ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ГЕРМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ XIX ВЕКА

Правление канцлера Бисмарка

Тотчас же по образовании Германской империи прусский король Вильгельм I, ставший германским императором, назначил Бисмарка имперским канцлером. Бисмарк оставался на этом посту до 1890 г. Двадцать восемь лет (с 1862 г.) он почти неограниченно управлял Пруссией, а двадцать лет — также и всей империей.

Бисмарк являлся представителем интересов юнкерства и крупного капитала:

1. чрезвычайно властный,
2. он обладал сильной волей,
3. трезвым и вместе с тем изворотливым умом,
4. был опытным и ловким политиком.

По происхождению прусский юнкер, он был монархистом по своим политическим убеждениям и злейшим врагом рабочего класса. Бисмарк понимал, что юнкерство не может игнорировать интересы быстро развивавшегося крупного капитала. Буржуазия к этому времени уже достаточно выросла и окрепла, и с ней приходилось считаться. В своей внутренней и внешней политике Бисмарк старался поддерживать тесный союз между юнкерством и крупным капиталом.

 

«Исключительный» закон против социалистов

Быстрое развитие промышленности сопровождалось ростом рабочего класса и усилением социалистического движения. В 1875 г. произошло собъединение эйзенахцев с лассальянцами в единую партию, принявшую название Социалистическая рабочая партия Германии (обычно ее называют социал-демократической). Усиление партии встревожило правящие круги. Особенно большой страх нагнал на них успех социалистов на выборах в рейхстаг в 1877 г. За социал-демократов голосовали 498 тыс. избирателей, они получили 12 мест в рейхстаге.

В 1878 г. правительство провело через рейхстаг закон против социалистов, который получил название «исключительного». Назывался он так потому, что ставил социалистов в исключительные условия, фактически запрещал деятельность партии. Были закрыты также те профсоюзы и даже рабочие спортивные общества, которые находились под идейным влиянием социалистов.

Закон запрещал издание социалистических газет и журналов. Социалистическая литература конфисковалась. Начались массовые аресты и высылки партийных работников без суда, в административном порядке.

 

Агрессивная внешняя политика Германии в 70-80-х годах

В 70-80-х годах германское правительство — дважды собиралось начать новую войну против Франции, чтобы низвести ее до положения немецкого вассала. Однако вмешалась Россия.

Она не желала и опасалась дальнейшего усиления Германии. Русское правительство дало понять германскому, что Россия не допустит нового разгрома Франции. Германия отступила, но от замыслов своих не отказалась.

 

Образование Тройственного союза

Готовясь к войне, Германия стала искать себе союзников. В 1879 г. она заключила союз с Австро-Венгрией, которая соперничала с Россией на Балканском полуострове. В 1882 г. австро-германский союз был дополнен союзом обеих его участниц — Германии и Австро-Венгрии с Италией, у которой к этому времени обострились противоречия с Францией. Обострение отношении между ними было вызвано, главным образом, тем, что в 1881 г. Франция захватила Тунис, на который претендовала Италия.

Военный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии получил название Тройственного союза. Таким образом, Германия встала во главе коалиции, которая была направлена против России и Франции. Бисмарк усматривал в России препятствие для осуществления своих политических замыслов. Он всячески стремился вредить России, но делал это чужими руками, стараясь натравить на Россию Англию и Турцию. Сам же он, заручившись союзом с Австро-Венгрией, прилагал немало усилий к тому, чтобы не доводить дела до русско-германской войны.

Страх перед Россией был главной причиной, побудившей Бисмарка воздержаться от нового нападения на Францию в 70- 80-х годах XIX в. (см. документ 1). Бисмарк понимал, какие трудности сулит ему борьба на два фронта — против Франции и России одновременно. Он вспоминал, что даже такие прославленные полководцы, как

• Карл XII и
• Наполеон,

терпели поражение в России. Бисмарк также понимал, что царизм тормозит развитие России, и поэтому, когда представлялся случай, всегда старался поддержать в России самые реакционные элементы.

 

Начало колониальных захватов

Одновременно с подготовкой к войне в Европе Германия начала захват колоний, которых требовал германский крупный капитал. При этом немецкие колонизаторы зверски расправлялись с мирным населением, не останавливаясь перед массовыми убийствами, грабежом, вероломством.

В 1882 г. агент бременского купца Людерица высадился в бухте Ангра-Пекена на юго-западном побережье Африки. За 200 устаревших винтовок и 2 тысячи марок он «купил» у местного племени готтентотов территорию в 350 кв. км. В дальнейшем германское правительство объявило ее своим протекторатом.

В Африку были посланы чиновники и солдаты, но попытки колонизаторов захватить новые земли вызвали сопротивление туземного населения. Тогда колонизаторы применили оружие. Немецкие войска вероломно нападали на поселения готтентотов и учиняли там зверские побоища. В результате кровавых расправ немцы расширили свои владения в Юго-Западной Африке (см. документ 2). Подобным же путем «приобретались» и другие территории. В 80-х годах Германия захватила первые колонии в Африке-

• Германскую Юго-Западную Африку,
• Германскую Восточную Африку,
• Того, Камерун.

Тогда же немецкие колонизаторы проникли в бассейн Тихого океана, овладев северо-восточной частью острова Новая Гвинея и близлежащими островами. Однако германским капиталистам приобретенные колонии казались совершенно недостаточными.

 

ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ- 1. БИСМАРК ОБ ОПАСНОСТЯХ ВОЙНЫ ПРОТИВ РОССИИ (Отрывок из письма О. Бисмарка)

Об этом [о нападении на Россию] можно было бы спорить в том случае, если бы такая война действительно могла привести к тому, что Россия была бы разгромлена. Но подобный результат даже и после самых блестящих побед лежит вне всякого вероятия. Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это неразрушимое государство русской нации…

«Большая политика европейских правительств», т. IV, Берлин, 1922, стр. 302-303 (на немецком языке).

 

2. ЗВЕРСТВА НЕМЕЦКИХ КОЛОНИЗАТОРОВ — ОТРЫВОК ИЗ ПРОКЛАМАЦИИ КОМАНДУЮЩЕГО ГЕРМАНСКИМИ ВОЙСКАМИ ГЕНЕРАЛА ФОН ТРОТА В 1905 Г.

…Народ гереро должен оставить свою страну. Если он этого не сделает, я заставлю его силой. Всякий гереро, с оружием или без оружия, со скотом или без скота, будет застрелен. Я не буду брать в плен женщин и детей, я стану гнать их назад, к их народу, или велю стрелять по ним. Вот мои слова народу гереро.

«Стенографические отчеты заседаний германского рейхстага. 1905-1906 гг.», т. V, Берлин, 1906, стр. 4059 (на немецком языке).

 

СВИДЕТЕЛЬСТВО УЧАСТНИКА ПОДАВЛЕНИЯ ВОССТАНИЯ ГЕРЕРО

22 августа в 5 часов утра мы настигли мятежников у Чивата, как раз в тот момент, когда они собирались переходить реку. Там был длинный, узкий мост, по которому они должны были пройти, так что мы могли совершенно спокойно подстреливать их. Таким образом, мы убили 76 человек, не считая тех, кто свалился раненым в реку. Многие хотели переплыть реку, но были проглочены крокодилами, которые в великом множестве водятся в этих местах. Посредине реки находилась песчаная отмель, на которой многие из преследуемых пытались отдохнуть. Но и там их достигали наши пули. Это было зрелище! Я стоял у реки позади упавшего дерева и выпустил 120 пуль. Все захваченные нами пленные были повешены.

Там же, т. III, стр. 1986-1987.

• < ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ГЕРМАНИИ
• -> ПОДГОТОВКА ГЕРМАНСКИХ ИМПЕРИАЛИСТОВ К ВОЙНЕ ЗА ПЕРЕДЕЛ МИРА >

20 лет Владимира Путина: трансформация внешней политики

20 лет пребывания Владимира Путина у власти – еще не время подводить окончательные итоги его правления, в том числе в области внешней политики. Ситуация динамична, будущее, как всегда, непредсказуемо, но по факту на сегодня у Путина остаются еще почти пять лет текущего мандата и, как видится сейчас, неопределенное время за его пределами, в течение которого он будет продолжать оставаться наиболее влиятельной политической фигурой в России. Тем не менее очевидно, что эпоха Путина в российской истории движется к завершению и попытка осмысления сделанного за эти 20 лет не только полезна, но и необходима ввиду неизбежных в будущем перемен.

Внешнеполитические итоги правления Путина можно подводить по разным основаниям и критериям. Насколько можно судить, сам президент, начиная с 1999 г., преследовал две главные цели: сохранить единство России и восстановить ее статус великой державы на мировой арене. Это ему удалось. Верховенство центральной власти было утверждено на всей территории Российской Федерации. Сама Россия, на рубеже XXI в. почти списанная со счетов в мировом раскладе сил, спустя полтора десятилетия вернулась на глобальную арену в качестве одного из крупных и наиболее активных геополитических и военных игроков.

С точки зрения поставленных целей это бесспорные достижения, хотя и централизация власти, и великодержавный статус обошлись недешево. Выстраивание вертикали власти произошло на традиционной для России авторитарной основе. Политический режим, сменивший хаос 90-х гг., однако, так и не смог дорасти до полноценного государства: он обслуживает преимущественно интересы узких элит, эксплуатирующих ресурсы страны в личных и групповых целях. С учетом постепенного, но ощутимого роста гражданского сознания россиян это предвещает серьезные проблемы в будущем. Надо учитывать также, что утверждение России как великой державы произошло в условиях возобновления конфронтации с США, что предполагает длительную и неравную борьбу.

Внешнеполитическое наследие Владимира Путина обширно и разнообразно. Его формирование было процессом сложным и противоречивым, внешнеполитический курс Москвы не раз менялся. В 2000 г. Путин активно добивался для России членства в НАТО; в 2001 г., стремясь стать важнейшим союзником США, он распоряжался оказывать всяческую помощь и поддержку американским войскам в Афганистане; строя Большую Европу от Лиссабона до Владивостока, Путин не только произнес в Бундестаге речь на немецком, где провозгласил европейский выбор России, но и настойчиво вел дело к перекрестному обмену капиталами для создания общего экономического пространства.

Наследие Путина еще будет пристально изучаться и анализироваться. В практическом отношении сегодня есть смысл посмотреть на него сквозь призму следующих вопросов: Что имеет непреходящее значение и должно быть сохранено следующим поколением российских лидеров? Что требуется изменить и развивать? От чего лучше отказаться?

Вначале об успехах. То, что при Путине Российская Федерация восстановила реальный суверенитет, – это факт. Быстрый рост нефтяных цен в 2000-е позволил стране перейти к экономическому росту уже на новой, созданной в 1990-е капиталистической основе и освободиться от внешней финансовой зависимости. Национализация значительной части нефтедобывающей промышленности в середине 2000-х создала основу для скоординированной энергетической политики. Проведенная в первой половине 2010-х реформа Вооруженных сил дала в руки Кремлю эффективный инструмент защиты и продвижения государственных интересов страны. Стабильная поддержка Путина со стороны большей части населения обеспечила устойчивость власти. Политическая воля президента через вертикаль власти обеспечивала единство политики.

Столь же очевидно, что Россия в начале XXI в. вернула себе фактический статус великой державы. Надо понимать, что великая держава – понятие в основном военно-политическое. В современных условиях это государство, устойчивое к внешнему давлению и способное проводить самостоятельный политический курс, а при необходимости – защитить себя без внешней помощи. Попытки России в 1990-е – 2000-е добиться автономного статуса в рамках американоцентричной евро-атлантической системы окончились неудачей. Российская верхушка и общество в целом не приняли лидерство США – необходимое условие интеграции в западную систему. Не удалось России и выстроить собственный центр силы в Евразии – главным образом из-за нежелания верхов бывших советских республик признать единоначалие Москвы. Таким образом, для России, страны одновременно самостоятельной и одинокой, статус великой державы – необходимость.

Неудача двух интеграций заставила Путина совершить во второй половине 2010-х крутой поворот. Внешне это выглядело как движение от Большой Европы к Большой Евразии, которое многими воспринималось как поворот к Востоку, конкретно – к Китаю. На самом деле это был поворот России к себе самой – в поиске точки равновесия в быстро меняющейся глобальной среде. Нынешнее самоопределение России выглядит как утверждение себя в качестве крупной самостоятельной величины, расположенной на севере Евразийского материка, непосредственно соседствующей с Восточной и Центральной Азией, Европой, Ближним и Средним Востоком, Северной Америкой. Москва более не ориентирована в какую-то одну сторону, на Европу, США или Китай. Она активно взаимодействует со всем своим огромным соседством и руководствуется при этом только собственными интересами.

Еще до конфронтации России с США и взаимного отчуждения с ЕС восточное направление внешней политики при Путине впервые приобрело значение и статус, сопоставимые с традиционно преобладавшим западным вектором. Это сообщило российской внешней политике равновесие – пока что еще неустойчивое. С одной стороны, повышенное внимание к Востоку стало следствием подъема Азии как глобального центра мировой экономики и политики. С другой стороны, Москва была вынуждена учитывать слабость и уязвимость российских геополитических и геоэкономических позиций на востоке страны. Исходя из этих соображений, Путин в 2000-е приложил много усилий для окончательного решения вопроса о границе с Китаем и налаживания тесного и продуктивного партнерства с Пекином.

При Путине началось формирование того, что можно условно назвать азиатской политикой России. Наряду с Китаем Путин стремился развивать отношения с Индией как с сопоставимой с Китаем великой державой Азии и традиционным стратегическим партнером Москвы; с Японией и Южной Кореей – как ресурсами для импорта технологий и инвестиций; со странами АСЕАН – как крупным и растущим рынком. Постсоветская экономическая интеграция, активизировавшаяся с 2009 г. в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), получила центральноазиатский акцент. Двусторонние отношения и многосторонние форматы – в частности, в рамках Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС и РИК (Россия – Индия – Китай) – создали условия, при которых Россия, не будучи самым крупным и доминирующим игроком, смогла пока что поддерживать равновесие с более мощными или более передовыми странами и более или менее эффективно отстаивать свои интересы.

Новое качество российской внешней политики – ее динамичная сбалансированность – наиболее ярко проявилось на Ближнем и Среднем Востоке, особенно с началом военной операции в Сирии в 2015 г. Москва заняла здесь уникальное положение как игрок, способный поддерживать продуктивные деловые контакты со всеми значимыми силами в регионе, включая наиболее упорных антагонистов, таких, как Иран и Израиль. Применив в сравнительно небольшом объеме, при относительно скромных затратах и с ограниченными потерями военную силу в Сирии, Россия добилась своих непосредственных целей. Более того, впервые после распада СССР Москва стала восприниматься в регионе как серьезный игрок. Секреты такого успеха кроются в очевидной нацеленности действий России на свои интересы, а не на собственные идеологемы или интересы тех или иных клиентов; в отказе от навязывания другим странам какой-либо геополитической модели; в хорошем знании региона и способности и готовности проводить политику, основанную на местных реалиях.

Сирия и Ближний Восток в целом стали сигналом того, что Россия возвращается на мировую арену, становится глобальным игроком – но игроком другого качества, чем был СССР. Вместо того чтобы, затрачивая огромные усилия, пытаться распространить свою модель на остальной мир, Москва пытается найти ниши, которые она может разрабатывать с выгодой для себя. Кроме экспорта энергоресурсов, оружия, технологий атомной энергетики, продовольствия Россия выступает военным и дипломатическим игроком, политическим прикрытием для ряда государств, предлагает услуги в обеспечении безопасности. В таком качестве она присутствует не только в Европе, Азии. Профиль России поднялся не только на Ближнем Востоке, но также в Африке и Латинской Америке.

Главная проблема здесь одна: погнавшись за тактической выгодой, не проиграть стратегически. Решение этой проблемы требует координации действий на различных направлениях и уровнях. Кроме того, чтобы укрепить уважение к себе, Россия должна быть верна своим принципам и ценностям. Наконец, при Путине Арктика – благодаря изменениям климата – превратилась в новый фасад для развития отношений с внешним миром и новый фронт противоборства с соперниками.

Ряд путинских начинаний не был доведен до конца. Путину не удалось провести заявленную им национализацию элит. Что еще важнее, ему не удалось сформировать подлинно национальную властвующую элиту. Когорта, призванная им во власть, во многом оказалась неустойчивой к материальным соблазнам. Российская верхушка и сегодня остается в основном группой лиц, не только ставящих свои корпоративные интересы выше национальных и государственных, но и живущих в отрыве от своей страны, а практически за ее счет. В этом отношении – освобождении от обязанностей государственного служения и строгих моральных ограничений – нынешняя элита принципиально отличается от своих советской и имперской предшественниц. Этот изъян существующего политического режима лишает его долгосрочной перспективы.

Переход от планов строительства Большой Европы к идее Большой Евразии был болезненным. Сотрудничество с Европой – ближайшим соседом России – забуксовало не только в результате украинского кризиса и принципиальных разногласий по политическим и общественным ценностям. Основы этого сотрудничества – европейская идея о все большем приближении России к европейским нормам и принципам, но без включения России в ЕС, и российская надежда на то, что элиты стран ЕС с окончанием холодной войны сойдут с атлантической орбиты и начнут строить вместе с Россией Большую Европу, – оказались нежизнеспособными. Хотя политические контакты необходимо поддерживать со всеми значимыми силами, попытки в сложившихся условиях играть на политическом поле стран ЕС, помогая национальным политическим силам, бросившим вызов правящим элитам, стали ошибкой. На всю обозримую перспективу основным содержанием российско-европейского взаимодействия будут экономические, научно-технические, культурно-гуманитарные связи. Геополитика и военная безопасность останутся уделом российско-американских отношений.

Не удалось пока перезапустить партнерство с Индией. Стагнация отношений Москвы и Дели, начавшаяся с распадом СССР, продолжается. Уровень связей с Индией, чья экономическая мощь и международные амбиции быстро растут, все больше отстает от уровня взаимодействия с Китаем. В сочетании со значительным ослаблением отношений с ЕС это создает угрозу для геополитического равновесия России в Большой Евразии. Положение усугубляется ощущением приближающегося тупика в вопросе заключения мирного договора между Россией и Японией. Путин приложил много усилий к тому, чтобы превратить Японию в ресурс для российской экономической и технологической модернизации и элемент большой евразийской системы равновесия. Неудача этого японского проекта может еще больше увеличить зависимость России от Китая. Индийское и японское направления становятся в связи с этим ключевыми для предотвращения такого сценария.

Экономическая интеграция с несколькими странами СНГ, которую активизировал Путин созданием Таможенного союза, очевидно служит интересам России и ее партнеров. В то же время ЕАЭС – проект с важными, но ограниченными целями. У него нет перспектив трансформации в полноформатный – экономический, геополитический, военный – центр силы в Евразии. Страны-партнеры, в том числе ближайшие – Белоруссия и Казахстан – очень ревниво относятся к сохранению госсуверенитета. Независимость для Минска и Нур-Султана – это прежде всего независимость от Москвы. Нет у ЕАЭС и возможности стать серьезным конкурентом или полноценным партнером других интеграционных объединений – ЕС, АСЕАН, а также Китая. Дальнейшее развитие интеграционных связей – в том числе с Белоруссией – должно идти с обязательным учетом этих реалий.

Наконец, некоторые новации путинского периода не прошли испытания практикой. Идея многополярного мира, т. е. мира геополитического и геоэкономического равновесия, соответствует интересам России, российскому мировосприятию и отечественным традициям. В то же время одержимость идеей смены существующего миропорядка, т. е. приложения активных усилий с целью устранения глобальной гегемонии США, вредна. «Вызывать огонь на себя», поддерживать врагов Америки только потому, что они противостоят всемирному гегемону, – значит не укреплять собственные позиции, а создавать себе дополнительные проблемы. Главное для России – не миропорядок сам по себе, а место России в этом миропорядке.

Стремление занять достойное и выгодное место в объективно формирующемся новом миропорядке требует четкого целеполагания и продуманной стратегии. Отсутствие долгосрочной стратегии, увлечение оперативным искусством и тактическим маневрированием обрекает внешнюю политику на существенные риски. Путин неоднократно заверял, что Россия не допустит конфронтации с США, но американо-российская конфронтация уже пять лет является фактом. Сейчас слышатся схожие заверения о том, что новой гонки вооружений с США не будет, но в условиях инициированного Вашингтоном демонтажа системы контроля над вооружениями нет гарантий, что военно-техническое равновесие с США удастся поддержать без серьезного увеличения затрат на оборону. Конечно, далеко не все зависит от Москвы; у Вашингтона есть свои планы и стратегии, которые могут меняться – в том числе в неблагоприятном для России направлении. Речь о другом. Россия как материально менее крупная сила, чем США, обязана, защищая свои интересы, избегать фронтальных столкновений с соперником.

Фундаментальной ошибкой российской внешней политики с середины 1990-х была зацикленность на проблеме расширения НАТО. Нет сомнений: присоединение бывших союзников СССР в Восточной Европе и стран Прибалтики к НАТО не укрепило безопасность России и ослабило внешнеполитические позиции Москвы. В то же время информационная борьба Москвы с расширением НАТО, попытки политически противодействовать продвижению альянса на восток не только не уменьшили негативные последствия расширения для России, но усугубили их. А военно-политические шаги Москвы в ходе украинского кризиса вдохнули новую жизнь в НАТО, помогли возродить образ России как военного противника Запада. Возрождение этого образа четверть века после окончания холодной войны является стратегическим поражением России.

Корни этой ошибки – в устаревшем стратегическом мышлении, которое придает чрезмерно большое значение фактору географического положения и стратегической глубины. Страшная травма 22 июня 1941 г. требует, чтобы силы потенциального противника находились на максимально удаленном расстоянии от важнейших политических и экономических центров страны. Именно следуя этой логике, СССР после Великой Отечественной войны создал пояс безопасности в Восточной Европе. Но уже во второй половине 1940-х появление ядерного оружия и стратегической авиации, а вскоре и межконтинентальных баллистических ракет и подводных ракетоносцев практически обесценило значение этого стратегического буфера. В современных условиях вряд ли можно себе представить создание у границ России плацдарма для массированного нападения на нее, как это было в 1941 г. Военный потенциал, реально представляющий угрозу России, сосредоточен в совсем другом месте, в основном на территории США. Соответственно, ответы на эти угрозы должны адресоваться их первоисточнику. В этом основа стратегической стабильности.

Есть и другая сторона вопроса. Если для России проблему представляет не НАТО как союз без малого трех десятков разнокалиберных государств, а НАТО как площадка для размещения американских вооруженных сил и вооружений, нацеленных на Россию, то неучастие той или иной европейской страны в НАТО не решает для России проблему ее безопасности. Дело в том, что ничто не мешает США разместить свои базы и системы оружия на территории ориентирующихся на них стран, не являющихся членами НАТО. Так, ВМС США после 2014 г. утратили возможность допуска в Севастополь, но при этом они активно осваивают Очаков и Одессу. Появление новых американских баз на территории дружественных США стран Восточной Европы зависит практически исключительно от решения правительства в Вашингтоне.

Ошибочно также считать, что гарантией невступления в НАТО могут служить нерешенные территориальные споры с соседями или территориальные конфликты. В годы холодной войны в члены альянса была принята Западная Германия – при том, что послевоенный статус-кво в Европе не считался окончательным, в ФРГ официально говорили о границах 1937 г., а США и их союзники долгое время отказывались признавать ГДР. Не нерешенные конфликты – в Донбассе или Южной Осетии и Абхазии – удерживают Вашингтон сегодня от приглашения Украины и Грузии в НАТО, а нежелание США принимать на себя обязательства, которые могли бы завести их в прямой военный конфликт с Россией. Аналогия с послевоенной Западной Германией в XXI в. не работает: значение Украины и тем более Грузии для США сегодня не сопоставимо со значением ФРГ периода холодной войны.

Преувеличенное значение, придаваемое расширению НАТО, оказало решающее влияние на политику России в отношении Украины. Именно политика на украинском направлении стала примером наиболее серьезных ошибок последних лет. Речь идет не о действиях в Крыму, которые стали реакцией на резкое изменение ситуации в Киеве, а прежде всего о логике поведения, которая привела к украинскому кризису 2014 г., ставшему переломным моментом во всей внешней политике России постсоветского периода. Помимо неоправданного страха перед продвижением НАТО причина ошибок коренилась в неверном представлении Кремля об устремлениях украинских элит и о характере украинского общества. Считалось, что украинские элиты было можно кооптировать в евразийский интеграционный проект и что украинцы и русские – две ветви единого народа – это поддержат. Довлело и представление о том, что без Украины нельзя будет достичь критической массы для создания евразийского центра силы с населением 200 млн человек.

Попытка Путина включить Украину в состав ЕАЭС была не просто напрасной. Такая интеграция, если бы ее удалось запустить, с самого начала была бы чрезвычайно проблемной, очень затратной для России и в конечном итоге провалилась бы: «самостийный» политический проект украинской элиты, от которого она не откажется, в принципе не совместим с любой формой интеграции с Россией, даже чисто экономической. Даже если бы у Виктора Януковича, как, вероятно, рассчитывали в Кремле, в последний момент сработал инстинкт самосохранения и он разогнал бы майданный лагерь, для Москвы это обернулось бы более масштабным кризисом отношений с США и Евросоюзом с еще более тяжелыми последствиями, чем те, которые наступили по итогам Крыма и Донбасса. Приходится констатировать: государство Украина – крупный и враждебный России сосед, и это надолго. Единственное облегчение для Москвы состоит в том, что внутренние проблемы Украины перестали быть бременем для России. Тоже, вероятно, надолго, по-видимому навсегда. Время Путина, однако, продолжается, и окончательные итоги подводить еще слишком рано.

Автор — член Совета по внешней и оборонной политике

Это четвертая статья цикла о 20 годах Владимира Путина. Статью Кирилла Рогова читайте здесь, Сергея Гуриева — здесь, Юрия Сапрыкина — здесь

Развитие внешней политики Турции в ХХ — начале XXI вв.

Внешняя политика Турции претерпела значительные изменения в про­цессе перехода от Османской империи к республиканскому периоду. Идея глобального владения миром сменилась идеей защиты национальных гра­ниц и достояния государства. В развитии внешней политики Турции от основания республики до настоящего дня можно выделить три периода. Первый период охватывает 1923-1990 гг. Этот же период включает в себя время правления Ататюрка и период развития после его смерти вплоть до 1990 г. Второй период длится с 1990 по 2002 г. Третий период насту­пает после 2002 г.

Первый период развития, целью которого являлась об­разование государства и защита ее независимости, оказал влияние на последующее развитие и статус-кво государства. Второй период пред­ставлял собой поиск новых отношений и пересмотр старых. В последнем периоде появляется глобальная мысль о создании единого сильного цен­тра Турции — Анкары.

СОБЫТИЯ, ДАВШИЕ НАПРАВЛЕНИЕ ТУРЕЦКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ

На направленность внешней политики любой страны могут оказывать влияние как материальные, так и нематериальные факторы. С другой сторо­ны, влияние на характер внешней политики может оказывать как физическое окружение, так и психологический фактор. Данные события связаны с чело­веческим восприятием. События, влияющие на ход внешней политики, мож­но сгруппировать следующим образом: структурные факторы, поведенческие факторы, а также события, происходящие в мире, которые определяют разви­тие внешней политики другой страны.

Структурные факторы

Структурные факторы, которые не принесли никаких изменений в стра­ну за короткий период времени, связаны, прежде всего, с человеческими и ма­териальными ресурсами этой страны. Сюда входят следующие особенности: история страны, ее географические особенности, экономическое положение, военная сила и национальные особенности. В связи с этим Османская исто­рия повлияла на развитие внешней политики Турецкой Республики, а также ее географические особенности: расположение между Европой и Азией, напряженные отношения между Ближним Востоком и Россией.

На развитие внешней политики оказали влияние культурные и националь­ные особенности народа, характер правления лидеров страны. В этом контексте история представляется одним из основополагающих факторов формирования политики страны. Просуществовав 600 лет, огромная многонациональная империя, с одной стороны, оставила Турции огромные ре­сурсы, но по причине их неправильного использования и ошибочно выбранной политики, с другой стороны, подвергла риску безопасность страны. К примеру, до недавнего времени все проблемы с соседями Турции были сосредоточены в одной стране. Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, все соседи Тур­ции кроме России и Ирана, стали требовать признания своего суверенитета. Антитурко-османская тенденция особенно явно прояви­ла себя в системе образования таких стран, как Греция, Болгария, Сирия, Ирак, Армения. С очки зрения турецкой истории и обнаружен­ных фактов борьбу за национальную независимость этих стран можно оценить как проявление неверности и предательства. В связи с этим на формирование направлений турецкой внешней политики, в частности ее безопасности, ока­зывают влияния такие факторы, как отношение целого ряда стран к Турции. С другой стороны, следует помнить о том, что и Османская империя оказала влияние на страны и регионы, осудившие Османскую империю. Таким обра­зом, османское наследие сыграло как положительную, так и отрицательную роль в развитии внешней политики Турции.  

Географическое положение сыграло значительную роль в формировании внешней политики Турции. Окружение с трёх сторон морями, создание мостана месте соединения Европы и Азии, владение Босфорским проливом, точ­кой выхода через Анатолию, наличие как духовной, так и материальной связи между Европой-Балканами, Ближним Востоком и Азией, акцент внимания, с одной стороны, на ислам и турецкую идентичность, и с другой стороны, на европейскую культуру, спровоцировали проблему культурно-социального характера, амбивалентность такого рода отношений не могла не сказаться на развитии внешней политики Турции. К примеру, во время Второй мировой войны, когда происходило образование групп против Советского Союза, шли споры о возможном присоединении Турции либо к Восточной группе, либо к группе Западной Европы. Турция настояла на присоединении к Западной Европе, вследствие чего после Второй мировой войны вместе с другими стра­нами Западной Европы была включена в состав НАТО. По сегодняшний день споры не прекращаются уже по поводу вхождения Турции в Евросоюз.

Несмотря на хорошее положение Турции в плане экономики, технологии, демократии, Турция в сравнении с другими развивающимися странами явля­ется не производителем технологии, а страной-потребителем, кроме того, в своем экономическом развитии Турция отстает от других стран, а в плане раз­вития демократических отношений наблюдаются проблемы. Конечно же при­чины этих сложностей кроются в том, что Турция не столь богата на природ­ный газ и нефть, как ее соседи на Ближнем Востоке, а также в стремительном демографическом росте.

Поведенческие факторы

С течением времени на структурные факторы стали накладываться по­веденческие. Среди них можно выделить такие особенности, как политика уравновешивания, западная политика, русская угроза, механизмы принятия решений и актерская игра.

Политику уравновешивания можно наблюдать в основном в отношении стран со слабой обороной и слабых в экономическом плане государств. Осман­ская империя, испытывая сложности с обеспечением безопасности своих гра­ниц, с 1870 г вступает в союз с Англией, а после Первой мировой войны — с Германией. Такая же политика продолжалась во время войны за освобождение и в период создания республики. Во время Республики Турция подписала до­говор с СССР, а во время Второй мировой войны он был ликвидирован в виду того, что Турция подписала союз с Европой и позже стала членом НАТО.

Влияние Запада просматривается в политике Османской империи в по­следние столетия. Империя, которая в последствии перестанет существовать, в поисках выхода из затруднительного положения начала задумываться о при­нятии из Запада некоторых организаций и управлений. После Первой мировой войны и создания Турецкой Республики Мустафа Кемал принял в близкое окружение западную интеллигенцию и оказал помощь в подготовке реформ. В дальнейшем сотрудничество Турции и Запада обрело более устойчивые фор­мы. Таким образом, западная цивилизация оставила след в идеологии Турец­кой Республики. Влияние Запада на внешнюю политику продолжается и до наших дней. Следует учесть тот факт, что представители Турции работают во многих представительствах стран ЕС.

Следующий поведенческий фактор, определяющий внешнюю турецкую политику, это так называемая «русская угроза». Угроза со севера особенно усилилась в XIX веке. Россия, присоединив земли Османской империи, овладела выходом в Черное море, позже окончательно вытеснила Османскую империю с севера Черного моря. Такого рода политику нельзя назвать успешной. В результате этого Россия (в том числе Царская Россия и Советский Союз) оказалась угро­зой для Турции.

На внешнюю политику повлияли решения Правительства, Президента, МИДа, органов безопасности — это влияние 1-го уровня, тогда как решения парламента, СМИ, объединений, этнических организаций — это влияние 2-го уровня. Идентичность Турецкой Республики тесно связана с процессом фор­мирования внешней политики. Президент, Организация национальной безо­пасности и МИД приложили огромные усилия в формировании идентичности Турции. Западный кемализм является отражением государственной идентич­ности Турции. Совет Министров и Министр, будучи более чувствительными к предпочтениям народа, не смогли сыграть решительной роли во внешней политике Турции в отличие от вышеперечисленных политических учрежде­ний. Скорее всего, они образовывали своеобразный баланс между народом и правительством. Роль парламента весьма ограничена. Парламент принимал решения, принятые первыми тремя учреждениями власти.

ПЕРИОД 1990-2002 ГГ.

Период создания Турецкой Республики, то есть первый период правле­ния Ататюрка, имел цель создания государства и защиты его независимости, что впоследствии оказало огромное влияние на статус Турецкой Республики. После создания Турецкой Республики, вплоть до смерти Ататюрка, процесс создания государственности продолжался, с другой стороны, была заложена основа полной независимости государства и развития международных от­ношений. В связи с этим во время войны за освобождение принцип «враг моего врага — мой друг» проявил свое действие в соглашении с СССР, кото­рый вел борьбу с Западом. После получения независимости Турция начинаетудалятся от СССР в сторону Запада. Во время окончания Второй мировой войны состоялась встреча на высшем уровне, на которой СССР был объяв­лен врагом турецкой независимости. В связи с этим Турция присоединилась к странам Запада.

ПЕРИОД С 2002 Г.

С приходом к власти в 2002 г Партии справедливости и развития (партия АК) и с окончанием «холодной войны» в турецкой внешней политике начина­ются проявляться стремления к переменам, критика прошлых реализаций, а также поиски новых, альтернативных направлений. Были положены основы для реализации нового подхода во внешней политике Турции. Выделяют сле­дующие основные особенности новой политики. В мирное время в стране в качестве статус-кво действует принцип мира. Именно поэтому к Турции не проявлялось особого внимания, не было и вме­шательства во внутренние дела, как если бы в случае возникновения угрозы с ее стороны. Теперь же новые руководители этот принцип начали истолковы­вать по-иному. В то время как в стране ставятся задачи по обеспечению демо­кратизации и мира, в других странах наряду с активной мирной политикой ставится задача по обеспечению стабильности.

