Своем; и каждая вещь получает бытие свое в определенное время, согласно с Его вечной, соединенной с хотением, мыслью, которая есть предопределение, и образ, и план»⁴⁰⁵. В отличие от мыслей несовершенного человека Божественные идеи непременно осуществляются. «Бог творит мыслью, – пишет святой Иоанн Дамаскин, – и эта мысль… становится делом»⁴⁰⁶.

Предвечный Совет Божий, то есть замысел и изволение Бога о мире, следует со всей строгостью отличать как от Сущности Самого Бога, так и от тварных сущностей.

По мысли греческих отцов, идеи, или изволения, Бога о мире находятся не в Сущности Божией, а в том, что ей последствует, – в Божественных энергиях. Эти идеи являются прообразами, согласно которым Бог «и предопределил, и произвел все существующее»⁴⁰⁷.

Вместе с тем, Вечные Божественные идеи остаются всегда вне тварного мира. Мир творится согласно этим идеям, но не сами идеи становятся тварными существами. Прообразы мира есть норма и задание для тварных существ. Это Божественный замысел о бытии твари и о той цели, которой она должна достигнуть. Можно сказать еще, что предвечные идеи определяют различные образы приобщения тварей к Божественным энергиям. Но расстояние между идеями и тварью никогда не исчезает. Если замысел о мире вечен, то сам мир только во времени получает бытие. «Вещи, пока они не стали, как бы не были, – говорит Блаженный Августин, – и были и не были, прежде чем стали; были в ведении Божием и не были в их собственной природе»⁴⁰⁸. В творении Бог осуществляет, изводит к реальному бытию то, что от вечности находилось в Его мысли. И только в творении Бог создает субстрат, или состав, тварного. По словам святителя Василия Великого, Бог «не изобретатель только образов, но Зиждитель самого естества существ»⁴⁰⁹.

4. Божественный Логос и логосы тварей

Учение о предвечных Божественных идеях, согласно которым творится мир, наиболее подробно разработано преподобным Максимом Исповедником. Он называет эти идеи «логосами», то есть «словами», имея в виду, что это те божественные силы и творческие слова, о которых возвещают нам 1 глава книги Бытия и Псалтирь. Небеса проповедуют славу Божию, о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу… (Пс. 18:2–5).

В мире все логично; существование любого, самого ничтожного, предмета подчиняется непреложным законам, всякая тварная вещь имеет точку соприкосновения с Божеством, всякое явление имеет разумную причину, всякое действие – разумную цель. Сам термин «логос» у преподобного Максима многозначен⁴¹⁰ – это и идея, и принцип, и закон тварного бытия, и цель, к которой тварь устремлена.

Логосы отдельных вещей содержатся в более общих логосах, как виды – в роде. Все вместе они содержатся в ипостасном Логосе, то есть во Второй Ипостаси Святой Троицы, Который есть первоначало и конечная цель всего тварного⁴¹¹. В Логосе все бытие причастно Богу. Маленькие «логосы» – не что иное, как энергии ипостасного Логоса, на которые творчески как бы расчленяется единый Божественный Логос и посредством которых все в Нем объединяется, как соединяются радиусы в центре круга⁴¹².

Ипостасный Логос определяет законы, по которым живет тварный мир, именно через Него мир получает начало своего бытия, Им осуществляется деятельность Божественного Промысла, Он как Судия определяет конечные судьбы твари. Соответственно, и Его энергии (логосы) делятся на три вида: логосы естества (т.е. законы природы), логосы промысла и логосы суда. Эти логосы охватывают собой все бытие твари на всем протяжении его существования. В логосах естества как бы заключен весь чувственный и духовный мир; в логосах промысла и суда – вся жизнь мироздания и все цели его движений, сводимые к одной высшей цели – обожению. В частности, в логосах промысла и суда предначертано и Воплощение Сына Божия и совершенное Им Искупление мира, то есть центр Промысла – осуществление идеи обожения человека. Логосами промысла и суда всецело определяется и прохождение каждым человеком пути спасения, то есть усвоение им плодов Искупления. В этих логосах, наконец, пред-начертана и будущая судьба мира.

