от слуг престола до оппозиции • Arzamas

Как новая знать стала интеллектуальной элитой

Автор Елена Марасинова

«…Русская интеллигенция рождается в год смерти Пушкина. Вольнодумец, бунтарь, декабрист, — Пушкин ни в одно мгновение своей жизни не может быть поставлен в связь с… русской интеллигенцией. Всеми своими корнями он уходит в XVIII век, который им заканчивается», — так писал русский фило­соф Георгий Федотов в столетнюю годовщину смерти поэта, памяти которого он посвятил статью «Певец империи и свободы». Действительно, образно можно ска­зать, что «долгий русский XVIII век» начинается в конце XVII столе­тия с Великого посольства Петра и заканчивается на Сенатской площади или даже на Черной речке, месте дуэли Пушкина. Белинский сравнивал это время с «греческой трагедией по… исполинской силе героев» и «созданием Шекспира по оригинальности и самоцветности персонажей». Долгий и противоречивый XVIII век считается и временем возникновения слоя европеизированной элиты, и периодом усиления крепостничества и власти помещика над крестьянами.

Тогда стреми­те­ль­но расширялись границы империи, формировалась систе­ма просвещенного абсолютизма, развивалось барочное искусство и сословное образование.

Противоречия эпохи воплотились и в судьбах и характерах дворянской элиты: причудливых и масштабных фигурах сановников, полководцев, одописцев, масонов, одновременно еще преданных империи и уже вкусивших свободы широких привилегий высшего сословия.

В очерке «Евгений Онегин и его предки» историк XIX века Ключевский создал галерею портретов представителей нескольких поколений дворянства, которые прекрасно иллюстрируют его духовную эволюцию. Типичным современником условного прапрадеда Онегина являлся «служака» первой половины XVII века, который ходил в походы сторожить границу со своими вооруженными холо­пами. Его сын был зачислен в полк нового иноземного строя под команду немец­кого офицера и одновременно в Славяно-греко-латинскую академию учиться латыни. Дети этого «меланхолического комиссара», назначенного «с его вир­шами и всею грамматичною мудростью… для приема и отправки в армию солдатских сапог», уже при Петре I отправлялись «за море для науки». Отцы Онегиных начинали свое воспитание при Елизавете Петровне, заканчи­вали его при Екатерине и доживали свой век при Александре. Молодые дво­ряне, запи­санные в гвардейский полк, допускались на французские комедии, дважды в неделю дававшиеся в придворном Эрмитажном театре, и по желанию самой императрицы Екатерины II посещали во Франции Вольтера. «…Екате­ри­нин­ский вольнодумец, — пишет Ключевский, — оставался добр и весел, не ску­чал и не тосковал. Тосковать будет его сын при Александре I в лице Чацкого, а ску­чать — его внук в лице Печорина при Николае I».

В столь ярком пассаже Ключевского важны по крайней мере три положения: европеизированная русская культура XVIII века была создана по приказу цар­ской власти и поначалу сосредоточена при дворе; симптомом зарождающегося конфликта власти и образованного дворянина станет нерациональное состоя­ние «скуки»; и наконец, как говорил русский историк XX века Михаил Гефтер, «страдания русского духа от Чацкого до Ставрогина» и есть история русского дворянства, которая и воплотилась в литературе, и породила ее.

Происхождение самого понятия, определяющего русский нобилитет, прин­ципиально отличалось от европейского и восходило не к почетному наиме­нованию «благородный», «благорожденный» (nobility, Adel, noble), а к слову «двор» — или, точнее, «государев двор». Впервые дворянство как отдельная социальная группа появляется в конце XV века, когда великий князь Иван III, практически первый русский независимый правитель, осознал, что удельные князья и боярство — слабая опора для усиливающейся власти Москвы. Нужен был не чванливый представитель разросшихся династий Рюриковичей и Геди­миновичей и не наследственный владетель вотчины, а воиник, всецело пре­данный и обязанный престолу. Так начинает целенаправленно создаваться слой людей, служащих князю за землю, которая давалась в условное держание на пра­вах поместья. Иначе говоря, владелец мог пользоваться землей при усло­вии несения военной службы великому князю.

Социальное различие между боярством и дворянством, зафиксированное в так называемых разрядных книгах, определяло систему назначения на долж­ности в соответствии со знатностью рода и его заслугами перед престолом, которая именовалась местничеством. Власть постоянно пыталась ограничить столь нерациональный, а иногда и пагубный порядок, отдающий предпочтение не таланту полководца и уму государственного деятеля, а происхождению. В тяжелые годы Смуты Годунов в драме Пушкина так и говорит низкородному Басманову, отправляя его в армию, выступающую против Лжедмитрия:

Пошлю тебя начальствовать над ними;
Не род, а ум поставлю в воеводы,

Пускай их спесь о местничестве тужит;
Пора презреть мне ропот знатной черни
И гибельный обычай уничтожить.

«Гибельный обычай» был уничтожен в 1682 году, а разрядные книги, фик­сирующие знатность рода, демонстративно сожжены, чтобы прекратились распри в среде высшего сословия. В 1714-м указ Петра I уравнял юридический статус вотчины и поместья, а с 1722-го он ввел Табель о рангах и приказал «знат­ность по годности считать». В соответствии с Табелью служба дворян подразделялась на военную, гражданскую (статскую) и придворную — и созда­ва­лась своеобразная иерархия разрядов, или чинов, число которых первона­чаль­но было 13, но суеверный император приказал заменить его на 14. Теперь дворянство было обязано нести регулярную пожизненную государственную службу, которая вознаграждалась преимущественно жалованьем, а не земель­ным наделом. Служба осуществлялась на основе личной выслуги, все ступени Табели с 14-го разряда проходились поэтапно. А начинать служить дворян­скому недорослю полагалось вообще с солдата или мелкого канцеляриста. Случалось, что в одном полку рядовыми могли быть юный дворянин и кре­пост­ной его семьи, отданный в рекруты.

Социальная политика Петра была направлена не на смену состава элиты, а на принципиальное изменение взаимоотношений власти и верхушки обще­ства. Законодательство первой четверти XVIII века открыло новые возможно­сти проникновения в привилегированное сословие. Служба и получение обра­зования для нее объявлялись не только обязанностью, но и сословной приви­легией. Табель о рангах давала шанс выходцам из других социальных групп выслужить личное (то есть не распространяющееся на детей и не создающее рода) или даже потомственное дворянство, передающееся по наследству. В сти­хотворении «Моя родословная» Пушкин перечислил пути проникновения в высшую касту неродовитых, но предприимчивых людей, потеснивших старую знать:

Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.

Прапорщик, занимающий 14-ю строку в Табели о рангах, коллежский асессор, соответствующий 8-му классу гражданской службы, профессор, академик, а также награжденный орденом получали достоинство потомственного дворя­ни­на. Теперь исключительно служба государю и его милость обеспечивали принадлежность к знати. Так социальная структура дворянства выстроилась не по коленам родовитых фамилий, а в соответствии со степенями Табели.

Все чиновники, их жены, сыновья и дочери выстроились в строгом соответст­вии с этой иерархией, везде почтительно пропуская вперед тех, кто был выше рангом и кто раньше получил свой вожделенный статус. В нарядах, «каких чин и характер его требуют», они усаживались в экипажи, «сходственные со зна­чимо­стью и достоинством чина», и разъезжались на дворовые церемонии и «чи­новные съезды», занимая там места «по своему рангу». Чин стремительно завладел и областью человеческих отношений, и внутренним миром людей, приобретя поистине магическую власть над ними. В романе «Евгений Онегин» описывается дом Лариных, где традиционно «…За столом у них гостям // Носили блюда по чинам», а в рассказе Чехова коллежский асессор «тонкий» «съежил­ся, сгорбился, сузился», узнав, что старый приятель «толстый» дослужился до тайного советника.

На протяжении всего XVIII века дворянство одновременно пыталось и облег­чить условия этой возложенной на него «государевой повинности», и сохра­нить привилегии единственного «служилого сословия». Наконец, в 1762 году был издан Манифест о вольности дворянства, снимающий с высшего сословия бремя обязательной службы. Привилегии, провозглашенные манифестом, были максимально расширены и закреплены в Жалованной грамоте дворянству 1785 года, по которой высшее сословие именовалось «благородным» и призна­ва­лось главной опорой самодержавной власти. Дворянство получало право монопольного владения крепостными крестьянами, землями и их недрами; представители сословия могли свободно выходить в отставку и выезжать за гра­ницу; в отношении «благородных» отменялись телесные наказания.

Однако свобода дворянства от обязательной государственной службы была скорее декларативной. Возможность получения отставки оговаривалась много­численными запретами и оправдывалась прежде всего в виде отпуска «изуче­ния наук». Законодательно было установлено преимущество чиновного дворя­нина перед неслужащим. Под особым покровительством власти находился именно чиновник, то есть служащий дворянин. Помещик, добивающийся отставки, чиновник или военный, посмевшие неоднократно воспользоваться «вольностью дворянства», недоросль, вообще не собирающийся служить, не мог­ли рассчитывать на благосклонность престола.

За призывом к исполнению «долга ревностного подданного» следовало повы­шение в чине, ранг подкреплялся щедрым пожалованьем, а высочайшее рас­положение воплощалось в деревнях, должностях и орденах. Механизм подоб­ного социального контроля призван был функционировать безотказно. Власть мани­пулировала стремлением дворянина обладать престижной мерой богат­ства и одновременно порождала в нем горделивое чувство причастности к сильному государству.

В царствование Екатерины II, «золотой век русского дворянства», высшее сословие окончательно превратилось в костяк бюрократического аппарата и ар­мии, основную интеллектуальную силу империи, несущую конструкцию всего общественного здания. «…К стремлению украшать жизнь, — пишет Ключев­ский, — присоединяется стремление украшать ум». В прошлое уходит образ неумело выхаживающего на каблуках недоросля петровских времен, которого можно было и палкой побить за нерадение к наукам. Его сменяет иной тип дворянина — по словам Дениса Фонвизина, «острого разума, преисполненного знаний, честности и тщеславия о себе».

На возникновение слоя интеллектуальной элиты повлиял целый ряд об­стоятельств: запрос власти на образованного сановника и, соответственно, открытие шляхетских корпусов, благородного пансиона при Московском универси­тете, а также более пристальный контроль престола за домашним образованием; высокая мобильность знати, получившей право на обучение в европейских университетах, путешествия, жизнь в усадьбе; и, наконец, осно­ванная на кре­постническом строе «бытовая свобода» дворянства. Атмо­сфера балов, салонов, театров, визитов неизбежно задавала довольно высокую планку светскости, предполагающей изысканный такт, умение вести неприну­жденную остроум­ную беседу или table talk, начитанность, свободный фран­цузский и «лег­кую мазурку». На этом фоне усложнялась духовная жизнь дворя­нина, развивался культ сентиментальной дружбы, появлялось пристрас­тие к воль­ным поэти­ческим упражнениям, формировалась сфера жизни «частного чело­века». Некоторые образованные и ищущие новых смыслов представители выс­шего сословия обратились к масонству.

В России учение вольных каменщиков начинает распространяться в 30–40-х годах XVIII века, а к концу столетия более двух тысяч дворян входило в десятки масонских лож, которые полуконспиративно собирались не только в особняках Петербурга и Москвы, но и в губерниях, уездных городах, помещичьих усадь­бах. Различные направления масонства — в частности, английская и шведская системы, розенкрейцерство — в той или иной степени захватили многих вель­мож, литераторов, крупных чиновников (например, поэта Сумарокова, истори­ка князя Щербатова, дипломата Булгакова, канцлера Панина). Распространение масонства в России было связано не только с особой восприимчивостью дво­рян­­ской элиты к идеям, идущим из Западной Европы, или приверженностью к модному философствованию. И уж тем более не с цинизмом ловких авантю­ристов, «шарлатанов и обманщиков», как называла масонов Екатерина II. Мыс­лящий дворянин, переживающий кризис традиционного религиозного созна­ния и глубокую внутреннюю неудовлетворенность, видел в масонстве сферу самосовершенствования и, как признавался писатель и издатель Нико­лай Новиков, «кратчайший путь к нравственному исправлению».

Екатерина все эти «странные мудрования» не оставила без внимания: Новикова назвала «умным и опасным человеком», его типографию за публикацию розен­крейцерской литературы разгромила, а самого издателя отправила в Шлис­сель­­бургскую крепость. Однако незаметная пока для престола опасность таи­лась не столько в масонских ложах, сколько в отрицании базовой ценности государ­ственной службы и культа чина, на основе которых власть, собственно, и фор­ми­ровала несколько столетий свою главную опору — служилое дворян­ство. Отрицание это не вышло пока за пределы частной переписки и потому практи­чески никак не проявлялось в реальных поступках еще окружающей престол образованной части привилегированного сословия, но было весьма симптома­тично. «Наука, — писал Герцен, — процветала еще под сенью трона, а поэты воспевали своих царей, не будучи их рабами. <…> Но власть и мысль, импе­раторские указы и гуманное слово, самодержавие и цивилизация не могли больше идти рядом».

Все более настойчиво в беседах, вылившихся в строку личного письма, звучало недовольство по поводу оскорбительной для личного достоинства системы продвижения по бюрократической лестнице, или, как тогда говорили, «выха­жи­вания» чина, «доискивания», «идолопоклонства». Так, Михаил Муравьев, будущий преподаватель русской словесности великим князьям Александру и Константину и отец декабриста Никиты Муравьева, а в 1777 году сержант Измайловского полка, писал отцу: «…Чистосердечно могу вас уверить, что мое спокойствие отнюдь не терпит через то, что я не офицер». Николай Новиков признавался своему другу Александру Лабзину: «Совет, чтобы писать проше­ние, я не решился исполнить, основываясь на том, что лучше предать себя в волю Божию, нежели человеческую — я никогда не искал, не учился тому и не умею». Переписка и обласканных придворных, и тех, кто потерял свой фавор у подножия престола, была наполнена проклятиями против собственной социальной среды: двор представляет собой зрелище «пакостных стряпческих интриг» и «населен… великолепной дворской сволочью… честнейшего из ко­то­рых следовало бы колесовать»; не стоит «умножать собою число физиче­ских существ, населяющих двор», достойнее приносить пользу отечеству подальше от престола. Из частной беседы и частного письма это недовольство выльется и на страницы комедии «Недоросль», в которой Стародум прямо говорит племяннице Софье: «Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней. <…> Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои пра­вилы».