Понимание Запада в турецкой внешней политике только лишь в контек­сте «Запад» потеряло свое значение. Турция наряду с западными принципа­ми, демократизацией и в целом Европейским союзом осознала, что помимо стран Запада есть и другие векторы для политического взаимодействия. По сути, региональные власти не могут быть западными, восточными, северными или южными. Региональная власть должна учитывать все аспекты, взаимодей­ствовать со всеми сторонами. В этом контексте, чтобы Турция могла войти в Европейский союз, с одной стороны, проводятся соответствующие реформы, ведутся переговорные процессы, а с другой стороны, начинаются интенсивно развиваться отношения с другими странами, и в первую очередь с ближайши­ми соседями. По сути дела, на данном этапе отношения с Евросоюзом по срав­нению с прошлым становятся все более серьезными, и Турция для членства в составе Евросоюза уже провела конкретные реформы.

Начиная с османского периода и по сегодняшний день укоренившееся в сознании восприятие России в правящих кругах Турции начало меняться. С окончанием «холодной войны» началась комплексная развернутая внешняя политика не только с Россией, но и со всей северной частью вместе с Украи­ной, Грузией, включая и Армению.

В то же время с изменением политического режима в России вместо угро­зы войны с ее стороны начинает усиливаться необходимость в сотрудничествеи взаимодействии. Параллельно Россия начинает восприниматься не как враг, а как торговый партнер.

Турция начала заново открывать для себя своих ближайших партне­ров. В результате данного исследования выяснилось, что распространенные мнения о том, что «Для турка нет другого друга, кроме турка», «Турция, окруженная с трех сторон морями, со всех сторон окружена врагами», яв­ляются ошибочными. В противоположность подобным представлениям на Балканах, на Среднем Востоке, на Кавказе, в Средней Азии, на севере Чер­ного моря и даже от Пакистана до Индонезии обнаружились дружественные, крепкие отношения.

Турция стала более самостоятельной и автономной. Будучи членом НАТО, вместе с США и другими своими западными союзниками при необ­ходимости она может сказать «нет» и принимать самостоятельные решения. Например, по документу, подписанному 1 марта 2003 г. в контексте войны Ирака и США, Турция могла сказать «нет» американской инициативе. Во время военного конфликта между Россией и Грузией на желание США по­слать в Черное море свой военно-морской флот Турция, выдвигая конвен­цию Монтре, сказала «нет».

Процесс построения внешней политики параллельно с развитием плюра­лизма стал более демократичным. Изменилась структура Совета националь­ной безопасности, уменьшился военный состав. Повышается значение и роль турецкого парламента, средств массовой информации, грузоперевозок. Турец­кая внешняя политика стала более открытой. На новом этапе Турция и нача­ла действовать самостоятельно, ее политика стала независимой. Интенсивно развиваются дружеские отношения с соседними странами, где отсутствуют какие-либо политические трения.

Турция открыла для себя, что является не мостом, а центром и кольцом тюркской культуры. Развитие самой Турции неотделимо от процессов, происходящих в соседних странах и, так или иначе, они тоже оказывают свое отрицательное или положи­тельное влияние. В качестве примера можно привести войну в заливе. Ситуа­ция на Балканах, на Кавказе и в Средней Азии показала это конкретно. Турция не могла остаться безразличной к конфликтам в Ираке, Нагорном Карабахе, боснийском Косове, войне в Чечне. Другие мировые державы, и в первую оче­редь США, открыли для себя важное положение Турции. А это обеспечивает во внешней политике возможность совершать более развернутые действия. Возрос уровень уважения и доверия к Турции как в регионе, так и в мире в целом. Она смогла стать посредником между Сирией и Израилем, завоевав доверие как со стороны Израиля, так и с сирийской стороны. В конфликте, связанном с ядерном оружием в Иране, Турция приняла на себя обязатель­ства по сглаживанию конфликта и решению проблемы. Проявив себя в каче­стве одного из участников в процессе разрешения политического кризиса в Ливане, Турция смогла создать хорошие отношения со всеми сторонами. По­сле неудачной попытки Грузии взять под контроль Южную Осетию вслед за российской оккупацией Турция сыграла смягчающую роль и продолжает ее играть.  

У стран, граничащих с Турцией, возрастают ожи­дания. На торжествах в честь независимости Косово вместе с флагами США и Албании развевался и турецкий флаг, что совсем не случайно. Для усиления статуса Турции как периферийной власти, а в будущем, вероятно, и источника власти глобального масштаба, Турции необходимо обеспечить внутреннюю безопасность, интересы всех слоев политического спектра, объединить общей целью благосостояния нации. В сотрудничестве народа и государства различ­ные государственные учреждения должны стать различными органами одного организма, работающими слаженно и в гармонии, и дать обязательство не рас­трачивать силы страны на ненужные конфликты.

Зафер Элдем, Белорусский государственный университет, факультет международных отношений, аспирант, зам. директора «Диалог Евразия»

Хронологическая таблица

Таблица 6. Внутренняя политика России в I четверти XIX века

1801 30 марта – создан Непременный совет (упразднен в 1810 г.)

1801 2 апреля – восстановлены Жалованные грамоты дворянству и городам

1801 2 апреля – начало работы «Негласного комитета». Прекратил свою работу в 1803 г.

1801 12 декабря – указ, разрешавший покупку и продажу ненаселенных земель купцам, мещанам, духовенству, государственным крестьянам

1802 8 сентября – указ об учреждении Министерств. Образованы министерства: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел, финансов, народного просвещения, юстиции, коммерции.

1802 8 сентября – указ о правах и обязанностях Сената.

1803 — при Министерстве Юстиции образована Комиссия о составлении законов под руководством Н.Н.Новосильцева

1803 24 января (5 февраля) — комиссия об училищах переименована в Главное правление училищ.

1803 26 января – указ «Об устройстве училищ».

1803 20 февраля – указ о вольных хлебопашцах

1804 9 июля – издан Устав о цензуре.

1804 5(17) ноября – издан Устав университетов, утвержден «Устав учебных заведений, подведомственных университетам»

1809 10 марта – указ, отменявший право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь за маловажные проступки

1809 октябрь – М.М.Сперанский подготовил проект «Введения к уложению государственных законов»

1810 – начало организации военных поселений

1810 1 января – учрежден Государственный совет.

1811 25 июня – утверждено «Общее учреждение министерств». Создано министерство полиции, упразднено министерство коммерции, к министерствам приравнены Государственное казначейство, Главное управление духовных дел разных вероисповеданий, Главное управление ревизий государственных счетов и Главное управление путей сообщения

1812 17 марта – отставка и ссылка М.М.Сперанского (до 1816)

1812 20 марта – «Учреждение Комитета министров». В Комитет входили министры, председатели департаментов Госсовета, государственный секретарь. Комитет рассматривал ежегодные отчеты министров, а также дела, находившиеся в ведении нескольких министерств. Упразднен в 1906 г.

1816 23 мая – «Положение об эстляндских крестьянах».

1817 27 марта (8 апреля) – в составе Министерства духовных дел и народного просвещения создан Ученый комитет. Ведал общими вопросами учебного характера, рассматривал проекты учебных пособий. Распущен 10(22) сентября 1831 г.

1817 24 мая (5 июня) – Министерство народного просвещения преобразовано в Министерство народного просвещения и духовных дел путем слияния Министерства народного просвещения, Главного управления духовных дел православного исповедания Святейшего Синода и Главного управления духовных дел иностранных исповеданий. Ведало духовными делами всех конфессий в России и учреждениями народного просвещения и науки. Расформировано 15(27) мая 1824 г.

1819 26 марта – «Положение о лифляндских крестьянах»

1822 3 марта – Император утвердил мнение Госсовета «Об отсылке крепостных людей за дурные поступки в Сибирь на поселение»

1822 1 августа – рескрипт Александра I на имя управляющего Министерством внутренних дел В.П.Кочубея о запрещении тайных обществ и масонских лож и о взятии с военных и гражданских чинов подписки, что они не принадлежат и впредь не будут принадлежать к таким организациям

1825 19 ноября – в Таганроге умер император Александр I

Германия во второй половине XIX — начале XX века

В германской истории второй половины XIX в. произошло два важнейших события: политическое объединение и превращение Германии в сильнейшую промышленную страну Европы. В то же время мощная Германская империя считала себя обделенной в колониальной сфере.

Объединение Германии

Попытка объединить Германию в 1848—1849 гг. оказалась неудачной. В последующие годы стремление к объединению усилилось. Ускорявшееся экономическое развитие требовало образования общегерманского рынка, свободного передвижения товаров и рабочих. Создание мощного государства соответствовало и политическим умонастроениям немецкого населения.

Но на этом пути существовало серьезное препятствие: соперничество между двумя крупнейшими государствами — Пруссией и Австрией. И та, и другая стремились занять господствующее положение в единой стране. Конфликт между ними был неизбежен. Как заявил глава прусского правительства: «Германия слишком тесна для того, чтобы Австрия и Пруссия могли в ней поместиться обе». В экономическом и военном отношениях Пруссия в это время была сильнее своей соперницы.

Объединение Германии произошло в 60 х гг. XIX в. В 1864 г. прусские и австрийские войска напали на Данию и захватили герцогства Шлезвиг и Гольштейн. Оба герцогства, в которых проживало в основном немецкое население, стали совместной прусско-австрийской собственностью. Шлезвигом стала управлять Пруссия, а Гольштейном — Австрия.

Затем в 1866 г. прусские войска на удивление быстро разгромили примерно равную по численности австрийскую армию. Решающая победа, ошеломившая всю Европу, была одержана 3 июля у чешской деревни Садова. Вскоре был заключен мирный договор, по которому Австрия отказалась от притязаний на гегемонию в Германии и уступила Пруссии Гольштейн. После военного поражения в 1867 г. Австрия была преобразована в Австро-Венгерскую империю. Венгрия получила в ней значительные автономные права. Тогда же был создан Северо-германский союз, решающее слово в котором принадлежало Пруссии. Вне его границ находились лишь южные германские земли. Их вхождению в состав союза всячески препятствовала’ Франция.

Объединение Германии завершилось в результате победы Пруссии во франко-прусской войне 1870—1871 гг. 18 января 1871 г. в Версале была провозглашена Германская империя. Австрия в состав империи не вошла. Главную роль во всех общегерманских делах стала играть Пруссия. Объединение немецких земель осуществилось «сверху», т. е. правящим классом, а не революцией. Важную роль в разработке прусской политики того времени сыграл глава правительства канцлер Бисмарк, талантливый дипломат и верный слуга монархии и прусского юнкерства.

Бисмарк — «железный канцлер»

Экономическое развитие

После объединения экономическое развитие Германии значительно ускорилось. Произошло расширение внутреннего рынка. Присоединение Эльзаса и Лотарингии обеспечило германскую металлургию железной рудой. На 5-миллиардную французскую контрибуцию были построены сотни новых предприятий.

В 80-х гг. завершился промышленный переворот, начавшийся в 40-х гг. XIX в. Производство промышленной продукции с 1870 по 1913 г. увеличилось в 6 раз. Германия стала второй после США индустриальной державой мира.

В это время увеличилось число крупных предприятий, возникли мощные монополии, главным образом картели и синдикаты. Заводы «пушечного короля» Крупна занимали господствующие позиции в военной промышленности. Рейнско-Вестфальский угольный синдикат контролировал половину добычи каменного угля. В начале XX в. существовало 600 подобных монополистических объединений, т. е. в 10 раз больше, чем в Англии.

На угольной шахте в Германии

Под воздействием экономических сдвигов городское население по своей численности превысило сельское и составило около 60 % всех жителей. Выросли крупные города. В Берлине насчитывалось около 3 млн человек.

Капитализм глубоко проник и в сельское хозяйство. Помещики-юнкеры широко использовали труд батраков, которые за небольшой надел земли работали в имении. Среди крестьян выделилась прослойка гросбауэров (крупных крестьян) со значительными участками земли. Но еще сохранялись остатки феодализма и обычаи прошлых времен. Небольшому числу крупных помещиков принадлежало больше земли, чем миллионам крестьян.

Крестьяне могли выкупать феодальные повинности и освобождаться, но за это они должны были платить большие суммы денег или отдавать значительную часть своего земельного надела. Такой путь развития капитализма в сельском хозяйстве получил название прусского пути. Он был характерен не только для Пруссии, но также для Австрии, России и некоторых других стран.

Политический строй и внутренняя политика

В состав Германской империи вошло 22 монархических государства и 3 «вольных» города. По конституции империя представляла союз князей под главенством прусской династии Гогенцоллернов. Только представитель этой династии мог стать германским императором. Предусматривались выборы парламента (рейхстага). Он обсуждал проекты законов и утверждал бюджет. Первым императором был прусский король Вильгельм I, но главную роль в государственных делах по-прежнему играл Бисмарк, ставший имперским канцлером.

Основной целью его политики было укрепление господства земельной аристократии и позиций Пруссии в Германской империи. В то же время канцлер понимал, что нельзя было не считаться и с крупной буржуазией, которая приобретала все большее значение в экономической и политической жизни страны. При Бисмарке в Германии был проведен ряд преобразований: введена единая денежная система, создан имперский банк, усилена армия.

Бисмарк крайне нетерпимо относился к любой оппозиции. Он преследовал буржуазных лидеров и католическое духовенство, которые выражали недовольство господством прусского юнкерства в государственном аппарате. Но особую тревогу у него вызывали социалисты. Воспользовавшись покушением террористов на жизнь императора, в 1878 г. Бисмарк провел закон против социалистов, который действовал до 1890 г. На основании этого закона запрещались социалистические организации и газеты.

В 1890 г. Бисмарк из-за разногласий с новым императором Вильгельмом II вынужден был уйти в отставку. При его преемниках основные направления внутренней политики существенно не изменились. На первом месте была защита интересов юнкеров и крупной буржуазии и подавление оппозиции. Но в ряде случаев правительство шло и на некоторые уступки рабочему классу.

Внешняя политика

В 70—80-х гг. Германия укрепляла свои позиции в Европе и принимала активное участие в разделе мира. Бисмарк стремился предотвратить создание антигерманских союзов и не допустить сближения России с Францией или Англией. Но, со своей стороны, он заключил союзный договор с Австро-Венгрией и Италией.

К колониальным захватам Германия приступила позже Англии и Франции. В 1884 г. была основана ее первая колония в Африке, получившая название Германская Юго-Западная Африка. В том же году во владение Германии перешли Того и Камерун, а несколько позднее была образована колония Германская Восточная Африка. В Океании Германия захватила часть острова Новая Гвинея и еще несколько небольших островов. Однако главное внимание Бисмарк уделял европейской (континентальной), а не колониальной политике.

В 90-х гг. обозначился переход Германии от континентальной к так называемой мировой политике. Ее главной целью было создание германской «мировой империи». Обосновывая колониальные захваты, немецкий дипломат граф Бюлов заявил: «Мы имеем свои интересы во всех частях света… Мы требуем создания Великой Германии».

Усилилось германское проникновение в Китай, некоторые районы Африки (Марокко), Океанию. Большое значение в Берлине придавали проекту строительства Багдадской железной дороги. Она должна была соединить Берлин с Багдадом и Персидским заливом и тем самым укрепить влияние Германии на Ближнем Востоке.

Рабочее и социалистическое движение

Увеличение численности германского пролетариата сопровождалось ростом его активности и организованности. В 60-х гг. возникают первые рабочие партии. В 1875 г. они объединились в Социалистическую рабочую партию, которая позже стала называться Социал-демократической партией Германии (СДПГ). Ее возглавляли видные представители социалистического движения Август Бебель и Вильгельм Либкнехт. Программа СДПГ провозгласила главной задачей германского пролетариата борьбу за социализм.

Рабочее движение становилось все более массовым. Большим влиянием в рабочих коллективах пользовались профсоюзы. Ежегодно проводились сотни забастовок. СДПГ стала одной из самых многочисленных социалистических партий Европы. Под ее руководством рабочие добились сокращения рабочего дня и некоторого повышения заработной платы.

ЭТО ИНТЕРЕСНО ЗНАТЬ

О германском императоре Вильгельме II, который везде стремился быть первым и отличался большим честолюбием, говорили, что он «желает быть на каждой свадьбе невестой, на каждых крестинах — новорожденным, на каждых похоронах — покойником».

Использованная литература:
В. С. Кошелев, И.В.Оржеховский, В.И.Синица / Всемирная история Нового времени XIX — нач. XX в., 1998.

Правление Николая 1 — внутренняя и внешняя политика

Годы жизни (1796-1855), годы правления (1825-1855).

Николай – третий из пятерых сыновей императора Павла I, поэтому не мог рассчитывать на престол, что определило направление его воспитания и образования. С ранних лет он увлекался военным делом, особенно его внешней стороной, и готовился к военной карьере.

В 1817 г. великий князь Николай Павлович женился на дочери прусского короля, в православии получившей имя Александры Федоровны. У них было 7 детей, старший из которых – будущий император Александр II.

В 1819 г. император Александр I сообщил Николаю о намерении их брата Константина Павловича отречься от своего права престолонаследия, и соответственно власть должна будет перейти к Николаю. В 1823 г. Александр I издал Манифест, провозглашавший наследником престола Николая Павловича. Манифест являлся семейной тайной и не был опубликован. Поэтому после внезапной смерти Александра I в 1825 г. возникла путаница с вступлением на престол нового монарха.

На 14 декабря 1825 г. была назначена присяга новому императору Николаю I Павловичу. На этот же день «декабристы» запланировали восстание с целью свержения самовластия и требованием подписать «Манифест к русскому народу», в котором провозглашались гражданские свободы. Проинформированный Николай перенес присягу на 13 декабря, а восстание было подавлено.

Внутренняя политика Николая I

С самого начала правления Николай I заявил о необходимости реформ и создал «комитет 6 декабря 1826 года» для подготовки преобразований. Большую роль в государстве стала играть «Собственная Его Величества канцелярия», которая постоянно расширялась созданием множества отделений.

Николай I поручил специальной комиссии под руководством М.М. Сперанского разработать новый Свод Законов Российской империи. К 1833 г. было отпечатано два издания: «Полное собрание законов Российской империи», начиная с Соборного уложения 1649 г. и до последнего указа Александра I, и «Свод действующих законов Российской империи». Кодификация законов, проведенная при Николае I, упорядочила российское законодательство, облегчила ведение юридической практики, но не принесла изменений в политическую и социальную структуру России.

Император Николай I по духу своему был самодержцем и ярым противником введения в стране конституции и либеральных реформ. По его мнению, общество должно жить и действовать, как хорошая армия, регламентировано и по законам. Военизация государственного аппарата под эгидой монарха – вот характерная черта политического режима Николая I.

Он крайне подозрительно относился к общественному мнению, под цензурный гнет попали литература, искусство, просвещение, были приняты меры по ограничению периодической печати. В качестве национального достоинства официальная пропаганда стала превозносить единомыслие в России. Идея «Народ и царь едины» была главенствующей в системе образования в России при Николае I.

Согласно «теории официальной народности», разработанной С.С. Уваровым, Россия имеет свой путь развития, не нуждается во влиянии Запада и должна быть изолирована от мирового сообщества. Российская империя при Николае I получила название «жандарма Европы» за охранение покоя в европейских странах от революционных выступлений.

В социальной политике Николай I делал упор на укрепление сословного строя. Чтобы оградить дворянство от «засорения», «Комитет 6 декабря» предложил установить порядок, по которому дворянство приобреталось только по праву наследования. А для служилых людей создать новые сословия – «чиновных», «именитых», «почетных» граждан. В 1845 г. император издал «Указ о майоратах» (неделимости дворянских имений при наследовании).

Крепостное право при Николае I пользовалось поддержкой государства, и царь подписал манифест, в котором заявил, что изменений в положении крепостных крестьян не будет. Но Николай I не был сторонником крепостничества и тайно готовил материалы по крестьянскому вопросу, чтобы облегчить дело своим последователям.

Внешняя политика Николая I

Наиболее важные стороны внешней политики в период царствования Николая I были возврат к принципам Священного союза (борьба России против революционных движений в Европе) и Восточный вопрос. Россия при Николае I участвовала в Кавказской войне (1817-1864 гг.), русско-персидской войне (1826-1828 гг.), русско-турецкой войне (1828-1829 гг.), в результате которых Россия присоединила к себе восточную часть Армении, весь Кавказ, получила восточный берег Черного моря.

В период правления Николая I наиболее памятной стала Крымская война 1853-1856 годов. Россия была вынуждена воевать против Турции, Англии, Франции. В ходе осады Севастополя Николай I потерпел поражение в войне и утратил право иметь военно-морскую базу на Черном море.

Неудачная война показала отсталость России от передовых европейских стран и насколько нежизненной оказалась консервативная модернизация империи.

Николай I умер 18 февраля 1855 г. Подводя итоги правления Николая I, историки называют его эпоху самой неблагополучной в истории России, начиная со Смутного времени.

Как устроена Германия: политическая система | Новости и аналитика о Германии, России, Европе, мире | DW

Германия — парламентская федеративная республика. На первый взгляд сложная и специфическая система взаимоотношений и взаимодействия различных органов власти и управления на федеральном и земельном уровне является взвешенной конструкцией, позволяющей принимать политические решения с учетом как федеральных, так и местных интересов.

Бундестаг

Высшая законодательная власть принадлежит федеральному парламенту — бундестагу (Bundestag). Депутаты бундестага избираются в ходе прямого и тайного голосования сроком на четыре года.

Половина депутатов избирается в избирательных округах по мажоритарной системе путем прямого голосования, другая половина — по партийным спискам в каждой земле по пропорциональной системе. Именно второй голос избирателя формирует партийно-политическую структуру бундестага, а первый голос лишь корректирует персональный состав каждой фракции. Оба способа формирования парламента органично слиты между собой. В этом в частности состоит отличие от системы выборов в России, где мажоритарная и пропорциональная системы выдвижения и избрания депутатов отделены друг от друга и каждая из них формирует свою половину парламента.

В бундестаге могут быть представлены партии, набравшие на выборах не менее 5 процентов голосов избирателей по партийным спискам. Председатель бундестага официально считается вторым высшим должностным лицом в государстве после федерального президента.

Бундесрат

Принятые бундестагом законопроекты, требующие внесения изменений в Конституцию ФРГ и касающиеся взаимоотношений между федерацией и землями, а также затрагивающие интересы федеральных земель для вступления в силу, должны быть одобрены представительством федеральных земель — бундесратом. Бундесрат состоит из представителей, назначаемых правительствами земель из своего состава. Каждая федеральная земля располагает, в зависимости от численности населения, количеством голосов от трех до шести.

В чем функции главы государства?

Главой государства является федеральный президент, который избирается специально созываемым федеральным собранием (Bundesversammlung) на пятилетний срок. Один и тот же человек может быть избран президентом не более двух раз подряд. Федеральное собрание созывается председателем бундестага и состоит из депутатов бундестага и такого же числа членов, избираемых земельными парламентами. Именно федеральный президент формально вносит в парламент кандидатуру канцлера и затем приводит его к присяге. Он даже может распустить парламент, если кандидатура канцлера не будет утверждена или если глава правительства утратил поддержку большинства в бундестаге. Именно такую процедуру применили в Германии в 2005 году, чтобы добиться досрочных выборов.

Президент назначает и увольняет министров — но только по представлению канцлера. Реальной властью президент Германии не располагает, выполняя представительские и церемониальные функции. Прерогативой президента является право помилования осужденных преступников. Он стоит над партиями и их сиюминутными политическими интересами. Несмотря на представительский характер функций федерального президента, каждая из политических партий Германии считает своим большим успехом, если он избран из ее рядов.

Центральная исполнительная власть

Высшим органом исполнительной власти в Германии является федеральное правительство (Bundesregierung). Возглавляет его федеральный канцлер (Bundeskanzler). Канцлер избирается на четырехлетний срок абсолютным большинством бундестага. В соответствии с Конституцией ФРГ, канцлер определяет основные положения политики государства и несет за это ответственность, формирует кабинет министров. Основной Закон предусматривает прерогативное право канцлера принимать основополагающие решения по ряду вопросов внутренней и внешней политики (Richtlinienkompetenz).

Федеральные министры возглавляют соответствующие министерства. При министерствах могут создаваться специализированные федеральные ведомства. Специфика исполнительной власти в Германии заключается в том, что федеральные министерства проводят правительственную политику, как правило, не самостоятельно на всех уровнях госструктуры, а лишь через аналогичные органы исполнительной власти земель ФРГ и на местах. Исключения составляют министерства иностранных дел, обороны, некоторые подразделения министерств финансов, транспорта, внутренних дел.

Земли и коммуны

Федеративная Республика Германии состоит из 16 земель: Северный Рейн-Вестфалия (столица — Дюссельдорф), Бавария (Мюнхен), Баден-Вюртемберг (Штутгарт), Нижняя Саксония (Ганновер), Гессен (Висбаден), Саксония (Дрезден), Рейнланд-Пфальц (Майнц), Берлин (город на правах земли), Саксония-Анхальт (Магдебург), Тюрингия (Эрфурт), Бранденбург (Потсдам), Шлeзвиг-Гoльштeйн (Киль), Мекленбург-Передняя Померания (Шверин), Гамбург (город на правах земли), Саар (Саарбрюккен), Бремен (город на правах земли). Каждая из земель, входящих в состав федерации, имеет свою конституцию и парламент — ландтаг. Земли не являются суверенными государствами и не имеют права на отделение.

Земли ФРГ, будучи относительно самостоятельными субъектами федерации, автономно определяют структуру своих органов исполнительной власти. Как правило, во главе этих структур находятся избираемые парламентами премьер-министры земель, которые формируют земельные правительства. В пределах своей компетенции эти правительства формально полностью независимы от правительства ФРГ. В вопросах, относящихся к ведению федерации, на них возложено исполнение соответствующих общенациональных законов.

Федеральные земли подразделяются на общины, им гарантировано право коммунального самоуправления. Однако государственное устройство Германии — не трех-, а двухступенчатое, состоящее из земельного и федерального уровней. Муниципальные органы власти и управления подчинены земельным правительствам и решают вопросы, отнесенные к ведению самих земель.

Изоляционизм и внешняя политика США после Первой мировой войны

Начиная с президентства Джорджа Вашингтона, Соединенные Штаты стремились к политике изоляционизма и нейтралитета в отношении внутренних дел других стран. Первые американские политические лидеры утверждали, что, за исключением свободной торговли, самообороны и чрезвычайных гуманитарных ситуаций, США сделают все возможное, чтобы избежать постоянных союзов, которые не служат американским интересам, а вместо этого отвлекают внимание от внутренних проблем.Когда в июле 1914 года разразилась Первая мировая война, Соединенные Штаты активно придерживались позиции нейтралитета, а президент Вудро Вильсон призвал США в целом избегать эмоционального или идеологического участия в конфликте. Американцы были более чем счастливы не участвовать в войне, и Вильсон выиграл второй президентский срок в 1916 году, выступив на платформе невмешательства; фраза «он не позволил нам участвовать в войне» стала популярным лозунгом, используемым сторонниками Вильсона.

После переизбрания Вудро Вильсон твердо решил не участвовать в войне, даже несмотря на то, что значительное движение в американском правительстве выступало за готовность к событиям, которые означали растущую международную агрессию Германии, например, к затоплению Британского океана. лайнер Lusitania от немецкой подводной лодки, унесший жизни многих американцев.После нескольких лет наблюдения за этими и подобными актами агрессии со стороны немцев Вильсон — политолог по профессии — начал менять свою точку зрения, поскольку он увидел, что разрушительная война в Европе угрожает перекинуться через Атлантический океан. С массовыми человеческими жертвами пришел моральный императив, который больше нельзя было игнорировать, требуя от Соединенных Штатов взять на себя ведущую роль в поддержании и продвижении свободы, суверенитета и самоопределения для всех наций. Уилсон начал делать публичные заявления, в которых война рассматривалась как средство исправить зло в мире, а не как простая военная позерство.Таким образом, вмешательство Соединенных Штатов в Первую мировую войну или «Великую войну» помогло сформировать статус страны как самопровозглашенного защитника свободы и демократии во всем мире и радикально изменило внешнюю политику США.

Семена изоляционизма

2 апреля 1917 года президент Вильсон попросил у Конгресса разрешения вступить в войну и сделать мир «безопасным для демократии» к 6 апреля, резолюция была одобрена, и США официально объявили войну Германии. Хотя Соединенные Штаты не присоединились к союзникам в официальном качестве, они вместе с англичанами и французами сражались против Германии и других центральных держав, таких как Австро-Венгрия и Османская империя.По мере того, как война продолжалась и новости о бессмысленных разрушениях попадали в заголовки газет, общественная поддержка войны со стороны США стала ослабевать. В то время как Европа понесла больше потерь, чем Соединенные Штаты (десятки миллионов европейцев погибли по сравнению с более чем 400000 американцев),

американцев пошатнулись от эмоциональных и финансовых издержек войны и начали чувствовать, что присоединение к военным усилиям было ошибка. В 1918 году Вильсон сформулировал четырнадцать пунктов, которые помогут положить конец войне и заложить основу для сотрудничества, включая свободу морей, открытую экономическую торговлю, эвакуацию оккупированных территорий, освобождение нетурецких народов в Османской империи и общее собрание национальных государств, чтобы предложить членам территориальную целостность и политическую независимость, создавая основу для того, что позже станет Лигой Наций.

За этим последовал радикальный сдвиг во внешней политике США, который продвинул позицию изоляционизма, которая продлится до Второй мировой войны. Уоррен Хардинг победил на президентских выборах 1920 года, пообещав держаться подальше от мировых дел и заявив, что Соединенным Штатам нужна нормализация и сосредоточение внимания на внутренних проблемах. Таким образом, внешняя политика США в 1920-е годы характеризовалась проведением изоляционистской политики; например, США предпочли не вступать в растущую Лигу Наций, хотя именно они были первой страной, предложившей такое международное сотрудничество.Вместо этого Соединенные Штаты сосредоточили свое внимание на построении внутренней экономики, поддерживая рост бизнеса, поощряя промышленную экспансию, устанавливая тарифы на импортируемые продукты и ограничивая иммиграцию.

Лига Наций

В 1916 году Уилсон впервые сформулировал свое видение Лиги Наций как международной организации, призванной способствовать сотрудничеству, и его поддержали многие американцы, желавшие положить конец разрушительной войне. Лига Наций была призвана помочь обеспечить глобальный «постоянный мир», в котором государства, большие и малые, будут защищены и смогут предпринимать любые действия, необходимые для сохранения указанного мира.Лига Наций также предоставит механизмы для содействия переговорам и урегулирования споров. В то время как идея Лиги Наций была популярна, а последствия войны продемонстрировали необходимость такой организации, некоторые члены Конгресса, такие как Генри Кэбот Лодж, выступали против нее и считали, что это будет дорогостоящим отвлечением от повседневной жизни. Собственные интересы США.

По мере того, как все больше американцев сетовали на последствия войны и заявляли о своем желании любой ценой избежать будущего вмешательства во внешние дела, общественное сопротивление Лиге Наций росло.Возможно, именно избрание изоляциониста Уоррена Хардинга на пост президента явилось величайшим неприятием Лиги Наций и интервенционизма Вильсона. В то время как Вильсон участвовал в создании Лиги Наций в Женеве, Швейцария, Хардинг никогда не позволял Соединенным Штатам стать ее членом. Многие историки и политические теоретики объясняют относительную неспособность Лиги Наций предотвратить Вторую мировую войну изоляционизмом США и недостаточным участием страны и ее лидерством в организации.

Тарифы

После победы президента Хардинга в 1920 году он и его вице-президент Кэлвин Кулидж решили больше сосредоточиться на внутренних проблемах, стоящих перед США. В отличие от прогрессивной программы Вильсона, которая позволяла правительству регулировать крупный бизнес, новая администрация стремилась расширить возможности предприятий, уменьшить регулирование и снизить налоги, чтобы дать им возможность расти и вносить больший вклад во внутреннее производство. Это неудивительно, учитывая предвыборное обещание Хардинга: «Меньше правительства в бизнесе и больше бизнеса в правительстве.«Бизнес стал символом американского процветания, и в 1920-е годы Соединенные Штаты вышли из послевоенной рецессии с высокими темпами экономического роста. В то время промышленность процветала, фондовый рынок рос, технологии быстро развивались, а коммерциализация и расширение авиации и автомобилей радикально изменили американский образ жизни.

Экономическому буму способствовали тарифы, введенные для ограничения притока импортных товаров, тем самым увеличивая внутреннее производство.Американские фермеры испытали резкий рост во время Первой мировой войны после значительного увеличения спроса, вызванного неспособностью их европейских коллег удовлетворить сельскохозяйственные потребности во время войны. Когда европейские фермеры начали восстанавливаться после войны, сельское хозяйство США пострадало от перепроизводства, а спрос и цены резко упали. Американские фермеры, которые влезли в большие долги для финансирования своей экспансии во время войны, столкнулись с трудностями в выплате долга и обратились к правительству за помощью, надеясь, что тарифы приведут к росту цен; В конечном итоге это только помогло ценам на определенные товары, такие как сахар и шерсть.Вступив в должность, президент Хардинг ввел в действие Чрезвычайный тариф 1921 года, который наложил пошлины на более двух десятков импортных продуктов питания и сельскохозяйственных продуктов.

В 1922 году президент Хардинг подписал закон Фордни-Маккамера, который повысил тарифы примерно на 25 процентов и упростил их введение без одобрения Конгресса. В 1930 году Конгресс также принял Закон Смута-Хоули, который значительно повысил пошлины и тарифы на более чем 20 000 иностранных товаров во всех секторах экономики.Многие спорят о том, были ли эти тарифы эффективными, но в долгосрочной перспективе они могли принести больше вреда, чем пользы, поскольку другие страны ответили повышением своих собственных тарифов. В свою очередь, это создало торговые барьеры, которые в конечном итоге нанесли ущерб американским производителям и рабочим местам, уменьшив присутствие продукции США на зарубежных рынках. Это также мешало европейцам получать достаточно доходов, чтобы выплатить свои военные долги Соединенным Штатам. Многие экономисты утверждают, что сочетание этих тарифов и других факторов привело к краху США.Южная экономика в 1929 году.

Иммиграционные квоты

С учетом того, что только в 1907 году через остров Эллис, штат Нью-Йорк, прошло 1,3 миллиона иммигрантов, Конгресс стал обеспокоен тем, что дальнейший неограниченный прием иммигрантов может дорого обойтись экономике США. Усилия по ограничению иммиграции начались во время Первой мировой войны с принятия Закона об иммиграции 1917 года, который вводил тесты на грамотность и налоги для иммигрантов и запрещал иммигрантам, считавшимся «нежелательными», — по сути, любым больным, инвалидам или криминальным членам общества.К ярлыку нежелательного вскоре стали относиться определенные расы и этнические группы; все иммигранты из региона, называемого азиатской запретной зоной (современные Индия, Афганистан, Иран, Саудовская Аравия, Россия, Юго-Восточная Азия и острова Азиатско-Тихоокеанского региона), были заблокированы якобы в целях защиты национальных интересов и безопасности.

