Арабские завоевания. История войн и сражений

Арабский мир в VI-VII вв.

Аравийский полуостров — жаркая, высушенная местность, соединяющая Азию и Африку. В центре его раскинулась бескрайняя Аравийская пустыня. Люди жили в основном по её границе и в районах, примыкающих к морю. В VI и VII вв. эти земли населяли преимущественно бедуины — арабские кочевники-скотоводы. Особенное значение для них имели верблюды. Эти животные служили средством передвижения, верблюжье молоко и мясо шли в пищу, а из верблюжьей шкуры шились шатры. В некоторых оазисах, где было достаточное количество воды, население занималось и земледелием.

К середине VI в. в Северной Аравии сложились три крупных города. Они находились в гористой местности под названием Хиджаз, между Красным морем на западе и пустыней на востоке. В центре Хиджаза, в небольшом плодородном оазисе, располагался Ясриб, позднее переименованный в Медину. Южнее, в горах, находился Таиф, а севернее — Мекка. Мекка являлась самым процветающим из трёх городов, благодаря выгодному положению на пересечении караванных путей и большому количеству паломников, прибывающих, чтобы поклониться Каабе — «чёрному камню» — огромному метеориту. Аллах, впоследствии почитаемый как единый Бог всех мусульман, считался одним из главных божеств Мекки. Но, кроме него, здесь поклонялись ещё 300 богам и богиням.

Проповедь Мухаммада

Будущий пророк Мухаммад родился в Мекке в 570 г. Рано осиротев, он сначала стал зарабатывать себе на жизнь трудом пастуха, а затем поступил в услужение к богатой вдове Хадидже, которая была старше его на 15 лет. Когда Мухаммаду исполнилось 25 лет, она вышла за него замуж.

По преданию, в б 10 г. на горе Хи-ра (близ Мекки) Мухаммаду явился ангел Джабраил и возвестил о том, что Мухаммад является посланником Бога. Он должен донести до людей истину, что нет Бога, кроме Аллаха, и предупредить их о грядущем Страшном суде.

В 613 г. пророк Мухаммад начал свою проповедь в Мекке. Его учение получило название «ислам», что означает «предать себя воле Бога».

Далеко не все жители Мекки приняли проповедь Мухаммада. Многие были преданы племенным богам. Другие не желали следовать заповедям пророка, призывавшего богачей делиться с бедными. В 622 г. Мухаммаду и его сторонникам пришлось бежать из Мекки. Сам пророк, тайно оставив город ночью, направился в Ясриб (Медину).

Его переселение, известное как «хиджра», стало началом мусульманского летоисчисления.

В Медине Мухаммад обрёл новых последователей и вскоре стал правителем города. Получив власть, он начал войну против жителей Мекки, которые во время решающей осады сдались без боя.

Со временем у Мухаммада появилось множество последователей среди воинственных арабских племён. Благодаря общей новой вере они сумели преодолеть межплеменную вражду, что обеспечило политическое единство. Под руководством Мухаммада ислам превратился в основу теократического общества, развивавшего осознанную воинственность, ибо «битва за Аллаха» обладала для воинов-мусульман особой притягательностью: в случае победы они получали добычу, а в случае смерти — попадали в рай.

Пророк Мухаммад, восседающий на волшебном животном ал-Бураке в сопровождении праведных халифов Абу Бекра, Омара и Османа. Средневековая миниатюра

Три праведных халифа

После смерти Мухаммада в 632 г. главой мусульманской общины был провозглашён его ближайший соратник Абу Бекр (632—634 гг.), отец Айши — любимой жены пророка. Абу Бекр принял титул халифа, что означает «преемник», «заместитель». Под его руководством вооружённые силы мусульманской общины Медины совместно с племенами бедуинов приступили к вторжениям в соседние страны. Позже дело Абу Бекра продолжили халифы Омар (634—644 гг.) и Осман (644—656 гг.). Все они считаются «праведными», «законными» халифами, так как принадлежали к числу ближайших сподвижников Мухаммада. Так начались история Арабского халифата и масштабные завоевания, в результате которых в VII и VIII вв. было установлено арабское господство на обширных территориях Азии, Африки и Европы.

Осенью 633 г. (или весной 634 г.) три арабских отряда (по 7500 воинов в каждом) вторглись через Сирийскую пустыню в Палестину и Сирию. Слабые византийские гарнизоны (эти территории в то время подчинялись Византии) и спешно набранное ополчение из коренного населения не могли оказать арабам достойного сопротивления. Местные кочевники неохотно сражались с арабами. Они предпочитали вступать с ними в переговоры и сдаваться с условием сохранения жизни и имущества и обязательством выплачивать подати.

В марте 634 г. арабский военачальник Халид ибн ал-Валид во главе отряда из 500—800 всадников осадил Дамаск. Его воины заняли Гуту, район садов под Дамаском, и встали под стенами города, не имея ни технических средств, ни опыта брать укреплённые города. После шестимесячной осады комендант и епископ под давлением горожан в сентябре 635 г. сдали Дамаск арабам. Однако войти в побеждённый город оказалось непросто: крепостные ворота были завалены изнутри камнями и брёвнами, а у осаждавших не нашлось ни одной лестницы, чтобы взобраться на городскую стену. Чтобы войти в Дамаск, победителям пришлось позаимствовать лестницу в одном из монастырей Гуты.

Осознав силу угрозы, исходившей от арабов, византийский император Ираклий сосредоточил большую армию в Северной Сирии. В её состав вошли, помимо греков, отряды сирийцев и армян. Численность византийского войска, по преувеличенным данным арабских историков, достигала 200 тыс. человек. Общая численность бойцов в арабских отрядах, по их же сведениям, не превышала 24 тыс.

При приближении византийских войск арабы, оставив Дамаск, отошли к реке Иармук, восточному притоку Иордана. Здесь 20 августа 636 г. произошло решающее сражение, в котором византийцы потерпели сокрушительное поражение. Причиной разгрома императорских войск стал разлад между греческими и армянскими частями, которые ещё накануне вступили в вооружённую драку между собой. Сирийцы же во время сражения перешли на сторону арабов. После этой победы арабы стали полностью контролировать Сирию. По преданию, император Ираклий, покидая эту страну, воскликнул: «Прощай, Сирия! Какая это прекрасная страна для нашего врага!».

В 638 г., после двухлетней осады, арабам сдался Иерусалим, а в 640 г., после семилетней осады, — Кейсария (Цезария). Такая продолжительная осада Кейсарии объясняется не только отсутствием у арабов военной техники, но и тем, что гарнизон этого портового города постоянно получал помощь из Византии по морю. Средствами борьбы с византийским морским флотом арабы в то время ещё не располагали.

В то же время в Ираке арабы потерпели несколько поражений в битвах с войсками державы Сасанидов. Потрясающее впечатление на бедуинов произвели иранские боевые слоны — животные, которых они никогда до этого не видели. Однако с конца 635 г. арабы стали одерживать победы, и в 637 г., разгромив большое иранское войско в битве при Ка-дисии, вступили в столицу державы Сасанидов Ктесифон (Мадаин). Его жители открыли арабам ворота после того, как шахиншах Йездигерд III и его придворные бежали из города.