В данном контексте проясняется смысл некоторых хорошо известных кон­фликтных эпизодов из произведений русской литературы. В комедии «Горе от ума» Чацкий воспроизводит обычную унизительную ситуацию «выхажи­вания чинов» в передней знатного вельможи:

У покровителей зевать на потолок,
Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,
Подставить стул, поднять платок.

Эти на первый взгляд безобидные слова вызывают гневную реакцию москов­ского вельможи Фамусова: «Он вольность хочет проповедать!» В романе «Вой­на и мир» также есть сцена сходного содержания: «На другой день государь на смотру спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе госу­даря, а попросив позволения служить в армии». За несколько десятилетий до описываемого Толстым 1812 года те же слова сказал своему отцу юный Семен Воронцов, поручик гвардии Преображенского полка, будущий полно­моч­ный посол России в Англии: «Я себе не могу вообразить более несчастия, когда вздумаю, что мне в гвардии остаться, и лучше предпочту ходить по миру. Прошу, милостивый государь батюшка, постараться о выпуске моем в полевые полки. Я безмерное имел всегда желание служить моему отечеству, но при­двор­ной жизни я снести не могу». Возникшие еще при Петре I гвардейские полки, шефами которых иногда становились императоры и наследники пре­стола, находились на привилегированном положении в непосредственной близос­ти от двора. Стремление некоторых знатных дворян перейти в армию свиде­тельствовало о постепенном разрушении своеобразного «символа веры» выс­шего сословия: неделимая формула «служба царю и отечеству» уже каза­лась дворянину не столь монолитной.

От критики чинопочитания и нравов придворной «светской черни» был один шаг до критики фаворитизма, неизменного атрибута абсолютизма, который становился наиболее разрушительным для авторитета власти. Уже упоминав­шийся отец будущего декабриста Михаил Муравьев писал о картине, которая открылась ему при дворе, после поступления в гвардию: «Любимец становится вельможей; за ним толпа подчиненных вельмож ползет… Все мы теперь нахо­дим в них достоинства и разум, которых никогда не видали»; «Может быть, это отвращение природы быть унижену и ужас кланяться». Фаворитов обвиняли в «сребролюбии», бездарности, непомерном тщеславии, а главное — в негатив­ном влиянии на императрицу и затруднении прямого доступа к престолу дру­гим сановникам. «Если то подлинно, что последняя с турками война произо­шла единственно от алчности к славе покойного князя Потемкина. Сия война была безмерно тягостна, ни людям, ни деньгам ни малейшей пощады, ни сожа­ления не было», — говорилось в анонимном послании, осуждающем внешнюю политику Екатерины.

Этот критический настрой мысли в среде образованного дворянства стал ха­рактерной приметой времени во второй половине XVIII столетия. Негативизм выплеснулся в трактате князя Михаила Щербатова «О повреждении нравов в России», сатирических журналах Новикова «Трутень», «Кошелек», «Живопи­сец», в комедиях Фонвизина, в личной переписке и, разумеется, частных раз­говорах. Одной из первых опасное для власти неблагополучие уловила прони­цательная императрица. В 1769 году она писала: «Человек сначала зачинает чувствовать скуку и грусть, иногда от праздности, а иногда и от читания книг: зачнет жаловаться на все, что его окружает… <…> …Всё люди не так делают, и само правительство, как бы радетельно ни старалось, ничем не угождает. Они одни, по их мыслям, в состоянии подавать совет и все учреждать к лучшему. Иногда несколько их съезжалось вместе, но сие весьма прибавляло им опас­ности». Опасность этой своеобразной дворянской фронды, несмотря на ее исключительно словесное выражение, заключалась в том, что она вносила раскол в само дворянство, выделяя в нем тех, кто начинал выступать против нравов и даже привилегий собственного сословия.

Поиск альтернативных ценностей еще более усугублял скрытый конфликт власти и «русского европейца», как определял этот социальный тип обра­зо­ванного дворянина Ключевский. «Карьере суетной чести» и «великосветским замыслам» начинают противопоставляться «спокойствие духа» и «честь имени». Петр Завадовский писал стареющему полководцу Петру Румянцеву, поте­рявшему влияние при дворе: «По делам вашим весь свет вас славит. Над сим бессмертным стяжанием ни царь, ни время власти не имеют. <…> Золото на сто­ле, на полу равно свою цену в себе содержит». Частная переписка обна­руживает, что знаменитая формула Чацкого «служить бы рад, прислужи­ваться тошно» отчетливо прозвучала уже в царствование Екатерины.

Важно отметить, что первопричиной подобных «критических» настроений бы­ла не конкурентная борьба различных партий у подножия престола и не оби­да обойденного наградой вельможи, а постепенный процесс услож­нения внутрен­него мира образованного дворянина. Высвобождение личности из-под само­дер­­жавного давления направляло нереализованные возможности в иные обла­сти, удаленные и относительно независимые от престола и, по вы­ражению Пушкина, «светской черни». Его прекраснодушный лирический герой из сти­хо­творения «Деревня» будет через несколько десятилетий движим имен­но такими настроениями:

…Я променял порочный двор цирцей,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья
На мирный шум дубров, на тишину полей,
На праздность вольную, подругу размышленья.

Право на «вольную праздность» привилегированного сословия помещиков и душевладельцев давало дворянину возможность при желании выйти в от­став­ку и, подобно двоюродному брату полковника Скалозуба из комедии Грибо­­едова, отправиться в «деревню книги читать». «Приватная жизнь», «покой­ное в отставке житье», наслаждение «спокойствием и собственностью своею» реализовались в мире дворянской усадьбы, в семейном счастье, дру­жеском кругу, масонстве, благотворительности, частном писательском труде «ленивца славного», а не придворного «одописца». Поэт Василий Капнист признавался Гавриле Державину: «…Душевно отстал я от всяких великосвет­ских замыслов. Съискиваю свое истинное счастье в уединении… в воспитании детей, в созер­цании прекраснейшей девственной природы, в погружении себя иногда в недро души моей. Вот мои упражнения душевные».

Изменился статус литературы, и это стало симптомом разрушения союза трона и искусства. Поэт или заявлял о равенстве императорской службы и творче­ства, или же переводил поэзию в исключительно приватную область, недося­гае­мую для самодержавного контроля. Поэт Александр Сумароков писал Екатерине II: «Софокл, первый среди трагических поэтов, который был также воен­ным пред­водителем у афинян и сотоварищем Перикла… все же больше известен как поэт, нежели военачальник. Рубенс был послом, но больше извес­тен как художник. Быть великими полко­водцем и завоевателем — высо­кое зва­ние, но быть Софоклом — звание не мень­шее». Не случайно именно незави­си­мое творчество порождает новое понима­ние патриотизма, свободное от мысли о государственной службе. «Прибли­жаясь к концу своей деятель­ности, я благо­дарю Бога за свою судьбу, — писал Николай Карамзин. — Может быть, я заблу­ж­даюсь, но совесть моя покойна. Любезное Отечество ни в чем не может меня упрекнуть. Я всегда был готов служить ему, не унижая своей личности, за которую я в ответе перед той же Россией».

В сознании дворянина происходил раскол господствующего сословия по морально-этическому принципу: выделялась многочисленная «светская чернь» и узкая группа аристократов духа, которые именовались «лица моего круга», «умные люди», «прямо благородные люди». Дружеские группы в среде мысля­щего меньшинства вовсе не были заговорщическими организациями и даже не имели сознательно поддерживаемого оппозиционного пафоса. Но при Ека­терине II культурная и умственная жизнь была сосредоточена по монаршей воле при дворе. И формирование дружеских кружков, члены которых были объединены эмоционально-интеллектуальной близостью, а не единым поры­вом верноподданнической преданности, становилось определенным вызовом политике императрицы.

Вторая половина XVIII столетия была отмечена появлением так называемого крестьянского вопроса, когда представители образованной элиты сословия земле- и душевладельцев впервые задумались о пагубности крепостничества, естественных правах, данных любому человеку от рождения, и нравственной недопустимости рабства. Фонвизин в «Опыте российского сословника» запи­сал: «Человек бывает низок состоянием, а подл душою. В низком состоянии можно иметь благороднейшую душу, равно как и весьма большой барин может быть весьма подлый человек. Слово низкость принадлежит к состоянию, а подлость к поведению…» Зависимое положение крепостного помогало понять и политическую несвободу знати. В незаконченном проекте канцлера Никиты Панина «О фундаментальных законах» прозвучат очень важные слова: «Где же произвол одного есть закон верховный… там есть государство, но нет отече­ства, есть подданные, но нет граждан…»

Итак, возможность внутреннего раскола привилегированного и одновременно служилого сословия была, как ни странно, обусловлена его непосредственной зависимостью от власти. Идея верноподданнического долга затмевала собой собственно сословные цели и растворяла их в государственном интересе. Отождествление чести со «службой государю и отечеству» было эффективно толь­ко в ситуации господства абсолютного авторитета верховной власти. Когда же в сознание мыслящего дворянина закралось сомнение в непрере­каемой ценно­сти обязательств перед империей и престолом, он выбрал не за­щиту сослов­ных политических прав, а индивидуальную свободу, тем более что наличие кре­пост­ных душ это позволяло. Этот по-своему уникальный для европейской истории процесс в силу неоднозначности проявлений при­обрел целый репер­туар наименований: возникновение общественного мнения, или самоопределение интеллектуальной аристократии.

Внутренняя эман­сипация дворянина начнется уже в царствование Елизаветы и завершится в первой половине XIX столетия. Формирование в среде высшего сословия группы образованных и мыслящих личностей, столь необходимых власти для форсированной модернизации и европеизации России, породит парадоксальную ситуацию: просвещенное дворянство составит оппозицию просвещенному монарху. Культура дворянства не станет выражением сослов­ных интересов этой привилегированной части русского общества, а, напротив, будет порицать образ жизни «жестокосердых» помещиков, нравы придворной среды и погоню за чинами, лентами и царской милостью так называемых знат­ных подданных. Мощный общечеловеческий пафос дворянской культуры и особенно литературы до сих пор влияет на наше самосознание, идентифи­кацию и склонность от политического противостоя­ния уйти во внутреннюю эмиграцию, что так точно выразил Пушкин:

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;

<…>

Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними.
                Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать…

Еще больше материалов о дворянах в России

 

Игра «Жизнь дворянина»

 

Откуда взялось русское дворянство

 

Лекция «Роскошная жизнь русских дворян»

 

Лекция «Почему дворяне всегда были в долгах»

Дворянство в XVIII веке — История России

Российская империя в первой половине XVIII века

В XVI—XVII вв. различались две формы феодального землевладения: поместье—условное, пожизненное владение, преимущественно дворянское, и вотчина — безусловная и наследственная, преимущественно боярская собственность. Различие между поместьем и вотчиной практически не имело существенного значения уже во второй половине XVII в., однако только указ 1714 г. объявил поместье полной собственностью владельца.

Поместье и вотчина слились в одно юридическое понятие «недвижимой» собственности. Это способствовало консолидации господствующего класса, слиянию боярства и дворянства. Указ 1714 г. предписывал дворянину передавать по наследству свое имение только одному из сыновей, с тем чтобы остальные получали наследство деньгами и прочим движимым имуществом. Но это ограничение наследственных прав было отменено в 1730 г.

Важное значение для дворянства имела Табель о рангах 1722 г., определявшая порядок прохождения службы. Табель о рангах на первое место ставила не происхождение, а служебную годность дворянина, его личные способности. Она устанавливала служебную лестницу из 14 ступеней, или рангов, — от прапорщика и артиллерии констапеля на военной и морской службе или коллежского регистратора на гражданской службе до первого ранга — фельдмаршала, генерал-адмирала и канцлера. Табель о рангах открывала доступ неродовитому дворянству к высшим чинам, содействовала выявлению его более способных представителей для использования на военной и гражданской службе. По словам Петра, чины должны жаловаться тем, кто служит, «а не нахалам и тунеядцам», кичащимся своей знатностью. Благодаря своим личным способностям выдвинулись из среды неродовитого дворянства такие известные деятели петровского времени, как генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, дипломаты П. А. Толстой, И. И. Неплюев и др.

А.Д. Меншиков. Гравюра Ж. Симона. Начало XVIII века.

Вместе с тем Табель о рангах предоставляла возможность, хотя и ограниченную, «одворяниваться» отдельным представителям других сословий: с получением восьмого ранга они становились потомственными дворянами. Среди выдающихся государственных деятелей первой четверти XVIII в. встречаются лица незнатного происхождения. К ним прежде всего относился А. Д. Меншиков, в детстве, согласно молве, торговавший пирогами. Петр приблизил его к себе, угадав в нем умного, энергичного и исполнительного человека. Ни одно сколько-нибудь важное событие того времени не обходилось без деятельного участия Меншикова. Он стал президентом Военной коллегии, светлейшим князем и генералиссимусом.

Известный прибыльщик А. А. Курбатов, занимавший пост архангельского вице-губернатора, выдвинулся своим проектом о взимании пошлин за гербовую бумагу. Курбатов, как и московский вице-губернатор В. С. Ершов, до своего возвышения был крепостным.

Правовое положение дворянства в законодательных актах российского государства второй половины XVIII века Текст научной статьи по специальности «История и археология»

10.4. ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДВОРЯНСТВА В ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ АКТАХ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА

Перейти на Главное МЕНЮ

Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ Седов А.Н., аспирант кафедры теории и истории государства и права

Московский гуманитарно-экономический институт

Дворянство, будучи в России XVIII века высшим сословием, владело подавляющим большинством производительного богатства страны и являлось той частью общества, без которого самодержавие не могло ни управлять государством, ни защищать его1.

В течение XVIII столетия постепенно шел процесс консолидации дворянства в самостоятельное сословие, сопровождавшийся существенным усилением замкнутости этой социальной группы. Приобретение дворянского статуса стало весьма сложным делом. Однако законодатель не мог оставить господствующий класс без пополнения: Табель о рангах 1722 года, кроме рождения, среди оснований приобретения дворянства называл выслугу на военной или штатской службе2.