Правительство США стремилось ввести более строгие ограничения на иммиграцию после Первой мировой войны из-за сильных антиевропейских настроений, усугубленных «красной паникой», которая убедила многих американцев в том, что коммунизм, анархизм и революция в большевистском стиле скоро охватят Соединенные Штаты. Состояния.Были предприняты попытки американизации иммигрантов с помощью новых процессов натурализации, которые включали повышение налогов на взрослых иммигрантов и новые инициативы по повышению грамотности. После войны экономика США медленно погрузилась в рецессию, в то время как антииммиграционные настроения продолжали расти. Стоимость жизни для большинства американцев стала неуправляемой, а уровень безработицы резко вырос, и многие граждане считали, что их несчастье произошло из-за непропорционально большого числа недавних иммигрантов, претендующих на работу, которую обычно выполнял бы коренной U.С. граждане.

В 1921 году Конгресс принял Закон о чрезвычайных квотах, который устанавливал количественные квоты для числа иммигрантов, прибывающих в Соединенные Штаты. В соответствии с Законом о чрезвычайных квотах США будут ссылаться на перепись 1910 года, чтобы определить количество иностранных граждан, проживающих в Америке; впоследствии США будут принимать иммигрантов от страны к стране, принимая не более трех процентов существующего населения страны, проживающего в США. Иммигранты из Южной и Восточной Европы непропорционально сильно пострадали от новых ограничений с трехпроцентной квотой от общего числа иммигрантов, уже проживающих в Соединенных Штатах; профессионалы, такие как актеры, ученые, министры и другие специалисты из всех стран, были исключены из квоты.

В 1924 году Конгресс принял Закон Джонсона-Рида взамен Закона о чрезвычайных квотах. Закон Джонсона-Рида дополнительно снизил процент иммигрантов, имеющих право на въезд в США; закон допускает количество иммигрантов, равное двум процентам населения страны, уже проживающего в Соединенных Штатах. Поскольку в этом законе использовались данные переписи 1890 года, а не переписи 1910 года, меньшее количество нынешних жителей, использовавшееся для расчета процентов, практически гарантировало, что гораздо меньше иммигрантов будет принято в США.S. Закон был примечателен введением концепций консульского контроля и защиты границы для борьбы с контрабандой путем создания пограничного патруля и требования получения визы за границу до получения разрешения на въезд в США

Во время президентства Вудро Вильсона Соединенные Штаты ненадолго отказались от его внешняя политика, основанная на изоляции, направленная на защиту демократии в глобальном масштабе. Однако последствия Первой мировой войны привели к тому, что Соединенные Штаты отошли от мировых дел и стали проводить изоляционистскую политику, чтобы способствовать внутреннему росту и развитию — с явно неоднозначными результатами.Завершив программу магистра международных отношений, студенты могут улучшить свое понимание того, как изоляционистская политика повлияла на другие международные правительства, и сопоставить эти знания с тем, что они узнали о внешней политике США, чтобы развить сильное понимание того, как различные теории международные отношения могут повлиять на мировое сообщество.

Подробнее

Нориджский университет, старейший частный военный колледж страны, является лидером в области инновационного образования с 1819 года.Через свои онлайн-программы Norwich предлагает актуальные и применимые учебные программы, которые позволяют студентам оказывать положительное влияние на их места работы и их сообщества.

Наша онлайн-программа «Магистр международных отношений» предлагает учебный план, который развивается с учетом текущих событий, чтобы помочь вам взглянуть на будущее международных отношений. Степень магистра международных отношений Норвичского университета охватывает множество предметов, чтобы вы могли взглянуть на внутреннюю деятельность международных игроков, изучить роль государственных и негосударственных субъектов на мировой арене и изучить различные школы мысли.Вы можете еще больше укрепить свои знания, выбрав одну из пяти областей специализации: международная безопасность, национальная безопасность, международное развитие, кибердипломатия или регионы мира.

Рекомендуемая литература:
Работают ли экономические санкции?
Межгосударственные отношения и международные отношения Карьера

Источники:

Американский бизнес и внешняя политика, Google Книги

Американская экономическая история: словарь и хронология, Google Книги

Версальский договор, Библиотека Конгресса

Американский изоляционизм в 1930-е годы, Управление историка, Бюро по связям с общественностью

Протекционизм в межвоенный период, Управление историка, Бюро по связям с общественностью

Лига Наций, 1920 год, Управление историка, Бюро по связям с общественностью

Закон об иммиграции 1924 года (Закон Джонсона-Рида), Управление историка, Бюро по связям с общественностью

Изоляционизм 1930-х годов, U.S. History

Слова и дела в американской истории, американская память

Администрация Хардинга, Лига Наций и сепаратный мирный договор, JSTOR

Лига Наций, Библиотека Конгресса

Длинные отголоски войны и речи, The New York Times

Лига Наций учреждена, History Channel

Закон об иммиграции 1921 года, иммиграция в США

Действительно ли моя семья прибыла «законно»? Признаки Закона об иммиграции 1917 года, Смитсоновский институт

Соединенным Штатам нужна новая внешняя политика

Заманчиво сделать общие выводы о том, как будет выглядеть геополитика после пандемии.Некоторые утверждают, что мы являемся свидетелями последнего вздоха американского превосходства, эквивалента британского «Суэцкого момента» 1956 года. Другие утверждают, что Америка, главный двигатель международного порядка после холодной войны, временно недееспособна, а за рулем сидит пьяный президент. Завтра более трезвый оператор сможет быстро восстановить лидерство США.

Мы еще многого не знаем о вирусе или о том, как он изменит международный ландшафт. Что мы действительно знаем, так это то, что мы попали в один из тех редких переходных периодов, когда американское доминирование в зеркале заднего вида и более анархический порядок вырисовывается смутно.Этот момент напоминает — как по своей хрупкости, так и по геополитическому и технологическому динамизму — эпоху перед Первой мировой войной, которая спровоцировала два глобальных военных потрясения, прежде чем государственное управление наконец сравнялось с масштабом проблем. Чтобы ориентироваться в сегодняшнем сложном переходном периоде, Соединенным Штатам нужно будет выйти за рамки дебатов между сокращением и восстановлением и вообразить более фундаментальное переосмысление роли Америки в мире.

Нас окружают обломки пандемии — более полумиллиона человек по всему миру погибло, число голодающих во всем мире увеличилось вдвое, а также самый серьезный экономический кризис со времен Великой депрессии.Однако задолго до того, как разразился коронавирус, либеральный международный порядок, созданный и управляемый Соединенными Штатами, становился менее либеральным, менее упорядоченным и менее американским. Пандемия усилила эту тенденцию и усугубила ранее существовавшие условия.

Прочитано: приближаются геополитические толчки пандемии

Когда Соединенные Штаты и их союзники пошатываются, отвлекаются и разделяются пандемией, стремление Китая стать доминирующим игроком в Азии выросло, как и его желание изменить форму международных институтов и правила, соответствующие его мощности и предпочтениям.Пандемия также усугубила неуверенность китайского руководства, усилив его опасения по поводу экономической медлительности и социального недовольства. Результат — усиление внутренних репрессий и еще более драчливый вид дипломатии «воина-волка».

Всегда осознавая слабость других, Владимир Путин упускает из виду собственную слабость России. Обвал нефтяного рынка и неумелое управление Путиным пандемией сделали одномерную экономику и застойную политическую систему России еще более хрупкими.Будучи мощным контрударом, Путин по-прежнему видит множество возможностей подорвать и ниспровергнуть соперничающие страны — своего рода тактику, которая может помочь угасающей державе сохранить свой статус. Однако его право на ошибку сокращается.

Европа находится в ловушке между напористым Китаем, ревизионистской Россией, неустойчивой Америкой и ее собственными политическими крахами, что не вызывает большего недоумения, чем Брексит. Дрейф в трансатлантическом альянсе усиливается: США стремятся к тому, чтобы Европа могла делать больше с меньшими усилиями, а Европа опасается, что он станет травой, по которой топчутся великие слоны.

Пандемия также усугубила беспорядки и дисфункции на Ближнем Востоке. Сторонники жесткой линии как в Тегеране, так и в Вашингтоне воинственно позируют у подножия опасной лестницы, ведущей к эскалации. Продолжаются прокси-войны в Йемене и Ливии. Сирия остается кровавой развалиной, а надвигающаяся аннексия Израилем Западного берега угрожает похоронить решение о создании двух государств.

По мере того, как волна пандемии захватывает развивающиеся страны, наиболее уязвимые общества в мире будут становиться только более уязвимыми. В Латинской Америке сейчас наблюдается самый большой экономический спад в истории региона.Африка с ее растущими городами и огромной нехваткой продовольствия, воды и здоровья сталкивается с большими рисками, чем, возможно, любая другая часть мира.

Все эти проблемы и неопределенности еще больше усугубляются продолжающимися технологическими сбоями, а также идеологической и экономической конкуренцией.

Темпы изменений превзошли способность колеблющихся, обращенных внутрь себя лидеров, формировать правила дорожного движения. Ложная информация распространяется с той же быстротой, что и правда; инфекционные болезни движутся быстрее, чем лекарства.Те же технологии, которые открывают так много человеческих возможностей, теперь используются авторитарными лидерами, чтобы запирать граждан, наблюдать за ними и подавлять их.

Триумфализм глобализации давно позади, и общества борются с растущим неравенством и меркантилистскими импульсами. Демократия отступает уже более десяти лет, договор между гражданами и правительствами сильно подорван. Международные институты начинают рушиться — парализованные слишком большой бюрократией, слишком маленькими инвестициями и интенсивным соперничеством между крупными державами.Над всем этим нависает ужасающая угроза изменения климата, поскольку наша планета постепенно задыхается от выбросов углерода.

Эми Зегарт: Гонка за грандиозными идеями начинается на

В этот момент требуется руководство, которое поможет создать чувство порядка — организатора, который поможет справиться с этой сложной неразберихой проблем, стабилизировать геополитическую конкуренцию и обеспечить хотя бы некоторую скромную защиту глобальные общественные блага.

Но сейчас мы переживаем худшее пересечение человека и момента в американской истории.«Америка прежде всего» на самом деле означает прежде всего Трампа, только Америку и самих американцев.

Постпандемическое будущее Соединенных Штатов не предопределено. У нас все еще есть голосование, и мы все еще можем сделать несколько судьбоносных выборов. Они более сложны, чем те, с которыми мы столкнулись в конце холодной войны, когда наше неоспоримое первенство уберегло нас от наших ошибок и поддержало наши иллюзии. Но сегодняшний выбор имеет даже большее значение, чем выбор 30 лет назад.

Соединенные Штаты должны выбрать один из трех широких стратегических подходов: сокращение, восстановление и переосмысление.Каждый стремится выполнять наши интересы и защищать наши ценности; где они расходятся, так это в оценке американских приоритетов и влияния, а также угроз, с которыми мы сталкиваемся. Каждую из них легко изобразить карикатурой, и каждая заслуживает честного взгляда.

Retrenchment

Нетрудно убедить многих американцев, борющихся с человеческими и экономическими издержками пандемии, страдающих от открытых ран нашего расового разделения и сомневающихся в силе и перспективах американской идеи, — остановить нашу национальные разводные мосты и отступление.Также нетрудно доказать, что преобладающий двухпартийный внешнеполитический консенсус нарушил «однополярный момент» Америки после окончания холодной войны, в результате чего США оказались перегружены за границей и недостаточно инвестировали дома.

Сторонники сокращения штатов утверждают, что слишком долго друзья и враги были рады позволить Соединенным Штатам гарантировать глобальную безопасность, в то время как они пожинали плоды. Европа могла бы тратить меньше на оборону и больше на системы социальной защиты. Китай мог сосредоточиться на экономической модернизации, в то время как Америка сохраняла мир.

На данный момент США могут быть первыми среди неравных, но представление о том, что их лидеры могут возродить эру неоспоримого американского превосходства, предотвратить подъем Китая или что наши дипломатические отношения и инструменты будут точно такими, как до Трампа, до пандемии, является мираж.

Кори Шаке: Ущерб, который нанесла «Америка прежде всего»

Сокращение расходов легко искажается как разновидность нативистского изоляционизма или патологического упадка. Это часто изображается как призыв баннонитов отбросить за борт чувство просвещенного личного интереса и, наконец, сосредоточиться на своей части.Суть аргумента гораздо менее радикальна; речь идет о сужении нашей концепции жизненно важных интересов, резком сокращении глобального военного развертывания, отказе от устаревших союзов и обуздании нашего миссионерского рвения по построению демократии за рубежом. Возмездие означает отказ от нашего высокомерного пренебрежения национализмом и суверенитетом и понимание того, что другие державы будут продолжать преследовать сферы влияния и защищать их. И это означает признание того, что США могут управлять угрозами и противниками более эффективно, чем они могут их победить.

Главный риск при сокращении штатов заключается в том, чтобы зайти слишком далеко или слишком быстро. Любая попытка отделить Соединенные Штаты от остального мира чревата сложными недостатками. Попытка президента Барака Обамы изменить условия участия Америки на Ближнем Востоке представляет собой важное предостережение. Его продуманная длинная игра отвечала несинхронизированным страстям короткой игры в регионе, создавая серьезные дислокации и сомнения относительно американской мощи.

Есть и более серьезные структурные вопросы.Даже если США смирились со своим относительным упадком и уменьшили свои внешние амбиции, где же растущий союзник, которому Америка может передать эстафету, как британцы с США после Второй мировой войны? Какими бы склеротическими ни стали некоторые из наших союзов, насколько уверены американские лидеры в том, что они смогут лучше определять нашу судьбу без них? Разве нет опасности того, что Соединенные Штаты превратятся в островную державу в мире, негостеприимном для островов, когда Китай постепенно будет доминировать на евразийском континенте, Россия станет его соучастником, а Европа — изолированным придатком?

И сможет ли Америка, сокращающая жесткую силу, по-прежнему играть организующую роль в таких вопросах, как изменение климата, нераспространение ядерного оружия и глобальная торговля, которые ни одна другая страна не может играть прямо сейчас?

Реставрация

Можно утверждать, что американская неуверенность, а не высокомерие, является первородным грехом.Бородавки и все такое, глобальное лидерство США открыло эру беспрецедентного мира и процветания. Мы отказываемся от этого на свой страх и риск. Ретренчеры разделяют мнение дипломата Джорджа Кеннана о том, что чем раньше США откажутся от патерналистского альтруизма и станут просто еще одной большой страной, тем лучше будет. Реставрационисты считают, что поручить такую ​​роль Америке в мире без руля управления было бы роковой ошибкой.

Томас Райт: Большая внешнеполитическая неразбериха, чем кто-либо предсказывал

Они утверждают, что после распада Советского Союза США.С. не смог в полной мере воспользоваться своим приматом. Американские лидеры наивно позволили подняться нашим будущим соперникам, думая, что они будут довольны местом за нашим столом, а не смещением нас во главе. США замедлили расширение НАТО, чтобы успокоить опасения России, только для того, чтобы увидеть, как все более реваншистская Россия снова встала на ноги и приветствовала Китай во Всемирной торговой организации в качестве «ответственной заинтересованной стороны», но не сумела привлечь его к ответственности, когда он продолжил вести себя безответственно, нарушая правила, пока американский средний класс сломал себе спину.

Реставрационисты утверждают, что Америка больше всего страдает не тогда, когда она делает слишком много, а слишком мало старается. Они считают, что лидеры США опасались неопределенного скользкого пути интервенции за рубежом гораздо больше, чем определенных волн человеческой трагедии, которые могут возникнуть в отсутствие действий Америки. Они рассматривают «руководство сзади» как оксюморон и думают, что США не смогли оценить, насколько развивающиеся демократии зависят от Америки и насколько методично авторитаристы будут оспаривать демократическую модель.

Хотя Соединенные Штаты больше не могут иметь непревзойденного доминирования, разница в мощности все еще значительно в нашу пользу.Несмотря на то, что мы нанесли себе ранения, у нас по-прежнему самые сильные в мире вооруженные силы, самая влиятельная экономика, самая обширная система альянсов и самая мощная мягкая сила.

Реставрационисты опасаются чрезмерной реакции на относительный упадок Америки. Соревнование с Китаем — это не очередная холодная война, которую нужно избегать, а война, в которой нужно сражаться уверенно и побеждать. США должны отвергнуть любое возвращение в мир закрытых сфер влияния — и четко осознавать подъем техно-авторитаризма и решительно сопротивляться новым концертом демократий.И хотя нам, возможно, потребуется изменить баланс наших внешнеполитических инструментов и избежать эксцессов эпохи после 11 сентября, риски сокращения наших оборонных бюджетов и нашей глобальной военной позиции перевешивают выгоды.

Для критиков: Субботний вечер в прямом эфире «Больше ковбелла» — по общему признанию, не ваша стандартная внешнеполитическая аналогия — воплощает взгляды реставраторов. Перефразируя бессмертные слова продюсера Брюса Дикинсона: в мире лихорадка, и единственный рецепт — больше U.S. лидерство, какими бы диссонирующими и эгоистичными мы ни были, и какими бы усталыми ни были наши товарищи по группе из-за нашего выступления примадонны.

Однако обещанное лекарство оставляет много вопросов без ответа. Есть ли у американского народа в данный момент смелость и ресурсы для космической борьбы с авторитаризмом или неограниченной конкуренции с Китаем? Являются ли максималистские цели, которые иногда обсуждаются в этой дискуссии, необходимыми или достижимыми? Насколько далеко наши союзники готовы и могут присоединиться к нам в общем деле? Ускорит ли или задержит обновление американского среднего класса более напористая международная позиция? Сдерживание — приглашение к беспорядку или лучшая защита от него?

Reinvention

Есть альтернатива между распадом группы и смирением с вечным звуком коровьего колокольчика.

Мы живем в новой реальности: Америка больше не может диктовать события, как мы иногда думали, что можем. Администрация Трампа нанесла больше ущерба американским ценностям, имиджу и влиянию, чем любая другая администрация в моей жизни. И наша нация более разделена по политическим, расовым и экономическим трениям, чем это было в предыдущие поколения. Но даже в этом случае, если мы не будем и дальше копать яму для себя дома и за рубежом, мы останемся в лучшем положении, чем любая другая крупная держава, для мобилизации коалиций и преодоления геополитических порогов 21 века.

Питер Бейнарт: Америке нужна совершенно новая внешняя политика для эпохи Трампа

Мы не можем позволить себе просто нанести более скромную помаду на по существу реставрационную стратегию или, наоборот, нанести более смелый риторический блеск для сокращения расходов. Мы должны заново изобрести цель и практику американской мощи, найдя баланс между нашими амбициями и нашими ограничениями.

Прежде всего, американская внешняя политика должна поддерживать внутреннее обновление. Умная внешняя политика начинается дома, с сильной демократии, общества и экономики.Но на этом она тоже должна закончиться — с появлением большего количества и лучших рабочих мест, большей безопасности, лучшей окружающей среды и более инклюзивного, справедливого и устойчивого общества.

Благополучие американского среднего класса должно быть двигателем нашей внешней политики. Нам давно пора провести историческую коррекцию курса дома. Нам нужно стремиться к более инклюзивному экономическому росту — росту, который сокращает разрыв в доходах и состоянии здоровья. Наши действия за рубежом должны способствовать достижению этой цели, а не препятствовать ей. Важнейшее значение имеет приоритет потребностей американских рабочих над прибылями корпоративной Америки.Лидеры должны гораздо лучше следить за тем, чтобы торговые и инвестиционные сделки отражали эти императивы.

Однако это не означает отказ от торговли или глобальной экономической интеграции. Цепочки поставок в некоторых секторах, имеющих последствия для национальной безопасности, потребуют диверсификации и избыточности, чтобы сделать их более устойчивыми, но политикам не следует нарушать глобальные цепочки поставок, которые приносят пользу американским потребителям и подпитывают развивающиеся рынки. Усовершенствованный экономический подход может включать элементы промышленной политики, уделяя больше государственной поддержки науке, технологиям, образованию и исследованиям.Это должно быть дополнено реформой нашей сломанной иммиграционной системы.

Второй важный приоритет обновленной внешней политики связан с грандиозными глобальными проблемами — изменением климата, отсутствием безопасности во всем мире, распространением оружия массового уничтожения и революцией в технологиях. Все эти проблемы напрямую влияют на здоровье, безопасность и процветание американцев. Ни одна из них не может быть решена США в одиночку. Все потребует международного сотрудничества, несмотря на обострение стратегического соперничества.

Им нужен новый многосторонний подход — лоскутное одеяло из коалиций государств-единомышленников, для объединения которых США по-прежнему лучше, чем у любой другой страны; трезвый подход к реформированию международных институтов; и гибкая дипломатия. Подобно тому, как наша передовая военная база помогла справиться с угрозами безопасности во время холодной войны, превентивная дипломатия может помочь защитить наше общество от неизбежных потрясений и повысить его устойчивость.

Третий жизненно важный приоритет — это наша величайшая геополитическая задача: управление конкуренцией с Китаем.В последние десятилетия недисциплинированное мышление заставило нас слишком много предполагать о преимуществах взаимодействия с Китаем. Сегодня недисциплинированное мышление иного рода заставляет нас слишком много предполагать о возможности разделения и сдерживания — и о неизбежности конфронтации. Наша тенденция, как и в разгар холодной войны, состоит в том, чтобы преувеличивать угрозу, чрезмерно доказывать свою ястребиную добросовестность, чрезмерно милитаризировать свой подход и сокращать политическое и дипломатическое пространство, необходимое для управления соперничеством великих держав.

Предотвращение подъема Китая выходит за рамки возможностей Америки, а наши экономики слишком запутаны, чтобы отделиться друг от друга. Однако США могут формировать среду, в которой поднимается Китай, пользуясь преимуществами сети союзников и партнеров по всему Индо-Тихоокеанскому региону — от Японии и Южной Кореи до растущей Индии, — которые беспокоятся о возвышении Китая. Для этого потребуется работать с ними и напрямую привлекать китайское руководство, чтобы ограничить соперничество с Пекином, определить условия сосуществования, предотвратить превращение конкуренции в столкновение и сохранить пространство для сотрудничества в решении глобальных проблем.

Все сводится к разработке стратегии, которая усиливает, а не торгуется против этих трех взаимосвязанных приоритетов. Очевидно, что Китай — не единственная геополитическая проблема Америки, но, безусловно, самая важная. Мы не можем игнорировать другие регионы, где у нас есть непреходящие интересы: Европа остается важным партнером, а Северная Америка — нашей естественной стратегической базой, несмотря на редкий дипломатический подвиг нынешней администрации по отталкиванию канадцев. Мы также не можем игнорировать неизбежные кризисы внутри страны и за рубежом, которые так часто подрывают самые изощренные стратегии.

Вооруженная ясным пониманием приоритетов, следующей администрации придется заново изобрести союзы и партнерства США и сделать трудный — и запоздалый — выбор в отношении американских инструментов и условий взаимодействия по всему миру. И ему придется действовать с той дисциплиной, которая так часто ускользала от США во время их ленивого господства после холодной войны.

Если «Америка превыше всего» снова отправят на свалку, нам все равно придется изгонять демонов — нашу гордыню, нашу властность, нашу недисциплинированность, нашу нетерпимость, наше невнимание к нашему внутреннему здоровью и наш фетиш к военным инструментам и т. Д. игнорирование дипломатии.Но у нас также будет шанс проявить нашу самую исключительную национальную черту: нашу способность к самовосстановлению. И у нас все еще будет шанс сформировать наше будущее, прежде чем оно будет сформировано для нас другими игроками и силами.

Внешняя политика: Ближний Восток

Пример использования

Соединенные Штаты долгое время называли «незаменимой нацией» или « мировым полицейским ». После Второй мировой войны Америка продвигала демократию и процветание и выступала против диктатуры и нарушений прав человека по всему миру посредством своего экономического, дипломатического и военного участия.США служили защитником всеобщей свободы и прав человека, опорой международной безопасности и порядка и сдерживающим фактором агрессии режимов-изгоев.

Тем не менее, в эпоху после холодной войны вопрос о том, какую роль США должны играть на мировой арене и в какой степени США могут служить «мировым полицейским», продолжает обсуждаться и стал центральным компонент в разговорах о военных расходах и внешней политике. Снижение расходов при администрации Обамы («ведение сзади») и политика администрации Трампа «Америка прежде всего» представляют собой сдвиги во внешней политике.

В своей книге 2014 года Америка в отступлении: новый изоляционизм и надвигающийся глобальный беспорядок, обладатель Пулитцеровской премии обозреватель Брет Стивенс предупредил о некоторых потенциально ужасных последствиях, которые несет эта внешнеполитическая доктрина изоляционизма.

Почему это важно

Внешняя политика определяется как «общие цели, которые определяют деятельность и отношения одного государства во взаимодействии с другими государствами.На развитие внешней политики влияют внутренние соображения, политика или поведение других государств или планы по продвижению определенных геополитических замыслов … Дипломатия — это инструмент внешней политики, а война, союзы и международная торговля могут быть ее проявлениями. ”

В последние годы беспорядки потрясли Ближний Восток в виде роста насилия и нестабильности после восстаний арабской весны и распространения исламистско-экстремистских террористических групп с радикальной антизападной идеологией.США долгое время сохраняли свое присутствие в регионе, и в целом Ближний Восток получает более 50% всей военной помощи США во всем мире. И все же сейчас регион кажется более нестабильным, чем когда-либо, с широким спектром конфликтов и кризисов.

В контексте

История и участие США

Внешняя политика США на Ближнем Востоке была относительно ограниченной до середины 1900-х годов; до этого времени европейские державы строили отношения на Ближнем Востоке, особенно через Лигу Наций после Первой мировой войны.В 1950-х годах холодная война усилила беспокойство по поводу Ближнего Востока. В 1965 году политика США в отношении региона изменилась, что отразилось в более мягких иммиграционных законах, когда люди бежали из политических кризисов в Иране, Палестине, Ливане и Афганистане в 1970-х годах.

Иран

В 1940-х годах британские и советские войска оккупировали Иран. Коммунистический заговор с целью свержения шаха Мохаммада Реза Пахлеви потерпел неудачу в 1949 году, и за ним последовали трения между ним и националистическим премьер-министром Моссадеком.После попытки уволить Мосадека шах был вынужден покинуть Иран. Основываясь на опасениях коммунистического переворота, совместная британо-американская операция в 1953 году помогла свергнуть Мосадека и вернуть шаха к власти.

Протесты против шаха вынудили его бежать в США в январе 1979 года, и исламский религиозный лидер аятолла Хомейни вернулся из изгнания, чтобы прийти к власти. Требуя возвращения шаха для предания суду в Иране, группа иранских студентов захватила американское посольство в Тегеране в ноябре 1979 года и удерживала в заложниках сотрудников посольства в течение 444 дней.США заморозили иранские активы и разорвали дипломатические отношения. Напряженность сохранялась и нарастала на фоне санкций и недоверия к обогащению урана Ираном в середине 2000-х годов.

В 2013 году президент Ирана Рухани и президент Обама провели первый телефонный разговор между двумя странами с 1979 года. Они начали обсуждение возможного Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), спорного соглашения, «согласно которому Иран согласился ограничить свою ядерную работу. в обмен на ограниченное снятие санкций.США, Великобритания, Китай, Франция, Германия и Россия достигли соглашения в июле 2015 года. США вышли из него в мае 2018 года. СВПД обсуждается ниже.

Ливан

Дипломатические отношения между США и Ливаном были установлены в начале 1800-х годов. К 1960-м годам посольство США в Бейруте было одним из крупнейших на Ближнем Востоке и служило штаб-квартирой для ряда агентств США в регионе. Ситуация изменилась во время гражданской войны в Ливане, которая длилась с 1975 по 1990 год, и когда Израиль вторгся в Ливан, чтобы преследовать отколовшуюся палестинскую группировку Абу Нидаля, которая пыталась убить израильского посла в Великобритании в 1982 году.В 1983 году более 200 американских морских пехотинцев, моряков и солдат были убиты террористом-смертником, а два нападения на посольство США в 1983 и 1984 годах вынудили его закрыть. Он был открыт в 1990 году.

Во время войн 1980-х годов партизанская группа превратилась в крупную политическую партию и военную силу, известную сегодня как Хезболла, которая получает значительные финансовые средства от Ирана. Согласно проекту «Противодействие экстремизму», «Хезболла использовала свою военную мощь, политическую мощь и популярность среди широких масс, чтобы интегрироваться в ливанское общество», а также «создала образовательные и социальные учреждения, которые работают параллельно с ливанским государством.«Хизбалла, но не ливанское государство, подлежит международным санкциям. Военное вмешательство «Хезболлы» в Сирию с ее близким союзником Ираном «создает растущую асимметричную угрозу для США, Израиля, Иордании и других стран региона» и осложняет ее положение в Ливане.

Израиль и Палестина

После Первой мировой войны «Лига Наций передала Великобритании мандат на Палестину» на основании Декларации Бальфура 1917 года, в которой «утверждалось, что британское правительство поддерживает создание« в Палестине национального очага для еврейского народа ».В мае 1948 года резолюция 181 ООН разделила бывший британский мандат на еврейское и арабское государства, и город Иерусалим остался под международным контролем. США немедленно признали Государство Израиль, но «разрешение спровоцировало конфликт между еврейскими и арабскими группами в Палестине», что привело к арабо-израильской войне 1948 года. Палестинские партизанские группы, базирующиеся в Сирии, Ливане и Иордании, усилили напряженность между Израилем и его страной. соседи, включая Египет и Ирак, что привело к многолетнему конфликту: Шестидневная война в 1967 году, война Судного дня в октябре 1973 года, вторжение в Ливан в 1982 году и война с Ливаном в 2006 году.

С 1990-х годов США участвуют в содействии разрешению израильско-палестинского конфликта. В 1994 году Израиль согласился с Организацией освобождения Палестины (ООП) разрешить Палестинской автономии (ПА) ограниченное правление над Газой и некоторыми районами Западного берега, где проживает большинство палестинцев. ПА по-прежнему осуществляет это ограниченное правление над районами Западного берега, хотя ХАМАС, «назначенная США иностранная террористическая организация, частично поддерживаемая Ираном», де-факто контролирует Газу с 2007 года.Конфликт между ХАМАС и Израилем сохраняет напряженность.

Следующее видео более подробно описывает отношения между Израилем и Палестиной.

Саудовская Аравия

США основали компанию Arabian American Oil после открытия нефти в Саудовской Аравии в 1938 году. Саудовская Аравия постепенно выкупила акционеров, и с 1980 года компания полностью принадлежит правительству Саудовской Аравии. У американских компаний, включая Chevron и ExxonMobil, все еще есть нефтеперерабатывающие заводы в Саудовской Аравии. Аравия.В 1981 году в отместку за поддержку США Израиля во время войны Судного дня Саудовская Аравия участвовала в нефтяном бойкоте, направленном против США и других западных стран. Несмотря на эту напряженность, Саудовская Аравия оставалась основным союзником США в регионе после иранской революции 1979 года. В 1990 году, после вторжения Саддама Хусейна в Кувейт, король Саудовской Аравии Фадх пригласил американские войска использовать Саудовскую Аравию в качестве базы для операций против Ирака.

Саудовская Аравия также долгое время была популярным направлением для США.С. оборонные продажи. В последние годы многие обсуждают продолжающуюся продажу оружия Саудовской Аравии с тех пор, как страна вмешалась в гражданскую войну в Йемене в 2015 году. Кроме того, были арестованы диссиденты и активисты, что вызвало критику прав человека. Наиболее серьезные обвинения поступили, когда ЦРУ пришло к выводу, что саудовские чиновники и наследный принц Саудовской Аравии Мохаммед бин Салман были причастны к убийству саудовского журналиста и обозревателя Washington Post Джамаля Хашогги, чья семья имеет давние и сложные отношения с саудовской королевской семьей.

Йемен

В 1990 году Йеменская Арабская Республика, поддерживаемая США и Саудовской Аравией, и поддерживаемая СССР Народная Демократическая Республика Йемен объединились, чтобы сформировать современное Йеменское государство. Али Абдулла Салех взял на себя руководство правительством, но позже ушел в отставку из-за проблем со стороны южного йеменского движения «Аль-Хирак», «Аль-Каиды» на Аравийском полуострове (АКАП) и движения хуситов среди зайдитских шиитов на севере. США поддержали конференцию по национальному диалогу, организованную ООН в 2013 году, «чтобы сформулировать новую конституцию, приемлемую для многих фракций Йемена», но конференция завершилась «после того, как делегаты не смогли разрешить споры по поводу распределения власти», и временное правительство подало в отставку под давлением после Повстанцы-хуситы захватили власть в сентябре 2014 года, начав гражданскую войну, опустошившую страну и ее народ.Военный раскол между хуситами (при поддержке Ирана) и правительственными войсками (при поддержке Саудовской Аравии). США поддерживают коалицию, возглавляемую Саудовской Аравией.

Associated Press рассказывает о гражданской войне в Йемене (4 мин.):

Афганистан

В 1973 году в результате военного переворота был свергнут последний король страны, к власти пришла Народно-демократическая партия Афганистана и была создана Республика Афганистан. В 1978 году член Коммунистической партии Афганистана захватил власть в результате очередного переворота, и между лидерами нарастало соперничество.СССР вторгся в Афганистан, чтобы поддержать рушащийся коммунистический режим, побудив моджахедов (афганских военачальников, восставших против поддерживаемого Советским Союзом правительства) объединиться.

В 1979 году был убит посол США в Афганистане, и США прекратили посылать помощь Афганистану. К 1986 году США отправляли оружие моджахедам. США подписали мирные соглашения с Пакистаном, Афганистаном и Советским Союзом в 1989 году, гарантируя независимость Афганистана и вывод советских войск, но споры между соперничающими группировками остались неурегулированными.В 1995 году вновь сформированное исламское ополчение «Талибан» пришло к власти с обещаниями мира. Талибан правил в соответствии с традиционными исламскими ценностями, ограничивал права женщин и соблюдал исламские законы «посредством публичных казней и ампутаций». Соединенные Штаты не признали власть талибов.

Кувейт

В августе 1990 года Саддам Хусейн возглавил вторжение Ирака в Кувейт, спровоцировав войну в Персидском заливе. США вместе с Японией, бывшим Советским Союзом и большей частью Европы и Ближнего Востока осудили нападение и объединились, чтобы сформировать коалицию.Операция «Буря в пустыне» положила конец войне в марте 1991 года, когда был освобожден Кувейт.

Ирак

В конце войны в Персидском заливе иракские войска сдались, но Саддам Хусейн не отказался от власти. В 1998 году Садам Хусейн отказался сотрудничать с инспекторами ООН в Ираке для изучения программ вооружений. В марте 2003 года коалиция под руководством США вторглась в Ирак в рамках операции «Свобода Ирака ». Войска захватили Саддама Хусейна к декабрю 2003 года и остались в стране, чтобы обеспечить стабильность в Ираке.Последние войска США были выведены из Ирака в декабре 2011 года.

Боевые действия начались вскоре после вывода войск, в результате чего в Ираке образовался вакуум власти. В 2014 году отколовшаяся от Аль-Каиды группировка, ИГИЛ, взяла под свой контроль иракскую и сирийскую территорию и провозгласила себя халифатом. Территориальный халифат был объявлен побежденным в марте 2019 года, но группировка по-прежнему активна и взяла на себя ответственность за террористические атаки на Ближнем Востоке и во всем мире.

