Автором теории перманентной революции был: Краткий реферат теории "перманентной революции" от ее автора: tov_trotsky

Содержание

Краткий реферат теории «перманентной революции» от ее автора: tov_trotsky — LiveJournal

Краткий реферат теории «перманентной революции» от ее автора http://web.mit.edu/fjk/www/Trotsky/Permanent/chapter52.html

Можно начинать читать с резюме в конце, там всего одна страничка

Коротко о контексте статьи.
1. Троцкий сформулировал теорию перманентной революции в 1905-1906 году, в работе «итоги и перспективы». Именно по этой теории пошло далее развитие революции 1917-года. Переход буржуазной революции в социалистическую и концепция «диктатуры пролетаритата» (превед сталинистам 🙂 ), это именно оттуда, и это теоретическое предвидение Троцкого. Ленин в это время до такого еще не додумался. Ленин был озабочен практическими делами, практической организацией субьекта революции (пролетариата) через политическую партию большевиков.
2. Книга Троцкого «перманентная революция» 1930-го года, это в значительной степени ответ на сталинистские обвинения. Для ее чтения нужно знать контекст этих обвинений. При этом, Троцкий оказался в немного странном положении. Ему приходилось преуменьшать свои заслуги, как марксиста-теоретика Октябрьской революции, дабы не выглядеть уменьшителем заслуг Ленина. То есть, по правде Троцкий должен был писать «я был на тот момент умнее Ленина как теоретик», но написать так он не мог по политическим причинам.
3. Возможно поэтому эта работа (помещенная ниже) им так и не была опубликована. Но она в значительной степени свободна от вышеуказанного недостатка, да и короче.
4. К этим трем источникам, по теории перманентной революции нужно бы еще присовокупить краткий реферат этой теории из книги Дойчера, из первого тома. Там все написано популярнее.

Три концепции русской революции.

<i>Троцкий начал писать эту статью для задуманной, начатой в 1933 году, но никогда не законченной биографии Ленина. В августе 1939 года автор решил включить статью в форме приложения к, или главы в его политической биографии «Сталин», не законченной автором из-за смерти от руки подосланного героем книги убийцы в августе 1940 г. Троцкий соответственно дополнил статью анализом позиций Сталина в этом вопросе и в таком виде она включена во все западные публикации биографии советского диктатора. Русские издания этой книги, составленные г. Фельштинским иногда включают эту статью (1985 г., издательство Чалидзе, США), а иногда вычеркивают ее (1990 г., Политиздат, Москва). Статья дает последнюю разработку Львом Троцким вопроса о теории перманентной революции и, поэтому, сохраняет огромное политическое и теоретическое значение. Мы печатаем статью по последнему правленному автором манускрипту, хранящемуся в Архиве Троцкого в Гарвардском Университете (папка bMS Russ 13, T4684).— /И-R/</i>

….начало статьи тут:http://tov-trotsky.livejournal.com/104097.html

Начиная с брошюры «До 9-го января», я неоднократно возвращался к развитию и обоснованию теории перманентной революции. Ввиду значения, которое она приобрела впоследствии в идейной эволюции героя этой биографии, ее необходимо представить здесь в виде точных цитат из моих работ 1905–6 гг.

«Ядром населения в современном городе, по крайней мере, в городе, имеющем хозяйственно-политическое значение, является резко дифференцировавшийся класс наемного труда. Именно этому классу, еще в сущности неизвестному Великой Французской Революции, суждено в нашей сыграть решающую роль… В стране, экономически более отсталой, пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой… Представление о какой-то автоматической зависимости пролетарской диктатуры от технических сил и средств страны представляет собою предрассудок упрощенного до крайности «экономического» материализма. С марксизмом такой взгляд не имеет ничего общего… Несмотря на то, что производительные силы индустрии Соединенных Штатов в десять раз выше чем у нас, политическая роль русского пролетариата, его влияние на политику своей страны, возможность его близкого влияния на мировую политику несравненно выше, чем роль и значение американского пролетариата…» («Итоги и перспективы»).

«Русская революция создает, на наш взгляд, такие условия, при которых власть может (при победе революции должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений…» (там-же). «Русская буржуазия сдает пролетариату все революционные позиции. Ей придется сдать и революционную гегемонию над крестьянством. Пролетариат у власти предстанет пред крестьянством как класс-освободитель… Пролетариат, опираясь на крестьянство, приведет в движение все силы для повышения культурного уровня в деревне и развития в крестьянстве политического сознания…» (там-же).

«Но может быть само крестьянство оттеснит пролетариат и займет его место? Это невозможно. Весь исторический опыт протестует против этого предположения. Он показывает, что крестьянство совершенно неспособно к самостоятельной политической роли… Из сказанного ясно, как мы смотрим на идею «диктатуры пролетариата и крестьянства». Суть не в том, считаем ли мы ее принципиально допустимой, «хотим» ли мы или «не хотим» такой формы политической кооперации. Но мы считаем ее неосуществимой — по крайней мере, в прямом и непосредственном смысле…» (там-же).

Уже сказанное показывает, насколько неправильно утверждение, будто излагаемая здесь концепция «перепрыгивала через буржуазную революцию», как повторялось позже без конца.

«Борьба за демократическое обновление России… — писал я тогда же — целиком выросла из капитализма, ведется силами, сложившимися на основе капитализма и, непосредственно, в первую очередь, направлена против феодально-крепостнических помех, стоящих на пути развития капиталистического общества».