Количество дворян, особенно в середине XVIII века, увеличивалось быстрее, чем представителей любого другого сословия России; в демографическом отношении дворянство представляло собою наиболее динамичную группу. Имеются данные, что с 1782 по 1858 гг. численность дворянства выросла в 4,3 раза, тогда как все население страны увеличилось всего в два раза, а крестьянство — в 1,7 раза3.

Вплоть до полного упразднения дворянского сословия в 1917 году возможности его получения то расширялись, то уменьшались; неизменным оставалось лишь отношение к нему верховной власти. Политическая ситуация первой половины XVIII века заставляла правительство объединяться с дворянством, что в конечном счете привело к провозглашению неограниченного права последних распоряжаться земельной собственностью и крепостными крестьянами. Несение повинностей в пользу государства сводилось для дворян лишь к занятию высших постов в армии и на гражданской службе.

К концу XVIII века завершилось оформление дворянства в самостоятельный класс, что нашло отражение, во-первых, в принятии законодательных актов (Манифеста о вольности дворянства и Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства), а, во-вторых, в проведении различных организационных мероприятий (например, создании дворянских собраний и пр.).

1 Дворянство появилось в России в XII-XIII вв. как низшая часть военно-служилого сословия, а, начиная с XIV века, за свою службу дворяне стали получать земельные владения. Интересно, что при Петре I для обозначения лиц дворянского сословия использовался польский термин «шляхетство». Но, несмотря на то, что указанный термин встречается и в источниках более позднего периода, уже при преемниках императора русский термин «дворянство» постепенно побеждает, а Манифест Петра III о вольности дворянства 1762 года именно так и называет высший класс русского общества.

2 См.: Российское законодательство Х-ХХ вв.- М., 1986. — Т. 4. — С. 56-64.

3 См.: Пайпс Р. Росси при старом режиме. — М., 1993. — С. 229.

Важнейшим документом, регламентировавшим правовое положение дворянства в России, был подписанный 18 февраля 1762 года императором Петром III Манифест о вольности дворянства (далее — Манифест)4. Указанный документ был принят с целью удовлетворения требований дворянства, считавшего себя ущемленным, поскольку оно обязывалось нести службу государству. Манифест, хотя и с известными оговорками, освободил дворян от этой обязанности.

Преамбула Манифеста содержала перечисление обязанностей дворянства, существовавших до принятия документа, а также санкции за отказ от их исполнения. В нем говорилось, что дворяне являются «главным в государстве членом» и подразделяются на потомственных и личных. Основным источником доходов, а, следовательно, и благополучия дворянства в рассматриваемый период являлась эксплуатация крестьян, а также жалованье за военную и гражданскую службу.

Запрещалось просить увольнения с военной службы во время военной кампании и за три месяца до ее начала. В остальных случаях командующий не мог отказать офицеру в его просьбе об отставке (ст. 1).

Согласно ст. 2 Манифеста, всем гражданским служащим, безупречно прослужившим в последней должности более года, при увольнении полагался один ранг. Любой дворянин по своему желанию мог перейти с гражданской службы на военную, и, наоборот, а также переехать на службу за границу, что раньше считалось изменой, или вернуться на родину и занять вакантную должность без понижения в чине (ст.ст. 3-5). Конкретным проявлением последствий принятия Манифеста, стал отток дворян со службы, отмечаемый некоторыми исследователями в течение первых лет его действия5.

Государственная служба считалась главной обязанностью дворянства, причем на протяжении рассматриваемого столетия отношение власти к этой обязанности было далеко не одинаковым: Петр I, отличавшийся крутым нравом, принуждал дворян к службе, при Екатерине I и Анне Иоанновне, напротив, оживленно обсуждался вопрос об освобождении дворянства от службы. А в царствование Петра III надежды дворянства были полностью удовлетворены: главное содержание изданного им Манифеста и состояло в освобождении высшего российского сословия от единственной по сути дела обязанности — несения государственной службы (как военной, так и гражданской).

Следует заметить, что государственная служба была не только обязанностью, но и привилегией господствующего класса, поскольку все командные должности в армии замещались только дворянами. Однако нежелание дворян служить Отечеству приводило к тому, что государственный аппарат достаточно активно пополнялся разночинцами, которые за службу иногда получали личное дво-рянство6.

Однако, несмотря на свое привилегированное положение, дворяне в определенных ситуациях подвергались не только штрафам, но и позорящим, а также телесным на-

4 См.: Полное собрание законов Российской империи. Т. XV. — СПб., 1830. — № 11444.

5 Это явление имело важнейшие социальные, культурные и нравственные последствия. Тысячи дворян отправились жить в свои поместья, что в немалой степени способствовало развитию русских провинциальных городов как культурных центров, а также усадебной архитектуры второй половины XVIII века. Тогда же стал складываться и тип провинциального помещика. См.: Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. — М., 1999. — С. 213.

Так, к концу Северной войны 1700-1721 гг. среди офицеров русской армии было около 14 % выходцев из недворянских сословий, а к 1816 году личные дворяне, то есть недавние разночинцы, составляли 44 % всего дворянства империи. См.: Буганов В.И., Преображенский А.А., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма в России. Социальноэкономические проблемы. — М., 1980. — С. 247-248.

Седов А.Н.

ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДВОРЯНСТВА

казаниям. Петр I, выказывая неудовольствие, любил прилюдно пороть своих приближенных-дворян, лишая их всех рангов и титулов. Дворянин, не получивший образования или скрывший крепостных от переписчика, изгонялся из своего сословия. А в царствование императрицы Елизаветы Петровны дворянина, показавшего себя за пятилетний испытательный срок негодным к гражданской службе, отправляли в армию простым солдатом. Высшее сословие было избавлено от телесных наказаний лишь Жалованной грамотой дворянству в 1785 году. Но даже в конце XVIII века, когда дворянство находилось в зените своего могущества, служилого человека могли без предупреждения и без права обжалования лишить дворянского звания7.

Следующим документом, завершившим длительный процесс законодательного оформления привилегий дворянства, стала Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства (или Жалованная грамота дворянству8), изданная императрицей Екатериной II 21 апреля 1785 года9.

Принятие Грамоты было вызвано необходимостью консолидации дворянства и укрепления позиций помещиков в условиях назревающего кризиса феодальных отношений. Попытки властей вывести экономику на новый хозяйственный уровень, опасения недовольства со стороны дворянства, угроза новых крестьянских волнений требовали предельного расширения прав высшего сословия над крестьянами, установления над ними фактически неограниченной власти.

По мнению самой Екатерины II, основной причиной принятия Грамоты является «забота о дворянстве, которое верно и добросовестно служит Российскому государству». Однако в дореволюционной литературе принятие этого документа объяснялось полемикой императрицы с ее иностранными критиками, утверждавшими, что дворяне в России сильно закабалены и потому вымещают недовольство на крестьянах. Некоторые авторы утверждали, что хотя императрица и не согласилась с подобными утверждениями, все же заблуждалась в отношении объема прав и привилегий, которыми пользовались дворяне10.

Жалованная грамота имеет весьма сложную структуру; она состоит из преамбулы, 92 статей, толкований и разъяснений. В некоторых статьях встречаются также примечания и постановления; в толкованиях иногда содержатся разъяснения, подкрепляемые цитированием некоторых указов Петра I.

Грамота провозглашала важные юридические гарантии дворянства. Так, согласно ст.ст. 8-11 дворяне могли лишиться жизни, достоинства, чести или имения только по приговору суда; при этом судились дворяне только людьми одного с ними состояния, то есть только дворянами. Грамота закрепляла привилегию дворян в отношении правосудия. Поскольку феодальный суд не действовал по принципу равенства перед законом, дворян судили в особом порядке. Приговор суда по делу любого дворянина обязательно подлежал рассмотрению в Сенате, причем

7 В XIX в. в связи с бурным ростом дворянства за счет притока низших сословий и иностранцев правительство устраивало периодические «чистки». Например, император Николай I приказал в 1840-х гг., чтобы 64 тысячи шляхтичей, принятые до этого в рады русского дворянства, были лишены дворянского звания. При этом государе лишение дворянского звания было обычным наказанием за политические и иные прегрешения. См.: Пайпс Р. Указ. соч. — С. 234-235.

8 Такое название документ получил в дореволюционной и советской литературе.

9 См.: Указы, манифесты и другие правительственные постановления, объявленные из Государственной Военной коллегии за 1785 год. — СПб., 1786. — № 29.

10 См.: Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала

XVIII века до отмены крепостного права. — СПб., 1870. — С. 213.

обвинительный приговор вступал в законную силу только после его утверждения императрицей, которая по своему желанию могла освободить дворянина от наказания независимо от тяжести совершенного им преступления (ст. 13).

Рассматриваемый документ впервые устанавливал срок давности для рассмотрения уголовных дел дворян (10 лет), который не зависел от тяжести совершенного преступления. Вполне понятно, что на другие сословия этот срок не распространялся.

Жалованная грамота освободила дворян от телесных наказаний (причем как за преступления, так и проступки), сохранив возможность применения к ним пыток лишь за совершение политических преступлений. Исключение составляли случаи лишения лица дворянского звания (например, за совершение измены или разбоя): в этих ситуациях случае суд не был связан выбором меры наказания (ст. 15).

Кроме юридических гарантий, Грамота (ст.ст. 26-34) закрепила и широкие экономические права и привилегии дворянства. В частности, впервые на законодательном уровне помещикам-дворянам предоставлялись возможности по приобретению определенного имущества, участию в некоторых видах производства и торговле. Более того, каждый помещик имел право собственности на недра и леса, находившиеся на его земельных участках.

Важное значение для упрочения положения дворянства имели учрежденные Грамотой (ст.ст. 37-56) дворянские собрания, делившиеся на губернские и уездные11. В состав собраний входили все дворяне, имевшие имения на данной территории и достигшие 25-летнего возраста. Оба вида собраний, компетенцией которых являлось в основном избрание предводителей дворянства, ведение дворянской губернской родословной книги (куда записывались все местные помещики), а также решение дворянских и общеместных вопросов, созывались один раз в три года преимущественно в зимнее время. В отличие от собраний других сословий участников дворянских собраний, в соответствии со ст. 57 Грамоты, запрещалось брать под стражу, что было существенной гарантией их неприкосновенности. Показательно, что отношения дворянских собраний с центральной властью строились исходя из принципа административного контроля со стороны государства за организацией и деятельностью органов дворянского самоуправления.

Из числа ограничений прав высшего сословия , предусмотренных Грамотой, следует прежде всего отметить обязанность дворянина в случае необходимости «по первому зову государя служить отечеству, не жалея ни сил, ни жизни», а также невозможность для дворянина, никогда не служившего на государственной службе, голосовать на дворянском собрании и избираться на выборную должность.

Включив в состав российского дворянства прибалтийских баронов, польскую шляхту, казацкую старшину Украины, Дона и др., Жалованная грамота завершила процесс оформления и консолидации этой социальной группы, ставшей прочной опорой самодержавия12.

Таким образом, к концу XVIII века дворянство не только фактически, но и юридически стало высшим сословием Российского государства, имевшим огромные, даже по европейским меркам, права и привилегии. По меткому определению Р. Пайпса, дворяне представляли собой «во всех отношениях сильнейшую и богатейшую группу, луч-

11 Необходимо отметить, что в соответствии с положениями «Учреждений для управления губерний Всероссийской империи» 1775 года в руках дворянства полностью сосредоточилось местное управление.

1 См.: Российское законодательство Х-ХХ вв. — М., 1987. — С. 22.

ше всего защищенную законом, равно как и наиболее образованную и политически сознательную»13.

13 Пайпс Р. Указ. соч. — С. 225.

438

История дворянства в россии

Согласно историческим сведениям зарождение дворянства началось ещё в XII веке. Положение дворян быстро упрочнялось. Представители данного сословия составляли большую часть государственного управленческого аппарата. Февральская, а затем Октябрьская революция привели к тому, что дворянство прекратило своё существование.

Дворянство на Руси

До XII века на территории Русского государства существовала единая княжеская дружина, которая была своего рода корпорацией служилых людей. В самом начале XII столетия произошёл распад единого сообщества на региональные.  У князей на регулярной службе состояла только часть дружинников. К описываемому периоду из них образовались княжеские дворы.  В них состояли члены двух социальных групп – бояре и дворяне. Бояре были представителями высшей знати. Они являлись советниками князя и членами его старшей дружины, имели собственные земли. Дворянами были вольные слуги князя, являющиеся членами его двора.

Положение дворян изменилось только в XIV веке, когда они стали получать земельные владения. Первоначально дворяне могли их получить только за заслуги на военной службе. В XIV–XVI веках положение этого сословия начинает становиться более прочным, что стало результатом появления помещиков-землевладельцев. Когда к Русскому государству были присоединены Новгородские земли и Тверское княжество земли, конфискованные у местных вотчинников, были отданы дворянам за их службу. После того как была введена поместная система, дворяне стали пополнять армию, поставляя солдат из своих крестьян. В прошлом это делали только бояре, которые в XVI веке были ещё высшим и правящим классом. Дворяне тогда ещё не имели статус сословия – их называли «служилым людом». Однако это уже была привилегированная прослойка общества. В течение XVI века увеличивалась численность княжеского двора, а также его роль.

Отдельным сословием выделились потомки боярских семей, которые, сами боярского звания не получили. Здесь была своя иерархия. Самым низким слоем были «городовые дети боярские». Они не ходили в отдалённые походы, а несли службу на месте, где проживали. Наверху такой иерархической лестницы стояли «дети боярские» – «дворяне», которые состояли на военной и административной службе.

При Иване Грозном был взят курс на создание централизованного государства, которое должно было опираться на дворянство. Позиции боярской аристократии стали ослабевать. В 1550 году по распоряжению монарха 1000 московских дворян получили поместья вокруг Москвы в радиусе 60-70 километров. Ещё через 5 лет права бояр и дворян полностью уравнялись, включая наследование.