Сирия

Сирия была на U.S. Список государств, спонсирующих террор с момента его создания в 1979 году, основанный на «его продолжающейся политике поддержки терроризма, бывшей оккупации Ливана, реализации оружия массового уничтожения и ракетных программ, а также подрыве усилий США и международного сообщества по стабилизации Ирака. ” В 2011 году жестокость режима Асада в ответ на протесты спровоцировала гражданскую войну, длившуюся более семи лет и усугубленную подъемом ИГИЛ в 2014 году. Наряду с международным сообществом U.Правительство С. оказало гуманитарную и стабилизационную помощь перемещенным лицам и сирийской оппозиции.

Роль правительства

Внешняя политика США определяется в основном исполнительной властью, а Белый дом определяет повестку дня и формирует стратегию национальной безопасности. На уровне кабинета министров государственные секретари и министры обороны также играют ключевую роль в формировании политики, определении приоритетов и реализации стратегии. Соединенные штаты.Дипломатическая служба под эгидой Государственного департамента обучает и нанимает наших дипломатов, которые размещены в дипломатических представительствах США по всему миру для проведения внешней политики США.

В законодательной ветви власти законодатели в Палате представителей и Сенате действительно играют важную роль во внешней политике; избранные представители в Конгрессе имеют предусмотренные Конституцией обязанности по международным делам, «включая право объявлять войну, финансировать вооруженные силы, регулировать международную торговлю и утверждать договоры.По крайней мере, столь же важны такие полномочия в Конгрессе, как возможность созывать слушания, обеспечивающие надзор за внешней политикой ».

Следующие комитеты Конгресса занимаются вопросами внешней политики, обороны и национальной безопасности:

Цели политики США на Ближнем Востоке

Национальная безопасность и дипломатия

За последние несколько десятилетий на Ближнем Востоке произошли большие потрясения. Восстания в регионе «бросили вызов автократическим правительствам», «свергнули давних диктаторов» и привели к множеству гражданских войн, каждая из которых «заставила региональных лидеров сосредоточить внимание на безопасности режима», — объясняет старший научный сотрудник Брукингса Тамара Кофман Виттес.США полагались на сочетание разведки, дипломатии и военных инструментов в регионе; например, США активно участвовали в Глобальной коалиции по разгрому ИГИЛ. Высокопоставленный представитель Пентагона Джеймс Х. Андерсон заявил Конгрессу в мае 2020 года, что военное присутствие США на Ближнем Востоке должно «гарантировать, что этот регион не является безопасным убежищем для террористов, не находится под контролем какой-либо силы, враждебной Соединенным Штатам, и вносит свой вклад в стабильный глобальный энергетический рынок ». Недавние администрации приложили усилия, чтобы уйти из региона, но все еще существуют опасения по поводу того, как региональные партнеры могут стабилизировать регион и защитить общие интересы, а затраты по-прежнему велики.

Согласно отчету RAND Corp., Ближний Восток получает более 50% всей глобальной военной помощи США, а из примерно 6 миллиардов долларов глобального внешнего военного финансирования, выделенного в 2019 году, более 80% пошло в Израиль, Египет, и Иордания. Авторы объясняют, что во многом это происходит в форме «пакетов государственной помощи и региональных партнерств, разработанных в период холодной войны и после войны в Персидском заливе после 1990-1991 годов, включая массивные пакеты вооружений для все более настойчивых партнеров из арабских стран Персидского залива», но очень мало внимания уделяется инвестициям, не связанным с безопасностью.

Экономические и торговые интересы

США увязывают свою национальную безопасность и экономические цели, основываясь на идее, что «экономическое развитие, поддерживаемое расширенными торговыми и инвестиционными связями, может способствовать достижению целей США по обеспечению мира и стабильности» в регионе. Офис торгового представителя США указывает на соглашения о свободной торговле США с Иорданией, Израилем, Бахрейном и Оманом, среди прочего, как на «контекст для диалогов США по вопросам торговой инвестиционной политики с этими правительствами, диалогов, которые направлены на повышение уровня U.S. экспорт, а также содействие развитию внутрирегиональных экономических связей ». Экономические санкции также являются частью этого; Санкции США в отношении Ирана «лежали в основе политики администрации Трампа по оказанию« максимального давления »на Иран» и вынудить Иран пересмотреть новую версию СВПД, хотя на сегодняшний день они, возможно, не повлияли на стремление Ирана к основным стратегическим целям. цели », — отмечают некоторые эксперты.

Продажа оружия также является центральным компонентом экономических отношений США на Ближнем Востоке; в период с 2013 по 2017 год почти половина U.Южный экспорт оружия шел в регион, прежде всего в Саудовскую Аравию, а также в Египет и Объединенные Арабские Эмираты. США также являются крупнейшим торговым партнером Израиля, в основном в области полупроводников и телекоммуникационного оборудования.

Что касается импорта, аналитик по международным отношениям Мартин Индик говорит, что США больше не зависят от ближневосточной нефти, поскольку они сосредоточились на собственной внутренней добыче природного газа, что означает обеспечение «свободного потока нефти из района Персидского залива по разумным ценам. цены »по-прежнему важны, но больше не являются« жизненно важным стратегическим интересом ».”

Универсальные права человека

Государственный департамент утверждает, что «главной целью внешней политики США было содействие уважению прав человека, воплощенных во Всеобщей декларации прав человека».

Согласно Amnesty International, на Ближнем Востоке «практически без исключения правительства продемонстрировали шокирующую нетерпимость к правам на свободу выражения мнений, ассоциации и мирных собраний». Протестующие и активисты по всему региону от Объединенных Арабских Эмиратов до Палестины и Ливана были задержаны за критику властей или мирные демонстрации.

Мирные жители также страдают от вооруженных конфликтов в регионе, особенно в результате гражданских войн в Йемене и Сирии. Хьюман Райтс Вотч сообщает, что по состоянию на конец 2020 года в Йемене погибло более 18 400 мирных жителей и более 9,3 миллиона сирийцев оказались в условиях отсутствия продовольственной безопасности. Глобальная коалиция стремится стабилизировать районы, освобожденные от ИГИЛ в Ираке и Сирии, но наступление под руководством США против ИГИЛ в Ракке также обвиняется в том, что привело к гораздо большему количеству жертв среди гражданского населения, чем было признано.

Текущие вызовы и направления реформ

Союзники

Сохранение прочных союзов на Ближнем Востоке является центральным элементом целей США по обеспечению стабильности в регионе. В число союзников входят Совет сотрудничества стран Персидского залива, региональная организация, основанная в 1981 году, которая стремится координировать и объединять политические и экономические вопросы своих членов. Члены включают Королевство Бахрейн , Государство Кувейт , Султанат Оман , Государство Катар , Королевство Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты .США и ЕС. обратились к совету за торговыми и оборонными возможностями, но региональные потрясения обострили отношения между членами. Оман, в частности, , однако, развивает дипломатию в регионе.

Государственный департамент заявляет, что Israel «долгое время был и остается самым надежным партнером Америки на Ближнем Востоке». Израиль и США подписали соглашение о свободной торговле в 1985 году и участвуют в совместных военных учениях, военных исследованиях и разработке оружия.Они также работают вместе через Совместную контртеррористическую группу, «самый продолжительный стратегический контртеррористический диалог Государственного департамента».

В Ливан США стремятся «помочь сохранить свою независимость, суверенитет, национальное единство и территориальную целостность». США — главный партнер Ливана в области безопасности; он поддерживает государственные институты, предоставляя Ливану двустороннюю внешнюю помощь для противодействия влиянию «Хезболлы», которое в значительной степени финансируется Ираном, а также ИГИЛ вблизи границы Ливана с Сирией.

В 2018 году США и Иордания подписали «Меморандум о взаимопонимании, не имеющий обязательной силы», который сделал Иорданию США крупнейшим поставщиком двусторонней помощи, которая используется для развития, образования, инфраструктуры, сельского хозяйства и гуманитарной помощи общинам в Иордания, принимающая беженцев из Сирии.

США и Саудовская Аравия в целом преследуют одни и те же цели «региональной стабильности и сдерживания Ирана», но разногласия по поводу региональных конфликтов и нарушений прав человека усилили напряженность.У двух стран также сильные экономические отношения; США являются крупнейшим торговым партнером Саудовской Аравии, особенно по продажам оружия, а Саудовская Аравия является ведущим источником импорта нефти из региона для США.

Военнослужащие США сохраняли присутствие в Ираке с момента вторжения под руководством США в 2003 году до 2011 года. К 2013 году религиозное насилие и рост ИГИЛ преследовали государство, что побудило администрацию Обамы повторно развернуть войска для помощи иракской армии. . США назвали Ирак «развивающейся страной-бенефициаром в рамках программы Всеобщей системы преференций», в рамках которой ряд стран У.Компании S. участвуют в секторах энергетики, обороны, информационных технологий и транспорта Ирака. Ирак — второй по величине источник импортируемой США нефти с Ближнего Востока.

Афганистан является важным партнером в борьбе с терроризмом и был назначен основным союзником США, не входящим в НАТО. Военные США сохраняют присутствие в Афганистане с 2001 года после терактов 11 сентября и в настоящее время участвуют в двусторонней контртеррористической миссии с афганцами. сил, а также Миссии решительной поддержки НАТО, хотя полностью вывод войск был U.С. приоритет.

Угрозы

У США не было дипломатических отношений с Ираном с тех пор, как посольство США в Тегеране было захвачено в 1979 году во время иранской революции, после которой Иран «обосновал свою идентичность и легитимность на антиамериканизме». В настоящее время США и Иран поддерживают противоборствующие стороны в нескольких региональных конфликтах, в том числе в Сирии (США поддерживают Сирийские демократические силы, а Иран поддерживает режим Асада), Йемене (США поддерживают коалицию под руководством Саудовской Аравии, а Иран, как сообщается, поддерживает Хуситские повстанцы) и Ливан (Иран поддерживает «Хезболлу»).Иран также представляет угрозу из-за своей программы ядерных разработок и ракетной программы, что побудило США ввести ряд санкций.

Хезболла , ополчение, базирующееся в Ливане, и Израиль продолжают военное столкновение друг с другом, создавая еще один очаг конфликта в регионе. Связи «Хезболлы» с Ираном также представляют угрозу; В одном анализе, проведенном в мае 2018 года, отмечалось, что если «израильско-иранский конфликт в Сирии обострится и Иран почувствует себя загнанным в угол, он может попытаться получить рычаги давления на Израиль, если Хезболла начнет атаки из Ливана.« Хамас в секторе Газа также представляет угрозу для Израиля, поскольку он отказывается признавать Израиль и по-прежнему прибегает к насилию, несмотря на соглашение о примирении с конкурирующей политической группировкой ФАТХ в 2017 году.

После 11 сентября американские военные начали кампанию против Талибана и Аль-Каиды в Афганистане. Правительство Талибана защищало Усаму бен Ладена, но быстро потеряло контроль над страной, прежде чем перебраться через южную границу в Пакистан.В течение последних 18 лет «они вели мятеж против поддерживаемого Западом правительства в Кабуле, войск международной коалиции и афганских национальных сил безопасности». Мирные переговоры идут медленно и страдают от постоянных неудач.

ИГИЛ , сформированное в 2013 году как отколовшаяся от Аль-Каиды группировка, контролировало большие участки территории в Ираке и Сирии в 2014 году. Поддерживаемые США иракские силы и Сирийские демократические силы вернули себе территорию до тех пор, пока территориальный халифат не был объявлен побежденным в марте 2019 года. .Несмотря на потерю физической территории, ИГИЛ остается глобальной угрозой, поскольку оно сохраняет присутствие на Ближнем Востоке и в Северной Африке и вдохновляло или взяло на себя ответственность за нападения одиноких волков по всему миру, в том числе в Турции, Марокко, Ливане, Индонезии, Филиппины, Франция, Бельгия и Шри-Ланка.

Вывод войск

Стипендиаты Брукингса Брюс Ридель и Майкл Э. О’Ханлон оценивают, что на Ближнем Востоке находится около 60 000 американских военнослужащих, что значительно меньше, чем более 150 000 военнослужащих, базировавшихся там во время правления Буша и ранней администрации Обамы.

Дилемма вывода войск из Афганистана суммирует более широкий региональный вызов. После соглашения с администрацией Трампа администрация Байдена объявила, что все войска США будут выведены к 11 сентября 2021 года, а иностранные войска под командованием НАТО будут выведены по согласованию. Некоторые военные чиновники выразили опасения, что это «приостановит действие страхового полиса для поддержания хоть какой-то стабильности в стране» и подорвет безопасность в стране.В июне 2021 года, когда США вывели более половины из своих 3500 военнослужащих, анализ, проведенный разведывательным сообществом США, предсказал, что правительство Афганистана «может рухнуть через шесть месяцев после вывода всех американских войск из страны», в то время как другие поддерживали военные операции США. присутствие в течение последних двух десятилетий не смогло положить конец конфликту, и пришло время переориентировать политику национальной безопасности, сделав упор на гуманитарную и дипломатическую поддержку Афганистана.

К середине августа 2021 года силы Талибана одолели Афганские национальные силы безопасности и захватили столицу Кабул, что привело к краху правительства намного быстрее, чем ожидалось.«Через несколько часов президент Афганистана, поддерживаемый Вашингтоном, покинул страну, а флаг посольства США был спущен на фоне поспешной эвакуации дипломатического персонала». Посмотрите, как быстро продвигался Талибан, с помощью приведенных ниже контрольных карт с разницей в 10 дней.

По словам Роберта Сатлоффа из Вашингтонского института ближневосточной политики, беспорядки в регионе «ограничивают то, насколько Соединенные Штаты могут формировать свою траекторию, независимо от того, сколько они вкладывают.Даже в этом случае Ближний Восток остается «ареной ожесточенной геополитической конкуренции», и проблема, с которой сталкиваются США при любых попытках уйти, заключается в том, чтобы полагаться на региональных партнеров в защите общих интересов. Кроме того, так называемый поворот США в сторону Азии в некоторой степени может перенаправить ресурсы, находящиеся в настоящее время на Ближнем Востоке, в сторону Азии. Для получения дополнительной информации см. «Внешняя политика: Азиатско-Тихоокеанский регион».

Права человека

Саудовская Аравия

На слушаниях в марте 2019 года о назначении нового посла в Саудовской Аравии сенаторы-республиканцы и сенаторы-демократы назвали «роль Эр-Рияда в войне в Йемене» и «задержание и пытки активистов по защите прав женщин».Саудовская Аравия также столкнулась с негативной международной реакцией после смерти Джамаля Хашогги, обозревателя Washington Post, связанного с королевской семьей Саудовской Аравии, который был убит в консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле. В отчете ООН, опубликованном в июне 2019 года, утверждалось, что «Саудовская Аравия несет ответственность в соответствии с международным правом прав человека» за смерть Хашогги и что наследный принц Мохаммед бин Салман должен расследовать убийство. В феврале 2021 года оценка разведывательного сообщества США подтвердила прямое участие наследного принца.

Йемен

ООН называет конфликт в Йемене между повстанческим движением хуситов и коалицией, возглавляемой Саудовской Аравией, худшей гуманитарной катастрофой в мире. В настоящее время США поддерживают возглавляемую Саудовской Аравией коалицию разведкой и обучением. Законодатели уже давно выражают обеспокоенность по поводу гибели мирных жителей в Йемене, в основном виновных в авиаударах Саудовской Аравии. В то же время официальные лица Саудовской Аравии и Йемена заявили, что признаки прекращения поддержки США «по-видимому, придали смелости боевикам-хуситам».WSJ сообщил, что в феврале 2021 года хуситы нанесли больше ударов дронов и ракет, чем когда-либо в течение шестилетней гражданской войны.

Энтони Х. Кордесман из Центра стратегических и международных исследований отмечает, что неясно, может ли правительство или хуситы «обладать какой-либо реальной компетенцией в управлении большим, густонаселенным государством с более чем 30 миллионами человек с небольшими ресурсами» или знать, как справиться с гуманитарным кризисом, от которого страдают 14 миллионов человек, и объединить страну в стабильный мир.

Иран

В Иране 2018 год был объявлен «годом позора» после того, как власти арестовали «более 7000 протестующих, студентов, журналистов, экологических активистов, рабочих и правозащитников, многие из которых были произвольно».

Иран

Ядерная угроза

Международное сообщество не верило, что ядерная программа Ирана была мирной, даже несмотря на то, что Иран утверждал, что это так. В 2015 году при администрации Обамы Иран, Европейский Союз и постоянный У.N. Члены Совета Безопасности (США, Великобритания, Китай, Франция и Россия плюс Германия) согласовали Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), соглашение об ограничении ядерной деятельности Ирана в обмен на смягчение экономических санкций.

СВПД был весьма неоднозначным и подвергся критике со стороны обеих партий. Основная критика заключалась в том, что СВПД позволяло Ирану продолжать некоторую ядерную деятельность, не касалось разработки Ираном ракет, предлагало ослабление санкций против Ирана по широкому спектру деятельности в обмен на ограничение только одной области (ядерный потенциал) и что санкции облегчение было бессрочным, в то время как многие ядерные ограничения были ограничены несколькими годами.Защитники утверждали, что без соглашения Иран мог бы бесконтрольно продолжать свою ядерную деятельность, и что наличие соглашения улучшило бы общую безопасность региона и откроет двери для США и их союзников, чтобы справиться с другими угрозами безопасности со стороны Ирана.

Для обзора и графика ядерной деятельности Ирана см. CNN «Краткие факты о ядерном потенциале Ирана». Видео ниже объясняют больше о ядерном соглашении.

Администрация Трампа официально отозвала У.С. участвовал в мае 2018 года, «ссылаясь на отсутствие прогресса, ограничивающего иранскую программу разработки ядерного оружия, и на неспособность адекватно решить иранскую ракетную программу». Иранская «программа баллистических ракет и поддержка терроризма и региональных субъектов, таких как сирийское правительство, Хезболла и Хамас» также вызывают растущую озабоченность.

В ответ Иран с тех пор «сокращает ограничения своей ядерной программы», побуждая Великобританию, Францию ​​и Германию официально обвинить Иран в нарушении условий СВПД.Продолжающиеся усилия по возвращению Ирана и США к повторным переговорам по СВПД «ограничить обогащение урана в обмен на облегчение санкций» по-прежнему блокируют дорогу. США настаивают на том, что Иран должен сначала отменить свои нарушения в отношении обогащения урана, в то время как Иран заявляет, что нарушения являются ответом на уход США, и сначала необходимо отменить санкции.

Эскалация напряженности

Санкции США в отношении Ирана преуспели в ограничении правительства Ирана и экономического роста, но не смогли изменить поведение Тегерана.

В 2019 году обострилась напряженность, в том числе нападения на нефтяные танкеры, сбитый американский беспилотник наблюдения в Ормузском проливе и усиление санкций в отношении верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, блокирующие доступ руководства Ирана к финансовой системе США. Более подробную информацию о конфликте на водных путях Оманского залива можно найти в справочной информации Совета по международным отношениям в Ормузском проливе и в этом видео из The Wall Street Journal. Напряженность сохранялась и в 2020 году, после того как американский подрядчик был убит на иракской военной базе, а в результате удара беспилотника был убит высокопоставленный генерал Ирана Касем Сулеймани.С тех пор Иран нацелился на иракские базы, где размещались войска США, и признал, что случайно сбил коммерческий самолет, направлявшийся в Украину из Тегерана.

Мирные усилия и стабильность

Афганистан

США надеются, что переговоры между представителями Талибана и афганским правительством в конечном итоге приведут к мирному соглашению, но боевые действия продолжаются. В то время как нападения на иностранные войска в основном прекратились, агрессия Талибана против афганских сил безопасности и правительственного персонала не прекратилась.Постоянные мирные переговоры возобновились в январе 2021 года, «но быстро остановились, омраченные всплеском насилия в Афганистане, когда противоборствующие стороны обвиняют друг друга». США потратили более 840 миллиардов долларов на войну в Афганистане.

Сирия

С момента появления ИГИЛ в 2014 году США работали с Глобальной коалицией по разгрому ИГИЛ, которая стала свидетелем территориального поражения ИГИЛ в Сирии в марте 2019 года. В декабре 2018 года президент Трамп объявил о немедленном выводе войск из Сирии, хотя Представители министерства обороны хотели сначала гарантировать безопасность США.Курдские союзники С., а также обращаются к 20 тысячам заключенных ИГИЛ на северо-востоке Сирии. Войска покидали Сирию медленными и нестабильными темпами, и в начале 2021 года их останется несколько сотен.

В северо-западном регионе, одном из последних районов, неподконтрольных правительству, Россия и Турция договорились о прекращении огня между сирийскими повстанцами и правительственными войсками в июне 2019 года, но бомбардировки и обстрелы возобновились только через несколько дней.

Генерал-лейтенант Пол Калверт, командир возглавляемой США миссии по борьбе с ИГИЛ в Ираке и Сирии, сказал, что «нестабильные культурные и политические условия» в Сирии по-прежнему вызывают озабоченность, заявив, что американским войскам иногда удавалось лишь «избежать столкновений с ИГИЛ». Боевые войска России, сирийские войска и даже ее союзник по НАТО Турция.”

Израиль и Палестина

Израильтяне и палестинцы вовлечены в арабо-израильский конфликт на Западном берегу и в секторе Газа. В принятой в июне 2018 года резолюции Генеральной Ассамблеи ООН были осуждены как действия Израиля против палестинского гражданского населения, так и ракетные обстрелы палестинскими гражданами Израиля из Газы.

В отступление от предыдущей политики и международного консенсуса администрация Трампа признала Иерусалим столицей Израиля в декабре 2017 года и переместила США.S. Посольство из Тель-Авива в Иерусалим в мае 2018 года. Решение было «тепло встречено Израилем, но отвергнуто палестинцами и многими другими международными участниками».

«Арабские государства исторически отказывались от официальных дипломатических отношений с Израилем, в то время как его конфликт с палестинцами остается неурегулированным», но Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, Судан и Марокко согласились нормализовать отношения с Израилем в 2020 году, в основном из-за «общей безопасности. интересы и сделки при посредничестве администрации Трампа.”

Будущее политики США на Ближнем Востоке

«Задача американской политики состоит в том, как защитить свои оставшиеся и все еще важные интересы на [Ближнем Востоке] в эпоху жесткой экономии и жесткой конкуренции за власть», — говорит старший научный сотрудник Brookings Тамара Кофман Виттес. Регион переживает восстания и гражданские войны вместе с правительствами, которые оказывают финансовую, материальную и политическую поддержку вооруженным субъектам, потому что они рассматривают «гражданские конфликты как прокси-войны со своими региональными соперниками за будущий региональный порядок.«Это означает, что больше полагаться на региональных партнеров для стабилизации региона может быть сложно, поскольку многие говорят, что присутствие американских войск было« страховкой для поддержания хоть какой-то стабильности ».

Другие говорят, что нынешняя опора США на военную силу не срабатывала последние два десятилетия, и необходимо пересмотреть общую политику в регионе. В отчете RAND Corp. рекомендуется рассмотреть издержки и выгоды большого военного присутствия в сравнении с акцентом на «экономические и социальные проблемы, которые обеспечивают готовый резерв новобранцев» для борьбы с террористическими группами, такими как ИГИЛ, включая здоровье, безработицу и нарушения прав человека.В частности, по мере того, как Россия и Китай становятся более экономически вовлеченными в регион, США необходимо будет пересмотреть свои программы сотрудничества в области безопасности и экономической помощи и убедиться, что они эффективно достигают намеченных результатов.

Заключение

Интересы США в области экономики, национальной безопасности и дипломатии на Ближнем Востоке сильно зависят от терроризма, гражданских войн и общей нестабильности в регионе. Поддержание прочных отношений с союзниками и понимание природы конфликтов — ключ к достижению U.С. Цели внешней политики в регионе.

Способы участия / Что вы можете сделать

Мера : Узнайте, как внешняя политика влияет на ваш штат и округ.

• Много ли ветеранов в вашем городе или районе?
• Есть ли в вашем городе или районе большое количество иммигрантов? Найдите на веб-сайте своего штата или муниципалитета вкладку сообщества или социальных услуг или введите такие слова, как «иммиграция», в строке поиска.
• Выполните поиск бизнес-портала на веб-сайте своего штата или муниципалитета, используя такие ключевые слова, как «торговля», или найдите вкладку с надписью «бизнес» в раскрывающемся меню. Поищите такие варианты, как «доступ к мировым рынкам», «импорт и экспорт» или «[ваш штат] + международная торговля», или выполните поиск любого из этих терминов в строке поиска.

Укажите: Кто влиятельные лица в вашем штате, округе или сообществе? Узнайте об их приоритетах и ​​подумайте, как с ними связаться, в том числе с выборными должностными лицами, генеральными прокурорами, правоохранительными органами, советами по образованию, городскими советами, журналистами, средствами массовой информации, общественными организациями и местными предприятиями.

• Какие шаги были предприняты избранными и назначенными должностными лицами вашего штата или общины?
  • Работает ли один из ваших представителей в одном из комитетов Конгресса по иностранным делам?

Свяжитесь с нами: Вы — катализатор. Поиск общего дела — прекрасная возможность наладить отношения с людьми, которые могут находиться за пределами вашего непосредственного окружения. Все, что нужно, — это небольшая команда из двух или трех человек, чтобы проложить путь к реальному совершенствованию.Политический круг — это ваша платформа для встреч с экспертами, от которых вы хотите услышать.

• Найдите союзников в вашем районе, в близлежащих городах и в других местах штата.
• Налаживайте отношения сотрудничества с общественными организациями, школьными советами или местными предприятиями.

План: Установите некоторые вехи на основе законодательного календаря вашего штата.

• Не стесняйтесь обращаться в команду The Policy Circle, communications @ thepolicycircle.org для связи с более широкой сетью, советов, идей о том, как установить взаимопонимание с политиками и утвердиться в качестве гражданского лидера.

Выполнить: Сделайте все возможное. Вы можете:

Появление внешней политики | Ежеквартальный отчет по международным исследованиям

Аннотация

Исследователи международных отношений обычно рассматривают внешнюю политику как само собой разумеющееся аналитическое понятие. Он предполагает, что либо все исторические государства имеют внешнюю политику, либо что внешняя политика берет свое начало в Европе семнадцатого века с разделением на «внутреннее» и «внешнее» государства.Обычно считается, что внешняя политика существенно отличается от других видов политики, например, она несет с собой особую потребность в секретности. Я не согласен с этой точкой зрения. Разница между «внешней» и «внутренней» политикой проистекает из конкретных политических процессов; секретность породила внешнюю политику. Усиление внутренних различий между государством и гражданским обществом в восемнадцатом веке, выраженное через относительно свободную прессу, действующую в зарождающейся общественной сфере, способствовало появлению внешней политики как практической концепции.Эта концепция служила для разграничения легитимной сферы политического дискурса от исключительной, исполнительной сферы короля и кабинета министров. Я исследую эти процессы в Великобритании и Франции, важные случаи с разными траекториями, одна реформы, другая революция. Подобная историзация внешней политики служит для денатурализации разделения между различными формами политики, а также необходимости секретности. Это предостерегает от некритического применения абстрактных аналитических терминов во времени и пространстве. jel code: исторические международные отношения, концептуальный анализ внешней политики

Внешняя политика должна проводиться в министерстве иностранных дел. Его нельзя оставлять дуракам вроде редакторов с Флит-стрит, придворных депутатов и министров кабинета

— сэр Хамфри Эпплби ¹

Появление внешней политики

От четырнадцати пунктов Уилсона до заявлений о том, что политика должна «останавливаться у кромки воды», и до споров по поводу публикации Wikileaks секретных телеграмм правительства США, в прошлом веке постоянно возникали дискуссии о правильной взаимосвязи между демократией и секретностью во внешней политике.С одной стороны, активисты и либеральные интеллектуалы утверждают, что секретность подрывает демократию и что большая открытость и дискуссии приведут к лучшей политике. С другой стороны, многие дипломаты и интеллектуалы-реалисты заявляют, что мера секретности жизненно важна для защиты национальных интересов. Обе стороны разделяют предположение, что так или иначе внешняя политика всегда существенно отличалась от других видов политики. В этой статье я оспариваю это предположение. Я исследую , как внешняя политика изменилась: как возникла внешняя политика.

Дисциплина международных отношений предлагает два разных подхода к «внешней политике». Во-первых, он рассматривает внешнюю политику как несущую самоочевидное значение: как абстрактное выражение отношений между политическими образованиями: «В широком смысле внешняя политика касается фундаментального вопроса о том, как организованные группы, по крайней мере частично незнакомые друг с другом, взаимодействуют между собой. ”(Хилл 2003, xvii). Такие определения представляют внешнюю политику как аналитическую концепцию, выходящую за рамки конкретных исторических периодов или типов политических сообществ.Он всегда отличается и существенно отличается от других форм политики. Во-вторых, критики этой теории предполагают, что внешняя политика представляет собой один из ключевых способов дифференциации политического Я от Другого: «Внешняя политика была не мостом между двумя отдельными сферами, а чем-то, что одновременно разделяло и соединяло внутреннее и внутреннее. снаружи, государство и межгосударственная система »(Campbell 1998, 60). В этом понимании внешняя политика зародилась где-то в семнадцатом веке.Он был производителем и продуктом современного государства и государственного строя.

Несмотря на различия, эти два подхода трактуют внешнюю политику как аналитическую концепцию : как ярлык для широкого объекта анализа. Напротив, я продолжаю историзировать внешнюю политику как концепцию практики . Люди подходят к миру через концепции, которые структурируют как мысли, так и возможные действия. Многие концепции, используемые социологами, такие как «глобализация» и «габитус», носят аналитический характер.Ученые разрабатывают их для применения за пределами жизненного мира акторов, которых они изучают, с конкретной целью установления критического аналитического расстояния между ними и объектами исследования. Другие концепции практичны и используются в повседневной деятельности (сравните Brubaker and Cooper 2000, 4–6).

Внешняя политика — это и то, и другое, и в этом заключаются по крайней мере две основные проблемы. Занимаясь историческим анализом, мы рискуем объединить аналитические и практические концепции. Таким образом, мы забываем ключевые различия между прошлым и настоящим и теряем критическую дистанцию.Внешняя политика как концепция практики двадцать первого века связана, например, с такими учреждениями, как министерства иностранных дел и посольства, а также с такими идеями, как национальные интересы, рациональная максимизация полезности и бюрократическая политика. Все это современные явления, и использование термина внешняя политика в периоды, в течение которых они не существовали, рискует нести их в качестве концептуального багажа. Это может побудить аналитика читать прошлое в свете настоящего и интерпретировать прошлые действия с помощью терминов, которые имели мало смысла или не имели никакого смысла для прошлых акторов.

Вторая проблема заключается в натурализации нынешнего понимания внешней политики. Использование аналитической концепции внешней политики упускает из виду вопрос о том, было ли и как ее появление в качестве концепции переплеталось с другими процессами изменений. Таким образом, изучение практической концепции внешней политики подразумевает денатурализацию нашего нынешнего понимания внешней политики, как практического, так и аналитического. Эта денатурализация имеет ряд эмпирических следствий, к которым я возвращаюсь в заключении, но одно уже следует из этой структуры.Если внешняя политика как практическая концепция возникла в определенное время по определенным причинам и со временем изменила значение, нельзя считать само собой разумеющимся, что внешняя политика означала одно и то же в разных местах. Разные языки имеют разные способы формулирования внешней политики, и каждый потенциально имеет свои собственные траектории развития.

Переходя к конкретике, традиционные представления утверждают, что особенность внешней политики означает, что она требует иных правил, чем другие формы политики, особенно в отношении секретности.Я переворачиваю причинно-следственную связь, вместо этого утверждая, что желание отдельного отношения и секретности сами по себе порождают внешнюю политику. В то время как критики сосредотачиваются на иностранности, и различиях между государствами, я предлагаю сосредоточить внимание на политике и различении между государством и обществом. В частности, я утверждаю, что внешняя политика возникла, когда внешние дела государств подверглись сомнению внутри страны — в процессе, тесно связанном с появлением публичной сферы и относительно свободной прессы в восемнадцатом веке.

Аргумент состоит из пяти частей. Первый связывает это исследование с литературой по внешней политике и знакомит с моим концептуальным подходом. Второй связывает возникновение внешней политики с более широкими изменениями в политическом языке. Третий исследует первое появление внешней политики в Англии в результате интенсивного обмена газетами около 1730 года. В четвертом разделе я обсуждаю, как внешняя политика перешла во Францию ​​и как реакция Франции в конечном итоге была не реформистской, а революционной, отрицая обоснованность любого различия между исполнительной властью и обществом.В пятом разделе я обсуждаю более широкие теоретические последствия для нашего понимания внешней политики. В заключении основное внимание уделяется тому, что все это означает для изучения внешней политики.

Значения внешней политики

В большинстве исследований международных отношений внешняя политика — это само собой разумеющееся понятие, определяемое, например, как «сумма официальных внешних сношений, проводимых независимым субъектом (обычно государством) в международных отношениях» (Hill 2003, 3).Такое понимание лежит в основе большинства анализов внешней политики, независимо от того, сосредоточено ли внимание на изучении содержания внешней политики, проводимой политики или процесса, ведущего к такой политике (Hudson 2012). Такая концептуализация также считалась исторически здравой во многих академических работах. Из представления о внешней политике как о вечно различной следует особая потребность в секретности при ее проведении. В литературе упоминается о двух причинах необходимости сохранения секретности. Во-первых, общественное мнение непостоянно и единообразно, а значит, не заслуживает доверия.Во-вторых, открытая дискуссия допускает внутреннее несогласие, что ослабляет государство в международном взаимодействии. Основные предположения заключаются в том, что государства всегда проводили внешнюю политику и что принципиально иной характер внешней политики требует секретности.

Ученые, ставящие под сомнение категориальное и натурализованное различие между внутренней и внешней стороной государства, в течение последних тридцати лет ставили под сомнение такое понимание внешней политики. Вместо этого они подчеркнули те самые исторические практики, которые породили это различие, рассматривая идентичность и границы (Shapiro 1988; Walker 1993).Так, Ричард Эшли (1987, 51) предположил, что внешнюю политику следует рассматривать как «особый вид , определяющий границы политического действия ». ² Основные предположения в этой литературе заключаются в том, что внешняя политика стала возможной благодаря пространственному разграничению между внутренним и внешним, примерно в 1600 году, что собственно внешняя политика возникла из анализа интересов, то есть соображений государства, примерно в 1650 году (Bartelson 1995, глава 5) и что внешняя политика всегда была связана с идентичностью и различиями (Doty 1993, 1996; Weldes 1996, 1999; Milliken 1999, 2001).