Вопрос состоял, однако, в том, какие силы и какими методами способны сбросить эти помехи.

«Можно ограничивать рамки всех вопросов революции утверждением, что наша революция — буржуазна по своим объективным целям и, значит, по своим неизбежным результатам, и можно при этом закрывать глаза на тот факт, что главным деятелем этой буржуазной революции является пролетариат, который всем ходом революции толкается к власти… Можно успокаивать себя тем, что социальные условия России еще не созрели для социалистического хозяйства, — и можно при этом не задумываться над тем, что, став у власти, пролетариат неизбежно, всей логикой своего положения, будет толкаться к ведению хозяйства за государственный счет… Вступая в правительство, не как бессильные заложники, а как руководящая сила, представители пролетариата тем самым разрушают грань между минимальной и максимальной программой, т. е. ставят коллективизм в порядок дня. На каком пункте пролетариат будет остановлен в этом направлении, это зависит от соотношения сил, но никак не от первоначальных намерений партии пролетариата…» (там-же).

«Но уже сейчас можно поставить перед собой вопрос: должна ли неизбежно диктатура пролетариата разбиться о рамки буржуазной революции или же, на данных мировых исторических основаниях, она может открыть пред собой перспективу победы, разбив эти ограниченные рамки?… Можно одно сказать с уверенностью: без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти и превратить свое временное господство в длительную социалистическую диктатуру» …

Отсюда отнюдь не вытекает, однако, пессимистический прогноз:

«Политическое раскрепощение, руководимое рабочим классом России, поднимает руководителя на небывалую в истории высоту, передает в его руки колоссальные силы и средства и делает его инициатором мировой ликвидации капитализма, для которой история создала все объективные предпосылки…» (там-же).

Относительно того, в какой мере международная социалдемократия окажется способной выполнить свою революционную задачу, я писал в 1906 г.:

«Европейские социалистические партии — и в первую голову наиболее могучая из них, германская — выработали свой консерватизм, который тем сильнее, чем большие массы захватывает социализм и чем выше организованность и дисциплина этих масс. В силу этого социал-демократия, как организация, воплощающая политический опыт пролетариата, может стать в известный момент непосредственным препятствием на пути открытого столкновения рабочих с буржуазной реакцией» (там-же).

Я заканчивал, однако, свой анализ выражением уверенности в том, что

«восточная революция заражает западный пролетариат революционным идеализмом и рождает в нем желание заговорить с врагом «по-русски»…» (там-же).

Резюмируем.

Народничество, вслед за славянофильством, исходило из иллюзии о совершенно самобытных путях развития России, минуя капитализм и буржуазную республику. Марксизм Плеханова сосредоточился на доказательстве принципиального тождества исторических путей России и Запада. Выросшая отсюда программа игнорировала вполне реальные, отнюдь не мистические особенности социальной структуры и революционного развития России. Меньшевистский взгляд на революцию, очищенный от эпизодических наслоений и индивидуальных отклонений, сводился к следующему: победа русской буржуазной революции мыслима лишь под руководством либеральной буржуазии и должна передать власть этой последней. Демократический режим позволит затем русскому пролетариату с несравненно большим успехом, чем раньше, догонять своих старших западных братьев на пути борьбы за социализм.
Перспектива Ленина может быть кратко выражена в следующих словах: запоздалая русская буржуазия неспособна довести свою собственную революцию до конца. Полная победа революции, через посредство «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», очистит страну от средневековья, придаст американские темпы развитию русского капитализма, укрепит пролетариат в городе и деревне и откроет широкие возможности борьбы за социализм. С другой стороны, победа русской революции даст могущественный толчок социалистической революции на Западе, а эта последняя не только оградит Россию от опасностей реставрации, но и позволит русскому пролетариату в сравнительно короткий исторический срок прийти к завоеванию власти.
Перспектива перманентной революции может быть резюмирована следующим образом: полная победа демократической революции в России мыслима не иначе, как в форме диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство. Диктатура пролетариата, которая неминуемо поставит в порядок дня не только демократические, но и социалистические задачи, даст, в то же время, могущественный толчок международной социалистической революции. Только победа пролетариата на Западе оградит Россию от буржуазной реставрации и обеспечит ей возможность довести социалистическое строительство до конца.
В этой сжатой формулировке одинаково отчетливо выступают и однородность обеих последних концепций в их непримиримом противоречии с либерально-меньшевистской перспективой, и их крайне существенное отличие друг от друга в вопросе о социальном характере и задачах той «диктатуры», которая должна вырасти из революции. Нередкое в писаниях нынешних московских теоретиков возражение, что программа диктатуры пролетариата была «преждевременной» в 1905 г., лишено содержания. В эмпирическом смысле столь же «преждевременной» оказалась и программа демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Неблагоприятное соотношение сил в эпоху первой революции делало невозможной не диктатуру пролетариата, как таковую, а победу революции вообще. Между тем все революционные течения исходили из надежды на полную победу; без такой надежды была бы невозможна беззаветная революционная борьба. Разногласия касались общей перспективы революции и вытекавшей отсюда стратегии. Перспектива меньшевизма была в корне ложна: она указывала пролетариату совсем не ту дорогу. Перспектива большевизма была не полна: она правильно указывала общее направление борьбы, но неправильно характеризовала ее этапы. Недостаточность перспективы большевизма не раскрылась в 1905 г. только потому, что сама революция не получила дальнейшего развития. Зато в начале 1917 г. Ленину пришлось в прямой борьбе со старыми кадрами партии менять перспективу.
Политический прогноз не может претендовать на точность астрономического; достаточно и того, если он правильно намечает общую линию развития и помогает ориентироваться в реальном ходе событий, который неизбежно отклоняет основную линию вправо и влево. В этом смысле невозможно не видеть, что концепция перманентной революции полностью выдержала историческое испытание. В первые годы советского режима этого никто не отрицал; наоборот, факт этот нашел признание в ряде официальных изданий. Но когда на успокоившихся и остывших верхах советского общества открылась бюрократическая реакция против Октября, она с самого начала направилась против той теории, которая полнее всего отразила первую пролетарскую революцию и вместе с тем открыто обнаруживала ее незавершенный, ограниченный, частичный характер. Так, путем отталкивания, возникла теория социализма в отдельной стране, основной догмат сталинизма.