Положение дворян в Российской империи в XVIII веке

В 1722 году Пётр I, стремившийся подогнать государственное устройство под европейские образцы, издал закон, диктующий порядок госслужбы (Табель о рангах). Награды прежними аристократическими титулами прекратились. Таким образом, боярство было упразднено. Слово «боярин» стало звучать как «барин». В простонародье так называли всех аристократов. Чины на основании принадлежности к дворянскому сословию больше никто не получал. Для этого нужно было проявить себя по службе. Пётр I дал право на дворянство всему офицерскому составу. Благодаря табелю о рангах, любой купец, представитель посадского люда, разночинец и даже государственный крестьянин имел возможность выслужиться и получить дворянство. Дворяне подразделялись на потомственных и личных.

Утверждение дворянства стало толчком к развитию образования. В то время русский народ был в своём большинстве неграмотным, в том числе и дворяне. Пётр I вёл активную борьбу с этой проблемой. Он отправлял дворян учиться в Европу, а в случае неповиновения запрещал создавать семью и даже грозил отправить в солдаты. На территории России создавались различные учебные заведения. Детям нанимали гувернеров-иностранцев для обучения на дому.

Первое время дворяне могли состоять только на военной службе и притом пожизненно. В 1736 году этот срок стал равняться 25 годам. В 1740 году представителям дворянского сословия давалось право поступить на гражданскую службу вместо военной. В 1762 году Пётр III разрешил дворянам вообще нигде не служить, однако после прихода к власти Екатерины II служба снова стала обязательной. Однако в 1785 году дворяне опять были освобождены от такой обязанности. Таким образом, дворяне полностью стали свободными от каких-либо обязательств перед государством и властью. Им даже было дано право поступать на службу за границей.

После того как государственная служба перестала быть обязательной, стало набирать вес поместное дворянство, представители которого постоянно проживали в своих имениях. Некоторые из них стали заниматься торговлей, открывать собственные дела, приобретать промышленные предприятия. В 1766 был образован институт предводителей дворянства.

В XVIII веке дворянское сословие стало оказывать первостепенное влияние на формирование и развитие различных культурных достижений. Они заказывали строительство дворцов и особняков. На своих землях дворяне создавали целые архитектурные шедевры с парками и озёрами. Жильё состоятельных аристократов украшали картины известных художников (нередко иностранных). В парках стояли скульптуры, имеющие огромную ценность. Культурный уровень страны также повышался благодаря этому сословию – множество литературных, музыкальных, живописных шедевров было создано дворянами. Им же Россия обязана созданию гениальных на то время инженерных достижений.

Дворянское сословие в XIX – начале XX века

В первые десятилетия XIX века представители дворянства стали оказывать существенное влияние на развитие общественного мировоззрения. Благодаря им в Российской империи возникали различные общественные движения. После войны с Наполеоном Бонапартом среди них стали появляться республиканские мировоззрения. Представители сословия становились членами тайных обществ, деятельность которых была направлена против правительства, что привело в 1825 году к декабрьскому восстанию.

В XIX веке дворяне стали отходить от привязанности к земле.  Источником дохода большинства из них стало жалование. Их позиции тогда были ведущими в органах управления.  После падения крепостного права дворяне потеряли приличные площади своих земель, а их позиции в социальной и экономической сферах пошатнулись.  Положение усугубилось аграрным кризисом, который произошёл в конце XIX века, а также стремительным развитием капиталистических отношений.

Контрреформы конца XIX века ненадолго улучшили роль дворян, которые служили в местных органах власти. Их экономическое положение государство пыталось поддержать. Одной из таких мер было создание в 1885 году Дворянского банка, предоставляющего дворянам кредиты на льготных условиях. Однако количество помещиков продолжало стремительно сокращаться.

В начале XX века вплоть до Февральской революции дворяне участвовали в деятельности Государственной Думы. Они были членами различных политических течений. В 1906 году представители этого сословия создали организацию «Объединённое дворянство», состоявшую из поместных дворян. Члены этого общества защищали интересы и привилегии дворянского сословия, которые складывались на протяжении всей истории.

После того, как произошла Февральская революция, представители дворянства стали членами Временного правительства. Однако никакой самостоятельной роли в сложившейся политической обстановке это сословие больше не играло. В 1917 году дворянство было полностью ликвидировано новой властью. Его представители полностью потеряли все права, в том числе и собственности на землю. Большинство дворян в этот период покинуло свою родину, а те, которые остались, после прихода к власти Сталина подверглись репрессиям.

Привилегии, которыми обладали дворяне

Привилегии дворянства в различные периоды времени были разными:

• До 1861 года у дворян в собственности были территории, населённые крестьянами (имения).
• До 1874 года у них была свобода от воинской службы.
• До середины XIX века дворяне были освобождены от земских повинностей;
• У них было право состоять на гос. службе и обучаться в особых учебных заведениях;
• До 1863 представителей этого сословия запрещено было подвергать телесным наказаниям. Впоследствии эта привилегия стала правом.
• У них было право на организацию корпораций.

Имена тех, потомственных дворян, которые имели имения на территории какой-либо губернии, вписывались в родословную книгу последней. Если у дворянина не было недвижимости, то его имя заносили в книгу той волости, где были имения его предков. Если дворянин не был потомственным, то есть получил титул не по наследству, а в результате выслуги или пожалования, то он сам имел право выбрать губернию. Личные дворяне (те, которые получили дворянский титул за какие-то заслуги, но не имели права передать его по наследству) не вносились в родословную книгу. Их имена записывались в обывательскую книгу. Такие люди приравнивались к почётным гражданам.

Российское дворянство во второй половине XVIII в.

Манифест о вольности дворянской

Замечание 1

В истории устоялся стереотип о полнейшей никчемности Петра III как правителя и как личности. Однако постепенно в историографии утверждается объективная достойная оценка его начинаниям, отмечается, что многие из них имели прогрессивное значение.

Исходя из темы, нас интересует политика по отношению к привилегированному сословию – российскому дворянству.

Определение 1

Отметим, что период с $1762$ г. по $1796$ г. в историографии нередко именуется Золотым веком российского дворянства, когда это сословие пережило высший расцвет.

Этому способствовал важнейший документ, изданный Петром III – «Манифест о вольности дворянства», подписанный императором в феврале $1762$ г. По этому документу отныне дворяне могли выбирать – нести им государственную службу (военную или гражданскую) или нет, а также получили право выезжать свободно за границу. Исключение составляло военное время, когда дворяне могли быть мобилизованы по решению правительства, а если находились за границей – обязаны были вернуться. Среди ограничений также был запрет на выход в отставку служащим дворянам чина ниже обер-офицера.

Таким образом, это был документ, значительно облегчивший жизнь дворян. Их положение на вершине общества Российской империи было закреплено.

Екатерина II и дворянство

Став императрицей через несколько месяцев после издания «Манифеста о вольности дворянской», Екатерина II подтвердила его пункты и продолжила поощрение элиты общества. При ней положение дворян, особенно самых знатных, достигло высочайшего уровня.

Екатерина II заявляла, что является продолжательницей Петра I, но фактически оказалось наоборот. Высшие представители дворянства сосредоточили в своих руках слишком много, и в общем-то, практически не подлежали контролю.

Замечание 2

При этом, стоит отметить, что «Манифест», как и первые годы правления Екатерины II не слишком изменили положение рядового дворянства, ведь не все из них были обеспечены и способны прожить, не неся службы.

В $1775$ г. было издано «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи». Этим документом началась Губернская реформа, поделившая страну на две административные единицы – губернии и уездные города. Установилась четкая система управления на местах с преобладающей ролью дворянства.

Готовые работы на аналогичную тему

Жалованная грамота дворянству

В $1785$ г. Екатерина II издала «Грамоту на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства». Этот документ подтверждал прежние привилегии и расширял их. Новшества касались права дворян на организацию собраний на местах. Дворянство как сословие получило определение «благородное». Дворянские собрания имели как имущественные права, так и политические – могли обращаться с прожектами к императору.

Дворянское звание закреплялось за всей семьей дворянина, окончательно стало неотъемлемым (за исключением уголовных преступлений), а кроме того, независимо от знатности рода, все дворяне имели равные права. За уголовное преступление больше не изымали имущество, имение надлежало передавать родственникам.

Таким образом, издание «Жалованной грамоты дворянам» закрепило господствующее положение «благородного дворянства», опоры Екатерины II. Воцарившийся после нее Павел I эту систему разрушил, как и многое, сделанное его матерью.

Замечание 3

Отметим, что подобное элитное положение дворянства не могло быть утверждено без ущерба для других слоев населения. В особенности, от этого пострадали крестьяне. Вообще многочисленные злоупотребления верхушки при Екатерине II вызывали вполне обоснованный гнев. Все это периодически выливалось в народные восстания, известнейшим из которых было восстание Емельяна Пугачева.

Право на праздность – Деньги – Коммерсантъ

1,47% населения России составляют дворяне, утверждает перепись 1897 года. Это очень маленькая цифра. В предреволюционный период значение дворянского сословия в жизни России постоянно уменьшалось, а после 1917 года и вовсе сошло на нет. При этом почти все значимое в культуре России в XVIII — начале XX века связано исключительно с дворянством. Именно это сословие выработало те образовательные и социальные нормы, которые стремились усвоить последующие поколения. Даже победивший пролетариат в борьбе за культурный быт пытался воспроизвести отдельные черты жизни дворянства.

АЛЕКСАНДР КРАВЕЦКИЙ

«Каков он будет на государеве службе конен, и оружен, и люден…»

Российский обыватель всегда относился к дворянам с невероятным почтением. После Екатерины II, когда дворяне имели максимум привилегий при минимуме обязанностей, это было еще понятно. Но в конце XIX века, когда распродавались вишневые сады, родовые гнезда, а роль дворян в экономической жизни страны стремительно падала, причин для почтения вроде бы уже не оставалось. И совсем уж странной кажется та тайная зависть, которую по отношению к дворянам испытывали советские люди. Ведь у правильного советского человека происхождение должно было быть рабоче-крестьянским, а вовсе не дворянским. И о деде—предводителе уездного дворянства лучше было помалкивать. А вместо этого гордились и пусть шепотом, но хвастались. А уж когда в перестроечную эпоху рабоче-крестьянское происхождение отменили, в дворяне кинулись как потомки древних родов, так и потомки их дворни. Это было смешно, но в некотором роде справедливо. Родственность слов «дворня» и «дворянин» очевидна, хотя спутать дворовую девку с дворянской девушкой довольно сложно.

Слово «дворянин» встречается в древнерусских текстах с начала XIII века. Так называли тех, кто служил при княжеском дворе и воевал в возглавляемых князьями вооруженных отрядах. Понятно, что княжеские дружины появились намного раньше XIII века. Просто тех, кто служил князю, а позже царю, называли по-разному — отроками, детьми боярскими, а с конца XVII века на польский манер шляхтичами. Характерно, что из всех вариантов наименования русской элиты в языке закрепилось именно слово «дворяне». В испанском и итальянском языке таких людей называли кавалерами (caballero, cavaliere), подчеркивая таким образом, что рыцари сражались верхом, а не в пешем строю. А для русской элиты ключевым моментом стала близость ко двору, а значит, к телу господина (князя или царя). И язык зафиксировал эту особенность российской жизни.

Конечно же, в разные эпохи близость к телу правителя подразумевала совершенно разные вещи, и древнерусский княжеский дружинник не был похож ни на замученного службой дворянина петровских времен, ни на избавленных от обязательной службы дворян эпохи Екатерины II. В Древней Руси речь шла скорее о вассальных отношениях. По зову князя вассал должен был явиться в полном вооружении, а то и во главе отряда из собственных слуг — сытых, одетых, вооруженных. А князь должен был обеспечить доходы своих подчиненных. Жалобы дружины на пустые карманы и изношенную одежду становились достаточным поводом для того, чтобы князь с отрядом отправлялся в поход. К примеру, под 945 годом русские летописи рассказывают, как дружина пожаловалась киевскому князю Игорю, что у других князей дружина жирует и лишь им нечем прикрыть наготу, а значит, пора идти собирать дань с древлян. Собрав дань, Игорь отправил основные силы домой, а сам решил пособирать еще, за что был убит, а затем отмщен своей женой Ольгой. Именно ради повествования об изощренной мести Ольги обычно рассказывают эту историю. Нам же она интересна потому, что показывает, как вассалы убеждают князя отправиться в поход.

Пока не было единого центра власти, конкурирующих князей и их дружин было относительно много. Но, когда этот центр появился, служба великому князю, а затем и царю автоматически превратилась в службу государству. И кроме части военной добычи люди князя стали получать вотчины — земельные наделы, которые обрабатывали крестьяне (сначала свободные, потом крепостные). Возникло своеобразное разделение труда: вотчинник служит и воюет, а крестьяне его кормят.

Наличие земельного надела накладывало определенные обязанности. Собственник не только служил сам, но и готовил вооруженный отряд. Численность отряда зависела от размера надела. Законодательство Ивана Грозного устанавливало, что со 100 четвертей (50 десятин) земли снаряжается один вооруженный человек на коне. Таким образом, материальное благосостояние определяло степень участия в государственной жизни. Дворяне не платили налогов, поскольку их обязанностью перед государством было участие в военных действиях со своим оружием, снаряжением и отрядом. Дворянин воевал, а его материальное благосостояние обеспечивали крестьяне, обрабатывающие господскую землю.

Петр I рассматривал старую и новую знать как менеджеров, руками которых будут проводиться реформы, так что их праздности и спокойной жизни пришел конец

Фото: AKG Images / EAST NEWS

«Знатное дворянство по годности считать…»

Петровские реформы должны были создать новую элиту, образованную, динамичную и преданную императору. Роль этой элиты предназначалась реформированному дворянству. Древность рода и заслуги предков теперь отступили на второй план. Когда в 1724 году Военная коллегия обратилась к Петру с запросом, каких дворян в какой полк следует определять, император ответил кратко: «Знатное дворянство по годности считать». Место человека в государственной иерархии теперь определялось не происхождением, не богатством, а годностью к службе. Это было закреплено в Табели о рангах — документе, классифицирующем 263 должности и распределяющем их по трем группам: военные, статские и придворные. Двигаясь по служебной лестнице и получая новые чины, прилежный служака мог автоматически получить дворянство.