В этой критической литературе идентичность вытеснила историю; Политизация концепции идентичности подразумевает овеществление концепции внешней политики. В шаге, который опирается на множественные значения слова «иностранный» в английском языке, «иностранный» получает преимущество перед «политикой», и предполагается, что внешняя политика связана с политикой идентичности, поскольку стало возможным отличать внутреннее от внешнего. Таким образом, с несколько иронией, критическое определение внешней политики отражает традиционное понимание этого явления как аналитическое понятие, а не практическое.Попытка превратить понимание внешней политики как установления границ в четко определенную аналитическую концепцию приводит к ее логическому завершению (Hellmann, Fahrmeir, and Vec 2016, chap. 1-3).

Но как вообще появилась практическая концепция внешней политики и каковы были условия возможности обсуждения чего-то вроде внешней политики? Хотя я разделяю историзирующий импульс критических подходов, мое основное предположение здесь состоит в том, что появление внешней политики следует искать в более поздних событиях, чем различие между внутренним и внешним миром в семнадцатом веке.Мы должны исследовать возникновение в восемнадцатом веке гражданского общества, публичной сферы и общественного мнения.

Подходя к концепции внешней политики на пороге современности, имеет смысл опираться на существующие концептуальные анализы того периода (Koselleck 1985, [1959] 1988; Foucault 2007, 2008, сравните Berenskoetter 2017, 161–64, 167 –70). Я полагаюсь на понятие концепций как на неоднозначное по своей сути и на всеобъемлющее утверждение, что период с 1750 по 1850 год стал свидетелем радикальной трансформации политического языка. ³ Изучая концептуальные изменения, я ищу введение новых концепций, вокруг которых может застыть смысл, и спрашиваю, почему они возникли и как они позволили действовать. Более конкретно, когда я подхожу к возникновению внешней политики, я сосредотачиваюсь на многих терминах, которые входят в концепцию, подразумевает ли концепция изменение или просто новое название для существующей практики, почему концепция возникла, когда это произошло, как концепция была применена направить поведение, и как это было оспорено как натурализованное понятие.Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо поместить внешнюю политику в ее более широкую смысловую паутину.

Изменения в языке политики и инаковости

Внешняя политика основана на двух других концепциях (внешняя и политическая), которые постепенно менялись на протяжении веков. В предыдущем разделе говорилось, что мы не ожидаем появления внешней политики до восемнадцатого века. Тем не менее мы должны эмпирически исследовать, повлекла ли за собой внешняя политика что-то совершенно новое, как предлагается здесь, или это просто новый ярлык для уже установившейся практики.

Отправной точкой для такого исследования обязательно должны быть концепции политики и политики. ⁴ Эти ключевые концепции значительно изменились со времен Возрождения. Со времен Аквинского политика рассматривалась как «искусство города или как гражданская философия», но разум государства перевернул это, сделав политику «позорной, развратной и грязной деятельностью» (Viroli 1992, 476–77). В обоих этих пониманиях политика рассматривалась как наука или искусство, как дисциплина (Palonen 2006, 35).Политика (или искусство управления) рассматривалась как непрерывное целое, в котором каждый человек, семья и государство нуждались в управлении. Не существовало четкого различия между искусством управления, направленным на своих подданных, и на других князей или их подданных. Это понимание оказалось прочным. Первое предложение слова «политический» в Энциклопедии (1765), например, гласит следующее: «La Философия politique est celle qui enseigne aux hommes à seconduire avec prudence, soit à la tête d’un état, soit à la tête d’une famille »(Дидро и Д’Аламбер, 2010, стр. 917). ⁵ В такой ситуации трудно представить себе внешнюю политику.

Примерно то же самое было и с английским языком, о чем свидетельствуют словари. Бейли (1737) определил политику как «Ремесло, хитрость; разумное ведение дел; также Искусство управления Королевством или Содружеством ». ⁶ Здесь политика / политика оставались недифференцированным понятием, охватывающим и человека, и государство. Однако Феннинг (1763) начал определение с «искусства управления, поскольку оно уважает иностранные силы.Д-р Джонсон (1768) предоставил еще больше контекста, определив политику как «(1) [т] искусство управления, главным образом в отношении иностранных держав. (2) [a] rt; рассудительность; управление делами; стратагема ». Словарные определения отстают от повседневного использования. В 1730 году журнал Fog’s Weekly Journal (ведущий лондонский еженедельник тори) утверждал, что «политика заключается в знании различных интересов всех правительств мира, открытых и тайных взглядов тех, кто председательствовал в их советах, и Манеры обращения с ними »(цитируется по Black 1985, 57).К 1760-м годам это понимание стало достаточно распространенным, чтобы войти в словари. Политический язык больше не был унитарным от человека к миру; он стал сосредоточен на государстве, и имело смысл связать политику с тем, как взаимодействовать с другими государствами. Концепция политики также претерпевала другое изменение — от дисциплины к сфере или полю (Palonen 2006, 43–46). Это изменение повлекло за собой рассмотрение политики как пространственного явления, как отдельного поля. Эта дифференциация концепции политики в первой половине восемнадцатого века была предпосылкой для возникновения внешней политики или внешней политики как концепции практики.

С другой стороны, термин иностранный появился в тринадцатом веке. До семнадцатого века это был общий термин, означающий что-то как «находящееся снаружи» или «происходящее извне». Определение «за пределами страны» было лишь одним из нескольких значений и вряд ли самым распространенным. В словарях восемнадцатого века Бейли (1737) определил иностранный язык как «диковинный, странный, несоответствующий цели или существующему вопросу», и все перечисленные вместе взятые термины относятся к закону или экономике.В более подробном тексте д-ра Джонсона (1768) первое указанное значение было «не из этой страны; не домашнее ». Между публикацией этих двух словарей произошли изменения, и теперь внешний вид более явно находится за пределами государства.

Что касается сложных терминов, иностранные дела можно датировать первыми десятилетиями семнадцатого века. Он относился как к делам, происходящим за границей (Coryat [1611] 1905), так и к решению вопросов, касающихся других государств.Последнее значение было тесно связано с «комитетом по иностранным делам», который можно было найти как институт Тайного совета, так и парламентский орган (во время Долгого парламента) в семнадцатом веке (Carlyle 1906, 675–78; Палата лордов) [1645] 1767–1830, 579–80; Палата общин [1647] 1802, 347). Комитет Тайного совета по иностранным делам не считал иностранные дела (как бы они ни воспринимались) своей исключительной прерогативой и не занимался исключительно иностранными делами (Turner 1923, 199).Сначала он рассматривал ad hoc по переговорам о королевском браке. Когда комитет был создан на постоянной основе, он должен был заниматься не только альянсами и договорами, но и «вооружением ополчения и использованием военно-морского флота» (Carlyle 1906, 676). В первые годы правления Карла I существовали также постоянные комитеты Совета по торговле и Ирландии, а также Военный совет; в 1628 г. было «не менее пяти комитетов, посвященных различным отраслям иностранных дел» (Carlyle 1906, 675–76).Очевидно, что существует несовершенное совпадение между тем, что мы сегодня рассматривали бы как иностранные дела, и такими понятиями в 1620-х годах. На протяжении XVII века комитет по иностранным делам всегда отвечал за самые неотложные и секретные действия государства. Комитет Тайного совета по иностранным делам конца семнадцатого века, таким образом, был своего рода кабинетом или внутренним кругом партнеров, занятых «обсуждением всей политики» (Hutton 1986, 306), а не только внешней политики. Хотя иностранные дела можно было отличить от других дел, самое важное различие касалось степени секретности.Некоторые из того, что мы бы назвали иностранными делами, но не все, и различные другие вопросы рассматривались с большей секретностью, чем другие вопросы. Само смешение вопросов указывает на то, что отдельного политического поля, касающегося внешней политики, еще не существовало. Что становится ясно из употребления семнадцатого века, так это то, что именно стремление к секретности породило чуждость. Стремление монархов Стюартов держать некоторые вопросы подальше от более напористого парламента потребовало создания комитета по иностранным делам.

Некоторое вознаграждение также должно быть уделено «внешнему». В значении «снаружи, вовне» (Johnson 1768) оно было (и есть) более тесно связано с какой-то сущностью, чем то, что есть иностранное. Если что-то внешнее, это внешнее для чего-то. Это очевидно из сложного термина «внешняя политика» семнадцатого века. Например, он использовался для различения телесного тела церкви и того, что было внешним по отношению к нему (Nalson 1682, 151). Существуют важные параллели между взглядом на церковь как на единое целое и на государство как на политическое.Это позволило применить внешнюю политику и к государству (сравните Kantorowicz 1957). Классические идеи политического тела, органического или механического, тем не менее предполагали неделимое образование и, таким образом, не допускали различия между государством и обществом.

Отсутствие различия очевидно на примере начала восемнадцатого века. Свободомыслящий декабря 1718 года сначала противопоставил «Внутренние части правительства» «другому Компасу знания, совершенно иной природы», а именно «Внешним частям правительства», а затем «регулярной и справедливой администрации в Домой »с« ловким управлением иностранными делами »или« внешней политикой »(Филипс и Бултер [1718–1719] 1722, 181–82, 184).Противопоставление административного управления внутри и политики извне иллюстрирует особый аспект знаний внешней политики — управление внешней политикой требовало особых знаний. Однако, даже когда она представлена ​​как системный подход к внешнему миру, внешняя политика оставалась привязанной к неявной идее проецирования единого политического тела вовне. Срок не допускал разделения внутри. Наконец, внешняя политика также впервые использовалась в семнадцатом веке. Он описывал пути чужих земель, а также политику иностранцев в значениях, отличных от нынешнего использования.Даже если термин был таким же, концепции не было. Внешняя политика не могла стать практической концепцией до тех пор, пока внутренние изменения не потребовали внутренней дифференциации, к чему я обращусь сейчас.

Возникновение внешней политики в Великобритании

Ключевым фактором развития политики как сферы и применения внешней политики для отделения границы этой сферы от исключительной сферы исполнительной власти стало появление относительно свободной и регулярной прессы.В Англии цензура была постепенно отменена после Великой революции 1688 года и истечения срока действия Закона о лицензировании печати в 1695 году (Downie and Corns 1993, 4). Вскоре появились ежедневные и еженедельные газеты, а также периодические издания (Varey 2003, 115). Создание газет сделало возможным более последовательный дискурс по вопросам, происходящим за пределами непосредственной близости от читателей, включая то, что происходило за границей, и это период, когда возникла английская публичная сфера. По мере роста количества и роста газет и периодических изданий возникла и концепция свободы прессы.С 1720-х годов журналисты начали «описывать свободу прессы как« оплот нашей свободы »» (Downie and Corns 1993, 4). Первые газеты часто обращали внимание на новости из-за границы. Первая ежедневная английская газета The Daily Courant (1702) первоначально в основном содержала выдержки из зарубежных изданий. Комментариев к тому, что происходило за границей, и как Великобритания с этим справлялась, предоставлено не было. Ситуация изменилась в течение длительного периода господства Уолпола (1721–1742).

Целенаправленная оппозиция Уолполу начала формироваться в 1726 году, когда оппозиционные круги вокруг Болингброка и Палтни вступили в виртуальную «газетную войну» (Kramnick 1968, 116) с правительством. ⁷ Они использовали The Craftsman в качестве основного транспортного средства (Varey 1993, 2003, 128–40). Заявленная цель статьи состояла в том, чтобы разоблачить «ремесло»: «Тайна государственного ремесла изобилует такими бесчисленными мошенничествами, проституциями и бесчинствами. . . Поэтому моим главным делом будет разгадывать темные секреты политического мастерства »(D’Anvers [1726–1727] 1731, 6). Государственное мастерство и политическое мастерство рассматривались как негативные явления, создавая представление о политике, связанной в основном с государством, а не с управлением как таковым, и рассматривались как по сути своей конфронтационные.Постоянная оппозиция вокруг The Craftsman была чем-то новым, граничащим с нелояльным или даже неконституционным по отношению к современникам (Skinner 1974, 108–13). Чтобы противостоять этому, оппозиция формулировалась в терминах более общих свобод, таких как свобода печати, и выражалась через исторические аналогии.

На страницах The Craftsman мы находим не только регулярные ссылки на посторонние предметы, но и на обращение с ними. Как указано в выпуске № 45: ⁸

В сфере иностранных дел, касательно полевых операций или происков кабинета министров, я буду не только консультироваться со всеми общественными печатными изданиями как в стране, так и за рубежом, но и Подобным образом сравните их с теми частными Разумами, которые я позаботился постоянно снабжать.(Д’Анверс [1727] 1731, 4)

С одной стороны, международные отношения могут обозначать общую область. С другой стороны, внешняя политика также может быть определена как общая позиция Британии по отношению к другой стране. Последнее значение термина все чаще использовалось в 1730–1731 гг. В The Craftsman # 222 было сказано, что «наши иностранные дела не велись так к счастью или осмотрительно , как Мы могли бы пожелать» (D’Anvers [1730–1731] 1731, 57) .

Более подробно «Наши международные дела» обсуждались в серии писем от «Mr. Oldcastle », псевдоним для Болингброка, с« Некоторые общие замечания по истории английского языка »(D’Anvers [1730–1731] 1731, 49). Аргумент, основанный на аналогии, был тонко завуалирован, и печатник The Craftsman был привлечен к уголовной ответственности за печать писем (Pettit 1997, 62–63). Масла в огонь еще больше подлил журнал The Craftsman (# 235) в январе 1731 года, опубликовавший отрывки из того, что якобы было частным письмом из Гааги, в котором критиковалась практика альянса и общее поведение британских министров в отношении иностранных дел. ⁹ За опубликование этого письма типограф был осужден в декабре 1731 года за крамольную клевету. Год, прошедший между публикацией и осуждением, стал свидетелем ожесточенных политических дебатов в The Craftsman .

Проблема иностранных дел и свободы прессы подробно обсуждалась в The Craftsman # 278, когда редактор D’Anvers ответил на сравнение, которое было проведено между The Craftsman и Cato’s Letters , опубликованными в десятилетие назад.Писатель в поддерживаемой правительством прессе отметил, что Катон в основном имел дело с «домашней администрацией». . . из которых Народ Англии был в достаточной мере адекватными судьями », а Мастер имел дело с

пунктами иностранного управления; Сами по себе вопросы самой сложной и сложной природы; и которые поэтому, из всех других, наиболее далеки от опасений и понимания тела любого народа; и не могут без явных и вопиющих неудобств быть во всех случаях предметом их споров и расследований.(цитируется по D’Anvers [1731–1732] 1737, 185)

Согласно этой точке зрения, при принятии решения о том, что следует публиковать или нет, ключевым различием между внутренним и иностранным управлением была степень понимания среди населения в целом. Внутренние вопросы могут иметь «очевидную природу», а люди, следовательно, «адекватные судьи», в то время как внешние вопросы могут быть «трудными и сложными» и, следовательно, не подходят для общих дебатов. Дифференциация здесь сопровождается практикой власти / знания — «иностранное управление» становится управляемым путем исключения людей, а в идеале также прессы, из рассмотрения.

Д’Анверс опротестовал эту презентацию и заявил, что Катон «никогда даже не мечтал об этом гениальном и тончайшем различии между иностранным и внутренней частью правительства , которое недавно было запущено, среди нескольких других устройств, уменьшить Свободу печати ”(Д’Анверс [1731–1732] 1737, 186). Затем Д’Анверс исследовал «Силу своего различия между иностранными и внутренними делами , которая является основой всего его эссе», резюмируя аргументы своего оппонента следующим образом:

The Body of the People не являются адекватными судьями по договорам, переговорам и другим сделкам с иностранными судами, поскольку они являются судьями по внутренним делам; и, следовательно, такие Вопросы не принадлежат должным образом их Сознанию.Напротив, поскольку люди не могут понять эти пункты, поэтому обсуждение их публичным образом дает нашим врагам возможность слиться с нашими советами и тем самым дает им преимущество перед нами в переговорах кабинета министров. . (Д’Анверс [1731–1732] 1737, 187)

Причины отказа от обсуждения иностранных дел заключались в том, что люди не могли их понять и что само их обсуждение дало бы другим странам понимание настроений Английский.

Первым ответом Д’Анверса было «что доктрина, на которой основано это различие, [полностью] нова». То, что здесь описывается как новый , является доктриной о том, что свобода печати может и должна быть ограничена. , но различие между внутренним и иностранным управлением / делами также было новым. Д’Анверс согласился с тем, что от простых людей нельзя ожидать полного понимания всех тонкостей международных отношений, но добавил, что даже простые люди наделены здравым смыслом и, следовательно, способны понимать эти моменты. как внутренние дела, когда они им объяснены.. . поскольку интересы простых людей зависят от поведения иностранных дел в той же степени, что и внутренней администрации, они имеют равное право на получение информации об этом. (Д’Анверс [1731–1732] 1737, 189)

То, что мы получаем, — это «контр-правда», которая отрицает качественное отличие международных отношений. Напротив, пишет Д’Анверс, простые люди могут стать в высшей степени осведомленными, если кто-то захочет объяснить им иностранные дела.

Длинное изложение Д’Анверс вызвало несколько ответов в The Daily Courant , снова ответил в The Craftsman # 282.Здесь Д’Анверс ([1731–1732] 1737, 223) повторил утверждение своего оппонента, но с новой формулировкой: «Одна из причин, которую он выдвигал в своем первом эссе , против того, чтобы сделать пункты внешней политики главными. Предметом популярных дебатов была неспособность простых людей понять их ». Термин «внешняя политика» не использовался в первом ответе, но плавно перетекает в аргумент здесь, указывая на то, что, по крайней мере, для автора внешняя политика была более или менее синонимом «иностранных дел».Здесь мы имеем относительно ясный пример того, как внешняя политика используется в смысле «Наша внешняя политика».

Использование термина «внешняя политика», похоже, произошло от авторов, спонсируемых правительством. The Gentleman’s Magazine сообщал о дебатах с краткими резюме статей, а в резюме первой статьи в The Daily Courant утверждается, что авторы писем Катона не «не заметили различия между пунктами. Domestick и Внешняя политика »(Urban 1731, 439).Аналогичным образом, когда правительство спонсировало The Daily Courant , комментируя этот вопрос в 1734 году, оно изложило то, что следует понимать как «официальную» линию:

Действительно, в военной части внутренней и в обеих ветвях государственной власти. наша внешняя политика или правительство, которое регулирует нашу лигу и договоры, наши войны или мир с другими государствами, Король имеет большую свободу действий; поскольку, поскольку почти все они являются отдельными пунктами или случаями, которые допускают очень мало или не допускают никаких неизменных общих правил, а также требуют предельной поспешности и величайшей секретности, он в этом наделен всей властью определять и то, и другое. что должно быть сделано и кто исполнит это решение.(цитируется по Black 2004, 61)

Таким образом, внешняя политика впервые возникла как новый термин в правительственной пропаганде, представленный как менее узнаваемый и требующий большей секретности, чем внутренняя политика. Эта концепция оправдывала секретность и стала для исполнительной власти способом ограничить политические дебаты. Однако то, что охватывалось концепцией, было прежде всего дипломатией, альянсами, войной и миром. Другие темы, которые мы сегодня классифицируем как внешнюю политику, такие как колониальные вопросы и торговля, обсуждались без санкции правительства, равно как и конфессиональная солидарность и европейские события (Ahn and Simms 2010, 79–80; Black 2000, 95–134).

Приговор Принтер Craftman фактически положил конец первой шквальной дискуссии о внешней политике. Хотя парламент предоставлял средства и с ним, по крайней мере, частично консультировались, почти не было упоминаний о внешней политике, внешней политике или внешней политике в парламенте в течение 1730-х годов. Эта тема не возвращалась до тех пор, пока администрация Уолпола снова не подверглась критике после 1740 года. Внешняя политика в то время была защитой тех, кто предпочел бы удерживать Палату общин от любопытства по вопросам, касающимся других стран; раскрытие секретов «сразу разрушило бы всю Программу внешней политики» (Палата общин 1744 г., Приложение, 24).Наиболее явным, хотя и не использующим термин «внешняя политика», был военный секретарь Уильям Йонг:

Поскольку наш бизнес связан в основном с внутренними делами, мы должны оставаться в пределах этой провинции. . . поскольку предполагается, что Корона знает о иностранных делах больше, чем было или может быть сообщено нам; мы должны иметь предвзятость в пользу того, что кажется мнением короны. (Палата общин 1743, 98–99)

Это очевидный пример движения власти / знания: пока иностранные дела остаются секретными, они должны оставаться секретными.Практика сохранения тайны внешней политики служила доказательством установленной истины о том, что эти дела должны оставаться в секрете, поскольку Парламенту не хватало знаний, необходимых для их обсуждения. ¹⁰

Непрерывные памфлетисты игнорировали такие увещевания. В 1742 году Любитель своей страны высмеивал курс, по которому «мы вынуждены колебаться на , таким образом, в наших иностранных политиках , часто менять стороны» (Lover of his Country 1742, 57–60). Писатель также размышлял о знании этих вопросов среди населения в целом.Он утверждал, что в то время как обычный человек мог когда-то не знать иностранных дел, теперь у него было достаточно знаний, чтобы бросить вызов политике государственных деятелей. То, что мы видим здесь, — это упражнение в противодействии истине, когда государственная практика проведения внешней политики в условиях (крайне ограниченной) демократии, как видно, создает знающих простых людей, хорошо способных выносить суждения о внешней политике.

Во второй половине восемнадцатого века термин «внешняя политика» используется в исторических трудах, например, в книге Дэвида Юма «История Англии », а также в политических комментариях.Разногласия между фракциями или партиями могут привести к обсуждению вопросов внешней политики / политики. Например, в 1765 году анонимный памфлетист намеревался сравнить две конкурирующие партии в соответствии с «их принципами государственного управления , с их системой внешней политики и с их внутренней администрацией » (Anonymous 1765, 2). Этот список в самом начале предполагает, что внешняя политика концептуализировалась как область наряду с другими областями. В более общем плане, различные формы внешней политики находили место в словарях тех, кто занимался дипломатией и политикой.Мы находим это в политической критике Эдмунда Берка и в обмене мнениями между дипломатами, размышляющими о том, может ли «какая-либо общая система теории быть применима к столь неопределенной и изменчивой науке, как система внешней политики» (Сент-Хеленс [1802] 1896 г., стр. 51). Несмотря на неопределенность и нестабильность, внешняя политика здесь рассматривается как познаваемая и по возможности действовать осознанно. В то же время те, кто выступает за свободную торговлю, проводят четкое различие между политикой и коммерцией, а также между внешней политикой и торговлей, различие, которое имеет резонанс и по сей день.Обращаясь теперь к Франции, речь идет не об осознанных действиях, а о полном отказе от внешней политики.

Возникновение внешней политики во Франции

Публичная сфера во Франции возникла позже, чем в Великобритании, из-за силы абсолютистского государства (Jacob 1994, 96). Примерно в середине восемнадцатого века, тем не менее, стало возможным обсуждать политические вопросы, и «общественное мнение» появилось как современный термин (Ozouf 1988, S6 – S8).Поскольку цензура была строгой, обсуждения обязательно были осторожными. Французское государство увеличило свои возможности для наблюдения и цензуры в восемнадцатом веке (Farge 1994, 197–99), и в отличие от Великобритании, где пресса стала более независимой, «контроль прессы применялся гораздо более эффективно в 1780-х годах, чем в 1750-х или 1760-е »(Харрис 1996, 68). С другой стороны, рынок нелегальной литературы (книг и брошюр) в этот период неуклонно рос (Darnton 1995, 245). Эта литература в основном была посвящена внутренним делам Франции.Альтернативные средства для обсуждения были также найдены в «экстерриториальной прессе, созданной частными предпринимателями и тайно терпимой теми же властями, которые контролировали внутренние газеты» (Попкин 1990, 17). Эти иностранные газеты, хотя и были тесно связаны с французским правительством по ряду официальных и неофициальных каналов, ближе всего подошли к созданию «общественного пространства» во Франции до революции. Контраст с Великобританией разительный. Во Франции не существовало настоящей публичной сферы, а дискуссии о внешнем мире были редкостью и ограничивались элитой.

В Британии политический язык, судя по словарям, изменился примерно в середине восемнадцатого века. Тогда же возникла внешняя политика. Сравнение исторических изданий Dictionnaire de l’Académie française дает более позднюю датировку, где-то около 1800 года. Точнее, между 5 ^{-м изданием} в 1798 году и 6 ^{-м изданием} в 1835 году. Франция, однако, имела министерство иностранных дел ( le département des affaires étrangères ), по крайней мере, с конца семнадцатого века (Scott 2007, 76).Таким образом, термин «affaires étrangères» использовался почти так же, как и иностранные дела в Англии. Точно так же «politique extérieure», термин, параллельный внешней политике, использовался почти так же, как и в английском языке. ¹¹

Явное политическое употребление можно найти примерно в 1760 году. Вольтер использовал как «politque étrangere», так и «politique du dehors», ¹² и Форбонне (1758, 14–15) провел четкое различие между politique intérieure , которые можно изучать систематически, и politique extérieure .Последние зависели исключительно от обстоятельств, приводили к колебаниям и добивались успеха благодаря терпению и знанию секретов. В 1760 году термин politique étrangere был использован в переводе книги Юма История Англии и Мирабо (1760, 12, 268), когда он изложил, как государственные должности должны обязательно обеспечивать изобилие, (внутренний) мир и безопасность, последнее подразумевая «la politique étrangere & la defense». ¹³

В основополагающем Essai général de tactique Гиберта (1772) часто используется politique extérieure и систематически излагается как логический аналог politique intérieure (Guibert 1772, XXXIX).Это разделение было представлено как естественное и самоочевидное. В своем дальнейшем обсуждении отношений между двумя частями концепции Гвиберт находился в рамках мейнстрима современной французской просветительской мысли, которая ставила внутренние дела выше внешних. Внешняя политика с этой точки зрения стала главным образом отражением различий в внутреннем составе наций и состояла в применении средств, предоставляемых внутренней политикой (Guibert 1772, XLI – XLII). Различие между внутренним и внешним не сопровождалось различием внутри по той простой причине, что такое различие не имело смысла при абсолютизме.

Более «современная» концепция « politique étrangere » систематически появляется во французском языке примерно с 1770 года, например, в утопическом романе Тифень де ла Рош. На его воображаемом острове те, кого двигали страсти и управляли амбиции, удовлетворяли свою страсть, преследуя politique étrangere (Tiphaigne de la Roche 1770, 121). Это не такой уж и тонкий раскоп в практике внешней политики, и, как подчеркивал Гилберт (1951, 6–7) относительно философии , «их главный тезис заключается в том, что великая роль [этого] иностранного Действия, которые играли в политической жизни своего времени, были одним из самых основных пороков существующей политической системы.

Джонатан Исраэль (2014) предположил, что мысль Просвещения делится на две основные разновидности: демократическую и радикальную. То же самое можно сказать и о том немногом, что можно было найти в систематической мысли о внешних делах во Франции (Howe 1986, 377–78). Некоторые, такие как Вольтер и Монтескье, считали, что разум приведет монархов к пониманию взаимных интересов всех народов и к мирному взаимодействию. Многие другие, включая Россо и ряд упомянутых выше людей, считали, что монархия по своей сути является насильственной и что контроль над внешними делами должен быть передан нации / народу.Этот акцент на воле народа связан с более широкими тенденциями во французском политическом дискурсе, где «общественное мнение все чаще использовалось, хотя и в основном в риторическом смысле, в качестве арбитра в политических спорах» (Harris 1996, 53). Аргументы, основанные на общественном мнении, подразумевали отрицание легитимности оспариваемых утверждений, поскольку в конечном итоге могло быть только одно особое общественное мнение, укорененное в одной универсальной публичной сфере (Mah 2000, 160–68).

Накануне революции французский дискурс о внешней политике был гораздо более ограниченным, чем британский, поскольку существовал без полностью функционирующей общественной сферы.Аргументы были представлены в книгах и брошюрах, а не в газетах, и в основном печатались за пределами Франции. Таким образом, французский дискурс был несколько оторван от текущих событий и был в большей степени теоретико-философским, чем его британский аналог. Большинство писателей полагали, что иностранные дела должны основываться на общественном мнении. Поскольку общественное мнение идеализировалось как унитарное и стоящее над политикой, дискуссии о проводимой политике были редкими и редкими. Разница между внутренними и внешними делами рассматривалась как коренная проблема мира.В доведении до крайности эта позиция предполагала полное устранение любого принципа между нацией и проводимой политикой.

Революция позволила создать свободную прессу и активную общественную сферу, хотя границы между обществом и государством оставались подвижными на протяжении большей части революции. Новая свободная пресса появилась в Париже практически в мгновение ока в июле 1789 года. На протяжении революционных лет она функционировала в тесном симбиозе с политической жизнью, придавая значение революции и превращая события в повествования, создавая «общую революционную драму» (Harris 1996, 79). ).Революция обратила внимание прессы на внутреннюю политику и общественные мнения, и, в отличие от лондонской прессы, французская революционная пресса «была гораздо более целеустремленной. Политика была фактически единственной заботой большинства новых газет »(Попкин 1990, 106).

Редакторы и журналисты настаивали на определенных политических программах, оставляя мало места для дискуссий. Работа законодательных собраний была чревата политическими разногласиями, но пресса рассматривала это как проблему, которую необходимо преодолеть, а не как обычное положение дел (как это было в Британии после 1720-х годов).Кажется разумным связать это нежелание принять разделение с сильным акцентом на руссоанском понятии общей воли и непрекращающейся борьбой за представление воли народа (Furet 1981, 51). В конце концов, потребность в универсальной общественной воле привела к попытке искоренить различия (Mah 2000, 172). Отказ принять публичную сферу с разными мнениями в конце концов привел к стиранию публичной сферы и воображаемому стиранию границы между государством и обществом.Во время террора (1793–1794) члены комитета общественной безопасности считали себя исполнителями воли нации. Это развитие имело огромное значение для концептуализации внешней и внешней политики.

На ранних этапах революции революционеры предполагали, что король сохранит контроль над иностранными делами. Внутренняя политика также явно преобладала над внешней политикой в ​​прессе. Однако постепенно росла озабоченность по поводу направления иностранных дел, а также правомерности позволить королю заниматься этими вопросами.Конкретные политические проблемы, связанные с более крупными философскими проблемами, подтолкнули революционеров к действию (Howe 1986, 377–80). Однако в очень большой степени внешние дела обсуждались в контексте внутренних дел. Революционеры «не столько рассматривали Францию ​​как часть государственной системы, сколько рассматривали государственную систему с точки зрения революции и ее идеологии» (Savage 2007, 323).

На философском уровне недовольство политикой и теми, кто ее проводит, было тесно связано с радикальным взглядом на иностранные дела и дипломатию как на безвозвратно запятнанные аристократией и сосредоточенные на войне.Революционные дискуссии концептуализировали иностранные дела в терминах дипломатии и политики в более широком смысле, и вообще редко использовали термин « politique étrangere ». Вместо старой практики революционеры хотели систему, в которой взаимодействие основывалось бы на мирной торговле и взаимных интересах и где не было бы необходимости в «старой дипломатии». Таким образом, дипломаты подверглись ранней и продолжительной критике как часть общей реакции против дворян (Frey and Frey 2004, 108; ср. Frey and Frey 2011, 2–6).Еще в марте 1790 г. утверждалось, что французский дипломатический корпус должен быть очищен от остатков старого режима (Frey and Frey 2011, 6), и этот призыв вскоре повторили Марат и Бриссо.

В рамках обсуждения текущей политики Национальное собрание обсудило создание un comité politique для изучения существующих договоров государства (Martin 2012). Создание летом 1790 года того, что стало дипломатическим комитетом , объединило практический вопрос проверки существующих договоров старого режима и продолжающееся стремление отказаться от королевской прерогативы над внешними делами.В ходе довольно быстрого концептуального развития термин «дипломатия» стал охватывать не только проверку документов, но и все виды деятельности, попадающие в сферу расширяющейся компетенции дипломатического комитета . Хотя у комитета никогда не было исполнительной власти (Howe 2008, главы 3–4; Martin 2012), он породил дебаты о дипломатии как в национальном собрании, так и в прессе, что быстро популяризировало эту концепцию.

Во время ранних дебатов (1790–1791) аристократы и король приводили аргументы, которые можно узнать из британских дебатов.Они, например, задавались вопросом, рискнет ли какое-либо иностранное государство иметь дело с Францией, когда вся дипломатическая переписка и секреты могут в конечном итоге быть переданы комитету, «pour être ensuite discutés par les galeries?» ¹⁴ (Societe d’Aristocrates 1791, 22; ср. Frey and Frey 2011, 21). Некоторые из умеренных в Национальном собрании также хотели сохранить разделение властей, прописанное в конституции 1791 года, которая давала королю право назначать послов, поддерживать политические отношения за границей и подписывать договоры и союзы.Эти конституционные меры никогда не соблюдались. После бегства в Варенн (июнь 1791 г.) король быстро потерял контроль над иностранными делами.

За желанием контролировать внешнюю политику последовало желание переделать дипломатию. В конце 1791 года Бриссо жаловался, что министр иностранных дел «сохранил тех, кого повысили» в грязи старой дипломатии »и кто поддерживал« ту же аристократическую систему »в министерстве иностранных дел» (Frey and Frey 2004, 111 ). Несколькими месяцами ранее генерал Дюмурье (1791 г.), впоследствии ставший министром иностранных дел, произнес длинную речь в якобинском клубе.Он в значительной степени опирался на радикальную просветительскую мысль и предложил как совершенно новый курс международных отношений, так и полную реорганизацию министерства иностранных дел и дипломатии. Он выступал за открытые и честные переговоры и отмену союзов и предвидел будущее, в котором взаимодействие будет основано на торговле и дружбе и основано на естественном праве. Как и предшествовавшие ему философы, Дюмурье подчеркивал взаимные интересы народов против конфликтов монархов и хотел, чтобы представители Франции были людьми Революции, а не подготовленными дипломатами.Дюмурье называл рассматриваемый вопрос просто «политикой» и, как и мыслители Просвещения, считал, что внешняя деятельность государства проистекает из внутренней структуры государства. Новое министерство было необходимо, чтобы претворить в жизнь идеалы Революции за рубежом. Что характерно, Дюмурье не упомянул о необходимости сохранения секретности или каких-либо попыток провести различие между государством и обществом.

Учитывая то, как революционеры относились к «дипломатии» как к символу большинства ошибок прошлого, неудивительно, что вскоре была сформулирована альтернатива.Гаспар Джозеф Аманд Дучер (1793, 75) призвал к «[n] ouvelle дипломатии», в основном занимающимся коммерческими вопросами и желанием вести прямую торговлю. Он утверждал, что иностранные дела Франции должны иметь дело исключительно с внешней торговлей и что политика должна быть просто продолжением торговли. «Новая дипломатия» была бы проще, справедливее и дешевле старой, поэтому не было бы необходимости в прежней секретности или благородных привилегиях. Новыми министрами Франции должны были стать «ni marquis, ni intrigans» ¹⁵ (Ducher 1793, 74).

Призыв Дюшера к новой дипломатии отражал общее недовольство дипломатией, и для многих решением было просто отменить все это. Например, утверждалось, что «Франция больше не будет управляться« хитростью кабинетов или мистериями дипломатии »» (Rabaud, цитируется по Frey and Frey 1993, 715). Даже связь с национальным собранием может быть ненужной: «Наша дипломатия — это правда, свобода. Я требую подавления дипломатического комитета »(Saint-André, цитата из Frey and Frey 1993, 716).