Перемирие, заключённое арабскими военачальниками с персами, вскоре, как утверждают арабские историки, было противником нарушено. Тогда арабские отряды продвинулись на север и в 644—645 гг. вышли к границам Индии. К 651 г. они дошли до реки Амударьи. Иран был окончательно завоёван. Ещё раньше, после завоевания Сирии, в 640 г. арабы вторглись в Армению и взяли её столицу город Двин. К 654 г. они продвинулись дальше, в глубь Кавказских гор, и дошли до Тбилиси.

После первых успехов в Сирии арабские войска приступили к завоеваниям в Африке. Первое вторжение в Египет (в то время он входил в состав Византии) в декабре 639 г. совершил небольшой отряд под командованием Амра ибн ал-Аса. Существуют две версии причин этого похода. Согласно первой, этот военачальник самовольно предпринял поход в долину Нила, будучи недовольным своим подчинённым положением в войске. По другой, поход был вызван необходимостью доставлять в долину Хиджаз продовольствие из Египта. Дело в том, что после объединения Аравии потребительские запросы Мекки сильно возросли, так как стало быстро увеличиваться число мусульманских паломников, прибывающих сюда для поклонения святыням. Выросло и население Медины, ставшей столицей халифата.

В январе 640 г отряд Амра форсировал Нил и совершил набег на Файюм. В июне того же года, когда к гарнизону города прибыло подкрепление, арабы нанесли под Гелиополем поражение византийским войскам. Затем, в сентябре 640 г., Амр осадил Вавилон. Эта крепость сдалась ему в апреле 641 г., после чего арабы приступили к осаде Александрии — столицы Египта. В ноябре 641 г. александрийский патриарх Кир заключил с Амром соглашение о сдаче этой неприступной для арабов крепости, согласно которому город переходил в руки арабов после 11-месячного перемирия, необходимого для эвакуации греков, живших в нём. В сентябре 642 г., после завершения эвакуации, арабское войско вступило в Александрию. Однако в 645 г. византийский флот ворвался в гавань Александрии и высадил десант, вытеснив арабов из города. Арабы вторично осадили его и летом 646 г. взяли штурмом. Из Египта арабские отряды предпринимали набеги в соседнюю Ливию. Не встретив сопротивления местных берберских племён и нанеся поражение византийским гарнизонам, они подчинили область Киренаику.

Таким образом, за время правления трёх халифов (632—656 гг.) арабы завоевали обширные территории, входившие в состав Византийской империи в Азии и Африке, и покорили всё Иранское царство.

Завоевания Омейядов

В 660 г. в Иерусалиме преемником халифа Османа был провозглашён Муавия ибн Абу Суфийан — основатель династии Омейядов (661 — 750 гг.). Ему удалось победить в борьбе за власть четвёртого «праведного» халифа Али ибн Абу Талиба (зятя Мухаммада), который погиб в 661 г.

Во время правления Омейядов арабские войска продолжили завоевания в Закавказье, Средней Азии и Восточном Иране. Но основные силы были направлены на борьбу с Византийской империей. Малая Азия стала ареной постоянных грабительских набегов арабов.

В 668 г. арабы впервые осадили Константинополь. Зимние холода при отсутствии тёплой одежды, острый недостаток продовольствия, эпидемии чумы и дизентерии опустошили лагерь осаждающих. Из Сирии было направлено подкрепление под командованием Йазида, сына халифа Муавии I, но взять Константинополь, большую крепость с сильными оборонительными укреплениями, арабы, не имея осадной техники, так и не смогли, и летом 669 г. отступили.

В 673 г. арабы предприняли второй, на этот раз гораздо лучше подготовленный поход на Константинополь. Теперь сухопутное войско сопровождал сирийский военный флот. Столица империи была блокирована и с суши, и с моря. Осада затянулась на пять лет и была снята только после разгрома арабского флота греческим.

В конце VII — начале VIII в. арабы приступили к завоеванию Северной Африки. Племена кочевников-бер-беров, населявшие эти территории, оказали захватчикам упорное сопротивление. В конце VII в. (точную хронологию восстановить невозможно) арабские войска взяли древний город Карфаген. В начале VIII в., завоевав весь Магриб (Северная Африка), они вышли к побережью Атлантического океана. Это завоевание представляло собой ряд крупных набегов, сопровождавшихся непрочным подчинением отдельных берберских племён, которых завоеватели насильственно обращали в ислам. Такая политика была вызвана стремлением использовать новообращённых в качестве вооружённой силы для завоеваний в Европе.

Осада арабами сирийского города. Средневековая миниатюра

Весной 711г. отряд из 300 арабов и 7 тыс. берберов высадился на Пиренейском полуострове. Предполагалось, что он произведёт глубокую разведку на территории Вестготского королевства. Но вследствие междоусобиц вестготов и их военной слабости разведка превратилась в ударную силу вторжения. В следующем году на Пиренейском полуострове высадилось новое арабское войско. Арабы захватили обширные земли на Пиренеях вплоть до горной цепи близ города Толедо. Мусульманская экспансия в Европе была остановлена только после сокрушительного разгрома арабов франками при Пуатье 25 октября 732 г.

Одновременно с завоеваниями на западе арабы вели военные действия в Средней Азии и на Среднем Востоке. Так, в 673—674 гг. они форсировали реку Амударью, разорив окрестности Бухары. В 676 г. набег на Бухару повторился, и, хотя арабы потерпели поражение под Самаркандом, они вернулись с богатой добычей. В начале VIII в. арабские отряды совершили набеги на Афганистан, Восточный Иран, Индию. Завоевав равнинный Афганистан, арабы взяли Кабул. В 708 г. 6 тыс. арабов продвинулись в область нижнего течения реки Инд и включили её в состав Арабского халифата.

Причины военных успехов арабов

Основной причиной стремительного продвижения арабских войск можно считать общую политическую ситуацию в регионе.

Основными противниками халифата были Византийская империя и Персия, истощённые внутренними и внешними конфликтами. Кроме того, для многих народов, населявших территории, подчинённые этим странам, смена власти мало что значила. В их жизни не происходило почти никаких перемен. Нередко арабы-завоеватели терпимее относились к местному населению, чем их противники.

Арабское войско не имело единой стратегии и не подчинялось жёсткой дисциплине. Его вооружение нередко оставляло желать лучшего. Однако у него было главное преимущество, которого не было у противника, — религиозный фанатизм. Традиционное стремление к славе и наживе дополнялось идеологией ислама, который обещал вечное райское блаженство всем, кто погибнет во имя веры на поле боя. А знание пустыни дало арабам возможность использовать новые пути на территорию противника, возможность внезапного нападения с той стороны, с которой их никто не ожидал.

СОЗДАНИЕ АРАБСКОГО ВОЕННОГО ФЛОТА. Сирийско-арабский военный флот был создан будущим халифом Му-авией для обороны побережья страны. В то время, при полном господстве византийского флота в Восточном Средиземноморье, берега Сирии находились под постоянной угрозой с моря. Однако сначала идее строительства флота в Сирии решительно противодействовал халиф Омар, который считал недопустимым доверять души мусульман «плавающим доскам». К строительству судов приступили лишь при халифе Османе, при котором Муавия стал полновластным хозяином в Сирии. Кораблестроителями были опытные в этом деле жители ливанского побережья, потомки древних финикийцев. Из них же комплектовались экипажи.