Служба в полках становилась обязательной и бессрочной. Учрежденная Петром Герольдия не столько придумывала дворянские гербы, сколько следила, чтобы дворяне не сбегали со службы. Если во второй половине XVIII века включение в дворянский список (дворянскую книгу) означало привилегии, то в начале века — только обязанности. Не случайно в петровское время некоторые дворяне, чтобы избежать службы, предпочитали записываться в другие сословия. Дворяне бежали от своих обязанностей точно так же, как крестьяне бежали от барщины. Публицист Иван Посошков вспоминал о дворянине Федоре Мокеевиче Пустошкине, который состарился, а ни на какой службе не был, от чиновников откупался взятками или притворялся больным и даже имитировал сумасшествие — с рычанием бросался на окружающих. Так что традиция косить от армии освящена веками. Другой способ избавиться от государственной службы состоял в посылке вместо себя другого человека. Тот же Посошков рассказывает про Ивана Золотарева, который «дома соседям своим страшен, яко лев, а на службе хуже козы, в Крымской поход не мог он отбыть и, чтобы не идти на службу, послал вместо себя убогого дворянина… и дал ему лошадь да человека своего, и тот под его именем и был на службе».

В перечень служебных обязанностей теперь вошла и учеба. Все дворяне были обязаны учить своих детей сначала в гарнизонных училищах, а затем в корпусах. Домашнее воспитание разрешалось только детям состоятельных родителей, имеющих средства для того, чтобы нанять учителей. Но и домашние дети не были избавлены от государственного контроля. В 7, 12, 16 и 20 лет они должны были являться на смотры, где держали экзамен перед представителями администрации. Продолжать учиться дома могли лишь те, кто успешно проходил через эти испытания. Смотры дворянских детей проводились иногда в Герольдии, иногда в Сенате, а иногда их проводил и лично император. О царском смотре 1712 года сохранились воспоминания Василия Васильевича Головина: «Мая в последних числах был нам всем смотр, а смотрел сам его царское величество и изволил определить нас по разбору на трое: первые, которые летами постарее, в службу в солдаты, а середних — за море, в Голландию, для морской навигацкой науки, в которых и я, грешник, в первое несчастие определен, а самых малолетних в Ревель в науку». Заграничная учеба проходила под наблюдением особого надсмотрщика, присланного из России «для понуждения навигацкой науки», так что на вольницу рассчитывать не приходилось. А за уклонение от учения грозили каторжные работы или ссылка.

С вольницей вообще было плохо. Никакой свободы выбора у дворян не было. Род занятий определялся государственными потребностями, материальным положением семьи дворянина и даже местом службы его братьев: герольдмейстер следил за тем, чтобы по гражданской части служило не более трети представителей дворянского рода.

Не обладали дворяне и правом по своему усмотрению выбирать место жительства. При основании Петербурга был составлен список лиц, обязанных переселиться в новую столицу. Наиболее знатным отправили персональные повестки, а остальным просто зачитали приказ. Таким образом, единственной привилегией представителей знатных родов оказалось то, что приказ о насильственном переселении в финские болота им вручали в письменной форме, а не зачитывали устно.

Культурная жизнь провинции с любительскими театрами, литературными чтениями и домашним музицированием стала повсеместным явлением

Фото: РИА НОВОСТИ

«Ты дворянин и непременно должен служить со шпагой, а не с пером…»

Табель о рангах формально уравнивала гражданскую службу с военной и включала чиновническую деятельность в список дворянских занятий. На канцелярскую работу дворян направляли насильственно, как и на военную службу, выбирая тех, кто был наиболее к ней приспособлен. Хотя на первых порах в канцеляриях служили лица недворянского происхождения. Дворяне были на руководящих должностях, что обязывало их подчиняться куда более жестким правилам по сравнению с простыми служащими. Должностные инструкции требовали, чтобы трудящиеся в канцеляриях дворяне «оказывали свою природу» через учтивое обращение с канцелярскими работниками. Императорские указы официально запрещали канцелярским дворянам пьянствовать, играть в карты и другие азартные игры (простым канцеляристам и дворянам на военной службе это разрешалось). Кроме того, дворяне Сенатской канцелярии должны были иметь приличную одежду и белье, а также пудрить волосы каждый день, «чтоб им не безчестно было являться пред честными людьми, а особенно в праздники вместе с кадетами ходить по двору». В общем, дресс-код в госучреждениях тогда был не менее строгим, чем сейчас.

Гражданскую службу дворяне полагали куда менее престижной, нежели военную. Да и не сильно они там задерживались: одних из-за профнепригодности отправляли в солдаты, другим удавалось отпроситься в действующую армию офицерами. Лишь при Павле I, когда армейская дисциплина стала более строгой, а воинская служба — более обременительной, многие дворяне стали предпочитать гражданскую службу военной.

Ради большей популярности штатской стези для служащих по гражданскому ведомству вводились аксессуары, свойственные военным. И это приносило плоды. Известно, например, что дворяне с некоторым презрением относились к инженерной службе до того времени, пока инженеры не получили военные чины и мундиры. Одетых в мундиры инженеров дворянское общество было готово считать своими. Хотя и в XIX веке, когда престиж гражданских профессий был весьма велик, многие твердо стояли на том, что дворянин должен быть только военным. Характерный диалог приводит в «Семейной хронике» Иван Аксаков: «Хочешь, Сережа, в военную службу? — Не хочу.— Как тебе не стыдно: ты дворянин и непременно должен служить со шпагой, а не с пером».

Табель о рангах позволяла прилежному служаке дослужиться до личного дворянства

Фото: Mary Evans Picture Library / EAST NEWS

На свободу с чистой совестью

При всем своем несвободном положении дворянское сословие было элитой российского общества, и монархам приходилось считаться с дворянством и всячески его задабривать. Именно поэтому эпоха дворцовых переворотов ознаменовалась попытками освобождения дворян. Первой об этом задумалась Анна Иоанновна, подписавшая манифест, по которому «для лучшего содержания шляхетских домов и деревень» семьям, в которых было несколько сыновей, разрешалось одного из них не отправлять на государственную службу, а оставлять для управления имением. Правда, он оставался дома на положении срочника-резервиста: его обязанностью было учиться и быть готовым в случае необходимости отправиться на службу по призыву.

Более последовательно поступил Петр III, выпустивший манифест «О даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству». В документе говорилось, что ради реформирования российского общества Петр I некогда повелел дворянам «вступать в военные и гражданские службы» и учить «благородное юношество не только разным свободным наукам, но и многим полезным художествам». Ради этого дворянских детей отрывали от семей и отправляли в отечественные и заграничные учебные заведения. Дворянам все эти обязанности «казались тягостными и несносными», поэтому после того, как реформаторская программа Петра I была выполнена, у государства появилась возможность даровать дворянам «вольность и свободу». Заключалась вольность в следующем. В мирное время дворяне освобождались от военной службы и получали право уходить в отставку, переходить на гражданскую службу, уезжать за границу. Кроме того, отменялись регулярные проверки знаний дворянской молодежи. Теперь родители были обязаны лишь один раз — в 12-летнем возрасте — записать своих детей в Герольдии, а затем заниматься их воспитанием самостоятельно. При этом права и привилегии дворян сохранялись. Они по-прежнему не платили личных налогов и были освобождены от телесных наказаний.

На первых порах количество дворян, просившихся в отставку, обескураживало. Казалось, что дворянство самоустранится от общественной жизни. Случалось, что дворянский депутат отказывался ехать на выборы предводителя дворянства, поскольку он дворянин и ничего никому не должен.

Стали раздаваться голоса, что русский человек ленив и без принуждения никого не удастся заставить трудиться. Однако право на праздность, которую российское государство даровало дворянам, неожиданно оказалось мощнейшим фактором развития российского общества.

В новую столицу насильственно переселяли как подневольных строителей, так и подневольную элиту

Фото: Fine Art Images / EAST NEWS

Сообщество свободных людей

После убийства Петра III Екатерина II в несколько видоизмененном виде перевыпустила ряд его законов, поэтому дворянская свобода ассоциируется скорее с екатерининской Грамотой на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства, а не с петровским манифестом. Особое положение дворян Жалованная грамота обосновывает тем, что их предки много сделали для России.

Абсурдное на первый взгляд решение об освобождении наиболее образованной и активной части российского общества от каких бы то ни было государственных обязанностей стало приносить блестящие плоды. Екатерине удалось переформатировать систему общественных приоритетов. Дворяне начали по доброй воле делать то, к чему принуждал их Петр I. Ненавистные повинности превратились в добровольные и престижные занятия. Если раньше заграничная поездка воспринималась как ссылка, то теперь возможность пересекать границу становится одной из дворянских привилегий. Если раньше обучение дворянских детей было обязанностью, а отказ от учебы был чреват серьезным наказанием, то теперь родители сами были заинтересованы в том, чтобы их дети получили возможность учиться. В провинции, не говоря уж о столицах, одно за другим начали возникать учебные заведения для дворянских детей, в том числе для девочек. В маленьких городах открываются частные пансионы, в которых учат французскому и немецкому языкам, географии, истории и арифметике. Ради образования детей люди из деревень перебираются в города. Небогатые дворянские семьи начинают кооперироваться и устраивать домашние школы. В своих «Записках» А. Т. Болотов вспоминает, что у него в доме постоянно собирались дети знакомых, с которыми он занимался законом Божьим, физикой, рисованием и т. д. Развлечения дворянской молодежи все более заметно отличаются от развлечений крестьян: на смену качелям и городкам приходят совместное музицирование и домашние спектакли.

В перечень престижных занятий попадают литература, наука, искусство. В провинции возникают дворянские общества, которые проводят балы, организуют концерты, создают библиотеки. Благодаря организационной и издательской деятельности Николая Новикова во многих городах появляются книжные лавки. Хорошим тоном было порассуждать о литературных новинках, поэтому в журналах оказались востребованы разделы библиографии. Чтение библиографических обзоров давало возможность получить представление о литературных и научных новинках, не читая их. Сатирические журналы (они в конце XVIII века выходили в большом количестве) охотно иронизировали по поводу того, что «хотя за большое невежество почитается не знать имен современных писателей или названий вновь выходящих творений — но никто их не читает». В селах появляются молодые дворяне, ведущие «философическую» жизнь, то есть изучающие труды античных философов, ботанику, электричество и другие увлекательные, но не сулящие особых выгод предметы. Отголоски такого образа жизни в хрестоматийных строках из «Горя от ума»: «Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник, князь Федор, мой племянник». Возникает мода путешествовать и писать путевые заметки.

Резко возрастала степень участия дворян в местном управлении, причем этот род деятельности считался не государственной повинностью, а почетным правом. Сконструированная Жалованной грамотой система дворянского самоуправления оказала огромное влияние на жизнь дворянства, в первую очередь провинциального.

Если в петровские времена получение образования было одной из тяжких дворянских повинностей, то после екатерининского освобождения образование превратилось в привилегию

Фото: Фотохроника ТАСС / Фото ИТАР-ТАСС

Пример для подражания

Екатерина II уважала сочинения французских просветителей и по мере сил пыталась адаптировать их идеи к российским реалиям. При чтении екатерининских законов это бросается в глаза. Если посмотреть написанный Екатериной «Наказ» (концепцию, определившую все законотворчество того времени), большая часть статей этого документа (496 из 631) окажутся прямыми заимствованиями из сочинений Монтескье и его эпигонов, а также из статей «Энциклопедии» Дидро. Согласно политической концепции французских энциклопедистов, монархия отличается от деспотии тем, что при монархе имеется прослойка людей, осуществляющих связь монарха с народом: «Дворянство умеряет высшую власть и своим собственным великолепием приучает взоры народа без испуга наблюдать и поддерживать блеск королевской власти». Энциклопедисты подчеркивали, что взаимоотношения внутри дворянского сообщества строятся не на экономических принципах (вслед за Монтескье Екатерина запретила дворянам заниматься торговлей), а на идеях чести и служения. «Дворянством,— поучают авторы «Энциклопедии»,— правит честь, предписывая ему повиновение желаниям государя; однако эта честь диктует, что государь никогда не должен поручать ему бесчестного дела. Честь предписывает дворянству как самое высшее служить государю во время войны».

Сейчас трудно сказать, в какой степени русское дворянство соответствовало екатерининскому пониманию идей французских просветителей. Но именно этот слой русского общества в течение по крайней мере следующего века определил общественное развитие страны. Принципы личной свободы, неприкосновенности личности, свободы передвижения, выбора места жительства начали восприниматься как ценность именно в дворянском сообществе. Выработанные в екатерининскую эпоху нормы дворянской жизни оказались тем идеалом, на который сознательно или бессознательно ориентировались представители всех сословий. Если раньше в России существовало лишь сообщество закрепощенных людей, разделявшихся на тех, кто платит подати, и тех, кто служит государству, то к концу XVIII века общество стало делиться на свободных и крепостных. Можно сказать, что в России либерализация означала лишь то, что податные сословия постепенно усваивали систему ценностей дворянской культуры. Именно с дворянством связана и борьба за личную свободу. Права дворян воспринимались как прецедент и допускали хотя бы гипотетическую возможность распространения дворянских привилегий на другие сословия.

С освобождением дворян связана и идея вины и долга помещиков по отношению к народу. Если до дворянских вольностей владение поместьями и крепостными оправдывалось тем, что дворяне таким образом получают вознаграждение за чиновничью или военную службу, то после отмены обязательной службы подобное владение стало восприниматься как большая несправедливость. Для российского общества XIX века это была одна из важнейших идей, породившая смежную — о необходимости служения народу. Началась эпоха народничества — просветительских кружков и хождения в народ. И освобождение крестьян было прямым следствием освобождения дворян. Да и произошло оно на другой день. Петр III подписал манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» 18 февраля, а Александр II подписал манифест об отмене крепостного права 19-го. Но между этими событиями прошло 100 лет.

После отмены крепостного права дворянские хозяйства перестали играть заметную роль в экономической жизни страны. Эффективными менеджерами стали лишь немногие бывшие землевладельцы. Родовые гнезда и вишневые сады шли с молотка. Эпоха дворян кончалась, но в том, что приходило ей на смену, дворянского было еще больше. По мере того как падало реальное значение дворянства, влияние дворянской культуры на русское общество лишь возрастало. Благородное сословие, каковым объявила дворян Жалованная грамота, еще очень долго оставалось образцом, которому подражали представители других слоев общества. Результат этого общеизвестен. Дворянская литература XIX века стала русской классической литературой, дворянская модель образования определила господствующие идеи русской, а затем и советской педагогики. Ведь и советская и постсоветская школа в значительной степени ориентирована на дореволюционные гимназии.