Особое место в мире занимает человек; он – принцип творения, существо, ради которого создается мир. У него и свой, особый, состоящий из трех частей логос.

1. Логос бытия, согласно которому человек создается из души и тела и, таким образом, причастен как к миру ангельскому, так и к миру вещественному.

2. Логос благобытия, определяющий нормы деятельности человека и добрые задатки его души.

3. Логос вечнобытия, определяющий высшую цель Промысла, – обожение человека, соединение его с Богом в вечности.

Вся совокупность логосов образует собой идеальную надмирную основу бытия тварных существ; весь мир как бы висит на этих логосах.

Если логосы тварного бытия – это идеальные первообразы предметов и явлений созданного Богом мира, то сами предметы и явления служат обнаружением, образом, способом существования логосов и называются тропосами⁴¹³. Преподобный Максим Исповедник пишет: «Идеи (логосы) сущего, прежде век предустановленные Богом, как знает Он Сам, – те, которые у божественных мужей обычно называются также благими хотениями (Божиими) – хотя и невидимы, однако созерцаются (нами), будучи «помышляемы» через рассматривание творений. Ибо все творения Божий, с должным искусством умозрительно созерцаемые нами по естеству, возвещают нам сокровенно те идеи, по которым они получили бытие, и вместе с собой выявляют в каждом творении Божие намерение»⁴¹⁴.

Соответствие между образом и первообразом, то есть между тропосами и логосами, преподобный Максим объясняет на примере живописи. Между логосом и тропосом такая же связь, какая существует между человеком и изображением этого человека на портрете. «Хотя изображение сходно и совершенно подобно первообразу, но сущность – различна, потому что… тот – одушевленное существо, а это – дело живописца, из воска и красок».

Таким образом, по учению преподобного Максима Исповедника, весь мир представляет собой как бы огромную икону – реализацию предвечного творческого замысла Божественного Иконописца. В явлениях тварного мира Божественный Логос как бы играет с человеком, через Свои логосы Он влечет его к познанию в мире великой системы дел Божиих. Но, чтобы взойти к созерцанию этих основ бытия, нужны подвиг очищения от страстей и жизнь по заповедям Евангелия.

Прозреть всюду свет Слова Божия может только преображенный ум. Когда Солнце Правды воссиявает в очищенном уме, то все для него выглядит иначе, весь мир видится пронизанным Божественным Светом. Такого рода созерцание есть очень высокая ступень в духовном становлении, предпоследняя и неизбежная в лествице духовного восхождения, бесконечным пределом которой является созерцание Самого Триипостасного Божества⁴¹⁵.

5. Творение – дело всей Святой Троицы

Когда мы говорим о близости к миру Сына как Творца и Промыслителя Вселенной, то ни в коем случае не исключаем из участия в творении и Промысле Двух Других Лиц Святой Троицы. Творение есть общее дело Божественных Ипостасей. Если Евангелие возвещает о Сыне: все произошло через Него (Ин. 1, 3), и мы повторяем это в Символе веры: «Имже вся быша», – то в Никейском Символе говорится, что небо и землю, все видимое и невидимое сотворил Отец, и Дух Святой назван «Животворящим». «Отец творит Словом в Духе Святом, – говорит святитель Афанасий, – ибо где Слово, там и Дух. И творимое Отцом – через Слово – от Духа имеет (получает) силу бытия. Ибо так написано в 32-м псалме: »Словом Господним небеса утвердишася и Духом уст Его вся сила их«. Святитель Ириней Лионский уподобляет Сына и Духа, Которыми Бог Отец создает мир, двум рукам Божиим. Три Божественных Ипостаси одинаково являются Творцами, хотя участвуют Они в творении различным образом. На это различие указывает святитель Василий Великий, когда говорит о сотворении Ангелов: «В творении же их представляем первопричину сотворенного – Отца, и причину зиждительную – Сына, и причину совершительную – Духа; так что служебные духи имеют бытие по воле Отца (так как в Нем начало всякого изволения Лиц) у приводятся же в бытие действием Сына и совершаются (т.е. совершенствуются) в бытии присутствием Духа». Сын осуществляет волю Отца, которая едина для Трех Лиц, а Дух завершает творение в добре и красоте.