По мере расширения географии завоеваний арабы совершенствовали своё военное дело. Если первые завоевательные походы были одиночными рейдами, после которых воины возвращались с добычей домой, то потом арабы стали устраивать постоянные лагеря на пути маршрутов в завоёванные страны или на чужой территории.

Из таких военных лагерей выросли города Каир и Басра. А благодаря созданию военного флота арабы получили возможность устраивать набеги по всему Средиземноморью.

Завершение арабских завоеваний

Внутренние конфликты, десятилетиями раздиравшие династию Омейя-дов, ослабили её власть. В 749 г., в результате восстания, к власти пришла династия Аббасидов (потомки Аббаса, дяди пророка Мухаммада), основавшая Багдадский халифат.

Аббасиды ограничили завоевательную политику халифата. Только в 751 г. произошло сражение арабских войск с китайскими на реке Талас в Средней Азии, в ходе которого китайцы потерпели поражение.

Арабо-византийские войны в Северной Сирии, Анатолии и Месопотамии не привели к крупным захватам. Багдадский халифат жил в условиях относительного внутреннего и внешнего спокойствия. Процветали науки, искусство, торговля. Арабский язык стал языком образованных людей, объединяющим многонациональную страну.

Ислам окончательно утвердился как религиозная и политическая сила мирового значения, чему во многом способствовали и арабские завоевания.

Поделиться ссылкой

Крестовые походы в арабской антиколониальной риторике (1918-1948) | Соколов

Введение

К началу 1920-х гг. большая часть арабского мира оказалась под контр­олем европейских стран. Территория Марокко с 1912 до 1956 г. контролиро­валась Францией и Испанией, Алжир в 1848-1962 гг. являлся африканской провинцией Франции, Тунис на период 1881-1956 гг. стал французским про­текторатом, а Ливия в 1911-1942 гг. была колонией Италии. После оконча­ния Первой мировой войны арабские провинции Османской империи стали подмандатными территориями под управлением держав-победителей: бри­танский мандат был установлен над Ираком (до 1932 г.), Трансиорданией (до 1946 г.) и Палестиной (до 1947 г.), а французский — над Сирией и Ливаном (до 1943 г.). Нереализованное стремление к суверенитету и подъем арабского национализма в период между Первой мировой войной и Арабо-израильской войной (1947-1949) стали толчком к активизации антиколониальной борь­бы в странах Арабского Востока [1, с. 3].

В поисках исторических примеров, с помощью которых можно было бы мобилизовать народ на борьбу с европейским присутствием, арабские об­щественные, религиозные и политические деятели обратились к эпохе Кре­стовых походов (1096-1291), двухсотлетнему периоду противостояния евро­пейских христиан и мусульман Ближнего Востока и Северной Африки.

Можно выделить три основные причины обращения именно к этому историческому периоду. Первая состояла в сходстве исторических событий Крестовых походов и западноевропейской колониальной политики в араб­ском мире в XIX — начале XX в.: в обоих случаях европейцы с помощью воен­ной силы и дипломатии установили контроль над территориями Арабского Востока. Второй причиной стал рост популярности темы Крестовых походов в арабской историографии, общественной мысли и культуре, начавшийся во второй половине XIX в. и связанный с именами таких сирийских и еги­петских деятелей, как ‘Абд ар-Рахман ал-Кавакиби (1849-1902), Мухаммад ‘Абдо (1849-1905), Рафик ал-‘Азм (1865-1925) и Мустафа Камиль (1874­1908) [2]. Третьей же причиной являются обращения самих европейцев к ис­пользованию «крестоносной риторики» и образов для легитимации своего присутствия в арабском мире. Наиболее известным примером последнего яв­ляется приписываемая английскому генералу Эдмунду Алленби (1861-1936) речь, произнесенная им при вступлении английских войск в Иерусалим в де­кабре 1917 г., в ходе которой он в присутствии знатных арабских семей го­рода произнес фразу: «Только сейчас Крестовые походы завершились». При этом необходимо отметить, что, хотя само произнесение генералом Алленби подобной речи подвергается сомнению, важно то, что представления об этом событии прочно укоренились в культурной памяти арабского общества [3, с. 577-578].

Обращения арабских общественных, политических и религиозных де­ятелей к эпохе Крестовых походов в первой половине XX в. ранее не стано­вились темой отдельного исследования. К. Хилленбранд в последней главе своей работы «Крестовые походы: Взгляд с Востока. Мусульманская перспек­тива», посвященной взгляду мусульман на разные стороны феномена Кре­стовых походов, говоря о периоде между мировыми войнами, лишь кратко отмечает использование образа славных побед Салах ад-Дина в антиколони­альной риторике палестинских общественных деятелей [3]. У. Бхатийа в сво­ей монографии «Forgetting Osama bin Munqidh Remembering Osama bin Laden: The Crusades in Modern Muslim Memory» (Забывая Усаму ибн Мункиза, пом­ня Усаму бен Ладена: Крестовые походы в памяти современных мусульман) вовсе не рассматривает период между Первой мировой войной и основанием Израиля [5]. Упоминания фактов использования арабскими общественными деятелями в период с 1918 по 1948 гг. отсылок к Крестовым походам содер­жатся в работах, посвященных истории британского мандата в Сирии и фран­цузского мандата в Палестине, однако в данных работах не предпринимается попыток проанализировать генезис «антикрестоносной риторики» [1; 6].

Исходя из вышесказанного представляется актуальным рассмотреть различные контексты обращения арабских общественных, религиозных и политических деятелей к теме Крестовых походов в рамках антиколониаль­ной борьбы 1918-1948 гг. Ввиду значительного количества подобных обра­щений в рамках данной статьи не ставится задача рассмотреть их все, вме­сто этого предполагается проследить эволюцию образа Крестовых походов в арабской общественной мысли и политике до конца 40-х гг. XX в., исходя из наиболее влиятельных и распространенных типов интерпретаций событий Крестовых походов, при этом будет предпринята попытка сопоставить их с идеями арабской интеллигенции и политических деятелей XIX — начала XX в. Источниками для исследования послужили публикации, воспоминания и материалы выступлений европейских и арабских общественных и политиче­ских деятелей рассматриваемого периода, а также арабская периодика того времени.

Крестовые походы в антиколониальной риторике Сирии и Ливана

До того, как распад Османской империи был юридически закреплен Лозаннским договором 1923 г., судьба бывших османских провинций Ближ­него востока не раз становилась темой споров между представителями стран- победительниц. Будущее Сирии, Палестины и Ирака активно обсуждалось в том числе и на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг.

На одном из заседаний, посвященных Ближнему Востоку, министр ино­странных дел Франции Стефан Пишон (1857-1933) выступил с речью, в ко­торой говорилось об историческом праве Франции на контроль над террито­рией Сирии, при этом основной акцент министр сделал на широком участии французов в Крестовых походах. На этом заседании присутствовал Фейсал ибн Хусейн (1883-1933), участвовавший в конференции как представитель своего отца, шерифа Мекки Хусейна ибн ‘Али ал-Хашими (1854-1931), лиде­ра Арабского восстания против Османской империи, во многом предопреде­лившего победу союзников на Ближнем Востоке. Фейсал рассчитывал на об­ещанную британцами поддержку и признание ими Хашимитского арабского королевства, включающего в том числе и территории Сирии.