Попытки просветить и цивилизовать народ всегда означали приобщение его к дворянским стандартам. Всеобщее образование означало лишь приспособление гимназических программ к массовой аудитории. Не случайно же после Второй мировой войны делались попытки ввести в советскую школу древние языки. Тогда же была восстановлена и школьная форма, делающая советских школьников похожими на гимназистов. И так во всем. Восстановление офицерских погон в армии, кодексы офицерской чести, детское музицирование и прогулки в парке с няней, говорящей по-французски… Сословие, утратившее обязанности, но сохранившее привилегии, оказалось удивительно продуктивным. Ему пытаются подражать даже через 100 лет после того, как оно ушло с исторической сцены.

250 лет вольностей российского дворянства

• Артем Кречетников
• Би-би-си, Москва

27 января 2012

Обновлено 16 февраля 2012

Автор фото, RIA Novosti

Подпись к фото,

Культура русской дворянской усадьбы началась с указа Петра III

250 лет назад, 18 февраля 1762 года, император Петр III издал указ «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству».

Впервые в России появились лично свободные и наделенные законодательно закрепленными правами люди.

«О значении этого указа лучше всех сказал Пушкин, называвший себя представителем «третьего поколения непоротых дворян», — заявил Русской службе Би-би-си профессор Петербургского университета, автор книг по истории России XVII-XVIII веков Андрей Буровский.

Историк привел еще одну цитату из Пушкина: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без насильственных потрясений».

Многие историки считают оптимальным путем к свободе путь эволюционный, когда права предоставляются вначале образованным, обеспеченным и понимающим, а уж затем постепенно распространяются на весь народ. Именно такой путь проделала, к примеру, Британия.

При этом важно не останавливаться на полпути и делать все вовремя.

«Событие огромного значения, первый освободительный акт в истории России, — оценивает указ Петра III доцент МГУ Ирина Карацуба. — Но промедление с дальнейшими реформами и возникший в результате дикий социальный перекос больно аукнулись России в XX веке».

Уздой железной

Какой была Россия в ту эпоху? Что, собственно, изменил Петр III?

Николай Бердяев называл его деда «чистым большевиком» и предтечей русского коммунизма.

Немало исследователей полагает, что Петр I приблизил Россию к Европе по форме и отдалил по содержанию. Во всяком случае, свободы при нем стало намного меньше, чем при первых Романовых.

Шла ли речь о промышленности, образовании или бытовых нравах — всюду Петр опирался не на инициативу и «вольность частную», а на государственное принуждение.

Традиционная историческая школа представляет допетровскую Русь чем-то вроде Афганистана при талибах, а Петра — освободителем, разрешившим ездить за границу, читать светские книги и веселиться.

На самом деле страна, во-первых, постепенно европеизировалась, начиная, по крайней мере, с 1630-х годов, только без дикой спешки и насилия.

Во-вторых, Петр отродясь ничего не «разрешал», а только повелевал и приказывал под страхом кнута, ссылки и лишения имений. Если уж танцевать «минувет», то всем, включая дряхлых стариков, которых царь обожал ставить в пары с юными девицами и при этом смеялся до слез.

Петр, вероятно, сам не понимал, насколько был близок к истине, предлагая обриваемым им боярам положить бороду, если жалко, с собой в гроб — на том свете пристанет. Действительно, при нем русский человек только в гробу и мог чувствовать себя свободным.

«Крепостное дворянство»

Представление о вольготной жизни русских помещиков навеяно классической литературой, описывавшей более позднюю эпоху. В первой половине XVIII века было не так.

Термин «крепостное дворянство» звучит, как оксюморон, но недалек от реальности.

Петр исходил из того, что не государство существует для людей, а люди для государства. Все обязаны служить, за отлынивание полагается кнут, за сомнение, туда ли ведет страну власть — смертная казнь, и в этом смысле князь или фельдмаршал ничем не отличается от мужика. Кому из подданных чем заниматься, и кому ходить в лохмотьях, а кому в расшитом мундире, зависит от царской воли.

Конечно, другие сословия тоже не имели прав и несли тяжкие повинности.

Но они, по крайней мере, не общались с Петром напрямую, не подвергались постоянной «перековке», не обязаны были участвовать в диких святочных потехах и кощунствах «всепьянейшего собора», не становились жертвами политических интриг — а в ту эпоху расплатой за поражение в них являлась, как поется в известной современной песне, «не кошелек, а голова».

Даже от телесных наказаний и физических унижений дворяне не были избавлены.

Большинство стран тогда являлись самодержавными монархиями. Но король Франции не колотил своих министров палкой, австрийский император не являлся в дом князя, чтобы потехи ради засунуть хозяину в задний проход зажженную свечку.

Во время следствия по делу царевича Алексея придворных дам били батогами. Капитана Евлампия Бутакова за то, что он заблудился в балтийском тумане и опоздал к месту сбора кораблей, запороли так, что он сделался инвалидом. Возможно, «табачному капитану» из фильма лучше было бы остаться слугой.

Имеются многочисленные архивные свидетельства того, что дворянские недоросли при помощи разных ухищрений пытались избавиться от своего «привилегированного» статуса и записаться купцами или мещанами.

«Реформы Петра I никого не освободили, — говорит Ирина Карацуба. — Наоборот, все сословия были насмерть прикреплены к государству. После смерти Петра дворянство стало бороться за эмансипацию».

При Анне Иоанновне и, в особенности, при Елизавете пошли послабления. Срок дворянской службы ограничили 25 годами, начали давать продолжительные отпуска «для поправления дел» и записывать в полки новорожденных, чтобы они к совершеннолетию достигали офицерских чинов. Некоторые родители умудрялись «определять в службу» еще не родившихся детей, а если на свет появлялась девочка, сообщали, что младенец, волей Божьей, помре.

Дать дворянам личную свободу предлагали елизаветинские вельможи Петр и Иван Шуваловы. Но императрица всячески позиционировала себя как «дщерь Петрова» и не желала формально отходить от отцовских заветов.

Разрубить гордиев узел и покончить с театром абсурда решился Петр III — первый европеец на русском троне.

Свобода и долг

Император провозгласил, что не видит более «необходимости в принуждении к службе».

Князь Михаил Щербатов пустил в оборот версию, по которой указ появился случайно. Якобы Петр III решил провести ночь со своей фавориткой Елизаветой Воронцовой, наврал жене, будущей Екатерине II, что будет работать с документами, велел своему секретарю Дмитрию Волкову сочинить что-нибудь эдакое, а тот почесал затылок и выдал на-гора знаменитую бумагу.

Большинство историков этот анекдот всерьез не принимают, хотя бы потому, что Петр жил с Воронцовой открыто и не нуждался в оправданиях перед супругой, раньше его начавшей менять любовников, как перчатки.

Указ явно был продуктом основательной работы. В нем прописана масса деталей, направленных на то, чтобы вольность не превратилась во вседозволенность.

В частности, выходить в отставку разрешалось исключительно в мирное время.

Было разрешено поступать на службу за рубежом, но только в дружественные России страны и под обязательство вернуться на родину по первому требованию.

Петр особо потребовал от дворян давать детям образование, грозя в противном случае «тяжким нашим гневом».

В указе об этом прямо не говорилось, но господствовавшее мнение было таково, что каждый дворянин обязан исполнить патриотический долг и послужить хоть сколько-нибудь, а уж потом можно проситься в отставку по любым причинам.

Кроме того, указ гарантировал благородному сословию неприкосновенность личности и свободу от телесных наказаний и пыток.

Возможность в любой момент уйти в отставку, имея при этом для пропитания деревеньку, кардинально изменила характер службы и взаимоотношения начальников и подчиненных.

Конечно, немало дворян воспользовалось «вольностью», чтобы попивать водочку и таскать в баню крепостных девок. Но многие стали создавать в своих имениях образцовые хозяйства, заниматься науками и искусствами, собирать библиотеки и разбивать английские парки.

Отставные офицеры, обосновавшись в деревнях, практически вывели на Руси разбойников.

«Непоротые поколения» принесли России понятие о личной чести, «дворянские гнезда», блестящую культуру «золотого века» и движение декабристов.

Известно, что сенат намеревался от имени благодарного дворянства воздвигнуть Петру золотую статую. Известен и ответ Петра: «Сенат может дать золоту лучшее назначение, а я своим царствованием надеюсь воздвигнуть более долговечный памятник в сердцах моих подданных».

Почему же император, облагодетельствовавший высшее сословие, пал жертвой заговора?

Историки находят этому единственное объяснение: Петр III наступил на мозоль «господам гвардии», потребовав от вконец избалованных его предшественницей Елизаветой «янычар» нести службу, как положено, заняться вместо кутежей и картежной игры боевой подготовкой и вознамерившись отправить их на войну.

186 дней

Автор фото, RIA Novosti

Подпись к фото,

Петр III любил играть на скрипке и дрессировать собак

Ровно столько пробыл на престоле Петр III.

В истории он заклеймен ничтожеством, самодуром и слепым поклонником Фридриха Прусского.

По оценке ряда исследователей, в частности, Александра Бушкова, образ Петра III «оболгали и вымазали черной краской» убившая его жена и ее окружение.

Помимо указа «О вольности дворянства» император упразднил страшную Тайную канцелярию, провозгласил полную веротерпимость, на столетие опередив Западную Европу (оба начинания будут отменены «либеральной» Екатериной), готовился секуляризовать церковные земли (эту идею Екатерина присвоит), и амнистировал бежавших за границу старообрядцев.

Разумеется, он не доходил до всего своим умом, а пользовался наработками выдающихся деятелей прежнего царствования: Шуваловых и Михаила Воронцова. Однако талант правителя в том и состоит, чтобы выбирать правильных советников.

О личности Петра III имеются самые противоречивые свидетельства. Но, если судить не по анекдотам, а по делам, надо признать, что за полгода он успел немало полезного и прогрессивного.

По оценке Ирины Карацубы, «он, конечно, не был дурачком и импотентом, каким его изобразила Екатерина, но и крупным государственным деятелем тоже не был».

«Искалеченный детством, проведенным в Голштинии среди вечно пьяных, жестоких и малокультурных людей, трагически одинокий и преданный почти всеми, но умнейший и очень талантливый человек, — говорит Андрей Буровский. — Если бы он правил 30 лет, как Екатерина, и имел возможность воспитать своего сына, мы имели бы другую страну».

Что думали о Петре III простые люди, которые не знали грамоты, и мнение которых в ту эпоху никого не интересовало, сказать сложно. Однако известно, что в первые дни после переворота матросы в петербургских кабаках дрались с гвардейцами, обвиняя их в том, что те «продали императора за пиво».

По свидетельству секретаря французского посольства Рюльера, когда московский генерал-губернатор объявил толпе о смене власти и провозгласил «ура» Екатерине, ответом было угрюмое молчание. Лишь на третий раз здравицу подхватили стоявшие рядом с градоначальником офицеры, которым тот злым шепотом велел изобразить народное ликование.

Самым же убедительным свидетельством популярности Петра III является появление выдававших себя за него самозванцев. Пугачев был самым известным, но не единственным из них. Один «Лжепетр» возник даже в Черногории.

Истории известны многочисленные Лжедмитрии, но их реальный прототип погиб в возрасте восьми лет, не успев совершить ни хорошего, ни плохого. Из царствовавших российских монархов никто, кроме Петра III, этой своеобразной чести от народа не удостоился.

Историческая вина

Прежнее общественное устройство было варварским, но по-своему логичным: дворяне несут службу, а мужики за это обязаны их кормить.

Указ «О вольности дворянства» лишил крепостное право морального оправдания.

Крестьяне не сомневались, что государь собирался, вслед за дворянами, освободить и их, именно поэтому «баре» его убили и посадили на трон «негодную Катьку».

«Крестьяне порой неплохо ладили с помещиками, — заявил Русской службе Би-би-си заведующий отделом Института этнологии и антропологии РАН Александр Буганов. — Считать, будто они только и думали, что об освобождении, как это гипертрофированно преподносилось в советское время, было бы преувеличением. Но мечты о воле жили и воспроизводились постоянно».

По оценке историка, крестьянство XVIII века было далеко от идей о правах человека и представительных учреждениях, зато придавало колоссальное значение понятию справедливости. Эта сакральная «Божья правда» оказалась нарушена.

Андрей Буровский обвиняет как власть, так и тогдашнюю элиту.

«Чтобы отвлечь образованных дворян от мыслей о конституции, правительство развращало их фантастическими привилегиями, каких не имели даже англичане в колониальной Индии, — говорит он. — С другой стороны, правительства бывали разные, но подавляющее большинство дворян неизменно и категорически не желали освобождать свою «живую собственность» и манипулировали императорами, которые просто боялись проводить реформы».

«Россия превратилась из «тяглого государства» в нацию рабов и рабовладельцев, — констатирует Ирина Карацуба. — За эти 99 лет испарилась возможность эволюционного развития общества. Идеолог отмены крепостного права Константин Кавелин провозгласил: «Мы принесли России гражданский мир на 500 лет». К сожалению, не получилось и на 50″.

По мнению многих, начатое Петром III дело создания в России гражданского общества не доведено до конца.

Однако Андрей Буровский считает, что, вопреки расхожей поговорке, история многому учит.

«Никакие параллели с серединой XVIII или с началом XX века невозможны. Эпоха совершенно другая. Мы живем в качественно иной культурной и экономической среде. На мой взгляд, гражданское общество в России существует, и главное тому доказательство — мы не воюем друг с другом, а разговариваем», — уверен ученый.