6. Причина и цель сотворения мира

Бог – абсолютное совершенство, поэтому сотворенный мир ничего не может добавить к сверхбытию Того, Кто блажен и, не имея нужды ни в чем, Сам дает всему жизнь, и дыхание, и все (Деян. 17, 25). Никто не в состоянии воздать Ему чем-либо равным тому, что Он дарует Своим творениям, ибо все из Него, Им и к Нему (Рим. 11, 36).

Бог не нуждается в мире как некоем объекте, на который Ему требовалось бы излить Свою любовь. До творения мира Бог не страдал от недостатка взаимообщения. Он всегда был Троицей, в Которой Три Ипостаси пребывают в непрерывном общении любви и созерцания Друг Друга. Мира могло бы и не быть, но Божественная жизнь не стала бы от этого беднее. По-настоящему мы не можем указать истинной причины для сотворения мира. Ничто не предшествовало Богу, и ничто не понуждало Его сотворить мир. Однако, наблюдая всюду в творении следы Божественной Благости: Благ Господь всяческим, и щедроты Его на всех делех Его (Пс. 144, 9, ср. Пс. 135), – мы говорим, что Его Благость, или любовь, явилась причиной сотворения мира.

По мысли святителя Григория Богослова, Благости свойственно распространяться и сообщать блага другим существам. Он пишет: «Поскольку для Благости недовольно было заниматься только созерцанием Себя Самой, а надлежало, чтобы (Ее) благо, разливаясь, текло далее, умножая, сколько можно большее число облагодетельствованных (так как это свойственно высочайшей Благости), то Бог измышляет, во-первых, Ангельские и Небесные Силы… (а затем) другой мир, вещественный и видимый»⁴¹⁶. Святой Иоанн Дамаскин несколько уточняет мысль святителя Григория: «Так как Благий и Преблагий Бог не удовольствовался созерцанием Себя Самого, но по преизбы

azbyka.ru

Божественный Логос. «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие»

 

Все, что до сих пор говорилось о свойствах Божества и проявлении их в мире, а также о способе этого проявления, имеет непосредственное отношение, собственно говоря, только к Божественному Логосу как творческому принципу. Именно Логос проявился в мире, и в Логосе все бытие причастно Бога. Эти тесные отношения Логоса к миру выражаются при посредстве и в форме энергий Его, или маленьких логосов (λόγοι), идей, на которые творчески как бы расчленяется Единый Божественный Логос, и которые снова объединяются в Нем, как радиусы в центре круга. Соответственно троякой деятельности Логоса — творческой, промыслительной и судящей, и Его λόγοι, или идеи, проявляются трояко: как основные начала или законы естества (λόγοι φύσεως) и как цели или пути промысла и суда (λόγοι προνοίας και κρίσεως). Эти λόγοι; охватывают собой все бытие на всем протяжении его существования. В λόγοι естества как бы заключен весь чувственный и мысленный (духовный) мир; в λόγοι промысла и суда — вся его жизнь, все цели его движений, сводимые к одной высшей — обожению. В частности, в λόγοι промысла и суда предначертано и воплощение и искупление, этот центр промысла и высшее осуществление идеи обожения; ими также всецело определяется повторение и аскетическое усвоение каждым человеком тайны искупления и спасения, т. е. охватываются все виды добродетели и ведения; в них, наконец, намечается и будущая судьба всего мира. Весь мир как бы висит на этих λόγοι, имея в них истинную свою сущность. По ним же, как по Своим хотениям, или предопределениям, и Сам Логос познает мир. Через них Он выражает Свои отношения к миру и осуществляет объединение его с Собой. Логос предвечно содержит в Себе все λόγοι . Из него они исходят для образования мира и в Нем снова объединяются как своем Источнике. Объединение это совершается через обобщение. Образуя все более и более общие группы по видам и родам, λόγοι, наконец, восходят к Премудрости и Рассудительности (φρόνησις) Божией, содержащей все общие и все частные λόγοι .