Дипломатия и дипломаты должны быть упразднены, а отношения с другими народами должны быть основаны только на идее свободы. Эта ситуация представляет собой полное уничтожение любого понятия внешней политики или любой другой практики, проводящей различие между государством и обществом. Скорее, общество будет действовать органически вовне через истину свободы. Действительно, после лета 1793 года (с падением жирондистов и началом террора) дипломатия была отложена, и внешняя политика превратилась в основном в тотальную войну.(Фрей и Фрей 2004, 120).

Переосмысление внешней политики

Возвращаясь теперь к предположениям, сделанным в самом начале, традиционное представление о том, что у политиков всегда было что-то вроде внешней политики, можно сразу отбросить. Социально-политическое взаимодействие просто не приближалось к тому значению, которое придавалось этому термину до современной эпохи. Критические писатели были на правильном пути, исследуя различие, установленное между внутренней и внешней стороной государства в семнадцатом веке.Однако, даже если это различие было предварительным условием внешней политики, монарх семнадцатого века все еще отвечал за обе области. Простое проведение различия не установило двойственности между анархией снаружи и обществом внутри по той простой причине, что такого понятия, как гражданское общество, еще не появилось. Фундаментальная преемственность между человеком, домом и княжеством, обнаруживаемая в описании единой логики управления, охватывающей все управление монархом, как внутри, так и снаружи, подразумевала, что конкретная «внешняя» политика не имела большого смысла.

Эмпирические примеры демонстрируют, как внутренняя дифференциация сделала внешнюю политику возможной и необходимой. Это связано с более широкими теориями возникновения гражданского общества в восемнадцатом веке. Тимоти Митчелл (1991, 95), например, утверждает, что к состоянию «следует обращаться как к результату детальных процессов пространственной организации, временного расположения, функциональной спецификации, надзора и наблюдения, которые создают видимость [ sic ] мир принципиально разделен на государство и общество.«Гражданское общество появилось не просто так. Гражданское общество и современное государство были созданы через внутреннюю и непрерывную границу. Следуя Хабермасу ([1962] 1991), место для этого начертания границ было концептуализировано как публичная сфера. И именно здесь внешняя политика стала играть центральную роль. Анализ интересов семнадцатого века позволил дифференцировать общие стремления принца (одни были направлены вовне, другие — внутрь). Возникновение гражданского общества потребовало двух дополнительных различий: во-первых, различия между тем, как подходить к тому, что было гражданским внутри, и как подходить к тому, что не было гражданским снаружи, и, во-вторых, дифференцировать действующее государство от гражданского общества.Наконец, необходимы средства для обработки возможной обратной связи от гражданского общества. Я утверждаю, что именно это и способствовало появлению практической концепции внешней политики, и обусловило ее необходимость.

Против этой интерпретации можно было бы возразить, что исполнительная власть всегда стремится к секретности и что введение внешней политики было просто утверждением власти, чтобы не ставить вопросы в повестку дня. Однако, хотя стремление к секретности могло быть постоянным, что было радикально новым с появлением гражданского общества и относительно свободной прессой, так это то, что способность сохранять политическую тайну больше нельзя было воспринимать как должное, и эту секретность необходимо было узаконить.Возможность полной открытости послужила толчком к концептуальному нововведению, чтобы сохранить в секрете хотя бы некоторые вопросы. Более того, то, что определялось как внешняя политика и, следовательно, не подлежало обсуждению, не было постоянным. Например, королевские браки могли быть иностранными, тогда как торговля не обязательно была таковой. Стремление к секретности не было уникальным для областей, которые мы сегодня можем рассматривать как внешнюю политику, скорее, стремление к секретности и понимание внешней политики колебались параллельно. Точно так же распространенное реалистическое представление о том, что общественное мнение слишком непостоянно, чтобы его можно было услышать во внешней политике, само по себе является продуктом исторического возникновения внешней политики.Вместо того, чтобы рассматривать внешнюю политику как нечто чуждое общественному мнению и, следовательно, лучше всего сохраняемое в секрете, мы должны увидеть стремление исполнительной власти хранить некоторые вещи в секрете и, таким образом, определяться как внешняя политика.

Дифференциация через внешнюю политику впервые произошла в Великобритании около 1730 года, опираясь на более раннее различие между внутренним и внешним миром и включив традиционную секретность, связанную с иностранными делами. Внешняя политика возникла как практика исключения власти / знания, когда относительно свободная пресса и общественное мнение начали заниматься иностранными делами.В течение нескольких десятилетий язык оставался неоднозначным, но внешняя политика все больше воспринималась как отдельная сфера — сфера, в которой царили особые знания и которая, таким образом, должна храниться в секрете. Ответ гражданского общества, с одной стороны, заключался в том, чтобы отрицать обоснованность различия и требовать права обсуждать все виды политики. С другой стороны, ответ был сформулирован в реформистских терминах; более глубокие знания позволят общественности лучше судить о внешней политике. Не оспаривалась необходимость хранить некоторые вещи в секрете от потенциальных врагов.Короче говоря, оппозиция хотела максимально ограничить исключительную сферу внешней политики. Одна из причин, почему внешняя политика оставалась столь спорной с момента ее появления, даже в реформистских государствах, кроется в этом. На карту было поставлено не только то, какую конкретную политику проводить, но и в более общем плане то, что следует считать внешней политикой или нет и, таким образом, исключать или включать в регулярные дебаты.

Когда мы сравниваем французскую атаку на внешние дела с британским случаем, выделяются два момента: во-первых, общая резкость критики; во-вторых, насколько тесно «дипломатия» связана с иностранными делами.В то время как британские дебаты о внешней политике были в основном дебатами о политике, французские были гораздо более структурными и были сосредоточены на общей практике дипломатии. Аргумент заключался в том, что «зло, присущее дипломатии, может быть устранено только полной реформой политической системы» (Gilbert 1951, 9). Чтобы преодолеть это зло, контроль над дипломатией должен быть передан в руки людей, и «в реформированном мире, основанном на разуме, внешняя политика и дипломатия станут ненужными» (Gilbert 1961, 65–66).Это различие в фокусе было результатом различного доступа к политическим дебатам и различий в развитии гражданского общества. В Британии политику можно было критиковать и даже изменить, если бы правительство упало. Во Франции, напротив, внешняя политика, понимаемая как внутреннее различие, просто не могла возникнуть. Проблема внешнего должна была решаться на структурном уровне, где дипломатия представляла собой протянутую руку короля. Британское парламентское правительство допускало дискуссии о внешней политике, тогда как французский абсолютизм требовал критики дипломатии.

Здесь есть параллель с более общим различием между английским (утилитарным) и французским (революционным) подходами к проблеме «как установить юридические ограничения на осуществление власти публичной властью» (Foucault 2008, 39). . Французское решение заключалось в восстановлении суверена для обеспечения легитимности, в то время как английское решение заключалось в том, чтобы исходить из вопроса о том, что было бы полезно для государства. Эти два способа мышления о правительстве также приводят к двум различным способам применения контрзнания в критике внешней политики.Утилитарный подход заключался в том, чтобы поставить под сомнение не обоснованность дифференциации как таковой, а вопрос о том, где проведена граница, и в целом подтолкнуть государство к меньшему управлению и к сокращению области, разграниченной внешней политикой. С другой стороны, революционный подход заключался в отказе от различия между государством и обществом и требовании общественного контроля над внешними вопросами. Так было во время террора.

Таким образом, мы видим в революционной Франции лишь следы попытки дифференциации по британскому образцу.Победило отказ от дифференциации. Идея универсального общественного мнения и отказ принимать различные мнения как действительные в сочетании с радикальным понятием прямой демократии и отсутствия фильтров между народом и исполнительной властью подразумевали, что внешняя политика не использовалась в качестве дифференцирующей практики в период расцвета революция. Напротив, кажущееся исчезновение границ как между государством и обществом, так и между революционным французским народом и другими (угнетенными) народами привело к полному упразднению дипломатии и обращению к войне как внешнему выражению.Таким образом, революционные внешние дела стали отражать логику абсолютистских внешних дел, с одной лежащей в основе логикой всей политики, и ею руководил один человек.

Традиционное понимание внешней политики рассматривает ее как трансисторическое явление — всегда разное и, следовательно, постоянно нуждающееся в секретности. Приведенный выше анализ демонстрирует не только то, что внешняя политика имеет конкретное историческое происхождение, но также и то, что причинно-следственная связь между секретностью и внешней политикой должна быть обращена вспять.В монархиях раннего Нового времени исполнительная власть в целом работала без особого внимания, но некоторые вопросы (не только связанные с внешними делами) решались с большей секретностью, чем другие. С появлением публичной сферы и относительно свободной прессы постоянное желание держать некоторые вопросы в секрете породило внешнюю политику как средство политической дифференциации. С другой стороны, критическое прочтение внешней политики подчеркивает дифференциацию и разделение между Я и Другим. Хотя различие между внутренним и внешним миром было одной из важных предпосылок для возникновения внешней политики, это различие охватывает только половину дела.В конкретном возникновении внешней политики дифференциация «нас» от «них» не стояла на кону; основное внимание уделялось политическим вопросам и областям знаний. Критические отчеты сосредоточены на онтической дифференциации. Этот анализ предполагает, что внешнюю политику следует также, а может быть, и в большей степени, понимать как эпистемологическое различие, исключающее общественность из того, что они не могут или не должны понимать.

Таким образом, внешняя политика была одной из концепций, «свидетельствующих о новом понимании мира» (Koselleck 2011, 10) на пороге между периодом раннего Нового времени и современной эпохой.В такой обстановке внешняя политика служила пограничным маркером, установленным государством, отделяющим легитимную сферу политического дискурса от исключительной исполнительной сферы короля и кабинета министров. Внутреннюю политику и политику можно было обсуждать относительно свободно, но внешняя деятельность государства была запрещена. Этот разграничительный акт и реакция, которую он вызвал в публичном дискурсе, были тем, что обеспечило драму возникновения внешней политики.

Заключение

Границы могут быть универсальной чертой человеческих групповых отношений, но внешняя политика, понимаемая как практическая концепция, — нет.Скорее, мы должны понимать внешнюю политику как конкретное пространственно-временное решение проблемы разграничения. В самом широком смысле внешняя политика возникла как следствие демократизации. Когда государству бросила вызов свободная пресса, работающая в публичной сфере, оно изменило свою внешнюю политику на внешнюю политику. Таким образом, внешняя политика стала новым объектом, который нужно знать, интерпретировать и действовать. Исполнительная власть стремилась использовать внешнюю политику как для управления внешними делами, так и для ограничения сферы публичной сферы.Оппозиция оспаривала это разграничение двояко. Некоторые приняли обозначение внешней политики как нечто совершенно иное, настаивая при этом на праве обсуждать это, в то время как другие категорически отвергли эту дифференциацию.

Эта статья посвящена возникновению внешней политики и двум основным ответам на нее: реформистскому и революционному. Англия и Франция были первыми государствами, использовавшими эту концепцию; их разные ответы и выбранные ими траектории придают английскому и французскому случаям некую парадигматичность.

Тем не менее, концепция внешней политики, вероятно, возникла по-разному и с разными функциями в других государствах. Как показывает случай с французским, это понятие можно было перевести без сохранения того же точного значения. Однако, будучи привязанным к политическому языку, внешняя политика оказалась прочной политической концепцией, которая приобрела определенную модульность.

Как в использовании, так и в противодействии, события в других штатах показывают параллели с ранними примерами. В демократических государствах со свободной публичной сферой исполнительная власть обычно не допускает обсуждения некоторых тем.Исторически сложилось так, что внешняя политика иногда выполняла эту функцию, тогда как в последнее время «безопасность», возможно, стала более эффективным средством разграничения публичных дебатов, как это обсуждается в литературе по секьюритизации (Buzan, Wæver, and de Wilde 1998; Hansen 2006). Сторонники секретности обычно указывают на отсутствие публичных знаний и понимания, а также на опасности, связанные с свободным обсуждением конкретных вопросов. Это тот случай, независимо от того, ссылаются ли они на внешнюю политику, национальную безопасность или связанные с ними концепции.Их противники также обычно сосредотачивают свои собственные аргументы на образовании и силе свободных дебатов с целью устранения секретности в максимально возможной степени или даже полного устранения различия между внутренней и внешней политикой. В государствах без свободной публичной сферы или какой-либо публичной сферы, о которой можно было бы говорить, внешняя политика обычно переводится просто как относящаяся к вопросам, касающимся других государств, как это было при абсолютистских режимах.

Как было предложено в самом начале, мой анализ подразумевает денатурализацию как аналитической, так и практической концепции внешней политики.Это, в свою очередь, имеет значение как для нашего понимания внешнеполитического анализа, так и для того, как мы должны изучать внешнюю политику и международные отношения в эпоху транснациональных связей и глобализации гражданского общества. Когда был создан анализ внешней политики, он опирался на натурализованное и трансисторическое понимание внешней политики как чего-то, что обязательно отличается от других форм политики (сравните Zarakol 2017b, 268–71 о том, как натурализованное понятие анархии исключает дискуссии об иерархии). Это также оправдывает идею о сопоставимости внешней политики в разных случаях.Таким образом, в области анализа внешней политики обычно пренебрегают генерирующими эффектами внешней политики: процессами, которые производят и постоянно составляют ее как пространство действия (сравните Dallmayr 1993, 110).

Отсюда следует, что тщательный анализ должен учитывать исторические и географические обстоятельства того, что считается внешней политикой. Например, ученые могут исследовать, в рамках или в разных случаях, как конкретные проблемы становятся чужеродными. Точно так же любая попытка проведения сравнительного анализа внешней политики должна отражать возможность и последствия того, что внешняя политика означает разные вещи в разных государствах.Чтобы быть ясным, я не утверждаю, что мы не можем использовать внешнюю политику как аналитическую концепцию. Однако мы должны признать высокую вероятность привнесения в анализ бессознательного концептуального багажа. Как традиционный, так и критический подходы хорошо подошли бы для признания исторически специфического характера внутренней дифференциации, столь важной для возникновения внешней политики. При обсуждении отношений между политическими образованиями до эпохи Просвещения, возможно, было бы более уместно использовать термины, отличные от внешней политики, чтобы избежать импорта анахроничных теоретических утверждений и предположений.

Мои аргументы имеют значение вне анализа внешней политики. За последние десятилетия международные отношения стали более осознанными с исторической и географической точек зрения. Все чаще признается, что «интернационал» относительно недавно сильно отличался (Buzan & Lawson 2015) и что «интернационал» выглядит иначе, если смотреть на него извне англо-американской сферы (Tickner and Blaney 2012). Чего не хватает, так это понимания того, как люди думали о том, что мы теперь считаем интернациональным, в совершенно других терминах, как наши нынешние концепции имеют историческое наследие и как концепции теряются и обнаруживаются при переводе.Помимо желания избежать анахронизма, особенно актуальны два вывода, сделанные в результате этого анализа. Во-первых, такие концепции, как внешняя политика, сыграли решающую роль в установлении и поддержании гендерной иерархии (Towns 2010) и цивилизации (Zarakol and Bially Mattern 2016; Zarakol 2017a). Во-вторых, такие понятия, как внешняя политика, были переведены с неоднозначным значением (Wigen 2018). Взятые вместе, эти идеи предполагают, что недавнее пространственно-временное расширение науки о международных отношениях будет недостаточным, если не будут включены исследования иерархических концепций и того, как они переводятся.

И, наконец, как насчет будущего внешней политики? Внешняя политика возникла в результате решения определенного набора проблем в определенное время. Эти проблемы — секретности, знаний и демократии — остаются актуальными в политических дебатах, касающихся внешней политики. Продолжающееся развитие практической концепции внешней политики на протяжении почти трех веков предполагает, что она не исчезнет в ближайшее время. Скорее всего, в будущем в этой концепции будут происходить дальнейшие мутации.

Например, я не вижу логических оснований ожидать, что внешняя политика и дальше будет ассоциироваться с дифференциацией между государством и гражданским обществом.В то время как стремление исполнительной власти держать некоторые вопросы в секрете кажется постоянным, безопасность уже заменила внешнюю политику как наиболее эффективный способ убрать вопросы с политической повестки дня. Более того, на многих уровнях гражданское общество сейчас активно участвует как в разработке, так и в реализации внешней политики (Sending and Neumann 2006; Stengel and Baumann 2017). Google Книги Ngram Viewer (2018) указывает на относительно резкое снижение относительного использования внешней политики с середины 1980-х годов.Это снижение, вероятно, связано с растущей взаимосвязью внутренних и внешних дел, уменьшением исключительности внешней политики в рамках политического дискурса государства и растущей дифференциацией, когда внешняя политика разбивается на составные части, каждая из которых имеет разную степень стремления к секретности. С другой стороны, все большее число субъектов, таких как города, диаспоры и корпорации, теперь проводят свою собственную внешнюю политику. Это говорит о том, что, как и в дипломатии — но, возможно, без позитивных коннотаций (Leira 2016, 35–38) — внешняя политика также становится более общим ярлыком для взаимодействия между сущностями.

Многие аналитики внешней политики уже учитывают этот меняющийся ландшафт. Они привлекают больше участников в свой анализ разработки и реализации внешней политики государства. Поступая таким образом, они де-факто признают, что внешняя политика сегодня означает нечто иное, чем то, что она значила несколько десятилетий назад. Другие сосредотачиваются на дифференциации как ключевой функции внешней политики и изучают эти процессы вдоль все большего числа границ, а не исключительно национальных. К этим исследовательским стратегиям следует добавить анализ конкретных функций внешней политики.Обозначение чего-либо в качестве внешней политики больше не влечет за собой такой же секретности и привилегии исполнительной власти, как в прошлые столетия, но это приходит с пониманием того, что это нечто отличается от других форм политики. Таким образом, нам все еще необходимо исследовать, как ведут себя внешнеполитические структуры — что включается и исключается, будучи выделенным как иностранное.

Банкноты

Примечание автора: Разнообразные аргументы здесь были представлены на многочисленных конференциях и семинарах.Благодарим за комментарии к предыдущим проектам и итерациям участников, в частности Мортен Скумсруд Андерсен, Костас Константину, Карстен Фриис, Даниэль Грин, Нина Грюгер, Ксавье Гийом, Стефано Гуццини, Кристин М. Хаугевик, Луи Лобо-Герреро. , Фридрих Кратохвиль, Дженнифер Митцен, Ивер Б. Нойман, Ник Онуф, Хильде Рестад, Пернилле Рикер, Брент Стил, Эйнар Виген, Меган Уильямс, анонимные рецензенты журнала International Studies Quarterly , и, в частности, Бенджамин де Карвалью, Оле Джейкоб Сендинг и Уильям Вольфорт.Применяется обычный отказ от ответственности.

Биография автора

Халвард Лейра — старший научный сотрудник Норвежского института международных отношений (NUPI). Он занимается исследованиями исторических международных отношений, в частности дипломатии, внешней политики и международной политической мысли.

Список литературы

Ан

Духван

,

Симмс

Брендан

.

2010

.«

Европейская политика великих держав в британском публичном дискурсе, 1714–1763

». В

г. Приоритет внешней политики в британской истории, 1660–2000 гг. Как стратегические интересы сформировали современную Британию

, под редакцией

Маллиган

Уильям

,

Симмс

Брендан

,

79

—

101

.

Houndmills

:

Palgrave Macmillan

.

Аноним [прил. Чарльзу Дженкинсону]

.

1765

.

Политический баланс.В котором взвешиваются принципы и поведение двух сторон

.

Лондон

:

Т. Беккет и П.А. Дехондт

.

Эшли

Ричард К.

1987

. «

Внешняя политика как политическая деятельность

».

Международные исследования

13

(

2

):

51

—

54

.

Бейли

Натан

.

1737

.

Универсальный этимологический словарь английского языка

.8-е изд.

Лондон

:

D. Midwinter et al

.

Бартелсон

Йенс

.

1995

.

Генеалогия суверенитета

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Berenskoetter

Felix

.

2017

. «

Подходы к анализу концепций

».

Миллениум

45

(

2

):

151

—

73

.

Черный

Джереми

.

1985

.

Внешняя политика Великобритании в эпоху Уолпола

.

Эдинбург

:

Издательство Джона Дональда

.

Черный

Джереми

.

2000

.

Система амбиций? Британская внешняя политика 1660–1793

. 2-е изд.

Феникс Милл

:

Саттон Паблишинг

.

Черный

Джереми

.

2004

.

Парламент и внешняя политика в восемнадцатом веке

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Брубейкер

Роджерс

,

Купер

Фредерик

.

2000

. «

Beyond« Identity ».

»

Theory and Society

29

(

1

):

1

—

47

.

Бузан

Барри

,

Лоусон

Джордж 9000 3.

2015

.

Глобальная трансформация: история, современность и становление международных отношений

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Buzan

Barry

,

Wæver

Ole

,

de Wilde

Jaap

.

1998

.

Безопасность: новая основа для анализа

.

Боулдер

:

Линн Риннер

.

Кэмпбелл

Дэвид

.

1998

.

Безопасность письма: внешняя политика США и политика идентичности

. 2-е изд.

Миннеаполис

:

Университет Миннесоты

.

Carlyle

E. I.

1906

. «

комитетов совета при раннем стюарте

».

English Historical Review

21

(

октябрь

):

673

—

85

.

Кориат

Томас

.

(1611) 1905

.

Необычность Кориата

.

Глазго

:

Дж. МакЛехоз и сыновья

.

Даллмайр

Фред

.

1993

. «

Постметафизика и демократия

».

Политическая теория

21

(

1

):

110

—

27

.

Д’Анверс

Калеб

, изд.

(1726–1727) 1731

.

Мастер

.

Т. 1

.

Лондон

:

Р. Франклин

.

Д’Анверс

Калеб

.

(1727) 1731

.

Мастер

.

Т. 2

.

Лондон

:

Р. Франклин

.

Д’Анверс

Калеб

.

(1730–1731) 1731

.

Мастер

.

Т. 7

.

Лондон

:

Р. Франклин

.

Д’Анверс

Калеб

.

(1731–1732) 1737

.

Мастер

.

Т. 8

.

Лондон

:

Р. Франклин

.

Дарнтон

Роберт

.

1995

.

Запрещенные бестселлеры дореволюционной Франции

.

Нью-Йорк

:

W. W. Norton and Company

.

Дидро

Дени

,

Д’Аламбер

Жан ле Ронд

, ред.

2010

.

Encyclopédie, ou Dictionnaire Raisonné des Sciences, des Arts et des Métiers

, vol. 12

, под редакцией

Моррисси

Роберт

. .

Чикагский университет

..

Доти

Роксана Линн

.

1996

.

Имперские встречи: модели репрезентации в отношениях Север / Юг

.

Миннеаполис, Миннесота

:

University of Minnesota Press

.

Доти

Роксана Линн

.

1993

. «

Внешняя политика как социальная конструкция: постпозитивистский анализ политики США по подавлению повстанцев на Филиппинах

».

Международные исследования Ежеквартально

37

(

3

):

297

—

320

.

Дауни

Дж. Алан

,

Корнс

Томас Н.

.

1993

. «

Введение

». В

Как рассказывать людям, о чем думать: периодические издания начала восемнадцатого века от «Ревью» до «Рамблера»

, под редакцией

Дауни

Дж. А.

,

Корнс

Томас Н.

,

1

—

7

.

Лондон

:

Фрэнк Касс

.

Дюшер

Гаспар Джозеф Аманд

.

1793

.

Acte de Navigation, Avec ses Rapports au Commerce, Aux Finances, à la Nouvelle Diplomatie des Français. Партия 1

.

Париж

:

Imprimerie Nationale

.

Дюмурье

Шарль Франсуа

.

1791

.

Mémoire sur le Ministère des Affaires Étrangères

.

Париж

:

Imprimerie Nationale

.

Фардж

Арлет

.

1994

.

Подрывные слова: общественное мнение во Франции восемнадцатого века

.

Кембридж

:

Polity Press

.

Феннинг

Дэниел

1763

.

Королевский словарь английского языка: Или, сокровищница английского языка

.

Лондон

:

Р. Болдуин и др.

.

de Forbonnais

François Véron Duverger

.

1758

.

Recherches et Considérations sur les Finances de France Depuis l’année 1595 jusqu’à l’année 1721…

.

Т. 1

.

Льеж, Бельгия

:.

Фуко

Мишель

.

2007

.

Охрана, территория, население. Лекции в Коллеж де Франс 1977–1978

.

Houndmills

:

Palgrave

.

Фуко

Мишель

.

2008

.

Рождение биополитики. Лекции в Коллеж де Франс 1978–1979

.

Houndmills

:

Palgrave

.

Фрей

Линда

,

Фрей

Марша

.

1993

. «

« Царствование шарлатанов закончилось »: французская революционная атака на дипломатическую практику

».

Журнал современной истории

65

(

4

):

706

—

44

.

Фрей

Линда

,

Фрей

Марша

.

2004

. «

« Куртизанки короля »: дипломаты и французская революция

».

Труды Западного общества французской истории

32

:

107

—

22

.

Фрей

Линда

,

Фрей

Марша

.

2011

.

«Проверенные патриоты»: французский дипломатический корпус, 1789–1799 гг.

.

Сент-Эндрюс

:

Университет Сент-Эндрюс

.

Фюре

Франсуа

.

1981

.

Интерпретация Французской революции

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Гилберт

Феликс

.

1951

. «

« Новая дипломатия »восемнадцатого века

».

Мировая политика

4

(

1

):

1

—

38

.

Гилберт

Феликс

.

1961

.

К прощальному обращению: идеи ранней американской внешней политики

.

Princeton, NJ

:

Princeton University Press

.

Google Книги Ngram Viewer

.

2018

. «

Внешняя политика

.».

де Гвибер

Жак-Антуан-Ипполит

.

1772

.

Essai Général de Tactique [Том 1]

.

Лондон

:

Chez Les Libraires Associés

.

Хабермас

Юрген

.

(1962) 1991

.

Структурная трансформация публичной сферы: исследование категории буржуазного общества

.

Кембридж, Массачусетс

:

MIT Press

.

Хансен

Лене

.

2006

.

Безопасность как практика: анализ дискурса и боснийская война

.

Милтон Парк

:

Рутледж

.

Харрис

Боб

.

1996

.

Политика и подъем прессы. Великобритания и Франция, 1620–1800

.

Лондон

:

Рутледж

.

Hellmann

Gunther

,

Fahrmeir

Andreas

,

Vec

Milos

.

2016

.

Трансформация внешней политики: определение границ от античности до наших дней и управление ими

.

Оксфорд

:

Oxford University Press

.

Хилл

Кристофер

.

2003

.

Меняющаяся политика внешней политики

.

Houndmills

:

Palgrave

.

Палата общин

.

(1647) 1802

. «

, том 5 журнала Палаты общин: 1 ноября 1647 года

». В журнале

Палаты общин: том 5: 1646–1648

,

347

—

48

.

Лондон

:

Канцелярия Его Величества

. .

Палата общин

.

1743

.

История и работа Палаты общин

.

Т. 13

.

Лондон

:

Уильям Сэндби

.

Палата общин

.

1744

.

История и работа Палаты общин

.

Т. 14

.

Лондон

:

Уильям Сэндби

.

Палата лордов

.

(1645) 1767–1830

.«

, том 7 журнала Палаты лордов: 15 сентября 1645 года

». В журнале

Палаты лордов: том 7: 1644

,

579

—

81

.

Лондон

:

Канцелярия Его Величества

. .

Хау

Патрисия Честейн

.

1986

. «

Шарль-Франсуа Дюмурье и революция во французских иностранных делах в 1792 году

».

Французские исторические исследования

14

(

3

):

367

—

90

.

Хау

Патрисия Честейн

.

2008

.

Внешняя политика и Французская революция. Шарль-Франсуа Дюмурье, Пьер ЛеБрун и Бельгийский план

,

1789

—

93

.

Houndmills, UK

:

Palgrave

.

Хадсон

Валери М.

2012

. «

История и эволюция анализа внешней политики

». В книге

Foreign Policy: Theories, Actors, Cases

под редакцией

Smith

Steve

,

Hadfield

Amelia

,

Dunne

Tim

,

13

—

34

.

Оксфорд

:

Oxford University Press

.

Хаттон

Рагнхильд

1986

. «

Создание тайного Дуврского договора, 1668–1670 годы

».

Исторический журнал

29

(

2

):

297

—

318

.

Израиль

Джонатан

.

2014

.

Революционные идеи: интеллектуальная история Французской революции от Прав человека до Робеспьера

.

Princeton, NJ

:

Princeton University Press

.

Джейкоб

Маргарет К.

1994

. «

Ментальный ландшафт общественной сферы: европейская перспектива

».

Исследования восемнадцатого века

28

(

1

):

95

—

113

Джонсон

Сэмюэл

.

1768

.

Словарь английского языка

. 3-е изд.

Дублин

:

W.Дж. Джонс

.

Канторович

Эрнст Х.

1957

.

Два тела короля: исследование средневековой политической теологии

.

Princeton, NJ

:

Princeton University Press

.

Koselleck

Reinhart

.

(1959) 1988

.

Критика и кризис: Просвещение и патогенез современного общества

.

Кембридж, Массачусетс

:

MIT Press

.

Koselleck

Reinhart

.

1985

.

Прошлое будущее: к семантике исторического времени

.

Нью-Йорк

:

Columbia University Press

.

Koselleck

Reinhart

.

2011

. «

Введение и предисловия к Geschichtliche Grundbegriffe

».

Вклад в историю концепций

6

(

1

):

1

—

37

.

Крамник

Исаак

.

1968

.

Болингброк и его круг: политика ностальгии в эпоху Уолпола

.

Ithaca, NY

:

Cornell University Press

.

Лейра

Халвард

.

2016

. «

Концептуальная история дипломатии

». В

SAGE Handbook of Diplomacy

, под редакцией

Constantinou

Costas M.

,

Kerr

Pauline

,

Sharp

Paul

,

28

—

38

.

Лондон

:

SAGE

.

Любитель своей страны

.

1742

.

Скромное исследование современного состояния иностранных дел: основанное на фактах и ​​предназначенное для того, чтобы открыть глаза нации на их истинные интересы

.

Лондон

:

М. Купер

.

Линн

Джонатан

.

2002

. «

Да, министр, серия, цитаты из диалога

». .

Мах

Гарольд

.

2000

.«

Фантазии общественной сферы: переосмысление Хабермаса историков

».

Журнал современной истории

72

(

1

):

153

—

82

.

Мартин

Вирджини

.

2012

. «

Le Comité Diplomatique: L’homicide Par Décret De La Diplomatie (1790–1793)?

”

La Révolution Française

3

:.

Милликен

Дженнифер

.

1999

.«

Исследование дискурса в международных отношениях: критика исследований и методов

».

Европейский журнал международных отношений

5

(

2

):

225

—

54

.

Милликен

Дженнифер

.

2001

.

Социальная конструкция корейской войны: конфликт и его возможности

.

Манчестер

:

Manchester University Press

.

Мирабо

Виктор Рикети

.

1760

.

Теория де Лимпот

. н.п.

Митчелл

Тимоти 9000 3.

1991

. «

Границы государства. За пределами статистических подходов и их критиков

”

Обзор американской политической науки

85

(

1

):

77

—

96

.

Нальсон

Джон

.

1682

.

Беспристрастный сборник великих государственных дел: от начала шотландского восстания в 1639 году до наступления короля Карла I

.

Т. 1

.

Лондон

:

С. Мирн и др.

.

Оннекинк

Давид

.

2010

. «

оспаривается первенство: внешняя и внутренняя политика в период правления Вильгельма III

». В

Примат внешней политики в британской истории, 1660–2000: Как стратегические интересы сформировали современную Британию

, под редакцией

Маллиган

Уильям

,

Симмс

Брендан

,

32

—

48

.

Houndmills

:

Palgrave Macmillan

.

Оуэнс

Патрисия

.

2015

.

Экономия силы. Меры по подавлению восстания и исторический подъем общества

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Озуф

Мона

.

1988

«

« Общественное мнение »в конце старого режима

».

Журнал современной истории

60

(

Приложение: Переосмысление французской политики в 1788 году,

):

S1

—

S21

.

Палонен

Кари

.

2006

.

Борьба со временем: концептуальная история «политики» как деятельности

.

Гамбург, Германия

:

LIT Verlag

.

Петтит

Александр

.

1997

.

Иллюзорный консенсус. Болингброк и Полемический ответ на Уолпол, 1730–1737

.

Ньюарк, Нью-Джерси

:

University of Delaware Press

.

Филипс

Амвросий

,

Боултер

Хью

, ред.

(1718–1719) 1722

.

Свободомыслящий

.

Т. 2

.

Лондон

:.

Попкин

Джереми Д.

1990

.

Революционные новости: пресса во Франции 1789–1799

.

Дарем, Северная Каролина

:

Duke University Press

.

Сэвидж

Гэри

.

2007

. «

Внешняя политика и политическая культура во Франции конца восемнадцатого века

». В книге

«Культуры власти в Европе в течение долгого восемнадцатого века»

, под редакцией

Скотт

Хэмиш

,

Симмс

Брендан

,

304

—

24

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Скотт

Хэмиш

.

2007

. «

Дипломатическая культура в Европе старого режима

». В книге

«Культуры власти в Европе в течение долгого восемнадцатого века»

, под редакцией

Скотт

Хэмиш

,

Симмс

Брендан

,

58

—

85

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Отправка

Оле Джейкоб

,

Нойман

Ивер Б.

.

2006

. «

От управления к правительству: анализ НПО, государств и власти

».

Международные исследования Ежеквартально

50

(

3

):

651

—

72

.

Шапиро

Михаил

.

1988

.

Политика репрезентации: практика письма в биографии, фотографии и политическом анализе

.

Мэдисон

:

University of Wisconsin Press

.

Симмс

Брендан

.

2008

.

Три победы и поражение. Взлет и падение Первой Британской империи

.

Лондон

:

Пингвин

.

Скиннер

Квентин

.

1974

. «

Принципы и практика противодействия: случай Болингброка против Уолпола

». В

Исторические перспективы: исследования английской мысли и общества, в честь Дж. Х. Пламба

, под редакцией

МакКендрик

Нил

,

93

—

128

.

Лондон

:

Европа

.

Societe d’Aristocrates

.

1791

.

Малый словарь великих людей и великих людей

.

Париж

:

Imprimerie de l’Ordre Judiciaire

.

Стенгель

Франк А.

,

Бауманн

Райнер

.

2017

. «

Негосударственные субъекты и внешняя политика

». В

The Oxford Research Encyclopedia of Politics

, под редакцией

Thies

Cameron

,

266

—

86

.

Оксфорд

:

Oxford University Press

.

Сент-Хеленс

Лорд

.

(1802) 1896

. «

[Письмо Артуру Пэджету]

». В

Paget Papers: Diplomatic and Other Correspondence, 1794–1807

,

vol. 2

, под редакцией

Paget

Augustus B.