Сталин: перманентная революция и современность

15.12.2009

Сталин: перманентная революция и современность

Игорь Фроянов

Ход новейшей истории ставит перед современным наблюдателем ряд вопросов, касающихся теории «перманентной революции», создание которой ученая молва приписывает Льву Троцкому. Является ли эта теория в нынешних условиях анахронизмом? Сдана ли она в пыльный архив истории? Едва ли можно сомневаться в том, что перманентная революция есть, в конечном счете, мировая революция. Этим, собственно, и обусловлена ее актуальность сегодня, когда на наших глазах разворачивается новая разновидность всемирной революции, именуемая глобализацией. Как всегда бывает в подобных случаях, идеологи глобализации пытаются затушевать подлинную сущность явления, напустить, как говорится, туману и заморочить голову массам. Отсюда фарисейские заявления, будто они при взгляде на глобализационные процессы испытывают некое “удушье” от «концептуального вакуума», будто для них глобализация есть нечто новое, далеко не познанное, в некотором роде таинственное и загадочное.

Эти притворщики имитируют некое смятение, утверждая, что «старая, знакомая до мелочей система ориентиров уходит в прошлое, прежние тенденции могут и не пролонгироваться, хорошо знакомые точки опоры становятся зыбкими и ускользают из-под ног, нарастает ощущение тревоги перед неизвестностью». Человечество, если послушать их, вступает в новую неведомую фазу своего развития «без компаса», увлекаемое необоримой исторической стихией, если не исключающей полностью сознательную людскую деятельность, то низводящей ее до столь малой величины, которой можно пренебречь. Словом, – роковое, слепое веление времени! И наука пока бессильна дать точное и ясное определение процессам, происходящим в данный момент на планете, выявить историческую суть феномена, именуемого глобализацией. Но справедливы ли такого рода рассуждения?

Внимательный анализ обнаруживает определенную общность между перманентной революцией и глобализацией, причем в довольно существенных чертах. Отсюда сам собою напрашивается вопрос, не изготовлены ли оба проекта по переустройству мира в одной архитектурной мастерской и в соответствии с общими мировоззренческими принципами их изготовителей? Если это так, в чем тогда состоит близость и родство этих проектов?

И тот и другой являются политикой, спланированной из единого Центра, политикой отточенной и целенаправленной, что с особой наглядностью проявляется в наше время, когда стихийность исторических событий уступает место их управляемости, когда история из естественноисторического процесса превращается (и во многом уже превратилась) в искусственноисторический процесс, направляемый и управляемый надмировыми структурами. При всем, казалось бы, принципиальной различии оба проекта имеют общую задачу, подводят человечество к общему знаменателю – созданию нового мирового порядка, «вселенской цивилизации», реализуемой в масштабах мирового государства, возглавляемого планетарным правительством. И не важно, как будет называться такое государство – Всемирной республикой Советов или (по аналогии с Соединенными Штатами Европы) Соединенными Штатами земного шара. Ради осуществления этой цели оба проекта приносят в жертву национальные государства и правительства, национальную культуру, религию и самобытность народов, сбивая их, по выражению Ф.М.Достоевского, в «едино стадо». Агрессивный интернационализм, решительно отвергающий национальное сознание, является общей опорой обоих проектов, приверженцы которых обладают богатым опытом псевдонаучных исторических спекуляций, прикрывающих их подлинные вожделения. «Интернационализм, – писал Л.Троцкий – не есть отвлеченный принцип, но лишь теоретическое и политическое отражение мирового характера хозяйства, мирового развития производительных сил…».

Созданные буржуазным обществом «производительные силы не могут более мириться с рамками национального государства». Перед нами живая перекличка с нынешними обоснованиями необходимости мировой интеграции, диктуемой якобы наличием глобальной экономики с ее разделением труда, единой финансовой, информационной и коммуникационной систем. Внимательный анализ показывает, однако, что все эти “объективные” предпосылки и основания есть результат не столько естественного хода вещей, сколько тщательно продуманной политики. Поэтому они – всего лишь средства, тогда как главной целью является завоевания власти над миром. Такой подход позволяет увидеть в перманентной революции начала XX века и современной глобализации две внешне разные, но по сути одинаковые попытки установления мирового господства, исходящие со стороны, по терминологии Ивана Ильина, «мировой закулисы».