В качестве переводчика Фейсала выступал его бывший военный совет­ник Томас Лоуренс (1888-1935) — знаменитый Лоуренс Аравийский. Согла­сно его воспоминаниям, на длинную речь французского министра об искон­ном праве Франции на сирийские земли, оплаченном кровью французских крестоносцев, Фейсал ответил лаконично: «Простите меня, месье Пишон, но кто из нас одержал победу в Крестовых походах?». Пишон, считавший Фейсала британской марионеткой, не ожидал такого ответа [7, с. 392].

Данный эпизод является первым и в своем роде уникальным приме­ром использования образа Крестовых походов в диалоге между западным и арабским политиками на высшем уровне, причем каждая из сторон обра­тилась к ключевым элементам памяти об этом явлении. На романтические представления о долгих усилиях французских крестоносцев по завоеванию и удержанию Святой Земли, к которым апеллировал Пишон, Фейсал ответил, исходя из однозначных представлений о Крестовых походах как о славной и победоносной странице в мусульманской и арабской истории. Сложно уста­новить источник, сформировавший взгляды Фейсала на Крестовые походы и их историческую роль. Можно предположить, что источником подобной убежденности Фейсала являлась «антикрестоносная риторика» османского султана Абдул Хамида II (1842-1918), так как молодость Фейсала прошла в Стамбуле, где он находился с 1893 по 1908 г. вместе с отцом, вызванным туда султаном. Косвенным подтверждением данного предположения может служить большое влияние «антикрестоносной риторики» Абдул Хамида II на арабскую интеллигенцию, подтверждением которому стала первая ориги­нальная арабская работа, целиком посвященная истории Крестовых походов — «ал-Ахбар ас-синиййа фи ал-хуруб ас-салибиййа», (Выдающиеся рассказы о Крестовых походах) (1899), египетского историка ‘Али ал-Харири. Как ав­тор указывает во введении, причиной обращения к теме Крестовых походов стали высказывания султана Абдул Хамида II, который утверждал, что Евро­па ведет Крестовый поход против Османской империи. «Для всех очевидна важность Крестовых походов прошлой эпохи. Папы и священнослужители подстрекали людей Европы к нападению на мусульман, и крестоносцы на­правились в земли Шама с целью отнять Иерусалим у ислама. За этим после­довало объединение мусульман и изгнание крестоносцев из этих земель, что принесло им трудности, гибель, поражение и замешательство» [8, с. 15].

С момента установления французского мандата в Сирии в 1920 г. до его отмены в 1943 г. на территории страны несколько раз возобновлялась борь­ба против французского господства, в ходе которой активно использовались отсылки к эпохе Крестовых походов. Показательные эпизоды обращения к подобной риторике имели место во время Сирийского восстания 1925-1927 гг., поднятого друзским лидером Султаном ал-Атрашем (1891-1982).

В январе 1927 г. в ливанской газете «ар-Ра’йа» (Знамя) журналист и политический деятель Йусуф ас-Суда (1891-1969) опубликовал статью о взаимодействии крестоносцев и маронитов во время Крестовых походов. В статье речь шла о помощи, оказанной ливанскими христианами участникам Первого Крестового похода, и сообщалось о том, что они вместе с кресто­носцами участвовали в осаде Иерусалима и Триполи. После же поражения Крестовых походов и падения крестоносных государств на Ближнем Восто­ке остатки крестоносцев, по утверждению Йусуфа ас-Суда, бежали в Ливан, где их приняли местные жители. Как далее отмечает автор статьи, «кажет­ся, история повторяется: как и те, кто проливал кровь при осаде Триполи, их правнуки сражались на стенах Рашайи» [9]. Эпизодом, в связи с которым Йусуф ас-Суда обратился к истории Крестовых походов, стала описываемая им совместная оборона крепости у деревни Рашайа французскими войсками и маронитами от формирований друзов 20-24 ноября 1925 г. Необходимо от­метить, что неудача друзов под стенами Рашайи стала переломным эпизодом, во многом предопределившим поражение восстания [10, с. 175].

Хотя в современной историографии помощь маронитской общины участникам Крестовых походов оценивается как незначительная, причем от­мечается, что часто марониты и вовсе выступали против крестоносцев в сою­зе с мусульманами [11, с. 82-84], а также отсутствуют точные сведения об уча­стии маронитов в обороне Рашайи в 1925 г., данный пример иллюстрирует попытку создания благородного образа маронитов как исконных союзников Франции, сражавшихся плечом к плечу с французами со времен Крестовых походов. С другой стороны, ас-Суда таким образом противопоставляет маро- нитов другим остальным конфессиональным группам этого региона.

Этот пример следует рассматривать как развитие идей, бытовавших в маронитской историографии Нового времени. Важно отметить, что пер­вой работой на арабском языке, в которой был использован современный арабский термин для Крестовых походов (ар. ал-хуруб ас-салибийа), стала увидевшая свет в 1859 г. работа маронитского автора Тануса аш-Шидйака «Китаб ахбар ал-а‘йан фи джабал лубнан» (Книга о знатных людях в горах Ливана). В данной работе речь, в частности, идет об активной поддержке, которую оказывали с 1099 по 1291 г. знатные маронитские семьи, особенно семья Мурад, крестоносцам, которых автор именует «братьями во Христе». Аш-Шидйак наделяет семью Мурад апокрифическим франкским предком из франкской общины в Триполи, возникшей до арабского завоевания Леванта. Автор описывает то, как в 1099 г. марониты радостно приветствуют прибыв­ших франков, а в 1250 г., когда Людовик IX высадился в Сирии, глава семьи Мурад направляет своего сына и 25 000 воинов на помощь королю. В ответ, как утверждает аш-Шидйак, Людовик IX «принял маронитов как французов» [12, с. 207-210].

Данный автор, таким образом, представлял Крестовые походы как одну из основ формирования французской идентичности для маронитов. Можно с уверенностью сказать, что Йусуф ас-Суда выступил как продолжатель этой традиции: упомянув о том, что марониты сражались плечом к плечу с фран­цузами у Рашайи, он показал, что данная конфессиональная группа подтвер­ждает свою связь с Францией не только отсылками к далеким историческим событиям Крестовых походов, но и современными деяниями.

Спустя несколько недель после выхода статьи Йусуфа ас-Суда ответом на нее стала заметка «Ливан: в период Крестовых походов и в последние два года» в египетском ежемесячном журнале «аз-Захра’» (Освещающая). Основ­ной целью статьи в египетском журнале стало формирование у арабов-мусульман образа христиан-маронитов как союзников французских колониа­листов, причем упор был сделан как раз на то, что начало их союза относится еще к эпохе Крестовых походов [13].

Крестовые походы в антиколониальной риторике Палестины

Британский мандат в Палестине, продлившийся с сентября 1923 г. по март 1948 г., также вызвал многочисленные обращения к «антикрестоносной риторике». Яркие примеры использования отсылок к эпохе Крестовых по­ходов имеются в наследии палестинского общественного деятеля и публици­ста Мухаммада Ис‘афа ан-Нашашиби (1885-1946). В 1932 г. ан-Нашашиби опубликовал книгу «ал-Батал ал-халид салах ад-дин ва аш-ша‘ир ал-халид ахмад шауки» (Вечный герой Салах ад-Дин и вечный поэт Ахмад Шауки), в которой призывал современников освободить земли ислама от вторгшихся франков подобно тому, как это сделал султан Салах ад-Дин ал-Айуби [14].