Бюрократия или правящий класс? на JSTOR

Абстрактный

Рассматриваются следующие вопросы: 1. Термин «бюрократия» применяется без разбора к социальным категориям, которые не принадлежат друг другу и не могут образовывать единую социально-политическую формацию; 2. Табель о рангах признала по крайней мере четыре социальных категории, но не упомянула пятую: секретарский и канцелярский аппарат, который нельзя назвать бюрократией должным образом; 3. Четыре категории сформировали политический аппарат, включающий правящую элиту, верхний и нижний управленческий уровень, а также резерв офицеров, переводимых при необходимости для заполнения низших управленческих должностей.Эти категории, в свою очередь, были частью гораздо более крупного образования: политической инфраструктуры Империи; 4. Этот политический аппарат и политическая инфраструктура рассматриваются в статье как правящий класс Империи, поскольку он обладал монополией на политическую функцию, что резко отличало его от зависимого населения; 5. Существование правящего класса не создавало попыток ограничить власть правителя, потому что существовало фундаментальное тождество интересов правителя и правящего класса; 6.Таким образом, Российская империя в восемнадцатом веке находилась под властью коллективного самодержавия правящих семей во главе сетей патронажа, которые делили трофеи с должности с целью максимизации как ее привилегий, так и военной мощи. /// L’article исследует суть суивантов: 1. О применении термина бюрократия без различия социальных категорий, которые не соответствуют ансамблю и не обладают уникальным социально-политическим образованием; 2. Таблица разведывательных служб в соответствии с четвертой категорией социальных сетей: служба секретарей и служащих бюро, которая не может быть оправдана, но не может быть пропущена через бюрократию; 3.Категории категорий, составляющие политическое устройство, подчиняющееся элитному руководству, двойному руководству и другому резервному руководству, действующему в соответствии с требованиями гражданского администрирования. Ces категории faisaient à leur tour partie d’une education beaucoup plus vaste: l’infrastructure politique de l’Empire; 4. Эта одежда и политическая инфраструктура, учитывающая в данной статье, соответствует классу dirigeante de l’Empire parce qu’elle possible le monopole de la fonction politique ce qui la différenciait nettement du reste de la народонаселение; 5.L’existence de cette classe dirigeante ne tentait pas de limiter le pouvoir de l’empereur parce qu’il existait un identity fondamentale entre les intérets de la maison régnante et ceux de la class dirigeante; 6. Русская империя в XVIII веке является государственной властью единовластия коллективного коллектива дирижантов семьи, которые участвуют в подчинении в военной службе.

Информация об издателе Миссия

Éditions de la ‘EHESS заключается в повышении осведомленности и распространении требовательных и инновационных исследований среди научного сообщества и любознательной аудитории социальных наук.В соответствии с экспериментальной традицией École des Hautes Études en Sciences Sociales, они участвуют в исследовании новых областей знаний и работают над интеллектуальным проектом социальных наук множеством способов, областей и периодов, которые организуют эти дисциплины. . Les Éditions de l’EHESS ont pour mission de faire connaître et diffuser, auprès de la communauté scientifique et d’un public curieux des Sciences sociales, des recherches exigeantes et novatrices. В соответствии с экспериментальной традицией школы высоких исследований в области социальных наук, участие в исследованиях новых полей знаний и трудностей в интеллектуальном проекте социальных наук, в множестве различных образований и территорий. спокойные организационные дисциплины.

Война и мир: настоящая история драмы BBC1. Также выходит в эфир на BBC First в Австралии

Итак, наступил вечер воскресенья, и нас ждет новая костюмированная драма с хорошей обивкой. BBC1 «Война и мир» открывается с вечера знати в позолоченном салоне, в платьях в стиле ампир и обтягивающих бриджах. Это Санкт-Петербург летом 1805 года, и Наполеон в походе.

Сценарист Эндрю Дэвис, который занимался сексом с Джейн Остин в 1990-х годах, разбил авторитетный роман Толстого на шесть простых эпизодов.Так разве это гордость и предубеждение в России? Знакомый бальный зал разбивает сердце после нескольких битв?

Британскому историку 18-го века и почитателю Джейн Остин, как я, так много известно об аристократической русской жизни, но так много странного и даже диковинного.

Великобритания была крошечной, компактной, высоко урбанизированной, коммерческой и производственной державой с монархией, сдерживаемой парламентом. Но Россия была огромной сельской империей, простирающейся от Балтики до Берингова моря, от Северного Ледовитого океана до Каспийского моря, управляемой единственной династией кровожадных автократов — Романовыми.

После захвата власти Романовым в 1613 году Российская империя росла необычайными темпами. Победа над Швецией в Полтавской битве в 1709 году ознаменовала превращение России в великую европейскую державу и позволила полководцу Петру Великому поднять Санкт-Петербург в дельте Невы, свою северную Венецию.

И все же изысканная элегантность Санкт-Петербурга может быть обманчива. «В России правительство — это самодержавие, сдерживаемое удушением», — заметила французская мадам де Сталь в голубом чулке.

Семейное соперничество оказалось смертельным. Петр Великий замучил до смерти своего непослушного сына Алексея. Просвещенный деспот Екатерина Великая пришла к власти в результате государственного переворота в 1762 году, свергнув своего мужа Петра III, царствующего царя, который умер восемь дней спустя. Считается, что Кэтрин могла быть причастна к его смерти. А ее внук Александр был причастен к зверскому убийству своего отца царя Павла в 1801 году.

Романовский разврат, похоже, принадлежит упадку Римской Империи или даже Игре престолов, а не Европе Просвещения.Петр Великий был очарован обезглавливанием, устраивал вечеринки с участием обнаженных гномов и бросал вызов своим придворным на смертельные соревнования по распитию водки.

Жены Романовых все еще можно было найти на выставках невест — скотный зов самых красивых и плодовитых дочерей знати. Екатерина доверяла своему бывшему любовнику Потемкину в качестве начальника штаба, а он по очереди укладывал спать своих племянниц. Императрица привлекла к себе множество сексуальных партнеров, некоторые из которых были намного моложе, и отчисляла их на пенсию, когда они ей надоели.Горькие семейные распри и супружеские измены наших ганноверских монархов по сравнению с ними выглядят положительно пригородными.

Актерский состав «Войны и мира» на голову выше таких персонажей, как мистер Дарси и Эмма Вудхаус. Наполеон считал британцев нацией лавочников, но в России не было среднего класса или дворянства, фактически, между дворянами и крепостными было мало разрядов. Реальные копии героев Толстого князь Болконский и граф Безухов владели десятками тысяч крепостных. (Крепостное право было древней формой принудительного труда на земле, скромным государством, но с некоторыми правами.Но к XIX веку крепостных можно было покупать и продавать, наказывать и выдавать замуж.)

Иерархия и рабство были укоренившимися и крайними; Протокол был подробным и душным. Например, ни один русский аристократ не мог сидеть в присутствии начальства. Театры были полны младших офицеров, слонявшихся на случай, если появится полковник и ему понадобится место.

Эта маленькая и снобистская аристократия была рассеяна по необъятной территории. За пределами больших городов Санкт-Петербурга и Москвы урбанизация была очень слабой, а грамотная публика — крохотной.Дворянские усадьбы описывают как крошечные островки европейской культуры на просторах русского крестьянского моря.

Русская аристократия взяла за образец Западную Европу — Толстой усмехнулся, что отличительной чертой элиты был первоклассный французский, ухоженный ноготь и «постоянное выражение элегантной и высокомерной скуки». Благородные девушки учились танцам, манерам, музыке и современным языкам у немецких и французских гувернанток, но у них не было доступа в учреждения, открытые для их братьев.За исключением императриц, дамы в толстовской России были так же скованы, как и в Хэмпшире Джейн Остин. Богатство, звание, связи и внешность диктовали все.

Как и в Англии, на московской брачной ярмарке благородным молодым женщинам приходилось соблюдать девичьи приличия. Однако женщины Толстого более заблуждаются и полнокровны, чем женщины Остин. Пламенная девственная Наташа Ростова жаждет физической любви и полноценной жизни, желание, которое ведет к ее гибели, — но Толстой дает ей второй шанс. Тем не менее мужчины берут на себя почести.Как заметила позже Екатерина, сестра царя Александра I: «Больше всего я сожалею о том, что не была мужчиной в 1812 году».

«Война и мир» разворачивается одновременно со многими романами Остин, и тем не менее, наполеоновские войны касаются лишь краев ее сочинений. Боевые действия происходят за кулисами, на безопасном расстоянии. Но война Толстого присутствует громадно: «Война и мир» видит, что ее герои взяты в плен или смертельно ранены, ее героини с трудом сбегают с линии фронта, а города, в которых они танцевали, сожжены.Битва достигает бального зала; нет разделения между войной и миром.

Аманда Викери — профессор истории раннего Нового времени в Королеве Мэри, Лондонский университет

Дворянство XVIII века и поиск новой политической культуры в России

За последнее десятилетие после распада советской системы вопрос о российской национальной идентичности и политической культуре снова переместился в центр общественной и научной жизни. внимание.В чем специфика национально-политической традиции России и как она связана с самооценкой нации? Это снова предмет острых споров. В этой дискуссии ни дореволюционная, ни советская историография не предлагают особых указаний, поскольку обе всегда были пристрастными — как в смысле неполноты, так и в смысле идеологической предвзятости. В частности, недооценен период наиболее формирования, поскольку он был виден сквозь темное стекло. Я имею в виду переход от периода строительства империи и создания европеизированной современной русской культуры в 18 веке к периоду, в котором в середине 19 века приоритет отдавался освобождению крепостных крестьян и институциональным реформам в рамках подготовки к индустриализации.Во время этого переходного периода, то есть Grosso modo 1796–1848 гг., Ранее неоспоримый примат служебного дворянства стал оспариваться как культурной элитой в правительстве и вне его, так и теми элементами общества, которые обеспечивали динамичный импульс культурному развитию нации. и экономическая трансформация или модернизация. Переходный период включал в себя вопрос о наследии XVIII века, а именно о форме и способах петровской европеизации, и о чувстве беспорядка в отношении природы российской традиции и ее будущего развития.Поэтому неудивительно, что этот период стимулировал критику полученных мнений и обсуждение основных предположений и ценностей. Чтобы понять переходный период, нужно прежде всего иметь четкое представление о том, что ему предшествовало. XVIII век начался в России с почти революционного преобразования Петра Великого; на протяжении оставшейся части века страна — или, точнее, ее благородный класс — переваривала и ассимилировала новые способы и представления, импортированные из Центральной и Западной Европы.Ассимиляция была настолько успешной, что к концу правления Екатерины II дворянская элита не только была принята западными коллегами на равных, но и «ответила» динамичным творчеством, о чем свидетельствует, например, появление современной русской литературы. . Сейчас признано, даже в России, что представители военного дворянства были почти исключительной движущей силой в этом процессе в рамках государственной службы, навязанной Петром Великим. Следовательно, мы должны иметь как можно более полное представление об этих военнослужащих и о том, как они выполняли свои функции солдат, придворных, администраторов, землевладельцев и крепостных, а также культурной и интеллектуальной элиты.Помимо этого, мы должны попытаться выяснить, что они думали о себе и как их отношение и заботы могли измениться в течение столетия. Процесс культурной европеизации знатных военнослужащих сопровождался существенными изменениями их самооценки и национального самосознания. Под влиянием представлений Просвещения мы наблюдаем рост более сильного чувства индивидуальной идентичности — в отличие от преобладающего ранее доминирования семейного статуса и групповой (клановой) лояльности.Совершенно естественно, что более сильное чувство собственной индивидуальной идентичности и ценности привело к изменению отношения человека к монарху и его (или, на протяжении большей части столетия, к ней) правлению. Практически полное подчинение воле и доброжелательности царя в XVII веке постепенно трансформировалось в личные отношения, основанные на индивидуальном решении и лояльности, которые влекли за собой обязанность монарха признавать личное достоинство, честь и интересы своего дворянина. слуга.От этих новых отношений это был всего лишь логичный и короткий шаг к критической позиции по отношению к правителю и его истеблишменту. При этом новые интересы и проблемы приобрели большее значение, в то же время для их удовлетворения требовалось больше свободы, если не полная автономия, действий для человека. Как известно, дополнительный импульс процесс получил, когда 18 февраля 1762 года Петр III издал так называемый Манифест о свободе дворян от обязательной службы. Екатерина II подтвердила и расширила дворянскую «свободу» своим Уставом на дворянство 1785 года.Центральное место …

Влияние Франции в России | Encyclopedia.com

Первые реальные проявления влияния Франции в России датируются первым политическим открытием России в сторону Европы, предпринятым Петром Великим (годы правления 1682–1725) и продолженным Екатериной II (годы правления 1762–1796). . В первую очередь это влияние было культурным. Принятие французского языка в качестве языка разговора и переписки дворянством способствовало доступу к французской литературе.Предпочтение дворянства французским гувернанткам и наставникам способствовало распространению французской культуры и методов обучения среди аристократии. В начале девятнадцатого века русская знать все еще предпочитала французский язык русскому для повседневного использования и была знакома с такими французскими авторами, как Жан де ла Фонтен, Жорж Санд, Эжен Сю, Виктор Гюго и Оноре де Бальзак.

Влияние Франции было не менее сильным в области социальных и политических идей. Интерес Екатерины II к трудам философов Просвещения — барона Монтескье, Жана Ле Ронд д’Аламбера, Вольтера и Дени Дидро — способствовал распространению их идей в России в XVIII веке.Императрица вела регулярную переписку с Вольтером и принимала Дидро при своем дворе. Убежденная, что ее долг — цивилизовать Россию, она поощряла рост критического мировоззрения и, как продолжение этого, мышления относительно русского общества и отказ от крепостного права, что имело последствия после ее собственного правления.

Поддержка Екатериной II духа Просвещения, тем не менее, была поколеблена Французской революцией 1789 года. Она полностью прекратилась с казнью короля Людовика XVI (январь 1793 года).Императрица не смогла принять столь радикальный вызов самим основам самодержавия. Начиная с конца ее правления, ограничения на поездки за границу усилились, а контакты были резко сокращены. Однако, несмотря на это изменение, либеральные идеи, распространившиеся в XVIII веке, продолжали циркулировать по всей России в XIX веке, а Французская революция продолжала оказывать стойкое влияние на политические идеи россиян. Когда путешествия возобновились при Александре I (правил 1801–1825), русские снова начали ездить за границу для удовольствия или учебы.Это стимулировало либеральные идеи, которые пронизывали прогрессивную и радикальную политическую мысль в России в XIX веке. Приветствие, которое Франция оказала политическим изгнанникам, укрепило ее имидж как страны свободы и революции.