Разработку теории перманентной революции обычно связывают с именем Троцкого, указывая иногда, будто ее идею он заимствовал у известного Парвуса (Гельфанда). Сам Троцкий старался не афишировать это заимствование по той, вероятно, причине, что Парвус – личность весьма темная, игравшая в русской революции довольно двусмысленную роль. Не поймешь, что это за человек: то ли предприниматель, то ли торгаш и спекулянт, то ли финансист, то ли агент разведки, то ли социал-демократ, то ли масон, то ли все вместе взятое. Понятно, почему Троцкий предпочитал возводить свою теорию к Марксу. «Понятие перманентной революции, – говорил он – было выдвинуто великими коммунистами середины XIX века, Марксом и его единомышленниками Буржуазную революцию 48-го года Маркс рассматривал лишь как непосредственное вступление к пролетарской революции».

Во взглядах Маркса и Троцкого не было, разумеется, полного тождества, поскольку последний создавал свою теорию в иных исторических условиях, когда домонополистический капитализм вступил в новую империалистическую стадию развития. По теории Троцкого, «социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной и завершается на мировой.

Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей планете». В основе подобного ступенчатого перехода лежат, по мнению Троцкого, производительные силы, выходящие за рамки национальных государств.

Однако в середине XIX века «великие коммунисты» не могли, по-видимому, мыслить подобным образом, поскольку «империализм как высшая стадия капитализма», принявшего всеобщий космополитический характер, еще не наступил. Тем не менее, Троцкий увязывает теорию перманентной революции с именем Маркса, выдавая то, что в ней является для него наиболее ценным – мысль о мировой революции. Ведь Маркс и Энгельс мечтали о мировой революции и открыто писали об этом. Поэтому, надо полагать, теория перманентной революции была принята на вооружение большевиками, о чем говорит брошюра “любимца партии” Н.И.Бухарина «От крушения царизма до падения буржуазии», выпущенная в начале 1918 года издательством Центрального комитета партии «Прибой» и отражающая, таким образом, официальную точку зрения руководящего партийного органа.

Здесь читаем: «Перед российским пролетариатом становится так резко, как никогда, проблема международной революции . Вся совокупность отношений, сложившихся в Европе ведет к этому неизбежному концу. Так, перманентная революция в России переходит в европейскую революцию пролетариата». И еще: «В пороховой погреб старой окровавленной Европы брошен факел русской социалистической революции. Она не умерла. Она живет, Она ширится. И она сольется неизбежно с великим победоносным восстанием мирового пролетариата». Через несколько лет Бухарин изменит свой взгляд на теорию перманентной революции. Произойдет это в значительно мере под влиянием И.В.Сталина.

Столкновение Сталина с Троцким было неизбежным не только в силу борьбы за власть, но и вследствие их глубокого, принципиального различия как политиков и государственных деятелей, в конечном счете – как людей. Троцкий – гражданин мира, озабоченный строительством нового мирового порядка и совершенно равнодушный к судьбам России, которая представлялась ему не иначе, как «гетто варварства». Русский народ, в особенности крестьянство, он презирал и ненавидел. Россия являлась для него временным пристанищем, не более чем средством реализации вынашиваемых им мировых проектов. Совсем иное дело Сталин – государственник и патриот, можно сказать, почвенник, неразрывными узами связанный с Россией, никогда не покидавший ее надолго. Красноречив тот факт, что он, несмотря на аресты, тюремные заключения, высылки, не укрывался, как другие большевики, в эмиграции, предпочитая оставаться в своей стране. То был аскет по натуре, чуждый роскоши и удовольствиям, абсолютно непохожий в этом отношении на Троцкого, склонного к франтовству и бытовым удобствам. Троцкий, неустанно плодивший филиппики против Сталина, все-таки признавал, что тот «был наделен бесстрашием перед лицом опасности. Физические лишения не пугали его. В этом отношении он был подлинным представителем ордена профессиональных революционеров и превосходил многих из их числа».

Сталин, в отличие от Троцкого, знал и понимал нужды русского крестьянства, неустанным трудом и жертвенными лишениями создавшего великое в мире государство.

Он сопереживал крестьянам России, требовавшим ликвидации помещичьего землевладения и передела земельной собственности. В статье «Аграрный вопрос», опубликованной в тбилисской ежедневной газете Элва (Молния) в марте 1906 г. Сталин выступал за «конфискацию всех помещичьих и казенных земель», отвергая при этом социализацию, национализацию и муниципализацию конфискованных земель, которые, по его убеждению, «должны быть переданы самим крестьянам для того, чтобы дать им возможность разделить эти земли между собой». По тому времени это было самое справедливое и революционно-радикальное решение крестьянского вопроса. С аналогичными предложениями Иванович (псевдоним Сталина) выступил на IV съезде РСДРП в апреле 1906 г., вступив в полемику с Лениным, отстаивавшим идею национализации. Иванович говорил: «Так как мы заключаем временный революционный союз с борющимся крестьянством, так как мы не можем, стало быть, не считаться с требованиями этого крестьянства, – то мы должны поддерживать эти требования, если они в общем и целом не противоречат тенденции экономического развития и ходу революции.

Крестьяне требуют раздела значит, мы должны поддерживать полную конфискацию и раздел. С этой точки зрения и национализация и муниципализация одинаково неприемлемы». В соответствии с традиционными представлениями крестьянства о земле как «ничьей» и «Божьей» Иванович-Сталин предлагал национализировать «леса, воды и т.п.». Надо сказать, что на съезде он выступал не в одиночку, а в составе группы делегатов, придерживающихся идеи раздела. Более того, автором программы крестьянского раздела земли являлся не Иванович, а известный историк и на тот момент большевик Н.А.Рожков, находившийся в тюремной камере и потому отсутствовавший на съезде. От имени сторонников раздела доклад делал большевик Суворов. Но это не значит, будто Сталин случайно оказался в этой группе и что его предложения являлись результатом настроения минуты. Мы уже знакомы со статьей Сталина в газете Элва. Однако особенно примечательно иное: вслед за смертью Ленина он задумал передать национализированную землю в собственность крестьян, мотивируя это их многолетним владением личными участками.