Важным прецедентом публичного выражения этих идей стала речь, произнесенная Ис‘афом ан-Нашашиби 28 августа 1932 г. на съезде палестин­ской молодежи в ‘Акко. Выступление было посвящено годовщине сражения у «рогов Хиттина» (4 июля 1187 г.), в котором армия Салах ад-Дина разгро­мила объединенные силы крестоносцев, что привело к потере большей части территорий крестоносных государств в Сирии и Палестине.

Прежде чем начать свою речь, которая должна была подчеркнуть глу­бокий антагонизм христиан и мусульман и пробудить гордость последних за эту великую победу, ан-Нашашиби подчеркнул, что его слова не должны восприниматься как оскорбление для «наших арабских братьев-христиан», поскольку речь идет только о христианах западного мира. Сделав это уточ­нение, оратор продолжил свое полное «антихристианской риторики» высту­пление [15, с. 167]. Анализируя данное выступление, необходимо принять во внимание сложный и противоречивый характер концепции арабского национализма, внутри которого существовали многочисленные внутренние течения. Часть арабских националистов, являвшихся по вероисповеданию мусульманами, считала арабскую идентичность и ислам неотделимыми друг друга. Их позицию оспаривали националисты, считавшие, что арабы должны объединиться исключительно по национальному признаку, а использование религиозных лозунгов и символов в националистической риторике приведет только к разобщению. Важно отметить, что ко вторым относились и мусуль­мане, и христиане, и друзы [16, с. 9-11]. Как отмечал относившийся к первой группе ан-Нашашиби: «Пророк Мухаммад — это воплощение арабской силы» [14, с. 79]. Таким образом, для него было вполне естественно обратиться к своим молодым соотечественникам, назвав их «потомками ‘Умара, Салаха ад-Дина и Халида ибн Валида», так как эти полководцы прошлого сыграли решающую роль в завоевании Палестины для ислама или освобождении ее от владычества христиан [15, с. 168].

Использование ан-Нашашиби знакомых исламских символов, кото­рые он включил в свой призыв для объединения арабов по национальному признаку, должно было вызвать сомнения в сердцах палестинских христиан относительно их места в национально-освободительной борьбе. Таким обра­зом, в данном случае прослеживается негативное влияние использования «антикрестоносной», по сути, антихристианской риторики на попытки кон­солидации палестинцев против сионистов и англичан.

Тема Крестовых походов использовалась и как предостережение для колониалистов. Особое внимание годовщине Хиттинского сражения уделил крупный египетский богослов ливанского происхождения, Мухаммад Рашид Рида (1865-1935). Как отмечал Рашид Рида в статье «Зикра салах ад-дин ва ма‘ракат ал-хиттин» (Память о Салах ад-Дине и Хиттинском сражении), плачевный итог Крестовых походов должен стать уроком для современных европейцев: «Пусть видят христиане, что стало с их крестоносной атакой» [17]. Важно отметить, что Рашид Рида, являвшийся учеником крупного еги­петского богослова и мусульманского реформатора Мухаммада ‘Абдо, иначе, нежели его учитель, подходил к истории Крестовых походов. Хотя взгляды ‘Абдо на этот исторический период со временем изменялись, в своих послед­них публикациях он рассматривал Крестовые походы как период облагора­живающего влияния превосходящей мусульманской цивилизации на Сред­невековую Европу и, исходя из этого, допускал, что влияние современного Запада может оказаться полезным и способствовать прогрессу в мусульман­ском мире, и выступал за сотрудничество с европейцами [2, с. 104]. Рашид Рида же считал, что европейцы однозначно являются врагами и должны быть изгнаны из Сирии и Палестины, в связи с чем делал акцент на военном пора­жении европейцев в Крестовых походах, которое, по его мнению, ожидало в итоге и современных колониалистов.

Крестовые походы также привлекли внимание арабских общественных деятелей как исторический период, который, по их мнению, стал предметом исторических спекуляций европейцев. Примером этого служит в частности борьба с насаждением британцами выгодных им представлений об истории через распространение учебной литературы в Палестине. В 1932 г. несколько статей этому вопросу посвятил общественный деятель, соратник Мухаммада Рашида Риды, Мухибб ад-Дин ал-Хатиб (1886-1969). В своих статьях в га­зете «ал-Фатх» (Завоевание) он критиковал изложение истории Крестовых походов в книге «The New Age History Reader III» (Читатель истории Нового времени III), изданной в 1924 г. В газете были приведены цитаты из книги на английском языке с переводом на арабский. Кроме упоминания в книге му­сульманских правителей Палестины как «лицемеров» и «неверных», Мухибб ад-Дин ал-Хатиб также приводит цитату, выражающую позицию британцев по поводу их исторической роли в Палестине: «Прежде чем закончить этот урок, позвольте мне напомнить вам, что то, что не удалось последним Кре­стовым походам, смогла осуществить наша армия во время Великой войны. В 1917 г. мы победили турок, завоевали Святую Землю и установили Юнион Джек на стене Иерусалима» [18, с. 9-10]. Автор статьи осудил фальсифика­цию истории, к которой, по его мнению, прибегли британцы, чтобы придать историческое обоснование своему контролю над Палестиной через использо­вание отсылок к событиям Крестовых походов.

Крестовые походы в антиколониальной риторике Туниса

В период после Первой мировой войны Крестовые походы входят в политический дискурс стран Магриба. Возникшие в 20-30-х гг. новые поли­тические партии ставили своей целью освобождение от колониального го­сподства. Важным прецедентом в истории антиколониальной борьбы в Ту­нисе стали события мая 1930 г. , когда по решению Католической Церкви и с одобрения правительств Франции и Туниса, в Карфагене был проведен 30-й Международный Евхаристический конгресс. Партия «Дустур» на страницах своей газеты «La Voix du Tunisien» (фр.) (Голос тунисцев) осудила его как оскорбление мусульман Туниса, выражающееся в проведении французами на тунисской земле христианского религиозного торжества, которое тунис­цы ассоциировали с Крестовыми походами и колониализмом. Среди авторов этих статей был, в частности, вернувшийся из Франции в 1927 г. и активно включившийся в работу партии «Дустур» будущий президент Туниса Хабиб Бургиба (1903-2000). Шествия молодых французов-католиков, одетых в ко­стюмы крестоносцев, распространение брошюр на арабском языке, призыва­ющих к принятию христианства, и риторика папского легата, который харак­теризовал исламскую эпоху в Северной Африке как «четырнадцать столетий запустения и смерти», показали непонимание организаторами съезда тунис­ских реалий и пренебрежительное отношение к патриотическим чувствам ту­нисцев, предоставив, таким образом, партии «Дустур» удобную возможность мобилизовать население на противодействие Франции [19, с. 95]. Как заявил в ходе этих событий Махмуд ал-Матири (1897-1972), крупный тунисский политик, будущий глава партии «Новый Дустур»: «Народ и молодежь в его авангарде продемонстрировали решимость противостоять колониалистам, которые начали Крестовый поход против ислама среди бела дня».

В данном случае использование крестоносных образов французами было истолковано и использовано тунисскими общественно-политическими деятелями для объявления того, что они готовы бороться с крестоносной уг­розой, которую представляет Франция. Таким образом, тунисские национа­листы обратили в свою пользу обращение европейцев к крестоносным обра­зам, использовав ответную «антикрестоносную риторику» для мобилизации сограждан на антиколониальную борьбу.