Объединяя в Себе все λόγοι, Божественный Логос является центром всего тварного бытия. При этом Он не только творчески связует с Собой все бытие, но и промыслительно ведет его к другому еще более полному объединению с Собой, к возвращению к Себе и обожению в Себе всего исшедшего от Него бытия. Таков предвечный»совет»(βουλή) Божий, конечная цель промысла.

Так выступает Логос в своих энергиях, или логосах.

Эти логосы могут быть, однако, рассматриваемы не только в отношении к их Виновнику и Носителю, но и в отношении к образуемому ими миру, так сказать, сами по себе. Такое рассмотрение их переводит нас в сферу онтологии, в область»естественного (так сказать, философского) созерцания»тварного бытия. Все бытие по существу идеально. Оно есть не что иное, как совокупность логосов, исшедших из Логоса и разнообразно переплетающихся друг с другом. Все качественные различия бытия зависят от разных комбинаций этих логосов. Уплотнение их образует грубую чувственно постигаемую тварь. Весь мир, таким образом, представляет собой в большей или меньшей степени»одебеление»или воплощение Логоса, таинственно скрывающегося в λόγοι под оболочкой тварного бытия и во всех действиях Своих обнаруживающего Свои λόγοι промысла и суда. Задача онтологии — созерцать эти λόγοι , их взаимное переплетение и постепенное одебеление6 и через обобщение их восходить к всевиновному Логосу.

litresp.ru

Божественный Логос. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие

Божественный Логос

Все, что до сих пор говорилось о свойствах Божества и проявлении их в мире, а также о способе этого проявления, имеет непосредственное отношение, собственно говоря, только к Божественному Логосу как творческому принципу. Именно Логос проявился в мире, и в Логосе все бытие причастно Бога[304]. Эти тесные отношения Логоса к миру выражаются при посредстве и в форме энергий Его, или маленьких логосов (?????)[305], идей, на которые творчески как бы расчленяется Единый Божественный Логос, и которые снова объединяются в Нем, как радиусы в центре круга[306]. Соответственно троякой деятельности Логоса — творческой, промыслительной и судящей, и Его ?????, или идеи, проявляются трояко: как основные начала или законы естества (????? ??????)[307] и как цели или пути промысла и суда (????? ???????? ??? ???????)[308]. Эти ?????; охватывают собой все бытие на всем протяжении его существования. В ????? естества как бы заключен весь чувственный и мысленный (духовный) мир; в ????? промысла и суда — вся его жизнь, все цели его движений, сводимые к одной высшей — обожению. В частности, в ????? промысла и суда предначертано и воплощение и искупление, этот центр промысла и высшее осуществление идеи обожения[309]; ими также всецело определяется повторение и аскетическое усвоение каждым человеком тайны искупления и спасения, т. е. охватываются все виды добродетели и ведения[310]; в них, наконец, намечается и будущая судьба всего мира[311]. Весь мир как бы висит на этих ?????, имея в них истинную свою сущность. По ним же, как по Своим хотениям, или предопределениям, и Сам Логос познает мир[312]. Через них Он выражает Свои отношения к миру и осуществляет объединение его с Собой. Логос предвечно содержит в Себе все ????? [313]. Из него они исходят для образования мира и в Нем снова объединяются как своем Источнике. Объединение это совершается через обобщение. Образуя все более и более общие группы по видам и родам, ?????, наконец, восходят к Премудрости и Рассудительности (????????) Божией, содержащей все общие и все частные ????? [314].

Объединяя в Себе все ?????, Божественный Логос является центром всего тварного бытия. При этом Он не только творчески связует с Собой все бытие, но и промыслительно ведет его к другому еще более полному объединению с Собой, к возвращению к Себе и обожению в Себе всего исшедшего от Него бытия. Таков предвечный»совет»(?????) Божий[315], конечная цель промысла.