Сталин давно придерживался мнения, согласно которому земли «искони принадлежали» крестьянству. Ему представлялось целесообразным начать земельную денационализацию с Грузии. По его распоряжению грузинский нарком земледелия подготовил проект передачи земли в подворное владение крестьянам. Но тут запротестовал Зиновьев, поднявший шум в партийных кругах, и Сталину пришлось отступить. В целом же «Сталин в первые годы после смерти Ленина, с 1924 по 1928 годы стоял на почве поощрения индивидуального крестьянства и был решительно против форсирования коллективизации вплоть до XV съезда партии. Переход от одной линии к другой был совершен им стремительно» (И.Л.Абрамович). Однако о причинах такого перехода – разговор особый. Сейчас же обратим внимание на одну чрезвычайно важную с теоретической точки зрения сталинскую мысль.

На IV партийном съезде Сталин заявил: «Если освобождение пролетариата может быть делом самого пролетариата, то и освобождение крестьян может быть делом самих крестьян». С точки зрения марксистских догматиков, привыкших бездумно рассуждать о неспособности крестьян якобы в силу их разобщенности и неорганизованности добиться собственного освобождения, эти слова могут показаться “ересью”. Еще бы! Ведь, согласно их взглядам, крестьянство являет собой беспорядочную совокупность разрозненных “атомов” – нечто похожее, по выражению К.Маркса, на «мешок картошки». Сталин делает крутой поворот. Его речь дышит глубокой верой в революционные возможности русского крестьянства, в способность его к самоорганизации. И он называет революционные крестьянские комитеты как форму этой самоорганизации. По понятным соображениям Сталин не мог упомянуть возникшую в самом начале XX века крестьянскую партию социалистов-революционеров. Но если партия большевиков есть «передовой и организованный отряд рабочего класса», если она является «высшей формой организации пролетариата», то какие основания отказывать во всем этом партии эсеров применительно к крестьянству, по крайней мере, до Октябрьской революции. Общеизвестно также, что большевики недостаточно хорошо знали русскую деревню и потому заимствовали у эсеров программные положения по крестьянскому вопросу. Вот почему нельзя преувеличивать организационную беспомощность крестьян. И здесь Сталин дает важнейший теоретический ориентир, позволяющий по достоинству оценить вклад крестьянства в русскую революцию.

Необходимо, впрочем, заметить, что позже Сталин сошел с этой позиции, выдвинув рабочий класс по отношению к крестьянству на передовой рубеж. В настольной книге коммунистов сталинской эпохи «Вопросы ленинизма» дело идет об авангардной и руководящей роли рабочего класса, ведущего за собой крестьянство, не способное завоевать себе свободу. Беседуя с немецким писателем Эмилем Людвигом в декабре 1931 года Сталин говорил: «Крестьянские восстания могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели». Он отмечал отсталость мышления крестьян, стремящихся к примитивному равенству: «Уравниловка имеет своим источником индивидуально-крестьянский образ мышления, психологию дележки всех благ поровну, психологию примитивного крестьянского “коммунизма”». Во время встречи с Леоном Фейхтвангером (январь 1937 г.) Сталин даст еще более уничижительную характеристику крестьянам, заявив, будто «крестьянство реакционно, связано с частной собственностью, тащит назад». И все же он не отрицал того, что «проблема взаимоотношений рабочего класса и крестьянства была важнейшей и доставляла наибольшую заботу революционерам всех стран». Более того, победа или поражение пролетариата зависели от того, на чью сторону станет крестьянство: «Революции 1848 г. и 1871 г. во Франции погибли, главным образом, потому, что крестьянские резервы оказались на стороне буржуазии». По той же причине «погибла революция и в Германии».

Трудно сказать, под влиянием каких обстоятельства Сталин переменил свою точку зрения на крестьянский вопрос – под воздействием ли убеждения, возникшего в результате нового прочтения истории освободительного движения, или партийной дисциплины, требующей неукоснительного соблюдения “чистоты марксизма” и не допускающей никаких теоретических “уклонов”. Скорее всего, здесь имело место первое, обусловленное борьбой с троцкизмом, в ходе которой Сталин мог корректировать и собственные представления о крестьянстве, незаметно и мало-помалу сдвигаясь в сторону оппонента. Но как бы то ни было, – главное не в этом. Главное состоит в том, что существуют два подхода Сталина в крестьянском вопросе. И современный исследователь вправе выбирать из них, какой считает ближе к истине. Я выбираю тот, что представляет русское крестьянство как класс революционный, движимый стремлением к социальной справедливости и способный сокрушить своих угнетателей. Об этом свидетельствует опыт трех революций, исход которых, в конечном счете, решал сельский мир, революционные деревенские и солдатские комитеты.