В девятнадцатом веке путешествия по Франции считались формой культурного и интеллектуального обучения. Учебные поездки россиян за границу, а также поездки в Россию французов разделяли общее культурное пространство, способствуя обменам, особенно в области изобразительного искусства, науки и преподавания.Поскольку у них были общие геополитические интересы по сравнению с Германией и Австро-Венгрией, Франция и Россия были сближены дипломатически и экономически после 1887 года. Это привело в декабре 1893 года к ратификации оборонительного союза, французско-российского военного пакта. В то же время французский инвестиционный капитал помог финансировать модернизацию российской экономики. Между 1890 и 1914 годами в России обосновались многочисленные французские промышленные и банковские дома. Французский и бельгийский капитал обеспечили большую часть потока инвестиционных средств, большая часть которых пошла в горнодобывающую промышленность, металлургию, химическую промышленность и особенно железные дороги.Крупнейшие французские банки, особенно Crédit Lyonnais, предоставляли ссуды российским компаниям или инвестировали в них. Государственные займы российского государства на сумму от 11 до 12 миллиардов золотых франков были в шесть раз больше, чем прямые инвестиции со стороны французов.

Накануне 1914 года в России было двенадцать тысяч французских подданных. Сорок консулов ​​находились в стране, заботясь о французских интересах. У французских газет были постоянные корреспонденты в Петербурге. В 1911 году здесь был создан l’Institut Français (французский институт), призванный способствовать распространению французской культуры в России.Фактически, начиная с 1890-х годов, культурное присутствие Франции в России постоянно рассматривалось как дополнение к ее политике промышленной и коммерческой имплантации.

После конца девятнадцатого века роль Франции как страны, принимавшей политических изгнанников и беженцев, оказала взаимное влияние на страны, из которых они прибыли. Когда они вернулись в Россию, некоторые из этих людей привезли с собой идеи, а также социальный, педагогический и политический опыт. Например, опыт, приобретенный Максимом Ковалевским (1851–1916), профессором права и социологии, в качестве главы Высшей русской школы социальных наук в Париже (Российская высшая школа социальных наук в Париже), основанной в 1901 году, послужил при организации Народного университета Шанявского в Москве (Народный университет Шанявского), основанного в 1908 году.

После Октябрьской революции 1917 года Париж, наряду с Берлином и Прагой, был одним из трех основных городов русской эмиграции в Европе. Французская столица, центр интеллектуальной деятельности с 1920-х годов, был одним из ведущих зарубежных центров по изданию русских газет и книг, часть которых впоследствии попала в Россию, тем самым помогая связать эмигрантское население с советскими русскими на родине. Прекращение научных и культурных связей между СССР и остальным миром, начавшееся в середине 1930-х годов, положило конец этому обмену.

Однако культурное влияние Франции не исчезло. Начиная с 1954 года, были предприняты новые попытки сблизить Францию ​​и СССР, начиная с культурных обменов. В течение этого года французская комедия совершила триумфальное турне по Советскому Союзу. Позже поездка генерала Шарля де Голля в июне 1966 года ознаменовала начало периода привилегированных отношений между двумя странами. Была создана совместная комиссия для содействия обмену, и были подписаны многочисленные культурные соглашения, некоторые из которых оставались в силе в начале двадцать первого века.В советские университеты были назначены ассистенты преподавателей французского языка, преподавание французского языка было расширено в средней школе, подписаны соглашения о прокате французских фильмов в СССР.

В конце концов, в восприятии русского народа Франция осталась страной революции 1789 года и родиной прав человека. Начиная с 1960-х годов французские интеллектуалы за пределами России укрепляли этот имидж, поддерживая дело советских диссидентов.И снова во имя прав человека Франция с 1994 года пытается смягчить позицию российского правительства в отношении Чечни.

См. Также: Екатерина II; просветление, воздействие; Франция, отношения с

библиография

Де Мадариага, Изабель. (1998). Политика и культура в России восемнадцатого века. Лондон: Лонгман.

Кауфман, Питер Х. (1994). Солидарность философа: Дидро, Россия и Советский Союз. Нью-Йорк: П. Ланг.

Рафф, Марк. (1994). Политические идеи и институты в царской России. Боулдер, Колорадо: Westview Press.

Рязановский Николай. (1999). История России, 6 изд. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Шлапентох Дмитрий. (1996). Французская революция в интеллектуальной жизни России, 1865–1905 гг. Вестпорт, Коннектикут: Praeger.

Вольтер. (1974). Вольтер и Екатерина Великая: Избранная переписка. Кембридж, Массачусетс: Партнеры по восточным исследованиям.

Уэслинг, Молли В. (2001). Наполеон в русской культурной мифологии. Нью-Йорк: П. Ланг.

Мартина Меспуле

Русское дворянство XVIII века (принт № 5880779). Фото в рамке

Гравюра русского дворянства XVIII века в рамке

Русские дворяне и дамы в летних платьях, 1700-е гг.
Старинный принт ручной раскраски

Мы рады предложить этот отпечаток из архива изображений North Wind в сотрудничестве с архивом изображений North Wind

Фотоархив «Северный ветер» оживляет историю с помощью стоковых изображений и раскрашенных вручную иллюстраций

© Фотоархив «Северный ветер»

Идентификатор носителя 5880779

1700-е годы 18-ый век Борода Горностай Европа Европейский женский Джентльмен Господа Исторический История Иллюстрация Дамы Леди господин Мужчина Дворянство Благородный человек Дворяне Халат Халаты Россия русский Социальный класс Традиционный Винтаж Богатство Богатый Женщина Женщины

14 дюймов x 12 дюймов (38×32 см) Современная рама

Наши современные репродукции в рамке профессионально сделаны и готовы повесить на вашу стену

проверить

Гарантия идеального качества пикселей

проверить

Сделано из высококачественных материалов

проверить

Изображение без кадра 20 x 24.4 см (прибл.)

проверить

Профессиональное качество отделки

check

Размер продукта 32,5 x 37,6 см (прибл.)

Водяные знаки не появляются на готовой продукции

Рамка под дерево с принтом 10×8 в держателе для карт. Фотобумага архивного качества. Габаритные внешние размеры 14×12 дюймов (363×325 мм). Задняя стенка из ДВП, прикрепленная скобами к вешалке и покрытая прочным стирольным пластиком, обеспечивает практически небьющееся покрытие, напоминающее стекло.Легко чистится влажной тканью. Молдинг шириной 40 мм и толщиной 15 мм. Обратите внимание, что для предотвращения падения бумаги через окошко крепления и предотвращения обрезания оригинального изображения видимый отпечаток может быть немного меньше, чтобы бумага надежно крепилась к оправе без видимой белой окантовки и соответствовала формату. соотношение оригинального произведения искусства.

Код товара dmcs_5880779_80876_736

Печать в рамке Премиум обрамление Фотографическая печать Пазл Печать на холсте Плакат Печать Сумка Фото кружка Поздравительные открытки Подушка Металлический принт Художественная печать Установленное фото Стеклянная рамка Акриловый блок Печать в рамке Коврик для мыши Стеклянные коврики Стеклянная подставка

Категории

> Европа > Россия > Связанные изображения

> Фотоархив северного ветра > Европейская история

Полный диапазон художественной печати

Наши стандартные фотоотпечатки (идеально подходят для кадрирования) отправляются в тот же или на следующий рабочий день, а большинство других товаров отправляется на несколько дней позже.

Печать в рамке (65,66–335,67 долл. США)
Наши современные репродукции в рамке профессионально сделаны и готовы повесить на вашу стену

Премиум обрамление (131,34 — 423,24 доллара)
Наши превосходные фоторамки премиум-класса профессионально изготовлены и готовы повесить на вашу стену

Фотопечать (10,20 — 218,91 доллара)
Наши фотопринты напечатаны на прочной бумаге архивного качества для яркого воспроизведения и идеально подходят для кадрирования.

Пазл (40,85–55,45 долларов)
Пазлы — идеальный подарок на любой случай

Печать на холсте (43,77 — 364,86 долларов)
Профессионально сделанные, готовые к развешиванию Отпечатки на холсте — отличный способ добавить цвет, глубину и текстуру любому пространству.

Плакат (16,04–87,56 долларов)
Бумага для плакатов архивного качества, идеально подходит для печати больших изображений

Большая сумка (43,71 доллара)
Наши сумки-тоут изготовлены из мягкой прочной ткани и оснащены ремнем для удобной переноски.

Фотокружка (14,58 $)
Наслаждайтесь любимым напитком из кружки, украшенной любимым изображением. Сентиментальные и практичные персонализированные фотокружки станут идеальным подарком для близких, друзей или коллег по работе

Поздравительные открытки (8,71–17,50 долларов)
Поздравительные открытки для дней рождения, свадеб, юбилеев, выпускных, благодарностей и многого другого

Подушка (36,47 — 65,66 долларов)
Украсьте свое пространство декоративными мягкими подушками

Metal Print (86 долларов.11 — 582,34 доллара США)
Сделанные из прочного металла и роскошной техники печати, металлические принты оживляют изображения и добавляют современный вид любому пространству

Репродукция изобразительного искусства (43,77–583,79 долларов)
Наши репродукции репродукций произведений искусства соответствуют стандартам самых критичных музейных хранителей. Это лучшее, что можно было бы сделать после оригинальных произведений искусства с мягкой текстурированной натуральной поверхностью.

Фото (18,96–189,72 долларов)
Фотопринты поставляются в держателе для карт с индивидуальным вырезом, готовом к обрамлению

Стеклянная рама (33 долл.55 — 100,71 долл. США) Крепления из закаленного стекла
идеально подходят для настенного дисплея, а меньшие размеры также можно использовать отдельно с помощью встроенной подставки.

Acrylic Blox (43,77–72,96 долл. США)
Обтекаемая, современная односторонняя привлекательная настольная печать

Печать в рамке (65,66–364,86 долларов)
Наш оригинальный ассортимент британских принтов в рамке со скошенным краем

Коврик для мыши (20,42 доллара США)
Фотопечать архивного качества на прочном коврике для мыши с нескользящей подложкой.Работает со всеми компьютерными мышками.

Стеклянные коврики (72,96 $)
Набор из 4 стеклянных ковриков. Элегантное полированное безопасное стекло и термостойкое. Также доступны подходящие подстаканники

Glass Coaster (11,66 долларов США)
Индивидуальная стеклянная подставка под столешницу. Элегантное полированное безопасное закаленное стекло и подходящие термостойкие коврики также доступны

Перейти к основному содержанию Поиск

Поиск

• Где угодно

Быстрый поиск в любом месте

Поиск Поиск

Расширенный поиск

• Войти | регистр

Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Домой

• Подписка / продление
  • Учреждения
  • Индивидуальные подписки
  • Индивидуальные продления
• Библиотекари
  • Платежи, тарифы, заказы 9027 Пакет для Чикаго
  • Полный цикл и покрытие содержимого
  • Файлы KBART и RSS-каналы
  • Разрешения и перепечатки
  • Инициатива Чикаго для развивающихся стран
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы библиотекарей
• Агенты,
  Расценки, заказы
  и платежи
  • Полный пакет Chicago
  • Полный охват и охват содержимого
  • Даты отправки и претензии
  • Часто задаваемые вопросы агента
  • Партнеры по издательству
    • О нас
    • Публикуйте у нас
    • Новые журналы
    tners
  • Новости прессы
    • Подпишитесь на уведомления eTOC
    • Пресс-релизы
    • СМИ
  • Книги издательства Чикагского университета
  • Распределительный центр в Чикаго
  • Чикагский университет
  • Положения и условия
  • Заявление об издательской этике
  • Уведомление о конфиденциальности
  • Доступность Chicago Journals
  • Доступность университета
  • Следуйте за нами на facebook
  • Следуйте за нами в Twitter
  • Свяжитесь с нами
  • Запросы СМИ и рекламы
  • Открытый доступ в Чикаго
  • Следуйте за нами на facebook
  • Следуйте за нами в Twitter

  «Бывшие люди: последние дни русской аристократии» и «Летние дворцы Романовых: сокровища из Царского Села»

  Книга «Царское Село» с мудрыми и восторженными комментариями демонстрирует территорию, дворцы, фасады и интерьеры усадьбы, купленной Петром I для своей жены в 1710 году, которую Екатерина Великая отстроила полвека спустя.Екатерининский дворец, кондитерское изделие в стиле рококо с фасадом из голубых, кремовых и сусального золота, ставит Версаль в позор. Внутри одна блестящая комната полностью обнесена янтарем; когда вы входите, ваша кожа переливается оранжево-золотом, как если бы вы стояли в центре пламени свечи. Когда она закончила строительство этого дворца, императрица построила еще один (на этот раз в неоклассическом стиле, для разнообразия) для своего любимого внука, который правил Россией во время наполеоновских войн как царь Александр I. Чуть более века спустя он был построен. был Александровский дворец, где Николай и Александра (и их дети) были заключены в тюрьму, прежде чем были увезены в Сибирь и убиты большевиками.

  В 21 веке многие американцы достаточно хорошо разбираются в Чайковском, Толстом и различных царях и императорах, но немногие помнят некогда прославленные имена Голицына и Шереметева, чьи состояния упали вместе с царской Россией. В увлекательной переоценке этой стертой части общества этой страны Дуглас Смит пишет: «В течение почти тысячелетия дворянство, которое русские называли« белая кост », буквально« белая кость »(наша« голубая кровь »), поставляло Политические, военные, культурные и художественные лидеры России.«В течение прошлого века их имена были в тени Ленина и Сталина, Хрущева и Брежнева, Горбачева, Ельцина и, наконец, Путина. Но название московского аэропорта Шереметьево намекает на выносливость старой линии; как и присутствие молодой княгини Голицыной (француза Голицыной) в комитете русского дворянства в этом году наслаждается Пьером.

  «Бывшие люди» восстанавливают отчетливость этой размытой линии с помощью вызывающих воспоминаний фотографий графов и принцесс в меховых шапках, орнаментальных мечах и маскарадных платьях, а также с богато детализированными событиями и анекдотами, придающими этой социальной картине новую ясность.Некоторые из рассказов г-на Смита имеют необычайно пикантный резонанс в наши дни: «Яркие москвичи», которые танцевали фокстрот в 19-летнем возрасте, были осуждены революционными пропагандистами Максимом Горьким и Анатолием Луначарским как «декадентские и лишенные классового сознания». », — отмечает он. Во времена революционной России такая модность могла быть приговорена к смертной казни.