Крестовые походы в политическом дискурсе арабо-израильской войны 1948-1949 гг.

Новый импульс использованию «антикрестоносной риторики» дала первая арабо-израильская война 1948 г. Одним из главных инициаторов объединения арабских сил для противодействия Израилю стал первый гене­ральный секретарь Лиги арабских государств ‘Абд ар-Рахман Хассан ‘Аззам (1893-1976), известный как ‘Аззам-паша, который в своих попытках скло­нить арабских политиков к участию в войне в Палестине обращался к тема­тике Крестовых походов. Примером тому могут служить его переговоры с королем Трансиордании ‘Абдаллой ибн Хусейном I (1882-1951) об участии иорданской армии в боевых действиях в Палестине.

На фоне постепенного вывода британских сил из Палестины в 1947­1948 гг. шла скрытая борьба двух арабских региональных блоков, расходив­шихся во взглядах на будущее Сирии. ‘Абдалла I, опираясь на поддержку Ира­ка, рассматривал планы присоединения территории Сирии к Трансиордании.

Ему противостоял союз Сирии, Египта и Саудовской Аравии, стремившихся воспрепятствовать распространению влияния хашимитских королей [20, с. 113-144]. Предложенный премьер-министром Египта Махмудом ан-Нукра- ши (1888-1948) в ноябре 1947 г. план предусматривал переход обязанностей по снабжению и обеспечению иорданской армии от Британии к Лиге Араб­ских Государств. Целью этого было возложение ответственности по защите Палестины на иорданскую армию, которая действовала бы от имени ЛАГ.

Миссия по убеждению ‘Абдаллы I в необходимости вступления иордан­ской армии в войну в Палестине лежала на ‘Аззам-паше. Детали произошед­шего между ними диалога приводит в своих воспоминаниях иракский военно­политический деятель Таха ал-Хашими (1888-1961). Обращаясь к ‘Абдалле, ‘Аззам сказал: «Вы правы, у нас будет время обеспечить создание Великой Сирии, но Палестинский вопрос имеет первоочередное значение. Мы долж­ны отказаться от всего, пока мы его не урегулируем». На вопрос ‘Абдаллы о том, какова же тогда будет судьба Палестины, то есть кто будет ею управлять, ‘Аззам ответил: «Правление Салах ад-Дина подошло к концу после того, как он спас Палестину от крестоносцев, но его имя прославляли на протяжении тысячи лет. Правление монарха не вечно, но славное имя живет в веках». Когда же ‘Абдалла спросил, кто будет главнокомандующим, ‘Аззам ответил ему: «Это последнее, о чем мы должны думать. Сейчас было бы неуместно обсуждать этот вопрос или спорить по этому поводу» [4, с. 166]. Итогом пере­говоров стало согласие ‘Абдаллы I на вступление иорданской армии в войну в Палестине, а сам он в апреле 1948 г. возглавил объединенные войска ЛАГ.

Данный пример можно считать первым случаем, когда современный арабский политический деятель решил «примерить» на себя роль нового Са- лах ад-Дина, о славе которого в дальнейшем мечтали Гамаль ‘Абдель Насер, Саддам Хуссейн и другие арабские политики второй половины XX в. Важ­ную роль в популяризации идеи о приходе нового Салах ад-Дина сыграли арабские поэты Ахмад Шауки (1868-1932) и Мухаммед Хабиб ал-‘Убейди (1882-1963), драматурги Наджиб ал-Хаддад (1867-1899) и Фарах Антун (1874-1922) и другие деятели искусства, на рубеже XIX-XX вв. создавшие произведения, в которых героизировалась личность султана-освободителя Иерусалима и прямо или иносказательно говорилось о том, что арабский мир нуждается в лидере, подобном Салах ад-Дину.

Заключение

Подводя итог, можно выделить следующие варианты использования темы Крестовых походов в арабской антиколониальной риторике в период с 1918 по 1948.

С одной стороны, получили развитие интерпретации событий Кресто­вых походов, предложенные арабскими интеллектуалами XIX в. К этой кате­гории можно отнести обращение маронитов к истории взаимодействия ма- ронитской общины с участниками Крестовых походов. Однако необходимо отметить, что если в XIX в. они лишь апеллировали к эпизоду средневековой истории, чтобы доказать свою давнюю связь с Францией с целью заручиться ее поддержкой, то после Сирийского восстания 1925-1927 гг., в ходе которого марониты оказали реальную помощь французским войскам, они уже могли провести прямую параллель между современными событиями и историей Крестовых походов.

Призывы арабских националистов к борьбе с европейским присутст­вием в арабском мире, в которых современные политические реалии соот­носились с эпохой Крестовых походов, часто содержали не только критику европейского колониализма, но и были полны антихристианской риторики. Это вызывало конфликты между арабами-мусульманами и арабами-христианами, так как последние таким образом исключались из национально-осво­бодительной борьбы, что наиболее ярко проявилось в Сирии и Палестине.

С другой стороны, появились и новые интерпретации. Именно в период 1918-1948 гг. арабские общественные, политические и религиозные деятели на разных уровнях вступили с европейцами в полемику относительно сов­ременных интерпретаций эпохи Крестовых походов и попыток легитимации европейцами своего присутствия в арабском мире через отсылки к этой исто­рической эпохе. В том числе в этот период произошло первое использова­ние «крестоносной риторики» в официальном диалоге арабских и западных политиков в случае с Фейсалом I и Стефаном Пишоном, иллюстрирующее

противоречие взглядов на эти события, бытующих в коллективной памяти Европы и арабского мира. Критика распространения европейского взгляда на эпоху Крестовых походов затронула также распространяемую в подмандат­ных регионах европейскую учебную литературу.

Использование европейцами крестоносной символики в самом араб­ском мире стало удобным поводом для использования ответной «антикрестоносной риторики» в антиколониальной борьбе. Арабские общественные деятели также рассматривали печальный для Европы итог Крестовых похо­дов как предостережение для современных европейцев.

Необходимо также отметить, что активное использование отсылок к Крестовым походам в рассмотренный период предопределило многочислен­ные обращения к подобной риторике во второй половине XX в. и поспособ­ствовало формированию образа западноевропейцев как «носителей кресто­носного духа».

Распространение ислама и первые халифаты – Middle East Monitor

Огромная скорость и масштаб ранних исламских завоеваний после смерти Пророка Мухаммеда (мир ему) в 632 г. н.э. веками пленяли воображение историков и писателей. . Несмотря ни на что, новаторские мусульманские армии с недавно объединенного Аравийского полуострова сразились с двумя стареющими сверхдержавами древности, Византийской и Персидской империями Сасанидов, и распространились по известному тогда миру с востока на запад, укрепив твердую веру в то, что они были божественно — вдохновляющие победы.

Однако, с точки зрения светской истории, объяснения более тонкие, как показано в книге историка и писателя-путешественника Джастина Мароцци «Арабские завоевания: распространение ислама и первые халифаты» . Автор пытается дать ответы на вопросы об успехах первых завоеваний и их наследии, которые «представили собой один из величайших ратных подвигов в истории и полностью изменили мир». На самом деле, эти завоевания были настолько важны, говорит Мароцци, что без них «конечно сомнительно, что ислам стал бы тогда глобальной верой и сегодня самой быстрорастущей религией в мире».