Весьма примечательно, что критика Сталиным теории перманентной революции шла первоначально по линии критики «неверия [Троцкого] в революционные возможности крестьянского движения». И лишь затем, уже в другой своей работе Сталин расширил критику, дополнив ее критикой неверия Троцкого «в силы и способности пролетариата России». Что касается перманентной революции как таковой, Сталин ее не отрицал, ссылаясь при этом на Ленина, разделявшего мыль о непрерывной революции. Он также подчеркивал, что «идею “перманентной” революции нельзя рассматривать, как новую идею. Ее выдвинул впервые Маркс в конце 40-х годов в известном своем “Обращении” к “Союзу коммунистов” (1850 г.). Из этого документа и взята нашими ”перманентниками” идея непрерывной революции. Следует заметить, что наши “перманентники”, взяв ее у Маркса, несколько видоизменили ее и, видоизменив, ”испортили” ее, сделав непригодной для практического употребления». По Сталину, марксову теорию перманентной революции подвергли порче «компаньоны» Парвус и Троцкий. Против этой “испорченной” теории он якобы и выступал. Не исключено, однако, что он старался завуалировать подлинную причину расхождений с Троцким. По всему вероятию, эта причина упиралась в проблему мировой революции, против которой Сталин выступать открыто, разумеется, не мог. Но по некоторым его высказываниям можно предположить, что он не был ее безоглядным пропагандистом. Напротив, мировая революция ему порой казалась мало вероятной, хотя иногда высказывался и в противоположном смысле. В марте 1919 года Сталин писал: «Опыт двухлетней борьбы пролетариата целиком подтвердил предвидение большевиков о крахе империализма и неизбежности мировой пролетарской революции…». Но годом раньше, входящим в тот же «опыт двухлетней борьбы пролетариата», говорил: «Революционного движения на Западе нет, нет фактов, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться». В сталинских словах Троцкий почуял «недоверие к интернациональному движению». Оценивая в целом отношение Сталина к идее мировой революции, Троцкий не без основания, хотя и с нажимом, замечал, что «по существу международная революция оставалась для него безжизненной формулой, с которой ему нечего было делать в практической политике». Здесь Троцкий усматривал крупный недостаток Сталина, тогда как на самом деле это было (сравнительно с ярыми поклонниками мирового революционного пожара) огромным его достоинством, обеспечившим его лидерство в стране Советов и великую роль в мировой истории. «Практическая политика» Сталина была обращена к другой формуле, наполненной реальным жизненным содержанием, – формуле победы социализма в одной стране.

О возможности построения социализма в отдельной стране говорил В.И.Ленин. Но его высказывания носили эпизодический и фрагментарный характер. Сталин переплавил ленинские предсказания в настоящую теорию, выработал ее понятийный аппарат, введя такие понятия, как полная победа социализма и окончательная победа социализма. Но он не только занимался теорией, но и созидал, заложив фундамент социалистического общества в СССР. Сталин модернизировал Россию, приняв ее, по известным словам У.Черчилля, с сохой и оставив с атомной бомбой. Практическое осуществление сталинской теории построения социализма в одной стране спасло нашу страну от уничтожения и выдвинуло ее в ряд великих держав мира. Но Сталин постоянно говорил, что он – всего лишь верный ученик Ленина, не больше. В декабре 1946 года он проводил совещание узкого круга идеологических руководителей ВКП(б) в связи с предстоящим изданием биографии товарища Сталина. На совещании, помимо прочих, присутствовал П.Н.Поспелов, тогдашний главный редактор газеты «Правда», который составил запись замечаний Сталина, высказанных собравшимся. Вот как Сталин сам видел свой вклад в развитие марксизма и строительства социализма в СССР: «Сталин конкретизировал теорию о возможности построения социализма в одной стране и пришел к выводу о возможности построения коммунизма в нашей стране и в том случае, если сохранится капиталистическое окружение. Этот вывод товарища Сталина обогащает ленинизм, вооружает рабочий класс новым идейным оружием, дает партии великую перспективу в борьбе за победу коммунизма, двигает вперед марксистско-ленинискую теорию». Теперь, глядя из дня нынешнего, можно сказать: с построением коммунизма в нашей стране ничего не вышло. И вовсе не потому, что Сталин ошибался, будучи вторым «кремлевским мечтателем», а по той причине, что у него не нашлось достойных продолжателей – политических и государственных деятелей, хотя бы приблизительно, хотя бы на иоту ему равных по интеллекту, аналитическому дару, железной воле, целеустремленности и любви к своему Отечеству. Они не только не умножили, но пустили по ветру богатейшее наследство Вождя, скатившись до подлого предательства интересов Советского государства, а значит, – России. И все же до сих пор остается еще не до конца растраченным то, что выражено в скромных и простых словах: Сталин конкретизировал теорию о возможности построения социализма в одной стране. В этих словах заключается небывалый прорыв в мировой истории, совершенный нашей страной, а также великая заслуга Сталина перед русским народом, состоящая в том, что он не только спас Россию от внешнего уничтожения, но сделал ее одной из самых могущественных держав мира, сорвав (и тем подал пример другим) почти на целое столетие осуществление плана «мировой закулисы» по созданию нового мирового порядка.

О том, что новый мировой порядок нависает над человечеством, Сталин отчетливо сознавал, ибо обладал великим даром исторического провидения. Еще в ноябре 1939 г., беседуя с А.Коллонтай, он говорил: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения, Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано, Мне припишут множество злодеяний. Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.

С особой силой поднимет голову национализм, Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.

В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом. И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом».