,

51

—

52

.

Нью-Йорк

:

Longmans, Green and Co

.

Тикнер

Арлин Б.

,

Блейни

Дэвид Л.

, ред.

2012

.

Иное мышление в международных отношениях

.

Милтон Парк

:

Рутледж

.

Тифень де ла Рош

Шарль-Франсуа

.

1770

.

История естественной гражданской и политической жизни антиподов французской нации, не имеющей отношения к Tirent Leur Origine. Том 1er

.

Женева; Париж

:

Cramer / Humaire

.

Города

Анн

.

2010

.

Женщины и государства: нормы и иерархии в международном обществе

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Тернер

Раймонд

.

1923

. «

Происхождение Кабинета министров

».

English Historical Review

38

(

апрель

):

171

—

205

.

Городской

Сильванус

, изд.

1731

.

Джентльменский журнал и историческая хроника

.

Т. 1

.

Лондон

:

Ф. Джеффери

.

Варей

Симон

.

1993

. «

Мастер

». В

Говоря людям, о чем думать: Периодические издания начала восемнадцатого века от Ревью до Рамблера

, под редакцией

Дауни

Дж. А.

,

Корнс

Томас Н.

,

58

—

77

.

Лондон, Великобритания

:

Фрэнк Касс

.

Варей

Симон

.

2003

. «

Приложение B: Саймон Вэри, из Ремесленник 1726–1752: Исторический и критический отчет

». В

Дело о противостоянии между мастером и народом

, под редакцией

Варей

Саймон

,

105

—

42

.

Лондон

:

Associated University Press

.

Вироли

Маурицио

.

1992

. «

Революция в концепции политики

.”

Политическая теория

20

(

3

):

473

—

95

.

Уокер

Р. Б. Дж.

1993

.

Внутри / снаружи: международные отношения как политическая теория

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Сварные соединения

Jutta

.

1996

. «

Создание национальных интересов

».

Европейский журнал международных отношений

2

(

3

):

275

—

318

.

Сварные соединения

Jutta

.

1999

.

Создание национальных интересов: Соединенные Штаты и кубинский ракетный кризис

.

Миннеаполис

:

Университет Миннесоты

.

Виген

Эйнар

.

2018

.

Состояние перевода: Турция в межъязыковых отношениях

.

Ann Arbor

:

University of Michigan Press

.

Заракол

Айше

, изд.

2017a

.

Иерархии в мировой политике

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Заракол

Айше

.

2017b

. «

Почему иерархия

». В

иерархиях в мировой политике

, под редакцией

Заракол

Айше

,

266

—

74

.

Кембридж

:

Издательство Кембриджского университета

.

Заракол

Айше

,

Биалли Маттерн

Дженис

.

2016

. «

иерархий в мировой политике

».

Международная организация

70

(

3

):

623

—

54

.

© Автор (ы) (2019). Опубликовано Oxford University Press от имени Ассоциации международных исследований.

Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License (http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/), которая разрешает неограниченное повторное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии, что оригинал работа правильно процитирована.

План внешней политики и американского лидерства

Прочтите эссе Джо Байдена о том, почему Америка должна снова возглавить

Джо Байден изложил свое видение внешней политики Америки, направленное на восстановление достойного руководства у себя дома и уважаемого руководства на мировой арене. Утверждая, что наша политика внутри страны и за рубежом глубоко взаимосвязана, Джо Байден объявил, что как президент он будет способствовать безопасности, процветанию и ценностям Соединенных Штатов, предприняв немедленные шаги для обновления нашей собственной демократии и союзов, защиты нашего экономического будущего. , и еще раз поставить Америку во главе стола, ведущей мир в решении самых неотложных глобальных проблем.

В администрации Байдена Америка покажет пример и сплотит мир для решения наших общих проблем, с которыми ни одна страна не может справиться в одиночку, от изменения климата до распространения ядерного оружия, от агрессии великих держав до транснационального терроризма, от кибервойны до массовой миграции. . Неустойчивая политика Дональда Трампа и неспособность отстаивать основные демократические принципы отказались от наших позиций в мире, подорвали наши демократические союзы, ослабили нашу способность мобилизовать других для решения этих проблем и поставили под угрозу нашу безопасность и наше будущее.

В своем выступлении в Центре выпускников университета CUNY в Нью-Йорке Джо Байден изложил свой план по устранению ущерба, нанесенного президентом Трампом, и наметил принципиально иной курс американской внешней политики для мира в том виде, в каком мы его видим сегодня — и как мы ожидаю, что это будет завтра. Байден будет продолжать развивать это видение на протяжении всей кампании.

Возродить нашу собственную демократию и укрепить коалицию демократий, которые поддерживают нас

Демократия — это корень нашего общества, источник нашей силы и источник нашего обновления.Это укрепляет и усиливает наше лидерство, чтобы мы были в безопасности в этом мире. Это двигатель нашей изобретательности, который движет нашим экономическим процветанием. Это суть того, кто мы есть и как мы видим мир — и как мир видит нас. Вот почему способность Америки быть движущей силой мирового прогресса и мобилизовать коллективные действия начинается дома. Соединенные Штаты должны показывать не только пример силы, но и силу нашего примера.

Среди его первых действий на посту президента Джо Байден:

Укрепляем нашу демократию

• Измените нашу систему образования так, чтобы возможности ребенка в жизни не определялись их почтовым индексом или расой;
• Реформировать нашу систему уголовного правосудия, чтобы устранить несправедливое неравенство;
• Восстановить Закон об избирательных правах;
• Добиваться большей прозрачности в нашей системе финансирования избирательных кампаний, чтобы деньги, иностранные и внутренние, не загрязняли нашу политику;
• Выделите больше ресурсов, в том числе киберресурсов, на защиту наших избирательных систем.
• Прекратить практику анонимных подставных компаний;
• Установите строгую политику в отношении конфликта интересов и борьбы с коррупцией для каждого члена администрации Байдена, чтобы больше не было эгоизма;
• Немедленно вернитесь к ежедневным брифингам для прессы в Белом доме, Государственном департаменте США и Министерстве обороны США. Наша внешняя политика опирается на осознанное согласие американского народа. Это невозможно, когда наше правительство отказывается общаться с общественностью.

Восстановить наше моральное лидерство

• Немедленно прекратить ужасающую практику разделения семей на нашей границе и содержания детей иммигрантов в коммерческих тюрьмах. Отказ от наших глубочайших ценностей ничего не делает для повышения безопасности на наших границах — и всего лишь снижает наше положение в мире. В то же время, будучи президентом, Байден будет устанавливать разумную политику, которая улучшит процедуры проверки в наших законных портах въезда и сделает разумные инвестиции в пограничные технологии в сотрудничестве с Канадой и Мексикой.
• Защитите не имеющих документов членов наших вооруженных сил, ветеранов и их супругов от депортации, потому что, если вы готовы рисковать своей жизнью ради этой страны, вы и ваша семья получили шанс жить в Америке в безопасности, здоровье и продуктивности;
• Приказать пересмотреть временный защищенный статус для уязвимых групп населения, которые не могут найти безопасность в странах, раздираемых насилием или стихийными бедствиями, в том числе для венесуэльцев и гаитян.
• Отменить запрет на поездки для людей из стран с мусульманским большинством;
• Отменить пагубную политику Трампа в отношении убежища и поднять нашу цель приема беженцев до уровня, соизмеримого с нашей ответственностью и беспрецедентными глобальными потребностями;
• Прекратить глобальное правило кляпов, которое запрещает поступление денег международным НПО, которые даже говорят об абортах;
• Вернуться к общегосударственному акценту на отстаивании прав женщин и девочек дома и во всем мире, в том числе путем сосредоточения внимания на мерах по борьбе с гендерным насилием на международном уровне.
• Подтверждаем запрет на пытки и восстанавливаем большую прозрачность наших военных операций, включая политику, введенную при администрации Обамы-Байдена для сокращения жертв среди гражданского населения;
• Восстановить приверженность науке и правде в правительстве, включая возвращение слов «изменение климата»;
• Верните фразу «нация иммигрантов» в заявление о миссии нашей Службы гражданства и иммиграции, потому что это то, кем мы являемся.
• Возродить нашу национальную приверженность продвижению прав человека и демократии во всем мире.

Приняв эти важные шаги по укреплению демократических основ нашей страны и вдохновив других на действия, президент Байден организует и проведет глобальный Саммит за демократию, чтобы возродить дух и общую цель народов Свободного мира. В течение первого года своего правления президент Байден соберет вместе демократии мира, чтобы укрепить наши демократические институты, честно противостоять вызовам стран, которые отступают, и выработать общую повестку дня для устранения угроз нашим общим ценностям.

• Саммит расставит приоритеты по результатам, активизируя новые важные обязательства страны в трех областях: (1) борьба с коррупцией; (2) защита от авторитаризма, включая безопасность на выборах; (3) продвижение прав человека в своих странах и за рубежом.
• В саммите примут участие организации гражданского общества со всего мира, которые стоят на передовой в защите наших демократий.
• Саммит также выступит с призывом к действию для частного сектора, включая технологические корпорации и гигантов социальных сетей, чтобы они взяли на себя свои обязательства, признавая свою ответственность и свою огромную заинтересованность в сохранении открытого демократического общества и защите свободы слова.Например, технологические компании, которые извлекают выгоду из плодов демократии, должны взять на себя конкретные обязательства относительно того, как они могут гарантировать, что их алгоритмы и платформы не расширяют возможности государства наблюдения, не способствуют репрессиям в Китае и других странах, сеют ненависть, побуждают людей к насилию и остающийся уязвимым для неправильного использования.

В качестве примера конкретных действий, в которых нуждается наш мир, Джо Байден был одним из основателей Трансатлантической комиссии по честности выборов — для отражения атак России на западные демократии.Комиссия попросила политиков по всей Европе подписать обязательство о прозрачности финансирования избирательных кампаний и отказаться от использования сфабрикованных или взломанных материалов. Теперь, когда он является кандидатом на пост президента, Байден подписал это обязательство и призывает всех, кто баллотируется в президенты, сделать то же самое.

Вооружите наших людей для достижения успеха в глобальной экономике с помощью внешней политики для среднего класса

Джо Байден считает, что экономическая безопасность — это национальная безопасность.Вот почему как президент Байден будет проводить внешнюю политику в интересах среднего класса. Чтобы выиграть конкуренцию за будущее с Китаем или кем-либо еще, мы должны усилить наши инновационные преимущества и объединить экономическую мощь демократий по всему миру для противодействия злоупотреблениям в экономической практике.

Восстановить средний класс, основу страны : Дайте каждому ученику навыки, необходимые для получения хорошей работы в 21 веке; убедиться, что у каждого американца есть доступ к качественной и доступной медицинской помощи; инвестировать в инфраструктуру; повысить минимальную заработную плату до 15 долларов; и возглавить революцию чистой экономики, чтобы создать 10 миллионов новых рабочих мест в Соединенных Штатах.

Инвестируйте в наше инновационное преимущество : Раскройте весь потенциал нашей страны, который включает в себя непревзойденные исследовательские университеты, беспрецедентный венчурный капитал и непревзойденный дух предпринимательства и приверженность наших граждан трудолюбию — с инвестициями в исследования и разработки для стимулирования прогресса в экологически чистой энергии, квантовых вычислениях, искусственном интеллекте, 5G и высокоскоростном железнодорожном транспорте. Мы должны гарантировать, что технологии будущего, такие как искусственный интеллект, подчиняются законам и этике и способствуют большему всеобщему процветанию и демократии.Администрация Байдена объединится с нашими демократическими союзниками для разработки безопасных сетей 5G под руководством частного сектора, не оставив позади ни одного сообщества — сельского или малообеспеченного.

Обеспечьте соблюдение правил дорожного движения на благо наших сотрудников и наших сообществ : В торговле нет возврата к обычному бизнесу. И он позаботится о том, чтобы мы вели переговоры с максимально сильной позиции. Вместе с другими демократическими странами мы представляем около половины мирового ВВП. Будучи президентом, Байден будет использовать этот существенный рычаг для формирования будущих правил поведения во всем: от окружающей среды до труда, торговли и прозрачности, от нераспространения до кибер-кражи и конфиденциальности данных до искусственного интеллекта, чтобы они продолжали отражать демократические интересы. и ценности — интересы и ценности Америки.

Обновить американское лидерство для мобилизации глобальных действий по борьбе с глобальными угрозами

Мир не самоорганизуется. Американское лидерство, подкрепленное четкими целями и разумными стратегиями, необходимо для эффективного решения определяющих глобальных проблем нашего времени. Чтобы снова стать лидером, мы должны восстановить свой авторитет и влияние. С первого дня правления Байдена у других стран снова появится причина доверять и уважать слово американского президента.Работая вместе, демократии могут и должны противостоять росту популистов, националистов и демагогов; растущая сила автократических держав и их попытки разделять демократии и манипулировать ими; и угрозы, уникальные для нашего времени, включая новую угрозу ядерной войны, массовую миграцию, разрушительное воздействие новых технологий и изменение климата.

Защитим наши жизненно важные интересы : Будучи президентом, Байден без колебаний защитит американский народ, в том числе, когда это необходимо, используя силу.У нас самые сильные вооруженные силы в мире, и как президент Байден будет гарантировать, что так и будет. Администрация Байдена сделает инвестиции, необходимые для того, чтобы вооружить наши войска для решения задач следующего, а не последнего столетия. Но применение силы должно быть нашим последним, а не первым средством, используемым только для защиты наших жизненно важных интересов, когда цель ясна и достижима, и с осознанного согласия американского народа.

End Forever Wars : Байден положит конец вечным войнам в Афганистане и на Ближнем Востоке, которые стоили нам неисчислимой крови и сокровищ.Как он давно утверждал, Байден вернет домой подавляющее большинство наших войск из Афганистана и сосредоточит нашу миссию только на Аль-Каиде и ИГИЛ. И он прекратит нашу поддержку возглавляемой Саудовской Аравией войны в Йемене. Пребывание в непреодолимых конфликтах только истощает нашу способность руководить другими проблемами, требующими нашего внимания, и мешает нам восстановить другие инструменты американской мощи.

Elevate Diplomacy: В качестве президента Байден сделает дипломатию главным инструментом нашего глобального взаимодействия.Он восстановит современный, динамичный Государственный департамент США, инвестируя в лучший дипломатический корпус в мире и расширяя его возможности и используя весь талант и богатство разнообразия Америки. Сотрудничество с другими странами делает нас более защищенными и успешными. Например, в качестве президента Байден проведет всесторонний обзор нашего финансирования Центральной Америки, чтобы определить, как мы можем развить успешную инициативу администрации Обамы-Байдена, которая заручилась конкретными обязательствами со стороны лидеров Сальвадора, Гватемала. , и Гондурас, чтобы бороться с коррупцией, насилием и повальной нищетой, которые являются движущими силами миграции.

Восстановить и переосмыслить партнерство: Администрация Байдена сделает больше, чем просто восстановит наши исторические партнерские отношения; это приведет к попыткам переосмыслить их в будущем. Это означает сохранение высокого военного потенциала НАТО, а также расширение нашей способности противостоять новым, нетрадиционным угрозам, таким как коррупция в виде оружия, кибер-кража и новые вызовы в космосе и в открытом море; призывая все страны НАТО подтвердить свои обязательства в качестве членов демократического альянса; и укрепление сотрудничества с демократическими партнерами за пределами Северной Америки и Европы путем обращения к нашим партнерам в Азии, чтобы укрепить наши коллективные возможности и интегрировать наших друзей в Латинской Америке и Африке.Когда в 2021 году Соединенные Штаты проведут следующий Саммит стран Америки, президент Байден воспользуется этой возможностью для восстановления прочных связей между полушарием на основе уважения демократии, прав человека и верховенства закона. Мы также будем укреплять наши союзы с Японией, Южной Кореей, Австралией и другими азиатскими демократиями, сохраняя при этом твердую приверженность безопасности Израиля.

Подтвердите нашу приверженность контролю над вооружениями в новой эре :

• Историческая ядерная сделка с Ираном, заключенная администрацией Обамы-Байдена вместе с нашими союзниками и другими мировыми державами, не позволила Ирану получить ядерное оружие.Тем не менее, Трамп решил отбросить это, побудив Иран возобновить свою ядерную программу и стать более провокационным, в результате чего регион оказался на пороге новой катастрофической войны. Если Тегеран вернется к соблюдению условий сделки, президент Байден повторно заключит соглашение, используя твердую дипломатию и поддержку со стороны наших союзников, чтобы укрепить и расширить его, в то же время более эффективно противодействуя другим дестабилизирующим действиям Ирана.
• В Северной Корее президент Байден наделит наших переговорщиков полномочиями и начнет устойчивую, скоординированную кампанию с нашими союзниками и другими, включая Китай, для продвижения нашей общей цели — безъядерной Северной Кореи.
• В качестве президента Байден будет добиваться продления нового договора о СНВ, который является якорем стратегической стабильности между Соединенными Штатами и Россией, и использовать его в качестве основы для новых договоренностей по контролю над вооружениями.
• Президент Байден предпримет другие шаги, чтобы продемонстрировать нашу приверженность снижению роли ядерного оружия. Как он сказал в 2017 году, Байден считает, что единственной целью ядерного арсенала США должно быть сдерживание — и, если необходимо, ответные меры — ядерная атака.Как президент он будет работать над тем, чтобы претворить это убеждение в жизнь, консультируясь с нашими союзниками и военными.

Сплотите мир для решения проблемы экзистенциального климатического кризиса: Администрация Байдена присоединится к Парижскому климатическому соглашению в первый день и возглавит крупный дипломатический толчок для повышения амбиций стран в отношении климатических целей. Чтобы стимулировать эти усилия и продемонстрировать конкретные действия в стране по достижению экологически чистой экономики с нулевыми выбросами к 2050 году, президент Байден — как указано в его всеобъемлющем плане — в первые 100 дней своего пребывания в должности сделает:

• Созвать всемирный климатический саммит, чтобы напрямую привлечь к участию лидеров крупнейших стран мира с выбросами углерода, чтобы убедить их присоединиться к Соединенным Штатам в выполнении более амбициозных национальных обязательств, выходящих за рамки уже взятых ими обязательств.
• Зафиксируйте выполнимые обязательства, которые позволят сократить выбросы в глобальном судоходстве и авиации, и принять решительные меры, чтобы другие страны не могли подорвать нашу экономику, поскольку мы выполняем свои собственные обязательства. Это включает в себя давление на Китай — крупнейшего в мире источника выбросов углерода — с целью прекратить субсидирование экспорта угля и передачу загрязнения окружающей среды другим странам путем финансирования миллиардов долларов грязных энергетических проектов на ископаемом топливе в рамках их инициативы «Один пояс, один путь».

Влияние внутренней политики на принятие внешнеполитических решений

Внешняя политика включает в себя все взаимодействия отдельных национальных государств с другими государствами.На волне глобализации, в 21, ^и годах, это особенно важно из-за взаимозависимости государств. С появлением международного сообщества и глобализации последствия внешней политики для каждого национального государства стали намного больше. Таким образом, изучение внешней политики становится все более важным и важным. Изучение внешней политики не ограничивается какой-либо конкретной школой социальных наук, но является актуальным предметом для всех. В области международных отношений это исследование особенно важно, поскольку внешняя политика формирует основу для международного взаимодействия между отдельными государствами.

В 21 ^-м -м веке решения одного государства влияют не только на страны-участницы. Ученые, а также политические аналитики и даже широкая общественность более заинтересованы в понимании внешнеполитических решений и того, что движет главой правительства в его принятии внешнеполитических решений. Научные исследования лидерства и принятия внешнеполитических решений демонстрируют гораздо более сложный и сложный взгляд на проблему, чем большинство упрощенных взглядов, представленных в популярной прессе.Популярная пресса предпочитает указывать пальцем на исполнителя внешнеполитических решений, поскольку легче обвинить одного человека, чем группу или систему. Однако научные исследования раскрывают мотивы внешнеполитического решения, принятого исполнителем или, точнее говоря, главой правительства.

Внешняя политика разработана главой правительства с целью достижения сложных внутренних и международных повесток дня. Обычно он включает в себя тщательно продуманную серию шагов, и здесь важную роль играет внутренняя политика.В этой статье я критически проанализирую роль главы правительства страны в принятии внешнеполитических решений и то, как на него влияет внутренняя политика. Внешняя политика в большинстве случаев разрабатывается через коалиции внутренних и международных участников и групп. Анализируя главу правительства или, другими словами, исполнителя внешней политики, можно выявить множество мотивирующих факторов, объясняющих мотивы принимаемых решений. Некоторые факторы влияния включают личность и познания лидера, степень его рациональности, внутреннюю политику, а также международные и внутренние группы интересов.Однако из всех упомянутых факторов именно внутриполитическая среда формирует всю структуру принятия решений в стране даже в международном контексте.

Аргумент и структура

Мой аргумент состоит в том, что возможности главы правительства в принятии решений в первую очередь определяются политической системой, в которой он действует. В зависимости от полномочий, которыми наделен его пост, и важности политического и общественного согласия в рассматриваемом государстве, глава правительства может принимать внешнеполитические решения.Другие факторы, такие как рациональность, личность, международные организации, также оказывают влияние на главу правительства. Однако они также могут быть скомпрометированы политической средой, опять же в зависимости от типа применяемой системы.

В ходе этого эссе я исследую влияние политической среды на принятие решений лидером, учитывая лидеров в различных политических системах. Для этого я взял примеры трех стран с различными политическими системами. Выбранные страны — Соединенные Штаты Америки, Китай и Иордания.Соединенные Штаты — конституционная республика и представительная демократия, тогда как Китай — социалистическая республика с централизованным управлением. С другой стороны, Иордания — конституционная монархия. Взяв эти три страны в качестве примеров, можно проанализировать лидеров в широком спектре политической среды. Здесь мы можем увидеть, как в очень разных системах глава правительства ведет себя по-разному и как система влияет на его решения. Рассматривая примеры прошлой внешней политики, проводимой каждой страной, я надеюсь продемонстрировать, как три очень разных типа внутриполитических систем повлияли на внешнеполитические решения в каждом конкретном случае.

В этом анализе будет использовано тщательное изучение прошлой литературы, а также новостей, воспоминаний лидеров. Я буду проводить первичные исследования на основе исторических данных и вторичные исследования на основе имеющихся научных материалов, чтобы проанализировать влияние политической среды, а также других факторов на принятие внешнеполитических решений. В качестве аргумента в пользу того, что политическая среда является наиболее важным фактором, влияющим на принятие внешнеполитических решений, я проанализирую такие факторы, как власть, наделенная главой правительства, приемлемость во внутренней системе, согласие других участников системы, принятие стратегических решений, личность человека. лидер, рациональность и влияние групп интересов.Важными элементами внешней среды, влияющей на главу правительства, являются политические лоббисты, военные и корпоративный сектор. Международные неправительственные организации и межправительственные организации также имеют влияние на принятие внешнеполитических решений главой правительства. Статья завершается объяснением того, насколько внешняя политика является многоуровневым и многогранным явлением. Ни одна теория не может быть полностью связана с объяснением внешнеполитических решений. Однако обобщение можно сделать, изучив прошлые тенденции, чтобы дать оценку обоснования принятия внешнеполитических решений.

Внешняя политика

Чтобы понять процесс принятия решений во внешней политике, я сначала воспользуюсь традиционными объяснениями внешней политики, а затем перейду к влиянию внутренней политики, проблеме приемлемости, стратегическому выбору, рациональному выбору и, наконец, психологическим теориям принятия решений.

Внешняя политика — это сумма официальных внешних сношений, проводимых независимым субъектом (обычно государством) в международных отношениях. ^[1] Внешняя политика включает не только военные действия, но также торговлю и гуманитарное взаимодействие.При попытке проанализировать роль главы правительства в принятии внешнеполитических решений важно знать, что его мотивирует. В зависимости от политической системы главы правительства влияющие факторы будут различаться. Для главы правительства в такой демократии, как Индия, консенсус офиса и общественного мнения будет играть важную роль. Социалистическая республика, такая как Китай, может быть более жесткой в ​​принятии решений, которые могут не соответствовать общественному консенсусу, но имеют долгосрочную национальную повестку дня.

Политическая среда

Политическая среда страны включает в себя все законы, правительственные учреждения и лоббистские группы, которые влияют или ограничивают отдельных лиц или организации в обществе. Когда речь идет о главе правительства и его решениях, наиболее важным фактором является политическая среда, в которой он действует. Даже международные решения, принимаемые главой правительства, зависят от внутренней политики. Политическая система будет определять круг ведения и власть в принятии внешнеполитических решений.

Политическая система может быть определена как совокупность официальных правовых институтов, составляющих правительство или национальное государство. Его также можно определить по широкому кругу категорий. Например, страну без правителя можно назвать страной с анархической системой, а страной с одним правителем — феодализмом. Однако это очень упрощенный взгляд на гораздо более сложную систему категорий, включающую такие взгляды, как, например, кто должен иметь власть, как следует решать религиозные вопросы и каким должно быть влияние правительства на граждан.

Ниже приводится список ряда политических систем и типов лидерства в каждой из них. Иногда может быть смесь двух систем в стране, в которой очень далеки друг от друга идеалы.

• Демократия правит большинством.
• Республика — правовая.
• Исламская демократия также управляется большинством, но в исламском контексте. Он сочетает в себе аспекты теократии и демократии.
• Анархизм правит всеми или, другими словами, никем.
• Монархией управляет один человек, который является абсолютным лидером.
• Меритократия означает правление лучших.
• Технократия — это власть ученых / интеллектуалов.
• Султанаты — это исламская политическая структура, сочетающая черты монархии и теократии, где, как считается, правит Аллах.
• Вестминстерская система — это республика и представительная демократия через парламент.
• Феодализм — это также господин или король.

Внутренняя политическая среда и внешняя политика

Национальные лидеры, особенно глава правительства, должны вести двухуровневую игру между международной и внутренней политикой.По словам Ника, глава правительства в любой политической системе преследует две схожие цели: сохранение политической власти и создание и поддержание политических коалиций [2]. Внутренняя политика также может влиять на него либо потому, что он хочет достичь внутренних целей с помощью внешней политики, либо потому, что он хочет, чтобы его внешнеполитические решения не противоречили внутренней повестке дня.

Барбара Фарнхэм особо выделяет вопрос о приемлемости политики и ее влиянии на принятие решений главой правительства.В современном мире в большинстве политических систем реализация предлагаемой политики требует консенсуса со стороны правительства, а не только прихоти лидера. Требуемая степень приемлемости будет зависеть от политической системы, в которой действует лицо, принимающее решения. Например, любая внешняя политика в демократической системе, не имеющая консенсуса, скорее всего, не увенчается успехом. В феодалистической системе приемлемость не всегда так важна. Тем не менее, в любой политической системе внутренняя политика вмешивается в решения внешней политики.Глава правительства должен одновременно справляться с международными и внутренними императивами, а глава правительства должен сохранять хорошее лицо на местном и международном уровнях.

Прежде чем рассматривать какие-либо другие характеристики желаемой политики, наиболее вероятно, будет рассмотрен вопрос приемлемости. Глава правительства должен учитывать внутренние настроения, а также международную ситуацию. Если возникает конфликт между внутренними и международными интересами, глава правительства, вероятно, сделает упор на внутренние интересы или вообще превзойдет ситуацию.[3]

Влияние внутренней политики можно продемонстрировать здесь на примере договора между Индией и США. Речь идет о ядерном договоре, который должен был быть заключен между Индией и США в 2005 году. Индия не подписывала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и не требовала сохранения и укрепления своего ядерного потенциала для защиты до тех пор, пока это делали и другие страны. Со стороны США было возражение по этому поводу, особенно в отношении испытаний, проведенных Индией, а также вражеским государством Пакистан в 1998 году.Договор 2005 года был разработан с целью позволить Индии и дальше не подписывать ДНЯО в обмен на разрешение Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) проводить инспекции своих гражданских ядерных объектов. Этот договор также позволил Индии перерабатывать ядерное топливо для производства энергии и подтвердил ее позицию в качестве державы, обладающей ядерным оружием. Несмотря на беспроигрышную ситуацию для Индии, глава правительства был готов выйти из этого договора, чтобы защитить внутренние политические вопросы.В то время в Индии у власти было коалиционное правительство под названием УПА. Манмохан Сингх был избран руководством партии Конгресса на должность премьер-министра и главу правительства. В 2007 году коммунистическая партия пригрозила свергнуть коалиционное правительство, если это ядерное соглашение будет заключено с Соединенными Штатами. Основная оппозиционная партия, БДП, также решительно выступила против этого договора, поскольку крах правительства был бы для них выгоден. Обсуждаемый договор не требовал одобрения парламента, но под давлением угрозы потери должности глава правительства был готов отказаться от этого договора.Если бы коммунистическая партия вышла из коалиции, были бы назначены перевыборы, и у Конгресса не было гарантий, что они вернут власть. Итак, Манмохан Сингх заявил, что не пойдет на всеобщие выборы ради договора. [4] В конце концов коммунистическая партия согласилась повторно представить договор, но это уже другой вопрос. На основе этого примера я хотел бы вывести то, что глава правительства Индии был готов пожертвовать очень важной внешней политикой ради внутренней политики.Таким образом, можно сделать вывод, что глава правительства пытается удовлетворить внутреннее давление даже за счет международных событий.

Принятие стратегических решений в политическом контексте

Стратегическая перспектива — это теоретический подход, согласно которому люди выбирают свои действия, принимая во внимание ожидаемые действия и реакции других с намерением максимизировать собственное благосостояние. Внутренняя политика играет важную роль при принятии стратегических внешнеполитических решений, поскольку ожидаемые или уже реализованные угрозы связаны с вопросами национальной безопасности.Рассматривая пример Соединенных Штатов, было замечено, что событие 11 сентября изменило восприятие угроз безопасности внутри страны и, как следствие, следующие внешнеполитические решения. Президент Буш нацелился на режим Талибана в Афганистане и Саддама Хусейна в Ираке как прямой результат атак Аль-Каиды. В октябре 2001 года Буш начал операцию «Несокрушимая свобода» с такими союзниками, как Франция, Германия и Великобритания, чтобы наказать виновных в теракте 11 сентября [5]. Но не только ответные, упреждающие действия были предприняты главой правительства в то время с целью защиты мира от терроризма.В свете недавних террористических атак подобная внешняя политика не встретила политического сопротивления. Глава правительства пользовался поддержкой своего офиса и, таким образом, мог совершать нападения на Ирак на основании угроз, исходящих от Ирака, разрабатывающего оружие массового уничтожения, а также при содействии террористической деятельности. Этот пример демонстрирует, как влияние на внутреннюю политику можно рассматривать со стратегической точки зрения для принятия стратегических внешнеполитических решений.

Внешняя политика США в политическом контексте

Когда говорят о внешней политике и международном сообществе, Соединенные Штаты — это страна, которую упоминают почти везде и всегда.Соединенные Штаты обладают большим экономическим, политическим и военным влиянием на весь мир. Внутренняя политическая система Соединенных Штатов — это конституционная республика и представительная демократия, «в которой правление большинства сдерживается правами меньшинства, защищенными законом». [6] Правительство регулируется системой сдержек и противовесов, определяемой Конституция США. Глава правительства не может принимать внешнеполитические решения без поддержки как минимум двух третей Сената. Президенту разрешается заключать договоры с иностранными государствами на основе исполнительного соглашения без одобрения сената, но такие соглашения редко бывают длительными.Конгресс имеет право вести коммерческую деятельность с другими государствами, а также воевать.

Президент является верховным главнокомандующим и главой правительства, и, несмотря на то, что он полагается на консенсус сената, он имеет значительный контроль над политикой. Степень контроля над сенатом зависит от отдельного лидера, его стиля руководства и личной харизмы. Президент носит звание главнокомандующего вооруженными силами страны и назначает их руководителей, министра обороны и объединенный комитет начальников штабов.[7] Бюрократические организации в правительстве США включают Канцелярию президента, Совет национальной безопасности, Государственный департамент, Министерство обороны, Центральное разведывательное управление, Объединенный комитет начальников штабов, посольства, консульства, Федеральный резерв, Министерство финансов и т. Д.

На внешнюю политику Соединенных Штатов большое влияние оказывает внутренняя политическая среда, экономические последствия и позиция президента в опросах вместо проводимой им политики. В случае войн это еще более чувствительно.Война требует таких ресурсов, как деньги, войска и оборудование, а в условиях демократии ресурсы требуют постоянной общественной поддержки. Народные представители в Конгрессе контролируют государственные расходы. Если большинство законодателей проголосует против войны, она будет защищена. Если военный план не будет поддержан большинством законодателей, он будет отменен или, в лучшем случае, изменен. Однако задача президентов — убедить Конгресс в обоснованности любых решений, которые должны включать внутриполитические повестки дня.Например, во время Второй мировой войны начальник штаба армии США генерал Джордж Маршалл рекомендовал, чтобы правильная военная стратегия заключалась в том, чтобы сначала сосредоточить внимание на Германии, просто удерживая линию против Японии до тех пор, пока большая угроза не будет побеждена в Европе, и только после того, как Германия не мешал, если страна двинет войска на восток и расправится с японцами. Президент Франклин Д. Рузвельт вместо этого избрал параллельное наступление одновременно против Германии и Японии. Согласно его политике, Соединенные Штаты фактически напали на Японию до того, как начали свои первые атаки на Германию.Решающим мотивирующим фактором этого решения было то, что Рузвельт опасался, что он потеряет внутриполитическую поддержку войны, если он проигнорирует страну, которая напала на Соединенные Штаты в Перл-Харборе, вместо этого сражаясь с немцами. Большинство людей сегодня думают, что стратегия США во Второй мировой войне была довольно успешной, но вместо того, чтобы основывать ее исключительно на военных советах, глава правительства в то время рассмотрел вопрос внутренней политики. На самом деле на стратегию Соединенных Штатов во Второй мировой войне большое влияние оказала потребность президента в поддержке населения у себя дома. ^[8]

Внешняя политика Китая в политическом контексте

Китайская Народная Республика — социалистическая республика, управляемая Коммунистической партией Китая, Центральным народным правительством и их провинциальными и местными коллегами. Руководство Коммунистической партии закреплено в Конституции Китайской Народной Республики. При системе двойного руководства каждое местное бюро или офис находится под теоретически равной властью местного лидера и руководителя соответствующего офиса, бюро или министерства на следующем более высоком уровне.Члены Народного Конгресса на уровне округа избираются избирателями [9].

Президент Китайской Народной Республики, официально назначаемый Всекитайским собранием народных представителей, входит в состав Всекитайского собрания народных представителей и является главой государства. Всекитайское собрание народных представителей является высшим органом государственной власти Китая. Он собирается каждые две недели для рассмотрения вопросов внутренней и внешней политики. Государственный совет также играет важную роль в разработке политики.