Так выступает Логос в своих энергиях, или логосах.

Эти логосы могут быть, однако, рассматриваемы не только в отношении к их Виновнику и Носителю, но и в отношении к образуемому ими миру, так сказать, сами по себе. Такое рассмотрение их переводит нас в сферу онтологии, в область»естественного (так сказать, философского) созерцания»тварного бытия[316]. Все бытие по существу идеально. Оно есть не что иное, как совокупность логосов, исшедших из Логоса и разнообразно переплетающихся друг с другом. Все качественные различия бытия зависят от разных комбинаций этих логосов. Уплотнение их образует грубую чувственно постигаемую тварь[317]. Весь мир, таким образом, представляет собой в большей или меньшей степени»одебеление»или воплощение Логоса[318], таинственно скрывающегося в ????? под оболочкой тварного бытия[319] и во всех действиях Своих обнаруживающего Свои ????? промысла и суда[320]. Задача онтологии — созерцать эти ????? [321], их взаимное переплетение и постепенное одебеление6[322] и через обобщение их[323] восходить к всевиновному Логосу[324].

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

religion.wikireading.ru

Божественный Логос и логосы тварей — КиберПедия

Учение о предвечных Божественных идеях, согласно которым творится мир, наиболее подробно разработано преподобным Максимом Исповедником. Он называет эти идеи «логосами», то есть «словами», имея в виду, что это те божественные силы и творческие слова, о которых возвещают нам 1 глава книги Бытия и Псалтирь. Небеса проповедуют славу Божию, о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу… (Пс. 18:2-5).

В мире все логично; существование любого, самого ничтожного, предмета подчиняется непреложным законам, всякая тварная вещь имеет точку соприкосновения с Божеством, всякое явление имеет разумную причину, всякое действие — разумную цель. Сам термин «логос» у преподобного Максима многозначен²¹ — это и идея, и принцип, и закон тварного бытия, и цель, к которой тварь устремлена.

Логосы отдельных вещей содержатся в более общих логосах, как виды — в роде. Все вместе они содержатся в ипостасном Логосе, то есть во Второй Ипостаси Святой Троицы, Который есть первоначало и конечная цель всего тварного²². В Логосе все бытие причастно Богу. Маленькие «логосы» — не что иное, как энергии ипостасного Логоса, на которые творчески как бы расчленяется единый Божественный Логос и посредством которых все в Нем объединяется, как соединяются радиусы в центре круга²³.

Ипостасный Логос оределяет законы, по которым живет тварный мир, именно через Него мир получает начало своего бытия, Им осуществляется деятельность Божественного Промысла, Он как Судия определяет конечные судьбы твари. Соответственно, и Его энергии (логосы) делятся на три вида: логосы естества (т.е. законы природы), логосы промысла и логосы суда. Эти логосы охватывают собой все бытие твари на всем протяжении его существования. В логосах естества как бы заключен весь чувственный и духовный мир; в логосах промысла и суда — вся жизнь мироздания и все цели его движений, сводимые к одной высшей цели — обожению. В частности, в логосах промысла и суда предначертано и Воплощение Сына Божия и совершенное Им Искупление мира, то есть центр Промысла — осуществление идеи обожения человека. Логосами промысла и суда всецело определяется и прохождение каждым человеком пути спасения, то есть усвоение им плодов Искупления. В этих логосах, наконец, пред-начертана и будущая судьба мира.

Особое место в мире занимает человек; он — принцип творения, существо, ради которого создается мир. У него и свой, особый, состоящий из трех частей логос.

1. Логос бытия, согласно которому человек создается из души и тела и, таким образом, причастен как к миру ангельскому, так и к миру вещественному.

2. Логос благобытия, определяющий нормы деятельности человека и добрые задатки его души.

3. Логос вечнобытия, определяющий высшую цель Промысла, — обожение человека, соединение его с Богом в вечности.