Лев Троцкий: Страница индекса перманентной революции

Лев Троцкий

Расшифровано и HTML-разметка для Интернет-архива Троцкого, подархива Интернет-архива марксистских писателей, Салли Райан в 1996 году. Первая публикация Итоги и перспективы была в Санкт-Петербурге в 1906 году, вскоре после 1905 года первые русские рабочие Революция, которую в значительной степени возглавил сам Троцкий. Первый английский перевод был опубликован Коммунистическим Интернационалом в 1921. Permanent Revolution была впервые опубликована Левой оппозицией на русском языке в Берлине в 1930 году. Первое английское и американское издания Permanent Revolution 1931, повторно переведенные Джоном Дж. Райтом, для Progress Publishers/Militant Publishing Association.

Знакомство с онлайн-версией

Permanent Revolution и Результаты и перспективы

Наряду с теорией «комбинированного и неравномерного развития» одним из крупных вкладов Льва Троцкого в марксистскую мысль была теория «перманентной революции». Первая состоит в том, что отсталой стране не нужно проходить ту же последовательность стадий, которую уже прошли передовые страны. Он может сочетать в себе элементы как отсталых, так и передовых стран и ведет к идее перманентной революции. Выражение «перманентная революция» было заимствовано из Обращение Генерального Совета к Союзу коммунистов , 1850 г., Маркс и Энгельс. Троцкий писал: «Перманентная революция, в том смысле, который Маркс придавал этому понятию, означает революцию, которая не идет на компромисс ни с одной единственной формой классового господства, которая не останавливается на демократической стадии, которая переходит к социалистическим мерам и к война против реакции извне; то есть революция, каждая последующая стадия которой коренится в предыдущей и которая может окончиться только полной ликвидацией».

Теория перманентной революции была впервые сформулирована после русской революции 1905 года как попытка объяснить, какой класс должен будет возглавить грядущую революцию в России. Троцкий соглашался с другими русскими марксистами в том, что она должна была бы первоначально носить буржуазно-демократический характер для решения таких задач, как свержение царского режима и преобразование аграрных отношений. В Итогах и Перспективах Троцкий развил эту идею на шаг дальше и проанализировал, как уникальные для России условия означают, что рабочий класс должен будет присоединиться к крестьянству, чтобы свергнуть капиталистический класс. Троцкий изложил теорию перманентной революции из своей камеры, ожидая суда за участие в Петербургском Совете 1905. Примерно 24 года спустя книга «Перманентная революция » (1929) была написана в ответ на нападки на теорию Карла Радека, советского журналиста и бывшего члена левой оппозиции, отстаивавшего сталинскую теорию «социализма в одной стране». Его цель состояла в том, чтобы прояснить взаимосвязь между взглядами Троцкого и Ленина на классовые отношения и цели русской революции на международной арене.

Вкратце Троцкий писал: «Перспектива перманентной революции может быть резюмирована следующим образом: полная победа демократической революции в России мыслима только в форме диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство. Диктатура пролетариата, неизбежно поставившая на очередь дня не только демократические, но и социалистические задачи, дала бы в то же время мощный толчок международной социалистической революции. Только победа пролетариата на Западе могла оградить Россию от буржуазного возрождения и обеспечить ей возможность завершить строительство социализма». – Салли Райан

Содержание

Предисловие к переизданию этой работы, изданной в Москве в 1919 г.

[Введение]

1. Особенности исторического развития России

2. Города и столица

3. 1789 – 1848 – 1905

4. Революция и пролетариат

5. Пролетариат у власти и крестьянство

6. Пролетарский режим

7. Предпосылки социализма

8. Рабочее правительство в России и социализм

9. Европа и революция

10. Борьба за власть

Введение к первому (русскому) изданию

Введение в немецкое издание

1. Принудительный характер этой работы и ее цель

2. Перманентная революция — это не «скачок» пролетариата, а реконструкция нации под руководством пролетариата

3. Три элемента «демократической диктатуры»: классы, задачи и политическая механика

4. Как выглядела на практике теория перманентной революции?

5. Осуществилась ли в нашей стране «демократическая диктатура»? Если да, то когда?

6. О перескакивании исторических стадий

7. Что означает лозунг демократической диктатуры сегодня для Востока

8. От марксизма к пацифизму

9. Эпилог

10. Что такое перманентная революция? Основные постулаты

Последнее обновление: 15.04.2007

Теория перманентной революции

2-1. Центральное место в научной, то есть марксистской, революционной перспективе занимает Теория перманентной революции Льва Троцкого — интегрированная концепция мировой социалистической революции, охватывающая как отсталые колониальные и полуколониальные страны, так и передовые. Впервые сформулирован после 1905 революции в России Теория перманентной революции была разработана в противовес двухэтапной перспективе меньшевистской фракции российской социал-демократии. Меньшевики считали, что Россия должна сначала пройти длительный период капиталистического развития, прежде чем станет возможной социалистическая революция. Отсюда они пришли к выводу, что пролетариат должен объединиться с либеральной буржуазией в решении основных задач демократической революции — уничтожении царского самодержавия и коренном преобразовании земельных отношений в деревне.

2-2. Троцкий вместе с Лениным продемонстрировал органическую неспособность русской буржуазии, зависимой от международного финансового капитала, связанной с сельскими помещиками и опасавшейся нарождающегося рабочего класса, выполнять демократические задачи. И Троцкий, и Ленин предвидели, что естественным союзником пролетариата против царского самодержавия будет многомиллионное крестьянство. Но ленинская формула «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», придавая особенно радикальный характер демократической революции, оставляла нерешенными политические отношения между двумя классами. Несмотря на смелость своих замыслов, Ленин рассматривал демократическую диктатуру не как орудие социалистического переустройства общества, а как средство наиболее полного размаха развития капитализма.