Книга охватывает арабские завоевания в период Рашидун первых четырех халифов (632-661 гг. н.э.), вплоть до династии Омейядов, заканчивая революцией Аббасидов 750 г. н.э., положившей конец не только Империи Омейядов, но и определяющая эпоха упомянутых завоеваний. Прежде чем углубиться в тему, читателю предоставляется краткий обзор жизни Пророка, включая важные военные кампании, которые позже послужат как оправданием, так и вдохновением для последующих поколений халифов, султанов «и даже халифата двадцать первого века». одержимые джихадисты». Тем не менее, futuhat или Открытие Священного города Мекки около 630 г. н.э. технически было первым мусульманским завоеванием.

Мароцци приводит убедительные доводы в пользу того, что география и логика диктовали арабским завоеваниям направление на север, учитывая отсутствие флота и преобладание пустынных ландшафтов на Аравийском полуострове. Это происходит в контексте последствий так называемых войн Ридда — войн отступничества, — с которыми столкнулся первый халиф Абу Бакр, который возглавлял зарождающуюся общину как непосредственный преемник Пророка. «Выбор был непростым, — объясняет Мароцци. «Возобновление гражданской войны на Аравийском полуострове или священная война за его пределами». Таким образом, поощряемое как земными, так и небесными наградами, зарождающееся сообщество могло столкнуться с внешними врагами, которые, как мы узнаем, сами страдали от распрей и разногласий, не говоря уже о разрушительном соперничестве, длившемся десятилетиями. Способности многих выносливых соплеменников в сочетании с религиозным рвением, очевидно, представляли собой мощную смесь, несмотря на то, что армия не обладала «никаким технологическим или численным преимуществом на поле боя».

Имперская Мекка: Османская Аравия и хадж в Индийском океане

Вопреки распространенному заблуждению о том, что неверующих систематически принуждали к Ислам приравнивается к прямой потере налоговых поступлений, насколько это касается мусульманских арабских лидеров». Учитывая налог в размере джизья , взимаемый с немусульманских подданных, возможно, было более выгодно позволить им продолжать исповедовать свою веру, поскольку они составляли большинство населения империи в течение многих лет. Кроме того, как объясняет Мароцци, ислам не был таким чуждым для немусульман, как это может показаться некоторым сегодня; на самом деле, он был «обнадеживающе знаком» населению Ближнего Востока и Северной Африки седьмого века, особенно в византийских владениях, которые, возможно, изначально воспринимали его как «христианскую ересь», а не как новую религию.

Главы, написанные простым плавным прозом, посвящены каждому из основных завоеванных регионов, включая Левант, Ирак, Иран и Египет. Последнее было достигнуто менее чем за два года, и сегодня это самая густонаселенная арабоязычная страна в мире. На протяжении всей книги есть впечатляющие изображения известной исламской архитектуры и пейзажей. Несколько фотографий, кажется, были сделаны в 1970-х и 1980-х годах, поэтому книга напоминает более крупные издания в твердом переплете той эпохи. Они дополняются прекрасными образцами раннего исламского искусства.

Однако наиболее увлекательной является глава под названием «Нам нужно поговорить о Муавии» об основателе династии Омейядов Муавии ибн Аби Суфьяне. Хотя он и сегодня вызывает споры и разногласия среди мусульман, его впечатляющая политическая карьера, охватывающая четыре десятилетия, «остается совершенно незаменимой в истории завоеваний». Тем не менее он практически неизвестен на Западе по сравнению со своими предшественниками.

Приписывают преобразование халифата в арабское королевство и семейный бизнес; создание самого первого мусульманского флота; и осуществив дерзкую, но неудачную осаду Константинополя, Муавия и более поздние халифы Омейядов подняли завоевания на новый уровень. Однако после его смерти политическая стабильность империи начала шататься из-за многочисленных восстаний. К ним относятся роковое восстание хашимитов под руководством шиитов в дальних уголках Хоросанского региона на востоке, благодаря которому к власти пришла пришедшая к власти суннитская династия Аббасидов, вытеснившая Омейядов после стремления искоренить их родословную и положившая начало более космополитическому, эгалитарному правлению. общество. Империя стала менее арабской, но с более сильным персидским культурным влиянием.

Это идеальное введение для случайного читателя, желающего узнать о ранних исламских завоеваниях и расширении халифата, поскольку оно не слишком утомительно и не академично по стилю. Действительно, это интересное и приятное чтение с редким сухим юмором. В результате ему не хватает глубины и подробностей, которые можно найти в таких книгах, как « Арабское царство и его падение», , опубликованных в 1927 году Юлиусом Велльхаузеном; Великие арабские завоевания сэра Джона Багота Глабба; и Ранние исламские завоевания Фреда Доннера, все из которых, как правило, фигурируют в библиографиях по исламской истории. Тем не менее, Джастин Мароцци предлагает нам освежающий и честный пересказ, пожалуй, самого важного и влиятельного социального потрясения Средневековья.

ОБЗОР КНИГИ: Противостояние имаму: Наследие навасибов в исламской литературе

Категории

Обзор — Обзоры книг

Исламское завоевание Магриба

Цель обучения

• Обсудите влияние исламского завоевания Магриба на территорию

Ключевые моменты

• Мусульманское завоевание Северной Африки продолжило столетие быстрой арабско-мусульманской военной экспансии после смерти Мухаммеда в 632 г. Завоевание региона Магриба (более или менее к западу от Египта) происходило в основном при Омейядах. Халифат (661–750).
• Режим Омейядов был основан Муавией ибн Аби Суфьяном в 661 году. Сирия была главной опорой Омейядов, а Дамаск был их столицей. Омейяды продолжили мусульманские завоевания, создав одну из самых обширных империй в истории человечества.
• Арабы достигли Магриба в ранние времена Омейядов. Выйдя из Дамаска, арабские войска двинулись в Северную Африку, и в 670 г. в качестве убежища и базы для дальнейших операций был основан город Кайруан (к югу от современного Туниса).
• К 698 году арабы отняли у византийцев большую часть Северной Африки. Область была разделена на три провинции: Египет с губернатором в аль-Фустате, Ифрикия с губернатором в Кайруане и Магриб (современное Марокко) с губернатором в Танжере. Арабские войска смогли захватить Карфаген в 69 г.8 и Танжер – 708. 90 050
• Арабская экспансия и распространение ислама в странах Магриба подтолкнули к развитию транссахарской торговли. Хотя торговля была ограничена из-за стоимости и опасностей, она была очень прибыльной.
• Общепринятое историческое мнение о том, что завоевание Северной Африки Омейядским халифатом фактически положило конец христианству в Африке на несколько столетий, недавно было поставлено под сомнение историками, обнаружившими доказательства того, что христианство сохранялось в регионе на протяжении столетий после завершения арабского завоевания.

Термины

Берберы

Этническая группа коренных жителей Северной Африки. Они распространены на территории, простирающейся от Атлантического океана до оазиса Сива в Египте и от Средиземного моря до реки Нигер. Исторически они говорили на берберских языках, которые вместе образуют берберскую ветвь афро-азиатской семьи. Со времени мусульманского завоевания Северной Африки в 7 веке большое количество из них, населявших Магриб, приобрели разную степень знания разновидностей языков Северной Африки.