Вся совокупность логосов образует собой идеальную надмирную основу бытия тварных существ; весь мир как бы висит на этих логосах.

Если логосы тварного бытия — это идеальные первообразы предметов и явлений созданного Богом мира, то сами предметы и явления служат обнаружением, образом, способом существования логосов и называются тропосами²⁴. Преподобный Максим Исповедник пишет: «Идеи (логосы) сущего, прежде век предустановленные Богом, как знает Он Сам, — те, которые у божественных мужей обычно называются также благими хотениями (Божиими) — хотя и невидимы, однако созерцаются (нами), будучи «помышляемы» через рассматривание творений. Ибо все творения Божий, с должным искусством умозрительно созерцаемые нами по естеству, возвещают нам сокровенно те идеи, по которым они получили бытие, и вместе с собой выявляют в каждом творении Божие намерение»²⁵.

Соответствие между образом и первообразом, то есть между тропосами и логосами, преподобный Максим объясняет на примере живописи. Между логосом и тропосом такая же связь, какай существует между человеком и изображением этого человека на портрете. «Хотя изображение сходно и совершенно подобно первообразу, но сущность — различна, потому что… тот — одушевленное существо, а это — дело живописца, из воска и красок».

Таким образом, по учению преподобного Максима Исповедника, весь мир представляет собой как бы огромную икону — реализацию предвечного творческого замысла Божественного Иконописца. В явлениях тварного мира Божественный Логос как бы играет с человеком, через Свои логосы Он влечет его к познанию в мире великой системы дел Божиих. Но, чтобы взойти к созерцанию этих основ бытия, нужны подвиг очищения от страстей и жизнь по заповедям Евангелия.

Прозреть всюду свет Слова Божия может только преображенный ум. Когда Солнце Правды воссиявает в очищенном уме, то все для него выглядит иначе, весь мир видится пронизанным Божественным Светом. Такого рода созерцание есть очень высокая ступень в духовном становлении, предпоследняя и неизбежная в лествице духовного восхождения, бесконечным пределом которой является созерцание Самого Триипостасного Божества²⁶.

cyberpedia.su

Божественный Логос воспринимает глубину материальности (ин 1:14)

Божественный Логос воспринимает глубину материальности (ин 1:14)

Я не хотел бы утверждать, что иоанновская концепция Логоса полностью выводится из стоической философии, поскольку эта концепция семантически гибка и имеет коннотации как с иудейским, так и со стоическим и со среднеплатоническим контекстом. С другой стороны, кажется неуместным относить Евангелие от Иоанна только к платонизму, если не к гностицизму. В Евангелии от Иоанна нет расщепления (Платон: ch?rismos) между вечным Логосом Бога и Логосом, действующим в творении в пределах единого поля физического многообразия, биологической жизни и человеческого просвещения. «В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал. Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин 1:10–11). Логос, без сомнения, «у себя дома во Вселенной» прежде последующего затем воплощения. Проблема здесь не в том, что должна быть некая принципиальная дистанция между Богом и миром, проблема в человеческом неведении о том Логосе, который пришел в мир.

Христиане разошлись со стоиками в своем настойчивом исповедании доматериального статуса божественного Логоса. В отличие от некоторых моих копенгагенских коллег-новозаветников, я утверждаю, что стоические идеи проще приспосабливались к области космологии, чем к области богословия в собственном смысле слова. Иоанн сам, как кажется, считал Логос нематериальным в его первичном состоянии в Боге Отце (Ин 1:2), хотя Логос и был с самого начала ориентирован на тварный мир (Ин 1:3) и на воплощение во времени и пространстве (Ин 1:14). Если это так, то более позднее различение александрийцами между нематериальным Логосом «в начале» (logos asarkos) и воплощенным Логосом «в середине времен» (logos ensarkos) хорошо поддерживается логикой самого текста внутри Иоаннова Пролога[154]. Христианская традиция здесь сохранила иудейское ощущение трансцендентности Бога, уравновешивая этот «платонизирующий» элемент с сильной «стоицизирующей» доктриной воплощения Логоса: «И слово стало плотию» (sarx) (Ин 1:14).