2-3. Выводы Троцкого пошли дальше. На основании изучения всего исторического материала он настаивал на том, что крестьянство не способно играть какую-либо самостоятельную революционную роль. При неспособности буржуазии решить демократические задачи пролетариату во главе восставших масс выпало осуществить буржуазно-демократическую революцию путем установления «диктатуры пролетариата, ведущей за собой крестьянские массы». Существенным компонентом была энергичная и последовательная борьба революционной партии за политическую независимость рабочего класса от всех фракций буржуазии. Но, захватив власть, пролетариат по необходимости был бы вынужден решать революционные задачи своими классовыми методами и неизбежно глубоко вторгся в частную собственность на средства производства. Иными словами, оно было бы вынуждено начать переустройство общества на социалистических началах, связав при этом свою судьбу с европейской и мировой социалистической революцией.

2-4. Теория Троцкого о классовой динамике русской революции вытекала из его концепции мировой социалистической революции как интегрированного, хотя и не одновременного, процесса. Социальная революция в России не могла быть ограничена одной страной, но для своего выживания была бы вынуждена распространиться на международную арену. «Завоевание власти пролетариатом не завершает революцию, а только открывает ее. Социалистическое строительство мыслимо только на основе классовой борьбы в национальном и интернациональном масштабе. Эта борьба в условиях подавляющего преобладания капиталистических отношений на мировой арене неизбежно должна привести к взрывам, т. е. внутри к гражданским войнам, а извне к революционным войнам. В этом перманентный характер социалистической революции как таковой, независимо от того, идет ли речь об отсталой стране, только вчера совершившей свою демократическую революцию, или о старой капиталистической стране, за которой уже стоит долгая эпоха демократии и парламентаризма. ». ^[1]

2-5. Революционные события 1917 года в России подтвердили теорию перманентной революции Троцкого во всех ее основных моментах. Вернувшись из ссылки в апреле 1917 года, Ленин резко выступил против большевистских лидеров, включая Сталина, которые критически поддерживали буржуазное Временное правительство, сформированное после свержения царя в феврале. В своих Апрельских тезисах Ленин порвал с формулой демократической диктатуры и на деле стал на точку зрения перманентной революции. Он призвал рабочий класс противостоять Временному правительству и взять власть через рабочие советы или советы, возникшие с падением царя. Ленинская переориентация большевистской партии заложила основу Октябрьской революции 1917 и установление Советской власти, давшей могучий толчок процессам мировой социалистической революции.

2-6. Китайская революция 1925—1927 годов также подтвердила дальновидность теории перманентной революции в странах запоздалого капиталистического развития, хотя и трагически и отрицательно. За поражение китайской революции отвечала прежде всего советская бюрократия во главе со Сталиным, возникшая в условиях продолжающейся изоляции и отсталости Советского Союза и узурпировавшая власть рабочего класса. Под знаменем «социализма в одной стране» сталинская бюрократия все больше превращала III Интернационал из организующего центра мировой социалистической революции в податливое орудие советской внешней политики и использовала коммунистические партии для маневра с буржуазными партиями и правительствами. В Китае Сталин возродил меньшевистскую двухступенчатую теорию, настаивая на том, что империалистический гнет вынуждает национальную буржуазию играть революционную роль. Его подчинение молодой Коммунистической партии Китая (КПК) буржуазному Гоминьдану (Гоминьдан), который он приветствовал как авангард китайской революции, привело к сокрушительным поражениям революционного движения — сначала в Шанхае 19 апреля.27 от рук лидера Гоминьдана Чан Кай-ши, а затем в Ухане «левым» правительством Гоминьдана в июле 1927 г.

2-7. Троцкий и Левая оппозиция, созданная в 1923 году для политической борьбы со сталинской бюрократией, подвергли политику Сталина резкой критике и тем самым обогатили теорию перманентной революции. Троцкий, который усиленно боролся за политическую независимость КПК от Гоминьдана, объяснял, что империализм не объединил национальную буржуазию вместе с пролетариатом, крестьянством и интеллигенцией в революционный «блок четырех классов», как утверждал Сталин. Троцкий писал: «Все, что ставит на ноги угнетенные и эксплуатируемые массы трудящихся, неизбежно толкает национальную буржуазию на открытый блок с империалистами. Классовая борьба между буржуазией и массами рабочих и крестьян не ослабевает, а, наоборот, обостряется империалистическим гнетом, вплоть до кровавой гражданской войны на каждом пункте». ^[2] Когда в 1927 году революционная волна пошла на убыль, Сталин преступно приказал изуродованной КПК в Кантоне и других городах импровизировать восстания, которые были обречены на поражение. Кантонская коммуна была приурочена к пятнадцатому съезду Коммунистической партии Советского Союза, чтобы продемонстрировать «революционную» репутацию Сталина, когда он массово изгнал левую оппозицию и отправил Троцкого в ссылку.

2-8. В течение XX века подчинение рабочего класса так называемой «прогрессивной» буржуазии под знаменем «теории двух стадий» и «блока четырех классов» неизменно заканчивалось гибельным поражением. В то же время сталинисты и их апологеты вели беспощадную кампанию очернения троцкизма вообще и теории перманентной революции в частности. Однако поразительные теоретические открытия Троцкого более века назад остаются важным руководством для рабочих и молодежи, ищущих революционный путь вперед.