Только пост президента занимает чисто церемониальное положение без реальной власти.До 1990-х годов президенты не обладали административной властью и занимали положение бессильного номинального руководителя. Без вето он должен был выполнять решения Всекитайского собрания народных представителей. Однако с 1993 года президент также является Генеральным секретарем Коммунистической партии Китая. Это не только дает ему должность, но и власть, и делает его ответственным за определение политики и руководство государством, а также за внешнеполитические решения.

Китай официально заявляет, что «неуклонно проводит независимую внешнюю политику мира.Фундаментальные цели этой политики состоят в том, чтобы сохранить независимость, суверенитет и территориальную целостность Китая, создать благоприятную международную среду для реформ, открытости и модернизации Китая, поддерживать мир во всем мире и способствовать общему развитию [10].

Внешняя политика Китая осуществляется Министерством иностранных дел. Тем не менее, министерство иностранных дел подчиняется небольшой группе руководителей по иностранным делам Коммунистической партии Китая, которая принимает решения по выработке политики.Большая часть внешней политики Китая разрабатывается аналитическими центрами, которые формально находятся вне правительства. Однако эти аналитические центры спонсируются и контролируются государством. Обсуждения в аналитических центрах носят неофициальный характер и, как правило, менее ограничены.

Китайская внешняя политика воспринимается миром как отчасти реалистическая. Национальные интересы и повестка дня имеют приоритет вместо поиска оптимального решения на благо международного сообщества. В такой консервативной ситуации внутренняя политика играет даже большую роль, чем описано ранее в случае Соединенных Штатов.Здесь глава правительства меньше беспокоится о приемлемости и больше сосредоточен на выполнении внутренних задач.

Китайское правительство недавно резко выступило против присуждения Нобелевской премии мира Лю Сяобо. Лю Сяобо был удостоен Нобелевской премии мира в 2010 году за его долгую и ненасильственную борьбу за основные права человека в Китае. Более двух десятилетий Лю Сяобо был решительным сторонником соблюдения основных прав человека в Китае. Он принимал участие в протестах на площади Тяньаньмэнь в 1989 году и был одним из ведущих авторов Хартии 08, манифеста о таких правах в Китае, который был опубликован в честь 60-й годовщины Всеобщей декларации прав человека Организации Объединенных Наций, 10 декабря 2008 года.[11] Однако он был арестован и приговорен к одиннадцати годам тюремного заключения китайскими властями за подрывную деятельность против китайского правительства. Китайское правительство выразило обеспокоенность по поводу награды и позвонило послу Норвегии в Пекине, чтобы официально выразить свое несогласие и протест. После объявления от 8 октября 2010 года китайское правительство распорядилось удалить все печатные и радиовещательные материалы по этой теме. Китай выразил протест Норвегии, заявив, что отношения между двумя странами были повреждены из-за этого инцидента.Однако, прежде чем китайское правительство могло подать официальную жалобу министру иностранных дел Норвегии, Йонас Гар Стёре сказал, что жалоба Китая на правительство Норвегии будет тщетной, поскольку комитет не зависит от правительства Норвегии, хотя он был назначен парламентом страны. Норвегия. [12] [13]

Неудовлетворение Китаем Нобелевской премии и настаивание на заключении Лю Сяобо подверглось критике со стороны интеллектуалов и дипломатов во всем мире. Однако Китай по-прежнему утверждает, что Лю Сяобо вел себя мятежно против государства, и присуждать ему Премию мира за это неправильно.Глава правительства Китая не беспокоится о сохранении популярности в международном сообществе. Он также не позволяет распространять эту новость внутри страны и не позволяет Сяобо завоевать сочувствие внутри страны. Китай концентрируется на национальных интересах и позволяет внутренней политике управлять внешней политикой.

Внешняя политика Иордании в политическом контексте

Иордания — конституционная монархия. Политика Иордании происходит в рамках парламентской монархии, в которой премьер-министр Иордании является главой правительства, и многопартийной системы.Король обладает высшей властью в правительстве, подписывает и исполняет все законы. Однако его право вето может быть отменено двумя третями голосов обеих палат Национального собрания. Он назначает и может увольнять всех судей своим указом, утверждает поправки к конституции, объявляет войну и командует вооруженными силами.

Королевство Иордания — небольшое королевство на Ближнем Востоке, но играет важную роль в международном сообществе. Хотя это развивающаяся страна с ограниченными ресурсами и слабой экономикой, она окружена могущественными соседями, такими как Израиль и Саудовская Аравия.Благодаря своему стратегическому положению и геополитическому значению для региональных и мировых держав Иордания играет важную роль в международной политике. На протяжении всей истории Иордания была объектом международных, региональных и внутренних войн и революций, и чтобы защитить себя, поддерживала международных союзников и внутреннюю военную доблесть [14].

В качестве аргумента в пользу того, что политические системы влияют на внешнюю политику, мы можем взглянуть на решение Иордании по вторжению США в Ирак в 1990 году. В то время, в отличие от других ближневосточных соседей, таких как Сирия и Египет, Иордания не участвовала в войне, призывая к невероятному мирному решению.Король Хусейн, глава правительства, также не поддержал Ирак и призвал к выводу войск Ирака. Общественное мнение в Иордании было неоднозначным. Некоторые хотели защитить Ирак от США и их союзников, но вооруженные силы Иордании оставались нейтральными. Осторожная позиция режима сохранила популярность короля Хусейна внутри страны, но Иордания пострадала от серьезных экономических последствий. США, Кувейт и Саудовская Аравия прекратили всю иностранную помощь Иордании. Экспорт в арабские страны и из них также значительно снизился. Многие иорданцы, работавшие в Саудовской Аравии и Кувейте, были отправлены обратно.[15] Несмотря на все эти последствия, король решил сохранить популярность внутри страны. Несмотря на то, что Иордания следует системе монархии, она является демократической, в соответствии с которой общественное мнение важно для того, чтобы король оставался у власти. Таким образом, из-за характера политической системы король в этой ситуации решил сохранить внутреннюю популярность, и, таким образом, можно сделать вывод, что его решение, возможно, не было оптимальным во внешней политике, а скорее было вызвано влиянием внутриполитической среды.

Глава правительства как рациональный деятель

Отойдя от политической системы как основного акцента, я теперь посмотрю на главу правительства как на рационального деятеля.Модель принятия решений рациональным субъектом предполагает, что все лица, принимающие решения во внешней политике, одинаковы по своей природе, процесс принятия решений в каждом государстве включает единого унитарного субъекта, принимающего все решения, и, что наиболее важно, каждый унитарный субъект делает рациональный выбор. Этот подход в некоторой степени заимствован из реалистической школы мысли, которая считает, что в международной политике государства можно отличить только по относительной силе, которой они обладают, а не по своим внутренним характеристикам [16]. Чтобы принять рациональное решение, глава правительства должен иметь совершенное распознавание и определение проблемы, он должен уметь оценить все возможные варианты политики, а затем выбрать лучший из них для достижения желаемой цели.Трудно определить политику, которая была бы полностью рациональной. Некоторые могут утверждать, что решение президента Билла Клинтона о вмешательстве в Косово в 1999 году было рациональным решением. 29 марта 1999 г., после пяти дней бомбардировок НАТО, тогдашние американцы. Президент Билл Клинтон предложил следующее обоснование участия США: «Не заблуждайтесь, если у нас и наших союзников не будет воли к действиям, будет больше массовых убийств. В отношениях с агрессорами нерешительность — это лицензия на убийство. Но действие и решимость могут остановить армии и спасти жизни.” ^[17] Его действия могут рассматриваться как лучшее решение, рассмотренное после исчерпания всех других возможных политик. Однако маловероятно, что он был унитарным актором в этом внешнеполитическом решении.

Даже здесь важно поднять политическую систему, поскольку рациональность главы правительства подвержена влиянию политического контекста. Политическая среда, в которой действует глава правительства, составляет основу рациональности лидера. Можно сказать, что Гитлер действовал рационально, потому что он знал, чего хочет, и выбрал лучшую альтернативу для этого.В зависимости от ситуации и окружения рациональность решений может интерпретироваться. Кроме того, во многих современных политических системах нет единственного действующего лица, принимающего и выполняющего все решения. Правительственные системы — это сложная бюрократия. Например, в Соединенных Штатах президент США принимает решения совместно с Советом национальной безопасности, Министерством обороны, Государственным департаментом, Центральным разведывательным управлением, Объединенным комитетом начальников штабов и зависит от голосования сената за одобрение этих решений.

Однако важно отметить, что абсолютная рациональность вряд ли достижима, даже если политическая система это позволяет. Маловероятно, что вы будете знать всю информацию о проблеме и исчерпать все возможные решения, чтобы выбрать то, которое обязательно приведет к желаемой цели. Самый большой недостаток рационального принятия решений — это ограниченная рациональность [18]. Люди склонны к ошибкам и наверняка не знают всего. Правительство обычно перегружено политическими программами.Глава правительства должен решать множество вопросов одновременно и не может уделять достаточно времени ни одному из этих вопросов. Давление обстоятельств ограничивает возможность выбора. В конце концов, ему, возможно, придется принимать удовлетворительные решения, а не оптимизировать. И, как уже упоминалось, решающую роль в этом процессе играет внутренняя политика. Иногда для внутренних целей, возможно, придется пойти на компромисс с иностранными, как мы уже видели в случае ядерного договора между Индией и США 2005 года.

Глава правительства как физическое лицо

Глава правительства в большинстве случаев не является индивидуальным субъектом.Решения по внешней политике принимаются коллективно или под влиянием других участников политической системы. Он подвержен групповому мышлению (тип мысли внутри сплоченной группы, члены которой пытаются минимизировать конфликт и достичь консенсуса без критического тестирования, анализа и оценки идей [19]). Однако если предположить, что он принимает решения исключительно, личность и познание являются чрезвычайно важными факторами.

Когнитивный подход предполагает сложную и реалистичную психологию человеческого мышления и принятия решений.Он не предполагает индивидуальной осведомленности, непредубежденности и приспособляемости по отношению к «объективной» среде, но предполагает, что люди, вероятно, будут по-другому рассматривать свою среду и действовать в рамках своей собственной «психологической среды» [20] Из определения когнитивного принятия решений мы получаем слово «среда», которое включает в себя политическую среду. Даже для человека, принимающего решения, на его познание, вероятно, повлияет политическая среда, в которой он работает.

Анализ главы правительства как личности требует также подхода к личностным характеристикам.Подход по личностным характеристикам [21] принимает во внимание совокупность качеств и черт характера или поведения, которые уникальны для конкретного человека. Это похоже на когнитивную модель, в которой личные взгляды лидеров считаются наиболее важными. Однако в нем конкретно указывается, какими личностными чертами может обладать человек, чтобы понимать принимаемые им решения. Черты характера могут быть указаны как

.

• Потребность в энергии
• Необходимость аффилированности
• Уровень познавательной сложности
• Степень доверия к другим
• Национализм
• Убеждение, что кто-то контролирует события
• Ориентация на задачу

У разных политических лидеров разные личности, и поэтому они по-разному подходят к ситуациям.В 1991 году президент Джордж Буш-старший назвал Саддама Хусейна «еще одним Гитлером», не обратив внимания на то, что отличалось либо в этих двух людях, либо в Ираке в 1990 году и Германии в 1938 году. президент — легко доступный сценарий о том, как реагировать на вторжение Ирака в Кувейт. ^[22] Может быть, у другого лидера той же страны была бы другая точка зрения на ситуацию. Независимо от мнения, решение президента должно было быть основано на многих других факторах.США не пошли на войну с Ираком в 1991 году только из-за неприязни президентов к иракскому правителю. Таким образом, личностный подход дает больше информации о мнении лидера, чем объяснение его действий.

Внешние факторы

В некоторой степени влияние политических систем может быть скомпрометировано группами интересов внутри государства, а также негосударственными субъектами. Группы интересов [23] включают политических лоббистов, военных и корпоративный сектор.Помимо политической системы, политических лоббистов и военных можно рассматривать как часть более широкой политической среды страны. Вне внутренней политической среды негосударственные субъекты, такие как Международная неправительственная организация и Глобальная сеть общественной политики, могут влиять на главу правительства в его внешнеполитических решениях.

Еще одним важным фактором, влияющим на главу правительства за пределами политической среды, являются СМИ страны и мнение широкой общественности.Между главой правительства, политиками, оппозиционной партией, СМИ и широкой общественностью существуют сложные отношения [24]. Когда возникает проблема внешней политики, политики, под руководством главы правительства представляют проблему и ее решение. Иногда СМИ могут опередить правительство и представить свои собственные рамки. Вопрос может быть представлен таким образом, чтобы повлиять на общественное мнение. Однако ответ зависит от сходства решения с существующей политической культурой страны.Я снова воспользуюсь ситуацией 11 сентября в США. Правительство представило эту проблему 11 сентября как террористический акт в США, в результате которого были убиты невинные мирные жители. Итак, общественное мнение полностью поддерживало любую ответную внешнюю политику против терроризма. Иногда рамки, представленные правительством, могут быть оспорены оппозиционной партией и стать предметом спора во внутренней политике.

Внутренняя политика VS Международные организации

Влияние международных организаций [25] значительно из-за растущей силы международного сообщества и международного права.Международные организации, такие как Всемирная торговая организация, имеют право побуждать государства пересмотреть свои внешнеполитические решения. Вмешательство ВТО имело решающее значение во время инцидента с «банановыми войнами» США и ЕС. Однако межправительственные организации, такие как ООН, являются представителями государств-членов и не могут быть названы негосударственным влиянием. Когда они принимают решения на таких форумах, во многом играет внутренняя политика представительных государств. Но политические решения не всегда могут быть благоприятными для каждого государства-члена во внутреннем или международном контексте, поскольку существует большинство голосов и сложный процесс принятия решений.

Международные организации, несомненно, имеют влияние на международное сообщество, но национальное государство может игнорировать решения таких организаций для достижения внутренней повестки дня. Как упоминалось ранее, решения после 11 сентября были приняты правительством США в свете угроз в отношении Соединенных Штатов. Опираясь на тот же пример, мы можем сказать, что президент Буш и его союзники решили атаковать Ирак в 2003 году, потому что в то время этого требовала внутренняя политика, несмотря на неодобрение со стороны Организации Объединенных Наций. В марте 2003 года правительство США объявило, что они будут использовать военную силу, чтобы избавиться от Саддама Хусейна, а также от оружия массового уничтожения, производимого в Ираке.До этого решения между государствами-членами Совета Безопасности Организации Объединенных Наций велась активная дипломатия и дискуссии о том, как действовать в этой ситуации, но консенсуса большинства в отношении одобрения военного нападения достигнуто не было. Тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан сказал в интервью BBC, что решение о действиях в Ираке должно было быть принято Советом Безопасности, а не в одностороннем порядке. В ответ на мнение Аннана Рэнди Шойнеманн, бывший советник министра обороны США Дональда Рамсфелда, сказал: «Я думаю, что это возмутительно для Генерального секретаря, который в конечном итоге работает на государства-члены, пытаться заменить свое мнение на решение Государства-члены.[26] Это показывает, что, хотя международные организации имеют влияние на иностранные дела государств-членов, иногда внутренние повестки дня имеют приоритет. Руководители таких организаций иногда являются не чем иным, как посредниками между главами правительств. Внешнеполитические решения в конечном итоге принимаются главой правительств с учетом как внутренней, так и международной повестки дня.

Заключение

Внешняя политика разрабатывается и проводится в сложных внутренних и международных условиях.Решения, принятые главой правительства, являются результатом сложных взаимодействий. Нет однозначных ответов на вопрос, почему лидер принимает такое решение. В этой статье я просто попытался выделить некоторые мотивирующие факторы для принятия внешнеполитических решений, особенно подчеркнув влияние политической среды. Причина, по которой я выбрал политическую систему в качестве основы для принятия решений главой правительства, заключается в том, что независимо от типа системы конечная цель главы правительства — оставаться у власти.Прежде чем принимать какие-либо внешнеполитические решения, он в некоторой степени обязан прежде всего оправдать ожидания внутри страны. Даже полностью монархический лидер боится быть свергнутым. Поэтому приемлемость во внутренней политике имеет решающее значение для главы правительства.

Как упоминалось ранее, внешняя политика разрабатывается и проводится в сложных внутренних и международных условиях. Внутренняя политика влияет на внешнеполитические решения, и если политика не будет принята внутри страны, она вряд ли увенчается успехом в международном контексте.Анализ внешней политики должен быть многоуровневым и многогранным, чтобы понимать сложные мотивационные факторы и характер внешней политики. Иногда лидерам приходится прибегать к неоптимальной внешней политике из-за внутренних политических требований. В приведенном ранее примере мы видим, что глава правительства Индии Манмохан Сингх был готов пожертвовать вполне законным соглашением о внешней политике, которое принесло бы пользу и самой стране, чтобы сохранить свое положение на посту.Также в приведенных случаях я подчеркнул, как в различных политических системах на главу правительства влияет внутренняя политика. В Соединенных Штатах мы увидели, что, поскольку демократия, приемлемость и согласие сената является главной заботой главы правительства. С другой стороны, Китай не боится проводить жесткую внешнюю политику, потому что достижение внутренней повестки дня имеет большее значение, чем приемлемость и популярность. В Иордании мы видим, что, несмотря на то, что он был монархом, где решения принимаются исключительно главой правительства, решения, принятые им, были направлены на поддержание внутренней популярности.Именно король Хусейн имел власть принимать решения, как ему заблагорассудится, но он предпочел сохранить хорошее лицо дома, а не проводить внешнюю политику, к которой призывали такие великие державы, как США и Саудовская Аравия.

Я также затронул другие факторы, которые могут влиять на главу правительства при принятии внешнеполитических решений, такие как рациональность и индивидуальное познание. Роль международных организаций и СМИ также упоминалась в последней части документа. Однако из всех приведенных примеров я могу сделать вывод, что в большинстве случаев внутренняя политика лежит в основе принятия любого решения главой правительства.После этого в игру вступают многие другие факторы, которые могут повлиять на его решения в разных направлениях.

Библиография

§ Асторино-Куртуа, Эллисон. (2000). Влияние ставок и угроз на принятие решений во внешней политике. Политическая психология. Vol. 21, No. 3, pg 489-510

§ Эйзенхардт, Кэтлин М. и Збарацкий Марк Дж. (1992). Принятие стратегических решений. Журнал стратегического управления, Vol. 13. Специальный выпуск: фундаментальные темы исследования стратегических процессов

§ Фарнем, Барбара.(2004). Влияние политического контекста на принятие решений во внешней политике . Политическая психология. Vol. 25, No. 3, Special Issue (Part 2): Prospect Theory

§ Гарсеу О. (1958). Теория групп интересов в политических исследованиях . ANNAL Американской академии политических и социальных наук. Неофициальное правительство: группы давления и лобби. Vol. 319 нет. 1 104-112

§ Привет, Жанна А. К. (2006). Малые государства в мировой политике. Издательство Lynee Reinner

§ Германн, Маргарет Г.И Германн, Чарльз Ф. (1994) Кто и как принимает решения в области внешней политики . Ежеквартально по международным исследованиям. Vol. 33, No. 4, pg 361-387

§ Герман, Маргарет Г. и Престон, Томас. (1994). Президенты, советники и внешняя политика: влияние стиля руководства на исполнительные механизмы . Политическая психология. Vol. 15, № 1, Специальный выпуск: Политическая психология и работы Александра Л. Джорджа

§ Хилл, Кристофер. (2003). Меняющаяся политика внешней политики .Бейзингстоук: Пэлгрейв Макмиллан,

§ http://www.china.org.cn/english/chuangye/55414.htm Обзор системы Всекитайского собрания народных представителей на сайте China.org.cn. По состоянию на 11 октября 2010 г.

§ http://www.fmprc.gov.cn/eng/wjb/. Доступ 9 октября 2010 г.

§ http://nobelprize.org/nobel_prizes/peace/laureates/2010/press.html. Доступ 11 октября 2010 г.

§ http://www.time.com/time/world/article/0,8599,2024405,00.html. Доступ 11 октября 2010 г.

§ http: // www.rte.ie/news/2010/1008/nobel.html. Доступ 11 октября 2010 г.

§ http://findarticles.com/p/articles/mi_m6052/is_2004_August/ai_n6253912/pg_9/. Доступ 6 октября 2010 г.

§ Война в Ираке незаконна, говорит Аннан http://news.bbc.co.uk/2/hi/middle_east/3661134.stm. Доступ 9 октября 2010 г.

§ Дженис, Ирвинг Л. Жертвы группового мышления. Бостон. Компания Houghton Mifflin, 1972, стр. 9

§ Каарбо, Джульетта. (1997). Стили руководства премьер-министра при принятии решений во внешней политике: рамки для исследований .Политическая психология. Vol. 18, No. 3, pg 553-581

§ Маккей, Эми. (2008). Простой способ оценки идеологии группы интересов . Vol. 136, No. 1/2, pg 69-86

§ Нэк, Лаура. (2008). Новая внешняя политика — стремление к власти в эпоху глобализации (2 ^nd Ed.). Rowman & Littlefield Publishers Inc,

§ Поли, Роберт. (2010). Внешняя политика США в мире после событий 11 сентября . Внешняя политика США. ООО «Ашгейт Паблишинг»

§ Сува, Марк и Роде, Давид.(2007). Различия во мнениях элиты и их пристрастие во внешней политике Конгресса . Ежеквартальные политические исследования. 60, No. 1, pg 113-123

§ Шеб, Джон М. и Джон М. Шеб II (2002). Введение в американскую правовую систему . Флоренция, Кентукки: Delmar, p. 6

§ Таллберг, Йонас. (2010). Сила кафедры: формальное лидерство в международном сотрудничестве. International Studies Quarterly, 54, pg 241-265

§ Военно-воздушные силы в цифрах и фактах (динамика численности вооруженных сил, конечная численность в тысячах) ». Журнал ВВС . Май 2009 г. http://www.airforce-magazine.com/MagazineArchive/Magazine%20Documents/2009/May%202009/0509facts_fig.pdf. Доступ 9 октября 2010 г.

§ Война другими средствами. http://www.foreignpolicy.com/articles/2010/09/27/war_by_other_means. Доступ 10 октября 2010 г.

---

[1] Хилл, Кристофер. (2003). Меняющаяся политика внешней политики. Бейзингстоук: Пэлгрейв Макмиллан,

[2] Нэк, Лаура. (2008). Новая внешняя политика — стремление к власти в эпоху глобализации (2-е изд.). Rowman & Littlefield Publishers Inc,

[3] Фарнем, Барбара. (2004). Влияние политического контекста на принятие решений во внешней политике. Политическая психология. Vol. 25, No. 3, Special Issue (Part 2): Prospect Theory

[4] Нэк, Лаура. (2008). Новая внешняя политика — стремление к власти в эпоху глобализации (2-е изд.). Rowman & Littlefield Publishers Inc,

[5] Поли, Роберт Дж. (2010) Внешняя политика США в мире после 11 сентября. Внешняя политика США. ООО «Ашгейт Паблишинг»

[6] Шеб, Джон М.и Джон М. Шеб II (2002). Введение в американскую правовую систему . Флоренция, Кентукки: Delmar, p. 6.

[7] Военно-воздушные силы в цифрах и фактах (динамика численности вооруженных сил, конечная численность тысяч человек) ». Журнал ВВС . Май 2009 г. http://www.airforce-magazine.com/MagazineArchive/Magazine%20Documents/2009/May%202009/0509facts_fig.pdf. Доступ 9 октября 2010 г.

[8] Война другими средствами. http://www.foreignpolicy.com/articles/2010/09/27/war_by_other_means.Доступ 10 октября 2010 г.

[9] http://www.china.org.cn/english/chuangye/55414.htm Обзор системы Всекитайского собрания народных представителей на сайте China.org.cn. По состоянию на 11 октября 2010 г.

[10] http://www.fmprc.gov.cn/eng/wjb/. Доступ 9 октября 2010 г.

[11] http://nobelprize.org/nobel_prizes/peace/laureates/2010/press.html. Доступ 11 октября 2010 г.

[12] http://www.time.com/time/world/article/0,8599,2024405,00.html. Доступ 11 октября 2010 г.

[13] http: // www.rte.ie/news/2010/1008/nobel.html. Доступ 11 октября 2010 г.

[14] Привет, Жанна А. К. (2006). Малые государства в мировой политике. Издательство Lynee Reinner

[15] Привет, Жанна А. К. (2006). Малые государства в мировой политике. Издательство Lynee Reinner

[16] Нэк, Лаура. (2008). Новая внешняя политика — стремление к власти в эпоху глобализации (2-е изд.). Rowman & Littlefield Publishers Inc,

[17] http://findarticles.com/p/articles/mi_m6052/is_2004_August/ai_n6253912/pg_9/.Доступ 6 октября 2010 г.

[18] Эйзенхардт, Кэтлин М. и Збарацкий Марк Дж. (1992). Принятие стратегических решений. Журнал стратегического управления, Vol. 13. Специальный выпуск: фундаментальные темы исследования стратегических процессов

[19] Дженис, Ирвинг Л. Жертвы группового мышления. Бостон. Компания Houghton Mifflin, 1972, стр. 9.

[20] Нэк, Лаура. (2008). Новая внешняя политика — стремление к власти в эпоху глобализации (2-е изд.). Rowman & Littlefield Publishers Inc,

[21] Германн, Маргарет Г. (1994) Президенты, советники и внешняя политика: влияние стиля руководства на исполнительные механизмы .Политическая психология. Vol. 15, № 1, Специальный выпуск: Политическая психология и работы Александра Л. Джорджа.

[22] Хонг И Ф, «Аналогии в состоянии войны: Корея, Мюнхен, Дьенбьенфу и решения по Вьетнаму 1965 года» (Princeton 1992)

[23] Гарсеу О. (1958). Теория групп интересов в политических исследованиях. ANNAL Американской академии политических и социальных наук. Неофициальное правительство: группы давления и лобби. Vol. 319 нет. 1 104-112

[24] Нэк, Лаура.(2008). Новая внешняя политика — стремление к власти в эпоху глобализации (2-е изд.). Rowman & Littlefield Publishers Inc,

[25] Сува, Марк и Роде, Давид. (2007). Различия во мнениях элиты и партийность во внешней политике Конгресса. Ежеквартальные политические исследования. 60, No. 1, pg 113-123

§ [26] Война в Ираке незаконна, — говорит Аннан. Http://news.bbc.co.uk/2/hi/middle_east/3661134.stm. Доступ 9 октября 2010 г.

–

Написано: Заара Зайн Хуссейн
Написано для: профессора Алан Чонг
Написано по адресу: S.Раджаратнамская школа международных исследований
Дата написания: 2010

Дополнительная литература по электронным международным отношениям

Внешняя политика Китая — международные отношения

Введение

С конца 20 века Китай трансформируется из изолированного и отсталого аграрного общества в современную экономическую сверхдержаву с глобальными интересами и обязанностями. Чтобы приспособиться к меняющимся международным и внутренним условиям, китайская внешняя политика стала более активной, прагматичной и гибкой.Ожидается, что благодаря продолжающемуся экономическому росту Китай расширит и углубит свой глобальный поиск энергоресурсов и других ресурсов, а также расширит свое инвестиционное, рыночное и политическое влияние. Китай энергично проецирует мягкую силу и представляет миролюбивый образ за рубежом, продвигая культурные, образовательные, спортивные, туристические и другие обмены. Он также стал более активным в глобальном управлении. Помимо своей роли в существующих международных институтах, Китай сыграл ведущую роль в создании и расширении Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), создав Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Банк развития БРИКС.Он также предложил «Инициативу« Один пояс, один путь »» для улучшения взаимодействия и сотрудничества в глобальном развитии. Есть веские основания полагать, что возвращение Китая к статусу великой державы будет мирным, поскольку это служит коренным интересам Китая. Тем не менее, Китай будет наполовину «ответственной заинтересованной стороной» в мире 21-го века, если он не поможет решить глобальные проблемы, такие как изменение климата и Северная Корея. Китай остается уязвимой страной, окруженной могущественными соперниками и потенциальными противниками.Понимание внешней политики Китая означает полное понимание этих геостратегических условий. Хотя его внешняя политика стала более изощренной, Китай все еще учится становиться миролюбивой, ответственной и уважаемой великой державой в постоянно меняющемся мире. Действительно, есть чему поучиться. В дополнение к традиционным дипломатическим вызовам Китаю также необходимо уделять больше внимания нетрадиционным угрозам безопасности, таким как инфекционные заболевания, экономические кризисы, терроризм, кибер-взлом, пиратство, транснациональные преступления, стихийные бедствия и ухудшение состояния окружающей среды.Китаю необходимо будет активизировать сотрудничество с другими странами и международными организациями для решения этих проблем.

Общие обзоры

В этой статье сначала дается обзор и история международных отношений Китая; затем рассматриваются несколько важных аспектов внешней политики Китайской Народной Республики (КНР): теории внешней политики, разработка внешней политики и политики безопасности, роль Народно-освободительной армии (НОАК), взаимосвязь внутренней и внешней политики, мягкая сила и т. д. новая дипломатия, американо-китайские отношения, отношения с другими крупными державами, Китаем и Африкой, Китаем в других развивающихся регионах и роль Китая в глобальном управлении.Китай проводит независимую внешнюю политику и не вступает в политические или военные союзы с другими странами. Чтобы понять внешнюю политику Китая в начале 21 века, нужно знать о так называемом веке унижения в истории Китая — примерно с 1839 по 1949 год, когда Китай был унижен и пострадал от западного и японского господства. «Век унижения» оказал глубокое влияние на внешние отношения Китая. КНР считает себя страной, историческое величие которой затмили империалистические агрессии Запада и Японии.Китайской общественности постоянно напоминают, что только Коммунистическая партия Китая (КПК) смогла «спасти Китай» и положить конец «веку унижений». Знание этой истории помогает понять, почему китайцы одержимы проблемами суверенитета, национального единства и территориальной целостности. По мере того, как Китай становится все более могущественным, национализм будет продолжать расти, когда иностранные страны, особенно бывшие захватчики и колонизаторы, будут восприниматься как посягающие на суверенитет Китая, например, поддерживающие независимость Тайваня или Тибета.Как бы ни изменилась его внешняя политика, Китай считает такие «коренные интересы» неприкосновенными. Чтобы иметь общее представление о внешней политике Китая, необходимо изучить ее цели, руководящие принципы и стратегии. Следующие книги предлагают превосходный обзор внешней политики Китая — ее изменений и преемственности с 1949 года, а также более недавних проблем и проблем. Lanteigne 2015 — отличный вводный текст по внешней политике Китая. Розман 2012 и Корнберг и Фауст 2005 сосредоточены на различных актерах и проблемах.Sutter 2012 и Wang 2012 подчеркивают международные и внутренние ограничения, тогда как Hao, et al. 2009 г. и Джонстон и Росс 2006 г. подчеркивают вызовы и направления в китайских международных отношениях. Cheng 2016 предлагает общие рамки внешней политики Китая до рассмотрения важных двусторонних связей и серьезных проблем, а Qu и Zhong 2018 описывают дипломатические стратегии Китая с 1980-х годов, направленные на то, чтобы справляться со сложными и меняющимися международными ситуациями. Чжунго Вайцзяо (Министерство иностранных дел Китая) ежегодно с 1987 года представляет официальную китайскую версию основных вопросов внешней политики Китая.Веб-сайт Министерства иностранных дел Китайской Народной Республики ( чжунхуа ренминь гунхэгуо вайцзяобу вангжан «цзыляо» лан ) является богатым источником полезной информации о внешних отношениях и внешней политике КНР.

• Ченг, Иосиф Ю-ши. Внешняя политика Китая: вызовы и перспективы . Сингапур: World Scientific Publishing, 2016.

  DOI: 10.1142 / 9756

  Чэн исследует структуру внешней политики Китая и прослеживает ее эволюцию с эпохи после Мао.В томе также рассматриваются отношения Китая с другими крупными державами и его решение различных проблем.

• Хао, Юфань, К. X. Джордж Вэй и Лоуэлл Диттмер, ред. Вызовы внешней политике Китая: дипломатия, глобализация и следующая мировая держава . Lexington: University Press of Kentucky, 2009.

  Авторы статьи утверждают, что проблемы китайской внешней политики остаются серьезными и что некоторые из них исходят изнутри. Интересные перспективы китайских ученых.

• Джонстон, Аластер Иэн и Роберт С. Росс. Новые направления в изучении внешней политики Китая . Стэнфорд, Калифорния: Stanford University Press, 2006.

  Авторы используют широкий спектр материалов для изучения традиционных вопросов, таких как применение силы Китаем с 1959 года, и новых вопросов, таких как реакция Китая на глобализацию и роль внутренних мнение в своей внешней политике.

• Корнберг, Джудит Ф. и Джон Р. Фауст. Китай в мировой политике: политика, процессы, перспективы . 2-е изд. Боулдер, Колорадо: Линн Риннер, 2005.

  Знакомя студентов с историей внешней политики Китая, авторы описывают политические, экономические и социальные проблемы, с которыми сталкивается страна в начале 21 века. Каждая глава знакомит читателя с китайской структурой анализа рассматриваемых вопросов.

• Lanteigne, Marc. Внешняя политика Китая: введение .3-е изд. Нью-Йорк: Рутледж, 2015.

  Объясняет, как реконструируется внешняя политика Китая и кто (и что) определяет политику в начале 21 века. Исследует модели взаимодействия с различными внутренними и международными факторами. Углубленный взгляд на ключевые вопросы, проблемы и тенденции современных глобальных отношений Китая.

• Министерство иностранных дел Китайской Народной Республики ( чжунхуа жэньминь гунхэго вайцзяобу ванчжань «цзыляо» лань 中华人民共和国 外交部 网站 «资料» 栏).

  Содержит обширную информацию о внешних отношениях КНР, включая ключевые выступления китайских лидеров, список заявлений и коммюнике, список договоров, историю дипломатии, список дипломатических союзников Китая и справочник иностранных дипломатов в Китае.

• Цюй, Син и Чжун Лунбяо. Дипломатия современного Китая . Нью-Йорк: Тейлор и Фрэнсис, 2018.

  Написанная двумя лучшими китайскими исследователями международных отношений и внешней политики, эта книга дает всестороннее и систематическое введение в развитие дипломатической стратегии Китая с 1980-х годов.

• Rozman, Gilbert, ed. Внешняя политика Китая: кто это делает и как это делается? Сеул, Южная Корея: Институт политических исследований Асан, 2012.

  Сборник эссе, написанных некоторыми ведущими учеными Китая. Темы включают лидерство Китая, аналитические центры, национальную идентичность и финансовые факторы в китайской внешней политике, а также внешнюю политику Китая в отношении Корейского полуострова.

• Саттер, Роберт Г. Международные отношения Китая .3-е изд. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2012.

  Детальный анализ, показывающий, что, несмотря на его растущую мощь, Пекин сталкивается с ограничениями как внутри страны, так и за ее пределами. Лидеры Китая обладают большим влиянием в мировых делах, но отнюдь не доминируют.

• Ван, Чжэн. Никогда не забывайте национального унижения: историческая память в китайской политике и международных отношениях . Нью-Йорк: Columbia University Press, 2012.