Так же, как и идея Логоса, термин «плоть» является семантически гибким. Это вполне могло быть намеренным. Sarx может означать просто «тело и душа», относясь к исторической персоне Иисуса. Это, несомненно, верно. Но sarx может также означать «греховная плоть» (ср. Ин 3:6), приоткрывая нам тем самым, что воплощение Логоса в качестве Иисуса Христа уже предвосхищает искупительную смерть Иисуса. Однако, в конце концов, sarx относится к царству материального в его самом широком смысле, возможно, с оттенками хрупкости и временности. Эта отсылка, которая может быть подтверждена стандартными словарями классического греческого языка, предполагается также у Иоанна, и в особенности, если обсуждать Евангелие от Иоанна одновременно и как философский, и как богословский текст, что было обычным в первые века, когда христианство рассматривалось апологетами как «истинная философия» (Иустин Мученик и другие).

В этом смысле Ин 1:14 включает идею «глубокого воплощения»: инкарнационное движение божественного Логоса происходит не только в определенного человека в отдельности, в «кровь и плоть» Иисуса. Воплощение простирается и в Иисуса как образец человечества и как пример «хрупкой плоти» живых существ. Помня о космологическом фоне Пролога, мы можем теперь сказать, что божественный Логос в процессе воплощения объединяется с фундаментальным физическим веществом. Другими словами, принимаемая Логосом плоть Иисуса из Назарета есть не только плоть этого человека Иисуса, но также все царство человечества, животного мира, растительного мира и почвы.

Самое высокое (вечная мысль и сила Бога) и самое низкое (плоть, приходящая к бытию и снова распадающаяся) сходятся вместе в акте воплощения. Воплощение обозначает пришествие-во-плоть, так что Бог-творец и мир плоти соединены в Иисусе Христе. Бог связывает себя со всеми ранимыми существами, с малыми птицами в их полете, как и в их падении (ср. Мф 10:29), со всей травой, которая приходит к бытию в один день и прекращает существовать на следующий день. Во Христе Бог объединяется со всеми существами и проникает в биологическую ткань самого творения, чтобы разделить судьбу биологического существования. Бог становится Иисусом, и в нем Бог становится человеком и, следовательно, лисами и малыми птицами, травой и почвой.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

religion.wikireading.ru

божественный алгоритм. Эволюция бога [Бог глазами Библии, Корана и науки]

• Бог как программист • Знакомство с программой • Анатомия мудрости • Логика библейской мудрости • Рецепт нирваны • Назад к реальности • Причины для радости • Глобальный Логос • Путешествие

Конфликт между наукой и религией иногда представляют в виде географической метафоры, трений между Афинами, древним источником светской философии, и Иерусалимом, символом явленной религиозной истины. Многие религиозные мыслители давних времен игнорировали эти трения или старались уделять им минимум внимания. «Имеют ли отношение Афины к Иерусалиму?» — спрашивал христианский богослов Тертуллиан примерно в 200 году н. э. Чем меньше, тем лучше, считал он. Получив явленную истину от Христа, «мы не хотим странных споров»[643].

Но так было тогда. Сегодня наука настолько откровенно могущественна, что теологи не в состоянии небрежно отмахиваться от светских знаний. Ради большинства образованных и мыслящих людей Афины и Иерусалим следует примирить, или Иерусалим исчезнет с карты мира.

СЕГОДНЯ НАУКА НАСТОЛЬКО ОТКРОВЕННО МОГУЩЕСТВЕННА, ЧТО ТЕОЛОГИ НЕ В СОСТОЯНИИ НЕБРЕЖНО ОТМАХИВАТЬСЯ ОТ СВЕТСКИХ ЗНАНИЙ

Два тысячелетия назад Филон Александрийский интуитивно понял эту необходимость. Александрия занимала положение между Афинами и Иерусалимом не только метафорически, но и физически, и Филон был связан с обеими культурами. Его еврейское наследие и его греческая среда, вместе взятые, побуждали его стремиться к синтезу библейской теологии и греческой философии. Он поставил перед собой цель доказать, что явленная религия способна не просто принять вызов, брошенный разумом, но и быть вскормленной разумом, и наоборот.