халифат

Район, в котором находится исламский управляющий, известный как халиф — человек, считающийся религиозным преемником исламского пророка Мухаммеда и лидером всей мусульманской общины. В истории ислама после периода Рашидун многие мусульманские государства, почти все из которых были наследственными монархиями, претендовали на право называться таковыми.

Магриб

Значительная часть или большая часть региона западной части Северной Африки или Северо-Западной Африки, к западу от Египта. Традиционное определение региона, включающего Атласские горы и прибрежные равнины Марокко, Алжира, Туниса и Ливии, позже было заменено включением Мавритании и спорной территории Западной Сахары (в основном контролируемой Марокко).

Омейядский халифат

Второй из четырех крупных арабских халифатов, созданных после смерти Мухаммеда. Этот халифат был основан династией Омейядов, родом из Мекки. Семья Омейядов впервые пришла к власти при третьем халифе Усмане ибн Аффане (годы правления 644–656), но режим Омейядов был основан Муавией ибн Аби Суфьяном, давним правителем Сирии, после окончания Первой мусульманской империи. Гражданская война в 661 г. н.э./41 г. хиджры.

С тех пор Сирия оставалась главной опорой Омейядов, а Дамаск был их столицей.

Магриб обычно определяется как часть или большая часть региона западной части Северной Африки или Северо-Западной Африки, к западу от современного Египта. Однако важно иметь в виду, что из-за постоянно меняющихся границ первых халифатов в регионе история мусульманского завоевания Магриба переплетается с историей территорий к востоку от границы региона, который сегодня определяется как Магриб. Следовательно, историю мусульманского завоевания Магриба и историю мусульманского завоевания большей территории Северной Африки (уходящей далеко на Ближний Восток) нельзя четко разграничить.

Мусульманское завоевание Северной Африки продолжило столетие быстрой военной экспансии арабов-мусульман после смерти Мухаммеда в 632 г. н.э. К 642 году арабы контролировали Месопотамию, Египет и Сирию, вторглись в Армению и завершали завоевание Персидской империи. Именно в этот момент впервые были предприняты арабские военные экспедиции в регионы Северной Африки к западу от Египта, которые продолжались годами и способствовали распространению ислама.

Завоевание региона Магриба (более или менее к западу от Египта) произошло в основном под IX в.0089 Омейядский халифат (661–750), который был вторым из четырех крупных арабских халифатов, созданных после смерти Мухаммеда.

Семья Омейядов впервые пришла к власти при третьем халифе Усмане ибн Аффане (644–656), но режим Омейядов был основан Муавией ибн Аби Суфьяном, давним правителем Сирии, после окончания Первого мусульманского Гражданская война в 661 г. н.э./41 г. хиджры. После этого Сирия оставалась главной опорой Омейядов, а Дамаск был их столицей. Омейяды продолжили мусульманские завоевания, включив в мусульманский мир Кавказ, Мавераннахр, Синд, Магриб и Пиренейский полуостров (Аль-Андалус). В наибольшей степени Омейядский халифат охватывал 15 миллионов квадратных километров (5,79миллионов квадратных миль) и 62 миллиона человек (29% населения мира), что делает ее пятой по величине империей в истории как по площади, так и по доле населения мира.

Арабы достигли Магриба в ранние времена Омейядов.
В 665–689 годах произошло очередное вторжение арабов в Северную Африку. Все началось с того, что армия численностью более 40 000 мусульман двинулась через пустыню к Барке и подошла к окрестностям Карфагена (нынешний Тунис). Затем последовал отряд численностью 10 000 человек во главе с арабским генералом Укбой ибн Нафи, пополненный тысячами других. Выйдя из Дамаска, армия двинулась в Северную Африку и в 670 г. в качестве убежища и базы для дальнейших операций был основан город Кайруан (к югу от современного Туниса). Он станет столицей исламской провинции Ифрикия, которая будет охватывать прибрежные районы сегодняшней западной Ливии, Туниса и восточного Алжира. После этого Укба ибн Нафи двинулся вперед, пока не достиг побережья Атлантического океана. В своем завоевании Магриба он осадил прибрежный город Бугия, а также Тинги или Танжер, сокрушив то, что когда-то было традиционной римской провинцией Мавретания Тингитана. Однако здесь он был остановлен и частично отбит. Не сумев занять Танжер, он был отозван с побережья.

По его возвращении берберско-византийская коалиция устроила засаду и разгромила его силы возле Бискры, убив Укбу и уничтожив его войска.

Тем временем в Аравии и Сирии бушует новая гражданская война между соперниками за монархию. Это привело к череде четырех халифов между смертью Муавии в 680 г. и приходом на престол Абд аль-Малика ибн Марвана (Абдалмалека) в 685 г. Вражда закончилась только в 692 г., что привело к восстановлению внутреннего порядка, позволившего халифу возобновить исламское завоевание Северной Африки. Это началось с нового вторжения в Ифрикию, но Византийская империя ответила войсками из Константинополя, к которым присоединились солдаты и корабли из Сицилии и мощный контингент вестготов из Испании. Это вынудило вторгшуюся арабскую армию бежать обратно в Кайруан (нынешний Тунис). Однако следующей весной арабы предприняли новую атаку с моря и суши, вынудив византийцев и их союзников покинуть Карфаген. Арабы вырезали мирных жителей, полностью разрушили город и сожгли его дотла, оставив этот район пустынным на следующие два столетия.

После ухода основных сил византийцев и их союзников под Утикой произошло еще одно сражение, и арабы снова одержали победу, вынудив византийцев навсегда покинуть эту часть Северной Африки.

К 698 году арабы отняли у византийцев большую часть Северной Африки. Область была разделена на три провинции: Египет с губернатором в аль-Фустате, Ифрикия с губернатором в Кайруане и Магриб (современное Марокко) с губернатором в Танжере. 90 089 арабским войскам удалось захватить Карфаген в 698 году и Танжер – к 708 году. После падения Танжера многие берберы присоединились к мусульманской армии. В 740 году правление Омейядов в регионе было поколеблено крупным берберским восстанием. После серии поражений халифат, наконец, смог подавить восстание в 742 году, хотя местные берберские династии с тех пор продолжали уходить из-под имперского контроля.

Эпоха халифов: [темно-фиолетовый] Экспансия при пророке Мухаммеде, 622–632; [темно-розовый] Экспансия во времена Патриаршего халифата, 632–661 годы; [темно-оранжевый] Расширение во времена Омейядского халифата, 661–750 гг.

Арабская экспансия и распространение ислама в странах Магриба подтолкнули к развитию транссахарской торговли. Хотя торговля была ограничена из-за стоимости и опасностей, она была очень прибыльной. Торговые товары включали такие товары, как соль, золото и слоновая кость. Были переведены и рабы. Арабский контроль над Магрибом был довольно слабым. Некоторые берберы приняли различные исламские вариации, такие как ибадиты и шииты, что часто приводило к презрению к власти халифа в пользу других интерпретаций ислама. Арабский язык получил широкое распространение лишь позднее.

Общепринятая историческая точка зрения состоит в том, что завоевание Северной Африки халифатом Омейядов фактически положило конец христианству в Африке на несколько столетий. Преобладающее мнение состоит в том, что церкви в то время не хватало костяка монашеской традиции, и она все еще страдала от последствий ересей, и что это способствовало раннему уничтожению церкви в современном Магрибе. Однако появились новые исследования, которые оспаривают эти утверждения.