В каком-то смысле это еще один пример логики ненулевой суммы, способствующей интеллектуальному синтезу. Точно так же, как взаимозависимость месопотамских городов в III тысячелетии до н. э. побудила их создать всешумерский пантеон, взаимозависимость евреев и греков побудила Филона объединить еврейскую и греческую мысль. И это была не просто расчетливость, не просто осознание Филоном того, что евреи и греки смогут лучше уживаться, если поймут, что их картины мира совместимы. Филон был причастен греческой культуре — театру, скачкам, борцовским поединкам — и несомненно, среди его друзей имелись греческие интеллектуалы[644]. Чем ближе между собой друзья, тем настоятельнее их потребность в общем мировоззрении. Такова человеческая натура: наша склонность к играм с ненулевой суммой и поддержанию социальных союзов способствует интеллектуальному сближению точно так же, как наша склонность к играм с нулевой суммой способствует интеллектуальному отдалению, когда мы считаем кого-либо врагом.

Помимо фактора ненулевой суммы существовала также проблема когнитивного диссонанса. Филон считал, что иудаизм в целом и основная часть греческой философии верны, и пока они находились не в ладу, он не находил покоя[645].

Но его задача заключалась не только в демонстрации того, что они совместимы. Если изначальное явление предельной истины действительно исходило от Яхве, тогда самые глубокие озарения греческой философии должны иметь прообраз в Священном Писании. Доказательство этого предположения требовало от Филона всей его интеллектуальной изворотливости и приводило к креативному, зачастую аллегорическому, толкованию Библии. «Он читал Платона сквозь призму Моисея, Моисея — сквозь призму Платона, настолько он был убежден, что они говорили, в сущности, одно и то же», — писал историк Эрвин Гудинаф, которому несколько опубликованных в начале XX века книг о Филоне обеспечили положение одного из выдающихся знатоков античности, в том числе религии. «Он и вправду говаривал, что Платон позаимствовал свои идеи у Моисея, а его библейские толкования зачастую выглядели так, словно он считал Моисея учеником Платона»[646].

Какой бы надуманной ни была интеллектуальная акробатика Филона, некоторые из ее плодов имеют непреходящую ценность. Если приверженцам какой-либо авраамической веры — иудаизма, христианства или ислама — понадобится найти древнейшего авраамического теолога с языком, пригодным для современного восприятия, им следует остановить выбор на Филоне. Если уж на то пошло, в случае необходимости найти не только древнейший теологический язык, совместимый с наукой, но и лучший из таких языков, им все равно придется обращаться к Филону. Его порой громоздкий теологический корпус по сути дела является основой жизнеспособной современной теологии.

КАКОЙ БЫ НАДУМАННОЙ НИ БЫЛА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ АКРОБАТИКА ФИЛОНА АЛЕКСАНДРИЙСКОГО, НЕКОТОРЫЕ ИЗ ЕЕ ПЛОДОВ ИМЕЮТ НЕПРЕХОДЯЩУЮ ЦЕННОСТЬ

Мост между Афинами и Иерусалимом — единственный межкультурный проект, в осуществлении которого Филон преуспел. Если Иисус проповедовал в Галилее, то Филон в Александрии излагал картину мира с ключевыми ингредиентами и специфической терминологией, которые появлялись в христианстве по мере его формирования в последующие два столетия. Между тем среди его трудов встречались и такие, которые напоминали о буддизме, а также о мистических традициях иудаизма, христианства и ислама. В этом Филон тоже предвосхищает современность — предвосхищает духовную практику, для которой наличие управляющего божества не является обязательным (хотя оно допустимо). Однако все эти достижения — плоды миссии, наиболее близкой сердцу Филона, той самой, с которой нам следует начать: примирения и согласования еврейской религии и греческой философии.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

religion.wikireading.ru